Знаете ли вы Афанасия Никитина? Ну кто ж не знает Афанасия Никитина. Это не родственник тому гнуснопрославленному Никитину, что пишет душещипательные романы про древнее житье, русских витязей и прочую нечистую силу. У нашего же Никитин - вообще не фамилия, а скорее отчество: Афанасий Никитин сын, лицензированный тверской купец, а также первый русский путешественник, побывавший в Индии, коммивояжер, торговый представитель и разведчик, бескомпромиссный боец, отважный предприниматель и половой гигант. Матерый человечище, словом. Чайка по имени Джонатан Ливингстон.
Во всяком случае, таким он предстал моим детским глазам в старинном советском фильме, который причудливым образом ассоциируется у меня с песней "Жил отважный капитан...", Бог весть почему.
"Хожение за три моря" широко цитируется и историками, и разными творцами исторической псевдонауки. Например, повсеместно упоминается, что в тексте "Хожения..." автор неоднократно переходит с русского языка на некий тюркский диалект, причем непринужденно и легко, буквально на середине фразы.
На этом факте выросло множество гипотез, исторических и не очень.
Л.Гумилев, например, считал это несомненным доказательством: Древняя Русь и Великая Степь были практически единым государством, где оба языка были одинаково распространены и полноправны. Половцы с русскими бились исключительно из спортивного интереса - вроде как выясняли, кто круче. Добрые, кроткие и тихие монголы пришли на Русь как братья по вере, а их не поняли, тут и учинилась случайная драка продолжительностью в триста лет.
Объявивший себя любимым учеником Л.Гумилева Мурад Аджи (интересно, его Лев Николаевич хоть раз в жизни видел вообще?) утверждает: текст "Хожения за три моря", а именно тюркоязычные вставки, неопровержимо доказывает: все народы мира, кроме русских, произошли от славных алтайских тюрок. Русские же произойти от тюрок никак не могли, потому что они нищие, трусливые, тупые, ленивые и грязные, а эти качества тюркам от природы никак не свойственны. Тюрки, как известно, чистоплотные, храбрые, умные, деятельные, воинственные, любвеобильные и богатые. Еще и красавцы собою. В этом легко убедиться на любом фруктовом рынке.
Небезызвестные господа Носовский и Фоменко усматривают в двуязычии Афанасия еще одно подтверждение того, что варяг Рюрик есть никто иной, как Темучжин Чингисхан и основатель Москвы Юрий Долгорукий в одном флаконе. Он же Тимур (Тамерлан) и Александр Македонский. А внук Чингисхана Батый в действительности - Ярослав Мудрый, по совместительству литовец Гедиминас и немножко Иван Калита. Кем на самом деле является Афанасий Никитин - господа Носовский и Фоменко стыдливо умалчивают. Возможно, на самом деле "Хожение..." описывает переход В.И.Ленина через Финский залив.
Пламенный популяризатор европейского исторического пути развития А.Буровский уверен: во времена Афанасия Никитина русские были совершенно диким народом, и обычная загранкомандировка рассматривалась ими не иначе, как поездка на тот свет. Оттого за рубежом нельзя молиться по-русски, а надо непременно по-татарски, потому что там боги другие, по-русски не понимают. Хуже, если поймут, да не так. Не отмолишься потом.
"Грешное мое хожение за три моря", - пишет купец Афанасий, и ему вторит г-н Буровский: нельзя было ездить за границу, нехорошо, не по-христиански. За это сурово пеняли, могли и в тюрьму посадить. Желание съездить отдохнуть за границу, как и в советские времена, однозначно рассматривалось как недостойное и предосудительное.
Дальше всех в изучении "Хожения..." продвинулся писатель А.Бушков, как-то вдруг объявивший себя половозрелым историком. Он-то и почерпнул, якобы из "Хожения...", вовсе уж замечательные сведения: настоящий Китай, братцы, находится у Каспийского моря, в дельте Волги, откуда китайцы под видом монголов вторглись в Европу, чтоб принять участие в противостоянии гвельфов и гибеллинов. Дмитрий Донской стоял на поле Куликовом во главе татарского войска и бился насмерть с христианским войском Мамая, хотя и против татаро-монгольского ига. И ведь победил, паскуда.
(Тупых и ленивых интернет-уебков, читающих только высокоталантливых сетевых писателей вроде меня, прошу поверить на слово - именно так все с перечисленными выше теориями и обстоит. Желающие, конечно, могут проверить первоисточники. Но тогда они уже не будут настоящими тупыми ленивыми интернет-уебками, и эта статья написана не для них).
Таково в общих чертах было мое представление об этом удивительном путешествии, совершенном более чем 5 веков назад. Самого "Хожения..." я, конечно, тогда не читал. И взять было негде, да не очень и хотелось. Доверял я упомянутым товарищам как невинное дитя - серьезные ж люди, ученые, не будут врать по мелочам. Несолидно.
Оказалось, зря.
Совершенно случайно я обнаружил и, наконец, прочитал "Хожение за три моря" совсем недавно, в одной из сетевых библиотек.
Приведенный там текст - практически полный, сокращения незначительны. Есть и древнеславянский оригинал в современной транслитерации, и перевод на язык наших дней. Тюркоязычные вставки также выделены и переведены.
Текст этот, на мой взгляд, довольно примечателен.
Прежде всего, выполнен он в традиционной русской манере азохенвей. Этот стиль весьма характерен для ранней русской литературы. Автор как бы удивляется - отчего же все так плохо? И цель была благородная, и пацаны мы вроде правильные, и делали все по науке как будто - отчего же получилось-то как всегда? Cравните, например: "А мои ти куряни - сведоми къмети: подъ трубами повити, подъ шеломы възлелеяны, конець копия въскръмлени; пути имъ ведоми, яругы имъ знаеми, луци у нихъ напряжени, тули отворени, сабли изъстрени; сами скачютъ, акы серыи влъци въ поле, ищучи себе чти, а князю славе". На полном фарше были пацаны. А чем там дело кончилось? То-то же.
А "Азовское сидение"? А "Сказание Авраамия Палицына о московском стрельце Нехорошке и Никифоре Шилове"? Все, что я написал когда-либо, и все, что напишу в будущем, отдал бы за одну его фразу: "Литовцы же опять, по дикому своему обычаю, стали камни метать в город". Ох уж эти литовские обычаи.
Так и повествование тверского купца более напоминает плач вечно гонимого бомжа: там побили его, там ограбили, тут в ислам насильственно обращают, а здесь любимую лошадь отобрали, а эта лошадь-то, собака, жрет как лошадь, все деньги проела, но все равно жалко. Не по-людски это, не по-христиански.
Первые же строчки "Хожения..." напрочь опровергают умопостроения Буровского: оказывается, тамошний ОВИР отпустил Афанасия в загранпоездку без проблем и репрессалий. Однако таможня и в те времена свирепствовала: ушел от них Афанасий практически без порток, чуть живой. Ни денег, ни товаров. "И я от многих бед пошел в Индию, не осталось у меня никакого товара" - плачет он.
Где он впоследствии раздобыл сто рублей на покупку коня - загадка. Сто рублей по тем временам - сумма просто фантастическая. Однако нашел, купил, повез в Индию, где "коней земля не родит, а родит быков да буйволов". Но и с конем не заладилось. С учетом годового прокорма прожорливой твари - даже свое вернуть не удалось, чистый убыток. Зато, как говорится, мир посмотрел, себя показал. Обратно на Русь Афанасий возвращался практически нищим, на взятые в долг деньги, да и те не отдал, помер. Словом, тот еще коммерсант, типичный русский кидала.
С большой и чистой любовью в путешествии у него, судя по всему, тоже дело обстояло как-то не очень. Нет в тексте об этом упоминаний. Зато очень подробно представлен прейскурант на услуги тамошних веселых девиц: где, как и сколько стоит.
На этих девицах, судя по всему, Афанасий и отрывался на все, нажитое непосильным трудом: к примеру, он очень сожалеет, что на мусульманский пост у девчонок был выходной, и он по суровой необходимости тоже вынужден был отказаться от венерических забав.
А вот про Китай во время своих путешествий Афанасий Никитин совсем не упоминает, во всяком случае, в том варианте текста, что приведен в Интернете; так что г-н Бушков, скорее всего, нагло врет. Дело, впрочем, для него насквозь обычное, профессия такая. Хотя, возможно, сведения о прикаспийском Китае - как раз в тех незначительных сокращениях, что имеют место. Не поручусь.
Но давайте все же беспристрастно исследуем вопрос о двуязычности автора "Хожения...".
Даже на пальцах легко подсчитать, что на тюркский язык Афанасий переходит в процессе повествования ровным счетом 20 раз, не считая упоминаемых им чужестранных названий мер, весов, денежных единиц, государственных должностей и пр., которым попросту нет прямых соответствий в современном ему русском языке. Но и 6 из этих двадцати, скорее всего, также являются общеупотребительными для страны пребывания терминами, своего рода словесными связками: "где шейх Ала-ад-дин святой лежит", "мастера что оружье украшают", "Мухаммед посланник божий" и т.д.
Один раз забавник-купец просто процитировал удрученный вопль перепуганных чурок: "Аллах Всемогущий, погибаем тут ни за хер собачий, помоги!" - и тут же дал его подстрочный перевод, во избежание.
А вот молился на нерусском языке Афанасий аж 6 раз. Только, по совести говоря, молился-то он как раз мусульманскому Аллаху - не индийскому пантеону, не кафирским идолам и не персидскому Ахурамазде - независимо от места пребывания. Был Афанасий в своих пристрастиях тверд: Аллах акбар и все тут. Для полноты картины приводим его советы путешественникам: "А так, браться русские христиане, захочет кто идти в индийскую землю - оставь веру свою на Руси, да, призвав Мухаммеда, иди себе в Гундустанскую землю". (И кстати - самого Афанасия звали злые бесермены не как-нибудь, а "ходжа Юсуф Хорасани". На мой взгляд, называть наглого гяура почетным именем ходжа (хаджи) за просто так даже тупые бесермены нипочем не стали бы. Числились, видимо, за ним и иные заслуги перед исламским фундаментализмом).
Хотя, отметим, и некоторые из этих молитв тоже весьма своеобразны: описывая обычаи Индийской земли, несколько раз восклицает Афанасий: Боже великий и милосердный, ну какие ж уроды, просто сил нет.
Так что версия Буровского и тут не выдерживает критики. В тех редких случаях, когда Афанасий молился Христу - молился он по-русски.
Еще три раза Афанасий скромно повествует о том, что он либо не соблюдал православных обрядов, либо как раз наоборот, исполнял завет магометанский ("погибла вера моя, постился я бесерменским постом... с женщиной не ложился я..."). Последнее, действительно, нешуточный грех.
Примечательны и уже упомянутые заметки о секс-индустрии XV века:
"... у женщин срам не прикрыт... если имеешь с ней тесную связь, давай два жителя (монеты)... много тут жен по правилу временного брака, и тогда телесная связь даром... а гулящих женщин много, и потому они дешевые... рабыни-наложницы дешевы: 4 фуны - хороша, 5 фун - хороша и черна". Негритянки, как видим, ценились тогда на 20% дороже. Экзотика. Любопытно другое: в древней Индии и отказ от сексуальных услуг имел свою цену: "...если не имеешь телесной связи, даешь один житель". До такого наши проститутки, к счастью, пока не додумались.
Такого рода отступлений разной степени сексуальной озабоченности на иностранном языке насчитывается 4.
Ну и есть еще одно, последнее замечание, тщательно переведенное на тюркский. По сути, это своего рода прокламация: на Руси-де все хорошо, да князья уже задолбали со своими разборками и междоусобицами, и справедливости как-то мало стало, так что неплохо было бы все это радикально изменить.
Все вышесказанное позволяет нам с уверенностью заключить: не соответствовал Афанасий Никитин тогдашнему моральному кодексу строителя феодализма. В христианской вере был нетверд, склонен к беспорядочным половым связям и нечестным торговым сделкам, вообще морально неустойчив. Критиковал родной феодальный строй и призывал к его изменению неконституционным путем. Типичный малахольный диссидент, вроде г-на Сахарова нашего.
За такие взгляды, конечно, на исторической родине его бы по головке не погладили, коли б узнали. Могли и невыездным сделать, а то и попросту сдать в монастырь пожизненно, тогда с этим строго было. А за теток черных, зарубежных, жена б и вовсе ему причинное место в мясорубку засунула.
Было, было что скрывать Афанасию - и от светских властей, и от духовных, и от родных и близких. И именно эти, порочащие его сведения, записывал Афанасий Никитин на ломаном татарском языке. Не какие-то другие: ни о чем другом он по-татарски не писал, в чем каждый может убедиться.
Легко догадаться почему - для вящей секретности, от чужих глаз подале: других версий просто нет и быть не может, принимая во внимание компрометирующее содержание этих заметок и возможные для автора последствия их опубликования.
Нужно принимать во внимание вот еще что: прожился Афанасий на чужбине в пух и прах, нужно было возвращаться: "А в Индостане жить - значит издержаться совсем, потому что тут у них все дорого: один я человек, а на харч по два с половиной алтына в день идет... решился я на Русь идти... на харч взял я золотой в долг". Да и девочки индийские по два жителя, не забыли? А негритяночки хорошенькие по пять фун? (интересно, сколько это в рублях? Я бы купил парочку).
В общем, никаких денег не хватит, особенно если лошадями себе в убыток торговать.
А на Руси ему было еще жить и жить, зачем себе анкету портить?
Потому-то и заявляю я с уверенностью добросовестного исследователя - все упомянутые мною в начале этих заметок гипотезы не имеют под собой никакой реальной почвы. Даже великий Л.Гумилев жестоко ошибался - не было единства Руси и Степи. Не знали широкие массы на Руси по-татарски ничего, кроме расхожих фраз вроде "мен син сиктым" да "котак жомэ" (да и то больше из личного сексуального опыта, триста ж лет под чурками были). Иначе не писал бы Афанасий свои секретные путевые заметки на этом неудобном во всех отношениях языке.
Думаю, если бы не помер Афанасий обратною дорогой - ничего этого мы бы и не узнали, не для чужих людей было "Хожение..." писано, и творцы альтернативной истории спали бы себе спокойно и не смущали бы наши неокрепшие умы своими сомнительными теориями. Просто перед нами - один из первых русских путеводителей по зарубежным странам, писанный для узкого круга ограниченных людей.
А вам, любимые мои тупые и ленивые интернет-уебки, от всей души посоветую: не верьте вы никому на слово, кроме меня. Мне-то вас обманывать незачем, я и сам такой.
А в науке, братцы, как в Индии: "люди все черные, все злодеи, а женки все бляди, да колдуны, да тати, да обман, да ядом морят...".