Там, где город, пыхтя печными трубами, цепляясь низкорослыми яблонями тесных садиков за тонкий плодоносный слой, еле покрывающий гранит Калгарских гор, вскарабкивается на самую кручу и с удивлением обнаруживает перед собой пропасть, на краю обрыва стоит дом. С трех сторон он обнесен каменным забором, не высоким, какой делают для защиты от лихих людей, а скорее декоративным, чтобы прохожий понимал: у хозяина хватает средств на соблюдение архитектурных приличий, но ворам сюда лучше не соваться.
Снаружи ограды растет высокая сосна, по здешним меркам, разумеется. Внизу, на равнине, ее бы даже на дрова не стали рубить. Но ее узловатые ветви способны выдержать троих заговорщиков. Ветка, на которой сидит Дарис, нависает над самой пропастью. В этом особый шик - болтать ногами и поплевывать в шумящую горным потоком бездну.
Шамир, напротив, трусоват. Насест выбрал пониже, а, если что, под ногами окажется твердая земля. Ему неуютно, особенно при мысли о том, что они собираются сделать.
Калли тоже не прочь полюбоваться ревущим водопадом, но сук под Дарисом суховат, хвоя на нем желта, и это внушает некоторые опасения. Нет-нет, никто не смеет обвинить Калли в чрезмерной осторожности, он просто умнее своих товарищей.
Три пары глаз пытаются разглядеть, что происходит в доме.
Ни у кого в городе нет таких широких окон. Причина тому очень проста: большое стекло по карману лишь самым богатым горожанам. Мальчикам очень хочется рассмотреть, что там, внутри, но плотные шторы не позволяют этого сделать.
Лаик ловит рыбу. У него длинное удилище, срезанное в зарослях орешника. День жаркий, вокруг головы с громким жужжаньем носятся жирные слепни. По мере надобности Лаик ловит их и насаживает на крючок. Прежде, чем сделать заброс, шевелит губами - просит небо послать ему самую крупную рыбу. Плетёная леска из конского волоса не даёт течению унести наживку из поля зрения. Слепень барахтается, изо всех сил бьёт прозрачными крылышками по воде, ускоряя тем самым свой конец. По воде расходится круг, леска тонет и натягивается. Лаик тащит очередную форель. Чуть выше по течению сидят еще два рыбака, шумный поток мешает Лаику услышать их завистливые вздохи. Река на всех одна, слепни общие, но клюёт только у Лаика.
"Ты хороший рыбак, Лаик."
От неожиданности Лаик едва не роняет удочку и оборачивается. Никого. Может, это его неудачливые соседи? Да нет, они заняты своим бессмысленным делом.
"Ты хороший человек, Лаик. У тебя всегда будет улов".
Рыбак стучит себя кулаком по голове, потому что сознает - голос звучит где-то внутри неё.
"Отдай эту рыбу коту. И чаще молись, твои молитвы будут услышаны".
Лаик оборачивается еще раз. На тропинке сидит серый кот из тех, что увязываются за человеком с удочкой от самого города в надежде на случайно попавшуюся мелочь. Лаик снимает форель с крючка и кидает коту, а потом долго смотрит слезящимися от солнца глазами на небо, запрокинув лохматую голову.
-Расскажи про волшебный домик, - в который раз просит Шамира Калли.
И Шамир рассказывает, что за тяжелыми, до самого пола, шторами, располагается просторная комната, наполненная удивительными вещами. Овальное зеркало в человеческий рост на стене, в зеркале отражается морской пейзаж: треугольник паруса вдали и дорожка от багрового закатного солнца на волнистой ряби. Можно было бы предположить, что это картина, но море заметно дышит, а кораблик постепенно перемещается из правого угла в левый. Откуда в закрытой комнате взяться морю, чайкам и рыбацкому суденышку, если напротив - стена? Более того, перед зеркалом красуется скелет. В пустые глазницы вставлены самоцветы. Иногда по утрам солнце дотягивается до них своими лучами, и тогда глаза вспыхивают, а в зеркале поверх пейзажа на миг отражается молодой человек в щегольском костюме, при шпаге и в шляпе с петушиным пером.
А посреди комнаты, на полу - целый город с улицами, домами и садами. И Шамир готов поклясться, что на краю обрыва стоит домик, за забором которого растет крошечное дерево, точь-в-точь как то, на котором они сидят. Иногда над игрушечным городом плывут облака, а то и тучи, и тогда можно видеть, как из ватных тучек льет дождь, и маленькие горожане спешат спрятаться под красными черепичными крышами.
Калли и Дарис смеются. Им не к лицу слыть простаками, и они ни за что не признаются, что верят рассказанному. Но на самом деле верить очень хочется, иначе зачем бы они сюда притащились?
Шамир известный выдумщик. Он не врет, когда говорит, что хмурый старец, живущий в доме, заплатил ему пару монет за мытье окон. Правда и то, что в какой-то момент штора отодвинулась, и Шамиру удалось заглянуть внутрь. Был ли город на полу, не было ли - неясно, что-то такое привиделось, но ведь через секунду старик опять запахнул материю. Скелет и зеркало уж точно родились в голове у Шамира потом, когда рассказ от случая к случаю обрастал деталями. Но город... Он был слишком прекрасен, чтобы не существовать.
"Благословен твой кров, Авар! Благословенно чрево жены твоей!"
Авар, почтенный купец, по случаю счастливых родов, пославших ему наследника, спавший отдельно от жены, подпрыгнул на временном ложе.
-Ты слышишь, Алия?
Жена безмятежно спит. Те час-два, что дарит ей на отдых младенец, может отнять лишь он сам. Другие голоса для нее не существуют.
"Ты хороший человек, Авар. Ты просил сына. Твои молитвы услышаны" - снова звучит тихо и ласково в голове у купца.
Авар на подгибающихся ногах рвется в угол и падает перед ликом на колени.
"Теперь ты сможешь передать дело в крепкие руки. Теперь ты и твоя жена не будут знать печали в старости".
-Спасибо, спасибо, спасибо... - бьётся лбом купец о дубовые половицы.
"Ты счастлив, Авар?"
-Да, я счастлив, счастлив!
"Поделись своим счастьем. Сделай доброе дело, и заслужишь себе еще большую милость."
-Скажи, что мне делать?
"Дай пятьдесят монет первому завтрашнему покупателю, и радость никогда не покинет этот дом."
Каждый день старик ходит на рынок за продуктами. Трое на дереве терпеливо ждут, когда хлопнет дверь в доме.
-Он нам вывел в доме крыс, - говорит Калли. - Потребовал, чтобы мы на два дня ушли к родным. Возвращаемся - а на полу мелом кошка нарисована, худая, как палка. Вокруг нее три кучки зерна. И штук десять крыс мертвых. Мы решили, что пшеница отравленная, подумаешь, дело, морить крыс занятие бесполезное. Мать пошла за веником, а дверь не прикрыла. Со двора куры набежали и зерно склевали начисто. Хоть бы одна подохла. Значит, колдовством извел.
-У нашей соседки была чахотка, - продолжает тему Дарис, - кашляла кровью, уже и с кровати не вставала. Отнесли к нему. Говорит, оставьте больную, потом заберёте. Ну, на следующий день пришли, говорит - спит больная. Через день - спит. Неделю спала. Потом проснулась и словно заново родилась. Ни разу не кашлянула.
-А наш сосед другую болезнь подцепил, - вмешивается в разговор Шамир, - девка одарила. Так он уже полгода спит.
-У колдуна? - удивляется Дарис.
-Не, на кладбище. Не пустил его колдун к себе.
Дарис и Калли смеются. Шамир как всегда соврал, и как всегда готов клясться, что сказал чистую правду.
Таких историй ребята знают много. Старика в городе боятся. Но все равно спешат к нему, если хворь сильнее, чем травы докторов. И когда дела не идут, тоже стучатся в дом на краю обрыва. И платят за услуги всегда щедро, откупаясь от собственного страха.
Одно лето за два месяца ни капли дождя не упало на землю. Колодцы пересохли, горный поток на дне пропасти превратился в жалкий ручеек, и тропу к нему охраняли с оружием, по очереди, все мужчины города. Кто-то пустил слух, что это колдун выпил воду, пытаясь вернуть себе молодость. Собралась огромная толпа, кричали, что надо скинуть старика вниз, и эта жертва вернет городу жизнь. Тогда он вышел на крыльцо и сказал, что можно вызвать дождь, но отменить его не в силах никто, а, значит, и вины в засухе нет ничьей. Потом добавил, что назавтра будет гроза, какой город еще не видел. И снова скрылся в доме.
Кто-то поверил старику, толпа начала редеть. Но были и другие, ненавидевшие колдуна. Снова поднялся крик, а потом в сторону дома полетели камни. Раздался звон разбитого стекла, и в окно высунулась длинная медная труба. Из нее стало бить пламя.
Огненный язык лизнул вечернее небо, прошелся поверх охваченной ужасом толпы.
"Прочь!" - раздался громовой голос, и люди в панике кинулись кто куда.
На следующий день была страшная гроза, и долго еще, стыдливо пряча глаза, обсуждали пророческие слова старца, стараясь не вспоминать, при каких обстоятельствах они были произнесены.
Авар открывает лавку как обычно, в десять утра. Прежде чем снять ставни и отворить дверь, достаёт, не жалея, новый кошель, отсчитывает в него пятьдесят монет и кладёт под прилавок.
Первым посетителем оказался юноша, попросивший на три гроша соли. Авар насыпает соль в протянутый мешочек, а затем, задержав руку юноши в своей, протягивает тому тяжелый кошель.
-Пусть тебе повезёт, как повезло мне, - говорит купец.
Юноша поднимает глаза, и Авар читает в них радость, признательность, - все, что угодно, кроме удивления.
"Он сам посетил меня" - догадывается купец.
Наконец открывается дверь, на крыльце появляется старик с объемистой заплечной сумкой. Выходит за калитку и направляется вниз по улице к рынку.
-Я же говорил - никогда не запирает дверь, - смеется Калли.
-Ты найди дурака, который к нему сунется! - отвечает Шамир, и парни обмениваются взглядами.
-Ладно, пошли, - командует Дарис, ловко перебирается со своей ветки на соседнюю и спрыгивает вниз.
Теперь, когда до задуманного осталось всего несколько шагов, дело не кажется таким уж легким. Дарис распахивает калитку и останавливается, поджидая друзей.
-Я слышал, он может проклясть вора так, что у него отсохнут руки, - делает последнюю попытку Шамир.
-А я слышал, что у врунов отсыхает язык, - парирует Дарис.
Шамир нервно проводит языком по губам. Поди разбери, отчего во рту так сухо, от страха или же зря он так нещадно привирал в своих рассказах.
-Мы не будем ничего брать, - успокаивает Калли, - только посмотрим, и все.
Калли открывает тяжелую дверь, и они оказываются в темном холле. Здесь нет окна, но воздух неожиданно свеж, и едва уловимый пряный аромат щекочет ноздри.
Калли хочет пройти дальше внутрь дома, тянется к ручке, но дверь неожиданно открывается сама, и в глаза бьёт яркий свет.
Первое, что удается разглядеть, когда зрение возвращается - длинная медная труба, направленная в сторону непрошенных гостей. Широкий раструб на ее конце покрыт сажей, а из черного жерла вьётся лёгкий дымок.
Шамир сидит за столом. Перед ним в миске кусок мяса и ломоть хлеба. До утра хлеб зачерствеет, и сердобольная мать, недовольно качая головой, заменит еду на свежую. Но и её Шамир есть не будет. Он ждёт, когда голод станет невыносимым. Тогда он потерпит еще немного. А потом положит мясо на хлеб и поднесёт ко рту. В тот миг, когда язык почувствует вкус пищи, Шамир получит власть над голодом. И над хлебом получит власть. Надо только точно запомнить все ощущения и переложить их на слово. Потом, даже через годы, он сможет произнести это слово, и его ритм, мелодия звука воскресят в памяти прелесть обильной трапезы после трехдневного голодания. И будет достаточно хлебной крошки, чтобы накормить целый город.
Дарису несказанно везёт. На рынке загорелся шатёр мясного ряда. Шашлычник Алиф раздувал огонь и не заметил, как крошечный уголёк выскочил из жаровни и закатился под сухие дрова. Теперь пылает уже полрынка. Жар стоит такой, что волосы на голове трещат и завиваются в колечки. Но Дарис не уходит, наоборот, старается придвинуться как можно ближе, впитывает взглядом пламя и повторяет, повторяет своё заклинание. Он сочинил его глядя на костёр, и с помощью слова уже мог затопить в доме печь. Теперь необходимо придать своему слову силу. И вот такое везение. Как только пожар утихнет, Дарис опробует купленную несколько дней назад медную трубу. Он всерьёз настроен стать повелителем огня.
Калли идёт по горной тропе. За пазухой греется завёрнутый в платок обед. Сегодня очень хороший день. Ветер силён как никогда. Сейчас тропа завернет за вертикальную скалу и пойдет над ущельем. Здесь расступаются горы, здесь ветер с моря находит себе дорогу на ту сторону хребта. Здесь он сильнее камня. Калли выкрикивает заветное слово, и послушное эхо, многократно усилив, обрушивает его на крутые склоны.
Друзья встречаются в трактире. Вот уже почти год каждый из них развивает какое-то своё, особенное умение, и каждого гложет любопытство: а как там остальные?
Они заказывают пиво, сухарики и садятся в углу, откуда не так слышны крики подвыпивших мастеровых.
-Я бы поел, - в ожидании пива задумчиво говорит Дарис.
-Сейчас сухарики принесут, - успокаивает его Шамир.
-Ха, сухарики! Разве ж это еда!
-Не переживай, - загадочно улыбается Шамир, - хватит в самый раз.
Калли только-только начал курить трубку, и очень гордится своей солидностью. Он набивает ее табаком и роется в карманах в поисках кресала.
-А ну, закройте глаза, - командует Дарис.
Друзья послушно зажмуриваются. Когда они вновь размыкают веки, трубка дымится, а над столом растекается аромат табака.
В самом центре зала затевается игра. Здесь собрались средней руки купцы, нотариус, без которого немыслимо ни одно азартное сборище, местный врач и даже городской судья. На столе ни кружек, ни закусок. Только кости, стакан для них и кучки монет. Тускло блестит золото, игра идет по-крупному.
Авару везёт. Сперва играли на девятку. Три круга обошёл стакан, но никому не далось неуступчивое число. Банк вырос, глаза игроков заблестели. Поменяли кости. И с первого же броска Авар выкинул шестёрку и тройку. Потом был ещё один удачный кон. И вот стаканчик с костями снова у него в руках.
"Святая сила, помоги!" - думает Авар.
Дробно стукнули кости о глиняные стенки стакана, и вот уже один кубик лежит единицей вверх, а второй пляшет в безумном танце, рискуя слететь со стола. Шесть в сумме дадут ему выигрыш, значит, нужна пятёрка. Ну, давай, пятёрочка!
-Всё потому, что у него есть нюхьё, - судья уже прилично пьян и тычет пальцем в Авара, - а у нас нет нюхья.
Качнувшись в последний раз, кость легла пятёркой вверх.
"Ты хороший игрок, Авар. Только помни, всегда надо делиться своей удачей, если не хочешь её потерять".
-Всем пива, - севшим от волнения голосом говорит трактирщику Авар.
-И этим тоже, - добавляет он, заметив троих парней в углу зала.
Калли, Дарис и Шамир снова стоят у дерева, как и год назад. Они заметно напряжены. У каждого в памяти тот день, когда медная труба угрожающе уставилась на них в доме колдуна. Трубу держал, приставив к губам, незнакомый им человек. Увидев, что перед ним всего лишь трое перепуганных до смерти парней, он усмехнулся и жестом предложил им войти. Именно он и оказался настоящим колдуном, у которого старец ходил в услужении. Это он под покровом ночи рисовал голодную кошку в доме у Калли и дал ей силу, он же разогнал толпу и вызвал грозу. Он много что умеет, но не показывается на людях, чтобы такой же колдун не смог получить над ним власть.
-Научи нас, ну хоть какое-нибудь маленькое колдовство! - попросил Дарис.
Колдун отрицательно покачал головой и объяснил, что каждую силу надо подчинять самостоятельно. Его волшебное слово лишь у него в голове вызовет то событие, когда нужная стихия находилась в нужном состоянии. Но он, так и быть, подскажет им, как научиться самим. А через год они придут снова и покажут, чему научились. И лучшему из троих он подарит бесценную вещь, а какую - они узнают в своё время. Но только надо будет пройти испытание.
Как и год назад, Дарис первым входит в калитку. Теперь им нет надобности ждать, когда в доме не будет старика. Хмурый слуга встречает их на крыльце и осматривает обувь: не нанесут ли в дом уличную грязь. Они входят в комнату, и колдун приветливо улыбается им. С чем пришли? Какие тайны смогли открыть? Каким словом овладели?
-Я познал силу огня, - торопится поделиться своей удачей Дарис
Колдун несколько мгновений смотрит ему в глаза, затем улыбается и кивает головой.
Шамир и Дарис обмениваются быстрыми взглядами. Какое нелепое, бесполезное умение. Не так уж умён Калли, если потратил год на сущий пустяк.
Они стоят, а колдун больше не смотрит на них. Он думает. Так проходит несколько минут. Наконец решение принято.
-Подойди, Шамир, - зовёт колдун, - твоё умение кажется мне наиболее полезным. Я даю тебе амулет. Отныне все твои заклинания будут иметь большую силу.
Колдун протягивает Шамиру гладко оструганную овальную дощечку. Это и есть могущественный амулет? Парень берёт её и сжимает в ладони. Дерево ещё не успело утратить тепло руки колдуна.
-Идите, учитесь и употребите свою силу во благо.
И отворачивается, словно утратив к ним всякий интерес.
Парни стоят у калитки. Им неуютно в компании друг друга, и, кажется, впервые не по пути. Шамир пытается скрыть радость, но уголки губ предательски срываются в торжествующую улыбку.
-Ну, я пошёл, хочу поработать над заклинанием. Я буду иногда давать вам амулет, можем пользоваться им по очереди, - говорит он, хотя сам понимает, что лжёт.
Недавние друзья пожимают руки, и Шамир уходит первым. Дарис сворачивает в другой переулок и прибавляет шаг. Окольными путями он спешит к дому Шамира. Там тихая улица, с обочинами, густо поросшими кустарником. Там он дождется бывшего друга и с помощью медной трубки, маленькой, но удобной в действии, убедит его, что в руках Дариса амулет принесёт больше пользы.
Шамир не идёт, он парит над дорогой. Какое будущее открылось ему! Слава и богатство. А что друзья, так разве настоящие друзья не порадовались бы за него? Ими руководит зависть, неудачники, нужны ли ему такие друзья?
" Ты хороший человек, Шамир."
Что это? Голос, тихий и ласковый, словно дуновение ветерка в теплый летний день.
"Ты станешь великим волшебником, Шамир. Но тебя ждёт испытание. Твои друзья хотят отнять амулет. Я не могу этого допустить. Спрячь его".
-Я... я понял, - лепечет Шамир, - но где я его спрячу.
"Видишь камень на обочине? Положи амулет под него, а завтра заберёшь. И будь осторожен. Я помогу тебе".
Шамир видит камень, он подходит к нему, достаёт амулет, делает небольшую ямку и засыпает дощечку песком. Отходит на несколько шагов и убеждается, что следов тайника не видно. Теперь пусть Дарис и Калли попытаются отнять амулет. Что бы ни произошло, им он не достанется.
"Ты станешь великим волшебником" - слышит он угасающий голос, тихий, как шёпот ветра в листве орешника, в зарослях которого прячется его вчерашний друг Калли.