Огромное солнце лениво показало свою толстую морду из-за горизонта. Первые его посланцы устремились к берегу, то и дело игриво ныряя в волны. Легкий ветерок легонько шевелил ветви тропических деревьев, неся с собой свежесть и прохладу.

Утренний прибой, шипя, накатывал на белый песчаный пляж, будто раздумывая, стоит ли ему вообще этим заниматься. Бирюзовая прозрачная вода позволяла разглядеть каждый камушек на дне, не делая тайны из жизни своих обитателей.

Юркий краб выбрался из-под небольшого камня, и целеустремленно засеменил бочком. Пару раз откатывающиеся волны пытались увлечь его за собой, но он упрямо двигался к цели. Достигнув ее, краб несколько секунд двигался вокруг объекта своего внимания, как бы думая, с чего начать.

Наконец, падальщик решился, и, вытянув клешню, вырвал небольшой кусок мяса из разорванного живота темноволосой девушки, лежащей ногами в волнах, лицом к восходящему солнцу. Неуклюже прижав к себе добычу, краб кинулся обратно в камни.

Солнце поднималось все выше, бесстрастно взирая на открывающуюся ему картину.

Сотни растерзанных трупов усеивали всю территорию пляжа еще вчера модного курорта. Обглоданные конечности, изуродованные лица, разорванные шеи - все говорило о том, что люди подверглись внезапному нападению целой стаи существ, с крепкими когтями и клыками. Хотя, если бы эти раны осмотрел кто-нибудь, хоть немного соображающий в медицине, он мог бы сказать, что следы зубов принадлежат самому опасному хищнику, высшему звену в пищевой цепочке - человеку.

По разгромленному пляжу, мимо разваленных, кое-где дымящихся стилизованных хижин, устало брел мужчина. Брел, стараясь смотреть под ноги, и вместе с тем - не видеть лиц тех, кого он сейчас так старательно обходил. В одной руке он держал пистолет, тускло поблескивающий на солнце, пальцы другой судорожно, до побелевших костяшек, сжимали рукоять мачете. Хотя человек был молод, волосы его были абсолютно седыми.

Пройдя мимо деревянного помоста, на котором вчера должен был зажигать популярный джаз-бэнд, он изменил траекторию движения. Ноги не держали его. Рухнув на землю, мужчина повозился немного, старясь усесться, облокотился спиной о ствол дерева, и зашарил рукой у пояса. Найдя, наконец, то, что искал, он одним движением скрутил пробку с фляги, и жадно присосался к ней. Острый кадык заходил туда-сюда под крепкой кожей, красные от недосыпа глаза слегка расширились, когда алкоголь обжег горло. Несколькими глотками он осушил флягу, и отбросил ее в сторону.

Достав из нагрудного кармана пачку "Мальборо", другой рукой дотянулся до зажигалки. Несколько раз крутнул колесико, хваленая "Зиппо" отказывалась зажигаться в дрожащих руках. Глубоко затянувшись, и выпустив густую струю дыма, человек поднял полные слез глаза к небу.

- Боже мой... Боже мой, что же мы натворили?

- Что тут написано? - Резким ударом ладони Жан прибил какую-то гадость, ползущую по шее, и вопросительно взглянул на Андрея. Русский не спешил отвечать, счищая рукой в перчатке землю с букв, высеченных на массивной каменной плите.

- Ты слышишь? Написано что там? - Джоунси, самый нервный и дерганный в группе, пихнул русского в плечо. Одетый в застиранный камуфляж, вечно жующий резинку, агрессивный Джоунси, не нравился Жану. Жан, не без оснований, полагал, что американец принимает наркотики. Еще на этапе формирования группы, Жан решил для себя, что постарается все время держать подозрительного янки в поле зрения, и, по возможности, не пускать его себе за спину. Джоунси был невысоким, коренастым, с маленькой головой и внушительными буграми мышц. Образ отпетого головореза дополнял огромный, никелированный "кольт-питон", висящий на бедре Джоунси, и, как уже довелось убедиться Жану, американец не особо раздумывает, перед тем, как пустить оружие в ход.

- Так что там, Эндрю? - Доктор Торнтон, второй американец в группе, тоже подошел ближе, и теперь заглядывал через плечо Андрею.

Жан на протяжении всей экспедиции терялся в догадках, что заставило культурного и интеллигентного Торнтона присоединиться к их команде авантюристов. Доктора легче было представить в институтской аудитории, с указкой в руках, терпеливо разъясняющего сложный момент туповатым студентам, чем в мексиканских джунглях, с мачете в руках прорубающегося сквозь кустарник, и остервенело отбивающегося от бесчисленных насекомых.

- Здесь написано, что на головы дерзнувших войти сюда падет тяжкое проклятие, бла-бла-бла, дух их омертвеет, но плоть останется жить, бла-бла-бла, еще несколько строчек со стандартными стращаниями мародеров, перемежаемые возгласами "Берегись!", и еще что-то на непонятном мне диалекте. Короче, стандартная средневековая хрень. Я видел десятки таких предупреждений. - Обратив, наконец, внимание на окружающий мир, разъяснил Андрей.

Двухметровый русский с внешностью профессионального спортсмена, и тремя образованиями был еще одним ходячим парадоксом в их колоритной компании. Неизвестно, какой список был длиннее - языков и диалектов, включая умершие, которыми владел русский, или статей, по которым его разыскивали в половине стран мира. Светловолосый и сероглазый Андрей очень нравился женщинам, и не носил ни ушанки, ни валенок, чем неимоверно расстраивал Джоунси. На первых порах американец, в попытках самоутвердиться, беспрестанно задирал русского, расспрашивая его, умеет ли он играть на балалайке "We are the champions", и сколько водки пьет его ручной медведь. Сначала это всех веселило, вскоре надоело, а спустя какое-то время начало злить. Невозмутимый русский в ответ на выпады Джоунси только усмехался, и. подобно носорогу, продолжал ломиться сквозь джунгли. Так продолжалось до тех пор, пока янки не прошелся в сторону Сталина, Второй Мировой, и чего-то еще. Несколько расчетливых ударов под дых и по печени, плюс объяснение, что произойдет с "гребанным амером", если он не заткнется, произвели чудодейственный эффект. Джоунси отстал от русского, и все вздохнули с заметным облегчением.

- Эй, ну что там у вас? - над краем ямы показалось широкое черное лицо, обрамленное белыми дредами. Мармелад не распространялся, откуда он получил такую кличку, а остальным было, по большей части, плевать на это. Никто толком не понимал, какие обязанности в группе выполняет афроамериканец, но он мелькал то тут, то там, беспрестанно всем помогая и поднимая настроение беззлобными прибаутками, пер на себе двойной, а то и тройной груз, не гнушался любых поручений, и вскоре стало ясно, что без чернокожего растамана всем было бы гораздо сложнее.

- Мы нашли вход. - Поднял голову доктор Торнтон. - Зови мисс Мэри, и будем вскрывать.

Африканец широко улыбнулся, показал оттопыренный большой палец, и исчез.

- Обезьяна. - Зло сплюнул на землю Джоунси. Торнтон лишь неодобрительно взглянул на него, и осуждающе покачал головой. Затем его взгляд снова обратился к каменной плите. Их цель - за ней, и от того, не ошиблись ли они в прочтении старых манускриптов, скоро будет зависеть их будущее благосостояние.

Каменная плита со скрежетом отъехала в сторону. Жан выдохнул, и повернулся к остальным.

- Это оказалось несколько сложнее банковского сейфа. - Севшим голосом проговорил француз.

Мармелад фыркнул, русский широко улыбнулся, а гориллоподобный Джоунси лишь скривился.

- Я вообще не понимаю, зачем мы с собой тащим медвежатника. Рванули бы дверь, и всех дел. Сигнализация не сработает, копы не приедут. А так тащи его, еще и делись с ним...

- Джоунси, заткнись. Была бы в твоей обезьяньей голове хоть капля мозгов, ты бы так не говорил. - Тихий, мелодичный и слегка насмешливый голос подействовал на головореза, подобно удару кнута. Он как-то весь сразу сдулся и попытался стать как можно незаметнее. Между тем голос продолжал:

- Древние майя были очень изобретательными. Если бы ты просто взорвал дверь, то, в лучшем случае, мы бы ничего там не нашли бы, потому что пещеру просто завалило бы, а в худшем - мы сами куда-нибудь провалились, или еще что, не лишенное приятности. Но благодаря мсье Жану, мы имеем возможность спокойно войти и так же спокойно выйти, взяв то, что нам нужно. Спасибо, Жан.

На пятачок перед распахнутым зевом пещеры, вышла, наконец, обладательница голоса. Мисс Мэри была миниатюрной блондинкой, и даже при своем росте в пять, с небольшим, футов, производила просто сногсшибательный эффект. Из всех членов экспедиции, только легкомысленный Мармелад не пускал слюни в ее сторону. Даже доктор Торнтон, единственный, кого женские прелести не должны были интересовать, в силу возраста, нет-нет, да и поглядывал на нее. Высокая, упругая грудь, подкачанная попка, и длинные, загорелые ноги не могли не приковывать взгляд. За стеклами больших, в половину лица, зеркальных очков прятались влажные голубые глаза, в которых легко можно было утонуть, как в омуте. Однако подкатывать к ней никто не пытался.

Мисс Мэри представляла заказчика, и выступала их нанимателем. В самом начале знакомства, еще в отеле, к ней попробовал подъехать русский, уверенный в своей неотразимости, но ствол девятимиллиметровой "Беретты", приставленный к его затылку и резкая боль в руке, которой он попытался погладить ее волосы, быстро сказали ему о том, что мисс Мэри не спешит в объятия к мачо. После этого попыток никто не предпринимал.

- Ладно, ребята, хватит стоять. - Вновь раздавшийся голос блондинки вывел их из легкого оцепенения, вызванного ее эффектным появлением. - Давайте достанем эту штуку, и поскорее свалим отсюда. Я просто мечтаю о холодном душе.

Члены экспедиции зашевелились. Джоунси, на котором лежала роль охранника группы, стряхнул с плеча короткий бельгийский автомат, щелкнул кнопкой тактического фонаря, и двинулся было внутрь пещеры. Однако Жан, придержавший его за плечо, не дал ему туда войти.

- Ты чего, лягушатник? Клешни убери! - взгляд громилы прямо-таки сочился презрением и злобой.

- Ты на тот свет спешишь? Слышал же, что мисс Мэри сказала! Эти хитрозадые пиндосы могли придумать что-нибудь занимательное и для тех, кто вошел по правилам. Погоди.

Француз выступил вперед, порылся в рюкзаке, достал компактный газоанализатор, и пару химических фонарей. Ловко переломил трубки, встряхнул, и, подождав пару секунд, бросил их в темноту пещеры. После этого он щелкнул чем-то, и из газоанализатора выскользнула телескопическая штанга.

- Ты всегда такой продуманный? - Глаза Джоунси были презрительно сощурены. Всем своим видом он показывал, как он относится к подобным предосторожностям.

- Нет, только когда от меня зависят жизни других - спокойно ответил француз, и, подойдя к проему, сунул в него прибор.

Еще пара щелчков - и штанга из углепластика выдвинулась на максимальную длину. В сумраке пещеры, освещаемом зеленым, призрачным светом химических фонарей, было видно, как лампочка на приборе, помигав зловеще-красным светом, сменила его на спокойный зеленый. Прибор коротко пискнул, и Жан стал складывать штангу.

- Чисто. - Коротко бросил он, и, подхватив прислоненный к камню посох, двинулся вперед.

- Да какого... - Джоунси прямо захлебнулся злобой, но поймав предостерегающий взгляд мисс Мэри, проглотил готовящиеся вырваться слова, и, насупившись, побрел в сторону. Поднявшись из небольшого овражка, в котором располагалась пещера, он присел на колено, и стал оглядывать окрестности.

Жан, постукивая впереди себя посохом, двигался вперед. Он прошел буквально несколько метров, когда стены узкого коридора резко разошлись в стороны, превращаясь в большой зал с высоким потолком. Жан замер на секунду, потом повернулся в сторону выхода и крикнул:

- Чисто!

Лучи сразу нескольких мощных фонарей прорезали темноту, и зеленоватый свет, исходивший от химических светильников, как-то сразу померк. В зал вошли остальные члены экспедиции. Лучи метались по залу, освещая стены, потолок, то и дело были слышны удивленные восклицания.

Жан снял с пояса собственный фонарь и нажал на кнопку включения. Мощный конус света осветил противоположную стену, и француз испуганно отпрянул.

Вся стена представляла собой гигантскую картину, вырезанную из дерева. Она, несомненно, изображала какую-то батальную сцену. Но, Боже, насколько же она была реалистична и... отвратительна.

Картина изображала побоище, явно увиденное резчиком в ночном кошмаре. Орды каких-то тварей штурмовали возвышенность, нет, пирамиду, на которой стоял преувеличенно рослый и мускулистый человек, и отбивался от тварей копьем. Под пирамидой возвышалась целая гора поверженных фигур, но все новые и новые карабкались по ступеням. Похожие на людей, возможно, даже, на самом деле люди. Но мастерство резчика смогло передать, что ничего человеческого в них не осталось. Распахнутые в голодном оскале рты, безумные глаза, руки, тянущиеся к человеку. Картина казалась живой.

Резкая вспышка на миг ослепила Жана. Он дернулся в сторону, прижимаясь к стене, и стараясь стать как можно незаметнее. Когда через несколько секунд он проморгался, то смачно выругался, невзирая на присутствие дамы.

Док Торнтон снова поднес к глазам видоискатель большого, профессионального фотоаппарата, и сделал еще несколько снимков. Вспышка вновь резанула по глазам, но на этот раз он успел зажмуриться.

- Черт, Док, вы бы хоть предупреждали, что ли! - Возмутился француз, но Торнтон его не слышал.

- Господи, какая красота! Как жаль, что ее нельзя забрать отсюда!

- Хотел бы я посмотреть, как вы потащите отсюда целую стену - насмешливо прогрохотал русский. Он сделал несколько шагов, и, подойдя к незамеченному ранее Жаном алтарю, присел перед ним на корточки.

"Здесь покоится Яотл, великий воин, хранитель пути мертвых. Да не потревожит его никто, да не откроет проход мертвым в мир живых" - Кто б знал, сколько я уже таких табличек видел! - Русский с улыбкой выпрямился, и осветил алтарь. Кроме высохшего черепа на нем ничего не было.

- А говорят, что осквернение могилы Тамерлана привело к началу Второй Мировой войны - задумчиво протянул Мармелад.

- Ой, да ладно! Мисс Мэри, это то, что мы искали?

- Да, судя по всему это оно. - Задумчиво протянула американка.

- Ну, тогда позвольте взять на себя честь торжественно вручить его вам! - И, прежде чем блондинка успела ответить, он протянул руки в археологических перчатках к черепу, и снял его с постамента. В этот же момент раздался сухой щелчок, пол дрогнул, и фигуру русского заволокло черным дымом.

- Что случилось? - Воскликнули сразу несколько голосов.

Фонари, мигнув, погасли. Из темноты послышался жуткий кашель. Пещеру еще несколько раз тряхнуло, с потолка посыпались мелкие камушки. Кто-то испуганно вскрикнул. Через секунду дрожь прекратилась, и фонари вновь загорелись. Жан направил луч своего на Андрея. Русский сидел на полу, привалившись спиной к алтарю, и надрывно кашлял.

- Твою мать, я сейчас легкие выплюну! - Прохрипел сквозь кашель русский. Мармелад и доктор Торнтон кинулись к нему. Растаман успел подхватить череп, который русский практически уже уронил, а Торнтон озабочено пытался посветить в глаза Андрею. Кашляющий археолог вовсю от него отмахивался..

- Андрэ, кто вас просил это делать? - Глаза американки метали молнии. Она приняла из рук Мармелада череп, и бережно заворачивала его в белую ткань. - Зачем вы туда полезли?

- Хотел сделать вам приятное. - Продолжая бухыкать, русский хлопал себя по поясу, пытаясь что-то найти.

- Сделали? Понравилось? - Андрей не обращал внимания на ее саркастический тон. Он выхватил из рук вездесущего Мармелада флягу с водой, и принялся жадно пить. Вода стекала по подбородку, впитываясь в земляной пол.

- Господи, ну почему, никто из этих людей не знает, что такое дисциплина? - Американка закатила глаза. - Ладно, если вы не скончаетесь через пару минут от какого-нибудь древнего яда, то постарайтесь не замедлить группу. К ночи нам нужно быть в Белизе.

Засунув череп в рюкзак, мисс Мэри закинула его на плечо, и, покачивая бедрами, двинулась к выходу из пещеры.

Жан глубоко затянулся, и с наслаждением выдохнул дым. Поправил зонтик, так, чтобы он полностью закрывал шезлонг от палящего Юкатанского солнца, и потянулся за запотевшим бокалом.

- Аристократические привычки? - Прогавкал над ухом кто-то с типично американским акцентом.

- Джоунси, какого дьявола вам от меня надо? Вы меня преследуете? - Хотя он должен был бы испытывать раздражение, однако сегодня ничто не могло испортить его благодушного настроения.

- Я кое-что слышал о тебе, лягушатник. Люди говорят, ты очень любишь кидать нанимателей. Вот я и решил присмотреть за тобой, чтобы ты не слинял с товаром. Мне очень хочется получить свои денежки.

Жан вздрогнул. А этот гориллоид не так туп, как кажется с первого взгляда, раз уж смог пронюхать о том дельце с Шапиро.

- Я всегда выполняю договоренности, янки. Вплоть до того момента, пока они выполняются в отношении меня. Если ты действительно знаешь, о чем говоришь, значит, должен знать и то, что меня самого хотели кинуть. Я лишь разыграл свою партию в ответ. - Ледяным тоном процедил француз.

- Ну да, говорят, старый Шапиро хотел тебя сдать копам. Но у него правильная репутация. Не думаю, что он, ни с того, ни с сего собрался это сделать.

- Старый Шапиро - хромой ублюдок, который всего-навсего решил прикарманить себе все бабки, только и всего. Пусть скажет спасибо, что я к нему не наведался после. - Прошипел Жан.

Американец нагнулся, поднес свою квадратную голову к уху Жана и прошептал почти ласково:

- Мне насрать, что там у вас произошло. Я только хочу, чтобы ты знал: я слежу за тобой, и при первом нервном жесте с твоей стороны сломаю тебе обе ноги. И руки, возможно тоже. Все, что я хочу - это забрать свои деньги, и ты, недоносок, меня не прокидаешь.

- Пойди, проспись, придурок. - Жан старался не показывать этого, но ему стало страшновато. Когда тебе угрожает огромная горилла с зачатками интеллекта и непредсказуемой логикой, нельзя не напрячься. - Я так же хочу забрать свои деньги, как и ты.

- Я тебя предупредил. - Американец выпрямился, и, смачно сплюнув Жану под ноги, удалился в сторону бара.

Француз вытер со лба выступивший пот.

- Твою мать, только этого мне не хватало. - Он залпом опрокинул успевший нагреться мартини. Настроение все же было испорчено.

Обратная дорога от пещеры к заливу, где, покачиваясь на волнах, их дожидался гидросамолет с наемным пилотом, показалась намного короче. Видимо, все дело было в том, что им не пришлось прорубаться сквозь заросли, двигаясь по уже проторенному пути. Расположение пещеры и разгильдяйство пограничников, а вернее, практическое их отсутствие, позволили им обернуться всего в двое суток. Жан решительно не понимал, за что заказчики платят команде такие огромные деньги. Риска - ноль, времени - всего нечего, да еще и в качестве приза - какой-то невзрачный череп. Возможно, конечно, что он имел какую-то историческую ценность, но, с точки зрения Жана - не такую высокую.

Пещера находилась на самой границе с Белизом. И именно в Белизе находилась точка сбора. Роскошный отель, изолированный от внешнего мира, был излюбленным местом отдыха для золотой молодежи и стареющих извращенцев со всего мира. Здесь предоставлялись практически любые услуги. От девочек (либо мальчиков, в зависимости от пола и предпочтений клиента) до тяжелых наркотиков. И попасть сюда было ой, как нелегко! Вздумай Жан приехать сюда самостоятельно, его бы развернули назад еще на подъездной дороге. Мисс Мэри же (либо ее покровители) в легкую раздобыла приглашения на всю команду. Да и подбор этой самой команды... Уже то, что она вышла на Жана, который, хотя и не являлся живой легендой преступного мира, однако был птицей достаточно высокого полета, говорило о многом. Русский, насколько понял Жан, тоже был очень и очень не прост. Напрягши память, и пообщавшись с Андреем, он практически полностью уверился в том, что этот улыбчивый здоровяк, и легендарный Мангуст - элитный расхититель гробниц, по слухам, добывающий новые экземпляры в частные коллекции русских олигархов - одно лицо. А уровень Мангуста был несравненно выше уровня Жана.

Да, непросты наниматели, ох, не просты. Вообще, от всей этой истории начинало здорово пованивать. Когда тебе практически ни за что обещают серьезные деньги - готовься к неприятностям.

Надсадно кашляющий время от времени русский их немного замедлил, но, в целом, сроки возвращения были выдержаны. Никто не смог сдержать вздох облегчения, когда лес внезапно расступился, и они оказались на берегу лагуны, в которой их дожидался самолет. Самолет, кстати, также был одним из признаков могущества и влиятельности их нанимателей. Никто и слова не сказал, когда немаленький "Нырок", взревывая моторами, подрулил к пристани отеля. Выгрузив команду, пилот закрепил с помощью служителей самолет, и отправился отдыхать, в ожидании оплаты.

Снова чья-то тень нависла над ним, выдергивая из воспоминаний. Да что ж за день сегодня такой? Чего от него надо всем?

Он нехотя поднял край панамы, натянутой на глаза, и выругался про себя. Перед ним стоял старик. Тот самый.

Впервые Жан увидел его именно здесь, возле бассейна, также лениво валяясь в шезлонге, и ожидая общего сбора. Возникнув, будто из ниоткуда, он стоял, и пялился на него. Француз еще поразился, откуда на территории отеля взялся нищий. Одетый в рубище, с лицом, будто вырубленным из дерева, и пересеченным многочисленными морщинами, он походил на одного из тех несчастных, живущих под мостами на родине Жана. Не в силах больше выдерживать немигающий взгляд старика, он довольно грубо поинтересовался:

- Чего надо?

Старик продолжал смотреть на него.

- Чего надо, я спрашиваю? - На этот раз Жан добавил в голос угрожающих интонаций. Наконец, старик разлепил узкие, сжатые в щель губы и произнес:

- Не трогайте тень Яотла.

- Чего? - Похоже, старик, ко всему, был еще и безумен!

- Не трогайте тень Воина. Не пускайте зло в мир. Слишком много усилий приложить придется, чтобы загнать его обратно.

- Отец, что ты мелешь? - В конце концов, безумцы в чем-то сродни детям. Зачем их обижать? Жан порылся в карманах, и, достав местную купюру, протянул ее старику. - На, отец. Промочи горло.

Старик неожиданно резко подался вперед, и крепко ухватил Жана за руку.

- Не будите зло! Не убирайте Стража с пути его!

- Черт побери, старик, да ты совсем с ума сошел! Отвали от меня! - Терпения медвежатнику, конечно, было не занимать, но это уже переходило все границы.

Старик отшатнулся, и будто утратил интерес к Жану. В его лице словно что-то умерло.

- Ты сам выбираешь свою судьбу. Я тебя предупредил. - Отпустив руку француза, старик повернулся и удалился прочь.

- Бред какой-то. - Покачал головой Жан.

И вот старик снова стоял перед ним.

- Вы не послушали меня. Вы безумцы. Жажда наживы обуяла вас, и застила глаза. Теперь то, что произойдет, будет на вашей совести!

- Проклятье! Да о чем ты говоришь, дядя?! Ты что, следишь за мной?!

- Я предупреждал! - снова прокаркал старик.

- О чем? О чем предупреждал? - В этот момент раздался звон бьющегося стекла, и звуки, похожие на выстрелы. Откуда-то сверху посыпались осколки, и старик прохрипел, тыча корявым пальцем в сторону отеля.

- Об этом!

Жан вскочил, и прислушался. В прохладном вечернем воздухе витал треск цикад, ветер доносил с пляжа звуки готовящейся вечеринки. Сезон закрывался, и хозяева отеля закатывали по этому поводу грандиозный праздник на пляже, даже привезли из Европы какой-то нереально модный джаз-бэнд. Больше ничего слышно не было. Он задрал голову, и попытался понять, из какого окна посыпались осколки. Это было не сложно. Одно из окон на четвертом этаже оскалилось выбитым стеклом. Жан зажмурился и помотал головой. Только после этого опять открыл глаза, и посмотрел вверх. Нет, сомнений не оставалось. Это был номер русского.

- Мангуст! - Выдохнул Жан, и поспешил наверх.

Возле номера русского уже собралась толпа. Жан распихал зевак плечами, и протиснулся в комнату.

Первым, что он увидел, была буквально залитая кровью стена. Прямо под оконным проемом лежало практически обезглавленное тело. Сомнений не было, это был Андрей. Рядом с ним стоял Джоунси, с еще дымящимся револьвером в руках.

- Мать вашу! Что здесь произошло?

- Этот придурок накинулся на меня! - Негодованию Джоунси не было предела. - Он просто обкололся чем-то!

- Что значит "накинулся"? - Ледяной голос от дверей заставил американца поежиться. В дверях стояла мисс Мэри.

- Я находился у себя в номере, когда услышал здесь визг. Ну, знаете, одни из здешних хорошеньких пташек, что готовы на все, лишь бы тебе угодить. Я понял, что русский развлекается после тяжелой дороги. Потом крики усилились. Ну, думаю, дает жизни! Потом одна как завизжит! И вопль такой дикий "Помогите!". Ну, я и ломанулся. Дверь закрыта, пришлось выбить. Я заскакиваю, а там шлюшки две. Одна пулей вылетела, стоило мне зайти, а вторая под ним была. Я еще удивился, чего он одетый. И тут он голову поднимает... Бррр! - Бывалого головореза передернуло. - Глаза безумные, черные, а в зубах - кусок мяса. И девка трепыхается, кровью залитая. И тут он на меня прыгнул. Нет, я вам реально говорю - он одним прыжком с кровати до меня добрался! Хорошо, я ствол уже в руке держал. Морда у него перекошенная, и глаза - глаза полностью, абсолютно черные! И зрачок, и радужка! Пасть - реально пасть, не рот - оскалил - и на меня. Ну, я ему в его пасть и шмальнул. А чего мне еще делать было? - Джоунси выглядел растерянным. - Так он что, девчонку совсем загрыз что ли? Насмерть?

- Совсем - Откликнулся от кровати доктор. - Кадык вырван. Она просто истекла кровью. Он что, сумасшедший?

- До сегодняшнего дня не был. - Мрачно проговорил Жан, и вышел из комнаты.

Спустившись вниз, он направился к бару возле бассейна. Взгромоздился на высокий стул, и знаком подозвал бармена. Так же жестами, попросил виски, и, залпом выпив, приложил холодный стакан к затылку. Увиденная картинка не укладывалась у него в голове. Андрей, самый, казалось бы, уравновешенный и жизнерадостный из них, загрыз насмерть проститутку, вырвав ей горло. Да такого просто не может быть!

Кто-то пристроился рядом с ним. Жан скосил глаза. Мармелад.

- Мисс Мэри разговаривает по телефону. Пытается разрулить ситуацию. Хозяева отеля привычны ко многому, так что, я думаю, все получится. Русского и девушку унесли в морозильник на кухне, хотя, я думаю, это ни к чему. Скорее всего, когда пройдет первый шок, их просто закопают где-то на территории. Тела-то высылать точно некому. В общем, без осложнений, и копов не будет. Вторую девушку ищут. Ну, ту, что выбежала, когда наш неадекватный друг вломился в дверь. Предположительно, она не пострадала, но сильно перепугалась, и теперь где-то прячется. Да, и мисс Мэри просила передать, что доля русского делится на всех.

Жан только отмахнулся. Ему было не до денег.

- Как ты думаешь, что произошло? Андрей же был абсолютно нормальным! - Жану не совсем была понятна собственная реакция. Казалось бы, ну какого черта? Что, первый раз при нем люди погибают? Однако что-то не давало ему покоя во всей этой истории.

- Не знаю. - Пожал плечами растаман. - Мож, сожрал чего, а может, уколол. Знаешь, какие вещества интересные бывают? - Растаман мечтательно закатил глаза.

- Ясно. - Французу вдруг стало противно. - Подтверждение еще не пришло?

- Я думаю, брат, если бы оно пришло, мы бы уже узнали. - Широкое лицо Мармелада растянулось в ухмылке. - Будем ждать, брат, будем ждать.

- Будем ждать. - Кивнул Жан. - Если что - я в номере. - Он слез с табурета, и ссутулившись, отправился ко входу в отель. Поднявшись в номер, он прямо в одежде растянулся на кровати, но, через минуту, будто вспомнив что-то, поднялся. Он подошел к спортивной сумке, стоящей в углу, и достал из бокового кармана какой-то предмет, упакованный в оберточную бумагу. Зашуршала упаковка, и на свет появился его верный "Глок" - двадцатизарядный автоматический пистолет. Может, пушка Джоунси и выглядит круто, но, пока американец перезарядит свою аркебузу, Жан успеет нашпиговать его свинцом по самое "не балуйся". Не то чтобы на него так подействовали угрозы гориллоподобного американца, просто на душе как-то неспокойно было. Он положил "Глок" на тумбочку, даже не озаботившись тем, чтоб прикрыть его чем-то, и, по какой-то странной прихоти, засунул запасную обойму в карман штанов. Непонятно, зачем, но стало спокойнее. Он подошел к дверям, проверил задвижку, клацнул блокиратором замка, и улегся. Сон пришел к нему моментально, стоило лишь коснуться подушки. А когда он проснулся, вокруг царил хаос.

Шеф-повар отельного ресторана "Посейдон", славящегося своими морскими блюдами, гордо нес свое тучное тело по служебному коридору. Белый до блеска фартук, высокий колпак, роскошные, лихо закрученные усы - господин Марио был настолько типичным шеф-поваром, насколько только можно было представить. Насвистывая незатейливую мелодию, он, широко улыбаясь, вышагивал, занимая практически все пространство коридора.

Марио был хорошим начальником. Подчиненные его любили и уважали. Он никогда не орал зря, никого не заставлял делать ненужную, глупую работу, и не стеснялся сам поработать, когда не хватало рук. Вот и сейчас, вместо того, чтобы отправить кого-либо в морозильник, Марио постоял немного, полюбовался слаженной работой своих сотрудников, и решил сходить сам. Зачем нарушать работу отличного механизма? Ночью ожидается большая вечеринка, в честь закрытия сезона, и предстоит много работы, так что пусть ребята пока готовятся.

Продолжая насвистывать, он подошел к холодильной комнате, и вставил ключ-карту в электронный замок. Динамик замка пискнул, лампочка на нем загорелась зеленым, и, отчетливо щелкнув, дверь открылась. Одновременно зажегся свет в морозильной камере, и в ту же секунду из морозильника послышался какой-то шум. Будто кто-то, стараясь не шуметь, на цыпочках пробежал по комнате. Нахмурившись, Марио толкнул дверь, и, стараясь не поскользнуться на покрытом инеем кафеле, шагнул вперед, внимательно глядя по сторонам. Если так шутит кто-то из персонала, он им головы поотрывает. Тут такая температура, что замерзнуть до смерти совсем не сложно. Если тут кого-то закрыли, развлекаясь... Он встал, как вкопанный. Что за черт? У дальней стены лежала какая-то окровавленная туша. Шеф-повар попятился, лихорадочно пытаясь понять, что это, и вдруг вспомнил. Сюда же перетащили трупы того русского-извращенца, и девицы, убитой им! Ну, точно же! Он сам распорядился положить тела в первой камере, пустующей сейчас. Но... но разве там должно быть не два тела?

Тихий шорох раздался сзади, и Марио резко обернулся. Еще секунду он пытался рассмотреть, кто стоит перед ним, а рассмотрев - заорал в голос.

У существа, подкравшегося к нему со спины, было разорвано горло, оголенная грудь с острыми сосками была залита кровью. Существо - а иначе назвать это не поворачивался язык - стояло, полуприсев на согнутых в коленях ногах, подавшись всем телом в сторону Марио, и вытянув шею, будто принюхиваясь. Но самым страшным были глаза. Полностью черные, без белков, зрачков и радужки, их взгляд, казалось, пронизывал насквозь. И во взгляде этом не было ничего человеческого.

Дикий крик повара захлебнулся, когда тварь сбила его с ног, и повалила на спину, вцепившись в горло. Большой и достаточно сильный мужчина пытался отбиваться, но хрупкая при жизни девушка, обладала сейчас воистину нечеловеческой силой. Впившись в шею Марио острыми зубками, она, подобно стаффордширскому терьеру продвигалась все дальше, вырывая все больший клок из горла бедного итальянца. Вот под острыми зубами дрогнула яремная вена, и струя крови выплеснулась из горла шеф-повара, заливая все кругом. Тело Марио задергалось в конвульсиях, а восседающая на нем тварь, довольно заурчав, еще глубже впилась ему в шею. Через пару секунд все было кончено.

Бывшая проститутка с упоением рвала тело шеф-повара ресторана "Посейдон". Вдруг, прекратив свое занятие, она оглянулась, вывернув шею под неестественным углом. В дверях второй морозильной камеры стояла еще одна такая же тварь, только мужского пола, и одетая в обрывки униформы служителя отеля. За ее спиной маячила еще одна фигура. Люди, посланные отнести тела в холодильник ресторана, не подозревали, что скоро сами станут пищей. Секунду бывшая девушка по вызову глядела на них, а после подвинулась, решив разделить трапезу с новообращенными. Тех не пришлось приглашать дважды. Урча и пихаясь, три ужасные фигуры рвали на части тело шеф-повара ресторана "Посейдон", Марио Венцерони.

В салоне "Черный Бархат" всегда царил полумрак. Негромкая музыка, льющаяся из невидимых динамиков, мерцание искусственных свечей и темные тона интерьера создавали интимную обстановку, которую так любили посетители этого фешенебельного борделя. Здесь постояльцам отеля предоставлялась возможность реализовать абсолютно любые фантазии. Девушки здесь очень неплохо зарабатывали. Даже по европейским меркам, но и работа их несколько отличалась от того, чем занимались их коллеги по цеху в той же Европе.

Мишель стояла в туалетной комнате, и пыталась привести себя в порядок. Получалось плохо. Слезы, текущие из глаз норовили смыть косметику, неровно наложенную дрожащими руками. Гребаный русский!

Мишель много чего повидала, работая в "Черном Бархате", но убить ее пытались впервые. Видимо, этот здоровяк совсем сбрендил, обширявшись какой-то гадостью! Иначе чем можно объяснить то остервенение, с которым он рвал горло Лауре? Да и сама едва увернулась. Девушка покосилась на бархатку, скрывающую длинный порез на руке. Господи, как ей повезло, что тот американец с револьвером вломился в комнату!

- Сколько тебя можно ждать?! - Властный, раздраженный голос донесся из комнаты, заставив ее вздрогнуть. Когда, перепуганная и заплаканная, с окровавленной рукой, она прибежала в салон, Ма Гэмпшир, администратор "Черного Бархата", прикрыла ее. С ней хотели поговорить из администрации отеля, но Ма пожалела бедную девочку, и решила дать ей время успокоиться. К тому же, пожаловал постоянный клиент Мишель. Поговаривали, что он оплатил номер на весь сезон лишь благодаря ночи, проведенной с девушкой в прошлом году, а это немалые деньги. Поэтому, решила Ма, ничего плохого не случится, если с девушкой побеседуют позже, а сейчас пусть она займется работой.

- Детка, ты заставляешь меня злиться! - Голос звучал раздраженно.

- Иду, мой Господин! - Пропела дрожащим голосом девушка, и, поправив бархатку, принялась расчесываться.

Клиент просил называть себя именно так, "мой Господин". Видимо, сам себе он казался ужасно развратным, и настоящим садистом, хотя единственным, что пришлось Мишель вытерпеть от него была пара оплеух, полученных во время... Во время работы, скажем так. А вообще - мужик, как мужик, могло быть и хуже.

Внезапно она поежилась. Что-то гулко забухало в резко заложенных ушах, и ее охватила мелкая дрожь, как при простуде. Да и чувствовала она себя так, как будто у нее резко поднялась температура. Она списывала это на стресс, но то, что происходило с ней сейчас, девушке не понравилось. Но нужно было работать.

Когда она вынырнула из-за полога, никто не смог бы сказать, что с ней что-то не так. Высокая грудь вздымалась, заставляя соски рельефно выделяться под тонкой тканью, туго обтягивающей ее тело, в глазах блуждали игривые огоньки, а розовый язычок то и дело игриво облизывал чуть припухлые губки.

- Вы звали меня, мой Господин? - Не доходя до развалившегося в кресле мужчины нескольких шагов, она плавно опустилась на четвереньки, и, словно большая кошка, двинулась к нему, покачивая бедрами.

- Звал. Почему так долго? - В голосе мужчины слышалось похотливое нетерпение.

- Простите меня, мой Господин! Позвольте мне искупить свою вину!

Добравшись до мужчины, она встала на колени, и расстегнула ремень его брюк. Клиент что-то одобрительно промычал. Какое-то время было слышно только его возбужденное дыхание, и. в момент, когда он, напрягшись, застонал, девушка вдруг захрипела, и, неестественно выгнувшись, упала на пол. Все ее тело конвульсивно подергивалось несколько секунд, а потом замерло. Дыхания слышно не было.

- Эй, ты чего? - Теперь мужчина выглядел обеспокоенным. До него дошли смутные слухи, что кто-то убил уже сегодня одну проститутку, и ему за это отстрелили голову. Разделить участь убийцы ему не хотелось. Он нагнулся над девушкой, попытался перевернуть на спину - и отпрянул. Как будто сама бездна взглянула на него абсолютно черными глазами девушки. Искаженные черты лица придавали ей потусторонне-демонический вид. Когда то, что было лишь несколько минут назад привлекательной девушкой, взвилось с пола и вцепилось ему в лицо, он ничего не успел сделать. Стены "Черного Бархата", славящиеся отменной звукоизоляцией, поглотили его истошные, предсмертные вопли. Ночь страха наступала.

- Вставай! Вставай же! Пришло время попытаться исправить содеянное!

Кто-то теребил его за руку, и Жан спросонья не сразу понял, что происходит. Когда до него дошло, что в закрытом на замок номере есть кто-то еще, его прошиб холодный пот. За пистолетом тянуться уже не было смысла, поэтому он просто открыл глаза...

...и обомлел.

Над ним стоял все тот же нищий старик!

- Черт побери! Ты что тут делаешь? - Взбеленился француз.

- Не время для вопросов. Слушай! - Старику удалось сказать это так повелительно, что Жан замер, прислушиваясь.

В отеле что-то происходило.

Дикие вопли доносились отовсюду. Причем это явно не был шум разошедшейся вечеринки. Это были крики смертельно перепуганных людей!

- Что это? - Выдохнул Жан.

- Это тени мертвых, что вы высвободили, пришли собрать свою кровавую жатву!

- Мать твою, ты нормально изъясняться не можешь?

- Вы потревожили тень Яотла, открыв путь древним демонам - Теням Мертвых! И теперь они собираются вновь попытаться заполучить власть над этой землей!

- Ладно, я понял. Толка от тебя не будет. Пойду, сам посмотрю.

Он встал, накинул рубашку, и заткнул за пояс штанов пистолет.

Проверив наличие запасной обоймы, он шагнул к двери, когда в нее что-то с грохотом ударилось.

- Жан! Жан! Это я! Откройте!

Француз вздрогнул. Голос был Дока Торнтона. Вот только обычно спокойный Док мог бы так кричать только в случае смертельной опасности. Выдернув из-за пояса пистолет, Жан снял его с предохранителя, встал в стороне от двери, и резко распахнул ее.

В комнату буквально ввалился Торнтон. Пожилой профессор был неестественно бледен, а его расширенные зрачки бегали, будто не в силах сфокусироваться.

- Закрывайте! - Прохрипел Док, и в этот момент в дверь снова что-то ударилось, ручка выскочила из вмиг вспотевшей руки медвежатника, и Жан увидел то, что так напугало Дока.

За дверью была мисс Мэри. С перекошенным от ярости лицом, со спутавшимися прекрасными волосами. С оскаленным, окровавленным ртом и абсолютно черными зрачками.

- Стреляй, Жан! - несолидно взвизгнул профессор.

А Жан застыл. Он стоял и смотрел, как нечто, не бывшее более аккуратной и опрятной блондинкой, готовится к прыжку. Прыжку, который закончится для него, Жана, вполне однозначно. Его смертью.

Жан почувствовал, как его кто-то дергает за рубашку, и повалился на спину. Больно ударился плечом, пистолет, выпав из расслабленной руки, завалился куда-то под кровать. Распрямившаяся в зверином прыжке девушка пролетела над ним, и с кошачьей грацией приземлилась на все четыре конечности на прикроватной тумбочке. Неуловимым движением изогнула тело, и снова оказалась лицом к Жану. Из ее горла вырвался невнятный хрип, и Жан сглотнул. Сейчас она опять прыгнет.

И она прыгнула.

А его снова кто-то дернул за рубашку, рывком вытаскивая из номера.

Раздавшийся над ухом грохот на несколько мгновений оглушил Жана. Миниатюрную блондинку, встретившуюся в воздухе с зарядом крупной дроби, буквально разорвало пополам, и впечатало в стену. Оставив кровавую полосу на ней, ошметки мисс Мэри сползли на пол...

... и зашевелились.

Жан сглотнул. Этого просто не могло быть! Выстрел практически в упор разворотил преобразившейся мисс Мэри грудную клетку. В огромной дыре были видны осколки позвоночника.

Но она пыталась ползти к Жану.

Растрепанный Мармелад, стоящий над французом, передернул затвор дробовика, досылая патрон, сделал два быстрых шага вперед, и, уперев ствол в голову захрипевшей блондинке, нажал на спуск.

В замкнутом пространстве небольшой комнаты новый выстрел из дробовика произвел эффект разорвавшейся бомбы. По ушам больно ударило, а голова мисс Мэри лопнула, подобно спелому арбузу. Во все стороны полетели ошметки. Мармелад, перед выстрелом отвернувший голову в сторону и зачем-то прикрывший ее полой цветастой гавайки, подскочил к Жану.

- Ты целый? Она тебя не зацепила?

- Нет. Хотя, по-видимому, собиралась. - выдавил из себя Жан.

- Меня зацепила. - Послышалось из угла. Мармелад моментально развернулся, вскидывая дробовик, и досылая патрон.

- Встать! Быстро! К стене отойди! Подними глаза! В глаза мне смотри! Ну!

- Эй-эй, потише, парень! Это же Док! - Жан поднялся, и попытался встать между растаманом и перепуганным Торнтоном.

- Пока еще Док. - Мрачно проговорил Мармелад. - Но ненадолго.

- Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? И куда делся старик? - Жан, наконец, нащупал в кармане смятую пачку, и, выудив из нее сигарету, засунул ее в рот. В другом кармане нашел зажигалку. Прикурил, и. выпустив дым, уселся на кровать.

Док стоял в углу комнаты, зажимая порванное плечо, и морщась от боли.

- Ад. - Коротко ответил растаман, не опуская ствол, и неотрывно глядя на Дока.

- Э.. Мармелад, подождите немного. У меня еще есть немного времени до трансформации, как я понимаю. - Выдавил из себя профессор

- Какой еще трансформации? - Жан снова вскочил с кровати, и шагнул было к Торнтону, но Мармелад грубо толкнул его в плечо, заставив снова сесть на кровать.

- Да что тут происходит, в конце концов? - Психанул француз.

- Давайте я постараюсь объяснить. - Тихо проговорил Док. - По крайней мере, так, как это понял я.

- Попробуй. - Жан еще никогда не видел растамана таким серьезным.

- В общем, когда произошла вся эта история с Андреем, я, как и все, почувствовал себя несколько удрученным. Отправился в бар, но понял, что пить не хочу. И я пошел к себе в номер. Я набрал с собой в дорогу много манускриптов про эти места, а когда работал над расшифровкой карты, что дала мисс Мэри, воспользовался закрытыми научными библиотеками. Только не спрашивайте меня, откуда у меня доступ к ним. Так вот, вернувшись в номер, и начав рыться в скачанном хламе, я случайно наткнулся на интересную информацию. Понимаете, мне все не давала покоя та стена, которую мы видели в склепе. Ну, и я начал рыть в этом направлении. Дело в том, что ацтеки очень редко использовали фантазию в своем искусстве. Обычно все росписи, или картины рассказывают о каких-либо событиях. Выяснилось, что эта картина - не исключение.

В своем стремлении обратить языческий народ ацтеков в христианство, конкистадоры не останавливались ни перед чем. В своем благородном порыве они истребили практически все коренное население Юкатана. Часть майя принимали веру захватчиков, чтобы сохранить себе жизнь, но были и такие, кто готов был сражаться до последней капли крови.

Согласно преданию, несколько ацтекских племен отступили в горы, взяли контроль над узкими ущельями и успешно отбивала атаки наемного сброда со всего света, гордо величающего себя конкистадорами. Но даже в горах силы были неравными. День ото дня защитников становилось все меньше. И тогда на совете старейшин было принято решение похоронить себя вместе с врагами. В легенде говорится, что сильнейшие из жрецов совершили запретный ритуал, призывающий бога смерти Миклантекутли. На алтарь горной пирамиды были брошены все женщины и дети, и бог откликнулся. Он послал своего эмиссара, древнего демона, владыку мертвой плоти. Эта ночь стала последней для конкистадоров, запертых в узких ущельях с помощью направленных камнепадов... и для остатков племени майя. Те немногие, кому удалось пережить эту ночь, рассказывали о ней с ужасом. Мертвые поднялись на защиту земли ацтеков, но, убивая, они не щадили никого. Их жертвы примкнули к ужасному воинству, и к утру в горах осталась лишь кучка выживших. Только теперь они поняли, что натворили. Полчища мертвых явившихся якобы для защиты древних земель, на самом деле преследовали совсем другую цель. Умирающий жрец поведал нескольким аборигенам, и десятку примкнувшим к ним в борьбе с ожившими мертвецами, конкистадоров подробности ритуала, запечатывающего путь в царство мертвых. Но провести его мог только чистый душой отважный воин. Им оказался твой, Жан, соотечественник, наемник по имени Бернар Партье, впоследствии названный ацтеками в своих преданиях Яотлом, или Воином.

Мармелад с Жаном одновременно вздрогнули.

- Как?

- Да. Именно его череп мы добыли для мисс Мэри... и, я думаю, открыли этим проход в царство мертвых. По крайней мере, иначе я никак не могу объяснить то, что сейчас происходит.

Вспомнив клубы черного дыма, опутавшего русского, когда тот взял череп, Жан сглотнул.

- Картина, которую мы видели над алтарем, описывает последний бой Яотла. - Продолжал между тем Торнтон. - А сам алтарь... Ритуал должен был проводиться на вершине той самой пирамиды, где жрецы призывали Миклантекутли, там, где открылась щель между мирами. Яотл, или Бернар Партье, смог, невзирая на полчища мертвых, взобраться на вершину, и провести ритуал. Пирамида рухнула, и ушла под землю.

Так вот. Алтарь, с которого мы взяли череп - это вершина пирамиды, погребенной под тоннами земли. А череп принадлежит самому Яотлу. Юный ученик жреца завершил ритуал, заговорив череп Бернара, и водрузил его на алтарь, окончательно запечатав этим проход. Так Бернар Партье, французский наемник, стал сначала Яотлом, а потом - Стражем, стерегущим проход-между-мирами. - Док откашлялся, сплюнул густую слюну, и невесело улыбнулся. - Вот такие дела, ребята.

- Вы это что, серьезно сейчас, что ли? - Жан ошеломленно смотрел на товарищей. - "Проход-между-мирами", "Царство мертвых", "Ожившие мертвецы"? Вы чего?

- В предании сказано, что тот, кто осквернит череп Яотла, вновь призовет демона. И мертвые вновь пойдут по земле, пожирая живых, или преумножая свое воинство за счет их.

- Мармелад? - Жан повернулся к растаману. - И ты в это веришь?

- А как ты еще можешь объяснить все это, брат? - Афроамериканец ткнул стволом дробовика в сторону останков мисс Мэри. - Слишком много совпадений брат, слишком много совпадений.

- Черт... - Француз не мог поверить в услышанное. - А что означает "преумножая свое воинство за счет их"?

- Каждый, кого осквернили мертвые, примыкает к ним. - Устало проговорил Док.

- Осквернили? Что значит "осквернили"?

- Я видел, как порванный этими тварями швейцар, с разорванным горлом и огромной дырой в животе, через несколько секунд поднялся, и кинулся на своего коллегу. - Тихим голосом проговорил Мармелад. - А еще я видел, как поцарапанная девушка, которую я с трудом отбил у орды этой нечисти, бросилась на меня в лифте, пытаясь загрызть. Это все реально, брат. - Мармелад шмыгнул носом.

Жан перевел глаза на Торнтона, судорожно зажимающего разорванное плечо. Док понял его взгляд и печально произнес.

- Да. Я тоже. Уже... скоро... - Последние слова американец прохрипел, сползая на пол.

- Господи! Мармелад! Надо что-то делать! - Жан обернулся к растаману.

- Я уже знаю, что с ними делать, брат. - Глаза растамана были полны боли. - Стрелять в голову. Только в голову, иначе без толку.

В этот момент раздался шорох. Мужчины резко повернулись в сторону Торнтона.

Док сидел на корточках, опираясь на чуть согнутые в локтях руки, и смотрел на них. По телу Жана пробежала дрожь. Глаза профессора были абсолютно черными. Не сводя с них жутких глаз, вытянув шею, он покрутил головой из стороны в сторону, как делают это профессиональные боксеры, разминаясь. Только вот у Дока это вышло как-то... пугающе. По-звериному. Торнтон открыл рот, нет, скорее, пасть, и струйка слюны сбежала на ковер. Из горла его вырвалось хриплое рычание... и тут же Жан оглох в третий раз за вечер. Выстрелом из дробовика растамана, бывшему профессору просто снесло голову. Обезглавленное тело медленно опустилось на пол, и, несколько раз конвульсивно дернувшись, замерло.

- Вот так, брат. Только в голову.

Жан повернул голову к Мармеладу. Растаман плакал.

- Что будем делать дальше?- Жан достал из-под кровати пистолет, подошел к двери и прислушался. В коридоре все было тихо, но через окно с улицы продолжали доноситься жуткие вопли.

- Прорываться отсюда. - Тихий голос растамана был полон решимости.

- Но куда? - Привыкший к относительно спокойной и аккуратной работе, медвежатник сейчас выглядел растерянным.

- Для начала - к Доку в номер.

- Для чего? - Удивленный француз воззрился на афроамериканца.

- За ноутбуком с расшифровками манускриптов. Потом - к ней в номер. - Мармелад кивнул головой на останки их нанимательницы.

- Ты хочешь продать череп самостоятельно? - "Сообразил" Жан.

- Нет. Я хочу попытаться остановить все это безобразие. - Жану показалось, что в голосе обычно добродушного и веселого Мармелада лязгнула сталь. - Я думаю, что в ноутбуке Дока сто пудов есть описание ритуала, с помощью которого можно положить этому конец.

- Но... но как ты собираешься проводить этот... Ритуал?

- Слушай, кончай уже ныть! - Мармелад вскипел. - Если какому-то наемнику, хрен знает, сколько лет назад это удалось, чем мы хуже?

- Мармелад, но он погиб! - Попытался урезонить товарища Жан.

- Упс. Об этом я как-то не подумал. - Мармелад поежился. - Да ладно, не ссы! Прорвемся! Знаешь, как говорил один твой соотечественник, прочно вошедший в историю? "Главное - ввязаться в драку, а там - посмотрим".

До номера Дока они добрались беспрепятственно, встретив на своем пути только несколько растерзанных трупов. Жана пару раз выворачивало, и он дал себе слово больше не приглядываться к жутким подробностям. Пока француз собирал в найденный здесь же рюкзак, ноутбук и бумаги Торнтона, Мармелад, с дробовиком наизготовку, стоял на страже. Наконец, Жан закончил, и вопросительно посмотрел на растамана.

- И что дальше?

- Идем к мисс Мэри.

- Слушай, чувак, а ты уверен, что мы сможем разобраться в этой белиберде? - Жана обуревали сомнения.

- Сумеем. Не думаешь же ты, что Док читал оригиналы? Чел, он пользовался переводными текстами. И, в конце концов, даже если не получится, мы хотя бы попробуем. И при любом раскладе, унесем отсюда свои задницы.

Череп из комнаты мисс Мэри они также забрали без проблем. Не считать же проблемой гостиничный сейф, с которым Жан справился за пять минут? Посовещавшись, они решили прорываться к гидросамолету, пришвартованному у причала. Конечно, налет Жана на легких самолетах, типа "Сессны" не давал уверенности в стопроцентном благополучном исходе их полета, но это было гораздо больше, в несоизмеримое количество раз больше, чем ничего. Мармелад с суровым видом набил магазин дробовика патронами, рассовав остатки по карманам, Жан еще раз проверил пистолет и запасную обойму. Несколько коридоров они миновали без проблем, выйдя к лестнице в холл. А потом начался ад.

Жан плохо запомнил путь к причалу. В памяти остались лишь перекошенные, оскаленные рты некогда респектабельных постояльцев отеля, их безумные, черные глаза, гулкие раскаты выстрелов дробовика Мармелада, и тело совсем молодой официантки, замершей у ног француза с пулей в голове, выпущенной из его пистолета. Длинная лестница на пляж, со сражением за каждую ведущую вниз ступень, глухое рычание одержимых, и дикие вопли их жертв. Дорога к самолету оказалась буквально выстлана трупами, и француз не мог поручиться, что все они принадлежали взбесившимся мертвецам. Как бы то ни было, у них получилось. Они прорвались. Стоя на досках причала, они обменялись торжествующими взглядами, но их радость была преждевременной. В тени самолета их ждал Джоунси.

- Что ж. Я рад, что ты не обманул моих ожиданий, лягушатник. - Огромный наемник говорил насмешливо, попыхивая зажатой в углу рта сигаретой. Казалось, что все происходящее не производит на него абсолютно никакого впечатления. - Я ожидал от тебя чего-то подобного. Не удивлюсь, если ты сам каким-то образом замутил все это, чтобы свалить с нашими деньгами. С моими деньгами. - Последние слова американца больше походили на рычание. - А обезьяну ты куда потом деть собрался? Выкинуть из самолета? Или задурить ему башку и просто кинуть?

Жан сглотнул. Какой-то непонятный, иррациональный страх завладел его существом. Даже прорываясь сквозь толпу рычащих безумцев с черными глазами, он так не боялся. Возможно, причиной тому были воспоминания о том, как хилому школьнику из бедного квартала приходилось обороняться от старшеклассников, в его представлении бывших такими же громилами. Драться, защищая жалкие гроши на скудный обед, с таким трудом заработанные матерью в прачечной.

- Череп с тобой? - Американец спросил об этом между делом, будто спрашивая прикурить, и от этого Жану стало еще страшнее.

- Да. - Выдавил он.

- Давай его сюда! - Американец сделал шаг вперед, требовательно вытянув руку. И тут (уже в который раз за эту, такую длинную, ночь) рявкнул дробовик растамана. Выстрел с близкого расстояния будто ветром сдул американца с причала. Послышался только шумный всплеск, когда тяжелое тело рухнуло в воду.

- Я не обезьяна! - Процедил Мармелад, глядя в темную воду.

Мармелад обратился, когда самолет, ровно гудя двигателями, уже подлетал к нужной точке побережья. Жан, вглядывающийся в приборы, и судорожно пытающийся удержать огромную махину на курсе, даже не сразу понял, что происходит. Возможно, растамана оцарапали, или укусили в пылу прорыва, и он сам того не заметил, а возможно, он смалодушничал, надеясь на то, что они успеют. Неважно, как было. Важно было то, что сейчас, в соседнем с Жаном кресле, бесновалась адская тварь, совершенно не похожая на человека. Безумные черные глаза, искаженные черты лица - и ремень безопасности, которым Жан заставил пристегнуться афроамериканца перед взлетом. Лишь он не давал страшному существу добраться до Жана и утолить нечеловеческий голод. Сказать, что медвежатник занервничал - значит не сказать ничего. Самолет зарыскал на курсе, и резко потерял высоту. Послышался треск вырываемого из креплений ремня, и Жан впал в панику. Бросив штурвал, он судорожно пытался нашарить пистолет. Сейчас Жану было ровным счетом наплевать на управление, он хотел одного - выжить. Самолет в очередной раз накренился, и с ревом промахнул лагуну, бывшую их пунктом назначения. Пистолет все никак не находился. Страшные секунды сливались в минуты, француз уже находился в полубессознательном от страха состоянии. Еще рывок - и безумца с черными глазами больше ничего не сдерживает. Он с голодным рыком бросился на Жана, и именно в этот момент самолет врубился в верхушки деревьев.

Когда он очнулся, то, в первые секунды, даже не поверил, что остался в живых. На грудь больно давил ремень, натянувшийся, когда кресло выворотило из креплений и развернуло. Издав свистящий хрип, Жан попытался найти фиксатор. С трудом, но ему это удалось. Повозившись, он понял, что ему вряд ли удастся освободиться. Защелку заело намертво. В ребра что-то больно давило. Ощупав бок, он наткнулся на рукоять пистолета. Медвежатник криво усмехнулся. Ну, вот что ему стоило найтись раньше? Хотя чему удивляться, с его-то везением? Снова сморщившись от боли, (судя по всему, несколько ребер он таки сломал) он попытался дотянуться до приборной доски. Это удалось неожиданно легко. Видимо, кресло лишь развернуло немного, но полностью с постамента не сорвало. Он шарил вслепую по панели, пока не наткнулся на ящичек, напоминающий перчаточное отделение в автомобиле. Открыв его, он запустил вглубь руку. Стакан... тряпка... что-то непонятное...есть! Рука Жана сжала твердую рукоять. Выдернув ее, он обнаружил, что держит в руке добротный мультитул. То, что надо! Достав из рукояти широкое лезвие, он принялся пилить ремень. Плотная ткань, с добавками пластика подавалась с трудом, но все же, спустя какое-то время, ему удалось освободиться. Он поднялся на ноги, насколько это позволял низкий потолок кабины, и огляделся.

Как ни крути - а падение спасло его. Голову Мармелада буквально размазало о какой-то выступ, когда сила чудовищного удара швырнула его назад. Жан невесело усмехнулся. Нет худа без добра. Растаман оказался надежным товарищем, пусть ему там спокойно лежится.

Кряхтя и морщась от боли, медвежатник выбрался из кабины, прихватив по пути рюкзак с ноутбуком и черепом.

Самолет, срезав верхушки деревьев, врезался в джунгли, пропахав в деревьях нехилую полосу. Жан принюхался. Хоть в чем-то ему сегодня везло. Запаха гари слышно не было. Возможно, в панике, он все же, чисто автоматически вырубил двигатели, несмотря на навалившуюся тушу нелюдя, в которого превратился растаман. Спасибо инструктору по летному делу. Отойдя от самолета, он порылся в карманах широких туристических брюк, и достал измятую пачку сигарет. Выудив одну, он чиркнул колесиком зажигалки, и глубоко затянувшись, тяжело опустился на землю. Расстегнув клапан рюкзака, Жан заглянул внутрь.

Ноутбук был разбит вдребезги, а вот проклятый череп его соотечественника был цел, будто и не пережил авиакатастрофу.

- Твою мать! - Вырвалось у француза. - И как я проведу этот гребаный ритуал теперь?

- Тебе не придется этого делать.

Жан резко вскочил на ноги, одновременно выхватывая пистолет.

- Кто здесь?!

Одна из теней отделилась от деревьев, и двинулась к нему. Лунный свет блеснул сквозь макушки деревьев, и перед Жаном предстал тот самый нищий.

- Я проведу ритуал.

В очередной раз затянувшись, Жан щелчком отбросил окурок. Описав параболу, тот зашипел, упав в полосу прибоя. События прошедшей ночи отрывками мелькали в голове, бередя и без того измученный рассудок.

Насколько понял Жан, старик был тем самым учеником жреца, помогавшим проводить ритуал его соотечественнику, и заговорившим после его череп, сделав из него замок на двери, ведущей в мир мертвых, без малого пятьсот лет назад. Для человека двадцать первого столетия это звучало дико, но не менее дико выглядели твари с черными глазами, устроившие пир на территории отеля этой ночью.

К пещере они выбрались очень быстро. Жану в очередной раз "повезло", и самолет упал не так далеко от скал, в расщелине между которыми, среди нагромождения камней и скрывался вход. Старик был немногословен, и практически сразу сказал Жану, что все, что тот мог сделать - уже сделано. Дальше старик сделает все сам. Но Жан пошел с ним. Отчасти - из упрямства, отчасти - из-за того, что какая-то частичка медвежатника все-таки воспринимала старика, как искусного афериста, готовящегося скрыться с реликвией, стоимостью в несколько миллионов долларов. Однако, чем дальше они двигались, тем сильнее Жан уверялся в том. что это не так. Безумный ветер, поднявшийся в момент, когда старик, держащий череп Яотла на вытянутых руках, вошел в пещеру, окончательно уверил его, что все это на самом деле, и что человек, выглядящий, как последний парижский бич, на самом деле, пятисотлетний жрец.

Ветер завывал, чуть ли не пригибая к земле верхушки деревьев, из пещеры доносилось заунывное пение на непонятном языке, а француз, специализирующийся на взломах сейфов, объявленный вне закона на родине, и весьма вяло разыскиваемый Интерполом, сидел на поляне в Юкатанских джунглях, прикуривал одну сигарету от другой, и прихлебывал из фляги обжигающий абсент. В какой-то момент буря достигла, казалось, своего пика, голос древнего жреца, задрожав на особой высокой ноте, вдруг оборвался, окрестности осветила ярчайшая зеленая вспышка, и послышался чудовищный грохот. Жан вскочил на ноги, выронив флягу, и пытаясь проморгатся от непонятного света, ослепившего ему глаза. Когда ему это удалось, в первую очередь он повернулся к пещере. Пещеры не было. На ее месте возвышался огромный кусок скалы, видимо скатившийся с одной из окружающих возвышенностей. Ветер стих, как по мановению волшебной палочки. Жан постоял еще немного, глядя на запечатанную в камне, похороненную в земле пирамиду, и побрел назад к самолету.

Добравшись до места крушения, он с трудом проник в багажный отсек, и, после недолгих поисков, вытащил два тюка. В тюках покоились трехместный "Зодиак", которым они уже успели воспользоваться недавно, перебираясь с самолета на берег, и небольшой двигатель к нему. В руках Жан сжимал канистру с топливом для двигателя. Если ему еще немного повезет, то он сможет дотащить все это до берега, а топлива хватит для того, чтобы вернуться в отель. Только там он узнает, увенчалась ли попытка старика успехом.

Бросив камушек в краба, подбиравшегося к телу дородного господина с окровавленным брюхом, Жан тяжело поднялся на ноги. Пора ему сваливать отсюда, если он не хочет долгих, очень долгих объяснений с полицией Белиза. В одном он теперь был уверен точно: на археологические экспедиции он больше не подписывается. Ни за какие деньги.