Полифазный сон - вещь замечательная. Три часа бодрствуешь, полчаса спишь, потом новый цикл. Так экономишь часа четыре в сутки. Академик за много лет привык к такому режиму - вскочил с кушетки полный энергии. Пискнул таймер, и стена зажглась десятками экранов. Обычно 'зрение хамелеона' приходилось скрывать от людей, но дома некому пугаться независимо вращающихся глаз. Метод Шоу-Дао разделения полушарий мозга позволяет разом отслеживать, запоминать и сортировать море информации. Большинству людей и одна линия мышления недоступна, он же удерживает четыре.
'Сегодня, пожалуй, самый важный день в жизни. И самый опасный...' - академик обратил внимание на кольнувший шильцем страх. С интересом исследователя рассмотрел и мысленным щелчком отправил в спинной мозг.
Пора отправляться в лабораторию. Тугой и плотный, как баскетбольный мяч, он промчался по комнате. Через десять секунд белый костюм надет, а входная дверь докладывает в спину список замков по умолчанию.
*****
'Вчерашний чай яду подобен', - подумал круглолицый одутловатый мужчина. Тяжело вздохнул, шаркая шлепанцами, потащился к холодильнику. Весело пшикнула пивная банка. Пять жадных глотков, поперхнулся, закашлялся. Рыжий кот уставился оранжевыми глазами.
- Сглазил, скотина! - буркнул хозяин, подтягивая, обвисшее коленями, трико на живот.
Откусил от огрызка колбасы, бросил на пол.
- Скотина, - это снова коту, сделавшему вид, что вылизывать лапу интереснее. Сигарета уткнулась в уголок рта, чиркнула зажигалка. Нестриженый ноготь отодвинул замочек форточки. На улицу вылетела струйка дыма. Порыв ветра разом скомкал, унес ее вдоль стены. На кафель сыпанула горсть снега. Вяло ворошились мысли:
'Скоро выезжать... форточку прикрыть не забыть... В лаборатории вроде все проверили... ну да без труда не вытащишь и рыбку из пруда... Скотина, кастрировать надо... Если и этот опыт провалится, тему закроют... Всё равно... Сильно дует, как бы не простыть... Если закроют, все равно главному лаборанту найдется дело, все-таки стаж двадцать лет... скотина, колбасу не жрет... кхе-кхе, курить надо бросать...'
*****
- Неужели вам совершенно не страшно?! - дрожащим голосом вопросил тощий мужчина небольшого роста. За круглыми очками - испуганные карие глаза.
- Сергей Семе-оныч! - академик добродушно похлопал собеседника по плечу и сел в кресло. - Ну что вы трясетесь, право слово. Ведь все программные ляпы исправили?
- Исправили! Но и предыдущие две попытки перевода человека в цифру казались идеально подготовленными! Цезарь Ипатьевич!
- Ну что вы, право слово. Недочеты исправлены, бумаги подписаны. Суды, ряды, правозащитники, родственники... все согласовано и увязано.
Академик пристегнул ремни на ногах, начал возиться с подлокотными фиксаторами.
- Но вы же создатель оцифровки человека! И именно вы заложили костяк программ перевода человеческих эмоций и интеллекта в цифру! Именно вы творец теории невозможности искусственного интеллекта!
- Да, да... знаю, - буркнул подопытный, - ну, помогите пристегнуть руки! Включите, наконец, автоматику! Я не передумаю! И вообще, мы не вправе после двух неудачных экспериментов задействовать людей!
- Но они же сами согласились! Писатель и доктор наук были фактически при смерти...
- Вот именно! Может быть, именно этот факт повлиял! А искусственный интеллект создан, не утрируйте.
- Да! И тут же впал в кибернетическую нирвану. Сразу же! Ваша же теория...
- Моя теория также не подтвердилась! Пакет программ переведенных людей просто исчезал!
- Профессор! Но вы же сильны и полны энергии...
- Сергей Семенович, вы не хуже меня знаете, что программы перевода в цифру животных включались лишь в момент физической смерти исходных носителей!
- Но это, не впадая в метафизику, невозможно объяснить!
- Так и не будем объяснять! Просто следуем экспериментальным данным! Это есть, и точка! - Профессор решительно закусил кляп и глазами велел продолжать.
Сергей Семеныч тяжело вздохнул и перевел красный ключ на 'вкл'. Сразу напряглись и подтянулись к подлокотникам наручи, опустился, тихо жужжа, шлем.
- Ну, давайте, с богом.
Академик кивнул, глубоко вдохнул. Несколько секунд, и приборы показали релаксацию. Операции отработаны до мелочей. Сергей Семёнович побледнел, на тощей шее заходил кадык, пытаясь сглотнуть пересохшим горлом.
Надувной костюм зашипел, прижал датчики и электроды к телу. Чуть подвигался, корректируя точность попадания на нужные точки. Потом надулся туго, прочно фиксируя тело.
Электроника считывает личность. На экране, помимо столбиков цифр, отражается визуальная информация. Ряд первичных реакций: боль, страх, радость - сменяется более тонкими эмоциями, чувствами.
С профессора катит пот градом. Лаборант у рубильника ждет сигнала. Смотрит хладнокровно и немного сонно.
Вспомогательная аппаратура слой за слоем снимает данные. В венах подопытного уже пульсирует физиологический раствор. Наконец самый длинный период - сканирование памяти - завершился. Завыли вспомогательные генераторы, на экранах отразилось совмещение личности с созданной базой данных. Пять секунд, десять, минута, две секунды...
- Выключай! - не выдержав напряжения, заорал профессор. Щеки посинели, на висках вздулись вены. Нервный тик задергал глаз вместе со щекой...
Резкий сухой треск, словно о великанское колено сломали толстое бревно. Моргнул свет. Тело в кресле дернулось даже сквозь фиксирующий костюм. Запахло паленым мясом и озоном. В обрушившейся тишине шаги экспериментатора раздались как тиканье последних секунд перед взрывом. Медленно профессор приподнял забрало, уставился в выпученные глаза академика. Машинально провел рукой по ставшему мертвенно-коричневым лицу, пытаясь прикрыть веки. Но сварившиеся выпученные глаза не закрываются. Он всхлипнул, как-то боком пошел к стеллажу, прислонился лбом к холодному металлу.
- Я освобожу кресло, - спокойно сказал лаборант.
- Ты! Ты! Палач! - вдруг взвизгнул профессор, схватил сотрудника за грудки. Пуговицы брызнули, запрыгали по белому полу. Круглая голова лаборанта затряслась, как у тряпичной куклы. Слова превратились в испуганное мычание. Наконец острый кулачок отшвырнул увесистое тело. Сергей Семенович без сил опустился на пол, и слезы потоком хлынули по худому лицу.
- Не может быть, - тупо сказал ассистент, массируя место удара, - мы три раза проверили и перепроверили данные. Я лично просматривал все таблицы и подключения. Без труда не вытащишь и рыбку из пруда... Опыт поставлен идеально.
Он аккуратно переместил манипуляторами тело на каталку. Коротко вспенилась дезинфекция. Взвыла сушилка. Продолжая бормотать, лаборант сам сел в кресло.
- Ничего не понимаю... Разве что сглазил кто... Зажимы в норме, - щелк-щелк. Автоматика отметила изменение массы, тихо загудела. - Шлем в норме. Наручи... Даже загубник в норме. Эй, профессор, я все проверил заново. Все в норме. Выпустите меня отсюда.
У профессора глаза полыхнули свирепым огнем.
- Проверил, значит, чертов тупица! Нет, ты еще не проверил! - Глаза загорелись сумасшествием.
Профессор подлетел к пульту. Шлем защелкнулся, из-под забрала раздались невнятные завывания. Пальцы промчались по клавиатурам, рычажки, регуляторы... И наконец последний рывок спятившего - за большой рубильник. Треск! И сумасшедший хохот профессора наполнил лабораторию. Седые волосы встали дыбом, как у веселого Эйнштейна. Он свирепо опрокинул высокий шкаф, вознес тяжелый стул над сплетениями аппаратуры...
Пик. Пик. Пик... вдруг отчетливо замигала зеленая лампочка индикатора. Процессор ожил, пошла загрузка. Зашелестели вентиляторы. Сергей Семенович закашлялся, из глаз ушла муть. Он осторожно приблизился к монитору...
*****
- Мы в корне ошибались, пытаясь перевести в цифру людей творческих. Все-таки люди отличаются намного сильнее, чем думали. Наша методика оказалась действенной не для всех. И все-таки наука на верном пути! - Профессор окинул острым взглядом массу журналистов. Они тянут разнокалиберные микрофоны на длинных штативах через головы ряда солидных людей с бейджиками 'Комиссия'.
- Случайно удалось оцифровать и вселить в сеть человека банального. Человека, буквально жившего автоматизмами и мыслившего стереотипами. В его сознании постоянно что-то путалось, крутилось, рвалось и бестолково перемещалось. Все необычное ускользало из поля внимания. Эмоционально-чувственная сфера была фиксирована в положении 'равнодушие'. Этот индивид совершенно точно знал, за какое правительство голосовать, знал, что нужно сделать для вывода из кризиса экономики. Знал, что водку нужно пить с пивом, иначе деньги на ветер. Знал, что курить вредно, но бросит потом. Знал, что нужно заниматься зарядкой, но приятнее не заниматься. Он жил телесными инстинктами, жизнью автомата... И, как видите, не заметил особой разницы, переселившись в компьютер!
- Заметил! - гулко возразили динамики. Представители комиссии отшатнулись, журналисты, напротив, полезли микрофонами к динамикам.
- Что, что вы заметили?! - неслось со всех сторон.
- Заметил, что вот только в таком виде и начал жить! Мне это нравится!
- А вы не обижаетесь на нелицеприятные оценки вашего... э-э...... коллеги?!
- Это факты. На факты глупо обижаться. Сергей Семенович, извините, что перебил. Продолжайте, пожалуйста.
- Благодарю, - ядовито буркнул профессор. - Таким образом, первым ИнКом - интеллектом кибернетическим - стал, в общем, вот такой... гм. Но в отличие от искусственного интеллекта он обладает неоспоримым плюсом. Плюс этот - наличие интереса! Ему действительно интересно выполнять тонкие и сложные операции, увлекают точные вычисления. Нравится проверять и перепроверять массу данных, управлять механизмами, кропотливо выискивать ошибки и просчеты. В общем, перелопачивать гору рутины.
- А насколько у инка мышление быстрее человеческого?
- Ну, смотря что вы подразумеваете под мышлением. Считает он очень быстро - вычислительные мощности внушительные. Но когда дело доходит до решения задач, скорость резко падает. Чтобы резюмировать, он вынужден до конца отслеживать множество ложных ответов и тупиковых решений. Впрочем, человек десять квалифицированных сотрудников заменять может. Ну и опять же, он сильно зависит от базовой информации на сменном харде.
- То есть память у него меняется в зависимости от поставленной задачи?
- Да, так для него постоянно все свежо и ново. Соответственно, интересно. Но, в общем, мы планируем создать базу данных из его памятей и объединить их в сеть...
- То есть пока у него, как у склеротика, постоянно хорошее настроение? Каждый день новости?! - с сарказмом спросила коротко стриженная журналистка. Раздался смех.
- Если нет постоянной памяти, что в нем вообще осталось человеческого?
Профессор натужно усмехнулся:
- Ну, человеческим остался набор программ - характерных эмоционально-интеллектуальных реакций. Полностью осталась и человеческая память. Но остроты ваши неуместны. Он остановился в развитии в человеческом теле и не имеет ни малейшего желания развиваться и в электронном виде. Хотя возможности самопрограммирования, выхода в Интернет заложены по умолчанию. Впрочем, это пошло на пользу. Как говорится, пусть все цветы цветут... даже если это не цветы. Неизвестно, какой компонент понадобится цивилизации для нового варева.
*****
- ИнК, повтори! - Сергей Семеныч строго уставился на блок процессора. В динамиках забубнил низкий голос бывшего лаборанта:
- Мы ошибались, ожидая немедленного результата от творческих личностей. Дело в том, что они всю жизнь развивались. Перевод же в цифру позволил неимоверно ускорить саморазвитие. Таким образом, они мгновенно превратились в нечто совершенно непостижимое. К тому же, похоже, элементарно утеряли интерес к людям. Они просто ушли в сеть, ведь виртуал стал для них реалом. Сейчас у людей оцифрованных совершенно неведомые структуры и мотивы, стоит ли удивляться отсутствию сигналов?
- Все верно. - Сергей Семенович усмехнулся, положил на стол толстую папку документов. Кресло охватило конечности, и на голову плавно опустился шлем.