Полынь-трава, или неслучившаяся жизнь
Журнал "Самиздат":
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь]
|
|
|
|
Аннотация:
Так могло быть,но... Все мы платим цену за желания, но не всегда даем себе труд подумать, насколько высока цена. И как часто мы ошибаемся в таких оценках...
|
за исключением давших персональное разрешение, изменены.
Все события рассказа выдуманы, хотя могли бы произойти.
Во время написания рассказа ни одно животное не пострадало.
От дверей раздалось деликатное покашливание. Поворот головы дался трудно, в шею, словно свинцовые стержни вставили. У приоткрытой двери, темного дерева, стоял высокий, смуглый до черноты юноша. Вьющиеся не покорные волосы, фигурный вырез ноздрей, черты лица крупные, но тонко сделанные, словно работа талантливого скульптора.
- Заходи сын, я тебя еще утром звал, - голос скрипит, как не смазанная телега.
- Прости отец, меня не было дома, - наклонив голову, юноша в один шаг подошел к постели.
- Как ты похож на меня в твоём возрасте Махмуд, только я не был таким загорелым.
- Ты мало бывал на солнце отец?
- На моей родине солнце не такое жаркое. Где ты пропадал сын. Мать жаловалась, что ты её совершенно не слушаешься. Сначала уехал не известно куда, потом вернулся, к отцу почти не заходишь, пропадаешь из дома по целым дням. Я жду ответа!
Повышать голос не следовало, горло, словно скрутило раскаленным кольцом.
- Я решил отправиться в путешествие, отец... поискать твою родину.
Нет, это уж слишком! Старший Чен, стал ткачом, средний Хамир лекарем, только не в силах помочь умирающему, от неведомой болезни да от тоски по покинутой много лет назад матери, отцу помочь. Может это совесть за давний проступок старика убивает? А младший, так похожий, что прямо портрет пиши, надежда отца, в путешествие. Родину предка искать. А кузницей кто заниматься будет?! Сестра?
- До моей родины пешком не дойти сынок, да и на коне не доехать тоже. Поправь-ка мне подушку, да сядь в ногах. Ах-х...ха-а... вот так.
- Как такое возможно? - в черных глазах застыло недоумение.
- Началось все давно, я тогда был еще в твоем возрасте. Да... Не старше, не младше, а точно ровесником был. М-да, вот оно жизнь-то как поворачивается. Кха, кха...
Юноша быстро встал, потянулся к стоявшему у изголовья столику, налил в пиалу обильно сдобренного пряностями вина. Осторожно приподнял, над подушкой седую голову, ощущение теплой большой ладони под затылком, неожиданно успокоило боль, поднес пиалу к губам отца. В сладко-пряном букете чувствовалась легкая горчинка, опять лекарь порошков намешал. Ну, сколько можно говорить, что они совершенно не помогают.
- Так вот, прочитал я тогда одну книгу, о мире, где живые клинки с людьми разговаривают. И так запал мне в душу тот мир, так запал, что днем и ночью только о нем и думал. Все мечтал туда попасть. Вот тогда всё и началось, наверное.
Перед глазами поплыли воспоминания, лица друзей, сослуживцев...
- Но ведь и у нас, клинки живые, да и ружья скоро дикими лезвиями станут, а там и разум свой обретут...
- Нет. Началось все наверное не тогда... Не в этом мире я жил. Ты слушай, я расскажу, как сюда попал. А началось все в тот день, когда я способ узнал, как из одного мира в другой попасть... Да, всё так и было...
Лес наполнен солнечным светом, лучи света ткут причудливый рисунок на стволах деревьев и кустах. Но любоваться на все это великолепие некогда. Позади и чуть слева за кустом лежит Огненный Змей, впереди часто стучит автомат, шары щелкают по пеньку.
- Травка, Травка ответь Змею, - голос в наушниках кажется металлическим.
- Слушаю тебя, огнедышащий мой.
- Я сейчас предприму отвлекающий маневр за соседний ствол, а ты переместись вправо. Достанем падонка!
- Понял, давай.
Из-за спины звучит очередь, приподнимаюсь на локти и, "покрокодильи" смещаюсь направо и вперед.
Вот он, родимый! Злорадно всаживаю очередь вбок не успевшего ретироваться, из ставшего ненадежным укрытия, противника. Резкая боль в щеке.
- А гнида! -
Шипи, не шипи, бой окончен, приходится вставать, повязывать на голову красную тряпку и топать, искать мертвяк. Проходя мимо напарника, глазами указываю направление, с которого прилетел шар. Не по правилам конечно, но вся прелесть правил именно в том, что бы их нарушать.
Вот теперь можно полюбоваться на мягкий зеленый мох под ногами, сорвать пару случайно "выживших" черничек. Ум-м, вкусно, но мало. Из леса выходит еще один "труп" и, молча кивнув, направляется немного левее того места, где по моим предположениям должен находится мертвяк. Убитым нельзя разговаривать даже между собой, во всяком случае, пока находятся в игровой зоне. Поворачиваю вслед за ним.
Пересекаем тропинку и лес меняется. С этой стороны подлеска практически нет, с наклонно лежащих древесных трупов свисают целые бороды лишайника. Моховой ковер под ногами стал толще и приобрел ощутимую упругость. Через несколько минут быстрой ходьбы мы выходим на более высокий участок, впереди опушка. Из-за высокого кустарника слышатся веселые голоса. Искать проход лень, так что просто подлезаю под ветки и оказываюсь среди целой группы игроков.
- О, мертвый! Ты не туда зашел. Мертвяк перенесли левее, иди вниз по этой дороге не промахнешься.
- Спасибо.
Разворачиваюсь и иду в указанном направлении, слева кусты, справа огромный залитый солнцем луг, с некошеной в рост человека травой. Подувший с него ветерок принес одуряющий аромат начинающей прямо на корню высыхать травы, каких-то цветов и бензина. Тот еще коктейль! Откуда-то справа слышны взрывы гранат. В гарнитуре раздаётся голос командира, вызывающего меня. Отвечать нельзя, но тут в эфир влезает Огненный Змей
- Раф это Змей, Травка убит, отреспится не раньше чем через тридцать минут. А-а, черт! Меня тоже свалили.
Выключаю рацию, слушать мне сейчас незачем.
Дорога поворачивает и открывает мерно покачивающиеся на веревках белые полотнища, защищающего от шальных шаров пластика. Ура! Можно стащить очки и отдохнуть.
- О костер! Зачё-ётно. Привет Буйвол, тебя давно убили?
Бйвол, среднего роста щуплый парниша вертит в руках одноразовый стаканчик.
- Уже все, вон Неженку подожду, и пойдем. Тут чай, кофе наливают. Вечером обещают шашлычок.
- Зачё-ёт, это рулит.
Подхожу к костру и наливаю немного воды из канистры, где-то в кармане был "Сникерс", Интересно, он еще жив?
Под деревьями свалены в кучу куски не понадобившегося белого пластика. На них прилегла девушка в таком же, как и у меня камуфляже. Рядом места достаточно, так что...
- Привет, Неженка. Можно прилечь?
- Тебя все же убили, Травка? Ложись. Эх, хорошо! Позагорать бы.
- Ну, загорай.
- Не, времени мало, да и не поймут. Тебя, в какой раз?
- Первый.
- А меня второй, следующий будет последним.
- Это не дело, день в самом разгаре. Хотя... если в последний раз наморщат можешь пойти в лагерь и позагорать.
Ложусь, над головой синее небо в обрамлении листьев и веток. Мысли снова уносят в Кабир. Недавно прочитанная книга не отпускает, а мир Чена кажется более реальным и желанным чем этот. Даже стайкбол не спасает.
Непроизвольно тяжело вздыхаю, и Неженка тотчас интересуется.
- Что случилось?
- Да ничего. В Кабир захотелось...
- В Кабир? А ты уверен, что хочешь там жить? Приключения Чена захватывают, но реальный мир он не совсем такой.
- Да знаю я, но всё равно хочу.
- Если точно уверен, то я знаю способ.
Ого! Меня просто подбрасывает.
- Откуда?!
- Да так... одно время сама хотела, но не рискнула.
- И какой способ?
- Значит так, - девушка садится и, повернувшись, внимательно смотрит мне в глаза, - сначала нужно полностью обрубить связи с этим миром.
- Ну, это понятно.
- У тебя не должно остаться моральной привязанности, долг, жалость, грусть, всё это якоря. Когда разберешься со связями, нужно визуализировать барьер. Это может быть стекло, туман, что угодно.
- Да это понятно, можешь не расписывать.
- Понятно ему. А то, что барьер должен быть таким, сквозь который ты сможешь пройти, тоже ясно?
Карие глаза девушки смотрели очень серьёзно и внимательно.
- Ну...да.
- В мир Кабирского эмирата ты придешь так, как есть. Без знания языка, без денег и без оружия. Ты понимаешь это?
- Да понимаю я всё, не маленький.
- Хватит ему объяснять, твоё время отсидки закончилось, - встрял Буйвол не терпеливо поправляя морду своей сетчатой маски, делающей его похожим на монстра из фильма "Хищник".
- Сейчас, Тасик, одну секунду.
- Травка, ты можешь себя "прокачать", если сумеешь визуализировать опции языка, или навыков фехтования.
- Блин! Это компьютерная игра что ль?!
- Точно, Неженка, это глупость. Давай идем.
- Это не глупость, просто это сложней. К стати как вернутся назад, я не знаю. Скорее всего, это дорога в один конец.
- Да нет, - Буйвол снова поправил маску и недовольно пробурчал, - назад-то гораздо проще, канал проложен. Просто вспомнить наш мир и всё.
- Ты не прав...., - начала, было, девушка, но парень её перебил.
- Мы идем или как? В конце концов!
Она молча развернулась и, надевая на ходу маску, подошла к дереву, под которым лежал её привод. Посмотрев в след уходящим, я перевернулся на спину и задумался. Работа, фиг с ней, не жалко. Мама и сестры больше заняты друг другом, да и живем уже давно порознь. Отец в другой стране. Кошки..., вот с кошками точно проблема. Так остаются ещё друзья. Распродам форму, привод, солдатиков. С друзьями попрощаюсь, в общем, всё будет путем. На этом мои мысли были прерваны появившимся Змеем.
- Кха, кха. Дай еще вина, - собственный голос царапает горло как пригоршня стеклянных осколков.
Сын с полузакрытыми глазами слушавший мой рассказ, встрепенулся и вновь встал, что бы наполнить пиалу.
- Я многое не понял из твоего рассказа, отец.
Вновь сильная и теплая ладонь приподнимает мою голову, а к губам приникает прохладная гладкость фарфоровой пиалы.
- Что такое "привод", почему ты пошел в "мертвяк", что такое "страйкбол" и каких солдатиков...
- Хватит. Сейчас объясню, - поудобней устраиваю голову и начинаю, - я играл в игру под названием страйкбол. Она имитирует реальную войну, но без крови.
- Как Беседа?
- Почти. Привод это вещь изображающая боевое оружие. Только боевое стреляет кусочками свинца, а привод пластиковыми шариками, ну и сила выстрела меньше. Ну, как если Шулмусские лучники стреляли бы стрелами без наконечников из детских луков. Если в незащищенное одеждой место попадет, будет больно. А если в глаз, то глаза не будет. Отсюда и маски, в них вставляют ударопрочное стекло.
- Я-ясно. А почему тебя называли Травка?
- А потому, что все игроки брали себе прозвища. А Травка это слегка двусмысленно. Зависит от степени испорченности, кто думает дурь, а кто просто трава, как в саду.
- Хи. Это че-е-тко.
Ну, точно в меня пошел. Эх, надо рассказывать дальше...
Прошел целый месяц, с того разговора в мертвяке, но идея, высказанная Неженкой, спокойно спать не давала. Кабир тянул всё сильней. Даже излюбленная эпоха Европы девятнадцатого века, уже не так привлекала. А тут ещё, с девушкой разругался. В общем, никаких якорей в душе не осталось.
"Эх! Была, не была. Чего я, в конце концов, теряю? Не выйдет, так обратно все связи налажу. Тут главное рвать аккуратно, что б и в душе не остались и восстановить, было можно", - додумав шальную мысль, я принялся за дело.
Уволится с работы, и распродать привод, солдатиков и все дела удалось менее чем за месяц. Квартиру отписал на мать, накалякал ей прощальную записку. Как самоубийца, право слово. Друзьям отзвонил, мол, прощайте к отцу на постоянное житьё уезжаю. Напишу, как и что, если получится. Осталось только одеться.
Термобельё, как без него, вдруг там зима, ещё чего отморозишь. Джинсы, свитер, сверху разгрузку с ножом, маской, компасом и большой флягой с водой. Сверху куртка. В рюкзак сунул две пары сменного белья, футболку, мешочек с золотыми украшениями в которые была переведена вся наличность, на всякий случай документы. Сверху добавил, чистое полотно, для тюрбана, еще одно на всякий пожарный, аптечку. В боковой кармашек засунул фонарик, в соседний четыре коробка спичек. Потом добавил еды, твердый сыр, охотничьи колбаски, копченое мясо, пакетики с сухими супами, гадость конечно, но что поделать. Поверх рюкзака увязал спальник и котелок со специальной треногой. Проверив ношу на подъёмность, решил что готов. Осталось только посадить в баулы кошек. Ох! Консервы их позабыл. Покидал кошачью еду в отдельную сумку. Кошек я до судорог люблю и в этом мире не оставлю.
Вот в таком виде я и явился на полигон в Лыткарино. Бывший пионерский лагерь, ныне разрушенный и заброшенный, по будням никого нет, в общем, место достаточно уединенное.
Немного полюбовавшись на сосны, золотящиеся в солнечных лучах, я глубоко вздохнул и, закрыв глаза, сосредоточился. Начал представлять, как прямо передо мной появляется стена, а в ней дверь за которой Кабирский Эмират из той книги. Долго представлял, но перед глазами крутились цветные пятна, потом стали появляться картины, размытые не четкие образы... Проснулся я к вечеру от требовательного мява кошек.
- Не вышло, ну не беда, вернусь домой и все забуду. Сейчас, сейчас, вас покормлю и даже погулять выпущу, благо шлейки вместе с консервами кинул.
Пока то да се, стало довольно поздно. Из Лыткарино до дома часа три, эдак я в полночь домой приеду. А мне это надо, если палатка есть? Развернул палатку, зажег костерчик, поужинал. Хорошо! Сосны шумят, воздух свежий, где-то птичка пищит. Осень, а ей неймется.
Утром меня снова подняли кошки, осеннее солнце позолотило сосновые стволы и листья близлежащих кустов. Скоро лес станет совсем прозрачным. Поёживаясь от утренней прохлады, прогулял кошек, позавтракал немного полежал и начал складывать палатку.
Когда всё сложил, и повесил на плечи, решил попытаться вновь. Только на этот раз не напрягаться и стен с дверьми не выдумывать. Просто расслабился и сильно-сильно захотел. Из памяти всплыли слова Неженки: "тот мир должен стать для тебя реальным", и я представил, не книгу, а сам Кабир. Голова начала болеть, в животе заворочался комок липкого страха, но образ Кабирского Эмирата, не определенный, расплывчатый стал обретать реальность. Не зрительную, нет, просто уверенность, что он есть, тут вот, рядом. Сделай шаг и дойди. Только шаг надо делать в тумане. Плотный туман, сквозь который я смотрю на реальный, желанный мир.
Когда сформировавшаяся перед мысленным взором стена серого тумана стала четкой и, такой же реальной как я или Кабир, я просто шагнул вперед, ни на миг, не сомневаясь в её реальности. За стеной меня ждал мир Кабира, мир живых и разумных мечей, мир мечты.
В лицо, больно царапая кожу, врезались тучи песка. Ветер сбил с ног, ослепленный и не способный дышать я отчаянно пытался прикрыть лицо от всепроникающего горячего ветра, насыщенного песком и пылью до такой степени, что кислорода не осталось совсем.
С трудом, повернувшись так, что бы ветер бил точно в спину прикрытую рюкзаком, я подтянул к себе кошачьи корзины и как мог, прикрыл их полой куртки. О том, что бы вытащить палатку и соорудить, навес речи не было. Вокруг сплошной рев и свист, никак не удается спрятать под куртку кончик уха, ощущение, словно оно попало под шлифовальный круг. По-моему кожи на нем уже нет. Песок забивается под куртку, скрипит на зубах, забивается в нос, вызывая приступы кашля. Дышать становится все трудней, сверху давит, меня конкретно засыпало. Ужас! В какой-то момент наступает благодатная тишина....
Меня и кошек спас тогда сбившийся с пути караван. Первыми воспоминаниями, после погружения в тишину, была вода. Целое море воды, текущей по губам, размачивающей ссохшееся горло, щиплющей расцарапанные щеки и подбородок. И когда меня успело так конкретно подрать? Че-то цикличный рев, ишак что ли? И тут, словно молния в мозгу: "кошки!!!".
- А-а-а, м-м-м, кошки!
Поднимаюсь с половичка, на который меня, оказывается, положили, в глазах всё плывёт, черные пятна закрывают половину обзора. Ага, вон мой рюкзак валяется, а где же баулы с кошками. Кидаюсь к рюкзаку, спешно ощупываю песок, роюсь в нем с все возрастающей паникой, погружая руки в песок по локоть.
- Мяу... - хрипло, так.
Звук идет справа, там куртка, кидаюсь и вытаскиваю баул. Один! За спиной раздаётся изумленный возглас и мужик в полосатом халате и белом тюрбане кидается к баулу с погибающим кошаком.
- Ай! Вай!
Кроме этих возгласов не понимаю ничего. Баул разрезается, внутри полно песка, бедный кот от страха обделался, выхватываю его и начинаю натирать песком, скатывая с шерсти дурно пахнущие песчаные катышки. Тем временем мужик достаёт плошку, наливает туда воды и подставляет коту, нам приходится буквально умыть беднягу, прежде чем он начинает лакать. Жадно захлебываясь, икая и взмявкивая. Мжик тем временем что-то прокричал и показал куда-то мне за спину, обернувшись, я увидел мальчишку со вторым котом на руках. Господи, какое же это было счастье!
Караванщик загорелся идеей развести моих кошаков на породу, благо оба были у меня не кастрированные. Договорились поровну делить прибыль, интересно так договорились, знаками ополоумевших обезьян. Он меня и языку выучил, и определил к знакомому кузнецу на постой. Пока коты местным красавицам котят делали, я уломал кузнеца, взять меня, хотя бы меха раздувать. Через год, открылся у меня талант, дефектные зародыши узнавать. Так и стал у кузнеца самым старым учеником. А потом и кузница мне перешла.
- Да, породу мы с Абдуллой знатную вывели. Правда, богаче эмира это меня не сделало, но дом хороший себе отстроил, жену по сердцу взял, да тебя оболтуса, выра...Кха-а-а-х-х...
Кажется, воздуха не осталось совсем, в сжатое огненным кольцом горло, безжалостные дэвы напихали песка. Не продохнуть, а легкие требуют кислорода.
- Отец! Отец! Не умирай!
Кто кричит там, в тумане? Огонь перекинулся на грудь, кольцо сжимается все плотней... Прохладный горный ручей, остужает кольцо, оно не выдерживает и осыпается с моей кожи безобидной трухой. Живительный воздух врывается в легкие. Как хорошо. Открываю глаза, все плывет, проморгавшись и, стряхнув с ресниц слезы, вижу бледное, волнованное лицо сына. Но откуда это ощущение, тонких, прохладных пальцев на горле? Обвожу взглядом комнату, за правым плечом приходящего в себя юноши глиняная, аккуратно побеленная стена, чуть правее склоненная девичья голова. Великолепная копна волос, забранная сеточкой, не дающей им рассыпаться по плечам и закрыть лицо. Но лица мне не видно, слишком низко наклонено.
- Я не собираюсь умирать дитя, не плачь, - очень хочется увидеть её лицо, уверен, она очень красива.
- Я не позволю вам умереть, - голос мягкий, чуть бархатистый.
Встаёт, высокая вровень с сыном, стройная гордая фигурка, длинная шея, лицо с четко выделенными верхними и нижними скулами, от чего кажется немного квадратным, карие глаза смотрят слегка напряженно. Странные, такие глаза. У местных девушек они кроткие и глубокие, как у оленей. А эта... давно я не видел такие глаза, с самой молодости.
- Отец, позволь представить тебе мою невесту, Фай.
- Что-о-о! Не посоветовавшись с отцом! Куда катится мир! Совсем молодежь распоясалась!
- Отец! Прости. Я встретил её в том путешествии в Мэйлань. Так получилось, мы полюбили друг друга. Фай из далекой страны, она путешествует. Я рассказал, что ты тоже не родился в Эмирате, и мы решили вместе отыскать твою родину.
- Махмуд, когда заходил, дверь оставил открытой. Так что я, сидя в соседней комнате, весь ваш рассказ слышала, - девушка слегка улыбнулась, в глазах зажглись веселые искорки, - если бы знала, обязательно попросила бы маму вам привет передать.
- Что?! - Мой возглас слился с удивленным вопросом сына.
Наверное, и выглядели мы сейчас одинаково, с широко открытыми глазами и отвисшими челюстями.
- Моя мама рассказывала мне о вас, Андрей, или лучше называть вас устад Энд Эмис?
Нет, она определенно хочет меня добить! Мерзавка, наслаждается ситуацией и даже не пытается это скрыть!
- Называй меня отцом, ведь ты собираешься стать моей невесткой, а значит дочерью.
- Знаешь, Фай, могла бы и предупредить! - С обидой в голосе заявил Махмуд.
- Я не могла. Ты постепенно мне бы поверил, но престарелый отец. Кто же мог подумать, что он и есть тот самый Андрей.
- Но ты все-таки оказалась здесь. Значит мир Кабира и тебе близок?
- Нет, - девушка вдруг помрачнела и с грустью в голосе добавила, - я решила проверить теорию отца, что можно путешествовать между мирами и возвращаться назад. Но мама была права, родной мир всё-таки теряешь. Я не знаю почему, но мне не удаётся почувствовать его желанность. Словно стекло внутри, не пускает. Может потом, когда по настоящему заскучаю, а может, нет. - Её глаза увлажнились, - Так и странствую по различным мирам, уже целых пять лет.
- И ты решила забрать в путешествие без возврата моего сына?
- Нет. В Кабирский Эмират я путь проложу, а значит, проведу и мужа. Вот сам он, скорее всего не сможет.
В окно ворвались последние лучи заходящего солнца, прорвавшие оборону роз и чинары. Они окрасили лицо и фигуру девушки в пунцовый цвет, положили на стену и лицо сына темные, шевелящиеся словно живые, тени от листьев протянувшей перед окном ветку айвы.
- Так ты отпустишь меня вместе с Фай, в путешествие по другим мирам, отец? - С надеждой спросил младший и непоседливый сын.
- Нет! - Брови молодых людей синхронно взлетели вверх, а на лицах отразилось горькое недоумение, - До тех пор, пока не повеселюсь на вашей свадьбе. А то ишь, что удумали! Это вам не Земля, здесь порядки другие, строгие.
- Да мы не против совсем, отец! Правда, Фай?
- Не против. - А она, оказывается, умеет краснеть! - А на свадьбе вы не только повеселитесь, но и станцуете.
- Я не только стар, но и умираю, - губы против воли сложились в улыбку, горькую, а на глазах выступили предательницы слезы.
- Завтра я начну вас лечить, - безапелляционно заявила девушка.
- Лекари не справились. Думаешь, знаешь больше?
- Я не лекарствами буду лечить, а экстрасенсорикой.
Последняя фраза была сказана по русски. Как же давно я не слышал русский! М-м-м, музыка!
- Чего, чего? - Конечно же, сын не понял.
- Магией. Так же, как приступ удушья сняла. Полностью исцелить не обещаю, но лет до ста доживет и стоя смерти в глаза посмотрит. А сейчас я устала. Махмуд, гостью чаем напоить, случайно, не полагается?
Ох, и стервозная к старости станет бабенка! Но если сможет меня исцелить... От такой перспективы дух захватывало. Махмуд краснел, раскланивался, выводил невесту, и что-то кричал на весь дом, еще не прикрыв толком за собой дверь. Но мысли текли рекой, перед мысленным взором одна за другой вставали картины прожитых лет и, на досадные помехи внимание обращать не хотелось.
Все мы жертвуем чем-то, что бы осуществить мечту. Как же редко молодость останавливается, что бы подумать, насколько дорого сердцу то, что придется отдать. И как часто мы ошибаемся при оценке.
Но иногда, эта жертва приносится просто за прихоть. Вот так и принесла её бойкая девочка Фай. А теперь, хочет принести и Махмуд.
Жаль...