Хотя нет, наверное, надо сказать, с чего всё началось.
А началось всё с того, что я впервые услышала его спокойный, не искажённый яростью и бешенством голос. Грудной, низкий, рокочущий голос демона.
***
Мы были знакомы около десяти лет, ещё с Чёрного храма. Я всегда посмеивалась над его поклонниками, которых было слишком много - все парни хотели такие же клинки, как у него. Девчонкам он нравился меньше, но всё же нравился. Однажды вообще наступило повальное увлечение охотниками на демонов - куда ни кинешь взгляд, везде одно и то же: крылья, фиолетовая кожа, рога с копытами и завязанные горящие глаза. Меня совершенно не привлекало массовое подражательство этому полу-демону, полу-эльфу, хотя справедливости ради и нужно сказать, что он на голову превосходил всех своих фанатиков. Он был больше, чем ночной эльф и демон вместе взятые.
Мне самой по вкусу были хорошие парни, правильные, надежные, несущие свет и добро. И если уж на кого я и хотела быть похожей, то разве что на светлую, во всём ему противоположную Тиранду.
Волею судеб я оказалась на Аргусе, поступив в его распоряжение, чтобы сражаться с Легионом. Убивала по его поручению демонов, срезала шкуры, пропахшие зелёной едкой кровью, зачищала их капища и логова. И, конечно же, старалась держаться от этого охотника на демонов подальше. Во-первых, он был слишком запятнан той историей с Саргерасом - скандал на весь Азерот, десять тысяч лет заточения. После такого его сложно было бы назвать хорошим парнем, да и порывист он всегда был, взрывоопасен и шквалист... Во-вторых, он весь пропах демонами. Удушливый, едкий, обжигающий запах заставлял не приближаться к нему без крайней необходимости.
Но в один из дней, когда я очередной раз притащила ему связку рогатых голов, он внезапно тепло произнёс: "У тебя отлично получается. Так мы скоро изведём всех демонов". И это "мы" вдруг так обожгло меня смущением, как будто я не его заурядный рядовой, как будто мы команда и заняты одним делом.
И мои предубеждённые глаза вдруг раскрылись, прежде всего от изумления. Я стала жадно вслушиваться в его реплики, которые раньше просто пропускала мимо ушей. До меня дошло: а ведь и правда. Мы одним делом заняты: спасаем Азерот от вторжения с Аргуса. И демоном он стал не ради завоеваний и власти, а чтобы обрести силы для защиты своего родного, до последнего камешка любимого мира. Именно из-за этой любви он притворялся адептом Саргераса, отдал зрение в обмен на демоническую мощь и потерял Тиранду, которая не стала ждать его из темницы десять тысяч лет, а предпочла его добродетельного брата-близнеца.
Внезапно я поняла, что, наверное, это и есть настоящий героизм. Не высокопарные речи, не причастность к эпическим событиям, не весь этот антураж. А способность отдать всё самое дорогое и даже больше - чтобы заполучить хотя бы минимальный шанс сохранить свой мир.
Наверное, не нужно даже говорить, как одна эта фраза всё перевернула. Я не могла выкинуть её из головы и по-другому стала расценивать тихую ярость в его словах о демонах. В его голосе звучала не только ненависть к захватчикам, но и страстное желание защитить обитателей Азерота. А ещё в его голосе был рокот нездешних сил, сквозь его кожу просвечивало зелёное пламя демонов, и эта мощь жгла его изнутри, мучила и терзала, заставляя импульсивно реагировать на всё и не признавать полумер, особенно когда речь шла о борьбе с Легионом.
Всё глубже погружаясь в историю его прошлого, я видела, что события его жизни отталкивали от него окружающих. От бывшего ночного эльфа отвернулись учитель, брат-близнец и любимая. Его считали гордецом, способным отдать всё, предать родную планету ради демонической силы. Об истинных его мотивах они узнали слишком поздно. Некоторые раны не зарастают, и я бы не смогла его винить за неумение прощать бывших близких. Но он простил.
Мне тоже стало стыдно за прежнее моё отношение к нему. Чем я лучше? Так же, как и все, не интересуясь истинным положением дел, считала, что он заносчиво, алчно стремился обрести бесконечную мощь, переступая через близких и предавая свой мир. Брезгливо отодвигалась от "изменника", продавшего душу демонам Аргуса и переметнувшегося потом обратно на нашу сторону. Даже не пыталась разглядеть ничего в этом лице, глаза на котором были скрыты плотной повязкой, а губы всегда были горько изогнуты...
Наверное, я чем-то выдала в очередном разговоре с ним своё изменившееся отношение. Возможно, он особенно отчётливо это почувствовал, потому что ему никогда не везло с женщинами. Или я просто напомнила ему Тиранду, которой он бы хотел посвятить каждую минуту своей жизни. Не знаю, что послужило истинной причиной, но перед очередной вылазкой в Мак'Ари он неожиданно решил меня сопровождать.
Смущение моё на этом задании было сложно передать словами. Мои удары не попадали по цели, скулы и плечи заливало румянцем, а каждый камень на земле как будто нарочно подворачивался под ноги. Он искоса, сверху вниз поглядывал на мою неловкость, и временами мне казалось, что его верхняя губа иронично приподнимается, обнажая заостренные зубы.
Вымотавшись больше морально, чем физически, я зашла передохнуть в заброшенный дом эредара. Снаружи пылала жёлто-рыжая вечная осень, слышались крики неутихающего сражения и звон мечей и заклинаний. Я устало опустилась на стул, прикрыв глаза, и попыталась расслабиться.
Он вошёл внутрь и присел рядом, возвышаясь надо мной на полторы головы и заставив почувствовать себя гномом. Недовольно хмыкнув, провёл вокруг нас рукой, и в комнате воцарилась мерцающая молочная дымка, приглушающая свет и звуки, дарящая отдохновение и покой.
От движения его руки в воздухе разнёсся запах. Привычно приготовившись к удушливой волне демонической вони, я слегка задержала дыхание и без энтузиазма вдохнула.
Мускус. Звериный мускус. И демоны, куда же без них. Наверное, со мной что-то случилось, раз я расслышала за этим смрадом что-то приятное и притягательное. Хотя, скорее всего, что-то случилось ещё раньше, когда он решил пойти на задание с обычным рядовым своего гарнизона. Я почувствовала, как атмосфера медленно электризуется, и скорее ощутила, чем увидела, мгновенное движение охотника.
Мой взгляд остановился на его губах, которые почему-то оказались прямо передо мной. Я знала, какие за этими губами прячутся острые тонкие зубы. Но не знала, что они умеют настолько нежно прикусывать, что покалывание на губах превращается в мурашки по всему телу. Оказывается, охотник на демонов может быть не только быстрым и резким.
Непривычно длинный язык своими движениями лишал меня воли. Пальцы с жуткими когтями еле слышно, самыми подушечками прикасались к гусиной коже моих плеч.
Когда он оторвался от моих губ и запустил руки мне в волосы, я не смогла сдержать резкий вдох. Взглянула ему в глаза - скрытые повязкой. Сердце колотилось как сумасшедшее. У него мелко пульсировала жилка на шее. Неужели он... тоже взволнован?
Мучительно медленно он снимал с меня амуницию... плащ... расстёгивал нагрудник... пояс... и когда моя кожа обнажилась полностью, я ощутила жар, исходящий от его полуголого тела, стоящего передо мной на коленях. Татуировки на его груди и плечах обжигали мои пальцы, а бархатистая кожа крыльев напомнила мне шкуру сфинкса. Его губы привычно искривились:
- Десять тысяч лет назад я стал демоном. Ещё никто не прикасался так нежно к моим крыльям.
И от его низкого грудного голоса, звучащего так близко от моего уха, я потеряла последние капли контроля, как кролик перед удавом. Не шевелилась и почти не дышала, когда он горячим длинным языком жадно вылизывал меня всю, вызывая дрожь от смятения и удовольствия. Боялась спугнуть, лишь постанывала от его действий, прикосновений и поцелуев. В ответ только гладила его горячую кожу и втягивала торопливо воздух, когда он наконец давал мне вздохнуть.
Когда он, в конце концов, сбросил брюки прямо на мои вещи (броня жалобно звякнула), я увидела то, что больше всего меня страшило. Элуна не обделила его размерами, а десять тысяч лет воздержания сделали его каменно твёрдым. Я была готова, но, Древние Боги, его член доставал прямо до моего сердца и заставлял стонать во весь голос. Больно и сладко, медленно и непрерывно он двигался внутри меня, я чувствовала амбру и мускус его дыхания, жар его рук и груди и была готова взорваться. А потом ещё раз, потому что он не переставал затрагивать все мои самые чувствительные точки. И ещё раз. И только тогда настала его очередь пульсировать и медленно обмякать. Мои бёдра щекотали капельки влаги. "Элуна, всё в твоей воле", - разморённо подумала я. Он продолжал обнимать меня горячими руками и щекотать мою шею дыханием.
Этой ночью я не могла уснуть из-за напавшего на меня роя мыслей. Почему я? Как так вышло? Что теперь будет?
Он отдавал всё за Азерот. Я отдала бы всё за него.
***
Спустя много месяцев кровопролитных боёв мы победили верховных демонов и свергли тех, кто ими руководил. Легион пал, армия рассыпалась на сотни хаотически передвигающихся отрядов, ведомых голодными демонами.
Пришло время нашего возвращения на Азерот. Но когда корабль уже был готов отправиться, охотник на демонов неожиданно сказал, что останется доводить дело до конца и что его место отныне на Аргусе, кровожадно улыбнувшись: "Охотник не может без охоты". Но я понимала: он искупает свои старые грехи перед Азеротом и его жителями. Он просто не может не жертвовать собой ради того, что любит.
На Азероте у меня родился сын. Когда он подрастёт и станет задавать вопросы, то я расскажу ему, что назвала его как отца - Иллидан Ярость Бури. Расскажу, что его имя означает "эльфийский огонёк".