Урманбаев Ержан Бахытович : другие произведения.

Мудрецы. Третья глава черновика М.А.Булгакова "Чёрный маг".

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Комментарии.

   Нужно сказать, что, в то время как буфетчик переживал свое приключение, у здания "Варьете" стояла, все время меняясь в составе, толпа. Началось с маленькой очереди, стоявшей у двери "Ход в кассу" с восьми часов утра, когда
   только-только устанавливались очереди за яйцами, керосином и молоком
  
  
   (придумав сеанс чёрной магии, прикрывающий плановую операцию чекистов по конфискации предметов роскоши у населения в пользу государства, М.А.Булгаков дальше ищет вариант, который мог бы определённо указывать на цель собравшихся у Театра Варьете спозаранку в очереди людей).
  
  
   Примечательно появление в очереди мясистых рож барышников
  
  
   (вот это слово "барышники" останется позже в тексте романа, как самое неопровержимое свидетельство того, кто и ради чего собрался в очередь на другой день возле Театра Варьете),
  
  
   обычно дежурящих под милыми колоннами Большого театра или у среднего подъезда Художественного в Камергерском. Ныне они перекочевали, и появление их было весьма знаменательно
  
  
   (театральные спекулянты, которых пытается как-то вписать в роман М.А.Булгаков, в реальности, только камуфлируют лица барышников, пришедших выкупать по дешёвке экспроприированное вчера барахло).
  
  
   И точно: в "Варьете" было 2100 мест. К одиннадцати часам была продана
   половина. Тут Суковский и Нютон
  
  
   (Римский и Варенуха)
  
  
   опомнились и кинулись куда-то оба. Через подставных лиц они купили билеты и к полудню войдя в контакт с барышниками, заработали: Суковский 125 рублей, а Нютон 90. К полудню стало страшно у кассы
  
  
   (тут можно заметить явные нестыковки, которые будут отсутствовать позже в романе, за три часа продана половина билетов и в этом нет ничего чрезвычайного, заработки Суковского и Нютона при аншлаге может быть значительно выше, тем более, зачем руководителям Театра Варьете "входить в контакт с барышниками", отчего становится страшно "у касс").
  
  
   В двенадцать часов с четвертью на кассе поставлена заветная доска "Все
   билеты проданы на сегодня", и барышники, и просто граждане стали покупать на
   завтра и на послезавтра. Суковский и Нютон приняли горячее участие в
   операциях, причем не только никто ничего не знал об этом, /но и/ они друг о
   друге не знали
  
  
   (здесь автор пробует как-то уточнить продолжающуюся после реализации билетов продажу, а также выделить нелегальное участие руководителей Театра Варьете в выкупе ценных предметов своих знакомых, пострадавших во вчерашнем сеансе).
  
  
   В два часа барышники перестали шептать: "Есть на сегодня два в партере", и лица их сделались загадочными. Действительно, публика у "Варьете" стала волноваться, к барышникам подходили, спрашивали:
   "Нет ли?", и они стали отвечать сквозь зубы: "Есть кресло в шестом ряду
   - 50 рублей". Сперва от них испуганно отпрыгивали, а с трех дня стали брать.
   В контору посыпались телефонные звонки, стали раздаваться солидные голоса, которым никак нельзя было отказать.
   Все двадцать пять казенных мест Нютон расписал в полчаса, а затем пришлось разместить и приставные стулья для голосов, которые попроще. Все более к вечеру выяснялось, что в "Варьете" будет что-то особенное. Особенного, впрочем, не мало было уже и днем - за кулисами
  
  
   (быть может, М.А.Булгаков здесь ещё предполагал какое-то дополнительное мероприятие в Театре Варьете, которое потом отпало из-за бессмысленности?).
  
  
   Во-первых, весь состав служащих отравил жизнь Осипу Григорьевичу,
   расспрашивая, что он пережил, осматривали шею Осипа, но шея оказалась как
   шея, - безо всякой отметины... Осип Григорьевич сперва злился, потом
   смеялся, потом врал что-то о каком-то тумане и обмороке, потом врал, что
   голова у него осталась на плечах, а просто Воланд его загипнотизировал и
   публику, потом удрал домой
  
  
   (в романе Жорж Бенгальский после освобождения через четыре месяца из лечебницы в Эпилоге будет жить 15 лет на какие-то свои эфемерные сбережения, которые скопить и сохранить в те годы после пребывания в НКВД представляется невероятным).
  
  
   Рибби
  
  
   (этот персонаж позже будет автором упразднён, как избыточный и ненужный)
  
  
   уверял всех, что это действительно гипноз и что такие вещи он уже двадцать раз видел в Берлине. На вопрос, а как же собака объявила:
   "Сеанс окончен"? - и тут не сдался, а объяснил собачий поступок чревовещанием. Правда, Нютон сильно прижал Рибби к стене, заявив клятвенно,
   что ни в какие сделки с Воландом он не входил, а, между тем, две колоды
   отнюдь не потусторонние, а самые реальнейшие тут налицо. Рибби, наконец,
   объяснил их появление тем, что Воланд подсунул их заранее.
   - Мудрено!
   - Значит, фокус?!
   Пожарный был прост и не врал. Сказал, что, когда голова его отлетела, он видел со стороны свое безголовое тело и смертельно испугался. Воланд, по его мнению, колдун.
   Все признали, что колдун - не колдун, но действительно артист первоклассный
  
  
   (тут очень трудно отделить сознательные мистификации автора от каких-то реальных существовавших, но неиспользованных идей).
  
  
   Затем вышла "Вечерняя Газета" и в ней громовое сообщение о том, что Аполлона Павловича выбросили из должности в два счета Следовало это сообщение непосредственно за извещением, исходящим от компетентного органа, укорявшего Аполлона Павловича в неких неэтических поступках. Каких именно - сказано не было, но по Москве зашептались, захихикали обыватели: "Зонтики... шу-шу, шу-шу..."
  
  
   (история Аркадия Апполоновича Семплеярова позже поселит его жить возле Каменного моста, в многоэтажном Доме на Набережной, в котором были расселены высшие руководители СССР и самые уважаемые люди страны в тот период, обозначив незаметно лицо высокопоставленного персонажа)
  
  
   Вслед за "Вечерней Газетой" на головы Библейского и Нютона обрушилась "молния".
   "Молния" содержала в себе следующее:
   "Маслов уверовал
  
  
   (очевидно, что в романе автор переименует его в Степана Лиходеева).
  
  
   Освобожден. Но под Ростовом снежный занос. Может задержать сутки. Немедленно отправляйтесь Исналитуч
  
  
   (какой-то сатирический вариант аббревиатуры, явно подразумевающий определённые слова, которые могли бы вычислить московские архивариусы),
  
  
   наведите справки Воланде, ему вида не подавая. Возможно преступник. Педулаев"
  
  
   (позже в романе эта телеграмма приобретёт вид: "Доказательство мой почерк моя подпись Молнируйте подтверждение установите секретное наблюдение Воландом Лиходеев", - этого было в те годы вполне достаточно, чтобы быть обвинённым в организации контрреволюционной группы, чего и добивался М.А.Булгаков).
  
  
   - Снежный занос в Ростове в июне месяце
  
  
   ("снежной занос" слишком нарочито, да и в конце апреля он всё же крайне редко, но возможен, Ялта гораздо мистичнее и невероятнее),
  
  
   - тихо и серьезно сказал Нютон, - он белую горячку получил во Владикавказе
  
  
   (сама логика писателя заставляет всех читателей путаться в хитросплетениях развития сюжета, подозревая автора в желании мистифицировать свой роман невероятными событиями; конечно, Маслов, он же Лиходеев, запойный алкоголик, и Владикавказ просто спасительная выдумка с точки зрения пьяницы).
  
  
   Что ты скажешь, Библейский?
  
  
   (следующий вариант фамилии Римского)
  
  
   Но Библейский ничего не сказал. Лицо его приняло серьезный старческий
   вид. Он тихо поманил Нютона и из грохота и шума кулис и конторы увел в
   маленькую реквизитную. Там среди масок с распухшими носами две головы
   склонились.
   - Вот что, - шепотом заговорил Библейский, - ты, Нютон, знаешь, в чем дело...
   - Нет, - шепнул Нютон. - Мы с тобой дураки.
   - Гм...
   - Во-первых: он действительно во Владикавказе?
   - Да, - твердо отозвался Нютон.
   - И я говорю - да, он во Владикавказе
  
  
   (позже Римский практически сразу исключит возможность перемещения Лиходеева в город Ялту).
  
  
   Пауза.
   - Ну, а ты понимаешь, - зашептал Робинский
  
  
   (новый вариант фамилии будущего Римского),
  
  
   - что это значит?
   Благовест
  
  
   (вариант фамилии будущего Варенухи, Нютон и Благовест - это попытки внести в фамилию некое положительное звучание, обозначающее первооткрывателя и спасителя рядовых зрителей Театра Варьете)
  
  
   смотрел испуганно.
   - Это. Значит. Что. Его отправил Воланд
  
  
   (безусловно, что это утверждение - специально подброшенная читателям мистификация с целью возникновения в литературном интеллектуальном сообществе путаницы, заблуждений).
  
  
   - Не мож...
   - Молчи
  
  
   (молчать о том, что быть того не может, чтобы люди перемещались со скоростью света).
  
  
   Благовест замолчал.
   - Мы вообще поступаем глупо, - продолжал Робинский, - вместо того, чтобы сразу выяснить это и сделать из этого оргвыводы...
  
  
   (то есть, надо отказаться от сомнений и принять действия Воланда на веру, без объективной критики)
  
  
   Он замолчал.
   - Но ведь заноса нет...
   Робинский посмотрел серьезно, тяжко
  
  
   (он смотрит глазами опытного человека, который понимает, что перечить Воланду и его сотрудникам опасно для жизни)
  
  
   и сказал:
   - Занос есть. Все правда.
   Благовест вздрогнул
  
  
   (он понял, почему противоречит логике его собеседник).
  
  
   - Покажи-ка мне еще раз колоды, - приказал Робинский.
   Благовест торопливо расстегнулся, нашарил в кармане что-то, выпучил глаза и вытащил два блина. Желтое масло потекло у него меж пальцев
  
  
   (это неудачный, но смешной и путающий вариант развития сюжета).
  
  
   Благовест дрожал, а Робинский только побледнел, но остался спокоен.
   - Пропал пиджак, - машинально сказал Благовест. Он открыл дверцу печки и положил в нее блины, дверцу закрыл. За дверкой слышно было, как сильно и
   тревожно замяукал котенок
  
  
   (возможно, из этого котёнка родился потом образ несчастных репрессированных котов по всему Советскому Союзу?).
  
  
   Благовест тоскливо оглянулся. Маски с носами, усеянными крупными, как горох, бородавками, глядели со стены. Кот мяукнул раздирающе.
   - Выпустить? - дрожа, спросил Благовест...
   Он открыл заслонку, и маленький симпатичный щенок вылез весь в саже и скуля
  
  
   (мистика и недоговорённость в черновиках выполняет функцию отвлечения внимания читателей от реального развития действия в романе).
  
  
   Оба приятеля молча проводили взорами зверя и стали в упор разглядывать друг друга.
   - Это... гипноз... - собравшись с духом, вымолвил Благовест
  
  
   (как бы сами персонажи не могут разобраться среди перевоплощений и фокусов Воланда, вызванных нечистой силой).
  
  
   - Нет, - ответил Робинский.
   Он вздрогнул.
   - Так что же это такое? - визгливо спросил Благовест.
   Робинский не ответил на это ничего и вышел.
   - Постой, постой! Куда же ты? - вслед ему закричал Благовест и услышал:
   - Я еду в Исналитуч. Воровски оглянувшись
  
  
   (он явно опасается наблюдения со стороны сотрудников НКВД, понимая, что они в данный момент пристально наблюдают за перемещениями руководителей Театра Варьете).
  
  
   Благовест выскочил из реквизиторской и побежал к телефону. Он вызвал номер квартиры Берлиоза и с бьющимся сердцем стал ждать голоса. Сперва ему почудился в трубке свист, пустой и далекий, разбойничий свист в поле. Затем ветер, и из трубки повеяло холодом. Затем дальний, необыкновенно густой и сильный бас запел, далеко и мрачно: "...черные скалы, вот мой покой.. черные скалы..." Как будто шакал захохотал. И опять: "черные скалы... вот мой покой..."
  
  
   (мрачная каторжная песня иллюстрирует по замыслу автора, что телефон уже поставлен на "прослушку")
  
  
   Благовест повесил трубку. Через минуту его уже не было в здании
   Варьете.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"