Аннотация: Путеводитель 2011 г. по мартовским ЉЉ литературных журналов: Дружба Народов, Знамя, Новый Мир, Октябрь.
Табель о рангах-4
(Путеводитель 2011 г. по мартовским ЉЉ литературных журналов: Дружба Народов, Знамя, Новый Мир, Октябрь).
Дружба Народов
Номер открывается твердо сколоченными стихами И. Фаликова. Конструкция выглядит прочновато, но по ней никуда не взобраться.
Рассказы В. Пьецуха томительны, тягучи, как полувысохший обойный клей. И что в нем? То клоп, то муха, то гадости о русском солдате. В конце третьего соч. автор пишет: "...не поставить ли мне в скверике напротив моего подъезда прижизненный памятник самому себе, за то, что я просто-напросто прожил в России жизнь". Почему нет? Мы вам, г-н Пьецух, поставим этот памятник - из чипсов.
Цикл рассказов белорусского автора В. Некляева любопытен и современен. После исключения из него аппендицитного соч. "Две Веры" цикл приобретет целостность.
Мемуарные миниатюры К. Ковальджи забавны и милы. Прочтите "Надпись на обоях" - может, и вы вспомните нечто подобное из своей жизни. А маленький "Босой маршал" претендует даже на некое обобщение.
Поэма М. Рыбаковой "Гнедич" - вовсе никакая не поэма, а плохой черновик сочинения, которое никогда не будет написано. Как он оказался на белых листах - непонятно.
Полные "всякой нежной чепухи" соч. Л. Миллер заслуживают страницы в дворянском альбоме какой-нибудь мечтательной барышни а-ля Т. Ларина не замужем. Жаль только, что сейчас нет ни альбомов, ни барышень, ни Лариных...
Мрачные медицинские рассказики Е. Чумаевой мы бы переместили из рубрики "Человеческое, слишком человеческое" в рубрику "Больничное, слишком больничное". Елена обладает острым глазом, талантом беллетристки и врачебным опытом. Все это вкупе делает ее провинциальные больничные соч. интересными.
Тем, кто забыл, кем были наши соседи по советской многонациональности, забыл, но хочет вспомнить, рекомендуем очерки У. Мамедова "За рубежом" (о визите азербайджанца в солнечный Ереван) и А. Джумаева "Бухара: попытка постижения непостижимого города".
Из статьи Е. Абдуллаева "В поисках героя утраченного времени" читатель не сможет вынести, какого же все-таки героя "нашла" проза тридцатилетних. И еще: в наше атомизированное время, когда каждый ведет войну против каждого, попытки анализа литпроцесса с социальной точки зрения (в т.ч. и возрастной, поколенческой) малопродуктивны. А посему о прозе тридцатилетних (стотридцатилетних) говорить также уместно, как о прозе "голубоглазых блондинов" или "женщин с волосами Валькирии".
Знамя
Номер открывается стихами Б. Кенжеева. Сочинения его привычно хороши, особенно стихотворение "Когда бы, предположим, я умел..." Правда, возникает ёрнический вопрос: этот "господь, которому он все прощает" - не бес ли часом? Будьте бдительны, дорогой Бахыт.
Следом за Кенжеевым идет роман Ю. Буйды "Синяя кровь". Больше всего в этом романе забавляет - претензия на кафкианство. Автор, не обладая талантом образца, которому подражает, комичен. Главный недостаток романа - несвязанность, проистекающая из неумения автора очертить "пестрые главы" единым контуром. Впрочем, в романе есть и находки, могущие стать ядром, как минимум, толкового рассказа. Таков, например, пассаж о батальоне прокаженных, появляющемся то здесь, то там, со "знаменами, убеленными кровью Ангца". Откуда у них эти знамена? Украли конечно.
Если вы, г-н Буйда, так хотите кафкианствовать, сожгите свой роман: не тот, который опубликовали, а тот, который пишете (или собираетесь писать). Русская литература от этого ничего не потеряет, а вы опять приподниметесь в своем личном мнении. Оно же для вас очень важно, не так ли?
Стихотворная часть номера открывается сочинениями Г. Кружкова. Его восьмистишие "Стихи мои, клочки, плоды безделья..." - событие в русской поэзии.
Стихи Ю. Архангельской читаются легко (и кажется, что они так же легко написаны). Лучшее в ее подборке - восьмистишие (почти цветаевское) "Будет воздух прозрачный и свежий..."
Нумерологический рассказ В. Бенигсена и ностальгическое сочинение Р. Бухарева "Горбунок" сходны тем, что описывают один и тот же типаж: простого советского (российского) человека: в первом случае неспившегося (автослесарь), во втором спившегося (конченый гопник). Взять бы да объединить их в один флакон: глядишь, получилось бы что-нибудь путное. Думаете, это не реально? Ошибаетесь. Даешь авторские бригады 30-х годов! Между прочим, в таких бригадах трудилась в свое время и наша Прекрасная Дама Советской Поэзии - Ольга Берггольц.
Сочинение Д. Орлова "Счастливая жизнь победителя" - это рассказ чеховского Ионыча о самом себе. Тем, кому еще не обрыдло имя Антон Палыча, можно читать.
Хороша аналитическая статья Г. Тульчинского "От фанов до элиты". Автор пишет:
"...нам необходима новая политическая система, решающая задачу не корпоративного освоения ренты, а отбора и формирования новой полноценной элиты, способной найти и утвердить достойное место России в современном мире. Кто будет решать эти задачи?
Возможностей - две с половиной. Первая - сам политический режим, осознавший необходимость модернизации. Вторая - проснувшееся общество, разбуженное, помимо прочего, открывшейся на Манежной перспективой. Или это будет уже кто-то другой, не имеющий отношения ни к первым двум, ни к России как таковой".
И мы тоже так думаем... но только про третий вариант. Скорее всего, Россию - но уже без русских - "модернизирует и инновационирует" какой-то иной народ... И это будет уже не Россия.
Статья О. Богуславской "Селебритис и поклонники" удивляет следующим оптимистичным пассажем: "...может и должен наступить день, когда мнение узкоспециализированного и никому доселе неизвестного музыкального критика или профессора консерватории в общественном сознании вдруг станет значить больше, чем реклама, раскрутка и тому подобные вещи, отвращение к которым подспудно нарастает с каждым днем". Вот оно, неотразимое обаяние истины, скромный свет которой не могут потушить все рекламные огни, вместе взятые!
Новый Мир
"Антроположник" А. Краснящих годен не для "Нового Мира", а для "Нового Порнографического Мира". Кстати, это идея: а почему бы "НМ" не открыть "НПМ", в качестве "дочки"? Конечно же, "Новый ПорноМир" будут отрывать с руками, в отличие от просто "Нового Мира".
Давно ли "Новый Мир" любит порно? Давно, лет 13, не меньше. Вот что писал об этом наш замечательный современник О. Павлов в статье "Тотальная критика" за 98 год: "Новый мир" - журнал, который даже не обанкротился, а проворовался: властители дум и совестники либеральной интеллигенции банально укрывались, как от уплаты налогов, платить по всем счетам, предъявляемым современностью, живя на ренту от славного прошлого, от него-то и воруя постыдно. Акционировали квадратные метры редакции, стали рантье даже от помещений журнала. Прячут за иконку Твардовского свои конвертики, где каждый из них желает счастья только себе, а, помолясь на ту иконку для приличия, вовсю печатают на страницах журнала Твардовского дамские романы, потемкинские повестушки записных деревенщиков и уже потихоньку испробовали печатать порнографию, автор которой известен еще и тем, что на каждом углу распинается, будто он - "не ре-а-лист!" "Возьми в рот" и т.п. - это, конечно, не реализм, за гнусные сцены, однако ж, вовсе не стыдно "господам новомирцам". Страшна им до нытья, оказывается, угроза "фашизма" и стыдно бывает только за несчастный наш голодный замордованный русский народ".
Бедняга Трифоныч!
Чего только не запихали "новомирцы" за твой многострадальный портрет!
Тут и колотые презервативы, и серпасто-молоткастые ксивы проституток, не только политических, и органы чугунные, с глазами членов редколлегии... но главное - наглость, с которой порнуха выдается за искусство.
Стихи Ю. Кублановского совершенно музейны, рифмы невпопад пересыпаны прозаизмами, что раздражает, как лопата в руке девушки с веслом. Кажется, в одном из своих соч. Кублановский "жалится", что его в сегодняшней России читают еще меньше, чем в советской. Это с такими-то стихами! Пусть радуется, что его вообще - читают.
Прозаическая "Лампа" С. Денисовой поэтична. Поэтична - означает, что некоторые строки так и просятся в стихи. Например:
"Вино бессмертия, друзья!"
...и даже полутёмная сцена педерастии, сдобренная стыдливым матом (ну а как же современная литра - и без пидоров) вряд ли испортит лирический настрой читателя.
Есть ли светлое литбудущее у г-жи С.Д.?
Может быть.
Какое же?
"Я спросила шепотом:
- Зачем капитаны стоят на башнях?"
Как зачем?
Чтобы дальше видеть. Если к фиолетовым глазам капитанши приложить труд - может, она увидит нечто такое, чего не видят другие.
"Юнги Северного флота" И. Савельева - подростково-скучны.
Стихи Д. Сарабьянова книжны (т.е. появились как реакция на передозировку прочитанных книг), что неудивительно, ибо их автор - академик.
Поклонникам М. Цветаевой будет интересна статья С. Белякова о ее сыне, Г. Эфроне.
Октябрь
Номер начинается (опять!) соч. вездесущего В. Пьецуха. Двух Пьецухов за один месяц нам не осилить, и потому мы переходим к следующему автору - А. Волосу. Фрагмент его романа "Землемер" представляет из себя лагерный "сказ" в приключенческом ключе. Из него может, при желании автора, "выпасть" сценарий для какого-нибудь лагерного сериальчика - со снегом, страданиями заключенных, любовью (а как же без нее) и прочими лагерными клише, сложившимися еще в далекие "сидельческие" советские годы. Такое впечатление, что Волос писал своё соч. тогда - лет пятьдесят назад. А как иначе можно расценить следующий пассаж: "Этап возник примерно так же, как появляется изображение на проявляемом отпечатке. Только медленней, гораздо медленней фотографии". Пройдет совсем немного лет, и смысл написанного выше поймут только профессиональный фотографы.
Три рассказа О. Павлова прочны, читабельны, добротны. Да и сам он - матёрый добротный прозаик современной литературы, наследник "той еще школы", в которой и Горький учился, и Чехов, да и сам Лев Николаич... и Солженицын, конечно. Кто такой Павлов вообще в нашей современной литературе? Возможно, самая крупная фигура, которую мало кто может оценить, в слабость своей мелкотравчатости. Главное - его монотонная атлантическая работа продолжается. Писатель сей достоин отдельной критической статьи, спокойной, вдумчивой, обобщающей всё его творчество - и не нам, наверное, стоит ее писать.
Кроме того, есть в его писательской биографии один мистический момент, но мы касаться его пока не будем.
Рассказы В. Нечаева "Идеальная фотография" - как ретро-фото, но только не идеальное: и выбросить жаль, и на видное место не повесишь.
Театралам будет интересна статья В. Забалуева и А. Зензинова "В поисках несуществующей реальности".
Аналитический настрой продолжает очерк А. Кисель и Р. Сандал "Марья Матвеевна родила". Материал посвящен выставке "нехудлитра 2010". О той же выставке, но уже о философской ее части рассказывает очерк Ю. Корнейчука "Французский диагноз". Оказывается, парижские мыслители думают и о нас, болезных. Бесплодно, как это часто у них сегодня бывает, но думают же!
В Муратханов в очерке "Уходящий контекст", в частности, пишет: "рискну утверждать: широкой аудитории сейчас не до дружбы народов". И в конце: "Очевидно, что значительная часть произведений национальных авторов, изданных в советскую эпоху, сегодня может быть интересна в большей мере историкам литературы, и едва ли стоит ожидать их массового возвращения на полки семейных и городских библиотек. Но лучшие из них продолжают влиять на направление художественных поисков в литературах стран СНГ.
Что касается поколения постсоветских писателей из ближнего зарубежья, сформировавшихся на сломе парадигмы, получивших возможность творить вне цензурного и идеологического диктата и свободно оценивать новейший исторический опыт, то оно по-своему уникально. Эти авторы, пишущие на русском, но при этом ощущающие тесную связь с родной культурой, способны сегодня служить медиумами между "нами" и "ними", Западом и Востоком. Для разговора со следующим поколением инородцев русской культуре уже понадобятся переводчики".
Рискнём утверждать и мы: никакие переводчики уже не понадобятся, потому как диалога культур в широком смысле не будет. Зато будет (и уже есть) азиат, живущий в таком подбрюшье городов русских, которое требует знания пары сотен слов на русском, не больше.
Читайте господа!
Русский язык нам понятен без перевода - и в этом наш плюс, безусловно.