- Ленка, чтоб тебя черти взяли, - раздалось в двух шагах от меня. - Сколько можно ошибаться? Ты уже трижды меняешь высоту щебёнки. Мы эту дорогу никогда не сдадим! - звенел голос взбешенного Хотабыча - начальника проекта, небольшого роста, крепкого, цепкого и крикливого, заработавшего кличку свою из-за острой несуразной бородёнки, которую он без перерыва щипал. Казалось, вырвет сейчас волосок, прочитает заклинание и превратит своего собеседника в жабу! Но вместо заклинаний следуют бесконечные проклятия. Даже собаке сторожа достаётся - здоровенному лабрадору Барбосу, имеющего обыкновение растягиваться посреди коридора в нашем рабочем вагончике. Хотабыч спотыкается об него. Барбос добродушен, в ответ на проклятия только испуганно хлопает коричневыми глазами. Хотабыч, перелезая через пса, ищет себе следующую жертву. Попадается на глаза тракторист - молодой парень, с сияющей, выбритой до синевы лысиной.
Желая продемонстрировать своё мастерство, Хотабыч садится за трактор. Желтое громадное чудовище выбрасывает из себя клубы чёрного дыма, издаёт подозрительный утробный звук и глохнет. Хотабыч спускается с трактора и вновь подходит к Лене. Он стоит перед Леной, упершись руками в бёдра, продолжая кричать. Ругань и крепость выражений усиливаются, вводя Лену, закутанную в шерстяной платок и похожую на местную деревенскую бабу, в лёгкое смущение. Если Хотабыч нашёл жертву, он от неё не отстанет. Его движок с ругательствами переключается на ещё более высокую скорость, и в конце концов Ленка убегает к себе в дом с залитой слёзами красной физиономией.
Эти сцены происходят каждый день. В результате Ленкиных ошибок мы топчемся на одном и том же месте уже вторую неделю. Хотя каждый участок дороги должен сдаваться вовремя и отставание от графика строительства обходится кампании огромных сумм денег, Лена умудряется ошибаться на каждом шагу. Ещё несколько ошибок, и Ленин прах будет развеян над этой стройкой. Так обещает наш Хотабыч.
Мне очень жалко Ленку, но вмешиваться в ругань не хочется. В чем-то Хотабыч прав. В последнее время Ленка не знает, где находится. Возможно, у неё так называемый возрастной кризис - когда человек доходит до середины жизни и обнаруживает, что годы прошли незаметно и ничего не достигнуто. Когда мне приходят в голову подобные мысли, я попросту напиваюсь. А Лена погружается в раздумья. О чём она думает, я догадываюсь. Изменить все, начать всё заново - любой ценой, хоть с помощью дьявола. Если бы мне предложили продать душу... Раньше сказал бы - нет. А сейчас - неуверен. Что меня ожидает? Мне уже стукнуло сорок, я одинок, ни кола, ни двора, - от одного проекта до другого.
Может быть, и истории этой не было, если бы не сумасшедший график и Хотабыч. Два эти компонента очень осложняли наше существование. Но с другой стороны, все были довольны, что работают. Какая здесь природа! Наш рабочий посёлок врезался в опушку леса. Воздух опьянял запахами смолы, природа подкрадывалась и с любопытством вглядывалась в окошки домиков глазами юрких белок. Ночью из чащи доносились странные крики, чьи-то тени мелькали рядом с нашими домами, ища, чем бы поживиться вкусненьким. Недалеко от городка уютно расположилась небольшая деревушка. Строительство дороги внесло некоторое оживление в монотонный распорядок жизни местных жителей.
Крики Хотабыча терзали здешнюю тишину.
- Выйдете работать сегодня ночью! Никаких денег не получите, бездельники! Иначе всех уволю! Можете благодарить эту дурочку!
Хотабыч умчался на своем пикапе, покрытом толстым слоём серой дорожной пыли, оставив нас наедине с дурными мыслями. Я был готов разорвать Ленку на мельчайшие кусочки при одной мысли о работе ночью без отдыха и без дополнительной оплаты.
Двое из местной деревни угрюмо переглянулись. Здоровяки, похожие на два высоченных коренастых дуба, способные работать без всякого отдыха. Поведение Хотабыча было им в диковинку.
- Поди сюда, сестрица! - вдруг позвал один из них Лену. - Отведу тебя к бабке - Маньке, только она тебе поможет.
Его широкое лицо с большим крючковатым носом склонилось над ухом Лены. Он обнял её, и та вдруг успокоилась. Они удалились по направлению к деревне.
Я, глядя на прямоугольную, без особых выпуклостей, фигуру Ленки, откровенно ему посочувствовал. Но я не стал их останавливать. Пусть развлекаются... К моему удивлению, рабочий вскоре вернулся, сообщив, что оставил Ленку у бабки - Маньки.
- Кто это? - спросил я у него. Тот пожал плечами.
- Бабка - Манька ей поможет, - ответил он. - Душа у Лены большая, добрая!
Он не собирался продолжать беседу. Схватив в охапку инструменты, он взвалил их на плечо и направился к дороге.
-Пойдем, - сказал он. - У нас нет выбора.
Смеркалось. Багровый шар направлялся к горизонту, испуская слабые лучи. От всепроникающей холодной сырости зуб на зуб не попадал, и мы стояли, переминаясь с ноги на ногу, не решаясь последовать за смельчаком. Водитель трактора взял другую лопату, посмотрев на меня измученно, направился к виднеющимся кучам со щебёнкой.
- Сделаем, что можем, - объявил ему я. - Механик приедет завтра утром.
Я вместе с другим рабочим толкал тележки, глядя на небо, где уже господствовала круглая луна, заливавшая всё вокруг белым ярким светом.
Мы работали, словно сумасшедшие, до тех пор, пока не послышался шум двигателя и на дорожном полотне появился трактор.
Все обрадовано закричали, замахали руками. Наверняка Ленка попросила кого-то из местных жителей починить нам механического помощника.
Нашему удивлению не было предела, когда увидели, что из кабины вылезла Лена. При ярком свете луны её лицо выглядело красивым, исчезли даже многочисленные веснушки на её лице. У меня ёкнуло сердце. Почему-то мне не захотелось узнавать, кто починил трактор. Глядя на Лену, у меня появилась уверенность, что именно она сделала это. Вспомнился странный разговор о бабке-Маньке. Неужели она...
- Давайте, ребята! - крикнула Лена. - Покажем всем, как надо работать!
И тут все вокруг зашевелилось, закружилось с бешеной скоростью, мы оказались в каком-то бесовском круговороте. Никто не жаловался на усталость. В какой-то момент я поднял голову и увидел: в кабине трактора никого нет, он по собственной воле приближается к кучам щебенки, сам вонзает в темное месиво свой ковш, подъезжает на необходимое место, разгружается и выравнивает слой. Это было настолько дико, что когда после очередной загрузки трактор приблизился к дороге, я отбежал в сторону. Лена то исчезала, то вновь появлялась среди рабочих, и работа сразу ускорялась с утроенной силой. После каждого слоя появлялся каток, медленно проезжавший по всему участку, словно проверяя его на ровность. Затем он включал вибрацию и начинал трамбовать положенный слой щебенки. Водитель катка стоял рядом со мной. Кто же тогда управлял катком?
За ночь было настелено и утрамбовано пять слоёв щебёнки. Под утро, когда каток, устало фыркая, удалился с участка, Ленка вытащила прибор для измерения высот. Не обращая внимания на окружающих, она заглянула в объектив, чтобы поймать на прицел видневшуюся вдалеке линейку.
- Всё в порядке! - весело крикнула она. - Мы положили щебёнку до нужной высоты, отклонение всего полсантиметра!
Я внимательно посмотрел на неё. Эта ночь не прошла для нас бесследно, все выглядели измученными, с синими кругами под глазами, и только Лена похорошела, кожа её побелела, стала гладкой. Лёгкая перекошенность лица, к которой мы привыкли за последнее время, куда-то исчезла.
Дальнейшее происходило в каком-то бреду - нас поздравляли, лазили по дороге с различными приборами проверяя качество, все были очень удивлены. Участок дороги был сдан. Приехал Хотабыч, более мрачный, чем обычно, избегавший смотреть в мою сторону.
- Что случилось, Свят? - испуганно спросил я у него.
Получив в ответ длинное ругательство, я понял, что дальнобойная артиллерия Хотабыча выбрала новую цель. К сожалению, не ошибся: Хотабыч искал меня повсюду. Спрятавшись в траншее, чтобы проверить целостность водяной трубы, я через секунду услышал над собой рокочущий голос.
-Ник! Ник Роскин! Чтоб тебя собаки загрызли! Твою мать, тебя и всю твою домовую книгу!
Я зажал уши, чтобы не слышать его голоса.
Камень стукнул по моей каске, и я поднял голову. Свят возвышался над траншеей, словно греческий бог.
-Дурак ты, дурак, Ник! Ой, дурак...Из-за того, что вы так хорошо поработали, я теперь не могу Ленку с работы выкинуть. Готовься теперь ты...
Я понял, что фортуна повернулась ко мне спиной. Вылезая из траншеи, я подвернул ногу. Получил нагоняй от Хотабыча за то, что вовремя не заказал щебёнку. Подвернутая нога отдавала болью при каждом шаге. Меня знобило. Я залез в водовод, прижался щекой к холодной бетонной поверхности и вырубился. Перед тем, как провалиться в небытие, мне вдруг представилась Лена, летающая на метле. "Спаси меня, Елена", - взмолился я вслух. И всё... Меня словно выключили.
Очнулся, когда смеркалось. Все разошлись по своим домикам, окошки светились уютным светом от телевизоров и компьютеров. Только сейчас я почувствовал, как холод проник в каждую клеточку замученного тела. Я попытался встать. Боль в ноге оказалась терпимой, и я выполз из бетонной трубы. Крадучись, чтобы не попасться никому на глаза, я прошёл мимо Ленкиного домика и из любопытства заглянул в окно. В небольшой комнате, кроме телевизора, стола, нескольких стульев и топчана ничего не было. Я прислушался. Где-то в глубине квартиры журчала вода.
Меня привлекла лежавшая на столе книга в необычном переплёте из стальной сетки и небольшим позолоченным замком.
В это время из соседней комнаты появилась Лена с мокрым полотенцем на голове, свёрнутым в виде тюрбана. От неожиданности я чуть было не вскрикнул, но вовремя зажал себе рот рукой. Из противной замухрышки с кривыми ногами, обвислой грудью и дряблым животом, она обратилась в красавицу, в которой каждая линия отличалась совершенством. Я смотрел заворожено на плавный изгиб её бедер, на высокую белую грудь с торчавшими сосками. Её изящная голова склонилась над книгой, прелестные алые губки произнесли нечто вроде "Ас-ас-ас...". Она провела руками над книгой, и к моему ужасу та вдруг воспарила над столом. Из книги повалил белесый дым, наполнивший всю комнату. Я ничего не видел, кроме тумана. От испуга я бросился бежать, дальше и дальше, забыв о боли в подвернутой ноге. Оглянувшись назад, я почувствовал взгляд страшных больших зелёных глаз, лукаво смотрящих на меня из окна ...
На следующее утро слабый лучик солнца пощекотал красные черепичные крыши домиков. Вечно сонный повар стал раздражать всех запахами подгоревшей яичницы. Эту привычную картину нарушило урчание мотора подъезжающей машины. Я высунулся наполовину из окна, протирая заспанные глаза кулаками. Увидев, как из роскошного черного джипа, вылезает Лена в обтягивающем джинсовом костюме, я потерял равновесие и вывалился, как был в трусах, на грязное крыльцо. Раздался её смех, нежный, похожий на колокольчик. Пулей я влетел обратно в домик, залез в душевую. Смыл с себя грязь и наклеил на ссадину, появившуюся на лбу, пластырь. Напялив чистую робу, я направился в столовую. Рабочие смотрели на меня, с трудом удерживая смех. Наверное, я им доставил немало весёлых минут, потому что их лица раскраснелись, а еда на столах оказалась нетронутой. Я сделал вид, что ничего не произошло. Кто-то из них не выдержал, захихикал, уткнувшись лицом в стол.
Но вдруг они все замолчали. Я оглянулся и увидел Лену, стоявшую рядом с моим столиком, глядевшую кошачьими зелеными глазами (готов поклясться, что раньше у неё были карие).
- Никочка! Как спалось? - произнесла она приятным грудным голосом.
Я молчал, пораженный её видом.
- Идем! Поговорим!
Я встал и поплёлся вслед за ней.
- Радостная новость, - произнесла она своим умопомрачительным голоском. - Меня назначили вместо Свята руководителем проекта. Его хотели уволить, но я попросила, чтобы его оставили на работе простым рабочим.
Перспектива преследовать Хотабыча точно так, как он это делал со мной, показалась мне забавной, и я не мог удержаться от смеха.
Елена строго взглянула на меня, затем приложила изящным пальчиком к моим губам.
- Помолчи!
Я с испугом почувствовал, что не в силах произнести ни одного слова.
- Будешь со мной, - вымолвила она загадочную фразу, - не прогадаешь!
Она провела меня к джипу, где на заднем сидении сидел нахохлившийся, похожий на драчливого воробья, Свят.
Странная немота охватила меня. Я замычал, пытаясь обратить внимание на себя со стороны Лены. Помимо кожаных сидений, в машине были встроены бар и телевизор. Лена вытащила из бара замороженную бутылку водки, налила стакан, протянула мне и сказала:
- Пей! А ты, Хотабыч, проваливай отсюда!
Хотабыч сполз с высокого сидения джипа, посеревший, с трясущимися губами. Сделав несколько шагов, он вдруг бросился бежать.
Я залпом опрокинул стакан, водка обожгла мне горло и о чудо! Речь вернулась ко мне.
- Благодарствуйте... - прохрипел я и выскочил из машины...
День пролетел как истребитель, изредка пролетавший над нашим городком с сокрушительным рёвом. Работа велась с невообразимой скоростью, хотя Лены нигде не было видно. Хотабыч не смотрел по сторонам и не произносил ни единого слова. Странно, никто не обращал на него внимания, и он бегал, стараясь угодить каждому...
Вскоре был готов ещё один километр дороги. Оставалось только заасфальтировать дорожное полотно и передать этот участок проверочной комиссии.
Когда наступил конец рабочего дня, все быстро разошлись по домам, избегая излишних разговоров. После работы я успел переодеться, подошёл к знакомому домику и тихонько постучал. Мне никто не ответил.
Тем временем ночь опустилась на рабочий городок, покрыв все тяжёлым чёрным ковром. Странная тишина воцарилась вокруг, обычно в это время в городке бывает шумно. Я вдохнул в себя чистый, насыщенный лесными ароматами воздух, и смело толкнул дверь в Ленин домик. Раздался скрип. Растопырив руки, я продвигался в сторону слабого лучика света, исходящего от приоткрытой двери. Не знаю, что нашло на меня. Никогда в жизни не согласился бы на подобный поступок. Может быть, образ Елены, красивой, гордой, с её идеальной фигурой, фантастической пластикой, настолько поразил меня, что я следовал словно кот на запах самки, не в силах сопротивляться. Я толкнул приоткрытую дверь и оказался в спальне. Размеры наших домиков невелики, поэтому увидев вместо маленькой комнатки роскошную спальню, я был растерян. Свечи горели повсюду, на стенах, на широченной двуспальной кровати, отражаясь в многочисленных зеркалах. Незнакомый одурманивающий аромат щекотал ноздри.
Я не сразу заметил Елену. Сложно было представить, что человек может парить в воздухе вопреки всем законам гравитации.
Да, именно так и было.
Она висела на потолке, как раз над моей головой, её тело было обнажено, так что я мог полюбоваться восхитительными прелестями, включая изящное руно и бедра как у критской амфоры. Медные волосы огненным водопадом спадали вниз, чуть ли не касаясь моего лица. На полу лежала та самая странная книга, которую я видел вчера, только без клетки и золотого замка.
- Ленка! - тихонько позвал я.
Но она не ответила. Глядя на её широко раскрытые глаза, я понял, что она находится в трансе или же просто спит.
Я схватил книгу, выскочил из комнаты и бросился к выходу. Никто меня не остановил. Всю дорогу меня преследовало странное хихиканье, пока я не понял, что оно исходит от книги. Благополучно добравшись до дома, изнывая от нетерпения, я устроился напротив настольной лампы и открыл книгу на первой странице. Отчётливо запахло серой, и мне показалось, что нечто невидимое вырвалось из книги. Словно вонючее дыхание свирепого зверя.
- Кхе-кхе... - вдруг сказала книга откашливаясь. - Что пожелаешь, милок? - противным гнусавым голосом выговорила она.
- А что можно ...- растерялся я.
Мне хватило мужества не захлопнуть книгу, не вылететь из дома и не заорать.
- Вот странный... Да что хошь...
Я вспомнил, что самые выдающиеся изобретения, вплоть до первого полёта в космос, человечество испытывало на собаках, и решил последовать этому примеру.
Я вылез из окна в поисках Барбоса, спрятавшегося где-то в укромном уголке. Он примчался ко мне, высунув свой красный язык, с выражением готовности сожрать меня и все мои пищевые запасы. Барбос осторожненько зашёл в дом, принюхиваясь, запах серы его явно насторожил.
- А собаку научить разговаривать... Слабо? - спросил я у книги.
- Не остроумно...- огрызнулась книга. - Как пожелаешь, хозяин - барин!
- Дай-й пожрать! - вдруг раздалось в комнате, и я понял, что этот голос исходит из здоровенной пасти Барбоса.
Барбос, испуганный звуками собственного голоса, попятился.
- А можно ли собаку накормить?
- Да...Везёт же мне с дураками... - сокрушенно сказала книга.
Перед Барбосом очутилась миска с собачьим кормом. Затем последовала моя очередь.
В течение короткого времени я набил свой холодильник бельгийским пивом, чёрной икрой и копчеными колбасами, заказал себе драгоценности с гранатами и изумрудами, мешок с алмазами, каждый из которых стоил целое состояние.
Хихиканье переросло в хохот, когда я заказал себе красоту, безупречное здоровье и бессмертие. Вдруг помутнело в глазах. Я снял очки и обнаружил, что у меня стопроцентное зрение. Когда я посмотрел на себя в зеркало, то понял, что моей мускулатуре мог позавидовать даже Шварцнегер.
Мне ничего больше не приходило на ум, вся моя буйная фантазия не могла ничего выдавить кроме телепортации или телекинеза. Я задумался над тем, как хорошо было бы научиться читать мысли, но вдруг за окном моего дома раздались тяжелые шаги. Я этому нисколько не испугался - со мной была магическая книга. А напрасно.
Дверь в дом аккуратненько сняли с петель и поставили в сторону. Пёс Барбос озадаченно проворчал: "А ну вас..." и поспешил вылететь из дома. На пороге, пригнув головы, чтобы не задеть об проём, стояли двое местных рабочих, те самые, решившие в своё время помочь Елене. На этот раз, на их широких, как столовые блюда, лицах не читалось никакой жалости. Они прошли в комнату и уставились на меня, словно увидели в первый раз.
Я заорал, что было есть силы.
- Убрать их отсюда! Пусть летят в свою деревню, чтоб ноги их здесь не было!
Книга хрюкнула от удовольствия и вдруг прекратила смеяться.
- Всё, милок! Это слуги бабки-Маньки пришли...
Я осёкся. Один из рабочих схватил меня за шиворот и швырнул на стул, который вдруг искривился, расширился странным способом и прижал меня к себе крепкими объятиями. Только сейчас я мог рассмотреть своих рабочих как следует. Оказывается, помимо роста, они обладали густой кучерявой шевелюрой, сквозь которые пробивались странные острые выросты. Красные, словно буравчики, глаза сверлили насквозь. От их взглядов стало не по себе. Они вдруг скинули рабочие ботинки и зашагали к холодильнику. Послышалось странное цоканье по каменному полу. Затем, когда один из верзил исчез в глубине холодильника, выставив волчью лапу с острыми когтями, я понял, какую ошибку я совершил... Холодный пот выступил у меня на лбу. Рабочий открыл бутылку пива и опрокинул её в свою бездонную пасть, затем последовала ещё и ещё. Я только провожал бутылки взглядом. Когда в пасти одного из них исчез "Мартель", я попытался протестовать и сказал что-то наподобие: "Позвольте, позвольте..."
Один из них повернулся ко мне.
- Не позволю! Отрабатывать за всё это придётся, парень. Французский коньяк ныне дорог!
Палка колбасы последовала в глубокую пасть другого рабочего, с носом-крючком, смотрящим вниз.
Они быстро опустошили содержимое громадного тысячелитрового холодильника, который я выпросил у книги, затем встали передо мной, ни грамма не опьяневшие.
Громко отрыгнув, они заявили.
- За удовольствия платить надо ...
- Я заплачу, честно заплачу, - заверещал я, чувствуя, что целостность моей шкуры находиться под угрозой.
-И чем платить собираешься? Бабка-Манька очень сердится.
- Кто такая бабка-Манька? - спросил я, пытаясь выиграть время. Может, какой-нибудь прохожий будет проходить рядом с домом и спасёт меня.
- Бабка- Манька, - один из рабочих с носом крючком вверх поучительно поднял заскорузлый от грязи палец с длинным когтем, - работает помощницей у самого Азазеля. А он с её мнением считается. Елену она приняла и уважила, вот тебя она хочет в огненную яму на мучения послать, лет на сто тысяч как минимум ...
Он вдруг обхватил громадный холодильник и швырнул его в парившую под потолком магическую книгу. Книга расширилась вдруг до невероятных размеров и проглотила холодильник, утробно чмокнув.
- Но ведь за пиво и колбасу мне не нужно отрабатывать, - обиженно сказал я.
- Кто сказал? - удивился рабочий с носом крючком вниз, - ты из магической книги всё это вытащил? Вытащил... Ну а то, что мы здесь оприходовали - не пропадать же добру...Тебе это уже не понадобится. Будешь отрабатывать у Азазеля сто тысяч лет за своё непоколебимое здоровье и бессмертность.
- Подождите... Но как же продажа души и тому подобное... Я готов.
- А кому она нужна твоя душонка? Ты о себе только беспокоишься. Когда Ленка у бабки-Маньки была, она в первую очередь счастья для всех людей попросила. А потом узнала, что это невозможно, - очень расплакалась. Она вообще ничего для себя не просила... Уж очень она бабке-Маньке понравилась. У Елены есть договор - за каждое доброе дело расплачиваться будет частицей своей души.
Они схватили меня, освободив от объятий стула, и потащили к книге, которая вдруг задымилась и задышала нестерпимым жаром. Я попытался вырваться, но двое верзил держали меня в своих ручищах, словно в тисках.
- Куда вы меня тащите? - заорал я.
- В яму, - последовал вежливый ответ.
- Неужели нет никакого выхода! - взмолился я.
Они отрицательно покачали головой и понесли меня всё ближе и ближе к пылающей, книге.
- Стойте! - Вдруг раздалось позади меня.
Здоровяки аккуратно поставили меня на ноги и внимательно уставились на вплывшую в домик прекрасную Елену. Я тоже застыл, не в силах оторваться взглядом от её красоты. Елена не стеснялась своей наготы. Она стояла пред нами во всей своей красоте, перебирая в руке медную прядь вьющихся волос.
- Отпустите его! - потребовала она. - Не виноват он. Человек очень слаб, чтобы воздержаться от искушений.
- Это как бабка-Манька скажет...
- Я поговорю с ней.
В это время раздался шум, в зияющий проём двери влетела, восседая на обычной дворничьей метле, старуха с длинным крючковатым носом, с узким, словно щель, ртом, и с выцветшими от преклонности лет белесыми глазами.
- Ну, чего вы остановились! - проскрипела старуха. - Никакой жалости к подлецу! Своровать волшебную книгу! Да как посмел!
- Пожалей его, бабка-Манька! Дай ему шанс, - попросила Елена.
- И не подумаю!
- Тогда больше ты ничего от моей души не получишь. Так и передай Азазелу.
- Ой Елена, Елена...Не стоит этот хлопчик твоей заботы... Но наказание дружочек получит. Никак нельзя без наказания.
Она подлетела ко мне ближе, я почувствовал ломящую боль в суставах и в теле. Потолок стремительно стал опускаться мне на голову.
- Будешь в услужении у Елены тысячу лет. А там видно будет...На твоё поведение.
Двое здоровяков вместе со старухой вылетели знойным вихрем из домика.
Всё вокруг стало неимоверно больших размеров, и видеться стало не так как прежде.
- Иди сюда, Никуша, иди сюда, хорошенький!
Я увидел перед собой огромные зеленые сияющие Ленины глаза.
Она вдруг подняла меня и прижала к своей груди. Тут я вырубился, неизвестно из-за чего больше, то ли из-за Елениной совершенной груди, то ли из-за того, что увидел вместо своих рук кошачьи белые лапки...
Иногда мне кажется, что это сон. Но я открываю глаза и вижу перед собой Елену. И тогда я вспоминаю всё...
Елена переехала в большой город, где открыла магическую контору. Она гадает, лечит травами, помогает от невзгод. Люди приходят к ней, потому что верят. Ухажёров у неё хоть отбавляй, но никому она не даёт предпочтения. Люди привыкли к белому пушистому коту с голубыми глазами, присутствующему на всех сеансах магии. Я внимательно наблюдаю за Еленой, как она шепчет заклинания, готовит колдовское зелье. Ей не удалось снять Манькино заклятие.
Я выпросил у неё компьютер, и вечерами, когда Елена засыпает, я пытаюсь писать. Лапы соскальзывают с клавиатуры, я ошибаюсь, но не унываю. Елена с интересом перечитывает всё, что я пишу. Говорит, забавно наблюдать, как старательно, высунув язык, я тарабаню по клавишам. В ответ я запрыгиваю к ней на колени, устраиваюсь поудобнее и начинаю мурлыкать любовные песни. Она прижимает меня к своей прекрасной груди и начинает целовать. В это мгновение я чувствую себя самым счастливым на свете.
Я тарабаню по клавишам, фыркая от злости, когда вместо одной буквы печатается другая. О чём пишу? О том, как это происходило. Вспоминается Хотабыч, тяжелый груз ответственности был велик для него. Он ушёл с работы и сейчас выращивает цветы. Встретившись однажды с Еленой, он вручил ей громадный букет роз. Елена изменила ему жизнь. Вспоминаются люди, работавшие рядом со мной. Все они прекрасно устроены, у них красивые жены и здоровые дети. Елена всех сделала счастливыми. Что касается меня...Наверное, моё нынешнее бытие - это то, чего я заслуживаю...Всем, кто прочитает этот рассказ, настоятельно советую подумать хорошенько, прежде чем прибегать к помощи колдовства и магии. Последствия могут быть самыми неожиданными...