Ужегов Генрих Николаевич : другие произведения.

Как уходили гении

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
   40 авторских листов
  
   КАК УХОДИЛИ ГЕНИИ
  
   (о последних месяцах и днях жизни великих писателей )
  
   Живи своей собственной жизнью, поскольку ты умрешь собственной смертью.
   Латинская пословица.
  
   ТАИНСТВО СМЕРТИ
   Когда известную болгарскую ясновидящую Вангу спросили:
   "Сохраняется ли личность после смерти?" - она ответила одним
   словом: - Да.
   Из воспоминаний о Ванге.
  
  Во все времена смерть была непостижимой тайной, которую пытались разгадать лучшие умы человечества. Смерть имеет много масок, но, если сорвать эти маски и разгадать ее тайны, то, наверно, можно найти ключ к бессмертию.
   Когда-то великий мыслитель и философ Платон писал о смерти:
  "Смерть есть разделение бесплотной части живой личности, души, от ее материальной части - тела.
  Душа не подвержена времени... Душа может встречаться и беседовать с духами, с духом-хранителем.
  На пути от земли к будущей жизни души проходят суд. Высшие сущестќва судят людей".
  Христианская религия понимает смерть, как разделение тела и души. Она не воспринимает смерть, как что-то трагическое и непоправимое.
   В Экклезиасте есть такая фраза: "И возвратится прах в землю, чем он и был, а Дух возвратится к Богу, который дал его".
   К такому же выводу постепенно приходит и современная наука. Конечќно, наука не может доказать бессмертие души, но она подтверждает, что посќле физической смерти какая-то частица нас остается в этом мире и проќдолжает сознательную жизнь. Смерть - не конец нашего существования, а переход из одного состояния в другое, из мира материального в мир дуќховный.
   В своей книге "Смерть и после", автор, Петр Калиновский говорит о смерти:
  "Мы теперь знаем, что самый момент смерти - то, чего мы больше всеќго боимся,- неощутим. После выхода из тела душа переходит в другой мир и начинает там вторую часть своей жизни - жизнь бестелесную.
   В течение многих веков о загробной жизни души говорило христиансќтво, а в наше время появились и объективные данные, полученные и провеќренные наукой. Это дает нам возможность постараться посмотреть, подтверќждаются ли религиозные верования этими новыми достижениями медицинской науки.
   Допустимо ли это? Один из христианских богословов сказал, что есть в мироздании вещи "о которых пристойнее хранить молчание". Это хорошее предостережение; конечно, лучше всего просто верить, не пытаясь проверять и не докапываясь ни до чего своим слабым человеческим разумом. Счастлив тот, кто способен на это. Но что делать тем, у кого такой веры нет? Остаться в сомнении и отказаться думать - нехорошо. Разум дан людям Госќподом и завеса над тайной смерти тоже приподнята тоже по воле Его. Мне кажется, что посмотреть и подумать следует; нужно только отбросить, если они были, все предвзятые мнения и подойти к вопросу со спокойной объекќтивностью и известной долей скромности.
   У людей страх смерти существовал всегда. Смерть таинственна для нас, так как отрывает нас от тех, кого мы любим. Люди боятся смерти еще и потому, что она губит карьеру, хоронит наши стремления и желания. Страх смерти поддерживается и религиозными соображениями: перспектива поќпасть в Чистилище или в Ад никого не устраивает. А ведь безгрешных люќдей не существует!
   На протяжении многих веков люди со страхом и ужасом вглядывались в то будущее, которое ждет их после смерти. Находились упрямые "реалисќты", которые рассматривали краткий миг нашего пребывания под солнцем, как "паузу между двумя вечностями" небытия. Но большинство людей - где бы и когда бы они ни жили - питают, хотя и слабую, надежду на то, что наќша бренная жизнь есть прелюдия, преддверие какого-то лучшего бытия.
  Мы даже родимся случайно
  На это не стоит пенять,
  Ведь жизнь - величайшая тайна,
  Которую трудно понять.
  А время бесстрастно листает
  Страницы веков и эпох,
  Что нас впереди ожидает
  То знает один только Бог.
  (Стихи автора)
  
  То, что на протяжении многих веков люди самых различных культур верят в загробную жизнь, позволяет предположить, что это убеждение обусќловлено явлениями, характерными для всего человечества.
   Каковы же эти переживаемые всем человечеством опыты?
  Прежде всего, сам факт смерти. И дело вовсе не в том, что каждый чеќловек испытывает, в конце концов, состояние смерти,- вполне возможно, что большинство ее и не ощущает. Но каждый переживает смерть других и ожиќдает своей собственной. Страх смерти - вероятно, самый главный, с которым связаны почти все другие страхи. В своей великолепной книге "Отрицание смерти" Эрнест Беккер отмечает: "Мысль о смерти, страх перед ней, как ничто другое преследует человека, как биологическое существо. Эта мысль лежит в основе всей человеческой деятельности, направленной, в значительќной мере, на то, чтобы преодолеть неизбежность смерти, избежать ее, отрицая каким-либо образом то, что является конечной судьбой человека".
  Вера в загробную жизнь, возможно, является одним из тех компенсациќонных механизмов, при помощи которых люди почти повсеместно побеждают страх перед смертью.
   Всех людей характеризует следующее: человеку трудно представить свое собственное небытие. Какой ребенок не пытается выяснить, что это за ощущение - "быть мертвым"? И если смерть - это уход в ничто, то подобќный вопрос представляется бессмысленным.
   Еще одно присущее всем качество - невозможность примириться со смертью других людей. Через ассоциативные воспоминания, ушедшие из жизни как - бы продолжают жить среди других людей в событиях, местах, предметах, которые с ними связаны. Даже много лет спустя после своей смерти. Но постепенно развиваются различные ассоциативные модели, помогающие людям примириться со смертью. Некоторые примитивные народы во время риќтуальных праздников чествуют своих умерших, полагая, что в это время они парят в воздухе над собравшимися. Древних китайцев, не беспокоило, наприќмер, то, что еда, которую они оставляли на могилах предков, оставалась нетќронутой. Люди считали, что умершие существуют, как невидимые "духи", и, слеќдовательно, питаются они лишь невидимой, духовной пищей. Стойко сохраняюќщиеся верования порождали соответствующие законы и ритуалы.
   Писатель М.М.Зощенко в своей философской книге "Перед восходом солнца" пишет: "Отношение к смерти - это одна из величайших проблем, с которой непременно сталкивается человек в своей жизни. Однако, эта проб-лема не только не разрешена (в литературе, в искусстве, в философии), но она даже мало продумана. Решение ее предоставлено каждому человеку в отдельности. А ум человеческий слаб, пуглив. Он откладывает этот вопрос до последних дней, когда решать уже поздно. И тем более поздно боротьќся, поздно сожалеть, что мысли о смерти застали врасплох...".
   "Люди страшатся смерти, как малые дети потемок,- говорил английсќкий философ Фрэнсис Бэкон (1561-1626),- и, как у детей, этот врожденный страх усиливается сказками, так же точно и страх смерти".
   Оригинальное отношение к смерти высказал Эпикур (отсюда - эпикуќрейцы). В письме к своему другу Менекею он писал: "Привыкай думать, что смерть для нас - ничто: ведь все и хорошее, и дурное заключается в ощуќщении, а смерть есть лишение ощущений... Стало быть, самое ужасное из зол, смерть, не имеет к нам никакого отношения: когда мы есть, то смерти еще нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет".
   Эти слова Эпикура много раз переигрывались и варьировали в стихах и эпиграммах поэтов эпохи Возрождения. Одной из самых известных была эпиграмма французского поэта Жан Франсуа Гишара (1731 - 1811):
  Смерть совершенно не тревожит
  Воображение мое,
  Пока я есть - не может быть ее,
  А есть она - меня уж быть не может.
  С каждым поколением, с каждым новым столетием люди все более убежќдаются в том, что физическое тело является лишь временным пристанищем для нашей души. Смерть не означает умирания нашей личности или прекраќщение жизни нашего духа. Смерть заключается лишь в разделении основ наќшего существа. Мы теряем физическое тело для того, чтобы лучше усвоить знания, полученные на Земле, и подготовиться к еще более значительным жизненным задачам.
  
   ЧАСТЬ 1
  
   ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ ВЕЛИКИХ ПОЭТОВ
  
   АННА АХМАТОВА
  
   (1889-1966)
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
  Анна Андреевна Ахматова (фамилия при рождении Горенко) - русский поэт, писатель, литературовед, литературный критик, переводчик; один из крупнейших русских поэтов XX века.
  
  Кроме художественного творчества, Ахматова известна своей трагической судьбой. Хотя сама она не была в заключении или изгнании, репрессиям были подвергнуты двое близких ей людей (её муж в 1910-1918 гг. Н. С. Гумилёв расстрелян в 1921).
  Николай Пунин, спутник её жизни в 1930-е годы, трижды арестовывался, погиб в лагере в 1953 году.
  Единственный сын Лев Гумилёв (провёл в заключении в 1930-40-х и в 1940-50-х гг. более 10 лет). Опыт жены и матери "врагов народа" отражён в одном из наиболее известных произведений Ахматовой - поэме "Реквием".
  
  Признанная классиком отечественной поэзии ещё в 1920-е годы, Ахматова подвергалась замалчиванию, цензуре и травле (включая "персональное" постановление ЦК КПСС 1946 года, не отменённое при её жизни), многие её произведения не были опубликованы не только при жизни автора, но и в течение более чем двух десятилетий после её смерти. При этом её имя вплоть до конца жизни окружала слава среди широких кругов почитателей поэзии, как в СССР, так и в эмиграции.
  
  Родилась в одесском районе Большой Фонтан, в семье инженера-механика флота в отставке. В 1890 году семья переехала в Царское Село. Первое стихотворение опубликовано в 1911 году. В молодости примыкала к акмеистам (сборники "Вечер", 1912, "Чётки", 1914). Характерными чертами творчества Ахматовой можно назвать верность нравственным основам бытия, тонкое понимание психологии чувства, осмысление общенародных трагедий XX века, сопряжённое с личными переживаниями, тяготение к классическому стилю поэтического языка.
  
  Автобиографическая поэма "Реквием" (1935-40; опубликован 1987) - одно из первых поэтических произведений, посвящённых жертвам репрессий 1930-х годов. В "Поэме без героя" (1940-1962, полностью опубликована в 1976) - Ахматова попыталась воссоздать эпоху "серебряного века" русской литературы. Кроме поэтических произведений перу Ахматовой принадлежат статьи о творчестве А. С. Пушкина, воспоминания о современниках.
  
  Умерла в Домодедово (Подмосковье), похоронена в Комарово, под Санкт-Петербургом.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ А. АХМАТОВОЙ
  
  * Дело происходило вскоре после войны. В Москве, в каком-то ресторане, сидели Ольга Берггольц и Анна Ахматова. К Ольге Федоровне, бывшей тогда в зените славы, подошел блестящий полковник.
  - Позвольте поблагодарить вас за ваши стихи и выпить за ваше здоровье!
  Полковник попросил ее туфельку и выпил из нее вина.
  Берггольц победоносно улыбалась.
  Тогда Анна Андреевна скромно заметила:
  - Нечто подобное случилось со мной во Франции. Мы также сидели, подошел офицер, попросил туфельку и выпил из нее. Правда, это был не полковник, а всего лейтенант, но... - тут Ахматова помедлила, - это был лейтенант Блерио. (Блерио - один из пионеров авиации, летчик и авиаконструктор, первым перелетевший через Ла-Манш, личность легендарная и мифическая в годы первой мировой войны.)
  
  * Анна Ахматова владела трагическим даром предвидения. Она предсказала расстрел первого мужа, гибель второго, годы заключения в лагерях единственного сына и суд, на котором ее саму распнут как поэта.
  
  * Любимыми цветами поэтессы Анны Ахматовой были бархатные, бордовые розы. Она очень любила получать огромные букеты этих цветов, так как преданные цветы вдохновляли поэтессу на новые творения. Роза - символ смелости, гордости, любви и совершенства. Именно любовь к искусству, совершенство слога, вольность и желание идти только вперед позволили Анне Ахматовой стать великой, сильной женщиной и всемирно известной поэтессой.
   Тюльпаны - цветы счастья, всегда выбирались в качестве любимых цветов культурными деятелями отдельных стран - в частности, великим писателем и вольнодумцем Вольтером.
   Фиалку - этот чуткий цветок чтили люди искусства: Шекспир, Шелли, Гете и Тургенев. Обычно фиалку своим символом выбирают творческие личности.
  
  * Долгое время тайнами было окутано черное кольцо Анны Ахматовой.
  
  Словно ангел, возмутивший воду,
  Ты взглянул тогда в мое лицо,
  Возвратил и силу, и свободу,
  И на память чуда взял кольцо.
  
  В 1916 году началась история черного кольца. Короткие встречи, слишком долгие расставания, много нежности и света, - все это было в отношениях Анны Ахматовой с художником Борисом Анрепом.
   Во время второй мировой войны кольцо было утеряно. И вот в 1965 году возникла возможность их встречи, но Анреп уезжает в Париж. "Я оказался трусом, - пишет он, - и бежал, чтобы Анна Андреевна не спросила о кольце". И такие острые переживания спустя 50 лет, в возрасте 82 лет. Иначе и быть не может, - для романтических отношений возраста не существует.
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
  Последние годы жизни Ахматовой после возвращения из заключения сына были относительно благополучными. Ахматова, никогда не имевшая собственного пристанища и все свои стихи написавшая "на краешке подоконника", наконец-то получила жилье. Появилась возможность издать большой сборник "Бег времени", в который вошли стихи Ахматовой за полстолетия. Она решилась доверить бумаге "Реквием", двадцать лет хранившийся в ее памяти и в памяти близких друзей. К началу 1960-х сложился "волшебный хор" учеников Ахматовой, сделавший ее последние годы счастливыми: вокруг нее читали новые стихи, говорили о поэзии. В круг учеников Ахматовой входили Е. Рейн, А. Найман, Д. Бобышев, И.Бродский.
   Ахматова была выдвинута на Нобелевскую премию.
   В 1962 году ей была присуждена Международная поэтическая премия "Этна-Таормина" - в связи с 50-летием поэтической деятельности и выходом в Италии сборника избранных произведений Ахматовой. Процедура вручения премии проходила в старинном сицилийском городе Таормина, а в Риме в советском посольстве был дан прием в ее честь.
   В том же году Оксфордский университет принял решение присвоить Анне Андреевне Ахматовой степень почетного доктора литературы. В 1964 году Ахматова побывала в Лондоне, где состоялась торжественная церемония ее облачения в докторскую мантию. Церемония прошла особенно торжественно. Впервые в истории Оксфордского университета англичане нарушили традицию: не Анна Ахматова всходила по мраморной лестнице, а ректор спускался к ней. За рубежом в Ахматовой видели и чествовали русскую культуру, великую Россию Пушкина, Толстого, Достоевского. В последнее десятилетие жизни Ахматову занимала тема времени - его движения, бега. "Куда девается время?" - вопрос, по-особому звучавший для поэта, пережившего почти всех своих друзей, дореволюционную Россию, Серебряный век.
  
  Что войны, что чума? - конец им виден скорый,
   Им приговор почти произнесен.
   Но кто нас защитит от ужаса, который
   Был бегом времени когда-то наречен?
  
  - писала Ахматова. Такая философская настроенность не понималась многими ее современниками, сосредоточенными на кровавых событиях недавнего прошлого. В частности Н.Я.Мандельштам вменяла Ахматовой в вину "отказ от наших земных дел", "старческую примиренность" с прошлым. Но отнюдь не "старческой примиренностью" навеяны последние стихи Ахматовой - отчетливей проступило то, что было свойственно ее поэзии всегда: тайнознание, вера в приоритет неведомых сил над материальной видимостью мира, открытие небесного в земном.
   Позднее творчество Ахматовой - "шествие теней". В цикле "Шиповник цветет", "Полночных стихах", "Венке мертвых" Ахматова мысленно вызывает тени друзей - живых и умерших. Слово "тень", часто встречавшееся и в ранней лирике Ахматовой, теперь наполнялось новым смыслом: свобода от земных барьеров, перегородок времени. Свидание с "милыми тенями отдаленного прошлого", так и не встреченным на земле провиденциальным возлюбленным, постижение "тайны тайн" - основные мотивы ее "плодоносный осени".
   В течение двадцати двух лет Ахматова работала над итоговым произведением - "Поэмой без героя", которая, наконец, вышла в 1963 году. Поэма уводила в 1913 - к истокам русской и мировой трагедии, подводила черту под катастрофами 20 столетия. В поэме Ахматова размышляет о настигшем Россию в 20 в. возмездии и ищет причину в роковом 1914, в той мистической чувственности, кабацком угаре, в который погружалась художественная интеллигенция, люди ее круга. Второй сюжет - звучание времени, то едва слышные, то тяжелые шаги Командора. Главное действующее лицо поэмы - время, оттого она и остается без героя. Но в более глубоком прочтении Поэма без героя предстает философско-этическим произведением о космических путях души, о теософском треугольнике "Бог - время - человек". Музыкальность поэмы, ее символическая образность, насыщенность культурными реминисценциями позволяют видеть в ней "исполнение мечты символистов".
  
   В последние годы жизни Ахматовой ее стихи постепенно, преодолевая сопротивление партийных бюрократов, боязливость редакторов, приходят к новому поколению читателей. В 1965 издан итоговый сборник "Бег времени". Любители поэзии приняли книгу с восторгом, впрочем, они Ахматову никогда и не забывали.
   В 1960-е годы к Ахматовой наконец пришло мировое признание. Ее стихи появились в переводах на итальянском, английском и французском языках, за границей стали выходить ее поэтические сборники.
   Последнее публичное выступление Анны Андреевны состоялось в Большом театре на торжественном вечере, посвященном Данте.
   Она не сетовала на возраст, и старость приняла как должное.
   Осенью 1965 года Анна Андреевна перенесла четвертый инфаркт, 5 марта - умерла в санатории в Домодедове (Подмосковье) в присутствии врачей и сестёр, пришедших в палату, чтобы осмотреть её и снять кардиограмму.
  
   7 марта - в 22:00 по Всесоюзному радио передали сообщение о смерти выдающейся поэтессы Анны Ахматовой. Похоронена она на кладбище в Комарове под Ленинградом. Л. Гумилёв, когда строил памятник матери вместе со своими студентами, камни для стены собирал, где мог. Стену клали сами - это символ стены, под которой стояла его мать с передачами сыну в "Кресты". Там, где сейчас барельеф Ахматовой, первоначально была ниша, похожая на тюремное окно; символично, что в дальнейшем эта амбразура была закрыта барельефом Ахматовой. Первоначально крест был деревянный, как и завещала покойная. Официальная власть планировала установить на могиле памятник в виде традиционной пирамидки.
  
  
  
  
   Кончина Ахматовой в Москве, отпевание ее в Петербурге и похороны в поселке Комарово вызвали многочисленные отклики в России и за рубежом. "Не только умолк неповторимый голос, до последних дней вносивший в мир тайную силу гармонии, - откликнулся на смерть Ахматовой Н.Струве, - с ним завершила свой круг неповторимая русская культура, просуществовавшая от первых песен Пушкина до последних песен Ахматовой".
  
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  
   До конца жизни Анна Андреевна Ахматова оставалась Поэтом. В своей короткой автобиографии, составленной в 1965 году, перед самой смертью, она писала: "Я не переставала писать стихи. Для меня в них - связь моя со временем, с новой жизнью моего народа. Когда я писала их, я жила теми ритмами, которые звучали в героической истории моей страны. Я счастлива, что жила в эти годы и видела события, которым не было равных".
  
  ИЗ СТИХОВ А. АХМАТОВОЙ
  
  * * *
  Я спросила у кукушки,
  Сколько лет я проживу...
  Сосен дрогнули верхушки,
  Желтый луч упал в траву.
  Но ни звука в чаще свежей,
  Я иду домой,
  И прохладный ветер нежит
  Лоб горячий мой.
  
  * * *
  Как страшно изменилось тело,
  Как рот измученный поблек!
  Я смерти не такой хотела,
  Не этот назначала срок.
  Казалось мне, что туча с тучей
  Сшибется где-то в вышине
  И молнии огонь летучий
  И голос радости могучей,
  Как Ангелы, сойдут ко мне.
  
   АЛЕКСАНДР БЛОК
  
   (1880 - 1921)
  
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
  Русский поэт, драматург, литературный критик.
  
  Сын юриста и профессора Варшавского университета А.Л. Блока и переводчицы А.А. Бекетовой. Ранние годы провел в доме деда и в подмосковном имении Бекетовых -Шахматове. Окончил в 1906 г славянорусское отделение Петербургского университета. В1903 г. женился на дочери выдающегося русского химика Д. И. Менделеева Любови.
  
  Писать стихи начал с пяти лет, серьезно занялся творчеством с 1900 г. Активно публикуется не только как поэт, но и как драматург и литературный критик 7 июля 1916 г был призван в армию, служил табельщиком.
  
  С сентября 1917 г - член Театрально-литературной комиссии, с 1918 г - сотрудник Театрального отдела Наркомпроса, с апреля 1919 г - Большого Драматического театра. Одновременно - член редколлегии издательства "Всемирная литература" под руководством М. Горького, с 1920 г - председатель Петроградского отделения Союза поэтов.
  
  В апреле 1921 г. нарастающая депрессия переходит в психическое расстройство, сопровождающееся болезнью сердца.
  
  7 августа 1921 г Блок скончался.
  
   ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
   ПРИЧУДЫ ЛЮБВИ
  
   * В конце февраля 1897 года тетка Блока записала в своем дневнике: "Сашура росту очень большого, но дитя. Увлекается верховой ездой и театром. Возмужал, но женщинами не интересуется". Все верно, но уже через полгода...
   Через полгода Сашура с матерью и теткой поехал на курорт в Южную Германию и сразу же завязал ни к чему не обязывающее знакомство. Это была красивая темноволосая дама с точеным профилем, чистыми синими глазами и протяжным голосом. Ей было тридцать семь лет, она явно искала развлечений, звали ее Ксенией Садовской. Мать шутила, тетка злилась, а Сашура...
   Внешне все выглядело до неприличия пошло. "Ее комната, чай по вечерам, туманы под ольхой, и я полощу рот туалетной водой..." - вспоминал потом Блок. Однажды он непонятным образом остался у Садовской на ночь...
   Через месяц они расстались. Сашура бросился писать стихи, Садовская - письма. Как выяснилось позже, для нее, умудренной опытом кокетки, годившейся Блоку в матери, этот бурный роман оказался единственным сильным чувством, растянувшимся на двадцать лет. Почему на двадцать, ведь Блок написал ей последнее, невероятно холодное письмо еще в 1901 году?
  ...В Гражданскую войну потерявшая детей, состояние и похоронившая мужа, Ксения Садовская приехала в Одессу сумасшедшей нищей старухой и попала в больницу. Врач, пользовавший Садовскую, очень любил поэзию и сразу заметил, что посвящение "К.М.С." в цикле Блока "Через двенадцать лет" полностью совпадает с инициалами его пациентки. Выяснилось, что неизлечимо больная, полубезумная женщина и есть та синеокая богиня, о которой писал Блок. О посвященных ей бессмертных стихах она услышала впервые...
   Спустя несколько лет она умерла. И тогда оказалось, что, потеряв решительно все, старуха сберегла единственное - пачку писем, полученных больше четверти века назад от какого-то влюбленного гимназиста. В подоле юбки было зашито двенадцать писем, перевязанных крест-накрест алой лентой.
  
  * В феврале 1919 года Блок был арестован Петроградской Чрезвычайной Комиссией. Его подозревали в участии в антисоветском заговоре. Через день, после двух долгих допросов Блока всё же освободили, так как за него вступился Луначарский.
  
  * По некоторым данным увлечение Белым женой Блока едва не привело к дуэли между поэтами.
  
  * В. Маяковский так передает ощущение Блока от революции: "Спрашиваю: "Нравится?" - "Хорошо", - сказал Блок, а потом прибавил: "У меня в деревне библиотеку сожгли".
  
  * Существует версия, что истинной причиной смерти Блока стало истощение, до которого поэт довел себя сам.
  
  * А Ахматова вспоминала: "...когда я была у Блока, я, между прочим, упомянула, что поэт Бенедикт Лившиц жалуется на то, что он, Блок, одним своим существованием мешает ему писать стихи. Блок не засмеялся, а ответил вполне серьезно: "Я понимаю это. Мне мешает писать Лев Толстой"".
  
   * В честь поэта назван астероид 2540 Блок.
  
  * Перед смертью от тяжелой сердечной болезни А. Блок, по выражению З. Н. Гиппиус, "прозревает, увидев лицо тех [большевиков], кто оскорбляет, унижает и губит его Возлюбленную - его Россию".
  
  * Писатель Евгений Замятин вспоминает, что когда Блок в редакции "Всемирной литературы" здоровался с присутствующими, то он так произносил имена, что отчётливо был слышен каждый слог. "Николай Степанович". "Алексей Максимович".
  
  * В 1919 году при мимолётной встрече с Блоком Замятин сказал: "Вы очень отошли от того, кем были год назад. Вы меняетесь" И ответ Блока был: " Да, я сам чувствую, что меняюсь." .Двенадцать" теперь я едва бы написал".
  
  * В журнале "Завтра" Блок рецензировал стихи современных поэтов. На стихи одного из поэтов он написал довольно острую рецензию, и автор попросил кого-то из членов редколлегии достать у Блока этот отзыв. Блок согласился, но наследующий день сказал в редакции: "Я не принес... Не нужно. Может ему это очень важно - писать стихи... Пусть пишет".
  
  * В трудном и голодном 1919 году многие писатели и поэты стали лекторами - они читали лекции на
  различные, но одобренные властями, темы и получали за это продовольственные пайки. Хоть Блоку и трудно жилось, но он оказался не способен продавать свое творчество за пайки. Он говорил своим знакомым: "Завидую вам всем. Вы умеете говорить, читаете где-то там. А я не умею. Я могу только по - написанному".
  
  Между тем, он читал лекции в Доме творчества и делал это тщательно и основательно, даже если в зале был один человек. Об этом есть воспоминания у Вс. Иванова (в пересказе И. Андроникова).
  
  * Весной 1919 года по инициативе Горького в Петрограде была организована секция исторических картин. Было решено создать цикл исторических пьес о разных временах и народах. Одну из пьес поручили написать Блоку. Он выбрал свое любимое средневековье (Франция, XII век) и зачитал план этой пьесы литературному начальству. Начальство недоуменно пожало плечами, и Блок забросил этот план. Некоторые авторы уже написали свои пьесы для Секции, и все спрашивали Блока: "Когда же вы дадите, Александр Александрович?" Но у Блока возникали дела и поважнее пьесы: "Куда там! Вот, выселяют всех из нашего дома. Все бегаю, чтоб как-нибудь остаться. Вчера ездил в Смольный с письмом Горького. Завтра идти в районный отдел". Или: "Ну, - пьеса! Вот я нынче все утро окна замазывал. И завтра еще надо в двух комнатах. Медленно, не умею..." Но вот квартиру удалось отстоять, и окна были, наконец, замазаны, и настала пора подумать и о пьесе: "Вот еще не знаю: взять ли Куликовскую битву - мне это очень близко - или другое: Тристана и Изольду". Сохранились даже планы этих пьес. И вдруг в конце 1919 года он принес на секцию законченную пьесу из египетской жизни: "Рамзес".
  
  * В апреле 1921 года в руки Блока попала эмигрантская газета "Русская мысль", издаваемая П. Струве. Блок просмотрел ее и грязно выругался. Редко кто слышал от него такие слова. А потом сказал: "Что они смыслят, сидя там? Только лают по-собачьи".
  
  * Конец какого-то странного разговора Блока с собеседником в трамвае: "...А вот бывает с вами так: смотришь на себя со стороны - ты совершенно определенно в стороне, в другом углу комнаты - и видишь себя - не себя, а чужое?" Блок ответил после долгой паузы: "Да, бывало. Раза три в жизни. Теперь больше не бывает... Теперь со мной ничего не бывает..."
  
  * В том же апреле 1921 года Петербург видел Блока в последний раз на вечере в БДТ. Огромный театр был переполнен публикой. Вначале Чуковский произнес речь о Блоке, а потом сам поэт читал стихи о России. В этом последнем вечере Блока настолько чувствовалась такая печальная и неживая торжественность, что кто-то из публики произнес: "Это поминки какие-то!"
  
  * Последние месяцы своей болезни Блок не хотел никого видеть и не желал ни с кем говорить. Он сам не соглашался на отъезд в финляндский санаторий и не желал подписывать никаких бумаг, пока сам не понял, что в этом его единственное спасение. Но и тут он не желал ничего подписывать. Письма в Москву, с просьбой о разрешении на выезд для лечения, были составлены в правлении Петроградского отделения Союза писателей. В Москве с письмами по инстанциям ходил Горький. Наконец, 23 июля разрешение на выезд было дано, но в Петроград оно пришло только 3-го или 4-го августа. А 7-го Александр Александрович скончался.
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   В последние годы жизни Блок вёл большую литературную и общественную работу: в Государственной комиссии по изданию классиков, в Театральном отделе Наркомпроса, в Союзе деятелей художественной литературы, в издательстве "Всемирная литература", в Союзе поэтов. В апреле 1919 был назначен председателем Режиссёрского управления Большого драматического театра (Петроград). Выступал с докладами, статьями, речами.
   Жизнь в голодном Петербурге, обилие мешающих творчеству заседаний, начало нэпа как спада "революционной волны" приводят к творческому кризису: после января 1918 года он почти не создает лирических стихотворений. 1920-1921 годы пронизаны настроениями глубокой депрессии, неразрешимым трагизмом мироощущения, переживанием острого разлада с действительностью.
   Весной 1921 года Блок тяжело заболел. Постоянно возрастающий объём работы подорвал силы поэта. Начала накапливаться усталость - Блок описывал своё состояние того периода словами "меня выпили". Этим же, возможно, и объясняется творческое молчание поэта - он писал в частном письме в январе 1919 г.: "Почти год как я не принадлежу себе, я разучился писать стихи и думать о стихах...". Тяжёлые нагрузки в советских учреждениях и проживание в голодном и холодном революционном Петрограде окончательно расшатали здоровье поэта - у Блока возникли серьёзная сердечно - сосудистая болезнь, участились приступы астмы, появились психические расстройства. В довершении ко всем бедам, зимой 1921 года у поэта началась цинга.
   С.М. Алянский единственный, кто, кроме родных, навещал больного поэта, пишет: "Александр Александрович перемогался всю вторую половину мая и почти весь июнь. Потом он слёг и пытался работать, сидя в постели. Болезнь затягивалась, и самочувствие неизменно ухудшалось. Однако Любовь Дмитриевна, и все, кто заходил в эти дни на Офицерскую узнать о здоровье Блока, надеялись на выздоровление, никто не думал о грозном исходе болезни". Один только Александр Александрович чувствовал приближение конца и торопился сделать всё, что не успел сделать раньше.
   Далее А.М. Алянский пишет: " ...Спустя несколько дней Любовь Дмитриевна, открывая мне дверь, поспешно повернулась спиной. Я успел заметить заплаканные глаза. Она просила меня подождать, и, как всегда, я прошёл в маленькую комнату, бывшую раньше кабинетом Блока. Скоро Любовь Дмитриевна вернулась и сказала, что сегодня Саша очень нервничает, что она просит меня, если не спешу, посидеть: быть может, понадобится моя помощь сходить в аптеку.
   Но не прошло и десяти минут, вдруг слышу страшный крик Александра Александровича. Я выскочил в переднюю, откуда дверь вела в комнату больного. В этот момент дверь раскрылась, и Любовь Дмитриевна выбежала из комнаты с заплаканными глазами...
   Немного погодя я услышал, как Любовь Дмитриевна вернулась к больному... Пробыв там несколько минут, она вернулась ко мне и рассказала, что произошло. Она предложила Александру Александровичу принять какое-то лекарство, и тот отказался, она пыталась уговорить его. Тогда он с необыкновенной яростью схватил горсть склянок с лекарствами, которые стояли на столике, и швырнул их с силой о печку".
   Через несколько дней А. Алянский был свидетелем того, как Блок отбирал и уничтожал некоторые свои записные книжки. Он делал это совершенно спокойно, и при этом был даже весел.
   А вот как он описывает последнее свидание с поэтом:
   "Он пригласил меня сесть, спросил, как всегда, что у меня, как жена, что нового. Я начал что-то рассказывать и скоро заметил, что глаза Блока обращены к потолку, что он меня не слушает. Я прервал рассказ и спросил, как он себя чувствует и не нужно ли ему чего - нибудь.
   - Нет, благодарю вас, болей у меня сейчас нет, вот только, знаете, слышать совсем перестал, будто громадная стена выросла. Я ничего уже не слышу, - повторил он, замолчал и, будто устав от сказанного, закрыл глаза.
   Я понимал, что это не физическая глухота...
  Мне показалось, что я долго сижу.
   Александр Александрович тяжело дышит, лежит с закрытыми глазами, должно быть, задремал. Наконец, решаюсь, встаю, чтобы потихоньку выйти. Вдруг он услышал шорох, открыл глаза, как-то беспомощно улыбнулся и тихо сказал:
   - Простите меня, милый Самуил Миронович, я очень устал.
   Это были последние слова, которые я от него услышал. Больше я живого Блока не видел".
   Другой современник поэта Георгий Иванов, пишет, что врачи, лечившие Блока, "так и не могли определить, чем он собственно был болен. Сначала они пытались подкрепить его быстро падавшие без явной причины силы, потом, когда он стал, неизвестно от чего, невыносимо страдать, ему стали впрыскивать морфий... Но всё-таки от чего он умер? " Поэт умирает, потому что дышать ему больше нечем". Эти слова сказанные Блоком на пушкинском вечере, незадолго до смерти, быть может, единственно правильный диагноз его болезни.
   По свидетельству К. Чуковского "в начале июля стало казаться, что он поправляется... "числа с 25 наступило резкое ухудшение; думали его увезти за город, но доктор сказал, что он слишком слаб и переезда не выдержит. К началу августа он почти всё время был в забытьи, ночью бредил и кричал страшным криком, которого во всю жизнь не забыть...".
   Весной 1921 г. Александр Блок вместе с Фёдором Сологубом просили выдать им выездные визы. Вопрос рассматривало политбюро ЦКРКП (б). В выезде было отказано. Луначарский отмечал: "Мы в буквальном смысле слова, не отпуская поэта и не давая ему вместе с тем необходимых удовлетворительных условий, замучили его". Ряд историков полагали, что В. И Ленин и В. Р. Менжинский сыграли особо негативную роль в судьбе поэта, запретив больному выезд на лечение в санаторий в Финляндии, о чём, по ходатайству Максима Горького и Луначарского, шла речь на заседании политбюро ЦК РКП (б).
   12 июля 1921 года. Выхлопотанное Л. Б. Каменевым и Луначарским на последующем заседании политбюро разрешение на выезд от 23 июля 1919 года запоздало и уже не смогло спасти поэта. Наблюдавший поэта врач А.Г. Пекелис писал в истории болезни: "... Процесс роковым образом шёл к концу. Отёки медленно, но стойко росли, увеличивалась общая слабость, всё заметнее и резче проявлялась ненормальность в сфере психики, главным образом в смысле угнетения... Все предпринимавшиеся меры лечебного характера не достигали цели, а в последнее время больной стал отказываться от приёма лекарств, терял аппетит, быстро худел, заметно таял и угасал и при всё нарастающих явлениях сердечной слабости тихо скончался".
   Болезнь всё больше одолевала его, и 7 августа 1921 года поэт умер в своей Петроградской квартире.
  
   За несколько дней до смерти по Петербургу прошёл слух, будто поэт сошёл с ума. Действительно, накануне смерти Блок долго бредил, одержимый единственной мыслью: все ли экземпляры "Двенадцати" уничтожены. Однако поэт умер в полном сознании, что опровергает слухи о его помешательстве. Перед смертью, после получения отрицательного ответа на запрос о выезде на лечение за границу (от 12 июля), поэт сознательно уничтожил свои записи, отказывался от приёма пищи и лекарств. В некрологах и посмертных воспоминаниях постоянно повторялись его слова из посвященной Пушкину речи об "отсутствии воздуха", убивающем поэтов.
  На похороны поэта на Смоленское кладбище собрались около полутора тысяч человек - огромная толпа для голодающего Петќрограда 1921 года. Это были странные похороны - молча, без оркестра, открытый гроб с телом поэта шесть километров несли на руках.
  Отпевание было совершено в церкви Воскресения Христова
   Его похоронили без речей, рядом с дедом и бабушкой - Андреем Николаевичем и Елизаветой Григорьевной Бекетовыми и поставили высокий белый крест. Блоку хотелось, чтобы могила была простой, усеянной клевером.
   Позднее прах Блока был перезахоронен на Волковском кладбище.
  
  ТАЙНА МОГИЛЫ А. БЛОКА
  
   Поэту, не имевшему покоя при жизни, не суждено было успокоиться и после смерти. Во время блокады с захоронения исчез крест, развалилась деревянная скамейка, провалился холм. "На могиле Блока мы застали почти ровное место с едва взрыхленным земляным холмиком, украшенным осенними ветками и опавшими листьями. Между листьями виднелась воткнутая в землю узкая железка с грубо написанной надписью "Блок", - писал основатель музея-некрополя Н. В. Успенский.
   К 20-й годовщине смерти Блока по инициативе Союза писателей прах поэта решили перенести на Литераторские мостки. Помешала война. Планы удалось претворить в жизнь только после снятия блокады. И тут, по версии журналиста Александра Невзорова, произошел неприятный казус. Якобы не успели привезти гроб, и останки поэта завернули в обычный ватник, на котором химическим карандашом надписали: "БЛОК". А когда нужный ящик подвезли, праха на месте не оказалось. Будто бы пришлось хоронить пустой ватник, который к тому моменту уже успел стать обновкой кладбищенского сторожа.
  
  Холмик с крестом
  
  
  
  
  МОГИЛА А. БЛОКА НА СМОЛЕНСКОМ КЛАДБИЩЕ
  
   Однако историки уверены, что это не более чем легенда. Тем не менее, странности при перезахоронении Блока все-таки были. Это подтвердил академик Дмитќрий Лихачев в интервью, которое было опубликовано в 1994 году: "Перезахоранивали Блока в 1944 году. При этом событии присутствовал Дмитрий Евгеньевич Максимов. И ведь перезахоронили только череп Блока. Дмитќрий Евгеньевич нес череп Блока, потому что остальным, очевидно, было противно его нести, они боялись, а он не боялся. Он нес череп Блока в платке и по дороге пальцем из глазниц выковыривал землю. Ему показалось, что так будет лучше. И тогда его остановили и сказали: "Вы выковыриваете прах Блока. Это нельзя делать". (У него есть воспоминания об этом перезахоронении). И "могила Александра Блока" - это чужая могила, какого-то барона (я забыл его фамилию). В эту чужую гробницу, в этот чужой склеп и поместили череп Блока. Один череп. Все остальное осталось там, на Смоленском кладбище, рядом с матерью, и было сровнено с землей".
   Действительно, простой деревянный белый крест, поставленный на могиле Блока в 1921 году, обветшал. На просьбы общественности позаботиться о месте упокоения великого поэта трест "Похоронное дело" в сентябре 1937 года установил типовую бетонную раковинку. Вид ее был так безобразен, что вдова поэта Любовь Менделеева-Блок настояла на возвращении могиле прежнего вида: холмик с деревянным крестом. Любовь Дмитриевна скончалась в 1939 году, и ее похоронили в лютеранской части Смоленского кладбища. Тогдашнее начальство не сочло возможным похоронить ее на Литераторских мостках рядом с отцом, а на Смоленском кладбище к этому времени захоронения были запрещены.
  
  Две могилы?
  
  
  
  Могила Александра Блока на Волковском кладбище
  
   Как же все-таки проходило перезахоронение останков Александра Блока? Вот как об этом говорится в официальной хронике: "26 сентября 1944 года в одиннадцать утра на Смоленском кладбище собрались сотрудники Музея городской скульптуры, кладбищенской администрации и санэпидстанции. От писательской организации были лишь литературоќведы B. C. Спиридонов и Д. Е. Максимов. В приготовленные деревянные ящики были сначала помещены останки А. Н., Е. Г., М. А. Бекетовых и А. А. Кублицкой - Пиотух (мать поэта). Затем наступил черед могилы Блока".
   На подводе печальный груз был доставлен на Литераторские мостки. Место для перезахоронения было выбрано на участке неких Швахгеймов. Утром 28 сентября останки были преданы земле. Никого из Союза писателей при перезахоронении не было. Через два года на могиле установили обелиск с барельефным портќретом.
   Спустя тридцать лет после этих событий Дмитрий Максимов в своих воспоминаниях дал точную характеристику бессмысленности и ненужности уничтожения первой блоковской могилы. "Горько было то, что с переносом могилы Блока нарушалась духовно важная для многих связь с этой знакомой, вошедшей в их жизнь могилой - скромной, зеленой, расположенной в уютном уголке кладбища, посещаемой читателями Блока... юношами и девушками, влюбленными, счастливыми, объединенными в пары или одинокими, грустящими, приходящими сюда посидеть на простой скамейке, посмотреть на деревянный некрашеный крест и травянистый могильный холмик", - писал он.
   Так у загадочного рыцаря символизма фактически появилось сразу две могилы. На Смоленку, на то место, где когда-то было фамильное захоронение Бекетовых и поэта, по-прежнему несут цветы. Неизвестно кем и когда на этом кладбище установлен памятный камень: "Здесь похоронен Александр Блок". И до сих пор в Петербурге некоторыми соблюдается традиция - в день памяти поэта посещают сразу две могилы.
  
  
  ДЕВУШКА ПЕЛА В ЦЕРКОВНОМ ХОРЕ...
  
  Девушка пела в церковном хоре
  О всех усталых в чужом краю,
  О всех кораблях, ушедших в море,
  О всех, забывших радость свою.
  
  Так пел ее голос, летящий в купол,
  И луч сиял на белом плече,
  И каждый из мрака смотрел и слушал,
  Как белое платье пело в луче.
  
  И всем казалось, что радость будет,
  Что в тихой заводи все корабли,
  Что на чужбине усталые люди
  Светлую жизнь себе обрели.
  
  И голос был сладок, и луч был тонок,
  И только высоко, у Царских Врат,
  Причастный Тайнам,- плакал ребенок
  О том, что никто не придет назад.
  
  
   АНДРЕЙ БЕЛЫЙ
  
   (1880-1934)
  
  
  
  Русский поэт, прозаик, критик, мемуарист. Один из ведущих деятелей символизма.
  
  Родился 14 октября (26 н. с.) в Москве в семье профессора Московского университета. Получил прекрасное домашнее образование. Учился в гимназии крупного педагога Л. Поливанова, где проявились его незаурядные гуманитарные дарования, проявившиеся в занятиях литературой и философией. Среди русских классиков особо ценил Н. Гоголя и Ф. Достоевского. В 1903 окончил естественное отделение математического факультета Московского университета.
  
  Наряду с изучением трудов Ч. Дарвина и философов-позитивистов увлекался теософией и оккультизмом, религиозной философией и поэзией Вл. Соловьева и философско-поэтическим творчеством Ф. Ницше. В то же время "серьезно относился к вопросам религиозным".
  
  Принадлежал к символистам "младшего поколения" (вместе с А. Блоком, Вячеславом Ивановым, С. Соловьевым, Эллисом). В 1904 выходит первый сборник стихов "Золото в лазури", дополненный особым разделом "Лирические отрывки в прозе". А. Белый был одним из теоретиков русского символизма "второй волны", разработчиком нового эстетического мировидения.
  
  Развивая тезис о музыке как о главенствующем виде искусства и необходимости подчинения ей других, он попытался создать литературное произведение по музыкальным законам: это его четыре "симфонии" - "Северная" (1901), "Драматическая", "Возврат" (1902), "Кубок метелей" (1907), воплотившие основные идеи русского религиозно-философского, теургического символизма. От "симфоний" начинается прямая линия к орнаментантной стилистике первого романа Белого "Серебряный голубь", написанного через год.
  
  Революция 1905-07 заставила А. Белого обратиться к действительности, вызвала интерес к общественным проблемам. В 1909 выходят сборники "Пепел", затем "Урна".
  
  Руководил издательством "Мусагет" (основано в 1910 г.).
  
   В 1912 вместе с женой, художницей А. Тургеневой, уезжает в Европу, где увлекается мистическим учением Р. Штейнера, основателем антропософии. В 1914 поселяется в антропософском центре в Швейцарии, вместе с другими последователями Штейнера принимает участие в строительстве Иоаннова храма. Здесь его застает война, и только в 1916 он возвращается в Россию.
   В эти годы прозаические произведения занимают главное место в его творчестве. Среди них наиболее знаменит роман "Петербург" (1913 - 14, вторая редакция - 1922). А. Белый не был враждебно настроен к Октябрьской революции, хотя и не стал ее певцом. В послереволюционные годы вел занятия по теории поэзии с молодыми писателями в Пролеткульте, издавал журнал "Записки мечтателей".
  В 1920-е были написаны повести "Котик Летаев" (1922), "Крещеный китаец" (1927), историческая эпопея "Москва".
   Последние годы жизни А. Белый посвятил писанию обширных мемуаров, представляющих чрезвычайно большой интерес для истории и литературоведения . К мемуарным работам относятся "На рубеже двух столетий", 1930, "Начало века. Воспоминания", 1933, "Между двух революций", 1934.
  
  8 января 1934 он скончался в Москве.
  
  ЗАНИМАТЕЛЬНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Существует премия Андрея Белого. Это - старейшая независимая литературная премия в современной России. Учреждена в 1978 году редакцией ленинградского самиздатского литературного журнала "Часы". В круг учредителей премии входили Борис Иванов, Борис Останин, Виктор Кривулин, Аркадий Драгомощенко и др.
   Премия получила название в честь Андрея Белого, оставившего заметный след и в русской поэзии, и в прозе, и в гуманитарных исследованиях, и присуждалась соответственно по трём номинациям. Материальное содержание премии составляло один рубль, бутылку водки (в просторечии водку, как известно, часто называли "белым") и яблоко в качестве закуски.
  
  * А. Белый умел предсказывать будущее. В 1903 году он предсказал собственную смерть "от солнца". Так, в общем-то, и произошло: спустя три десятилетия он умер от кровоизлияния в мозг - последствия солнечного удара...
  
  * Андрей Белый не отличался объективностью. Его оценка себя самого, своих друзей и исторических событий, очевидцем которых он был, неоднократно менялась в разные периоды жизни. Известного публициста Н. Валентинова (Н. Вольского) просто обескураживала эта черта писателя-символиста.
  
  * Замятин:
  "За годы встреч с Белым мне пришлось видеть у него ошеломляющие повороты. Принцип, прокламированный в понедельник, в субботу уже отрицался. Яростный "левый" заскок сменялся таким же заскоком вправо. Оценка некоторых писателей изменялась в течение самого короткого времени. Сегодня увлечение, например, Л. Андреевым, завтра презрительный приговор: некультурный талантик. Положительная рецензия на какую-нибудь книгу, помещенная Белым в "Весах", дней через десять заменялась в разговоре отрицательной. Впросак попадают те, кто, судя по напечатанному Белым, думают, что это в данный момент выражало его мысли и убеждения. Подобную ошибку делают все, лично его не знавшие. Часто бывало, что рядом с тезой, напечатанной Белым, находилась антитеза словесная, и именно она, а не теза, представляла в тот момент его убеждение. Антитез могло быть несколько".
  
  * Андрей Белый писал о своих детских годах:
  "Родители вели из-за меня борьбу. Я был с уродом папой против красавицы мамы и с красавицей мамой против урода папы. Каждый тянул меня в свою сторону. Они разорвали меня пополам. Да, да. Разорвали мое детское сознание, мое детское сердце. Я с детства раздвоенный. Чувство греха. Оно меня мучило уже в четыре года. Грех - любить маму. Грех - любить папу. Что же мне, грешнику, делать, как не скрывать грех? Я был замкнут в круг семейной драмы. Я любил и ненавидел, - и шепотом и почти с ужасом: - Я с детства потенциальный отцеубийца. Да, да! Отцеубийца. Комплекс Эдипа, извращенный любовью. Мама била меня за то, что я любил папу. Она плакала, глядя на меня: "Высоколобый, башковитый. В него, весь в него. В него, а не в меня".
   Мама была настоящей красавицей. Ах, нет. Достоевский не прав - красота не спасет мир! Какое там - спасет! Мама была очень несчастлива. Знаете, красивые женщины всегда несчастны и приносят несчастье другим. Особенно своим единственным сыновьям. А она была красавицей. Константин Маковский писал с нее и со своей тогдашней жены, тоже красавицы, картину "Свадебный обряд". А маме от ее красоты радости не было никакой. Одно горе. Ей и мне".
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   Со временем в жизни Андрея Белого появилась женщина, которой суждено было провести с ним последние годы. Клавдия Николаевна Васильева стала последней подругой Белого, к которой он не испытывал любовных чувств, однако держался за неё, словно за спасительницу. Тихая, покорная, заботливая Клодя, как называл её писатель, смогла уйти от законного мужа лишь в 1929 году и спустя несколько месяцев стала супругой Белого.
   Последние годы жизни А. Белый посвятил писанию обширных мемуаров, представляющих чрезвычайно большой интерес для истории и литературоведения. В это время им написаны книги: "На рубеже двух столетий", (1930), "Начало века. Воспоминания", (1933), "Между двух революций", (1933).
   Последние годы жизни Белого не составляют исключения, скорее даже наоборот: пробуются все новые формы, жанры, стили, писатель сочетает работу над "Москвой" с путевыми заметками "Ветер с Кавказа" и "Армения", с трудами по стиховедению, философскими этюдами и культурологическими опытами, обращается к театральным инсценировкам и даже киносценарию. Смерть писателя в 1934 году была осознана современниками как завершение целой эпохи. Но им же было очевидно, что созданная Белым проза оставила глубокий след в творчестве многих, способствовала появлению так называемой "орнаментальной прозы".
   Если представить последние два года жизни Андрея Белого в виде хронологической канвы, то это будет выглядеть следующим образом:
  1933 год
  ЯНВАРЬ
  
   В Москве. Январь. Избран в культурно-просветительную секцию групкома ГИХЛ.
  Середина января. Выходят в свет "Маски. Роман" (тираж 5000 экз.).
  15 января. Выступает с докладом "Гоголь и "Мертвые души" в постановке Художественного театра".
  26 января. Прения по докладу Белого "Гоголь и "Мертвые души"" в постановке Художественного театра".
  Конец января - 6 февраля. Работает над статьей о романе Ф. В. Гладкова "Энергия".
  30 января. Посещает С. М. Эйзенштейна (беседа о кино, о Гоголе, о японской гравюре).
  
  ФЕВРАЛЬ
  
  10 февраля. Вечер у И. М. Гронского. Знакомится с В. В. Куйбышевым, А. И. Стецким.
  11 февраля. "Вечер Андрея Белого" в Политехническом музее.
  27 февраля. Повторение "вечера Андрея Белого" в Политехническом музее.
  
  МАРТ
  
   Написана статья "О себе как писателе".
  - Сделана киносъемка и запись голоса Белого на кинофабрике "Союзкино" .
  23 марта. Закончена 1-я часть воспоминаний "Между двух революций" - "Омут".
  
  МАЙ
  
  Первая половина мая. Работает над словарем рифм.
  17 мая. Отъезд в Коктебель с К. Н. Бугаевой.
  
  ИЮНЬ - ИЮЛЬ.
  
   В Коктебеле - посещения М. С. Волошиной, знакомство с Б. В. Томашевским, общение с О. Э. Мандельштамом.
  - Пишет очерк "Дом-музей М. А. Волошина".
   В июле 1933 г., отдыхая в Коктебеле, Белый получил солнечный удар; вызванные им сильные головные боли привели к тяжелой болезни и, в конце концов, послужили причиной смерти.
  15 июля. Обморок, сильные головные боли.
  16 июля. Врачебный диагноз: солнечное перегревание, сильный склероз.
  29 июля. Отъезд из Коктебеля в Москву.
  
  АВГУСТ
  
   В Москве. Продолжение болезни.
  
  СЕНТЯБРЬ
  
   Начало работы над 2-й частью воспоминаний "Между двух революций" (или 4-м томом воспоминаний).
  
  ОКТЯБРЬ - НОЯБРЬ
  
   Частые приступы сильных головных болей.
  31 октября. Участвует в заседании научной секции Горкома писателей.
  Вторая половина ноября. Выходят в свет воспоминания "Начало века" (тираж 5000 экз.).
  - Предложение "Издательства Писателей в Ленинграде" напечатать книгу "Между двух революций" (вместо ненаписанного романа "Германия").
  
  ДЕКАБРЬ
  
  2 декабря. Последний день работы над воспоминаниями.
  4 декабря. Последняя прогулка. Приступ головных болей.
  8 декабря. Переезд в клинику.
  29 декабря. Диагноз болезни: кровоизлияние в мозг на почве артериосклероза.
  
  1934
  
  8 января. В 12 час. 30 мин. скончался от паралича дыхательных путей в присутствии жены и врачей.
  9 января. Гражданская панихида в помещении Оргкомитета Союза советских писателей (ул. Воровского, 50). Некролог в "Известиях", подписанный Б. А. Пильняком, Б. Л. Пастернаком, Г. А. Санниковым.
  10 января. Похороны Андрея Белого (в 16 час. - кремация).
  18 января. Захоронение урны на Новодевичьем кладбище в Москве.
  
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  
  С первых своих шагов в литературе Белый - символист, поклонник философа-идеалиста В. Соловьева. Он усиленно разрабатывал теорию символизма. Враждебный материализму идеалист-неокантианец в основе своих взглядов, Белый судорожно метался от одной философской доктрины к другой. В центре его исканий стояла богостроительская схоластика, окрашенная в мистические тона. "Смысл искусства,- утверждал Андрей Белый,- только религиозен". Белому принадлежит много книг по теории художественного мастерства ("Символизм", "Луг зеленый", "Арабески", "Мастерство Гоголя"). Более значительное место, чем поэзия, в творчестве Белого занимала проза - романы "Серебряный голубь" (1909), "Петербург" (1914), "Котик Летаев" (1922), "Москва" (1926-1932). Эти произведения по существу гротескно-сатирические, однако действительность дается в них в мистическом преломлении. Им свойственна разбросанность, клочковатость сюжета, смещение временных плоскостей и граней, подчеркнутая игра ритмами и звуками.
  
   ПОЁТ ОБЛЕТАЮЩИЙ ЛЕС...
  
  Поёт облетающий лес
  нам голосом старого барда.
  У склона воздушных небес
  протянута шкура гепарда.
  
  Не веришь, что ясен так день,
  что прежнее счастье возможно.
  С востока приблизилась тень
  тревожно.
  
  Венок возложил я, любя,
  из роз - и он вспыхнул огнями.
  И вот я смотрю на тебя,
  смотрю, зачарованный снами.
  
  И мнится - я этой мечтой
  всю бездну восторга измерю.
  Ты скажешь - восторг тот святой?
  Не верю!
  
  Поет облегающий лес
  нам голосом старого барда.
  На склоне воздушных небес
  сожженная шкура гепарда.
  
  Апрель 1902
  Москва
  
  
  
  Могила Андрея Белого на Новодевичьем кладбище в Москве
  
   РОБЕРТ БЕРНС
   (1759 - 1796)
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  Роберт Бернс, известный шотландский поэт, популяризатор фольклора, появился на свет в небогатой крестьянской семье 25 января 1759 г. в графстве Эйрширв, деревушке Аллоуэй. В 1760 г. его отец стал арендатором фермы и очень рано приобщил Роберта и его брата к тяжелому физическому труду. Ему довелось узнать и что такое голод, и все это впоследствии негативно отказалось на его здоровье. В коротких перерывах между трудами юный Бернс запоем читал все, что могло попасться ему под руку в их деревушке. Часто это были дешевые брошюрки с незамысловатым содержанием, но благодаря им, а также матери и прислуге Роберт поближе познакомился с шотландским фольклором, который стал важной частью его творческой жизни.
  Первые стихи вышли из-под его собственного пера в 1774 г.Переезд на ферму Лохли в 1777 г. ознаменовал начало нового этапа его биографии. Здесь он нашел себе родственных душ, стал организатором "Клуба холостяков". Однако в 1781 г. у Бернса нашлась компания посерьезнее: он стал масоном, и это обстоятельство наложило достаточно серьезный отпечаток на его творческую манеру. Известность в его родной Шотландии пришла после опубликования сатирических поэм "Два пастуха" и "Молитва святоши Вилли" (1784 и 1785 гг.). Однако по-настоящему прославился Бернс после того, как в 1786 г. увидели свет его "Стихотворения, написанные преимущественно на шотландском диалекте".
  В 1787 г. состоялся переезд поэта в Эдинбург, где он стал желанным гостем в высшем обществе, обрел покровительство влиятельных персон, получил статус "барда Каледонии", который присвоило ему собрание шотландской Великой масонской ложи. В столице Шотландии состоялось его знакомство с Дж. Джонсоном, страстным поклонником национальной шотландской музыки. Бернс подключился к изданию сборника под названием "Шотландский музыкальный музей" и до конца своей жизни, по сути, являлся редактором. Из разных источников им скрупулезно собирались мелодии и тексты, и, если какие-то строки были потеряны или слишком фривольны, он замещал их собственными, причем дело это настолько искусно, что невозможно было отличить их от народных. Работал он и над сборником "Избранное собрание оригинальных шотландских мелодий".
  На заработанные гонорары автор решил взять в аренду ферму, однако это коммерческое предприятие не увенчалось успехом. В 1789 г. он отказался от дальнейших попыток наладить бизнес, благодаря полезным связям устроился в сельском районе акцизным, в июле 1790 г. за хорошую службу был переведен в Дамфрис, и жалование превратилось в основной источник его доходов. В силу занятости Бернс не мог уделять поэзии много времени, тем не менее, в этот период его биографии были написаны такие известные произведения, как поэмы "Тэм о"Шентер" (1790), "Честная бедность" (1795); в 1793 г. в Эдинбурге были во второй раз изданы стихи в двух томах.
  У Роберта Бернса были неплохие карьерные перспективы, но начались серьезные проблемы с самочувствием. 21 июля 1796 г. сердце 37-летнего мужчины остановилось. Случилось это в Дамфрисе. В день, когда знаменитого шотландского поэта хоронили, 25 июля, у них с супругой Джин Армор родился пятый ребенок. Биографы позапрошлого столетия списывали раннюю смерть на слишком вольный образ жизни, чрезмерное употребление спиртного, однако в XX в. исследователи больше склонялись к версии о роковой роли прогрессировавшего ревмокардита - следствия тяжелого детства и молодости.
  Творчество поэта-барда получило высокую оценку не только на родине, где его считали выдающимся народным поэтом. Его простая, и в то же время "живая", эмоциональная, выразительная поэзия была переведена на большое количество языков, легла в основу многих песен.
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  * Почти все произведения Бернса были написаны на шотландском языке и обращены, в основном, к народу, к их жизни и тяготам, любви и работе. Несмотря на свою тяжелую жизнь в его стихах всегда чувствуется радость и вера в светлое будущее. Все это и явилось залогом его успеха.
  * Роберт Бернс остался в памяти шотландцев также благодаря своей страсти к старым народным песням и мелодиям. Их он собирал по всей Шотландии, адаптировал, писал к ним стихи и тем самым сохранял наследие предков. Он дарил свои коллекции музыкальным музеям Шотландии.
  * Произведения Роберта Бернса получили широкое распространение в Царской России. Он был интересен российской интеллигенции, как один из немногих, описывающих жизнь народа. В Советском Союзе он также оставался популярным, еще из-за своей любви к французской революции. Кстати, СССР был первой страной в мире, которая в знак почтения к его 160 летнему юбилею поместила его портрет на почтовых марках.
  * В 2009 году на телевидении в программе герой времени, он был выбран самым выдающимся шотландцем во всей истории, побив даже Уильяма Уоллеса - почитаемого борца за независимость.
  * Хоть день рождения Роберта Бернса не является официальным выходным, в день его памяти каждый год по всей стране проходят различные мероприятия и народные гуляния. 25 января или в ближайшие к этому дню даты проходит ужин Бернса. Эта традиция зародилась в 1801 году, когда 9 знакомых Бернса собрались в его доме, чтобы почтить память своего друга. Так как популярность Бернса росла после смерти, то и традиция прижилась и сейчас распространяется по всему миру.
   Ужин обычно либо официальный, в каких-нибудь общественных местах, ресторанах, либо неофициальный домашний. Обязательными атрибутами такого ужиная являются хаггис (шотландское национальное блюдо из требухи, не путать с подгузниками!), волынка, виски, тартан и, конечно же, стихи и песни Бернса. Существует традиция, что когда хозяева или повара выносят хаггис к столу, то зачитывается Ода хаггису, написанная на шотландском языке Робертом Бернсом. Затем хаггис режется и подается к столу с картофельным и тыквенным пюре. Далее идет череда тостов за Бернса, за хаггис, за женщин, а после начинаются танцы под национальные шотландские мотивы и пение песен на стихи Роберта Бернса.
  СТИХИ БЕРНСА И МУЗЫКА
   Изначально многие произведения Бёрнса создавались как песни, были переработкой или писались на мелодию народных песен. Поэзия Бёрнса проста, ритмична и музыкальна, не случайно и в русском переводе многие стихи ложились на музыку. Созданием музыкальных произведений в своё время занимались Д. Шостакович и Г. Свиридов.
   В репертуаре А. Градского цикл композиций на стихи Бёрнса, например, "В полях под снегом и дождём..." (перевод С. Маршака).
  Белорусская группа "Песняры" выступала с циклом произведений на слова Бёрнса.
  Молдавская группа "Zdob Si Zdub" исполняет песню "Ты меня оставила" на слова Бёрнса.
  Фолк-группа "Мельница" положила на музыку балладу "Лорд Грегори" и стихотворение "Горец". Часто песни на стихи шотландского поэта использовались в кинофильмах.
   Из наиболее популярных можно отметить романс "Любовь и бедность" из кинофильма "Здравствуйте, я ваша тётя!" в исполнении А. Калягина и песню "В моей душе покоя нет..." из кинофильма "Служебный роман".
  Из менее известных - "Зелёный дол", "Городок" в исполнении ансамбля "Уленшпигель".
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   В последние года жизни Бернс был изгнан из великосветского литературного общества
  из - за своих революционных взглядов. Он стал искать утешения в компании кутил и в крепких напитках. Однако состояние его здоровья стало резко ухудшаться. Руки у него дрожали, аппетит пропал и в апреле 1796 года он писал: "Кажется, мне долго не придется снова взяться за лиру".
   4 июля он совсем ослаб, а 12 написал своему кузену, прося у него в долг 10 фунтов, чтобы спасти себя от смерти в тюрьме.
   В Национальном архиве Шотландии найдено письмо, рассказывающее о последних днях жизни поэта Роберта Бернса.
  Документ датирован 14 июля 1776 г. и адресован начальнику акцизных сборов. Автор письма - Джон Митчелл, работодатель поэта, который в последние годы жизни был сборщиком податей. Автор описывает, как Бернс за неделю до смерти отправился в Дамфрис, чтобы собрать деньги себе на зарплату. Эту поездку Бернс совершил, несмотря на то, что был болен. Он чувствовал себя очень утомленным и истощенным. Но, по словам Митчелла, даже в последние дни жизни поэт не потерял своего глубокого чувства юмора.
   Кроме того, в письме цитируются слова самого поэта: "Мне всего 36, и только десять из этих лет я общаюсь с миром. Но, скажу я вам, эти годы я не сидел без дела".
  Бернс, видимо, подразумевал десятилетие, прошедшее с момента издания его первой книги Стихотворения в 1786 году. Правда, поэту на момент написания письма было уже 37 лет.
  
   Бернс скончался 21 июля 1796 года в Дамфрисе. Ему было всего 37 лет. По мнению биографов XIX-го века - одной из причин скоропостижной смерти Бёрнса было неумеренное употребление алкоголя. Историки XX-го века склоняются к тому, что Бёрнс скончался от последствий тяжёлого физического труда в молодости и врождённого ревмокардита, который в 1796 году был усугублён перенесённой им дифтерией.
  Его похоронили с почестями, и над могилой было произведено товарищами его даже три ружейных залпа
  Основные даты жизни поэта
   * 25 января 1759 рождение Роберта Бернса
   * 1765 Роберт с братом поступают в школу
   * 1766 переезд на ферму Маунт Олифант
   * 1773 Роберт пишет первые стихи
   * 1777 переезд на ферму Лохли
   * 1784 смерть отца, переезд в Моссгил
   * 1785 Роберт знакомится с Джин, написаны "Весёлые нищие", "Полевой мыши" и многие другие стихи
   * 1786 Бёрнс передаёт права на ферму Моссгил брату; рождение близнецов; поездка в Эдинбург
   * 1787 приём поэта в Великой Ложе Шотландии; выходит первое эдинбургское издание поэм
   * 1789 работа акцизным
   * 1792 назначение в инспекцию порта
   * 1793 второе эдинбургское издание стихов в двух томах
   * декабрь 1795 тяжёлая болезнь Бернса
   * 21 июля 1796 смерть
   * 25 июля 1796 похороны, в этот же день родился пятый ребёнок Бернса - сын Максвелл
  
  
  
  
  МОГИЛА Р. БЁРНСА В ДАМФРИСЕ
  
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  
   Поэзия Роберта Бернса получила широкую популярность в СССР благодаря переводам С. Я. Маршака. Впервые Маршак обратился к Бёрнсу в 1924 г., систематические переводы начаты с середины 1930-х гг., первый сборник переводов вышел в 1947 г., а в посмертном издании Роберт Бернс. Переводы Маршака далеки от дословной передачи оригинала, но им свойственна простота и лёгкость языка, эмоциональная настроенность, близкая строкам стихов великого шотландца.
   Изначально многие произведения Бёрнса создавались как песни, были переработкой или писались на мелодию народных песен. Поэзия Бернса ритмична и музыкальна, не случайно и в русском переводе многие стихи ложились на музыку. Созданием музыкальных произведений в своё время занимались Д. Шостакович и Г. Свиридов.
  
  Из стихов Роберта Бернса
  
  Пробираясь до калитки...
  Пробираясь до калитки
  Полем вдоль межи,
  Дженни вымокла до нитки
  Вечером во ржи.
  
  Очень холодно девчонке,
   Бьёт девчонку дрожь:
  Замочила все юбчонки,
  Идя через рожь.
  
  Если звал кого-то кто-то
  Сквозь густую рожь,
  И кого-то обнял кто-то,
  Что с него возьмёшь?
  
  И какая вам забота,
  Если у межи
  Целовался с кем-то кто-то
  Вечером во ржи!..
  
   БРЮСОВ ВАЛЕРИЙ ЯКОВЛЕВИЧ
  
   (1873 - 1924)
  
  
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
  Брюсов Валерий Яковлевич - известный русский поэт, один из основателей русского символизма, прозаик, драматург, литературовед, критик, переводчик. Московская купеческая семья, в которой он появился на свет 13 декабря (1 декабря по ст. ст.) 1873 г., не уделяла большого внимания воспитанию сына. Чаще всего Валерий был предоставлен сам себе, поэтому имел возможность читать все, что оказывалась под рукой, начиная научными статьями и заканчивая бульварными романами. Первое стихотворение было написано им в 8-летнем возрасте, а первая публикация Брюсова состоялась в журнале для детей "Задушевное слово", когда мальчику было 11 лет. Не особенно занимаясь сыном, родители все же обеспечили ему хорошее образование. С 1885 по 1893 гг. он проходил обучение в двух частных гимназиях. Будучи 13-летним подростком, Брюсов уже осознавал, что его жизненное призвание связано с поэзией.
  
  В начале 90-х гг. Брюсов всерьез увлекся французскими символистами, которые, по его собственному признанию, открыли новый мир, сподвигли на творчество другого образца. В написанном в 1893 г. письме Верлену молодой Брюсов позиционирует себя как основоположника нового литературного течения в России, называет в качестве своей миссии его распространение. В период с 1893 по 1899 гг. он был студентом историко-филологического факультета Московского университета. За 1894-1895 г. им изданы три сборника под названием "Русские символисты", большинство стихов в которых были написаны им самим. В 1895 г. появился его дебютный "личный" сборник - "Шедевры", вызвавший на себя огонь претенциозным названием, которое критики посчитали не соответствующим содержанию.
  
  После окончания университета в 1899 г. Брюсов получил возможность полностью отдаться творчеству. Вторая половина 90-ых отмечена в его биографии сближением с поэтами-символистами. В 1899 г. Брюсов был в числе инициаторов и руководителей нового издательства "Скорпион", сплотившего вокруг себя сторонников течения. В 1897 г. состоялась женитьба Брюсова на Иоанне Рунт, которая до самой смерти поэта была его верной подругой и помощницей.
  
  В 1900 г. был опубликована книга "Третья стража", написанная в русле символизма, открывшая новый этап в творческой биографии Брюсова. В 1901 по 1905 г. Брюсов принимает непосредственное участие в создании альманаха "Северные цветы", с 1904 по 1909 г. он выступает редактором главного центрального печатного органа символистов - журнала "Весы". Значение деятельности Брюсова для русского модернизма и символизма в частности сложно переоценить. И возглавляемое им издание, и он сам слыли большими литературными авторитетами, Брюсова называли мэтром, жрецом культуры.
  
  Апогеем своего творчества Брюсов считал сборник "Венок", который писался в условиях революционных событий 1905 г. В 1909 г. выход "Весов" остановлен, а к следующему году наблюдается заметное снижение активности движения символизма. Брюсов больше не позиционирует себя как лидер этого направления, не ведет литературную борьбу за право на его существование, его позиция становится более взвешенной. Период 1910-1914 гг. литературоведы называют кризисом Брюсова - как духовным, так и творческим. Когда началась Первая мировая война, в 1914 г. он в качестве военного корреспондента "Русских ведомостей" отправляется на фронт.
  
  С приходом большевиков к власти начался новый жизненный и творческий этап. В.Я. Брюсов развивает бурную деятельность, стремясь везде быть на передовых позициях. В 1917-1919 гг. он являлся руководителем Комитета по регистрации печати, в 1918-1919 гг. - заведующим Московским библиотечным отделом при Наркомпросе, в 1919-1921 гг. он председатель Президиума Всероссийского союза поэтов (пребыванию на этом посту поспособствовало вступление поэта 1919 г. в партию большевиков). Были в его биографии и такие эпизоды, как работа в Госиздате, заведование литературным подотделом художественного образования при Наркомпросе, членство в государственном ученом совете, профессорство в МГУ. В 1921 г. Валерий Яковлевич выступил организатором Высшего литературно-художественного института, профессором и ректором которого был до конца жизни. Брюсов являлся редактором отдела литературы искусства и языкознания в коллективе, готовящем первое издание Большой советской энциклопедии.
  
  Активной оставалась и творческая деятельность, однако его вдохновленные революцией творческие эксперименты остались одинаково мало понятыми как сторонниками модернизма, так и широкими массами. Тем не менее к 50-летнему юбилею в 1923 г. Советское правительство вручило поэту грамоту за заслуги перед страной. Смерть настигла Брюсова 9 октября 1924 г. В качестве причины называлось крупозное воспаление легких, наверняка усугубленное долгими годами увлечения литератора наркотиками. Похоронили его на Новодевичьем кладбище.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  В отрочестве Брюсов считал своим литературным кумиром Некрасова, затем он был очарован поэзией Надсона. К началу 1890-х наступила пора увлеченности Брюсова произведениями французских символистов: Бодлера, Верлена, Малларме. В 1893 году он даже написал письмо Верлену. В нем Брюсов смело заявляет о себе как об основоположнике русского символизма и говорит о своем предназначении распространять это литературное направление в своей стране. Затем Брюсов в конце 1893 года создал драму "Декаденты". В ней он рассказывает о недолгом счастье знаменитого французского поэта с Матильдой Моте, а также приоткрывает завесу тайны взаимоотношений Верлена с Артюром Рембо.
  
  В Москве Валерий Яковлевич прожил все пятьдесят с небольшим лет своей весьма насыщенной и плодотворной жизни. Он помнил Москву начала 80-х годов ХIХ века: Москву времени мировой войны и революции. Ему довелось сменить не один адрес в столице. Родился Валерий Яковлевич Брюсов в доме Љ14 по Милютинскому переулку (ныне улица Мархлевского). Некоторое время семья жила на Яузском бульваре в доме Љ10, а уже в конце 1870-х годов Брюсовы переехали в приобретенный дедом поэта дом Љ22 на Цветном бульваре. С осени 1910 года и до конца своих дней Валерий Яковлевич жил и работал в доме Љ32 по 1-й Мещанской улице (ныне проспект Мира, 30). В этом доме он скончался 9 октября 1924 года.
  
  В редакцию "Скорпиона" и "Весов", фактическим руководителем которой являлся Брюсов, поэт приходил, как правило, пешком. Когда его спрашивали, почему он не нанимает извозчика, Валерий Яковлевич неизменно отвечал:
  
  - Такая прогулка по оживленным московским улицам мне необходима. Когда я иду в редакцию, почти всегда сочиняю стихи.
  
  Еще одной привычкой Валерия Брюсова было посещение "Кафе Грека". Оно находилось на Тверском бульваре в небольшом павильоне, напротив нынешнего здания Драматического театра имени А. С. Пушкина. Надо сказать, что заведение посещали почти все сотрудники "Скорпиона" и "Весов". Очевидцы вспоминали, что Брюсов "с улыбкой вслушивался в... разговоры, медленно смакуя маленькими глоточками ликер" и что-то записывая на листочках.
  
  Однако были у поэта и вредные привычки, которые, кстати, изрядно мешали его необыкновенному трудолюбию.
  
  - Еще с 1908 года он был морфинистом, - писал о друге поэт Владислав Ходасевич. - Старался от этого отделаться, но не мог. Летом 1911 года д-ру Г.А. Койранскому удалось на время отвлечь его от морфия, но в конце концов из этого ничего не вышло. Морфий сделался ему необходим. Помню, в 1917 году во время одного разговора я заметил, что Брюсов постепенно впадает в какое-то оцепенение, почти засыпает. Потом он встал, ненадолго вышел в соседнюю комнату - и вернулся помолодевшим...
  
  Впервые любовь в творчестве Брюсова обозначилась в 1892 году, когда он повстречал в театре Елену Краскову, но через год девушка скончалась от болезни. Поэт успел посвятить ей немало лирических строк, тяжело переживая потерю любимой. Но утешенье Валерий Яковлевич вскоре нашел в объятиях другой женщины - Натальи Александровны Дарузес, роман с которой длился два года. Тема любви особенно просматривается в цикле стихотворений Брюсова "Роковой взгляд". Он посвящал стихи увлечениям юных лет - Масловой, Дарузес и Красковой, Ширяевой и Шестаркиной, а также любви зрелых лет - Вилькиной, Львовой, Адалис, Петровской. Но главной его музой была, конечно, жена Иоанна Рунт, с которой он обвенчался в 1897 году. Стоит отдельно сказать о Нине Петровской. Их отношения длились 7 лет, вся литературно-художественная общественность знала об этом бурном романе. В жизни поэта Нина сыграла большую роль, но ее судьба сложилась трагически. Нина дважды пыталась покончить с собой, пережила войну, нищету, самого поэта, и в итоге третья попытка самоубийства ей удалась. Правда, современник Брюсова Владислав Ходасевич довольно цинично отзывался об этом увлечении поэта.
  
  - Его роман с Ниной Петровской, - писал Ходасевич, - был мучителен для обоих, но стороною, в особенности страдающей, была Нина. Закончив "Огненного Ангела", он (Брюсов) посвятил книгу Нине и в посвящении назвал ее "много любившей и от любви погибшей". Сам он, однако же, погибать не хотел. Исчерпав сюжет и в житейском, и в литературном смысле, он хотел отстраниться, вернувшись к домашнему уюту, к пухлым, румяным, заботливой рукою приготовленным пирогам с морковью, до которых был великий охотник...
  
  Будучи еще студентом, Валерий Брюсов познакомился с поэтами Константином Бальмонтом и Александром Добролюбовым. Встречи и беседы Брюсова с Бальмонтом были в то время довольно частыми.
  
  - Я был одним до встречи с Бальмонтом и стал другим после знакомства с ним,- вспоминал Валерий Яковлевич в автобиографической статье.- Впрочем, не без гордости
  
  могу добавить, что, несомненно, и я оказал свое влияние на Бальмонта; он сам сознается в этом в одном из своих воспоминаний.
  
  Однако дружба с Бальмонтом у Брюсова, который уже в те годы тяготел в своем творчестве к общественным проблемам, была недолгой. Вскоре их пути разошлись.
  
  - Я от него отказываюсь отныне навсегда...- писал Валерий Яковлевич в 1901 году.- Довольно, я больше не рассчитываю фабриковать так дешево сверхчеловека.
  
  В послеоктябрьские годы в наброске статьи "Что такое Бальмонт?" Брюсов дал такое определение его творчеству: "Сейчас для меня стихи Бальмонта - "остывшая зола" Тютчева, и почти не верится, что некогда они горели, и светили, и жглись".
  
  Современники о Брюсове.
  
  Мы знаем Валерия Брюсова как поэта, переводчика и писателя. И только высказывания современников позволяют понять, каким он был человеком.
  
  - Он не любил людей, - вспоминал Ходасевич, - потому что, прежде всего, не уважал их. Это, во всяком случае, было так в его зрелые годы. В юности, кажется, он любил Коневского. Неплохо относился к З.Н. Гиппиус. Больше назвать некого. Его неоднократно подчеркнутая любовь к Бальмонту вряд ли может быть названа любовью. В лучшем случае это было удивление Сальери перед Моцартом. Он любил называть Бальмонта братом. М. Волошин однажды сказал, что традиция этих братских чувств восходит к глубокой древности к самому Каину.
  
  
  ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
  
  По настоянию своей жены Иоанны Матвеевны, летом 1924 Брюсов взял двухмесячный отпуск. Беспрерывный, в течение ряда лет, титанический труд ослабил и без того не слишком крепкий от природы организм поэта. Вместе с восьмилетним племянником Колей Брюсовым он отправился для отдыха в Крым. Остановились в Алупке, памятной первыми, совместно проведёнными здесь счастливыми днями юности. На склоне зелёной горы высился знакомый большой дом графа Воронцова, главная достопримечательность этих мест, построенный в стиле английского замка с широкой парадной лестницей, обращённой к морю, по обеим сторонам которой лежали большие мраморные львы. К дому примыкал чудесный парк с водоёмами, хаотическим награждением каменных пород и уединёнными тропинками между экзотическими деревьями и кустарниками. Брюсов чувствует себя здесь лучше, чем в Москве.
   В Москву возвращались порознь. Иоанна Матвеевна с Колей уехали сразу, а Брюсов заехал в Коктебель к Волошину. Стояла пора сбора винограда. В доме Максимилиана Александровича собрались гости: писатели, поэты, музыканты, давние друзья хозяина. Отмечали его день рождения. Устроили шутливый карнавал с переодеваниями, с живыми картинами. Брюсов прочёл специально написанное по этому поводу стихотворение "Максимилиану Волошину", наполовину серьёзное, наполовину ироническое.
  Ясные солнечные дни пролетали незаметно. Гости Волошина вели себя непринуждённо. Андрей Белый играл с молодёжью в мяч. Устраивали поэтические конкурсы. Однажды отправились в горы. Группу возглавлял Волошин в неизменном до колен хитоне. По временам он оборачивался к идущим следом и обращал внимание на какую ни будь особенность в местности. В горах их застала гроза. Полил сильный дождь. Брюсов накинул на плечи женщине свой пиджак. Вскоре все вымокли до нитки. По возвращении в дом Брюсов почувствовал себя плохо: у него был жар, усилился кашель. Кто-то чудом раздобыл аспирин. Валерий Брюсов с трудом написал письмо в Москву Иоанне Матвеевне.
   В Москве, не вполне выздоровев, Брюсов ушёл в повседневные дела и обязанности. В ВЛХИ предстоял первый выпуск студентов, и Брюсов-ректор придавал этому событию большое значение. Он инспектирует работу преподавателей, советуется с ними. В октябре он опять слёг. Врачи поставили диагноз: крупозное и ползучее воспаление лёгких, осложненное плевритом.
  Когда болезнь, наконец, отступила, Брюсов и Белый вернулись в Москву, где Брюсов вновь занялся делами, несмотря на то что чувствовал себя недостаточно хорошо. Их отношения стали как никогда теплыми, но судьба не пощадила Брюсова, и осенью того же года он опять слег с высокой температурой. Ослабленный морфием организм не смог перебороть болезнь. Врачи поставили страшный диагноз: "воспаление легких".
  Встревоженная жена день и ночь не отходила от постели умирающего супруга, прекрасно понимая, что теряет его. Не обманывал себя и сам Валерий Брюсов. Чувствуя приближающийся конец, он ни на минуту не выпускал руки жены.
  Большую часть своего времени Брюсов проводил в постели, глядя на щели в потолке, неразборчиво бормоча что-то под нос. Иногда на его лице вспыхивала улыбка: к нему приходили воспоминания о ранней юности. Мир тогда был прекрасен, а молодой поэт - любим и беспечен. Все изменилось.
  Ушли в прошлое балы и собрания поэтов, толпы поклонников и поклонниц, счастливые дни, которые он проводил в объятиях жены, дружба.
  
  Болезнь Брюсова стала подлинной трагедией для поэтов и читателей. Долгое время он был кумиром людей творчества, непререкаемым авторитетом и судьей, и вот в один миг этот колосс пал, сраженный недугом.
  Узнав о приближающейся смерти друга, Андрей Белый впал в отчаяние. Долгими часами он сидел в кресле, раз за разом перечитывая произведения Брюсова, и перелистывал в памяти страницы воспоминаний прошлого.
   Когда температуру удавалось сбить, Валерий Яковлевич просил Иоанну Матвеевну, не отходившую от него, читать ему вслух Платона, последние журналы. Лёжа он пытается писать рецензию на книгу Безыменского. Но болезнь прогрессирует, и силы оставляют поэта. Несмотря на боль, сознание долго не покидает его. Он понимает, что происходит, и несколько раз с уст его срывается: "Конец!". Восьмого октября он взял жену за руку и с трудом сказал ей несколько утешительных слов. После мучительной паузы медленно произнёс: "Мои стихи..." - потерял сознание. Иоанна Матвеевна поняла: "сбереги". Ночь прошла тревожно: больной метался и сильно страдал. В десять часов утра Валерий Яковлевич Брюсов умер.
   Свыше полувека тому, как Брюсов писал: "Если бы мне иметь сто жизней, они не насытили бы всей жажды познания, которая сжигает меня". Но и того, что успел сделать Брюсов, хватило бы на несколько жизней.
  
  
  
  Надгробие на могиле В. Брюсова
  
   ИЗ СТИХОВ ВАЛЕРИЯ БРЮСОВА
  
  Мы встретились с нею случайно,
  И робко мечтал я об ней,
  Но долго заветная тайна
  Таилась в печали моей.
  
  Но раз в золотое мгновенье
  Я высказал тайну свою;
  Я видел румянец смущенья,
  Услышал в ответ я "люблю".
  
  И вспыхнули трепетно взоры,
  И губы слилися в одно.
  Вот старая сказка, которой
  Быть юной всегда суждено.
  
  
   ЛОРД ДЖОРДЖ БАЙРОН
  
   (1788 - 1824)
  
  
  Джордж Гордон Байрон родился 22 января 1788 года в Лондоне. Отпрыск древнего аристократического, но обедневшего рода. С десяти лет, унаследовав звание лорда, жил с матерью в наследственном замке. Учился в закрытой привилегированной школе, затем - в Кембриджском университете. Детство, как и вся жизнь Байрона, было омрачено хромотой, служившей ему своеобразным стимулом для самоутверждения. Байрон с юных лет гордился тем, что ничем не отличается от сверстником ни в играх, ни в драках. Первые стихи начинает писать примерно с 12 лет. Вышедшие в 1806-1809 гг. юношеские сборники (в частности, "В часы досуга") вызвали критику в печати. В ответ Байрон в 1809 г. - опубликовал сатирическую поэму "Английские барды и шотландские обозреватели", в которой воздавал "по заслугам" критикам.
  
  1809 - стал членом палаты лордов.
  
  1809-1811 - отправляется в длительное путешествие, посещает Португалию, Испанию, остров Мальту, Албанию, Турцию, Грецию.
  
  1811 - возвращение в Англию, смерть матери.
  
  1812 - произносит в палате лордов пламенную речь в защиту рабочих-луддитов (наемных рабочих, ломавших машины, в которых они видели угрозу самим остаться безработными), выступает против принятия закона о смертной казни за разрушение машин.
  
  1812 - вышли две первые песни поэмы "Паломничества Чайлъд-Гарольда", где воссозданы этапы путешествия самого Байрона по Ближнему Востоку и Южной Европе (произведение написано в форме стихотворного путевого дневника). Герой поэмы - разочарованный в жизни молодой человек, скорбящий о крахе идеалов и об отсутствии свободы. Популярность "Паломничества..." такова, что Байрон становится живой легендой. "Песни" привлекают к нему небывалое внимание читателей.
  
  1813-1814 - поэмы "Гяур", "Абидосская невеста", "Лаpa", "Корсар", "Осада Коринфа", "Паризина".
  
  1813 - слава Байрона выходит за пределы его страны, появляются переводы на другие языки. К этому времени относится и появление первых переводов на русский язык.
  
  1815 - женитьба на Анне Изабелле Милбэнк, наследнице лорда Вентворта.
  
  1816 - несмотря на рождение дочери, происходит раз-рыв о женой. Байрон покидает Англию, путешествует по Eвропе: Швейцарии и Италии. Некоторое время живет в Швейцарии на берегу Женевского озера. Знакомство и тесная дружба с поэтом-романтиком П. Б. Шелли. Создает множество лирических стихотворений, заканчивает "Паломничество...", пишет поэму "Шильонский узник".
  
  1817 - философско-символическая поэма "Манфред", герой которой презирает власть, успех, порывает с религией, однако индивидуализм сказывается в его характере еще сильнее, чем у героев восточных поэм.
  
  1817-1820 - жил в Венеции. Опубликовал поэмы "Жалоба Тассо*, "Мазепа", третью и четвертую песни поэмы "Паломничество Чайльд-Гарольда", сатирическую поэму "Беппо", политическую поэму "Пророчество Данте", в которой призывал итальянцев бороться за национальную независимость и свободу.
  
  1820-1821 - жил в Равенне, где стал деятельным членом организации карбонариев. Написал поэтические трагедии "Марино Фальеро, дож Венеции", "Сарданапал", "Двое Фоскари", "Каин".
  
  1822 - в Пизе создал семейно-психологическую драму "Вернер", пародийную поэму "Видение суда".
  
  1823 - утопическая поэма "Остров", политическая сатира "Бронзовый век".
  
  1818-1824 - работал над стихотворным романом "Дон Жуан" (16 глав, 17-я не закончена). На фоне экзотической природы и романтических приключений героя автор обличает современное ему общество. Вместо характерной для поэта прежде проблемы "человек и мир" в "Дон Жуане" возникает проблема "человек и среда", приближающая произведение Байрона к реализму.
  
  1823 - отправляется в Грецию, чтобы принять участие в борьбе греческих патриотов против турок. Борьбе греков посвятил свои стихи "Песнь к сулиотам", "Из дневника в Кефалонии", "Последние слова о Греции" и др.
  
  1824 - умер в результате сильной простуды в г. Миссолунги. Память Байрона почтили в Греции национальным трауром. Легкие Байрона (как вместилище духа поэта) захоронены в Греции, тогда как тело покоится в "уголке поэтов" в Вестминстерском аббатстве в Лондоне ("национальная усыпальница", кладбище самых знаменитых людей Англии).
  
   Байрон - знаменитый английский поэт-романтик, сыгравший выдающуюся роль в общественной и литературной жизни Европы. Влияние Байрона на мировую (в т. ч. русскую) литературу огромно.
   На русский язык произведения Байрона переводились В. А. Жуковским, А. С. Пушкиным, М. Ю. Лермонтовым, А. А. Блоком, И. С. Тургеневым, В. Я. Брюсовым, И. А. Буниным, Вяч. Ивановым, и другими.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ БАЙРОНА
  
  - Байрону полагалось поступить в аристократическую закрытую школу. Он выбрал школу в Гарроу. Здесь он глубоко изучал историю, философию, географию, античную литературу (в подлинниках) и много занимался спортом. Несмотря на свою хромоту - вследствие перенесенного в три года полиомиелита Байрон хромал на правую ногу - он хорошо фехтовал, играл в крикет в команде школы, был великолепным пловцом. В 1809 году он переплыл устье реки Тахо, преодолев стремительное течение в момент океанского прилива. В 1810 году за один час и десять минут пересек пролив Дарданеллы из города Абидос в Сестос. Итальянцы назвали его "англичанином-рыбой" после того, как он победил в заплыве в Венеции в 1818 году, продержавшись на воде четыре часа двадцать минут и преодолев расстояние в несколько миль.
  
  - У Джорджа Байрона имелась удивительная личная коллекция - пряди волос, срезанных с лобков любимых женщин.
  
  - Великий поэт Джордж Байрон был хром, склонен к полноте и чрезвычайно любвеобилен - за год в Венеции, по некоторым сведениям, он осчастливил собой, хромым и толстым, 250 дам.
  
  - Джордж Байрон приходил в крайнюю степень раздражения при виде солонки с солью.
  
  - В своих юношеских стихах он бравировал во славу любви и кутежа, но издав первую книжечку из 38 стихотворений, тут же ее и уничтожил по совету одного друга семьи, раскритиковавшего за нескромность, чувственность деталей.
  
  - Настоящий Байрон начинается с любви к Мэри Энн Чаворт. С ней он познакомился в детстве, в пятнадцать лет горячо полюбил. Потом встретил ее уже замужем и убедился, что чувство к ней не угасло. Тогда и появились стихи, которые многие считают шедеврами поэтического искусства.
  
  - В Италии поэт познакомился с карбонариями - членами тайной организации итальянских патриотов. Раскрытие их заговора и разгром организации положили предел революционной деятельности Байрона в Италии. От преследований полиции его спасли общеевропейская известность и титул лорда.
  
  * В Афинах Байрон пустился в разгул, вступая в бесчисленные связи с женщинами. В один достопамятный день Байрон встретил группу турок, тащивших к Эгейскому морю мешок, в котором кто-то отчаянно извивался. Внутри оказалась молодая женщина, осужденная за прелюбодеяние с христианином. По турецкому обычаю губернатор Афин приказал ее утопить. Богатый молодой англичанин подкупил стражников, выпустил женщину и тайно переправил её на свободу.
  * В возрасте десяти лет Джордж Гордон стал шестым лордом Байроном. Проникнувшись сознанием собственной важности, юноша стал надменным, своевольным учеником в подготовительной школе Хэрроу, а потом и яростным бунтарем в Кембриджском университете. Но, в то же время, он с невероятной легкостью писал стихи и в 1807 году, будучи еще студентом Кембриджа, опубликовал свой первый поэтический сборник "Часы досуга". В университете же стало ясно, что он обладает необычной способностью приобретать преданных друзей и страстных любовниц. Как и многие молодые дворяне той эпохи, Байрон ничего не делал, а проводил дни за верховой ездой, фехтованием, греблей и стрельбой, а долгие ночи - в пирушках с университетскими друзьями и привезенной из его поместья компанией привлекательных и на все готовых служанок.
  
   Склонный к театральности, он после ужина угощал гостей вином из черепа, оправленного в золото. Когда же все расходились спать, лорд писал до рассвета стихи. Став в 21 год членом Палаты лордов, скучающий молодой бездельник отправился в необычайное, полное приключений путешествие по странам Южной Европы с остановками в Португалии, Испании, на Мальте, в Греции и Албании. Он романтически изображал себя "обреченным юношей, осужденным на изгнание" и тотчас же почувствовал себя в своей стихии, ступив на землю Греции.
   ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
   С 1820 года здоровье Байрона пошатнулось. Его донимали приступы эпилепсии, терзала болезнь печени.
   В Миссолонги он простудился, но, несмотря на болезнь, продолжал деятельно заниматься делом освобождения Греции. 19 января 1824 г. поэт писал Ганкопу: "Мы готовимся к экспедиции", а 22 января, в день своего рождения, он вошел в комнату полковника Стенгопа, где было несколько человек гостей, и весело сказал: "Вы упрекаете меня, что я не пишу стихов, а вот я только что написал стихотворение", и Байрон прочел: "Сегодня мне исполнилось 36 лет".
   Постоянно хворавшего Байрона очень тревожила болезнь его дочери Ады, но, получив письмо, где говорилось о её выздоровлении, он захотел выехать прогуляться. Во время прогулки с графом Гамба пошел сильный дождь, Байрон промок и окончательно захворал. Он слёг 15 февраля, и с этого времени заметного улучшения не наступало до самой смерти. Врач Бруно, лечивший Байрона, однажды поставил ему пиявки, а потом не смог остановить кровотечение. Доктор Миллинен остановил кровь, но медики так и не установили, какая болезнь свалила с ног Байрона. В апреле появилось новое заболевание - малярия. Когда температура повысилась настолько, что поэт потерял сознание и начал бредить, ему вновь пустили кровь.
   Последними его словами были отрывочные фразы: "Сестра моя! дитя мое!.. бедная Греция!.. я отдал ей время, состояние, здоровье!.. теперь отдаю ей и жизнь!".
  У постели Байрона неотлучно находился Флетчер, камердинер, ставший другом поэта.
   19 апреля 1824 года поэт скончался. Врачи сделали вскрытие, изъяли органы и поместили их в урны для бальзамирования. Лёгкие и гортань решили оставить в церкви Святого Спиридония, однако вскоре их оттуда выкрали. Тело забальзамировали и отправили в Англию, куда они прибыли в июле 1824 года. Байрон был погребён в родовом склепе в церкви Ханкелл-Торкард неподалеку от Ньюстедского аббатства в Ноттингемшире.
  
   В Греции после смерти Байрона по приказу главаря повстанцев Маврокордато был объявлен национальный траур, который длился 21 день.
   Путешественник, который сейчас посещает Миссолунги, видит в парке героев колонну, на которой начертаны имена героев освободительной борьбы греческого народа. Дань высокого уважения к Байрону выражена и на этом монументе. Страна воздала должное знаменитому английскому поэту отдавшему жизнь за её освобождение.
   Иначе отнеслись к смерти великого поэта официальные круги Великобритании. Когда бриг "Флорида" доставил заспиртованное тело Байрона в его родную страну, ему не нашлось места в усыпальнице великих писателей Англии - Вестминстерском аббатстве, где захоронены Джон Мильтон, а после смерти Байрона - Вальтер Скотт, Чарльз Диккенс и другие классики. Настоятель собора запретил совершить погребение. В сопровождении Хобхауза, Флетчера и других близких поэту друзей похоронная процессия двинулась в сторону замка Ньюстед, некогда принадлежащего Байрону, а затем проданного. Невдалеке от него, в церкви Хэкнелл Торкард было отпевание, а затем тело поэта было погребено в родовом склепе Байронов. Прибыло много поклонников его поэзии, принадлежавших к различным сословиям, среди них делегация из Ноттингема во главе с мэром этого города.
  
   ...Незадолго до кончины, в январе 1824 года Поэтом было создано стихотворение "В день, когда мне исполнится тридцать шесть лет". В нём Байрон выразил предчувствие своей смерти. Но в противовес грусти и отчаянию, в стихотворении звучат громовые слова, напоминающие о призыве из "Песни греческих повстанцев":
  
  Восстань! (Не Греция восстань -
  Уже восстал сей древний край)
  Восстань мой дух! И снова дань
  Борьбе отдай.
  
   На кончину поэта откликнулись многие известные писатели и поэты. В статье "Смерть лорда Байрона"
  В. Скотт писал о невозместимости утраты, которую понесла Англия и весь цивилизованный мир. Не скрывая своих разногласий с Байроном по политическим вопросам, автор статьи пришел к выводу, что заполнить в литературе пробел, образованный смертью Байрона, не представляется возможным:
   "Опасаемся, что для этого не хватит одного нынешнего поколения: оно произвело много одарённых людей, но среди них нет всё же никого, кто приближался бы к нему по оригинальности, а ведь именно она является главною чертой гения".
   В. Гюго откликнулся на смерть поэта статьёй "О лорде Байроне". Французский романтик высказал мнение во многом сходное с тем, которое высказал В. Скотт. Так, Гюго отметил, что Байрон как поэт обладал неистовым темпераментом: "Когда из глубины сердца его возникает мысль или образ, кажется, что открылось жерло вулкана, изрыгающего пламя". С другой стороны, автор статьи приходит к выводу о всеобъемлющем характере поэзии Байрона: "Страдание человеческое, радости и страсти не имеют для него тайн".
   Ни в одной стране творчество, борьба и смерть Байрона не вызвали такого мощного резонанса, как в России. Романтическая программа английского поэта, включавшая действенное свободолюбие, отвечала идейным устремлениям передовых кругов России, включая поэтов - декабристов К. Рылеева, и В. Кюхельбекера.
   А. С. Пушкин в стихотворении "К морю" отметил не только гениальность Байрона, он подчеркнул и трагизм потери, потрясшей, прежде всего, тех, кто разделял вольномыслие поэта, который погиб "оплаканный свободой".
   К. Рылеев показал, как смерть Байрона была воспринята народом Греции:
  
  Рыдая, вкруг его кипит
  Толпа шумящего народа;
  Как будто в гробе том свобода
  Воскресшей Греции лежит.
  
  Вестминстерское аббатство. Уголок поэтов. Напольная плита на могиле Д. Байрона
  
  
  
  Из стихов Байрона
  
  Стихи, написанные при расставании
  
  О дева! Знай, я сохраню
  Прощальное лобзанье
  И губ моих не оскверню
  До нового свиданья.
  
  Твой лучезарный нежный взгляд
  Не омрачится тенью,
  И слезы щек не оросят
  От горького сомненья.
  
  Нет, уверений не тверди, -
  Я не хочу в разлуке
  Напрасно воскрешать в груди
  Спасительные звуки.
  
  И ни к чему водить пером,
  Марая лист несмело.
  Что можно выразить стихом,
  Коль сердце онемело?
  
  Но это сердце вновь и вновь
  Твой образ призывает,
  Лелеет тайную любовь
  И по тебе страдает.
   КОНСТАНТИН ДМИТРИЕВИЧ БАЛЬМОНТ
  
   (1867-1942)
  
  
  
  
  ...Мне открылось, что времени нет,
  Что недвижны узоры планет,
  Что бессмертие к смерти ведет,
  Что за смертью бессмертие ждет.
  
  К. Бальмонт
  
   Русский поэт Константин Бальмонт родился в деревне Гумнище, Владимирской губернии 4 июня 1867 года.
   Отец Бальмонта, из старого дворянского рода, был председателем земской управы в г. Шуе. В детстве Константин Дмитриевич отличался неуравновешенным характером, покушался на самоубийство. Учился сначала в шуйской, потом во владимирской гимназии, вспоминал о них с проклятиями. В 1886 году поступил на юридический факультет Московского университета, откуда был исключен за участие в беспорядках; занимался историей, философией, литературой и филологией.
   Молодому человеку хорошо давались иностранные языки. Он владеет не только большинством европейских, но и восточными языками. Несмотря на то, что Бальмонт, по его собственным словам, в юности больше всего интересовался общественными вопросами, интерес этот, при всей его искренности, был поверхностным. В 1890 году после неудачного первого брака, он пытается покончить жизнь самоубийством, выбросившись из окна, после чего следует длительное лечение. Но попытка самоубийства приводит его к прозрению, в корне изменившему мировоззрение Бальмонта. По его словам, он "научился великолепной сказке жизни, понял ее святую неприкосновенность. И когда, наконец, встал, его душа стала вольной как ветер в поле, никто уже над ней не был властен, кроме творческой мечты, а творчество расцвело буйным цветом".
   В этом же 1890 году в Ярославле выходит первая книга Бальмонта - "Сборник стихотворений". Второй сборник - "Под северным небом" - в 1894 г. В этих первых книгах молодого поэта преобладают мотивы гражданской скорби, но в них он одновременно выступает как один из зачинателей символизма.
   Революция 1905 года захватила его, но скорее как эстета. На происходящие события он откликается сборниками "Стихотворения" (1906) и "Песни мстителя" (1907). Он напечатал за границей ряд революционных стихотворений, своей бледностью свидетельствовавших, что истинная стихия его творчества - вне политики. "Красные" стихи Бальмонта поддерживающие революционное движение ("Песни мстителя") лишили его возможности вернуться в Россию.
   Но поэт недолго увлекался политикой, скоро забыл о революции и отправился путешествовать.
   Он совершил несколько кругосветных путешествий, побывал в Египте, Греции, Мексике и Океании.
   Свои впечатления от путешествий Бальмонт описал их в очерковых прозаических книгах.
   Вышедшая в 1907 году книга "Жар-птица. Свирель славянина", в которой Бальмонт развивал национальную тему, не принесла ему успеха и с этого времени начинается постепенный закат славы поэта. Однако сам Бальмонт не сознавал своего творческого спада. Он остается в стороне от ожесточенной полемики между символистами, ведущейся на страницах "Весов" и "золотого руно", расходится с Брюсовым в понимании задач, стоящих перед современным искусством, пишет по-прежнему много, легко, самозабвенно. Один за другим выходят сборники "Птицы в воздухе" (1908), "Хоровод времен" (1908), "Зеленый вертоград" (1909). О них с несвойственной ему резкостью отзывается А. Блок.
   Почти восемь лет (1905 по 1913 г) вследствие репрессий самодержавия он жил за границей и получил возможность вернуться на родину только после амнистии 1913 г (в связи с 300-летием дома Романовых) В это время он, в основном, занимался переводами. Много переводил из поэзии Запада и Востока. Первым осуществил перевод на русский язык поэмы классика грузинской литературы Шота Руставели "Витязь в тигровой шкуре".
   В мае Бальмонт возвращается в Россию и на некоторое время оказывается в центре внимания литературной общественности. К этому времени он - не только известный поэт, но и автор трех книг, содержащих литературно-критические и эстетические статьи: "Горные вершины" (1904), "Белые зарницы" (1908), "Морское свечение" (1910).
   Первую мировую войну он воспринял как "злое колќдовство", однако в творчестве поэта военные события прямого отражения не нашли.
   Перед Октябрьской революцией Бальмонт создает еще два по-настоящему интересных сборника "Ясень" (1916) и "Сонеты солнца, меда и луны" (1917).
   К Февральской революции 1917 г. поэт отнесся восќторженно, прославлял ее стихами. Но затем стал терять свою "революционность", Он всё больше разочаровывался существующими в России порядками. (ст. "Народная воля" 1917, стихотворение "К обезумевшей" 1917 г.).
   В статье "Революционер я или нет" 1918 г. Бальмонт выразил свое отношение к Октябрьской революции, где представил большевиков как носителей разрушительного начала, подавляющих личность и т.д.
   Бальмонт покинул Россию в июне 1920 г. Вместе с ним уехали Елена Цветковская, дочь Мирра и А.Н. Иванова, дальняя родственница Бальмонта.
   Выезд ему устроил его верный друг поэт Балтрушайтис, бывший литовским посланником в Москве, - и тем самым спас его. "Бальмонт в то время нищенствовал и голодал в Москве, на себе таскал дровишки из разобранного забора и непременно надерзил бы какой-нибудь "особе" - мало ли чем это могло кончиться".
   Обосновавшись во Франции, Бальмонт и Цветковская оказались в трудных условиях. Литературные гонорары приносили гроши; основная и постоянная поддержка исходила от других государств, создавших в 1920-е гг. фонды помощи русским писателям. Бальмонт был в числе тех, кто пользовался этими ежемесячными субсидиями. Время от времени поступали деньги от меценатов или поклонников. Тем не менее, средств не хватало. Особенно если принять во внимание, что Бальмонту приходилось заботиться еще о трех женщинах...
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   Весной 1935 г. Бальмонт в связи с тяжелым нервным заболеванием попадает в госпиталь. "Мы в беде великой и в нищете полной, - пишет Е.К. Цветковская. - И у Константина Дмитриевича нет ни ночной рубашки приличной, ни ночных туфель, ни пижамы. Гибнем, дорогой друг, если можете, помогите, посоветуйте. Помогите вырвать из метельной тьмы Солнечного".
   В конце 1936 г. Бальмонт и Цветковская перебираются в Нуази-ле-Гран под Парижем в эмигрантский приют "Русский Дом", устроенный Матерью Марией).
   В 1940-1942 гг. Бальмонт совсем не покидает Нуази-ле-Гран. Здесь он и умирает 23 декабря 1942 г.
   Похоронен он был на местном кладбище. Ни поэтов, ни поклонников на похоронах не было. Шел сильный дождь. Когда гроб стали опускать в могилу, она оказалась наполненной водой, и гроб всплыл. Его пришлось придерживать шестом, пока засыпали могилу.
   Через год скончалась его гражданская жена, Елена Константиновна Цветковская, дочь генерала К. Г. Цветковского, спутница жизни Бальмонта (формально Бальмонт не был разведен со своей второй женой Е.А. Андреевой). Она похоронена здесь же. На надгробии написано: Елена Бальмонт. Так, после своей смерти, она взяла фамилию мужа.
  
   В 15 минутах езды от Парижа находится ничем не примечательный городишко Нуази-ле-Гран. Здесь, на чужбине, нашел свое вечное пристанище величайший поэт серебряного века русской литературы, Константин Дмитриевич Бальмонт.
  Туристы, приезжающие сюда, с большим трудом могут найти могилу поэта. Во-первых, потому, что в Нуази-ле-Гран два кладбища, старое и новое. Бальмонт похоронен на старом. Во-вторых, кладбище в Нуази не такой уж и посещаемый туристами объект, поэтому здесь нет служителя, любезно раздающего план-схему с указанием захоронений великий людей (как, скажем, в Сент-Женевьев-де-Буа).
  После поисков - шаг за шагом, могила за могилой, в дальнем углу кладбища можно увидеть могилу поэта.
  В 1984 году выглядела она приблизительно так:
  
  Крест, давно уже оторванный от своего основания, стоит прислоненный к плите... Очень символично - Бальмонт также был оторван от своих корней и умер в нищете, всеми забытый.
   ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ БАЛЬМОНТА
  
   42 - ЗАГАДОЧНОЕ ЧИСЛО БАЛЬМОНТА
  * В 1942 году умерла его первая жена Лариса Михайловна Гарелина (1864-1942).
  * Бальмонта из всех стран, намечаемых для посещения, особо интересовал Египет. К поездке он тщательно готовился, прочитал множество книг об этой стране. И вот он посещает "край Озириса", тот самый, который вспомнит у колодца в 1909 году, когда ему исполнилось 42 года.
  * Через 42 года после рождения поэта умирает его мать Вера Николаевна, урожденная Лебедева (1843-1909).
  * Книга "Край Озириса", написанная Бальмонтом после путешествия, завершается очерком "Слово египетского Старца" - 42 наставления отца сыну из древнеегипетской книги на папирусе - "Книги мертвых".
  * Интересно, что Бальмонт родился через 42 года после восстания декабристов. Он до конца своей жизни в душе считал себя революционером, бунтарем. И его заслуги перед революционным движением не были уж такими мнимыми, как иногда хотят представить. В 1905 году, по воспоминаниям Екатерины Алексеевны, он "все дни проводил на улице, строил баррикады, произносил речи, влезал на тумбы. На университетском дворе полиция стащила его с тумбы и хотела арестовать, но студенты отбили".
  * Сотрудничая в антиправительственном журнале "Красное знамя", издаваемом в Париже, он напечатал там 42 стихотворения. Среди них были и пророческие, например, "Наш царь" и "Николаю Последнему".
  *Именно на 42-м году жизни (вторая половина 1908 и первая половина 1909 г.) поэт ощутил себя в состоянии кризиса. Поэтический сборник, выпущенный в это время, - "Хоровод времени" - стал "хороводом", кружением памяти во времени и пространстве, повторением мотивов, образов предыдущих сборников: "Жар-птица", "Птицы в воздухе", "Зеленый вертоград". Что сразу было замечено критикой.
  В это же время (1909 г.) издательством "Скорпион" был выпущен последний, десятый том Полного собрания стихов Бальмонта. Поэт переходит на прозу и пишет ряд автобиографических рассказов.
  * Фантастическая влюбчивость поэта известна. "Последним романом" назвала Екатерина Алексеевна дружбу Бальмонта с больной юной поэтессой Таней Осиповой, жившей в Финляндии. Два года обменивался поэт с Таней письмами, стихами, цветами, поддерживая волю двадцатилетней девушки в борьбе за жизнь. Эта история любви нашла отражение в очерке поэта "Весна пришла", опубликованном в журнале "Перезвоны" за 1929 год, в 42-м номере.
  * "В эмиграции в Париже Бальмонты поселились в небольшой меблированной квартире, -
  вспоминала писательница Н. Тэффи. - Окно в столовой было всегда завешено толстой бурой портьерой, потому что поэт случайно разбил стекло. Вставить новое стекло не имело никакого смысла, - оно легко могло снова разбиться. Поэтому в комнате было всегда темно и холодно. "Ужасная квартира, - говорил он. - Нет стекла, и дует". В "ужасной квартире" жила с ними их молоденькая дочка Мирра (названная так в память Мирры Лохвицкой, одной из трех признаваемых Бальмонтом поэтесс), существо очень оригинальное, часто удивлявшее своими странностями. Как-то в детстве разделась она совсем голая и залезла под стол, и никакими уговорами нельзя было ее оттуда вытащить. Родители решили, что это, вероятно, какая-то болезнь и вызвали доктора. Доктор, внимательно посмотрев на Елену, спросил "Вы, очевидно, ее мать" - "Да". - Еще внимательнее на Бальмонта "А вы отец" - "М-м-м-да". Доктор развел руками "Ну, так чего же вы от нее хотите.."
  
  ИЗ СТИХОВ К. БАЛЬМОНТА
  
  * * *
  Она отдалась без упрека,
  Она целовала без слов.
  - Как темное море глубоко,
  Как дышат края облаков!
  
  Она не твердила: "Не надо",
  Обетов она не ждала.
  - Как сладостно дышит прохлада,
  Как тает вечерняя мгла!
  
  Она не страшилась возмездья,
  Она не боялась утрат.
  - Как сказочно светят созвездья,
  Как звезды бессмертно горят!
  
  Осень (Поспевает брусника...)
  Поспевает брусника,
  Стали дни холоднее,
  И от птичьего крика
  В сердце стало грустнее.
  
  Стаи птиц улетают
  Прочь, за синее море.
  Все деревья блистают
  В разноцветном уборе.
  
  Солнце реже смеется,
  Нет в цветах благовонья.
  Скоро Осень проснется
  И заплачет спросонья.
  
  
  Баратынский Евгений Абрамович
  (19 февраля 1800 года - 29 июня 1844 года)
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
  Евгений Абрамович Баратынский - русский поэт.
  Родился 19 февраля в селе Мара Тамбовской губернии в небогатой дворянской семье. Происходил из древнего польского рода, с к. XVII в. обосновавшегося в России. Отец Баратынского был свитским генерал-лейтенантом Павла I, мать - фрейлиной императрицы Марии Федоровны.
  
   В 1810 умер отец Баратынского, и его воспитанием занялась мать. Из немецкого пансиона Баратынский перешел в 1812 г. в Петербургский Пажеский корпус, из которого в 1816 его исключили за не совсем безобидные мальчишеские проделки (кража) без права поступления на какую-либо службу, кроме солдатской. Это происшествие сильно подействовало на юношу; он признавался позднее, что в ту пору "сто раз был готов лишить себя жизни". Бесспорно, позор, пережитый поэтом, оказал влияние на выработку пессимистического его миросозерцания.
  
  В 1819 он был зачислен рядовым в петербургский лейб-гвардии егерский полк. В это время он познакомился с Дельвигом, не только нравственно поддержавшим его, но и оценившим его поэтическое дарование. Тогда же он завязал приятельские отношения с Пушкиным и Кюхельбекером.
  Благодаря Дельвигу, в печати появились первые произведения Баратынского: послания "К Креницину", "Дельвигу", "К Кюхельбекеру", элегии, мадригалы, эпиграммы.
  
   В 1820 выпущена поэма "Пиры", принесшая автору большой успех.
  
  В 1820-1826 Баратынский служил в Финляндии, много писал. Видное место в его творчестве этой поры занимает элегия: "Финляндия", "Разуверение" ("Не искушай меня без нужды...), положенное на музыку М. Глинкой, "Водопад", "Две доли", "Истина", "Признание" и др. Попытки друзей добиться офицерского звания для Баратынского долго наталкивались на отказ императора. Причиной был независимый характер творчества и оппозиционные высказывания поэта.
  Он не был декабристом, но и его захватили идеи, которые получили воплощение в деятельности тайных обществ. Его политическая оппозиционность проявилась в элегии "Буря" (1825), в эпиграмме на Аракчеева, а позднее в "Стансах" (1828).
  
  В апреле 1825 г. Баратынский наконец был произведен в офицеры, что давало ему возможность распоряжаться своей судьбой. Он вышел в отставку, женился и поселился в Москве, где в 1827 вышло в свет собрание его стихотворений - итог первой половины его творчества.
  После разгрома восстания декабристов круто изменилась общественная жизнь в России, что наложило отпечаток и на поэзию Баратынского. На первый план у него теперь вышло философское начало, темы великой скорби, одиночества, прославление смерти как "разрешенья всех цепей" ("Последняя смерть", "Смерть", "Недоносок", "На что вы, дни", "К чему невольнику мечтания свободы?..").
  
   В 1828 г. вышла в свет поэма "Бал", в 1831 г. - поэма "Наложница" (первоначальное название "Цыганка"),
  В 1832 начал издаваться журнал "Европеец", и Баратынский стал одним из самых активных его авторов. После закрытия журнала (вышло всего два номера) он впал в безысходную тоску.
  
  В 1835 вышло второе издание его произведений, которое казалось тогда итогом его творческого пути.
  
  С осени 1839 г. Баратынский со всем своим семейством - женой и девятью детьми жил в деревне, в тамбовском имении у своей матери и в Подмосковье в сельце Муранове. Поэт любил деревенскую жизнь и с удовольствием занимался хоќзяйством, одновременно не оставляя своих творческих искаќний.
  
  Последней книгой Баратынского стал сборник "Сумерки" (1842), в котором были объединены стихотворения второй половины 1830-х - начала 1840-х.
  
  В 1843 поэт поехал за границу. Полгода он провел в Париже, встречаясь с писателями и общественными деятелями Франции. В стихотворениях Баратынского той поры ("Пироскаф", 1844) появились бодрость и вера в будущее.
  Смерть помешала началу нового этапа творчества поэта. В Неаполе он заболел и скоропостижно скончался 29 июня (11 июля н.с.) 1844.
  Тело Баратынского было перевезено в Петербург и предано земле.
  
   ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ БАРАТЫНСКОГО
  Учёба в Пажеском корпусе
  * О своих первых корпусных впечатлениях Баратынский пишет матери в феврале 1813 г.:
  "Меня экзаменовали и поместили в четвертый класс, в отделение г-на Кристофовича. Ах, маменька! какой это добрый офицер, притом же знаком дяденьке. Лишь только я определился, позвал меня к себе, рассказал все, что касается до Корпуса, даже и с какими из пажей могу я быть другом. Я к нему хожу всякий вечер с другими пажами, которые хорошо себя ведут.1
  В кондуитных списках пажей в это время Баратынский числился с аттестацией "Поведения хорошего, нрава хорошего, штрафован не был". Подобные аттестации повторяются до осени 1814 г. Однако, чем старше становится Баратынский, тем менее его удовлетворяют жизнь и преподавание наук в Корпусе. Весной 1814 г. он проваливается на экзамене и остается в третьем классе на второй год. Успехи Баратынского в занятиях и поведении с 1814 до 1816 г. весьма неровны. То его аттестуют: "Поведения и нрава дурного и бывшим под штрафом", то "Поведение его поправляется, а нрава он изрядного, штрафован не был", то опять "Нрава скрытого и был штрафован". У него проявляются самостоятельные интересы, он пишет матери: "Я более всего люблю поэзию". "Я очень бы хотел быть автором". "Следующий раз я вам пришлю нечто вроде маленького романа, который я кончаю. Я очень желал бы знать, что Вы о нем скажете. Если Вам покажется, что у меня есть талант, я буду изучать правила, чтобы совершенствоваться в этом".2 Одновременно Баратынский мечтает о морской службе. Он пишет матери: "Позвольте мне повторить свою просьбу относительно морской службы. Я повторяю свою просьбу согласиться на эту милость. Мои интересы, которые, как Вы говорите, Вам так дороги, требуют этого непременно". "Я вас умоляю, маменька, не противиться моей наклонности. Я не смогу служить в гвардии, - ее слишком берегут: во время войны она ничего не делает и остается в постыдной праздности... Я чувствую, что мне всегда нужно что-либо опасное, что бы меня занимало, - без этого я скучаю. Представьте, моя дорогая, меня на палубе, среди разъяренного моря, бешеную бурю, подвластную мне, доску между мною и смертью, морских чудовищ, дивящихся чудесному орудию - произведению человеческого гения, повелевающего стихиями..."3
  
  * В 1816 г. происходит событие, подробно описанное Баратынским в письме к Жуковскому:
  
  "Спустя несколько времени мы на беду мою приняли в наше общество еще одного товарища, а именно сына того камергера, который, я думаю, вам известен как по моему, так и по своему несчастью. Мы давно замечали, что у него водится что-то слишком много денег; нам казалось невероятным, чтоб родители его давали четырнадцатилетнему мальчику по 100 и по 200 рублей каждую неделю. Мы вошли к нему в доверенность и узнали, что он подобрал ключ к бюро своего отца, где большими кучами лежат казенные ассигнации, и что он всякую неделю берет оттуда по нескольку бумажек.
  Овладев его тайною, разумеется, что мы стали пользоваться и его деньгами. Чердачные наши ужины стали гораздо повкуснее прежних: мы ели конфеты фунтами; но блаженная эта жизнь недолго продолжалась. Мать нашего товарища, жившая в Москве, сделалась опасно больна и желала видеть сына. Он получил отпуск и в знак своего усердия оставил несчастный ключ мне и родственнику своему Ханыкову: "Возьмите его, он вам пригодится", сказал он нам с самым трогательным чувством, и в самом деле он нам слишком пригодился!"
  Отъезд нашего товарища привел нас в большое уныние. Прощайте, пироги и пирожные, должно ото всего отказаться. Но это было для нас слишком трудно: мы уже приучили себя к роскоши, надобно было приняться за выдумки; думали и выдумали...
  Ханыков, как родственник, часто бывал в его доме. Нам пришло на ум: что возможно одному негодяю, возможно и другому. Но Ханыков объявил нам, что за разные прежние проказы его уже подозревают в доме и будут за ним присматривать, что ему непременно нужен товарищ, который по крайней мере занимал бы собою домашних и отвлекал от него внимание. Я не был, но имел право быть в несчастном доме. Я решился помогать Ханыкову. Подошли святки, нас распустили к родным. Обманув, каждый по-своему, дежурных офицеров, все пятеро вышли из Корпуса и собрались у Молинари. Мне и Ханыкову положено было итти в гости к известной особе, исполнить, если можно, наше намерение и притти с ответом к нашим товарищам, обязанным нас дожидаться в лавке.
  Мы выпили по рюмке ликеру для смелости и пошли очень весело негоднейшею в свете дорогою.
  Нужно ли рассказывать остальное? Мы слишком удачно исполнили наше намерение; но по стечению обстоятельств, в которых я и сам не могу дать ясного отчета, похищение наше не осталось тайной, и нас обоих выключили из Корпуса с тем, чтоб не определять ни в какую службу, разве пожелаем вступить в военную рядовыми".
  * Е. Баратынский никогда не ставил никаких знаков препинания, кроме запятых, в своих произведениях, и, как говорят, до того был слаб в грамматике, что однажды спросил А. Дельвига в серьёзном разговоре: "Что ты называешь родительским падежом?" Баратынский присылал Дельвигу свои стихи для напечатания, и тот всегда поручал своей жене их переписывать; а когда она спрашивала, много ли ей писать, говорил: "Пиши только до точки". А точки нигде не было, и даже в конце произведения стояла запятая!
  * Благодаря Анастасии Львовне, хранительнице рукописей Баратынского, мы располагаем ныне множеством произведений, автографы которых утрачены, но остались копии, сделанные ее рукой. Это тем более важно, что Баратынский зачастую беспощадно переделывал свои творения до неузнаваемости. Большинство публикаций в литературных журналах и отдельных изданий 1820-х-1830-х годов подписаны фамилией Баратынский. Однако последняя подготовленная поэтом к печати книга стихов - "Сумерки" - подписана через "о": "Сумерки. Сочинение Евгения Боратынскаго".
  * В 1836 г. Баратынский с семьей поселился в подмосковном имении Энгельгардтов Мураново, где по собственному проекту отстроил дом и с необыкновенной увлеченностью занялся хозяйственными делами и воспитанием детей.
  *16-летний Баратынский вместе с товарищем украл 500 рублей и дорогую табакерку.
  * Могила Евгения Абрамовича находится рядом с могилами Гнедича и Крылова.
   ПОСЛЕДНИЙ ГОД
  
   В Неаполе, из окон квартиры, где жили Баратынские, открывался прекрасный вид на Неаполитанский залив. Семья часто выезжала на прогулки в окрестности города, побывали в Помпее, Салерно, Сорренто, где родился великий итальянский поэт Торквато Тассо. "Мне эта жизнь отменна по сердцу", - пишет в июне 1844 года Баратынский Путяте, - гуляем, купаемся, потеем и ни о чём не думаем..." Баратынский возобновил знакомство с Зинаидой Волконской. Сблизился с художником Ивановым А.А, но, в общем, почти ни с кем другим не общался, словно желая продлить ощущение независимости и безмятежности, сохранить в неприкосновенности тот удивительный мир красоты, который подарила Италия. Видимо, тогда же, в июне, из под его пера вылилось радостное стихотворение "Дядьке - итальянцу", посвящённое памяти Д. Боргезе., который впервые много лет назад заронил в душу любовь к прекрасной стране. Похоже, что это стихотворение почти не исправлялось поэтом - во второй половине июня оно было послано через Путяту Плетнёву, для публикации в "Современнике". На берегу моря, под завораживающий шум прибоя Баратынскому писалось легко и искренне. Может быть, впервые в жизни. Во всяком случае, в последний раз.
   Ещё на корабле, при переезде из Марселя в Неаполь, у Анастасии Львовны обострилась прежняя болезнь. Доктор, порекомендованный Волконской, предписал ей морские ванны и местные минеральные воды. Это задержало Баратынских в Неаполе, а ведь их ещё ждали Рим, Флоренция, Вена. Только после Вены они собирались отправиться домой, в Россию.
   Сам поэт, несмотря на весёлость, физически тоже чувствовал себя не лучшим образом. Он страдал частыми приступами лихорадки и головными болями, к тому же перед отъездом из Парижа он сильно простудился. Врачи не советовали ехать в таком состоянии в Италию, опасаясь, что жаркий климат неблагоприятно скажется на расстроенном здоровье.
   Болезнь жены очень беспокоила Баратынского. Во время одного из приступов боли, когда доктор порекомендовал сделать больной кровопускание, поэт так встревожился, что сам слёг. Ночью его состояние ухудшилось, и к утру Баратынский скоропостижно скончался. Это произошло 29 июня (11 июня по новому стилю) 1844 года. Баратынскому было 44 года. Словно предчувствуя неожиданную смерть, в последнем письме к Путяте он отдал ряд хозяйственных распоряжений и передал прощальные поклоны Плетнёву, Соболевскому, Вяземскому. Здесь же находились стихотворения "Пироскаф" и "Дядьке-итальянцу", напечатанные в "Современнике" в том же году. Так, на высокой ноте, стоя на пороге творческого обновления, Баратынский ушёл из жизни.
   Только через год тело поэта в кипарисовом гробу было перевезено из Неаполя в Петербург. Похороны состоялись на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры в пятницу, 31 августа 1845 года. Присутствовали лишь родные и близкие друзья поэта - Плетнёв, Вяземский, Одоевский.... Могила поэта расположена, как писал Плетнёв Я. К. Гроту, "близ Крылова, Гнедича и Карамзина". Через пятнадцать лет рядом с мужем похоронили Анастасию Львовну.
  
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  
   Евгений Баратынский прожил короткую и очень непростую жизнь. Познал и радости, и обиды, и горечь утрат, и счастье обретения, сладость и тяжесть поэтического вдохновения и заботы повседневного человеческого труда во имя близких. И в жизни, и в поэзии он был самобытен, самостоятелен и независим, никогда не кланялся и не заискивал, а твёрдо и честно исполнял свой долг - гражданина, художника, семьянина.
   Уже при жизни Баратынский стал признанным мастером - едва ли не первым в отечественной литературе поэтом - философом. Никто, пожалуй, до него так глубоко не заглядывал в тайны человеческого бытия и не обнажал в слове так бесстрашно свои раздумья. И, пожалуй, никто до него так остро не скорбел об утратах человеческой души под ударами "железного века" и так страстно не желал человеку и миру гармонии. Поэзия Баратынского выразила самую суть переломной эпохи, когда надежды декабристов были задавлены железной рукой власти, когда старые кумиры ушли, а новые ещё не появились. В стихах Баратынского в полной мере отразилась духовная драма его поколения.
   После шумных успехов, выпавших на долю первых подражательных опытов Баратынского в условно-элегическом роде, последующее его творчество встречало все меньше внимания и сочувствия. Суровый приговор Белинского, бесповоротно осудившего поэта за его отрицательные воззрения на "разум" и "науку", предопределил отношение к Баратынскому ближайших поколений. Глубоко-своеобразная поэзия Баратынского была забыта в течение всего столетия, и только в самом его конце символисты, нашедшие в ней столь много родственных себе элементов, возобновили интерес к творчеству Баратынского, провозгласив его одним из трех величайших русских поэтов наряду с Пушкиным и Тютчевым.
   Поэзия Баратынского всегда была устремлена в будущее. Скорбя от несправедливости мироустройства, страдая от невозможности его изменить, он всегда мечтал сохранить духовность бытия, сберечь в себе и в людях изначальную основу человеческой жизни. Обращаясь к нам, своим потомкам, он писал:
  
   Мой дар убог, и голос мой не громок,
   Но я живу, и на земле, моё,
   Кому-нибудь любезно бытиё:
   Его найдёт далёкий мой потомок.
  
   В моих стихах; как знать? душа моя
   Окажется с душой его в сношеньи,
   И как нашёл я друга в поколеньи,
   Читателя найду в потомстве я.
  
  ЦИТАТЫ
  
  - Прилежный, мирный плуг, взрывающий бразды
  Почётнее меча?
  
  - Не бойся едких осуждений,
  Но упоительных похвал.
  
  
  
  Могила Баратынского на Тихвинском кладбище в Александро-Невской лавре (Санкт-Петербург)
  
   КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ БАТЮШКОВ
  
   (1787 -1855)
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
  Родился 29 мая 1787 года в Вологде. Родители Батюшкова - дворяне. Мать, Александра Григорьевна умерла, когда сыну было восемь лет. Александра Григорьевна страдала психическими расстройствами. Батюшков получил домашнее образование, с 1797 года учился в пансионах Петербурга, уделяя особое внимание изучению иностранных языков.
  
  С 1802 года Батюшков служит в министерстве народного просвещения. Самостоятельно изучает философию, иностранную литературу. Посещал литературное общество.
  
  В 1807 году Константин Николаевич уходит из министерства народного просвещения и записывается в ополчение, отправляясь в Прусский поход. В одном из сражений был тяжело ранен (повреждён спинной мозг), но службу не оставил, участвовал в войне со Швецией, вместе с ополчением был в Финляндии. Выйдя в отставку, живёт в имении в Новгородской губернии, периодически приезжая в столицы. На протяжении этого времени Батюшков занимается литературной деятельностью.
  
  С 1810 года Батюшков публикуется в журнале "Вестник Европы".
  
  В 1812 году из-за болезни не смог попасть в действующую армию, выехал из осаждённой Москвы, тяжело переживал трагедию России. Пишет стихотворения о войне, проникнутые патриотизмом.
  
  С 1814 года много путешествует по России, переживает духовный кризис. Его лирика становится психологической, он отказывается от сатиры.
  
  В 1817 году Константин Николаевич публикует сборник "Опыты в стихах и прозе", получивший положительные отзывы критиков и читателей.
  
  В 1819 году Батюшков едет в Италию, где работает чиновником. Уже в это время даёт о себе знать сложная наследственность Батюшкова, у него появляются первые признаки душевной болезни, которые в 1821 году вылились в манию преследования. Батюшков лечится, но безуспешно.
  
  Умирает Константин Николаевич 19 июля 1855 года в Вологде от тифа.
  
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ К. Н. БАТЮШКОВА
  * В конце 1821 у Батюшкова появляются симптомы наследственной душевной болезни. В 1822 он едет в Крым, где болезнь обостряется. После нескольких покушений на самоубийство его помещают в психиатрическую больницу в немецком городе Зоннештейне, откуда выписывают за полной неизлечимостью (1828). В 1828-33 он живет в Москве, потом до смерти в Вологде под надзором своего племянника Г. А. Гревенса.
  * В 1807 году Батюшков добровольцем ушёл на войну с Наполеоном. Прусский поход завершился для молодого офицера тяжёлым ранением.
   Раненого поэта перевезли в Ригу и поместили в доме немца - мясоторговца Мюгеля. Г-н Мюгель отнёсся к благородному воину уважительно, фрау Мюгель - с чисто материнской нежностью. А их дочь...
   Семнадцатилетняя Эмилия Мюгель стала первым любовным увлечением Константина Батюшкова. Их чувство было взаимным, разлука - неизбежной. Родители влюблённых никогда бы не дали согласия на брак: их непреодолимо разделяли социальный барьер, религия, национальность и политика.
   Два месяца в Риге стали едва ли не самыми счастливыми в жизни поэта. Батюшков уезжал с болью в сердце. Позже он не раз жалел, что не попытался изменить судьбу.
  
  * В 1817 году хандра сменилась приступами тяжёлой депрессии, или, как тогда говорили, "чёрной меланхолии". Явилось и застучало в дверь то, чего он в глубине души боялся всю жизнь, - дурная семейная наследственность. Умопомешательством страдали дед, рано умершая мать, сестра Александра. Недуг не пощадил и его.
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   19 ноября 1818 года друзья, среди которых был и молодой Пушкин, провожали Батюшкова в Италию: он уезжал к новому месту службы - чиновником при неаполитанской миссии.
   Ему было бесконечно жаль расставаться с родиной, но отсутствие средств к жизни и тяжелое настроение, вызванное страшной действительностью самодержавно-крепостнического государства, явились главными причинами его отъезда. Неопубликованное письмо к Е. Ф. Муравьевой, посланное поэтом из Вены по дороге в Неаполь, показывает, что отъезд из России был для Батюшкова трагедией.
   Дипломатическая служба в Италии принесла Батюшкову только одни огорчения. Правда, на чужбине он познакомился и сблизился с русскими художниками, жившими в Италии, в частности с замечательным русским пейзажистом Сильвестром Щедриным. Но и здесь он оказался во власти того же "страшного мира", от которого старался убежать. Как секретарь русской дипломатической миссии в Неаполе, Батюшков используется в качестве простого канцеляриста. Два с половиной года прожил поэт в "краю Торквата", служил, помогал русским художникам, находившимся в Италии. Здесь он был представлен путешествующему по Европе великому князю Михаилу Павловичу, наблюдал за событиями Неаполитанской революции - и "скучал". В 1820 году он выехал в Рим, затем в 1821 - в Германию, лечиться на минеральные воды.
   Весной 1822 года он вернулся в Россию, затем, почти сразу же, выехал на Кавказ, потом в Крым. Болезнь не отпускала Батюшкова, она вылилась в манию преследования: живя в Симферополе, поэт трижды покушался на самоубийство, сжёг свою библиотеку и все рукописи...
   В 1823-24 годах Батюшков уже больной, живёт в Петербурге. Друзья - "арзамасцы" поочерёдно дежурят у него. "Батюшков...- пишет 14 июля 1823 года Д.Н. Блудов Жуковскому, - сочинил экспромтом пародию твоих стихов к нему, прибавив:
  
  Как бешеный, ищу развязки
  Своей непостижимой сказки,
  Которой имя: свет!"
  
   В этих трёх, случайно сохранившихся строчках - емкая и трагическая метафора собственной жизни, которая оборачивается страшной "непостижимой сказкой".
   Стихотворение Батюшкова "Ты знаешь, что изрёк" впервые привёл А. И. Тургенев в письме Вяземскому от 21 марта 1821 года. Опубликованное десятилетиями спустя, оно было воспринято современниками как последнее завещание разуверившегося в жизни поэта, уходившего в духовное небытие, как одно из самых горьких откровений русской поэзии "Человек рождается свободным!" - заявил Жан Жак Руссо и эти слова стали символом всей просветительской философии. "Рабом родится человек, Рабом в могилу ляжет... - столь же недвусмысленно замечает Батюшков, подводя итог собственного духовного опыта...
   Несмотря на многочисленные попытки друзей найти средства к излечению, несмотря на четырёхлетнее пребывание (1824-1828 тт.) в лучшей немецкой клинике для душевнобольных в Зонненштейне, вернуть поэта к нормальной жизни не удалось. Душевная болезнь вдвое сократила сознательную жизнь Батюшкова. Он потерял рассудок тридцати четырех лет и прожил еще столько же, изредка приходя в себя как бы для того, чтобы констатировать свою гибель. "Меня уже нет на свете", - писал Батюшков, пораженный страшным недугом.
   С 1833 года Батюшков, всеми забытый, жил у родственников в Вологде.
  О последних годах его жизни рассказывают друзья, посетившие его в это время:
  
   В 1841 году ездил в Вологду М.П. Погодин. Он посетил Батюшкова и в своем дорожном дневнике, под 23 августа, записал о нем следующее: "Отправился к Батюшкову, по вызову священника, в чьем доме он живет. Прекрасные комнаты... Константин Николаевич провел ночь нехорошо. Священник и г. П. советовали мне встретиться с ним на прогулке, в саду над рекою, куда он сейчас должен идти. Получив сведения от них об его состоянии и несколько рисунков его работы, я отправился в сад. Через час я вижу и Батюшкова. Он совершенно здоров физически, но поседел, ходит быстро и беспрестанно делает жесты твердые и решительные; встретился с ним два раза, а более боялся, чтоб не возбудить в нем подозрения" {"Москвитянин", 1842}.
   Более счастливо было свидание с Константином Николаевичем С.П. Шевырева, посетившего Вологду в 1847 году. "Директор местной гимназии, А.В. Башинский, - рассказывает Шевырев, - повез меня к начальнику удельной конторы Г.А. Гревенсу, в доме которого живет Константин Николаевич Батюшков, окруженный нежными заботами своих родных. Болезненное состояние его перешло в более спокойное и неопасное ни для кого. Небольшого росту человек сухой комплекции, с головкой совсем седою, с глазами, ни на чем не остановленными, но беспрерывно разбегающимися, со странными движениями, особенно в плечах, с голосом раздраженным и хрипловато - тонким, предстал предо мною. Подвижное лицо его свидетельствовало о нервической его раздражительности. На вид ему лет 50 или более. Так как мне сказали, что он любит итальянский язык и читает иногда на нем книги, то я начал с ним говорить по-итальянски, но проба моя была неудачна. Он ни слова не отвечал мне, рассердился и быстрыми шагами вышел из комнаты. Через полчаса, однако, успокоился, и мы вместе с ним обедали. Но кажется, все связи его с прошедшим уже разорваны. Друзей своих он не признает. За обедом в разговоре он сослался на свои "Опыты в прозе", но в такой мысли, которой там вовсе нет. Говорят, что попытка читать перед ним стихи из "Умирающего Тасса" была так же неудачна, как и моя проба говорить с ним по-итальянски. Я упомянул, что в Риме, на piazza del Popolo, русские помнят дом, в котором он жил, и указывают на его окна. Казалось, это было для него не совсем неприятно. Также прочли ему когда-то статью об нем, напечатанную в "Энциклопедическом Лексиконе". Она доставила ему удовольствие. Как будто любовь к славе не совсем чужда его чувствам поэта, при его умственном расстройстве!
   "Батюшков очень набожен. В день своих именин и рожденья он всегда просит отслужить молебен, но никогда не даст попу за то денег, а подарит ему розу или апельсин. Вкус его к прекрасному сохранился в любви к цветам. Нередко смотрит он на них и улыбается. Любит детей, играет с ними, никогда ни в чем не откажет ребенку, и дети его любят. К женщинам питает особенное уважение: не сумеет отказать женской просьбе. Полное внимание имеет на него родственница его Елизавета Петровна Гревенс: для нее нет отказа ни в чем. Нередко гуляет. Охотно слушает чтение и стихи. Дома любимое его занятие - живопись. Он пишет ландшафты. Содержание ландшафта почти всегда одно и то же. Это элегия или баллада в красках; конь, привязанный к колодцу, луна, дерево, более ель, иногда могильный крест, иногда церковь. Ландшафты писаны очень грубо и нескладно. Их дарит Батюшков тем, кого особенно любит, всего более детям. Дурная погода раздражает его. Бывают иногда капризы и внезапные желания. В числе несвязных мыслей, которые выражал Батюшков в разговоре с директором гимназии, была одна, достойная человека вполне разумного, что свобода наша должна быть основана на евангельском законе"
  
   Шевырев. Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь.
  
  
  Умер К. Батюшков 7 июля 1855 года от тифозной горячки. Похоронен он в Прилукском монастыре, в трёх верстах от города.
   ... В самом начале болезни Батюшков набросал свой автопортрет, рядом с которым записал строки из стихотворения "Счастливец":
  
  Посмотрите: в двадцать лет
  Бледность щёки покрывает...
  
  И ниже приписал: "Константин Николаевич Батюшков. Приятный стихотворец и добрый человек" Последняя фраза тоже как будто стихотворная: она написана размером "Моих пенат" - трёхстопным ямбом.
  Позже это портрет попал к Пушкину, который возле фразы "о добром человеке" записал (карандашом для памяти): Им самим рисованный.
  
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  
   Из произведений последнего периода до нас дошли только фрагменты: основная часть была уничтожена самим поэтом в припадке болезни, некоторые остались в виде замыслов ("Русалка" - поэма в "русском духе", обобщаю-щий труд по истории русской словесности и др.). Стихотворения, объединенные в два цикла "Из греческой антологии" и "Подражания древним", отличаются соверќшенством художественной формы, Батюшков без прикрас воплощает исчезнувшую красоту античности, передает цельное мироощущение человека "идеальной" эпохи.
   Белинский заметил: "Батюшков много и много способствовал тому, что Пушкин явился таким, каким явился действительно". Для А. С Пушкина Батюшков был признанным кумиром во время учебы в Царскосельском лицее. На протяжении своего творческого пути Пушкин по-разному относился к наследию своего предшественниќка, но постоянно использовал и развивал его художественќные открытия. Пушкин продолжал по существу ту же линию развития психологической убедительности и ощуќтимости художественного изображения, по которой шел Батюшков в своих литературных поисках.
   Кроме новых художественных форм Батюшков открыќвал новые возможности для литературной идеологии. Так, он впервые употребил обозначение "век железный" примеќнительно к XIX веку; ему же принадлежит и образ "черного человека" (выражение человеческого "двойничества"). Многое Батюшков и не смог выразить в законченном виде. Поэтому Белинский сделал закономерный вывод: "Батюшќкову немного недоставало, чтоб он мог переступить за черту, разделяющую большой талант от гениальности".
  
  
  
  Могила К. Н. Батюшкова в Спасо - Прилуцком монастыре
  
  ИЗ СТИХОВ БАТЮШКОВА
  
  ***
  Есть наслаждение и в дикости лесов,
  Есть радость на приморском бреге,
  И есть гармония в сем говоре валов,
  Дробящихся в пустынном беге.
  Я ближнего люблю, но ты, природа-мать,
  Для сердца ты всего дороже!
  С тобой, владычица, привык я забывать,
  И то, чем был, как был моложе,
  И то, чем ныне стал под холодом годов.
  Тобою в чувствах оживаю:
  Их выразить душа не знает стройных слов,
  И как молчать об них - не знаю.
  
   БУНИН ИВАН АЛЕКСЕЕВИЧ
  
   (1870-1953)
  
  
   ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Иван Бунин появился на свет 10.10.1870г. в Воронеже, в старинной дворянской семье. В этом городе он прожил первые три года своей жизни. Затем семья Буниных переехала в свое родовое имение Озерки, расположенное в Орловской губернии. Отец Ивана Алексей Николаевич был в молодости офицером и принимал участие в обороне Севастополя.
   До одиннадцатилетнего возраста Ваня воспитывался дома, в 1881г. он поступил в уездную Елецкую гимназию, где обучался до 1885 года. Возвратившись после ухода из гимназии домой, Иван продолжил образование, которым руководил его старший брат Юлий - яркий, образованный человек, отсидевший год за свои политические воззрения и сосланный на проживание в Елецкую деревню Озерки, где жили в ту пору Бунины. Иван Бунин много сил отдавал самообразованию и был чрезвычайно увлечен чтением классической литературы. В семнадцатилетнем возрасте Иван Бунин начал сочинять стихи.
   В 1887 году его литературные труды были впервые опубликованы в печати.
   В 1889г. Бунин переехал в Орел, где устроился в городскую газету "Орловский вестник" на должность корректора. Здесь он познакомился с Варварой Пащенко, которая также работала в "Орловском вестнике", и переехал с нею жить в Полтаву, вопреки желанию родни.
   В 1890-х Бунин путешествовал по Днепру на теплоходе "Чайка" и тогда смог побывать на могиле любимого им Тараса Шевченко, произведения которого он неоднократно переводил.
   В 1895 году Бунин познакомился с Чеховым, с которым до этого переписывался.
   В 1990-х вышло несколько литературных сборников Бунина: "Стихотворения", а также "Под открытым небом", а в 1901 году появился сборник "Листопад", за который поэт получил Пушкинскую премию.
   В 1899 Бунин женился на Анне Николаевне Цакне, но прожил с нею недолго, а единственный их ребенок в пятилетнем возрасте умер.
   С 1906 года Бунин вступил в гражданский брак с Муромцевой Верой Николаевой. Официально брак с нею он оформил только в 1922 году.
  Литературное творчество Бунина разносторонне: оно включает поэтические произведения, повести и рассказы, переводы и другие жанры.
   В 1918 году из большевистской Москвы Бунин перебрался в Одессу, занятую на тот момент австрийскими войсками. В течение двух лет Бунин находился в Одессе, занимаемой то большевиками, то добровольческой армией. В это время Бунин вел дневник, названный им "Окаянные дни", который современников писателя поражал точностью литературного языка, а также страстной ненавистью к большевистскому режиму.
   В начале 1920 года Бунин покинул Россию, эмигрировав во Францию.
   В эмиграции Иван Бунин вел довольно активную общественную жизнь: он сотрудничал с различными политическими организациями и партиями националистического, а также консервативного направления, выступал с лекциями, печатал регулярно публицистические статьи. При этом он занимался достаточно плодотворно литературной деятельностью и стал одним из главных деятелей Русского Зарубежья.
   В эмиграции Иваном Буниным были написаны лучшие его произведения: "Жизнь Арсеньева", цикл "Темные аллеи", "Солнечный удар", "Митина любовь" и пр. В конце жизни Бунин трудился над созданием литературного портрета Чехова, но книгу завершить не успел и скончался во сне в ноябре 1953г. в Париже.
   В период с 1929 и по 1954 годы в Советском Союзе произведения Бунина не издавались. Зато, начиная с 1955 года, Бунин стал наиболее издаваемым в СССР писателем 1-ой волны русской эмиграции.
   Некоторые произведения Бунина, среди которых и "Окаянные дни", напечатаны были в СССР лишь с началом перестройки.
   В своих лирических произведениях Бунин придерживался классических традиций. Его можно смело назвать последним представителем пушкинской эпохи в литературе. В русскую литературу Бунин пришел в тот момент, когда рвалась связь времен, а в жизнь и в культуру врывались новые ритмы и новые кумиры. Будучи русским аристократом, Бунин остался верен родовой культуре.
   В своих повестях и рассказах он освещал такие моральные проблемы, как забвение нравственных основ жизни, оскудение дворянских усадьб, трагичность человеческого существования и пр. Также Буниным был написан автобиографический роман "Жизнь Арсеньева", который воссоздавал прошлое России и описывал детство и юность писателя.
   Бунин трижды получал Пушкинскую премию, был избран почетным академиком Академии наук Санкт-Петербурга.
   Литературные произведения, созданные Буниным в эмиграции, стали новым словом в классической русской литературе, а также вершиной его писательского творчества. Его "Жизнь Арсеньева" Константин Паустовский считал "не только вершинным произведением отечественной литературы, но также одним из замечательнейших явлений литературы мировой".
   В 1933 году Иван Бунин удостоен был Нобелевской премии по литературе, являющейся исключительным достижением и высшей наградой для любого писателя.
  
  Важные даты биографии Бунина
  
  10.10.1870 - родился в городе Воронеже в дворянской старинной семье.
  1881 - поступил на обучение в Елецкую гимназию.
  1885 - не закончив обучения в гимназии, возвратился домой для продолжения своего образования.
  1887 - впервые печатает свои стихи.
  1889 - переезд в Орел, начало работы в "Орловском вестнике" корректором.
  1895 - знакомство с Чеховым.
  1899 - женитьба на А.Н.Цакни.
  1909 - избрание Бунина почетным академиком Петербургской академии наук.
  1918 - переезд в Одессу из большевистской Москвы.
  Февраль 1920 - эмиграция во Францию.
  1933 - Бунин получает Нобелевскую премию по литературе.
  8.11.1953 - смерть Ивана Бунина.
  
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ И. БУНИНА
  
  * "Я еще мальчиком... - вспоминал Бунин, - слышал от моего отца и о Льве Толстом, с которым отец, тоже участник Крымской кампании, играл в карты в осажденном Севастополе, слышал о Тургеневе, о какой-то встрече отца с ним где-то на охоте... Я рос в средней России, в той области, откуда вышли не только Анна Бунина, Жуковский и Лермонтов... но вышли Тургенев, Толстой, Тютчев, Фет, Лесков... И все это: эти рассказы отца и наше со всеми этими писателями общее землячество, все влияло, конечно, на мое прирожденное призвание".
  
  * Молодая писательница, ученица Бунина, она жила в их доме с 1927 по 1942 год, став последним очень сильным увлечением Ивана Алексеевича. Бесконечно преданная ему Вера Николаевна пошла на эту, может быть, самую большую жертву в ее жизни, понимая эмоциональные потребности писателя ("Поэту быть влюбленным еще важнее, чем путешествовать", - говаривал Гумилёв).
  
  *Андрей Седых, журналист, близко общавшийся с Буниными, в своих воспоминаниях пишет: "У него (Бунина. - Л.К.) были романы, хотя свою жену Веру Николаевну он любил настоящей, даже какой-то суеверной любовью. Я глубоко убежден, что ни на кого Веру Николаевну он не променял бы. И при всем этом он любил видеть около себя молодых, талантливых женщин, ухаживал за ними, флиртовал, и эта потребность с годами только усиливалась. Автор "Темных аллей" хотел доказать самому себе, что он еще может нравиться и завоевывать женские сердца..." Хотя и признавал, что с Галиной Кузнецовой у Бунина был "серьезный и мучительный роман". Он завершился драматически для писателя.
  
  * Иван Бунин происходил из дворянского старинного рода, который дал России немало видных государственных деятелей, а также людей искусства. Среди них - два поэта: Анна Бунина, а также Василий Жуковский, бывший незаконным сыном Афанасия Бунина. Отец поэта также был одаренным человеком, который тонко чувствовал художественную прозу, говорил богатым и образным языком и вполне мог стать писателем. Но этого не случилось, Алексей Николаевич Бунин, будучи человеком расточительным и барственным, оказался не способен к грамотному ведению хозяйства и растратил финансы свои, а также своей жены.
  
  * Образование Иван Бунин получил абсолютно бессистемное, но прекрасно подходящее поэтической натуре. Его воспитывал очень своеобразный человек, который был сыном предводителя дворянства и учился в Лазаревском институте восточных языков, но затем пристрастился к алкоголю и превратился в скитальца по российским городам и весям, периодически подрабатывающего гувернером. Воспитатель этот был человеком чрезвычайно талантливым - он рисовал, сочинял стихи, играл на скрипке, при этом знал несколько языков. К Ивану он очень привязался, рассказывал ему многочисленные истории из скитальческой своей жизни. "Странного этого человека, напоминающего Данте", Бунин описал позднее в своем рассказе "У истока дней".
  
  * В Швецию на торжества по случаю вручения Нобелевской премии Бунина сопровождали Вера Николаевна, Галина Кузнецова и Андрей Седых в качестве личного секретаря, поскольку Бунины не справлялись с лавиной поздравительной корреспонденции со всех концов света. "Должен сказать, - пишет Седых, - что успех Буниных в Стокгольме был настоящий. Иван Алексеевич, когда хотел, умел привлекать • к себе сердца людей, знал, как очаровывать, и держал себя с большим достоинством. А Вера Николаевна сочетала в себе подлинную красоту с большой и естественной приветливостью. Десятки людей говорили мне в Стокгольме, что ни один нобелевский лауреат не пользовался таким личным и заслуженным успехом, как Бунин".
  Из премиальной суммы Иван Алексеевич выделил 100 000 франков на пожертвования неимущим писателям-эмигрантам, для распределения денег был создан специальный комитет.
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   Последние годы жизни Ивана Бунина прошли в тяжёлых болезнях и нищете.
   В Париже в 1950 году Бунин выпустил книгу "Воспоминания", в которой открыто написал о своих современниках, ничего не приукрашивая, в ядовито - острых оценках выразил свои мысли о них. Поэтому некоторые очерки из этой книги у нас долгое время не публиковались. Бунина не раз упрекали за слишком критические отзывы о некоторых писателях (Горьком, Маяковском, Есенине и др.). Не будем здесь оправдывать или осуждать писателя, но следует сказать лишь одно: Бунин всегда был честным, справедливым и принципиальным и никогда не шел ни на какие компромиссы. И когда Бунин видел ложь, фальшь, лицемерие, подлость, обман, ханжество - от кого бы это ни исходило - он открыто говорил об этом, так как не мог терпеть этих человеческих качеств.
   Он описывал трагичность человеческой жизни и сам закончил её трагедией, в которой переплелись любовь и ненависть, победы и поражения, взлёты и падения, и ещё - любимые женщины, которым писатель посвятил свои рассказы, и свою жизнь - жизнь гения.
   В 1951-53 гг. он усиленно трудился над книгой над книгой о Чехове. Работа шла медленно и завершить книгу писатель не успел. Неоконченную рукопись подготовила к печати Вера Николаевна. Книга "О Чехове" вышла в Нью-Йорке в 1955 году, она содержит ценнейшие сведения о гениальном русском писателе, друге И. Бунина - Антоне Павловиче Чехове. Бунин собирался написать книгу и о М. Лермонтове, но также не успел осуществить этого намерения. М. А. Алданов вспоминает о своей беседе с Буниным за три дня до кончины писателя: "Я всегда думал, что наш величайший поэт был Пушкин, - сказал Бунин, - нет, это Лермонтов! Просто представить себе нельзя, до какой высоты это человек поднялся бы, если бы не погиб в 27 лет". Иван Алексеевич вспоминал лермонтовские стихи, сопровождая их своей оценкой: " Как необыкновенно! Ни на Пушкина, ни на кого не похоже! Изумительно, другого слова нет".
  
   Иван Алексеевич скончался в ночь на 8 ноября 1953 года. Он умер тихо и спокойно во сне.
  В своих воспоминаниях Бунин писал: "Слишком поздно родился я. Родись я раньше, не такими были бы мои писательские воспоминания. Не пришлось бы мне пережить... ни 1905 год, потом первую мировую войну, вслед за ней 1917 год и его продолжение, Ленина, Сталина, Гитлера... Как не позавидовать нашему праотцу Ною! Всего один потоп выпал на долю ему..."
   Похоронен И. Бунин на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем, в склепе, в цинковом гробу.
  
   Могила Бунина
  
  ИЗ СТИХОВ БУНИНА
  
  Ты мысль, ты сон. Сквозь дымную метель
  Бегут кресты - раскинутые pуки.
  Я слушаю задумчивую ель -
  Певучий звон... Всё - только мысль и звуки!
  То, что лежит в могиле, разве ты?
  Разлуками, печалью был отмечен
  Твой трудный путь. Теперь их нет. Кресты
  Хранят лишь прах. Теперь ты мысль. Ты вечен.
  
  * * *
  О счастье мы всегда лишь вспоминаем.
  А счастье всюду. Может быть, оно -
  Вот этот сад осенний за сараем
  И чистый воздух, льющийся в окно.
  В бездонном небе легким белым краем,
  Встает, сияет облако. Давно,
  Слежу за ним... Мы мало видим, знаем,
  А счастье только знающим дано.
  Окно открыто. Пискнула и села,
  На подоконник птичка. И от книг
  Усталый взгляд я отвожу на миг.
  День вечереет, небо опустело.
  Гул молотилки слышен на гумне...
  Я вижу, слышу, счастлив. Все во мне.
  1909
  
   МАКСИМИЛИАН ВОЛОШИН
  
   (1877- 1932)
  
  
  
  
  Я не сам ли выбрал час рожденья,
  Век и царство, область и народ,
  Чтоб пройти сквозь муки и крещенье
  Совести, огня и вод...
  
   ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
  Волошин Максимилиан Александрович, поэт, критик, эссеист, художник.
  Родился 16 мая (28 н.с.) в Киеве. Воспитанием занималась мать, Елена Оттобальдовна (урожденная Глазер). Отец Волошина умер, когда Максимилиану было четыре года.
  Учится в московской гимназии, затем в учебных заведениях Феодосии.
  С 1890 начинает писать стихи, переводит Г. Гейне.
  В 1897 поступает на юридический факультет Московского университета, но через три года его исключают за участие в студенческих волнениях. Решает целиком посвятить себя литературе и искусству.
  В 1901 едет в Париж, слушает лекции в Сорбонне, в Лувре, много занимается в библиотеках, путешествует - Испания, Италия. Посещает Балеарские острова. Пишет стихи.
  В 1903 возвращается в Россию, знакомится с В.Брюсовым, А.Блоком, А.Белым и другими представителями русской культуры. Публикует свои стихи в разных изданиях. Летом того же года недалеко от Феодосии, в поселке Коктебель, покупает землю и строит дом, который очень скоро становится своеобразным "летним клубом", "летняя семья" которого была многолюдна и разнообразна: поэты, художники, ученые, люди всевозможных профессий, наклонностей и возрастов.
  Большое влияние на Волошина оказала его первая жена - художница М.Сабашникова, страстно увлекавшаяся оккультизмом и теософией (это влияние нашло отражение в его стихах "Кровь", "Сатурн", цикл "Руанский собор"). Помимо литературы Волошин серьезно занимался живописью (известны его крымские акварели).
  Бывая зимой во Франции, в качестве корреспондента журнала "Becы"пишет статьи о современном искусстве, отчеты о парижских выставках, рецензии на новые книги, публикуясь в различных газетах и журналах. Одним из первых он поддерживает творчество молодых М.Цветаевой, С.Городецкого, М.Кузмина и др.
  В 1910 критика отметила как событие в литературной жизни новую книгу Волошина "Стихотворения. 1900 - 1910".
  Перед первой мировой войной Волошин издает несколько книг: переводы, сборник статей; продолжает увлеченно заниматься живописью. Перед самым началом войны едет в Швейцарию, затем в Париж. Его новые стихи показывают "ужас разъявшихся времен", он выражает протест против мировой бойни в цикле статей "Париж и война".
  В 1916 возвращается в Коктебель, читает лекции о литературе и искусстве в Феодосии и Керчи.
  Во время Февральской революции, которая не вызвала у него "большого энтузиазма", Волошин находился в Москве и выступал на вечерах и литературных концертах. Октябрьскую революцию принял как суровую неизбежность, как испытание, ниспосланное России. Во время гражданской войны стремился занять позицию "над схваткой", призывая "быть человеком, а не гражданином". Живя в Крыму, в Коктебеле, где особенно часто менялась "власть", Волошин спасал от смерти и "красных", и "белых", понимая, что спасает просто человека.
  После революции создает цикл философских поэм "Путями Каина" (1921 - 23), поэму "Россия" (1924), стихи "Дом поэта" (1927), "Владимирская Богоматерь" (1929). Много работает как художник, участвуя в выставках в Феодосии, Одессе, Харькове, Москве, Ленинграде. Свой дом в Коктебеле Волошин превратил в бесплатный приют для писателей и художников, в чем ему помогала его вторая жена М.Заболоцкая. В 1931 он завещал свой дом Союзу писателей.
  Волошин умер от воспаления легких 11 августа 1932 в Коктебеле. Похоронен, как он завещал, на вершине крымской горы Кучук-Янычар.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ ВОЛОШИНА
  
  * Сам Волошин так вспоминал о гимназическом периоде своей жизни: "Когда отзывы о моих московских успехах были моей матерью представлены в феодосийскую гимназию, то директор, гуманный и престарелый Василий Ксенофонтович Виноградов, развел руками и сказал: "Сударыня, мы, конечно, вашего сына примем, но должен вас предупредить, что идиотов мы исправить не можем"".
  
  * Волошин никогда не искал ни славы, ни лидерства. Литературные связи тоже не казались ему чем-то значительным, ему просто нравилось находиться в кругу людей, понимающих искусство. Это привело его в журнал "Апполон", весьма далекий от академизма. Здесь в 1909 году разыгралась история с таинственной красавицей Черубиной де Габриак, придуманной Волошиным и его другом - поэтессой Е.И. Дмитриевой. История эта привела к дуэли между Волошиным и Николаем Гумилевым. Скандал оказался столь громким, что Волошину пришлось отойти от дел журнала.
  
  * Известен и ещё один скандал, связанный с выступлением Волошина на публичном диспуте 12 февраля 1913 года - в Москве в Политехническом музее. В январе того года душевнобольной А. Балашов изрезал ножом знаменитую картину Репина "Иван Грозный и его сын Иван", выставленную в Третьяковке. Выступая в Политехническом, Волошин пытался доказать, что главной причиной случившегося стала сама картина - некая разрушительная сила, таящаяся в ее сюжете. Это оскорбило не понявшую Волошина публику, - яростная брань обрушилась на поэта, его объявили чуть ли не Геростратом; редакции многих газет закрылись для его стихов и статей, а книжные магазины бойкотировали его книги.
  
  * За год до революции Волошин вернулся в Россию. Призванный в действующую армию, он написал военному министру "Я отказываюсь быть солдатом, как Европеец, как художник, как поэт. Как Европеец, несущий в себе сознание единства и неразделимости христианской культуры, я не могу принять участия в братоубийственной и междоусобной войне. Как художник, работа которого есть созидание форм, я не могу принять участия в деле разрушения форм, и в том числе самой совершенной - храма человеческого тела. Как поэт, я не имею права поднимать меч, раз мне дано Слово, и принимать участие в раздоре, раз мой долг - понимание. Тот, кто убежден, что лучше быть убитым, чем убивать, и что лучше быть побежденным, чем победителем, т.к. поражение на физическом плане есть победа на духовном - не может быть солдатом...".
  
  *Писатель В. В. Вересаев, долго живший в Крыму и давно знакомый с Волошиным и его творчеством, справедливо заметил: "Революция ударила по его творчеству, как огниво по кремню, и из него посыпались яркие, великолепные искры. Как будто совсем другой поэт явился, мужественный, сильный, с простым и мудрым словом..."
  
  *"С поэтом-модернистом Максимилианом Волошиным приключилась маленькая обывательская история.
   На берегу моря нередко можно видеть целые группы голых мужчин бронзового цвета, в одних древнегреческих хитонах и венках на головах -- то идет Волошин с друзьями.
   Исправник потребовал отделить места купаний мужчин и женщин и предложил тамошнему курортному обществу установить столбы с соответствующими надписями. Столб был установлен как раз против дачи М. Волошина. Тот, не вытерпев нововведения, замазал соответствующие места. Вмешались власти, и в результате Волошин привлечен теперь к ответственности за уничтожение знаков, установленных властью. Дело передано мировому судье, а пока Волошин прислал объяснение исправнику:
   "Против моей Коктебельской дачи, на берегу моря, во время моего отсутствия, обществом курортного благоустройства самовольно поставлен столб с надписью: "для мужчин" и "для женщин". Самовольно потому, что приморская полоса принадлежит не обществу, а гг. Юнге, на это разрешения не дававшим. С другой стороны, распоряжения общества, членом которого я не состою, не могут распространяться на ту часть берега, которая находится в сфере пользования моей дачи. Не трогая самого столба, я счел необходимым замазать ту неприличную надпись, которой он был украшен, так как, я думаю, вам известно, что данная формула имеет определенное недвусмысленное значение и пишется только на известных местах. Поступая так, я действовал точно так же, как если бы на заборе, хотя бы и чужом, но находящемся против моих окон, были написаны неприличные слова.
   Кроме того, считаю нужным обратить внимание г. исправника, что зовут меня Максимилианом Волошиным-Кириенко, а имя Макс является именем ласкательным и уменьшительным, и употреблять его в официальных документах и отношениях не подобает".
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
  С гордостью и не без горечи писал Волошин в "Доме поэта" (1926) о том, что его стихам ныне суждено "списываться тайно и украдкой", и "при жизни быть не книгой, а тетрадкой".
   Во второй половине двадцатых годов Волошин писал мало, но то немногое, что им было тогда написано и завершено, - это подлинные шедевры зрелого мастера, у которых находились свои ценители. Один из них - поэт, критик и библиограф Е. Я. Архипов вспоминает, как читал Волошин свои стихи в марте 1928 года: "Это было пение набата о земной беде, о возмущении земли, пропитанной кровью. Но гудение густое, ровное, не кличащее, а торжественное, сопровождающее беду, развёртываемое, как текст библейского, пророческого повеления".
   Новая власть, впрочем, все жестче закручивала гайки. "На душе нерадостно, - сообщал Волошин К. Добраницкому. - То, что нам, лично, хорошо, - не радует, потому что столько горя и несправедливости кругом, что это не только не радует, но скорее обессиливает в творческой работе..." Реже стали приезжать друзья. Местные власти пытались реквизировать дом. А 9 декабря 1929 года поэт перенес тяжелый инсульт, от последствий которого уже не оправился.
   "Приехав в Коктебель (в 1932 году), - вспоминал Чуковский, - я сразу узнал, что он (Волошин) очень болен. Я поспешил к нему. Макс, необычайно толстый, расползшийся, сидел в соломенном кресле. Дышал он громко. Он заговорил со мной, но слов его я не понял, - после удара он стал говорить невнятно. Одна только Марья Степановна понимала его и в течение всей нашей беседы служила нам как бы переводчиком. При всем том он был в полном сознании. Когда я сказал ему, что стихи его пойдут в "Новом мире" (они там не появились), лицо его порозовело от радости. Снова и снова почти нечленораздельными звуками просил он меня повторить привезенную мною новость.
   Через несколько дней (11 августа 1932 года) у него был второй удар, и он умер.
  Он лежал в саду перед своим домом в раскрытом гробу. Гроб казался почти квадратным - так широк и толст был Макс. Лицо у него было спокойное и доброе, - седая борода покрывала грудь. Мы узнали, что он завещал похоронить себя на высоком холме над морем, откуда открывался вид на всю коктебельскую долину. Гроб поставили на телегу, возница стегнул лошадь, и маленькая процессия потянулась через накаленную солнцем степь. До подножия холма было километра три, но мы сделали гораздо больший путь, так как обогнули холм кругом, - с той стороны подъем на холм был легче. И все же лошадь на холм подняться не могла, и метров двести вверх нам пришлось нести гроб на руках. Это оказалось очень трудным делом. Макс в гробу был удивительно тяжел, а мужчин среди провожающих оказалось только пятеро - Габричевский, чтец Артболевский, писатель Георгий Петрович Шторм и я. Кто был пятый - я забыл. Солнце жгло нестерпимо, и, добравшись до вершины, мы были еле живы от усталости. Зато отсюда мы увидели голубовато-лиловые горы и мысы, окаймленные белой пеной прибоя, и всю просторную, налитую воздухом впадину коктебельской долины, и далекий дом Волошиных с деревянной башенкой, и даже дельфинов, движущихся цепочкой через бухту. Знойный воздух звенел от треска цикад в сухой траве. Могильщики уже вырыли яму, гроб закрыли крышкой и опустили в светло-рыжую сухую глину. Чтец Артболевский, высокий, худой, в черном городском пиджачном костюме, прочел над могилой стихотворение Баратынского "На смерть Гёте". И мы поплелись вниз с холма...".
  
  ИЗ СТИХОВ ВОЛОШИНА
  
  * * *
  И будут огоньками роз
  Цвести шиповники, алея,
  И под ногами млеть откос
  Лиловым запахом шалфея,
  А в глубине мерцать залив
  Чешуйным блеском хлябей сонных,
  В седой оправе пенных грив
  И в рыжей раме гор сожженных.
  И ты с приподнятой рукой,
  Не отрывая взгляд от взморья,
  Пойдешь вечернею тропой
  С молитвенного плоскогорья...
  Минуешь овчий кошт, овраг...
  Тебя проводят до ограды
  Коров задумчивые взгляды
  И грустные глаза собак.
  Крылом зубчатым вырастая,
  Коснется моря тень вершин,
  И ты возникнешь, млея, тая,
  В полынном сумраке долин.
  14 июня 1913
  
   МОГИЛА М. ВОЛОШИНА В КОКТЕБЕЛЕ
   ФРАНСУА ВИЙОН
  
   (1431 или 1432 - после 1463)
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
  Где Вийон родился, неизвестно. Его усыновил капеллан одной из церквей в Париже. Учился будущий поэт на факультете искусств в Сорбонне. Здесь он получил звание бакалавра, затем магистра искусств (1452). Поступил в Сорбонну не столько из любви к знаниям, сколько потому, что школяры по тем временам были неподсудны королевскому суду. Но Вийон вовсе не был прилежным студентом: "О господи, если бы я учился в дни моей безрассудной юности и посвятил себя добрым нравам - я получил бы дом и мягкую постель. Но что говорить! Я бежал из школы, как лукавый мальчишка: когда я пишу эти слова - сердце мое обливается кровью". Его больше привлекали пирушки, столкновения студентов с властями, уличные драки.
   Например, очень популярным развлечением студентов Сорбонны были похищения самых известных вывесок с парижского рынка. Но, пожалуй, наиболее известна история о трехлетнем противостоянии студентов Латинского квартала и властей - борьба за межевой камень, который школяры называли la Vesse и неоднократно похищали из владений мадам Брюйер. Однажды, отвоевав камень, студенты втащили его на гору святой Женевьевы и прикрепили железными обручами. На круглый межевой камень установили продолговатый, которому и дали ему не совсем приличное название - Pet au Diable. Разъяренная хозяйка камня подала в суд, и прево Парижа потребовал от начальства Сорбонны примерного наказания виновных. Вийон, который никогда не упускал случая принять участие в подобных развлечениях, вместе с участниками выходки вынужден был на коленях просить прощения у ректора.
   В 1455 году после случайного убийства священника Шермуа Вийон бежал из Парижа в Шеврез и Бур-ля-Рен, где весело проводил время в объятиях нестрогой аббатисы монастыря Пор-Рояль. Перед смертью священник простил поэта, и Вийон подает два прошения о помиловании, которое через полгода было ему высочайше даровано
  В 1456 поэт смог вернуться в Париж. Но жить в ладах с законом Вийон не мог. После совершения очередной кражи был задержан, но сбежал в Анжер, где жил его дядя - богатый монах. Там Вийон сошёлся с шайкой разбойников и принял участие в ограблении теологического факультета в Наваррском коллеже. Было украдено 500 золотых экю - сумма по тем временам немалая. И хотя Франсуа во время ограбления всего лишь стоял на страже, он предусмотрительно решил снова скрыться из столицы - надолго. Тогда же он написал и небольшую поэму "Малое завещание, или Лэ", в которой отписал свое несуществующее имущество друзьям и знакомым. В этой поэме Вийон представляет дело так, будто бы бежит из Парижа из-за неразделенной любви, а на самом деле, чтобы подготовить ограбление своего богатого родственника, которое, скорее всего, не состоялось. Профессиональным преступником Вийон не был и участвовал в ограблении коллежа, чтобы разжиться деньгами для путешествия в Анжер, где хотел стать придворным поэтом "короля Сицилии и Иерусалима" Рене Анжуйского. Но эта попытка окончилась неудачей - Вийон не ужился при дворе герцога.
  
  
  Жизнь без приключений казалась Франсуа пресной, и в Анжере он снова отличился. За какие грехи - неизвестно (говорили, что даже ради хорошего ужина Франсуа был способен на что угодно), но он был приговорен к повешению. В ожидании казни в тюрьме Вийон написал знаменитую "Балладу повешенного". Но благодаря заступничеству именитых друзей приговор отменили, и поэт снова оказался на свободе.
   С 1457 по 1460 годы о жизни Франсуа Вийона ничего точно не известно. Существуют предположения, что он был главарем шайки кокийяров, именно потому, что некоторые произведения поэта написаны на их жаргоне. Но этот язык прекрасно знали и школяры, и бродячие комедианты, и священники - в их компании Вийон мог странствовать все эти годы.
   В 1460 году Вийон за очередную из своих "проделок" вновь оказывается в заключении, но уже в тюрьме Орлеана. Амнистия в честь приезда малолетней дочери Карла Орлеанского Марии спасла его от смерти - в который раз!
   Достоверно известно, что Вийон некоторое время служил при дворе герцога Карла Орлеанского, а затем при дворе герцога Жана Бурбонского, который даже пожаловал поэту шесть экю. Но дворцовая жизнь вскоре наскучила Вийону, и весной 1461 года он снова оказывается в родных пенатах - в тюрьме, на этот раз в городке Мен-сюр-Луар. О причине заключения поэта в тюрьму ходят самые невероятные предположения. Согласно одному из них, во время поэтического турнира при дворе Карла Орлеанского Вийон похитил таинственный манускрипт с рецептом шартреза - "эликсира долголетия". Рецепт этого ликера знали только три монаха монастыря Гранд-Шартрез, которые давали обет неразглашения, и которым разрешалось общаться только друг с другом и то, не чаще трех раз в неделю. Вийон же не только одержал победу в турнире, но и сумел выкрасть рецепт, что и стало причиной его ареста по приказу епископа Тибо д"Оссиньи. Что случилось с рецептом дальше, неизвестно. Но, как бы то ни было, и эта история для Вийона закончилась благополучно: недавно взошедший на престол Людовик XI, проезжая через городок, по традиции помиловал всех преступников, а вместе с ними был освобожден и Франсуа Вийон. Это было 2 октября 1461 года...
   Но его жизнь на свободе оказалась не намного лучше, чем в тюрьме - дело об ограблении Наваррского коллежа не было забыто, и Вийону приходится прятаться в окрестностях Парижа. Здесь, скрываясь от правосудия, он и написал свое, пожалуй, самое значительное произведение - "Большое завещание".
  
  Я душу смутную мою,
  Мою тоску, мою тревогу
  По завещанию даю
  Отныне и навеки Богу
  И призываю на подмогу
  Всех ангелов - они придут,
  Сквозь облака найдут дорогу
  И душу Богу отнесут.
  
   Проделки поэта переполнили даже чашу терпения его друзей, но, тем не менее, они постарались добиться для него условного помилования, и после нескольких дней, которые ему все-таки пришлось провести в тюрьме (3-7 ноября), он был освобожден, дав обязательство возместить свою долю от украденных 500 экю. В одном из писем прокурору после получения помилования он пишет: "Не правда ли, Гарнье, я хорошо сделал, что апеллировал, не каждый зверь сумел бы так выкрутиться". Создается впечатление, что Вийон играл в очень опасную игру с жизнью и смертью, что ему доставляли определенное удовольствие опасность и риск, наполняли жизнь остротой...
   Через некоторое время любовь к приключениям опять заставила Вийона забыть, что он находится в черном списке полиции. И снова тюрьма. На этот раз - Шатле. На этот раз - уличная драка, в которой был смертельно ранен папский нотариус. Вины Вийона в этом не было никакой - он просто присутствовал при потасовке. Но, учитывая прежние грехи, его подвергли пыткам и приговорили к повешению.
  Прошение о помиловании, поданное им, было, скорее, жестом отчаяния - надеяться на то, что его выпустят из тюрьмы, было смешно. Но 5 января 1463 года безумные надежды Вийона оправдались: смертную казнь заменили десятилетним изгнанием из столицы, "принимая в соображение дурную жизнь поименованного Вийона". Он, обращаясь к суду, пишет "Балладу суду" с просьбой предоставить ему отсрочку исполнения приговора на три дня. Он ее получает и 8 января 1463 года покидает Париж. Больше о нем никто ничего не слышал. Достоверно известно одно: в 1489 году, когда Пьер Леве издал первый сборник его стихов, Вийона уже не было в живых...
  
  Господь простит - мы знали много бед.
  А ты запомни - слишком много судей.
  Ты можешь жить - перед тобою свет,
  Взглянул и помолись, а Бог рассудит...
  
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  
   Скупость сведений о реальной жизни Франсуа Вийона восполняется яркостью и полнотой его поэтического образа. В многочисленных балладах, рондо, катренах - традиционных жанрах средневековой поэзии - лирический двойник поэта разыгрывает такое большое количество поэтических тем, ситуаций, масок, что перед нами предстает по существу вся художественная система поэзии Средневековья, воссозданная одновременно в концентрированном и пародийном виде. Притворно вживаясь в образы своих героев и даже героинь (монаха, сутенера, школяра, вора, гулящей девицы, набожной старухи, и т.д.), Вийон демонстрирует виртуозное владение различными языками и голосами эпохи. Он не изобретает ни новых форм, ни нового стиля, но, обращаясь к мотивам и образам средневековой поэтической традиции, никогда не воспроизводит ее буквально, внося в свои стихотворения определенную внутреннюю дистанцию по отношению к тому, что в них изображает. Эту дистанцию поэт соблюдает даже тогда, когда обращается к самым печальным темам, как тема собственных страданий и смерти. Об этом ярко свидетельствует, например, знаменитое его четверостишие:
  
  Я Франсуа - чему не рад!-
  Увы, ждет смерть злодея,
  И сколько весит этот зад,
  Узнает скоро шея.
   (пер. И.Г.Эренбурга)
  
  Так же Вийон пишет и о любви, описывая свои воображаемые, а не действительные события:
  
  Он умер, от любви страдая!
  В том гульфиком поклялся он,
  Юдоль земную покидая.
   ("Баллада последняя", пер. Ф.Л.Мендельсона).
  
   Под именем Вийона сохранилось несколько баллад, написанных на жаргоне воровского братства Кокийаров. Они почти не поддаются расшифровке. Впервые стихи Вийона были напечатаны в 1489 году парижским издателем Пьером Леве.
   Во всех своих произведениях поэт стремился запечатлеть не только личный опыт, но и детали реальной жизни, конкретных людей. Это становится главным новаторским завоеванием его главного сочинения - "Большого Завещания". Вот почему поэта причисляют к тем, кто не только подводит литературный итог Средневековья, но и к зачинателям новой, ренессансной поэзии, к поэтам, уже стоящим на пороге эпохи Возрождения.
  
  ИЗ СТИХОВ ВИЙОНА
  
  От жажды умираю над ручьем,
  Смеюсь сквозь слезы и тружусь играя,
  Куда бы ни пошел, везде мой дом,
  Чужбина мне - страна моя родная.
  Мне из людей всего понятней тот,
  Кто лебедицу вороном зовет.
  Я сомневаюсь в явном, верю чуду.
  Нагой, как червь, пышнее всех господ,
  Я всеми принят, изгнан отовсюду.
  Я скуп и расточителен во всем,
  Я жду и ничего не ожидаю,
  Я нищ, и я кичусь своим добром.
  Трещит мороз - я вижу розы мая.
  Долина слез мне радостнее рая.
  Зажгут костер - и дрожь меня берет,
  Мне сердце отогреет только лед.
  Запомню шутку я и вдруг забуду,
  И для меня презрение - почет,
  Я всеми принят, изгнан отовсюду.
  Не вижу я , кто бродит под окном,
  Но звезды в небе ясно различаю.
  Я ночью бодр и засыпаю днем.
  Я по земле с опаскою ступаю,
  Не вехам, а туману доверяю.
  Глухой меня услышит и поймет.
  И для меня полыни горше мед.
  Но как понять, где правда, где причуда?
  И сколько истин? Потерял им счет.
  Я всеми принят, изгнан отовсюду.
  Не знаю, что длиннее - час иль год,
  Ручей иль море переходят вброд?
  Из рая я уйду, в аду побуду.
  Отчаянье мне веру придает.
  Я всеми принят, изгнан отовсюду.
  
   ВЕРГИЛИЙ МИРОН ПУБЛИЙ
  
   (15 октября 70 года - 21 сентября 19 года до н.э).
  
   Вергилий - самый знаменитый поэт Августовского века. Родился Вергилий в небогатой семье в 70 году до н. э. близ Мантуи.
   Консулами в это время были Гней Помпей Великий, Марк Лициний Красс. Предание гласит, что ветка тополя, по традиции посаженная в честь родившегося ребенка, быстро разрослась и вскоре сравнялась с другими тополями; это предвещало младенцу особое покровительство богов, удачу и счастье. Впоследствии "дерево Вергилия" почиталось как священное.
   Первое воспитание получил в Неаполе и Милане, затем в Риме, в риторической школе Эпидия. В школе обучались юноши из знатных фамилий, в том числе и будущий император Октавиан Август; дружеские связи, сложившиеся в юности, обеспечили Вергилию доступ в высшие круги римского общества. Здесь же он изучал греческую литературу и философию. Несмотря на интерес к эпикуреизму и на глубокое преклонение перед Лукрецием, Вергилий не примкнул к эпикурейскому учению. Его больше привлекали Платон и стоики.
   В 45 году до н. э. Вергилий переехал в окрестности Неаполя, где стал слушателем философской школы эпикурейца Сирона. Он увлекался медициной, математикой и мечтал целиком посвятить себя занятиям философией. В согласии с учением Эпикура он прожил жизнь уединенно, окруженный друзьями в небольшом поместье неподалеку от Неаполитанского залива. Юные годы Вергилия проходили в трагический период гражданских войн последних лет существования республиканского Рима.
  Долгожданный мир, установился только к концу 30-х годов 1-го века до н. э. и современники связывали с именем императора Октавиана Августа.
   Два первых крупных произведения Вергилия "Буколики" - "Пастушеские стихотворения" (42-39 г до н. э.) и "Георгики" - "Земледельческие стихи" (38-30 до н. э.), воспевают мирную жизнь на лоне природы. "Буколики" состоят из десяти эклог ("избранных стихов") и близки по форме "Идиллиям" Феокрита, знаменитого в Риме древнегреческого поэта Александрийской школы. Замечательная поэтическая техника Вергилия сказалась уже в этой первой книге поэта. В них попадаются еще выражения шаблонные, но нет ни одного небрежного стиха, все обработано с тщательностью и мастерством. В "эклогах" определилось искусство Вергилия писать афоризмами, которые потом, в течение тысячелетий повторял весь мир. Афоризмы щедро рассеянные в "Энеиде", так полно соответствовали миросозерцанию народа завоевателя, что быстро обратились в пословицы. Вергилий как бы запечатлевал в сжатой, меткой, красивой формуле то, что сам Рим выразил своей историей. И ни у одного историка нельзя найти более верной характеристики римлян, чем слова, вложенные Вергилием в уста одного из своих героев:
  
  Выкуют пусть другие из дышащей меди нежнее
  (Я допускаю), живей из мрамора выведут лики,
  Лучше в судах защитят дела, движения неба
  Циркулем изобразят, исходящие звезды опишут, -
  Ты над народами править властию, римлянин, помни,
  Вот в чем искусства твои: налагать условия мира,
  Побежденных щадить и войной низвергать горделивых."
  
  Пастушеские песни Вергилия полны мягкого лиризма. В них есть и сетования пастухов, покидающих родину, и песни о неразделённой любви, и тема народных состязаний в песенном творчестве.
  
   Центральная часть произведения, навеянная сицилийским мифом о пастухе Дафнисе, вносит в "Буколики" тему круговорота времен, смерти и воскресения.
   Светоний так описывал Вергилия: "Большого роста, крупного телосложения, лицом смуглый, походил на крестьянина. Когда он приезжал изредка в Рим, показывался там на улице и люди начинали ходить за ним по пятам и показывать на него, он укрывался от них в ближайшем доме". В Неаполе, где Вергилий обычно жил, его звали "Недотрогой" и "Девицей". Он лишь иногда наведывался в Рим и слыл человеком очень образованным. Римляне почитали его как великого поэта, мастера слова. Правитель Октавиан Август считал его лучшим пропагандистом государственной политики. И сам Вергилий понимал свое творчество как общественное служение, очень ответственно к этому относился, был большим тружеником, славы не искал и жил затворником. Но его заметили. Меценат и Октавиан Август ввели его в круг государственных мужей, помогли взрасти славе поэта
   Женат Вергилий не был, биографы говорят о его страстной привязанности к двум юношам, воспетым им, под вымышленными именами, в "Буколиках". Здоровья Вергилий был слабого, жил затворником, с друзьями встречался редко. Увлекался науками - медициной и особенно математикой. Всю жизнь мечтал бросить поэзию и целиком отдаться философии, об этом он говорил друзьям даже за считанные месяцы до смерти. Разговаривал поэт тяжело и несвязно, выступать публично не умел. Но стихи читал замечательно, и профессиональные ораторы завидовали тонкости и выразительности его интонаций.
   Ко времени учёбы в Риме относятся его мелкие стихотворения, из которых самое достоверное - Culet. Над стихами Вергилий работал самоотверженно. Юношей он учился писать у молодых поэтов-новаторов, чьим правилом было: каждая строка должна быть обдуманной, каждое слово неожиданным, лучше меньше, да лучше. Этим заветам он остался верен на всю свою жизнь. Маленькие "Буколики" Вергилий писал три года, "Георгики" семь лет, "Энеиду" одиннадцать лет. Если посчитать, то окажется, что в "Буколиках" и "Георгиках" он сочинял меньше чем по стиху в день. А работа была ежедневной: поутру на свежую голову поэт слагал и диктовал писцу сразу большое количество стихов, а потом в течение дня их отделывал, оттачивал и сокращал - часто до нуля.
   Хотя Вергилий и выглядел мужиком среди горожан хотя и родился в деревне в часе пути от Мантуи (еще век спустя там показывали тополь, по обычаю посаженный в день его рождения), хотя он и прославил в "Георгиках" сельский труд, но человеком "от земли" он не был и землю любил не как крестьянин, а как дачник. Неаполь и окрестная Кампания, где он жил, были излюбленными местами отдыха для изящного римского общества. На родину, в северную Италию, он возвращался лишь однажды, когда во время гражданской войны было конфисковано имение его отца. Вергилий два раза подвергался опасности потерять свои владения в Мантуе; но каждый раз его спасало личное вмешательство Октавиана, которому благодарный поэт посвятил вскоре две хвалебные эклоги.
   В Риме, куда Вергилий часто приезжал хлопотать по своим владениям, он сошелся с Меценатом и окружавшими его поэтами; впоследствии он ввёл в этот круг Горация, и оба поэта совершили вместе с своим покровителем воспетое ими обоими путешествие в Брундузий.
  ПОСЛЕДНИЙ ГОД
  Последнюю свою вещь, "Энеиду", Вергилий писал неуверенно, как начинающий, вначале сочинил все двенадцать книг в прозе, потом частями, по настроению, перекладывал их в стихи. Вергилий боялся, что мастерство спугнет у него вдохновение; поэтому то, что не давалось ему сразу, он оставлял вчерне или откладывал на будущее. В "Энеиде" у него несколько десятков строк в разных местах так и остались дописанными лишь до половины. До последних дней Вергилий считал поэму недоработанной и неудачной: даже императору Августу, настойчиво требовавшему показать хоть что-нибудь из этого неведомого чуда, он согласился прочесть лишь три книги - вторую, четвертую и шестую. Умирая, поэт попросил друзей подать ему рукопись; они отказались, понимая, что он бросит ее в огонь. Тогда он попросил, по крайней мере, не издавать ничего, что не издал бы он сам; и "Энеида" появилась в свет лишь после его смерти, бережно подготовленная друзьями-поэтами по распоряжению самого римского императора.
   Вергилий был верным проводником правительственных идей. Но он не стал бы великим поэтом, если бы только это и отображал своим творчеством. Работая над "Энеидой", он решил соперничать в жанре дидактической поэмы с греческим поэтом Гесиодом. В этой поэме он выразил, хоть и пространно, свои пристрастия в философии, свои представления о смысле жизни, о счастье. Все ждали новую поэму как величайшее событие. Другой замечательный поэт, Проперций, писал тогда:
  
  Сдайтесь писатели Рима, сдайтесь Эллады:
  Большее нечто растет и "Илиады" самой!"
  
  Вергилий не любил путешествий, но всё- таки отправился в Грецию, считая, что для завершения "Энеиды" ему необходимо своими глазами увидеть Грецию и Трою.
  
  В Греции он тяжело заболел и на корабле Августа, которого встретил в Афинах, направился обратно на родину. Однако морская качка и жара подорвали его здоровье. С полпути он вынужден был вернуться, так как в Греции занемог от солнечного удара, а, высадившись в Италии, через несколько дней умер.
   Похоронили его в Калабрии, близ Неаполя.
   Говорят, умирая, он оставил два распоряжения - сжечь "Энеиду" и на его могильной плите выбить эпитафию: "Мантуей был я рожден, Калабрией отнят. Покоюсь в Партинопее. Воспел пастбища, села, вождей".
   А "Энеиду" он завещал сжечь потому, что не успел ее закончить, боялся, что незаконченное произведение может получить ложное толкование.
  
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  
  "Бойтесь данайцев, дары приносящих", - эта фраза, ставшая крылатой во всех языках мира, принадлежит великому римскому поэту Вергилию. В его изложении Троя пала не в честном бою, а от хитрости и коварства данайцев, не будь этого, "Троя не пала б досель и стояла твердыня Приама". Хитрость и коварство, по Вергилию, исходили от злокозненного Одиссея.
   "Энеида" Вергилия - это римский эпос. Вергилий, по сути, стал римским Гомером. Римлянин, читая "Энеиду ощущал живую связь своего народа с великой Троей, с древними италийскими племенами. Это наполняло его сердце гордостью за себя, за свой народ. Гомер не рассказал о падении Трои, Вергилий же нарисовал яркую картину падения города.
   Произведения Вергилия стали классикой, потому что они давали людям то, для чего существует литература: взаимопонимание. В них каждый находил то, что было ему доступно и близко, и все это не исключало, а дополняло друг друга. Неискушенный читатель мог увлекаться нежными чувствами "Буколик", важными наставлениями "Георгик", драматическими событиями "Энеиды". Искушенный читатель мог наслаждаться утонченной словесной тканью произведения, где каждый оборот фразы, каждое слово, каждый звук были одновременно и предельно естественны, и предельно необычны. Знаток словесности мог любоваться, как Вергилий вставляет в свои стихи целые пересказанные отрывки и переведенные строки из Гомера и Феокрита, но так, что они органично входят в новый текст и служат новому смыслу, обогащая его древнейшими литературными слоями. Практический политик мог оценить, как издали и исподволь подводит Вергилий читателя к приятию той программы возрождения древних римских доблестей, которую в эти же годы декларировал император Август. И, наконец, всякий с несомненностью чувствовал, что стихи Вергилия как-то откликаются на его собственный жизненный опыт, а также на опыт каждого современника и, может быть, каждого человека вообще, - хотя, вероятно, и не смог бы сказать, в чем этот опыт состоит.
   Бывает, что от поэта в веках остается одна строка или одно стихотворение, но такие, что делают его имя бессмертным, а от Вергилия остались три его больших главных сочинений: "Буколики ", "Георгики", "Энеида".
   Поклонение, которым имя Вергилия было окружено при жизни, продолжалось и после смерти поэта; уже начиная с Августовского века, сочинения его изучались в школах, комментировались учёными и служили для предсказаний судьбы, как оракулы Сибилл. Имя Вергилия окружалось таинственной легендой, превратившейся в Средние века в веру в него как в волшебника. Основанием многочисленных легенд о его чудодейственной силе послужили некоторые непонятые места его сочинений.
   ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ
   (1938 -1980)
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  Родился 25 января 1938 г. в Москве в семье военного связиста.
   В 1947-1949 гг. жил с отцом и его второй женой в городе Эберсвальде-Финов (Германия), затем вернулся в Москву. Во время учёбы в школе Высоцкий занимался в драмкружке и хотел поступать в театральный институт, но по настоянию родителей сдал экзамены в Московский строительный институт имени В. В. Куйбышева, откуда вскоре ушёл. Летом 1956 г. поступил в Школу-студию имени В. И. Немировича-Данченко при МХАТе. По окончании студии (1960 г.) работал в Московском драматическом театре имени А. С. Пушкина и в Московском театре миниатюр. Тогда же начал сниматься в кино.
  В 1960 году в центральной печати проскакивает первое упоминание о Владимире Высоцком - в статье "Девятнадцать из МХАТ" Л. Сергеева ("Советская культура", 28 июня 1960 года).
  
  С 1960 по 1964 годы, правда, с перерывами Владимир Высоцкий работает в Московском драматическом театре имени А.С. Пушкина. Он сыграл роль Лешего в спектакле "Аленький цветочек" по сказке С. Аксакова, и еще более десяти эпизодических ролей.
  
   1961 год - съёмки кинофильма "713-й просит посадку". Здесь он знакомится с Людмилой Абрамовой, которая впоследствии стала его второй женой. В этом же году он начинает писать песни. Самой первой песней считается написанная в Ленинграде "Татуировка". С этого момента песенное творчество становится наряду с актёрством главным делом всей жизни Высоцкого. Первые песни Высоцкого были написаны в стиле "дворовой романтики" и не воспринимались всерьез ни Высоцким, ни теми, кто был их первыми слушателями. Спустя несколько лет, в 1965-м, он напишет знаменитую "Подводную лодку", о которой Игорь Кохановский впоследствии скажет: "Подводная лодка - это было уже всерьез. И я думаю, что именно эта песня заявила о том, что пора его творческой юности кончилась".
  
   1964 год. Высоцкий создает свои первые песни к кинофильмам, а также поступает на работу в Московский театр драмы и комедии, который находится на Таганке.
  Владимир Высоцкий приходит в Театр на Таганке, который по выражению самого Высоцкого, стал для него "своим театром". "Ко мне в театр пришел наниматься молодой человек. Когда я спросил его, что он хочет прочитать, он ответил: "Я несколько своих песен написал, послушаете?" Я согласился послушать одну песню, то есть, фактически, наша встреча должна была продлиться не более пяти минут. Но я слушал, не отрываясь, полтора часа", - вспоминает Юрий Любимов. Так начался творческий путь Высоцкого в Театре на Таганке. Гамлет, Галилей, Пугачев, - целая палитра образов, созданных вместе с Юрием Любимовым. Любимов поставит и последний спектакль с Высоцким - прощание Владимира Семеновича со зрителями...
   В театре на Таганке он проработал до конца жизни
  
   Июль 1967 год - знакомство с Мариной Влади (Мариной Владимировной Поляковой), французской актрисой. Высоцкий влюбился в нее после просмотра кинофильма "Колдунья". Он смотрел фильм по нескольку раз в день, мечтал о встрече многие годы. И вот, наконец, она состоялась. Первое знакомство произошло в ресторане ВТО - Высоцкий пришел туда после спектакля. "Краешком глаза я замечаю, что к нам направляется невысокий, плохо одетый молодой человек. Я мельком смотрю на него, и только светло-серые глаза на миг привлекают мое внимание. Но возгласы в зале заставляют меня прервать рассказ, и я поворачиваюсь к нему. Он подходит, молча берет мою руку и долго не выпускает, потом целует ее, садится напротив и уже больше не сводит с меня глаз. Его молчание не стесняет меня, мы смотрим друг на друга, как будто всегда были знакомы. Я знаю, что это - ты", - так описывает свое первое знакомство с Высоцким Марина Влади. Через несколько лет они поженились. Марина Влади была с ним рядом двенадцать лет. "Я жив, двенадцать лет тобой храним..." - успеет написать он на обратной стороне телеграфного бланка. И все эти годы Марина Влади пыталась замедлить бешеный ритм жизни Высоцкого.
  
  В 1968 году его песни начинают критиковать во всех центральных газетах. Из-за чего Высоцкий пишет письмо в ЦК КПСС. В этом же году выходит его первая авторская грампластинка под названием "Песни из кинофильма "Вертикаль".
  
  Летом 1969 года у Владимира Высоцкого произошла клиническая смерть. Как он потом вспоминал - тогда он выжил только благодаря тому, что Марина Влади в это время находилась в Москве.
  
  Ноябрь 1971 года в театре на Таганке постановка спектакля "Гамлет", где у Высоцкого главная роль. Режиссер спектакля - Ю. Любимов.
  
  15 июня 1972 года в 22:50 по эстонскому телевидению выходит первая передача о Высоцком "Парень с Таганки".
  
  1975 год - Владимир Высоцкий селится в кооперативную квартиру в доме Љ 28 на ул. Малой Грузинской. В этом же году в первый и в последний раз при жизни Высоцкого публикуется его стихотворение в советском литературно-художественном сборнике "День поэзии".
  
  1978 год - пишется на телевидении Чечено-Ингушской АССР.
  
  1979 год - участвует в издании нового альманаха "Метрополь".
  
   22 января 1980 года - на центральном телевидении записывается программа "Кинопанорама". Ее фрагменты первый раз зрители увидят в январе 1981 года, ну а целиком передачу, хронометраж которой один час три минуты зрители увидят лишь в 1987 году.
  
  25 июля 1980 года В. С. Высоцкий умер.
  В 1987 г. за роль капитана МУРа Глеба Жеглова в пятисерийной телевизионной ленте режиссёра С. С. Говорухина "Место встречи изменить нельзя" ему была посмертно присуждена Государственная премия СССР.
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Владимир Высоцкий прожил сорок два с половиной года ровно - день в день. Кто-то из его поклонников подсчитал: это составило 15520 дней.
  
  * Ровно за год до смерти, 25 июля 1979 года, Владимир Высоцкий, будучи на гастролях по Средней Азии, пережил клиническую смерть.
  
  * Некоторые гитары Высоцкого имели необычную и длинную историю, а некоторые были сделаны специально для него.
  
  * Владимир Высоцкий любил хорошие автомобили и быструю езду, он был одним из немногих, кто мог позволить себе в 70-ые и 80-ые годы автомобили иностранного производства. Это были не просто автомобили, а лучшие в своих классах Mercedes и BMW.
  
  В честь Высоцкого:
  
  • назван астероид "Владвысоцкий".
   • на всей территории бывшего СССР установлены более 20 памятников (и столько же памятных досок), ещё 4 памятника поэту есть за рубежом;
  
  • имя Высоцкого носят более 30 улиц (в том числе в Болгарии и Германии);
  • почти 20 скал и пиков, перевалов и речных порогов, каньонов и ледников названы в честь Высоцкого. Его имя присвоено даже горному плато на архипелаге Огненная Земля;
  • именем Высоцкого названы театры, корабли, самолёт, кафе, сорта цветов;
  • его памяти посвящены несколько спортивных турниров;
  • существует, как минимум, 6 музеев Высоцкого (из них наиболее известен "Дом Высоцкого на Таганке").
  
  ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
  
   14 сентября 1979 года Высоцкий выступал в г. Пятигорске на телестудии. "Какой вопрос вы хотели бы задать самому себе?" - спросил его телеведущий. Высоцкий ответил: " Я вам скажу... Может быть, я ошибусь... Сколько мне ещё осталось лет месяцев, недель, дней и часов творчества? Вот такой я бы хотел задать себе вопрос. Вернее, знать на него ответ".
   А жить ему оставалось всего девять месяцев.
   К сожалению, последние пять лет своей жизни Высоцкий злоупотреблял алкоголем и наркотиками. Как считал сам поэт, этот уход от жизни был своего рода разрядкой от той сумасшедшей жизни, которую он вёл последнее время. Но наркотики и алкоголь подтачивали организм поэта и, в конце концов, стали причиной его гибели. Врач Анатолий Федотов, который не раз спасал Высоцкого от смерти, вспоминает:
   - "18 июля 1980 года я с сыном был на "Гамлете" - меня нашёл Валера Янклович.
  - Володе очень плохо.
  Я - за кулисы. Вызвали скорую. Сделали укол - он еле доиграл. А на следующий день ушёл в такое "пике"! Таким я его никогда не видел. Что-то хотел заглушить? От чего-то уйти? Или ему надоело быть в лекарственной зависимости? Хотели положить его в больницу, уговаривали. Бесполезно! Теперь - то понятно, что надо было силой увезти.
   23 июля при мне приезжала бригада реаниматологов из Склифосовского. Они хотели провести его на искусственном аппаратном дыхании, чтобы перебить дипсоманию. Был план, чтобы этот аппарат привезли к нему на дачу. Наверное, около часа ребята были в квартире - решили забрать через день, когда освобождался отдельный бокс. Я остался с Володей один - он уже спал. Потом меня сменил Валера Янклович.
   24 июля я работал.... Часов в восемь вечера заскочил на Малую Грузинскую к Володе. Ему было очень плохо, он метался по комнатам. Стонал, хватался за сердце. Вот тогда при мне он сказал Нине Максимовне:
   - Мама, я сегодня умру...
   Я уехал по неотложным делам на некоторое время. Где-то около двенадцати звонит Валера:
   - Толя, приезжай, побудь с Володей. Мне надо побриться, отдохнуть.
   Я приехал. Он метался по квартире. Стонал. Эта ночь была для него очень тяжёлой. Я сделал укол снотворного. Он всё маялся. Потом затих. Он уснул на маленькой тахте, которая тогда стояла в большой комнате.
   А я был со смены. Уставший, измотанный. Прилёг и уснул - наверное, часа в три.
   Проснулся от какой-то зловещей тишины - как - будто меня кто-то дёрнул. И к Володе! Зрачки расширены, реакции на свет нет. Я давай дышать, а губы уже холодные, поздно.
   Между тремя и тремя с половиной пятого наступила остановка сердца на фоне инфаркта. Судя по клинике - был острый инфаркт миокарда. А когда точно остановилось сердце - трудно сказать... Вызвал реанимацию, хотя было ясно, что ничего сделать уже нельзя. Вызвал для успокоения совести. Позвонил в милицию, чтобы потом не было слухов о насильственной смерти.
   Смог бы я ему помочь? Трудно сказать, но я бы постарался сделать всё. До сих пор не могу простить себе, что заснул тогда... Прозевал, наверно, минут сорок".
  
  Официального объявления о смерти Высоцкого не было. Только над окошком театральной кассы на Таганке было вывешено скромное объявление: "Умер актёр Владимир Высоцкий". Всем, купившим билеты на спектакль, предлагалось получить деньги в кассе. Но не один человек билеты на несостоявшийся спектакль не сдал - каждый хранил его как ценную реликвию.
  
  Хлопоты по похоронам В.Высоцкого взяли на себя Марина Влади и Иосиф Кобзон. Вот что пишет об этом М. Влади в своей книге "Прерванный полёт":
  "Мы направляемся целой делегацией к директору Ваганьковского кладбища. Оно находится в нескольких шагах от нашего дома. Приезжает Иосиф Кобзон. Как только директор впускает его к себе в кабинет, он говорит: "Нужно место для Высоцкого" - и протягивает ему пачку сторублевок, целое состояние. Срывающимся от рыданий голосом директор кладбища говорит: - Как вы могли подумать, что я возьму деньги? Ведь я любил его!..
   Он уже выбрал лучшее место, как раз в середине площадки, у входа, чтобы сюда могли приходить люди поклониться праху великого артиста".
   Власти не простили директору кладбища такого "самоуправства", и он потерял своё место.
  Кобзон несколько иначе рассказывал о происшедших событиях. "Никаких денег директору кладбища я предложить даже не успел. Директор отвёл мою руку со словами: Не надо, Иосиф Давыдович! Я любил Высоцкого не меньше вашего.." А вот свидетельство о подробностях похорон В. Высоцкого бывшего кладбищенского кассира Ирины Кретовой:
   - Нам, кладбищенским работникам было известно, что место под могилу Высоцкого отвели в захудалом углу кладбища. Там и начали могилу копать. Но потом, смотрим, почти у самого входа тоже стали землю рыть. Для кого - непонятно? Где именно будут хоронить Высоцкого, стало известно только перед тем, как гроб с телом на кладбище привезли.
  Во время самих похорон вокруг кладбища творилось что-то невообразимое: люди залезали на деревья, ограды могил. Их оттуда стаскивали, запихивали в "воронки" и увозили в неизвестном направлении.
  
  
   - У места этого, ну, то есть, где похоронен Высоцкий, на самом деле жутковатая история. Когда-то там находилась полузаброшенная могила. Кладбищенские об этом знали. Потом вдруг обнаружилось, что в ней захоронен сын одной старушки. В 1979 году старушка эта уезжала из Москвы в свою деревню, куда-то под Калугу. И попросила дирекцию кладбища провести изъятие тела. Захотела забрать останки сына с собой. Эксгумацией занимался кладбищенский смотритель Юрий Бояров. Все ж на моих глазах происходило: старый гроб вырыли, косточки собрали, переложили в маленький такой гробик и увезли.
  Так освободилось место. Но занимать его не стали. Каким-то образом тогдашнему директору удалось огородить участок от посторонних. Он там оградки с соседних могил чуть-чуть подвинул. Вроде место свободное появилось, а посмотреть его практически нельзя было. Это сейчас там просторно. А в 80-м году все было по-другому. Именно там Высоцкого и захоронили.
  
   ГАРШИН ВСЕВОЛОД ИВАНОВИЧ
   (1855 -1888)
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Гаршин Всеволод Михайлович - Гаршин, Всеволод Михайлович - один из наиболее выдающихся писателей литературного поколения семидесятых годов девятнадцатого века. Родился 2 февраля 1855 г. в Бахмутском уезде, в старой дворянской семье. Детство его было небогато отрадными впечатлениями; в его восприимчивой душе, на почве наследственности, очень рано стал развиваться безнадежно-мрачный взгляд на жизнь. Немало этому содействовало и необыкновенно раннее умственное развитие. Семи лет он прочел "Собор Парижской Богоматери" Виктора Гюго и, перечитав его 20 лет спустя, не нашел в нем ничего для себя нового. 8 и 9 лет он зачитывался "Современником". В 1864 г. Гаршин поступил в 7 петербургскую гимназию (теперь первое реальное училище) и по окончании в ней курса, в 1874 г., поступил в горный институт.
   В 1876 г. он совсем уже собрался отправиться добровольцем в Сербию, но его не пустили, потому что он был призывного возраста. 12 апреля 1877 г. Гаршин вместе с товарищем готовился к экзамену по химии, когда принесли манифест о войне. В ту же минуту записки были брошены, Гаршин побежал в институт подавать просьбу об увольнении, а через несколько недель он уже был в Кишиневе вольноопределяющимся Болховского полка. В сражении 11 августа под Аясларом, как гласила официальная реляция, "рядовой из вольноопределяющихся В. Гаршин примером личной храбрости увлек вперед товарищей в атаку, во время чего и ранен в ногу". Рана была неопасная, но в дальнейших военных действиях Гаршин уже участия не принимал.
   Произведенный в офицеры, он вскоре вышел в отставку, с полгода пробыл вольнослушателем филологического факультета Петербургского университета, а затем всецело отдался литературной деятельности, которую, незадолго до того, начал с блестящим успехом. Еще до ранения он написал рассказ о военных действиях "Четыре дня", напечатанный в октябрьской книжке "Отечественных Записок" 1877 г. и сразу обративший на себя всеобщее внимание. Последовавшие за "Четырьмя днями" небольшие рассказы: "Происшествие", ""Трус"", "Встреча", "Художники" укрепили известность молодого писателя и сулили ему большую будущность. Душа его, однако, все более и более омрачалась, и в начале 1880 г. появились серьезные признаки психического расстройства, которому он подвергался еще до окончания гимназического курса. В первое время расстройство было не очень заметно и трудно было определить, где кончается высокий строй души, и где начинается безумие. Так, тотчас после назначения графа Лорис - Меликова начальником верховной распорядительной комиссии, Гаршин отправился к нему поздно вечером и не без труда добился свидания с ним. Во время разговора, продолжавшегося более часа, Гаршин делал весьма опасные признания и давал весьма смелые советы всех помиловать и простить. Лорис - Меликов отнесся к нему чрезвычайно ласково. С такими же проектами всепрощения Гаршин поехал в Москву к обер - полицеймейстеру Козлову, затем отправился в Тулу и пешком пошел в Ясную Поляну к Льву Толстому, с которым провел целую ночь в восторженных мечтаниях о том, как устроить счастье всего человечества. Но затем душевное его расстройство приняло такие формы, что родным пришлось поместить его в харьковскую психиатрическую клинику. Пробыв в ней некоторое время, Гаршин поехал в херсонскую деревню дяди по матери, оставался там до 1882 года, и, совершенно выздоровев, в конце 1882 г. приехал в Петербург. Чтобы иметь определенный нелитературный заработок, он поступил в контору Аноловской бумажной фабрики, а затем получил место в общем съезде русских железных дорог. Тогда же он женился и чувствовал себя вообще хорошо, хотя по временам у него и бывали периоды глубокой, беспричинной тоски.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ БИОГРАФИИ
  
  * В 1880 году было совершено покушение на главу Верховной распорядительной комиссии Лорис- Меликова, исполнителя - молодого революционера Млодецкого - приговорили к смерти, и Гаршин, добившись аудиенции у Лорис -Меликова, просил о помиловании осужденного, говорил о том, что эта смерть повлечет за собой множество других смертей - и чиновников, и террористов. Однако к его словам не прислушались, и Млодецкий был казнен.
  
  *Друг Гаршина, писатель Г. Успенский, после смерти писал, что Гаршина погубили "впечатления действительной жизни", которые описал так: "Один и тот же ежедневный "слух" - и всегда мрачный и тревожный; один и тот же удар по одному и тому же больному месту, и непременно притом по больному, и непременно по такому месту, которому надобно "зажить", поправиться, отдохнуть от страдания; удар по сердцу, которое просит доброго ощущения, удар по мысли, жаждущей права жить, удар по совести, которая хочет ощущать себя".
  
  * В.М. Гаршина называли "современным Гамлетом", "Гамлетом сердца". По свидетельству современников, с этим шекспировским героем писателя сближало болезненно обостренное неприятие любой несправедливости, несовершенства человеческих взаимоотношений, которое вызывало у него постоянные, почти физические муки совести и сострадания. Сам Гаршин незадолго до своей трагической кончины признавался "Хорошо или нехорошо выходило написанное - это вопрос посторонний; но что писал я в самом деле одними своими нервами и что каждая буква стоила мне капли крови, то это, право, не будет преувеличением".
  
  В 2012 году знаменитой сказке Всеволода Михайловича Гаршина исполняется 125 лет. Впервые "Лягушка-путешественница" была издана в детском журнале "Родник" в номере 7. Иными словами, знаменитая сказка В.М.Гаршина "Лягушка - путешественница" справляет свой юбилей в достойном ряду с другими книгами-юбилярами этого года!
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   В начале 1887 г. показались угрожающие симптомы; болезнь развилась быстро. "Он плакал, - по словам В. А Фаусека, - жаловался на свои страдания и приходил всё в большее и большее отчаяние. По ночам его мучила бессонница, и засыпал он часто не раньше пяти часов утра; проснувшись, он не имел силы встать с постели и лежал иногда до трёх - четырёх часов дня. Никакого занятия он не мог переносить: его переплётный станок всю зиму простоял без употребления. Общество людей несколько развлекало его, но не на долго. Иногда, когда к нему собиралось вечером несколько друзей, и завязывался живой разговор о всяких вещах - о литературе, политике, о природе, он сначала вялый, молчаливый и грустный, постепенно оживлялся, голос его становился громче и сильнее, он стряхивал с себя тоску свою и делался на некоторое время тем же умным и живым собеседником, каким был обыкновенно. Но как только он оставался один, минутное искусственное оживление исчезало мгновенно, и душой его опять овладевал мрак отчаяния".
   Друзья его советовали ему уехать; но он ни за что не хотел, боялся безлюдья и зимней дурной погоды где-нибудь на юге, куда он бы мог он поехать. Н. А Ярошенко предлагала ему поехать в Кисловодск и жить там у них на даче. Всеволоду Михайловичу стало хуже, он решил воспользоваться этим предложением и начал собираться в дорогу. Но после короткого перерыва болезнь стала развиваться быстрыми темпами; он стал бояться за себя, поехал к доктору Фрею и советовался с ним. Доктор ещё надеялся на улучшение и уговаривал его немедленно уехать. У него стали, по-видимому, проскальзывать безумные идеи, так как в последние дни у него вырывались замечания и слова, непонятные для слушателей. Он чувствовал, вероятно, приближение безумия, не выдержал страшного ожидания, и 19 - го марта, накануне назначенного отъезда, когда всё уже было готово и вещи уложены, после мучительной бессонной ночи в припадке безумной тоски, вышел он из своей квартиры, спустился этажом ниже и бросился с лестницы в пролёт.
   Как пишут очевидцы, - "Его подняли разбитого, с поломанной ногой, и перенесли в квартиру. Те несколько часов, которые он оставался ещё в сознании, он глубоко страдал нравственно, не переставал упрекать себя за свой поступок; в близости конца он, кажется, был вполне уверен. "Неужели? неужели?" сказал он, глядя на свои изувеченные ноги; были ли это радость, что прекратятся его страдания, или ужас при мысли, что всё кончено. Это оставалось непонятным. Доктору, который пообещал, что через месяц он встанет, он ответил усмешкой. Когда А.Я. Герд приехал к нему, он застал Гаршина лежащим на кровати и целующим руки жены. На вопрос, больно ли ему, страдает ли он, он ответил : "Что значит эта боль в сравнении с тем, что здесь! - и указал на сердце. Когда физическое страдание усиливалось, Всеволод Михайлович говорил: "Так мне и нужно, так мне и нужно".
   Из маленькой квартиры в Поварском переулке, где было неудобно оставлять больного в тесноте помещении, и по недостатку воздуха он был перевезён в лечебницу Красного Креста (на Бронницкой улице). Там он вскоре по прибытии впал в бессознательное состояние и уже не выходил из этого состояния до смерти. " Я увидел его, - рассказывал В. А. Фаусек, - уже в больнице, в бессознательном состоянии. Около него находились жена и В. М. Латкин. Он казался спящим крепким и спокойным сном здорового, но очень утомлённого человека. Дыхание его было сильное и громкое. Он не шевелил ни рукой, ни ногой, и жена его ( бывшая при нём неотлучно) время от времени меняла положение его головы и тела, чтобы не отекали члены. К голове его прикладывали лёд. Красивый южный тип его смуглого лица, его густые чёрные волосы как - то особенно резко выделялись на белизне подушки, белом одеяле и белом платке, прикрывавшем его голову. Выражение лица было спокойное и не выражало страдания".
   В четверг, 24 марта он тихо скончался. Похороны Всеволода Михайловича были назначены на субботу, 26 марта. Проходили они в торжественной обстановке. Собралось несколько тысяч человек, пожелавших проводить его к месту последнего упокоения. На гроб было положено более 20 венков, из которых особенно выделялись венки от высших заведений Петербурга, а также от разных женских "курсов" высших, фельдшерских, акушерских. На могиле были произнесены обычные речи. Печать единодушно оплакала безвременную утрату лучшего из молодых писателей, а друзья не могли утешиться, потеряв в лице его человека, который своей цельностью и чистотой пробуждал в них силы к самосовершенствованию.
   Память его в этом же году была увековечена двумя сборниками. Один был издан друзьями Гаршина и назывался "Памяти Гаршина", другой сборник - "Красный цветок", был издан несколькими молодыми беллетристами, сверстниками Гаршина. Оба сборника разошлись в течение года.
  
  МОГИЛА ГАРШИНА на "Литераторских мостках" в музее-некрополе Санкт-Петербурга.
  
  
  
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  
  В чрезвычайно субъективном творчестве Гаршина с необыкновенной яркостью отразился тот глубокий душевный разлад, который составляет самую характерную черту литературного поколения 70-х годов и отличает его как от прямолинейного поколения 60-х годов, так и от поколения позднейшего, мало заботившегося об идеалах и руководящих принципах жизни. По основному складу своей души Гаршин был натура необыкновенно гуманная; первое же его художественное создание - "Четыре дня" - отразило именно эту сторону его духовного существа.
   Все, что писал Гаршин, было как бы отрывками из его собственного дневника; он не хотел пожертвовать в угоду чему бы то ни было ни одним чувством, которое свободно возникло в его душе. Рядом с всепроникающим чувством гуманности в творчестве Гаршина, как и в нем самом, жила и глубокая потребность в деятельной борьбе со злом. На этом фоне создался один из наиболее известных его рассказов: "Художники". Но безнадежный меланхолик по всему складу своего духовного и физического существа, Гаршин не верил ни в торжество добра, ни в то, что победа над злом может доставить душевное равновесие, а тем более счастье.
   Художественные силы Гаршина, его умение живописать ярко и выразительно, очень значительны. Немного он написал - около десятка небольших рассказов, но они дают ему место в ряду мастеров русской прозы. Лучшие его страницы в одно и то же время полны щемящей поэзии и такого глубокого реализма, что, например, в психиатрии ""Красный Цветок"" считается клинической картиной, до мельчайших подробностей соответствующей действительности.
  
  - : -
  
  Нет, не дана мне власть над вами,
  Вы звуки милые поэзии святой;
  Не должен я несмелыми руками
  Касаться лиры золой.
  
  Но если сердце злобой разгорится,
  И мстить захочет слабая рука -
  Я не могу рассудку покориться,
  Одолевает злобная тоска,
  
  И я спешу в больных и буйных звуках
  Всю желчь души истерзанной излить,
  Чтоб хоть на миг один забыть о муках,
  И язвы сердца утолить.
  
  Январь 1886 г.
  
   ГЕНРИХ ГЕЙНЕ
   (1797 - 1856)
  
  
  
  
  
  
  
   ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Как часовой на рубеже свободы
   Лицом к врагу стоял я тридцать лет,
   Я знал, что здесь мои промчатся годы,
   И я не ждал ни славы, ни побед.
  
   Свободен пост! Моё слабеет тело...
   Один упал - другой сменил бойца!
   Я не сдаюсь! Ещё оружье цело,
   И только жизнь иссякла до конца
  
   Родился Генрих Гейне 13 декабря 1797 в Дюссельдорфе в еврейской семье. Французская оккупация внесла в атмосферу раздробленной Германии прогрессивные идеи, в т.ч. новые принципы гражданского и религиозного равенства, которые на всю жизнь сделали Гейне "либералом" в традициях Французской революции. Полученное им смешанное образование несомненно способствовало формированию его в целом космополитического мировоззрения. После частной еврейской школы он учился в лицее, где уроки велись на французском языке и даже католическими патерами.
   Безуспешными оказались попытки Гейне заняться коммерцией, сначала во Франкфурте-на-Майне (1815), затем в Гамбурге (1816-1819). Он учился в Бонне (1819), Геттингене (1820) и Берлине (1821-1823), где испытал сильное влияние Гегеля. В итоге, вернувшись в Геттинген, в 1825 получил звание доктора права. После того как Пруссия в 1823 отняла у евреев гражданские права, Гейне сделался заклятым врагом прусского режима, хотя, по примеру многих современников, принял лютеранство (1825). Официальная перемена вероисповедания не дала ему никаких преимуществ, ибо его сочинения раздражали власти куда больше, чем его религия. Сложности с объединенной австро-прусской цензурой начались очень скоро и преследовали его всю жизнь.
   В сфере интересов Гейне главное место всегда занимала литература. В Бонне он познакомился с А.В.Шлегелем и посещал его лекции. Первые свои стихи Гейне опубликовал в 1817; первый сборник, "Стихотворения" вышел в свет в 1821, а первый стихотворный цикл "Лирическое интермеццо" - в 1823. Пробовал свои силы он и в политической публицистике.
   После университета Гейне предполагал заняться в Гамбурге юридической практикой, но, в конечном счете, предпочел литературную деятельность и весьма быстро укрепил свои позиции как в прозе, так и в поэзии. Первый из четырех томов его Путевых картин "Путешествие по Гарцу" (1826 г) принес ему широкую известность, и впредь он зарабатывал на жизнь литературным трудом. Путевые картины ознаменовали также начало его многолетнего сотрудничества с гамбургским издателем Ю. Кампе. В эти годы Гейне много разъезжает, проводит 3-4 месяца в Англии (1827), затем в Италии (1828), где задерживается чуть дольше; эти поездки послужили материалом для следующих томов Путевых картин (1829, 1831). Одновременно он перерабатывает свои стихи и составляет "Книгу песен" (1827), снискавшую широкое признание не в последнюю очередь потому, что многие стихи были положены на музыку Ф. Шубертом и Р.Шуманом.
   Отныне Гейне был профессиональным литератором. Июльская революция 1830 дала ему ответ на вопрос, что делать дальше: в мае 1831 он уезжает из Германии и навсегда поселяется в Париже. Париж круто изменил его жизнь, он поднялся на новую ступень как прозаик и публицист. Его репортажи о Франции были посвящены общественной жизни, политике, искусству и театру; репортажи о Германии - литературе и философии. Статьи Гейне о Германии выходили на двух языках и включают работы "Романтическая школа" (1833) и "К истории религии и философии в Германии" (1834).
   В 1834 Гейне познакомился с молоденькой продавщицей Кресанс Эжени Мира, которую увековечит в стихах под именем Матильды. В 1841 они поженились.
   В 1835 в Пруссии рейхстаг запретил произведения ряда политически прогрессивных авторов "Молодой Германии". Имя Гейне стояло в списке рядом с именами К. Гуцкова, Г. Лаубе, Т. Мундта и Л. Винбарга. Не сумев снискать благосклонность официальной Пруссии, Гейне не ладил и с немецкими революционерами-реформаторами, которых в Париже объединил вокруг себя Л.Берне. Берне резко обрушился на Гейне в своих Письмах из Парижа, и Гейне был вынужден ответить. Сделал он это уже после смерти Берне в работе "Людвиг Берне" (1840 г). В том же 1840 Гейне возобновил во "Всеобщей газете" разносторонние публикации о жизни Парижа, в 1854 вышедшие отдельной книгой под названием Лютеция . Это были его последние опыты в области журналистики; он начал писать стихи, которые вновь заняли доминирующее положение в его творчестве, о чем свидетельствуют вышедшие одна за другой книги "Атта Тролль" (1843) и "Новые стихотворения" (1844) . Книга "Зимняя сказка" (1844), итог состоявшейся годом раньше поездки на родину - одно из самых сильных его произведений.
   К тому времени здоровье поэта было сильно подорвано; семейные ссоры, последовавшие за смертью дяди в 1844, обострили болезнь, которая в 1848 приковала Гейне к постели. Это несчастье, однако, не положило конец его литературной деятельности.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  * Для творца всегда невыносимо видеть, как гибнут его творения, Гейне пережил такое дважды. Во время пожара, произошедшего в родительском доме, погибла часть его рукописей, которые он доверил матери. Второй случай был еще страшнее. Родственники, узнав, что поэт пишет воспоминания, перепугались: не поведает ли он миру что-нибудь неподоќбающее об их семействе. Воспользовавќшись тяжелым материальным положением Гейне, они выкупили у него за мизерную сумму единственный экземпляр четырехтомной рукописи - плод напряженного семилетнего труда. И сожќгли!
  * ...С юности Гейне страдал головными болями, позже появились нервные приќпадки, а в зрелом возрасте его настигла тяжелая неизлечимая болезнь - проќгрессирующий паралич. В 1848 году поќлуслепой, хромой, он в последний раз выйдет из дома, чтобы посетить Лувр и еще раз взглянуть на божественную краќсоту Венеры Милосской. С тех пор до саќмой смерти - восемь лет! - он оставался прикованным к своей "матрацной могиле" - тем 12 матрацам, на которых лежал. Но из этих восьми лет, несмотря на ужасные страдания, Гейне не упустит ни одного дня: сохраняя удивительную мощь духа, необычайную ясность и крепость мышления, он будет продолжать творить!
  *...А еще в жизни Гейне были женщины - непохожие друг на друга, умницы-краќсавицы (и не очень), любившие его (и не очень), - они украшали и калечили жизнь поэта, но, может быть, именно им мы обязаны его высокими и вдохновенќными, страстными и трагическими шеќдеврами.
  Однако "главная" женщина его жизни, вместе с которой он был почти тридцать лет - не была его Музой...
  
  Любовь с псевдонимом
  В истории литературы эта женщина осталась как Матильда Гейне. Но интеќресно то, что на самом деле ее звали Крессенсия - Эжени Мира, а поэт упорно называл ее Матильдой: в то время это женское имя было излюбленным у ромаќнистов...
  Кто же была эта женщина, которую люќбимый человек называл не иначе как псевдонимом?
  Матильда, точнее Эжени Мира, была простой крестьянкой, до пятнадцати лет жила в деревне, а потом приехала в Париж к тетке-башмачнице - там-то ее и встреќтил Гейне. Случилось это в 1830 году.
  Высокая шатенка с прелестным личиќком, на котором блестели большие и выќразительные глаза, а за полуоткрытыми Ярко-красными губами виднелись зубы ослепительной белизны; Эжени, с первой же минуты знакомства заинтереќсовала поэта. Да и она не оставила без внимания молодого и привлекательного Гейне: красивый, с каштаново-золотистыми кудрями, в элегантной светло-беќжевой тройке, под распахнутым кремоќвым воротом свободно повязан шелковистый бело-голубой шарф...
  Их знакомство очень быстро переросло в увлечение, а увлечение - в любовь, оставшуюся с ними до последних дней жизни.
  Они прожили вместе невенчанными шесть лет, и даже не все друзья знали об их романе. Они нередко ссорились, и, как ни странно, одна из ссор, происшедшая летом 1836 года, привела к тому, что они... официально стали мужем и женой!
  "Пигмалион" и "Галатея"
   Матильда ко времени их знакомства была необразованна, даже не умела чиќтать. Гейне посчитал такое положение дел неправильным и активно взялся "лепить" из своей подруги женщину, достойную просвещенного XIX века! Матильда стала для поэта Галатеей, которую он образовывал и воспитывал. Обучение в пансионе, домашние уроки за несколько лет сделали свое дело.
   В середине 1840-х годов молодая жена Гейне (конечно же, с его помощью и блаќгодаря его имени) сумела устроить в их доме модный литературный салон, где собирался чуть ли не весь тогдашний цвет европейской литературы. Нередкими гостями здесь были датский сказочник Ганс Христиан Андерсен и Аврора Дюдеван, более известная под псевдониќмом Жорж Санд, вальяжный седовласый красавец Александр Дюма, знаменитый французский песенник Пьер-Жан Беќранже и знаток человеческих трагедий Оноре де Бальзак...
  Хотя, надо признать честно, поэзии Матильда не любила, не понимала, и произведения своего великого мужа прочесть, судя по всему, так и не удосужиќлась!..
  Холодным февральским днем...
   Генрих Гейне умер 17 февраля 1856 года, без пятнадцати четыре утра.
  С присущей ему самоиронией он предсказывал: "Монмартр будет моей квартирой с видом на вечность..." И именно туда, на высокий холм, с которого открывается вид на Париж, двигалась траурная процессия - близкие и друзья поэта, жена Матильда, Камилла Сельден, поэт Теофиль Готье, Александр Дюма, немецкие и французќские литераторы, несколько политичеќских эмигрантов. Среди провожающих не было ни бывших возлюбленных, ни любимой сестры, ни родных братьев: то ли им не сообщили, то ли они не посчиќтали нужным проститься.
  Над могилой поэта Матильда поставила скромный памятник: плиту, на которой вырезано всего два слова - "Генрих Гейне".
  ...После смерти любимого человека Матильда была верна его памяти так же, как верна была ему при жизни. Она больќше не вышла замуж: хотя ей не раз предќлагали руку, она отказывала всем, не жеќлая забывать мужа и носить другое имя.
  Жизнь она вела скромную, размеренќную, иногда позволяя себе развлечения вроде посещения цирка или народного театра, когда там ставились веселые пьесы.
  Если кто-нибудь был у нее в гостях, Матильда непременно подавала на стол какое-либо блюдо, которое особенно любил ее "дорогой Анри", веря, что этим обнаруживает уважение к памяти поэта.
   Почитателям творчества поэта она с удовольствием рассказывала о покойном муже, и эти ее рассказы - простые и безыскусные - были очень трогательны.
  ...Они расстались на холме Монмартра холодным февральским днем 1856 года, и воссоединились на небесах через 27 лет: Матильда умерла холодным февралем, в тот же день, что и великий Гейне- ее "милый Анри"...
  
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ЖИЗНИ
  
   Революционный 1848 год Гейне встретил смертельно больным. Несколько месяцев он провёл в больнице, но улучшения не наступало. Прогрессировал паралич, передвигаться с каждым днём становилось всё трудней и трудней. Постоянные головные боли не давали покоя ни днём, ни ночью. Время от времени они сменялись обмороками и нервными припадками. По собственному признанию, поэт вышел из дома последний раз в мае 1948 года.
   "Лишь с трудом мне удалось доплестись до Лувра, я чуть не упал от слабости, войдя в благородный зал, где стоит на своём постаменте вечно благословенная богиня красоты, наша Матерь Божья из Милоса. Я долго лежал у её ног и плакал так горестно, что слезами моими тронулся бы даже камень. И богиня глядела на меня с высоты сочувственно, но так безнадежно, как будто хотела сказать: "Разве ты не видишь, что у меня нет рук и я не могу тебе помочь". В это время болезнь вступила в такую стадию, когда стало мучительно любое движение, болезненным было даже прикосновение к измученному телу. Поэту грозила полная неподвижность. Родные даже соорудили ему специальную постель, которую Гейне с горькой иронией называл "матрацной могилой".
   К середине 1948 года болезнь достигла такой степени, что поэт не мог даже собственноручно написать письмо. Дни шли за днями. Прошёл один год, второй. Улучшения не наступало. Одному из своих друзей (Лаубе) Гейне сообщал: "Двадцать месяцев я лежу в постели с параличом всех членов, днём и ночью извиваясь в ужасных болях. Постоянные конвульсии, чудовищные судороги, почти полная слепота - бедствия, редко встречающиеся в анналах человеческого страдания, неслыханное, страшное, безумное бедствие!"
   Но, несмотря на постоянные боли и ужасные страдания, поэт не собирался сдаваться. В 1850 году он с твёрдой убеждённостью говорил одному из своих собеседников: " Самое жалкое земное существование кажется мне куда завиднее и предпочтительнее небесных радостей".
   И хотя около "матрацной могилы" поэта постоянно находились друзья, родственники, знакомые, его не покидало чувство одиночества и оторванности от активной жизни. Несколько раз навестили Гейне Карл Маркс и Ф. Энгельс. Около его постели можно было встретить и композиторов, и издателей, и поэты. И всегда рядом были верные друзья - книги.
  В первые годы болезни Гейне почти ничего не публиковал. Но творческие замыслы его не иссякали. Он постоянно напоминал своему издателю Кампе о том, что пора, наконец, издать полное собрание его сочинений. "Вы, кажется, хотите дождаться моей смерти, чтобы использовать её в качестве рекламы для собрания сочинений, - иначе я не могу объяснить вашу равнодушную медлительность. Не беспокойтесь, этой рекламы долго ждать не придётся", - писал он издателю. Поэт оказался прав. Кампе приступил к изданию сочинений Гейне в 1861-1863 гг.
   Несмотря на болезнь, Гейне продолжал работать. В недолгие часы и минуты, когда боль ненадолго отступала поэт продолжал писать книгу, которой суждено было умножить его поэтическую славу. Называлась книга - "Романсеро". Так в далёком средневековье назывались сборники испанских народных песен, воспевавших борьбу народа за свою свободу. Главная мысль книги Гейне тот же - не оставлять борьбу, не сдаваться, до последнего вздоха отстаивать правое дело. И своим примером поэт доказывал эту мысль. Обречённый на полную неподвижность, полуслепой, в промежутках между страшными приступами боли, поэт создавал одну их самых замечательных книг своего времени. Секретарь поэта вспоминал: " Слух поэта был уже ослаблен, гдаза - закрыты, и с трудом мог он тощим пальцем приподнять отяжелевшие веки, чтобы разглядеть что-нибудь... Он не мог выносить не малейшего шума. Его страдания были так сильны, что для того, чтобы добиться хоть небольшой передышки, хотя бы четырёхчасового сна, ему приходилось принимать морфий в трёх различных видах. В эти бессонные ночи он создал свои чудесные песни. Он мне продиктовал весь "Романсеро". Когда секретаря не было, он писал сам, выводя мягким карандашом крупные буквы на больших листах бумаги. Поэт каждую строчку проверял на слух, внимательно вчитывался в каждое слово, следил за корректурой. А потом, когда книга наконец вышла в свет, признался:
   " Мне непонятно, как мог я, находясь в таком тяжёлом положении, написать "Романсеро".
  Книга включает в себя три цикла. В первом цикле "История" преобладает повествовательная лирика - баллада и стихотворная новелла. Здесь показана история всех стран и народов - Испании, Палестины, Древнего Египта, средневекового Ирана, Мексики, Англии, Италии.
   Во втором цикле "Ламентации" звучит лирический голос поэта. Он возвращается к темам прежних стихотворений, вспоминает о прошлом, пытается разобраться в личной духовной драме.
   Последний цикл - "Еврейские мелодии" возвращает всё повествование в эпическое русло.
  В мире торжествуют худшие - этот горький итог книги хорошо выражен в "Валькириях".
  
  Власти спорят, люди страждут,
  Короли господства жаждут,
  Власть - как высшее из благ,
  Добродетель - в звоне шпаг.
  
  Гей, несчастные, поверьте,
  Не спасёт броня от смерти;
  Пал герой, глаза смежив,
  Лучший мёртв, а худший жив..
  
   В книге очень много говорится о несправедливости этого мира. Мельчают люди, погружаясь в трясину быта, в изгнании находятся музы и величайший поэт, обманутый владыкой, получает вознаграждение только после смерти ("Поэт Фирдуси"). Царь, наделённый неограниченной властью, остаётся мстительным и жестоким даже в свой предсмертный час ("Царь Давид"). Прошлое в стихах "Романсеро" не отделено от настоящего. Древняя история передаёт боль и тревоги дня сегодняшнего.
   Новая книга Г. Гейне имела неслыханный успех. Только за четыре месяца 1851 года вышло три издания книги. Имя поэта опять было в центре внимания всей Европы. Но это уже мало отражалось на его судьбе.
   Измученный болезнью он продолжал бороться с недугом, почти забытый в своей парижской квартире.
   Прежние друзья редко появлялись в его доме. Среди немногих, кто ещё не совсем забыл его была английская писательница Люси -Дуфф - Гордон. В своих воспоминаниях она писала: "Он лежал на груде матрацев, тело его так высохло, что под одеялом он казался маленьким ребёнком; глаза его были закрыты, а лицо было таким болезненным, таким изнурённым, каким можно увидеть лишь в изображениях какого-нибудь старонемецкого художника. Голос его звучал совсем тихо, но меня удивила живость, с которой он говорил, - видимо, дух его полностью торжествовал над телом".
   Другая большая работа Гейне последних лет его жизни трёхтомник прозы и поэзии, который появился в конце 1854 года под названием "Разные сочинения Генриха Гейне".
  В первом томе рядом с прозой соседствует поэтический цикл "Стихотворения 1853-54 гг". Второй и третий том - публицистическая книга "Лютеция" (болотистое место). Содержанием "Лютеции" стали корреспонденции, которые Гейне публиковал в во "Всеобщей газете" в период с 1843 по 1845 гг. Эти статьи, собранные воедино, должны были составить публицистическое повествование о Франции 40-ых годов. В книге говорилось не о самой революции, а о моментах, способствующих её возникновению. Во вступлении он писал: " Я описал не грозу, но грозовые тучи, которые носили её в своём лоне и надвигались пугающе - мрачные". "Лютеция" - панорамное полотно о жизни Франции, это "отчёты об искусстве, театре, музыкальных салонах, балах, народной жизни, вперемежку с множеством портретов". Там же Гейне подчёркивает: "Герой моей книги - это социальное движение...Я с полным правом мог бы назвать мою книгу введением в революцию".
   Лёжа в своей "матрацной могиле" Гейне продолжает работать. Камилла Зельден вспоминает: "Бесчисленное количество раз заставала я Гейне с лежащими перед ним листами белой бумаги, которые он покрывал тем характерным почерком, один вид которого уже свидетельствовал о смелости и ясности его мыслей". Гейне сочинял стихи, добавлял всё новые страницы к "Мемуарам" и целыми днями был занят редактурой своих сочинений, которые одно за другим выходили в Париже. Только в 1855 году были изданы на французском языке, "Лютеция", книга поэзии "Поэмы и легенды", двухтомник "О Германии".
  
  Гейне был дальним родственником Карла Маркса по материнской линии. Примечательно, что, познакомившись в 1843 году в Париже, они не подозревали о своём родстве. Поэт был очарован умом этого молодого философа и почти ежедневно приходил на улицу Вано поговорить о политике и литературе. Оба они разделяли пристрастие к французским утопистам. Карл призывал Гейне поставить свой поэтический гений на службу свободе: "Оставьте эти вечные любовные серенады и покажите поэтам, как орудовать хлыстом"
  По воспоминаниям Франциски Кугельман, очень часто, когда кто-нибудь проявлял излишнюю сентиментальность, Маркс цитировал четверостишие Гейне:
  
  Раз барышня стояла
  Над морем в поздний час
  И горестно вздыхала,
  Что солнца луч погас.
  
  Маркс навещал поэта вплоть до последних его дней, и Ф. Кугельман сохранила для истории начало их последнего диалога:
   Гейне как раз перестилали постель, когда вошёл Маркс; он был так болен, что к нему едва можно было прикасаться, сиделки поэтому несли его в кровать на простыне. Гейне, которого даже в этот момент не оставил его юмор, совсем слабым голосом приветствовал Маркса:
  - Видите, дорогой Маркс, дамы всё ещё носят меня на руках...
   Болезнь прогрессировала, физические муки становились невыносимыми и состояние поэта всё более ухудшалось. Но ум его оставался ясным, дух - твёрдым, воля - не сломленной. Как и прежде он с радостью принимал друзей: княгиню Бельджойозо, писателя Теофиля Готье, Камиллу Зельген. За месяц до смерти он собственноручно пишет письмо матери и утешает её: " Здоровье моё не ухудшается". Он даже продолжает строить планы на будущее и спрашивает заболевшего секретаря когда тот сможет снова приступить к своим обязанностям.
   Вечером 16 февраля болезнь начала одолевать поэта. Но и в эти мгновения он сохранял присутствие духа и продолжал борьбу. Говорят, что его предсмертными словами были: " Писать! Бумаги, карандаш!"
   Умер Генрих Гейне 17 февраля 1856 года. Похоронили его на парижском кладбище Монмартр. Траурная процессия была скромной. За гробом поэта шло едва ли больше ста человек. Как и просил Гейне, не совершалось религиозных обрядов, не произносилось речей. В скорбном безмолвии, холодным и ненастным февральским утром приняла французская земля немецкого поэта.
  Цитаты
  Умница всех замечает, дурак всем делает замечания.
  До последнего мгновения мы играем для себя самих какую-то комедию.
  Умники выдумывают новые мысли, дураки распространяют их.
  Человек - аристократ среди животных.
  Больше всего пороха боятся те, кто его не выдумает.
  Я завещаю все свое имущество жене при условии, что она снова выйдет замуж. Пусть хоть один человек вспоминает меня с благодарностью.
  Немного глупости всегда свойственно поэзии.
  Бог простит меня, ведь это его профессия.
  Прощаясь навсегда, не пишут длинных писем.
  Принцип гомеопатии, по которому от женщины нас излечивают женщиной, может быть, самый доказанный опытом.
  Лишь пережив любовь, человек начинает по-настоящему дружить.
  ИЗ СТИХОВ. Г. ГЕЙНЕ
  Гонец
  
  Гонец, скачи во весь опор
   Через леса, поля,
  Пока не въедешь ты во двор
   Дункана-короля.
   Спроси в конюшне у людей,
   Кого король-отец
   Из двух прекрасных дочерей
   Готовит под венец.
  Коль темный локон под фатой,
   Ко мне стрелой лети.
  А если локон золотой,
   Не торопись в пути.
  
  В канатной лавке раздобудь
   Веревку для меня,
  И поезжай в обратный путь,
   Не горяча коня.
  
  Могила Г. Гейне
   ВИКТОР ГЮГО
  
   (1802-1885)
  
  
  
  
   ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
  Гюго Виктор Мари - французский писатель, поэт, яркий представитель романтического литературного направления - родился в Безансоне 26 февраля 1802 г. Его отцом был высокопоставленный военнослужащий, поэтому, будучи ребенком, Гюго успел побывать на Корсике, Эльбе, в Марселе, Мадриде, что впоследствии сыграло определенную роль в его формировании как писателя-романтика. Заметный отпечаток на формирование его личности сыграли монархистские и вольтеровские взгляды матери. После развода она забрала Виктора, и в 1813 г. они поселились в Париже. В столице продолжилось его образование: в 1814 г. Гюго стал воспитанником частного пансиона Кордье, с 1814 по 1818 г. являлся учеником лицея Людовика Великого.
   Заниматься сочинительством Гюго начал в 14-летнем возрасте.
  
  1821 год - первые публикации - дебютные стихи и роман "Бюг Жаргаль".
  
   1822 год - стихотворный сборник "Оды и разные стихотворения" . Сборник приглянулся Людовику XVIII и принес автору ежегодную ренту. В этом же году состоялась женитьба Гюго на Адели Фуше, в браке с которой он стал отцом пятерых детей.
  
  1827 год. Предисловие к драме "Кромвель" привлекло к Гюго всеобщее внимание, поскольку стало настоящим манифестом нового - романтического - направления во французской драматургии.
  
  1829 год. Повесть "Последний день осужденного" и стихотворный сборник "Восточные мотивы". После издания этих произведений автор приобрёл широкую известность. Начинается крайне плодотворный период его биографии, который длился до 1843 года.
  
  В 1829 г. Гюго пишет еще одно ставшее резонансным произведение - драму "Эрнани", которое поставило точку в литературных спорах, ознаменовав окончательную победу демократического романтизма. Драматургические опыты сделали Гюго не только прославленным, но и состоятельным автором. Кроме того, активное сотрудничество с театрами подарило еще одно приобретение: в его жизни появилась актриса Жюльетта Друэ, которая являлась его музой и любовницей более трех десятков лет.
  
  В 1831 г. был опубликован один из самых популярных романов Гюго - "Собор Парижской Богоматери".
  
  В 1841 г. писатель становится членом Французской Академии, что означало официальное признание его заслуг в области литературы. Трагическая гибель дочери и зятя в 1843 г. заставила отказаться от активной общественной жизни в пользу занятий творчеством: именно в то время возник замысел масштабного социального романа, который Гюго условно назвал "Невзгоды". Однако революция 1848 г. вернула писателя в лоно общественно-политической деятельности; в этом же году его избрали в Национальное собрание.
  
  В декабре 1851 г., после государственного переворота, Виктор Гюго, выступивший против самопровозглашенного императора Луи Наполеона III Бонапарта, вынужден был бежать из страны. Он провел на чужбине почти два десятка лет, живя на британских островах, где им были написаны получившие огромную известность произведения, в частности, лирический сборник "Созерцания" (1856), романы "Отверженные" (1862, переработанные "Невзгоды"), "Труженики моря" (1866), "Человек, который смеется" (1869).
  
  В 1870 г. после свержения Наполеона III состоялось триумфальное возращение Гюго, в течение долгих лет служившего олицетворением оппозиции, в Париж.
  
  1871 год. Избрание В. Гюго в Национальную Ассамблею. Однако консервативная политика большинства привела писателя к отказу от депутатского поста. В этот период Гюго продолжал литературную деятельность, однако им не было создано ничего, что приумножило бы его славу.
  
  1833 год. Смерть Жюльетты Друэ. Писатель с трудом пережил это потрясение.
  
   22 мая 1885 г. смерть 83-летнего Виктора Гюго. Похороны его стали событием национального масштаба; прах великого писателя покоится в Пантеоне - там же, где упокоены останки Руссо и Вольтера.
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
  И в преклонном возрасте Виктор Гюго продолжал вести слишком интенсивную, даже для молодого человека,
  Жизнь. Седобородый поэт не отказывался ни от обильных обедов, ни от политических выступлений или приёмов.
  Звонок в его доме звонил непрестанно: литераторов сменяли политики, политиков - светские дамы. Среди посетителей были и весьма необычные люди. Однажды утром поэту доложили, что с визитом пришёл император Бразилии дон Педро, путешествовавший в то время во Франции.
   Неуёмный старик продолжал изнурять себя общественной деятельностью. Природа, казалось, не хотела распространять на него свои неумолимые законы. Увы, так лишь казалось.
   Первым грозным предостережением стала странная двухчасовая потеря памяти, которую он отметил в записной книжке. А 28 июня 1878 года после обильного обеда и яростного спора с Луи Бланом движения и речь старого поэта необычно замедлились. Диагноз - лёгкое кровоизлияние в мозг. Отныне нужно было отказаться от безумной парижской жизни и хотя бы временно пожить где-нибудь в тиши и спокойствии.
   Литературный мир с завистью дивился его поразительной творческой плодовитости. Ведь почти каждый год выходили прекрасные сборники его стихов: в 1879 году - "Высшее милосердие", в 1880 году - "Религии и религия", "Осёл", в 1881 году - "Четыре ветра духа", в 1882 году - "Торквемада", в 1883 году - последний цикл "Легенды веков". Почти никто не знал, что большая часть его творений была написана до болезни. Заботами близких и друзей их объединяли в сборники и издавали.
   В 1881 году Виктору Гюго пошёл 80 год. Приближение дня рождения приобрело масштабы национального праздника. Специальный комитет во главе Луи Бланом призвал парижан поздравить своего поэта манифестацией.
   В доме поэта на авеню Виктора Гюго каждое воскресенье проходили традиционные приёмы, а по четвергам давались обеды. Как правило, во главе стола восседала признанная, наконец, подруга жизни Жюльетта Друэ. Гости и друзья с грустью замечали, что бедная старая женщина сильно похудела за последнее время. В самом деле, облик её - совсем недавно весьма пышный - изменился до неузнаваемости, руки часто непроизвольно прижимались к животу, а улыбка едва скрывала гримасу боли. Её пожирала неизлечимая болезнь - рак желудка.
   В феврале исполнилось пятьдесят лет со дня их первого знакомства - "золотая свадьба" неугасимой привязанности.
   11 мая 1883 года Жюльетта Друэ скончалась. Давно ожидаемый, но от этого не менее чудовищный удар на сей раз сломил Виктора Гюго. Его прямая спина от горя впервые тяжело ссутулилась. Не хватило даже сил участвовать в похоронах. Красными от слёз глазами седой старик следил из окна, как уносили в гробу ту, чью беспримерную преданность и самоотверженность смогла уничтожить только смерть.
   В порыве отчаяния он заперся в кабинете и написал свои последние стихи. С тех пор он больше ничего не писал...
   В 1984 году на авеню Эйлау вновь возобновились воскресные приёмы и обеды по четвергам. Внешне Виктор Гюго оставался прежним, но что - то в нём надломилось; внутренний мотор, двигатель, побуждавший раньше к непрестанному труду, как - будто сломался, не выдержав испытаний временем и судьбой. Он стал молчаливым, много думал о смерти.
   Очередная весна, весна 1885 года, как всегда, внесла оживление в деловую и общественную жизнь Парижа. 14 мая, как обычно - в четверг, Гюго дал званый обед. Он с живостью включился в беседу и разговорился так, что остальные умолкли в восхищении перед старым гением, возрождавшимся к радостям жизни.
   Едва гости ушли, как он слёг. Вначале прихватило сердце, потом началось воспаление лёгких. Его крепкий организм энергично сопротивлялся болезни. Это давало близким надежду на выздоровление. Страхи за его жизнь отступали, когда на его губах начинала играть лёгкая улыбка. Но он улыбался совсем другому - неведомому. В первый же день он сказал Алисе то, что знал наверняка:
   - Это конец...
  Когда началась горячка, неистово сотрясавшая могучее тело, больной мозг ещё рождал совершенные александрийские стихи. Сквозь хрип, похожий на скрежет гальки, можно было разобрать бормотание:
   - Идёт борьба меж светом дня и мраком ночи...
   Слухи о болезни Гюго встревожили весь Париж. Газеты перепечатывали бюллетени о состоянии здоровья писателя, их вывешивали над дверью его дома.
   А болезнь наступала. Много раз Гюго, приходя в себя, звал внуков. Напуганных происходящим детей втолкнули в его комнату. Он повернул к ним голову:
   - Дети мои возлюбленные! - лицо было спокойным, а глаза лучились добротой, - будьте счастливы, думайте обо мне, любите меня.
  Последний поцелуй его горячечных губ. Последняя добрая улыбка на вечное прощание. Последняя воля - раздать 50 тысяч франков бедным. Последние слова:
   - Я вижу черный свет...
  Затем начался последний бой его могучего организма. Молчаливая огромная толпа возле его дома днём и ночью с тревогой и надеждой ждала его исхода. 22 мая 1885 года в середине дня она издала единый стон - Виктор Гюго скончался.
   В стране был объявлен национальный траур. На площади Согласия статуи городов Франции облачили в чёрный креп. Траурный шарф окутал и изваяние, символизирующее Страсбург, с лицом и фигурой юной Джульетты Друэ - именно она более пяти десятков лет назад служила ему моделью для статуи в мастерской скульптора Прадье.
   Тело Гюго было выставлено 31 мая для прощания с народом под Триумфальной аркой на площади Звезды. Весь Париж день и ночь бодрствовал возле усопшего. Повсюду разливалось безбрежное людское море, полнящееся гулом восклицаний и шелестом его стихов, произносимых вполголоса сразу тысячами людей. Женщины, отцы с детьми на плечах, старики, подростки - два миллиона человек - пришли проститься с тем, кто ещё при жизни шагнул в бессмертие.
   Кончина Виктора Гюго побудила Национальное собрание принять решение о возвращении Пантеону первоначального назначения - усыпальницы праха великих французов, - и похоронить его именно там.
   Перенос тела начался почти в полдень 1 июня. Процессию открыл эскадрон кирасиров во главе с губернатором Парижа. Каски всадников и вынутые из ножен сабли множили ослепительными бликами солнце. За ними следовали со скорбной дробью барабанщики, потом одиннадцать повозок, увенчанных цветами. Среди этого пышного великолепия последней антитезой Гюго, завещавшего отвезти его на кладбище в катафалке для бедных, выглядели простенькие, нищенские дроги с гробом писателя и двумя веночками из роз. Во след ему шли многочисленные родственники, друзья, представитель дома президента республики, генералы, политики, академики, сотни делегаций, и среди них - многочисленная группа русских эмигрантов с народовольцами во главе. Все несли цветы. По подсчётам парижских газет, цветов в этот день пронесли на миллион франков! Когда погребальный ковчег достиг Пантеона, началось последнее прощание, выступления, речи, шествие народа. Церемония длилась до половины седьмого вечера. После этого прах защитника отверженных возложили в склеп Пантеона, в его последнее вечное пристанище...
  
  
  
  
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  
  Многие писатели и художники сравнивают Гюго со стихией: с бурей, с безбрежным океаном, с бесконечным материком, с огнедышащим вулканом. Что ж, размышления о жизни и творчестве великого романтика располагают ум к фантазии, к чрезмерным образам и сравнениям.
   - В то час, когда старый бог расставался с жизнью, - говорил о нём Ромен Роллан, - в Париже бушевала буря, гремел гром и падал град...
   Так Виктор Гюго уходил в бессмертие, которое он создал своими книгами и всей своей жизнью. В масштабах тысячелетий, на фоне долгого движения человечества вперёд, его появление кажется вспышкой, как - будто густая мгла серых облаков разорвалась ослепительно - розовой молнией.
  
   ЗИМНЯЯ СТУЖА
  
  Зима. Дороги замело.
  Шумит метель. Тебя печалит
  Людская ненависть и зло,
  И резкий ветер пальцы жалит.
  
  "Поля под снежной пеленой,
  Туманней дни, темнее ночи..."
  Захлопни дверь, окно закрой, -
  К тебе ворваться стужа хочет!
  
  Но сердце настежь распахни;
  Оно как светлое оконце:
  Пускай темны и хмуры дни,
  В него любви заглянет солнце.
  
  Не верь о счастии словам,
  Не верь попам и их святыне,
  Не верь завистливым глупцам,
  Одной любви поверь отныне,
  
  Одной любви, что на земле
  Сквозь мрак, не угасая, рдеет,
  Звездой горит в полночной мгле,
  Под мирным кровом пламенеет.
  
  Люби. Надежду затаи.
  В душе своей, простой и милой,
  Где шелестят стихи мои,
  Всё сбереги, что прежде было,
  
  И верность сохранить умей,
  К высоким помыслам стремленье.
  Не торопись судить людей
  За их грехи и заблужденья,
  
  Не отступай, не трепещи
  Пред злобой и враждой людскою,
  Горящим факелом в ночи
  Любовь да будет над тобою.
  
  Пусть демоны вражды и зла
  Тебе грозят, а ты их встретишь
  Чиста, спокойна и светла
  И на вражду добром ответишь.
  
  Ведь злоба сердце леденит.
  Что толку в гордой укоризне?
  Пускай, как радуга, горит
  Твоя улыбка в этой жизни.
  
  Зима сурова и страшна,
  Но не потушит солнца мглою!
  И вечной быть любовь должна,
  Как вечны звёзды над землёю.
  
   АФОРИЗМЫ
  
  - Начала, заложенные в детстве человека, похожи на вырезанные на коре молодого дерева буквы, растущие вместе с ним, составляющие неотъемлемую часть его.
  
  - Величие народа не измеряется его численностью, как величие человека не измеряется его ростом; единственной мерой служит его умственное развитие и его нравственный уровень.
  
  - Иллюзия - главное основание грез; отнимите у любви иллюзию, и вы отнимете у нее пищу.
  
  - Любви всего мало. Она обладает счастьем, а хочет рая, обладает раем - хочет неба. О любящие! Все это есть в вашей любви. Сумейте только найти.
  
  - Есть два способа живо заинтересовать публику в театре: при помощи великого или правдивого. Великое захватывает массы, правдивое подкупает отдельных лиц.
  
  - Идеи - редкая дичь в лесу слов.
  
  - Больше всего походят на нас наши фантазии. Каждому мечта рисуется соответственно его натуре.
  
  - Вы созерцаете звезду по двум причинам: потому, что она сверкает, и потому, что она непостижима. Но рядом с вами - сияние более нежное и тайна более глубокая: женщина.
  
  - Поэзия не в форме мыслей, а в самих мыслях.
  
  - У каждого человека три характера: тот, который ему приписывают, тот, который он сам себе приписывает, и, наконец, тот, который есть в действительности.
  
  - Смех - это солнце: оно прогоняет зиму с человеческого лица.
  
  - Истинная любовь не знает пресыщения. Будучи всецело духовной, она не может охладиться.
  
  ГОРАЦИЙ ФЛАКК КВИНТ
  (65 - 8 гг. до н. э.)
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
   ГОРАЦИЙ Квинт Флакк - крупнейший римский поэт века императора Августа. Родился 8 декабря 65 года до н.э., в небольшом южном городе Венузии в семье торговца солёной рыбой. Отец Горация - мелкий землевладелец, вольноотпущенник, сумел дать сыну солидное образование в школах Рима, откуда будущий поэт поехал для дальнейшей учёбы в Афины.
   После убийства Цезаря (44 год до новой эры) на Аппенинском полуострове началась гражданская война между Брутом и преемниками Цезаря - Антонием и Октавианом. В этой войне Гораций примкнул к Бруту. После поражения Брута при Филиппах (42 г. до н. э.) Гораций вернулся в Рим. Отца в живых он не застал, а его небольшое имение было конфисковано в пользу ветеранов. Через год последовала всеобщая амнистия, и Гораций получил должность писца в казначействе. Впоследствии он жалел о том, что в юности ввязался в ненужную для него войну, едва не погубившую его - при возвращении на родину он чудом спасся при кораблекрушении. Конечно, бросить щит в бою считалось позором, но, тем не менее, надо отдать Горацию должное, что в одной из од он признался, что выжил только "бросив щит, и бежав с поля боя".
   Работая писцом, Гораций имел возможность жить в Риме и заниматься литературой. В 39-38 гг. до н. э. им были написаны гекзаметрические стихотворения ("Сатиры") и ямбические ("Эподы"). Литературные поиски Горация были близки к поэтическим направлениям его современников - Вергилия и Вария. Оба поэта подружились с ним и представили молодого человека Меценату, который сделался его другом и покровителем на долгие годы. Он представил Горация Октавиану и даже подарил ему новое поместье (близ теперешнего Тиволи). Из республиканца Гораций превратился в приверженца нового режима монархии, стал певцом Августа, в лице которого романтически настроенная интеллигенция, лелеявшая республиканский идеал, видела "восстановителя республики".
   Враги Горация силились подорвать его литературное значение, используя по большей части политические мотивы. Противники Августа не могли простить Горацию того, что, служа в войске оппозиции, он подружился с самым близким Августу человеком и тем как бы изменил своим республиканским убеждениям. Твердым спокойным тоном отвечает врагам поэт, говоря о неизбежной смене времен. Заключение первой книги сатир исполнено такого спокойного и уравновешенного голоса, что невольно чувствуется писатель, который знает себе цену и занимает твердое, выдающееся положение в литературном мире. Он продолжает еще писать сатиры, но уже в них нет и следа той едкости былого времени, а все дышит спокойствием и благодушием. Это спокойствие приправлено такой приятной шутливостью, что вторая книга сатир, изданная пять лет спустя первой, скорее напоминает собой дружескую беседу в письмах, принадлежащих уже к позднейшей эпохи его литературной деятельности. В ней речь идет об умеренности в жизни, как залога счастья, или о приятности уединения в подаренном Меценатом имении сравнительно с шумной жизнью Рима.
   Октавиан всегда старался приблизить Горация к себе как поэта-выходца из среды вольноотпущенников, - из той социальной группы, которая, богатея от торговли и вытесняя родовую аристократию, была надежной опорой нового режима и скоро приспособилась к нему. Вместе с современной романтически настроенной интеллигенцией Гораций приходит к стоико-эпикурейской философии, проповедующей презрение к богатству и роскоши, умеренность во всем, довольство малым на лоне природы, наслаждение за бокалом вина. Это учение послужило той призмой, через которую Гораций начал рассматривать явления жизни.
   В своих стихах Гораций не раз восхвалял деяния Августа, но придворным льстецом он не стал. Всю жизнь он оставался искренним человеком и вместе с большинством граждан испытывал к Октавиану чувство благодарности за долгожданный мир, восстановленный в Италии после века гражданских войн. Когда Август позднее предложил Горацию должность личного секретаря, поэт, отказался, так как личную независимость ценил больше всего. Тактичный отказ поэта не испортил отношений между ним и императором.
   В 38 году до н. э. Гораций в обществе Мецената, Вергилия, Вария и других видных общественных деятелей Рима совершил путешествие в Брундизий. Зимой 36-35 гг. до н. э. вышел первый сборник его стихотворений, посвящённый Меценату ("Сатиры").
  
   Гораций был не чужд увлечению женщинами, он, тем не менее, проповедовал "золотую середину" не только в стихах, но и в жизни. Это позволило ему, присоединившись к партии покровителя, не открещиваться от друзей-республиканцев. Гораций внёс немалый вклад в проводившуюся Октавианом компанию по политическому и нравственному возрождению Рима. Октавиан приблизил поэта к себе.
  В 30 г до н. э. вышла вторя книга "Сатир" и "Эподы" Начиная с 30 г до н. э. Гораций с перерывами писал лирические стихотворения первый сборник которых под названием "Песни" вышел в 23 году до н. э. Сборник заканчивался знаменитым стихотворением, в котором поэт высказывал сознание своего великого значения в латинской литературе. Позднее это стихотворение вольно перевел Державин, а под пером Пушкина обрело вид всем известного "Памятника"
   В 19 году до н. э. вышли "Послания" Горация. В первую книгу вошло 20 стихотворений философского содержания. Затем вышли вторая ("Послание к Пизонам" или "Наука поэзии") и третья книги, посвящённые вопросам литературы.
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   Но не всегда всё в жизни Горация было благополучно. В 23 году г. до н. э. Меценат попал в опалу; в 19 году до н. э. умер Вергилий. Всё чаще поэт писал о смерти, преодолевая, таким образом, свой страх перед ней.
   В 17 году до н. э. Август поручил Горацию сочинение гимна в честь великих Столетних игр. Торжественный "Юбилейный гимн" был исполнен в храме Аполлона хором из 27 юношей и 27 девушек. После этого Гораций вернулся к лирике. В одно из последних своих книг ("Посланий") он собрал 15 од, в которых выражал своё восхищение императором.
   Слава Горация гремела по всей империи. Когда он приезжал в Рим, на улицах показывали пальцем на седого, толстенького, подслеповатого человека.
   В конце жизни Гораций, как и Вергилий, хотел уйти из поэзии в философию, но не успел этого сделать. В 8 году до н. э. умер Меценат, последними его словами Августу были: "О Горации Флакке помни, как обо мне!" Гораций умер, лишь на два месяца пережив своего друга и покровителя, Мецената, чем исполнил данное прежде обещание не пережить "часть души своей". Смерть наступила 27 ноября 8 года до н. э . Не в силах подписать таблички завещания, он сказал, что наследником завещает Августа.
  
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  
   Слава Горация прокатилась по всей Европе и вышла за её пределы. После изобретения книгопечатания ни один автор не издавался столько раз, сколько он.
   В течение двух тысяч лет лучшие писатели прославляли его как лучшего лирика, умеющего владеть сложнейшей поэтической техникой античного искусства. В Риме Горация учили и читали в школах, ему подражали и почитали за выдающегося моралиста. Как лирик от стал любимым поэтом эпохи Возрождения. Даже такие великие писатели последующих столетий как Байрон, Гёте, Буало восторгались Горацием и подражали ему.
   В России стихи Горация переводили Ломоносов, Державин, Пушкин, Майков, Фет и другие известные поэты.
  
  КРЫЛАТЫЕ ВЫРАЖЕНИЯ ГОРАЦИЯ
  
  * Великаны-сосны вырываются бурей чаще, высокие башни обрушиваются тяжелее, а молнии [всегда] ударяют в вершины гор.
  * В беде не забывай хранить спокойствие духа.
  * Что в лачуги нищих, что во дворцы царей бледная Смерть ломится одной и той же ногой.
  * Избегай пытать то, что будет завтра.
  * То, что нельзя изменить, легче отдать смирению (т.е перенести с покорностью).
  * Дорогу к смерти проходят только однажды.
  * Сладка и достойна смерть за отечество (лозунг, популярный в России во время Первой мировой войны).
  * Горе тем, кто не может дать воли [истинному] чувству.
  * Растущее богатство преследует забота (т.е. рост богатства влечет рост хлопот).
  * Царит Юпитер на небе или черной тучей, или ясным солнцем, все же и он бессилен вернуть то, что прошло.
  * Безвестный талант близок к зарытой в землю бездарности.
  
  ОДА К ЛИДИИ
  
   Гораций.
  Доколе милым я еще тебе казался.
  И белых плеч твоих, любовию горя,
  Никто из юношей рукою не касался,
  Я жил блаженнее персидского царя.
   Лидия.
  Доколь любовь твоя к другой не обратилась,
  И Хлои Лидия милей тебе была,
  Счастливым именем я Лидии гордилась
  И римской Илии прославленней жила.
   Гораций.
  Я Хлое уж теперь фракийской покорился,
  Ее искусна песнь и сладок цитры звон;
  Для ней и умереть бы я не устрашился,
  Лишь был бы юный век судьбами пощажен.
   Лидия.
  Горю я пламенем взаимности к Калаю,
  Тому, что Орнитом турийским порожден;
  И дважды за него я умереть желаю,
  Лишь был бы юноша судьбами пощажен.
   Гораций.
  Что если бы любовь. Как в счастливое время,
  Ярмом незыблемым связала нас теперь?
  И русой Хлои я с себя низвергнув бремя,
  Забытой Лидии отверз бы снова дверь?
   Лидия.
  Хоть красотою он полночных звезд светлее,
  Ты ж споришь в легкости с древесною корой,
  И злого Адрия причудливей и злее -
  С тобой хотела б жить и умереть с тобой".
  
  (перевод Фета)
   ДАНТЕ АЛИГЬЕРИ
  
   (1265 - 1321)
  
  
  
   ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Родился Данте на улице Санта - Маргерита, во Флоренции, а умер вдали от родины, в изгнании, в городе Равенне. В те времена родиной человека была не страна, как сегодня, а город, то, что теперь называют "малой родиной". И потому для Данте итальянский город Равенна вполне мог назваться чужбиной. Данте родился во Флоренции, и во Флоренции произошли самые значительные события его личной жизни.
   В церкви Санта - Маргерита Данте впервые увидел прекрасную Беатриче, которая стала его вечной платонической любовью. Беатриче была женой другого, и потому Данте мог лишь восхищенно издали поклоняться ей. Она умерла молодой, что в Средние века было не редкостью, а скорее правилом. И именно поэтому Беатриче в "Божественной комедии" - главном творении Данте - может вести поэта по Раю и показывать ему все чудеса небес.
   Любовь Данте к Беатриче была столь возвышенной и столь далекой от плотских желаний, что не могла помешать его браку. Всего в двух шагах от места встречи со своей небесной возлюбленной, в церкви Сан - Мартино - де- Весковио, Данте венчался с земной спутницей жизни - Джеммой Донати. Ее он, впрочем, вскоре вынужден был оставить навсегда. Причем, не по своей воле. Дело в том, что Данте в своей жизни не только предавался небесным восторгам платонической любви. Он весьма активно участвовал в политической жизни города, которая была в те времена очень запутанной. Флоренцию раздирала на части борьба между двумя партиями - гвельфами и гибеллинами. Легенда гласит, что вражда началась по весьма романтическому поводу. Некий знатный юноша из семейства, принадлежавшего партии гибеллинов, расторг помолвку с девушкой из гвельфского рода Адимари. Снести такое оскорбление было, конечно, невозможно. И потому братья опозоренной девушки подстерегли обидчика, который спокойно ехал себе на коне по Понте-Веккьо - Старому мосту, и закололи его. Ну а потом пошло-поехало. На самом же деле вражда гвельфов с гибеллинами носила вполне обычный характер и была прежде всего борьбой за власть, а не вендеттой. Гвельфы были сторонниками Римского Папы, а гибеллины поддерживали императора Священной империи.
   Данте Алигьери принадлежал к партии гвельфов, которые в конце концов победили, изгнали из города своих противников и построили правительственное здание, которое так и назвали - Палаццо-ди-парте-гвельфа - Дворец партии гвельфов. Казалось бы, для Данте все складывалось неплохо. Он даже участвовал какое-то время в управлении городом, был приором - чем-то вроде члена городской думы - и заседал с другими приорами в башне Кастанья. Но гвельфы, придя к власти, тут же разделились на две партии и принялись враждовать между собой. Черные гвельфы продолжают поддерживать Папу, а белые, к которым принадлежал Данте, стоят за независимость Флоренции и примирение с остатками гибеллинов.
   В 1301 г. черные гвельфы окончательно победили белых. И в начале следующего года Данте Алигьери, как белый гвельф, был приговорен к сожжению и конфискации имущества. К счастью для него, в это время он был в отъезде. Но приговор означал для него вечное изгнание, разлуку с родным городом, женой и детьми. И главный свой труд - "Божественную комедию" - Данте создал вдали от Флоренции. Но он мечтал вернуться сюда, причем вернуться со славой.
  
   "Смирится гнев, пресекший доступ мой
   К родной овчарне, где я спал ягненком,
   Не мил волкам, смутившим в ней покой,
   В ином руне, в ином величьи звонком .
  
   Вернусь, поэт, и осенюсь венцом
   Там, где крещенье принимал ребенком..."
  
  То есть в Баптистерии Сан-Джованни, где Данте крестили, и с которым связана один знаменательный случай его жизни. Об этом случае Данте вспоминает в Девятнадцатой песни Ада:
  
  "Я увидал неисчислимый ряд Округлых скважин в камне сероватом. Они совсем такие же на взгляд, Как те, в моем прекрасном Сан-Джованни, Где таинство крещения творят. Я, отрока спасая от страданий, В недавний год одну из них разбил..."
  
  Строки эти довольно темны, если не знать, в чем дело. Однажды Данте присутствовал при крещении в Сан-Джованни. Нерадивый священник уронил младенца в огромную купель и его никак не могли выловить оттуда. Тогда Данте разбил купель, и спас ребенка. Поступок этот требовал не только находчивости, но и мужества. Ведь это могли счесть святотатством.
   В 1315 г. флорентийские власти поняли, что Данте может послужить вящей славе города. Ему предложили вернуться при условии, что он признает себя политическим преступником, публично покается, пройдет по городу со свечой до баптистерия Сан-Джованни, станет на колени и попросит прощения у народа Флоренции. Но Данте отказался.
  
   "Разве я не могу смотреть на солнце и звезды с любого места на земле? Разве я не могу размышлять о великих вопросах в любом месте под небом? Зачем же мне подвергаться постыдной и унизительной процедуре перед народом Флоренции?"
  
  Интересные факты из жизни
  
  * Изначально свое главное сочинение Данте назвал просто "Комедия". Такое название соответствовало средневековой традиции именовании поэтических сочинений. Эпитет "божественная" к названию прибавил Джованни Боккаччо.
  
  * "Божественная комедия" полна аллегорий и без их анализа значительная часть смысла теряется. Также поэма обладает продуманной структурой: количество песен в каждой части (и в целом в произведении), количество строк в каждой песне, выбор терцина в качестве размера - все это имеет значение.
  
  * Портрет Данте работы Рафаэля, вынесенный в заголовок биографии, считается "каноническим" - именно это изображение присутствует на монете номиналом в 2 евро. Этот портрет Рафаэль писал через 200 лет после смерти Данте, основываясь на описании Джованни Боккаччо. Самому же Боккаччо в год смерти Данте исполнилось 8 лет и скорее всего его словесный портрет был записан со слов других людей. В 1921 году могила Данте в Равенне была вскрыта, и ученые сделали замеры костей черепа поэта. На основании этих обмеров в 2007 году был реконструирован предполагаемый облик Данте (приведен выше).
  
  ДАНТЕ И БЕАТРИЧЕ
  
  * У меня не было другого учителя в поэзии,- сообщает он в "Vita nuova",- кроме себя и самой могучей наставницы - любви".
  
  * Наиболее выдающимся, первенствующим событием молодости Данте была его любовь к Беатриче. Впервые увидел он ее, когда оба они еще были детьми: ему было 9, ей - 8 лет. "Юный ангел", как выражается поэт, предстал перед его глазами в наряде, не приличествующему ее детскому возрасту: Беатриче была одета в "благородный" красный цвет, на ней был пояс, и она, по словам Данте, сразу стала "владычицей его духа". "Она показалась мне,- говорит поэт,- скорее дочерью Бога, нежели простого смертного", "С той самой минуты, как я ее увидел, любовь овладела моим сердцем до такой степени, что я не имел силы противиться ей и, дрожа от волнения, услышал тайный голос: Вот божество, которое сильнее тебя и будет владеть тобою".
   Десять лет спустя Беатриче является ему снова, на этот раз вся в белом. Она идет по улице в сопровождении двух других женщин, поднимает на него взор свой и, благодаря "неизреченной своей милости", кланяется ему так скромно - прелестно, что ему кажется, что он узрел "высшую степень блаженства". Опьяненный восторгом, поэт бежит шума людского, уединяется в своей комнате, чтобы мечтать о возлюбленной, засыпает и видит сон. Проснувшись, он излагает его в стихах. Это - аллегория в форме видения: любовь с сердцем Данте в руках несет в тоже время в объятиях "уснувшую и укутанную вуалем даму". Амур будит ее, дает ей сердце Данте и потом убегает, плача. Этот сонет 18-летнего Данте, в котором он адресуется к поэтам, -спрашивая у них объяснения своего сна, обратил на него внимание многих, между прочим, Гвидо Кавальканти, который от души поздравил нового поэта. Таким образом, было положено начало их дружбе, никогда не ослабевавшей с тех пор. В первых своих поэтических произведениях, в сонетах и канцонах, окружающих ярким сиянием и поэтическим ореолом образ Беатриче, Данте превосходит уже всех своих современников силой поэтического дарования, умением владеть языком, а также искренностью, серьезностью и глубиной чувства. Хотя он тоже еще придерживается той же условности формы, но зато содержание новое: оно пережито, оно вдет из сердца. Данте скоро отказался от переданной ему формы и манеры и пошел по новому пути. Традиционному чувству поклонения Мадонне трубадуров он противопоставил реальную, но духовную, святую, чистую любовь. Сам он считает "могучим рычагом" своей поэзии правду и искренность своего чувства.
  
  
  
  БЕАТРИЧЕ ПОРТИНАРИ
  
   История любви поэта очень проста. Все события - самые незначительные. Беатриче проходит мимо него по улице и кланяется ему; он встречает ее неожиданно на свадебном торжестве и приходит в такое неописуемое волнение и смущение, что присутствующие, и даже сама Беатриче, трунят над ним, и друг его должен увести его оттуда. Одна из подруг Беатриче умирает, и Данте сочиняет по этому поводу два сонета; он слышит от других женщин, как сильно Беатриче горюет о смерти отца... Вот каковы события; но для такого высокого культа, для такой любви, на которую было способно чуткое сердце гениального поэта, это целая внутренняя повесть, трогательная по своей чистоте, искренности и глубокой религиозности.,
  Эта столь чистая любовь робка, поэт скрывает ее от посторонних глаз, и чувство его долгое время остается тайной. Чтобы не дать чужим взорам проникнуть в святилище души, он делает вид, будто влюблен в другую, пишет ей стихи. Начинаются пересуды, и, по-видимому, Беатриче ревнует и не отвечает на его поклон.
  
  * Вторая встреча Данте и Беатриче состоялась на торжестве, посвящённом венчанию общих знакомых, однако этот день не принёс влюблённому поэту ничего, кроме горьких страданий и слёз. Всегда уверенный в себе, Алигьери вдруг смутился, когда увидел среди знакомых свою возлюбленную. Он не мог произнести ни слова, а когда немного пришёл в себя, то говорил нечто несвязное и нелепое. Видя смущение молодого человека, не сводящего с неё глаз, прелестная девушка стала потешаться над неуверенным гостем и высмеивать его вместе со своими подругами. В тот вечер безутешный юноша окончательно решил никогда не искать свиданий с прекрасной Беатриче и посвятить жизнь только воспеванию своей любви к синьорине Портинари. С ней поэт больше никогда не виделся.
  
  * Беатриче для Данте олицетворение идеала, нечто "божественное, явившееся с неба, чтобы уделить земле луч райского блаженства",- "царица добродетели". "Облеченная в скромность,- говорит поэт,- сияя красотой, шествует она среди похвал, будто ангел, сошедший на землю, чтобы явить миру зрелище своих совершенств. Ее присутствие дает блаженство, разливает отраду в сердцах. Кто ее не видал, не может понять всей сладости ее присутствия".
  
  
  
  
  Правдоподобная гипотеза гласит, что ранняя смерть Беатриче связана с родами. Традиционно считается, что могила ее находится в церкви Санта Маргарита де Черчи, неподалеку от домов Алигьери и Портинаре, там же, где похоронен ее отец и его семья. Именно здесь находится мемориальная доска. Однако эта версия сомнительна, так как по обычаю ее должны были похоронить в гробнице мужа (базилика Санта-Кроче, рядом с капеллой Пацци).
  
  * По данным некоторых историков при вскрытии захоронения Беатриче на груди у неё был найден томик со стихами Данте.
  
  * Данте Алигьери тяжело переживал смерть Беатриче. В годовщину её смерти он сидит и рисует на дощечке: выходит фигура ангела.
   Его горе настолько улеглось, что, когда одна молодая красивая дама взглянула на него с участьем, соболезнуя ему, в нём проснулось какое-то новое, неясное чувство, полное компромиссов, со старым, ещё не забытым. Он начинает уверять себя, что в той красавице пребывает та же любовь, которая заставляет его лить слезы. Всякий раз, когда она встречалась с ним, она глядела на него так же, бледнея, как бы под влиянием любви; это напоминало ему Беатриче: ведь она была такая же бледная. Он чувствует, что начинает заглядываться на незнакомку и что, тогда как прежде её сострадание вызывало в нём слезы, теперь он не плачет. И он спохватывается, корит себя за неверность сердца; ему больно и совестно.
  
  * Если серьёзно разобраться, то Данте не так уж хорошо знал свою возлюбленную - Беатриче. Данте Алигьери впервые увидел её на празднике, который устраивали его родители. Ему тогда было девять лет, а девушке - восемь. Буквально через девять лет он снова встретил ее - мельком, на улице, Беатриче была уже замужней дамой.
  Но именно эти две встречи оставили в душе Данте такой неизгладимый след, что Беатриче навсегда стала его музой. После раннего ухода девушки из жизни (1290 год) он воспел свою любовь к ней в "Новой жизни". Вскоре Данте сам женился, но в "Божественной комедии" - своем зрелом сочинении, нам опять является Беатриче в образе проводницы по Раю.
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   На склоне жизни Данте нашёл тихую пристань в Равенне, где вдалеке от суеты, в кругу своих детей (Дженни осталась во Флоренции) и друзей - поэтов завершил своё творение из трёх частей ста песен.
   Летом 1321 года Данте был направлен послом в Венецию для заключения мира с республикой Святого Марка. Возвращаясь дорогой между берегами Адрии и болотами По, Данте заболел малярией и умер в Равенне в ночь с 13 на 14 сентября 1321 года.
   Через пятьдесят лет вся Италия звала его божественным поэтом. Власти Флоренции неоднократно просили Равенну вернуть его прах на родину. Но Равенна отвечала отказом. Ведь Данте не хотел возвращаться на родину даже в виде праха. Однако во Флоренции в соборе Санта-Кроче ему все-таки поставили пышное надгробие. Надгробие это - чистая условность, поскольку тело Данте по-прежнему покоится в Равенне. Надгробие - дань тщеславию Флоренции и напоминание о том, что поэт страстно любил родной город и так же страстно его ненавидел.
  "Он из ада ей послал проклятье. И в раю не мог ее забыть, - Но босой, в рубахе покаянной, Со свечой зажженной не прошел По своей Флоренции желанной, Вероломной, низкой, долгожданной..."
  
  
  
  
  ИЗ СТИХОВ ДАНТЕ
  
   Однажды появляется Тоска:
   "Побыть с тобой намеренье имею".
   Казалось, Боль и Гнев явились с нею,
   Что выступала в роли вожака.
   "Уйди!"- прошу, но смотрит свысока
   Она гречанкой - как я, дескать, смею --
   И говорит свое, и я немею,
   Немудрено, и вдруг издалека
   Амора в неожиданном уборе
   Я вижу -- в черном с головы до пят --
   И со слезами в непритворном взоре.
   Я удивляюсь: "Что за маскарад?"
   И он в ответ: "У нас большое горе.
   Плачь, наша дама умирает, брат".
  
  
   ДЕЛЬВИГАНТОН АНТОНОВИЧ
  
   (6 августа 1798 - 14 января 1831)
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
  Дельвиг, Антон Антонович, барон - поэт. Родился 6 августа 1798 г., воспитание получил в Царскосельском лицее, где сблизился с А.С. Пушкиным. О Пушкине ещё в 1815 году он говорил:
   "Пушкин! Он и в лесах не укроется - лира выдаст его громким пением, и от смертных восхитит бессмертного Аполлон на Олимпе торжествующий".
   В 1814 г. Дельвиг напечатал оду "На взятие Парижа" в "Вестнике Европы". По окончании в 1817 г. лицейского курса он служил сначала в министерстве финансов, потом в публичной библиотеке, где его ближайшим начальником был И.А. Крылов.
   С 1825 г. он чиновник особых поручений при министерстве внутренних дел. Стихотворения свои Дельвиг печатал в различных журналах ("Российский Музеум", "Новости литературы", "Благонамеренный", "Невский Зритель", "Труды Общества любителей российской словесности"). Печатался он также в альманахе "Полярная Звезда", а с 1825 г. сам стал издавать альманах "Северные Цветы", быстро сделавшийся популярным, так как в нем участвовали лучшие литературные силы того времени, с Пушкиным во главе. В том же году Дельвиг женился, и его дом стал одним из литературных центров; его посещали Пушкин, Жуковский, Баратынский, Мицкевич, Языков, Плетнев, князь Вяземский.
   Поначалу девятнадцатилетняя жена Софья восхищалась своим мужем, называла его очень умным, добрым, скромным. Очень скоро она завела литературные вечера. Главный салон Санкт-Петербурга, в котором некогда царила Пономарёва, уже не существовал - его хозяйка скоропостижно скончалась. На смену ей пришли другие, которые стремились копировать ее образ жизни. Не была исключением и молодая баронесса Дельвиг. А сам Дельвиг неожиданно оказался в том же положении, что и муж Пономарёвой в свое время. Софья Михайловна была окружена поклонниками, которые восхищались ею, посвящали ей стихи. Она стала уделять мужу все меньше времени, перестала находить его добрым и интересным.
   От неурядиц семейной жизни Дельвиг пытался уйти, загружая себя работой.
   В 1829 и 1830 годы Дельвиг выпустил две книжки альманаха "Подснежник". Литературные круги, к которым принадлежал Дельвиг, мечтали об органе литературы и литературной критики, который вместе с тем ослабил бы пагубное влияние "Сына Отечества" и "Северной Пчелы", т. е. журнальных монополистов Греча и Булгарина. Дельвигу, работавшему в министерстве внутренних дел, удалось добиться разрешения на издание еженедельника, с довольно узкой программой, не выходившей за пределы литературы и искусства, и с января 1830 г. Дельвиг стал издавать "Литературную Газету", главной силой и душой которой стал Пушкин. "Литературная Газета" сразу повела полемику с Булгариным и его партией; это были первые серьезные удары, нанесенные угодникам тогдашнего правительства, которое, придравшись к ничтожному и невинному поводу, в конце того же года запретило Дельвигу издавать газету.
  
   ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  Пушкин о Дельвиге
  * "Никто на свете не был мне ближе Дельвига", - писал Пушкин. Дельвиг был не только другом души, но и большим поэтом, при жизни недооцененным едва ли не всеми, кроме его великого друга.
   *Антон Дельвиг носил баронский титул, а по отцу он происходил из прибалтийских Немцов, но не слова по-немецки он не знал, что и было с прискорбием замечено на вступительном экзамене в лицее и по-французски он получил - "преслабо" но по прошению московского главнокомандующего и спрошенному отцом он поступил в лицей. В лицее Дельвиг отличался только познаниями в российской словесности, да и те не склонен был проявлять в классе. Все остальные лекции проходили как в тумане, он дремал. Тогда и родилась пулулегенда - полу -быль о небывалой лености барона Дельвига.
  
  "Дай руку, Дельвиг, что ты спишь?
  Проснись ленивец сонный!
  Ты не под кафедрой сидишь,
  Латынью усыпленный."
  Едва ли он был ленив, скорее, это манера поведения, некий темп жизни, усвоенный в детстве и перешедший в привычку. Дельвиг не боялся общества, он любил пошалить, да и силой мог помериться с любым силачом.
  
  * Однажды у Пушкина собрались его близкие, друзья и знакомые. Выпито было изрядно. Разговор коснулся любовных похождений Пушкина, и Дельвиг, между прочим, сообщил вслух якобы правду, что Александр Сергеевич был в слишком интимных отношениях с одной молодой графиней, тогда как поэт относился к ней только с уважением. "Мой девиз - резать правду!", - громко закончил Дельвиг. Пушкин становится в позу и произносит следующее: "Бедная, несчастная правда! Скоро совершенно ее не будет существовать: ее окончательно зарежет Дельвиг".
  
  * Дельвиг был одним из 30 "счастливчиков", попавших в первый выпуск Лицея.
  Одна из самых известных традиций в Лицее - после выпускных экзаменов разбивать лицейский колокол, который в течение шести лет собирал учеников на занятия. Каждый выпускник брал себе на память осколок, чтобы на всю жизнь сохранить частичку любви, тепла, заботы, которыми они были окружены в стенах Лицея, ставшего для многих вторым домом. Для самого первого выпуска из осколков колокола Энгельгардт распорядился изготовить памятные кольца с надписью. Чугунное кольцо в виде переплетенных в дружеском рукопожатии рук стало для Пушкина, Дельвига и их лицейских товарищей бесценной реликвией и священным талисманом.
  
  * Стихотворение "Соловей" Дельвиг написал после того, как услышал о ссылке одного из самых близких своих друзей в Бессарабию. Этим другом был А. С. Пушкин.
   Вскоре появилась и музыка к этим печальным строкам, от которых веяло такой безнадежностью. Их написал довольно известный в то время композитор А. Алябьев. Музыкант сочинил мелодию, находясь в тюрьме. В жизни он был вспыльчивым человеком, часто выходил из себя и мог наговорить лишнего. Но в этот раз он перешел все границы: во время карточной игры с друзьями ему показалось, что сосед старается подсмотреть его карты. Он не сдержался, начал кричать, завязалась ссора... В гневе Алябьев ударил обидчика по голове тяжелым подсвечником. Мог ли он подумать, что этот удар будет роковым? Молодой человек упал, его лицо было залито кровью. Через пять минут он умер. Алябьева посадили в тюрьму. Он написал свое лучшее произведение, однако раскаянием дела не поправишь и мертвого не воскресишь.
  Такова печальная предыстория этого известного романса, который стал своеобразным реквиемом для автора стихов - Антона Дельвига.
  
  ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
  
   "Литературная газета", которую редактировал Дельвиг, почти постоянно выдерживала нападки булгаринской "Северной пчелы". Дельвигу сильно доставалось за критику и яростное неприятие романа Булгарина "Иван Выжигин", принятого на ура невзыскательной публикой. Мелодраматический, пусто - слезливый роман о похождениях любвеобильного героя не мог начать положительного отзыва у человека и литератора, тот, что славился своим тонким взыскательным вкусом и профессиональным взглядом на литературу!
   Дельвиг не мог кривить душой. Он писал: " Литературная газета" - беспристрастна, издатель ее давнехонько уже желает, чтобы г. Ф. Б. Булгарин написал хороший роман; хвалить же "И. Выжигина" и "Дмитрия Самозванца" - нет сил!"
   Также Дельвиг в своей газете часто публиковал произведения Пушкина, который в это время находился в опале и опального Кюхельбекера. Ему приходилось выдерживать шумные нападки и недовольства Цензурного комитета. Письменные и устные объяснения с цензурой и с самим шефом жандармов, графом Бенкендорфом, затягивались, порой, до бесконечности.
   Жесткая литературно - журнальная баталия и заботы о семье - в мае 1830 года у Дельвига родилась дочка Елизавета, - изматывали поэта. Он все реже мог спокойно усесться к письменному столу для того, чтобы черкнуть немного поэтических строк. Сырой климат Петербурга не подходил Дельвигу, он часто застуживался и болел, но отбыть куда - то передохнуть не имел возможности - мешали издательские заботы, и нехватка средств. Очень тяжко Антон Антонович переживал разлуку с друзьями, принадлежащими сейчас к "декабристскому племени": Пушкиным, Кюхельбекером, Бестужевым, Якушкиным. Он старался прийти к ним на выручку письмами, посылками, всем, чем мог. Это также вызывало тихое недовольство власти.
   Официальной причиной внезапной смерти Дельвига считается до сих пор нелегкий разговор с графом Банкендорфом, состоявшийся в ноябре 1830 года. Банкендорф обвинил Дельвига в неподчинении властям, печатании не дозволенного в "Литературной газете" и пригрозил ссылкой в Сибирь... Дельвиг вел себя до того достойно и хладнокровно, что в конце разговора граф, вспомнив о дворянском достоинстве, вынужден был извиниться: Дельвиг безмятежно вышел из кабинета.
  Дельвиг медленно шел по улице, не замечая обжигающе холодного ветра. Снег падал ему на голову, за воротник. Его руки и лицо покраснели от мороза, но он даже не замечал этого. Сел на покрытую снегом и льдом лавочку. Задумался.
  Как уже неоднократно упоминалось выше, Дельвиг был чрезвычайно впечатлителен и обладал богатым воображением. И вот теперь воображение рисовало ему различные картины, одну страшнее другой. Тучи в душе поэта постепенно сгущались, казалось, помощи ждать неоткуда.
  Наконец поэт вспомнил о своей жене. Вот кто поддержит его, кто поедет за ним даже в Сибирь. Ведь жена должна всегда быть рядом с мужем... Ведь многие жены декабристов последовали за своими мужьями в ссылку... Такие мысли одолевали поэта, а сам он быстрым шагом шел к дому.
   Необходимо заметить, что, несмотря на прохладные отношения с женой, несмотря на множество поклонников, окружавших Софью, Дельвиг не допускал мысли о том, что она может предпочесть ему другого. Тем неожиданнее было для него то, что произошло дальше. Придя домой, он застал жену в объятиях очередного поклонника - С. А. Баратынского, брата Е. А. Баратынского, прекрасного поэта и одного из его лучших друзей.
  Дельвиг не поверил своим глазам. Потом потребовал объяснений. Он еще не верил в то, что только что увидел своими глазами, пытался убедить себя, что это случайность, которую Софья объяснит. Однако жена и не думала скрывать измену. Наоборот, начала кричать, что Антон сам виноват во всем: почти не уделяет ей внимания, у них нет денег, они почти нигде не бывают, в конце концов, ей с ним скучно, она его больше не любит.
  Этого Дельвиг никак не ожидал. Его же еще называют виноватым! Желая прекратить упреки жены, он закричал: "Замолчи!", - и выбежал из комнаты.
  ...Дельвиг вернулся домой через 2 дня, рано утром, и сразу же повалился на постель прямо в одежде. Софья боялась подойти к нему. Вскоре стало ясно, что Антон Антонович серьезно болен. Пригласили врача, который осмотрел поэта и поставил диагноз - "нервная лихорадка".
  Между тем Дельвигу становилось все хуже. У него поднялась температура, начался сильный кашель. Стало ясно, что лихорадка перешла в воспаление легких. Поэт все чаще терял сознание. Рассказывали, что в бреду он все время твердил: "Соня, зачем же ты это сделала?" Болезнь продолжалась больше месяца. Поэт ослабел настолько, что не мог самостоятельно повернуть голову. Он лежал на подушках и тяжело дышал.
   Одна спокойная ночь облегчения сменялась двумя ночами приступов кашля, озноба и бреда. Врачи пытались облегчить страдания больного, но безуспешно. Вскоре стало понятно, что ему не выжить.
   Было раннее утро, едва начинало светать, но в доме никто не спал. Слуги, стараясь двигаться как можно тише, занавешивали черным полотном зеркала и снимали украшения с елки.
   В спальне у кровати сидела молодая женщина. Было видно, что ей пришлось просидеть в кресле всю ночь: она была одета, причесана, и прическа даже не помялась. В открытую дверь комнаты то и дело заглядывали слуги и бросали на женщину неодобрительные взгляды. Но она, не обращая на них никакого внимания, не сводя взгляда с того, кто лежал в постели, облизывая пересохшие губы, тихонько пела песню на стихи, написанные ее мужем:
  
  Ты лети, мой соловей,
  Хоть за тридевять земель,
  Хоть за синие моря,
  На чужие берега;
  
  Но муж уже не отвечал ей, и, как бы крепко она ни сжимала его руку, та была холодной: перед рассветом муж умер, оставив ее вдовой. Это случилось 14 января 1831 года. Поэт умер, не приходя в сознание, шепча в горячечном бреду одно и то же: "Сонечка, на что ты сделала это?!" В доме торопливо разобрали нарядно украшенную елку. Завесили черным кружевом зеркала. Зажгли свечи. Кто - то в суматохе открыл створку окна. Порывом ледяного ветра свечу задуло. На секунду все погасло во мраке. И тут послышалось пение: София Михайловна не отходившая последние дни от постели мужа, заливаясь слезами и гладя его похолодевшие руки, бархатным контральто пыталась вывести первые строки романса:
  
  "Соловей мой, соловей!
  Ты куда, куда летишь?
  Где ж всю ночку пропоешь?.."
  
   Голос сорвался на самой высокой ноте. Смолк. Ответом скорбному пению была только пронзительная безмятежность. Соловей уже не мог откликаться. Его трель звучала в другом мире.
  
  P. S. Спустя несколько месяцев после смерти Дельвига, баронесса София Михайловна Дельвиг вышла замуж за брата поэта Боратынского - Сергея Абрамовича. Он и был тем поклонником, которого застал в своем доме в запоздалый час барон Дельвиг. Всю свою существование София Михайловна не могла сдержать слез, слыша первые такты "Соловья". В доме Боратынских - в усадьбе Мураново, тот самый романс никогда не исполнялся. София Михайловна считала, что незачем ворошить призрак прошлой жизни и смешивать с настоящей. Возможно, она была права....
  
  
  Смерть Дельвига была воспринята его многочисленными друзьями как тяжёлая утрата. Особенно глубоко переживал ее Пушкин. "Вот первая смерть, мною оплаканная. Карамзин под конец был мне чужд, я глубоко сожалел о нем как русский, но никто на свете не был мне ближе Дельвига, - писал он под впечатлением понесённой потери. - Без него мы точно осиротели. Смерть Дельвига нагоняет на меня тоску. Помимо прекрасного таланта, то была отлично устроенная голова и душа незаурядного закала. Он был лучшим из нас". Пушкин не разбрасывал слов понапрасну. И если сказал: "Он был лучшим из нас", то это истинно так. Похоронили Дельвига на Волковском православном кладбище. Через сто лет, когда на территории Волковского кладбища стали создавать мемориальный некрополь Литераторские мостки, памятник Дельвигу был разрушен. По словам основателя музея-некрополя Н.В. Успенского, в 1934 году "памятник преступно был сломан по почину рабочих, производящих уборку бесхозных памятников и заинтересованных в скорости и мерности укладки материала в кубометры, по количеству которых оплачивается их наряд". В том же году, к 135-летию со дня рождения А.С. Пушкина, прах его лицейского товарища был перенесен в Некрополь мастеров искусств (Тихвинское кладбище Александро-Невской лавры). Захоронение находится рядом с могилами Н.М. Карамзина и В.А. Жуковского.
  
  
  
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  
  В поэзии Дельвиг является одним из лучших представителей "пушкинской плеяды". Талант его невелик, и писал он мало, хотя в весьма разнообразных родах оды, элегии, песни, идиллии, послания, личная лирика. Он был едва ли не первым насадителем в русской поэзии трудной формы сонета. По натуре Дельвиг был безмятежный созерцатель; Пушкин любил его за "детскую ясность" души и трунил над его спокойствием и солидностью, говоря, что он "родился женатым". Основной тон его поэзии - идиллический; его любимые темы - лень, покой, тишина; его занимали антологические мотивы, дальше которых не шел его чисто внешний "эллинизм". Немец по происхождению, Дельвиг, однако, за свои симпатии к народной русской поэзии и талантливые подражания народной песне может быть назван одним из первых русских поэтов-народников, правда, не без примеси немецкой сентиментальности и романтической меланхолии. "Идиллии Дельвига для меня удивительны, - писал Пушкин, - какую силу воображения должно иметь, чтобы так совершенно перенестись из XIX столетия в золотой век, и какое необыкновенное чутье изящного, чтобы так угадать греческую поэзию сквозь латинские подражания и немецкие переводы". Этот отзыв не лишен дружеского преувеличения, но идиллии - действительно лучшая часть поэтического наследия Дельвига.
  
  СОЛОВЕЙ
  Соловей мой, соловей,
  Голосистый соловей!
  Ты куда, куда летишь,
  Где всю ночку пропоешь?
  Соловей мой, соловей,
  Голосистый соловей!
  
  Кто-то, бедная, как я,
  Ночь прослушает тебя,
  Не смыкаючи очей,
  Утопаючи в слезах?
  Соловей мой, соловей,
  Голосистый соловей!
  
  Побывай во всех странах,
  В деревнях и городах:
  Не найти тебе нигде
  Горемычнее меня.
  Соловей мой, соловей,
  Голосистый соловей!
   ГАВРИЛА ДЕРЖАВИН
  
   (1743-1816)
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
  Гавриил Романович Державин - русский поэт и драматург эпохи Просвещения. Он также являлся государственным деятелем, сенатором и тайным советником. Писатель родился 3 (14) июля 1743 года в Казанской губернии в обедневшей дворянской семье. Детство провел в родовом имении в селе Сокуры под Казанью. В 1759 году был отправлен на обучение в одну из казанских гимназий. За успехи в области геометрии был зачислен в Инженерный корпус в Петербурге. Однако по случайно ошибке в 1762 году был вынужден пойти служить солдатом в Преображенский полк. Особых успехов на новом поприще не имел. Лишь в 1772 году был произведен в прапорщики, а в 1777 году был отправлен в отставку.
  
  После ухода в отставку по протекции Вяземского, писатель поступил на службу в Сенат. А через год женился на 16-летней Екатерина Бастадион. Первые серьезные работы Державина относятся именно к этому периоду, хотя заниматься сочинительством он начал ещё в гимназии. Широкая известность пришла в 1783 году с появлением оды "Фелица". В своих произведениях писатель старался придерживаться классицизма. Позже появились произведения "Бог", "Вельможа", "Осень во время осады Очакова", "Водопад" и другие. Державин первым в русской литературе стал использовать прием "образной звукозаписи", то есть создание определенных художественных образов при слушании или чтении произведения.
  
  После ошеломительного успеха в литературной сфере, у писателя стремительно пошла в гору и статская карьера. Его назначали губернатором Олонецкой губернии, затем Тамбовской. В 1791 году был секретарем, а позже и тайным советником императрицы Екатерины II. С 1802 года по 1803 был назначен Министром юстиции страны. В октябре 1803 года был освобождено от всех государственных постов и отправлен в отставку. В последние годы жизни писатель жил в своем имении в Новгородской губернии и занимался литературной деятельностью. Умер поэт в июле 1816 года.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Державин был потомком золотоордынского мурзы Багрима, который перешел на службу русскому престолу еще в XV веке, был крещен, служил Василию Темному. Прозвище имел "Держава" - отсюда и фамилия.
  
  * Гавриил Державин служил трем царям. Был обласкан властью и гоним ею. Знал, что такое бедность и что такое богатство. Александр Сергеевич Пушкин писал о нем так: "Державин, бич вельмож, при звуке грозной лиры, их горделивые разоблачал кумиры".
  
  * Слава и августейшая милость свалились на голову Державина, когда в 1783 г. новый журнал "Собеседник любителей российского слова" открылся его одой "Фелица". Императрица Екатерина несколько раз перечитывала оду. "Как дура, плачу", - сказала она своей подруге Дашковой. Автору оды были посланы золотая табакерка и 500 червонцев в ней.
  ...А друзья Державина боялись, что Екатерина прогневается на некоторые вольности. Однако она не заметила, что в оде никакой иронии. Державин соединил в ней два жанра. Явление это было поистине революционным для литературы эпохи классицизма, ведь ода и сатира принадлежали к разным "штилям".
  
  * Стихи не раз ставили карьеру Державина под удар. Так, однажды императрица лично запретила печатать его оду "Властителям и Судиям".
  
  * Служба Державина в Сенате была непродолжительна. По одним данным, у него очень скоро осложнились отношения с генерал-прокурором Вяземским, который очень хотел, чтобы Державин женился на его родственнице. Евгений Евтушенко, автор рубрики "В начале было слово" в "Российской газете", называет еще одну причину. Екатерина хотела, чтобы Державин всю жизнь писал вариации оды "Фелица", но у него это не получалось. Есть версия, что виной всему - неуживчивый характер Державина. В большой статье, которую мы нашли в Интернете, подробно рассказывается еще об одной причине - чисто служебной.
   В Сенате нужно было составлять роспись доходов и расходов на новый, 1784 год. Вяземскому хотелось, "чтобы нового расписания и табели не сочинять", а довольствоваться расписанием и табелью прошлого года. Между тем только что оконченная сенаторская ревизия (проверка деятельности госаппарата) показала, что доходы государства значительно возросли сравнительно с предыдущим годом. Державин указал на незаконность желания генерал-прокурора. Опираясь на букву закона, настоял на составлении новой росписи. Это был первый случай открытой борьбы Державина "за правду", приведший поэта к горькому убеждению, что "нельзя там ему ужиться, где не любят правды". В это время им были написаны стихи - эпиграмма:
  
  Осёл останется ослом,
  Хоть ты осыпь его звездами,
  Где должно действовать умом,
  Он только хлопает ушами.
  
  После этого случая в феврале 1784 г. он должен был выйти в отставку.
  
  * Имя Г. Р. Державина присвоено Тамбовскому государственному университету.
  
  *Одна из улиц Тамбова носит название Державинской в честь Г. Р. Державина.
  
  *В честь Державина назван кратер на Меркурии.
  
  *В Великом Новгороде на Памятнике "1000-летие России" среди 129 фигур самых выдающихся личностей в российской истории (на 1862 год) есть фигура Г. Р. Державина.
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
  При Александре первом, в 1802 году, его назначили министром юстиции, но, не поладив с царём, он вышел в отставку.
   Последние годы Державин жил на покое - зимой в Петербурге, в собственном особняке на Фонтанке, летом в имении Званка, на Волхове, вблизи столицы. Теперь всё свободное время Державин посвящал поэзии и любимым друзьям.
   Незадолго до смерти Державину суждено было услышать стихи юного Пушкина. Случилось это 8 января 1815 года. На публичный экзамен в Царскосельский лицей в качестве самого дорогого гостя был приглашён Державин. Лицеист Пушкин читал "Воспоминания в Царском Селе". Державин будто помолодел на глазах у всех, так был он взволнован талантливыми стихами. Растроганный, он хотел обнять юношу, в котором почувствовал истинного поэта, но Пушкин, потрясённый встречей, убежал. Судьба подарила Державину случай благословить своего наследника. Пушкин это помнил всегда: в лирическом отступлении восьмой главы "Евгения Онегина" он писал: "Старик Державин нас заметил и, в гроб сходя, благословил".
   Скончался Державин в ночь на 21 июля 1816 года в деревне Званка. Его смерть, основываясь на биографических разысканиях Я. К. Грота, описал русский поэт Владислав Ходасевич:
   "Ночью на 5 июля случились у него лёгкие спазмы в груди, после которых сделался жар и пульс участился. День прошёл как обычно. Только уже под вечер, раскладывая пасьянс, Державин вдруг изменился в лице, лёг на спину и стал тереть себе грудь. От боли он громко стонал, но затем успокоился и уснул. Вечером за бостоном его стали уговаривать ехать в Петербург, к известному доктору Роману Ивановичу Симпсону. Но он наотрез объявил, что ни в коем случае не поедет, а пошлёт только подробное описание болезни с запросом, как поступать и что делать.
   Он, однако ж, не написал и письма, потому что два дня чувствовал себя отменно, гулял, работал и в кабинете слушал Парашино чтение, жаловался, что понапрасну его морят голодом.
   8 -го числа заказал он себе к ужину уху, ждал её с нетерпением и съел две тарелки. Немного спустя ему сделалось дурно. Побежали за Максимом Фомичём. Державин прошёл в кабинет, разделся и лёг на диван. Призвав Аврамова, стал ему диктовать письмо в Петербург, к молодому Капнисту. Далее собственной рукой приписал он: "Кланяйся всем. Покорнейший ваш Державин". И ещё велел сделать приписку: "Пожалуй, доставь немедленно приложенную записочку Петру Ивановичу Соколову".
   После диктовки начались у него сильные боли. Он стонал и по временам приговаривал:
   - Ох, тяжело! ох тошно!... Господи, помоги мне грешному... Не знал, что будет так тяжело; так надо! Господи, помилуй меня, прости меня!.. Так надо, так надо!
   Так он долго стонал и жаловался, порой с укоризною прибавляя ещё одно слово, которое относилось, должно быть, к съеденной ухе:
   - Не послушался!
   Однако и эта боль миновалась, он перестал стонать, приободрился
   - Вы отужинали? - спросил он, - больно мне, что всех вас так взбудоражил; без меня давно бы спали.
   Тут опять поднялся разговор о поездке в Петербург. Державин противился, но потом уступил и часов в одиннадцать приказал Аврамову сделать второй постскриптум: " После сего часу в десятом вечера я почувствовал настоящую лихорадку а в постелю ложившись напьюсь бузины; завтра же тятенька думает, коль скоро лучше того не будет, то ехать в Петербург".
   В самом деле, напился он бузины и перешёл из кабинета в спальню. Там вскоре страдания возобновились, и через несколько времени Аврамов уже продолжал письмо от своего имени:
   " В постели после бузины сделался жар и бред Наконец, Дарья Алексеевна приказала вам написать, что они решились завтрашний день ехать в Петербург; если же Бог даст дяденьке облегчение и они во вторник в Петербург не будут, то тятенька просит прислать нарочного сюда на Званку с подробным наставлением Романа Ивановича Симпсона. Ваш покорнейший слуга Евстафий Аврамов".
   Но странному письму и на этом не суждено было кончиться. Державин лежал без памяти, Дарья Алексеевна велела сделать ещё одну приписку:
   "Р.S. Тётенька ещё приказала вам написать, что дяденьке не лучше, и просят вас, чтобы вы или из братцев ваших, по получении сего письма, поспешили приехать на Званку как можно скорее".
   В исходе второго часа когда Дарья Алексеевна удалилась на время и в спальне остались только Параша с доктором (который совсем растерялся и не знал, что делать). Державин вдруг захрипел, перестал стонать, и всё смолкло. Параша долго прислушивалась, не издаст ли он ещё вздоха. Действительно, вскоре он приподнялся и глубоко протяжно вздохнул. Опять наступила тишина, и Параша спросила:
   - Дышит ли он ещё?
   - Посмотрите сами, - ответил Максим Фомич и протянул ей руку Державина. Пульса не было. Параша приблизила губы к губам его и уже не почувствовала дыхания".
   Державин скончался в 1816 году в своём доме в имении "Званка". Гроб с телом покойного на барже по Волхову отправился в своё последнее пристанище. Во время Великой Отечественной войны монастырь был разрушен. Пострадала и могила Державина. В 1959 году состоялось перезахоронение останков поэта и его жены в Новгородском Детинце. В 1993 году, в связи с 250-летием поэта, его останки были возвращены в Хутынский монастырь.
  (в семи верстах от Новгорода).
  Детей у Державина не было ни от первого, ни от второго брака.
  В июле 2004 г. Варлаамо - Хутынский монастырь посетил президент России Владимир Путин. Он осмотрел церковь, а затем посетил могилу Гавриила Романовича Державина. Глава государства поставил свечку к могиле поэта.
  
  
  Варлаамо - Хутынский монастырь В.В. Путин у могилы поэта
  
  ПАМЯТНИК
  
  Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный,
  Металлов тверже он и выше пирамид;
  Ни вихрь его, ни гром не сломит быстротечный,
  И времени полет его не сокрушит.
  
  Так!- весь я не умру, но часть меня большая,
  От тлена убежав, по смерти станет жить,
  И слава возрастет моя, не увядая,
  Доколь славянов род Вселенна будет чтить.
  
  Слух пройдет обо мне от Белых вод до Черных,
  Где Волга, Дон, Нева, с Рифея льет Урал;
  Всяк будет помнить то в народах неисчетных,
  Как из безвестности я тем известен стал,
  
  Что первый я дерзнул в забавном русском слоге
  О добродетелях Фелицы возгласить,
  В сердечной простоте беседовать о Боге
  И истину царям с улыбкой говорить.
  
  О муза! возгордись заслугой справедливой,
  И презрит кто тебя, сама тех презирай;
  Непринужденною рукой неторопливой
  Чело твое зарей бессмертия венчай.
  
   СЕРГЕЙ ЕСЕНИН
  
   (1895-1925)
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Русский советский поэт Сергей Александрович Есенин родился 3 октября (21 сентября) 1895 г в селе Константинове, Рязанской губернии (ныне Есенино Рязанской области) в зажиточной крестьянской семье. Его отец, Александр Никитич, вышел из крестьянского сословия, перебрался в Москву и стал приказчиком купца. Мать, Татьяна Федоровна Титова, также уходила в город на заработки. С малолетства воспитывался у деда по матери, человека предприимчивого и зажиточного, знатока церковных книг. Окончил четырехклассное сельское училище, затем церковно-учительскую школу в Спас-Клепиках. После окончания школы в 1912 году поэт переехал в Москву, где служил у купца его отец. Работал в книжном магазине, затем поступил в типографию товарищества И. Сытина - это давало будущему поэту возможность читать различные книги.
   В Москве Есенин посещал Суриковский литературно-музыкальный кружок, опекавший талантливых выходцев из народа, на собраниях которого читал свои стихи.
   В 1913 г. поступает учиться на историко - философское отделение Московского городского народного университета. В этом же году Есенин вступил в гражданский брак с Анной Изрядновой, которая в конце 1914 г. родила сына Юрия.
   Впервые стихи Есенина появились в московских журналах в 1914 году. В 1915 году он едет в Петроград, знакомится там с А. Блоком, С. Городецким, Н. Клюевым и другими поэтами. Восторженно принятый литературной средой тогдашней столицы как посланец русской деревни, русских полей, Есенин быстро приобрел громкую славу. В 1916 году вышел первый сборник его стихов - "Радуница".
   Это была пора стремительного духовного роста и совершенствования мастерства поэта. Короткое время Есенин служил в царской армии. Сотрудничал в эсеровских изданиях, напечатав в них поэмы "Преображение", "Октоих", "Инония".
   В марте 1918 года поэт снова поселился в Москве, где выступал как один из основателей группы имажинистов. Меньше чем через год, в апреле 1918 г Есенин перебирается в Москву, ставшую литературным центром России. В мае выходит в свет второй поэтический сборник Есенина "Голубень" со стихами 1915-1916 гг. В декабре поэт становится членом московского профессионального Союза писателей. В Москве же он знакомится с А. Мариенгофом и В. Шершеневичем. Результатом этого явилось создание "Ордена имажинистов", в который вошли также Рюрик Ивнев, Г. Якулов и Б. Эрдман. Есенин активно участвует в издаваемых "Орденом" коллективных сборниках, в организации имажинистского издательства. В этот период вышло несколько сборников стихов поэта - "Трерядница", "Исповедь хулигана" (1921), "Стихи скандалиста" (1923), "Москва кабацкая" (1924), поэма "Пугачев". Не только Есенин имажинизму, но и имажинизм Есенину дал немало - как в образном плане, так и в отношении рифм и ритма.
   Осенью 1921 г. в мастерской Г. Якулова Есенин познакомился с известной американской танцовщицей Айседорой Дункан, которая в мае следующего года стала его женой.
   После свадьбы Есенин с Дункан уехали в Европу, а осенью прибыли в Америку. Возвратился поэт в Россию только в августе 1923 г. В газете "Известия" были опубликованы очерки Есенина об Америке "Железный Миргород".
   В августе 1924 г. творческие разногласия и личностные мотивы (ссора с Мариенгофом) побудили Есенина порвать с имажинизмом.
   Осенью поэт вновь отправляется в путешествие - в Закавказье. Впечатления от этой поездки отражены в сборнике стихов "Персидские мотивы" (1925). Последний год жизни Есенина (была еще одна неудачная женитьба - на внучке Л. Толстого Софье) прошел в болезнях, метаниях, пьянстве.
  23 декабря 1925 г. он "сбежал" из Москвы в Ленинград, где остановился в Љ 5 гостиницы "Англетер".
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ С. ЕСЕНИНА
  
  * "С бухты-барахты не след идти в русскую литературу, - поучал он своего друга и соратника по имажинизму Анатолия Мариенгофа. - Искусную надо вести игру и тончайшую политику. Трудно тебе будет, Толя, в лаковых ботиночках и с проборчиком волосок к волоску. Как можно без поэтической рассеянности? Разве витают под облаками в брючках из-под утюга? Кто этому поверит? Вот смотри - Белый. И волос уже седой, и лысина величиной с Вольфовского однотомного Пушкина, а перед кухаркой своей, что исподники ему стирает, и то вдохновенным ходит. А еще очень не вредно прикинуться дурачком. Шибко у нас дурачка любят... Каждому надо доставить свое удовольствие. Знаешь, как я на Парнас восходил?.. Тут, брат, дело надо было вести хитро. Пусть, думаю, каждый считает: я его в русскую литературу ввел. Им приятно, а мне наплевать. Городецкий ввел? Ввел. Клюев ввел? Ввел... Знаешь, и сапог-то я никогда в жизни рыжих таких не носил, и поддевки такой задрипанной, в какой перед ними предстал. Говорил им, что еду бочки в Ригу катать. Жрать, мол, нечего. А в Петербург - на денек, на два, пока партия моя грузчиков подберется. А какие там бочки - за мировой славой в Санкт-Петербург приехал, за бронзовым монументом... Ну, а потом таскали меня недели три по салонам - похабные частушки распевать под тальянку. Для виду спервоначалу стишки попросят. Прочту два-три - в кулак прячут позевотину, а вот похабщину хоть всю ночь зажаривай..."
  
  * "Сходство Есенина с кустарной игрушкой производило на присутствующих неуместно-маскарадное впечатление..." - вспоминали современники, но ко времени, когда он уже достиг небольшой локальной известности и признания, маскарадом можно было пренебречь. Поэт одевался по последней американской моде, а вскоре вообще приобрел себе самый что ни на есть буржуазный цилиндр. В пролетарской России это так поражало умы обывателей, что милиционеры на улице все время требовали предъявить документы.
  
  * Неудивительно, что Есенин очень стеснялся визитов своих деревенских родственников. Денег в деревню посылал мало, скупо, всегда при этом злясь и ворча. Никогда - по своему желанию, а только после настойчивых писем, жалоб и уговоров. Иногда из деревни приезжал отец. Робко говорил про нужду, недороды, про плохую картошку и сгнившее сено. Крутил реденькую конопляную бороденку и вытирал грязной тряпицей слезящиеся красные глаза. Есенин слушал речи отца недоверчиво, сердился: "Знать вы там ничего не желаете, а я вам, что мошна: сдохну - поплачете о мошне, а не по мне". В конце концов, Есенин все же давал денег, чтобы только поскорей выпроводить старика из Москвы: вдруг увидит кто! Долго не мог решить, как быть с сестрами - брать в Москву учиться или нет. Потом решил, что не стоит: к его цилиндру, смокингу и черной крылатке никак не шли зипуны и ситцевые платки сестер.
  
  * Однажды поэту представился очень удобный случай, чтобы мгновенно завоевать популярность. К счастью, он им не воспользовался. Судьба свела его с молодой дочерью
  прославленного в ту пору Шаляпина. "Слушай, Толя, - говорил он после Мариенгофу, - а ведь как бы здорово получилось: Есенин и Шаляпина... А? Жениться, что ли?.."
  
  * Первой женой Есенина стала Зинаида Райх. У них сразу родилась дочь, но чем дальше - тем больше ширилось непонимание. В конце концов, поэт заявил, что снова влюблен, и жене с дочерью пришлось уехать в провинцию. От Райх у Есенина родился и второй ребенок - сын. Но поэт отказался даже взглянуть на него: "Не пойду. Не желаю. Нечего и незачем мне смотреть".
  - Скажите Сереже, что я еду с Костей. Он его не видал. Пусть зайдет, взглянет. Если не хочет со мной встречаться, могу выйти из купе.
  После долгих уговоров Есенин согласился посмотреть на сына. Увидев, тут же брезгливо поморщился: "Фу! Черный!.. Есенины черные не бывают..." Больше они не встречались.
  
  * Однажды театральный режиссер Мейерхольд сказал Есенину:
  - Знаешь, Сережа, я ведь в твою жену влюблен... В Зинаиду Николаевну... Если поженимся, сердиться на меня не будешь?..
  Есенин шутливо поклонился Мейерхольду в ноги:
  - Возьми ее, сделай милость... По гроб тебе благодарен буду.
  На том и порешили.
  
  * Пресловутое есенинское хулиганство - главным образом изобретение литературной критики, а затем уже читателей и толпы. Поэт впоследствии просто вынужден был следовать придуманному образу, поскольку чувствовал его притягательность. Критика надоумила Есенина создать свою хулиганскую биографию, пронести себя хулиганом в поэзии и в жизни. Однажды кто-то написал оскорбительную заметку, назвав его стихи "литературным хулиганством", но поэт не обиделся, а тут же сочинил: "Плюйся, ветер, охапками листьев, я такой же, как ты, хулиган". Стихотворение пользовалось огромным успехом у публики, и Есенин совершенно трезво и холодно решил, что это очень удачный рекламный ход. Маска становилась для него лицом, а лицо - маской. Вскоре появилась поэма "Исповедь хулигана", за нею книга того же названия и вслед, через некоторые промежутки - "Москва кабацкая", "Любовь хулигана" и т. д. во всевозможных вариациях.
  
  * Позже Есенин настолько вжился в роль, что уже не мог вести себя прилично. Часто его экзотическое поведение вызывало восторг, как в случае с его возлюбленной Айседорой Дункан. "Ruska lubow!" - воскликнула она, когда Есенин оттолкнул ее неожиданно грубо. Впоследствии он стал ее господином, ее повелителем. Она, как собака, целовала руку, которую он заносил для удара, и глаза, в которых чаще, чем любовь, горела ненависть к ней.
  
  * Но бывали и крайне неприятные эпизоды. Однажды он, не дочитав стихотворения, схватил со стола тяжелую пивную кружку и опустил ее на голову своего приятеля. Повод был такой ничтожный, что его никто не помнит. Обливающегося кровью, с рассеченной головой этого человека увезли в больницу. У кого-то вырвалось:
  - А вдруг умрет?
  Есенин сказал:
  - Меньше будет одной собакой!
  
  * Художник Юрий Анненков вспоминает, как встретил Есенина в ресторане "Альгамбра".
  - В горы! Хочу в горы! - кричал ему пьяный поэт. - Вершин! Грузиночек! Курочек! Цыплят!.. Айда, сволочь, в горы?!
   Притерпевшийся Анненков не обижался, и друзья заказывали "пробку": так они называли бутылку вина, потому что, как только она пустела - тут же билась вдребезги, а "в живых" оставалась лишь пробка. "Я памятник себе воздвиг из пробок, из пробок вылаканных вин!" - тут же написал Есенин.
  
  * В самый разгар застолья поэт принялся ругать без запинки так называемый "Малый матерный загиб" Петра Великого (37 слов), с его диковинным "ежом косматым, против шерсти волосатым", а затем - "Большой загиб", состоящий из 260 слов, который, кроме Есенина, знал только "советский граф" и крупнейший специалист по петровской эпохе Алексей Толстой. "Настоящее художественное творчество начинается тогда, когда художник приступает к битью стекол, - писал Анненков в оправдание Есенина. - Вийона, Микеланджело, Челлини, Шекспира, Мольера, Рембрандта, Пушкина, Верлена, Бодлера, Достоевского и всех подобных - можно ли причислить к людям, соответствующим правилам хорошего тона?"
  
  * Есенин обладал прекрасным вкусом. Многие стремились прочесть ему свои стихи. Вспоминают историю о приват-доценте Московского университета Шварце, человеке больших знаний, тонкой культуры и своеобразной мысли. Двенадцать лет он писал свое "Евангелие от Иуды" и, наконец, рассчитывая на громкий успех, решил прочесть его имажинистам. После чтения Есенин дружески положил Шварцу руку на колено:
   - А знаете, Шварц, ерунда-а-а!.. Такой вы смелый человек, а перед Иисусом словно институтка. Помните, как у апостола сказано: "Вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам"? Вот бы и валяли. Образ - то какой можно было закатить! А то развел патоку... да еще "от Иуды".
   Той же ночью Шварц отравился.
  
  *Мариенгоф вспоминает свою последнюю встречу с Есениным в психиатрической больнице.
  
  - Мне здесь очень хорошо... - говорил поэт. - Только немного раздражает, что день и ночь горит синенькая лампочка... Знаешь, заворачиваюсь по уши в одеяло... лезу головой под подушку... и еще - не позволяют закрывать дверь... все боятся, что покончу самоубийством.
   По коридору шла очень красивая девушка. Голубые, большие глаза и необычайные волосы, золотые, как мед.
  - Здесь все хотят умереть... эта Офелия вешалась на своих волосах.
  Потом Есенин повел в приемный зал. Показывал цепи и кандалы, в которые некогда заковывали больных, рисунки, вышивки и крашеную скульптуру из воска и хлебного мякиша.
  - Смотри, картина Врубеля... он тоже был здесь...
  Есенин улыбнулся.
  - Только ты не думай - это не сумасшедший дом... сумасшедший дом у нас по соседству. Вон то здание!
  Сквозь белую снежную листву декабрьского парка весело смотрели освещенные стекла гостеприимного помещичьего дома.
  
  * 31 декабря 1925 года на Ваганьковском кладбище в Москве вырос маленький есенинский холмик.
  
  "Поэт погиб потому, что был несроден революции, - писал в "Правде" Лев Троцкий. - Но во имя будущего она навсегда усыновит его..." Ну, что же, у каждого свои взгляды на поэзию. К счастью, время всех рассудило, и все поставило на свои места.
  
   ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
  
  Днём накануне смерти Есенин написал прощальное стихотворение:
  
  До свиданья, друг мой, до свиданья,
  Милый мой, ты у меня в груди,
  Предназначенное расставанье
   Обещает встречу впереди.
  
   До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
  Не грусти и не печаль бровей,
  В этой жизни умереть не ново,
  Но и жить, конечно, не новей.
  
  Есенин передал это стихотворение своему ленинградскому другу, поэту Вольфу Эрлиху, который вспоминал:
   "Есенин нагибается к столу, вырывает из блокнота листок, показывает издали: стихи. Говорит, складывая листок вчетвером и кладя его в карман моего пиджака: "Тебе". Устинова (приятельница Эрлиха) хочет прочесть. "Нет, ты подожди, останется один - прочитает..." Простились. С Невского я вернулся вторично: забыл портфель. Есенин сидел спокойный, без пиджака, накинув шубу, и просматривал старые стихи. На столе была развёрнута папка. Простились вторично".
   Стихотворение осталось в кармане у Эрлиха, но прочитал он его только на следующий день, когда Есенина уже не было в живых.
   Утром 28 декабря 1925 года поэта нашли повесившимся в номере ленинградской гостиницы "Англетер". Был вызван участковый, и на свет появился первый документ, связанный со смертью Есенина.
  
   АКТ
  
  28 декабря 1925 года составлен настоящий акт мною, уч. надзирателем 2-ого от. Л.Г.М. Н. Горбовым в присутствии управляющего гостиницей Интернационал тов. Назарова В. Мих. о повесившимся гражданине в номере гостиницы. Прибыв на место мною был обнаружен висевший на трубе центрального отопления мужчина в следующем виде, шея затянута была не мёртвой петлёй, а только правой стороны шеи, лицо обращено к трубе, и кистью правой руки захватила за трубу, труп висел под самым потолком и ноги были около 1, 5 м около места, где обнаружен повесившийся. Лежала опрокинутая тумба, и канделябр стоящий на ней лежал на полу. При снятии трупа с верёвки и при осмотре его было обнаружено на правой руке повыше локтя с ладонной стороны поре на левой руке на кисти царапины, под левым глазом синяк, одет в серые брюки, ночную рубашку, чёрные носки и чёрные лакированные туфли. По предъявленным документам повесившимся оказался Есенин Сергей Александрович, писатель, приехавший из Москвы 24 декабря 1925 года".
   За понятых под этим "Актом" расписались Всеволод Рождественский, П. Медведев, М. Фроман и В. Эрлих (все - литераторы).
   Друг Есенина поэт Иван Грузинов пишет о том, что в той же гостинице жил видный партиец, литературный функционер Георгий Устинов, который "Есенина просто обожал и как поэта, и как друга. Сергей стучался к нему перед тем, как повеситься. Георгия Устинова не оказалось дома. Если бы завязалась беседа, не завязалась бы петля, и не написалось бы несколько провинциальное предсмертное стихотворение".
   Смерть поэта потрясла современников. "Сотни людей спрашивали меня: " Почему он сделал это?" - пишет друг Есенина Анатолий Мариенгоф и в своих мемуарах пытается найти ответ на этот вопрос.
   " Где-то, когда-то мне довелось прочесть биографию шотландской принцессы 15 века. Если память не изменяет, её звали Маргаритой.
   Умирая, принцесса сказала:
   - Плевать на жизнь!
  Ей было девятнадцать лет. Никто не слышал последних слов Есенина. Да и вряд ли в унылом номере петербургской гостиницы "Англетер" в последнюю минуту он разговаривал с собой. Этой дурной театральной привычки я никогда не замечал за ним. Но с 1923 года, то есть после возвращения из свадебного заграничного путешествия (с Айседорой Дункан), весь смысл его существования был тот же, что и у шотландской принцессы:
   - Плевать на жизнь!.."
   "В последние месяцы своего трагического существования, - продолжает Мариенгоф, - Есенин бывал человеком не больше одного часа в сутки.
   От первой, утренней рюмки уже темнело его сознание. А за первой, как железное правило, шли - вторая, третья, четвёртая, пятая...
   Время от времени Есенина клали в больницу, где самые знаменитые врачи лечили его самыми новейшими способами. Они помогали так же мало, как и самые старейшие способы, которыми тоже пытались его лечить
   ...К концу 1925 года решение "уйти" стало у него маниакальным. Он ложился под колёса дачного поезда, пытался выброситься из окна, перерезать вену обломком стекла, заколоть себя кухонным ножом.
   А накануне Есенин был в гостях у Николая Клюева.
   Среди теплящихся лампадок читал стихи своему "старшему брату" в поэзии. Клюев сидел на некрашеной дубовой лавке под иконой Миколы Чудотворца.
   - Ну, как? - тихо спросил Есенин. - Стихи - то?
   Старший брат троекратно облобызал его:
   - Чувствительные, Серёженька, Чувствительные стишки. Их бы на веленевой бумаге напечатать, с виньеточками: амурчики, голубки, лиры. И в сафьян переплесть. Или в парчу, И чтоб с золотым обрезом, Для замоскворецких барышень... Помнишь, как Надсона-то переплетали? А потом Северянина Игоря, короля поэтов. Вот бы, Серёженька, и твои стихи переплесть так же.
   После этих слов Есенин заплакал.
   Это была его последняя встреча..."
  
  А выводы Мариенгофа таковы:
   "Есенинская трагедия чрезвычайно проста. Врачи это называли "клиникой" Он и сам в "Чёрном человеке" сказал откровенно:
   Осыпает мозги алкоголь.
   Вот проклятый алкоголь и осыпал мозги, осыпал жизнь".
  В 1990 году вокруг смерти Есенина развернулась очередная дискуссия. На этот раз на основе посмертных фотографий поэта, снятых в гостинице, во время судебно-медицинской экспертизы. На похоронах была поставлена под сомнение добровольность ухода его из жизни. На этих фотографиях, утверждает сторонница версии о насильственной смерти, видна " чёрная круглая пробоина, помимо раны на лбу. Иногда меня пытались уверить, что это просто гематома. Специалисты по судебно-медицинской экспертизе, к которым я обратилась, полагают, что это похоже на след от пули или удара".
   Другой адепт этой версии также ссылается на найденные в архивах фотографии, в частности, на такую, где "Есенин лежит на диване... волосы взлохмачены, верхняя губа опухшая, правая рука в окоченении повисла в воздухе. На ней следы пореза. И сколько я не всматривался в фотокарточку, признаков наступления смерти от удушения не видел. Не было высунутого изо рта языка, придающего лицу висельника страшное выражение Да, и удивлял сам факт, что труп положили на диван, ведь у повешенных ослабевают мышцы мочевого пузыря и другие мышцы".
   Вышеуказанные доводы опираются лишь на фотографии, которые, как известно, могли быть отретушированы. Пока не найдены негативы, доводы эти будут оставаться достаточно сомнительными.
  Кроме того, есть свидетельства людей, видевших Есенина после смерти. Так Иван Грузинов писал о похоронах поэта: " В гробу лежало чужое лицо. Всегда пышные кудри были зачёсаны гладко назад. Это делало лицо чужим и парикмахерским. Исчезло всё озарявшее выражение. А лицо мы помним не по его чертам, а по выражению глаз и губ.
   Я стоял в голове: были видны плохо замазанные ссадины на лице. Это Серёжа бился о паровое отопление, уже вися".
   Впрочем, сторонники версии о насильственной смерти выискивают и иные доказательства.
   Итак, спор продолжается.
  
  Литература
  
   Мой век, мои друзья и подруги. Воспоминания Мариенгофа, Шершеневича, Грузинова. М. , 1990.
  Россия молодая. 1990. Љ 8
   Московский литератор. 1990. 13 апреля. С.2.
  Хроники Харона. Александр Лаврин. Московский рабочий. 1993 г.
  
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  
  Да, спор продолжается. В газетах и журналах периодически появляются всё новые и новые статьи о предполагаемой насильственной смерти Сергея Есенина. Вот одна из таких статей.
  
  Убийство Сергея Есенина
  "Мир новостей" продолжает публикацию сенсационных подробностей гибели Сергея Есенина. До сих пор официального расследования в рамках уголовного дела по факту смерти поэта не проводилось. Есть ли доказательства убийства? Попробуем ответить на этот вопрос. Однако окончательное слово за Генпрокуратурой РФ. Россия имеет право узнать подлинные обстоятельства гибели ее величайшего поэта.
  
   В момент гибели Есенина в Москве шел XIV съезд ВКП(б). Не только судьба страны, но и судьба поэта решалась на этом драматическом съезде. Есенин попал в политический треугольник: Троцкий-Киров-Зиновьев. Троцкий имел все основания не любить поэта и как человека, дерзко отказавшегося сотрудничать с ним, и как автора поэмы "Страна негодяев". Достаточный ли это мотив для приказа о физическом устранении поэта? Положение самого Троцкого было непрочным: у страны победившей революции не могло быть двух лидеров. Есенину покровительствовал не менее могущественный Киров, за которым стоял набиравший силу Сталин. На съезде Зиновьев и Каменев дали бой Сталину и потерпели поражение. На их место был назначен Киров. Именно в расчете на его покровительство и прибыл Есенин 24 декабря в Ленинград, где поэт ждал приезда Кирова. Но сторонники Зиновьева и Каменева, в частности, из числа пролетарских писателей, не собирались сдавать позиции.
   27 декабря 1925 года Сергей Есенин погиб. Съезд закончился 31 декабря. Потом Киров будет с горечью сожалеть о том, что не задержал на несколько месяцев Есенина в Баку. Но в те дни ему было не до Есенина. В стране делили власть. И борьба была жесткой. Одной из жертв которой и стал величайший поэт России. С Есениным расправились так быстро потому, что надо было успеть до приезда Кирова. На вопрос: "Как вы относитесь к версии, что именно Троцкий "заказал" Есенина?" - режиссер фильма "Дорогие мои! Хорошие!" Владимир Паршиков отвечает: "У Троцкого самого под ногами горело - Сталин шел во всю мощь. Гораздо сильнее можно воспринимать Зиновьева. Все происходило на XIV съезде". "Троцкий мог санкционировать убийство?" - уточняю я. Паршиков: "Мог. Но в физическом устранении больше были задействованы пролетарские литераторы, большинство из которых сотрудничали с "органами". Есенин представлял для них угрозу как литератор и общественный деятель".
   20 января 1925 года заведующий столом дознания Вергей на основании двух непрофессионально составленных актов Н. Горбова и А. Г. Гиляревского принял решение об отказе в возбуждении уголовного дела по пункту 5 статьи 4 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР - за отсутствием состава преступления. Один из них - акт Горбова - основан на лжесвидетельстве. Свидетели не видели погибшего в петле, однако подписали документ, в котором говорится о повешении. Акт составлен тоже с нарушениями законодательства, о которых сказано выше, к тому же должен был быть составлен не акт, а протокол. Другой - акт Гиляревского - составлен тоже с нарушением законодательства. Судмедэксперт должен был присутствовать на месте происшествия по вызову следователя. Он должен был произвести описание места происшествия в своем акте. В присутствии ассистентов зарегистрировать акт в специальном журнале, присвоив ему номер. Таким образом, отказ Вергея в возбуждении уголовного дела в рамках УК РСФСР 1923 года являлся незаконным. Никаких следственных действий в рамках законодательства не проведено до сих пор.
   В 90-х годах бывший старший следователь Эдуард Хлысталов провел частное расследование. По его данным, было составлено два акта, подписанных Гиляревским. Существует выписка о смерти С. А. Есенина, выданная 29 декабря 1925 года в столе ЗАГСа Московско-Нарвского совета. 29 декабря туда для получения свидетельства о смерти было представлено медицинское заключение Гиляревского под номером 1017. А не тот широко известный акт без номера, подписанный Гиляревским, но составленный не им, на основании которого было принято решение об отказе в возбуждении уголовного дела. Однако само - подлинное - заключение Гиляревского не найдено. Оно бы могло прояснить многое. Возможно, Гиляревский специально составил столь непрофессиональный акт, чтобы дать понять потомкам, что все дело сфальсифицировано. Поразительно, и то свидетельство о смерти Есенина Љ 1017 в ЗАГСе Ленинграда на руки выдали не родным поэта, а Вольфу Эрлиху.
   В 1927 году Сварог писал: "Мне кажется, этот Эрлих что-то ему подсыпал на ночь, ну... может быть, и не яд, но сильное снотворное. Не зря же он "забыл" свой портфель в номере Есенина. И домой он "спать" не ходил - с запиской Есенина в кармане. Он крутился не зря все время неподалеку, наверное, вся их компания сидела и выжидала свой час в соседних номерах. Обстановка была нервозная, в Москве шел съезд, в "Англетере" всю ночь ходили люди в кожанках. Есенина спешили убрать, поэтому все было так неуклюже и осталось много следов. Перепуганный дворник, который нес дрова и не вошел в номер, услышал, что происходит, кинулся звонить коменданту Назарову. А где теперь этот дворник? Сначала была "удавка" - правой рукой Есенин пытался ослабить ее, так рука и закоченела в судороге. Голова была на подлокотнике дивана, когда Есенина ударили выше переносицы рукояткой нагана. Потом его закатали в ковер и хотели спустить с балкона, за углом ждала машина. Легче было похитить. Но балконная дверь не открывалась достаточно широко, оставили труп у балкона, на холоде. Пили, курили, вся эта грязь осталась... Почему я думаю, что закатали в ковер? Когда рисовал, заметил множество мельчайших соринок на брюках и несколько в волосах... пытались выпрямить руку и полоснули бритвой "Жилетт" по сухожилию правой руки, эти порезы были видны... Сняли пиджак, помятый и порезанный, сунули ценные вещи в карманы и все потом унесли... Очень спешили... "Вешали" второпях, уже глубокой ночью, и это было непросто на вертикальном стояке. Когда разбежались, остался Эрлих, чтобы что-то проверить и подготовить для версии о самоубийстве...". Свидетельства Сварога в нарушении законодательства к делу не приобщили.
   К числу открытых врагов Есенина относится и Лев Сосновский, возглавивший травлю поэта в московских изданиях.
  
   В 1992 году была создана комиссия Всероссийского писательского Есенинского комитета по выяснению обстоятельств смерти поэта под председательством Ю. Л. Прокушева. Прокушевская комиссия обратилась за помощью в бюро Главной судебно-медицинской экспертизы Минздрава России и привлекла судмедэкспертов для работы. Несмотря на массу нарушений и неувязок официальной версии, по итогам работы прокушевской комиссии в 1993 году представители Генпрокуратуры РФ неофициально сделали вывод о соответствии дознания по смерти поэта С. А. Есенина действовавшему уголовно-процессуальному законодательству от 1923-го. Отметив все-таки "неполноту и низкое качество документов". И, признав отсутствие оснований для вывода об убийстве поэта и эксгумации его останков для проведения судебно-медицинского исследовании, дала заключение: "Постановление народного следователя 2-го отделения милиции г. Ленинграда от 23.01.26 о прекращении производства дознания по факту самоубийства С. А. Есенина является законным".
   На вопросы: "Как вы относитесь к компетентности комиссии Прокушева? Имели ли право сотрудники Генпрокуратуры, не возбуждая уголовного дела, давать подобное заключение?" - Владимир Паршиков отвечает: "В соответствии с выводами адвоката Виктора Фомина, ни один из экспертов этой комиссии не давал подписку о даче ложных заключений. То есть эти специалисты свою деятельность исполняли не как судмедэксперты в рамках официально заведенного уголовного дела. Соответствующей закону процедурой было бы заведение уголовного дела в рамках УК РФ и работа следователей и судмедэкспертов в соответствии с законодательством РФ. С признанием родных поэта потерпевшими".
   В конце 90-х С.П. Есенина, Э.А. Хлысталов и А.С. Прокопенко обратились в Генпрокуратуру с просьбой о возбуждении уголовного дела и были приняты А.В. Белоусовым - помощником Генпрокурора РФ Юрия Скуратова. Светлана Есенина говорит, что нашла у Белоусова понимание, и уголовное дело по факту гибели Сергея Есенина могло быть заведено. Пока этот вопрос решался, в апреле 1999 года сам Юрий Скуратов был отстранен от должности Генпрокурора, а в апреле 2000 года Советом Федерации был снят с нее.
   Светлана Есенина и другие заявители обратились в Генеральную прокуратуру. На их жалобу 28 января 2008 года последовал ответ, что "каких-либо вновь открывшихся обстоятельств, подлежащих проверке следственным путем, не обнаружено". Таким образом, Генпрокуратура в очередной раз показала нежелание заниматься этим делом.
   Однако за почти десять лет, прошедших с момента обращения к Юрию Скуратову, появились новые факты, ставящие под сомнение как законность выводов официальной версии, так и ее юридическое основание. Они собраны в резюме, подготовленном адвокатом Виктором Фоминым. В том числе удалось определить, что фотография с места преступления является зеркальной копией оригинала, а две идущие на расстоянии не более диаметра трубы отопления в номере располагались слева. Доказано, что при таком расположении глубокая впадина на лбу погибшего поэта не может быть объяснена соприкосновением с трубами. Она могла быть следствием удара тяжелым предметом. Свидетели, первыми попавшие в номер после гибели поэта, не упоминают о том, что в номере горел свет. Но Есенин не мог совершить самоубийство в темноте. Список фактов и нарушений законодательства в действиях официальных лиц в момент гибели Есенина - несколько десятков пунктов.
   В январе 2008 года будущий президент России Дмитрий Медведев назвал Россию "страной правового нигилизма".
   Светлана Есенина: "Я обращаюсь к президенту России с просьбой указать Генпрокуратуре РФ на необходимость соблюдения ею законности в установлении истины по делу гибели Есенина. Давно пора снять с него клеймо самоубийцы".
   Миллионы россиян считают, что пора, наконец, рассекретить связанные с гибелью Есенина документы из архивов ЦК КПСС И КГБ. Народ России имеет право узнать обстоятельства этой национальной трагедии.
  
   Виолетта Баша
  
  
  
  
  
  
  Гори, звезда моя, не падай...
  Гори, звезда моя, не падай.
  Роняй холодные лучи.
  Ведь за кладбищенской оградой
  Живое сердце не стучит.
  
  Ты светишь августом и рожью
  И наполняешь тишь полей
  Такой рыдалистою дрожью
  Неотлетевших журавлей.
  
  И, голову вздымая выше,
  Не то за рощей - за холмом
  Я снова чью-то песню слышу
  Про отчий край и отчий дом.
  
  И золотеющая осень,
  В березах убавляя сок,
  За всех, кого любил и бросил,
  Листвою плачет на песок.
  
  Я знаю, знаю. Скоро, скоро
  Ни по моей, ни чьей вине
  Под низким траурным забором
  Лежать придется так же мне.
  
  Погаснет ласковое пламя,
  И сердце превратится в прах.
  Друзья поставят серый камень
  С веселой надписью в стихах.
  
  Но, погребальной грусти внемля,
  Я для себя сложил бы так:
  Любил он родину и землю,
  Как любит пьяница кабак.
  
   ВАСИЛИЙ АНДРЕЕВИЧ ЖУКОВСКИЙ
  
   (1783-1852)
  
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
  Василий Андреевич Жуковский - русский поэт, основоположник романтизма в русской поэзии, переводчик, критик. Член Российской академии (1818), почётный член (1827) и впоследствии академик (1841) Петербургской Академии Наук, тайный советник (1841).
  
  Родился 29 января (9 февраля) 1783года в селе Мишенском Тульской губернии. Незаконнорождённый сын помещика Афанасия Ивановича Бунина и пленной турчанки Сальхи (в крещении - Елизаветы Дементьевны Турчаниновой), привезённой в 1770 крепостными Бунина, участниками русско-турецкой войны, из-под крепости Бендеры.
  
  Фамилию свою ребенок получил от жившего в имении бедного дворянина Андрея Ивановича Жуковского (ум. 1817), который по просьбе Бунина стал крёстным отцом ребёнка и затем его усыновил. Перед рождением будущего поэта семью Бунина постигло горе: из одиннадцати человек детей в короткое время умерло шестеро.
  
  Убитая горем Мария Григорьевна Бунина решила взять в свою семью новорождённого и воспитать его как родного сына. Усыновление не давало право на передачу дворянства, кроме того, по завещанию от отца сыну не досталось ничего.
  
  Для получения дворянства ребёнок был фиктивно зачислен на службу в Астраханский гусарский полк; получив звание прапорщика, которое давало право на личное дворянство, в 1789 шестилетний Жуковский был внесён в дворянскую родословную книгу Тульской губернии и получил грамоту на дворянское достоинство, которая позволила ему впоследствии получить образование в частном пансионе, затем в Тульском народном училище.
  
  В 1797 году 14-летний Жуковский поступил в московский благородный университетский пансион и учился в нём четыре года. На втором году пребывания Жуковского в пансионе среди товарищей его, в числе которых были Дмитрий Блудов, Дмитрий Дашков, Сергей Уваров, Александр и Андрей Тургеневы, возникло особое литературное общество - Собрание, с официально утверждённым уставом.
  
  Первым председателем его стал Жуковский. Там же он познакомился с директором пансиона Тургеневым Иваном Петровичем.
  
  Дебютом Жуковского в печати стали "Мысли при гробнице" (1797), написанные под впечатлением известия о смерти В. А. Юшковой. "Живо почувствовал я, - говорит 14-летний автор, - ничтожность всего подлунного; вселенная представилась мне гробом. Смерть! Лютая смерть! Когда утомится рука твоя, когда притупится лезвие страшной косы твоей?..".
  
  В 1802 Жуковский познакомился с Карамзиным, увлекшись сентиментализмом. В "Вестнике Европы" было напечатано его "Сельское кладбище" - вольный перевод элегии английского сентименталиста Грея. Стихотворение обратило на себя всеобщее внимание. В следующем году появилась повесть "Вадим Новгородский", написанная в подражание историческим повестям Карамзина.
  
  Начиная с 1805 поэтическая слава Жуковского быстро растет, достигая своего высшего расцвета в 1808-1812. Все это время Жуковский работал в "Вестнике Европы", а 1808-09 был его редактором.
  
  В 1808 появилась его "Людмила", переделка "Леноры" Г. А. Бюргера. С этой балладой в русскую литературу входило новое, совершенно особое содержание - романтизм. Жуковского захватило стремление уйти в даль средних веков, в давно исчезнувший мир сказаний и преданий. Успех "Людмилы" воодушевил Жуковского.
  
  В 1812 Жуковский поступил в ополчение. В лагере под Тарутином он написал "Певца во стане русских воинов", сразу доставившего ему несравненно большую известность, чем вся предшествовавшая его поэтическая деятельность. В тысяче списков произведение разошлось в армии и в России.
  
  В 1815 Жуковский стал одним из главных участников литературного общества "Арзамас", в шуточной форме ведшего упорную борьбу с консерватизмом классической поэзии.
  
  С 1816 Жуковский становится автором первого официального гимна России "Молитва русских". Это был перевод (правда, сильно измененный) текста английского гимна "God save the King". Музыка была также позаимствована у английского гимна (что в своё время сделали более 20 государств).
  
  В 1816 Жуковский стал чтецом при вдовствующей императрице Марии Фёдоровне.
  
  В 1817 он стал учителем русского языка принцессы Шарлотты - будущей императрицы Александры Фёдоровны, а осенью 1826 был назначен на должность "наставника" наследника престола, будущего императора Александра II.
  
  Жуковский был хорошо знаком с А. С. Пушкиным. После смертельного ранения, которое получил поэт 27 января (8 февраля) 1837 года, Жуковский неотлучно находился при умирающем.
  Эту обязанность разделил с ним врач Пушкина, лейб-медик императора Н. Ф. Арендт.
  
  Начиная с 1837 года Жуковский с наследником объездил центральную Россию и часть Сибири. В 1838-1839 годах он путешествовал с цесаревичем по Западной Европе. В Риме поэт особенно сблизился с Гоголем.
  
  В 1841, в связи с совершеннолетием наследника, Жуковский ушёл в отставку. В этом же году в Дюссельдорфе состоялось бракосочетание 58-летнего поэта с 20-летней Елизаветой Евграфовной Рейтерн (1821-1856), дочерью его давнишнего приятеля, живописца Е. Р. Рейтерна.
  
  Последние 12 лет жизни провёл в Германии, в кругу своих новых родных - сначала в Дюссельдорфе, позднее во Франкфурте-на-Майне, чуть не ежегодно собираясь побывать в России. Однако из-за болезненного состояния своей жены он так и не успел осуществить своего желания.
  
  В начале 1842 года поэт приступает к переводу "Одиссеи". В печати первый том "Одиссеи" вышел в 1848, второй - в 1849.
  
  Умер В. А Жуковский 12 (24) апреля 1852 года в Баден - Бадене. Тело поэта было перевезено в Россию и погребено в Петербурге на кладбище Александро-Невской лавры.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * В 1817 Жуковский стал учителем русского языка принцессы Шарлотты - будущей императрицы Александры Фёдоровны, а осенью 1826 был назначен на должность "наставника" наследника престола, будущего
  Императора Александра Второго.
  
  * В 1837 году Жуковский объездил с наследником Россию и часть Сибири.
  
  * В 1838-1839 годах Жуковский путешествовал с цесаревичем по Западной Европе.
  
  * Многие произведения Жуковского явились переводами и вольными переложениями, в том числе из И. В. Гёте, Ф. Шиллера, Дж. Байрона, В. Скотта
   * С Крыловым, известным баснописцем, однажды произошла история, над которой хохотала вся компания. В.А.Жуковский не удержался и поведал её друзьям: "...Императрица всегда желала познакомиться с Иваном Андреевичем, и Жуковский повёл его в полной форме библиотекаря императорской библиотеки в белых штанах и шёлковых чулках. Они вошли в приёмную. Дежурный камердинер уже доложил о них, как вдруг Крылов с ужасом сказал, что он пустил в штаны. Белые шёлковые чулки окрасились жёлтыми ручьями. Жуковский повёл его на чёрный дворик для окончания несвоевременной... "Ты, брат, вчера за ужином верно нажрался всякой дряни". Он повёл его в свою квартиру в Шепелевский дворец, там его вымыли, кое-как одели и повезли домой".
  * Благодаря учителю Василию Жуковскому у императора Николая Павловича с юмором всё было в порядке. Прибыв однажды в село где его встретили все жители, император остановился пред сельским старостой, держащим в руках хлеб-соль. Староста начал говорить приветственную речь: "Царь, ты столп!", и от волнения запнулся. С полминуты староста переминался с ноги на ногу, а затем опять громко воскликнул: "Царь, ты столп!", и опять замолчал, застыв в оцепенении. Нарушая затянувшуюся паузу, император громко ответил старосте: "А ты, дубина!", и долгий смех разрядил обстановку. Впоследствии император Александр Николаевич всегда с теплотой вспоминал своего весёлого первого учителя.
  * А. Россет, одна из немногих женщин того времени, с которой искренне дружили В.А.Жуковский, А.С.Пушкин, А.И.Тургенев, И.П. Мятлев и др. Воспоминания Россет: "Я хорошо рассказываю, Жуковский, Пушкин, Тургенев всегда просили меня рассказывать... Жуковский и я, мы всегда ужинали за маленьким столом...Я не знаю как мне пришло в голову сказать, что я вулкан и под ледяным покровом и, торопясь, клянусь, не понимая, что говорю, я сказала: "Я, как Mont-Ros, на которую никто не всходил". Тут раздался безумный смех, я глупо спросила, отчего все рассмеялись?...Карамзина погрозила Пушкину пальцем...Жуковский и Пушкин взяли в привычку ходить ко мне по вечерам,...по утрам, когда Жуковский, будучи воспитателем наследника престола, бывал занят, забегала к Пушкиным, вызывая тем самым периодические приступы ипохондрии у Натальи Николаевны: "Ты ведь к мужу пришла, ну, иди к нему...Вот какая ты счастливая, я тебе завидую! Когда ты приходишь к моему мужу, он весел и смеётся, а при мне зевает"".
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   В 1841 году отношения Жуковского с царским двором ухудшились настолько, что, получив почетную отставку, Жуковский принял решение переселиться в Германию. Здесь он прожил последние 12 лет своей жизни, сначала в Дюссельдорфе, позднее во Франкфурте-на-Майне.
   21 апреля 1841 г., в Дюссельдорфе, состоялось бракосочетание 58-летнего поэта с 18-летней дочерью его давнишнего приятеля, живописца Рейтерна. К первому году брачной жизни Жуковского относятся сказки: "Об Иване-Царевиче и Сером волке", "Кот в сапогах" и "Тюльпанное дерево". В начале 1842 г. он заканчивает перевод поэмы "Нал и Дамаянти" и приступает к переводу "Одиссеи. Почти одновременно был окончен Жуковским и другой обширный труд - перевод "Рустема и Зораба" (1848). Оторванный от родины, от друзей и родной литературы, он попадает под религиозное влияние семейства своей жены. Теперь его внимание привлекают, прежде всего, религиозные сочинения. Он предаётся размышлениям о благодетельности молитв и спасительности смерти. К этому времени относятся его многочисленные философские стихи.
   Несмотря на болезни и резкое ухудшение зрения творческая деятельность Жуковского не ослабевала в последний период жизни: закончил начатый еще в России перевод поэмы "Рустем и Зораб" и "Одиссею" Гомера. В 1845 пишет "Сказку об Иване-царевиче и Сером Волке". Смерть прервала его работу над переводом "Илиады".
   До самых последних дней жизни Жуковский мечтал снова уехать в Россию.
  Все было готово, и отъезд назначен на 14 июля 1852 года. Но роковым образом переезд не осуществился - поэта настигла полная слепота. Он не оставил свой литературный труд и даже изобрел собственную "машинку", чтобы иметь возможность продолжать писать. Остаток своей жизни Жуковский предполагал посвятить "Агасферу", "Илиаде", а также обработке и изданию сказок разных народов мира. Это не осуществилось.
   Уже давно начата была им поэма, к созданию которой он подготовлял себя продолжительным и усердным чтением. Она называлась "Странствующий Жид". Первая мысль о ней относится еще к 1831 г.; в конце 40-х гг. Жуковский написал первые 30 стихов и снова принялся за поэму лишь за год до своей смерти. Окончить поэму почти совершенно ослепшему поэту не пришлось. Он умер в Баден - Бадене 7 апреля 1852 г., оставив жену, сына и дочь. Тело его было перевезено в Петербург и с большими почестями предано земле на кладбище Александро-Невской лавры, подле Карамзина.
  
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  Деќятельность Жуковского открыла новую эпоху в истории русской поэзии начала XIX в. Больќшая и важнейшая часть его творческого наследия не только сохранила живое значение, но и оказала значительное и блаќготворное воздействие на всю русскую поэзию. Он пришёл в поэзию в переломный момент ее развития, на рубеже XVIII и XIX вв. и стал одним из первых и наиболее крупных поэтов нового времени - поэтом, открывшим новую страницу в русской поэзии. Он первый осуществил то, что намечалось, но еще не могло быть осуществлено его предшественниками и сверстниками: отќкрыл для поэзии внутренний мир человека, чувствами и настроениями создал глубоко субъективную психологическую лирику. По определению Белинского, он "дал возможность содержания для русской поэзии" и "действовал на нравственќную сторону общества посредством искусства". Его "великое историческое значение для русской поэзии вообще" заклюќчается в том, что, "одухотворив русскую поэзию романтичесќкими элементами, он сделал ее доступною для общества, дал ей возможность развития, и без Жуковского мы не имели бы Пушкина, который так сказал о Жуковском:
  Его стихов пленительная сладость
  Пройдёт веков завистливую даль,
  И, внемля им, вздохнёт о славе младость,
  Утешится безмолвная печаль
  И резвая задумается радость.
  
   В 1833 году Жуковский написал стихотворение, которое сам он назвал "Молитва русского народа", но потомкам оно стало известно как российский гимн.
   В 1883 г. повсеместно в России праздновался столетний юбилей его рождения, а в 1887 г. в Петербурге, в Александровском саду, поставлен городской думой небольшой памятник - бюст его из бронзы.
  
  Лесной царь
  
  Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?
  Ездок запоздалый, с ним сын молодой.
  К отцу, весь издрогнув, малютка приник;
  Обняв, его держит и греет старик.
  
  "Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?"
  "Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул:
  Он в темной короне, с густой бородой".
  "О нет, то белеет туман над водой".
  
  "Дитя, оглянися; младенец, ко мне;
  Веселого много в моей стороне;
  Цветы бирюзовы, жемчужны струи;
  Из золота слиты чертоги мои".
  
  "Родимый, лесной царь со мной говорит:
  Он золото, перлы и радость сулит".
  "О нет, мой младенец, ослышался ты:
  То ветер, проснувшись, колыхнул листы".
  
  "Ко мне, мой младенец; в дуброве моей
  Узнаешь прекрасных моих дочерей:
  При месяце будут играть и летать,
  Играя, летая, тебя усыплять".
  
  "Родимый, лесной царь созвал дочерей:
  Мне, вижу, кивают из темных ветвей".
  "О нет, все спокойно в ночной глубине:
  То ветлы седые стоят в стороне".
  
  "Дитя, я пленился твоей красотой:
  Неволей иль волей, а будешь ты мой".
  "Родимый, лесной царь нас хочет догнать;
  Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать".
  
  Ездок оробелый не скачет, летит;
  Младенец тоскует, младенец кричит;
  Ездок подгоняет, ездок доскакал...
  В руках его мертвый младенец лежал.
  
  НАДГРОБИЕ НАД МОГИЛОЙ ЖУКОВСКОГО
  
  
  
  
   ЗАБОЛОЦКИЙ НИКОЛАЙ АЛЕКСЕЕВИЧ
  
   (1903-1958)
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
  Николай Алексеевич Заболоцкий родился в восьми километрах от Казани, где его отец служил агрономом, а мать - сельской учительницей.
  
  С 1913 года по 1920-й учился в реальном училище в селе Сернур, вблизи маленького провинциального города Уржума, Вятской губернии, увлекался историей, химией, рисованием...
  
  В ранних стихах поэта смешивались воспоминания и переживания мальчика из деревни, органически связанного с крестьянским трудом и родной природой, впечатления ученической жизни и пестрые книжные влияния, в том числе господствующей предреволюционной поэзии - символизма, акмеизма: в то время Заболоцкий выделял для себя творчество Блока, Ахматовой.
  
  В 1920 году, окончив реальное училище в Уржуме, он едет в Москву и поступает на медицинское отделение университета. Очень скоро, однако, оказывается в Петрограде, где обучается на отделении языка и литературы Пединститута имени Герцена, которое и заканчивает в 1925 году, имея за душой, по собственному признанию, "объемистую тетрадь плохих стихов".
  
  В 1926 году его призывают на военную службу.
  Служит он в Ленинграде, на Выборгской стороне, и уже в 1927 году увольняется в запас. Несмотря на краткосрочность и едва ли не факультативность армейской службы, столкновение с "вывернутым наизнанку" миром казармы сыграло в судьбе Заболоцкого роль своеобразного творческого катализатора: именно в 1926-27 годах он пишет первые свои настоящие поэтические произведения, обретает собственный, ни на кого не похожий голос. Заболоцкий увлекался живописью Филонова, Шагала, Брейгеля Умение видеть мир глазами художника осталось у поэта на всю жизнь.
  
   В 1927 г. основал литературную группу ОБЭРИУ продолжившую традиции русского футуризма. В том же году принял участие в первом публичном выступлении обэриутов ("Три левых часа") и начал печататься.
  
  В 1929 году в Ленинграде выходит в свет первая поэтическая книга Заболоцкого "Столбцы", вызвавшая литературный скандал и издевательские отзывы в прессе. Оцененная как "враждебная вылазка", она, однако прямых распоряжений в отношении автора не вызвала и ему (при посредстве Н.Тихонова) удалось завязать особые отношения с журналом "Звезда", где было напечатано около десяти стихотворений, пополнивших Столбцы во второй (неопубликованной) редакции сборника.
  
  В начале 1932 года Николай познакомился с работами Циолковского, которые произвели на него неизгладимое впечатление. "Нет бога-творца, но есть космос, производящий солнца, планеты и живых существ: нет всемогущего бога, но есть вселенная, которая распоряжается судьбой всех небесных тел и их жителей. Нет сынов божьих, но есть зрелые и потому разумные и совершенные сыны космоса. Нет личных богов, но есть избранные правители: планет, солнечных систем, звёздных групп, млечных путей, эфирных островов и всего космоса", - писал Константин Эдуардович. "Атом есть мельчайший Дух, который спит в камне, дремлет в животном, просыпается в растении и бодрствует в человеке", - продолжал он. Циолковский отстаивал идею разнообразия форм жизни во Вселенной, явился первым теоретиком и пропагандистом освоения человеком космического пространства. В письме к ученому и великому мечтателю Заболоцкий писал: "...Ваши мысли о будущем Земли, человечества, животных и растений глубоко волнуют меня, и они очень близки мне. В моих ненапечатанных поэмах и стихах я, как мог, разрешал их".
  
  1933 год. Написана поэма "Торжество земледелия" в которой дано философское осмысление темы преобразования природы и имеет место размышление о месте человека в мироздании.
  
  1936 год. Перевод и пересказ для детей "Гаргантюа и Пантагрюэля" Ф.Рабле.
  
  19 марта 1938 г. Заболоцкий был арестован и затем осуждён по сфабрикованному делу за антисоветскую пропаганду. От смертной казни его спасло то, что, несмотря на тяжелейшие физические испытания на допросах, он не признал обвинения в создании контрреволюционной организации, куда якобы должны были входить Н. Тихонов, Б. Корнилов и др.
  
  С февраля 1939 г. до мая 1943 г. Заболоцкий отбывал срок в районе Комсомольска-на-Амуре, затем в Кулундинских степях.
  
  В марте 1944 г. поэт был освобождён от стражи и жил под наблюдением в Караганде. Частичное представление о его лагерной жизни даёт подготовленная им подборка "Сто писем 1938-1944 годов" - выдержки из писем к жене и детям. В таких условиях Заболоцкий совершил творческий подвиг: закончил переложение "Слова о полку Игореве" (начатое в 1937 г.), ставшее лучшим в ряду опытов многих русских поэтов. Это помогло ему добиться освобождения и в 1946 г. переехать в Москву.
  
  В 1946 году Заболоцкий был восстановлен в Союзе писателей и получил разрешение жить в столице. Возобновив поэтическую работу, вынужденно стал одним из крупнейших советских переводчиков поэзии.
  
  1957 год - последняя редакция перевода "Витязя в тигровой шкуре" и произведений многих грузинских поэтов.
  Умер Николай Заболоцкий в 1958 году. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.
  
   ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ Н. ЗАБОЛОЦКОГО
  
  * Взяли за пропаганду.
  "Первые дни меня не били, стараясь разложить морально и физически. Мне не давали пищи. Не разрешали спать. Следователи сменяли друг друга, я же неподвижно сидел на стуле перед следовательским столом - сутки за сутками. За стеной, в соседнем кабинете, по временам слышались чьи-то неистовые вопли. Ноги мои стали отекать, и на третьи сутки мне пришлось разорвать ботинки, так как я не мог переносить боли в стопах. Сознание стало затуманиваться, и я все силы напрягал для того, чтобы отвечать разумно и не допустить какой-либо несправедливости в отношении тех людей, о которых меня спрашивали..."
   "Наконец меня вытолкнули в другую комнату. Оглушённый ударом сзади, я упал, стал подниматься, но последовал второй удар - в лицо. Я потерял сознание. Очнулся я, захлёбываясь от воды, которую кто-то лил на меня. Меня подняли за руки и, мне показалось, начали срывать одежду. Я снова потерял сознание. Едва я пришёл в себя, как какие-то неизвестные парни поволокли меня по каменным коридорам тюрьмы, избивая меня и издеваясь над моей беззащитностью".
  Это строки Заболоцкого из мемуаров "История моего заключения" (опубликованы за рубежом на английском языке в 1981, в России в 1988).
  
  * Вот как он описывает карагандинский быт семьи:
  "...Родители занялись благоустройством помещения и борьбой с клопами. Где-то удалось достать две широченные доски, которые были положены на чурбаки и стали кроватью. Появились ящики и другая подобного рода мебель. Несмотря на трудности, появилось ощущение своего дома и семьи".
   Здесь Николай Заболоцкий работал сначала техником-чертежником в управлении саранского лагеря НКВД. А с августа 45-го даже начальником канцелярии и начальником АХО в управлении строительства Особсаранстроя.
  
  * Николай Заболоцкий является крупнейшим переводчиком грузинских поэтов: Д. Гурамишвили, Гр. Орбелиани, И. Чавчавадзе, А. Церетели, В. Пшавелы. Перу Заболоцкого принадлежит перевод поэмы Ш. Руставели "Витязь в тигровой шкуре" (1957 - последняя редакция перевода).
  
  * О семейной жизни Н. Заболоцкого рассказывает К. Чуковский:
  
  "Жена его Катерина Васильевна была готова ради него на любые лишения, на любой подвиг. По крайней мере, такова была ее репутация в нашем кругу, и в течение многих-многих лет она подтверждала эту репутацию всеми своими поступками. В первые годы их совместной жизни он был не только беден, а просто нищ; и ей, с двумя крошечными детьми, пришлось хлебнуть немало лишений. К середине тридцатых годов Николай Алексеевич стал несколько лучше зарабатывать, у них появилось жилье в Ленинграде, наладился быт; но после двух-трех лет относительно благополучной жизни все рухнуло - его арестовали. Положение Катерины Васильевны стало отчаянным, катастрофическим. Жена арестованного "врага народа", она была лишена всех прав, даже права на милосердие. Ее вскоре выслали из Ленинграда, предоставив возможность жить только в самой глухой провинции. И она выбрала город Уржум Кировской области - потому что городок этот был родиной ее мужа. Она жила там в страшной нищете, растя детей, пока, наконец, в 1944 году, не пришла весть, что Николай Алексеевич освобожден из лагеря и получил разрешение жить в Караганде. Она сразу, взяв детей, переехала в Караганду к мужу. Вместе с ним мыкалась она в Караганде, потом, вслед за ним, переехала под Москву, в Переделкино, чтобы здесь мыкаться не меньше. Мучительная жизнь их стала входить в нормальную колею только в самом конце сороковых годов, когда они получили двухкомнатную квартиру в Москве на Хорошевском шоссе, и он начал зарабатывать стихотворными переводами.
   В эти годы я близко наблюдал их семейную жизнь.
  Я сказал бы, что в преданности и покорности Катерины Васильевны было даже что-то чрезмерное. Николай Алексеевич всегда оставался абсолютным хозяином и господином у себя в доме. Все вопросы, связанные с жизнью семьи, кроме мельчайших, решались им единолично. У него была прирожденная склонность к хозяйственным заботам, особенно развившаяся благодаря испытанной им крайней нужде. В лагере у него одно время не было даже брюк, и самый тяжелый час его жизни был тот, когда их, заключенных, перегоняли через какой-то город и он шел по городской улице в одних кальсонах. Вот почему он с таким вниманием следил за тем, чтобы в доме у него было все необходимое. Он единолично распоряжался деньгами и сам покупал одеяла, простыни, одежду, мебель. Катерина Васильевна никогда не протестовала и, вероятно, даже не давала советов. Когда ее спрашивали о чем-нибудь, заведенном в ее хозяйстве, она отвечала тихим голосом, опустив глаза "Так желает Коленька" или "Так сказал Николай Алексеевич". Она никогда не спорила с ним, не упрекала его - даже когда он выпивал лишнее, что с ним порой случалось. Спорить с ним было нелегко, - я, постоянно с ним споривший, знал это по собственному опыту. Он до всего доходил своим умом и за все, до чего дошел, держался крепко. И она не спорила...
   И вдруг она ушла от него к другому.
   Нельзя передать его удивления, обиды и горя.
  Эти три душевных состояния обрушились на него не сразу, а по очереди, именно в таком порядке. Сначала он был только удивлен - до остолбенения - и не верил даже очевидности. Он был ошарашен тем, что так мало знал ее, прожив с ней три десятилетия в такой близости. Он не верил, потому что она вдруг выскочила из своего собственного образа, в реальности которого он никогда не сомневался. Он знал все поступки, которые она могла совершить, и вдруг в сорок девять лет она совершила поступок, абсолютно им непредвиденный. Он удивился бы меньше, если бы она проглотила автобус или стала изрыгать пламя, как дракон. Но когда очевидность сделалась несомненной, удивление сменилось обидой. Впрочем, обида - слишком слабое слово. Он был предан, оскорблен и унижен. А человек он был самолюбивый и гордый. Бедствия, которые он претерпевал до тех пор, - нищета, заключение, не задевали его гордости, потому что были проявлением сил, совершенно ему посторонних. Но то, что жена, с которой он прожил тридцать лет, могла предпочесть ему другого, унизило его, а унижения он вынести не мог. Ему нужно было немедленно доказать всем и самому себе, что он не унижен, что он не может быть несчастен оттого, что его бросила жена, что есть много женщин, которые были бы рады его полюбить. Нужно жениться. Немедленно. И так, чтобы об этом узнали все. Он позвонил одной женщине, одинокой, которую знал мало и поверхностно, и по телефону предложил ей выйти за него замуж. Она сразу согласилась. Для начала супружеской жизни он решил поехать с ней в Малеевку в Дом творчества. В Малеевке жило много литераторов, и поэтому нельзя было выдумать лучшего средства, чтобы о новом его браке стало известно всем. Подавая в Литфонд заявление с просьбой выдать ему две путевки, он вдруг забыл фамилию своей новой жены и написал ее неправильно. Я не хочу утверждать, что с этим новым его браком не было связано никакого увлечения. Сохранилось от того времени одно его стихотворение, посвященное новой жене, полное восторга и страсти "Зацелована, околдована, с ветром в поле когда-то обвенчана, вся ты словно в оковы закована, драгоценная моя женщина..." Но стихотворение это осталось единственным, больше ничего он новой своей жене не написал. Их совместная жизнь не задалась с самого начала. Через полтора месяца они вернулись из Малеевки в Москву и поселились на квартире у Николая Алексеевича. В этот период совместной их жизни я был у них всего один раз. Николай Алексеевич позвонил мне и очень просил прийти. Я понял, что он чувствует необходимость как-то связать новую жену с прежними знакомыми, и вечером пришел.
   В квартире все было как при Екатерине Васильевне, ни одна вещь не сдвинулась с места, стало только неряшливее. Печать запустения лежала на этом доме. Новая хозяйка показалась мне удрученной и растерянной. Да она вовсе и не чувствовала себя хозяйкой, - когда пришло время накрывать на стол, выяснилось, что она не знает, где лежат вилки и ложки. Николай Алексеевич тоже был весь вечер напряженным, нервным, неестественным. По-видимому, вся эта демонстрация своей новой жизни была ему крайне тяжела. Я высидел у него необходимое время и поспешил уйти. Через несколько дней его новая подруга уехала от него в свою прежнюю комнату, и больше они не встречались.
   И удивление, и обида - все прошло, осталось только горе. Он никого не любил, кроме Катерины Васильевны, и никого больше не мог полюбить. Оставшись один, в тоске и в несчастье, он никому не жаловался. Он продолжал так же упорно и систематично работать над переводами. Он тосковал по Катерине Васильевне и с самого начала мучительно беспокоился о ней. Он думал о ней постоянно. Шло время, он продолжал жить один - с взрослым сыном и почти взрослой дочерью, - очень много работал, казался спокойным. Он пережил уход Катерины Васильевны. Но пережить ее возвращения он не мог. Около первого сентября из Тарусы переехали в город Гидаш и Агнесса Кун. Агнесса зашла к нам и рассказала, что Заболоцкий решил остаться в Тарусе на весь сентябрь; он с увлечением переводит сербский эпос, здоров, весел и хочет вернуться в город как можно позже. После этого сообщения я не ожидал что-нибудь услышать о Заболоцком раньше октября, и вдруг, через неделю, я узнал, что Заболоцкий в городе, у себя на квартире, и к нему вернулась Катерина Васильевна. Трудно сказать, как он поступил бы дальше, если бы был в состоянии распоряжаться собой. Мы этого не знаем и никогда не узнаем, потому что сердце его не выдержало, и его свалил инфаркт".
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   После инфаркта он прожил еще полтора месяца. Состояние его было тяжелым, но не казалось безнадежным. По-видимому, только он один и понимал, что скоро умрет. Все свои усилия после инфаркта - а он не позволял душе лениться! - он направил на то, чтобы привести свои дела в окончательный порядок. Со свойственной ему аккуратностью он составил полный список своих стихотворений, которые считал достойными печати. Он написал завещание, в котором запретил печатать стихотворения, не попавшие в этот список. Завещание это подписано 8 октября 1958 года, за несколько дней до смерти. Ему нужно было лежать, а он пошел в ванную комнату, чтобы почистить зубы. Не дойдя до ванной, он упал и умер..."
  
   Заболоцкий прожил всего 55 лет. В его преждевременной смерти во многом виновата многолетняя ссылка, из которой он вернулся в 1948 году. В 1955 году у него случился первый инфаркт, а 14 октября 1958 года его сердце остановилось.
   Сын Николая Заболоцкого, Никита, вспоминает:
   " К смерти отец был внутренне подготовлен, он лучше врачей знал, что жить ему осталось немного, и в последний год жизни постоянно ожидал внезапной смерти, свойственной сердечным больным. Бумаги и рукописи его были всегда аккуратно собраны, всё лишнее, ненужное уничтожено. И если он не успел собственноручно собрать и переплести последний вариант своего полного собрания стихотворений, то за несколько дней до смерти записал точные указания, как это следует сделать. К смерти отец пришёл успокоенным, как в отношении благополучия в семье, наступившего после временных семейных неурядиц, так и в отношении своей неизменной веры в социальный прогресс и лучшее будущее всего человечества...
   Натурфилософские представления отца в известной мере защищали его от страха личного уничтожения. Идею бессмертия он развивал, исходя из ощущения целостности всего организма природы и постоянных метаморфоз, которым подвергается материя этого организма. Он считал, что человек - орган мышления природы, следовательно - её часть. И пока существует природа, он как один из её органов бессмертен. Растворившись в природе, он предполагал возникнуть в любой её части - в листе, птице, камне, которые приобретают при этом хотя бы в небольшой степени его собственные свойства. Так же, как они уже вобрали в себя свойства других, раннее живших. Человек как будто проходит через ряд материальных форм, оставаясь самим собой. Но и оставленные материальные формы - не шелуха, не сброшенная змеиная кожа, а он же, но воплощённый в иные объекты природы. Таким образом, рассуждая о жизни и смерти, отец воссоздавал в воображении мир, в котором часть в той или иной степени обладает свойствами целого. И в ином смысле все части (люди, животные, растения, минералы) родственны друг другу и как - бы взаимопроникают друг в друга...".
  
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  
  В течение всей жизни Н. Заболоцкий очень требовательно относился к своим произведениям и к их подбору, считая, что нужно писать не отдельные стихотворения, а целую книгу. На протяжении жизни несколько раз составлял идеальные своды, со временем пополняя их новыми стихотворениями, прежде написанные - редактировал и в ряде случаев заменял другими вариантами. За несколько дней до смерти Николай Алексеевич написал литературное завещание, в котором точно указал, что должно войти в его итоговое собрание, структуру и название книги. В едином томе объединил он смелые, гротескные стихотворения 20-х годов и классически ясные, гармоничные произведения более позднего периода, тем самым признав цельность своего пути. Итоговый свод стихотворений и поэм следовало заключить авторским примечанием:
  
  "Эта рукопись включает в себя полное собрание моих стихотворений и поэм, установленное мной в 1958 году. Все другие стихотворения, когда-либо написанные и напечатанные мной, я считаю или случайными, или неудачными. Включать их в мою книгу не нужно. Тексты настоящей рукописи проверены, исправлены и установлены окончательно; прежде публиковавшиеся варианты многих стихов следует заменять текстами, приведенными здесь".
  
  
  
  
  МОГИЛА Н. ЗАБОЛОЦКОГО НА НОВОДЕВИЧЬЕМ КЛАДБИЩЕ
  
  ПРИЗНАНИЕ
  
  Зацелована, околдована,
  С ветром в поле когда-то обвенчана,
  Вся ты словно в оковы закована,
  Драгоценная моя женщина!
  
  Не веселая, не печальная,
  Словно с темного неба сошедшая,
  Ты и песнь моя обручальная,
  И звезда моя сумашедшая.
  
  Я склонюсь над твоими коленями,
  Обниму их с неистовой силою,
  И слезами и стихотвореньями
  Обожгу тебя, горькую, милую.
  
  Отвори мне лицо полуночное,
  Дай войти в эти очи тяжелые,
  В эти черные брови восточные,
  В эти руки твои полуголые.
  
  Что прибавится - не убавится,
  Что не сбудется - позабудется...
  Отчего же ты плачешь, красавица?
  Или это мне только чудится?
  
  ИСТОРИЯ ЖИЗНИ
  
  Не позволяй душе лениться!
  Чтоб в ступе воду не толочь,
  Душа обязана трудиться
  И день и ночь, и день и ночь!
  Гони ее от дома к дому,
  Тащи с этапа на этап,
  По пустырю, по бурелому,
  Через сугроб, через ухаб!
  Не разрешай ей спать в постели
  При свете утренней звезды,
  Держи лентяйку в черном теле
  И не снимай с нее узды!
  
   ДЖОЗЕФ РЕДЬЯРД КИПЛИНГ
  
   (30 декабря 1865 - 18 января 1936)
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
  Джозеф Редьярд Киплинг (1865-1936) - английский писатель, поэт и новеллист.
  Родился 30 декабря 1865 года в Бомбее (Индия). Отец, крупный специалист по истории индийского искусства, был директором музея. Мать происходила из известной лондонской семьи. Оба деда были методистскими священниками.
  В 6 лет мальчика отправили в Англию. В 1882 году 16-летний Редьярд вернулся в Индию и устроился помощником редактора в лахорской газете. Не по летам развитый юноша удивлял местное общество проницательными суждениями о тайных пружинах колониального правления и знанием Индии, почерпнутым в основном в разговорах с энциклопедически образованным отцом.
  Ежегодные отпуска в гималайском городе Симле стали источником многих работ писателя. С 1889 года Киплинг путешествовал по всему миру, писал дорожные заметки. В октябре он приехал в Лондон и почти сразу сделался знаменитостью. Начав с "Баллады о Востоке и Западе", он шел к новой манере английского стихосложения, создав "Песни казармы".
  Вскоре из-за переутомления здоровье писателя пошатнулось, и большую часть 1891 года он провел в путешествиях по Америке и британским доминионам. Вернувшись в январе 1892 года, женился на сестре американского издателя У. Балестьера.
  За четыре года, прожитых в Америке, Киплинг написал лучшие свои произведения. Это рассказы, вошедшие в сборники "Масса выдумок" (1893) и "Труды дня" (1898), а также стихи о кораблях, о море и моряках-первопроходцах, собранные в книге "Семь морей" и две "Книги джунглей" (1894-1895). В 1896 году он написал книгу "Отважные мореплаватели".
  На вершине славы и богатства Киплинг избегал публичности, отказался от звания поэта-лауреата и почестей. В 1902 году он поселился в глухой деревне в графстве Сассекс. В 1901 году выпустил роман "Ким", свое прощальное слово к Индии, в 1902 - восхитительную детскую книгу "Сказки просто так".
  Он писал до начала 1930-х годов, но самыми известными так и остались его произведения конца 19 века.
  Умер Киплинг в Лондоне 18 января 1936 года. Похоронен в Уголке поэтов в Вестминстерском аббатстве.
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
  Следует отметить, что в течение многих лет своей жизни Киплинг принимал участие в работе Масонской ложи. По данным английского журнала "Масонские Иллюстрации", Киплинг стал масоном примерно в 1885 году, за шесть месяцев до обычного минимального возраста (21 год). Он был инициирован в Љ 782 "Надежда и Настойчивость", расположенную в Лахоре. Позже он написал в лондонской "Таймс":
   "Я был секретарём ложи несколько лет..., той ложи, в которую вошли братья по крайней мере четырёх вероисповеданий. Я был введён [в Ученики] членом Брахмо Сомай, индусом, повышен [в степень Подмастерья] мусульманином, и возведён [в степень Мастера] англичанином. Наш Привратник был индийским евреем.
   Киплинг так любил свой масонский опыт, что запечатлел его как свои идеалы в стихотворении "Материнская Ложа".
   Входил в Ложу "Строители Совершенного Города" Љ 12, Сан - Омер, Франция.
  
  В двадцатые годы благодаря стараниям врагов и недоброжелателей популярность Киплинга резко снизилась. И хотя он выпустил несколько книг, в том числе исследование " Ирландские гвардейцы в Великой войне", посвящённое полку, где служил его сын, они уже не имели прежнего успеха.
   Последний сборник Киплинга "Ограничение и обновление" был издан в 1932 году.
  С 1915 года писатель страдал от гастрита и язвенного колита. Умер он от кишечного кровотечения 18 января 1936 года в Лондоне.
   Похоронили писателя в уголке поэтов Вестминстерского аббатства. Гроб, накрытый британским флагом, несли премьер-министр С. Болдуин и Б.Л. Монтгомери. Телеграммы соболезнования пришли от короля, королевы и членов королевской семьи, на похоронах присутствовали послы Франции, Бразилии, Италии, Бельгии.
   В некрологе Джордж Оруэлл написал: "В 13 лет я боготворил Киплинга, в 17 - ненавидел, в 20 - восхищался им, в 25 - презирал, а теперь снова нахожусь под его влиянием, не в силах освободиться от его чар".
  Киплинг всегда писал о таких же людях, каким был сам, - о тех, кто хорошо делает свою работу и ценит порядок. Он читал семье вслух свои рассказы и всегда умел посмеяться над собой. Он любил жену и был нежен с детьми. Вопреки всем пересудам "железный Редьярд" на самом деле был обычным человеком, "маленьким Пилигримом", как он называл себя в рассказах.
   Однако, не все в Англии относились к Киплингу благосклонно. Британские писатели и поэты проигнорировали смерть и похороны Киплинга. Никто из них не присутствовал на похоронах великого поэта.
   После смерти Киплинга были опубликованы его автобиографические заметки "Кое-что о себе".
  
  Интересные факты из жизни
  
  * Свое имя Редьярд Киплинг получил, как полагают, в честь английского озера Редьярд, где познакомились его родители.
  
  * Обращение с детьми в пансионе, в котором Киплинг провел 6 лет (1872-1878) было очень суровым, если не сказать жестоким. Позже Киплинг говорил, что с удовольствием бы сжег дом Холлоуэев (хозяева пансиона) и посыпал пепелище солью.
  
  * Редьярд Киплинг мог писать только черными чернилами.
  
  * Политическая позиция Киплинга, последовательно проводимая им в своем позднем творчестве, послужила причиной его отторжения от литературных кругов. Его называли "поэтом казармы", "бардом империализма" и "литературным хулиганом".
  
  * Гроб Киплинга, накрытый британским флагом, несли премьер-министр Стенли Болдуин и Бернард Лоу Монтгомери (впоследствии фельдмаршал).
  
  
  Уголок поэтов в Вестминстерском аббатстве. Место захоронения Д. Киплинга
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  Всю жизнь душу писателя разъедали противоречия. Они проступали в его произведениях как швы и раны. Воспевание мужества и отваги простых людей сочетались с прославлением культа силы, а "бремя белого человека" с искренней симпатией к индийцам. На вершине славы и богатства Киплинг избегал публичности, игнорировал критику, отказался от звания лауреата и многих почестей.
  Тем не менее, Киплинг стал первым в истории Англии лауреатом Нобелевской премии "за мужественность стиля... за наблюдательность, яркую фантазию, зрелость идей и выдающийся талант повествователя"
  
  БАЛЛАДА О "БОЛИВАРЕ" Перевод А. Долинина
  
  Снова мы вернулись в порт - семь морских волков.
  Пей, гуляй, на Рэдклиф-стрит хватит кабаков.
  Краток срок на берегу - девки, не зевай!
  Протащили "Боливар" мы через Бискай!
  Погрузились в Сандерленде, фрахт - стальные балки,
  Только вышли - и назад: скачет груз козлом.
  Починились в Сандерленде и поплыли валко:
  Холодрыга, злые ветры, бури - как назло.
   Корпус, гад, трещал по швам, сплевывал заклепки,
   Уголь свален на корме, грузы - возле топки,
   Днище будто решето, трубы - пропадай.
   Вывели мы "Боливар", вывели в Бискай!
  Маяки нам подмигнули: "Проходи, ребята!"
  Маловат угля запас, кубрик тоже мал.
  Вдруг удар - и переборка вся в гармошку смята,
  Дали крен на левый борт, но ушли от скал.
   Мы плелись подбитой уткой, напрягая душу,
   Лязг как в кузнице и стук - заложило уши,
   Трюмы залиты водой - хоть ведром черпай.
   Так потрюхал "Боливар" в путь через Бискай!
  Нас трепало, нас швыряло, нас бросало море,
  Пьяной вцепится рукой, воет и трясет.
  Сколько жить осталось нам, драли глотки в споре,
  Уповая, что господь поршень подтолкнет.
   Душит угольная пыль, в кровь разбиты рожи,
   На сердце тоска и муть, ноги обморожены.
   Проклинали целый свет - дьявол, забирай!
   Мы послали "Боливар" к черту и в Бискай!
  Нас вздымало к небесам, мучило и гнуло,
  Вверх, и вниз, и снова вверх - ну не продохнуть,
  А хозяйская страховка нас ко дну тянула,
  Звезды в пляске смерти освещали путь.
   Не присесть и не прилечь - ничего болтанка!
   Волны рвут обшивку в хлам - ржавая, поганка!
   Бешеным котом компас скачет, разбирай,
   Где тут север, где тут юг, - так мы шли в Бискай!
  Раз взлетели на волну, сверху замечаем.
  Мчит плавучий гранд-отель, весь в огнях кают
  "Эй, на лайнере! - кричим. - Мы тут загораем,
  Вам, салаги, бы сюда хоть на пять минут!"
   Тут проветрило мозги нам порывом шквала
   "Ну-ка, парни, навались, румпель оторвало!"
   Старый шкипер заорал: "Ворот закрепляй!"
   Без руля, на тросах, мы прошли Бискай!
  Связка сгнивших планок, залитых смолой,
  Приплелась в Бильбао, каждый чуть живой.
  Хоть не полагалось нам достичь земли,
  Мы надули Божий Шторм, Море провели.
   Снова мы вернулись в порт, семь лихих ребят
   Миновали сто смертей, нам сам черт не брат
   Что ж, хозяин, ты не рад, старый скупердяй,
   Оттого что "Боливар" обманул Бискай?
  
   КОЛЬЦОВ ВАСИЛИЙ АЛЕКСЕЕВИЧ
   (3 октября 1809 - 29 октября 1842)
  
  
  
  Родился 15 октября 1809 г. в Воронеже в семье торговца скотом. Начальное образование получил дома, под руководством учителя-семинариста.
   В 1820 г. поступил в Воронежское уездное училище, но через год отец забрал мальчика домой, чтобы приучить к торговой деятельности. Кольцов чтением восполнял недостаток образования.
  1825 год. Первое стихотворение "Три видения" (1825 г.), написанное в подражание И. И. Дмитриеву, поэт впоследствии уничтожил. В юности Кольцов пережил любовную драму (он был разлучён с крепостной девушкой, на которой хотел жениться), и это в дальнейшем сказалось в его стихах: особое место среди песен поэта занимает любовная лирика.
  1830 год. Первая стихотворная публикация (была анонимной)
  В 1831 г. во время деловой поездки в Москву Кольцов с помощью издателя и критика Н. В. Станкевича вошёл в литературный круг. В том же году в "Литературной газете" было опубликовано стихотворение Кольцова "Перстень" (более позднее название "Кольцо").
  В 1835 г. на собранные по подписке деньги Станкевич издал книгу "Стихотворения Алексея Кольцова" - единственный прижизненный сборник поэта. Критики отмечали связь стихов Кольцова с народными песнями, ощутимую на образном, тематическом и языковом уровнях.
  1836 год стал переломным в творческом развитии поэта. Его стихи печатались в журналах "Телескоп", "Сын Отечества", "Московский наблюдатель" и др. Одно из стихотворений опубликовал в "Современнике" А. С. Пушкин.
  1837 год. На смерть Пушкина Кольцов откликнулся стихотворением "Лес".
  В 1840 г. после поездки в столицу, завершившейся неудачей в торговых делах, поэт заболел чахоткой, которая и свела его в могилу.
  10 ноября 1842 г. поэт умер в Воронеже.
  В 1846 г. вышло в свет подготовленное В. Г. Белинским посмертное собрание сочинений Кольцова.
  ОТДЕЛЬНЫЕ ЭПИЗОДЫ ИЗ ЖИЗНИ А. КОЛЬЦОВА
  
   * Катков в своих воспоминаниях о Кольцове сообщает, что поэт даже щеголял практичностью и с некоторым ухарством рассказывал о своих торговых проделках, о том, как он "надувал" неопытных покупателей и продавцов.
   - уж если торгуешь, все норовишь похитрее дело обделать: руки чешутся! - говорил прасол.
   - Ну, а если бы вы, Алексей Васильевич, с нами имели дело,- спросил Белинский,- и нас бы надули?
   - И вас,- отвечал Кольцов,- ей Богу, надул бы... Может быть, и вдвое потом бы назад отдал, а не утерпел бы: надул!
  
   * Кольцов впервые свиделся со своим божеством, Пушкиным, на квартире последнего, куда он пошел по приглашению хозяина. С особенным чувством вспоминал всегда поэт о теплом и ласковом приеме, оказанном ему солнцем русской поэзии, которое он со священным трепетом собирался встретить. Со слезами на глазах рассказывал он Белинскому об этой торжественной в своей жизни минуте - встрече с Пушкиным. Подробностей о помянутом свидании не нашлось в бумагах Кольцова (у него, по всем данным, не имелось ни дневника, ни записок), но рассказ прасола в отрывочных чертах сохранился в памяти некоторых современников.
   Кольцов пришел на квартиру Пушкина почти за год до смерти последнего и объявил имя; Пушкин схватил его за руки и сказал:
   - Здравствуй, любезный друг! Я давно желал видеть тебя!
   Кольцов пробыл долго, приходил и еще несколько раз, но никому не передавал, о чем беседовал с Пушкиным.
  
   *Время с 1835 по 1838 год было временем самой большой известности Кольцова в Воронеже: все его знали и наперерыв приглашали к себе. А в 1837 году случилось событие, которое заставило и "кремня" - старика Кольцова - смотреть на "баловство" сына серьезно и даже основать на этом "баловстве" тонкие расчеты и ожидания, в значительной степени осуществившиеся. В июле 1837 года в Воронеже был проездом наследник, которого между другими сопровождал и Жуковский.
   Семейство Кольцовых мирно заседало за трапезой, когда вдруг неожиданно явился от губернатора жандарм за поэтом. Тот, испуганный, отправляется к начальнику губернии, и его там ласково встречает сам Василий Андреевич Жуковский. Знаменитый поэт и приближенное к наследнику лицо, Жуковский все свободное время в Воронеже проводил с Кольцовым: был у него в доме, познакомился с семьей и пил там чай... Весь город был свидетелем того, как прасол Кольцов гулял и ездил со знаменитым поэтом и вельможею. Это, конечно, еще больше подняло фонды Кольцова в городе. Мало того, Жуковский, посетив гимназию и собрав учителей, много и красноречиво говорил им о большом таланте Кольцова и приглашал их знакомиться с поэтом. Обо всем этом Кольцов с восторгом рассказывает в письмах к Краевскому. Впоследствии отец Кольцова и родные, сообщая о посещении их дома "вельможею", обставляли это свидание совершенно невероятными и легендарными подробностями...
  
  Оригинальным было отношение старика к дарованию сына. Он стал смотреть на это дарование как на доходную статью и хвастался им. Он хвалился связями сына с "генералами" и пускал таким образом при случае пыль в глаза своим родственникам и знакомым. Когда в 1839 году сын снова задумался об издании своих стихов, отец явился горячим сторонником этого мероприятия, но не потому что оно являлось общественным делом, вкладом в сокровищницу искусства, а потому, что из этого "большой барыш" выйдет. Старик рассказывал в торговых рядах, что сын написал "такой важный песенник, что ему обещают царскую награду и вызывают в Питер... В Питер ехать - много денег надо, но это дело даст большой капитал..."
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
   Последние пять-шесть лет жизни Кольцова представляют настоящую драматическую борьбу правды и поэзии, домашних мелочей и прасольства с высшими умственными и художественными запросами богато одаренной натуры.
   Многим мечтаниям Кольцова не суждено было осуществиться. Его здоровье было подорвано непосильной работой на семью, постоянной погруженностью в прасольские заботы, отрывавшие поэта от его мечты, призвания, главного дела жизни. Запутанные торги и долги отца - самодура он вынужден был распутывать. Семья же ему не помогала. Его травили или, как свидетельствует Белинский, его ежедневно, ежеминутно оскорбляли, мучили, дразнили, как дикого зверя в клетке. Ему иногда не на что было купить лекарства, чаю, сахару, свечей. Мать украдкой от всех, прежде всего от мужа, приносила ему обед и ужин. А он делал ради семьи даже то, что было противно его натуре, но не получал благодарности. "Сестре на свадьбу отец нашел десять тысяч рублей, а больному сыну нет двести - на лекаря", - писал поэт, как бы приоткрывая занавес одной из пьес Островского. Драма с Дуняшей, ее смерть, купеческое и мещанское окружение так и просятся в пьесу...
   Вернувшись в марте 1841 года в Воронеж, Кольцов старается уладить свои торговые дела. Его новый дом был отстроен летом того же года, и поэт занял в нем мезонин (четыре комнаты), устроенный по его вкусу. Отец обходился с ним все холоднее и холоднее. Он, по рассказу Белинского, согласился давать Кольцову только тысячу рублей из тех семи тысяч, которые должен был приносить дом. В числе многих причин, вызывавших холодность отца, нужно указать еще и на то, что старик, давно желавший и пытавшийся (еще в 1837-38 годах) женить сына на представительнице купеческой "аристократии", не встречал на это согласия поэта. Впрочем, даже и теперь, во время болезни сына, отец не оставлял своей мысли и надеялся женить последнего, когда ему станет лучше. Но хотя он уже не встречал со стороны "Алеши" упорного отказа, сватовство в одном из домов окончилось неудачно; старик совсем рассердился, думая, что сам сын расстроил дело.
   Печальное время настало для поэта. Знакомые, встречавшиеся с ним изредка на улицах и в городском саду, находили его бледным, понурым, сумрачным и раздражительным. Делами он уже не мог хорошо заниматься, да и сам старик, отстроив большой доходный дом, решился, кажется, совсем бросить прасольское ремесло. Он уплатил долги по векселям сына и не прочь был отпустить его от себя, конечно без денег. И в это время, когда мучительные припадки болезни проходили, Кольцову страстно и, во всяком случае, больше прежнего хотелось порвать с Воронежем и уехать в столицы... Но болезнь брала свое, облегчения были редки, и поэт не мог отправиться к друзьям, если бы даже и желал этого.
   Летом 1841 года больной по совету доктора жил на даче у своих родственников и купался в Дону. Это поправило его силы. Но наступила ранняя осень, болезнь опять усилилась, и начались прежние мучения. Из сырого мезонина Кольцов осенью перешел вниз, ему дали лучшую комнату, непроходную, и вообще жизнь его в материальном отношении была, судя по письмам поэта и рассказам современников, обставлена гораздо лучше, нежели описывает Белинский. Но нравственное состояние было порою очень тяжело. "Здоровье мое стало лучше,- пишет поэт в одном из последних писем к Белинскому,- начал прохаживаться и был два раза в театре. Лекарь уверяет, что я в пост не умру, а весной меня вылечит. Но сил, не только духовных - и физических, еще нет; памяти тоже. Волоса начали расти, с лица зелень сошла, глаза чисты... Что если и выздоровевши таким останусь... Тогда прощайте, друзья, Москва и Петербург! Нет, дай Господи умереть, а не дожить до этого полипного состояния!.. Или жить для жизни, или марш на покой!"
   Нужно сказать правду: Кольцов терпеливо выносил свои страдания и только в письмах к друзьям говорил о них да порою становился раздражительным.
   А как ему хотелось жить! Рядом, по случаю выхода замуж Анисьи, шумела молодежь: танцевали, играли и пели... И это кипучее веселье, шумевшее около умирающего поэта, должно было доставлять ему много минут жгучей скорби об уходящей жизни, о прошлых радостях... Поэт жалуется в письме к Белинскому на эту кутерьму, но она скоро прошла, и он успокоился. В существующих в литературе рассказах много говорится об ужасе той обстановки, которая окружала в последние дни Кольцова. Поэта, по этим рассказам, ежедневно оскорбляли, мучили и дразнили, как дикого зверя в клетке,- в то время как ему нужно было спокойствие. Доходило будто бы до того, что иногда мать только украдкою могла доставлять сыну обед и ужин и что дрова поэт, живя в холодном мезонине, добывал по ночам, как вор... Когда узнали об этом, то обещали выгнать его из дома. Рассказывают даже о таком ужасном случае: у сестры поэта, в соседней комнате, раз собралось много гостей; гости затеяли игру: поставили на середину комнаты стол, положили на него девушку, накрыли ее простынею и начали петь "вечную память" рабу Божию Алексею. Но эта картина последнего года жизни прасола-поэта настолько мрачна и в таком бесчеловечном виде рисует его родных, что ей трудно верить, тем более что сам Кольцов во многих письмах совершенно иначе рассказывает об обстановке в доме и об отношении окружающих. Также из многих источников достоверно известно, что родные поэта не могли быть так жестокосерды, а мать до конца крепко любила своего единственного сына "Алешеньку" и самоотверженно ухаживала за ним во время болезни. Кроме того, в эту тяжелую пору жизни Кольцов обрел друга, что немало скрашивало его бедствия. Этим последним приятелем прасола был доктор Малышев, симпатичный человек, оригинал и умница. Со многими пациентами из купцов он не церемонился. "Давай деньги вперед! - говорил он,- а то надуешь...", что и случалось не раз. Но к Кольцову Малышев отнесся с горячей симпатией, лечил его почти даром, поддерживал в нем бодрость духа, часто посещал поэта, который был ему сердечно благодарен. Присутствие доктора оживляло Кольцова и заставляло его надеяться, что не все еще потеряно.
   - Доктор! - говорил больной.- Если болезнь неизлечима, если вы только протягиваете жизнь, то прошу не тянуть ее... Чем скорее, тем лучше,- и вам меньше хлопот. Но доктор утешал его, ручался за излечение.
   - Когда так, будем лечиться! - решал Кольцов.
   Глубокой, надрывной скорбью веет от последних писем поэта. Тяжело умирать, когда так хочется жить, когда в жизни осталось еще так много неизведанного, прекрасного, когда не осуществились заветные мечтания молодости... В конце 1841 года он пишет князю Вяземскому: "Болен я. Жизнь моя туманная, доля бесталанная..." Но возможность смерти он видел ясно и такими трогательными словами заключал письмо к своим двум друзьям (Белинскому и Краевскому) в Петербург: "Ну, теперь, милые мои, пришло сказать: прощайте... Надолго ли? - Не знаю. Но как-то это слово горько отозвалось в душе моей... Но еще прощайте, и в третий раз - прощайте! Если бы я был женщина, хорошая бы пора плакать... Минута грусти, побудь хоть ты со мною подольше!"
   За полтора или за два месяца до смерти поэта с ним свиделся товарищ Серебрянского по семинарии Аскоченский. Поэт, бывший в последнем градусе чахотки и говоривший низким, тихим и сиповатым голосом, не узнал прежнего знакомого.
   - Вы меня не узнали, Алексей Васильевич? - спросил Аскоченский.
   - Нет,- отвечал Кольцов.
   Гость назвал свою фамилию. Поэт обрадовался. Заговорили о старине. Аскоченский рассказывал про Киев.
   - Боже мой! Как вы счастливы,- сказал больной,- вы учились, а мне Бог не судил... Я так и умру - неученый.
   Аскоченский стал его разуверять, говорил, что он еще много проживет и порадует читателей своими стихами.
   - Зачем умирать? Выздоравливайте, да в Киев к нам!
   - Да, в Киев, в Киев! - проговорил поэт.
   "Но я думал,- говорит Аскоченский,- нет, не в земной ты Киев поедешь, а в небесный... Ты уж на дороге туда..."
   Один, без друзей, доживал Кольцов свои последние дни. Друзья боялись встреч с отцом и не навещали больного. Родные же собирались почти ежедневно. Приходила и Анисья, хотя ее посещения, кажется, не всегда были приятны поэту.
   Как бы ни был виновен человек, как бы ни были против него ожесточены люди, но тайна смертного часа все сглаживает... Страшному обаянию и трогательному величию смерти могут оказаться недоступными только очень жестокие люди. В самом деле, у кого бы не защемило сердце при виде этой картины: недавно еще могучий прасол, у которого было "много дум в голове, много в сердце огня", лежал каким-то жалким остовом, прикованный к своей постели... От него остались одни мощи.
   - Посмотрите,- сказал он, показывая как-то сестрам ладонь,- только и осталось мяса, что здесь, а то - все кости!- и заплакал.
   15 октября (1842 года) пришел священник. Больной поднялся, встал с постели, упал ниц, но снова подняться не мог...
   - Зачем делать сверх сил! - с кротким укором сказал духовник.
   - Не говорите мне этого! - с рыданием ответил умирающий.- Я понимаю, кто посетил меня...
   Наступило 19 октября. В комнате поэта сидела сестра его, Андронова. Он лежал и пил чай из чашки, подаренной ему князем Одоевским, которою очень дорожил. Больного поила няня. Руки его страшно тряслись.
   - Послушай, няня,- сказал поэт,- какая ты странная: опять налила чай в чашку, она велика... Я слаб и могу ее разбить, перелей в стакан.
   Просьбу больного исполнили. Андронова вышла на минуту из комнаты, а через несколько мгновений оттуда донесся крик няни. На крик прибежали сестра и мать. Кольцов был бездыханен: он умер моментально, держа в своих руках руку няни.
   Поэт тихо и незаметно сошел в могилу. Друзья и почитатели, давно уже потерявшие его из виду, узнали о его смерти долго спустя, а столицы - еще позже. Белинский уже от посторонних лиц получил известие о смерти Кольцова. Кстати скажем, что поэт, вероятно вследствие болезни и тяжелого состояния духа, давно не писал критических статей (с февраля 1842 года).
  Скончался А. В. Кольцов от чахотки 29 октября 1842 года в Воронеже. Был похоронен на Митрофаньевском кладбище.
   Отец сделал на могиле сына безграмотную, но прочувствованную надпись...
   - Разумная голова был мой Алексей,- говорил он всем, спрашивавшим о покойном сыне,- да Бог не дал пожить на свете: книжки его сгубили и свели в могилу!
   27 октября 1868 года по почину купца Кривошеина, который стал и первым жертвователем на дело увековечения памяти Кольцова, был открыт в Воронеже памятник поэту-прасолу.
  
   Со временем кладбище ликвидировали, на его месте построили цирк. Могилу Кольцова и ещё несколько могил, одна из которых - захоронение известного поэта И. С. Никитина, не тронули. Это место огорожено и называется "Литературный некрополь". Находится оно рядом с цирком. Но самый лучший памятник Кольцов воздвиг себе своими прекрасными и задушевными песнями.
  
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  Смерть застигла поэта в самом расцвете поэтической силы... Но и то, что он успел сделать, навсегда утвердило за ним одно из первых мест в истории русской поэзии. Он первый, как сын и питомец народного быта, показал настоящую народную жизнь, настоящего крестьянина с его лишениями и радостями, сумел открыть в этой жизни проблески поэзии, а в душе вечного труженика - показать близкого, родного нам человека. По художественности изображения и значительности содержания поэзия Кольцова - прямая предшественница народнической деятельности писателей-реалистов, подготовивших сознание русского общества к крестьянской реформе. По идеальным задачам эта поэзия - воплощение благороднейших свойств русского духа, - тех свойств, которыми отмечена жизнь самого Кольцова - носителя света среди полуварварского общества - и жизнь всех истинных тружеников русской мысли и просвещения.
  
  
  
  Могила А. Кольцова до перезахоронения
  
  ИЗ СТИХОВ А. КОЛЬЦОВА
  
  ПОСЛЕДНИЙ ПОЦЕЛУЙ
  
  Обойми, поцелуй,
  Приголубь, приласкай,
  Еще раз - поскорей -
  Поцелуй горячей.
  Что печально глядишь?
  Что на сердце таишь?
  Не тоскуй, не горюй,
  Из очей слез не лей;
  Мне не надобно их,
  Мне не нужно тоски...
  Не на смерть я иду,
  Не хоронишь меня.
  На полгода всего
  Мы расстаться должны;
  Есть за Волгой село
  На крутом берегу:
  Там отец мой живет,
  Там родимая мать
  Сына в гости зовет;
  Я поеду к отцу,
  Поклонюся родной
  И согласье возьму
  Обвенчаться с тобой.
  Мучит душу мою
  Твой печальный убор,
  Для чего ты в него
  Нарядила себя?
  Разрядись: уберись
  В свой наряд голубой
  И на плечи накинь
  Шаль с каймой расписной;
  Пусть пылает лицо,
  Как поутру заря,
  Пусть сияет любовь
  На устах у тебя;
  Как мне мило теперь
  Любоваться тобой!
  Как весна, хороша
  Ты, невеста моя!
  Обойми ж, поцелуй,
  Приголубь, приласкай,
  Еще раз - поскорей -
  Поцелуй горячей!
  
   ИВАН АНДРЕЕВИЧ КРЫЛОВ
   (1769-1844)
  
  
  
  Одни к деньгам, другие к славе рвутся.
  Посмотришь - аж кружится голова!
  Не надо мне ни славы, ни сребра,
  А дайте только к детству прикоснуться.
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Иван Андреевич Крылов родился 13 февраля 1769 года в Москве. Его отец был капитаном, служил в Яицком городке в момент Пугачевского восстания. Маленький Иван в это время вместе с матерью находился в Оренбурге, из этого периода жизни он запомнил голод и попадание нескольких ядер к ним на двор. Поскольку чин капитана в то время был значителен, то имя Крыловой с ее сыном было найдено в бумагах Пугачева в расписании, кого на какой улице повесить.
   В 1774 году отец будущего поэта вышел в отставку и поселился в Твери, где занял должность председателя губернского магистрата. После его смерти мать, впавшая в нужду и подрабатывавшая услугами в богатых домах, упросила местное начальство принять девятилетнего сына, получившего домашнее образование, на службу - переписывать деловые бумаги. А в 1782 году, переехав с матерью в Петербург, Крылов стал работать в канцелярии в Казенной палате.
   В Петербурге он увлекся театром, в котором ставились пьесы Фонвизина, Княжнина, Сумарокова, близко познакомился с актерами И. Дмитревским и П. Плавильщиковым, с директором театров генерал-майором П.А. Соймоновым. Под влиянием театра и встреч с актерами Крылов написал свое первое произведение -оперу в стихах "Кофейница", которую не напечатали и не поставили на сцене. Надо сказать, что начало у Крылова-поэта было неудачное. Вслед за "Кофейницей" последовала "Клеопатра", которую постигла та же участь. Безвестный разночинец Крылов никак не мог пробиться в круг признанных авторов.
   В 1877 году он написал сатиру-памфлет "Проказник", в которой так сурово высказался в адрес своих критиков, что Княжнин и Саймонов порвали с ним. Первые басни, напечатанные Крыловым в 1788 году в журнале "Утренние часы", тоже прошли совершенно незамеченными. Тогда Крылов решил издавать журнал "Почта духов", который вскоре был закрыт цензурой. Но Крылов не сдался.
   В 1792 году он вместе с А.И. Клушиным, И А. Дмитриевым и П. А. Плавильщиковым начал издавать новый журнал "Зритель", но уже в мае 1792 года и он был закрыт. На некоторое время Крылов отошел от литературных дел. Он начал искать какой-нибудь доход и вскоре нашел его в карточной игре, где ему неслыханно везло, хотя его считали не только мастером, но и фокусником этого вида деятельности. Неизвестно, к чему бы это все привело, но в начале 1797 года он близко подружился с князем С.Ф. Голицыным. Князь предложил Крылову занять место его личного секретаря и домашнего учителя. Теперь Крылов много времени проводил в имении князя - селе Казацком Киевской губернии. Владея несколькими языками, он обучал сыновей князя языкам и словесности, играл на музыкальных инструментах. Специально для домашнего театра Голицыных Крылов написал шутовскую трагедию "Трумф, или Подщипа" и сам сыграл в ней роль Трумфа - наглого немецкого принца. 11 марта 1801 года в России произошел дворцовый переворот, на престол взошел Александр I, у которого князь Голицын пользовался большим доверием, вследствие чего был назначен лифляндским генерал-губернатором, а его секретарь произведен в правители канцелярии.
   Два года Крылов прослужил в Риге, а осенью 1803 года переехал в Серпухов к своему брату Льву Андреевичу - офицеру Орловского мушкетерского полка. В это же время в Петербурге впервые была поставлена на сцене пьеса Крылова "Пирог", которая имела успех. Воодушевленный этим, Крылов вернулся к литературной деятельности Он написал пьесы "Модная лавка" и "Лентяй", перевел несколько басен Лафонтена. Крылов вернулся в Петербург и навсегда обосновался в нем. В 1809 году вышел в свет первый сборник басен Крылова, принесший ему известность. В 1811 году появились "Новые басни Ивана Крылова", в 1815 году - "Басни Ивана Крылова" в трех частях, в 1816 году -"Новые басни И А. Крылова", составившие четвертую и пятую части, в 1819году - в шести частях, а в 1830 году - уже в восьми.
   В 1812 - 1841 Крылов служил в Публичной библиотеке, много сделав для организации ее русского отдела. Крылов стал героем многочисленных анекдотов и легенд и, прозванный "дедушкой Крыловым", слился в сознании современников со своими баснями, которые В.А. Жуковский охарактеризовал как "поэтические уроки мудрости". Строки Крылова стали пословицами, крылатыми словами. А.С. Пушкин говорил о Крылове с почтением, как о старшем современнике, назвав его "истинно народным поэтом". В это время из под его пера выходят басни о войне 1812 года - "Волк на псарне" и "Ворона и курица".
   1838 - первым из русских писателей удостаивается торжественного чествования 50-летия своей писательской деятельности. По приказу императора выбита специальная медаль в его часть.
  
  ЗАНИМАТЕЛЬНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * В юности Иван увлёкся уличными боями, стенка на стенку. А так как он был физически очень крепким, то выходил зачастую победителем над взрослыми мужиками.
  * Как-то Крылов, дома, съев восемь пирожков, был поражён их дурным вкусом. Открыв кастрюлю, увидел, что она вся зелёная от плесени. Но он решил, коли жив - можно доесть ещё и оставшиеся восемь пирожков в кастрюле.
  * Очень любил смотреть на пожары. Не пропускал ни одного пожара в Петербурге.
  * Над диваном в доме у Крылова висела "на честном слове" здоровая картина. Друзья просили его вбить ещё пару гвоздей, чтобы она не упала и не разбила ему голову. На это он отвечал, что всё рассчитал: картина будет падать по касательной и его не заденет.
  * На званых обедах он, как правило, съедал блюдо расстегаев, три-четыре тарелки ухи, несколько отбивных, жареную индейку и кое-что по мелочи. Приехав домой, заедал всё это миской кислой капусты и чёрным хлебом.
  * Однажды на обеде у царицы Крылов сел за стол и, не здороваясь, начал есть. Жуковский удивлённо закричал: "Прекрати, пусть царица тебя хотя бы попотчует". "А вдруг не попотчует?" - испугался Крылов.
  * Один раз на прогулке Иван Андреевич встретил молодёжь, и один из этой компании решил подшутить над телосложением писателя (он его, скорее всего не знал) и сказал: "Смотрите! Какая туча идёт!", а Крылов посмотрел на небо и добавил саркастично: "Да, и вправду дождик собирается. То-то лягушки расквакались".
  * В 1797 году он встретился в Москве с князем С. Ф. Голицыным и уехал к нему в имение Зубриловка, в качестве учителя детей, секретаря и т. п., во всяком случае, не в роли дармоеда-приживальщика. Крылов хорошо играл на скрипке, знал итальянский и т. д., и хотя по-прежнему был слаб в орфографии, но оказался способным и полезным преподавателем языка и словесности Меланхолия от сельской жизни была такой, что однажды приезжие дамы его застали у пруда совершенно голым, заросшим бородой и с не стриженными ногтями.
  
  * Как писал Жуковский Крылов в своиз баснях часто поднимается до Лафонтена. Крылов и не мог быть в особой претензии на этот приговор, так как из 27 басен, написанных им до тех пор, в 17 он, действительно, "занял у Лафонтена и вымысел, и рассказ".
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  Выйдя на пенсию, Крылов съехал с казенной квартиры и стал снимать квартиру в доме Блинова на Васильевском острове. Академик, добрый знакомый самых талантливых современников, получал приглашения во дворец, собирался в заграничное путешествие, но стал домоседом. Его личная жизнь проходила как бы в тени. Крылов был человеком малоподвижным, молчаливым
  Одно время Крылов получал приглашения на маленькие обеды к императрице, о которых высказывался потом весьма нелестно из-за скудости порций блюд, подаваемых к столу. В.В. Вересаев вспоминал, что все удовольствие, все блаженство жизни для Крылова заключалось в еде.
   Его последнее выступление во дворце было в 1836 году. Он читал одетый кравчим на придворном маскараде специально написанные для этого случая стихи. По принятому обычаю тот, кому попадался нарочно запечатанный в пироге боб, провозглашался "царём праздника". К нему-то формально, а на самом деле к Николаю I, и обратился "кравчий". В стихотворении царю предлагался такой образ жизни и деятельности:
  
  Желаю, наш отец, тебе я аппетита,
  Чтобы на день, раз пять покушал ты досыта,
  А там бы спал, да почивал,
  Да снова кушать бы вставал,-
  Вот жить здоровая манера...
  
  Далее, в басне говорилось:
  
  Я всякий день молюсь тепло,
  Чтобы тебе, отец, пилось бы лишь, да елось,
  А дело бы на ум ни шло.
  
   Басня названа "Вельможа". Выступлением во дворце и чтением этой басни писатель хотел поставить окончательную черту под своим творчеством и своим отношением к царскому двору.
   В последние годы жизни Крылов испытывал проблемы со здоровьем. Возможно, этому способствовал лишний вес и грузная фигура. Но работал Крылов до последних дней. Даже за несколько часов до смерти, Крылов попросил перенести его с постели в кресла, но затем, сказав, что ему тяжко, попросил снова лечь. Последним распоряжением умирающего была просьба раздать всем, кто его помнил, по экземпляру своего нового издания басен, который друзья и знакомые писателя получили вместе с извещением о смерти их автора.
  
   Дом, в котором умер И. Крылов
  
  Великий баснописец скончался в доме Блинова 9 (21) ноября 1844 года в возрасте 75 лет. Умер, как писал академик Лобанов, "с истинным христианским чувством, произнеся слабым голосом: "Господи, прости мне прегрешения мои". Похороны И.А. Крылова по торжественности и огромному количеству народа историк Пыляев приравнивает к похоронам Ломоносова. После отпевания в Исаакиевском соборе гроб с телом Крылова был на руках перенесен студентами университета на Тихвинское кладбище в Александро-Невскую лавру
  
   Накануне своей смерти Крылов создал окончательный свод своих басен, расположил их в определённом порядке, отредактировал и "приурочил" их выход в свет ко дню своей смерти. Он рассчитал и её. Экземпляры его книги раздавались в траурные дни как его "приношение" людям ему близким, его читателям. О нём, в день его похорон, должны были говорить его произведения, а не что-либо иное, не кто-либо другой. И в такой последовательности, какую он утвердил. Проявив такое внимание к своим басням он, конечно, не остался в стороне от подготовки своего собрания сочинений. И только его волей можно объяснить жанровое расположение произведений в его собрании сочинений 1847 года, то, что в первом томе помещено его журнально-сатирическое творчество.
  
   Об удивительно сложившейся судьбе этого человека газеты того времени писали: " глубокий старик, сходя в могилу, мог вполне насладиться редким для какой бы то ни было славы счастьем: он не пережил самого себя! Последние недавние его произведения так же свежи, как и прежние. Имя его и в последнюю минуту его жизни было так же громко, произносилось с тем же искренним, глубоким уважением, как и в эпоху наибольшей его литературной деятельности. Он сделался в полном смысле народным".
   12 мая 1855 в Летнем саду Петербурга был открыт памятник Крылову работы П.К. Клодта. Этот памятник стал первым памятником писателю в столице.
  
   Могила Крылова
  
  
  КУКУШКА И ПЕТУХ
  
  "Как, милый Петушок, поешь, ты громко, важно!"-
  "А ты, Кукушечка, мой свет,
  Как тянешь плавно и протяжно:
  Во всем лесу у нас такой певицы нет!" -
  "Тебя, мой куманек, век слушать я готова".-
  "А ты, красавица, божусь,
  Лишь только замолчишь, то жду я, не дождусь,
  Чтоб начала ты снова...
  Отколь такой берется голосок?
  И чист, и нежен, и высок!..
  Да вы уж родом так: собою невелички,
  А песни, что твой соловей!" -
  "Спасибо, кум; зато, по совести моей,
  Поешь ты лучше райской птички,
  На всех ссылаюсь в этом я".
  Тут Воробей, случась, примолвил им: "Друзья!
  Хоть вы охрипните, хваля друг дружку,-
  Все ваша музыка плоха!.."
   _________
  
  За что же, не боясь греха,
  Кукушка хвалит Петуха?
  За то, что хвалит он Кукушку.
  
   МИХАИЛ ЮРЬЕВИЧ ЛЕРМОНТОВ
   (1814 - 1841)
  
  
  
  
   "На месте казни - гордый, хоть презренный, я кончу жизнь мою".
   М. Ю. Лермонтов
  
  
   Русский поэт, писатель. Родился в Москве в ночь на 15 октября 1814. Русская ветвь рода Лермонтовых ведет свое начало от Георга Лермонта, выходца из Шотландии, взятого в плен при осаде крепости Белой. С 1613 он числится на "Государевой службе" и владеет поместьями в Галичском уезде. К началу XIX в. род Лермонтовых считался уже захудалым. Отец Михаила, Юрий Петрович, был пехотным капитаном в отставке. Поместье его, находилось по соседству с имением Васильевским, принадлежавшим Елизавете Алексеевне Арсеньевой, урожденной Столыпиной. Красота и столичный лоск Юрия Петровича пленили единственную дочь Арсеньевой Марию Михайловну, и, несмотря на протесты гордой матери, Мария стала женой небогатого "армейского офицера".
   Мать Лермонтова постоянно болела и умерла весною 1817. Его бабушка Арсеньева, перенесла на внука всю свою любовь к умершей дочери, но очень плохо относилась к зятю, вражда к которому длилась до самой его смерти. Уже на 9-й день после смерти жены Юрий Петрович вынужден был покинуть сына и уехать в свое поместье. Арсеньева переехала вместе с внуком в имение "Тарханы", Пензенской губернии. Тяжелая болезнь, надолго приковавшая ребенка к постели, приучила его к одиночеству. Когда мальчику было 10 лет, его повезли на Кавказ, на воды. Здесь он первый раз узнал чувство любви, встретив девочку лет 9-ти. Первыми учителями Лермонтова были беглый грек, домашний доктор Ансельм Левис и пленный офицер Наполеоновской гвардии, француз Капэ, оказавший на него наиболее сильное влияние. Позднее учителями были французский эмигрант Шандро и англичанин Виндсон.
  
   В 1828 Лермонтов поступает в Московский университетский Благородный пансион, где в "Утренней Заре", одном из рукописных журналов, составлявшихся учениками, стал главным сотрудником и поместил первую поэму "Индианка".
  
   Весною 1830 Благородный пансион преобразовывается в гимназию, Лермонтов оставляет его и поступает в Московский университет на "нравственно-политическое отделение".
  
  10 ноября 1832 года по совету своего друга Столыпина он решил поступить в школу гвардейских юнкеров и подпрапорщиков, куда был зачислен "сначала унтер-офицером, потом юнкером".
   Почти одновременно с ним поступил в школу и его будущий убийца, Н.С. Мартынов, в биографических записках которого поэт-юнкер рисуется как юноша, "настолько превосходивший своим умственным развитием всех других товарищей, что и параллели между ними провести невозможно".
  
  22 ноября 1834 года он оканчивает школу в чине корнета лейб-гусарского полка и поселяется в Царском Селе.
  
  1835 год - первое появление Лермонтова в печати, когда один из его товарищей, без его ведома, отдал повесть "Хаджи-Абрек" в "Библиотеку для Чтения". Повесть имела успех.
   Дальнейшее творчество в биографии Михаила Юрьевича Лермонтова связано с редакцией "Отечественных записок". Лирика Лермонтова имеет свойство отчужденности, тяготения к вечности. Произведения Лермонтова "Мцыри", "Бородино", "Герой нашего времени", "Маскарад", "Демон", "Узник" считались одними из лучших поэтических произведений своего времени.
  
  1837 год. После гибели Пушкина на дуэли, он написал стихотворение, оканчивавшееся словами: "И на устах его печать". Когда Столыпин стал при Лермонтове порицать Пушкина, тот в порыве гнева написал страстный вызов "надменным потомкам" (последние 16 строк). Стихотворение было понято как "воззвание к революции".
   Началось дело, и уже через несколько дней (25 февраля), по Высочайшему повелению, Лермонтов был переведен в Нижегородский драгунский полк, действовавший на Кавказе.
  16 февраля 1840, на балу у графини Лаваль, произошла ссора с Барантом, сыном французского посланника. В результате - дуэль, которая окончилась благополучно для обоих противников, но повлекла за собой перевод в Тенгинский пехотный полк, который базировался на Кавказе.
  
   Время пребывания на Кавказе не прошло даром. Проходя службу, поэт изучал местную природу, культуру, язык. Там было создано много художественных набросков кавказских пейзажей. В конце 30-х годов XIX века Лермонтов уже определил основные принципы своего творчества - свободолюбивые, романтические мотивы и скептические оценки современности нашли свое отражение в таких стихах, как "Дума", "Выхожу один я на дорогу", "И скучно, и грустно..." и др.
   Кавказские впечатления жизни "на водах" легли в основу повести "Княжна Мэри", и тогда же им был написан прекраснейший пейзаж маслом "Вид Пятигорска". М. Лермонтов участвовал в двух походах - в Малую и Большую Чечню. Он обратил на себя внимание начальника отряда "расторопностью, верностью взгляда, пылким мужеством" и был представлен к награде золотою саблею с надписью: "за храбрость".
  
  В январе 1841 получил отпуск и уехал в Санкт-Петербург, а возвращаясь, остановился в Пятигорске. Когда Лермонтов приехал в Пятигорск, он остановился в гостинице у Найтаки. От знакомых он узнал, что его бывший однокашник Мартынов тоже находится здесь. Он радостно предвкушал встречу с ним. Как вспоминает Магденко, приехавший вместе с Лермонтовым и Столыпиным, минут через двадцать после их приезда, "потирая руки от удовольствия, Лермонтов сказал Столыпину: "Ведь и Мартышка, Мартышка здесь... Я сказал Найтаки, чтобы послали за ним".
  
   13 июля 1841 года - Мартынов вызвал Лермонтова на дуэль и Лермонтов был убит.
  
  ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
  
   Летом 1841 года мишенью для Лермонтовских острот стал Мартынов. Прозвища "горец" и "человек с кинжалом", большая серия карикатур - из самых разных источников узнаем мы о граде насмешек, обрушившихся на голову Мартынова.
   Черкеска Мартынова и особенно его кинжал стали притчей во языцех у Лермонтова. Как рассказывал Васильчиков Висковатову, Лермонтов "просто рисовал характерную кривую линию да длинный кинжал, и каждый тотчас узнавал, кого он изображает". Мартынов первое время пытался отшучиваться, но где ему было соперничать с блестящим и остроумным поэтом! В дальнейшем он уже не столь добродушно реагировал на Лермонтовские остроты и карикатуры. Однако шутки продолжались.
   "...На вечере у генеральши Верзилиной, - писал впоследствии князь А. И. Васильчиков, - Лермонтов в присутствии дам отпустил какую-то новую шутку, более или менее острую, над Мартыновым. Что он сказал, мы не расслышали".
   Э. А. Шан - Гирей, дочь Верзилиной от первого брака (впоследствии жена А. Шан - Гирея, друга и родственника Лермонтова), сидевшая рядом с поэтом, вспоминает: "Мартынов побледнел, закусил губы, глаза его сверкнули гневом; он подошел к нам и голосом весьма сдержанным сказал Лермонтову:
   "Сколько раз просил я вас оставить свои шутки при дамах", и так быстро отвернулся и отошел прочь, что не дал и опомниться Лермонтову".
   Далее Шан - Гирей пишет, что в передней Мартынов повторил свою фразу: "Сколько раз просил я вас оставить свои шутки при дамах", "на что Лермонтов таким же спокойным тоном отвечал: "А если не любите, то потребуйте у меня удовлетворения". Мартынов ответил решительно: "Да", - и тут же назначили день".
   Впоследствии, описывая последнюю стычку между Мартыновым и Лермонтовым, Шан - Гирей рассказывала: "На мое замечание - язык мой, враг мой - Михаил Юрьевич отвечал спокойно: - Это ничего, завтра мы будем добрыми друзьями".
   Даже в последние дни Лермонтов не заметил напряженности в отношения к нему Мартынова. Ничего не подозревали и окружающие. Е. Быховец уверяла, что "Лермонтов совсем не хотел его обидеть, а так посмеяться хотел, бывши так хорош с ним".
   Есть свидетельство ещё одного человека о событиях того злополучного вечера. Василий Николаевич Диков (1812-1875), знакомый Лермонтова, ногайский пристав, поручик, впоследствии генерал; жених (1842 г - муж) А. П. Верзилиной. Вместе с поэтом и Мартыновым он вышел из дома Верзилиных 13 июля 1841 года и оказался свидетелем вызова на дуэль.
  "Когда они отошли от дому на порядочное расстояние, Мартынов подошел к Лермонтову и сказал ему:
  - Лермонтов, я тобой обижен, мое терпение лопнуло: мы будем завтра стреляться; ты должен удовлетворить мою обиду.
  Лермонтов громко рассмеялся.
  - Ты вызываешь меня на дуэль? Знаешь, Мартынов, я советую тебе зайти на гауптвахту и взять вместо пистолета хоть одно орудие; послушай, это оружие вернее - промаху не даст, а силы поднять у тебя не станет.
  Все офицеры захохотали, Мартынов взбесился.
  - Ты не думай, что это была шутка с моей стороны.
  Лермонтов засмеялся.
  Тут видя, что дело идет к ссоре, офицеры подступили к ним и стали говорить, чтобы они разошлись"...
   И вот настал роковой вторник - 15 июля 1841 года. Дуэль состоялась 15 июля в седьмом часу вечера по левой стороне горы Машук у Перкальской скалы, по дороге, ведущей в одну из немецких колоний...
   Из тихой и прекрасной погоды вдруг сделалась величайшая буря, - писал Полеводин, - весь город и окрестности были покрыты пылью, так что ничего нельзя было видеть". "Буря утихла, - продолжает он, - и чрез пять минут пошел проливной дождь. Секунданты говорили, что как скоро утихла буря, то тут же началась дуэль, - и лишь только Лермонтов испустил последний вздох, - пошел проливной дождь".
   Мартынов, напротив, рассказывал Бетлингу: "На нашу общую беду шел резкий дождь и прямо бил в лицо секундантам". Офицер Федоров писал, что "все обвиняют секундантов, которые, если не могли отклонить дуэли, могли бы отложить, когда пройдет гроза". Васильчиков же уверял, в своей напечатанной статье, что стрелялись до грозы:
  "Черная туча, медленно поднимавшаяся на горизонте, разразилась страшной грозой, и перекаты грома пели вечную память новопреставленному рабу Михаилу". Эта эффектная сцена происходила, по словам Васильчикова, после того, как он уже вернулся из Пятигорска, в тщетных поисках врачей.
   В рукописи же его статьи было сказано об этом моменте иначе:
   "Наступила ночь, ливень прекратился". Бартенев поправил: "Ливень не прекращался". Но Васильчиков не ошибся, потому что в акте осмотра места дуэли, составленном на следующий день, отмечено, что на месте падения тела Лермонтова "земля была пропитана кровью". Следовательно, ливень, который вспоминают все жители Пятигорска, уже прекратился - в противном случае почва была бы размыта.
   Глебов рассказывает: "Когда явились на место, где надобно было драться, Лермонтов, взяв пистолет в руки, повторил торжественно Мартынову, что ему не приходило никогда в голову его обидеть, даже огорчить, что все это была одна шутка, а что ежели Мартынова это обижает, он готов просить у него прощение не токмо тут, но везде, где он только захочет!..
  
   В записи П. Дикова так отображен поединок у подножия Машука:
  "Лермонтов хотел казаться спокойным, но на его лице выражалось болезненное состояние. Он поднял пистолет и опустил его тотчас же:
  - Господа! Я стрелять не хочу! Вам известно, что я стреляю хорошо; такое ничтожное расстояние не позволит мне дать промах...
  Мартынов задрожал, но промолчал.
  Лермонтов... поднял пистолет и выстрелил вверх над его головой".
  
   Наиболее подробно воссоздают картину дуэли воспоминания Васильчикова:
   "Мы отмерили с Глебовым 30 шагов; последний барьер поставили на 10-ти и, разведя противников на крайние дистанции, положили им сходиться каждому на 10 шагов по команде: "Марш". Зарядили пистолеты. Глебов подал один Мартынову, я другой Лермонтову и скомандовали: "Сходись!" Лермонтов остался неподвижен и, взведя курок, поднял пистолет дулом вверх, заслоняясь рукой и локтем по всем правилам опытного дуэлиста. В эту минуту, и в последний раз, я взглянул на него и никогда не забуду того спокойного, почти веселого выражения, которое играло на лице поэта перед дулом пистолета, уже направленного на него. Мартынов быстрыми шагами подошел к барьеру Противники столь долго не стреляли, что кто-то из секундантов заметил: "Скоро ли это кончится?" Мартынов взглянул на Лермонтова - на его лице играла насмешливая, полупрезрительная улыбка... Мартынов спустил курок... Раздался роковой выстрел... Лермонтов упал... как будто его скосило на месте, не сделав движения ни взад, ни вперед, не успев даже захватить больное место, как это обыкновенно делают люди раненные или ушибленные. Мы подбежали..." он едва дышал; пуля пробила руку и правый бок.
  По увещеванию секундантов, Мартынов подошел к Лермонтову и сказал: "Прости, Лермонтов!". Последний хотел что-то сказать, повернулся и умер со своей ужасною погубившею его улыбкою".
  
   Впоследствии в разговоре с Висковатовым Васильчиков дополнил свой рассказ существенной подробностью:
   "Вероятно, вид торопливо шедшего и целившегося в него Мартынова, - пишет со слов Васильчикова Висковатов, - вызвал в поэте новое ощущение. Лицо приняло презрительное выражение, и он, всё не трогаясь с места, вытянул руку кверху, по-прежнему кверху же направляя дуло пистолета". Выстрелить в воздух Лермонтов не успел...
   Как рассказывали секунданты, ни врача, ни повозки на месте дуэли не было. Ливень прекратился. С телом Лермонтова остался один Глебов, а Мартынов и Васильчиков ускакали в Пятигорск за врачом и людьми. Поздно вечером приехал Васильчиков с людьми, но без врача, и тело поэта привезли в дом Чиляева, где он жил вместе со Столыпиным.
   На другой день при огромном стечении народа Лермонтова похоронили на Пятигорском кладбище. Позднее, по просьбе его бабушки Арсеньевой Е. А, Николай I разрешил перевезти его тело в свинцовом и засмоленном гробу в Тарханы, где его и погребли 23 апреля 1842 года в фамильном склепе Арсеньевых, рядом с могилой его матери.
   Похороны Лермонтова, несмотря на хлопоты всех его друзей, не могли быть совершены по церковному обряду. По словам князя Васильчикова в Петербурге в высшем свете смерть Лермонтова встретили словами "Туда ему и дорога". В 1899 году в Пятигорске по народной подписке открыт памятник М. Ю. Лермонтову.
   Многие биографы Лермонтова не доверяют сведениям о выстреле поэта в воздух и о принесенных им Мартынову извинениях. Эти подробности, говорят они, психологически не вяжутся с обликом поэта. Но, не кто иной, как Лермонтов, в предыдущей дуэли с Барантом выстрелил в сторону. А об извинениях поэта перед молодыми людьми, которые обижались на его насмешки, рассказывают самые разные люди. Таков эпизод с молодым князем, свидетелем которого в Москве был Фр. Боденштедт. Лермонтов изводил юношу, но, увидев, что тот обиделся, смягчил свой выпад дружеским поцелуем. Подобным же образом Лермонтов вел себя с Лисаневичем в Пятигорске и с Есаковым в Ставрополе. По-видимому, повзрослевший поэт, зная свои слабости, старался себя умерять и сглаживать неприятное впечатление.
   Все очевидцы согласно показывают, что с Мартыновым у Лермонтова, несмотря на карикатуры и эпиграммы, были приятельские отношения. Почему же всё - таки произошла эта дуэль?
   После ссоры происшедшей в доме Верзилиных друзья Лермонтова были уверены в мирном исходе. Они (включая секундантов) считали, что дуэль будет носить чисто формальный характер: нелепо, чтобы из-за пустяка друзья стрелялись бы насмерть.
   "Мы... были убеждены, - писал Васильчиков, - что дуэль кончится пустыми выстрелами и что, обменявшись для соблюдения чести двумя пулями, противники подадут друг другу руки и поедут... ужинать". Васильчиков считал, что и Лермонтов не принимал всерьез предстоящую дуэль.
   Пустяковость причины дуэли, дружеские отношения дуэлянтов, а также близость секундантов обоим противникам привели к тому, что не было четко определено, кто вызвавший, а кто вызванный. Не были даже по-настоящему распределены секунданты. Не было на дуэли даже врача. Но самое главное последствие несерьезного отношения секундантов к дуэли - это вопиющее нарушение дуэльного кодекса, нарушение, безусловно повлиявшее на поведение Мартынова: присутствие на дуэли посторонних лиц - зрителей, для которых дуэль была своего рода спектаклем. Видимо, все это и имел в виду сдружившийся с Лермонтовым в Пятигорске Лев Сергеевич Пушкин, говоря, что "эта дуэль никогда бы состояться не могла, если б секунданты были не мальчики, она сделана против всех правил и чести".
   Да, можно с уверенностью говорить о присутствии на месте дуэли, кроме четырех секундантов - Глебова, Васильчикова, Столыпина, Трубецкого, и других лиц. Почти точно установлено еще Дружининым и Висковатовым присутствие Р. Дорохова. Висковатов предполагал, что были и другие, и Васильчиков не отрицал этого. Об этом слышал и дальний родственник Лермонтова Лонгинов, а Арнольди прямо указывал в своих воспоминаниях: "Я полагаю, что вся молодежь, с которою Лермонтов водился, присутствовала скрытно на дуэли, полагая, что она кончится шуткой и что Мартынов, не пользовавшийся репутацией храброго, струсит и противники помирятся... Не присутствие ли этого общества, собравшегося посмеяться над Мартыновым, о чем он мог узнать стороной, заставило его мужаться и крепиться и навести дуло пистолета на Лермонтова?"
   Чувствуя себя словно на сцене, Мартынов, боявшийся обвинений в трусости или в пустом позерстве, вынужден был вести себя решительно: быстрыми шагами, как вспоминает Васильчиков, подошел он к барьеру и выстрелил.
   Много позже Мартынов рассказывал родственнику Лермонтова Д. А. Столыпину, что он "отнесся к поединку серьезно, потому что не хотел впоследствии подвергаться насмешкам, которыми вообще осыпают людей, делающих дуэль предлогом к бесполезной трате пыжей и гомерическим попойкам".
  Для всех обида Мартынова была полной неожиданностью. Ее нельзя объяснить ничем другим, как нарочитым взвинчиванием Мартынова кем-то со стороны. При его ничтожном и трусливом характере, этого безмерно самолюбивого и мнительного человека нетрудно было довести до состояния аффекта.
   А Лермонтов, будучи пророком, свою гибель предвидел и написал об этом во многих стихах: где это произойдет и как; поэтому многие годы своей жизни страдал, ужасно мучился. "Я предузнал мой жребий, мой конец и как я мучусь, знает лишь Творец. И смерть моя ужасна будет".
  В стихотворении "Сон" он написал еще откровеннее, подробно изложил, как закончит свою жизнь:
  
  "В полдневный жар в долине Дагестана
  с свинцом в груди лежал недвижен я,
  глубокая еще дымилась рана
  По капле кровь точилася моя.
  Лежал один я на песке долины;
  Уступы скал теснилися кругом,
  И солнце жгло их желтые вершины
  И жгло меня, но спал я мертвым сном"
  
  А в это время его противник майор Мартынов писал свое стихотворение:
  "Я убью узденя! Не прожить ему дня! Дева, плачь ты заране о нем! Как безумцу любовь Мне нужна его кровь, С ним на свете нам тесно вдвоем".
  Вот так молвил истинный убийца.
  
  И действительно, смертельно раненый поэт истекал кровью, а пятеро соучастников преступления убежали с места происшествия, потом они сговорятся, вину возложат на невинного. В этом им поможет следствие и суд. Никто не понес серьёзного наказания.
   После дуэли Н. С. Мартынов сначала был предан гражданскому суду в Пятигорске, но по его ходатайству дело было передано в пятигорский военный суд. Государь конфирмовал приговор следующей резолюцией: "Майора Мартынова выдержать в крепости три месяца, а затем предать церковному покаянию".
  Наказание Мартынов отбывал в Киевской крепости, а затем киевская консистория определила срок епитимии в 15 лет. Епитимия включала в себя изнурительные молитвы, паломничество и т.д. Безусловно, это было тяжёлым испытанием для Мартынова, и ему пришлось много каяться в своих грехах, постоянно вспоминая убитого им Лермонтова. Мартынов доходил до отчаяния, ведь ему, привыкшему к свободной жизни офицера в отставке, предстояли долгие годы ежедневного покаяния и отстранения от реальной жизни. Он дважды обращается с просьбой о сокращении срока епитимии, и в 1843 году Синод сокращает этот срок до семи лет, до 1848 года, а в 1846 году он был вовсе освобождён от епитимии. Мартынов женился и несколько лет безбедно проживал в Киеве. В 1851 году он переехал в Москву.
   Большинство передовых людей смотрело на Мартынова как на прокажённого. Поэтому живя в своём доме в Москве в Леонтьевском переулке, Мартынов вёл уединённый образ жизни. Последние годы он проводит если не в добровольном заточении, то в Английском клубе за крупной карточной игрой. Он стал мистиком и занимался вызыванием духов. По воспоминаниям князя А. Голицина, Мартынов как нельзя лучше оправдывал прозвище Статуя Командора: "каким - то холодом веяло от его фигуры, беловолосой, с неподвижным суровым взглядом".
  В 1975 году на 60-ом году жизни Мартынов умер. В завещании он просил родных похоронить его в Знаменском (село под Москвой, принадлежащее его отцу), но не в фамильном склепе, а в отдельной могиле и не ставить на ней никаких надгробий, не делать никаких надписей, чтобы память о нём исчезла. Это ли не покаяние в убийстве Лермонтова! Грешник предвидел, что останкам его не дано будет спокойно лежать в земле. Он боялся надругательства над ними. Но родственники похоронили его в семейном склепе.
   В 1924 году в бывшем имении Мартынова разместилась колония беспризорников. Когда ребятам рассказали, кто такой Мартынов, они проникли в склеп, извлекли его скелет и разбросали останки Мартынова по всей усадьбе. Чтобы колонисты перестали лазить в усыпальницу, её засыпали землёй. После Великой Отечественной Войны сгорел старый барский дом. Сейчас от некогда богатого имения остались полусгоревшая церковь и несколько ветхих жилых домов, в которых живут военнослужащие с семьями. Теперь село Знаменское называется Лесная Цесарка, а в народе его зовут Чёрное место или Мартыново.
  
   ЛОМОНОСОВ МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ
  
   (1711 - 1765)
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Отец Ломоносова, Василий Дорофеев Ломоносов, был одним из наиболее зажиточных и предприимчивых поморов начала XVIII столетия. Он обладал выдающеюся наблюдательностью и большим природным умом; по тогдашним меркам человек он был зажиточный, владевший несколькими судами и землею на Курострове Северной Двины, против гор. Холмогор, у деревни Денисовки. Первый раз он женился на дочери дьякона села Николаевских Матигор, Елене Ивановне Сивковой; от этого брака родился в 1711 году, вероятно 8 ноября, их единственный сын - Михайло Васильев Ломоносов. От матери Михаил унаследовал тонкий художественный вкус, поэтическое восприятие мира, добросердечность и деятельную отзывчивость. Умерла она, когда Ломоносову было 9 лет.
  
  На промысел Ломоносов ходил до 19 лет и за это время многое видел на Белом и Ледовитом морях. Нельзя не удивляться внимательности, с какою он наблюдал все проявления северной природы, обычаи и образ жизни тамошних жителей, животных, и точности, с какой запоминал все виденное; впоследствии Ломоносов нередко пользовался этими юношескими наблюдениями в своих ученых трудах.
   Мальчик рано научился грамоте: первыми его книгами стали грамматика Смотрицкого и арифметика Магницкого. С детства у Ломоносова появилось осознание того, что нужно учиться и заниматься наукой.
  Страсть к науке и книгам вынудила Ломоносова бежать из дома.
  
   В 1730 году он отправился в Москву вместе с караваном с рыбой.
  
  В 1731 году пошел учиться в Московскую славяно-греко-латинскую академию, где пробыл 5 лет.
  
  В 1736 году троих самых способных учеников, в том числе и Ломоносова, отправили в Германию изучать физику, философию и химию. Там он прожил около 5 лет, получив большие познания во многих областях науки.
  
   В 1741 году Ломоносов приехал обратно в Россию, где его назначили адъюнктом химии. С 1745 Ломоносов стал первым русским профессором. Одновременно ученый занимался различными исследованиями в области физики, химии, математики, техники и других наук. Он положил начало науке о стекле, строению материи, дал определение физической химии. Кроме точных наук, Ломоносов занимался также филологией и поэзией.
  
   Поэтическое наследие Ломоносова включает в себя:
  
  - торжественные оды, философские оды-размышления "Утреннее размышление о Божием величестве" (1743) и "Вечернее размышление о Божием величестве" (1743);
  
   - стихотворные переложения псалмов и примыкающую к ним "Оду, выбранную из Иова" (1751);
  
  - незаконченную героическую поэму "Петр Великий" (1756-1761), сатирические стихотворения ("Гимн бороде" , 1756-1757 и др.);
  
  - философский "Разговор с Анакреоном" (перевод анакреонтических од в соединении с собственными ответами на них; 1757-1761);
  
  - героическую идиллию "Полидор" (1750);
  - две трагедии;
  
  - многочисленные стихи по случаю различных празднеств, эпиграммы, притчи, переводные стихи.
  
   Вершиной поэтического творчества Ломоносова являются его оды, писавшиеся "на случай" - в связи с заметными событиями в жизни государства, например, к восшествию на престол императриц Елизаветы и Екатерины II. В "Оде на день восшествия на всероссийский престол Елизаветы Петровны" (1747) он написал:
  
   "Науки юношей питают,
   Отраду старым подают,
   В счастливой жизни украшают,
   В несчастной случай берегут".
  
   Как поэт Ломоносов воспевал то, над чем работал как ученый: "великое северное сияние", "пользу стекла", "превосходство новоизобретенной артиллерии пред старою" и т.п. Вместе с тем он не превращал своих стихи в рифмованные трактаты. Они полны величественных образов - например, солнце поэт назвал "Горящий вечно Океан", о ночном небе сказал:
  
  "Открылась бездна звезд полна;
   Звездам числа нет, бездне дна".
  
   В 1755 году написал "Российскую грамматику", в которой излагались нормы русского литературного языка. Другие филологические труды ученого - "О пользе книг церковных в российском языке", "Письмо о правилах российского стихотворства", "Краткое руководство к красноречию". Ломоносов считается также одним из выдающихся русских поэтов-просветителей. Им было написано несколько философских од и положено начало силлаботоническому стихосложению.
  
   Ломоносов интересовался историей, написал несколько трудов по древней истории, сделал замечания на книгу Миллера "Сибирская история", создал свою историческую концепцию, которая спорила с норманнской теорией.
  
   В 1763 году ученый написал труд "Первые основания металлургии, или рудных дел", где были рассмотрены свойства металлов, их классификация, заложены основы химического языка. Писал учебники по химии и металлургии.
   Михаил Васильевич Ломоносов являлся членом нескольких академий наук. В его честь назвали Московский университет, город Ломоносов, Золотую медаль за работы в области химии.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ М. ЛОМОНОСОВА
  Ломоносов: четыре загадки
   Школьные учебники, где рассказывается о научных трудах великого русского ученого Михаила Васильевича Ломоносова (1711-1765), пишут о его удивительной судьбе: сын простого крестьянина стал академиком только потому, что изо всех сил тянулся к знаниям!.. Достаточно ли одной любознательности, чтобы крестьянин в крепостной России мог совершить такую невероятную карьеру? Многим кажется, что здесь что-то нечисто - и, вероятно, поэтому нередко приходится слышать мнение о том, что Михаил Ломоносов был... внебрачным сыном царя Петра I. Действительно, Петр I неоднократно бывал в Архангельске, сам работал, как простой плотник, на Баженовской верфи, а находилась эта верфь рядом с Куростровом, где родился будущий великий ученый. Сознание невольно связывает имена царя и крестьянина, потому что тогда, казалось бы, легче объяснить удивительные загадки биографии Михайлы Ломоносова. Загадки эти непростые.
  Первая загадка касается отца будущего ученого. Василий Ломоносов рано осиротел и жил на подворье у своего дяди. В описи 1710 года он отмечен бедным 30-летним холостяком; в том же году он женился на дочери просвирни Елене Ивановне Сивковой. В ноябре 1711 года у них родился сын Михаил. Удивляет то, что по описи 1722 года, через десять лет, Василий превратился в богатейшего человека Архангельского края: у него появились большая усадьба, рыбные промыслы, пруд для рыбы, самый крупный в Архангельске двухмачтовый корабль на 90 тонн. Такое судно стоило тогда 500 рублей, деньги огромные! Как он сумел заработать такое богатство?..
  Вторая загадка. Мать Михаила умерла, когда ему было 9 лет. Василий после этого еще дважды женился, но сыновей у него больше не было. Тем не менее был он к сыну очень суров, часто бил его -и Михаил отвечал отцу сходными чувствами. Через много лет М.Ломоносов написал о себе: Меня оставил мой отец. И мать еще в младенчестве...
   Странные слова! Ведь в действительности сын сам бросил отца и семью и в декабре 1730 года с обозом ушел в Москву. Ушел единственный наследник богатейшего промышленника Архангельска! Почему произошел разрыв с отцом? Только ли из-за "злой мачехи"?.. Ведь они никогда более не виделись, разрыв оказался -на всю жизнь. Сын прозябал в Москве на три копейки в день, а отец, жертвуя огромные по тем временам деньги на строительство храма и замаливая какие-то неведомые грехи, не послал ему ни гроша.
  Третья загадка - история обучения Михаила Ломоносова. Указ Святейшего Синода от 7 июня 1723 года строжайше запрещал принимать крестьянских детей в Московскую Славяно-греко-латинскую академию. И вопреки этому запрету, Михаил был в нее принят в январе 1731 года! Правда, он солгал и назвался дворянским сыном, но в руководстве академии тоже не простаки сидели, они быстро все проверили и, конечно же, выявили ужасный по тем временам обман. Казалось бы, Ломоносова должны были с позором изгнать из академии!.. Ан нет, его зачислили учеником с жалованьем (а по современным понятиям - со стипендией) 10 рублей в год. Вопрос: почему же Михаила не выгнали, когда обман раскрылся?..
   А дальше - еще удивительнее: простого крестьянина и "мужика" Михайлу отправляют из Москвы в Петербург, где в марте 1736 года Кабинет министров России утверждает его кандидатуру вместе с двумя дворянскими детьми в длительную командировку за границу - в Англию, Голландию и Францию - "для смотрения славнейших химических лабораторий".
  Четвертая загадка - безнаказанность. В крепостной стране, где происхождение и знатность веками определяли стиль поведения, а крестьяне вообще не имели никаких прав, крестьянский сын выделялся необыкновенно заносчивым поведением. В декабре 1739 года учитель Ломоносова в Германии горный советник Генкель рапортовал в Российскую академию о предерзостном поведении своего ученика: "Поручил я Ломоносову работу, какую обыкновенно и сам исполнял (растирать в ступке соли ртути), но он мне дважды наотрез ответил: "Не хочу!" Далее он страшно шумел, колотил изо всей силы в стену, кричал из окна, ругался..." И все сошло буйному студенту.
   В апреле 1743 года Михаил Васильевич устроил небывалый скандал в Российской академии. Он "...поносил профессоров отборной руганью, называл их ворами и такими словами, что и писать стыдно..." Оскорбление было публичное и невиданно громкое, за это полагались тюрьма и каторга, а поплатился М.Ломоносов лишь небольшим вычетом из жалованья.
  ...Ломоносов буквально боготворил Петра I, посвящал ему оды, создал уникальную мозаичную картину "Полтавская баталия", где главное действующее лицо - царь Петр I на первом плане мозаики. Сохранился прекрасный мозаичный портрет Петра I, также созданный М.Ломоносовым. Ему же принадлежат слова: "Ежели человека, Богу подобного по нашему понятию, найти надобно, кроме Петра Великого - не обретаю!"
   Может быть, справедлива молва?.. Столько загадок, совпадений... Случайны ли они? Скажем прямо: как ни заманчива эта версия, Петр I непосредственного отношения к рождению Михаила Ломоносова не имел. Действительно, был он в Архангельске трижды, но... в 1693, 1694 и 1702 годах. Новый 1711 год встретил царь в Петербурге, 17 января он выехал в Москву, где и пробыл до своей свадьбы с Екатериной 16 марта 1711.
   Отец М.Ломоносова погиб в 1741 году на безвестном острове после кораблекрушения. И в том же году М.Ломоносову приснился страшный провидческий сон на корабле, когда он возвращался из Германии в Россию. Он сообщил в Архангельск совершенно точное место, где следует искать пропавшего без вести отца. Поморы поплыли на остров, нашли тело Василия Ломоносова и похоронили его...
  
  ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
  
  Умер М. Ломоносов случайно, от пустяковой весенней простуды.
   "Статский советник и профессор Ломоносов умирал трудно и одиноко, - пишет один из современных биографов великого поэта и учёного. - Отяжелевший, но всё ещё порывистый и беспокойный, он лежал в притихшем большом доме. В саду наливались соком посаженные им деревья. Весенний ветер стучал в окна.
   В мозаичной мастерской стояли незаконченные картины.
   Ломоносов знал, что он умирает. " Я не тужу о смерти: пожил, потерпел и знаю, что обо мне дети отечества пожалеют", - записал он. Но учёного тревожила судьба его дела. Порой ему казалось, что вся напряжённая борьба, которую он вёл, пошла насмарку.
   Он сполна знал цену милостям императрицы и видел, что национальные начала русской науки, которые он развивал, снова поставлены под угрозу. Он не скрывает своих мрачных раздумий. Даже обходительному, но, в сущности, очень безразличному к нему Якобу Штелину, Ломоносов сказал: "Друг, я вижу, что я должен умереть, и спокойно и равнодушно смотрю на смерть. Жалею токмо о том, что не мог я свершить всего того, что предпринял я для пользы Отечества, для приращения наук и для славы Академии и теперь при конце жизни моей должен видеть, что все мои полезные намерения исчезнут вместе со мной..."
   Сердце великого человека, учёного и поэта, перестало биться 4 апреля (по старому стилю) 1765 года около пяти часов дня.
   Похоронен М. Ломоносов в Некрополе Санкт-Петербурга. Похороны ученого отличались пышностью и многолюдностью.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  Характеристику личности Ломоносова дал А.С.Пушкин: "Соединяя необыкновенную силу воли с необыкновенною силою понятия, Ломоносов обнял все отрасли просвещения. Жажда науки была сильнейшею страстью сей души, исполненной страстей. Историк, ритор, механик, химик, минералог, художник и стихотворец, он все испытал и все проник".
  * * *
  
  Ночною темнотою
  Покрылись небеса,
  Все люди для покою
  Сомкнули уж глаза.
  Внезапно постучался
  У двери Купидон,
  Приятной перервался
  В начале самом сон.
  
  "Кто так стучится смело?" -
  Со гневом я вскричал.
  "Согрей обмерзло тело, -
  Сквозь дверь он отвечал. -
  Чего ты устрашился?
  Я мальчик, чуть дышу,
  Я ночью заблудился,
  Обмок и весь дрожу".
  
  Тогда мне жалко стало,
  Я свечку засветил,
  Не медливши нимало
  К себе его пустил.
  Увидел, что крылами
  Он машет за спиной,
  Колчан набит стрелами,
  Лук стянут тетивой.
  
  Жалея о несчастье,
  Огонь я разложил
  И при таком ненастье
  К камину посадил.
  Я теплыми руками
  Холодны руки мял,
  Я крылья и с кудрями
  До суха выжимал.
  
  Он чуть лишь ободрился,
  "Каков-то, - молвил, - лук,
  В дожде, чай, не повредился".
  И с словом стрелил вдруг.
  Тут грудь мою пронзила
  Преострая стрела
  И сильно уязвила,
  Как злобная пчела.
  
  Он громко рассмеялся
  И тотчас заплясал:
  "Чего ты испугался? -
  С насмешкою сказал, -
  Мой лук еще годится,
  И цел и с тетивой;
  Ты будешь век крушиться
  Отнынь, хозяин мой".
  
   ФРЕДЕРИКО ГАРСИА ЛОРКА
  
   (1898 - 1936)
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Гарсиа Лорка родился 5 июня 1898 г. в городке Фуэнте - Вакерос в испанской провинции Гранада. В школе впечатлительный мальчик учился не слишком успешно. В 1909 г. семья переехала в Гранаду. В 1910-х Федерико активно участвовал в жизни местного художественного сообщества.
   В 1914 году Лорка начал изучать право, философию и литературу в университете Гранады. Гарсиа Лорка много путешествует по стране. В 1918 г. у Лорки выходит первый поэтический сборник "Впечатления и пейзажи", принесший ему если не коммерческий успех, то хотя бы известность.
   В 1919 г. Гарсиа Лорка приезжает в Мадрид. В столичном университете он знакомится с Сальвадором Дали и с Грегорио Мартинесом Сьеррой, директором театра "Эслава". По просьбе Сьерры Лорка пишет свою первую пьесу "Колдовство бабочки" и осуществляет ее постановку (1919-1920). До 1928 года он учится в мадридском университете.
  В последующие годы Гарсиа Лорка становится заметной фигурой среди художников-авангардистов. У него выходят новые поэтические сборники, включая "Цыганское романсеро", 1928. В этих стихах поэт, по его собственным словам, "хотел слить цыганскую мифологию со всей сегодняшней обыденностью".
   Через год Гарсиа Лорка уезжает в Нью-Йорк, в результате чего вскоре появляются новые произведения - книга стихов "Поэт в Нью-Йорке", (1931), пьесы "Публика", (1931, 1936) и "Когда пройдет пять лет" (1931).
   Возвращение поэта в Испанию совпало с падением режима Примо де Риверы и установлением республики. В 1931 году Гарсиа Лорку назначают директором студенческого театра "Балаган". Работая в театре, Лорка создает свои самые известные пьесы: "Кровавая свадьба", "Йерма" и "Дом Бернарды Альбы".
  
  ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
  
  16 февраля 1936 года был создан "Народный фронт". В стране назревала гражданская война. В это тревожное время Гарсиа Лорка уезжает из Мадрида в Гранаду на день Святого Фредерико - праздник их семьи. Гарсиа знал, что в Гранаде его ждет серьёзная опасность, (на юге Испании были особенно сильны позиции правых), но он пренебрёг этим. Через несколько дней после приезда Г. Лорки в Гранаду здесь вспыхнул мятеж. Гранадские националисты быстро закрепились в Виснаре, сделав своей штаб-квартирой дворец. Селение Виснар имело стратегическое значение, поскольку оно представляло собой удобный наблюдательный пункт и позицию для обороны от возможного наступления республиканских войск из гористого района, расположенного к северу от Гранады. Этот район фактически оставался под властью республиканцев на протяжении почти всей войны.
   Городской гарнизон присоединился к мятежникам, начались массовые аресты и расстрелы "левых" и сторонников республиканцев. Во всех домах проводились обыски. Фредерико получил анонимку, полную угроз. Затем, через несколько дней, его избили. Он ушёл со своей квартиры и жил у своего друга поэта Л. Росалеса. Однако, это его не спасло. Через две недели Фредерико Лорка был арестован. Старый друг Лорки, композитор М. де Фалья тщётно пытался спасти поэта " К поэтам нельзя относиться серьёзно. Иначе их пришлось бы расстреливать, - сказали ему, - но пока борьба не окончена, мы вынуждены относиться к поэтам вполне серьёзно".
   19 августа 1936 года по приказу франкистского центра в Севилье он был расстрелян вместе со школьным учителем и двумя матадорами. Это произошло на рассвете в местечке Виснар в предгорьях Сьерра - Невады.
   Сегодня существует несколько версий причин казни поэта, от прямого указания Франко до многовековой вражды между семьёй поэта и другими родственниками - семьями Ролдан и Альба, инициировавшими расстрел.
   Гарнизон Виснара состоял из отряда фалангистов, которым командовал капитан Хосе Мария Нестарес Куэльяр. По свидетельству бывших заключённых Гарсио Лорку привезли в тюрьму поздно вечером. Один из них рассказывает:
   "В течение всей ночи на 19 августа Федерико Гарсиа Лорка ободрял своих товарищей по заключению. Он много говорил и отчаянно курил (поэт был завзятым курильщиком рыжего табака, который закупал в большом количестве за границей, так как не любил черного испанского табака). Утром, когда за ним пришли, он сразу же понял, что его собираются отправить "на прогулку". Тогда он попросил священника, но священник из Виснара (когда я его видел, ему было уже восемьдесят пять лет), прождавший всю ночь, только что ушел, потому что ему сказали, что казней сегодня уже не будет"
  
   Вила Сан-Хуан разговаривал в Гранаде в ноябре 1973 г. с X. Г., штурмовым гвардейцем, служившим в "Ла Колонна". Этот человек уверял, что был свидетелем того, как привезли Гарсиа Лорку, которого он сразу узнал, потому что несколько раз видел его в Гранаде с Фернандо де лос Риосом.
   Поэт был убит не один. В этот трагический час его сопровождали еще трое из жертв репрессии, учиненных в Гранаде. Когда в 1966 г. мы познакомились с одним из бывших штурмовых гвардейцев, он помнил два имени: Хоакин Аркольяс Кабесас и Франсиско Галади Мергаль - оба они были бандерильеро. Они были известны в городе не только своими выступлениями на арене боя быков, но и активным участием в политических делах. Через несколько дней после смерти Гарсиа в дом на улице Сан - Антон, постучались. На пороге стоял какой-то штурмовой гвардеец. Он принес письмо, написанное Фредерико. Видимо, письмо это было написано в последний момент, когда ему сказали "пожертвуйте тысячу песет на вооруженные силы". Записка была короткой: "Прошу тебя, папа, выдать этому сеньору 1000 песет в качестве пожертвования на вооруженные силы. Обнимаю. Федерико" - и больше ничего там не говорилось. Но рука и подпись были точно его".
   Анхелина Кордобилья тоже вспоминала с глубоким возмущением об этом ужасном письме:
   "Пришел какой-то сеньор, принес бумагу, которую написал сеньорита Федерико, потому что его заставили подписать это, и, помнится, там говорилось: "Я прошу тебя, папа, чтобы ты дал этому сеньору 1000 песет". А он уже был в это время мертвый, его уже расстреляли там, у источника в Виснаре!"
   Письмо, по-видимому, не сохранилось. Оно, по всей вероятности, представляло собою последний автограф великого поэта и чудовищное доказательство того, что в Гранаде, захваченной националистами, даже обреченные на смерть вынуждены были делать пожертвования на вооруженные силы.
   В свидетельстве о смерти Федерико Гарсиа Лорки, оформленном в 1940 г. чиновниками франкистского режима, можно прочесть:
   "...скончался в августе 1936 г. вследствие ранений, полученных в ходе военных действий, причем его труп был обнаружен двадцатого дня того же месяца на дороге между Виснаром и Альфакаром"
  (Документ, хранящийся в гранадском суде, находится в книге регистрации смертей Гражданского реестра, номер 208, лист 163, номер 542.).
  
  
   После гибели Гарсиа Лорки его книги были запрещены в Испании, и этот запрет действовал до смерти генерала Франко, которая наступила через сорок лет. Сегодня Лорка - гордость Испании и испанцев. В центре Мадрида высится памятник поэту.
   Существует версия о том, что поэт не был убит, а просто пропал без вести. В 2008 году внучка учителя, расстрелянного вместе с Лоркой, потребовала эксгумацию тел общей могилы, в которой якобы покоился и Лорка (по закону о восстановлении исторической памяти). Эксгумация этой и ещё 18 братских могил была проведена по приказу судьи Бальтасара Гарсона, действовавшего по собственной инициативе, что вызвало потерю им должности и уголовное обвинение в превышении полномочий. Никаких останков не обнаружили не только в могиле, но и во всём муниципальном округе, где по официальной версии развернулась трагедия. Более мифическая версия утверждает, что раненого поэта тайно переправили в Аргентину, но он уже не помнил своего имени и прошлого.
  
  ИЗ СТИХОВ ГАРСИА ЛОРКИ
  
  Чёрные луны
  Над берегом чёрные луны,
  и море в агатовом свете.
  Вдогонку мне плачут
  мои не рождённые дети.
  Отец, не бросай нас, останься!
  У младшего сложены руки...
  Зрачки мои льются.
  Поют петухи по округе.
  А море вдали каменеет
  под маской волнистого смеха.
  Отец, не бросай нас!..
  И розой рассыпалось эхо.
  
   ОСИП ЭМИЛЬЕВИЧ МАНДЕЛЬШТАМ
  
   (1891-1938)
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
  Осип Эмильевич Мандельштам родился в Варшаве, в семье мелкого коммерсанта, 3 (15) января 1891 года. Его отец, Эмилий Вениаминович, вырос в патриархальной семье. Потомок испанских евреев, он сам постигал европейскую культуру - Гете, Шиллера, Шекспира. А мать, Флора Осиповна, любила Пушкина, Лермонтова, Тургенева, Достоевского.
   Родители Осипа Эмильевича хотели дать детям хорошее образование, и вскоре семья перебирается в Павловск, близ Петербурга, а затем в Петербург, в Коломну. Последний адрес семьи Мандельштама - Офицерская, 17, второй этаж.
  
   С 1900 по 1907 год Мандельштам обучается в Тенишевском коммерческом училище - одном из лучших учебных заведений тогдашней России, которое несколько позднее окончили также Вл. Набоков и выдающийся филолог В. Жирмунский.
  
   В мае 1907 года, после получения диплом, Мандельштам пытается вступить в Финляндии в боевую организацию эсеров, но его не принимают по малолетству. Обеспокоенные за будущность сына родители спешат отправить его учиться за границу.
  
  1907-1908 годах Мандельштам слушает лекции на словесном факультете Парижского университета.
  
  1909-1910 годах занимается романской филологией в Гейдельбергском университете (Германия), путешествует по Швейцарии и Италии. В Париже Мандельштам знакомится с Гумилевым, ставшим его ближайшим другом и сподвижником. Именно Гумилев "посвятил" Мандельштама в "сан" поэта.
  К этому же году относится литературный дебют Мандельштама, который произошёл в августе. Его стихи были напечатаны в девятом номере "Аполлона" (пять стихотворений).
  
  1911 год. Встреча с супругой Гумилёва Анной Ахматовой на вечере в "башне" Вячеслава Иванова.
  
  В 1913 его стихи Мандельштама уже печатаются в программной подборке акмеистов. В этом же году выходит первая книга Мандельштама называется "Камень".
  
  1917 год. К октябрьскому перевороту Мандельштам относится как к катастрофе ("Кассандре", "Когда октябрьский нам готовил временщик..."). В то же время он надеется, что перемена строя даст новый толчок развитию культуры в России. Об этом говорится в его лирических статьях "Слово и культура", "О природе слова", "Гуманизм и современность", "Пшеница человеческая" и др. (1921-22).
  
   В 1919-20 (и позднее, в 1921-22) он уезжает из голодного Петербурга на юг. Посещает Украину, Крым, Кавказ, но от эмиграции отказывается.
  
   В 1922 поселяется в Москве с молодой женой Н. Я. Хазиной (Н. Я. Мандельштам), которая станет его опорой на всю жизнь, а после гибели героически спасет его наследие.
  
   С 1924 года Мандельштам живет в Ленинграде, с 1928 в Москве, бездомно и беззаботно, зарабатывая средства к жизни переводами: "чувствую себя должником революции, но приношу ей дары, в которых она не нуждается". Он принимает идеалы революции, но отвергает власть, которая их фальсифицирует.
  
   В 1930 он пишет "Четвертую прозу", жесточайшее обличение нового режима, а в 1933 - эпиграмму против Сталина ("Мы живем, под собою не чуя страны...").
  
   В мае 1934 Мандельштам арестован (за "эпиграмму" и другие стихи), сослан в Чердынь на Северном Урале, после приступа душевной болезни и попытки самоубийства переведен в Воронеж. Там он отбывает ссылку до мая 1937, живет почти нищенски, сначала на мелкие заработки, потом на скудную помощь друзей. Мандельштам ждал расстрела: неожиданная мягкость приговора вызвала в нем душевное смятение. В ряде стихов, написанных в это время, он открыто принимает советскую действительность, и говорит о своей готовности идти на жертвенную смерть ("Стансы" 1935 и 1937, так называемая "ода" Сталину 1937 и др.). Впрочем, многие исследователи видят в них лишь самопринуждение или "эзопов язык". Центральное произведение воронежских лет - "Стихи о неизвестном солдате", самое темное из сочинений Мандельштама, с апокалиптической картиной революционной войны за выживание человечества и его мирового разума. Мандельштам то надеялся, что "ода" спасет его, то говорил, что "это была болезнь", и хотел ее уничтожить. После Воронежа он почти год живет в окрестностях Москвы, "как в страшном сне" (А. Ахматова). В мае 1938 его арестовывают вторично - "за контрреволюционную деятельность" - и отправляют на Колыму.
  
   ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ МАНДЕЛЬШТАМА
  
  *1913 год. В литературных кругах Мандельштама уже знали. "Вбегал Мандельштам, - вспоминал позже Георгий Иванов, - и, не здороваясь, искал "мецената", который бы заплатил за его извозчика. Потом бросался в кресло, требовал коньяку в свой чай, чтобы согреться, и тут же опрокидывал чашку на ковер или письменный стол. Мандельштам вечно мерз, шубы не имел, кутался поверх осеннего пальто в башлыки и шарфы, что плохо помогало. Однажды он ехал с Гумилевым в "Гиперборей" на извозчике и вел какой-то литературный спор. В пылу спора Гумилев не заметил, что ядовитые реплики из-под башлыка становились все реже и короче. И вдруг уже недалеко от гиперборейского подъезда на колени Гумилеву падает совсем бесчувственный Мандельштам. Споря, он замерз. И его долго растирали, тормошили и отпаивали, прежде чем привели в чувство. Поэт Владимир Нарбут требовал себе медали за спасение погибающего. Он уверял, что, пока все без толку хлопотали над замерзшим, он догадался поднести к его носу трехрублевку. Близость столь крупной суммы будто бы и подействовала оживляюще на всегда безденежного поэта..."
  
  *В 1919 году Мандельштам находился в Крыму. Там его арестовала врангелевская контрразведка. Волошин отправился в Феодосию, но вернулся оттуда мрачный. Эренбургу, который в то время гостил в Коктебеле, он рассказал, что белые считают Мандельштама опасным преступником, уверяют, будто он симулирует сумасшествие; когда его заперли в одиночку, он начал стучать в дверь, а на вопрос надзирателя, что ему нужно, ответил "Вы должны меня выпустить - я не создан для тюрьмы".
  Сохранилось заявление, с которым Волошин обратился к начальнику врангелевского Политического розыска полковнику Апостолову
  "Политическим розыском на этих днях арестован поэт Мандельштам. Так как Вы по своему служебному положению вовсе не обязаны знать современную русскую поэзию, то считаю своим долгом осведомить вас, что О. Мандельштам является одним из самых крупных имен в последнем поколении русских поэтов и занимает вполне определенное и почтенное место в истории русской лирики. Сообщаю вам это, дабы предотвратить возможные всегда ошибки, которые для Вас же могут оказаться неприятными. Мандельштам, как большинство поэтов, человек крайне нервный, поддающийся панике, а за его духовное здоровье перед культурной публикой в конце концов будете ответственны Вы. Не мне, конечно, заступаться за Мандельштама политически, тем более, что я даже не знаю, в чем его обвиняют, но могу только сказать, что для всех, знающих Мандельштама, обвинение его в большевизме, в партийной работе - есть абсурд. Он человек легкомысленный, общительный и ни к какой работе не способный и никакими политическими убеждениями не страдающий".
  
  * Еще раз Мандельштама арестовали в Батуми - на этот раз береговая охрана грузинского меньшевистского правительства. Здесь спасли поэта Николо Мицишвили и Тициан Табидзе. Зато, пройдя через все эти опасности, там, на юге России, Мандельштам встретил верную спутницу всей своей жизни Надежду Яковлевну Хазину. "Осип любил Надю невероятно, неправдоподобно, - вспоминала позже Ахматова. - Когда ей резали аппендикс в Киеве, он не выходил из больницы и все время жил в каморке у больничного швейцара. Он не отпускал Надю от себя ни на шаг, не позволял ей работать, бешено ревновал, просил ее советов о каждом слове в стихах... Одну зиму Мандельштамы (из-за Надиного здоровья) жили в Царском Селе, в Лицее. Я была у них несколько раз - приезжала кататься на лыжах... Была я у Мандельштамов и летом в Китайской деревне, где они жили с Лившицами. В комнатах абсолютно не было никакой мебели и зияли дыры прогнивших полов. Для О.Э. нисколько не было интересно, что там когда-то жили и Жуковский, и Карамзин..."
  
  *Мандельштам не походил на других поэтов и все явления, связанные с поэзией, оценивал по-своему. Например, выгнал из дома некоего молодого человека, пожаловавшегося на то, что его не печатают. Молодой человек убегал по лестнице, а Мандельштам сверху кричал оскорблено: "А Андре Шенье печатали? А Сафо печатали? А Иисуса печатали?"
  
  * 13 мая 1934 года Мандельштама арестовали.
  "В этот самый день, - вспоминала Ахматова, - я после града телеграмм и телефонных звонков приехала к Мандельштамам из Ленинграда. Мы все были тогда такими бедными, что для того, чтобы купить билет обратно, я взяла с собой мой орденский знак Обезьяньей палаты, последний, данный Ремизовым в России, и статуэтку работы Данько (мой портрет, 1924 г.) для продажи. (Их купила С. Толстая для музея Союза писателей.) Ордер на обыск был подписан самим Ягодой. Обыск продолжался всю ночь. Искали стихи, ходили по выброшенным из сундучка рукописям. Мы все сидели в одной комнате. Было очень тихо. За стеной у Кирсанова играла гавайская гитара. Следователь при мне нашел "Волка" ("За гремучую доблесть грядущих веков...") и показал О.Э. Он молча кивнул. Прощаясь, поцеловал меня. Его увели в 7 утра. Было совсем светло. Надя пошла к брату, я - к Чулковым на Смоленский бульвар, 8, и мы условились где-то встретиться. Вернувшись домой вместе, убрали квартиру, сели завтракать. Опять стук, опять они, опять обыск. Евг. Як. Хазин сказал "Если они придут еще раз, то уведут вас с собой". Пастернак, у которого я была в тот же день, пошел просить за Мандельштама в "Известия" к Бухарину, я - в Кремль к Енукидзе. Енукидзе был довольно вежлив, но сразу спросил "А может быть, какие-нибудь стихи" Этим мы ускорили и, вероятно, смягчили развязку. Приговор - три года Чердыни, где Осип выбросился из окна больницы, потому что ему казалось, что за ним пришли... и сломал себе руку. Надя послала телеграмму в ЦК. Сталин велел пересмотреть дело и позволил выбрать другое место".
  
  * "В феврале 1936 года, - вспоминала Ахматова, - я была у Мандельштамов в Воронеже и узнала подробности его "дела". Он рассказал мне, как в припадке умоисступления бегал по Чердыни и разыскивал мой расстрелянный труп, о чем громко говорил кому попало, а арки в честь приезда челюскинцев считал поставленными в честь моего приезда... Поразительно, - заметила Ахматова, - что простор, широта, глубокое дыхание появились в стихах Мандельштама именно в Воронеже, когда он был совсем не свободен..."
  
  *В апреле Мандельштаму неожиданно выделили бесплатные литфондовские путевки в дом отдыха в Саматиху. Именно там 2 мая 1938 года поэт был арестован в последний раз. Но теперь его сразу отправили далеко, на самый край страны. В единственном известном письме жене из Владивостока он писал "Здоровье очень слабое. Истощен до крайности, исхудал, неузнаваем почти, но посылать вещи, продукты и деньги - не знаю, есть ли смысл. Попробуйте все-таки. Очень мерзну без вещей. Родная Наденька, не знаю, жива ли ты, голубка моя".
  
   ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
  
   Когда-то в юности на вопрос Ирины Одоевцевой: Осип Эмильевич, неужели вы, правда, не верите, что умрёте? он ответил: "Не то что не верю. Просто я не уверен в том, что умру. Я сомневаюсь в своей смерти. Не могу себе представить. Фантазии не хватает". До Колымы Мандельштам не доехал. Погиб он в пригороде Владивостока на "Второй речке". Что известно о смерти Осипа Мандельштама?
   Есть несколько версий гибели поэта.
  
  Версия I. Официальная.
   "В июне 1940 года брата Мандельштама, Шуру, вызвали в ЗАГС Бауманского района г. Москвы и вручили ему для меня свидетельство о смерти, - пишет Н. Я. Мандельштам, вдова поэта. - Возраст 47 лет. Дата смерти 27 декабря 1938 года. Причина смерти - паралич сердца. Это можно перефразировать: он умер, потому что умер. Ведь паралич сердца и есть смерть..., и ещё прибавлено: артериосклероз..."
  
  ВЕРСИЯ II.
   Казарновский, лагерник, отбывавший наказание вместе с Мандельштамом, рассказывает:
  "Однажды, несмотря на крики и понукания, Осип не сошёл с нар. В те дни мороз крепчал... Всех погнали чистить снег, а Мандельштам остался один. Через несколько дней его сняли с нар и увезли в больницу. Вскоре Казарновский услышал, что Осип Мандельштам умер, и его похоронили, вернее, бросили в яму ...
   Хоронили, разумеется, без гробов, раздетыми, если не голыми, чтобы не пропадало добро, по нескольку человек в одну яму - покойников всегда хватало, - и каждому к ноге привязывали бирку с номерком".
  
  ВЕРСИЯ III.
  Биолог Меркулов утверждал, что Мандельштам умер до открытия навигации (май - июнь 1939). Он передал разговор с лагерным врачом, который сказал, что Осип Мандельштам умер от чрезмерного истощения. В лагере Мандельштам почти ничего не ел, боясь, что его отравят.
  
  ВЕРСИЯ IV.
  
  Поэт Р., сидевший вместе с Осипом Мандельштамом в одном бараке, рассказывает:
  " Ночью постучали в барак и потребовали "поэта". Р испугался ночных гостей - чего от него хочет шпана?
  Выяснилось, что гости вполне доброжелательны и попросту зовут его к умирающему, тоже поэту. Р. застал умирающего, тоже поэта, Мандельштама, в бараке на нарах. Был он не то в бреду, но без сознания, но при виде Р. сразу пришёл в себя, и они всю ночь проговорили. К утру О. Мандельштам умер, и Р. закрыл ему глаза. Дат, конечно, никаких, но место указано правильно - "Вторая речка", пересыльный лагерь под Владивостоком".
  
  Исследователям и биографам Мандельштама только в 1989 году удалось добраться до личного дела на арестанта Мандельштама. В личном деле они обнаружили акт о смерти поэта, составленный врачом исправительного трудового лагеря и дежурным фельдшером. Согласно этому акту, предложена новая вер- сия гибели поэта. 25 декабря когда резко ухудшилась погода и ветер усилился до 22 метров в секунду, ослабевший Мандельштам не смог выйти на расчистку снежных заносов. Он был положен в лагерную больницу 26 декабря, а 27 декабря умер в 12 часов тридцать минут. Вскрытие тела не производилось. Дактилоскопировали умершего 31 декабря, а похоронили в начале 1939 года.
   По свидетельству бывшего заключённого, всех умерших складывали штабелями у правой стенки лазарета, как дрова, а затем партиями вывозили на телегах за зону и хоронили во рву, который тянулся вокруг лагерной территории.
   Когда в газете "Известия" было сообщено о том, что найдена могила Мандельштама, один из бывших узников сталинских лагерей, Юрий Моисеенко, написал в редакцию письмо, в котором говорилось:
   " Как прямой свидетель смерти знаменитого поэта хочу поделиться дополнительными подробностями...
   Лагерь назывался "Спец - пропускник СВИТлага, 6-ой километр на "Второй речке".
   В ноябре нас стали заедать породистые белые вши, и начался тиф. Был объявлен строгий карантин. Запретили выход из бараков. Рядом со мной спали на третьем этаже нар Осип Мандельштам, Володя Лях (это - ленинградец), Ковалёв (Благовещенск)...
   Сыпной тиф проник, конечно, и к нам. Больных уводили, и больше мы их не видели. В конце декабря, за несколько дней до Нового года, нас утром повели в баню, на санобработку. Но воды там не было никакой. Велели раздеваться и сдавать одежду в жар-камеру. А затем перевели в другую половину помещения, в одевалку, где было ещё холоднее. Пахло серой, дымом. В это время и упали, потеряв сознание, двое мужчин, совсем голые. К ним подбежали держиморды - бытовики. Вынули из кармана куски фанеры, шпагат, надели каждому из мертвецов бирки и на них написали фамилии: "Мандельштам Осип Эмильевич, ст. 58, срок 10 лет", и москвич Моранц, кажется, Моисей Ильич, с теми же данными. Затем тела облили сулемой. Так что сведения, будто Мандельштам скончался в лазарете, неверны".
  После смерти Мандельштама его имя оставалось в СССР под запретом около 20 лет.
  
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  
  Осип Мандельштам был человеком странным, и жизнь его, как почти любого поэта, полна самых неожиданных поворотов. Сам он сравнивал свое творчество с письмом, запечатанным в бутылку и брошенным в океан. Сегодня можно уверенно говорить о том, что письмо поэта пришло по назначению, и стихи его навсегда вошли в историю русской поэзии.
  
   x x x
  
   В таверне воровская шайка
   Всю ночь играла в домино.
   Пришла с яичницей хозяйка,
   Монахи выпили вино.
   На башне спорили химеры:
   Которая из них урод?
   А утром проповедник серый
   В палатки призывал народ.
   На рынке возятся собаки,
   Менялы щелкает замок.
   У вечности ворует всякий,
   А вечность - как морской песок:
   Он осыпается с телеги -
   Не хватит на мешки рогож,-
   И, недовольный, о ночлеге
   Монах рассказывает ложь!
   1913
  ***
  Мы живем, под собою не чуя страны,
  Наши речи за десять шагов не слышны,
  А где хватит на полразговорца,
  Там припомнят кремлевского горца.
  Его толстые пальцы как черви жирны,
  А слова как пудовые гири верны -
  Тараканьи смеются усища,
  И сияют его голенища.
  А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
  Он играет услугами полулюдей -
  Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
  Он один лишь бабачит и тычет.
  Как подкову, кует за указом указ -
  Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз,
  Что ни казнь у него, то малина,
  И широкая грудь осетина.
  Ноябрь 1933
   ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ
  
   (1893-1930)
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Русский советский поэт. Родился в Грузии, в селе Багдади, в семье лесничего.
   С 1902 г. учился в гимназии в Кутаиси, затем в Москве, куда после смерти отца переехал вместе со своей семьей.
   В 1908 г. оставил гимназию, отдавшись подпольной революционной работе.
  В пятнадцатилетнем возрасте вступил в РСДРП(б), выполнял пропагандистские задания. Трижды подвергался аресту, в 1909 г. сидел в Бутырской тюрьме в одиночке. Там и начал писать стихи.
   С 1911 г. занимался в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Примкнув к кубофутуристам, в 1912 г. опубликовал первое стихотворение - "Ночь" - в футуристическом сборнике "Пощечина общественному вкусу".
  Тема трагичности существования человека при капитализме пронизывает крупнейшие вещи Маяковского предреволюционных лет - поэмы "Облако в штанах", "Флейта-позвоночник", "Война и мир". Уже тогда Маяковский стремился создать поэзию "площадей и улиц", обращенную к широким массам. Он верил в близость наступающей революции.
   Эпос и лирика, разящая сатира и агитационные плакаты РОСТА - на всем этом многообразии жанров Маяковского лежит печать его самобытности. В лирико-эпических поэмах "Владимир Ильич Ленин" и "Хорошо!" поэт воплотил мысли и чувства человека социалистического общества, черты эпохи.
  Маяковский мощно влиял на прогрессивную поэзию мира - у него учились Иоганнес Бехер и Луи Арагон, Назым Хикмет и Пабло Неруда.
   В поздних произведениях "Клоп" и "Баня" звучит мощная сатира с элементами антиутопии на советскую действительность.
  
  ЗАНИМАТЕЛЬНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Однажды в кафе "Бродячая собака" состоялся творческий вечер, в котором участвовал и Маяковский. Как только В. В. принялся громовым басом отчеканивать строчки своих стихов, к нему подошел Осип Мандельштам и сказал: "Маяковский, перестаньте читать стихи, вы не румынский оркестр!" По воспоминанию присутствовавшей там же Ахматовой, Маяковский был настолько ошеломлен и подавлен, что не смог в ответ произнести ни слова.
  
  * Одно из самых необычных обручальных колец было у Маяковского. Он заказал себе кольцо с инициалами своей возлюбленной (Л.Ю.Б.- Лия Юрьевна Брик) Если кольцо поворачивать, то можно было прочесть слово "люблю". Он не расставался с этим кольцом очень долго, придавая ему некий мистический смысл. Кстати, Лиля Брик пережила Маяковского чуть ли не на полвека.
  
  * - Маяковский, зачем вы носите кольцо на пальце, оно вам не к лицу.
   - Поэтому я и ношу его на пальце, а не в носу.
  
  *Во время визита во Францию у Маяковского был роман с дочерью царского генерала. Звали ее Татьяна. Продолжения романа не получилось потому, что во Франции в это время жила родная сестра Лили Брик - Элиза Триоле. После их расставания ВВМ сделал и оплатил заказ в цветочный магазин. Каждое утро Татьяне доставлялся роскошный букет. Деньги закончились только в 1941 году...
  
  * На одном из концертов некто маленький подскочил к В.В.Маяковскому и кричит: "От великого до смешного - один шаг!" Маяковский шагнул ему навстречу: "Вот я его и делаю".
  
  * Однажды при Маяковском обсуждалась какая-то книга, и один из присутствующих сказал о ней:
  "Жизнь как она есть".
  Маяковский моментально отреагировал:
  "А кому она такая нужна?"
  
  * Маяковскому с женщинами и везло, и не везло одновременно. Он увлекался, влюблялся, однако полной взаимности чаще всего не встречал. Биографы поэта в один голос называют его самой большой любовью Лилю Брик. Именно ей поэт писал: "Я люблю, люблю, несмотря ни на что, и благодаря всему, любил, люблю и буду любить, будешь ли ты груба со мной или ласкова, моя или чужая. Все равно люблю. Аминь". Именно ее он называл "Солнышко Самое Светлое". А Лиля Юрьевна благополучно жила со своим мужем Осипом Бриком, называла Маяковского в письмах "Щенком" и "Щеником" и просила "привезти ей из-за границы автомобильчик". Брик ценила гений своего обожателя, но любила всю жизнь только мужа Осипа. После его смерти в 1945 году она скажет: "Когда застрелился Маяковский - умер великий поэт. А когда умер Осип - умерла я". Примечательно и другое высказывание Лили Юрьевны. Узнав о самоубийстве Маяковского, Брик произнесла: "Хорошо, что он застрелился из большого пистолета. А то некрасиво бы получилось: такой поэт - и стреляется из маленького браунинга".
  Жил Маяковский в одной квартире с Бриками. Вся Москва с удовольствием обсуждала эту необычную "семью втроем". Однако "все сплетни о "любви втроем" совершенно непохожи на то, что было", - напишет Лиля Юрьевна. Незадолго до смерти, случившейся в 1978 году, она признается поэту Андрею Вознесенскому: "Я любила заниматься любовью с Осей. Мы тогда запирали Володю на кухне. Он рвался к нам, царапался в дверь и плакал". Брик прекрасно сознавала, как мучается Маяковский. "Но ничего, - говорила она друзьям. - Страдать Володе полезно. Он помучается и напишет хорошие стихи".
  
  * Политехнический институт, Владимир Маяковский выступает на диспуте о пролетарском интернационализме:
  - Среди русских я чувствую себя русским, среди грузин я чувствую себя грузином...
  Вопрос из зала:
  - А среди дураков?
  Ответ:
  - А среди дураков я впервые.
  
  * Политехнический институт. Маяковский читает свои стихи. С одного из задних рядов поднимается молодой человек и говорит: - Маяковский! Мы вчера с товарищем целый вечер читали ваши стихи и ничего не поняли. Маяковский, не задумываясь, отвечает: "Надо иметь умных товарищей".
  
  ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
  
  За два дня до смерти, 12 апреля 1930 года Маяковский написал прощальное письмо:
  
   "Всем
  В том, что умираю, не вините никого и, пожалуйста, не сплетничайте. Покойник этого ужасно не любил.
   Мама, сёстры и товарищи, простите - это не способ (другим не советую), но у меня выхода нет
   Лиля! Люби меня.
   Товарищ правительство, моя семья - это Лиля Брик, мама, сёстры и Вероника Витольевна Полонская.
   Если ты устроишь им сносную жизнь, спасибо.
   Начатые стихи отдайте Брикам, они разберутся
  
  Как говорят -
   "инцидент исперчен",
  Любовная лодка
   разбилась о быт.
  Я с жизнью в расчёте
   и не к чему перечень
  Взаимных болей,
   бед
   и обид.
  
   Счастливо оставаться.
   Владимир Маяковский.
  12.04.30.
  
  Написав это письмо, Маяковский в течение двух дней оттягивал самоубийство. Вечером, перед роковым днём, он был на вечеринке у Вероники Полонской.
   " Обычная московская вечеринка. Сидели в столовой. Чай, печенье. Бутылки три рислинга..."
  По воспоминаниям Катаева, в этот вечер Маяковский был какой-то притихший, домашний, не похожий на себя.
   Память моя, - пишет Катаев, - почти ничего не сохранила из важнейших подробностей этого вечера, кроме большой руки Маяковского, его нервно движущихся пальцев - они были всё время у меня перед глазами, сбоку, рядом, - которые погружались в медвежью шкуру и драли её, скубали, вырывая пучки сухих бурых волос, в то время как глаза были устремлены через стол на Нору Полонскую - самое последнее его увлечение, - совсем молоденькую, прелестную, белокурую, с ямочками на розовых щеках, в вязаной тесной кофточке с короткими рукавчиками, что придавало ей вид скорее юной спортсменки, чем артистки Художественного театра вспомогательного состава.
   С немного испуганной улыбкой она писала на картонках, выломанных из конфетной коробки, ответы на записки Маяковского, которые он жестом игрока в рулетку время от времени бросал ей через стол...
   Картонные квадратики летали через стол над миской с варениками туда и обратно. Наконец, картонная коробка была уничтожена. Тогда Маяковский и Нора ушли в мою комнату. Отрывая клочки бумаги от чего попало, они продолжали стремительную переписку, похожую на смертельную молчаливую дуэль.
   Он требовал. Она не соглашалась. Она требовала - он не соглашался. Вечная любовная дуэль.
   Впервые я видел влюблённого Маяковского. Влюблённого явно, открыто, страстно. Во всяком случае, тогда мне казалось, что он влюблён. А может быть, он был просто болен и уже не владел своим сознанием...".
   Маяковский ушёл от Катаева в третьем часу ночи. Надевая пальто, он хрипло кашлял.
   - А вы куда? - спросил Катаев почти с испугом
   - Домой, - ответил Маяковский.
   - Вы совсем больны. У вас жар! Останьтесь, умоляю. Я устрою вас на диване.
   - Не помещусь.
   - Отрублю вам ноги, - попытался сострить Катаев.
   - И укроете мне ноги энциклопедическим словарём "Просвещение", а под голову положите юбилейный прибор вашего дяди - земца?.. Нет! Пойду лучше домой.
   - Кланяйтесь Брикам, - сказал тогда Катаев. - Попросите, чтобы Лиля Юрьевна заварила вам малины.
  Нахмурившись, Маяковский ответил, что Брики в Лондоне
   - Что же вы один будете там делать?
   - Искать котлеты. Пошарю в кухне. Мне там всегда оставляют котлеты наша рабыня. Люблю ночью холодные котлеты.
   Катаев пишет, что в этот момент он почувствовал, как одиноко и плохо Маяковскому.
  Прощаясь, продолжает Катаев, он "поцеловал меня громадными губами оратора, плохо приспособленными для поцелуев, и сказал, впервые обращаясь ко мне на "ты" - что показалось мне пугающе - странным, так как он никогда не был со мною на "ты":
   - Не грусти. До свиданья, старик".
   По воспоминаниям Полонской Маяковский был в тот вечер груб, несдержан, откровенно ревнив.
   Ночью, проводив Яншина и Полонскую до Каланчёвки, Маяковский отправился в Гендриков переулок. До утра он не спал, а утром на заказанной машине в половине девятого заехал за Полонской, чтобы отвезти её на репетицию в театр.
   По дороге он начал говорить о смерти, на что Полонская просила его оставить эти мысли.
   По её словам, поэт ответил "...Глупости я бросил. Я понял, что не смогу этого сделать из-за матери. А больше до меня никому нет дела".
   До театра заехали в комнату Маяковского на Лубянке. Началось очередное "выяснение отношений". Маяковский нервничал, требовал ясно и определённо ответить на все его вопросы, чтобы решить всё раз и навсегда. Когда Полонская напомнила, что опаздывает на репетицию, Маяковский взорвался.
   - Опять этот театр! Я ненавижу его, брось его к чертям! Я не могу так больше, я не пущу тебя на репетицию и вообще не выпущу из этой комнаты!
   "Владимир Владимирович, - вспоминает о дальнейшем Полонская, - быстро заходил по комнате. Почти бегал. Требовал, чтобы я с этой же минуты осталась с ним здесь, в этой комнате. Ждать квартиры нелепость, говорил он
   Я должна бросить театр немедленно же. Сегодня же на репетицию мне идти не нужно. Он сам зайдёт в театр и скажет, что я больше не приду.
   ...Я ответила, что люблю его, буду с ним, но не могу остаться здесь сейчас. Я по-человечески люблю и уважаю мужа и не могу поступить с ним так.
   И театра я не брошу и никогда не смогла бы бросить... Вот и на репетицию я должна и обязана пойти, и я пойду на репетицию, потом домой, скажу всё... и вечером перееду к нему совсем.
   Владимир Владимирович был не согласен с этим. Он продолжал настаивать на том, чтобы всё было немедленно или совсем ничего не надо. Ещё раз я ответила, что не могу так...
   Я сказала:
   "Что же вы не проводите меня даже?" Он подошёл ко мне, поцеловал и сказал совершенно спокойно и очень ласково:
   "Нет, девочка, иди одна... Будь за меня спокойна..."
   Улыбнулся и добавил:
   "Я позвоню. У тебя есть деньги на такси?
   "Нет".
   Он дал мне 20 рублей
   " Так ты позвонишь?"
   "Да, да".
  Я вышла, прошла несколько шагов до парадной двери.
   Раздался выстрел. У меня подкосились ноги, я закричала и металась по коридору. Не могла заставить себя войти. Но, очевидно, я вошла через мгновенье: в комнате ещё стояло облачко дыма от выстрела. Владимир Владимирович лежал на ковре, раскинув руки. На груди его было крошечное кровавое пятнышко.
   Я помню, что бросилась к нему и только повторяла бесконечно:
   - Что вы сделали? Что вы сделали?
   Глаза у него были закрыты, он смотрел прямо на меня и всё силился приподнять голову.
   Казалось, он хотел что-то сказать, но глаза были уже неживые...
   Набежал народ. Кто-то звонил, кто-то мне сказал:
   - Бегите встречать карету скорой помощи!"
  
  Маяковский выстрелил в себя в 10.15 утра. В 10.16 станция скорой помощи приняла вызов. В 10.17 машина с врачами выехала. Когда Полонская спустилась во двор, машина уже подъезжала. Но врачи могли только констатировать летальный исход.
   Современники поэта по-разному оценивали его гибель. Одни относили это к роковой случайности, другие указывали на строки его стихов, намекавшие на подобный исход, а Л.Ю. Брик написала, что причиной ухода Маяковского из жизни была "своего рода мания самоубийства и боязнь старости".
   Похоронен Маяковский на Новодевичьем кладбище.
  
   Александр Лаврин. "Хроника Харона", 1993 г.
  
   ПОСЛЕСЛОВИЕ
   14 апреля: вопросы, недоумения, странности
   Весной 30-го года Маяковский огорчен идейной размолвкой с РЭФом, бойкотом бывших своих соратников его выставки, переживает неудачу с "Баней". А тут еще сильная болезнь горла, возможно, грипп. Он не скрывает своего недомогания, стремясь чаще бывать на людях, чтобы побороть тоскливее настроение. Одним он казался в это время мрачным, другим - надломленным, третьим - потерявшим веру в свои силы. Скорятин отмечает, что "эти мимолетные наблюдения, объединившись впоследствии с домыслами и слухами, обернулись прочной подпоркой для официального сообщения о самоубийстве".
   В это время Маяковский все более привязывается к Веронике Полонской и связывает с ней все свое будущее. Не первый раз он решал "строить семью", но всегда наталкивался на упорное сопротивление Лили Брик, пускающей в ход женские уловки, ухищрения, истерику,- и Маяковский отступал. Странная это была жизнь втроем... Весной 1930-го он решает отделиться от Бриков во что бы то ни стало, чувствуя огромную тягу к нормальной собственной семье. Ведь с Бриками он был, в сущности, одинок и бесприютен. Отношения с В. Полонской заставляют его действовать. 4 апреля он вносит деньги в жилищный кооператив РЖСКТ им. Красина (после смерти поэта туда переселятся Брики), просит помочь В. Сутырина (из ФОСП) с квартирой, чтобы уехать от Бриков раньше, чем те возвратятся из-за границы. Но не успел...
   Вечером 13 апреля Маяковский отправился в гости к В. Катаеву. Там были и Полонская с Яншиным. Разошлись поздно, в третьем часу. Наступил понедельник 14 апреля.
   Маяковский появился у В. Полонской в 8.30. Они уехали на такси в роковую квартиру в Лубянском. Там Полонская предупредила, что в 10.30 у нее важная репетиция и она не может опаздывать. Когда она успокоила Маяковского, требовавшего, по ее словам, чтобы она у него сейчас осталась, то сказала, что любит его, будет с ним, но не может остаться. Яншин не перенесет ее ухода в такой форме. "Я вышла. Прошла несколько шагов до парадной двери. Раздался выстрел... Я закричала. Заметалась по коридору... Вероятно, я вошла через мгновение. В комнате еще стояло облачко дыма от выстрела. Владимир Владимирович лежал на полу, раскинув руки..."
   Скорятин замечает, что "тогда никто, из присутствовавших не слышал, чтобы Полонская говорила о револьвере в руках поэта, когда она выбегала из комнаты". Эта важная подробность сразу бы все объяснила: Полонская выбегает - Маяковский тут же стреляет в сердце. И никаких сомнений в самоубийстве. Может, к тому моменту следователям еще не удалось принудить Полонскую, чтобы она согласилась с "все объясняющей" версией?
   Скорятин обратил внимание на то, что все, прибежавшие сразу после выстрела, застали тело поэта лежащим в одном положении ("ногами к двери"), а явившиеся позже - в другом ("головой к двери"). Зачем передвигали тело? Может, в той суматохе кому-то понадобилось представить такую картину - в момент выстрела поэт стоял спиной к двери, вот пулевой удар в грудь (изнутри комнаты) и опрокинул его навзничь, головой к порогу. Несомненное самоубийство! А если бы он стоял лицом к двери? Тот же удар опять-таки опрокинул бы его навзничь, но уже ногами к двери. Правда, в таком случае выстрел мог произвести не только сам поэт, но и кто-то, внезапно появившийся в дверях... Приехавший первым руководитель секретного отдела ГПУ Я. Агранов сразу взял следствие в свои руки. Л. Краснощекова вспоминала, что она уговаривала Агранова подождать Лилю, но он сказал, что похороны будут "завтра или послезавтра", и Бриков ждать не будут. Потом, видимо, Агранов сообразил (или ему кто подсказал), что столь поспешные похороны, несомненно, вызовут ненужные подозрения.
   К вечеру приехал скульптор К. Луцкий, снявший маску с лица Маяковского. 22 июня 1989 года в ленинградской телепрограмме "Пятое колесо" художник А. Давыдов, показывая эту маску, обратил внимание телезрителей, что у покойника сломан нос. Значит, Маяковский упал лицом вниз, предположил он, а не на спину, как бывает при выстреле в самого себя.
   Затем прибыли прозекторы, чтобы изъять мозг поэта для научных исследований в Институте мозга. То, что фамилия Маяковского оказалась в "ряду избранных", показалось Скорятину "верным знаком того, что ход трагических событий контролируют всемогущие силы".
   "Около полуночи,- вспоминает Е. Лавинская, - из столовой раздался голос Агранова. Он стоял с бумагами в руках и читал вслух последнее письмо Владимира Владимировича. Агранов прочел и оставил письмо у себя".
   А вскрытия тела, как полагается по следственным законам, так и не было проведено, если бы не В. Сутырин, потребовавший вскрытия 16 апреля, когда до него дошли слухи о неизлечимой венерической болезни Маяковского, якобы и приведшей его к Результаты вскрытия показали, что злонамеренные сплетни не имели под собой никаких оснований. Но этот вывод опубликован не был.
   Взял себе Агранов и ту фотографию, которую Е. Лавинская увидела в его руках, когда он показывал ее в клубе ФОСП кучке лефовцев: "Это была фотография Маяковского, распростертого, как распятого на полу, с раскинутыми руками и ногами и широко открытым в отчаянном крике ртом... Мне объяснили: "Засняли сразу, когда вошли в комнату Агранов, Третьяков и Кольцов. Больше эту фотографию я никогда не видела". (Скорятин думает, что снимок сделан до прибытия следственной группы.)
   Приехали Брики, гостившие, как многие знали, у матери Лили Юрьевны - Е. Каган, работавшей в советском торгпредстве в Лондоне. О том, кто и как разыскал заграницей ее с мужем, Брик никогда не рассказывала.
   Одни Брики, пожалуй, ничему не удивились. Для них гибель поэта никогда никакой тайны не представляла. К. Зеленский вспоминает, как убеждал его Осип Брик: "Перечитайте его стихи, и вы убедитесь, как часто он говорит... о своем неизбежном самоубийстве". Лиля Брик приводила другие мотивы якобы неизбежного самоубийства поэта: "Володя был неврастеником. С 37-градусной температурой он чувствовал себя тяжелобольным. Едва я его узнала, он уже думал о самоубийстве. Предсмертные прощальные письма он писал не один раз". Л. Брик все было ясно.
   Проследим за мыслью Валентина Ивановича Скорятина, единственного человека, всерьез задумавшегося над так называемым "предсмертным письмом" Владимира Маяковского. Может, нам тоже станет кое-что ясно - и не только о поэте, но даже и о самой Лиле Брик.
   Предсмертное письмо: документ или фальшивка?
   Откликаясь на смерть Маяковского, его недруг В. Ходасевич назвал предсмертное письмо поэта "мелочным и ничтожным" и съязвил: мол, поэт в течение двух дней носил "письмишко" в кармане. Написано ядовито, но, честное слово, это письмо рисует Маяковского не в лучшем свете...
   Прежде всего, обратимся к строке, где поэт перечисляет состав "семьи". Родных он упоминает дважды. Но там, где обращение носит чисто эмоциональный характер, они названы первыми, а в том месте, где, по сути, перечисляются наследники, родные почему-то оказываются после Л. Брик. (Позже право на наследство будет закреплено Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР: 1/2 часть назначена Л. Брик, по 1/6 - матери и сестрам, В. Полонской, в нарушение воли поэта, не достанется ничего). Но, собственно, не это воистину неправедное решение вызывает недоумение, а сам нравственный смысл подобного "списка". Общеизвестно, что Маяковский, в общественной полемике допускавший резкость, был предельно благороден с людьми близкими. Почему же, обращаясь к "товарищу правительству", он столь неосторожно бросает тень... нет, не на Л. Брик (она в официальном мнении давно уже слыла неофициальной женой поэта при официальном муже), а, прежде всего, на замужнюю молодую женщину? Мало того, обнародовав связь с ней, он тут же еще раз унижает ее восклицанием: "Лиля - люби меня".
   И ладно бы письмо составлялось наспех, в смертном томлении последних минут, но на сдвоенном листке из гроссбуха стоит дата - 12 апреля. Бросается в глаза и другое: почему, готовясь к решающему разговору с возлюбленной, Маяковский заранее, уже 12 апреля, предопределяет исход еще не состоявшегося с нею разговора - "любовная лодка разбилась..."? Да ведь и не разбилась, в общем-то: как мы знаем, предложение поэта было принято Вероникой Витольдовной...
   Впрочем, стихи к Полонской не относились. Они были написаны поэтом... еще в 1928 году. Набросок переносился поэтом из одной записной книжки в другую. И вот пригодился для обращения... к правительству. Выходит, Маяковский, не напрягая ни ума, ни сердца, взял свои старые заготовки и вмонтировал их в свое предсмертное письмо, дезориентировав всех по поводу адресата?
   Не говорю уже о финансовых расчетах в конце письма. О чем думает человек перед лицом вечности? Какие налоги, какой ГИЗ! Хочешь не хочешь, а приходится в чем-то соглашаться с В. Ходасевичем.
   Приходится, да что-то мешает. Никак не укладывается в голове, что такое вот, прямо скажу, суетное письмо вышло из-под пера поэта. Впрочем, как раз... не из-под пера. По газетам, перепечатавшим письмо, читателям было не понять, что оригинал написан... карандашом.
   Известно, что заполучить ручку поэта даже на короткое время было весьма трудно. Да и подделать почерк "чужой" авторучкой почти невозможно, Но все эти сложности устраняются, если воспользоваться... карандашом. А уж сам почерк - сущий пустяк для профессионалов из ведомства Агранова. И если допустить это предположение, то развеваются все огорчительные недоумения по поводу карандашного текста. Письмо, как и многие другие вещественные доказательства, "взял себе" Агранов. Известно, что даже члены правительства при разделе наследства Маяковского руководствовались не подлинником, а... его газетной перепечаткой (факт беспрецедентный!)".
   Найденные Скорятиным заметки кинорежиссера С. Эйзенштейна говорят, что он, отмечая в предсмертном письме "близость ритмического строя" к "блатной одесской поэзии", а так же "юродскому фольклору" времен гражданской войны (намекая тем самым на невозможность Маяковского быть автором письма), делает однозначный вывод: "Маяковский никогда ничего подобного не писал!" И еще: "Его надо было убрать. И его убрали..."
   Оскорбительный тон письма по отношению к матери и сестре, а также беспрецедентное нарушение их наследственных прав доказывают, что ничего подобного поэт не писал.
   С Полонской Маяковский провел самый трагический год и хотел ввести ее в свой новый дом как жену. Упомянутая в предсмертном письме Маяковского как член его семьи, она была ловко отодвинута от каких-либо прав на наследство поэта. Достались ей лишь тягостные беседы с Сырцовым да с Аграновым, сплетни, скорый развод с мужем и двусмысленное положение в обществе, когда Л. Брик почему-то считалась "вдовой Маяковского", будучи не разведенной с О. Бриком, а она, Полонская, по сути - "нелегальной" возлюбленной поэта. И в страшном сне не могло присниться молодой актрисе, какая неблагодарная роль уготована ей в этом театре абсурда Бриков.
   Учитывая, что с 1930-го по 1958 год письмо лежало в сверхсекретных архивах ОГПУ, а затем в Политбюро ЦК КПСС, можно утверждать, что оно было фальшивкой, составленной в органах ОГПУ и призванной убедить всех в качестве главного доказательства самоубийства Маяковского.
   "Уголовное дело Љ 02-29"
   Несколько лет тому назад после многочисленных поисков Скорятину удается получить в секретном архиве "Уголовное дело Љ 02-29, 1930 года, народного следователя 2 уч. Баум. района г. Москвы И. Сырцова о самоубийстве В. В. Маяковского".
   Приведем из милицейского протокола лишь некоторые факты, вызвавшие серьезные недоумения:
  * в протоколе не упомянуто предсмертное письмо;
  * не упомянут календарь, о котором сообщает В. Полонская. Сейчас календарь в Музее Маяковского есть; листки календаря от 13,14 апреля, вырванные Маяковским, исчезли;
  * не был найден и допрошен "книгоноша" (не приходил ли под видом его человек, участвующий в подготовке убийства?);
  *экспертиза рубашки Маяковского не проводилась. Рубашку взяла себе Л. Брик и сдала ее в музей только 24 года спустя. Нельзя поручиться за то, что с ней не "поработали" таким образом, чтобы она соответствовала версии о самоубийстве.
   Этот протокол, передающий странное и бесспорное вмешательство в дело Агранова и его "коллег", был затем вместе с делом передан почему-то следователю И. Сырцову, в ведении которого находился другой участник района. Сырцов оказался для Агранова, видимо, более сговорчивым.
   Противоречия между воспоминаниями В. Полонской и ее показаниями следователю, на взгляд Скорятина, объясняются тем, что она писала их восемь лет спустя и не для широкой публики, и ей, видимо, казалось, что проклятые допросные страницы навсегда канули в безвестность.
   Что касается протокольных показаний ("был назойлив", "не собиралась уходить от мужа"), то именно такую версию и хотел получить от нее следователь И. Сырцов.
   14 апреля И. Сырцов после допроса В. Полонской на Лубянском заявляет: "Самоубийство вызвано причинами личного порядка",- что на следующий день будет опубликовано в печати.
   15 апреля Сырцов делает в расследовании внезапный "беспричинный" перерыв, который Скорятин объясняет тем, что в этот день Сырцов получал на Лубянке необходимые инструкции для дальнейших действий. В деле есть документ, говорящий об остром интересе к смерти поэта со стороны сразу двух подразделений ОГПУ: контрразведывательного (Гендин) и секретного, которым руководил Агранов, в руках которого потом оказались все нити дела. Вероятно, ГПУ смутила в записи допроса фраза: "Я вышла за дверь его комнаты..." Выходит, поэт на какое-то время оставался один, а это могло породить всевозможные толки.
   "Опасения гэпэушников были не напрасны,- развивает догадку В. Скорятин,- ибо вопрос, где находилась Полонская в момент выстрела, вызвал немало кривотолков. Ю. Олеша писал в Берлин В. Мейерхольду 30 апреля 1930 года: "...Она выбежала с криком "Спасите", и раздался выстрел..." А сестра поэта Людмила Владимировна считала, что Полонская не только "вышла за дверь его комнаты", а уже "сбегала с лестницы". В своей тетрадке она записала: "Когда сбегала с лестницы П. (Полонская) и раздался выстрел, то тут же сразу оказались Агран. (Агранов), Третьяк. (Третьяков), Кольцов. Они вошли и никого не пускали в комнату".
   Материалы дела так и не дали ответа на вопрос: успела ли Полонская выбежать из комнаты Маяковского или из квартиры, или же выстрел произошел при ней? Не дали, потому что, видимо, такой ответ просто был не нужен. Вся поспешность и незавершенность, считает Скорятин, объясняется тем, что Сырцов явно "гнал" дело, и уже 19 апреля он закрывает его, вынося постановление, где единственный раз упоминается предсмертное письмо-"записка".
   В прокуратуре в дело добавляется еще один документ: "Расписка. Мною получены от П. М. О, пр-ра т. Герчиковой обнаруженные в комнате Владимира Владимировича Маяковского деньги в сумме 2113 руб. 82 коп. и 2 золотых кольца. Две тысячи сто тринадцать рублей 82 к. и 2 зол. кольца получила. Л. Брик. 21.4.30".
   "Лиля Юрьевна,- комментирует В.Скорятин,- не состоявшая (при живом-то муже!) ни в каких официальных родственных отношениях с Маяковским, ни с того ни с сего получает деньги и вещи, найденные в его комнате, а затем и все его наследство- и в материальных ценностях, и в бесценных архивах, являющихся, по существу, народным достоянием. Особый цинизм этой ситуации вот в чем. В письме сестры поэта Ольги Владимировны, отправленном родственникам несколько дней спустя после трагедии, сказано: "12-го я с ним говорила по телефону... Володя мне наказал прийти к нему в понедельник 14-го, и, уходя из дома утром, я сказала, что со службы зайду к Володе. Этот разговор 12-го числа был последний". Ясно же, что "Володя" приготовил конверт для сестры с пятьюдесятью рублями как обычную, заурядную помощь семье. И вот это-то пособие выдается в материалах дела чуть ли не за окончательный, предсмертный будто бы расчет поэта со своими близкими! Не говорю уже о том, что этот факт лучше всего свидетельствует: у поэта и мысли не было уйти из жизни по своей воле".
   Добавим к словам В. Скорятина, что все поведение Брик как нельзя лучше свидетельствует о личной заинтересованности Л. Брик и ее мужа в этом деле, о ее обширных связях с чекистскими кругами, сложившимися у нее благодаря работе мужа в ЧК еще с 1920 года (сначала в спекулятивном отделе, а потом уполномоченным 7-го отделения секретного отдела). Как обнаружил Скорятин, и сама Лиля была агентом этого ведомства. Номер ее чекистского удостоверения - 15073, а Осипа Брика- 25541. Понятно, какая организация помогла Брикам срочно уехать в феврале 1930 года из Москвы, чтобы оставить поэта в одиночестве. В связи с этим рассуждением Скорятина становится понятно, зачем Лиля Брик организует в 1935 году передачу своего письма через Агранова Сталину. Сталинская резолюция ("Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи") должна была заставить советских издателей выпускать сочинения Маяковского огромными тиражами, в чем непосредственно, как наследница, была заинтересована Лиля Брик.
   После сказанного Скорятиным напрашивается естественный вывод: Л. и О. Брики не могли не знать, что Маяковский в скором времени будет убит. Все их поведение это доказывает.
   Читатель, конечно же, обратил внимание на то, сколько недоумений, нарушений, вопросов вызвало это дело о таком простом и обыкновенном самоубийстве "по личным мотивам", окруженное, тем не менее, строжайшей секретностью. Но все вопросы и проблемы исчезают или объясняются, если считать, что поэт был убит. Такой вывод делает и Скорятин. И тогда остается уже действительно последний вопрос: зачем это было сделано и кем? Скорятин допускает, что до конца жизни "поэт был верен романтическим идеалам революции. Но все чаще в его "партийные книжки" врывались ноты трагического разочарования, и все натужней он воспевал реальность. Зато крепло сатирическое обличение "дряни". В ходе набирающего силу ликования по поводу успехов - голос поэта начинал звучать опасным диссонансом. Появились и грозные предупреждающие сигналы: ошельмованы спектакли по пьесам "Клоп" и "Баня", снят портрет из журнала, все озлобленней травля в печати".
   Размышляя над тем, как быстро сужался круг чекистов вокруг поэта в последний месяц, Скорятин считает это не случайным. К нему на квартиру сразу после отъезда Бриков переезжает Л. Эльберт, работавший еще в 1921 году в ВЧК зам. нач. инф. отдела и особоуполномоченным иностранного отдела, занимавшегося шпионажем и международным терроризмом, зачастила, семья чекистов Воловичей, и, наконец, заходил Я. Агранов, о котором Роман Гуль пишет: "При Дзержинском состоял, а у Сталина дошел до высших чекистских постов кровавейший следователь ВЧК Яков (Янкель) Агранов... ставший палачом русской интеллигенции. Он... уничтожил цвет русской науки и общественности... Это же кровавое ничтожество является фактическим убийцей замечательного русского поэта Н. С. Гумилева..." Маяковский, видно, не понимал, "с каким всепожирающим огнем он играет", соприкасаясь с какими-то тайнами ГПУ. И потому для выводов об убийстве поэта есть самые серьезные основания. Анализ последних дней поэта говорит о том, что убийство готовилось под руководством ГПУ 12 апреля, но по каким-то причинам сорвалось. (Блестящая догадка Скорятина, объясняющая, почему на якобы предсмертном письме поэта стоит эта дата.) Наплыв сотрудников ГПУ 14 апреля (из секретного отдела, контрразведки и оперода, занимавшегося арестами, обысками, провокациями, терактами), считает Скорятин, с одной стороны, бросает тень на репутацию пролетарского поэта, вынуждая нас сегодня подозревать его не только в творческом сотрудничестве с режимом, а с другой - может стать свидетельством недоверия властей к поэту.
   Скорятин установил, что в день гибели Маяковского активность сотрудников ГПУ была явно выше, чем в другие дни. Видимо, давно обнаружив слежку, поэт и был от этого постоянно расстроен. Из показаний В. Полонской следует, что, когда она выбежала на улицу после выстрела, к ней подошел "мужчина, спросил мой адрес". То же самое произошло и с книгоношей, протокол допроса которого хранился десятилетиями в глубочайшем секрете. А книгоноша Локтев оказался в квартире, наверно, всего лишь за несколько минут до выстрела, потому что он случайно видел, как "Маяковский стоял перед ней (Полонской) на коленях...". Из протокола же осмотра тела поэта явствует, что выстрел был произведен сверху вниз (поскольку пуля вошла около сердца, а прощупывалась около последних ребер внизу спины) "и, похоже,- делает вывод Скорятин,- в тот момент, когда Маяковский стоял на коленях". Это последнее, к чему он пришел в расследовании.
   Скорятин не нашел, кто убийца. Но своим исследованием он доказал, что советского официального мифа о самоубийстве поэта Маяковского больше не существует, что тайна этого трагического события им раскрыта - поэт Маяковский был убит.
   Имя убийцы неизвестно. Зато нам известно, кому это было выгодно, кто был в этом заинтересован, кому не нравились его пьесы, желание написать поэму "Плохо" и многое из того, что уже родилось внутри него и только искало выхода. Отсюда его желание освободиться от ига Бриков, ставших ему давно духовно чуждыми людьми, порвать с чекистским окружением, желание говорить "во весь голос" то, что рождалось в его сердце. Не случайно в один из приездов в Париж он с поразительной откровенностью говорит Ю.Анненкову, "что коммунизм, идеи коммунизма, его идеал, это - одна вещь, в то время как "коммунистическая партия", очень мощно организованная... и руководимая людьми, которые пользуются всеми выгодами "полноты власти" и "свободы действия", это - совсем другая вещь".
   Не случайно колеблется его вера. Поздно вечером 13 апреля 1930 года "...у него вырвалось восклицание: "О Господи!". Полонская сказала: "Невероятно! Мир перевернулся. Маяковский призывает Господа. Вы разве верующий?" А он ответил: "Ах, я сам ничего не понимаю теперь... во что я верю!"
   Если бы Маяковский захотел приспособиться, он бы написал поэму "Иосиф Виссарионович Сталин". Поэт на это не пошел, хотя ему наверняка настойчиво подсказывали. Но те главные ошибки, которые он сделал в жизни, и в поэзии (вставая художественным словом на сторону тех, кого надо было этого слова лишить), они были искренние. И как всякий человек, который искренне ошибается, тот и очень медленно прозревает. Но когда уж он прозреет, в нем родятся такая стальная воля, такая колоссальная мощь, дающиеся ему самой правдой его жизни, то с этим человеком уже не совладать. Он пойдет на все и сделает то, что надо сделать. И такой Маяковский рождался.
  Я знаю силу слов,
  я знаю слов набат.
  Они не те,
  которым рукоплещут
   ложи...
  
   Разве не слышна эта колоссальная духовная мощь, только-только оперившаяся в неясные строчки, только-только вышедшая из души его сердца, но уже возвестившая, что старого Маяковского со своими бесчисленными томами своих "партийных книжек" больше никогда не будет, даже если для этого потребуется, чтобы не был он сам. Рождающийся заново Маяковский не хочет мириться с тем, с чем мирился раньше, не хочет больше слушать тех, кого слушал раньше, не хочет больше ни перед кем склоняться, а хочет БЫТЬ, чего бы это ему ни стоило. Он бросает вызов самой Смерти - ...и та принимает его.
   ...В одном, пожалуй, можно согласиться с Лилей Юрьевной и Осипом Максимовичем - да, Маяковский действительно предсказывал свою смерть, но смерть - насильственную! И не просто предсказывал, но и хотел, но и призывал, но и жаждал всей душой. И чем ближе к 30-му году, тем сильнее этот неведомый порыв души, прорывающийся лишь в стихах.
   Источник: "Чудеса и приключения", по материалам Валентина Скорятина
  
  
  
  
  
  
  ПОСЛУШАЙТЕ!
  
  Послушайте!
  Ведь, если звезды зажигают -
  значит - это кому-нибудь нужно?
  Значит - кто-то хочет, чтобы они были?
  Значит - кто-то называет эти плевочки жемчужиной?
  И, надрываясь
  в метелях полуденной пыли,
  врывается к богу,
  боится, что опоздал,
  плачет,
  целует ему жилистую руку,
  просит -
  чтоб обязательно была звезда! -
  клянется -
  не перенесет эту беззвездную муку!
  А после
  ходит тревожный,
  но спокойный наружно.
  Говорит кому-то:
  "Ведь теперь тебе ничего?
  Не страшно?
  Да?!"
  Послушайте!
  Ведь, если звезды
  зажигают -
  значит - это кому-нибудь нужно?
  Значит - это необходимо,
  чтобы каждый вечер
  над крышами
  загоралась хоть одна звезда?!
  
  
   НАДСОН СЕМЁН ЯКОВЛЕВИЧ
   (1862 - 1887)
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  Семён Надсон - известный поэт родился в Санкт - Петербурге в семье мелкого чиновника 14 декабря 1862 г.
   В двухлетнем возрасте в Киеве, куда переселилась вся семья, он потерял отца. Мать поступила в качестве экономки и учительницы к некоему Фурсову и прослужила у него пять лет, а затем, поссорившись с хозяевами, переехала в Петербург вместе с сыном и дочерью. Здесь она поселилась у своего брата Мамонтова Д. С., вторично вышла замуж. Этот брак был крайне несчастлив. В памяти поэта осталось неизгладимое впечатление от тяжелых семейных сцен, закончившихся самоубийством отчима. Мать вскоре умерла, оставив Семёна на попечении дяди, с которым он не ладил.
   Стихи Надсон писал с детских лет, в гимназии руководил изданием рукописного гимназического журнала "Литературный винегрет", тогда же проявив характерную склонность к, одиночеству, унынию и душевному страданию. Это состояние усилилось в связи с ранней смертью от чахотки Н.М. Дешевовой, юношеской любви Надсона, которой поэт посвятил многочисленные стихи и все свои прижизненные издания.
  
  В 1872 г. мальчик был отдан пансионером во 2-ю военную гимназию (теперь 2 кадетский корп.).
  
  С 1878 начал печататься в журналах "Свет", "Мысль", "Слово", "Устои", "Дело", "Русская речь".
  
  1879 г. Окончив курс военной гимназии поступил в в Павловское военное училище, он простудился на ученье. Врачи констатировали начало чахотки, и его на казенный счет отправили в Тифлис, где он провел год.
  
  1881 г. Надсон познакомился через одного из своих товарищей - сына поэта Плещеева - с А. Н. Плещеевым, принявшим близкое и теплое участие в судьбе молодого поэта. В своей автобиографии Надсон говорит, что он "бесконечно обязан теплоте, вкусу и образованию А. Н. Плещеева, воспитавшего его музу". При содействии Плещеева стихи Надсона, печатавшиеся до того времени в "Мысли", "Слове", "Устоях", "Русской Речи", стали появляться и в "Отечественных Записках".
  
   В сентябре 1882 г. Надсон был произведен в офицеры 148-го Каспийского полка, стоявшего в Кронштадте. В этом же году, будучи поручиком пехотного полка в Кронштадте, был избран членом Пушкинского кружка, много и с успехом выступал в печати и на литературно-музыкальных вечерах. В критических заметках, опубликованных в журнале "Отечественные записки", решительно отклонял "чистое искусство", приветствуя "правдивую и жизненную" поэзию.
  
   Летом 1883 г. у Надсона открылась на ноге туберкулезная фистула, и он все лето пролежал больным в Петербурге. Зиму он провел в Кронштадте, в хлопотах об освобождении от военной службы. Решив сделаться народным учителем, он подготовился к экзамену и сдал его, но вскоре по предложению П. А. Гайдебурова занял место секретаря редакции "Недели".
  
   1884 г. Надсон в июле начал работу в редакции, но уже в октябре того же года по настоянию врачей был вынужден уехать для лечения за границу на средства, предоставленные ему литературным фондом и частными благотворителями. Поэт побывал в Висбадене, Ментоне, Ницце, Берне; но ни теплый климат, ни ряд операций не принесли облегчений. Отсутствие средств и тоска по родине заставили его вернуться в Петербург, куда он прибыл осенью 1885 г.
  
  1885 год. Первый сборник Надсона "Стихотворения" имел ошеломляющий успех (Пушкинская премия, 1886; 29 переизданий в 1887-1917). Многие строчки из этого сборника стали афоризмами, а некоторые стихи звучали как библейское пророчество: "Друг мой, брат мой, усталый страдающий брат", "Кто б ты ни был, - не падай душой", "Верь: настанет пора - и погибнет Ваал, и вернется на землю любовь!", "Не говорите мне "он умер". Он живет!", "Пусть жертвенник разбит - огонь еще пылает, Пусть роза сорвана - она еще цветет", Пусть арфа сломана - аккорд еще рыдает!", "Только утро любви хорошо: хороши только первые встречи".
  
  В 1885-1886 Надсон жил в поместье друзей в Подольской губ., затем под Киевом, работал журнальным обозревателем газеты "Заря".
  
   Лирика Надсона, через увлечение которой прошло большинство поэтов Серебряного века, была тесно связана с традициями М.Ю.Лермонтова и Н.А.Некрасова Нравственной требовательностью и накалом общественных страстей отмечена также любовная лирика поэта.
   Кумир читающей публики 1880-х годов, явивший к тому же пример идентичности автора и лирического героя, подтвердившего собственной судьбой трагическую доминанту своего творчества, Надсон сумел поэтически сформулировать и развить определенную линию в духовной жизни России своего времени. В более поздний период эта линия получила название "надсоновщины" и вызвала не только понимание, но и критику за "ноющие" жалобы (В.Я.Брюсов). Чиновников от литературы возмущали призывы Надсона "идти в народ" не для того, чтобы звать его к сопротивлению, но страдать и плакать вместе с ним. Некоторые авторы упрекали его за шаблонность поэтического языка ("светлые грезы", "дивные речи", "нега сладкая", "огонь любви" и т.п.).
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * (Из автобиографии)
   "В первый раз я решился показать свое стихотворение учителю, будучи в пятом классе. Живо помню его рецензию на мой кровожадный "Сон Иоанна Грозного": "Язык образный, есть вымысел и мысль, только некоторые стихи неудобны в стилистическом отношении".
  
  * Дневник всегда был самым верным и надежным друг Семена. Его он ведет с раннего детства, лет с одиннадцати - двенадцати. Начиная свои записи в тетрадке, мальчик написал: "По моему мнению, дневник мне необходим. Иногда меня вдруг охватит чувство одиночества, хочется поверить кому-нибудь свои радости, свои печали, а вокруг нет ни одного отдельного лица; есть только стоглавое товарищество..."
  
  * Находясь в Ялте, Надсон пишет одной из женщин, влюблённой в него и скрывающейся под инициалами "ЛВФ":
   "Меня, как поэта вы воображаете среди каких-нибудь райских кущей, сидящего на ветке рододендрона и бряцающего на лире. На самом деле я чаще возлежу на диване в комнате или на балконе, выходящем в хорошенький сад, окружающий нашу дачу, и всю красоту моей обстановки составляют крымские горы с Ай - Петри во главе, да ясное небо, да дальнее море. Несмотря на то, что я живу вне города, я не могу жаловаться на недостаток общества. Знакомых у меня образовалось огромное количество..."
  
  * Антон Чехов, находясь в Ялте, сказал о Надсоне: " Надсон поэт гораздо больший, чем все поэты, взятые вместе..."
  
  * В 1887 году Надсон пишет в своей автобиографии: "...В 1884 году начал умирать. Затем имею честь кланяться..."
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
   "Как мало прожито, Как много пережито!"
   Надсон.
  
   В 1884 году уже тяжело больной поэт (он был болен туберкулёзом) оставил военную службу и целиком посвятил себя литературе. В следующем году был издан большой сборник его стихотворений. Критика и читатели хорошо приняли новую книгу - в течение двух лет сборник вышел пятью изданиями. За эту книгу Академия наук присудила автору Пушкинскую премию. Но жить ему оставалось недолго - болезнь груди приняла такой печальный оборот, что друзья поэта, при помощи литературного фонда, отправили его сначала в Висбаден, а потом в Ниццу. Ни теплый климат, ни две мучительные операции туберкулезной фистулы ноги, которые ему сделали в Берне, не привели ни к чему, и летом 1885 г. друзья решили отвезти его назад в Россию. Медленно угасая, прожил Надсон еще около 11/2 лет, сначала в Подольской губернии, затем в Киеве и под Киевом. Когда он в Киеве устроил вечер в пользу литературного фонда, его встретили бурной овацией, а после чтения вынесли на руках. Живя под Киевом и ища заработка, чтобы не нуждаться в помощи друзей и литературного фонда, Надсон стал писать литературные фельетоны в киевской газете "Заря". Это вовлекло его в полемику с критиком "Нового Времени" В. П. Бурениным, который в прозрачных намеках взвел на Надсона обвинение в том, что болезнь его притворная и служит для него только предлогом вымаливать пособия. Умирающий поэт, глубоко пораженный тяжким, незаслуженным обвинением, собирался ехать в Санкт - Петербург и устроить суд чести, но не был допущен к тому друзьями. Через несколько времени нападки возобновились с новой силой; последний направленный против Надсона фельетон "Нового Времени" пришел в Ялту уже после его смерти наступившей в Ялте 19 января 1887 года.
   Тело его было перевезено из Ялты в Петербург. И в Одессе, куда прибыл пароход с цинковым гробом, и потом на вокзале в Петербурге, всюду встречали его толпы почитателей таланта поэта Надсона, сотрудники газет и литераторы. Из церкви до Волкова кладбища тяжелый гроб молодежь несла на руках и пела "Святый Боже". На катафалке же было множество венков и живых цветов. У могилы произносили речи и читали стихи безвременно ушедшего автора, тело которого упокоилось в нескольких шагах от могил Добролюбова и Белинского. На смерть молодого поэта, короткая жизнь которого стала яркой вспышкой разноцветного фейерверка, старейший поэт той эпохи Я. П. Полонский отозвался стихами, заканчивающимися такими строками:
  
  "Спи с миром, юноша-поэт,
  Вкусивший по дороге краткой
  Все, что любовь дает украдкой:
  Отраву ласки и клевет,
  Разлуки гнет, часы свиданий,
  Шум славы, гром рукоплесканий,
  Насмешку, холод и привет, -
  Спи с миром, юноша-поэт!"
  
   Через несколько лет, на собранные по подписке деньги, над могилой Надсона поставлен памятник.
   После смерти Надсона его популярность не только не потускнела, но ещё больше выросла.
  Особенной любовью читателей пользовались и пользуются те стихи Надсона, в которых он выступает больше как поэт, чем как гражданин. Это - "На кладбище", "В глуши", "Закралась в угол мой тайком", "Сбылось все", "Снова лунная ночь", "Я пригляделся к ней", "Нет, муза, не зови", "Весной", "Умерла моя муза".
   У поэта очень музыкальный и образный стих, замечательно задушевный тон, а главное - он владеет большой сжатостью. Любимым изречением его было правило: "Чтобы словам было тесно, мыслям просторно". Ему удалось создать несколько очень метких поэтических формул, врезавшихся в память. Стихи: "Как мало прожито, как много пережито", "Пусть арфа сломана - аккорд еще рыдает", "Облетели цветы, догорели огни" - стали крылатыми и вошли в обиход речи. К сильным сторонам Надсона следует также причислить полное отсутствие искусственной приподнятости и риторичности. Поэзия Надсона ясна и доступна каждому среднему читателю - и, может быть, в этом даже главная тайна ее успеха.
  
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  
  Как поэт, Надсон всегда был мастером звукописи и логически ясной, стройной стиховой фактуры, нередко давал примеры впечатляющей образности, напр.: "Черная ночь, словно черная птица, Мокрыми крыльями бьется в окно", "пиявки выпуклых бровей".
   Нансон высоко ценили такие мастера слова, как А.П.Чехов и М. Е. Салтыков - Щедрин. П.Ф.Якубович (Мельшин), писал о нем: "Самый талантливый и популярный из русских поэтов, явившихся после смерти Некрасова... Болезненная раздвоенность, рефлексия, "нытье" внесли, несомненно, известную долю в острую, почти лихорадочную популярность поэта в конце 80-х годов; но главная притягивающая сила его поэзии - в том, что в ней, как в зеркале, отразилась вековечная красота молодости...".
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Могила Надсона на Волковом кладбище
  
  
  Из стихов Надсона
  
  ТОЛЬКО УТРО ЛЮБВИ ХОРОШО...
  
  Только утро любви хорошо: хороши
  Только первые, робкие речи,
  Трепет девственно-чистой, стыдливой души,
  Недомолвки и беглые встречи,
  Перекрестных намеков и взглядов игра,
  То надежда, то ревность слепая;
  Незабвенная, полная счастья пора,
  На земле - наслаждение рая!..
  Поцелуй - первый шаг к охлаждению: мечта
  И возможной, и близкою стала;
  С поцелуем роняет венок чистота,
  И кумир низведен с пьедестала;
  Голос сердца чуть слышен, зато говорит
  Голос крови и мысль опьяняет:
  Любит тот, кто безумней желаньем кипит,
  Любит тот, кто безумней лобзает...
  Светлый храм в сладострастный гарем обращен.
  Смокли звуки священных молений,
  И греховно-пылающий жрец распален
  Знойной жаждой земных наслаждений.
  Взгляд, прикованный прежде к прекрасным очам
  И горевший стыдливой мольбою,
  Нагло бродит теперь по открытым плечам,
  Обнаженным бесстыдной рукою...
  Дальше - миг наслаждения, и пышный цветок
  Смят и дерзостно сорван, и снова
  Не отдаст его жизни кипучий поток,
  Беспощадные волны былого...
  Праздник чувства окончен... погасли огни,
  Сняты маски и смыты румяна;
  И томительно тянутся скучные дни
  Пошлой прозы, тоски и обмана!..
  
   НИКОЛАЙ АЛЕКСЕЕВИЧ НЕКРАСОВ
  
   (1821 - 1878)
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
  
   Детские годы Николая Некрасова прошли на Волге в с. Грешнево Ярославской губернии. Отец Некрасова был одним из тех помещиков, каких тогда было множество: невежественный, грубый и буйный. Он угнетал свою семью, нещадно бил крестьян. Мать поэта, любящая, добрая женщина, бесстрашно заступалась за крестьян. Защищала она и детей от побоев мужа.
  Кажется, не было другого поэта, который так часто, с такой благоговейной любовью воскрешал бы в своих стихах образ матери. По словам Некрасова, именно под влиянием воспоминаний о матери им написано столько произведений, протестующих против угнетения женщины ("Тройка", "Мороз, Красный нос", "В полном разгаре страда деревенская..." и др.). Именно из Грешнева Некрасов - поэт вынес исключительную чуткость к чужому страданию.
  
   В 1832 г. Некрасов поступил в ярославскую гимназию, где дошел до 5-го класса. Учился он без усердия, с гимназическим начальством не ладил (отчасти из-за сатирических стишков). Кроме того, отец, мечтавший видеть сына военным, отказался вносить плату за его обучение.
  
  1838 год. Шестнадцатилетний Некрасов отправляется в Москву для поступления в Дворянский полк. Но
  случайная встреча с ярославским товарищем, студентом Андреем Глушицким и профессором духовной семинарии Д. И. Успенским побудила молодого человека отступить от первоначального решения. Вопреки воле отца он решил поступить в университет. Экзамена он, однако, не выдержал и по совету ректора П. А. Плетнева поступил вольнослушателем на историко-филологический факультет.
  
  С 1839 по 1841 г. пробыл Некрасов в университете, но почти все время уходило у него на поиски заработка. Некрасов терпел нужду страшную, не каждый день имел возможность обедать за 15 коп. "Ровно три года", рассказывал он впоследствии, "я чувствовал себя постоянно, каждый день голодным. Не раз доходило до того, что я отправлялся в один ресторан на Морской, где дозволяли читать газеты, хотя бы ничего не спросил себе. Возьмешь, бывало, для вида газету, а сам пододвинешь себе тарелку с хлебом и ешь". Не всегда даже у Некрасова была квартира. От продолжительного голодания он заболел и много задолжал солдату, у которого снимал комнатку. Когда, еще полубольной, он пошел к товарищу, то по возвращении солдат, несмотря на ноябрьскую ночь, не пустил его обратно. Над ним сжалился проходивший нищий и отвел его в какую-то трущобу на окраине города. В этом ночлежном приюте Некрасов нашел себе и заработок, написав кому-то прошение за 15 копеек.
  
  1840 год. Выходит в свет первая книга Н. А. Некрасова "Мечты и звуки" (под инициалами Н. Н.). Полевой похвалил дебютанта, по некоторым известиям к нему отнесся благосклонно и Жуковский, но Белинский в "Отечественных Записках" отозвался о книжке пренебрежительно, и это так подействовало на Некрасова, что, он сам начал скупать и уничтожать "Мечты и звуки", которые стали, поэтому, величайшей библиографической редкостью. Однако стихотворение "К родине" ("И вот они опять, знакомые места") Белинский выучил наизусть и распространял среди своих петербургских и московских приятелей. С этого момента Некрасов стал постоянным членом того литературного кружка, в центре которого стоял Белинский, оказавший громадное влияние на дальнейшее развитие литературного молодого поэта.
  
  В 1843 - 46 годах Некрасов выпустил в свет ряд сборников: "Статейки в стихах без картинок", "Физиология Петербурга", "1 апреля", "Петербургский Сборник". Особенный успех имел последний, в котором появились "Бедные люди" Достоевского. Издательские дела Некрасова пошли настолько хорошо, что в конце 1846 г. он, вместе с Панаевым, приобрел у Плетнева "Современник".
  
  В 1847 году писатель И. И. Панаев вместе с Некрасовым приобрел журнал "Современник", основанный А. С. Пушкиным. В "Современнике" расцветает редакторский талант Некрасова, сплотившего вокруг журнала лучшие литературные силы 40-60-х годов. Влияние "Современника" росло с каждым годом, но вскоре над ним разразилась беда. В 1861 году умер Добролюбов, затем арестовали и сослали в Сибирь Чернышевского. В 1862 году правительство приостановило издание на восемь месяцев, а в 1866 году совсем запретило его.
  
  1868 год. Некрасов арендует "Отечественные записки" и с 1868 года до самой смерти остается редактором этого журнала, объединяющего прогрессивные силы. "Отечественные записки" пользовались таким же успехом, как и "Современник".
  
  Начиная с 1855 года творчество Н. Некрасова достигает наивысшего расцвета. Он закончил поэму "Саша", стихотворения "Забытая деревня", "Школьник", "Несчастные", "Поэт и гражданин". В этих произведениях обнаружились могучие силы народного певца.
  
  1856 год. Выходит сборник "Крестьянские дети", созданный одновременно с "Коробейниками".
  
  1863-1864. Поэмы "Мороз, Красный нос", "Дедушка", "Русские женщины", а также стихотворение "Арина, мать солдатская".
  
  1865 год Начата поэма "Кому на Руси жить хорошо". Герой поэмы "Кому на Руси жить хорошо" - все многомиллионное "мужицкое царство". Такой поэзии еще не бывало в России.
  
  1871 год. "Княгине Трубецкая" и "Княгиня Волконская" (1871-1872 гг.).
  
  В начале 1875 года поэт тяжело заболел. Ни знаменитый хирург, ни операция не могли приостановить смертельной раковой болезни. Пришло время подводить итоги, и поэт создает "Последние песни".
  
  В 1876 году после перерыва Некрасов снова вернулся к поэме, но у него уже не было сил закончить ее. Но по-прежнему сохраняет Некрасов святость материнского образа. В стихотворении "Баюшки-баю" устами матери Родина обращается к поэту с последней песней утешения:
  
  Не бойся горького забвенья:
  Уж я держу в руке моей
  Венец любви, венец прощенья,
  Дар кроткой родины твоей.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
   * Несмотря на простоватую внешность и постоянные болезни, Некрасов отчаянно любил женщин. В юношестве он пользовался услугами горничных в доме своего отца. Затем он пользовался услугами дешевых проституток
  
  * С первой женой Авдотьей Яковлевной Панаевой он прожил 15 лет. Это были годы страданий, ревности и скандалов, и к ее сорокалетию они расстались.
  
  Потом в его жизни появилась ветреная француженка Селина Лефрем. Роман был очень бурным и дорогим в прямом смысле этого слова. Когда большая часть состояния поэта была промотана, французская дива уехала к себе на родину.
  
  * Известно, что Некрасов был несдержанным, увлекался спиртным, не стеснялся сквернословить даже в стихах. А еще он любил роскошь и игру в карты. Странно, что он всю жизнь боролся за отмену крепостного права, но при этом сам владел сотнями душ.
  
  * Страсть к азартным играм Некрасов ощутил, когда уже был взрослым человеком и известным писателем. Когда Некрасов покинул родной дом и сбежал от отца в Петербург, то столкнулся с такой проблемой как отсутствие денег. Личных сбережений не хватало даже на еду, не говоря уже про игру. Все так и было до момента, когда на поэта обратил внимание Белинский, который и пригласил юное дарование в гости к литератору Панаеву. В присутствии важных людей, Николай Алексеевич не знал как себя вести, выглядел неловко, а своими стихами шокировал всех присутствующих дам. После обеда и выслушивания стихов гости решили развлечься за игрой в преферанс. Вот здесь необычный гость и проявил себя как настоящий мастер карточных игр - обыграл всех. Белинский был сильно удивлен.
  
  * Через много лет Некрасов возглавил популярный журнал "Современник". Руководителем он был умелым, журнал процветал, имел много читателей. Поэмы писателя современники учили наизусть. В личной жизни у писателя тоже все было хорошо - он жил с девушкой, которую отбил у Панаева. Приятно улучшилось и материальное состояние Некрасова, а в личном распоряжении появился кучер и лакей.
   Поэт продолжал увлеченно играть в карты, и был почти неуязвим. Панаева предупреждала о вреде азартных игр, но Некрасов был в своих силах уверен. Однажды на обед к поэту зашел Афанасьев Чужбинский, всем было известно, что беллетрист имеет очень длинные и ухоженные ногти. При игре он обыграл Николая Алексеевича в два счета. Поначалу, когда ставки были небольшими, выигрывал хозяин дома, но когда ставки возросли до 25 рублей, то началась череда неудач. Всего в ходе игры он проиграл около 1 тыс. руб. После игры он проверил карты, и оказалось, что они помечены острым ногтем. После этого случая Некрасов заручился никогда не играть с людьми, у которых на пальцах длинные ногти.
  
  * Николай Алексеевич всегда придерживался кодекса игры, им же и придуманного:
  - никогда не испытывать судьбу;
  - если в одной игре не везет, нужно переходить на другую;
  - расчетливого, умного игрока надо брать измором;
  - перед игрой надо посмотреть партнеру в глаза: если он взгляда не выдержит, игра ваша, но если
   выдержит, то больше тысячи не ставить;
  - играть только на деньги, которые отложены заранее, именно для игры.
  
  * Некрасов ежегодно откладывал для игры до двадцати тысяч рублей, а затем, играя, увеличивал эту сумму в три раза. И только после этого начиналась большая игра. Но несмотря, ни на что, Николай Алексеевич обладал удивительной работоспособностью, и это позволяло ему жить на широкую ногу. Надо признать, что не только гонорары составляли его доход. Некрасов был удачливым игроком. Его выигрыши достигали до ста тысяч серебром. Заботясь о народном счастье, он никогда не упускал и своего.
  
  * Однажды из-за игры в карты произошло непоправимое. У картежников существует примета, что перед игрой никому нельзя одалживать денег. И как раз перед игрой сотрудник "Современника" Игнатий Пиотровский обратился к Некрасову с просьбой о выдаче 300 рублей в качестве оклада. Когда руководитель отказал ему в просьбе, то тот пригрозил, что застрелится. Но это никак не повлияло на решение хозяина. Когда на утро все узнали, что Пиотровский застрелился, Некрасову было очень нехорошо. Оказалось, что молодой человек задолжал тысячу рублей, и ему грозила тюрьма за неуплату. Чтобы избежать позора он решил застрелиться. На протяжении всей жизни Некрасов мучительно переживал из-за этого.
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   В начале 1875 г. состояние здоровья Некрасова резко ухудшилось, и скоро жизнь его превратилась в медленную агонию. Напрасно был выписан из Вены знаменитый хирург Бильрот; мучительная операция ни к чему не привела. Вести о смертельной болезни поэта довели популярность его до высшего напряжения. Со всех концов России посыпались письма, телеграммы, приветствия, адресы. Они доставляли высокую отраду больному в его страшных мучениях. Написанные за это время "Последние песни" отразившие почти исключительно воспоминания детств, воспоминания о матери и о совершенных ошибках, принадлежат к лучшим созданиям его музы.
   В душе умирающего поэта ясно вырисовывалось и сознание его значения в истории русского слова. В прекрасной колыбельной песне "Баю-баю" смерть говорит ему: "не бойся горького забвенья: уж я держу в руке моей венец любви, венец прощенья, дар кроткой родины твоей... Уступит свету мрак упрямый, услышишь песенку свою над Волгой, над Окой, над Камой"...
   В 1876 году Некрасов вернулся к своей поэме "Кому на Руси жить хорошо". Но у него уже не было сил, чтобы закончить её. Тяжелобольного поэта врачи отправили в Ялту, на берег моря. Но с каждым днём ему становилось всё хуже и хуже. Болезнь была смертельной - рак прямой кишки. Некрасов знал, что дни его сочтены, и потому трудился, превозмогая болезнь. "Ведь каждый день может оказаться последним", - говорил он окружающим.
  
  
  
  Новая часть поэмы получила название "Пир на весь мир". Поэт очень хотел закончить её, потому что он видел в ней своё завещание, своё последнее напутственное слово молодым революционным бойцам. Основное содержание "Пира" определяется притчей "О двух великих грешниках", где поэт утверждает, что беспощадная расправа с тираном - святое, благородное дело. В последних строках поэмы поэт отвечает на вопрос: кому на Руси жить хорошо. В его представлении это человек, борющийся за народное счастье.
  
  Слышал он в груди своей силы необъятные,
  Услаждали слух его звуки благодатные.
  Звуки лучезарные гимна благородного -
  Пел он воплощение счастия народного!
  
  Счастье отдельной личности - только в служении народу. Таковы последние строки последней поэмы Некрасова. Но едва они появились в журнале, как цензура конфисковала журнал и заставила вырезать оттуда произведение Некрасова.
  Для умирающего это было тяжёлым ударом.
  - Вот оно, наше ремесло литератора! - сказал он одному из докторов. - Когда я начал свою литературную деятельность и написал первую свою вещь, то тотчас же встретился с ножницами. Прошло с тех пор тридцать семь лет - и я вот я, умирая, пишу своё последнее произведение и опять сталкиваюсь с теми же ножницами.
   В 1876 году после перерыва Некрасов снова вернулся к поэме "Кому на Руси жить хорошо" , но у него уже не было сил закончить ее, потому что в начале 1875 года он тяжело заболел. Ни знаменитый хирург, ни операция не могли приостановить смертельной раковой болезни. Пришло время подводить итоги, и поэт создает "Последние песни".
   Кроме этой поэмы Некрасов буквально на смертном одре создал целый цикл лирических стихотворений, где слышится та же боль о судьбе народа.
   Поэт перенёс мучительную операцию, которая лишь на несколько месяцев отсрочила смерть. Спать Некрасов мог только под сильным наркозом, страдания его были ужасны, и всё же нечеловеческим напряжением воли он находил в себе силы слагать свои "Последние песни".
   В "Последних песнях" поэт говорил:
  
  Скоро стану добычею тленья.
  Тяжело умирать, хорошо умереть.
  Ничьего не прошу сожаленья,
  Да и некому будет жалеть.
  
  Прощальный привет Чернышевского, присланный из далёкой Сибири в августе 1877, года растрогал поэта.
   " Скажи ему, - писал Чернышевский одному литератору, - что я горячо любил его как человека, что я благодарю его за доброе расположение ко мне, что я целую его, что я убеждён: его слава будет бессмертна, что вечна любовь России к нему, гениальнейшему и благороднейшему из всех русских поэтов. Он действительно был человеком очень высокого благородства души и человек великого ума".
   Умирающий выслушал этот привет и сказал еле слышным голосом: "Скажите Николаю Гавриловичу, что я очень благодарен ему... . Я теперь утешен... Его слова мне дороже, чем чьи - либо слова".
   Последней женщиной в жизни Некрасова была девятнадцатилетняя Фекла Анисимовна Викторова, которую он почему-то называл Зинаидой. К этому времени Николай Алексеевич много пил. За полгода до смерти Некрасов обвенчался с Зинаидой. Она до последних минут ухаживала за ним и всегда была рядом.
   Умер Некрасов 27 декабря 1877 г. Несмотря на сильный мороз, толпа в несколько тысяч человек, преимущественно молодежи, провожала тело поэта до места вечного его успокоения в Новодевичьем монастыре. Похороны его, сами собой устроившиеся без всякой организации, были первым случаем всенародной отдачи последних почестей писателю. Перед гробом несли венки: "От русских женщин", "Некрасову - студенты", "Певцу народных страданий" и др.
   По воспоминаниям Плеханова в процессии участвовали и революционеры, нелегально проживающие в столице. Они несли венок с надписью "От социалистов".
   Уже на самых похоронах Некрасова завязался или, вернее, продолжался бесплодный спор о соотношении между ним и двумя величайшими представителями русской поэзии - Пушкиным и Лермонтовым. Достоевский, сказавший несколько слов у открытой могилы Некрасова, поставил (с известными оговорками) эти имена рядом, но несколько молодых голосов прервали его криками: "Некрасов выше Пушкина и Лермонтова".
  
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  
  Значение Некрасова - результат целого ряда условий, создавших как его обаяние, так и те ожесточенные нападки, которым он подвергался и при жизни, и после смерти. Конечно, с точки зрения изящества стиха Некрасов не может быть поставлен рядом с Пушкиным и Лермонтовым. Но, не всегда достигая внешних проявлений художественности, Некрасов ни одному из величайших художников русского слова не уступает в силе. С какой бы стороны ни подойти к Некрасову, он никогда не оставляет равнодушным, всегда волнует. И если понимать "художество" как сумму впечатлений, приводящих к конечному эффекту, то Некрасов - художник глубокий; он выразил настроение одного из самых замечательных моментов русской исторической жизни. Главный источник силы, достигнутой Некрасовым в том, что он всегда прислушивался к голосу музы "неласковой и печальной" - музы своего непростого времени.
  
  Могила Н. А. Некрасова на Новодевичьем
  
  
  
  
   ОВИДИЙ НАЗОН
   (родился 20 марта 43 года до н. э. умер около 18 года до н. э.)
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  Великий римский поэт. Автор любовных элегий и посланий. Проникнутые юмором и иронией дидактические поэмы "Наука любви" и "Наука от любви" составили славу Овидию, как величайшему поэту любви. Мифологический эпос "Метаморфозы" (о "превращениях" людей и богов) и "Фасты" (о римских религиозных праздниках) прославили Овидия, как знатока античных древностей и мифов.
  Публий Овидий Назон родился 23 марта 43 г. до н. э. в небольшом городке городе Сульмоне расположенном в 140 км от Рима. Семья его была не знатна, но богата и уважаема. Ему дали два имени: Публий по прозвищу одного из его предков и Назон (носатый).
   Отец мечтал сделать из сына государственного чиновника, но мальчик рано увлёкся поэзией, и его не тянуло к судейским и административным должностям, на которые молодого человека пытался устраивать отец.
   В молодые годы Овидий почувствовал в себе призвание поэта. Он получил отличное образование в римских риторических школах, а затем совершил образовательную поездку в Сицилию, Грецию и Малую Азию. Такие поездки в его время считалось необходимыми для всякого образованного римлянина, особенно поэта. Овидий был связан с поэтическим кружком Мессалы и уже с ранних лет вошел в круг тогдашних виднейших поэтов Рима - Тибулла, Проперция и даже Горация, несмотря на разницу в возрасте. Свою молодость он провёл в том самом полусвете развлекающейся римской молодежи, который так раздражал стариков, вел в Риме легкомысленный образ жизни. Отец рано женил Овидия чтобы уберечь его от соблазнов, но из этого ничего не вышло. Брак оказался непрочным. Овидий не расстался с прежними привычками и, будучи женат, находился в связи с женщиной, которую воспевал в своих стихах под именем Коринны. В своей автобиографии, впрочем, он обвиняет не себя, а жену:
  
  "Чуть ли не мальчиком мне недостойную женщину дали
  В жены, но с ней мой брак краток, по счастию, был".
  
  Через год Овидий развелся с женой и женился вторично, но и второй брак был неудачен. Впервые со стихами он выступил в восемнадцатилетнем возрасте и к нему сразу же пришёл успех. Первое издание "Любовных элегий" Овидия вышло в 15 году до н. э. сразу принесло поэту громкую славу. "Певец любви" стало нарицательным именем его автора. "Любовные элегии" были, так сказать, "практикой любви", для полноты охвата нужно было еще написать "теорию любви" и "историю любви". "Историей любви" стала книга "Героиды". Это цикл стихотворных посланий от лица мифологических героинь к покинувшим их возлюбленным. "Теорией любви" стала поэма "Наука любви" в трех книгах: в первых двух - советы мужчинам, как найти, завоевать и удержать при себе возлюбленную; в третьей - советы женщинам, как привлекать и обманывать мужчин.
   Поэзия была смыслом жизни Овидия. Влечение к стихотворству было у него непреодолимым. В автобиографической элегии поэт признается, что стихи возникали у него невольно:
  
  Сами, однако, собой слова в мерные строились стопы,
  То, что прозой писал, в стих выливалось само.
   (Скорбные элегии, IV,20)
  
   Скоро поэт стал знаменитым. Его стихи жадно слушали и в богатых домах, и в бедных хижинах. Как равный он встречался с известными поэтами, подружился с великим Горацием. Постепенно Овидий становится кумиром молодёжи. В это время им была написана трагедия "Медея", не дошедшая до наших дней.
   Жизнь на вершине славы продолжалась почти двадцать лет.
  
   В 45 лет поэт приступил к работе над большой поэмой "Метаморфозы" .В поэме говорится о создании всего сущего, о смене четырёх веков в истории человечества: золотого, серебряного, медного и железного. Читателей не оставили равнодушными строки о "железных" временах, в которых они жили, когда "люди живут грабежом, и в хозяине гость не уверен", когда утрачены совесть и стыд, и богиня справедливости Астрея навсегда покинула землю.
   Сам не желая того, Овидий вступил в полемику с императором. Август стремился восстановить в государстве старинные суровые нравы, чтобы вернуть славные времена процветания Рима, а Овидий в своих произведениях оправдывал легкомыслие, пороки и преступления слабостью человеческой натуры.
   Поэт и император по - разному смотрели на вещи. Одни прославлял в своих стихах быт римского света и полусвета, другой считал такой быт нездоровым и тревожным явлением. Август уже не раз издавал законы о нравственности, крепившие брак, семью и древнюю строгость нравов, но законы эти оставались безрезультатными. Кто - то должен был ответить за нравственный упадок римского общества и этим кем - то оказался Овидий, автор "Науки любви".
   Осенью 8 г. н. э. Овидий гостил у своего друга Котты (сына своего покровителя Валерия Мессалы, скончавшегося незадолго перед тем) на острове Эльба. Там застал его гонец с приказанием явиться к ответу в Рим. По-видимому, он был вызван лично к Августу.
   Отрицательное влияние Овидия на римское общество в этом смысле было настолько велико, что Август сам, от собственного имени издал эдикт, приговаривавший его ссылке из Рима в крайнюю северо-восточную местность империи, а именно в город Томы (теперешняя Констанца в Румынии) - близ Дуная, на Черном море. Отправляться туда приказано было немедленно.
   Однако настоящей причиной ссылки Овидия была необходимость отвлечь общественное внимание от скандала в императорском семействе. Для этого представлялась одна удобная возможность: сделать вид, что дело идет не о конкретном случае, а о всеобщем нравственном упадке, наперекор заботам Августа все более открыто губящем римское общество. Воплощением этой пагубы безопаснее всего было изобразить известного писателя, сделав его козлом отпущения, чтобы этой примерной расправою с ним отвлечь внимание от происшествия в императорском доме. Таким писателем и оказался Овидий.
   Пунктов обвинения было два: "стихи" и "проступок". "Стихи"- это "Наука любви", а "преступлением" они были потому, что подрывали устои семьи и учили читателей безнравственности.
   Суровое и непонятное наказание обрушилось на Овидия врасплох. Для счастливого поэта, баловня столичного общества, ссылка "на край земли" была катастрофой. Овидий считал себя погибшим. Он пытался покончить с собой - его с трудом удержали друзья. Книги его были изъяты из библиотек, приятели отшатнулись, денежные дела запутались, рабы были неверны, свой отъезд из Рима он изображает в самых трагических красках. Стоял декабрь 8 г. н. э., зимнее плавание по Средиземному морю было опасно, корабль чуть не погиб в буре; Овидий переждал зиму в Греции, на новом корабле достиг Фракии, по суше добрался до Черноморского побережья и весной 9 г. достиг места своей ссылки.
   В ссылке он продолжал писать стихи. К этому его побуждали очевидные причины, которые поэт называет сам: во-первых, это возможность забыться над привычным трудом, во-вторых, желание общения с оставшимися в Риме друзьями, в-третьих, надежда умолить Августа о смягчении своей участи (мотив, присутствующий почти в каждом стихотворении). Но были и боле глубокие причины, которых Овидий не называет именно потому, что они для него настолько органичны, что он их не чувствует. Это его отношение к миру и его отношение к слову.
   В письмах из ссылки к жене, друзьям и к самому Августу он часто просит о помиловании, унижаясь иной раз до полной потери собственного достоинства. Однако и Август и его преемник Тиберий оставались глухими к его просьбам.
   В ссылке Овидий прожил десять лет. Но все стихи, о которых мы до сих пор говорили,- пять книг "Скорбных элегий", три первые книги "Писем с Понта" и "Ибис" - написаны в первое пятилетие - до 14 г. н. э. Затем происходит перелом. Творчество Овидия отчасти иссякает, отчасти меняется - как по настроению, так и по форме.
   Одновременно с "Метаморфозами" Овидий писал еще и "Фасты". Это - месяцеслов с разными легендами и мифами, связанными с теми или другими числами каждого месяца. До нас дошли только первые шесть месяцев. Не говоря уже о том, что само это произведение посвящено императору Августу, оно пронизано еще большим раболепством, чем "Метаморфозы". По обширности, обстоятельности и поэтичности изложения "Фасты" Овидия являются непревзойденным произведением из подобного рода литературы.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * По желанию родителей рано женившись, он вскоре вынужден был развестись; второй брак также был недолог и неудачен; и только третий, с женщиной, уже имевшей дочь от первого мужа, оказался прочным и, судя по всему, счастливым. Собственных детей Овидий не имел.
  
  * Что послужило причиной ссылки Овидия неизвестно до сих пор. Вина поэта была, очевидно, слишком интимного характера и связана с нанесением ущерба чести, достоинству, или спокойствию императорского дома; но все предположения учёных, с давних пор старавшихся разгадать эту загадку, оказываются в данном случае недоказанными. Единственный луч света на эту тёмную историю проливает заявление Овидия о том, что он был невольным зрителем какого-то преступления, и, грех его состоял в том, что у него были глаза (Trist. II, 5, 49).
  
  * Жизнь моя целомудренна, шаловлива только моя муза, - писал Овидий в одном из своих последних стихотворений.
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   Последние десять лет своей жизни Овидий прожил вдалеке от Рима в городе Томы.
   Собственно, ссылка была смягченной формой наказания: не "изгнание", "высылка" - Овидий не лишался гражданских и имущественных прав, ему лишь было предписано место жительство на дальней окраине империи. По прибытии в Томы природное жизнелюбие взяло верх над отчаянием, старый поэт вновь почувствовал вкус к литературным занятиям. Но здесь все произведения Овидия носили по преимуществу лирический характер: "Скорбные элегии" и "Письма с Понта" содержат главным образом сетования на судьбу изгнанника; "Ибис" - гневная инвектива в "ученом" стиле против какого-то недоброжелателя; дидактическая поэма о "рыбной ловле", по-видимому, не была закончена.
   Поняв, что родины ему не видать, поэт сблизился с местными жителями. Стал писать стихи на готском наречии, был награждён лавровым венком. Овидий учил детей, лечил больных, помогал соседям советами. Благодарные жители освободили Овидия от налогов, приносили домой продукты, воду, кормили его.
   В 14 году умер Август. Власть унаследовал его пасынок Тиберий, сын Ливии, питавший к Овидию те же чувства, что и мать. Тиберий, мрачный и строгий политик не разрешил Овидию вернуться в Рим.
   Однако у Тиберия был приемный сын Германик, молодой полководец, славившийся благородством и вкусом, он сам писал, стихи и не мог не чтить Овидия. Приезд Германика ожидался в ближайшее время. Переработка "Фастов" связывалась для Овидия с последней надежќдой на возвращение из ссылки. В 17 г. Германик завершил успокоение западной границы, отпраздновал долгожданный триумф над Германией и должен был на следующий год отправиться наводить порядок в восќточных областях империи. Путь его лежал через Фракию, край Овидиевой ссылки; сам поэт и оратор, всех привлекавший благородством и снисходительностью, Германик не мог не чтить Овидия. Овидий решил поднести ему "Фасты" с посвящением. Посвящение было уже написано и вставлено в начало поэмы (в замену прежнего, обращенного к Авгусќту), но закончить работу Овидий не успел. Ему было уже шестьдесят лет, ссылка изнурила его; в конце 17 или начале 18 г. н. э. он умер. Его похоронили в Томах. Последнее желание поэта, "чтобы на юг перенесли его тоскующие кости", не сбылось. С годами могила Овидия затерялась, но слава его перешагнула границы Европы.
  С его смертью закончился золотой век римской поэзии.
  
   О МОГИЛЕ ОВИДИЯ
  
   Считается, что Овидий умер и похоронен в Томах. Но могила его не найдена до сегодняшнего дня.
   А вот что рассказывают о смерти великого римского поэта старые люди. "Он очень тосковал по своей далекой теплой родине, этот чужеземец. Прекрасны и печальны были его песни на незнакомом для местных жителей певучем языке. А потом он выучился языку народа, среди которого жил, и стал слагать новые песни на этом языке. Пели их на морском побережье и в Великой Степи, пели сколоты - скифы, эллины, римляне и геты.
   Полюбили чужеземца люди. И он привык к ним. Подарили ему белого коня, научили ездить верхом без седла. Все более длинные и долгие прогулки совершал он по Степи, и лишь пугливые быстрые сайгаки были спутниками его в этих путешествиях.
   Однажды, наслушавшись рассказов томитанских купцов отправился он вместе с ними в плавание вдоль побережья Понта Эвксинского. Посетил он эллинские города Тиру и Ольвию. Особенно пришлась ему по душе Тира, город, в котором вместе с эллинами в добром согласии и мире жили скифы и геты. Возвратившись в Томы, сложил он песню об этих двух греко - скифских городах, где все - и власти и жители принималиего с уважением и почетом.
   А потом в Томы пришел корабль из Рима. И узнал Певец от прибывших купцов важную новость. Купцы поведали, что родной племянник римского императора, великий полководец, которого любили народ и армия за его красоту, справедливость и отвагу, скоро намеревается посетить эти края. Могущественный император боялся своего племянника, его популярности и любви народной, а потому отправил его вместе с его победоносными когортами в почетную ссылку на Восток. И вот теперь Полководца ожидали на побережье Черного моря.
   Однажды ночью Певца разбудил его знакомый гет и сказал, что нужно спешить, если Певец желает увидеть Полководца. Они вскочили на коней, и звонкий топот копыт потревожил спящую Степь. Они скакали во весь опор, не останавливаясь, не давая передышки ни себе, ни коням. Когда наконец добрались они до Тиры, Полководец уже был там со своими воинами. Они встретились в цитадели старой крепости, Полководец и Певец, и долго говорили друг с другом наедине. Никто не знает, о чем была их беседа, которой внимали лишь стены крепостной башни да огонь горящих факелов. Но когда вышли они, приветствуемые стражей, у обоих были усталые, но довольные лица.
   Полководец пригласил Певца разделить с ним трапезу. Была она шумной и веселой, потому что там собрались единомышленники, которым было что вспомнить и о чем поговорить. Высоко поднимались кубки с пенистым бессарабским вином, провозглашались тосты за родных и близких, за друзей и героев. Среди этих многочисленных тостов почти не слышно было здравиц в честь божественного императора Рима. Зато слышны были вольные речи, которые запоминали доносчики, тайные соглядатаи, следившие за каждым шагом Полководца. Они донесли об этой встрече и трапезе императору. Испугался он, устрашился их дружбы и приказал тайно отравить их обоих.
   Певец был отравлен там же в Тире подосланным палачом, выдавшим себя за виночерпия. А потом в чужой стороне умер от яда и Полководец, которого так и не смогли уберечь его приближенные и друзья.
   Тира, Ольвия и вся Великая Степь скорбили о Певце. Похоронили его на высокой скале над древним Тирасом, и в этом месте быстрые воды реки каждый раз замедляли свой бег, словно отдавая последнюю дань уважения великому человеку. А потом случилось чудо. За несколько дней и ночей разлились воды Тираса и покрыли остров, который был напротив города. И тогда тиряне в память Певца назвали образовавшееся озеро его именем - Овидовым озером. Так и зваться ему во веки веков", - заключает легенда.
  Но легенда ли этот рассказ? В пользу правдоподобности рассказанных событий свидетельствует прежде всего сам Овидий. В начале девятой элегии торетьей книги "Скорбных элегий", созданных в изгнании, он восклицает:
  
  "Да, здесь есть города с населением - кто бы поверил -
  Греческим, в тесном кольце варварских диких племен.
  Некогда даже сюда поселенцы зашли из Милета,
  Стали меж гетов свои сооружать очаги".
  
  Эти сроки прямо указывают на Тиру, основанную выходцами из Милета в шестом веке до нашей эры. А вот, что томитанские купцы неоднократно бывали в Тире, известно из декрета I века до нашей эры из Том, принятого в честь тирасского гражданина Нила. Теперь что касается действующих лиц. Император и Полководец - это безусловно Тиберий и Германик, о котором Гай Светоний Транквилл писал в своем знаменитом сочинении, дошедшем до нас, "Жизнь 12 цезарей": "Когда он был послан к войскам в Германию, и прошла весть о кончине Августа, все легионы решительно отказались признать Тиберия и предложили ему верховную власть, но он успокоил их, высказав столько же твердости, сколько и верности долгу..." .
  В 17 году нашей эры Германик завершил успокоение заподной границы Римской империи, отпраздновав триумф над поверженной Германией. Но император, опасаясь необычной популярности своего племянника, решил, во что бы то ни стало, не допустить его триумфального возвращения в Рим. А потому приказал ему идти с его кагортами и легионами усмирять Восток. Германик, приученный с детства к повиновению императору и к дисциплине, немедленно отправился. Путь его лежал через Фракию. Но Германик был не только воином. Он писал хорошие стихи и был незаурядным оратором. Он знал многие произведения Овидия и преклонялся перед его талантом.
  Конечно, у нас нет документального доказательства их встречи. Но разве не логична была бы она? И не кажется ли странной, внезапной и скоропостижная смерть Овидия в 18 году нашей эры? Ведь ему тогда шел всего лишь шестьдесят первый год, и он как известно серьезно ничем не болел. А Германик умер через год в Сирии в расцвете сил. Светоний писал о его смерти: " ...он на тридцать четвертом году скончался в Антиохии - как подозревают, от яда". Того же мнения придерживаются и наши ученые. Вот что говорится в энциклопедии: "Внезапная смерть Германика вызвала подозрения в отравлении его по приказу Тиберия".
  Пушкин, глубоко чтивший Овидия и знавший его произведения, при посещении нашего края и города в 1821 году искал следы пребывания здесь римского певца - изгнанника, хотя и не считал, что поэт был похоронен в Тире. А искал Пушкин следы Овидия тут потому, что читал книгу Дмитрия Кантемира "Описание Молдавии". В этой книге автор так же, как Иахим Бельский и Мирон Костин, утверждал, что Овидий был сослан в Аккерман. Интерес к Овидию и месту его захоронения проявился в конце восемнадцатого века, гогда границы России достигли низовьев Днестра. На левом берегу Днестровского лимана, напротив Аккермана в 1793 - 1796 годах была построена русская крепость. Военный инженер Ф.П. де Волан (брабантский дворянин, перешедший на русскую службу в 1787 году), возводя укрепления крепости, наткнулся на древнюю могилу, накрытую камнем, на котором он смог разобрать имя "Овидий".
  Возникло предположение, что это и есть могила Овидия. Именно потому, сначала крепость, а затем и поселок, возникший вокруг нее и разросшийся до размеров города, получили название Овидиополь - город Овидия. Сведения о находке проникли за границу. Доктор Метью Гетри из Петербурга послал три доклада о ней в Лондон. Сообщения о могиле Овидия, найденной русскими солдатами на Днестре, появились и в парижских газетах. Но вскоре слухи заглохли, вытесненные новыми и более актуальными сообщениями тогдашней жизни. А приятель Пушкина русский писатель А. Ф. Вельтман, бывавший в Бессарабии и изъездивший ее с офицерами Генерального штаба, писал в 1831 году в своей повести "Странник", что, возможно, камень с могилы Овидия попал на берега Днестровского лимана случайно - его завезли сюда вместе с балластом (или стройматериалами ) на корабле.
   Но с Вельтманом согласиться никак нельзя. Во-первых, никогда корабли не брали в Томах ( Констанце ) ни балласта, ни стройматериалов по той простой причине, что ни того, ни другого там нет. Да и если даже были бы, то им было что везти в Бессарабию. Во-вторых, если найденная де Воланом могила была действительно древней, то о каких стройматериалах может вообще идти речь? Нет, с этим камнем связана какая-то тайна, увы, так и не разгаданная. Да и следы самого камня исчезли...
  Как бы там ни было, а могила Овидия, как и некрополь Тиры, не найдены до сегодняшнего дня. История и Время умеют хранить свои тайны...
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
   Из несохранившихся произведений Овидия высоко ценилась в древности трагедия "Медея", текст которой не сохранился.. Популярность Овидия в античности и в средние века была огромна. "Метаморфозы" рассматривались как языческая Библия, подлежавшая переводу и аллегорическому толкованию. Для светской поэзии Овидий оставался "учителем любви"; вокруг жизни Овидия создавались легенды. Эпоха Возрождения принесла с собой многочисленные новеллистические переработки рассказанных у Овидия мифов, а в XVII-XVIII веках эти мифы служили неисчерпаемым источником оперных и балетных тем. В XIX веке литературная действенность Овидия ослабела, но образ поэта-изгнанника неоднократно привлекал к себе внимание Пушкина. Несколько стихотворений посвятил Овидию и Майков.
   Овидий оказал огромное влияние на последующую европейскую литературу. Трудно было бы перечислить все отклики или отдельные выражения из книг этого большого поэта. Многим и многим обязаны Овидию поэты средневековья, особенно в период XI-XIII веков, который иногда называют "овидианским". Данте считает Овидия следующим великим поэтом после Гомера, Горация и Вергилия.
   У нас в России Овидия особенно ценил Пушкин, который сопоставлял свою ссылку на юг со ссылкой Овидия. С тонкой способностью проникать в самую суть человеческих душ, он понял и высокую человечность римского поэта. Старый цыган передает Алеко наивный рассказ о поэте-изгнаннике. Этот рассказ общеизвестен. Но вслушаемся в пушкинские строки:
  
  Он был уже летами стар,
  Но млад и жив душой незлобной;
  Имел они песен дивный дар
  И голос, шуму вод подобный.
  И полюбили все его;
  И жил он на берегах Дуная,
  Не обижая никого,
  Людей рассказами пленяя...
  
  Как о беспомощном младенце, говорит предание, заботились о нем даже дикие варвары:
  
  Как мерзла быстрая река,
  И зимни вихри бушевали -
  Пушистой кожей покрывали
  Они святого старика...
  
  Не "безнравственным малым", а "святым стариком" назвала его, в лице Пушкина, народная память
  
  АФОРИЗМЫ ОВИДИЯ
  
  - Все текуче, и нет ничего неподвижного в мире.
  - Любовь травами не лечится.
  - Жатва чужая всегда нам кажется много обильней,
  - Скот соседский всегда много удойней, чем наш.
  - Прочие твари, пригнувшись к земле, только землю и видят.
  - Дело прошлое, но последствия налицо.
  
   Овидий был автором многих высказываний, которые стали крылатыми. Например:
  
   - Искусства смягчают нравы.
   - Мелочи прельщают легкомысленных.
   - Груз становится легким, когда несешь его с покорностью.
   - Пусть не хватает сил, но желание все же похвально.
   - Учиться дозволено и у врага.
   - Целомудренна та, которой никто не домогался.
  
   ФРАНЧЕСКО ПЕТРАРКА
  
   (20 июля 1304 года - 19 июля 1374 года)
  
  
  
  
   ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   ПЕТРАРКА ФРАНЧЕСКО - итальянский поэт и признанный литературный арбитр своего времени.
   Родился 20 июля 1304 в Ареццо, куда в связи с политическими волнениями бежал его отец, флорентийский нотариус. В 1312 году вся семья переехала в Авиньон (Франция). Образование мальчик получил сначала в Монпелье, а затем в Болонском университете. Однако он ненавидел юриспруденцию и в 1326 году после смерти отца вернулся в Авиньон. Здесь он принял духовное звание, которое открыло ему доступ к папскому двору (1326). К тому времени Петрарка уже выказывал несомненную склонность к литературным занятиям.
   В 1327, в Страстную Пятницу, в авиньонской церкви он встретил красивую молодую женщину по имени Лаура - больше о ней ничего не известно. Именно она вдохновила Петрарку на лучшие его стихи. Его сборник "Книга песен" составлен из сонетов, канцон, секстин, баллад, мадригалов, воспевающих его идеализированную любовь Лауру. Она была замужней женщиной, имела 11 детей и отказалась стать любовницей поэта. Слава "певца Лауры", доставила ему покровительство влиятельных лиц, в частности семьи Колонна. В 1330 Петрарка поступил на службу к Джованни Колонна, давшему поэту возможность изучать античных писателей. В его обязанности входило собирать библиотеку, переписывать рукописи древних авторов. В это же время он сочинил в подражание Теренцию комедию "Филология" (не сохранилась).
   Чтобы зарабатывать на жизнь, Петрарка решил принять сан. Он был рукоположен, но вряд ли когда-либо совершал богослужения. В 1330 он поступил капелланом к кардиналу Джованни Колонна, в 1335 получил первый бенефиций. В это же время к нему приходит европейская слава. Этому способствовали и литературная деятельность Петрарки, и его связи с папским двором, и его дальние путешествия.
   8 апреля 1341 по решению римского сената он был увенчан лаврами поэта-лауреата.
   1342-1343 Петрарка провел в Воклюзе, где продолжил работу над эпической поэмой и биографиями, а также, по образцу Исповеди св. Августина, написал книгу-исповедь Моя тайна в форме трех диалогов между св. Августином и Петраркой перед судом Истины.
   В 1348 чума унесла жизни кардинала Колонны и Лауры. В 1350 Петрарка познакомился и подружился с Джованни Боккаччо и Франческо Нелли. За время пребывания в Италии он написал еще четыре эклоги и поэму Триумф Смерти, приступил к поэме Триумф Славы, а также начал Стихотворные послания и письма в прозе.
   В 1353 Петрарка по приглашению архиепископа Милана, Джованни Висконти, поселился в Милане, где исполнял обязанности секретаря, оратора и эмиссара. Тогда же он закончил Буколические песни и сборник "Без адреса".
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Лаура умерла именно в тот же день и месяц, и в те же утренние часы, и в том же городе, где и когда впервые пересеклись их взгляды. Тайну этой встречи и любви нам не дано открыть.
  
  * В "Письме к потомкам" Петрарка написал "Между смертными нет ничего длительного, и если случается что-либо сладостное, оно вскоре венчается горьким концом".
  
  * В конце жизни поэт стал глубоко религиозным человеком. "Юность обманула меня, - писал он, - молодость увлекла, но старость меня исправила и опытом убедила в истинности того, что я читал уже задолго раньше, именно, что молодость и похоть - суета; вернее, этому научил меня Зиждитель всех возрастов и времен, который иногда допускает бедных смертных в их пустой гордыне сбиваться с пути, дабы, поняв, хотя бы поздно, свои грехи, они познали себя".
  
  * Петрарка также известен первым официально зарегистрированным восхождением (со своим братом) на вершину Мон - Ванту, состоявшимся 26 апреля 1336 года, хотя известно, что до него вершину посещали Жан Буридан и древние жители этой местности.
  
  * Достигнув славы беспримерной, Петрарка понял, что она вызывает в окружающих куда больше зависти, чем добрых чувств. В "Письме к потомкам" он с грустью пишет о своем увенчании в Риме, а перед смертью даже готов признать триумф Времени над Славой.
  
  * В начале 1337 года Петрарка впервые посетил Рим. Позже он писал об этом так: "Рим показался мне еще более великим, чем я предполагал, особенно великими мне показались его развалины".
  
  * По словам самого Петрарки, его жизнь складывалась нелегко. О своей судьбе он говорил так: "Почти вся моя жизнь прошла в скитаниях. Я сравниваю свои блуждания с Одиссеевыми; будь блеск его имени и подвигов одинаковым, его странствия не оказались бы ни дольше, ни длиннее моих... мне легче пересчитать морской песок и небесные звезды, чем все препятствия, какие ставила завидующая моим трудам фортуна".
  
  КТО ТЫ, ЛАУРА ДЕ НОВ?
  Лаура де Нов была дочерью рыцаря Одибера де Нов, сына Павла и его жены Эрмессенды де Реал). Вышла замуж в возрасте 15 лет 16 января 1325 года, брачный контракт подписан нотариусом Раймоном Фогассе. В браке она родила 11 детей. Известно, что Лаура, под влиянием своей тетки Эньенетты Гантельми де Романиль, заинтересовалась литературой и была участницей авиньонского "Двора любви", организованного графиней Этьенеттой Прованской и виконтессой Алази Авиньонской.
  Будучи женой де Сада, Лаура похоронена была, скорее всего, в семейной капелле этого рода - часовне Святого креста, расположенном при церкви братьев миноритов. Лионский гуманист и поэт Морис Сэв указывал, что в 1532 году он видел там надгробный камень, украшенный фамильным гербом с "двумя переплетёнными лавровыми ветвями над крестом и геральдической розой". Вскрыв могилу, он обнаружил там свинцовую коробку, в которой находилась медаль, изображающая женщину, раздирающую себе грудь, и сонет Петрарки. Несколько месяцев спустя, в августе 1533 года король Франциск I также посетил эту могилу, бдел в часовне и написал стихи, которые оставались над её могилой.
  Через 7 месяцев после её смерти её муж женился на Верден де Трантливр, родившей ему ещё шестерых детей.
  
  
  Замок Ла-Косте, ныне разрушенный - фамильное владение де Садов и вероятное нынешнее пристанище останков Лауры де Нов
  Семья де Садов довольно серьёзно занималась образом Лауры, иметь которую в предках было бы большой честью, искала её могилу и заказывала портреты. Биограф знаменитого маркиза пишет об этом: "В вопросе, действительно ли Лаура де Сад являлась Лаурой Петрарки, не обошлось без дебатов, хотя семья Садов никогда не сомневалась в этом. Дядя маркиза аббат де Сад, друг и корреспондент Вольтера, посвятил себя изучению жизни своей предшественницы и её поклонника. Результатом его литературного энтузиазма стали "Мемуары из жизни Франческо Петрарки", увидевшие свет в 1764-1767 году. Маркиз де Сад, утешением которому в его длительном заточении служили явления Лауры во сне, испытывал к ней аналогичную преданность. В 1792 году, когда повстанцы разрушили церковь в Авиньоне, он сумел распорядиться, чтобы ее останки перенесли к месту успокоения под замком в Ла-Косте".
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   Последние годы своей жизни Петрарка жил в Аркуа, небольшом городишке возле Падуи, среди Евганейских холмов, дымивших источниками, кое-где переходившими в трясины и болота, что несколько портило красоту этой местности. Здесь, в этом тихом уголке Петрарка продолжал совершенствовать Канцоньере (в последней редакции 1373 сборник озаглавлен по - Отрывки на народном языке) и работал над Триумфами, куда в окончательной редакции вошло шесть последовательных "триумфов": Любви, Целомудрия, Смерти, Славы, Времени и Вечности.
   В Аркуа ему принадлежал небольшой деревянный дом на каменном фундаменте, несколько комнат внизу занимала дочка с мужем и Элеттой (внучка поэта), наверху жил он сам, да и для секретарей нашлись в доме комнатушки. Дом стоял в саду, переходившем в виноградник, немного поодаль серебрилась оливковая роща. Для стареющего поэта не было более радостного события, чем видеть Элетту, стряхивающую с дерева оливки. Кожа у девочки была цвета спелой оливки, такая же была и у него в её годы. Да и сама она была как молодое оливковое деревцо.
   Вскоре найдётся кто-нибудь, кто захочет увести её к себе, в свой дом. Приданого у неё нет, но дед наверняка сидит на золоте - все так говорят. Нечего обольщаться: люди считают его скупцом и будут удивлены, когда прочтут завещание. Но у Элетты всё-таки будет приданое. Она получит его в виде единственного сокровища, которое хранится в этом доме,- библиотеки. Петрарка поглаживает подбородок и щёки, словно желая стереть улыбку, которая может его выдать. Какое счастье, что он не оставил ее в Венеции!
  Какая предусмотрительность, что он никому её не отказал.
   Из тайника в пюпитре он извлекает завещание и ещё раз просматривает, кому что завещано. Двести дукатов для собора в Падуе, двадцать дукатов для той церкви, где он будет похоронен, сто дукатов для раздачи нищим. "Упомянутому уже герцогу Падуанскому , у которого милостью Божьей всего предостаточно,- читал он далее,- я, не имея ничего, что могло бы быть для него достойным даром, записываю мою картину, то есть икону Пресвятой Девы Марии работы выдающегося художника Джотто, подаренную мне моим другом флорентинцем Микеле Ванни. Произведение это такой красоты, коей не в силах понять невежды, а знатоки искусства стоят перед ней в изумлении. Магистру Донато да Прато, старому учителю грамматики, который живёт в Венеции, если он мне что-то должен, а сколько это могло бы быть, я не помню, я прощаю долг и не хочу, чтобы по этой причине он имел какие-нибудь обязательства перед моими наследниками".
   И читал далее: " Джованни ди Чертальдо, то есть Боккаччо, я записываю пятьдесят золотых флоринов, чтоб купил себе зимнюю епанчу для ночной работы,- мне стыдно, что я так мало даю этому великому человеку".
   Петрарку охватили невесёлые мысли. Из Чертальдо поступали дурные вести. Бедный Боккаччо уже не выходил из дому, прервал свои лекции о "Божественной комедии", тяжёлая болезнь приковала его к кровати. Но самое худшее то, что он вверился жестоким врачам. Петрарка вздрогнул при мысли о тех мучениях, которым подвергает его друга эта свора глупцов. Они живьём его режут! Кто из нас окажется долговечнее? Он вздохнул и читал дальше: " Единственным наследником всего моего движимого и недвижимого имущества, которым я владею или буду владеть, где бы оно не находилось, я назначаю Франческо да Броссано, а его самого прошу не только как наследника, но и как самого дорогого сына, чтобы деньги, которые у меня найдутся, он разделил на две части и одну оставил себе, а другую роздал тем, о ком знает, что я хотел бы им дать. Это написал я, Франческо Петрарка: я составил бы иное завещание, если бы был таким богатым, каким считает меня бездумное простонародье".
   Уже несколько месяцев лежал на полке рядом с Вергилием толстый том, присланный ему Боккаччо. Из письма Петрарка знал, что это "Декамерон", переписанный рукою автора. Сколько вложил труда бедный Боккаччо, сколько денег стоили ему пергамент и оправа! И вот со смирением просит он принять запоздалый дар. Со вздохом он протянул руку к этой книге, открыл её. Прочитал вступление с описанием чумы и далее только перелистывал страницу за страницей. Фривольные дамочки с их легкомысленными похождениями мелькали у него перед глазами. Но только одна история - история Гризельды - привлекла его внимание, и он прочитал её до конца.
   Вот чем ещё одарит он друга, которому так мало отказал в завещании. Боккаччо получит от него нечто такое, что будет дороже самого богатого дара. Он переведёт "Гризельду" на латынь. Обеспечит этому отрывку из "Декамерона" бессмертие и спасёт всё произведение от забвения. Петрарка с энтузиазмом взялся за работу. Элетта никак не могла допроситься, чтобы он вовремя спускался к обеду. Склоняясь над книгой и видя, что она написана по-итальянски, девушка настойчиво просила деда, чтобы он прочитал её что-нибудь. "Нет, дитя моё, это творение молодости мессира Боккаччо неподходяще для твоих юных лет". Внучка уходила от него, надув губы, но, о чудо, вместо того, чтобы исчезнуть за дверью, пряталась в этих страницах сначала в образе самой Гризельды, а потом её дочери, ровесницей которой она была.
  Готовый перевод "Гризельды" Петрарка велел красиво переписать и послать во Флоренцию вместе с письмом. "Я солгал бы, - писал он,- если б сказал тебе, что прочитал всю твою книгу, потому что она очень большая, да и предназначена для народа - написана по-итальянски, работы же у меня много, а времени мало". Это было последнее его письмо, он решил больше уже никому не писать.
   С пером в руке он задумчиво сидел над бумагами, разложенными на столе. В открытое окно глядела усыпанная звёздами июльская ночь. Кваканье лягушек, шорох листвы за окном... Петрарка закрыл глаза, перо выпало из его руки и тоненькой полоской начертило на белом листе бумаги свой последний путь.
  Так нашли его на следующий день,19 июля 1374 года, в канун его семидесятилетия,- голова поэта лежала на раскрытой книге. Это было мечтой всей его жизни - умереть над книгою с пером в руке.
   Кое-кто из современников описывает смерть Петрарки несколько иначе. По их словам, Петрарка умер в окружении семьи и друзей, держа обеими руками руку верного слуги Ломбардо да Серико. В тот момент, когда он закрыл глаза, присутствующие заметили, как из-под балдахина ложа вылетело прозрачное облачко, выскользнуло из комнаты, село на крышу дома, снова поднялось и, наконец, исчезло.
   Никто ещё не читал завещание Петрарки, в котором он просил, чтобы его похоронили "без всякой пышности, возможно скромнее" и герцог Падуанский, не зная, что нарушает волю покойного, приехал в Аркуа со всем двором. Поэт лежал в дубовом гробу, одетый в пурпурный плащ, полученный им от короля Роберта. Элетта надела ему на голову лавровый венок, который сплела сама, как это делала ежегодно в день его рождения. Похороны состоялись 24 июля.
   Траурную процессию возглавил епископ Падуи в сопровождении епископов Вероны Вяченцы и Тревизо. За ними следовали монахи с аббатами и приорами. Над гробом несли парчовый балдахин, сам гроб был покрыт чёрным сукном с золотой бахромой. Несли его шестнадцать докторов права, и следом шёл весь Падуанский университет. Гроб поставили в склепе церкви в Аркуа, откуда через шесть лет перенесли в построенную Броссано гробницу из мрамора на площади перед церковью.
   В мае 1630 года монах по имени Томмазо Мартинелли отбил одну стенку саркофага и украл правую руку Петрарки. На процессе он признался, что хотел подарить её Флоренции, которая страдала от того, что прах обоих великих поэтов - флорентинцев - Данте и Петрарки покоится на чужбине. Украденная реликвия неведомыми путями оказалась в Мадриде и, закрытая в мраморной урне, хранится в музее. Спустя триста лет после Томмазо Мартинелли учёные вскрыли саркофаг. Исследования скелета Петрарки показали, что Петрарка был высокого роста (184 см), правая нога его оказалась на один сантиметр короче левой, у него был крупный нос и большой череп, по-видимому, мозг его намного превышал средний вес.
  
  ТАЙНА МОГИЛЫ ФРАНЧЕСКО ПЕТРАРКИ
  
   Патологоанатом, проводивший эксгумацию могилы Франческо Петрарки, заявил о пропаже черепа великого поэта.
   Профессор Вито Террибиле Вайль Марин из Падуанского университета рассказал, что при исследовании скелета Петрарки были взяты образцы ДНК из ребра и зуба. Исследования показали, что череп принадлежит другому человеку. Кроме того, ученый заявил, что даже визульный анализ позволял сделать такой вывод - Петрарка был довольно массивным человеком гигантского для своего времени роста (более 180 см), а череп принадлежит человеку более скромных размеров.
   "Теперь мы точно знаем, что это другой череп", - заявил профессор. Он уточнил, что не знает, как давно пропал череп Петрарки и призвал людей, которым может быть известна история с пропажей, связаться с ним.
   Эксгумация могилы Петрарки началась осенью прошлого года и была призвана восстановить физический облик великого поэта. Кроме того, экспертам предстояло убедиться, действительно ли "черные следопыты" XVII века уже вскрывали склеп и отрубили "на сувениры" правую руку поэта. Исследования должны были завершиться к 700-летнему юбилею поэта, который Италия отмечала в июле 2004 года.
  
  Могила Петрарки неподалеку от Падуи, Италия
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  
  Изучая творчество великого поэта, исследователи пришли к мнению, что всю жизнь его мучил глубокий внутренний конфликт, вызванный столкновением его убеждений и чаяний с требованиями, предъявляемыми к христианину. Именно ему поэзия Петрарки обязана своими высочайшими взлетами. Непосредственными же источниками вдохновения стали безответная любовь к Лауре и преклонение перед доблестью и добродетелями древних, воплощенными главным образом в фигуре Сципиона Африканского Старшего (победитель Ганнибала). Петрарка считал поэмы главным своим достижением, однако его "нерукотворным памятником" стали Канцоньере - 366 разнообразных итальянских стихов, в основном посвященных Лауре. В одном из таких стихотворений он говорит:
  
  Благословляю день, минуту, доли
  Минуты, время года, месяц, год,
  И место, и придел чудесный тот,
  Где светлый взгляд обрек меня неволе.
  Благословляю сладость первой боли,
  И стрел целенаправленный полет,
  И лук, что эти стрелы в сердце шлет,
  Искусного стрелка послушен воле.
  Благословляю имя из имен
  И голос мой, дрожавший от волненья,
  Когда к любимой обращался он.
  Благословляю все мои творенья
  Во славу ей, и каждый вздох, и стон,
  И помыслы мои - ее владенья.
  
  
   БОРИС ПАСТЕРНАК
  
   (1890 - 1960)
  
  
  
  
   Я весь мир заставил плакать
  Над красой земли моей.
  
   Борис Пастернак родился 29 января (10 февраля) 1890 года в Москве. Отец - известный художник Леонид Пастернак, мать - одаренная пианистка Розалия Кауфман. Под влиянием благоприятного окружения мальчик мог стать художником и музыкантом, ученым или философом (учился в Германии, в университете Марбурга). Но он стал поэтом. С выбором жизненного пути Борис окончательно определился в 1912 году: "Я основательно занялся стихописанием. Днем и ночью, и когда придется, я писал о море, о рассвете, о летнем доме, о каменном угле Гарца", - вспоминал Пастернак в автобиографической "Охранной грамоте".
   И еще одно важное признание: "С малых лет был склонен к мистике и суеверию и охвачен тягой к провиденциальному..."
  
  Во всем мне хочется дойти
  До самой сути,
  В работе, в поисках пути,
  В сердечной смуте.
  
  И все же Пастернак был скорее иррационален, чем рационален. Он жил чувствами.
  
  Февраль. Достать чернил и плакать!
  Писать о феврале навзрыд,
  Пока грохочущая слякоть
  Весною черною горит
  
   В 1913 году вышел первый поэтический сборник поэта "Близнец в тучах" тиражом 200 экземпляров. За густоту насыщения ассоциативными образами и парадоксальными метафорами Пастернака обвинили в "нерусской лексике".
  
   В декабре 1916 года вышла книга Бориса Пастернака "Поверх барьеров", в которой он отказался от "романтической манеры", и, тем не менее, "простые слова" и "новые мысли" бились, как золотые рыбки в метафорическом садке. В новой книге ярко проявилась особенность поэтики Пастернака: он примелькавшуюся действительность волшебным образом почти всегда переводил в "новую категорию", то есть ее преобразовывал.
  
  Любимая - жуть! Когда любит поэт,
  Влюбляется бог неприкаянный.
  И хаос опять выползает на свет,
  Как во времена ископаемых...
  
  Летом 1917 года в свет выходит книга "Сестра моя жизнь". Она делает автора знаменитым. Ранее стихи, входящие в книгу, ходили в списках. Как отмечал Брюсов: "Молодые поэты знали наизусть стихи Пастернака, еще нигде не появившиеся в печати, и ему подражали полнее, чем Маяковскому, потому что пытались схватить самую сущность его поэзии". Многие поняли, что Пастернак - поэт от Бога.
  
  Сестра моя - жизнь и сегодня в разливе
  Расшиблась весенним дождем обо всех,
  Но люди в брелоках высоко брюзгливы
  И вежливо жалят, как змеи в овсе.
  
  А как образно и ёмко он характеризует поэзию:
  
  Это - круто налившийся свист,
  Это - щелканье сдавленных льдинок.
  Это - ночь, леденящая лист,
  Это - двух соловьев поединок
  
   Вот так лирично и мощно Пастернак входил в литературу. В 1931 году вышла "Охранная грамота", в 1932 - "Второе рождение". В этой книге Пастернак окончательно отверг футуристическую поэтику и перешел к смысловой ясности стиха.
   Все идеологи социализма признавали его художественное мастерство. При этом его единодушно упрекали в мировоззрении, не соответствующем эпохе, и безоговорочно требовали тематической и идейной перестройки.
   Место Бориса Пастернака в советской литературе определил кремлевский бард Демьян Бедный:
  
  А сзади, в зареве легенд,
  Дурак, герой, интеллигент.
  
  От поэта требовали верноподданнических стихов, а он был далёк от этого.
   "Он слышал звуки, неуловимые для других, - отмечал Илья Эренбург, - слышал, как бьется сердце и как растет трава, но поступи века так и не расслышал..." .
  
  1934 года. Телефонный разговор со Сталиным. Пастернак пытался защитить арестованного Мандельштама, а заодно поговорить с вождем о жизни и смерти, но Сталин оборвал поэта-философа: "А вести с тобой посторонние разговоры мне незачем".
   Да, Сталин вряд ли понимал Пастернака и вообще считал его человеком не от мира сего. Может быть, поэтому и не тронул, оставил в саду поэзии как экзотический цветок.
  
   В августе 1934 года проходил Первый съезд советских писателей. Борис Пастернак - делегат съезда. В отчетном докладе о поэзии Николай Бухарин сказал: "Борис Пастернак является поэтом, наиболее удаленным от злобы дня Он, безусловно, приемлет революцию, но он далек от своеобразного техницизма эпохи, от шума быта, от страстной борьбы.
  
   В 1936 году Борис Леонидович переехал жить в подмосковное Переделкино. Вел себя крайне независимо. В 37-м отказался поставить подпись под обращением писателей с требованием расстрелять Тухачевского и Якира. Отказ как вызов власти. Пастернака и тут не тронули - просто перестали печатать. Лишь в 1943 году вышла книга стихов "На ранних поездах", а летом 45-го - последнее прижизненное издание "Избранные стихи и поэмы". В 1948 году весь тираж "Избранного" уничтожили.
  В это время поэт пишет пронзительные строки:
  
  Я один, все тонет в фарисействе.
  Жизнь прожить - не поле перейти.
  
   В начале 1946 года Пастернак, по его словам, приступает к "большой прозе". Роман, написанный им в эти годы, сначала назывался "Мальчики и девочки". Затем название было изменено на "Доктор Живаго".
  
  1956 год - завершение романа "Доктор Живаго". Роман попадает на Запад и там публикуется.
  
   23 октября 1958 года Борису Пастернаку присудили Нобелевскую премию. И тут началась истеричная травля писателя: как он посмел отправить рукопись на враждебный Запад? Коллеги пинали Пастернака ногами, приклеивая ему злобные ярлыки типа "литературный сорняк"...
   Пастернака исключили из Союза писателей и вынудили отказаться от премии. Вслед за первой телеграммой в адрес Шведской академии, где говорилось, что Пастернак "чрезвычайно благодарен, тронут, горд, изумлен и смущен", через 4 дня последовала вторая: "В силу того значения, которое получила присужденная мне награда в обществе, к которому я принадлежу, я должен от нее отказаться. Не примите за оскорбление мой добровольный отказ". "Разумеется, этот отказ никоим образом не принижает значимости награды, - сказал на церемонии награждения член Шведской академии Андерс Эстерлинг, - нам остается только выразить сожаление, что награждение лауреата Нобелевской премии не состоится".
  
  А Пастернак не понимал, почему он попал в разряд гонимых.
  
  Я пропал, как зверь в загоне.
  Где-то люди, воля, свет,
  А за мною шум погони,
  Мне наружу хода нет...
  
  - писал он в стихотворении "Нобелевская премия".
   Травля привела к скоротечной болезни, и Пастернак скончался на 71-м году жизни. За месяц до своей кончины он написал: "По слепому случаю судьбы мне посчастливилось высказаться полностью, и то самое, чем мы так привыкли жертвовать и что есть самое лучшее в нас, - художник оказался в моем случае не затертым и не растоптанным".
  
  
  
  Дом - музей Пастернака в Переделкино
  
  ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
  
   В начале мая 1960 года Пастернак в последний раз увиделся с Ольгой Ивинской. Спустя несколько дней, 7 мая, писатель перенёс очередной инфаркт. Несмотря на оптимистичные прогнозы врачей, состояние его стремительно ухудшалось. Он не раз повторял, что не сердечная болезнь сломила его, а более коварный и страшный недуг, но близкие лишь недоумевали и лечили его сердце. Диагноз, поставленный самому себе, подтвердился у Бориса Леонидовича через несколько дней, когда врачи, проведя рентгенологическое исследование, определили у него рак лёгких. Ивинская, узнав, что состояние любимого ухудшается, попыталась приехать к нему, однако родственники поэта запретили ей приходить в их дом.
   Она, плача, стояла под окном, а любимый, отправляя ей короткие записки, просил не искать с ним встреч. Что чувствовала в те страшные минуты женщина - известно лишь ей одной. Перед смертью писатель говорил родным, что рад умереть, что больше не может видеть людскую подлость и что уходит не примирённым с жизнью.
  
  30 мая 1960 года Бориса Пастернака не стало.
  
   Пастернак умер от рака лёгкого. Сообщение о его смерти было напечатано только в "Литературной газете" (от 2 июня) и в газете "Литература и жизнь" (от 1 июня).
  Сотни людей (среди них Наум Коржавин, Булат Окуджава, Андрей Вознесенский и др.) пришли 2 июня 1960 года на его похороны, несмотря на опалу поэта.
   Стихотворение, посвящённое трагическому уходу Пастернака, принадлежит присутствовавшему на похоронах Герману Плисецкому:
  
  Поэты, побочные дети России!
  Вас с чёрного хода всегда выносили.
  
  
  
  
  Могила Бориса Пастернака на кладбище в Переделкино
  
   Борис Пастернак был похоронен на Переделкинском кладбище, в то время это было небольшое скромное сельское кладбище. Автор памятника на его могиле - скульптор Сарра Лебедева. Памятник неоднократно осквернялся, и к 40-й годовщине смерти поэта была установлена точная копия памятника, выполненная одним из учеников Лебедевой, скульптором Дмитрием Шаховским.
   В ночь на воскресенье 5 ноября 2006 года вандалы осквернили и этот памятник. В настоящее время на могиле, расположенной на крутом склоне высокого холма сооружён мощный стилобат, накрывающий захоронения самого Пастернака, его жены Зинаиды Николаевны, его младшего сына Леонида и пасынка Адриана Нейгауза, а также устроена площадка для многочисленных посетителей и экскурсантов, желающих отдать дань уважения великому поэту.
  
  Зинаида Николаевна Пастернак умерла в 1966 году от той же болезни, что и муж. Советская власть отказалась предоставить ей пенсию, несмотря на ходатайства многих известных писателей. Сын Леонид Борисович умер в 1976 году в 38 лет (примерно в том же возрасте, что и Юрий Живаго). Оба они похоронены рядом с Б.Л. Пастернаком на кладбище в Переделкино.
   Евгения Владимировна Пастернак умерла в 1965 году.
   Последняя любовь Пастернака Ольга Ивинская после смерти поэта по надуманному обвинению провела в заключении ещё 4 года вплоть до 1964, потом на полученные по завещанию гонорары приобрела квартиру в доме около Савёловского вокзала, где жила до своей кончины 8 сентября 1995 года.
  
   ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * 6 августа 1903 г. Леонид Пастернак пишет о своём сыне: "Вчера Борюша слетел с лошади, и переломила ему лошадь бедро..." В результате этой травмы Борис Пастернак приобрёл несомненный поэтический антураж - одна нога стала у него короче другой, совсем как у Байрона. Впрочем, имела место и травма головы - зубы у тринадцатилетнего подростка выросли редкими, большими и торчащими вперёд, о чём упоминала и Марина Цветаева: "Он одновременно похож на бедуина и его лошадь".
  
  * В 1987 году решение об исключении Пастернака из Союза писателей было отменено.
  
  * В 1988 году "Доктор Живаго" впервые был напечатан в СССР ("Новый Мир").
  
  * 9 декабря 1989 года диплом и медаль Нобелевского лауреата были вручены в Стокгольме сыну поэта - Евгению Пастернаку. Под его же редакцией вышло несколько собраний сочинений поэта, в последние годы в России издаются многочисленные сборники, воспоминания и материалы к биографии писателя.
  * В СССР до 1989 в школьной программе по литературе о творчестве Пастернака и вообще о его существовании не было никаких упоминаний.
  * Впервые советский телезритель впервые познакомился со стихами Пастернака в 1976 в фильме Эльдара Рязанова "Ирония судьбы, или С лёгким паром!" Стихотворение "Никого не будет в доме" (1931), преобразившееся в городской романс, за кадром проникновенно исполнено под гитару Сергеем Никитиным и сразу стало широко известным. Позднее Эльдар Рязанов включил отрывок из другого стихотворения Пастернака в фильм "Служебный роман", правда, в фарсовом эпизоде. В 1970-х, 1980-х для цитирования Пастернака в популярном кино от режиссёра требовалась известная смелость.
  * В октябре 1984 по решению суда дача Пастернака в Переделкино была отобрана у родственников писателя и передана в государственную собственность.
  * Провожая Марину Цветаеву в эвакуацию, Пастернак будто бы перевязал её чемодан верёвкой и сказал: "Крепкая, хоть вешайся!" Именно на этой верёвке поэтесса и повесилась.
  * Пастернак написал две прелюдии (ми-бемоль минор и соль-диез минор) и сонату (си минор) для фортепиано.
  * В 1903 году при падении с лошади сломал ногу, и из-за неправильного срастания (лёгкая хромота, которую Пастернак скрывал, осталась на всю жизнь) был освобождён от воинской повинности. В дальнейшем поэт всегда подчёркивал, что этот эпизод пробудил его творческие силы (он произошёл 19 августа, в праздник Преображения Господня).
  ИЗ СТИХОВ Б. ПАСТЕРНАКА
   Зимняя ночь
  Мело, мело по всей земле
  Во все пределы.
  Свеча горела на столе,
  Свеча горела.
  
  Как летом роем мошкара
  Летит на пламя,
  Слетались хлопья со двора
  К оконной раме.
  
  Метель лепила на стекле
  Кружки и стрелы.
  Свеча горела на столе,
  Свеча горела.
  
  На озаренный потолок
  Ложились тени,
  Скрещенья рук, скрещенья ног,
  Судьбы скрещенья.
  
  И падали два башмачка
  Со стуком на пол.
  И воск слезами с ночника
  На платье капал.
  
  И все терялось в снежной мгле
  Седой и белой.
  Свеча горела на столе,
  Свеча горела.
  
  На свечку дуло из угла,
  И жар соблазна
  Вздымал, как ангел, два крыла
  Крестообразно.
  
  Мело весь месяц в феврале,
  И то и дело
  Свеча горела на столе,
  Свеча горела.
   А. С. ПУШКИН
  
   (1799- 1837)
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
  Александр Сергеевич Пушкин родился в Москве 6 июня 1799 года. Принадлежал к старинному, но обедневшему дворянскому роду. Мать Пушкина происходила из семьи Ганнибалов, потомков Абрама Ганнибала, выходца из Эфиопии и возвысившегося волей Петра I. В детстве Пушкин воспитывался дома. Здесь он слышал только французскую речь. Гувернёром у него также был француз, библиотека отца была переполнена книгами на французском языке. Поэтому неудивительно, что, когда Пушкин в 1811 году поступил в Царскосельский лицей, одним из его прозвищ стало - "Француз". Стихи Пушкин начал писать ещё до лицея и, разумеется, тоже по-французски. В лицей Пушкин поступил после хлопот дяди А. И. Тургенева, тоже стихотворца. Родительский дом он покидал без большого сожаления.
   В лицейские годы у Пушкина завязалась дружба с Чаадаевым, Дельвигом, Пущиным, Жуковским. Здесь же он пережил великую эпопею Отечественной войны 1812 года.
  
  1814 год. В печати появилось первое стихотворение Пушкина ("Вестник Европы").
  1815 год. Переводной экзамен в Лицее на котором присутствовали видные сановники, сам министр и Г. Державин.
  1817 год. Окончание Лицея и зачисление в Коллегию иностранных дел.
   В этот период муза Пушкина зазвучала на политический лад. Он пишет стихотворение "Деревня", "Послание к Чаадаеву", весьма радикальную оду "Вольность":
  
  Тираны мира! Трепещите!
  А вы, мужайтесь и внемлите,
  Восстаньте, падшие рабы!
  
  1820 год. Написана поэма "Руслан и Людмила".
  1822 год - высылка на юг.
  
   До 1824 года он жил в Кишинёве и Одессе, затем был переведён как ссыльный в псковское имение своих родителей - село Михайловское. В этот период своего творчества - его можно назвать романтическим - Пушкин создал цикл поэм ("Кавказский пленник", " Братья - разбойники и др.), начал писать роман в стихах "Евгений Онегин". В Михайловском гений Пушкина достиг зрелости; в его произведениях уже возобладала реалистическая струя. Именно тогда были написаны народная драма "Борис Годунов", многие шедевры пушкинской лирики.
  
   В 1826 году после разгрома восстания декабристов, новый царь Николай I вызвал Пушкина в Москву и, желая подкупить поэта и в то же время привлечь на свою сторону общественное мнение, "простил" Пушкина и навязал ему свою личную цензуру. Вся дальнейшая жизнь Поэта проходила под надзором жандармов и царского двора. Однако поэт не отказался от своих передовых, прогрессивных убеждений и до конца дней был противником самовластья. "Полтава", "Домик в Коломне", "Маленькие трагедии", "Повести Белкина", богатейшая лирика - основные плоды пушкинской работы 1826 -1830 гг. В 30-ых годах в творчестве
  Пушкина преобладает проза ("Дубровский" "Пиковая дама", "Капитанская дочка", "История Пугачёва"). Но в эту же пору им создана поэма "Медный всадник", (оставшаяся при жизни поэта ненапечатанной), сказки в стихах "Песни западных славян" и замечательные по философской глубине стихотворения.
  
   В 1836 году Пушкин основал журнал "Современник", ставшим лучшим русским периодическим изданием 19 века.
  
   В 1835 году жене Александра Пушкина, Наталии Николаевне, начал оказывать знаки внимания молодой офицер Жорж Шарль Дантес. Весь высший свет это активно обсуждал. Спустя какое-то время А. Пушкин получил анонимное письмо, где сообщалось об измене Наталии с Николаем I.
   Подозревая, что автором письма является приемный отец Дантеса - Луи Геккерен, и что сам Дантес просил его об этом для своих целей, Пушкин вызвал его на дуэль. Но дуэль предотвратило вмешательство Жуковского. Чтобы примирить враждующие стороны, Дантеса вынудили жениться на сестре Наталии Пушкиной, Екатерине. Но даже после этого слухи не прекратились, говорили, что брак Дантеса и Екатерины - лишь прикрытие его связи с Наталией.
   Не выдержав, Александр Пушкин повторно вызвал Дантеса на дуэль. Вызов был принят, и 27 января 1837 года дуэль состоялась. Это произошло у Комендантской дачи на Чёрной речке.
  Поэт был смертельно ранен. Александр Пушкин умер 10 февраля 1837 года. Несколько дней спустя тело поэта было перевезено в село Михайловское. Похоронили Александра Пушкина у Святогорского монастыря.
  
  МЕСТЬ ЖЕНЩИНЫ
  
   Дуэль была официальной версией смерти поэта. Однако некоторые друзья и современники Александра Пушкина считали иначе. Многие подозревали, что Дантес был лишь орудием в чьих-то умелых руках. На основе некоторых документов и воспоминаний впоследствии были сделаны выводы, что эти подозрения не беспочвенны.
   Достаточно будет вспомнить Идалию Полетику. Идалия была родственницей Наталии Пушкиной. Первое время Идалия была очень дружна с семьей Пушкиных, они совершали совместные прогулки, проводили вместе вечера. Но вмиг все изменилось.
   Наверное, никто сейчас не сможет с уверенностью сказать, что же на самом деле произошло между Александром и Идалией. Однако известно, что по какой-то причине она возненавидела Пушкина всей душой.
   Существовала версия, что Идалия была обижена на Пушкина из-за одной из написанных им эпиграмм. Но вряд ли это могло послужить причиной лютой ненависти.
   Возможно, есть еще одна причина этой ненависти. П. Бартенев в то время писал, что Александр Пушкин "не внимал сердечным излияниям Идалии Григорьевны и однажды, едучи с ней в карете, чем-то оскорбил ее".
   Чем же можно оскорбить красивую женщину, вызвав в ней обиду на всю жизнь? Размышляя, многие современники А. Пушкина пришли к выводу, что Александр не ответил на любовь Идалии, которая, как всем было известно, сама испытывала к нему сильную страсть. До этого красавица Идалия Полетика не знала любовных поражений.
   Только этим можно вызвать ненависть влюбленной женщины - смертельным оскорблением. После этого сердце Идалии жаждало только одного - мести. Именно она начала распространять слухи об измене Наталии Пушкиной. Именно она сплотила вокруг себя всех, кто не любил Александра. И именно она решилась на интригу, которая, как известно, привела поэта к смерти.
   Л. Гроссман в своем романе "Записки д,Аршиака" дает Идалии Полетике довольно точную психологическую характеристику: "Идалия Полетика принадлежит к типу тех живых, подвижных и разговорчивых женщин, которым свойственны обычно рискованные похождения и смелые светские интриги. Южный темперамент превращает их жизнь в богатую эротическую эпопею, а личные столкновения заставляют их сплетать сложные и таинственные комбинации, в которых находят себе выход их честолюбие, вражда, ненависть, а подчас и жестокая мстительность. К такому типу женщин принадлежали Катерина Медичи, Елизавета Австрийская и Марина Мнишек... Она одерживала бесчисленные победы или же искусно заплетала тайные нити своих домашних заговоров".
   Без сомнения, именно такая и только такая женщина способна на изощренную месть своим обидчикам. Желая отомстить Александру, она пыталась устраивать свидания Наталии и Дантеса.
   Жорж Дантес на самом деле был влюблен в Наталию, об этом свидетельствует его письмо, которое он пишет в 1836 году Геккерену, своему усыновителю: "...Я безумно влюблен.
  Да, безумно, так как я не знаю, как быть, я тебе ее не назову, потому что письмо может затеряться, но вспомни самое прелестное создание в Петербурге, и ты будешь знать ее имя. Но всего ужаснее в моем положении то, что она тоже любит меня, и мы не можем видеться до сих пор, так как муж бешено ревнив..."
   В конце своего письма Дантес написал: "До свидания, дорогой мой, будь снисходителен к моей новой страсти, потому что тебя я также люблю от всего сердца".
   Впоследствии многие авторы находят в этом подтверждение его бисексуальности. Нет сомнения в том, что, ухаживая за дамами, Дантес был в любовной связи и с Геккереном. В то время об этой связи ходило множество самых разнообразных слухов.
  Н. И. Трубецкой вспоминал об этом: "Не знаю, как сказать: он ли жил с Геккереном, или Геккерен жил с ним..."
   Современный автор В. Кунин пишет: "Состоявшие в безнравственной интимной связи, эти люди готовы были замарать кого угодно, не считаясь с честью и достоинством русских дворян, чтобы скрыть свои пороки и взаимоотношения. Жертвой их стала первая красавица Петербурга и поэт - ее муж. Долгие ухаживания и "безумная страсть" Дантеса стоили недорого".
   Это одно из мнений, но мало кто знает, что в феврале 1836 года Дантес написал Геккерену еще одно письмо: "Она сказала мне, я люблю вас так, как никогда не любила, но не просите у меня никогда большего, чем мое сердце, потому что все остальное мне не принадлежит, и я не могу быть счастливой иначе, чем уважать свой долг. Пожалейте меня и любите меня всегда так, как вы любите сейчас, моя любовь будет вашей наградой. Право, я упал бы к ее ногам, чтобы их поцеловать, если бы я был один, и уверяю тебя, что с этого дня моя любовь к ней еще возросла, но теперь это не то же самое: я ее уважаю, почитаю, как уважают и почитают существо, к которому вся ваша жизнь привязана".
   Ясно видно, что Дантес принял решение поступить благородно по отношению к Наталии. И если бы не вмешательство Идалии, дуэли бы не было.
   И она решила действовать. Она уговорила Дантеса на тайное свидание с Наталией.
  В своей квартире в кавалергардских казармах 2 ноября Идалия Полетика устроила свидание Жоржа Дантеса и Наталии Пушкиной. Возможно, эта встреча была неожиданной для Наталии, и она поехала в гости к Идалии по ее приглашению, а совсем не для свидания с Дантесом. Но сложилось так, что, кроме Дантеса, в квартире Идалии никого не было.
   По одной из версий, это свидание на улице охранял будущий муж Идалии, а в то время любовник - Пётр Ланской. Через некоторое время Наталия рассказывала об этом свидании В. Вяземской. Оказывается, Жорж Дантес угрожал застрелить себя, если Наталия "не отдаст ему себя".
  3 ноября Александру Пушкину и ближайшим его друзьям были разосланы письма, в которых сообщалось о принятии Пушкина в "Орден Рогоносцев". Поэт потребовал у жены объяснений. Поверив ее рассказу, он вызвал на дуэль Дантеса.
   Впоследствии ходили слухи, что все эти письма были написаны под диктовку Идалии Полетики. У многих исследователей жизни и творчества Александра Пушкина не остается сомнений - в смерти поэта виновна именно эта женщина - Идалия Полетика...
  
   Марина Куропаткина ("Месть женщины")
  
   ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
  
   28 января 1837 года на дуэли Пушкин был смертельно ранен Жоржем Дантесом. Наиболее подробно последние дни великого поэта описал Владимир Даль.
   "У Пушкина, - вспоминает он, - нашёл я уже толпу в передней и в зале; страх ожидания пробегал по бледным лицам. Доктор Арендт и доктор Спасский пожимали плечами. Я подошёл к болящему. Он подал мне руку, улыбнулся и сказал: "Плохо, брат!". Я приблизился к одру смерти и не отходил от него до конца страшных суток. В первый раз он сказал мне "ты", - я отвечал ему тем же, и побратался с ним уже не для здешнего мира.
   Пушкин заставил всех присутствующих сдружиться со смертью - так спокойно он ожидал её, так твёрдо был уверен, что последний час его ударил. Плетнёв говорил: "Глядя на Пушкина, я в первый раз не боюсь смерти".
   Больной положительно отвергал утешения наши и на слова мои: "Все мы надеемся, не отчаивайся и ты!" - отвечал: "Нет, мне здесь не житьё; я умру да, видно, так надо". В ночь на 29 он повторял несколько раз подобное; спрашивал, например, который час? и на ответ мой снова спрашивал отрывисто и с расстановкою:
   "Долго ли мне так мучиться? пожалуйста, поскорее". Почти всю ночь держал он меня за руку, почасту просил ложечку холодной воды, кусочек льду и всегда при этом управлялся своеручно - брал стакан сам с ближней полки, тёр себе виски льдом, сам снимал и накладывал себе на живот припарки, и всегда ещё приговаривал: " Вот и хорошо, и прекрасно!" Собственно от боли страдал он, по словам его, не столько, как от чрезмерной тоски, что нужно приписать воспалению брюшной полости... "Ах, какая тоска! - восклицал он, когда припадок усиливался, - сердце изнывает!" Тогда просил он поднять его, поворотить или поправить подушку - и, не дав кончить того, останавливал обыкновенно словами: "Ну, так, так, хорошо: вот и прекрасно, и довольно, теперь очень хорошо!". Вообще был он, по крайней мере, в обращении со мною, послушен и поводлив, как ребёнок, делал всё, о чём я его просил. "Кто у жены моей?" спросил он, между прочим. Я отвечал: много людей принимает в тебе участие - зала и передняя полны. "Ну, спасибо, - отвечал он однако ж поди, скажи жене, что всё слава Богу, легко; а то ей там, пожалуй, наговорят".
   С утра пульс был крайне мал, слаб, чист, - но с полудня стал он подниматься , а к 6-ому часу ударил 120 в минуту и стал полнее и твёрже; в то же время начал показываться небольшой общий жар... Пульс сделался ровнее, реже и гораздо мягче; я ухватился, как утопленник, за соломинку и, обманув и себя и друзей, робким голосом возгласил надежду. Пушкин заметил, что я стал бодрее, взял меня за руку и сказал: "Даль, скажи мне правду, скоро ли я умру?" - "Мы за тебя надеемся ещё, право, надеемся!" Он пожал мне руку и сказал: " Ну, спасибо". Но, по-видимому, он однажды только и обольстился моей надеждою; ни прежде, ни после этого он ей не верил; спрашивал нетерпеливо: "А скоро ли конец?" - и прибавлял ещё: "Пожалуйста, поскорее!".
  ... В продолжение долгой, томительной ночи глядел я с душевным сокрушением на эту борьбу жизни и смерти, - и не мог отбиться от трёх слов из "Онегина", трёх страшных слов, которые неотвязчиво раздавались в ушах, в голове моей, - слова
   Ну, что ж? - убит!
  О! Сколько силы и красноречия в трёх словах этих! Они стоят знаменитого шекспировского вопроса "Быть иль не быть?" Ужас невольно обдавал меня с головы до ног, - я сидел, не смея дохнуть, и думал: вот где надо изучать опытную мудрость, философию жизни, здесь, где душа рвётся из тела, где живое, мыслящее совершает страшный переход в мёртвое и безответное, чего ни найдёшь ни в толстых книгах, ни на кафедре!
   Когда тоска и боль его одолевали, он крепился усильно и на слова мои: "Терпеть надо, любезный друг, делать нечего; но не стыдись боли своей, стонай, тебе будет легче", - он отвечал отрывисто: "Нет, не надо, жена услышит и смешно же это, чтобы этот вздор меня пересилил!" Он продолжал по-прежнему дышать часто и отрывисто, его тихий стон замолкал на время вовсе.
   Пульс стал упадать и вскоре исчез вовсе, и руки начали стыть. Ударило два часа пополудня, 29 января - и в Пушкине осталось жизни только на три четверти часа. Бодрый дух вс1 ещё сохранял могущество своё; изредка только полудремота, забвенье на несколько секунд туманили сердце и душу. Тогда умирающий несколько раз подавал мне руку, сжимал и говорил: " Ну, подымай же меня, пойдём, да выше, выше, ну, пойдём". Опомятовавшись, сказал он мне: "Мне было пригрезилось, что я с тобою лезу по этим книгам и полкам высоко - и голова закружилась". Раза два присматривался он пристально на меня и спрашивал: " Кто это, ты?" - "Я, друг мой". - "Что это, -продолжал он - я не мог тебя узнать". Немного погодя он опять, не раскрывая глаз, , стал искать мою руку и, протянув её, сказал: "Ну, пойдём же, пожалуйста, да вместе!" Я подошёл к В. А. Жуковскому и графу Вельегорскому и сказал: отходит! Пушкин открыл глаза и попросил мочёной морошки; когда её принесли, то он сказал внятно: "Позовите жену, пусть она меня покормит". Наталия Николаевна опустилась на колени у постели умирающего, поднесла ему ложечку, другую - и приникла лицом к челу мужа. Пушкин погладил её по голове и сказал: " Ну, ничего, слава Богу, всё хорошо".
   Друзья, ближние молча, окружили изголовье отходящего; я, по просьбе его, взял его под мышки и приподнял повыше. Он вдруг будто проснулся, быстро раскрыл глаза, лицо его прояснилось, и он тихо сказал: " Кончена жизнь!" Я не дослышал и спросил тихо: "Что кончено?" - Жизнь кончена", - отвечал он внятно и положительно. "Тяжело дышать, давит", - были последние слова его. Всеместное спокойствие разлилось по всему его телу; руки остыли по самые плечи, пальцы на ногах, ступни и колени также; отрывистое, частое дыхание изменилось более и более медленное, тихое, протяжное; ещё один слабый, едва заметный вздох - и пропасть необъятная, неизмеримая разделила живых от мёртвого. Он скончался так тихо, что предстоящие не заметили смерти его".
  
  Русские мемуары. Избранные страницы. 1880-1885. М., 1989. С. 54-55.
  А.С. Пушкин в воспоминаниях современников. М., 1985. Т. 2 С. 267-270.
  
  
  
  
  МОГИЛА А. С. ПУШКИНА В МИХАЙЛОВСКОМ
  
  ИЗ СТИХОВ А.С. ПУШКИНА
  
  Я ПОМНЮ ЧУДНОЕ МГНОВЕНЬЕ...
  
  Я помню чудное мгновенье:
  Передо мной явилась ты,
  Как мимолетное виденье,
  Как гений чистой красоты.
  
  В томленьях грусти безнадежной,
  В тревогах шумной суеты,
  Звучал мне долго голос нежный,
  И снились милые черты.
  
  Шли годы. Бурь порыв мятежный,
  Рассеял прежние мечты,
  И я забыл твой голос нежный,
  Твои небесные черты.
  
  В глуши, во мраке заточенья,
  Тянулись тихо дни мои,
  Без божества, без вдохновенья,
  Без слез, без жизни, без любви.
  
  Душе настало пробужденье:
  И вот опять явилась ты,
  Как мимолетное виденье,
  Как гений чистой красоты.
  
  И сердце бьется в упоенье,
  И для него воскресли вновь,
  И божество, и вдохновенье,
  И жизнь, и слёзы, и любовь.
  
   ЯКОВ ПЕТРОВИЧ ПОЛОНСКИЙ
  
   (06 декабря 1818 - 18 октября 1898)
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Родился в Рязани в небогатой дворянской семье. В 1838 окончил Рязанскую гимназию. Началом своей литературной деятельности Яков Полонский считал 1837, когда представил одно из своих стихотворений цесаревичу, будущему царю Александру II, путешествовавшему по России в сопровождении своего воспитателя В.А. Жуковского.
  
   В 1838 году Яков Полонский поступил на юридический факультет Московского университета (окончил в 1844).
  
  В 1840 году в журнале "Отечественные записки" было впервые опубликовано стихотворение Полонского "Священный благовест торжественно звучит...". Также стихотворение было напечатано в журнале "Москвитянин" и в студенческом альманахе "Подземные ключи".
  
   В 1844 вышел первый поэтический сборник Полонского "Гаммы", в котором заметно влияние М. Лермонтова. В сборнике уже встречались стихи, написанные в жанре бытового романса ("Встреча", "Зимний путь" и др.).
  
  1845 год. В Одессе, куда переехал после окончания университета Полонский, выходит второй сборник стихов "Стихотворения 1845 года". Книга вызвала отрицательную оценку В.Г. Белинского, который увидел в авторе "ни с чем не связанный, чисто внешний талант".
  
   В 1851 г. Яков Петрович едет в Петербург. По дороге в Петербург он заезжает в Рязань навестить больного отца. Поэт посетил дом бабушки, побывал в гостях у тетушек. В одном из альбомов Якова Петровича сохранились карандашные рисунки, сделанные в эти дни. Он рисует домочадцев, своего отца, виды Льговского монастыря и Оки в том месте, где стоит монастырь, - все то, что было мило ему с детства.
  В Петербурге Полонский надеется на литературный заработок, однако его ожидания не оправдались: литература начала 1850-х годов переживала трудное время. На жизнь опять приходилось зарабатывать частными уроками.
  
  1853 год. Написана "Песня цыганки" ("Мой костер в тумане светит..." - шедевр бытовой лирики Я. Полонского.
  
  В 1855г. издана книга "Стихотворения", благожелательно встреченная критиками. Его произведения начинают печатать в петербургских журналах - "Отечественных записках" и "Современнике". Однако гонорары за литературный труд не могли обеспечить жизнь поэта. И Яков Петрович становится домашним учителем сына губернатора Санкт - Петербурга Николая Смирнова.
  
  В 1857 г. Смирновы, а вместе с ними и Полонский, едут за границу, в Баден-Баден. Вскоре Яков Петрович расстается с семьей Смирновых и путешествует по городам Европы: в Женеве берет уроки рисования у художника Дидэ, посещает Рим, Неаполь, Париж, где общается со многими русскими и зарубежными деятелями культуры. Александр Дюма-отец позднее напишет, что Полонский "мечтателен, как Байрон, и рассеян, как Лафонтен".
  
  1858 год. В Париже поэт влюбляется в дочь псаќломщика православной церкви Елену Васильевну Устюжскую. Обвенчавшись в августе 1858 г., Полонские возќвращаются в Петербург. За несколько часов до рождения первенца, сына Андрея, Полонский упал с дрожек и повредил ногу, что сделало его калекой до конца жизни.
  
  В 1860 г. умирает сын, а летом того же года не стало и преданной, любящей жены. Томимый "веќликой скорбью" воспоминаний, Полонский посвящает памяќти жены стихи: "Безумие горя", "Когда б любовь твоя мне спутницей была...". В этом же году Полонский получил должность секретаря комиќтета иностранной цензуры до конца своих дней оставался на этой работе.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ЖИЗНИ
  
  * Стихи писали все гимназисты, но Яков своими стихами выделялся, и это было известно гимназическому начальству. Потому-то, когда в августе 1837 г. гимназию собирался посетить наследник престола цесаревич Александр (будущий царь-реформатор Александр II со своим воспитателем, известным поэтом Василием Жуковским), директор Н. Семёнов поручил ученику 6-го класса Я. Полонскому написать стихотворное приветствие. Хотя чтение и не состоялось, поэт был приглашён директором на свою квартиру, где его встретил В. Жуковский, похвалил за стихи и сказал, что цесаревич жалует его золотыми часами.
   На другой день в актовом зале новой гимназии (старшие классы находились в другом здании, подаренном гимназии купцом Н.Г. Рюминым, теперь там художественный музей) после молебна в присутствии всех учителей и воспитанников Якову вручили футляр с золотыми часами.
  Яков Полонский стал героем дня в Рязани.
  
  * А вот какие оценки получил он в седьмом (последнем) классе гимназии:
  
  Грамматика - 3 (эта оценка была всего у четверых, у остальных - двойки и единицы);
  сочинение - 3;
  пиитика - 5;
  риторика - 4;
  история литературы - 5;
  греческий - 1;
  латинский - 2;
  французский - 3;
  история - 2;
  география - 3;
  закон Божий - 4
  Среди шестнадцати выпускников Полонский занял 10-е место со средним баллом - "3".
  
  * Яков Петрович был не только поэтом, но и талантливым художником. Два лета он провёл в усадьбе Тургенева Спасское - Лутовиново, занимаясь там, в основном, живописью. Его картины до сих пор украшают стены музея-усадьбы. Какое-то время жил и у Фета, о чём свидетельствуют и следующие строки в известном стихотворении: "Полонский здесь не без привета был встречен Фетом...".
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
  С тяжкого 1860 года, когда умерла Елена Полонская, поэта мучило одиночество, и терзала память о погибшей жене.
  
  Но я - я бедный пешеход,
  Один шагаю, никто меня не ждёт...
  
   И вот через шесть лет после смерти жены Полонский встречается с Жозефиной Антоновной Рюльман. Судьба её не совсем обычна. В конце шестидесятых годов она жила в доме революционера-народника П. Л. Лаврова, где её брат, студент, занимался с сыном Лаврова. Жозефина Рюльман была сиротой, но очень одарённой девушкой, увлекающейся скульптурой. Природа наделила её редкой красотой в сочетании с живым и острым умом. В семье Лавровых её называли "ледяной красавицей".
   В 1866 году Ж. Рюльман становится женой Полонского. "Он женился на ней потому, что влюбился в её красоту, - записывает в своём дневнике Е.А. Штакеншнейдер. - Она вышла за него потому, что её некуда было голову преклонить. Я живо помню это первое время после их женитьбы. Это недоумение с его стороны и эту окаменелость её... Голубиная душа отогрела статую и статуя ожила..."
   Полонский оказался Пигмалионом по отношению к своей жене, сделав всё возможное, чтобы её прирождённый талант развился. Большим другом семьи Полонских стал Иван Сергеевич Тургенев, также всячески поощрявший занятия Жозефины Антоновны скульптурой. Дом Полонских являл собой союз искусств - поэзии, живописи, ваяния. "Пятницы" в доме поэта, где собиралась художественная интеллигенция Петербурга пользовались большой популярностью.
   В 1890 году Полонский выпускает свой последний сборник - "Вечерний звон", окрашенный настроениями печали и близости конца.
   Полонский оставался рыцарем поэзии до последнего дня. Пророчески звучат его слова, обращённые к Тургеневу: " Мне кажется, что год, в который я не напишу ни строчки, ни одного стиха не состряпаю, будет последним годом в моей жизни..".
   Умер Яков Полонский в Петербурге 18 (30) октября 1898.
  
  
  
   ПЕРВОЕ ЗАХОРОНЕНИЕ Я. П. ПОЛОНСКОГО
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  МОГИЛА Я. ПОЛОНСКОГО В РЯЗАНИ НА ТЕРРИТОРИИ КАЗАНСКОГО КРЕМЛЯ
  
  ПЕСНЯ ЦЫГАНКИ
  Мой костёр в тумане светит,
  Искры гаснут на лету...
  Ночью нас никто не встретит,
  Мы простимся на мосту.
  
  Ночь пройдёт, и спозаранок
  В степь далеко, милый мой,
  Я уйду с толпой цыганок
  За кибиткой кочевой.
  
  На прощанье шаль с каймою
  Ты на мне узлом стяни!
  Как концы её, с тобою
  Мы сходились в эти дни.
  
  Кто-то мне судьбу предскажет?
  Кто-то завтра, сокол мой,
  На груди моей развяжет
  Узел, стянутый тобой?
  
  Вспоминай, коли другая,
  Друга милого любя,
  Будет песни петь, играя
  На коленях у тебя!
  
  Мой костёр в тумане светит,
  Искры гаснут на лету...
  Ночью нас никто не встретит,
  Мы простимся на мосту.
   НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ РУБЦОВ
  
   (3 января 1936 г- 19 января 1971 г)
  
  
  
  
   ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
  Николай Михайлович Рубцов родился 3 января 1936 г. в селе Емецк, Архангельской области.
  Мальчик рано остался сиротой - отец, Михаил Адриянович Рубцов, ушёл на фронт и погиб в 1941 (на самом деле отец бросил семью и жил отдельно в Вологде после войны). В 1942 умерла мать, и после
  её смерти 29 июня 1942 года старших детей взяли родственники, а младшие - Николай и Борис - попали в детский дом.
  
  
  
  Детский дом в селе Никольское Тотемского р-на Вологодской области, где в 1943-1950 гг. жил Н.Рубцов (дом после реставрации)
  
   Именно здесь впервые проявились поэтические способности маленького Рубцова.
  1945-м годом датировано одно из самых ранних стихотворений Николая Рубцова "Зима", написанное под влиянием "Детства" И. Сурикова.
  Сохранился рассказ учительницы литературы:
   "Коля любил читать стихи и читал хорошо. Встанет, расставит ноги, смотрит куда-то вдаль и декламирует, а сам, кажется, мысленно, - там, с героями стихотворения".
   Памяти матери посвящены стихотворения "Аленький цветок", "Детство", а село Никольское с храмом Николая Угодника увековечено в знаменитых строках "Люблю я деревню Николу, где кончил начальную школу...".
   Вологодская "малая родина" и Русский Север дали ему главную тему будущего творчества - "старинную русскую самобытность", стала центром его жизни, "землёй... священной", где он чувствовал себя "и живым, и смертным".
   С 1950 по 1952 будущий поэт учился в Тотемском лесотехническом техникуме. Затем с 1952 по 1953 работал кочегаром в архангельском траловом флоте треста "Севрыба", с 1953 по 1955 учился в горно-химическом техникуме в г. Кировск (Мурманская область).
   С марта 1955 Рубцов был разнорабочим на опытном военном полигоне в Ленинграде.
  С октября 1955 по 1959 проходил армейскую службу на Северном флоте (в звании матроса и старшего матроса). После демобилизации жил в Ленинграде, работая попеременно слесарем, и кочегаром на Кировском заводе. Однако в душе он живёт поэзией, а потому решает изменить свою судьбу.
   Рубцов начинает заниматься в литобъединении "Нарвская застава", знакомится с молодыми ленинградскими поэтами Глебом Горбовским, Константином Кузьминским, Эдуардом Шнейдерманом. В июле 1962 с помощью Бориса Тайгина выпускает свой первый машинописный сборник "Волны и скалы".
   В августе 1962 Рубцов поступает в Литературный институт им. М. Горького в Москве и знакомится с Владимиром Соколовым, Станиславом Куняевым, Вадимом Кожиновым и другими литераторами, чьё дружеское участие не раз помогало ему и в творчестве, и в делах по изданию стихов. С пребыванием в институте вскоре возникли проблемы, однако поэт продолжает писать, и в середине 1960-х у него выходят первые сборники.
   В 1969 Рубцов заканчивает Литературный институт, получает первую в своей жизни отдельную однокомнатную квартиру.
  
  Если жизнь Н. Рубцова расположить в хронологическом порядке, то мы получим следующую картину:
  
  1950-1952 - Николай Рубцов кончил семилетку и, по его словам, "рвался к морю". Но попытка поступить в Рижскую мореходку закончилась неудачей.
  Возвращается в Никольское и поступает в Тотемский лесотехнический техникум.
  Летом 1952 года, кончив два курса "лесного" техникума и, главное, получив паспорт, еще раз пытается пройти конкурс в "мореходку", но теперь уже Архангельскую. Вновь неудачно. Поступает на Тралфлот - подручным кочегара на тральщике РТ-20 "Архангельск". Об этих годах сообщит скупо: "Учился в нескольких техникумах, ни одного не закончил. Работал на нескольких заводах и в Архангельском траловом флоте. Все это в разной мере отозвалось в стихах".
  
  1953 - поступает учиться в горный техникум в заполярном городе Кировск.
  
  1954-1955 - бросает техникум и переезжает к брату Алексею в село Приютино под Ленинградом. Работает слесарем-сборщиком на артиллерийском испытательном полигоне.
  
  1956-1959 - действительная служба на Северном флоте в заполярном городе Североморске, где находилась база флота.
  Годы службы на эсминце прошли под знаком поэзии Сергея Есенина, которого именно в это время Россия открывала заново. Рязанский прозаик Валентин Сафонов, служивший с Николаем Рубцовым, рассказывает: "Коля прочитал все, что было у меня о Есенине... Брат прислал мне двухтомник Есенина, вышедший в 56-м в Госиздате. Светло-сиреневый переплет, зеленое пятно неприхотливого пейзажа на обложке. Вот это был праздник! Мне и теперь они дороже многих нарядных изданий... Тогда, в машинном отделении, мы не читали друг другу собственных стихов. Даже, кажется, и в голову не пришло такое - читать себя. Говорили только о Есенине".
  В годы службы Николай Рубцов посещает литературное объединение при флотской газете "На страже Заполярья", начинает печататься.
  
  1959-1960 - после демобилизации, с ноября начинает работать кочегаром на Кировском (бывшем - Путиловском) заводе, живет в заводском общежитии. "С получки особенно хорошо, - сообщает он другу, - хожу в театры и в кино". Начинает заниматься в литобъединении "Нарвская застава". Поступает в вечернюю школу.
  
  1961 - выходит коллективный сборник "Первая плавка" с пятью стихотворениями Рубцова.
  
  1962 - 24 января Николай Рубцов выступает с чтением стихов на вечере молодой поэзии в ленинградском Доме писателей. Знакомится с Глебом Горбовским и с другими ленинградскими молодыми поэтами. Подготовил рукописный (самиздатовский) сборник из 37 стихотворений "Волны и скалы", в который вошли такие известные в будущем стихи, как "Видения на холме", "Березы", "Добрый Филя", раздел "звукозаписных миниатюр". По предисловию к сборнику можно судить об отношении молодого поэта к официозным литературным и окололитературным кругам. Николай Рубцов заявляет: "И пусть не суются сюда со своими мнениями унылые и сытые "поэтические" рыла, которыми кишат литературные дворы и задворки".
  
  Сдает экстерном экзамены за среднюю школу. Представляет рукописный сборник "Волны и скалы" на творческий конкурс в Литературный институт. Поступает в Литературный институт.
  Начало московского периода жизни поэта.
  
  1963 - июлем этого года датирован первый вариант стихотворения "В горнице". В течение года написаны: "Я буду скакать по холмам..." и другие стихотворения, ставшие рубцовской классикой. "В моей памяти, - вспоминает Вадим Кожинов, - Николай Рубцов неразрывно связан со своего рода поэтическим кружком, в который он вошел в 1962 году, вскоре после приезда в Москву, в Литературный институт. К кружку этому так или иначе принадлежали Станислав Куняев, Анатолий Передреев, Владимир Соколов и ряд более молодых поэтов - Эдуард Балашов, Александр Черевченко, Игорь Шкляревский и другие. Нельзя не подчеркнуть, что речь идет именно о кружке, а не о том, что называют литературной школой, течением и т.п. Правда, позднее, к концу шестидесятых годов, на основе именно этого кружка сложилось уже собственно литературное явление, которое получило в критике название или, вернее, прозвание - "тихая лирика". Более того, течение это, вместе с глубоко родственной ему и тесно связанной с ним школой прозаиков, прозванных тогдашней критикой "деревенщиками", определило целый этап в развитии отечественной литературы".
  Но к этому же периоду вхождения в литературу относятся и первые исключения Николая Рубцова из Литературного института, как значилось в приказе: "с немедленным выселением из общежития".
  
  1964-1965 - в конце июня Николай Рубцов вновь отчислен из Литературного института, 15 января 1966 года - вновь восстановлен, но на заочном отделении, что фактически лишало его возможности иметь хоть какой-то свой "угол" в Москве. О годах учебы в Литинституте бытует немало легенд, связанных в основном с "недостойным поведением Рубцова Н.М." в ЦДЛ и "нарушением общественного порядка" в общежитии. Очевидцы рассказывают, как однажды он устроил "застолье" с классиками - Пушкиным, Лермонтовым, Гоголем, Блоком, сняв их портреты со всех этажей и собрав у себя в комнате. Сокурсники застали его "чокающимся": "Ваше здоровье, Александр Сергеевич!.. Ваше, Михаил Юрьевич!.." Утром, под надзором коменданта общежития, он послушно разнес и развесил портреты, но продолжал бурчать: "Не дали раз в жизни в хорошей компании посидеть..."
  Не менее ощутимой была и такая административная мера, как "снятие со стипендии", которая тоже не единожды применялась к Николаю Рубцову, оставляя его без средств к существованию.
  Лето проводит в Николе. "Здесь за полтора месяца, - сообщает он в письме к Александру Яшину, - написал около сорока стихотворений. В основном о природе, есть и не плохие, и есть вроде бы ничего. Но писал по-другому, как мне кажется. Предпочитал использовать слова только духовного, эмоционально-образного содержания, которые звучали до нас сотни лет, и столько же будут жить после нас". А в письме к другу земляку-вологжанину Сергею Викулову сообщал: "Все последние дни занимаюсь тем, что пишу повесть (впервые взялся за прозу), а также стихи, вернее, не пишу, а складываю в голове. Вообще я никогда не использую ручку и чернила и не имею их. Даже не все чистовики отпечатываю на машинке - так что умру, наверное, с целым сборником, да и большим, стихов, "напечатанных" или "записанных" только в моей беспорядочной голове".
   В августовском номере журнала "Октябрь" появляется первая крупная публикация Николая Рубцова в "толстом" столичном журнале. Среди опубликованных стихотворений - "Звезда полей", "Взбегу на холм и упаду в траву!..", "Русский огонек". В октябрьском номере "Октября" появляется еще одна подборка Николая Рубцова - "Памяти матери", "На вокзале", "Добрый Филя", "Тихая моя родина!..". Он сдает в набор первую книгу "Лирика" в Архангельском книжном издательстве, подписывает договор с издательством "Советский писатель" на книгу "Звезда полей".
  
  1966-1967 - проводит в странствиях: Вологда - Барнаул - Москва - Харовск - Волго-Балтийский канал - Вологда. Николай Рубцов принимает участие в обычных для того времени писательских поездках, выступлениях в сельских клубах, Домах культуры, библиотеках. Вологодский поэт Александр Романов так описывает публичные выступления Николая Рубцова: "Николай Рубцов стихи читал прекрасно. Встанет перед людьми прямо, прищурится зорко и начнет вздымать слово за слово: "Взбегу на холм и упаду в траву..." Не раз слышал я из уст автора эти великие "Видения на холме", и всегда охватывала дрожь восторга от силы слов и боль от мучений и невзгод Родины. А потом - "Меж болотных стволов красовался восток огнеликий", - и воображение мое уносилось вместе с журавлиным клином в щемящую синеву родного горизонта. А затем - "Я уеду из этой деревни", - и мне приходилось прикрываться ладонью, чтобы люди, сидевшие в зале, не заметили моих невольных слез... Вот какими были выступления Николая Рубцова!"
   К лету 1967 года вышла книга "Звезда полей", ставшая звездным часом поэта. "Эпопею издания сборника стихов Рубцова я знал хорошо, - вспоминал однокурсник Анатолий Чечетин. - Заходили с ним в издательство, когда еще только созревал договор, и на других этапах. Уже тогда я понимал, какое важное дело совершает Егор Исаев, отстаивая, проводя и "пробивая" почти в целости-сохранности эту подлинно поэтическую книжечку стихов, явившуюся к нам словно из другой галактики".
  
  1968 - в журналах появилось несколько рецензий на "Звезду полей", по ней Николай Рубцов защитил диплом в Литературном институте и 19 апреля был принят в Союз писателей. Получил комнату в общежитии в г. Вологде..
  Ранней весной исполнилась давнишняя мечта поэта: он побывал на родине Есенина - в селе Константинове. В августе-сентябре гостит в деревне Тимониха - у Василия Белова. Там написана поэма-сказка "Разбойник Ляля".
  
  1969 - вышла третья книга Николая Рубцова "Душа хранит" (Архангельск). Закончились годы скитаний, бытовой неустроенности: Николай Рубцов получил скромную, но все-таки отдельную однокомнатную квартиру. Казалось, что налаживается и личная жизнь поэта...
  
  1970 - вышла четвертая книга Николая Рубцова "Сосен шум", изданная благодаря хлопотам Егора Исаева, в том же "Советском писателе". Появились публикации в "Нашем современнике", "Молодой гвардии".
  К этому времени относятся стихотворения - "Судьба", "Ферапонтово", "Я умру в крещенские морозы...".
  
  1971 - гибель поэта Николая Рубцова 19 января, в крещенские морозы...
   Он погиб случайно в семейной ссоре 19 января 1971 в своём вологодском доме номер 3 на улице, названной в честь земляка русского советского прозаика Александра Яшина, от руки женщины, которую собирался назвать своей женой - Людмилы Дербиной (Грановской), которая не собиралась его убивать, но не выдержала его алкогольного дебоширства.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ СЛУЧАИ ИЗ ЖИЗНИ
  
  Из воспоминаний учительницы Александры Меньшиковой
  
   * От многих других отличала мальчишку исключительная честность. Однажды в школьном коридоре разбил он стекло. Никто этого не видел - другой бы умолчал, а он сразу ко мне пришел. Рассказывает, а у самого слезы на глазах, испуганно смотрит на меня. Ведь война. И стекол нигде нет. А когда я сказала, что стекло найду и завхоз вставит, его глазки снова засияли, стали доверчивыми. Извиняется: не нарочно разбил, поскользнулся.
  
  * Из воспоминаний Валентина Солоухина
  
   На втором курсе института меня избрали председателем студкома. Под мою ответственность попадали громоздкий магнитофон, несколько катушек пленки и неисправная пишущая машинка "Москва". В беседе со мной ректор Литературного института И. Н. Серегин обратил внимание на промахи и недоработки бывшего председателя студкома, тактично намекнул на заинтересованное распределение студкомовских 500 рублей, которые выделял институту на помощь нуждающимся студентам Литфонд.
   Первые мои действия были направлены на то, чтобы отремонтировать пишущую машинку. Добыв отвертку, я принялся за ремонт. Неисправность удалось устранить, и мы принялись за оформление студкомовской газеты, попутно готовясь к первому распределению литфондовского пособия.
   Кто-то из старшекурсников подвел ко мне щуплого, темноглазого паренька: "Это Николай Рубцов. Надо поддержать, на одну стипендию живет..." Стипендия у нас а то время была 22 рубля.
   - Пишите заявление...
   - А как? - дернул он плечами и смущенно улыбнулся.
   - На студком: прошу...
   - В прозе или стихах? - перебил он меня.
   - Валяй гекзаметром,- принял я шутку. Вечером в общежитие он принес мне заявление на целую страницу, написанное действительно гекзаметром.
   У меня в комнате как раз находился П. Мелехин, который положил на стол заявление в одну строчку: "Прошу оказать материальную помощь в сумме 25 рублей". Покосившись на заявление Рубцова, он сказал:
   - За 30 строк и 20 рублей - бездарь!..
   Коля тут же взял лист чистой бумаги и написал: "Нуждаюсь в 35 рублях". Положил на стол и, забрав первое заявление, ушел.
  * Учеба Рубцова в Литинституте продолжалась до декабря 1963 года, после чего его выгнали. 3 декабря он пришёл в пьяном виде в Центральный дом литераторов и устроил драку. И уже на следующий день после этого ректор подписал приказ об его отчислении. Почему же с ним поступили так строго, а не стали ставить на вид или лишать стипендии? Все дело в том, что за время своего обучения поэт уже столько раз попадал в различные пьяные истории, что случай в Доме литераторов переполнил чашу терпения руководства института. Вот и не стали с ним церемониться.
  * Между тем свидетели происшествия в ЦДЛ затем рассказывали, как на самом деле возникла та "драка". В тот вечер на сцене Дома выступал некий оратор, который рассказывал слушателям о советской поэзии. В конце своего выступления он стал перечислять фамилии известных поэтов, но не упомянул Сергея Есенина. Это и возмутило Рубцова. Он стал кричать: "А Есенин где?", за что тут же был схвачен за шиворот рьяным администратором. Николай стал вырываться, что впоследствии и было расценено как "драка".
  * Уже через полгода после этого случая - в конце июня 1964 года - Рубцов попал в новую скандальную историю. И опять в ЦДЛ. Ситуация выглядела следующим образом. Наш герой и двое его однокурсников отдыхали в ресторане Дома литераторов. Время уже подходило к закрытию, но друзья не собирались закругляться. Они подозвали к своему столику официантку и заказали еще одну бутылку водки. Однако официантка им отказала, объяснив, что водка кончилась. "Тогда принесите вино", - попросили ее студенты. "И вино тоже кончилось!" - отрезала официантка. И в тот же момент ее окликнули с другого столика и тоже попросили спиртного. И тут друзья-студенты увидели, как изменилась их собеседница. Она вдруг расплылась в подобострастной улыбке и буквально бегом отправилась выполнять заказ клиентов. Вскоре на их столе появился заветный графин с водкой. Судя по всему, именно этот эпизод и вывел из себя подвыпившего Рубцова. Когда официантка вновь подошла к их столику, чтобы сообщить, что ресторан закрывается, он заявил: "Столик мы вам не оплатим, пока вы не принесете нам водки!" Официантка тут же побежала жаловаться метрдотелю. А тот не нашел ничего лучшего, как вызвать милицию. Всю троицу под руки выпроводили из ресторана. Самое удивительное, до отделения милиции довели только одного Рубцова (по дороге двое его приятелей куда-то "испарились"). В результате он стал "козлом отпущения", и 26 июня появляется приказ об его отчислении из института.
  
  * В 1964 году пришла новая беда. Безработный Рубцов был публично объявлен тунеядцем. Его портрет был вывешен в сельпо деревни, где он был прописан, а сам поэт раскритикован общественностью. Вот тут он понял, каково быть объектом насмешек людей. То обозленный на весь свет, то теряющий сознание от голода, то плачущий от бессильной обиды, Рубцов нашел утешение в своем творчестве. Единственным, что поддерживало его силы в эти дни, стали самогон и водка, которыми его угощали такие же, как он, безработные опустившие люди. Тем не менее, именно в это неблагополучное для него время Рубцов написал стихи, которые в дальнейшем в большинстве своем вошли в число лучших произведений российской поэзии
  * В январе 1965 года Рубцов вновь вернулся в Москву и благодаря стараниям своих друзей сумел восстановиться на заочном отделении Литературного института. Однако прописки в столице у него не было, поэтому ему приходилось скитаться по разным углам, вплоть до скамеек на вокзалах. А в апреле 1965 года последовал новый скандал. 17 апреля Николай пришел в общежитие института, надеясь, что его пустят переночевать. Но его не пустили. Тогда Рубцов поймал такси в 17-м проезде Марьиной Рощи и попросил отвезти его на одну из улиц города, где жил его друг. Доехав до пункта назначения, Николай отдал водителю (кстати, это была женщина) три рубля, надеясь получить с них сдачу, так как счетчик набил всего лишь 64 копейки. Однако водитель отдавать ему сдачу отказалась. И тогда поэт потребовал везти его к первому постовому милиционеру. Видимо, у него он думал найти справедливость. Но все получилось наоборот. Милиционер поверил не ему, а женщине-водителю, забрал его в отделение, и там был составлен соответствующий протокол. Через день он уже лежал на столе у ректора Литературного института. Так поэт в очередной раз лишился студенческого билета.
  * Несчастья продолжали преследовать поэта. В том же году его теща, настроив дочь против зятя, начала изводить Николая, подталкивая его уйти из дома. В конце концов, поэт так и сделал. Следующие несколько лет он скитался по стране, побывав даже в Сибири. Перебиваясь случайными заработками, голодая, лишенный крова и близких людей, поэт, тем не менее, продолжал писать. Именно тогда из-под его пера вышел очередной сборник стихов, который Рубцов назвал "Звезда полей". Эта книга, которую он опубликовал, вернувшись, наконец, в столицу, сделала поэта популярным и привела его в Союз писателей.
  
  * В 1969 году у Рубцова появилась женщина, которой суждено будет сыграть в его судьбе роковую роль. Звали ее Людмила Дербина (она родилась в 1938 году). 2 мая 1962 года они встретились в компании в стенах общежития Литературного института (их познакомила поэтесса Вера Бояринова). Однако тогда это было всего лишь мимолетное знакомство. Рубцов, носивший пыльный берет и старенькое вытертое пальто, произвел на девушку отталкивающее впечатление. Но уже через четыре года после этого, прочитав книгу его стихов "Звезда полей", Дербина внезапно почувствовала к поэту сильное влечение. К тому времени за ее плечами уже был опыт неудачного замужества, рождение дочери. Зная о том, что и Рубцов в личной жизни тоже не устроен, она вдруг решила познакомиться с ним поближе. 23 июня 1969 года она приехала в Вологду, и здесь вскоре начался их роман.
  
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
  " Ласточка носится с криком
  Выпал птенец из гнезда,
  Дети окрестные мигом
  Все прибежали сюда.
  
  Взял я осколок металла
  Вырыл могилку птенцу,
  Ласточка рядом летала,
  Словно не веря концу.
  
  Долго носилась, рыдая,
  Под мезонином своим...
  Ласточка! Что ж ты, родная,
  Плохо смотрела за ним?"
  
  Это стихотворение написано в 1968 году. До собственной трагической гибели оставалось не так уж много: менее трёх лет, и он всё настойчивее и обречённее поднимает эту тему, варьирует её, примеряет к своей судьбе. Он прекрасно знал, в какой цвет окрашен путь отечественной поэзии, начиная с Пушкина, через Есенина и Маяковского, вплоть до Дмитрия Кедрина, которого поэт любил. Ведь истинный художник всегда пророк, и он всегда предчувствует беду.
   Он очень хотел жить. Но, тем не менее, предупреждения друзей и их просьбы о том, чтобы он поменял стиль жизни и бросил пить, поэт отвергал яростно и громко. Может быть, в этом неприятии был заложен тайный страх перед надвигающейся катастрофой. Ведь совсем не случайно в 1970 году было написано: " Я умру в крещенские морозы, я умру когда трещат берёзы..." Угадано точно. День в день.
  
   Николай был Рубцов убит 19 января 1971 года своей гражданской женой Людмилой Дербиной.
  
  ***
  Я умру в крещенские морозы
  Я умру, когда трещат березы
  А весною ужас будет полный:
  На погост речные хлынут волны!
  Из моей затопленной могилы
  Гроб всплывет, забытый и унылый
  Разобьется с треском, и в потемки
  Уплывут ужасные обломки
  Сам не знаю, что это такое...
  Я не верю вечности покоя!
  
   ***
   " Когда я буду помирать ,
   А помирать конечно буду ,
   Ты отодвинь мою кровать
   И сдай порожнюю посуду ! "
   ( Николай Рубцов . )
  
  Из воспоминаний Л. Дербиной
  
  "Буквально за несколько дней до трагедии мы хотели расписаться и уже подали заявление в загс. Увы, нам не суждено было прожить долгую супружескую жизнь. Нас повсюду преследовали знаки, предопределившие судьбу. Помню, как мы писали заявление в загсе шариковой ручкой с зелеными чернилами. Когда я стала заполнять свою анкету, чернила неожиданно кончились. Ну, разве это не мистическое обстоятельство, подсказавшее, что мы с Рубцовым скоро разлучимся?
   Николай всегда предчувствовал свою смерть, видел ее. Были моменты, когда он хотел покончить с собой. В 1970 году Рубцов принял мышьяк. Отделался только расстройством желудка. Во всем у него сквозили - в разговоре, поведении - обреченность, ранний уход. Он мне так и говорил: "Я скоро умру". "Да с чего ты взял?" - изумлялась я. "Умру!" - уже сердился Рубцов и топал ногой. А иногда сидит на кухне, посмотрит в окно и тихо так проговорит: "Знаешь, Люда, и жить не хочется, и умирать страшно". А вообще он любил зимы. Мы их как-то всегда проводили весело. Приводил его в восторг кружащийся снег. Идем днем по улице, а он как прямо в сугроб нырнет! Поваляется в снегу, нахохочется... Жизнерадостен, как ребенок".
  
  Отрывок из книги Раззакова Ф.И. Досье на звёзд (1962-1980. Изд-во ЭКСМО - ПРЕСС, 1999 г)
  
   "18 января молодые отправились в паспортный стол, чтобы там добиться прописки Дербиной к Рубцову. Однако их ждало разочарование: женщину не прописывали, потому что не хватало площади на ее ребенка. Выйдя из жилищной конторы, молодые отправились в редакцию газеты "Вологодский комсомолец", однако по пути, возле ресторана "Север", внезапно встретили группу знакомых журналистов, и Николай решил идти вместе с ними в шахматный клуб отмечать какое-то событие, а Дербина отправилась в редакцию одна. Через какое-то время она тоже пришла в шахматный клуб, где веселье было уже в самом разгаре.
  Вновь прибывшей налили вина, но она практически не пила, предпочитая тихо сидеть на своем месте. И здесь в какой-то момент Николай Рубцов вдруг стал ее ревновать к сидевшему тут же журналисту Задумкину. Однако досадный эпизод удалось обернуть в шутку, и вскоре вся компания отправилась догуливать на квартиру Рубцова на улице Александра Яшина. Но там поэта вновь стала одолевать ревность, он стал буянить, и когда успокоить его не удалось, собутыльники решили уйти подальше от греха. В комнате остались Николай и его невеста.
   Л. Дербина вспоминает: "Я замкнулась в себе, гордыня обуяла меня. Я отчужденно, с нарастающим раздражением смотрела на мечущегося Рубцова, слушала его крик, грохот, исходящий от него, и впервые ощущала в себе пустоту. Это была пустота рухнувших надежд.
  Какой брак?! С этим пьянчужкой?! Его не может быть!
  - Гадина! Что тебе Задумкин?! - кричал Николай Рубцов. - Он всего лишь журналистик, а я поэт! Я поэт! Он уже давно пришел домой, спит со своей женой и о тебе не вспоминает!..
  Рубцов допил из стакана остатки вина и швырнул стакан в стену над моей головой. Посыпались осколки на постель и вокруг. Я молча собрала их на совок, встряхнула постель, перевернула подушки...
  Николая Рубцова раздражало, что я никак не реагирую на его буйство. Он влепил мне несколько оплеух. Нет, я их ему не простила! Но по-прежнему презрительно молчала. Он все более накалялся. Не зная, как и чем вывести меня из себя, он взял спички и, зажигая их, стал бросать в меня. Я стояла и с ненавистью смотрела на него. Все во мне закипало, в теле поднимался гул, еще немного, и я кинулась бы на него! Но я с трудом выдержала это глумление и опять молча ушла на кухню...
   Где-то в четвертом часу я попыталась его уложить спать. Ничего не получилось. Он вырывался, брыкался, пнул меня в грудь... Затем он подбежал ко мне, схватил за руки и потянул к себе в постель. Я вырвалась. Он снова, заламывая мне руки, толкал меня в постель. Я снова вырвалась и стала поспешно надевать чулки, собираясь убегать.
  - Я уйду.
  - Нет, ты не уйдешь! Ты хочешь меня оставить в унижении, чтобы надо мной все смеялись?! Прежде я раскрою тебе череп!
  Николай Рубцов был страшен. Стремительно пробежал к окну, оттуда рванулся в ванную. Я слышала, как он шарит под ванной, ища молоток... Надо бежать! Но я не одета! Однако животный страх кинул меня к двери. Он увидел, мгновенно выпрямился. В одной руке он держал ком белья (взял его из-под ванны). Простыня вдруг развилась и покрыла Рубцова от подбородка до ступней. "Господи, мертвец!" - мелькнуло у меня в сознании. Одно мгновение - и Рубцов кинулся на меня, с силой толкнул обратно в комнату, роняя на пол белье. Теряя равновесие, я схватилась за него, и мы упали. Та страшная сила, которая копилась во мне, вдруг вырвалась, словно лава, ринулась, как обвал... Рубцов тянулся ко мне рукой, я перехватила ее своей и сильно укусила. Другой своей рукой, вернее, двумя пальцами правой руки, большим и указательным, стала теребить его горло. Он крикнул мне: "Люда, прости! Люда, я люблю тебя!" Вероятно, он испугался меня, вернее, той страшной силы, которую сам у меня вызвал, и этот крик был попыткой остановить меня.
  Вдруг неизвестно отчего рухнул стол, на котором стояли иконы, прислоненные к стене. На них мы ни разу не перекрестились, о чем я сейчас горько сожалею. Все иконы рассыпались по полу вокруг нас. Сильным толчком Рубцов откинул меня от себя и перевернулся на живот. Отброшенная, я увидела его посиневшее лицо. Испугавшись, вскочила на ноги и остолбенела на месте. Он упал ничком, уткнувшись лицом в то самое белье, которое рассыпалось по полу при нашем падении. Я стояла над ним, приросшая к полу, пораженная шоком. Все это произошло в считанные секунды. Но я не могла еще подумать, что это конец. Теперь я знаю: мои пальцы парализовали сонные артерии, его толчок был агонией. Уткнувшись лицом в белье и не получая доступа воздуха, Николай Рубцов задохнулся...
  Тихо прикрыв дверь, я спустилась по лестнице и поплелась в милицию. Отделение было совсем рядом, на Советской улице..."
  
  Из выступления свидетеля на суде над Л. Дербиной.
  
  *И вот выступает сосед, над квартирой которого жил Рубцов; зовут соседа Алексей Иванович. Он обстоятелен, нетороплив, отвечает только на вопросы, которые ему задают.
   - Что вы можете рассказать по делу?
   -Хотели жениться. Я говорю: ну, Коля, вы хорошая пара. Радовался: люди хорошие, хотят вместе жить вечно...
   Следует вопрос, не находилась ли подсудимая в состоянии алкогольного опьянения.
   - Было. Зашел к ним, он был трезвый, она - косая.
   - Что вы, Алексей Иванович,- возмутилась из-за перегородки подсудимая.
   - А я скажу... Вы вот на кухне стояли с распущенными волосами, вот в таком стиле,- и Алексей Иванович расставил ноги и слегка изогнулся в талии, изображая нетрезвую гостью Рубцова.
   Ну вот, хоть немножко оживил ее образ, а то предыдущие показания почти засахарили бедную женщину.
   Она, видимо, не ожидала нового поворота дела и порядком расстроена. Но это еще не все. На запросы следователя Меркурьева пришли характеристики на подсудимую, и опять-таки не все розового цвета.
   Вот, например, из Подлесской сельской библиотеки, где она трудилась в последнее время: "... к работе относилась недобросовестно: в отчетах давала ложные показания по читателям и книговыдаче. Систематически не являлась на семинары, имела за это время выговора. В библиотеке всегда был беспорядок: кругом грязь, книги раскиданы. Из наглядной агитации в библиотеке ничего не было оформлено. На замечания инструктирующих лиц не реагировала. Зав. отделом культуры Вологодского райисполкома Цветкова 12. 11. 71 г."
  
   А вот как описал эти же события в своем "Дневнике" Ю. Нагибин
  
  "Когда Николай Рубцов хрипя лежал на полу, она опомнилась и выбежала на улицу. "Я убила своего мужа!" - сказала она первому встречному милиционеру. "Идите-ка спать, гражданка, - отозвался блюститель порядка. - Вы сильно выпимши". "Я убила своего мужа, поэта Рубцова", - настаивала женщина. "Добром говорю, спать идите. Не то - в вытрезвитель". Неизвестно, чем бы все кончилось, но тут случился лейтенант милиции, слышавший имя Рубцова. Когда они пришли, Рубцов не успел остыть. Минут бы на пять раньше - его еще можно было бы спасти..."
  В протоколе о гибели Николая Рубцова зафиксированы икона, пластинка песен Вертинского и 18 бутылок из-под вина.
   Вологодский городской суд приговорил Л. Дербину к 7 годам лишения свободы за умышленное убийство в ссоре, на почве неприязненных отношений. Стоит отметить, что за несколько месяцев до этого убийства Дербина отдала в набор свой второй (первый - "Сиверко" - вышел в свет в 1969) поэтический сборник "Крушина", предисловие к которому написал Николай Рубцов. В этом сборнике было стихотворение, которое просто мистически предрекало будущую беду. Приведу отрывок из него:
  
  О, как тебя я ненавижу!
  И так безудержно люблю,
  Что очень скоро (я предвижу!)
  Забавный номер отколю.
  Когда-нибудь в пылу азарта
  Взовьюсь я ведьмой из трубы
  И перепутаю все карты
  Твоей блистательной судьбы...
  
  Л. Дербина отсидела в неволе пять лет и семь месяцев, после чего ее амнистировали в связи с Международным женским днем".
  
   При жизни Николай Рубцов издал только четыре тоненькие книжечки общим тиражом в 43 000 экземпляров. После его смерти вышло около двадцати изданий, тираж давно перевалил за пять миллионов, но на прилавках магазинов их словно не бывало. Книги поэта расходятся за несколько дней. И это говорит о том, что народ любит Рубцова, о том, что людям близка его светлая грусть о малой и большой Родине, о русском человеке.
  
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  
  Прекраснейший поэт Николай Рубцов хорошо знал, что:
  
  "Если нет ни радости, ни горя,
  тогда не мни, что звонко запоёшь,
  любая тема поля или моря -
  и тема гор - всё это будет ложь".
  
   Был ли поэт счастлив? Внешне можно посчитать - не был. А глубже - был. Был счастлив по - хорошему.
  " И счастлив я, пока на свете белом горит, горит звезда моих полей". Такие слова мог сказать только по- настоящему счастливый человек. Он не щадил, не берёг себя. Ради великой правды о России очищал свою душу на огне поэзии и сам стал частицей её родниковой души.
   " Перед всем старинным белым светом я клянусь, душа моя чиста". "Пусть она останется чиста до конца, до смертного креста!"
  
  ТИХАЯ МОЯ РОДИНА
  
  Тихая моя родина!
  Ивы, река, соловьи...
  Мать моя здесь похоронена
  В детские годы мои.
  
  -Где же погост? Вы не видели?
  Сам я найти не могу.
  Тихо ответили жители:
  -Это на том берегу.
  
  Тихо ответили жители,
  Тихо проехал обоз.
  Купол церковной обители
  Яркой травою зарос.
  
  Там, где я плавал за рыбами,
  Сено гребут в сеновал:
  Между речными изгибами
  Вырыли люди канал.
  
  Тина теперь и болотина
  Там, где купаться любил...
  Тихая моя родина,
  Я ничего не забыл.
  
  Новый забор перед школою,
  Тот же зелёный простор.
  Словно ворона весёлая,
  Сяду опять на забор!
  
  Школа моя деревянная!
  Время придёт уезжать -
  Речка за мною туманная
  Будет бежать и бежать.
  
  С каждой избою и тучею,
  С громом, готовым упасть,
  Чувствую самую жгучую,
  Самую смертную связь.
  
  НАДГРОБИЕ НА МОГИЛЕ НИКОЛАЯ РУБЦОВА
  
  
  
  
   КОНДРАТИЙ РЫЛЕЕВ
  
   (1795- 1826)
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Кондратий Рылеев - декабрист и поэт. Родился в захудалой дворянской семье, 18 сентября 1795 г. Отец его, управлявший делами князя Голицына, был человек крутой и обращался деспотически как с женой, так и с сыном. Мать Рылеева, Анастасия Матвеевна (урожденная Эссен), желая избавить ребенка от жестокого отца, уже в 1801 г. отдала его в первый кадетский корпус. Здесь мальчик обнаружил сильный характер и наклонность писать стихи.
  
  В 1814 г. После окончания кадетского корпуса Рылеев был выпущен в офицеры, в конную артиллерию, и совершил поход в Швейцарию и Францию.
  
  В 1815 г. опять был с войсками во Франции и пробыл в Париже до конца сентября.
  
  В 1818 г. вышел в отставку; в 1820 г. женился на Наталье Михайловне Тевяшевой. После женитьбы Рылеев переехал в Петербург, сблизился с интеллигентными кружками столицы, примкнул к Вольному обществу любителей российской словесности и к масонской ложе "Пламенеющей звезды". В это же время начинается литературная деятельность Рылеева: он пишет незначительные стихотворения и статейки в прозе в "Соревнователе Просвещения", "Сыне Отечества", "Невском Зрителе", "Благонамеренном
  
  В 1821 г. Рылеев был избран от дворянства заседателем уголовной палаты, сошелся со всем литературным миром Петербурга, сдружился с Пушкиным, Марлинским и Булгариным.
  
  В начале 1823 г. Рылеев вступил в революционное Северное общество, образовавшееся из "Союза общественного благоденствия". Он был принят сразу в разряд "убежденных" и уже через год был избран директором общества.
  В этом же году Рылеев и А. А. Бестужев начали издавать альманах "Полярная Звезда". Альманах издавался три года и был прямым предшественником "Московского Телеграфа".
  
  В 1824 г. Рылеев перешел на службу Российско-американской компании правителем канцелярии, и здесь познакомился с такими людьми, как М. М. Сперанский и граф Н. С. Мордвинов. Свое уважение к последнему он выразил в оде "Гражданское мужество".
  
  1824-25 гг. на квартире Рылеева проходят собрания Северного общества. В противоположность Южному обществу, руководимому Пестелем, Северное отличалось демократизмом. Рылеев настаивал на принятии в общество купцов и мещан, предлагал освобождение крестьян непременно с наделением их землей и т. д. Вместе с тем Рылеев постоянно боролся против кровавых мер, которые вошли в план действий декабристов.
   Перед 14 декабря Рылеев, сложил свои полномочия; "диктатором" был избран князь Трубецкой, но Рылеев все-таки был на Сенатской площади. На следующую ночь он был арестован и заключен в каземат N 17 Алексеевского равелина. После допроса у императора, который оценил благородный характер Рылеева, он получил дозволение переписываться с женой и однажды виделся с ней.
  
  1826 год. Военным судом вместе с другими пятью руководителями восстания приговорён к четвертованию, но волею Александра казнь четвертованием была заменена казнью через повешение.
  
  12 июля 1826 г. приговоренные к смерти были закованы в кандалы и переведены в Кронверкскую куртину, причем Рылееву достался N 14. Тринадцатого июля совершена казнь. За несколько минут до смерти Рылеев написал жене письмо, начинающееся словами: "Бог и Государь решили участь мою: я должен умереть и умереть смертью позорною..." Письмо это долго ходило по рукам в списках.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Из воспоминаний матери Кондратия Рылеева. Мальчику "было три года, когда он, дорогой, любимый мой мальчик, опасно, безнадежно занемог". Доктора, созванные на консилиум, сказали няне: "Он не проживёт до утра". - "Радость, счастье, сокровище моё, неужели ты уйдёшь от меня?! Разве нет спасения! Есть оно, есть... Спасение одно - милосердие Божие... О, Боже, поддержи меня несчастную (обратите внимание на последнее слово, чтоб сравнить с будущим) ....упала я пред ликом Спасителя, горячо молилась о выздоровлении моего крошки..."
   Потом был сон, голос во сне: "Не моли Господа о выздоровлении... Он, Всеведущий, знает, зачем теперь нужна смерть ребёнка.... Из милосердия хочет Он избавить его и тебя от будущих страданий... если я тебе покажу их?..." - "...приму какие угодно страдания, лишь бы он, счастие моей жизни, остался жив!" - "Ну, так следуй за мной..."
  
  "Ряд комнат. Первая, где лежал мой умирающий мальчик, но он уже не умирал... голос звал в другую. Там резвый мальчик, начинал учиться... видела я его юношей... на службе... вот предпоследняя... много незнакомых спорили, шумели... Слышу голос: "Смотри, одумайся... Когда ты увидишь последнюю комнату, будет уже поздно!... не проси жизни ребёнку, ещё такому ангелу, не знающему зла..." - Но я с криком "хочу, чтоб он жил!" спешила к занавесу... занавес приподнялся - и я увидела ... виселицу..."
   Мать выпросила сына, вымолила, пренебрегла предупреждением, преступила волю Бога. Какая мать не поймёт её? Какая осудит? Какая не поступит так же? И всё же.... Нам, живущим почти 200 лет после этих событий, есть о чём подумать.
  
  * Известие о смерти Александра I застало врасплох членов Северного общества, которые, чтобы избежать обсуждения вопроса о цареубийстве, решили приурочить революционное выступление к моменту смерти монарха. Рылеев сделался одним из инициаторов и руководителей подготовки восстания 14 декабря 1825 на Сенатской площади. В дни междуцарствия он был болен ангиной, и его дом стал центром совещаний заговорщиков, приходивших будто бы проведать больного. Рылеев, воодушевляя товарищей, сам не мог эффективно участвовать в восстании, поскольку был штатским. Утром 14 декабря он пришел на Сенатскую площадь, затем покинул ее и большую часть дня провел в разъездах по городу, стараясь выяснить ситуацию в разных полках и найти подмогу. Арестован был у себя дома вечером того же дня.
  
  * Дума Рылеева "Смерть Ермака" была частично положена на музыку и стала песней.
  
  * Накануне бунта он предлагает Петру Каховскому: "Любезный друг, ты сир на земле... истреби царя". В крепости его взгляд меняется. Теперь для него царь - не самовластный деспот-злодей, а исполнитель воли Бога.
   Раньше корень зла он видел в единовластном монархе. Из заключения пишет жене: "Положись на Всевышнего и милосердие государя". Царская милость к его семье, семье врага, Рылеева потрясла. Николай прислал жене 2 тыс. рублей, в дальнейшем она получала пенсию, до второго замужества. Императрица прислала на именины дочери Рылеева тысячу рублей, а пенсия была назначена ей до совершеннолетия.
  
   * Перед бунтом его нельзя было остановить. Жена, чувствуя сердцем несчастье, вопиёт к друзьям мужа: "Оставьте мне моего мужа!" Рылеев её, почти бесчувственную, уложил на диван, вырвался из объятий дочери, обнимавшей его колени. В крепости, пересматривая прошлое, он пишет в письме жене: "...я жестоко виноват перед тобою и..."
  
  * В крепости бывший революционер и поэт, призывавший к борьбе с угнетателями народа, много времени проводил в обществе священника Петра Смысловского, исповедовавшего декабристов и ставшего для них другом. Заслуживает внимания его отзыв о приговорённых к смерти: "...они заблуждались, а не были злодеями. Их вина - от заблуждений ума... Вот наш ум! Долго ли ему заблудиться? А заблуждение ведёт на край погибели".
  
  *Незадолго до казни им составлена записка к царю, в которой он отрекается от своих заблуждений, говорит о своём новом видении миропорядка и что он "святым даром Спасителя мира примирился с Творцом своим". В ней он не просит помилования, признаёт казнь заслуженной, благословляет наказывающих и просит милосердия к своим товарищам, обвиняя только себя.
  
  * В ночь перед казнью он кроток, тих. Пришёл священник. Причастил. Молитва, молитва... Ещё молитва... На рассвете письмо к жене, последнее: "Не ропщи..., - наставляет и просит он. - Я ни разу не возроптал за время моего заключения... за то Дух Святой дивно утешил меня ... О, милый друг, как спасительно быть христианином... Прощай! Велят одеваться. Да будет Его святая воля".
  
  * Последними словами Рылеева на эшафоте, обращенными к священнику, были: "Батюшка, помолитесь за наши грешные души, не забудьте моей жены и благословите дочь".
  
  * Рылеев был одним из трёх несчастных, под кем верёвка оборвалась. Он провалился внутрь эшафота и, спустя некоторое время, был повешен повторно. Точное место захоронения Кондратия Рылеева неизвестно.
  
  ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
  
   Арестован ночью 14.12.1825 и к 12 часам доставлен в Петропавловскую крепость, где помещен в Љ17 Алексеевского равелина ("присылаемого Рылеева посадить в Алексеевский равелин, но, не связывая рук, без всякого сообщения с другими, дать ему и бумагу для письма, и что будет писать ко мне собственноручно, мне приносить ежедневно").
  
   19.12.1825 года по Высочайшему повелению был доставлен во дворец "с надежным чиновником".
  
  21.3.1826 отказано в свидании с женой, но разрешено писать ей о домашних делах.
  
   10 апреля разрешено написать доверенность жене, 9 июня дано свидание с женой.
  
  Осужден вне разрядов и 11.07.26 приговорен к повешению. 13.07.26 казнен на кронверке Петропавловской крепости. Похоронен вместе с другими казненными декабристами на о. Голодае.
  
  Об этой казни сохранилось несколько свидетельств. Наиболее точным является рассказ анонимного очевидца, опубликованный в альманахе Герцена "Полярная звезда". Рассказ приводится с небольшими сокращениями:
  
  "..Устройство эшафота производилось заблаговременно в С.- Петербургской городской тюрьме...
  Накануне этого рокового дня с.- петербургский военный генерал-губернатор Кутузов производил опыт над эшафотом в тюрьме, который состоял в том, что бросали мешки с песком весом в восемь пудов на тех самых верёвках, на которых должны были быть повешены преступники, одни верёвки были толще, другие тоньше. Генерал-губернатор Павел Васильевич Кутузов, удостоверяясь лично в крепости верёвок, определил употребить верёвки тоньше, чтобы петли скорее затянулись. Закончив этот опыт, приказал полицмейстеру Посникову, разобравши по частям эшафот, отправить в разное время от 11 до 12 часов ночи на место казни...
   В 12 часов ночи генерал-губернатор, шеф жандармов со своими штабами и прочие власти прибыли в Петропавловскую крепость, куда прибыли и солдаты Павловского гвардейского полка, и сделано было на площади против монетного двора каре из солдат, куда велено было вывести из казематов, где содержались преступники, всех 120 осужденных, кроме пяти, приговорённых к смерти... Эти пятеро в то же время ночью были отправлены из крепости под конвоем павловских солдат, при полицмейстере Чихачёве, в кронверк на место казни. Эшафот уже строился в кругу солдат, преступники шли в оковах, Каховский шёл вперёди один, за ним Бестужев (Рюмин) под руку с Муравьёвым, потом Пестель с Рылеевым под руку же и говорили между собой по-французски, но разговора нельзя было слышать. Проходя мимо строящегося эшафота в близком расстоянии хоть было темно, слышно было, что Пестель, смотря на эшафот, сказал: "Это слишком".
   Тут же их посадили на траву в близком расстоянии, где они оставались самое короткое время. Так кА эшафот не мог быть готов скоро, то их развели в кронверк по разным комнатам, и когда эшафот был готов, то они опять были выведены из комнат при сопутствии священника. Полицмейстер Чихачёв прочитал сентенцию Верховного суда, которая оканчивалась словами: "... за такие злодеяния повесить!" Тогда Рылеев, обратясь к товарищам, сказал, сохраняя всё присутствие духа: "Господа! надо отдать последний долг", и с этим они стали все на колени, глядя на небо, крестились. Рылеев один говорил - желал благоденствия России... Потом, вставши, каждый из них прощался со священником, целуя крест и руку его, притом Рылеев твёрдым голосом сказал священнику: "Батюшка, помолитесь за наши грешные души, не забудьте моей жены и благословите дочь; перекрестясь, взошёл на эшафот, за ним последовали прочие, кроме Каховского, который упал на грудь священника, плакал и обнял его так сильно, что его с трудом отняли...
   При казни были два палача, которые надевали петлю сперва, а потом белый колпак. На груди у них (т.е у декабристов) была чёрная кожа, на которой было написано мелом имя преступника, они были в белых халатах, а на ногах тяжёлые цепи. Когда всё было готово, с нажатием пружины в эшафоте, помост, на котором они стояли на скамейках, упал, и в то же мгновенье трое сорвались- Рылеев, Пестель и Каховский упали вниз. У Рылеева колпак упал, и видна была окровавленная бровь и кровь за правым ухом, вероятно от ушиба. Он сидел, скорчившись, потому что провалился внутрь эшафота. Я к нему подошёл, он сказал: "Какое несчастие!" Генерал-губернатор, видя с гласису, что трое упали, прислал адъютанта Башуцкого, чтобы взяли другие верёвки и повесили их, что и было немедленно исполнено. Я был так занят Рылеевым, что не обратил внимания на остальных оборвавшихся с виселицы и не слыхал, говорили ли они что-нибудь. Когда доска была опять поднята, то верёвка Пестеля была так длинна, что он носками доставал до помоста, что должно было продлить его мучение, и заметно было некоторое время, что он ещё жив. В таком положении они оставались ещё полчаса, доктор, бывший тут, объявил, что преступники умерли".
  
   Письмом от 15.7.26 г. князь А.И. Голицын сообщил генералу Сукину, что "государь император указать соизволил, чтобы образ, бывший в каземате у Рылеева, и письмо, им писанное к жене, вы доставили ко мне для возвращения жене". В тот же день образ и письмо были доставлены Голицыну, а им - вдове Рылеева.
  Жена - Наталья Михайловна Тевяшева. Сестра - Анна Федоровна (побочная дочь его отца, ум. 3.12.1858).
  
  
  Из стихов К. Рылеева:
  
  СТАНСЫ
   (К А.Бестужеву)
  Не сбылись, мой друг, пророчества
  Пылкой юности моей:
  Горький жребий одиночества
  Мне сужден в кругу людей.
  Слишком рано мрак таинственный
  Опыт грозный разогнал,
  Слишком рано, друг единственный,
  Я сердца людей узнал.
  Страшно дней не ведать радостных,
  Быть чужим среди своих,
  Но ужасней истин тягостных
  Быть сосудом с дней младых.
  С тяжкой грустью, с чёрной думою
  Я с тех пор один брожу,
  И могилою угрюмою
  Мир печальный нахожу.
  Всюду встречи безотрадные!
  Ищешь, суетный, людей,
  А встречаешь трупы хладные,
  Иль бессмысленных детей...
  1824
   СААДИ ШИРАЗИ
   (между 2003 и 2010 - 1292)
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
  Саади - настоящее имя - Муслихиддин Абу Мухаммед Абдаллах ибн Мушрифаддин. Три равных периода по тридцать лет составили его жизнь - школьный скитальческий, шейхский, а знания и странствования помогли стать "мужем истины". Прозвище "Саади" произошло от имени фарсского князя Саада ибн - Зенги, при дворе которого служил муллой рано умерший отец поэта. Атабек принял участие в судьбе сироты. Когда тот подрос, отправил его в Багдад учиться.
   Учился Саади в Багдаде в медресе "Низамийе". Помимо этого, юноша много учился у суфийских шейхов, проникался их аскетическими идеалами, стал членом суфийского братства. На всю жизнь он остался верен своим учителям и их идеям. Стихи Саади начал писать рано. В 1226 году его наставник Саад ибн - Зенги был убит при нашествии татаро - монголов. Саади бежал в одежде дервиша и на тридцать лет покинул родину.
   С 1226 по 1255 год он путешествовал по мусульманским странам - от Индии до Марокко.
   Приключения его начались в Индии, где он попал в плен к огнепоклонникам. Чтобы выжить, он принял их веру. Но как только подвернулся удобный случай, бежал, убив камнем охранника.
   В Дамаске и Баальбеке ему, как знатоку арабского языка, предложили стать муллой - проповедником. Но охота к перемене мест заставила его уйти. Уединившись в пустыне под Иерусалимом, он, было, предался святой жизни, но был схвачен крестоносцами и отправлен на сирийское побережье, где в Триполи был вынужден в кандалах рыть окопы для крепости. Там его увидел один знакомый ростовщик из Алеппо и выкупил за 19 золотых динаров. Свободным Саади был лишь по пути от стен крепости до дома ростовщика. На правах "хозяина" тот тут же женил поэта на своей безобразной и сварливой дочери. От "радостей семейной жизни" Саади сбежал в Северную Африку, затем оставил и её и, пройдя всю Малую Азию, опять очутился в родном Ширазе в 1256 году Здесь Саади стал вести уединенную жизнь, посвятив себя литературному творчеству. В течение 2-х лет он создал прославившие его в веках произведения "Бустан" и "Гулистан". Обе эти поэмы он посвятил Абу-Бекру.
   "Бустан" (Плодовый сад) - поэма из 9 глав, каждая из которых содержит рассказы, притчи и философские рассуждения, иллюстрирующие сентенции автора по поводу того, каким должен быть идеальный правитель. Саади призывает правителей быть гуманными к своим подданным и следить, чтобы лучшие качества проявляли и люди из его окружения - чиновники, слуги и военачальники, иначе его великодушие и доброта принесут только вред. Эти размышления проиллюстрированы примерами в виде рассказов и притчей.
   "Гулистан" (Розовый сад) состоит из 8 глав - аспектов житейской мудрости. Эти главы - о жизни царей, о нравах дервишей о преимуществах довольства малым, о преимуществах молчания, о любви, о молодости, о влиянии воспитания, о правилах общения. Главы содержат рассказы, написанные прозой и саджем (рифмованной прозой), и заканчиваются стихотворными вставками. Рассказы и приключения взяты из жизни Саади, его путешествий и наблюдений. Эта веселая и поучительная книга служит и школьным учебником, и книгой развлекательного чтения, в ней много остроумных парадоксов, замечаний и юмора. Ее задача - пробудить у людей стремление к мудрости и здравому смыслу как основе жизни в обществе.
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   Испытав на себе всю бренность земного существования Саади рекомендовал мирянам жить в мире, сознавая его превратность, и ежечасно быть готовым к потере земных благ.
   После смерти Абу - Бекра в 1260 году в княжестве сменилось шесть атабеков, а с 1284 года Шираз попал под власть ильханов Ирана, и вновь воцарилась смута.
   С 1284 по 1290 гг. Саади написал большое количество лирических стихов на персидском и арабском. Также он писал трактаты в прозе ("Книга наставлений"), авторство которых некоторыми исследователями ставится под сомнение.
   Шейх Саади умер в Ширазе 9 декабря 1292 года. "Без даров иду к тебе, Владыка! - сказал Саади. - Я по уши погряз в грехах своих, и у меня деяний нет благих... Я беден, но надежду я таю и верю в милость высшую твою".
   На воротах, ведущих в сад, где находится гробница поэта, надпись: "Земля, в которой погребён Саади Ширази, источает запах любви.
  
  
  Мавзолей Саади в Ширазе, Иран Гробница Саади в мавзолее в Ширазе
  
   ПОСЛЕСЛОВИЕ
   Слава Саади в странах Азии безмерна. Он стал первым персидским поэтом, которого ещё в 17 веке узнали на Западе.
   Собственный опыт странничества и размышлений о сущем, придавали произведениям этого персидского мыслителя ту меру просветленности, которая делала их одновременно мудрыми, прозрачными и изящными по форме. Поэмы "Булистан" и "Гулистан" были чрезвычайно популярны на Востоке, являя собой образец того, какой может быть эстетика жанра мудрых рассуждений как особого литературного направления. Это направление впоследствии стало весьма популярным в литературе персидской, тюркской и индийской. Европейцы познакомились с творчеством Саади в 17 в., его поэзией восхищался Гете. Гуманный характер творчества Саади, желание познать "меру вещей" и привить здравый смысл и сочувствие к ближним делает его произведения популярными и сегодня.
  Высказывания, цитаты и афоризмы Саади
  - Люди рождаются только с чистой природой, и лишь потом отцы делают их иудеями, христианами или огнепоклонниками.
  - Молчаливо сидящий в углу, прикусивши язык,
  Лучше тех, кто язык за зубами держать не привык.
  - Мудрец подобен лотку москательщика: молчаливо показывает он свои совершенства; а глупец как походный барабан: обладает громким голосом, а внутри пуст и ничтожен.
  - Мужество - не в силе руки и не в искусстве владения мечом, мужество - в том, чтобы владеть собой и быть справедливым.
  - Мускус - то, что обладает ароматом, а не то, о чем москательщик говорит, что это мускус.
  - С невеждой о науках рассуждать - Что злак пшеничный в солончак бросать.
  - С тем, кто свои заблужденья возвел в правоту, Лучше не спорь, нелегко исцелить слепоту. Сердце такого подобно кривому зерцалу: Все исказит и в ничто превратит красоту.
  - Страшен нам укус того врага, что другом кажется среди людей.
  - Тайны и друзьям поверять нельзя, Ибо у друзей тоже есть друзья. Старательно тайны свои береги, Сболтнешь - и тебя одолеют враги.
  - Там, где нужна суровость, - мягкость неуместна... Мягкостью не сделаешь врага другом, а только увеличишь его притязания.
  - Твой истинный друг, кто укажет в пути Препятствия все и поможет пройти. Льстецов причислять опасайся к друзьям. Тот истинный друг твой, кто честен и прям.
  - Только терпеливый закончит дело, а торопливый упадет.
  - Не милуй слабого врага, ибо, если он станет мощным, он тебя не помилует.
  - Ты от зверей отличен слова даром - Но лучше зверь, коль ты болтаешь даром.
  - Ученик, который учится без желания, - это птица без крыльев.
  - Ученый без трудов - дерево без плодов.
  - Не может покоя в стоянке найти, кто бросил товарищей в трудном пути.
  - Не спрашивай друзей о своих недостатках - друзья о них умолчат. Лучше разузнай, что говорят о тебе враги.
  - Никто не вечен в мире, все уйдет, Но вечно имя доброе живет.
  - Подумав как следует, мысль излагай, А стен без фундамента не воздвигай.
  - Покуда человек не говорит, неведом дар его, порок сокрыт.
  - Принимать совет врагов - ошибка, но выслушивать их нужно, чтобы поступить наоборот. Это и будет истинно правильный образ действия.
  - Разумный властитель всегда терпелив, И гнева умеет сдержать он прилив.
  - Свойство старости делать острее шипы и бледнее цветы жизни.
  - Слабые руки увесистый меч не удержат, От слабодушных не ждите вы праведных дел.
  - Не поддавайся на обман врага и не покупай славословий у льстеца; один расставил сеть хитрости, а другой раскрыл глотку жадности.
  - Нежными словами и добротой можно на волоске вести слона.
  - Не знает тот, кто клевету плетет, Что клевета потом его убьет.
  - Коль нет зубов - хлеб разжуешь всегда, Коль хлеба нет - вот горшая беда!
  - Кто вечно разжигать вражду людскую любит, Того в конце концов его ж огонь погубит.
  - Кто вспыльчиво руку заносит с мечом, Грызет тот, раскаявшись, руки потом.
  - Кто доброе сеет - добро его плод, Кто злое посеет - злодейство пожнет.
  - Кто злому поможет, тем самым, поверь, Он людям готовит немало потерь.
  - Кто, опыт отринув, делами вершит - В грядущем немало увидит обид.
  - Кто с глупой, порочной связался женой, Не с женщиной тот сочетался - с бедой.
  - Лишь тот в совете - солнце, в битвах - лев, Кто разумом смирять умеет гнев.
  - Ложь подобна тяжкому удару: если рана и заживет, рубец останется.
  - Льстецов причислять опасайся к друзьям.
  - Тот истинный друг твой, кто честен и прям.
  - Если бы не власть желудка, ни одна птица не попала бы в силки охотника, да и сам охотник не ставил бы силков.
  - Если мудрец попадает к глупцам, не должен он ждать от них почета, а если глупец болтовней своей победит мудреца, то нет в этом ничего удивительного, ибо камнем можно расколоть алмаз.
  - Если мудрецу среди невоспитанных людей не удастся сказать слова, не удивляйся: звук лютни не слышен во время грохота барабана, а аромат амбры пропадает от вони чеснока.
  - Если ты равнодушен к страданиям других, ты не заслуживаешь названия человека.
  - Знать меру следует во всем, везде. Знать меру надо в дружбе и вражде.
  - Из всех даров мира остается только доброе имя, и несчастен тот, кто не оставит даже этого.
  - Коль вдруг муравьи сообща нападут, Осилят и льва, как бы ни был он лют.
  - Коль горе чужое тебя не заставит страдать, Возможно, ль тебя человеком тогда называть?
  - Гнев сверх меры вызывает страх, а неумеренная ласка уменьшает к тебе уважение в людских глазах. Не будь настолько суров, чтобы всем надоесть, и настолько кроток, чтобы тебе дерзили.
  
   ИГОРЬ СЕВЕРЯНИН
  
   (1887 - 1941)
  
  
  
  
  В биографии Северянина было окончено училище в городе Череповец. После этого вместе с отцом отправился на Дальний Восток.
  
  . Тогда Лев Толстой с негодованием отметил его откровенные, смелые стихи.
  
  Творчество Северянина достигло высочайшей популярности после выхода в свет сборника стихотворений "Громокипящий кубок". В 1911 году в биографии Игоря Северянина в сотрудничестве с Константином Олимповым была создана школа эгофутуризма. Стихи Северянина того периода полны самовосхваления. Однако, не привнося в свою поэзию ничего нового, следующие сборники ("Victoria regia", "Златолира", "Ананасы в шампанском") были не так востребованы читателями.
  
  В 1918 году, выступая в Политехническом музее Москвы, избран "королем поэтов" (примечательно, что соперниками выступали В. Маяковский, К. Бальмонт). В этом же году уезжает в Эстонию. Во время эмиграции творчество Игоря Северянина не стоит на месте. Поэт издает 17 книг, однако из-за маленьких тиражей находится в бедственном состоянии. В 1921 году в биографии Игоря Северянина происходит женитьба на Фелиссе Круут. Для Северянина стихотворения того периода значительно отличаются от ранней лирики. Поэт умер в Таллине во время немецкой оккупации от сердечного приступа.
  
  
  
  
   Игорь-Северянин (Игорь Васильевич Лотарев) родился 4 (16) мая 1887 г. в Петербурге. Отец его, Василий Петрович, - военный инженер (выходец из "владимирских мещан"), дослужившийся до штабс-капитана, умер в 1904 г. в возрасте сорока четырех лет. Мать происходила из известного дворянского рода Шеншиных, к коим принадлежал и А. А. Фет, нити родства связывали ее также со знаменитым историком Карамзиным. Небезынтересно, кстати, что по материнской линии Игорь Северянин находился в родственных отношениях с А. М. Коллонтай.
   Мальчик получил превосходное домашнее образование, рано приобщился к театру. Но потом его родители расстались, и он жил то с отцом, то с матерью. Одно время учился в Череповецком реальном училище. Когда отец вышел в отставку и получил место коммерческого агента, мальчик отправился с ним на Дальний Восток в Маньчжурию. Он был просто покорен экзотическими красотами и до конца жизни сохранил любовь к морю. Но в душе он все-таки оставался приверженцем северных краев, поэтому вскоре возвратился из Маньчжурии к матери в Гатчину. Даже, выбирая себе псевдоним, будущий поэт стремился подчеркнуть связь своего творчества с северной природой.
  
  Увлечение поэзией в жизни Северянина проявилось еще в детстве.
  
  1905 год. Публикация первого стихотворения "Гибель Рюрика" в журнале для солдат "Досуг и дело".
  
   20 ноября 1907 года (этот день Северянин потом ежегодно праздновал) он познакомился со своим главным поэтическим учителем - Константином Фофановым. Фофанов привлекал молодого поэта своим умением передавать собственные настроения через пейзажные зарисовки. Можно сказать, что все ранние стихи Северянина написаны под его явным влиянием. Известная в то время поэтесса М. Лохвицкая тоже сыграла определённую роль в становлении поэта. Игорь просто боготворил Мирру Лохвицкую, и старался подражать ей в описании любовных переживаний.
  
  1908 год. Первый сборник стихов "Зарницы стихов".
  
  В 1909 г. журналист Иван Наживин привез одну из брошюр ("Интуитивные краски") в Ясную Поляну и прочитал стихи из нее Льву Толстому. Сиятельного графа и убежденного реалиста очень возмутило одно из стихотворений этой брошюры, начинавшееся так: "Вонзите штопор в упругость пробки, - И взоры женщин не будут робки!..", после чего, говоря словами самого поэта, "всероссийская пресса подняла вой и дикое улюлюканье", чем и сделала его сразу известным на всю страну... "С легкой руки Толстого, меня стали бранить все, кому было не лень. Журналы стали печатать охотно мои стихи, устроители благотворительных вечеров усиленно приглашали принять в них участие", - вспоминал позднее поэт.
   Успех нарастал. Почитателями Северянина в основном были гимназистки, слушательницы Бестужевских курсов, студентки-медички, экзальтированные молодые дамы. Для них поэт изобрел особую форму подачи своих стихов: он их не читал, а практически исполнял под музыку. Поклонницы Северянина с ума сходили от таких, например, строк:
  
   Это было у моря, где ажурная пена,
   Где встречается редко городской экипаж...
   Королева играла - в башне замка - Шопена,
  И, внимая Шопену, полюбил ее паж.
  
  Игорь Северянин основал собственное литературное направление - эгофутуризм. В группу его приверженцев входили Константин Олимпов (сын К.М. Фофанова), Иван Игнатьев и другие.
  
  В 1911 г. Валерий Брюсов, тогдашний поэтический мэтр, написал ему дружеское письмо, одобрив брошюру "Электрические стихи". Он отметил, что Северянин попытался обновить поэтический язык, введя в него слова, неологизмы и необычайно смелые метафоры.
  1913 год. Вышел первый большой сборник Игоря Северянина "Громокипящий кубок" в издании которого принял активное участие мэтр символизма, Федор Сологуб. В восторженном предисловии к сборнику он написал начинавшийся строкой "Восходит новая звезда". Затем Федор Сологуб пригласил поэта в турне по России, начав совместные выступления в Минске и завершив их в Кутаиси. Между двумя поэтами возникли дружеские отношения, и впоследствии именно Северянин уговаривал Сологуба уехать из страны, как бы предвидя его будущую личную трагедию.
   Шаг за шагом Северянин создавал свой образ выдающегося поэта, который пользовался невероятным успехом у женщин и любовью публики. Он даже не называл своих возлюбленных их именами, а каждой придумывал свое, поэтическое.
  
   27 февраля 1918 г. на вечере в Политехническом музее в Москве Игорь-Северянин был избран
  "королём поэтов". Вторым был признан В. Маяковский, третьим В. Каменский. По этому поводу Северянин писал:
  
   Я, гений Игорь-Северянин,
   Своей победой упоен:
   Я повсеградно оэкранен!
   Я повсесердно утвержден!
  
  Через несколько дней после вечера "король" уехал с семьей на отдых в эстонскую приморскую деревню Тойла, а в 1920 г. Эстония отделилась от России. Игорь Северянин оказался в вынужденной эмиграции, но чувствовал себя уютно в маленькой "еловой" Тойле с ее тишиной и покоем, много рыбачил. Здесь он довольно быстро освоился и начал выступать в Таллине и других местах. В Эстонии Северянина, кроме всего прочего, удерживал и брак с Фелиссой Круут . С ней поэт прожил 16 лет и это был единственный законный брак в его жизни. За Фелиссой Игорь-Северянин был как за каменной стеной, она оберегала его от всех житейских проблем, а иногда и спасала. Ради неё и их общего благополучия он принимает эстонское гражданство. В 1922 году у Северянина родился сын, которого счастливый отец назвал ...Вакхом, в честь античного бога. Но ведь и свою жену поэт воспевал как Ариадну Изумрудную.
   В этот период творчества Северянин больше внимания уделяет пейзажной лирике, иногда даже откликается на события современности, хотя в его поэзии не стоит искать откровенно политические стихи.
  
   С 1925 по 1930 год не вышло ни одного сборника стихотворений.
  
   В 1930-1934 годах состоялось несколько гастролей по Европе, имевшие шумный успех, но издателей для книг найти не удавалось. Небольшой сборник стихов "Адриатика" (1932 г.) Северянин издал за свой счет и сам же пытался распространять его.
  
   1931 год. Выходит сборник Северянина "Классические розы", который можно считать вершиной его лирики. В это время главная тема его поэзии - великая и духовно богатая Россия. До конца своих дней поэт не терял надежды на возвращение сюда.
   Последующие годы жизни поэта были небогаты событиями. Северянин продолжал печататься, иногда его приглашали выступать с чтением своих произведений. Но теперь ему большей частью просто приходилось бороться за выживание. Поэт никогда и нигде не служил, поэтому основным источником его дохода была литературная деятельность. В эмиграции он опубликовал тринадцать книг, практически столько же, сколько до этого издал в России. Литературных заработков, конечно, не хватало, и Северянин кормился рыбной ловлей или тем, что собирал в лесу. Жизнь его проходит более чем скромно - в повседневной жизни он довольствовался немногим.
   В поздних стихах Северянина сохраняется присущая его творчеству непосредственность, но в то же время они становятся более традиционными по форме и манере изложения.
   С помощью жены Северянин, не владея письменным эстонским языком, осуществляет беспрецедентное издание - составляет антологию собственных переводов "Поэты Эстонии", за что получает денежную субсидию от министерства просвещения Эстонии. Вместе с женой он также переводит несколько прозаических произведений - книги М. Ундер "Процветенье" и А. Ранкит "В оконном переплете".
   Однако через двадцать лет наступил конец счастливой семейной жизни Северянина. Он увлекся другой женщиной, В. Коренди, и расстался со своей женой. Их творческий союз тоже распался. Теперь единственным источником существования для поэта" становятся субсидии из фонда "Культурный капитал", которые выделяет ему эстонское правительство.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * На недостаток внимания начинающий поэт мог пожаловаться только до 1910 г. В тот год писатель И. Ф. Наживин отвез одну из брошюр Северянина - "Интуитивные краски" в Ясную Поляну и прочитал Л. Н. Толстому. Лев Николаевич сначала посмеялся, а затем как будто бы сказал: "Чем занимаются!.. Чем занимаются... Это литература! Вокруг виселицы, полчища безработных, убийства, невероятное пьянство, а у них "упругость пробки". Это стало известно московской прессе. С. Яблоновский написал фельетон, "всероссийская пресса подняла вой и дикое улюлюканье" и сразу сделала Игоря Северянина известным на всю страну: его стали ругать все кому не лень.
  
  * Игорь был большого роста, лицо длинное, особая примета - огромные, тяжелые, черные брови. Это первое, что останавливало внимание и оставалось в памяти. Игорь Северянин - брови. Голос у него был зычный, читал стихи нараспев.
  
  "Позовите меня,
  Я прочту вам себя,
  Я прочту вам себя,
  Как никто не прочтет!"
  
  * Чтением своих стихов он буквально завораживал публику. И те, кто еще два года назад осмеивали и освистывали поэта, теперь с восторгом принимали. На концерты было невозможно попасть, число поклонников росло с каждым днем. Зрителей увлекали и необычные слова озерзамки, грёзерки, и манера исполнения стихов. Надев маску "эстета-гения", всегда в черном строгом сюртуке, всегда с цветком в петлице невозмутимый и, якобы равнодушный к славе, нараспев читал, почти пел он свои стихи:
  Элегантная коляска, в электрическом биеньи
  Эластично шелестела по шоссейному песку.
   ("Июльский полдень")
  Закончив чтение, удалялся: ни поклона, ни взгляда, ни улыбки публике. А публика неистовствовала, загипнотизированная его "пением".
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   В марте 1918 г. в аудитории Политехнического музея Северянина избрали "Королем поэтов". Маяковский вышел на эстраду: "Долой королей - теперь они не в моде". Поклонники Игоря протестовали, назревал скандал. Раздраженный, Северянин оттолкнул всех. Тут к нему подошёл В. Маяковский и сказал: "Не сердись, я их одернул - не тебя обидел. Не такое время, чтобы игрушками заниматься"...
   Через несколько дней "король" уехал с семьей на отдых в эстонскую приморскую деревню Тойла, а в 1920 г. Эстония отделилась от России. Игорь Северянин оказался в вынужденной эмиграции, но чувствовал себя уютно в маленькой "еловой " Тойле с ее тишиной и покоем, много рыбачил. Довольно быстро он начал вновь выступать в Таллине и других местах.
   В Эстонии Северянина удерживает и брак с Фелиcсой Круут. С ней поэт прожил 16 лет и это был единственный законный брак в его жизни. За Фелиссой Игорь Северянин был как за каменной стеной, она оберегала его от всех житейских проблем, а иногда и спасала. Перед смертью Северянин признавал разрыв с Фелиссой в 1935 году трагической ошибкой.
   В 20-е годы он, естественно, держится вне политики, (называет себя не эмигрантом, а дачником) и вместо политических выступлений против Советской власти он пишет памфлеты против высших эмигрантских кругов. Эмигрантам нужна была другая поэзия и другие поэты.
   Игорь-Северянин по-прежнему много писал, довольно интенсивно переводил эстонских поэтов: в 1919-1923 гг. выходят 9 новых книг, в том числе "Соловей". С 1921 года поэт гастролирует и за пределами Эстонии: 1922год - Берлин, 1923 - Финляндия, 1924 - Германия, Латвия, Чехия... В 1922-1925 годах Северянин пишет в довольно редком жанре - автобиографические романы в стихах: "Падучая стремнина", "Роса оранжевого часа" и "Колокола собора чувств"!
   Большую часть времени Северянин проводит в Тойла, за рыбной ловлей. Жизнь его проходит более чем скромно - в повседневной жизни он довольствовался немногим. С 1925 по 1930 год не вышло ни одного сборника стихотворений.
  Зато в 1931 году вышел новый сборник стихов "Классические розы", обобщающий опыт 1922-1930 гг.
   В 1930-1934 годах состоялось несколько гастролей по Европе, имевшие шумный успех, но издателей для книг найти не удавалось. Небольшой сборник стихов "Адриатика" (1932 г.) Северянин издал за свой счет и сам же пытался распространять его. Особенно ухудшилось материальное положение к 1936 году, когда к тому же он разорвал отношения с Фелиссой Круут и сошелся с В.Б. Коренди:
  
  Стала жизнь совсем на смерть похожа:
  Все тщета, все тусклость, все обман.
  Я спускаюсь к лодке, зябко ёжась,
  Чтобы кануть вместе с ней в туман...
   "В туманный день"
  
  В 1935 году он переехал с Верой Борисовной Коренди в Таллин. Здесь они жили только на зарплату В. Б. Коренди. Всплеск интереса к его творчеству вызвало 50-летие поэта в 1937 г. Удалось организовать несколько вечеров, правительство Эстонии назначило ему пожизненную пенсию в 8 долларов. Вынужденная жизнь в городе (В. Б. Коренди работала учительницей) для антиурбаниста Северянина была очень тяжела: он рвался за город, к своим любимым полям и рекам.
   В последние годы жизни поэт неоднократно менял место жительства: в 1937 г. они переехали в деревушку Саркуль, затем Усть-Нарва - изящный городок, который очень нравился поэту. Но средств к существованию не было, и опять смена места жительства - сырой, ненавистный Северянину Пайде, где В. Б. Коренди смогла получить место учительницы. Но заработка не хватало, и, чтобы иметь дополнительные средства к существованию, ей приходилось распространять книги Северянина: она ходила по домам, предлагая старые сборники стихотворений поэта. Порой и самому Северянину приходилось ходить по гостиницам, предлагая заезжим знаменитостям свои книги с автографами. Об этом вспоминал М. А. Чехов. Северянин часто болел, климат Пайде не подходил для его здоровья, но денег не было даже на лекарства.
   А в 1940 поэт признается, что "издателей на настоящие стихи теперь нет. Нет на них и читателя. Я пишу стихи, не записывая их, и почти всегда забываю".
   1940 г. был годом надежд для Северянина: Эстония была присоединена к СССР, поэт приветствовал это событие, воскресли надежды вернуться к литературной работе. Началась переписка с Москвой и Ленинградом. Северянин посылал туда свои стихи, некоторые из них были напечатаны в журналах "Красная новь" и "Огонек". Он подготовил и послал своему давнему другу Г. А. Шенгели сборник последних стихов. В ответ Г. А. Шенгели писал: "Я не мог не порадоваться, читая Ваши стихи. Прежняя певучесть, сила, прежняя "снайперская" меткость эпитета. Какой Вы прекрасный поэт, Игорь Васильевич. И я больше чем уверен, что Вы еще направите "колесницу Феба зажечь стопламенный закат"! Вспомните Тютчева, который лучшие стихи написал под старость, а Вам до старости далеко: 53 года всего..." К сожалению, этот сборник стихотворений не был напечатан (возможно, помешала начавшаяся война). Несмотря на болезнь ( у Северянина было больное сердце), он был полон творческих планов, думал о скором возвращении на родину.
  Но вернуться он не успел: Эстонию оккупировала гитлеровская Германия, а эвакуироваться Северянин не сумел.
  
  Поэт умер 20 декабря 1941 г. в оккупированном немцами Таллине и был похоронен там на Александро - Невском кладбище. На памятнике помещены его строки:
  
  Как хороши, как свежи будут розы,
  Моей страной мне брошенные в гроб!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  МОГИЛА ИГОРЯ СЕВЕРЯНИНА
  
   ПОСЛЕСЛОВИЕ
  
  Интерес к творчеству Игоря Северянина в нашей стране временами ослабевал, но никогда не исчезал окончательно: именно потому, что он был истинный поэт, "поэт с открытой душой", у него было замечательное чувство поэзии не только как формы самовыражения, но и как способа существования в мире. Он обладал замечательной способностью находить во всех проявлениях действительности "сиянье жизни и тепла".
   Популярность Игоря Северянина легко объяснима. Он всегда обращался непосредственно к своему слушателю, не отделяя себя от него никакой дистанцией. Он говорил о близких и понятных вещах - о любви, о красоте, об удовольствиях жизни. Северянин писал не просто хорошие стихи. В каждой строчке ощущается авторское "я" поэта, и если оно иногда бывает трудно уловимо, это не значит, что его нет.
  АФОРИЗМЫ
  - Оригинал, ты потускнел от копий!
  
  - Одно безумье гениально, и мысль ничтожнее мечты!
  
  - Я - соловей, и кроме песен,
   Нет пользы от меня иной.
   Я так бессмысленно чудесен,
   Что смысл склонился предо мной.
  
  - Благословенны будьте, травы
   И воды в зелени оправ!
   Виновных нет: все люди правы,
   Но больше всех - простивший прав!
  
  - Но дни идут - уже стихают грозы.
   Вернуться в дом Россия ищет троп...
   Как хороши, как свежи будут розы,
   Моей стране мне брошенные в гроб.
  УВЕРТЮРА
  Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
  Удивительно вкусно, искристо и остро!
  Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!
  Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо!
  
  Стрекот аэропланов! Беги автомобилей!
  Ветропросвист экспрессов! Крылолет буеров!
  Кто-то здесь зацелован! Там кого-то побили!
  Ананасы в шампанском - это пульс вечеров!
  
  В группе девушек нервных, в остром обществе дамском
  Я трагедию жизни претворю в грезофарс...
  Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
  Из Москвы - в Нагасаки! Из Нью-Йорка - на Марс!
  
  Январь 1915. Петроград.
  
   ТЮТЧЕВ ФЁДОР ИВАНОВИЧ
  
   (23 ноября 1803 - 15 июля 1883)
  
  
  
  
  Умом Россию не понять,
   Аршином общим не измерить:
  У ней особенная стать -
   В Россию можно только верить
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
  Тютчев Фёдор Иванович (1803-1873), русский поэт. Родился 23 ноября (5 декабря) 1803 в усадьбе Овстуг Брянского уезда Орловской губернии. в стародворянской семье. Детство Тютчева прошло в Москве и подмосковном имении Троицкое. В семье царил патриархальный помещичий быт. Тютчев, рано проявивший способность к учению, получил хорошее домашнее образование. Его воспитателем был поэт и переводчик С.Е.Раич, познакомивший Тютчева с произведениями античности и классической итальянской литературы. В 12 лет будущий поэт под руководством своего наставника переводил Горация и писал в подражание ему оды.
  
  1818 год. За оду "На новый 1816 год" был удостоен звания сотрудника Общества любителей российской словесности.
  
   В 1819 Тютчев поступил на словесное отделение Московского университета. В годы учебы сблизился с М.Погодиным, В.Одоевским. В это время начали формироваться его славянофильские взгляды. Будучи студентом, Тютчев писал и стихи.
  
   1821 год. После окончания университета Тютчев получил место в Коллегии иностранных дел в Петербурге.
  
  С 1822 был назначен сверхштатным чиновником русской дипломатической миссии в Мюнхене. В Мюнхене Тютчев как дипломат, аристократ и литератор оказался в центре культурной жизни одного из крупнейших городов Европы. Изучал романтическую поэзию и немецкую философию, сблизился с Ф.Шеллингом, подружился с Г.Гейне. Перевел на русский язык стихотворения Г.Гейне (первым из русских поэтов), Ф.Шиллера, И.Гете и других немецких поэтов. Собственные стихи Тютчев печатал в российском журнале "Галатея" и альманахе "Северная лира".
  
  В 1820-1830-е годы были написаны шедевры философской лирики Тютчева Silentium! (1830), Не то, что мните вы, природа... (1836), О чем ты воешь, ветр ночной?.. (1836) и др.
  
  В 1826 Тютчев женился на Э. Петерсон, затем пережил роман с А.Лерхенфельд (ей посвящено несколько стихотворений, в числе которых знаменитый романс "Я встретил вас - и все былое...". Роман с Э. Дернберг оказался настолько скандальным, что Тютчев был переведен из Мюнхена в Турин. Тютчев тяжело пережил смерть жены (1838), но вскоре вновь женился - на Дернберг, самовольно выехав для венчания в Швейцарию. За это был уволен с дипломатической службы и лишен звания камергера. Жил в Германии.
  
  В 1836 в пушкинском журнале "Современник" по рекомендации П.Вяземского и В.Жуковского была опубликована за подписью Ф.Т. подборка из 24 стихотворений Тютчева под названием "Стихи, присланные из Германии". Эта публикация стала этапной в его литературной судьбе, принесла ему известность. На гибель Пушкина Тютчев откликнулся пророческими строками:
  
  "Тебя ж, как первую любовь,
   России сердце не забудет"
   (29-е января 1837).
  
  С 1843 выступал со статьями панславистского направления Россия и Германия, Россия и Революция, Папство и римский вопрос, работал над книгой Россия и Запад. Писал о необходимости восточноевропейского союза во главе с Россией и о том, что именно противостояние России и Революции определит судьбу человечества. Считал, что русское царство должно простираться "от Нила до Невы, от Эльбы до Китая".
  
  В 1844 году вернулся в Россию. Политические взгляды Тютчева вызвали одобрение императора Николая I. Автору было возвращено звание камергера
  
   1848 год. Фёдор Тютчев получил должность при министерстве иностранных дел в Петербурге.
  
  В 1850 в журнале "Современник" была воспроизведена подборка стихов Тютчева, некогда опубликованных Пушкиным, и напечатана статья Н.Некрасова, в которой он причислил эти стихи к блестящим явлениям русской поэзии, поставил Тютчева в один ряд с Пушкиным и Лермонтовым.
   Как и всю свою жизнь, в зрелые годы Тютчев был полон страстей. В 1850, будучи женатым человеком и отцом семейства, влюбился в 24-летнюю Е.Денисьеву, почти ровесницу своих дочерей. Открытая связь между ними, во время которой Тютчев не оставлял семью, продолжалась 14 лет, у них родилось трое детей. Общество восприняло это как скандал, от Денисьевой отрекся отец, ее перестали принимать в свете. Все это привело Денисьеву к тяжелому нервному расстройству, а в 1864 она умерла от туберкулеза.
  
  Потрясение от смерти любимой женщины привело Тютчева к созданию "денисьевского цикла" - вершины его любовной лирики. В него вошли стихи "О, как убийственно мы любим..." , Я очи знал, - о, эти очи!.. , Последняя любовь" и др. Любовь, воспетая в этих стихах как высшее, что дано человеку Богом, как "и блаженство, и безнадежность", стала для поэта символом человеческой жизни вообще - муки и восторга, надежды и отчаяния, непрочности того единственного, что доступно человеку, - земного счастья. В "денисьевском цикле" любовь предстает как "роковое слиянье и поединок роковой" двух сердец.
  
  В 1854 в приложении к "Современнику" было опубликовано 92 стихотворения Тютчева, а затем по инициативе И.Тургенева был издан его первый поэтический сборник. Славу Тютчева подтвердили многие его современники - Тургенев, А.Фет, А.Дружинин, С.Аксаков, А.Григорьев и др. Л.Толстой называл Тютчева "одним из тех несчастных людей, которые неизмеримо выше толпы, среди которой живут, и потому всегда одиноки".
  
  После смерти Денисьевой, в которой он винил себя, Тютчев уехал к семье за границу. Год провел в Женеве и Ницце, а по возвращении (1865) в Россию ему пришлось пережить смерть двоих детей от Денисьевой, затем матери. За этими трагедиями последовали смерти еще одного сына, единственного брата, дочери. Ужас подступающей смерти выразился в стихотворении "Брат, столько лет сопутствовавший мне... 1870 г.). В строках этого стихотворения поэт предчувствовал свою "роковую очередь".
  
  Умер Тютчев в Царском Селе 15 (27) июля 1873.
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   Поэт-мыслитель всю жизнь - от ранней юности до последних дней болезненной старости - чрезвычайно интенсивно жил сердцем. Он любил и был любим, но считал любовь чувством изначально-губительным, "поединком роковым". Потому-то печалился он о судьбе одной из своих дочерей, "кому я, быть может, передал по наследству это ужасное свойство, не имеющее названия, нарушающее всякое равновесие в жизни, эту жажду любви..."
   Полюбив страстно и безоглядно, Денисьева всецело отдалась своему чувству, восстановив против себя общественное мнение. Ей была уготована "жизнь отреченья, жизнь страданья":
  
   Таков уж свет: он там бесчеловечней,
   Где человечно-искренней вина.
  
   Не только "свет" отвернулся от Елены Александровны, но и родной отец отрекся от нее. Главной же мукой было то, что любимый, ради которого все было принесено в жертву, не принадлежал ей полностью: Тютчев не только не порывал со своей семьей, но и продолжал по-своему любить жену, во всяком случае, дорожить ею. Весь цикл стихов, посвященных Денисьевой, проникнут тяжелым чувством вины, насыщен роковыми предчувствиями. В этих стихах нет ни пылкости, ни страсти, только нежность, жалость, преклонение перед силой и цельностью ее чувства, сознание собственной недостойности, возмущение "бессмертной пошлостью людской". Эта "последняя любовь" Тютчева длилась 14 лет, до самой смерти Денисьевой, сошедшей в могилу в возрасте 38 лет от чахотки, течение которой обострили и ускорили душевные страдания.
  
   О, как убийственно мы любим!
   Как в буйной слепоте своей
   Мы то всего вернее губим,
   Что сердцу нашему милей!..
  
   Тютчев очень тяжело переживал утрату:
  
   Жизнь, как подстреленная птица,
   Подняться хочет - и не может...
  
   Я. П. Полонскому, другу и сослуживцу, Тютчев писал: "Друг мой, теперь все испробовано - ничто не помогло, ничто не утешило, - не живется - не живется - не живется..." В стихах "денисьевского цикла" особенно часты характерные тютчевские строки, начинающиеся горьким восклицанием "О!", определяющим интонацию отчаяния всего стихотворения. Столько страдания и муки в стихах, посвященных памяти Елены Александровны, что невольно в сознании возникает народное понятие - убивается... Да, Тютчев именно убивается по Денисьевой:
  
   По ней, по ней, судьбы не одолевшей,
   Но и себя не давшей победить,
   По ней, по ней, так до конца умевшей
   Страдать, молиться, верить и любить.
  
   Он пережил Денисьеву на девять лет.
  
   Дни сочтены, утрат не перечесть,
   Живая жизнь давно уж позади,
   Передового нет, и я, как есть,
   На роковой стою очереди.
  
   В начале семидесятых годов Тютчев испытал подряд несколько ударов судьбы, слишком тяжелых для семидесятилетнего старика; вслед за единственным братом, с которым его связывала интимная дружба, он потерял старшего сына и замужнюю дочь. Он стал слабеть, его ясный ум тускнел, поэтический дар стал изменять ему. После первого удара паралича (1 января 1873 г.) он уже почти не поднимался с постели, после второго прожил несколько недель в мучительных страданиях.
   Его черед пришел 15 июля 1873 года... Но остались стихи Тютчева, которые сам он так мало ценил, так небрежно хранил, полагая:
  
   В наш век стихи живут два-три мгновенья.
   Родились утром, к вечеру умрут.
   О чем же хлопотать? Рука забвенья
   Как раз свершит свой корректурный труд.
  
   Однако тирания времени, которую так остро ощущал поэт, оказалась не властна над его творчеством. Конечно, совершенство формы и значительность содержания поэзии Тютчева требуют от читателя определенной культуры, просвещенности. В свое время в статье о Тютчеве А. Фет писал: "Тем больше чести народу, к которому поэт обращается с такими высокими требованиями. Теперь за нами очередь оправдать его тайные надежды".
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ ТЮТЧЕВА
  
  * Домашний учитель Тютчева, Раич, после того, как отправил учиться юного Фёдора в Москву, стал учителем маленького Лермонтова.
  
  * В Мюнхене, ещё до отношений со своей первой женой, у него был роман с молодой красавицей графиней Амалией Крюденер, которая отказывала в чувствах Пушкину, Гейне и даже Баварскому королю Людвигу. А вот в Тютчева влюбилась. И если бы не строгая мамаша, отношения закончились бы свадьбой.
  
  * Первая жена поэта, Элеонора Петерсон, была на 4 года его старше, и взял он её с четырьмя детьми.
  После того, как Элеонора узнала о романе своего мужа с Эрнестиной Дернберг, она пыталась покончить жизнь самоубийством, нанеся себе в грудь несколько серьёзных ранений кинжалом.
  
  * Елена Денисьева была младше поэта на 23 года.
  
  * 1964 год для Тютчева стал поистине зловещим: его жизнь настигает целая череда смертей. За короткий период времени у него умирают двое детей, мать, затем ещё один, самый старший сын, брат, а затем любимая дочка Машенька.
  
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  
  Как человек, он оставил по себе лучшие воспоминания в том круге, к которому принадлежал. Он был блестящим собеседником, яркие, меткие и остроумные замечания которого передавались из уст в уста. Тонкий и проницательный мыслитель он с равной уверенностью разбирался как в высших вопросах бытия, так и в подробностях текущей исторической жизни. Это был человек, проникнутый культурностью во всем, от внешнего обращения до приемов мышления; он производил обаятельное впечатление особой "любезностью сердца, состоявшей не в соблюдении светских приличий, которых он никогда не нарушал, но в деликатном человеческом внимании к личному достоинству каждого". (Никитенко).
  
  Я ВСТРЕТИЛ ВАС
  Я встретил вас - и все былое
  В отжившем сердце ожило;
  Я вспомнил время золотое -
  И сердцу стало так тепло...
  Как поздней осени порою
  Бывают дни, бывает час,
  Когда повеет вдруг весною
  И что-то встрепенется в нас,-
  Так, весь обвеян духовеньем
  Тех лет душевной полноты,
  С давно забытым упоеньем
  Смотрю на милые черты...
  Как после вековой разлуки,
  Гляжу на вас, как бы во сне,-
  И вот - слышнее стали звуки,
  Не умолкавшие во мне...
  Тут не одно воспоминанье,
  Тут жизнь заговорила вновь,-
  И то же в нас очарованье,
  И та ж в душе моей любовь!..
  
  
   Могила Ф. Тютчева
  
  
  
  
  
  
   ОСКАР УАЙЛЬД
  
   (1854-1900)
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Оскар Уайльд родился 16 октября 1854 года в Дублине в Ирландии. Его отец был известным хирургом, в свободное от работы время увлекавшимся археологией. Мать собирала народный фольклор и писала стихи.
   С 1864 по 1871 год Оскар Уайльд посещал Королевскую школу в Эннискиллене, а после этого продолжил образование сначала в Тринити-колледж, в Дублине, а затем в Колледже Святой Магдалины в Оксфорде, который окончил с отличием в 1878 году.
  
  1882 год. Ведомый жаждой литературной славы Уайльд отправился с циклом лекций по городам США и Канады. Одетый в темно-лиловый бархатный жакет с кружевными манжетами, в коротких штанах, заправленных в черные шелковые гетры, в ботинках с блестящими пряжками, он проповедовал свою доктрину эстетизма, прославляя искусство и все прекрасное. В Кэмдене, Нью-Джерси, состоялась его встреча с Уолтом Уитменом, перед которой он заявил: "Я пришел сюда как поэт, чтобы пообщаться с поэтом". Встреча была сердечной и искренней, и Уитмен позднее вспоминал Уайльда как "милого, очаровательного молодого человека".
  
  В 1884 году он женился на Констанции Ллойд и медовый месяц с женой провел в Париже.
  
  В 1885 и в 1886 году у них родились сыновья, но семейному счастью не суждено было быть долгим.
  
  1886 год Уайльд познакомился с семнадцатилетним студентом Оксфорда Робертом Россом и был совращен им. Позднее Уайльд восхищался Россом, который был набожным католиком. Он называл его "Святым Робертом, мучеником за любовь и веру, святым, прославившимся не столько своей исключительной стойкостью, сколько, будучи предметом соблазна для других. Таково было его житие в одиночестве больших городов".
  Скоро Уайльду пришлось начать жить двойной жизнью, держа в полной тайне от жены и от своих респектабельных друзей то, что он все больше втягивался в круг молодых геев.
  
   1891 год был необычайно плодотворным годом в его биографии. Именно в этот год увидела свет и сразу же стала пользоваться сногсшибательным успехом его повесть "Портрет Дориана Грея". В этом же году он познакомился с лордом Альфредом Дугласом - юношей, который был страстным поклонником его таланта и утверждал, что прочитал "Портрет Дориана Грея" девять раз. Уайльд был восхищен красотой двадцатидвухлетнего лорда. Весной следующего года между ними уже возникла любовь, и в одном из писем Россу Уайльд в эротически закодированном стиле признавался ему: "Боуси (прозвище Дугласа) настоял на остановке для отдыха. Он подобен цветку нарцисса - такой ослепительно-бело-золотой... когда он возлегает на диване, он словно Гиацинт, и я преклоняюсь перед его красотой".
   Дуглас и в самом деле был очаровательным, блестящим и обворожительным юношей; при этом он абсолютно пренебрегал всеми условностями света. Как писал пародист Марк Биербом, он "был явно не в своем уме (впрочем, я думаю, как и вся его семья)". Уайльд был без ума от него.
   Характер их связи никогда не подразумевал моногамии, и в какой-то момент Дуглас приобщил Уайльда к сомнительным удовольствиям в кругу молодых людей, которые за несколько фунтов и обед были готовы на все. Эти авантюры Уайльд назвал "обедами в клетке с пантерой". Само собой разумеется, что все это рано или поздно должно было закончиться скандалом. "Первый звонок" прозвучал, когда один из приятелей Дугласа каким-то образом завладел некоторыми письмами Уайльда к Дугласу, начал его шантажировать, и Уайльд вынужден был выкупать эти письма. Какое-то время спустя часть писем все-таки попала в руки отца Дугласа, маркиза Квинсберри. Среди них было и знаменитое письмо, где Уайльд восторженно сравнивал Дугласа с Гиацинтом. Старый маркиз был возмущен и оскорблен таким явным подтверждением своих давних подозрений насчет сексуальных наклонностей сына и направил Уайльду небрежно набросанное оскорбительное письмо, начинавшееся со слов: "Оскару Уайльду - позеру и содомиту".
   Подстрекаемый Дугласом, который ненавидел своего отца, Уайльд немедленно возбудил против маркиза Квинсберри уголовное дело. Когда в соответствии с английским законом Квинсберри представил суду доказательство в виде списка из двенадцати молодых людей, которые были готовы подтвердить в суде то, что Уайльд приставал к ним с содомитскими предложениями, друзья посоветовали Уайльду отозвать иск из суда и срочно эмигрировать из Англии. Но он стоял на своем и, когда суд начался, сказал в своем первом выступлении: "На этом суде прокурором буду я". Однако все получилось совсем наоборот, и обвинения обернулись против Уайльда. Адвокат Уайльда был вынужден признать то, что Квинсберри справедливо назвал Уайльда содомитом. Не успел прозвучать оправдательный вердикт суда в отношении Квинсберри, как тут же было возбуждено уголовное дело за принуждение к содомии в отношении Уайльда. За гомосексуальные притязания к Дугласу его приговорили к двум годам каторжных работ. Книги Уайльда тут же изъяли их библиотек, пьесы сняли со сцены.
   В вынесении приговора сыграл роль не только моральный облик писателя, но и его ирландское происхождение. А также его остроумие. Своими эпиграммами и парадоксами писатель высмеивал предрассудки, лицемерие и пошлость, распространённую среди мещан всех рангов. Поэтому он был осуждён и унижен.
  
   25 мая 1895 года Оскар Уайльд был приговорен к двум годам каторжных работ - это было максимально возможное наказание по этой статье обвинения. Судья при вынесении приговора сказал: "На мой взгляд, это наказание слишком мягкое за все содеянное этим человеком".
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   Свой срок Уайльд отбывал в двух тюрьмах. Одной из них была тюрьма Уандсворт. Тюрьма полностью сломила его. Большинство друзей от поэта отвернулись. Но те немногие, кто остались, буквально помогли ему остаться в живых. Альфред Дуглас, которого он так пламенно любил и которому писал знойные любовные письма, ни разу не приехал к нему и ни разу ему не написал. В тюрьме Уайльд узнаёт, что умерла его мать, которую он любил больше всего на свете, эмигрировала его жена и изменила свою фамилию, а также фамилию сыновей (отныне они были не Уайльды, а Холланды). В тюрьме Уайльд пишет горькую исповедь в форме письма Дугласу, которую называет "Послание: в тюрьме и оковах", а позже его ближайший друг Роберт Росс переименовал её в "Из глубины".
   Полагаясь на финансовую поддержку близких друзей, освобождённый в мае 1897 г., Уайльд переехал во Францию и сменил имя на Себастьяна Мельмота. Фамилия Мельмот была заимствована из готического романа знаменитого английского писателя XVIII века Чарльза Метьюрина. Во Франции Уайльд написал знаменитую поэму "Баллада Редингской тюрьмы" (1898), подписанную им псевдонимом С.3.3. - таков был тюремный номер Оскара. "Баллада" вышла в свет тиражом в восемьсот экземпляров, напечатанных на японской веленевой бумаге.
   Незадолго до смерти он сказал о себе так: "Я не переживу XIX столетия. Англичане не вынесут моего дальнейшего присутствия".
  
  Оскар Уайльд скончался в изгнании во Франции 30 ноября 1900 года от острого менингита, вызванного ушной инфекцией. Умирал в захудалой гостинице. Последними его словами были: "Или я, или эти мерзкие обои в цветочек".
   Уайльд был похоронен в Париже на кладбище Баньо. Спустя примерно 10 лет его перезахоронили на кладбище Пер-Лашез, а на могиле был установлен крылатый сфинкс из камня. С течением времени могила писателя покрылась поцелуями, и теперь высказываются опасения, что помада может разрушить памятник. 30 ноября 2011 года - к 111-летию со дня смерти Оскара Уайльда - сфинкса было решено обнести защитным стеклянным ограждением. Таким образом, авторы проекта из Ирландского культурного центра рассчитывают защитить его от губительного воздействия губной помады, которую оставляют на памятнике целующие его женщины.
   С его кончиной очень символично закончился 19 век, и викторианская эпоха. Впереди были войны, всеобщее падение нравов и полное торжество Дориана Грея, красавца со сгнившей душой.
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  * Оскар Уайльд однажды встретился с уже не очень молодой актрисой и начал сильно хвалить ее последнюю роль. Актриса с притворной скромностью (очевидно, рассчитывая на другие комплименты) возразила: "Ну, что вы! В этой роли следовало бы выступать более молодой и красивой женщине!" Уайльд галантно возразил ей: "Сударыня! Вы прекрасно доказали обратное!"
  * Однажды в каком-то казино Уайльд проигрался в пух и прах. Наличных денег у него не осталось ни одной, даже самой мелкой, монетки. Выходя из казино, писатель спросил у распахнувшего перед ним дверь швейцара: "Вы не могли бы одолжить мне двадцать франков?" Швейцар с поклоном протянул Уайльду деньги: "С удовольствием, сэр". Уайльд величаво отстранил его руку: "Оставьте себе! Это ваши чаевые".
  * Однажды Уайльд столкнулся с одним страстным любителем заключать всяческие пари. Тот сделал писателю следующее предложение: "Выигрывает тот из нас, кто сумеет сильнее солгать, то есть тот, кто обнаружит превосходство своей фантазии..." Уайльд согласился: "Хорошо, начинайте вы..." Американец начал: Как-то один американский джентльмен..."
  Уайльд любезно, но твердо прервал его "Достаточно! Можете не продолжать! Вы победили!"
  * Один английский писатель, произведения которого не пользовались у публики никаким успехом, хотя он очень много писал, в отчаянии обратился к Уайльду:
  "Что мне делать с этим "заговором молчания" против моих произведений?" Уайльд ответил:
  "Вам не остается ничего другого, как тоже присоединиться к нему".
  
  * Как-то Уайльда спросили, что он думает о том, почему и за что женщины любят мужчин. Уайльд ответил: "Женщины любят нас, прежде всего, за наши недостатки. Если у вас наберется их достаточное количество, то они простят вам все, даже ваш гигантский ум".
  
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  
  Тех примерно пяти тысяч строк, которые оставил потомкам Оскар Уайльд, для бессмертия более чем достаточно. При внимательном чтении полного собрания стихотворений Оскара Уайльда приходится лишь горько пожалеть о том, что неуспех "Стихотворений" 1881 года отбил охоту у автора писать стихи и добиваться всемирного признания в этой области. Наверное, это и невозможно было для ирландского приемыша викторианской Англии.
   Надо сказать, что сам Уайльд принял все меры к тому, чтобы никакой правды мы о нем не знали. "Тот хорошо жил, кто хорошо скрывал". Уайльд, по преимуществу, плохо скрывал, - даже, пожалуй, и скрывать почти ничего не хотел, - он плохо жил, - хотя жить хотел, конечно же, хорошо, - но понять в нем мы можем немного. Хотя бы потому, что его наследие намеренно не полно сохранено и во многом небрежно издано, тенденциозно изучено, - да и со стороны апологетов дождался Уайльд таких похвал, что лучше б молчали они вовсе.
   Можно однозначно утверждать, ни один из знаменитых на весь мир людей не был столь откровенно выраженным гомосексуалом "по форме и по сути", как Оскар Уайльд. Именно поэтому Уайльд по-прежнему актуален и современен и именно поэтому без всякой натяжки можно сказать, что Уайльд является гомосексуалом номер один новейшей истории. Его жизнь пришлась как раз на тот период развития культуры, когда только-только появилась грань, разделяющая гомо- и гетеросексуальное. Уайльд сыграл революционную роль, выразив и обозначив границы сущности гомосексуального начала. Если в то время прозвучавший над ним приговор суда вызвал озноб страха среди членов уже существовавших подпольных гомосексуальных сообществ, в наши дни суд над ним воспринимается как яркий эпизод, позволивший на весь мир заявить о существовании и в природе однополой любви - той реальности, которая утвердилась в современной жизни.
  
  АФОРИЗМЫ УАЙЛЬДА
  • Если бы мы, мужчины, женились на женщинах, которых стоим, плохо бы нам пришлось!
  • Все можно пережить, кроме смерти.
  • Будь собой. Прочие роли уже заняты.
  • Дружба трагичнее любви - она умирает гораздо дольше.
  • Люди всегда разрушают то, что любят больше всего.
  • Всё, что есть прекрасного в этой жизни, либо аморально, либо незаконно, либо приводит к ожирению.
  • Красота - в глазах смотрящего.
  • Чужие драмы всегда невыносимо банальны.
  • Я всегда очень дружески отношусь к тем, кто мне безразличен.
  • Настоящий друг зарежет тебя спереди.
  • Все мы сидим в сточной канаве, но некоторые из нас смотрят на звезды.
  • Если вы хотите узнать, что на самом деле думает женщина, смотрите на нее, но не слушайте.
  • Вы его знаете? Я знаю его так хорошо, что не разговариваю с ним уже десять лет.
  • Цель искусства - раскрыть красоту и скрыть художника.
  • Христос умер не для того, чтобы спасти людей, а для того, чтобы научить их спасать друг друга.
  • Прощайте врагов ваших - это лучший способ вывести их из себя.
  • Все очаровательные люди испорчены, в этом-то и есть секрет их привлекательности.
  • Положительные люди действуют на нервы, плохие - на воображение.
  • Никогда не следует доверять женщине, которая называет вам свой возраст. Женщина, способная на такое, способна на все.
  • Если боги хотят наказать человека, они исполняют его желания.
  • Это-то и злит меня в женщинах. Обязательно им подавай хорошего мужчину. Причем, если он хорош с самого начала, они его ни за что не полюбят. Им нужно полюбить его дурным, а бросить - до противности хорошим.
  • Лучше обожать, чем быть предметом обожания. Терпеть чье-то обожание - это скучно и тягостно.
  • Я могу устоять перед чем угодно, кроме соблазна.
  • Все сочувствуют несчастьям своих друзей, и лишь немногие - радуются их успехам.
  • Женщина будет кокетничать с кем угодно, лишь бы на неё в это время смотрели.
  • Очень опасно встретить женщину, которая полностью тебя понимает. Это обычно кончается женитьбой.
  
  
  Памятник на могиле ирландского писателя Оскара Уайльда на кладбище Пер-Лашез в Париже стал мишенью туристов и поклонников писателя, которые оставляли на нем свои автографы и рисунки всех мастей. В 1999 году появилась новая традиция - целовать надгробие сильно напомаженными губами. За несколько лет памятник был усыпан следами поцелуев и в итоге покрылся жиром от помады. Это стало причиной беспокойства у экспертов, поскольку жировая основа помады проникала в структуру камня, а необходимая чистка неизбежно разрушала монумент.
  К 111-й годовщине со дня смерти писателя памятник был отреставрирован, а вокруг него установили высокий стеклянный барьер, защитив постамент от поцелуев.
  Уайльд сначала был похоронен на кладбище Баньо в пригороде столицы, затем его останки перенесли на Пер-Лашез, где в 1914 году был установлен ставший знаменитым памятник - крылатый сфинкс работы Джейкоба Эпстайна. Во Францию Уайльд переехал в 1897 году после того, как вышел из тюрьмы, где он отбывал двухлетний срок за содомию.
  
  Италия
  
  Ты пала, но ещё внушаешь страх
  Своим врагам, когда твои дружины
  Проходят от Милана до Мессины,
  В победном блеске пик чеканя шаг.
  Ты пала, но всё также в сундуках
  Хранишь свои дукаты и цехины,
  И свежий бриз на мачте бригантины
  Всё также треплет твой трёхцветный флаг.
  
  А там, вдали, лежит печальный Рим,
  Что отдан был тобой на оскверненье
  Помазаннику Бога королю.
  О небо! О возмездии молю!
  Пусть в огненных одеждах ангел мщенья
  Злодея поразит мечом своим!
  
   АФАНАСИЙ ФЕТ
  
   (23 ноября 1820 г - 21 ноября 1881 г )
  
  
  
  
  
  Афанасий Афанасьевич Фет - поэт, прозаик, публицист, переводчик. Автор стихотворений "Шепот, робкое дыханье", "На заре ты ее не буди", "Ф.И. Тютчеву", "Вечер" и других.
   Афанасий Фет один из великолепных поэтов земли русской. Его появление на свет, как и уход из жизни, окутаны покровом неизвестности, домыслами, легендами. Происхождение поэта - самое темное место его биографии. Неизвестна не только точная дата его рождения, но и кто был его отцом. В начале 1820 года в Германии, в Дармштадте, лечился 44-летний русский отставной офицер Афанасий Неофитович Шеншин, богатый и просвещенный орловский помещик. В доме местного обер-кригскомиссара Карла Беккера он познакомился с его дочерью, 22-летней Шарлоттой, бывшей замужем за мелким чиновником Иоганном Фётом. В сентябре того же года она бросила семью и бежала с Шеншиным в Россию. Она была уже беременна, но обвенчалась с Шеншиным по православному обряду и взяла себе имя Елизаветы Петровны Шеншиной. Родившийся младенец был записан в метриках как сын Шеншина, и до 14 лет будущий поэт считался несомненным Афанасием Шеншиным.
   Однако в 1834 году орловские губернские власти вследствие какого-то доноса стали наводить справки о рождении мальчика и браке его родителей. Шеншин, опасаясь, чтобы Афанасий не попал в незаконнорожденные, поспешил увести ребенка в лифляндский городок Верро (ныне эстонское Выру) и стал хлопотать перед немецкими родственниками о признании мальчика "сыном умершего ассесора Фёта". И хотя Иоганн ранее не признавал его своим сыном, согласие было получено. Благополучный исход стал источником дальнейших жизненных несчастий Фета. Из русского столбового дворянина он превратился в иностранца, утратил право наследовать родовое имение Шеншиных. После окончания Московского университета Фет круто меняет свою судьбу и поступает нижним чином в один из провинциальных полков, расквартированный в Херсонской губернии. Цель, которую преследовал начинающий поэт, была одна - дослужиться до потомственного дворянства и вернуть утраченное положение. Вернув вскоре себе русское гражданство, а в 1853 году сумев добиться перевода в гвардейский полк, стоявший недалеко от Петербурга, он так и не смог дослужиться до дворянства, так как новые императорские указы постоянно подымали планку воинского звания, обеспечивавшего это. В 1858 году Фет ушел в отставку в чине штабс-ротмистра (соответствовашего маойорскому цензу), тогда как дворянство давал лишь полковничий чин.
   Он уже выпустил несколько сборников стихов. Кстати, когда в 1842 году в журнале "Отечественные записки" появилось первое стихотворение за подписью Фета, в его фамилии буква "ё" оказалась заменена на "е". Поэт принял эту "поправку" - и отныне немецкая фамилия как бы превратилась в псевдоним русского поэта. Горячим пропагандистом его творчества стал Тургенев.
  В 1867 году его избирают на почетную должность мирового судьи, которую Фет занимал 11 лет.
  В 1873 году поэту удается добиться возврата утраченной в детстве дворянской фамилии и связанных с этим наследственных прав. По мнению литературного критика Вадима Кожинова, в этот год Фет нашел в семейном архиве веские подтверждения того факта, что он - сын Шеншина. Он вновь начинает активно писать стихи, выпускает несколько сборников под одним названием "Вечерние огни". Но, как и раньше, известность поэта ограничена лишь кругом его друзей, которые торжественно отпраздновали пятидесятилетний юбилей поэтической деятельности Фета.
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  * Сын орловского помещика Афанасия Ивановича Шеншина и привезённой им из Германии Каролины Шарлотты Фёт, он был при рождении записан (вероятно, за взятку) законным сыном своих родителей, хотя родился через месяц после прибытия Шарлотты в Россию и за год до их брака. Когда ему было 14 лет, "ошибка" в документах обнаружилась, и он был лишён фамилии, дворянства и русского подданства и стал "гессендармштадтским подданным Афанасием Фётом" (таким образом, его отцом стал считаться первый муж Шарлотты, немец Фёт; кто в действительности был отцом Афанасия - неизвестно).
  * В 1842 году Афанасий Фет в соавторстве с неизвестным студентом Московского университета пишет стихотворный памфлет в защиту Белинского. Этот памфлет был направлен против стихотворца Дмитриева, который опубликовал в журнале "Москвитянин" своеобразный "донос в стихах".
  *В частном пансионе, в г. Верро (ныне Выру в Эстонии), как вспоминал Фет, были и такие воспитанники, которые "склонны были практиковать свою силу над новичком": "Кален не выжидал случаев или предлогов к нападению. Он вполголоса говорил: "Я иду, защищайся". И затем жестокие удары сыпались куда попало".
  * В 1857 году Фет женился. Но этому предшествовала трагическая любовь, которая на всю жизнь оставила след в сердце поэта. Во время армейской службы на Украине поэт познакомился с Марией Лазич. Это была высокообразованная девушка, талантливая музыкантша, чья игра вызвала восхищение у гастролировавшего тогда на Украине Ференца Листа. Она была страстной поклонницей поэзии Фета и полюбила его самозабвенно. Но Фет не решился жениться на этой девушке, потому что тогда не имел возможности содержать семью. И так получилось, что Мария Лазич в этот момент трагически погибла - загорелось платье от упавшей свечи... Умирала она в жутких муках. Говорили о самоубийстве из-за "расчетливости" Фета. Так это или нет - точно не известно, но Фет потом всю жизнь в стихах возвращался к образу этой девушки. Прочтите, например, "Долго снились мне вопли рыданий твоих..."
  * Женившись, Фет целиком ушел в хозяйство и даже, надо сказать, был образцовым помещиком. Прибыль у него в хозяйстве все время росла. Жил он почти безвыездно в мценской Степановке. Менее чем в 100 километрах находилась Ясная Поляна. Фет был ближайшим другом Льва Толстого, они ездили друг к другу, дружили семьями, переписывались.
  ФЕТ И МАРИЯ ЛАЗИЧ
  Весной 1845 года Афанасий Фет служил унтер-офицером кирасирского полка, который располагался на юге России, в Херсонской губернии.
   Здесь Фет, большой ценитель прекрасных дам, познакомился и подружился с сёстрами Лазич - Еленой и Марией. Старшая была замужем, и ухаживания полкового адъютанта за женщиной, искренне любящей своего мужа, ни к чему не привели. Не имея надежд на сближение, вскоре его симпатии перешли к её сестре, сердце которой также было отдано другому - вскорости она окончательно объявила о помолвке со своим женихом. Как оказалось, увлечённый поэт не сразу разглядел девушку, которая с детства знала и ценила его лирику, была знакома и с другими известными поэтами: "Я стал оглядываться, и глаза мои невольно остановились на её (Елены) сдержанной, чтобы не сказать строгой, сестре...".
   Отношения с Марией Лазич начались с легкого, ни к чему не обязывающего флирта и незаметно для обоих обернулись сильным чувством. Однажды они засиделись у камина, в руках у девушки была ореховая шкатулка. Когда Мария открыла ее, раздалась музыка.
   В воспоминаниях поэта Мария Лазич представала как высокая "стройная брюнетка" с "необычайной роскошью черных, с сизым отливом волос". Была она "великолепной музыкантшей". В 1847 г. способности Марии высоко оценил приехавший с концертом в Елисаветград прославленный Ференц Лист. По словам Фета, Лист написал в альбом Марии Лазич "прощальную музыкальную фразу необыкновенной душевной красоты", и потом Мария не раз повторяла эту фразу на рояле. "Под влиянием последней я написал стихотворение: Какие-то носятся звуки..." - вдохновение Листа отозвалось в душе Фета стихами.
  
  Какие-то носятся звуки
  И льнут к моему изголовью.
  Полны они томной разлуки,
  Дрожат небывалой любовью.
  
  Казалось бы, что ж? Отзвучала
  Последняя нежная ласка,
  По улице пыль пробежала,
  Почтовая скрылась коляска...
  
  И только... Но песня разлуки
  Несбыточной дразнит любовью,
  И носятся светлые звуки
  И льнут к моему изголовью.
  
   Афанасию Фету было 28, Марии Лазич - 22. Он скоро понял, что их разговоры о романах Жорж Занд, чтение стихов перерастают в нечто иное, - в "гордиев узел любви". "Пойду в поход - себя не жаль, потому что черт же во мне, а жаль прекрасного созданья, - писал Фет всепонимающему Борисову. - ...Я не женюсь на Лариной, и она это знает, а между тем умоляет не прерывать наших отношений, она передо мной чище снега - прервать неделикатно и не прервать неделикатно - она девушка - нужно Соломона..." Под псевдонимом Ларина А.Фет зашифровывал имя Марии Лазич.
   "Расчёту нет, любви нет, и благородства сделать несчастие того и другой я не вижу.... Я не женюсь на Лазич, и она это знает, а между тем умоляет не прерывать наших отношений...". Мария, это благородное существо, всё понимала и даже сочувствовала "незаслуженным" страданиям своего возлюбленного. Чтобы поставить точку на их бесперспективных встречах, поэт собрался с духом и откровенно высказал свои мысли относительно невозможности их брака. Мария в ответ протянула руку со словами: "Я люблю с вами беседовать без всяких посягательств на вашу свободу".
   О чувствах не говорили, читали друг другу стихи. Наверное, именно в такой момент Фет и завёл разговор начистоту, но эгоизм "объекта обожания" Мария приняла спокойно. Даже после такого признания она просила не прекращать встреч, и уединённые вечерние беседы продолжались. Вскоре из устных они превратились в письменные - полк, перейдя на военное положение, выступил к австрийской границе, где разворачивалась венгерская компания.
   "Разрубила" Мария, или, может, сама судьба. Фету вскоре рассказали о трагедии в Федоровке: Мария Лазич сгорела в огне, вспыхнувшем в ее комнате от неосторожно оставленной папиросы. Белое кисейное платье девушки загорелось, она выбежала на балкон, потом бросилась в сад. Но свежий ветер только раздул пламя... Она умирала три дня, ее последние слова были: "Он не виноват...".
   Но правда ли это? С годами эта мысль становилась все настойчивее - ведь он так и не обрел счастья. За плечами - впустую потраченные годы и ни одной женщины, ни одного сильного чувства, память о котором согрела бы душу.
  
   Проходили томительные и скучные годы, но всякий раз в ночной тиши поэт слышал голос девушки из херсонских степей. В ней была вся его жизнь, одна-единственная любовь. В это время им было написано замечательное стихотворение "Сияла ночь" о котором друг Фета Вл. Соловьев сказал: "Это настоящая любовь, над которою бессильны время и смерть, не остается только в сердечной думе поэта, она воплощается в ощутительные образы и звуки и своею посмертною силой захватывает все его существо".
  * В старости Фет нередко говорил жене: "Ты никогда не увидишь, как я умру". 21 ноября (3 декабря) 1892 года он нашел предлог, чтобы отослать из дома жену, позвал секретаря и продиктовал: "Не понимаю сознательно приумножения неизбежных страданий. Добровольно иду к неизбежному". Подписав эту записку, Фет схватил стальной стилет, служивший для разрезания бумаг... Секретарь, поранив себе руку, вырвала стилет. Тогда Фет побежал в столовую, схватился за дверцу ящика, где хранились ножи, но упал и умер... смерть его как бы была и не была самоубийством. Есть в ней нечто общее с гибелью Марии Лазич: было или не было?..
   * В последние месяцы жизни Фет уже не мог писать сам и диктовал свои произведения секретарю - Екатерине Фёдоровой. Женщина с уважением относилась к работе Фета и скрупулезно записывала все, что он диктовал. По этому поводу сам Фет однажды заметил: "Моя старуха Муза, спит, спит, да вдруг во сне проснется и забредит, а Екатерина Владимировна запишет кошмар". Однако это было не что иное, как обычное старческое ворчание.
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   Последние годы жизни Фета отмечены новым, неожиданным и самым высоким взлётом его творчества.
  В 1877 году Фет продаёт старое имение Степановку, и покупает новое - Воробьёвку. Имение это расположено в Курской губернии на реке Тускари. На левом, луговом берегу реки раскинулась деревня. На правом, очень высоком и живописном,- господская усадьба. Усадьбу составляли большой каменный дом и служебные помещения, тоже из камня. Всё это окружено было огромным парком сплошь из вековых дубов. В парке полно птиц: соловьёв, грачей, цапель. Здесь же цветники, разбитые по скату к реке. А напротив господского дома, прямо перед балконом, - фонтан. Никогда ничего подобного не было раньше у Фета. Не было такой богатой усадьбы. Не было такой красоты вокруг.
   Новое имение своими природными красотами как - бы призывало к творчеству. И Фет на этот призыв откликнулся. Дни и часы он проводит за работой. Всю жизнь он был великим тружеником, таким оставался и в последние годы. Здесь, в Воробьёвке, главным его делом становятся переводы. Он переводит римского поэта Овидия, которого высоко почитал ещё Пушкин. Переводит Горация, Шопенгауэра, Марциала, Гёте ("Фауст"). Труд огромный, увлекательный, напряжённый, вызывающий к тому, кто взялся за него высокое уважение.
  Но как бы не важны были для Фета переводческие труды, самым большим событием в последний период его жизни был выход сборников его оригинальных стихотворений - "Вечерние огни". Это было большим событием для всей русской поэзии. "Вечерние огни" вышли в свет Москве, в четырёх выпусках. Пятый был подготовлен Фетом, но издать его он уже не успел.
  Воробьёвка была не единственным местом пребывания Фета. Осенние и зимние месяцы он проводит в Москве, где в 1881 году приобрёл себе небольшой дом - почти в самом центре города, на Плющихе.
   Пребыванием в Москве Фет воспользовался для издания своих стихотворных сборников. Первый вышел из печати в 1883 году, второй - в 1885-м, третий - в 1889 - м, четвёртый - 1891 -м, за год до смерти.
   К концу жизни Фета его лирика все более становилась философской, все более проникалась метафизическим идеализмом. Постоянно звучит у него теперь мотив единства человеческого и мирового духа, слияния "я" с миром, присутствия "всего" в "одном", всеобщего в индивидуальном. Любовь превратилась в жреческое служение вечной женственности абсолютной красоте, объединяющей и примиряющей два мира. Природа выступает как космический пейзаж.
   Мы знаем, что Фет всегда особенно дорожил концовками стихотворений - последним их аккордом. И в любом из его стихотворений последние строки всегда подчёркивает и выделяет основную мысль, изложенную в произведении.
   Красота - одна из ключевых тем почти всех стихов Фета. Наряду с любовью, которая для Фета была ярчайшим проявлением чувства прекрасного. Это хорошо выражено в следующем его стихотворении:
  
  Только встречу улыбку твою
  Или взгляд уловлю твой отрадный,
  Не тебе песнь любви я пою,
  А твоей красоте ненаглядной.
  
  Про певца по зарям говорят,
  Будто розу влюблённою трелью
  Восхвалять неумолчно он рад
  Над душистой её колыбелью.
  
  Но безмолвствует, пышно чиста,
  Молодая владычица сада:
  Только песне нужна красота,
  Красоте же и песен не надо.
   Фет достиг высоты в поэзии, издав четыре выпуска "Вечерних огней". Он создал стихи - единственные в своём роде, и эти стихи - на века. Он принёс большую пользу литературе и обществу своими переводами.
   К концу жизни Фет был обласкан при дворе. Указом императора Александра Второго ему вернули дворянское достоинство и столь желанную для него фамилию Шеншин.
   Его пятидесятилетний литературный юбилей в 1889 году был отмечен тожественно, пышно и вполне официально. Новым императором Александром Третьим ему было пожаловано придворное звание старшего ранга - камергер.
   В качестве камергера он получил право носить на мундире отличительный знак - ключ на голубой ленте. Всему этому старый Фет радовался. Но прогрессивные люди того времени такие относились к этому с возмущением и печалью. Так Л. Толстой писал в своём дневнике 11 апреля 1889 года". Фет жалкий, безнадёжно заблудший. Я немножко погорячился с ним, когда он уверял, что не знает, что значит безнравственно. У государя ручку целует. Полонский с лентой. Гадко".
   Смерть поэта, как и его рождение, оказалась окутана тайной, которая была раскрыта лишь спустя четверть века. К концу жизни его одолевали старческие недуги: резко ухудшилось зрение, терзала "грудная болезнь", сопровождавшаяся приступами удушья и мучительнейшими болями. За полчаса до смерти Фет настойчиво пожелал выпить шампанского, а когда жена побоялась дать его, послал ее к врачу за разрешением.
   Оставшись только со своей секретаршей, Фет продиктовал ей необычную записку: "Не понимаю сознательного преумножения неизбежных страданий, добровольно иду к неизбежному". Под этим он сам подписал: "21-го ноября Фет (Шеншин)". Затем он схватил стальной стилет, но секретарша бросилась вырывать его и поранила себе руку. Тогда Фет побежал через несколько комнат в столовую к буфету, очевидно, за другим ножом, и вдруг, часто задышав, упал на стул. Наступил конец. Формально самоубийство не состоялось, но по характеру всего происшедшего это было заранее обдуманное самоубийство. Всю жизнь преодолевавший превратности судьбы, поэт и ушел из жизни, когда счел это нужным.
   Утром 21 ноября больной, но бывший ещё на ногах Фет неожиданно пожелал шампанского. Жена, Мария Петровна, вспомнила, что доктор этого не разрешил. Фет стал настаивать, чтобы она немедленно поехала к доктору за разрешением. Пока запрягали лошадей, Фет волновался и торопил: "Скоро ли?" Марии Петровне. На прощанье сказал: "Ну, отправляйся же, мамочка, да возвращайся скорее"
   После отъезда жены он сказал секретарше: "Пойдёмте, я вам продиктую". - "Письмо?" - спросила она. - "Нет". Под его диктовку секретарша написала вверху листа: " Не понимаю сознательного приумножения неизбежных страданий. Добровольно иду к неизбежному" Под этим сам Фет подписался: "21 ноября. Фет (Шеншин)".
   На столе у него лежал старый разрезальный ножик в виде стилета. Фет взял его. Встревоженная секретарша вырвала. Тогда Фет, не отказавшись от мысли о самоубийстве, отправился в столовую, где в шифоньерке хранились столовые ножи. Он пытался открыть шифоньерку, но безуспешно. Вдруг, часто задышав, широко раскрыв глаза, он упал на стул.
   Умер Фет 21 ноября 1892 года, не дожив двух дней до семидесятидвухлетия.
   Через три дня, 24 ноября был совершён обряд отпевания. Отпевали в университетской церкви. Потом гроб с телом Фета был отвезён в село Клейменово Мценского уезда Орловской губернии, родовое имение Шеншиных. Там Фета и похоронили.
  
  
   СКЛЕП С МОГИЛАМИ ФЕТА И ЕГО ЖЕНЫ
  
   Из стихов Фета
  
  
   * * *
  Шепот, робкое дыханье.
   Трели соловья,
  Серебро и колыханье
   Сонного ручья.
  
  Свет ночной, ночные тени,
   Тени без конца,
  Ряд волшебных изменений
   Милого лица,
  
  В дымных тучках пурпур розы,
   Отблеск янтаря,
  И лобзания, и слезы,
   И заря, заря!..
  
   НИКОЛАЙ ХАРИТО
  Поэт и композитор (автор знаменитого романса "Отцвели уж давно хризантемы в саду").
   ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  Николай Харито родился 19 декабря 1886 года в Ялте. Отец работал горным инженером, мать Надежда Георгиевна Харито, гречанка по национальности, происходила из балаклавских мещан, занималась домашним хозяйством и воспитывала детей. Отец - Иван Петрович Иванисов, горный инженер, русский. Направленный на работу в Ялту, он оставил в Санкт - Петербурге семью и уехал в Крым. В Ялте Иван Петрович встретил красавицу-гречанку, и это решило его дальнейшую судьбу. Официально жениться на ней при живой законной супруге он не мог. В семье было четыре дочери и сын Николай. Родители состояли в гражданском браке, поэтому дети носили фамилию матери.
   Человек весьма состоятельный, Иван Петрович имел в Ялте роскошный особняк, а в Алупке купил сосновый лес площадью 22 гектара. В этом лесу он хотел открыть частный санаторий для больных туберкулезом. В ялтинском доме постоянно бывали именитые гости из российских столиц. Надежда Георгиевна Харито была образованной женщиной, хорошо разбирающейся в искусстве. Ее музыкальные наклонности перешли к детям, которые с малых лет обучались игре на фортепиано. Самым одаренным из них оказался Коля. В пять лет мальчик стал овладевать игрой на фортепиано и писал стихотворения. Вечерами устраивались домашние концерты с участием детей. В доме постоянно звучала музыка, и мать сразу же узнавала игру сына: у него была особенная манера исполнения.
  
   В 1895 году Николая отдали в Ялтинскую Александровскую гимназию. Николай на праздниках исполнял произведения Баха, Бетховена, Шопена, Чайковского и любимого Сергея Рахманинова, что отмечалось гимназическим начальством похвальными грамотами. Играл он, кстати, не по нотам, что свидетельствовало о его блестящей музыкальной памяти. Есть информация, что во время визита в гимназию царя Николая II с царицей Александрой и княжнами Татьяной и Ольгой Николай развлекал сановную публику своей игрой.
  
   В 1907 году семья Харито переехала в Киев, и Николай становится студентом - сначала физико -математичес- кого , а затем юридического факультета Киевского Императорского университета Святого Владимира. В годы учебы в университете Н. Харито примыкает к передовой части студенчества, участвует в политических забастовках и антиправительственных демонстрациях, за что попадает в "черный список". Как всякий порядочный студент того времени, не раз бывал на грани отчисления за участие в "революционной деятельности". Один раз это было демонстративное исполнение "Марсельезы" при намеренно раскрытых окнах. В другой - волнения, связанные со смертью Льва Толстого. Тогда в агентурных донесениях говорилось, что студент Харито протянул по коридору полог с надписью "Вечная память Льву Николаевичу Толстому". А еще "принес пачку прокламаций социал-демократической рабочей партии, каковые прокламации были в университете разбросаны. За выступления против правительства уже в конце первого курса будущего законодателя отчислили из вуза вместе с 720 студентами.
  После неоднократных обысков на его квартире Николай был арестован на основании доноса ротмистра Кулябка, а затем он был выслан под надзор полиции в поселок Пинегу Архангельской губернии на три года.
  
  В феврале 1911 года группа опальных студентов в спецвагоне отправилась к месту отбытия наказания. Поселили их как "политических" отдельно от уголовников в теплых бараках. Кормили сносно, предоставляли определенную свободу передвижения. В качестве трудовой повинности назначили валку и обработку леса.
   В Пинеге Харито заболел - врачи нашли у него начальную стадию туберкулеза. Стали жаловаться на здоровье и другие ссыльные. Их коллективные жалобы, направляемые в столицы, возымели действие: царское правительство, против которого они так отчаянно боролись, выдало им разрешение на выезд "для специального лечения" в Швейцарию с зачетом срока лечения в общий срок ссылки. Благосостояние семьи Харито позволило воспользоваться этим шансом, и Николай после года работ на севере оставшиеся два проводит в Швейцарии, где вольнослушателем посещает консерваторские занятия.
   К этому времени он уже был автором романса "Отцвели уж давно хризантемы в саду" (это был первый романс, созданный 24-летним композитором в 1910 году). Романс сразу же стал знаменитым. Первое его название - "Хризантемы", затем "Отцвели уж давно", и только затем он стал называться по полной строке текста. Романс родился в Киеве, осенью, когда город утопал в любимых цветах Николая Харито - хризантемах.
   Первым исполнителем произведения был автор. По совету друзей он обратился к известному издателю Идзиковскому с просьбой напечатать романс. Но для его издания необходимо было отредактировать текст. И тогда композитор попросил киевского певца, исполнителя романсов В. Шумского внести свои поправки. Шумский с удовольствием выполнил просьбу, но при этом не постеснялся объявить себя соавтором. Так и был издан романс, где наряду с именем композитора был указан В. Шумский как автор текста. Но Харито, видимо, не возражал против соавторства. Более того, он посвятил романс В. Шумскому, который включил его в программу своих концертов в театре Бергонье (ныне Киевский русский драматический театр имени Леси Украинки). В этом же театре Н. Харито встретил свою любовь.
   После возвращения из Швейцарии в Киев Николай Харито был вынужден искать работу, ибо на восстановление в университете рассчитывать не приходилось. Недолго думая он отправился туда, где впервые прозвучали "Хризантемы", ставшие его талисманом. Главному режиссеру Театра миниатюр Матвею Тимофеевичу Строеву сразу же пришелся по душе этот молодой человек, многое умеющий и готовый хоть работать тапером, хоть оформлять музыкальные спектакли, хоть писать музыку к театральным постановкам. К тому же имя 27-летнего композитора, бывшее тогда уже у всех на слуху, служило своеобразной визитной карточкой. Для начала Строев взял Харито тапером, потом настолько расположился к новому сотруднику, что предложил ему место гувернера его детей.
   Вскоре Николай Харито стал другом семьи Строевых. Через некоторое время он стал получать авторские отчисления от публикации своих произведений: его романсы пользовались огромным спросом, тиражи их нот постоянно возрастали. Харито обрел наконец материальную независимость, но расстаться с семьей Строевых уже не мог, влюбившись в юную дочь Матвея Тимофеевича Татьяну. К этому моменту его отношения с женой окончательно разладились, они практически не общались.
  Между тем в огромной киевской квартире Строева поселилась и Надежда Георгиевна Харито с дочерьми, сняв несколько комнат. Матвей Тимофеевич видел в Николае преемника своего театрального дела. Николай и Татьяна переехали в отдельную квартиру, хотя сочетаться официальным браком не могли: Мария Олимпиевна не соглашалась на развод...
  
   Период с 1913 по 1915 год - самый счастливый и плодотворный в недолгой биографии композитора. В это время созданы большинство его лучших романсов, фортепианных пьес, мелодекламаций.
  
   В 1914 году началась мировая война. Из-за болезни легких Николай Харито не прошел медицинскую комиссию и на фронт не попал.
  
  13 февраля 1915 года он вновь восстановился в университете, но получить высшее образование так и не смог: несмотря на заключение медицинской комиссии его все же призвали в армию. В прошении, поданном на имя ректора студентом третьего курса юридического факультета Н. И. Харито, говорится о приеме последнего "1 октября сего года (1916) юнкером в Николаевское Киевское пехотное военное училище".
  
  22 марта 1917 года Николай Харито окончил училище, служит на Соломенке, затем, в звании юнкера был направлен в расположение армии Деникина в Екатеринодар.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Вместе с Николаем Харито в той же гимназии в 1904-1906 годах учились: П. Л. Войков - будущий дипломат-революционер, и С. Я. Маршак - будущий детский писатель. Много позже Николай Иванович посвятит своему ялтинскому другу Войкову романс "Минувшего не воротить" на стихи Татьяны Строевой.
   В этой гимназии работала жена Максима Горького Екатерина Пешкова, а в опекунском совете был Антон Павлович Чехов. Интересно, что в Ялте тогда зачастую гостил Федор Шаляпин, который через несколько лет будет исполнять знаменитые "Отцвели хризантемы" Николая Харито под аккомпанемент Рахманинова.
  
  * Благонадежностью Николай не отличался: за антиправительственные выступления его отчисляют из университета - правда, практически сразу же и восстанавливают. Только заступничество известного ученого, профессора кафедры международного права Отто Эйхельмана не столько спасло, сколько отсрочило наказание Николаю Харито. В те годы по университету гуляло четверостишие:
  Не все хорошее забыто,
   Не всюду царствует обман.
   Среди студентов есть Харито,
   А в профессуре - Эйхельман.
  * О том, как появился знаменитый романс, существует несколько версий. По одной из них молодой талантливый композитор как-то вернулся домой поздно вечером чрезвычайно взволнованный. Быстро подошел к столу, зажег настольную лампу, присел на краешек стула и положил перед собой чистый нотный лист. Из кармана сюртука достал почтовую открытку, где было всего две строчки, выведенные женским почерком: "Какой Вы интересный! Вы выделяетесь среди всей этой толпы!" На бумагу ровными рядами легли первые ноты. Вальс - легкий, светлый, грустный... Потом появилась стихотворная строчка: "В том саду, где мы с Вами встретились, Ваш любимый куст хризантем расцвел..."
  Молодой человек в тот вечер был в опере. В антракте капельдинер принес ему в ложу ту самую записку. Отвечая на вопрос, от кого, капельдинер склонился в вежливом поклоне: "Не могу знать-с!" Едва дождавшись конца спектакля композитор словно на крыльях полетел домой. А вдруг она объявится - красивая, загадочная!.. Тогда он вместе с букетом белых хризантем преподнесет незнакомке свой скромный труд - новый романс. Посвященный ей!
   Так появились знаменитые "Хризантемы".
   Романтическая легенда. Увы, всего лишь легенда... На самом деле был и вечер в опере, и почтовая открытка от таинственной незнакомки... но в разное время! Романс был создан в 1910 году, а записку его автор получил на восемь лет позже. Да, легенда красивая, и ее впоследствии вовсю муссировала пресса. Однако происходило все совсем не так!
   "Однажды Николай вернулся откуда-то в приподнятом ностальгическом состоянии. Взяв в руки карандаш и лист бумаги, он на одном дыхании сразу сочинил чарующую и вместе с тем грустную мелодию на свои ранее написанные стихи о любви и разлуке. Это были его "Хризантемы", - вспоминала сестра композитора Надежда Ивановна.
  
  * Всего Н. Харито написал около пятидесяти романсов. Многие из них стали популярными и часто исполнялись в концертах, а также записывались на граммофонные пластинки. Не все романсы Харито были художественно равноценны, но их любили. Они напоминали людям, что где-то есть (или может быть) другая жизнь, полная любви и счастья.
  
  * Николай Харито был необыкновенно красив и талантлив. В него нельзя было не влюбиться. Его обожали завсегдатаи модных дворянских салонов и фешенебельных гостиных.
   Трагическая смерть
  Однажды в Николай был приглашен на свадьбу своќего товарища по университету А. Козачинского, который проходил службу в станице Тихорецкой, расположенной недалеко от Екатеринодара. Казачинский женился на Софье Гонсеровой. У невесты быќла сестра Вера. Этим близнецам шел 19-й год и их с трудом отличаќли друг от друга. Жених Веры, офицер, барон Бонгарден, приехал сюда на свадьбу из Петербурга.
   За неделю до происшедших трагических событий Козачинский познакомил Николая со своей будущей женой и ее сестрой Верой, которая, видимо, сильно заинтересовалась Николаем. А он, как всегда, стал душой общества, в центре внимания. И когда Николай с вдохновением исполнял на свадьбе на фортепиано свои произвеќдения, не забыв и свой замечательный романс "Отцвели хризантеќмы", то все женщины собрались вокруг него, но особенное внимаќние к нему проявила Вера.
   Бонгарден заметил охлаждение отношений к себе с ее стороны и решил, что причиной этому было знакомство с Николаем. За сваќдебным столом между мужчинами возникла пикировка, приведшая к серьезной ссоре. К тому же, ревнивый барон уж слишком "перебќрал".
   У Николая была такая особенность в характере, что он никогда не выпивал более одной рюмки вина. Был он трезв и в полном расќсудке.
   Мать Веры, заметив происходящее между ними, предложила Николаю вместе с ней выйти в сад. Вслед за ними вышел пьяный Бонгарден и, догнав их на аллее, одним высќтрелом в упор убил Николая. Пуля попала в область правого легкоќго, а потом рикошетом ударила в сердце. Это было настоящее, неќобъяснимое и подлое убийство ни в чем невиновного человека.
   Не было никакого поединка - "суда чести", когда оскорбленќный офицер, барон или князь вызывал своего противника на дуэль, как это было принято в те времена, но запрещалось. Говоря об этом, следует вспомнить подобные случаи, которые привели к гибеќли великих поэтов А. Пушкина, М. Лермонтова. Нет, ничего подобќного здесь не было. Просто зверское неосознанное убийство из-за ревности обезумевшего офицера.
   На крик женщины сбежались люди, пытаясь оказать помощь Николаю, но она уже была не нужна ему. Это случилось 9 ноября 1918 г. Так трагично ушел из жизни, не доживший до возраста Ииќсуса Христа, талантливый композитор и поэт. Стоит только подуќмать - сколько десятков новых романсов не увидели в мире наша культура и искусство.
   Тело убиенного перенесли в дом и положили на стол, а вокруг его изголовья рассыпали белые хризантемы из букетов невесты. Об этой страшной истории, в подробностях, узнали от мужа родной сестры Николая - Веры, присутствовавшего на свадьбе и ставшей известной семье Харито.
  В ту секунду, когда прозвучал выстрел и Николай Харито замертво упал, сраженный пулей ревнивца-офицера барона Бонгартена, в соседнем зале, где праздновали свадьбу, кто-то запел тихо-тихо: "Отцвели уж давно хризантемы в саду". Автор романса лежал, истекая кровью, и улыбка застыла на его прекрасном лице.
   Над Бонгарденом хотели устроить самосуд, но ему удалось скрыться. Впоследствии стало известно о том, что барона судили, но он был оправдан, так как деникинский суд, разбираясь в происќшедшем случае, посчитал, что убитый Н. Харито был революционеќром...
   Перед похоронами композитора положили в гроб в военном мундире. Он лежал в нем тихий, огорченный и красивый, как в жизни. Николай был погребен 12 ноября на местном кладбище в Тихорецке. Приезжали ли проститься с ним из Киева его родные - мне неведомо. Скорее всего, нет. Время было тревожное, а дороги опасные. Сохранилась фотография могилы, сделанная кем-то по этому случаю, которая была окружена железной решетчатой ограќдой. Над нею возвышался огромный деревянный крест с таблицей, на которой была сделана надпись: Композитор Николай Иванович Харито 1886-1918. А рядом, в ограде, у могилы кто-то заботливо установил скаќмейку для посетителей...
   Гибель Харито повергла всех, кто его знал, в состояние скорби и уныния. Сначала Н. Харито был похоронен в г. Тихорецке, но потом его мать, Надежда Георгиевна, перевезла тело сына в Киев, где и похоронила его на Лукьяновском кладбище. Могила автора великого романса находится рядом с могилой его сестры Елены, умершей от "испанки".
   В 1948 году Надежда Георгиевна Харито и сама обрела вечный покой рядом с детьми...
  В ряду Љ11 покоится прах Николая Ивановича Харито. Его короткая жизнь вместила и безоблачное обеспеченное детство, и годы унылого бедствования, когда распалась семья; и гимназические и университетские годы учебы, освещенные теплыми солнечными лучами больших надежд и ожиданий в окружении близких и преданных друзей; и политическую ссылку под унизительный надзор полиции в непривычно холодные архангельские края за активное участие в антиправительственных демонстрациях; и неожиданно вспыхнувшую бурную любовь, грустно затем сгоревшую и оставившую после себя усохшие хризантемы...
  На могиле Љ44 минувшей осенью было оставлено много хризантем...
  
  ...Отцвели уж давно
  хризантемы в саду...
  Но любовь все живет...
  
   Новая власть не простила композитору участие (хоть и невольное) в белогвардейском движении. В течение многих лет имя композитора Н. Харито замалчивалось, а его произведения объявлялись плодом мещанского мелкобуржуазного вкуса. И только в далеком эмигрантском зарубежье, в Европе и Америке, помнили и исполняли "Отцвели уж давно хризантемы в саду
   Долгие годы романс "Отцвели хризантемы" считался у нас мещанским, низкопробным творением невзыскательного мелкобуржуазного вкуса. Нот его никогда не было на прилавках магазинов, в репертуарах мастеров эстрады этот романс отсутствовал (только ли он?). И лишь у редких знатоков-коллекционеров можно было отыскать старинные пластинки с еще дореволюционными записями романсов Николая Харито. ". Страдая от ностальгии, слушали граммофонные записи, которые находили у коллекционеров и на "блошиных" рынках...
   Старинные романсы! Сколько в них душевного тепла и обаяния, мелодичности и эмоциональной взволнованности! Они всегда находили путь к человеческим сердцам.
  Многие из этих произведений со временем забылись, о них даже не вспоминают. Но другие, наиболее яркие и талантливые: "Я вас любил", "Выхожу один я на дорогу", "Я встретил вас" - пленяют и сегодня лирическим настроением и правдивостью передаваемых чувств. В начале ХХ века городской романс становится неотъемлемой частью отечественной музыкальной культуры. В этот период популярности романса ярко проявилось композиторское дарование Н. Харито.
  ...Почти сто лет звучит романс Николая Харито "Отцвели уж давно хризантемы в саду". Он выдержал испытание временем. Сегодня его поют оперные певцы и эстрадные исполнители, поп-звезды и рок-музыканты. Достойное место этот романс занимает в репертуаре Народного артиста СССР Иосифа Кобзона. В сборники романсов, выпущенные издательством "Музыка" в 1977-м и 1978 годах, включены произведения Н. Харито "Тени минувшего, счастья уснувшего" на слова А. Френкеля и "Астры осенние" на текст С. Грея. В том же издательстве в 1989 году напечатан романс "Отцвели уж давно хризантемы в саду".
  В том саду, где мы с вами встретились,
  Ваш любимый куст хризантем расцвел.
  И в моей груди расцвело тогда
  Чувство яркое нежной любви...
  
  Опустел наш сад, вас давно уж нет,
  Я брожу один, весь измученный,
  И невольные слезы катятся
  Пред увядшим кустом хризантем.
  
  Отцвели уж давно хризантемы в саду,
  Но любовь все живет в моем сердце больном.
  
   Первое захоронение Н. Харито в Тихорецке Могила Н. Харито в Киеве
  ПРИМЕЧАНИЕ
   Имя автора самого популярного, самого любимого русского романса (правильно он называется "Отцвели хризантемы") - Николай Иванович Харито: с ударением имени на втором слоге, а не на последнем, как произносили ведущие бесчисленных концертов, объявляя "Хризантемы".
   ХОДАСЕВИЧ ВЛАДИСЛАВ ФЕЛИЦИАНОВИЧ
  
   (1886-1939)
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Поэт, прозаик, литературовед. Родился в Москве в семье художника.
   Очень рано почувствовал свое призвание, выбрав литературу главным занятием жизни. Уже в шесть лет сочинил свои первые стихи.
   В 1904 году окончил гимназию и поступил сначала на юридический факультет Московского университета, затем - на историко-филологический факультет.
  Начал печататься в 1905 году. Первые книги стихотворений - "Молодость" (1908) и "Счастливый домик" (1914) - были доброжелательно встречены читателями и критикой. Ясность стиха, чистота языка, точность в передаче мысли выделили Ходасевича из ряда новых поэтических имен и определили его особое место в русской поэзии.
   В 1914 году была опубликована первая работа Ходасевича о Пушкине ("Первый шаг Пушкина"), открывшая целую серию его "Пушкинианы". Исследованием жизни и творчества великого русского поэта Ходасевич занимался всю жизнь.
   В 1917 году Ходасевич с восторгом принял Февральскую революцию и поначалу согласился сотрудничать с большевиками после Октябрьской революции, но быстро пришёл к выводу, что "при большевиках литературная деятельность невозможна", и решил "писать разве лишь для себя".
   В 1920 году появилась третья книга стихов Ходасевича - "Путем зерна", выдвинувшая автора в ряд наиболее значительных поэтов своего времени. Четвертая книга стихов Ходасевича "Тяжелая лира" была последней, изданной в России.
   22 июня 1922 года Ходасевич вместе с поэтессой Ниной Берберовой (1901-1993), покинул Россию.
   За границей, поэт находился некоторое время под влиянием М.Горького, который привлек его к совместному редактированию журнала "Беседа".
   В 1925 году Ходасевич уезжает в Париж, где остается до конца жизни. Живет трудно, нуждается, много болеет, но работает напряженно и плодотворно. Все чаще выступает как прозаик, литературовед и мемуарист: "Державин. Биография" (1931), "О Пушкине" и "Некрополь. Воспоминания" (1939).
   В последние годы публиковал в газетах и журналах рецензии, статьи, очерки о выдающихся современниках - Горьком, Блоке, Белом и многих других.
   Переводил поэзию и прозу польских, французских, армянских и др. писателей.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ ХОДАСЕВИЧА
  
   * В декабре 1921-го Ходасевич не догадывался, к какому распутью подошла его собственная жизнь.
   Осенью 1921 года в Петрограде его, уже знающего о смерти Блока, застало известие о "Таганцевском деле", о расстреле почти ста интеллигентов, в том числе Гумилева и Ухтомского: петербуржцы боялись писать об этом в Бельское Устье напрямую, ограничиваясь туманными намеками.
   По возвращении он столкнулся с проблемой, само появление которой многое говорило о наступившей жизни и нравах в стране. В Петроград приехал "ревизор" из Москвы, из правления Союза поэтов, который должен был расследовать возмутительный факт - церковную панихиду по расстрелянному Гумилеву, заказанную его товарищами-поэтами.
   Выход из положения, по собственному свидетельству (в первом варианте воспоминаний о Блоке и Гумилеве), косвенно подтверждаемому и другими источниками, нашел как раз Ходасевич.
   "Вызвав к себе ревизора, я объявил ему, что завтра еду в Москву и там отчитаюсь перед самим Наркомпросом. "Ревизор", разумеется, не посмел требовать от меня доклада, предназначенного высшему начальству. Я же поехал в Москву (речь идет об уже описанной выше поездке 1-16 октября), провел там недели две по своим личным делам, а затем вернулся в Петербург и собрал общее собрание Союза. На этом собрании я заявил, что был в Москве, посетил главное правление Союза и убедился в том, что это не правление Союза, а ночной притон с тайной продажей спирта и кокаина (это была правда). Затем я предложил членам Союза резолюцию следующего содержания:
   "Решительно осуждая устройство предприятий ресторанного типа под видом литературы, мы, нижеподписавшиеся, заявляем о своем выходе из числа членов как Всероссийского союза поэтов, так и его петербургского отделения".
  Эта резолюция, конечно, весьма не понравилась устроителям Дома поэтов, так как была направлена столько же против них, как и против московского центра. Однако она была принята единогласно всеми присутствующими, а затем подписана и всеми остальными членами Союза"1.
   Таким образом, петроградское отделение Союза прекратило существование, спрашивать стало не с кого, да и москвичи "после нашей резолюции, разоблачившей их кабацкое мероприятие, московские поэты предпочли не доводить дела до начальства".
  * О матери Владислава Фелициановича, Софье Яковлевне, вспоминают лишь одно - она была еврейкой по крови, крещенной в католичество и выросшей в католической семье. Немногое говорит о ней и сам поэт:
  В детстве я видел в комоде фату и туфельки мамы.
  Мама! Молитва, любовь, верность и смерть - это ты!
  * Находясь в эмиграции Ходасевич писал, что "трагедия писателей эмиграции выразилась не в том, что написано, а как написано"
  ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
  
  В 1921 году Ходасевич эмигрировал из России и, после трёхлетних скитаний по Европе, поселился в Париже. В 1939 году он сильно заболел. Врачи поставили ему диагноз - обострение хронического холецистита и предложили лечь в больницу на операцию. Ходасевич согласился. О дальнейшем рассказывает его жена Нина Берберова:
   "Посетителей пускали с часу до двух дня. Мы стояли с узелками (передачами, как перед тюрьмой) у ворот. Ровно в час ворота распахнулись, все побежали, кто куда, чтобы не упустить драгоценного времени... Он лежал в стеклянной клетке, завешанной от других палат - соседних - простынями. В клетку светило яркое, жаркое солнце; негде было повернуться. Голодный до дрожи он накидывался на то, что ему приносили (в госпитале кормили дурно, и он там ничего не ел), острил над собой и потом сразу потухал, ложился, стонал, иногда плакал...
   Две недели исследовали его: снимали рентгеном, делали всевозможные анализы, заставляли пить то молоко, то холодную воду - отчего опять усилились его боли - и нельзя было понять, где именно у него болит, потому что он показывал то "под ложечку" то на левый бок, то на живот.
   Жёсткая койка, с трудом выпрошенная вторая подушка; госпитальное бельё и суровое " тюремное" одеяло; а на дворе - жаркие июньские дни, которые так и ломятся в комнату. Он говорил:
   - Сегодня ночью я ненавидел всех. Все мне были чужие. Кто здесь, на этой койке не полежал, как я, эти ночи, как я, не спал, мучился, пережил эти часы, тот мне никто, тот мне чужой. Только тот мне брат, кто, как я, прошёл эту каторгу".
   После долгих осмотров и обследований врачи заподозрили у него рак поджелудочной железы и решили не откладывать операцию.
   " - Если операция не удастся, - сказал он мне в последнюю пятницу, - то это будет тоже отдых.
   А в воскресенье он говорил Н.В.М. о том, что не перенесёт её, и они благословили друг друга.
   В понедельник утром его перевезли в клинику. Прошли ужасные, мучительные сутки. "Скорее бы!" - говорил он. Начались приготовления к операции. В три часа пришёл хирург (Боссэ). Его понесли, с трудом захлороформировали.
   Операция продолжалась полтора часа. Боссэ, вышедший после неё, дрожащий и потный, сказал, что для него, несомненно, что был рак, но он не успел до него добраться: чистил от гной, крови и камней желчные протоки. Он сказал, что жить ему осталось не более 24 часов и что страдать он больше не будет.
   .. В семь часов вечера я вошла в палату, где он лежал.
   Он был тепло укрыт. Глаза его не были плотно сомкнуты. Пульс был очень слаб. Ему сделали переливание крови, отчего пульс стал на полчаса лучше. Медсестра не отходила от его кровати. Обезумевшая Оля стояла тут же.
   Раза два он повёл бровями. Медсестра сказала: надо, чтобы он не страдал. В девятом часу мы ушли. Какое-то равнодушие нашло на меня.
   В семь тридцать утра мы были уже в клинике (14 июня). Он умер в шесть часов утра, не приходя в сознание. Перед смертью он всё протягивал правую руку куда-то (" и затрепещет в ней цветок"), стонал, и было ясно, что у него видения. Внезапно Оля окликнула его. Он открыл глаза и слегка улыбнулся ей. Через несколько минут всё было кончено".
  
  Могила Ходасевича. Новое кладбище Булонь - Бийанкур, близ Парижа
  
  
  
  
  ИЗ ПОСЛЕДНИХ СТИХОВ ХОДАСЕВИЧА
  
  ***
  И снова голос нежный,
  И снова тишина,
  И гладь равнины снежной
  За стеклами окна.
  
  Часы стучат так мерно,
  Так ровен плеск стихов.
  И счастье снова верно,
  И больше нет грехов.
  
  Я бросил их: я дома,-
  Не манит путь назад.
  Здесь все душе знакомо...
  Я нежно, грустно рад.
  
  Мои неясны грезы,
  Я только тихо нов...
  Закат рассыпал розы
  По савану снегов.
  
  
   МАРИНА ЦВЕТАЕВА
  
   (1892-1941)
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Марина Цветаева родилась 26 сентября (8 октября) 1892 года в Москве. Её отец, Иван Владимирович, - профессор Московского университета, известный филолог и искусствовед; стал в дальнейшем директором Румянцевского музея и основателем Музея изящных искусств.
   Марина начала писать стихи на русском, французском и немецком языках ещё в шестилетнем возрасте. Огромное влияние на Марину, на формирование её характера оказывала мать. Она мечтала видеть дочь музыкантом или поэтом.
  
  После смерти матери от чахотки в 1906 году Марина с сестрой Анастасией остались на попечении отца.
  
  Детские годы Цветаевой прошли в Москве и в Тарусе. Из-за болезни матери подолгу жила в Италии, Швейцарии и Германии. Начальное образование получила в Москве, в частной женской гимназии М. Т. Брюхоненко; продолжила его в пансионах Лозанны (Швейцария) и Фрайбурга (Германия). В шестнадцать лет предприняла поездку в Париж, чтобы прослушать в Сорбонне краткий курс лекций о старофранцузской литературе.
  
   1910 год. Вышел первый сборник стихов Марины Цветаевой "Вечерний альбом". Марина опубликовала на свои собственные деньги. Сборник привлек внимание знаменитых поэтов - Валерия Брюсова, Максимилиана Волошина и Николая Гумилёва. В этот же год Цветаева написала свою первую критическую статью "Волшебство в стихах Брюсова". За "Вечерним альбомом" двумя годами позже последовал второй сборник - "Волшебный фонарь".
  
  В 1911 году Цветаева познакомилась со своим будущим мужем Сергеем Эфроном; в январе 1912 - вышла за него замуж. В этом же году у Марины и Сергея родилась дочь Ариадна (Аля).
  
  В 1913 году выходит ещё один сборник стихов под названием "Из двух книг".
  
  1916 год. Цветаева приехала в город Александров, где жила её сестра Анастасия Цветаева с гражданским мужем Маврикием Минцем и сыном Андреем. В Александрове Цветаевой был написан цикл стихотворений ("К Ахматовой", "Стихи о Москве" и др. стихотворения), а её пребывание в городе литературоведы позднее назвали "Александровским летом Марины Цветаевой".
  
  В 1914 году Марина познакомилась с поэтессой и переводчицей Софией Парнок; их романтические отношения продолжались до 1916 года.
  
  1916 год. Марина возвращается к мужу Сергею Эфрону. Отношения с Парнок Цветаева охарактеризовала как "первую катастрофу в своей жизни".
  
  В 1917 году Цветаева родила дочь Ирину, которая умерла от голода в приюте в Кунцево (тогда в Подмосковье) в возрасте 3-х лет.
  
  1918 - 1920 гг. Годы Гражданской войны оказались для Цветаевой очень тяжелыми. Сергей Эфрон служил в рядах Белой армии. Марина жила в Москве, в Борисоглебском переулке. В эти годы появился цикл стихов "Лебединый стан", проникнутый сочувствием к белому движению и романтические поэмы "Егорушка", "Царь-девица", "На красном коне".
  
  В апреле 1920 года Цветаева познакомилась с князем Сергеем Волконским.
  
  В мае 1922 года Цветаевой с дочерью Ариадной разрешили уехать за границу - к мужу, который, пережив разгром Деникина, будучи белым офицером, теперь стал студентом Пражского университета. Сначала Цветаева с дочерью недолго жила в Берлине, затем три года в предместьях Праги. В Чехии написаны знаменитые "Поэма Горы" и "Поэма Конца", посвященные Константину Родзевичу.
  
  В 1925 году после рождения сына Георгия семья перебралась в Париж. В Париже на Цветаеву сильно воздействовала атмосфера, сложившаяся вокруг неё из-за деятельности мужа. Эфрона обвиняли в том, что он был завербован НКВД и участвовал в заговоре против Льва Седова, сына Троцкого.
  
  В мае 1926 года по инициативе Бориса Пастернака Цветаева начала переписываться с австрийским поэтом Райнером Мария Рильке, жившим тогда в Швейцарии. Эта переписка обрывается в конце того же года со смертью Рильке. В течение всего времени, проведённого в эмиграции, не прекращалась переписка Цветаевой с Борисом Пастернаком.
  
  В 1928 в Париже выходит последний прижизненный сборник поэтессы - "После России", включивший в себя стихотворения 1922-1925 годов.
  
  В 1930 году написан поэтический цикл "Маяковскому" (на смерть Владимира Маяковского), чьё самоубийство потрясло Цветаеву.
  
  С 1930-х годов Цветаева с семьёй жила практически в нищете. Финансово ей немного помогала Саломея Андроникова. Никто не может вообразить бедности, в которой мы живём. Мой единственный доход - от того, что я пишу. Мой муж болен и не может работать. Моя дочь зарабатывает гроши, вышивая шляпки. У меня есть сын, ему восемь лет. Мы вчетвером живём на эти деньги. Другими словами, мы медленно умираем от голода.
  
   15 марта 1937 г. выехала в Москву Ариадна, первой из семьи получив возможность вернуться на родину. 10 октября того же года из Франции бежал Эфрон, оказавшись замешанным в заказном политическом убийстве.
  
  В 1939 году Цветаева вернулась в СССР вслед за мужем и дочерью. По приезде жила на даче НКВД в Болшево (ныне Музей-квартира М. И. Цветаевой в Болшево),
   27 августа была арестована дочь Ариадна, 10 октября - Эфрон.
  
   В августе 1941 года Сергей Яковлевич был расстрелян; Ариадна после пятнадцати лет репрессий реабилитирована в 1955 году.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
   * О своём рождении Марина писала:
  
  Красною кистью
  Рябина зажглась.
  Падали листья,
  Я родилась.
  
  Спорили сотни
  Колоколов.
  День был субботний:
  Иоанн Богослов.
  
  * Муж Цветаевой, Сергей Эфрон, находился в рядах белой Добровольческой армии, и от него третий год не было никаких вестей. Положение Цветаевой, жены белого офицера, оказалось в красной Москве двусмысленным и тревожным, а ее характер, резкий и прямой, делал такое положение еще и опасным. Стихи из цикла "Лебединый стан", посвященного именно белой армии, она демонстративно читала на публичных вечерах. Белому движению посвящена и поэма "Перекоп" (1929). Лирика Цветаевой в то время пронизана иступленным ожиданием вести от Сергея Эфрона. "Я вся закутана в печаль, - писала она. - Я живу печалью..." Стихов, посвященных разлуке с любимым, было написано немало (впоследствии они составили отдельный цикл). Но их никто не знал: она писала в пространство, словно бросала весть в бушующее море во время кораблекрушения.
  
  * Из эмиграции М. Цветаева возвращалась непросто. В марте 1937 года в СССР уехали её муж и дочь, но лишь 12 июня 1939 года покинула Париж сама Цветаева; 18 июня была уже в Москве,- до 31 августа 1941 года, до "дня Елабуги", оставалось ещё два года. Как поэт она не умолкала, не важно, что не печатали, всё же давали возможность заработать какие - то гроши поэтическими переводами. Цветаева осталась поэтом и в СССР, а отсутствие права на печатание собственных стихов было в те годы скорее нормой, чем исключением. Дальше была Елабуга.
   Эйснер и Софиев мыли в Париже витрины, Цветаева эвакуационном Чистополе пыталась поступить судомойкой в столовую писателей. Перед самоубийством, в одной из трёх записок, всё сказала: "А меня простите - не вынесла".
  
  *За молодой поэтессой Мариной Цветаевой в литературных и театральных кругах Москвы прочно закрепилась слава ворожеи и пророчицы. Свои предсказания она давала так же, как и писала стихи, - неожиданно, щедро и очень точно. А свою судьбу она, казалось, знала наперед.
  * Как-то на коктебельском пляже Цветаева сказала своему другу, поэту Максимилиану Волошину: "Макс, я выйду замуж за того, кто угадает, какой мой любимый камень". Так и случилось. Молодой москвич Сергей Эфрон - высокий, худой, с огромными "цвета моря" глазами - подарил Марине в первый же день знакомства генуэзскую сердоликовую бусину, которую Цветаева носила потом всю жизнь. По приезде в Москву Марина и Сергей обвенчались.
  * Однажды в вагоне поезда, мучаясь в полной неизвестности о судьбе мужа, она написала ему - живому или мертвому - в тетрадку письмо: "Если Бог сделает это чудо - оставит Вас в живых, я буду ходить за Вами, как собака".
  *Чудо свершилось! 1 июля 1921 года после трех с половиной лет разлуки и двух лет полной неизвестности Цветаева получает от мужа первое письмо: "Все годы разлуки - каждый день, каждый час - Вы были со мной. Я живу только верой в нашу встречу. Без Вас для меня не будет жизни!"
   ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
  
   С началом войны Цветаеву в числе прочей писательской интеллигенции эвакуируют из столицы. Вместе с сыном сначала она попадает в Чистополь, а к августу оказывается в Елабуге. Ее душевные и физические силы на исходе. Она попросту устала начинать все с нуля и уже боится пытаться верить во что-то хорошее. Краткая биография Цветаевой обычно лишь вскользь повествует о том, сколь невыносимо тяжелыми оказались для нее последние годы жизни
  
  
  
   17 августа 1941 года Цветаева приехала в Елабугу. Ей очень хотелось бы остаться в Чистополе, где к тому времени уже жили семьи литераторов, и где она могла бы найти поддержку и работу. Но городок был настолько перенаселен, что эвакуированным даже на пристань выходить запретили.
   - Те, кто видел ее на теплоходе, вспоминают, что Марина Ивановна была совершенно бледная, измученная, - рассказывает Равиля Брускова. - И когда говорят, что Марина Цветаева Елабугу не приняла, а, в свою очередь, Елабуга не приняла ее, то всегда забывают о том, что она приехала сюда уже с таким адом в душе, от которого никуда не сбежишь.
   "Елабуга похожа на сонную спокойную деревню", - пишет Мур 18 августа 1941 года. Эта запись сделана на следующий день после их с матерью прибытия в город, когда поздним вечером они сошли с парохода "Чувашская Республика" на старой пристани у Чертового городища.
   - Сначала она вместе с сыном и другими эвакуированными семьями литераторов поселилась в библиотечном техникуме и начала искать работу, - рассказывает Равиля Брускова. - В дневниках Мура, что подтверждается другими источниками, говорится, что Марина Цветаева готова была взяться за любую работу. Правда, в ней не сильно нуждались. Сарафанное радио разнесло, что в город приехала белоэмигрантка. Она писала: "...посуду я мыть могу и французский преподавать". Да кому нужен был французский, когда шла война!
   "Положение наше беспросветно", - 20 августа констатирует Мур в своем дневнике. Деньги, а это 600 рублей, привезенных с собой, уходили быстро, да и вещей, которые можно продать, они привезли не так много, слишком поспешно эвакуировались.
   Работу в Елабуге Цветаева так и не нашла. Зато в Чистополе, куда она с сыном все же планировала перебраться, она написала заявление с просьбой принять ее на работу посудомойкой в открывающуюся столовую Литфонда.
   А пока в Елабуге надо было где-то жить. Все квартиры, куда должны были расселять эвакуированных, были пофамильно расписаны. Особенно выбирать было не из чего. Да Марина Ивановна и не выбирала. Она осталась жить в первом же доме, куда их привели. В то время это была улица Ворошилова, позже - Жданова. До революции же она именовалась Малой Покровской. Так что с Покровского бульвара в Москве Марина Ивановна попала на Малую Покровскую в Елабуге.
   Хозяйка дома Анастасия Ивановна Бродельщикова, ставшая свидетелем последних дней Цветаевой, вспоминала, что к дому подошла группа эвакуированных с представителем от горсовета, и первой к ним вошла женщина в темном пальто и берете горохового цвета, присела на диванчик и сказала, что останется здесь. Старший научный сотрудник Литературного музея Цветаевой и Дома памяти Цветаевой Наталья Мухина считает, что Марина Ивановна выбрала этот ничем не примечательный дом только потому, что услышала имя хозяйки - Анастасия Ивановна (как у ее сестры), а она цеплялась за любой знак.
   Так сложилось, что 31 августа 1941 года Анастасия Ивановна первая вошла в сени, где на балке повесилась Марина Ивановна. Сначала в темноте она наткнулась на стул, потом - на Цветаеву. Воссоздать детально, что произошло в тот день, практически невозможно. К своим дневникам Георгий вернулся только 5 сентября и записал: "31 августа мать покончила с собой - повесилась. Мать последние дни часто говорила о самоубийстве, прося ее "освободить". И кончила с собой".
   31 августа пришлось на воскресенье, и всех жителей вместе с эвакуированными мобилизовали расчищать за городом площадку для аэродрома. Марина Ивановна сказалась больной и осталась дома, на воскресник отправился Мур. Расчищать аэродром пошла и Бродельщикова, она не могла лишать своего мужа - кузнеца - единственного выходного. Так что хозяин вместе с внуком провел этот день на рыбалке. Вероятнее всего, домой Анастасия Ивановна вернулась только после обеда. Та самая балка, через которую Марина Ивановна перекинула веревку, сохранилась в доме до сих пор. А вот что стало с веревкой, неизвестно. Хотя есть история о том, откуда она могла взяться.
   - Действительно есть мистическая история о том, что эту веревку передал ей Борис Пастернак, - рассказывает Равиля Брускова. - Он на самом деле помогал ей перед поездкой в Елабугу упаковывать вещи и перевязал один из чемоданов веревкой. В пересказах, что до нас дошли, он сказал, что она такая прочная, хоть вешайся. Никто, естественно, не проверял, на какой веревке она ушла из жизни, поэтому это нельзя принимать за факт, но Пастернак переживал, что это могла быть его веревка.
   А вот о том, как Борис Пастернак и молодой поэт Виктор Боков провожали Марину Цветаеву в Москве, известно доподлинно.
   Робкий Боков посмел сказать Цветаевой, что гадал на нее по книге эмблем и символов Петра Великого, о чем впоследствии написал в своих воспоминаниях, - говорит директор музея. - И у Марины Ивановны в глазах появился интерес: "Вы знаете эту книгу?" - спросила Цветаева. "Да, я по ней гадаю на писателей", - ответил поэт. "И что же мне выпало?" - продолжала Цветаева, но Боков промолчал, он не смел ей сказать, что на Марину Ивановну открылась страница с гробом и звездочкой, и с надписью: "Не ко времени и не ко двору". Цветаева приняла его молчание: "Можете не говорить, другого я и не ожидала".
   Постоянная депрессия подталкивает поэтессу к решению приблизить "одиночества верховный час" и после очередной ссоры с Григорием 31 августа 1941 года Марина Цветаева лишает себя жизни.
   Где 2 сентября 1941 года была похоронена Марина Цветаева, доподлинно неизвестно. Сохранились свидетельства, что эвакуированных в Елабуге, хоронили отдельно от горожан в южной части кладбища. Поэтому когда в 1960 году здесь побывала Анастасия Ивановна Цветаева, ее привезли именно сюда. И здесь она усмотрела знак - сдвоенную сосну.
   Видимо, это дерево навеяло ей воспоминания из детства, и она установила на этом месте металлический крест с надписью: "В этой стороне кладбища похоронена Марина Цветаева", а через десять лет его заменили гранитным надгробием.
   Самый ценный экспонат в Доме памяти М.И. Цветаевой в Елабуге - маленький блокнотик и карандашик, который нашли при ней. Это записная книжечка размером в половину женской ладошки, говорят, что она привезла ее из Франции. Она никогда не расставалась с блокнотиками и карандашами, всегда носила их в переднике.
   В этой книжечке только одно слово, и то на последней странице. Мелким почерком Марина Ивановна написала: "Мордовия". Есть версия, что она, таким образом, обозначила место заключения дочери Ариадны. Но в мордовские лагеря Алю перевели после смерти Марины Ивановны. Предвидение?
  Самоубийство и тайна могилы
  31 августа 1941 года покончила жизнь самоубийством (повесилась) в доме, куда вместе с сыном была определена на постой. Оставила три предсмертные записки: тем, кто будет её хоронить ("эвакуированным", Асеевым и сыну). Оригинал записки "эвакуированным" не сохранился (был изъят в качестве вещественного доказательства милицией и утерян), её текст известен по списку, который разрешили сделать Георгию Эфрону.
  Записка сыну:
  Мурлыга! Прости меня, но дальше было бы хуже. Я тяжело больна, это уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить. Передай папе и Але - если увидишь, что любила их до последней минуты, что попала в тупик.
  Записка Асеевым:
  Дорогой Николай Николаевич! Дорогие сестры Синяковы! Умоляю вас взять Мура к себе в Чистополь - просто взять его в сыновья - и чтобы он учился. Я для него больше ничего не могу и только его гублю. У меня в сумке 450 р. и если постараться распродать все мои вещи. В сундучке несколько рукописных книжек стихов и пачка с оттисками прозы. Поручаю их Вам. Берегите моего дорогого Мура, он очень хрупкого здоровья. Любите как сына - заслуживает. А меня - простите. Не вынесла. МЦ. Не оставляйте его никогда. Была бы безумно счастлива, если бы жил у вас. Уедете - увезите с собой. Не бросайте!
  Записка "эвакуированным":
  Дорогие товарищи! Не оставьте Мура. Умоляю того из вас, кто сможет, отвезти его в Чистополь к Н. Н. Асееву. Пароходы - страшные, умоляю не отправлять его одного. Помогите ему с багажом - сложить и довезти. В Чистополе надеюсь на распродажу моих вещей. Я хочу, чтобы Мур жил и учился. Со мной он пропадет. Адр. Асеева на конверте. Не похороните живой! Хорошенько проверьте.
  Марина Цветаева похоронена 2 сентября 1941 года на Петропавловском кладбище в г. Елабуге. Точное расположение её могилы неизвестно. На южной стороне кладбища, у каменной стены, где находится её затерявшееся последнее пристанище, в 1960 году сестра поэтессы, Анастасия Цветаева, "между четырёх безвестных могил 1941 года" установила крест с надписью "В этой стороне кладбища похоронена Марина Ивановна Цветаева". В 1970 году на этом месте было сооружено гранитное надгробие. Позднее, будучи уже в возрасте за 90, Анастасия Цветаева стала утверждать, что могила находится на точном месте захоронения сестры, и все сомнения являются всего лишь домыслами. С начала 2000-х годов место расположения гранитного надгробия, обрамлённое плиткой и висячими цепями, по решению Союза писателей Татарстана именуется "официальной могилой М. И. Цветаевой".
  
  
  Из стихов Марины Цветаевой
  
  ***
  Мне нравится, что вы больны не мной,
  Мне нравится, что я больна не вами,
  Что никогда тяжелый шар земной
  Не уплывет под нашими ногами.
  Мне нравится, что можно быть смешной -
  Распущенной - и не играть словами,
  И не краснеть удушливой волной,
  Слегка соприкоснувшись рукавами.
  
  Мне нравится еще, что вы при мне
  Спокойно обнимаете другую,
  Не прочите мне в адовом огне
  Гореть за то, что я не вас целую.
  Что имя нежное мое, мой нежный, не
  Упоминаете ни днем, ни ночью - всуе...
  Что никогда в церковной тишине
  Не пропоют над нами: аллилуйя!
  
  Спасибо вам и сердцем и рукой,
  За то, что вы меня - не зная сами! -
  Так любите: за мой ночной покой,
  За редкость встреч закатными часами,
  За наши не - гулянья под луной,
  За солнце, не у нас над головами,-
  За то, что вы больны - увы! - не мной,
  За то, что я больна - увы! - не вами!
   УИЛЬЯМ ШЕКСПИР
  
   (1564-1616)
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Уильям Шекспир родился 23 апреля 1564 года в маленьком городке Стратфорд-на-Эйвоне. Его отец, Джон Шекспир, был перчаточником, в 1568 г. был избран мэром города. Его мать, Мэри Шекспир из рода Арден, принадлежала к одной из старейших английских фамилий. Считается, что Шекспир учился в стратфордской "грамматической школе", где изучил латинский язык, основы греческого и получил знания античной мифологии, истории и литературы, отразившиеся в его творчестве. В возрасте 18-ти лет, Шекспир женился на Энн Хэтуэй, от брака с которой появились на свет дочь Сюзанна, близнецы Гамнет и Джудит.
   Промежуток с 1579 по 1588 гг. принято называть "утерянными годами", т.к. нет точных сведений о том, чем занимался Шекспир.
   Примерно в 1587 г. Шекспир покинул свою семью и переселился в Лондон, где занялся театральной деятельностью.
   Первое упоминание о Шекспире, как о писателе, мы находим в 1592 г. в предсмертном памфлете драматурга Роберта Грина "На грош ума, купленного за миллион раскаяния", где Грин отозвался о нем как об опасном конкуренте ("выскочка", "ворона, щеголяющая в наших перьях"). В 1594 г. Шекспир числиться одним из пайщиков труппы Ричарда Бербеджа "Слуги лорда-камергера", а в 1599 г. Шекспир становится одним из совладельцев нового театра "Глобус". К этому времени Шекспир становится достаточно состоятельным человеком, покупает второй по величине дом в Стратфорде, получает право на фамильный герб и дворянское звание - джентльмен. В течение многих лет Шекспир занимался ростовщичеством, а в 1605 г. стал откупщиком церковной десятины.
   В 1612 г. Шекспир покидает Лондон, и возвращается в родной Стратфорд.
   Скудость биографических сведений и множество необъяснимых фактов дали повод выдвигать на роль автора произведений Шекспира довольно большое количество людей. До сих пор существует масса гипотез (впервые выдвинутых в конце XVIII в.), что пьесы Шекспира принадлежат перу совершенно другого человека. За два с лишним века существования этих версий на "роль" автора этих пьес выдвигались самые разные претенденты - от Фрэнсиса Бэкона и Кристофера Марло до пирата Фрэнсиса Дрейка и королевы Елизаветы. Были версии, что под именем Шекспира скрывается целый коллектив авторов. На сегодняшний день насчитывается уже 77 кандидатов на авторство. Однако кем бы он ни был, - а в многочисленных спорах о личности великого драматурга и поэта точка будет поставлена не скоро, возможно, что и никогда - создания гения Ренессанса сегодня по-прежнему вдохновляют режиссеров и актеров всего мира..
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   В 1607 году Шекспир устроил пышные похороны умершему брату Эдмунду, который много лет был актёром "Глобуса". Через год, по свидетельству очевидцев, он присутствовал при крещении внучки и при отпевании матери.
   О жене поэта сведений почти не сохранилось. О ней сказано лишь несколько слов при крещении детей поэта и в его завещании.
   В преклонном возрасте Шекспир стал уходить от трагического направления в своём творчестве и писал только пьесы для своего театра. С 1606 по 1610 г. им написаны пьесы "Цимбелин", "Зимняя сказка", "Буря". За десять лет у него вышло двадцать печатных изданий его произведений. Во время премьеры
  " Генриха VIII" вспыхнул пожар - театр "Глобус" сгорел дотла. Вскоре, после этого Шекспир ушёл из театра. В это время ему было 48 лет. Многие объясняют этот уход состоянием здоровья Уильяма, говорили, что он исписался, выдохся физически. Переуступив свою долю в паях труппы, он уехал в Стратфорд к жене и дочерям. Шекспир был уверен, что через короткое время будут забыты все его сочинения, которых к тому времени накопилось немало - 17 комедий, 11 трагедий, пять поэм и 154 сонета.
   Последние несколько лет своей жизни писатель провёл в просторном доме с прекрасной обстановкой, с двумя большими садами при нём. Он оставил завещание, в котором его произведения даже не упоминались, хотя после него осталось 18 неопубликованных пьес.
  
   Умер Шекспир 23 апреля 1616 г.
   Пока что единственное свидетельство об обстоятельствах смерти поэта извлечено из дневника Джона Уорда. Он был стратфордским приходским священником и лекарем, который наказал себе "внимательно прочесть шекспировские пьесы и быть сведущим в них", чтобы не оказаться "невежественным в этом вопросе". Уорд упоминает в своих заметках, что "Шекспир, Дрейтон и Бен Джонсон при весьма веселой встрече, кажется, выпили лишку, ибо Шекспир умер от лихорадки, которой он тогда же заболел".
   Сообщение Уорда, сделанное через полвека после события, следует отнести к области преданий; оно представляется не более как отголоском слухов слово "кажется" определяет степень его достоверности. Откуда было знать непрофессионалу в медицине, могла ли вечерняя попойка привести к роковой лихорадке. Но в других отношениях рассказ Уорда достаточно правдоподобен. Шекспир вполне мог позвать своего соседа, Дрейтона, в старого товарища по театру Джонсона (отнюдь не трезвенника) на вечеринку, и венчание Джудит (дочь Шекспира) было подходящим предлогом для этого. Более того, Уорд еще застал в живых людей, связанных с этим преданием, поскольку Джудит, в те времена уже достигшая преклонного возраста, жила поблизости от него в Стратфорде (он упоминает ее как г-жу Куини).
  
  
  
  Церковь Святой Троицы
  
   Шекспир был погребен в алтаре церкви св. Троицы у северной стены. Согласно сообщению, относящемуся к концу XVII в., "его положили на глубине метров пяти-шести, достаточно глубоко". Но это кажется маловероятным, так как совсем близко протекал Эйвон. На плите, покрывающей могилу поэта "простой дикий камень", как описывал его 4693 г. Даудел, и можно разобрать следующие слова:
  
   Друг, ради Господа,
   не рой останков, взятых сей землей;
   не тронувший блажен в веках,
   и проклят - тронувший мой прах.
  
   Несколько свидетелей конца XVII века утверждают, что Шекспир сам придумал эту эпитафию и распорядился высечь ее на своей могильной плите.
   Проклятие тому, кто потревожит прах, выраженное в общепринятой форме, было обращено не к случайному прохожему - он едва ли мог прийти в церковь с заступом в руках - а к церковному сторожу, которому из-за недостатка места для захоронений в церкви порой приходилось разрывать могилы и переносить кости в примыкавший к церкви склеп.
   Было высказано предположение, что останки Шекспира захоронены в храме, а не на церковном кладбище не потому, что он был знаменитым лондонским поэтом-драматургом, а потому, что покупка части десятинных земель Стратфорда делала его как бы мирским священнослужителем. Как бы то ни было, еще до окончания XVII столетия люди нашли дорогу к церкви св. Троицы, куда они приезжали "навестить прах великого Шекспира, который погребен в этой церкви". Они задерживались так же, как все бесчисленные паломники той поры, перед бюстом, установленным на высоте примерно полутора метров над могилой, в северной стене алтаря.
  
   Вдова Шекспира дожила до того дня, когда она смогла увидеть памятник, установленный ему в стратфордской церкви. Медная доска на ее могильной плите, в алтаре, слева от плиты ее мужа, сообщает, что она "ушла из сей жизни августа 6 дня; 1623. Будучи 67 лет от роду". Латинская эпитафия под этой надписью увековечивает память о матери - дарительнице жизни и млека. Из приходской книги мы узнаем, что она была похоронена 8 августа. Сьюзан (дочь Шекспира) умерла 11 июля 1649 г. в возрасте 60 лет и через шесть дней была предана земле справа от своего мужа в том же алтаре - Дагдейл записал эпитафию, позднее стершуюся, а еще позднее восстановленную.
   Джудит дожила до Реставрации. 9 февраля 1662 г., менее чем через две недели после того как ей исполнилось 77 лет. Она была похоронена, как предполагают, на церковном кладбище. Пережила своего брата-близнеца Гамнета на 66 лет. В этом роду женщины жили дольше мужчин. В 1693 г. Даудел сообщил предание, согласно которому "жена и дочери" Шекспира "хотели, чтобы их положили в одну могилу с ним", но, "боясь проклятия", никто не посмел "тронуть его могильную плиту".
  
  О РУКОПИСЯХ ПОЭТА
  
   Сведения о рукописях Шекспира начали впервые распространяться в XVIII столетии. В 1729 г. Джон Роберте, называвший себя "бродячим актером", сокрушался о том, что "два больших сундука, полные не разобранных бумаг и рукописей этого великого человека, находившиеся в руках одного невежественного булочника из Уорика (женившегося на женщине из рода Шекспиров) были разбиты, а их содержимое небрежно разбросано и раскидано, как чердачный хлам и мусор, о чем подробно известно сэру Уильяму Бишопу, и все это погибло во время пожара и разрушения города". Сэр Уильям Бишоп (1626-1700) действительно жил в шекспировских краях, и большой пожар нанес значительный ущерб Уорику в 1694 г.; но мы не знаем ни о каких потомках Шекспиров или Хартов, проживавших в то время в Уорике. Мэлон сообщает, что в 1742 г. сэр Хью Клоптон, родившийся через два года после смерти внучки поэта Элизабет, рассказывал актеру Маклину "старинное предание о том, что она [Элизабет] увезла с собой из Стратфорда много бумаг своего деда".
   "Г-на Уильяма Шекспира комедии, хроники и трагедии" вышли в свет в конце 1623 г. Запись о регистрации в гильдии печатников и издателей от 8 ноября перечисляет 16 пьес, "официально не зарегистрированных другими лицами". Этот список включает некоторые из самых популярных произведений Шекспира - "Бурю", "Двенадцатую ночь", "Юлия Цезаря", "Макбета" - и представляет все стадии его литературной карьеры; эти пьесы впервые напечатаны в этом фолио.
  
  СОНЕТ 110
  
  Да, это правда: где я не бывал,
  Пред кем шута не корчил площадного.
  Как дешево богатство продавал
  И оскорблял любовь любовью новой!
  
  Да, это правда: правде не в упор
  В глаза смотрел я, а куда-то мимо.
  Но юность вновь нашел мой беглый взор, -
  Блуждая, он признал тебя любимой.
  
  Все кончено, и я не буду вновь
  Искать того, что обостряет страсти,
  Любовью новой проверять любовь.
  Ты - божество, и весь в твоей я власти.
  Вблизи небес ты мне приют найди
  На этой чистой, любящей груди.
  
   ЧАСТЬ 2
  
   ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ ВЕЛИКИХ ПИСАТЕЛЕЙ
  
   ЛЕОНИД АНДРЕЕВ
  
   (1871-1919)
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Леонид Николаевич Андреев родился 21 августа 1871 года в Орле в семье землемера, который (по семейным преданиям) был внебрачным сыном помещика. Мать, Анастасия Николаевна тоже была не знатного рода и происходила из семьи разорившегося польского помещика. К моменту рождения Леонида, его отец, землемер-таксатор Андреев Николай Иванович получил место в банке, приобрел дом, и семья только-только начала выбираться из нищеты. Отец будущего писателя был очень силён физически и часто участвовал в драках и пьяных дебошах на своей улице.
  
  1882. год. Мальчика отдали в орловскую гимназию, в которой он, по собственному признанию, "учился
   скверно, в седьмом классе целый год носил звание последнего ученика и за поведение имел не свыше четырех, а иногда три". Уже в гимназии Андреев открыл в себе дар слова: списывая задачки у друзей, он взамен писал за них сочинения. Зато много читал. Жюль Верн, Эдгар По, Чарльз Диккенс, Писарев, Лев Толстой,
  Эдуард Гартман, Артур Шопенгауэр были его любимыми авторами.
  
   1889 год. Умирает отец. Юноша тяжело переживает эту потерю. В этом же году его поджидает еще
  одно испытание - тяжелейший душевный кризис из-за несчастной любви. Психика впечатлительного молодого человека не выдержала, и он попытался даже покончить с собой: чтобы испытать судьбу, лег под поезд между рельсов. К счастью, все обошлось. "Судьба" оказалась благосклонной к нему. Паровоз имел на этот раз высоко поднятую топку, и промчавшийся над юношей поезд не причинил ему вреда.
  
   В 1891 году, окончив гимназию, Леонид Андреев поступил на юридический факультет Петербургского университета.
  
  1892 г. В журнале "Звезда" выходит первый рассказ Л. Андреева "В холоде и золоте" повествующий о голодном студенте.
  
   1893 год. Юноша был отчислен из университета за неуплату. Ему удалось перевестись в Московский университет, за обучение в котором плату внесло Общество пособия нуждающимся студентам. В этом же году жизненные неурядицы снова доводят начинающего писателя до самоубийства, но попытка опять неудачна.
  
  В 1895 в Москву перебралась и его овдовевшая мать с 5 младшими братьями и сёстрами Андреева. Начался период нищеты и скитания по квартирам. Андреев-студент давал уроки, составлял объявления о работе московских музеев для газеты "Русское слово", рисовал на заказ портреты по 3 и 5 рублей за штуку. Как пишет он сам: "Усовершенствовавшись, стал получать за портрет по 10 и даже по 12 рублей".
   Вдобавок, в 1895 году он попадает под полицейский надзор за участие в делах Орловского студенческого землячества в Москве.
  
  1897 год. Л. Андреев успешно сдаёт государственные экзамены в университете и получает диплом второй степени, который давал звание не "кандидата", а "действительного студента". Этого было вполне достаточно для начала адвокатской карьеры, и вскоре он записался в помощники присяжного поверенного при московском адвокате Я.В. Ливенсоне Московского судебного округа, выступал защитником в суде до 1902 года и относился к этой деятельности весьма серьезно. Начал сотрудничать с газетой "Московский вестник"(писал очерки в рубрике "Из зала суда".
   Получив признание как талантливый репортёр, буквально через два месяца, 6 ноября 1897 года, он уже перешел работать в только что основанную московскую газету в газету "Курьер". Андреев вскоре начинает печатать в "Курьере" фельетоны и рассказы.
  
   5 апреля 1898 года в газете "Курьер" выходит рассказ "Баргамот и Гараська" который можно считать началом его литературной карьеры:
  
   Март 1900 года. Знакомство с Максимом Горьким, который ввел его в литературный кружок "Среда". Горький привлек Андреева к работе в "Журнале для всех" и литературно-политическом журнале "Жизнь". В это время и сам Андреев и его произведения широко обсуждались литературными критиками.
  
  10 января 1902 года в газете "Курьер" вышел рассказ "Бездна", всколыхнувший читающую публику. В нем человек представлен рабом низменных, животных инстинктов. Вокруг этого произведения Л. Андреева сразу развернулась широкая полемика.
  
  10 февраля 1902 года после женитьбы на Александре Михайловне Велигорской начался самый спокойный и счастливый период в жизни Андреева, продолжавшийся, однако, недолго.
  
  В январе 1903 года его избрали членом Общества любителей российской словесности при Московском университете. Он продолжил литературную деятельность, причем теперь в его творчестве появлялось все больше бунтарских мотивов.
  
  В январе 1904 года в "Курьере" был опубликован рассказ "Нет прощения", направленный против агентов царской охранки. Из-за этого рассказа газета была закрыта.
  
  1905 год. Писатель с восторгом приветствует первую русскую революцию, пытается активно содействовать ей: работает в большевистской газете "Борьба", участвует в секретном совещании финской Красной Гвардии. Он вступает в конфликт с властями, и в феврале 1905 года за предоставление квартиры для заседаний ЦК РСДРП его заключают в одиночную камеру. Благодаря залогу, внесенному Саввой Морозовым, ему удается выйти из тюрьмы. Но революционную работу Л. Андреев не оставляет и теперь от преследований властей ему приходится скрываться за границей: в конце 1905 года писатель выезжает в Германию.
  
  1906 год. Страшная трагедия - смерть любимой супруги при рождении второго сына.
  
  В декабре 1907 года Л. Андреев встретился с М. Горьким на Капри, а в мае 1908-го, кое-как оправившись от горя, вернулся в Россию.
  
  1908 году Л. Андреев поселился в Петербурге, женился. В этом же году он купил себе в Финляндии небольшой участок земли, построил дачу и в ней поселился вместе с женой. Изредка наезжал в Москву. Как вспоминает В. В. Вересаев: "При встречах всё больше чувствовался он мне совсем другим, чем раньше. И в литературной судьбе его наступил перелом. Критика, первые десять лет певшая ему восторженные хвалы, подробно разбиравшая самую мелкую его вещь, вдруг совершенно охладела к нему. Такое отношение критиков к себе Андреев терпеть не мог и жестоко страдал.
   Писатель работает редактором в альманахе "Шиповник" и сборнике "Знание". Большая и плодотворная, продолжается. Самым, пожалуй, значительным произведением этого периода стал "Иуда Искариот", где подвергается переосмыслению известный всем библейский сюжет.
  
  1914 год. Первую мировую войну Л. Андреев приветствовал как "борьбу демократии всего мира с царизмом и деспотией, представителем каковой является Германия". Того же он ждал от всех деятелей русской культуры. В начале 1914 года писатель даже поехал к Горькому на Капри, чтобы убедить его отказаться от "пораженческой" позиции и заодно восстановить пошатнувшиеся дружеские отношения.
  
   1916 год. Возвращение в Россию. Писатель начал работать в газете "Утро России", органе либеральной буржуазии, а в 1916 году стал редактором газеты "Русская воля".
   Восторженно приветствовал Андреев и Февральскую революцию. Он даже допускал насилие, если оно применялось ради достижения "высоких целей" и служило народному благу и торжеству свободы. Однако
   эйфория его убывала по мере того, как большевики укрепляли свои позиции.
  
  1917 год. В сентябре выходит статья, в которой Андреев пишет, что "завоеватель Ленин" ступает "по лужам крови". Противник любой диктатуры, он не смог смириться и с диктатурой большевистской. В октябре этого же года он уехал в Финляндию, что стало фактически началом эмиграции.
  
  22 марта 1919 года в парижской газете "Общее дело" вышла его статья "S.O.S!", в которой он обратился к "благородным" гражданам за помощью и призвал их к объединению, чтобы спасти Россию от "дикарей Европы, восставших против ее культуры, законов и морали".
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Леонид Андреев имел цыганскую внешность и любил ходить в лаковых сапогах и поддевке. После выхода первой своей книги он ехал на пароходе по Волге и сидел на палубе. К нему подошла, улыбаясь, незнакомая дама и стала обрушивать на молодого писателя горы комплиментов: и какой он талантливый, и как она счастлива оказаться с ним на одном пароходе, и какая в нем сила, и т.д., и т.п. Отрезвила его последняя фраза дамы:
   "А когда же начнется выступление цыганского хора, которым вы дирижируете?"
  
  * В 1905 году Андреев укрывает у себя революционеров, предоставляет свою квартиру для собраний ЦК РСДРП, за что в феврале 1905 года будет посажен в тюрьму. Пробыв в крепости около месяца, Андреев выходит из заключения вполне довольный собой, о чем говорит Горькому - заключение помогает почувствовать жизнь полнее, развернуться во всю ширь.
  
  * Жена Андреева была молоденькая, маленькая, худенькая женщина, хорошенькая, но далеко не красавица. Как человек Александра Михайловна была самой обыкновенной русской женщиной, типичной московской мещаночкой среднего ума, среднего образования.
   Тем не менее, влияние ее на Леонида Николаевича было огромно и в высокой степени благотворно. Влияние это заключалось в том, что она любила его искренне и наивно, трогательно, самоотверженно, не за талант, не за успех, а за него самого. Любя его до обожания, она, по логике любви, стала любить и его мрачный, трагический талант, никакой другой литературой не интересовалась, кроме литературы Леонида Андреева. Каждую только что написанную страницу своих произведений Андреев прежде всего читал ей одной, не допуская при этом священнодействии никого более.
  
  * Из воспоминаний Скитальца
  
  "Однажды, в одну из суббот, под вечер мягкого зимнего дня, подъезжая на извозчике к квартире Андреева, я с некоторым недоумением заметил у крыльца несколько человек, как на подбор здоровенных, похожих на дворников, и небольшую толпу зевак на противоположной стороне улицы, с любопытством глазевших на них.
   Слегка удивившись, я слез с саней, но едва отворил дверь подъезда, как дворники захлопнули ее за мной, и я очутился в руках рослых полицейских, которые крепко схватили меня под руки, вырвав узелок с бельем. Я стал вырываться, но меня держали, как в железных тисках.
   - Да пустите же! - кричал я. - Что вы меня держите? В чем дело?
   - Успокойтесь, успокойтесь! - вежливо сказал мне подошедший околоточный надзиратель, бережно и с каким-то опасением принимая мой узелок. - Пожалуйте в квартиру, здесь производится обыск!
   Тогда только я понял, в чем дело.
   Гостиная была полна полицейскими и жандармскими чинами. За большим столом посреди комнаты сидел ротмистр, разбиравший ворох рукописей и бумаг всякого рода.
   Надзиратель бережно положил перед ним мой узелок и со страхом развернул его. Невольная улыбка засветилась на всех лицах, когда обнаружилось содержимое узелка.
   Тем не менее меня пригласили войти в затворенную столовую, большую комнату, и там "обождать". Столовая была полна народа; там же был и Андреев с семьей.
  Оказалось, что в этот день он предоставил партийным людям для собрания свою квартиру, но собрание выследила охранка и, нагрянув с обыском, стала задерживать в квартире всех приходящих и приезжающих к Андрееву, а так как к знаменитому писателю ежедневно приходило очень много всяких людей, то постепенно в столовой образовался "ноев ковчег"; кого только тут не было: партийные люди, деловые, литераторы, старики и молодые, студенты, курсистки, генералы и дамы общества. Обыск продолжался до поздней ночи. Наконец отправили куда-то, вероятно в тюрьму, партийных людей, а затем понемногу стали выпускать из столовой остальных задержанных.
   К полночи столовая опустела: в ней остались только я и Андреев. Думали, что вся эта история кончилась, когда вошел жандармский ротмистр, заявивший, что мы оба арестованы и препровождаемся немедленно в тюрьму.
   Подивились, пожали плечами, развели руками, но, конечно, должны были подчиниться; оделись и вышли в сопровождении двух жандармов. У подъезда стояли два дрянных московских извозчика; на этих клячах нас тихо, не торопясь, как-то буднично, мирно и долго везли в Таганскую тюрьму.
   Обращались с нами в тюрьме почтительно. Приходил начальник тюрьмы, как-то заискивал и обронил такую фразу: "Время тревожное, кто знает, может быть, скоро вы будете правительством!" Посаженные в тюрьму в качестве будущего правительства, мы пользовались неслыханными привилегиями: нам из дому приносили самую лучшую провизию, тюремный повар, оказавшийся прекрасным мастером своего дела, готовил нам шикарные обеды. Имели, какие нам угодно, книги, чернила, бумагу, а на прогулку нас выпускали вместе.
   В тюрьме было необычайно шумно, свободно; арестованная молодежь - студенты и курсистки - гуляли без надзора, ходили по камерам в гости, чуть ли не тюремные митинги устраивали!
   "Должно быть, там, наверху, что-то неладно!" - думали мы.
   Но недолго чествовали нас в тюрьме: вероятно, явилось сомнение, что вряд ли писатели смогут сделаться когда-либо правительством. Через две недели нас выпустили. На вопрос наш, в качестве кого же мы сидели в тюрьме без допроса и обвинения, нам ответили кратко:
   - В качестве свидетелей.
   По выходе из тюрьмы Андреев скоро закончил великолепный рассказ о войне - "Красный смех". Японская война закончилась скверно. Всюду нарастало возмущение"
  
   * История возникновения рассказа Л. Андреев "Тот, который получает пощечины".
  
  "Ну вот, третьего дня, что ли, часа в четыре или пять утра я пошел на Николаевский вокзал выпить рюмку коньяку и скоротать там остаток ночи. Прихожу, буфет открыт, но публики в буфете в такой час, конечно, ни души. Подхожу к буфету, спрашиваю рюмку коньяку, и понравился мне буфетчик, хочется приятное что-нибудь ему сказать.
   "Только мы с вами, господин буфетчик, и бодрствуем теперь, - говорю ему. - Только и есть в Москве" порядочных людей, что мы с вами, господин буфетчик, а остальные все, - тут я сделал широкий жест в сторону, - спят, подлецы!"
   Но тут из темного угла, куда случайно был направлен мой жест, неожиданно поднялся пьяный человек, подошел ко мне и, сказавши: "Как вы смеете называть меня подлецом?" - развернулся и засветил мне здоровенную пощечину. Хе-хе-хе! Здорово засветил, так что я даже покачнулся, но устоял на ногах: я никогда в подобных случаях не падаю с ног. "В подобных случаях"! Хе-хе-хе! Спокойно вынимаю карточку и подаю, ему. Он прочел, остолбенел.
   "Вы... Леонид Андреев?"
   "Леонид Андреев!.." Позвольте, - говорю, - и мне вашу карточку! За что вы меня ударили?"
   "Но вы показали на меня и назвали подлецом!"
   "Я даже не видал вас!"
   Тут пьяный упал передо мною на колени.
   "Боже! Что я наделал? Леонид Андреев! Да ведь это мой бог, моя святыня! Кого я только любил, кого уважал, перед кем благоговел - и того так оскорбил! Я не достоин жить после этого!" И так далее.
   Вынимает револьвер, сует мне в руки.
   "Убей меня!"
   Ввиду торжественности момента и нетрезвого состояния нас обоих на "ты" со мной перешел.
   Одним словом, отчаянию и самобичеванию этого человека, от которого я только что получил пощечину, не было границ; горе его, что называется, не поддавалось описанию. Он плакал, бил себя в грудь...
   Через пять минут мы с ним, конечно, уже мирно выпивали за столиком, и он рассказал мне свою жизнь. Оказался - неудачник, композитор, несчастный, прекраснейший человек, гонимый судьбой. Хе-хе-хе!
  
  * Андреев жил на Каменноостровском, в доме страшно мрачном: Огромная комната - угловая, с фонарем, и окна этого фонаря расположены в направлении островов и Финляндии. Подойдешь к окну - и убегают фонари Каменноостровского цепью в мокрую даль. Он был бесконечно одинок, не признан и всегда обращен лицом в провал черного окна. В такое окно и пришла к нему последняя гостья в черной маске - смерть
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   Октябрь 1917 г. дал независимость Финляндии. Андреев революцию не принял и проклял ее. В Россию он не вернулся. Началась тяжелая и тоскливая жизнь, оторванная от друзей, от Родины. Дом пришлось заложить. Андреев с семьей сначала переехал в Тюрисевя (Ушково), а затем в Нейвола (Горьковское). С Советской Россией Андреев сотрудничать не пожелал, так же, как и с антисоветскими организациями в Финляндии. Летом 1919 года ему был предложен пост министра пропаганды в правительстве Юденича, но он отказался.
   За неделю до смерти он писал Н. К. Рериху: "Все мои несчастья сводятся к одному: нет дома. Был прежде маленький дом, дача в Финляндии и большой дом: Россия с ее могучей опорой, силами и простором. Был и самый просторный дом - искусство-творчество, куда уходила душа. И все пропало. Вместо маленького дома - холодная, промерзлая, оборванная дача с выбитыми стеклами, а кругом - чужая и враждебная Финляндия. Нет России. Нет и творчества...".
   Неспокойное душевное состояние писателя сказалось и на его физическом самочувствии. 9 декабря Леонид Андреев скончался от паралича сердца в деревне Нейвала в Финляндии на даче у друга, писателя Ф. Н. Вальковского. Умер он внезапно, от разрыва сердца. Ему не было еще пятидесяти лет. "Сильное, чуткое сердце, устав, разорвалось в куски", - написал Саша Черный.
   Вскоре после этого жена его с семьёй уехала за границу. На даче Андреева осталась жить его старушка-мать, Настасья Николаевна. После смерти сына она слегка помешалась. Каждое утро приходила в огромный нетопленый кабинет Леонида Николаевича, разговаривала с ним, читала ему газеты. Однажды её нашли во флигеле дачи мёртвой.
   Леонид Андреев был похоронен на небольшом кладбище около маленькой церкви на берегу Черной речки. На могиле поставили простой черный крест и камень с надписью, а вокруг могилы посадили шиповник.
  
  ***
  Под сенью финляндского бора
  Лежит он печальна и тихо,
  Чужой холодной землею
  забиты поэта уста.
  Хохочет и воет и свищет
  Безглазое русское лихо,
  Молчит безответное небо, -
  и даль безнадежно пуста.
  (Саша Черный)
  
   Семья Андреева не осталась жить на Черной речке. Дом разрушился, так как некому было присматривать за ним. Членов семьи писателя разбросало по всему свету.
  
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  
   В 1936 году сын Андреева Савва был на гастролях в Финляндии в составе труппы русского балета. Он выбрал время, чтобы посетить родные места и. поклониться могиле отца. Свою поездку он описал в письме к сестре Вере:
   "Было темно и тихо. Проваливаясь в снегу, еле разбирая, где тропинка, я шел в тишине среди леса. И вот передо мной белая стена церкви и ее золотой купол. Обошел белую ограду... Вот и калитка. Толкнул ее - заскрипела: и отворилась. Тихо по снегу шел к той стороне, где могила. Темнели кресты, возвышались белые холмики. Но вот то самое место. Безошибочно узнал его. Черный крест, белый холм и занесенный снегом шиповник... У подножия могилы камень. Стал на колени, поцеловал его... стал на могилу, ощупал крест. Стоит твердо. Крепкий, большой. То, что было перед глазами - было во много, неисчислимо много раз лучше всего возможного. И мне стало радостно и светло. Так хорошо было. Хорошо, что Россия недалеко, что у церкви, хорошо, что в такой глуши, и на горе, и над морем.
  Вся эта гора - с церковью, с соснами - стоит как алтарь перед морем и небом.
  И больше нет ничего, и не надо".
   Теперь больше ничего нет на этом месте. В тридцатых годах журнал русских эмигрантов "Содружество", издававшийся в Выборге, объявил сбор средств на памятник на могиле Леонида Андреева. Советско-финская война 1939-1940 гг. помешала завершить это дело.
   В 1959 году прах писателя был перенесен на Литераторские мостки.
  Рядом с местом захоронения Леонида Андреева остались только безобразные развалины некогда прекрасной церкви и оскверненные могилы. Да еще построен огромный трамплин - как раз там, где от церкви вниз спускалась лестница.
  
  
  
   Могила Леонида Андреева в г. Ленинграде на Литераторских мостках Волковского кладбища.
   (после перезахоронения в 1956 году)
  
  Цитаты и афоризмы Л. Андреева:
  
   - Сражение выигрывает тот, кто твердо решил его выиграть.
   - Сильные люди всегда просты.
  - Борьба - вот радость жизни.
  
  - Деньги не исправляют несправедливостей природы, а углубляют их.
  - Ирония - такое порицание, которое останавливается на полпути.
  - Когда бьют по одному честному лицу - все честные лица должны испытывать и боль, и негодование, и муку попранного человеческого достоинства.
  - Ложь перед самим собою - это наиболее распространенная и самая низкая форма порабощения человека жизнью.
  
   Ханс Христиан Андерсен
  
   (1805-1875)
  
  
  
  
  
  
  
  
  Родился в семье башмачника в Оденсе. В четыре года научился читать. Учился в школе для бедных.
  
   Андерсен родился в семье сапожника, В четыре года научился читать. Учился в школе для бедных. Поскольку семья едва сводила концы с концами, работал то на фабрике, то - по найму. Решив стать актером, Андерсен в четырнадцать лет отправился в Копенгаген и определился учеником-танцовщиком в королевский балет, а затем стал сочинять для сцены и печатать стихи в журналах.
  
  В 1822 опубликовал сборник "Юношеские опыты", куда вошли его первые пьесы, новеллы и стихотворения. На него обратил внимание Йонас Коллин - заслуженныйз государственный деятель Дании. Коллин выхлопотал ему право бесплатно учиться в гимназии и ежегодную стипендию. Окончив гимназию, Андерсен экстерном сдал экзамен в Копенгагенском университете на звание учителя.
   Андерсен написал много стихов, пьес и романов, но для всего человечества он, прежде всего, конечно же, великий сказочник. Он написал 156 сказок, которые были переведены на более чем 100 языков мира.
  
  В 1838 он опубликовал первый сборник сказок. В него вошли "Огниво", "Русалочка", "Принцесса на горошине", "Соловей", "Новое платье короля". Сборник принёс ему славу.
  
  Андерсен совершил несколько путешествий по Европе, где познакомился с Г. Гейне, Р. Шуманом, В. Гюго, А. Дюма, А. де Мюссе. В Англии он подружился с Ч. Диккенсом, ставшим его большим другом. С Диккенсом Андерсен состоял в переписке. Андерсен бывал также в Малой Азии и Африке, но особенно полюбил Италию.
  
  В молодости Андерсен работал на фабрике, где его часто смущали грязные анекдоты и сальные шутки рабочих в цехе. У него от природы было великолепное сопрано, и он часто любил петь прямо на фабрике до того дня, пока рабочие не стянули с него штаны, чтобы удостовериться, юноша он или девушка.
   Андерсен был высоким, худощавым мужчиной с маленькими голубыми глазами и острым носом, который выделялся на его лице. Его руки и ноги были непропорционально длинными, и, когда он шел по улице, прохожие называли его "аистом" или "фонарным столбом". Андерсен часто страдал от депрессии, был очень ранимым и обидчивым. Он так боялся погибнуть от огня, что, когда путешествовал, всегда брал с собой веревку, надеясь спастись с ее помощью в случае пожара. Он также очень боялся, что его похоронят живым, и просил друзей, чтобы в любом случае ему разрезали одну из артерий перед тем, как его положат в гроб. Когда он болел, он часто оставлял на столике и кровати записку. В ней было написано: "Это только кажется, что я умер". Андерсен стал одним из самых известных писателей в мире и почетным гостем королевских дворов Европы.
  
   Несмотря на все старания, Андерсену так ни разу и не удалось оказать нужное впечатление на тех женщин, которых он выбирал в качестве партнера.
   В жизни Андерсена было три значительных встречи с женщинами, но он так и не сумел вызвать ответное чувство ни в одной из них. Первой из этих женщин была Риборг Войгт, 24-летняя сестра его школьного друга. На Андерсена, который был на год младше Риборг, ее хорошенькое личико и непосредственность произвели неизгладимое впечатление. Если бы Андерсен был более настойчив и решителен, он смог бы овладеть ею, но, увы, таковым он не был. Когда Андерсен умер много лет спустя, у его нашли небольшую кожаную сумочку, в которой было письмо, полученное им когда-то от Риборг. Оно так и не было никем прочитано, так как, согласно указаниям Андерсена, письмо немедленно сожгли.
   Следующей была 18-летняя Луиза Коллин. Сначала Андерсену нужно было от нее лишь сочувствие, чтобы прийти в себя после разрыва с Риборг. Постепенно он привык к ней и разглядел, что она необычайно красива. Он был опять влюблен, ей же он был безразличен. Чтобы остановить поток пламенных любовных писем Андерсена, Луиза сказала ему, что вся его корреспонденция, прежде чем попасть к ней, просматривается ее старшей замужней сестрой (такая практика в действительности существовала в те дни). Через некоторое время Луиза вышла замуж за молодого юриста.
   Дженни Линд вошла в жизнь Андерсена в 1843 году. Эту высокую стройную блондинку с великолепной фигурой и огромными серыми глазами называли в Европе "шведский соловей". Она приехала в Копенгаген с концертами. Андерсен завалил ее поэмами и подарками. В 1846 году он приехал в Берлин, надеясь встретиться с ней на Рождество. Приглашения от нее, однако, не последовало, и Андерсен встретил праздник в гостиничном номере в полном одиночестве. Называла Дженни Андерсена только "брат" или "друг". Он был в полном отчаянии, когда Дженни вышла замуж в 1852 году.
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   В октябре 1872 года Андерсен тяжело заболел. Болезнь иногда отступала, и ему становилось лучше. Однако, светлые промежутки были недолгими и состояние писателя всё более и более ухудшалось. Осень и зима принесли ужасные страдания. Однажды писатель упал от слабости, а потом ему стало так плохо, что ночью его боялись оставлять одного. Андерсен, любивший людей, записал как-то в дневнике, что " устал от посещений". Его угнетала беспомощность, то, что в течение пяти месяцев он, прикованный к постели, вынужден был оставаться в четырёх стегнах и быть обузой самым близким друзьям. К физическим страданиям, к чувству одиночества присоединилась тоска по солнечному свету, по теплу, "по посещению Музы, по голосам из страны поэзии".
   Однако творческая фантазия Андерсена находила ныне иное выражение: он вырезал из бумаги разные сказочные фигуры. "Так как я не в состоянии более писать сказки,- говорил он, - то я буду их создавать в другой форме". На испанские ширмы, состоявшие из шести створок, он наклеивал всевозможные картинки на сказочные сюжеты.
   Весной 1873 года Андерсену стало немного легче, и он уехал в Швейцарию. Он снова полон надежд, пишет, что жизнь прекрасна, читает свои сказки детям и друзьям. Однако вскоре сказочник вновь заболевает. Врачи советуют ему вернуться в Данию, да и сам он стремится вернуться на родину. Но едет он не в Копенгаген, а в загородное поместье своих друзей Мельхиоров. Последнее лето своей жизни Андерсен провел у своих друзей Мельхиоров в загородной вилле Ролигед на берегу моря, в прекрасной местности. Силы его быстро угасали. Сначала он выходил из своей комнаты и немного гулял по саду или сидел на берегу моря, потом прекратились и эти прогулки. По целым дням больной лежал в полузабытьи с закрытыми глазами. Под конец у него началась водянка ног и постоянный кашель, но состояние его духа в эти последние дни отличалось удивительной ясностью и спокойствием.
   - Мне было бы совсем хорошо, если бы не кашель и не слабость,- говорил он.- Люди так добры ко мне, мир так прекрасен.
   "Сколько дней мне ещё осталось мучиться?" - спрашивает он. Если друзья верили или делали вид, что верят в его выздоровление, то сам он уже не верил и ждал только, когда "упадёт занавес". Вскоре состояние здоровья Андерсена немного улучшилось, и, когда 2 апреля в поместье Мельхиоров отмечали день его рождения, он был в спокойном и радостном настроении.
   Вскоре сказочник переехал в поместье других своих друзей, где почувствовал себя ещё лучше, но снова жаловался, что Муза не хочет его посещать. "И куда она спряталась? - шутливо спрашивал он. - Не думает ли она так: выздоровей, окрепни, я больных писателей не посещаю". В письме к Скуддеру Андерсен поделился затаённой от многих тоской. Он мечтал о счастье семейной жизни, но "радость пришла в другом образе, пришла как моя Муза, которая одарила меня богатством сказок и песен".
   Андерсен пишет фрау Мельхиор одно из самых своих поэтичных писем. Ушла Муза - и нечем жить. "Сказки не приходят мне в голову. Словно я заполнил весь круг сказочными радиусами... У меня нет новых свежих впечатлений, и это печально". Далее следует горестное, но чистосердечное признание. Писатель трезво оценивает своё дарование "...драматические работы редко приносят мне радость... Для романов у меня нет достаточных знаний..."
   Тогда же произошло событие, которое в известной степени расстроило, но вместе с тем и растрогало Андерсена. Американская девочка прислала ему письмо; в него был вложен один доллар и вырезанная из газеты статья под названием "Долг детей". Статья призывала мальчиков и девочек Америки обеспечить любимому сказочнику безбедную старость.
   Андерсен написал открытое письмо американским детям, в котором разъяснил им, что он не беден. Тогда они купили иллюстрированный альбом, который и прислали Андерсену в день его семидесятилетия, которое было отпраздновано в доме Мельхиоров 2 апреля 1875 года. Каждое блюдо в меню было названо в честь какого - либо произведения писателя, в особенности в честь его сказок: "Соседи" (устрицы), "На утином дворе" (индейка), "Под ивой" (шампиньоны), "Дикие лебеди" (дичь) и др.
   В Королевском театре в честь Андерсена давали его пьесу "Первенец". Андерсен присутствовал на представлении.
   "Какой прекрасный величественный день - и как бренно всё же моё тело..." - писал Андерсен в своём дневнике. Он получил множество подарков, адресов, писем и телеграмм из Дании и из других стран. К семидесятилетию Андерсена датские дети собрали любимому сказочнику деньги на памятник, который с надписью "Воздвигнут датским народом" поднялся в Королевском саду уже после его смерти в июне 1880 года. Андерсену не нравился проект памятника, изображавшего его в окружении детей. Он писал, что недоволен эпитетом "поэт детей", хотя в шутливом письме просил композитора Хартмана приспособить похоронный марш к шагам малышей, которые пойдут за его гробом.
   В последние годы его сказки и истории предназначались не столько для детей, сколько для взрослых. Однажды один из знакомых сказал ему: " У вас большое преимущество перед другими поэтами, с каждым поколением для вас вырастает новая публика". Тогда известный
   датский балетмейстер Бурнонвиль, комментируя эти слова, написал Андерсену: " Он хотел намекнуть на детей, но я на это возразил, что ты умеешь заинтересовать и нас, стариков".
   Дневники и письма последних дней жизни Андерсена хранят следы его страданий.
   После 22 мая Андерсену стало совсем плохо. 19 июня он сделал последнюю запись в дневнике.
   Андерсен завершал свои дела. Он хотел умереть, пока был ещё в состоянии жить.
   В начале июля сказочник составил дополнение к завещанию. Он платил долг дружбы и благодарности. Его состояние было завещано потомкам Йонаса Коллина - старшего и Ханса Кристиана Эрстеда. Если же на протяжении нескольких поколений таковых не оказалось бы, всё должно было перейти бедным детским писателям или музыкантам. Не забыл Андерсен и свой родной город Оденсе: он завещал тамошней школе бедняков 1000 далеров, а самому способному ученику школы - "стипендию Ханса Кристиана Андерсена". Деньги он оставил в библиотеке ремесленников в Оденсе.
   Чувство юмора не покидало писателя даже в самые трудные дни. Незадолго до смерти он сказал: "А хотелось бы мне хоть одним глазком взглянуть на свои похороны".
   Последние дни Андерсен был почти без сознания, но когда приходил в себя, то постоянно возвращался к своей литературной деятельности. За несколько дней до смерти он продиктовал г-же Мельхиор небольшое стихотворение.
   Андерсен умер в ночь с 3-го на 4-е августа совершенно тихо, во сне. Восемь дней спустя после кончины его тело перевезли в Копенгаген и поставили в одной из больших церквей.
   Несметное количество народа пришло поклониться дорогому праху. Гроб любимого писателя положительно тонул под массой цветов и венков, присланных со всех концов света. В церкви присутствовала и королевская семья. На похороны писателя и поэта пришли бедняки и знать, студенты, депутаты города Оденсе, иностранные послы, министры и датский король.
   "Казалось, в тот день копенгагенцам нечего было больше делать, как только хоронить Ханса Кристиана Андерсена", - писал один из очевидцев. Гроб сказочника несли на руках по улицах Копенгагена. Перед ним склонили траурные знамёна. Похоронили "короля сказок" в фамильном склепе Коллинов. В Дании был объявлен национальный траур. 11 августа газета напечатала стихотворение, в котором были такие строки:
  
   В могилу наш король сошёл,
  И некому занять его престол...
  
  В самом деле, корону короля сказок Дании и всей Скандинавии не унаследовал никто. Датский критик Гольдшмидт написал впоследствии о многочисленных подражателях Андерсена: " В то время, когда читаешь их, постоянно вспоминаешь его, но когда читаешь его, то забываешь их".
   Родина почтила память Андерсена, установив на набережной Копенгагена статую героини его сказки - "Русалочки", ставшую символом города.
   Так чествовали память сына бедного башмачника, который когда-то бегал в деревянных башмаках по улицам родного города, мечтая о славе. Детские мечты его сбылись, и действительность даже превзошла его честолюбивые грезы.
   Проследив до конца жизнь величайшего датского писателя, можно сказать вместе с ним, что жизнь его походила на прекрасную сказку, полную разнообразных и неожиданных превращений. Сам он, со своим скромным началом, золотыми грезами и блестящим концом, вполне годится в герои одной из своих сказок. Редкий писатель представляет такое полное соответствие личного характера и своих произведений, как Андерсен. Главные черты, как самого автора, так и его произведений - возвышенная поэзия и гуманное, светлое миросозерцание.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ СЛУЧАИ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Датский писатель Ганс Христиан Андерсен уделял очень мало внимания своей внешности. Он постоянно гулял по улицам Копенгагена в старой шляпе и поношенном плаще. Однажды на улице его остановил один щеголь и спросил:
  "Скажите, эта жалкая штука у вас на голове называется шляпой?"
  На что последовал немедленный ответ:
  "А эта жалкая штука под вашей модной шляпой называется головой?"
  
  * В подростковом возрасте Ганс Христиан много читал, из страстного интереса к театру расклеивал афиши. Летом 1819 года в Оденсе гастролировали актеры из Копенгагена и для массовых сцен приглашали желающих. Среди них на сцену попал и юный Андерсен. Усердие Ганса Христиана было отмечено труппой, что вызвало у него большие надежды и невероятные мечты. Не откладывая, он приступил к их выполнению.
  Спустя месяц четырнадцатилетний театрал добрался зайцем в дилижансе до Копенгагена и через несколько дней предстал перед примой Копенгагенского театра балериной Шалль. Сняв для легкости сапоги и заменив бубен шляпой, он танцевал и пел перед ней, изображая Сандрильону. Прима приняла его за сумасшедшего бродягу. Ничего не Дал и визит к директору театра. Тот нашел его слишком худым и лишенным театральной внешности (здесь уже намечалась будущая сказка "Гадкий утенок"). Упрямый Ганс Христиан отправился прямиком в гостиницу к знаменитому итальянскому певцу Сибони, о гастролях которого вычитал в газетах.
  Южане более сентиментальны, и мальчику удалось покорить своим пением итальянца, а вслед за ним и его гостей. Тут же организовали и подписку в пользу бедного юноши, набрав для него сумму, достаточную для нескольких месяцев жизни. Сам Сибони вызвался давать ему Уроки музыки и пения Но через полгода у Ганса Христиана пропал голос - переходный возраст, и раздраженный итальянец предложил ему вернуться домой и заняться ремеслом, но, как говорится, не на того напал.
  
  * В 1828 году Андерсен уже был автором двух опубликованных в газетах стихотворений. В 1830 году Андерсен издает свой поэтический сборник с приложением сказки "Мертвец".
  Среди первых успехов поэта настигает и первое житейское искушение - он влюбляется. Причиной ночных бессонниц стала сестра его университетского приятеля, девушка с умеренными идеалами из бюргерской семьи, где превыше всего ценился достаток. Этой семье совсем не приходился ко двору нищий литератор, у которого к тому же и мать содержалась в богадельне (после смерти второго мужа Мария, некогда бодрая и жизнелюбивая, сильно сдала, стала прикладываться к рюмочке, и соседи поместили ее в дом призрения).
  "Не делайте меня несчастным! - взывал Андерсен в письме к возлюбленной. - Я могу стать чем угодно ради вас, я буду служить и сделаю все, что потребуете вы и ваши родители!" Не откажи она ему, предпочтя сына аптекаря, кто знает, возможно, мы никогда бы не читали волшебных андерсеновских сказок, потому что он никогда бы их не написал... "Искусство требует жертв" - не пустая фраза.
  
  * Во время путешествия Андерсена в Англию в 1847 году произошел забавный случай. Осмотрев старинный замок, Ганс Христиан расписывался в книге посетителей. Привратник обратился к его спутнику, пожилому важному банкиру: "Андерсен - это вы?" Узнав, что ошибся, он воскликнул: "Как! Такой молодой? Я считал, что писатели становятся знаменитостями к старости, а то и после смерти".
   - "А вы разве читали книги мистера Андерсена?" - поинтересовался банкир.
  "Ну как же! - удивился привратник. - Да и ребятишки во всей округе знают его сказки наизусть".
  
  * Ганс Христиан Андерсен до конца дней писал со страшными грамматическими и орфографическими ошибками. Особенно тяжко дело обстояло со знаками препинания, и Андерсен тратил огромные деньги на девушек, которые переписывали его сказки перед тем, как отнести их в издательство
  
  * Сказку Г.Х. Андерсена "Новое платье короля" разместил в первом букваре Л.Н. Толстой
  
  *Ганс Христиан Андерсен злился, когда его называли детским сказочником и говорил, что пишет сказки, как для детей, так и для взрослых. По этой же причине он приказал, чтобы на его памятнике, где первоначально сказочника должны были окружать дети, не было ни одного ребёнка.
  
  * Ганс Кристиан Андерсен является самым известным писателем Дании всех времен и народов.
  
   АФОРИЗМЫ И ВЫСКАЗЫВАНИЯ АНДЕРСЕНА
  
  - Не беда появиться на свет в утином гнезде, если ты вылупился из лебединого яйца.
  
  - Нет более опасного оружия против чёрта, чем чернила и книгопечатание: они когда-нибудь окончательно сживут его со света.
  
  - Ради красоты потерпеть не грех.
  
  - Слёзы - вот драгоценнейшая награда для сердца певца.
  
  - Я желаю тебе добра, потому и браню тебя - так всегда узнаются истинные друзья.
  
   Могила Г. Х. Андерсена
   ИСААК ЭММАНУИЛОВИЧ БАБЕЛЬ
   (1 июля 1894 - 1940)
  
  
   Исаак Эммануилович Бабель родился 1 (13) июля 1894 года. Его главные произведения - "Конармия" и "Одесские рассказы". Он стал одним из немногих советских прозаиков, популярных и за рубежом.
   Исаак Бабель был из тех людей, которым свойственно создавать о себе мифы. В своей автобиографической прозе он привел массу фактов из своей жизни, вступавших в явное противоречие с официальными свидетельствами.
   Так, например, в "Автобиографии" он пишет о том, что привлекался к уголовной ответственности царскими властями, однако подтверждения этому в документах царской охранки не найдено. Образ бедного мальчика из еврейского гетто явно не согласуется с тем, что известно о Бабеле из других источников.
   Детство писателя прошло отнюдь не в бедности. Отец его был крупным купцом, занимавшимся торговлей сельскохозяйственным оборудованием. Мальчик получил великолепное образование, владел несколькими языками (французским, английским, немецким, изучал иврит) даже первые свои рассказы, пятнадцатилетним, он написал на французском.
   Рассказы "История моей голубятни" и "Первая любовь" посвящены теме еврейских погромов и автор выдает их за автобиографические, но это тоже часть мифологизации. Известно, что - в отличие от героев рассказов - семьи Бабеля погромы не коснулись. Личность писателя предстает перед нами как бы в двойном свете: с одной стороны, его собственные представления о себе, а с другой, свидетельства современников (как устные, так и письменные), вступающие в противоречие с утверждениями самого Бабеля.
   До революции будущий литератор успевает получить коммерческое образование и даже защитить диссертацию на соискание ученой степени кандидата экономических наук. Но перспектива сидения за конторкой не прельщала пылкого юношу. И в 1915 году он уехал из Одессы в Петроград с фальшивым паспортом и без гроша в кармане. В столице ему удалось поступить сразу на четвертый курс юридического факультета Петроградского психоневрологического института, что дало возможность получить вид на жительство. Там же произошло его знакомство с Горьким, который поначалу поддерживал способного юношу и помог опубликовать два рассказа: "Илья Исаакович и Маргарита Прокофьевна" и "Мама, Римма и Алла". Однако последующие литературные опыты Горький не одобрил и, по словам самого писателя, отправил его "в люди".
   В революционные годы Бабель сражался на румынском фронте, служил в Чека, в Наркомпроссе, в продовольственных экспедициях, затем - в Северной армии, в Первой конной. Потом работал в Одесском губкоме, был выпускающим редактором 7-ой советской типографии, репортером в Тифлисе и Одессе, в Госиздате Украины. Позднее в "Автобиографии" он будет утверждать, что тогда ничего не "сочинял", но это тоже миф. Доподлинно известно, что за эти годы им было написано несколько новелл: "Вдохновение", "Справедливость в скобках" и другие, в том числе и те, которые дали начало циклу "Одесских рассказов" - "Иисусов грех" и "Король". Центральными персонажами "Одесских рассказов" являются легендарные герои Молдаванки (одесской окраины) - Беня Крик, Фроим Грач, Любка Казак.
   Еще одним большим циклом рассказов стал "Конармия". В ее основу лег жизненный опыт писателя, накопленный во время службы в Первой конной. В этих произведениях показана неприкрытая правда о войне - вся ее грязь и жестокость. Повествование в них ведется от лица корреспондента Лютова (под этим именем в Первой конной служил сам Бабель): он наблюдает страшные перипетии войны, восхищается храбростью, ужасается при виде беспощадного взаимоистребительного процесса. Рассказы разрушали привычный плакатный образ борца за справедливость. Сам С. М. Буденный, командир Первой конной, резко критиковал писателя. Он усмотрел в рассказах "клевету" на бойцов, свидетельство "дегенеративности" старой интеллигенции. Горький, вступаясь за Бабеля, напротив, высказал мнение, что писатель наоборот "украсил изнутри" казаков "лучше, правдивее, чем Гоголь запорожцев". "Конармия" была переведена на несколько иностранных языков, и вскоре писатель стал одним из самых популярных за рубежом советских авторов.
   В 1930-е годы Бабель написал еще ряд рассказов, где попытался отразить реалии новой действительности. В рассказах "Конец богадельни" (1932) и "Фроим Грач" (1933) он описывает жестокую расправу чекистов над жителями старой Молдаванки. Подобные произведения, конечно же, не могли найти одобрения у властей. Несмотря на ходатайство Горького, рассказ "Фроим Грач" не был опубликован.
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  Над "ненадежным" писателем постепенно сгущались тучи. Он был вынужден разрываться между Францией и Москвой из-за того, что за границей жила его семья, но это вызывало еще большее раздражение властей. В конце концов, несмотря на постоянные публичные заявления о поддержке Советской власти, в мае 1939 года Бабеля арестовали на даче в Переделкино по вымышленному обвинению.
   При аресте у него изъяли несколько рукописей, которые едва не оказались навсегда утраченными.
   Исаак Эммануилович Бабель надеялся пересидеть
  
   Это был мудрый предусмотрительный человек. Последите за его действиями где-нибудь с года двадцать седьмого. Сразу увидите - понимает, что делает. Семью отправил за рубежи. Всех: маму, папу, сестру, жену, тещу... И остался один.
   Очень мало писал. Почти не печатался. Старался не привлекать внимания. Старался засесть где-нибудь в деревне. На какой-нибудь неказистой должности вроде секретаря сельсовета. Забиться и забыться. Чтобы о нем забыли.
   Он искал в этой жизни, куда втиснуться, куда спрятать свои бока, свою голову, свои очки. Как найти норку, откуда его не выкурить, а он бы всё видел и знал.
   Женился на сибирячке, молодой инженерше, строительнице метро, награжденной за ударную работу.
   На съездах выступал с прославлением власти.
  Жил на авансы, которые не возвращал, за какое - то киноредакторство.
  Но ходил к давней знакомой, супруге Ежова. Того самого, да! С "ежовыми рукавицами"... Узнавал последние новости из первых рук. Зачем?..
  А почему не остался во Франции? Ведь владел французским, говорят, в совершенстве...
  А для чего поступил в Первую Конную?
  
   Мудрость не всегда сидит в бочке, как Диоген.
  
   Она всегда мечтает укрыться и засесть там, поджавши ноги, на корточках. И сквозь круглую верхнюю дырку наблюдать ночное небо.
   В силу всеобщего движения в это черное отверстие попадают всякий раз другие светила и звезды. И ежедневного, медленного, неотвратимого смещения достаточно мудрости для размышлений. Чтобы открыть великие законы.
  Но мудреца прогоняют из бочки. И продают в рабство. Он становится золотарем, потому что не имеет другой профессии. Для себя лично мудрец не извлекает ничего.
  
   Нет ничего бесполезнее мудрости
  
   Вы согласитесь со мной, если не будете называть мудрецами всяких великих визирей и специалистов по рекламе... А люди и звезды живут по своим законам, которые не изменяются от того, сформулировать их или нет.
   Мудрец открыт жизни. Это земляной червь, который жрет землю и пропускает ее сквозь себя. И выдавливает из организма. Мудрость слепа и упорна. Она ищет свою почву, чтобы проглотить, исполняя функцию природного обогащения. Потому что без земляного червя не растет хлеб. И земля становится бесплодной.
  Это вечная и беспрерывная работа. И если прекратить ее сейчас, вы останетесь живы и сыты. И ваши дети живы и сыты. И даже, может быть, ваши внуки. Но за правнуков не поручусь. Не знаю, как выйдут они из положения. Напустят каких-нибудь электрических червяков?.. Да земля их не примет. Хотя хлеб, наверное, даст. Вкус хлеба изменится.
  Не затыкайте мне рот. Мы дышим с вами одним воздухом. Но вы, простите, выдыхаете весь. А я оставляю кое-что для заднего прохода. Что, пахнет? Ну, отойдите, отвернитесь. Оставьте меня в моей бочке. А я уж как-нибудь сделаю свое дело по переработке воздуха.
  И найду в себе силы вернуться к вам из безмятежной Франции...
  
  Бабель сказал своему знакомому:
  
  - Две вещи не удастся мне испытать в жизни: никогда я не буду рожать, и никогда не посадят меня в кутузку.
  - Ой, Исаак Эммануилович, не зарекайтесь! По местному-то обычаю: от сумы да от тюрьмы...
  - Э-э, - сказал Бабель, - с моими связями...
  Он надеялся досидеть. И надеялся на свою память...
  
  Его забрали на другой день.
  
  15 мая 1939 Бабель был арестован на даче в Переделкино по обвинению в "антисоветской заговорщической террористической деятельности" и шпионаже. При аресте у него изъяли несколько рукописей, которые оказались навсегда утраченными (15 папок, 11 записных книжек, 7 блокнотов с записями). На допросах Бабеля подвергали жестоким пыткам.
  
  
  
   Он был расстрелян как агент французской и австрийской разведок 27 января 1940 года. Как стало известно из архивов, в затылок И.Э. Бабелю стрелял комендант НКВД Блохин, возглавлявший это комендантское ведомство вплоть до смерти Сталина.
   (Эдуард Шульман)
  
  ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ТАТЬЯНЫ ОСИПОВНЫ СТАХ
  
   "В ту злополучную ночь на 13 мая я, засидевшись у Антонины Николаевны, опоздала на дачный поезд (жили мы за городом) и осталась у них ночевать. Легла я на диване в кабинете Бабеля, забыть эту комнату не могу. В ней стоял простой письменный стол, низкие полки с книгами, простой шкаф платяной и тумбочка у дивана. Ни картин, ни украшений, ничего, кроме шторы, которая была задернута, а окно приоткрыто.
   На рассвете, чуть только начало светать, а, значит, это было 3-4 часа утра, меня разбудила какая-то возня. Я проснулась от электрического света. Двое мужчин в штатском стояли у письменного стола и возились с телефоном. Я спросонья ничего не разобрала и возмутилась про себя: вот, мол, дураки монтеры, ни свет ни заря приходят на рассвете чинить телефон. Повернулась на другой бок и задремала. Но сейчас же проснулась. Что-то толкнуло меня в сердце, тревога сжала сердце, безотчетная - я ведь ничего не подозревала. Я быстро оделась и вышла в коридор. Мне открылась такая картина. В первой комнате какие-то люди (их было четверо или пятеро, точно не помню), вернее, один это делал - стоял перед распахнутой дверцей шкафа и саблей выбрасывал содержимое полок прямо на пол. Оказалось, что они нашли саблю, старую и заржавевшую - память Гражданской войны, и, приписав в "опись улик" ее как "холодное оружие", орудовали ею. Выбросив все из шкафа, они перешли к кроватям... Тут проснулась Лида и села в кроватке, протирая глаза, ее взяла Эстер Григорьевна и отнесла в столовую. Меня позвали, я вошла в комнату, все еще ничего не понимая. Я так далека была от мысли, что это касается Бабеля. Я поняла, конечно, что это обыск, но подумала на Мокотинскую (муж ее был арестован гораздо раньше как троцкист)... Мне стало ужасно жаль ее, и мысли мои были далеко от истины.
  Меня стали допрашивать: кто, да что, да откуда.
  Я ответила:
  - Я друг этой семьи, это мои близкие друзья.
  - Почему вы здесь ночуете?
  - Я опоздала на поезд.
  - Будете понятой.
  Я наивно пыталась отбояриться, мотивируя, что работаю в военной редакции и опаздывать не могу. Один из них посмотрел на меня с насмешливым сожалением и дал мне понять, что мои разговоры, по меньшей мере, неуместны. Дал мне листок, в глазах у меня двоилось, и я после граф формальных прочитала, что будет со мною, если я разболтаю кому-нибудь эту "тайну". Заглядывая вперед, спешу сказать следующее: когда все было окончено, я не успела выйти из переулка Николо - Воробинского, как столкнулась с Гехтом, который сообщил мне горестно: знаете, Бабеля взяли...
   Но возвращаюсь к событиям этого рассвета.
  У меня был чемоданчик вместо сумки со всякой мелочью. Все это было тщательно перерыто и обнаружена записная книжка, в которой я с присущим мне легкомыслием не зачеркнула некоторые, довольно многочисленные фамилии друзей, пострадавших к тому времени. Кроме того, там было письмо от Леонида Первомайского, где он писал довольно подробно о своем житье-бытье. Книжечку и письмо забрали, хотя я и тут протестовала. Мне сказали: через 2 недели сможете зайти и получить свои вещи... Но я, каюсь, не пошла за ними...
  Я ходила из комнаты в комнату, это было так страшно - описать это невозможно. Часы шли, а они все возились, обследуя каждый уголок. Антонина Николаевна держалась великолепно. Ни одним движением она не выдавала своего волнения, лицо ее было непроницаемо, только бледная была очень. Наконец эти люди перешли в кабинет. Надо сказать, что я пыталась спасти что-нибудь из ящика стола, но это было совершенно невозможно. Если я и оставалась одна, то на несколько минут. Я видела в столе аккуратные папки, но куда я их могла деть? Как я ни изощрялась, я ничего не могла придумать: хотела было выбросить в окно, но это было бы бессмысленно. Окно выходило на улицу, ничего бы не получилось. Стояла у подъезда машина. Единственное, что мне удалось, это надеть его синий пиджачок, как бы в виде жакета, что я и сделала.
   Да, я не сказала: телефон они сразу же, войдя в дом, перерезали... Итак, когда эти деятели вошли в кабинет, они первым делом обчистили стол, вынули из стола абсолютно все и перешли к шкафу. Оттуда забрали еще какие-то папки и огромное количество писем - от Р. Роллана, от Пятакова, Рыкова, Горького, от тысячи людей, которых знал И. Э. Это был "достойный" улов! Они были счастливы, такие имена им и не снились. Как я поняла, ни одного письма И. Э. не уничтожил, он этого не понимал или не хотел понимать. Это тоже, вероятно, сыграло немаловажную роль... Связь! Связь! 3атем началось самое страшное: методически книга за книгой бралась с полки, вырывалась первая страница, обычно с надписью автора, и приобщалась к "делу". Книга же летела на пол, где уже образовалась здоровая куча из них. Когда они набрели на книгу Троцкого, где было написано: "Лучшему русскому писателю Ис. Эм. Бабелю", ликованию их не было предела. Когда из всех книг т.о. были вырваны страницы и полки опустели, они вытурили меня из комнаты, затворили окно, за которым беззаботно и звонко чирикали воробьи, и птичий гомон так не вязался с болью, камнем давившей на сердце, и запечатали комнату. Я тихонько повесила в спальной пиджак И. Э. и подписала как понятая опись, вернее, описание содеянного".
  
  "Прошло несколько месяцев, и - это было уже зимой - А. Н. пошла на Лубянку на прием. Я ее сопровождала. Мы вошли в приемную, потом нас, вернее ее, вызвали в кабинет. Кто это был, я не знаю. Вероятно, следователь. Он сидел за столом и пригласил нас поближе.
  - А вы кто? - спросил он меня.
  - Это мои друзья, - отвечаю я.
  - Тогда сидите вон там, - и указал мне на стул возле двери.
  Он внимательно поглядел на А. Н.
  - Так что вы хотите?
  - Хочу узнать о судьбе Бабеля.
  Он еще раз пристально посмотрел на нее и придвинул к себе картотеку. Долго он перелистывал карточки с этими двумя первыми буквами алфавита, наконец, рука его замерла. Нашел или сделал вид, что нашел, не знаю.
  - Ваш муж преступник, - сказал он, - и опасный преступник. Забудьте его. Он не вернется никогда. Выходите замуж и стройте свою жизнь.
  - А где он? Я хочу послать ему посылку.
  - Он осужден на 10 лет без права переписки. Ему писать нельзя.
  Я уже не помню, как мы распрощались с этим гражданином, как вышли на улицу. Слезы застилали мне глаза. Я шла, как с похорон."
  
  Опубликованы "сталинские расстрельные списки"
  
   Общество Мемориал и архив президента РФ 5 марта представил компакт-диск "Сталинские расстрельные списки".
   Мероприятие было приурочено 49-й годовщине со дня смерти Иосифа Сталина
  На диске были опубликованы документы, которые на протяжении 60 лет хранились в тайне. Впервые о них упомянул первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев в 1956 году, на XX съезде компартии. Он сказал, что Сталин и близкие к нему люди не только идеологически обосновывали и планировали репрессивные операции, но и вершили правосудие, непосредственно подписывая расстрельные приговоры по спискам, подготовленным НКВД. Потом эти вердикты оформляла Военная коллегия Верховного суда СССР.
   В опубликованных списках содержатся имена более 40 тыс. человек. Рассматривали и подписывали списки сам Сталин и наиболее приближенные к нему люди. Больше всего списков - 372 - подписал Вячеслав Молотов, на втором месте - Сталин. Его собственноручные резолюции за и подписи сохранились на 357 списках. Лазарь Каганович подписал 188 списков, Климент Ворошилов - 185, Андрей Жданов - 176, Анастас Микоян - восемь. В числе тех, кто подписывал списки, были и люди, сами впоследствии репрессированные, например, член Политбюро ЦК ВКП (б), заместитель председателя Совета народных комиссаров СССР Станислав Косиор, подписавший пять списков.
   Сам Сталин подписал приговор писателю Исааку Бабелю и главе НКВД Николаю Ежову. В списках также значатся имена большевистских деятелей Георгия Ломова - Оппокова, Александра Шляпникова, идеолога сменовеховца Николая Устрялова, члена сталинского Политбюро Иосифа Пятницкого и других.
   20 лет произведения опального писателя были недоступны читателям. Лишь в 1957 году произошло его возвращение в литературу: был издан сборник "Избранное" с предисловием И. Эренбурга, который назвал Исаака Бабеля одним из выдающихся писателей XX века, блестящим стилистом и мастером новеллы. Его безвременная гибель стала одной из самых больших потерь не только для отечественной, но и для мировой литературы.
  
   ИСААК И АНТОНИНА
  
  Совсем недавно подлинная дата смерти Бабеля не была известна. Даже уже в период горбачевской гласности в 1987 году изданный в Москве "Литературный энциклопедический словарь" датой смерти И.Бабеля называл 17 марта 1941 года.
   Как выяснилось впоследствии, это была ложь, а установлению правды (в действительности Бабеля расстреляли 26 или 27 января 1940 года) предшествовали долгие "хождения по мукам" Антонины Николаевны Пирожковой, жены Исаака Эммануиловича, которая провела с ним семь последних лет его жизни: последних, но, по ее словам, счастливых.
   Что выпало на долю этой женщины после ареста мужа, можно себе приблизительно представить: в течение более 15 лет после смерти Бабеля ее обманывало государство-монстр, утверждая, что Бабель жив, и не гнушалось при этом даже кощунственными инсценировками...
   В восьмидесятые годы Антонина Николаевна эмигрировала в Америку и поселилась в Вашингтоне. Здесь она опубликовала воспоминания о своём муже "Семь лет с Исааком Бабелем". В книге впервые на русском языке публикуются многие, доселе неизвестные факты из жизни писателя.
  
  
  
  
  
  
  
  -
  
  
  
  
  
  
  
  
   Семейная жизнь И.Бабеля и А.Пирожковой (с 1932-го по 1939-й год) проходила в годы страшного сталинского террора. В течение десятилетий после ареста Бабеля она добивалась правды о его судьбе, а потом - реабилитации. Душевные раны, полученные ею на этом пути, сломили бы многих, но не Антонину Николаевну. "Моя жизнь с Бабелем была очень счастливой", - несмотря ни на что пишет она в своей книге.
  
   АФОРИЗМЫ И ЦИТАТЫ БАБЕЛЯ
  
  * Беня говорит мало, но он говорит смачно.
  ("Как это делалось в Одессе", 1923)
  
  * Выпивайте и закусывайте, пусть вас не волнует этих глупостей.
  ("Король", 1923)
  
  * Гвардия сдаётся, но не умирает.
  
  * Еврей, отходивший всю свою жизнь голый, и босой, и замазанный, как ссыльный поселенец с острова Сахалина... И теперь, когда он, благодаря Бога, вошел в свои пожилые годы, надо сделать конец этой бессрочной каторге...
  
  * Забудьте на время, что на носу у вас очки, а в душе осень.
  ("Как это делалось в Одессе", 1923)
  
  * Когда я начинал работать, писать рассказы, я, бывало, на две-три страницы нанижу в рассказе, сколько полагается слов, но не дам им достаточно воздуха. Я прочитывал слова вслух, старался, чтобы ритм был строго соблюдён, и вместе с тем так уплотнял свой рассказ, что нельзя было перевести дыхания.
  
  * Никто в мире не чувствует новых вещей сильнее, чем дети. Дети содрогаются от этого запаха, как собака от заячьего следа, и испытывают безумие, которое потом, когда мы становимся взрослыми, называется вдохновением.
  
   БУЛГАКОВ МИХАИЛ АФАНАСЬЕВИЧ
  
   (1891-1940)
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
  Михаил Булгаков родился 3 (15) мая 1891 г. в Киеве в семье доцента Киевской духовной академии Афанасия Ивановича Булгакова и его жены Варвары Михайловны.
  
  В 1909 г. Михаил Булгаков закончил киевскую Первую гимназию и поступил на медицинский факультет Киевского университета.
  
   В 1916 г. получил диплом врача и был направлен на работу в селе Никольское Смоленской губернии, затем работал врачом в г. Вязьме.
  
   В 1915 г. Булгаков вступает в свой первый брак - с Татьяной Лаппа (1892-1982).
  
  1919 год. В качестве военного врача мобилизуется в армию Украинской Народной Республики, но почти сразу дезертирует. В том же году успевает побывать врачом Красного креста, а затем - в белогвардейских Вооружённых силах Юга России. Некоторое время он с казачьими войсками проводит в Чечне, затем во Владикавказе.
  
  В конце сентября 1921 г. Булгаков переехал в Москву и начал сотрудничать как фельетонист со столичными газетами ("Гудок", "Рабочий") и журналами ("Медицинский работник", "Россия", "Возрождение"). В это же время он публикует отдельные произведения в газете "Накануне", выпускавшейся в Берлине.
  
  С 1922 по 1926 г. в "Гудке" напечатано более 120 репортажей, очерков и фельетонов Булгакова.
  
  В 1923 г. Булгаков вступает во Всероссийский Союз писателей.
  
  В 1924 г. он знакомится с недавно вернувшейся из-за границы Любовью Евгеньевной Белозерской (1898 - 1987), которая вскоре становится его новой женой.
  
  В 1928 г. Булгаков едет с Любовью Евгеньевной на Кавказ, посещает Тифлис, Батум, Зелёный Мыс, Владикавказ, Гудермес. Во время поездки у Булгакова возникает замысел романа, позднее названного "Мастер и Маргарита" Писатель также начинает работу над пьесой о Мольере ("Кабала святош").
  В Москве в этом году проходит премьера пьесы "Багровый остров".
  
  В 1929 г. Булгаков знакомится с Еленой Сергеевной Шиловской, будущей третьей женой.
  
  В 1930 г. произведения Булгакова перестают печататься, пьесы изымаются из репертуара театров. Запрещены к постановке пьесы "Бег", "Зойкина квартира", "Багровый остров", спектакль "Дни Турбиных" снят с репертуара.
   Булгаков пишет брату Николаю в Париж о неблагоприятной для себя литературно-театральной ситуации и тяжёлом материальном положении. Тогда же он пишет письмо Правительству СССР с просьбой определить его судьбу - либо дать право эмигрировать, либо предоставить возможность работать во МХАТе. Булгакову звонит Иосиф Сталин, который рекомендует драматургу обратиться с просьбой зачислить его во МХАТ.
  
   С 1930 по 1936 г. - во МХАТе в качестве режиссёра-ассистента, на сцене которого в 1932 г. инсценировал "Мёртвые души" Николая Гоголя. С 1936 г. работал в Большом театре как либреттист и переводчик.
  
  В 1936 г. состоялась премьера булгаковского "Мольера" в МХАТе.
  
  В 1937 г. Булгаков работает над либретто "Минин и Пожарский" и "Пётр I".
  
  В 1939 г. Булгаков работает над либретто "Рашель", а также над пьесой о Сталине ("Батум"). Вопреки ожиданиям писателя пьеса была запрещена к печатанию и постановке. Состояние здоровья Булгакова резко ухудшается. Врачи диагностируют у него гипертонический нефросклероз. Писатель начинает диктовать Елене Сергеевне последние варианты романа "Мастер и Маргарита".
  
  ПОСЛЕДНИЕ МЕСЯЦЫ
  
  Его болезнь открылась осенью 1939 года во время поездки в Ленинград. Диагноз был таков: остроразвивающаяся высокая гипертония, склероз почек. Вернувшись в Москву, Михаил Афанасьевич Булгаков слег уже до конца своих дней.
  "Я пришел к нему в первый же день после их приезда,- вспоминает близкий друг писателя, драматург Сергей Ермолинский. - Он был неожиданно спокоен. Последовательно рассказал мне все, что с ним будет происходить в течение полугода - как будет развиваться болезнь. Он называл недели, месяцы и даже числа, определяя все этапы болезни. Я не верил ему, но дальше все шло как по расписанию, им самим начертанному... Когда он меня звал, я заходил к нему. Однажды, подняв на меня глаза, он заговорил, понизив голос и какими-то несвойственными ему словами, словно стесняясь: - Чего-то я хотел тебе сказать... Понимаешь... Как всякому смертному, мне кажется, что смерти нет. Ее просто невозможно вообразить. А она есть.
  Он задумался и потом сказал еще, что духовное общение с близким человеком после его смерти отнюдь не проходит, напротив, оно может обостриться, и это очень важно, чтобы так случилось... Жизнь обтекает его волнами, но уже не касается его. Одна и та же мысль, днем и ночью, сна нет. Слова встают зримо, можно, вскочив, записать их, но встать нельзя, и все, расплываясь, забывается, исчезает. Так пролетают над яром прекрасные сатанинские ведьмы, как долетают они в его романе. И реальная жизнь превращается в видение, оторвавшись от повседневности, опровергая ее вымыслом, чтобы сокрушить пошлую суету и зло.
  Почти до самого последнего дня он беспокоился о своем романе, требовал, чтобы ему прочли то ту, то другую страницу... Это были дни молчаливого и ничем не снимаемого страдания. Слова медленно умирали в нем... Обычные дозы снотворного перестали действовать...
  Весь организм его был отравлен, каждый мускул при малейшем движении болел нестерпимо. Он кричал, не в силах сдержать крик. Этот крик до сих пор у меня в ушах. Мы осторожно переворачивали его. Как ни было ему больно от наших прикосновений, он крепился и, даже тихонько застонав, говорил мне едва слышно, одними губами: - Ты хорошо это делаешь... Хорошо...
   Он ослеп. Он лежал голый, лишь с набедренной повязкой. Тело его было сухо. Он очень похудел... С утра приходил Женя, старший сын Лены (сын Елены Сергеевны Булгаковой от первого брака.- А. Д.). Булгаков трогал его лицо и улыбался. Он делал это не только потому, что любил этого темноволосого, очень красивого юношу, по-взрослому холодновато-сдержанного,- он делал это не только для него, но и для Лены. Быть может, это было последним проявлением его любви к ней - и благодарности.
  10 марта в 4 часа дня он умер. Мне почему-то всегда кажется, что это было на рассвете. На следующее утро,- а может быть, в тот же день, время сместилось в моей памяти, но, кажется, на следующее утро - зазвонил телефон. Подошел я. Говорили из Секретариата Сталина. Голос спросил: - Правда ли, что умер товарищ Булгаков? - Да, он умер. Тот, кто говорил со мной, положил трубку".
  
   К воспоминаниям Ермолинского следует добавить несколько записей из дневника жены Булгакова Елены Сергеевны. Она свидетельствует, что в последний месяц жизни он был углублен в свои мысли, смотрел на окружающих отчужденными глазами. И все же, несмотря не физические страдания и болезненное душевное состояние, он находил в себе мужество, чтобы, умирая, шутить "с той же силой юмора, остроумия". Продолжал он и работу над романом "Мастер и Маргарита".
  Вот последние записи из дневника Е. С. Булгаковой:
  
  25 января 1940 г.
  ...Продиктовал страничку (о Степе - Ялта).
  28 января.
  Работа над романом.
  1 февраля.
  Ужасно тяжелый день. "Ты можешь достать у Евгения* револьвер?"
  8 февраля.
  Сказал: "Всю жизнь презирал, то есть не презирал, а не понимал... Филемон и Бавкида**... и вот теперь понимаю, это только и ценно в жизни".
  5 февраля.
  Мне: "Будь мужественной".
  6 февраля.
  Утром, в 11 часов. "В первый раз за все пять месяцев болезни я счастлив... Лежу... покой, ты со мной... Вот это счастье... Сергей в соседней комнате".
  12.40:
  "Счастье - это лежать долго... в квартире... любимого человека... слышать его голос... вот и все... остальное не нужно..."
  7 февраля.
  В 8 часов (Сергею) "Будь бесстрашным, это главное".
  29 февраля.
  Утром: "Ты для меня все, ты заменила весь земной шар. Видел во сне, что мы с тобой были на земном шаре". Все время весь день необычайно ласков, нежен, все время любовные слова - любовь моя... люблю тебя - ты никогда не поймешь это.
  1 марта.
  Утром - встреча, обнял крепко, говорил так нежно, счастливо, как прежде до болезни, когда расставались хоть ненадолго. Потом (после припадка): умереть, умереть... (пауза)... но смерть все-таки страшна... впрочем, я надеюсь, что (пауза)... сегодня последний, нет предпоследний день...
  Без даты.
  Сильно, протяжно, приподнято: "Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя!" - Как заклинание. Буду любить тебя всю мою жизнь...- Моя!
  8 марта.
  "О, мое золото!" (В минуту страшных болей - с силой). Потом раздельно и с трудом разжимая рот: го-луб-ка... ми-ла-я. Записала, когда заснул, что запомнила. "Пойди ко мне, я поцелую тебя и перекрещу на всякий случай... Ты была моей женой, самой лучшей, незаменимой, очаровательной... Когда я слышал стук твоих каблучков... Ты была самой лучшей женщиной в мире. Божество мое, мое счастье, моя радость. Я люблю тебя! И если мне суждено будет еще жить, я буду любить тебя всю мою жизнь. Королевушка моя, моя царица, звезда моя, сиявшая мне всегда в моей земной жизни! Ты любила мои вещи, я писал их для тебя... Я люблю тебя, я обожаю тебя! Любовь моя, моя жена, жизнь моя!" До этого: "Любила ли ты меня? И потом, скажи мне, моя подруга, моя верная подруга..."
  10 марта. 16.39.
  Миша умер".
  
   И еще один штрих. Валентин Катаев, которого Булгаков недолюбливал и даже однажды публично назвал "жопой", рассказывает, как навестил Булгакова незадолго до смерти. "Он (Булгаков) сказал по своему обыкновению: - Я стар и тяжело болен. На этот раз он не шутил. Он был действительно смертельно болен и как врач хорошо это знал. У него было измученное землистое лицо. У меня сжалось сердце. - К сожалению, я ничего не могу вам предложить, кроме этого,- сказал он и достал из-за окна бутылку холодной воды. Мы чокнулись и отпили по глотку. Он с достоинством нес свою бедность.
  - Я скоро умру,- сказал он бесстрастно. Я стал говорить то, что всегда говорят в таких случаях,- убеждать, что он мнителен, что он ошибается. - Я даже могу вам сказать, как это будет,- прервал он меня, не дослушав.- Я буду лежать в гробу, и, когда меня начнут выносить, произойдет вот что: так как лестница узкая, то мой гроб начнут поворачивать и правым углом он ударится в дверь Ромашова, который живет этажом ниже.
   Все произошло именно так, как он предсказал. Угол его гроба ударился в дверь драматурга Бориса Ромашова..."
  
   "Хроники Харона", Московский рабочий, 1993 г, А. Лаврин.
  
  Похоронен Михаил Булгаков в Москве на Новодевичьем кладбище.
  
  
  
  
  
   ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ М. БУЛГАКОВА
  * Первый рассказ "Похождения Светлана" был написан им, когда писателю исполнилось всего 7 лет, об этом писал малоизвестный биограф Булгакова. "Читатель он был страстный, с младенческих же лет. Читал очень много, и при его совершенно исключительной памяти он многое помнил из прочитанного, и все впитывал в себя. Это становилось его жизненным опытом - то, что он читал". Старшая сестра Вера утверждала, что уже в 9 лет он прочитал "Собор Парижской Богоматери".
  
  * В 1917 г молодым земским врачом Булгаков вернулся из отпуска в родное село. То, что он видел на протяжении отпуска, как нож ранило сердце Булгакова. Помимо революции на улицах, он всегда видел больных с симптомами сифилиса, Таких больных ему приходилось лечить каждый день, так же доктор "толпами" лечил бежавших с фронта солдат. И однажды ему пришлось отсасывать ртом с помощью трубочки дифтеритные пленки прямо из горла тяжелобольного мальчика.
   Видимо пленка попала в рот самого врача. Он заболел, и от страшной боли могла помочь только инъекция морфия, которую незамедлительно сделал. Прошло несколько дней, Булгаков вылечился, и морфий больше был не нужен, но он не спешил отказываться от этого "чудесного лекарства". Булгаков стал принимать его 2 раза в день. После нескольких месяцев Булгаков мог спокойно писать только после дозы, он садился за стол и пытался передать на бумаге то, что открывалось тогда его мысленному взору. К счастью жена Булгакова довольно быстро заметила его пристрастие к морфию и помогла отказаться от наркотика.
  
  * Булгаков хранил театральные билеты на все спектакли, которые посещал.
  
   Клад Михаила Булгакова
   Как известно, в романе "Белая гвардия" Булгаков довольно точно описал дом, в котором он жил в Киеве. А хозяева этого дома за одну деталь описания очень крепко невзлюбили писателя, так как она принесла прямой ущерб строению. Дело в том, что хозяева разломали все стены, стараясь найти клад, описанный в романе, и, конечно же, ничего не нашли.
  
   "Собачье сердце" и русская революция
  Традиционно повесть "Собачье сердце" трактуют только в одном политическом ключе: Шариков - аллегория люмпен-пролетариата, неожиданно для себя получившего множество прав и свобод, но быстро обнаружившего при этом эгоизм и желание уничтожать себе подобных. Однако есть и другая интерпретация, будто бы эта повесть была политической сатирой на руководство государства середины 1920-х годов. В частности, что Шариков-Чугункин - это Сталин (у обоих "железная" вторая фамилия), проф. Преображенский - это Ленин (преобразивший страну), его ассистент доктор Борменталь, постоянно конфликтующий с Шариковым - это Троцкий (Бронштейн), Швондер - Каменев, ассистентка Зина - Зиновьев, Дарья - Дзержинский и т. д.
   * В истории жизни Булгакова интересен такой факт: первоначально на могиле Гоголя на монастырском кладбище был камень, прозванный Голгофой из-за сходства с Иерусалимской горой. При перезахоронении в другое место на могилу Гоголя решили установить его бюст. А камень с могилы Гоголя, впоследствии, установила на могиле Булгакова его жена. И тут примечательна фраза Булгакова, которую он часто адресовал Гоголю: "Учитель, укрой меня своей шинелью".
  Цитаты из романа "Мастер и Маргарита"
  
  * Правду говорить легко и приятно.
  
  * Помилуйте... разве я позволил бы себе налить даме водки? Это чистый спирт!
  
  * Никогда и ничего не бойтесь. Это неразумно.
  
  * Самый страшный гнев - гнев бессилия.
  
  * "Вы судите по костюму? Никогда не делайте этого. Вы можете ошибиться, и притом, весьма крупно".
  
  * "Никогда ни у кого ничего не проси гордая женщина... Особенно у тех, кто сильнее тебя... Сами придут и сами дадут..."
  
  * Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит.
  
  
   ОНОРЕ ДЕ БАЛЬЗАК
   (1799 - 1850)
  
  
  
   ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Французский писатель-романист Оноре де Бальзак родился 20 мая 1799 года в городе Тур (Франция). Его отец происходил из крестьянской семьи, разбогатевший в годы революции на скупке и продаже конфискованных дворянских земель. Позднее он был чиновником, и некоторое время занимал пост помощника мэра г. Тура. Мать Оноре Бальзака была моложе его отца на 30 лет, что, отчасти, являлось причиной ее измен: отцом младшего брата Оноре - Анри - был владелец замка.
  
  1807 г. Мальчика, вопреки его желанию отдали, в Вандомский колледж - учебное заведение с весьма строгими порядками. Первые годы обучения превратились для юного Бальзака в настоящее мучение, он был завсегдатаем карцера, потом понемногу привык, а его внутренний протест выливался в пародии на преподавателей.
  
  1813 год. Из-за тяжёлой болезни Оноре оставил колледж. Прогнозы были самыми пессимистичными, однако через пять лет недуг отступил, позволив Бальзаку получать образование дальше.
  
  С 1816 по 1819 г. он, живя с родителями в Париже, работал в судейской конторе писцом и одновременно учился в Парижской школе права. Оноре не хотел быть юристом. Ему удалось убедить отца с матерью в том, что карьера литератора - это именно то, что ему нужно.
  
   1819 -1824 г. Начинающий автор печатался под псевдонимами, выдавая один за другим на-гора откровенно конъюнктурные, не имевшие большой художественной ценности романы, которым сам впоследствии дал определение "сущее литературное свинство", стараясь вспоминать как можно реже.
  
  1825 - 1828 год - пытаясь разбогатеть, Бальзак занимается издательской деятельностью. Но его надежды разбогатеть не оправдались, более того - появились огромные долги, которые заставили несостоявшегося издателя снова взять в руки перо.
  
   В 1829 г. читающая публика узнала о существовании писателя Оноре де Бальзака: вышел в свет первый роман - "Шуаны", подписанный настоящим именем, и в том же году за ним последовала "Физиология брака" .Оба произведения не остались незамеченными.
  
  1830 год. Увидела свет повесть "Гобсек" и её появление вызвало широкий резонанс. 1830 год можно считать началом работы над главным литературным трудом - циклом повестей и романов под названием "Человеческая комедия".
  
  1831-1848 годы были посвящены сочинению произведений для "Человеческой комедии", в которую вошло в общей сложности около сотни произведений. Название для цикла, пополнявшегося все новыми и новыми сочинениями, он придумал в 1840 либо 1841 г., и в 1842 г. очередное издание вышло уже с новым заголовком.
  
  Несмотря на напряженную деятельность, он находил время для светских развлечений, поездок, в том числе за границу, не игнорировал земные удовольствия. В 1832 или 1833 г. у него завязался роман с Эвелиной Ганской, польской графиней, которая на тот момент была несвободна. Возлюбленная дала Бальзаку обещание выйти за него замуж, когда станет вдовой, но после 1841 г., когда ее супруг скончался, не торопилась его сдержать. Душевные терзания, надвигающаяся болезнь и огромная усталость, вызванная многолетней напряженной деятельностью, сделали последние годы биографии Бальзака не самыми счастливыми. Его свадьба с Ганской все же состоялась - в марте 1850 года.
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   Бальзак любил Эвелину Ганскую и неоднократно предлагал ей сочетаться браком. Но Ржевусские во главе с неумолимой тёткой Розалией были противниками этого союза. Розалия постоянно отговаривала свою племянницу от этого брака и характеризовала парижского писателя как безнадёжного расточителя и круглого идиота, который скомпрометирует её и развеет по ветру состояние Ганских. С другой стороны противниками брака были престарелая госпожа Бальзак и сестра Бальзака Лаура. В невесте сына и брата они видели лишь чванливую аристократку, холодную эгоистку, которая унизит его и превратит в своего "лакея", и, которая, не обращая внимания на его здоровье, гоняет хворого Оноре по всему свету.
   Мать Бальзака, семидесятилетняя старуха, много лет терпеливо несла возложенные на неё обязанности сторожа и надзирателя дворца на улице Фортюне. Она вынуждена была торговаться и препираться с поставщиками, командовать слугами, отражать натиск кредиторов, вести счета. С этими обязанностями она отважно справлялась, хотя чувствовала, что как только строительство закончится, в доме не найдётся даже жалкой коморки для неё. Её выметут из дворца вместе с последней пылинкой. Со временем факты подтвердили основательность её опасений. Госпожа Ганская ни разу не потрудилась, хоть в одном письме осведомиться о здоровье матери своего нареченного.
   Наконец великолепный золоченый дворец готов. Но он не принёс Бальзаку ничего, кроме неприятностей. И так всегда было в его судьбе. Как только Бальзак хотел вкусить наслаждение, судьба карала его. Так случилось и сейчас. После постройки дома в Париже писатель был разорён. И если раньше он считал миллионы, то теперь оперирует очень скромными цифрами:
   "Мне остаётся не больше двухсот франков, и скоро я вообще ничего не буду получать, кроме доходов с театральных постановок. И вообще я вижу, что близится день, когда даже мои лучшие вещи не принесут мне уже ни гроша", - пишет он сестре.
   Жизнестойкости писателя нанесён сокрушительный удар. И организм начинает мстить за себя. Сигналы бедствия поступали и прежде, но Бальзак не обращал на них внимания. Однако теперь здоровье его подорвано серьёзно, при очередной поездке в Россию он заболевает бронхитом. И тут становится ясным, что сердце его находится в прескверном состоянии. От его былой подвижности не остаётся и следа, он задыхается на каждом шагу, ему трудно даже говорить. Он исхудал и сильно ослаб. "Болезнь сделала меня ребёнком",- пишет он. Два немецких врача, отец и сын Кноте, пользуют его. Но все усилия медиков приносят лишь временное облегчение. Здоровье Бальзака уже не может восстановиться. Сначала его мучат глаза, потом трясёт лихорадка, наконец, начинается воспаление лёгких.
   Отношения Бальзака с госпожой Ганской к этому времени испортились. Когда-то она восторгалась знаменитым писателем и, польщённая, принимала его обожание. Потом он стал для неё всего лишь забавным шутником, весёлым и неунывающим собеседником - "бильбоке". Теперь, в Верховне, им стали тяготиться. И мать, и дочка Ганские, изголодавшиеся по развлечениям, с нетерпением ждали большой киевской ярмарки, где можно будет показать свои экипажи и наряды. Их раздражало, что из-за болезни Бальзака им приходится вновь и вновь откладывать свою поездку в Париж. И единственное развлечение Бальзака, лежащего с воспалением лёгких, заключается в том, что обе дамы демонстрируют ему свои туалеты, в которых они собираются развлекаться.
   Вероятно, Бальзак и сам догадывается о своём положении, но врачи совершенно точно знают, что он обречён и, конечно, они успели откровенно высказать своё мнение госпоже Ганской. Теперь, когда она увидела, что её замужество будет лишь кратким эпизодом, она решается исполнить последнее, самое заветное желание человека, который столько лет добивался её руки. И поэтому в марте 1850 года, наконец, назначается срок венчания. Оно должно произойти в небольшом уездном городке Бердичеве. А затем весной молодожёны отправятся в Париж, во вновь обставленный и украшенный дворец. Таинство венчания совершилось 14 марта в костеле Святой Варвары. Приглашённых не было. Церемония состоялась в семь часов утра, в предрассветных сумерках. В качестве свидетелей присутствовали только родственники ксендза и граф Мнишек, отныне зять Бальзака. Сразу же после бракосочетания молодые отправились домой в Верховню.
  Наконец сбылось то, о чём Бальзак мечтал долгие годы. Теперь остаётся выехать в Париж и поселиться в своём новом дворце. Но он не может выехать: дороги всё ещё непроходимы. Кроме того, есть ещё одна причина задержки отъезда - здоровье писателя. Новые тяжкие недуги терзают его тело:
   " У меня тяжёлый рецидив моей сердечной болезни и воспаления лёгких. Мы снова сильно отступили, а ведь казалось, будто мы делаем успехи. У меня перед глазами тёмная пелена, которая окутывает всё и не может развеяться, и это мешает мне писать...Моя болезнь - это воистину гром среди ясного неба. Сегодня я впервые берусь за перо".
  Через две недели, 15 апреля, Бальзак снова вынужден собрать в кулак свою волю, чтобы написать письмо матери:
   "Еле разбирая буквы, я нацарапал тебе это письмо. Болезнь глаз не позволяет мне ни читать, ни писать. Мне очень нехорошо, и сердце и лёгкие никуда не годятся. Я задыхаюсь при каждом движении, и голос мой прерывается".
   Наконец состояние Бальзака несколько улучшается, и новобрачные решаются всё-таки отправиться в дорогу. Путешествие это чудовищно. Бальзак очень слаб. У него совершенно нет аппетита, изнурительная потливость постоянно обессиливает его. Знакомые, которых он встречает в дороге, с трудом узнают великого писателя. В Дрезден Бальзак прибывает обессиленный и измученный. Отсюда до Парижа они едут уже по железной дороге. Наконец - Париж. Карета подвозит их к новому дому и останавливается. Звонок. Ещё звонок. Но сияющий дом безмолвствует. Когда, с помощью слесаря, входную дверь удаётся открыть, то вошедшие видят жуткую картину: слуга Франсуа утратил рассудок и закрылся в одной из комнат. Среди ночи его отправляют в госпиталь.
   И в то время, как буйствующего Франсуа связывают и увозят, Бальзак вводит урождённую Ржевусскую в свой дом, о котором он так долго мечтал.
   С невыразимым трудом, с отчаянными жертвами, с самыми пылкими упованиями воздвиг он этот дом, чтобы наконец-то поселиться в нём со своей женой. Но въезжает он сюда только для того, чтобы умереть. В его голове теснятся планы новых книг. Но он не напишет уже ни одной из них. Он почти ничего не видит. В Его библиотеке самые редкие и дорогие книги. Но раскрыть ни одну из них он уже не может.
   Дом, о котором он грезил как о дворце радости становится для него тюрьмой. Он лежит одинокий в громадном доме. Только иногда, боязливо, как тень, появляется его мать и ухаживает за ним. Ибо жена его - и об этом сообщают все свидетели в один голос - проявляет к нему безразличие и равнодушие, граничащее с жестокостью.
   Бальзак - конченый человек, и это знает каждый, кто его видит. И только один-единственный человек не верит в это - он сам. Иногда ему становится чуть лучше, он снова способен говорить. И Бальзак, собирая все силы, беседует с кем-либо из редких посетителей, пришедших осведомиться о его здоровье. Он рассуждает о политике и о своих будущих книгах. Он исполнен надежд. Но сомнений в неблагоприятном исходе болезни не остаётся. Созывается консилиум из четырёх врачей, и из их заключения следует, что теперь остаётся думать только о средствах, заглушающих боль и поддерживающих сердце.
   Виктор Гюго, который знал Бальзака уже несколько лет, в последние недели его жизни проявил себя замечательным другом. Придя к Бальзаку он застаёт его уже без движения.. Лицо Бальзака воспалено, лишь глаза ещё живут Бальзак сам испуган своим состоянием. Он сетует на то, что не может завершить "Человеческую комедию", говорит о том, как распорядиться его произведениями после его смерти. Но развязка близка. В своих воспоминаниях Виктор Гюго описал Бальзака на смертном одре:
  
   " Я позвонил. Месяц светил сквозь тучи. Улица была пустынна. Никто не вышел. Я позвонил ещё раз. Дверь отворили. Появилась служанка со свечой.
   - Что вам угодно, сударь?
  Она плакала. Я назвал себя. Меня впустили в гостиную, находившуюся в первом этаже. Здесь на консоли стоял огромный мраморный бюст Бальзака работы Давида Анжерского. Горела свеча на богатом, стоявшем посреди гостиной столе, ножками которому служили шесть позолоченных прелестных маленьких изваяний. Вошла ещё одна женщина. Тоже заплаканная.
   - Он умирает,- сказала она. - Мадам ушла к себе. Доктора ещё вчера потеряли надежду. У него рана на левой ноге. Антонов огонь. Доктора не знают, что делать. Они говорят, что у него водянка. Он весь вздулся, мясо и кожа словно просалены, и поэтому невозможно сделать прокол. В прошлом месяце мсье зацепился за резную мебель и поранился.... С девяти утра он уже больше не говорит. Мадам посылала за кюре. Он пришёл и соборовал мсье. Мсье подал знак. Он понимал, что происходит. Через час он протянул своей сестре, мадам Сюрвиль, руку. С одиннадцати часов он хрипит. Он не переживёт ночи. Если хотите, я позову мсье Сюрвилля, он ещё не ложился...
   Женщина ушла. Я ждал несколько минут. Свеча еле освещала гостиную и висевшие на стенах чудесные картины Порбуса и Гольбейна. Мраморный бюст маячил в полутьме, словно призрак человека, который умирает. По дому распространялся трупный запах. Вошёл господин Сюрвиль и подтвердил мне всё, что говорила служанка.
   Мы прошли коридор, поднялись по лестнице, устланной красным ковром, тесно уставленной вазами, увешанной по стене картинами, эмалевыми блюдами. Потом был опять коридор, в нём я увидел открытую дверь. Я услыхал громкое, жуткое хрипение. Я вошёл в комнату Бальзака. Посреди неё стояла кровать красного дерева с брусьями и ремнями в головах и ногах - приспособление, чтобы поднимать больного. Голова Бальзака покоилась на груде подушек, к которым прибавили ещё и диванные, крытые красным дамасским шёлком. Лицо его было лиловое, почти чёрное, склонённое на правую сторону, небритое. Волосы седые, коротко остриженные. Глаза открытые и неподвижные. Я видел его в профиль, он был похож на Императора. Старушка сиделка и слуга стояли по обеим сторонам постели. Одна свеча горела позади кровати на столе, другая - на комоде у двери. На ночном столике стояла серебряная ваза. Мужчина и женщина молчали в каком - то ужасе и прислушивались к громкому хрипению умирающего. Свеча на столе ярко освещала висевший над камином портрет румяного улыбающегося юноши. От постели исходило невыносимое зловоние. Я поднял одеяло и взял руку Бальзака. Она была потная. Я пожал её. Он не ответил на пожатие... Сиделка сказала мне: "На рассвете он умрёт". Я сошёл вниз, унося в памяти его померкнувшее лицо. Проходя через гостиную, я снова увидел бюст, неподвижный, бесстрастный, надменный, озарённый смутным светом, и я невольно сравнил смерть с бессмертием".
  
   Адвокат Дервиль, войдя в комнату умирающего, тщетно искал взглядом госпожу де Бальзак. Его тревожили запутанные финансовые дела её мужа, он хотел поделиться с Эвелиной своими соображениями о ценности рукописей, писем, которые при умело продаже могли бы принести не менее ста тысяч франков. Дервиль не успеет принять нужных мер. На следующий после похорон день кредиторы заполнят дом, ринутся к ящикам и шкафам, выбросят на пол их содержимое. Бумаги, сваленные на улице, - сотни писем, наброски статей, рукописи завершенных книг, главы задуманных романов, корректуры - и всё - всё растащат окрестные лавочники, мастеровые. Часть бесценных бумаг пойдёт на кульки, пакетики, обёртки для нехитрого товара, и лишь небольшую часть удастся разыскать энтузиасту Леванжюлю.
   Бальзак умер в ночь с 18 на 19 августа 1850 года. Только мать была при нём. Госпожа Бальзак давно не выходила из своих покоев...
   21 августа состоялись похороны. Заупокойную мессу отслужили в церкви Святого Филиппа Рульского. Похоронная процессия двигалась под дождём. Надгробный покров несли Виктор Гюго, Александр Дюма, Сент - Бев и Барош.
   Надгробную речь произнёс Виктор Гюго. Он один обладал достоинством и величием, которые соответствовали минуте:
   "Человек, сошедший в эту могилу, - один из тех, которых провожает скорбь общества. В наше время иллюзий больше нет. Теперь взоры обращены не к тем, кто правит, а к тем, кто мыслит, вот почему, когда один из мыслящих уходи, содрогается вся страна. Смерть человека талантливого - это всеобщий траур, смерть гениального человека - траур всенародный.
   Господа, имя Бальзака сольётся с блистательным следом, который наша эпоха оставит в веках...
   Смерть его повергла Францию в оцепенение. Несколько месяцев тому назад он вернулся домой. Чувствуя, что умирает, он ещё раз хотел увидеть родину, как хочет сын обнять свою мать накануне дальнего странствия...
   Жизнь его была коротка, но насыщенна; больше наполнена трудами, чем днями.
   Увы! этот могучий и неутомимый труженик, это философ, это мыслитель, этот поэт, этот гений прожил среди нас жизнь, полную гроз, борьбы, схваток, битв, - жизнь, которой во все времена живут великие люди...
  Свою речь В. Гюго закончил словами:
   "...Это не конец - это начало. Разве это не правда, скажите мне все вы, слушающие меня? Могилы, как эта, являются доказательством бессмертия...".
   Таких слов Бальзак никогда не слышал при жизни.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Оноре Бальзак сидел на скамейке парка, погруженный в свои мысли, когда перед ним остановилась нищенка:
  - Месье, помогите мне, у меня умер муж и трое детей на руках.
  Писатель воспрянул от грез литературы и дал несчастной "мудрый" совет:
  - А вы опустите их на дорожку.
  
  Молодой Бальзак и редактор
  * Когда Бальзак только еще начинал свою литературную карьеру, он часто страдал от отсутствия денег. Каждую неделю он приходил к своему издателю, известному своей скупостью, и просил у него денег в счет своего будущего гонорара. Однажды секретарь остановил его у дверей кабинета редактора:
  - Извините, господин Бальзак, но издатель сегодня не принимает.
  Бальзак весело ответил:
  - Это ничего, главное, чтобы давал.
  
  Бальзак и вор
  Однажды ночью в квартиру к Бальзаку забрался вор и стал рыться в ящиках его стола. Вдруг вор услышал громкий смех:
  "Дружище, ты напрасно в темноте ищешь то, что я не могу найти днем".
  
  Бальзак и мастер
  Однажды к Бальзаку пришел мастер, который занимался ремонтом и благоустройством его квартиры, и стал требовать деньги за проделанную работу. Бальзак ответил, что сейчас у него нет ни сантима, и попросил мастера зайти в другой раз. Тот возмутился и начал кричать:
  - Всякий раз, как я прихожу к вам за деньгами, то вас или нет дома, или у вас нет денег.
  На это Бальзак сказал:
   - Ну, это же вполне понятно! Если бы у меня были деньги, то, наверное, теперь меня не было бы дома.
  
  * "Еще в детстве я решил стать великим человеком и, ударяя себя по лбу, говорил, как Андре Шенье: "Здесь кое-что есть!" ("Шагреневая кожа")
  
  * Двадцати с небольшим лет неистово влюбился в сорокапятилетнюю Лору Берни. Будучи дамой остроумной и ироничной, к тому же матерью семерых детей, она не скрывала своего возраста и довольно зло посмеивалась над пылким влюбленным. Однако уже совсем скоро стала его подругой и наперсницей во всех литературных и коммерческих начинаниях, расставшись с семьей.
  
  * О том, как писал Оноре де Бальзак, ходят легенды. Кто же не слышал об одержимых ночах Бальзака: что он работал, стоя босиком на каменном полу, дабы не клонило в сон; что прожил он за счет пятидесяти тысяч чашек кофе и умер от этих пятидесяти тысяч чашек кофе.
  Дело, конечно, не в кофе, а в том, увы, что никому еще не удавалось безнаказанно работать день и ночь.
  
  АФОРИЗМЫ БАЛЬЗАКА
  
  * ...великие гении опередили века, некоторые таланты опережают только годы.
  * Идеи могут быть обезврежены только идеями.
  * Любовь занимает первое место между страстями, так как льстит им всем зараз. Любят сильнее или же слабее в зависимости от большего или меньшего числа струн, затрагиваемых у нас в сердце.
  
  * ...там, где замешано честолюбие, нет места чистосердечию.
  * Нет шедевров, погибших в забвении.
  * Супружество должно беспрерывно сражаться со всепожирающим чудовищем: привычкой.
  * Себялюбие - яд для дружбы.
  * Подле дурака всегда найдется жулик.
  * Никто не станет разыскивать скрытые добродетели.
  * Быть повсюду дома могут только короли, девки и воры.
  * Адюльтер приносит больше зла, чем - брак добра.
  * Книга жизнеспособна лишь в том случае, если дух ее устремлен в будущее.
  * Слава - солнце мертвых.
  * Ревнивец сомневается на самом деле не в своей жене, а в себе самом.
  * Скупость начинается там, где кончается бедность.
  * Сомневаться в боге значит верить в него.
  * Одно из несчастий высокого ума состоит в том, что он неизбежно понимает все - и пороки и добродетели.
  * Ничего нет внутри у людей, вечно выставляющих все наружу.
  * Чувства - самая яркая часть нашей жизни.
  * Скорбь безгранична, радость имеет пределы.
  * Глупость бывает двух родов: молчаливая и болтливая.
  * Горе - самое стойкое из всех наших чувств.
  * Искусство - лицо нации.
  * Любовь и ненависть - два чувства, которые сами себя питают, но из них ненависть живет дольше.
  * При перелёте стрела так же далека от цели, как при недолёте.
  * Тот, кто ищет миллионы, весьма редко их находит, но зато тот, кто их не ищет, - не находит никогда!
  * Там, где замешано честолюбие, нет места чистосердечию.
  * Излишнее знание, так же как и невежество, приводит к отрицанию.
  * Ум вызывает восторг окружающих, но лишь рассудок приносит им богатства.
  * Достоинства сердца не связаны с достоинствами ума, как гениальность не связана с благородством души.
  * Чтобы завоевать положение, мало одного ума... надо еще держать себя с умом!
  * Мысль опьяняет гораздо менее, нежели слово. Опьяненный собственными речами, человек сам начинает,
   в конце концов, верить в то, что он говорит.
  * Не заблуждается только тот, кто ничего не предпринимает.
  * Если наше счастье огорчает кого-нибудь, оно кажется нам оттого во сто крат дороже.
  * Люди, которые вкушают слишком много радостей, неизбежно тупеют.
  * Честолюбие и азарт неисчерпаемы.
  
  
  
   МОГИЛА БАЛЬЗАКА
  
   БОМАРШЕ ПЬЕР ОГЮСТЕН КАРОН
   (1732-1799)
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Пьер Бомарше, французский драматург, родился 24 января 1732 г. в Париже. Сын часовых дел мастера Андре Шарля Карона (1698-1775), он первоначально занялся ремеслом отца, но в то же время ревностно изучал музыку. Его музыкальные таланты и разговорный дар доставили ему доступ в высшее общество, где он успел завязать пригодившиеся ему впоследствии большие связи. Он ухитрился также попасть ко двору Людовика XV, дочерей которого обучал игре на арфе, и благодаря женитьбе на двух богатых вдовушках (Франк и Левек), которые обе умерли очень скоро, а также сотовариществу с банкиром Дювернэ стал обладателем значительного состояния.
   В 1764 он отправился по денежным делам в Мадрид и здесь убил на дуэли испанского писателя Клавиго, обольстившего его сестру, что послужило сюжетом трагедии Гёте "Клавиго". Но посреди своих торговых спекуляций Бомарше выступил перед публикой с двумя пьесами, "Евгения" и "Два друга" (1767 - 1770), из которых на сцене удержалась только первая.
   После смерти своего компаньона Дювернэ Бомарше начал тяжбу с его наследником, графом Блака, и тут-то ему представился случай выказать в полном блеске свою изумительную изворотливость и талант. Тяжба разбиралась в парламенте, и предметом её было требование неуплаченного долга, заявленное наследником Дювернэ. Чтобы добиться доступа к докладчику Гецману, Бомарше поднёс жене его богатый подарок. Когда процесс был проигран, ему возвратили подарок, кроме 15 луидоров, которые пошли секретарю Гецмана. Отсюда возник новый процесс (1773) по обвинению в клевете и покушении на подкуп.
   Бомарше был признан судом первой инстанции граждански нечестным и приговорён к клеймению. Тогда он написал четыре памфлета, названные им "Мемуары", имели ошеломляющий успех, направленные против коррумпированной судебной системы Франции, в которых сумел придать своему личному делу характер защиты общих прав человека и гражданина. В то же время он беспощадно разоблачил злоупотребления тогдашнего правосудия и тем расположил в свою пользу общественное мнение. Эти мемуары - образец подобного рода произведений по мастерству изложения, силе, наивности и оригинальности слога, по тонкости и язвительности сатиры, остроумнейшей диалектике и огню, который ещё и теперь захватывает и увлекает читателя. Парламент увидел себя вынужденным отменить приговор первой инстанции и как-нибудь замять это дело посредством соглашения.
   В 1775 г. Бомарше написал пьесу "Севильский цирюльник", и сразу стал первым драматургом Франции. Это подтолкнуло его к мысли "продолжить пьесу", и в 1784 г. он пишет "Женитьбу Фигаро", а в 1792 г. завершает трилогию мелодрамой "Виновная мать".
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   1779-1787 годах внимание Бомарше было приковано к изданию полного собрания сочинений Вольтера, ушедшего из жизни в 1778 году. Бомарше, чувствовавший себя преемником великого мыслителя, считал делом чести издать собрание его сочинений. Для этого драматург арендовал в германии замок Кель, где он разместил типографию и наладил производство бумаги. Бомарше пустил слух, что он член "Философского, литературного и типографического общества", хотя обществом, по сути, являлся он сам. Общий тираж двух изданий, выпущенных в 72-х и 92-х томах, составил 15 тысяч экземпляров. Однако у Бомарше возникли серьезные трудности с данной затеей - мало того, что на издания подписалось лишь две тысячи читателей, парламент и духовенство запретили продажу издания во Франции, а российская императрица Екатерина II требовала убрать из книг ее переписку с Вольтером. Несмотря на все перипетии и потерянный миллион, Бомарше всю жизнь гордился своей проделанной работой.
   В 1784 году Пьер Бомарше создал свою следующую пьесу - "Женитьбу Фигаро" которая своим успехом превзошла даже "Севильского цирюльника" и выдержала целых сто представлений подряд. Произведение вызвало такую бурю противоречивых эмоций, что сам король запретил показывать его публично и издавать - что, естественно, возбудило у публики еще больший интерес. Когда с разрешения монарха пьеса наконец-то была поставлена на частной сцене, а чуть позже и в Париже, она сразу вызвала фурор даже у представителей "старого режима", хотя именно их она и высмеивала. Во время парижской премьеры комедии театр был настолько переполнен, что три человека погибли, задавленные в дверях обезумевшей толпой. Наполеон говорил, что "комедия Фигаро была революцией уже в действии", ведь пьеса очень точно отображала настроение того времени во Франции. Центральный герой книги - слуга, который явно превосходит своего хозяина по уму и практичности. В 1786 на основе пьесы Бомарше было написано либретто оперы Моцарта "Свадьба Фигаро".
   Скандально известный драматург попытался использовать любимого героя и в третий раз, однако новое его произведение "Преступная мать" написанное в 1792 году, уже не пользовалось успехом. Тем временем в Вест-индских колониях Британии началась война за независимость, которая была поддержана Францией как близкая по духу к революции. Бомарше активно взялся за организацию обеспечения восставших колоний припасами и даже нажил на этом миллионы, став одним из богатейших людей Франции. Казалось бы, дела его складывались как нельзя лучше. Между тем великий драматург утратил то, чем дорожил, пожалуй, больше всего: свою репутацию народного трибуна, свою популярность. Ему перестали доверять - богатство и придворные связи внушали подозрения.
   Вскоре Бомарше постигла неудача и в деле поставок оружия республиканскому войску. Писатель был послан революционным правительством в Голландию для закупки оружия, но денег ему не прислали, а потом его же обвинили в хищениях. Он был схвачен и брошен в тюрьму, а затем преследовался как эмигрант. Имущество Бомарше было конфисковано, семья арестована, а ему самому пришлось бежать сперва в Лондон, потом в Гамбург.
   Великому драматургу разрешили вернуться на родину лишь в 1796 году. За последние годы своей жизни Бомарше почти оглох. Он принялся писать воспоминания, однако повторить прежний успех ему уже было не суждено - данное сочинение встретило очень холодный прием.
   Умер Бомарше скоропостижно от удара 18 мая 1799 года. Неожиданность его смерти вызвала предположение, что он отравился. В этом слухе, несомненно ложном, звучит признание современников Бомарше, что слишком велики были муки этого человека, чтобы пережить их до конца. Бомарше похоронили, согласно его воле, в саду его знаменитого дома, но теперь могила писателя перенесена на кладбище Лашез.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Когда в Париже была поставлена знаменитая пьеса Бомарше "Женитьба Фигаро", то она выдержала более 130 представлений подряд. Успех небывалый для Парижа! Зрители доходили до исступления, а когда занавес окончательно опускался, все кричали "a demain" (до завтра).
  
  * Участие в различного рода махинациях, а также зависть и ненависть к нему со стороны лиц близких ко двору (он написал "Мемуары", в которых разоблачил многих высокопоставленных особ, чем вызвал всеобщую любовь парижан) навлекли на него целый ряд неприятностей. Была запрещена постановка "Севильского цирюльника", дочери короля отказались от него, он очутился на скамье подсудимых с последующим фактическим лишением гражданских прав. Но этот приговор стал его триумфом, принц королевской крови Конти в тот же вечер закатил приём в его честь, а сотни видных парижан выразили ему своё сочувствие. Даже сам начальник французской полиции Сартин приехал поздравить его.
   Его популярность, незаурядный ум и бедственное положение - он оказался в долгах - навели Сартина на мысль сделать его своим агентом. Правда, ещё до этого Бомарше выполнил тайное задание правительства.
  
  * Случилось так, что его сестра, жившая в Мадриде, стала жертвой обмана со стороны некоего сеньора Клавихо, который собирался на ней жениться, но не выполнил своего обещания. Чтобы помочь сестре, Бомарше отправился в Мадрид. Он быстро разобрался в деле, но в Мадриде задержался на два месяца. Казалось бы, кем он тогда был? Никому не известным дворянином сомнительного происхождения, часовщиком. Но его принял сам король Испании. Министр двора. Много позже выяснилось, что Бомарше обсуждал с ними вопросы не только о неприятностях своей сестры. Правда, король заставил сеньора Клавихо сделать предложение обманутой им тридцатичетырёхлетней девице, но, по настоянию брата, она сама отказала "жениху". Не в этом дело. По поручению Людовика XV Бомарше беседовал с испанским королём о чём-то, что нельзя было доверить даже послу. Своё поручение Бомарше выполнил вполне успешно. Кроме того, в Мадриде Бомарше не только познакомился с английским послом графом и лордом Рошфором, но и стал его близким приятелем. Эта дружба ещё сыграет свою роль.
  
  * Первым заданием "государственной важности" было спасение "имиджа" любовницы Людовика XV мадам Дюбарри. Дело в том, что некий Моранд издал в Англии скандальный памфлет "Записки публичной женщины" о прошлом мадам Дюбарри и собирался ввезти его во Францию. Обстановка была такой, что это угрожало не только самой Дюбарри, но и стабильности в стране. Лондон к этому времени стал прибежищем многих противников короля, и там в большом количестве издавались и распространялись различные памфлеты, например: "Жизнь одной куртизанки на французском троне", "Как потаскуха становится любовницей короля" и другие. Но Моранд был талантливее и злее других, и король боялся именно его.
   Бомарше с блеском выполнил задание. Он, правда, с помощью больших денег, сумел уговорить Моранда не только отказаться от своего намерения, но и передать Бомарше все печатные экземпляры памфлета и даже саму рукопись. Три тысячи экземпляров "Мемуаров публичной женщины" были сожжены в печи для обжига извести в присутствии Бомарше и его друга Гюдена. Более того, как истинный разведчик, Бомарше сумел завербовать Моранда. Вот что он докладывал королю: "Я оставил в Лондоне своим политическим шпионом автора одного из пасквилей. Он будет предупреждать меня обо всех затеях подобного рода, готовящихся в Лондоне. Это пронырливый браконьер, из которого мне удалось сделать отличного егеря. Под предлогом порученных ему мною литературных изысканий... можно будет, прикрывая истинные мотивы, выплачивать ему скромное жалование за шпионаж и тайные донесения о вышеупомянутых пасквилях. Этот человек будет обязан собирать сведения о всех французах, прибывающих в Лондон, сообщать мне имена и дела их привлёкшие... Его тайные сообщения могут затрагивать также бесконечное множество других политических дел, и благодаря выдержкам, секретно пересылаемым мною, король всегда будет в курсе событий". Карон Бомарше подписался именем "Ронак".
  * В это время Бомарше получил новое задание. В Лондоне действовал авантюрист (или авантюристка?) шевалье д'Эон. У д'Эона в руках оказались документы, которыми он шантажировал французское правительство, - письма французского короля, каждое из которых являлось свидетельством его враждебных намерений по отношению к Англии и планов высадки десанта на британском побережье. И хотя Людовик XV уже умер, эти планы, получи они огласку, легко могли вызвать войну между Англией и Францией. Бомарше должен был этого не допустить.
  Оба изрядные авантюристы и проходимцы, д'Эон и Бомарше быстро нашли общий язык. Действуя подкупом, лестью, обещаниями, Бомарше сумел отговорить д'Эона от его плана опубликовать злополучные письма. "Стороны" даже подписали договор: "Мы, нижеподписавшиеся, Пьер-Огюстен Карон де Бомарше, специальный посланец короля Франции, и барышня Шарль-Женевьева-Луиза-Огюста-Андре-Тимоте д'Эон де Бомон, старшая дочь и т. д.".
  
  * Бомарше пережил ещё множество интересных событий, увлекательных приключений, но уже не в качестве разведчика или тайного агента. Поэтому останавливаться на них мы не будем. Упомянем только тот малоизвестный факт, что последние месяцы своей жизни он посвятил авиации и аэронавтике. Он писал: "Одна из самых величественных идей науки... это безусловно подъём тяжёлых тел в лёгкой воздушной среде..."
  
  АФОРИЗМЫ БОМАРШЕ
  
  "У кого доброе сердце, того благодарность не тяготит".
  "Робким человеком помыкает любой проходимец".
  "Когда поддаешься страху перед злом, то уже начинаешь чувствовать зло страха".
  "Когда женщина сердится, здравого смысла в её речах не ищи!"
  "Немалое благо для семьи - изгнание из нее негодяя".
  "Из всех шутовских вещей брак - самая шутовская".
  "Ревность - всего только глупое дитя гордости или же болезнь безумца".
  "Если начальник не делает нам зла, то это уже немалое благо".
  "Без песен и вина жизнь даром пропадаёт!"
  "Обычай часто является злом".
  "Каждый человек всегда чей-нибудь ребёнок".
  "Жить - это бороться, бороться - это жить".
  "Ветер, задувающий свечу, раздувает огонь в жаровне".
  "Небо всегда покровительствует невинности!"
  "Утверждать что-либо, не имея возможности доказать это законным путем, означает клеветать".
  "Где нет свободы критики, там никакая похвала не может быть приятна".
  
  "Заставьте самого беспристрастного судью разбирать своё собственное дело, и посмотрите, как он начнёт толковать законы!"
  
  "Интрига рано или поздно губит того, кто её начал".
  "Ум невозможно унизить - так ему мстят тем, что гонят его".
  "Умный человек никогда не станет связываться с сильным".
  "Честные люди любят женщин, обманщики обожают их".
  "Гнев добрых людей - это не что иное, как настоятельная потребность прощать".
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Пьер Огюстен Карон де Бомарше похоронен в фамильной могиле, где погребены его многочисленные родственники
  
  
  
  
  
  
   ШАРЛОТТА БРОНТЕ
  
   (1816 - 1855)
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Шарлотта была третьей из шести детей. Когда девочке было пять лет, её мать скончалась, и её тетушка Элизабет Бренуэлл переехала в их дом приходского священника чтобы присматривать за осиротевшими детьми. Болезненные дети не знали ни весёлого детского общества, ни свойственных их возрасту игр и занятий; душевные и умственные их силы развивались и крепли с ненормально ускоренной быстротой в особом замкнутом мире, сотканном из образов и их грёз не по-детски настроенной фантазии.
   С самого раннего детства одно из любимых занятий Шарлотты было выдумывать фантастические сказки и облекать свои мысли и чувства в сказочную форму. В этих занятиях принимала участие и остальная семья, вплетая причудливые узоры в канву рассказа, задуманного Шарлоттой.
  
  1824 год. Произошло событие, оставившее глубокий след в замкнутой жизни этой странной семьи - вступление старших сестёр, Марии и Елизаветы, в школу в Кован-Бридже, недалеко от их селения Хауорт. Неприветливая школа, не давшая никакой пищи для их умственного развития и подорвавшая их без того слабое здоровье - была яркими красками описана Шарлоттой в романе "Джейн Эйр".
   Недолго, впрочем, оставались сёстры в школе. Через год старшая, Мария, больная вернулась домой и умерла, а через несколько месяцев за ней последовала в могилу и вторая сестра, Елизавета. Оставшись старшей в доме, 9-летняя Шарлотта вынуждена была взять на себя обязанности хозяйки и продолжать дома своё образование, в тиши и уединении отдаваясь своей склонности к писательству.
  
   В 1835 году Шарлотта поступила на место гувернантки, но слабое здоровье и непривлекательность жизни в чужом доме вынудили её отказаться от этих занятий. Шарлотта задумала вместе с младшими сёстрами открыть школу, и, чтобы подготовиться к этому делу, она с сестрой Эмилией решилась пополнить свои знания по французскому языку и литературе на континенте. При материальной поддержке старой тётки они провели два года в Брюсселе (1842-44), и перед нервной, впечатлительной Шарлоттой открылся новый мир, обогативший и расширивший её кругозор запасом наблюдений другой природы, незнакомых типов и характеров людей, чуждой ей частной и общественной жизни.
  
   В 1846 году Шарлотта убедила своих сестёр опубликовать сборник стихотворений под мужскими псевдонимами Каррер, Эллис и Эктон Белл - это был коммерческий провал. Неудача эта не обескуражила сестёр писательниц, и они с тем же увлечением взялись за писание рассказов в прозе: Шарлотта написала повесть "Учитель", Эмили - "Грозовой перевал", а Энн - "Агнес Грей". Последние две повести нашли себе издателя, a "Учитель" был отвергнут всеми. Несмотря на это, Шарлотта со свойственным ей пылом и страстью продолжала свою литературную деятельность.
  
   В октябре 1849 года появился роман "Джейн Эйр", сразу завоевавший себе решительный успех и переведённый на многие европейские языки, в том числе и на русский. Не много книг с неизвестным именем автора на заголовке было встречено с таким общим и бесспорным одобрением.
  
   "Шерли", второй крупный роман Шарлотты Бронте. Он был написан при крайне грустных обстоятельствах жизни писательницы; в сентябре 1848 года умер её талантливый, но беспутный брат Бренуэлл Бронте.
  
   В декабре 1848 года умерла Эмилия, и в мае 1849 - Анна. Когда после появления второго её романа (1849) псевдоним Шарлотты Бронте был раскрыт, перед Шарлоттой открылись двери лучших литературных кружков Лондона, но для болезненной и привыкшей к уединению девушки было тягостно общественное внимание, и она бо́льшую часть времени проводила в старом церковном доме в Хауорте.
  
   В 1853 появился её последний роман "Городок" который по живому и правдивому описанию жизни в пансионе не уступает первым, но слаб в отношении стройности самой фабулы.
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   В течение своей жизни Шарлотта неоднократно отказывалась от замужества, иногда воспринимая брачные предложения серьёзно, иногда относясь к ним с юмором.
   В декабре 1852 года Шарлотта получила брачное предложение от викария своего отца, мистера Артура Белла Николлса, помогавшего мистеру Бронте вести приходские дела уже в течение восьми лет. Это предложение было неожиданным как для самой Шарлотты, так и для ее отца. Преподобный Патрик Бронте полагал, что его дочь слишком слаба для того, чтобы выдержать обязанности замужней дамы и беременность. Мистер Бронте возражал против замужества дочери, и Шарлотта была вынуждена ответить отказом.
   Но мистер Николлс был настойчив, и после упорных ухаживаний Шарлотта дала согласие и убедила отца принять этот факт.
   Шарлотта Бронте и Артур Белл Николлс поженилась 29 июня 1854 года. Брак был счастливым, но коротким.
   Шарлотта познакомилась с будущим мужем весной 1844 года, когда Артур Белл Николлс прибыл в Хауорт. Первое впечатление Шарлотты от отцовского помощника было отнюдь не лестным. Она писала Эллен Насси в октябре 1844:
  
  "Мистер Николлс как раз вернулся; даже ради спасения моей жизни я не могу рассмотреть в нём те интересные зачатки добра, которые ты обнаружила; меня главным образом всегда поражает узость его мышления".
  
  
  Подобные отзывы встречаются в письмах Шарлотты и в более поздние годы, однако со временем они исчезают.
   Шарлотта вышла замуж в июне 1854 года. В январе 1855 года состояние её здоровья резко ухудшилось. В феврале месяце врач, осматривавший писательницу, пришёл к выводу, что симптомы недомогания свидетельствуют о начале беременности и не представляют опасности для жизни.
   Шарлотту мучила постоянная тошнота, отсутствие аппетита, чрезвычайная слабость, что привело к быстрому истощению. Однако, по словам Николлса, только в последнюю неделю марта стало ясно, что Шарлотта умирает. Причина смерти так и не была установлена.
   Шарлотта Бронте умерла на раннем сроке беременности 31 марта 1855 года в возрасте 38 лет. Это случилось после того как она с супругом попала под сильный дождь во время прогулок по любимым вересковым полям. Беременность и сильная простуда спровоцировали обострение туберкулёза - семейной болезни Бронте. В свидетельстве о её смерти причиной значился туберкулёз, однако, как предполагают многие биографы Шарлотты, она могла умереть от обезвоживания и истощения, вызванного тяжёлым токсикозом.
   Можно также предположить, что Шарлотта скончалась от тифа, которым её могла заразить старая служанка Табита Эйкройд, скончавшаяся незадолго до смерти Шарлотты.
   Писательница была похоронена в фамильном склепе в Церкви Св. Михаила, расположенной в Хауорте, Западный Йоркшир, Англия.
  
  После смерти Шарлотты Бронте был издан её первый литературный опыт, повесть "Учитель". В том же 1854 году Шарлотта начала роман "Эмма", который, по оценкам критиков, должен был стать такой же сенсацией, как и "Джен Эйр". Женщина написала всего лишь две главы этой книги, но из-за ухудшения здоровья так и не успела ее закончить. Спустя полтора века Клер Бойлен доделала работу Бронте, и книга недавно вышла в свет.
  
  
  
  Мемориальная плита над могилой семьи Бронте в Хауорте (Йоркшир).
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Известно, что сам преподобный Патрик Бронте однажды принял участие в своеобразных забавах своих детей, решив проверить, насколько развиты их способности. Вот что он пишет после смерти Шарлотты Элизабет Гаскелл, которая работала тогда над биографией его дочери:
  
  "Вспоминаю одно обстоятельство. Когда дети мои были совсем юны, старшей около десяти, а младшей еще не исполнилось четырех, полагая, что знания их обширнее, чем кажется на первый взгляд, и, решив заставить их разговориться без излишней застенчивости, я рассудил, что этого можно добиться, если они будут скрыты от постороннего взгляда. Случилось так, что в доме была маска. Я велел им по очереди встать, и смело отвечать на мои вопросы под ее защитой. Я начал с младшей (Энн, впоследствии Эктон Белл) и спросил, к чему стремится ребенок ее лет. "Вырасти и познать жизнь",- был ответ. Я спросил следующую (Эмили, впоследствии Эллис Белл), что мне делать с Брэнуэллом, который иногда озорничал. Она ответила: "Вразумить его, а если он не послушается голоса разума, то высечь его". Я спросил Брэнуэлла, каким образом можно постичь разницу между умственными способностями мужчины и женщины, и он ответил: "Соотнося их способности с разным строением их тела". Затем я спросил Шарлотту, какая книга лучшая в мире. "Библия", - сказала она. А еще? - "Книга Природы". Я задал вопрос Элизабет, в чем состоит лучшее образование для женщины. "В умении хорошо вести хозяйство". И, наконец, я спросил у старшей (Марии), как с большей пользой употребить время. "Приуготовляясь к вечному блаженству",- ответила она.
  Возможно, я не совсем точно передаю их слова, но, во всяком случае, смысл их я передал совершенно верно".
  
  ***
   Многие биографы Бронте, начиная с Элизабет Гаскелл, рисовали жизнь семьи Бронте безотрадной и унылой, однако на самом деле она таковой не являлась. Одним из косвенных свидетельств тому служит следующий эпизод из жизни семьи Бронте. Однажды Тэбби была вынуждена искать убежища в доме своего племянника от чересчур расшалившихся маленьких Бронте. Сохранилась ее записка: "Уильям! Подойди к мистеру Бронте, эти дети, кажись, рехнулись, боюсь оставаться с ними в доме, приходи и забери меня отсюда". Но когда племянник дошел до пасторского дома, дети лишь весело расхохотались, радуясь, как здорово они подшутили над своей верной Тэбби.
  
  ***
  Из воспоминаний старой женщины, ухаживающей за миссис Бронте во время ее болезни, о детях семьи Бронте:
  
  "Она была настоящей матерью для своих сестер и брата, - говорила сиделка миссис Бронте о старшей дочери пастора и его жены - Марии. - Да и никогда не бывало на свете таких хороших детей, - продолжала она вспоминать уже обо всех детях семьи Бронте. - Они до того не походили ни на каких других, что казались мне какими-то не живучими. Отчасти я приписывала это фантазии мистера Бронте, не позволявшего им есть мяса. Он поступал так не из стремления к экономии, потому что в доме молодые служанки, без надзора хозяйки тратили и много, и беспорядочно, но из убеждения, что дети должны воспитываться в простой и даже суровой обстановке, а потому за обедом им не давали ничего, кроме картофеля. Да они, казалось, ничего иного и не желали: они были такие милые маленькие существа. Эмили была самая хорошенькая".
  
  ** *
   Следующее воспоминание той же женщины красноречиво демонстрирует нам особенности характера преподобного Патрика Бронте на примере одного из его поступков по отношению к своим детям.
  
  "Раз как-то, в то время, как дети отправились на свою прогулку, пошел сильный дождь, и сиделка миссис Бронте, предполагая, что они рискуют вернуться домой с мокрыми ногами, откопала где-то в доме цветные башмаки, - подарок какой-то родственницы, и поставила их в кухне у огня, чтобы согреть их к их возвращению. Но когда дети вернулись, башмаки исчезли, - в кухне остался только сильный запах жженой кожи. Мистер Бронте, случайно зайдя в кухню, увидев башмаки и, найдя их чересчур яркими и роскошными для своих детей, тут же, не думая долго, сжег их на кухонном огне".
  
  ***
  Записи о способностях Шарлотты и Эмили, сделанные в журнале школы для дочерей недостаточного духовенства "Clergy Daughters" в Коуэн-Бридже:
  
  "Шарлотта Бронте. Поступила 10 августа 1824. Пишет неразборчиво. Немного считает, шьёт аккуратно. Не знает ничего о грамматике, географии, истории или этикете. В целом умней своего возраста, но ничего не знает систематически. Покинула школу 1 июня 1825. Гувернантка".
  
  "Эмили Бронте. Поступила 25 ноября 1824. Возраст 5 ¾. Читает очень недурно, умеет немного шить. Дальнейшая судьба - гувернантка".
  
  А вот что написано в школьном журнале об их сестре Элизабет:
  
  "Работает очень плохо. Ничего не знает из грамматики, географии, истории или Accomplishments".
  
  * В 1854 году, несмотря на приступы недуга, сведшего в могилу её сестёр, Шарлота вышла замуж за священника в приходе своего отца - Артура Николлса Бейлля, но уже 31 марта 1855 она умерла. Это случилось после того как она с супругом попала под сильный дождь во время прогулок по любимым вересковым полям. Беременность и сильная простуда спровоцировали обострение туберкулёза - семейной болезни Бронте.
  Шарлотта Бронте - цитаты и афоризмы
  * Занятно было наблюдать, может ли оно насытиться, проникает ли хоть капля внимания к другим людям в ее сердце, чтобы умерить суетное и высокомерное упоение самой собой.
   * В однообразии повседневного тяжелого труда мы не редко забываем и думать о недостатках своей внешности, но они резко напоминают о себе в те светлые мгновения, когда все должно быть прекрасным.
  * Когда я решу выйти замуж, я найду себе такого мужа, который не будет соперничать со мной в красоте, а скорее будет оттенять её. Я не потерплю соперника у своего престола, моя власть должна быть безраздельна; я хочу, чтобы он любовался только мной, а не собственным отражением в зеркале.
   * Если вас увлекают соблазны, вспомните о вашей совести. Муки совести способны отравить жизнь.
  * Если весь мир будет ненавидеть тебя и считать тебя дурной, но ты чиста перед собственной совестью, ты всегда найдешь друзей.
   * Чем глубже мое одиночество, без друзей, без поддержки, тем больше я должна уважать себя.
  * Мне было гораздо труднее противостоять этому взгляду, чем его железным объятиям.
  * Чувство без разума не слишком питательная еда; но и разум, не смягченный чувством, - горькая и сухая пища и не годится для человеческого потребления.
  * ...и когда наши силы жаждут деятельности, в которой нам отказано, когда наша воля стремится к пути, который закрыт для нас, мы не должны предаваться отчаянию; нам следует лишь поискать другой пищи для нашей души, столь же существенной, как и запретный плод, которого она жаждет вкусить, но, быть может, более чистой, и проложить для наших дерзаний дорогу, быть может, и более тяжелую, но такую же прямую и широкую, как та, которая преграждена нам судьбой.
  * Тот, кто идет по живописной местности к эшафоту, не смотрит на цветы, улыбающиеся ему по пути. Он думает о топоре и плахе, о страшном ударе, сокрушающем кости и жилы, и о могиле в конце пути.
  * Быть вместе - значит чувствовать себя так же непринужденно, как в одиночестве, и так же весело, как в обществе.
  
   ВЕРЕСАЕВ ВИКЕНТИЙ ВИКЕНТЬЕВИЧ
  
   (1867 - 1945)
  
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Вересаев (настоящая фамилия - Смидович) Викентий Викентьевич ( 1867 - 1945 ), прозаик, литературовед, критик. Родился 4 января в Туле в семье врача, пользовавшегося большой популярностью и как врач, и как общественный деятель. В этой дружной семье было восемь человек детей. Учился Вересаев в Тульской классической гимназии, учение давалось легко, был "первым учеником". Больше всего преуспевал в древних языках, много читал. В тринадцать лет стал писать стихи. В 1884, в семнадцать лет, закончил гимназию, и поступил в Петербургский университет на историко- филологический факультет, шел по историческому отделению. В это время с увлечением участвовал в разных студенческих кружках, "живя в напряженной атмосфере самых острых общественных, экономических и этических вопросов". В 1888 закончил курс кандидатом исторических наук и в том же году поступил в Дерптский университет на медицинский факультет, блиставший крупными научными талантами. Шесть лет усердно занимался медицинской наукой. В годы студенчества продолжал писать: сначала стихи, позже - рассказы и повести. Первым печатным произведением было стихотворение "Раздумье", ряд очерков и рассказов был помещен во "Всемирной иллюстрации" и книжках "Недели" П.Гайдебурова. В 1894 получает диплом врача и несколько месяцев практикует в Туле под руководством отца, затем едет в Петербург и поступает сверхштатным ординатором в Барачную больницу. Осенью заканчивает большую повесть "Без дороги", напечатанную в "Русском богатстве", где ему было предложено постоянное сотрудничество. Вересаев примкнул к литературному кружку марксистов (Струве, Маслов, Калмыкова и др.), поддерживал тесные отношения с рабочими и революционной молодежью. В 1901 был уволен из Барачной больницы по предписанию градоначальника и выслан из Петербурга. Два года прожил в Туле. Когда срок высылки закончился, переехал в Москву. Большую известность Вересаеву принесли созданные на автобиографическом материале "Записки врача" (1901).
   Когда в 1904 началась война с Японией, Вересаев как врач запаса был призван на военную службу. Вернувшись с войны в 1906, описал свои впечатления в "Рассказах о войне". В 1911 по инициативе Вересаева было создано "Книгоиздательство писателей в Москве", которое он возглавлял до 1918. В эти годы выступал с литературоведческими и критическими исследованиями ("Живая жизнь" посвящена анализу творчества Ф.Достоевского и Л.Толстого). В 1917 был председателем Худпросветкомиссии при Московском Совете рабочих депутатов. В сентябре 1918 уезжает в Крым, предполагая прожить там три месяца, но вынужден оставаться в поселке Коктебель, под Феодосией, три года. За это время Крым несколько раз переходит из рук в руки, писателю пришлось пережить много тяжелого. В 1921 вернулся в Москву. Завершает цикл произведений об интеллигенции: романы "В тупике" (1922) и "Сестры" (1933). Выпустил ряд книг, составленных из документальных, мемуарных источников ("Пушкин в жизни", 1926 - 1927 ; "Гоголь в жизни", 1933 ; "Спутники Пушкина", 1934 - 1936). В 1940 появились его "Невыдуманные рассказы о прошлом". В 1943 Вересаеву была присуждена Государственная премия.
  
   ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * "Вересаев был широко образованный человек, и не было, кажется, такой научной области, которою бы он не интересовался. В доме своем он имел недурно обставленную химическую лабораторию, которую с готовностью отдал Санитарной комиссии, не имевшей вначале собственной лаборатории. Викентий Игнатьевич оставил после себя хорошее минералогическое собрание и обширную библиотеку по самым разнообразным отраслям знания... Он принадлежал к тому редкому типу людей, которые, вместе с природным недюжинным умом, обладают обширным образованием, добрым сердцем, благородным характером и скромностью истинного философа..."
  ("Врач", 1894, NoNo 47 и 48).
  
  Юные годы. Воспоминания писателя
  
  * "Раз был такой случай. Позднею ночью отец ехал в санках глухою улицей от больного. Подскочили три молодца, один схватил под уздцы лошадь, другие двое стали сдирать с папиных плеч шубу. Вдруг, державший лошадь закричал:
   - Эй, ребята, назад! Это доктор Смидович! Его лошадь!
   Те ахнули, низко поклонились отцу и стали извиняться. И проводили его для безопасности до самого дома. Папа, смеясь, говаривал:
   - Мне по ночам ездить не опасно: все тульские жулики мои приятели
   Жизнь он вел умеренную и размеренную, часы еды были определенные, вставал и ложился в определенный час. Но часто по ночам звонили звонки, он уезжал на час, на два к экстренному больному; после этого вставал утром с головною болью и весь день ходил хмурый".
  
   * "Очень смутно помню старушку-немку, Анну Яковлевну. Низенькая, полная, с особенными какими-то пукольками на висках. Я се называл Анакана.
   Сижу у себя в кроватке и реву. Она подходит и унимает меня:
   - Ну, не плачь, не плачь; ты мой барин!
   - А-на-ка-иа!.. Я твой барин!
   - Ты мой барин, ты мой барин!
   - Я твой барин, - повторяю я, успокаиваясь и всхлипывая.
   - Мой барин, мой барин... Спи!
   Когда со старшим моим братишкой Мишей мы садились завтракать, Анна Яковлевна ставила перед нами тарелку с манной кашей и говорила Мише:
   - Mishenka, Mishenka, iss schneller, sonst wird dieser пузырь alles aufessen!
   ( Мишенька, Мишенька, ешь поскорее, а то этот пузырь все съест! (нем.) "
  
  * "В детстве я был большой рева. Дедушка дал мне пузырек и сказал:
   - Собирай слезы в этот пузырек. Когда будет полный, я тебе за него дам двадцать копеек.
   Двадцать копеек? Четыре палки шоколаду! Сделка выгодная, Я согласился.
   Но не удалось собрать в пузырек ни одной капли. Когда приходилось плакать, я забывал о пузырьке; а случалось вспомнить, - такая досада: слезы почему-то сейчас же переставали течь.
  
  Кто-то меня однажды обидел, я длинно и нудно ревел, Подали обедать. Мама деловым тоном сказала:
   - Ну, Витя, перестань плакать и садись обедать. А пообедаешь, - можешь, если хочешь, продолжать.
   Я перестал и сел обедать. После обеда заревел опять. Мама удивленно спросила:
   - Чего ты, Витя?
   - Ты же сама сказала, что после обеда можно.
   Так эта история фигурировала в семейных наших преданиях и так всегда рассказывалась. Но мне помнится, дело было иначе. После обеда братья и сестры со смехом обступили меня и стали говорить:
   - Ну, Витя, теперь можно, - реви!
   Мне стало обидно, что они смеются надо мною, и я заревел, а они еще пуще захохотали".
  
   * "Были мы на елке у Свербеевых, папиных пациентов. Помню, была у них очень хорошенькая дочь Эва, с длинными золотыми волосами по пояс. Елка была чудесная, мы получили подарки, много конфет. Мне досталась блестящая медная складная труба, лежавшая среди стружек в белой коробке.
   Когда мы одевались в передней, г-жа Свербеева спросила меня:
   - Ну, что, Витя, весело тебе было? Я подумал и ответил:
   - Нет.
   Еще подумал и прибавил:
   - Очень было скучно.
   Собственно говоря, очень было весело. Но я вдруг вспомнил один момент, когда все пили чай, а я уже напился, вышел в залу и минут пять в одиночестве сидел перед елкою. Вот в эти пять минут, правда, было скучно.
   Наша немка, Минна Ивановна, была в ужасе, всю дорогу возмущалась мною, а дома сказала папе. Папа очень рассердился и сказал, что это свинство, что меня больше не нужно ни к кому отпускать на елку. А мама сказала:
   - Собственно говоря, за что же бранить ребенка? Спросили его, - он сказал правду, что действительно чувствовал.
  
  * "Помню в детстве охватывающий, всю душу насквозь прохватывающий страх перед темнотой. Трусость ли это у детей - этот настороженный, стихийный страх перед темнотой? Тысячи веков дрожат в глубине этого страха, - тысячи веков дневного животного: оно ничего в темноте не видит, а кругом хищники зряче следят мерцающими глазами за каждым его движением. Разве не ужас? Дивиться можно только тому, что мы так скоро научаемся преодолевать этот ужас".
  
   * "К исповеди нельзя идти, если раньше не получишь прощения у всех, кого ты мог обидеть. Перед исповедью даже мама, даже папа просили прощения у всех нас и прислуги. Меня это очень занимало, и я спрашивал маму:
   - Обязательно нужно, чтобы все простили?
   - Обязательно.
   У меня начинали шевелиться шантажные вожделения.
   - А что будет, - вдруг я возьму и не прощу тебя? Мама серьезно отвечала:
   - Тогда я отложу говенье и постараюсь заслужить твое прощение.
   Мне это представлялось очень лестным. А иногда я раздумывал: нельзя ли бы на этом заработать пару карамелек? Мама придет ко мне просить прощения, а я: "Дай две карамельки, тогда прощу!"
  
   " "Мы причащались. Подошла к причастию молодая Дама в белом платье с большим квадратным вырезом на груди. Сестра Юля с удивлением мне прошептала:
   - Витя, посмотри-ка. Зачем у нее впереди голое? Наверно, не хватило материи.
   Я презрительно ответил:
   - Вот глупая! Вовсе не потому. А просто, чтобы легче было чесаться, когда блохи кусают. Ничего не расстегивать. Засунул руку и чешись.
   - А-а...
   Всегда у нас в комнатах жили собаки, - то огромный ньюфаундленд, то моська, то левретка. И блохи были нашей всегдашнею казнью".
  
   * "Сестра Юля была на полтора года моложе меня. Она догоняла меня ростом и догнала. Дедушка даже уверял, что перегнала, но я с азартом доказывал, что это неправда, что это только так кажется: у Юли в волосах гребешок, гребешок топорщит волосы, а я стриженый. Но дедушка стоял на своем.
   Я родился в январе, Юля - в июле. Мне было семь лет, Юле пять. Настал июль. Юле стало шесть лет. Дедушка спросил:
   - А тебе, Витя, все еще только семь?
   Я опешил:
   -Да.
   - Смотри-ка, Юля и годами тебя начинает догонять. Скоро перегонит, станет старше.
   Факт был налицо. Я долго потихоньку плакал от обиды".
  
   * "Один единственный случай, когда меня выпороли. Папа одно время очень увлекался садоводством. В большом цветнике в передней части нашего сада росли самые редкие цветы. Было какое-то растение, за которым папа особенно любовно ухаживал. К великой его радости и гордости, после многих трудов, растение дало, наконец, цветы.
   Однажды вечером папе и маме нужно было куда-то уехать. Папа позвал меня, подвел к цветку, показал его и сказал:
   - Видишь, вот цветок? Не смей не только трогать его, а и близко не подходи. Если он сломается, мне будет очень неприятно. Понял?
   - Понял.
   Поздно вечером они воротились, и папа сейчас же пошел с фонарем в сад взглянуть на цветок. Цветка не было! Ничего от него не осталось, - только ямка и кучка земли.
   На утро мне допрос:
   - Где цветок?
   - Я его пересадил.
   - Как пересадил?!
   - Ты же мне вчера сам велел.
   И я показал, куда пересадил. Пересадил, конечно, подрезав все корни, и цветок уже завял.
   Такое явное и наглое неповиновение мое, - "ведь нарочно приводил тебя к цветку, просил!" - заставило папу преодолеть его отвращение к розге, и он высек меня. Самого наказания, боли от него, я не помню. Но ясно помню, как после наказания сидел на кровати, захлебываясь слезами и ревом, охваченный ощущением огромной, чудовищной несправедливости, совершенной надо мною. Утверждаю решительно и определенно: я понял папу именно так, что он мне поручил пересадить цветок. И я очень был польщен его доверием и совершил пересадку со всею тщательностью, на какую был способен".
  
   * Когда мне было восемь лет, я поступил в приготовительный класс гимназии. Синяя кепка, мышино - серое пальто до пят, за плечами ранец с книгами.
   Каждое утро, когда я шел в гимназию, на Верхне - Дворянской улице, около извозчичьей биржи, мне встречался мальчишка из уездного училища. Он бросался на меня и начинал лупить. За что? Не знаю. Никогда я ничем его не задел, ничем не обидел. В первый раз, когда он напал на меня, я больше всего был потрясен не столько даже самим нападением, сколько отношением к нему всех кругом. Я испуганно таращил глаза и втягивал голову в плечи, мальчишка бил меня кулаком по шее, а извозчики, - такие почтительные и славные, когда я ехал на них с папой или мамой, - теперь грубо хохотали, а парень с дровами свистел и кричал:
   - Бей! Так его! Покрепче!.. Ха-ха-ха!
   Постоянно мы встречались, и постоянно он меня лупил и с каждым разом распалялся все большею на меня злобою; должно быть, именно моя беззащитность распаляла его. Дома ужасались и не знали, что делать. Когда было можно, отвозили нас в гимназию на лошади, но лошадь постоянно была нужна папе. А между тем дело дошло уже вот до чего. Раз мой враг полез было на меня, но его отпугнул проходивший мимо большой, гимназист. Мальчишка отбежал на улицу и крикнул мне:
   - Ну, брат, счастье твое! А то бы я тебя угостил!
   И вытянул из рукава руку, - в ней был раскрытый перочинный нож.
   Мама, как узнала, пришла в ужас: да что же это! Ведь этак и убить могут ребенка или изуродовать на всю жизнь! Мне было приказано ходить в гимназию с двоюродным моим братом Геною, который в то время жил у нас. Он был уже во втором классе гимназии. Если почему-нибудь ему нельзя было идти со мной, то до Киевской улицы (она врагу моему уже была не по дороге) меня провожал дворник. Мальчишка издалека следил за мною ненавидящими глазами, - как меня тяготила и удивляла эта ненависть! - но не подходил.
   Раз идем мы с Геною. Нам навстречу этот мальчишка, а с ним другой, побольше, длинноносый и рыжий. Мой враг что-то шепнул своему спутнику. Поравнялись, Вдруг рыжий изо всей силы толкнул Гену плечом.
   - Ты что?
   - А ты что?
   - В морду захотел?
   - Попробуй!
   Сжимая кулаки, они стояли друг против друга в напряженной позе петухов и слегка подталкивали друг друга плечом. Гена свистнул рыжего в ухо. Начался мордобой. Мой враг бросился на меня. Гена крикнул:
   - Бей его, Витя! Чего боишься? В морду!
   Я сунул его кулаком в морду, перешел в наступление и стал теснить. Испуг и изумление были на его красивом круглом лице с черными бровями, а я наскакивал, бил его кулаком по лицу, попал в нос. Брызнула кровь. Он прижал ладони к носу и побежал. Пробежал мимо и рыжий, а Гена вдогонку накладывал ему в шею...
   Позор, позор! Целых полгода враг мой лупил и гонял меня, а я, оказывается, был и сильнее и ловчее его!..
  
  
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   В последние годы своей жизни Вересаев отдаёт много сил литературоведческой и публицистической работе, стремясь говорить с самым широким читателем.
   А исподволь работал над книгой, которая оказалась его последней и лучшей книгой, своего рода книгой итогов. Ее творческая история сложна и до конца не ясна. Замысел книги, названной "Без плана", возник у Вересаева в середине 20-х годов. Он отдал этой работе двадцать лет из шестидесяти, посвященных литературе, и вложил в нее весь свой писательский опыт. "Без плана" - по сути, книга всей его жизни: многие страницы почти дословно воспроизводят заметки из дневников и записных книжек еще 80 - 90-х годов прошлого века, а последние строки относятся к 1945 году; к году смерти писателя.
  Книга быстро росла, и в 30-х годах автор разделил ее на три цикла: "Невыдуманные рассказы о прошлом", "Литературные воспоминания" и "3аписи для себя". Но работа над циклами продолжалась. Возраст брал свое, уходили силы, а книга все больше увлекала Вересаева, хотелось успеть подытожить многолетние размышления о смысле революционных бурь в России, о судьбах искусства, об обязанностях человека перед человечеством и перед самим собой. Дневник, который писатель тщательно вел с юных лет, в 1942 - 1943 годах почти целиком заполняется набросками для книги. На обычные повседневные записи уже не остается ни энергии, ни времени. Только изредка прорываются между рукописями миниатюр строки беспокойства: успею ли? "Смертная усталость... В душе отчаяние. Нет сил так жить..."
  Рождаются все новые рассказы, мемуарные очерки, записи, возникает замысел еще двух циклов - "Невыдуманные рассказы о настоящем" и "Выдуманные рассказы". Незадолго до смерти писатель решил систематизировать весь накопившийся материал, но так и не успел сделать этого до конца.
   Жанр "Без плана" необычен. Вересаев определил его в подзаголовке так: "Мысли, заметки, сценки, выписки, воспоминания, из дневника и т. п.". Их сотни, сотни документальных новелл и миниатюр - от довольно крупных мемуарных очерков до совсем коротеньких рассказов, просто отдельных наблюдений и замечаний автора порой всего в несколько строк, - спаянных в единое произведение. Русская литература, пожалуй, не знает другого подобного примера. Но появление такого жанра в творческой биографии Вересаева вполне логично, больше того - это снова итог, итог в определении писателем своей художнической индивидуальности.
  Вересаев всегда тяготел к автобиографизму, к изображению факта пережитого, виденного или кем-то сообщенного. В искусстве есть два пути к правде: обобщение многочисленных фактов в вымышленном образе и выбор для изображения какого-то реального факта, однако содержащего в себе широкий типический смысл. Оба пути достаточно ярко представлены в истории литературы, оба закономерны и оправданны. Таланту В. Вересаева был ближе второй.
  Причем Вересаев пересматривает свою точку зрения не только на революционные события, потрясшие век, но и на перспективы строительства общества людей-братьев.
   В последние годы жизни Вересаев опубликовал цикл "Невыдуманных рассказов", в которых объединил разнородные в стилевом отношении произведения малой формы.
  Деятельность Вересаева в советскую эпоху была исключительно многогранной. Он выступал и как писатель, и как литературовед, и как переводчик, и как активный общественный деятель.
  Советский народ и правительство высоко оценили многолетнюю деятельность В. В. Вересаева. В 1939 году писатель был награжден орденом Трудового Красного Знамени, в 1943 году ему была присуждена Государственная премия I степени.
   Вересаев умер в Москве 3 июня 1945.
  
  Туляки хранят память о своем земляке. Мемориальными досками в Туле отмечены дом по ул. Гоголевской, 82, где родился писатель, здание пединститута по ул. Менделеевской, где помещалась гимназия, в которой он учился, дом Љ 32 по ул. Октябрьской, в котором жил В. Вересаев в годы высылки в Тулу. В 1958 году в Туле был открыт памятник В. В. Вересаеву работы московских скульпторов А. С. Рабина и Г. Г. Поляковой.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Могила В.В. Вересаева на Новодевичьем кладбище
  
   АЛЕКСАНДР ГРИН
  
   (1880-1930)
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Александр Степанович Грин, настоящее имя - Александр Гриневский, родился 11 (23) августа 1880 года в Слободском, уездном городке Вятской губернии. Отец его, Степан Евсееевич Гриневский, был "вечным поселенцем", в шестнадцать лет сосланным за участие в польском восстании 1863 года. Вскоре после рождения Александра семья перебралась в Вятку, где прошли детские и юношеские годы будущего писателя. Нельзя сказать, что его детство было безоблачным и счастливым. "Я не знал нормального детства, - писал Грин позже в своей "Автобиографической повести". - Меня в минуты раздражения, за своевольство и неудачное учение, звали "свинопасом", "золоторотцем", прочили мне жизнь, полную пресмыкания у людей удачливых, преуспевающих". Мать Александра (русская) умерла, когда мальчику было 13 лет.
  
   В 1896 г. закончилась его учеба в четырехклассном Вятском городском училище, и Александр уезжает в Одессу, с пребывания в которой начался шестилетний период его бродяжничества.
   Устроившись на судно, он поначалу хотел реализовать давнюю мечту стать мореплавателем, однако скоро к ней охладел. Рыбак, грузчик, землекоп, лесоруб, золотоискатель и даже шпагоглотатель - все эти профессии примерил на себя Александр Гриневский, но так и не смог избавиться от жесточайшей нужды.
  
  1902 г. Александр записывается в армию добровольцем. Служба его длилась 9 месяцев, из которых треть он просидел в карцере, и закончилась дезертирством. В это время происходит его сближение с эсерами, которые вовлекают его в пропагандистскую работу.
  
  1903 год. Агитация матросов в Севастополе закончилась для Грина в 1903 г. арестом, а неудачная попытка побега обернулась двумя годами в тюрьме строгого режима. Однако он продолжал заниматься пропагандистской работой.
  
  1905 год. Повторный арест, который должен был закончиться 10-летней ссылкой в Сибирь. Амнистия 1905 года помогла избежать столь незавидной участи.
  
  В 1906 г. был напечатан первый рассказ Александра Грина - "В Италию", а последовавшие за ним в том же году "Заслуга рядового Пантелеева" и "Слон и Моська" были подвергнуты конфискации прямо в типографии и сожжены. Их автора, находившегося в то время в Петербурге, арестовали и сослали в Тобольскую губернию, однако опальному начинающему писателю удалось с чужими документами быстро бежать с места ссылки.
  
  В 1907 г. вышел рассказ "Случай", примечательный тем, что впервые в творческой биографии автор подписался псевдонимом А.С. Грин. В следующем году публикуется первый сборник рассказов "Шапка-невидимка", который не остался незамеченным.
  
  В 1910 г. Грина отправляют в ссылку во второй раз - на этот раз на два года в Архангельскую губернию. По возвращении домой Грин активно пишет и печатается, его рассказы, повести, сатирические миниатюры, поэмы, стихи публикуются в 60 изданиях.
  
  До октября 1917 г. Грин напечатал порядка 350 произведений. В этот период формируется романтическая направленность его сочинений, которая входит в противоречие с суровой действительностью.
  Февральская революция породила надежды на перемены к лучшему, но они развеялись с приходом к власти большевиков. Их действия еще больше разочаровали Грина в окружающей действительности, он с новой силой стал создавать собственный мир.
  
  В 1919 году Грин служил в Красной Армии связистом и заболел сыпным тифом. Тяжелобольного писателя привезли в 1920 г. в Петроград, где при содействии М. Горького ему удалось получить академический паёк и жильё - комнату в "Доме искусств". Вот каким видел А. Грина В. А. Рождественский: "В комнате ничего не было, кроме маленького кухонного стола и узкой кровати, на которой спал Грин, покрываясь потрепанным пальто. Писал Грин мученически, с утра до сумерек, весь окутанный клубами папиросного дыма... Было в нем в эти минуты что-то, напоминающее облик незабвенного Рыцаря Печального Образа.
  
  1923 год. Была напечатана романтическая повесть "Алые паруса". Сейчас трудно представить, что повесть рождалась в охваченном революционными преобразованиями Петрограде. Герои произведений и вымышленные города Грина плохо вписывались в советскую литературу, наполненную пафосом построения социализма - вместе со своим автором. Его сочинения публиковали все реже и все чаще подвергали критике.
  
  В 1924 г. вышел роман А.С. Грина "Блистающий мир", и в этом же году состоялся его переезд в Феодосию.
  
  Страдая от туберкулеза и бедности, он продолжает писать, и из-под его пера выходят новые рассказы, романы "Золотая цепь" (1925), "Бегущая по волнам" (1928), "Джесси и Моргиана" (1929).
  
   В 1930 г. увидел свет роман "Дорога в никуда", пронизанный трагическим мироощущением больного и никем не понятого художника.
  
  Последним в биографии Грина местом жительства стал город Старый Крым, куда он переехал в 1930 г. и умер 8 июля 1932 года.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  * Объясняя происхождение своего литературного псевдонима, Грин говорил, что "Грин!" - так коротко окликали ребята Гриневского в школе, а "Грин-блин" - была одна из его детских кличек.
  
  * На груди у Грина была татуировка, изображающая шхуну с бушпритом и фок-мачтой, несущей два паруса.
  
  *Бывалым моряком Грин не стал: он так и не научился вязать узлы, свивать лини, сигналить флажками. Даже "отбивать склянки" не получалось - из-за отсутствия резкого двойного удара в обе стороны колокола-рынды.
  
  * В Туринске, куда Грин был сослан на 4 года, он пробыл всего 3 дня: в книге "Лучшие путешествия по Среднему Уралу: факты, легенды, предания" приводится забавная история, как он, напоив исправника и полицейских, которые не устояли перед дармовой водкой, совершил побег. Бежал в Вятку, раздобыл чужой паспорт, по которому уехал в Москву.
  
  * Считается, что прообразом Ассоль, героини "Алых парусов", является жена Грина, Нина Николаевна.
  
  * В 2000 году к 120-летию со дня рождения А. С. Грина Союз писателей России, администрация г. Кирова и г. Слободского учредили ежегодную Российскую литературную премию имени Александра Грина за произведения для детей и юношества, проникнутые духом романтики и надежды.
  
  * Нина Николаевна Грин, вдова писателя, получила 10 лет лагерей за то, что, оставшись с тяжело больной матерью на временно оккупированной нацистами территории, работала корректором газеты "Официальный бюллетень Старо-Крымского района" и с 29 января по 15 октября 1942 г. заведовала районной типографией. Во время войны была угнана на трудовые работы в Германию, бежала, вернулась в Крым, была арестована, отбывала заключение в сталинских лагерях на Печоре.
  
  * После ареста вдовы писателя дом Грина перешел к председателю местного исполкома и использовался как сарай, был местом содержания домашней птицы. Музей Грина Нина Николаевна открыла на общественных началах в 1960 году после нескольких лет борьбы за возвращение дома.
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   В этом же году Грин переехал в Феодосию. Ему хотелось жить в тишине, ближе к любимому морю. В этом поступке отразился верный инстинкт писателя - жизнь у моря была той питательной средой, которая давала ему возможность создавать свои рассказы. Здесь появились на свет самые, пожалуй, значительные его произведения: повести "Блистающий мир" (1924), "Золотая цепь" (1925), "Бегущая по волнам" (1928), "Джесси и Моргиана" (1929), цикл рассказов. Нет нужды пересказывать содержание этих произведений: мало кто в свое время не "болел" Грином. Он придумал целую страну - теперь ее называют Гринландией - и населил ее персонажами, носившими странные имена и живущими в городах с такими же экзотическими названиями. "Недоверие к действительности осталось у него на всю жизнь, - писал позже Константин Паустовский. - Он всегда пытался уйти от нее, считая, что лучше жить неуловимыми снами, чем "дрянью и мусором" каждого дня".
   Произведения Грина не вполне соответствовали основным тенденциям тогдашней литературы, и это не могло не сказаться на его литературной и человеческой судьбе: в Крыму он со второй женой, Н. Н. Грин, влачит полуголодное существование. Литературный фонд СССР так и не выделил для него писательской пенсии.
   В Феодосии писатель прожил до 1930 года. Там он много писал. Писал он преимущественно зимой, по утрам. Иногда часами сидел в кресле, курил и думал, и в это время его нельзя было трогать. В такие часы размышлений и свободной игры воображения сосредоточенность была нужна Грину гораздо больше, чем в часы работы. Грин погружался в свои раздумья так глубоко, что почти глох и слеп, и вывести его из этого состояния было трудно.
  Летом Грин отдыхал: делал луки, бродил у моря, возился с беспризорными собаками, приручал раненого ястреба, читал и играл на бильярде с весёлыми феодосийскими жителями - потомками генуэзцев и греков. Грин любил Феодосию - знойный город у зелёного мутноватого моря, построенный на белой каменистой земле.
  Осенью 1930 года Грин переехал из Феодосии в Старый Крым - город цветов, тишины и развалин. Здесь он и умер в одиночестве от мучительной болезни - рака желудка и лёгких.
   Грин умирал так же тяжело, как и жил. Он попросил поставить его кровать у окна. За окном синели далёкие крымские горы и небо сверкало, как отблеск любимого и навсегда потерянного моря.
   В одном из рассказов Грина ("Возвращение") есть строки, как бы написанные им о своей смерти, - так точно они передают обстановку умирания Грина: "Конец наступил в свете раскрытых окон, перед лицом полевых цветов. Уже задыхаясь, он попросил посадить его у окна. Он смотрел на холмы, вбирая кровоточащим обрывком лёгкого последние глотки воздуха".
   Перед смертью Грин сильно тосковал о людях. Этого раньше с ним никогда не случалось.
   За несколько дней до смерти из Ленинграда прислали авторские экземпляры последней книги Грина - "Автобиографическая повесть".
   Грин слабо улыбнулся, пытался прочесть надпись на обложке, но не смог. Книга выпала у него из рук. Глаза у него приобрели уже в это время выражение тяжёлой глухой пустоты. Они, умевшие видеть мир таким прекрасным, уже умирали.
   Последним словом Грина был не то стон, не то шёпот: "Помираю.."
   Великий писатель скончался 8 июля 1932 года. Из дома творчества писателей, который располагался неподалеку, никто не пришел проводить его в последний путь.
  Был похоронен в Старом Крыму на городском кладбище. На его могиле скульптором Татьяной Гагариной установлен памятник "Бегущая по волнам".
   Произведения Грина после его смерти стали печататься все реже и реже. Возвращение к читателю произошло лишь после смерти Сталина в 1953 году.
   Сегодня рассказы и повести Александра Грина переведены на многие языки, его имя носят улицы во многих городах, горные вершины и звезда. Но самое главное - его герои, благородные, самоотверженные, умеющие любить и без раздумий жертвующие собой во имя любви, продолжают жить в наших сердцах...
  Александр Грин похоронен на старокрымском кладбище. В 1980 году, объявленном гоќдом Грина в связи со столетием со дня его рождения, было решено воздвигнуть на его могиле мемориќал. Убрали ограду, соорудили выќсокий настил, установили белую мраморную плиту с именем писаќтеля, рядом - колонну из раскоќпок Херсонеса, а на ней - Бегуќщую по волнам
  
  
   АЛЕКСЕЙ МАКСИМОВИЧ ГОРЬКИЙ
   (1868-1936)
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
   Алексей Пешков родился в Нижнем Новгороде в семье столяра. Отец, Максим Савватиевич Пешков сын солдата, разжалованного из офицеров, столяр-краснодеревщик. В последние годы работал управляющим пароходной конторой, умер от холеры.
  Мать, Варвара Васильевна Каширина из мещанской семьи; рано овдовев, вторично вышла замуж, умерла от чахотки. Детство писателя прошло в доме деда Василия Васильевича Каширина, который в молодости бурлачил, затем разбогател, стал владельцем красильного заведения, в старости разорился. Дед обучал мальчика по церковным книгам, бабушка Акулина Ивановна приобщила внука к народным песням и сказкам, но главное заменила ему мать. Настоящего образования Горький не получил, закончив лишь ремесленное училище. Жажда знаний утолялась самостоятельно, он рос "самоучкой".
   Тяжелая работа (посудник на пароходе, "мальчик" в магазине, ученик в иконописной мастерской, десятник на ярмарочных постройках и др.) и ранние лишения преподали хорошее знание жизни и внушили мечты о переустройстве мира. "Мы в мир пришли, чтобы не соглашаться..." сохранившийся фрагмент уничтоженной поэмы молодого Пешкова "Песнь старого дуба".
  Ненависть к злу и этический максимализм были источником нравственных терзаний. В 1887 году пытался покончить с собой. Принимал участие в революционной пропаганде, "ходил в народ", странствовал по Руси, общался с босяками.
  
  1892 год. В тифлисской газете "Кавказ" появился первый рассказ (под именем Иегудиил Хламида) "Макар Чудра".
  
   В 1895 году, благодаря помощи В. Г. Короленко, опубликовался в популярнейшем журнале "Русское богатство" (рассказ "Челкаш").
  
   В 1898 году в Петербурге вышла книга "Очерки и рассказы", имевшая сенсационный успех.
  
  В 1899 году появились поэма в прозе "Двадцать шесть и одна" и первая большая повесть "Фома Гордеев". Слава Горького росла с невероятной быстротой и вскоре сравнялась с популярностью Чехова и Льва Толстого.
  
  1902 г. Николай II распорядился аннулировать избрание М. Горького почётным академиком по разряду изящной словесности (в знак протеста, Чехов и Короленко вышли из Академии).
  
   В 1905 году вступил в ряды РСДРП (большевистское крыло) и познакомился с В. И. Лениным. Оказывал серьезную финансовую поддержку революции 1905-1907 годов.
  
   После поражения революции 1905-1907 годов Горький эмигрировал на остров Капри (Италия). Здесь написаны повести "Городок Окуров" (1909), "Детство" (1913-1914), "В людях" (1915-1916), цикл рассказов "По Руси" (1912-1917).
   Первая мировая война тяжело отразилась на душевном состоянии Горького. Она символизировала начало исторического краха его идеи "коллективного разума", к которой он пришел после увлечения трудами Ницше.Война стала вопиющим примером коллективного безумия, когда Человек был низведен до "окопной вши", "пушечного мяса", когда люди зверели на глазах и разум человеческий был бессилен перед логикой исторических событий.
  
  1918 год. Октябрьская революция подтвердила опасения Горького. В отличие от Блока, он услышал в ней не "музыку", а страшный рев стомиллионной крестьянской стихии, вырвавшейся через все социальные запреты и грозившей потопить оставшиеся островки культуры. В "Несвоевременных мыслях" (цикл статей в газете "Новая жизнь") он обвинил Ленина в захвате власти и развязывании террора в стране.
   Несомненной заслугой Горького была энергичная работа по спасению научной и художественной интеллигенции от голодной смерти и расстрелов, благодарно оцененная современниками. Ради этого задумывались такие культурные акции, как организация издательства "Всемирная литература", открытие "Дома ученых" и "Дома искусств" Эти организации служили коммунами для творческой интеллигенции, где они получали помощь и поддержку.
  
  С 1921 по 1928 год Горький жил в эмиграции, куда отправился после слишком настойчивых советов Ленина. Поселился в Сорренто (Италия), не прерывая связей с молодой советской республикой. Написал цикл "Рассказы 1922-1924 годов", "Заметки из дневника" (1924), роман "Дело Артамоновых" (1925), начал работать над романом-эпопеей "Жизнь Клима Самгина" (1925-1936).
  
   В 1928 году Горький совершил "пробную" поездку в Советский Союз (в связи с чествованием, устроенным по поводу его 60-летия), до этого вступив в осторожные переговоры со сталинским руководством. Апофеоз встречи на Белорусском вокзале решил дело; Горький возвратился на родину.
   Он организовал и поддерживал множество предприятий: издательство "Аcademia", книжные серии "История фабрик и заводов", "История гражданской войны", журнал "Литературная учеба", а также Литературный институт, затем названный его именем.
  
  В 1934 году возглавил Союз писателей СССР, созданный по его инициативе, проводит 1-й съезд советских писателей, выступает на нём с основным докладом. В этом же году 11 мая 1934 года неожиданно умирает сын Горького - Максим Пешков. Горький очень тяжело переживал эту утрату.
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ. СМЕРТЬ А. М. ГОРЬКОГО
  
   В мае 1936 года Горький серьезно заболел. 27 числа он вернулся из Тессели в Москву и на другой день отправился к себе на дачу в Горки. По дороге машина заехала на Новодевичье кладбище - Горький хотел навестить могилу своего сына Максима. День был холодный, ветреный. А вечером, как вспоминает медсестра О. Д. Черткова, Горькому стало не по себе. Поднялась температура, появились слабость, недомогание...
  Болезнь развивалась стремительно. Очевидцы отмечают, что уже 8 июня Горький находился на пороге смерти.
  
   Е.П.Пешкова (невестка Горького - жена его сына Максима):
  
   "Состояние Алексея Максимовича настолько ухудшилось, что врачи предупредили нас, что близкий конец его неизбежен и дальнейшее их вмешательство бесполезно. Предложили нам войти для последнего прощания... Алексей Максимович сидит в кресле, глаза его закрыты, голова поникла, руки беспомощно лежат на коленях. Дыхание прерывистое, пульс неровный. Лицо, уши и пальцы рук посинели. Через некоторое время началась икота, беспокойные движения руками, которыми он точно отодвигал что-то, снимал что-то с лица.
   Один за другим тихонько вышли из спальни врачи. Около Алексея Максимовича остались только близкие: я, Надежда Алексеевна *, Мария Игнатьевна Будберг (секретарь ** Алексея Максимовича в Сорренто), Липа (О. Д. Черткова - медсестра и друг семьи), П. П. Крючков - его секретарь, И. Н. Ракицкий - художник, ряд лет живший в семье Алексея Максимовича...
   После продолжительной паузы Алексей Максимович открыл глаза.
  Выражение их было отсутствующим и далеким. Точно просыпаясь, он медленно обвел всех нас взглядом, подолгу останавливаясь на каждом из нас, и с трудом, глухо, раздельно, каким-то странно - чужим голосом произнес: - Я был так далеко, откуда так трудно возвращаться..."
  
   Рассказ, записанный со слов М. И. Будберг (Предполагают, что М. И. Будберг была агентом ГПУ).
  
   "8 июня доктора объявили, что ничего сделать больше не могут. Горький умирает... В комнате собрались близкие... Горького посадили в кресло. Он обнял Марию Игнатьевну и сказал:
  "Я всю жизнь думал, как бы мне изукрасить этот момент. Удалось ли мне это?"
  - "Удалось",- ответила Мария Игнатьевна. - "Ну и хорошо!" Он трудно дышал, редко говорил, но глаза оставались ясные. Обвел всех присутствующих и сказал:
  "Как хорошо, что только близкие (нет чужих)". Посмотрел в окно - день был серенький - и сказал Марии Игнатьевне: "А как-то скучно". Опять молчание. К. П. спросила:
  "Алексей, скажи, чего ты хочешь?" Молчание. Она повторила вопрос. После паузы Горький сказал:
  "Я уже далеко от вас и мне трудно возвращаться". Руки и уши его почернели. Умирал. И, умирая, слабо двигал рукой, как прощаются при расставании".
   И тут вдруг произошло чудо, о котором пишут все очевидцы. Позвонили и сказали, что навестить Горького едут Сталин, Молотов и Ворошилов. И Горький ожил! Совсем как в средневековых легендах, когда прикосновение или взгляд исцеляли недужных. Правда, здесь "чуду" способствовала лошадиная доза камфары, впрыснутая Горькому для поддержки сил и достойной встречи с вождем. И писатель ободрился настолько, что заговорил с прибывшим руководителем СССР о женщинах-писательницах, о французской литературе.
  - О деле поговорим, когда вы поправитесь,- перебил его Сталин. - Ведь столько работы...- продолжал Горький. - Вот видите,- Сталин укоризненно покачал головой,- работы много, а вы вздумали болеть, поправляйтесь скорее! - И после паузы спросил:
  - А может быть, в доме найдется вино? Мы бы выпили за ваше здоровье по стаканчику... Вино, разумеется, нашлось. Горький только пригубил его. То ли визит Сталина вдохнул в него силы, то ли у организма были исчерпаны еще не все ресурсы, но писатель прожил после этого еще 10 дней.
  
   В рассказе о смерти Горького очевидцы также сходятся в главных деталях. П. П. Крючков говорит, что Горький врачам не верил. Знал, что умирает. После 8-го сказал про врачей: "Однако они меня обманули". Был уверен с первого дня, что у него не грипп (как ему говорили), а воспаление легких. "Врачи ошибаются. Я по мокроте вижу, что воспаление легких. Надо в этом деле самому разобраться". После 8-го изо дня в день менялась картина.
   Периоды улучшения сменялись новыми и новыми припадками. Жил только кислородом (150 подушек кислорода). О смерти говорил Тимоше: "Умирать надо весной, когда все зелено и весело". Говорил Липе: "Надо сделать так, чтобы умирать весело". Верил только Сперанскому (один из лечащих врачей). Когда количество врачей увеличилось, говорил: "Должно быть, дело плохо - врачей прибыло..." 10-го приезжал ночью Сталин и др. (Во второй раз! Их не пустили. Оставили записку. Смысл ее таков: "Приезжали проведать, но ваши "эскулапы" не пустили"... Сталин и К№ приезжали еще 12-го. Алексей Максимович опять говорил, как здоровый, о положении французских крестьян.
   Все время был в своей спальне. Сидел на кровати, а не лежал. Иногда его приподнимали. Однажды он сказал: "Точно вознесение!" (когда его приподняли за руки).
  Впрыскивания были болезненны, но он не жаловался. Только в один из последних дней сказал чуть слышно: "Отпустите меня" (умереть). И второй раз - когда уже не мог говорить - показывал рукой на потолок и двери, как бы желая вырваться из комнаты.
  
   Рассказ П. П. Крючковa дополняет О. Д. Черткова:
  
   "Однажды ночью он проснулся и говорит: "А знаешь, я сейчас спорил с Господом Богом. Ух, как спорил. Хочешь, расскажу?" А мне неловко было его расспрашивать... 16-го июня мне сказали доктора, что начался отек легких. Я приложила ухо к его груди послушать - правда ли? Вдруг как он обнимет меня крепко, как здоровый, и поцеловал. Так мы с ним и простились. Больше он в сознание не приходил. Последнюю ночь была сильная гроза. У него началась агония. Собрались все близкие. Все время давали ему кислород. За ночь дали 300 мешков с кислородом, передавали конвейером прямо с грузовика, по лестнице, в спальню. Умер в 11 часов. Умер тихо. Только задыхался. Вскрытие производили в спальне, вот на этом столе. Приглашали меня. Я не пошла. Чтобы я пошла смотреть, как его будут потрошить? Оказалось, что у него плевра приросла, как корсет. И, когда ее отдирали, она ломалась, до того обызвестковалась. Недаром, когда его, бывало брала за бока, он говорил: "Не тронь, мне больно!"
   П. П. Крючков, присутствовавший при вскрытии, тоже говорит о том, что "состояние легких оказалось ужасное. Оба легких почти целиком "закостенели", равно как и бронхи. Чем жил и как дышал - непонятно. Доктора даже обрадовались, что состояние легких оказалось в таком плохом состоянии. С них снималась ответственность".
  Нет, ответственность с них никто не снял. Позднее их все же обвинили - сначала в некомпетентности, а потом в прямом злоумышлении.
  В принципе, большинство свидетельств говорит все-таки о том, что Горький умер от воспаления легких. Но нельзя отбрасывать и факты, говорящие в пользу версии об отравлении. Для объективности приведем их тоже.
  
  1. В доме умирающего писателя зачем-то ошивался глава ГПУ. О. Д. Черткова, например, говорит, что когда Сталин посетил Горького, то в столовой увидел Г. Г. Ягоду. "А этот зачем здесь болтается? - якобы спросил Сталин.- Чтобы его здесь не было..." Может быть, Сталин боялся, что Ягода, слишком ревностно выполняя указание об отравлении, даст повод для нежелательных слухов.
  
  2. Несмотря на плохие легкие, Горький был физически очень вынослив. В. Ф. Ходасевич, одно время близко знавший Горького и отмечавший, что "была связь между его последней болезнью и туберкулезным процессом, который у него обнаружился в молодости", далее писал: "Но этот процесс был залечен лет сорок тому назад, и если напоминал о себе кашлем, бронхитами и плевритами, то все же не в такой степени, как об этом постоянно писали и как думала публика. В общем он был бодр, крепок - недаром и прожил до шестидесяти восьми лет". А Н.П. Крючков свидетельствует, что у Горького было прекрасное сердце, которое на протяжении минуты выдерживало скачки от 60 до 160 ударов.
  
  3. И Г. Ягода, и врачи, лечившие Горького, были уничтожены - возможно, как нежелательные свидетели. (Ягода, конечно, был уничтожен и в связи с другими "скользкими" делами.)
  
  4. Сразу после смерти тело Горького было врачами "распотрошено". По рассказу П. П. Крючкова, когда он вошел в комнату, то увидел распластанное, окровавленное тело, в котором копошились врачи. Потом стали мыть внутренности. Зашили разрез кое-как простой бечевкой... Мозг положили в ведро, чтобы доставить в Институт мозга. У П. П. Крючкова осталось убеждение: если бы Горького не лечили, а оставили в покое, он, может быть, и выздоровел бы.
  
  5. Советское правительство (то есть фактически Сталин) решило кремировать Горького. Е. П. Пешковой, которая просила Сталина выделить ей хотя бы частичку пепла для захоронения в одной могиле с сыном писателя Максимом, было в этом отказано - и отказано не через кого-нибудь, а через Ягоду.
  
  6. На судебном процессе Ягоды, арестованного в апреле 1937 года, его секретарь Буланов показал, что Ягода имел особый шкаф ядов, откуда по мере надобности извлекал драгоценные флаконы и передавал их своим агентам с соответствующими инструкциями. Л. Д. Троцкий пишет, что "в отношении ядов начальник ГПУ, кстати сказать, бывший фармацевт, проявлял исключительный интерес. В его распоряжении состояло несколько токсикологов, для которых он воздвиг особую лабораторию, причем средства на нее отпускались неограниченно и без контроля. Нельзя, разумеется, ни на минуту допустить, чтоб Ягода соорудил такое предприятие для своих личных потребностей. Нет, и в этом случае он выполнял официальную функцию. В качестве отравителя он был, как и старуха Локуста при дворе Нерона. Он лишь далеко обогнал свою темную предшественницу в области техники!
   Рядом с Ягодой на скамье подсудимых сидели четыре кремлевских врача, обвинявшихся в убийстве Максима Горького и двух советских министров".
   Далее Троцкий излагает свои соображения в пользу версии об убийстве. Он не считает, что врачей оклеветали,- по его мнению, они все-таки совершили отравление по приказу Ягоды. Но почему Сталину нужно было убивать "буревестника пролетариата"? Вот как это аргументирует Троцкий: "Максим Горький не был ни заговорщиком, ни политиком. Он был сердобольным стариком, заступником за обиженных, сентиментальным протестантом. Такова была его роль с первых дней октябрьского переворота. В период первой и второй пятилетки голод, недовольство и репрессии достигли высшего предела. Протестовали сановники, протестовала даже жена Сталина - Аллилуева. В этой атмосфере Горький представлял серьезную опасность. Он находился в переписке с европейскими писателями, его посещали иностранцы, ему жаловались обиженные, он формировал общественное мнение. Никак нельзя было его заставить молчать. Арестовать его, выслать, тем более расстрелять - было еще менее возможно. Мысль ускорить ликвидацию больного Горького "без пролития крови" через Ягоду должна была представиться при этих условиях хозяину Кремля как единственный выход...
   Получив поручение, Ягода обратился к "своим" врачам. Он ничем не рисковал. Отказ был бы, по словам Левина, "нашей гибелью, т. е. гибелью моей и моей семьи".
  "От Ягоды спасения нет, Ягода не отступит ни перед чем, он вас вытащит из-под земли". Почему, однако, авторитетные и заслуженные врачи Кремля не жаловались членам правительства, которых они близко знали как своих пациентов? В списке больных у одного доктора Левина значились 24 высоких сановника, сплошь члены Политбюро и Совета Народных Комиссаров! Разгадка в том, что Левин, как и все в Кремле и вокруг Кремля, отлично знал, чьим агентом является Ягода. Левин подчинился Ягоде, потому что был бессилен сопротивляться Сталину.
   О недовольстве Горького, о его попытке вырваться за границу, об отказе Сталина в заграничном паспорте в Москве знали и шушукались. После смерти писателя сразу возникли подозрения, что Сталин слегка помог разрушительной силе природы. Процесс Ягоды имел попутной задачей очистить Сталина от этого подозрения. Отсюда повторные утверждения Ягоды, врачей и других обвиняемых, что Горький был "близким другом Сталина", "доверенным лицом", "сталинцем", полностью одобрял политику "вождя", говорил с "исключительным восторгом" о роли Сталина. Если б это было правдой хоть наполовину, Ягода никогда не решился бы взять на себя умерщвление Горького и еще менее посмел бы доверить подобный план кремлевскому врачу, который мог уничтожить его простым телефонным звонком к Сталину".
   И все-таки, несмотря на многие внешне убедительные аргументы, версия об отравлении Горького представляется маловероятной. Ведь последние годы Горький действительно полностью принял сталинскую политику - в том числе и политику репрессий. Вспомним хотя бы посещение им лагеря на Соловках и участие в путешествии по Беломорканалу. Вспомним его знаменитую крылатую фразу: "Если враг не сдается, его уничтожают". И в "исключительный восторг" Горький приходил очень часто по поводу явлений куда менее значительных, чем "гений всех народов". А зачем, спрашивается, Сталину нужно было трижды (siс!) в течение недели навещать больного писателя, если он уже отдал приказ о его уничтожении? Или это пример изощренного, садистского развлечения? Сплошные вопросы. В самый патетический момент история, как всегда, надевает непроницаемую маску. Подлинное выражение ее лица мы должны угадывать интуитивно".
  
   А. Лаврин, "Хроники Харона", Московский рабочий, 1993
  
   ПЕСНЯ О БУРЕВЕСТНИКЕ
  
  Над седой равниной моря ветер тучи собирает. Между тучами и морем гордо реет Буревестник, черной молнии подобный.
   То крылом волны касаясь, то стрелой взмывая к тучам, он кричит, и - тучи слышат радость в смелом крике птицы.
   В этом крике - жажда бури! Силу гнева, пламя страсти и уверенность в победе слышат тучи в этом крике.
   Чайки стонут перед бурей, - стонут, мечутся над морем и на дно его готовы спрятать ужас свой пред бурей.
   И гагары тоже стонут, - им, гагарам, недоступно наслажденье битвой жизни: гром ударов их пугает.
   Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах... Только гордый Буревестник реет смело и свободно над седым от пены морем!
   Все мрачней и ниже тучи опускаются над морем, и поют, и рвутся волны к высоте навстречу грому.
   Гром грохочет. В пене гнева стонут волны, с ветром споря. Вот охватывает ветер стаи волн объятьем крепким и бросает их с размаху в дикой злобе на утесы, разбивая в пыль и брызги изумрудные громады.
   Буревестник с криком реет, черной молнии подобный, как стрела пронзает тучи, пену волн крылом срывает.
   Вот он носится, как демон, - гордый, черный демон бури, - и смеется, и рыдает... Он над тучами смеется, он от радости рыдает!
   В гневе грома, - чуткий демон, - он давно усталость слышит, он уверен, что не скроют тучи солнца, - нет, не скроют!
   Ветер воет... Гром грохочет...
   Синим пламенем пылают стаи туч над бездной моря. Море ловит стрелы молний и в своей пучине гасит. Точно огненные змеи, вьются в море, исчезая, отраженья этих молний.
   - Буря! Скоро грянет буря!
   Это смелый Буревестник гордо реет между молний над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы:
   - Пусть сильнее грянет буря!..
  
  МОГИЛА ПЕШКОВА МАКСИМА АЛЕКСЕЕВИЧА
  
  
  
  ПЕШКОВ Максим Алексеевич (1897 - 1934) - сын Е.П. Пешковой и А.М. Горького. В 1922 году отец увез его с молодой женой в Италию, в Соренто. Любознательный Максим жадно изучал историю и культуру чужой страны. В 1931 году он вместе с отцом вернулся в Москву. Лихой автомобилист и мотоциклист, охотник и теннисист, великолепный график-карикатурист, он любил шумные компании и застолья, много пил, дружил с чекистами. Чекист, секретарь Горького Крючков оставил его, нетрезвого, на морозе. Максим долго болел и 11 мая 1934 года умер в возрасте 36 лет.
  
   ГОГОЛЬ НИКОЛАЙ ВАСИЛЬЕВИЧ
  
   (1809 - 1852)
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Гоголь Николай Васильевич родился в местечке Великие Сорочинцы Миргородского уезда Полтавской губернии, в семье помещика. Детские годы Гоголь провел в имении родителей Васильевке. Культурным центром края являлись Кибинцы, имение Д. П. Трощинского, дальнего их родственника, отец Гоголя исполнял у него обязанности секретаря. В Кибинцах находилась большая библиотека, существовал домашний театр, для которого отец Гоголя писал комедии, будучи также его актером и дирижером.
   В мае 1821 г. поступил в гимназию высших наук в Нежине. Здесь он занимается живописью, участвует в спектаклях. Пробует себя и в различных литературных жанрах (пишет элегические стихотворения, трагедии, историческую поэму, повесть). Тогда же пишет сатиру "Нечто о Нежине, или Дуракам закон не писан" (не сохранилась). Однако он мечтает о юридической карьере.
  
   Окончив гимназию в 1828 г., Гоголь в декабре вместе с другим выпускником А.С. Данилевским едет в Петербург", где делает первые литературные пробы: в начале 1829 г. появляется стихотворение "Италия", печатает "Ганц Кюхельгартен" (под псевдонимом "В. Алов").
  
   В конце 1829 г. ему удается определиться на службу в Департамент государственного хозяйства и публичных зданий Министерства внутренних дел. В этот период выходят в свет "Вечера на хуторе близ Диканьки", "Нос", "Тарас Бульба".
  
   Осенью 1835 г. он принимается за написание "Ревизора", сюжет которого подсказан был Пушкиным; работа продвигалась столь успешно, что премьера пьесы состоялась весной 1836 г. на сцене Александрийского театра.
  
   В июне 1836 г. Гоголь уезжает из Петербурга в Германию (в общей сложности он прожил за границей около 12 лет). Конец лета и осень проводит в Швейцарии, где принимается за продолжение "Мертвых душ". Сюжет был также подсказан Пушкиным.
  
   В ноябре 1836 г. Гоголь в Париже знакомится с А. Мицкевичем. В Риме получает потрясшее его известие о гибели Пушкина. В мае 1842 г. "Похождения Чичикова, или Мертвые души" вышли в свет. Трехлетие (1842-1845 гг.), последовавшее после отъезда писателя за границу - период напряженной и трудной работы над вторым томом "Мертвых душ".
  
  В начале 1845 г. у Гоголя появляются признаки душевного кризиса, и в состоянии резкого обострения болезни он сжигает рукопись второго тома, над которым продолжит работать спустя некоторое время.
  
  В 1847 в Петербурге были опубликованы "Выбранные места из переписки с друзьями". Выход "Выбранных мест" навлек на их автора настоящую критическую бурю. Причем критические отзывы Гоголь получил и от своих друзей, особенно резок был В.Г. Белинский. Гоголь принимает критику очень близко к сердцу, пытается оправдаться, углубляется его духовный кризис.
  
  В апреле 1848 г., после паломничества в Святую землю, Гоголь окончательно возвращается в Россию, где большую часть времени проводит в Москве, бывает наездами в Петербурге, а также в родных местах - в Малороссии.
  
  Весной 1850 г. Гоголь предпринимает первую и последнюю попытку устроить свою семейную жизнь - делает предложение А.М. Виельгорской, но получает отказ. В этом же году читает отдельные главы 2-го тома
  "Мертвых душ" своим друзьям. Одобрение воодушевляет писателя, который работает теперь с удвоенной энергией.
  Интересные факты из жизни Н. В. Гоголя
  
  - В Нежинской гимназии Гоголь не был прилежным учеником, но обладал прекрасной памятью, за несколько дней готовился к экзаменам и переходил из класса в класс; он был очень слаб в языках и делал успехи только в рисовании и русской словесности.
  
  - Именно Гоголь в своей статье "Несколько слов о Пушкине" первым назвал Пушкина величайшим русским национальным поэтом.
  
  - Наутро после сожжения рукописей Гоголь рассказал графу Толстому, что хотел сжечь только некоторые вещи, заранее на то приготовленные, а сжёг всё под влиянием злого духа.
  
  - На могиле Гоголя был установлен бронзовый крест, стоявший на чёрном надгробном камне ("Голгофа"). В 1952 году на могиле вместо Голгофы установили новый памятник, Голгофа же за ненадобностью какое-то время находилась в мастерских Новодевичьего кладбища, где её обнаружила вдова М.А. Булгакова. Елена Сергеевна выкупила надгробие, после чего оно было установлено над могилой Михаила Афанасьевича.
  
  - Фильм Вий 1909 года считается первым отечественным "фильмом ужасов". Да наших дней фильм не сохранился. А экранизация все того же Вия в 1967 г. - единственным советским "фильмом ужасов".
  
  
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ. ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
  
   Современники говорят, что последние год-полтора жизни Гоголя мучил страх смерти. Этот страх умножился, когда 26 января 1852 года умерла Екатерина Хомякова, сестра поэта Н. М. Языкова, с которой Гоголь дружил. (Умерла она от брюшного тифа, будучи при этом беременной.) Доктор А. Т. Тарасенков говорит, что "смерть ее не столько поразила мужа и родных, как поразила Гоголя... Он, может быть, впервые здесь видел смерть лицом к лицу..." О том же пишет и А. П. Анненков: "...лицезрение смерти ему было невыносимо". На панихиде, вглядываясь в лицо умершей, Гоголь, по словам А. С. Хомякова, сказал: "Все для меня кончено..."
   И впрямь - очень скоро приступ непонятной для окружающих болезни настолько овладел писателем, что он оказался у последней черты жизни.
   Существуют два портрета смерти Гоголя - медицинский и психологический. Первый составлен из записок очевидцев (в том числе врачей). Доктор Тарасенков вспоминает о последнем дне Гоголя:
  
  "...Когда я возвратился через три часа после ухода, в шестом часу вечера, уже ванна была сделана, у ноздрей висели шесть крупных пиявок; к голове приложена примочка. Рассказывают, что когда его раздевали и сажали в ванну, он сильно стонал, кричал, говорил, что это делают напрасно; после того как его опять положили в постель без белья, он проговорил: "Покройте плечо, закройте спину!", а когда ставили пиявки, он повторял: "Не надо!"; когда они были поставлены, он твердил: "Снимите пиявки, поднимите (ото рта) пиявки!" - и стремился их достать рукою. При мне они висели еще долго, его руку держали с силою, чтобы он до них не касался. Приехали в седьмом часу Овер и Клименков; они велели подолее поддерживать кровотечение, ставить горчичники на конечности, потом мушку на затылок, лед на голову и внутрь отвар алтейного корня с лавровишневою водой. Обращение их было неумолимое; они распоряжались, как с сумасшедшим, кричали перед ним, как перед трупом.
   Клименков приставал к нему, мял, ворчал, поливал на голову какой-то едкий спирт, и, когда больной от этого стонал, доктор спрашивал: "Что болит, Николай Васильевич? А? Говорите же!" Но тот стонал и не отвечал. - Они уехали, я остался во весь вечер до двенадцати часов и внимательно наблюдал за происходящим. Пульс скоро и явственно упал, делался еще чаще и слабее, дыхание, уже затрудненное утром, становилось еще тяжелее; уже больной сам поворачиваться не мог, лежал смирно на одном боку и был спокоен, когда ничего не делали с ним...
   Уже поздно вечером он стал забываться, терять память. "Давай бочонок!" - произнес он однажды, показывая, что желает пить. Ему подали прежнюю рюмку с бульоном, но он уже не мог сам приподнять голову и держать рюмку... Еще позже он по временам бормотал что-то невнятно, как бы во сне, или повторял несколько раз: "Давай, давай! Ну, что же!" Часу в одиннадцатом он закричал громко: "Лестницу, поскорее, давай лестницу!.." Казалось, ему хотелось встать. Его подняли с постели, посадили на кресло. В это время он уже так ослабел, что голова его не могла держаться на шее и падала машинально, как у новорожденного ребенка. Тут привязали ему мушку на шею, надели рубашку (он лежал после ванны голый); он только стонал.
   Когда его опять укладывали в постель, он потерял все чувства; пульс у него перестал биться; он захрипел, глаза его раскрылись, но представлялись безжизненными. Казалось, что наступает смерть, но это был обморок, который длился несколько минут. Пульс возвратился вскоре, но сделался едва приметным. После этого обморока Гоголь уже не просил более ни пить, ни поворачиваться; постоянно лежал на спине с закрытыми глазами, не произнося ни слова. В двенадцатом часу ночи стали холодеть ноги. Я положил кувшин с горячею водою, стал почаще давать проглатывать бульон, и это, по-видимому, его оживляло; однако ж вскоре дыхание сделалось хриплое и еще более затрудненное; кожа покрылась холодною испариною, под глазами посинело, лицо осунулось, как у мертвеца. В таком положении оставил я страдальца...
   Рассказывали мне, что Клименков приехал вскоре после меня, пробыл с ним ночью несколько часов: давал ему каломель обкладывал все тело горячим хлебом; при этом опять возобновился стон и пронзительный крик. Все это, вероятно, помогло ему поскорее умереть".
   Смерть Гоголя случилась в восемь часов утра 21 февраля 1852 года. Бывшая при том Е. Ф. Вагнер писала в тот же день зятю (М. П. Погодину):
  
  "...Николай Васильевич скончался, был все без памяти, немного бредил, по-видимому, он не страдал, ночь всю был тих, только дышал тяжело; к утру дыхание сделалось реже и реже, и он как будто уснул..."
  
   Спустя полвека доктор Н. Н. Баженов заявил, что причиной смерти Гоголя было неправильное лечение. "В течение последних 15-20 лет жизни,- утверждал Баженов,- он страдал тою формою душевной болезни, которая в нашей науке носит название периодического психоза, в форме так называемой периодической меланхолии. По всей вероятности, его общее питание и силы были надорваны перенесенной им в Италии (едва ли не осенью 1845 г.) малярией. Он скончался в течение приступа периодической меланхолии от истощения и острого малокровия мозга, обусловленного как самою формою болезни,- сопровождавшим, ее голоданием и связанным с нею быстрым упадком питания и сил,- так и неправильным ослабляющим лечением, в особенности кровопусканием".
   Грубой прозе медицинских заключений противостоит замечательный психологический портрет умирающего Гоголя, созданный критиком И. Золотусским.
   "На похороны (Е. Хомяковой) он не явился, сославшись на болезнь и недомогание нервов. Он сам отслужил по покойной панихиду в церкви и поставил свечу. При этом он помянул, как бы прощаясь с ними, всех близких его сердцу, всех отошедших из тех, кого любил. "Она как будто в благодарность привела их всех ко мне,- сказал он Аксаковым,- мне стало легче".
  И, немного задумавшись, добавил: "Страшна минута смерти".
  - "Почему же страшна? - спросили его,- только бы быть уверену в милости Божией к страждущему человеку, и тогда отрадно думать о смерти". Он ответил: "Но об этом надобно спросить тех, кто перешел через эту минуту".
   За десять дней до смерти Гоголь, находясь в мучительном душевном кризисе, сжег рукопись второго тома поэмы (романа) "Мертвые души" и ряд других бумаг. "Надобно уж умирать,- сказал он после этого Хомякову,- я уже готов и умру..." Он уже почти ничего не принимал из рук стоявшего бессменно у его изголовья Семена (после сожжения Гоголь перебрался на кровать и более не вставал), только теплое красное вино, разбавленное водой.
   Обеспокоенный хозяин дома созвал консилиум, все имевшиеся тогда в Москве известные врачи собрались у постели Гоголя. Он лежал, отвернувшись к стене, в халате и сапогах и смотрел на прислоненную к стене икону Божьей матери. Он хотел умереть тихо, спокойно. Ясное сознание, что он умирает, было написано на его лице. Голоса, которые он слышал перед тем, как сжечь второй том, были голосами оттуда - такие же голоса слышал его отец незадолго до смерти. В этом смысле он был в отца. Он верил, что должен умереть, и этой веры было достаточно, чтоб без какой-либо опасной болезни свести его в могилу.
   А врачи, не понимая причины его болезни и ища ее в теле, старались лечить тело. При этом они насиловали его тело, обижая душу этим насилием, этим вмешательством в таинство ухода. То был уход, а не самоубийство, уход сознательный, бесповоротный... Жить, чтобы просто жить, чтоб тянуть дни и ожидать старости, он не мог. Жить и не писать (а писать он был более не в силах), жить и стоять на месте значило для него при жизни стать мертвецом...
   Муки Гоголя перед смертью были муками человека, которого не понимали, которого вновь окружали удивленные люди, считавшие, что он с ума сошел, что он голодом себя морит, что он чуть ли не задумал покончить с собой. Они не могли поверить в то, что дух настолько руководил им, что его распоряжения было достаточно, чтоб тело беспрекословно подчинилось.
   Врачи терялись в догадках о диагнозе, одни говорили, что у него воспаление в кишечнике, другие - что тиф, третьи называли это нервической горячкой, четвёртые не скрывали своего подозрения в помешательстве. Собственно, и обращались с ним уже не как с Гоголем, а как с сумасшедшим, и это было естественным завершением того непонимания, которое началось еще со времен "Ревизора". Врачи представляли в данном случае толпу, публику, которая не со зла все это делала, но от трагического расхождения между собой и поэтом, который умирал в ясном уме и твердой памяти.
   В начале 1852 года Гоголь писал Вяземскому: надо оставить "завещанье после себя потомству, которое так же должно быть нам родное и близкое нашему сердцу, как дети близки сердцу отца (иначе разорвана связь между настоящим и будущим)..." Он думал об этой связи, и смерть его - странная, загадочная смерть - была этой связью, ибо Гоголь в ней довел свое искание до конца. Если ранее винили его в лицемерии, в ханжестве, называли Тартюфом, то тут уже никакого лицемерия не было. Возвышение Гоголя было подтверждено этим последним его поступком на земле".
   Гоголя похоронили на погосте Данилова монастыря, но в 1931 году прах писателя перенесли на Новодевичье кладбище. Перезахоронение породило легенду, что Гоголь умер дважды, и второй раз воистину ужасно - под землей, в темноте и тесноте гроба. При эксгумации обнаружили, что обшивка гроба изнутри была вся изорвана! Это значит, что, возможно, похоронили Гоголя живым - в состоянии летаргического сна. Именно этого он боялся всю жизнь и не раз предупреждал о том, чтобы его не хоронили поспешно, пока не убедятся в подлинности его смерти! Увы! Предупреждение не помогло.
  
   "Хроники Харона" Московский рабочий, 1993 г. Александр Лаврин
  
   Тайна исчезновения черепа Гоголя
  
  Череп Гоголя был украден из гроба покойного в 1909 году. Детали этого преступления долгое время были государственной тайной, даже при советской власти, которая к этому вандализму отношения не имела. Только в эпоху Горбачева архивы КГБ, куда была отправлена эта информация, были частично открыты и стали достоянием историков.
  Первые материалы о могиле Гоголя печатались в сборниках "Русский архив", позднее эта история стала предметом специального исследования краеведа Петра Паламарчука.
  
  Могила Гоголя на Новодевичьем кладбище
   В 1931 году, в рамках кампании по борьбе с религией, было принято решение о закрытии Даниловского монастыря в Москве, а заодно и кладбища на его территории. Оставшихся монахов выселяли, монастырь перестраивали под нужды приемника для беспризорных детей, а наиболее выдающиеся могилы переносили на главное кладбище СССР - Новодевичье.
  Главной заботой работников НКВД, которые осуществляли эту акцию, были могилы поэта Николая Языкова и писателя Николая Гоголя. Для придания хоть какой-то декорации общественного согласия на совершения подобного вандализма, на кладбище в момент вскрытия могил были приглашены литераторы, среди которых известны имена писателей В.Лидина и В.Катаева.
   С могилой Языкова проблем не было. А вот гроб Гоголя преподнес сюрприз.
  Гроб классика находился в каменном склепе. На разрушение кладки и извлечение гроба ушла масса времени. Наконец гроб вытащили. Открыли крышку: вот так номер! Остов классика был одет в серый сюртук, который хорошо сохранился. Кости рук были сложены на груди, кости ног покоились в сапогах, а вот главной детали - черепа - не было!
  Об этой чертовщине было немедленно доложено Сталину, который взял дело на особый контроль: всех свидетелей предупредили о жестокой каре за разглашение тайны.
   На этом месте версии происходящего начинают противоречить друг другу. По одной, пропажа черепа никак не сконфузила писателей. Катаев захватил с собой на кладбище ножницы, которыми вырезал из полы гоголевского сюртука кусок ткани для того, чтобы позже сделать переплет для своего первого издания "Мертвых душ". Лидин также получил кусок ткани на память.
   Из допроса монахов монастыря выяснилось, что накануне столетия со дня рождения Гоголя (1809-1852) в 1909 году, на кладбище проводилась реставрация могилы великого классика. Обновили ограду, укрепили свод подземного склепа: вот тут-то и появился на кладбище известный московский коллекционер, миллионер Бахрушин.
   Бахрушины были известными капиталистами, скупщиками скота, суконщиками, исполнителями военных заказов. Алексей Бахрушин был весьма экстравагантной личностью тогдашней Москвы.
   Ум, энергия, глубокая эрудиция сочетались в нем с цинизмом и безумным азартом собирателя. Он собирал театральные реликвии. Ради своей страсти он был готов буквально на все. Ему удалось скупить тысячи уникальных вещей. После революции Бахрушин был вынужден передать всю свою коллекцию народной власти. Ленин лично предложил назвать музей его именем и назначил директором.
   И сегодня театральный музей имени Бахрушина, готический дворец напротив Павелецкого вокзала - самое грандиозное специализированное собрание Москвы. В музее насчитывается 1 миллион экспонатов. Библиотека музея насчитывает 60 тысяч томов. Рукописный фонд хранит редчайшие рукописи.
   Этот-то пленник страсти и решился на святотатство. За хорошие деньги кто-то из могильщиков украл для Бахрушина бесценный раритет.
   По слухам, череп Гоголя хранился в кожаном медицинском саквояже, среди анатомических медицинских инструментов. Так Бахрушин хотел обезопасить череп Гоголя в случае случайной находки: мало ли что держит в саквояже патологоанатом.
   Смерть Бахрушина в 1929 году, видимо, навсегда унесла тайну нынешнего местонахождения черепа в могилу. Хотя фильм исподволь призывает и наши власти и наших историков поставить, наконец, точку в этой чертовщине.
   С сегодняшним российским менталитетом уже трудно понять, зачем, собственно, Советская власть решила засекретить историю, к которой не имела никакого отношения. Так или иначе, обезображенные останки Гоголя были опущены в новую могилу, над которой по распоряжению Сталина был поставлен парадный бюст, а прежний каменный крест и надгробная Голгофа были выброшены.
  
  АФОРИЗМЫ Н. В. ГОГОЛЯ
  
  - Уча других, также учишься.
  
  - ...едва есть ли высшее из наслаждений, как наслаждение творить.
  
  - У писателя только и есть один учитель: сами читатели.
  
  - Без хороших отцов нет хорошего воспитания, несмотря на все школы.
  
  - Ценить людей надо по тем целям, которые они перед собой ставят.
  
  - Сколько волка не корми, всех лосей заповедника на него не спишешь.
  
  - Насмешки боится даже тот, кто уже ничего не боится.
  
  
   ГОНЧАРОВ ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ
  
   (1812 - 1891)
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
  
   Иван Александрович Гончаров (1812-1891), прозаик, критик. Родился 6 (18) июня в Симбирске в состоятельной купеческой семье. Отец, Александр Иванович, много раз выбирался городской головой, вел хлебную торговлю. Скончался, когда Гончарову было 7 лет. Воспитанием занималась мать, Авдотья Матвеевна. Первоначальное образование получил дома под руководством отставного моряка, помещика Н. Трегубова, человека просвещенного. Уже в детстве Гончаров прочитал произведения Ломоносова, Фонвизина, Жуковского, сочинения Расина, Вольтера и Руссо, описания всевозможных путешествий, исторические труды.
  
  1822 - 1830. Учёба в Московском коммерческом училище, которое оставило у мальчика тягостные воспоминания о бездарных учителях и рутинном преподавании.
  
  Осенью 1831 года поступил на словесный факультет Московского университета. Самым сильным впечатлением тех лет для Гончарова стало посещение А. Пушкиным университета, "...для меня точно солнце озарило всю аудиторию: я в то время был в чаду обаяния от его поэзии; я питался ею, как молоком матери...", - вспоминал впоследствии писатель. К студенческим годам относится первый опубликованный в печати литературный опыт Гончарова.
  
  1834 - 1835 гг. Работа в Симбирске в канцелярии губернатора. Переезд в Петербург и служба в Министерстве финансов. О своей чиновничьей службе всегда вспоминал с отвращением; "все свободное время от службы посвящал литературе".
  
  В 1838 и 1839 годах в рукописных альманахах литературно-художественного кружка живописца Н. Майкова появились романтические стихи Гончарова и первые повести "Лихая болесть" и "Счастливая ошибка".
  
  Весной 1846 года знакомится с Белинским, оказавшим большое влияние на его духовное развитие.
  
  1847 год. Закончен роман "Обыкновенная история".
  
  1852 г. Путешествие к берегам Японии на русском военном корабле "Паллада" в качестве секретаря начальника экспедиции. За два с половиной года побывал в Англии, Южной Африке, Малайе, Китае, Японии.
  
  В феврале 1855 года вернулся в Петербург сухопутным путем, через Сибирь и Заволжье.
  1856 год. Работа в Петербурге в качестве цензора. Проявлял сочувственное отношение к прогрессивным явлениям литературы: способствовал новому изданию запрещенных в течение нескольких лет "Записок охотника" Тургенева, сборника стихотворений Некрасова, разрешил к печати роман Писемского "Тысяча душ".
  
  1858 год. Издание двухтомника очерков "Фрегат Паллада" по итогам путешествия 1852-1854 гг.
  
  1859 год. Появился второй роман Гончарова - "Обломов", вершина творчества писателя, ставший предметом активного внимания критики.
  
   В 1860 году, когда вновь стали усиливаться цензурные гонения на литературу, Гончаров подает в отставку. К революционно-демократическому движению, к идеям социализма отнесся отрицательно, дальнейшее развитие России представлял себе в буржуазно-реформистском духе. Вновь был приглашен на высокую должность в цензурный комитет: член Совета по делам книгопечатания, член Главного управления по делам печати.
  
  В 1867 году окончательно покидает цензурный департамент. Третий роман Ивана Александровича Гончарова "Обрыв" (1849-1868) явился плодом двадцатилетней работы.
  
  В 1870-е годы выступает как талантливый критик: статья "Мильон терзаний", "Заметки о личности Белинского" и др.
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  (Русаков В. Случайные встречи с И.А. Гончаровым. Отрывки из книги)
   "Гончаров часто заходил в книжный магазин М. О. Вольфа на Невском, и подолгу беседовал с Маврикием Осиповичем, ныне покойным. У него даже был в магазине Вольфа свой любимый уголок, налево от входа, у двери. Войдет он, бывало, скромно, спросит приказчика: "Здесь Маврикий Осипович?" - и сядет в любимом уголке в ожидании "хозяина лавки". Иногда целые часы проводил там Иван Александрович в беседе с Вольфом.
  - Что новенького у вас из книжек? - спрашивал обыкновенно Гончаров.
  Вольф перечислял маститому писателю новейшие книги, преимущественно по беллетристике, добавляя, на какие из них больше спрос.
  Гончаров слушал со вниманием и каждый раз искренно радовался, узнав, что какая-нибудь книжка молодого писателя пользуется успехом.
  - Слава богу!.. Слава богу! - говаривал он. - Это хорошо, что узнают и признают молодые таланты... Мне все как-то кажется, что теперь публика не та, читатели не те...
  Случалось также не раз, что Гончаров, взяв какую-нибудь книгу для просмотра и находя ее дельною и полезною, считал своим долгом указать в печати на ее достоинства, обратить на нее внимание публики".
  
  " Иван Александрович - как это небезызвестно всем сколько-нибудь знающим его - всегда жалуется на нездоровье, хотя как в семидесятых годах, так и теперь никто не решился бы назвать его больным, судя по бодрой, живой внешности. Нездоровье и составляет главную причину, почему Гончаров живет, так сказать, "вдали от света". "Я стар стал и нездоров, - пишет он в письме от 4 декабря 1872 года. - Болезнь нагнала на меня невольную "мудрость" держаться в стороне от всего, даже от литературы, ибо я человек старого времени и по новейшему течению плыть не умею, в молодой толпе роли мне нет, а своих сверстников и единомышленников и пяти человек не соберешь. Я и сижу в углу, как зверь, в дурную погоду страдаю бессонницей, приливами крови к голове и во всякую другую вообще - хандрою и старостью".
  А вот выдержка из другого письма к А. Ф. Писемскому, от 20 октября 1872 года.
  "Не браните строго меня за бирючий образ жизни,- пишет Гончаров,-это от болезни или - вернее - от болезней. С первыми ладить не под лета и не под силу. Ложась спать, я никогда не знаю, когда засну: в два, три или пять часов, - чаще всего засыпаю под утро, поэтому день у меня пропадает. Старость и климат".
  
  "У немцев есть поговорка, что по "рабочей комнате и рабочему столу можно судить о человеке". Если это применить к И. А. Гончарову, то по его рабочему кабинету и письменному столу нельзя не вывести заключения, что это человек в высшей степени скромный. Никто бы не подумал, что это кабинет одного из замечательнейших беллетристов. Небольшая, низкая комната, разделенная пополам драпированною перегородкою; у самой перегородки- небольшой шкафик с книгами и рукописями; дальше диван, над которым несколько гравюр, и тут же рядом простой письменный стол, на середине которого стоят часы с бронзовым бюстом молоденькой девушки наверху, две вазы, чернильница, две-три книги, несколько мелких безделушек; у стола плетеное кресло для работы и другое, вольтеровское кресло, для чтения, с мягкою спинкою и с такими же ручками, - вот вам и весь кабинет И. А. Гончарова!
  Правда, в числе украшений и "безделушек" письменного стола Ивана Александровича есть целый ряд вещественных доказательств его популярности и глубокого уважения, которым пользуется маститый писатель. Одно из самых крупных между ними - это кабинетные часы, стоящие посреди стола. Эти часы - подарок кружка приятелей и редакторов тех журналов, в которых были помещены произведения Ивана Александровича, а бюст молоденькой девушки на них - это бюст Марфиньки, одной из героинь "Обрыва". Часы эти были поднесены Гончарову в конце 1882 года по случаю пятидесятилетия его литературной деятельности.
  Две вазы, стоящие тут же на столе, это тоже подарок, и подарок очень симпатичный. Он поднесен четырьмя депутатками от "русских женщин" 2 февраля 1883 года одновременно с адресом, на котором красовалось более полутораста подписей.
  Самые ценные предметы в кабинете - конечно, это те "старые рукописи" и "записки" Ивана Александровича, которые он так тщательно хранит у себя и которые так неохотно и с такою скромностью передает в печать лишь весьма редко и то небольшими только клочками. А таких записок, заметок, воспоминаний, наблюдений у Ивана Александровича между рукописями немало. Но, как известно, автор "Обломова" необычайно строг ко всем этим своим, по его мнению, "ничтожным вещицам", приглашает к их оценке "сведущих людей", советуется и расспрашивает, "годны ли они для печатания", и каждое появление подобного произведения в печати составляет целое событие".
  
  * Обучаясь в московском коммерческом училище, юный Иван Гончаров взахлеб читал, открыв для себя русскую литературу. Иван зачитывался Карамзиным, ставшим его наставником в нравственной сфере, но настоящим открытием для юноши стал "Евгений Онегин" Пушкина, который выходил в то время отдельными главами. Интересно, что это молитвенное почти отношение к имени Пушкина и к его творчеству Иван Гончаров сохранил на протяжении всей жизни.
  * Гончаров входил в литературу нерешительно, переживая глубокие сомнения в своих силах: "кипами исписанной бумаги ... топил печки".
  * Иван Александрович Гончаров в прошлом веке писал о японцах: "Мне не случалось видеть, чтобы (он) прямо ходил или стоял, а непременно полусогнувшись, руки постоянно держит наготове, на коленях, и так и смотрит по сторонам, нельзя ли кому поклониться".
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ЖИЗНИ
   "Обрыв" стал последним крупным художественным произведением Гончарова. Но после конца работы над произведением, жизнь его сложилась очень трудно. Больной, одинокий, Гончаров часто поддавался душевной депрессии. Одно время мечталось ему даже взяться за новый роман, "если старость не помешает", как писал он П. В. Анненкову. Но не приступил к нему. Он всегда писал медленно, натужно. Не раз жаловался, что не может быстро откликаться на события современной жизни: они должны основательно отстояться во времени, и в его сознании. Все три романа Гончарова были посвящены изображению дореформенной России, которую он хорошо знал и понимал. Те процессы, которые происходили в последующие годы, по собственным признаниям писателя, он понимал хуже, и не хватало у него ни физических, ни
  нравственных сил погрузиться в их изучение.
   Гончаров продолжал жить в атмосфере литературных интересов, интенсивно переписываясь с одними писателями, лично общаясь с другими, не оставляя и творческой деятельности. Он пишет несколько очерков: "Литературный вечер", "Слуги старого века", "Поездка по Волге", "По восточной Сибири", "Май месяц в Петербурге". Некоторые из них были опубликованы посмертно. Следует отметить ещё ряд замечательных выступлений Гончарова в области критики. Такие, например, его этюды, как "Мильон терзаний", "Заметки о личности Белинского", "Лучше поздно, чем никогда", давно и прочно вошли в историю русской критики в качестве классических образцов литературно-эстетической мысли.
   В 1882 г. исполнилось семьдесят лет со дня рождения Гончарова, пятьдесят лет со времени напечатания его перевода из романа "Атар - Гюль" и тридцать пять лет с момента появления в печати "Обыкновенной истории".
   Отмечая этот тройной юбилей, друзья и поклонники поднесли Гончарову бронзовые часы с фигурой Марфиньки - одной из героинь романа "Обрыв".
   Гончаров оставался в полном одиночестве и 12 (24) сентября 1891 года он простудился. Болезнь развивалась стремительно, и в ночь на 15 сентября он умер от воспаления легких на восьмидесятом году жизни. Умер он в той же в той же самой квартире на Моховой, в которой прожил последние тридцать лет своей жизни. Всё состояние он завещал семье своего старого слуги.
  
   Знаменитый отечественный юрист А.Ф. Кони в своём очерке, посвящённом 100-летию со дня рождения И.А. Гончарова в 1912году, вспоминает последние годы жизни писателя. Кони являлся не только поверенным Гончарова, но и был ему близким другом. В указанном очерке автор останавливается на том, как вместе с издателем М.М. Стасюлевичем после смерти Гончарова они подыскивали место для его могилы: "На новом кладбище Александро-Невской лавры течёт речка, один из берегов которой круто поднимается вверх. Когда почил Иван Александрович Гончаров, когда с ним произошла всем нам неизбежная обыкновенная история, его друзья - Стасюлевич и я - выбрали место на краю этого крутого берега... на краю обрыва..."
   Никольское кладбище Александро-Невской лавры было ими выбрано не случайно. Сохранилось свидетельство духовника И.А. Гончарова, протоиерея Василия Перетёрского, где обозначено завещание писателя похоронить его именно в Александро-Невской лавре, а никак не на Волковом кладбище среди литераторов и писателей: "...я тогда получил от него христиански смиренную просьбу, чтобы не хоронили его как литератора, на Волковом кладбище, а чтобы похоронили как простого христианина, скромно, просто... в Невской лавре".
   Поскольку великий романист был глубоко верующим человеком, вполне понятно его желание быть похороненным в таком значимом для каждого православного месте, как Александро-Невская лавра. А с приближением конца земного существования литературная слава представлялась умудрённому опытом писателю не столь важной. "...в жизни и над жизнью высоко только Крест и Евангелие..." - писал он в 1887 году А.Ф. Кони.
   В 1956 году Гончаров И. А. был перезахоронен. Прах писателя перенесли на Волково кладбище.
   Таким образом, произошло явное нарушение воли покойного. Между прочим, у И.А. Гончарова есть замечательная статья, которая так и называется: "Нарушение воли". В ней есть такие строки:
  "...над умершими известными, особенно знаменитыми писателями, учёными, художниками, вообще лицами с более или менее громким именем, бесцеремонно совершается явное нарушение их воли".
   Как видим, Иван Александрович был прозорливцем и в отношении себя самого
   В некрологе, опубликованном на страницах "Вестника Европы", отмечалось: "Подобно Тургеневу, Герцену, Островскому, Салтыкову, Гончаров всегда будет занимать одно из самых видных мест в нашей литературе"
   Могила Гончарова на Волковом кладбище
   ЦИТАТЫ И АФОРИЗМЫ
  - Без жертв, без усилий и лишений нельзя жить на свете: жизнь - не сад, в котором растут только одни цветы.
  - Глупая красота - не красота. Вглядись в тупую красавицу, всмотрись глубоко в каждую черту лица, в улыбку ее, взгляд - красота ее превратится мало-помалу в поразительное безобразие.
  - Жизнь - борьба, в борьбе - счастье.
  - Изображать одно хорошее, светлое, отрадное в человеческой природе - значит скрадывать правду... Света без теней изобразить нельзя.
  - Литература - язык, выражающий всё, что страна думает, чего желает, что она знает и чего хочет и должна знать.
  - Не полюбивши долга, нельзя его исполнить.
  - Ни раба, ни повелителя дружбе не надо. Дружба любит равенство.
  - Серьезное искусство, как и всякое серьезное дело, требует всей жизни.
  - Трудно быть умным и искренним в одно время, особенно в чувстве.
  - Ум везде одинаков: у умных людей есть одни общие признаки, как и у всех дураков, несмотря на различие наций, одежд, языка, религий, даже взгляда на жизнь.
  
   ДОСТОЕВСКИЙ ФЁДОР МИХАЙЛОВИЧ
   (1821 -1881)
  
  
  
   Федор Достоевский, второй сын в семье, родился 11 ноября 1821 в Москве, в здании Мариинской больницы для бедных, где отец его служил штабным лекарем. В 1828 отец Достоевского получил потомственное дворянство, в 1831 приобрел село Даровое Каширского уезда Тульской губернии, в 1833 - соседнюю деревню Чермошню. Мать Достоевского, урожденная Нечаева, происходила из московского купечества. Семеро детей воспитывались по традициям старины в страхе и повиновении, редко выходя за стены больничного здания. Летние месяцы семья проводила в небольшом имении, купленном в Каширском уезде Тульской губернии в 1831. Дети пользовались почти полной свободой, т.к. время проводили обыкновенно без отца.
   Учиться Федор Достоевский начал довольно рано: азбуке его научила мать, французскому языку - в пансионе Н.И. Драшусова.
  
  В 1834 поступил с братом Михаилом в известный пансион Чермака, где братья особенно увлекались уроками словесности.
  
  1837 г. В 16 лет Достоевский лишился матери и вскоре был определен в одно из лучших учебных заведений того времени - Петербургское инженерное училище, где приобрел репутацию "нелюдимого чудака". Жить приходилось в стесненных обстоятельствах, т.к. Достоевского не приняли в училище на казённый счет.
  
  В 1841 г. Производство в офицеры.
  
  В 1843, по окончании курса Петербургского военно-инженерного училище, был зачислен на службу при Петербургской инженерной команде и командирован в чертежную инженерию департамента.
  
   1844 г. Достоевский подаёт в отставку, решив жить только литературным трудом и "адски работать". Первая попытка самостоятельного творчества, не дошедшие до нас драмы "Борис Годунов" и "Мария Стюарт", относится к началу 40-х.
  
   В 1846, в "Петербургском сборнике" Н.А. Некрасова, опубликовал первое сочинение - повесть "Бедные люди".
  
  1846 -1849 гг. За эти годы написано 10 повестей. Арестован по делу петрашевцев в ночь на 23 апреля 1849 года. Восемь месяцев сидел в Алексеевском равелине Петропавловской крепости. Писателя присудили к смертной казни, но государь заменил ее каторгой на 4 года с последующим определением в рядовые. 22 декабря Достоевский был привезен на Семеновский плац, где над ним была проведена церемонию объявления приговора о смертной казни через расстрел, и лишь в последнее мгновение осужденным объявили, как особую милость, настоящий приговор. В ночь с 24 на 25 декабря 1849 он был закован в кандалы и отправлен в Сибирь. Срок отбывал в Омске, в "Мертвом доме". На каторге у Достоевского усилились эпилептические припадки, к которым он был предрасположен.
  
   15 февраля 1854, по окончании срока каторжных работ, был определен рядовым в сибирский линейный 7 батальон в Семипалатинске, где пробыл до 1859. Здесь его под свое покровительство взял барон А.Е. Врангель. 6 февраля 1857, в Кузнецке, Достоевский женится на Марии Дмитриевне Исаевой, вдове надзирателя по корчемной части, которую полюбил еще при жизни ее первого мужа. После женитьбы расходы резко возросли, но, несмотря на это, Достоевский всегда заботился о пасынке. Он чаще обращался за помощью к друзьям и брату Михаилу, имевшему в то время папиросную фабрику.
  
  18 апреля 1857 Достоевский был восстановлен в прежних правах и 15 августа получил чин прапорщика. Вскоре подал прошение об отставке.
  
   18 марта 1859 был уволен, с разрешением жительства в Твери, но вскоре получил разрешение жить в столице.
  
  С 1861 вместе с братом Михаилом начинает издавать журналы "Время" .
  
  1862 г. Достоевский посещает Париж, Лондон, Женеву. Вскоре журнал "Время" был закрыт за невинную статью Н. Страхова, но 1864 стала выходить "Эпоха".
  
  16 апреля 1864 умерла жена, болевшая чахоткой более 4 лет, а 10 июня неожиданно скончался брат Федора Достоевского - Михаил. Удар за ударом и масса долгов окончательно расстроили дело, и в начале 1865 года "Эпоха" была закрыта. У Достоевского остались 15000 рублей долгу и нравственная обязанность содержать семью покойного брата и сына жены от первого мужа.
  
  Осенью 1866 для стенографирования "Игрока" была приглашена Анна Григорьевна Сниткина, а 15 февраля 1867 она стала женой Достоевского. Чтобы обвенчаться и уехать, он взял в долг у Каткова, под задуманный им роман ("Идиот"), 3000 р. Но из этих 3000 р. едва ли и третья часть переехала с ним за границу: ведь в Петербурге на его попечении остаются сын его первой жены и вдова его брата с детьми. Через два месяца, сбежав от кредиторов, они уехали за границу, где пробыли более 4 лет (до июля 1871). Направляясь в Швейцарию, он заехал в Баден-Баден, где проиграл все: и деньги, и свой костюм и даже платья жены. Почти год жил в Женеве, нуждаясь в самом необходимом. Здесь у него родился первый ребенок, проживший всего 3 месяца. После Женевы Достоевские посещают Вену и Милан.
  
   В 1869, в Дрездене, родилась дочь Любовь. Самый светлый период в жизни начинается по возвращении в Петербург, когда денежные дела взяла в свои руки умная и энергичная Анна Григорьевна
  
  1871 г. Рождение сына Федора.
  
  1873 г. Достоевский становится редактором "Гражданина" с платой по 250 рублей в месяц, кроме гонорара за статьи, но в 1874 оставляет "Гражданин".
  
   1877 - член-корреспондент Петербургской Академии наук. Последние годы писатель страдал эмфиземой.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Достоевский был невероятно ревнив. Приступы ревности охватывали его внезапно, возникая подчас на ровном месте. Он мог неожиданно вернуться час домой - и начать обшаривать шкафы и заглядывать под все кровати! Или, ни с того ни с сего, приревнует к соседу - немощному старику.
  Поводом для вспышки ревности мог послужить любой пустяк. Например: если жена слишком долго смотрела на такого-то, или - слишком широко улыбнулась такому-то!
   Достоевский выработает для второй жены Анны Сниткиной ряд правил, которых она, по его просьбе, станет придерживаться впредь: не ходить в облегающих платьях, не улыбаться мужчинам, не смеяться в разговоре с ними, не красить губы, не подводить глаз... И вправду, с этих пор Анна Григорьевна будет вести себя с мужчинами предельно сдержанно и сухо.
   Спасти от пучины разврата Достоевского могло лишь одно средство: любимая женщина. И когда такая женщина в его жизни появилась, Достоевский преобразился. Именно она, Анна, явилась для него и ангелом-спасителем, и помощником, и той самой сексуальной игрушкой, с которой можно было делать все, без чувства вины и угрызения совести. Ей было 20, ему - 45. Анна была молода и неопытна, и не видела ничего странного в тех интимных отношениях, которые предложил ей муж. Насилие и боль она воспринимала как должное. Даже если она и не одобряла, или ей не нравилось то, чего хотел он, она не говорила ему "нет", и никак не обнаруживала своего неудовольствия. Однажды она написала: "Я готова провести остаток своей жизни, стоя пред ним на коленях". Его удовольствие она ставила превыше всего. Он был для нее Богом...
  
  " Знакомство с будущей супругой Анной Сниткиной пришлось на очень трудный период в жизни писателя. Он заложил ростовщикам за копейки буквально все, что только мог, даже свое ватное пальто и, тем не менее, за ним оставались срочные долги в несколько тысяч рублей. В этот момент Достоевский подписал с издателем Стрелловским фантастически кабальный контракт, согласно которому он должен был, во-первых, продать ему все свои уже написанные произведения, а во-вторых, написать к определенному сроку новое. Главным же пунктом в контракте была статья, согласно которой в случае непредставления нового романа к сроку, Стрелловский в продолжении девяти лет будет издавать как вздумается все, что напишет Достоевский причем без вознаграждения.
   Несмотря на кабальность, контракт дал возможность Достоевскому расплатиться с наиболее агрессивными кредиторами и сбежать от остальных за границу. Но после возвращения оказалось, что до сдачи нового романа в полторы сотни страниц остался месяц, а у Федора Михайловича не написано ни строчки. Друзья предложили ему воспользоваться услугами "литературных негров", но он отказался. Тогда они посоветовали ему пригласить хотя бы стенографистку, которой и была юная Анна Григорьевна Сниткина. Роман "Игрок" был написан (вернее, продиктован Сниткиной) за 26 дней и сдан в срок! Причем при обстоятельствах опять же экстраординарных - Стрелловский специально уехал из города, и Достоевскому пришлось оставить рукопись под расписку приставу части, где проживал издатель.
  Достоевский же сделал юной девушке (ей тогда было 20 лет, ему-45) предложение и получил согласие.
  
  * Мать Анны Григорьевны Сниткиной была солидной домовладелицей и давала за дочкой многотысячное приданое в виде денег, утвари и доходного дома.
  
   * Анна Сниткина уже в юном возрасте вела жизнь капиталистки-домовладелицы и после свадьбы с Федором Михайловичем, сразу взялась за его финансовые дела.
   В первую очередь она усмирила многочисленных кредиторов покойного брата Михаила, объяснив им, что лучше получать долго и понемногу, чем не получать вовсе.
  Потом обратила свой деловой взгляд на издание книг ее мужа и обнаружила, опять же, вещи совершенно дикие. Так, за право издать популярнейший роман "Бесы" Достоевскому предложили 500 рублей "авторских", причем с выплатой частями в течение двух лет. В то же время, как оказалось, типографии, при условии известности писательского имени, охотно печатали книги с отсрочкой платежа на полгода. Таким же образом можно было приобрести и бумагу для печатания.
   Казалось бы, при таких условиях очень выгодно издавать свои книги самим. Однако смельчаки скоро прогорали, поскольку издатели книготорговцы-монополисты, естественно, быстро перекрывали им кислород. Но 26-летняя барышня оказалась им не по зубам.
   В результате изданные Анной Григорьевной "Бесы" вместо предложенных издателями 500 рублей "авторских" принесли семейству Достоевских 4000 рублей чистого дохода. В дальнейшем она не только самостоятельно издавала и продавала книги своего мужа, но и занималась, как бы сейчас сказали, оптовой торговлей книгами других авторов, нацеленной на регионы.
  
  ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
  
  В конце января 1881 года Достоевский серьезно заболел, начались горловые кровотечения. Утром 28 января жена писателя Анна Григорьевна, проснувшись в семь утра, увидела, что Достоевский смотрит в ее сторону. Анна Григорьевна спросила его о самочувствии, на что он ответил:
   - Знаешь, Аня, я уже часа три как не сплю и все думаю, и только теперь сознал ясно, что я сегодня умру.
   - Голубчик мой, зачем ты это думаешь? - возразила Анна Григорьевна в страшном беспокойстве.- Ведь тебе теперь лучше, кровь больше не идет, очевидно, образовалась "пробка", как говорил Кошлаков. Ради Бога, не мучай себя сомнениями, ты будешь еще жить, уверяю тебя!
   - Нет, я знаю, я должен сегодня умереть. Зажги свечу, Аня, и дай мне Евангелие.
  "Это Евангелие,- вспоминает А. Г. Достоевская,- было подарено Федору Михайловичу в Тобольске (когда он ехал на каторгу) женами декабристов... Федор Михайлович не расставался с этою святою книгою во все четыре года пребывания в каторжных работах. Впоследствии... он часто, задумав или сомневаясь в чем-либо, открывал наудачу это Евангелие и прочитывал то, что стояло на первой странице (левой от читавшего). И теперь Федор Михайлович пожелал проверить свои сомнения по Евангелию. Он сам открыл святую книгу и просил прочесть.
  Открылось Евангелие от Матфея. Гл. III, ст. II: "Иоанн же удерживал его и говорил: мне надобно креститься от тебя, и ты ли приходишь ко мне? Но Иисус сказал ему в ответ: не удерживай, ибо так надлежит нам исполнить великую правду".
  
  - Ты слышишь - "не удерживай" - значит, я умру,- сказал муж и закрыл книгу.
  
  Я не могла удержаться от слез. Федор Михайлович стал меня утешать, говорил мне милые ласковые слова, благодарил за счастливую жизнь, которую он прожил со мной. Поручал мне детей, говорил, что верит мне и надеется, что я буду их всегда любить и беречь. Затем сказал мне слова, которые редкий из мужей мог бы сказать своей жене после четырнадцати лет брачной жизни:
  
  - Помни, Аня, я тебя всегда горячо любил и не изменял тебе никогда, даже мысленно!
  
   Я была до глубины души растрогана его задушевными словами, но и страшно встревожена, опасаясь, как бы волнение не принесло ему вреда. Я умоляла его не думать о смерти, не огорчать всех нас своими сомнениями, просила отдохнуть, уснуть. Муж послушался меня, перестал говорить, но по умиротворенному лицу было ясно видно, что мысль о смерти не покидает его и что переход в иной мир ему не страшен.
   Около девяти утра Федор Михайлович спокойно уснул, не выпуская моей руки из своей. Я сидела не шевелясь, боясь каким-нибудь движением нарушить его сон. Но в одиннадцать часов муж внезапно проснулся, привстал с подушки, и кровотечение возобновилось. Я была в полном отчаянии, хотя изо всех сил старалась иметь бодрый вид и уверяла мужа, что крови вышло немного и что, наверно, как и третьего дня, опять образуется "пробка". На мои успокоительные слова Федор Михайлович только печально покачал головой, как бы вполне убежденный в том, что предсказание о смерти сегодня же сбудется. Среди дня опять стали приходить родные знакомые и незнакомые, опять приносили письма и телеграммы...
   Я весь день ни на минуту не отходила от мужа; он держал мою руку в своей и шепотом говорил: "Бедная... дорогая... с чем я тебя оставляю... бедная, как тебе тяжело будет жить?.." Несколько раз он шептал: "Зови детей". Я звала, муж протягивал им губы, они целовали его и, по приказанию доктора, тотчас уходили, а Федор Михайлович провожал их печальным взором. Часа за два до кончины, когда пришли на его зов дети, Федор Михайлович велел отдать Евангелие своему сыну Феде...
   Около семи часов у нас собралось много народу в гостиной и в столовой и ждали Кошлакова, который около этого часа посещал нас. Вдруг безо всякой видимой причины Федор Михайлович вздрогнул, слегка поднялся на диване, и полоска крови вновь окрасила его лицо. Мы стали давать Федору Михайловичу кусочки льда, но кровотечение не прекращалось... Федор Михайлович был без сознания, дети и я стояли на коленях у его изголовья и плакали, изо всех сил удерживаясь от громких рыданий, так как доктор предупредил, что последнее чувство, оставляющее человека, это слух, и всякое нарушение тишины может замедлить агонию и продлить страдания умирающего. Я держала мужа в своей руке и чувствовала, что пульс бьется все слабее и слабее. В восемь часов двадцать восемь минут вечера Федор Михайлович отошел в вечность".
  
   "Хроника Харона". А. Лаврин, "Московский рабочий" 1993 г
  Похороны писателя, состоявшиеся 31 января (по другим сведениям - 2 февраля по старому стилю) были настоящим событием для Петербурга: в похоронной процессии участвовали 72 депутации, а в церковь святого Духа в Александро-Невской лавре было внесено 67 венков. Похоронен был в Некрополе мастеров искусств Александро-Невской лавры. Памятник был поставлен в 1883 г.
  МОГИЛА ДОСТОЕВСКОГО
  
  
  
   АФОРИЗМЫ Ф. ДОСТОЕВСКОГО
  
  - Надо любить жизнь больше, чем смысл жизни.
  - Деньги - это чеканная свобода.
  - В истинно любящем сердце или ревность убивает любовь, или любовь убивает ревность.
  - Если хочешь победить весь мир, победи самого себя.
  - Любовь столь всесильна, что перерождает и нас самих.
  - Есть минуты, когда люди любят преступления.
  
  
  
   ЧАРЛЬЗ ДИККЕНС
  
   (7.02.1812 - 9.06.1870)
  
  
  
   Родился Чарльз Диккенс в Лендпорте близ Портсмута в семье клерка морского ведомства, вторым из восьми детей. Отец Диккенса неплохо зарабатывал, но был ужасным мотом и в 1824 году оказался в тюрьме для должников
   Читать мальчика научила мать, с девяти до двенадцати лет ходил в обычную школу, потом, после смерти отца в двенадцатилетнем возрасте Чарльз был вынужден уйти из школы и пойти работать.
   Он зарабатывал шесть шиллингов в неделю на фабрике ваксы в Хангер-форд-Стерз на Стрэнде. 20 февраля 1824 г. Затем, по ходатайству друзей отца, был принят на должность младшего клерка в адвокатскую контору. Здесь Чарльз начал изучать стенографию, готовя себя к деятельности газетного репортера. В это время он сотрудничал в нескольких известных периодических изданиях и начал писать беллетристические очерки о жизни и характерных типах Лондона. Первый из нмх появился в декабре 1832 г. В январе 1835 г. Дж. Хогарт, издатель "Ивнинг кроникл", попросил Диккенса написать ряд очерков о городской жизни.
   Ранней весной того же года молодой писатель обручился с Кэтрин Хогарт. После свадьбы молодые обосновались в холостяцкой квартире Диккенса.
   2 апреля 1836г. был издан первый выпуск "Пиквикского клуба". Вначале отклики были прохладными, да и продажа не сулила больших надежд. Однако число читателей росло; к концу издания "Посмертных записок Пиквикского клуба" каждый выпуск расходился в количестве 40 тысяч экземпляров.
   Диккенс принял предложение Р. Бентли возглавить новый ежемесячник "Альманах Бентли". Первый номер журнала вышел в январе 1837 г., за несколько дней до рождения первого ребенка Диккенса, Чарлза младшего. В февральском номере появились первые главы "Оливера Твиста". Еще не закончив "Оливера", Диккенс принялся за "Николаса Никльби", очередной серии в двадцати выпусках для Чапмана и Холла. С ростом благосостояния и литературной известности укреплялось и положение Диккенса в обществе. В 1837 г. он был избран членом клуба "Гаррик", в июне 1838 г. - членом знаменитого клуба "Атенеум".
  Возникавшие время от времени трения с Бентли заставили Диккенса в феврале 1839 г. отказаться от работы в "Альманахе". В январе 1842 г. супруги Диккенс отплыли в Бостон, где многолюдная восторженная встреча положила начало триумфальной поездке писателя через Новую Англию в Нью-Йорк, Филадельфию, Вашингтон и дальше - вплоть до Сент-Луиса.
   В 1849 г. Диккенс приступил к роману "Дэвид Копперфилд", который с самого начала имел огромный успех.
   В 1850 г. он начал издавать еженедельник ценою в два пенса - "Домашнее чтение". В конце 1850 г. Диккенс совместно с Булвер-Литтоном основали Гильдию литературы и искусства для помощи нуждающимся литераторам. К этому времени у Диккенса было восемь детей (один умер в младенчестве), а еще один, последний ребенок, должен был вот-вот родиться. В конце 1851 г. семья Диккенса переехала в дом на Тэвисток - сквер, и писатель начал работу над "Холодным домом".
   Годы неустанного труда писателя омрачались растущим осознанием неудачи его брака. Во время занятий театром Диккенс полюбил молодую актрису Эллен Тернан. Несмотря на клятвы мужа в верности, Кэтрин покинула его дом. В мае 1858 г., после развода, Чарлз - младший остался с матерью а остальные дети - с отцом.
  
  ЖЕНЩИНЫ В ЖИЗНИ ДИККЕНСА
  
   17-летним юношей Диккенс влюбился в Марию Биднелл, 18-летнюю красавицу. На протяжении 4 лет Мария играла с ним, то приближая его к себе, то отдаляясь от него, пока в Диккенсе не взыграла гордость, и он не прекратил за ней ухаживать. Этот первый опыт любви не прошел бесследно для Диккенса. Он научился подавлять, сдерживать и скрывать свои чувства и эмоции, написав позже, что он до конца жизни, видимо, останется человеком, который "не в состоянии открыто проявлять свою любовь даже к своим собственным детям".
   Не удивительно поэтому, что когда Диккенс решил, что ему пора обзавестись семьей и что он нашел женщину, способную стать его женой, он действовал совершенно иначе. С самого начала он заявил Кейт Хогарт, своей будущей жене, что се основное назначение - рожать детей и делать то, что он ей скажет. Кейт согласилась. За годы их совместной жизни она родила десять детей, и все это время она беспрекословно выполняла любое указание Диккенса. С годами он не только перестал любить свою жену, но и начал ее просто презирать. Он очень любил пофлиртовать, особенно с молоденькими девушками и даже девочками, считая их самим совершенством невинности.
   Особое место в жизни Диккенса заняла, однако, не Кейт, его жена, а ее младшая сестра Мэри. Когда Чарльз женился на Кейт в 1836 году, 16-летняя Мэри поселилась у них в доме. Они все прекрасно ладили друг с другом. Мэри не была такой красавицей, как Кейт, но она лучше знала и чувствовала литературу, и Диккенс наслаждался общением с ней. Однажды вечером в мае 1837 года Кейт, Мэри и Диккенс вернулись из театра. В доме они пожелали друг другу спокойной ночи и отправились в свои комнаты.
   Через несколько минут Чарльз услышал из комнаты Мэри сдавленный крик. С Мэри случился сердечный приступ. На следующий день Мэри тихо умерла на руках у Диккенса. Ей было 17 лет. Он снял с ее пальца кольцо, надел его на свой мизинец и не расставался с ним до последних дней своей жизни. Несколько месяцев Мэри снилась ему по ночам. Он долго хранил ее одежду и в течение двух месяцев подряд не написал ни строчки, чего с ним практически никогда не бывало. Ни одна женщина теперь не могла для Диккенса сравниться с Мэри. Она навсегда осталась в его памяти как светлый образ чистой неиспорченной девушки.
   Когда в 1855 году Диккенс получил письмо от одной из почитательниц его литературного таланта, в нем вспыхнуло чувство, похожее на ту юношескую страсть, которая охватывала его, когда он встречался с Марией Биднелл. Именно она и была автором этого письма, написанного через 20 лет после их юношеского романа. Теперь ее звали Мария Уинтср. Она была замужем и воспитывала двух дочерей. Мария предупредила Диккенса в письме, что она стала "беззубой, толстой, старой и страшной", но для него она оставалась красавицей, которую он встретил еще в 1830 году.
   Он отправил ей несколько страстных писем, в которых умолял ее встретиться с ним наедине. Когда их свидание состоялось, Диккенс был просто раздавлен. Мария стала толстой и глупой и была разительно похожа на его жену, а не на ту Марию Биднелл, воспоминания о которой сохранились в его сердце. Как только Диккенс увидел Марию, он сделал все для того, чтобы их первая встреча оказалась и последней.
   Несмотря на то, что Диккенс проводил много времени в компании различных женщин, вполне вероятно, что у него за всю жизнь была лишь одна сексуальная связь вне собственной семьи. Через два года после столь неудачной встречи с Марией Уинтер 45-летний Диккенс познакомился с актрисой Эллен Тернан, которой было 18 лет, столько же, сколько и его старшей дочери. Эллен была красива и умна. Диккенс так часто встречался с ней, что даже его жена Кейт почувствовала что-то вроде робких уколов ревности.
   Меньше чем через год шокированная публика узнала о том, что Диккенс разводится со своей женой, с которой прожил вместе 22 года. Эта новость, ставшая сенсацией, породила слухи о том, что Диккенс собирается жениться на Георгине Хогарт, еще одной из сестер Кейт. Она начала жить в доме Диккенсов в 1842 году, когда ей было 15 лет, и со временем стала настоящей хозяйкой дома, руководя слугами и даже принимая участие в воспитании детей. Не сохранилось каких-либо доказательств, что у Диккенса когда-либо была интимная связь с Георгиной, хотя это и не исключено.
  
  В последние годы своей жизни Диккенс часто проводил свободное время с Эллен и всегда поддерживал ее и ее семью. Говорили даже, что у них родился ребенок, который умер в раннем детстве, но доказательств этого не существует. Эллен первой была названа в завещании Диккенса.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
   * Хорошо сохранились письма, написанные Диккенсом, из которых можно получить кое-какую информацию о его интимной жизни. В различных государственных и частных коллекциях и музеях сохранилось более 10 000 писем, написанных Диккенсом различным корреспондентам. Интересен, однако, тот факт, что практически не осталось писем, написанных самому Диккенсу. Имея репутацию человека, ведущего здоровый семейный образ жизни, Диккенс ежегодно устраивал большой костер, в котором сжигал все свои неделовые письма.
  
  * В любой компании он всегда был в центре внимания. В последние годы своей жизни он обнаружил, что получает гораздо больше удовлетворения (и денег) от публичного чтения своих старых произведений, чем от написания новых. Диккенс был великолепным исполнителем, и зрители всегда покидали театр, где проходили чтения, получив огромное наслаждение. В свои выступления, а всего он провел их более 470, Диккенс неизменно вкладывал всю свою энергию и все свои чувства и силы. Считается, что такие перегрузки явились одной из причин его преждевременной смерти в возрасте 58 лет.
  
  * Проработав в течение нескольких лет газетным репортером, Диккенс в 1836 году начал публиковать свой сериал "Записки Пиквикского клуба". Через несколько месяцев он стал самым популярным писателем Англии. Романы, написанные Диккенсом на протяжении более 30-летней писательской карьеры, были необычайно популярными. Их взахлеб читали и бедные, и богатые. Диккенс отличался умением великолепно вести беседу.
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
  Всего, Диккенс написал 15 романов, несколько книг очерков, повестей, рассказов, также ряд пьес. К концу жизни в его характере стала проявляться неудовлетворенность своим положением, хотя со времен Вальтера Скотта никто из профессиональных писателей не жил богаче, чем Диккенс, и никто не был столь популярен. Им овладели беспокойство, страсть к переменам, в чем, видимо, сказывалась психологическая усталость. Диккенсу, столько раз в своих романах пропевшему гимн радостям семейного очага, стало казаться, что его брак не задался с самого начала, что он обрек себя на жизнь со скучной и неинтересной женщиной (собственно, ей некогда было становиться интересной - за пятнадцать лет она родила ему десятерых детей).
   После двадцати лет совместной жизни, он порывает с женой и сходится с восемнадцатилетней Эллен Тернан, родителями которой были талантливые актёры. Но догнать юность ему не удалось. Эллен не принесла ему ни большого счастья, ни покоя. В последние годы, несмотря на все ухудшающееся самочувствие, Диккенс героически продолжал испытывать свою волю: выступал с чтениями произведений почти беспрерывно.
  Силы его убывали. Но он продолжал работать не щадя своего здоровья, прекрасно понимая, что силы на исходе. Он ощущал это ещё задолго до того, как приступы недомогания стали особенно мучительными.
   И вот наступил день 13 марта 1870 года, когда в последний раз писатель появился на сцене перед лондонской публикой. Последний раз! Как трудно было принять такое решение. Но иного выхода уже не оставалось, и, как всегда, Диккенс сумел найти самые проникновенные и точные слова с которыми он обратился к собравшимся в зале: " С этой ярко освещённой сцены я исчезаю теперь навсегда и, взволнованный, благодарный, полный уважения и любви, прощаюсь с вами".
   9 июня 1870 года Чарльз Диккенс скончался в Гэдсхилле от кровоизлияния в мозг. Он погребён в Уголке поэтов Вестминстерского аббатства в Лондоне. День похорон Диккенса 14 июня стал днём национального траура. Проститься с великим английским романистом пришли тысячи людей. И не только в Англии, потому что слава Диккенса распространилась далеко за её пределы, а его книги стали достоянием всего человечества.
  
  "УГОЛОК ПОЭТОВ" В ВЕСТМИНСТЕРСКОМ АББАТСТВЕ
  
  
  
   АФОРИЗМЫ Ч. ДИККЕНСА
  
   * Кто когда - то был джентльменом, будет джентльменом всегда.
   * Никогда не говори никогда.
   * Люди не пишущие и не читающие всегда имеют небольшую, обычно пустую комнату, которую
   они называют библиотекой
   * Если бы не было дурных людей, не было бы хороших юристов.
   *В этом мире пользу приносит каждый, кто облегчает бремя другого человека.
   * Живой человек, лишенный разума, - страшнее, чем мертвец.
   * Из всех изобретений и открытий в науке и искусствах, из всех последствий удивительного
   развития техники на первом месте стоит книгопечатание...
   * Ложь откровенная или уклончивая, высказанная или нет, всегда остается ложью.
   * Любовь - интереснейшая и самая простительная из всех человеческих слабостей.
   * Нам дана жизнь с непременным условием храбро защищать ее до последней минуты.
   * Правда всегда отважна
   * Трудолюбие - душа всякого дела и залог благосостояния.
  
   АЛЕКСАНДР ДЮМА
  
   (1802 - 1870)
  
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Французский писатель-романист, драматург. Александр Дюма - старший родился 24 июля 1802 в небольшом городке Виллер - Котре, департамент Эн, в семье республиканского генерала Тома-Александра Дюма. Среди предков по линии матери, Марии-Луизы Лабурэ, были представители негритянской крови. Детство, отрочество и юность Александр провел в родном городке. Отец умер в 1806. Мать могла дать сыну весьма скудное образование. Получив образование, Дюма служил сначала нотариальным клерком, затем, благодаря друзьям отца, получил место в канцелярии герцога Орлеанского в Париже. 28 июля 1824, в Париже, у Александра Дюма родился сын Александр. Разорвав связь с непритязательной гризеткой Jenny, Дюма узаконил своего сына и дал ему хорошее воспитание.
  
  1825 год. Начало литературной деятельности.
  
  1829 г. Первый успех после постановки на сцене театра Французской Комедии пьесы "Генрих III и его двор", являвшейся одной из первых французских романтических драм
  
   1830 год Во Франции революция произошла , свергнувшая Карла X. Под именем Луи Филиппа на престол вступил герцог Орлеанский. Александр Дюма был среди инсургентов, штурмовавших королевский дворец в Тюильри
  
  1833 год. Написан первый историко-публицистический очерк ("Галлия и Франция").
  
  1835 г. Выход первого исторического романа А. Дюма "Изабелла Баварская".
  
  28 августа 1844 года в печати появилась первая глава "Графа Монте-Кристо" (вся публикация заняла 136 газетных номеров и завершилась 15 января 1846). По утверждению Александра Дюма, он не мог создать роман или драму, не побывав в местах, где происходит действие. Он бывал в Блуа, осматривал Булонь, Бетюн, начиная с 1834, часто посещал Марсель, был на острове Иф.
  1842 год. А. Дюма совершил путешествие в Италию, затем направился к острову Эльба, где увидел величественный утес "Монте-Кристо", имя которого дал будущему роману.
  
  В 1847 Дюма стал директором "Theatre Historique", на сцене которого были поставлены многие из его пьес.
  
  В 1848 во Франции произошла буржуазно-демократическая революция, встреченная писателем с восторгом. В марте 1848 он начинает издавать журнал, публикуя в нем статьи в защиту Республики. Позднее решил заняться политикой, но его кандидатура в депутаты не имела успеха.
  
  1851 год. Президент Французской республики Луи Наполеон совершил государственный переворот, а через год была провозглашена империя во главе с императором Наполеоном III. В декабре Дюма уехал в Брюссель. Возвратившись в 1853 в Париж, основал журнал "Мушкетер", позднее переименованный в "Монте-Кристо".
  
   В сентябре 1860 Дюма направился в Неаполь. Был знаком с Гарибальди, мемуары которого перевел на французский язык. Борьбу итальянцев за возрождение единого государства поддержал своим личным участием, пожертвовав 50 000 франков для покупки оружия. В Неаполе Дюма получил от Гарибальди назначение на должность директора национальных музеев. После того, как Гарибальди пригласил короля Виктора-Эммануила для установления своего правления на завоеванных гарибальдийцами землях, писатель решил покинуть Неаполь и в апреле 1864 возвратился во Францию.
  
   В 1866 Александр Дюма направился в воевавшие между собой Пруссию и Австрию, откуда направлял в парижские газеты обзоры военных действий.
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ А. ДЮМА
  * У А. Дюма просят пять франков на похороны известного критика.
  - Получите десять, - говорит Дюма, - и похороните двух критиков.
  * К Дюма-деду обратилась некая любительница литературы:
  - Я давняя почитательница вашего таланта, но я нигде не могу приобрести ни одного из ваших романов.
  - Сам удивляюсь, сударыня. Быть может, это объясняется тем, что я ни одного не писал.
  * Александр Дюма зашел в книжный магазин. Хозяин его был заранее предупрежден о предстоящем визите и решил сделать приятный сюрприз гостю: все полки своего магазина он уставил сочинениями Дюма. Но его "показуха" окончилась неожиданным конфузом.
  А где же книги других авторов, - спросил Дюма. Они проданы. - Это было все, что пришло на ум незадачливому поклоннику
  * Врач, услугами которого воспользовался Дюма, попросил его написать на него отзыв. Маститый писатель написал следующее: "В районе, который обсуживает доктор N. следует ликвидировать больницы". Это доктор оценил, как признание его заслуг? Однако то, что написал Дюма далее, охладило его самомнение: "Вместе с тем следует открыть там два новых кладбища
  * Дюма был страстный и невоздержанный в выражениях спорщик. Одна из его словесных баталий закончилась дуэлью. Участники ее решили избегнуть судебного преследования оригинальным способом. Тянуть жребий с тем, чтобы один из них застрелился сам.
  Роковой билет достался Дюма, он удалился в соседнюю комнату, раздался выстрел, а затем перед присутствующими появился улыбающийся Дюма.
  - Я стрелялся, но, увы, промахнулся! - так объяснил романист случившееся.
  Общий хохот превратил дуэль в забавный анекдот.
  * Однажды Дюма прогуливался с красивой молодой дамой. Та была в полном восторге от увиденного, но более всего её поразил какой-то олень с четырьмя рогами вместо двух. Дама поинтересовалась у своего спутника, что это за животное. Дюма довольно быстро отреагировал: " Я полагаю, что это вдовец, который снова женился"
   * С Россией Дюма связывало многое. Он путешествовал по ней, любовался Петербургом, Москвой, Волгой, пировал у дикого башкирского князя и с большим удовольствием ел шашлык (это оказалось одним из его самых сильных российских впечатлений), а после написал книгу воспоминаний "Из Парижа в Астрахань". (Так путешествие и окупилось.) В России писатель оставил о себе большую память: гражданская жена Некрасова Авдотья Панаева была гостеприимной хозяйкой, но необузданное дружелюбие и аппетит французской знаменитости ее пугали. Для того чтобы раз и навсегда прекратить визиты Дюма, она решила его перекормить: ботвиньей, малосольными огурцами, поросенком с гречневой кашей и расстегаями. Он съел все до последней крошки и попросил еще - этому человеку ничего не было страшно. Оно и неудивительно. Отцом Дюма был темнокожий гигант-мулат, сын маркиза и рабыни из Сан-Доминго (по отцовской линии писатель имел право на титул). Повздорив с отцом-маркизом, мулат завербовался в королевскую гвардию, а после революции стал генералом.
   * Дюма-дед был силен, словно бык, и храбр, как лев: он отважно сражался, но не сумел поладить с Бонапартом. Император отправил его в отставку, и с темнокожим генералом случилось то, чего не ожидал никто из его боевых друзей: гроза австрийских гусар и египетских мамелюков мирно скончался в глухой французской провинции, под боком у жены, оставив ее и сына без гроша в кармане. Старые знакомые - Мармон, Сульт, Ней - были уверены, что под вражеским огнем он протянул бы дольше.
  
   * Александру Дюма в полной мере передался отцовский темперамент. Он мечтал о славе и прекрасных женщинах: при Бонапарте Дюма надел бы мундир, но в его времена Франция не воевала. У него было бурное воображение, и историческая мишура безмерно его завораживала - ах, эти парики, камзолы, широкополые шляпы и звонкие реплики после удачного удара шпагой!
   Дюма и сам был мастером таких - предназначенных для истории - сентенций: "Двустволку и двести патронов, Огюстен, я иду делать революцию". Дело было в июле 1830-го: власть Карла Х уже начала трещать, но корона на его голове еще держалась. Дюма сделал все для того, чтобы она слетела: во-первых, он отправился на баррикады, во-вторых, в одиночку захватил пороховые склады. В подлинность этих фактов свято верил сам автор, а значит, и Франция. Другого мнения придерживался только командовавший арсеналом офицер.
  
  *Дюма мог иметь одновременно сразу нескольких любовниц, правда, он не требовал постоянства и от своих женщин. Однажды с ним произошел курьезный случай, который на следующий день обсуждал весь Париж.
   Автор "Трех мушкетеров" жил на улице Риволи с Идой Феррье, актрисой, весьма легкомысленной особой, на которой он только что женился. Она занимала квартиру на втором этаже, а он - три комнаты на пятом этаже.
   В один из вечеров писатель отправился на бал в Тюильри. Не прошло и часа, как он вернулся весь в грязи, прошел в квартиру своей жены и с ругательствами ворвался в спальню Иды. Оказалось, он поскользнулся и упал в грязь, настроение его было безнадежно испорчено, и он отказался от увеселения. Он взял бумагу, чернила, перо и углубился в работу.
   Через полчаса дверь, ведущая в туалетную комнату, с шумом распахнулась, на пороге появился Роже де Бовуар, почти совсем голый, и сказал: "С меня хватит, я совершенно продрог!"
   Изумленный Дюма, вскочив, с яростной бранью набросился на любовника своей жены. Как человек, привыкший писать для театра, он обрушил на его голову гневную тираду, которой сам остался очень доволен. Наконец писатель решил сменить гнев на милость: "Я не могу выгнать вас на улицу в такую непогоду. Садитесь поближе к огню. Вы переночуете в этом кресле". И он снова уткнулся в свои бумаги.
   В полночь он лег рядом с Идой и задул свечу. Через некоторое время огонь в камине потух, и он услышал, как у Роже де Бовуара стучат зубы от холода. Дюма бросил ему одеяло. Но это не помогло, неудачливый любовник пытался поворошить угли в камине. Тогда писатель разрешил ему лечь в постель. Бовуар не заставил себя ждать и устроился между Идой и Александром.
   Утром Дюма взял руку Роже, опустил ее на интимное место супруги и торжественно провозгласил: "Роже, примиримся, как древние римляне, на публичном месте".
  
   * Говоря о Дюма, трудно обойтись без цифр. Дотошные биографы подсчитали, будто у творца "Трех мушкетеров" было 500 любовниц; это впечатляет, но меньше количества созданных им произведений, которых всего 647. В Париже ходили легенды о бурном темпераменте Дюма; "Поговаривают о моих "африканских страстях"", - признавался он. Создатель бессмертного гасконца даже бравировал своей любвеобильностью: "Много любовниц я завожу из человеколюбия; если бы у меня была одна любовница, то она умерла бы через неделю".
  
  * Знаменитая актриса эпохи романтизма Мари Дорваль, подруга Дюма, удивлялась: "Ну, где же ты так хорошо узнал женщин?" Теперь можно ответить на ее вопрос: он постиг их в жизни своим гением. Дюма понимал душу женщин, а самое главное - он их любил и всегда был благодарен им за любовь. Этот страстный донжуан имел доброе сердце, что чувствовали и ценили все его возлюбленные. Одна из них, Мелани Вальдор, после смерти Александра Дюма писала его сыну: "Если существовал мужчина, который был неизменно добр и великодушен, то это, конечно, твой отец".
  
  * В 1839 году Александру Дюма было тридцать семь лет; он уже десять лет был парижская знаменитость, но до "Трех мушкетеров" оставалось еще пять лет. Семь лет Дюма жил с актрисой Идой Феррье. В том же 1839 году писатель имел неосторожность познакомить на балу свою любовницу с герцогом Орлеанским, сыном короля Луи-Филиппа. "Разумеется, мой дорогой Дюма, представить мне вы могли только вашу жену", - любезно заметил герцог. Дюма понял прозрачный намек и решил... жениться. Подписание брачного контракта состоялось 1 февраля 1840 года; свидетелями со стороны жениха были сам великий Шатобриан и член Французской академии Вальмен. Этот странный брак изумил весь Париж, который знал, что у Дюма есть сын и дочь от разных женщин, а кроме того - бесчисленные любовницы. По другой версии, единственная официальная женитьба Александра была результатом шантажа. Ида Феррье, актриса, попросила сообщника скупить все долговые расписки начинающего писателя и великодушно предоставила ему выбор, жениться на ней или угодить в тюрьму за неуплату долгов.
  
  * 1858 году Дюма получил визу и отправился в Россию. Он посетил Петербург, Москву, побывал на нижегородской ярмарке. В Нижнем Новгороде Дюма познакомился с героями своего романа "Учитель фехтования" супругами Анненковыми. Самое большое счастье за время этого путешествия доставило Дюма открытие, что образованные русские знают многих французских писателей, в том числе и его самого, так же хорошо, как парижане. Он еще посетил Астрахань и калмыцкие Степи. Рассказы Дюма по возвращении его во Францию превзошли приключения Монте - Кристо.
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   Весной 1870, когда началась франко - прусская война писатель уехал на юг Франции. В это время здоровье его было уже подорвано. По одной из версий, причиной резкого ухудшения его здоровья стало известие о жестоком поражении Французской армии под Седаном.
   Полупарализованный после удара, он с трудом добрался до дома сына, ставшего знаменитым автором романа "Дама с камелиями". Вскоре болезнь еще больше обострялась, и больной почти перестал говорить, а потом и вставать.
   В это же время Александр Дюма вновь, в двадцатый раз в жизни, разорился. "Мне делают упреки в том, что я был расточителен, - говорил Дюма перед смертью своему сыну. - Я приехал в Париж с двадцатью франками в кармане. - И, указывая взглядом на свой последний золотой на камине, закончил: - И вот, я сохранил их. Смотри!" Через несколько дней, 5 декабря, его не стало. Писатель прожил бурную жизнь. Наслаждался и работал, жил на широкую ногу и трудился не покладая рук. Натуры заурядные вынуждены выбирать, чем довольствоваться. Он же брал от жизни все.
   5 декабря в десять часов вечера оп скончался в Пюи, департамент Нижняя Сена. Дюма был похоронен в Невиль - де Полле, а когда война закончилась, сын перевез останки отца в Виллер - Котре и похоронил рядом с могилой генерала Дюма и Мари - Луизьх Лабурэ.
  
  Напротив могилы Виктора Гюго - могила Эмиля Золя, а в глубине - Александра Дюма
  
  30 Ноября 2002 года останки великого французского писателя Александра Дюма-отца (1802-1870) были перенесены в Пантеон. В четверг гроб с останками писателя, накрытый синим бархатом с вышитым девизом трех мушкетеров "один за всех и все за одного", отбыл из родного города Дюма и доставлен в замок Монте-Кристо в Пор - Марли. В этом замке, который был построен для самого Дюма, но который писатель вынужден был продать всего через два года после постройки, гроб находился всю пятницу. В субботу гроб Дюма прибыл в Париж и был доставлен в Сенат, а около 18.30 по местному времени траурный кортеж с гробом писателя направился в сторону Пантеона. Кортеж сопровождали более ста актеров в костюмах героев Дюма, декламирующих фрагменты из его произведений. Перед собравшимися выступили президент Франции Жак Ширак и почетный президент Сорбонны, член Академии Ален Деко. После этого гроб писателя занял свое окончательное место в Пантеоне. Дюма стал шестым французским писателем, удостоившимся погребения в Пантеоне. Ранее туда был перенесен прах Вольтера, Жана-Жака Руссо, Виктора Гюго, Эмиля Золя и Андре Мальро.
  
   ТЕОДОР ДРАЙЗЕР
  
   (1871 - 1945)
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Родился в городке Терра-Хот (штата Индиана) в семье Сары и Джона Пола Драйзер, приверженных католиков. Его отец был немецким иммигрантом. Теодор был двенадцатым ребенком из тринадцати детей в семье (девятым из десяти выживших).
   После окончания школы в 1887 году он едет в Чикаго, где работает разнорабочим и живет впроголодь. В 1889 году, с помощью своей бывшей школьной учительницы, которая оплатила год его обучения, Драйзер поступает в Индианский университет, где он изучает латинский язык, философию, геометрию, алгебру, но больше всего увлекается литературой и историей. Но на следующий год из-за невозможности платить за свое обучение в университете, он возвращается в Чикаго, и в течении нескольких лет пишет в газетах "Chicago Globe" (Чикаго) и "Globe-Democrat" (Сейнт-Луис).
   Без гроша в кармане в 1894 году Драйзер переезжает в Нью-Йорк, где вскоре становится редактором газеты "Every month".
   В 1898 году он женится на Саре Уайт, с которой был обручен на протяжении 5 лет. Но они растаются в 1909 году (хотя так никогда и не были разведены официально) из-за увлечения Теодора восемнадцатилетней дочерью своей коллеги Тельмой Гудлипп.
   В период с 1897 до конца 1899 года Теодор Драйзер печатается в различных американских журналах, на страницах которых было опубликовано более 100 его статей и репортажей.
  Его первый роман "Сестра Керри", написанный в 1899 году, продавался плохо, но позже приобрел значительную репутацию благодаря фильму (1952) с Лоренсом Оливье и Дженнифер Джонс в главных ролях. В 1901-1902 годах Драйзер работает над романом "Дженни Герхардт", который опубликовывается только в 1911 году. После чего он приступает к написанию своей "Трилогии желания", в которую входят "Финансист" (1912), "Титан" (1914) и "Стоик" (1929).
   В 1916 году публикуется роман "Гений", который Драйзер считал своим лучшим произведением, но критики и читатели встретили его негативно, вследствии чего книга почти не продавалась.
   В 1918 году приехав в Чикаго, Драйзер заболел, и его положили на операцию. В это время издательство "Харперс" отказывается выпускать его роман "Титан" в свет. И только благодаря помощи друзей, "Титан" все же публикуется в мае 1914 года, но встречает "холодный" прием читателей и критиков.
   Первый коммерческий успех пришел к Драйзеру только после выхода его романа "Американская трагедия" (1929). Книга сразу же стала литературной сенсацией, а Теодор Драйзер - знаменитым.
   В ноябре 1927 - январе 1928 году Драйзер совершает 77-дневное путешествие по СССР, посетив Москву, Ленинград, Киев, Ростов-на-Дону, Баку, Тифлис, Батуми, Одессу, Феодосию. В ноябре 1928 года выходит в свет книга "Драйзер смотрит на Россию", в которой писатель поделился своими впечатлениями от поездки по СССР, но книга снова встретила негативную критику.
   В 1944 году Теодором Драйзер сочетается браком с Элен Ричардсон, с которой жил уже на протяжении 25 лет (первая жена писателя умерла в октябре 1942 года).
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Старший брат Теодора Драйзера, Поль Дрессер был популярным американским автором песен конца 19 в. - начала 20 в.
  *В 1892 году в Сент-Луисе Драйзер получил письмо от своей бывшей любовницы из Чикаго, с которой он даже не удосужился попрощаться перед отъездом.
   "Прошлой ночью я стояла у окна и смотрела на улицу. Ярко сияла луна, а безжизненные деревья гнулись от ветра. Я видела отражение луны в небольшом озере неподалеку. Оно отливало серебром. О Тео, мне так хочется умереть ". На это письмо Драйзер не ответил, но через двадцать лет он процитировал письмо почти дословно в своем романе "Гений", вложив эти слова в уста Руби, точно также покинутой любовницы главного героя.
  * В 1912 году Теодор Драйзер больше месяца путешествует по Франции, Италии, Германии, Голландии. В середине апреля писатель решает, что пора вернуться в Нью-Йорк. Сначала он собирался совершить переход через океан на "Титанике", но по соображениям экономии отплыл несколькими днями позднее на пароходе "Крундлэнд" .......... Прибыв 23 апреля в Нью-Йорк, Драйзер узнает о гибели "Титаника", на котором мог бы находится и он сам.
   * Американского писателя Теодора Драйзера много издавали в советское время. Критики писали даже, что Драйзер под влиянием Октябрьской революции в России в своем творчестве "подошел к искусству социалистического реализма в таких произведениях, как "Эрнита", и "Америку стоит спасать"".
  
  * В начале 1930-х годов в горнорудных районах США - Харлане и Белле произошли столкновения шахтёров с полицией. Вместе с комиссией комитета защиты политических заключённых Драйзер отправляется на место событий. Его встретили угрозы физической расправы со стороны владельцев шахт и полиции. Против Драйзера возбудили судебный иск и предложили его отозвать при условии, что писатель прекратит освещение событий. Однако Драйзер продолжил выступления в газетах и на радио, сообщая о положении дел - избиениях членов профсоюза и полицейских расправах. В 1932 году он издает книгу "Трагическая Америка".
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   Здоровье писателя ухудшилось, зимой он постоянно страдал от простуды, стал хуже видеть.
  В 1944 году Американская академия искусств и литературы приняла решение наградить писателя почётной золотой медалью присуждаемой раз в пять лет за выдающиеся достижения в области искусства и литературы.
  Льюиса, который и составил проект письма Драйзеру. Решение академии явилось первым и единственным признанием писателя на родине. Драйзер дает согласие принять награду и в мае 1944 года едет в Нью-Йорк, чтобы лично принять участие в торжественной церемонии награждения.
   В Нью-Йорке Драйзер сразу попал в круговорот встреч, званых обедов, интервью. Он встречался с близкими родственниками, старыми друзьями, издателями.
  
  
  
   Церемония награждения состоялась 19 мая. По традиции на торжестве произносились речи представителей академии в честь номинантов и их ответные речи. Драйзеру же ответную речь сказать не удалось. Он заранее подготовил свою речь о необходимости создания в стране министерства по делам искусств и послал ее на предварительный просмотр в академию. Его идея была признана спорной, и речь не получила необходимого одобрения. Переписывать свое выступления писатель не собирался.
   С ледяным лицом Драйзер выслушал приветственную речь в свою честь, в которой признавались его заслуги пионера в истории современной американской литературы. Под гром аплодисментов присутствующих он медленно взошел на сцену, принял награду, учтиво поклонился и, молча, удалился на свое место.
   Последнее пребывание Драйзера в Нью-Йорке было нелегким в личном плане: его сестра Мэйм находилась в больнице в очень тяжелом положении. "Он проводил много времени у ее постели и был у нее незадолго до того, как она навсегда закрыла глаза". Мэйм была по складу своего характера ближе всех к Теодору, он с большой симпатией описал ее судьбу в "Дженни Герхардт".
   В середине 1945 года Драйзер получил из СССР 34 600 долларов - гонорар за издание его произведений.
   Освобожденный от финансовых забот, писатель весь отдается работе над романом "Стоик", писать который он начал еще в 1913 году. Теперь, в 1945 году, он набросал план 15 завершающих глав романа.
  
  " - Жить на земле мне, наверное, осталось недолго, и я хочу закончить "Стоика", - говорил он Элен.
  "День за днем мы работали с ним, сидя друг против друга за его длинным рабочим столом; Тедди покачивался в старомодном желтом кресле-качалке, а я печатала на машинке, - пишет Элен. - Иногда мне не хватало места, чтобы разложить перепечатанные страницы, тогда мы переходили в столовую и устраивались за большим испанским столом. Тедди тащил за собой кресло-качалку, усаживался в него, и, покачиваясь, продолжал диктовать. Упорство, с каким он работал, было просто невероятным; в сущности, за редкими исключениями, его ничто больше тогда не интересовало".
  
  ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ТЕОДОРА (из воспоминаний жены писателя Элен Драйзер)
  
  "...Мы приехали домой в половине седьмого, и я чувствовала себя настолько освеженной, что решила еще немного поработать. Но Тедди заявил, что пойдет вздремнуть, и ушел в свою комнату. Я стала вносить его исправления в главу, над которой мы трудились в этот день, и к девяти часам вечера закончила эту работу. Захватив главу, чтобы прочесть ему вслух, я вошла к нему и испугалась, увидев, что лицо его влажно и покрыто какой-то особой бледностью, бросившейся мне в глаза, как только я зажгла свет.
   Стараясь, чтобы он не заметил моего волнения, я сказала:
  - Знаешь, милый, лучше я тебе прочту эту главу завтра утром, на свежую голову.
  - Нет,- ответил он,- я хочу послушать ее именно сейчас.
  Пришлось прочесть ему вслух всю главу. Он остался доволен ею, сказав, что она стала гораздо лучше. Я включила радио, чтобы он мог послушать известия, передававшиеся в десять часов, и ушла в свою комнату готовиться ко сну. Когда я сошла вниз, Тедди пожаловался мне на боль в области почек. Я предложила ему погреть больное место лучами инфракрасной лампы; через полчаса он сказал, что ему немного легче, и попросил потушить свет.
  Не знаю, что было дальше,- я крепко заснула, но вдруг проснулась и увидела, что он стоит посреди комнаты в халате.
  - Элен,- позвал он,- у меня сильные боли.
  Я вскочила с кровати, но в этот момент он со стоном, корчась от боли, упал на пол. Обезумев от ужаса, я схватила в охапку подушки, одеяла, подложила ему под спину, стараясь, чтобы он оперся головой о кровать, и выпрямила ему ноги. Я принесла немного бренди, налила в ложку и хотела дать ему выпить, но зубы его были крепко стиснуты. Не помню, как я добралась до телефона и позвонила Лилиан Гудман, зять которой, доктор Гиршфельд, был постоянным врачом Тедди. Я сказала ей, что Тедди очень плохо, и попросила немедленно прислать доктора. Она ответила, что сию же минуту пришлет его и сама приедет к нам со своим мужем Марком.
  Я бросилась к Тедди, и, наконец, мне удалось уложить его поудобнее. Он сказал, что хотел бы пройти в ванную. Как мне удалось провести его туда, просто не знаю. Не успел он выйти из ванны, как пришли Лилиан и Марк, а следом за ними - Рубен Чир, ассистент доктора Гиршфельда, так как самого доктора куда-то вызвали. Они помогли Тедди добраться до постели, и доктор Чир сделал ему укол, чтобы прекратить боли.
  Через несколько минут боль стала меньше, и Тедди сказал:
  - О, от такой боли можно умереть!
  Лилиан, Марк и доктор Чир пробыли с нами всю ночь. Под утро я пошла к себе наверх, чтобы одеться; вскоре приехал и доктор Гиршфельд. Вместе с доктором Чиром они осмотрели Тедди, и, выходя из комнаты, доктор Гиршфельд сказал мне:
  - Надежды мало. Он очень плох. Немедленно нужно достать кислородную подушку.
  Тотчас же были присланы два санитара, принесшие кислородную подушку и медикаменты. Утром пришла Эстер Маккой, хотя никто не сообщил ей о болезни Тедди. Он поздоровался с нею и, когда она спросила, как он себя чувствует, ответил: "Довольно скверно". Потом приходил доктор Хантер, пастор голливудской церкви. Тедди был в полном сознании и, казалось, даже чувствовал себя чуточку лучше, но просил меня ни на минуту не выходить из комнаты. Вскоре вернулся доктор Гиршфельд. Он побыл немного возле больного, и потом я пошла проводить его до машины.
  - Я просто не верю своим глазам,- сказал он.- Ему стало гораздо лучше от кислорода. Значительно лучше. Быть может, все обойдется.
   - Я знала это,- ответила я.- Я знаю его организм. О, благодарю вас, доктор!
  Я вернулась в дом полная надежды и сказала Лилиан, что теперь она может спокойно пойти домой и отдохнуть, так как всю ночь она не спала. К этому времени пришел санитар, и я сказала всем, кто был у нас, что, по словам доктора, Тедди сейчас лучше, и я могу одна справиться. Пусть они придут попозже. Потом я позвонила Маргарет Харрис и попросила ее сына передать, чтобы она пришла к нам, как только вернется домой. Все ушли; около Тедди остались только я и санитар. Тедди лежал спокойно, но я заметила, что руки его холодны как лед; они были холодны с того момента, как он упал, и я никак не могла согреть их.
   - Поцелуй меня, Элен,- вдруг сказал он. Я поцеловала его. Пристально глядя мне в глаза, он прошептал: "Ты красавица". Он часто говорил мне это, но сейчас я испугалась, потому что он просил поцеловать его, и я подумала, не кажется ли ему, что он умирает. Если это так, то значит, он не хотел пугать меня даже в такую минуту, ибо больше он ничего не сказал.
  Санитар все время внимательно следил за ним. Тедди задремал.
   Так прошло два часа. Вдруг санитар вскочил, побежал к телефону и вызвал врача. Я слышала, как он сказал: "Приходите, пожалуйста, скорее. Дыхание стало прерывистым, а кончики пальцев посинели".
   Я вгляделась в Тедди и убедилась, что это правда. Я взяла его руки, они были холодны и влажны, и я ощущала, что жизнь уходит из них. Я почувствовала себя страшно беспомощной: он умирал. Вокруг его закрытых глаз легли глубокие тени. Но по лицу его разливалось такое мирное спокойствие! Мир и покой, недоступные человеческому пониманию, снизошли на него. В его кончине было великолепное благородство, словно каждый атом его тела обрел полный покой.
   Дыхание его становилось все слабее и слабее, пока не замерло совсем. Он скончался. Приехал врач и констатировал смерть, наступившую в 6.50 вечера. Я все еще не могла поверить этому и просидела возле него полтора часа, пока он не стал холодеть. Потом за его телом явились люди из Форест - Лоунской похоронной ассоциации и унесли его из дома. Я пошла в гостиную. Когда его проносили через ту самую дверь, через которую он столько раз проходил, я пережила самый страшный и мучительный момент в моей жизни. Вместе с ним уходила огромная и лучшая часть моей жизни. Я чувствовала, что гибну. Приходили люди, но я их не замечала. Я знала только, что он никогда уже не войдет в дом, не стукнет дверью, и, однако, когда его уносили, я чувствовала, что он не ушел, что я снова найду его здесь, в этом доме, в котором он оставил такую большую часть самого себя, возле письменного стола в его кабинете или в саду. И я писала эти воспоминания за его столом из палисандрового дерева; я явственно и близко ощущала его присутствие, особенно когда мне бывало почему-либо тяжело. Сила его духа была, очевидно, настолько велика, что, должно быть, ее воспринимали все неодушевленные предметы в доме..."
  
   Драйзеру не суждено было закончить роман: 28 декабря 1945 года писатель умер. "Стоик" был опубликован в 1947 году. Ясным солнечным днем 1946 года друзья проводили Теодора Драйзера в последний путь.
  Теодор Драйзер был похоронен в США в Голливуде.
  
   ДАНИЭЛЬ ДЕФО
  
   (около 1660 - 26 апреля 1731)
  
  
  
  
  Родился в семье торговца в 1660 году. Учился в школе Дж. Фишера в Доркинге, затем в Академии Ч. Мортона в Стоук - Ньюингтоне, готовившей пасторов для пресвитерианской церкви. Начал сочинять религиозные стихи, но вскоре занялся коммерческой деятельностью. Некоторое время торговал в Испании, много ездил по Западной Европе. Известно, что до 1685 г. на пути между Хариджем и Голландией он попал в плен к алжирским пиратам, но вскоре его якобы выкупили. Дефо женился на Мэри Таффли, которая родила ему восьмерых детей.
  
  В 1691-1730 гг. почти непрерывным потоком выходили книги, памфлеты, стихи Дефо. Из всех политических сочинений Дефо его комментарии в "Ривью" известны лучше всего.
  
  1692 год. Большое приданое жены и его собственные сбережения поглотило банкротство. От этого коммерческого провала он так и не сумел оправиться.
  
  В 1701 г Дефо написал стихотворение "Чистокровный англичанин", высмеивавшее выдумки о расовом превосходстве, и король Вильгельм III счел это сочинение ценной услугой. Однако через год монарх умер, и на Дефо посыпались нападки со всех сторон. Тори ставили ему в вину совет королю распустить профранцузский парламент, рьяные приверженцы высокой церкви были уязвлены насмешками в его едком сочинении "Как окоротить инаковерующих", а лондонских судей, перед которыми Дефо предстал по обвинению в политических прегрешениях, он восстановил против себя разоблачением их личных пороков.
   По приговору он должен был трижды выстоять у позорного столба, заплатить огромный штраф и найти поручителей в своем примерном поведении в течение семи лет, причем до исполнения приговора ему надлежало оставаться в тюрьме.
  
  Хотя выставление Дефо у позорного столба превратилось в демонстрацию восторженной поддержки, репутация его пострадала, и процветавшее дело по производству черепицы за время, пока хозяин находимся в тюрьме, пришло в совершенное расстройство. Он мог бы остаться в заключении до конца дней, если бы не вмешательство спикера Палаты общин Р. Харли, знавшего цену Дефо-журналисту.
  
  В 1703 г Харли добился освобождения Дефо, а затем устроил его на государственную службу. Дефо стал редактировать "Ривью", периодическое издание, выходившее с 1704 по 1713 гг.
  
  В 1719 г., не прекращая активной журналистской работы, Дефо начинает заниматься прозой. Вслед за "Жизнью и удивительными приключениями Робинзона Крузо" выходят "Записки кавалера", "Капитан Синглтон", "Удачи и несчастья Молль Флендерс", "Дневник чумного года", "История капитана Джека" и "Роксана". Им были написаны и такие важные труды, как "Путешествие по всему острову Великобритания", "Всеобщая история пиратства", "Совершенный английский торговец" и "Морской торговый атлас".
  
  Роман "Робинзон Крузо" впервые вышел в свет в 1719 г., а затем появились два его продолжения. Всего Дефо написал более двухсот книг и брошюр, пользовавшихся успехом у современников.
  
  "Робинзон Крузо" Первое издание
  
  
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  " Буржуазия вела борьбу с аристократией на всех фронтах, в частности и в области религии. И Дефо выступил с ехидным памфлетом под названием "Кратчайший способ расправы с диссидентами". Аристократы и фанатики из духовенства эту сатиру приняли всерьёз, и совет расправиться с диссидентами виселицей сочли откровением. Но когда выяснилось, что Дефо довёл доводы сторонников господствующей церкви до абсурда и тем окончательно их дискредитировал, церковь и аристократия сочли себя скандализованным, добились ареста Дефо и суда над ним, которым он и был приговорён к семи годам тюремного заключения, штрафу и троекратному выставлению к позорному столбу.
   Этот средневековый способ наказания был особенно мучителен, так как давал право уличным зевакам и добровольным лакеям духовенства и аристократии издеваться над осуждённым. Но буржуазия оказалась настолько сильной, что сумела превратить эту кару в триумф своего идеолога: Дефо был осыпан цветами. Ко дню стояния у позорного столба находившемуся в тюрьме Дефо удалось напечатать "Гимн позорному столбу". В нём он громит аристократию и объясняет, за что его выставили на позор. Этот памфлет толпа распевала на улицах и на площади, в то время как приговор над Дефо приводился в исполнение.
  
  * Жан Жак Руссо в своём "Эмиле" рекомендует "Робинзона Крузо" как единственное произведение, на котором должно воспитываться юношество.
  
  * У романа "Робинзон Крузо" имеются два продолжения, написанные вскоре после публикации первой книги, - "Дальнейшие приключения" и "Серьезные размышления", но успеха они не имели.
  
  * Необычайна жизнь Даниеля Дефо. Этот предприимчивый буржуа был замешан едва ли не во всех заманчивых коммерческих и политических предприятиях своего времени. Дефо торговал решительно всем: от табака и водки до общественных убеждений.
  Он сам признавался:
  
  Судеб таких изменчивых
  Никто не испытал,
  Тринадцать раз я был богат
  И снова бедным стал.
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   В 1719 году Даниэль Дефо перестаёт заниматься политикой и всецело отдаётся литературной деятельности. В этом же году Д. Дефо пишет свою самую знаменитую книгу - "Жизнь и приключения Робинзона Крузо", затем "Дальнейшие приключения Робинзона Крузо", в 1720 году - "Жизнь и пиратские приключения славного капитана Сингльтона".
   В 1722 году Даниэль Дефо выпускает роман "История полковника Джека", в котором рассказывается о жизни "урожденного дворянина, отданного в ученики к карманному вору. Дворянин процветал на поприще воровства целых двадцать шесть лет, потом насильно был увезен в Виргинию, откуда вернулся купцом; пять раз был женат на четырех шлюхах, участвовал в войнах, выказал отвагу, был произведен в полковники".
   В том же году выходит и нашумевший роман Дефо "Радости и горести знаменитой Молль Флендерс", рассказывающий о жизни женщины, которая "родилась в Ньюгетской тюрьме и в течение шести десятков лет своей разнообразной жизни (не считая детского возраста) была двенадцать лет содержанкой, пять раз замужем (из них один раз за своим братом), двенадцать лет воровкой, восемь лет ссыльной в Виргинии, но под конец разбогатела, стала жить честно и умерла в раскаянии".
   И опять же, в 1722 году, выходит уже упоминавшаяся книга Д. Дефо "Дневник чумного года".
   В 1724 году выходят последние книги Даниэль Дефо - упоминавшаяся "Всеобщая история пиратов", а также роман "Счастливая куртизанка" ("Роксана"), повествующий о жизни леди Роксаны, которая была великосветской шлюхой и любовницей кучи разных знаменитостей, включая короля Карла II.
   Профессия королевского разведчика, которой Дефо посвятил около десяти лет жизни, наложила неизгладимый отпечаток на его творчество - он старался описывать все события, происходившие с героями книг, с максимальной достоверностью, не допуская ни малейших ошибок в описании чего бы то ни было. Разведчики всегда проваливаются на мелочах, и Дефо старался уделять мелочам огромное внимание, чтобы не допустить провала.
   Он писал настолько достоверно, что у читателей не возникало ни малейших сомнений, что, например, Робинзон Крузо или капитан Сингльтон сами написал книги о своих приключениях, а Дефо считали просто издателем.
   Даже приключения женщин лёгкого поведения - Молль Флендерс и Роксаны - Дефо описал настолько реалистично, что читатели были уверены, что эти дамы сами написали о своих похождениях, а Дефо только опубликовал их мемуары.
   Поражает невероятная трудоспособность и ум шестидесятилетнего старика. Много у Дефо сочинений и проектов, посвященных и вовсе не политическим темам, а, например, обустройству города и общественным учреждениям. В 1727 году вышла его замечательная книга "Брачный разврат" - сочинение, в котором отразилась разъедавшая общество проблема, а основные высказываемые в нем мысли вполне подходят и к нашему времени.
   С объединением Англии и Шотландии в Великобританию тайный договор Дефо с властью потерял значение. Правительственные субсидии "Обозревателю" прекратили, газету закрыли. Чтобы заработать на жизнь, Дефо пишет книги, статьи для разных изданий. С кредиторами он так до конца и не рассчитался. Некоторые из них умерли, другим выплачивал долги малыми взносами. Купил небольшой дом недалеко от Лондона, начал разводить коней.
   Но как-то вдова одного из кредиторов подала новый иск. Во избежание конфискации имущества, Дефо переписал дом и все деньги на старшего сына Бенджамина. И тот начал их транжирить. "Я поставил себя от него в зависимость, доверился ему, отдал ему в руки других своих, еще не обеспеченных детей, а у него не нашлось сожаления, - писал в отчаянии Даниэль. - Он заставил мучиться их и свою несчастную умирающую мать, когда сам жил в полном достатке".
   На последнем году жизни Дефо стал преследовать обманутый им компаньон Мист. Он даже напал на него со шпагой, но писателю удалось обезоружить противника. Окончательно измученный, разбитый болезнью семидесятилетний старик лишился рассудка: он бежал от своей семьи и скрывался под чужим именем в разных городах Англии.
   В 1731 году вернулся в Лондон, но прятался в отдаленном квартале Сити, в Мурфилде, где снял себе комнату.
  
  
  
   12 апреля 1731 года он умер здесь в припадке летаргии на семьдесят первом году жизни и был похоронен квартирной хозяйкой. А чтобы покрыть ущерб, распродала скромный скарб покойного. Семья Даниэля Дефо узнала о его смерти из утренних газет.
  
   Газеты посвятили ему короткие некрологи, большей частью издевательского свойства, в самом лестном из которых его удостоили назвать "одним из величайших граждан республики Граб-стрит", то есть лондонской улицы, где ютились тогдашние борзописцы и рифмоплеты.
   На могилу Дефо положили белую надгробную плиту. С годами она заросла, и казалось, что и память о Даниеле Дефо - вольном гражданине города Лондона - покрылась травой забвения.
   Прошло более ста лет. И время, суда которого так опасался писатель, отступило перед великими его творениями. Когда журнал "Крисчен уорлд" в 1870 году обратился к "мальчикам и девочкам Англии" с просьбой прислать деньги на сооружение гранитного памятника на могиле Дефо (старую плиту расколола молния), тысячи почитателей, в том числе и взрослых, откликнулись на этот призыв.
   В присутствии потомков великого писателя состоялось открытие гранитного монумента, на котором было высечено: "В память автора "Робинзона Крузо". И это справедливо: из трехсот произведений, написанных Даниелем Дефо, подлинную славу ему принесло именно это сочинение. Его книга - зеркало эпохи, а образ Робинзона, в котором писатель воспел мужество человека, его энергию и трудолюбие,-герой великой эпопеи труда.
  
  
  
  
  Мемориал Даниэля Дефо в Лондоне
   Афоризмы
  * Никогда не поздно поумнеть.
  * В каждом положении отыщется что-нибудь утешительное, если хорошо поискать.
  * Дурное употребление материальных благ часто является вернейшим путем к величайшим невзгодам.
  * К каким только нелепым решениям не приходит человек под влиянием страха! Страх отнимает у нас способность распоряжаться теми средствами, какие разум предлагает нам в помощь.
  * Человеку не хватает мудрости успокоиться на достигнутом.
  
  * Самая высокая степень человеческой мудрости - это умение приспособиться к обстоятельствам и сохранять спокойствие вопреки внешним грозам.
  
  * Страх опасности в десять тысяч раз страшней самой опасности.
  * Такова уж человеческая натура: мы никогда не видим своего положения в истинном свете, пока не изведаем на опыте положения еще худшего, и никогда не ценим тех благ, какими обладаем, покуда не лишимся их.
  * Обмануть дьявола - не грех.
  * Нередко тоска по одной утраченной радости может омрачить все прочие услады мира.
  
  * Все наши сетования по поводу того, чего мы лишены, проистекают от недостатка благодарности за то, что мы имеем.
   ЖЮЛЬ ВЕРН
  
   (08.02.1828 - 24.05.1905)
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Жюль - Габриель Верн родился 8 февраля 1828 года в богатом портовом городе Нанте.
  Когда ему исполнилось 20 лет, родители послали его в парижский колледж в надежде, что он пойдет по стопам отца и станет юристом. Верн с головой окунулся в литературный мир Парижа. Наконец он решил окончательно забыть о карьере адвоката и начал писать стихи и пьесы.
   Работая секретарем в "Театре Лирик", молодой драматург подрабатывал краткими заметками на исторические и научные темы для одного популярного журнала.
   Первая книга Жюля Верна называлась "Пять недель на воздушном шаре". Хотя Верн использовал обширный фактический материал, разысканный им самим, он обсуждал свои творческие планы с друзьями и родственниками.
   Вскоре после того, как в 1862 году Верн закончил эту рукопись, он случайно познакомился с известным парижским издателем Пьером - Жюлем Этцелем, с которым началось плодотворное сотрудничество, продолжавшееся четверть века.
   В 1864 году, через два года после знакомства с Этцелем, Верн создал роман "Путешествие к центру Земли", который принес успех писателю.
   В следующем году он публикует роман "С Земли на Луну". Предсказания, сделанные в книге, не могут не поражать. Так, местом старта автор выбрал Флориду и разместил свой "космодром" недалеко от мыса Канаверал; он правильно указал начальную скорость, необходимую для отрыва от земной гравитации. В следующем томе, названном "Вокруг Луны", Верн описывает эффект невесомости и даже изображает спуск охваченного пламенем космического корабля в атмосфере Земли и его приводнение в Тихом океане, что поразительно - всего в трех милях от того места, где приводнился в 1969 году "Аполлон-11", вернувшийся с Луны.
   Свой первый морской роман он начал писать в уютной каюте яхты, купленной в 1868 году, чтобы плавать по реке Сомме и вдоль французского побережья. Через год Верн уже накладывал завершающие мазки на первый в мире роман об океанографии - "Двадцать тысяч лье под водой".
   Наибольший финансовый успех выпал на долю романа "Вокруг света в 80 дней". В отличие от многих других вымышленных путешествий в книгах Верна, совершавшихся на фантастических, еще не изобретенных средствах транспорта, здесь герои использовали уже существовавшие средства.
   Следующие восемь произведений написаны в обычном ключе, уже принесшем писателю немалый успех. В 1879 году Верн публикует необычный роман "Пятьсот миллионов бегумы", напоминающий ранние его произведения и как бы предсказывающий более открытую критику научно-технического прогресса, которая появится в книгах Верна через несколько лет, после смерти Этцеля.
   Несмотря на случайные семейные раздоры, ухудшающееся здоровье и смерть любимого брата, Верн до конца жизни продолжал трудолюбиво выпускать по два-три романа каждый год. Но поздние его произведения продавались неважно.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Жюль Верн так и не побывал в России, но, тем не менее, в России (полностью или частично) разворачивается действие 9 его романов:
  
  * После смерти Жюль Верна осталась его картотека, включающая свыше 20 000 тетрадей со сведениями из всех областей человеческих знаний.
  
  * В одиннадцатилетнем возрасте Жюль едва не сбежал в Индию, нанявшись юнгой на шхуну "Корали", но вовремя был остановлен. Будучи уже известным писателем, он признавался "Я, должно быть, родился моряком, и теперь каждый день сожалею, что морская карьера не выпала на мою долю с детства".
  
   *Прототипом Мишеля Ардана из романа "С Земли на Луну" стал друг Жюля Верна - писатель, художник и фотограф Феликс Турнашон, более известный под псевдонимом Надар.
  
  * Жюль Верн мог находиться за письменным столом буквально от зари до зари - с пяти утра до восьми вечера. За день ему удавалось писать по полтора печатных листа, что равняется двадцати четырем книжным страницам.
  
   * На написание романа "Вокруг света в восемьдесят дней" писателя вдохновила журнальная статья, доказывающая, что, если к услугам путешественника будут хорошие транспортные средства, он сможет за восемьдесят дней объехать земной шар. Верн также подсчитал, что можно даже выиграть одни сутки, если использовать географический парадокс, описанный Эдгаром По в новелле "Три воскресенья на одной неделе".
  
   *Американский газетный магнат Гордон Беннет просил Верна написать рассказ специально для американских читателей - с предсказанием будущего Америки. Просьба была исполнена, но рассказ, озаглавленный "В XXIX веке. Один день американского журналиста в 2889 году", в Америке так и не вышел.
  
  * По статистике ЮНЕСКО, Верн - самый "переводимый" автор в мире. Его книги были напечатаны на 148 языках.
  
  * Жюль Верн не был "кабинетным" писателем, он много путешествовал по миру, в том числе и на своих яхтах "Сен-Мишель I", "Сен-Мишель II" и "Сен-Мишель III".
  
  * В изначальной версии "20000 лье под водой" капитан Немо был польским аристократом, построившим "Наутилус" для мести "проклятым русским оккупантам". И только после активного вмешательства издателя Этцеля, который торговал книгами и в России, капитан Немо стал сначала "бездомным", а в романе "Таинственный остров" превратился в принца Даккара - сына индийского раджи, мстящего англичанам после подавления восстания сипаев.
  
  * В России "Пять недель на воздушном шаре" появились в один год с французским изданием, а первая рецензия на роман, написанная Салтыковым-Щедриным, была опубликована не где-нибудь, а в некрасовском "Современнике".
  
  * В 60-х годах XIX века в Российской империи было запрещено издание романа Жюля Верна "Путешествие к центру Земли", в котором духовные цензоры нашли антирелигиозные идеи, а также опасность уничтожения доверия к Священному писанию и духовенству.
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   Писатель на протяжении всей жизни отличался завидным трудолюбием, пожалуй, не менее фантастическим, чем подвиги его героев. В одной из статей о Жюле Верне прекрасный знаток его жизни и творчества Е. Брандис приводит рассказ писателя о его приемах работы над рукописями: "... я могу раскрыть секреты моей литературной кухни, хотя и не решился бы рекомендовать их никому другому. Ведь каждый писатель работает по своему собственному методу, выбирая его скорее инстинктивно, чем сознательно. Это, если хотите, вопрос техники. За много лет вырабатываются привычки, от которых невозможно отказаться. Начинаю я обыкновенно с того, что выбираю из картотеки все выписки, относящиеся к данной теме; сортирую их, изучаю и обрабатываю применительно к будущему роману. Затем я делаю предварительные наброски и составляю план по главам. Вслед за тем пишу карандашом черновик, оставляя широкие поля - пол страницы - для поправок и дополнений. Но это еще не роман, а только каркас романа. В таком виде рукопись поступает в типографию. В первой корректуре я исправляю почти каждое предложение и нередко пишу заново целые главы. Окончательный текст получается после пятой, седьмой или, случается, девятой корректуры. Яснее всего я вижу недостатки своего сочинения не в рукописи, а в печатных оттисках. К счастью, мой издатель хорошо это понимает и не ставит передо мной никаких ограничений..."
   Последние годы своей жизни Жюль Верн жил в Амьене, в недавно купленном двухэтажном доме с башенками.
  
  
  
  Огонь в круглой башенке дома на Лонгевильском бульваре всегда зажигался задолго до рассвета. Амьенцы знают: мэтр Верн встает раньше всех в городе - он работает над своей очередной книгой. Но мэтр Верн занят отнюдь не работой. Последние месяцы свет в кабинете он зажигает просто по привычке, ведь он больше не нужен ему - писатель почти слеп и с трудом ходит. А недавно узнал из некоего бульварного листка, который прочла ему жена, что он... умер. Да-да, Жюль Верн давно мертв, а издатель Этцель продолжает, используя его имя, выпускать все новые и новые романы из серии "Необыкновенные путешествия", написанные группой авторов.
   Мертв. В чем-то бульварный листок прав. Его забывают. Последние романы продаются неважно, да еще эта сплетня про группу авторов... Впрочем, он и сам раньше любил мистификации, чем не раз озадачивал читателя: правда ли, что он - в прошлом капитан дальнего плавания? Правда ли, что он лично знаком с капитаном Гаттерасом и инженером Сайрусом Смитом? Он ни в чем не разуверял их. Но теперь он должен напомнить о себе всему миру. Сейчас он встанет с кушетки, сядет к столу, нащупает специальный транспарант, позволяющий ему ощутить расположение строк, отыщет карандаш. О Боже, когда-то он плавал по морям, а теперь ему трудно даже подняться! Под столом сопит его верный пес - ньюфаундленд Фолли. Так получилось, что они состарились вместе - человек и собака. Мэтр Верн задремал... Он увидел прекрасный корабль. Как же он назывался? "Сен-Мишель"? Нет, кажется, нет. Давно проданный "Сен-Мишель" не был кораблем, он был яхтой-талисманом. После того как писатель с ним расстался, удача будто отвернулась от него.
   В 1885 году Верн получил от Этцеля письмо, которое надолго повергло его в печаль. В письме сообщалось о смерти некой "дамы из Аньера". Имя дамы было мадам Дюшень, она жила одна в пригороде Парижа. Кроме этого и того, что долгие годы ее и писателя связывала более чем нежная дружба, о мадам Дюшень по сей день ничего не известно.
  Море его жизни хмурилось в предчувствии бури. И она началась.
   Весной 1886 года газеты облетела сенсация - в писателя Жюля Верна стрелял его племянник. Мэтр тяжело ранен. Гастон, сын Поля Верна и любимец Жюля, неожиданно сошел с ума. В ходе следствия он заявил, что своим поступком хотел привлечь внимание к своему непризнанному дяде. Пулю, засевшую в ноге, извлечь не удалось. Рана не заживала, а Онорина не знала, как сказать мужу, что неделю назад скончался Этцель.
   Верна мучают бессонница, постоянные боли в ноге. И все же, опираясь на массивную трость с золотым набалдашником, он по-прежнему посещает библиотеку и работает одновременно над несколькими романами. Верн слепнет. Приходится диктовать внучкам или писать при помощи особого транспаранта. Жаль, что он так и не совершил кругосветного путешествия. ...Но, как и прежде, ровно в 5 утра писатель зажигает лампу в своем кабинете. Свет в окне угловой башенки похож на свет маяка, дарующего надежду заблудившимся в ночном море судам.
   Через несколько недель после своего 78-го дня рождения Верн серьезно заболел. Ящики его стола ломились от почти законченных рукописей. Он сохранял сознание до самого конца. Попросив жену собрать вокруг него все семейство,
  
   Умер Жюль Верн в 8 часов утра 24 марта 1905 во время диабетического криза. Он похоронен неподалеку от своего дома в Амьене. Через несколько лет после смерти на его могиле был поставлен памятник, изображавший писателя-фантаста с рукой, протянутой к звездам.
  
  До 1914 года продолжали выходить написанные Жюлем Верном книги (более или менее существенно доработанные его сыном Мишелем), очередные тома "Необыкновенных путешествий". Это романы "Вторжение моря", "Маяк на краю света", "Золотой вулкан", "Агентство Томпсон и Ко", "Охота за метеором", "Дунайский лоцман", "Кораблекрушение "Джонатана", "Тайна Вильгельма Шторица", "Удивительные приключения экспедиции Барсака", а также сборник рассказов под названием "Вчера и завтра".
  Всего же в серию "Необыкновенные путешествия" вошло 64 книги - 62 романа и 2 сборника рассказов.
  
  
  
  
  
  МОГИЛА ЖЮЛЬ ВЕРНА В АМЬЕНЕ
  
  Афоризмы Жюль Верна
  * Всякий человек, превосходящий других по интеллекту и нравственным качествам, помимо своей воли или желания отвечает за других.
  * Не может быть таких обстоятельств, при которых человек имел бы право посягать на свободу себе подобных.
  * Придет время, когда наука опередит фантазию.
  Цитаты из романа "Двадцать тысяч лье под водой
  * Человеческий ум склонен создавать величественные образы гигантов. - (профессор Аронакс)
  * Море не подвластно деспотам. На поверхности морей они могут еще чинить беззакония, вести войны, убивать себе подобных. Но на глубине тридцати футов под водою они бессильны, тут их могущество кончается! - (капитан Немо)
  * Природа ничего не создает без цели. - (Нед Ленд .
  * Море - это все! Дыхание его чисто, животворно. В его безбрежной пустыне человек не чувствует себя одиноким, ибо вокруг себя он ощущает биение жизни. - (капитан Немо)
  * Гений не имеет возраста. - (капитан Немо)
  * Как классифицируют рыб? На съедобных и несъедобных! - (Нед Ленд)
  * Взгляните-ка на океан, разве это не живое существо? Порою гневное, порою нежное! Ночью он спал, как и мы, и вот просыпается в добром расположении духа после покойного сна! - (капитан Немо)
  * Миру нужны новые люди, а не новые континенты! - (капитан Немо)
  * Для игры воображения рассказчиков нужно какое-нибудь основание или предлог. - (профессор Аронакс)
   ЗОЩЕНКО МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ
   (1894-1958)
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Родился Михаил Зощенко 29 июля (9 августа) 1894 в Санкт-Петербурге в семье художника. Впечатления детства отразились впоследствии как в рассказах Зощенко для детей, так и в его повести "Перед восходом солнца (1943).
  
  1902-1906. Первые литературные опыты. В одной из своих записных тетрадей он отметил, что в 1902-1906 уже пробовал писать стихи.
  
  1907. Написан рассказ "Пальто".
  
  В 1913 Зощенко поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского университета. К этому времени относятся его первые сохранившиеся рассказы - Тщеславие (1914) и Двугривенный (1914).
  
  1915 г. Первая мировая война. Зощенко добровольцем ушел на фронт, командовал батальоном, стал Георгиевским кавалером. Литературная работа не прекращалась и в эти годы.
  
  В 1917 был демобилизован из-за болезни сердца, возникшей после отравления газами. По возвращении в Петроград были написаны "Маруся", "Мещаночка", "Сосед" и ряд других. неопубликованных рассказов, в которых чувствовалось влияние Г. Мопассана.
  
  В 1918, несмотря на болезнь, Зощенко ушел добровольцем в Красную Армию и воевал на фронтах Гражданской войны до 1919. Вернувшись в Петроград, зарабатывал на жизнь, как и до войны, работая сапожником, столяром, плотником, инструктором по кролиководству. Какое - то время ему довелось даже работать милиционером и сотрудником уголовного розыска. В написанных в это время юмористических рассказах уже чувствуется стиль будущего сатирика.
  
   В 1919 году Зощенко стал заниматься в творческой Студии, организованной при издательстве "Всемирная литература". Руководил занятиями К.И.Чуковский, высоко оценивший творчество Зощенко. В Студии Зощенко познакомился с писателями В. Кавериным, Вс. Ивановым, Л. Лунцем, К. Фединым, Е.Полонским и другими, которые в 1921 объединились в литературную группу "Серапионовы братья", выступавшую за свободу творчества от политической опеки.
  
   В 1920-1921 гг. Переход Зощенко к профессиональной литературной деятельности. Первая же публикация сделала его знаменитым. Фразы из его рассказов приобрели характер крылатых выражений: "Что ты нарушаешь беспорядок?"; "Подпоручик ничего себе, но - сволочь" и др. Зощенко написал первые рассказы из тех, что впоследствии были напечатаны: "Старуха Врангель", "Рыбья самка" и др. Цикл "Рассказы Назара Ильича, господина Синебрюхова" (1921-1922) вышел отдельной книгой в издательстве "Эрато".
  С 1922 по 1946 его книги выдержали около 100 изданий, включая собрание сочинений в шести томах (1928-1932).
   К середине 1920-х годов Зощенко стал одним из самых популярных писателей. Его рассказы "Баня", "Аристократка", "История болезни" и др., которые он часто сам читал перед многочисленными аудиториями, были известны и любимы во всех слоях общества. В письме к Зощенко А.М.Горький отметил: "Такого соотношения иронии и лирики я не знаю в литературе ни у кого". Чуковский считал, что в центре творчества Зощенко стоит борьба с черствостью в человеческих отношениях.
  
  1923 г. Сборник "Юмористические рассказы".
  
  1926 г. - Сборник "Уважаемые граждане". Зощенко создал новый для русской литературы тип героя - советского человека, не получившего образования, не имеющего навыков духовной работы, не обладающего культурным багажом, но стремящегося стать полноправным участником жизни, сравняться с "остальным человечеством". Рефлексия такого героя производила поразительно смешное впечатление.
  
   В 1929, получившем в советской истории название "год великого перелома", Зощенко издал книгу "Письма к писателю" - своеобразное социологическое исследование. Ее составили несколько десятков писем из огромной читательской почты, которую получал писатель, и его комментарий к ним. После ее выхода режиссеру В.Мейерхольду было запрещено ставить пьесу Зощенко "Уважаемый товарищ" (1930).
  
  1930 г. Поездка по Беломорканалу, организованная в пропагандистских целях для большой группы советских писателей, произвела на него угнетающее впечатление. Не менее тяжелой была для Зощенко необходимость писать после этой поездки о том, что в сталинских лагерях якобы перевоспитываются преступники (История одной жизни, 1934).
  
   В 1935 году был задуман сборник рассказов "Голубая книга". Зощенко считал "Голубую книгу" по внутреннему содержанию романом, определял ее как "краткую историю человеческих отношений" и писал, что она "двигается не новеллой, а философской идеей, которая делает ее". После публикации "Голубой книги", вызвавшей разгромные отзывы в партийных изданиях, Зощенко фактически было запрещено печатать произведения, выходящие за рамки "положительной сатиры на отдельные недостатки.
  
   В 1930-е годы писатель работал над книгой, которую считал главной в своей жизни. Работа продолжалась во время Отечественной войны в Алма-Ате, в эвакуации, поскольку пойти на фронт Зощенко не мог из-за тяжелой болезни сердца. В 1943 начальные главы этого научно-художественного исследования о подсознании были изданы в журнале "Октябрь" под названием "Перед восходом солнца". Зощенко исследовал случаи из жизни, давшие импульс к тяжелому душевному заболеванию, от которого его не могли избавить врачи. Современный ученый мир отмечает, что в этой книге писатель на десятилетия предвосхитил многие открытия науки о бессознательном.
   Журнальная публикация этой книги вызвала страшный скандал, на писателя был обрушен такой шквал критической брани, что печатание книги "Перед восходом солнца" было прервано. Зощенко обратился с письмом к Сталину, прося его ознакомиться с книгой "либо дать распоряжение проверить ее более обстоятельно, чем это сделано критиками". Ответом стал очередной поток ругани в печати, книга была названа "галиматьей, нужной лишь врагам нашей родины" (журнал "Большевик").
  
  1946 год. После выхода постановления ЦК ВКП(б) "О журналах "Звезда" и "Ленинград"", партийный руководитель Ленинграда А.Жданов вспомнил в своем докладе о книге "Перед восходом солнца", назвав ее "омерзительной вещью".
   Постановление 1946 года критиковавшее Зощенко и А.Ахматову, привело к их публичной травле. Произведения Ахматовой и Зощенко были запрещены. Особенно критиков писателя взбесил детский рассказ Зощенко "Приключения обезьяны" (1945), в котором был усмотрен намек на то, что в Советской стране обезьяны живут лучше, чем люди. На писательском собрании Зощенко отказался выступать с ожидаемым от него покаянием и признанием "ошибок".
  
  В 1954 на встрече с английскими студентами Зощенко вновь попытался изложить свое отношение к постановлению 1946, после чего травля началась по второму кругу.
  
   Самым печальным следствием этой идеологической кампании стало обострение душевной болезни, не позволявшее писателю полноценно работать. Восстановление его в Союзе писателей после смерти Сталина (1953) и издание первой после долгого перерыва книги (1956) принесли лишь временное облегчение его состояния.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ СЛУЧАИ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Вера Владимировна Зощенко вспоминала:
  "Помню конец 18-го года... Михаил приехал с фронта гражданской войны... Пришел ко мне... Он очень любил меня тогда... Пришел первый раз в валенках, в коротенькой куртке, перешитой собственноручно из офицерской шинели... Топилась печка, он стоял, прислонившись к ней, и я спросила: "Что для Вас самое главное в жизни?"
  Я, конечно, рассчитывала, что он ответит:
  "Конечно, Вы!"
  Но он сказал:
  "Конечно, МОЯ ЛИТЕРАТУРА!"
  Это было в декабре 1918 года. И так было ВСЮ ЖИЗНЬ!"
  
  * Зощенко как магнит железо, притягивал абсурд. Каждый день почтальон приносил ему по мешку писем, одно другого нелепее. Например, один гражданин из провинции предлагал себя в сотрудники: "Я буду писать, а вы сбывайте, деньги пополам". И подпись: "с коммунистическим приветом".
  
  * Подобных историй о Зощенко - миллионы. Чего стоит хотя бы женщина-электрик, обвинившая Михаила Михайловича в том, что он подделал заявку на замену электрических пробок: "вы не можете быть Михаилом Зощенко. Михаил Зощенко - писатель, и он умер. Вы, наверное, предок писателя Зощенко?".
  
   * Во время единственной продолжительной встречи писателя Юрия Нагибина с Михаилом Зощенко зашел разговор о том, почему для разгрома Михаила Михайловича выбирали самые безобидные вещи вроде милого детского рассказа "Приключения обезьяны". Далее произошел следующий диалог.
   Зощенко: "А никаких "опасных" вещей не было. Сталин ненавидел меня и ждал случая, чтобы разделаться. "Обезьяна" печаталась и раньше, никто на нее внимания не обратил. Но тут пришел мой час. Могла быть и не "Обезьяна", а "В лесу родилась елочка" - никакой роли не играло. Топор навис надо мной с довоенной поры, когда я опубликовал рассказ "Часовой и Ленин". Но Сталина отвлекла война, а когда он немного освободился, за меня взялись".
   Нагибин: "А что там криминального?"
   Зощенко: "Вы же говорили, что помните наизусть мои рассказы".
   Нагибин: "Это не тот рассказ".
   Зощенко: "Возможно. Но вы помните хотя бы человека с усами".
   Нагибин: "Который орет на часового, что тот не пропускает Ленина без пропуска в Смольный?"
   Зощенко кивнул: "Я совершил непростительную для профессионала ошибку. У меня раньше был человек с бородкой. Но по всему получалось, что это Дзержинский. Мне не нужен был точный адрес, и я сделал человека с усами. Кто не носил усов в ту пору? Но усы стали неотъемлемым признаком Сталина. "Усатый батька" и тому подобное. Как вы помните, мой усач - бестактен, груб и нетерпяч. Ленин отчитывает его, как мальчишку. Сталин узнал себя - или его надоумили - и не простил мне этого".
   Нагибин: "Почему же с вами не разделались обычным способом?"
   Зощенко: "Это одна из сталинских загадок. Он ненавидел Платонова, а ведь не посадил его. Всю жизнь Платонов расплачивался за "Усомнившегося Макара" и "Впрок", но на свободе. Даже с Мандельштамом играли в кошки-мышки. Посадили, выпустили, опять посадили. А ведь Мандельштам в отличие от всех действительно сказал Сталину правду в лицо. Мучить жертву было куда интереснее, чем расправиться с ней".
   В заключение беседы Нагибин подал полезный, но несколько запоздалый совет: "А вы написали бы просто "какой-то человек".
   Зощенко: "Это никуда не годится. Каждый человек чем-то отмечен, ну и отделите его от толпы. Плохие литераторы непременно выбирают увечье, ущерб: хромой, однорукий, кособокий, кривой, заика, карлик. Это дурно. Зачем оскорблять человека, которого вовсе не знаешь? Может, он и кривой, а душевно лучше вас".
   В посмертном двухтомнике Зощенко усатый грубиян все-таки превратился в "какого-то человека". Таким нехитрым образом редактор защитил Сталина (уже покойного и осужденного за культ личности) от "клеветнических инсинуаций".
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   В 1946 после выхода постановления ЦК ВКП(б) "О журналах "Звезда" и "Ленинград"" Зощенко исключили из Союза писателей и лишили пенсии и карточек. Постановление было отменено только в годы перестройки.
   В состоянии тяжелейшей депрессии Зощенко пробовал писать (фельетоны, партизанские рассказы). Его перу принадлежат также переводы романов "За спичками" и "Воскресший из мертвых" М. Лассилы, "От Карелии до Карпат" А. Тимонена и др. (переводческая работа, которую устраивали ему друзья, в частности В. Каверин, была единственным средством существования его семьи). Здоровье Зощенко было основательно подорвано. Нищета, незаслуженные оскорбления и одиночество, в котором он оказался, усилили его болезненное состояние.
   В июне 1953 года Зощенко был вновь принят в Союз писателей. В последние годы жизни работал в журналах "Крокодил" и "Огонёк". После достижения пенсионного возраста и до самой смерти (с 1954 по 1958 годы) Зощенко было отказано в пенсии. Последние годы Зощенко проживал на даче в Сестрорецке.
   Вернуться в Союз писателей Михаилу Зощенко удается лишь после смерти Сталина: 23 июня 1953 его не восстанавливают, а вновь принимают в это объединение. Но и это еще не конец. Недолго на этот раз удалось Михаилу Михайловичу пробыть членом Союза писателей. Роковое событие произошло 5 мая 1954 года. В этот день его и Ахматову пригласили в Дом писателя на встречу с группой студентов из Англии. И там писатель открыто заявил о несогласии с обвинениями в свой адрес, после чего начинается новый этап травли. 28 мая "Ленинградская правда" публикует отчет о партийном собрании в Ленинградском отделении СП, где звучит резкая критика Зощенко. 15 июня Зощенко выступает с ответной речью, после которой подвергается нападкам в прессе и на радио. Все это не могло не сказаться на и так уже подорванном здоровье опального писателя. Последней каплей стала статья в "Известиях" 7 сентября 1953 года "Факты разоблачают клевету". Затем имя писателя перестало упоминаться где бы то ни было.
   На его защиту встает группа писателей: К. Чуковский, Вс. Иванов, В. Каверин, Н. Тихонов. В декабре 1957 года ему удается выпустить книгу "Избранные рассказы и повести 1923-1956".
   Но физическое и психическое состояние Зощенко все ухудшается. К весне 1958 года происходит резкий спад душевных и физических сил, писатель слабеет, теряет интерес к жизни...
   После четырех лет затворничества Михаил Михайлович показался на публике весной 1958 года, на праздновании 90-летия Горького.
   "Ни одной прежней черты! - ужаснулись друзья. - Словно труп, заколоченный в гроб. Даже странно, что говорит!". Впрочем, говорит он нудно и путано. "О, как я пишу теперь!", - хотя чувствовалось, что ничего не пишет и не может писать. "Зощенко седенький, с жидкими волосами, виски вдавлены внутрь, - и этот полупустой взгляд. Задушенный, убитый талант", - записал свое впечатление Чуковский.
   На прощанье Михаил Михайлович сказал: "Литература - производство опасное, равное по вредности лишь изготовлению свинцовых белил".
   Последние годы жизни М.М. Зощенко проживал на даче в Сестрорецке. Он постоянно находился в состоянии тяжелого душевного надлома, истерзанный многолетней травлей. Им овладели апатия и замкнутость. Увидев знакомых, переходил на другую сторону улицы: "Чтобы вам не пришлось со мной здороваться".
   Он умер совсем не так, как полагается великому писателю - в ореоле великих дум, а как тот самый "маленький человек", которым испокон интересуется русская литература. Словно какой-нибудь гоголевский Башмачкин, Зощенко не пережил житейских треволнений. Ему сначала сообщили о назначении персональной пенсии, а потом прислали бумагу из сберкассы с требованием предъявить справку от домоуправления о заработке за последний месяц. И Зощенко испугался, как бы пенсию не отобрали: как раз накануне он получил случайный гонорар. Напрасно знакомый адвокат успокаивал его - Зощенко ничему уже не верил.
   Мысли о пенсии тревожили его, и уснуть не получалось, к тому же Михаил Михалович стал путать слова. Например, вместо снотворного - люминала - просил линолеум... Вера Владимировна просила домашних не поправлять его и делать вид, что все в порядке. Впрочем, 21 июля к больному вернулась осмысленная речь. И сказал он следующее: "Как странно, Верочка, как странно... Как я нелепо жил..." И сел, положив голову на плечо жене, тесно прижавшись, как очень давно с ней не сидел...
   Той же ночью его не стало. Сердце Михаила Зощенко остановилось 22 июля 1958 года.
  
   Но даже после смерти тело его подверглось опале: разрешения на захоронение на Литераторских мостках Волковского кладбища в Ленинграде дано не было. Само прощание с ним - сюжет зощенковского рассказа, горького и смешного одновременно: рядом с искренней болью тех, кто покойного любил, - препирательства чиновников у гроба (он еще опальный или уже прощеный?). Чего стоит только фраза одного из них на похоронах: "До свидания, товарищ Зощенко!".
   Абсурд продолжался.
   На панихиде один высокопоставленный товарищ сказал: "Зощенко был патриотом, другой на его месте изменил бы родине, а он - не изменил". Кто-то из толпы выкрикнул: "Что же получается: предательство - норма?" "Товарищи! У гроба не положено разводить, так сказать, дискуссии. - сказал следующий выступающий. - Но я, так сказать, не могу, так сказать, не ответить". Перекрывая все эти "так сказать" и "разрешите мне два слова" - истошный вопль вдовы: "Зачитайте же телеграммы!". Шум, гам, всеобщее смятение. Стиль был выдержан до конца...
   Когда Зощенко еще был студентом, некий гастролирующий гипнотизер, большой умелец гадать на картах, предсказал ему: "У вас, юноша, скоро обнаружатся большие способности. Вы прославитесь. Но кончите плохо. А на похоронах ваших умные люди будут смеяться". В общем, так оно все и вышло.
  
  Прах писателя покоится на кладбище в Сестрорецке. В его последней квартире организован музей.
  
  
  
   ЗАМЯТИН ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ
  
   (1884 - 1937)
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Евгений Иванович Замятин родился в 1884 г. в уездном тамбовском городе Лебедянь (ныне Липецкая область). Его мать, Мария Александровна (урожденная Платонова), была образованным человеком, любила литературную классику, играла на рояле. Все это передалось детям. Отец Замятина, Иван Дмитриевич, был священником.
   Лебедянь по переписи 1883 г. насчитывала 6678 жителей. Это была типичная российская провинция, однако далеко не самая отсталая. Вспоминая детство, Замятин писал: "Вы увидите очень одинокого, без сверстников, ребенка на диване, животом вниз, над книгой - или под роялью, а на рояле мать играет Шопена - и уездное - окна с геранями, посреди улицы поросенок привязан к колышку и трепыхаются куры в пыли. Если хотите географии - вот она: Лебедянь, самая разрусская - тамбовская, о которой писали Толстой и Тургенев..."
   Замятин в 1893-1896 г.г. учился в Лебедянской прогимназии, где Закон Божий преподавал его отец. Образование было продолжено в Воронежской гимназии, которую будущий писатель окончил в 1902 г. с золотой медалью. Замятин вспоминал: "В гимназии я получал пятерки с плюсами за сочинения, и не всегда легко ладил с математикой. Должно быть, именно поэтому (из упрямства) я выбрал самое что ни на есть математическое: кораблестроительный факультет Петербургского Политехникума".
   Параллельно с учебой были митинги и демонстрации с пением Марсельезы, летняя практика на заводах и в портах, заграничное плавание на пароходе "Россия" от Одессы до Александрии, вступление в РСДРП. В декабре 1905 г. Замятина арестовывают за большевистскую агитацию среди рабочих, весной благодаря стараниям матери его освобождают.
   В 1908 г. окончен Политехнический, получена специальность морского инженера. Замятин оставлен при кафедре корабельной архитектуры и с 1911 г. преподает этот предмет. Литературный дебют Евгения Замятина состоялся осенью 1908 г., в журнале "Образование" был опубликован рассказ "Один".
   По состоянию здоровья Замятин в 1913 г. переехал в Николаев. Как шутил писатель, он "построил там несколько землечерпалок, несколько рассказов и сатирическую повесть "На куличках". Повесть вскрывала неприглядное лицо царской армии и общества. Решением
   Санкт -Петербургского окружного суда номер журнала "Заветы" с повестью был арестован, а писатель выслан на Север. По северным впечатлениям были написаны повесть "Север" и рассказы "Африка", "Ела".
   В марте 1916 г. Замятин уехал в Англию, работал на судоверфях Глазго, Ньюкасла, Сандерленда. При его участии был построен ряд ледоколов для России, в том числе один из самых крупных - "Святой Александр Невский" (после революции - "Ленин"). В Англии же начался новый, с иными акцентами и решениями период творчества писателя.
   Узнав о революции, Замятин спешит домой. Послеоктябрьские события внесли в трагикомический, но, в общем, жизнерадостный колорит его произведений мрачные краски. В творчестве Замятина появляется призыв к спасению человеческой личности от надвигающегося распада и "нивелирования". Событием в литературе стал 1920 г., год написания Замятиным романа "Мы". Первый в мировой литературе роман-антиутопия впоследствии сыграл роковую роль в судьбе автора.
   В 20-е годы Замятин много работает, наряду с рассказами и повестями создает ряд драматургических произведений: "Общество Почетных Звонарей", "Блоха", "Атилла". Для официальной советской критики того периода Замятин "противник революции и представитель реакционных идей, проповедующий мещанский покой и тихую жизнь как идеал бытия". В скандальной истории с публикацией романа "Мы" Замятину не помогло заступничество крупных писателей, в том числе Горького. Писатель принимает решение временно покинуть СССР.
   С февраля 1932 г. Замятин жил в Париже не меняя советского гражданства. Он активно работал в качестве пропагандиста русских литературы, кино, театра за рубежом. Главное же произведение, которое Замятин создавал за границей, это роман "Бич божий", посмертно изданный в Париже в 1938 г. Оторванный от родины, писатель внимательно следил за жизнью России. Свои произведения старался отдавать в "русские руки", но в эмигрантской печати принципиально не печатался. Отношение к нему на родине начало теплеть. В мае 1934 г. Замятина заочно приняли в Союз писателей СССР, а в 1935 г. он принимал участие в работе Антифашистского конгресса в защиту культуры в составе советской делегации.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * В 1931, понимая бесперспективность своего дальнейшего существования в СССР, Замятин обратился к Сталину с письмом, в котором просил разрешения на отъезд за границу, мотивируя свою просьбу тем, что для него "как для писателя именно смертным приговором является лишение возможности писать". Писатель получил разрешение на выезд с сохранением гражданства и выехал в Берлин, а затем (в 1932) в Париж.
  
  * Роман "Мы" стал первым в череде европейских романов-антиутопий - "Дивный новый мир" О.Хаксли, "Скотный двор" и "1984" Дж. Оруэлла, "451 градус по Фаренгейту" Р.Брэдбери и др
  
  * Как признавался Замятин в своих воспоминаниях, свою школьную золотую медаль он позднее заложил за 25 рублей и так и не выкупил обратно.
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
  Замятин приехал в Париж в 1931 году, но не искал связи с русскими литературными кругами; он сохранил советский паспорт в надежде на скорое возвращение.
   Н. Берберова в книге "Курсив мой" пишет о Замятине, с которым она встретилась в Париже в русском книжном магазине в июле 1932 г.:
   "Он ни с кем не знался, не считал себя эмигрантом и жил в надежде при первой возможности вернутся домой. ... Он был наигранно оптимистичен, говорил, что необходимо "переждать", "сидеть тихо"... Умер Замятин в эмиграции в 1937 году.
   Юрий Анненков в своей книге "Дневник моих встреч" пишет о дне похорон Замятина:
   " Замятин скончался 10 марта 1937 года. В день похорон я поднялся на этаж замятинской квартиры в доме N14, на улице Раффэ, но войти в квартиру у меня не хватило мужества. Я остался на площадке лестницы перед открытой дверью. Через несколько минут из квартиры вышел заплаканный Мстислав Добужинский и прислонился к стене рядом со мной. Он сказал мне, что лицо Замятина сохранило улыбку. Еще минут через пять на лестницу вынесли гроб. Лестница в доме была крутая, вьющаяся и слишком узкая, так что гроб пришлось спускать по ней в вертикальном положении. Провожающих было немного, но мне было так тяжело, что я не запомнил ни лиц, ни имен. На похоронах было всего человек десять. М.И. Цветаеву, Ю.П. Анненкова и А.М. Ремизова я помню; остальные улетучились из памяти.
   Погребение состоялось на кладбище в Тие."
   Далее Ю. Анненков пишет о том, как много сделала вдова Замятина, Людмила Николаевна для публикации его произведений:
   "По счастью, Людмила Николаевна отличалась редкой бережливостью ко всему литературному наследству Замятина и тщательно охраняла все им написанное. Замятинские архивы уцелели.
   Писатель умер, так и не дождавшись отъезда и не создав ничего значительного за годы, проведенные в эмиграции.
  
   После смерти писателя романы его публиковались во Франции и ряде других стран мира, в переводах на многие языки. "Всем этим русская литература обязана Людмиле Николаевне", - пишет Анненков. - "В 1965 году, исполнив свой долг, Людмила Николаевна вернулась к своему мужу, и ее гроб укрылся в могиле Евгения Замятина, в Тие".
   Евгений и Людмила Замятины похоронены на кладбище в Тие (Валь-де-Марн), где находится также могила Л. Седова, сына Л. Троцкого.
  
   Могила Евгения Замятина и его жены Людмилы Замятиной
  
  АФОРИЗМЫ И ЦИТАТЫ Е. И. ЗАМЯТИНА
  
  * Боишься, потому что это сильнее тебя, ненавидишь - потому что боишься, любишь, потому что не можешь покорить это себе. Ведь только можно любить непокорное
  
  * Человек - как роман: до самой последней страницы не знаешь, чем кончится. Иначе не стоило бы и читать....
  
  * Дети - единственно смелые философы. И смелые философы - непременно дети
  
   ЭМИЛЬ ЗОЛЯ
  
   (1840 - 1902)
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Отец Эмиля, итальянский инженер, скоропостижно скончался в 1846 году, оставив свою жену-француженку и своего 6-летнего сына практически без средств к существованию.
  
  1858 год. Эмиль с матерью перебираются в Париж. В течение двух последующих лет Золя дважды не сумел сдать экзамен на бакалавра в лицее Сен-Луи. В юности Золя был романтиком. Он страстно любил поэзию и сам писал стихи. После того, как он не сумел сдать выпускные экзамены, этот застенчивый юноша-поэт быстро потерял свою невинность. Безработица заставила его жить "в приюте, заполненном вшами, ворами и проститутками". История о том, что он спасался от голода только тем, что ел воробьев, пойманных им на крыше, является некоторым преувеличением, но все же показательна для описания той нищеты, в которой он тогда жил.
  
  В 1871 году он опубликовал первый из своих романов, где он изложил свою теорию натурализма, в которой утверждал, что все действия и поступки человека предопределены его наследственностью и окружающей средой. После публикации одного из "непристойных" бестселлеров Золя появился целый "манифест" некоего анонимного автора, в котором утверждалось, что "развращенность и порочность" писателя вызваны его импотенцией.
   Золя был чрезвычайно нервным и чувствительным человеком с "тонкими, подвижными, удивительно выразительными руками" и столь же выразительным большим носом. Золя был близорук и шепелявил, но у него был прекрасный тенор. Он был солидным бородатым мужчиной среднего роста, на лице которого как будто бы навечно застыло меланхоличное выражение. Золя знал толк в еде и в 40-летнем возрасте весил более 100 килограммов, но в 1887 году стал соблюдать строгую диету, полностью отказавшись от употребления вина, и сумел похудеть.
   В юности Эмиль влюбился в Луизу Соляри, сестру своего друга. Их отношения, вне всякого сомнения, были романтическими и чисто платоническими, поскольку Луизе едва исполнилось 12 лет, когда 18-летний Золя уже уехал в Париж.
   Годы, проведенные Эмилем в приютах, дали ему возможность достаточно близко познакомиться с сексуальной стороной жизни. Некоторые из его биографов даже утверждают, что какое-то время он жил с проституткой, которая покинула нищего писателя сразу же, как только нашла себе партнера побогаче.
   В 25-летнем возрасте Золя стал ухаживать за красавицей Александриной Мелей, которая была старше его на год и работала швеей. Биографы считают, что их познакомил Сезанн, который был тогда любовником Александрины. По другой версии Золя сам обратил внимание на Александрину, когда она горько плакала прямо на улице после разрыва со своим бывшим возлюбленным. Как бы там ни было, Александрина стала близкой подругой Золя, а через четыре года, в мае 1870, они поженились.
   Сексуальные отношения между супругами сложились неудачно. Через пять лет Золя признался друзьям, что он имел сексуальную близость со своей женой лишь раз в десять дней. Даже и эта страсть, возникавшая лишь время от времени, вскоре полностью иссякла. Золя также считал, что сексуальные отношения, не имеющие целью продолжение рода человеческого, достойны всяческого порицания. У них с Александриной так никогда и не было детей, хотя они оба страстно желали иметь настоящую семью, которую не представляли себе без детей. Отсутствие детей, естественно, тоже сказалось на том, что в отношениях между супругами со временем появилась холодность и отчужденность.
   Оставаясь физически верным Александрине, всю свою подавленную страсть Золя вложил в свои литературные произведения. Его яркое описание женской наготы и сексуальных страстей буквально воспламеняли и читателей, и критиков. Они, казалось, совершенно не трогали лишь одного человека - самого Золя. После 18 лет супружеской жизни, в которой было мало любви, и секса, Золя стал толстым, старым и несчастным.
  1887 год. Жизнь писателя изменилась самым невероятным образом. Он начал худеть, а через год познакомился с Жанной Розро. Ей было 20 лет, она была высока и темноглаза. Жанна слегка удивилась, что Золя вообще обратил на нее внимание. Писатель вскоре по-настоящему влюбился в нее и поселил ее в хорошем доме. У Жанны от него родилось двое детей, которых счастливые родители назвали Дениз и Жак. Золя очень любил и обоих детей, и их мать, которая принесла ему неведомое ранее счастье.
   В течение двух лет Золя успешно поддерживал любовную связь с Жанной и ухаживал за детьми, скрывая этот факт от Александрины. Затем Александрина получила анонимное письмо, которое рассказало ей всю правду о второй семье ее мужа. Александрина пришла в ярость и даже собиралась развестись с Золя, но затем ее злость улеглась. Она познакомилась с детьми, а после смерти Жанны занялась их воспитанием, официально дала им фамилию своего мужа и объявила их законными наследниками.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Постоянные неудачные ухаживания за сестрами и кузинами товарищей, роман с "розовой шляпкой" - все это приводит к тому, что мысль о женщине начинает постоянно преследовать его. Даже женившись, Эмиль Золя все еще тяготится комплексом какой-то неудовлетворенной страсти, потаенных желаний, которые он не мог утолить в реальной жизни. Эти желания выплеснутся на страницы его романов, и для многих будет казаться странным, что этот опрятный, заботливый и почти образцовый муж является автором не в меру грубых натуралистических сцен.
  
  Муж двух жен
  
  * Это будет странный союз: Золя и его две любимых женщины. Умная, трезвая, как осень, Александрина и юная, пьянящая как весна, Жанна. Золя долго будет скрывать от Александрины свою связь с Жанной. Жанна подарит ему дочь, а затем и сына. Золя снимет для них дом, неподалеку от своего. Каждое утро у окна, прячась от Александрины, он будет рассматривать в бинокль, как в соседней беседке играют его дети. Каждый вечер он будет выходить "на прогулку" - проходить окольным путем два-три квартала, чтобы затем тайком прокрасться в дом к своей второй жене и детям.
  Умная Александрина, конечно же, не могла не узнать о случившемся. Однажды Золя, стоя у окна, смотрел на играющих неподалеку детей. Он не услышал, как к нему подошла Александрина. Она положила ему руку на плечо и тихо сказала: "Позови их в дом"... Отныне Золя первую половину дня будет проводить с Александриной, а после полудня уходить к Жанне. Сидя в большом глубоком кресле с малышами, забравшимися к нему на колени, он вместе с ней будет пить чай, как всегда, очень горячий.
  После смерти своего мужа Александрина помирится с Жанной Розеро, разрешит обоим детям носить фамилию Золя и будет следить за их воспитанием и образованием до самой своей кончины 16 апреля 1925 года. Жанна будет хранить верность отцу своих детей и, как Клотильда, героиня "Доктора Паскаля", не снимая, будет носить под платьем его ожерелье - тонкую золотую цепочку с семью жемчужинками. Золя сам надел его Жанне на шею. Она будет носить его до самой смерти, последовавшей во время неудачной операции в клинике в 1914 году.
  * Нa кладбище его будут провожать пятьдесят тысяч человек: студенты, ремесленники, буржуа, журналисты, военные.
  ...Анатоль Франс у свежевырытой могилы держит пламенную речь. Люди слушают. Лишь слабый гул голосов время от времени проносится над толпой. Но что это?
  - Смотрите, манифестанты! - раздается чей-то голос.
  К кладбищу движется огромная толпа народа - это рабочие пришли проститься с писателем. Они несут красные цветы. Слышатся крики: "Жерминаль! Жерминаль! Жерминаль!". Неразумная, слепая, жестокая, захваченная животными инстинктами толпа, пережив изумительный миг коллективного прозрения, произносит во весь голос то, что не смогли ясно сказать тогдашние критики, - название шедевра Золя!
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   В середине 90-х годов политическая жизнь во Франции, достигнув точки кипения, захватила писателя, побудила его выступить в качестве общественного деятеля, накрепко связала его с прогрессивными кругами страны, Европы, мира. Эмиль Золя принял участие в знаменитом "деле Дрейфуса".
   Капитан генерального штаба французской армии, еврей Луи Дрейфус был осужден как германский шпион, предатель родины. Все говорило о том, что Дрейфус не виновен, но настоящий предатель Эстерхази, тоже офицер генерального штаба, католик, оставался на свободе. Прогрессивные круги Франции и всего мира вступились за Дрейфуса. В 1896 году к ним присоединил свой голос Эмиль Золя. Он выступил со своим знаменитым памфлетом "Я обвиняю", адресованным президенту республики. Золя разоблачил комедию суда над невинно осужденным. Он приводил неопровержимые доказательства невиновности Дрейфуса и говорил о движущих мотивах процесса. Приговор по делу Дрейфуса, писал Золя, это пощечина, которая горит на щеке Франции, это комок грязи, запекшийся на имени президента республики. Гнусное дело Дрейфуса сфабриковано реакционерами и милитаристами. И ещё: "Неужели, Франция, ты основываешь свои убеждения на необходимости сабли, на клерикальной реакции, способной вернуть тебя к давно прошедшим временам, на жадном честолюбии тех, которые правят тобою и которые, пожирая тебя, не хотят уходить из-за стола?" ("Письмо к Франции").
   Реакция затевает процесс против Золя, его обвиняют в оскорблении высших властей. Писатель выступает в суде, подтверждая все свои заявления. Его защищает прославленный делом Дрейфуса адвокат Лабори, который, заканчивая защитительную речь, заявил суду присяжных: ".... Этот человек - честь Франции. Если он будет осужден, значит, Франция осудила самое себя".
   И буржуазная Франция осудила себя, вынеся не только Дрейфусу, но и Эмилю Золя обвинительный вердикт. Она страшилась мощного голоса писателя, к которому прислушивался весь мир. Писателя приговорили к году тюремного заключения, но власти предпочли "не заметить" отъезда Золя из Франции. В это время антидрейфусары расправлялись с изображением Золя, топили его портреты в Сене... Что касается Дрейфуса, то старания Золя и его друзей все же не пропали даром: некоторое время спустя он был "помилован" президентом, а в дальнейшем и полностью реабилитирован.
   Находясь в Лондоне, Золя задумывает новый цикл романов - "Четвероевангелие". Цикл должен состоять из четырех книг: "Плодородие", "Труд", "Истина" и "Справедливость". Последний том не был написан.
  В "Четвероевангелии", не ослабляя сатиры и критицизма, направленных против косного и реакционного, писатель стремился выдвинуть на первый план свои положительные идеалы, которые, как и прежде, носили утопический характер. Третий роман нового цикла "Истина", над которым писатель трудился в 1902 году, в слегка замаскированном виде изображал дело Дрейфуса.
   Реакционные круги со времен "Лурда" и "Рима" только и ожидали подходящего момента для расправы с ненавистным общественным деятелем и художником слова. Когда роман "Истина" отдельными частями стал появляться в печати, раздались угрозы физической расправы над Золя. Он получал потоки злобных, неистовствующих писем...
  
  И вот весь мир облетело сообщение о трагической гибели Золя!..
  
   Супруги Золя вернулись в воскресенье 28 сентября 1902 года из пригорода в свою городскую квартиру... Был холодный вечер и еще более холодная ночь. Камин в спальне поблескивал почти незаметными голубыми огоньками, но приятное тепло навевало сон, никто и не подозревал, что дымоход плотно закупорен и угарный газ наполняет легкие, отравляет мозг...
   Ночью Золя очнулся, почувствовал себя плохо. "Я распахну окно, это освежит",- прошептал он, обращаясь к жене, не замечая, что она в обмороке. Он поднялся с кровати, сделал шаг к заиндевевшему окну и упал без сознания.
   Когда утром взломали дверь, Золя был найден мертвым. Супруга его находилась в очень тяжелом состоянии, но ее удалось вернуть к жизни. Что произошло? Был ли это несчастный случай или преднамеренное убийство?
   Убийцы не были пойманы с поличным, на месте преступления. Но как раз в это время ремонтировали крышу дома, где жил Золя, и следствие обнаружило на ней подозрительные следы. Да, над обстоятельствами гибели Золя до сих пор тяготеет тайна...
   Знаменитый художник Поль Сезанн, друг детства Эмиля, сохранивший с ним и впоследствии добрые отношения, находился в то утро в своей мастерской. Он сосредоточенно возился с палитрой, подбирая краски для работы. В помещение вихрем ворвался громадного роста человек, невероятно взволнованный. Это был Полей, в прошлом - известный борец, а ныне - натурщик Сезанна и слуга-друг... "Господин Поль! Господин Поль! - кричал он во всю силу своих широких легких,- Золя умер, Золя погиб!" Сезанн зарыдал, надрывно, тяжело. Затем, дав знак натурщику удалиться, он запер двери в мастерскую. Полей не смел постучать, время от времени прикладывал ухо к двери и в продолжение всего дня слышал, как его хозяин плакал
  и стонал.
  
   АФОРИЗМЫ И ЦИТАТЫ
  
  
   Всем сердцем, всей волей моей я хотел бы возвести разум на самую высокую вершину и поклониться ему.
   Гнев является всегда плохим советником.
   Даже ничтожный прогресс требует долгих лет мучительного вызревания.
   Действовать, создавать, сражаться с обстоятельствами, побеждать или быть побежденным - вот в чем вся радость, вся жизнь здорового человека.
   Весь смысл жизни заключается в бесконечном завоевании неизвестного, в вечном усилии познать больше.
   Некогда были произнесены ужасные слова: "Блаженны нищие духом", - из-за этого пагубного заблуждения человечество страдало две тысячи лет.
   Никогда еще люди не относились друг к другу с таким ожесточением, никогда еще не были в такой степени ослеплены, как в наше время, когда они стали воображать, что знают все.
   Остроумие часто граничит с полной глупостью.
   Пока супругов соединяет страсть, они всегда будут в мире, несмотря на серьезные размолвки.
   Истина и справедливость превыше всего, ибо только от них зависит величие наций.
   ...Мысль - тоже действие; нет ничего плодотворнее ее влияния на мир.
   Надо идти вперед, все вперед, с жизнью, которая никогда не останавливается.
   Смех - это сила, которой вынуждены покоряться великие мира сего.
  Страдания правого - приговор неправому.
   Единственное счастье в жизни - это постоянное стремление вперед.
   ...Залог семейного счастья в доброте, откровенности, отзывчивости...
  
  
   МОГИЛА ЭМИЛЬ ЗОЛЯ НА МОНМАРТРЕ
  
  
   ДЖОЗЕФ КОНРАД
  
   (1857 - 1924)
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
   Известный английский писатель Джозеф Конрад (Теодор Юзеф Конрад Коженевский) родился 3 декабря 1857 года в городе Бердичеве в семье польского дворянина Аполлона Коженевского. Отец будущего писателя за участие в подготовке восстания 1863 года был выслан в Россию, и детские годы Конрада протекали в Вологде и на Украине. Вскоре после ссылки родители Конрада умерли, и воспитанием мальчика занимался дядя по матери Тадеуш Бобровский. Еще в детстве юношу потянуло к морю, которое он впервые увидел в Одессе, а в годы учебы сначала в краковской гимназии, а затем во Львове . Любовь эта переборола все.
  
  1874 год. Конрад оставляет учебу и, решив стать моряком, уезжает во Францию, в Марсель. Менее чем за четыре года он досконально осваивает морское дело, в 1878 году нанимается матросом на корабль и отправляется в Англию.
   Писатель признавался позднее, что учиться читать по-английски он начал по газете, а разговорную практику освоил, общаясь с рыбаками, моряками и судовладельцами.
  
   1884 год. Конрад стал капитаном и принял английское гражданство. Где только не побывал Конрад за пятнадцать лет службы на море! Капитан водил свое судно в Индию и Австралию, к Малайскому архипелагу и в Африку, огибал мыс Горн. Никто из экипажа и не подозревал, что их капитан - писатель, что одновременно с записями в вахтенный журнал он пишет свой первый роман.
   Девятнадцать лет бороздил он моря и океаны, побывал в далеких, мало кому ведомых в те времена уголках земли, встретил сотни людей, чьи жизни были готовыми приключенческими романами. Его тянуло к письменному столу, к перу, к бумаге. Мучительно хотелось запечатлеть все, что он видел и узнавал. Он начал писать. Писал по-английски - на международном языке мореплавателей, которым владел "для себя", не имея никакого представления о качестве написанного. И как это бывает, в австралийском порту Аделаида на борт судна, где служил Юзеф Конрад (в то время уже капитан!), сел знаменитый английский писатель Джон Голсуорси. Опытный мореплаватель, он же начинающий писатель, показал Голсуорси написанный им роман "Причуды Олмейера". Писателю роман понравился, он высказал о нем свое вполне положительное мнение. Этот отзыв сыграл решающую роль в том, что Юзеф Теодор Конрад Коженевский второй раз круто изменил свою жизнь.
   Через год после встречи с Дж. Голсуореи Конрад заболевает жестокой тропической лихорадкой и оставляет службу. Он расстаётся с морем, селится в Англии. Женившись, бывший капитан начинает жизнь профессионального писателя, которого очень скоро мир узнаёт под именем Джозефа Конрада.
   Каждый год выходят его книги, воспевающие беспредельные морские просторы.
   Подлинный певец моря, стоящий в одном ряду с такими признанными маринистами, как Генри Мелвилл и Джек Лондон, Роберт Льюис Стивенсон и Константин Станюкович, Джозеф Конрад выступил в английской литературе как писатель-романтик. Герои его произведений наделены исключительной напряженностью чувств и переживаний. Писатель ведет своих героев на простор океанов, в тропические страны, на острова, где еще не ступала нога цивилизованного человека. Романтическая мечта о подвиге, высокое чувство долга пронизывают существование конрадовских героев, определяют каждый их поступок. Жизнь этих людей - вызов нормам буржуазного мира, всей его этике и морали. Джозеф Конрад воспевает мужество и человеческую волю: на палубе созданных его воображением кораблей разыгрываются сцены борьбы не только со стихиями природы, но и со злобными, черными силами буржуазного общества, калечащими лучшие свойства человеческой натуры.
  
   ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ КОНРАДА
  
  ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ БОРИСА КОНРАДА (сына писателя)
  "Отец родился и вырос на Украине в селе Новофастово возле Погребища Киевской области. Дом не сохранился, но многие местные жители его помнят и называют "палац", дворец, затейливый дом с башней и часами. Именно здесь он, рассматривая карту Африки, на которой еще сохранялись белые пятна, ткнул пальцем в одно из пятен и дал своего рода клятву:
  "Вырасту и побываю здесь!" И побывал. От Бердичева через Бангкок в Бишопбурн (графство Кент) проходил его жизненный путь, опоясавший земной шар".
   Первым морем, которое Джозеф Конрад увидел, было Черное - под Одессой. Затем он повидал практически все моря, все океаны, за исключением Ледовитого. Побывал на всех континентах, кроме Антарктиды. Его родным языком был польский, с детства он знал французский и с восемнадцати лет начал служить во французском флоте, в двадцать один ступил на борт английского корабля.
  * Борис Конрад в своих воспоминаниях припомнил первую английскую фразу, которую услыхал его отец и которую здесь повторить невозможно: бумага не выдержит. Английские моряки попросили Конрада посторониться или даже вовсе очистить палубу. Просьбу Конрад, видимо, выполнил частично, корабль он все-таки не покинул. Со временем ему дали диплом капитана, и в общей сложности он проплавал девятнадцать лет.
  "...стиль у него совершенно особенный: написано по-английски, без ошибок, но вроде бы с иностранным акцентом. Одним словом, никто раньше так не писал. Именно поэтому к нему в дом приезжали уже прославленные Киплинг, Уэллс, о котором Борис Конрад мог вспомнить только одно: за обедом не ел ничего, кроме каких-то пилюль и молока. Уэллс считал, что Конрад создал свой собственный язык, одновременно искусственный и выразительный. Читателям нелегко было привыкать к этой искусственности. Собственно, и сейчас конрадовский стиль затрудняет многих читателей. Борису Конраду я рассказывал, как в Тереховой, под Бердичевом (где Джозеф Конрад родился), местный школьный учитель говорил шепотом: "Трудновато его читать!" А почему шепотом? Ну, как же, ведь там помнят, что это - колыбель Конрада: страшновато обидеть великую тень.
  * Среди особенностей поведения, которые Борис Конрад не сразу мог понять в своем отце, была и такая: через каждые четыре часа Джозеф Конрад ненадолго засыпал, иногда прямо за письменным столом, за которым проводил подчас круглые сутки. Что такое? Это распорядок корабельный, по склянкам, которыми отбивают время очередной вахты. Всю жизнь Джозеф Конрад нес вахту, стараясь быть верным собственному принципу, отчеканенному в жестких и вдохновенных словах: "Каждый шаг - поступок, за него неизбежно приходится отвечать, и тщетны слезы, скрежет зубовный и сожаления слабых, кто мучается, объятый страхом, когда наступает срок оказаться лицом к лицу с последствиями собственных действий".
  * Памятник Джозефу Конраду установлен на побережье Балтийского моря в польском городе Гдыня.
  
  * В Сан-Франциско, штат Калифорния, есть площадь Джозефа Конрада.
  
  * В селе Терехово действует музей Джозефа Конрада, открытый 5 декабря 1987 года (к 130-летию со дня рождения писателя).
  
  * В 2007 году по случаю 150-летия Джозефа Конрада Национальный банк Польши выпустил комплект юбилейных монет.
  
  * В конце сентября 2007 года в г. Бердичеве прошла Международная научно-краеведческая конференция. 27 сентября участники конференции и её гости открыли на здании школы села Терехово мемориальную доску, посвященную Джозефу Конраду: "В цьому будинку народився вiдомий англiйський письменник Джозеф Конрад (Теодор Юзеф Конрад Коженьовський) 03.12.1857 - 03.08.1924".
  
  * 3 декабря 2008 года в Бердичеве в помещении нижнего храма монастыря Босых Кармелитов был открыт еще один музей Джозефа Конрада.
  
  * Кроме родного языка, Конрад, как всякий польский дворянин, свободно владел французским, а также русским, хотя отрицал этот факт. Однако все его произведения написаны на английском.
  
  * В произведениях Конрада видят влияние Достоевского. Конрад признавался, что не любит этого писателя, говоря, например, о "Братьях Карамазовых": "Страшно неудачно, слишком эмоционально и раздражающе". Однако влияние Достоевского несомненно в романе Конрада "Глазами Запада" - о русских революционерах-эмигрантах, которые напоминают Раскольникова и Ставрогина. Здесь Конрада интересует психология революционного протеста и предательства.
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   Популярность Конрада росла. В 1914 году по приглашению польского литератора Юзуфа Ретингера он приехал в Польшу, откуда ему пришлось с трудом выбираться после начала Первой мировой войны.
   Готовясь писать роман о Наполеоне "Ожидание", в 1921 году Конрад побывал на Корсике; в 1923 году посетил США. В 1924 году Конрад отказался от предложенного ему рыцарского звания.
   Конрад был женат на Джесси Джордж, у них родились сыновья Борис и Джон. Всю жизнь Конрад продолжал дружбу с Голсуорси, начавшуюся на борту "Торренса". Кроме того, он завязал дружеские отношения с критиком Эдвардом Гарнетом, писателями Фордом Мэддоксом Фордом, Генри Джеймсом, Гербертом Уэллсом, философом Бертраном Расселом.
   Умер Джозеф Конрад 3 августа 1903 года от сердечного приступа в своём доме в Бишопсборне. Последние годы он страдал от ревматизма и малярии - тяжкого дара черного континента. Но едва наступало облегчение, он брался за перо - спешил закончить свой последний роман "Надежда". Уже, будучи прославленным писателем, читаемым во всем мире, он жаловался, что писать ему трудно, что он терзается над каждой строчкой и сомневается в каждом слове, "каждый раз в смертельной схватке с языком, которым я, как мне кажется, не владею, зато он владеет мной.
  Цитаты и aфоризмы Джозефа Конрада
  
  * Автор пишет только половину книги: другую половину пишет читатель.
  * Бог - для мужчин, религия - для женщин.
  * Быть женщиной очень трудно уже потому, что в основном приходится иметь дело с мужчинами.
  * Действие - это утешение. Это враг мыслей и друг иллюзий.
  * Душа человека способна на все, ибо в ней содержится все - все прошлое и все грядущее.
  * Судить о человеке надо как по его друзьям, так и по его врагам.
  * Террорист и полицейский сделаны из одного теста.
  * Я не люблю работать, - никто не любит, - но мне нравится то, что можно найти в работе - шанс найти себя.
  * Я не читаю рецензий на свои книги - я измеряю их длину.
  
   ДЖОЗЕФ РЕДЬЯРД КИПЛИНГ
  
   (1865-1936)
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Киплинг Редьярд - английский писатель. Лауреат Нобелевской премии по литературе 1907. Родился 30 декабря 1865 в Бомбее (Индия). Свое имя Редьярд Киплинг получил, как полагают, в честь английского озера Редьярд, где познакомились его родители.
   Отец, крупный специалист по истории индийского искусства, был директором музея; мать происходила из известной лондонской семьи; оба деда были методистскими священниками.
   В 1882 шестнадцатилетний Редьярд вернулся в Индию и устроился помощником редактора в лахорской газете. Не по летам развитый юноша удивлял местное общество проницательными суждениями о тайных пружинах колониального правления и знанием Индии, почерпнутым в основном в разговорах с энциклопедически образованным отцом. Ежегодные отпуска в гималайском городе Симле стали источником многих работ писателя. В 1886 он выпустил книгу стихов Департаментские песни. За ней последовали Простые рассказы с гор (1888) - лаконичные, зачастую грубоватые рассказы о жизни британской Индии. В 1887 Киплинг перешел в газету "Пайонир" в Аллахабаде. Лучшие его рассказы вышли в Индии, в дешевых изданиях, и позже были собраны в книгах "Три солдата" и Ви-Вилли-Винки , содержащих картины жизни британской армии в Индии.
   В 1889 Киплинг путешествовал по всему миру, писал дорожные заметки. В октябре он приехал в Лондон и почти сразу сделался знаменитостью. Следующий год стал годом славы Киплинга. Начав с "Баллады о Востоке и Западе", он шел к новой манере английского стихосложения, создав "Песни казармы".
   С выходом первого романа Киплинга "Свет погас" (1890) связаны некоторые библиографические трудности, поскольку он появился в двух вариантах - один со счастливым концом, другой с трагическим. Из-за переутомления здоровье писателя пошатнулось, и большую часть 1891 он провел в путешествиях по Америке и британским доминионам. Вернувшись в январе 1892, женился на сестре американского издателя У. Балестьера, в соавторстве с которым написал не имевший успеха роман "Науланк", (1892).
   Во время медового месяца, который чета Киплингов проводила в Японии, банковский крах оставил их без гроша, и они обосновались в доме Балестьеров в Братлборо (шт. Вермонт). За четыре года, прожитых в Америке, Киплинг написал лучшие свои произведения. Это рассказы, вошедшие в сборники "Масса выдумок" (1893) и "Труды дня" (1898), стихи о кораблях, о море и моряках-первопроходцах, собранные в книге "Семь морей" (1896), и две "Книги джунглей" (1894-1895). В 1896 он написал книгу "Отважные мореплаватели".
   Жизнь Киплингов в Новой Англии закончилась нелепой ссорой с шурином, и в 1896 они вернулись в Англию. По совету врачей писатель проводил зимы в Южной Африке, где сблизился с идеологами колониализма А. Милнером, Л.С. Джеймсоном и С. Родсом. Был военным корреспондентом во время англо-бурской войны 1899-1902.
   На вершине славы и богатства Киплинг избегал публичности, игнорировал враждебную критику, отказался от звания поэта-лауреата и многих почестей. В 1902 он поселился в глухой деревне в графстве Суссекс. В 1901 Киплинг выпустил роман "Ким", свое прощальное слово к Индии, в 1902 - восхитительную детскую книгу "Сказки просто так".
   К середине жизни писателя его литературная манера изменилась, теперь он писал неторопливо, осмотрительно, тщательно выверяя написанное. Для двух книг исторических рассказов "Пак с холма Пука" (1906) и "Награды и Феи" (1910) характерен более высокий строй чувств, некоторые из стихов достигают уровня чистой поэзии. Киплинг продолжал писать рассказы, собранные в книгах "Пути и открытия" (1904), "Действие и противодействие" (1909), "Самые разные существа" (1917), "Дебет и кредит" (1926), "Ограничение и обновление" (1932).
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ КИПЛИНГА
  
  * Редьярд Киплинг мог писать только черными чернилами.
  
  * Согласно данным британского журнала "Масонские Иллюстрации", Киплинг был масоном в 1885 году, когда ему было на шесть месяцев меньше 20 года - обычного минимального возраста для вступления. Киплинга инициировали в Ложу Љ 782, называемую "Надежда и Настойчивость", которая располагалась в Лахоре. Позднее он написал в газете "Таймс" г. Лондон, примерно следующее: Я являлся секретарём ложи в течение нескольких лет, в нее вошли мои братья, как минимум из четырёх вероисповеданий. Я был введён в Ложе членом Брахмо Сомай - индусом, после повышен до степени Подмастерья мусульманином, и возведён в степень Мастера англичанином. А Привратник наш являлся индийским евреем.
  
  * В шесть лет мальчика отослали в Англию на попечение кальвинистской семьи. Обращение с детьми в пансионе, в котором Киплинг провел 6 лет (1872-1878) было очень суровым, если не сказать жестоким. Позже Киплинг говорил, что с удовольствием бы сжег дом Холлоуэев (хозяева пансиона) и посыпал пепелище солью.
  
  * В частном пансионе хозяйка за какую-то провинность повесила мальчику на грудь надпись "лгун" и заставила так ходить по школе. Нервы его не выдержали, он тяжело заболел. Приехала мать и увезла его опять в Индию.
  
  * Хозяйка пансиона миссис Холлоуэй часто била мальчика, запирала в темной комнате и всячески унижала. Вероятно, от этого у него резко ухудшилось зрение. Он видел теперь так плохо, что мог нечаянно наткнуться на любой предмет - даже на дерево.
  
  * В России Киплинг был очень популярен в годы Гражданской войны. Если до этого, пожалуй, только один Гумилёв поначалу опирался на творчество Киплинга, то советские поэты Владимир Луговской, Николай Тихонов, Эдуард Багрицкий и многие другие вовсю ему подражали.
  К. Симонов писал, что Киплинг нравился молодым советским поэтам "своим мужественным стилем, своей солдатской строгостью, отточенностью и ясно выраженным мужским началом, мужским и солдатским".
  
  * Киплинг никогда не принимал никаких правительственных наград и был в этом отношении непоколебим. Еще в 1899 году ему предложили орден Бани второй степени - он отказался; в 1903 году - орден Св. Михаила и Св. Георгия - он опять отказался. В 1917 году премьер-министр предложил ему любое отличие, какое он пожелает. Он ответил, что не нуждается в таковых. До конца жизни он успел еще отказаться от орденов Империи, Чести, "За заслуги", хотя этим орденом, учрежденным Эдуардом VII, большим любителем искусства и литературы, награждали выдающихся литераторов. Принять этот орден его уговаривали все, включая его друга короля Георга V, но безуспешно. Зато Киплинг всегда без колебаний принимал академические почести. Его не раз избирали почетным доктором английских и иностранных университетов, а в 1907 году ему была присуждена Нобелевская премия по литературе, и во всех этих случаях он не говорил, что хочет остаться "просто Киплингом"".
  
  КИПЛИНГ И ВЕЛОСИПЕД
  
  * Живо интересуясь техникой, Киплинг не мог пройти мимо повального увлечения велосипедом, охватившего мир в 90-х годах позапрошлого века. Но, по его собственному признанию, велосипедная езда не приносила удовольствия, и увлечение оказалось поверхностным. В книге мемуаров "Немного о себе" он впоследствии написал: "Весной 1896 года мы приехали в Торки и подыскали там дом... Тогда все учились ездить на устройствах, именуемых "велосипедами". В Торки имелась гаревая дорожка, где в определенные часы мужчины и женщины с важным видом ездили на них по кругу. Портные шили специальные костюмы для этого вида развлечений. Кто-то подарил нам с женой велосипед-тандем, двойные рули которого создавали основательный повод для продолжительных домашних ссор. Мы крутили педали на этой чертовой подставке для гренков, причем каждый полагал, что другому это по душе... Но в один прекрасный день велосипед занесло, и мы оба оказались на щебенке. Едва поднявшись с колен, признались друг другу, что ненавидим это изобретение, отвезли его домой, держа за руль, и больше на него не садились".
  
  КИПЛИНГ И АВТОМОБИЛЬ
  
  * А вот автомобиль покорил писателя на всю жизнь. Знакомство Киплинга с безлошадным экипажем состоялось на рубеже XIX и ХХ веков. Первая же встреча определила дальнейшее увлечение этим новым транспортным средством. Семейство Киплинга гостило у его тетушек, собиралось навсегда осесть в Англии, а потому подыскивало себе подходящий дом. Писатель с женой были вынуждены много и часто колесить по окрестностям в поисках подходящих вариантов. И вот однажды летним днем из дверей послышался крик одного из друзей четы Киплингов: "Мистер Хамсворт только что приехал на автомобиле. Пошли, опробуем его!"
   Далее рассказывает сам писатель:
  "Поездка была двадцатиминутной. Мы вернулись белыми от пыли, с кружащимися от шума головами. Но с того часа этот яд не прекращал своего действия. Каким-то образом одно предприимчивое брайтонское агентство наняло для нас одноцилиндровый "Эмбрио" с ременным приводом, не выключающимся зажиганием и откидным верхом, как у коляски "Виктория", временами способный развивать скорость до восьми миль в час. Прокат его, включая водителя, стоил три с половиной гинеи в неделю".
  
   Понятно, что Киплингу, как и многим поклонникам механических экипажей, на своем пути пришлось столкнуться с массой неприятностей, главной из которых было неблагоприятное общественное мнение. Вот как он описывал отношение обывателей того времени к автомобилистам:
   "Мы и еще несколько отчаянных энтузиастов принимали на себя первые удары возмущенного общественного мнения. Графы поднимались в своих ландо с гербами и кляли нас. Цыгане, пассажиры легких двуколок, кучера развозивших пиво телег - весь мир... объединился в негодующем обличении. А передовые статьи "Таймс" об автомобилях выражали допотопную точку зрения".
   Поездив некоторое время на арендованном автомобиле, Киплинг решил обзавестись собственным. Выбор пал на паровой экипаж марки "Локомобиль". Машина писателю нравилась, несмотря на свой поистине иезуитский характер. Теоретически она могла развивать скорость до 25 миль в час (около 40 км/ч), однако на практике не разгонялась и до половины. Паровой котел топился газолином. Однако поладить с паромобилем оказалось отнюдь не просто. Шоферу приходилось не только управлять машиной, но и следить за уровнем воды, топлива и смазкой.
   Огонь в топке довольно часто задувало встречным ветром, и тогда в дело шли обыкновенные спички. Однако любая попытка снова зажечь топку могла вызвать выброс пламени. Шоферов (или, может быть, лучше сказать - кочегаров?) паровиков этого типа всегда можно было опознать по подпаленным усам, бородам и волосам.
   Были и другие неудобства: если, к примеру, машина глохла на более-менее крутом подъеме, то она начинала скатываться вниз, и жать на тормоза было бесполезно, поскольку на заднем ходу они не действовали. Эту проблему решали, поставив рычаг передач на "нейтраль".
   Особого внимания к себе требовала система рулевого управления. От вибрации она часто выходила из строя, и время от времени прямо на дороге приходилось останавливаться и подтягивать ослабевшие винты и гайки. Иной раз паровик вставал без видимых причин. Тогда его надо было толкать. Нелегкая работа, особенно если учесть, что весило это механическое чудо 1200 фунтов (около 550 кг)!
   И шофер, и его пассажиры в пути подвергались постоянной опасности, особенно при авариях и столкновениях. Стоило экипажу перевернуться, газолин вспыхивал, а котел при таком развитии событий мог в любой момент взорваться.
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   Сразу после вручения Нобелевской премии начинается закат писателя Редьярда Киплинга. Его великодержавный пафос и, как сказали бы сейчас, литературный популизм, раздражали коллег по перу. Да он и сам теперь больше занимался общественными делами. В 1-ю мировую войну Киплинг призывал английских юношей идти и сражаться "ради всего, что мы имеем, и ради будущего наших детей". На фронте погиб и его сын Джон. Гибель сына и неотвязные болезни писатель перенес стоически, но морально он был надломлен.
   Киплинг продолжал свою литературную деятельность до начала 30-х годов, хотя успех сопутствовал ему всё меньше и меньше. С 1915 года писатель страдал от гастрита.
   Только в 1933 году парижский врач обнаружил, что писатель уже пятнадцать лет страдал язвой двенадцатиперстной кишки. В начале 1936 года Киплинг отправился на излечение в Канны, но не добрался. Ночью 12 января в Лондоне, в гостинице ему стало плохо. Утром его увезли в больницу и сделали операцию. Однако у него начался перитонит и в 12 часов дня 18 января 1936 года Киплинг скончался.
   Умер Киплинг лишь на 3 дня раньше своего друга короля Георга V.
   Гроб, накрытый британским флагом, несли премьер-министр Стенли Болдуин и Бернард Лоу Монтгомери, впоследствии прославленный полководец 2-й мировой войны. Деятели литературы и искусства не пришли на похороны "поэта казармы", "барда империализма" и "литературного хулигана". Казалось, он пережил свою славу: что поделаешь - у прогрессивного человечества в моде тогда были другие идеи.
  
  
  
  
  Могила Киплинга в Вестминстерском аббатстве Плита над могилой Киплинга
  
   Но уже через несколько лет интерес к творчеству Киплинга возрождается. Повзрослевший Маугли, едва научившись читать, решил, наконец, изменить этот мир и взялся за дело так решительно и с таким размахом, что многие просвещенные поклонники национально-освободительных революций засомневались: а так ли уж неправ был Киплинг? Здоровые первобытные инстинкты и абсолютная свобода лишенной лицемерных предрассудков борьбы за существование - это, конечно, здорово. Но когда ты сам становишься жертвой этой борьбы, да еще на пороге собственного дома, поневоле задумаешься, Может быть, все-таки стоит держать расшалившееся дитя природы под строгим контролем?
  С другой стороны - если те ценности, которые отстаивал Киплинг, уже изжили себя и не способны обеспечить поступательное движение вперед? Неужели и впрямь наступает эпоха ничем не сдерживаемой дикой эволюции?
   Киплинг оказался куда глубже и сложнее, чем о нем думали при жизни. И от решения проблемы, которую он поставил в своих произведениях, зависит если не судьба, то, по крайней мере, будущий облик цивилизации.
  
   ОТЕЦ И СЫН КИПЛИНГИ
  
  
   Цитаты и афоризмы Киплинга
  
  * В Азии слишком много Азии, она слишком стара. Вы не можете исправить женщину, у которой было много любовников, а Азия ненасытна в своих флиртах с незапамятных времен. Она никогда не будет увлекаться воскресной школой и не научится голосованию иначе, как с мечом в руках.
  
  * - Гиены и трусов, и храбрецов
   Жуют без лишних затей,
   Но они не пятнают имен мертвецов:
   Это - дело людей.
  
  * Женская догадка обладает большей точностью, чем мужская уверенность.
  
  * И вдвоем по тропе, навстречу судьбе,
  Не гадая, в ад или в рай,
  Так и надо идти, не страшась пути,
  Хоть на край земли, хоть за край!
  
  * Когда детским губам довелось испить полной мерой горькую чашу Злобы, Подозрительности, Отчаяния, всей на свете Любви не хватит, чтобы однажды изведанное стерлось бесследно, даже если она ненадолго вернет свет померкшим глазам и туда, где было Неверие, заронит зерна Веры.
  
  * Любовь не знает каст.
  
  * Мужчина помнит трех женщин: первую, последнюю и одну.
  
  * Никому, кроме бабушек, не следует ходить за ребенком, матери умеют только производить детей на свет.
  
   *Постараемся понять, что русский - очаровательный человек, пока он остается в своей рубашке. Как представитель Востока, он обаятелен. И лишь когда он настаивает на том, чтобы на него смотрели как на представителя самого восточного из западных народов, а не как на представителя самого западного из восточных, - он становится этнической аномалией, с которой чрезвычайно трудно иметь дело. Даже сам хозяин никогда не знает, какая из сторон его натуры откроется следующей.
  
  * Самая глупая женщина может сладить с умным мужчиной, но с дураком сладит лишь самая умная.
  
  * Создавай проблемы для себя, если это в твоем характере, но не надо их создавать для окружающих.
  
  Из стихов Киплинга:
  
   Есть у меня шестерка слуг,
   Проворных, удалых.
   И все, что вижу я вокруг, -
   Все знаю я от них.
  
   Они по знаку моему
   Являются в нужде.
   Зовут их: Как и Почему,
   Кто, Что, Когда и Где.
  
   Я по морям и по лесам
   Гоняю верных слуг.
   Потом работаю я сам,
   А им даю досуг.
  
   Даю им отдых от забот -
   Пускай не устают.
   Они прожорливый народ -
   Пускай едят и пьют.
  
   Но у меня есть милый друг,
   Особа юных лет.
   Ей служат сотни тысяч слуг, -
   И всем покоя нет!
  
   Она гоняет, как собак,
   В ненастье, дождь и тьму
   Пять тысяч Где, семь тысяч Как,
   Сто тысяч Почему!
  
  
   КОРОЛЕНКО ВЛАДИМИР ГАЛАКТИОНОВИЧ
  
   (1853 - 1921)
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
  Владимир Галактионович родился 15 июня 1853 г. в Житомире в семье уездного судьи, честного и неподкупного человека. Детские годы Короленко прошли в Житомире, где он начал учиться в гимназии, но окончил гимназический курс уже в Ровно, куда отец был переведен по службе.
  
   В 1871 окончил гимназию с серебряной медалью и поступил в Петербургский технологический институт, но тяжелое материальное положение заставляет его уйти из института и искать себе средства к существованию. Работал корректором, чертежником.
  
  В 1872 году благодаря стараниям энергичной матери, ему удалось перебраться в Москву и поступить стипендиатом в Петровско - Разумовскую земледельческую академию. С большим интересом Короленко слушает лекции К.Тимирязева, активно участвует в студенческой жизни, выступает против действий администрации, организует библиотеку запрещенных книг.
  
  В 1876 за подачу написанного им коллективного протеста студентов Короленко был исключен из академии и выслан в Вологодскую губернию, но с дороги возвращен и поселен под надзором полиции в Кронштадте.
  
  В 1877 поступил в Петербургский горный институт, который тоже не удалось закончить.
  
   В 1879 был арестован по подозрению в связях с революционерами и отправлен в ссылку в город Глазов Вятской губернии, затем в Березовские Починки, откуда в 1880 по ложному обвинению в побеге переведен в Вышневолоцкую политическую тюрьму и выслан в Сибирь. С дороги (по выяснении ложности обвинения) был отправлен на жительство в Пермь. В 1879-1880 гг. были опубликованы первые рассказы "Эпизоды из жизни искателя", "Яшка", "Чудная".
  
  1881 год. За отказ присягать Александру III сослан в Якутию, где провел три года. В ссылке занимался крестьянским трудом, изучал быт и людей. Здесь по-настоящему проявился его литературный талант. Записи услышанных в Сибири историй, характерных выражений, наброски рассказов и повестей он обработал уже в Нижнем Новгороде, где с 1885 ему было разрешено поселиться после ссылки.
  
  В 1882 - рассказ "Убивец", в 1883 - рассказ "Сон Макара". Впечатления сибирской жизни легли в основу многих рассказов, посвященных бродягам, каторжникам, "гулящим людям": "Соколинец" (1885), "Черкес" (1888) и др. В 1885 написан рассказ "В дурном обществе". Сибирская тема будет продолжена и в рассказах 1890-х годов: "Ат-Даван" (1892), "Марусина заимка" (1899). Годы, проведенные в провинции после сибирской ссылки, - это годы расцвета его творчества, активной общественной деятельности, счастливой семейной жизни.
  
   В 1886 Короленко женился на А.Ивановской, родилась старшая дочь. В столичных журналах регулярно печатаются рассказы и очерки писателя.
  Живя в Нижнем Новгороде, Короленко обошел и объездил волжские берега, заволжские леса, изучил и описал жизнь приокских мастеровых ("Павловские очерки", 1890) и керженских сектантов ("В пустынных местах", 1890), жителей маленьких городишек и деревень ("За иконой" и "На затмении", 1887; "Река играет", 1891; "Художник Алымов", 1896).
  
   В 1893 писатель побывал в Америке на Всемирной выставке, а в 1895 написал рассказ "Без языка" о жизни украинского крестьянина-эмигранта в Америке.
  
   В 1896 переехал в Петербург, где вместе с Н.Михайловским стал издавать народнический журнал "Русское богатство".
  
   В 1900 Академия наук избрала его почетным академиком по разряду изящной словесности. В 1902 Короленко отказался от звания вместе с Чеховым в знак протеста против отмены выборов Горького в Академию. В этом же году появляются его уральские, крымские, румынские очерки: "У казаков", "В Крыму", "Наши на Дунае".
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ СЛУЧАИ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Когда в 1871 году Короленко поступил в Санкт-Петербургский технологический институт, ему пришлось вынести самую тяжелую нужду; обедать за 18 копеек в благотворительной кухмистерской он мог себе позволить не чаще одного раза в месяц.
  
  * К числу самых блестящих эпизодов нижегородского периода жизни Короленко принадлежит так называемое "Мултанское дело", когда, благодаря замечательной энергии Короленко и искусно поведенной защите, были спасены от каторги вотяки, обвинявшиеся в ритуальном убийстве.
  
  ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ КОРНЕЯ ЧУКОВСКОГО
  
  "Очень насмешила наших детей встреча "дяди Володи" с бродячим фотографом, который настиг его в переулке, неподалеку от дачи и, не спросив разрешения, стал целиться в него аппаратом. Аппарат был громоздкий, допотопной конструкции.
  - Чуть только фотограф приготовится щелкнуть, - рассказывала мне на следующий день детвора, - дядя Володя поднимет портфель, закроет им все лицо, даже бороду.
  Это проделывалось раз пять или шесть. Под прикрытием того же портфеля Короленко ускользнул в боковую калитку, и фотограф остался ни с чем.
   Дело происходило в 1910 году, когда в России расцвела буйным цветом так называемая желтая пресса, которая ради дешевой сенсации публиковала интимнейшие фотоснимки с известных и полуизвестных писателей, изображавшие их то на пляже, то в дачном гамаке, то в бильярдной, то за бутылкой вина. Под снимками были игриво-развязные, вульгарные подписи. В этой пошлятине Владимиру Галактионовичу виделось растление писательских нравов, и он самым решительным образом отваживал бесцеремонных репортеров.
   Здесь, в Куоккале, ему так хорошо удалось защитить себя от всякой публичности, что даже соседние дачники и те не могли догадаться, что этот коренастый, кудрявый, седобородый человек в люстриновом потертом пиджачке, торопливо шагающий с набитым портфелем мимо их балконов и окон к станции дачного поезда, есть знаменитый писатель, имя которого с давнего времени окружено величайшим почетом".
  
  "Первый рассказ, который я слышал от него, был о "Капитале" Карла Маркса. Строгий смотритель тюрьмы, в которую был заключен Короленко, ни за что не пропустил бы эту крамольную книгу в тюрьму, но какой-то хитроумный арестант догадался убедить его в том, что "Капитал" есть руководство для тех, кто хотел бы стать капиталистом, разжиться деньгами.
   - Полезнейшая книга, - сказал он, - учит, как приобретать капитал.
  Это озорное истолкование марксизма вполне удовлетворило тюремщика, и самая революционная книга из всех когда-либо существовавших на свете получила беспрепятственный доступ в камеры царской тюрьмы, куда не допускались даже романы Тургенева".
  
  * - В молодые годы, - рассказывал Владимир Галактионович в другой раз, я служил корректором в газете "Новости". Газет издавалась без предварительной цензуры, и вдруг разнесся слух, что газете назначили цензора, который будет заранее просматривать весь материал и вычеркивать, что ему вздумается.
   Возмущенный таким беззаконием, я решил встретить незваного гостя в штыки. И вот поздно вечером является к нам приземистый, угрюмого чиновничьего вида мужчина с большим картузом в руках и требует, чтобы ему немедленно выдали один из рассказов Лескова. В "Новостях" как раз в это время печатались серией лесковские "Мелочи архиерейской жизни", и в них было немало такого, на что цензура могла наложить свою лапу.
  - Дайте же мне "Мелочи" Лескова! - нетерпеливо повторил свое приказание чиновник.
  - Не дам!
  - То есть как это не дадите?
  - Очень просто. Скажу наборщикам, и вы не получите оттиска.
  - Почему? На каком основании?
  - Потому что газета у нас бесцензурная, и вмешательство цензуры...
  - Да ведь я не цензор. Я - Лесков.
  
   * " ...Однажды зашел разговор о свирепствовавших тогда смертных казнях, и кто-то заметил, что для приговоренных к повешению самое страшное - точное знание даты, когда им предстоит умереть.
   - Верно, - подтвердил Короленко и рассказал по этому поводу такую легенду.
  Странствуя по белорусской земле, зашел как-то Иисус Христос к мужику ночевать. Он очень устал, хотел есть. Но у мужика не оказалось ни хлеба, ни щей. В избе даже присесть было негде: страшная грязь, паутина, печь развалилась и вместо крыши - сплошная дыра.
  Христос рассердился:
  - Почему ты не позаботился ни о дровах, ни о пище?
  - Ну, вот еще! - ответил мужик. - Стану я заботиться о таких пустяках, если мне доподлинно известно, что я сегодня вечером помру.
  В те времена каждый человек в точности знал день и час своей смерти.
  Тут понял Иисус Христос, что такое знание вредит человеку, и тотчас же отменил этот вредный порядок вещей. С той поры люди стали охотнее жить и работать".
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
  Последние 12 лет своей жизни Короленко жил в Полтаве, которая в годы гражданской войны оказалась одним из горячих очагов противоборства. Большевиков сменяли отряды Петлюры, Скоропадского, батьки Махно, армии Деникина. Иногда на считанные минуты устанавливалась власть, которая творила беззакония и бесчинства, в городе возникали грабежи и погромы.
   Расстреливали по ночам на старом кладбище. Город затаился, не зная, что можно ожидать от той или иной власти. О бесчинствах "белой армии" Короленко удалось напечатать статью в газете, за что ему угрожали расстрелом. Но о деяниях большевиков ему не удалось опубликовать ни одной строчки, поэтому вместо статей он стал писать письма, докладные записки и ходатайства.
   Каждая неудавшаяся попытка спасти чью-то жизнь жестоко терзала сердце писателя.
  Борясь с прогрессирующей болезнью сердца, Короленко продолжает работу над "Историей моего современника", очерками "Земли! Земли!", организует сбор продовольствия для детей Москвы и Петрограда, основывает колонии для сирот и беспризорных, избирается почетным председателем Лиги спасения детей, Всероссийского комитета помощи голодающим.
   Тяжелым ударом для семьи был арест в марте 1921 года Константина Ивановича, зятя, мужа младшей дочери Натальи. Знаменитый писатель В.Г. Короленко подал заявление в Полтавскую Чрезвычайную Комиссию с просьбой оставить К. И. Ляховича, ввиду болезненного состояния, под домашним арестом под его поручительство, но в этом было отказано. После этого отказа состояние здоровья В.Г. Короленко резко ухудшилось.
   Писатель, защищавший и защитивший десятки невинно осужденных, не смог защитить своего близкого человека, на своей семье он почувствовал неоправданный "красный террор".
   "Сегодня хоронили нашего Костю, - записал писатель в дневнике 17 апреля. - Он был избран от рабочих в Совет... Он с ними работал с 1905 г. ... Хоронить собрался весь город... Профессиональные союзы все явились... Но бедному Косте нашему это помочь не могло... его тихо несли по улицам недвижного, мертвого... Бедная Наташа крепилась. Сонечка горько плакала... Мне этот тяжелый удар... не пережить".
   В последние годы жизни Короленко стал свидетелем разрухи, нравственной смуты и произвола, обрушившихся на страну вместе с революцией. Для писателя-гуманиста, завоевавшего огромный авторитет своей бескомпромиссной гражданской и нравственной позицией, это стало серьёзнейшим испытанием.
   Поддержав Февральскую революцию, он большевистского переворота не принял: красный террор, бессудные расстрелы ЧК стали для него поруганием идеи человечности, ради которой, по его убеждению, и необходимо было общественное переустройство. Писатель выступил против раскулачивания и продразвёрстки, считая, что человек не будет работать, не имея возможности пользоваться плодами своего труда. Ратовал он и за свободу слова, свободу печати, тревожился за судьбу интеллигенции.
   В письмах 1920 года наркому просвещения А.Луначарскому (с первыми двумя посланиями был ознакомлен и В. Ленин) Короленко протестовал против насилия и произвола, подробно описывая творившиеся на Полтавщине (и по всей России) зверства и прозорливо угадывая дальнейший трагический ход событий: "Ясно, что так дальше идти не может, и стране грозят неслыханные бедствия". Ни на одно из этих писем Луначарский не ответил, продемонстрировав тем самым истинное отношение новой власти к голосу разума и совести.
   В те же годы Короленко пытался продолжать мемуарную книгу "История моего современника" - художественную летопись своего поколения, начатую в 1905 году, где глубокие размышления органично сочетаются с рельефно выписанными характерами и яркими историческими эпизодами.
   Однако жизнь не давала писателю возможности спокойно трудиться, постоянно вынуждая его к общественным выступлениям. Как всегда его дом был центром паломничества обиженных и обездоленных, число которых в те годы нарастало лавиной: люди искали совета, защиты и помощи и, естественно, шли к знаменитому писателю как к народному заступнику, а писатель сам испытывал растерянность перед жестокостью и неуправляемостью разыгравшейся стихии, перед невменяемостью и безжалостностью большевистской диктатуры.
   В 1921 году Короленко был предложен специальный вагон-салон для поездки вместе с семьей за границу на лечение (что было равносильно высылке), однако писатель отказался покинуть родину. Болезнь сердца и усугублявшие её тяжелые впечатления от того, что происходило в стране, ускорили его конец.
   Смерть писателя наступила от рецидива воспаления мозга.
  В свое время он был признан "совестью русского народа". У него всегда хватало гражданского мужества говорить правду в глаза и отстаивать свою правду, как он ее понимал. А понимал он ее так, что на протяжении всей своей жизни был всюду, где слышалось горе, где чувствовалась обида.
  
  
  
  Могила В. Г. Короленко находится невдалеке от его усадьбы, в городском парке культуры и отдыха, над самим обрывом.
   Писателя похоронили 28 декабря 1921 г. на Старом кладбище (ныне это территория полтавского парка имени И. П. Котляревского). Но в связи с закрытием этого кладбища 29 августа 1936 г. прах великого гуманиста был перенесен на территорию Полтавского городского сада (теперь парк Победы). Рядом в 1940 г. похоронили его жену. В том же году развернулись работы по установке на могиле писателя памятника по проекту уроженки Кременчуга скульптора Л. А. Блох.
   В период Великой Отечественной войны детали незавершенного сооружения были ограблены. В послевоенные годы несколько вариантов памятника сделал еще один уроженец Кременчуга скульптор Я. С. Ражба.
   В 1962 году на могиле установлено надгробие из гранитного монолита высотой 2 м 15 см. Он представляет собой глыбу красного гранита, на передней плоскости которой в бронзовом овале помещен барельефный портрет писателя. Под бронзовым барельефом - изображение автографа Короленко.
   Могила В. Г. Короленко и его жены относятся к комплексу Литературно-мемориального музея В. Г. Короленко.
   АФОРИЗМЫ В. КОРОЛЕНКО
  
  * Человек создан для счастья, как птица для полета.
  * Люди не ангелы, сотканные из одного света, но и не скоты, которых следует гнать в стойло.
  * Слово - великое орудие жизни.
  * Русский язык достаточно богат, он обладает всеми средствами для выражения самых тонких ощущений и оттенков мысли.
  * Слово дано человеку не для самоудовлетворения, а для воплощения и передачи той мысли,
  чувства, той доли истины и вдохновения, которым он обладает,- другим людям.
  
  
   АРТУР КОНАН - ДОЙЛЬ
  
   (1859 - 1930)
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Артур Конан Дойль родился в Эдинбурге, столице Шотландии, в мае 1859-го года. В семье было семеро детей. Отец Дойля был художником и страдал от алкогольной зависимости, так что денег в семье почти никогда не было. Свое образование в школе-интернате Артур получил благодаря богатым дальним родственникам. Именно там он понял, что обладает талантом прекрасного рассказчика и сочинителя историй.
   В 1876-ом году Артур закончил колледж и решил стать врачом. На этот шаг он решился отчасти из-за влияния их квартиранта, молодого доктора. Этот доктор обучался в Эдинбургском университете, поэтому Артур поступил туда же. Стипендию ему не дали, так что он был вынужден учиться и работать помощником у докторов. В университете Дойль повстречал Джозефа Белла, которого выделил за наблюдательность и логику. Этот преподаватель стал прототипом знаменитого сыщика.
   Занятиям искусством (к которым предрасполагала его семейная традиция) Дойль предпочел карьеру медика и поступил в Эдинбургский университет. Уже на третьем курсе он решает попробовать свои силы на литературном поприще. Его первый рассказ "Тайна Сэсасской долины" был опубликован в университетском журнале.
   После университета Дойль плавал на кораблях в качестве судового врача, а потом начал писать книги, чем в итоге и прославился. Параллельно он пытался развиваться в карьере врача, но не преуспел в этом.
  И в 1891 году он решил сделать литературу своей основной профессией. Был дважды женат, первая супруга умерла от туберкулеза после 10-ти лет болезни, оставив ему двоих детей. Еще двоих детей подарила ему вторая жена.
   Наибольшую известность Конан Дойлю принесла серия рассказов о детективе Шерлоке Холмсе. В течение двух лет он создавал рассказ за рассказом, и в конце концов начал тяготиться собственным персонажем. Его попытка "покончить" с Холмсом в схватке с профессором Мориарти ("Последнее дело Холмса") оказалась неудачной: полюбившегося читающей публике героя пришлось "воскресить". В 1900 году Конан Дойль вернулся к медицинской практике: в качестве хирурга военно-полевого госпиталя он отправился на англо-бурскую войну. На протяжении всей жизни он не переставал писать все новые и новые произведения.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Осенью 1880-го, не закончив курса в Эдинбургском университете, Артур записался врачом на китобойное судно "Надежда", направлявшееся в сторону Гренландии. Команда состояла из пятидесяти моряков - шотландцев и ирландцев: рослых, бородатых и чрезвычайно свирепых на вид. Новичка, как водится, следовало "проверить", однако "молокосос" явно был к этому готов. Не успело судно выйти в море, как Артур уже сцепился на палубе с корабельным коком Джеком Лэмбом, ловкости которого позавидовала бы пантера. Они дрались самозабвенно и яростно, время от времени издавая воинственные кличи. Команда с интересом наблюдала за битвой, и когда Артур прижал Лэмба к доскам, победоносно сжимая его горло, моряки одобрительно загалдели: новичок-доктор был признан своим. Позднее Артур признался им, что, готовя себя к жизни путешественника, он предусмотрительно брал уроки бокса в школе иезуитов.
  
  * Уже в первом рейсе капитан Джон Грей удвоил судовому доктору жалованье - тот охотился на тюленей и китов, ничуть не уступая в ловкости и сноровке бывалым морякам. Дойль рисковал жизнью с вызывающим изумление бесстрашием и однажды действительно чуть не погиб, сорвавшись с льдины в море. Артура спасло только то, что он успел ухватиться за плавник мертвого тюленя и товарищи быстро подняли его на судно. Охота на китов представляла собой еще более опасное, жестокое и выматывающее занятие. Даже когда кита с огромными трудностями удавалось, наконец, втащить на палубу, морской исполин все еще отчаянно боролся за жизнь; один удар его плавника мог разрезать человека пополам, и однажды такой удар чуть было не достался Конан Дойлю, но тот в последний момент успел с непостижимой, прямо-таки обезьяньей ловкостью увернуться.
   Под этим ясным небом, среди освещенных белесым солнцем холодных арктических вод двадцатилетний Конан Дойль в полной мере осознал себя мужчиной, подтвердившим свое право на ту рискованную, полную опасностей и приключений жизнь, которую, с его точки зрения, только и можно было считать жизнью.
  
  * Весной 1886 года во время венчания Конан Дойля случайно оказавшаяся в церкви старушка, рассмотрев молодую пару, пробормотала себе под нос: "Ну и выбрал жену! Такой буйвол - такую мышку. Замучает ее совсем!" Старушку постарались вежливо вывести, но ее наблюдения были в точку: Луиза - крошечная, с добрым круглым безвольным лицом и покорными глазами, и Артур - почти двухметрового роста, мускулистый, с крупными чертами лица и воинственно закрученными кверху усами.
  
  * Днем рождения нового писателя в прямом и переносном смысле стал день 4 июля 1891 года. Несколько часов Артур в промокшей от пота полотняной рубашке метался по кровати в мучительной горячке. Луиза тихонько сидела у его постели, плакала и молилась: она знала, что муж находится между жизнью и смертью. У Артура была тяжелая форма инфлюэнцы, а спасительные антибиотики тогда еще не были изобретены. Вдруг он притих, потом лицо больного прояснилось, и его озарила озорная улыбка. Артур протянул руку, взял лежавший рядом с его подушкой носовой платок и ослабевшей рукой подкинул его несколько раз к потолку. "Решено!" - слабым голосом, но как-то очень уверенно проговорил он. Луиза решила, что речь идет о выздоровлении. Больной еще несколько раз подкинул платок в каком-то детском восторге. "Не носить твидовый пиджак. Никого не принимать. Не выписывать пилюль", - бормотал он. И рассказал жене о только что принятом решении: он бросает медицину и будет писать. Луиза смотрела на него в немом изумлении - она очень плохо знала своего мужа. "Пакуй вещи! - скомандовал Конан Дойль, еще час назад находившийся при смерти. - Мы переезжаем в столицу".
  
  * После выхода первых рассказов о Шерлоке Холмсе основным вечерним занятием Конан Дойля стало чтение бесчисленного количества писем, которые читатели адресовали Шерлоку Холмсу, считая его реальным лицом. Нередко вместе с посланиями приходили подарки для сыщика: приспособления для чистки трубки, струны для скрипки, табак. Однажды кто-то даже додумался прислать кокаин, который, как известно, любил нюхать знаменитый сыщик. Сотни женщин интересовались, не нуждаются ли мистер Холмс или доктор Ватсон в домработнице. Конан Дойль всерьез забеспокоился, когда в письмах стали обнаруживаться чеки на крупные суммы денег, люди посылали Холмсу гонорары, уговаривая его взяться за раскрытие какого-нибудь дело.
  
  * В октябре 1906 года умер отец Конан Дойля - Чарльз Дойль. Умер не как подобает джентльмену - в собственной постели, окруженному семьей и заботой, а постыдно и унизительно - в доме для умалишенных, куда его упрятала жена Мэри, убежденная, что у мужа на почве алкоголизма развилась шизофрения: он якобы стал слышать "голоса". Артур тогда одобрительно отнесся к этому решению - он всегда стыдился отца и хотел, чтобы тот навсегда исчез из их жизни. Став же мало-мальски известным писателем и заботясь о своей репутации, он тем более предпочитал не вспоминать о родителе. После его смерти мать попросила Артура забрать из лечебницы личные вещи Чарльза. И тут совершенно случайно Конан Дойль обнаружил в отцовской тумбочке дневник, который несчастный вел, как выяснилось, почти до самой смерти.
   Ни одна из прочитанных доселе книг не произвела на Конан Дойля такого впечатления, как эти записи. Слабовольный, отравленный пристрастием к спиртному, но при этом абсолютно вменяемый, с ясным умом и острой наблюдательностью человек горько сетовал: что же это за гуманное общество и что же это за опытные врачи, не способные или не желающие отличить алкоголизм от шизофрении? Что же это за родственники, стремящиеся поскорее избавиться от заблудшего человека? В дневнике, кроме того, содержалось множество талантливых рисунков. На одной из страниц Дойль с изумлением обнаружил обращение отца к нему, Артуру. Взывая к его образованности и познаниям в области медицины, Чарльз писал, что хотел бы открыть сыну одну "великую тайну": на своем опыте он узнал, что душа продолжает жить и после смерти - ему якобы удалось войти в контакт со своими умершими родителями, которые и сообщили об этом сыну. В дневнике содержались призывы "исследовать эту заповеданную область человеческого сознания", чтобы мистически чутких людей отныне не считали неизлечимыми шизофрениками.
  
  * В декабре 1893 года "Стрэнд Магазин" опубликовал "Последнее дело Холмса", в котором знаменитый сыщик безжалостной рукой своего создателя был отправлен на тот свет. В том же месяце двадцать тысяч человек отказались от подписки на журнал. Вокруг офиса редакции ежедневно собирались огромные толпы народа с лозунгами "Верните нам Холмса!" В доме Конан Дойля в Норвуде то и дело раздавались телефонные звонки с прямыми угрозами: если Шерлок Холмс не будет воскрешен из мертвых, его бессердечный создатель в ближайшее же время отправится вслед за ним.
  
  За воскрешение Шерлока Холмса сэру Артуру обещали беспрецедентную по тем временам сумму - 100 фунтов стерлингов за 1000 слов. Конан Дойль был в замешательстве: он не имел ни малейшего понятия, каким образом правдоподобно вернуть этого сукина сына Холмса с того света. Решение неожиданно предложила Джин (будущая жена Конан - Дойля)
   Однажды он позвал ее прокатиться на автомобиле. Тогда автомашин было еще немного, и его предложение показалось девушке весьма экзотичным, обещавшим массу острых ощущений. В Бирмингеме они торжественно уселись в новехонькую "Уолсли". Конан Дойль, одетый, как полагалось, в длинный плащ, кепку и защитные очки, не посчитал нужным сказать своей спутнице, что еще никогда не пробовал управлять автомобилем. Для дебютанта он справлялся с задачей довольно лихо, хотя Джин всякий раз вскрикивала, когда машина подпрыгивала на ухабистой дороге. Стараясь ее отвлечь, Артур стал жаловаться на то, что не знает, как воскресить Холмса. И вдруг Джин сказала: "Стоп! Я кажется придумала!" От неожиданности Конан Дойль нажал не на тормоз - это было бы полбеды, - а на газ, и машина врезалась в плетущуюся впереди повозку. Через секунду Артуру и Джин пришлось укрываться от града неожиданных ударов: с повозки на них посыпалась репа. "Почему же ты не говоришь, что придумала?" - нетерпеливо спросил Конан Дойль, отбивая репную атаку. "Баритсу, - торжественно и загадочно проговорила Джин. - Баритсу..."
   Конан Дойль действительно воспользовался советом Джин: теперь уже всем известно, как Холмсу благодаря владению тем самым баритсу, то есть приемами японской борьбы, удалось избежать смерти, только лишь инсценировав ее.
  
  * Самая страшная ночь в жизни Конан Дойля случилась в ночь на 4 июля 1906 года, когда умирала Луиза. Это происходило в Лондоне, в их доме в пригороде Норвуд. Луиза отчаянно, безумно боялась смерти. Она лежала на простынях с белым восковым лицом, вцепившись в руку мужа, словно хотела забрать его с собой. Он с ужасом наблюдал ее агонию и, пока еще жена была в сознании, торопливо, боясь не успеть и жалея, что не догадался сделать этого раньше, рассказывал Луизе о том, что узнал из дневника отца и прочитанных книг: что смерти нет, что как только она уйдет, он обязательно с ней свяжется, о том, как она нужна ему там. "Обещай мне..." - прошептали ее посиневшие губы. Но что именно пообещать, сказать Луиза не успела.
  
  * 13 июля 1930 года в лондонском Альберт-холле в присутствии восьми тысяч человек проходила поминальная панихида по Артуру Конан Дойлю, умершему несколько дней назад. В первом ряду сидела вдова сэра Артура леди Джин, а через кресло от нее их сын Дэнис. Место между ними оставалось свободным и предназначалось... Конан Дойлю.
   "Леди и джентльмены! Прошу всех встать! - зазвучал под сводами зала грудной низкий голос медиума Эстелль Роберте. - Я вижу, как в этот самый момент в зал входит сэр Артур!" Раздались неистовые аплодисменты. Роберте мгновенно остановила их предостерегающим движением руки: "Вот сейчас сэр Артур опускается в кресло рядом со своей супругой леди Джин. О! Он просит меня передать для леди Джин одно сообщение!" Эстелль Роберте приблизилась к женщине и что-то прошептала ей на ухо. Та удовлетворенно улыбнулась, потом поднялась с места и вышла на авансцену. Толпа приветствовала ее стоя. Темноволосая, в строгом черном костюме и траурной шляпе вдова Конан Дойля держалась очень прямо, и во всей фигуре этой пятидесятивосьмилетней женщины сквозили достоинство и уверенность.
  - Леди и джентльмены, сэр Артур просит предложить вашему вниманию один эксперимент, - медленно и торжественно произнесла она. - Перед тем как покинуть наш мир, он передал мне вот этот конверт, запечатанный его личной печатью. - Леди Джин показала его публике, чтобы все могли удостовериться, что красная фамильная печать не сломана. - И сейчас, господа, дух сэра Артура продиктует Эстелль содержание своего послания, а мы с вами проверим, верно ли оно.
   Эстелль Роберте стояла перед пустым креслом и кивала головой. Потом, встав рядом с леди Джин, она заявила, обращаясь к залу:
  - Текст письма такой: "Я победил вас, господа неверующие! Смерти не существует, как я и предупреждал. До скорой встречи!"
  Леди Джин вскрыла конверт: на листе бумаги оказались именно эти слова".
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   1920 году случай познакомил Артура Конан Дойла с Робертом Гудини, который, впрочем, жаждал сам завести знакомство, находясь в Англии на гастролях, послав в качестве подарка экземпляр книги "Разоблачения Роберта Гудини", после чего у них завязалась переписка, приведшая спустя две недели к их встрече 14 апреля 1920 года. Они встретились у Дойла в Уиндлшеме в Сассексе. Убежденному материалисту Гудини очень сложно было скрывать свои истинные взгляды на вопросы спиритизма, но он стойко держался и именно это обстоятельство, а также то, что Дойл считал Гудини медиумом, позволило возникнуть между ними дружбе, продолжавшейся несколько лет. Именно благодаря Дойлу Гудини начинает более пристально изучать мир медиумов и понимает, что на самом деле они являются мошенниками.
   Весной 1922 года Дойл вместе с семьей предпринимает поездку в США для того, чтобы пропагандировать "новое учение", где планируется провести четыре лекции в Нью-Йоркском "Карнеги-Холле". На лекции приходит огромное количество посетителей благодаря тому, что Дойл доносит свои мысли до слушателей простым, доступным языком с демонстрацией различных фотографий, подтверждающих существование потустороннего мира. По приезду Дойла в Нью-Йорк, Гудини приглашает его вместе с семьей остановиться у него, но тот отказывается, предпочитая гостиницу. Тем не менее, он посещает дом Гудини, а после отправляется со своими лекциями по Новой Англии и Среднему западу.
   Помимо лекций Дойл посещает в США различных медиумов, кружки спиритистов, а также памятные места этого направления. В частности, в Вашингтоне он встречается с семьей Юлиуса Занцига (1857 - 1929) и его второй женой Адой, которая также, как и его первая жена, читала мысли на расстоянии. Он посещает и Бостон, где в 1861 году некто Мамлер получил первую "экстра" на пластилине; Рочестер в штате Нью-Йорк, где находился дом сестер Фокс, откуда собственно и пошел спиритизм...
   В июне этого же года он возвращается в Нью-Йорк и посещает, по приглашению Гудини, ежегодный банкет "Общества американских фокусников". 17-18 июня Гудини вместе со своей женой Бесс, навещают чету Дойлов в Атлантик-Сити, где первый учит плавать, нырять детей Конан Дойла, а в воскресенье (18 июня) присутствует на спиритическом сеансе, организованной семьей Дойлов. Здесь он, где получает "послание" от своей матери Цецилии Вайс. По сути это и привело к началу разрыва Дойла и Гудини, о чем и состоялся через 2 дня разговор в Нью-Йорке. А еще через несколько дней (24 июня) Дойл отплыл в Англию. Ну а далее, по нарастающей! В октябре 1922 года Гудини публикует в "Нью-Йорк сан" статью, в которой в пух и прах разбивает движение спиритов, благо он их достаточно хорошо изучил и поэтому знает, о чем пишет. А в марте 1923 года оба публикуют изобличающие статьи на друг - друга, что и приводит к окончательному разрыву их отношений.
   Весной 1923 года Дойл предпринимает второе турне по Америке, где посещает Дальний Запад: Чикаго, Солт- Лейк - Сити... 7 мая Дойл и Гудини вновь столкнулись. Это произошло в отеле "Браун - Пэлас" в Денвере. Больше они не встречались...
   К середине 20-х годов Дойл потратил на пропаганду своей веры около четверти миллиона фунтов, что сильно ухудшило его материальное положение.
   В 1926 он пишет "Когда земля вскрикнула", "Страна туманов".
   В 1929 года он отправляется в последний тур по Голландии, Дании, Швеции и Норвегии. Он был уже болен. Его мучат приступы стенокардии.
   В том же 1929 году выходит последняя его книга "Маракотова бездна". В России и ранее переводили произведения Дойла, однако в этот раз получилась некоторая не состыковка, судя по всему, по идеологическим причинам.
   Единственный, кто всегда и во всем поддерживает сэра Артура, - это его жена. Весной 1930 года семидесятиоднолетний Конан Дойль, позвав Джин к себе в кабинет и тщательно прикрыв двери, торжественно заявил, что собирается сообщить ей самую важную новость в своей
  жизни.
   "Мне стало известно, что я покину этот мир 7 июля. Пожалуйста, сделай все необходимые приготовления". Джин, в отличие от бедной Луизы, хорошо знала своего мужа и не задала ни единого лишнего вопроса.
   В конце июня у Конан Дойля случился первый инфаркт. Через день, не обращая внимания на боли в сердце, он выступил с прощальной лекцией перед огромной толпой в лондонском Куинс-холле.
   В ночь на 7 июля ни он, ни Джин ни на минуту не сомкнули глаз - они о чем-то долго говорили, потом просто сидели, взявшись за руки. Конан Дойль был очень бледен, но бодр и абсолютно спокоен. В семь часов утра он попросил Джин открыть все окна. В половине восьмого утра у него случился повторный инфаркт. Немного придя в себя, он попросил жену помочь ему пересесть в кресло перед окном. "Не хочу умирать в постели, - невозмутимо заявил он Джин. - Может, еще успею напоследок немного полюбоваться пейзажем".
   Артур поднялся со своего ложа, и пошел в сад. Когда он был найден, он находился на земле, одна его рука, сжимала ее, другая держала белый подснежник.
   Артур Конан Дойл умер в понедельник, 7 июля, 1930, окруженный его семейством. Его последние слова перед смертью были адресованы его жене. Он прошептал: "Вы замечательны. " Он похоронен на кладбище Minstead Hampshire.
  
  
  
  На могиле писателя высечены слова, завещанные им лично:
  "Меня не поминайте с укоризной,
   Если увлек рассказом хоть немного
   И мужа, насмотревшегося жизни,
   И мальчика, пред кем еще дорога..."
  
  АФОРИЗМЫ, ПРИНАДЛЕЖАЩИЕ ПЕРУ КОНАН - ДОЙЛЯ
  
  * В собаках как бы отражается дух, который царит в семье. У злобных людей злые собаки, опасен хозяин - опасен и пес. Даже смена их настроений может отражать смену настроений у людей.
  • Дружба между мужчиной и женщиной не делает чести мужчине и лишает чести женщину.
  • Если женщина любит мужчину, он может читать ей с конца хоть *Энциклопедический словарь* - она будет сидеть у его ног, часами внимать ему и просить ещё и ещё.
  • Если опасность можно предвидеть, то ее не нужно страшиться.
  • Заставлять мозг работать, когда для этой работы нет достаточного материала, - все равно, что перегревать мотор. Он разлетится вдребезги.
  • Историю жизни мужчины создает женщина, ее любовь. ("Родни Стоун")
  • Не важно, сколько вы сделали - главное - суметь убедить людей, что вы сделали много.
  • Не вынюхивай предательства там, где ничего подобного нет.
  • Нет ничего более неестественного, чем банальность.
  • Никогда не делать исключений. Исключения опровергают правило.
  • Опасно отнимать тигренка у тигрицы, а у женщины ее заблуждение.
  • Посредственность не знает ничего выше себя, а талант мгновенно распознает гениальность
  
   КОНФУЦИЙ
  
   (ок. 551 до н. э. -551 - 479 до н. э.)
  
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Родился Конфуций в 551 г. до нашей эры в царстве Лу. Отец Конфуция Шулян Хэ был храбрым воином из знатного княжеского рода. В первом браке у него родились только девочки, девять дочерей, а наследника не было. Во втором браке столь долгожданный мальчик родился, но, к несчастью, был калекой. Тогда, в возрасте 63 лет, он решается на третий брак, и его женой соглашается стать молодая девушка из рода Янь, которая считает, что нужно выполнить волю отца. Видения, которые посещают ее после свадьбы, предвещают появление великого человека. Рождению ребенка сопутствует множество чудесных обстоятельств. Согласно традиции, на его теле имелось 49 знаков будущего величия.
   Так родился Кун-фу-цзы, или Учитель из рода Кун, известный на Западе под именем Конфуция.
   Отец Конфуция умер, когда мальчику было 3 года, и молодая мать посвятила всю жизнь воспитанию мальчика. Ее постоянное руководство, чистота личной жизни сыграли большую роль в формировании характера ребенка.
   Уже в раннем детстве Конфуций отличался выдающимися способностями и талантом предсказателя. Он любил играть, подражая церемониям, бессознательно повторяя древние священные ритуалы. И это не могло не удивлять окружающих. Маленький Конфуций был далек от игр, свойственных его возрасту; главным его развлечением стали беседы с мудрецами и старцами.
   В 7 лет его отдали в школу, где обязательным было освоение 6 умений: умение выполнять ритуалы, умение слушать музыку, умение стрелять из лука, умение управлять колесницей, умение писать, умение считать.
   Конфуций родился с беспредельной восприимчивостью к учению, пробужденный ум заставлял его читать и, самое главное, усваивать все знания, изложенные в классических книгах той эпохи, поэтому впоследствии о нем говорили: "Он не имел учителей, но лишь учеников". При окончании школы Конфуций один из всех учащихся сдал сложнейшие экзамены со стопроцентным результатом.
   В 17 лет он уже занимал должность государственного чиновника, хранителя амбаров. "Мои счета должны быть верны - вот единственно о чем я должен заботиться", - говорил Конфуций. Позже в его ведение поступил и скот царства Лу. "Быки и овцы должны быть хорошо откормлены - вот моя забота", - таковы были слова мудреца.
   "Не беспокойся о том, что не занимаешь высокого поста. Беспокойся о том, хорошо ли служишь на том месте, где находишься".
   В двадцать пять лет за свои бесспорные достоинства Конфуций был отмечен всем культурным обществом. Одним из кульминационных моментов в его жизни стало приглашение благородного правителя посетить столицу Поднебесной. Это путешествие позволило Конфуцию в полной мере осознать себя наследником и хранителем древней традиции (таковым считали его и многие современники). Он решил создать школу, основанную на традиционных учениях, где человек учился бы познавать Законы окружающего мира, людей и открывать собственные возможности. Конфуций хотел видеть своих учеников "целостными людьми", полезными государству и обществу, поэтому учил их различным областям знания, основывающимся на разных канонах. Со своими учениками Конфуций был прост и тверд: "Почему тот, кто не задает себе вопросы "почему?", заслуживает того, чтобы я задавал себе вопрос: "Почему я его должен учить?"
   "Кто не жаждет знать, того не просвещаю. Кто не горит, тому не открываю. А тот, кто по одному углу не может выявить соотношения трех углов, - я для того не повторяю".
   Слава о нем распространилась далеко за пределы соседних царств. Признание его мудрости достигло такой степени, что он занял пост Министра правосудия - в те времена самую ответственную должность в своём государстве. Он сделал так много для своей страны, что соседние государства стали опасаться царства, блестяще развивавшегося усилиями одной личности. Клевета и наветы привели к тому, что правитель Лу перестал внимать советам Конфуция. Конфуций покинул родное государство и отправился в путешествие по стране, наставляя правителей и нищих, князей и пахарей, молодых и стариков. Везде, где он проходил, его умоляли остаться, однако он неизменно отвечал: "Мой долг распространяется на всех людей без различия, ибо я считаю всех, кто населяет землю, членами одной семьи, в которой я должен исполнять священную миссию Наставника".
   Конфуций не любил говорить о себе, и весь свой жизненный путь описал в нескольких строчках:
  
   "В 15 лет я обратил свои помыслы к учению.
  В 30 лет - я обрёл прочную основу.
  В 40 лет - я сумел освободиться от сомнений.
  В 50 лет - я познал волю Неба.
  В 60 лет - я научился отличать правду от лжи.
  В 70 лет - я стал следовать зову моего сердца и не нарушал Ритуала".
  
  В этом высказывании весь Конфуций - человек и идеал традиции, известной как конфуцианство. Его путь от учёбы через познание "воли Неба" к свободному следованию желаниям сердца и соблюдению правил поведения, которые он считал священными, "небесными", стал нравственным ориентиром всей культуры Китая.
  
  
  
  
  
  Дома потомков Конфуция в его родном городе, Цюйфу
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Об отце Конфуция, которого звали Шу-лиан-хо, летописи повествуют следующее: Хо служил в военной службе и отличался необыкновенным ростом, силою и удивительною храбростью, о которой рассказывают чудеса. Он был назначен правителем третьестепенного городка Чеу (нынешний Чеу-хиен), находившегося в вассальном княжестве Лу. Хо имел двух жен; от первой, или главной, жены у Хо было девять дочерей, а от второй - слабый, вскоре умерший сын, по имени Ман-пи. Хо желал иметь после себя наследника; поэтому он, когда главная жена его умерла, решил жениться вторично, несмотря на свой преклонный возраст - ему было 70 лет. После долгих колебаний выбор его пал на известное в городе семейство Иен, в котором было три сестры. Отец молодых девушек, хотя и очень желал породниться с Шу-лиан-хо, но не принуждал своих дочерей к этому неравному браку. Призвав их к себе, он передал им предложение Хо и, указав на знатное происхождение жениха и на то, что Хо, несмотря на старость, обладает необыкновенною силою и храбростью и занимает важный пост градоправителя, сказал:
  - Мне бы очень хотелось, чтоб предложение Хо было принято! Кто из вас желает быть его женою?
   Две старшие дочери промолчали, младшая же, по имени Чинг-тси, отвечала:
  - Зачем вы спрашиваете нас? Не в вашей ли воле решить это!
   Тогда отец предложил ей выйти замуж за Хо. Чинг-тси согласилась. Через девять месяцев после свадьбы у них родился сын, будущий законодатель Китая. Рассказывая о жизни и деяниях Конфуция, китайские летописи не приписывают ему ничего чудесного и легендарного, за исключением одного периода, именно рождения Конфуция, - здесь фантастический элемент выступает на сцену. Самое зачатие, период беременности и, наконец, рождение мудреца сопровождаются разного рода чудесными явлениями. Легенды повествуют, что вскоре после свадьбы молодая жена, боясь, что у нее вследствие старости мужа не будет ребенка, упросила своего супруга съездить с нею на холм Ни-киеу. Здесь она обратилась с жаркою молитвою к верховному существу Шанг-ти. Просьба ее была услышана, и она зачала сына. Когда она спускалась с холма, деревья и травы склонились перед нею.
  
  * В 19 лет Конфуций, уступая желанию матери, поступил на государственную службу. Ему было дано невидное место торгового пристава, обязанность которого состояла в надзоре за свежестью припасов на рынках и в лавках. Заняв эту скромную должность, Конфуций вовсе не считал себя униженным или обесчещенным, несмотря на то, что происходил из знатного рода, и не старался уклониться от возложенных на него обязанностей, но, напротив, тщательно и добросовестно относился к ним и сам во все вникал. Он сознавал, что и на этом скромном месте может быть полезен своим согражданам и родине. С самого раннего утра Конфуций, сопровождаемый сведущими и опытными людьми, обходил рынки и лавки, осматривая овощи, мясо и хлеб, причем поощрял честных торговцев и строго преследовал мошенников, и благодаря этим мерам достиг блестящих результатов.
  
  * В 528 году до Рождества Христова умерла мать Конфуция...
  В Китае издревле существует обычай, который требует, чтобы сыновья, по смерти отца или матери, выдерживали трехгодичный траур, причем чиновники гражданские и военные должны выходить в отставку и могут снова вступить в свою должность не ранее истечения срока траура. Это называется у китайцев восстановлением. Когда в семье нет сына, то подобный долг должен исполнить внук, правнук или же приемыш. В продолжение траура нельзя пить вина, выходить из дому, иметь сношение с женой и бывать на пиршествах[2]. Конфуций слишком уважал древние обряды, чтобы мог пренебречь хоть малейшей их деталью, и он строго выполнил все, что требовалось обычаями. Выйдя в отставку, он, прежде всего, занялся погребением тела матери, желая похоронить ее вместе с телом умершего двадцать лет тому назад его отца в одной общей могиле. При погребении Конфуций в первый раз выступил в роли общественного учителя. "Соединенные при жизни, - сказал при этом философ, - не должны быть разлучены и по смерти. Положите их тела рядом - тело мужчины на восток, тело женщины на запад, с головами, обращенным на север, и ногами, обращенными на юг. Чтобы предохранить тела от хищных зверей, вложите их в гробы из толстых четырехдюймовых досок, пропитанных маслом или покрытых лаком, а чтобы по возможности долее предохранять их от разрушения, поставьте гробы на земляные холмы!"
  
  * Конфуций отправился в Тси, сопровождаемый своими учениками и многими почитателями, пожелавшими всюду следовать за ним.
   Конфуций не отговаривал последних, зная, что слабые и бесхарактерные из них сами отстанут.
  Во время пути ехавшие услышали раздавшиеся в стороне от дороги стоны. Приблизившись, они увидали пытавшегося повеситься человека и тотчас же освободили несчастного от петли, причем Конфуций, сошедши с колесницы, спросил несчастного о причине, побудившей его прибегнуть к самоубийству.
   Спасенный отвечал, что причиною была его печально сложившаяся жизнь. Что он с детства стремился сделаться мудрым и изучил все, что было ему доступно, и, пристрастившись к путешествиям, покинул родину, чтобы бродить из княжества в княжество. Спустя несколько лет он вернулся домой и женился, вскоре после этого умерли его отец и мать, для которых он не успел ничего сделать, и это было первой причиной его печали. Вторая причина его печали заключалась в том, что, возвратившись из путешествия, он считал себя способным руководить другими и, ввиду этого, как только миновал срок траура, предложил свои услуги князю Тси, но князь, занятый более развлечениями, чем делами правления, не хотел его слушать. Друзья также отнеслись к нему гордо, индифферентно или же прямо с презрением, что составило третью причину его печали, и, наконец, четвертая причина заключалась в том, что его покинул единственный сын.
   - Итак, - заключил свою исповедь самоубийца, - я хотел быть мудрым, а не сумел исполнить самых обыкновенных гражданских обязанностей - не был ни добрым сыном, ни достойным гражданином, ни хорошим отцом семейства, и поэтому-то я и решился на самоубийство.
  Выслушав слова самоубийцы, Конфуций сказал:
   - Как бы ни были велики ваши ошибки, они ничтожны в сравнении с малодушием. Всякая ошибка - дело поправимое, но самоубийство - преступление непоправимое. Вы заблудились с первых же ваших шагов по житейскому пути, и пошли ложным путем, думая идти к мудрости. Вы должны были начать с того, чтобы сделаться человеком прежде, чем мудрецом; последнее возможно только при точном исполнении человеческих обязанностей, налагаемых на нас самой природой. Первой же вашей обязанностью было любить родителей и угождать им, но вы ее не исполнили, и эта небрежность была причиною всех ваших несчастий. Не думайте, однако, что для вас все невозвратно погибло, приободритесь и не падайте духом; верьте одной великой истине, неопровержимость которой подтверждается опытом всех веков. Вот эта истина, постарайтесь навсегда запечатлеть ее в вашей памяти: покуда человек жив, он не должен ни в чем отчаиваться. От величайшего горя он может перейти к величайшей радости, от ужаснейшего бедствия к полнейшему блаженству. Мужайтесь, идите к себе домой и примитесь за труды с тою же охотою, как бы сегодня вы снова начали жить, узнав настоящую цену жизни. Вы еще можете сделаться мудрым!
  Затем Конфуций, обратясь к сопровождавшим его, сказал:
  - То, что вы слышали, может послужить для вас хорошим уроком!.. Пусть каждый хорошенько поразмыслит над этим.
  
  * Как - то один из учеников обратился к Конфуцию:
  - Как приобрести мудрость? Научите меня чему-нибудь.
  - Вы требуете от меня слишком многого. Постарайтесь запомнить четыре следующих предложения, которые могут вам пригодиться: сталь ломается, как бы ни была она крепка; нередко кажется несокрушимым то, что, в сущности, легко уничтожить; гордый, ставя себя выше других, воображает, чтовсе ему поклоняются; другие же, считая его ниже себя, не обращают на него никакого внимания; излишне снисходительный, со всеми соглашаясь, чтобы всего достигнуть, делается всегда игралищем собственного легковерия. Эти правила, как ни кажутся они просты, могут довести до высочайшей степени мудрости того, кто, проникнув в их смысл, согласно им будет вести себя.
  
  * Будучи уже на родине, Конфуций, раз гуляя со своими учениками в окрестностях города, увидел птицелова, прилежно занятого своим делом. Подойдя к нему и заглянув в клетки, Конфуций заметил, что в них находятся только молодые птицы.
  - Где же старые? - спросил он у птицелова.
  - Старые хитры и недоверчивы, - отвечал птицелов. - Прежде чем приблизиться к приманке, они сначала все исследуют и, если откроют что-либо опасное, то не только не идут сами на приманку, но даже уводят с собой молодых. В сети большею частью попадаются молодые птицы, отделившиеся от старых, и только случайно старые, последовавшие примеру молодых.
  - Слышали? - сказал философ, обратясь к ученикам. - Слова птицелова нам нравоучение. Я ограничусь немногими пояснениями: молодые птички увертываются от силков, когда они летают вместе со старыми, но старые попадаются, когда летают за молодыми. Не то же ли бывает и с людьми?! Высокомерие, задорность, неопытность, неосмотрительность - вот главные источники ошибок молодости. Надутые своими ничтожными достоинствами, нахватавшись верхушек знания, молодые люди считают себя всезнающими; они считают себя героями мудрости и добродетели, лишь только им удастся совершить самое обыкновенное дело. Им неведомы ни сомнение, ни нерешительность, ими руководит не совет опытных и мудрых людей, а слепое и безумное увлечение; они идут ложным путем, заблуждаются и попадают в первую расставленную ловушку!.. Но разве между людьми старыми или зрелыми не встречаются лица, увлекающиеся малейшим проблеском дарования в молодых людях и вполне вверяющиеся им, думающие и говорящие, как они, и вместе с ними заблуждающиеся? Не забывайте же никогда, что вы слышали!
  
  * Раз один из учеников сказал: "Учитель, я хотел бы спросить о смерти и о состоянии после смерти?" Конфуций ему ответил: "Если вы не знаете жизни, то как можете знать о смерти?" Даже перед смертью он грустит только о бренности и непрочности человеческой славы, о скоротечности жизни, но не высказал ни одного слова опасения или смущения ввиду неизвестности будущего или о том, куда он идет.
  
  СМЕРТЬ КОНФУЦИЯ
  
   "После долгих странствований Конфуций вернулся домой в княжество Лу. Здесь он узнал, что его жена умерла. Услышав это печальное известие, философ сказал:
  - Супруга моя скончалась, и я скоро последую за ней. Мне 66 лет от роду. Надобно, однако же, остаток дней моих употребить с пользою. Утешьте сына моего и постарайтесь, чтобы он не слишком предавался скорби.
   Последние годы своей жизни мудрец почти всецело посвятил занятиям с учениками. В окрестностях города на поляне было несколько холмов, служивших некогда алтарями для жертвоприношений, впоследствии же превращенных в места для гуляний; эти холмы были обстроены павильонами, и в них-то Конфуций занимался с учениками. Один из холмов, наиболее любимый и чаще посещаемый философом, сделался известным под именем "абрикосового кургана". Здесь Конфуций окончательно привел в порядок древние священные книги, а также и свои сочинения. Из трех тысяч учеников 72 могли со слов учителя объяснять законы музыки и изящных художеств; правила же мудрости и добродетели в состоянии были передавать людям только 12 учеников. Эти ученики стояли всего ближе к Конфуцию и знали все его заветные думы и помыслы. Из них любимейшим был Иен-хоей, на которого Конфуций смотрел как на своего преемника, но он умер ранее учителя.
   Видимо, мысли о смерти все чаще и чаще стали посещать престарелого философа. Имея от роду более 70 лет, он еще раз посетил священную гору Тай-Шан, чтобы там помолиться небу. Предвидя скорый конец своему земному поприщу, Конфуций хотел возблагодарить небо за все его щедроты и милости. Он собрал всех своих учеников и привел их к одному из холмов, окружавших город. Здесь они воздвигли алтарь и возложили на него шесть книг, написанных Конфуцием, причем мудрец, преклонив колена и став лицом к северу, помолился небу. Через несколько дней он опять созвал своих учеников и объявил им свою последнюю волю.
   - Созываю вас в последний раз, - сказал он, - постарайтесь запомнить слова мои, в них мое завещание. Как бы ни был умен и образован человек, он не может быть гением всеобъемлющим. У каждого человека, между остальными способностями, непременно есть одна, применяя которую к делу, он может быть истинно полезен на поприще, избранном согласно этой способности. Увлечение одной способностью в ущерб другой, более развитой, выбор должности, не подходящей к характеру, являются источником многих зол и ошибок. Мы давно уже знаем друг друга, и не со вчерашнего дня я ваш учитель. Я, как мог, исполнял мои священные обязанности по отношению к вам; вы, в свою очередь, делили со мною труды и заботы и опытом убедились в том, что знания и мудрость даются нелегко и что не менее трудно выполнять человеку его назначение. При нынешнем безотрадном положении вещей в государстве, при нежелании большинства принять преобразования в нравах, обычаях и религиозных воззрениях не надейтесь на успешное распространение моего учения. Вы сами видите, во многом ли я преуспел. Завещаю вам мои книги как драгоценный свод знаний и правил мудрости - в них залог будущего успеха моего учения. Книги эти вы должны передать потомству во всей чистоте. Для того чтобы успешнее выполнить завет мой, вы должны разделить предстоящие вам труды сообразно вашим способностям.
   За несколько дней до смерти философ был во дворце и смотрел с высокой башни дворца на народный праздник духов земли. Это был праздник в честь восьми духов земли, подателей плодов, овощей, хлеба и всех вообще ее произведений; он совершался два раза в год - в дни весеннего и осеннего равноденствий. Народ ел, пил, пел песни и плясал - одним словом, веселился от души. Философ, смотря на это зрелище, сказал бывшему при нем ученику Тси-кунгу:
  - Меня радует, что народ на время забыл о своих бедствиях и считает себя, хотя и не надолго, довольным и счастливым!..
  - Не лучше ли бы сделал народ, если бы, вместо пьянства и траты времени на непристойные забавы, он молился бы духам и приносил им благодарственные жертвы? - отвечал вопросительно ученик.
  - Вы правы, - заметил Конфуций, - народу следовало бы благодарить небо за дарованные милости и просить новых; но плясками и весельем он и выражает свою благодарность. Не осуждайте его за праздность: это отдых после непрерывной стодневной работы. Неустанная работа изнуряет и тело, и душу, как ослабляется постоянно натянутая тетива у лука!
  Этот же самый ученик был свидетелем и последних минут учителя.
  - Упадают мои силы, - говорил Конфуций, - и уже не поправиться мне!
  Затем, проливая слезы, он прибавил:
  - Нет у меня силы поднять голову, чтобы взглянуть на вершину Тай-Шана!.. Члены мои - как подгнившие стропила здания; я поблек, как трава!.. Кто после моей смерти возьмет тяжкий труд поддержать мое учение?!.
   Эти слова сожаления, что некому будет поддержать его заветов, были вместе с тем и его последними словами. Вскоре он впал в усыпление и после семидневного бессознательного состояния скончался на 73-м году жизни, в 479 году до Рождества Христова.
   При совершении похорон Конфуция строго придерживались древних обрядов.
   Сын его умер ранее отца, авнук Тси-сеи был еще малолетен и не мог принять участия в погребальных обрядах, вследствие чего эту обязанность приняли на себя два ученика покойного философа.
   Закрыв глаза усопшего, они вложили ему в рот три щепотки рису и облекли труп в одиннадцать различных одеяний; из них верхнее было то, в котором покойный мудрец являлся обыкновенно ко двору. На голову надели шапки в виде тех шапок, какие присвоены государственным министрам. Почетный знак, медальон из слоновой кости, повесили на шею на шнурке, ссученном из пяти разноцветных нитей. Одетое таким образом тело положили в двойной гроб из четырехдюймовых досок и поставили на катафалк под балдахином. Вокруг катафалка были расставлены треугольные значки, а в изголовье четырехугольная
  хоругвь.
   После того ученики от имени внука покойного купили участок земли в 100 саж. На этом участке были насыпаны три земляных куполовидных кургана; из них средний, предназначенный для погребения, был сделан выше боковых. На нем посадили дерево Киале, иссохший ствол которого сохраняется доныне.
  При погребении присутствовали родственники и ученики Конфуция. Предав земле тело покойного, ученики дали обещание почтить память учителя трехлетним трауром. Тси-кунг наложил на себя шестилетний траур, в продолжение которого жил на могиле своего учителя в нарочно выстроенной хижине. Прибывшие на похороны с разных концов Китая ученики привезли с собою каждый по дереву и посадили деревья эти вокруг гробницы. Сто человек с семействами поселились близ места вечного успокоения мудреца и образовали деревню, названную Кунг-ли; причем, объявив покойного своим господином, просили его внука считать их своими крепостными. Когда князю Лу принесли известие о кончине Конфуция, он воскликнул:
   - Небо прогневалось на меня!.. Я лишился неоцененного сокровища!
   Желая хотя бы после смерти философа чем-нибудь загладить причиненную при жизни ему несправедливость и обиды, князь приказал построить близ гробницы Конфуция часовню в память его, точно такую же, какие обыкновенно воздвигались князьями в память их предков.
  В этой часовне все ученики и последователи Конфуция могли воздавать почести памяти великого человека по существующим обрядам. В часовне поставили портрет Конфуция, положили на алтарь его сочинения, по стенам развесили его парадные одеяния и музыкальные инструменты, тут же поставили его домашнюю мебель и дорожную колесницу. Открытие часовни было необыкновенно торжественно. Князь Лу признал Конфуция своим учителем. Ученики уговорились раз в год приходить к гробнице учителя на поклонение ему и на богомолье. В течение двух тысяч лет это обыкновение соблюдалось и соблюдается доныне. Кроме того, почти в каждом городе воздвигли впоследствии часовню в память мудреца. При первом богдыхане из династий Ган (за 200 лет до Рождества Христова) обряд воспоминания был признан обязательным и для государей. С этого времени на философа стали смотреть как на святого и воздавать ему божеские почести.
   Умер мудрец в 479 году до нашей эры; свою смерть он предсказал ученикам заранее.
   Его сравнивали с миссией, потому что истины, которые он провозглашал, настолько нерушимы, и волнуют каждого человека, что его можно было провозгласить наставником. В этом высказывании весь Конфуций. Для китайцев он по-прежнему остается недосягаемым идеалом нравственной традиции, известной как конфуцианство. Его путь от учёбы через знание, даваемое небом, к свободному следованию желаниям сердца и соблюдению правил поведения, оказалось близко не только нашим предкам, но и современным людям. Эти истины Конфуций считал священными, "небесными". Его убежденность сделала их стандартным мышлением всей культуры Китая. Сегодня любой образованный человек имеет представление об элементарных канонах философии Конфуции и это не простые слова - это вечные непреходящие истины".
  
   "Конфуций. Его жизнь и философская деятельность" К. М. Карягин
  
  ЗАКЛЮЧЕНИЕ
  
  Дом, храм и могила Конфуция
  
  Дом, храм и могила Конфуция расположены в городе Цюйфу, провинция Шаньдун, Китай. В городе сохранился комплекс зданий, известных как Дворец Конфуция или Дворец Яньшэнгун. Помимо Дворца огромную культурно-историческую ценность представляет Храм Конфуция и кладбище Кунлинь (на котором похоронен сам Конфуций и тысячи его потомков. За истекшие тысячелетия храм не раз разрушался, но всякий раз восстанавливался в еще большем великолепии, его не раз расширяли и делали к нему пристройки, пока он не приобрел нынешний вид. В наше время пространство храма организовано следующим образом: вся территория разбита на 9 дворов, в состав которых входит 466 помещений, а также 54 мемориальные арки. Все это размещено на площади 218 тысяч кв. м, длина храмового комплекса вдоль по оси "север-юг" составляет 1 км.
   Главный вход в храм находится на юге, это Звездные врата. Три главных зала расположены один за другим на оси "севep-юг", остальные постройки - по бокам. Вошедший проходит через ряд двориков, ворот и арок, мимо насаждений, каменных стел, статуй и скульптур, пока не достигнет главного зала храма - его называют "Дворец высшего совершенства". В центре зала установлена статуя Конфуция, сидящего со сложенными руками - в них дощечка для записей. Справа и слева от статуи Конфуция - скульптурные изображения его знаменитых учеников и последователей. Перед статуей стоят жертвенные столики с курильницами и подсвечниками.
   В восточном приделе храма находится воссозданный дом самого Конфуция - простая небольшая крестьянская усадьба, ничего примечательного, но построили ее именно там, где в древности действительно стоял дом Конфуция. Во дворике даже сохранился тот колодец, из которого Конфуций набирал воду. В храме можно увидеть одежду, головной убор, книги, музыкальные инструменты и другие вещи, принадлежавшие Конфуцию.
   Храм Конфуция окружен стеной из красного кирпича, обрамлен мемориальными арками и украшен угловыми башнями. В его состав входит и знаменитая стена "Луби" (в наши дни от нее сохранился только фрагмент). В эту стену замуровали священные конфуцианские тексты, что позволило уберечь их во время гонений на конфуцианцев со стороны Цинь Шихуанди, велевшего закопать живьем 400 знаменитых конфуцианцев, а конфуцианские книги сжечь. В храме храниться также более 2100 древних каменных стел с каллиграфическими надписями. Это не удивительно - в храм непрестанным потоком шли высокопоставленные посетители (например, император Цяньлун посетил храм Конфуция восемь раз), и очень многие что-нибудь дарили или жертвовали.
   Храм Конфуция граничит на востоке с другим знаменитым комплексом - Домом Конфуция. На самом деле, эта усадьба была резиденцией его внука; сейчас она представляет собой огромный архитектурно-парковый комплекс, в состав которого входят 463 помещения, он тянется с юга на север на два километра и занимает площадь в 16 га. В этих зданиях на протяжении тысячелетий жили потомки философа. Внуки Конфуция по прямой линии до девятого поколения жили в родовом доме, но, по мере повышения в титулах и положения при дворе, они непрерывно расширяли родовое имение.
   Сунский император Жэньцзун пожаловал внуку Конфуция в 46-м поколении титул "учитель Яньшэнь", после чего родовой дом стал называться "Резиденцией учителя Яньшэнь". Дом семьи Конфуция подразделяется на восточную, западную и центральную части. В восточной части находятся родовой дом и мастерские, западная часть служила местом приема гостей и чтения трактатов, в центральной части расположены главные строения этого дворцового ансамбля: передняя часть - служебное помещение, задняя часть - жилища. В резиденции есть библиотека, где хранится более 9 тыс. томов, изданных с 1534 по 1948 годы.
   На расстоянии 1 км к северу от Дома находится Лес (или Роща) Конфуция. Это огромный парковый комплекс, являющийся родовым кладбищем семьи Конфуция. Здесь покоится прах самого Учителя и тысяч его потомков. У въезда на кладбище - большие ворота, охраняемые парой каменных львов. Пропетляв по тропинке и перейдя по мостику ручей, посетитель попадает к святая святых - могиле самого Конфуция, а также его сына Кун Ли и внука Кун Цзи. Она огорожена кирпичной стеной, но и попав за стену, к могиле нельзя пройти напрямик. Зайдя в калитку с восточной стороны ограды, пройдя мимо могилы внука Конфуция и свернув налево, оказываешься перед местом последнего упокоения Учителя. Когда-то могила стояла на берегу реки Чжушуй, сейчас же вокруг шелестят листьями многовековые деревья. Перед могилой Учителя стоит плита с надписью: "Могила явившего Свершение Высочайшего мудреца, Властителя Просвещения"
  
  
  
  
   АФОРИЗМЫ КОНФУЦИЯ
  
  * Найди себе дело по душе и тебе больше никогда не придется работать.
  * Мстишь - копай две могилы.
  * Уважать всякого человека, как самого себя, и поступать с ним, как мы желаем, чтобы с нами поступали, выше этого нет ничего
  * Отвечай на добро добром, а на зло - по справедливости.
  * Забота, то есть внимание к другим, - это основа хорошей жизни, основа хорошего общества.
  * Не делай другим того, чего не хотел бы испытать сам.
  * Пусть твои явленные желания будут направлены на добро - и народ будет добрым.
  * Знать, что нужно сделать, и не делать этого - худшая трусость.
  * Тот, кто желает сохранить добро других людей, уже сохранил свое собственное.
  * Искренность и правдивость - основа всех добродетелей.
  * Величайшая слава не в том, чтобы никогда не ошибаться, но в том, чтобы уметь подняться каждый
   раз, когда падаешь.
  * Подлинная доброта в том, чтобы любить своего ближнего
  * Благородный муж всегда думает о добродетели; простолюдин думает об удобстве.
  * Тот, кто превыше всего любит своего ближнего, служит небу самым священным образом.
  * Нелегко встретить человека, который отдав учению три года, не мечтал бы занять высокий пост.
  * Раньше я слушал слова людей и верил в их дела. Теперь же я слушаю слова людей и смотрю на их дела.
  * Почтительный сын - это тот, кто огорчает отца и мать разве что своей болезнью.
  * При виде достойного человека думай о том, чтобы сравняться с ним, а при виде недостойного исследуй самого себя (из опасения, как бы у тебя не было таких же недостатков).
  * Работай над очищением твоих мыслей. Если у тебя не будет дурных мыслей, не будет и дурных поступков.
  * Не происходит изменений лишь с высшей мудростью и низшей глупостью
  * Плати за зло чистосердечием, а за добро плати добром.
  * Побороть дурные привычки легче сегодня, чем завтра.
  * Полезных друзей три и вредных три. Полезные друзья - это друг прямой, друг искренний и друг, много слышавший. Вредные друзья - это друг лицемерный, друг неискренний и друг болтливый.
  * Попытайтесь быть хотя бы немного добрее, и вы увидите, что окажетесь не в состоянии совершить дурной проступок.
  * По своей природе люди близки друг к другу; по своим привычкам люди далеки друг от друга.
  * Посылать людей на войну необученными - значит предавать их.
  * Не дружи с теми, что тебе не равен, и не бойся исправлять свои ошибки.
  * Не жалуйтесь по поводу того, что на крыше соседа лежит снег, если ваш собственный порог
   не очищен.
  * Не имей друзей, которые бы уступали тебе в моральном отношении.
   * Не огорчаюсь, если люди меня не понимают, - огорчаюсь, если я не понимаю людей.
  
   АЛЕКСАНДР КУПРИН
  
   (1870-1938)
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
  Куприн Александр Иванович родился в семье мелкого чиновника, умершего, когда сыну шел второй год. Мать из татарского княжеского рода, после смерти мужа бедствовала и вынуждена была отдать сына в сиротское училище для малолетних (1876), затем военная гимназия, позже преобразованная в кадетский корпус, который окончил в 1888.
   В 1890 окончил Александровское военное училище. Затем служил в 46-м пехотном Днепровском полку, подготовка к военной карьере. Не поступив в Академию Генштаба (этому помешал скандал, связанный с буйным, особенно во хмелю, нравом юнкера, сбросившего в воду полицейского), поручик Куприн в 1894 подал в отставку.
   Фигурой Куприн был чрезвычайно колоритной. Жадный до впечатлений, он вел страннический образ жизни, пробуя разные профессии - от грузчика до дантиста. Автобиографический жизненный материал лег в основу многих его произведений.
   О его бурной жизни ходили легенды. Обладая недюжинной физической силой и взрывным темпераментом, Куприн жадно устремлялся навстречу любому новому жизненному опыту: спускался под воду в водолазном костюме, летал на аэроплане (полет этот закончился катастрофой, едва не стоившей Куприну жизни), организовывал атлетическое общество... Во время Первой мировой войны в его гатчинском доме был устроен им и его женой частный лазарет.
   Выйдя в отставку, поселился в Киеве, в 1901 г. перебрался в Петербург, а затем в Севастополь. В течение десятилетия отставной офицер жил в постоянной нужде, перебиваясь случайными заработками. Однако именно в эти годы происходило становление Куприна как писателя, чему в немалой степени способствовала его дружба с И. А. Буниным, А. П. Чеховым и М. Горьким. Тогда были написаны повести "Молох" (1896 г.), "Поединок" (1905 г.), "Яма" (1909 - 1915 гг.), рассказ "Гранатовый браслет" (1911 г.).
   Куприн протестовал против еврейского засилья в русской литературе. "Все мы лучшие люди России, - писал он в марте 1909 Ф. Д. Батюшкову, - давно уже бежим под хлыстом еврейского галдежа, еврейской истеричности, еврейской повышенной чувствительности, еврейской страсти господствовать, еврейской многовековой спайки, которая делает этот избранный народ столь же страшным и сильным, как стая оводов, способных убить в болоте лошадь. Ужасно то, что все мы сознаем это, но в сто раз ужаснее то, что мы об этом только шепчемся в самой интимной компании только на ушко, а вслух сказать никогда не решимся. Можно печатно и иносказательно обругать царя и даже Бога, а попробуй-ка еврея! Ого-го! Какой вопль и визг поднимется среди всех этих фармацевтов, зубных врачей, адвокатов, докторов и особенно громко среди русских писателей, - ибо каждый еврей родится на свет божий с предначертанной миссией быть русским писателем".
   В 1909 г. талант Куприна был отмечен Пушкинской премией. Писатель активно участвовал в общественной жизни: в 1905 г. он помог скрыться от преследования полиции группе матросов с мятежного крейсера "Очаков".
   В начале Первой мировой войны Куприн добровольцем отправился на фронт, а после демобилизации по состоянию здоровья в 1915 г. организовал в собственном доме госпиталь для раненых.
   Февральскую революцию 1917 г. писатель встретил с радостью, сблизившись с партией эсеров, но события Октября 1917 г. и последовавшая за ними Гражданская война разочаровали его.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * По своему характеру Александр Куприн должен был стать не писателем, а скорее одним из своих героев - цирковым силачом, авиатором, предводителем балаклавских рыбаков, конокрадом, или, может быть, усмирил бы свой неистовый нрав где-нибудь в монастыре (кстати, такую попытку он делал) . Культ физической силы, склонность к азарту, риску, буйству отличали молодого Куприна. Да и позже он любил помериться с жизнью силами в сорок три года вдруг начал учиться стильному плаванию у мирового рекордсмена Романенко, вместе с первым русским летчиком Сергеем Уточкиным поднимался на воздушном шаре, опускался в водолазном костюме на морское дно, со знаменитым борцом и авиатором Иваном Заикиным летал на самолете "Фарман"...
  
  * Мать будущего писателя Любовь Алексеевна, урожденная княжна Кулунчакова, происходила из татарских князей, и Куприн любил вспоминать о своей татарской крови, даже, было время, носил тюбетейку.
  
  * Его первое выступление в печати относится юнкерскому периоду. 3 декабря 1889 года в журнале "Русский сатирический листок" появился рассказ Куприна "Последний дебют". Эта история действительно едва не стала первым и последним литературным дебютом юнкера. Позже он вспоминал, как, получив за рассказ гонорар в размере десяти рублей (для него тогда огромная сумма), на радостях купил матери "козловые ботинки", а на оставшийся рубль помчался в манеж погарцевать на лошади (Куприн очень любил лошадей и считал это "зовом предков"). Через несколько дней журнал с его рассказом попался на глаза кому-то из преподавателей, и юнкера Куприна вызвали к начальству "Куприн, ваш рассказ" - "Так точно!" - "В карцер!" Будущему офицеру не полагалось заниматься такими "легкомысленными" вещами. Как любой дебютант, он, конечно, жаждал комплиментов и в карцере прочитал свой рассказ отставному солдату, старому училищному дядьке. Тот внимательно выслушал и сказал "Здорово написано, ваше благородие! А только понять ничего нельзя". Рассказ и действительно был слабый.
  
  * После отставки Куприн решает всерьез заняться литературой, но эта "дама" не так-то легко дается в руки. По его словам, он вдруг оказался в положении институтки, которую завели ночью в дебри Олонецких лесов и бросили без одежды, пищи и компаса; "...у меня не было никаких знаний, ни научных, ни житейских", - напишет он в своей "Автобиографии". В ней же он приводит список профессий, которые пытался освоить, сняв военный мундир был репортером киевских газет, управляющим при строительстве дома, разводил табак, служил в технической конторе, был псаломщиком, играл в театре города Сумы, изучал зубоврачебное дело, пробовал постричься в монахи, работал в кузнице и столярной мастерской, разгружал арбузы, преподавал в училище для слепых, работал на Юзовском сталелитейном заводе.
  
  * В 1901 году Куприн приезжает в Петербург довольно известным писателем. Он уже был знаком с Иваном Буниным, который сразу по приезде ввел его в дом Александры Аркадьевны Давыдовой, издательницы популярного литературного журнала "Мир Божий". О ней ходили в Петербурге слухи, будто писателей, выпрашивающих у нее аванс, она запирает в своем кабинете, дает чернила, перо, бумагу, три бутылки пива и выпускает лишь при условии готового рассказа, тут же выдавая и гонорар. В этом доме Куприн нашел свою первую жену - яркую, испанистую Марию Карловну Давыдову, приемную дочь издательницы.
   Способная ученица своей матери, она тоже имела твердую руку в обращении с пишущей братией. По крайней мере, за семь лет их брака - время самой большой и бурной славы Куприна - ей удавалось довольно продолжительные периоды удерживать его за письменным столом (вплоть до лишения завтраков, после которых Александра Ивановича клонило в сон).
  
  * После выхода "Поединка" Куприн проходит самое сильное испытание - славой. "Это была пора, - вспоминал Бунин, - когда издатели газет, журналов и сборников на лихачах гонялись за ним по... ресторанам, в которых он проводил дни и ночи со своими случайными и постоянными собутыльниками, и униженно умоляли его взять тысячу, две тысячи рублей авансом за одно только обещание не забыть их при случае своей милостью, а он, грузный, большелицый, только щурился, молчал и вдруг отрывисто кидал таким зловещим шепотом "Геть сию же минуту к чертовой матери!" - что робкие люди сразу словно сквозь землю проваливались". Грязные кабаки и дорогие рестораны, нищие бродяги и лощеные снобы петербургской богемы, цыганские певицы и бега, наконец, важный генерал, брошенный им в бассейн со стерлядью... - весь набор "русских рецептов" для лечения меланхолии, в которую почему-то всегда выливается шумная слава, был им перепробован (как тут не вспомнить фразу шекспировского героя "В чем выражается меланхолия великого духом человека В том, что ему хочется выпить").
  
  * В эмиграции Куприн был тихим и сентиментальным - непривычным для знакомых. Иногда, правда, все же давала себя знать горячая купринская кровь. Как-то писатель возвращался с друзьями из загородного ресторана на такси, заговорили о литературе. Поэт Ладинский назвал "Поединок" лучшей его вещью. Куприн же настаивал, что лучшее из всего им написанного - "Гранатовый браслет" там есть высокие, драгоценные чувства людей. Ладинский назвал эту историю неправдоподобной. Куприн рассвирепел "Гранатовый браслет" - быль!" и вызвал Ладинского на дуэль. С большим трудом удалось его отговорить, катая всю ночь по городу, как вспоминала Лидия Арсеньева ("Дальние берега". М. "Республика", 1994).
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   В последние годы во Франции Куприн порвал всякие связи с эмиграцией, в печати не выступал. Его здоровье пошатнулось, зрение катастрофически ухудшалось. Сам Куприн и его близкие надеялись, что, оказавшись на родной земле, он окрепнет, вылечит глаза. Об успехах советской медицины тогда много писали. Надеялся Куприн и на возобновление творческой деятельности - нравственно и духовно он был, как мы пытались показать, готов к этому.
   В частном письме однажды Куприн обмолвился: "С Россией я не во вражде, а в семейной ссоре". В том, что его любовь к народу взаимна, он убедился лично.
   Когда жена увезла Куприна в Советскую Россию, оппозиция его не осуждала, понимая - он едет туда умирать (хотя такие вещи воспринимались в эмигрантской среде болезненно; говорили же, к примеру, что Алексей Толстой просто сбежал в "Совдепию" от долгов и кредиторов).
  
  
  
  Могила Куприна. Литераторские мостки. Санкт - Петербург.
  
  АФОРИЗМЫ А. КУПРИНА
  
  * Язык - это история народа. Язык - это путь цивилизации и культуры... Поэтому-то изучение и сбережение русского языка является не праздным занятием от нечего делать, но насущной необходимостью.
  * Русский язык в умелых руках и в опытных устах - красив, певуч, выразителен, гибок, послушен, ловок и вместителен
  *Люди отвели для любви ночь, так же как для воровства и для убийства
  * Потерянный удобный момент может очень долго, а то и никогда не повториться.
  * Каждый еврей родится на свет Божий с предназначенной миссией быть русским поэтом.
  * Каждая женщина, которая любит, - царица.
  * Рождение человека - случайность, а смерть - закон.
  * Помыслы в сердце человеческом - глубокая вода.
  * Почти каждая женщина способна в любви на самый высокий героизм.
  * Разлука для любви - то же, что ветер для огня: маленькую любовь она тушит, а большую раздувает еще сильнее.
  * Нельзя оставить о себе хорошего впечатления, придя к женщине с пустыми руками.
  * Почти каждая женщина способна в любви на самый высокий героизм. Для нее, если она любит, любовь заключает весь смысл жизни - всю вселенную.
   КАРАМЗИН НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ
   (1766 - 1826)
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Николай Карамзин родился 1 (12) декабря 1766 года в семье помещика среднего достатка Симбирской губернии М. Е. Карамзина. Рано потерял мать. Получив первоначальное образование дома, учился в дворянском пансионе в Симбирске, затем - в одном из лучших частных пансионов профессора Московского университета И. М. Шадена. Здесь же изучал языки.
  
  1779-1880 гг. Н. Карамзин слушал лекции в Московском университете.
  
  1781. Служба в Преображенском полку в Петербурге, где подружился с А. И. и И. И. Дмитриевыми.
  
  1784. Выход в отставку в звании поручика.
  
  1785. Вступление в масонскую ложу в Симбирске. Переезд в Москву. Знакомство с семьёй Плещеевых.
  
  1787-1789 гг. Работа в детском журнале "Детское чтение для сердца и разума" , основанного Новиковым. Чувство благодарности и глубокого уважения к Новикову Карамзин сохранит на всю жизнь, выступая в последующие годы в его защиту.
  
  1789-1790. Отъезд в Европу, где Карамзин провел более года, посетив Германию, Швейцарию, Францию и Англию, где он встречался с европейскими "властителями умов": И. Кантом, И. Г. Гердером, Ш. Бонне, и др., посещал музеи, театры, светские салоны. В Париже он слушал в Национальном собрании О. Г. Мирабо, Максимилиана Робеспьера и др., видел многих выдающихся политических деятелей и со многими был знаком.
  
  1791-1792 гг. Возвращение в Москву. Работа в "Московском журнале", в котором опубликовал повесть "Бедная Лиза", имевшую необыкновенный успех у читателей, затем "Письма русского путешественника", поставившие Карамзина в ряд первых русских литераторов.
  
   В 1890-е годы возрастает его интерес к истории России; он знакомится с историческими сочинениями, основными опубликованными источниками: летописными памятниками, записками иностранцев и т. п.
  
   В 1801 Николай Карамзин женился на Е. И. Протасовой, умершей через год. Вторым браком Карамзин был женат на сводной сестре Петра Андреевича Вяземского Колывановой (1804), с которой прожил счастливо до конца дней, найдя в ней не только преданную жену и заботливую мать, но и друга и помощника в исторических занятиях.
  
  В октябре 1803 Карамзин добился от Александра I назначения историографом с пенсией в 2000 руб. для сочинения российской истории. Для него были открыты библиотеки и архивы. До последнего дня жизни Карамзин был занят писанием "Истории государства Российского", оказавшей значительное влияние на русскую историческую науку и литературу. Начав с древнейших времен и первых упоминаний о славянах, Карамзин успел довести "Историю" до Смутного времени. Это составило 12 томов прекрасно изложенного исторического текста.
   При жизни Николая Карамзина "История" успела выйти двумя изданиями. Три тысячи экземпляров первых 8 томов первого издания были раскуплены меньше чем за месяц - "пример единственный в нашей земле", по словам Пушкина. После 1818 Карамзин опубликовал 9-11 тома, последний, 12 том вышел уже после смерти историографа. "История" несколько раз издавалась в 19 в., а в конце 1980-1990-х годов вышло более десяти современных изданий.
  
   В 1811 по просьбе великой княгини Екатерины Павловны Карамзин написал записку "О древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях", в которой изложил свои представления об идеальном устройстве Российского государства и подверг резкой критике политику Александра I и его ближайших предшественников: Павла, Екатерину II и Петра I. В 19 веке эта записка не была ни разу опубликована полностью и расходилось в рукописных списках.
   По признаниям современников Карамзин открыл им историю родной страны, как Колумб открыл миру Америку. А.С. Пушкин назвал его труд не только созданием великого писателя, но и "подвигом честного человека". Над своим главным сочинением Карамзин работал до конца жизни: 9-й том "Истории..." вышел в 1821 г, 10 и 11 - в 1824, а последний 12-й - уже после смерти писателя (в 1829).
   ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  * Карамзин дал самую краткую характеристику общественной жизни в России. Когда во время его путешествия в Европу русские эмигранты спросили Карамзина, что происходит на родине, писатель ответил одним словом: "Воруют".
  
  * Некоторыми филологами считается, что современная русская литература ведёт свой отсчёт с книги Карамзина "Письма русского путешественника".
  
  * Проза и поэзия Карамзина оказали решительное влияние на развитие русского литературного языка. Карамзин целенаправленно отказывался от использования церковнославянской лексики и грамматики, приводя язык своих произведений к обиходному языку своей эпохи и используя в качестве образца грамматику и синтаксис французского языка.
  
  * Карамзин ввёл в русский язык множество новых слов - как неологизмов ("благотворительность", "влюблённость", "вольнодумство", "достопримечательность", "ответственность", "подозрительность", "промышленность", "утончённость", "первоклассный", "человечный"), так и варваризмов ("тротуар", "кучер"). Также он одним из первых начал использовать букву Ё.
  *После неудачного восстания декабристов пятеро из них были повешены. В свете поговаривали: будь жив Карамзин - казнь не могла бы состояться. Таков был его авторитет.
  * В Великом Новгороде на Памятнике "1000-летие России" среди 129 фигур самых выдающихся личностей в российской истории (на 1862 год) есть фигура Н. М. Карамзина
  * "История государства Российского". При жизни автора ею зачитывалась едва ли не вся просвещенная Россия, читали даже вслух в салонах, обменивались впечатлениями по поводу драматических событий, описанных мастерской рукой историка, наиболее чувствительные проливали слезы. Сошлемся на свидетельство горячего поклонника таланта Николая Михайловича А.С. Пушкина: "Все, даже светские женщины, бросались читать историю своего отечества, дотоле им неизвестную. Она была для них новым открытием. Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка - Колумбом. несколько времени ни о чем ином не говорили.
  * Н. М. Карамзин писал свою "Историю" до конца жизни, но не смог её закончить. Текст рукописи 12 тома обрывается на главе "Междоцарствие. г. 1611-1612", хотя автор намеревался довести изложение до начала правления дома Романовых.
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
   Последние десять лет жизни Карамзин провел в Петербурге. Сблизившись с царской семьей, он не раз встречался с императором Александром I, вел с ним политические беседы, и даже пытался наставлять его в делах управления империей. Смерть императора 19 ноября 1825 г. потрясла полубольного Карамзина ("Я также все хилею"), тем не менее, он ежедневно стал бывать во дворце, утешая мать Александра I - вдовствующую императрицу Марию Федоровну и облегчая как возможно ее горе. Неожиданно для себя ("Без моего искания удостоенный доверенности"), Карамзин был призван к составлению Манифеста о вступлении на престол императора Николая I (свое участие в составлении Манифеста при жизни Карамзин почему-то скрывал даже от самых близких друзей, отдавая пальму авторства М.М. Сперанскому), который был подписан 13 декабря. А уже на следующий день случились события, оказавшиеся роковыми для Карамзина.
   14 декабря 1825 г. в Санкт-Петербурге произошла попытка государственного переворота, организованная участниками тайного "Северного общества". Во время событий "злого и безумного заговора" Карамзин "видел ужасные лица, слышал ужасные слова", "алкал пушечного грома", замечал, как "в большой зале дворца толпа знати час от часу редела"; после них -- "раздираемым сердцем" жалел и сочувствовал "горю и беспокойству семейств" преступников, "молился за Россию"...
   С 1816 года жил он в С. Петербурге, проводя летние месяцы в Царском Селе, где по Высочайшему повелению отведена ему была квартира в дворцовом флигеле. Здоровье его расстроилось после сильной горячки, перенесённой им в 1823 году. Беспрерывные труды расположили его к изнурительной чахотке, которая открылась простудою в январе 1826 года. Все старания врачей, все попечения родных и друзей, великодушное участие государя, пламенные желания признательных соотечественников - всё было тщетно. Весной 1826 года Карамзин переехал в Таврический дворец, в квартиру, отведённую ему по высочайшему повелению. Чувствуя истощение сил, пожелал он отправиться в теплый климат Италии, где надеялся восстановить своё здоровье. Узнав об этом, государь пожаловал ему на дорогу 50 тыс. рублей и повелел, для отправления его, снарядить фрегат. Но Карамзин не мог воспользоваться предложением императора: болезненные его припадки всё более усиливались. Полученный им в последние дни жизни знак монаршей милости возбудил в нём потухавшую искру жизни, но не надолго. В четверг утром, 20 мая, он еще говорил об Италии; но вскоре впал в совершенное расслабление и беспамятство и тихо скончался 22 Мая 1826 года. Это случилось во втором часу пополудни, на руках родных и друзей.
   Тело было предано земле 25 мая, в новой ограде кладбища Александро - Невского монастыря, по правую сторону от ворот (В старой ограде, по левую сторону, лежит Ломоносов).
   По желанию, изъявленному им пред кончиною, погребение происходило без всяких церемоний. На погребении присутствовали только самые почетнейшие особы, пребывающие в здешней столице, вельможи, ученые и литераторы, русские и иностранцы.
   Государь император, принимавший во все продолжение болезни Карамзина нежнейшее в судьбе его участие, почтил накануне погребения последним целованием прах своего верного подданного.
  
   Он тихо угас, оставив напоследок завет: "Для существа нравственного нет блага без свободы; но эту свободу дает не Государь, не Парламент, а каждый из нас самому себе с помощью Божиею. Свободу мы должны завоевать в своем сердце миром совести и доверенностию к Провидению!"
  
   Могила Н. Карамзина с супругой в некрополе Александро-Невской лавры
   АФОРИЗМЫ Н.М. КАРАМЗИНА
  * Обращение с книгами приготовляет к обращению с людьми. И то и другое равно необходимо.
  * Язык важен для патриота.
  * Язык наш выразителен не только для высокого красноречия, для громкой живописной поэзии, но и для нежной простоты, для звуков сердца и чувствительности. Он богаче гармонией, нежели французской; способнее для излияния души в тонах; представляет более аналогичных слов, то есть сообразных и с выражаемым действием: выгода, которую имеют одни коренные языки.
  * Богатство языка есть богатство мыслей.
  * Язык и словесность суть не только способы, но главные способы народного просвещения.
  * Способ быть счастливым в жизни есть: быть полезным свету и в особенности Отечеству.
  * Всего несноснее - жить в свете бесполезно.
  * Талант великих душ есть узнавать великое в других людях.
  * Слова принадлежат веку, а мысли векам.
  * Кто самого себя не уважает, того, без сомнения, и другие уважать не будут.
  * При невзгодах настоящего нужно утешаться мыслью, что были времена и более тяжкие, да и те прошли.
  * Бедствия всего более открывают силы в характере людей и народов.
  * Без хороших отцов нет хорошего воспитания, несмотря на все школы.
  * Для привязанности нет срока: всегда можно любить, пока сердце живо.
  * Самая неразрывная дружба есть та, которая начинается в юности,- неразрывная и приятнейшая.
  * Мужество есть великое свойство души; народ, им отмеченный, должен гордиться собою.
  
   ДЖЕЙМС ФЕНИМОР КУПЕР
   (1789 - 1851)
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
  Его родиной был Берлингтон (штат Нью-Джерси), где он появился на свет 15 сентября 1789 г. в семействе, главой которого был судья, конгрессмен, крупный землевладелец. Он стал основателем поселка Куперстаун в штате Нью-Йорк, быстро превратившегося в небольшой городок. Там Джеймс Фенимор получил образование в местной школе, а, будучи 14-летним подростком, стал студентом Йельского университета. Высшее образование получить не удалось, т.к. за нарушения дисциплины Купера отчислили из альма-матер.
  
  На протяжении 1806-1811 гг. будущий писатель служил на торговом, позднее - на военном флоте. В частности, ему довелось участвовать в постройке на озере Онтарио военного корабля. Полученные знания и впечатления впоследствии помогли ему порадовать публику превосходными описаниями озера в своих произведениях.
  
  В 1811 г. Купер превратился в семейного человека, его женой стала француженка Делана. Именно благодаря случайному спору с ней, как гласит легенда, Джеймс Фенимор попробовал себя в качестве литератора. Поводом якобы послужила фраза, оброненная им во время чтения вслух чьего-то романа, о том, что написать лучше несложно. В итоге всего через несколько недель был написан роман "Предосторожность", действие которого происходит в Англии. Произошло это в 1820 г. Дебют остался не замеченным публикой. Но уже в 1821 г. выходит "Шпион, или Повесть о нейтральной территории", романтизирующий период американской революции и борьбу за национальную независимость, и автор становится известным не только на родине, но и в странах Европы.
  
  Написанный в последующие годы цикл романов "Пионеры, или Истоки Сасквианны" (1823), "Последний из могикан" (1826), "Прерия" (1827), "Следопыт, или Озеро-море" (1840), "Зверобой, или Первая тропа войны" (1841), посвященный американским индейцам и их отношениям с европейцами, прославили Джеймса Фенимора Купера на весь мир. Несколько идеализированный образ охотника Натти Бампо, не менее интересные образы Чингачгука и некоторых других "детей природы" быстро пробудили к себе всеобщую симпатию. Успех серии романов был огромен, и его вынуждены были признать даже суровые британские критики, назвавшие его американским Вальтером Скоттом.
  
  Даже став известным писателем, Дж.Ф. Купер не занимался исключительно литературой. В 1826-1833 гг. его биография связана с масштабным путешествием по европейскому континенту в качестве американского консула во французском Лионе (должность была, скорее, номинальной, чем требующей активной работы). Купер посетил не только Францию, но и Германию, Англию, Бельгию, Нидерланды, Италию.
  
  Получили известность и т.н. морские романы, в частности, "Лоцман" (1823), "Красный корсар" (1828), "Морская волшебница" (1830), "Мерседес из Кастилии" (1840). Есть в творческом наследии Дж.Ф. Купера произведения исторического, политического, публицистического характера. Опубликованная им в 1839 г. "История американского флота", отличающаяся стремлением к беспристрастности, восстановила против него и американцев, и англичан. В частности, жителями Куперстауна было решено убрать из местной библиотеки все книги знаменитого земляка. Судебные тяжбы с ними, с журналистской братией отняли немало сил и здоровья Купера в последние годы жизни. Умер он 14 сентября 1851 г., причиной смерти был назван цирроз печени.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Когда Куперу было пять лет, в Куперстауне случилась последняя "индейская тревога". В окрестностях поселка была замечена большая группа индейцев, скрытно передвигавшаяся в неизвестном направлении. Куперстаун был приведен в боевое положение: окна и двери домов забаррикадированы, охотничьи ружья и старинные пистолеты заряжены. В напряженном ожидании прошел вечер и добрая часть ночи. Посреди ночи в поселке послышался топот лошадей и раздались выстрелы. Обеспокоенные жители с оружием в руках выбежали на улицы. Оказалось, что в поселок вернулась группа конных шерифов, выезжавшая в погоню за фальшивомонетчиками. Радость возвращения они отметили пистолетными выстрелами в воздух.
  
  * Мать Купера происходила из старинной зажиточной английской семьи, и ее отец неодобрительно смотрел на ее роман с молодым Вильямом Купером. Но Элизабет была девица с характером, однажды ночью она взобралась на лошадь своего суженого и уехала вместе с ним за пять миль в городишко Бурлингтон, где молодые и поженились.
  
  * О романе "Следопыт" В. Г. Белинский выразился, что это - шекспировская драма в форме романа.
  
  *В семье Уильяма и Элизабет Купер Джеймс был двенадцатым из тринадцати детей, правда, пятеро из них умерли вскоре после рождения. У самого писателя детей было семеро, двое из них также рано умерли.
  
  *Его первый роман, "Предосторожность", был опубликован анонимно.
  
  * Двойную фамилию - Фенимор - Купер - писатель взял лишь в 1826 году, чтобы увековечить память о родственниках со стороны матери; со временем дефис в фамилии исчез.
  
  * Джеймс рос любознательным, независимым, вспыльчивым юношей. Своенравный характер шестнадцатилетнего сына беспокоил старшего Купера. Он решает определить его по военно-морской части и для начала отправляет Джеймса простым матросом в плавание в Европу на торговом корабле. "Стирлинг" - так назывался корабль - отплыл из Нью-Йоркского порта в середине октября 1806 года и взял курс на Лондон. Путь в Англию был долгим, море штормило. Где-то перед Португалией за кораблем погналась вооруженная феллюка, и перепуганные моряки спрятали свои серебряные деньги, да так умело, что долго потом не могли их найти. Обнаружили их на дне ящика с хлебом после того, как съели весь хлеб.
  
  * 23 ноября 1826 года Куперу нанес визит Вальтер Скотт. Вот как сам Купер описывает эту встречу: "...Я спускался по лестнице нашей гостиницы, ...когда встретил пожилого человека, подымающегося, как мне показалось, с трудом. Во дворе стояла карета. По всей фигуре и по выражению лица входившего, как и по виду экипажа, мне показалось, что посетитель приехал ко мне. Мне даже показалось, что его лицо мне знакомо, хотя я никак не мог вспомнить его имя. Мы разошлись, раскланявшись, и я уже выходил из двери, когда незнакомец вдруг остановился и спросил по-французски: "Не могу ли я видеть господина Купера?" - "Я - Купер". - "Мое имя Вальтер Скотт". ...Мы пожали друг другу руки, и я поблагодарил его за оказанную честь. Мы проговорили около часа в моем кабинете... Затем я дважды завтракал с ним, он снова побывал у меня, и мы встретились еще раз у княгини Голицыной, которая устроила прием в его честь... На следующий день сэр Вальтер уехал в Лондон".
  
  * После похорон отца в 1809 году он возвратился в Нью-Йорк и попросил продлить его отпуск на год, чтобы привести в порядок личные дела. Помимо вступления в права наследства, у Джеймса в этот период были п другие причины для продолжительного отпуска - он собирался жениться. Зимой Джеймс познакомился с Сюзан Аугустой Деланси, по его словам, "красивой восемнадцатилетней девицей". Сюзан была дочерью Джона Питера и Элизабет Деланси, людей не слишком богатых, но состоящих в родстве с наиболее респектабельными семействами из числа старых колонистов.
  Невысокая, хрупкого телосложения, Сюзан была интеллигентной и приятной собеседницей. "Я полюбил ее, как может полюбить мужчина, и заявил ей об этом со всей прямотой моряка", - сообщал Джеймс своему старшему брату в мае 1810 года. В соответствии с обычаями Джеймс попросил у Джона Питера Деланси руки его дочери.
  - Вы можете обратиться с предложением к моей дочери, если получите одобрение своей матери, - так ответил молодому офицеру отец Сюзан.
  
  * В Куперстауне он по-прежнему ежедневно выезжал с женой на прогулки, а когда ему становилось лучше, медленно прогуливался по поселку. И каждый раз, когда он проходил мимо одного дома, из окна выглядывала давно знавшая его и его семью очень старая женщина и неизменно произносила одну и ту же фразу:
  - Джеймс, почему бы тебе не перестать тратить попусту время на твои дурацкие романы и не заняться чем-то серьезным?
   Ее мнение разделяло большинство жителей поселка. Ремесло писателя сделало Купера знаменитым, но ничуть не прибавило ему уважения со стороны его сограждан. Правда, переиздание 11 романов писателя в издательстве Путнама снова привлекло к нему внимание читающей публики. Друзья писателя в Нью-Йорке подумывают организовать банкет в его честь, но он так и не состоялся, вероятно, из-за состояния здоровья писателя.
  
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   В 1833 году Ф. Купер вернулся в Соединённые Штаты. С возвращением Купера на родину начинается третий, наиболее значительный период его творчества, который характеризуется резкой переменой во взглядах писателя на американскую действительность. Европейские впечатления помогли ему более глубоко разобраться в явлениях жизни США. То, что увидел Купер, вернувшись на родину, заставило его разочароваться в восхваляемой им прежде "американской демократии". Захвативший страну ажиотаж наживы и спекуляции, подчинение жизни страны интересам буржуазных дельцов не имели ничего общего с принципами демократии.
   В этот период Купер завершил работу над серией романов о Кожаном Чулке. В 1840 году был написан "Следопыт", в 1841 году "Зверобой". И в том, и в другом романе отчетливо проявилось усиление критического отношения Купера к американской буржуазной демократии.
   Критика Купером американской общественной системы вызвала яростные нападки на него со стороны консервативных кругов. Писателя всячески травили в прессе, пытались подвергнуть общественному остракизму. Последние годы жизни Купера были омрачены непрекращающейся борьбой с враждебно настроенными критиками и издателями.
  
   В самые последние годы жизни Купера в его творчестве заметно усиливаются настроения пессимизма и даже отчаяния, объясняемые неверием писателя в возможность осуществления предлагаемой им самим программы возврата к прошлому.
   В феврале 1840 года новый роман Купера "Следопыт, или Внутреннее море" вышел в свет в Англии, а в марте - и в США. В июне того же года появилось французское издание романа. Американские читатели встретили "Следопыта" с интересом в отличие от критиков. Так обозреватель газеты Пэрка Бенджамина "Ивнинг сигнэл" утверждал, что новый роман писателя просто "нечитабелен". Затем появился "Зверобой". Но печать опять промолчала.
   Отрицательное отношение критиков, непонимание его идей огорчали писателя. Здоровье его ухудшалось, временами отнимались ноги, и он мог передвигаться только с помощью палки. Ему уже трудно было забраться в коляску, и он это делал только с помощью домашних.
   Последняя толстая книга Купера "История Нью-Йорка" вышла всего за несколько месяцев до смерти автора...
   7 апреля 1849 года появились сообщения, что летом в продаже появится новый двухтомник Купера "Нью-Йорк, прошлое и настоящее". Но состояние его здоровья резко ухудшалось, он уже не мог ходить, не мог сам писать и время от времени диктовал новые страницы истории Нью-Йорка своей дочери Шарлотте.
   14 сентября 1851 года Джеймс Фенимор Купер скончался от цирроза печени. Похоронили его на семейном кладбище в Куперстауне. Он не дожил одного дня до своего 62-летия.
   Через несколько дней в зале нью-йоркской городской мэрии состоялось траурное собрание, на котором председательствовал Вашингтон Ирвинг. Собравшиеся хотели собрать деньги на памятник Куперу, но не смогли набрать достаточно средств. На деньги друзей соорудили небольшую статую Кожаного Чулка и установили ее на местном кладбище возле могилы писателя. В 1853 году дом Купера сгорел, и на его месте позднее был воздвигнут памятник писателю работы известного скульптора Виктора Сальваторе, который и сегодня стоит посреди небольшой площади на том самом месте, где жил и работал Фенимор Купер.
  
  
  
  Памятник Фенимору Куперу в Куперстауне, родном городе писателя
  АФОРИЗМЫ И ВЫСКАЗЫВАНИЯ ФЕНИМОРА КУПЕРА
  * Громкие слова не всегда влекут за собой громкие дела.
  * Человек находит врагов гораздо легче, чем друзей.
  * Искусный льстец может иметь успех до тех пор, пока против него не обратят его же собственное оружие.
  * Страх делает умных глупыми и сильных слабыми.
  * Опыт - лучший учитель: его уроки мы хорошо запоминаем.
  * Нет вернее способа ободрить врага, как показать, что его боишься.
  
   ЛЕСКОВ НИКОЛАЙ СЕМЁНОВИЧ
  
   (1831 - 1895)
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
  Николай Семенович Лесков родился 16 февраля 1831 года в селе Горохове, Орловской губернии, в семье небогатого судейского служащего. Свое обучение будущий писатель начинал в стенах Орловской гимназии. Не окончив ее, Лесков начал свою службу чиновником в Орловской уголовной палате.
   В 1849 году Лесков был переведен в Киев. В Киеве он становится чиновником казенной палаты, а позже помощником столоначальника.
   Университетский Киев, как культурный центр, заметно отличался от провинциального Орла. В доме своего дяди, профессора медицины С.П. Алферьева, Лесков общался почти со всеми молодыми профессорами университетского кружка. В этот период своей жизни Лесков близко знакомится с Тарасом Шевченко и многими другими прогрессивными людьми.
   Воспоминания о киевской жизни нашли отражение во многих его произведениях, таких как "Импровизаторы", "Некрещеный поп", "Печерские антики", "Старинные психопаты", "Заячий ремиз".
   Еще больший жизненный опыт Лесков приобрел, когда оставил государственную службу и поступил на работу к англичанину А.Я. Шкотту, управляющему графов Перовских и Нарышкиных, мужу своей тетки. Сопровождая переселяемых на новые земли крестьян, он много разъезжал по стране, посетил множество городов, попадая в самые отдаленные уголки России.
   В 60-е годы XIX века на страницах петербургской печати впервые стало появляться имя Николая Лескова. Писатель начал с публицистики, он словно спешил выплеснуть накопившийся багаж своих наблюдений. Многие его фельетоны, публицистические статьи ,очерки и литературные обозрения были близки по своему характеру настроениям демократов-шестидесятников.
   Одновременно развивалось и художественное творчество Лескова. Во всей своей убогости и неприглядности быта предстают в раннем творчестве Лескова картины деревенской жизни, губительные последствия крепостнического строя.
   Позже Лесков уезжает за границу, сначала в Варшаву и Краков, а затем во Францию, в Париж. Он пишет сложный по содержанию роман "Некуда" (1864), с трудом прошедший все препоны петербургской цензуры.
   Произведения Лескова были удивительно проникнуты историей, внутренним миром обыкновенного человека. В начале 70-х годов выходят такие произведения, как "Запечатленный ангел", "Соборяне", "Очарованный странник", затем, несколько позже, "Павлин", "На краю света".
   В 1874 году Лескова назначают членом особого отдела Ученого комитета министерства народного просвещения по рассмотрению издаваемых для народа книг, однако в 1883 году он оставил этот пост.
   До конца своей жизни Лесков живет в Петербурге, лишь в 1875 и 1884 годах он на короткое время выезжает за границу.
   ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ БИОГРАФИИ
  * В начале творческой деятельности Лесков писал под псевдонимом М. Стебни?цкий. Псевдонимная подпись "Стебницкий" впервые появилась 25 марта 1862 года под первой беллетристической работой - "Погасшее дело" (позже "Засуха"). Держалась она до 14 августа 1869 года.
  
  * Николай Лесков, как и Лев Толстой, был вегетарианцем, причем, вегетарианство влияние оказало не только на его жизнь, но также на творчество. Пресса порой высмеивала вегетарианство Лескова, на что тот не обращал внимания, считая употребление животных в пищу совершенно недопустимым.
  Лесков публиковал заметки в газетах, рассказывающие о вегетарианстве, также он разместил в газете "Новое время" призыв к созданию вегетарианской поваренной книги. К вопросам защиты животных и этики пищи Лесков обращается во многих произведениях. Им были созданы первые в отечественной литературе персонажи-вегетарианцы.
  
  * Лесков не раз говорил о себе: "Я выдумываю тяжело и трудно. У меня есть наблюдательность, но мало фантазии". Это свойство его таланта сказалось в образах романа, написанного к тому же спешно и еще неокрепшей писательской рукой.
  
  * Лев Толстой как-то сказал: "Лесков - писатель будущего". И это, похоже, так. Современность уже ответила на его литературный вызов - сегодняшняя жизнь с ее предательствами и братоубийственными войнами оказалась даже более жестокой, чем его "жестокая проза".
  
  * В 1853 году Лесков женился на дочери киевского коммерсанта Ольге Васильевне Смирновой. В этом браке родились сын Дмитрий (умер в младенческом возрасте) и дочь Вера. Семейная жизнь Лескова сложилась неудачно: жена страдала психическим заболеванием и в 1878 году была помещена в петербургскую больницу св. Николая, на реке Пряжке. Главным врачом её был известный в свое время психиатр О. А. Чечотт, а попечителем - знаменитый С. П. Боткин.
  
  * Ольга Васильевна (первая жена Лескова) была помещена в больницу для душевнобольных и провела там последние тридцать лет жизни. (Лесков навещал ее до конца своих дней, но когда, уже после его смерти, у нее спросили, помнит ли она человека по имени Лесков, прозвучал ответ "Вижу... вижу... Он черный..").
  
  * В январе 1874 года Н. С. Лесков был назначен членом особого отдела Ученого комитета министерства народного просвещения по рассмотрению книг, издаваемых для народа, с очень скромным окладом в 1000 рублей в год. В обязанности Лескова входило рецензирование книг на предмет, можно ли отправлять их в библиотеки и читальни.
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   В середине 80-ых годов Лесков сближается с Л.Н. Толстым, он разделяет основы толстовского религиозно-нравственного учения: идею нравственного усовершенствования личности как основу новой веры, противопоставление истинной веры православию, отвержение существующих социальных порядков. В начале 1887 года состоялось их знакомство. О влиянии, оказанном на него Толстым, Лесков писал: "Я именно "совпал" с Толстым... Почуяв его огромную силу, я бросил свою плошку и пошел за его фонарем". Оценивая творчество Николая Лескова, Лев Толстой писал:
   "Лесков - писатель будущего, и его жизнь в литературе глубоко поучительна".
   Однако далеко не все были согласны с такой оценкой. В поздние годы Лесков находился в остром конфликте с духовной цензурой, его сочинения с трудом минуют цензурные запреты, вызывая гнев влиятельного обер-прокурора Святейшего Синода К.П. Победоносцева.
   Лесков был горяч и неровен. Рядом с абсолютными шедеврами за ним числятся торопливо написанные, с карандашных клочков пущенные в печать вещи - неизбежные проколы писателя, кормящегося пером и вынужденного иной раз сочинять на потребу. Лесков был долго и несправедливо не признававшимся классиком русской литературы. Он был человеком, озабоченным проблемами повседневной жизни и выживания отечества, он был нетерпим к дуракам и политическим демагогам. В последние 12-15 лет своей жизни Лесков был очень одинок, старые друзья относились к нему подозрительно и недоверчиво, новые - с осторожностью. Несмотря на крупное имя, он водил дружбу в основном с писателями незначительными и начинающими. Критика мало им занималась.
   Всю свою жизнь Николай Лесков пребывал между двух огней. Бюрократия не прощала ему ядовитые стрелы в ее адрес; славянофилы злились на слова о бессмысленности идеализации "допетровской дури и кривды"; духовенство беспокоилось о подозрительно хорошем знании этим светским господином проблем церковной истории и современности; левые либералы - "коммунисты", устами Писарева, объявили Лескова доносчиком и провокатором.
   Сама жизнь Лескова пресеклась по причинам литературным. В 1889 году разыгрался большой скандал вокруг издания собрания сочинений Лескова. Шестой том издания был арестован цензурой как "антицерковный", часть произведений была вырезана, но издание удалось спасти. Узнав 16 августа 1889 года в типографии А.С. Суворина, где печаталось собрание сочинений, о запрете и аресте всего 6-го тома, Лесков испытал жестокий приступ стенокардии (или грудной жабы, как тогда ее называли). Последние 4 года жизни больной Н.С. Лесков продолжал работать над изданием 9-12 томов, писал роман "Чертовы куклы", рассказы "Под Рождество обидели", "Импровизаторы", "Административная грация", "Дикая фантазия", "Продукт природы", "Загон" и другие. Повесть "Заячий ремиз" (1894) была последним крупным произведением писателя.
   Только теперь Лесков, словно догоняя ушедшую молодость, влюбляется. Его переписка с молодой писательницей Лидией Ивановной Веселитской - это почтовый роман о поздней и неразделенной любви. В своих письмах к ней Лесков доходит до самоуничижения: "Во мне же любить нечего, а уважать и того менее: я человек грубый, плотяной, и глубоко падший, но неспокойно пребывающий на дне своей ямы".
   Но болезнь обострялась. Предвидя приближение конца, за два года до смерти Н.С. Лесков с присущей ему бескомпромиссностью пишет свое завещательное распоряжение: "Ни о каких нарочитых церемониях и собраниях у бездыханного трупа моего не возвещать... На похоронах моих прошу речей не говорить. Я знаю, что во мне было очень много дурного и что я никаких похвал и сожалений не заслуживаю. Кто хочет порицать меня, тот должен знать, что я сам себя порицал..."
   Его земная биография завершалась, несмотря на все пережитые им искусы, по-христиански. За два года до смерти, уже тяжело больной, Лесков писал Льву Толстому: "На дух мой болезнь имела благое влияние - я увидал еще всю черноту и, к ужасу, заметил, как много я занимался опрятностью других людей, вместо того чтобы себя смотреть строже". После кончины Лескова в его столе нашли письмо, где есть такие слова "Прошу затем прощения у всех, кого я оскорбил, огорчил или кому был неприятен".
   В начале 1895 года прогулка вокруг Таврического сада вызвала новое обострение болезни. После пяти лет тяжелых страданий Лесков умер 21 февраля (5 марта) 1895 года в Санкт-Петербурге от очередного приступа стенокардии. Его похоронили 23 февраля (7 марта) на Волковском кладбище (Литераторские мостки). Речей над гробом не произносили...
   Через год на могиле Лескова установили памятник - чугунный крест на гранитном постаменте.
  
  
  
  Могила Лескова на Волковом кладбище
  
   ЦИТАТЫ И АФОРИЗМЫ
  
  - Горе одного только рака красит.
  - И лучшая из змей - все-таки змея.
  - Истинная любовь скромна и стыдлива.
  - Любовь не может быть без уважения.
  - Не надо забывать старого правила: кто хочет, чтобы с ним уважительно обходились другие, тот, прежде всего, должен уважать себя сам.
  - Новые слова иностранного происхождения вводятся в русскую печать беспрестанно и часто совсем без надобности, и - что всего обиднее - эти вредные упражнения практикуются в тех самых органах, где всего горячее стоят за русскую национальность и ее особенности.
  - Обещания даются по соображениям, и исполняются по обстоятельствам.
  - Снисхождение к злу очень тесно граничит с равнодушием к добру.
  - Труд - дело святое, всякому подобает.
  
   ДЖЕК ЛОНДОН
  
   (22.01.1876 - 22.11.1916)
  
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  Родился 12 января 1876 в Сан-Франциско. Мать будущего писателя, Флора Веллман, была учителем музыки и увлекалась спиритизмом.
   После рождения малыша Флора оставила его на какое-то время на попечение своей бывшей рабыни Вирджинии Прентисс, которая оставалась для Лондона важным человеком на протяжении всей его жизни. В конце того же 1876 Флора вышла замуж за Джона Лондона, инвалида и ветерана Гражданской войны в США, после чего забрала малыша к себе обратно. Мальчика стали звать Джон Лондон (Джек - уменьшительная форма имени Джон). Через какое-то время семья переехала в соседний от Сан-Франциско город Окленд.
   Джек Лондон был человеком, который с полным правом мог бы сказать: Всем, что во мне есть, я обязан только себе самому.
   Когда ему было десять лет, он уже продавал газеты на улицах. Четырнадцатилетним подростком он поступил рабочим на консервную фабрику. В пятнадцать лет он стал устричным пиратом - так называли тех, кто занимался запрещённой ловлей устриц в бухте Сан-Франциско. А вскоре, нанявшись матросом на промысловую шхуну, он уходит в плавание к берегам Японии.
   Вернувшись из плавания, он работал чернорабочим на джутовой фабрике и кочегаром, в прачечных и на огородах. Подневольный труд опротивел ему, и он стал бродягой.
   Путешествуя то пешком, то в товарных вагонах, ночуя под открытым небом, он пересёк всю Америку от Тихого до Атлантического океана. Наконец он возвращается домой, в Калифорнию, одержимый одним стремлением - поступить в университет. Он снова не брезгает никакой работой: выбивает ковры, моет окна богатых домов, подметает сады и парки, - а ночами сидит над книгами. Науки, которые полагалось пройти за три года, он решил одолеть в четыре месяца. И вот он уже блестяще сдал экзамены. Он пишет свои первые рассказы и начинает печататься в студенческом журнале.
   В это время по всей Америке прошла волна золотой лихорадки. В Калифорнию тоже проникли слухи о богатейших золотых россыпях, найденных на Аляске в Клондайке. Из уст в уста передавались легенды о необычайной стране полярной ночи и вечного льда. Рассказывали, что смелые и предприимчивые люди в Клондайке в течение нескольких недель становились богачами.
   Махнув рукой на университет, Джек Лондон отправляется в Клондайк золотоискателем.
   В Клондайке он прожил год.
   Никакого золота оттуда он, конечно, не привёз. У него даже не оказалось денег на обратную дорогу. Он проплыл в лодке по Юкону несколько тысяч миль до Берингова моря и поступил кочегаром на пароход, отправлявшийся в Калифорнию.
  
  12 ноября 1893. Опубликован первый очерк Д.Лондона "Тайфун у берегов Японии", послуживший началом его литературной карьеры. За этот очерк он получил первую премию одной из газет Сан-Франциско.
  
  1894 год. За участие в походе безработных на Вашингтон (очерк "Держись!") месяц просидел в тюрьме за бродяжничество.
  
  В 1895 вступил в Социалистическую рабочую партию США.
  Самостоятельно подготовившись и успешно сдав вступительные экзамены, Джек Лондон поступил в Калифорнийский университет, но после 3-го семестра, из-за отсутствия средств на учёбу, вынужден был уйти.
  
   1897 год. Джек Лондон поддался "золотой лихорадке" и уехал на Аляску. В Сан-Франциско вернулся в 1898, испытав на себе все прелести северной зимы. Вместо золота судьба одарила Джека Лондона встречами с будущими героями его произведений.
  
  1899 год. Опубликованы первые северные рассказы.
  
  1900 была издана его первая книга - сборник рассказов "Сын волка". Затем последовали следующие сборники рассказов: "Бог его отцов" (Чикаго, 1901), "Дети мороза" (Нью-Йорк, 1902), "Вера в человека" (Нью-Йорк, 1904), "Лунный лик" (Нью-Йорк, 1906), "Потерянный лик" (Нью-Йорк, 1910), а также романы "Дочь снегов" (1902) "Морской волк" (1904), "Мартин Иден" (1909). Работал писатель очень много, по 15-17 часов в день. И успел написать около 40 великолепных книг за всю свою не очень-то длинную писательскую карьеру.
  
  В 1902 Лондон побывал в Англии, собственно, в Лондоне, что дало ему материал для написания книги "Люди бездны". По возвращении в Америку он читает в разных городах лекции, преимущественно социалистического характера, и организует отделы "Общестуденческого общества".
  
  В 1904-1905 Лондон работает военным корреспондентом на Русско-японской войне.
  
  В 1907 писатель предпринимает кругосветное путешествие. К этому времени, благодаря высоким гонорарам, Лондон становится состоятельным человеком.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Отец Джека - Генри Уильям Чани - расстался с женой ещё до рождения их ребёнка и никаких связей со своей бывшей семьёй не поддерживал.
  
  * Когда мальчику было около восьми месяцев, его мать вышла замуж за фермера Джона Лондона, который усыновил маленького Джека Гриффита, и будущий писатель получил его фамилию.
  
  * В 15-летнем возрасте Джек со своими друзьями он подрабатывал ночной ловлей устриц (это было незаконно, но приносило ему гораздо больше денег, чем ежедневная четырнадцатичасовая работа на консервном заводе за десять центов в час). Несмотря на юный возраст, он был уже достаточно умудренный жизнью юноша; в свои пятнадцать он был крепок и силен, мог запросто перепить в баре взрослого мужчину, да и в любой драке не спасовал бы. Его товарищи и не подозревали, что Джек по ночам на своей лодке при свете лампы жадно читает книги, которые берет в оклендской местной публичной библиотеке.
  
  * Как-то мать Джека увидела в местной газете объявление о конкурсе писателей. По мотивам своего плавания Лондон написал небольшой рассказ и отправил его в газету. Каждому писателю приятно увидеть опубликованным свое произведение; написанный Джеком рассказ не просто появился в газете, но еще и принес своему автору первое место и приз в двадцать пять долларов. Вдохновленный успехом Лондон попытался было отправить редакторам газеты еще несколько написанных рассказов, но на этот раз все они были возвращены автору.
  * Кто-то возвращался с Клондайка с пустыми руками и подорванным здоровьем, кто-то - с отвоеванным у недр Аляски золотом; Лондон вернулся с огромным количеством впечатлений и идей для своих книг. Впечатлений было так много, что Лондон, образно говоря, не успевал их записывать - для сна он выделял себе всего пять часов в сутки, все остальное время посвящая работе.
  
  * 7 апреля 1900 года Лондон стал семейным человеком; он женился на учительнице Бесси Маддерн. В то же время вышел его первый сборник рассказов, "Сын волка". Книга имела огромный успех - доходы писателя наконец позволили ему не только обновить свой изрядно поношенный гардероб, но и купить новый дом. Это было весьма кстати - в январе 1901 года у писателя родилась дочь Джоан, а менее чем через два года на свет появилась и ее сестренка Бесси.
  
  * Ежедневно Джек Лондон старался написать не менее тысячи слов текста. Эту задачу он поставил перед собой ещё в семнадцатилетнем возрасте и выполнял её в течение всей своей жизни.
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   В последние годы своей жизни Джек Лондон стал писать наспех, для денег. Он заключил договор с крупнейшим издательством, которому обязался поставлять развлекательную литературу.
   Джек Лондон однажды сказал о себе: "Так и знайте, я случайный гость, залётная птица, с пропахшими солью крыльями, на короткий миг ворвавшаяся в вашу жизнь, - дикая птица, привыкшая к вольному воздуху и широким просторам, чуждая уловкам тех, кто живёт взаперти".
   Всё сильное, смелое в творчестве Джека Лондона было создано им в ту пору его жизни, когда он был вольной птицей и ещё не пытался перенять "уловки тех, кто живёт взаперти".
   В последние годы Лондон переживал творческий кризис, в связи с чем стал злоупотреблять алкоголем (впоследствии бросил). Из-за кризиса писатель даже был вынужден пойти на покупку сюжета для нового романа. Такой сюжет был продан Лондону начинающим американским писателем Синклером Льюисом. Лондон успел дать будущему роману название, - "Бюро убийств", - однако написать успел совсем немного, так как вскоре скончался.
  
  Умер Джек Лондон в Глен-Эллене (штат Калифорния) 22 ноября 1916 года. Предшествовали его смерти следующие обстоятельства. В начале ноября писатель попросил сестру Элизу похоронить его прах на Лунном холме. А в день смерти, когда близкие зашли в спальню Джека Лондона, то обнаружили его без сознания. Прибывший врач обнаружил, что Джек уже давно находится в глубоком обмороке, и констатировал смерть от отравления. Его догадку подтверждали два найденных на полу пустых флакона с этикетками: морфий и атропин, а также на ночном столике листок из блокнота, на котором Джек вычислял требуемое количество яда. Писателя пробовали спасти. Ему вводили противоядие, но безуспешно.
   Вечером того же дня Джека Лондона не стало. Правда, так и осталось невыясненным: было ли это самоубийством или трагической случайностью? Дело в том, что версия о самоубийстве писателя в последние годы подверглась обоснованной критике и была опровергнута литературоведами. Поводом для такого вывода стал тот факт, что Лондон принимал наркотические средства почти год, при этом он постоянно увеличивал действующую дозу. И смерть писателя явилась следствием острого уремического отравления, как и значилось во врачебном заключении, а сильная доза морфия, судя по всему, лишь ускорила его гибель.
   Вместе с тем нельзя полностью исключить и вероятность нечаянного отравления слишком большой дозой лекарства, аккумулированного в организме, или просчета больного человека, принимавшего во время острого ночного приступа новые и новые порции лекарства, чтобы избавиться от боли. Да и накануне смерти, утром 20 ноября, он еще говорил о школе, которую хотел открыть при ранчо.
  
   Могила Джека Лондона в Государственном парке Джека Лондона .
   ГИ ДЕ МОПАССАН
   ( 1850 - 1893)
  
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Анри-Рене-Альбер-Ги де Мопассан родился в семье обедневших дворян. Отец писателя вынужден был поступить на службу, и стал биржевым маклером в Париже. После рождения второго сына, Эрве (1856), родители Мопассана разошлись, и мать поселилась с обоими сыновьями в приморском городе Этрета на принадлежавшей ей вилле Верги.
   Детские годы Мопассана прошли в Нормандии. Когда мальчику исполнилось тринадцать лет, мать отдала его в духовную семинарию, однако вскоре он был оттуда исключен. В 1866 году Лора де Мопассан определила сына в руанский лицей, который он окончил в 1869 г. со званием бакалавра. Юноша поступил на юридический факультет в нормандском городе Канне.
   Летом 1870 года вспыхнула франко-прусская война, и Мопассан был призван на военную службу. Он принимал участие в походах, находился в осажденном Париже, сначала в форте Венсен, а затем был переведен в Главное интендантство. После войны имущественное положение родителей Мопассана резко ухудшилось. Мопассан уже не имеет возможности закончить высшее образование и вынужден поступить на службу.
   С 1872 года до ноября 1878 года он служит в Морском министерстве, ведя трудную, полунищенскую жизнь.
   После долгих хлопот, в которых немалое участие принимал Флобер, который был другом семьи, Мопассану удалось перевестись в декабре 1878 года в министерство народного образования, где он и пробыл до конца 1880 года. Все это время писатель активно работал, хотя и не публиковал своих произведений по настоянию того же Флобера. Только в 1875 году Мопассан опубликовал под псевдонимом Жозефа Прюнье свою первую новеллу "Рука трупа". Затем последовало еще несколько журнальных публикаций, за одну из которых (поэма "На берегу") Мопассан был привлечен к суду по обвинению в порнографии. Флобер (подвергавшийся в свое время тем же обвинениям за "Госпожу Бовари") вступился за ученика, написав открытое письмо в газете "Голуа".
   Успех приходит к Мопассану после публикации новеллы "Пышка" в коллективном сборнике. Флобер назвал новеллу "шедевром", Мопассана пригласили к сотрудничеству в "Голуа", где вскоре появился цикл его новелл-очерков "Воскресные прогулки парижского буржуа". Материальное положение писателя улучшается, он путешествует по Корсике, Алжиру, Бретани, издает путевые очерки, пишет новеллы. В 1881 - 1883 годах Мопассан особенно тесно сближается с Тургеневым, дает ему на просмотр свои новые произведения, состоит с ним вместе членом комитета по сооружению памятника Флоберу, навещает его, больного, в последние недели жизни.
   О личной жизни писателя достоверно известно не так уж много, несмотря на то, что Мопассан был любителем женщин, и имел много романов и случайных связей. Также мало информации о его политических пристрастиях (известно, что в 1876 г. писатель отказался от вступления в масонскую ложу), остается спорным отношение Мопассана к Парижской коммуне и революционному движению.
   Основным занятием Мопассана с 1880 по 1990 г. стало творчество, писатель очень много работал. Литературный успех Мопассана возрастал от одной книги к другой, В 1882 году он издал сборник новелл "Мадмуазель Фифи"; в 1883 году - сборник "Рассказы вальдшнепа" и роман "Жизнь", высоко оцененный И. С. Тургеневым и Львом Толстым и выдвинувший Мопассана в первый ряд современных французских писателей. В 1884 году выходят сборники "Лунный свет", "Сестры Рондоли", "Мисс Гарриет" и книга "Под солнцем". В 1885 году изданы сборники "Иветта", "Сказки дня и ночи" и "Туан", а одновременно с ними - роман "Милый друг".
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   Слава Мопассана возрастала с каждой новой книгой, а внутренняя жизнь становилась все более тяжелой и безрадостной. Вся общественная атмосфера Третьей республики вызывала у него отвращение: "Отовсюду смердит в Париже",- писал он матери. Мопассан отказывается от ордена, которым собиралось наградить его правительство: не он ли рассказал, как и за что дают ордена?! Отклонил он и сомнительную честь баллотироваться в число "бессмертных".
   Все трудней, все мрачней делалась его жизнь. Вокруг него - немало завистников, недоброжелателей. В 1887 году Э. де Гонкур с горечью записал в своем "Дневнике": "Почему это в глазах некоторых людей Э. де Гонкур - только "джентльмен", аристократ, забавляющийся литературой, а Ги де Мопассан - настоящий литератор?" Об авторе "Милого друга" распространялись грязные слухи, его обвиняли в жадности, снобизме, цинизме, высокомерии... Октав Мирбо, которого Мопассан считал своим другом, сообщая в письме к живописцу Клоду Моне о болезни Мопассана, пишет: "Так ему и надо!"
   Тяжелые настроения, чувство одиночества, беспомощности перед всесокрушающим временем все чаще окрашивают его произведения. Тема таинственных явлений психики, звучавшая раньше иронически, приобретает в иных новеллах мистический характер ("Орля", "Кто знает?", "Он?" и др.). Все громче звучат мотивы ужаса перед необъяснимой и нелепой жестокостью жизни, перед каким-то универсальным злом, несущим страдание человечеству ("Муарон", "Вечер", "Денщик" и др.). Все чаще его рассказы завершаются гибелью, полным уничтожением героя,- как в поразительной "Оливковой роще", где первая встреча аббата Вильбуа с его беспутным сыном кончается кровавой драмой...
   Сгущение болезненного и страшного в поздних произведениях объясняется и болезнью Мопассана. Мстящие ему "задним числом" бульварные писаки пытались все творчество Мопассана "вывести" из его болезни. На самом деле путь писателя отмечен поистине стоической борьбой, которую он вел, мобилизуя свою волю к сопротивлению тяжким, причиняющим столько страданий недугам. Но болезнь брала свое. Последние годы Мопассана трагичны. Все труднее работать, головные боли не дают возможности сесть за стол... С ужасом он замечает, что порой начинают путаться мысли, возникают навязчивые галлюцинации. Нельзя без волнения читать о страданиях большого художника, чувствующего, что не может уже завершить начатую книгу. Однажды он стал рассказывать о романе "Анжелюс", над которым работал, и вдруг расплакался. "И мы тоже плакали, видя, сколько еще оставалось гениальности, нежности и жалости в этой душе..." - вспоминает один из его друзей.
   Пошатнувшееся здоровье приостановило активную литературную деятельность Мопассана. Из-за плохой наследственности он жаловался уже ранее на недомогания, связанные, в частности, с болезнью глаз. Во второй половине 80-х годов, на почве постоянного и все возрастающего переутомления, Мопассан страдает постоянными головными болями, а болезнь глаз все прогрессирует. В ноябре 1889 года умер брат Мопассана, Эрве, сошедший с ума; эта смерть подавляюще подействовала на писателя. В течение двух последних лет сознательной жизни Мопассан мучительно переживает утрату прежней работоспособности. Романы "Сильна как смерть" и особенно "Наше сердце" дались ему с величайшим трудом.
   В 1891 году его творческая деятельность совершенно угасла, зато появились признаки мании величия. 1 января 1892 года, когда Мопассан посетил свою мать, жившую на вилле близ Канн, им овладел бред, и, вернувшись к себе домой, писатель ночью, в приступе безумия, нанес себе глубокую рану ножом в горло. Мопассана поместили в психиатрическую лечебницу, где он и пробыл до самой своей смерти. При этом Мопассан все время находился в бреду и более не приходил в ясное сознание.
  Умер Мопассан в 1893 году в Париже в лечебнице доктора Бланша для душевнобольных.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Ги де Мопассан был самым стойким борцом с Эйфелевой башней. Когда его встретили в ресторане на одной из её площадок, он ответил, что это единственное место откуда не видно этой проклятой башни.
  
   * Мопассан считал, что публике принадлежат лишь книги писателя, и всячески старался скрывать свою личную жизнь, возмущался сплетнями о себе, попадавшими в печать, запрещал опубликовывать свои портреты и переписку. Именно по этой причине в его биографии до сих пор имеется ряд "белых пятен".
  
   * Летом 1891 года одна нью-йоркская газета совершила литературный подлог, напечатав на своих страницах за подписью Мопассана целый роман - переделку его рассказа "Завещание". Мопассан, возмущенный этим, решил начать судебное преследование. Но хотя к 1891 году имя Мопассана было известно во всем мире, а книги его разошлись только во Франции в огромном для того времени тираже, приближавшемся к четыремстам тысячам экземпляров, американские судьи отказались рассматривать иск Мопассана, объявив его "малоценным, малоизвестным и малооплачиваемым писателем".
  
  * Одним из первых переводчиков Ги де Мопассана в России был Лев Толстой.
  
  * Работоспособность Мопассана поражает: за 10 лет активной творческой деятельности им написано 29 книг (в том числе 6 романов) художественной прозы. Помимо этого писатель много работал в публицистике. Биографы высчитали, что за 1885 год Мопассан написал 1500 печатных страниц. Этого не удавалось достигнуть ни Бальзаку, ни Диккенсу, ни даже Дюма-отцу.
  
  ЖЕНЩИНЫ В ЖИЗНИ МОПАССАНА
  
   Женщины играли очень большую роль в жизни Мопассана, у него было множество романов и случайных связей, известны имена многих его возлюбленных, известно и то, что в 1883 году он серьезно подумывал о женитьбе, но дело расстроилось, и он остался холостяком. Подробнее об этой стороне его жизни можно узнать из книги его слуги Франсуа Тассара "Воспоминания о Ги де Мопассане" (1911), изданной в русском переводе в 1915 году. Эта скромная, непритязательная и очень точная книга сдержанно приподнимает завесу над личной жизнью писателя, о которой ходило столько самых несусветных сплетем и легенд.
   "Тот, у кого в сердце сохранилось пламя галантности последних столетий, тот окружает женщин глубокой нежностью, мягкой, взволнованной вместе с тем живой. Он любит все, что касается их, что идет от них, любит их самих и все, что они делают. Он любит их туалеты и безделушки, их драгоценности, их хитрость, их наивность, их вероломство, их ложь и их шалости... Он умеет сказать им то, что им нравится, заставить их понять свои мысли и, никогда не шокируя, не задевая их хрупкого и чуткого целомудрия дать им почувствовать затаенное и сильное желание, которое всегда горит в его взгляде, всегда трепещет на его устах, всегда пламенеет в его жилах... Он готов по первому их зову помогать им, защищать их... Он не просит у них ничего, только немного ласкового расположения, немного доверия или интереса к себе, немного благосклонности или хотя бы вероломного лукавства". Гимн французской галантности заканчивается словами: "Для него женщины - украшение мира". Автор этого гимна - классик литературы Ги де Мопассан, считающийся вместе с тем одним из величайших любовником в современной французской истории...
   Писатель гордился своей неутомимостью в любви ничуть не меньше, чем своими литературными произведениями. Мопассан часто повторял, что главная причина его успеха у женщин - его ум.
   "Большинство людей считает, что представители низших слоев общества несравненно лучшие любовники, чем те, кто ведет малоподвижный образ жизни. Я так не считаю, нужно, чтобы у человека были мозги, и только тогда он сможет дать другому человеку высшее наслаждение".
   Мопассан всю жизнь искал идеальную женщину. "Я люблю только одну единственную женщину - Незнакомку, Долгожданную, Желанную - ту, что владеет моим сердцем, еще невидимая глазу, ту, что я наделяю в мечтах всеми мыслимыми совершенствами..." Но такой женщины не существует, и он отлично это знал. И он с беспощадностью признал: "Я никогда не любил".
  
   МОГИЛА МОПАССАНА
  
   АФОРИЗМЫ МОПАССАНА
  
   * Кто не уважает себя, тот - несчастен, но зато тот, кто слишком доволен собой, - глуп.
   * Мы знаем, что любовь сильна, как смерть; зато хрупка, как стекло.
   * Неблагодарный сын хуже чужого: это преступник, ибо сын не имеет права быть равнодушным к матери.
   * Жизнь - гора: поднимаешься медленно, спускаешься быстро.
   * Когда приходит любовь, душа наполняется неземным блаженством. А знаешь почему? Знаешь, отчего это ощущение огромного счастья? Только оттого, что мы воображаем, будто пришел конец одиночеству.
   * Слова любви всегда одинаковы, - все зависит от того, из чьих уст они исходят.
   * Война - удел варваров.
   * Писатель может сделать только одно: честно наблюдать правду жизни и талантливо изображать ее; все прочее - бессильные потуги старых ханжей.
   * Почему бы не судить правительства за каждое объявление войны? Если бы народы поняли это... если бы они не позволили убивать себя без всяких причин, если бы они воспользовались оружием, чтобы обратить его против тех, кто им дал его для избиения, - в этот день война умерла бы.
   * Война - варварство, когда нападают на мирного соседа, но это освященный долг, когда защищают родину.
  
   МЕРЕЖКОВСКИЙ ДМИТРИЙ СЕРГЕЕВИЧ
  
   (1865 - 1941)
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Родился в Петербурге. Отец его служил в Дворцовом ведомстве. Учился в классической гимназии, затем окончил историко-филологический факультет Петербургского университета. Уже в 15 лет помещал стихи в разных изданиях.
   Первый сборник стихотворений появился в 1888, второй - "Символы" - в 1892. Много переводил. В "Северном вестнике" напечатан ряд его переводов трагедий Эсхила, Софокла и Еврипида. Отдельно вышли "Дафнис и Хлоя" Лонга (1896).
   В 1888 познакомился с 3. Гиппиус, через год ставшей его женой и единомышленницей. Они прожили в браке 52 года, не разлучаясь со дня свадьбы ни на один день. Европейскую известность принесла писателю трилогия "Христос и Антихрист" (1905). В 1906 было опубликовано множество работ в области духовно-религиозной публицистики и литературной критики. В 1906-1914 годах Мережковские жили в Париже, периодически приезжая в Россию.
   Октябрьской революции Мережковский не принял и эмигрировал из России в Париж, где жил до конца своих дней. В эмиграции писатель в своём творчестве всё более уходил в прошлое, где стремился найти объяснение настоящему и прозреть будущее человечества. Это книги, написанные в форме художественно-философской прозы: "Наполеон" (1929), "Тайна Запада: Атлантида - Европа" (1931), "Иисус Неизвестный" (1932-1933), "Павел и Августин" (1937), "Франциск Ассизский" (1938), "Данте" (1939).
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Дмитрий Мережковский в детстве был "крайне возбудимым, впечатлительным мальчиком, болезненным и хрупким". Внешность он унаследовал от отца: невысокий рост, хрупкое телосложение, неправильные черты. Мальчик рано ушёл от общения с внешней средой во внутренний мир; сформирован последний был прежде всего миром литературы, к которому он рано приобщился. С детства, как отмечает Ю.Зобнин, одиночество "...обживалось им в качестве единственно комфортной формы существования"
  
  * Стихи начал писать с 13 лет; в 1880 отец возил его к Достоевскому с ученическими опытами; тогда же он лично познакомился с С. Надсоном и вошел в литературные круги. Печататься в журналах начал с 16 лет.
  
  * Мережковский однажды читал свои стихи Ф.М.Достоевскому, который сурово посоветовал: "Страдать надо, молодой человек, - страдать, а потом стихи писать".
  
  * В 1933 году Мережковский был выдвинут на Нобелевскую премию, но присуждена была она И.А.Бунину.
  
  * Выразительный портрет внешности и характера "двуликого" Мережковского оставил Андрей Белый
  "Если бы два года тому назад вы прошли около часу в Летний сад в Петербурге, вы встретили бы его, маленького человека с бледным, белым лицом и большими, брошенными вдаль глазами... Он прямой как палка, в пальто с бобровым воротником, в меховой шапке. Высокое его с густой, из щек растущей каштановой бородкой лицо: оно ни в чем не может остановиться. Он в думах, в пурговом хохоте, в нежном, снежном дыме. Мимо, мимо проплывал его силуэт, силуэт задумчивого лица с широко раскрытыми глазами - не слепца: все он видит, все мелочи заметит, со всего соберёт мед мудрости... Его лицо тоже символ. Вот он проходит - подойдите к нему, взгляните: и восковое это, холодное это лицо, мертвое, просияет на мгновение печатью внутренней жизненности, потому что и в едва уловимых морщинах вокруг глаз, и в изгибе рта, и в спокойных глазах - озарение скрытым пламенем бешеных восторгов; у него два лица: и одно, как пепел; и другое, как осиянная, духом сгорающая свеча. Но на истинный лик его усталость мертвенная легла трудом и заботой. Отойдите - и вот опять маска. И нет на ней печати неуловимых восторгов неугасимых... Если бы мы подошли к нему здесь, в Летнем саду, посмотрел бы на нас он холодным, неприязненным взором, поклонился бы сухо, сухо..."
  
  * Мережковский, как вспоминали современники, мог быть сильным и опасным противником в любой дискуссии. Он обладал редким ораторским даром; "говорил, как бы думая вслух - спокойным, всем слышным голосом, почти не делая жестов"[8] и умел вовремя бросать убийственные для оппонента реплики.
  
   * В 1934 году Мережковский получает приглашение посетить Италию - на этот раз от самого Бенито Муссолини. 4 декабря 1934 года он имел личную аудиенцию у "дуче", в ходе которой тот предложил Мережковскому субсидию от итальянского правительства для работы над книгой о Данте, а также - свое содействие по устроению Мережковских в Италии на время работы.
   Мережковский предложение Муссолини принял, но предупредил, что осуществить это он сможет только через год: неотложные издательские дела удерживают его во Франции. Муссолини не возражал, и Мережковский, окрыленный удачей, возвращается в Париж, где, в преддверии новой большой работы, торопится с завершением биографических очерков о Франциске Ассизском и Жанне д'Арк.
  
  * После выхода "итальянского" "Данте" в октябре 1937 года Мережковский аудиенции у Муссолини так и не получил. То, что посвященная ему книга действительно, как и обещал Мережковский, получилась "не совсем недостойной" (в общем, по всей вероятности, это лучшее, что когда-либо было написано о Данте), Муссолини волновало мало: он исходил из соображений не эстетической, а политической целесообразности. Более того, итальянский министр по делам культуры посоветовал Мережковскому "вести себя потише", то есть в переводе с итальянского дипломатического на русский "прутковский", - "заткнуть фонтан"!
   Разумеется, из Италии его никто не выдворял, но Мережковский был оскорблен смертельно.
   - Я сначала подумал, что Муссолини - воплощение духа земли и провиденциальная личность, а он оказался обычным политиком-материалистом - пошляк! - воскликнул Мережковский. Обида была настолько сильной, что он снял в русском издании "Данте" (Брюссель, 1939) посвящение Муссолини и выкинул из книги все упоминания об итальянском диктаторе.
  
  * За границей Мережковский яростно осуждал большевизм, и даже съездил в Италию, чтобы просить фашистского диктатора Муссолини совершить крестовый поход против Советского Союза, на что тот ответил отказом. После возвращения в Париж осенью 1941 год, заклейменный русской эмиграцией за германофильство (распространение взглядов Германии), он оказался в общественной изоляции. Однако вести о зверствав гитлеровских войск в России заставили Мережковского усомниться в своем выборе. Незадолго до смерти он, по свидетельству В.Мамченко, осудил Гитлера.
  
   ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ
  
  
  
   Первым серьёзным романтическим увлечением Мережковского была Л. К. Давыдова, дочь издательницы "Северного Вестника" Л. К. Давыдовой. Летом 1885 года он совершил путешествие с семьей А. А. Давыдовой по Франции и Швейцарии, но этот любовный роман оказался неудачным:. В январе 1889 года Мережковский вступил в брак с З. Н. Гиппиус, будущей поэтессой и писательницей. Зинаида Гиппиус на всю жизнь стала его ближайшим другом, идейным спутником и "соучастницей духовных и творческих исканий". Союз Мережковского и Гиппиус - самый известный творческий тандем в истории русской культуры "серебряного века".
   Современники отмечали, что Мережковский и Гиппиус составляли единое целое, были неотделимы друг от друга. Сами супруги признавались, что часто не улавливали, кому именно из них принадлежит начало той или иной идеи. "Она ведь не другой человек, а я в другом теле", - писал Мережковский в письме к В. В. Розанову от 14 октября 1899 года. Они прожили вместе, как писала Гиппиус в своих мемуарах, "52 года, не разлучившись ни на один день".
   Необычным было уже начало этого союза. Едва только познакомившись, они стали встречаться ежедневно, в парке, причём втайне от окружающих. Каждый их разговор выливался в спор, но при этом стремительно способствовал осознанию полного единения. Грань между "собеседованием" и любовным свиданием была практически стёрта. "Его восприимчивость, его способность ассимилировать идеи граничит с чудом. Он "слушает порами", как она говорит, и по сравнению с ним она - груба. Но у нее - идеи, вернее, некая, еще смутная, не нашедшая себе выражения реальность", - писал впоследствии об этих встречах В. А. Злобин.
   Заранее предоставив друг другу полную романтическую свободу, супруги в какой-то мере принесли ей в жертву чувственную сторону союза. До самого конца совместного жизненного пути, ощущая полное духовное и интеллектуальное единение, они уже не испытывали друг к другу сильных чувств; страдали с одной стороны - от невозможности жить друг без друга, с другой - от внутреннего взаимоотторжения. Как следствие в отношениях Мережковских сложилась "странная искусственность", обращавшаяся в "болезненную и неприятную игру", где муж, как отмечали многие мемуаристы, играл роль "пассивную, а то и страдательную".
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   После возвращения из Италии Мережковский стал стремительно дряхлеть, и старость вдруг превращала его всегдашний эгоцентризм в припадки некоего "карамазовского" эгоистического цинизма, когда, по замечанию Ирины Одоевцевой, "ему было на все и на всех наплевать, только бы он и Гиппиус могли пить чай - это казалось ему справедливым и естественным". Беда была в том, что "пить чай"становилось все труднее и труднее: многие десятилетия каторжного литературного труда не принесли ему, в сущности, никакого материального благополучия, и теперь, превращаясь в глубокого старика, Мережковский с ужасом предчувствовал, что старость сулит ему только нищету, страх и отчаяние. Величественное угасание незабвенного Алексея Николаевича Плещеева с его "благоухающими сединами" Мережковскому, увы, было не суждено.
   1 сентября 1939 года начало Второй мировой войны супруги встретили в Париже. Незадолго до этого Дмитрий Мережковский передал Л. М. Лифарю рукопись эссе "Тайна русской революции". Летом американская и французская киностудии приняли к постановке сценарий Мережковского "Жизнь Данте", но началась война и съемки не состоялись.
   9 сентября, опасаясь бомбардировок, Дмитрий и Зинаида, вместе с десятками тысяч парижан выехали из Парижа и поселились в Биаррице на юге Франции. Проведя здесь три месяца (в обществе Г. В. Иванова и В. Одоевцевой, французских и английских военных), они вернулись в столицу, где провели зиму и весну 1940 года.
   В начале июня начались бомбардировки Парижа, супруги вновь "эвакуировались" в Биарриц, но 27 июня сюда вошли гитлеровцы, и осенью Мережковские вернулись в столицу, где некоторое время вынуждены были ночевать у знакомых и жить в приюте для беженцев. 14 августа 1940 года в Биаррице прошло чествование Мережковского по случаю его 75-летия, Чествование проходило под председательством Клода Фаррера, а в комитет по организации входили П. Н. Милюков, И. А. Бунин, В. А. Маклаков и М. А. Алданов. Торжество принесло юбиляру и 7 тысяч франков: это позволило супругам снять виллу "El Recret". Здесь писатель успел завершить "Святого Иоанна Креста" и сразу же начал работать над "Святой Терезой Авильской" и "Маленькой Терезой".
   Последние месяцы жизни Мережковский непрерывно работал: прочёл публичные лекции о Леонардо да Винчи и Паскале, пытался прочесть доклад о Наполеоне, но он был запрещён оккупационными властями. К июню 1941 года у Мережковских кончились деньги: выселенные из виллы за неуплату, они сняли на лето меблированные комнаты. В сентябре, одолжив деньги у знакомых, супруги вернулись в парижскую квартиру. Истощённый физически и морально, Мережковский до последних дней пытался работать над "Маленькой Терезой", но она так и осталась неоконченной.
   Дмитрий Сергеевич Мережковский скоропостижно скончался 7 декабря 1941 года от кровоизлияния в мозг. 10 декабря состоялись отпевание в православном храме Святого Александра Невского на улице Дарю и похороны на русском кладбище в Сен-Женевьев-де-Буа; здесь присутствовало лишь несколько человек, а могильный памятник был поставлен на подаяние французских издателей. Надгробие - белый обелиск, повторяющий контуры византийского православного храма, увенчанный маковкой с "восьмиконечным" православным крестом, - в нише своей имело изображение Пресвятой Троицы в обрамлении слов из прошения молитвы Господней: "Да приидет Царствие Твое".
  
  
  
  Могила Дмитрия Сергеевича на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа недалеко от Парижа
  
  Из стихов Мережковского
  
  Голубка моя,
  Умчимся в края,
  Где всё, как и ты, совершенство,
  И будем мы там
  Делить пополам
  И жизнь, и любовь, и блаженство.
  Из влажных завес
  Туманных небес
  Там солнце задумчиво блещет,
  Как эти глаза,
  Где жемчуг-слеза,
  Слеза упоенья трепещет.
  
   1885
  
   ЖАН БАТИСТ МОЛЬЕР
  
   (1622 - 1673)
  
  
  
  
  
   Жан-Батист родился в Париже, в семье Жана Поклена (придворный обойщик, декоратор) и Марии Креше (дочь зажиточного буржуа). После того, как в 10 лет умерла мать, мальчик жил с отцом, который видел в нем наследника своего ремесла. Жан-Батист получил хорошее образование, окончил престижный иезуитский колледж в Клермоне, где досконально изучил латынь, также, считается, что он некоторое время учился в Орлеане, на юриста.
   Всё это открывало перед молодым человеком великолепные перспективы, он мог стать обеспеченным буржуа без особых усилий. Но в 21 год он предпочел всему этому театральную карьеру. В июне 1643 года Жан покинул свой социальный класс и семью и, совместно с Маделин Бежа, основал "Блистательный театр".
   Новообразованный театр обанкротился в 1645 году. Жана-Батиста заключили в тюрьму за долги театра. Но, в тюрьме он пробыл недолго, историки спорят о том, кто же заплатил за него - отец или любовник одной из участниц труппы. Именно к этому времени относится появление сценического псевдонима Мольер. Возможно, этот псевдоним был придуман для того, чтобы не позорить отца наличием актера в семье, т. к. эта профессия была презираема в обществе того времени.
   После освобождения из тюрьмы Мольер и Маделин стали давать театральные представления в провинции, путешествуя из города в город, из деревни в деревню. Такая жизнь продолжалась 12 лет. Труппа пользовалась успехом и, со временем, добилась расположения короля Филиппа Орлеанского.
   Мольер и труппа вернулись в Париж в 1658 году и сыграли перед королем трагедию "Никомед", автор Корнель и фарс самого Мольера - "Доктор в любви" (на данный момент пьеса считается утерянной). Выступление прошло успешно, и труппе было даровано звание "Труппа Монсеньера" (брата короля). Труппе, совместно с итальянской комедийной труппой, был предоставлен театр Пти - Бурбон, в котором 18 ноября 1659 года была предоставлена публике комедия "Смешные жеманницы". Эта комедия открывает парижский цикл Мольера и известна так же тем, что, задев дам того времени, была запрещена на две недели, после чего шла с удвоенным успехом.
   Постепенно слава Мольера разрасталась, у него появлялось все больше поклонников и все больше врагов. Не смотря на увлечение трагедией, Мольер стал знаменит благодаря своим фарсам, который обычно состояли из одного акта и давались после трагедии.
   Для достижения успеха в комедиях Мольер попросил своего партнера, Тиберио Фиорелли, автора пьесы "Скарамуш" научить его секретам техники. Так, следующая пьеса - "Сганарель, или Мнимый рогоносец" обязана своим появлением этому обучению.
   В 1662 году труппа Мольера и их итальянские коллеги переехали в театр Пале-Рояль. В этом же году Мольер женился на Арманде, происхождение которой пока остается неизвестным. Считается, что она была незаконнорожденной дочерью Маделин и герцога Моденского. И этот брак, и выпущенная в это же время пьеса "Школа жен", вызвали волну критики и нападок в адрес Мольера. Подобная критика не угасала до конца жизни Мольера, его обвиняли в чрезмерном реализме и непочтительности, обвиняли в женитьбе на собственной дочери. Многие бывшие друзья отвернулись от актера, но король сохранял благосклонность. Он назначил Мольеру пенсию и согласился быть крестным отцом первого сына Мольера и Арманды.
   Дальнейшая творческая жизнь Мольера непрерывно связана с нападками на него представителей церковной, медицинской сферы, а также высшего общества и королевской защитой от подобных инцидентов. Многие пьесы были запрещены, многие пришлось переделать, чтобы иметь возможность поставить.
   В 1672 году умирает Маделин Бежа, страдания Мольера связанные с этой потерей и с ухудшавшимся здоровьем отразились на его творчестве, он стал меньше писать, хотя на этот период приходятся такие шедевры, как "Проделки Скапьена", "Учёные женщины", "Мнимый больной".
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Поклен-отец был настоящим коммерсантом, видным и уважаемым представителем своего почтенного цеха. Он торговал, и над входом в обезьянью лавку развевался честный флаг с изображением все той же обезьяны.
   А в верхних комнатах обезьяньего дома расхаживал белокурый толстогубый мальчик. Это и был старший сын Жан-Батист. Иногда он спускался в лавку и в мастерские и мешал подмастерьям работать, расспрашивая их о разных разностях. Мастера посмеивались над его заиканием, но любили его. По временам он сидел у окна и глядел, подперев щеки кулаками, на грязную улицу, по которой сновал народ.
   Мать однажды, проходя мимо него, похлопала его по спине и сказала:
   - Эх ты, созерцатель...
   И созерцателя в один прекрасный день отдали в приходскую школу.
  
  * Знаменитая парижская Клермонская коллегия, в которой учился Жан - Батист была привилегированным учебным заведением. В списках клермонских воспитанников было великое множество знатных фамилий, лучшие семьи дворян посылали в Клермонский лицей своих сыновей. Вто время, когда Поклен, в качестве экстерна, проходил курс наук, в Клермонской коллегии учились три принца, из которых один был не кто иной, как Арман де Бурбон, принц де Конти, родной брат другого Бурбона-Людовика Конде, герцога Энгиенского, впоследствии прозванного Великим. Того самого Конде, который в двадцатидвухлетнем возрасте уже командовал французскими армиями и, разбив однажды испанцев наголову, прославил себя как первоклассный полководец, а в дальнейшем одно время был кандидатом на польский престол. Другими словами говоря, Поклен учился вместе с лицами
  королевской крови.
  
  * 1642 году был организован заговор против кардинала Ришелье, и душою этого заговора стал юный маркиз Сен-Марс. Гениальный и опытнейший политик, Ришелье об этом заговоре проведал. Несмотря на то, что Сен-Марсу покровительствовал король, Сен-Марса было решено схватить по обвинению в государственной измене (сношения с Испанией).
   В ночь с 12 на 13 июня в одном из городов на юге, говорят, к Сен-Марсу подошел неизвестный молодой человек и вложил в руку кавалеру записку. Отдалившись от других придворных, Сен-Марс при дрожащем свете факела прочел краткое послание и бросился спасаться. В записке были слова: "Ваша жизнь в опасности!" Подписи не было.
   Некоторые историки утверждают, что эту записку написал и передал молодой придворный камердинер Поклен, великодушно пожелавший спасти Сен-Марса от верной смерти. Но записка лишь отсрочила гибель Сен-Марса. Тщетно он искал убежища. Напрасно прятался в постели своей любовницы, госпожи Сиузак. Его взяли на другой же день, и вскорости бедный кавалер был казнен.
  
  * Жан - Батист взял себе псевдоним "Мольер" для того, чтобы не позорить фамилию отца (придворного обойщика). В те времена профессия актёра считалась презираемой.
  
  * Приближенный к монарху, Мольер обязан был свято соблюдать все правила этикета, присущие королевскому двору. В том числе и режим питания. Мольер, которому от рождения не было дано крепкое здоровье, окончательно расшатал его пристрастиями "королевской кухни".
  
   * "В самых первых числах января 1643-го, чреватого событиями года Жан-Батист явился к отцу и объявил, что все эти планы с зачислением его в корпорацию адвокатов- просто - напросто бред. Что ни в какие нотариусы он не пойдет, ученым стать не намерен, а более всего не желает иметь дела с обойной лавкой. Пойдет же он туда, куда тянет его с детства призвание, то есть в актеры.
   Перо мое отказывается изобразить, что произошло в доме.
   Когда отец несколько опомнился, он все-таки пытался сына отговорить и сказал ему все, что велел ему сказать отцовский долг. Что профессия актера есть всеми презираемая профессия. Что святая церковь изгоняет актеров из своего лона. Что пойти на такое дело может лишь нищий или бродяга.
   Отец грозил, отец умолял.
   - Иди, прошу тебя, иди и подумай, а потом уж приходи ко мне!
   Но сын, как будто бы в него уже вселился дьявол, наотрез отказался думать о чем бы то ни было.
   Тогда отец бросился к священнику и просил его слезно - идти отговорить Жана-Батиста.
   Священнослужитель поступил согласно просьбе уважаемого прихожанина и приступил к уговорам, но результаты этих уговоров были так удивительны, что даже и говорить странно. В Париже определенно утверждали, что после двухчасовой беседы с обезумевшим Жаном-Батистом сыном служитель церкви снял свою черную сутану и, вместе с Жаном-Батистом, записался в ту самую труппу, в которую хотел записаться и сам Жан-Батист.
  
   Михаил Булгаков. "Жизнь господина де Мольера"
  
  * "Я знаю и люблю Мольера с ранней юности и всю жизнь у него учился. Каждый год я перечитываю несколько его вещей, дабы постоянно приобщаться к этому удивительному мастерству. Но я люблю Мольера не только за совершенство его художественных приемов, а главным образом, пожалуй, за его обаятельную естественность..." Эти слова "благодарного ученика" принадлежат Гёте.
  
  * В комедиях Мольера "Урок мужьям" и "Урок жёнам" (1661-1662 гг.) посвященные увидели отражение семейных неприятностей самого Мольера, а пуритане - избыток непристойностей и неуважение к религии.
   А неприятности у Мольера действительно были. К тому времени он женился на сестре своей прежней подруги Мадлены Вежар - Арманде, которая была вдвое моложе его. Злые языки утверждали, будто Арманда не сестра, а дочь Мадлены, и осуждали "безнравственность" Мольера, женившегося на дочери своей бывшей любовницы. Впрочем, это не наше дело. А вот то, что причины для мрачных мыслей у него могли быть, предположить нетрудно. Мольер, по воспоминаниям современников, был склонен к меланхолии (как это нередко бывает у писателей комедийного жанра), нрав имел раздражительный и ревнивый, к тому же вступил в возраст седин, Арманда же была юной, очаровательной и кокетливой. Ко всему прочему, эта "простая история" усугублялась сплетнями и "эдиповыми" намеками.
   Всему положил конец король. Людовик XIV в ту пору был счастливо влюблен в мадемуазель де Лавальер, а значит, великодушен и широк во взглядах. Он взял под защиту пьесы "вольнодумца" и, кроме того, согласился стать крестным отцом первенца Мольера и Арманды, а крестной матерью стала Генриетта Английская, что было красноречивее любого указа о неприкосновенности.
  
   ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
  
   Мольер страдал легочным туберкулезом, который, возможно, был вызван пребыванием в тюрьме в молодости. Здоровье его становилось всё хуже. Король настаивал на прекращении выступлений и отдыхе, но Мольер отказался и продолжал выступать на сцене.
   9 и 12 августа Лагранж отмечает в своём "Регистре", что господин Мольер был нездоров настолько, что не мог играть. Но как только ему становилось лучше, он с головой уходил в работу и репетировал свою самую весёлую последнюю пьесу с музыкой и танцами, комедию, где смеялся над страхом смерти, и которая называлась "Мнимый больной". Музыку писал неизвестный до этого композитор Шарпантье.
   И вот наступил день премьеры "Мнимого больного", и Мольер забыл обо всём, кроме Аргана, которого он должен был играть вечером. Смертельно больной человек играл мнимого больного с громадным темпераментом, смеясь над его животным страхом, над невежеством врачей, над их корыстолюбием, над лицемерием расчётливой и лживой жены, которая живёт с Арганом только ради его денег.
   Месяца за два до премьеры к Мольеру заходил Буало.
   - Мне не нравится ваш кашель, - строго сказал он Мольеру. Обычно сдержанный даже с друзьями, Мольер вместо ответа обнял Буало и усадил его к огню.
   - Довольствуйтесь сочинительством и оставьте театральное действие кому-нибудь из ваших товарищей. Это послужит лишь к вашей же чести в глазах публики, которая в актёрах будет видеть исполнителей ваших замыслов. К тому же ваши актёры, которые не являются образцом душевной чуткости по отношению к вам, лучше почувствуют ваше превосходство.
   - Эх, сударь, - задумчиво протянул Мольер, - что вы мне тут толкуете? Для меня вопрос чести заключается в том, чтобы не изменить сцене, не отказаться от неё.
   Но Буало - критик не понимал Мольера - актёра, даже не предполагал, что значит для него сцена. "Всё или ничего" - таков был девиз Мольера. Таков всегда девиз подлинного призвания. Мольер целиком принадлежал театру. Это была его жизнь, его действительность, в которой он сам чувствовал себя вечно сильным и молодым. Здесь на подмостках жила его душа. Как же он мог отказаться от сцены?
   Вне театра он чувствовал, что болен - и, видимо, серьёзно. Он не привык заботиться о своём здоровье. Он бросил вызов и болезням, и смерти, зная, что в этой схватке он не будет победителем. Чем очевиднее становилась опасность, тем решительнее и бесстрашнее ей в лицо смеялся Мольер. Больной, утомлённый, чувствуя приближение смерти, он смеялся над рабской привязанностью к жизни, над страхом конца. Мольер знал, что для него нет надежды, и он должен был в этот вечер играть здорового человека, страдающего от боязни умереть. 17 февраля, в день четвёртого представления "Мнимого больного", которому было суждено стать последним в его жизни, в уютном доме на улице Ришелье сидел у камина худой, раньше времени состарившийся человек больной человек, и глядел, как весело потрескивают поленья под яркими языками огня. Откуда-то из-за дверей доносилось пение монашек, которые неизвестно зачем и почему бродили по его дому. Жена сказала, что он попросили пристанища всего на одну ночь.
   Незадолго до отъезда в театр зашёл Барон. Они остались вдвоём: больной огорчённый, усталый старик в смешном колпаке и халате и сияющий здоровьем и красотой, молодой, полный надежд и стремлений его воспитанник. А монашки всё пели. Ругнув монашек и велев дать им пять ливров, Мольер пошёл одеваться. Никакие уговоры на него не действовали. Он не мог лишить рабочих их дневного заработка, а главное, он не мог не подчиниться зову сцены, которой он не изменял никогда. "Мнимый больной" заставил его забыть о настоящей болезни и о горьких размышлениях.
   И вот снова поднялся занавес в театре Пале - Рояль, и снова звучные голоса, музыка, танцы, как по волшебству преобразили хмурые стены старинного замка, где всё ещё витала тень старого Ришелье, и неудержимое веселье, словно солнечный свет разлилось по лицам людей.
   Доктора в чёрных колпаках и аптекари с клистирами в руках танцевали вокруг Аргана, посвящая его во врачи, и, превозмогая боль, Мольер весело кричал им в ответ слова нелепой клятвы, составленной из нелепой тарабарщины латинских и французских слов.
   Два раза поклялся Арган в верности медицинскому "факультету". Настало время третьей клятвы, и вдруг вместо ответа Мольер застонал и повалился в кресло, но тотчас же, превозмогая страшную боль, он рассмеялся и крикнул: "Юро!"
   Он не слышал громких рукоплесканий, которыми зрители провожали со сцены аптекарей и докторов, лихой пляской заканчивавших это весёлое представление. Закутанный и притихший, засунув руки в нарядную муфту Барона, он сидел в портшезе, который носильщики быстро несли по направлению к его дому.
  Мольера уложили в постель. Послали за врачом и священником. Ни один врач, ни один священник не пришли к умирающему. По его просьбе ему принесли подушку с хмелем.
   - Люблю всё, что не надо принимать внутрь, но боюсь лекарств. Зачем мне портить остаток жизни? - Он закашлялся кровью. - Не бойтесь, бывало хуже. Только сходите за женой. Пусть придёт. Темно что-то. Хотелось бы ещё сыру пармезану.
   Монашки суетились и, как могли, помогали больному. Пока несли свечи и искали сыр, он умер. Когда Аманда с дочерью вошли в спальню, они уже не застали его в живых. Монашки печально пели псалмы. Лёжа на своей красной от крови постели, Мольер, казалось, как никогда, был спокоен и умиротворён.
   Это случилось 17 февраля 1673 года.
   Мольера хоронили только на четвёртый день: он не отрёкся от своего ремесла, и церковь не разрешила совершить обряд. Его не успели соборовать, и Архиепископ Парижский, в силу обычаев того времени, запретил предавать земле тело "комедианта" и "нераскаявшегося грешника" по христианскому обряду. Только после вмешательства Людовика XIV Архиепископ пошел на некоторые уступки.
   В день похорон под окнами дома, где жил Мольер, собралась толпа, но вовсе не затем, чтобы проводить его в последний путь - чтобы помешать погребению. Арманда бросала в окно деньги, пытаясь утихомирить возбужденную публику...
   Хоронили Мольера ночью - "...в толпе провожавших видели... художника Пьера Миньяра, баснописца Лафонтена и поэтов Вуало и Шапеля. Все они несли факелы в руках, - пишет Михаил Булгаков... - Когда прошли одну улицу, открылось окно в доме и высунувшаяся женщина звонко спросила: "Кого это хоронят?" - "Какого-то Мольера", - ответила другая женщина.
   Этого Мольера принесли на кладбище Святого Жозефа и похоронили в том отделе, где хоронят самоубийц и некрещеных детей.
   А в церкви Святого Евстафия священнослужитель ответил кратко, что 21 февраля 1673 года, во вторник, был погребён на кладбище Святого Жозефа обойщик и королевский камердинёр Жан Батист Поклен".
   На его могилу положили большую каменную плиту. Зимой на ней разводили костёр, и бездомные бродяги могли погреться у его огня. Плита со временем треснула от огня и развалилась.
   Прошло более ста лет, и когда благодарные потомки пришли сюда, чтобы с почестями перенести останки славного сына Франции, то никто не мог с точностью указать место его погребения.
   Никто не знает точно, где могила Мольера. Нет дома, где он родился. Кроме двух расписок, не сохранилось ни одного автографа, ни рукописей, ни писем. Это одна из самых загадочных тайн, окружающих его судьбу. Но театр Французской Комедии, который по праву зовётся домом Мольера, до сих пор сотрясается от раскатов его бессмертного смеха, а рождённые его мыслью, стремлениями и любовью слова вызывают и спустя столетия ответные мысли и чувства, и это самый прекрасный и самый прочный памятник на земле.
  
  ОСНОВНЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ МОЛЬЕРА
  
  * Дон Жуан, или каменный гость
  * Мещанин во дворянстве
  * Мизантроп
  * Мнимый больной
  * Плутни Скалена
  * Скупой
  * Тартюф или обманщик
  * Школа жён
  * Школа мужей
  
   ЭДГАР АЛЛАН ПО
  
   (1809 - 1849)
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Эдгар Аллан По родился 19 января 1809 года в Бостоне, США. Его родители, актёры бродячей труппы, умерли, когда Эдгару было всего два года. Мать Эдгара, Элизабет Арнольд По, была англичанкой, отец Эдгара, Дэвид По,- американцем ирландского происхождения. Мальчика принял и усыновил зажиточный купец из Виргинии Джон Аллан.
   Детство Эдгара прошло в обстановке достаточно богатой. Алланы не жалели средств на его воспитание; хотя порой дела их шли неудачно, им даже грозило банкротство, мальчик этого не чувствовал: его одевали "как принца", у него была своя лошадь, свои собаки, свой грум. Когда Эдгару было шесть лет, Алланы поехали в Англию; там отдали мальчика в дорогой пансион в Лондоне, где он учился пять лет.
  
  1820 год. Возвращение в Штаты. Учёба в колледже (Ричмонд 1820-1826 гг.).
  
  1826 г. Разрыв с приёмным отцом. Кто был "виноват", теперь выяснить трудно. Есть свидетельства, неблагоприятные для Эдгара; рассказывают, что он подделал векселя с подписью Дж. Аллана, что однажды, пьяный, наговорил ему грубостей, замахнулся на него палкой и т. п. Емть предположение, что поводом к ссоре послужило то, что Аллан отказался заплатить карточные долги Эдгара. Юноша считал их "долгами чести" и не видел иного исхода для спасения этой "чести", как покинуть богатый дом, где воспитывался.
  
  1826-1827 гг. Служба в армии под вымышленным именем. Службу Эдгар нёс около года, был у начальства на хорошем счету, и даже получил чин сержант - майора.
  
  1828 год. Не выдержал своего положения Эдгар По обратился к приёмному отцу, прося помощи, и, вероятно, выражал раскаяние. Дж. Аллан пожалел юношу, оплатил наём заместителя и выхлопотал Эдгару освобождение. Но, приехав в Ричмонд, Эдгар уже не застал своей покровительницы: госпожа Аллан умерла за несколько дней до того (28 февраля 1829 года).
  
   1829 год. В Балтиморе был вторично издан сборник стихов Э. По под его именем, озаглавленный "Аль-Аарааф, Тамерлан и малые стихотворения".
  
   В марте 1830 года, по ходатайству Аллана, Эдгар всё же был принят в число студентов академии, хотя по возрасту не подходил. Его приёмный отец подписал за него обязательство отслужить в армии пять лет. Но Эдгар неохотно шёл в академию. Нормальным порядком покинуть её стены он не мог. С обычной горячностью он взялся за дело и сумел добиться, что в марте 1831 года его исключили. Этим юный поэт вновь вернул себе свободу, но, конечно, вновь рассорился с Дж. Алланом.
  
  В 1831 году Эдгару вновь пришлось обращаться к приёмному отцу, чтобы тот выдавал денежные пособия. Но они были крайне незначительны.
  
  1831 - 1833 г. г. - самые тяжёлые годы жизни Эдгара По. Летом 1831 года Эдгар жил в Балтиморе у своей тётки госпожи Клемм, матери той Виргинии, которая стала женой поэта (хотя ей было всего девять лет). С осени 1831 года его следы теряются. К концу этого периода Эдгар По дошёл до крайней нищеты.
  
  1833 год. Балтиморский еженедельник объявил конкурс на лучший рассказ и лучшее стихотворение. Эдгар По послал шесть рассказов и отрывок в стихах "Колизей". Члены жюри единогласно признали лучшими и рассказ, и стихи Эдгара По. Однако, не считая возможным выдать две премии одному и тому же лицу, премировали только рассказ "Рукопись, найденная в бутылке", за который автору выдали сто долларов. Деньги подоспели вовремя. Автор буквально голодал.
  
  1836 год. Женитьба на Виргинии Клемм. Ему было 27, ей 13.
  
   1833 по 1840 годы автор выпускает много поэм и рассказов, работает в журналах.
  
   1841-1843 гг. Эдгар По живёт с семьёй в Филадельфии.
  
  В 1844 Эдгар возвращается в Нью-Йорк и публикует там несколько новелл, но у публики они не имеют успеха, зато вышедшее в 1845 году стихотворение "Ворон" и одноименный сборник делают По невероятно популярным. Но вскоре снова пришла нищета, а с нею и новые испытания. Кончина жены от чахотки в 1847 г. стала для По страшным потрясением, от которого он уже не смог оправиться. Писатель впал в депрессию, пытался покончить с собой. Заглушая душевную боль, увлёкся спиртным.
  
  Чтобы скрасить свое одиночество он начинает употреблять наркотики, все чаще навещает проституток, а во время очередного запоя даже пытается покончить жизнь самоубийством... В это время в свет выходит его книга "Эврика" - ее он считал "самым большим откровением, которое когда-либо слышало человечество", но в сердцах "человечества" произведение не находит отклика...
  
  3 октября 1849 года его находят без сознания на железнодорожных путях, а через четыре дня он умер, так и не придя в сознание...
  
  ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
  
   Умер Эдгар По 7 октября 1849 года. Обстоятельства смерти до сих пор остаются невыясненными. Неизвестна и причина смерти.
   3 октября Эдгара По нашли в бредовом состоянии, лежащим на путях. По словам некоего Джозефа Уолкера, обнаружившего писателя, "состояние его было совершенно бедственное, он нуждался в немедленной помощи". Его доставили в больницу, где он и скончался в 5 утра в воскресенье, 7 октября. Эдгар так и не пришёл в сколько-нибудь ясное сознание, чтобы объяснить причины своего бедственного состояния.
   Большая часть дошедшей до наших дней информации о последних днях По, исходит от его врача, д-ра Джона Джозефа Морана, хотя степень правдивости этой информации остаётся под вопросом. После небольшой службы По был захоронен на кладбище в Балтиморе. В 1875 году его останки были перезахоронены под более внушительным надгробным памятником. Сомнение вызывала также и принадлежность эксгумированных останков. На памятнике 1875 года указано, что под ним также похоронена супруга писателя, Вирджиния Клемм, и тёща, Мария Клемм. Возникло несколько теорий относительно самой причины смерти По: самоубийство, убийство, алкогольное отравление...
   После смерти Эдгара По, Руфус Гризвольд написал некролог под псевдонимом Людвиг. Он стал литературным душеприказчиком По, на самом деле являлся его врагом, и позднее опубликовал первую биографию Эдгара По, в которой изобразил его порочным, пьяным, наркозависимым безумцем. Большинство приведённых Гризвольдом свидетельств такого портрета были, по мнению друзей писателя, Гризвольдом же и выдуманы. Они полностью отвергали эти обвинения, но подобная интерпретация событий имела весьма длительный эффект.
  
  ЗАХОРОНЕНИЕ И ПЕРЕЗАХОРОНЕНИЕ
  
   Эдгара По похоронили на задворках местного кладбища, которое сейчас является частью территории Юридического колледжа Университета Мэриленда. Даже после смерти писателя споров и легенд меньше не становится.
   Изначально на могиле По не было установлено никакого надгробия, а похоронен он был в дальнем углу рядом с могилой деда, Дэвида По Старшего. Надгробие из белого итальянского мрамора, заказанное кузеном Эдгара, Нельсоном По, было разрушено ещё до установки на могиле, когда сошедший с рельс поезд протаранил кладбищенский склад, где хранился памятник. Вместо него на могиле установили каменную плиту, на которой было написано "Љ 80" В 1873 году поэт Поль Гамильтон Гейне посетил могилу По и опубликовал газетную заметку, в которой описал бедственное состояние могилы и предложил установить более подходящий памятник. Сара Сигурни Райс, учительница из Балтимора, воспользовалась вспыхнувшим интересом к могиле По и развернула деятельность по сбору средств на новый памятник. Пожертвования поступали и от студентов, и от простых жителей Балтимора и из других частей США. Последнее пожертвование в размере 650 долларов поступило от филантропа и издателя из Филадельфии Джорджа Уильяма Чайлда. Общая стоимость памятника составила немногим больше 1,500 долларов США.
   Перезахоронение останков состоялось 1 октября 1875 года на новом месте, рядом с фасадом церкви. Праздничная служба состоялась 17 ноября. Прежнее место захоронения было накрыто большим камнем, пожертвованным неким Орином Си. Паинтером, но было первоначально установленно в неправильном месте. Среди пришедших был Нельсон По, который произнёс речь и назвал своего кузена "одним из самых сердечных людей из когда-либо живших". Были приглашены некоторые заметные поэты, их которых пришёл лишь Уолт Уитмен. Альфред Теннисон написал стихи, которые были зачитаны на церемонии.
   Бригада могильщиков, которая занималась эксгумацией останков По, с трудом обнаружила требуемое тело: сначала был выкопан 19-летний солдат Филипп Мошер. Когда удалось обнаружить тело Эдгара По, они открыли гроб и один из свидетелей отметил, что "череп был в прекрасном состоянии - линия лба, яркая, отличительная черта По, была легко различима".
   Несколькими годами позже в это захоронение были перенесены останки его жены Вирджинии.
   В 1875 году кладбище, на котором она была похоронена, было разрушено, а потомков, которые бы могли забрать её останки, у неё не было. Уильям Джилл, один из ранних биографов По, забрал её останки и хранил их в коробке у себя под кроватью. 19 января 1885 года останки Вирджинии были наконец перезахоронены рядом с останками мужа. Это произошло в 76-ю годовщину со дня рождения Эдгара По и почти через десять лет после возведения ему нового памятника. Джордж У. Спенс, тот самый человек, который в чине дьяка принимал участия в похоронах По, а также в эксгумации и перезахоронении его останков, участвовал в церемонии упокоения его останков рядом с останками жены и её матери Марии Клемм.
  
  
  
   Первое захоронение великого писателя
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ ЭДГАРА ПО
  
  *Однажды Эдгар По написал рассказ, в котором пассажиры, выжившие после крушения судна, бороздят океан на утлом суденышке и от голода убивают и съедают юнгу по имени Ричард Паркер. Несколько лет спустя (в 1884 году) в открытом море был обнаружен ялик с тремя пережившими крушение судна людьми. Выяснилось, что некоторое время назад голод заставил их убить и съесть юнгу по имени Ричард Паркер. Ни один из выживших не знал о рассказе Эдгара По.
  
  * Из американских писателей больше всего экранизировались произведения Эдгара По - 114 раз.
  
  Тайный поклонник
  
   Было замечено, что какая - то загадочная личность ежегодно посещает место захоронения Эдгара Аллана По в день его рождения, 19 января, тем самым отдавая дань таланту американского писателя. Несмотря на то, что каждый год толпы людей собираются посмотреть на ритуал, совершаемый тайным поклонником По, с одобрения Общества Эдгара По, его редко можно увидеть, а тем более сфотографировать. Тайна его личности так и не была раскрыта.
   Первый тайный поклонник посещал могилу писателя ежегодно начиная с 1949 года и вплоть до своей собственной смерти в 1998 году, после чего традиция была продолжена его "наследником". Записки противоречивого содержания, оставленные на могиле писателя новым поклонником, вызвали у некоторых людей негативные чувства, и в 2006 году несколько человек последовали за незнакомцем на кладбище, безуспешно пытаясь заговорить с ним и разоблачить его.
   Странная традиция берёт начало в 1949 году, через сто лет после смерти По, и с тех пор из года в год в день рождения писателя (19-го января) таинственный ритуал повторяется вновь. В этот день ранним утром облачённая во все чёрное фигура, по всей видимости мужчина, с тростью, украшенной серебряным набалдашником, направляется на кладбище Вестминстерской пресвитерианской церкви в Балтиморе, штат Мэриленд. Незнакомец (или, возможно, незнакомка) подходит к могиле По и произносит тост. Перед тем как покинуть могилу, поклонник оставляет у надгробия три красные розы и початую бутылку коньяка "Мартель". Предполагают, что розы символизируют По, его жену Вирджинию и тёщу Марию Клемм - все они похоронены именно здесь. В чём состоит символическое значение оставляемой бутылки с коньяком, остается пока лишь догадываться. Однако судя по записке, оставленной после того, как стало ясно, что ежегодный ритуал проводится новым поклонником, бутылка коньяка - знак уважения к семейной традиции. Многие из оставленных бутылок были позже взяты на хранение Обществом Эдгара По в Балтиморе.
   Тайный поклонник всегда надевает чёрное пальто и шляпу; его лицо скрыто шарфом или капюшоном. Как правило, в день совершения таинства собирается несколько репортёров и просто любителей творчества Эдгара По. Обычно из уважения к традиции (и, возможно, нежелания нарушить окутывающую происходящее действо атмосферу таинственности) не предпринимается никаких попыток вмешаться в ход ритуала, совершаемого тайным поклонником.
  
  
  
  Бутылка коньяка, оставленная на могиле По 19 января 2008 года
  
   В некоторых случаях тайный поклонник помимо совершения традиционного ритуала оставлял у надгробного камня записки. Иногда в них содержались просто слова признательности - "Эдгар, я помню о тебе". В 1993 году на могиле писателя была оставлена весьма загадочная записка следующего содержания: "Факел перейдёт к другому". Это вызвало толки о серьёзной болезни или приближающейся кончине первого тайного поклонника. В оставленной в январе 1999 года записке сообщалось, что первый тайный поклонник скончался в предыдущем году, и обязательства по продолжению традиции были возложены на его "наследника". В дальнейшем наблюдатели за таинственной традицией отмечали, что, по всей видимости, новый тайный поклонник значительно моложе.
   Противоречивые записки нового поклонника
  В 2001 году за некоторое время до предстоящей встречи Балтимор Рэйвенс ("Балтиморских Воронов") с Нью-Йорк Джайентс ("Великанами из Нью-Йорка") в борьбе за Супер Боул XXXV, тайный почитатель По оставил записку, гласящую:
  
   "Великаны из Нью-Йорка". И над всем безраздельно воцарились Мрак, Гибель и Небесная синева. "Балтиморские Вороны". Многочисленные потери понесут они. Эдгар Аллан По навеки"
  
   Содержание записки произвело некоторый фурор, на что было несколько причин. Никогда прежде тайный поклонник не высказывал своего мнения относительно таких текущих событий, как предстоящий спортивный матч, и никто не мог найти объяснения, почему команда Бэлтимор Рэйвенс, названная в честь самого известного стихотворения По - "Ворон" - впала в немилость у незнакомца. Предсказание (содержащее аллюзию на последнюю строку рассказа По "Маска Красной смерти" - "...и над всем безраздельно воцарились Мрак, Гибель и Красная смерть"), не сбылось - "Вороны" выиграли Супер Боул со счётом 34:7.
  В 2004 году тайный поклонник По, по всей видимости, за что-то невзлюбил французов - среди оставленных им роз была найдена записка следующего содержания:
  
   "Французский коньяк оскверняет священное место последнего успокоения По. С тяжестью в сердце и лишь из уважения к семейной традиции коньяк оставлен. Вечная память великому По!"
  
   Высказывались мнения, что, таким образом, незнакомец выразил своё неодобрение оппозиции Франции по отношению к войне в Ираке.
  В 2006 году несколько зевак попытались пройти на кладбище, чтобы разоблачить тайного поклонника. Вполне объяснимо, что чувства людей были задеты нарушением традиций таинства, проводимого с 1999 года наследником первого тайного поклонника после его смерти. Джефф Джером, хранитель Дома-музея Эдгара Аллана По, также присутствовал при проведении традиционного таинства (как, впрочем, и каждый год, начиная с 1976). В прессе появились статьи, в которых он выражает разочарование нарушением обычного хода торжественного ритуала.
  
  ПОСЛЕДНИЕ СОБЫТИЯ
  
   В 2007 году в день посещения тайным поклонником могилы писателя собралось рекордное количество зрителей - около 60 человек. В интервью на радио Джефф Джером, хранитель Дома-музея Эдгара Аллана По, весьма одобрительно отозвался о повышенном интересе общества к таинству посещения почитателем могилы писателя по сравнению с предыдущим годом. Он также отметил, что мероприятие прошло без эксцессов. Джером добавил, что традиция ежегодных посещений могилы По тайным поклонником стала широко известна и за рубежом, поскольку наблюдать за этим событием приехало несколько туристов из Японии.
   15 августа 2007 года в ежедневной газете "Балтимор Сан" была опубликована статья, в которой 92-летний Сэм Порпора сообщает, что именно он был зачинателем традиции ежегодного посещения могилы По неизвестным поклонником. Порпора, получивший в конце 1960-х гг. должность историка Вестминстерской церкви, утверждает, что он положил начало этой традиции с тем, чтобы укрепить позицию церкви и вдохновить её прихожан. По словам Порпора, он выдумал рассказанную им журналисту историю о том, что традиция ведет начало с 1949 года, и соответствующая статья была в действительности напечатана в 1976 году.
   Джефф Джером из Общества Эдгара По, однако, утверждает, что традиционный ритуал проводился на самом деле, и что самые ранние статьи о тайном поклоннике По появились ещё в 50-х гг., что указывает на ложность заявлений Порпора. Дочь Порпоры говорит, что никогда не знала о том, что утверждает её отец, но, по её словам, такое озорство вполне в его духе. В результате дальнейших исследований Джером пришёл к выводу, что "в рассказе Сэма Порпора столько белых пятен, что на их закрашивание не хватит и тонны краски". Джефф Сэвойе, ещё один член Общества Эдгара По, также ставит под сомнение достоверность утверждений Порпора.
   По словам Джерома, в 2008 году посмотреть на проведение ритуала тайным поклонником По собралось почти 150 человек.
   В 2009 году наступила 200-летняя годовщина со дня рождения Эдгара По, однако несмотря на круглую дату, в этот день собралось гораздо меньше людей, а тайный поклонник не оставил никаких записок. В 2010, 2011 и 2012 годах поклонник вообще не явился на могилу писателя.
  
  
  
  Могила Эдгара По в Балтиморе
  
   ВАЛЬТЕР СКОТТ
  
   (1777-1832)
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Вальтер Скотт родился 15 августа 1777 года в Эдинбурге от Вальтера Скотта, чиновника одного из присутственных мест шотландской столицы, и Анны Скотт, дочери доктора Ротсерфорда, профессора медицины в Эдинбургском университете. Малыш родился слабеньким, но кормилица выходила его и до самой смерти любила вспоминать, как из ее "мальчугана" вырос "великий джентльмен".
   Как в эдинбургском училище, так и в университете Вальтер изучал только те предметы, которые ему нравились. Уже с юношеского возраста будущий поэт и романист любил рассказывать придуманные им истории о замках и рыцарях.
   Первыми стихотворными произведениями Вальтера Скотта были стихотворения "Буря" и "Извержение Этны", а также поэма "Гвискар и Матильда". Следствием этого было избрание Вальтера Скотта в члены нескольких литературных обществ, где он приобрел дружбу многих писателей.
   В 1792 году Вальтер Скотт получил звание адвоката. А первым поэтическим произведением, на которое обратили серьезное внимание, был его перевод баллады Бюргера "Ленора". Вкусив успеха, Вальтер Скотт взялся за перевод второй поэмы Бюргера "Дикий охотник". И перевел ее лучше, чем первую. Обе поэмы были напечатаны в 1796 году.
   В 1797 году по окончании судебной сессии поэт поехал отдыхать на воды в Гейсленд, где познакомился с Шарлоттой Карпентер, француженкой по происхождению, ставшей его женой. Они обвенчались в том же году и поселились в родительском доме Скотта на Джордж Сквере. Через год жена подарила ему дочь Софью Шарлотту, а он подарил читателям балладу "Канун Иванова дня", блестяще переведенную В.А. Жуковским. В это же время были написаны и другие поэмы, но они не имели такого успеха и были слабее "Иванова дня".
   В 1860 году Скотт был избран шерифом Селкиркширского графства, что позволило ему бросить адвокатскую практику, а затем и переселиться в поместье двоюродного брата, уехавшего в Индию.
   Поместье Эшстиль располагалось на берегу Твида в одном из самых красивейших мест в Англии. Прекрасные сады, живописно раскинувшиеся террасы, множество цветов делали поместье райским уголком, где Вальтер Скотт прожил самые счастливые дни своей жизни. Окруженный семьей, занятый любимым делом, писатель создавал одно произведение за другим: "Песнь последнего менестреля" (1805), "Мармион" (1808), "Дева озера" (1810), которая за один год переиздавалась 6 раз. Спустя два года он издал четвертую поэму "Рокби", в которой заметно сильное влияние Байроновской поэзии.
   В 1815 году поэт издал еще одну поэму "Видение дона Родриго", посвященную борьбе Испании с Францией. И в том же году купил имение Абботсфорд, где устроил свое семейство, после чего отправился в первое путешествие во Францию, где был принят со всеми почестями, подобающими знаменитому поэту. В Париже он познакомился с русским императором Александром, а также сошелся с Блюхером и Платовым.
   Вернувшись в Англию, Вальтер Скотт принялся за роман, который он начал писать еще задолго до выхода в свет "Девы озера". Наконец, роман "Веверлей, или шестьдесят лет назад" был опубликован и популярностью превзошел все ожидания писателя.
   В 1815 году вышла в свет последняя большая поэма Скотта "Властитель островов", но она была холодно встречена публикой. Тогда Вальтер Скотт опубликовал второй роман "Гей Меннеринг" и снова оказался на вершине славы. За ними последовали и другие романы, составившие впоследствии 74 тома произведений писателя ("Антикварий", "Роб Рой", "Шотландские пуритане", "Мститель", "Айвенго", "Квентин Дорвард", "Вудсток" и др.)
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * У первой няньки Вальтера Скотта был туберкулез, о чем та умолчала. Мальчик не преминул бы от нее заразиться, однако няньку своевременно разоблачили и рассчитали. В полтора года он уже проявил самостоятельность: как-то ночью удрал от ее преемницы. Его с трудом изловили и, несмотря на шумный протест, водворили в кроватку. Он капризничал - у него резались коренные зубки - и на другое утро проснулся с высокой температурой. Три дня его продержали в постели и только тогда обнаружили, что он не может пошевелить правой ногой. Пригласили врачей и начали лечение по рецептам того времени: ставили мушки и т. п.
   Биографы предполагают, что это был детский паралич. В надежде на целительный деревенский воздух ребенка отправили к деду по отцу в Сэнди-Ноу, где у того была ферма. Там Вальтер Скотт впервые, по его словам, "осознанно воспринял бытие". Мальчика пытались лечить всевозможными народными способами, о чем позже он не без юмора вспоминал "Среди примечательных средств, коими меня пользовали от хромоты, кто-то присоветовал, чтобы всякий раз, как в доме будут резать овцу, меня гольем пеленали в только что снятую, еще теплую шкуру. Хорошо помню, как в этом басурманском облачении лежу я на полу маленькой гостиной фермерского дома, а дедушка, седой и почтенный старик, пускается на всевозможные хитрости, дабы заставить меня ползать".
  
  * В деревне его вверили заботам няньки - женщины, во всех отношениях подходящей, но свихнувшейся на почве несчастной любви. Можно предполагать, что она сама ожидала ребенка; и уж конечно, она рвалась к любовнику в Эдинбург и видела в мальчике ненавистную причину постылой ссылки в деревню. Решив, что устранение питомца возвратит ей свободу, она в один прекрасный день отнесла Уотти8 на болота, уложила его на кучу вереска, извлекла ножницы, и только нежная улыбка младенца помешала ей осуществить жуткий замысел - перерезать ему горло. Вернувшись на ферму, она повинилась экономке и мгновенно обрела вожделенную свободу куда более легкой ценой, нежели та, какую была готова заплатить.
  
  * В детстве мальчик чувствовал себя одиноко, главным образом из-за своей хромоты. У мальчишек, как у зверей, не принято жалеть калек; с Уотти же, чье умственное превосходство к этому времени стало очевидным, обходились вдвойне жестоко. Он горько переживал свое телесное убожество и, видимо, поэтому так же мало был расположен сближаться с братьями, как те - принимать его в свои игры. На склоне лет он привел лишь один пример своих тогдашних мучений, а так как себя он жалеть не привык, то легко представить, сколько подобных минут выпало ему в детстве: "Он еще цел, тот перелаз, где сердитая нянька, пеняя на мою беспомощность и с грехом пополам подхватив меня на руки, грубо перетащила меня через кремнистые ступеньки, которые мои братья одолели с веселым криком во мгновение ока. Не забуду душившей меня обиды и смешанного чувства, в котором слились гнев на собственное убожество и зависть, с какой я следил за гибкими раскованными движениями моих ладно скроенных братцев".
  
  * Став старше и сильнее Вальтер превзошел многих своих товарищей в искусстве альпинизма и тем самым превозмог собственное увечье. Со временем он прославился как один из отважнейших скалолазов в школе. Он облазил Девятикаменку - отвесный обрыв, над которым высится Эдинбургский замок, и Кошачью Шею в Солсберийских холмах. Для него не существовало ничего недоступного или слишком опасного; над безднами и провалами он чувствовал себя уверенней обезьяны. Принимал он участие и в кровопролитных баталиях между мальчишками враждующих улиц, когда в ход пускались булыжники, палки и даже ножи, а бойцы нередко получали серьезные травмы. Он устраивал фейерверки на площади Георга, пока несчастный случай не положил этой забаве конец, - ракета сорвалась и пошла по земле, а в толпе кто обжегся, а кто так перепугался, что с тех пор Вальтер навеки потерял благодарных зрителей.
  
  * Однажды Скотт попал на скамью подсудимых. Французская революция взбудоражила Ирландию, и в 1794 году компания ирландских студентов-медиков повадилась ходить в театр, где, расположившись в задних рядах партера, они своими воплями заглушали государственный гимн21, горланили революционные песни и шумно приветствовали любую произнесенную со сцены реплику, коль скоро ее можно было истолковать в бунтарском духе. Их поведение пришлось не по вкусу молодым тори из судейских, и как-то вечером в театр заявились Скотт и несколько его друзей-адвокатов, вооруженные дубинками и полные решимости пресечь всяческие эксцессы при исполнении гимна. С первыми же аккордами ирландцы, напялив шапки, принялись орать и размахивать тростями. Вспыхнула баталия, и после знатной потасовки мятежников с разбитыми носами и головами выдворили на улицу, и гимн был сыгран без помех. Скотт и четверо его приятелей предстали перед судом, который обязал их уважать общественное спокойствие, причем многие друзья выразили готовность поручиться перед судом за их примерное поведение в будущем. Скотт несколько возгордился, когда трое из неприятельского лагеря показали, что именно он прошелся по ним дубинкой.
  
  * Страшные истории о зверствах, учиненных над якобитами, среди которых были родственники Скоттов, после подавления восстаний (1715 и 1745) в поддержку сына и внука последнего монарха из дома Стюартов Якова II (отсюда название якобиты) пробудили в нем "весьма сильное расположение к дому Стюартов" и "отнюдь не детскую ненависть" к их врагам. Так что Вальтер Скотт перешел на "ты" с историей еще в раннем детстве.
  
  * Посещая эдинбургскую библиотеку ("Меня швырнуло в этот великий океан чтения без кормчего и без компаса", - вспоминал Скотт), будущий писатель впервые увидел там Роберта Бёрнса, а чуть позже имел возможность слушать знаменитого поэта в доме своего друга Адама, сына философа Адама Фергюсона.
  
  ЖЕНЩИНЫ ВАЛЬТЕР СКОТТА
  
   В 1796 году Вальтер Скотт пережил в то время первый романтический приступ, грозящий перейти в трагедию. Его пылкие чувства вызвала Вильямина Велшес, дочь сэра Джона Стюарта Велшеса, господина достаточно рассудительного, чтобы отдать руку своей дочери человеку без определенных видов на будущее.
   Несмотря на симпатию к начинающему поэту, Вильямина подчинилась отцу и вскоре вышла замуж за состоятельного и еще не старого банкира. Друзья Вальтера имели серьезные основания опасаться, как бы он не помешался с горя. Так что Бальзак напрасно уличал своего английского собрата по перу в излишнем хладнокровии.
   Любовная горячка, правда, вскоре миновала, и через год с небольшим Вальтер Скотт благополучно женился, но память о Вильямине преследовала его всю жизнь. Ее черты исследователи находят в образе Зеленой Мантильи из романа "Редгонтлет", ей также посвящены многие строки в "Дневнике" писателя, который он начал вести в последние годы жизни.
  Впоследствии, вспоминая об этой любви, Вальтер Скотт писал: писал: "Женитьба на своей первой любви удается едва ли одному человеку из двадцати, а из тех, кому удается, едва ли один на два десятка может назвать себя счастливцем. На заре жизни мы любим скорее плод собственной фантазии, нежели реальное существо. Лепим для себя снегурочек и льем слезы, когда они тают..."
   Женой Вальтера Скотта в 1797 году стала француженка Шарлотта Шарпантье, дочь шталмейстера Лионской военной академии. В Лондон ее и брата в 1784 году привезла мать, а через пару лет, оставив детей на попечении лорда Дауншира, вернулась во Францию и вскоре там умерла. Шарлотта выросла в семье лорда. Биографы так до конца и не разгадали эту таинственную историю. В некоторых жизнеописаниях Вальтера Скотта мадам Шарпантье представляют как француженку-роялистку, бежавшую вместе с детьми в Англию от Революции. Характер ее отношений с лордом Даунширом тоже остался загадкой, но именно к нему обратился Вальтер Скотт, чтобы получить согласие на брак с Шарлоттой.
   Много лет спустя Скотт писал леди Эйберкорн, с которой состоял в задушевной переписке, в ответ на ее вопрос, был ли он когда-нибудь по-настоящему влюблен "Мы с миссис Скотт вступили в брак по обоюдному согласию, движимые самой искренней взаимной симпатией, и за двенадцать лет совместной жизни она не только не ослабела, но скорее окрепла. Конечно, ей недоставало того самозабвенного любовного пыла, каковой, думается, человеку суждено испытать в жизни лишь один-единственный раз. Тот, кто, купаясь, едва не пошел ко дну, редко отважится снова соваться на глубокое место".
  Шарлотта не была красавицей, зато обладала легким, жизнерадостным нравом и достаточным честолюбием, чтобы горячо поддерживать все литературные начинания своего мужа.
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
  Слава принесла ему колоссальные доходы. Но в характере Скотта щедрость, доверчивость, непрактичность и недальновидность занимали равное место; вместе взятые, они и привели его к катастрофе.
   Закончился этот насыщенный год для писателя печально. Разразившийся глубокий экономический кризис роковым образом отразился на делах фирм, связанных с Вальтером Скоттом. А под самый Новый Год у Скотта начинается очередное обострение желчекаменной болезни. Тем не менее, в середине января 1826 года он вынужден переехать в Эдинбург. В результате целой серии банкротств на писателя обрушивается огромный долг почти в 120 тысяч футов стерлингов! Тогда существовала практика частичной выплаты долга, что и делали другие обанкротившиеся коммерсанты. Королевский банк предложил ему помощь, но щепетильный Вальтер Скотт отказался, как и от займа, предложенного кем - то из его друзей.
   Безрассудное благородство сэра Вальтера Скотта заставляет его принято на себя обязательство выплатить всю сумму долга за счёт своего писательского труда. Потому что " никто не должен потерять ни единого пени по его вине". "Мне поможет моя правая рука!". И с этого времени он работал до беспамятства, выпуская роман за романом. Специальное совещание кредиторов Скотта обсуждает проблему возмещения его долгов. Из уважения к писателю подписывается соглашение, по которому ему оставляют здание и земли Эбботсфорда и даже не накладывают арест на его жалованье шерифа и секретаря эдинбургского суда. Теперь, чтобы расплатиться с долговым обязательством он должен работать вдвое больше, чем обычно. Кроме того, ему приходится расстаться со своим домом в Эдинбурге, где он прожил двадцать восемь лет.
   Начавшийся 1826 год вообще оказался для писателя очень тяжёлым. Помимо материальных проблем принёс ещё одну, более страшную. С горечью следил он за ухудшением здоровья жены, чему, видимо, немало способствовало ухудшение семейного благосостояния. Его тревожило, что она не прилагала к выздоровлению совершенно никаких усилий, хотя Шарлотта не любила говорить о своей болезни и всё время твердила, что ей становится лучше.
   11 мая, собираясь в Эдинбург по судебным делам, Скотт заглянул к ней в спальню, чтобы прощаться, но она сладко спала, и ему не захотелось её будить. Четыре дня спустя, 15 мая, её не стало. Скотт немедленно вернулся в Эбботсфорд. Младшая дочь очень тяжело переживала смерть матери, то она билась в истерике, то падала в обморок. Сам Вальтер находился в каком -то оцепенении, как то бывает при великом несчастье. Он писал своему другу Дж. Б. С. Морриту: " Мирские заботы, о коих Вы поминаете, - ничто перед этой непоправимой бедой".
   Отныне и до конца дней подругой жизни Скотта стала работа, несмотря на то, что знакомые неоднократно пытались женить его, и регулярно подыскивали "невест", в числе которых оказалась даже некая очень богатая вдовствующая герцогиня.
   В апреле 1831 года у Вальтер Скотта случился третий апоплексический удар. Но могучая жизненная сила позволяет писателю не только оправиться от него, но даже продолжить свои путешествия: через три месяца после удара он вместе с дочерью Анной и неизменным Локхартом выезжает в Дугласдейл, чтобы осмотреть место действия своего нового романа! Врачи рекомендуют ему провести зиму вне Англии, и 29 октября он отплывает на остров Мальта на фрегате "Барэм", предоставленном ему правительством.
   В своём путешествии Вальтер Скотт побывает на Мальте, в Неаполе, посетит Помпею.Не изменяя себе, он собирает сицилийские и неаполитанские баллады. У него обширные творческие планы. В поездке его сопровождают дети: дочь Анна и сын Вальтер. Возвратиться домой он хочет через Веймар, чтобы повидаться с Гёте, но в пути узнаёт о его смерти. Скотт восклицает: Он - то, во всяком случае, умер дома. Едем в Абботсфорд!". По пути домой старшего сына сменяет младший, Чарльз, сотрудник министерства иностранных дел. Три недели они проводят в Риме, затем едут в Венецию, потом в Германию. Здесь писателя настигает четвёртый апоплексический удар! 11 июня в Роттердаме на корабль, отплывающий в Лондон, писателя вносят уже на руках.
   В Лондоне три недели практически без сознания лежит он в отеле на Джермин - Стрит. Его болезнь вызвала в Англии буквально всенародную скорбь. Сведения о его здоровье ежедневно публикуются в газетах и сообщаются в королевский дворец.
   Неоднократно выражавшееся Скоттом желание вернуться домой в конце концов сломило даже сопротивление медиков, и 7 июля его перенесли в карету, а карету вкатили на пароход. Через два дня, не приходя в сознание, он был доставлен в родные места. 11 июля началась завершающая часть его прощального путешествия. Когда карета достигла долины Галы, Скотт очнулся и пробормотал названия некоторых мест. Как только взору открылись Эльдонские холмы, он пришел в возбуждение, а вид Абботсфорда заставил его встрепенуться и вскрикнуть от радости. Понадобились общие усилия Локхарта, врача и Джона Николсона, чтобы не дать ему выскочить из кареты. Он пожирал глазами построенный им особняк и лес, посаженный собственными руками. Его внесли в столовую, где была приготовлена постель. Он не сразу разобрался, что к чему, но потом признал старого друга: "Вилли Лейдло! Эх, парень, сколько раз я о тебе вспоминал!" Собаки прыгнули к нему на колени, принялись лизать руки, он разрыдался и лишился чувств.
   Какое-то время он периодически бывал в ясном сознании, и тогда его катали в кресле по саду или по дому. "Я многое повидал, но с моим домом ничто не сравнится; давай-ка прокатимся еще разок", - говорил он в таких случаях. Однажды Локхарт прочитал ему четырнадцатую главу Евангелия от Иоанна. В другой раз Скотт попросил почитать ему Крабба; хотя большинство его стихотворений Скотт знал наизусть, казалось, что он слышит их впервые. Когда Локхарт дошел до строк об актерской братии, Скотт заметил, что Дэниела Терри эти строки задели бы за живое. "Закройте книгу, я больше не могу", - произнес он, думая, что стихотворение только что написано, а его друг Дэниел Терри все еще жив.
   Находясь в сознании, Скотт проявлял свойственное ему участие к страданиям других и расспрашивал Лейдло о местных бедняках, тяжко ли им живется и чем тут можно помочь. Чтобы поддержать дух Скотта, Лейдло напомнил ему его любимую пословицу: "Я и время любых двоих одолеем". Скотт привстал, воскликнул "Пустая похвальба!" и упал на подушки. Однажды, покатавшись по саду, он заснул, а проснувшись, попросил, чтобы его усадили за письменный стол. Ему в руку вложили перо, но пальцы не смогли его удержать, он заплакал и откинулся в кресле. Порой он проявлял беспокойство и суетливость, когда же Локхарт ему об этом сказал, ответил: "Отлежусь в могиле". По временам он впадал в крайнюю раздражительность и мнил себя судьей, который вершит суд и выносит приговор собственным дочерям; здесь, конечно, сыграли роль смутные воспоминания о шекспировском Лире. Иногда же он приходил в такое сильное бешенство, что Анна и Софья боялись к нему приближаться.
   К середине августа он уже почти не вставал с постели, и, хотя время от времени узнавал дочерей и Локхарта, мысли его блуждали неизвестно где. То он был шерифом и разбирал дела, то отдавал Тому Парди распоряжения касательно леса, то бормотал: "Вздернуть сэра Вальтера!", то наизусть декламировал отрывки из Книги Иова или псалмы.
   21 сентября 1832 года, вскоре после полудня, великий дух Скотта покинул бренную плоть баронета.
   В этот день все шотландские и часть английских газет вышли с траурными знаками, как при объявлении о смерти коронованных особ.
   Похоронили Вальтера Скотта в полуразрушенном Драйбургском аббатстве в роще на берегу Твида, в одной могилой с его дорогой Шарлоттой.
  
  
  
  
  Могила Скотта в развалинах Любимый вид Вальтер Скотта. Во время похорон здесь
  Драйбургского аббатства на несколько минут останавливался катафалк с его телом
  
   АФОРИЗМЫ ВАЛЬТЕРА СКОТТА
  
  - Беда тех, кто пишет быстро, состоит в том, что они не могут писать кратко.
  - В жизни нет ничего лучше собственного опыта.
  - Время и прилив никогда не ждут.
  - Длинные языки... сеют вражду между соседями и между народами.
  - Дурные последствия преступлений живут дольше, чем сами преступления.
  - Если люди не научатся помогать друг другу, то род человеческий исчезнет с лица земли.
  - Из всех пороков пьянство более других несовместимо с величием духа.
  - Меньше скажешь слов, скорее справишь дело.
  - Мы никогда не сумеем чувствовать и уважать наше действительное призвание и назначение, если не научимся считать миражом все в сравнении с воспитанием сердца.
  - Не держи уха у скважины, а то, как раз, услышишь о себе недобрую молву.
  - Просто удивительно, какая целеустремленность, отвага и сила воли пробуждаются от - уверенности в том, что мы исполняем свой долг.
  - Проступок, хоть и может вызвать временное благополучие, никогда не приносит подлинного счастья.
  - Только злые люди зла боятся.
  
   ЖОРЖ САНД
  
   (1804 - 1876)
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
  Не всем известно, что "Жорж Санд" - псевдоним французской писательницы Авроры Дюпен, талантливой романистки и просто женщины с увлекательной судьбой. Была ли Жорж Санд красива? Жорж Санд была коренастой женщиной, невысокого роста, с крупными чертами лица и темными глазами. Она постоянно курила сигары, а ее движения были резки и порывисты. Мужчин притягивали ее интеллект и жажда жизни.
  
  
  Французская писательница. Родилась в Париже. Отец, Морис Дюпен, принадлежал к знатному роду, ведущему происхождение от герцога Морица Саксонского. Мать была из крестьянской семьи, из-за чего аристократическая семья отца недолюбливала Жорж Санд. Детство провела в Ногане (в Берри), среди деревенской обстановки. Училась в английском католическом институте-монастыре в Париже. После получения образования вернулась в Ноган.
   В 18 лет вышла замуж за барона Дюдевана, родила двоих детей. В 1831 г., разойдясь с мужем после восьми лет супружеской жизни, Жорж Санд поселилась в Париже. Чтобы прокормить себя и детей, она занялась живописью по фарфору и довольно успешно продавала свои изящные работы, затем увлеклась литературным творчеством. Первый самостоятельный роман ("Индиана"), опубликованный под псевдонимом Жорж Санд, появился в 1832 г.
   Истории многочисленных увлечений Жорж Санд, героями которых являлись в том числе Альфред де Мюссе и Фредерик Шопен, были не менее знамениты, чем ее литературные романы.
   В 40-е годы Жорж Санд принимала участие в издании социально-утопических, левореспубликанских журналов и газет, поддерживала рабочих поэтов. Являлась представительницей романтической школы, сторонницей социалистических идей. Принимала участие в Февральской Революции 1848 г. Июнь того же года разбил утопические иллюзии Жорж Санд, и она прекратила общественную деятельность.
   Обаянию Жорж Санд покорялись многие ее поклонники и друзья. С 40-х годов XIX в. Жорж Санд была весьма популярна в России: ею восхищались В.Г. Белинский, А.И. Герцен, Ф.М. Достоевский, Н.А. Некрасов, И.С. Тургенев, Н.Г. Чернышевский.
   Среди произведений Жорж Санд известные рассказы, романы "Роз и Бланш", "Индиана", "Валентина", "Жак", "Мопра", "Странствующий подмастерье", "Орас", "Диалоги о поэзии пролетариев" (статья), "Консуэло", "Грех господина Антуана", "Франсуа-найденыш", "Маленькая Фадетта", "Снеговик", "История моей жизни".
  
   ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ ЖОРЖ САНД
  
  * "Только великие люди обладают великими недостатками, - говорил знаменитый Ларошфуко. Жорж Санд добавляла: Вот где сидят у меня эти великие люди. Хорошо читать их жизнеописания, приятно посмотреть на них, отлитых из бронзы или высеченных из мрамора, но плохо иметь с ними дело. Они злы, взбалмошны, деспотичны, желчны, подозрительны".
  *Современники считали Санд непостоянной и бессердечной, называли ее лесбиянкой и удивлялись, почему она выбирала мужчин моложе себя. Была ли Жорж Санд красива? Одни говорили, что да, другие считали ее отвратительной. Современники изображали ее женщиной невысокого роста, плотного телосложения, с мрачным лицом, большими глазами, желтым цветом кожи и преждевременными морщинами на шее. Правда, все признавали, что у нее красивые руки. Но влюбленные в нее мужчины не жалели для ее описания восторженных эпитетов
  * Жорж Санд славилась не только своими занимательными романами. Она любила шокировать публику: позволяла себе курить трубку и носить мужское платье. Ни от кого не было секретом и то, что писательница была чрезвычайно влюбчивой, постоянно меняя мужей и любовников. В ее любовном плену побывали Проспер Мериме, Альфред Мюссе и гениальный романтик из Польши - Шопен. Однажды у Листа собрались все литературные французские аристократы, была, естественно, и Жорж Санд, был Шопен. Впервые увидев ее, Шопен сказал:
  - Какая малоприятная женщина - эта Санд! Да и женщина ли это вообще, я склонен в этом усомниться!
  Однако, влюбившись, композитор провел с этой "малоприятной женщиной" девять лет своей жизни...
  
  * У Листа была очень нежная душа. Он не выносил женских слез, истерик, а тем более драк. А между тем однажды из-за его персоны подрались графиня Мари д'Агу и Жорж Санд. Женщины вцепились друг другу в волосы, а предмет их страсти укрылся в другой комнате, дабы не видеть схватки, оскорблявшей тонкую и чувствительную натуру.
   Мари д'Агу сражалась, как львица, - она оставила ради маэстро своего мужа и детей в Париже, переехала к Листу в Швейцарию, родила ему троих детей и совсем не собиралась уступать обожаемого Ференца. Жорж Санд, правда, жила в это время с Шопеном, но тоже увлеклась не на шутку эмоциональным Листом... Сражение проиграли обе дамы. Жорж Санд, видно, уже устала от романов с музыкантами и переключилась на других достойных любви гениев. А окончательный разрыв с графиней Мари д'Агу произошел после увлечения Листа балериной Лолой Монтез. Когда они расстались, чувствительный Ференц радостно воскликнул:
  - Каторжник любви наконец-то свободен! На его горизонте появилась... новая галера.
  
   МУЖЧИНЫ В ЖИЗНИ ЗНАМЕНИТОЙ ПИСАТЕЛЬНИЦЫ
  
  "Она поймает бабочку, посадит ё в клетку и будет кормить травками и цветочками. Это - период любви. Потом она насаживает бабочку на булавку, следя за её судорогами, - поскольку мадам Санд всегда рвёт со своими любовниками первой. И потом она расчленяет бабочку и готовит её для своей коллекции героев романа".
   Ференц Лист
  
  * Первым сексуальным партнером Жорж Санд был, вероятно, ее сосед Стефан де Грандсань. Ей было в то время 16 или 17 лет. Грандсань, по всей вероятности, стал и отцом ее дочери Соланж, которая родилась в 1828 году.
  
  *В 18 лет Жорж Санд вышла замуж за 27-летнего Казимира Дюдевана, который оказался жалким пьяницей и грубым невоспитанным человеком, время от времени избивавшим свою жену без всяких на то причин. Санд бросила Казимира и своих детей в 1831 году, но официально развелась со своим мужем только в 1836 году.
  
   * Только в Париже по-настоящему началась ее любовная жизнь. Первым ее парижским любовником стал Жюль Сандо, с которым они вместе работали какое-то время над книгой. Сандо был младше Санд на 7 лет. Это был хрупкий, светловолосый с аристократической внешностью мужчина, то есть был типичный представитель той категории мужчин, которые всегда привлекали Жорж Санд. Через много лет после того, как их роман закончился, Сандо, так и не простивший Жорж Санд, назвал ее " кладбищем ". Почти все любовные связи Санд заканчивались обычно столь же плохо.
  
   * Санд не могла наслаждаться сексом, если не была влюблена в своего партнера. Очень непродолжительным экспериментом оказалась, например, ее чисто сексуальная связь с писателем Проспером Мериме, к которому Санд не испытывала абсолютно никаких чувств. Некоторые любовники Санд утверждали, что она фригидна. На самом деле, она, вероятно, была просто похожа на многих других женщин, которые становятся страстными под влиянием чувств и бывают абсолютно холодными и равнодушными, когда этих чувств не испытывают. Санд тоже могла быть страстной и чувственной женщиной. Она призналась, например, что обожала Мишеля де Буржа, одного из своих любовников, женатого некрасивого мужчину, именно потому, что он заставлял ее "трепетать от желания". Санд страдала, если получала от мужчины прямой или скрытый отказ, а иногда даже и унижалась перед ним, всячески пытаясь завоевать его сердце или хотя бы тело.
  
   Фредерик Шопен
  
   Её роман с Фредериком Шопеном начался в 1838 году. Жорж Санд познакомилась с ним на приеме у одной графини. Композитор не был поражен ее красотой - знаменитая писательница ему даже не понравилась. Тем удивительнее, что через некоторое время нежный, тонкий, ранимый Шопен влюбился в женщину, которая курила табак и открыто говорила на любые темы. Писательница заявила однажды, что Шопен относится к сексу, как старая больная женщина, а в постели уж очень напоминает труп. Их интимные отношения прекратились только через пару лет, а пока Санд воспитывала двоих детей и попыталась превратить Шопена в третьего. Она называла его своим третьим ребенком. Для нее он был - "малыш Шопен".
  Сгораемый страстью Шопен заболел (как когда-то Альфред де Мюссе). Когда у композитора появились первые признаки чахотки, Жорж Санд стала тяготиться им. "Трудно любить больного, капризного и раздражительного человека", - признавалась она. Но Шопен не хотел их разрыва. Опытная в таких делах женщина испытала все средства - ничего не помогало. Тогда она написала роман, в котором под вымышленными именами изобразила себя и своего возлюбленного, причем героя наделила всеми мыслимыми слабостями, а себя возвеличила до небес. Казалось, теперь конец неизбежен, но Шопен медлил. Он еще думал, что можно вернуть невозвратное.
   В 1847 году, через десять лет после их первой встречи, любовники расстались. Спустя год после разлуки Шопен и Жорж Санд встретились в доме их общего знакомого. Полная раскаяния, она подошла к бывшему возлюбленному и протянула ему руку. Но Шопен вышел из зала, не промолвив ни слова...
  
  Альфред де Мюссе
  
   Их завершающий этап отношений больше напоминали танец огня и воды... много чувств, эмоций, любви, скандалов, что в последствии становилось основой для будущих произведений. Они поехали в Венецию. Там окончательно разругались (правда, потом еще было пару флешбеков), но так как Мюссе заболел и у него был бред и лихорадка, Жорж продолжала жить с ним в одном номере. Наша героиня влюбилась в глупого но красивого врача Паджелло. Мюссе даже благословил их отношения.
  Как-то ночью, валяясь в постели, с большой температурой Альфред приоткрыл глаза и увидел сидящую на коленях у Паджелло полуобнаженную Жорж, они пили из одной чашки чай. Утром он терзался мыслями правда ли это иль то был бред. В нем проснулся эгоизм и чувство собственничества.
  
  ""Ты пила чай?" - спросил он у своей бывшей любовницы.
  
  - "Да, с доктором". - "А почему только одна чашка?"
  
  - "Вторую уже убрали". - "Убрали! Ты лжешь. Вы пили из одной чашки". - "Даже если и так, - холодно ответила Жорж Санд, - тебе не должно быть до этого никакого дела. Мы с тобой уже не любовники"."
  Они расстались... Через пару лет, встретившись в театре, Мюссе поинтересовался опять у Жорж иль то был сон иль явь. Она не ответила. Бедный Альфред терзался сими мыслями до конца своих дней. Его очень тревожил данный вопрос ибо это задевало его мужское самолюбие... История про эту чашку нашла место в произвидении Жорж "Индиана" (кажется в "Лелия" было что-то подобное) и в "Исповеди сына века" Мюссе плюс в его поэзии.
   Жорж так и не открыла тайну. Вместо этого они обменивались своими произведениями, присылая их в больших душистых пакетах с наилучшими пожеланиями и посвящениями, где каждый описывал свою версию истории одной чашки.
  
  * Среди других любовников Жорж Санд были, например, гравер Александр Дамьен Мансо, который познакомился с ней, когда ему было 32 года (ей было в то время 45 лет), и который тихо и мирно прожил с ней вместе 15 лет. А также художник Шарль Маршал, которого Санд называла "мой толстый ребенок". Когда они повстречались, Шарлю было 39 лет, а Жорж Санд 60. Ходили упорные слухи о ее связях и с другими мужчинами, в частности, с литературным критиком Гюставом Планше, который однажды даже вызвал на дуэль другого критика, позволившего себе отозваться без должного почтения об очередном романе Жорж Санд.
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
   В годы Второй империи в творчестве Санд появились антиклерикальные настроения как реакция на политику Луи-Наполеона. Её роман "Даниелла" (1857), содержащий нападки на католическую религию вызвал скандал, а газету "Ла Пресс", в которой он публиковался, закрыли.
   Конец жизни провела очень мирно в своем имении в Ногане, полностью посвятившая себя заботам о своих внуках - детях Мориса Санда. Здесь она пользовалась всеобщим уважением и заслужила прозвище "добрая дама из Ноана".
   Самое лучшее понятие о последних годах жизни Жорж Санд дает ее письмо в ноябре 1869 года к Луи Ульбаху, хотевшему поместить в журнале статью о ней.
   "Моя жизнь за последние 20 лет не представляет ничего интересного,- пишет она,- это старость вполне спокойная и счастливая в кругу семьи, омрачаемая, впрочем, иногда личными скорбями, утратами и смертями да общим гнетом, от которого все мы, и вы, и я, терпим одинаково. Я потеряла двух моих любимых внуков, дочь моей дочери и сына Мориса. Но у меня осталось еще двое внучат от его счастливого брака. Я люблю свою невестку почти так же, как сына. Я поручила им управление всем нашим имением. Время мое проходит в играх с детьми, в больших прогулках и ботанических экскурсиях летом (я до сих пор неутомимый ходок) и в писании романов, когда удается посвятить этому часа два днем и часа два вечером. Я пишу легко и с удовольствием. Если вам интересно знать мое материальное положение, я легко могу определить его, мои счета не запутаны. Я заработала своим трудом около миллиона франков, но ничего не скопила. Я все раздала, за исключением 20 тысяч франков, которые отложила, чтобы в случае болезни детям не пришлось тратиться на мое лечение. Не знаю, удастся ли мне сохранить этот капитал: наверно, найдутся люди, которым он понадобится, и, если я буду чувствовать себя достаточно здоровой и сильной, чтобы восполнить его, он уйдет от меня. Не говорите об этом никому, чтобы я могла подольше сохранить его. Средством к жизни служит мне теперь, как служил и всегда, мой труд, и я смотрю на этот способ жизни как на самый счастливый: не знаешь никаких материальных хлопот, не боишься воров. Теперь, когда нашим хозяйством заведуют дети, я имею возможность делать маленькие экскурсии по Франции: у нас, во Франции, есть много неизвестных уголков, которые нисколько не хуже далеких заграничных местностей. Я нахожу в этих уголках рамки для своих романов. Я люблю видеть то, что описываю. Хотя бы мне приходилось сказать о какой-нибудь местности всего два-три слова, все-таки приятно воскрешать ее в своей памяти: таким образом имеешь меньше шансов ошибиться. Все это, друг мой, слишком заурядно; чтобы заинтересовать такого биографа, как вы, следует быть великой, как пирамида египетская. Но я не хочу возвеличиваться. Я просто добродушная женщина, которой приписывали совершенно фантастическую необузданность натуры. В прежнее время мне ставили в вину, что я не умела любить страстно. Я всю жизнь любила нежно и, кажется, можно бы этим удовлетвориться. Теперь, слава Богу, от меня не требуют большего, и те, кто меня любит, несмотря на отсутствие блеска в моей жизни и моем уме, не жалуются на меня. Я осталась веселой; у меня, правда, не хватает инициативы, чтобы возбуждать веселость, но я умею помогать веселиться. У меня, вероятно, есть большие недостатки; но я, как все люди, их не замечаю. Не знаю также, есть ли у меня хорошие качества и добродетели. Кто поступает хорошо, не может этим хвалиться, он только логичен и ничего больше; кто поступает дурно, тот сам не понимает, что делает; если бы он был умнее, он действовал бы иначе. Я не верю в зло, я верю лишь в невежество..."
   Последние годы жизни Жорж Санд были омрачены франко-прусской войной и парижскими событиями 1871 года. В своем "Дневнике путешественника во время войны" она картинно описывает все бедствия, причиненные войной даже в тех местностях, которых не коснулась нога неприятеля. По поводу парижских событий она пишет: "Я значительно переработала свой характер, я затушила бесполезные и опасные вспышки его, я засеяла свои вулканы травой и цветами, которые росли хорошо, я воображала, что весь свет может просветиться, исправиться или удержаться от зла... я проснулась от этого сна... А все-таки нехорошо отчаиваться... Надеюсь, все это пройдет. Но я болею болезнью моего народа и моей расы". "Будем плакать кровавыми слезами над нашими иллюзиями, над нашими ошибками,- говорит она в письме к госпоже Адан.- Наши принципы могут и должны оставаться неизменными, но применение их удаляется". "Постараемся не умирать! - восклицает она в другом письме.- Я говорю, точно должна прожить еще долго, и забываю, что я - уже старуха. Не все ли равно? Я буду жить в тех, кто останется после меня!"
   Жорж Санд скончалась в Ногане 8 июня 1876 года, сохранив до конца жизни энергию мысли и живость фантазии.
  
   До конца своих дней Жорж Санд боролась за равноправие женщин и называла себя "Спартаком среди рабынь".
  Жорж Санд скончалась от осложнений кишечной непроходимости 8 июня 1876 г. в своей усадьбе Ноан. Узнав о её кончине, Гюго написал: "Оплакиваю умершую, приветствую бессмертную!"
  
   АФОРИЗМЫ ЖОРЖ САНД
  
  - В жизни есть только одно счастье - любить и быть любимым.
  - Дороги, ведущие к искусству, полны терний, но на них удается срывать и прекрасные цветы.
  - Душа, никогда не страдавшая, не может постичь счастья!
  - Жизнь чаще похожа на роман, чем наши романы на жизнь.
  - Завистливым душам свойственно ненавидеть людей за то, что они якобы отнимают у них счастье.
  - Истинное слишком просто; идти к нему надо всегда через сложное.
  - Кто сознает свою невиновность, тот неохотно унижается до оправданий.
  - Любовь без благоговения и восторга - это только дружба.
  - Можно объяснить другим, почему ты вышла за своего мужа, но нельзя убедить в этом себя.
  - Мужчина, который умно говорит о любви, не очень влюблен.
  - Мы не можем вырвать из нашей жизни ни одной страницы, но можем бросить в огонь всю книгу.
  - Наша жизнь состоит из любви, и не любить - значит не жить.
  - Нелюбимый всегда одинок в толпе.
  - Простота - это то, что труднее всего на свете; это крайний предел опытности и последнее усилие гения.
  - Смерть столь отвратительна, что ни один из нас не в состоянии смотреть на ее приближение без ужаса.
  - Честность умирает, когда продается
  
   МАРК ТВЕН
  
   (1835 - 1910)
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Сэмюэл Клеменс родился 30 ноября 1835 года в маленьком городке Флориде (штат Миссури, США); позже он шутил, что, родившись, увеличил его население на один процент. Он был третий из четырёх выживших детей Джона и Джейн Клеменс. Когда Сэм ещё был ребёнком, семья в поисках лучшей жизни, переехала в город Ганнибал. Именно этот город и его жители позже были описаны Марком Твеном в его знаменитых произведениях, особенно в "Приключениях Тома Сойера" (1876).
   Отец Клеменса умер в 1847 году от пневмонии, оставив много долгов. Самый старший сын, Ора́йон, скоро начал издавать газету, и Сэм начал вносить туда свой посильный вклад как типограф и, иногда, как автор статей. Некоторые из самых живых и самых спорных статей газеты как раз вышли из-под пера младшего братца - обычно, когда Орайон был в отъезде. Сам Сэм также иногда путешествовал в Сент-Луис и Нью-Йорк.
   Но зов реки Миссисипи, в конечном счёте, привлёк Клеменса к карьере лоцмана на пароходе. Профессия, которой, по признанию самого Клеменса, он занимался бы всю жизнь, если бы гражданская война не положила конец частному пароходству в 1861 году. Так Клеменс был вынужден искать другую работу.
   После окончания гражданской войны и недолгого знакомства с народным ополчением Клеменс в июле 1861 года уехал от войны в Неваду, где его брату Орайону предложили должность секретаря губернатора штата. Сэм и Орайон две недели ехали по прериям в дилижансе к шахтёрскому городу Вирджинии, где в штате Невада добывали серебро.
   Опыт пребывания на Западе США сформировал Твена как писателя и лёг в основу его будущей второй книги. В Неваде, надеясь разбогатеть, Сэм Клеменс стал шахтёром и начал добывать серебро. Ему приходилось подолгу жить в лагере вместе с другими старателями - этот образ жизни он позже описал в своих рассказах.
   Но Клеменс не смог стать удачливым старателем, ему пришлось оставить добычу серебра и устроиться работать в газету там же, в Вирджинии. В этой газете он впервые использовал псевдоним "Марк Твен".
  
   1864 год. Переезд в Сан-Франциско, штат Калифорния, работа в нескольких газетах одновременно.
  
  1865 г. Первый литературный успех Марка Твена. Его юмористический рассказ "Знаменитая скачущая лягушка из Калавераса" был перепечатан по всей стране и назван "лучшим произведением юмористической литературы, созданным в Америке к этому моменту".
  
  1866 год. Командировка на Гавайи. По ходу путешествия он должен был писать письма о своих приключениях. По возвращении в Сан-Франциско эти письма ждал оглушительный успех. Полковник Джон Мак Комб, издатель газеты "Alta California", предложил Твену поехать в турне по штату, читая увлекательные лекции. Лекции сразу же стали бешено - популярны, и Твен исколесил весь штат, развлекая публику и собирая по доллару с каждого слушателя.
  
  1867 г. Марк Твен упросил полковника Мак Комба спонсировать его поездку в Европу и на Средний Восток. В июне в качестве корреспондента "Альта Калифорния" в "Нью-Йорк трибюн" Твен едет на пароходе "Квакер-Сити" в Европу. В августе он посетил также и Одессу, Ялту и Севастополь (в "Одесском вестнике" от 24 августа помещён "Адрес" американских туристов, написанный Твеном).
  
  1869 г. Выходит книга "Простаки за границей". Книга была написана на основе писем, написанных в путешествии по Европе, Книга распространялась по подписке и имела громадный успех.
  
  1870 г. Твен женился на Оли́вии Лэ́нгдон и переехал в город Буффало, штат Нью-Йорк. Оттуда он перебрался в город Хартфорд, штат Коннектикут. В этот период он часто читал лекции в США и Англии.
  
  В 1876 г. вышла книга, имевшая ошеломительный успех - "Приключения Тома Сойера".
  
  1883 г. Выходит сборник автобиографических рассказов "Жизнь на Миссисипи". В книге автор резко критикует
   современное американское общество и политиков.
  
  1885 г. - Вышло продолжение книги "Приключения Тома Сойера" . Книга называлась "Приключения Гекль-
   берри Финна".
  
  1895 г. Марк Твен совершил кругосветное путешествие, посетив с лекциями Австралию, Новую Зеландию, Цейлон, Индию и Южную Африку.
  
   ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Когда Твену исполнилось 18 лет, он попал в плен к индейцам. Спастись ему удалось чудом.
  Что же ему помогло? Мальчишкой он помогал прятаться беглому негру, и тот, в награду за спасение подарил мальчику "волшебный клык", помогающий в минуты опасности. Для этого нужно было просто потереть этим клыком за левым ухом. Сэм в это "волшебство" не верил, но всё же повесил клык на шею.
   В Неваде он с тремя товарищами попал в плен к индейцам. Их держали в грязном, тесном шалаше, а утром, как понял Сэм, собирались убить. Вот тут-то юноша и вспомнил о своём волшебном клыке. Он незаметно оборвал шнурок и потёр клыком за левым ухом. Сначала ничего не произошло. В отблесках костра глаза индейца горели, как у хищного зверя. Но через час, Сэм вдруг обнаружил, что два горящих глаза потухли.
  Индеец уснул. Сэм разбудил товарищей, и они выбрались из шалаша. Весь день золотоискатели прятались в зарослях, а к вечеру их подобрали старатели, возвращающиеся в город. С тех пор Клеменс убедился, что в мире есть таинственные силы, которые постоянно воздействуют на нас.
  
  * Марк Твен всю жизнь увлекался наукой и научными проблемами. Был очень дружен с Николой Тесла, они много времени проводили вместе в лаборатории Теслы. В своё произведение "Янки из Коннектикута при дворе короля Артура" Твен ввёл путешествие во времени, в результате которого многие современные технологии оказались представлены в Англии времён Короля Артура. Технические подробности, приводимые в романе, свидетельствуют о хорошем знакомстве Твена с достижениями современной ему науки.
  
  * Двумя другими наиболее известными увлечениями Марка Твена были игра на бильярде и курение трубки. Посетители дома Твена иногда говорили, что в кабинете писателя стоял такой густой табачный дым, что самого хозяина почти нельзя было разглядеть.
  * Для псевдонима Клеменс взял выражение лотовых на Миссисипи, выкликавших "Мерка-2", что означало достаточную глубину для безопасного плаванья.
  
   УДИВИТЕЛЬНЫЕ ПРОЗРЕНИЯ МАРКА ТВЕНА
  
  Марк Твен был скептиком и не верил в ясновидение. Но один случай заставил его изменить своё мнение.
  Летом 1896 года писатель с семьей находился в Англии и ждал приезда старшей дочери Сьюзи. Пришла телеграмма, сообщавшая, что она больна. Жена Твена Оливия наспех собралась и первым же пароходом отплыла в Штаты вместе с дочерью Кларой. А Твена не отпускали издательские дела. 18 августа, когда жена уже была в пути, Твен получил новую телеграмму: "Сьюзи не вынесла тяжелого инфекционного менингита и скончалась сегодня утром". Когда прошёл шок, Твен начал писать письмо жене. Но как только он написал первые строчки, как впал
  В состояние, похожее на транс. Он словно бы перевоплотился в свою жену Оливию. Твен стал лихорадочно записывать то, что в этот момент видела и чувствовала жена: вот стоит на палубе и смотрит на бурное море, вот ворочается во сне, терзаясь дурными предчувствиями. Видение не отп3ускало Марка Твена. Вот он сошёл с парохода, увидел, как ей что-то сказали, как она побледнела и к ней кинулся доктор. Вместе с женой он трясся по бесконечной дороге до их дома; увидел закрытый гроб, стоявший в библиотеке. Плотные шторы были наглухо задернуты, а вокруг стояли заплаканные родственники и знакомые. Потом наблюдал, как Оливия в отчаянии слушала рассказ о последних мучительных днях дочери и, не дослушав, лишилась чувств.
   Сразу после похорон Сьюзи жена с дочерьми вернулись в Англию. Выслушав её рассказ Твен был потрясён
  тем, что его видения в мельчайших деталях совпадали с происходившим на самом деле. Он не смог найти рационального объяснения этому, но вспомнил загадочный случай, который когда-то произошел с ним.
  
  Второй похожий случай произошёл с Твеном, когда ему было 23 года. Вместе с младшим братом он плавал на Суде "Пенсильвания". Однажды он увидел во сне железный гроб на четырех стульях, в котором лежало тело брата. На груди покойного был букет белых цветов. Рассказав этот странный сон сестре, Сэм, будущий Марк Твен, забыл о нем. Вскоре, поссорившись с капитаном, он перешел на другое судно, а через несколько дней пришло известие, что "Пенсильвания" затонула в районе Мемфиса, и при этом погибло 150 человек. Сэм сразу же направился к месту трагедии После долгих поисков он нашёл брата в Мемфисе в госпитале и шесть суток не смыкая глаз, провёл у его постели. Брат всё-таки умер, а Сэм, изнемогая от усталости уснул в больничной палате.
  Когда же проснулся, увидел железный гроб, стоявший на четырёх стульях, и какую-то женщину, положившую букет белых цветов на грудь покойного. Тогда-то Сэмюэль Клеменс и вспомнил о вещем сне.
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   После 1900 года успехи Марка Твена плавно начали угасать. До своей смерти в 1910 году он пережил потерю трёх из четырёх детей, умерла и любимая жена Оливия. В свои поздние годы Твен находился в глубокой депрессии, но всё ещё мог шутить. В ответ на ошибочный некролог в "New York Journal" он произнёс свою знаменитую фразу: "Слухи о моей смерти сильно преувеличены". Материальное положение Твена также пошатнулось: его издательская компания разорилась; он вложил много денег в новую модель печатного станка, который так никогда и не был запущен в производство; плагиаторы украли права на несколько его книг.
   В 1893 году Твен был представлен нефтяному магнату Генри Роджерсу, одному из директоров компании "Standard Oil". Роджерс помог Твену выгодно реорганизовать финансовые дела, и они стали близкими друзьями. Твен часто гостил у Роджерса, они выпивали и играли в покер. Можно сказать, что Твен даже стал для Роджерсов членом семьи. Внезапная смерть Роджерса в 1909 году глубоко потрясла Твена. Хотя Марк Твен многократно публично благодарил Роджерса за спасение от финансового краха, стало ясно, что их дружба имела взаимовыгодный характер. Видимо, Твен значительно повлиял на смягчение крутого нрава нефтяного магната, имевшего прозвище "цербер Роджерс". После смерти Роджерса его бумаги показали, что дружба со знаменитым писателем сделала из безжалостного скряги настоящего благотворителя и мецената. Во время дружбы с Твеном Роджерс начал активно поддерживать образование, организовывал образовательные программы, особенно для афроамериканцев и талантливых людей с ограниченными физическими возможностями.
  
  
  
  Могила Марка Твена
  
  Марк Твен не боялся смерти и до последних дней сохранял чувство юмора. Чуть ли не накануне смерти он шутил " на встречу с Костлявой дамой опаздывать не принято"
  
   Умер Марк Твен 21 апреля 1910 года от грудной жабы (стенокардии). Во время прощания в день похорон один из его друзей сказал: "Единственное горе, что Марк Твен причинил миру, - это то, что он умер". За год до смерти он сказал: "Я пришёл в 1835 году с Кометой Галлея, через год она снова прилетает, и я рассчитываю уйти вместе с ней".
   Так оно и случилось.
   В городе Ганнибал, штат Миссури, сохранился дом, в котором мальчишкой играл Сэм Клеменс, и пещеры, которые он исследовал в детстве. Эти пещеры потом были описаны в знаменитых "Приключениях Тома Сойера", туда теперь приходят туристы.
  
  
  
  ДОМ - МУЗЕЙ МАРКА ТВЕНА В ХАРТФОРДЕ
  
   Дом Марка Твена в Хартфорде превращён в его личный музей и объявлен в США национальным историческим достоянием.
   В последние годы жизни Твен все реже брался за перо, однако часто выступал с лекциями, на которых неизменно появлялся в белом фланелевом костюме (этот костюм стал как бы неотъемлемой частью его облика). В 1907 году Твену был вручен почетный докторский диплом Оксфордского университета. До самой смерти Твен работал над автобиографией, которую так и не успел завершить; впрочем, в 1924 году автобиография Марка Твена, доработанная его секретарем Альбертом Пейном, все же увидела свет. В 1990 году в Голливуде была обнаружена первая часть рукописи "Гекльберри Финна". Шесть лет спустя этот роман был наконец-то опубликован в том виде, в каком предполагал его выпустить автор.
  
  АФОРИЗМЫ МАРКА ТВЕНА
  
  - Человек подобен луне - у него тоже есть темная сторона, которую он никогда никому не показывает.
   - Требуется более трех недель, чтобы подготовить хорошую речь экспромтом.
  - Когда ты сердит, считай до четырех; когда очень сердит, ругайся!
   - Самый лучший способ подбодрить себя - это подбодрить кого-нибудь.
   - Избегайте тех, кто старается подорвать вашу веру в себя. Эта черта свойственна мелким людям.
   Великий человек, наоборот, внушает чувство, что вы можете стать великим.
   - Правильная дозировка афоризмов: минимум слов, максимум смысла.
   - Если ты подберешь голодную собаку и сделаешь ее жизнь сытой, она никогда не укусит тебя. В этом
   принциальная разница между собакой и человеком.
   - Одежда делает человека. Голые люди имеют малое или вообще нулевое влияние на общество.
   - Кто не знает, куда идет, может сильно удивиться, попав не туда.
   - Человек был создан в последний день творения, когда Бог уже утомился.
   - Если бы человека создал человек, он устыдился бы плодов своего труда.
   - Будь неопрятен в одежде, если тебе так уж хочется, но душу содержи в чистоте.
  
   БАЙКИ О МАРК ТВЕНЕ
  
  Часто самый верный способ ввести человека в заблуждение - сказать ему чистую правду.
  Марк Твен пишет в пивной письмо знакомой. Сосед за столиком все время подглядывает:
  - Дорогая, - пишет М. Твен, - я заканчиваю, потому что какая-то свинья все время подглядывает.
  - Сам ты свинья, - обиделся сосед! - Очень мне интересно, что ты там пишешь.
  
  Одной очень несимпатичной, старой леди М. Твен на приеме сказал, что она по-прежнему молода и прекрасно выглядит.
  - Я вам не могу ответить таким же комплиментом, - сказала леди.
  - А вы бы, как и я, соврали, - посоветовал М. Твен.
  
  Молодая симпатичная дама интересуется у М. Твена, - правда ли, что все люди произошли от обезьян.
  - Да.
  - Все, все и даже я?
  - Да, но вы от очень хорошенькой.
  
  Некий банкир спросил однажды М. Твена:
  - Чем объяснить, что у вас так много мозгов и так мало денег?!
  - Видите ли, - ответил знаменитый писатель, - природа любит равновесие. - В среднем у нас с вами поровну.
  
  Работая редактором газеты, М. Твен получал много непригодных для печати рукописей. Однажды его не в шутку рассердил один опус. М. Твен послал автору следующее письмо: "Дорогой друг! К великому сожалению, отсутствие места заставляет нас отказаться от вашего произведения, но не теряйте надежду. Нам вскоре представится возможность приобрести несколько больших корзин для бумаг. Мы с удовольствием поместим туда и ваш труд."
  
  - Кто твоя любимая актриса?
  - Любимая или актриса?
  
  Миллионер пригласил на обед "сливки общества". Не обошли вниманием и великого юмориста М. Твена. Предполагалось, что М. Твен будет веселить гостей, но именно этого М. Твену и не хотелось. Миллионер был разочарован.
  - Мне кажется, мистер Твен, - обратился он к писателю, - что даже самому большому в мире глупцу не удалось бы вас рассмешить.
  - А вы попробуйте, - предложил М. Твен.
  
   ИВАН СЕРГЕЕВИЧ ТУРГЕНЕВ
  
   (1818 - 1883)
  
  
  
   Тургенев Иван Сергеевич, прозаик, драматург. Родился 28 октября (9 ноября н.с.) в Орле в дворянской семье. Отец, Сергей Николаевич, отставной гусарский офицер, происходил из старинного дворянского рода; мать, Варвара Петровна, - из богатой помещичьей семьи Лутовиновых. Детство Тургенева прошло в родовом имении Спасском - Лутовинове. Рос он на попечении "гувернеров и учителей, швейцарцев и немцев, доморощенных дядек и крепостных нянек".
  
  1827 - 1829 гг. Переезд в Москву. Учёба в пансионе. Дальнейшее образование продолжал под руководством частных учителей. С детства он знал французский, немецкий, английский языки.
  
   1833 г. Не достигнув пятнадцатилетнего возраста, Тургенев поступил в Московский университет, а в следующем году перевелся в Петербургский университет, который окончил в 1936 по словесному отделению философского факультета.
  
   1838 г. Едет в Берлин слушать лекции по классической филологии и философии. Познакомился и сдружился с Н.Станкевичем и М.Бакуниным, встречи с которыми имели гораздо большее значение, чем лекции берлинских профессоров. Провел за границей более двух учебных лет, сочетая занятия с продолжительными путешествиями: объездил Германию, побывал в Голландии и Франции, несколько месяцев жил в Италии.
  
  1841 г. Возвращение в Москву. Подготовка к магистерским экзаменам.
  
  1842 г. Успешно сдает магистерские экзамены, надеясь получить место профессора в Московском университете, но, поскольку философия была взята под подозрение николаевским правительством, кафедры философии были упразднены в русских университетах, стать профессором не удалось.
  
   В 1843 Иван Тургенев поступил на службу чиновником "особенной канцелярии" министра внутренних дел, где служил в течение двух лет.
  
   В 1847 надолго уезжает за границу: любовь к знаменитой французской певице Полине Виардо, с которой он познакомился в 1843 во время ее гастролей в Петербурге, увела его из России. Три года прожил он в Германии, затем в Париже и в поместье семьи Виардо. Еще до отъезда отдал в "Современник" очерк "Хорь и Калиныч", который имел шумный успех. Следующие очерки из народной жизни публикуются в том же журнале на протяжении пяти лет.
  
  1852 г. Очерки из народной жизни выходят отдельной книгой под названием "Записки охотника".
  
   В 1850 возвращается в Россию, в качестве автора и критика сотрудничает в "Современнике", ставшем своеобразным центром русской литературной жизни. Под впечатлением смерти Н. Гоголя в 1852 публикует некролог, запрещенный цензурой. За это подвергается на месяц аресту, а затем высылается в свое имение под присмотр полиции без права выезда за пределы Орловской губернии.
  
   В 1853 было разрешено приезжать в Петербург, но право выезда за границу было возвращено только в 1856.
   1855 г. В Спасском был написан "Рудин"; в 1859 - "Дворянское гнездо"; в 1860 - "Накануне", в 1862 - "Отцы и дети".
  
  С 1863 писатель поселился вместе с семьей Виардо в Баден - Бадене. Тогда же стал сотрудничать с либерально-буржуазным "Вестником Европы", в котором были опубликованы все его последующие крупные произведения, в том числе и последний роман "Новь" (1876). Следуя за семьей Виардо, переехал в Париж. В дни Коммуны жил в Лондоне, после ее разгрома вернулся во Францию, где оставался до конца своей жизни, проводя зимы в Париже, а летние месяцы за городом, в Буживале, и совершая каждую весну непродолжительные поездки в Россию.
  Общественный подъем 1870-х в России, связанный с попытками народников найти революционный выход из кризиса, писатель встречает с интересом, сблизился с руководителями движения, оказывал материальную помощь в издании сборника "Вперед". Вновь пробуждается его давний интерес к народной теме, возвращается к "Запискам охотника", дополняя их новыми очерками, пишет повести "Лунин и Бабурин" (1874), "Часы" (1875) и др.
  
  Весной 1882 обнаружились первые признаки тяжелой болезни, лишившей писателя возможности передвижения (рак позвоночника).
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ СЛУЧАИ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Иван Сергеевич Тургенев считался "самой большой головой русской литературы". Как был установлено, его мозг был весом в 2000 грамма - эта цифра внушительно превышает по весу мозги других знаменитостей.
  
  * Как признался сам Тургенев, - кость на его темени была очень тонкая. Так что при ударе рукой по этому месту Тургенев мог потерять сознание или упасть в обморочное состояние. Этот факт был поводом для обвинения.
  
  * Что же касается молодости писателя, то был он в это время легкомысленной личностью. Были такие случаи, что Тургенев мог пригласить к себе на обед кучу гостей, а в последствии забыть об этом, что вызывало крайнее недовольство со стороны гостей, но он начинал извиняться и просить прощения у гостей, предлагав искупить свою вину приглашав опять на обед, гости смягчались, и приходя в назначенный день и час на обед, могли опять не застать его дома. Это могло повторяться большое количество раз, за такие выходки Тургенева смело можно было охарактеризовать "мальчишкой" который вытворяет всякие шалости.
  
  * Тургенев очень любил ходить в синем фраке с золотыми пуговицами, которые были ввиду львиных голов, так же в белом жилете, цветном галстуке и клетчатых панталонах.
  
  * Когда Тургенев приезжал в Германию - пополнить свой багаж знаний, он любил тратить родительские деньги на сомнительные похождения и студенческие пиры. Но однажды перевод денежных средств блудному сыну прекратился, и он был вынужден был остепениться. В один день, к нему пришли посылка из России, за которую он заплатил последние гроши, а вышло так, что там внутри оказались кирпичи.
  
  * А вообще Тургенев это женская душа, которая одела на себя грубое обличие циклопа, у него был тонкий, можно сказать женский голос. Он был лишен музыкального слуха, и не любил петь, поэтому не мог взять ни одной верной ноты.
  * У Тургенева был тонкий, почти женский голос. Это несоответствие между высоким тенорком и его богатырской грудью сразу бросалось в глаза. Будучи совершенно лишенным музыкального слуха, он, тем не менее, очень любил петь. И хотя у него не получалось взять ни одной верной ноты, слушатели приходили в восторг от этого комического зрелища. "Да что же мне делать? Ведь я и сам знаю, что у меня не голос, а просто свинья!" - сокрушался Тургенев.
  * Как у всякого выдающегося человека, у Ивана Сергеевича были свои странности. Взять, к примеру, его манеру смеяться. По словам Фета, смеялся он самым заразительнейшим образом: "Валился на пол и, стоя на четвереньках, продолжал хохотать и трястись всем телом". Когда на него нападала хандра, надевал на голову высоченный колпак и... ставил себя в угол. И стоял там до тех пор, пока тоска не проходила.
  * Следует отметить также и его чрезвычайную чистоплотность и почти маниакальную любовь к порядку. Два раза в день он менял белье и вытирался губкой с одеколоном, садясь писать, приводил в порядок комнату и бумаги на столе, и даже вставал ночью, вспомнив, что ножницы лежали не на том месте, на котором должны быть. У него портилось настроение, если оконные шторы были неаккуратно задвинуты. Не мог писать, если хотя бы одна вещь на письменном столе лежала не на своем месте.
  * По утрам Тургенев долго занимался своим туалетом и особенно тщательно причесывался. "Смотри, - говорил он Полонскому, - я начинаю справа этим гребнем... пятьдесят раз, потом налево... пятьдесят раз; затем другим, более частым гребнем - сто раз. А потом - щеткой. Ты удивлен, не правда ли? Но, понимаешь ли, хорошо причесываться, и быть безукоризненно приглаженным, всегда было моей страстью с самого детства".
  
   ПОСЛЕДНИЕ МЕСЯЦЫ
  
   Замыкалось кольцо тургеневской жизни, угасали воспоминания. Лицом к лицу он встретился с той, что всю жизнь пугала его, являясь в виде страшной стихийной силы, слепой, никого не щадящей, ничего не различающей. Мучительная болезнь - рак спинного мозга - приносила ему нечеловеческие страдания. Когда, опомнившись, он вспоминал о них, он рассказывал, что был на дне моря и видел чудовища и сцепления безобразнейших организмов, которые никто не описывал, потому что никто не воскресал после таких спектаклей.
   В июле 1882 года фактически прекратилась его личная жизнь: писать он больше не в силах, после пятой строчки начинает чувствовать боль и колики в плече, без морфия глаз закрыть не может. Но получив известие о железнодорожной катастрофе недалеко от Спасского, Тургенев скорбит и пишет коснеющей рукой Я. П. Полонскому: "Ужасные слова - "стоны слышались под землёй до 10 часов утра" - так и засели гвоздём в голову. Неужели же не было сейчас приступлено к раскопке?" Три дня спустя он снова заводит об этом речь: "Как меня измучила Бастыевская катастрофа - Вы представить себе не можете. Мне постоянно мерещатся эти несчастные, задохнувшиеся в тине..." И он упрашивает своих друзей сделать всё для родственников пострадавших, всё, что бы он сделал сам, находясь на месте.
   Крестьяне пишут ему письмо во Францию с сожалением, что он не приехал в Спасское, - и тёплое чувство вспыхивает в его душе.
   За две недели до конца в нём вспыхивают творческие силы, но руки уже не могут держать перо. И тогда он просит Полину Виардо "дунуть на умирающую лампаду". Он просит записать под диктовку рассказ "Конец" - о судьбе помещика, который и после реформы продолжал грубо обходиться с крестьянами, пока его не нашли на большой дороге с проломленной головой.
   За несколько дней до смерти он завещает похоронить себя на Волковом кладбище, подле своего друга Белинского.. Высшее его желание - лечь у ног учителя, Пушкина, но: "Я не заслуживаю такой чести", - прошептал он.
   В бреду, прощаясь с семейством Виардо, он забывает, что перед ним французы, и говорит с ними на родном русском языке. "Ближе, ближе ко мне , - говорит он, вскидывая веками во все стороны и делая усилие обнять дорогих ему людей, - пусть я всех вас чувствую тут около себя... Настала минута прощаться...прощаться..."
   Последние слова Тургенева переносили его на просторы родных орловских лесов и полей - к тем людям, которые жили в России и помнили о нём: "Прощайте, мои милые, мои белесоватые"...
   Кто знает, какие картины витали в его сознании, когда он отошёл в мир иной 22 сентября 1883 года в два часа дня и когда после смерти черты его лица приняли спокойный, но необычайно ласковый и мягкий отпечаток.
   Россия похоронила его согласно завещанию и со всеми почестями, достойными его замечательного таланта.
   Открылась новая страница его судьбы - "жизнь после смерти".
  
   Смерть Тургенева произвела огромное впечатление, выражением которого были его грандиозные похороны. Отпевание происходило в русской церкви св. Александра Невского на улице Дарю в Париже. Гроб с телом великого писателя по железной дороге доставили в Петербург. От самой границы на всех остановках служили панихиды. Множество людей заранее собирались у станций и полустанков по пути движения скорбного груза. Торжественная встреча в столице произошла 27 сентября (9 октября) 1883 года на перроне Варшавского вокзала. По свидетельству А.Ф. Кони "следование гроба на Волково кладбище представляло необычное зрелище по своей красоте, величавому характеру и полнейшему и единодушному соблюдению порядка. Непрерывная цепь 176-ти депутаций от литературы, от газет и журналов, ученых, просветительных и учебных заведений, от земств, сибиряков, поляков и болгар заняла пространство в несколько верст, привлекая сочувственное и нередко растроганное внимание громадной публики, запрудившей тротуары, - несомыми депутациями изящными, великолепными венками и хоругвями с многозначительными надписями. Так, был венок "Автору "Муму" от общества покровительства животным; венок с повторением слов, сказанных больным Тургеневым художнику Боголюбову: "Живите и любите людей, как я их любил", - от товарищества передвижных выставок; венок с надписью "Любовь сильнее смерти" от педагогических женских курсов. Особенно выделялся венок с надписью "Незабвенному учителю правды и нравственной красоты" от Петербургского юридического общества... Депутация от драматических курсов любителей сценического искусства принесла огромную лиру из свежих цветов с порванными серебряными струнами".
  
  Место для могилы Тургенева было куплено за полторы тысячи рублей в дорогом втором разряде у северной стены Спасской церкви. Его похороны прошли при таком стечении народа, которого никогда ни до того, ни после того не было на похоронах частного лица. По словам П.В. Анненкова, "на могиле его сошлось целое поколение со словами умиления и благодарности к писателю и человеку". В 1885 году на могиле Тургенева установили надгробие - бронзовый бюст на постаменте. Когда в середине 1930 годов создавался мемориальный некрополь "Литераторские мостки", туда стали переносить захоронения и памятники с разных кладбищ города и с части того же Волковского кладбища. В 1938 году от закрытой Спасской церкви на Литераторские мостки перенесли прах и памятник И.С. Тургенева. Так, благодаря решению советских властей Ленинграда, было выполнено завещание Тургенева - теперь его могила находится лишь в нескольких десятках метров от могилы В.Г. Белинского.
  
  Мастер языка и психологического анализа, Тургенев оказал существенное влияние на развитие русской и мировой литератур. Он имел мировую известность, его романы, повести и рассказы становились не только литературными явлениями, но и событиями в общественной жизни России. Едва ли не каждое крупное произведение Ивана Сергеевича Тургенева вызывало отклик современников, о книгах Тургенева в своих статьях писали Чернышевский и Добролюбов, Писарев и Герцен. Романами Тургенева не только зачитывались: его героям и героиням подражали и в жизни.
  
  
  
  
   АФОРИЗМЫ ТУРГЕНЕВА
  
  - Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, - ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя - как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!
  
  - Горе сердцу, не любившему смолоду! (Из романа "Дворянское гнездо")
  
  - Добро по указу - не добро.
  
  - Если бы с молодостью уходило одно хорошее - то остальные возрасты человеческой жизни показались бы до того невыносимы, что всякий индивидуум перерезывал бы себе горло на тридцать втором году. Много дрязг плавает в шумных волнах молодости и уплывает с ними; а все-таки лучше этих волн нет ничего.
  
  - Есть три разряда эгоистов: эгоисты, которые сами живут и жить дают другим; эгоисты, которые сами живут и не дают жить другим; наконец, эгоисты, которые и сами не живут, и другим не дают.
  
  - Женщина не только способна понять самопожертвование: она сама умеет пожертвовать собой.
  
  - Исключения только подтверждают правила
  
   ЛЕВ НИКОЛАЕВИЧ ТОЛСТОЙ
  
   (1828 - 1909)
  
  
  
  ШТРИХИ ИБИОГРАФИИ
  
   Лев Николаевич Толстой родился в фамильной усадьбе Ясная Поляна в Тульской губернии.
   Принадлежал к старинному дворянскому роду Толстых, унаследовал от отца графский титул. Получил домашнее образование, затем, в 16 лет, поступил в Казанский университет, который, однако, не закончил и вернулся в Ясную Поляну, преисполненный мечтаний о том, как улучшит положение своих крестьян и каких добьется успехов в собственном развитии, занимаясь самостоятельно.
   Но уже два года спустя он отказался от размеренной деревенской жизни и перебрался в Москву, а в 1851 году отправился на Кавказ и записался добровольцем в армию. Принимал участие в Крымской войне (1853-1856).
   К литературе обратился во время армейской службы; уже первый роман Толстого "Детство" (1852) был замечен критикой. К 1856 году, когда Толстой ушел из армии, он уже успел стать знаменитым писателем.
   Впрочем, в московских литературных кругах ему было неуютно, и в 1859 году он возвратился в Ясную Поляну, где открыл школу для крестьянских детей и продолжал писать.
   В 1862 году Толстой женился на Софье Берс, ставшей ему подлинной опорой в жизни. Следующие пятнадцать лет были для Толстого самыми счастливыми - и самыми плодотворными в его творчестве. В 1865-1869 годах он опубликовал свою эпопею "Война и мир", а в 1875-1877 гг. увидела свет "Анна Каренина".
   В конце 1870-х гг. Толстой пережил духовный кризис; позднее его захватила идея нравственного усовершенствования и "опрощения" (породившая движение "толстовства"), и Толстой начал непримиримо критиковать общественное устройство, государство, церковь (в 1901 году его даже отлучили от православной церкви), весь жизненный уклад "образованных классов". Одновременно в творчестве Толстого все чаще стали возникать темы смерти, греха, покаяния и нравственного возрождения (повести "Смерть Ивана Ильича", 1884-86, "Отец Сергий", 1890-98, опубликованы в 1912, "Хаджи-Мурат", 1896-1904, опубликован в 1912).
   В "Исповеди" (1879-82) Толстой "пересмотрел" христианское учения о любви и всепрощении, преобразовал его в проповедь непротивления злу насилием.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Один из посетителей Ясной Поляны сказал однажды Л.Н.Толстому, что в следующий раз он приедет к нему в гости со знаменитым актером Орленевым, который замечательно читает стихи. Толстой возразил:
  "Вы ведь знаете, что я не люблю стихов".
  Гость радостно воскликнул:
  "В том-то и дело! Орленев так читает стихи, что вы даже и не скажете, что это стихи".
  
  * Первый президент Чехословакии, возглавлявший страну с 1918 по 1935 год, был эффектным главой государства. В своих записках он вспоминал об одном случае, относящемся к посещению им в Ясной Поляне Л. Н. Толстого.
   За ним почему-то не прислали лошадей, и он вынужден был идти со станции пешком. Проходя через Ясную Поляну в жаркий и душный день, он зашел в избу, чтобы напиться воды. Старик-крестьянин с провалившимся носом подал ему грязную, засиженную мухами чашку. Следы разрушений от страшной болезни были и у других членов этой семьи. Масарик в волнении, удрученный тем, что видел, подошел к барской усадьбе. Граф в полутемной и полупустой комнате занимался сапожным ремеслом. Масарик с порога перешел в наступление. "Вот Вы, Лев Николаевич, сапоги шьете, а у вас в деревне крестьяне гниют от сифилиса, лечить их надо". - "Зачем лечить, - ответил Толстой, - их надо не лечить, а отучить развратничать, тогда и сифилиса не будет. А зачем развратника лечить? Он вылечится и опять заболеет."
   Масарик вспоминал этот разговор с Толстым как свидетельство полного непонимания гениальным русским человеком элементарных проблем социальной жизни.
  
  * Лев Толстой считал, что все люди должны честно трудиться, жить скромно и просто. Сам он тоже старался придерживаться этих правил. Одна дама, приехав на привокзальную площадь на извозчике, оказалась в безвыходном положении. У нее вещи. Рядом, как назло, ни одного носильщика. А поезд должен скоро отойти от перрона. И тут дама увидела мужичка - в сапогах, в опоясанной косоворотке, который тоже направлялся в сторону перрона. - Голубчик, - обратилась она к нему, - не поможешь ли поднести вещи к вагону. Я заплачу. Мужичок согласился. Взял вещи и поднес их к поезду. Он внес их в вагон, помог даме разместиться, и она, довольная, дала ему двадцать копеек. Мужичок взял монетку, поблагодарил и перешел в свой вагон, классом пониже.
   Минул год. Дама присутствовала на благотворительном собрании в одном из московских институтов. Выступали разные влиятельные лица - профессора, попечители, члены общественного совета при институте. Вот председательствующий объявил, что сейчас выступит граф Лев Николаевич Толстой. Лев Николаевич говорил с кафедры по-французски, а дама, глядя на него, то краснела, то бледнела и чувствовала страшное сердцебиение. В выступающем она узнала... того самого мужичка, который поднес ей за двугривенный вещи к вагону. В перерыве, сама не своя от волнения, она подошла к Толстому. - Лев Николаевич... ради Бога... извините меня. Я вас тогда на вокзале так оскорбила своим действием... Толстой узнал ее и сказал: - Успокойтесь, голубушка. Ничего страшного не произошло. Я тогда честно заработал, а вы честно расплатились...
  
  * Лев Толстой скептически относился к своим романам, в том числе к "Войне и миру". В 1871 году он отправил Фету письмо: "Как я счастлив... что писать дребедени многословной вроде "Войны" я больше никогда не стану". Запись в его дневнике в 1908 году гласит: "Люди любят меня за те пустяки - "Война и мир" и т. п., которые им кажутся очень важными".
  
  * В 1851 году Лев Николаевич решил отправиться в действующую армию на Кавказ. Там он получил массу новых впечатлений и вдохновился на написание романа "Детство. Отрочество. Юность". Этот роман принес писателю настоящую славу и признание. После долгой службы и повышения по военной служебной лестнице, он возвращается в Крым и пишет цикл "Севастопольских рассказов", который сразу же был напечатан и имел огромный успех. А когда в ноябре 1855 года Лев Николаевич приехал в Ленинград, то был приглашен в кружок "Современника". Туда входили самые известные писатели того времени, которые встретили его как "Великую надежду русской литературы".
  * В детстве у Льва Толстого обнаружились исключительные способности к изучению иностранных языков. Позднее сестра писателя рассказывала. Что профессор Казембек, с которым Толстой занимался турецким и татарским языками, находил его способности к усвоению языков необыкновенными".
  "Нельзя не улыбнуться, читая в "Отрочестве" о том, как юный философ приучал себя "спокойно переносить все неприятности жизни". Он, например, разогревал около печки руки и потом высовывал их в форточку на мороз".
  "Он скроил и сшил для себя особенный парусиновый халат, который носил днем, а ночью превращал его в постель и одеяло, для чего приделал к халату петли. Ходил он в туфлях на босу ногу. "В это время, - писала С.А. Толстая, - Лев Николаевич старался быть похожим на Диогена, как он это сам рассказывал".
  "Встречаясь с Толстым-студентом на балах, казанские барышни любили посмеяться над его застенчивостью и рассеянностью. Вот, например, что позднее писала одна из них: "Лев Николаевич Толстой на балах был всегда рассеян, танцевал неохотно и вообще имел вид человека, мысли которого далеко от окружающего, и оно его мало занимает. Вследствие этой рассеянности многие барышни находили его даже скучным кавалером..."
   ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
  
   28 октября 1909 года, устав от внутрисемейных раздоров, он тайком от большинства родных (прежде всего от жены Софьи Андреевны) бежал из своего имения в Ясной Поляне. С ним была дочь Александра Львовна.
   1 ноября она телеграфировала секретарю Толстого Черткову: "Вчера слезли в Астапово, сильный жар, забытье, утром температура нормальная, теперь снова озноб. Ехать немыслимо".
   Этим утром, лежа в постели в доме начальника станции, Толстой продиктовал дочери в записную книжку следующее: "Бог есть неограниченное Все, человек есть только ограниченное проявление Бога" и спустя некоторое время велел добавить: "Или еще лучше так: Бог есть то неограниченное Все, чего человек сознает себя ограниченной частью. Истинно существует только Бог. Человек есть проявление его в веществе, времени и пространстве. Чем больше проявление Бога в человеке (жизнь) соединяется с проявлением (жизнями) других существ, тем больше он существует. Соединение этой своей жизни с жизнями других существ совершается любовью..."
   "Через некоторое время,- описывает дальнейшее Бунин,- он снова позвал ее (дочь): - Теперь я хочу написать Тане и Сереже. Несколько раз он должен был прекращать диктовать из-за подступивших к горлу слез, и минутами она едва могла расслышать его тихий, тихий голос: "Милые мои дети, Таня и Сережа! Надеюсь, что вы не попрекнете меня за то, что я не призвал вас. Призвание вас одних без мамы было бы великим огорчением для нее, а также и для других братьев. Вы оба поймете, что Чертков, которого я призвал, находится в исключительном положении по отношению ко мне. Он посвятил свою жизнь на служение тому делу, которому я служил последние сорок лет моей жизни. Дело это не столько мне дорого, сколько я признаю - ошибаюсь или нет - его важность для всех людей и для вас в том числе...
   Еще хотел прибавить тебе, Сережа, совет о том, чтобы ты подумал о своей жизни, о том, кто ты, что ты, в чем смысл человеческой жизни и как должен проживать ее всякий разумный человек. Те усвоенные тобой взгляды дарвинизма, эволюции и борьбы за существование не объяснят тебе смысл твоей жизни и не дадут руководства в поступках; а жизнь без объяснения ее значения и смысла и без вытекающего из нее неизменного руководства есть жалкое существование. Подумай об этом. Любя тебя, вероятно, накануне смерти, говорю об этом. Прощайте, старайтесь успокоить мать, к которой я испытываю самое искреннее чувство сострадания и любви. Любящий вас отец Лев Толстой".
   - Ты им передай это после моей смерти,- сказал он Александре Львовне и опять заплакал. Утром 2 ноября приехал Чертков, и, взволнованный этим, он опять плакал. Положение же его становилось все серьезнее. Несколько раз он отхаркивал кровяную мокроту, жар у него все повышался, сердце работало слабо, с перебоями, и ему давали шампанское. Днем он сам несколько раз ставил себе градусник и смотрел температуру. К вечеру состояние его еще ухудшилось. Он громко стонал, дыханье было частое и тяжелое... Он снова попросил градусник и, когда вынул его и увидал 39,2, громко сказал: - Ну, мать, не обижайтесь! В восемь вечера приехал Сергей Львович.
   Он опять очень взволновался, увидав его, когда же Сергей Львович вышел от него, позвал Александру Львовну: - Сережа-то каков! - А что, папаша? - Как он меня нашел! Я очень рад, он мне приятен... Он мне руку поцеловал,- сквозь рыдания с трудом проговорил он.
   3 ноября Чертков читал ему газеты и прочел четыре полученных на его имя письма. Он их внимательно выслушал и, как всегда это делал дома, просил пометить на конвертах, что с ними делать. Ночь с 3-го на 4-е была одна из самых тяжелых. Вечером, когда оправляли его постель, он сказал: - А мужики-то, мужики как умирают! - и опять заплакал.
   Часов с одиннадцати начался бред. Он опять просил записывать за ним, но говорил отрывочные, непонятные слова. Когда он просил прочитать записанное, терялись и не знали, что читать. А он все просил: - Да прочтите же, прочтите! Утро 4 ноября было тоже очень тревожно. Появился еще новый зловещий признак: он, не переставая, перебирал пальцами, брал руками один край одеяла и перебирал его пальцами до другого края, потом обратно, и так до конца. Иногда он старался что-то доказать, выразить какую-то свою неотвязную мысль.
   - Ты не думай,- сказала ему Александра Львовна.
   - Ах, как не думать, надо, надо думать! Так весь день он старался сказать что-то, метался и страдал. К вечеру снова начался бред, и он умолял понять его мысль, помочь ему.
   - Саша, пойди, посмотри, чем это кончится,- говорил он. Она старалась отвлечь его: - Может быть, ты хочешь пить? - Ах, нет, нет... Как не понять... Это так просто! И снова бредил:
   - Пойдите сюда, чего вы боитесь, не хотите мне помочь, я всех прошу... - Искать, все время искать...
   В комнату вошла Варвара Михайловна. Он привстал на кровати, протянул руки и громким, радостным голосом, глядя на нее в упор, крикнул (приняв ее за умершую дочь): - Маша! Маша! Всю ночь Александра Львовна не отходила от него. Он все время метался, охал. Снова просил записывать. Записывать было нечего, а он все просил:
   - Прочти, что я написал! Что же вы молчите? Что я написал?
   Все время старались дежурить возле него по двое, но тут случилось, что Александра Львовна осталась одна. Казалось, он задремал. Но вдруг сильным движением он стал спускать ноги с постели. Она быстро подошла. - Что тебе, папаша? - Пусти, пусти меня! И из всех сил рвался вперед: - Пусти, пусти, ты не смеешь держать, пусти!
   В 10 часов утра 6 ноября приехали московские врачи. Увидав их, он сказал: - Я их помню... В этот день он точно прощался со всеми. Ласково посмотрел на Душана Петровича (домашнего врача) и с глубокой нежностью сказал:
   - Милый Душан, милый Душан! Меняли простыни, я поддерживала ему спину,- говорит Александра Львовна.- И вот я почувствовала, что его рука ищет мою руку. Я подумала, что он хочет опереться на меня, но он крепко пожал мне руку один раз, потом другой. Я сжала его руку и припала к ней губами, стараясь сдержать рыдания. В этот день отец сказал нам слова, которые заставили нас вспомнить, что жизнь для чего-то послана нам и что мы обязаны, независимо от каких-либо обстоятельств, продолжать эту жизнь, по мере слабых сил своих стараясь служить Пославшему нас и людям. Кровать стояла среди комнаты. Мы сидели около. Вдруг отец сильным движением привстал а почти сел. Я подошла: - Поправить подушки? - Нет,- сказал ой, твердо и ясно проговаривая каждое слово,- нет. Только одно советую помнить, что на свете есть много людей, кроме Льва Толстого, а вы смотрите только на одного Льва.
   Деятельность сердца у него очень ослабела, пульс едва прощупывался, губы, нос и руки посинели и лицо как-то сразу похудело, точно сжалось. Дыханье было едва слышно...
   Вечером, когда все разошлись спать, я тоже заснула. Меня разбудили в десять часов. Отцу стало хуже. Он стал задыхаться. Его приподняли на подушки, и он, поддерживаемый нами, сидел, свесив ноги о кровати.
   - Тяжело дышать,- хрипло, с трудом проговорил он.
   Всех разбудила. Доктора давали ему дышать кислородом... После впрыскивания камфары ему как будто стало лучше. Он позвал брата Сережу: - Сережа!
   И когда Сережа подошел, сказал: - Истина... Я люблю много... как они... Это были его последние слова".
  Когда-то в своем дневнике он записал: "Слова умирающего особенно значительны".
   Утром 7 ноября в 6 часов 5 минут Толстой тихо скончался.
  
   АФОРИЗМЫ ЛЬВА ТОЛСТОГО
   * Ничто так не поощряет праздность, как пустые разговоры.
   * Я бы убил себя, если бы я хотя один день не работал.
   * Говори о том только, что тебе ясно, иначе молчи.
   * Люди учатся, как говорить, а главная наука - как и когда молчать.
   * Не обдумав поступок, будь нерешителен, обдумав, будь решителен.
   * Бедствие - это оселок для человеческой жизни.
   * Будь правдив даже по отношению к дитяти: исполняй обещанное к нему, иначе приучишь его ко лжи.
   * Любить - значит жить жизнью того, кого любишь.
   * Женщина, старающаяся походить на мужчину, так же уродлива, как женоподобный мужчина.
   * Чтобы быть истинными друзьями, нужно быть уверенными друг в друге.
   *Совесть есть память общества, усвояемая отдельным лицом.
   * Стыд перед людьми - хорошее чувство, но лучше всего стыд перед самим собой.
   * Часто скромность принимается за слабость и нерешительность, но когда опыт докажет людям, что
   они ошиблись, то скромность придает новую прелесть, силу и уважение характеру.
   * Простота. Вот качество, которое я желаю приобрести больше всех других.
   * Не сознаваться в своих проступках - значит увеличивать их.
   * Дело науки - служить людям.
   * Знание без нравственной основы - ничего не значит.
   * Величайшие истины - самые простые.
   * Не будь наук и искусств, не было бы человека и человеческой жизни.
   * Читать всего совсем не нужно, читать нужно только то, что отвечает на возникшие в душе вопросы.
   * Когда двое спорящих оба горячатся, это значит, что они оба неправы.
   * Слово - дело великое. Великое, потому, что словом можно соединить людей, словом можно и разъединить их, словом служить любви, словом же можно служить вражде и ненависти. Берегись от такого слова, которое разъединяет людей.
  
   МОГИЛА ЛЬВА ТОЛСТОГО В ЯСНОЙ ПОЛЯНЕ
   В последние годы жизни Толстой неоднократно высказывал просьбу похоронить его в лесу Старом Заказе, на краю оврага, на "месте зелёной палочки". Легенду о зелёной палочке Толстой услышал в детстве от своего любимого брата Николая. Когда Николаю было 12 лет, он объявил семье о великой тайне. Стоит раскрыть её, и никто больше не умрёт, не станет войн и болезней, и люди будут "муравейными братьями". Остается лишь найти зелёную палочку, зарытую на краю оврага. На ней тайна и записана. Дети Толстые играли в "муравейных братьев", усаживаясь под кресла, завешанные платками; сидя все вместе в тесноте, они чувствовали, что им хорошо вместе "под одной крышей", потому что они любят друг друга. И они мечтали о "муравейном братстве" для всех людей. Уже старым человеком Толстой напишет: "Очень, очень хорошо это было, и я благодарю бога, что мог играть в это. Мы называли это игрой, а между тем все на свете игра, кроме этого". К мысли о всеобщем счастье и любви Л. Н. Толстой возвращался и в художественном творчестве, и в философских трактатах, и в публицистических статьях.
   Историю о зелёной палочке Толстой вспоминает и в первом варианте своего завещания: "Чтобы никаких обрядов не производили при закопании в землю моего тела; деревянный гроб, и кто захочет, свезет или снесет в лес Старый Заказ, напротив оврага, на место зелёной палочки
  
  
   ГЕРБЕРТ УЭЛЛС
  
   (1866 - 1946)
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Мать писателя, Сара Нил, работала горничной в старинном поместье Ап - парк. Здесь же она познакомилась с отцом Джорджа, Джозефом Уэллсом. Сара Нил, девушка, отличавшаяся решительностью и твердым характером, еще могла надеяться на повышение. Однако в Джозефе не было абсолютно никаких карьерных устремлений, и он занимался только тем, что играл в крикет. После женитьбы молодожены приобрели посудную лавку в Бромли. Лавка дала им возможность стать небогатой, но уважаемой в городе семьей.
   21 сентября 1866 года у супругов родился сын Герберт. В 14 лет мальчик стал учеником в мануфактурной лавке. Однако надежды родителей не оправдались, Герберту не удавалось освоить ремесло. Работа в аптеке также ни к чему не привела, да и плата за обучение была слишком высока.
   Увлечение Герберта литературой началось еще в юные годы. Герберт стал посещать грамматическую школу и вскоре занял место помощника учителя в городке Мидхерст. Здесь он показал себя с хорошей стороны, и его направили в один из лондонских колледжей прослушать лекции по курсу биологии. К этому времени относятся и его первые попытки писать.
  В 1895 году Уэллс написал своё первое художественное произведение - роман "Машина времени" о путешествии изобретателя в отдалённое будущее. Публикация этого фантастического романа принесла начинающему писателю грандиозный успех. Более того, новаторские идеи Уэллса означали поворот в истории развития всего литературного жанра. Уэллс считается автором многих тем, популярных в фантастике последующих лет.
   В 1895 году, за 10 лет до Эйнштейна и Минковского, он объявил, что наша реальность есть четырёхмерное пространство-время ("Машина времени").
   В 1898 году предсказал войны с применением отравляющих газов, авиации и устройства вроде лазера ("Война миров", чуть позднее - "Когда спящий проснётся", "Война в воздухе").
   В 1905 году описал цивилизацию разумных муравьёв ("Царство муравьёв").
   В 1923 году первый ввёл в фантастику параллельные миры ("Люди как боги"). Уэллс открыл также такие идеи, позднее тиражированные сотнями авторов, как антигравитация, человек-невидимка, ускоритель темпа жизни и многое другое.
  Однако все эти оригинальные идеи были у Уэллса не самоцелью, а скорее техническим приёмом, имевшим целью ярче высветить главную, социально-критическую сторону его произведений. Уже в "Машине времени" он предостерегает, что продолжение непримиримой классовой борьбы может привести к полной деградации общества. В последние десятилетия творчества Уэллс полностью отошёл от фантастики, но его реалистические произведения пользуются меньшей популярностью.
  
  
   Герберт Уэллс на пороге своего дома в Сэндгейте. 1907 год.
  
   ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Уэллс позже написал, что с годами его родители выработали метод контроля над рождаемостью, который давал стопроцентный результат - они стали спать в разных комнатах.
  
  * Когда мальчику исполнилось восемь лет, ему "посчастливилось", как он сам выражался, сломать ногу. Именно тогда он и пристрастился к чтению
  
  * Он был невысокого роста, коренастым, с короткими рука ми и ногами. На его лице выделялись обвислые усы, густые брови и проницательные голубые глаза. У него был тонкий высокий голос, которого он стыдился. Уэллс был эгоистичным, раздражительным, вспыльчивым и иногда грубым. Своих друзей и литературных наставников, таких как Шоу, Конрад и Моэм, Уэллс иногда доводил до белого каления. Часто, впрочем, они же приходили в восторг во время общения с этим же самым человеком.
  
  * В 1934 г. Уэллс отправился в США, где беседовал с Рузвельтом, затем поехал в Советский Союз - на встречу со Сталиным. В Кремле Сталин выслушал гостя со скучающим видом, чем разочаровал писателя, мечтавшего стать связующим звеном между двумя руководителями великих государств.
  
  * В 1908 году, кода еще никому не приходило в голову всерьез говорить о европейской войне - он, в безоблачном, как будто, небе уже разглядел небывалые, чудовищные грозовые тучи. Но Уэллс был великим провидцем.В этом году он написал свою "Войну в воздухе". Вот несколько строк оттуда - и сколько в них пророческого: "Воздушные корабли носились всюду, бросая бомбы... А внизу происходили экономические катастрофы, голодающее, безработное население восставало... Целые округи и города, вследствие затруднений в транспорте съестных припасов, были переполнены голодающими... Это вызывало правительственные кризисы и осадное положение, временные правительства, советы и революционные комитеты, и все эти организации - ставили своей задачей все снова вооружать и вооружать население... Деньги исчезли, запрятанные в погребах, ямах, стенах домов и всевозможных тайниках. Остались только обесцененные бумажки. Вместе с исчезновением денег - настал конец торговле и промышленности. Экономический мир зашатался и пал мертвым, как будто в жилах живого существа внезапно свернулась кровь... Все организованные правительства в мире рассыпались как фарфоровые чашки от удара палкой... Те, кто пережил эти ужасы, были охвачены смертельной апатией... Это было всемирное разложение"...
  
  * Уэллс был диабетиком и одним из основателей в 1934 году, Diabetes UK , ведущей благотворительной организации для людей, живущих с диабетом в Великобритании.
  
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   Эгоизм и приступы бешенства к старости у Уэллса усилились, вызывая порой недоумение друзей Герберта. Журналист и писатель Локкарт как-то сказал: "Бедный Эйч-Джи! 1930-е годы были к нему жестоки. Он предвидел нацистскую опасность, которую тогда многие не видели. Он стал пророком и памфлетистом, и его книги в этом новом стиле не раскупались, как раскупались его романы, написанные в молодости и последующие годы. Он вообще был во многих отношениях настоящим провидцем, но у него было особое умение гладить своих лучших друзей против шерсти".
   Уэллс умер 13 августа 1946 года, не дожив всего полутора месяцев до своего 80-летия. На похоронной церемонии Джон Бойнтон Пристли назвал Уэллса "человеком, чьё слово внесло свет во многие тёмные закоулки жизни". Пристли отозвался о нем как о "великом провидце нашего времени".
   Согласно завещанию, после кремации два сына, находясь на острове Уайт, развеяли прах писателя над Ла - Маншем.
   Согласно завещанию, все имущество было поделено между детьми и внуками. Любимой женщине, которая провела с ним его последние, возможно лучшие, годы, он оставил 100 тысяч долларов. Когда же Муру спросили, почему она жила с таким некрасивым и старым мужчиной, она ответила: "Его невозможно не любить - он пахнет медом".
  
  АФОРИЗМЫ
  
  - Если мы не прикончим войны, война прикончит нас.
  - История человечества - в основном история идей.
  - Память нормального человека в известной мере автоматически очищается от чрезмерно горестных воспоминаний.
  - Всегда глупым не бывает никто, иногда - бывает каждый.
  - Наша истинная национальность - человек
  - Тот, кто не смотрит вперёд, оказывается позади.
  - Цинизм - это юмор в плохом настроении
  
  
   ФАДЕЕВ АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ
  
   (1901 -1956)
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Фадеев Александр Александрович (1901 - 1956), родился 11 декабря в городе Кимры Тверской губернии в семье фельдшеров, профессиональных революционеров. Раннее детство провел в Вильно, затем в Уфе. Большая часть детства и юности связана с Дальним Востоком, с Южно-Уссурийским краем, куда родители переселились в 1908. Любовь к этому краю Фадеев пронес через всю жизнь.
   Учился во Владивостоке, в коммерческом училище, но ушел, не окончив восемь классов. Сблизившись с большевиками, включился в революционную деятельность.
  
  1919-1921 гг. Участвовал в партизанском движении против Колчака и войск интервентов , после разгрома Колчака - в рядах Красной Армии, в Забайкалье - против атамана Семенова зимой. Был ранен.
  
   В 1921 попал в Москву как делегат Х Всероссийского партийного съезда, вместе с другими делегатами, подавляя Кронштадтский мятеж, был серьезно ранен. Начал учиться в Московской горной академии, но со второго курса был переведен на партийную работу. Уже в 1921 Фадеев начал писать, участвовать в работе молодых литераторов, которые объединились вокруг журналов "Октябрь" и "Молодая гвардия".
  
  1923г. В "Молодой гвардии" в 1923 был опубликован первый рассказ Фадеева "Против течения".
  
  1927 г. Роман "Разгром" принес писателю признание читателей и критики и ввел его в большую литературу. Жизнь и исторические события на Дальнем Востоке, свидетелем которых он был, привлекли его творческое воображение. Долгие годы он отдал созданию романа-эпопеи "Последний из Удэге". Несмотря на незавершенность, роман занял свое место не только в творчестве А.Фадеева, но и в историко-литературном процессе 1920 - 50-х. В годы войны был одним из руководителей Союза писателей, автором большого количества публицистических статей, очерков.
  
  1944 г. Был на Ленинградском фронте, три месяца провел в блокадном городе, результатом чего стала книга очерков "Ленинград в дни блокады".
  
   В 1945 вышел в свет роман "Молодая гвардия", о героях которого Фадеев писал "с большой любовью, отдал роману много крови сердца". Первая редакция романа пользовалась заслуженным успехом, но в 1947 в газете "Правда" роман был подвергнут резкой критике за то, что писатель не показал связи комсомольцев Краснодона с коммунистами-подпольщиками.
  
   В 1951 Фадеев переработал роман, вторая редакция которого была оценена, например, Симоновым как "напрасная трата времени".
  
  1946-54 гг. - Избран генеральным секретарём и председателем правления Союза писателей СССР;
  
   1954-56 гг. - секретарь правления. Был редактором ряда газет и журналов. Известно также, что выполняя волю партийных вождей, Фадеев громил А.П. Платонова, М.М. Зощенко, А.А. Ахматову и др., участвовал в репрессиях, а потом терзался муками совести. После XX съезда КПСС, чувствуя невозможность продолжать свою жизнь, А.Фадеев 13 мая 1956 кончает жизнь самоубийством. Медицинская комиссия, назначенная тогда правительством, заявила, что эта трагедия случилась в результате расстройства нервной системы из-за хронического алкоголизма.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Предки Александра Фадеева находились в родственной связи с уральским писателем Д. Н. Маминым-Сибиряком. Метрическая запись о бракосочетании деда Александра Фадеева, Ивана Кузьмича, с Аполлинарией Тимофеевной Абакумовой 28 мая 1861 г. сделана дедом Дмитрия Наркисовича, дьяконом Покровской церкви Матвеем Петровичем Маминым.
  
  * Александр Фадеев с самого детства рос одаренным ребенком. Ему было около четырех лет, когда он самостоятельно овладел грамотой - наблюдал со стороны, как учили сестру Таню, и выучил всю азбуку. С четырех лет он начал читать книжки, поражая взрослых неуемной фантазией, сочиняя самые необычайные истории и сказки. Его любимыми писателями с детства были Джек Лондон, Майн Рид, Фенимор Купер.
  
  * Родители Саши воспитывали своих детей в любви и уважении к труду. Вот как напишет позднее сам Александр Фадеев: "Мы сами пришивали себе оторванные пуговицы, клали заплатки и заделывали прорехи в одежде, мыли посуду и полы в доме, сами стелили постели, а кроме того - косили, жали, вязали снопы, пололи, ухаживали за овощами в огороде. У меня были столярные инструменты, и я, а особенно мой брат Володя, всегда что-нибудь мастерил. Мы всегда сами пилили и кололи дрова и топили печи. Я с детства умел сам запрячь лошадь, оседлать ее и ездить верхом..."
  
  * В 1892 году Фадеев приезжает в Петербург и становится одним из активных участников Санкт-Петербургской группы народовольцев. Спустя два года полиция арестовывает его и помещает в Петербургскую тюрьму. Там в один из дней 1896 года по просьбе Политического Красного Креста его навещает 23-летняя слушательница Петербургских фельдшерских курсов Антонина Владимировна Кунц (из обрусевших немцев). Молодые понравились друг другу, и когда Фадееву объявили приговор - пять лет ссылки в отдаленном северном городке Шенкурске, - Антонина Кунц отправилась туда вместе с ним. В июне следующего года они обвенчались.
  
  * 17 марта 1921 года Александр Фадеев получил тяжелое ранение во время штурма мятежного Кронштадта
  "Съезд открылся 8 марта, а накануне его открытия вспыхнул мятеж в Кронштадте. На его подавление была брошена 7-я армия под командованием М. Тухачевского, а вскоре к ней присоединилась и часть делегатов съезда. Во время этих боев Александр Фадеев едва не погиб. Он получил тяжелое ранение и долго пролежал без всякой помощи на льду Финского залива, потеряв много крови. Но врачам в госпитале, куда его затем доставили, удалось спасти ему жизнь. (Стоит отметить, что участие Фадеева в этой военной операции будет отмечено орденом боевого Красного Знамени.)
   В госпитале Александр Фадеев пролежал несколько месяцев. Но времени даром не терял - прочитал гору всяких книг, начиная от произведений утопических социалистов и заканчивая Лениным и Блоком. Там же Фадеев влюбился в одну из медсестер, и хотя его чувство так и осталось неразделенным, в сердце будущего писателя оно оставило след на всю жизнь. Время, проведенное в госпитале, он всегда будет вспоминать как один из самых прекрасных периодов своей жизни".
  
  * Многие события, описанные Фадеевым в "Молодой гвардии", оказались далекими от правды. Сам Фадеев, создававший свое произведение по горячим следам событий, естественно, этого предугадать не мог. Как истинный коммунист он находился в плену царившей в те годы в стране идеологии, и отступить от нее не имел права. Да и не для того он садился за этот роман, чтобы на его основе выносить суд истории. В чем же он был не прав? Каждый из критиков предъявлял ему свой счет. К примеру, Иосиф Сталин, который рукописный вариант романа принял с восторгом, после его экранизации воспылал совсем иными чувствами. Он разглядел страшный изъян - полное отсутствие и в книге, и в фильме руководящей роли партии. Получалось, что молодогвардейцы совершали подвиги исключительно по своей инициативе. Сталина это возмутило. Как гласит одна из легенд, однажды он вызвал к себе на дачу Александра Фадеева. Когда тот вошел в кабинет генсека, Сталин сидел за столом и что-то читал. Наконец он поднял глаза на гостя и, смерив его своим колючим взглядом, неожиданно спросил:
   - Вы, товарищ Фадеев, кто?
  Александр Фадеев похолодел. Он явственно почувствовал в этом вопросе какой-то подвох, но какой именно, никак не мог сообразить. Между тем пауза затягивалась, и Фадеев понимал, что его молчание только усугубляет ситуацию. Наконец он ответил:
   - Я писатель, товарищ Сталин.
  Как оказалось, тот ждал именно такого ответа. Потому что он смерил гостя презрительным взглядом и произнес:
   - Вы говно, товарищ Фадеев, а не писатель. Писатель - это Чехов Антон Павлович, - и Сталин похлопал ладонью по раскрытой книге, которая лежала перед ним на столе. - Мало того, что вы написали беспомощную книгу, вы написали еще идеологически вредную книгу. Вы изобразили молодогвардейцев чуть ли не махновцами. Но разве могла существовать и эффективно бороться с врагом на оккупированной территории организация без партийного руководства? Судя по вашей книге - могла.
   Сталин выдержал паузу, видимо, надеясь, что Александр Фадеев сделает попытку защищаться. Но тот молчал, стиснув зубы и сжав кулаки. И тогда Сталин раздраженно махнул рукой и произнес:
   - Идите и думайте, товарищ Фадеев.
  
   ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
  
   По сообщению "Правды", причиной самоубийства Александра Фадеева был алкоголизм. "Но это была очередная неправда "Правды",- возражает литератор Ю. Кротков,- так как в литературных кругах Москвы хорошо знали, что Александр Александрович последние три месяца перед выстрелом не пил. Он был все это время совершенно трезвым, что вызывало общее удивление, И покончил с жизнью в состоянии ясного рассудка. Более того, известно, что Фадеев долго и тщательно готовился к этому решающему акту. Известно, что он ездил по памятным местам, посещал старых друзей, как бы прощаясь с тем, что ему было дорого...
   Непосредственным поводом к выстрелу явилось следующее.
  После того как началась реабилитация невинно пострадавших при Сталине, некоторые жертвы Фадеева (то есть те, кто был арестован и посажен по ордерам, завизированным Фадеевым) вернулись в Москву. Среди них был писатель, которого я обозначу буквой М., так как с нее начиналась его фамилия. Этот писатель публично назвал Фадеева негодяем, и чуть ли не плюнул ему в лицо. После этого М. повесился.
   Что ж, и это молча проглотить? Были такие, которые глотали и даже улыбались. Но ведь писатель М. повесился, он вынес все невзгоды сталинских исправительно-трудовых лагерей, выжил, а вот вернулся, а тут, в Москве, назвав Фадеева негодяем, повесился. Надо было быть полнейшим ничтожеством, чтобы не почувствовать глубины этого факта.
   Тени жертв, видимо, стали преследовать Фадеева. Но это не все, хотя одного этого уже было бы достаточно для того, чтобы прийти к мысли, что наступил час расплаты".
   Другой аспект трагедии Фадеева заключался в жестоком творческом кризисе. Кончилась неудачей его работа над романом "Черная металлургия", ибо материалы, которыми пользовался писатель, оказались фальшивыми. В какой-то момент Фадеев почувствовал, что уже не в силах написать ничего свежего, яркого и значительного.
   Одна из жительниц подмосковного поселка Переделкино (где была дача Фадеева) рассказала Ю.Кроткову:
  - В тот день (День самоубийства) встретились мы по случаю подле Бахметьевской дачи, он мне и говорит: "Эх, приятельница, все у нас убивают и убивают. Вот пастух имеет свои заботы, вот у артиста, значит, пьеса, а что у писателя? А у писателя - думка. Так вот, приятельница, убивают думку, убивают..."
   Разговор состоялся не накануне гибели писателя, а ранее, поскольку есть свидетельства, что с ночи 12 мая до самой смерти Фадеев находился у себя на даче. Как говорит домработница Ландышева, утром 13 мая Фадеев приходил к ней на кухню, но от завтрака отказался. Выглядел очень взволнованным. Потом он поднялся к себе в кабинет и написал два письма. Одно было адресовано жене - актрисе Московского художественного театра, другое - в ЦК КПСС. Закончив писать, Фадеев лег на диван, обложился подушками и выстрелил из револьвера системы "наган" прямо в сердце.
   Накануне самоубийства у себя на московской квартире Фадеев встречался с писателями С. Маршаком и Н. Погодиным. Е. Книпович. Секретарша Фадеева, рассказывала, что после разговора с Маршаком Фадеев никак не мог успокоиться, хотел уснуть, но снотворные не помогли.
   Письмо, адресованное Фадеевым в ЦК КПСС, было партийными чиновниками "арестовано" и увидело свет лишь спустя 34 года после смерти писателя. Начиналось оно так:
   "Не вижу возможности дальше жить, так как искусство, которому я отдал жизнь свою, загублено самоуверенно-невежественным руководством партии и теперь уже не может быть поправлено. Лучшие кадры литературы - в числе, которое даже не снилось царским сатрапам, физически истреблены или погибли, благодаря преступному попустительству власть имущих; лучшие люди литературы умерли в преждевременном возрасте; все остальное, мало-мальски способное создавать истинные ценности, умерло, не достигнув 40-50 лет".
   А вот финал письма: "Литература - этот высший плод нового строя - унижена, затравлена, загублена. Самодовольство нуворишей от великого ленинского учения даже тогда, когда они клянутся им, этим учением, привело к полному недоверию к ним с моей стороны, ибо от них можно ждать еще худшего, чем от сатрапа Сталина. Тот хоть был образован, а эти - невежды.
  Жизнь моя, как писателя, теряет всякий смысл, и я в превеликой радостью, как избавление от этого гнусного существования, где на тебя обрушиваются подлость, ложь и клевета, ухожу из этой жизни. Последняя надежда была хоть сказать это людям, которые правят государством, но в течение уже трех лет, несмотря на мои просьбы, меня даже не могут принять.
  Прошу похоронить меня рядом с матерью моей".
   "Хроники Харона". А. Лаврин.
  
  
  
  
  
  
  
  АФОРИЗМЫ И ЦИТАТЫ А ФАДЕЕВА
  
  * Сущность человека лучше всего, благороднее и совершеннее всего выражается через его деяния, через его труд и творчество
  
  * Велика связующая сила совместного пути, если вас всегда волнует чувство, могущее быть выраженным всего лишь двумя словами: А помнишь?
  
  * Если ты рассчитываешь, что девушки будут сами заходить к тебе, тебе обеспечена одинокая старость!
  
  *Ни в чем так свободно не проявляется национальный характер, как в песне и в пляске.
  
  *Ничто так не сближает людей, как пережитые вместе трудности.
  
  * Но должно же быть у человека в душе святое, то, над чем, как над матерью родной, нельзя смеяться, говорить неуважительно, с издёвкой.
  
  
   ЭРНЕСТ ХЭМИНГУЭЙ
  
   (21.07.1899 - 2.07.1961)
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Эрнест Миллер Хемингуэй родился 21 июля 1899 года в Оак Парк, штат Иллинойс, США. Его отец, Кларенс Эдмонт Хемингуэй был врачом, а мама, Грейс Холл, посвятила жизнь воспитанию детей. Эрнст был первым ребенком в семье. Литературное призвание Хемингуэя проявилось ещё в школьные годы. После выпуска из среднего учебного заведения он решил не поступать в Университет, а переехал в Канзас, где устроился работать в местную газету Star.
   Хемингуэй очень хотел служить в армии, однако из-за плохого зрения ему на службу его не брали. Но он все-таки сумел попасть на I Мировую войну, устроившись шофером скорой помощи. 8 июля 1918 года он был ранен на австро-итальянском фронте.
  
  1924 г. После войны Эрнест Хемингуэй возобновил литературные эксперименты, работая журналистом в Чикаго. Тогда же он первый раз (из четырёх) женился. В Париже, куда его послали в командировку от газеты "Звезда Торонто".
  
  1925 год. Опубликована первая книга Хемингуэя - сборник "В наше время". В этом сборнике косвенно отразились воспоминания детства.
  
  1926 год. Первый настоящий писательский успех пришел к Хемингуэю в 1926 году после выхода в свет "Солнце тоже восходит", пессимистичного, но в то же время блистательного романа о "потерянном поколении" французских и испанских репатриантов 1920-х годов.
  
  В 1927 году вышел сборник рассказов "Мужчины без женщин".
  
  1929 г. Выходит один из лучших романов Хемингуэя "Прощай оружие". Действие романа происходит на фронтах первой Мировой войны, рассказывается о лейтенанте-американце, дезертирующем из итальянской армии, и его возлюбленной-англичанке, которая умирает во время родов.
  
  
  1933 год. Сборник рассказов "Победитель ничего не получает" окончательно утвердил Хемингуэя в глазах читателей как уникального автора коротких рассказов. Среди них особенно известны "Убийцы", "Счастливая жизнь Френсиса Макобера" и "Снега Килиманджаро".
  
  1935 г. Поездка в Испанию. Написаны книги "Смерть после полудня" и "Зеленые холмы Африки" . "Зелёные холмы - автобиографическая повесть, включающая в себя приключениях в дебрях Африки. "Смерть после полудня" посвящена бою быков в Испании, в котором автор видит скорее трагический ритуал, нежели спорт.
  
  1938 г. Результатом длительного пребывания Хемингуэя в стране стала его единственная большая пьеса "Пятая колонна", действие которой происходит в осажденном Мадриде.
  
   1940 г. Увидел свет самый длинный роман Э. Хемингуэя "По ком звонит колокол". В этой книге, повествующей о трех последних днях американского добровольца, отдавшего жизнь за республику, проводится мысль о том, что потеря свободы в одном месте наносит ей урон повсюду. Этот роман многие критики рассматривают как лучшую работу писателя. Дело в том, что военная тема была одной из самых любимых в творчестве Хемингуэя.
  
   После войны писатель переехал на Кубу, где возобновил литературную деятельность. Его новый роман "За рекой, в тени деревьев" (1950) - о пожилом американском полковнике в Венеции - был встречен холодно. Зато следующая книга, повесть "Старик и море" (1952), почти единодушно была признана шедевром. За эту повесть в 1953 году Эрнест Хемингуэй получил Пулитцеровскую премию. Это произведение повлияло также на присуждение Хемингуэю Нобелевской премии по литературе в 1954 году.
  
  В 1960 году к власти на Кубе пришёл Фидель Кастро, поэтому писателю пришлось покинуть остров и возвратиться в США, в Айдахо.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Хемингуэй воспитывался в семье, где доминировали женщины, включая четырех его сестер, няньку и повариху. Несколько лет мать Хемингуэя заставляла его носить одежду, которая доставалась ему после старших сестер. Она даже отправила свою дочь Марселину в школу на год позже, с тем, чтобы они пошли в Эрнестом в первый класс вместе как близнецы. В 15-летнем возрасте Эрнест сбежал из дома, но вернулся, чтобы закончить школу.
  
  * Эрнест Хемингуэй часто и охотно рассуждал о том, что за ним следит ФБР. Собеседники криво улыбались, но, в конце концов, выяснилось, что он был прав - рассекреченные документы подтвердили, что это действительно была слежка, а не паранойя.
  
  * Эрнест Хемингуэй был не только алкоголиком и самоубийцей, о чем все знают. Еще у него была пейрафобия (боязнь публичных выступлений), кроме того, он никогда не верил похвалам даже самых искренних своих читателей и почитателей, даже друзьям.
  
  * Деятельность во время Первой мировой войны принесла Эрнесту Хемингуэю славу и почет. В Италии его наградили серебряной медалью "За доблесть". Доктора обнаружили множество осколков миномётных снарядов в его ногах, но Хемингуэй продолжал оказывать медицинскую помощь солдатам. Сам писатель имел более 200 боевых ранений.
  
  * У Эрнеста Хемингуэя был шестипалый кот Сноубол (Снежок), потомки которого, унаследовавшие шестипалость, в настоящее время являются одной из достопримечательностей дома-музея писателя на Ки-Уэсте ("коты Хемингуэя").
  
  * Виктор Хилл несколько месяцев подряд преследовал Эрнеста Хемингуэя, вымогая у него автограф. Наконец, писатель сдался и собственноручно написал на внутренней стороне обложки: "Виктору Хиллу, настоящему сукиному сыну, который не может понять ответа "нет"".
  
  * Эрнест Хемингуэй был не только алкоголиком и самоубийцей, о чем все знают. Еще ... кроме того, он никогда не верил похвалам даже самых искренних своих читателей и почитателей, даже друзьям.
  
  * Эрнест Хемингуэй во время написания своих произведений чаще всего ел арахисовое масло и бутерброды с луком.
  
  * В течение нескольких лет Эрнест Хемингуэй боролся со страшной депрессией, но не выдержал. В 1961 году он застрелился... так же как его отец в 1928. он застрелился из ружья Vincenzo Bernardelli. Теперь эта модель двустволки так и называется - Hemingway.
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   Хемингуэй был одним из тех людей, которые всю жизнь осознанно играют в рулетку со смертью. Охота на львов в Африке, участие в трех войнах, походы на небольшом катере "Пилар" в штормовом океане. И еще он любил многих женщин и был любим ими. Он крепко выпивал, смачно ругался, не раз бывал бит в уличных драках. По словам самого писателя, его тело украшало около двухсот шрамов. Он семь раз бывал на краю гибели, без устали дразня госпожу Удачу...
   Для большинства его почитателей долгие годы оставалось тайной, что к шестидесяти годам Хемингуэй обзавелся многими банальными недугами, свойственными скорее бюргерам, нежели отчаянным флибустьерам.
   В 1955 году Хемингуэй во второй раз в жизни заболел инфекционным гепатитом, или, как говорят до сих пор в России, болезнью Боткина. Желтуха, печеночная недостаточность заставили врачей немало поволноваться. Да и сам больной, осознав серьезность положения, довольно исправно выполнял предписания медиков. Он даже проштудировал монографию Х.П. Химсворта "Печень и ее заболевания", особенно выделив места, где говорилось о вреде алкоголя. Это была сложная тема, в оценке которой он принципиально расходился с лечащими врачами.
   Обычно Хемингуэй выпивал за день полторы бутылки виски. При его габаритах (рост - 180 см, вес - 80 кг) и на сытый желудок подобная доза не казалась Папе Хему слишком завышенной. Но болезнь заставила изменить привычный рацион. Понимая, что пациент не сможет сразу бросить пить, врачи резко ограничили прием алкоголя - не более одного небольшого стаканчика в 50-60 граммов в день. Время своей болезни Хемингуэй назвал "новым сухим законом".
   В американском справочнике "Кто есть кто?" про Хемингуэя было написано о его увлечениях: рыбная ловля, охота, выпивка, разврат. Он дополнил характеристику одной фразой: "Пишет мало, а пьет много, но если бы не пил, давно пустил бы себе пулю в лоб". На своей кубинской вилле Хемингуэй не раз демонстрировал гостям, как собирается расстаться с жизнью. Он брал карабин, садился в кресло, стоящее в гостиной, упирался босыми ногами в пол, покрытый циновкой, и устраивал карабин таким образом, чтобы приклад приходился между ногами. Наклонившись, прижимался небом к дулу и большим пальцем ноги спускал курок. Раздавался сухой щелчок. Хемингуэй поднимал голову и расплывался в улыбке. "Это техника харакири с помощью ружья, - торжественно объяснял он ошеломленным гостям. - А небо - самая мягкая часть головы".
   Биограф писателя Ф. Янг в своей книге доказывает, что вся жизнь Хемингуэя была бегством от самоубийства, что неизбежно накладывало отпечаток на все его творчество. Янг объясняет поведение писателя последствием ранения и неврозом страха, навсегда оставшегося у Хемингуэя после первой мировой войны.
   В последние годы жизни у Хемингуэя стала проявляться мания преследования: он был убежден, что за ним постоянно следят агенты ФБР. Врачи, наблюдавшие за ним, приняли решение отправить писателя в клинику Мэйо в Америке для лечения электрошоком. Накануне отъезда в США Хемингуэй зашел попрощаться с Хосе Пичило, садовником, много лет работавшим на его кубинской вилле. "Хосе, я много раз прощался с тобой, уезжал, но потом возвращался. Вернусь ли я на этот раз? Не знаю. Я чувствую, что болен, и не думаю, что это долго продлится. Врачи на Кубе не знают, что со мной. Животные и люди не должны умирать долго и причинять страдания другим, и их самих нельзя обрекать на страдания".
   18 апреля 1961 года жена писателя Мэри, войдя утром в гостиную, обнаружила Хемингуэя перед стойкой с ружьями: в одной руке он держал ружье с открытым затвором, в другой - два патрона. На столе лежала записка, в которой, как оказалось, речь шла о его завещании. Приехавший по звонку Мэри врач после долгих уговоров забрал ружье и дал Хемингуэю успокаивающие средства. Но на следующий день, когда за писателем приехала машина, он неожиданно заперся в доме и вновь пытался застрелиться из ружья. Только самоотверженность его друзей и жены, в последнюю минуту выхвативших оружие, предотвратила на этот раз трагедию.
   Тотчас по приезде в клинику писателя полностью изолировали от внешнего мира, отключили телефон и не разрешили писать письма. Врачи, убежденные, что имеют дело с психически больным человеком, тем не менее, пытались убедить пациента, что лечат его от гипертонической болезни средствами психотерапии.
   Таким средством стал чрезвычайно популярный тогда среди американских психиатров метод электросудорожной терапии депрессивно - бредовых расстройств. Сейчас считаются абсолютным противопоказанием для такой электросудорожной терапии последствия черепно-мозговой травмы. Хемингуэй подвергся этой процедуре 20 раз. После проведенного лечения он уже не мог написать даже нескольких строк официального приветствия.
  Вот что сказал по этому поводу сам Хемингуэй:
  
  "Эти врачи, что делали мне электрошок, писателей не понимают... Пусть бы все психиатры поучились писать художественные произведения, чтобы понять, что значит быть писателем... какой был смысл в том, чтобы разрушать мой мозг и стирать мою память, которая представляет собой мой капитал, и выбрасывать меня на обочину жизни?"
  
  Во время лечения он звонил своему другу с телефона в коридоре клиники, чтобы сообщить, что жучки расставлены и в клинике.
   Спустя десятилетия после смерти по линии закона о свободе информации в ФБР был сделан запрос об Эрнесте Хемингуэе. Ответ: слежка была, жучки были, прослушка тоже была. Прослушка была даже в психиатрической клинике, откуда он звонил, чтобы сообщить об этом.
   Попытки лечить его электрошоком были повторены и позже. Однако это не давало никаких результатов. Он не мог работать, пребывал в депрессии и паранойе, и всё чаще поговаривал о самоубийстве. Были и попытки (например, неожиданный рывок в сторону пропеллера самолёта и т. п.), от которых удавалось его уберечь.
   Приговор был подписан. После возвращения из клиники домой Хемингуэй упорно искал ключ от оружейного шкафа. И, в конце концов, нашел...
  
   2 июля 1961 года в своём доме в Кетчуме, через несколько дней после выписки из психиатрической клиники Майо, Хемингуэй застрелился из любимого ружья, не оставив предсмертной записки.
   В своих воспоминаниях жена писателя Мэри горько размышляла: "Годы спустя, обдумывая все это, я задаюсь вопросом, не было ли в наших действиях больше жестокости, чем доброты, когда мы не дали ему совершить самоубийство с первой попытки?"
  
  
  
  
  Могилы Хемингуэя и его жены в Кетчуме.
  
   ЦИЦЕРОН МАРК ТУЛЛИЙ
   (106-43 до н.э.)
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
  Марк Туллий Цицерон - древнеримский политик и философ, блестящий оратор.
  
  Цицерон родился в семье, принадлежавшей к сословию всадников, получил великолепное образование, с детства преуспевал в учёбе.
  
  Одну из первых своих речей, дошедших до нас, "В защиту Росция", Цицерон произнес в порицание вольноотпущенника и любимца диктатора Суллы, что было рискованным шагом во время, когда Сулла широко использовал проскрипционные казни с целью избавления от неугодных ему людей. Опасаясь мести диктатора Цицерон отправился в Афины, где продолжил изучать философию и риторику. В Рим вернулся только после смерти Суллы.
  
  В 75 до н. э. Цицерон был избран квестором и получил назначение в Сицилию, где руководил вывозом зерна в период нехватки хлеба в Риме. Своей справедливостью и честностью он заслужил уважение сицилийцев, однако в Риме его успехи были практически не замечены.
  
  В 70 до н. э., подавая против Верреса иск о вымогательстве, сицилийцы обратились к Цицерону за помощью, помня о его ораторских талантах. Преторы, подкупленные Верресом, так затянули разбирательство, что не оставили Цицерону времени для произнесения речи, однако он настолько умело представил судьям доказательства и показания свидетелей, обвинявших наместника во взяточничестве, вымогательствах и прямом грабеже сицилийцев, что его выступление решило дело, и Веррес был вынужден отправиться в изгнание.
  
  В 69 году до н. э. Цицерон избирается курульным эдилом, а в 66 до н. э. - претором.
  
  В 63 году до н. э. Цицерон был избран на должность консула, будучи первым за предыдущие 30 лет "новым человеком", достигшим этого поста. Его избранию способствовало то, что его соперник, Катилина, открыто говорил о своей готовности к революционным преобразованиям в случае получения должности консула.
  
  После поражения на выборах, Катилина начал готовить заговор с целью захвата власти, который Цицерону удалось раскрыть. Четырьмя сенатскими речами против Катилины, считающимися образцами ораторского искусства, Цицерон вынудил Катилину бежать из Рима в Этрурию. В последовавшем заседании Сената, которым он руководил, было решено арестовать и казнить без суда тех заговорщиков, которые остались в Риме, так как они представляли собой слишком большую угрозу государству, и обычные в таких случаях меры - домашний арест или ссылка - были бы недостаточно эффективны. Юлий Цезарь, присутствовавший на заседании, выступал против казни, однако Катон своей речью, не только обличавшей вину заговорщиков, но также перечислявшей подозрения, падавшие на самого Цезаря, убедил сенаторов в необходимости смертного приговора.
  
  В этот период слава и влияние Цицерона достигли своего пика; восхваляя его решительные действия, Катон назвал его "отцом отечества".
  
  В 60 г. до н. э. Юлий Цезарь, Помпей и Красс объединили ресурсы с целью захвата власти, образовав Первый Триумвират. Признавая таланты и популярность Цицерона, они сделали несколько попыток привлечь его на свою сторону. Цицерон, поколебавшись, отказался, предпочтя остаться верным сенату и идеалам Республики. Однако это оставило его открытым для нападок оппонентов, в числе которых был трибун Клавдий, невзлюбивший Цицерона с тех пор, как оратор дал против него показания на судебном процессе.
  
  Клавдий добивался принятия закона, осуждавшего Цицерона на изгнание, как человека, казнившего римских граждан без суда и следствия. Цицерон обратился за поддержкой к Помпею и другим влиятельным лицам, однако не получил её; кроме того, он подвергся физическим преследованиям со стороны приверженцев Клавдия.
  
   В апреле 58 г. до н. э. он был вынужден уйти в добровольное изгнание. В его отсутствие закон был принят, его имущество конфисковано, а дома сожжены.
  
  В сентябре 57 г. до н. э. Помпей занял более жесткую позицию по отношению к Клавдию (причиной тому послужили нападки трибуна). Помпей прогнал его с форума и добился возвращения Цицерона из ссылки.
  
  В 51 году до н. э. Цицерон был назначен по жребию наместником Киликии, где успешно правил, пресек мятеж каппадокийцев, не прибегая к оружию, а также нанес поражение разбойничьим племенам Амана, за что получил статус "императора" . Вернувшись в Рим, Цицерон после долгих колебаний принял сторону Помпея.
  
  48 г до н. э. После битвы при Фарсале Цицерон отказался от предложенного ему командования войском Помпея, и после стычки с Помпеем Младшим и другими военачальниками, обвинявшими его в предательстве, перебрался в Брундизий. Там он встретился с Цезарем и был им прощен. Во время правления Цезаря он ушёл с политической сцены Рима, так и не сумев примириться с диктаторством, и занялся сочинением и переводом философских трактатов.
  
  44 год до н. э. После убийства Цезаря . Цицерон вернулся к политике, решив, что со смертью диктатора республика может быть восстановлена. В борьбе за власть между Марком Антонием и молодым Октавианом, наследником Цезаря, он принял сторону последнего, считая, что сможет манипулировать юношей и с его помощью добиться власти. С целью ослабления оппозиции Антонию, он произнес 14 направленных против него речей, которые он назвал "филиппиками" по аналогии с речами Демосфена, в которых он обличал Филиппа Македонского. Однако, когда Октавиан, благодаря поддержке, оказанной ему Цицероном, пришёл к власти, он заключил союз с Антонием и Лепидом, образовав Второй Триумвират. Антоний добился того, чтобы имя Цицерона вошло в проскрипционные списки "врагов народа", которые триумвиры обнародовали немедленно после образования союза.
  
  43 год до н. э. Цицерон был убит при попытке к бегству.
  
   ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Способности Цицерона проявились ещё в детстве. Он учился вместе с Квинтом Луцием и приобрел такой авторитет среди детей, что отцы специально приходили в школу на него посмотреть. Образованные удивлялись ему, те же из них, которые были далеки от наук, злились.
   "Я отличался крайней худобой и слабостью, шея длинная и тонкая, телосложение из тех, что стоит лишь переутомиться и помереть недолго", - так описывает сам себя Цицерон в пору, когда он покинул деревню.
  
   * В Сиракузах Цицерон решил посетить могилу Архимеда, но никто из местных жителей не знал, где она находится. Были только две приметы, по которым её можно было отыскать. Это - сфера и цилиндр. Цицерон вышел из города с членами городского управление с целью осмотреть все могилы, пока не найдет место погребения знаменитого математика. К счастью для Цицерона и сиракузян, которые не разделяли энтузиазма римлянина и были утомлены поисками в жаркий день, могила обнаружилась, но сильно заросла кустарником. Были вызваны рабочие, чтобы очистить место и, наконец, взору Цицерону предстал сам памятник со стихотворной эпитафией Архимеду.
  
  * Самый ранний трактат "Риторика" был написан Цицероном еще в юношестве. Его трактат в 3 книгах "Об
  ораторе" до настоящего времени служит учебным пособием судебной риторики.
  
   * В юношеские годы Цицерон ознакомился с философскими учениями различных школ, слушая эпикурейца Федра, стоика Диодота и Филона, представителя Новой Академии; будучи подростком, он имел возможность присутствовать на выступлениях лучших ораторов того времени - Луция Красса , к которому на всю жизнь сохранил глубокое уважение, и Марка Антония. Сам Цицерон готовился к публичным выступлениям, учась декламации у знаменитого актера Росция.
  
  * Каждая речь Цицерона - завершенный памфлет с острым сюжетом, синхронным тому событию, которое явилось предметом страстной критики или защиты, с анекдотами о знаменитых людях, новеллами, примерами аналогичных случаев, живыми бытовыми картинами, яркими портретами - характеристиками лиц, причастных к данному делу, вымышленными диалогами, цитатами или изречениями, шутками и насмешками.
  
  * За свою жизнь Цицерон составил более 100 речей, 56 из которых сохранились полностью, а от 20 уцелели только фрагменты. Ещё 35 мы знаем по заглавиям.
  
  * В 66 году Цицерон был избран претором и исполнял обязанности судьи честно и с тщанием. Плутарх рассказывает такой случай. К суду был привлечен очень влиятельный человек Гай Лициний Макр, которого поддерживал сам Красс. Этот Лициний был настолько уверен в оправдательном приговоре, пользуясь к тому же такой влиятельной поддержкой, что еще до голосования ушел домой, остриг голову и надел праздничную
   одежду, как оправданный. И вот Лициний, в венке с радостным лицом на пороге столкнулся с Крассом и по его виду понял, что дело не ладно. "Осужден единогласно!", - были слова Красса. Лициий же, шатаясь, вернулся в дом, где вскорости умер.
  
  * Согласно преданию, когда Антонию доставили голову Цицерона, жена диктатора, проткнув язык Цицерона иглой, сказала: - Ну, что, договорился!
  
  * Выдал Цицерона один из его учеников по имени Филолог. Позднее Антоний выдал его Помпонии (жене Цицерона), и она казнила его после страшных пыток, в частности заставляя отрезать от себя куски мяса, жарить и есть.
  
  * Как свидетельствует Ливи: "Из всех его несчастий, смерть была единственным, которое он перенёс, как подобает мужу".
  
   ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
  
   После смерти Цезаря в 44 году, Цицерон, в качестве вождя сенатской партии, энергично нападал на Антония, и тот добился внесения имени Цицерона в проскрипционные списки. Лица, попавшие в эти списки, объявлялись вне закона, и всякий, кто убивал или выдавал этих людей, получал награду, имущество их конфисковывалось, а рабы получали свободу.
   Цицерон узнал о том, что объявлен вне закона, когда находился вместе с братом Квинтом в своём поместье близ Тускула "...Они решили, - пишет Плутарх,- перейти в Астуру, приморское поместье Цицерона, а оттуда отплыть в Македонию к Бруту, ибо уже ходили слухи, что он располагает большими силами. Отправились они, удручённые горем, в носилках; останавливаясь в пути и располагая носилки рядом, они горько сетовали друг перед другом. Особенно беспокоился Квинт, думая об их беспомощности, ибо, говорил Квинт, он ничего не взял с собой, да и у Цицерона запас был скуден. Итак, лучше будет, если Цицерон опередит его в бегстве, а он догонит его, захватив из дома необходимое. Так они и порешили, а затем обнялись на прощанье и в слезах расстались. И вот, несколько дней спустя, Квинт, выданный рабами людям, искавшим его, был умерщвлён вместе с сыном. А Цицерон, принесённый в Астуру и найдя там судно, тотчас сел на него и плыл, пользуясь попутным ветром до Цирцея. Кормчие хотели немедля отплыть оттуда, но Цицерон, потому ли, что боялся моря или не совсем ещё потерял веру в Цезаря, сошёл с судна и прошёл пешком сто стадий, как - бы направляясь в Рим, а затем, в смятении, снова изменил намерение и спустился к морю в Астуру. Здесь провёл он ночь в ужасных мыслях о безвыходности своего положения, так что ему приходило даже в голову тайно пробраться к Цезарю в дом и, покончив с собой у его очага, навлечь на него духа мести; и от этого шага отвлёк его страх мучений. И опять хватаясь за другие, придуманные им беспорядочные планы, он приказал своим рабам везти его морем в Кайету, где у него было имение - приятное убежище в летнюю пору, когда так ласкающее веют пассатные ветры. В этом месте находится и небольшой храм Аполлона, возвышающийся над морем. В то время как судно Цицерона подходило на вёслах к берегу, навстречу ему налетела, каркая, поднявшаяся с храма стая воронов. Рассевшись на берегу, одни из них продолжали каркать, другие клевали крепления снастей, и это показалось всем дурным предзнаменованием. Итак, Цицерон сошёл на берег и, войдя в свою виллу, прилёг отдохнуть. Множество воронов сели на окно, издавая громкие крики, а один из них, слетев на постель, стал понемногу стаскивать с лица Цицерона плащ, которым он укрылся. А рабы, видя это, с укором спрашивали себя, неужели они будут ждать, пока не станут свидетелями убийства своего господина и не защитят его, тогда как животные оказывают ему помощь и заботятся о нём в незаслуженном им несчастии. Действуя то просьбами, то понуждением, они понесли его в носилках к морю.
   В это время появились убийцы, центурион Геренний и военный трибун Пониллий, которого Цицерон некогда защищал в процессе по обвинению его в отцеубийстве; были при них и слуги. Найдя двери запертыми, они взломали их. Цицерона на месте не оказалось, да и люди, находившиеся в доме, утверждали, что не видели его. Тогда, говорят, некий юноша, вольноотпущенник Квинта, брата Цицерона, по имени Филолог, воспитанный Цицероном в занятиях литературой и науками, указал трибуну на людей с носилками, по густо обсаженным, тенистым дорожкам направлявшихся к морю. Трибун, взяв с собою несколько человек, побежал вокруг сада к выходу; Цицерон же, увидев бегущего по дорожкам Геренния, приказал рабам поставить носилки тут же, а сам, взявшись по своей привычке левой рукой за подбородок, упорно смотрел на убийц; его запущенный вид, отросшие волосы и измождённое от забот лицо внушали сожаление, так что почти все присутствовавшие закрыли свои лица в то время, как его убивал Геренний. Он выставил шею из носилок и был зарезан. Умер он на шестьдесят четвёртом году от рождения. Затем Геренний, следуя приказу Антония, отрубил Цицерону голову и правую руку, которыми он написал "Филиппики".
   Голова и рука были доставлены обрадованному Антонию, который поместил их на ораторской трибуне римского форума.
   Но сначала во время пира голову принесли на подносе Марку Антонию, и больше всех над ней издевалась Фульвия - жена Антония, которая раньше была замужем за Клодием и Курионом. Все трое ее мужей были самыми непримиримыми врагами Цицерона.
  
   Плутарх. Избранные жизнеописания.
  
   АФОРИЗМЫ ЦИЦЕРОНА
  
  - Благо народа - высший закон.
  - Бог наделил нас не знанием вещей, а умением пользоваться ими.
  - Бумага все стерпит.
  - Возможна ли в жизни радость, когда денно и нощно приходится размышлять, что тебя ожидает смерть?
  - Все прекрасное редко.
  - Всякому - свое.
  - Где хорошо, там и отечество.
  - Голоса взвешивают, а не считают.
  - Друзья познаются в беде.
  - Если есть что-либо почтенное, то это цельность всей жизни.
  
   СТЕФАН ЦВЕЙГ
  
   (1881 - 1942)
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
   Цвейг родился в Вене 28 ноября 1881 г в семье богатого еврейского негоцианта, владевшего текстильной мануфактурой. В мемуарной книге "Вчерашний мир" Цвейг подчеркнуто скупо рассказывает о своем детстве и отрочестве. Когда заходит речь о родительском доме, гимназии, а затем университете, писатель сознательно скрывает свои чувства, подчеркивая, что в начале его жизни было все точно так же, как у других европейских интеллигентов рубежа веков.
  
  1900 г. Стефан Цвейг становится студентом Венского университета, где на филологическом факультете углубленно изучает германистику и романистику.
  
  1901 г. Выходит его дебютный стихотворный сборник "Серебряные струны". Свою книгу начинающий литератор отправил Рильке, под влиянием творческой манеры которого она была написана, и следствием этого поступка стала их дружба, прерванная только кончиной второго. В эти же годы началась и литературно-критическая деятельность: берлинские и венские журналы печатали статьи молодого Цвейга.
  
  1904 г. Окончании университета и получения докторской степени. Опубликован сборник новелл "Любовь Эрики Эвальд", а также стихотворные переводы.
  
  1905-1906 гг. открывают в жизни Цвейга период активных путешествий. Начав с Парижа и Лондона, он впоследствии съездил в Испанию, Италию, затем его путешествия вышли за пределы континента, он побывал в Северной и Южной Америке, Индии, Индокитае.
  
  1914-1917 гг. Во время Первой мировой войны Цвейг был служащим архива Министерства обороны, имел доступ к документам и не без влияния доброго друга Р. Роллана превратился в пацифиста, сочинял статьи, пьесы, новеллы антивоенной направленности. Самого Роллана он назвал "совестью Европы". 1
  
  1917-1918 гг. Цвейг проживал в Швейцарии, а в послевоенные годы местом его жительства стал Зальцбург.
  
  1920-1928 гг. Выходят биографии известных людей, объединенные названием "Строители мира" (Бальзак, Федор Достоевский, Ницше, Стендаль и др). Параллельно С. Цвейг занимался новеллами, и произведения именно этого жанра превратили его в популярного писателя не только у себя в стране и на континенте, но и во всем мире.
  
  1934 г. Сочинения биографического характера "Триумф и трагедии Эразма Роттердамского" и "Марии Стюарт" (1935 г) принесли Цвейгу мировую славу.
  
  1935 г. Из-под пера Стефана Цвейга выходят "Нетерпение сердца" и оставшийся незавершенным "Угар преображения", который опубликовали через четыре десятка лет после кончины автора. В этом же году писатель переезжает в Лондон, но здесь он не чувствует себя в полной безопасности.
  
  1940 г. писатель покидает континент и в 1940 г. оказывается в Латинской Америке.
  
  В 1941 г. он временно переехал в США, однако затем вернулся в Бразилию, где обосновался в не
   очень большом городе Петрополис.
  
  1941-1942 гг. Стефан Цвейг находится в состоянии глубокой депрессии. В воображении он рисовал картину победы гитлеровских войск и гибель Европы, и это приводило писателя в отчаяние. Находясь в другой части света, он не имел возможности общаться с друзьями, испытывал острое чувство одиночества, хотя жил в Петрополисе с женой.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  Когда - то в далёкой юности Стефан Цвейг пытался закончить жизнь самоубийством, но его спасла случайность. Об этом в своё время писали многие газеты. Вот одна из статей того времени:
  "Будь счастлив, пока ты живой..."
  Однажды один молодой, но очень несчастный человек решил покончить с собой. А именно - застрелиться. Поскольку юноша этот был не только несчастным, но и еще и чрезвычайно стеснительным, то, чтобы никому не докучать и не вызывать к себе излишнего внимания, в качестве места для совершения акта самоубийства он выбрал городское кладбище. Время и дату также подобрал что надо - полночь, в полнолуние. И вот, тихо ступая по залитому луной кладбищу, наш юноша стал искать скамейку, сидя на которой можно было бы спокойно свести счёты со злодейкой - судьбой. Скамейки, как назло - или на счастье, нигде не было. Пройдя несколько десятков могил, юноша вдруг едва не вскрикнул от неожиданности: перед ним, освещенная полной луной, стояла девушка, вся в черных одеждах и... с крыльями за спиной. И только внимательно присмотревшись, он успокоено вздохнул: это был обычный памятник. Такой, какие часто ставят на могилах детей и молодых девушек. Внимание юноши невольно привлек текст, высеченный у подножия ангела. Имя девушки... дата рождения и смерти... и - надпись на латинском: "Heus tu, viator lasse, qui me praetereis. Veni hoc et queiesce pusilu. Cum diu ambulareis, tamen hoc veniundum est tibi. Bene vive, propera..."
  Юноша знал латинский и, прочитав текст, застыл еще в большем удивлении. "Эй, прохожий, ты, видно, устал идти. Отдохни здесь немного. Путь твой еще долог, хоть и закончится здесь. Ступай и будь счастлив, пока ты живой..." - гласил текст неизвестно кем написанной эпитафии.
  Эти необычные слова произвели на юношу магическое действие: пятясь от черного ангела, натыкаясь на ограды и кусты, юноша вынул из кармана револьвер и швырнул его в сторону. Затем повернулся и бросился бежать прочь. Так неизвестная эпитафия спасла жизнь Стефану Цвейгу, впоследствии - знаменитому австрийскому писателю...
  СТЕФАН ЦВЕЙГ И ФРИДЕРИКА
   Их знакомство было деќлом случая. Ведь круг интересов и, главное, общения, у сына богатого буржуа и дамы из круга служилой аристократии разные. И все-таки одна точка соприкосновения у них нашлась - страстное увлечение литературой.
  Это произошло в одном из обычных маленьких венских кафе, где любили собираться литераторы и их поклонники.
   Фредерика Мария фон Винтерниц, жена кайзеровского чиновника, приќмерная мать двух дочерей, молодая, но серьезная женщина, скромно сидела с подругой за столиком в углу. А в центре расположились двое мужчин, один из них - стройный, щегольски одетый, все время поглядывал на Фридерику. И даже пару раз нежно ей улыбнулся.
   Незадолго до этого подруга подарила Фридерике томик стихов Верхарна в переводе Цвейга. И сейчас, осторожно показывая на улыбчивого щеголя, она скаќзала: "Смотри-ка, вон наш переводчик!"
   Через день Стефан Цвейг получил письмо, подписанное "ФМФВ". Оно начиналось так: "Дорогой господин Цвейг! Надо ли объяснять, почему я с такой легкостью решаюсь сделать то, что люди считают неприличным... Вчера в кафе мы с вами сидели недалеко друг от друга. Передо мной на столе лежал томик стихов Верхарна в Вашем переводе. До этого я читала одну Вашу новеллу и сонеты. Их звуки до сих пор преследуют меня... Я не прошу вас отвечать, а если все же появится желание, напишите до востребования..."
   Она отправила письмо, в общем-то, ни на что не рассчитывая. Тем не менее, поќначалу завязалась вежливая, ни к чему не обязывающая переписка. Потом они стали звонить друг другу. И, наконец, на одном из музыкальных вечеров Цвейг и Фридерика познакомились лично.
   На фоне пусть даже статного, пригожего (и направо и налево изменявшего ей), но в общем-то бывшего заурядным чиновником мужа, Стефан был для Фридерики особым мужчиной. Она это поняла очень быстро. Но и Фридерика оказалась для Цвейга необычной женщиной, в ней он почувствовал родственную душу.
   Они продолжали встречаться и переписываться, и в одном из очередных посланий Стефан предложил ей руку и сердце... Фридерика колебалась недолго и, с большим трудом избавившись от супружества со своим чиновником, вскоре стала женой Стефана Цвейга.
   Их брак оказался счастливым союзом двух творческих натур: Фрици, как называл ее Стефан, тоже оказалась споќсобной писательницей.
  Супружескую пару ненадолго разлучиќла война; воссоединившись, они два года прожили в Швейцарии, а потом поќселились в Зальцбурге - в старинном доме на горе Капуцинерберг.
   Цвейги жили в любви, согласии и творчестве; на себя тратили не так уж много, избегали роскоши, у них даже не было автомобиля. Дни их чаще всего проходили в общении с друзьями и знакомыми, а работали они по ночам, когда ничто не мешало. Цвейг был богат, имел успех, он был настоящим любимчиком судьбы. Но не все богатые щедры и сострадательны. А Цвейг был именно таким: всегда помогал коллегам, некоторым даже выплачивал ежемесячную ренту, многим буквально спас жизнь. В Вене он собирал вокруг себя молодых поэтов, выслушивал, давал советы и угощал в кафе.
   ...На протяжении двух десятилетий Цвейг и Фридерика были практически неразлучны, а если и расставались на несколько дней, то непременно обмеќнивались нежными письмами. Творческая семья: она - автор нескольких повестей и романов, пользовавшихся успехом в Австрии, он - всемирно известный писатель, жили в счастье и благополучии, наслаждаясь любовью и творчеством. Но однажды все изменилось...
  Стефан Цвейг панически, до ужаса боялся старости. Как-то вечером Стефан и Фридерика отправились побродить по улочкам Зальцбурга. Им навстречу шла пара: стаќрик, тяжело опиравшийся на палку, и бережно поддерживавшая его молоденькая девушка, которая все время повтоќряла: "Осторожнее, дедушка!" Позже Стефан сказал жене:
  - До чего же отвратительна старость! Не хотел бы я дожить до нее. А впрочем, если бы рядом с этой развалиной была не внучка, а просто молоденькая женщина, кто знает... Рецепт вечной молодости остается одним на все времена: старый человек может ее позаимствовать только у влюбленной в него молодой женщины...
   В ноябре 1931 года Цвейгу исполняется 50 лет. Он на вершине литературной славы, у него любимая жена - и вдруг он впадает в жуткую депрессию. Одному из друзей Цвейг пишет: "Я не боюсь ничего - провала, забвения, утраты денег, даже смерти. Но я боюсь болезней, старости и зависимости".
   Фридерика же, видимо, не поняв его страхов и переживаний, решила "облегќчить" ему творческий процесс: увлеченќная собственной литературной работой, она наняла для Стефана секретаря-машинистку. 26-летняя польская еврейка Шарлотта Альтман - худая, сутулая, неќкрасивая, с лицом какого-то нездорового цвета, в общем, весьма жалкое существо, - робко появилась в их доме и скромно заняла подобающее ей место.
   Она оказалась отличной секретаршей, а то, что эта робкая дурнушка с первого дня работы смотрела на Стефана влюбленными глазами, Фридерику нисколько не волновало. Не она первая, не она последняя.
   Но Стефан... Уму непостижимо! Стефан, которому за 50, который за время их многолетнего брака ни разу не взглянул на другую женщину... Что это? А когда услышала: "Да пойми же, Лотта для меня как подарок судьбы, как надежда на чудо...", вспомнила старика с девушкой и все поняла.
   Но, видно, Цвейг и сам до конца не верил в это чудо. Несколько лет он метался внутри любовного треугольника, не зная, кого выбрать: стареющую, но все еще красивую и элегантную жену, к тому же соратницу по литературному творчеству, или любовницу - молодую, но какую-то невзрачную, болезненную и несчастную девушку, от которой ждал чуда возвращения молодости. Чувство, котоќрое Цвейг испытывал к Лотте, вряд ли можно назвать влечением, а тем более любовью - скорее, это была жалость.
   И, несмотря на то, что развод им был все-таки получен, "внутренне" Цвейг так до конца и не расстался с бывшей женой: "Дорогая Фрици!.. В сердце у меќня ничего, кроме печали от этого разрыва, внешнего только, который вовсе не есть разрыв внутренний... Я знаю, тебе будет горько без меня. Но ты теряешь немногое. Я стал другим, устал от людей, и радует меня только работа. Лучшие времена безвозвратно канули, и их мы пережили вместе..."
   Цвейг с молодой женой эмигрировал сначала в Англию, затем в США, потом последовала Бразилия.
   Стефан, как в былые времена, часто писал Фридерике. Характер писем, раќзумеется, был совсем иной, чем в проќшлом. Теперь ему интересны все мелочи, все подробности ее жизни, в случае необходимости, он готов прийти на поќмощь. О себе он писал скупо: "Читаю, работаю, гуляю с маленьким псом. Жизнь здесь достаточно комфортна, люди дружелюбны. Перед домом на лужайке пасутся маленькие ослики..."
   И вдруг в одном из писем фраза: "Судьбу не обмануть, царя Давида из меня не вышло. Кончено - я больше не любовник". А в следующем письме - как признание своей ошибки, как мольба о прощении: "Все мои мысли с тобой..."
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   Положение Цвейга в конце 30-х гг. было между серпом и молотом, с одной стороны, и свастикой - с другой. Вот почему столь элегична его заключительная мемуарная книга "Вчерашний мир": прежний мир исчез, а в настоящем мире он всюду чувствовал себя чужим. Последние его годы - годы скитаний. Он бежит из Зальцбурга, избирая временным местом жительства Лондон (1935). Но и в Англии он не чувствовал себя защищенным. Он отправился в Латинскую Америку (1940), затем переехал в США (1941), но вскоре решил поселиться в небольшом бразильском городе Петрополис, расположенном высоко в горах. Здесь, в курортном посёлке, неподалеку от Рио-де-Жанейро прошли два последних года его жизни. Здесь же он пережил тяжёлый духовный кризис, подтачивавший силы писателя ещё со времён разрушения его иллюзий, связанных с мирной Европой, где нацисты не только отобрали у Цвейга дом в Зальцбурге с уникальной коллекцией манускриптов, но и лишили его главного - веры в торжество гуманизма, демократии, справедливости.
   22 февраля 1942 г. Цвейг ушёл из жизни вместе с женой, приняв большую дозу снотворного.
   Эрих Мария Ремарк так написал об этом трагическом эпизоде в романе "Тени в раю": "Если бы в тот вечер в Бразилии, когда Стефан Цвейг и его жена покончили жизнь самоубийством, они могли бы излить кому-нибудь душу хотя бы по телефону, несчастья, возможно, не произошло бы. Но Цвейг оказался на чужбине среди чужих людей".
   В предсмертной записке он писал: " Мир моего собственного языка исчез для меня, и мой духовный дом, Европа, разрушила самое себя. Я шлю привет моим друзьям. Быть может, им доведётся увидеть утреннюю зарю после долгой ночи. Я же, слишком нетерпеливый, ухожу раньше".
   В некрологе на смерть Стефана Цвейга были такие слова: " Его всемирная слава была вполне заслужена, и печально, что сила духовного сопротивления этого одарённого человека сломалась под тяжёлым гнётом времени. Что всего более поражало в нём, так это талант психологически и художественно воссоздавать истоические эпохи, и образы".
   По поводу самоубийства Цвейга было выдвинуто немал версий. По одной из них, наиболее распространённой, писатель принял роковое решение в связи с военными событиями тех лет. По другой же, писатель просто почувствовал упадок творческих сил. Как говорил он сам: " Когда тебе за шестьдесят, нужны необыкновенные силы, чтобы начать всё заново".
   Но самоубийство Цвейга было не просто результатом отчаяния. Цвейг ушел из этого мира, категорически его не принимая.
  ...Из горного дома в бразильском курортном городке Петрополис 23 февраля 1942 года никто не вышел к завтраку. Когда и в полдень двери не отворились, обеспокоенная прислуга вызвала полиќцию. В комнате на кровати нашли тщательно одетых Стефана Цвейга и его жену Шарлотту. Они спали. Спали вечным сном.
  Они добровольно ушли из жизни, приняв большую дозу веронала. Рядом с ними, на письменном столе - 13 прощальных писем.
   Оправдывая свой поступок, Шарлотта писала, что смерть станет для Стефана освобождением, да и для нее тоже, поќтому что ее замучила астма. Цвейг был более красноречив: "После шестидесяти требуются особые силы, чтобы начинать жизнь заново. Мои же силы истощены годами скитаний вдали от родины. К тому же я думаю, что лучше сейчас, с поднятой головой, поставить точку в существовании, главной радостью которого была интеллектуальная работа, а высшей ценностью - личная свобода. Я приветствую всех своих друзей. Пусть они увидят восход солнца после долгой ночи. Я же слишком нетерпелив и ухожу ему навстречу первым".
   Фридерике Цвейг написал: "Я устал от всего..."
  Могила Стефана Цвейга. Фрагмент памятника на могиле
  
  Муниципальное кладбище в Петрополисе, штат Рио -де -Жанейро. Бразилия.
   АФОРИЗМЫ СТЕФАНА ЦВЕЙГА
  
  
  - Быть героем - значит сражаться и против всесильной судьбы.
  - В тяжбе с мертвыми живые всегда правы.
  - Великое отчаяние всегда порождает великую силу.
  - Гений человека всегда одновременно и его рок.
  - Жизнь ничего не дает бесплатно, и всему, что преподносится судьбой, тайно определена своя цена.
  - Когда между собакой и кошкой вдруг возникает дружба, то это не иначе, как союз против повара.
  - Лишь удар, отбрасывающий назад, придает человеку всю его наступательную силу.
  - Любое великое деяние отдельного народа совершается для всех народов.
  - Ни один врач не знает лучше лекарства для усталого тела и души, как надежда.
  - Самая высокая, самая чистая идея становится низкой и ничтожной, как только она дает мелкой личности власть совершать ее именем бесчеловечное.
  - Страсть способна на многое. Она может пробудить в человеке небывалую сверхчеловеческую энергию. Она может своим неослабным давлением выжать даже из самой уравновешенной души титанические силы.
  - Судьба - самый гениальный поэт.
  
  
   ЧААДАЕВ ПЁТР ЯКОВЛЕВИЧ
  
   (1794 - 1856)
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Петр Яковлевич Чаадаев, русский философ, публицист. Родился 27 мая (7 июня) 1794 года в Москве в дворянской семье. После ранней смерти родителей Чаадаева воспитывали тетя и дядя.
  
   1808 год. Чаадаев поступил в Московский университет, где сблизился с писателем А. С. Грибоедовым, будущими декабристами Якушкиным и Тургеневым и другими видными деятелями своего времени.
  
  1811 год. Оставил университет и вступил в гвардию. Участвовал в Отечественной войне 1812 года, в заграничном походе русской армии.
  
  1814 год. Принят в Кракове в масонскую ложу.
  
  1816 год. В Царском Селе Чаадаев познакомился с лицеистом Пушкиным и вскоре стал любимым другом и учителем молодого поэта, которого называл "грациозным гением" и "нашим Дантом". Чаадаеву посвящены три стихотворных послания Пушкина, его черты воплотились в образе Онегина.
   Постоянное общение Пушкина и Чаадаева было прервано в 1820 году в связи с южной ссылкой Пушкина. Однако переписка и встречи продолжались всю жизнь. 19 октября 1836 году Пушкин написал Чаадаеву знаменитое письмо, в котором спорил со взглядами на предназначение России, высказанными Чаадаевым в "Философическом письме".
  
  1821 год. Чаадаев неожиданно для всех отказался от блестящей военной и придворной карьеры, вышел в отставку и вступил в тайное общество декабристов.
  
  1823 год. Поездка по Европе.
  
   В 1826 году Чаадаев вернулся в Россию и, поселившись в Москве, несколько лет жил отшельником, осмысляя увиденное и пережитое за годы странствий.
  
  1836 год. В журнале "Телескоп" Чаадаев опубликовал свое первое "Философическое письмо", работу над которым (оригинал был написан по-французски в виде ответа Е. Пановой) начал еще в 1828 году.
  Одним из способов распространения своих идей Чаадаев сделал частные письма: некоторые из них ходили по рукам, читались и обсуждались как публицистические произведения. Всего им было написано восемь "Философических писем" (последнее в 1831 году). Чаадаев изложил в них свои историко - философские взгляды.
  
  1836-1837 гг. Написана "Апология сумасшедшего", задуманная как своеобразное оправдание перед правительством и обществом, как разъяснение особенностей своего патриотизма, своих взглядов на высокое предназначение России. Чаадаев писал: "Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами. Я нахожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если ясно видит ее; я думаю, что время слепых влюбленностей прошло, что теперь мы, прежде всего, обязаны родине истиной... У меня есть глубокое убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем социального порядка, завершить большую часть идей, возникших в старых обществах, ответить на важнейшие вопросы, какие занимают человечество". Чаадаев считал, что Россия призвана быть "совестным судом" человеческого духа и общества.
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Чаадаев по материнской линии был внуком академика М. М. Щербатова, автора 7-томного издания "Истории Российской от древнейших времен".
  
  * Во время Отечественной войны 1812 года участвовал в Бородинском сражении, ходил в штыковую атаку при Кульме, был награждён русским орденом св. Анны и прусским Кульмским крестом.
  
  * Вернувшись в Россию, Чаадаев продолжил военную службу в качестве корнета лейб-гвардии гусарского полка. Его биограф М. Жихарев писал: "Храбрый обстрелянный офицер, испытанный в трех знаменитых походах, безукоризненно благородный, честный и любезный в частных отношениях, он не имел причины не пользоваться глубокими, безусловными уважением и привязанностью товарищей и начальства".
  
  * Личность Чаадаева Пушкин охарактеризовал знаменитыми стихами "К портрету Чаадаева":
  
  Он вышней волею небес
  Рожден в оковах службы царской;
  Он в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес,
  А здесь он - офицер гусарской.
  
  * В 1817 году, в возрасте 23 лет, он был назначен адъютантом командира гвардейского корпуса генерал-адъютанта Васильчикова. В октябре 1820 взбунтовался I-й батальон лейб-гвардии Семёновского полка, где Чаадаев служил ранее. В связи с этими событиями к государю, находившемуся в Троппау, был послан Чаадаев, которого Васильчиков, командир гвардейского корпуса, выбрал для подробного доклада царю. Через полтора месяца после этой поездки, в конце декабря, Чаадаев подал в отставку и приказом от 21 февраля 1821 г. был уволен от службы.
  
  * Чаадаев был весьма известной личностью в обществе и до публикации "Философических писем".
  Дочь Н. Н. Раевского - старшего Екатерина писала о нем (около 1817 года), что он является "неоспоримо и без всякого сравнения самым видным и самым блистательным из всех молодых людей в Петербурге". Помимо того, что он был весьма образован, имел отличные манеры, но и "возвел искусство одеваться почти на степень исторического значения" (по словам М.Жихарева). Его дружбы искали и ею гордились.
  
  * Его современник писал о нем: "от остальных людей отличался необыкновенной нравственно-духовной возбудительностью... Его разговор и даже одно его присутствие, действовали на других, как действует шпора на благородную лошадь. При нем как-то нельзя, неловко было отдаваться ежедневной пошлости. При его появлении всякий как-то невольно нравственно и умственно осматривался, прибирался и охорашивался"
  
  * В начале сентября приезжает в Москву. "4 октября Чаадаев переезжает на постоянное жительство в подмосковную деревню своей тетки в Дмитровском уезде. Чаадаев живет уединенно, необщительно, много читает. За ним здесь устанавливается постоянный тайный полицейский надзор". В это время в него влюбилась Авдотья Сергеевна Норова, соседка по имению, у которой "возник культ Чаадаева, близкий к своеобразной религиозной экзальтации".
  
  * "Философические письма", (кроме первого) были опубликованы много лет спустя после смерти автора.
  
  * После Крымской войны, не видя улучшения в положении России, думал о самоубийстве. Умер от воспаления легких, оставив материальные дела в полном расстройстве. Похоронен на Донском кладбище в Москве. Перед своей смертью он пожелал, чтобы его похоронили "в Донском монастыре, близ могилы Авдотьи Сергеевны Норовой, или в Покровском, близ могилы Екатерины Гавриловны Левашевой".
  
   ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
  
   Задолго до смерти Петр Яковлевич Чаадаев из-за его диссидентских убеждений официально был объявлен сумасшедшим, но оставлен на свободе под врачебным присмотром.
   В начале апреля 1856 года у Чаадаева началось недомогание, он жаловался на сильную слабость и отсутствие аппетита. Очевидец говорит о поразительно быстром увядании Чаадаева: "Со всяким днем ему прибавлялось по десяти лет, а накануне и в день смерти он вполовину тела согнувшийся, был похож на девяностолетнего старца".
   "Врач запрещает Петру Яковлевичу выезжать, но тоска и привычное желание прогуляться на свежем воздухе заставляют его превозмочь себя... Он по обыкновению едет обедать к Шевалье, где к нему подходят Соболевский и Лонгинов.
   Оба они старались скрыть тягостное впечатление, произведенное на них "живым мертвецом", едва проглотившим ложку супу, и завели разговор о последних светских новостях. Чаадаев же рассказывал им о своей простуде, мучительных желудочных коликах, а после их ухода еще долго полулежал в кресле, закинув голову, пока кто-то из знакомых не окликнул его.
   Вернувшись в свой флигель, Петр Яковлевич велел слуге пригласить священника Николая Александровича Сергиевского. Он любил беседовать с этим протоиереем, обладавшим, несмотря на молодость, обширными познаниями в богословии, философии, психологии, логике...
   Но не для философской беседы нужен ему теперь отец Николай. "Чаадаев встретил его словами о своей болезни,- пишет Свербеев.- Священник сказал, что до сего дня ожидал увидеть Петра Яковлевича в церкви и тревожился, не болен ли он; ныне же решился и сам навестить его и дома предложить ему всеисцеляющее лечение, необходимое для всех. Все мы, сказал он, истинно больны и лишь мнимо здоровы. Чаадаев сказал, что боится холеры и, главное, боится умереть от нее без покаяния; но что теперь он не готов исповедаться и причаститься... На другой день, в великую субботу, после обеда, священник поспешил к больному. Чаадаев был гораздо слабее, но спокойнее и ожидал святыню: исповедался... удаляющемуся священнику сказал, что теперь он чувствует себя совсем здоровым..."
   После ухода священника Петр Яковлевич приказал закладывать пролетку, а тем временем стал пить чай и заговорил с Шульцем о своих хлопотах за него перед Закревским (губернатор Москвы). Почувствовав за чаепитием внезапную слабость, он едва перешел из одной комнаты в другую, где его усадили на диван, а ноги положили на стул. Пульс уже почти совсем не бился, и приехавший доктор объявил хозяину дома, что жизнь его квартиранта подходит к концу. Когда врач уехал, Шульц, явившийся единственным свидетелем его последних минут, вошел к умирающему жильцу, продолжавшему несколько бессвязно говорить о его деле. Затем Петр Яковлевич заметил, что ему становится легче и что он должен одеться и выйти, так как прислуге необходимо сделать уборку к празднику. Сказав, пишет Жихарев (племянник Чаадаева), Чаадаев "повел губами (движение всегда ему бывшее обыкновенным), перевел взгляд с одной стороны на другую - и остановился. Присутствующий умолк, уважая молчание больного. Через несколько времени он взглянул на него и увидел остановившийся взгляд мертвеца. Прикоснулся к руке: рука была холодная".
   Умер Чаадаев 14 апреля 1856 года, когда до наступления Пасхи оставалось несколько часов. Примерно за год до смерти Чаадаев запасся рецептом на мышьяк и постоянно носил его в кармане. Порой, когда его собеседники восторженно кричали о наступающей "светлой эре прогресса", он молча доставал этот рецепт и показывал им. Он и умер с рецептом в кармане. Найдя рецепт, племянник бросил бумажку в камин - "документ, значения которого он не понял: духовное завещание, которое Чаадаев приобщил к либеральным надеждам своих современников и потомков, рецепт на лекарство от иллюзий".
  
   "Хроники Харона", А. Лаврин. Московский рабочий 1993 г
  
  
  
  
  
  
  
  
  МОГИЛА ЧААДАЕВА В ДОНСКОМ МОНАСТЫРЕ
  
   АФОРИЗМЫ ЧААДАЕВА
  
  - Есть умы столь лживые, что даже истина, высказанная ими, становится ложью.
  
  - Вдохновение - это такой гость, который не всегда является на первый зов.
  
  - Я предпочитаю бичевать свою родину, предпочитаю огорчать ее, предпочитаю унижать ее, только бы ее не обманывать.
  
  - Есть режим для души, как есть режим для тела: надо уметь ему подчиниться.
  
  - Христианское бессмертие - это жизнь без смерти, совсем не так, как думают, жизнь после смерти.
  
   А. П. ЧЕХОВ
  
   ( 1860 - 1904)
  
  
  
  
  
  
   Антон Павлович Чехов родился в семье мелкого лавочника. Отец его, Павел Егорович, торговал бакалейными товарами, имел небольшую лавку. Антону с детских лет пришлось помогать отцу в торговле. Этим же занимались его братья и сестра. Отец держал детой в строгости. Наказания розгами были обычным делом. Помимо торговли в лавке, отец еще заставлял детей петь в церковном хоре.
  1868 по 1879 г. Антон учится в таганрогской гимназии. Там проявляются его литературные и театральные способности. Он участвует в выпусках рукописных юмористических журналов, посещает спектакли в местном драматическом театре. После того как Павел Егорович в 1876 г. разорился, он вместе с семьей скрываясь от кредиторов, уехал в Москву. Антон остался в Таганроге один. Чтобы содержать себя, давал частные уроки, при этом ухитрялся еще помогать семье денежными переводами.
  1879 г. Юноша приезжает в Москву и поступает на медицинский факультет Московского университета. Одновременно подрабатывает в газетах и журналах писанием юморесок и фельетонов. В Москву начинающий писатель привез свою первую пьесу. Авторское название ее неизвестно, будущие постановщики называли ее то "Платонов", то "Безотцовщина", то "Пьеса без названия". Автор послал эту пьесу знаменитой актрисе Малого театра М.Н. Ермоловой, но пьеса была возвращена автору непрочитанной..
  1880 г. Первые известные публикации - "Письмо к ученому соседу" и "Что чаще всего встречается в романах, повестях и т. п.?". Поскольку за публикации платили всего несколько рублей, А.П. Чехову приходится писать очень много. К своему творчеству он пока относится лишь как к возможности заработать на жизнь, а основной профессией в будущем видит медицину. Публикации автор подписывает не именем, а разнообразными псевдонимами легкомысленного свойства: "Антоша Чехонте", "Брат моего брата" и множеством других, менее известных.
  1882 г. А.П. Чехов становится постоянным автором петербургского журнала "Осколки", издаваемого Н.А. Лейкиным. Этот журнал занимал ведущее место в юмористике 1880-х гг.
   884 г. Чехов оканчивает университет и, получив звание уездного врача, занимается медицинской практикой. В этом же году выходит первая книга его рассказов "Сказки Мельпомены".
  1886-1887 гг. появляются сборники "Пестрые рассказы" и "Невинные речи".
  1888 год. Этапным для его творчества произведением становится повесть "Степь", открывшая читателям и критикам серьезного писателя. Сам автор тоже осознавал значение этой повести и потому впервые поставил под ней не псевдоним, а свое полное имя. Вышедший во второй половине 80-х гг. сборник "В сумерках" был удостоен Пушкинской премии.
  В 1890 г., будучи тяжело больным, А.П. Чехов совершает поездку на Сахалин, которую впоследствии назовут гражданским подвигом писателя. Цель поездки - изучение жизни ссыльных поселенцев и каторжников. По материалам поездки позднее была написана книга "Остров Сахалин".
  В 1892 г . писатель покупает подмосковное имение Мелихово. Там он лечит крестьян, строит школы их детей, участвует в борьбе с холерной эпидемией. В Мелихове написаны повести "Дуэль", "Палата Љ 6" и многие другие произведения зрелого периода творчества.
  В 1896 г. закончена пьеса "Чайка". Ее премьера в Московском Художественном театре заканчивается провалом. Эту неудачу автор глубоко переживает. Впоследствии "Чайка" не только будет признана зрителем, но и станет эмблемой театра, сохранившейся до наших дней.
  В 1898 г. в связи с обострением болезни А.П. Чехов строит дом в Ялте и поселяется там. Здесь писатель проводит последние годы своей жизни. В этот период написаны рассказы "Человек в футляре", "Ионыч", повесть "Дама с собачкой" и другие произведения.
  В 1900 г. писателя избирают почетным академиком. В том же году написаны пьеса "Три сестры" и повесть "В овраге".
  В 1901 г. А.П. Чехов вступает в брак с актрисой Московского Художественного театра Ольгой Леонардовной Книппер, вместе с ней совершает поездку за границу. Здоровье его продолжает ухудшаться.
  
  О. Л. Книппер Чехов и Горький в Ялте. 1900 г
  1903 г. Написаны последние произведения: комедия "Вишневый сад" и рассказ "Невеста".
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * "Было поистине изумительно то мужество, с которым болел и умер Чехов!", - сказал Бунин после его смерти
   Со своей болезнью Чехов жил долгие годы, казалось, что она, то отпускала его, то, наоборот, подступала все ближе.
   Многие современники Чехова в своих воспоминаниях не раз подтвердят одну и ту же мысль: Антон Павлович никогда не говорил о своей болезни и не жаловался на здоровье, даже в самые тяжелые моменты, делая вид, что все в порядке, и боясь расстраивать близких и друзей.
   "Он даже и вида не подавал, что ему плохо. Боялся нас смутить... Я сам однажды видел мокроту, окрашенную кровью. Когда я спросил у него, что с ним, то он смутился, испугался своей оплошности, быстро смыл мокроту и сказал: Это так, пустяки. Не надо говорить Маше и матери", - вспоминал брат Чехова Михаил Павлович об эпизоде, случившемся за несколько лет до смерти Чехова.
   А вот что писал Чехов Суворину: "Я на днях едва не упал, и мне минуту казалось, что я умираю. Быстро иду к террасе, на которой сидят гости, стараюсь улыбаться, не подать вида, что жизнь моя обрывается... Как-то неловко падать и умирать при чужих".
  А Левитан писал в письме Илье Репину так: "Сердце разрывается смотреть на Чехова - хворает тяжко, видно по всему - чахотка, но улыбается, не подает вида, что болен. Интересно, знает или не знает правду? Душа за него болит".
   Находясь в Баденвейлере, Чехов писал маме и сестре: "Здоровье мое поправляется, входит в меня пудами, а не золотниками", "Здоровье с каждым днем все лучше и лучше"... Меж тем силы оставляли его с каждым днем.
   В статье, напечатанной в немецкой газете после смерти Чехова, его лечащий доктор Эрик Шверер писал: "Он переносил свою тяжелую болезнь, как герой. Со стоическим, изумительным спокойствием ожидал он смерти. И все успокаивал меня, просил не волноваться, не бегать к нему часто, был мил, деликатен и приветлив".
  
  * Михаил Павлович Чехов вспоминал, что узнал о смерти Антона Павловича от своего двоюродного брата Жоржа. В своей известной книге "Вокруг Чехова" он пишет: "2 июля 1904 года я приехал в Ялту, чтобы навестить мать и сестру. Тогда Антон Павлович с женой находились за границей, в Баденвейлере. Когда пароход приставал в Ялте к молу, то мне кто-то помахал с берега шляпой. Это был мой двоюродный брат Жорж, служивший агентом в Русском обществе пароходства в Ялте и вышедший на мол принять пароход. Он узнал меня издали, приложил рупором ладони ко рту и крикнул мне с берега:
  - Антон скончался!
   Это ударило меня как обухом по голове. Хотелось заплакать. Вся поездка, вся эта прекрасная с парохода Ялта, эти горы и море сразу же померкли в моих глазах и потеряли цену.
   Сестра в это время была с братом Иваном Павловичем в Боржоме. Послали ей срочную телеграмму, а от матери все время скрывали. Ничего еще не подозревавшая, она радостно встретила меня, стала угощать, - но кусок не шел мне в рот..."
   Хоронить Чехова было решено в Москве на кладбище Новодевичьего монастыря. Утром 5 июля гроб с телом Чехова отправился из Германии в Москву. Было решено, что тело прибудет через Вержболово (прим. ред. - сейчас Вирбалис, город в Литве) в Петербург, а оттуда в Москву.
   Газета "Русское слово", следившая за событиями, связанными с похоронами писателя, сообщала тогда: "тело Чехова, в сопровождении Ольги Леонардовны, отправлено 4-го июля через Вержболово в Петербург, а оттуда прибудет в Москву, вероятно, 9-го числа утром. На Николаевском вокзале будет отслужена лития, а затем похоронная процессия направится в Новодевичий монастырь".
   Брат писателя Михаил вспоминал о самих похоронах так: "Мы приехали в Москву к самым похоронам. Нас встретил на вокзале в Москве В. С. Миролюбов и повез в карете к университету, так как тело уже прибыло из Петербурга и его несли с Николаевского вокзала в Новодевичий монастырь. Если бы наш поезд опоздал, то мы так бы и не попали на похороны. Несметные толпы народа сопровождали гроб, причем на тех улицах, по которым его несли, было прекращено движение трамваев и экипажей, и вливавшиеся в них другие улицы и переулки были перетянуты канатами. Нам удалось присоединиться к процессии только по пути, да и то с трудом, так как в нас не хотели признавать родственников покойного и не пропускали к телу. Московская молодежь, взявшись за руки, охраняла кортеж от многих тысяч сопровождавших, желавших поближе протиснуться к гробу.
  Так мы дошли до самого монастыря под охраной молодежи, которая заботливо оберегала нас от толпы. Когда же процессия стала входить в узкие монастырские ворота, началась такая давка, что я пришел в настоящий ужас. Каждому поскорее хотелось пробраться внутрь, и получился такой затор, что если бы не та же распорядительная молодежь, то дело не обошлось бы без катастрофы. Еле пронесли сквозь ворота гроб, еле вдавились в них мы с депутатами и близкими к покойному людьми, а народ все напирал и напирал. Слышались возгласы и стоны. Наконец ввалилась на кладбище вся толпа - и стали трещать кресты, валиться памятники, рушиться решетки и затаптываться цветы.
   Брата Антона опустили в могилу рядом с отцом. Мы взглянули в нее последний раз, бросили по прощальной горсти земли, она ударилась о крышку гроба - и могила закрылась навсегда".
  (Цитата из газеты "Русское слово" приводится по материалам сайта "Газетные старости").
  
  * Горький был возмущен тем, как хоронили Чехова
  Чехов умер в Германии, а хоронили его в России. Транспортировка тела на столь большие расстояния требовала определенных условий. С этим связана чуть ли не скандальная история о том, как тело великого русского писателя было доставлено в Москву в вагоне, на котором красовалась надпись "Для перевозки свежих устриц".
   Горький в письме к Е.П. Пешковой возмущался: "Этот чудный человек, этот прекрасный художник, всю свою жизнь боровшийся с пошлостью, всюду находя ее, всюду освещая ее гнилые пятна мягким, укоризненным светом, подобным свету луны, Антон Павлович, которого коробило все пошлое и вульгарное, был привезен в вагоне "для перевозки свежих устриц" и похоронен рядом с могилой вдовы казака Ольги Кукареткиной. Это - мелочи, дружище, да, но когда я вспоминаю вагон и Кукареткину - у меня сжимается сердце, и я готов выть, реветь, драться от негодования, от злобы. Ему - все равно, хоть в корзине для грязного белья вези его тело, но нам, русскому обществу, я не могу простить вагон "для устриц". В этом вагоне - именно та пошлость русской жизни, та некультурность ее, которая всегда так возмущала покойного".
   Горького также возмущал тот факт, что "часть небольшой толпы, собравшейся на вокзал встретить писателя, пошла за гробом привезенного из Маньчжурии генерала Келлера и очень удивлялась тому, что Чехова хоронят с оркестром военной музыки. Когда ошибка выяснилась, некоторые веселые люди начали ухмыляться и хихикать.
   За гробом Чехова шагало человек сто, не более". И те, что были среди этой толпы, толком не знали, кого они на самом деле хоронят. Горький писал, что ему очень запомнились два адвоката "оба в новых ботинках и пестрых галстуках - женихи. Идя сзади их, я слышал, что один говорит об уме собак, другой, незнакомый, расхваливал удобства своей дачи и красоту пейзажа в окрестностях ее".
  
  * Чехов с женой мечтали о ребенке, но их мечтам не было суждено сбыться.
  2 ноября 1901 года Чехов писал Ольге Леонардовне: "А что ты здорова и весела, дуся моя, я очень рад, на душе моей легче. И мне ужасно теперь хочется, чтобы у тебя родился маленький полунемец, который бы развлекал тебя, наполнял твою жизнь. Надо бы, дусик мой!"
   Из Ялты 28 февраля 1902 года Ольга Леонардовна уезжала в Петербург на гастроли Художественного театра, уезжала в положении, но не знала об этом. Много работала и не берегла себя. И вот 30 марта пришла беда. Вызвали врачей, а вечером ее увезли в клинику, где срочно сделали операцию.
   Когда уже послали за врачами, "...я, - писала Ольга Леонардовна Чехову, - начала... догадываться, что это было, и обливалась горючими слезами - так мне жаль было неудавшегося Памфила". Несколько позже с горькой иронией сообщала Чехову: "Не могу удержаться, чтобы не написать остроту Москвина по поводу случившегося: "Осрамилась наша первая актриса, - от какого человека - и не удержала..."
  
  * В Ялте Чехов, болезнь которого уже была в довольно тяжелой форме, активно помогал таким же, как и он, больным чахоткой.
   В то время очень многие чахоточные приезжали в Ялту, причем почти без денег, только потому, что были наслышаны об Антоне Павловиче Чехове, который помогает устроиться.
   В газете "Приазовский край" была помещена заметка "Помогите чахоточным!", в которой говорилось: "От известного писателя Антона Павловича Чехова, проживающего теперь в Ялте, мы получили печатное воззвание, которому охотно даем место, в полной уверенности, что читатели наши откликнутся на призыв о помощи несчастным больным, находящимся в Ялте при самых ужасных условиях.
   В особом письме к нам А. П. Чехов, между прочим, пишет: "Ялту одолевают приезжие чахоточные; обращаются ко мне; я теряюсь, не знаю, что делать. Мы выпускаем воззвания, собираем деньги, если ничего не соберем, то придется бежать вон из Ялты. Если бы вы знали, как живут здесь эти чахоточные бедняки, которых выбрасывает сюда Россия, чтобы отделаться от них, если бы вы знали, - это один ужас!".
  
  * В июле 1904 года ежедневная петербургская газета "Русь" сообщала: "наследство, оставшееся после А.П.Чехова, как теперь выяснилось, составляет, кроме авторских прав на пьесы, дом в Ялте, стоящий 50 000 р., клочок земли в Гурзуфе и довольно большой участок вблизи Партенита".
   Чехов написал завещание еще в 1901 году. В письме на имя сестры Марии Павловны, датированном 3 августа 1901 года, он завещал сестре в пожизненное владение ялтинскую дачу, деньги и доход с драматических произведений. Жене своей Ольге Книппер он завещал пять тысяч рублей и дачу в Гурзуфе. Последними фразами чеховского письма-завещания были: "Помогай бедным. Береги мать. Живите мирно".
   В феврале 1905 года состоялось заседание Московского окружного суда, на котором братья и вдова писателя отказались от своей доли наследства в пользу Марии Павловны Чеховой.
   Таким образом "Белая дача" в Ялте со всем содержимым (книги, рукописи, письма, фотографии, картины и др.) перешла во владение Марии Павловны Чеховой. Она сохранила мемориальные комнаты в неприкосновенности. Позднее "Белая дача" стала домом-музеем писателя.
  
  * За Чеховым постоянно следовали восторженные поклонницы, когда в 1889 году Чехов перебрался в Ялту, многие из них отправились в Крым за своим кумиром.
   В январе 1902 года газета "Новости дня", цитата из которой приводится на сайте "Газетные старости", писала: "В Ялте, где живет А.П.Чехов, образовалась, по словам "Саратовского Дневника", целая армия бестолковых и невыносимо горячих поклонниц его художественного таланта, именуемых здесь "антоновками". Последние бегают по набережным Ялты за писателем, изучают его костюм, походку, стараются чем-нибудь привлечь на себя его внимание и т.д. - словом производят целую кучу нелепостей. Идеал этих безобидных существ весьма скромен: "видеть Чехова", "смотреть на Чехова".
  
  * Перстень с печаткой, где была выгравирована фраза "Одинокому везде пустыня", Павел Егорович заказал в молодости, ею он запечатывал свои письма. По легенде, увидев эту печатку, его отец, Егор Михайлович, решил - сына надо женить.
   Уже после смерти Павла Егоровича перстень перешел к Антону Павловичу. "Припоминалась мне его печать, которой он последнее время запечатывал свои письма. На маленьком красном кружочке сургуча отчетливо были напечатаны слова: "Одинокому везде пустыня"", - вспоминала Лидия Авилова.
  
  * "Почтовый" роман Ольги Книппер и Антона Чехова длился до 1901 года. 25 мая (7 июня - по старому стилю) 1901 года Антон Павлович и Ольга Леонардовна венчаются. Свадьба была тайной, это было условие Чехова. "Если даешь слово, - писал он, - что ни одна душа в Москве не будет знать о нашей свадьбе до тез пор, пока она не свершится, - то я повенчаюсь с тобой хоть в день приезда. Ужасно почему-то боюсь венчания и поздравлений, и шампанского, которое нужно держать в руке и при этом неопределенно улыбаться".
   О предстоящей свадьбе не знала даже семья Антона Павловича. Долгое время Чеховы даже не знали, кто была невеста. Знали обо всем лишь Мария Павловна Чехова, Станиславский и Немирович-Данченко.
  * Во время путешествия по Европе Чехов побывал в Монте-Карло, где проиграл в рулетку почти 900 франков.
   Об этом он писал родным в Россию: "Живем в Ницце, на берегу моря. Солнце светит, тепло, зелено, пахнет, но ветер. На расстоянии одного часа езды от Ниццы находится знаменитое Монако; здесь есть местечко Монте-Карло, в котором играют в рулетку. Вообразите себе залы Благородного собрания, красивые, высокие и более широкие. В залах большие столы, на столах рулетка, которую я опишу Вам, когда приеду. Третьего дня я ездил туда и проиграл. Игра завлекает страшно. После проигрыша я с Сувориным стал думать, думал и придумал систему игры, при которой непременно выиграешь. Поехали вчера, взявши по 500 франков; с первой же ставки я выиграл пару золотых, потом еще и еще, жилетные карманы мои отвисли от золота; были у меня в руках монеты французские даже 1808 года, бельгийские, итальянские, греческие, австрийские... Никогда в другое время я не видел столько золота и серебра. Начал я играть в 5 часов, а к 10 часам у меня в кармане не было уже ни одного франка, и у меня осталось только одно: удовольствие от мысли, что я купил себе обратный билет в Ниццу. Вот как, судари мои! Вы, конечно, скажете: "Какая подлость! Мы бедствуем, а он там в рулетку играет". Совершенно справедливо, и я разрешаю Вам зарезать меня. Но я лично очень доволен собой. По крайней мере, я могу теперь говорить своим внукам, что я в рулетку играл и знаком с тем чувством, какое возбуждается этой игрою".
  
  * Важным итогом поездки Чехова по Сахалину стала перепись населения острова, большую часть которого составляли ссыльнокаторжные и их семьи. Чехов проехал от северной оконечности острова до южной, побывав практически во всех поселках. "На Сахалине нет ни одного каторжного или поселенца, который не разговаривал бы со мной", - писал Чехов.
   В числе каторжан, живущих на Сахалине, находилась и Софья Блювштейн - Сонька - Золотая Ручка. Легендарная воровка, легко перевоплощавшаяся в аристократок, говорившая на нескольких языках и продумывавшая свои преступления так тщательно, что полиция долгое время не могла найти на нее управы, была отправлена в ссылку за несколько краж ювелирных изделий на большую сумму. На острове Сонька предприняла три попытки бегства, все неудачные, была закована в кандалы и, в конце концов, сломалась. Чехов, встретившийся с ней в 1890 году, описывал легендарную мошенницу так: "Это маленькая, худенькая, уже седеющая женщина с помятым, старушечьим лицом. На руках у нее кандалы; на нарах одна только шубейка из серой овчины, которая служит ей и теплою одеждой и постелью. Она ходит по своей камере из угла в угол, и кажется, что она всё время нюхает воздух, как мышь в мышеловке, и выражение лица у нее мышиное". В то время Соньке было всего 45 лет.
  
   ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   В последние годы Чехов занят подготовкой своего собрания сочинений, вышедшего двумя изданиями в издательстве А. Ф. Маркса.
   Зиму 1903-1904 годов Чехов провел в Москве. Он неохотно и как бы мимоходом говорил о своей болезни. Но то, что он скрывал в разговоре, предательски выдавал его внешний вид. Лицо осунулось, поблекло, на лбу залегли резкие морщинки. Заметно тронула и седина. Всего же более выдавал тревожное предчувствие частый, хриплый кашель - признак углубленного процесса в легких.
   К лету здоровье его настолько ухудшилось, что врачи настаивали на немедленном отъезде на курорт в Баденвейлер (Германия). Третьего июня Чехов выехал туда вместе с женой. В Баденвейлере он сначала почувствовал себя немного лучше, мечтал даже о путешествии по Италии, а возвращаться в Ялту хотел через Константинополь
   Но внезапно состояние писателя резко ухудшилось. По свидетельству супруги - Ольги Леонардовны, в начале ночи Чехов проснулся и "...первый раз в жизни сам попросил послать за доктором. Врач констатировал упадок сердечной деятельности; введение камфары не помогло. После укола Чехов велел дать шампанского. Он сел на кровати и как-то значительно, громко сказал доктору по-немецки (он очень мало знал по-немецки): "Ich sterbe". Потом повторил для студента или для меня по-русски: "Я умираю". Потом взял бокал, повернул ко мне лицо, улыбнулся своей удивительной улыбкой, сказал: "Давно я не пил шампанского...", покойно выпил всё до дна, тихо лег на левый бок. Постепенно он впал в забытьё, стал бредить, говорить о каком-то матросе, спрашивал о японцах. Потом очнулся и сказал с улыбкой жене, которая хотела положить ему на грудь мешок со льдом: "На пустое сердце льда не кладут". Когда врач велел принести новый баллон с кислородом, Чехов остановил его: "Прежде чем принесут, я буду мёртв".
   Чехов умер в три часа ночи. До последних минут он был мужественно спокоен.
   Писатель скончался 2 (15) июля в городе Баденвейлере.
   Похоронен Антон Павлович Чехов на Новодевичьем кладбище в Москве, рядом с могилой отца Павла Егоровича.
  
   И. А. Бунин вспоминал, что Чехов "много раз старательно, твёрдо говорил, что бессмертие, жизнь после смерти, в какой бы то ни было форме - сущий вздор. Но потом несколько раз ещё твёрже говорил противоположное: " Ни в коем случае не можем мы исчезнуть после смерти. Бессмертие - факт". Это - своеобразная микромодель подхода Чехова к таким явлениям, как смерть, жизнь, бессмертие. Он как - бы допускает возможность двух противоположных решений этого вопроса.
  
   АФОРИЗМЫ А. П. ЧЕХОВА
  
   * Если боитесь одиночества, то не женитесь.
   * Берегись изысканного языка. Язык должен быть прост и изящен.
   * Если хочешь, чтобы у тебя было мало времени, ничего не делай.
   * Во все времена богатство языка и ораторское искусство шли рядом.
   * Все знают и все понимают только дураки да шарлатаны.
   * В семейной жизни самый важный винт - это любовь.
   * Несчастные эгоистичны, злы, несправедливы, жестоки и менее, чем глупцы, способны понимать
   друг друга. Не соединяет, а разъединяет людей несчастье...
   * Какое это огромное счастье - любить и быть любимым.
   * Краткость - сестра таланта.
   * ...Кто испытал наслаждение творчества, для того все другие наслаждения уже не существуют.
   * Национальной науки нет, как нет национальной таблицы умножения.
   * Не успокаивайтесь, не давайте усыплять себя! Пока молоды, сильны, бодры, не уставайте делать добро.
   * Никогда так не любишь близких, как в то время, когда рискуешь потерять их.
   * Нужно стремиться к тому, чтобы каждый видел и знал больше, чем видел и знал его отец и дед.
   * Тогда человек станет лучше, когда вы покажете ему, каков он есть.
   * Человек любит поговорить о своих болезнях, а между тем это самое неинтересное в его жизни.
   * Человек - это то, во что он верит.
  
  ЧЕХОВСКИЕ ФРАЗЫ, ВЫЗЫВАЮЩИЕ УЛЫБКУ
  
  Перечислить все чеховские фразы, вызывающие улыбку, невозможно, вот лишь некоторые из них:
  * "Тираны и деспоты вы, мужчины, но как вы хитры и прекрасны!"
  * "Незнакомая девица похожа на закупоренную склянку с неизвестной жидкостью - попробовал бы, да страшно: а вдруг там яд?"
  * "Если тебе изменила жена, радуйся, что она изменила тебе, а не отечеству".
  * "Лучше развратная канарейка, чем благочестивый волк".
  * "О, женщины, женщины, - сказал Шекспир, и для меня теперь понятно состояние его души".
  * "Я твой законнорожденный муж".
  * "Грудь матери - это буфет для ребенка".
  
  
  Могила А.П. Чехова на Новодевичьем кладбище в Москве. Останки перенесены в 1933 г. с территории кладбища Новодевичьего монастыря.
  
   ОСЕНЬЮ, когда идут дожди, и весной, когда тает снег, надгробие на могиле Чехова на Новодевичьем кладбище практически оказывается в воде. Ажурная ограда с рисунком, напоминающим занавес Художественного театра, "неравномерно проседает". А зимой надгробие разрушает лед, образующийся из воды, в которой круглый год стоит подземная часть памятника. Белый мрамор, из которого сделано надгробие, покрывается плесенью, трещины ползут дальше и углубляются. За десятилетия, что памятник стоит на нынешнем своем месте, куда в 1933 г. была перенесена могила писателя, он стал ниже примерно на 78 см, к тому же покосился.
  
   ИСТОРИЯ борьбы за спасение мемориала (а за этой же оградой - могилы отца писателя П. Чехова и жены, выдающейся актрисы Художественного театра О. Л. Книппер - Чеховой) началась 10 лет назад. Под неоднократными обращениями в правительство, Министерство культуры, мэрию, к президенту стоят подписи Д. Лихачева, В. Лакшина, О. Ефремова, И. Смоктуновского, Б. Окуджавы и др. Скольких замечательных людей уже нет в живых, а это не самое сложное дело практически не сдвинулось с места. Правда, управление охраны памятников Москвы выделило на реставрацию деньги, но их хватило только на ремонт наземных частей надгробия, который был проведен в 1995 г. На самые главные - дренажные работы, без которых этот косметический ремонт оказался малоэффективен, - денег не дали. А памятник тем временем продолжал и продолжает уходить в землю и наклоняться.
  
   ТАРАС ГРИГОРЬЕВИЧ ШЕВЧЕНКО
  
   (1814 - 1861)
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Родился поэт 9 марта (25 февраля) 1814 года. Местом его появления на свет было село Моринцы Киевской губернии). К несчастью Тараса, родился он в семье крепостного, помещиком которого был Энгельгардт. После 2 лет проживания в Моринцах семья Тараса Григорьевича переехала в с. Кириловку, где и прошло его тяжёлое детство. "Тяжелое", потому что его мать умерла в 1823г., когда Тарасу Шевченко было всего 9 лет. После ее смерти отец женился второй раз, причем его избранницей была вдова, у которой было трое детей. Неудивительно, что она недолюбливала Тараса Шевченко и относилась к нему сурово, а порой и жестоко.
   Единственным человеком, который относился к Тарасу с пониманием и сочувствием, была его сестра, Екатерина. Но после того как она вышла замуж ее поддержка закончилась. В 1825 умирает отец, а Шевченко только исполнилось 12 лет. Началась взрослая жизнь, несправедливая и жестокая...
  
  1830 г. Тараса забирают из пастухов в прислуги Энгельгардта (изначально в роли поваренка, потом - казачка).
   Увлеченье живописью не проходило, а наоборот увеличивалось с каждым годом. За эту страсть Шевченко не раз получал "по шее" от своего хозяина. Устав наказывать Тараса и заметив у него талант к рисованию, Энгельгардт отдал его на обучение к мастеру живописи, Ширяеву. Именно там мальчику, удавалось (когда улыбалась удача) срисовывать статуи в Летнем саду и посещать Эрмитаж. Однажды, срисовывая очередную статую, Тарас Шевченко познакомился с художником И. М. Сошенко. Это знакомство сыграло огромную роль в биографии Тараса Шевченко. Ведь именно благодаря Сошенко он познакомился Венециановым, Брюлловым, Жуковским. Эти люди и выкупили Шевченко у помещика Энгельгардта. По тем временам это было целое состояние. И что б получить его получить Брюллов нарисовал портрет Жуковского. С помощью графа Вельгорского был устроен частный аукцион, на котором продали этот портрет за 2500 рублей.
  
  22 апреля 1838 г. Тарас Григорьевич Шевченко стал свободным человеком. Чувству благодарности Шевченко не было меры. Он даже посвятил одно из самых знаменитых своих произведений "Катерина" Жуковскому.
  
  1840 - 1847 - период расцвета творчества Тараса Шевченко. Как раз в это время вышли такие великие произведения как: "Гайдамаки" (самая большая работа), "Перебедня", "Тополя", "Катерина", "Наймичка" и др. Естественно, что все они осуждались критикой, ведь были написаны на украинском языке.
  
  В 1846 г. поэт приезжает на Украину в Киев, где сближается с Н.И. Костомаровым, который и подтолкнул его к вступлению в Кирилло-Мефодиевское общество. К несчастью для Шевченко, члены этого общества были арестованы и обвинены в политической измене, за что и понесли разного вида наказания. Тарасу Григорьевичу досталось больше всего из-за его стихотворений - он был отправлен в ссылку в Орскую крепость. Самое страшное в этом было не то, что он был лишен свободы, а то, что его лишили возможности писать и рисовать, причем никакие ходатайства его друзей не смогли ему помочь.
  
  1848-1849 гг. Экспедиция по Аральскому морю. Благодаря нормальному отношению лейтенанта Бутакова, Тарасу Шевченко было разрешено срисовывать пейзажи побережья.
   Но счастье длилось не долго, вскоре о хорошем отношении к Тарасу Шевченко узнало правительство, как результат - Шевченко отправили в новую ссылку в Новопетровское, лейтенант Бутаков получил выговор.
  
  17 октября 1850 - 2 августа 1857 г - тяжёлая жизнь ссыльного в Новопетровском. Из-за невозможности рисовать Шевченко начал пробовать себя в лепке и делании фотографий, но это в то время было дорогое занятие. Поэтому он бросил это занятие и снова взялся за перо и написал несколько русских повестей - "Княгиня", "Художник", "Близнецы".
  
  В 1857 г. уже больного поэта освободили.
  
  С 1858 г. по 1859 г. Тарас Шевченко проживал у Ф.П. Толстого.
  
  В 1859 г. Тарас Григорьевич Шевченко поехал на родину.
  
  ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
  
   Чувствуя близкий конец, поэт писал 14 февраля своё последнее предсмертное стихотворение "Разве не покажут нам небо" - обращённое к Музе с прощальными дружественными словами, преисполненными душевной тоски. Поэт ещё продолжал надеяться, что врачи помогут ему преодолеть смерть, которая уже заглядывала в глаза.
   Больному Шевченко необходима была серьёзная медицинская помощь, нужно было срочно сменить жилищные условия. Всегда скромный и непритязательный, стесняясь от заботы о нём, Шевченко, в конечном итоге, дал согласие лечь в больницу. Его друг Поэт В. М. Жемчужников 20 февраля 1861 года писал П. М. Ковалевскому, чтобы тот посодействовал в предоставлении срочной помощи больному Шевченко:
   "Я видел его врача, Круневича, и знаю от него, что при такой неустроенности жизни ненадёжна надежда не только на выздоровление Шевченко, но даже и сохранение сил его до весны, чтобы он мог, по крайней мере, выполнить своё желание: съездить на Родину, на приобретённую им недавно землицу на берегу Днепра, где он позаботился построить себе скромный дом, о котором так любил мечтать. Если нельзя ему найти квартиру с обитателями, какие бы взяли на себя уход за ним, то можно поместить его, например, в Максимилианскую больницу, где есть отдельные удобные места для больных, за цену не слишком высокую. Нужно только выхлопотать в этой больнице место, а Шевченко перейти туда согласен. Позаботьтесь, чтобы это было улажено как можно быстрее! Несчастный Шевченко, - начиналась для него спокойная жизнь, признание, - и ему так мало пришлось пользоваться им".
   С каждым днём поэт физически слабел, угасал. 24 февраля Шевченко писал своему знакомому И.П. Мокрицкому: " Я болен, другой месяц не выхожу на улицу"
   В ночь с 24 на 25 февраля у Шевченко был тяжёлый сердечный приступ. Вспоминает О. Лазаревский "Ночью у Тараса Григорьевича началась страшная жгучая боль в груди, которая не давала ему лечь".
   25 февраля - это был день рождения поэта - первым его посетил верный, испытанный друг Михаил Лазаревский и застал его в страшных муках. Он сидел на кровати и с трудом дышал. "Напиши брату Варфоломею, - сказал он Лазаревскому, - что мне очень нехорошо".
   Вскоре приехал Эдуард Яковлевич Баре. Он выслушал больного и сказал друзьям поэта, что находит у у Шевченко отёк лёгких. "Муки страдания были невероятны, каждое слов стоило ему сверхчеловеческих усилий, - свидетельствует Лазаревский. - Мушка, положенная ему на грудь, немного облегчила страдания. В это время ему прочитали поздравительную депешу из Харькова.
   - Спасибо! - только и мог вымолвить Тарас Григорьевич.
  
   Отовсюду: из Украины, и из Москвы, и из далёкого Нижнего поступали приветствия любимому поэту с пожеланием здоровья и счастья. С волнением слушал Тарас Григорьевич эти короткие послания далёких и близких друзей.
   Очень обрадовался Шевченко приветствию от почитателей из Полтавы: " Батьку!
   Полтавцы поздравляют дорогого Кобзаря с именинами и просят: выкинь, отцу, орле сизый! Полтавская громада".
   - Спасибо, что не забывают, - едва слышно прошептал обессиленный Тарас Григорьевич
  Л. М Жемчужников, который часто бывал у Шевченко в последние дни его жизни, подчёркивает исключительную стойкость, с которой поэт переносил страдания и муки:
   "Добрый до наивности, тёплый и любящий, он был твёрдым, сильным духом - как идеал его народа. Предсмертные муки не вырвали у него ни одного стона из груди. И тогда, когда ег мучили самые сильные боли, стискивая зубы и вырывая зубами усы, в нём хватило власти над собой, чтобы, улыбаясь, вымолвить "спасибо" - тем, которые о нём вспоминали далеко на Родине. Дружественное сочувствие оживило умирающего".
   Шевченко попросил открыть форточку, выпил стакан воды с лимоном и лёг. К трём часам дня Тараса Григорьевича посетило ещё несколько приятелей. Он сидел на кровати, каждые десять минут спрашивал, когда будет врач, и выражал желание принять опий, чтобы забыться сном.
   Когда в комнате остался один В. М. Лазаревский, Тарас Григорьевич начал говорить, как хотелось бы ему побывать на Родине, дыхнуть родного воздуха, который восстановил бы его здоровье: "От, если бы домой, там бы я, может, выздоровел". Несколько раз повторял: " Как не хочется умирать".
   Вскоре опять приехал врач Е. Я. Баре, а затем и врач П. А. Круневич. Они всячески пытались облегчить страдания поэта. Чтобы уменьшить боли поставили на грудь вторую мушку.
   В 9 часов врачи выслушали Шевченко и признали, что состояние его безнадежно. Вскоре боли возобновились с новой силой. Почувствовав, что опять начинается приступ, Шевченко спросил, нельзя ли его остановить. Врачи поставили горчичники на руки, дали сердечные лекарства.
   Поздно вечером Тарас Григорьевич, ухватившись руками за матрас, сидел на кровати, трудно, с большим напряжением, дышал. Так без сна он провёл всю ночь с 25 на 26 февраля. Нестерпимые предсмертные страдания, постоянные боли в груди не давали ему лечь. В комнате было душно, воздух наполняли терпкие запахи лекарств и ядовитых кислот, которые применял Шевченко при гравировании.
   Поэт умирал. В груди у него клокотало, как в кратере погасающего вулкана. Временами казалось, что уже конец, а через какое-то мгновение больной опять поднимал тяжёлые веки и из груди его вырывался глухой стон.
   Ночью он немного задремал. Но ближе к пяти часам утра вдруг засуетился, поднялся из кровати, зажёг свечу и, цепляясь за стены, вышел из комнаты. Ему захотелось побыть в своей мастерской, где находились несколько его ближайших друзей. Он спустился винтовой чугунной лестницей, остановился в дверях, покачнулся, вскрикнул и тяжело упал на пол. Люди, которые подбежали, подняли его уже мёртвым. Так умер большой гений Украины.
   Это произошло в 5часов тридцать минут утра 26 февраля старым стилем, или 10 марта - за новым.
   Гроб с телом Шевченко был установлен в Академии искусств рядом с комнатой покойника. Много цветов и лавровых венков укрывало гроб.
   26 февраля на панихиде были произносились речи на русском, украинском, и польском языках. К гробу великого Кобзаря пришли представители корпорации польских студентов и преподавателей.
   Хоронили Шевченко на Смоленском кладбище. За гробом шли его многочисленные друзья и знакомые, среди них были М. Некрасов, М. Салтыков - Щедрин, ф. Достоевский, М. Лесков, Л Жемчужников и много других. Над свежей могилой поэта были произнесены речи. Выступил революционер - демократ Николай Курочкин, один из лучших переводчиков произведений Кобзаря на русский язык. Его выступление, проникнутое сердечной простотой и искренностью, всё время прерывалось рыданиями самого оратора и присутствующих.
   Тарас Григорьевич Шевченко был похоронен 12 марта (28 февраля) 1861 года на Смоленском православном кладбище в Санкт-Петербурге у здания Церкви Смоленской иконы Божией Матери. Спустя два месяца Шевченко перезахоронили на территории Украины. В 1989 году на месте первого захоронения был установлен валун из гранита.
  
  
  
  ПАМЯТНИК НА МОГИЛЕ Т. Г. ШЕВЧЕНКО
  
   ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * В свое время известный художник Карл Брюллов окрестил пана Энгельгардта-младшего "самой крупной свиньей в торжковских туфлях". Вступив в наследные права, молодой барин старался соответствовать папеньке-аристократу: управляющему было приказано из крепостных детей набрать дюжину мальчишек, пригодных к работе повара, лакея, кучера, форейтора, домашнего живописца. Так 14-летний Тарас попал в поварята. В его обязанности входила вся черная работа по кухне: он должен был выливать помои, носить дрова, чистить кастрюли. Потом приехавший брат-барин перевел Тараса на должность казачка и забрал его с собой в Вильно. Правда, перед этим он отправил мальчика в Ольшаны - на обучение к известному местному художнику-самоучке.
  
  * Два года учебы в церковно-приходской школе - это основное образование Тараса. Многими знаниями будущая гордость украинской литературы Шевченко был обязан первой виленской красавице, баронессе Софии Григорьевне Энгельгардт. Прелестная пани учила казачка говорить по-польски и по-французски. Но основные знания языков Тарас получил от тамошних лакеев. Не случайно позже в Петербурге над ним подсмеивались: "Пан Шевченко бардзо добже мови по-польску, але в его мове завше ест цос хлопского"...
  
  * До конца жизни Тарас Григорьевич писал страшно безграмотно. Вот выдержки из одного его письма, отправленного брату: "Брате микито треба бъ тебе полаять та я не сырдытый. Не хай буде так як робиця.... По цилуй старого дида ивана за мене, и поклонысь всiй ридни нашiй яка есть... Скажи иванови Федёрци не хай винъ до мене напише письмо окроме. - та тилько не по московскому а то и читать не буду - Кланяйся ему. Оставайся здорова - Твiй брат тарасъ Шевченко".
  
   * Тарас, получив вольную, захотел выкупить своих братьев. Княжна Репнина - наследница украинских гетманов, организовала сбор средств. Деньги она передала Тарасу Шевченко, а он их пропил.
  
   * Шевченко женат никогда не был, но попыток жениться предпринимал немало. Его донжуанский список, чуть - чуть короче пушкинского. В нем женщины всех сословий и возрастов, от крепостной Оксаны Коваленко до княжны Варвары Репниной. Фамилии многих соблазненных им девушек вообще неизвестны.
  
   * В молодости Шевченко обладал недюжинной мужской силой. Был завсегдатаем публичных домов и притонов, где и заразился неприличной болезнью, приведшей впоследствии к импотенции.
   Со своей последней любовью Тарас познакомился у приятеля. Он решил сделать из горничной светскую даму, снял для нее квартиру, накупил платьев, отрезов, украшений. Однажды девушка попросила Тараса повести ее в трактир, но тот отказался и провел вечер в кругу запойных друзей.
   Долго не раздумывая, девушка утешилась в объятиях учителя, что и обнаружил поэт, вернувшись домой. Выгоняя из квартиры невесту, он вручил ей список своих подарков. Когда все подарки и деньги были возвращены, Тарас решил помириться. Но гордая дама дала поэту от ворот поворот.
  
  * Тарас Шевченко родился и умер в один и тот же день - 10 марта, прожив на свете всего 47 лет.
  
  * Интересные дела творятся сейчас в Украине: в галерее национальных героев "незалежной" представлены гетман Мазепа, батько Петлюра, лидер украинских националистов Степан Бандера.
   И как-то непонятно смотрится на этом фоне Тарас Шевченко
  
  * В Украине упорно тиражируется версия, что приехавший в Динабург барин (Павел Васильевич Энгельгардт) и его слуга (Тарас Шевченко) по отцу были родными братьями. Их отец - пан Василий Энгельгардт - всю жизнь прожил холостяком, оставив, правда, после себя троих сыновей и двух дочерей. Но признал он только одного своего незаконного отпрыска - Павла Васильевича. Тарас же родился, когда пану было около 59 лет. Тогда в Европе незаконнорожденных детей аристократов называли бастардами, в России - байстрюками. Их презирали, но появление на свет "плодов любви" бар и крепостных девок, было явлением весьма распространенным.
  
  * Кстати, поначалу в метрике Тараса было указано только имя его матери - Агафья. Почти сразу после родов крепостная умерла, и в документах ребенка появились уже совсем другие записи, по которым его отцом был указан крепостной Григорий Иванович Шевченко. Но интересен такой факт: перед самым рождением ребенка Григорий с женой переехали в село Кириловка, а когда Тарасу исполнилось два года, семья опять вернулась в село Моринцы. Загадочное перемещение семьи Шевченко можно объяснить просто: так была сохранена тайна порочной связи барина с крепостной девкой.
  
  * Надо сказать, что Тарас Григорьевич был счастливчиком, потому что ему везло на доброе отношение людей, которые встречались ему по жизни. По приезде в Петербург Энгельгардт, желая иметь личного домашнего художника, определил своего крепостного на выучку к одному из мастеров живописных дел. Однажды, когда Тарас рисовал с натуры мраморные скульптуры Летнего сада, он познакомился с молодым человеком, представившемся Иваном Максимовичем Сошенко. У молодых людей оказалось много общего: мало того, что они были земляками, но вдобавок оба увлекались живописью. Фраза "не было бы Сошенко - не было бы Шевченко" содержит много истины. Иван познакомил Тараса со многими маститыми художниками, и Шевченко стал вхож в светские салоны Петербурга.
   Друзья рассорились из-за... женщины: Сошенко был влюблен в Машеньку, племянницу хозяйки квартиры, которую снимал, а Тарас начал крутить с девицей роман. Но потом друзья все-таки помирились. А когда Шевченко умер, Иван Максимович сопровождал гроб с поэтом в Украину.
  
  * У Шевченко существует две могилы: ведь сначала его похоронили в Петербурге, на Смоленском кладбище, где сейчас установлен памятный камень, и только спустя два месяца гроб с телом покойного перевезли на родину, в Канев.
  
  *А по молодости Тарас Григорьевич со своими приятелями даже организовали алкогольное общество "мочемордия", на регулярных заседаниях которого избирался председатель "его всепьянейшество". Собутыльники употребляли благородные напитки: ром, настойки и наливки. При этом вели разговоры "за жизнь" и мечтали о свободе и светлом будущем.
  
  * Современники вспоминали, что еще в Петербурге Тарас Григорьевич пристрастился к выпивке. Особенно любил он посещать трактир возле биржи, где обычно гуляли матросы с зарубежных кораблей. Тихий в трезвости, выпив, Шевченко становился неуправляемым: норовил вступить в драку, бранил всех и всякого. В компании не раз допивался до бесчувствия.
   Знакомый поэта, который в свое время активно помогал вызволить Шевченко из крепостной неволи, рассказывал о его жизни в Казахстане: "Выхожу я часа в три ночи вдохнуть свежего воздуха. Вдруг слышу пение. И что же, вы думаете, вижу? Четверо несут на плечах дверь, снятую с петлей, на которой лежат два человека, покрытые шинелью, а остальные идут по сторонам и поют: "Святый Боже Святый крепкий!" - точно хоронят кого. "Что это вы, господа, делаете?" - спрашиваю их. "Да вот, гулянка у нас была, отвечают, - на которой двое наших, Тарас да поручик, легли костьми. Так мы их и разносим по домам".
  
  * У Ивана Сергеевича Тургенева личность Тараса Шевченко восхищения не вызывала, а вот Николай Лесков отзывался о нем с особой теплотой: "У малороссийского народа, слава Богу, есть теперь своя литература, есть свои ораторы, свои историки. Но нет уже у нее такого лирика, каков был покойный Тарас Григорьевич Шевченко, справедливо названный в одной из сказанных над его гробом речей "батьком рiдного слова".
  
   Источник "Наша газета"
  
   ЦИТАТЫ И АФОРИЗМЫ ТАРАСА ШЕВЧЕНКО
  
   - В ком нет любви к стране родной,
   Те сердцем нищие калеки
  
   - Кто согрет любовью к людям - Не остынет вечно!
  
   - Легче плакать, коль никто не видит.
  
   - Не знаю ничего красивей
   Достойной матери счастливой
   С ребенком малым на руках.
  
   - Невесело на свете жить,
   Коль сердцу некого любить.
  
  
   ВАСИЛИЙ МАКАРОВИЧ ШУКШИН
   (1929 - 1974)
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  
   Василий Шукшин родился 25 июля 1929 года в селе Сростки Бийского района Алтайского края в крестьянской семье. Его родители были уроженцами той же местности и по социальному положению считались крестьянами-единоличниками, или середняками. Когда в 1930 году началась сплошная коллективизация, их заставили вступить в колхоз. Глава семьи - Макар Леонтьевич Шукшин - стал работать механизатором на молотилках, в деревне пользовался заслуженным уважением. Однако в дальнейшем это не спасло его от репрессий: в 1933 году Макара Леонтьевича арестовали.
   О том, как это произошло, позднее вспоминала его жена - Мария Сергеевна Шукшина:
  
   "Забрали мужа. Выдумали глупость какую-то. Ночью зашли, он выскочил в сенцы, ну а в сенцах на него трое и навалились. Ребята перепугались. Наталья дрожит вся, а Василий губу прикусил аж до крови: мама, куда это батю? А самого как лихоманка бьет...
  По Чуйскому тракту тогда много заключенных работало. Бывало, им потихоньку, то хлебушка, то картошки сунешь. У самих тоже не больно было. Своего все высматривала. Нет, не нашла..."
   Оставшись с двумя маленькими детьми на руках, 22 летняя Мария Сергеевна Шукшина впала в отчаяние. Есть свидетельства, что в тот момент она хотела отравить себя и детей, лишь бы не видеть того, что происходило вокруг. Но это отчаяние длилось недолго. Затем пришло трезвое осознание того, что надо жить, если не ради себя, то хотя бы ради детей. И вскоре Мария Сергеевна вышла замуж повторно за односельчанина Павла Куксина. Как вспоминал позднее Василий Шукшин: "Это был человек редкого сердца - добрый, любящий... Будучи холостым парнем, он взял маму с двумя детьми..."
   Однако и этот брак оказался недолгим - в 1942 году П. Куксин погибнет на фронте.
   По воспоминаниям очевидцев, Василий Шукшин рос мальчишкой замкнутым, что называется, "Себе на уме". В общении со сверстниками он держал себя строго и требовал, чтобы те называли его не Васей, а Василием. Те, естественно, не понимали подобных просьб и частенько насмехались над товарищем. В таких случаях Шукшин поступал соответственно своему характеру - убегал в протоки Катуни и скрывался на ее островах по нескольку дней.
  
   1944 год. Василий Шукшин окончил семь классов Сросткинской школы и поступил учиться в автодорожный техникум в городе Бийске (35 км от Сросток). Но закончить его он так и не сумел - чтобы прокормить семью, пришлось учебу бросить и устраиваться на работу.
  
  1947 г. Первым местом работы Василия Шукшина стал трест "Союзпроммеханизация", который относился к московской конторе. Устроившись туда в качестве слесаря-такелажника, Шукшин вскоре был направлен сначала на Турбинный завод в Калуге, затем - на Тракторный завод во Владимире.
  
  1949 год. Смена рабочего места - на этот раз Шукшина отправили на строительство электростанции на станцию Щербинка Московско-Курской железной дороги. Там он проработал несколько месяцев, после чего попал на строительство железнодорожного моста на станции Голицыно. Именно там (в октябре) его и застала повестка из военкомата о призыве на действительную военную службу.
  
  1950 г. Служба в одной из частей Черноморского флота, дислоцированной в Севастополе.
   Ответственный, внимательный к делу матрос Василий Шукшин нес радиовахты наравне со старослужащими, лучшими специалистами, и неудивительно, что вскоре ему повысили классность, назначили на должность старшего матроса. Выделялся он среди сослуживцев и характером. В общении с товарищами, когда речь шла о службе, был краток, праздных разговоров не любил, суждения его были авторитетны...
   В. Шукшин много читает, он частый посетитель Морской библиотеки. Пишет - и не только письма родным и близким, которым он писал много и часто. Это были и первые литературные пробы молодого Шукшина. Именно в Севастополе проявился его писательский талант. Бывшие сослуживцы - матросы хорошо помнят, как Василий Шукшин в 1950-1951 годах читал им свои рассказы "Двое на телеге" и "Разыгрались в поле кони"...
  
  1953 год. У Шукшина обнаружилась язвенная болезнь желудка. Как писатель впоследствии рассказывал, ему стало плохо прямо на палубе. Его скрутила такая адская боль, что он едва не потерял сознание. Видя это, врач приказал нескольким матросам срочно доставить его на берег. А на море в это время разыгрался шторм. Но иного выхода не было, и Шукшина положили в шлюпку. Далее послушаем его собственный рассказ: "Вот так раз - и вверх, а потом вниз проваливаешься. А боль - прямо крик кричал: "Ребята, ребята, довезите!" Стыдно, плачу, а не могу, кричу. А они гребут. Не смотрят на меня, гребут. Довезли".
   Вскоре медицинская комиссия Главного военного госпиталя Черноморского флота комиссовала Шукшина.
  
  1954 г. Вернувшись в родные Сростки, Василий Шукшин сдал экстерном экзамены и поступил на работу в школу сельской молодежи в качестве учителя 5 - 7-х классов (преподавал русский язык и литературу) и одновременно директора.
  1954 год. Приезд в Москву. Одет Шукшин был в полувоенный костюм, гимнастерку, из-под которой виднелась тельняшка, на ногах были брюки-клеши и сапоги.
  
  1958 год. В журнале "Смена" появился первый рассказ Шукшина под названием "Двое на телеге".
  
  В 1956 году писатель дебютировал в кино. Это была картина С. А. Герасимова "Тихий Дон", в которой он сыграл малый эпизод. Однако с этого эпизода и началась кинематографическая карьера Василия Шукшина.
  
   1964 год. По сценарию Шукшина вышел в свет фильм "Живет такой парень". Эта картина завоевала приз на Международном кинофестивале в Венеции.
  
   1973 г. Одной из наиболее ярких работ писателя была киноповесть "Калина красная".
  
  1974 г. С.ёмки фильма "Они смражалисб за Родину".
  
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
   * Рассказывает Юрий Никулин: "Василий рассказывал о том, как он поступал во ВГИК. Когда он приехал с Алтая сдавать вступительные экзамены, места в общежитии не оказалось. Шукшин решил ночевать на бульваре недалеко от Котельнической набережной. Только задремал на скамейке, как его разбудил высокий худощавый мужчина с палкой в руках. Шукшин, приняв его за сторожа, испугался.
   - Чего спишь здесь? - спросил мужчина.
   - Ночевать негде, - ответил Шукшин.
   - Пойдем ко мне, переночуешь, - сказал незнакомец.
   Привел к себе домой, напоил чаем и всю ночь вел с ним разговоры.
   Когда Шукшин уже начал учиться, ему кто-то издали показал на режиссера Ивана Пырьева. И Василий Шукшин узнал в нем человека, у которого провел ночь. Только много лет спустя Василий в беседе с Пырьевым спросил:
   - А вы помните, Иван Александрович, как я у вас ночевал однажды?
   - Не помню, - ответил Пырьев. - У меня много кто ночевал".
  
  * Придя на сценарный факультет ВГИКа в 1954 году, Василий Шукшин представил на суд экзаменаторов свои рассказы, которые были записаны в толстую амбарную тетрадь. Так как почерк у Шукшина был очень мелкий, а тетрадь была очень толстая, девушки в приемной комиссии читать написанное поленились, решив про себя, что этот абитуриент типичный графоман. Однако, чтобы не обижать его, решили посоветовать: "У вас фактурная внешность, идите на актерский". Далее рассказывает бывший сокурсник Василия Шукшина кинорежиссер Александр Митта: "Тут от студентов Шукшин узнал, что есть еще и режиссерский факультет. А он понятия не имел, что есть такая профессия - режиссер. Думал, что для постановки фильма собираются артисты и договариваются между собой, как снимать. Оказалось, что режиссер - хозяин картины, главный человек. Тогда и подал на режиссерский.
  
  * Вгиковские педагоги боялись его брать. Он был правдолюбец, совершенно не понимал, что можно говорить, чего нельзя. Педагоги опасались, что он всех перебаламутит и их из-за него выгонят с работы. Но в него поверил Михаила Ромм...
   На экзамене Ромм ему говорит: "ну, расскажите, как себя чувствовал Пьер Безухов в Бородинском сражении". Шукшин отвечает: "Я это не читал. Очень толстая книжка, руки не доходят". Ромм нахмурился: "Вы что же, толстых книжек совсем не читаете?" Шукшин говорит: "Нет, одну прочел. "Мартин Иден". Очень понравилась". Ромм сказал: "Какой же вы директор школы, вы некультурный человек. Нет, вы не можете быть режиссером". И тут вдруг Василий Шукшин стал на него кричать: "А вы знаете, что такое директор школы? Дрова к зиме у председателя сперва выбей, потом вывези да наколи, чтоб детишки не мерзли. Учебники раздобудь, парты почини, керосину добудь, учителей размести. А машина - с хвостом на четырех копытах - и ту в колхозе не выпросишь. Где шагом, где бегом, грязь - во... Где уж тут книжки читать!" .
   Вгиковские бабки счастливы - нагрубил Ромму, сейчас его выгонят. А Ромм заявил: "Только очень талантливый человек может иметь такие нетрадиционные взгляды. Я ставлю ему пятерку".
  
  * Когда человек получает слишком много совеќтов с разных сторон, это сбивает его с толку. Если советы дают актеру, он начинает нервничать, сбиваться, теряет нить игры. Поэтому Василий Шукшин ввел в группе железное правило: давать актеру советы и указания имеет право только он - режиссер. И правило это соблюдалось неќукоснительно. Однажды во время съемок "Калиќны красной" к артисту Ивану Рыжову подошел кинооператор Заболоцкий и что-то тихо ему сказал. Шукшин немедленно допросил Рыжова.
  - Да он просто попросил, чтобы в конце сцены я повернулся в профиль - так кадр поќлучится эффектнее.
  - Что ж ты натворил! - закричал Шукшин на оператора. - Как же он теперь сможет игќрать? Он всю сцену будет думать, как поверќнуться, и запорет роль!
  
  * Василий Шукшин пригласил Леонида Куќравлева сняться в главной роли в фильме "Печќки-лавочки", и артист согласился. Но потом пеќредумал. Прямо сказать об этом Шукшину он не решался: скрывался от него довольно длиќтельное время, придумывал разные отговорки. В конце концов, они встретились в коридоре "Мосфильма". Куравлев огляделся - бежать некуда.
  - Стой, - приказал Шукшин. - Поговоќрить надо по душам. Что же это ты мне под саќмый дых врезал? - А у самого желваки так и ходят, рука в кармане.
  И тут Куравлева озарило:
  - Да ведь ты сам должен это сыграть! Кто же лучше тебя это сделает? Ты написал, ты приќдумал, тебе и сниматься надо!
  Похоже такая мысль Шукшину в голову не приходила, а если и приходила, то он всеръёз к ней не относился. Лицо Шукшина подобрело.
  - Ты точно так думаешь?
  - Да что тут думать? Так оно и есть на саќмом деле...
  Так Василий Шукшин сам сыграл в "Печках-лавочках".
  
  * Однажды Шукшин отправился гулять со своей маленькой дочкой. По пути встретил приќятеля, зашел с ним в забегаловку, выпили, разќговорились. Про дочку, которую оставил на минутку у входа, забыл напрочь, а когда вспомќнил и выскочил на улицу, ее уже нигде не быќло. В панике обежал весь район, все дворы и подъезды... Пока бегал, дал себе зарок: если найдет дочь - в рот не возьмет больше ни капќли. Дочку он наконец нашел. И зарок не наруќшил: ни на Новый год, ни на день рождения... Анатолий Заболоцкий, оператор фильмов Шукќшина, рассказывал, что даже на съемках фильќма "Они сражались за Родину", будучи в гостях у М. Шолохова, когда тот уговаривал его пригуќбить шампанского, отказался наотрез. На что Шолохов обиженно произнес: "Буду у тебя в Москве, чашки чаю не трону!.."
  
  * Мало кто знает, что дебютом Шукшина в кино был фильм "Тихий Дон" Сергея Герасимоќва. Во второй серии он сыграл матроса, котоќрый выглядывает из-за плетня.
  
  * В поезде по дороге в Крым на съемки картины "Какое оно, море?" тяжело пережившая свой первый неудачный брак 26-летняя актриса Лидия Федосеева познакомилась с актером Василием Шукшиным.
   В Судаке на съемках и разгорелся роман. Верхом проявления шукшинской нежности был букетик полевых цветов, подаренный им Федосеевой, - раньше Василий цветов никому никогда не дарил. А ведь актриса вначале не хотела с ним сниматься - нехорошая слава о его пьяных загулах ходила в кинематографической среде, но была поражена в купе его глазами - зелеными и озорными, веселыми и хулиганистыми. Правда, без бутылки вина и здесь не обошлось. Но что об этом говорить - есть факты и повеселее.
   Когда у Виктории Софроновой - первой жены Шукшина - родилась девочка от Василия Макаровича, тот не придумал ничего лучшего, как на радостях передать в роддом молодой матери... бутылку портвейна.
   Горьковатым оказался тот портвейн. Шукшин к тому времени был уже не на шутку увлечен Лидией Федосеевой и жил практически на две семьи, ссорился то там, то здесь. Потом все как-то устаканилось, причем слово "устаканилось" здесь очень даже подходит - Шукшин продолжал пить, и пить крепко. Закусывал ли он при этом красной калиной? История об этом умалчивает.
  
  *В последние месяцы жизни Шукшин не пил - завязал, причем раз и навсегда. Его преследовали обострения язвенной болезни. Преодолевая недуг, он, худой, изможденный, вносил многочисленные поправки в "Калину", в "Калину", принесшую ему всенародную славу. Многочисленные награды - на Всесоюзном кинофестивале в Баку, форумах в Польше, ФРГ, Югославии.
   И вот на этом взлете - неожиданная смерть на теплоходе "Дунай" в период съемок фильма "Они сражались за Родину" (Шукшин так и не успел озвучить роль Лопахина, это сделал за него малоизвестный актер, причем сделал виртуозно).
  
  *После смерти Шукшина появилась версия о том, что Шукшин умер не сам - его убили. Вроде в каюте были вещи разбросаны, пахло так называемым инфарктным газом и так далее. Все эти досужие разговоры абсолютно естественны, они всегда сопровождают уход из жизни известного человека, тем более, если это личность калибра Есенина или Маяковского.
  
  * Шукшина Федосеева тяжело переживала смерть мужа. Неоднократно она даже говорила о том, что уйдет в монастырь. Не ушла. Продолжает успешно сниматься. В ее жизни было много всякого, в том числе и Бари Алибасов. Кто такой Бари, знают сегодня все, даже те, кто и слыхом не слыхивал об уникальном Василии Макаровиче Шукшине.
  
  
  
  ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
  
   Умер Василий Макарович Шукшин 2 октября 1974 года во сне во время съемок фильма "Они сражались за Родину". Было ему 45 лет.
  
   "В тот последний вечер 1 октября с почты Шукшин с друзьями отправился в баню к станичнику Захарову. И надо же! Въезжая во двор, задавили любимого кота хозяина. Шукшин, никогда прежде не замеченный в суеверии, почему-то расстроился: "Это к несчастью!"
   Вечером 1 октября "...Шукшин вместе с Георгием Бурковым сходили в баню, потом вернулись на теплоход "Дунай" (там жили все артисты, снимавшиеся в фильме). Затем до глубокой ночи смотрели по телевизору хоккейный матч СССР - Канада. По его окончании разошлись по своим каютам. Но Буркову почему-то не спалось. Часа в 4 утра он вышел из каюты и в коридоре увидел Шукшина. Тот держался за сердце и стонал. "Валидол не помогает, - пожаловался он. - Нет у тебя чего-нибудь покрепче?" Фельдшерицы той ночью на теплоходе не было (она уехала на свадьбу), но Бурков знал, что у кого-то из артистов есть капли Зеленина. Он сходил и принес их Шукшину. Тот выпил их без меры, запил водой и ушел к себе в каюту. После этого прошло еще несколько часов. Часов в девять утра Бурков вновь вышел в коридор с твердым намерением разбудить Шукшина (именно он делал это ежедневно). Далее послушаем рассказ самого Г. Буркова в изложении гримера В. Мухина:
   "Я постучался к Василию Шукшину. Дверь была не заперта. Но я не вошел, а от двери увидел... рука, мне показалось, как-то... Я чего-то испугался. Окликнул его. Ему же на съемку было пора вставать. Он не отозвался. Ну, думаю, пусть поспит. Опять всю ночь писал.
   Я пошел по коридору и столкнулся с Губенко. "Николай, - попросил я, - загляни к Васе, ему скоро на съемку, а он чего-то не встает..."
   Он к нему вошел. Стал трясти за плечо, рука, как неживая... потрогал пульс, а его нет. Василий Шукшин умер во сне. "От сердечной недостаточности", - сказали врачи. Я думаю, они его убили. Кто они? Люди - людишки нашей системы, про кого он нередко писал. Ну, не крестьяне же, а городские прохиндеи... сволочи - чинуши..."
  
   Тело Василия Шукшина в тот же день доставили в Волгоград, где врач сделал вскрытие в присутствии студентов. Диагноз - сердечная недостаточность. Из Волгограда цинковый гроб на военном самолете доставили в Москву. Гроб был упакован в громадный деревянный ящик с четырьмя ручками. Его сопровождали Бондарчук, Бурков, Губенко, Тихонов, оператор Юсов, другие участники съемочного коллектива".
  
   По заключению медиков, Василий Шукшин умер "от табачной и кофейной интоксикации".
  
  
  
  МОГИЛА В. ШУКШИНА НА НОВОДЕВИЧЬЕМ КЛАДБИЩЕ
  
   АФОРИЗМЫ В. ШУКШИНА
  ***
  Глянь, сколько хороших людей кругом. Надо просто жить. Надо бы только умно жить. Я многое повидал на веку. Душа моя скорбит. Но она все помнит. Дай время, дружок, все будет хорошо.
  
  ***
  Когда нам плохо, мы думаем: "А где-то кому-то - хорошо." Когда нам хорошо, мы редко думаем: "Где-то кому-то - плохо".
  
  ***
  Не старость сама по себе уважается, а прожитая жизнь. Если она была.
  
  ***
  В жизни - с возрастом - начинаешь понимать силу человека, постоянного думающего. Это огромная сила, покоряющая. Все гибнет: молодость, обаяние, страсти - все стареет и разрушается. Мысль не гибнет, и прекрасен человек, который несет ее через жизнь.
  
  ***
  Добрый, добрый... Эту медаль носят через одного. Добро - это доброе дело, это трудно, это не просто. Не хвалитесь добротой, не делайте хоть зла!
  
  ***
  - За что человек не жалеет ни сил, ни средств, ни здоровья? - За удовольствия. Только в молодости он готов за это здоровье отдать, в старости - отдать удовольствия за здоровье.
  
  ***
  Сейчас скажу красиво: хочешь быть мастером, макай свое перо в правду. Ничем другим больше не удивишь.
  
  ***
  Все ценное и прекрасное на земле создал умный, талантливый, трудолюбивый человек. Никогда еще в истории человеческой ни один паразит не сделал ничего стоящего.
  
  ***
  Свет. Солнце... И как-то он сразу вдруг вспыхнул в сознании этот квадратный желтый пожар - весна! На дворе желанная, милая весна. Летел по улице, хрустел ледком, думал черт знает о чем, не заметил, что - весна.
  
  ***
  Критическое отношение к себе - вот что делает человека по-настоящему умным. Так же и в искусстве и в литературе: сознаешь свою долю честно - будет толк.
  
   АНТУАН де СЕНТ ЭКЗЭПЕРИ
  
   (1900 - 1944)
  
  
  
  
  
  
  
  ШТРИХИ БИОГРАФИИ
  Антуан де Сент-Экзюпери родился 29 июня 1900 года во французском городе Лионе, в семье провинциального дворянина (графа). В возрасте четырёх лет потерял отца. Воспитанием маленького Антуана занималась мать. Экзюпери окончил школу иезуитов в Ле-Мане, учился в католическом пансионе в Швейцарии
  В 1917 году Антуан поступил в парижскую Школу изящных искусств на факультет архитектуры.
  1921 год оказался поворотным в судьбе писателя - тогда он был призван в армию и попал на курсы пилотов. Год спустя Экзюпери получил удостоверение пилота и переселился в Париж, где и обратился к писательским трудам. Однако на этом поприще он поначалу не снискал себе лавров и был вынужден браться за любую работу: торговал автомобилями, был продавцом в книжном магазине.
  
  1925 год. Экзюпери нашел свое призвание - стал пилотом компании "Аэропосталь", доставлявшей почту на северное побережье Африки. Через два года его назначили начальником аэропорта Кап-Джуби (город Вилья-Бенс), на самом краю Сахары, и там, наконец, обрел то внутреннее спокойствие, какого исполнены его поздние книги.
  В 1929 году Экзюпери возглавил отделение своей авиакомпании в Буэнос-Айресе.
  1930 г. Антуан Экзюпери впервые выступил как журналист
  В 1931 вернулся в Европу, снова летал на почтовых линиях, был также и лётчиком-испытателем.
   В 1935 году побывал в качестве корреспондента в Москве и описал этот визит в пяти очерках. Корреспондентом отправился он и на войну в Испании.
  1940 г. В начале Второй мировой войны Сент-Экзюпери сделал несколько боевых вылетов и был представлен к награде "Военный крест".
  В июне 1941 г. он переехал к сестре в не оккупированную фашистами зону, а позже переехал в США. Жил в Нью Йорке, где в числе прочего написал свою самую знаменитую книгу "Маленький принц"
  1942 г. Написана книга "Маленький принц" (опубликована в 1943).
   1943 г. Возвращение в ВВС Франции, участие в кампании в Северной Африке.
  31 июля 1944 года отправился с аэродрома Борго на острове Корсика в разведывательный полёт - и не вернулся.
  ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ
  
  * Экзюпери получил ряд патентов на усовершенствования приборов: гониографа, репитора, прокладчика курса и т.д.
  
  * По свидетельствам очевидцев, желание Экзюпери летать явно противоречило здравому смыслу. Только огромный опыт и фанатичная преданность полету позволяли ему управлять самолетом несмотря на многочисленные травмы, слишком большой возраст и излишний для пилота вес.
  * За всю карьеру лётчика Сент-Экзюпери потерпел 15 аварий.
  * Во время командировки в СССР совершил полёт на борту самолёта АНТ-20 "Максим Горький".
  * Сент-Экзюпери в совершенстве владел искусством карточного фокуса.
  * "На том свете меня спросят: что ты сделал со своими дарованиями и что ты дал людям? Раз я не погиб на войне, я должен обменять себя на что-то другое..." - писал Экзюпери в 1942 году другу, приступая к работе над последним своим произведением, которое намеревался назвать "Цитадель, я воздвигну тебя в сердце человека!"
  * Только бесстрашная любознательность могла позволить Сент-Экзюпери завести дружбу с маврскими вождями, для которых он устраивал в форте светские чаепития, а затем наносил ответные визиты в их жилища; у местного марабу брал уроки арабского языка, пытался выкупить у мавра раба - похищенного в Маракеше негра (описан в "Планете людей" под именем Барка)...
  * В переписке с матерью и сестрой часто возникала тема женитьбы Экзюпери. Родные надеялись, что семья заставит его стать осторожнее и умереннее. В письмах сестре двадцатичетырехлетний Антуан отшучивался: "Веду жизнь философа... Надеюсь встретить какую-нибудь девочку - и хорошенькую, и умненькую, и обаятельную, и веселую, и заботливую, и верную... словом, такую, какой я не найду. И без малейшего воодушевления волочусь за Колеттами, Полеттами... которых выпускают сериями и с которыми уже через два часа умираешь от скуки! Это - залы ожидания".
  * Судьба испытывала его на прочность. В 1930 году, разыскивая своего друга Анри Гийоме, потерпевшего аварию в Кордильерах, он едва не погиб, прочесывая на бреющем полете горные районы. В 1935 году во время длительного перелета из Парижа в Сайгон его самолет разбился в Ливийской пустыне, и то, что Экзюпери остался в живых, можно объяснить только чудом. Именно как чудо он описал это в "Планете людей" и "Маленьком принце".
  * В 1938 году он побывал в Соединенных Штатах и решил поставить рекорд - долететь из Нью-Йорка до Огненной Земли, но разбился в Гватемале и целую неделю не приходил в сознание... Залечив в госпитале множественные переломы, в 1939 году Сент-Экзюпери вернулся в США - там по его повести "Южный почтовый" снимался фильм. К тому же обнаружилось, что его предок Жорж Александр Сезар де Сент-Экзюпери воевал за независимость Соединенных Штатов, и писатель обрел в Америке множество друзей, среди которых был знаменитый американский авиатор Чарлз Линдберг.
  ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
  
   К началу Второй мировой войны Антуан был уже надломленным человеком: его измотала личная жизнь. Он искал утешение у других женщин. Но оставить Консуэло не мог - ее он любил, а любовь всегда сродни безумию. Уйти он мог только на войну: в 1940 году Сент-Экзюпери пилотирует высотный разведчик "Блох" и снова наслаждается скоростью, свободой и облачками разрывов зенитных снарядов вокруг своего самолета.
   ...Фронт прорван, немецкие танки рвутся к Парижу, дороги забиты толпами обезумевших беженцев. Сент-Экзюпери перегоняет в Алжир старый "Фарман", в который каким-то чудом уместились все летчики его эскадрильи. Из Африки он возвращается в Париж, а затем эмигрирует: Антуан не может жить в оккупированной стране. Но и в Нью-Йорке ему нет покоя - он пишет очень похожего на "последнее прости" "Маленького принца", не учит английский и тоскует по Консуэло. Жена приезжает - и возвращается ад: друзья рассказывают, как на одном из званых вечеров она битый час бросала ему в голову тарелки. Сент-Экзюпери с вежливой улыбкой ловил посуду, ни на секунду не прекращая говорить, - рассказчик он, как известно, был превосходный.
   Консуэло всем и каждому жаловалась на его импотенцию: почему она должна расплачиваться за постоянные аварии мужа и его страсть к высоте?! Но других женщин это не смущало: у Сент-Экзюпери завязались романы с молодой актрисой Натали Пали, художницей Хеддой Стерни, бежавшей в Америку из Румынии; ему была готова посвятить жизнь юная Сильвия Рейнхардт. И хотя он не знал ни слова по-английски, а Сильвия не владела французским, им все же было хорошо вместе: она дарила ему тепло и покой, он читал ей свои рукописи, и то, в чем обвиняла мужа Консуэло, девушку совершенно не волновало. Сент-Экзюпери проводил у Сильвии все вечера, а на ночь возвращался домой и волновался, когда не находил там Консуэло, - он не мог с ней жить, но и обойтись без нее был не в состоянии.
   На войну он отправился так же, как Маленький принц в путешествие по другим планетам, - ясно сознавая, что назад дороги нет. Понимало это и военное начальство, сделавшее все, чтобы Сент-Экзюпери не сел за штурвал самолета-разведчика, - в авиации его легендарная рассеянность стала притчей во языцех. Он и в молодости летал не по расчету, а по инстинкту, забывал захлопнуть дверцу, убрать шасси, подключал пустой бензобак и садился не на те дорожки. Но тогда его выручало исключительное внутреннее чутье, помогавшее спастись даже в самых безвыходных ситуациях, а теперь он был немолод, несчастен и очень нездоров - каждый пустяк превращался для него в мучение.
   Пилоты эскадрильи любили Сент-Экзюпери так же, как и все, кто с ним сталкивался. Они тряслись над ним, как нянька над ребенком, к самолету его постоянно сопровождал встревоженный эскорт. На него натягивают комбинезон, а он не отрывается от детектива, ему что-то говорят, а он, по-прежнему не выпуская из рук книжку, поднимается в самолет, захлопывает дверь кабины... И летчики молятся о том, чтобы он отложил ее хотя бы в воздухе.
   Грузный, стонущий во сне, с криво висящими орденом Почетного легиона и Военным крестом, в бесформенной фуражке - всем, кто был вокруг, хотелось его спасти, но Сент-Экзюпери слишком сильно рвался в воздух.
   Он требовал, чтобы все вылеты в район Аннесси, где прошло его детство, остались за ним. Но ни один из них не прошел благополучно, и там же оборвался последний полет майора де Сент-Экзюпери. В первый раз он едва ускользнул от истребителей, во второй - сдал кислородный прибор, и ему пришлось спуститься на опасную для безоружного разведчика высоту, в третий - отказал один из моторов. Перед четвертым вылетом гадалка предсказала, что он погибнет в морской воде, и Сент-Экзюпери, со смехом рассказывая об этом друзьям, заметил, что она, скорее всего, приняла его за моряка.
  
   Пилот "Мессершмитта", патрулировавшего этот район, отрапортовал о том, что расстрелял безоружный "Лайтнинг П-38" (точно такой же, и у Сент-Экзюпери), - подбитый самолет отвернул, задымил и рухнул в море. Люфтваффе не засчитало ему победу: свидетелей боя не оказалось, а обломков сбитого самолета не нашли. И красивая легенда о сгинувшем в небе Франции писателе-летчике, человеке, которого арабы прозвали Капитаном птиц, продолжала жить: он исчез, растворился в средиземноморской лазури, ушел навстречу звездам - так же, как и его Маленький принц...
  
   Служба Антуана в качестве пилота самолета-разведчика была постоянным вызовом здравому смыслу: Сент-Экзюпери с трудом втискивал в тесную кабину свое грузное, изломанное в многочисленных катастрофах тело, на земле он страдал от 40-градусной алжирской жары, в небе, на высоте десять тысяч метров, - от боли в плохо сросшихся костях. Он был чересчур стар для военной авиации, внимание и реакция подводили его - Сент-Экзюпери калечил дорогие самолеты, чудом оставаясь живым, но с маниакальным упрямством вновь поднимался в небо. Закончилось это так, как должно было закончиться: во французских авиационных частях зачитают приказ о подвиге и награждении бесследно исчезнувшего майора де Сент-Экзюпери.
   Мир потерял удивительно светлого человека. Пилоты группы дальней разведки вспоминали, что весной и летом 1944 года Сент-Экзюпери казался "потерявшимся на этой планете" - он по-прежнему умел делать счастливыми других, но сам был глубоко несчастен. А друзья говорили, что в 44-м опасность была ему нужна, "как таблетка болеутоляющего"; Сент-Экзюпери и раньше никогда не боялся смерти, теперь же он ее искал.
   Маленький принц бежал с Земли на свою планетку: одна-единственная роза казалась ему дороже всех богатств Земли. Такая планетка была и у Сент-Экзюпери: он постоянно вспоминал детство - потерянный рай, куда не было возврата. Майор все время просил дать ему для патрулирования район Аннесси и, окутанный облачками от разрывов зенитных снарядов, скользил над родным Лионом, над замком Сент-Морис де Реман, когда-то принадлежавшим его матери. С тех пор прошла не одна - несколько жизней, но только здесь он был по-настоящему счастлив.
   Антуан де Сент-Экзюпери зажег свою звезду. Она будет вечно сиять над Планетой Людей, служа маяком на пути всех романтиков и искателей Истины.
  Обстоятельства гибели
  Долгое время о его гибели ничего не было известно. И только в 1998 году в море близ Марселя один рыбак обнаружил браслет.
  
  
  Браслет Сент-Экзюпери, найденный рыбаком близ Марселя.
  На нём было несколько надписей: "Antoine", "Consuelo" (так звали жену летчика) и "c/o Reynal & Hitchcock, 386, 4th Ave. NYC USA". Это был адрес издательства, в котором выходили книги Сент-Экзюпери.
  В мае 2000 года ныряльщик Люк Ванрель заявил, что на 70-метровой глубине обнаружил обломки самолёта, возможно, принадлежавшего Сент-Экзюпери. Останки самолёта были рассеяны на полосе длиной в километр и шириной в 400 метров. Почти сразу французское правительство запретило любые поиски в этом районе. Разрешение было получено только осенью 2003 года. Специалисты подняли фрагменты самолёта. Один из них оказался частью кабины пилота, сохранился серийный номер самолёта: 2734-L. По американским военным архивам учёные сравнили все номера самолётов, исчезнувших в этот период. Так, выяснилось, что бортовой серийный номер 2734-L соответствует самолёту, который в ВВС США значился под номером 42-68223, то есть самолету Локхид P-38 "Лайтнинг", модификация F-4 (самолёт дальней фоторазведки), которым управлял Экзюпери.
  Журналы Люфтваффе не содержат записей о сбитых в этой местности 31 июля 1944 года самолётах, а сами обломки не имеют явных следов обстрела. Это породило множество версий о крушении, включая версии о технической неисправности и суициде пилота.
  Согласно публикациям прессы от марта 2008 года, немецкий ветеран Люфтваффе 88-летний Хорст Рипперт, пилот эскадрильи "Ягдгруппе 200", заявил о том, что это именно он на своем истребителе "Мессершмитт Ме-109" сбил самолёт Антуана де Сент-Экзюпери. Согласно его заявлениям, он не знал, кто был за штурвалом самолёта противника: Пилота я не видел, лишь позже узнал, что это был Сент - Экзюпери.
  О том, что пилотом сбитого самолёта был именно Сент-Экзюпери, немцам стало известно в те же дни из радиоперехвата переговоров французских аэродромов, которые осуществляли немецкие войска. Отсутствие же соответствующих записей в журналах Люфтваффе связано с тем, что кроме Хорста Рипперта, других свидетелей воздушного боя не было, и этот самолет не был ему официально засчитан как сбитый.
   Высказывания, цитаты и афоризмы Сент-Экзюпери
  
  - Война - не настоящий подвиг, война - суррогат подвига.
  - Истина - это то, что упрощает мир, а не то, что создает хаос, это язык, выделяющий из многообразия общее.
  - Каторга не там, где работают киркой. Она ужасна не тем, что это тяжелый труд. Каторга там, где
   удары кирки лишены смысла, где труд не соединяет человека с людьми.
  - Хотя человеческой жизни нет цены, мы всегда поступаем так, словно существует нечто еще более ценное.
  
  - Ты построил свой тихий мирок, замуровал наглухо все выходы к свету, как делают термиты. Ты свернулся клубком, укрылся в своем обывательском благополучии, в косных привычках, в затхлом провинциальном укладе; ты воздвиг этот убогий оплот и спрятался от ветра, от морского прибоя и звезд. Ты не желаешь утруждать себя великими задачами, тебе и так немалого труда стоило забыть, что ты - человек. Нет, ты не житель планеты, несущейся в пространстве, ты не задаешься вопросами, на которые нет ответа, - ты просто-напросто обыватель... никто вовремя не схватил тебя и не удержал, а теперь слишком поздно. Глина, из которой ты слеплен, высохла и затвердела, и уже ничто на свете не сумеет пробудить в тебе уснувшего музыканта, или поэта, или астронома, который, быть может, жил в тебе когда-то.
  
  - Быть человеком - это значит чувствовать, что ты за все в ответе.
  - В основе всякой цивилизации лежит поразительный парадокс: человек уравновешивает могущество толпы.
  - Вот мой секрет, он очень прост: зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь.
  - Всякое восхождение мучительно. Перерождение болезненно.
  - Главное - идти. Дорога не кончается, а цель - всегда обман зрения странника: он поднялся на вершину, но ему уже видится другая...
  - Если путник, взбираясь на гору, слишком занят каждым шагом и забывает сверяться с путеводной звездой, он рискует ее потерять и сбиться с пути.
  - Если ты умеешь правильно судить себя, значит, ты поистине мудр.
  
  - Жизнь - это непрекращающееся рождение, и себя принимаешь таким, каким становишься.
  - Какими бы насущно необходимыми не казались наши действия, мы не вправе забывать, во имя чего действуем, иначе действия наши останутся бесплодными.
  
  - Когда мы осмыслим свою роль на Земле, пусть самую скромную и незаметную, тогда лишь мы будем счастливы. Тогда лишь мы сможем жить и умирать спокойно, ибо то, что дает смысл жизни, дает смысл и смерти.
  
  - Лишь будучи активным участником событий, можно сыграть действенную роль.
  
  - Любви не растратишь. Чем больше даешь, тем больше остается. Когда черпаешь из живого родника, то с каждым днем он становится щедрее.
  
  - Любить - это не значит смотреть друг на друга, любить - значит вместе смотреть в одном направлении.
  
  - Мне сегодня грустно, очень грустно, беспросветно. Грустно за моих современников, в них осталось очень мало человеческого.
  
  - Мы любим всех, кто дарит нам свет...
  
  - Нельзя говорить "мы", когда стоишь в стороне.
  
  - Никогда не теряй терпения - это последний ключ, открывающий двери.
  
  - Подлинные чудеса не шумны. И самые важные события очень просты.
  
  - Смысл жизни в том, на что она потрачена.
  
  - Счастье - трата себя на творение своих рук, что будет жить и после твоей смерти.
  
  - Тебя заботит будущее? Строй сегодня. Ты можешь изменить все. На бесплодной равнине вырастить кедровый лес. Но важно, чтобы ты не конструировал кедры, а сажал семена.
  
  - Ты - это твои действия, и нет другого тебя.
  
  - Ты навсегда в ответе за всех, кого приручил.
  
  - Ты отдаешь не для того, что испытать чувство обездоленности, ты отдаешь, чтобы почувствовать себя щедрым богачом.
  
  - Улыбка соединяет нас наперекор различиям языков, каст и партий.
  
  - Учение - всегда борьба, принуждение и терпимость.
  
  - Человеком движут прежде всего побуждения, которых глазами не увидишь. Человека ведет дух.
  
  
   ЧАСТЬ 3
  
   ПОСЛЕДНИЕ СЛОВА ВЕЛИКИХ
  
  
  Байрон. "Сестра моя! дитя мое!.. бедная Греция!.. я отдал ей время, состояние, здоровье!.. теперь отдаю ей и жизнь!"
  
  Виктор Гюго Я вижу чёрный свет...
  
   Грин. Последним словом Грина был не то стон, не то шёпот: "Помираю.."
  
   Бернард Шоу. Жизни уравнивает всех людей. Смерть выделяет особенных.
  
  Будда. "И теперь не верьте всему, что я сказал, потому что я Будда, но проверяйте всё на собственном опыте. Будьте сами себе путеводным светом.
  
  Иисус. "Свершилось".
  
  Уинстон Черчиль. "Как мне всё это надоело!"
  
  Оскар Уайльд. Умирал в комнате с безвкусными обоями. Приближающаяся смерть не изменила его отношение к жизни. После слов: "Убийственная расцветка! Одному из нас придется отсюда уйти", он ушел.
  
  Александр Дюма. "Там я и не узнаю, чем это закончится".
  
  Джеймс Джойс. "Здесь есть хоть одна душа, способная меня понять?"
  
  Александр Блок. "Россия съела меня как глупая чушка своего поросёнка".
  
  Франсуа Рабле. "Иду искать великое. Может быть..."
  Сомерсет Моэм. "Умирать - скучное и безотрадное дело. Мой вам совет - никогда этим не занимайтесь".
  
  Антон Чехов. Умер в немецком курортном городке Баденвейлер. Немецкий врач угостил его шампанским (по старой немецкой врачебной традиции доктор, поставивший своему коллеге смертельный диагноз, угощает умирающего шампанским). Чехов сказал "Ich sterbe", выпил бокал до дна, и сказал: "Давно я не пил шампанского".
  
  Генри Джеймс. "Ну, наконец-то, сподобился".
  
  Уильям Сароян. Американский прозаик и драматург.: "Каждому суждено умереть, но я думал, что для меня сделают исключение. И что?".
  
  Генрих Гейне. "Господь меня простит. Это его работа".
  
  Иоганн Гёте. "Отворите пошире ставни, больше света!" Но не все знают, что перед этим он спросил доктора, сколько ему еще осталось, и, когда доктор ответил, что остался один час, Гете облегченно вздохнул: "Слава Богу, только час"
  
  Борис Пастернак. "Откройте окно".
  
  Виктор Гюго. "Вижу чёрный цвет".
  
  Михаил Зощенко. "Оставьте меня в покое".
  
  Салтыков-Щедрин. "Это ты, дура?"
  
  Людовик XIV. "Ну чего вы ревёте? Думали я бессмертен?
  
  Графиня Дюбарри фаворитка Л.довика Xv, всходя на гильотину сказала палачу: "Постарайтесь, чтобы мне не было больно!"
  
  Джордж Вашингтон. "Доктор, я всё никак не умру, но не потому что боюсь".
  
  Мария Антуанетта, королева Франции, поднимаясь на эшафот, оступилась и наступила палачу на ногу: "Простите, пожалуйста, мосье, я сделала это случайно".
  
  Томас Карлейль. Шотландский историк: "Так вот, какая она смерть!"
  
  Эдвард Григ, композитор: Ну что, если это ненизбежно...".
  
  Фридрих Гегель, философ. " Только один человек меня понял на протяжении жизни. Потом помолчал, и добавил: "А в сущности и он меня не понимал!".
  
  Нерон. "Какой великий артист умирает!".
  
  Веспасиан. Автор слов "деньги не пахнут", император. Умер спустя 11 лет после Нерона. Умирая, он прошептал: "Я думаю, что теперь я стану богом!".
  
  Бальзак перед смертью вспомнил одного из своих литературных героев опытного врача Бианшона и сказал: " Он бы меня спас".
  
  Леонардо да Винчи. "Я оскорбил Бога и людей! Мои произведения не достигли той высоты, к которой я стремился!".
  
  Фёдор Тютчев. Автор слов "мысль изречённая есть ложь": "Какая мука, что не можешь найти слово, чтобы передать мысль".
  
  Мата Хари послала целившимся в неё солдатам воздушный поцелуй и сказала: "Я готова, мальчики!"
  
  Иммануил Кант, философ: Das ist gut!".
  
  Огюст Люмьер. Один из братьев-кинематографистов: "Моя плёнка кончается".
  
  Литтон Стречи. "Если это и есть смерть, то я от неё не в восторге".
  
  Рамон Нарваэс. Испанский генерал, государственный деятель. На вопрос священника, просит ли он прощения у своих врагов, криво улыбнулся и ответил: Мне не у кого просить прощения. Все мои враги расстреляны".
  
  Абрагим Хьюит. Американский бизнесмен сорвал с лица кислородную маску и сказал: оставьте! Я уже мёртв...".
  
  Джозей Грин. Знаменитый английский хирург по врачебной привычке мерил свой пульс. "Пульс пропал" - сказал он.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Михалков: "Ну хватит мне. До свидания".
  
  ДАЛЬ. Дочери "Запиши словечко".
  
  БЛОК. ("Я не могу дышать, сердце заняло полгруди").
  
  Вацлав Нижинский, Анатоль Франс, Гарибальди, Байрон перед смертью прошептали одно и то же слово: "Мама!"
  
  Франсуа Рабле: "Иду искать великое "Может быть".
  
  Фридрих I. Когда умирал прусский король, священник у его одра читал молитвы. На словах "нагим я пришел в этот мир и нагим уйду" Фридрих оттолкнул его рукой и воскликнул: "Не смейте хоронить меня нагим, не в парадной форме!".
  
   Михаил Романов перед казнью отдал палачам свои сапоги - "Пользуйтесь, ребята, все-таки царские"
  
   Анна Ахматова после укола камфары: "Все-таки мне очень плохо!".
  
   Ибсен, пролежав несколько лет в параличе, привстав, сказал: "Напротив!" - и умер.
  
  Надежда Мандельштам - своей сиделке: "Да ты не бойся!"
  
  Эйнштейн. Последние слова остались неизвестны, потому что сиделка не понимала по-немецки.
  
  
   ОГЛАВЛЕНИЕ
  
   ЧАСТЬ 1
  
  Таинство смерти
  
   ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ ВЕЛИКИХ ПОЭТОВ
  
  Анна Ахматова
  Александр Блок
  Андрей Белый
  Роберт Бернс
  Валерий Брюсов
  Джордж Байрон
  Константин Бальмонт
  Евгений Баратынский
  Константин Батюшков
  Иван Бунин
  
  Максимилиан Волошин
  Франсуа Вийон
  Вергилий
  Владимир Высоцкий
  Всеволод Гаршин
  Генрих Гейне
  Виктор Гюго
  Гораций
  Данте Алигьери
  Антон Дельвиг
  
  Гаврила Державин
  Сергей Есенин
  Василий Жуковский
  Николай Заболоцкий
  Джозеф Киплинг
  Василий Кольцов
  Иван Крылов
  Михаил Лермонтов
  Михайло Ломоносов
  Гарсиа Лорка
  
  Осип Мандельштам
  Владимир Маяковский
  Семён Надсон
  Николай Некрасов
  Овидий Назон
  Франческо Петрарка
  Борис Пастернак
  Александр Пушкин
  Яков Полонский
  Николай Рубцов
  
  Кондратий Рылеев
  Саади Ширази
  Игорь Северянин
  Фёдор Тютчев
  Оскар Уайльд
  Афанасий Фет
  Николай Харито
  Владислав Ходасевич
  Марина Цветаева
  Уильям Шекспир
  
  ЧАСТЬ 2
  
   ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ ВЕЛИКИХ ПИСАТЕЛЕЙ
  
  Леонид Андреев
  Ганс Андерсен
  Исаак Бабель
  Михаил Булгаков
  Оноре де Бальзак
  Пьер Бомарше
  Шарлотта Бронте
  Викентий Вересаев
  Александр Грин
  Максим Горький
  
  Николай Гоголь
  Иван Гончаров
  Фёдор Достоевский
  Чарльз Диккенс
  Александр Дюма
  Теодор Драйзер
  Даниэль Дефо
  Жюль Верн
  Михаил Зощенко
  Евгений Замятин
  
  Эмиль Золя
  Киплинг
  Владимир Короленко
  Конан - Дойль
  Джозеф Редьярд Конрад
  Конфуций
  Александр Куприн
  Николай Карамзин
  Фенимор Купер
  Николай Лесков
  
  Джек Лондон
  Ги де Мопассан
  Дмитрий Мережковский
  Жан Батист Мольер
  Эдгар По
  Вальтер Скотт
  Жорж Санд
  Марк Твен
  Иван Тургенев
  Лев Толстой
  
  Герберт Уэллс
  Александр Фадеев
  Эрнест Хэмингуэй
  Цицерон
  Стефан Цвейг
  Пётр Чаадаев
  Антон Чехов
  Тарас Шевченко
  Василий Шукшин
  Антуан де Сент - Экзюпери
  
  ЧАСТЬ 3
  Последние слова великих
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"