На улице шел снег. Сквозь оконное стекло было видно, как медленно и размеренно падают огромные, пушистые снежинки. А если вот так упереться подбородком в подоконник, слегка задрав голову, то можно было заметить, что падают они просто ниоткуда. Неба не было. Вместо него была какая-то непонятная серая масса, которая роняла на землю белые снежные хлопья. Но неожиданное открытие не захватило, и не обрадовало, и даже не возникло желания пойти погулять на улицу, поваляться в снегу, покататься на санках. Максимка тяжело, слишком тяжело для своих пяти лет вздохнул, и отошел от окна.
Бабушка на кухне готовила ужин, и по комнатам разносились такие ароматы, что сразу хотелось есть. Максимка даже на несколько секунд забыл о своей грусти, но потом снова вспомнил, и решил, что есть он не хочет. Он забрался на диван и удобно устроившись, положил голову на мягкий диванный подлокотник.
Почему-то вспомнилось, что когда он вернулся с улицы, бабушка назвала сегодняшний вечер Сочельником, и сказала, что завтра будет Рождество.
Комната, в которой находился Максим, была убрана по-праздничному, в углу стояла огромная, наряженная елка, переливаясь разноцветными фонариками, с потолка струился дождик отражая мигающие огоньки, слегка покачиваясь и разлетаясь в разные стороны, когда проходил папа.
Елку наряжали Максимка с мамой к Новому году, и комната получилась у них очень красивая. Мама вытаскивала из коробки разноцветные шарики и игрушки, замотанные в старые салфетки, разворачивала их и вешала на елку, а Максимка радостно смеялся и подсказывал маме, куда следующий шарик лучше повесить. Некоторые игрушки она разрешала повесить Максимке самому, стоя рядом и наблюдая, как сын, стараясь не уколоться об острые еловые иголки, пытается поймать веточку крючочком, сделанным из простой канцелярской скрепки. Дождик тоже они с мамой вешали: обматывали один конец дождика ваткой, макали ее в воду и подкидывали вверх. Если достаточно сильно подкинуть, то ватка приклеивалась к потолку, продолжая держать новую струйку сухого дождя, если же подкинуть слабо, то ватка падала обратно, и Максимка, со смехом, пытался ее словить.
В тот день мама была очень веселая, все время смеялась, иногда хватала Максима, обнимала и принималась его щекотать или целовать. Потом они развесили снежинки и поставили под елку Деда Мороза и Снегурочку. Максимке нравилось залезать под елку и любоваться ею изнутри, находясь, словно, в разноцветном, пахнущем лесом, домике. А еще ему было интересно: как из такого маленького мешка Дед Мороз достанет велосипед, который Максимка просил у него к Новому году?
А теперь мамы нет рядом.
В тот же день, когда они наряжали елку, ближе к вечеру, маме стало плохо и ее забрали в больницу. Все были такие занятые и озабоченные, что Максимке ни кто, ничего не объяснил. Но он же уже взрослый мальчик, он все и сам понимал. Вот так же летом забрали дедушку. Точно так же к дому подъехала машина с красным крестом, в дом вошли люди в белых халатах, положили дедушку на носилки и... больше Максим дедушку не видел. Точнее видел, но тогда дедушка лежал в каком-то большом черном ящике и ни с кем не разговаривал. Вокруг суетились мрачные тетки в черных одеждах, все приносили цветы, плакали, говорили каким хорошим человеком был дедушка. А Максимка все не мог понять, почему был? Ведь он же просто спит, правда же? Вот он, лежит с закрытыми глазами, как всегда лежит после обеда. Вот сейчас он, как всегда, повернет голову, вздохнет, потянется и одной рукой схватит Максимку, который наблюдает за ним, затащит к себе, и они начнут бороться. Но дедушка, почему-то не просыпался. А потом сказали, что он умер. Что такое 'умер' Максим еще не понимал, но позже догадался, что это плохое слово и означает, что он больше никогда не увидит дедушку.
А вот теперь забрали маму. От мысли о том, что он может и маму больше никогда не увидеть, на его глаза навернулись слезы, и почти сразу потекли по щекам. Максимка всхлипнул и утер их ладошкой. Но это не помогло - слезы все равно текли. Тогда он не стал им сопротивляться и заплакал. Ему сейчас так сильно хотелось, что бы с ним кто-нибудь сел рядом, поговорил, обнял, погладил по волосам, но всем было некогда. Бабушка была на кухне и очень не любила, когда ей там мешали, а папа куда-то уехал, даже не предложив сыну поехать с ним. И Максимка долго плакал, лежа на диване, шмыгая носом и иногда утирая слезки, пока вдруг не почувствовал, что они словно испарились сами собой, а веки, став очень-очень тяжелыми, начали закрываться.
Через некоторое время в комнату, переливающуюся разноцветными огоньками зашла бабушка. Она как раз закончила готовить ужин, и собиралась покормить внука, но обнаружила, что он уже спит. На всякий случай поцеловав ребенка в лоб, проверяя таким образом температуру, она нежно погладила его по волосам и подумала: 'Нагулялся по снегу, умаялся бедненький, пусть спит'. Потом сходила в другую комнату, принесла оттуда плед и укрыла внука, положив его поудобней. Она не стала выключать гирлянду, что б когда внучек проснется, не испугался, и, тихонько прикрыв за собой дверь, ушла обратно на кухню.
Мирно посапывая во сне, Максим не слышал как вернулся папа, как они, некоторое время, о чем-то с бабушкой разговаривали на кухне. Потом папа на цыпочках вошел в комнату, где спал сын и долго сидел рядом, иногда поглаживая его по волосам, наблюдая, как подрагивают реснички во сне, как, пытаясь что-то произнести вздрагивают губки, как мирно примостилась под щечкой пухленькая детская ручка. Через некоторое время, так же тихо, как и вошел, он поднялся и ушел в свою комнату - спать. И дом погрузился в тишину.
Глава 2.
Как только в доме все уснули, и из папиной комнаты послышался раскатистый храп, в комнате, в которой спал Максим, возникло еле заметное движение. Светлая призрачная фигура мужчины, одетого в длинный плащ, белый и прозрачный, словно сотканный из лунного света, появилась в центре комнаты. Быстро оглядевшись, он направился к дивану, на котором спал мальчик. Заглянув в его лицо и успокоившись, он сел рядом с ребенком, накрыв его подолом своих призрачных одежд.
В эту же секунду по комнате пронесся вихрь, и, остановившись в самом центре, приобрел форму, напоминающую очень смуглую женщину, с черными длинными волосами, и такую же призрачную как и первый посетитель. Складки ее длинных одежд медленно опустились, сложившись за спиной словно крылья огромной птицы.
- Уууу, Аттор, ты уже здесь, - злобно прорычала женщина, - я не успела совсем чуть-чуть! Что, снова будешь защищать от меня людишек?
- Буду, милейшая Миллиус, буду всегда и везде, где это понадобится - тихим голосом пропел Аттор, откинув за спину свои длинные волосы, - а тем более детей.
- И что тебе с той защиты? - презрительно скривилась Миллиус, - ведь и не узнают никогда о том, как доблестно ты их защищаешь. А даже если бы и узнали, то чего от адамова рода ждать, ни какой благодарности!
- Мне не нужны их благодарности, - ответил Аттор.
- Конечно, ты же у нас доообренький, - с издевкой протянула черноволосая, - это мне достается все самое мерзкое, грязное и гнусное...
- Тебе ли жаловаться? Ты сама выбрала свой путь!
- Мне пришлось! Я была вынуждена! У меня не было выбора!
- Не ври! Выбор есть всегда и тебя ни кто не заставлял! Ты сама была вольна выбирать чему служить. Да и что тебе жаловаться? В этом то году людям вон как тяжело. Уж чего-чего, а негатива ты собрала столько, что на весь год тебе хватит! Это мне сложно в этом году: люди вместо того, что бы веселиться, грустят. А ты со своей жадностью даже на детей бросаешься!
Аттор поправил свой плащ так, чтобы Максимка весь скрылся под ним и продолжил:
- Нечего тебе здесь делать, Миллиус! Этого ребенка я тебе не отдам, и его горе ты не получишь, этот ребенок будет счастлив! Можешь убираться прямо сейчас.
- А это мы еще посмотрим, - злобно оскалилась Миллиус и громогласно рассмеявшись направилась в сторону Аттора, явно не считая его преградой к достижению своей цели, - я сейчас сильнее и не тебе меня сдержать!
Мужчина вскочил, заслоняя собой мальчика и в его руке сверкнуло лезвие меча. Миллиус остановилась, насмешливо смерив противника взглядом, и в свою очередь доставая оружие. Но лезвие ее меча, в отличии от лезвия меча ее соперника, не сияло солнцем, а напоминало, скорее сгусток тьмы. Клинки скрестились с неприятным скрипом и так и замерли.
- Нет, я не буду с тобой драться! - вдруг сказала Миллиус, отступая, - Я могу победить тебя иначе. Давай спорить!
- Спорить? - удивился Аттор, - Как?
- Давай устроим состязание. В его снах. Тому, кто победит, достанется весь наступающий год, а проигравший исчезнет до следующего Рождества. Это означает, что если победительницей буду я, то в следующем году ты не будешь мешаться у меня под ногами, сгинешь куда-нибудь подальше, а я сама буду решать, кому принести горе, а с кем пока повременить, - Аттор задумчиво молчал, а Миллиус продолжала, - ну и, конечно же я хочу себе счастье, точнее горе, этой семьи, которое будет в том, что мама этого малютки, которого ты так защищаешь, умрет в больнице, бабушка заболеет от тоски и тоже умрет вслед за дочерью, отец разорится и сопьется, а сын будет расти сиротой. Подумай хорошенько, Добрый Дух Рождества, потому что обратного пути у нас не будет, - и она с вызовом посмотрела в его глаза.
Аттор, с некоторым сомнением, смотрел на Миллиус и понимал, что у него нет другого выхода, чтобы на следующий год избавиться от Злого Духа, поэтому он спрятал оружие в ножны и протянул ей руку со словами:
- По рукам! Но если победа будет моей, то в следующем году ты оставишь людей в покое, и они будут довольствоваться только теми несчастьями которые сами себе и создадут, а в этой семье случится счастье.
- По рукам! - ликующе вскричала она, спрятав меч и протягивая Аттору свою руку, - Я призываю в свидетели древние силы! - Аттор не успел отдернуть руку и их ладони соприкоснулись.
- Что ты делаешь, несчастная! - вскричал он, - Остановись! Ты не знаешь с чем играешь!
Но Миллиус яростно сверкнула глазами:
- Ты испугался? Тогда скажи, что сдаешься!
- Нет! - твердо произнес он, и между их ладоней возникло несколько разрядов, обвившихся вокруг рук славно клубок огненных змей. Через секунду все развеялось. Соглашение было заключено.
Захохотав и кинувшись к дивану, Миллиус прокричала:
- Тебе не стоило со мной спорить! Все! Теперь он мой!
Аттор молниеносно проследовал за ней со словами:
- Не торопись, рассвет еще не наступил! И ты еще не выиграла битвы!
- Все равно! Победа будет моей! Он слишком мал, что бы противиться искушению! Он мигом забудет о своей мамочке, только дай ему игрушку, которую он хочет, или конфету, которую ему не покупают родители, потому что берегут его зубки!
Она повернулась к дивану и снова засмеялась.
- Ну это мы еще посмотрим, - ответил Аттор и подошел к дивану с другой стороны.
- Приступим, - и Миллиус протянула руки над Максимкой, ладонями вниз. В эту же секунду вокруг ее ладоней появилось темное облачко, из которого посыпались маленькие снежинки, очень похожие на настоящие, но черного цвета. Они медленно кружились, подлетая к лицу мальчика, а возле самого лица исчезали, словно растворяясь.
Аттор последовал ее примеру и вокруг его ладоней появилось золотистое облачко, из которого на лицо мальчику посыпались серебристые звездочки.
Глава 3.
...Максимка спал и ему снился сон, что он на улице, с мальчишками, на санках катается. И так ему хорошо, так весело! Снег пушистый и мягкий, мальчишки смеются, кидаются снежками. С неба падают огромные снежинки, а его сосед Витька, задирает голову и старательно ловит их ртом, но снежинки хитрые, они не хотят приземляться Витьке в рот. Каждый раз, когда снежинка уже вот-вот готова упасть туда, изо рта появляется облачко пара и непослушная снежинка, подхваченная им, отлетает в сторону. Максимка смеется, а Витька обиженно предлагает:
- А ты сам попробуй! У тебя тоже ничего не выйдет.
- А вот и выйдет! - настаивает Максим
- Максим, домой, ужинать, - слышит в этот момент он мамин голос, но так интересно, сможет ли он поймать ртом снежинку или нет, что отвечает ей даже не заботясь слышит ли его мама:
- Мам, я еще чуть-чуть, - и открывает рот, задирая голову...
- Ахахаха! - громогласно засмеялась Миллиус, не убирая рук, - я же говорила тебе: победа будет моя!!! Если он маму на снежинку променял, то остальное тем более ему понравится! Хахахахаха!
- Не спеши, еще не утро, - пробурчал Аттор, - все еще может измениться в любой момент!
- Утешай, утешай себя! - смеялась Миллиус, - надежда ведь твое любимое развлечение! Ты щедро даришь ее людям, почему бы и самому ею не развлечься?
Аттор посмотрел на нее, ничего не отвечая, а только слегка покачивая головой. А серебристые звездочки и черные снежинки продолжали сыпаться на лицо ребенка...
...Максимка проснулся и потянулся. Вокруг суетились мальчики и девочки. Витька на соседней кровати натягивал футболку.
Ах, да, конечно же, он в детском саду. Максим встал и начал одеваться. Шорты, футболка, носочки, тапочки и... А что это за коробку принес детсадовский сторож дядя Сережа? Ребята гурьбой бросились смотреть что же там такого интересного принесли, на ходу натягивая оставшуюся одежду. Юлька запуталась в колготках и упала, Мишка начал дразниться и смеяться над ней и Алинка стукнула Мишку куклой.
- Что б знал! - заключила она присаживаясь рядом с ревущей Юлькой.
В этот момент Витька схватил Максима за руку и потащил за собой:
- Пошли, пошли быстрее смотреть, что там принесли.
Оказалось, что в группу принесли целую коробку игрушек от спонсоров. Кто такие спонсоры Максимка еще не знал, но решил, что они хорошие, потому что дарят детям подарки. А воспитательница в это время доставала из коробки кукол, медведей, машины, ведерки, лопатки и много еще чего интересного. Максиму досталась машина. Она была красной, блестящей и у нее открывались все двери. Витьке достался грузовик. И мальчишки игрались, устраивая гонки на ковре в игровой комнате.
- Нихочууу, - капризно затянул Максим, - я хочу еще поиграть....
.... Я тебя предупреждала: не связывайся со мной! - ликовала в этот момент Миллиус, - ты ничтожество, и дух Рождества из тебя никакой. Мальчишка будет моим! Он уже мой!
- Не спеши, рассвет еще наступил, - тихонько шептал Аттор, закрывая глаза, что бы немного собраться с силами. По нему было видно, что он уже изможден, что силы покидают его с каждой минутой, но он продолжал бороться.
Этот год, действительно, выдался очень тяжелым. Войны, природные катаклизмы, кризисы - все они если и не забирали человеческих жизней, то все равно приносили людям беды. Поэтому в душах и сердцах людей оставалось все меньше и меньше места для радости, любви и надежды, зато там селились боль, отчаяние, злость, ненависть и зависть. И от этого так цвела Миллиус, ведь она, Злой Дух Рождества, приносила людям беды питаясь тем негативом, который появлялся, когда люди были несчастны, поэтому чем больше было негатива, тем сильнее становилась Миллиус. Аттору же в этом году пришлось не легко, люди, поддавшись всеобщей панике и всеобщему унынию, не замечали тех радостей, что он, Добрый Дух Рождества, им приносил и небыли довольны своей жизнью. А если не было счастья у людей, не было и сил у Аттора.
Небо за окном потеряло свою непроглядную тьму. Это означало, что скоро рассвет. Аттор глубоко вздохнул, собираясь с силами перед последней схваткой....
.... Ой, ты посмотри какая конфета! - причитал Витька, упершись носом в витрину, - она такааая вкусная, - протянул он и добавил, - мне мама такую покупала.
Максим завистливо глянул на конфету. А ему мама такую не покупала. Вот такую как во втором ряду и вот такую, как справа, такие покупала, а вот такую как Витьке - нет. Максиму сразу стало так обидно, и он, вдруг решил, что мама его не любит, раз не покупает таких вкуснючих сладостей. В это время Витька схватил его за рукав:
- Пошли быстрей!
И они отправились в след за Ленкой, старшей сестрой Витьки. Сегодня Ленка повела их в кафешку угостить их пирожными перед новым годом.
'Как, все-таки, хорошо иметь сестру, - подумал Максим, - как с ней весело. Была бы у меня сестра, она бы тоже водила бы меня по кафешкам, покупала бы сладости, играла бы со мной. Но у меня сестры нет, и не будет, потому что они меня не любят!', и черная зависть заскреблась в его маленькое сердечко.
Тем временем Ленка купила сок и пирожные и они с Витькой, держа в руках тарелочки с лакомством, направлялись к небольшому круглому столику возле окна. Совсем рядом со столом высилась большая, наряженная красивыми игрушками елка. Разноцветные, переливающиеся всеми цветами радуги гирлянды украшали каждую ее веточку. Максим остановился, как завороженный глядя на эти мигающие огоньки. Витька тряс его за плечо, что-то говорил, а он ничего не чувствовал кроме запаха елки, и ничего не слышал кроме шелеста старой салфетки, из которой был извлечен большой синий шарик и мама ласково сказала:
- Держи, крепко. Вот этим крючочком - на веточку, только не уколись. Давай, сынок, попробуй.
И вдруг Максимке стало так тяжело дышать, а из глаз брызнули слезы и покатились по щекам.
- Мама, мамочка....
... Нееет! Уууу! - выла Миллиус.
Ребенок метался во сне и звал маму.
Аттор облегченно вздохнул и посмотрел в окно. За окном край неба начинал серебриться. Занимался рассвет, и Аттор понял, что победил.
Воздух под потолком сгустился, собираясь в небольшое облако, внутри которого сверкали молнии, сопровождаемые треском.
- Да будет так! - раздалось над их головами и от очередного разряда облако рассыпалось на мелкие кусочки укутавшие фигуру Миллиус с ног до головы, и тут же закружились в безумном танце, превращаясь в вихрь. Миллиус взвыла еще громче и начала выкрикивать проклятия, но, секунда, и вихрь, схлопнувшись, исчез, а вместе с ним исчезла и Злой Дух Рождества.
Аттор еще минуту задумчиво смотрел на место, где только что находилась Миллиус. Потом медленно направился к дивану, на котором, по-прежнему, спокойно спал Максимка. Слегка нагнувшись, Аттор провел рукой по волосам ребенка, на щеках которого еще не высохли дорожки от слез, и тихо проговорил:
- Ты так и не поняла, дорогая, Миллиус, что даже всесильным духам не стоит играть с древними силами, и что любовь - сильнейшая из этих сил способна победить любое зло. Будь счастлив, малыш, - и, легким движением завернувшись в плащ, он растворился в воздухе.
Глава 4.
Максимка проснулся в слезах. Ему снилось что-то страшное, но он ни как не мог вспомнить, что именно. Он слез с дивана и выбежал из комнаты.
Бабушка хлопотала на кухне, папы ни где не было.
- Бааа, а где папа, - спросил Максим.
- Папа уехал, но скоро должен вернуться. Не мешайся у меня под руками. Иди погуляй, скоро будем завтракать, - и она наклонилась к духовке, вытаскивая противень с ароматным пирогом.
Скоро бабушка позвала внука и накормила пирогом и теплым молоком, а папы все не было.
Папа приехал, когда Максим уже здорово проголодался и собирался попросить у бабушки обед. Распахнулась дверь и в нее ворвался с улицы клуб пара, а когда он рассеялся, Максимка увидел маму, а из-за ее плеча выглядывал довольный и улыбающийся папа. Мама тоже смеялась, и папа, только войдя в дом, сразу бросился к ней, что бы забрать сверток, который она держала в руках, а бабушка помогла маме снять пальто.
А потом... в общем потом внимание всех взрослых привлек сверток который папа снова передал маме, с которым они все разговаривали, сюсюкались, улыбались, а сверток в ответ как-то подозрительно попискивал. Папа, вдруг, как-то по новому глянув на сына, подозвал его к себе, взял на руки, и поднеся к свертку сказал:
- Знакомься, это твоя сестричка, Лиза. Теперь ты - старший брат.
А Максимка удивленно смотрел на маленькое личико в складках одеяла, и ни как не мог понять: 'Неужели так бывает? Как же так? Такая маленькая, а уже сестра?