Клара сидела позади матери и поддерживала ту за плечи. Я понесла стакан воды к сухим губам женщины.
- Осторожно! - сказал Кристиан. - Она может захлебнуться.
Я опустила стакан. Миссис Личфилд до сих пор не пришла в себя. Ее голова покоилась на Кларином плече, руки безвольно висели вдоль тела.
- Но что делать?
В глазах Кристиана читалась та же растерянность. Он сидел в изголовье тюфяка слева от Клары и держал в ладонях руку матери. Между нами чадила дешевая сальная свеча, ее приходилось то и дело подправлять, чтобы мигающий огонек не погас, оставив комнату в кромешной тьме.
- Пока она без сознания, ее невозможно напоить, - твердо повторил Кристиан.
- Тогда я просто смочу ей губы.
Я оторвала оборку от нижней юбки, обмакнула в стакан, провела по губам миссис Личфилд. Намочила ткань еще раз и вытерла капельки пота на лбу больной.
- Пока ничего нельзя больше сделать.
Клара поджала губы, затем дерзко посмотрела на брата.
- Сейчас самое время вызвать врача, Кристиан.
Он даже не повернулся к сестре.
- Клара, оглянись, думаешь у нас отложены деньги на черный день?
- Посмотри в покоях отца, может там припрятана пара фунтов. В конце концов он ведь находит на что играть каждый вечер.
- Я сам не знаю, на что он играет, - процедил сквозь зубы Кристиан. - Но в доме нет ни цента.
- Так продай свой щегольской камзол, - едко заметила Клара, - или тебе жалко для матери?
- Оставь мои вещи в покое. Продай свои, если хочется.
- Почему я должна страдать за твои грехи?
- Ты хочешь, чтобы страдала она? - Кристиан зло посмотрел на сестру. - Тебе уже семнадцать Клара, ты ответе за мать так же, как я.
- Я то думала, что мужчина ответственен за семью.
- Хватит! - выдохнула я. - Она пришла в себя.
Миссис Личфилд глубоко вздохнула, ее веки дрожали. Клара вскрикнула и на мгновение ослабила объятья. Женщина начала клониться в сторону, но Кристиан вовремя поддержал больную. Клара с братом обменялись виноватыми взглядами, обоим не хотелось расстраивать мать пустой перепалкой. Стоило малейшему предлогу воспламенить обоих, как дежурные обвинения звучали по кругу. И Клара повторяла их вновь и вновь, хотя ни разу не добилась от брата ответа.
Я спешно поднесла стакан больной. Миссис Личфилд пила жадно, с облегчением, смакуя каждый глоток. Щеки запылали, когда я поняла, что дала ей ту же воду, в которую обмакнула грязную оборку. Но женщина осушила стакан до последней капли.
- Клара, - сказала она. - Доченька, ты тут?
Клара всхлипнула.
- Мама, как ты себя чувствуешь?
- Тяжело дышать, - пожаловалась она.
Я обернулась в поисках графина, налила для больной еще один стакан. На сердце полегчало. Раз кларина мать пришла в себя, завтра утром я смогу вернуться в пансион, и, если удача будет на моей стороне, никто не узнает где я провела ночь. Наверное не хорошо думать о себе, когда ближний в беде, но я была тогда столь устала и голодна, что не могла сосредоточиться ни на чем другом.
- Тише, мамочка, попей еще немного и постарайся поспать.
- Клара, тебе не стоило уезжать из пансиона.
- Не беспокойся, все будет хорошо.
Клара уложила мать обратно в постель, нежно погладила ее по седеющим волосам. Она спросила брата одними губами.
- Есть ли в доме нечто съедобное?
- Только хлеб.
- Принеси пожалуйста, маме нужны силы.
Кристиан спустился вниз, оставив нам свечу. Вернулся через несколько минут с черствым ломтем хлеба. Сам опустил его в стакан с водой, пока черствые крошки не размягчились. Миссис Личфилд смогла немного поесть и с изнеможением легла вновь на тюфяк.
После того, как я решила, что завтра уеду, проснулось второе дыхание. Захотелось за этот вечер сделать как можно больше, помочь всем, чем смогу. На самом деле, я просто хотела очистить совесть.
Мы попросили у Кристиана свежую постель и замену тюфяка. Сперва мы немного запутались с простынями и одеялом, но в конце концов миссис Личфилд лежала на чистой постели. Потом я предложила вымыть пол, чтобы очистить воздух. Мы вновь послали Кристиана за водой, в тот вечер он десятки раз поднимался вверх и вниз с истинным достоинством джентльмена, ни разу не отказав нам в просьбе, какой бы мелкой она не была. Сначала понадобилась тряпка, затем мы поняли, что постель больной на время мытья пола лучше перенести в коридор. Я в конец испортила платье, елозя по доскам на коленях, но эта мелочь мало занимала меня. Я полностью погрузилась в свои мысли, когда Клара сказала.
- Бетти, застегни платье, его видно.
- Что?
Но через мгновение я поняла, что она имеет ввиду. Верхняя пуговица платья открылась, ожерелье выскользнуло наружу и теперь весело посверкивало бриллиантами в неверном пламени свечи. Я вернула его на место и наглухо застегнула все пуговицы.
- Ты знала? - пристыженно спросила я у подруги.
- С твоей стороны очень глупо привезти его в пансион. И еще глупее, взять его сюда. Следи тщательнее, чтобы Кристиан ничего не заметил.
- Клара, прости, что ничего не сказала тебе...
- Я все понимаю. Ты поступила правильно. Моей семье нельзя знать о... нем.
- Отец подарил мне его летом - сказала я в приступе откровенности, пытаясь загладить оплошность.
Клара тепло улыбнулась, подошла и обняла меня.
- Ну что ты так переживаешь? Надеюсь, завтра уедешь в целости и сохранности. Теперь видишь, что мы с Кристианом прекрасно справимся и без твоей помощи.
Она наклонилась и прошептала на ухо.
- Ожерелье прекрасно и очень подходит к твоим глазам. Я иногда любовалась им украдкой.
После этого эпизода мытье пола пошло веселее. Мы обе не имели никакого представления о конечном результате и просто водили мокрыми тряпками по полу. Но воздух действительно посвежел и мы даже решили открыть ставни, чтобы проветрить помещение на ночь.
- Наверное уже поздно, - сказала Клара.
- Мы хорошо управились, - довольно ответила я.
- Думаешь она выздоровеет? - Клара стояла у окна и со всей серьезностью дожидалась ответа, будто я умела угадывать будущее.
- Ты здесь, значит она будет бороться.
Дверь отворилась, в комнату заглянул Кристиан.
- Пожалуйста, ложитесь спать, - сказал он.
Кристиан затворил за собою дверь, подошел к нам. Его волосы были аккуратно уложены и завязаны синей ленточкой. Камзол сидел идеально, без единой складки, элегантные туфли блестели, а бантики на лосинах симметрично топорщились подле колен.
- Не спускайтесь вниз ни в коем случае, - добавил он. - Я не хочу, чтобы отец знал, что ты тут и тем более, что в доме гостья.
Клара коротко кивнула, я отметила про себя, что она не спросила брата о причине запрета. Оба не доверяли родителю. Но разве Кристиан не опасался, что отец захочет проведать больную жену?
Кристиан помог нам занести обратно тюфяк матери, затем принес одну постель на двоих.
- Спокойной ночи, - пожелал он и исчез за дверью.
Уход Кристиана неожиданно расстроил меня. Казалось, дела налаживаются, миссис Личфилд пришла в себя, на сердце полегчало. Молчаливая помощь Кристиана всегда приходила вовремя, он с легкостью решал проблемы, ставившие меня в тупик. Я предполагала, что он будет с нами весь вечер. С ним я, как ни странно, почувствовала себя в безопасности. Куда он ушел? Неужели играть в азартные игры, предаваться пороку?
Мы с Кларой помогли друг другу расчесать волосы, заплели их в аккуратную косу на ночь. Я достала из сундука теплые ночные рубашки, мы молча переоделись. Клара перетащила тюфяк подальше от окна и ночной сырости. Мы улеглись рядышком, укрылись колючим шерстяным одеялом.
- Мне страшно, Клара, - прошептала я. - В доме только женщины, а Пэм с сообщниками может вернуться в любую минуту.
- Не думай об этом, постарайся заснуть.
- Ты рассказала Кристиану о том, что произошло?
- Я не успела, Бетти.
Клара пристыженно замолчала.
- На самом деле встреча с Пэм была так ужасна, что не хочется о ней вспоминать.
Мы обе замолчали, вспоминая события длинного дня. Я поняла, что наверное не смогу уснуть, поэтому просто лежала с открытыми глазами. В темном воздухе над головой появлялись и исчезали призрачные облачка наших с Кларой дыханий. В не протопленной комнате осенний холод устроился постоянным жильцом, он не жалел нас, пробирался через толстые нити одеяла. Я придвинулась поближе к живительному теплу Клары.
- Спасибо, Элизабет, - прошептала она мне на ухо. - Я всю жизнь буду помнить сегодняшний день. Спасибо, что не оставила меня одну.
- Не стоит, Клара.
- Стоит, не каждый способен на такой поступок. Но завтра утром ты уедешь назад, хорошо?
Миссис Личфилд вздохнула во сне. Клара выскользнула из под одеяла, быстро побежала босыми ногами по голому полу к матери. Оказалось, что больная дрожит, наверное протертое одеяло плохо защищало от стылого воздуха. Мы сняли шерстяной плед с нашего тюфяка, хорошенько укутали женщину. Она заверила нас, что ей тепло и уютно, но худые плечи то и дело сотрясала мелкая дрожь. Мы стояли подле постели больной переминаясь с ноги на ногу, стараясь согреться.
- Может вскипятить воду и подложить грелку под ноги? - предложила Клара с сомнением в голосе.
Такой простой предмет обихода, как грелка, казался теперь недосягаемым. Мы не знали как развести огонь и согреть воду, не представляли, где раздобыть бутылку с плотно прилегающей крышкой, чтобы подложить в постель больной. И тем более, ни одна из нас не хотела поступать вопреки совету Кристиана и спускаться вниз.
После недолгих раздумий, Клара перебралась в постель к матери, чтобы согреть своим телом больную. Дочь нежно обняла мать за плечи, зашептала нечто успокаивающее и через некоторое время я услышала их ровное дыхание.
Почему то, во мне вдруг проснулась жгучая обида на Клару - она то сумела заснуть, а я осталась совсем одна в холодной комнате, где нечем укрыться. Мне нужна была ее поддержка, чтобы не думать о Кристиане, но теперь мысли вырвались на волю и сердце жгла истома по нему.
Я подошла к окну, мысленно поблагодарив Бога, что оно выходит на внутренний дворик и поэтому не заставлено кирпичами. Но созерцание природы принесло мало радости - небо сплошным покровом застилали тяжелые тучи.
В пансионе, когда за окном не светила луна, мы с Кларой не тушили на ночь свечу. Если бы мисс Лоррингтон узнала, то крепко отругала бы нас, но она во многое не была посвящена. Я боялась темноты, поэтому неверный огонек свечи дарил уверенность. Она тухла сама собой, когда я засыпала. Мы всегда клали лампу на большое блюдо, чтобы не начался пожар. Вот и теперь сальная свеча неровно горела на блюде, которое принес снизу Кристиан, огненные блики нервно метались по зеркальной поверхности. Я с ужасом наблюдала за свечой, не представляя, что буду делать, когда она догорит.
Перед глазами вспыхивали сценки сегодняшнего дня. Самые яркие - нечаянные прикосновения: тряская поездка в карете, когда рука Кристиана грела плечо, неловкая встреча пальцев при переносе тюфяка. Мне казалось, что его взгляд зажигается по особенному, когда он смотрит на меня, но все могло оказаться игрой воображения. Я желала узнать наверняка, придумала ли? И слепому видно, сколь плачевно положение Личфилдов. От былого богатства ничего не осталось, от семейных уз тем более. Но сам Кристиан все равно казался дивным видением, принцем из сказки. Как будто он не живет в этом ужасном доме. Его бледное лицо, усталый взгляд, черные росчерки ресниц: каждая черточка притягивала меня. Куда он ушел сегодня? Судя по одежде - на бал.
Один и тот же дом по разному относится к гостям и родным. Хозяева по любому шороху, дрожанию воздуха знают: кто зашел через переднюю дверь, где находится каждый обитатель, назревает ли ссора. Я была чужаком, поэтому дом не предупредил меня. Тишина обнимала за плечи, унылый пейзаж за окном успокаивал и вдруг звук, захлопнувшейся внизу двери, ударил в уши, заставил сердце забиться в бешеной скачке. Звонкие шаги эхом отдались в стенах до самой крыши. Заскрипели ступени одна за другой, все ближе и ближе.
Я вжалась в подоконник, мысленно представляя следующую сцену - мистер Личфилд открывает дверь, обнаруживает меня, хватает за руки и волочит в неизвестность, чтобы сделать со мною нечто ужасное. Окинув комнату в поисках возможного укрытия, я поняла, что попала в ловушку. Спрятаться негде. Остается сидеть на месте не шелохнувшись и дожидаться приговора.
Шаги замерли за дверью. Мистер Личфилд медлил. Я задержала дыхание, ладони стали влажными, заскользили по пыльному подоконнику. Казалось я слышу его дыхание по ту сторону двери - мерзкий худой старик с цепкими руками и красными глазами. Монстр, губивший все, к чему прикасался. И тут я поняла, что он заметил полоску света из под двери. Моя же свеча выдала меня с головой! Моя слабость - боязнь темноты, погубила!
Свеча мигнула на подносе, ее следовало подровнять щипцами. Жир заливал фитиль, и наконец, издав последние шипение огонек погас. Спустя минуту, доски по ту сторону двери вновь заскрипели. Мистер Личфилд удалился, так и не проведав жену.
Я сидела неподвижно еще долгое время, пока совсем не окоченела и не перестала чувствовать пальцы ног. Потом, заставила себя встать, пройтись о комнате легкой походкой испуганной мыши. Я пыталась разобрать звуки, понять, спит ли мистер Личфилд или сидит за дверью и ждет малейшего звука из спальни жены. Но дом путал меня странными шорохами, не давал успокоиться.
В углу стоял сундук с вещами, который Клара привезла из пансиона. Кристиан помог поднять его на второй этаж. Даже если сон недоступен, нужно немного согреться в теплой постели, а одеяла не было. Я тихо открыла крышку, но в кромешной тьме не смогла ничего рассмотреть, только темный ворох ткани. Я искала ощупью, нечто из теплое, чем можно укрыться, но руки натыкались на легкие летние платья, прозрачные шали. Наконец удалось выудить зимний плащ и пару платьев попышнее. Если разложить их слоями на плаще, получится нечто похожее на пуховик.
Я аккуратно разложила одежду на тюфяке и забралась в постель, придерживая руками самодельное одеяло. Эта ночь никогда не кончится, рассвет не наступит, а я не смогу никогда вернуться домой такой же, как приехала сюда. Прошли минуты или часы, не знаю. Время стояло на месте или бежало, в зависимости от того, о ком я думала.
Кристиан.
Тучи за окном расступились, луна заглянула проведать меня. Я любила ее серебряное сияние, губы сами зашептали слова, лежавшие на сердце.
"Звонкая дудочка, посох
Улыбка на алых устах
Так мил был пастух,
Что, казалось,
И в мыслях его - доброта."
Я сочинила это строки еще в пансионе, когда Кристиан ухаживал за Мэри. Юный пастух в стихотворении выбрал вовсе не героиню, а Филлис, ненавистную нимфу. Для волос Филлис купил он ленты, ей говорил слова любви. Кристиан уже однажды выбрал другую, а я почти сумела забыть его, остудить чувства. Хватило одного вечера рядом с ним, чтобы страсть вспыхнула с новой силой. Но зачем? Я ведь знаю наперед, что от него глупо ждать верности в любви.
Тепло постели не принесло покоя. Луна светила в лицо, тихие силуэты Клары и миссис Личфилд навевали тоску. Люди, страдающие бессонницей чувствуют себя ущербными подле спящих. Чужие стены смыкались вокруг, во рту пересохло. Голодный живот напоминал о себе тянущей болью. За окном раздался протяжный крик ночного сторожа.
- Три часа ночи, облачно!
Прошло несколько часов после возвращения мистера Личфилда. Я решила спуститься вниз, выпить стакан воды.
Я двигалась медленно, проклинала каждый шумок, скрип высохшего пола. Замерла перед дверью, почти решилась повернуть ручку, но вернулась назад в постель. Вновь встала и проделала тот же путь.
"Решайся уже."
Решилась. Прикоснулась пальцами к металлической поверхности, другой рукой придержала дверь. Отворяла ее медленно, инч за инчем, пока просвет стал шириной в две ладони. Осторожно выглянула в коридор - он был пуст.
Я шла подле стены, то и дело замирая, прижималась к выцветшим обоям. Когда добралась до лестницы, уже вовсю корила себя за сумасбродство, зачем мне понадобилось покидать комнату? Там хотя бы есть кто-то живой.
Добравшись до середины ступенек, я осторожно перегнулась через перила, пытаясь разглядеть первый этаж.
Внизу царил полумрак. В единственном кресле задумчиво сидел Кристиан, перекатывая в руке хрустальный бокал, полный темной жидкости. Лунный свет путался в черных прядях, ласково гладил щеку и наконец улегся у его ног, преданной собакой. Вышитый камзол валялся рядом бесформенной кучей, шейный платок был развязан и отброшен на плечо. Белоснежная рубашка Кристиана была расстегнута да середины груди, волосы распущены в беспорядке по плечам. Около кресла дожидалась полупустая бутылка.
Я застыла на месте, затаила дыхание. Не могла насмотреться на него, все выхватывала мельчайшие детали, чтобы потом вспоминать в ночной неге. Капелька вина на губах, кожа, белеющая в вырезе рубашки, слабое мерцание цепочки на груди, стройные ноги в белых чулках.
Я осторожно отпустила перила. Сделала шаг назад - нужно спрятаться в тени, уйти наверх незамеченной. Но нечто толкнула обратно вперед, увидеть его еще один раз.
- Мисс Спэрроу, - отчетливо произнес он. - Я ведь предупреждал вас не спускаться вниз, не так ли?
Он обернулся и посмотрел мне прямо в глаза дерзким, торжествующим взглядом.
Я подобрала полы рубашки и спустилась к нему до конца лестницы. Так не придется кричать ответ, который обязательно отзовется эхом в пустой комнате. А с другой стороны перила все еще защищают от него.
- Но мистер Личфилд давно спит, - сказала я громким шепотом.
- Возможно, я предостерегал вас вовсе не от него, ммм?
Кристиан отставил в сторону бокал, провел рукой по голове приглаживая волосы и встал на встречу.
- Может быть опасность исходит от меня самого.
С каждым его шагом, я отступала на несколько ступеней наверх.
- Куда вы спешите мисс Спэрроу? Постойте!
- Я всего лишь хотела стакан воды.
Он достиг нижнего края лестницы, скрестил руки на шарообразном поручне.
- Ах вот в чем дело. Позвольте, я провожу вас.
Я поднялась еще немного наверх.
- Думаю не стоит.
Просторная ночная рубашка с оборками жгла кожу. Я слышала, что некоторые дамы принимали по утрам кавалеров в неглиже, но для меня, выросшей в деревне, воспитанной строгим отцом, подобное поведение казалось неслыханной распущенностью.
- Мисс Спэрроу, не уходите, пожалуйста. Я не смогу уснуть, зная, что вы страдаете от жажды. Прошу вас, подождите минуту в этом кресле, пока я не принесу вам попить.
- Увы не могу. Простите мистер Личфилд, но думаю это будет неприлично.
Он устало посмотрел на меня.
- Вы давно нарушили правила приличия, оставшись наедине с джентльменом в столь поздний час, - он деликатно не упомянул мое облачение. - Мисс Спэрроу, не берите мои шутки близко к сердцу. Пока вы тут я сделаю все возможное, чтобы защитить вас, в том числе от себя самого. Никто не узнает о нашем нечаянном свидании в третьем часу ночи, а я буду счастлив напоить вас.
Кристиан аккуратно застегнул пуговицы на рубашке, давая время на раздумье, а затем протянул руку в приглашающем жесте. Я закрыла глаза и спустилась вниз. Будь, что будет.
Он провел меня к креслу, подождал, пока я сяду. Поднял камзол с пола, отряхнул и укрыл мои колени. Потом повернулся в сторону кухни и тихо бросил через плечо.
- Отлично помню, как сам позаботился о полном кувшине на ночь. Неужели не хватило?
Я не знала, что ответить, но придумывать отговорку не понадобилось, - Кристиана уже не было в комнате.
Когда он вернулся, я уже сумела собраться. Закуталась в камзол до самой шеи, окунулась украдкой в терпкий запах Кристиана. Отвечу, что кувшин опрокинулся ненароком, он не сможет зайти проверить, ведь в комнате спят сестра и мать.
Кристиан опустился на пол подле кресла. Его плечо грело мои ноги, близость пьянила. Хотелось дотронуться до смольных волос, пропустить их через пальцы. Хотелось, чтобы он вновь поцеловал меня, или хотя бы попробовал. И тогда я холодно отстранюсь и напомню о Мэри, а может не отстранюсь...
Он лениво потянулся за бутылкой, которая стояла с другой стороны кресла. Ловко перегнулся, через мои колени, кожа покрылась мурашками от внезапного прикосновения.
- Я конечно, принес вам воды, но как раз сегодня отец выиграл бутылку отличного вина. Попробуйте, уверяю вас, такой шанс выпадает не часто.
Кристиан наполнил вином бокал наполовину. Я взяла его обоими руками, вдыхая пряный аромат темной жидкости. Сделала маленький глоток. Голодный живот протестующе заворчал, я покраснела: только бы Кристиан не слышал! Вино не понравилось, слишком горькое, но я покорно сделала вид будто пью.
- Мистер Личфилд, - я решила задать вопрос, который мучил меня весь день, - почему вы наняли служанку с улицы? Когда мы вошли в комнату, она была пьяна и совсем не ухаживала за вашей матушкой. А затем эта женщина, Пэм, бросилась на меня, угрожала, что если мы пожалуемся вам, то она...
- Простите... - прошептал он. Его плечи осунулись, на переносице пролегла глубокая морщина. - Она угрожала вам? Это все моя вина. В последнее время все разваливается, убегает сквозь пальцы. Сколько не пытаюсь залатать одну дыру, сразу возникает новая и нет им конца. Или напротив, уже пришел конец, а я ничего не могу сделать.
- О чем вы говорите?
- Пэм причинила вам вред?
- Нет-нет, я в порядке и Клара тоже. Но служанка обещала вернуться.
- Она не вернется, уж об этом я позаботился. Хотя зарекаться рано: в последнее время, что я ни делаю кончается провалом. С самого начала не стоило доверять Большому Бобу, но он говорил, что не найти лучшей сиделки за такие деньги.
- Кто такой Большой Боб?
- Вам не стоит знать.
Мы сидели в молчании: он жадно пил вино, я лишь вертела бокал в руках.
- Пожалуйста, не вините себя, - сказала я. - Вы много сделали для матушки сегодня, я буду молиться Богу, чтобы она поправилась.
Он усмехнулся.
- Если бы вы знали все, то не утешали меня сейчас.
- Так расскажите, и я сама решу.
Кристиан обернулся ко мне, окинул лицо внимательным взглядом.
- Клянусь, только ваши прекрасные глаза держат меня на этом свете. Они смотрят на меня с таким обожанием, что я почти верю, что чего-то стою.
Я вспыхнула от унижения. Сама-то, воображала себя опытной соблазнительницей. Влюбленная девчонка, вот кто я для него! Я вскочила с кресла, чуть не бросилась к лестнице, но он крепко схватил мои лодыжки.
- Нет, не уходите, прошу вас!
Кристиан стоял на коленях у моих ног.
- Я лишился всего, завтра мы расстанемся навсегда. Подарите несколько минут вашего времени, вот все, о чем я мечтаю.
Я застыла на месте, Кристиан с некоторым усилием оперся о кресло и встал рядом со мною.
- Вы попросили меня остаться, а затем оскорбили.
- Простите глупые слова пьяного джентльмена.
- Если вы пьяны, не стоит искать общества дамы!
- Воистину, мир обернулся против меня, - тихо сказал он. - Ну что ж, я заслужил все упреки, идите.
Он отступил на шаг, давая мне пройти.
- Только позвольте поцеловать вашу руку на прощание.
Я рассеяно протянула руку. Он взял ее в горячие ладони, склонил голову для поцелуя. А потом, даже не знаю, как это произошло, притянул меня ближе в свои объятия. Прижал к себе твердыми руками и подавил всякое сопротивление, отыскав мои губы своими. Он целовал неистово, крепко, я пьянела от хмельного запаха его дыхания. Его рубашка вновь распахнулась на груди, меня жгло прикосновение голой кожи, гипнотизировал бешеный стук его сердца. Мягкая власть губ подчиняла себе. Поцелуем Кристиан просил, убеждал, что мне не убежать от него, не стоит даже пытаться.
И я сдалась. Когда томишься о поцелуе долгие месяцы, когда любимый снится каждую ночь - устоять невозможно. В груди будто плавилось теплое золото, ноги не держали. Сомнения исчезли, хотелось просто отдаться свободе, погрузится по уши в пьянящее блаженство. Эта любовь сведет меня с ума, столкнет вниз с обрыва, но я уже отдалась течению, погрузилась в грешную ауру его губ.
Его ладони гладили спину, мяли ткань ночной рубашки. Я цеплялась за его плечи, широкие, сильные. Кристиан не давал мне вздохнуть, с каждым мгновением прижимал все крепче, будто боялся, что я очнусь и отвергну его.
Пальцы на спине разжались, он сделал шаг назад. Скрестил руки на груди, до боли сжал руки в кулаки. Опустил голову и волна волос накрыла его лицо.
- Я не уследил за отцом сегодня, - выдохнул он. - Задержался в доме и не смог найти его. Искал его по всему городу, заглядывал в кабаки, обходил трущобы. Отец оказался хитрее. Я обнаружил всего лишь следы - он проигрался вдребезги, сумел отыграть лишь бутылку вина. Завтра нагрянут кредиторы, а за ними тюрьма. Не уследил, не сумел, ни за ним ни за матушкой. Поэтому вы тоже не приближайтесь ко мне, Элизабет - для вас я хуже чумы. Что вы стоите? Бегите скорей наверх. Бегите!
Я почти убежала. Он был страшен в своем отчаянье. Но вместо этого шагнула вперед и прижалась всем туловищем к его сильному телу. Кристиан спрятал лицо у моего плеча, не разжав руки: так и стоял, закрывшись от всего мира, построив преграду между нами. А я плакала и не знала, что сказать. Плакала в обиде за Клару, почему он открылся мне, а не ей?
Если ему нужна моя любовь, я отдам ее ему. Отдам все, что смогу. У него мое первое чувство, первый поцелуй, пусть будет и все остальное.