Аннотация: Грустно замечать как мы подвержены влиянию американской культуры...
А правда, мы из Европы?
Раньше люди, переезжая в другое место, не так сильно от этого страдали, потому что не знали о существовании культурного шока. Пережив его раз, мы обречены снова и снова открывать, что мы не те, за кого себя выдаем. "Мы из России", "Мы из Европы" и, может не так уверенно, "Мы - жители этой планеты" гордо заявляем американцам, стараясь заглушить в себе страх перед ассимиляцией. Добро пожаловать на темную сторону и не торопитесь выезжать из страны.
Господи, сделай так, чтобы глобализация победила на всей планете!
Готов поспорить, что самое интересное в путешествиях - это общение с людьми. Меня, например, никогда не перестают удивлять три вещи. Во-первых, как они не похожи на нас; во-вторых, как у нас все-таки много общего, и в-третьих, почему это меня, собственно, удивляет.
Дания, заинтересовала меня сразу же с появлением полногрудой блондинки в соседнем отделе.
- Немка? - спросил я, почувствовав в ней родную европейскую кровь.
- Зачем, я датчанка, - гордо заявила девушка из соседнего отдела, загадочно улыбаясь и демонстрируя декольте, оставляющее всех в нерабочем настроении.
Соответственно, при первой же возможности выпросить командировку в эту загадочную страну я долго не раздумывал.
* * *
Первое, что бросается в глаза, огромное количество велосипедов у метро и на всех углах в центре Копенгагена. Никто их не привязывает, не надевает цепи с замками. Берешь первый попавшийся и едешь, куда тебе надо. Там этот велосипед, естественно, бросаешь. Велосипеды живут своей жизнью, а люди - своей.
Я знаю, почему датчане никогда не улыбаются прохожим. Вы бы сами попробовали делать два дела сразу - ехать на велосипеде и улыбаться. Так ведь можно ненароком угодить и в происшествие. Судя по всему, датчане - самые безопасные велосипедисты в мире. Все без шлемов и прочих мер велосипедной безопасности, придуманных улыбчивыми американцами, однако не видно никого в бинтах, ссадинах или с оцарапанными коленками.
* * *
В метро нет турникетов: хочешь - сразу садись на поезд, хочешь - покупай билет. С последним сложнее: вычислить плату за проезд с непривычки очень трудно, схемы оплаты только запутывают, а спросить не у кого, так как все местные предпочитают велосипеды. Поэтому спрашивать очередь, терпеливо выстроившуюся за вашей спиной, бесполезно: у них такие же проблемы.
Самое обидное, что если даже вы и найдете, куда в неприметном билетном автомате запихивать ваши кроны, то все равно купленный вами в таких мучениях билет никому не нужен. Eсли вам и повстречается кондуктор, то он все равно будет демонстративно смотреть в окно, игнорируя пассажиров, не знающих, что делать с билетом, как бы жалостно вы не заглядывали ему в глаза.
Кстати, машинистов в метро тоже нет, наверное, потому что они загораживали бы вид вперед. Вообще каждый свободный дюйм вагона превращен в окна, за редким исключением потолка и пола. Датчане предпочитают созерцать стены тоннеля вместо лицезрения схем линий метрополитена или какой-то подобной ненужной информации. Также, не очень-то ожидайте, что вам обязательно объявят, куда поезд идет и какая следующая остановка. Это не заговор против приезжих, это все сделано, чтобы люди общались.
Вот, например, едем мы с моим приятелем, американским румыном, в метро. После Америки с непривычки в общественном транспорте неуютно, кругом неулыбчивые интеллигентные лица. Тут обращается один. Не по-нашему, наверное, по-датски:
- Blah-blah-blah?
- Сорри, не понимаю? - настороженно отвечает румын. Обычно этой фразы достаточно, чтобы дать понять спрашивающему, что перед ним иностранец и толку все равно не будет.
Но датчанин, видимо, настырный попался, переходит на английский:
- Извините, как проехать к Бела-Центр?
- Простите, - румын начинает потихоньку закипать, - наверное что-то во мне выдает туриста? Да? Вот у меня тут фотоаппарат на шее...
С интересом перевожу взгляд на датчанина.
- Да, - соглашается тот. Очевидно, что тонкости американо-румынского менталитета для него потеряны. - Хорошая камера, в самом деле. Но мне действительно очень надо в Бела-Центр.
Румын сдержанно ответил, что не имеет об этом центре ни малейшего понятия, и потом еще долго сокрушался, что такое, мол, никогда бы не случилось в его все более любимом Цинциннати.
Ну и хорошо. А вот была бы схема метрополитена в вагоне - так не было бы и повода пообщаться.
* * *
Если будет время (и деньги), обязательно поужинайте под открытым небом на набережной Нигавн. Рыба, еще утром плескавшаяся в водах Балтики, пожаренная на гриле с зеленью, поданная с грибами в картофельном пюре и сметанным соусом, не может оставить вас равнодушным. Добавьте к этому бутылочку домашнего вина, скрип снастей на ленивой волне отдыхающих рядом шхун, не очень назойливых скрипачей из южной Европы и вы, безусловно, почувствуете себя европейцем.
Правда, вы не найдете поддержки во взгляде проходящего мимо по мощенной набережной скромно одетого старика. Он немного выпил и не стесняется на своем наречии немного пожурить шумных американских туристов.
* * *
Такое ощущение, что единственные пешеходы кроме туристов - это сияющие мамаши с колясками. Это они от лучшего в мире здравоохранения, ибо их лица никогда не вытянутся при виде медицинского счета. В колясках - неизменно розовощекие, белокурые серьезные карапузы, смотрят, не мигая, исподлобья. При этом детей чуть постарше вообще не видно. То ли они уже не такие милые, чтобы мамаши их выводили в общество, то ли их родители становятся более состоятельными и возят их в машинах, то ли одно из трех.
Люди дружелюбны и отлично говорят по-английски. Даже ночью можно спросить любого прохожего (их, правда, немного) как пройти, например, к центральному вокзалу. Вам ответят на отличном английском, что они в этом городе впервые и сами опаздывают на поезд в Малмо. Впрочем, очень даже случается, что могут ответить и по-русски.
Чувствуешь себя весьма безопасно. Какая может быть преступность, если даже все вЕлики - бери не хочу? Кажется, что и для Америки еще ничего не потеряно. А что? Запретить огнестрельное оружие, глядишь, люди почувствуют себя спокойнее; английский уже есть, осталось только убрать мусор на улицах - много не надо - достаточно поднять две-три бумажки в Бруклине. Хотя, конечно, мусор в Дании совсем другой, композиционно и качественно. В первую очередь это всевозможные билеты на метро, электрички, автобусы. Далее следуют палочки от мороженного, лишние велосипедные детали и крышки пивных бутылок.
Говорят, что ветряные мельницы работают от энергии ветра. Это все ерунда, потому что при таком количестве гигантских пропеллеров, лезущих на глаза отовсюду, и ветра никакого не осталось бы. Ан нет! Очень ветрено, дует постоянный западный бриз в сторону Швеции. Так же, как на дорогах Америки можно ориентироваться по солнцу, так в запутанных улочках Копенгагена можно ориентироваться по ветру.
* * *
Оказавшись в лобби отеля, я сразу понял, что сюда еще не ступала нога человека в сто сорока долларовом ботинке. По шкале от пятизвездночного "Уэстин Сэйнт-Францис" в Сан-Франциско до случайно получившей путевку в жизнь общаги на Металлострое этот отель был безусловно в каком-то родстве с последним. Ну а что еще вам может купить сотня долларов в день даже в не очень престижном районе Копенгагена? Пришлось в срочном порядке поменять ботинки на кроссовки.
Находясь в своей комнате, я непроизвольно вспоминал игру "в пятнадцать". Скажем так, купе советского "эс-вэ" составило бы честь моему номеру. По сравнению с этим номером даже замусоленные комнатушки отелей на Манхеттене покажутся родными.
- У нас есть все удобства, - обиделся белобрысый менеджер с голубыми глазами. - Вы же на город посмотреть приехали, а не на стены в номере.
Я хотел что-то возразить, но голубоглазый потомок викингов твердо добавил:
- Ну а если что, то и телевизор есть.
Кстати, посмотрел я "Фьючераму" на датском - много не потерял. Черт возьми, классика бессмертна!
Утром перед выходом в город с многовековой историей и культурой, спрашиваю менеджера:
- А где можно купить одноразовую камеру?
- Ну, не знаю... Может быть, в Seven-Eleven?
Пораженный всепроходимостью американской культуры, отвечаю с фальшивым британским акцентом, но с неподдельным американским энтузиазмом:
- Oh... Ma-а-аrvelous, ma-а-аrvelous, indeed!
Почему-то очень хочется подражать им в речи и безжалостно растягивать гласные.
* * *
Ах, этот утопающий в зелени Копенгаген! Глядя на обилие белых и чайных роз этих улиц, Андерсен сочинял свои чудесные сказки. Вот это, должно быть, тот самый домик с говорящими цветами, где Герда забыла обо всем на свете. Внутри живописной изгороди миниатюрные дорожки из белого песка и пышные клумбы, выложенные из серого камня. Облокотившись на старинную чугунную калитку, я любовался на этот чудесный сад в самом центре города. Вот кто-то оставил маленькую лейку и, наверное, убежал через полуоткрытую дверь внутрь дома. Послышались шаги, и вместо Герды появился подросток со свежезалитым лаком гребнем фиолетового цвета посреди выбритой наголо головы. Вежливо извинившись, он вышел из калитки на улицу, сел на велосипед и уехал.
* * *
Мне подали меню без английских субтитров. Посмотрев на диковинные слова слева, я стал смотреть на колонку справа. Легче не стало. Видя мое замешательство, из-за стойки бара выскочил высокий паренек:
- Я буду вашим переводчиком сегодня.
Не то, чтобы открытая улыбка с ямочками на щеках или легкая манерность жестов меня настораживала. Просто все это было страшно непохоже на рассеянность нью-йоркских официанток, сующих вам по нос блюдо толстяка с надписью "Университет Ратгерса" за соседним столиком, или суетливость худых до изнеможения официантов в мексиканских ресторанах, то и дело норовящих вылить вам на брюки Пепси со льдом.
Парень облокотился на спинку моего стула и стал неторопливо, слолвно смакуя каждый ингридиент, зачитывать название и состав блюд, закусок и соусов. "Однако, и вольные у них тут манеры", - заметил я про себя, тихонечко отодвигаясь на краешек стула. К счастью, мимо проходила официантка, принесшая мне это самое злополучное меню. Я умоляюще взглянул на нее. Должно быть, она увидела в моем взгляде отчаянную борьбу политкорректности с благоприобретенной хомофобией. Она подошла к нам и, нежно обняв паренька за талию, улыбнулась мне:
- Хотите, я вам вина принесу?
Ничего страшного так и не случилось. Правда, когда я принес счета для оплаты моему приятелю из бухгалтерии, тот меня спросил:
- Ого, где это так погулял?
- Да ты понимаешь, - начал я. - Там был такой парень... - И осекшись, хмуро добавил: - Never mind.