Развод с женой - штука неприятная. И вот ведь, что интересно, когда-то... когда-то ты совершенно не мог существовать без этого человека. Жил им, думал только о нём, вникал во все его проблемы, был уверен, что знаешь его даже лучше, чем он сам. Сколько было самых романтичных моментов, самых отважных поступков и самых дружеских разговоров. Сколько было взаимных уступок и ожидаемых компромиссов. Где теперь это всё? Ведь это было, это на самом деле было, прошедшее время фразы никак не отменяет этих, практически материальных слов, дел и мыслей.
Человеческая любовь коварна в своём непостоянстве. Она изощрённо подменивает наши представления о реальности, оставляя после себя безрадостную память об утраченном. Впрочем, даже и в этом нет никакой светлой тоски и благородной ностальгии, лишь холод и пустота. Как подло.
Навязчиво проникая в моё ещё сонное сознание, эти мысли отбивали всякое желание просыпаться. Отвратительное утро отвратительного дня. Но ничего не поделаешь, нужно вставать, приводить себя в порядок, что-то перекусить и ехать к назначенному времени в суд, разводиться.
Когда еда была разогрета, и я приступил к завтраку, моё внимание привлекли совсем не утренние звуки за окном, взрывы звонкого детского смеха. Держа в руках чашку чая, я подошёл к окну и стал с высоты третьего этажа наблюдать за вознёй двух ребятишек внизу, по-видимому, брата и сестры. Они играли в догонялки, бегая по дворовой детской площадке, и были вроде не с нашего двора, по крайней мере, до этого времени я их тут не видел. Девочка на вид лет десяти, явно старше мальчика года на три-четыре. По игрушечному, пугая брата, она носилась за ним между различных качелей и турников, а он, по игрушечному напуганный, убегал смеясь. В какой-то момент они заметили меня, девочка, откинув со лба чёлку, помахала мне рукой, а мальчик показал язык. Я решил ответить на приветствие но, что бы сэкономить утренние силы, поднял свободную руку вверх и высунул язык одновременно. Дети зашептались о чём-то между собой, а я пошёл к своим бутербродам.
Мне всегда хотелось детей в своей семье. Нельзя сказать, что я видел в детях смысл всей моей жизни, есть в этом что-то растительное, но и без них семья это не семья. Ребёнок, это частичка тебя, но с совершенно своей душой. Забота о детях, передача им своих знаний и опыта и прочая детская суматоха всегда мне представлялась чем-то необходимым для собственной целостности, неотделимым от понятия семьи. Только вот жена не разделяла моего энтузиазма по этому поводу. Ну её! Теперь её звонки и настойчивые просьбы "поговорить" только раздражают меня. Что ей ещё нужно? Всё, заявление на развод подано и обратно пути нет, хватит.
Допив чай и разделавшись с остывающими бутербродами под аккомпанемент детских голосов, я не спеша оделся и вышел на улицу. К этому времени детей на площадке перед домом уже не оказалось, умчались куда-нибудь творить свои важные ребячьи дела, подумал я. До здания суда нужно было ехать на автобусе несколько остановок. Можно конечно было и пешком добраться, но учитывая обстоятельства, мне не хотелось напрягать ноги из-за такой дурацкой причины, как суд.
Мерная автобусная тряска убаюкала меня, едва мы отъехали от остановки. Прошло какое-то время прежде, чем автобус подкинуло на кочке и я, вырванный из дрёмы, просыпаясь, захлопал глазами. Передо мной сидели утренние дети. Я с силой зажмурился и вновь открыл глаза, но дети не исчезли, а мальчик уже успел состроить хулиганскую гримасу. Теперь, когда они были рядом, я мог разглядеть их по лучше. Они были младше, чем мне показалось в первый раз. Девочке было не больше восьми лет, а её брату около четырёх. Очень симпатичные, они были одеты буднично, мальчик, как и положено настоящему мальчику, слегка неряшлив, а девочка ухожена, но тоже с оттенком взъерошенности. Было в их внешности что-то неуловимо знакомое и притягательное, но что, я так и не мог понять.
- Привет! - сказала девочка, глядя на меня, и толкнула брата в бок, отчего между ними завязалась короткая отчаянная схватка.
Я улыбнулся, ответил приветом и стал наблюдать за ними. Некоторое время спустя, они немного успокоились, и я поинтересовался, далеко ли они едут и почему без родителей.
- Мы едем к шуду - пробубнил мальчик. Девочка засмеялась и стала что-то шептать ему на ухо.
- Мы едем в шуд! - теперь гордо заявил он, и девочка довольная своевременной поправкой откинулась на спинку кресла.
В суд! Вот тебе раз, а им-то там чего делать?
- А что вам там нужно, в суде?
- У нас мама с папой разводятся, - девочка шмыгнула носом, - и нам надо тоже туда приехать.
Вон оно что, подумал я, не одни мы сегодня, значит. Бедные детишки, если родители всё же разведутся, натерпятся они всякого. Попадут в круговорот родительской ругани, спекуляций и всякого, сопутствующего разводу негатива.
- А вы не хотите, что бы они разводились, так ведь? - мне не хотелось их вспугнуть, они-то ещё не понимали, что скрывается за этим простым, но злым и хлёстким словом "развод".
- Нет, потому что мы хотим жить в этом городе. Нам тут нравится, и мне и Пашке. Да, Пашка? - она опять пихнула в бок мальца, который отвлёкся на что-то за окном.
- Нлавится, нлавится. Алеська, хватит толкаться, я не лезиновый! - Пашка обиженно уставился в окно.
Понятно, родители после развода видимо собрались разъезжаться, и кто-то заберёт детей с собой, скорее всего мать. Да уж, здоровский денёк сегодня, ничего не скажешь. Я стал думать о нас с женой, вспоминая прошедшие годы. Что же нам всё-таки не хватило? Почему я еду сейчас туда, куда не хочу? Может быть, появись у нас такие же Пашка с Олеськой, всё было бы по-другому? Но они как-то вот не появились... Жена всё время откладывала с беременностью, то за фигуру боялась, то сами ещё не нагулялись, то ещё что-нибудь.
Автобус подкатил к нашей остановке, выгрузил нас и поехал дальше, спеша доставить людей в более интересные места, нежели то, куда мы с детьми приехали. Играя, отрывая друг дружке карманы и шутливо переругиваясь дети всю дорогу носились около меня иногда чуть не сбивая с ног. Так мы добрались до здания суда.
***
Казённые стены отвечали на наши шаги гулким эхом. Дети притихли. Судя по всему бракоразводные процессы наши, и родителей этих ребятишек были на одном этаже, так как дети следовали за мной достаточно уверенно. В конце искомого крыла, уставленного с боков рядами лавок, меня уже встречала жена. По её лицу я понял, что ей сегодня тоже не весело, но, тем не менее, сохранил хладнокровие и не высказал чувств, переполнявших меня. Не обратив на детей никакого внимания, она подвела меня к нужной двери, вздохнула и открыла её.
Комната, точнее её размеры слегка меня ошеломили, всегда поражался этой скрытой грандиозности подобных учреждений, вроде как снаружи ничего особенного, но государство знает, как подавить сознание. Потрясающая мистификация. Я сел рядом с выходом, не желая приблизится к судье, а стало быть, к суду. За дверью была слышна очередная детская перепалка. Ждут, подумал я, ну удачи им.
Судья, важная женщина средних лет, начала излагать суть и так известного мне дела о расторжении нашего брака. Громко и с пафосом. Слушать все обстоятельства занятие скучное и ненужное, мы что, с женой, не знаем всех обстоятельств? Процедура, блин. Впрочем, громкость судьи часто перебивалась детскими голосами, что-то они там опять не поделили. Сначала мне это даже нравилось, ибо заглушало эту пафосную ерунду, но по мере объявления дела, начало раздражать.
- Алеська, - бубнил мальчик, - хватит пихаться, я всё папе ласкажу!
Олеська игнорировала его угрозы и всё силилась достать Пашку. И через некоторое время уже Олеська начинала жаловаться громким голосом, взывая о защите.
Судья всё предупреждала про возможные претензии сторон, а мне резало ухо то, что творится за дверью. Я не выдержал и перебил судью в её самом напыщенном, длинном и громком предложении:
- А можно детей утихомирить, а то мне отсюда ничего не слышно! - я даже привстал со своего стула.
Все, включая судью и жену, посмотрели на меня с неподдельным интересом, вроде как, а что мешает то? Ну... если это им не мешает, то ради Бога, только вот мне уже захотелось услышать, что там речёт судья.
Последовали последние её вопросы и наши ответы, заглушаемые звуками из-за двери. Я отвечал громко и прислушивался, что есть сил, ибо плохо слышал, ребячья перепалка достигала своего апогея. Там что-то не на шутку разошлись.
- Итак, - заявила судья - именем Российской Федерации...
Я вслушивался и не слышал, да что это такое -то!, тихо, дети!
- ...объявляю ваш брак расторгнутым!
Из-за двери, на фоне всего прочего шума, вырос громкий, возвышающийся голос девочки "Папа-а-а-а-а.....!", достигнув самых глубин моего сознания, он обессилил и затих. И только во мне ещё звучало это "а-а-а...", когда я выскочил в коридор, но никого там не обнаружил. Длинный мрачный коридор был пуст, лавки безлюдны. Обернувшись, я встретился взглядом с, теперь уже бывшей, женой, которая обеспокоенно выглядывала из-за двери.
- Ты в порядке?
***
Сон не шёл ко мне всю ночь. То и дело я вставал, делал какие-то мелкие, рефлекторные дела, но заснуть так и не мог. Где они теперь окажутся? Кто будут теперь их родители? Какие будут у них имена? Дети... дети мои.