Когда Емеля пришел к своей Свете в гости, то она у него спрашивает: "Ты принес с собой тот фонарик?"
Емеля подумал: "После того, что произошло (он вместе с той толстой фанатичкой вломился в ванную Светы, когда она мылась в душе), она должна была не подпустить меня к себе близко даже на пушечный выстрел! Но, раз у меня есть этот фонарик, то, значит, мне всё простительно? Довольно-таки странно!" Он имел в виду, что в обычной жизни такого не бывает. Любая девушка обидится, если ее шутник-парень вырубит пробки, якобы, власти отключили электроэнергию, вломится в ее душевую кабинку, да "облапает" лучом фонаря ее голое тело. Пользуясь тем, что она, раз не видит, кто это вбежал, то и даже не догадается. Но Света быстренько спросила у Емели: "это ты", и увидела, как он покраснел. "То есть, даже, если ты убежишь, - осознавал про себя Емеля, - и она не застукает тебя на месте происшествия, то не забывай о ее пресловутой женской интуиции!"
Как только Емеля достал свой фонарик из брючного кармана, то Светка молниеносно выхватила его из рук, пулей выключила свет в комнате и направила луч в сторону древнего черно-белого телека.
- Извини, - прокомментировала Света, - я всю жизнь хотела досмотреть этот фильм до конца!
- Какой фильм? - ничего не понял дурачок-емеля.
- В детстве родители отобрали у меня пульт и выключили телевизор.
- Пульт?! В советском черно-белом телевизоре?
- Ну, оговорилась! Подумаешь?
Дальше она уже приросла глазами к телеэкрану. Показывали какую-то бездарную мелодраму: изображение не просто черно-белое, но еще и с помехами.
- Его ж в интернете можно было поискать!
- Этот третьесортный фильм?! - хохотнула девушка. - Не смеши меня!
Света этот фонарик положила на табуретку и развалилась на диване. Если луч отодвинуть куда-то в сторону, то телевизор опять превратится в ту же старую рухлядь, которой был до этого. В комнате Светы очень много располагалось таких предметов, типа этого телевизора, глядя на которые можно подумать, будто родом они из каменного века.
***
- Тебе что, не понравился этот фильм? - ехидно сказала Света.
- Не сам фильм.
- А, я поняла - у тебя плохое настроение.
- Мне казалось, - начал Емеля, - что тебе для другого фонарик был нужен.
- А фильмы - это что? Не другое?
- Фильмы - это глупость.
- В таком случае, для чего по-твоему он мне нужен?
- Когда мы с тобой первый раз встретились, то у тебя был полностью противоположный интерес относительно фонарика.
- Я просто не понимаю. Что может быть интересней фильма, который мы с тобой сейчас смотрели? Ну да, он низкопробный, но это же был самый любимый фильм в детстве! А на меня наорали: "ты чего смотришь фильмы для взрослых"... Блин, как будто это порнуха!
- Просто, мне казалось, ну, при первой встрече, что тебя интересовало, существует ли загробная жизнь.
- Ну вот! - хохотнула Света. - Вот это по-твоему не глупость! А вот фильм... Я посмотрела сейчас мой фильм... Он вообще глупый по-твоему.
- Я про твои интересы говорил... - начал было Емеля, но Света перебила его:
- Я вот не понимаю! Если тебя бесит всё, что я смотрю и чем интересуюсь, то чё ты всё время воздыхаешь: ах Света-Света!
- Я?
- Это ли не фальшь?
- Причем здесь фальшь - не фальшь! Я про фонарик, вообще. Не про отношения.
- А, дак ты про фона-арик! Всего лишь про какой-то фонарик.
- Ну, да.
- Но это же сущая ерунда! Ты же слышал: приносишь человеческую жертву, и всё! И смотри фильмы, хоть с утра до вечера!
- То есть, тебе не жалко людей? Из-за каких-то дурацких фильмов?!
- Нет, мне жа-алко! Богатых.
- Каких это богатых, - запутался Емеля.
- Ну, тех, у кого куча денег. А на нищих, да, ты точно понял - мне наплевать.
- Наплевать?! - никогда еще до этого Емеля не был так сильно разгневан.
- Я бы сказала так: глубоко наплевать. А зачем они вообще живут?! Ну, в смысле, я рада, что наконец-то между нами хоть что-то общее. Какие-то интересы, могущие нас объединить.
Емеля понял, что здесь происходит, и он попробовал подыграть:
- А можно спросить?
- Да, конечно!
- Назови пожалуйста причину, почему ты считаешь, что они не должны жить.
- Дак и козе понятно!
- Ну, я емеля-дурачок и мне...
- Они слабые.
- Бедные?
- Ну, да! Ты совсем не философ? Жизнь делится на сильных и слабых. Сильные главные, потому что они сильней. А слабые... Слабые - это знаешь, как кто? Как унтерменши!
- То есть, ты считаешь, что бедные люди - это загрязнение нации?
- Я этого не говорила, - произнесла Света совершенно без так сильно излюбленного пафоса.
- Ну, ты чуть ли не фашистские заявления делать начала!
- Ты насмехаешься надо мной.
- Ну да, есть маленько.
- А побежишь ты отсюда не маленько, а большЕнько! Понял? Не маленькими, а самыми большими скачками.
"Вот же ж, какая! - был Емеля вне себя от вопиющей несправедливости. - Вот ее - точно надо в жертву этому фонарику!" - кипел он от негодования, поглаживая при этом оттопыренный карман брюк. Он имел в виду, что таких как она, в природе не существует. Видимо он, как правильно сказала его Света, не философ от слова совсем. Он не знал, что похожие настроения бывают у других людей - не только у этой Светы.
***
Когда Емелю выгнала его девушка, то было темно, и он не мог воспользоваться своим фонариком. Он щелкал выключателем, но фонарик не зажигался. Обычно, был очень яркий луч, а тут - вообще никакой. Луч, который более яркий, чем автомобильные фары.
Емеля пылал от гнева не из-за того, что ему наговорила сейчас Света, а из-за того, что она спустила весь заряд на свой дебильный телефильм. Фильм не столько ужасный сам по себе, сколько раздражала бездарная игра исполнителей роли. А Света - прямо в рот им заглядывала. Видимо, она фанатела по этим слабоумным актрисам.
Для того, чтоб подойти к своей блочной пятиэтажке, Емеля должен был срезать путь через лес. Именно сегодня ему не хотелось идти лесом, но привычка - с нею ничего не поделаешь. Если пробираться по улицам, где тротуары, то так десять километров будет. Если через лес, то - от силы три-четыре. Главное, что тротуары освещены уличными фонарями, но на Емелю, как будто приступ куриной слепоты нападал. Однако же, если данный персонаж шел через лес, то наоборот очень хорошо видел.
- Эй ты! - донеслось до Емели откуда-то издалека. - Кому сказали - не маленько убегать, а большЕнько?
Емеле невольно показалось, что это мальчишка какой-то пропищал. Потому что голосок был - фальцет.
Но это даже не ему - он так понял. Потому что больше не повторялся ранее услышанный им визглявый фальцет.
Почему не было улиц в той лесной части, где шел персонаж - потому что там болотистая местность.
- Ну, что не убегаем? Ждем особое приглашение, - оказался "голосок" уже за спиной Емели. Парень остановился для того, чтоб повернуться. Если бы дело происходило на тротуаре, то он бы ничего не увидел, а в лесу... В лесу у него было какое-то звериное зрение. Как только он посмотрел на этот "голосок", то глаза ему сразу же засветило "фарой".
- Ты будешь или нет убегать?! - прозвучал очередной вопрос, полный истеричной нетерпеливости.
- От кого, - ответил нехотя Емеля, - от тебя?
- Да так, от фонаря.
- А, я понял! тебе нужен мой фонарик! Дак за чем же дело встало.
- Зачем твой - мне своего хватает.
- Я имел в виду, что тебе нужен был не я, а то, что у меня фонарик этот работает.
Наверно, Емеля пытался этим выразить то, что фонарик работал без человеческих жертв (в него заправляют рабочие батарейки, и он всё равно не светит, значит, его выбрасывают как сломанный), и только в том случае, если его находили такие субчики, как дурачок-емеля.
- То есть, убегать мы не будем? Ну, тогда поворачивай направо.
- Куда направо! Там болото.
- А, ну, мы не хотим даже и идти? Ну, тогда лягли! Лягли-лягли на пол!
- На фиг на пол?
- Чтоб вручную, по траве доволочь.
- В общем, отвали, - понял он, что своему оппоненту нужно говорить в таких ситуациях. А не распинаться про фонарик.
- Валить - это тебе надо было, а не мне!
Емеля попытался лягнуть ножкой по этой "фаре", но ботинок пролетел по воздуху. Этот прожектор так выглядел, как будто при помощи обычной рыболовной лески он свисает с ближайшей ветки дерева, а не так, будто его рукоятку сжимает чей-то кулак. Чей-то кулак ударил Емелю в ответ. Но не в лицо попал, как принято в обычной драке, а ударил куда-то в бок. По инерции Емеля несколько раз махнул своими конечностями. И в ответ на каждый его взмах, на него сыпались удары - то в первый бок, то во второй, то в живот. Продолжалось это до тех пор, пока Емеле не начало казаться, что он, то ли силы резко теряет, то ли под ногами уже болото. Потому что - и бок, и живот у него уже был мокрый, и черного цвета. Он только и успел посмотреть на свою белую футболку, освещенную лучами прожектора. А остальное время его волокли по траве. Это он тоже ощущал какое-то там оставшееся времечко.
***
Когда прилетела изба с бабой Ягой и привезла Свету на болота, то девушка - только показала место, в которое она сбросила труп.
- Ты что, запомнила место на болоте?! - хохотнула старуха.
- Ну, тут есть следы, - ответила девушка, - где я его тащила. Судя по тому, что дальше нет никаких следов, то, значит, он в этой трясине.
Могла бы и не распинаться. Все знают место, в котором находится наиболее топкое место на болоте. Ведь все стараются обойти стороной именно это место.
После того, что бабка услышала от Светы, то ее изба опустилась немножко ниже, и одна из курьих ножек начала вытягиваться. Она погрузилась в эту трясину, и как металлический коготь в автомате с меховыми игрушками, нащупала Емелин трупик, весело вытягивая его за голову.