Усовский Александр Валерьевич : другие произведения.

Неоконченные хроники третьей мировой. Часть 2. Книги лжепророков. Глава вторая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Одиссей даже не успел удивиться - прозвучал выстрел, и пуля, попавшая в грудь, свалила его на дорогу. Милиционер, немедленно спрятав пистолет, огляделся вокруг, подобрал гильзу - и, бегом добежав до своей машины, тут же рванул с места. На пустынной трассе осталась лишь сиротливо бубневшая на холостых "копейка" - и тело гражданина Украины Бондаренко Александра Мирославовича, лежащее у распахнутой водительской двери...
  Глава вторая
  
  ***
   Первым делом - встать на колёса. Раз уж он украинец, то сделать это надо где-нибудь на той стороне, но не шибко далеко - например, в Ковеле. Без машины ему будет трудней оперировать, да и перекантоваться ночку - ежели с гостиницами будет трудно, или их не будет вообще - в машине гораздо удобнее, чем на вокзале. Да и ранения его - которые, блин, отцы-командиры как-то вдруг ни с того ни сего решили не замечать - требуют бережного отношения к собственному телу. Чай, уже не мальчик, пора бы и поберечься...
   Всё же Дмитрий Евгеньевич его немало сегодня изумил! Позавчера поздравлял с возвращением, сулил долгий заслуженный отдых и присылку шайки райских гурий в неглиже, деликатесы и озёра марочных вин - а сегодня утром, еще петухи не успели второй раз прокукарекать - вдруг "Вставай, подъём, труба зовёт!"; и никаких тебе больше приятных разговоров о санаториях и грязевых ваннах для лечения нервов. Эх, жизнь-жестянка.... Да и задача поставлена не совсем ясная; поезжай, дорогой друг, в Галицию, заедь в городок Краковец и узнай, что там произошло с агентом с позывным Сармат. Он что, следователь? Никакого опыта у него в подобных делах нет, и даже приблизительно неясно, какие шаги следует предпринимать; куча перечитанных детективов и нахождение под следствием по кредиту Микобанка - вот и весь его оперативно-розыскной опыт. Негусто, однако...
   Ну да, впрочем, нечего стонать. Задание получено, деньги переведены - пора собираться в путь. Благо, на этот раз - путь недалёкий, на известную своим пещерным национализмом Львовщину, в объятья безжалостных бандеровцев... Интересно, сами эти журналюги, что пугают московских обывателей смертельной опасностью разговора по-русски на улицах Львова - они сами в эту лабуду верят?
   Одиссей, не торопясь, собрался, тщательно упаковал свои немудрящие пожитки - а затем, по обычаю посидев перед дорогой на банкетке в прихожей, встал, и, вздохнув, покинул квартиру, всего три назад снятую для него Тетрисом в Бресте. А ведь думал, как минимум недельку поваляться у телевизора, книжечки почитать на родном языке, со старыми здешними знакомыми женского полу возобновить дружество. Уже одной, работавшей в фирме, занимающейся таможенным оформлением, успел позвонить, и вроде бы даже как бы договориться о встрече.... И тут вдруг все отменилось - сразу и бесповоротно. Да-а-а, краток оказался отдых у беглого каторжника Сэлдона.... Сиречь, у Бондаренко Александра Мирославовича, гражданина Украины, прописанного в городе Краматорск Донецкой области, проживающего в оном городе по улице Алексея Стаханова, дом шестнадцать, квартира семь, несудимого, разведенного, одна тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года рождения, приезжавшего в Брест по делам бизнеса и ныне покидающего гостеприимную белорусскую землю в изрядно помятом состоянии. Впрочем, бланши и выбитые зубы он, пожалуй, сможет использовать в порученном деле.... Как? Найдем!
   Одиссей вышел из подъезда, и, оглядев окружающий мир - решительно направился к остановке транспорта. Ехать решил на автовокзал - до Ковеля проще и быстрее было добраться на маршрутке или рейсовым автобусом, нежели почти четыре часа тащиться дизелем славной Украинской залызныци (или Белорусской чыгунки? Вот, блин, на пустяках ловишься, друг сердечный!).
   Автовокзал, расположенный недалеко от величественного, но, увы, находящегося в состоянии перманентного ремонта (или реставрации? Нет, похоже, всё же ремонта. Не такой он старый, чтобы реставрироваться - от роду этому собору от силы лет сто двадцать, не больше, славное наследие его превосходительства графа Муравьева) храма, порадовал широким ассортиментом средств транспорта, следующего в Ковель. Одиссей, походив по платформам, выбрал, наконец, маршрутку - шестнадцатиместный микроавтобус "Ивеко", довольно свежий, и, судя по сиденьям, еще не убитый - и, заплатив шофёру двадцать тысяч белорусских рублей, незамедлительно обосновался за спиной у водителя, выбрав это место, дабы дать ногам простор для манёвра.
   Надо отдать должное пилоту - в отличие от большинства водителей автобусов, считавших своим святым долгом опоздать с отправлением минут на десять, дабы затем на виду уже начинающих нервничать пассажиров важно войти в салон, молча пересчитать по головам наличность желающих отправиться в путь, что-то сверить со своими засаленными бумажками, неопределенно хмыкнуть, и лишь затем занять своё место у руля - этот тронул свой "Ивеко" сразу же, как только часы на приборной панели показали одиннадцать сорок, каковое время было обозначено на расписании, вывешенном в кассах. Чем, кстати, немало изумил толстую тётку с четырьмя или пятью сумками, которая, не спеша, шпацировала к автобусу, привыкнув уже к обычным опозданиям местных шоферов. Пришлось тормознуть и принять на борт яростно ругающуюся пассажирку - и, хотя всем было ясно, что виновата в этой ситуации именно она - никто из сидевших в салоне спорить с ней не стал: себе дороже.
   Кряхтя, тётка уселась возле Одиссея, и попыталась высказать ему своё недовольство происшедшим "безобразием" - на что он тут же бросил, зыркнув на неё исподлобья взглядом, не обещающим ничего хорошего:
   - Тётка, я только что освободился, сидел за убийство, и ты меня, пожалуйста, не нервируй - как бы не вышло рецидива...
   Проглотив так и не высказанные претензии, тётка, вблизи рассмотрев его изрядно изуродованную физиономию, тут же в ужасе умолкла - к вящему удовольствию Одиссея. Ему следовало серьезно подумать - благо, ехать предстояло часа три, времени хватало - и нытьё соседки ему было совсем некстати.
   А подумать было над чем. Ладно, отложим в сторону пока тот факт, что у него нет ни грана опыта в таких делах - пойдём от житейского опыта. В конце концов, и Пуаро, и мисс Марпл руководствовались в своих расследованиях, главным образом, здравым смыслом.
   Итак, что мы имеем?
  Некто Дроботей Александр Фёдорович, старший инспектор таможни, исчез по пути следования с места службы домой где-то шестьдесят четыре часа назад - поздним вечером двенадцатого мая, в пятницу, аккурат за сутки до начала большого православного праздника, Воскресения Господня. И получилось так, что оную Пасху супруга праздновала - если, конечно, здесь уместно слово "праздновала" - без него. Сегодня уже понедельник, пятнадцатое, и, стало быть, какие-то известия о временно (будем надеяться, что временно) канувшем в небытие таможеннике, по идее, уже должны бы и появится. Если же нет? Хм, если же нет.... То надо будет найти супругу пропавшего таможенника, Дроботей Марию Николаевну, и с ней как-то пообщаться. Как? Представиться знакомым её мужа. Логично. Каким знакомым? По службе - никак невозможно; его коллег по Добрянке она, безусловно, отлично знает, наверняка собирались вместе, выпивали-закусывали. Коллеги по этому новому пункту пропуска уже наверняка все отметились перед потенциальной вдовой - типа, посочувствовать, поддержать дух (высказываниями типа "да вернется, куда он денется!", произнесенными преувеличенно бодрым и оттого явственно фальшивым тоном), то да сё - и в лицо она их тоже всех знает; конечно, может такое случится, что какой-то из новых коллег вдруг сдуру вздумал высказать ей свои сочувствия и зародить искру надежды и сепаратно, но выглядит это ... хм... неестественно и посему доверия вызвать у истерзанной неизвестностью женщины не сможет.
  Наш старший инспектор, слава Богу, служил срочную службу в Рабоче-крестьянской Красной армии, годы службы - восемьдесят пять - восемьдесят семь, славный посёлок Ватутинки, учебный полк связи, сержант постоянного состава. То бишь - духов гонял до усрачки.... Уже теплее. Если господин Бондаренко Александр Мирославович также имел честь состоять в рядах непобедимой и легендарной - то как раз аккурат в те годы. ERGO? Он вполне мог служить в одном полку с пропавшим без вести паном Дроботеем! Так, с этим вопросов не будет. Армия везде одинаковая, каких-нибудь общих знакомых с характерными привычками нарисовать можно будет без проблем.
  Теперь - где и от кого он мог узнать о трагическом происшествии с любимым однополчанином? Ну, например - от коллег по работе. Предположим, господин Бондаренко служит в данный момент в милиции города Краматорска, а в львовском приграничье оказался... как он мог оказаться в тысяче километров от родного дома? А в отпуску! Решил полюбоваться красотами Яворовского национального парка, да и зашёл по привычке в местный райотдел. А там ему об этом прискорбном случае пропажи человека и сообщили... Логично. Для маленьких городков пропажа чина таможенной службы - ЧП далеко не районного масштаба, о таком жутком деле все здешние менты в курсе.
  Хм, план более-менее выработался. Неизвестно, правда, как он будет выполняться, но пока, по ходу, он ничего не пропустил. В милицию ему соваться, понятное дело, незачем - это к бабке не ходи; менты сейчас старательно (будем надеяться, что старательно) шукают пропавшего таможенника, и человек, задающий о нём вопросы (причём человек явно нездешний) вызовет у них здоровый охотничий инстинкт. Каковому потворствовать - не в его интересах, с его-то хлипкими документами. Идти на таможню - тоже, пожалуй, сразу не стоит; ежели там по-прежнему всякая сборная солянка служит - его интерес к личности исчезнувшего коллеги тут же станет известен за пределами этой конторы. А если это исчезновение не случайно - то те, кто его организовал, тотчас заинтересуются излишне любопытным пассажиром. Значит, информацию надо собрать так, чтобы сборщик оной по возможности не засветился.
  Одиссей облегченно вздохнул. Вроде картинка грядущих его действий на первом этапе более-менее вырисовывается.... А вот и граница!
  Зловредная тётка, первой выскочившая из автобуса на досмотровой площадке - тут же кинулась к пограничникам и с жаром начала что-то рассказывать старшему наряда, то и дело указывая на автобус. Одиссей уже пожалел, что шуганул старую сплетницу. Хотя паспорт его был самым что ни на есть подлинным - и прошёл бы любую проверку, Одиссей был в этом абсолютно уверен - но всё же некий червь сомнений начал грызть его душу. Вот холера старая!
  Засунувший голову в автобус украинский пограничный прапорщик, обнаружив Одиссея, изрёк:
  - Гражданин, трэба вам до капитана. Будь ласка, выходьтэ!
  Одиссей легко поднялся с кресла и, выйдя на свежий воздух, потянулся, стараясь размять мышцы, изрядно застывшие от длительного сидения в автобусе.
  Подошедший капитан, кинув руку к козырьку, спросил довольно вежливо:
  - Справка у вас е?
  - Какая справка? - не понял Одиссей.
  - Об освобождении. Гражданка заявила, шо вы беглый зэк. Надеюсь, документы у вас в порядке?
  Одиссей улыбнулся и, порывшись в кармане куртки, протянул капитану свой паспорт. Тот, даже не удосужившись его раскрыть, тут же обернулся к языкастой тётке - но та, одновременно с ним увидев синюю обложку украинского паспорта, мгновенно ретировалась в автобус.
  Капитан еще раз отдал Одиссею честь.
  - Йихайтэ соби. До дому? Що у вас с лицом?
  - Да так, оказался в ненужном месте в ненужное время. А еду домой, в Краматорск. Был в Белоруссии по делам. - Одиссей решил не изображать из себя щирого украинца; в конце концов, он из Донбасса, где никто и никогда по-украински (кроме как в школе, на уроках ридной мовы) не говорит - посему может себе позволить не знать дэржавной мовы.
  В Ковеле они оказались почти в два часа дня. Та-а-ак, теперь нам нужно приобрести скромную, недорогую, надёжную машинёшку. Но сначала - пообедать!
  Тут же, на привокзальной площади, Одиссей нашёл приличное кафе - и с удовольствием навернул изрядную порцию борща, парочку котлет и неслабую миску салата. Но больше всего в этом кафе ему понравилась официантка - уже выпив заключительную чашку кофе, он для себя так и не решил, что на ней надето - экстра-мини, но всё же юбка, или же просто широкий пояс?
  Кто может ему подсказать ответ на вопрос по машине? Правильно, таксисты. Вот их мы сейчас и допросим с пристрастием - благо, стайка таксомоторов кучковалась прямо у входа в кафе, рядом со своими важными пузатыми владельцами.
  Одиссей подошёл к таксистам и спросил:
  - Мужики, а у вас тут авторынок есть?
  Тут же шесть пар удивлённых глаз уставились на его побитую рожу лица.
  - А що тоби трэба? - спросил самый пузатый из таксистов, по ходу - самый уважаемый в их тусовке.
  Одиссей помялся, не зная, как сформулировать ответ - а затем брякнул, отбросив в сторону всякие условности:
  - Хочу машину купить. До штуки баксов. Чтобы ездила.
  Пузатый вождь таксистов почесал затылок, а затем, обратившись к одному из своих коллег - спросил:
  - Грыцько, твий швагро свою копийку ще нэ продав?
  Тот в ответ покачал головой.
  - Ни. Нихто нэ бэре - дуже старая.
  - Так вин же ж всю переварыв? - удивился старший таксёр.
  Его собеседник только махнул рукой.
  - Та що им казаты? Воны ж дывьяцца у докумэнты. А там сэмдэсьят пьяты рик...
  Главный таксист взял Одиссея под локоть и доверительно спросил:
  - Тоби ж трэба, щоб йиздыла? Так? Зарэ подьидэ копийка, уся пэрэробленая. Дивчат тоби на ей зниматы ныяк нэможлыво, а йихаты - вона ще лет пьять, а то може й шисть будэ бигаты, як нова. Пьятсот долларив.
  Одиссей немного подумал - а затем кивнул, соглашаясь.
  Тут же таксист, названный главным пузаном "Грицьком", впрыгнул в свой "Форд Скорпио" и, оставив за собой густой сизый клуб дизельного выхлопа - исчез с места стоянки.
  Последующие десять минут Одиссей вынужден был выслушать подробную историю жизни пузатого вождя таксистов (с экскурсами в историю Украины и в интимную жизнь действующего президента, густо сдобренные пикантными подробностями ночной жизни Ковеля) - к счастью, прерванную появлением вышеотрекламированной "копейки".
  Грыцько не брехал. Машинёшка, действительно, была в изрядных летах, но выглядела довольно бодро; мотор работал тихо, чисто, выхлоп был бесцветным, амортизаторы - в полном порядке. Ну, пятьсот не пятьсот, а долларов триста за неё можно было бы дать - что Одиссей и озвучил таксистам.
  После длинного и азартного торга цена "копейки" была окончательно определена в четыреста двадцать американских рублей - в каковую сумму вошло и оформление.
  - Ну що, давай паспорт та права - поидэмо оформлятысь! - бросил Одиссею хозяин автоантиквариата, поджарый мужчина лет тридцати пяти, судя по внешности - военный или пожарник.
  Одиссей почесал затылок.
  - Короче, есть небольшая проблема. Прав у меня нет.
  Владелец "копейки" укоризненно посмотрел на покупателя своего четырехколёсного сокровища.
  - А шо ж ты нам ныц не казав?
  Одиссей удивился.
  - Так что, без прав машину купить нельзя? - Он, зная обстановку на украинских дорогах, предполагал ездить вообще без прав, скупая при необходимости акции местного ГАИ, каковые ему будут предлагаться по сходной цене любым гаишником, уличившем его в отсутствии водительского удостоверения - вопрос же хозяина "копейки" поставил его в тупик. Засада? Одиссей вопросительно глядел на хозяина "копейки".
  Но тот помахал руками.
  - Та ни, можно! Тильки я можу тоби цэ пытанне решить. - И, хитро взглянув на Одиссея, он добавил: - За сто гривень.
  Одиссей кивнул.
  Они сели в "копейку" и через несколько минут были у дверей нотариуса - Одиссей по пути попросил хозяина выписать на него генеральную доверенность, чтобы не тащится на этой машине в Краматорск за новыми номерами; сия процедура возражений у хозяина не вызвала, и вдвоём они вошли в кабинет нотариуса.
  Каково же было удивление Одиссея, когда швагро Грицька для оформления доверенности достал удостоверение личности капитана милиции!
  Хозяин "копейки" краем глаза увидел недоумение покупателя - и посчитал нужным его тут же успокоить.
  - Та нэ боись, усэ зробым, як трэба!
  И точно, после оформления генеральной доверенности (и выплаты оговоренной суммы) капитан отвез его к зданию местного райотдела, и, получив на руки двадцать портретов Богдана Хмельницкого, отпечатанных Госбанком Украины, бодро отправился к месту своей службы - чтобы через двадцать минут появиться опять, неся в руке, как флаг, какую-то зеленую бумажку.
  - Ось! Цэ талончик, що мы у тоби изьялы права. Мисяц можно йиздыты, потим, як захочэшь, можно зробыты новы. За сто гривэнь.
  Одиссей в изумлении только покачал головой. Работают же люди! Все для человека, блин...
  Ну что ж, ещё один этап пройден. Теперь у него есть машина, да плюс к этому - неожиданный бонус в виде документа, заменяющего права; стало быть, вперед, навстречу ветру!
  
  ***
  
   Да, действительно, странно... Что-то не спрягается подлежащее со сказуемым. Ведь всем более-менее вменяемым фигурантам процесса кристально ясно, что в доселе существующем формате дальнейшее существование "независимой" (то бишь - ориентированной на Запад) прессы, тем более - телеканалов - более продолжаться не может. Хватит нам этих бабицких по горло! А с другой стороны - ребятишки из кожи вон лезут, лишь бы сохранилась у них хотя бы одна лазейка для влияния на общество, хоть один рупор пропаганды остался бы в их руках. Хм... Зачем им это надо? За права чеченского народа бороться? На хрен им этот народ не сдался. За демократию в России радеть? Опять же, видели они эту демократию в гробу и в белых тапках. Жалованье высокое всей этой шайке-лейке Гусь платил? Так сейчас они себе такой "волчий билет" заработают, что их и на задрищенский кабельный канал вряд ли возьмут. Зачем им эта борьба за инструменты влияния - при том, что сами по себе они всего лишь обслуга, холуи на побегушках? Всё это более чем странно...
  Левченко сидел в своём кабинете и, читая еженедельную сводку - время от времени отчёркивал тот или иной пункт, казавшийся ему важным. Вот, например - американский телемагнат покупает оптом три грузинские газеты. Зачем? Коммерчески этот проект безнадежно убыточен, даже если заставить всех грузин подписываться на эти газеты - дивиденды не оправдают вложенных средств и за двадцать лет; тем не менее, америкос лезет на хлипкий грузинский информационный рынок с похвальной настойчивостью. Значит, дело не в коммерческом интересе; тут надо искать другие причины, более важные!
  Или вот, например: продажа контрольного пакета акций ТВ "Полония" международному консорциуму - опять же, с американским преобладанием. На первый взгляд - ничего удивительного, международные корпорации через этот телеканал заставят благодушных поляков покупать продукты и товары этих самых корпораций... Но тут знающий человечек улыбнется понимающе - этот телеканал, мало того, что предназначен больше для польскоязычной аудитории вне Польши, так как раз таки в информационном поле Речи Посполитой известен именно тем, что рекламы на нём нет вовсе! Стало быть - американцы и здесь вкладывают деньги в заведомо убыточный проект. Зачем?
  В целом общее направление их деятельности более-менее ясно: в ближайшие три-четыре года они планируют захватить информационное поле Восточной Европы (а, по возможности, и нашего ближнего зарубежья). Дело понятное - спешат ребятишки воспользоваться плодами своей победы в Третьей мировой, торопятся окончательно разрушить Потсдамский мир. С точки зрения рационального подхода к событиям - разумно и весьма своевременно.
  Но ведь захват информационного поля - это ведь тоже всего лишь способ донести определенный месседж, как это сейчас принято говорить, до максимально широкого круга потребителей информации! Чтобы затем на максимально долгий срок вдолбить этот месседж в мозги окучиваемой аудитории. То есть приобретение средств массовой информации - всего-навсего способ ведения информационной войны. Когда-то давно эта война велась ими против нас с помощью "Голоса Америки" и "Свободы", сегодня она ведется телеканалом Гуся и разными "демократическими" изданиями уже внутри России - но и тогда, и сейчас эта борьба имела конечную цель. И целью этой борьбы было - разгром врага (каковым для Штатов выступала Красная Империя) в умах населения страны противника. Именно - в умах! На поле боя мы, может быть, и смогли бы как-то противоборствовать врагу, а вот здесь, где ведутся все главные войны современности - под черепной коробкой обычного гражданина - мы эту войну безнадежно проиграли.
  Теперь те, кто играют за чёрных, старательно создают полностью подконтрольное им информационное поле в Восточной Европе, в зоне нашего былого влияния; очень скоро эти ребятишки доберутся и до бывших республик Союза, вопрос лишь во времени. Зачем они это делают? Какова конечная цель этого проекта (а то, что это именно ПРОЕКТ - не подвергается никакому сомнению!)? Эх, знать бы прикуп...
  Дверь в кабинет подполковника отворилась, и на пороге показался генерал Калюжный.
  - Здорово, Дмитрий Евгеньевич! Чем ты тут промышляешь? - генерал зашёл, хозяйственно закрыл дверь и направился к столу Левченко.
  Подполковник встал, и, по привычке перевернув сводку и положив её на стол, ответил:
  - Здравия желаю, товарищ генерал! Пытаюсь размышлять тут над одним вопросом...
  Генерал иронично улыбнулся.
  - А ты не мучай себя. Ты доложись по команде, и пущай командиры твои за тебя думают. Али в армии не служил?
  Левченко улыбнулся в ответ.
  - Сейчас я это и намерен сделать. Начальник у меня один, сейчас ему доложу - и проблему с плеч долой!
  Генерал уселся поудобнее, и, взяв только что прочитанную подполковником сводку - внимательно стал её изучать. Через пять минут, отложив в сторону бумагу, он, посмотрев на хозяина кабинета, довольно хмыкнул. И, покачав головой, произнёс:
  - Молодец, заместитель! С ходу грызёшь! - Затем, достав пачку сигарет и зажигалку, огляделся в поисках пепельницы, нашел её на краю стола, подвинул к себе, неторопливо закурил, а затем продолжил: - Стало быть, тревожат тебя изменения собственников средств массовой информации в Восточной Европе... Меня, ты знаешь, они тревожат уже месяцев пять, с того момента, как началось дело НТВ. Какие у тебя по этому поводу соображения?
  Левченко задумался, затем сказал нерешительно:
  - А хрен его знает, товарищ генерал. Для чего-то эти ребятишки скупают газеты и телеканалы, вплоть до районок и местных кабельных сетей. Не верю я, чтоб целью такой кампании стали банальные коммерческие интересы - "кока-колу" и "сникерсы" наши бывшие восточноевропейские братья и так горазды покупать.
  Генерал кивнул удовлетворенно.
  - Эт точно! Я вот тебе задам одну загадку. Ты про чудовище Лох-Несское, конечно, в курсе?
  Левченко улыбнулся.
  - В общих чертах - да.
  - Отлично. Теперь предположим, что тебе надо на берегу этого озера Лох-Несс разместить, скажем, завод по переработке старых покрышек. Чьи сточные воды это озеро загубят с вероятностью в двести процентов. Что бы ты сделал для того, чтоб этот завод получил не только разрешение на существование от местных властей и прочей общественности, но и признан был бы жизненно необходимым для этой местности объектом?
  Левченко подумал несколько минут, затем решительно ответил:
  - Создал бы из чудовища образ врага. Совершил бы пару набегов на прибрежные деревни - с убийством женщин и детей, причём оставив следы, которые бы ни у кого не вызвали бы сомнений в авторстве этих убийств; начал бы выпускать ядовитые газы - объяснив их появление деятельностью чудовища. А потом с помощью десятка экспертов с университетскими бородками выяснил бы, что стоки этого завода - это единственное, что сможет положить конец бесчинствам чудовища.
  Генерал покачал головой.
  - Так точно. Но для того, чтобы из несуществующего Лох-Несского чудища создать образ реального и крайне опасного врага, тебе надо что? При условии, конечно, наличия денег, технических средств и десятка отмороженных на всю голову головорезов?
  Левченко почесал затылок - и ответил:
  - Полное и абсолютное влияние на средства массовой информации.
  - О! - И генерал поднял палец. - Именно!
   Затем Калюжный встал, прошёлся вокруг стола, выпуская колечки сизоватого дыма - и, снова присев за стол, но уже с другой стороны - продолжил:
  - Те, что играют за чёрных, торопятся. Они нас одолели на всех фронтах, но отнюдь не уверены, что победили окончательно. Кстати, правильно делают, что тревожатся - я бы на их месте тоже бы беспокоился. Так вот, для окончательной уверенности в полной и безоговорочной победе им мало того, что произошёл крах СССР и Восточного блока; я думаю, им даже мало того, что все, без исключения, наши бывшие европейские вассалы теперь обретаются в их передних, нося тапочки уже новым хозяевам. Этим ребятишкам надо получить окончательную победу, полную - которая, как ты сам знаешь, возможна лишь при исчезновении нашей страны с карты мира. Но для этого им надо мобилизовать все силы - и свои, и всех своих неофитов - на борьбу с нами. То бишь, как я уже говорил, создать из нас реального и крайне опасного врага. Или, на худой конец, страну-изгой, какую любому порядочному бюргеру захотелось бы засадить за решетку. Поэтому установление их полного влияния в восточноевропейских средствах промывки мозгов - лишь первый шаг на пути этого нового раунда войны против нас. Следующим должна стать какая-нибудь грандиозная провокация, такой, знаешь, поджог рейхстага двадцать первого века. Чтобы всем, без исключения, европейцам стало ясно - именно мы враги рода человеческого, ненавистники цивилизации и зловредные негодяи, коих, в их же интересах, надо решительно удавить. - Генерал затянулся, а затем, вздохнув, спросил своего собеседника: - Вот как ты думаешь, подполковник, для чего пишутся книги лжепророков? - и тут же сам себе ответил: - Чтобы оправдать пришествие лже-Христа!
  Левченко покачал головой.
  - Что-то я не вижу пока особых поводов к тому, чтоб сделать из нас монстров. Война в Чечне реально никого не колышет - да и, кроме того, тот случай с англичанами и новозеландцем совсем не прибавили авторитета бандюкам; ущемление свободы слова, каковое нонче происходит - опять же, по большому счету, никого в Европе удивить не может; они там давно привыкли, что никаких таких свобод у нас днём с огнём не сыскать, так что уж ждать от этих диких русских.... В общем, не наблюдается пока ничего такого, за что на нас может обрушится гнев всего прогрессивного человечества. Книг лжепророков, как вы говорите, действительно, вагон и маленькая тележка - а вот с лжеХристом я пока перспективы как-то особо не просматриваю...
  Генерал махнул рукой.
  - Это ты ПОКА не видишь. А те, что играют за чёрных - они ведь не дураки. И уверен я - у них в рукаве на этот случай уже парочка козырных тузов припасена, будь спокоен, и фальшивый пророк у них запасён наверняка не один. Не для того они такие траты несут, чтобы потом вхолостую зомбирующие машинки - сиречь, телевидение и прессу - гонять. Какую-то пакость они нам готовят, это к бабке не ходи! Знать, бы, какую.... Заметь, все эти холопы Гуся - боятся, а всё ж в драку с властью лезут; стало быть - что-то там у них на кону весьма серьезное намечается, что-то такое, ради чего можно дальнейшей карьерой смело манкировать. Им-то, конечно, никто ничего не рассказывает - но, я думаю, намекают весьма прозрачно; оттого и ярость такая небывалая для второй древнейшей у наших златоустов телевизионных вдруг прорисовалась. Чего-то эти ребятишки ждут, на чём им бы удалось своё имя - и кошельки, как же без этого - обессмертить... Ладно, вкратце я тебе ситуацию обрисовал. Теперь буду думать - да и ты, пожалуй, напряги мозговые извилины. Не в армии, чай...
  Генерал загасил бычок, встал, разогнал руками сигаретный дым - и, не торопясь, покинул кабинет Левченко, из дверей бросив ему на прощанье:
  - Думай, подполковник!
  Дверь за генералом закрылась. Левченко почесал затылок; да уж, верно генерал подметил - что-то больно густо стало нонче книг лжепророков. Тут уж, хочешь, не хочешь, а приходится ждать явления лжемессии; хорошо ещё, если он будет один...
  
  
  ***
  
   Одиссей решил ехать в Краковец не через Львов - движение даже по окружной там было сложноватым для неопытного водителя, каковым он являлся - а, не доезжая Жовквы, свернул направо, на Немиров, чтобы затем выскочить на шоссе Львов-Жешув уже в Яворове, с севера объезжая Яворовский национальный парк.
   Да уж, дороги в этой злосчастной Галиции за два года стали только хуже... Особенно жутким в плане ям и колдобин оказался перегон от Немирова до Яворова, где карта, обещавшая шоссе - врала самым непотребным образом, бездарно тщась выдать за оное обычную грунтовку, по которой, наверное, ещё на заре времён шлялись дружины волынского князя Романа Мстиславича или сына его, Даниила Галицкого - в поисках отрядов короля Мешко или Болеслава Храброго - или же, наоборот, скрываясь от этих отрядов. Одиссей раз двадцать проклял хитроумных украинских картографов - и, лишь к вечеру добравшись до Яворова, решил более судьбу не искушать, а заночевать в этом городке. Тем более - по разработанной им самим легенде он прибыл в эти края для ознакомления с Яворовским национальным парком, так что имело смысл осмотреться на местности, заодно почерпнув местного колорита.
   Колорита, как оказалось, было даже с избытком.
   Дружелюбная тётка, к которой он обратился на привокзальной площади с вопросом о ночлеге - тут же предложила арендовать у неё второй этаж, запросив за "королевские покои с евроремонтом" всего тридцать гривен, и невнятно намекнув на некие дополнительные бонусы от пребывания на её квартире - за "дужэ нэвэлыки гроши".
   Одиссей хмыкнул - но на предложение тётки согласился. "Королевские покои на втором этаже" оказались, как он и предполагал, надстроенной мансардой над обычной западноукраинской хаткой - правда, с некоей претензией на удобства; впрочем, новый польский диван и неизвестной модели телевизор с тремя десятками (!) каналов никак не компенсировали густой, кондовый запах навоза, идущий от хлева - который, по несчастному стечению обстоятельств, располагался аккурат под окнами "королевских покоев".
   Одиссей загнал верную "копейку" во двор, и, лишь обустроившись на новом месте - был тотчас приглашён "вечеряти". Последний раз он ел утром, выезжая из Ковеля - так что предложение пришлось весьма кстати.
   Оп-ля! За столом на кухне располагались, кроме хозяйки, еще три молодки лет тридцати, пышущие здоровьем и улыбающиеся Одиссею во все свои девяносто шесть зубов. Стоящая на столе трёхлитровая ёмкость с белесым мутноватым содержимым, щедро расставленные тарелки с маринованными огурчиками, фаршированными перцами, грибочками, тонко нарезанными лусточками сала и прочими деревенскими изысками не оставляли никаких сомнений в том, что намечается серьезная пьянка. Одиссей про себя лишь хмыкнул - умеют же люди отдыхать!
   Каково же было его изумление, когда выяснилось, что торжественное распитие трехлитровика самогона было посвящено его прибытию в славный городок Яворов! Правда, хозяйка между делом обозначила цену своему гостеприимству - сорок гривен - но Одиссей был настолько приятно изумлён, что тут же выдал волшебнице-тётке требуемую сумму. И, кстати, краем глаза уловил, как дружно вся троица молодок проводила глазами деньги, перекочевавшие из рук в руки - посему решил при первой же возможности портмоне заховать куда-нибудь подальше от этих излишне жадных глаз...
   Первую, как водится, накатили за знакомство. Самогонка была ядрёная, градусов в пятьдесят - Одиссея аж передёрнуло; но, глянув, как легко и непринужденно все четыре гурии опрокинули в себя по немалому стопарю чудесного напитка - он тотчас устыдился своего малодушия. Эх, где наша не пропадала!
   В завязавшемся разговоре ему, для начала, пришлось объяснить свой нетоварный вид (нападение бандитов в тёмной подворотне всех, в принципе, устроило), а затем услышать захватывающие и душещипательные истории всех четырех собутыльниц, чьи мужья, как оказалось, убыли в долгосрочные загранкомандировки, приводя в божеский вид улицы Лиссабона и Дублина, а также строя район Куркино бывшей общей столицы, города-героя Москвы. Дамы мучались от одиночества, и очень скоро Одиссей понял, что молодухи имеют на него серьезные виды в плане решения некоторых женских проблем - причём тот факт, что он один, а их четверо, нисколько дружелюбных галичанок не смущал. Одиссею оставалось лишь про себя изумится - и отдать себя на волю событий; в душе он всё же надеялся, что три литра термоядерного самогона как-то снивелируют и погасят сексуальные аппетиты присутствующих дам, и ему удастся как-то избежать участия в планируемой прелестницами оргии - увы, он жестоко ошибся...
   Дальнейшее происходящее Одиссей помнил довольно мутно. Нельзя сказать, чтобы ему не понравилось, но всё же четыре дамы на одного кавалера - это явный перебор. Тем более - четыре дамы с таким бешеным темпераментом! Часам к трём ночи все гурии, наконец, угомонились, и Одиссею удалось относительно спокойно проспать остаток ночи; относительно, ибо время от времени та или другая молодуха, пробудясь, настоятельно требовала к себе внимания, не останавливаясь перед самыми радикальными средствами - и Одиссею приходилось вновь и вновь демонстрировать свои мужские способности. Каковых, между нами говоря, к утру было на самом дне...
   Одиссей проснулся от нежного поглаживания плеча - и, обернувшись, увидел хозяйку, по случаю утреннего пробуждения уже задрапированную в домашний халат.
   - Вставай, Сашко! Пидэмо полэчымось! - Хозяйка улыбалась, в то же время продолжая настойчиво теребить его за плечо.
   Да-а-а, повеселились... Одиссей приподнялся на локте, оглядел место давешней оргии. Молодухи уже свинтили, оставив после себя густой запах вчерашних событий; его одежда аккуратно висела на стуле - хотя, помнится, он вчера был раздет весьма решительно, с разбрасыванием предметов гардероба по углам. Что ж, опохмелиться - не опохмелиться, а чего-нибудь горячего выпить не мешало бы - хотя он вчера и старался пить поменьше, но всё же некая неуверенность в движениях имела место быть.
   - Добре, сейчас встаю. - И глянул на хозяйку, в надежде, что та проявит деликатность и не станет лицезреть процесс его одевания.
   Галичанка, как оказалось, была начисто лишена дурацких комплексов - увидев, как Одиссей беспомощно глядит на стоящий в углу стул со своей одеждой, она лишь махнула рукой:
   - Та нэ журысь, одягайсь! Я тоби що, голого нэ бачила?
   Одиссей хмыкнул. Бачить она, конечно, бачила, но ведь это было вчера... Впрочем, действительно, не до светских условностей. Чего это он, в самом деле? Дурака, блин, валяет. Принц датский, понимаешь, нашёлся...
   Впрочем, как выяснилось буквально тут же, хозяйка не покинула его комнату из-за весьма практичных соображений - стоило ему откинуть одеяло и встать на ноги, как она, стремительно скинув с себя халат, прильнула к нему всеми своими немаленькими прелестями. Пришлось Одиссею из последних сил доказывать дружелюбной галичанке ту непреложную истину, что донецкие отлично понимают толк в обхождении с дамами...
  
  
  ***
   Покинуть гостеприимный яворовский кров ему удалось лишь часам к десяти - благо, до Краковца было ехать всего ничего, километров пятнадцать, и уже минут через сорок он остановился у небольшого базарчика, по укоренившемуся уже на Украине обычаю расположенного аккурат у шоссе на въезде в Краковец - аборигены таким несложным путем пытались поднять уровень продаж своего немудрящего товара, главным образом - в надежде на лоховатого транзитёра. Получалось это у них, судя по решительному преобладанию числа продавцов над скудной стайкой покупателей - не очень. Что ж, Одиссей решил слегка стимулировать местную коммерцию - а заодно и поговорить о том, о сём с местными жителями. В конце концов, кто, как не местные жители, в курсе происшествий, имеющих место быть в их родном доме? А уж пропажа таможенного чиновника в таком захолустье - наверняка новость номер один, и её добродушные туземцы непременно донесут до охочего до жареных фактов чужестранца (и последующие полчаса показали, что он в своих расчётах не ошибся)...
   Но кого назначить на должность языка? Горластых тёток, торгующих черешней, огурцами-помидорами да разными соленьями? Пожалуй, не стоит. Народ они, конечно, разговорчивый, да вот только на один достоверный факт вывалят на тебя полторы сотни его вариантов - и попробуй, разберись, где здесь правда. Хм, однако.... Тётки отпадают. Всякие сомнительные личности, торгующие разным хламом типа ржавых замков и "Огоньками" прошлого века - тоже самое; их забуревшие фиолетовые носы не оставляли сомнений в склонности их владельцев к дружбе с зеленым змием. А таковые в качестве источников информации бесполезны - сначала будут вымогать на "полечится", обещая сенсационные факты, а затем, залив за воротник - тут же перестанут вязать лыко. Дело известное.
  Стало быть, нужен человек, не утративший признаки интеллигентности и не замеченный в алкоголизме. Вот его мы и станем искать!
  Одиссей прошёлся по базарчику, рассматривая товар и его продавцов, и стараясь не поддаваться на проникновенные призывы купить то, без чего его дальнейшая жизнь будет безусловно сера, тускла и убога. Он про себя улыбнулся - умеют же люди играть на публику! Им бы в Большой театр...
  Недалеко от входа на базарчик разложил свой товар мужик лет пятидесяти - судя по внешнему виду, из бывших интеллигентов. Его прилавок представлял из себя поставленный на-попа деревянный ящик, на котором была укреплена столешница от почившего в бозе журнального столика - заваленная разными значками, медалями, монетами и прочей фалеристикой, бонистикой и нумизматикой местного и заграничного изготовления. Пожалуй, этот человек - именно то, что надо!
   Одиссей подошёл к продавцу - и, разглядывая наваленный грудой товар, вдруг среди разной ерунды типа значков "Победитель социалистического соревнования" и "Одесса - город-герой" - наткнулся глазом на парочку ременных пряжек явно германского происхождения - причём однозначно гитлеровской Германии. Ну-ну...
   - Шо это у вас тут? - спросил он, одновременно извлекая из кучи хлама пряжку гитлерюгенда (оцинкованная, литая, на сегодняшний момент - редчайшая вещь, плюс к тому - с великолепно сохранившимся рельефом).
   Продавец внимательно посмотрел на Одиссея - и, очевидно, почувствовав в нём потенциального покупателя, дружелюбно ответил:
   - Вид нимцэв зосталось. Будэтэ браты?
   - Скильки? - Одиссей помаленьку втягивался в шкуру украинца.
   Продавец малость помаялся сомнениями - а затем, набравшись мужества, решительно произнёс:
   - Як для вас - трыста гривэнь.
   - Ого! - присвистнул Одиссей; что, впрочем, далось ему с большим трудом, ибо названная цена в шестьдесят долларов была где-то втрое ниже цены этой пряжки на московском рынке.
   Продавец засуетился.
   - Та я вам за тые ж грошы ось цию бляшку виддам! - и, умоляюще глянув в глаза Одиссея, продавец протянул ему еще один, пропущенный с первого разу, раритет - пряжку СА с круглой свастикой, тоже - крайне редкий экземпляр, в Москве стоящий никак не меньше двухсот пятидесяти долларов.
   Хм, это я удачно зашёл - вспомнил Одиссей бессмертную фразу Леонида Куравлёва (он же, по сценарию - Жорж Милославский) из "Ивана Васильевича". Ну что ж, надо ковать, как говориться, железо, не отходя от кассы. Будем брать! Тем более - такая серьезная покупка, как ничто другое, способна посодействовать налаживанию близких отношений с типичным представителем местного населения - который, в предвкушении серьезного навара, аж колотился за своим "прилавком".
   Одиссей достал бумажник, не торопясь, отсчитал нужную сумму, выдал её продавцу - и, уложив приобретенные пряжки в нагрудный карман курки, предложил почтенному негоцианту:
   - Если у вас торговля не пострадает - то, може, выпьемо по чашке кофе?
   Продавец иронично улыбнулся и пожал плечами.
   - Та якый там гандэль? Бувае, цилы дэнь простоишь - тай йдэш соби дохаты, на хлиб не заробывшы... Пидэмо, тут у Мирона дужэ добрэ кофе! А вы, пробачьтэ, звидкиля будэтэ?
   - С Краматорска.
   Продавец покачал головой.
   - Ну, тоди и я з вами буду по-русски разговаривать.
   Одиссей одобрительно кивнул - и вдвоём они направились к находящемуся неподалёку от базарчика заведению с незатейливым названием "Ля шляха".
   Кофе, на удивление, действительно был хорош! Одиссей с удовольствием выпил чашку, заказал еще - и продолжил внимательно слушать Олега Потаповича Брыля, бывшего инженера Львовского автобусного завода, в смутные времена за ненадобностью вышвырнутого за проходную вместе с полутора тысячами коллег, ныне же промышлявшего - впрочем, без видимых успехов - продажей разных безделушек, частично из собственной коллекции, частично сданных "на комиссию" такими же, как он, безработными бедолагами.
   - Ось так и живём. Тут у нас, конечно, бедненько, зато тихо. Правда, в прошлую пятницу было ЧП... - И, наклонившись к уху Одиссея, Олег Потапович, понизив голос, произнёс: - Бандиты поймали таможенника и утопили его в озере! Говорят, не поделили что-то...
   Так-так-так! Оч-ч-чень интересно!
   Одиссей, не подавая виду, что сообщение это он ждал все последние сорок минут - спросил лениво:
   - Утопили? Это как?
   Бывший инженер закивал головой.
   - Утопили-утопили! Вместе с машиной! Сегодня утром спасатели достали его "мазду" - мальчишки вчера купались и случайно наткнулись на крышу утопленной машины, и вечером сообщили в милицию. Те вызвали спасателей, воны машину достали - а в салоне покойник!
   Одиссей пожал плечами.
   - А почему ж сразу - утопили? Может, пьяный ехал, сбился, упал в озеро... Дорога там от воды далеко?
   Олег Потапович опять негодующе закивал головой.
   - Так в том-то и дело! От дороги до озера - метров сорок, и проехать там невозможно - промоины, буераки... Машину тащили волоком, и не меньше трёх человек - чтобы, значит, следы замести! Вот только не учли злодеи того, что глубина в нашем озерке - всего три метра...
   Одиссей задумчиво покачал головой.
   - Да-а-а, дела... Я тут отдохнуть решил было, а у вас эвон что твориться! Людей прямо в собственных машинах топят!
   Олег Потапович улыбнулся снисходительно.
   - Та не бойтесь, это на моей памяти первый раз такое злодейство. - Затем инженер Брыль огляделся, и, чуть понизив голос, продолжил: - И то я вам скажу - странные дела перед этим ЧП у нас тут начали твориться. За неделю до убийства всех наших здешних таможенников - тут у нас полгородка с границы живёт, сами понимаете, все всех знают - так вот, за неделю всех наших таможенных услали в Закарпатье, в Чоп. А к нам прислали и из Черниговской, и из Сумской области людей, и с румынской границы.... А вчера, во вторник, всё опять вернулось на круги своя! У меня племянница тоже на границе работает, в пограничной страже, паспорта проверяет - так она сказала, что это типа учения такие были у таможенников. На десять дней поменяли всех местами - чтобы, значит, коррупции не было... - Тут бывший инженер иронично ухмыльнулся.
   Одиссей пожал плечами.
   - Я что-то про такое не слышал.
   - Вот-вот! Оксана - моя племяшка - тоже удивляется! На КПП говорят, что в Киеве уже совсем с ума посходили - творят чёрт знает что!
   Они поговорили еще немного, затем Одиссей, заказав у словоохотливого инженера немецкий железный крест с дубовыми листьями (каковой, по словам Олега Потаповича, имелся у некоего Шишки), распрощался с новым знакомым, сел в свою машину и направился к центру посёлка.
  Да-а-а, всё интереснее и интереснее.... Значит, Сармата убили. Версию о случайном самозатоплении, озвученную для инженера Брыля, Одиссей для себя отверг немедля и начисто. И теперь самый важный вопрос - за что? Убийство государственного служащего - дело нешутейное, это вам не бомжа где-нибудь в подворотне завалить. В этом случае правоохранители, по всем писаным и неписаным законам, должны землю носом рыть, чтобы, значит, злодеев изобличить и примерно наказать. А то в ином случае каждый обиженный таможней человек - а таких, из тех, что занимаются экспортом-импортом, каждый второй, если не каждый первый - решит, что наилучший инструмент решения проблем с неуступчивым таможенником - удавка или нож. Стало быть, те, кто лишил жизни Олександра Федоровича, должны были иметь Очень Серьезную Причину для этого убийства. Либо на кону были серьезные деньги, либо Сармат наткнулся на что-то такое, на что ему натыкаться нельзя было ни в коем случае... И, по ходу пьесы, случилось именно второе. В пятницу, среди рабочей смены, ныне покойный старший инспектор звонит в Киев - что само по себе крайне необычно - а затем вечером пропадает. Чтобы в среду найтись в виде трупа в салоне собственного авто! Что же нарыл неизвестный Одиссею его товарищ с оперативным позывным "Сармат"? За что неизвестные преступники решились на крайние меры? Вопрос, однако...
   И что дальше? Где искать вдову Олександра Фёдоровича Дроботея? Одиссей почесал затылок. Да-а-а, ситуация.... На таможню съездить? Там ему за такие вопросы ещё, пожалуй, и по шее накостыляют, а то, может, и милицию вызовут - и, кстати, правильно сделают. Зря у Брыля он этот тонкий вопрос не провентилировал - тот бы ему, глядишь, и дал наводку. Ну да, как говорится, все мы задним умом крепки.
   Ладно, надо пошукать тут где-нибудь приют - типа пансионата или какой общаги; вряд ли в этом задрипанном городке есть гостиница.
   Одиссей остановился у магазинчика с симпатичным названием "У Дмитра", вышел из машины, огляделся.
   Метрах в ста впереди обозначилась центральная площадь - ну, или то, что местным жителям её заменяло; народ там тусовался в избытке, можно было бы, не спеша, взять "языка" и с пристрастием его допросить. Да вот только светиться среди скопления автохтонов своим русским языком (выйдя из машины с волынскими номерами) ему что-то не хотелось. В конце концов, городок маленький - о местных "отелях" вполне может быть в курсе и продавщица вот этого милого магазинчика.
   Он зашёл в краму "У Дмитра". Продавщица в ней была всего одна - весьма миловидная девица лет двадцати пяти - и Одиссей решил, что на роль информатора она подходит идеально.
   - Девушка, дайте, пожалуйста, бутылочку "Немирова" с перцем. - Для того, чтобы завязать разговор, надо было что-то купить - причём совсем не коробку спичек.
   - Пожалуйста! - Девица достала из ящика бутылку, и протянула её Одиссею. - Двенадцать гривен.
   Сто форинтов против десяти филлеров - на русский она перешла исключительно ради покупателя. Что ж, похвальная толерантность...
   Одиссей рассчитался, а затем, покрутив в руках бутылку - чуть растерянно (но тут главное - не переиграть, женщины куда лучшие актрисы, чем мужчины, и любую фальшь чувствуют позвоночником) спросил у девицы:
   - Барышня, может, подскажете, где у вас тут гостиница?
   Девица улыбнулась.
   - Гостиниц у нас тут нет, но за площадью, если проехать прямо, на Ивана Франко, возле почты - есть общежитие. Там можете снять комнату.
   - Большое спасибо! - Что ж, это нам и нужно. Одиссей на прощание улыбнулся барышне и, покинув магазинчик, вернулся к своей машине. Ивана Франко так Ивана Франко, нам без разницы - лишь бы найти пристанище...
   Общежитие, к которому минут через десять подъехал Одиссей - было довольно обшарпанным трехэтажным зданием постройки годов семидесятых; но, если первый подъезд этого дома выглядел ни разу с момента постройки не отремонтированным - то второй сиял чистотой и свежей краской. Одиссей тут же было направился в сторону благоустроенного подъезда - но, увы, табличка с надписью "общежитие" висела именно у затрапезного входа. Мысленно выругавшись, Одиссей вошёл в крепко воняющий котами подъезд - и тут же наткнулся на забранную узорной решёткой будку вахты, посреди которой монументально возвышалась тётка пудов на десять весом.
   - Здравствуйте!
   Тётка внимательно осмотрела его с головы до ног - а затем бросила:
   - Здоровэньки булы. Шо трэба?
   - Комнату у вас можно снять?
   Тон тёткиного ответа стал чуть теплее.
   - Так. Двадцать гривэнь за сутки. С сусидом.
   - А без сусида? - Одиссею вовсе не улыбалась перспектива делить жилище с каким-то неизвестным персонажем.
   - Як що биз сусида - тридцать гривэнь.
   Хм, терпимо...
   - Душ у вас тут есть? Туалет?
   - Е, всэ на этажы.
   Интересно, а в том крыле, что более благоустроено - может, там есть комнаты поприличнее? Надо спросить у тётки.
   - Не подскажете, а в другом подъезде - ну, там где отремонтировано - есть комнаты с душем и туалетом?
   Тётка, это было видно по её лицу, слегка обиделась за такое небрежение вверенной ею жилплощадью. И ответила с некоторой долей яду в голосе:
   - Цэй подъизд нэ сдаецця! Там мытня своим сотрудныкам знымае. Будэтэ покой браты?
   Оп-па! Таможня снимает ту часть общежития для своих сотрудников? Вот это удача! Но тётку огорчать всё же не стоит - тем более, ещё совсем не факт, что вдова Дроботея живёт именно там. Одиссей кивнул:
   - Буду. Давайте одиночный номер! - И, заплатив тётке тридцать гривен, тут же направился к выходу, бросив ей: - Я через час где-то вселюсь - надо ещё кое-что сделать в городе.
   Что ж, это он удачно зашёл.... Теперь главное - выяснить, проживает ли в общежитии для персонала таможни вдова (увы, именно вдова) павшего на боевом посту старшего инспектора таможенной службы Дроботея Олександра Федоровича - чей труп, по словам пана Брыля, сегодня утром был обнаружен органами правопорядка.
  
  
  ***
   Вход в свежеокрашенный подъезд общежития преграждал отставного вида замухрышистый дедок, от старости поросший мхом - который, однако, немедля проявил бдительность при появлении постороннего, то бишь Одиссея.
   - До кого? - и тотчас же турникет намертво заблокировался внушительного вида металлическим засовом, управляемым из дедовой будки.
   Одиссей про себя улыбнулся. Экие здесь строгости! Не иначе - тоже один из методов борьбы с коррупцией...
   - Здоровэньки був, диду! Я до Марии Дроботей. Сашки Дроботея однополчанин. Отчиняй! - Сейчас сразу станет ясно, живёт ли в этом приюте вдова Сармата. Если дед непонимающе уставится на него - значит, нечет. Если же....
   Дед отрицательно помотал головой.
   - Нэ можу. Вона ныкого нэ запысвала. Тай с чоловиком её... - Есть! Одиссей про себя удовлетворённо вздохнул - чёт! Попадание! Ладно, надо ковать железо, пока горячо.
   Он кивнул, нахмурившись.
   - Знаю уже. Я с Саней в восемьдесят пятом - восемьдесят седьмом году вместе в одном полку служил, в одной роте. Случайно узнал об этом горе. Да ты не дрейфь, я только с Машкой поговорю - и обратно, может, хоть поддержу её чем...
   Дед еще раз отрицательно покачал головой.
   - Нэ можу. Мэни вже з мылыцыи звонылы, турбовалы. Щоб никого до Марыи нэ допускав. Як хочь ее убачиты - то тильки з дозволу майора Шкурко.
   Хм, однако... Ладно, есть же один проверенный способ. Еще в древнем Риме известный, как Argumentum argentarium. Попробовать?
   - Диду, я тут биля входу нашёл сто гривень. То не твои? - и с этими словами Одиссей положил на край дедовой будки бумажку озвученного номинала.
   Дед при виде портрета Кобзаря, отпечатанного украинским Гознаком, аж подпрыгнул от неожиданности. Было видно, как мучительно боролись в нём - с одной стороны, алчность, а с другой - верность долгу. Надо сказать, что алчность победила довольно быстро - секунд двадцать поразмышляв, дед молча отодвинул засов, которым до этого лихо заблокировал турникет.
   Что ж, теперь - самое важное: поговорить с вдовой. Утешать её всё равно бесполезно - горечь утраты слишком свежа - но по горячим следам хоть какую-нибудь информацию, да, глядишь, и удастся получить. Лишь бы она не впала в истерику!
   Тут Одиссей вдруг в растерянности остановился. Вот балда! А где живёт вдова - он так и не узнал! В этом крыле на трёх его этажах как минимум тридцать комнат - что ж, в каждую ломиться? Чёрт его знает, что делать...
   Но стоять тоже нельзя. Дед, увидев, что настырный посетитель что-то вдруг затормозил - наверняка проявит подозрительность и, ещё чего доброго, отзовёт свой агреман1; надо двигаться на второй этаж! Там наверняка найдётся кто-нибудь, кто подскажет, где обитает Мария Николаевна Дроботей.
   Одиссей поднялся по лестнице - и тут же, на площадке между этажами, столкнулся с дамой в ярко-бирюзовом халате, небрежно завязанный пояс которого позволял сполна насладится лицезрением стройных ножек его обладательницы. К сожалению, Одиссею было не до дамских прелестей - и посему он, отведя глаза от соблазнительной картины, спросил:
   - Извините, не подскажете, где Дроботеи живут?
   Дама окинула Одиссея долгим взором - и, поджав губки, ответила:
   - В двести двенадцатой. Только вы же знаете, что произошло?
   Одиссей молча кивнул и, всё же не удержавшись от того, чтобы напоследок ещё разок взглянуть на прелестные ножки незнакомки - поднялся на второй этаж.
   Вот и двести двенадцатая комната - вернее, блок из двух комнат; видно, покойный пользовался некоторым влиянием в своей епархии, ежели ему для временного проживания выделили на двоих с супругой целый блок. Ну что ж, как говориться, с Богом...
   Одиссей постучал. Затем, не дождавшись ответа - постучал еще раз и несильно толкнул дверь. Она, к его удивлению, оказалась открытой. Хм, однако...
   Из малюсенького коридорчика-прихожей две двери вели в комнаты. Одна из них была заперта, вторая же - распахнута настежь. Одиссей заглянул в открытую комнату - и сокрушенно покачал головой.
   Посреди комнаты на табуретке сидела женщина в розовом халате, уставив безжизненные глаза в стену. Рядом с ней, на полу, стояла полупустая бутылка "мартеля", еще одна такая бутылка, уже вовсе пустая - лежала под табуреткой. С первого же взгляда Одиссей понял, что ни о каком продуктивном разговоре с безутешной вдовой не может идти и речи - оная вдова находилась в состоянии тяжелого алкогольного опьянения, стеклянный взгляд её глаз говорил об этом много лучше любых экспертиз. Да-а-а, вот тебе, бабушка, и Юрьев день...
   Что ж, упрекать вдову за запой было бы крайней степенью бесчеловечности - в пограничной ситуации каждый спасается от горя, как может, дело житейское. Мария свет Николаевна решила избавиться (пусть на короткое время, но всё же...) от тяжелого удара судьбы с помощью французского коньяка - не самый, надо сказать, поганый способ; но в данном случае - крайне неудачный. Попробовать её разговорить? Вряд ли что-нибудь получится, но вдруг...
   - Мария, здравствуйте!
   А в ответ - тишина, да безжизненный взгляд когда-то красивых, наверное, глаз.
   - Маша, меня зовут Александр Бондаренко, я с Шурой в одном полку служил... Он вам про меня не рассказывал? Бондарь меня в армии звали, или Толстый.... Не припоминаете? Маша, я вашего мужа однополчанин... Вы меня слышите?
   И тут - о чудо! - в глазах вдовы промелькнуло осмысленное выражение. Ковать железо!
   - Машенька, вы меня не знаете. Но вам про меня Шура должен был рассказывать. Мы с ним в одной роте два года прослужили! Меня тоже Сашей зовут, фамилия - Бондаренко. Вспоминаете?
   Конечно, хрен она что вспомнит, ей все эти мужнины армейские байки были - до одного места. Удивительно, как мужчины иногда бывают наивны! Раз двадцать в красках описав своим жёнам подробности своей военной службы - они остаются уверенным в том, что уж теперь-то супруга осознает и проникнется важностью тех задач, которые они выполняли, нося погоны - и никому из них не приходит в голову простая мысль, что для женщин все эти армейские россказни не более, чем пустое сотрясение воздуха. Женщины в армии не служат! И посему все попытки окунуть их в пучину трудностей и невзгод воинской службы (пусть даже и вербально) априори безнадежны.
   Вдова вдруг вздохнула, и, глянув на Одиссея - кивнула.
   - Да, что-то такое помню... Сашеньки больше нет! - и из глаз слёзы, каждая величиной чуть ли не с голубиное яйцо.
   Одиссей ненавидел себя в эту минуту - но сейчас все эмоции надо заткнуть подальше; эмоции будем проявлять позже, сейчас главное - получить информацию. А посему - будем бутафорить дальше! Как бы мерзко это ни выглядело со стороны, как бы гадко и пакостно не было на душе... Он должен знать, почему погиб Сармат! И тогда, может быть, мы сможем определить, кто ответит в ближайшем будущем за его смерть.
   - Маша, я работаю в уголовном розыске Краматорска, сейчас в отпуске, в санатории в Яворове. Случайно узнал, что Сашка здесь, приехал - а тут такое... Он что-нибудь говорил перед... перед тем, как уйти? О чём-нибудь странном? О чём-то непонятном? Машенька, вы должны мне верить - я с Саней два года на соседних койках спал. Ну, Толстый, я! Бондарь! Неужели он вам про меня не рассказывал? Он оставил вам что-нибудь?
   Вдова хлипнула и отрицательно покачала головой.
   Так, что ж у неё спросить? Вот чёрт, никудышный из него Эркюль Пуаро... Так, что обычно спрашивают менты в таких случаях? Вот чёрт, в голове - одни отрывки из сериала про ментов. Что они обычно ищут при убийстве? Разве какие документы?
   - А документы какие-нибудь вместе с ним нашли? Бумаги, блокноты?
   Опять отрицательное движение головы. И сдавленный, тихий до шепота ответ:
   - Нет. Всё милиция забрала. Приезжали.... Три часа назад где-то. Сказали ни с кем не разговаривать.... Забрали документы Сашкины, по работе. Отдали деньги, телефон и вот.... Сказали - при нём было...
   Разжала руку. Какой-то брелок странной формы... или это такие часы? Чёрный пластиковый параллелепипед с ЖК-экраном, несколько кнопочек, какие-то надписи не по-русски. Что за хрень?
   - Что это, Маша?
   Опять череда всхлипываний.
   - До... дозиметр. Саша на той... на белорусской границе... носил.
   Одиссей не без труда извлёк из потной ладошки вдовы приборчик, и внимательно его рассмотрел. Ага, а штучка вовсе и не игрушечная! Да и не дешёвая, судя по всему. Мейд ин Свисс, сиречь - швейцарского производства. Фирма "Ронда". А ну-ка, что там за цифирь на экране?
   ТВОЮ МАТЬ!!! Сорок четыре микрорентгена в час! Вчетверо выше естественного фона! Прямо здесь, в комнате? Не может быть! Надо отсюда бежать без оглядки, прихватив вдову! Она тут за истекшие три часа.... Стоп!
   Одиссей внимательно всмотрелся в приборчик. Ага, понятно! Цифры не моргали, а как бы застыли в неподвижности. И чуть заметный красный огонёк на панели. Плюс - кнопка "офф" утоплена в корпус, а "он" - наоборот. А машинка-то, по ходу, не работает!
   Не-е-ет, похоже, это не внутрикомнатные данные. Маленький рычажок в положении "фиксинг"... Где-то было зафиксировано, стало быть. Где и когда? Когда.... Как узнать? Может быть, переключить режим? Только бы не сбилось!
   Одиссей слегка вспотел от волнения, пытаясь разобраться с маленькой пластмассовой коробочкой. Где же тут что? Вот чёрт, надо было в школе английский учить... Так, "тайм" - это время; щёлкнуть? Блин, не запороть бы! Эх, была, не была!
   Одиссей перещёлкнул клавишу на панельке - и тут же на экране заплясали другие цифры: 14.54 - 05-12-01. Что за херня? Два часа пятьдесят четыре минуты - это ясно. А дальше? Пятый день двенадцатого месяца? Пятое декабря? До него еще полгода! Что ж это за дата? Бред какой-то.... А если цифры переставить? Чёрт, это же.... Это же... Твою мать, да ведь это же пятница, двенадцатое мая!!! День, когда исчез Сармат!
   Дьявол, аж вспотел весь.... Так, Маша. Что она там говорила про телефон?
   - Машенька, а где телефон Саши?
   Бесполезно. Опять стеклянный, мёртвый взгляд, упавшие руки... Ладно, здесь мы попробуем сами. Не может быть, чтоб в полупустой комнате он не нашёл бы сотовый телефон - тут их, чай, не склад. Неизвестно, что может дать телефон, но всё равно - надо его найти. В конце концов, последние звонки, записная книжка... Может быть, удастся что-нибудь обнаружить - вдобавок к крайне странным показаниям дозиметра. Менты, надо полагать, потыкали пальцами в безжизненный телефон, двое суток пробывший в воде, и решили, что машинка сдохла окончательно и бесповоротно - почему вдове его и вернули. Не знают хлопцы того простого факта, что обсохший телефон - ежели его прежде срока не терзать - очень даже в состоянии воскреснуть. В отличие от его хозяина...
   Одиссей бегло пробежался глазами по комнате. Так, стол. На столешнице - какие-то бумаги, по внешнему виду - выкройки или какая-то подобная ерунда. Для нашего дела - бесполезная. Ящики стола? Вряд ли. Хотя... Одиссей быстро подошёл к столу, выдвинул по очереди все три ящика - пусто. Какие-то календарики, журналы... Бигуди почему-то. Так, шкаф! Пусть телефон окажется за этой дверкой... Прокол! Ладно, у нас еще три попытки. Здесь? Хрен там, тут у покойника что-то вроде бара, несколько бутылок, фужеры, рюмки... ЕСТЬ! "Эриксон", из недорогих...
   Одиссей огляделся. Хозяйка комнаты по-прежнему безучастно смотрела в стену, не подавая вообще никаких признаков жизни. Скверно... Ладно, надо всё же для проформы уточнить принадлежность средства мобильной связи. А ну как "эриксон" её?
   Подошёл, присел перед ней на корточки. Господи, прости меня...
   - Машенька, это телефон Саши?
   Как горох о стену. Бедная Мария Николаевна.... Какой же он подонок! Как может он лезть с расспросами к женщине, всего несколько часов назад потерявшей любимого человека? А не лезть нельзя. Нельзя!
   - Маша, подыми глаза. Это я, Бондарь, Сашкин однополчанин. Это его телефон? Его?
   Слабый, едва различимый кивок. Хорошо! Оставим пока вдову в покое - займёмся телефоном. Что нам в нём важно? Правильно, записная книжка, последние звонки. Телефон побывал в воде - стало быть, шансов на его работу у нас крайне негусто, хоть и запакована была машинка в плотный чехол... Херово. Ладно, попытаемся.
   Одиссей осторожно, боясь лишний раз вздохнуть - нажал на одну из клавиш. Ого! Работает! Одно слово - скандинавское качество!
   Достав из кармана куртки записную книжку, Одиссей начал старательно переписывать все номера, забитые в памяти телефона, с краткими указаниями адресатов. Так, "нач.см" - понятно; "Маша" - ещё понятнее; "Валера", "Костя" - эти нас не интересуют; мы их, конечно, запишем, но вряд ли они помогут делу. "Деж.погр." - тоже более менее ясно.... Оп! А это что за херня? Какой-то странный номер, 7412 WRD... Буквы вместо цифр? И без указания адресата - вместо него лишь какое-то невнятное "гр". Гражданин и номер его телефона? Да нет, бред какой-то, не бывает телефонов с буквенным кодом.... Хм.... Где-то я подобный порядок знаков уже видел.... И не далее, как полчаса назад. Думай, солдат, думай! Четыре цифры, три латинские буквы.... Видел, без сомнения.... Вот только где? Причём недавно? Ну же, ну же... четыре цифры, три латинские буквы. На указателях? Хрен там. На придорожных заведениях? Опять мимо. На встречных машинах... Точно! На встречных машинах!
  Есть! Я видел их на трассе! Это же номер! Номер машины! Ну, Сармат! Ну, молодец!
   Теперь - линять. Ему лишние проблемы со здешней милицией не нужны - тем более, есть вероятность, что у ребятишек по этому убийству тоже рыльце в пуху. А что? Очень даже может такое быть.... Сейчас на Украине никому и ни в чём доверять нельзя - страна нараспашку, коррупция сожрала весь госаппарат сверху донизу. Любой более-менее серьезной стране вполне по карману прикупить пару-тройку райотделов - вопрос лишь в сумме прописью. Ладно, двигаем. Только пару слов на прощанье...
   Одиссей снова присел на корточки перед Марией Николаевной.
   - Машенька, я ухожу. Но я тебе обещаю - мы найдём тех, кто убил Сашку. Найдем, что бы нам это ни стоило! Я клянусь тебе в этом всем святым, что у меня есть! И мы не забудем тебя - поверь, мы никогда не оставляем своих. Никогда...
   Подняла глаза. Боже, какая в них боль!
   Открыла искусанные, обескровленные губы. Прошептала едва слышно:
   - Сашку убили.... Жизнь кончилась...
   Одиссей обнял её за плечи, приподнял - и прижал к своему плечу поникшую голову. Нет, Маша! Жизнь не кончилась! Сармата нам не вернуть - это верно. Он был солдат и погиб на своём посту - что ж, каждого из нас поджидает за углом такой финал. Мы все знаем об этом - и всё равно делаем своё дело; потому что, кроме нас, ивановых, петровых, дроботеев и леваневских, людей смертных - есть ещё Россия. А она - вечна!
   Всё, пора уходить. Главное я узнал; сейчас надо засесть где-нибудь в кофейне и, не торопясь, обмозговать полученную информацию.
   - Прощай, Мария! Скоро я вернусь!
   Поцеловал в лоб - и, быстро развернувшись, скорым шагом покинул обитель скорби. Бесчестно, конечно, бросать жену товарища в таком состоянии - но сейчас это единственное, что он может сделать. Сейчас он - не Леваневский Александр Владимирович, не Бондаренко Александр Мирославович - а всего лишь носитель информации; сберечь её, для того, чтобы передать наверх - сейчас его единственный долг.
   Одиссей прошмыгнул мимо давешнего деда (тот сделал вид, что его не заметил), быстро дошёл до верной "копейки", и, плюхнувшись в водительское сиденье, тут же стартанул от здания общежития на полном газу. Здесь ему более светиться было никак невозможно!
   Выехав на львовскую трассу, Одиссей притормозил и задумался. А всё ли он получил от погранперехода Краковец? Может ли он смело рулить во Львов, чтобы, оправив начальству рапорт, бодро отправится на отдых и забыть об этом убийстве, как о страшном сне?
  Пожалуй, нет. Вернее, однозначно - нет. Мало того, что это было бы непрофессионально - это было бы просто бесчестно. Погиб его товарищ; стало быть, его долг - приложить максимум усилий для того, чтобы это убийство, во-первых, не осталось бы неотомщенным, а, во-вторых - чтобы выяснить его причину.
  Что бы они там, в Москве, узнали бы из его рапорта - если бы он смалодушничал и бросил порученное дело на полпути? Во-первых, что Сармата убили - но это они уже, наверное, знают и без него - и что его дозиметр зафиксировал очень высокий уровень радиации у какого-то предмета. Номер автомобиля, записанный в телефонной книжке, позволяет предполагать, что радиация и номер 7412 WRD как-то между собой связаны. Вот, пожалуй, и всё, что он самостоятельно накопал в Краковце на сегодняшний момент. Всё? Нет, не всё.
  Если вдумчиво подойти к вопросу, то он еще сможет - правда, не без серьезных усилий - узнать таинственного обладателя номера 7412 WRD. Как?
   Одиссей почесал затылок. Хорошо, что у него за плечами был немаленький опыт экспортно-импортных операций, погрузок-разгрузок, грузоперевозок и работы с таможней! В такой ситуации он его может весьма неслабо выручить - главное, найти правильный алгоритм решения этой проблемы.
  Предположим, это номер грузового автомобиля - Сармат занимался оформлением грузовиков. Номера польские - значит, можем предположить, что груз шёл из-за границы; это, конечно, не факт - польская машина могла и с Украины возвращаться - но пусть она шла с той стороны. Предположим. Стало быть, на таможенном посту должна остаться копия сэмээрки - и не одна, их на таможне, где грузится товар, всегда заполняют в четырех экземплярах; или даже в пяти? Неважно. Важно, что один из них в любом случае имеется на краковецкой таможне. И из него вполне возможно будет узнать, что то был за самоход, откуда он ехал, куда, с каким товаром, и название фирмы, которой принадлежал. Хорошо, предположим. Кто ему предоставит эту служебную и закрытую, в общем-то, информацию? Самый дружелюбный таможенник. Как его найти? По глазам. Как убедить предоставить информацию? Придумав красивую легенду и подкрепив ей портретом Бенджамина Франклина. Или двумя, это уж как карта ляжет.
   Значит, что? Значит - на таможню! Последнее усилие - и полный комплект информации будет у него в кармане. А уж потом мы начнём делать выводы...
  
  
  ***
   Таможенный пункт встретил Одиссея рёвом грузовиков и густой вонью сгоревшей солярки. Десятка два машин стояли на площадке таможенного оформления, и еще по полусотне камьонов ждали своей очереди в колейке - как с той, так и с этой стороны. Да-а-а, работа кипит... Что ж, тем лучше. В таком чаду ему будет легче найти сговорчивого таможенника и убедить его помочь в благородном деле.... В каком? Хм...
   Поставив свою запылившуюся "копейку" на маленькую стоянку у кафе - Одиссей, не спеша, направился к тусовке фур. Зачем он ищет грузовик (да еще грузовик ли?) с номером 7412 WRD? По личным причинам. Например, у него случился конфликт с водилой оного камьона, и тот ему, предположим, навешал фонарей... Логично. Скажем, где-нибудь на въезде во Львов - отсюда дорога одна, на Яворов и дальше на Львов, и по-любому эта гипотетическая фура двинулась бы на столицу Галичины. Хм.... Предположим. Навешал, значит, ему поляк фонарей - и свинтил. И теперь Одиссей, пылая праведным гневом, жаждет отмщения - скажем, посредством суда Линча, или обычного, районного, не важно.... Подходит. Что ж, легенда нормальная - не хуже иных прочих; подкрепленная стодолларовой бумажкой, она и станет тем золотым ключиком, что отопрёт дверь за нарисованным очагом.... Лишь бы найти сговорчивого папу Карло!
   Первые трое таможенников, деловито сновавшие между грузовиками и вяло переругивающиеся с водителями и экспедиторами - внимания Одиссея не удостоились. Мелкие шишки, младшие инспектора. А вот эта дама лет сорока, с двумя просветами на погонах - пожалуй, самое то. Стоит, внимательно листает чью-то книжку МДП. Пожалуй, к ней и стоит подойти...
   - Здравствуйте, товарищ начальник! - Одиссей постарался придать своему голосу максимум уважительной почтительности; вся эта шатия подобное обращение любит, они ведь себя всерьез повелителями границы числят.... Пусть эта тётка думает, что в глазах Одиссея она - пуп Земли; для дела можно и согнуть шею, дело того стоит.
   Посмотрела важно, кивнула.
   - Здравствуйте. Що потрибно?
   - Нужна ваша помощь.
   Глянула подозрительно, что-то прикинула в уме. Тут надо чуток добавить убедительности.
   - Дело моё личное, но без вашей помощи мне его не сделать. Видите? - и тут Одиссей показал на внушительных размеров синяк на скуле, уже поплывший желтизной, и, мизинцем левой руки обнажив обе десны, зияющие лакунами - предъявил тётке катастрофический дефицит зубов.
   Тётка брезгливо поморщилась.
   - Ну. Бачу. И що?
   - В прошлую субботу, на паркинге возле Брюховичей, какой-то поляк вылазил из своей фуры - и дверцей вышиб мне шесть зубов и поставил этот бланш. Видел, сука, что я иду - и специально вымахнул двери, урод. Пока я в себя пришёл, пока ментов вызвал - он по газам и на пяту. Номер его фуры я запомнил, заяву в ментовку написал - но хочу его, подонка, самостоятельно где-нибудь поймать. Чтобы нормально, как мужчины, поговорить.... Сдаётся мне, что у него уже четыре дня десяток зубов - лишние.
   Тётка улыбнулась.
   - То добре. Шукайтэ вашого поляка, можэ, и найдэтэ. Тильки нэ бачу, шо я вам могу зробыты?
   - Ехал он явно через ваш переход. Копия его сэмээрки у вас наверняка есть. Вот я вас и прошу - подскажите мне, откуда эта фура, куда она шла, кто её хозяин? Если еще и копию сэмээрки мне продадите - вообще буду по гроб жизни благодарен. Ста долларов для такого дела не пожалею!
   Тётка глубоко задумалась. Минуты три что-то в уме прикидывала, подсчитывала - а затем неуверенно произнесла, в волнении перейдя на чистый русский язык:
   - Ну, даже и не знаю.... Вообще-то это закрытая информация.
   Одиссей решил ковать железо, пока горячо.
   - Если закрытая - то двести.
   Тётка покачала головой.
   - Умиетэ вы уговаривать... Добре, якый номер був у той фуры?
   - Семьдесят четыре - двенадцать, дубль вэ, эр, дэ. Вот, я тут на бумажке записал...
   Тётка забрала бумажку, хмыкнула что-то про себя - и, не торопясь, направилась к таможенному терминалу. Что ж, будем ждать...
   Ждать пришлось недолго - минут пять. Понятное дело, получить ни за что, вот так, с бухты-барахты, двести долларов - каждому охота. И тётка не стала изображать из себя Очень Важного Начальника, тянуть время - что на её месте сделал бы каждый здравомыслящий человек. Что ж, такая оперативность достойна вознаграждения, чего уж там...
   - Ось вам копия фрахтбрифа. - Тётка протянула ему бледненькую ксерокопию, второй рукой ловко ухватив две свёрнутые трубочкой купюры и мгновенно засунув их куда-то в складки своей одежды. Одиссею осталось лишь изумлённо покачать головой перед такой почти цирковой ловкостью. Сразу видно - опыт!
   - Спасибо большое! Сто лет вам жизни!
   Тётка ухмыльнулась.
   - И вам не хвораты. Тилько, як зустринэтэ цього поляка - битэ першым. Можэ, шо у вас и выйдэ...
   Одиссей кивнул на прощанье, засунул желанную бумагу в карман куртки - и быстрым шагом покинул зону таможенного контроля, на всякий случай, оглянувшись вокруг. Всё вроде прошло успешно, но последние минут пять на Одиссея вдруг нашло чувство какого-то дискомфорта. В чём дело?
   Он подошёл к своей машине, ещё раз огляделся. Вроде его никто не пас... или ему так только казалось? Неприятное ощущение не проходило. Нет, решительно что-то было не так! Знать бы - что именно...
   Одиссей завёл "копейку", не торопясь, выехал со стоянки. Ни одна из двух десятков легковых машин, там и сям припаркованных у терминала - не шелохнулась. Может, это у него уже паранойя начинается? Мания преследования?
   Ладно, больше ему делать в приграничье нечего. Надо быстро рвать когти куда-нибудь во Львов, там найти какое-нибудь Интернет-кафе - и немедля отправить всю полученную информацию руководству. Пусть они там её анализируют и раскладывают по полочкам - он своё дело, по ходу пьесы, сделал. Что там Дмитрий Евгеньевич говорил насчёт санатория?
   Трасса на Львов была полупустой, и "копейка" бодро подминала под себя километры, весело жужжа своим слабосильным, но тяговитым моторчиком. Часа полтора - и он сможет раствориться в толпе большого города, обрубить концы - которыми, как ему показалось, он за последние два часа как-то невзначай обзавёлся.
   Так, вот и первый продавец акций украинского ДАI.... Машет жезлом, жаждет с ним пообщаться. Ладно, друг сердечный, поддержим мы твоё домохозяйство, не боись. Гривень двадцать... или, может быть, достаточно будет десяти? Ладно, сейчас узнаем, какие нынче расценки... Странно, правда, что в стоящей возле даишника "шестерке" не видно его напарника - а эти ребята, по ходу, работают в паре. Видно, этот "страж порядка" решил малость подзаработать автономно, не деля скудную добычу с коллегой. Дело, в общем-то, обычное...
   Одиссей остановился, вышел из машины, потянулся за документами; в это время неспешно подходящий к нему милиционер вдруг остановился, как-то странно улыбнулся - и выхватил из кармана куртки пистолет.
   Одиссей даже не успел удивиться - прозвучал выстрел, и пуля, попавшая в грудь, свалила его на дорогу. Милиционер, немедленно спрятав пистолет, огляделся вокруг, подобрал гильзу - и, бегом добежав до своей машины, тут же рванул с места. На пустынной трассе осталась лишь сиротливо бубневшая на холостых "копейка" - и тело гражданина Украины Бондаренко Александра Мирославовича, лежащее у распахнутой водительской двери...
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"