Рыцарь Беоблод спешился, поплотнее закутался в плащ и поднял глаза к небу: узкий ущербного Месяц касался нижним краем Кабаньего Хвоста. Облако висело на ярком созвездии Леопарда. "Место - то, и время тоже. Обновим на завтра", - подумал рыцарь, вынимая книгу из седельной сумки. - "И что такое, где начало, где конец?" Он так и сяк вертел премудрый фолиант, но уже почти стемнело, и разобрать хитромудрые письмена никак было невозможно. "Эх, была не была!" - Беоблод вырвал с хрустом страницу из начала, из того, что уже исполнилось, клацнул огнивом, запалил огонь. Страница коптила, буквы в книге прыгали - так и так, ничего не разобрать. "С утра погляжу", - рыцарь-избранник печально проводил взглядом дымную завитушку, отряхнул пепел с пальцев. - "Прощай, прощай былая беззаботная жизнь! И ты прощай, принцесса Сехут!" Принцессу забывать, впрочем, было жалко. Но подвиг рыцарский - что рожон, против не попрёшь, себе дороже. Правду сказать, рыцарь пока никаких особых перемен в себе не чувствовал, и что там написано было в вещей книге мелким почерком насчёт забвения - толком не разглядел, может быть, прошлому исчезнуть предстояло не в его личной памяти, а, скажем, в памяти народной. Тогда с принцессой могло ещё и обойтись по-хорошему.
Рыцарю Беоблоду от учителя его Рукомойшеца было назначено отыскать Вольфрамового Болвана. Отыскать - и всё. Болван, вообще-то, исполнял желания, и, как водится - самые заветные, но про желание магистр Рукомойшец ничего не сказал. Беоблод, однако, сомнений не ведал - сказано отыскать, значит, отыщу. Может быть, в священной книге что-нибудь объявится насчёт желаний. Вон, в ней каждый раз страницы разные... В общем, будущее туманно, а главное - доблестный дух и чистота намерений.
С тем рыцарь улёгся спать и во сне, конечно, видел вожделенного Болвана.
Статуй являлся ему то толстым, то тонким, то маленьким, с палец, то, напротив, уходил блестящей полированной головою в облака. Нынче он был в натуральную величину - с человека, то есть.
- Ну, - сказал Болван насмешливо, - две недели постился, не мылся, провонял весь, теперь в путь подался, а зачем?
- Как - "зачем"? Вот, найду тебя, желание ты исполнишь...
- Чьё желание, дурилка? Тебе ли чего желать было, - и принялся загибать твёрдые блестящие пальцы, хоть рыцарь и открыл было рот. - При дворе состоял? Состоял. Как будто не жаловался. Так? С принцесской твоей дела были на мази? На мази. Здоровье как? Дай Бог каждому.
Беоблод во сне только кивал.
- Теперь к общественным делам перейдём. Держава крепка?
- Крепка, но...
- Я тебе! Молчать! Житницы - полны. Реки и недра обильны. Леса густы. Девы.. ох, девы... Прочее всё сообразно... Так чего же тебе не хватало?
- Духом, - вякнул Беоблод, - расти следует...
- Духом! - взревел Болван. Был он нынче в дурном настроении, видно. - Неуч! Алхимик недоученный! Духом! Почто Университет тогда бросил?
- Тоска...
- Тоска! А тут тебе веселее, значит. А ты думаешь, я твой дух задаром утолять буду?
- Так ведь магистр велел подвигом опоясаться...
- Опоясаться! - совсем уже злобно сверкнул выпуклыми полированными гляделками Болван. - Ишь, чего выдумал. Вот пусть магистр бы сам и опоясывался. Нашёл дураков, вроде тебя... Твоё желание я буду выполнять, понял? И ничьё более. А я ведь не пуховый, не медовый - Вольфрамовый я! Весь. Насквозь. И пророчествами ты меня не разжалобишь. А вот как и чего пожелаешь - того тебе и сделаю, и не задаром! Ой, не задаром. Так что поворачивай-ка своего конягу, и назад, домой. К принцессе и прочему.
Беоблод собрался проявить твёрдость, но тут во сне случилась трещина - закукарекал невесть откуда взявшийся петух. Рыцарь открыл глаза - светало. На щите и впрямь сидел большой рябой петух и голосил во всю глотку.
- Это ты мой сон нарушил?
Петух кококнул, клюнул воздух. Рыцарь поднял грудку с земли, запустил в певуна. Промахнулся.
- Почто птичку обижаешь?
Беоблод обернулся. Здоровенный детина, играя мускулами, стоял там, опираясь на дубину - будто вырос из травы. Рыцарь соображал - подраться с таким... себе дороже, с другой стороны, если повезёт - опять же, подвиг... Выбор непростой. В книгу бы заглянуть, да не с руки...
- А ты кто такой? - Беоблод решил прибегнуть к Пятой Методе. Метода помогла. Детина помялся и покашлял в кулак:
- Я-то... Я странствующий маг, а ещё кулачный боец и лекарь. Букашка меня зовут.
- А я Беоблод из семьи Нигушемов, слыхал, небось?
- Извини, не слыхал.
- В странствии я, - важно отвечал рыцарь. - В подвиге, значит. А ты со своим петушищем созерцание моё нарушил.
- Так ведь Божья тварь, - развел руками Букашка. - Ему час пришёл, вот он и возопил. Ну, что, будешь со мной драться?
- Не буду, - отрезал Беоблод. В самом деле, как с таким здоровилой драться? - не положено.
- Это кем же не положено?
- Уставом.
Устав Букашку убедил. Ему, видно, хотелось с утра поразмяться, но - не судьба. Он свистнул, и петух, убежавший от рыцаревой грудки подальше в луга, тотчас же вернулся. Беоблод только диву дался - пока добежал, оказался размером с доброго коня. Глазищи огненные, шпоры на ногах, чешуя на ляжках - и медный клюв. Букашка крякнул и оседлал бегучую чудо-птицу. Беоблод взобрался на верного коня Префикса.
- Небось, разъедемся, так и не переведавшись, - горько сказал маг и лекарь. - Нехорошо как-то.
- Может, встретимся ещё где-нибудь, - сказал Беоблод.
- Это ещё когда, неизвестно.
Тут Беоблод, который изрядно погонял коня, сообразил, что Букашка по-прежнему едет локоть к локтю - выходит, едут-то они в одну сторону!
- А ты это куда? - с подозрением спросил рыцарь.
- Вообще-то, я в Троц собирался, там народное гуляние. А ты тоже, небось? Сейчас все в Троц едут.
- Мне на гуляниях делать нечего. Говорю же - подвиг мне назначен. Еду я искать Вольфрамового Болвана.
- Ух ты! - Букашка прикусил губу и выпятил глаза. - От это да! Так к Болвану же... ой! Это же в Ульянье царство надо ехать, а там сейчас смутно... Пропадёшь, пожалуй.
- Ничего не пропаду, - отрезал подвижник. - И попутчика мне не положено.
- Ну, не положено, так не положено, - Букашка опять огорчился. Ему, видно, хотелось показаться во всей силе и красе, но рыцарь попался неуступчивый. - Доеду с тобой до дядьки Френа, заночуем, ты себе на север, а я на юг...
У дядьки Френа был дом на столбах посреди дороги. Высокая стена, колючая проволока поверху, огромный мутный светильник шарил по окрестному миру. На дубовых воротах - жестяной невзрачный дракон прибит.
- Фух, - выдохнул Букашка, слезая с петуха. - Прибыли. Ты только, Беоблоде, не вздумай с дядькой о погоде говорить.
- Почему это?
- Ну, так вот, - замялся маг. - Хороший совет даю, добром прошу. Про хазарские там игры, про деву Леблядь, про что хочешь - только не про погоду. Очень он от этого дела становится яростен.
Беоблод поморщился. Не собирался он ни про погоду говорить, ни даже ужинать, а намеревался ночь бдеть над оружием в часовне.
Но за дверью так пахло, и столько там толклось народу, и такой окорочище болтался над прилавком, что бдение потускнело и съежилось в сознании рыцаря. А голод, напротив, забряцал костьми и заурчал желудочными соками.
Букашка протиснулся к стойке, вежливо попросил хлеба, мяса и пива. Пиво получил тут же, хлеб вывалили на стойку - тёплый, как женская грудь, и такой же душистый, а мясо, завяленное сырым, тощий дядька Френ принялся строгать прямо с говяжьей ноги, придерживая за бабку. При этом он пронзительно рыскал взором по путникам.
- Что, господа, - сказал он, сглатывая, - будто погоды нынче.. того.. ветер подымается?
Беоблод раскрыл было рот, но получил пинок от Букашки.
- В западных королевствах дожди, дожди... А?
- Я с севера пришёл, - Букашка сунул нос в кружку с пивом и засопел.
- Север! Морозы... у нас прошлый год тоже снега намело - аж три ярда, а у вас как?
- Млч, - пробубнил Букашка из глубин кружки.
- Ась?
Беоблод стал наскоро жевать и глотать хлеб с говядиной, потому что молчать на такую всеобщую тему казалось ему крайне неучтивым. Он уже собирался сказать, что погоды нынче повсюду благоприятны для путешествия, как некий бледный юноша поднялся по правую руку от Букашки, оглядел всех горящим взором и изрёк:
- Ненастье нынче приходит, как будто сна пробужденье!
- Аааа! - подхватил Френ. - Низкая облачность! Высокая влажность и суточные колебания температуры!
От этих самых что ни на есть мирных слов он завертелся волчком, подпрыгнул, из разинутого рта вырвался лоскуток огня. Хозяин заведения обернулся чешуйчатым змеем с пастью, полной серного дыма и пламени, и со стрелою на конце хвоста.
- Говорил же я! - вскричал Букашка, оседая за стойку. Дракон дохнул огнём как раз в его сторону. - Видишь, какой он от этих разговоров-то делается! Не надо было о погоде!
- Это не я, - сказал ошалело Беоблод. - это он. Он, гад! - и бросился на бледного юношу с кулаками.
- Наших бьют! - заорали другие посетители, те, кто был далеко от стойки и очумевшего хозяина с его пламенем и хвостом. Завязалась обильная драка, бились кулаками и табуретками, сосудами и посудами, в довершение боя на помощь Букашке от дверей пробился петух и самых упорных поклевал. Расталкивая дерущихся - иные уже и не разбирали, кому и за что в волоса вцепились, - петух повлёк хозяина и Беоблода к выходу. Префикс на коновязи рвался, что было сил, рыл бетонку копытом. Беоблод и глазом не моргнул, как оказался в седле и за воротами. В полумиле впереди нёсся, взрывая дорогу, маг на петухе. Позади дорога тоже пылила - это Френ, принявший, как ни в чём ни бывало, человеческий облик, догонял их с толпой доброхотов.
- Стой! Стой! А заплатит кто! А посуда! А лавки! А повариху кто попортил?!
Букашка придержал петуха и обернулся. Префикс чуть не снёс их обоих и тоже встал. Маг и лекарь внимательно зыркнул по сторонам, двинул левой рукою и вдруг обрёл в ней увесистый, характерно звякающий мешок.
- Сколько мы тебе должны? - зычно спросил он - Только повариха не в счёт, не наше это дело.
- Много, - отвечал Френ. - И без поварихи не расплатишься! Одной посуды побили сколько! А мытья полов! А погоды-то нынче, сам знаешь, какие стоят!
- Этого хватит?
Френ вытянул ладонь, растопырил пальцы - видно, прикидывал на глаз размеры и вес мешка.
- Хватит! - прокричал наконец.
Букашка размахнулся, хэкнул и запустил мешком в преследователей. Тот тяжко и невысоко полетел, разбрасывая из нутра звенящие монетные струйки. Дорога вздулась пыльным облаком, содрогнулась от топота сорвавшихся разом ног. Букашка с полминуты позволил себе любоваться клубом голов, задниц и конечностей, тешиться воплями: "Моё!" - "Брешешь, пёс смерядчий, моё!" - "Руки вырву!", и прочими сообразными делу звуками и картинами.
Потом наддал пяткой петуху по ляжке. Беоблод тронулся за ним, и тут заметил, что из седельной перевязи пропал меч.
- Стой, Букашка!
- Чего?
- Я... я меч потерял...
- Не журись, - Букашка сплюнул. - Я его продал.
- К-как про-дал?
- Магически. Где бы я ещё столько золота взял?
- Ты.. мой меч?!
- Ну я. Ну твой. Чего ты орёшь, глаза вон выпучил? Найдём в Троце оружейника, сделает он тебе меч не хуже! А поломанных мечей тут по дороге на обочинах - бери не хочу.
Беоблода это не утешило.
- Да ты хоть понимаешь, что несёшь? На обочине! Да этому ж мечу цены нет! Там же на клинке руны магические, сам король Мордехай их травил слюной зверя Ыбадыря! Меч он подарил славному рыцарю Кадуму, а мой пра-пра-пра.. прадедушка был при этом рыцаре оруженосцем. В битве при Папарацце Кадума тяжко ранили в обе ноги, отчего он и помре, а меч свой и щит, и копьё, и доспехи - всё завещал дедушке. Тот носить подаренное, конечно, не мог, потому что Кадум был богатырь и человек-гора, но так потихоньку от отца к сыну это и передавалось. А я в роду самый здоровенный оказался, смог Кадумов меч от пола оторвать, вот меня и посвятили в рыцари, и подвиг мне назначили.
И чуть не всхлипнул, понимая, что подвиг теперь не состоится, и счастья в жизни - никакого.
- Эх, пропала моя голова, умру я от позора! А всё из-за тебя, Букашка-лекарь, откуда ты только на мою голову взялся со своим петухом!
- Да истину говорю тебе,- Букашка подъехал и прижал безутешную пропащую голову рыцаря к могучей груди, - не спеши в могилу-то! Ну, оно понятно, король Мордехай... А что ж там написано-то было?
- Не знаю, - прохлюпал Беоблод. - Я только шепчущие руны умею читать. От деда я слыхал, что заклинание разрушает препоны.
- Видать, ошибался твой дедушка... Если б Мордехай такое заклинание знал, так разве застрял бы у Болвана... Его оттуда ведь и сам Кашпер Неминучий не смог извлечь, ты знаешь? Так что не горюй, едва ли тебе бы этот меч пригодился. Да и не по твоей руке он. А нам зато видишь - какая польза? Надо думать, для того тебе и вручили.
Мда..., - Букашка отпустил спутника и поскрёб в затылке. - Ведь без Неминучего, пожалуй, не обойдётся. Больше, чем он, никто о Болване не знает. А хороший совет тебе ой как пригодился бы.
Однако больше ничего об этом говорить не стал. Вот уж пятьсот лет Неминучий находился под горой Матроц в добровольном заточении, и вызволить его оттуда мог далеко не каждый.
Вот и вышло, что в весёлый Троц пришлось ехать и Беоблоду тоже. Ржавых и щербленных мечей они по дороге подобрали с десяток. На утро третьего дня с холма увидели замок. Пока Беоблод потягивался, маг-лекарь умял двадцать два пирога и, довольный жизнью, поучал спутника:
- Это вот Троц, Весёлый Замок. Только весёлого там мало.
- А ты же говорил - гулянье?
- Гулянье-то там оно да... но только я-то ехал больше подраться, сам понимаешь. Давай так. Мы в предместье сначала заедем, откуём тебе меч, а там, пожалуй - захочешь идти, с герцогом говорить - так и пожалуйста, а я - на гулянье.
- Так а чего я у герцога забыл? - удивился Беоблод. - Ты же говорил, мне в Ульянье царство надо.
- Тихо! Про Ульянье царство и не заикайся - упекут. У них с царём ульянским какой-то раздрай вышел. Но говорят, что под горой Матроц не только Кашпер Неминучий сам себя заточил, но ещё и подземный тайный ход в Ульянию есть. Война войной, а золотишко там, табачок, всё такое, ну, ты понял?
- Понял, - сказал Беоблод, который не курил табаку и не стяжал злата. - Понял, что трус ты, Букашка, хоть и маг. Только и умеешь, что чужие мечи через плечо торговать.
Букашка не обиделся. Жалко было ему отдавать молодого и глупого рыцаря на съедение грозному Троцкому герцогу. Потому он не только помог найти оружейника и полночи мазал новый меч какими-то вонючими снадобьями - "чтобы злее, знаешь, был". Он ещё и увязался вслед за бледным от гордости Беоблодом, когда тот собрался к герцогу - испытывать свою подвижническую долю.
Ехали молча, покуда не встала перед ними замковая стена. Дорога, мощёная чем-то вроде битых костей, упиралась в огромные ворота. Над воротами оскалом торчала осадная решётка.
- Это похоже на пасть, - прошептал Беоблод. - Нам в неё лезть?
- Сам сюда рвался, - усмехнулся Букашка. - Кстати, герцог не дурак подраться. Новый меч испробуешь, доспехи Кадумовы...
В это мгновение на стенах затрубили герольды, облачённые в долгополые плащи с нашивками и в суконные остроконечные шлемы со звездой во лбу. Ворота медленно распахнулись и выпустили самого Весёлого Герцога на чёрном жеребце. Сверкнул, слепя путников, щит со львом, держащим в левой лапе серп, а в правой молот. Надо львом восходила хвостатая алая звезда. Герцог был грозен, взгляд его прожигал насквозь. У Беоблода заныла печень.
- Я Беоблод, сын и внук Нигушемов Лисиментских, будущий зять короля...
- Зять?! Короля?! Иностранный шпион!
- Да я ни за что...
- Бескорыстный шпион вдвойне страшен! - герцог привстал в стременах. - Разбудённый! Подай мой длинный меч!
Оруженосец герцога, здоровенный усатый дядька, дремавший на добром муле, спохватился и сунул хозяину в стальную ладонь добрый меч. Лезвие сверкнуло над Беоблодом, будто облизнулось.
Однако ж и Букашкин новодел поначалу не подвёл. Правда, от первого же соударения оба меча высекли по длинной искре, отчего тут же загорелось неведомо откуда взявшееся сено в возах (Букашка его, что ли, по случаю прикупил магически?)
- Саботажник! Диверсант! - прорычал герцог сквозь сукно шлема. Беоблод настолько был в смятении, что и сам не знал, как сдерживает натиск. А тут ещё и меч подставился плашмя под герцогский клинок и раскололся. "Ох ты ж, альфабет твою пилу и дрель", - вырвалось у Беоблода давнее семейное проклятие.
Ответом ему был громоподобный взрыв.
Конь герцога осел на круп, оруженосец Разбудённый проснулся и зачихал, а Беоблода и вовсе вышибло из седла.
В едком дыму возник сам Кашпер Неминучий, величайший из магов в этой части пространства и времени. Кузен и правая рука самого короля Мордехая. Практически бессмертный и всё такое прочее.
- Кто тут помянул священные инструменты храма Образования? - въедливо осведомился Неминучий. Он висел в воздухе, не касаясь земли подошвами невиданных коротких - по щиколотку - сапог, зашнурованных спереди. - Кто всуе помянул пилу и дрель?
Герцог только хлопал глазами и икал. Беоблод понял, что подвиг уже давно наступил, и гордо выпрямился.
- Ну, я помянул. Я, Беоблод Нигушем из Лисиментов, бу...
- Будильник? - подхватил Неминучий, неожиданно подмигнув и пошевелив легендарной насупленной бровью. Он пальцем поманил к себе сломанный беоблодов меч и осмотрел скол. - Зайнгородская сталь, девять ударов - так и есть, означает - будильник. Сигнал к тому, что мы вновь проводим нашу встречу. Сейчас мы немного приглушим свет, - при этих словах то ли дым поднялся, то ли тучка нашла на солнце, но дневной свет и в самом деле померк, - будет звучать прекрасная музыка, - горнисты на стенах встрепнулись и тихо задудели менуэт, - некоторые из вас будут двигать руками и вращать головой, но не надо бояться этого, о рыцари, будьте естественны, плывите по течению... плывите по течению.
Герцог Троцкий и впрямь завращал головою и задвигал руками, пытаясь выбраться из седла. У могучего Разбудённого усы словно зажили своей собственной жизнью - они совершали плавательные движения, и сонный оруженосец был похож на сома. Букашка свесил буйну голову на грудь и задремал. Правда, Беоблоду показалось, будто под веком катался круглый зоркий глаз, но кто его знает на самом-то деле... Было тихо, и только в животе у рыцаря вдруг заурчали соки.
- Ловите, - Кашпер извлёк из воздуха куриную ногу и бросил Беоблоду. - На здоровьице.
Беоблод укусил ногу, и тут Букашкин петух вдруг заорал и обернулся неприличного вида одноногим типом. Вторая нога - та, что осталась, - была одета в не первой свежести кальсонину. Вместо крыльев повисли фрачные фалды. От петушьего облика остался только пышный хвост, который несчастный кое-как прикрывал руками. Букашка же на такую обиду и внимания не обратил - значит, всё-таки спал.
- Начинаю обратный отсчёт, - возвестил Неминучий. - на счёт "девять" - прекратите все движения руками и ногами. Кто плакал - перестанет рыдать, кто ржал - перестанет смеяться. Восемь... Семь... То ли пять, то ли шесть... Около четырёх.. лёгким движением руки возвращаются в брюки, уж я вас верну обратно.. три..два..один!
- Приехали! - сказал, сам того не ожидая, Беоблод, и больно стукнулся головой о потолок.
Он находился с Кашпером Неминучим в какой-то полутёмной пещере. Ни Букашки с петухом, ни герцога с оруженосцем и герольдами не было и в помине.
- А куда же.. все подевались?
- А никого тут и не было. Только мы с тобой, - отвечал чародей. - Так это ты, стало быть, от Мордехая?
- Я.
- Ну, и как он там?
- Так он ведь не там, - смущённо отвечал Беоблод. - Он, говорят, где-то тут...
- Ах, да, - поморщился Кашпер. - То-то мне на прогулке знакомый такой череп всё время попадается... Видишь ли, я так устаю от этих оздоровительных практик, просто никакого здоровья не хватает. Просто хоть гипнозом лечись. А герцог, между прочим, за сеансы мне платит мало... А у тебя золото есть?
- Нету, - сокрушённо признался Беоблод. - Я ведь бедный подвижник, откуда же у меня золото?
- Ах, как это неправильно, юноша, - отвечал маг. - Очень неправильно. Тем более, когда идёшь разыскивать Вольфрамового Болвана. Вот чем ты, к примеру, скажем, будешь от него откупаться?
- Ну... не знаю. Жизни не пожалею!
- Жизни. А чего же ты тогда пожелаешь, если жизнь отдашь?
- Счастья для всех даром, - не задумываясь, выпалил Беоблод. - Чтобы всем хорошо.
- Ага, три раза, - Кашпер штопором повернулся в воздухе и вперил в рыцаря пристальный взор. - То есть - герцогу нашему каждый день десяток террористов и саботажников для показательной казни на площади. Ему другого счастья не надо, знаешь ли. Королю Ульянию Ульянскому - ежемесячно пятерых девственниц и одного девственника, один дьявол знает, на что он их переводит, он у нас большой естествоиспытатель, а принцессе Лесбияне - Луну с небес, в прямом смысле?
Беоблод разинул рот. По молодости он полагал, что счастье - это принцесса Сехут, добрый магистр Рукомойшец, пироги и душевный покой. Многообразие счастий не укладывалось в голове.
- Счастие многообразно, - назидательно заключил Кашпер. - Я бы на твоём месте просил власти! Бессмертия первого рода тоже неплохо попросить... но за него он обычно цену ломит несусветную - либо три державы на твою войной пойдут, либо Всадников напустит с Саранчой...
- Ладно, понял, - сказал Беоблод, упрямо задирая подбородок. - Ты давай, отправляй меня к нему поскорее, а там уж я разберусь. "Да и вещая книга у меня есть", - подумал он.
Кашпер хмыкнул, фыркнул, трижды глубоко высморкался и легонько щёлкнул рыцаря промеж бровей.
Свет померк, пол провалился, в темноте заполошно заорал петух... но ничего и никого не было перед воротами замка Троц.
Только Беоблод, мокрый от пота, стоял и трясся мелкой дрожью.
Опять вострубили герольды, но распахнулись не ворота, а калиточка в створке.
Оттуда показался ус Разбудённого.
- Кто к Вольфрамовому тут? Становись в очередь!
- Никого, - отвечал Беоблод. - Вот я один.
- Ну, так всё равно в очередь, - сказал Разбудённый. - Стройся и проходи.
И пропустил его в боковую дверку, за которой открылся подземный ход.
Беоблод шёл по подземелью наугад. Свет был тусклый и холодный, от каких-то длинных поганых червей, намертво заделанных в потолок. То и дело под ногой хрупала кость. В одном месте из стены наполовину торчали два скелета - один у другого на закорках. Рыцарь тосковал - был он без меча, амулет - зеркало, омытое в крови дракона - отобрал ушлый Разбудённый при входе в нору. Беоблод заблудился. Он каждую минуту ожидал, что на него выскочат охраняющие Болвана чудовища, и придётся разить их голыми руками. Но чудища не выскакивали, и он вконец упал духом. Остановился на какой-то развилке, нащупал в потайном кармане книгу.
- Куда идти, налево или направо?
"Заночуешь в поле под кустом рахитовым".
- Я тебя спрашиваю, куда идти мне?
"Под кустом рахатовым", - поправилась книга.
- Каким ещё кустом...
"Архатовым", - книга чуть ли не в голос вздохнула.
Беоблод листал страницы, чувствуя, как холодный пот выступает на пятках. "Рыжего коня по кличке Префикс...", "боевой петух", "дева Сехут на башне машет платочком вослед...", а дальше... чистые страницы.
- Я не ту страницу вырвал, - пробормотал он. - Ох я, дурак... Ох, дурачина...
- А я тебе что говорил?
Беоблод выронил книгу. Только что никого и ничего не было - а тут, глядь - из пола проросла блестящая лысая голова. Она плавно поворачивалась по кругу, за нею будто вывинчивалось тело - плечи, локти, торс... У Беоблода зашумело в ушах.
- Дурачина! Простофиля, ы-ы-ы! - Болван показал язык, светлый, как доброе лезвие. И, кажется, такой же острый. Ну-с, будем выкладывать заветную мечту? Или сразу попросим ума палату?
- Не палату, - обиделся Беоблод. - Ум - это одно. А я хочу быть мудрым. Всё знать и всё понимать. И всё постигать силой разума.
- Однако! - Болван одобрительно клацнул языком. - а что мне за это дашь? Глаз дашь?
- Хоть оба бери! - Беоблод распахнул веки, вытаращился, чтобы Болвану было поудобнее. - Мудрецу земное зрение ни к чему!
Болван захихикал.
- Да на кой мне твои глаза! Тоже мне, драгоценность. Есть кое-что подороже. Что скажешь, например, насчёт так называемых эмоций?
- Это которые чувства?
Болван закивал.
- Чувства противоположны чистому и холодному разуму, - произнёс Беоблод. - Я это в какой-то книжке читал.
- Я тоже, - согласился Болван. - Так что - махнём не глядя? Я тебе мудрость, всю, сколько вместишь, ты мне эмоции.
- То есть чувства, - на всякий случай уточнил Беоблод. - Махнём.
- Тогда давай пять, - Болван протянул металлическую ладонь.
Беоблод принял пожатие.
***
- Можно к нему? - принцесса Сехут робко заглянула в дверь.
- Приветствую тебя, благородный рыцарь! - принцесса говорила громко, но Беоблод так и остался сидеть на кровати. Он глядел в стену и на принцессу внимания не обратил. Если бы не равномерное дыхание, можно было бы подумать, что он мёртв.
Из соседней комнаты показался Кашпер Неминучий. Лицо у него было помятое и опухшее, как после долгого кутежа.
- А, Ваше Высочество, - маг ещё больше насупился, - зачем это вы пришли?
- Бедный, - принцесса имела в виду, конечно, Беоблода-мудреца. - Что это с ним?
- Шизофрения, кататоническая форма, - буднично отвечал колдун. - Известное дело - Болван Вольфрамовый! Идёмте-ка отсюда, милочка. Там, во дворце, сейчас начнётся карнавал.