Усовский Александр Валерьевич : другие произведения.

Неоконченные хроники третьей мировой. "contra spem spero"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Человек, которого я прошу вас найти. Он украл у вашей страны пятьдесят миллионов долларов. Я хочу, чтобы вы с помощью ваших друзей помогли мне его обнаружить. Я хочу забрать у него эти деньги - нам они нужнее. Война стоит дорого.... Таким образом, предатель и вор, лишившись украденного, получит заслуженную кару, мы получим необходимые нам средства, а мой уважаемый гость - вернется домой. Всем по заслугам! - Помолчав, Хозяин добавил: - И не надо упорствовать. Ни к чему хорошему это не приведёт, уж вы мне поверьте...

  
  
  

Александр Усовский

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Contra spem spero

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Моей Родине - Беларуси, моим землякам,

моим друзьям, родным и близким,

моему отчему дому, земле,

на которой я вырос -

посвящается

  
  

Откуда у вас вражды и распри? Не отсюда ли,

от вожделений ваших, воюющих в членах ваших?

Желаете - и не имеете; убиваете и завидуете -

и не можете достигнуть; препираетесь и враждуете -

и не имеете, потому что не просите; просите - и не

получаете, потому что просите не на добро, а для

того, чтобы употребить для ваших вожделений...

Соборное послание св. апостола Иакова

Глава 4, ст. 1-3

Итак, начинается песня о ветре,

О ветре, обутом в солдатские гетры,

О гетрах, идущих дорогой войны,

О войнах, которым стихи не нужны.

Владимир Луговской

Imperare sibi maximum imperium est

Сенека

Пролог

Красногорский район Московской области, 5 апреля 2002 года

   - Воруют все! Но попадаются - только дураки!
   - Но, Анатолий Николаевич, кто ж знал? Я думал...
   - Плохо думал! Вернее - совсем не думал! Решил, что умнее других! Что тесть твою задницу прикроет - в случае чего! А другие - не дурней тебя, и тесть тебе - не в дырке затычка!
   - Анатолий Николаевич...
   - Что - Анатолий Николаевич?! Спасите-помогите? Воровать мы уже умеем, а отвечать - пущай дядя отвечает? Пусть тесть свою голову подставляет - а мы чистенькими выскочим? Так, что ли? Так ты думал, когда этот акт выполненных работ подписывал? Идиота кусок.... Это ж надо! Такая сумма - да единым актом! Ну кто, кто тебе поверит, что такие деньги вот просто так за два месяца в землю закопали? Да любая комиссия в два счёта всю твою панаму раскроет - уже раскрыла!
   - Но я ж планировал поделиться...
   - Планировал? Так что ж не поделился? Да ты авансом должен был половину запланированного к грабежу принести! Авансом! Да ещё час кланяться, чтобы взяли! А ты?
   - Ну вы же знаете, федеральный трансферт...
   - Масферт! Кому это интересно?! Кому, я тебя спрашиваю!?
   В залитом весенним солнцем холле, обставленном лёгкой изящной мебелью, повисла нервная тишина. Молодой мужчина в светлом, итальянского стиля, костюме, сидевший на краешке легкомысленного светлокожего диванчика, пригорюнившись, уставился в стеклянный, на изящных кованых ножках, столик, изредка бросая боязливые взгляды на пожилого грузного дядьку в крепко ношеном спортивном костюме, нервно ходящего вдоль огромного, во всю стену, окна.
   В тягостном молчании прошло минут пять. Затем пожилой, тяжело вздохнув, подошёл к столику и сел на тонконогий стульчик, издавший при этом едва слышный всхлип.
   - Вот что я тебе скажу, Игорёк. Ситуация - крайняя, здесь я уже ничего сделать не смогу. Слишком далеко дело зашло, слишком много народу о твоём косяке в курсе. Даже если ты сейчас все полтора миллиарда этих раздашь - не факт, что не найдется ретивый карьерист, какой на этом деле захочет фишку срубить. Мне теперь идти к прокурорским за тебя подписываться - нет резона: и сам сгорю синим пламенем, и тебе ничем не помогу.
   Молодой мужчина тревожно спросил:
   - Так что ж делать?
   Пожилой развёл руками и саркастически произнёс:
   - Тебе - уже ничего. Всё, что можно - ты уже сделал без меня. - Затем, помолчав, добавил уже чуть мягче. - У тебя сейчас выхода два - или ты дожидаешься понедельника и идёшь с повинной в прокуратуру - дескать, бес попутал, готов понести суровое наказание - или, не откладывая дела в долгий ящик, собираешь манатки и дуешь туда, куда уворованное отправил - причём не позднее, чем сегодня вечером.
   Молодой криво ухмыльнулся.
   - А толку? Прокуратура всё одно выдаст ордер на арест, потом - выпишет требование на экстрадицию, и отправит его по месту моего пребывания - хоть скрывайся я в каком-нибудь Гондурасе - и всё одно я в прокуратуре окажусь, только на пару месяцев позже.... Только побегаю зазря! Тикать сейчас - только оттягивать неизбежное...
   Пожилой неопределенно хмыкнул, встал, подошёл к окну, приоткрыл его - и, вдохнув всей грудью шальной весенний воздух, напоенный ярким солнцем и серебристыми отблесками весело сверкающей капели, покачал головой.
   - Не кажи гоп!
   Молодой заёрзал на своём диванчике.
   - В смысле?
   - Не спеши, говорю, себя хоронить. Ты, конечно, дров наломал кучу, но Ленка моя - твоя законная жена, опять же, Толик с Маринкой.... В общем, не хочу я дочь вдовой соломенной делать, а внуков - сиротами при живом отце.
   Молодой пожал плечами.
   - Так а что здесь можно сделать?
   Тот, которого он называл Анатолием Николаевичем - хмыкнул.
   - Всё можно. Если осторожно.
   - Анатолий Николаевич, ну не тяните ж вы кота за хвост!
   Пожилой вздохнул.
   - Вот потому ты и погорел, что шибко торопливый, спешишь вечно, как голый в баню.... У тебя счета номерные, конечно?
   Молодой молча кивнул.
   - Ну, вот и хорошо, пока здесь будут бумаги на свет смотреть да разные страшные постановления выписывать - у тебя будет дней пять-шесть, чтобы в Цюрих смотаться и оформить всё толком.
   Молодой снова кивнул.
   - Положим, да. А дальше? Перейти на нелегальное положение? В Европе это трудноватенько...
   Грузный дядька махнул пренебрежительно рукой.
   - Никто тебя в нелегалы не записывает. Не годишься ты для этого, гламурен больно.... Ты каким языком владеешь более-менее?
   Молодой пожал плечами.
   - Английским - терпимо.
   - Не годиться. Что-нибудь надо поближе.... Румынский там, польский...
   Молодой хмыкнул.
   - А это разве языки? Наречия диких племён...
   Пожилой саркастически ухмыльнулся.
   - Племена не племена, а народ там понимающий, входящий в положение - и много не берущий.... Ты вот представляешь себе, сколько стоит сделать аглицкий паспорт - причём не фальшивый, а натуральный, такой, по какому в Штаты запросто пускают?
   Молодой пожал плечами.
   - Не знаю.... Думаю, дорого.
   - А я тебе скажу. Нисколько! Потому что никто тебе его делать не возьмётся! Фальшак тебе в Сохо какой-нибудь смостырят - до первого пограничника - и не более того. И поэтому засунь себе свой английский язык сам знаешь куда! Он тебе нынче без надобности.
   Молодой нервно улыбнулся.
   - А что, польский разве можно паспорт сделать?
   Пожилой покровительственно похлопал его по плечу.
   - Можно. И молдавский можно, и румынский, и чешский - если есть желание. Стопроцентно натуральный. Любые проверки проходит!
   - А.... А как?
   Пожилой вздохнул, покачал головой.
   - Пока ты там на юге казну ударно грабил, я тут с Володей моим - ты его знаешь, он у меня работает в службе контроля - пошептался маненько. Попросил его со старыми друзьями связаться, покалякать о всяком-разном. Ты помнишь, где он служил, и, надеюсь, понимаешь, какие у него друзья с той службы остались. А когда позавчера мне из комиссии, какая твои фокусы расследует, один добрый человек позвонил, предупредил, что твои художества вскрылись, и покрыть их нет никакой возможности - я Володю попросил сюда приехать, в пятницу, к трем. - Анатолий Николаевич, глянув на часы, удовлетворенно добавил: - Сейчас уже должен быть. Давай пока похозяйствуй, собери чего-нибудь закусить, коньячишко достань поприличней.... Есть поприличней-то?
   Игорёк, как его называл пожилой, пожал плечами, надменно скривив губы.
   - Есть. Но не велика ли честь - клерка потчевать хозяйскими разносолами?
   Анатолий Николаевич аж побагровел от таких слов своего зятя.
   - Да как ты, щенок, смеешь так рассуждать? Барин выискался! Посмотрите на этого столбового дворянина! Полтора миллиарда рублей украл - и думаешь, что Бога за бороду ухватил? Что уже белая кость, голубая кровь!? Да где б ты был, засранец, если бы я тебя на эту должность не пристроил? Продолжал бы свою порнуху снимать? Коппола недоделанный!
   Игорёк мгновенно притух и, вжав голову в плечи, испуганно посмотрел на тестя.
   - Извините, Анатолий Николаевич! Сейчас всё сделаю!
   Через несколько минут на ажурно-воздушном столике громоздились розетки с икрой и маслинами, тарелки с тонко нарезанной ветчиной, балыком и лепестками сыра, на невесомо-прозрачном блюдце английского фарфора желтели ломтики лимона, в вазе, едва уместившейся на краю столика, матово отсвечивали оранжевыми боками крупные апельсины; посреди разносолов стояла пузатая бутылка "Хеннеси", вокруг которой солидно и важно мерцали приземистые хрустальные бокалы.
   Анатолий Николаевич осмотрел стол, остался увиденным довольным, и, хозяйским жестом ухватив бутылку коньяка - щедро плеснул себе в бокал.
   - Ты будешь? - спросил у зятя.
   Тот отрицательно мотанул головой.
   - Пока не хочу. Не лезет в глотку...
   - Ну, как знаешь. А я выпью! Опять же - для сердца польза... - И с этими словами пожилой дядька с лёгкостью опрокинул в себя добрую порцию коньяка.
   В прихожей раздался звонок - стилизованный под колокольчик.
   - А вот и Володя! Поди, открой ему ворота - негоже, чтобы его машину кто-нибудь у твоего забора видел.
   Игорь встал, и, пожав плечами, вышел в прихожую.
   Через несколько минут он вернулся - в сопровождении седого коренастого мужчины лет сорока пяти, в неброском сером костюме и рубашке без галстука.
   - Здравствуйте, Анатолий Николаевич! Как и договаривались - пятнадцать ноль-ноль! - в голосе вошедшего чувствовалось едва уловимое волнение.
   - Проходи, Володенька, гостем будешь.... Тебе налить?
   - За рулём! Хотя одну рюмку, пожалуй, можно - закусь, я смотрю, располагает.
   - Располагает, располагает.... Садись, в ногах правды нет!
   Пожилой неторопливо разлил коньяк, подождал, пока гость соорудит на своей тарелке натюрморт из сыра и икры - после чего поднял свой бокал.
   - Ну, будем здоровы!
   Гость молча кивнул, медленно, с удовольствием, смакуя каждую каплю, выпил свой коньяк, с аппетитом закусил, после чего, взяв из вазы апельсин - начал его не спеша чистить, давая понять хозяину, что готов его выслушать. Анатолий Николаевич достал из этой же вазы ярко-изумрудный лайм, покрутил его в руках, положил обратно - и, поворотясь к своему зятю, бросил:
   - Игорёк, садись за стол. Будешь внимать.
   Зять тут же уселся на второй свободный стул и сделался "весь внимание".
   Анатолий Николаевич повернулся к гостю.
   - Володя, обрисуй моему оболтусу общую картину его грядущих действий. Поподробней.
   Гость вздохнул.
   - А что там подробно обрисовывать? Обычная рутинная операция...
   - Ну, кому рутинная, а кому, может, в первый раз в жизни такое придётся учудить!
   Володя кивнул.
   - Это понятно. - И, оборотившись к Игорю, продолжил: - Значит, так. Всю лирику оставим в стороне, буду строго по делу.
   - Согласен! - преувеличенно-бодро бросил молодой хозяин.
   Гость едва заметно, краешком губ, улыбнулся - но затем согнал с лица едва уловимый намёк на легкомысленность и продолжил серьезно:
   - Как я понял из слов Анатолия Николаевича, на некоторое время Игорь Евсеевич Тевзеев должен раствориться в воздухе - так, чтобы никакие правоохранительные органы его не нашли - ни здесь, ни где-либо ещё. Правильно я понимаю поставленную задачу?
   Пожилой - а с последними словами гость обратился к нему - молча кивнул. Володя снова повернулся к молодому хозяину.
   - Исходя из этого, я разработал несложную схему исчезновения - согласно которой вы и будете действовать. Для начала вы выдвигаетесь в Польшу. В понедельник вам надлежит прибыть в город Торунь - это на Висле, двести километров северо-западнее Варшавы - и остановится в каком-нибудь неброском отельчике в старом городе. Рекомендую "Под орлом", улица Мостовая. Машина у вас какая?
   - "Лексус". А что?
   - Ничего. Оставите его дома. У вашей жены какая?
   Игорь пожал плечами.
   - "Опель Зафира". Минивен.... Но он так, детей в школу возить...
   - Вот на нём и поедете. Скромность - она в принципе украшает, а в вашем случае - особенно. Поедете по Минскому шоссе до Бреста, желательно, чтобы на погранпереходе "Варшавский мост" вы были в воскресенье утром - тогда там очереди практически нет, пройдете границу максимум за час-полтора. То есть выехать вам надо самое позднее завтра утром. Шенген у вас и у жены, я так понимаю, есть? - Молодой хозяин кивнул. - Очень хорошо. Значит, с границей проблем не будет, официально едете... ну, скажем, в Германию, по делам, заодно детям хотите берлинский зоопарк показать. На переходе купите ваучер в Польшу. До Торуни вам ехать часов шесть - к вечеру воскресенья будете на месте. В старом городе, недалеко от площади святой Катажины, есть юридическая фирма Адама Згожельца - на улице королевы Ядвиги, дом восемь, первый цокольный этаж. Зайдете туда и спросите Яна Селюту - это адвокат, он там работает. Я его уже предупредил, что, возможно, мне понадобятся его услуги. Скажете ему, что вас послал Трубач. Он сделает для вас, для вашей жены и для детей необходимые документы; вы станете польскими гражданами казахстанского происхождения, репатриантами. Вместе с документами он вам даст подробную легенду - где, что и как. Машину оставите ему - он знает, что с ней делать. Заплатите ему пятьдесят тысяч долларов. Запомнили?
   Игорь молча кивнул.
   - Получив документы, купите там, где скажет адвокат, машину - он, кстати, поможет вам её оформить - после чего выедете на юг, в Катовице. Там снимете квартиру на пару недель - думаю, это не составит для вас труда - поживёте, обживётесь, привыкните к своему новому положению. Затем - второй этап.
   - Второй? - изумился Игорь.
   - Будет и третий. Не перебивайте, пожалуйста.
   - Хорошо, хорошо, продолжайте.
   - Пожив две-три недели в Катовице - не рекомендую вам там слишком светиться, рестораны, прочие увеселения исключите, вместо этого очень настоятельно советую как можно больше просто гулять по улицам и слушать, слушать и ещё раз слушать - выедете в Чехию.
   - А граница? - Игорь беспомощно посмотрел на тестя.
   - У вас будут подлинные документы - реально подлинные. Ваш более чем скверный польский легко объяснится тем, что вы лишь недавно обрели Родину - вырвавшись из рук среднеазиатских сатрапов. Далее - вы едете в Прагу. Остановитесь там, опять же, в скромном отеле. В районе Карлин - это северо-восток чешской столицы - на улице Соколовска, дом пять, есть магазинчик, торгующий марками, значками, всякой бонистикой и фалеристикой. Увидите, там перед входом обычно стоит стенд с марками и открытками. Спуститесь в этот магазинчик, спросите пана Крбушика. Чуть ниже среднего роста, светловолосый, курносый, глаза - голубые. Зовут Ярослав. Для него вы - поляк казахстанского происхождения. Скажете ему, что от Трубача, и добавите слово "шершень". Запомнили?
   - А записать всё это можно?
   Володя вздохнул, и, повернувшись к пожилому - укоризненно произнес:
   - А вы говорили - сообразительный...
   Анатолий Николаевич развёл руками.
   - Володя, что ж делать, ежели он в ваших делах - ни уха, ни рыла?
   - Ладно, - махнул рукой гость, - Проехали. Далее - этот Крбушик сделает вам подлинный сербский паспорт, а также документы для вашей жены и детей, права, в общем, всё, что нужно. За работу заплатите Крбушику те же пятьдесят тысяч долларов, что и адвокату. Не вздумайте торговаться! Не тот случай.... Сербом вы, кстати, станете, исходя сугубо из соображений фонетики - по-чешски и серб, и русский говорят с одинаковым акцентом. Вы будете сербом, переехавшим в Чехию, подальше от бардака, творящегося в Белграде - дело житейское, в европах это в порядке вещей, никто этому не удивится. Но в Праге вам жить не стоит.
   - Отчего же? - живо заинтересовался Игорь. - Прага - отличный город!
   - Отличный. И именно поэтому не стоит. Соблазнов слишком много. Поэтому перейдем к третьему этапу.
   Игорь молча вздохнул. Гость сделал вид, что не заметил этого вздоха.
   - Так вот, третий этап. Польскую машину вы оставляете Крбушику, а сами приобретаете машину в салоне на этой же улице, расположенному практически напротив магазина Крбушика. Увидите, там "Шкода Октавия" на таком высоком помосте стоит, для рекламы. В этом салоне у вас никто особо ничего не спросит - ваше дело заплатить и отдать паспорт на оформление, хозяин все сделает сам. После этого вы переезжаете в Моравию, в Виловице - это маленький городок у словацкой границы, недалеко от Всетина. Там дня три-четыре поживёте в каком-нибудь пансионате, после чего купите дом - на улице Случовской, недалеко от здания местного полицейского участка, как раз продаётся неплохая вилла - и приобретёте долю в тамошней винокурне - став, таким образом, её совладельцем. Тридцать процентов акций этого заводика станут вам в миллион, от силы - они как раз сейчас предлагаются к продаже, хозяева задумали модернизацию производства, а денег не хватает. Вместе с долей в винокурне вы автоматически приобретаете соответствующий социальный статус и положение в обществе. Да, ещё - сербом, по легенде, вы будете новоделанным, ваши дедушка и бабушка - из русских эмигрантов, и в семье все говорили по-русски. Поэтому вы сербского - если вдруг, паче чаяния, в этих Виловицах найдется полиглот, желающий побалакать по-сербски - практически не знаете. Запомнили?
   Игорь тяжело вздохнул.
   - Разве ж это можно запомнить?
   Володя снисходительно улыбнулся.
   - Ладно, всё, что можно - я набросал здесь. - Он достал из внутреннего кармана два листика бумаги, протянул их Игорю. - Выучите наизусть, потом сожгите.
   Игорь благодарно кивнул, старательно сложил листки и уложил их в пормоне. А затем спросил:
   - А почему я не могу стать совладельцем винокурни, как поляк?
   Анатолий Николаевич и Володя переглянулись. Затем тесть наставительно произнес:
   - Для адвоката Селюты ты - беглый русский. Для торговца марками Крбушика - беглый поляк. Они друг друга не знают - поэтому концы таким несложным методом обрубаются наглухо, и при этом - без жертв. Понял?
   Игорь кивнул.
   - Понял. А что мне делать в этих Виловицах? И сколько?
   Анатолий Николаевич вздохнул.
   - Этого, друг мой ситный, я тебе сейчас не скажу. В понедельник, после того, как ты мне отзвонишься из Польши, я поеду в прокуратуру, и там моему дружку закадычному, Олегу Татаринову, расскажу приватно, что совершил ты гнусную подлость - сбежал из страны, прихватив моих родных внуков. Заложу тебя, проще говоря. Чтобы потом, когда меня про тебя спросят - деликатно, осторожно, но всё же спросят - я мог на моего кореша сослаться. Дескать, дорогие товарищи сыщики, давать показания на зятя официально я не могу, но всё, что мог, как гражданин и государственный служащий - сделал. Совесть моя чиста.... Искать тебя поначалу будут яро - всё ж ты не кошелёк с получкой у работяги с ЗиЛа подбрил, а полтора миллиарда полновесных рублей у казны стырил - но потом, думаю, раж поутихнет. Да и я, многогрешный, руку к этому приложу - не шибко активно, но поспособствую, чтобы розыски твои поувяли. Глядишь, годика через два твоё дело в прокуратуре потеряется, интерес к тебе у тамошних ищеек охладеет. Ну а там, ещё через годик, и вернутся, думаю, сможешь - к тому времени и дела-то твоего уже никакого не будет. Так, Володя?
   Гость кивнул.
   - Главное - первые пять-шесть месяцев нигде не маячить, а там уже будет полегче.
   Анатолий Николаевич, хитро прищурившись, спросил у зятя:
   - Сколько у тебя сейчас в сейфе есть наличными?
   Игорь смутился.
   - Анатолий Николаевич, как-то...
   Тесть махнул рукой.
   - Никто на твои сокровища не претендует. Но за всё в жизни надо платить, правильно? Так вот, друг мой ситный, подымись наверх, открой свой сундук и тащи сюда двести тысяч американских рублей - Володе за добрый совет.
   Игорь молча кивнул и живо поспешил в глубину дома. Анатолий Николаевич, проводив его взглядом, обернулся к Володе и спросил:
   - Как думаешь, выдюжит?
   Гость пожал плечами.
   - А что тут выдюживать? Ему ж никто никаких заданий не даёт, его дело - отсидеться в европах, с чистыми документами.... Тут главное - чтобы он не засветился где-нибудь сдуру. Если б мне кто такую тропу подготовил во времена оны - я бы своему счастью до самых Виловиц не верил бы. Справиться!
   Пожилой хозяин кивнул.
   - Тут я с тобой согласен, - а затем, помолчав несколько минут, добавил озабоченно: - Меня в этом деле только одно смущает - деньги зятёк мой через албанскую фирму строительную отмывал, и через этих же албанцев счета в Цюрихе открывал. И они прекрасным образом в курсе - сколько дуболом этот бабок упёр, и где их положил. - Налил себе коньяка, выпил единым махом, выдохнул. - И скажу тебе, Володя, честно - не столько меня прокуратура наша тревожит, сколько эти нехристи. Уж больно много они знают...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Глава первая

***

   - Эгер хайятта ми?
   Что? Вот чёрт, голова, как будто свинцом налита, в ушах глухой шум, все вокруг в какой-то пелене.... По ходу, ранение у него не смертельное, хотя... Кто эти черти в "песчаном" американском камуфляже? Не американцы - точно; у тех, конечно, в армии всякой твари полно, но такого, чтобы из пяти военнослужащих все пять носили кудрявые семитские бороды - это вряд ли, перебор, Да и форма у этих какая-то старая, изрядно ношеная, что называется - "второй срок", в такой солдаты - хоть американские, хоть наши, это без разницы - ходить брезгуют, чай, не оборванцы какие-нибудь, регулярная армия.... А эти хлопцы, по ходу, донашивают это шматьё за кем-то, и, стало быть, они - НЕ армия; вот только кто?
   - Эгер тюрк аламат?
   Настойчивый, зараза.... Что ему ответить? И на каком языке? Кажись, отвечать придётся - эвон как он решительно мне в бок автоматом тычет.... Любопытство его, вишь, разбирает. Ладно, отвечу, всё одно ни хрена не понимаю, что он там балакает...
   - Украина. - Я ж украинец по паспорту.... Хотя.... Где тот пачпорт? По ходу, не у них, точно - раз любопытствуют так настойчиво. Где-то у меня в карманах? Если бы был - эти, в камуфляже, ещё вчера вытащили бы; хотя и редко я в сознание приходил, но помню, как они меня тщательно шмонали после перевязки.... Телефон забрали, с которого я последнее письмо отправил. Деньги - ну, это мелочь, сотни полторы от силы.... Чёрт, куртка! Паспорт - в куртке! В нагрудном кармане! А куртку, помнится, перед самой заварухой одел Туфан.... В ней его, кстати, и успокоили - шесть или семь пулевых, как минимум три - смертельных, в голову.... То есть украинец - выходит, как раз покойный Туфан Сарыгюль, а я, получается - турок? Хорош турок, три слова по-турецки....
   Допрашивавший осклабился.
   - Украина? Наташка? Давай-давай?
   Дались им эти наташки.... Да, ничего не скажешь, шлейф после себя наши бабы оставили в Турции и в прочих египтах - стыдобы лет на сто, не меньше.... Хотя, по ходу, то, что я - украинец, его вроде как обрадовало. Ладно, посмотрим, что будет дальше.
   Дальше в палатке появился давешний доктор - который позавчера, сразу после короткого, но яростного огневого боя, делал ему перевязку. Ничего, опытный, чертяка....
   Доктор уверенно уселся у его импровизированного ложа, посчитал пульс, послушал сердце, осмотрел перевязанную рану, перебросился парой фраз с охранником - чёрт его знает, на каком языке! - а затем, достав из саквояжа пачку одноразовых шприцов и несколько коробок с ампулами, деловито принялся готовить укол.
   Что этот эскулап ему собирается колоть, интересно? Переливание крови вчера он ему сделал весьма ловко - а, учитывая, что происходило это в голимой пустыне, то даже мастерски - а сегодня, судя по склянкам, будет вкачивать глюкозу и ещё что-то, не разобрать, что там на них написано...
   Игла шприца вошла в предплечье махом, он практически ничего не почувствовал. Доктор ловко опустошил один шприц, второй, третий.... По телу вдруг разлилось мягкое тепло, боль, до сих пор нудно терзавшая раненое плечо, исчезла, вместо неё он почувствовал вязкую истому. Обезболивающее, по ходу, весьма неслабое.... Однако здесь не церемонятся с подбором медикаментов! Хотя - медикаментов ли? Странная реакция организма.... Как будто его накрывают невесомым пуховым одеялом. Что ж так в сон тянет? Глаза закрываются помимо воли, слабость в конечностях, шебуршание доктора всё дальше, дальше.... Спать, спать.... Аллаху ак....
  
  

***

  
   Ага, кузов грузовика. Давешний часовой - дрыхнет, привалившись к борту. Штабель деревянных ящиков в противоположном углу, судя по всему - из-под какого-то военного имущества; на полу - груда чего-то вроде палаток, какое-то железо.... Жаль, что темно, не разберешь, что на этих ящиках написано - а что написано, видно, белеют какие-то буквы.... Сначала показалось, что стоим, но теперь ясно - по едва слышному гудению мотора и трансмиссии, по подрагиванию кузова - нет, не стоим. Куда-то едем - причём едем медленно, осторожно. За бортом - глухая ночь, в прорезь брезентового тента видать иссиня-чёрное небо с хороводом ярких, совсем не русских, звёзд. Холодно, чёрт!
   Интересно, куда это мы едем? Судя по расположению Большой Медведицы - куда-то на юго-запад; хм, любопытно.... В Сирию? Что не в Мосул или Эрбиль - точно; и что не по проторённой дороге, тем более - не по шоссе - тоже ясно. Грузовик армейский, полноприводный, и чешет прямиком по пустыне - эвон как его на кочках-то подбрасывает...
   Одиссей ощупал повязку на раненом плече; бинт приятно-свежий, перевязка сделана максимум часа полтора-два назад. Значит, бинтовали, пока он в бессознанке лежал.... Стало быть, нужен им живой, раз так заботятся. Что радует - хотя, подумавши, радость здесь небольшая. Мало ли для каких целей им живой европеец нужен... Чёрт, пить охота - спасу нет! Этого, что ли, разбудить?
   - Эй, часовой! Часовой!
   Дремавший у дальнего борта бородач проснулся, спросонья дёрнулся, едва удержав винтовку - что любопытно, не "калаш" и не М-16, а тридцать третий "Хеклер-Кох" под ремингтоновский патрон, хорошую, надёжную немецкую машинку - после чего, протерев глаза, вопросительно уставился на Одиссея.
   - Воды дай! Воды! Вассер! Или как там, по-вашему...
   Бородач кивнул, достал откуда-то из-за спины здоровенную баклагу, литра на полтора, свинтил крышку, и, перегнувшись через груду палаток - протянул её Одиссею.
   Чай! Прелесть какая! Не горячий, но и не едва тёплая бурда, в самый раз пить! Что-то, а чай в здешних местах заваривать умеют...
   Одиссей в три подхода опустошил баклагу, благодарно кивнул своему поильцу, а затем, с немалыми усилиями (раненое плечо не сказать, чтоб шибко болело, но туго наложенная повязка изрядно сковывала его действия) перекинул пустую ёмкость владельцу. Тот потряс её над ухом, удовлетворенно кивнул, а затем спросил:
   - Аш мысын? - и для наглядности изобразил процесс черпания еды ложкой из миски. Ага, ясно, спрашивает, буду ли я есть. Ну, вот а как ты думаешь, чёртушка, если я последний раз ел в ночь на Крещение - уж не знаю, сколько дней назад? Одиссей согласно кивнул и бросил часовому - скорее, для проформы:
   - Буду. Что у тебя на ужин?
   Тот не ответил, подтянул к себе рюкзак, достал из него пластиковую коробку, открыл её, и таким же макаром, как и баклагу - протянул Одиссею.
   Кило с лишним где-то. Недурно.... Так, что у нас тут на ужин? Ага, судя по запаху - куски жареного мяса, какие-то запечённые овощи, жёлтенькие кругляши - понятно, курага, какая-то зелень.... По набору продуктов ясно, что эти непонятные хлопцы считают его ценной добычей - каковую надобно содержать прилично; другие на их месте сухой лепешкой и ломтем овечьего сыра ограничились бы - а эти, смотри, почти ресторанный обед ему подготовили. Чтоб, значит, раненый пленник за обильным достарханом позабыл, что он в плену.... Ладно, что там будет впереди - неизвестно, но подкрепиться в любом случае надо - силы нам ещё ох как могут понадобиться!
   Ужин (или обед? Чёрт его разберёшь...) оказался недурён. Знать бы ещё, куда мы едем.... У этого, что ли, спросить?
   - Сарбоз, куда едем, не скажешь? Мосул, Эрбиль, Багдад?
   Тот отрицательно покачал головой.
   - Багдатта кетмийор. Диелим бизим комутан гитмек!
   Вот чёрт нерусский.... Ладно, рано или поздно - выясниться, куда мы едем; теперь же, после такого славного приёма пищи... как там говорили, на картошке - "После сытного обеда, по закону Архимеда, полагается поспать"? Ну вот, не будем нарушать традиций - тем более, ночь на дворе.
   И Одиссей, улегшись поудобнее, смежил веки - в конце концов, удастся ли ему ещё вот так безмятежно поспать на свежем воздухе в ближайшее время?
  
  

***

  
   - Что выяснили?
   Левченко развёл руками.
   - Ничего нового. Источники генерала Третьякова сообщают то же самое, что передал три недели назад Хаджеф - курдские ополченцы двадцать первого января доставили в Мосул, в американскую миссию, труп одного из напавших на патруль. При нем обнаружен паспорт на имя Александра Тищенко, жителя Днепропетровска, гражданина Украины. Поскольку у трупа два пулевых ранения в голову, в область лица, с частичным разрушением костей черепа - то определить, похож ли оный труп на свою фотографию в паспорте, решительно невозможно. Американцы, во всяком случае, официально считают погибшего налётчика Тищенко. Второго нападавшего, чей паспорт и прочие документы были найдены в брошенной на месте боя легковой машине "рено" - гражданина Турции Туфана Сарыгюля - не обнаружено. Ни живым, ни мёртвым. Это всё.
   - А сообщение от убиенного на поле брани Тищенко, он же Одиссей, получено через двое суток после его смерти, если точнее - то через пятьдесят два часа.... С того света?
   Левченко пожал плечами.
   - Может, он его отправил до боя...
   Генерал саркастически добавил:
   - И шло оно до Москвы два дня и две ночи, потому как вёз его лихой посыльный на игреневом коне.... Так, что ли?
   - Всяко бывает...
   - Всяко - да не всяко! Мне вон Загородний доложил - его специалисты все проверили, отправлено это сообщение за одиннадцать с половиной минут до получения. Двадцать второго января в семь часов двадцать шесть минут утра по Москве. Когда тело предполагаемого отправителя уже сутки, как в морге в Мосуле загорало. Так что - жив наш Одиссей! А вот его напарник - девяносто девять процентов, что убит. - И тут же, сделавшись серьезным, добавил: - Вот только то, что в течении девятнадцати дней наш парень на связь не выходит - меня серьезно настораживает.... А то, что люди Хаджефа обшарили весь иракский Курдистан и ни одного следочка нашего странника не нашли - настораживает ещё больше!
   - То есть вы полагаете, что доставленный в Мосул труп - это тело Туфана Сарыгюля? - Левченко вопросительно посмотрел на своего шефа.
   - Получается так. Надо бы, раз уж такая беда, Оксану его известить.... Гончаров передавал, что ничего хорошего она от этого задания не ждала, была уверена, что добром эта поездка не кончится. Вот она добром и не кончилась.... Левченко, простой вопрос на формальную логику - если наш парень жив, но почти три недели о нем, ни слуху, ни духу - что сие значит?
   Левченко вздохнул.
   - Ничего хорошего. Либо он тяжело ранен и лежит где-то, обездвиженный... либо находится в руках людей, ни разу не заинтересованных в том, чтобы наш парень смог подать о себе весточку.
   Генерал кивнул.
   - Или то и другое. Что, скорее всего.... В любом случае, мы ему сейчас ничем и никак помочь не сможем - до тех пор, пока он сам не объявится, не важно, каким образом. Согласен?
   - Согласен.
   - Как он с нами может связаться?
   - Телефоны наши оперативные во всех трех сопредельных государствах - в Эрбиле, Диарбакыре и Алеппо - он знает. Адреса электронной почты - также. Достаточно ему оказаться хотя бы на минуту-другую у таксофона или у компьютера с доступом в интернет - как мы получим от него сообщение. Ну, а дальше - исходя их обстановки...
   Генерал кивнул, затем встал, прошёлся по кабинету, закурил - и, выдохнув первый клубок сизого ароматного дыма, сказал задумчиво:
   - Знать бы ещё, в чьих он руках нынче находится - всё было бы легче...
  
  

***

  
   Неизвестность - самая страшная пытка; три недели глухой, безнадежной, иссушающей нервы, холодной неизвестности - куда хуже любых вырываний ногтей и "испанских сапожков" - он это прочувствовал на себе. Отшельники, ушедшие в пустыню от соблазнов окружающего мира, дабы постичь истину - были чертовски крепкими духом дядьками...
   Его привезли на рассвете в какой-то заброшенный, по виду - давно оставленный людьми - кишлак (или аул, как у них такие заимки в пустыне называются?). Несколько саманных мазанок, окруженных глухим глиняным забором, десяток чахлых олив, сбившихся в испуганную стайку у ветхого полуразрушенного колодца, арык, в котором уже давно - ни капли воды, и лишь влажная земля на самом дне, бурый от ржавчины остов грузовика на въезде, пыль, тишина.... Правда, люди, как оказалось, в этой обители тоски жили - двое диковатых, заросших жуткими патлами туземцев, а с ними - несколько овец; интересно, чем они кормят их в этой пустыне?
   Часовой на пару с водителем сгрузили его у стены, стащили палатки, несколько ящиков, затем минут двадцать что-то монотонно и нудно втолковывали туземцам - а затем, загрузившись в машину, убыли на восток. Одиссей остался один на один с парочкой невнятных существ - неторопливо перетащивших в одну из хибар сначала всё сгруженное имущество, а затем, уже к исходу дня - и его, к тому времени уже изрядно проголодавшегося и дико страдающего как от жажды, так и от... как бы это поделикатнее сказать... в общем, её полной противоположности.
   Когда Одиссей увидел своё будущее жилище - ему стало чуток не по себе; нет, в плане санитарии и гигиены всё было в норме, помещение было прибрано, у стены стояли две заправленные белоснежным бельём кровати, глиняный пол сиял чистотой. Запах.... Даже не запах - дух у этой комнаты был какой-то скверный, нехороший. Оглядевшись и тщательно осмотрев обстановку, Одиссей понял, в чём дело - комната, в которой ему надлежало провести неизвестно, сколько времени, была местом, где умирали. Здесь явно держали раненых - многих и многих: на полках вдоль стены стояли разные склянки с лекарствами - сотни склянок, полупустых, начатых, полных под пробку, груды упаковок с одноразовыми шприцами теснились на стеллаже, стойка для капельницы, сиротливо притулившаяся в углу, неистребимый запах камфары - всё вместе говорило о том, что эта комната служила в качестве больничной палаты; и, по ходу, далеко не все её временные обитатели выходили из неё на своих ногах...
   Аборигены поставили носилки с Одиссеем посреди комнаты и попытались было переложить его на одну из кроватей - вот ещё! Одиссей, хоть и с трудом, но встал, проковылял несколько шагов (каждый шаг отдавался в плече резкой, острой болью, но в принципе - было терпимо) и прилёг на той кровати, что размещалась у окошка - махонького, в две ладони, но все же это было окно в мир.
   Один из автохтонов, обращаясь к Одиссею, произнёс:
   - Бу салонда, яшаякаксыныз. Без сизы беслечек ве алмак бакымы.
   Хм, а ведь язык этот, по ходу, для автохтона неродной! Ишь, как старательно фразы выговаривает.... Сарбоз, из машины - тоже ему медленно и внятно втолковывал, так говорят людям, для которых твой язык - чужой. Ладно, возьмём на заметку - а для начала попробуем понять, что этот туземец только что сказал.
   Через полтора часа мучительных переговоров Одиссей выяснил, что двое жителей заброшенного кишлака - хоть и йезиды, но не курды, а арабы-шаммары. И что он в данный момент - единственный их гость; хотя, если он правильно понял их объяснения "на пальцах", обычно в кишлаке залечивают раны сразу несколько человек - для которых из Курдистана приезжает врач. "Доктор" - слава Богу, и по-турецки доктор...
  
  

***

  
   Последовавшие за заселением в медсанбат, как назвал для себя этот кишлак Одиссей, три недели были удручающе монотонны. Ранний, с рассветом, подъём, завтрак, перевязка, пару уколов - автохтоны, хоть и выглядели дикарями из каменного века, со шприцами и ампулами обращались весьма профессионально - какие-то таблетки и настойки, правда, в весьма щадящих количествах. После медицинских процедур - неспешный и вдумчивый полуторачасовой разговор - если, конечно, эти попытки установления общего языка можно называть разговором - с Мохаммедом (второй, Исмаил, был, что называется, "младшим", и на его долю приходилась в основном работа по хозяйству), несколько новых, старательно заученных, турецких слов. Затем - сон, после него - обед, чтение Корана, изданного в Бейруте в 1982 году, хоть и по-русски, но отчего-то в соответствии с дореволюционной орфографией, с ятями и ижицами (это была единственная книга на русском, найденная им в шкафчике с литературой "для выздоравливающих" - всё остальное было на арабском и турецком), затем очень лёгкий ужин - обычно большая кружка чего-то кисломолочного, похожего на армянский мацони, и лепёшка, щедро посыпанная кунжутным семенем - и отбой, вместе с заходом солнца. Тоска.... Тоска и неизвестность - от которых иногда хотелось выть, как волку, особенно по ночам...
   Установленный хозяевами распорядок вначале дико бесил Одиссея - причём не столько своей тупой однообразностью, сколько абсолютным отсутствием хоть какого-то намёка на информацию из внешнего мира - но затем, дней через десять, он смирился с этим. Всё равно изменить что-либо было не в его силах; к тому же в таком прозябании всё же был один, пусть небольшой, но плюс - благодаря неторопливому житью-бытью его раненое плечо довольно быстро заживало, и уже к концу второй недели он мог, хоть и не без труда, действовать правой рукой - что позволяло некоторые особо трудные фразы записывать и затем заучивать наизусть. Пища, опять же, хоть и была удручающе однообразной - просяная каша (хозяева называли её "бургуль") с финиками, что-то типа ряженки или простокваши из овечьего молока (по-здешнему - лябан) и кофе на завтрак, суп с фасолью и пшеничная каша с тушёнкой на обед - в принципе, требованиям к калорийности удовлетворяла вполне, хотя и не приносила никакого удовольствия. Да и о каком удовольствии от еды (и вообще - от жизни) можно говорить - когда вокруг, докуда хватает глаз - безжизненная холодная пустыня, а рядом всегда, утром, днём и вечером - две пары чужих глаз, следящих за тобой каждую секунду? Впрочем, иногда туземцы всё же радовали - например, каждый четверг они резали овцу и, разделав её, запекали на огне - что позволяло на денёк забыть об опостылевшей турецкой тушёнке якобы из говядины (на самом деле - чёрт его знает, какое это было мясо, мелко протёртое и утратившие даже намёк на вкус и аромат).
   По-прежнему угнетала неизвестность и отсутствие какой-либо информации из внешнего мира; сторожа от любых вопросов типа "вы вообще кто?" деликатно уклонялись, никаких средств коммуникации с остальным человечеством (про радио или телевизор говорить не приходилось, не было даже такой малости, как шум проезжающих машин - за отсутствием в радиусе как минимум полутора десятков миль от медсанбата каких-либо дорог) не имелось в принципе, и единственная информация, которая была все эти три недели ему доступна - это календарь, на котором автохтоны старательно отмечали каждую пятницу - дабы не осквернить себя работой в этот день.
   Песок, тишина, однообразная, до смерти надоевшая, еда, до такой же степени надоевшие лица сторожей, безвременье и могильный покой.... Одиссей уже начал привыкать к жизни отшельника - когда в один прекрасный день всё резко изменилось.
  
  

***

  
   Это произошло примерно через час после обеда - когда Одиссей, по уже выработавшейся привычке, присел с бейрутским Кораном на скамейку во дворе. Читать эту мутную, с трудно воспринимаемой орфографией, книгу дико не хотелось - но, во-первых, чтение Корана делало его в глазах сторожей практически своим, а во-вторых - а чем ему ещё было заниматься?
   Итак, продолжим наши занятия богословием - если эту профанацию можно так назвать.... Сура шестьдесят четвертая, "Ат-Табагун". "Славит Аллаха то, что на небесах, и то, что на земле. Ему принадлежит власть и надлежит хвала. Он способен на всякую вещь. Он - Тот, кто сотворил вас. Среди вас есть неверующие, и среди вас есть верующие. Аллах видит то, что вы совершаете". Бр-р-р, муть какая...
   СТОП! МОТОР!
   Одиссей захлопнул Коран, встал, положил его на скамейку и, не торопясь и старательно вслушиваясь, двинулся к воротам. Так и есть! Звук работающего двигателя ему не почудился - более того, он приближался!
   Во двор вышли туземцы - что-то возбуждённо выкрикивая друг другу. Ясно, сегодня они явно никого не ждали.... Ба, да они при оружии! Под меховой жилеткой Мухаммеда опытный взгляд Одиссея обнаружил кобуру с чем-то вроде АПС, а Исмаил старательно прятал в складках своей галабии пистолет-пулемет "хеклер-кох" - тот, что в Неметчине носит кличку "курц" за свои сверхмалые размеры. Любопытно, весьма любопытно...
   Впрочем, терзаться неведением им долго не пришлось - минут через пять у ворот остановился автомобиль, хлопнули две дверцы - и в калитку постучались, причём постучались уверенно, по-хозяйски. Исмаил тут же бросился открывать, Мухаммед остался стоять на месте - едва заметным движением сдвинув кобуру поближе к распаху жилетки. Одиссей с настороженным любопытством смотрел на ворота - интересно, кого же это принесла нелёгкая?
   Нелёгкая принесла, судя по почтительному поклону Исмаила, хозяев здешней заимки - во двор через настежь распахнутую калитку вошли двое мужчин, одетых пусть неброско и практично, но явно недёшево. Один из вошедших был, на первый взгляд, без оружия, на плече у второго висел карабин М-4, "бюджетный" вариант американской штурмовой винтовки М-16 - что несколько удивило Одиссея: карабинчик так себе, капризный и требовательный к уходу, "хеклер-кох", что у Исмаила - куда как надежнее; впрочем, в качестве бортового оружия - "американец" был намного эффективнее любого пистолета или пистолета-пулемета, скорее всего, именно за это его и выбрали.... Все эти мысли промелькнули в голове у Одиссея буквально за секунду - пока визитёры неторопливо входили во двор их "штаб-квартиры".
   Мохаммед тут же переломился в поклоне, Одиссей, не зная, как себя вести, осторожно рассматривал вошедших мужчин. Однако, хлопцы, судя по всему, жизнью тёртые.... Иссеченные пустынным ветром, дублёные лица, привычные к оружию крепкие руки, поджарые, сухопарые фигуры.... Да, это не разожравшиеся на американских дармовых харчах курды из Эрбиля или Мосула; эти - не бараны для заклания, куда больше им подходит - волки пустыни. С такими надо держать ухо востро...
   Первый из вошедших, тот, у которого не было оружия - посмотрел на Одиссея и, обратившись к Мухаммеду, что-то спросил. Тот, торопясь и запинаясь, начал что-то объяснять - но вошедший мужчина, махнув рукой, отвернулся от старшего сторожа и, повернувшись к Одиссею, спросил:
   - Как ваша рана?
   ОГО! По-русски! Одиссей прижал руку к сердцу и, чуть поклонившись, ответил:
   - Благодарю вас, уже практически зажила.
   Старший из вошедших (а он явно был старший, тот, второй, с карабином - был или охранником, или водителем, или тем и другим вместе - но явно подчинённым) удовлетворённо кивнул и, оглядев двор, спросил:
   - Мы можем поговорить?
   Одиссей кивнул:
   - Да, конечно.
   - Тогда пройдемте в дом. Или, пожалуй, лучше на террасу - там нам будет уютней. - И, обернувшись к Мухаммеду, что-то бросил ему вполголоса по-арабски. Старший сторож, быстро поклонившись, скорым шагом направился к террасе, на которой они обычно пили чай. Собеседник Одиссея движением руки предложил ему следовать туда же.
   Они устроились на террасе; пока Мохаммед накрывал стол, суетился с чашками, тарелками и блюдцами, наливал чай - над столом висела настороженная тишина. Когда же старший сторож, закончив сервировку, удалился - приезжий, не торопясь, сделал глоток, поставил чашку на стол и промолвил вполголоса:
   - Вас ищут.
   Странно, если бы было наоборот.... Вот только вопрос - кто? По ходу, слова этого пассажира - очень старательно закамуфлированная угроза. Он мне угрожает.... Зачем? Чтобы просто напугать? Вряд ли, просто так здесь ничего не делается. Чтобы занять выигрышную позицию? Скорее да. Зачем? Чтобы иметь козыри в разговоре. То есть он что-то хочет от меня - вопрос лишь, что?
   Одиссей вежливо, одними губами, едва заметно улыбнулся.
   - Всех нас кто-нибудь когда-нибудь ищет.
   Хозяин - Одиссей решил называть его про себя Хозяином - покачал головой.
   - Все мы во власти Аллаха, милостивого и милосердного.... - А затем, промолчав, добавил: - Вас ищут американцы.
   Одиссей пожал плечами.
   - Они много кого ищут.... Особенно здесь, на Востоке.
   - За вашу голову фирма "Блэкуотер" ставит сто тысяч долларов. Здесь, в Курдистане, это - большие деньги.
   Угроза уже явная. И про Курдистан - с нажимом... значит, ни в каком мы не в Курдистане. Курдистан - это горы; много здесь вокруг гор? Голая мёртвая пустыня. Скорее уж Сирия. Сирия? Пожалуй, да.
   Одиссей на мгновение глянул в глаза своему визави, а затем согласно кивнул.
   - Сто тысяч - везде большие деньги.
   Надо мягко указать парняге, что он здесь - не просто попавший в передрягу стрелок-любитель, он - часть СИЛЫ, и эта сила, случись что, будет за него предъявлять счета.... Попробуем тонко на это намекнуть - собеседник, по ходу, человек понимающий....
   Одиссей взял свой стакан, не спеша, выпил уже немного остывший чай, отломил кусочек лепёшки, не торопясь, прожевал его - а затем, вздохнув, сказал вполголоса:
   - В пустыне нельзя ничего скрыть - ветер разносит вести быстро...
   Хозяин поджал губы - едва заметно, но всё же.... Понял намёк? Скорее всего, да. Эвон как правой рукой скомкал салфетку.... И чашку взял чуть-чуть резче, чем надо - стало быть, понимает, кто и в какие игры здесь играет...
   Собеседник Одиссея, выпив чаю, улыбнулся - одними губами, глаза по-прежнему оставались холодно-жёсткими - и сказал:
   - Вы можете не волноваться об этом. Гость - благословение Аллаха. Пока вы мой гость - вы в полной безопасности. Американцы могут искать вас хоть до возвращения имама Махди - они лишь собьют каблуки своих сапог.
   Хорошенькое словечко "пока" - многое объясняет.... А он шиит, по ходу. Хм, странно - иракские арабы в большинстве своём сунниты, да и в Сирии они в подавляющем большинстве. Странно, если не сказать больше.... Так, и чего хочет этот чёрт? Понятно, что вот так запросто сдать меня американцам он не решится - об этой его шалости через сутки станет известно всем в Курдистане, и в том числе - Хаджефу. Курды из Мосула - или где там американцы принимают пленных шпионов по штуке баксов за килограмм живого веса? - сдадут его влёт, как стеклотару, и даже не за деньги, а так, по своей глупой болтливости. После этого я не дал бы за голову этого кренделя и медного шая.... Да и сто тысяч для него - по-любому не деньги. Во всяком случае - ТАКОЙ ценой. Но он явно намекает на то, что я ему нужен. Зачем? Для чего? Согласится - не зная предмета? Махом в мутную воду? А какие есть варианты? Отказаться и продолжать мягко и ненавязчиво угрожать Хаджефом и его людьми.... Хм, Хаджеф далеко, да и практика изощрённых предательств и тщательно запутанных измен здесь богатая, не одну тысячу лет в этих горах и пустынях предавали и изменяли. Так что способ сдать меня "Блэкуотеру" - если я упрусь рогом - этот парень найдёт.... Или второй вариант, уже без этого самого "Блэкуотера" - если я сейчас не соглашусь оказать ему некую услугу, которая ему от меня требуется и в видах которой он вытащил меня из той кровавой рубки у селения Закхо - какие тогда у меня шансы увидеть родной дом? Никакие, если говорить прямо, шансы - вот эти два диких туземца ночью зарежут меня, как давешнего барана, и в лучшем случае закопают за околицей. А в худшем.... Даже думать не хочется! Значит, будем соглашаться - опять же, благодаря этому, возможно, удастся выйти в свет, добраться до телефона или компа с выходом в Интернет.... Игра стоит свеч!
   Одиссей налил себе из чайника свежего чаю, сделал глоток, и, поставив стакан на стол - спросил:
   - Я могу что-то сделать для вас? В благодарность за спасение и за избавление от ран?
   - Говорят - сделай добро и брось в реку Тигр.... Вы - мой гость. Недостойно мусульманина брать плату за гостеприимство.
   Ага, значит, реально что-то надо. И что-то такое, на что не способны его сарбозы.... Вот только что?
   - Я не говорю о плате. Я говорю о помощи. Почёл бы за честь сделать хоть что-нибудь для такого благородного господина.... Всё, что в моих силах!
   Хозяин кивнул.
   - Мы поговорим об этом завтра. Сегодня я хочу, чтобы вы рассказали мне, как там Украина. Я учился в Киевском университете, правда, очень давно.... Девушки там по-прежнему столь же сладостно прекрасны, как и двадцать лет назад?
   Одиссей про себя вздохнул. Официальная часть переговоров закончена, стороны пришли к консенсусу. Завтра этот пустынный Аль-Капоне объявит ему цену крови. Главное, чтобы она не была чересчур высока...
  
  

***

   - Ты надоел мне со своими придирками! Я что, не могу даже в Брно съездить? У нас - тюремный режим? Какого чёрта! Отдай мои ключи!
   - Лена, не дури! Я же тебе всё объяснил!
   - Что ты мне объяснил? ЧТО? Что ты пуганая ворона и любого куста боишься?
   - Мне не нравится, что ты ездишь по магазинам, мне не нравится, что ты по полдня таскаешься по людным местам, что звонишь, наконец, этой своей Наталье. Ты знаешь, ЧЕМ это может быть чревато?
   - Я ей не звоню, мы с ней просто переписываемся по электронной почте.... Надо же мне хоть с кем-то общаться? Не с этими же клухами-соседками! Если б я знала, чем закончится этот твой отъезд - ни в жизнь бы не согласилась!
   В комнате повисла нервная тишина. Мужчина, тяжело вздохнув, подошёл к своей собеседнице и, взяв её за плечи, усадил на диван, сам сев напротив, в большое уютное кожаное кресло.
   - Леночка, давай ещё раз поговорим - спокойно и без истерик.
   Женщина метнула на своего визави негодующий взгляд.
   - А кто здесь истерит?!
   - Хорошо, хорошо, давай просто поговорим.
   Женщина покачала головой.
   - С тобой трудно говорить спокойно - со всеми твоими маниями и фобиями. - И, уже на полтона ниже: - Ладно, давай обсудим ситуацию. Только, Игорь, пожалуйста - не надо драматизировать и заламывать руки, хорошо?
   Тот, кого она назвала Игорем - молча кивнул. А затем, налив себе в стакан немного тёмно-янтарной жидкости из массивного хрустального графина - махом его выпил. Довольно выдохнув, подождал пару минут - а затем продолжил:
   - Лена, мы здесь живём уже больше года, слава Богу, тихо и мирно, дети ходят в школу, нас с тобой приглашают на все здешние мероприятия, мы - уважаемые люди. Для всех окружающих мы - русская семья из Сербии, причём семья не бедная. Мэр был у нас на Рождество.... Сколько нам с тобой осталось потерпеть? От силы год. Твой отец регулярно информирует меня о ситуации с прокурорскими... ну да ты сама всё знаешь. Если самим не переть на рожон - все устаканится и мы сможем либо вернутся в Москву, либо переехать в Лос-Анджелес, как ты этого хочешь, под своими именами, и жить там нормальной жизнью. Ты ведь этого хочешь?
   Лена молча кивнула.
   - Ну вот, а для этого нам надо дождаться, пока моё дело не закроют и не сдадут в архив. Тесть делает для этого всё возможное. Но ты...
   - А что - я? - в голосе женщины вновь проскользнули истеричные нотки.
   - А ты делаешь всё, чтобы какой-нибудь прокурорский клерк однажды далеко не самым добрым утром узнал, что разыскиваемая семья Игоря Тевзеева живёт-поживает в городке Виловице!
   - Что я делаю? - На этот раз - уже куда резче.
   Мужчина вздохнул.
   - Ты ездишь в Брно и Прагу, покупаешь дико дорогие вещи. За истекшие три месяца - на миллион сто тридцать тысяч крон. Я нашёл чеки у тебя в чехле от телефона.
   Это ничуть не смутило даму.
   - И что? Ты ведь не для того украл те полтора миллиарда, чтобы я ходила в обносках?
   Мужчина досадливо поморщился.
   - Лена, ну зачем ты так? Украл.... Слово-то какое... плебейское.... Умело организовал финансовую сторону проекта - мне нравится куда больше! И потом - я же не себе их взял, это наши общие деньги.
   - Вот именно - общие! И я имею право тратить их так, как захочу! В конце концов, что такое для нас миллион крон? Тридцать тысяч долларов, меньше, чем ничто!
   Мужчина тяжело вздохнул.
   - Дело не в сумме. Дело в том, что ты делаешь покупки в дорогих бутиках, где посетители редки, а покупатели - и того реже. Ты известна в лицо всем продавщицам из магазинчиков "Прадо" и "Гуччи", что на Старомесской! И, в конце концов, ты там повстречаешь кого-нибудь из наших старых знакомых...
   - И что с того? - С вызовом спросила Лена.
   - А то, что, учитывая невероятную болтливость твоих подруг, через неделю всем нашим знакомым в Москве станет известно, где мы отсиживаемся. ВСЕМ! В том числе и тем, кто совсем не желает нам добра...
   Женщина немного смутилась, но затем с вызовом спросила:
   - Ты что же думаешь, я всем буду рассказывать, где я и что я? Да даже если я увижу кого-нибудь из наших прежних знакомых - что я, дура, рассказывать ему про этот туземный городишко? Скажу, что живу.... ну, в Австрии, например!
   Мужчина опять вздохнул.
   - Ладно, согласен. Хотя.... Ладно, будем надеяться, что в случае нечаянной встречи с кем-нибудь из знакомых ты так и скажешь. - В голосе Игоря слышалось весьма явное сомнение. Он продолжил: - Второе. Зачем ты переписываешься с Натальей?
   Лена победно улыбнулась.
   - А вот здесь ты можешь ничего не бояться! Я пишу ей, что живу в Англии!
   Игорь развёл руками.
   - Лена, ну откуда ты знаешь, как живут в Англии? Она же бывала в Лондоне с отцом раз двадцать, она поймает тебя на лжи махом!
   - А вот и нет! Я читаю блог одной девушки из Дорсетшира, она - дочь одного из беглецов по делу "Юкоса". Очень занимательно описывает бытовые мелочи! Так что Наташка уверена, что я в Англии, на двести процентов.... И вообще - ради чего ты затеял эту свару? Ну не из-за этого несчастного миллиона крон, ведь правда?
   Игорь тяжело вздохнул.
   - И из-за него тоже.... Тесть тут мне недавно написал, что меня зачем-то старательно ищут мои албанские партнеры по той сделке.... И вот это мне очень не нравится!
   Женщина беззаботно махнула рукой.
   - Какие мелочи! Поищут-поищут, да и перестанут! Они же не прокуратура!
   - Вот в том-то и дело, что не прокуратура.... Ладно, будем надеяться, что всё обойдется! Но помни, что ты мне обещала!
   Лена согласно кивнула головой.
   - Конечно, дорогой! Всё сделаю, как ты мне велишь! А теперь ты отдашь мне ключики от моей машинки?
  
  

***

  
   В кабинете генерала Калюжного было тихо - тихо так, что слышно было, как работают вентиляторы охлаждения хозяйского компьютера; сидящие у стола офицеры молчали, на лицах и у подполковника Левченко, и у майора Ведрича застыло выражение тревожной настороженности. Генерал тоже молчал - нервно затягиваясь очередной сигаретой; перед ним стояла пепельница, до краёв забитая окурками - что в последний раз было, как помнил заместитель начальника Управления, назад тому лет пять, не меньше.
   Наконец, хозяин кабинета прервал тягостное молчание.
   - Ну и какие мысли по этому поводу, товарищи офицеры?
   Подполковник Левченко только отрицательно покачал головой. Майор Ведрич хмуро бросил:
   - Нет мыслей. Шаром покати...
   Калюжный тяжело вздохнул.
   - И самое поганое - что понимаешь, что сделать в этой ситуации ты ничего не можешь. Так, Левченко? Правильно я понял твоё молчание?
   Подполковник уныло кивнул.
   - Куда уж правильнее...
   Генерал встал из-за стола, прошёлся по кабинету, включил - и тут же выключил телевизор (успевший, впрочем, что-то пробубнеть про очередное "стратегическое партнёрство"), достал новую сигарету, и, досадливо скомкав её - в сердцах выбросил в сиротливо стоящее у дверей ведро для мусора.
   - Промазал, чёрт! - а затем, вернувшись за стол, опять открыл папку с утренним донесением. Подняв его к глазам, прочитал ещё раз: - Кишлак Эль-Газейла, двадцать семь километров на юго-запад от селения Абу-Хаджейра. - А затем, помолчав, добавил: - Лучше бы ему было погибнуть в том бою...
   В кабинете вновь стало тихо - как на кладбище. Впрочем, ненадолго - мрачное молчание понуро сидящих офицеров прервал телефонный звонок. Генерал поднял трубку, выслушал своего невидимого собеседника - а затем коротко проронил:
   - Давай.
   Через три минуты в дверь постучали. Калюжный досадливо поморщился:
   - Нашёл время церемонии разводить! - И уже громче: - Заходи, вежливый ты наш!
   Дверь приоткрылась, и в кабинет бочком протиснулся подполковник Крапивин, держащий в руках тёмно-бордовую кожаную папку.
   - Разрешите, Максим Владимирович?
   - Получил?
   - Так точно!
   - Ну, давай, рассказывай. Может, чего полезного и нарыл... - В голосе генерала проскользнули нотки надежды.
   Вошедший подполковник деликатно присел у дальнего конца стола и, раскрыв папку, вопросительно посмотрел на хозяина кабинета. Сидевшие за этим же столом офицеры приготовились было встать и уйти - но генерал махнул рукой:
   - Это по нашему делу. Всех касается. Давай, Крапивин, не томи.
   Подполковник кивнул.
   - Начну с того, что вы все уже знаете. Источник ... - Генерал поморщился, и Крапивин поправился: - Хаджеф сообщает, что один из его раненных бойцов, направленный на излечение в селение Эль-Газейла, точнее - в полевой госпиталь, размещенный в этом селении, выяснил в частной беседе с проживающими там охранниками, что двадцать второго или двадцать третьего января туда был доставлен европеец славянской внешности, раненый в плечо и тяжело контуженный взрывом мины. Причём раненый недалеко от селения Закхо - по словам водителя грузовика, доставившего его в этот госпиталь. Далее. По словам охранников, этот человек был родом с Украины. Привезли его члены группировки Али Умара. Через три недели, то есть шесть дней назад, тринадцатого февраля, Али Умар, прибыв в госпиталь собственной персоной, забрал оттуда этого европейца. Как сообщает Хаджеф, банда Али-Умара известна тем, что занимается захватом военнослужащих коалиционных сил в Ираке с целью дальнейшего их использования в качестве доноров человеческих органов. Правда, часть выручки они сдают в общий котёл, на войну. Поэтому, собственно говоря, им дозволяются подобные... хм... шалости. Хаджеф полагает, что проходивший лечение в Эль-Газейле украинец - есть наш Одиссей. Также он думает, что люди Али Умара, случайно оказавшиеся недалеко от места боя, который вёл Одиссей со своим курдским товарищем против преследовавших транспорт со специальным грузом ополченцев, захватили тяжело раненного нашего парня. С тем, чтобы, поставив его на ноги - отправить.... по известному маршруту. - Последние слова дались Крапивину с трудом. Но, справившись с комком в горле, он продолжил: - Все попытки Хаджефа выйти на связь с Али Умаром с целью обмена вышеназванного украинца на двоих пленных англичан провалились - никто не знает, где теперь этот Али Умар. В Курдистане его сейчас нет.
   Крапивин прервался, налил себе стакан минералки, выпил - а затем продолжил:
   - Тем не менее, полагаю, что ситуация не настолько трагична, как мы решили сегодня утром, после получения информации от Хаджефа. Дело в том, что я связался со своим агентом в Албании, и только что получил кое-какие новости - весьма неплохие. Так вот, докладываю: мой источник в Шкодере, имеющий контакты с албанскими бандитами, работающими с Али Умаром, в том числе и в деле торговли органами, утверждает, что между этими двумя группировками в настоящее время возникли серьезные разногласия. Якобы люди Али Умара не получили полного расчета за поставленную в январе партию наркотиков. Более того, в порту Латакия ими были убиты трое албанцев, которые для расчета за героин привезли фальшивые доллары. Сейчас отношения между Али Умаром и его компаньоном в Албании, Беджетом Харадингой, весьма ухудшились. Мой источник полагает, что до тех пор, пока Харадинга не произведет полный расчет за поставленный героин - ни о каких совместных делах с Али Умаром речи быть не может. Из чего я делаю вывод - наш Одиссей пока в относительной безопасности. ПОКА и ОТНОСИТЕЛЬНОЙ - но всё же у него есть шанс...
   Генерал махнул рукой.
   - Какие там шансы! Сегодня эти вурдалаки друг друга убивают, завтра корешатся.... Это бизнес, деньги. За деньги они маму родную продадут на запчасти! А уж случайного человека - ну, тут им уж сам аллах велит не церемонится, благо, спрос на органы в Европе постоянный и платежеспособный... Этот, твой источник - что говорит по поводу места... Вот чёрт, даже говорить мерзко!... По поводу места разделки людей?
   Крапивин тяжело вздохнул.
   - Этого он не знает. Где-то в Косово...
   - Где у нас ни агентуры, ни возможностей силового воздействия. - Мрачно подытожил Калюжный.
   - Товарищ генерал, разрешите? - Негромко обратился Ведрич.
   - Разрешаю. Что именно? - Калюжный с любопытством посмотрел на майора.
   - Я вот что думаю: пока Одиссей на Ближнем Востоке - он в безопасности. Никто его в этой пустыне резать не будет, нет смысла. Если уж его и отправят ... на ЭТО дело.... То только здесь, в Европе. Ну, то есть на Балканах. В Албании или в Косово, не важно - главное, что на этом берегу.
   Генерал кивнул.
   - Это понятно. Что конкретно ты хочешь предложить?
   - Купить Одиссея.
   - ЧТО!?!?
   Майор не обратил внимания на вспышку генеральского гнева и хладнокровно продолжил:
   - Купить. У албанцев. Здесь, в Европе. Раз не удалось вызволить его там. Нам нужно будет довести до сведения этого чёрта.... Как ты его, Егор, назвал?
   Крапивин заглянул в папку и ответил:
   - Беджет Харадинга.
   - До сведения этого Бюджета, что мы готовы купить у него доставленного из Ирака украинца. Но только живого, пусть и по цене ... хм... по цене запчастей. Ну, то есть мы готовы компенсировать этому бандиту всю его неполученную прибыль. До последнего фартинга!
   Генерал почесал затылок.
   - А это мысль! Крапивин, твой агент сможет эту информацию донести до нужных ушей?
   Подполковник пожал плечами.
   - Полагаю, да. Он и сам мелким криминалом промышляет, возит в Италию разную контрабанду и искателей лёгкой жизни, так что кто есть кто в криминальном албанском обществе - знает не понаслышке.... С самим Беджетом этим он не пересекался, но знает людей, которые с ним работают. В предложении нашем ничего сверхъестественного нет, обычная сделка, мы покупаем товар, который нам нужен, Беджет его продаёт - если, конечно, сойдемся в цене.... Ведь сойдёмся?
   Генерал вздохнул.
   - Моя бы воля - я бы, вывезя всех оставшихся в Косово сербов, над Приштиной взорвал бы заряд, килотонн на двести.... Чтоб обо всем этом дерьме больше никогда не слышать! - А затем добавил примирительно: - Сойдемся, тут ты можешь не волноваться. Любые деньги заплатим. - И прибавил: - И собирайся ты, милый мой друг, завтра в Тирану - "Люфтганзой" или "Алиталией". Завтра!
   - Значит, мне сейчас связаться со своим агентом?
   Калюжный кивнул.
   - Связывайся! И чтобы этот Бюджет, как Ведрич говорит, уже завтра утром знал, что мы готовы заплатить за нашего парня столько, сколько он захочет, и в любой валюте, хоть золотом! - Генерал замолчал, тяжело вздохнул и добавил: - Хотя, конечно, куда правильнее было бы с ним рассчитаться доброй пригоршней свинца...
  
  

***

   Шум волн убаюкивал, навевал покой и сонную полудрёму. Где-то в глубине шхуны неторопливо и как-то по-домашнему стучал дизелёк - в четверть силы; да и правильно - куда торопится рыбацкой посудине? Очень редко с верхней палубы доносились негромкие голоса - двух или трёх человек, максимум; оно и верно, пока судно идёт к месту промысла - зачем наверху лишние люди? Рыбаки должны спать, набираться сил...
   Вот только рыбаков ни в большой каюте под полубаком, ни в двух малых - на юте, за грузовым трюмом - не было; а были люди, о ремесле оном имевшие очень смутное понятие...
   Одиссей сидел за столом, бесцельно раскладывая пасьянс - в этот час он был единственным, кому не спалось в большой носовой каюте, все остальные её насельники пребывали в объятиях Морфея. На грубо сколоченных рундуках (где, по ходу, хранились запасные сети и прочий рыболовный инвентарь) вдоль правого борта спали три молчаливых араба, которых притащил с собой этот загадочный дядька из Курдистана - причём спали мёртво, как убитые. Или умаялись до крайней степени усталости, или - что верней - приняли дозу чего-то сугубо натурального и полезного для здоровья, скорее всего - гашиша. Ни огнестрельного оружия при них, ни прочих обычных для жителя пустыни вещей - типа ножиков размером с римский меч - не было. То есть перед тем, как завалиться спать - Хозяин их старательно лишил всякой амуниции. Предусмотрительно, ничего не скажешь.... На подвесной койке по левому борту дрых сменный рулевой - во всяком случае, Одиссею показалось, что именно таковы функции этого кренделя непонятной национальности на шхуне. Вторая такая же койка пустовала - она предназначалась для пленника, но Одиссей предпочёл бодрствовать - в робкой надежде понять, где он оказался и куда движется их кораблик. Получалось пока не очень...
   Конечно, если бы он был Джеймсом Бондом - то никаких проблем бы не было. Тремя ловкими ударами он бы лишил спящих арабов возможности к сопротивлению, напугал бы до полусмерти рулевого, а затем постучал бы в дверь каюты и обезоружил бы вошедшего сторожа; после чего захватил бы шхуну и, взяв управление ею на себя - повернул бы к берегам любезного Отечества. Одна неувязка - он не Джеймс Бонд, и где находится вышеозначенное Отечество - представляет себе весьма смутно. Ну, то есть север определить он бы, пожалуй, смог, но это и всё. Разные галсы и румбы, секстаны и астролябии (с помощью каковых, как он помнил из книжек, принято вычислять место судна и его курс) для него - китайская грамота, мягко говоря.... Правда, можно сигануть с борта в море и вплавь добраться до земли - но, во-первых, будет ли в пределах видимости какая-нибудь земля, а во-вторых - доплывёт ли он до неё? Чай, февраль месяц, вода в море - хоть и Средиземном - градусов семь, от силы. Свежо.... В такой воде полчаса поплавай - и всё, время склеивать ласты и уходить на грунт, как тот Ди Каприо в "Титанике"...
   Всё же хорошо разным киношным героям! Их враги - сугубые придурки, желающие только одного - быть подстреленными вышеозначенным героем, неловкие, косорукие и бестолковые. Ну а у героя - полный набор разных шпионских штучек: стреляющие авторучки, часы-мины, галстуки во встроенной лебедкой с сотней метров стального каната, ботинки с выскакивающими лезвиями и прочая шняга; имея такой набор - грех не одолеть супостата! Да к тому же киношные герои - это, как правило, поголовно ветераны разных спецназов и мастера всевозможных единоборств, с лёгкостью крушащие стены и дробящие кости врагов одним только взглядом.... Эх, жаль, что он, Одиссей - не киношный герой, не мастер кун-фу и не боец спешиэл форсиз. Ему придется выпутываться из этой ситуации, не очень надеясь на стреляющие авторучки и умение лишать врага сознания лишь силой своей мысли...
   Ага, моторчик стих совсем; стало быть, легли в дрейф. Зачем? Ну не рыбу же ловить.... Дебаркация? Вряд ли, на баке не слышно никаких движений, характерного шума брашпиля... или они с кормы якорь отдают? Чёрт, не посмотрел....
   Так, к дверям кто-то подошёл..... Двое. Ну что ж, милости просим, гости дорогие!
   Звякнули ключи, дважды хрустнуло в замке, дверь в каюту распахнулась - и на пороге появился давешний Хозяин, за которым маячил всё тот же водитель-охранник, с которым Одиссей встретил его в забытом Богом пустынном "медсанбате".
   Хозяин со своим бодигардом вошёл в каюту, взглянул на своих нукеров, что-то бросил через плечо спутнику - и, улыбнувшись, обратился к Одиссею:
   - Ну вот, мы и добрались до цивилизации! Дальше поплывём намного комфортнее!
   - Дальше? - Ага, значит, будет пересадка. В открытом море, что ли? Или мы в какой-то бухточке? "Зеленая стоянка" это у яхтсменов называется, кажется...
   - Да, дальше - в Европу! - и Хозяин снова улыбнулся.
   Тем временем его спутник бесцеремонно разбудил всех трех арабов - надо сказать, весьма резво вскочивших на ноги. Хм, а я полагал, что их из пушек не разбудишь...
   Все вместе они поднялись на верхнюю палубу. Одиссей похвалил себя за давешнее бодрствование при тусклом свете одинокой лампочки - глаза его довольно быстро привыкли к ночной тьме - которая постепенно становилась не столь уж и кромешной.
   Ага, так и есть - стоим с подветренной стороны какого-то острова, в небольшой и довольно уютной бухте. Оба-на! Яхта! Ни фига себе.... Тонн сорок, не меньше! Белая, красивая, даже, пожалуй, роскошная, две мачты со свёрнутыми парусами.... Только отчего-то без ходовых огней. И ни один иллюминатор не светится! Однако... А яхта-то, по ходу, с душком.... С нехорошим душком, господа присяжные заседатели!
   На шканцах шхуны загудел моторчик. Ага, ясно - один из членов команды "рыбака" с помощью компрессора принялся надувать резиновую лодку. Борт о борт, стало быть, становиться не хотят - хотя море спокойное. Боятся повредить красавицу-яхту? Или не хотят, чтобы на её белоснежном борту остались следы от швартовки грязной и ржавой рыболовецкой шхуны? Пожалуй, второе.
   Компрессор затих, надувная лодка, расправив тугие бока, заняла едва ли не весь квартердек. Хозяин что-то коротко бросил своим бойцам - и они тотчас же бросились к шканцам. Однако, и дисциплина в этой банде...
   Лодку спустили на воду быстро и довольно ловко - из чего Одиссей сделал вывод, что подобные операции этим людям не в новинку. Ну да, контрабанда всегда была актуальным занятием на Средиземноморье - задолго до нынешних времен...
   - Прошу вас! - Хозяин сделал приглашающий жест в сторону пляшущей на воде (хоть море и спокойное, но мелкая зыбь все же наличествует - на шхуне она не заметна, а вот на лодочке будет тряско...) утлой посудины. Ну что ж, раз просят... Ага, а нукеры-то, по ходу, вооружены! Когда успели? У всех троих - "курцы" хеклеркоховские, недешёвые пукалки, однако....
   По короткому штормтрапу Одиссей вслед за двумя бойцами спустился в лодку - и вслед за ним с борта шхуны ловко спустились третий сарбоз, Хозяин и его телохранитель. На бортах лодочки были укреплены четыре весла - за которые тут же взялись молчаливые нукеры и хозяйский адъютант. Несколько дружных сильных гребков - и вот он, белоснежный борт этой донельзя подозрительной яхты.
   Здесь их ждала уже не веревочная лесенка, а полноценный трап. По которому в таком же порядке - сначала два нукера, потом Одиссей, потом ещё один боец, Хозяин и, последним, его бодигард - они поднялись на борт; лодка же чудесным образом двинулась назад, к шхуне. Ага, понятно, хозяйский порученец перед отправлением пристегнул к кормовому кольцу лодки бакштов - за который теперь эту лодку экипаж шхуны и смог возвернуть обратно. Как у них всё, однако, отработано...
   Одиссей осмотрелся. Немного тут увидишь, посреди ночи.... Флаг греческий, понятно. ????????? - надпись на спасательном круге; вот дьявол, знал бы, что случится такая беда - поучил бы греческий язык.... Хотя, если напрячь мозги, перевести можно... "Персефона"? Скорее всего, так.
   - Пройдёмте, нам надо поговорить. - Хозяин махнул рукой в сторону мостика.
   Одиссей молча кивнул и последовал за своим визави. Трое арабов, переправившихся на яхту вместе с ними, как будто растворились в ночи - за Одиссеем пружинящим шагом двинулся лишь хозяйский телохранитель. Ну да, здесь им уже боятся нечего - прыгать в воду с этого борта смысла особого нет, окажешься между яхтой и шхуной, выловят, как камбалу... стыда потом не оберёшься.
   Втроём они вошли в большую каюту, расположенную под ходовым мостиком - у Одиссея от обилия полированного дерева, бархата и сверкающей бронзы поначалу аж заболели глаза. Однако, теперь понятно - что это такое, "бьющая в глаза роскошь".... Тут её, пожалуй, чересчур! Сплошной винтаж, как говорится; такие салоны были модны, наверное, в двадцатых годах прошлого века, сейчас яхты оформляют всё больше в стиле хай-тек; палисандр, бархат и бронза - это, по мнению современных хозяев жизни, кич и дурной тон, более надлежащий интерьеру публичного дома, нежели морскому судну. Хотя здесь весь этот антиквариат смотрится стильненько, ничего не скажешь. Ага, а иллюминаторы-то все задраены наглухо...
   - Присаживайтесь. - Хозяин был - сама любезность. Чёрт, ничего хорошего от этого ждать не стоит...
   - Абдул, кофе! - это - телохранителю. Демонстративно - по-русски. Чтобы, стало быть, я понял, что бодигард - тоже участник переговоров. Странно...
   Вдвоём они уселись в старомодные, упоительно мягкие, удобные кресла, обитые бордовым бархатом. Через минуту на маленьком низком столике из палисандрового дерева, украшенном причудливой резьбой (хм, недешёвый, однако, антиквариат, по виду - конец позапрошлого века, привет из Леванта) Абдул расставил чашки с кофе и соответствующий напитку реквизит. Почти прозрачный английский фарфор (Веджвуд? Пожалуй...), волшебный аромат напитка (дурацкой робустой здесь не баловались. Мокко?) - создавали ощущение чего-то ирреального. Всё же этот Хозяин - изрядный сибарит...
   - Я хочу вернуться к нашему разговору. - Хозяин взял со столика изящную чашечку сливочного оттенка, отхлебнул кофе, улыбнулся от удовольствия.
   Одиссей тоже сделал глоток. Боже, какая прелесть! Впрочем, его сюда не кофе смаковать привезли...
   - Я внимательно вас слушаю.
   Хозяин кивнул.
   - Хорошо. Я пригласил вас совершить эту поездку для того, чтобы вы, если сочтете возможным, оказали мне помощь в поиске одного человека.
   Хм, "пригласил".... Как будто у меня был выбор!
   - Кого?
   Хозяин снова выпил кофе, покачал головой, причмокнул от удовольствия. А он гурман, по ходу...
   - Один мой друг задолжал мне небольшую сумму. Я хочу, чтобы вы его нашли и объяснили ему, что обманывать друзей - невежливо.
   - Кого и где я должен искать?
   - Вашего соотечественника. В Европе.
   ОГО! Да он юморист, как я погляжу...
   - В Европе живёт полмиллиарда человек. Вряд ли я смогу вам помочь в этих поисках...
   Хозяин, улыбнувшись, отрицательно покачал головой.
   - Не спешите отказываться, мой друг! У меня есть веские причины полагать, что вы справитесь с этим делом!
   - Какие же? Я простой наёмник, мне заплатили за определенную работу, предел моих возможностей - провезти через границу партию контрабанды.... Для вашей же задачи нужен другой человек! С совсем другими возможностями...
   Хозяин ещё раз улыбнулся.
   - Не скромничайте. Вас искали не только американцы. Вас искал один весьма серьезный человек - Омар бен-Тапал. Причём очень активно искал.... Мне пришлось немало потрудиться, чтобы вывезти вас в Латакию и уйти в море на рыбацкой шхуне так, чтобы люди уважаемого Омара не выследили нас.
   Одиссей пожал плечами.
   - Ну и что? Искал, не нашёл.... Это ничего не значит.
   Хозяин улыбнулся - на этот раз вполне искренне.
   - Очень многое значит! Уважаемый Омар бен-Талал работал на Советский Союз ещё в те времена, когда я пас овец бесштанным мальчишкой. Он из Йемена, учился в Москве.
   - Советского Союза нет уже тринадцать лет...
   Хозяин кивнул.
   - Советского Союза - нет. А советская агентурная сеть - есть. Только теперь она стала российской.
   Одиссей пожал плечами.
   - Ну и что? У многих стран на Востоке есть агентура...
   - У многих. Но у меня есть основания считать, что уважаемый бен-Талал - не просто бывший агент Советов. Я полагаю, что он ДЕЙСТВУЮЩИЙ агент! Более того, думаю, что он не просто агент - подозреваю, что он возглавляет русскую агентуру в Ираке.
   Одиссей развёл руками.
   - А я-то ко всему этому какое отношение имею?
   Хозяин опять улыбнулся - на этот раз почти радушно.
   - А вы - коллега уважаемого бен-Талала, то есть - часть русской агентурной сети. Я понял это ещё в Курдистане, когда мои люди сообщили мне, что вас ищет уважаемый бен-Талал. Думаю, он получил задание из Москвы вытащить вас из Ирака любым способом - любым, вы понимаете? В Эрбиле его человек предлагал одному из моих посредников за вас пятьсот тысяч долларов или двух пленных англичан - на выбор.... За простого наёмника так не платят!
   Однако.... Значит, его письмо дошло в Центр; отлично, чёрт возьми! Значит, в Москве знают, что он жив! Полмиллиона... Охренеть. Оказывается, его неслабо ценят наверху!
   - Полмиллиона - большие деньги. Отчего вы не согласились?
   Хозяин расплылся в улыбке.
   - Это - мелочи! Человек, которого я прошу вас найти, должен мне куда больше!
   - Но отчего вы думаете, что я соглашусь его искать, а согласившись - найду?
   Хозяин взял в руки чашечку, попробовал кофе, щёлкнул пальцем - и тотчас Абдул подхватил чашку с остывшим напитком и в мгновение ока заменил её на другую - с исходящим ароматами Йемена мокко. Хозяин сделал небольшой глоток, удовлетворенно кивнул - и, взглянув на Одиссея, промолвил совсем другим голосом:
   - Хорошо. Буду откровенен. Сказка о долге вас не вдохновила - что ж, тогда я скажу вам правду. Я уверен, что вы возьметесь мне помочь - потому что предатель, вор и изменник - везде и всегда остаётся предателем, вором и изменником, и покарать его - обязанность мужчины. И в России, и у нас, на Востоке. Везде.
   - И этот предатель, вор и изменник?
   - Человек, которого я прошу вас найти. Он украл у вашей страны пятьдесят миллионов долларов. Я хочу, чтобы вы с помощью ваших друзей помогли мне его обнаружить. Я хочу забрать у него эти деньги - нам они нужнее. Война стоит дорого.... Таким образом, предатель и вор, лишившись украденного, получит заслуженную кару, мы получим необходимые нам средства, а мой уважаемый гость - вернется домой. Всем по заслугам! - Помолчав, Хозяин добавил: - И не надо упорствовать. Ни к чему хорошему это не приведёт, уж вы мне поверьте...
  
  
  

Глава вторая

  
  

***

   Генерал ещё раз прочитал куцый текст электронного письма, выведенный на экран его компьютера. "Прошу выяснить, местонахождение, Игоря Тевзеева, в апреле позапрошлого года, бежавшего из России". Пожал плечами.
   - Ну что, Левченко, как думаешь - он?
   Подполковник коротко кивнул.
   - Он. Письмо пришло с его адреса на наш контрольный.
   - Смысл этих двух лишних запятых и отсутствие подписи я правильно понимаю?
   - Трех. Правильно.
   - Значит, этот Тевзеев нужен нашему Али Умару. Кстати, что это за тип, Тевзеев?
   Левченко открыл папку, достал несколько листов бумаги, бегло просмотрел их, после чего доложил:
   - Зять Чемешева. Женат на его дочери от первого брака, Елене. Двое детей. До женитьбы на дочке вице-премьера занимался авторским кино, снимал разные маловразумительные фильмы с уклоном... как бы это помягче сказать... в жёсткую эротику. После свадьбы тесть сделал его директором компании "Агроиндустрия - Юг", и позаботился о том, чтобы у зятька не было проблем с государственными заказами. Но тот решил сыграть в свою игру - и, получив подряд на реконструкцию участка федеральной трассы с четырьмя мостами, большую часть денег увёл через оффшоры на запад. Как результат - реконструкция с треском провалилась, прокуратура возбудила дело, после чего подозреваемый в хищениях в особо крупных размерах господин Игорь Тевзеев убыл в Польшу - и там благополучно исчез.
   - Тестюшка постарался? - генерал брезгливо поморщился.
   - Сведений нет. Более того, есть информация, что о бегстве зятя господин Чемешев сообщил в прокуратуру едва ли не на следующий день - сам.
   Генерал кивнул.
   - Ясно. Сам организовал бегство зятя, сам первый побежал докладывать - чтобы на него не подумали. Приём старый, но эффективный.... Сколько этот Тевзеев денег-то упёр?
   - По подложному контракту с субподрядной фирмой - в какой, прошу заметить, учредителями числились некие албанские юридические лица - было выведено полтора миллиарда рублей с небольшим.
   - На круг - пятьдесят миллионов долларов. Изрядно... Что прокуратура? Потихоньку спускает дело на тормозах?
   - Похоже на то. Объявили, правда, хлопца этого в международный розыск, но последние полгода следователь, какой это дело вёл, в командировке на Дальнем Востоке - разбирается с махинациями в порту Находка.
   Генерал покачал головой.
   - Удивляюсь, что его ещё на Курильские острова не загнали, или в Анадырь.... Тестюшка, по ходу, старается. Ещё чуток времени пройдёт - и они это дело по-тихому на тормозах спустят, бюджетные деньги - они вроде как ничейные, их и украсть не грех. Сейчас у наших верховодов такая мода образовалась - бюджетные деньги по частным карманам растаскивать, ещё лет пять пройдёт - и эта сумма тевзеевская и за хищение не будет считаться, так, мелкая шалость... - Калюжный махнул рукой: - Ладно, что ты думаешь относительно просьбы Одиссея?
   Левченко почесал затылок.
   - Чёрт его знает! Этого Тевзеева, положим, мы постараемся найти... хотя пока не знаю, как. Но как потом эту информацию передать нашему парню - так, чтобы от неё был бы толк? Передать через него наши условия этому, как его... Али Умару? Дескать, меняем информацию на нашего агента?
   Генерал отрицательно махнул головой.
   - Не годиться. Надавить на этого Али мы не можем - и, следовательно, будем разговаривать с ним с позиций слабого. Это не годится - на Востоке договоры со слабым выполнять не принято. Стало быть? - И посмотрел на Левченко.
   - Стало быть - надо сделать нашу позицию сильной.
   Генерал одобрительно кивнул.
   - Совершенно верно. Какие у нас могут быть в этом деле козыри?
   - Если узнаем местонахождение этого беглого мошенника - то его адрес. Ну и, понятно, кавалерия из-за холмов.
   - Так. Хорошо. Дальше?
   - Надо сделать так, чтобы Али Умар вынужден был привезти в этот адрес Одиссея - причём до последнего момента он не мог бы самостоятельно выйти на этого Тевзеева.
   - Хорошо. Дальше?
   - Мы высылаем группу к логову этого зятя Чемешева, наши хлопцы где-нибудь поблизости от его гнезда садятся в засаду, дожидаются прибытия этого бандита с нашим парнем, и затем на месте убеждают Али Умара отдать нам Одиссея.
   - Не годиться. Убирай риски огневого контакта.
   - Хм.... Тогда мы высылаем группу к Тевзееву, хлопцы уговаривают этого беглого каторжника на время убыть из своего гнёздышка, один из наших ребят становится на время оным зятем, и когда появляется Али Умар или его люди - мы берем его или их в аманаты и затем меняем на Одиссея.
   - Уже лучше. Как думаешь заставить Али Умара привезти в нужное место Одиссея?
   Левченко улыбнулся.
   - Ну, это совсем несложно. Если обнаружим схрон этого Тевзеева - то сообщаем Одиссею только город. Типа - дальше ищи сам. Ни Али Умар, ни его бандиты, как сегодня докладывал Крапивин, европейских нюансов не знают, Одиссей же там - как рыба в воде. И пока он будет хату чемешевского зятя шукать - мы найдем возможность шепнуть ему на ушко, что кавалерия уже на месте. Ну а дальше - по плану А.
   - Хорошо. С этим более-менее. Как ты думаешь искать этого Тевзеева? И зачем он нужен этому бандиту из пустыни?
   Левченко пожал плечами.
   - Пока не знаю. Но, думаю, мы с мужиками что-нибудь придумаем. Сегодня посидим, покумекаем, поищем, где у этого зятька беглого слабое звено.... Не может его у него не быть! Жена, дети, тесть, друзья, знакомые, деловые партнеры, любовницы, любовники, коллеги по хобби, если оно у него есть - где-то что-то по-любому, рано или поздно, но найдётся! Не бывает такого, чтобы человек наглухо вычеркнул себя из общества. Он, хочешь - не хочешь, но все равно - животное социальное.... А шукает Али Умар нашего беглеца, как мне кажется, по одной простой причине - он откуда-то узнал, что беглый директор компании "Агроиндустрия-Юг" хапнул из казны большой куш, и хочет получить свою долю. Тем более - достаточно долго этот Али Умар работал с албанцами, и албанцы же, как я вам докладывал, являются владельцами той посреднической конторы, с помощью которой господин Тевзеев ограбил казну.
   Генерал кивнул.
   - Логично. Теперь этот зятёк Чемешева в бегах, и арабы решили, что наступило время подержать его за вымя.... Что ж, поделом вору и мука, как говориться. Хотя семья.... Дети-то ни в чём не виноваты.... Как думаешь поступить с Тевзеевым - буде мы его изыщем и от злоумышлений арабов убережём?
   Левченко пожал плечами.
   - Не знаю. Мне, откровенно говоря, судьба этого ублюдка безразлична - хотя, конечно, сдавать его семью этим арабам будет не по-людски, и мы этого постараемся изо всех сил избежать. Но главная наша задача - это Одиссея вытащить. Ну а что с беглым вором Тевзеевым делать - в прокуратуру сдавать или просто сообщить, кому следует, о его местонахождении - будем потом решать, когда наш парень родной порог переступит...
  
  

***

  
   Вот чёрт! Этого только не хватало! Да ещё в такую мерзкую погоду!
   Наташа вылезла из тёплого уютного нутра своего "лексуса" в ветрено-стылую слякотную мерзость февральской непогоди. Так и есть! Заднее левое колесо! И хоть бы один мужчина нашёлся! Хренушки! Когда надо - их не сыщешь, хоть обревись тут вся...
   Сзади раздался шум подъезжающего автомобиля. Наташа оглянулась - позади её подбитого джипа ловко припарковалась тёмно-серая "волга". Фи, какой отстой.... Но вышедший из "волги" мужчина так бодро и энергично подошёл к хозяйке пострадавшего "лексуса" и так мило ей улыбнулся - что у Наташи из головы мигом улетучились все заранее заготовленные уничижительно-пренебрежительные фразы касательно "волги", готовые вот-вот сорваться с языка. Однако, этот туземец весьма недурён...
   - Терпите бедствие? - в словах незнакомца прозвучала едва скрытая ирония. Конечно, он мужчина, ему вольно смеяться над девушкой, чей вес едва ли превышает вес запаски джипа.... Шовинист! Хотя чертовски мил.... Пожалуй, надо ему улыбнуться.
   - Да, как видите, колесо где-то пробила.
   - Вы будете столь великодушны, что разрешите вам помочь?
   Офигеть! Где это он набрался такого? Наташа даже немного сконфузилась.
   - Да, будьте так добры....
   В течении пяти минут Спаситель (Наташа решила называть его именно так - ну не знакомиться же с владельцем "волги", в самом деле? Моветон) живо поддомкратил "лексус", снял пробитое колесо, выудил из заросшего дорожной грязью (Наташе стало немного стыдно, и она клятвенно пообещала себе всенепременно заставить Володю хорошенько почистить машину снаружи, щёткой выдраив все её скрытые полости, из-за которых хозяйке приходится краснеть перед симпатичными мужчинами) чехла запаску, поставил её на место, наживил болты, поставил джип на землю всеми четырьмя конечностями, хорошенько завинтил болты - и после этого, упаковав негодное колесо в чехол и убрав в багажник домкрат, небрежно бросил:
   - Всё, готово. Можете ехать!
   Наташа слегка опешила и растерялась. А.... а деньги? Или попытка взять телефон? Офигеть, какое неуважение! Меж тем Спаситель бодрым шагом двигался к своей "волге", ещё минута-другая - и он сядет в неё и укатит по своим делам.... Ну, не хамство ли?
   - Мужчина! - Наташа сама удивилась своему нахальству - но что делать? Надо же предоставить этому человеку шанс попытаться познакомится со столь изящной, немыслимо гламурной и безусловно прелестной девушкой, как она...
   Мужчина обернулся, небрежно махнул рукой.
   - Девушка, смело езжайте! Всё в порядке! - и опять повернулся к своей машине! Боже, да он дурак, что ли? Наташа лихорадочно принялась рыться в сумочке... Ага, вот нужная бумажка! С тысячной купюрой наперевес она резво кинулась к "волге". Её хозяин, открыв дверь машины, с любопытством посмотрел на свою давешнюю визави. Наташу его взгляд несколько смутил - тем не менее, она нашла в себе силы протянуть мужчине деньги - с максимально независимым выражением лица.
   - Вот. Вы честно заработали.
   Мужчина улыбнулся и покачал головой.
   - Я не зарабатываю шиномонтажом. И, кстати, вот вам - за то, что позволили мне немножко развеяться и поработать физически! - и, наглец, протянул Наташе три тысячные купюры!
   Как поступать в ТАКИХ ситуациях - её никто никогда не учил. Мужчины до этого делились для неё на две части - на Обслугу, работу которой надо оплачивать, и на Кавалеров - которые всеми силами пытались добиться её расположения. Или этот волговладелец не знает, кто она? Надо поставить его на место! И Наташа с максимально возможной значительностью в голосе произнесла:
   - Моя фамилия Кобылятко. Полагаю, слышали?
   - Нет. - Полное равнодушие во взгляде. Да ладно, в России ли этот наглец живёт? Не слышать ТАКОЙ фамилии?! - Девушка, у меня, уж вы простите великодушно, мало времени, спешу.... У вас что-то ещё не в порядке?
   Хам. Ну какой хам! Наташа была готова разреветься от отчаяния - но тут блеснувшая мысль остановила вот-вот готовые вырваться слёзы. Пригласить на чашку кофе! Благородно, достойно, не унизительно и... многообещающе! Если, конечно, этот Спаситель не будет продолжать вести себя, как жлоб...
   Через силу улыбнувшись, Наташа произнесла:
   - Но пятнадцать минут у вас есть? Буду рада выпить с вами по чашечке кофе.... Здесь недалеко есть "Шоколадница". Не Бог весть, что, но кофе там недурён. Я просто обязана вас угостить! - храбро закончила она.
   Спаситель учтиво поклонился.
   - Польщён. Обескуражен. Очарован. Безусловно, принимаю ваше приглашение!
   Боже, какие слова! Какой мужчина.... Наташа улыбнулась - уже намного более искренне.
   - Тогда езжайте за мной. Это вон за тем поворотом, сто метров.
   - Слушаю и повинуюсь!
   Наташа с чувством победительницы села за руль и тронулась - бдительно проследив в зеркало заднего вида, чтобы тёмно-серая "волга" не вздумала увильнуть в сторону. Теперь это её законная добыча!
  
  

***

  
   Подполковник Левченко в своём кабинете, разложив по столу карты, увлечённо щёлкал мышкой компьютера, сверяя картинку на мониторе с "бумажными носителями" - когда к нему в дверь постучали.
   - Свободно!
   В дверях показался капитан Кузьмич.
   - Разрешите, товарищ подполковник?
   - Валяй! - Левченко любил эту сцену из "Офицеров", с постаревшими, ставшими генералами, Юматовым и Лановым.
   Капитан вошёл, сел на стул, на который молча указал хозяин кабинета - и, откашлявшись, произнёс:
   - Есть. И телефон, и адрес электронной почты. Вернее, адреса. Три. Божится, что больше нет.
   Левченко изумлённо поднял брови.
   - Ого! Так быстро?
   Кузьмич скупо улыбнулся.
   - Гонт помог. На стоянке у массажного салона колесо барышне испортил. Ну а я - заменил. Пригласила выпить кофе. За пятнадцать минут разговора успела выложить всё - и телефоны, и адреса. Шебутная....
   Левченко кивнул.
   - Хорошо. Погоди, сейчас Крапивина позову, доложишь. - И, набрав несколько цифр на телефоне и дождавшись требовательного "Говорите!", коротко бросил: - Егор, зайди, есть информация.
   Через три минуты в кабинет к Левченко вошёл подполковник Крапивин. Хозяин радушно, хотя и с едва заметной иронией, сказал:
   - Милости просим, дорогой друг! Как и следовало ожидать - мои опять отличились!
   Крапивин кисло, через силу, улыбнулся.
   - Конечно. Набрал красавчиков, им девкам мозги пудрить - проще простого.
   Левченко ухмыльнулся победно.
   - Заметь, не просто пудрить мозги, а добывать сверхважную информацию! - а затем, уже серьезно, Кузьмичу: - Докладывай!
   Капитан вытащил из папки листик бумаги, положил на стол.
   - Вот номер её домашнего, вот "билайновский", вот "Мегафон", это адреса её электронной почты. Один ящик - для подруг, второй - для коллег по работе и папы, третий - для тайных воздыхателей. Сначала она хотела только один адрес дать - но я настоял на всех. Мотивировал тем, что разные почтовые сервера иногда плохо друг с другом общаются. Поверила...
   Левченко бегло просмотрел записи, улыбнулся.
   - Ага, и она в эту байку про "почту Гугла" верит!
   Кузьмич пожал плечами.
   - А отчего ж не верить? Её реально трудно вскрыть...
   Левченко повернулся к Крапивину.
   - Ну что, Жора, твои хоть здесь смогут себя проявить? Или опять у моих есть возможность отличиться?
   Крапивин снисходительно улыбнулся.
   - Девкам головы дурить - твои могут, не спорю. А вот электронную почту вскрыть и почитать, да так, чтобы хозяева серверов и порталов ничего не заметили, а владелец ящика не забеспокоился - это вряд ли. Тут уж мои дадут твоим сто очков форы...
   - Ну уж - сто очков! - а затем, уже более серьезно: - Ладно, держи, жду от тебя результат. - С этими словами Левченко протянул Крапивину листок с записями. А затем, повернувшись к капитану, произнёс: - Николай, благодарю за службу. Можешь идти.
   Кузьмич встал, щёлкнул каблуками (Левченко не одобрял этой привычки "держать фасон", но традиции - дело святое...) и вышел из кабинета. Засобиравшемуся же вслед капитану Крапивину хозяин кабинета, старательно подражая актёру Броневому, негромко бросил:
   - А вас, Штирлиц, попрошу остаться!
   Крапивин улыбнулся.
   - Похоже! - а затем, вновь усевшись в кресло, спросил: - Что вы там с генералом ещё удумали?
   Левченко кивнул.
   - Удумали. Наталья Генриховна Кобылятко - самая близкая из подруг жены нашего беглого каторжника. На телефоны я особо не надеюсь, всё же не такая дура эта Тевзеева, чтобы раззваниваться, но послушать их всё равно надо. Но главное - это электронная почта. Если твои спецы вскроют почтовые ящики этой мисс Кобылятко и найдут там письма от Лены, Елены, Хелен или там ещё как-то, в которых будет идти речь о жизни за границей - копируйте все, подчистую, не важно, про какую заграницу там идёт речь. Если в текстах писем будут упоминаться дети - Анатолий и Марина - то сто процентов, что это наш корреспондент. Ай-пи адрес этой Лены-Елены-Хелены твои хлопцы смогут вычислить?
   Крапивин почесал затылок.
   - Динамический если только. Приблизительный.
   - Это понятно, что номер дома и квартиры они вряд ли выдадут. Но какова погрешность?
   - Страну - стопроцентно. Регион - думаю, тоже не проблема. Населенный пункт... если будет покрупнее хутора, город - однозначно. Точнее локализовать - вряд ли сумеем.
   Левченко кивнул.
   - Город - это как раз то, что нам надо. Даже если это окажется Берлин или Лондон.... Действуй! За сутки твои управятся?
   Крапивин пожал плечами.
   - Обижаешь, Левченко. За шесть часов, думаю, сделают!
   - Хорошо. Тогда домой я сегодня не поеду - буду ждать результат. Очень, ты понимаешь, хочется знать, куда у нашей элиты нынче принято бежать с награбленными народными деньгами...
  
  

***

  
   Мда-а-а, февраль здесь - уже весна.... Дома, поди, снега по пояс, метели, морозы - а здесь уже почки набухли, ветерок, хоть ещё и холодный - уже здорово голову кружит, земля живым духом пахнет.... Весна! Хотя здешние тётки и кутаются в меха - но это, по ходу, понты, желание пустить соседкам пыль в глаза; при плюс пяти прятаться в норковую шубу - излишне.
   Как там мои? Герда знает, что он жив - письмо он высылал на Сашкин ящик, он первым был в памяти телефона. Небось, места себе не находит... хоть бы наши ей чего-нибудь наплели правдоподобного, типа, жив-здоров, выполняет важную работу, выйти на связь не может по оперативным причинам... что-нибудь в этом роде. А всё равно будет рвать сердце - чувствует, что ему здесь несладко, как в том фильме говорухинском - "баба, она сердцем чует". Правильные слова говорил Горбатый - несмотря на то, что бандит и головорез. Герда, моя милая Герда, не тревожься, я всё равно вернусь к тебе, к нашим детям - всем смертям назло, как писал Симонов... всё же "Жди меня" - бессмертные стихи, непревзойденный образец военной лирики, такого сейчас не пишут.... Да и кому писать? Нет в нынешнем мире верных и преданных женщин, вымерли, как мамонты... его Герда - из последних. Нонешние всё больше на бумажник внимание обращают - им глубоко плевать, какова у тебя душа.... Уходит из жизни современного мира любовь, уходит.... Жаль. До боли душевной жаль - а сделать ничего нельзя... уж такой нынче мир - холодный и расчётливо-прагматичный. Дураки, они думают, что деньги гарантируют счастье... ни черта они не гарантируют! Вон, этот Тевзеев беглый, что казённые суммы спёр - счастлив он? Вряд ли.... Сидит где-нибудь в испанском захолустье, лишнюю сотню евро потратить боится, чтобы не засветиться... Это жизнь? Дерьмо это, а не жизнь. А дети его - как им гордиться отцом, ежели отец - жулик? А деткам гордиться папой надо, это им крайне необходимо в подростковом возрасте. А их папа - вор; сладко им будет в жизни от такой мысли? Они её, конечно, будут загонять поглубже, постараются забыть - но ведь забыть такое невозможно.... От этого неврозы и разные психические отклонения - как за здрасьте.... Нет, не даруют деньги счастья - и тем более деньги ворованные; да и зачем человеку миллионы? Пустое это, фанфаронство, алчность и гордыня - от которой только крыша съезжает. Покупают нахапавшие дураки острова и яхты - и не понимают, что ни островов, ни яхт они с собой в могилу не возьмут, а похоронят их в одном костюме и в одном гробу - пусть даже ценой за миллион. Но - в одном. А хапают они так, будто хотят в сотне гробов быть похороненными...
   Одиссей вышел на балкон, потянулся, несколько раз махнул руками - так, для разминки, кровь чуток разогнать. Пустынная улочка внизу (ещё бы ей не быть пустынной - шесть часов утра!) манила ароматами свежей выпечки из булочной напротив, запахом свежемолотого кофе из кофейни по соседству, ванилью, марципанами и прочими сладостями из кондитерской на углу.... Чёрт возьми, если где и доживать старость - то в маленьком итальянском городке на берегу Адриатики! Комфорт жизни здесь абсолютный, всё выстроено давно и надежно. Гедонизм в высшем градусе.... Как эти люди умудряются поддерживать такой высокий уровень жизни - при полном отсутствии каких-либо значительных производств в прямой видимости? По две машины на семью - норма, семь комнат в квартире - обычное дело, у хозяйки этой гостиницы - всего двенадцать номеров! - целая комната под гардероб отдана.... Не зарабатывают эти ребята столько, это же очевидно. Или проедают наследство предыдущих поколений, или живут в долг - причём второе вернее. Кредиты здесь дешёвые и длинные, можно жить на них и не тужить - до поры, понятно. Когда-то это счастье закончится - но, по ходу, всем здесь грядущие проблемы до голубой звезды. Ну-ну...
   Одиссей вернулся в комнату. Уютно, чисто, дружелюбно к постояльцу - умеют, ничего не скажешь.... В семь - завтрак, и пока жильцы кружат вокруг стола с изобилием разных яств, подбирая себе что-нибудь без холестерина, жира, канцерогенов, в общем - какую-нибудь безвкусную дрянь, типа мюслей - парочка марроканок живенько меняет бельё и полотенца, убирается в номерах. Быстро, аккуратно, добросовестно. Что ж они у себя дома не могут порядка навести? Капитан Гонт рассказывал про Марракеш - антисанитария и грязь на улицах, в сотне метров от мавзолея Юсуфа бен Ташфина - свалка, во дворце Бахия, жемчужине средневекового зодчества - мочой воняет так, что не продохнуть. А здесь они чистюли... или это хозяйка их так выдрессировала?
   В дверь постучали. Ну да, время.... Этот Абдул чертовски пунктуален - немец какой-то, а не араб...
   - Войдите!
   Опять с ноутбуком. Настойчивый, чёрт...
   - Доброе утро, уважаемый Александр!
   - И вам доброго здоровья. Куда на этот раз поедем?
   - В Чезену. Это недалеко.
   - А может, лучше в Римини? В том баре, где мы были - подают недурно приготовленные креветки.
   Араб отрицательно покачал головой.
   - Нет. В Римини слишком много карабинеров. А паспорта будут только вечером.
   Одиссей вздохнул. Ладно, в Чезену так в Чезену, будем соблюдать договорённости...
   - Хорошо, в семь пятнадцать я буду у входа.
   Араб молча поклонился и вышел - оставив компьютер на тумбочке в прихожей. Делает вид, что доверяет, чёрт пустынный; знаю я цену вашему "доверию".... Нукеры твои пасутся в лобби этой гостинички круглосуточно, меняя один одного, мимо них не проскользнёшь - да и что толку, если б даже и удалось проскользнуть? Ни денег, ни документов, до границы белорусской - две с половиной тысячи километров... на попутках, разве что, да и то - до первого патруля карабинеров. Они здесь, на Адриатическом побережье, рьяные да ражие - на том берегу, в двенадцати часах ходу на рыбачьей шаланде - самое европейское неблагополучье, Албания, Косово, Босния, нищета да криминал вкупе с наркотраффиком.... Да и румыны с цыганами тут дают жизни! Так что в побег идти - смысла нет, шансы добраться до Буга живым-здоровым минимальны. Так что будем пока твоё, Абдул, показное доверие ценить. Пока...
   Одиссей принял душ, не спеша оделся, упаковал ноутбук в сумку и вышел из номера. Снизу уже доносились умопомрачительные запахи - что-что, а готовить здесь умеют и любят!
   Под осуждающие взгляды трех остальных постояльцев гостиницы (персонал глаза старательно отводит, но - всё равно осуждает, это как пить дать) Одиссей, взял поднос с двумя тарелками, наложил на одну полдюжины бриошей, несколько листов порезанной неимоверно тонко прошутто крудо, примерно столько же кругляшей мортаделлы, три листика горгонзолы; на вторую тарелку, ловко подцепив его изящной лопаткой с общей сковороды, положил омлет с ветчиной, захватил до кучи бутылочку йогурта и высокий стакан с апельсиновым соком - и, усевшись за столик, махнул рукой Бенедетто, кофейному мастеру, с видом римского центуриона стоявшего у кофе-машины. Тот важно кивнул - и через минуту на столе у Одиссея стояла большая чашка с упоительным капуччино, ничего общего не имевшим с тем жутким пойлом, которое под этим именем подают в Москве. Нет в мире совершенства...
   Всё же итальянцы - забавные кренделя; ну хватает тебе на завтрак чашки кофе и булочки - ну так и будь счастлив! Не мешай другому - который, может, наоборот, привык по утрам сковородку жареной картошки на завтрак уминать.... Расизм, полное отсутствие толерантности и политкорректности! За такие взгляды, которыми эти трое сопровождали завтрак Одиссея, в Нью-Йорке, между прочим, можно в суд подать, и неслабые деньги отсудить. Ишь, не нравится им мой аппетит.... Завидуйте молча, и желательно - глядя в противоположную сторону, язвенники чёртовы!
   Управившись с немаленькой грудой еды и благодарно кивнув Бенедетто (единственным человеком, с довольной улыбкой взирающим на завтраки Одиссея), он вышел на улицу. Семь пятнадцать, как штык! А вот и Абдул с одним из охранников - тёмно-синяя БМВ пятой серии почти неслышно подкатила ко входу в гостиницу.
   Одиссей подождал, пока безмолвный охранник (по ходу, не знавший никаких иных языков, кроме арабского, и посему предусмотрительно не открывающий рта) откроет ему дверь, сел на заднее сиденье. Конечно, он мог бы и сам открыть дверь - но никогда этого не делал. Восток, как говорил товарищ Сухов - дело тонкое...
   Через полчаса они были на окраине какого-то сравнительно крупного города - во всяком случае, куда большего, чем Беллария-Иджеа-Марина, в которой они отаборились. Остановившись у какого-то автосалона, Абдул повернулся к Одиссею и сухо бросил:
   - Чезена. В город не поедем - здесь есть сеть. Включайте.
   Одиссей молча кивнул, включил ноутбук, совершил все необходимые действия для того, чтобы подключиться к интернету - и, первым делом, вошёл в свой почтовый ящик.
   Ага, наконец-то! Два непрочитанных письма. Весьма интригующе! Со времени его запроса прошло уже шесть дней, пора бы Москве и отозваться...
   Первое оказалось спамом - какой-то английский хрен с горы что-то предлагал купить по немыслимо низкой цене, не то акции какой-то ИТ компании, не то какие-то опционы на эти акции... в общем, Одиссей безжалостно удалил эту эпистолу.
   А вот второе письмо.... У Одиссея задрожали руки и спина покрылась холодным потом. Второе письмо было ОТТУДА! Только б хлопцы не лоханулись...
   "Супруга Игоря Тевзеева Елена выходит в интернет из городка Виловице, на востоке Чехии. Более подробной информацией не располагаем".
   ЕСТЬ! Всё же в конторе башковитые мужики сидят, в уме и сообразительности им не откажешь!
   - Ну что? Есть информация? - требовательно вернул к реальности Одиссея голос Абдула.
   - Да, есть. Надо ехать в Чехию. Там на месте определимся.
   - Точный адрес есть? Это далеко?
   Одиссей про себя улыбнулся. География на арабском Востоке, по ходу - лженаука...
   - Есть название города, это уже немало. Город этот отсюда - примерно в полутора тысячах километров на северо-восток. За тридцать ходовых часов доедем - за двое суток, то есть.
   Абдул кивнул.
   - Тогда в субботу, через три дня, выезжаем. Прошу вас эти три дня никуда не выходить. Нам надо будет подготовить все необходимые документы. А вы - вы будьте готовы к отъезду в субботу утром.
   Одиссей промолчал - про себя подумав, что ответ "Всегда готов!" - сегодня как нельзя более актуален...
  
  

***

  
   Генерал задумчиво глядел во двор, всё ещё заваленный старым, льдистым, но уже начинающим сереть снегом. Подполковник Левченко, сидящий у хозяйского стола, тихо перебирал бумаги, старательно делая вид, что изо всех сил не мешает начальству думать.
   Калюжный повернулся, подошёл к своему столу, взял пачку сигарет, покрутил её в руках - а затем, с видимым сожалением положив её на стол, обратился к своему заместителю:
   - Ты вот что, Дмитрий Евгеньевич, пока личные дела наших хлопцев отложи-ка в сторону. Есть к тебе сурьезный разговор.
   Левченко захлопнул папку.
   - Весь внимание.
   Генерал вздохнул.
   - Всё-то ты юморишь не к месту.... Тебе не кажется, что в этой нашей операции, какую ты с Крапивиным "Возвращением блудного сына" обозвал, как-то всё слишком гладко идёт, как по накатанной колее?
   Подполковник пожал плечами.
   - Да нет, не заметил я что-то этого.... Вроде все нормально пока?
   - Вот то-то и оно, что СЛИШКОМ нормально.... Не по-настоящему как-то! - Помолчав, добавил: - Вот ты как думаешь, этот наш Али Умар - он авантюрист?
   Левченко отрицательно покачал головой.
   - Бандит - да. Авантюрист - нет.
   Калюжный назидательно поднял палец.
   - О! И я о том же! - А затем, все же достав сигарету и с видимым удовольствием закурив, продолжил: - Он знает, что наш хлопец работает на каких-то серьезных людей в Москве. Он просит этого хлопца через этих серьезных людей найти одного беглого воришку - понимая, что люди из Москвы всенепременно сами этого воришку изыщут и капканов вокруг него наставят - даже просто так, для страховки. К тому же Али Умар вовсе не уверен, что вышеозначенные люди из Москвы - мы с тобою и наше Управление - не захотят этого самого Али Умара прищучить и взять за фаберже - мало ли какая дурь этим русским в голову взбредет. Вывод?
   Левченко почесал затылок.
   - Али Умар будет страховаться.
   - Совершенно верно! Ты по карте смотрел, где это Виловице чёртово находится?
   - Смотрел. В Моравии. Почти у словацкой границы.
   Генерал кивнул.
   - Местность там, насколько я помню, сложная, горно-лесистая. Так?
   - Не без этого.
   - Хреново. Ты как завтра хлопцев собираешься отправлять?
   - Машиной, вернее, микроавтобусом. Поедут, как лыжники, в Австрию. Сейчас сидят, зубрят названия горнолыжных курортов и лыжных снастей.
   - Лыжники? Через два дня уже март!
   Левченко чуть снисходительно улыбнулся.
   - В Австрии ещё недели две будут кататься, так что тут всё обоснованно и логично. Группа московских менеджеров средней руки выбралась на недельку в Европу, понтануться. Обычное дело...
   Генерал недоверчиво покачал головой.
   - Ну ладно, положим, прокатит эта легенда. А всё нужное им для работы снаряжение?
   - А всё нужное снаряжение уже упаковано в соответствующие полости автобуса. Ни обычным контролем, ни рентгеном обнаружить это... снаряжение невозможно. Из-за него, собственно, и автотранспорт - если бы не нужда в ... железе, я бы их завтра утром на авиарейс Москва-Прага посадил, к обеду уже были бы на месте.
   - А так они будут там?
   - Завтра в шесть утра стартуют, к шести вечера на границе, послезавтра на рассвете, крайний срок к обеду - на месте.
   Генерал вздохнул.
   - Ну, дай-то Бог.... Ты вот что, ты их проинструктируй - что, очень может быть, на месте у них могут возникнуть проблемы. Этот араб запросто для подстраховки пару засад там организовать может.... Вот пущай и будут на стрёме! Тревожно у меня на душе как-то, зябко. Чует моё сердце - не так всё просто пройдет в этой Моравии, как вы тут с Крапивиным напланировали, ох, не просто... - Затем, немного подумав, добавил: - Ты вот что, Левченко. Этот городок, Виловице, про какой ты говорил - сколько там населения?
   Подполковник пожал плечами.
   - Тысяч двадцать будет.
   Генерал удовлетворённо кивнул.
   - Это хорошо. Давай-ка ты вместе с Крапивиным поройся в архивах, пошукай там, понимаешь, наших людей в этой тмутаракани. Какие-то агенты там обязательно должны быть!
   Левченко удивлённо посмотрел на шефа.
   - Найти - найдём.... А зачем?
   - А затем, голуба моя, что, окромя силового, надо бы нам ещё и интеллектуальный вариант наших действий разработать, на тот случай, когда тупой грубой силой добиться желанного результата будет нельзя. И для этого, когда ты кого-нибудь из местных людишек в наших талмудах выищешь - то надо будет его активировать, как агента. Чтобы, значит, он параллельно нашим хлопцам и независимо от них свой вариант эвакуации для Одиссея подготовил. И не только эвакуации.... Комплексный план, как это раньше называлось - как ему Одиссея найти, как предупредить, как сховать, буде припрёт нужда.... Уловил мою мысль?
   Подполковник кивнул.
   - Понял. Страховаться будем.
   - Вот-вот. В таком деле, как активные операции в Европе, страховка никак не повредит...
  
  

***

  
   Одиссей прикорнул в уютном тепле мерно пожирающего километры "бимера" - но заснуть не получалось; неудобные мысли терзали мозг, порождая чувство непонятной и необъяснимой тревоги.
   Когда они высадились с яхты на итальянском берегу, недалеко от Бриндизи (когда потом их повезли на север на каком-то автобусе, Одиссей умудрился прочесть дорожный указатель) - Хозяин, вежливо предупредив его о том, что теперь старшим по команде будет Абдул - куда-то свинтил; и причём двое донельзя подозрительных типов, дружелюбно обнимавших его возле чёрного "мерседеса", на арабов похожи отнюдь не были. Но и не местные - не хватало лоску; такой, в общем, старательный закос под итальянцев..... Куда он пропал? Вроде ж это его самое важное в жизни дело - такая сумма на кону! - а он спокойно оставляет Одиссея на попечение туповатого исполнительного Абдула (как этот дуболом окончил Московский авиационный институт - сие тайна велика есть...), а сам пропадает наглухо.... Очень странно. Если не сказать больше...
   Паспорта у них словенские, границу с Чехией, Венгрией или Словакией они пройдут, это не вопрос; но ведь о том, что Тевзеев в Виловицах - знают в Москве. Неужели эти арабы всерьез думают, что московские хлопцы дадут им возможность раздеть этого беглого воришку до исподнего? Нам и самим деньги не помешают, про себя улыбнулся Одиссей.
   На дураков и неумех они совсем не похожи - скорее, наоборот. Ушлые, битые, ражие. Два нукера - один на переднем сиденье, справа от Абдула, второй на заднем, рядом с Одиссеем - такое впечатление, что вообще не знают усталости. Хотя.... Гашиш? Вряд ли - но, по ходу, что-то из этого ряда. Но это не важно - важно, что эта парочка свои обязанности исполняет крайне добросовестно и чётко. Не по-арабски, мягко говоря...
   И вот эта отлично организованная банда дружно готовится через пару дней в Моравии сесть в лужу. Нонсенс? Ещё какой! Не те это ребята, чтобы позволить себя обдурить, объехать на хромой козе...
   Так, поставим себя на место этого Хозяина. Он откуда-то узнал, что есть в Европе такой беглый мошенник Игорь Тевзеев, который украл в России изрядный куш и теперь с ним скрывается. Сладкая добыча, я бы даже сказал - сладчайшая.... Бабки ворованные, паспорта фальшивые, прописка липовая - идеальный экземпляр для потрошения; по ходу, нынче таких "бывших русских" в Европе всё больше и больше. Но есть одна проблема - как этого жирного клиента найти? И тут в руки Хозяина попадается человек, который, теоретически, может лёжку этого Тевзеева нащупать - не сам, конечно, но с помощью своих коллег в Москве. Неужели Хозяин не понимает, что вышеозначенные коллеги сделают всё возможное, чтобы беглого мошенника Тевзеева, раз уж так случилось, взять за вымя самим? Что им конкуренция в этом деле в принципе не нужна? Понимает. И так же хорошо понимает, что Москва для этого по-любому отправит к месту дислокации этого Тевзеева хорошо оснащённую группу захвата - чтобы, во-первых, освободить своего человека (хм, всё же самомнение у меня - ставлю себя на первое место), во-вторых - решить вопрос с господином Тевзеевым своими силами, одновременно убрав от дележа сладкого пирога разных сомнительных арабов.
   Что бы я делал на месте Хозяина? Всё, чтобы такого развития событий не допустить. Как? Хм.... Предположим, что группа захвата приедет в Виловице на собственном транспорте; конечно, они могут и самолётом в Брно или Прагу прибыть, и уже оттуда отправится в моравское захолустье, но тут есть один тонкий момент - оружие. Без оружия отправлять группу бессмысленно - что они, будут Хозяину и его бандитам пальчиками грозить? Оружие самолётом привезти невозможно, на месте изыскать - можно, но долго и муторно. Стало быть - стволы у парней с собой, поэтому они в любом случае поедут в гости к Тевзееву на машине (или на машинах), причём на специально оборудованных машинах.
   Как они поедут? По наикратчайшему пути - время дорого. Сколько там дорог ведёт к этим Виловицам? Одиссей напрягся, вспомнил карту... четыре. Шестьдесят девятое шоссе идёт из Всетина, с севера на юг, сорок девятое - с востока на запад... Сорок девятое? Вот чёрт, всего несколько минут на карту смотрел, могу ошибиться.... Сорок девятое шоссе - это поворот направо с пятьдесят седьмого. Пятьдесят седьмое нам не годится - оно идёт вдоль границы Чехии со Словакией и Польшей и уходит на северо-запад. Стоп! Усти! Городок Усти - в нём к пятьдесят седьмому шоссе слева, с востока, примыкает.... Не помню по номеру, но точно - из Словакии! В Словакии эта дорога идёт через Маков, Турзовку, Чадцу... в Чадце оно пересекается с семьдесят седьмой европейской трассой из Кракова! Есть!
   С вероятностью в девяносто процентов наши хлопцы окажутся в этом Усти - без разницы, поедут они через Словакию или из Польши двинут прямо в Чехию. После того, как они пересекут белорусско-польскую или украинско-польскую границу на своей машине, доберутся до Бескид, повернут в Словакию (не важно, в Барвинке, в Новом Сонче или в Кракове) - или проедут дальше и доберутся до польско-чешской границы - всё равно им не миновать городка Усти, с севера они поедут или с востока!
   При этом на машине их будут, на девяносто девять процентов, какие-нибудь наши номера - российские, белорусские или украинские. Это однозначно, потому как если оружие везти - то надо использовать специально оборудованную машину - которая, хочешь - не хочешь, но будет зарегистрирована где-нибудь восточнее Буга. Таких машин - с эсэнгэшными номерами - нонче в Центральной Европе негусто - чай, не девяностые годы, когда границу можно было без виз пересекать. Сейчас машины с восточными номерами - как белые вороны, за километр видны. И если в этом городке Усти Хозяин выставит засаду - то засада эта наших хлопцев вычислит с вероятностью в те же девяносто девять процентов. Если не больше.... Чёрт!
   Одиссей даже вспотел от волнения, о сне и речи уже не было. Ключевая точка - УСТИ! Не важно, где оперативная группа будет пересекать границу, не важно, по какой дороге будет двигаться до меридиана Кракова, не важно, повернёт ли после этого на юг в Словакию или двинется на юго-запад, прямиком в Чехию - по-любому они окажутся в Усти. Мимо этого города наши хлопцы никак не проедут!
   Одиссей вытер пот со лба. Если бы он был Хозяином - то ни в коем случае не ждал бы группу захвата в Виловицах - это опасно и непредсказуемо. Он бы ПЕРЕХВАТИЛ её по дороге! Устроив засаду в этом Усти!
   Так вот почему Хозяин оставил их в этом тихом и уютном городке на Адриатике, вот почему исчез сразу же после высадки на итальянском побережье. Вот для чего Хозяину нужны были те три дня - а вовсе не для того, чтобы сделать фальшивые паспорта... Он отправился готовить поле боя! Одиссей от бессильной ярости прокусил губу. Вот сука! Но что же делать? Как предупредить Москву?
   А самое главное - не поздно ли предупреждать?
  
  

***

  
   - Штурман, время?
   - В режиме. Четыре двадцать две по центральноевропейскому.
   - Мы сейчас где?
   - Подъезжаем к старой границе.
   Водитель неопределенно хмыкнул, а затем, покачав головой, спросил:
   - Одну старую границу мы у Столбцов уже проехали вчера. Это ж чья будет старая граница впереди? К какой мы, как ты говоришь, подъезжаем?
   Сидящий на правом сиденье пассажир, держащий на коленях развёрнутую карту Польши, расплылся в улыбке.
   - К нашей, балбес!
   Водитель пожал плечами.
   - Опять к нашей.... Это которая до четырнадцатого года, что ли?
   Штурман кивнул.
   - Она. Граница между Привислянским краем и австрийской Галицией. Заметь, как империи ловко и изящно уходили от самого наименования - "Польша"...
   - Уходили-уходили, да, как видишь, не ушли.... Пятый час по этой Польше жмём. И ещё пять - как минимум - будем ехать. Немаленькая она...
   - Да ладно, Андрюха, чё ты бурчишь? Едем себе, как тот Джигарханян говорил, на святое дело - товарища из беды выручать.... Радоваться должен! - и штурман вновь широко улыбнулся.
   - Тебе, Гонт, лишь бы зубы сушить.... Мы вот, кстати, в Словакию едем - а ты по-словацки или по-чешски, в случай чего, могёшь объясниться? - и водитель, хитро прищурившись, посмотрел на своего соседа.
   Тот пожал плечами.
   - А чё там объясняться? Как-нибудь пойму, чё они там лопочут; чай, славяне...
   - Хорошо, а вот как по-словацки будет "внимание", знаешь?
   - Ну откуда? Я ж не филолог... "Увага", как по-белорусски?
   - Нет. Но я, хотя тоже ни разу ни филолог, тебе скажу. "Позор" - с ударением на первом слоге. У них вообще все ударения - на первый слог.
   Штурман покачал головой.
   - Эвон оно как.... А что ещё у них в языке прикольного?
   Водитель на минуту задумался, а затем, скупо улыбнувшись, ответил:
   - "Внимание, поезда!" - по-словацки будет "позор, влаки!". Волки позорные, короче.
   Тут раздался сонный голос из глубины микроавтобуса:
   - Это по-чешски "позор, влаки". Я в ЦГВ служил, знаю.
   Водитель хмыкнул.
   - Словацкий с чешским - как русский с белорусским, три четверти слов общие. Влаки у них одни и те же.... А вот свежий хлеб по-словацки - "чрствы", продукты - "потравины", родной язык - "матерщина", а мужская туалетная вода - "паньска вонь"....
   Штурман захохотал.
   - Чё, серьезно? Откуда ты знаешь?
   Водитель отмахнулся.
   - Да бывал в Братиславе, семь лет назад.... Дела у нас там были. А, вот ещё кстати - "родина" по-словацки значит "семья", Родина же - это "власть", а власть - будет "влада". "Летадло" - это самолет, "возидло" - машина. - Полуобернувшись назад, водитель спросил: - Вадим, по-чешски будет так же?
   Сзади раздалось полусонно:
   - А хрен их знает, эти чехов.... Думаешь, я в Есенике, где бригада наша стояла, язык ихний учил? Пару сотен слов помню, и то - по специальности больше.... Я там артиллерийской батареей командовал, а не филологией промышлял. Такой не сахар, я тебе скажу.... Восемь расчётов самовольщиков и разгильдяев, плюс - взвод управления с двумя десятками таких же деятелей, любителей сливовицы и отпетых злодеев.... Зря мы, кстати, тогда Третью мировую не затеяли, с такими бойцами, как у меня, мы бы до Ла-Манша махом бы домчались - сметая и разворовывая всё на своём пути.... И вообще - вы там, впереди, кончайте свои филологические экзерсисы! Нам с Женей после Кракова вас менять, выспаться надо. Самые горы будут...
   Водитель кивнул.
   - Добро, будем потише. - И, уже на полтона ниже, спросил у штурмана: - Там у тебя по схеме твоей, какой город впереди?
   Капитан Гонт, глянув на лежащую перед ним карту, коротко бросил:
   - Опатовец. Но это не город, так, деревенька.
   Водитель кивнул.
   - Хорошо, пусть будет деревня.... Ты как, пожрать не против?
   Гонт улыбнулся.
   - Это я никогда не против! Но, может, уже после Кракова? Вадима с Женей поднимем - и вместе поедим?
   - Тоже вариант.... Что ещё Левченко говорил вам перед поездкой, пока я за машиной мотался и всякие нужные железяки упаковывал?
   Штурман пожал плечами.
   - Да ничего такого, в общем.... Чтобы были начеку, чтобы излишне не светились, чтобы тише воды и ниже травы, короче.... Когда появится Одиссей - взять его под наблюдение, отследить его сопровождение, отсечь его, вступить с Одиссеем в контакт - и дальше уже действовать согласно обстановке, по возможности избегая открытия огня. И ещё одно задание, попутное: Одиссей приедет с арабами, которые хотят выпотрошить одного нашего беглого чинушу - так нам этого кренделя надо взять за жабры, и так, чтобы арабы его пальцем не тронули. У него там вроде семья - генерал потребовал, чтобы мы деток и жену от всяких ужастей уберегли. Вот такое вот несложное задание...
   Водитель кивнул.
   - Ясно. На курорт, короче, нас Левченко с Калюжным отправили. Гостиница там есть, в этом селе?
   Штурман отрицательно качнул головой.
   - Разместимся не в этом селе, а чуть в стороне - чтобы зря не светиться. Где-то в Злине, Токарь знает точный адрес. Запасной вариант - Вельке-Карловицы, горнолыжный курорт, отель "Лантерна". Но это хуже по части транспорта - добираться трудней.
   - Йок, принято. Когда нам налево поворачивать?
   Капитан Гонт, вновь глянув на карту, бросил:
   - Через десять минут будет Новое Бжеско - там свернешь на Испину, на семьсот семьдесят пятое шоссе, там на мост через Вислу - и направо, на Неполомице. Там выскочим на большую дорогу, проедем вдоль Велички - и после неё повернём налево, на седьмое шоссе на Закопане. Оно же - европейское семьдесят седьмое, до Словакии по нему пойдём...
   Водитель кивнул.
   - Всё просто. Зря нас Левченко пугал... Горы, горы... можно подумать, мы в горах никогда не ездили!
   - Он нас не столько горами, сколько арабами пугал... - Штурман скупо улыбнулся.
   - Нашёл, кем.... Ты вот мне скажи лучше - под каким соусом мы в Словакии - или в Чехии? - зависнем? У нас на крыше целый ящик лыж, полные сумки снаряжения горнолыжного - а мы будем в гостинице сиднем сидеть?
   Гонт ухмыльнулся.
   - В Моравии, вообще-то. Ну, то есть в Чехии, да. На этот случай тоже легенда разработана. Забухаем мы, короче! Как настоящие московские манагеры средней руки.... Вырвались от жён - и впали в алкоголизм. На три-четыре дня этой легенды хватит, а мы за это время и беглого этого воришку, и Одиссея, и арабов, какие его пасут, вычислим. Население этого городка, Виловице, как Левченко говорил, что-то около двадцати тысяч человек. В таком городке прячься - не прячься, а всё равно если не каждый второй, то уж точно каждый пятый на тебя пальцем покажет, случись кому-нибудь тебя искать...
   Водитель кивнул.
   - Это он хорошо придумал - в маленьком чешском городке сховаться. Хрен бы кто его там искал! Если бы его жонка не рассылала бы своим подружкам письма по электронной почте - могли бы там до скончания веку отсиживаться! Но она спалилась - и теперь они там, как на блюдечке с голубой каёмочкой. В Праге мы бы, конечно, запарились бы его шукать, а здесь - за сутки, думаю, управимся.
   Штурман пожал плечами.
   - Ну, насчет суток я бы не спешил - но за пару дней найдем. Вежливо пораспрашиваем официанток в кафешках, сторожей при парковках, школьных училок - кто-нибудь обязательно расскажет про русскую семью, какая в городке года два назад поселилась. Народец в маленьких городках такие семьи на раз вычисляет! - Гонт улыбнулся. - Наивные, блин, ребята. Паспорта сделали себе фальшивые - и думают, что все люди вокруг - дураки! Помню, был случай - одного кренделя мы в Стрые, это Львовская область, искали. Москвича. Этот затейник сделал себе молдавский паспорт и квартирку прикупил в галицийском захолустье - думал, что надежно на дно залёг. Спалился на херне - один раз позвонил дружку своему из этого Стрыя, один раз! Никто всерьез не думал там искать, мы эту версию так, на всякий случай, отрабатывали.... На филологии, кстати, хлопец погорел: по-молдавски ни слова не знал! Вуйко, какой ему квартиру продал, об этом странном молдаванине - которого он спросил, как по-молдавски "квартира", а тот только промычал в ответ - своим друганам в гаражах рассказал. А у одного из друганов жена в книжном магазине работала. Слаба была на передок.... - Гонт опять улыбнулся, чуть смущённо. - Я у неё так, между делом, спросил - дескать, ищу недавно поселившихся в Стрые русских, на предмет привлечения к деятельности Спилки русской мовы - она мне про этого фальшивого молдаванина и рассказала. Мол, у мужика паспорт молдаванский, а выговор - с московским розвальцем.... До сих пор помню его удивлённую рожу - когда мы на следующее утро к нему пожаловали! - И вдруг, спохватившись, бросил: - Поворот!
   Водитель кивнул и резко вывернул влево - немало изумив (да, пожалуй, и напугав) набожную старушку, спешащую в столь ранний предрассветный час в костёл. Завершив манёвр, капитан Кулешов с укоризной сказал напарнику.
   - Чуть не проехали.... Ты за картой следи, Андерсен...
   Через пять минут они оказались перед мостом через Вислу - оказавшемуся, к их немалому удивлению, однопутным! Водитель почесал затылок.
   - Век живи - век учись.... И дураком помрёшь. На карте, помнится, был нарисован просто мост - без всяких затей.... Светофор реверсивный, должен, по идее, поток регулировать через этот чудо-мост - а он отключён. Электричество, что ли, поляки экономят? Или предлагают водилам в русскую рулетку поиграть? Как думаешь, Саня?
   Штурман пожал плечами.
   - Хрен их знает. Но если на мосту отстойников для разъезда не будет - то при встрече посерёдке этого чуда мостостроения кому-то придётся жопой пятиться с полкилометра.... Мост длинный, противоположного заезда не видно.
   Кулешов махнул рукой.
   - Хрен с ним, рискнём.... Всё ж только шестой час, может, и пронесет...
   Не пронесло - аккурат посередине моста им навстречу выкатился польский "малюх"; к счастью, отстойники на мосту все же были оборудованы, и оный "фиат", сдав метров двадцать назад, пропустил микроавтобус с российскими номерами - чем заслужил искреннюю благодарность его водителя.
   - Молодец, пшек! Понимает, что нам на этом сарае двести метров задним ходом было бы тяжеленько шкандыбать!
   Штурман пригасил энтузиазм и дружелюбие своего напарника.
   - Андрюха, ты думаешь - он из великодушия нам уступил? Видел, кто там за рулём? Шкет какой-то, подросток, небось, с танцулек домой возвращается на бабушкиной машинке, наверное, и прав ещё нет.... Ему надо как можно тише домой добраться, а не с русскими тут на мосту быковать! Вот и пропустил.... Тем более - на этом "фиате" ему в сто раз проще сдать назад, чем нам. Да и рожи наши, я тебе скажу, благодушия у встречных-попечерных никак не выказывают...
   - За свою говори. У меня на роже ничего, кроме добрососедства, дружелюбия и приветливости, нет - и быть не может!
   Гонт скептически проронил:
   - Особенно хорошо выражение твоего лица запомнил пилот эф-шестнадцатого, которого ты в апреле девяносто девятого на землю опустил...
   - Тем не менее - делал-то я это с дружелюбным выражением лица! Сейчас направо?
   Гонт глянул на карту.
   - Да, до Неполомице прямо, там будем пересекать семьдесят пятое шоссе, Краков - Крыница-Здруй, через Новы Сонч.
   - После него опять прямо?
   - Да, до Велички. После неё выедем на трассу А-четыре, с неё потом свернём налево, на семьдесят седьмую, она же - седьмая общепольская.
   - Хм.... Смотри, вон знак - нож с вилкой, и цифры приятные - двадцать четыре. Это типа круглосуточно?
   - Хрен их знает, этих поляков.... Сколько там до этой харчевни было на знаке?
   - Восемьсот метров.
   - Ну вот, сейчас доберёмся, посмотрим.
   Через несколько минут они подъехали к небольшому придорожному кафе, обустроенному в довольно свежем доме, изначально, скорее всего, строившегося, как жилой. Дверь в кафе была приоткрыта, окна светились, в доме наблюдалась живая утренняя суета - из чего дежурная смена сделала вывод, что кафе работает.
   Гонт почесал затылок.
   - Ну что, будем будить наших спунов? Вроде ж после Кракова договаривались?
   Кулешов решительно бросил:
   - Будем! Величка - это, считай, уже Краков.
   - Ну, до Велички ещё километров десять....
   - Не важно! Буди!
   Штурман махом открыл тяжёлую боковую дверь их "Мерседеса-Вито" и гаркнул в открывшийся проём:
   - Батарея, подъём! Выходи строиться!
   Из глубины микроавтобуса раздалось недовольное бурчание, и через минуту на пороге показались два заспанных лица - капитана Сердюка и старшего лейтенанта Токаря.
   - Что, Краков проехали? - осведомился Сердюк.
   Капитан Кулешов пожал плечами.
   - Теоретически - да, он от нас сейчас на северо-северо-запад. Мы южнее решили взять, по местным дорогам пробежаться, чтобы вокруг Кракова не колесить. Завтракать будете?
   Сердюк кивнул.
   - Обязательно. Саня, здесь уже открыто? Ещё ж, - он посмотрел на часы, - только пять сорок?
   Гонт улыбнулся.
   - Даже если ещё не открыто - разве ж для таких орлов и героев не откроют?
   Приведя себя в более-менее приличный вид, четверо "московских менеджеров среднего звена" двинулись к точке общественного питания - которая, к их удовольствию, оказалась открытой, и, более того - порадовала изрядным количеством уже готовых кушаний, среди которых значились неизменные "фляки воловы", "фасолька бретонска", "галёнка с фритками и суровками" и прочая немудрёная снедь придорожных забегаловок - впрочем, бывающая в Польше обычно всегда достойного качества.
   Балагуря и весело подначивая друг друга, они расселись вокруг большого стола, застеленного аккуратной клеёнкой, заказали впечатляюще-длинный список блюд, и с удовольствием позавтракали.
   Они не знали, что в этот же ранний предрассветный час в Словакии, в городе Чадца, на перекрестке улиц Майовой и Штуровой, утробно рыча и отравляя воздух грязно-сизым дизельным выхлопом, занимал удобную позицию на стоянке у супермаркета тяжёлый четырехосный грузовик "Татра" - чьей единственной задачей было сделать всё возможное, чтобы этот "Мерседес-Вито" с московскими номерами никогда не добрался до Виловице...
  

***

  
   - Женя, глянь назад - "рено", микроавтобус, белый - всё ещё за нами плетётся?
   Сидящий на месте штурмана Токарь опустил стекло, выглянул назад - и, быстро прикрыв окно, кивнул:
   - Висит.
   Сердюк хмыкнул.
   - Когда проезжали развилку у Глогочува, этот бусик резвенько так за нами стартанул со стоянки. Я там сдуру чуть было не свернул направо, на Вадовице, а потом уже, нарушая правила, вывернул на Закопане - так этот крендель на боснийских номерах сделал то же самое, в точности повторив мой косяк. Странно...
   Токарь улыбнулся.
   - Странно - если не сказать больше.... Не помню, в каком это фильме было. А чего на Вадовице не свернул? Заехали бы в дом-музей Папы Римского...
   Водитель отмахнулся.
   - Какой там музей? Да и дорога там неважная, сплошные деревни, вверх-вниз.... От Анджихува на Живец вообще такая дорога ведёт - мама не горюй! А тут мы по трассе до Рабки-Здруй промчимся, а потом уйдём на Трстену - дорога хоть и узковатая пойдёт, но зато почти без населённых пунктов. Да и горы там пониже... Ты номера этого буса можешь срисовать? Если так не видишь - включи третий глаз.
   Штурман деловито кивнул.
   - Сейчас сделаем. - Включив заднюю телекамеру, Токарь увеличил картинку и записал в блокноте считанный номер. - Готово!
   Сердюк полуобернулся назад.
   - Андрюха, скинь-ка, будь ласка, Крапивину номерок - пусть пробьет, кто это тут за нами увязался.... Женя, передай шефу доблестно добытые данные.
   Токарь протянул капитану Кулешову свой блокнот, тот, включив ноутбук (экран компьютера замерцал в полумраке салона "мерседеса", как волшебное зеркало из детской сказки) и, пощёлкав по клавишам его клавиатуры, ввёл цифры и буквы номера "рено" - и, нажав "отправить", кивнул.
   - Ушло. Вадим, ты точно уверен, что он тронулся за нами?
   - Ну, уверен не шибко.... Но вот в том, что он за мной на Вадовице чуть не луканулся - это сто процентов.
   Кулешов пожал плечами.
   - Боснийские номера.... Может, просто заплутал?
   - Всё может быть. Но, как говорится, "береженого Бог бережет, а небереженого конвой стережёт". Когда из конторы ответ придёт?
   - А хрен их знает.... В Москве уже десятый час, все уже на местах, думаю, минут за десять управятся.
   Впереди показалась развилка - основная трасса уходила влево, на Закопане, семьдесят седьмая дорога, которая нужна была "московским менеджерам" - вправо, на погранпереход Трстена. Водитель, полуобернувшись, бросил:
   - Я сейчас его ещё раз испытаю. Чтоб уже без гаданий! - и, перестроившись в левый ряд, повернул микроавтобус на Закопане. Белый "рено" повторил манёвр.
   - Ну а сейчас мы тебя, дружок, проверим на вшивость! - и с этими словами Сердюк, резко затормозив, через сплошную белую линию вывернул на встречку и, с трудом развернувшись (переднее колесо чиркнуло об отбойник), повёл машину в обратном направлении. К его удивлению, белый "рено", как ни в чём ни бывало, продолжил движение на Закопане - даже не сделав и намёка на попытку развернутся.
   Сердюк озадаченно почесал затылок.
   - О как! И что это значит?
   Капитан Кулешов иронично бросил:
   - Это значит - пуганая ворона куста боится! - А затем, обернувшись к своему напарнику, спросил: - А ты Саня, что думаешь по этому поводу?
   Мирно дремлющий на широком кресле капитан Гонт пробормотал полусонно:
   - Хватит вам уже хернёй маяться.... Бусы вам мерещатся.... Засады.... Погони.... Заплутал босняк, в Польше это - запросто. - После чего, повернувшись набок, Гонт затих - предпочтя бесцельной, с его точки зрения, дискуссии самый лучший способ скоротать долгую дорогу.
   Но Сердюк не унимался.
   - Ладно, пусть теперь самый младший по званию выскажется! Давай, Женя!
   Токарь задумчиво посмотрел на окружающие горы, что-то про себя подсчитал - а затем негромко ответил:
   - То, что этот бус поехал на Закопане - вовсе не означает, что он за нами не следил.
   Сердюк заинтересованно спросил:
   - То есть, как не означает?
   - А вот так. Не важно, что он за нами не развернулся - важно, что теперь он знает, что мы никуда, кроме Трстены, не поедем. То есть главное, для чего он за нами ехал - он выяснил; а то, что он решил не палится и поехал на юг - означает, что там за рулём достаточно умный дядька. Мы не свернули на Вадовице - то есть не поехали на погранпереход Звардон; следовательно, польско-словацкую границу будем пересекать в Трстене - других погранпереходов в радиусе ста километров для нас нет. Тому кренделю в бусе с боснийскими номерами это ясно, как Божий день.
   Сердюк сухо кивнул.
   - Логично. - А затем, полуобернувшись, негромко сообщил: - По ходу, пасут нас, хлопцы...
   Кулешов пожал плечами.
   - Странно было бы, если бы мы без проблем до места доехали.... Будем настороже, вот и всё! Когда проедем чешскую границу - достанем пару игрушек, чтобы не оказаться голыми в разгар фестиваля.... Согласны? - В ответ остальные молча кивнули.
   - Андрюха, глянь там свою почту, может, уже ответ из Москвы пришёл? - попросил водитель.
   Кулешов кивнул, открыл ноутбук, перевёл его в рабочий режим, несколько минут пощёлкал клавишами, что-то досадливо бормоча себе под нос - а затем, улыбнувшись, бросил:
   - Есть контакт! Не спит Москва!
   - Читай!
   - Запрашиваемый номер принадлежит автомобилю "застава" тысяча девятьсот восемьдесят первого года выпуска, в настоящее время находящемуся в городе Сараево.
   Сердюк кивнул.
   - Прав оказался наш младший научный сотрудник.... Хвост!
   Похваленный Токарь тут же не преминул подать голос:
   - И хвост очень толковый! Что будем делать теперь?
   Сердюк хмыкнул:
   - Рубить. Впереди есть какие-нибудь развилки - чтобы как-то свинтить в сторону, на этот, как ты говорил, Звардон?
   - Сейчас будет Яблонка, там можно будет вывернуть направо, на девятьсот пятьдесят седьмое шоссе, проехать назад километров тридцать, до Макува Подхалянского, а потом в Суше Бескидской свернуть налево, на девятьсот сорок шестое шоссе - и по нему выехать к Живцу, к водохранилищу. Ну а от Живца прямая дорога на этот Звардон...
   - Добре, так сейчас и сманеврируем. Не нравится, ты понимаешь, мне этот хвост, пущай думает, что мы на Трстену подались...
  
  

***

  
   - Ну вот, Левченко, а что я тебе говорил? - в голосе генерала слышалось едва скрываемое раздражение. - Нюх вы с Крапивиным потеряли, решили, что Бога за бороду поймали.... А вас эти арабы - да мордой об стол! Ты знаешь, что наших хлопцев пасут, начиная от Кракова?
   - От Глогочува...
   - Какая, на хрен, разница?! ПАСУТ, ты понимаешь? Что это значит? Это значит, что те, кто играет за чёрных - в курсе нашей операции! До чего вы докатились...
   Левченко тяжело вздохнул.
   - Максим Владимирович, я всё же думаю, что Али Умар не в курсе нашей операции.
   - То есть как это не в курсе? - генерал несколько озадачился.
   - Вот так. Пять дней назад он получил информацию, что Тевзеевы, вероятно, находятся в Моравии. У него было время подстраховаться на тот случай, если мы решим взять этого Тевзеева своими силами. Самое простое в этом случае - расставить на ключевых дорогах, ведущих туда, своих наблюдателей. Учитывая, что машина с группой оперативников будет ехать - если будет - с северо-востока - таких наблюдателей надо от силы шесть-семь экипажей - для Али Умара это семечки. Плюс к этому, я допускаю, что он снова работает в связке со своими албанскими контрагентами, в части, не касающейся денег - а в этом случае всё вообще крайне просто. Наблюдатели получили задание брать на заметку и отслеживать все автомобили с эсэнгэшными номерами, в которых едет больше, чем два человека. Сегодня утром наши парни попали под колпак такой группы наблюдателей - но, по докладу Кулешова, успешно сбили противника со следа. Люди Али Умара отследили, насколько смогли, путь подозрительного микроавтобуса с московскими номерами - но это отнюдь не означает, что они ЗНАЮТ, кто в этом "мерседесе". Какие-то люди.... Они, конечно, доложили об этой машине Али Умару - но это и всё. Тем более - хлопцы наши в последний момент сменили погранпереход и, я надеюсь, выпали из поля зрения али-умаровских наблюдателей.
   Генерал кивнул.
   - Предположим. Какие действия группы вы с Крапивиным предполагаете в этой ситуации? Кстати, вызови-ка его сюда, надо с ним чуток побалакать.
   - Есть. - Левченко взял трубку внутреннего телефона, набрал три цифры, дождался ответа и кратко бросил: - Егор, давай к шефу, видеть тебя желают.
   Калюжный хмыкнул.
   - Век бы вас не видеть.... Нервы мои на мелкие шматки рвёте, не жалеете своего командира.... Ладно, хлопцам нашим какую задачу поставил?
   - Главное для наших ребят - добраться до окрестностей Виловиц. Как только они осядут во Всетине - или, принимая во внимание сегодняшний их доклад, в Вельке-Карловице - то перейдут к активной фазе операции. Не думаю, что Али Умар притащит в Чехию больше трех-четырех бойцов - а с такой группой наши ребята справятся.
   - А если он попросит помощь живой силой у албанцев? Учти, эти могут в Виловице и сотню головорезов привезти - у них сильные криминальные группировки в Европе.
   Левченко едва заметно улыбнулся.
   - Это - вряд ли. Просить помощи у албанцев для того, чтобы взять за вымя Тевзеева - расписываться в своей слабости. Слабых в этом бизнесе давят сразу. Так что Али Умар не сделает этого - иначе не видать ему денег Тевзеева, как собственных ушей. В этом тонком деле ему придётся рассчитывать только на своих - и то с разбором...
   Генерал вздохнул.
   - Ладно, будем надеяться, что хлопцы выкрутятся. Где они сейчас?
   - Двадцать минут назад подъезжали к словацкой границе у погранперехода Звардон.
   - Сколько им ещё ехать?
   - Километров двести. Максимум.
   - Ну, дай Бог им удачи. Только бы им доехать, паразитам... Ладно, что у тебя по агентуре в этом Виловице?
   Левченко улыбнулся.
   - Нашёлся человек. Директор средней - или, как это у них называется, базовой - школы. Учился в Ленинграде, в педагогическом имени Герцена - вернее, проходил стажировку.
   - Чистый?
   - Абсолютно. Нигде и никак.
   - Связался?
   - Да, есть его адрес, телефоны - рабочий, служебный и мобильный.
   - Довёл до него задание?
   Левченко кивнул.
   - В части, его касаемой. Он в курсе, что в его городок должен прибыть наш человек, ему надо этого человека найти, вступить с ним в контакт и, при нужде - помочь с эвакуацией на северо-восток. Думаю, справится. Толковый дядька...
   Генерал вздохнул.
   - Педагог.... По мне - лучше бы полицейский или пожарник какой...
   Подполковник покачал головой.
   - Война - это, как вы помните из известного фильма, не кто кого перебьёт, а кто кого передумает.... В нашем случае головастый агент куда полезнее здорового и вооруженного...
   Генерал недоверчиво хмыкнул.
   - Я тебе скажу, и среди пожарников головастые парни попадаются...
   В это время в дверь осторожно постучали. Генерал недовольно поморщился.
   - Крапивин, заходи! Когда ты уже прекратишь со своей деликатностью...
   В кабинет вошёл подполковник Крапивин, подошёл к столу, кивнул Левченко и, прокашлявшись, спросил:
   - Вызывали, Максим Владимирович?
   - Вызывал. Садись, в ногах правды нет.
   Крапивин сел, и, положив на стол свою папку, придал лицу "служебное" выражение.
   - Значит, так, подполковник. Тот твой агент, который безуспешно пытался купить Одиссея у албанских бандитов - он имеет выход на того Бюджета, о каком мы говорили?
   Крапивин кивнул.
   - Да, его двоюродный брат состоит в банде этого Беджета Харадинги.
   - Это хорошо. Левченко, перестань свои сводки читать, дело тебя тоже касается. - Левченко захлопнул папку и повернулся к начальству. - Вот это правильно. Послухайте меня, товарищи офицеры. Я тут с грамотными и толковыми людьми из прокуратуры позавчера общался, и кое-что выяснил. А именно - у прокуроских есть мнение, что эти пятьдесят миллионов долларов, нашим Тевзеевым сворованные, на самом деле должны были быть располовинены - двадцать пять полагалось на долю беглого нашего зятька, двадцать пять - албанским бандитам, какие этот хапок обеспечивали: фирмы подставные выкатывали, счета для прохождения денег, прочий антураж. А Игорёк наш с оными албанцами не поделился. - Крапивин с Левченко оживились, но Калюжный тут же пресёк их попытки задать вопросы: - Слухайте дальше и не перебивайте. Так вот, самое интересное, что фирму-субподрядчика, на которую и были списаны деньги, контролировал тот самый Бюджет.
   - То есть получается, что Тевзеев обокрал Харадингу? - спросил Крапивин.
   - Именно так. А наш Али Умар ар-Рамахи, в свою очередь, хочет эти украденные у албанца деньги отнять у Тевзеева.
   Левченко пожал плечами.
   - Вор у вора дубинку украл.... А нашему парню от этого что?
   Калюжный едва заметно ухмыльнулся.
   - Не быть тебе генералом, Дмитрий Евгеньевич.... А то, что мы можем эту албанскую карту разыграть в своих интересах!
   - Как? - в один голос спросили Крапивин и Левченко.
   Генерал покачал головой.
   - А вы подумайте. Я вас в вариантах действий не ограничиваю.
   Левченко почесал затылок.
   - Ну, тут может быть только один алгоритм. Когда наши хлопцы вытащат Одиссея и семейку этого Тевзеева, и поволокут их к нашей границе - мы можем шепнуть Беджету, что Али Умар пытается стырить его бабки - и делает это в Виловицах, в Чехии. И пока эти бандюки будут друг друга душить - наши хлопцы спокойно до Бреста и доедут. Так?
   Генерал кивнул.
   - В общих чертах - да. Поэтому ты, Крапивин, свяжись со своим агентом в Шкодере - он у тебя там? - так вот, пущай будет на стрёме и ждёт сообщения для Бюджета. Понял?
   - Понял, товарищ генерал. Будет ждать...
  
  

***

  
   - Нет, ну ты подумай, какая дискриминация! Всяких разных поляков да чехов с венграми эти словаки пропускают, слова не говоря, а у нас - и паспорта проверили, и сумки распотрошили! - возмущался Токарь.
   - Женя, увянь. Ну, проявили граничары служебное рвение, с тебя что, корона свалилась? Надо ж ребятам хоть иногда свою зарплату отрабатывать... - иронично проворчал с заднего кресла Гонт.
   - Не, Сань, я всё понимаю, но почему нас, по легенде - богатых москвичей - так яро шмонали? Они ж видели наши бумажники! Я специально двадцатками командировочные получал, у меня лопатник не застёгивается от бабок! А нас в контрабанде подозревают!
   В разговор вмешался капитан Кулешов.
   - Ни в чём они нас не подозревают. Просто это подсознание.
   - Какое подсознание? - не понял Токарь.
   Кулешов вздохнул.
   - Обычное. Мы, Советский Союз, очень долго были для всех этих восточноевропейцев Хозяином. Вздорным, хамоватым, иногда - самодуром, не всегда дружелюбно настроенным, но - Хозяином. И вдруг мир рухнул. Советы исчезли, Россия, которую они какое-то время продолжали считать сувереном - их бросила на произвол судьбы. Теперь у них другие хозяева, которые их всерьез просто не воспринимают, за лакеев держат - вот восточноевропейцы и мстят старому Хозяину, небрежно и походя отказавшемуся от прав суверена над Восточной Европой. И мы с тобой, как представители этого нерадивого и нерачительного Хозяина, должны на своей шкуре почувствовать это ощущение брошенности. Особенно оно, кстати, сильно у словаков, которые все поголовно - русофилы. Им тяжелее всего привыкать к мысли, что Россия им больше не суверен, а Москва - не центр мироздания.... Хотя... ты помнишь того хорунжего, который по концовке из будки вылез?
   Токарь улыбнулся.
   - И который на своих цириков наорал и заставил своими руками наш багаж обратно в машину грузить?
   - Так точно. Так вот, для этого старого служаки, как я понял, Москва - по-прежнему всё ещё главный город на Земле, единственно возможный суверен и хозяин.... Это я тебе, как психолог-любитель и философ-самоучка, докладываю!
   Тут посчитал нужным внести в дискуссию свежую струю капитан Сердюк - хотя и сидевший за рулём, но внимательно вслушивающийся в разговор своих товарищей.
   - Добавь ещё каноничные "свободный художник и холодный философ", и до кучи - "адмирал-любитель".... Не, хлопцы, никаких тут высоких материй нет, а дело в обычном шкурном интересе. Они как думают, эти таможенники? Мужики с Москвы, бабла немеряно, наверняка чё-нить недозволенное везут, на крайняк - чтобы лишнего времени на границе не мутузиться, влёгкую сотку баксов отмаксают. А мы им не то, что ничего не предложили - так даже и не стали смотреть, как они наши баулы шмонают. Вот они и обозлились! - А затем, уже обращаясь к штурману: - Женя, это чё за город?
   - Кадца, или Чадца, хрен их разберёшь.... Впереди развилка, нам направо. На Турзовку, Маков. Четыреста восемьдесят седьмое шоссе.
   - Яволь, сейчас свернем.... А смотри, какое здесь движение всё же интенсивное!
   Капитан Кулешов сзади объяснил:
   - Удивляться нечему, эта трасса и на Братиславу, и на Жилину, и на Будапешт идёт, тут поток знатный.... Вот сейчас на дорогу вдоль реки Кисуцы свернём - сразу станет потише, она по горам петляет до самой Чехии, или Моравии, как здесь говорят.... Ого!
   Последнее его восклицание касалось выползающего со стоянки громадного четырехосного грузовика - довольно, надо заметить, резво затем вымахнувшего на трассу.
   - Вот это, я понимаю, махина.... Вадим, чё за сарай?
   Сердюк коротко бросил:
   - "Татра" восемьсот пятнадцатая. Старая.
   - Ни фига себе, старая! Это военная машина? А, капитан Сердюк? Ты ж в этих местах служил?
   Водитель пожал плечами.
   - Ну как сказать - военная.... Наша бригада была вооружена самоходками на базе этого грузовика. "Даны" назывались. Сто двадцать штук. Так я тебе скажу, постоянно семь-восемь машин было в ремонте - то отказ артиллерийской части, то по ходовой. Они, кстати, в Словакии производились, в Дубнице - я туда ездил с бойцами матчасть получать. Каждая машина была, между прочим, резиновой лодкой укомплектована! Не говоря про ЗИП и прочие топоры и пилы.... Комфорт - не чета нашим самоходкам!
   Гонт спросил:
   - А когда войска вывели - куда вашу бригаду закинули?
   Сердюк тяжело вздохнул.
   - Теоретически в Мулино, в Горьковскую область.... Практически - в чистое поле. А самоходки отправили в Казахстан, там они и погибли - казахи их на металлолом разобрали, говорят..... После этого вывода я и уволился - не было сил видеть, как из армии цирк шапито делают...
   Кулешов покачал головой.
   - То, что вас в поле вывели - дерьмовое дело, кто б сомневался. Но вот по самоходке этой, которая у вас была - я слышал, были вопросы...
   Сердюк пожал плечами.
   - Так никто и не спорит - дрянь была машина, если с военной точки зрения брать.... Всего на девятнадцать километров максимально била - шестидюймовая-то пушка-гаубица! "Гиацинт" на двадцать восемь запуливает - а тоже ста пятидесяти двух.... Хотя скорострельность у неё неслабая - весь боекомплект - а это шестьдесят выстрелов - за пятнадцать минут теоретически могла выпустить. Вообще, это наши генералы чехам аллаверды устроили - приняли на вооружение Центральной группы эту дуру.... Ей в дивизионной артиллерии - самое место, а её во фронтовую записали.... Наша бригада была фронтового подчинения. С такой детской дальностью стрельбы! Но после шестьдесят восьмого у наших перед чехами был комплекс, старались их зазря не травмировать. Те предложили нашим взять эту "Дану" на вооружение - наши и взяли, хотя, как наш комдив говорил, на полигоне в России она себя не показала.... Да и тактически она в наши наставления никак не садилась! И нежная больно - чуть наклон почвы выше пяти градусов - она уже не стреляет. Пушка меж полубашен висит, с земли её не зарядишь, автомат переусложнён, снаряды в одной полубашне, заряды в другой.... В общем, не фонтан.
   Тут подал голос штурман.
   - Маков. Заправляться не будем? Тут заправка. Последняя в Словакии.
   Кулешов махнул рукой.
   - Нахрена? До места рукой подать, того, что в баке, за глаза хватит. Хватит, Вадим?
   Водитель молча кивнул, а затем озабоченно произнёс:
   - Какая-то странная эта "Татра".... За нами идёт, как на поводке. Я тут хотел через железнодорожные пути переехать, скорость сбросил загодя - так и этот, на дуре этой, тоже метров двести максимум тридцать плёлся.... А ему пути эти - что слону дробина, армейской-то машине...
   Кулешов сразу сделался серьезным.
   - Ты думаешь, он за нами специально чешет?
   Сердюк кивнул.
   - Скорее всего.
   - Оторваться можешь?
   Водитель покачал головой.
   - Вряд ли. Горы. Серпантины, мать их.... Только разгоняться начнёшь - надо тормозить. По прямой бы я его уделал, а здесь у него преимущество - полный привод. А дорога скользкая...
   - Что будем делать?
   - Чёрт его знает.... Сейчас будет кусок ровной дороги, но разогнаться не успеем - погранпереход. Женя, что там у тебя по карте дальше?
   Штурман пошелестел лежащей на коленях картой, вздохнул.
   - Такая же шняга. Горы. Вверх-вниз...
   - Угу. А дорога здесь слизкая, гололёд. На газ не надавишь.... Какие-нибудь повороты есть?
   - Только в Усти - там т-образный перекресток, нам на нём налево сворачивать.
   - Ну что ж, будем надеяться, что на границе его надольше задержат...
   Но надежды Сердюка не оправдались - более того, "татра" прошла границу намного быстрее, и пока пассажиры "мерседеса" предъявляли паспорта и поклажу, тяжёлая восьмиколёсная машина скрылась за поворотом.
   Кулешов дёрнул за рукав Сердюка, а когда тот обернулся - сказал вполголоса:
   - Ты сильно-то не спеши.... Давай потихоньку.
   Сердюк молча кивнул, сел за руль, дождался, пока "менеджеры средней руки" вновь загрузят в машину багаж и загрузятся сами - и потихоньку двинулся вперёд.
   Хитрость не помогла - повернув в третий или четвертый раз на извилистом серпантине, они увидели давешнюю "татру" - медленно и лениво ползущую по дороге.
   - Вот сука! - выругался Сердюк. А затем, полуобернувшись, спросил Кулешова: - Будем обгонять? До поворота семь километров...
   - Обходи. Тем более - местность здесь вроде поровней, может быть, сможем оторваться.
   Как только "мерседес" обошёл вяло ползущую "татру" - ту словно бы подменили. Взревел дизель, тяжелый грузовик живо начал набирать скорость - стараясь не отставать от микроавтобуса. Сердюк довёл скорость до ста двадцати - "татра" не отставала, но, надо сказать, и попыток приблизиться на расстояние ближе пятидесяти метров - не предпринимала.
   Кулешов пожал плечами.
   - Если бы я имел задание воспрепятствовать нам - я бы между Турзовкой и Маковом лёгким движением борта скинул бы нас в пропасть, и вся недолга.
   Сердюк покачал головой.
   - Хрен там. Чтобы нас в пропасть спихнуть - ему надо было бы хотя бы секунд пять идти с нами борт в борт. Не та дорога...
   "Мерседес" с четырьмя "московскими менеджерами" подъехал к т-образному перекрёстку - который, к вящему удивлению пассажиров, никак не регулировался, хотя движение по пятьдесят седьмой трассе было более чем интенсивным.
   - Ни фига себе здесь поток! - не удержался Токарь. И добавил: - Усти, здесь нам налево. - Оглянувшись назад, он прибавил с тревогой в голосе: - Та дура чё то сильно быстро приближается...
   Лицо Кулешова сделалось серьезным.
   - Вадим, надо вывернуть.
   - Надо - а как? Чёрт! Из машины! - Но никто из пассажиров "мерседеса" не успел среагировать на крик водителя. Тяжёлая "татра", набрав ход, нанесла мощный удар по корме микроавтобуса, а затем, практически не снизив скорости - вытолкнула "Мерседес" наперерез движению по оживлённой трассе. Водитель микроавтобуса попытался воспрепятствовать неизбежной катастрофе, мгновенно навалившись на педаль тормоза всем своим весом - но его попытка оказалась безуспешной; могучий грузовик, ревя и выбрасывая в воздух клубы чёрного солярового выхлопа, махом выдвинул "мерседес" с наглухо заблокированными колёсами на перпендикулярное шоссе. Удар! - и в микроавтобус на полном ходу с левой стороны врезалась легковая "шкода", и тут же грохот удара повторился, но уже в три раза мощнее - справа в "мерседес" впечаталась многотонная грузовая фура, в которую, в свою очередь, одна за одной, врезались три легковушки.
   В секунду на перекрестке образовался вал из разбитых, неистово сигналящих, начинающих дымиться, машин - из которых в панике начали выпрыгивать люди. Из кузова сложившейся от удара фуры через разорванный тент на дорогу посыпались какие-то коробки - и в этот момент в зад "шкоде" въехал, правда, всё же успевший нажать на тормоз, развозной фургон "авиа". Старенькая "шкода" ярко полыхнула синевато-зеленым пламенем - чтобы затем тут же заволочь всё вокруг себя плотным грязно-белёсым дымом.
   Виновница же всего этого кошмара, тяжёлая "татра", ревя дизелем на максимальных оборотах, резво и энергично, ломая придорожные заборы, развернулась на свободном от разбитых машин пятачке и, напоследок обдав место только инициированной ею катастрофы тяжелым облаком чёрного дыма, с утробным рёвом спешно покинула перекрёсток - через полторы минуты скрывшись за поворотом дороги. На месте же совершенного ею преступления, посреди бесчисленных осколков разбившихся стёкол, в удушливом дыму от горящего пластика "шкоды" уже вовсю чадил тяжелой соляровой гарью изувеченный, искорёженный, превратившийся в груду металла "Мерседес-Вито" - из которого пассажиры других машин, закрываясь от удушливого дыма и бьющего из-под микроавтобуса пламени, пытались вытащить хотя бы кого-нибудь...
  
  
  
  
  
  
  
  

Глава третья

  
  

***

   Одиссей осмотрелся. Милый городок.... Двадцать тысяч жителей? Что ж, поиски надолго вряд ли затянутся; если взяться рьяно - часа за три можно управиться. Но тут главное - не переусердствовать излишне, чтобы не оказаться у разбитого корыта...
   Абдул тронул его за рукав куртки.
   - Уважаемый Александр, пойдёмте, наш господин прибудет через полчаса, я бы не хотел опаздывать.
   Одиссей молча кивнул, а затем, ещё раз осмотрев небольшую площадь с маловразумительным памятником в центре (метров пяти столб, на котором водружена была фигура с божественным нимбом; у подножия столба располагались четыре аллегорические фигуры - странствующий монах, воин в шлеме и ещё два каких-то, не поддающихся идентификации, изваяния), сел в машину. Да, опаздывать нехорошо... а ребята, по ходу пьесы, опаздывают!
   Через несколько минут "БМВ" с Одиссеем, Абдулом и неразлучной парочкой молчаливых арабов (тьфу-тьфу, пардон, теперь они - словенцы из Марибора) прибыл в Слушовицы - деревеньку в пяти километрах от Виловице, где они вчетвером сняли все комнаты в уютном семейном пансионате "У Ладислава" (все - потому что Абдул здраво рассудил, что соседи им - без надобности). Хозяева, улыбаясь, отдали Одиссею (поскольку договаривался с ними он - всё же с европейцами лучше общаться европейцу, как объяснил сей перформанс Абдул) все восемь ключей от комнат - и удалились в свой дом, расположенный напротив пансиона. Таким образом, Одиссей со своими конвоирами могли располагать домиком по своему собственному усмотрению - в том числе и в целях, изначально хозяевами не предполагаемых. Например, для того, чтобы можно было неспешно и вдумчиво поговорить с кем-то, кто по каким-либо причинам откажется добровольно поделиться своими деньгами...
   Они вошли в дом, прошли в каминный зал, бывший здесь и рецепцией, и лобби-баром, и столовой; охранники принялись терзать кофе-машину (чёртовы арабы, беззлобно подумал Одиссей, без кофе жить не могут!), Абдул, заняв место у окна, застыл настороже.
   Минут через десять, когда кофе уже был разлит по чашкам - за окном раздался звук мотора, который аккурат напротив их ворот затих. Абдул вскочил на ноги, и живо бросился к дверям. Однако, дисциплинка....
   Вскоре в дверях каминного зала показался Хозяин - и у Одиссея весьма неприятно кольнуло в сердце - уж больно радостная улыбка сияла на лице этого кренделя. Улыбка победителя...
   - Здравствуйте, уважаемый Александр! Как вам путешествие - не утомило?
   - Благодарю вас, всё прошло великолепно. Ваши люди оказались весьма приятными попутчиками! - Одиссей отнюдь не кривил душой, поездка и в самом деле прошла безупречно. Что ж, теперь пришла пора озвучить условия контракта...
   Тем временем Хозяин уселся поудобнее за столиком, Абдул тут же поставил перед ним поднос с кофе. Хозяин молча кивнул и поднял указательный палец - тут же и Абдул, и оба охранника бесшумно покинули каминный зал. Хозяин обернулся к Одиссею.
   - Как я понимаю, вы хотите узнать условия нашего дальнейшего сотрудничества?
   Одиссей кивнул.
   - Вы совершенно правильно понимаете. Слушаю вас со всем возможным вниманием!
   Араб отхлебнул кофе, недовольно поморщился.
   - Никогда в этой Европе не научатся разбираться в кофе.... Вена - ВЕНА! - и та, увы, сегодня безнадежно погрязла в суррогатах.... К сожалению, европейцы сегодня страдают поголовным отсутствием вкуса.
   Одиссей пожал плечами.
   - Не буду с вами спорить, ваш кофе на "Персефоне" был великолепен, думаю, такого я уже больше нигде не выпью.... Итак?
   Хозяин кивнул.
   - Хорошо. Поговорим о наших делах. - Отхлебнув глоток кофе, Хозяин промолвил: - Вы были в этом городке, Виловице. Славный городишко, вы не находите? Тихий, уютный... в таком приятно встретить старость. Но прятаться в таком можно лишь тогда, когда ты абсолютно уверен, что о том, что ты в нём живёшь - не знает никто. Как только эта информация становится доступной хотя бы кому-нибудь - из отличного убежища такой городок превращается в отличную ловушку. Не так ли, уважаемый Александр? - Одиссей кивнул. Араб продолжил: - Вы, в чем я совершенно уверен, в течении двух, максимум - трёх дней найдёте известного вам господина. Но вам нужны гарантии вашего возвращения в Россию?
   - Вы удивительно прозорливы, уважаемый.... Кстати, не пришло ли время вам представиться? Мне, право слово, неловко обращаться к вам, не зная вашего имени.
   Араб усмехнулся.
   - Что ж, вежливость - одна из приятных мелочей в нашей жизни.... Меня зовут Ибрагим Абу Умар ар-Рамахи, вы можете называть меня "господин Умар", так зовут меня все европейцы, с которыми... с которыми я веду дела.
   Ар-Рамахи? Палестинец? Хм, весьма любопытно....
   - Что ж, очень приятно... господин Умар. Как вы любезно изволили выразиться, мне бы хотелось узнать, что будет после того, как я найду дом господина Тевзеева.
   Вместо ответа араб положил на стол паспорт, портмоне с документами, ключ от машины с брелком "БМВ" и пачку долларов толщиной в полпальца. Одиссей вопросительно посмотрел на Али Умара. Тот, улыбнувшись, указал на лежащую на столе стопку предметов:
   - Берите! Это теперь ваше. Ваш паспорт, водительское удостоверение, документы на машину на ваше имя, ключ от неё и шесть тысяч долларов - достаточно, чтобы добраться до Москвы. Это ваше! - Повторил он, видя, что Одиссей непонимающе смотрит на него.
   - В каком смысле?
   - Когда вы сообщите нам адрес господина Тевзеева - Абдул и его люди пересядут в мою машину, а вы можете ехать, куда вам угодно. Вот и всё!
   - А если я... скажем, ошибусь с адресом? Никто в мире не совершенен, кроме аллаха, милостивого и милосердного...
   Араб снова улыбнулся.
   - Что ж, тогда здешняя полиция получит информацию, что господин такой-то на автомобиле таком-то везет двести грамм гашиша для реализации в Польше. - И, упреждая вопрос Одиссея, добавил: - Наркотики в этой машине ЕСТЬ. Но вы можете разобрать её хоть до винтика - вам их не найти; к тому же у вас на это не будет времени. А вот специально обученной собаке - это по силам, и времени у неё будет более чем достаточно. Здесь, как я слышал, не любят торговцев наркотиками. Так что в ваших интересах - не ошибаться.... Впрочем, вы можете бросить машину - тогда гашиш найдут в ваших вещах, оставленных в этом пансионате - ведь это ваш паспорт зафиксирован у здешних хозяев? - и полицейские по всей Моравии получат команду означенного господина задержать. Вот и всё.... От момента вашего отъезда из Виловиц и до того момента, когда мы обнаружим вашу ... ошибку, пройдет совсем немного времени. Пять - десять минут. Это очень, очень мало. Вы не сможете далеко уйти. - Немного помолчав, добавил, уже немного другим тоном: - Ну и не забывайте, что вас по-прежнему жаждут найти американцы. Вы здорово насолили им в Курдистане! Будет весьма неразумно с вашей стороны попробовать исчезнуть в... скажем, в зоне их влияния.
   Одиссей кивнул.
   - Понятно. Это означает, что в моих интересах ... не ошибаться.
   Араб в третий раз улыбнулся - на этот раз хищно, торжествующе.
   - Совершенно верно. - И, помолчав минуту, добавил, с уже не скрываемой уверенностью победителя - и от этих слов у Одиссея потемнело в глазах: - Да, и ещё - у меня к вам есть одна небольшая просьба. Вам не стоит надеяться на помощь из Москвы - на которую, как я полагаю, вы до сих пор рассчитывали. Мы ведь понимаем, с кем нам приходится иметь дело - и поэтому достаточно хорошо подстраховались. Сегодня утром с одним русским микроавтобусом недалеко от словацкой границы произошла дорожная неприятность, и все четверо его пассажиров погибли. Так что не ждите ваших друзей, они не приедут. Никогда...
  
  
  

***

  
   - Шансы?
   - У двоих - Токаря и Гонта - официально пятьдесят на пятьдесят, но в частном разговоре с нашим консульским работником врач из реанимации выказал уверенность в благополучном исходе дела у капитана Гонта. Кулешов вроде тоже без осложнений - кости срастутся, ушибы пройдут. Сердюк успел выскочить через лобовое, у него только шишка на голове, перелом ключицы, трещина кости левого предплечья и множественные ушибы и порезы; можно сказать, отделался лёгким испугом. А вот у Жени Токаря шансы минимальные: черепно-мозговая, переломы двух ребёр, правой руки, рваные раны брюшной полости, грудной клетки... короче, места живого нет. Плюс - большая кровопотеря; слава Богу, врач "скорой", которая его везла, додумался физраствор Жене в вену качать всю дорогу - а то бы отошёл ещё до приезда в больницу. По его стороне пришёлся удар тяжёлого грузовика.... В общем, врачи ничего не гарантируют, сейчас он - между этим светом и тем. Если доживёт до утра - может быть, выберется. Молодой...
   - Кто там на месте есть из наших?
   - Из консульства паренёк... от соседей. С ним я на прямой связи. Он с врачами постоянно в контакте.
   Генерал тяжело вздохнул.
   - Доигрались.... Такую простую операцию завалить! Уму непостижимо....
   Левченко промолчал. Калюжный сердито запыхтел, нервно теребя сигарету, закурил.
   - Ну вот что ты молчишь? Что планируешь делать?
   Левченко пожал плечами.
   - Ну а что тут уже можно сделать.... Всё уже сделано. Машину, кстати, этот Дима - парень из консульства, вице-консул он там по должности, что ли - уже отволок на охраняемую стоянку и человека - негласно, конечно - приставил. Полиция внешний осмотр сделала, протокол он подписал, так что больше в нашу машину никто, по идее, лезть не должен. Так что о её начинке никому не известно.
   Генерал махнул рукой.
   - Это понятно, это азы.... Что с Одиссеем делать? И с этим, как его, беглым каторжником? И с семейством его? Ведь получается, что отдали мы их всех прямо в руки этого Али Умара...
   Левченко отрицательно покачал головой.
   - Вторую группу подготовить - надо неделю, не меньше: паспорта, визы, машина, оружие, минимальное знание языка и местности... не успеем. Али Умар не дурак, знает, что на поиски человека в этом городке надо от силы двое суток - и то это с запасом.... Может, мне самому в Чехию слетать? Из Внуково есть рейс в Брно на завтра, на одиннадцать тридцать пять. Виза у меня чешская в одном из паспортов есть...
   Генерал саркастически посмотрел на своего зама.
   - И ты там, полагаясь исключительно на силу своего авторитета, уговоришь этого араба отдать нам Одиссея, а в придачу - этого беглого бухгалтера с семейкой.... Так, что ли?
   Левченко вздохнул.
   - Не хватит авторитета.
   - Ну вот и я о том же.... Ладно, какие у нас перспективы? В сложившейся ситуации?
   Левченко повертел в руках ручку, зачем-то раскрутил её, вытащил стержень - а затем произнёс негромко:
   - Перспективы неважные. - Помолчав, добавил: - Одиссея этот Абу Умар отпустит - но только в том случае, если Одиссей обнаружит и сдаст ему лёжку Тевзеева. Чего наш парень в сложившихся обстоятельствах не сделает...
   Калюжный тяжело вздохнул.
   - И ты бы не сделал. И я.... И никто бы из наших ребят на такое бы не пошёл. - Помолчав, спросил: - А это значит?
   - А это значит, что Одиссей либо откажется от сотрудничества с Али Умаром - и тогда тот легко и просто выдаст его американцам - либо попытается этих Тевзеевых каким-то образом вывезти из этой мышеловки. Что в сложившихся обстоятельствах, говоря прямо, силами одного Одиссея невозможно...
   Генерал грохнул кулаком по столу.
   - Чёрт! Такую простецкую акцию завалить! Голову мне, старому дурню, открутить за хлопцев! - Помолчав, добавил глухо: - И за странника нашего, которого жена с ребятишками ждёт - мы ж ей сами вчера клятвенно пообещали супруга домой доставить, в целости и сохранности. Выходит - соврали?...
   Левченко покачал головой.
   - Товарищ генерал, рановато вы заупокойную хотите заказывать.... И корить себя не стоит. Игра ещё не закончилась, и мы ещё не все свои козыри отыграли!
   Калюжный хмуро глянул на своего зама.
   - Это ты своего учителя имеешь в виду?
   Подполковник кивнул.
   - Его. Два часа назад он вышел на связь - чтобы сообщить, что нашёл способ найти Одиссея и установить с ним контакт. Стало быть, завтра Одиссей будет уже не один. А вы лучше меня знаете, что значит - опереться в чужой стране на плечо товарища по оружию ...
  
  
  

***

   Тупик. Глухой, безнадёжный тупик - из которого, как ни ломай голову, выхода нет.
   Завтра утром ему надо ехать в Виловице - вместе с Абдулом и одним из сарбозов - искать Тевзеева и его семью; этот подлец, мошенник и вор ещё и семью свою сюда уволочь додумался! Жена Лена и двое детей - Толик и Маринка, семи и девяти лет, как давеча проговорился Абдул. Завтра он их найдёт - и может ехать домой, свободный, как ветер... а четверо русских людей попадут в руки жутковатой банды этого господина Умара. И он в этом деле - прямой соучастник. Соучастник убийства...
   Одиссей не тешил себя иллюзиями. Не те это люди, чтобы играть в благородство и оставлять свидетелей в живых. Как только деньги перекочуют со счета этого алчного придурка Тевзеева на счет хладнокровного убийцы Али Умара - никому из Тевзеевых не жить. Концы в таких делах рубятся обычно наглухо.... Как там вчера господин Умар сказал своим нукерам - в полной уверенности, что Одиссей не понимает по-арабски? "Зыбыха"? Так говорили те сторожа в медсанбате - планируя судьбу субботнего барана. "Зыбыха" означает - "зарезать".... Судьба семьи Тевзеева и самого незадачливого миллионера - судьба тех баранов....
   И виноват в этих четырех смертях будет он, Одиссей - и никто более; не надо врать самому себе - когда он соглашался на предложение Али Умара, ТАКОЙ вариант развития событий он в уме прокручивал.... Правда, тогда он надеялся на помощь из Москвы - на то, что явится кавалерия из-за холмов и махом решит все проблемы. Кавалерия не пришла - и теперь всё зависит от него.
   Конечно, завтра утром можно отказаться - никаких проблем, просто объявить этому господину Умару, что тот может более на его помощь не рассчитывать. Что сделает араб? Улыбнётся - вчерашним волчьим оскалом? И тут же наберет заветный телефончик своего куратора из штатовских органов? То, что такой куратор есть - это к бабке не ходи, криминальным бизнесом такого размаха без соответствующего обеспечения никто не занимается. Куратор будет рад.... А Тевзеева господин Умар и без него найдет - не за сутки, так за пятеро. Правда, слишком долго ему и его людям в этом Виловице тусоваться не с руки - внешность больно экзотическая - но на то, чтобы обнаружить логово Тевзеева, времени им хватит с запасом. Ну а там - дело техники: Тевзеева в багажник, семью запереть в доме, и посадить обоих нукеров их стеречь. Сколько отсюда до Цюриха - или где этот придурок хранит уворованное? Сутки ходу. Граница между Чехией и Германией символическая, хорошо ещё, если паспорта проверят - да и то вряд ли. Европа.... Значит, ничего арабу не помешает домчать дурака Тевзеева за сутки до его кладовых. По дороге господин Умар расскажет ему красивую сказку о том, что после того, как уважаемый господин Тевзеев выполнит транзакцию, он будет тотчас отпущен на волю, более того - доставлен к родной семье. Ещё и на жизнь что-нибудь оставить пообещает.... Когда же бабосы уйдут туда, куда прикажет Али Умар - Абдул зарежет господина Тевзеева, нукеры - его жену и деток. Как баранов.... И отправятся на солнечный юг - богатые и счастливые. Ну а его, Одиссея, радостные американцы повезут куда-нибудь в тихое уютное местечко - чтобы выпотрошить до последней запятой. Адреса, явки, пароли, телефоны, клички, фамилии - всего этого он знает изрядно, на недельку хороших допросов с пристрастием. А потом - пуля в затылок и грязная канава в каком-нибудь Рембертове.... Неважная перспектива.
   Одиссей вздохнул. Уйти в отказ - отпадает; и сам не спасёшься, и Тевзеевых не спасёшь.
   Ладно, хорошо, предположим, завтра утром я пойду по городу, зайду на эту их самогонную фабрику, поболтаю со стариками - которые русский язык ещё не забыли, может быть, зайду на почту, в кафе или кондитерскую, в школу. Где-нибудь с кем-нибудь языком зацепиться удастся - это ж не Прага, тут народ с удовольствием с иностранцем за жизнь побалакает - тем более, с русским. Это ж Моравия, тут русофильские настроения крепки, пожалуй, не слабей, чем в Словакии. Не Прага, как ни крути...
   К концу дня о русской семье, которая в этот городок два года назад переселилась, он узнает - это как пить дать; но вот что делать дальше? Господину Умару он ничего не скажет - сообщит сухо, что концы нашёл, но нужны ещё сутки. Предположим. Потом ночью, когда все уснут, он вылезет по простыням из своей комнаты, тихонько заведёт БМВ и стартанёт в город - предупредить Тевзеевых, что им надо бежать, и удерёт вместе с ними.... Детективщина какая-то. Да ещё низкопробная. Али Умар вон четверых наших ребят успокоил - не тот это человек, чтобы его дешёвыми приёмчиками из криминальных книжонок вокруг пальца обвести.... Тогда как?
   Ладно, пойдём другим путём. Разложим решение проблемы на составляющие.
   Что нужно господину Умару? Деньги. Деньги у Тевзеева на счету, и чтобы их снять - надо оного Тевзеева доставить к месту их хранения; вряд ли банк примет к исполнению распоряжение о переводе пятидесяти миллионов долларов без присутствия клиента. То есть до определенного момента Тевзеев нужен арабу живым.
   Нужны ли господину Умару живыми жена и дети этого Тевзеева? До момента перечисления денег - нужны: а ну как глава семейства затребует с ними переговорить - перед тем, как подписать платёж?
   Следовательно, без Тевзеевых вся эта операция бессмысленна. Хорошо. Что из этого следует?
   Из этого следует, что мошенника и вора Игоря Тевзеева надо из этой схемы ИСКЛЮЧИТЬ - причём обязательно вместе со всей его семьёй. Что для этого нужно? Известить его о том, что над ним нависла смертельная угроза - причём так, чтобы он этому известию поверил, как самому себе - и предложить убыть к месту прежней дислокации. Как это сделать? Сообщить какие-то детали - сумму, например - кои начисто отметут у господина Тевзеева все сомнения в том, что ему надобно мгновенно бежать из этой, вчера ещё такой гостеприимной, Европы домой - где прокуроры и судьи, но где есть шанс остаться в живых.... Как там говорил господин Умар? "Предатель, вор и изменник - везде и всегда остаётся предателем, вором и изменником, и покарать его - обязанность мужчины"... как-то так. И правильно говорил - только СВОИХ, дорогой товарищ Умар, предателей, воров и изменников мы будем карать САМИ; они, хоть и преступники - но закон они преступили НАШ, и наказывать их за это - НАШЕ дело, и вас, господин ар-Рамахи, мы на это не уполномочивали. Посему я и посоветую жулику Тевзееву - настоятельно посоветую, так, чтобы он моему совету внял! - бежать домой, где, по крайней мере, у него есть шанс на правосудие...
   Пожалуй, так. Технический момент - КАК известить оного Тевзеева?
   Одиссей про себя улыбнулся. Али Умар лишил его каких бы то ни было средств коммуникации - забыв, очевидно, что эпистолярный жанр служил нашим предкам означенным средством коммуникации две с половиной тысячи лет - с момента создания письменности. На письменном столе, прямо перед ним, лежало три шариковых ручки с логотипом этого славного пансионата, а в столе имелась пачка прелестной белой писчей бумаги. Сразу видно, что хозяева этого приюта странников - люди старой закалки...
   Ну что ж, приступим. Времени у нас немного, надо успеть выспаться. Сколько экземпляров анонимного письма с угрозами будем делать? Думаю, трех хватит.
   Итак, начнём!
   "Уважаемый господин Тевзеев".... Нет, пожалуй, не стоит "уважаемый". Просто - "господин Тевзеев!"
   "Мне стало известно"... нет, "мне" здесь не годится. Надо - "нам"
   "Нам стало известно, что ваши друзья с Юга" - пожалуй, это недурно. "Друзья с Юга" - это в наших широтах звучит и зловеще, и двусмысленно - это уж как этот беглый мошенник сам для себя решит. Итак, "ваши друзья с Юга прибыли в Виловице, чтобы отнять у вас украденные из российского бюджета, пятьдесят миллионов долларов. В интересах сохранения жизни ваших близких вам необходимо немедленно, в течении одного-двух часов, бежать отсюда в Россию. Иначе за вашу жизнь и жизнь вашей жены и детей нельзя будет поручиться". Кратко и доходчиво, без лишних соплей и ненужных угроз. Если он не дурак - а, по ходу, не дурак - то всё поймёт и свинтит через час после получения этого письма.
   Как это письмо окажется у Тевзеева? Завтра с ним постоянно будет Абдул - но бдительность этого чичероне мы уж как-нибудь обманем, уж на четверть часа - запросто. Передать письмо найдется способ, это мы решим по ходу пьесы. А дальше...
   А вот дальше - ситуация становится много хуже. Да что там врать самому себе - ситуация превращается в катастрофическую. Этот господин Умар - умный и безжалостный бандит; и поэтому вряд ли он вот так просто, как давеча рассказал, его отпустит - сто форинтов против чешской кроны, что попросит сопроводить его до местопребывания четы Тевзеевых. И, не обнаружив оных - вежливо у Одиссея поинтересуется, куда это вдруг пропало вышеозначенное благородное семейство? Причём ответ Одиссея господину Умару будет не нужен - он прекрасно всё поймёт сам...
   И это будет конец.
   Одиссей достал из кармана брюк небольшой нож в изящном кожаном чехле, ловко и незаметно изъятый им давеча с кухонного стола. Понятно, что с помощью этого ножика ему из рук умаровских бойцов не вырваться - но этот небольшой кусок отточенной нержавеющей стали - его единственный шанс умереть достойно. Не стать источником информации для тех, что играют за чёрных - а умереть в бою.... А это немало стоит!
   Завтра.... Нет, лучше послезавтра, денёк ещё хотелось бы пожить. Послезавтра.... Как скоро! Часов сорок, от силы. Сорок часов жизни.... А потом - всё. Занавес. Хорошо бы - от пули, как-то поприличней, что ли....
   Завтра он найдёт дурака Тевзеева или его жену - это уж как получится. Или передаст для них записку - и убедится, что его скупой эпистолярный опыт воспринят адекватно. После этого - ТОЛЬКО после этого! - можно будет сообщить господину Умару, что адрес четы Тевзеевых завтра утром будет ему сообщён. Ну а дальше - будь что будет.... Может быть, ему удастся как-то свинтить в сторону - но это вряд ли; скорее всего - придётся идти на силовой вариант избавления от опеки господина Умара... с достаточно предсказуемым исходом. Ничего для него хорошего не сулящим...
   Повидаться бы с Гердой - хотя бы пару минут.... С единственной, любимой и желанной.... Ты жизнь моя, моё хрупкое и нежное солнышко! Как же я люблю тебя.... Как я хочу увидеть тебя ещё хотя бы разочек! Увидеть твои глаза, почувствовать запах твоих волос, ощутить нежность твоей кожи.... Моя любимая! Мне очень плохо без тебя - но ты знаешь, что бывают ситуации, когда жизнь становится горше смерти.... И ты меня поймёшь - и будешь помнить меня всю оставшуюся жизнь. И я буду помнить тебя - на той стороне; прости меня, любимая! Я очень хочу снова быть рядом с тобой - и сделаю всё для этого возможное; но не всё и не всегда в наших силах. Может быть, мне придётся принять тяжёлое решение - и ты поймёшь и простишь меня. Ведь я так люблю тебя!
   Очень хочется поговорить на прощанье с сыном, с дочуркой поиграться... Она ведь так похожа на меня! Хотя бы проститься по-человечески.... Раз уж приходится уходить, оставляя их навсегда. Два месяца назад, в иракской пустыне, в ночь накануне Крещения, он вот так же готовился к отходу в Страну Вечной Охоты - тогда чудом пронесло; пулевое в плечо не в счёт, сквозное, за три недели зажило. Ну а здесь, по ходу, придётся разменять свою жизнь на жизнь неведомых ему Тевзеевых - А ИНАЧЕ НИКАК. Там двое деток - мальчик и девочка. Так же, как у него. Ради этих чужих детей он сделает всё, что требуется, для того, чтобы остаться мужчиной и солдатом - в глазах СВОИХ детей, в глазах своих товарищей по оружию. Бывают вещи поважнее жизни - подполковник Таманцев, капитан Полежаев, подполковник Гончаров, сотрудник украинской таможни Александр Дроботей, курдский бандит и настоящий солдат Туфан Сарыгюль доказали это на деле. Теперь приходит и его очередь.... Мальчик и девочка... Они должны жить - что бы ни утворил их беспутный и бестолковый папаша.... Дети не воюют. И не должны умирать за взрослых, за их глупость, алчность, подлость.... Никогда.
   А это значит - ему придётся сделать тяжёлый, но неизбежный выбор.
   Стало быть, через сорок часов.
   Послезавтра.
   Утром...
  
  

***

  
   - Не томи!
   - Даже и не думаю, товарищ генерал. Только что с Димой разговаривал - Токарь выдюжил, к утру угроза клинической смерти миновала.
   Калюжный облегченно вздохнул.
   - Значит, все четверо остались по эту сторону.... Когда будем их эвакуировать?
   Левченко пожал плечами.
   - Врачи в этом Всетине осторожные - считают нужным хотя бы дней семь понаблюдать самого тяжелого, Женю Токаря, и Гонта; Андрея Кулешова и капитана Сердюка могут отправить домой - при условии предоставления специально оборудованного транспорта - хоть послезавтра.
   Генерал махнул рукой.
   - Не надо. Вместе ехали - вместе пусть и домой возвращаются.... Пущай недельку полежат, пущай их врачи обсмотрят. Токаря жену обрадовал?
   - Так точно, сразу после разговора с Димой. Она просит нас организовать ей поездку в Чехию, к мужу.
   Калюжный хмыкнул.
   - Это можно.... Старший лейтенант Токарь у нас кем по ведомости числится?
   - Менеджером по сбыту, кем же ещё.... Они у нас все - по сбыту, двое старших, двое обычных. Офисный планктон.... - и Левченко едва заметно улыбнулся.
   - А ты не радуйся особо, причин не вижу.... Машину что?
   - С машиной проблемы, Максим Владимирович. Полиция не разрешает забирать со стоянки, хотят ещё какие-то экспертизы делать. Как Дима рассказал, они не верят в случайную автокатастрофу - правильно, кстати, не верят - и подозревают, что имеет место покушение на убийство. "Татру", которую видело несколько водителей, и какая, по словам свидетелей, вытолкнула "мерседес" на главную дорогу, пока не нашли. Хотя машина редкая, заметная, и в тех местах не шибко популярная - из-за расхода топлива...
   Генерал достал из пачки сигарету, покрутил в руках, нехотя вернул её на место.
   - Третий месяц пошёл.... Ладно, с машиной всё равно надо что-то делать. Ночью на той стоянке сторож есть?
   Подполковник пожал плечами.
   - Дима говорил - там три камеры, людей нет.
   Калюжный кивнул.
   - Это понятно, камеры подешевле человека.... Отключить их как-то можно? Ты Диме этому что объяснил?
   - Что у нас в этой машине специальное оборудование. И что это оборудование ни в коем разе не должно попасть в руки тамошней полиции - потому как в этом случае у ребят будут серьезные проблемы.
   - А он что ответил?
   - Обещал в ближайшие дни "мерса" нашего вытащить оттуда - хотя я не знаю, как он это сделает.
   - А потом?
   - Там недалеко, на западной окраине Всетина, есть склад металлолома, старые машины там принимают - и под пресс.
   Генерал скептически бросил:
   - Ну-ну... - а затем, вздохнув, добавил: - Ты вроде в Брно третьего дня собирался?
   Левченко удивлённо глянул на шефа.
   - Ехать?
   Калюжный кивнул.
   - Ехать. Ты ж официально занимаешь пост заместителя директора нашей конторы, "Спецметаллснабэкспорта"? Так?
   - Ну да.
   - Нуда хуже коросты.... Вот как начальник попавших в автокатастрофу своих подчинённых ты туда и съездишь. Ребят навестишь, апельсины им там раздашь, конфет, приветы передашь - но главное, проследишь, чтобы машинка наша под тот пресс, про какой сосед рассказывает, в самом деле попала. И чтоб вышла из-под него - брикетом металлолома, как по телевизору показывают. Задача ясная?
   Подполковник кивнул.
   - Понял. А Одиссей?
   Генерал покачал головой.
   - На месте определишься. Кстати, захвати-ка на всякий случай для него какой-нибудь проходной паспорт - украинский, что ли.... И если будет в твоих силах нашему парню помочь - помоги. - Помолчав, Калюжный добавил: - Но что-то, ты понимаешь, мне подсказывает, что он свою игру уже играет, и пока ты туда доберешься - к завтрашнему вечеру - он её закончит. И единственное, в чём мы с тобой сможем ему помочь в этом его нелегком деле - это пожелать ему удачи. Какая ему сейчас ох как нужна...
  
  

***

  
   Ну что ж, как говорится, назвался груздем - полезай в кузов....
   Одиссей вышел из машины, огляделся. Давешняя треугольная площадь с невразумительным обелиском (не то в честь избавления города от чумы, не то в память о посещении его же каким-то католическим святым, понять мудрено), по гипотенузе - два двухэтажных дома в стиле сецессион, явно конца XIX века, стоящие стена к стене, по бокам от них - здания посвежей, судя по всему - годов шестидесятых прошлого века; справа - какой-то торговый центр с промтоварами (обувь и прочее обмундирование) и мясной лавкой на первом этаже (maso - uzeniny, тут, и не зная по-чешски. поймёшь), слева - что-то вроде супермаркета (Albert - интересно, это название одного магазина или какой-нибудь чешской сети?), на витринах реклама обуви, текстиля (nejlepsi viber!), цветов и каких-то просто немыслимо дешёвых сосисок. Понятно, здесь нам пока делать нечего.
   Один из катетов - подходящ: изящное здание в стиле ампир, с надписью на втором этаже Lidovy Dum, на первом этаже - автобусные кассы... пожалуй, зайдём! Слева от этого нарядного здания, окрашенного в цвета бисквитного торта - почта, справа - какая-то контора. Это мы оставим на десерт...
   Одиссей оглянулся - Абдул тут же изобразил на лице внимательность.
   - Я зайду вон в то здание, посмотрю, что почём.
   Араб кивнул.
   - Хорошо, я подожду на той скамейке. - И указал на стоянку рейсовых автобусов: - Двадцать минут.
   Добро, я не против.... Главное - чтобы ты мне не мешал разговаривать с людьми, а то, что мы меня караулишь - это пустое, дружок.... Двадцать минут, говоришь? Понимаю - боишься, что сбегу. Не сбегу - слишком мало времени, чтобы скрыться, тем более, я предполагаю, что твой хозяин уже известил свою "крышу" обо мне - пока, надеюсь, в гипотетическом варианте. Так что некуда мне бежать, дружок...
   Одиссей подошёл к парадному подъезду ампирного дома (его портик украшали два геракла греческого, судя по шлемам и щитам, оттенка), и, пропустив спешащую старушку с сумкой на колёсиках - вошёл внутрь.
   Так, Informa?nМ kancelА? - примерно то, что мне нужно. Что я хочу спросить у этой милой блондиночки, весело щебечущей по телефону? Где живёт Игорь Тевзеев? Она такого не знает. Где живёт русская семья, два года назад прибывшая в Виловице? Хм.... А вдруг? Нет, вряд ли, девочка, конечно, провинциальна до корней волос, но на такие вопросы ей внутренняя инструкция отвечать безусловно запрещает. Да и справочная эта, по ходу, относится к автобусным кассам.... Что может знать девочка из автобусных касс? Адреса магазинов, школ и предприятий.
   ПРЕДПРИЯТИЙ! Предположим, я - российский бизнесмен, желающий наладить связи со здешними фирмами... Что производят в этих Виловицах такого, что интересно в России? На столе в пансионе лежал рекламный проспект.... Как там называлась здешняя винокурня, занявшая почти половину рекламной площади? "Jest?Аb". "Ястреб", если по-русски. Вот мы и спросим эту девочку, где находится их самогонная фабрика...
   Одиссей подошёл к окошку.
   - Добри дэн!
   - DobrЩ den. Co chcete v?d?t? - в глазах - профессиональная внимательность и лёгкий неслужебный интерес - акцент, чёрт бы его побрал...
   - Хцы ведети на адресу фирмы "Естраб".
   Девушка кивнула.
   - Office - Masarykova ulice, sedm, vЩrobnМch - Slushovska, t?i. - А потом, не удержавшись, улыбнулась и спросила, уже совсем другим голосом: - A vy jste jim v Rusku?
   Одиссей про себя немного удивился. Неужто у него такой ярко выраженный акцент? Или.... Поклёвка? Сразу? Господи, пусть это будет правдой!
   - Ано, з Русска.... Жиете ве месте худне руске?
   Девица изобразила сожаление.
   - Ne, nemАme rusky. Tam jsou SrbovИ a Ukrajinci.
   Сербы и украинцы.... Хм, сербы и украинцы. Если бы я решил прятаться в этом городке - то, скорее всего, выдал бы себя за украинца, сойти за щирого хохла с Полтавщины даже я смог бы легко и просто...
   - А цо е украинцы?
   Девица пренебрежительно махнула рукой.
   - Kopat a stav?t nАkupnМ centrum. Velmi špatnА ...
   Шпатна по-чешски - бедные, голодранцы.... Босяки, короче. Гастарбайтеры. Вряд ли Игорь Тевзеев, имея пятьдесят миллионов долларов, нанялся в этом Виловице землю копать и на стройке торгового центра кирпичи подносить. Ладно, пока мимо...
   - Дники за ваши помоц!
   - ProsМm!
   Ладно, пойдём дальше.... Масарикова, дом семь - там контора этого "Ястреба"; думаю, там народ будет поразговорчивей.
   Одиссей глянул на часы - семь с половиной минут. Что ж, адъютант господина Умара будет доволен...
   Выйдя из здания, Одиссей тут же наткнулся на Абдула - араб старательно делал вид, что читает объявления на стенде, расположенном напротив дверей. Одиссей про себя усмехнулся - если бы здешняя полиция не состояла бы сплошь из ленивых толстых увальней, то вид типичного магрибца, изучающего расписание выступлений пражского симфонического оркестра во Всетине, состоявшихся две недели назад, её бы всерьез заинтересовал.... Под афишей о гастролях глаз Одиссея наткнулся на какое-то странное объявление - но Абдул, не дав рассмотреть его подробнее, потянул к машине, на ходу спросив:
   - Есть информация?
   Однако быстр ты, парень....
   - Пока - нет. Поехали, нам надо на улицу Масарика.
   - А где это?
   Одиссей помахал перед лицом араба картой города, которую взял из корзинки на входе в билетные кассы.
   - Сейчас найдём.
   Так, Масарикова.... Длинная, зараза! Дом семь - метрах в двухстах, можно было бы и пешком - но с этим арабом на хвосте особо не погуляешь.... Ладно, поехали.
   Через несколько минут их БМВ подъехал к весьма презентабельному зданию, украшенному каменным гербом с летящей птицей. Однако.... Судя по всему, эта фирма, как говорил Паниковский, с раньшего времени, пожалуй, ещё со времён Австро-Венгерской монархии - если, конечно, этот герб не новодел. А он не новодел - старый, сразу видно, одного года со зданием. Как это его во времена ЧССР не стесали? Ведь национализировали эту самогонную лавочку, к бабке не ходи...
   - Пойду схожу в эту фирму. Это будет подольше по времени.
   Араб кивнул.
   - Мы подождём в машине. Проедем вперед пятьдесят метров. Через сорок минут я вас жду вон у той кондитерской.
   Ладно, сорока минут мне хватит. Однако, хватка у этого Абдула...
   Одиссей подошёл к дверям. Мило! Никаких тебе звонков, глазков, камер, бдительных секьюрити на входе, идентификации личности... Простая дверь, за которой угадывается просторный холл с конторкой вахтёра в уголке. Что ж, зайдём.
   Вошёл; над дверью мелодично звякнули колокольчики - и сонный strА? (чахлый дедок лет семидесяти) бдительно вскинул голову. Спал, поди...
   - Добри дэн!
   - Ahoj. Jste komu?
   Хороший вопрос. Знал бы я, к кому мне нужно обратиться по моему делу - по винокурням не таскался бы.... Впрочем, будем держаться ранее разработанного плана. Я - русский коммерс, хочу побалакать с кем-нибудь из отдела маркетинга.
   - Йесем з Русска, хце млувит з маркетингове чинности замнестнанца.
   Старик расплылся в улыбке.
   - Заходьте, товарищ! Для вам надо друхи патро... друхи этаж!
   Однако.... Давненько здесь, по ходу, русских не встречали, если "товарищем" называют. Небось, последний раз русские здесь были в шестьдесят восьмом - когда шли на Прагу. Если вообще не в сорок пятом - хотя нет, эти места освобождали румыны Второго Украинского фронта. Четвертый Украинский досюда не дошёл, его Восемнадцатая армия - широко известная тем, что в её рядах в апреле сорок пятого числился "дорогой товарищ Леонид Ильич Брежнев" - своими передовыми частями добралась лишь до Всетина.
   - Пан говорит по-русски?
   Старик радостно закивал.
   - Ано, ано! Только мало! Не млувил давно.... А пан с Москвы?
   - Да, из Москвы.
   - Кдыш сам был млады, то был в Москве.... Был жыдич... водитель, по-русски, перегонял "Татры". Москва - вельми вельке место... болшой город!
   А то я не знаю... хотя старичок разговорчивый, ему тут, по ходу, скучно, а тут такая маза - поболтать на иностранном языке с заезжим пассажиром. Давай-ка мы не будем торопиться, а вдумчиво поболтаем с этим бывшим перегонщиком - а ну как он чего путного расскажет?
   - А что, в городе нет больше русских, чтобы поговорить?
   Старик пожал плечами.
   - Мыслим, же е... думаю, есть. Але в город не ходим, стары уж, ноги боли... - Помолчав с минуту, добавил - с некоторым оттенком интима: - Новы сполумайетел... новый хозяин завода... жикат, же он йе с Српска... что он из Сербии... але зда се ми, же он бил русски... я думаю, он - русски.
   РУССКИЙ?!?! Спокойно, пан Дедич. Спокойно. Это ещё ничего не значит. Дедок полагает нового совладельца этой винокурни русским - хотя официально он серб. Всё может быть - и в Сербии русские живут. И в России - сербы.... Это пока только разговор. Я вон тоже по нынешнему паспорту - Воислав Дедич, словенец из Марибора; много я могу сказать по-словенски? Двадцать слов.... Надо постараться выведать у старика, откуда у него столь смелые предположения.
   - А этот совладелец - он на заводе бывает?
   Дед аж засветился от радости - наконец-то и в нём кто-то нуждался.
   - Ано! Днес... в два часы сеткани з редителем.... Совет у директора. Он буде.
   В два. Гут, десять минут можно и подождать - побалакать с этим бывшим шофером. В отведённый Абдулом срок укладываемся. Тем более - старик не так прост, как кажется на первый взгляд...
   - Прочь си мысли, же пан тенто муш русски?
   Дед хитро улыбнулся в усы.
   - Я живал в Москве, добре знам русских. Видел сем пити сливовице той пан.... В Србско таке сливовице, как у нас. А той пан пил с одпорем... как это по-русски? Отвращно?
   - С отвращением?
   - Ано, ано! - радостно закивал старик: - С отвращеньем!
   Хм, однако.... Становиться всё интересней и интересней! Человек, будучи официально сербом, здешнюю сливовицу, какая почти ничем не отличается от сербской - пьёт, давясь; может, он просто непьющий?
   - Тато панев йен абстинент.
   Сторож иронично хмыкул.
   - Абстинент? О Ваноцих... на Рождество, бил таки опилы, так напился водки, ктера была проведена на рукоу! Я помогал его загружать в возидло...
   О как! Сливовицу этот крендель на дух не переносит - и правильно, между нами говоря, делает, самогон самогоном - а водочку душит с превеликим удовольствием. Серб? Хрен там! С каждой минутой мне с этим парнем хочется поговорить всё больше и больше.... Так, а когда он здесь появился?
   - Он давно здесь живёт? Жие ве месте?
   Старик кивнул.
   - Хапу... понимаю. Два роки. Два года.
   Одиссей мысленно облегчённо вздохнул. Ну, вот и всё, в общем-то... розыски можно полагать завершившимися. Господин Тевзеев, одевший личину серба, изобличён. Остался небольшой технический вопрос - сообщить ему об этом, и дождаться, пока он свинтит в пределы любезного Отечества. Ну а дальше.... Дальше всё значительно хуже. Но о плохом мы думать сейчас не будем.... Чёрт, не идёт из головы то объявление возле автобусных касс. Что-то там было очень необычное, что-то такое, что никак в здешние обыкновенности не вписывалось.... Стандартный лист четвертого формата, вверху - какой-то фирменный логотип... школа? Школа, кажись, так. А дальше текст - странный текст, нетипичный. Для этой местности - архинетипичный! Вот только что именно там было - никак не вспомнить.... Что ж там было такого написано - что не даёт ему покоя? Ладно, может быть, чуть позже удастся вспомнить.... Поговорим пока с дедом о временах давних и ему интересных.
   - За коммунизму завод был знароднил? - Конечно, национализирован, куда бы он делся, в те-то времена...
   Дедок кивнул.
   - Ано, падесятапрвни... в пятьдесят первом забрали у старого хозяина. Пан Естраб поехал до Австрии.
   Оказывается, "Ятреб" - это не торговая марка, это фамилия владельца! Ну-ну.... А сейчас, небось, после реституции собственности, молодые Ястребы, скорее всего, уже продали дедушкин заводик инвесторам - бабосы нужны на наркоту, или на приют для бездомных зверушек. Эти наследники - по большей части, изумительные идиоты. Деды изо всех сил бились, состояния сколачивали, с коммунистами за собственность единоборствовали - а этим всё досталось даром, а как пришло - так и ушло.... Старый Ястреб, небось, когда Готвальд в Праге начал раздавать оружие на заводах, а потом вывел на Старомесскую миллион народу - мигом засобирался в эмиграцию, знал, поди, чем эта музыка закончится. В войну, небось, сливовицу немецкому интендантству отгружал, а в мае сорок пятого состроил из себя пострадавшего от оккупации.... Знаем мы этих пострадавших. Сколько наших танкистов сгорело от чешских "хетцеров" - не пересчитать.... Деду в войну было лет десять, должен помнить.
   - А бехем валки, завод работал?
   Старик кивнул.
   - Ано. Работал.
   - Вермахт снабжали?
   Ого! А по ходу, задел я его.... Ишь, как глазами засверкал!
   Ничего не ответив, старый привратник встал из-за своего стола, подошёл к шкафу, стоящему в проёме у окна, открыл его, порылся минуты две - а затем, вернувшись к своему посту, торжественно-сурово положил на стол старый чёрно-белый альбом, судя по всему - выпуска семидесятых годов.
   - PodМvejte se. ExistujМ lidИ, kte?М v?ty?icАtИho?tvrtИho dva m?sМce nalije do nАdr?e alkohol methyl . V kv?tnu byly nato?eny N?mci. DvanАct lidМ.
   - Антифашисты?
   - Ано. Мой отец - был один с двенадцати.
   Вот чёрт! Зря я так с этим дедом...
   - Проминьте! А ходне додаван отравни алкоголем? - Два месяца хлопцы лили отраву в баки. Это ж тонны и тонны яда!
   - Мнохо. Немцы говорили - несколко тисяч полегло. - И уже чуть мягче: - Не надо думат, что все чехи на немци работали. Много - против. Но Бенеш нас запродал немцам. Что нам было делать? У нас не было откуда помочь.... - глянув за спину Одиссея, старик уже совсем другим голосом бросил: - Возидло пана Симовича!
   Одиссей обернулся. У входа припарковалась "Шкода Октавия", из которой неторопливо, по-хозяйски, выбрался молодой мужчина лет тридцати пяти, одетый хоть и неброско, но достаточно элегантно; в отличии от большинства местных жителей, таскающих бесформенные куртки с капюшонами, широкие штаны и грубые зимние ботинки, хозяин прибывшей "шкоды" экипирован был в тёмно-синее пальто американского кроя (в таких обычно в штатовских фильмах щеголяют хорошо оплачиваемые адвокаты), тёмно-серые брюки с идеальными стрелочками (Одиссей вспомнил свою службу, когда перед заступлением в наряд стрелка на галифе должна была производить впечатление бритвы) и щёгольские туфли итальянского фасона. Для этих Виловиц этот парень что-то слишком вызывающе одет...
   Щёголь вошёл в здание, огляделся, бросил сторожу:
   - Добрий дэн, пане Иржи! - и, с изрядной долей настороженности, обратился к Одиссею: - Цо моху делат?
   Одиссей развернулся лицом к пану совладельцу, посмотрел в его глаза - глаза никогда не врут! - и проговорил, тщательно артикулируя каждое слово:
   - Можете. И очень многое!
   ЕСТЬ! Этот лже-серб не просто его понял - он ОСОЗНАЛ мои слова! Русский, это вне всяких сомнений.... Симович из него - как из меня Дедич, оба мы псевдо-югославы - насквозь фальшивые.
   Лже-Симович, явно через силу - невооруженным глазом видно, как ему не нравится этот сомнительный русский на его винокурне - спросил:
   - Пан з Русска?
   - Ано. Мне надо сказать вам несколько слов.
   Как же ему не хочется со мной говорить! Как его корёжит и ломает, бедолагу! Надо намекнуть ему осторожно, чтобы не кочевряжился...
   - Пан Симович ведь в Виловице живёт два года?
   Какая улыбка у него неискренняя, вымученная.... А куда ты денешься, чёрт? Веди к себе в кабинет, это ж в твоих интересах, балбес...
   - Птам се вас в ме канцеляры... - И рукой приглашающе. А вот это делать не стоило бы, не факт, что Абдул снаружи нас не пасёт.... Ну да ладно, в канцелярию, так в канцелярию. Пройдёмте! - как говорят у нас дома.
   Они поднялись на второй этаж, "Пан Симович" открыл дверь кабинета своим ключом (однако, секретарши не держит; экономит? Или жена из-под каблука не выпускает?), и бросил довольно нелюбезно:
   - Просим.
   Ничего, милый друг, ты сейчас живенько сменишь и тон, и манеру, и язык, и стиль разговора...
   - Спасибо. И закройте дверь на ключ - разговор у нас будет конфиденциальным.
   Хотел что-то возразить - но, молодец, задушил в себе гонор, щёлкнул замком.
   - Также, цо ти пшиведло ко мне?
   Вместо ответа Одиссей прошёл вглубь кабинета, не торопясь, уселся в кресло, устроился поудобнее - а затем, указав на хозяйский стул, проговорил вполголоса:
   - Присядь, Игорёк, в ногах правды нет. - И видя, как мгновенно побледнел совладелец винокурни, прибавил: - И хорош уже из себя сербо-чеха корчить. Не получается это у тебя... пан Тевзеев.
   Хозяин винокурни сел на краешек стула, и. взяв в руки авторучку - принялся её вертеть в пальцах. В кабинете повисло неловкое молчание.
   Хм, слабоват ты, парень, как оказывается.... На простой понт ведёшся махом. Как тебе удалось этакую-то сумму спереть - при таких слабых коленках? Загадка.... Ладно, не будем тебя томить - время дорого.
   - Господин Тевзеев, я буду краток. Времени у меня, - Одиссей глянул на часы, - осталось всего пятнадцать минут, так что на пустые разглагольствования нет ни одной лишней секунды. Посему попрошу вас выслушать меня, не перебивая - вопросы, если они будут, зададите в конце. Согласны?
   Кивнул. Глазки лихорадочно забегали - видно, пытается определить, откуда я и что мне нужно. Господь с тобой, убогий, ничего я от тебя скрывать не буду - мне надо детей твоих спасти...
   - Значицца, так. Вы два года назад сбежали из России, украв пятьдесят миллионов долларов. Как, с чьей помощью, куда увели деньги и что планировали делать дальше - меня не касается. Это ваши дела. Но об этом знатном хапке узнал один ближневосточный бандит, по имени Ибрагим Абу Умар ар-Рамахи. Вам это имя, скорей всего, ничего не скажет - да это и не важно. Важно, что он знает, что вы живёте здесь, и нанял меня, чтобы я нашёл вас. Он хочет эти пятьдесят миллионов у вас отнять, а вас - всех вас, то есть тебя, Игорёк, твою жену Лену, и твоих детей, Толика и Маринку - пришить по-тихому. Концы ему не нужны. Я тебя нашёл. Завтра к двенадцати часам я сообщу этому арабу, что пан Симович, совладелец винокурни "Ястреб", и беглый мошенник Игорь Тевзеев - одно и то же лицо. Таким образом, у тебя есть, - Одиссей посмотрел на часы, - двадцать два часа. За эти двадцать два часа ты должен собраться, выехать из города, добраться до польско-белорусской границы и сдаться властям - для начала белорусским. Ну а те уже определят тебя по принадлежности.... Задача понятна?
   Молчит. Ну-ну, молчи, думай.... Только не шибко долго. Понимаю, ты уже привык быть здесь уважаемым и богатым человеком, притёрся, пообвыкся, выискал любимый ресторанчик, определился с сортом любимого пива, здешний мэр, небось, к тебе на чашку кофе считает за честь зайти - а тут на тебе! В одночасье всё рушится! Поневоле закручинишься.... Всё бросить, бежать, отдать себя в лапы правосудия - когда всё было так хорошо и мило! Дикость.... Сейчас ты, наверное, думаешь, сколько мне предложить. Глупыш, от меня здесь уже ничего не зависит, сколько бы ты мне не сулил в качестве отступного. Отступать, дружок, некуда - ни тебе, ни, что ещё печальнее, мне. Некуда.
   Если я завтра объявлю господину Умару, что за целый день так и не нашёл тебя - он мне не поверит. И правильно, кстати, сделает, русскому русского найти в чешском местечке с населением в двадцать тысяч человек - это как два пальца... ну, ты в курсе. Если я ему такую чушь брякну - он с чистой совестью сдаст меня неким людям, о которых говорил ещё в Курдистане, и которые мне добра ни в коем случае не желают - и тебе лучше не знать, что эти люди делают со своими врагами. Я, конечно, попробую устроить поножовщину, и, даст Бог, в этом бою погибну - но это если ОЧЕНЬ повезёт. Но вне зависимости от того, умру я или араб сдаст меня американцам для потрошения - ты готов. И сам господин Умар, и его верный оруженосец Абдул отлично говорят по-русски, и смогут - пусть и не так быстро, как я - тебя вычислить. И тогда за твою жизнь я не дам и гэдээровского пфеннига...
   Кажись, очнулся. Сейчас попробует начать торговаться. Знаю я эту породу...
   - А вы... вы кто?
   - Игорёк, ты не парься, не мучай себя сомнениями о моей служебной принадлежности. Тебя не это должно волновать, ты уже маршрут движения должен в голове прокручивать!
   - А почему я должен вам верить? - И эдакая уверенность в словах появилась! Небось, решил, что я самодеятельностью тут решил позаниматься...
   - Ты мне ничего не должен. Не веришь - твоё дело; значит, завтра в первом часу жди гостей. Какие тебе объяснят, что воровать государственные деньги - нехорошо!
   Насупился. Сейчас будет полицией пугать.
   - Знаете, господин неизвестный, мне ваше появление кажется попыткой шантажа. Положим, вы правы, на самом деле я не Светозар Симович, а Игорь Тевзеев - хотя это ещё надо доказать - но что мне мешает обратиться в полицию? Чехия - правовое, демократическое государство, здесь...
   Ну не болван ли?
   - Заткнись, дурак! Я тебе ещё раз говорю - мне не нужны твои деньги, так что свой шантаж засунь себе в задницу. Полиция? Отлично, беги в полицию, объяви, что плохие дядьки тебе могут сделать бо-бо. И, кстати, объясни, за что. Ты думаешь, ты нужен здешней полиции, им охота твои проблемы решать? Плевать они на тебя хотели, на подозрительного эмигранта!
   Ну и кретин.... Ладно, надо попробовать ему объяснить попроще, наглядно, так сказать. Этого альхена мне лично ничуть не жалко, даже если Абдул нарежет из него отбивных - но дети?
   Одиссей подошёл к окну, чуть-чуть раздвинул планки жалюзи - и, выглянув на улицу, обернулся к хозяину кабинета.
   - Иди сюда!
   Тот нехотя подошёл.
   - Не вздумай трогать жалюзи. Видишь, возле вон той цукрарни стоит тёмно-синий БМВ пятой серии?
   Тевзеев всмотрелся, кивнул.
   - Вижу. Ну и что? Номера какие-то странные, вот и всё...
   - Номера - словенские, мариборские. Мужик, что курит возле пассажирской двери - как тебе?
   Хозяин кабинета пожал плечами.
   - Чернявый.... На еврея похож. А что?
   - А то, что это Абдул - правая рука Умара ар-Рамахи. Водитель - тоже араб, вот только как его зовут - я не знаю. Эти люди привезли меня сюда - чтобы найти тебя. Ты хочешь на них заявить в полицию? Давай, дерзай! Они только посмеются.... У себя дома они человеку запросто перерезают горло за искоса брошенный взгляд - ты с ними хочешь играть в войнушку? Всё, парень, игрушки закончились! Добро пожаловать в реальную жизнь!
   Тевзеев отошёл от окна, достал платок, быстрыми движениями вытер пот со лба, покрутил в руках мокрый платок, не зная, куда его деть - а затем решительно выбросил его в ведро для мусора, стоящее у двери.
   - Хорошо. Положим, я вам поверил... отчасти. Почему мне надо бежать в Россию? Я ведь могу уехать куда угодно?
   Ну и болван.... Ещё раз поражаюсь, как ему удалось такие бабки украсть - если он на два хода вперед просчитать не может?
   - Везде вне России ты - всего лишь очень жирная и совершенно беззащитная мишень для таких вот умаров. У тебя на счету есть украденные деньги - причём деньги большие, десятки миллионов - которые, по понятиям любых бандитов, хоть арабских, хоть мексиканских - являются бесхозными. То, что они временно числятся твоими - это абсолютно ничего не значащая ерунда! Ладно, сегодня тебе с семьёй удастся свинтить куда-нибудь в Польшу или Данию, да хоть в Нигерию, не важно - очень скоро вас найдут и там. Всё! Куш слишком велик, а ты слишком беззащитен - чтобы охотничкам отказаться от этого дела! И не надейся на европейскую полицию - она под бандитские пули за твои деньги грудью становиться не будет. Потенциально ты - уже труп, и я уверен, что Умар так и считает. Тем более - насколько я понимаю, паспорт по-быстрому сменить ты вряд ли сейчас можешь. Так? - Молча кивнул. - Значит, твоё пространство для маневра становится уж совсем куцым. Только в Россию! И как можно быстрее!
   Растерянно молчит. Давай, думай, парень, у меня не так много времени!
   Тевзеев судорожно глотнул, растерянно спросил:
   - Но ведь в России ... у меня будут проблемы?
   Ну а как ты думал, голубок! В дёсны тебя за грабёж прокурорским целовать, что ли?
   - Будут. Лет пять придётся отсидеть, минимум три четверти суммы - вернуть. Хотя... - Одиссей иронично улыбнулся: - Судя по всему, тебе эти деньги кто-то очень сильно помог украсть - вот этот человек, как мне кажется, поможет тебе и избежать серьезного наказания. Тем более - явишься ты добровольно, пресса - при соответствующем финансировании - сделает из тебя измученного совестью патриота, случайно оступившегося, но осознавшего всю глубину своего падения.... Щелкопёров на это нанять - дело пустяковое, по деньгам - вам с благодетелем вполне по силам. Зато останешься жив - и, самое главное, убережёшь семью.
   - Голова кругом.... Но как технически... это осуществить?
   Одиссей тяжело вздохнул.
   - Ну, парень, ты и ... в общем, удивляешь меня своей мыслительной неторопливостью. Йода здесь, что ли, не хватает? В общем, так. Я сейчас уйду и вместе со своими чичеронами поеду дальше - объяснив им, что напал на твой след. В школу заедем, по супермаркету пройдемся, в общем, до шести вечера будем в городе. Потом поедем к месту дислокации. Там я расскажу этому своему Умару, что напал на твой след, и завтра выдам тебя ему на блюдечке с голубой каёмочкой. Чтобы этого в реале не произошло - ты через полчаса после моего отъезда - НЕ РАНЬШЕ! - едешь домой, сажаешь в машину жену и детей, берешь только самые нужные вещи, и отправляешься на северо-восток, к границам бывшего Советского Союза. Сербу - у тебя ж паспорт сербский, чешский - только вид на жительство? - Лже-Симович кивнул, - Ну вот и хорошо, проблем меньше. У сербов безвизовый въезд в Россию и Белоруссию. Проходишь польских стражей граничных, их таможенников, подкатываешь к окошку наших пограничников - и без лишних слов вызываешь старшего смены. К тебе подойдет офицер - капитан или майор. Ты ему объявляешь, что на самом деле ты не беглый серб Симович с видом на жительство в Чешской республике, а гражданин Российской Федерации Игорь Тевзеев. Тебя задерживают, как лицо, попытавшееся незаконно перейти границу, и вместе с семьёй доставляют в Брест, в штаб погранотряда. ВСЁ! Там с тобой долго и плодотворно работают следователи и дознаватели, к тебе вызовут консула - в Бресте есть консульство России - и дня через три, много - через четыре, за тобой приедут российские прокуроры. Я тебе настоятельно рекомендую заинтересовать консула, чтобы он в нужном свете рассказал журналистам твою историю - дабы твоё возвращение выглядело максимально добровольным, а раскаяние - искренним. Там это любят. Глядишь - и срок получишь условный...
   - А если ... это... не объявлять?
   Однако упорный этот Тевзеев.... Хотя, в принципе, это его дело - может чуток и поиграть в штирлица. Недельку-другую, может, и погуляет...
   - Можешь не объявлять. Это твоё дело. Главное - чтобы ты по ту сторону границы оказался, а там уж - дело твоей совести. - Одиссей про себя усмехнулся. Ну, парень, ты и юморист.... Кто ж тебя в покое-то оставит - после всего, что ты начудил? Уж Управление то в любом случае возьмёт тебя за жабры - как-никак, а их лучший агент - тут Одиссей про себя печально вздохнул - да, лучший агент жизнью ради тебя рискует! А может быть, даже уже и...
   - А... а вы? Может быть, тогда вместе поедем? Если вы в такой же опасности?
   Нет, парень, я всё же с каждой минутой всё больше и больше убеждаюсь, что учинённый тобою грабёж и, тем более, последующее исчезновение - отнюдь не тобой организовано. Пешка ты, сынок, уж извини за прямоту....
   Одиссей вздохнул.
   - Господин Тевзеев, вы меня поражаете. Если я сейчас скроюсь из вашего офиса - предположим, через чёрный ход, а вы меня подберёте и попробуете со мной на борту скрыться - то через, - Одиссей вновь глянул на часы, - четыре с половиной минуты Абдул известит своего шефа, что я нарушил договор. С этого момента и я, и вы - превращаемся в дичь - которую будет искать отнюдь не чешская полиция.... Бегством я и вас не спасу, и сам, рано или поздно, окажусь в руках врага. Так вот - дичью я быть не хочу! Предпочитаю встретить неизбежное лицом к лицу - Одиссей помолчал несколько секунд, а затем продолжил: - Пойми, парень - возможности бежать у тебя будет ровно столько, сколько я смогу дурить голову господину Умару, и ни секундой больше. Не удивлюсь, кстати, если он сегодня начал параллельный поиск - не шибко надеясь на моё мастерство сыщика. - Одиссей тяжело вздохнул. - Всё, моё время вышло - я ухожу, и очень надеюсь, что в течении ближайшего часа вы покинете Виловице. Этот город для вас слишком горяч.... Несмотря на кажущуюся умиротворённость и концерты симфонических оркестров...
   СТОП!
   ВСПОМНИЛ!
   Объявление на стенде у автобусных касс - он вспомнил текст! Оно висело чуть ниже и левее ярко-синей рекламной зазывалки какой-то местной рок-группы, обычный белый лист четвертого формата с логотипом базовой школы - и это объявление, вне всяких сомнений, ПРЕДНАЗНАЧАЛОСЬ ЕМУ! Чёртов Абдул поволок его тогда к машине, и он не смог внимательно его рассмотреть - хотя в подсознании всё же что-то щёлкнуло. А теперь он вспомнил тот странный и необычный текст, понятный лишь двум человекам из всего населения этого городка, включая сюда крестьян из окрестных сёл и случайных путешественников. ТОЛЬКО ДВУМ! Тому, кто его написал - и ЕМУ!
   Боже, какой чудесной музыкой для Одиссея зазвучали слова этого объявления, внезапно выплывшие из подсознания! Совершенно обычные, на первый взгляд, слова - от которых вновь яростно захотелось жить!
  

ZАkladnМ škola Masarykova vyzЩvА všechny zЗ?astn?nИ v literАrnМch ?tenМ

"Odysseus se vracМ do Ithaca"

Obra?te se na ?editele školy Dr. Rudolf Bla?ek

  
  

Глава четвертая

***

  
   - Говоришь, экспертов ждут из Праги?
   - Ждут. Происшествие для здешних мест сверхэкстраординарное, тут такого никогда не видывали, к тому же материальный ущерб - огого! Страховые компании из здешних полицейских душу вытрясли - и не по одному разу.
   Левченко почесал затылок.
   - Херово. Надо успеть до того, как. Иначе у наших хлопцев будут проблемы не только со здоровьем, но и со свободой.
   Вице-консул Давлетьяров тонко улыбнулся.
   - Контрабанда?
   Левченко вздохнул.
   - Она, родимая...
   Давлетьяров хмыкнул.
   - Не спрашиваю, что там в этом бусе, но понимаю, что не десяток блоков безакцизных сигарет и не сотня литров спирта.
   Подполковник молча кивнул и, налив себе ещё пива, с видимым удовольствием принялся опустошать свою кружку. Допив до конца - довольно крякнул, вытер губы салфеткой и, оглядевшись вокруг, спросил у своего собеседника:
   - Послушай, Дима, у меня со временем - полный зарез. Когда твой человек доложится?
   Вице-консул вздохнул.
   - Московские у тебя привычки, тёзка. Вы там привыкли спешить, как на пожаре.... А здесь - Моравия, здесь никто никуда никогда не спешит. Думаешь, это простое дело - отключить три камеры наружного наблюдения, погрузить груду металлолома на трейлер и вывезти эту рухлядь с, заметь, охраняемой стоянки? Тут даже твои двадцать тысяч долларов мало что решают.... Я специально человека с трейлером из Брно притянул - который понимает, что к чему. Систему наблюдения отключает тоже специальный хлопец - и тоже нездешний. Накладная отписана - типа, этот бус по ошибке забран, вместо разбитого "фиата", минивена. Всё подготовлено на ять, так что спешка здесь нужна в самую последнюю очередь! Пущай люди делают своё дело, ты своё уже сделал, бабки приволок - и теперь можешь смело пивко попивать, шпикачками закусывая - в Москве такого пива и таких шпикачек днём с огнём не отыскать! Не спеши, побудь хоть часик чехом.
   Левченко кивнул.
   - Всё понимаю. И в другой ситуации не торопил бы - пиво, замечу, здесь замечательное, и, сложись обстоятельства иным образом, я бы тут и на трое суток подзавис бы.... Но у нас, кроме этого буса, ещё один пожар в этих краях. Очень горячий! Кстати, на крайний случай я на вас, на консульство, рассчитываю - ты как, насчёт помочь?
   Давлетьяров пожал плечами.
   - Смотря в чём. Сам понимаешь, мы здесь уже давно не хозяева, так что возможности наши более чем ограничены. И официальные, и... неофициальные. А что надо сделать?
   - Тут один наш человек в непростой ситуации находится. Ему надо домой - а у него ни паспорта, ни иных документов.
   Вице-консул перебил Левченко:
   - Да это ерунда! Мы ему справку временную выпишем, и пущай себе едет с Богом! Тоже - нашёл проблему!
   Левченко недовольно покачал головой.
   - Не имей такой привычки - перебивать старших по званию. Я ещё не всё сказал. В Чехию он прибыл по фальшивому паспорту - пока не знаю, какому - к тому же находится он сейчас под контролем ... скажем, банды. У главаря этой банды на нашего парня есть кой-какие материалы - которые делают означенного гражданина лакомым куском для наших недругов. К тому же юридически он - сообщник этих бандитов. Такие вот дела...
   Давлетьяров хмыкнул.
   - Ни фига себе пассажир у вас!
   Подполковник развёл руками.
   - Так получилось. Может консульство оказать помощь такому гражданину?
   Вице-консул тяжело вздохнул.
   - Вряд ли. Если, конечно, он доберётся до Праги, до консульства, или хотя бы до Брно, там на улице Глинки наше отделение - то шансы есть. Небольшие, правда - здешняя полиция сам знаешь, под чью дудку пляшет, и они - если такая нужда у тех, кому ваш парень насолил, наступит - его у нас запросто истребуют. Тем более - человек без паспорта.... Но если быстро управимся - то, может быть, и вытащим. Ты с ним на связь можешь выйти?
   Левченко отрицательно покачал головой.
   - В данный момент - нет. Знаю, что он сейчас где-то в районе Виловиц, но ни его нынешней фамилии, ни где остановился - не знаю...
   - Плохо. А как-нибудь ... нелегально - он может двинуть к нашей границе? Тут же всего шестьсот километров до Бреста?
   Подполковник пожал плечами.
   - Не думаю. Самостоятельно он вряд ли это сможет сделать... Ладно, если через официальные каналы его не вытащить - закроем тему.
   Тут зазвонил лежащий на столе телефон - принадлежащий вице-консулу. Давлетьяров поднял его к глазам, удовлетворённо хмыкнул, нажал на кнопку и бросил в микрофон:
   - Ано!
   Выслушав довольно долгий монолог собеседника, кивнул, произнёс "Похопил, дники" и, подняв глаза на Левченко, сообщил:
   - Готово. Стоит на Старой Цесте - старом шоссе, если по-русски - на пересечении с Ясеницкой.
   - Мы едем туда?
   - Мы?
   - Ну да, ты и я.
   - А, понял. Ты хочешь проконтролировать уничтожение буса?
   Левченко пожал плечами.
   - Ну а ты как думал? Я сюда что, пиво пить прилетел? Раз прибыл - обязан проследить, чтобы всё было тип-топ.
   - Хорошо, поехали. Нам в город заезжать с этим металлоломом не с руки, поэтому потянем наше железо на трассу; с неё, кстати, и к скупу металлов проще подъехать.
   - Хорошо, командуй. Сколько всё это займёт времени?
   Вице-консул хмыкнул.
   - Часа три. И то ещё хорошо, что я хозяина скупа заранее предупредил, он нас ждёт - а так обычно здесь в четыре часа шабашат.
   - То есть до десяти вечера мы с бусом будем возиться по-любому?
   - Если не до одиннадцати.
   Левченко вздохнул.
   - Похоже, мой парень обречен сегодня действовать самостоятельно, я ему, при всём желании - не помощник. Дай Бог ему удачи!

***

  
   Одиссей вышел из офиса самогонной фабрики, изо всех сил стараясь не выдать своего ликования. По ходу, получилось - Абдул равнодушно глянул на него и спросил полуутвердительно:
   - Мимо?
   Одиссей покачал головой.
   - Не скажи. Похоже, я этого парня нащупал. За последние два года в городок этот переехало три семьи из-за границы, из бывшего Советского Союза - с Украины, из Прибалтики и Молдавии - и все три вполне могут быть нашими клиентами. Фамилии я их узнал. Теперь - дело техники. У Тевзеева, ты говорил, двое детишек?
   Абдул кивнул.
   - Двое. Мальчик и девочка.
   - Школьного возраста?
   - Э-э-э... да, школьного.
   - Очень хорошо. Мы сейчас узнаем, сколько в этом городе школ - не думаю, что больше трех-четырех - пробежимся по ним, и я там вежливо порасспрашиваю учителей - и, надеюсь, к вечеру мы адрес господина Тевзеева будем иметь на руках.
   Араб восхищённо зацокал языком.
   - Вот это хватка! Александр, хозяин будет доволен!
   - Не спеши радоваться. Сначала давай сделаем дело...
   Они загрузились в БМВ и, развернувшись, вновь выехали на давешнюю площадь - снова глянуть на карту города и определится со школами.
   Вдвоём они подошли к уже исследованному Абдулом вдоль и поперёк стенду, вдумчиво осмотрели карту города - и Одиссей с облегчением увидел, что базовая школа имени Масарика находится на этой же площади, рядом с полицейским участком. Велик был соблазн осмотреть стенд с противоположной стороны - с той, на которой висело объявление о литературных чтениях, посвящённых возвращению царя Итаки до дому, до хаты - но Одиссей превозмог этот соблазн. Чёрт его знает, этого Абдула, а ну как запомнит этот его интерес к древнегреческой литературе? Слишком многое сейчас на кону...
   - Начнём с ближайшей. Мне надо минут тридцать где-то.
   Араб кивнул.
   - Хорошо, я подожду в машине. Полчаса.
   Одиссей направился к трехэтажному зданию базовой школы имени Масарика, солидной постройке в стиле сецессион (весьма, надо сказать, модному в конце XIX века в Австро-Венгрии). Правее здания школы, по улице, уходящей на северную окраину городка, располагался довольно помпезный двухэтажный дом с высокой покатой черепичной крышей, в котором квартировало отделение Чешского сберегательного банка, следующий двухэтажный дом, куда более простенькой архитектуры, занимало полицейское отделение. Гм, понятно, почему Абдул решил подождать меня в машине - с его-то внешностью не стоит слишком уж демонстративно гулять возле околотка, не ровён час, здешние полицейские - пусть и толстые и ленивые увальни, но всё же стражи закона - могут заинтересоваться типичным семитом, чего-то вынюхивающим в чешской глубинке. К тому же не факт, что паспорта у нас подлинные...
   Одиссей подошёл к парадному подъезду школы - на котором было вывешено давешнее объявление о "литературных чтениях". Одиссей про себя ухмыльнулся - однако, рвение у здешней агентуры изрядное! Давно, видно, не работали по указаниям Москвы, соскучились по шпионскому ремеслу... если вообще когда-нибудь что-нибудь в этом смысле делали. Ладно, посмотрим, какие здесь обитают штирлицы...
   Кабинет директора был на первом этаже - и Одиссей, узнав его точное месторасположение у первого же взятого "языка" (миловидной учительницы, судя по всему, младших классов), постучал в простенькую, обитую дермантином, дверь обители здешнего предводителя.
   - Пойдь! - раздалось из-за двери. Однако, голосок у здешнего вождя...
   Он вошёл в кабинет, тщательно закрыл за собою дверь, и, улыбнувшись, сказал, глядя на солидного, седого, вальяжного человека, сидящего за письменным столом:
   - Вы - доктор Рудольф Блажек? - Хозяин кабинета молча кивнул. - В таком случае - здравствуйте. Я - Одиссей.
   Директор встал, обошёл стол, и, подойдя к Одиссею, протянул ему руку.
   - Здравствуйте. Сначала - формальность. Вы должны мне назвать имя и отечество вашего начальника.
   Одиссей кивнул.
   - Это не формальность. Это необходимость. Дмитрий Евгеньевич.
   Директор улыбнулся.
   - Что ж, очень рад, что вы так быстро нашелся! Я не очень хорошо говорю по-русски, мало практики.... Так что извините, если я буду ошибался. Хорошо?
   - Хорошо. Пан Рудольф, у меня крайне мало времени. Вас предупредили, что у меня есть некоторые проблемы?
   Пан Блажек кивнул.
   - Да, мне приказано оказать вам вся возможная помоц. Что надо делать?
   - Для начала - где учатся дети совладельца фирма "Ястшаб" пана Симовича? Не в вашей школе?
   Директор отрицательно покачал головой.
   - Нет, наша школа для обичный дети. Пан Симович отдал своя дочь и своя сын в гимназия цистерианцев. Это дорого и престижно. Но... - пан Блажек скупо улыбнулся,: - но не очень... познаваци... не очень познавательно для дети.
   - Хорошо. Уже легче. Вы можете ему позвонить?
   - Не мам его номера... но могу узнат. Узнавать?
   Одиссей кивнул.
   - И как можно быстрей.
   Пан Блажек снял телефонную трубку, набрал номер и явно командирским голосом произнес
   - Bo?ena, a najМt ?Мslo mobilnМho telefonu pan Simovic! - И, повернувшись к Одиссею, добавил с улыбкой: - У нас маленький город, обично все всех знают. Сейчас секретарь школы узнает номер. - В трубке зазвучал девичий голос, пан директор, взяв со стола ручку, записал несколько цифр, и, бросив "Декуе вам!", положил трубку. - Готово. Будете звонить?
   - Буду. С вашего телефона можно?
   - Ано. Пожалуйста! - и директор протянул Одиссею свой мобильный и бумажку с номером.
   - Набирать, как написано? Без нулей там, кодов и прочего?
   Пан Блажек закивал.
   - Ано, ано! Прямо как записал!
   Что ж, отлично. Сейчас мы узнаем, как этот болван Тевзеев ценит жизнь - свою и своих ближних...
   - Алло, это пан Симович?
   В трубке на мгновение повисло настороженное молчание, а затем голос давешнего совладельца винокурни с характерной хрипотцой (волнение, дело житейское!) выдал:
   - Ано. Это я. Что-то случилось?
   - Случилось, что вам нужно уезжать прямо сейчас. Максимум у вас есть, - Одиссей глянул на часы, - двадцать одна с половиной минута.
   - Это... это шутка?
   - Нет, это не шутка. Ситуация изменилась. Я собираюсь покинуть моих южных друзей в ближайшие полчаса. Естественно, что они бросятся на поиски - и меня, и вас. Скорее всего, посетят вашу фабрику - Абдул ведь везде меня сопровождал. Там допросят вашего вахтёра. Он им расскажет о нашем с вами задушевном разговоре - и с этого момента на вас будет объявлена охота. Самое большее, на что вы можете рассчитывать - это сорок-пятьдесят минут. Бегите!
   Снова молчание. Парень, не тупи! Конечно, я тебя малость беру на пушку - вряд ли Умар тебя расшифрует так быстро, в самом лучшем случае - дня через два-три, и то - если у него будут свободные руки.... Но придать тебе ускорение надо! Чтобы у меня на сердце было полегче...
   Голос в трубке ожил.
   - Хорошо, я понял. Через пятнадцать минут мы выедем, я уже предупредил жену, она забрала детей из гимназии и ждёт меня в нашем доме.
   Одиссей подивился такому рвению. Однако! По ходу, я этого Тевзеева малость недооценил...
   - Хорошо, через час позвоните мне на этот телефон и сообщите, где находитесь. И затем через каждые полтора-два часа информируйте меня. Договорились?
   - Да, договорились....
   - Всё, конец связи.
   Отключив телефон, Одиссей обратился к директору:
   - Пан Блажек, кто-нибудь из ваших учителей может аккуратно и не привлекая излишнего внимания известить полицию, что недалеко от вашей школы стоит подозрительная машина со словенскими номерами - тёмно-синий БМВ? И что он опасается, что это могут быть торговцы наркотиками - вид у этих людей плохой?
   Директор улыбнулся.
   - Семеро из десяти наших полицейских закончивали мою школу. Начальник полиции - мой выпускник.
   - Нежелательно, чтобы звонили в полицию вы лично. Сможет это сделать та Божена, что узнала телефон Симовича?
   Пан Блажек пожал плечами.
   - Зачем? Я спрошу моего учителя математики - что это за машина на площади? Он без моего распоряжение объявит полиция об этой машина. - Директор скупо улыбнулся в усы: - Он у нас такой... Осторожни.
   - Отлично! Теперь - у вас есть связь с ... моими коллегами?
   - Ано. Толко... почему-то телефон Бухареста.
   Одиссей махнул рукой.
   - Это не важно. Надо позвонить по этому телефону и сообщить, что бабушка приехала. Запомнили?
   - Ано. Звонить сейчас? И в полицию, и в Румынию?
   Одиссей посмотрел на часы.
   - Математику - да, с бухарестским номером давайте подождём двадцать минут - пока пан Симович с семейством не выедет за пределы вашего окреса - хотя, конечно, лучше бы в идеале ему покинуть и Злинский край. Но, к сожалению, двадцать минут - это всё, что у меня есть. После истечения этого срока те плохие люди из БМВ, о которых я говорил, могут войти сюда, чтобы напомнить мне о кое-каких обязательствах. Надеюсь, полиция окажется быстрее.... Да, заодно мы пока решим, что будем делать со словенским гражданином Дедичем.
   - А кто это? - удивлённо спросил пан Блажек.
   - В данный момент - это я. - Улыбнулся Одиссея.
   - Вам надо уехать из Виловиц тихо и ... как это будет по-русски? - незаметно. Так?
   - Так. И так же тихо и незаметно перейти чешско-польскую границу. А потом так же невидимкой проехать всю Польшу и тоже тихо и незаметно пройти польско-белорусскую границу.
   Пан Блажек почесал подбородок.
   - Это будет... это будет непросто. Очень непросто...
   Одиссей кивнул.
   - Совершенно верно. Именно поэтому наше командование посчитало необходимым привлечь вас.
   Пан Блажек вновь почесал подбородок.
   - Сейчас я вас могу отвезти в свой домик - по дороге на Слушовице. Там никто не живёт уже пять рок.... Это моего отца дом.
   - У вас какая машина?
   - "Октавия". А что?
   - Плохо. Слишком открытая Желательно, чтобы меня никто в вашей машине не видел.
   Директор кивнул.
   - Я понимаю. Моя машина стоит у задний вход. Под козырёк. Я её разверну и поставлю так, чтобы из дверей можно было сразу лечь сиденье. Там спанбонд - для парники. Мы позвоним по всем телефонам, что вы указали, потом я заведу вас к машине. Через коридор к библиотеке - по нему никто не ходит. Вы ляжете на задний сиденье, под спанбонд, наверху я поставлю коробки из рассада. Я сажаю цветы... - Немного смутившись, пояснил пан Блажек. А затем продолжил - с чуть виноватой улыбкой: - Вам там будет неплохо. Жарко, но не долго. Все увидят, что я везу рассаду к дому отца. Это обично. Это никто не удивит. А во дворе дома я вас выведу незаметно - там високий забор.
   - А дальше? - Первая часть плана Одиссею понравилась - по ходу, этот педагог вполне грамотный дядька...
   - Дальше что-то будем думать. Я звоню пану Франтишеку?
   - Математику? Да, звоните.
   Пан Блажек поднял трубку, набрал номер и настороженным голосом произнёс:
  -- Franta, naproti škole je zvlАštnМ auto, jak si myslМte, ?e to, co tady d?lА?
   Выслушав ответ своего собеседника, пан директор сказал:
   - Pokud si myslМte, ?e je sprАvnИ - vЩzva! - положил трубку и, взглянув на Одиссея, кивнул: - Сейчас будет вызывать. Он тоже удивлён эта машина.
   Одиссей глянул на часы. Пятнадцать минут из двадцати, отведённых Абдулом на потрошение школы, истекло. Звоним в Бухарест и переходим на нелегальное положение.... Полиция, понятное дело, ничего с Абдулом и водителем не сделает, максимум - заберёт для выяснения. Вряд ли в этом захолустье есть собаки, натренированные на наркотики.... Хотя полиция вполне может заподозрить арабов в наркоторговле - чай, во всех фильмах они этим занимаются.... А вот в этом случае открываются неплохие перспективы.... Положим, ничего полицейские не найдут, и Абдул сможет позвонить Умару и доложить о сбое в работе; что будет делать этот Умар? Предположим, у него под рукой есть ещё несколько человек - устроил же кто-то нашим хлопцам автокатастрофу? Но вряд ли у него много людей - от силы десятка полтора. Пока он их соберёт, пока вызволит из полиции Абдула, пока решит, что делать - часа три пройдёт, не меньше. Тевзеев за три часа уже будет в Польше, так что с этим всё нормально. Я уже обживусь в доме отца этого Блажека.... Отцы-командиры будут знать, что я перешёл на нелегальное положение - значит, начнут готовиться тропить мне "зелёнку"... пока, правда, неясно, как.
   - В Бухарест будем звонить?
   - А? Что? Извините, пан Рудольф, задумался. Да, звоните!
   Директор набрал номер, подождал, пока на той стороне снимут трубку - и заговорщицким тоном произнёс:
   - Бабушка приехала!
   Одиссей про себя улыбнулся - пан Блажек явно не читал "Момент истины"... а зря!
   Директор с важным видом выслушал ответ, продиктовал несколько цифр - повторив их по три раза - а затем, положив трубку, встал из-за стола, выглянул в окно и, удовлетворённо кивнув, бросил Одиссею:
   - Едем! Полиция уже на месте. Проверяют документ у ваших друзей...
   - Хорошо, едем. Что вам ответили из Бухареста?
   - Что рады. И что сегодня дедушка, возможно, приедет суда.
   Одиссей опешил. Левченко в Чехии! Вот это удача! Если шеф здесь - стало быть, в Москве придумали, как ему из этой гостеприимной Моравии свинтить. Очень уж тут ему стало неуютно...
  
  

***

  
   - Максим Владимирович, только что получены добрые вести. Нашёлся наш странник! Крапивин может сообщить своему другу с юга то, что собирался сообщить. Более препятствий для этого не существует!
   Левченко положил трубку. Что делать дальше? Микроавтобус превращён в плотно упакованную груду металлолома, разобрать в которой хоть что-нибудь - нереально. Хлопцы в больнице навещены, апельсины розданы, процедуры и разные медицинские опции - оплачены, медперсонал - простимулирован. То есть все необходимые действия совершены. Ехать в Виловице? Хм.... На первый взгляд - логично; но это только на первый. Одиссей из лап этого араба, Умара ар-Рамахи, вырвался - это, конечно, плюс. Тевзеев, судя по всему, также из Виловиц этих выехал на Родину - что тоже не может не радовать. Крапивин через своего агента известит Беджета Харадингу, что Умар в Чехии пытается прикарманить его деньги - реакция албанского бандита предсказуема: в течении ближайших трех-четырех часов (если не в течении одного-двух - албанская мафия в Европе многочисленна, сплочённа и отчаянна, и у этого Харадинги, вполне возможно, могут оказаться кореша и в Брно, и в Будапеште, и в Кракове - до всех этих городов отсюда два-три часа ходу) в Виловицах появятся его абреки - которые сделают арабу бо-бо. Но! Есть серьезный минус - наплыв в город разнообразных бандюков ожесточит и серьезно напугает тамошнюю полицию - какая начнёт хватать любого неместного жителя на предмет причастности к иноземной мафии. Можно попасть под раздачу.... Чего бы очень не хотелось!
   Значит? Значит, в Виловице, к уважаемому доктору Рудольфу Блажеку, мы не поедем - а вызовем директора куда-нибудь подальше от этих, начинающих быть слишком горячими, Виловиц!
   Левченко набрал номер пана директора.
   - Пан Рудольф? Это ваш друг. Вы можете приехать в Ясенну? Через час? Я вас буду ждать на въезде со стороны Виловиц. Тёмно-синяя "фабия". Я разложу на капоте карту. Всё, жду вас!
   Так, с этим всё ясно. Неясно другое - под каким соусом эвакуировать Одиссея? Паспорта на него не нашлось - как ни хлопотал Ведрич. Ни старого, на Бондаренко, ни копию того, который делали перед Турцией. Незадача.... Ладно, придётся что-то придумать...
   С тем паспортом, что есть у Одиссея, появляться ему на свет Божий не только бессмысленно - вряд ли он подлинный - но и опасно: Умар ар-Рамахи наверняка известил всех, кого нужно, кто на самом деле скрывается при помощи этого паспорта. Более того - вне всяких сомнений, что и фотография Одиссея у тех, кто играет за чёрных, или уже есть, или появится в самое ближайшее время - в течении двух-трех часов, максимум. Логика проста - после исчезновения Одиссея Умар, потыкавшись туда-сюда и поняв, что своими силами ему Тевзеева уже не изловить, побежит к своим кураторам - сдавать русского агента, которого он де вёз к ним, да не довёз. Профит очевиден - Умар сдачей Одиссея приобретает дополнительные очки у своих покровителей и обретает некоторый иммунитет от албанцев, которых он хотел грубо кинуть. Поэтому он ОБЯЗАТЕЛЬНО побежит сливать Одиссея - если уже не слил.... Что это значит? Это значит, в ближайшее время в Виловицах надо ждать не только шептаров с ножами и пистолетами, но и пару-тройку невзрачных личностей в сером, с ноутбуками и спутниковыми телефонами, плохо говорящих по-чешски.... Что эти недружелюбно к нам настроенные ребята могут учинить? Да всё, что угодно! Местным полициям - чешской, словацкой, польской - они объявят о том, что ищут опасного маньяка. Или террориста. Или фальшивомонетчика. Или всё вместе - с них станется. И вся восточноевропейская полиция бросится оного беглого фальшивомонетчика-маньяка-террориста искать.... Тевзеев им без надобности, да и вряд ли Умар расскажет им о своей попытке чуток разжиться деньжатами за счет русского лоха - скорее всего, араб будет продолжать считать беглого чемешевского зятька за сундук с пиастрами, который просто нужно найти - а вот Одиссею реально из Моравии, с появлением этих личностей в сером, будет не выбраться.... Хреново. До польско-белорусской границы по прямой - меньше семисот километров, но как их преодолеть - это вопрос.... Хм, стало быть, Одиссей сможет добраться до родного дому лишь в том случае, если ни у кого из встречных не будет возможности взглянуть ему в лицо или полистать его паспорт - сиречь, лишь в качестве... в качестве груза. ГРУЗА!
   Что производят в этих Виловицах? Из известных продуктов - печенье и сливовицу. Очччень хорошо! Алкоголь, пожалуй, исключим - товар акцизный, геморройный; а вот печенье - весьма любопытная позиция! Тем более - вряд ли оно сильно дорого стоит.... Хм.... Один момент - в Россию или Беларусь этот груз отправлять ни в коем случае нельзя, те, что играют за чёрных - не дураки, и если даже мы его беспрепятственно загрузим и отправим - не факт, что где-нибудь по дороге эту машину не досмотрят правильно ориентированные полицаи - хоть чешские, хоть польские.... Получателем печенья должна стать фирма в нейтральной стране - лучше всего, кандидат на вступление в "дружную семью европейских народов".
   Левченко набрал номер на своём телефоне и, услышав командирское "Слушаю!", проговорил, стараясь не спешить:
   - Максим Владимирович, думаю, нашей фирме в Латвии имеет смысл заняться импортом из Чехии продуктов питания.
   - Продолжай.
   - Полагаю нужным закупить на пробу тонн пять местного печенья - оно весьма неплохого качества и более чем конкурентно по ценам.
   - Готовь контракт.
   - Хорошо, к вечеру, я думаю, будет готов. И ещё...
   В трубке недовольно хмыкнули.
   - Что ещё?
   - Максим Владимирович, об этом происшествии - ну, с ребятами нашими - надо, чтобы польская пресса написала. Причём желательно в как можно большем количестве изданий. Если есть возможность - то чтоб и телевидение репортаж дало.
   - Левченко, ты там пива, часом, не перепил залишне?
   - Максим Владимирович, поверьте, я знаю, чего прошу.
   - Ну смотри, знаток.... Я поговорю с людьми, сделаем.
   - Спасибо! Я вам позже всё объясню!
   - Ладно, бывай здоров. - Генерал отключился.
   Так, с этим понятно. Теперь - как технически обеспечить исчезновение Одиссея? Засунуть в картонные коробки? Жесть, как говорит молодёжь.... Ладно, ему достаточно польскую границу пересечь - может, в конце концов, и в коробках полежать, не со стиральными порошками ж коробки, переживёт. Заодно и печенья поест вволю.... По ТИРу отправлять? По ТИРу, там по ходу развития событий решим, как Одиссея из этой машины извлечь.... Так. В этой ситуации ключевой вопрос - машина. Машина должна быть нездешней, но её водитель должен быть нашим человеком... это вряд ли возможно. Может быть, успеем за это время Диму подписать? Он что-то говорил о водителе трейлера.... Какой у него там номер?
   - Дима? Здорово, это тёзка тревожит. Как жизнь?
   Голос из трубки проворчал:
   - За истекшие календарные сутки ничего не изменилось.... Есть нужда в нашей помощи?
   Вот чёрт догадливый!
   - Есть. Нужна машина-пятитонник, отправить небольшую партию продуктов питания из Виловиц в Елгаву. Елгава - это Латвия, - на всякий случай уточнил Левченко
   В трубке хмыкнули.
   - Да знаю, что не Лихтенштейн.... Служил в Лиепае, так что о географии Прибалтики лекции сам могу читать.... Машина нужна со вчерашним шофёром?
   - С ним.
   - Добро, сейчас я ему отзвонюсь, задачу поставлю. Когда под погрузку становится?
   - Думаю, завтра с утра. Часиков в семь-восемь чтобы он был в Всетине.
   - Хорошо, я понял. Жди звонка в течении часа.
   - Гут, буду ждать.
   Одиссей отключил телефон, огляделся - ничего необычного в радиусе ста метров не наблюдалось, обычный пригород небольшого чешского городка, добротные частные дома, сады, несколько зданий промышленного назначения, едва видневшихся сквозь ветви деревьев, ещё по-зимнему голых, но с уже начавшими наливаться живой силой почками. Свежий весенний ветерок приятно бодрил, и запах оттаявшей, готовой в очередной раз дать жизнь миллионам живых травинок, земли кружил голову почище вчерашнего пива. Весна в Моравии - ничуть не хуже весны в России....
   Ладно, надо ещё добраться до Ясенны - это недалеко, километров двенадцать по шестьдесят девятому шоссе. Прокатимся не спеша - не так часто выдаётся свободная минутка полюбоваться среднеморавской возвышенностью ... или как называются окружающие этот городок холмы? Не важно - главное, что пейзажи здешние чертовски живописны!
   Подполковник сел в арендованную им позавчера в Брно почти новую "шкоду" (оформлял он её на свой подлинный паспорт - сторожиться было незачем, в Чехии он вполне легально, цель его командировки - более чем официальна: в конце концов, четверо попавших в автокатастрофу московских менеджеров были менеджерами его компании), завёл мотор, про себя в очередной раз подивившись его бесшумной работе - умеют, черти, нашим бы поучиться! - и двинулся на юг, продолжая размышлять о предстоящей эвакуации одного из самых успешных его агентов.
   Если всё сложится удачно - пожалуй, стоит перевести Одиссея в активный резерв, отстранив от оперативной работы, связанной с риском для жизни; свой лимит удач он уже явно исчерпал. Хватит. Пусть мирно трудится на ниве журналистики, книжку свою про словацкое национальное восстание допишет - хвастался, что нашёл какие-то новые документы, касающиеся Густава Гусака - да детишек растит. Трижды он чудом оставался по Эту сторону - а, как известно, чудеса имеют привычку кончаться - причём в самый неожиданный момент.... В девяносто девятом в Будапеште ему удалось остаться в живых после боя с охраной аэродрома, а потом, через два года - бежать из тюремной больницы. Под Львовом пуля чудом не вошла ему в сердце. В Курдистане два месяца назад он ушёл от, казалось, неминуемой смерти. Всё, достаточно! Трижды судьба его хранила - в четвертый раз может и отвернуться, она - девушка легкомысленная.... Вытащим нашего странника из Моравии, переправим на тот берег - и баста, больше дёргать не будем. Пришла пора Одиссею вернуться в Итаку - на этот раз навсегда.... Если бы каждый наш агент сделал бы для страны хотя бы половину того, что сделал этот бродяга - мы бы сегодня совсем в другом мире бы жили! Да и Герду его пришла пора избавить от тревог и волнений - девке ещё тридцати пяти нет, а седых волос в её русых косах уже изрядно.... Натерпелась, бедняга. Жена солдата.... Сколько таких жён по ночам подушку безысходно грызут, мокрую от слёз да от одиночества - по всей России? Афган, кошмарный хаос начала девяностых, одна Чечня, вторая.... И после каждого конфликта - солдатские могилы по русским погостам.... Не жалели наши вожди солдатской крови, не думали о семьях тех, кого они на смерть отправляли.... Другие проблемы их заботили - да и посейчас заботят: набить мошну потуже, да сховать её поглубже! Вот, Тевзеев этот - никчёмный плагиатор и пустое место, а, поди ж ты - женился на дочке Чемешева и вдруг стал богат и знатен! Из грязи в князи.... Тестюшка казну умело растаскивает - и зятёк по этой же тропинке пошёл, да погорел - слишком много решил хапнуть. И ведь всё тесть сделает, чтобы этого ублюдка уберечь от мордовских лагерей!
   Ладно, с Тевзеевым мы как-то вопрос решим помимо официальных органов - чай, опыт есть. Но, пожалуй, пора поставить это дело - поиск беглых хапунов - на профессиональную основу, Судя по всему, эта забава - разворовывание казённых денег - начинает становиться у нашего истеблишмента (уж какой он у нас есть) национальным видом спорта. По возвращении надо будет поднять этот вопрос на совещании у генерала - думаю, в среде европейских банкиров агентуры у нас достаточно, во всяком случае - хватит, чтобы все эти кунштюки нашей элитки отслеживать. В конце концов, рано или поздно, но будет же в России ответственное национальное правительство? Будет - по-любому. И этому правительству будет любопытно узнать, кто из прежних вожаков, горланов, главарей сколько и куда увёл казённых сумм. Очень любопытно! А тут мы со своими документами - оп-ля! Готово дело.... Да, надо это направление работы структурировать в специальный отдел, с Крапивиным во главе - человек он дотошный, а что в оперативных комбинациях слабоват - так здесь этого и не требуется. Решено - по приезду буду докладывать генералу!
   А вот и Ясенна - небольшая деревенька в межгорной котловине. Милое, чёрт возьми, местечко! На старости лет сюда выбраться - последние годы доживать...
   Доехав до южной окраины деревеньки, Левченко вышел из машины, достал купленную во Всетине карту и старательно изобразил из себя путешественника, изучающего дальнейший маршрут движения - время от времени искоса поглядывая в сторону Виловиц.
   Не прошло и десяти минут - как к машине подполковника, на капоте которой он разложил карту Чехии, подъехала тёмно-серая "октавия", из которой вышел пожилой, седой, вальяжный пан - тут же направившиёся к Левченко.
   - Пан Блажек? - Подполковник мысленно сравнил подошедшего к его машине чеха с фотографией в учётном деле. Похож, только постарел очень.... Немудрено, двадцать три года прошло!
   - Ано. Надо вам сообщить слово. - Чех держался сухо и настороженно. Понятное дело, шпионство - не его основная профессия, волнуется. Дело житейское...
   Левченко кивнул.
   - Анадырь. Как вы уже слышали, меня зовут Дмитрий, и прибыл я сюда, чтобы вытащить нашего общего знакомца. Пана Одиссея, - и чуть заметно улыбнулся.
   Блажек улыбнулся в ответ.
   - Сейчас он в мой дом в Слушовицы. Спит. Даже кушать не стал - а я специално заехал кафе, взял обед.
   Ничего удивительного. Столько дней в напряжении.... Небось, спал все эти два месяца вполглаза. Естественная реакция организма.
   - Это хорошо, пусть поспит. Он отправил в Россию своего знакомого?
   - Пана Симовича? Ано. Тей пан зазвонил, як я одвёз пана Одиссея до дома. Он уже доехал до Фридек-Мистека. Сейчас он уже до Польши подъезжает.
   - Он звонил на ваш телефон?
   - Ано. На мой.
   - То есть вы можете ему позвонить?
   - Могу, но пан Одиссей...
   - Это в интересах пана Одиссея. Звоните! - у подполковника возникла одна мысль, и он хотел её проверить, как говорится, не отходя от кассы.
   Пан директор набрал номер, дождался, пока с той стороны ответят - и, ни слова не говоря, протянул трубку Левченко. Подполковник взял её - и тут же услышал:
   - Рицт!
   - Здравствуйте, пан Симович!
   В трубке повисло опасливое молчание.
   - Не тревожьтесь, я вам не враг. Вы уже подъезжаете к польской границе?
   С той стороны провода продолжали молчать.
   - Я вас прошу только об одном - скажите, в каком режиме сейчас работает погранпереход? Не надо ничего опасаться, я коллега пана Блажека!
   В трубке раздалось покашливание, а затем настороженный голос произнёс:
   - Хорошо. Тут чёрт знает что твориться. Полицейщина в самом худшем смысле этого слова.... В Цешине полиция нас останавливала, здесь пограничники проверяют все машины, кого-то ищут, наверное.... Такого здесь никогда не было, я ездил два месяца назад в Краков - никто даже паспорт не проверил. А сейчас... какой-то Третий рейх.
   - Спасибо! Доберетесь до Кракова - звоните!
   - До свиданья, - сухо бросил невидимый собеседник Левченко. Впрочем, подполковник решил не обижаться на столь холодное к нему отношение - главное он узнал. И это главное его совсем не радовало...
   В Виловицах машину грузить НЕЛЬЗЯ. Как только полицейские или пограничники увидят место погрузки - без всяких разговоров попросят открыть кузов. Хоть ТИР, хоть не ТИР. Значит, отставить печенье!
   - Пан Блажек, что такого производится во Всетине, что отправляется на экспорт?
   Чех почесал подбородок.
   - Есть завод "Збройовка Всэтин", производит военные винтовки для ... одстреловач... снайпер, по-русски. Также инструмент для разных производство.
   - Нет, винтовки не годятся. Инструмент? Вряд ли. Ещё?
   - Есть болшая фирма, ТЭС Всэтин, производит разнообразное оборудование - энергетика. Электродвигатели. Очень серьезно.
   - Уже ближе. Но не совсем то. Ещё?
   - Не надо так бистро.... У меня есть друг во Всэтин, у него фирма, экспортирует замороженный овощи.
   - Замороженные - не годятся; сухие, может быть?
   - Не знаю. Но я могу зазвонить?
   - Звоните!
   Пан Блажек набрал номер, и, услышав "Ано!" деловито проговорил:
   - Janusz, ahoj. ?e vaše spole?nost m??e nabМdnout pro ruskЩ trh?- с той стороны началось перечисление, после каждой позиции пан директор лишь повторял: - Dob?e, dob?e, - когда перечисление завершилось, пан Блажек удовлетворённо кивнул и важно сообщил своему собеседнику: - Pro vАs bude p?Мstup mu?, chce koupit si pАr suchЩch plod?. PrezentovanИ škola s dvaceti kilo mra?enИ zeleniny!
   Левченко спросил:
   - Есть что-нибудь подходящее?
   Пан директор важно кивнул.
   - Есть. Сушёные фрукты: слива, персик, абрикос, виноград. Для ... как это... компот?
   - Годиться. В самый раз. Какой адрес у этой фирмы?
   - Словенска, дом десят. Мне ехать с вам?
   Подполковник пожал плечами.
   - Зачем? Не нужно, чтобы нас видели вместе. Одно дело - вы подошли показать дорогу случайному путешественнику и немного с ним поговорили, совсем другое - вы с ним разъезжаете по Моравии. Осторожность никогда не бывает лишней...
   Пан Блажек кивнул.
   - Хорошо. Тогда я еду Слушовицы. До пана Одиссея.
   Левченко покачал головой.
   - Не надо. Езжайте в город, осмотритесь, если увидите что-то необычное - позвоните мне. Судя по тому, что рассказал пан Симович, в Виловицах сейчас должно происходить много интересного.... В первую очередь обратите внимание на людей, которых вы раньше в городе не встречали, и на машины, которых раньше не было. Всё фиксируйте - но так, чтобы это не бросалось в глаза. Договорились?
   - Ано. Договорился. До свидания?
   - До свидания, пан Рудольф. Я, думаю, часам к семи освобожусь, планирую подъехать туда, где вы прячете Одиссея. Будем на связи!
   - Хорошо. Будем. Да, моего друга, которий продаёт овощи, зовут Януш.
   - Как Корчака?
   Директор удивлённо поднял брови
   - Вы знаете про Корчака?
   - Ну кто ж не помнит эту печальную историю...
   Пан Блажек тяжело вздохнул.
   - Мои дети - не помнят. Забили. Помнят и знают толко Гарри Поттера...
  
  

***

  
   Так, улица Словенска, дом десять. Этот Всетин - забавный городок, тут есть и улица Корейска, и переулок "Москва", и улица "Америка", и улица Туркменска, и Руска... Любопытное местечко с точки зрения топонимики!
   Подполковник Левченко свернул с улицы Горска налево, проехал метров пятьдесят и остановился - незачем этому Янушу знать, на какой машине он приехал.... Да и пешком пройтись полезно. Будем надеяться, что этот торговец овощами его ждёт - хотя уже шестой час...
   Так, а как мне с этим Янушем договариваться? При моём почти полном незнании чешского? Ладно, как-нибудь найдём общий язык, чай, славяне...
   Дом десять оказался двухэтажным особнячком явно предвоенной постройки, недавно, судя по всему, пережившем омоложение (именуемое "капитальным ремонтом"). Что ж, похоже, дела у фирмы идут недурно, это радует - всегда лучше иметь дело с успешными коммерсантами, чем с банкротами, ожидающими визита судебного исполнителя.
   Левченко вошёл в особнячок - навстречу ему из своей загородки тут же выскочила блёклая маловыразительная барышня в длинной чёрной юбке и наглухо застёгнутой блузке.
   - ?e musМ bЩt respektovАna pАnev?
   - Пан Януш.
   Барышня кивнула.
   - Te? jsem mu zavolАm.
   Левченко про себя удивился. Обычно визитёров приглашают в кабинет директора, а здесь, похоже, директора вызывают к посетителям. Оригинальный обычай...
   Одна из дверей в глубине коридора, уходящего от рецепции вглубь здания, распахнулась, и появился сам пан директор - живенько подскочивший к подполковнику.
   - Jsi z Ruska? Doporu?uje se, aby si pan Bla?ek?
   Хм, а ведь ничего трудного в этом чешском нет - практически всё понятно...
   - Да, это я, пан Блажек говорил обо мне. Моя фамилия Левченко, я представляю фирму "Ларелине", из Елгавы. Только это не совсем Россия, скорее - Латвия.
   Директор на мгновение застыл, пытаясь осознать сказанное, а затем, улыбнувшись, ответил:
   - NezАle?М na tom.HlavnМ v?c - ?e mАte zАjem o naše produkty. To je ne?
   Левченко кивнул.
   - Совершенно верно, очень интересна ваша продукция.
   - Pak jsem se zeptat, v mИ kancelА?i. ?aj, kАva? - и, не дожидаясь ответа подполковника, взял его за локоть и вежливо, но довольно настойчиво потащил вглубь офиса.
   Следующие полчаса пан Януш страстно и многословно хвалил продукцию своей небольшой фирмы - главным образом, напирая на немыслимую дешевизну замороженных овощных смесей; подполковник же Левченко весьма лаконично и деловито расспрашивал о сушёных фруктах - в свою очередь, напирая на то, что у их фирмы есть фасовочное производство и поэтому им интересны сугубо сухофрукты. За время плодотворной беседы было выпито литра полтора чая (к которому пан директор торжественно достал из сейфа литровую бутыль мутновато-желтой жидкости, представленную как "skute?nИ ValašskИ slivovice z vlastnМ zahrady", и по рюмке которой они выпили - самогон как самогон, только сливой здорово отдаёт), и, в конце концов, предмет контракта был определён - латвийская фирма приобретет у радушного пана Януша по тонне сухих абрикосов, персиков и слив, а также две тонны орехов, на общую сумму в одиннадцать тысяч восемьсот долларов, пан же Януш, в свою очередь, гарантирует безусловное качество поставляемого продукта и его полное и абсолютное соответствие высоким стандартам Евросоюза.
   Так, теперь деликатный вопрос погрузки и таможенного оформления. Надо этому чеху как-то объяснить, почему мы хотим грузиться так срочно, буквально - на рассвете? И так же быстро нам требуется оформить машину на таможне - причём крайне необходимо наличие дружелюбного и нелюбопытного таможенника. Хм.... Или ничего не объяснять? Поставить перед фактом? Нет, не годиться. Ладно, есть у меня метод против Кости Сапрыкина...
   Подполковник постарался придать своему лицу конфиденциальный вид и, наклонившись к пану Янушу, вполголоса проговорил:
   - Э-э, пан Януш.... У меня к вам есть одна деликатная просьба.
   Пан директор весь обратился во внимание.
   - I budete poslouchat pozorn?, pane Dmitry!
   - Дело в том, что я хочу купить для себя... и для своих друзей... немного продукции фирмы "Ястшаб". Ящиков десять, не больше.
   - Tak, rozum?t!
   - И мне не хотелось бы оформлять их на таможне - алкоголь ведь товар акцизный, лишние проблемы мне не нужны, да и платить дополнительные налоги не хочется. Вы меня понимаете? - Чех молча закивал, - Я могу вас попросить сделать так, чтобы таможенник не вносил эти ящики в транспортные документы?
   Пан директор интимно улыбнулся и погрозил Левченко пальцем.
   - Da?ovИ Зniky! - а потом, уже вполне серьезно, добавил: - Nejsou ?АdnИ problИmy, celnМk sem, do obchodu, a zape?etМ auto. Deset tisМc korun.
   Десять тысяч крон за то, что таможенник не станет заглядывать в кузов.... Недорого! Левченко кивнул.
   - Хорошо. Вот реквизиты моей фирмы, подготовьте, пожалуйста, контракт.
   Чех кивнул, взял листок с данными фирмы "Ларелине", и вышел из своего кабинета. Что ж, проблему загрузки Одиссея в машину с сухофруктами, похоже, решить удаётся. Завтра с утра он на машине этого учителя едет сюда, здесь мы его прячем в картонные коробки, сверху догружаем товаром по контракту (благо, сухофрукты - в коробках, можно будет оставить пространство для того, чтобы наш парень спокойно вылез после того, как машина тронется), запечатываем - и отправляем в путь.
   А дальше? Невзрачные люди в сером, играющие за чёрных, вполне в состоянии натравить на поиски Одиссея не только чешскую и словацкую, но и польскую полицию - более того, скорее всего, это уже сделали. И тот вариант, который он планировал ещё вчера - довезти Одиссея в этой фуре до какого-нибудь польского городка на Люблинщине - того же Любартова - а затем, сымитировав дорожно-транспортное происшествие, из машины его извлечь - не проходит. Извлечь я его извлеку, а как довезти до белорусской границы? Предполагалось, что полякам я объявлю Одиссея своим другом, потерявшим документы, белорусам расскажу примерно то же - и, пусть и с проблемами, рубеж пересечь удастся. Но теперь вариант Любартова отпадает...
   Везти Одиссея надо дальше, а границу пересекать по-другому. Вот только куда дальше? И как - по-другому?
  
  

***

  
   - Саня, давай вместе подумаем - как тебя без риска довезти до родного дому.
   Одиссей пожал плечами.
   - Хрен его знает. Если вы полагаете, что меня может искать любой полицейский в этой части Европы - то давайте я поеду до Елгавы. И там объявлюсь на свет Божий...
   - Не пойдёт. Там, в Елгаве, у нас сугубо номинальная фирма, никаких концов ни на таможне, ни в полиции нет - вернее, мы их не создавали - и поэтому это слишком опасно. Вздумает таможня проверить груз - и оп-ля! - человек без паспорта! Ну а потом всё может стать ещё веселей - Латвия член НАТО...
   - Тогда, может быть, я тут погужуюсь недельки две? Пока вы мне паспорт сделаете и сюда пришлёте? Кнедликов от души поем, шпикачек, пивка попью...
   Левченко покачал головой.
   - Шутить будешь на том берегу - сейчас не до шуток. Саня, ситуация намного хуже, чем ты думаешь. Намного. - И. повернувшись к хозяину дома, спросил: - Пан Блажек, у вас уже спрашивали, куда делся тот пан, который заходил к вам днём?
   Пан директор отрицательно покачал головой.
   - Нет. Але...
   - Кто-то вам звонил и расспрашивал о синем БМВ?
   Чех удивлённо посмотрел на Левченко.
   - Ано... мой абсольвенет... выпускник, хорунжий Коларж, когда я уже выходил из канцелярий... зазвонил и спрашивал. Знаю я этих людей, видел, слишал... - Пан директор развёл руками, - Сказал, что эти люди иностранци, может бить, торговальцы наркотики. Или оружие.... Он ещё много говорил, я ему сказал - не знаю, кто они.
   Одиссей покачал головой.
   - Вряд ли в полиции эти двое арабов долго просидели.... Да и не они хозяевам этих полицейских нужны. И не пан Блажек...
   Подполковник кивнул.
   - Всё верно. Но пан Блажек последний, кто реально тебя видел, и рано или поздно - а я думаю, что скорее рано - те, кто играют за чёрных, возьмут нашего уважаемого хозяина в разработку. И в этом доме они появятся, самое позднее, к вечеру завтрашнего дня. Так что рано утром - лучше до рассвета - вам, пан Рудольф, надо будет вывезти Одиссея в Всетин. Там, на стоянке, на пересечении Горской с улицей генерала Клапалека, вас будет ждать грузовик "мерседес" - синяя кабина, тёмно-серый тентованный кузов. Водитель - Ян Младек, из Брно. Он в курсе.
   Пан Блажек вздохнул.
   - До рассвета.... Даже кофе не успею випить...
   Одиссей улыбнулся.
   - Приедете - я встречу вас чашечкой свежесваренного кофе.
   Подполковник отрицательно покачал головой.
   - Саня, у тебя будет чем заняться утром - тебе надо будет тщательнейшим образом протереть все предметы в этом доме, которых ты касался, и по максимуму уничтожить все следы твоего здесь пребывания. Так что тебе будет не до кофе.... Понял?
   - Понял. Сделаю. - и, уже Блажеку, - Значит, выпьем кофе в следующий раз!
   Левченко грустно улыбнулся. Вряд ли, парень, тебе удастся когда-нибудь вернуться в эти края.... Слишком это опасно - с твоим-то прошлым.... Но пока мы тебя не будем разочаровывать - продолжай думать, что твоя карьера агента продолжится и после того, как мы тебя выдернем из этого тихого европейского захолустья - обманчиво тихого...
   Подполковник решил уточнить один момент, который беспокоил его с утра.
   - Бог с ним, с кофе. Как там твой друг - доехал до места?
   - Пан Симович? - Одиссей чуть прикрыл глаза.
   - Он самый. Когда последний раз он звонил?
   Одиссей кивнул в сторону пана директора.
   - Пан Симович держит связь с паном Блажеком.
   Чех достал телефон, пощёлкал клавишами - и сообщил важно:
   - Это было в двадцать один сорок. Пан Симович проезжал Влодава. Это уже у границы.
   Левченко посмотрел на часы.
   - Что ж, отлично. Значит, сейчас он уже в Бресте. Саня, как ты думаешь, этот пан... Симович... он сообщил тем, кому нужно, то, что ему стоило бы им сообщить?
   Одиссей скептически ухмыльнулся.
   - Даю сто форинтов за один геллер - нет.
   Подполковник махнул рукой.
   - Ладно, это не принципиально. Главное - что он уже вне зоны досягаемости этого твоего друга ... с юга. Потом с ним закончим дела...
   Пан директор встал, церемонно поклонился и сказал:
   - Уже поздно. Я еду домой, завтра в пять приеду. До утра!
   Подполковник пожал хозяину дома руку, Одиссей, на правах жильца (пусть и временного) проводил пана Блажека до порога. Как только за чехом закрылась дверь - Левченко выключил верхний светильник, оставив лишь маленькую настольную лампу, и тщательно завесил шторы - никто из соседей не должен был даже предположить, что в давно опустевшем (после смерти его хозяина) доме после отъезда наследника может кто-то находиться.
   Вернувшийся Одиссей застал подполковника за светомаскировкой - и, улыбнувшись, сказал:
   - Дмитрий Евгеньевич, всё равно ж завтра утром я отсюда уеду - даже если кто-то что-то заметит, он этим своим наблюдением не успеет ни с кем поделиться!
   Левченко вздохнул.
   - Не в этом дело. Конечно, вряд ли кто-то из здешних жителей сейчас следит за домом батьки нашего пана директора через бинокль - но я не столько тебя хочу обезопасить, сколько пана Блажека. Не думай, что те, кто играют за чёрных - простофили и бездельники. Сейчас, когда они знают, что здесь, в Злинском крае, прячется человек, которого они безуспешно ищут три года - они будут землю рыть! Парень, ты, видно, не понимаешь всей опасности, которая над тобой нависла.... Не мудрено - вокруг пряничные пейзажи, дружелюбные моравы, сливовица, нега и благость. Вот ты и утратил бдительность.... Так?
   - Ну, Дмитрий Евгеньевич, ведь здесь реально - не Курдистан...
   - Не Курдистан. Здесь всё намного хуже! - Левченко налил себе чаю, отпил пару глотков, и, поставив чашку на стол - спросил у своего собеседника: - Ты про такую авиабазу Шиманы что-нибудь слышал?
   Одиссей пожал плечами.
   - Нет. А где это?
   - Есть такое местечко в Польше - Старые Кейкуты, недалеко от Щитно, Варминьско-Мазурское воеводство. Вокруг - леса да озёра, заповедный край. Так вот, там располагается учебный центр польской военной разведки - штирлицев своих пшеки там натаскивают. А до этого там этим же немцы занимались - это бывшая Восточная Пруссия. Рядом - аэродром Шиманы, база польской транспортной авиации, изрядно подзаброшенная, правда. Но полоса там серьезная, рассчитанная на тяжёлые самолёты - вплоть до семьдесят шестого Ильюшина.
   - И?
   - Так вот, в этой разведшколе полтора года назад отдельный блок зданий - он на отшибе, аккурат между взлётной полосой аэродрома и остальными зданиями школы расположен; четыре двухэтажных дома, бывшие казармы унтер-офицерского состава - арендовали американцы. Обнесли забором в три метра, поставили системы наблюдения, свою охрану... и теперь это - тюрьма Центрального разведывательного управления. Туда прямиком из Кабула доставляют шибко ценных пленных и тех деятелей администрации Карзая, какие в связях с талибами замечены. Как результат - штатовские генералы имеют постоянную свежую и достоверную информацию о том, что внутри Талибана творится.... Не стану тебе говорить, как им эта информация достаётся - но наблюдение со спутников зафиксировало довольно интенсивную работу котельной в этом отдельном блоке. При том, что теплоснабжение тамошних зданий идёт от центральной станции в Старых Кейкутах.... Мы предполагаем, что сжигаются трупы. Трупы тех, кто уже более не годиться в качестве источника информации. А ты говоришь - не Курдистан.... И поэтому я бы очень не хотел, чтобы пана Блажека те, что играют за чёрных, в эти Старые Кейкуты потащили. Много он, конечно, не расскажет, но всё равно - зачем деду на старости лет такие ужасы переносить? Поэтому ты тщательнейшим образом приберешься здесь - чтобы ни одна сволочь и на мгновение не заподозрила, что пан Блажек каким-то боком причастен к исчезновению... ты кто нынче по паспорту?
   - Словенец. Воислав Дедич.
   - Что пан Блажек имел какие-то дела с Воиславом Дедичем, он же - якобы погибший в Ираке Александр Тищенко, он же - осуждённый в Венгрии и успешно бежавший из мест заключения Александр Леваневский. С человеком, достать которого - их давняя и заветная мечта, и к которому у них очень большой счёт.... Понял?
   Одиссей кивнул.
   - Будет сделано.
   - Гут. Ладно, я минут через пять пойду потихоньку - слава Богу, стемнело, я через заднюю калитку, что мне пан Блажек показал, незаметно скроюсь. Так, телефон у тебя есть?
   - Да, есть, директор купил, и симку чешскую.
   - Хорошо, перепиши мне номер, будешь на связи.... Роуминг он оплатил?
   - Да, пять тысяч крон.
   Левченко недовольно покачал головой.
   - Не предупредил я его, чтоб большие суммы не светил.... Ладно, будем надеяться, что проскочит. Завтра, когда тронешься в путь - сразу отзвонись, вот мой номер. Я тоже тронусь в Польшу. Эту машину сдам в Гаврижкове, доеду на такси до Бельско-Бялой, возьму польскую. Водитель грузовика, когда будет проезжать большие города, будет громко оглашать их названия - так что слушай внимательно, что из кабины скажут.... Да, я там в прихожей пакет оставил - по пути в магазин заскочил, купил продуктов - будешь по дороге спасаться от голодной смерти.
   - Дмитрий Евгеньевич, главного-то мы с вами не решили...
   Подполковник кивнул.
   - Не решили. Будем по дороге решать. Думаю, к тому времени, как вы к белорусской границе докатитесь - я этот вопрос решу. - Помолчав, Левченко добавил: - Ты плавать умеешь?
   Одиссей недоуменно спросил:
   - В каком смысле?
   - В прямом. Брассом или кролем.
   - Дмитрий Евгеньевич, побойтесь Бога, март месяц на дворе! Плавать-то я, положим, умею, но если вы хотите меня вплавь куда-то отправить - то я против.... Замёрзнуть от лютой воды, как генерал Карбышев, как-то не шибко хочется!
   Левченко вздохнул.
   - Хочется - не хочется, а если не будет другого выхода - то придётся вплавь! Там, где я думаю тебя на крайний случай на воду спустить - плыть недалеко...
   Одиссей улыбнулся.
   - Через Буг?
   - Может, и через Буг.... Одна проблема - река пограничная, никто её никогда не чистил, поэтому плыть через неё - это, я тебе скажу, весьма рискованное мероприятие.... Не говоря о том, что пограничники могут сдуру и огонь открыть!
   - Умеете вы взбодрить подчинённых, страхов нагнать!
   - А ты не бойся! Бояться заранее - гиблое дело, только нервы мотать. Гут, не кручинься, мы этот вариант оставим на самый крайний случай.... Ладно, не будем пока загадывать. В конце концов, у нас есть примерно двадцать часов - за это время можно китайский язык выучить, а не то, что измыслить способ переброски человека через границу.
   - Дмитрий Евгеньевич, а как хлопцы наши? Кто их будет забирать? Мне этот сука Умар сказал, что они погибли - только на следующий день в газете местной прочёл, что все живы, но здорово покалечены. Как ребята сейчас?
   Подполковник улыбнулся.
   - Всё в порядке с хлопцами. Переломы, ушибы, сотрясения - обычное для их работы дело.... Забирать их будет страховая компания - всё уже договорено, послезавтра на специальной машине их довезут до Люблина, там они переночуют, и следующий бросок - до Минска. Ну а там ещё немножко - и они дома.
   - Слава Богу! Но в газете писали, что один вроде очень тяжёлый...
   - Женя Токарь. У него самые серьезные травмы - черепно-мозговая, переломы двух ребёр, правой руки в двух местах, левой ноги в районе голени, рваные раны брюшной полости, грудной клетки. Но зато он и самый молодой - стало быть, выше шансы на выздоровление! Первые три дня врачи всерьез опасались за его жизнь, первые двенадцать часов вообще речь шла о... сам понимаешь, о чём. Но выдюжил! И вот уже второй день - динамика положительная. Дома долечится, и через месяца два будет, как огурчик! Главное - ни у кого внутренние органы не задеты, а снаружи раны заживут... Сердюк вообще всего тремя мелкими переломами отделался - вон, пятый день шляется по больнице, медсестрам бока оглаживает - хоть и на костылях. Так что всё нормально будет с хлопцами, не переживай!
   Левченко встал, протянул Одиссею руку, сказав:
   - Ну, всё, Саня, я пошёл. Завтра к вечеру или послезавтра утром надеюсь тебя увидеть в Привислянском крае!
   Одиссей улыбнулся, и, пожав руку своему командиру, ответил:
   - Как говорят евреи - на будущий год в Иерусалиме!
   - Ну, это они так просто говорят; обещают - и ни хрена не уезжают.... А мы с тобой обязаны в ближайшие дни оказаться у белорусского рубежа - нам ещё много в этой жизни предстоит сделать!
  
  
  
  

Глава пятая

  
  

***

  
   К выходящей из дверей ресторана "Леонидас" паре, только что с удовольствием отобедавшей и находящейся в очевидно прекрасном расположении духа, подошло трое мужчин, одетых весьма непритязательно - и внешний вид которых решительно не соответствовал нарочитому лоску и бьющей в глаза роскоши одного из самых дорогих ресторанов Минска; тем не менее, мужчины нисколько по поводу своего более чем скромного облачения не комплексовали, более того - случайным прохожим в глаза бросалась их уверенность в себе и спокойная деловитость.
   - Господин Божидар Симович? - обратился старший из троицы к молодому мужчине, державшему под руку несколько аляповато, на взгляд независимого критика, но, без сомнения, дорого одетую даму лет тридцати пяти.
   - Да, то сам я. Шта желите?
   Старший покачал головой.
   - Господин Симович, у нас есть основания полагать, что вы владеете русским языком - так что можете говорить по-русски. Нам надо с вами поговорить, - и, достав из внутреннего кармана пиджака небольшую красную книжечку, развернул её и добавил: - Майор Кундас, Комитет государственной безопасности Республики Беларусь.
   Молодой мужчина побледнел - его же спутница ещё крепче вцепилась в рукав его куртки.
   - Но... собственно говоря, что вам нужно?
   Майор усмехнулся.
   - Господин Симович... или лучше Тевзеев? Вам ведь прекрасно известно, что нам нужно.... Поедемте, не будем привлекать внимание публики. Ваша дама водит автомобиль?
   Пока лже-Симович собирался с мыслями - ответила его спутница, причём вызывающе-дерзко.
   - Дама водит автомобиль. Потрудитесь объяснить, в чём нас обвиняют! Иначе мы с места не стронемся!
   Старший троицы, пожав плечами, ответил:
   - В незаконном пересечении границы и использовании фальшивых документов, всего-навсего. Причём - вас обоих. - Помолчав минуту, добавил: - Не хотите ехать по-хорошему - сейчас вызовем наряд милиции, поедете в участок на милицейском "воронке", ночь проведёте в "обезьяннике". Оно вам надо?
   Дама мгновенно сникла. Её спутник глухо проронил:
   - Поехали. На какой машине?
   - Вы - с нами, вон тот тёмно-серый "опель". Ваша дама с нашим сотрудником - на вашей "шкоде".
   - А... наши дети? Мы только утром приехали, оставили их в гостинице... - Беспомощно пробормотала дама.
   - В гостинице за ними присмотрят, мы туда отправили двух наших сотрудниц. Не беспокойтесь. Кстати, можете вызвать из Москвы к ним бабушку или ещё кого-нибудь, кто сможет за ними присмотреть - полагаю, вам придётся у нас тут задержаться... на несколько лет. - Последнюю фразу майор добавил с улыбкой, от которой задержанный мужчина мгновенно побледнел.
   Через пару минут два автомобиля выехали со стоянки ресторана - сопровождаемые любопытными взглядами её охранника и парочки зевак, внимательно проследивших за арестом "хозяев жизни"; когда оба автомобиля - и "опель", и "шкода" - скрылись за поворотом, свидетели происшествия, собравшись вместе, ещё несколько минут с плохо скрываемым удовольствием злорадствовали над парочкой нуворишей, для которых прямо на глазах изумлённой публики жизнь перестала быть такой уж сладкой - ибо, как известно, нет для русского человека большей радости, чем беда у богатого соседа...
  
  

***

  
   Нет, конечно, через Буг вплавь - это не выход; слишком велики риски. Такой вариант даже на роль крайнего не годится.... Вычеркнем его из списка потенциальных способов возвращения.
   Тогда - как? Тот пограничник в Цешине показал ему фото Одиссея - дескать, ищем этого человека, опасный серийный убийца, бежал из австрийской тюрьмы, пробирается на Восток. Стало быть, потенциально все полицейские и граничары могут опознать Одиссея - прикрывайся он хоть уругвайским паспортом, хоть звёздно-полосатым: внешность нашего фигуранта весьма примечательна.... Значит, никакого паспорта ему делать не стоит, нет смысла - как говорит известная пословица, бьют не по паспорту, бьют по морде...
   Следовательно, есть лишь один вариант пересечения им границы - невидимкой; жаль, товарищ Герберт Уэллс не описал нам в подробностях сей метод - так, рукою гения набросал лёгкий эскиз. Хотя...
   Чёрт возьми, а ведь не так уж и далёк от реальности был этот автор первого триллера о вторжении на Землю марсиан! Человек вполне может стать невидимкой - при условии, конечно, если обретёт личину другого человека!
   Пластическую операцию с негодованием отвергаем - долго, дорого и ненадёжно. Маску? Типа Фантомаса? Чисто теоретически - вполне; загримировать Одиссея под старую толстую негритянку.... Нет, это, конечно, перебор, слишком экзотично - а вот если под пожилого чеха с пивным брюхом и отвисшими усами? Придётся сначала Одиссея загримировать, потом сфотографировать, потом отослать в Москву фотографию, потом ждать паспорт.... Долго. И посему рискованно.
   А ... собственно говоря, зачем под чеха? ПОД НАШЕГО ХЛОПЦА!
   Подполковник Левченко резко нажал на тормоз и через несколько секунд припарковал свой взятый в аренду в Бельско-Бялой минивен у небольшой придорожной забегаловки. Выйдя из машины, он вошёл в кафешку, попросил официанта (он же, судя по всему - бармен, метрдотель и уборщица сего заведения) принести ему чашку кофе и стакан апельсинового сока. И пока кофе бурно заваривался в кофе-машине - набрал номер на своём мобильном телефоне.
   - Алло, Вадим? Это Дмитрий Евгеньевич. Как вы там?
   В трубке хмыкнули.
   - Живы пока. Завтра утром нас уже обещают выдворить из этой богадельни.
   - Завтра утром?
   - Ну да. Приезжал тут крендель из страховой компании, клялся и божился, что поедем, как бароны, на специальной машине "скорой помощи", какую пригонят из Брно. Комфортабельной.
   - Хорошо, я сейчас недалеко от Кальварии Зебжидовской, позавтракаю - и вернусь к вам. Там у тебя есть под рукой дружелюбная медсестра, какая лишних вопросов задавать не будет?
   - Хм.... А на предмет чего интересуетесь?
   - Да уж не для амурных забав. Мне нужна девушка, которая по твоей просьбе сделает тебе очень хорошую перевязку головы. У тебя же черепно-мозговая?
   - Ну как сказать.... Написали так, для страховки. А вообще-то шишка...
   - Не важно. Раз черепно-мозговая - у тебя могут обостриться головные боли. Ведь могут?
   В трубке немного помолчали, а затем ответили:
   - Ещё как!
   - Ну, вот и отлично. Дабы избежать усиления головных болей в результате сильной тряски - тебе нужно будет на голову наложить крепкую повязку. Да, кстати, боли у тебя могут быть в районе лба и надбровных дуг.
   - Угу. Тут они у меня ужасно сильные!
   - Не забудь об этом сказать сегодня лечащему врачу. Как остальные хлопцы?
   - А что им сделается? В шашки режемся - ну, кроме Женьки, конечно. Он пока слабоват, ему эта машина, про какую страховой говорил - самое то. Нас и на обычном микроавтобусе можно довезти. А так - тоска. Жен еле выгнали - двое суток больницу терроризировали. Еда постная. И мало. Отбой в девять. По утрам...
   Но подполковник не дал своему собеседнику продолжить жалобы. Он резко бросил в трубку:
   - Всё, достаточно! Ждите меня к обеду.
   Теперь быстро в Всетин, побалакать со страховщиком и водилой этого реанимобиля на разные интересные темы, перетереть с хлопцами - и уж тогда, пожалуй, выдвигаться в Польшу. Так, надо сделать ещё два звонка. Придётся все же заказывать что-то посущественней кофе...
   Подошедшему официанту Левченко бросил:
   - Прошам фляги воловы, дужы.
   Работник общепита кивнул.
   - Добже, тераз бендже. - и удалился в сторону кухни.
   Так, где там телефон пана Младека? Ага, вот он...
   - Пан Младек?
   - Ano, to jsem jА. Volejte zp?t do p?ti minut, budu stop.
   Хорошо, перезвоню через пять минут. Ишь, какой законопослушный... Человека через границу голимым "контрабасом" он не боится возить, а говорить по мобильному за рулём - боится; любопытная психология у здешних жителей...
   Ладно, раз у нас есть пять минут - надо брякнуть в Москву.
   - Максим Владимирович? Это я.
   - День добрый, как там у вас говориться.... Какие новости?
   - Неплохие. Завтра наших ребят отправляют домой.
   - Всех?
   - Всех. Как дела у нашего сербского друга?
   - Я вчера поговорил о нём с нашими минскими коллегами, его встретили, проводили, привезли на переговоры. Всё в порядке. Ждут тебя с твоим другом - ты ведь хочешь тоже поучаствовать в переговорах?
   - Очень хочу! Да, скажите Ведричу - здесь будет нужна одна спецификация. По проекту Сердюка. По чешскому проекту, который мы для него делали. Срочно!
   - Хорошо, сделаем. Где будешь получать?
   - В Люблине. Послезавтра. Да, наших минских друзей хорошо бы предупредить, чтобы пропустили ребят наших покалеченных без лишних формальностей.
   - Это действительно необходимо?
   - Да.
   - Я позвоню сейчас в Минск, попрошу встретить наших хлопцев гостеприимно.
   - Спасибо!
   - Ладно, будешь благодарить, когда всё закончится. До связи!
   - До свиданья.
   Так, теперь пану Младеку. Надеюсь, он уже остановил свой грузовик на какой-нибудь обочине...
   - Пан Младек? Это снова я, хозяин груза.
   - А, пан Дмитри! Я йсем на первы покус... на первы раз не познал вас!
   - Богатым буду.... Вы сейчас где?
   - Прошел Вистула.
   - На Люблин можешь вывернуть?
   - Ано.
   - Давай в Люблин, там на подъезде к городу остановись на стоянке, и жди меня. Понял?
   - Ано, йсем похопил вшехно. Все понел!
   - Тогда - до встречи.
   - Сбохем!
   Ну, вот и всё, кажется.... Хотя нет, не всё - давешний официант торжественно и чинно несёт здоровенную миску фляков; что ж, должна же его работа хоть когда-нибудь приносить радость!
  
  

***

  
   - Дмитрий Евгеньевич, ну наконец-то! Я уже вторые сутки орехи с сухофруктами жру, а писаю, извиняюсь за подробности, в бутылки из-под колы!
   - Не хнычь. Солдат должен стойко переносить все тяготы военной службы... присягу помнишь? Ладно, выползай из своей берлоги и залазь в мою машину, там стёкла тонированные, специально такую в Малопольше взял...
   Одиссей осторожно отодвинул ящики с сухофруктами, распахнул тент - и, неуверенно нащупав правой ногой подножку на внешнем борту грузовика, одним махом выпрыгнул из кузова.
   - Уф-ф-ф, блин, свежий воздух! - Одиссей несколько раз присел, помахал руками, а затем, остановленный в своих физкультурных экзерсисах подполковником, нехотя сел в припаркованный у борта грузового "мерседеса" тёмно-синий "додж-караван".
   Левченко повернулся к водителю, молча ожидавшему его у кабины грузовика.
   - Так, Ян, здесь твоя миссия кончается. Хорошо, что не оформлялись по ТИРу.... Дальше, как договаривались - едешь строго на север, до литовской границы, но её не пересекаешь - останавливаешься где-нибудь в Миколайках. Заодно в аквапарк сходишь. Ждёшь там моего звонка - и только после него продолжаешь движение. Добре?
   Водитель кивнул.
   - Добре, буду ожидать.
   Подполковник достал из кармана брюк пачку денег, протянул водителю.
   - Здесь две тысячи долларов, переждать пару-тройку дней хватит.
   Шофёр молча взял деньги, небрежно сунул во внутренний карман куртки.
   - Буду чекат стейно длоуго, яко тшеба. Надо три - три. Надо десят - десят.
   Левченко протянул ему руку.
   - Тогда - до встречи. Счастливого пути!
   Водитель пожал протянутую руку и, улыбнувшись, ответил:
   - И вам - добре цесте! - После чего, не спеша, сел в кабину и, на прощанье помахав рукой и посигналив аварийкой, двинул свой "мерседес" со стоянки.
   Левченко, внимательно осмотревшись вокруг - насколько это было возможно в ночной тьме, лишь немного разбавленной слабым и неверным светом двух фонарей, подвешенных на столбах на выезде с пустынной стоянки на окраине Люблина - сел в арендованный "додж".
   - Ну что, Дмитрий Евгеньевич, мы в Люблине - а это значит, что не избежать мне заплыва через Буг?
   Подполковник усмехнулся.
   - Не хочется до Родины вплавь добираться?
   Одиссей пожал плечами.
   - На улице - плюс два, температура воды в Буге будет от силы плюс пять.... Как-то не радует.
   - Ладно, не боись. Карбышева из тебя делать не буду.
   - А тогда... тогда как? - озадаченно спросил Одиссей.
   - Сейчас увидишь. Садись поудобнее, ехать тут недалеко, но всё равно - лучше с комфортом.
   - А куда ехать, если не секрет?
   - До шпиталя. Ладно, всё, угомонись, возьми вон лучше там, в пакете - колбаса и хлеб, в термосе - горячий кофе, поешь чуток.
   Не ответив, Одиссей взял в руки лежащий на пассажирском сиденье пакет, развернул его, и, обнаружив там означенные продукты - радостно улыбнулся.
   - Ну наконец-то! Тех продуктов, что вы мне выделили, до вчерашнего утра хватило - почитай, тридцать шесть часов на сухофруктах пришлось перемогаться!
   - Между прочим, орехи и сухофрукты - самая полезная еда. Минимум объёма, максимум пользы.
   - Угу, - промычал Одиссей, откусив кусок колбасы и ломая хлеб, - шамая фалешная иш фшех шухих шмешей...
   - Ладно, ешь, не отвлекайся на разговоры - и меня не отвлекай: я в Люблине второй раз в жизни, а с тобой на борту надо ехать оч-ч-чень осторожно...
   Минут за десять "додж" под управлением Левченко довёз их до довольно мрачного и изрядно пожилого двухэтажного здания из серого песчаника - весьма напоминавшего тюрьму или казарму.
   - Это больница? - удивился Одиссей.
   - Не совсем. Это подстанция Броновице воеводского управления скорой помощи.
   - И что мы будем здесь делать?
   Подполковник старательно припарковал машину - поставив её как можно ближе к торцу здания - а затем, обернувшись к своему пассажиру, сказал:
   - Значит, так, Саня. Объясняю тебе план дальнейших действий. Сюда сегодня вечером доставили четырех наших парней, которые покалечились в автокатастрофе в Чехии - подробности ты знаешь. Вы с водителем грузовика именно поэтому и зависли в Люблине - чтобы дождаться наших ребят. Доставил их сюда чешский реанимобиль, сопровождал машину человек из чешской страховой компании. Они час назад уехали обратно - оставив четырех эвакуируемых пострадавших в автокатастрофе на попечении здешней страховой фирмы - партнёра русской страховой компании. Поляки должны доставить этих калек до Бреста - где передадут уже белорусским страховщикам, на ответственности которых будет в том числе и вся медицинская часть трафика по Белоруссии.
   - И?
   - И сейчас мы, используя тот факт, что НИКТО из польских лиц, причастных к этой перевозке, ни разу не видел ни одного из пострадавших - поменяем тебя на капитана Сердюка.
   - В смысле?
   - В прямом. У Сердюка есть подлинный чешский паспорт - он его делал два года назад для одной операции. Правда, этот паспорт в Москве, но это не важно - не пройдёт и двенадцати часов, как он, со свежей российской визой, будет здесь. Эти двенадцать часов мы с ним посидим где-нибудь в мотеле по дороге на Влодаву. Когда его получим - чинно и благородно, абсолютно легально и совершенно законно пересечем польско-белорусскую границу. Я изначально этот "додж" брал в аренду с правом выезда за пределы Польши, специальную страховку за него даже заплатил, так что поедем с комфортом, как паны. Сердюк немного по-чешски бормочет, служил в тех краях, в артиллерии, так что будет изображать из себя моего делового партнёра-чеха. И под этой личиной проберется в незалежную Беларусь, аки змей.
   Одиссей улыбнулся.
   - А я, под личиной Вадима, перейду рубеж и окажусь в этой самой незалежной Беларуси нелегально и противозаконно? У нас с ним немного разные морды лица - это ничего?
   - Это ничего. Когда ребят упаковывали - я попросил Сердюка разыграть страшные головные боли. Ему наложили тугую повязку - практически полностью закрыв лицо - правда, пришлось довольно долго упрашивать медсестру сделать это, мотивируя её разными способами. Наиболее действенным оказался портрет Томаша Масарика.
   - То есть я переоденусь в больничное шматьё, вы мне перебинтуете голову, и утром поляки, загрузив меня вместе с хлопцами в свою санитарку, повезут домой, как Вадима Сердюка, с его паспортом на груди. Так?
   - Совершенно верно. Ладно, сиди здесь, я сейчас схожу внутрь, вступлю в сговор со сторожем, и вызову капитана Сердюка. Ты пока переодевайся - в багажнике большая синяя сумка, там больничная пижама - а я быстро.
   - А если пограничники попросят разбинтоваться?
   - Не попросят, у тебя - ну, то есть у Сердюка - в эпикризе - я попросил, чтобы его перевели на русский - указана черепно-мозговая травма; они ж не подумают, что это ушиб и обычная шишка, сама-то фраза звучит зловеще.... Так, дальше вы едете в Москву - но ты просишь водилу заехать в Минск. Там ты останешься - вот тебе адрес квартиры. В сам город не заезжайте. Остановитесь где-нибудь у кольцевой, где стоянка такси есть. На такси ты доберешься до Лошицы, где эта самая квартира находится, в ней переоденешься, снимешь всю эту бутафорию и будешь меня ждать. Супруге НЕ ЗВОНИ! Ни на московский номер, ни на мобильный - она сейчас в Минске, но тебе пока к ней соваться чревато - голый ты, без единого документа. Поэтому не вздумай её искать! Когда мы тебя чуток на этой земле закрепим, снабдим необходимой биографией и кучей нужных бумаг - тогда я тебя сам к твоей Герде отвезу - и не надо мне тут обиженного героя изображать, мы постараемся всё сделать максимум дня за три-четыре. Понял? - Одиссей молча кивнул. - Ну, вот и славно. Ладно, всё. Давай, действуй! - и с этими словами подполковник Левченко исчез в дверях станции скорой помощи.
   Хм, однако, лихо закручен сюжет.... В прошлый раз я как-то проще из Польши ретировался, без этих переодеваний и прочей комедии дель арте.... Тогда, помнится, мне просто в белорусском консульстве проходное свидетельство выписали - не забыв, сквалыги чёртовы, снять тридцать долларов за труды - и я под именем хлопца из Бреста - вот чёрт, не помню его фамилию! - спокойненько прошёл границу, бесстрашно глядя в глаза всем пограничникам - что нашим, что польским. Кстати, как потом выяснилось, зря я таким отважным фертом на Варшавском мосту вышагивал - там, оказывается, у того парня, именем которого я прикрывался, пару одноклассников служили в таможне. Вполне мог попасть в их смену.... Представляю, какие бы у них были глаза! Слава Богу, не попал...
   Стало быть, завтра утром, часиков в семь - поляки встают рано, черти, по воскресеньям к шести уже все в костёлах! - стартанём на Домачево или Брест. Три "менеджера по сбыту" и один как бы "менеджер".... Ладно, будем надеяться, что всё пройдёт, как говорят в войсках, "штатно" - согласно заранее разработанному плану.
   Плохо одно - судя по всему, планирует Дмитрий Евгеньевич мою карьеру агента завершить; и хоть он бодрым голосом заливает мне про грядущие свершения - спинным мозгом чувствую, что свершения эти пройдут уже без меня.... Да и что тут греха таить - прав товарищ подполковник. Исчерпал я лимит своих удач, везений и чудесных избавлений от неминучих угроз - до дна, до покрышки. Если, тьфу-тьфу, всё пройдёт хорошо, и мы завтра к обеду на белорусской территории окажемся - то более Бога дразнить, пожалуй, не стоит. Тогда, в Курдистане - ведь та очередь, что вспорола Туфана - мне предназначалась.... За мгновение до неё я нагнулся сменить магазин - и в следующий миг отважного курда не стало.... Жизнь - странная штука! Иногда такими кунштюками изумляет - что только диву даёшься...
   Стало быть - демобилизация? Сдаём фальшивые паспорта и накладные бороды, стреляющие авторучки и часы-радиопередатчики - и превращаемся в мирных обывателей.... Переходим на легальное положение, выправляем окончательный и бесповоротный паспорт, поступаем на тихую и мирную службу в какой-нибудь редакции какого-нибудь литературного журнала - и начинаем вести образцово-показательную жизнь типичного мещанина. Так?
   НЕТ! Мне всего тридцать шесть лет - до отставки по выслуге лет ещё служить и служить! Да, с оперативной, пожалуй, на время стоит и уйти - но строй покидать ещё рано! Нет, дорогой Дмитрий Евгеньевич, напрасно вы меня в отставники планируете - рано мне ещё сдавать в спецчасть мои фальшивые паспорта и мой опыт тайной войны. Рано! Не стихла ещё на наших рубежах неслышная неопытному уху канонада, не зачехлили ещё свои пушки наши враги, да и вряд ли в ближайшей перспективе зачехлят, как бы новых на позиции не выкатили - кто ж в такой обстановке солдат с фронта отпускает? Шутите, товарищ подполковник! В нашем деле уходят с линии огня только по одной причине - и вы её знаете.... И пока эта причина не наступила, пока моё имя не занесено на мраморную плиту на втором этаже Управления, рядом с капитаном Полежаевым, подполковником Гончаровым, майором Пурахиным и всеми остальными нашими павшими товарищами - я из строя не выйду!
   И не потому, что так уж охота мне и далее шпионством пробавляться - коли бы не нужда, духа моего б в этом паскудном деле не было бы! - а потому, что слишком мало у России нас, старых и опытных бойцов невидимой войны - и слишком сильны и многочисленны её тайные и явные враги.... Так что рано вы меня хотите сделать мирным обывателем, товарищ подполковник.
   Майор Леваневский свою стрельбу не окончил!
  
  

***

  
   - Все могут самостоятельно двигаться?
   Капитан Кулешов (то есть, конечно, "менеджер по продажам" Андрей Валентинович Кулешов) буркнул суетливому юному клерку, сотруднику страховой компании:
   - Кроме одного лежачего симулянта - все ходячие. Где твоя машина?
   Клерк махнул рукой в сторону тёмно-зеленого микроавтобуса "Пежо".
   - Вон та. Шесть мест для сидения и диван.
   Кулешов удивлённо спросил:
   - Это чё, мобильный офис, что ли? Диван?
   Клерк развёл руками.
   - Что было под рукой.... Нам польский партнер сообщил, что все четверо в удовлетворительном состоянии, передвигаются самостоятельно, санитарная машина не нужна.... Диван хороший, мягкий, вашему товарищу будет удобно!
   Один из пассажиров польской "санитарки" укорил своего товарища:
   - Андрюха, ну чё ты цепляешься к человеку? Сказано тебе - "диван". Чем диван хуже той подвесной койки, на которой Женьку из Люблина везли? - И, уже клерку: - Ты пожрать чего в машину загрузил? И минералочки?
   - А как же! На двенадцать часов ходу - и продуктов, и еды.... Тут ваше начальство перевело на наш счёт деньги для вас - мы их вам выдадим, только в ведомости распишитесь - так что у вас будет возможность по дороге останавливаться, если появится такое желание.... Правда, придорожный сервис у нас хлипковат, но пару толковых мест водитель знает.
   - Гут. Загружаемся. - И Кулешов первым решительно двинулся в сторону тёмно-зеленого микроавтобуса. Из его дверей навстречу ему выскочило двое дюжих дядек в синих спецовках - один из которых спросил у Кулешова:
   - Вашего хлопца откуда выгружать? Из боковой или из задней?
   Кулешов пожал плечами.
   - Да хрен его знает, я при погрузке не присутствовал.... У вон того, с перевязанной головой, спросите! - И указал на осторожно выпазившего из польского санитарного микроавтобуса лже-Сердюка. Тот, услышав вопрос, махнул рукой в сторону кормы:
   - Из задней! Сейчас шофёр её откроет!
   Один из грузчиков на мгновение остолбенел, а затем голосом, в котором недоверие своим глазам перемешалось с удивлением, спросил:
   - Саня?
   "Сердюк", споткнувшись, едва не упал, но, удержав равновесие, остановился, посмотрел на грузчика и с сомнением в голосе ответил:
   - Вроде того.... Олег, ты, что ли?
   - Я! - радостно ответил грузчик. - А ты здесь какими судьбами?
   - Ехали в Австрию, в Чехии разбились, теперь, видишь, нас домой эвакуируют, в Москву...
   Грузчик, не переставая улыбаться, удивлённо спросил:
   - А разве ты не в Минске живёшь?
   Его собеседник с досадой в голосе ответил:
   - Олежа, давай ты сейчас нашего парнишку из поляцкой машинки выгрузишь, в свой "пежо" загрузишь, а потом я тебе по дороге всё расскажу.
   Грузчик грустно улыбнулся.
   - Это не моя машина.... Я тут только для разгрузки-погрузки...
   "Сердюк" развёл руками.
   - Ничего не сделаешь! - а затем, похлопав собеседника по плечу, добавил: - Олежек, я, скорее всего, в Минске задержусь на пару дней, давай телефон, созвонимся, поговорим - раз уж нашлись таким чудесным образом!
   - Да-да, конечно... Я сейчас тебе его запишу! - И, достав из внутреннего кармана авторучку и выдрав листок из блокнота, спешно нацарапал на нём несколько цифр. - Звони, буду ждать!
   Клерк, с видимым любопытством проследивший за этим диалогом, двинулся вслед за грузчиками - но затем, резко развернувшись, вернулся к тёмно-зелёному "пежо" - чтобы обратиться к уже успевшему по-хозяйски занять место возле водителя "Сердюка".
   - Извините, но вы у меня числитесь под фамилией Сердюк. Черепно-мозговая травма. Ведь это правда?
   Его собеседник кивнул.
   - Святая.
   - Но.... Тогда почему Саня? Ведь Вадим Леонидович?
   "Сердюк" поманил клерка пальцем, и когда тот подошёл к самой двери - то услышал:
   - Сынок, не бери в голову подобные мелочи. Поверь мне на слово - от провалов в памяти голова становится только целее.... Надеюсь, ты меня понял?
   Клерк молча кивнул, и, взглянув в глаза своего собеседника - тихо отошёл к польской "санитарке".
   Через несколько минут, когда жизнерадостно руководившего своей переноской Женю Токаря уложили на действительно мягкий (и даже в некоторой степени роскошный) диван, а все эвакуируемые расписались в ведомости у страховщика за полученные каждым десять тысяч рублей - тёмно-зеленый "пежо", выбросив клуб белесого дизельного выхлопа, развернулся на стоянке и под утробные "тынц-тынц", издаваемые колонками его магнитолы, тронулся на выезд из Бреста.
   Место водителя было отделено от салона листом оргстекла, и поэтому громкая музыка не шибко досаждала пассажирам - деятельно принявшимся распаковывать свёртки с продуктами, заботливо сложенные страховщиками на передних двух сиденьях машины. Впрочем, интендантские заботы не помешали четверке "калик перехожих", как назвал их вчера их командир, наконец-то вволю поговорить - тем более, у них для этого был серьезный повод.
   - Саня, чё это за крендель был, что тебя спалил? - спросил вполголоса у лже-Сердюка, пересевшего вглубь салона, поближе к продуктам, капитан Кулешов.
   - Мой знакомий друг! - Подражая голосу и акценту Фрунзика Мкртчяна, так же негромко ответил Одиссей: - Олег Нетренко. Мы с ним во времена оны моё первое задание конторы выполняли.... В прошлом веке ещё.
   - А этот, страховой хлопец.... Он не стукнет куда-нибудь?
   Одиссей улыбнулся.
   - Зачем? Ему это без надобности, да и куда сигнализировать? В таможню? А смысл? В органы? В ментовку? Не побежит - побоится дураком показаться. У нас, у белорусов, такие рамсы не в почёте...
   - А ты чё, белорус? - удивлённо спросил Токарь.
   - Самый что ни на есть. С Полесья. Через час где-то будем проезжать поворот к моему родному городу. Там у меня мама живёт...
   - Свернём? - улыбнувшись, спросил Кулешов.
   Одиссей отрицательно покачал головой.
   - Нет, не сегодня. Меня ж официально как бы нет пока. Да и в Минск мне надо. Я вас там покину - во-первых, Евгеньевич просил его там дождаться, какие-то дела у нас там нашлись. Во-вторых - по личному делу...
   Капитан Токарь кивнул.
   - Я в курсе. Супруге привет передавай!
   Одиссей улыбнулся.
   - Передам - когда встречу; шеф сказал, что дней через пять. Три месяца её и детей не видел! За эти три месяца она меня уже и похоронить успела, и воскреснуть я умудрился.... Много нам с ней чего друг другу надо поведать! А самое главное - хочу ещё раз рассказать ей, как я её люблю...
  

***

  
   - Ну что, готов?
   - Всегда готов! - Одиссей улыбнулся, пытаясь скрыть волнение.
   - Ну, вот и славно. Сейчас мы поедем в одно любопытное учреждение - там ты будешь представляться Андреем Николаевичем Белосельским, моим коллегой и помощником. Вот, держи паспорт. - И с этими словами Левченко достал и протянул своему визави малиновую книжечку.
   - А какова цель нашего вояжа?
   Подполковник едва заметно улыбнулся.
   - Да вот знакомца твоего по Моравии хочу убедить стать на путь исправления. А ты мне поможешь.... Кстати, ты сегодня новости в интернете читал?
   Одиссей пожал плечами.
   - А чё там читать? Саакашвили пытается нагнуть Абашидзе; хохлы снова готовятся к выборам; американцы зачищают Багдад.... Всё, как обычно.
   - Значит, не читал. Ладно, включи на пару минут комп, я тут тебе любопытную информацию помогу найти.
   - А если Тевзеев нас не дождётся и уйдёт?
   - Хм.... Это вряд ли! Ладно, не тяни кота за хвост, входи в интернет.
   Одиссей пожал плечами, включил компьютер, и через две минуты, когда его экран замерцал изображением Мирского замка - подключился ко "всемирной паутине".
   - Чего искать?
   - Сезнам найди, чешский поисковик.
   - Гут. - и, через несколько минут: - Готово!
   - Зайди в раздел "Новинки", "справы дня".
   - Зашёл.
   - Посмотри вторую строчку.
   - "Аутонеходе на Мораве". Автокатастрофа в Моравии. Это?
   - Это. Прочти внимательно!
   Одиссей прочёл - и у него похолодело внутри. Ничего себе! "Nedaleko od ZlМn ?idi? kamionu st?Мlel po osobnМho automobilu. Všichni ?ty?i ob?anИ Slovinska, byli cestujМcМ v n?m, zabil". Вот это новости.... Четверо словенцев убиты водителем грузовика. Недалеко от Злина.... Это так же недалеко и от Всетина, и от Виловиц. Умар ар-Рамахи? Абдул, и два нукера? Кто же их так безжалостно-то?
   - Дмитрий Евгеньевич, это что, вчера моего знакомца Умара хлопнули?
   Левченко кивнул.
   - Его. И всю его команду. Правда, как сообщил Блажек, всё было немного по-другому - БМВ арабов, они же словенцы, расстреляли из засады на выезде из деревни, в которой они снимали пансионат. Кстати, пятого жителя этого пансионата, на которого и была оформлена аренда всех номеров этого заведения, пока не нашли. Чешская полиция с ног сбилась.... - И подполковник скупо улыбнулся. А затем добавил: - Водитель грузовика появился потом - но убийство взял на себя. Дескать, БМВ перегородило ему дорогу, вспыхнула ссора, словенцы начали его оскорблять, он не выдержал, достал автомат и всех их перестрелял. Водитель грузовика, кстати, гражданин Германии - но албанец по происхождению.... Вот так вот, дорогой товарищ Дедич! Распечатай-ка этот лист, мы его с собой возьмём - там, куда мы едем, вряд ли есть Интернет...
   Через пять минут всё тот же, уже знакомый Одиссею по Люблину, "додж-караван" помчал их к центру Минска - сначала по новенькому, с иголочки, микрорайону Лошица, затем мимо старинного Лошицкого парка с его аллеями вековых дубов - чтобы, выехав на улицу Маяковского, довольно быстро домчать своих пассажиров до Червенского рынка.
   - Узнаёшь город? Ты ж тут вроде учился?
   - Очень многое изменилось! Мы вот сейчас на Свердлова выскочим - слева будет общежитие, в котором я жил ... в прошлой жизни. Этой заправки не было раньше, автоцентра "Ситроен" - тоже, таксопарк тут размещался.... О, а моя общага всё та же! - Оглядевшись вокруг, Одиссей спросил аккуратно притормозившего вслед за троллейбусом шефа: - Дмитрий Евгеньевич, мы вообще куда едем?
   - На Комсомольскую.
   - Тогда вам надо сейчас за стадионом повернуть направо, на Кирова - а там сразу за зданием исполкома СНГ вывернуть налево, и будет вам Комсомольская. Можно, конечно, и с проспекта повернуть направо, но это мы лишний километр прокатимся. Давайте будем экономить казённый бензин.... - И Одиссей едва заметно улыбнулся..
   - Хорошо, так и сделаю! - Подполковник перестроился в крайне правую полосу, повернул на Кирова и далее поехал так, как только что посоветовал его спутник.
   С трудом припарковавшись меж древним "мерседесом" с могилевскими номерами и свеженькой тёмно-синей "маздой" на "транзитниках", Левченко повернулся к своему пассажиру и сказал:
   - Саня, мы сейчас тут в одну квартиру поднимемся - ты постарайся ничему не удивляться.
   - Яволь. Что мне там нужно будет делать?
   Подполковник пожал плечами.
   - Сообразишь по ходу разговора. Что ты будешь говорить - это не очень важно, важно, что ты - живой свидетель того, что Тевзеев всего несколько дней назад был совсем не Тевзеевым.... Уловил?
   Одиссей почесал затылок.
   - Право слово, что-то больно мудрёное вы тут замутили, Дмитрий Евгеньевич.... Но раз вы считаете моё участие в этом замуте обязательным - я с удовольствием в нём поучаствую!
   - Тогда пошли.
   Они подошли к подъезду старого, сталинской постройки, четырехэтажного дома; Левченко набрал номер квартиры, и уже на втором звонке в микрофоне раздалось скрипучее "Дверь открыта!".
   Они поднялись на второй этаж - дверь в нужную квартиру оказалась действительно открытой, более того - у неё стоял средних лет мужчина в тёмно-серой куртке, ироничным взглядом встретивший Левченко и новонаречённого гражданина Белосельского.
   - Опаздываете, москвичи! Будете арию столичного гостя петь? Заблудились, пробки, энтузиазм населения?
   Левченко решительно кивнул.
   - Будем! Для вашего узника кое-какую информацию в последнюю минуту нашли...
   Страж ворот улыбнулся.
   - Причина уважительная. Милости просим! - и распахнул дверь.
   Втроём они вошли в квартиру - и сразу проследовали в гостиную, обставленную хоть и старой, но весьма внушительно выглядевшей мебелью - двумя монументальными диванами, обеденным столом из карельской берёзы (на котором стояли диковато смотрящиеся в этаком антураже четыре пластиковые бутыли с кока-колой, фантой, минеральной водой и спрайтом, и стайка хрустальных стаканов) и четырьмя полукреслами вокруг, высоченным книжным шкафом (потолки здесь были - три с половиной метра!), притаившимся в углу пианино, таинственно поблёскивающим ухоженными лакированными боками. Страж ворот захлопнул за ними входную дверь, бдительно щёлкнув замком.
   На одном из полукресел понуро сидел давешний Одиссеев знакомец - пан Симович, он же - Игорь Евсеевич Тевзеев; на одном из диванов, по-хозяйски развалясь, восседал плотного телосложения мужчина лет сорока пяти, второй мужчина, помоложе и не столь вальяжный - вышел из кухни и молча кивнул вошедшим.
   Левченко улыбнулся.
   - Какая приятная встреча! Игорь Евсеевич, если не ошибаюсь?
   Тевзеев грустно вздохнул.
   - Я. - Подняв глаза и узнав Одиссея, немного оживился и уже чуть бодрее бросил: - Здравствуйте, пан Дедич!
   Сидевший на диване мужчина негромко проговорил:
   - Дима, не понимаю, чего ты хочешь добиться. Дело выеденного яйца не стоит! Этот тип, - вальяжный кивнул на Тевзеева, - пересёк границу по фальшивым документам. Факт подделки и факт пересечения границы доказан. Триста восьмидесятая, трёшка ему по ней гарантирована. Передаём в понедельник бумаги в суд, там его оформят - и лети, голубь ясный, в Оршу, на общую! А супругу - в Гомельскую область, на женскую... хотя, может быть, адвокату удастся добиться условного. Двое детей... шансы есть.
   Левченко покачал головой.
   - Всё бы вам, товарищ полковник, карать.... С разбором надо к людям подходить! Сам факт пересечения границы по фальшивому паспорту никто не оспаривает - было дело. Ведь было, Тевзеев? - бывший "пан Симович" удручённо кивнул. Левченко продолжил: - Но ведь разные у людей бывают причины для подделки документов - и далеко не всегда эти причины предосудительны.
   Тот, кого Левченко называл полковником - хмыкнул.
   - Ну, ты прям Плевако.... Какие же причины у этого субчика?
   Левченко сел на одно из полукресел, напротив Тевзеева, деловито налил себе стакан минеральной воды, отпил половину - и ответил:
   - Понимаешь, Володя, человек этот не так прост, как тебе кажется. Он два года назад лихо и по-молодецки стырил пятьдесят миллионов долларов казённых денег. А ведь глядя на него - такого не скажешь, правда?
   Полковник покачал головой.
   - Не скажешь! Такой субтильный юноша, типичная богема.... Никогда б не сказал!
   - Вот! Тем не менее - такой факт имел место. Ведь имел, Игорь Евсеевич?
   Тевзеев кивнул.
   - Имел.
   Левченко продолжил:
   - Но на самом деле эти деньги украл не этот хлопец - он был всего лишь подставным лицом. На самом деле бабло подбрили албанские бандиты во главе с Беджетом Харадингой. Известен вам, Игорь Евсеевич, сей деятель?
   Тевзеев удивлённо посмотрел на Левченко.
   - Откуда вы знаете? Хотя... да, известен. Он был фактическим владельцем фирмы "Гуртен", через которую уходили деньги.... Фирма была оформлена на каких-то его родственников.
   - Наш парень, поняв, что является всего лишь игрушкой в руках этого албанца... Вы ведь поняли это, Тевзеев? Пусть и спустя два года, но осознали, что стали инструментов в руках албанских бандитов?
   Тевзеев испуганно посмотрел на Левченко, потом на Одиссея - и нерешительно кивнул.
   - Да. Осознал. Только недавно.
   Левченко развёл руками.
   - Ну и что ему было делать? Он понял, что стал жертвой мошенников - и единственным способом вернуть себе доброе имя мог бы стать возврат украденных денег; но как это сделать, оставаясь за границей, и ежесекундно рискуя пасть жертвой злокозненных албанских бандитов? Кстати, Андрей Николаевич, покажи-ка нашему фигуранту тот листик, что ты перед приездом сюда распечатал.
   Одиссей сначала не понял, что подполковник обращается к нему - но, увидев бешеный взгляд Левченко, тут же спохватился и, открыв портфель, извлёк из него давешнюю распечатку.
   Левченко недовольно выдернул лист из рук Одиссея и положил перед Тевзеевым.
   - "Автокатастрофа в Моравии". Читайте, Игорь Евсеевич!
   Тот прочёл, и, глядя на Левченко ничего не понимающими глазами, спросил:
   - А кто эти словенцы?
   - А это некто Али Умар ар-Рамахи и его головорезы - которые с помощью Андрея Николаевича, внедрённого нами в их банду, хотели с вами поболтать в Виловицах. И только благодаря Андрею Николаевичу вы этой встречи чудесным образом избежали...
   Тевзеев побледнел.
   - А.... А кто это их?
   Левченко вздохнул.
   - Албанцы. Из клана Харадинги. Мы им намекнули, что Али Умар хочет украсть их деньги - они приехали и доходчиво объяснили арабу, что брать чужое - нехорошо. К счастью, вы к этому времени уже находились здесь, у гостеприимных белорусских чекистов, и вам албанцы ничего подобного сделать не смогут.
   - Дима, ты что-то от темы отклонился. - Напомнил полковник.
   - Ничуть не бывало! Всё - по теме. Так вот, возвращаясь к Игорю Евсеевичу Тевзееву - что ему оставалось делать в этой, прямо скажем, драматической ситуации?
   Полковник флегматично спросил:
   - Что?
   - Бежать. Бежать домой, бежать, несмотря ни на какие формальности и несущественные мелочи! Успеть вернуть украденные албанцами деньги в Россию - пока те до них не добрались первыми! И в этой ситуации - до фальшивого ли паспорта было Игорю Тевзееву?
   Полковник хмыкнул.
   - То есть ты хочешь сказать, что этот хлопец всеми силами души рвался домой, чтобы исправить свою ....хм... ошибку? И что паспорт фальшивый предъявил только для того, чтобы концы обрубить?
   Левченко кивнул.
   - Совершенно верно! Игорь Евсеевич, вы ведь подтверждаете, что единственной целью вашего ... скажем, не совсем законного пересечения границы - была явка с повинной?
   Тевзеев растерянно кивнул.
   - Ага. Явка. С повинной.
   - Вот видите! Человек хотел исправить главную ошибку своей жизни - а вы ему триста восьмидесятую статью своего кодекса шьёте.... Хотите на три года закатать человека, который хотел спасти для Отечества пятьдесят миллионов долларов! Не понимаете вы, товарищ полковник, высоких порывов, не цените широты души, не видите, что в этом субтильном теле бьётся отважное сердце героя и мученика....
   Одиссей едва сдерживал себя, чтобы не расхохотаться - Тевзеев же внимал подполковнику с каким-то детским, наивным восторгом. Однако, умеет Дмитрий Евгеньевич подпустить пафоса...
   Полковник снисходительно ответил:
   - А как он это докажет? Положим, мы готовы факт использования фальшивых документов забыть - если цели этого субчика и в самом деле были столь благородны, как ты, Дима, нам тут вещаешь.... Но где доказательства?
   Левченко пожал плечами.
   - Нет ничего проще, чем их предъявить. Завтра мы организуем пресс-конференцию для местных и иностранных средств массовой информации, где Игорь Евсеевич объявит, что вернулся на Родину, дабы искупить свою вину, и готов вернуть в российский бюджет все украденные с его помощью албанской мафией деньги.... Ведь объявите, Игорь Евсеевич?
   Тевзеев, судя по всему, малость отошёл от напора подполковника - детский восторг из его глаз исчез, уступив место очевидной работе здравого смысла. Он ответил подполковнику:
   - А смысл? Трёшку отсижу, зато бабки сохраню. А так - и бабок лишусь, и неизвестно, что мне в Москве прокуроры запоют. Может, ещё больше впаяют! Не вижу резону, начальник.
   Одиссей только диву давался - как лихо этот крендель умеет меняться, буквально на глазах, в течении всего полутора минут!
   Но Левченко, как оказалось, в своём арсенале тоже не один пафос держал. На циничную тираду Тевзеева он ответил в том же стиле:
   - А тут рамсы не в твою пользу, Игорёк, по любому. Уходишь в несознанку - получаешь трёху и двигаешь на белорусскую зону по триста восьмидесятой, откуда тебя, по истечении срока, забирает русский воронок. И садишься ты опять - за мошенничество; срок, скорее всего, будет небольшой, но когда на зоне узнают, что у тебя в европах такие бабки заныканы - разденут тебя донага влёгкую! Мявкнуть не успеешь.
   - А сливаю бабки?
   - А это совсем другой коленкор! Завтра ты объявляешь себя мучеником и страдальцем, осознавшим свою ошибку и жаждущим покаяния. Это у нас любят. А если ты вдобавок ещё и объявляешь публично, что бабки сдаёшь в кассу - тебе реальный респект и народная любовь. Первый из беглых олигархов, для кого Россия - важнее бабла! Это дорогого стоит.... Ну и по секрету скажу тебе - мы постараемся убедить прокурорских быть к тебе помягче, условный срок я тебе практически гарантирую.... И заметь - тебя после мытарств никто пальцем тронуть не захочет - зачем? Ты ж пустой, ты ж всю казну сдал.... Ну а тестюшка тебе какую-нибудь непыльную работёнку изыщет. Опять же - за тобой ореол бессребреника и человека чести; тут надо будет с журналюгами поработать, но это дело техники. Так что и политическая карьера для тебя не закрыта.... Так что решай, что для тебя лучше, дружок!
   Тевзеев тяжело вздохнул.
   - Гарантий нет.... Ежели бы прямо тут прокурор мне письменное обязательство накатал - дескать, в случае возврата бабла гарантирую условный срок - то, пожалуй, подписался бы я на вашу авантюру. А так...
   Левченко пожал плечами.
   - А так - Беджет Харадинга завтра случайно может узнать, что его деньги сейчас в Минске.... Мы ему подсказали, что на его добычу нацелился Абу Умар - кто-то ему подскажет, что его "кошелёк" сидит в минском СИЗО...
   Тевзеев смертельно побледнел. И еле выдавил из себя:
   - Же... жестокие у вас игры, уважаемый...
   - Подполковник. Можете называть меня "гражданин подполковник".
   - В СИЗО Беджет меня не достанет. А вот на зоне...
   Левченко кивнул.
   - И я о том же. Так что по-любому тебе выгоднее вернуться на Родину героем, чем изо всех сил пытаться сохранить чужие деньги - в конце концов, лишиться и денег, и жизни.... Ты ж не забывай, что у тебя на воле остаются двое деток - как ты думаешь, сможет их Беджет использовать для того, чтобы получить свои бабки?
   Тевзеев мрачно кивнул.
   - Этот - сможет.
   Подполковник развёл руками.
   - Ну, вот и всё! Ты сам себе всё сказал...
   Тевзеев помолчал несколько минут, а затем тихим, бессильным, совсем не похожим на прежний, голосом проговорил:
   - Давайте... ручку и бумагу. Буду писать чистуху. И это... объявляйте о пресс-конференции. Только набросайте мне тезисы, которые вы недавно так красиво оглашали.... Самому мне так не придумать, башка трещит...
   - Ничего, ты давай своими словами. Вернее будет - не собьешься! - И, обращаясь к полковнику: - Всё, Володя, мы поехали, у нас тут ещё кой-какие дела до завтрашней пресс-конференции есть.
   - Валяйте! Завтра к десяти, не опаздывайте...
   Левченко улыбнулся.
   - Не опоздаем. Это в наших интересах - вернее, в интересах нашей страны...
  
  
  

Эпилог

  
   - Ну здравствуй, солнышко...
   - Здравствуй, любимый!
   - Извини, что немного задержался.... Были дела.
   - Я знаю, любимый. Ты голоден?
   - Да. Я закончил тяжелую, но важную работу. Ужасно устал. И очень проголодался. Ты накормишь меня?
   - Конечно! Мой руки, я сейчас накрою на стол.
   - Я очень люблю тебя...
   - И я тебя...
   - Я очень скучал...
   - И я тоже...
   - Я каждую ночь видел тебя во сне...
   - А я каждый вечер перебирала наши фотографии - вспоминая о тебе...
   - Дети спят?
   - Маленькая уже спит, а Сашка играет по сетке в какую-то стрелялку...
   - Позовёшь его чуть позже, хорошо?
   - Да, любимый.... Ты надолго?
   - Надолго.... Недели на три.
   - Это целая жизнь!
   - Это меньше, чем миг.... И больше, чем вечность!
   - Твои друзья.... Они все вернулись?
   - Да, в этот раз все.
   - Вы сделали всё, что хотели?
   - Да, любимая, хотя это было нелегко...
   - Я ждала тебя...
   - Я знаю. Поэтому я здесь, живой и здоровый!
   - Я всегда буду ждать тебя...
   - И я всегда буду возвращаться...
   - Я люблю тебя!
   - И я тебя...
   - Тебе нравиться, как я обустроила наш дом? Многое ещё не сделано, ведь мы здесь всего три месяца...
   - Ты молодец! У нас очень уютный дом. Не хочется из него уходить больше никогда...
   - И ты не уйдёшь?
   - Уйду. Но потом всё равно вернусь!
   - Я буду ждать тебя...
   - Я знаю.
   - Я люблю тебя!
   - И я тебя.... И буду любить тебя вечно!
   - Ничего вечного не бывает, любимый...
   - Бывает. Вечной бывает любовь...
   - Тогда я тоже буду любить тебя вечно...
   - Хорошо. Пойдём на кухню, эти запахи могут свести с ума!
   - Это всего лишь борщ и жаркое.... Ты помнишь мой первый борщ?
   - Помню, зайчонок. Это было восхитительно!
   - Это было ужасно. Жуткая бурда!
   - Это была восхитительная бурда.
   - Ты льстец и лицемер...
   - Конечно.... Мужчина должен быть льстецом и лицемером - каждый раз, когда жена интересуется у него своей внешностью и своими кулинарными способностями!
   - Я люблю тебя, моего маленького льстеца...
   - И я люблю тебя, мой обер шеф-повар!
   - Обер - это уже шеф, балбес!
   - Яволь, майне либер мадхен!
   - Боже, ты так и не научился ни единой немецкой фразе! Как я живу с тобой?
   - Зато я выучил несколько арабских и турецких фраз.
   - Скажи мне что-нибудь!
   - Кахаб беки. Сени севьюром.
   - Что это значит?
   - Я люблю тебя...
   - И я люблю тебя.... Мне было очень плохо без тебя. Особенно на Крещенье. На сердце был страшный стылый холод.... Тебе было трудно в ту ночь?
   - Да, любимая, мне пришлось несладко.... Но ведь я вернулся!
   - Ты вернулся... Я хочу, чтобы ты всегда возвращался!
   - Я буду возвращаться всегда....
   - Возвращайся. Я всегда буду ждать тебя...
  
  
  

Продолжение следует

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Ты жив? (турецк.)
   Ты понимаешь по-турецки? (турецк.)
   В Багдад не едем. Едем к нашему командиру! (турецк.)
   Здесь ты будешь жить. Мы будем тебя кормить и ухаживать (турецк.)
   Посмотрите. Здесь люди, которые в сорок четвертом два месяца заливали в баки метиловый спирт. В мае немцы их расстреляли. Двенадцать человек. (чешск.)
   "Базовая школа имени Масарика приглашает всех желающих на литературные чтения "Одиссей возвращается в Итаку". Обращаться к директору школы доктору Рудольфу Блажеку" (чешск.)
   Франта, напротив школы стоит странный автомобиль Как ты думаешь, что он здесь делает? (чешск.)
   Если считаешь нужным - звони! (чешск.)
   Самоназвание одного из албанских племен, переводиться как "дети орла"; в более широком смысле - все албанцы-мусульмане
   Януш, здравствуй. Что твоя фирма может предложить для российского рынка? (чешск.)
   К тебе подъедет человек, который хочет купить партию сушёных фруктов. Подаришь школе двадцать килограмм мороженных овощей! (чешск.)
   Януш Корчак (настоящее имя Герш Гольдшмидт) - польский педагог, писатель, врач и общественный деятель, участник русско-японской и Первой мировой войн (как военврач русской армии). В 1942 году вместе со своими воспитанниками (Дом сирот Варшавского гетто) был отправлен в Треблинку, отказавшись остаться в гетто.
   Настоящая валашская сливовица из моего личного сада (чешск.)
   Портрет Томаша Масарика украшает купюру Чешского банка в пять тысяч крон
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   76
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"