Орешек знаний твёрд, - и всё же мы не привыкли отступать.
Заставка киножурнала "Хочу всё знать".
Обычно Савл, Ева и Водан гуляли по лесу, однако в тот день им захотелось побывать на поле рядом. Друзья выбрались на опушку и заметили вдалеке высокую ель.
Это была очень необычная ель. Ее могучие ветви гнулись вниз под тяжестью разноцветных шаров. Самые красивые лесные цветы по сравнению с этими шарами выглядели бледными поганками. Огромная черная звезда, насаженная на макушку дерева, казалось, царапает небо.
Водан, Ева и Савл смотрели на это чудо, восхищенные и зачарованные. Давно они уже жили в лесу, купались в прекрасных водопадах запада, видели жаркие пустыни юга и бесконечные равнины востока, встречали в лесах и лугах изумительных зверей, но никогда раньше не видели ничего подобного. Светящиеся бусы, которыми ель была опутана от самых корней до макушки, не понравились Водану и даже напугали его. Цепи ярких фонариков почему-то показались Водану огромными разноцветными змеями.
Ева сказала:
- Мне нравятся эти бусы.
Водан задумчиво посмотрел на огромные коричневые шишки, под которыми верхушка могучего дерева клонилась немного набок, и произнес:
- А я бы хотел попробовать орешки из этих шишек.
Савл же заметил:
- Я бы хотел, чтобы эта звезда стала моей.
Друзья подошли поближе и увидели, что по ветвям ели туда-сюда снуют люди. Лестницу, ведущую с земли на дерево, охраняли мужчины с суровыми лицами.
- Что это на них такое? - спросил Водан, с интересом рассматривая накрученные на мужчинах темные тряпки.
- Наверно, им холодно, - предположил Савл. Водан подумал, что друг, скорее всего, прав. Свет солнца почти не проникал сквозь мохнатые ветки.
- Или люди боятся уколоться об иглы елки, - добавила Ева. - Вон они какие большие...
Люди тоже заметили их, начали смеяться и махать руками, подзывая к себе. В руках одного из мужчин блеснуло ожерелье из разноцветных стекляшек. Глаза Евы загорелись.
- Идите сюда, чай, не укусим, - крикнул мужчина с бусами.
Водан увидел, что у стражника нет передних зубов, и попятился в ужасе.
- Пойдемте отсюда, - сказал он, и троица вернулась в лес.
Ночью Водана разбудил холод. Друзья оставили его, и догадаться, куда пошли Савл и Ева, для Водана не составило труда. И хотя он оказался один первый раз в жизни и очень сильно испу-гался, все-таки Водан сообразил, что не стоит идти искать друзей - раньше или позже Савл и Ева вернулись бы к месту ночлега, а так они, скорее всего, разминулись бы в темноте.
Первым вернулся Савл. Он долго чем-то чиркал, возился и пыхтел. Затем во рту Савла вспыхнул крохотный огонек. Водан почувствовал запах дыма. Это был вкусный, приятный запах горящей хвои. Водан хотел уже спросить у Савла, что это он такое делает, но тут увидел лицо друга и осекся. На нем застыло незнакомое, очень жестокое выражение. Глаза Савла были словно стекляшки из тех самых бус, что висели на елке. Но больше всего Водана напугали крупные, как орех, слезы, катившиеся по лицу друга. Раньше Савл не плакал. Никогда.
- Да что же это, - всхлипывая, пробормотал Савл. - Ева... Евочка... Как...
Алая звездочка прочертила круг в воздухе и погасла. Савл устроился рядом с Воданом, который лежал ни жив ни мертв. Заговорить с другом он боялся, заснуть не мог, но все же возвращение Евы Водан прокараулил.
Утром на шее Евы обнаружились бусы. Те самые, что Водан вчера заметил в руках человека на лестнице. Водан видел, что это всего лишь разноцветные стекляшки, и никак не мог взять в толк, почему Ева так восхищается ими. Блистательная белизна тела Евы померкла, лицо потемнело. В низу живота Евы даже выросли черные волосы. Водан сказал ей об этом.
- Я знаю, - сказала Ева спокойно. - Это оттого, что я заполнила свою внутреннюю пустоту. Нарви мне, пожалуйста, вон тех красивых листьев.
Водан выполнил ее просьбу, и Ева соорудила из них на своих бедрах нечто вроде шалаша. Теперь волос не было видно, но листья смотрелись на Еве просто ужасно. Однако когда Ева достала маленькую коробочку с разноцветными красками и начала разрисовывать лицо, Водан понял, что раньше не имел никакого представления о том, что такое "ужасно". Ева наложила белую краску, чтобы скрыть черноту, затем наложила розовую на щеки, чтобы не казаться слишком бледной, и красную на ставшие бесцветными губы. Она заметила небольшой кусок угля на траве. Очевидно, он остался от огонька, который Савл ночью держал во рту. Ева подняла черную палочку и намазала ею брови и ресницы.
- Красиво? - спросила Ева кокетливо.
Водан промычал что-то, что вполне могло сойти за возглас одобрения и спросил, чтобы переменить тему:
- Что это за внутренняя пустота?
Ева пожала плечами.
- Я почем знаю, - сказала она. - Эти люди, которых мы вчера видели на лестнице, зовутся ключниками. А люди, что живут на елке - горожанами. Чтобы стать горожанином, надо, чтобы ключники открыли тебе ворота в город. Но ключники могут пропустить в город только того, в ком нет внутренней пустоты. Тот, в ком есть эта внутренняя пустота - еще не человек, а так, пустышка, заготовка для человека. Ключники проверяют, есть ли внутренняя пустота в том, кто хочет попасть в город, и заполняют ее, если обнаруживают. Но самое странное, что тех, в ком этой пустоты нет, в город не пускают. Вот такая вот закавыка....
- Да уж, много было в тебе пустоты, - сказал Савл. Друзья и не заметили, как он проснулся. - Раз они тебя втроем заполняли...
Лицо Евы исказила некрасивая гримаса. Она ударила Савла бусами по лицу, заплакала и убежала, прихрамывая.
- Зачем ты ее обидел? - рассердившись, сказал Водан.
- Откуда я знал, что она обидится, - угрюмо сказал Савл и потрогал распухающий нос. - Женщину разве можно понять... Да и голова что-то болит у меня.
Водан нашел Еву на берегу ручья.
- Ты хромаешь, - сказал он. - Ты ранена?
- Да нет, только больно немножко, - сказала Ева. - Но ничего, мне Петр дал кое-что.
Она показала Водану россыпь маленьких белых кружочков, которые до этого сжимала в руке.
- Петр сказал, что это снимет боль, - заявила Ева и отправила пару кружочков в рот.
- Это полезная вещь, - сказал Водан. - Дай и мне немного, если тебе не жалко.
И Ева поделилась с ним, потому что она была добрая. Она сказала, что их можно есть так или разводить в воде, но хранить надо в сухом месте. Водан спрятал их в дупле.
Савл нашел друзей, и они все помирились и стали гулять вместе, как раньше, но ближе к вечеру Ева сказала, что снова пойдет в город. На этот раз она вернулась вся закрученная в тряпки, как и стражники, но в гораздо более яркие. И так было некоторое время - днем Ева гуляла с Савлом и Воданом, а вечерами уходила в город и приносила оттуда какие-нибудь диковины - блестящий котелок, ложки, нож. Водану она подарила самую чудесную вещь - книгу, и научила понимать и рисовать руны. Савл признался, что у него с собой есть прозрачная коробочка с жидкостью, из которой, если почиркать, появлялся огонь. Савл первым догадался навалить в кучу много веток и развести большое пламя, а Ева сообразила, как запечь в углях корни и яблоки, которые от этого стали гораздо вкуснее. Но Ева все позднее возвращалась по утрам и наконец пришел день, когда она заявила, что остается в городе.
- Тебе плохо с нами? - спросил Савл, а Водан сказал:
- Ты что, нас больше не любишь?
- Люблю, - сказала Ева. - Ты, Савл, самый лучший мужчина на свете, а ты, Водан, и вообще бог. Никогда не забывайте об этом. Я знаю, что вы меня любите по-настоящему, не то, что мужики в городе. Они все там отравленные. Они смотрят на меня только как на... Впрочем, вам этого не объяснить. Вы не этого не поймете, слава богу. Но я нашла себе человека. Его зовут Адам, и он очень милый. Мы поженимся, но эти прогулки в лесу придется прекратить. Девушка, одна, с двумя мужчинами... В городе этого не поймут, я и так с большим трудом скрывала это от Адама. Если я буду нужна, приходите к воротам и скажите, что вам нужна Ева. Меня сразу позовут, меня там все знают.
И она ушла. Водан и Савл стали жить вдвоем, но Водан видел, что каждый вечер Савл смотрит в ту сторону ели. Вечерами черная звезда над лесом загоралась алым светом. И Водан сказал другу:
- Иди, и пусть эта звезда станет твоей.
- Пойдем вместе, - сказал Савл.
Но Водан отказался. Ему вспомнились огромные змеи-гирлянды и выпавшие зубы стражника. Водан и сам не смог бы объяснить, почему эта черная прореха во рту вызвала в нем такой ужас.
- Но прошу тебя, обязательно вернись и расскажи мне, как там, - попросил Водан.
И Савл сказал, что придет. Он оставил Водану свою зажигалку. Водан проводил его до лестницы и помахал рукой. Он сам не знал, почему его сердце сжалось и на миг стало трудно дышать, когда Савл шагнул сразу через две ступеньки вверх, навстречу хохоту и мерзким улыбкам стражников.
Первую ночь, проведенную в полном одиночестве, Водан долго не мог заснуть, а потом ему приснился кошмар, после которого он проснулся в холодном поту. Утром Водан пошел гулять на опушку рядом с елью, и время от времени поглядывал на огромное дерево. Скоро он услышал странный гул, различил в нем крики и громкие хлопки. Водан увидел Савла и очень обрадовался. Друг кубарем скатился по нижним веткам, но к лестнице не пошел. Савл спрыгнул на землю, чуть не сломав себе шею, и побежал к лесу. Водан заметил, что Савл тоже обмотал себе бедра тряпками, как и Ева после первого похода в город, но не все целиком, а только спереди. Наверное, тоже чтобы скрыть выросшие волосы.
- Савл! - закричал Водан. - Я здесь!
- Помоги мне! - закричал тот в ответ.
Вслед за Савлом с ели спрыгнул огромный великан. Великан размахивал дубиной и в два шага почти нагнал Савла. Было ясно, что добежать до леса, где великан не сможет преследовать Савла, друг не успеет. И тогда, как по наитию, Водан схватил с земли камень и метнул великану прямо в лоб. Раздался гулкий удар. Великан сделал еще два шага и зашатался.
- Скорее, Савл! - закричал Водан.
Друг вбежал в лес в тот самый момент, когда великан с грохотом рухнул на землю.
- Что ты с ним сделал? - спросил Савл, пытаясь разобрать что-нибудь в клубах взметнувшейся пыли.
- Камень бросил, - сказал Водан растерянно.
Когда пыль осела, великан лежал на земле, а из пробитой головы медленно сочилась кровь.
- Ты его грохнул! - восхищенно воскликнул Савл. - Ну, спасибо, выручил!
Они обнялись.
- Я так рад, что ты вернулся, Савл, - сказал Водан.
- Зови меня теперь Павлом, - ответил друг. - Или Пашей. Ева, кстати, тебе привет передавала. Она очень скучает по тебе и ждет не дождется, когда ты наконец к нам переберешься.
От этих слов друга у Водана стало тяжело на душе. Он надеялся, что Савл останется в лесу. По крайней мере, здесь на них никогда не кидались безумные великаны с дубинами.
- Ты пойдешь обратно, Паша? - переспросил Водан.
- Эту ночь я уж с тобой перекантуюсь, - сказал Павел. - А потом мне надо будет вернуться и надрать кое-кому задницу!
Заночевать они решили под старым дубом, разбитым молнией. Одна сторона дерева обгорела и засохла, а вторая уцелела и на ней весело играла листва. Когда друзья лежали, обнявшись, Водан сказал робко:
- Останься со мной, Паша. Не возвращайся в город. Я сегодня видел сон, как будто вокруг ели обвивается огромный змей, а вы принимаете его за те гирлянды из-за его разноцветной чешуи. Вашу внутреннюю пустоту змей заполняет своим ядом, а ночью, когда вы спите, запускает в вас зубы и сосет вашу жизненную силу, ворует ее.
Павел засмеялся и сказал:
- Это еще неизвестно, кто у кого сосет. Спи. Никакого змея на ели нет. А вот люди там хуже любых змей...
Утром Павел сказал Водану перед тем, как уйти:
- Гуляй везде, больше не жди меня у самых ворот. Ключники эти такие звери, не дай бог, попадешься к ним в руки... Каждый вечер смотри на звезду, что на самой верхушке ели. И когда звезда, загоревшись, три раза мигнет, приходи на это самое место. Я буду ждать тебя здесь. Договорились?
- Договорились, - грустно сказал Водан. - Передавай привет Еве.
И они расстались холодным, прозрачным, росным утром.
Теперь Водан гулял по лесу один. Сначала он каждый вечер подолгу смотрел на звезду, не подмигнет ли она ему, не шлет ли друг знак. Но звезда светилась ровным алым светом и никогда не мигала. Котел прохудился, нож сломался, а ложки Водан, зазевавшись, упустил, когда мыл в реке. Он часто читал книгу и скоро выучил ее наизусть. Однажды Водан наткнулся на рисунок, который сделала Ева на последней странице - три фигурки, в которых можно было узнать Павла, Водана и ее саму, стояли обнявшись. Водан расплакался и швырнул книгу в костер. Спохватившись, он хотел вытащить ее, но было поздно - книга уже рассыпалась пеплом. И тогда Водан выкинул и зажигалку.
Иногда Водану начинало казаться, что ни Евы, ни Савла никогда не существовало, что они ему приснились или он их придумал от безнадежной тоски и одиночества. И тогда Водан забирался на самое высокое дерево, смотрел на звезду, вознесшуюся высоко над лесом, днем черную, ночью алую, и плакал.
Водан понял, что Павел и Ева забыли о нем.
И тогда Водан тоже забыл о друзьях.
Больше ему ничего не оставалось.
Но руны он помнил.
Водан покинул эту часть леса - ему все еще было невыразимо больно смотреть на звезду - и направился в те края, где еще никогда не бывал. Он изучал повадки зверей, собирал разные травы, смотрел за полетом птиц, все подмечая, еще не все понимая, но понемногу учась. Водана всегда интересовал лес, но раньше, когда все время проходило в беззаботных играх с друзьями, он не успевал оглянуться вокруг. Теперь же лес щедро раскрывал перед Воданом свои тайны. И звери подчинялись ему, и птицы пели для него свои песни, и цветы в его присутствии наливались самыми прекрасными, невиданными доселе красками.
И Водан полюбил лес - больше ему нечего было любить.
Какое-то, весьма долгое время спустя он снова оказался на том краю леса, где высилась огромная ель, украшенная разноцветными бусами и шарами. Водан еще не видел ель за деревьями, но заметил возвышавшуюся над лесом огромную черную звезду. Ничто не дрогнуло в его груди, ничего не напомнила Водану эта звезда, когда-то бывшая для него самой главной на всем небосклоне, важнее даже, чем солнце. Солнце как раз садилось, и когда на землю пали сумерки, звезда вспыхнула алым светом. Водан изумленно посмотрел на нее. Звезда погасла, но тут же вспыхнула снова.
И повторилось так три раза.
"Что бы это могло значить", подумал заинтригованный Водан.
Но время было уже позднее, скоро должно было стемнеть, да и ветку для ночлега он нашел чрезвычайно удобную. Водан решил сходить к звезде завтра. Он растянулся на ветке и заснул.
Посреди ночи он проснулся в холодном поту, торопливо спустился с дерева и кинулся через темный лес. Водан боялся, что не найдет во мраке дуб, разбитый молнией. И он, конечно, не нашел то старое дерево. Скорее всего, оно давно рухнуло и сгнило.
Но не заметить огромный костер, который развел Павел около самой опушки, было невозможно. Сначала Водан чуть не задал стрекача - нет ничего хуже лесного пожара. Но потом Водан вспомнил, как сам разводил пламя, когда у него еще была зажигалка, как кормил пламя веточками, и вернулся.
Павел сидел у костра и пускал клубы дыма из маленькой белой палочки, которую для этого вставлял в рот. В густо нашитых на одежду Павла разноцветных камнях играли отблески от костра, и друг сам казался разнаряженной елкой. Водан вспомнил, что это значит. Ева украшала себя тем ярче, чем темнее становилось ее тело. Тело друга под одеждами должно было быть темнее этой ночи, ведь черные волосы выросли даже на лице у Павла - под носом, вокруг рта и на щеках.
Водан вступил в освещенный круг и сказал:
- Привет, Паша.
Глаза Павла расширились - он увидел Водана, узнал, но ничего не ответил.
- Ты снова сменил имя? - осторожно спросил Водан.
- Нет, - ответил Павел.
Водан услышал в голосе Павла неприятное шипение, словно не старый друг говорил с ним, а принявшая человеческий облик змея.
- Я просто на миг потерял дар речи, - продолжал Павел, поднимая курительную палочку. - Среди этих расфуфыренных чучел забываешь, насколько прекрасным может быть человеческое тело... Да я и думал, что ты уже не придешь, честно говоря. Садись.
Он жадно затянулся и указал рукой рядом с собой. Водан присел.
- Как Ева? - спросил он.
- У нее все пучком, - ответил Павел. - Подсела тут на иглу, правда, мужа из-за этого похоронила, но ничего, выкарабкалась... Сейчас все Нижние Ветки держит, можно сказать, вместе работаем.
Водан покачал головой.
- Передавай ей привет.
- Ладно, - сказал Павел и осекся. - Ты что, хочешь сказать, что передумал? Что ты не пойдешь со мной в город?
- Да, - сказал Водан. - Я уже заполнил свою внутреннюю пустоту.
- Что?! - воскликнул Павел, резко схватил его за плечо и повернул к себе спиной.
Водан рванулся, но друг уже сам разжал руку.
- Ты больше так не шути, - проворчал Павел.
- Я наполнил себя любовью к лесу, - сказал Водан.
- Примерно так я и подумал, - сказал друг и усмехнулся. Водан увидел черный провал на месте его передних зубов. Водан понял, почему Павел шепелявит, и у него комок подкатил к горлу. "Ну почему, что же такое скрывает эта волшебная ель, из-за чего люди лишаются зубов?", подумал Водан.
- Но ведь ты всегда искал знание, - продолжал тем временем Павел. - А в городе тоже много интересного.
- Вот ты был там, - сказал Водан. - Так расскажи мне, что ты там узнал.
- Рассказать это нельзя, - покачал головой Павел. - Можно только почувствовать. Хочешь?
- Не знаю, - сказал Водан. - Ну давай, ладно.
Друг бросил палочку, которой пускал дым, в костер.
- В какой-то момент тебе будет очень больно, - предупредил Павел и обнял Водана. Водан почувствовал, как Павел дрожит, и ему самому тоже стало страшно. - Ты подумаешь, что я тебя предал. Обманул. Но это не так. Я очень люблю тебя, и всегда буду тебе верен. Я уже досыта наелся свободной любовью.
Водан снова покосился на зияющую пустоту во рту друга, собрался с духом и спросил:
- А что, в городе у всех зубы выпадают? А почему только передние?
- Не у всех, - ответил Павел. - Только у тех, кто на самом верху живет. Еще люди лысеют, бывает, или толстеют. Или, наоборот, высыхают, одна кожа да кости остаются. Но это кому как повезет, а вот зубы - те по-любому выпадают. От звезды излучение жуткое прет...
Друг засмеялся, но каким-то неприятным смехом.
- Так зачем же вы там живете? - сказал Водан,
- Я говорю, тебе пока этого не понять, - ответил Павел.
Водан заколебался. Павел поцеловал его, неожиданно отшатнулся, встал и отошел.
- Сволочь я, - сказал Павел хрипло. Водан, ничего не понимая, наблюдал за ним. - Зря я тебе подал знак, зря ты пришел. Ты ведь решил, что не пойдешь в город? Так уходи.
Друг опустил голову и добавил:
- Уходи навсегда. Пока еще можешь.
- Что это значит? - спросил Водан. - Пока еще могу? А ты уже не можешь?
- Нет, - сказал Павел. - В каком-то смысле ты был прав тогда. Да и Ева то же самое говорила... Жизнь на этой волшебной ели подобна яду, но яду сладкому, к которому привыкаешь и без которого потом уже не можешь жить.
- И все знание, что ты приобрел в городе, такого свойства? - спросил Водан.
- Да, - сказал Павел. - Это знание наполняет душу горечью, болью и тоской по тем временам, когда ты ничего этого не знал. Когда в голове у тебя была пустота.
Водан совсем другими глазами посмотрел на волосы, растущие на лице друга.
- Хотя бы проведи со мной ночь, - сказал он тогда. - Если бы ты знал, как мне в тишине моих одиноких ночей хотелось почувствовать рядом с собой тепло другого тела, услышать чье-то живое дыханье! Как раньше, когда мы - помнишь? - спали втроем, а я всегда забирался в серединку...
Павел низко наклонил голову.
- Нет, - почти прошептал он. - Прошу тебя, не принуждай меня к этому.
- Ну что же, тогда прощай, - сказал Водан.
- Прощай, - сказал Павел.
Водан поднялся. Смятенный и взбудораженный, он пошел прочь, но вспомнил, что не спросил друга о самом важном, и остановился, не сделав и трех шагов.
- Паша, - окликнул Водан друга. - Можно тебя спросить еще? Напоследок?
- О чем?
- Там, на самом верху, висят такие огромные шишки... Ты пробовал орешки из них? Они вкусные?
- А, те... - вяло сказал Павел. - Нет. Не до этого было.
Водан развернулся и подошел к нему. Павел вздрогнул, да так и застыл, когда друг обнял его.
- Ты... - пробормотал горожанин. - Ты...
- Я передумал, - сказал Водан. - Знание может быть горьким и отвратительным, но хуже одиночества нет ничего.
Отблески огня плясали на обнаженных телах, но вскоре костер прогорел, и все погрузилось во тьму.
Они лежали на траве и смотрели, как из-за леса встает солнце, затмевая кроваво-алую звезду, горевшую на вершине ели.
- Лучше бы ты выколол мне глаз, - сказал Водан.
Павел повернулся к другу и сказал:
- А ты хотел и на елку влезть, и жопу не ободрать?
Водан заплакал. Павел погладил его по растрепавшимся волосам и сказал уже мягче:
- Я знаю, что больно. Но не так уж и больно, в конце-то концов. Побывал бы ты у ключников...
Он потемнел лицом и на некоторое время замолчал.
- Это болит память о пустоте, что была в тебе, - продолжил горожанин. - Однако теперь никто не сможет сказать, что ты - пустое место.
Водан уткнулся лицом в траву, продолжая содрогаться в рыданиях. Павел сел, пошарил в разбросанной вокруг одежде.
- На, - сказал он, протянул Водану белую палочку с желтым концом и поднес огонь. - Покури. Это снимает боль.
- Ты все еще куришь? - сказал Водан, вдыхая дым. - Тебе все еще больно?
- Нет, - сказал Павел, отводя глаза.
И Водан понял, что друг говорит не то, что есть на самом деле.
Но теперь и у Водана внизу живота выросли волосы.
- А, - сказал он. - Там у меня тоже...?
- Да, - сказал Павел.
Водан почувствовал непреодолимое желание спрятать эту уродливую метку сегодняшней ночи. Теперь он понял, почему Павел надевает на себя так много тряпок - ведь волосы росли на всем теле друга, особенно густо на груди, но и на руках и на ногах тоже.
- Я принес тебе одежду, - сказал Павел, угадав его мысли.
Он ушел куда-то за дуб и вернулся с сумкой в руках. Павел раскрыл ее и объяснил Водану, что и куда надевают. Водан собрал одежду в охапку и отошел за ближайшие кусты. Ему не хотелось одеваться в присутствии Павла. Водан боялся, что Павел рассердится, но тот лишь одобрительно кивнул и сказал:
- Вот, видишь, теперь и у тебя стыд появился, а то ты у меня совсем дикий был...
Когда Водан вернулся, Павел уже тоже оделся и как раз доставал из сумки сверкающий цилиндр и пару блестящих цилиндриков поменьше.
- Это термос, вроде как большой котел, только долго не остывает, - пояснил Павел на вопросительный взгляд Водана. - А это чашки. Кофейку попьем горяченького, да и пойдем.
Когда они выбрались из леса, Водан понял, что уже и забыл, какая ель огромная. Вот только игрушки и бусы казались какими-то тусклыми, обшарпанными. Но Водан смотрел не на них, а на темно-коричневые шишки, под тяжестью которых сгибалась верхушка ели.
- А я понял, что это за ель, - сказал Водан. - Это Древо Познания. То самое, помнишь, плоды с него ваш с Евой отец запретил нам есть.
- Так никто и не ест, - ответил Павел. - Понимаем, под кем ходим. Кстати, надо тебе зубы выбить. А то не пропустят. Да, и я тебя потом еще одной вещи научу, так ее без зубов гораздо удобнее делать... Ты не бойся, бить буду аккуратно.
- Ты же говорил, излучение, - сказал неприятно удивленный Водан.
- Ну, это такая сказка, - отвечал Павел. - Для тех, кто на Нижних Ветвях живет. У них же день, когда они солнце видят, заносят в специальную книгу Светлых Дней. Вот и говорится так - излучение, мол, власть убивает... Чтобы Нижние не думали, что мы богуем у себя наверху.
Павел потер висок.
- Что-то у меня в глазах рябит, - пробормотал он.
Павел размахнулся, но ударить не успел. Лицо его приобрело блаженно-бессмысленное выражение, и он осел в траву.
Павел открыл глаза и увидел Водана. Друг оттащил его обратно в лес, к кострищу, чтобы укрыть от солнечных лучей.
- Не пойму, с чего это меня так торкнуло, - пробормотал Павел.
- Я тебе в кофе кружочки от боли положил, - ковыряясь в золе, смущенно сказал Водан. - Те, которые Ева приносила. Я их нашел в дупле, случайно, когда одевался. Ведь твоя пустота все еще болит. Я хотел, как лучше...
Павел усмехнулся. Водан вытер руку об штаны и протянул ее другу, чтобы помочь встать.
- А получилось, как всегда, - сказал Павел и поднялся.
Водан улыбнулся, и Павел с облегчением увидел черноту на месте передних верхних зубов друга. Он помнил, как хотел выбить Водану зубы, но не знал, успел осуществить задуманное или нет.
- Пойдем в город, - сказал Павел. - Зажжем вдвоем!