Василий Петрович шел себе по улице, думал о чем-то своем и не заметил, что забрел в какое-то незнакомое место. Нет, вроде бы, все было как обычно - неприбрано так, захламлено, пыль кругом. В общем, обычный центр города. Но граффити на стене вместо обычного РЭП, Металл и брейкданстим было строгим шрифтом обозначено "Василий Петрович - центр Вселенной", "Васька - Король!" и "Вася лучше всех." Удивился Василий Петрович и побрел по улице, пиная банки консервные и пачки сигаретные. Идет, идет, а народу на улице нет совсем. Хотя, вроде как следы пребывания людей есть и в предостаточном количестве. То наплевано на углу, но нагажено. То мусора куча лежит и еще даже пыль не осела. Значит, вот буквально только что, высыпали мусор. А кто высыпал и куда делся - непонятно совсем.
- Вы это прекратите хулиганить! - строго сказал Василий Петрович. - Взяли моду - гадить повсюду. Уже ведь до предела все дошло. Стоит взор облакам обратить, как ногами во что-нибудь вляпаешься. Птьфуй!
- Рот бы закрыл. - сказали откуда-то сверху. - Санитар леса нашелся. Эколог.
Василий Петрович оглядел все без исключения наглухо закрытые окна. Собеседника не было видно.
- Слышь, голос совести, - обратился Василий Петрович. - ты б мурло свое показал. Глядишь, и общаться сподручнее станет.
Вместо ответа откуда-то прилетел внушительный пакет, лопнул от удара о землю и повсюду закружились какие-то бумажки. Василий Петрович поймал одну, расправил и прочел:
- Я всю ночь думала о тебе. Ты обещал позвонить. Наверное, не хватило времени или было неудобно. Я представляла, как ты сидишь, читаешь, делаешь уроки. И мне было тепло. Твоя, Настя.
- Бред какой. - хмыкнул Василий Петрович. - Есть же дуры. Некогда было ему, как же. Где-то с другой девочкой обжимался по углам. А эта сидит и думает. Тургеневская такая.
- С кем обжимался? - спросили ниоткуда.
- С кем попало! - ответил Василий Петрович, оглядывая окна. - Ну а чего ему? Молодой же небось. Если дать выбор : пообжиматься или позвонить кому - ясно же что выберет. Звонки-то в том возрасте какие? Наберешь и талдычишь - "А что ты щас делаешь? А полчаса назад? А час? А собираешься чего?". А то и молчишь тупо, вздыхаешь по-коровьи. И шепчешь "я люблю тебя". Чтоб не дай бог не услышал никто. Или потому что так - романтичнее. Если есть шанс сходить кого по спине погладить - ясен пень надо идти гладить.
- Подлец ты, Васька. - сказал голос и засопел яростно. - Как есть подлец.
- Да я-то причем? - возмутился Василий Петрович. - Я-то не обжимаюсь. И не обжимался.
- Ну да. - ядовито сказал голос. - Кто ж тебе даст-то? Это только я дура была.
- Да кто ты-то? - спросил Василий Петрович.
- Дважды подлец. - вздохнули сверху.
У Василия Петровича заныла шея. Он пошел дальше по улице, растирая шею. И вдруг вспомнил Настю - свою первую, школьную любовь. Ну как любовь - заболтал как-то серую мышь, а потом никак избавиться от нее не мог. Стеснялся жутко, врал, избегал. Пока девушка сама не прозрела. Тогда она просто перестала звонить, писать, разговаривать. Василию Петровичу тогда совесть в груди большую дыру прогрызла. Он подходил, спрашивал: "Ну как ты живешь, Настенька?". А потом бубнил что-то, о том, что даже если отношения не удались, они могут быть друзьями и цивилизованными людьми. Неприятные, в общем, воспоминания.
И тут Василий Петрович, начал узнавать окрестности:
Вот подъезд, который выглядит точно так же, как выглядел тот подъезд, в котором Василий Петрович написал все что он думает о Людке из шестнадцатой квартиры.
Ветер гоняет по земле фантики только знакомы конфет - раковая шейка да каменный ирис.
Вот чайник, который Василий Петрович спер в одном незапертом подвале. Вроде незачем чайник, да как-то сам тогда к руке прилип.
Вот ремень, которым лупили друга Петьку, когда Васька на него совершенно нечаянно настучал своим родителям. Он-то думал, что они просто посмеются, над желанием Петька спрыгнуть с гаража, да оценят благоразумие собственного сына, а они пошли да Петькиным все рассказали. Оказалось, что Петькины родители скандал поднимали по поводу сломанного шифера на их гараже. А шифер-то вовсе и не под Петькой проломился...
В этот момент, Василий Петрович, вдруг впилился башкой в фонарный столб.
- Ай-йа! - аж присел Василий Петрович.
- Эко вы, мужчина, в себя ушли. -засмеялась какая-то добрая старушка. - Столбов не видите.
- Ушел. - пробурчал Василий Петрович. - Скучно там. Пусто и неприветливо. Лучше б в кино сходил. Или в пивную.