Если вас еще не убили, то вы читаете эти строки. Мой вам совет: немедленно уходите отсюда, и никогда не возвращайтесь. Надеюсь, вы последуете ему. Хотите объяснений? Я расскажу вам одну историю. Она произошла давным-давно. Она старше тверди и светил этого мира. Одним из участников этих событий являюсь я. Здесь и сейчас меня зовут Кэтлин, мне двадцать пять лет, мою семью убили, мою деревню сожгли, и осталось совсем немного времени до того, как найдут меня. Да сегодня все так, а в то время было иначе.
Закончилась последняя в тысячелетии битва с пустошниками. Мир готовился к большому торжеству. Сады нарядились белыми цветками вишни. Небо посветлело, впервые за несколько месяцев. Солнце ласково гладило по макушкам наших детей. На небе сияла радуга. Дождя в тот день не было, а она появилась яркая и четкая. Казалось, что если пройти всю деревню, то где-то там, ближе к лесу, можно подойти и потрогать разноцветные полосы. Работа кого-то из хранителей не иначе. Подозреваю, что Нэко. Он хранил душу неба, и такие проделки были ему подвластны. Дикие птицы тогда подлетали к людям и брали корм из их рук. Каждый прохожий норовил встретиться с тобой взглядом и улыбнуться. Весь мир был влюблен. Представьте счастье такой величины, что захватывает дух, хочется и плакать и смеяться одновременно. Все трактиры угощали бесплатно, на улицах играли музыканты. Кто-то дарил нам трогательные нежные баллады, кто-то восторженные мелодии ликующей победы. На углу нашей улицы стоял скрипач, его игру я и сейчас частенько вспоминаю. Никогда мне не доводилось слышать ничего подобного. Только тогда, только в тот день, музыканты исполнили все самое восхитительное, что было в закромах их таланта, художники написали самые лучшие картины, на которые были способны. Все гениальные творения последних веков нашего мира, датируется именно этим днем. Каждому человеку, даже самому низкому, хотелось тогда воспарить к облакам. Счастье наполняло людей: в битве с пустошниками хранители одержали победу. Еще, по меньшей мере, пятьсот лет нашим жизням ничто не будет угрожать.
Если бы кого-нибудь тогда остановить на улице и спросить, что он чувствует, прохожий бы рассмеялся и обнял Вас, и этим все сказано. Но будет ложью, сказать, что абсолютно все были счастливы. Несколько человек в тот день страдали. Страдала женщина, живущая на улице полевых цветов. Ее волосы побелели несколько месяцев назад. Победа хранителей не была ей интересна. Еще несколько человек переживали из-за ее горя. Их тоже мучила печаль. Но переживания этих людей были несравнимы с тем, что чувствовала она. Вторую луну ее сын не вставал с постели. В окна душной комнаты залетали белые лепестки, опускались на лоб больного и намокали от горячего пота. Ганс уже отправился в путь, так сказал лекарь. Слову его нельзя было не поверить. Не знаю, как у Вас, но в тех местах, лекарь считался пророком, и никогда сказанное им не опровергалось. Ганс уходил под смех детей за калиткой и песни счастливых голосов, под звуки восторженной скрипки и стук трактирных кружек. Каждый, идя по улице полевых цветов, стремился отвести взгляд от светлого домика, загородившегося деревьями вишни. Наверно было что-то невидимое глазу, то, что заставляло обходить это место стороной. Словно огромный темный купол повис над цветущими деревьями. Кто знает, о чем думали прохожие при взгляде на жилище Ганса и его матери. Это неведомо никому. Но я постараюсь передать Вам, те чувства, которые испытывала Шид, оказавшись в наших местах. Когда солнце только-только начало клониться к горизонту, на деревенской улице показалась она. Дриада шла босиком, одетая в рваное серое платье. Тот, кто бросал на нее взгляд, принимал за нищенку. Некоторые предлагали помощь. Дриада молча шла вперед, не отвечая на слова и улыбки. Она издали почувствовала неладное и теперь тревожно всматривалась в очертания цветущего сада. Возможно, ее глазу открывалось что-то большее. Возможно, она издали увидела тонкую лестницу, которую протянула для Ганса Смерть, и которая становилась плотнее и крепче с каждой секундой. Дорога овладела умирающим. Приглашение Смерти пугало Шид. Она всем сердцем желала, чтобы это был кто-нибудь другой. Пусть мать Ганса, только не он сам.
Бездомная дворняга с бельмом на глазу побежала за ней, виляя хвостом. Дриада на секунду перестала хмуриться. Остановившись, она погладила собаку; поцеловав в лоб и дотронувшись ладонью до больного глаза, прошептала молитву. Никто не видел, как пес, ласково глядя на нищенку блестящими добрыми глазами, дошел с ней до сада с цветущими деревьями. Но даже пес остановился перед светлым домиком и, поджав хвост, побрел прочь, оставив Шид в одиночестве.
Дорога до калитки была, наверно, самой мучительной в ее жизни. Любовь дриады проснулась несколько лет назад. Любовь Ганса не была слабее. Они часто гуляли по лесу. Любой другой влюбленный нарвал бы для своей невесты букет цветов, но не Ганс. Он не смел тронуть ни единой ветки, ни единой травинки в ее лесу. Шид собирала для него самые сладкие ягоды и приносила в дар. Как-то раз, она сорвала зеленые ягоды дикого красновика. А когда те покраснели в руках Ганса и превратились в спелые плоды, Дриада звонко смеялась над удивленным лицом возлюбленного. Этим двум некогда не было скучно, им было неведомо, что такое ссора. Они подолгу разговаривали, сидя под ветками вишни, и мечтали о том, как будут жить вместе после войны, какими будут их дети. В союзе человека и хранительницы могли родиться как простые смертные, так и дети-хранители.
- Если наш ребенок будет хранителем, то кем бы ты хотела его видеть?
- Хранителем солнца. Корэ уже стар и он единственный, у кого душа светила. Стоит ему погибнуть, и снова начнутся зимы. Жди потом, когда появится новый хранитель, и возьмет все под контроль.
- Согласен, это очень важно. Но тревожно на душе, когда твой ребенок несет такую ношу.
- Тревожно быть родителями короля, да?
- Да.
Он гладил ее волосы, и представлял, как по их саду будут бегать дети, а среди них будет мальчик, златокудрый, как Шид и с ее хитрыми лисьими глазами. Он будет во сне уходить на солнце и касаться ладонями души светила, чтобы забрать ее с собой на твердь, когда станет взрослым. И тогда, начнется непростая жизнь для их семьи. Хранитель солнца обязан оставить свой дом, чтобы стать отцом и другом всем людям и хранителям. Великая честь и тяжкая ноша. Ганс втайне надеялся, что такая судьба не ожидает его сына. Дети-хранители будут уходить, как уходила Шид. Сначала она исчезала не надолго, всего на несколько дней. Потом она стала пропадать на месяцы. Однажды, Дриада не появлялась год. Тогда пустошники напали на Совет хранителей. Гнев заставил Шид покинуть Ганса. Она была полна решимости, сделать все, что в ее силах, для спасения своего мира. Гибель нескольких хранителей из Совета грозила обернуться концом света. Этот год были самыми тяжелыми в жизни дриады. Не было ни одного места, где бы ни побывал ее дух. Не было ни одной битвы, в которой она не участвовала. Когда пустошники загнали хранителей в горы, Смерть подходила к Шид. Тогда то они и повстречались впервые. Женщина наклонилась, убрала волосы с лица и вытерла темной тряпицей кровь с лица дриады. Смерть была красивой: светлые, как у дриады пряди, выбившиеся из под капюшона; доброе лицо и ласковая улыбка. На такую улыбку невозможно не улыбнуться в ответ. Дриада закрыла глаза и почувствовала, как погружается в темноту, словно тонет в земле, как в болотной жиже. А потом ее позвал голос Бэллы
- Шид, тебе еще рано умирать. Возвращайся. Я успела излечить твои раны.
Жало пустошника, которое пронзило ее шею, дриада и сейчас носит с собой, как память о том, что улыбалась смерти, и о том, что хранительница души большой воды исцелила ее. Год странствий, год боли и год бесконечной тревоги. Но тот путь, по которому она шла сейчас, был намного страшнее всего, что было пережито за время войны. Идя в логово пустошника, Шид не испытывала такого страха, как ныне подходя к дому своего возлюбленного.
Отворив незапертую дверь, она замерла.
- Шид!
- О, Лиз!
Женщины обнялись. Слезы старухи намочили щеки дриады.
- Дочка, вылечи его!
Дриада поджала губы, глядя мокрыми глазами на бледное лицо Ганса. Он походил на покойника. Смерть уже давно вручила ему приглашение, и ожидала гостя с минуты на минуту. Дриаде не нужно было знать о словах лекаря, она теперь сама умела видеть Смерть. Уже после исцеления, Шид замечала иногда, как та кому-то приветливо махала рукой, потом удалялась; бывало, что она задерживалась, воркуя над телом раненного и, убирая со лба волосы, затем, разочарованно вздохнув, уходила. Иногда она появлялась как молния на небе, и, мелькнув вспышкой, исчезала уже не одна. Ганса Смерть ожидала давно. Ожидала, твердо уверившись, что приглашенный, обязательно, явится. Бессилие цепкими пальцами с острыми коготками впилось в шею Шид. Все на свете, все, что есть у нее на этом свете, она бы отдала за его жизнь.
Надо спасти. Надо во что бы то ни стало спасти. Исцелить улыбнувшегося смерти может только очень сильный хранитель, как Бэлла, но даже она не смогла бы вернуть Ганса: тот был в пути. Обладая полным резервом сил, Шид сумела бы задержать его на несколько дней. Но и это ей сейчас не дано. Последняя битва с пустошниками вымотала дриаду. Демоны использовали силы, накопленные веками. Они хотели уничтожить все живое. Никто не мог разгадать их замыслов. Зачем существовать, если нет никого кроме тебя? Дриада знала, что думал хранитель солнца. Как-то раз она подслушала его разговор с Бэллой.
- Пустошники одержав победу, будут биться друг с другом за право обладания этим миром.
- Что собирается делать последний пустошник в этом мире, будучи совершенно одним? - спросила хранительница большой воды Бэлла.
Дриада многое бы отдала за то, чтобы узнать ответ на этот вопрос. Интересно, не екнуло ли у нее в тот момент сердце. Должно быть, она считала тогда ужасным убить все жизни, чтобы вечность наслаждаться одиночеством.
- Шид, ты посмела присутствовать при нашей беседе.
- Простите, меня, хранитель света Корэ. Как я могу загладить свою вину перед Вами?
- Ты будешь биться с пустошниками, как и все мы. Ты загладишь свою вину, если любовь к этому миру и его созданиям станет для тебя всем; если никто не будет так отважен в бою, как ты, и если наши враги будут повержены.
Дриада прошептала слова клятвы, сливаясь с тенями деревьев. Те приняли ее и перенесли домой. Никто не знал о планах пустошников, кроме Корэ и Бэллы.
Шид любила хранителей, любила свой мир, и, пожалуй, выполнила его просьбу. Ничто кроме любви не было в ее мыслях во время битвы. И, наверно, никто не защищал свой мир так отчаянно, как она.
Когда пустошников окружили на краснотравной равнине, хранитель души солнца погиб. Шид видела, как жало демона снесло голову Корэ.
Дрожащими руками, морщась от невыносимого чувства омерзения, дриада собрала клочки молний, которые хранили деревья, и метнула в голову пустошнику. Тот захрустел, как сухой хворост, упавший в костер. Рука его, горящая синим пламенем, потянулась к сердцу хранителя. Дриада собрала боль леса и всю силу топоров дровосеков, что скопили деревья и пни. Рука и жало пустошника упали на землю.
Она подбежала к телу Корэ и, дотронувшись до сердца, почувствовала, как некая сила влилась в ее руку, заскользила вместе с кровью.
- Отдай, зашипел пустошник, продолжая гореть.
Пустошники бессмертны, в отличие от хранителей. Их всего около двух сотен. И большее, на что способны защищающие этот мир, - сдерживать демонов и воспитывать детей, чтобы те отдали свои жизни на поле битвы.
Синие глаза пустошника такого же цвета, как и пламя. Они хотят ее испепелить, как лесной огонь хочет испепелить демона.
- Отруби ему голову! Так ему потребуется дольше времени на восстановление! Шид!
Голос Бэллы откуда-то издалека. Ее не было возле краснотравной равнины. Дух хранительницы большой воды, почувствовав беду, скользнул к сердцу Корэ и обнаружил внутри холодную пустоту.
- Шид!
Дриада собрала лесную силу, и в этот момент жало другого демона вонзилось в спину. Это был второй случай, когда смерть приходила за Шид. Более она не появлялась.
Покинув умирающего возлюбленного и его мать, идя по пыльной дороге к полю, Шид вспоминала эту битву. Вспоминала Бэллу, которая во второй раз исцелила ее. Вспоминала душу солнца, которую она забрала у хранителя. Вспоминала глаза всех, присутствующих на Совете. Глаза тех, кто выжил в бою. Их голоса. И один единственный вопрос, который все хотели задать.
- Шид, где душа солнца?
- Я отдала ее светилу. Когда пустошник напал, дух мой отправился на солнце и оставил там душу.
- Теперь солнечные дни нам не подвластны. Снова станут приходить зимы. И сколько веков пройдет, пока появится новый хранитель.
- Вы должны сказать спасибо дриаде,- хранительница большой воды встала. Она не позволила демонам лишить нас светила. Она спасла нас от вечной зимы. Спасла наших людей от смерти.
Взгляды, направленные на Шид, смягчились.
- А теперь, нам нужно сообщить всем, что мы уничтожили демонов на ближайшие пятьсот лет.
Но было то, чего не знал Совет хранителей. Одному пустошнику удалось сохранить свое тело, тому самому, что горел синим пламенем дриады. Он скользнул к тени от камня и исчез, растворившись на время в небытии. Под треск огня и звон мечей, Шид теряла сознание, чувствуя, как рядом идет битва с демоном, ранившим ее, и, глядя как синие глаза, полные злобы тускнеют в густой тени.
Когда солнце почти коснулось горизонта, дриада снова вышла на пустошь. Деревня, улица полевых цветов и дом Ганса остались позади. Она стояла, прислушиваясь к каждому шороху, всматриваясь в каждую тень. Ждать долго не пришлось. Сиплый голос позвал
- Подойди ко мне, дитя.
Синие глаза снова горели в тени черного камня. Шид всмотрелась в его очертания. Пустошник уже успел отрастить новое жало и руку.
- Ты знаешь, зачем я здесь?
- Конечно, знаю. Сколько я повидал таких как ты. Не бойся, шагни в тень, и мы обсудим условия нашей сделки.
Дриада воровато огляделась, хотя это и было бессмысленно. Если кто-то из хранителей находился по близости, то видим не был.
- Нет. Обсудим так.
Пустошник кивнул и, кажется, улыбнулся.
- Что тебе нужно?
- Это правда, что ты можешь излечить, приглашенного Смертью и отправившегося в путь?
- Ооооо! Это правда. Но плата за такую услугу будет высока.
- Тебе нужна моя душа?
Порыв ветра принес с собой пыль. Дриада зажмурилась, а демон, нервничая начал грызть жало.
- Ты второй хранитель, пришедший ко мне. В первый раз, я взял его душу, и теперь в моей власти горы. Люди перестали там селиться. Тебе подобные избегают этих мест. Что делать пустошнику с этими горами? Лес признаю более весомая находка, нежели горстка камней. Но для того, чтобы извести ваш род и род людей, надо ждать несколько столетий, а быть может и тысячелетий. А это большой срок. И кто знает, возможно, родится еще один хранитель и душа уйдет к нему. Мне нужно что-то другое. Нечто более важное для вас всех. Нечто, что сможет уничтожить ваши жизни за несколько дней, несколько часов.
Демон замолчал. В душе Шид была настоящая буря. Какая-то часть ее радовалась своей тайной находке, другая же проклинала себя за то, что не исполнила свой долг перед Корэ.
- Я видел, Шид, что ты оставила себе сувенир с поля битвы. Зачем он тебе? Все равно через несколько дней он покинет тебя. Дриады не способны долго держать при себе такие вещи. Они могут только передать кому-то. Отдай душу солнца, и я верну твоего Ганса.
- Я отдам ее, а ты уничтожишь все живое в нашем мире. Ты убьешь нас!
- Нет, - демон покачал головой и зацокал языком,- я сделаю вас такими же, как я бессмертными. Вы станете пустошниками и отправитесь в другой мир, где будете вдвоем. Никого и ничего. Абсолютно чистый белый лист и двое влюбленных.
- Если все так просто, почему бы тебе самому не отправиться в тот мир и не стать его единственным жителем и хозяином.
Пустошник снова зацокал языком.
- Тот мир будет существовать много тысяч миллиардов лет, но он не совершенен - не вечен. Не бойся, Шид. Мы всегда сдерживаем свои обещания. Я обещаю исцелить Ганса, сделать вас бессмертными и подарить вам свой мир.
- А если той тверди осталось гораздо меньше времени, чем ты говоришь?
- Гораздо меньше времени осталось Гансу. Ты, конечно, можешь уйти, если хочешь. Тебе ведь несколько веков Шид, ты знаешь, что пустошники никогда не обманывают. Мы не видим в этом смысла. Если я говорю, что хочу убить, я убиваю. Если я говорю, что хочу подарить тебе новую твердь, значит, я подарю.
- Как я узнаю, что Ганс исцелен?
- Ты сама его исцелишь. Поцелуй в лоб излечит его, поцелуй в губы подарит вечную жизнь. После захода солнца коснись кончиками пальцев его век, он уснет. Крепко возьми Ганса за руку и подбрось в воздух горсть белых лепестков.
- И это все?
- И это все. Но сначала мне нужно то, что ты спрятала.
Шид прикрыла сердце ладонью и почувствовала, как быстро оно бьется.
- Забирай, - она шагнула в тень.
Когда солнце уже скрылось за горизонтом, они сидели в саду. Одной рукой она крепко держала его руку, в другой сжимала горсть белых лепестков.
- Теперь не будет никаких войн. Мы всегда будем вместе. Будем каждый вечер любоваться заходящим солнцем, а потом подолгу смотреть на эти звезды. Они прекрасны как ты Шид. Хотя нет, ты прекраснее. Прекраснее тебя нет ничего. Слышишь, снова играет скрипач?
- "Солнце всегда будет согревать наши сердца"?
- Да да, оно. Я, кажется, знаю этого скрипача, он играл на свадьбе моей кузины. Скоро у нас с тобой будет свадьба. Я хочу, чтобы он играл и на ней. Давай поженимся на рассвете? Поют первые птицы, на траве еще роса. А какой великолепный вид открывается из нашего сада в это время! Виден твой лес и...
Она дотронулась кончиками пальцев до его век.
- Прости, Ганс, но это солнце больше не принадлежит нам. Оно почти погасло. Здесь нам больше нечего делать. И мне очень больно от этого. Мне сейчас так больно, как больно будет тебе, когда ты очнешься и узнаешь обо всем. Я знаю, что ты будешь очень зол, когда проснешься и поймешь... Но впереди миллиарды лет, только мы вдвоем и больше никого. Рано или поздно, ты и простишь.
А в то самое время, когда Шид собрала в ладонь белые лепестки, совет хранителей был почти в полном составе. Все вспоминали последнюю битву и гибель Корэ.
- Это было ужасно. Я до сих пор не могу поверить, что он покинул нас.
- Хранители, ваша скорбь мне понятна, я любила Корэ не меньше вас. Но сейчас мы должны обсудить предстоящие нашему народу зимы. Более тысячи лет не покидала душа солнца тверди, и никто уже не помнит, что такое зима и как к ней готовиться.
- Извините, Бэлла, - самый хмурый хранитель поднялся с места, - во время зимы светило остывает? Я очень молод, отец не рассказывал мне про зимы.
- Разумеется, нет. Светило остывает только в одном случае, если того желает обладатель его души. Это невозможно, Шид отдала ее солнцу.
Хранитель поджал губы.
- Мне трудно говорить это вам, но я храню душу неба, разгоняю тучи и рисую радуги, и ... Возможно вы еще не заметили, но я обращаю на него внимание, и умею читать по знакам ... Наше светило начало остывать.
Бэлла взглянула в тревожные глаза говорившего. Понадобилось одно мгновенье, чтобы она поняла, что произошло.
По высоким волнам, рвущимися клочками и изгибающимися от порывов штормового ветра, несся дух хранительницы вод. Ворвавшись в сад вместе с соленым запахом моря, она застала только несколько белых лепестков падающих на землю. Мир смертных погрузился во тьму. На этом история бесконечных войн смертных с бессмертными заканчивается, и начинается новая: история войны бессмертных с бессмертными. Что ожидало Ганса, когда он проснулся? Равнины неизвестной земли и мелкий холодный дождик, моросящий все дни напролет в течение нескольких лет. Что ожидало Шид? Закончив одну войну, она тут же стала участником другой. Была какая-то частица ее тела, которая никогда не умирала - мелкая пылинка из которой появлялись сотни таких же пылинок. Соединяясь и образуя новые жизни, Шид населила этот новый мир собой. А Ганс собой. Близ рек растут деревья Шид и Ганса, в лесах водятся животные Шид и Ганса, в деревнях и замках живут люди Шид и Ганса. Много тысячелетий идет между ними война. Дриада первое время не убивала детей своего возлюбленного, даже когда он сжигал в кострах мести ее собственных. Кроткая любовь терпела его ненависть в надежде, что когда-то он одумается и примет ее. Но все чувства не вечны, и настал тот день, когда место любви все же заняла ненависть. Ягода Шид, которую съедало животное Ганса, тут же становилась ядовитой. Стая птиц Шид, встретившая на своем пути птиц Ганса, стремилась разорвать противника на части. Мир разделился надвое. Животные убивают, не задумываясь, а люди и сами порой не могут понять, отчего в них столько ненависти к тем другим. Мы ненавидим их, а они ненавидят нас. Каждый их жест, каждое слово, малейшее движение нам неприятно. Иногда кто-то из нас вспоминает, как я сейчас. Я помню свою мать, которая когда-то замерзла во льдах темного мира, помню улицу полевых цветов, помню скрипача стоявшего на углу, который должен был играть на моей свадьбе, помню мечты о детях. Помню глаза дриады, когда она наклонялась, чтобы коснуться губами моего лба. Тогда мне многое не было известно, теперь я знаю, что человек, продающий свою душу, заслуживает жалости или сострадания; продающий души других - презрения. Я никогда не прощу Шид, и никогда не поддамся ни ее любви, ни ее ненависти. Эту запись я делаю для случайных людей, которые иногда появляются здесь. Вы добились воистину великих достижений, научившись создавать порталы между мирами. Мои маги далеки от этого. Дриада боится, что я уйду вместе с вами, поэтому жестоко убивает пришедших. Я повторюсь: уходите, как можно быстрее, и никогда больше здесь не появляйтесь. Этот мир плод безумной эгоистичной любви жестокого существа. Здесь нет места вам. Как же она этого боится - потерять меня. Ведь ее самая заветная мечта - найти то создание, в котором таится бессмертная частичка моего первого тела - тела Ганса. Она жаждет найти ее и спрятать в медальон, чтобы мой разум не смог создать новых существ, способных мстить. Дриаде нужен молчаливый спутник, чье присутствие она бы чувствовала всегда. Придется ее разочаровать, в Кэтлин моего бессмертия нет.
Знаю, что вы появитесь через пару часов. Мои маги научились читать по знакам ваше приближение. Скоро сюда придут люди Шид и убьют бедняжку Кэтлин. Пергамент они не увидят, он только для глаз чужаков, а если кто из ее детей случайно его коснется, запись тут же превратится в прах. Повторюсь еще раз, хотя, если Вы не последовали моему совету ранее, то это уже бессмысленно: Вы ведь не хотите, чтобы убили Вас, Ваших детей, чтобы из мести ко всем странствующим магам, дриада пришла в Ваш мир и поработила его? Тогда уходите, и никогда более здесь не появляйтесь. А мы пустошники, мы будем убивать друг друга, пока не останется кто-то один.