Аннотация: 2010 Подлинные истории из жизни Бруно Сикерза
Ольга Трушкина kodil2@mail.ru 8-903-691-3350
Маленький таксеныш Бруно Сикерз сидел в засаде под стулом в коридоре. Он караулил своего старшего приятеля, Мишку, чтобы резко выскочить, напугать и вцепиться в его большие и мягкие черные губы. Такие выходки были любимым занятием щенка. Он прекрасно знал, что по законам собачьей этики, взрослый пес не имеет право обидеть малыша, и это вдохновляло его на все новые и новые подвиги.
Добродушный чау-чау Удонтий Мишия только что хорошо покушал и, тихонько напевая: "Туру-ру, туру-ру", направлялся в гостиную, на свое место, чтобы немного вздремнуть.
В это время Сикерз, как вихрь налетел на него, подпрыгнул, чтобы тяпнуть за мордочку, но промазал, забежал сзади и повис на коротком толстом хвосте бедняги. Удонтий взвыл от боли и неожиданности, грозно зарычал и попытался стряхнуть подлую тварь. Но не тут-то было! Бруно крепко вцепился в черную шерсть и как якорь тянул хвост вниз.
- Врешь, брат, не стряхнешь! - подумал Сикерз и с еще большим энтузиазмом впился мелкими острыми зубками в Мишкин хвост.
Удонтий заревел басом и закружился волчком на месте. Тут уж малыш струхнул не на шутку. Отпустив хвост, он быстро перевернулся на спину, задрал лапки, показывая свою покорность и голое розовое пузико. Мишка со вздохом понюхал это невинное беспомощное существо, по-отечески лизнул в пузо и сказал:
- Ну что с тобой поделать, озорник ты эдакий! - пошел в гостиную и улегся поудобнее на мягком ковре. Тут же заснул богатырским сном и громко захрапел.
Сикерз сразу потерял всякий интерес к приятелю. Озорник решил заняться чем-нибудь другим. Его взгляд остановился на бабушке, которая только вернулась из аптеки и, сидя в кресле, с увлечением изучала инструкцию к новому лекарству.
- Ага! Хорошая игрушка! Нужно украсть у нее эту бумажку!
И он ползком, по-пластунски, подобрался к креслу, улучив удобный момент резко вспрыгнул в воздух, схватил листок и быстро убежал с ним под диван, зная, что оттуда его не достать. Для начала малыш лизнул добычу, но она неприятно плаха лекарством, затем немного пожевал ее, но и это было противно:
- Какая гадость! Ненавижу ее! - и Сикерз стал разрывать листок на мелкие части, аккуратно придерживая передними лапами, злобно рыча и приговаривая: "Так тебе! Так тебе!".
Потом и это занятие наскучило, он решил пойти на кухню, чтобы чем-нибудь поживиться. Для начала Бруничек обследовал мусорное ведро, но к его разочарованию, оно оказалось пустым. Тогда щенок решил вылизать Мишкину тарелку - там, на донышке оставалось еще немного каши. Малыш все доел, но захотелось еще. Он немного похныкал от разочарования: "Сиик! Сиик! Сиик!", причем строго по нотам, на понижение звука. Потом ему стало очень жалко себя, и он расплакался по-настоящему, во весь голос: "Сииууу! Сииууу! Сииууу!". На его крики прибежал его хозяин, мальчик Антоша:
- Чего тебе Бруничек? Кушать хочешь?
В ответ Сикерз задребезжал пустой миской.
- Ну сейчас, маленький! - и Антон вывалил в миску мягкий корм из пакетика.
Сикерз с жадностью напал на угощение и мигом опустошил миску. Но вместо благодарности маленькая собачка вцепилась мальчишке в тапку, стараясь прокусить толстую ткань и достать до пальцев. И это ему удалось.
- Отстань, зараза! - взвизгнул маленький хозяин и поднял ногу, но щенок повис на нем и не ослабил хватку. Таксеныш угрожающе рычал:
- Я еще и не такое могу! Откушу тебе все пальчики! Вот будет весело!
Хромая, Антоша побежал в свою комнату, но Сикерз не отпускал его ногу и приговаривал:
- Эх, прокачусь! Какой же таксюль не любит быстрой езды!
В этот момент послышались шаги в прихожей.
- Пойду лучше проверю, кто пришел! - Сикерз мигом отцепился от мальчика и галопом помчался к двери.
Это был Генрих Валентинович, муж старшей сестры мальчика. Голодный и усталый мужчина вернулся с работы. Он взял с полки свои огромные расшлепанные домашние туфли, сел на стул, аккуратно поставил их перед собой на полу и принялся расшнуровывать ботинки.
- Ну, здравствуйте, Генрих Валентинович! Давно не виделись! С самого утра! Что-то вы какой-то скучный сегодня, невеселый! Впрочем, как всегда. Ничего, я вас мигом расшевелю, не дам закиснуть! Придется вам попрыгать на одной ножке! - сказал Сикерз, схватил левую громадную тапку и с ней вприпрыжку быстро куда-то ускакал.
- Да что ж такое-то! Да что ж такое-то делается-то, а? Дорогие мои домашние, всему должен быть предел! Маша, твое мерзкое животное утащило мою туфлю. Прими меры, немедленно! Накажи его по всей строгости закона, а иначе я сам расправлюсь с маленьким гаденышем!
Испуганная Маша перехватила воришку и принесла Генриху тапку вместе с повисшим на ней щенком. Тот явно не считал себя побежденным, продолжал крепко держать трофей и угрожающе порыкивал.
Сикерз не устоял перед ее просьбой, отпустил свою добычу и убежал в гостиную. Там щенок занял выгодную позицию под обеденным столом.
- Так и не удалось поглумиться всласть над противным дядькой! - с досадой подумал щенок, - Но ничего, сейчас начнется самое интересное!
Сикерз знал, что предстоит кормление гражданина Кружкина.
Генрих Валентинович помыл руки и переоделся в домашнее. Затем мужчина устроился в мягком кресле и, благодушно улыбаясь, предвкушал обильный ужин.
Маша принесла на подносе первое и второе: огромную миску дымящегося куриного супчика и хорошо подрумяненную говяжью отбивную с жареной картошкой.
- Ну что ж, приступим к трапезе! - высокопарно заявил Генрих.
- Давай приступим! Я не против! Я только за! - эхом вторил Бруничек из-под стола.
Генрих Валентинович всегда кушал не спеша, очень сосредоточено, наслаждаясь вкусовыми ощущениями. И сейчас интеллигентный мужчина аккуратно наполнил ложку прозрачным душистым бульоном, щедро приправленном пряными травами. В супе плавали кусочки сладкой оранжевой моркови, мелкая вермишель в виде звездочек и полупрозрачные кольца слегка обжаренного лука. Всю поверхность божественного блюда покрывали янтарные кружочки жира и изумрудные кусочки мелко нарезанной свежей петрушки, укропа и киндзы. Генрих, прикрыв глаза от удовольствия, втянул в рот этот замечательный бульон и застыл от наслаждения.
А Сикерз в это время перебрался из-под стола на диван, чтобы лучше видеть происходящее. Он с явным сожалением провожал каждую ложку, отправляемую Генрихом Валентиновичем в его широкий, жадный рот.
- Сколько же в него помещается? Ведь уплетает все подряд и не подавится. Да, на суп уже можно и не рассчитывать, почти весь выхлебал. Но ведь есть еще и второе, правильно? Прекрасный, сочный бифштекс...- думал щенок. И тихонько пересаживался все ближе и ближе к заветной тарелке со вторым блюдом.
- Вот он, решающий момент! Сейчас или никогда! - и Сикерз с быстротой молнии схватил кусок мяса с тарелки и мигом нырнул под диван. Все это было сделано так тихо и незаметно, что Генрих даже ничего не понял, и лишь приступив ко второму блюду, удивился и позвал жену.
- Милая! Иди-ка сюда. Что-то с памятью моей стало! Не могу сообразить. Вроде на второе был порядочный бифштекс с картошкой. Вот он картофель, а где же мясо? - Генрих растерянно переводил взгляд с жены на тарелку, и тут до него дошло.
- Бруно! Маленький гаденыш, ну-ка вылезай немедленно из-под дивана, я тебе покажу! Подлый ворюга!
Но щенок и не думал выходить. Он, лежа под диваном, спокойно поедал прекрасный, сочный бифштекс.
- Ммммм, какая вкуснятина! Меня и Мишку, небось, таким не кормят. А этого старого дурака нежным и сочным мясцом балуют, разве он заслужил? Будь моя воля - сидел бы на воде и хлебе. Ни тебе бульонов, ни разносолов. Ешь сухой хлеб и радуйся! Слишком мама к нему гуманно относится. Но ничего, я ему еще покажу, кто здесь хозяин, - так думал маленький таксеныш, доедая украденную отбивную.
А веки его тяжелели, приятная истома разливалась по всему его маленькому, длинному тельцу. И вскоре малыш уснул. Он наелся до отвала, было уютно и тепло. А что еще нужно для счастья?
Генрих Валентинович, как обычно, всю вторую половину ночи спал очень плохо. Он просыпался каждые пятнадцать минут и смотрел на ручные часы со светящимися стрелками. Мужчина боялся проспать. Возле дивана, на котором они с Машей спали, стоял старый железный будильник. На журнальном столике лежал мобильный телефон, на котором тоже был установлен будильник, мало того, телевизор должен был включиться в определенное время, дабы разбудить гражданина Кружкина на работу.
Но Генрих не доверял технике, его задачей было проснуться и встать чуть раньше будильника. Это стало навязчивой идеей. А маленький таксеныш, Бруно Сикерз в тот день тоже собирался встать пораньше. Немного опередить Генриха Валентиновича. Он готовил мужчине сюрприз.
- Ага, - думал Бруничек, - еще не пора, - и поспал еще немного, проснулся и понял: "Теперь точно пора!" Щенок встал, тихонько выбрался из своей корзинки и бесшумно направился в прихожую. Там в уголке стояли огромные зимние ботинки Генриха Валентиновича. Малыш внимательно их обнюхал, аккуратно присел над ними и отложил в обувь интеллигентного человека несколько черных, блестящих "сникерсов". Затем таксюль сладко потянулся и отправился досыпать в свою постельку.
- Не тормознул, сникерснул, - весело подумал щенок и заснул с безмятежной улыбкой на черных губах.
Немного позже Сикерза разбудили громкие крики.
Это Генрих Валентинович, обуваясь перед выходом на улицу, вдруг нащупал ногой в ботинках что-то твердое. Он не сразу сообразил в чем дело, пока не почувствовал специфический запах. Кружкин отдернул ногу, словно ее ошпарил кипяток, и заорал:
- Да что ж такое-то! Да что ж такое-то делается-то, а? Маша! Вставай немедленно! Я обнаружил в своей обуви собачьи экскременты! Это просто беспредел! Вставай немедленно и освободи мои ботинки от этой гадости, - с этими словами интеллигентный мужчина побежал в ванную менять носки.
Сикерз, услышав крики Генриха страшно обрадовался, малыш понял, что план удался. Он тут же выпрыгнул из корзинки и спрятался под диваном, чтобы избежать заслуженного наказания.
Но Генрих очень торопился, и расправы не последовало, лишь уходя, мужчина грозным голосом пообещал спустить с мерзкого гаденыша шкуру.
- Все, можешь выходить, - сказала Маша, когда дверь за Кружкиным захлопнулась. Бруничек несмело вылез из-под дивана, он прекрасно понимал, что виноват и стал медленно, на брюхе подползать к хозяйке. Он смотрел так жалобно ей в глаза, что у женщины просто рука не поднялась наказать маленького пакостника.
- Бруничек, ну как тебе не стыдно? - вопрошала она.
- Мама, я больше не буду, так случайно получилось, - щенок смотрел ей в глаза преданными и ласковыми глазками-виноградинками, на его мордочке было написано такое раскаяние, что просто нельзя было его не простить.
И рука Маши ласково погладила Сикерза по рыжей, длинноухой голове.
Бруничек тут же развеселился и после завтрака был готов к новым приключениям. Для начала он опрокинул Мишкину тарелку с сухим кормом, округлые гранулы раскатились по всему полу, и теперь Сикерз собирал их по одной, не потому что хотелось есть, а просто так, для развлечения. Ему было интересно брать корм с пола. А чистоплотный чау-чау не стал есть, и гордо ушел в другую комнату.
А Сикерс не унимался. Он схватил свою большую плюшевую собаку, служившую ему и игрушкой и лежанкой, и принес на кухню. Малыш решил напоить ее водой и окунул плюшевую голову прямо в миску. Игрушка тут же намокла, и Маше пришлось ее отобрать, чтобы подсушить на батарее.
Бруничек заскучал, попробовал, было, покатать мячик, но и это занятие вскоре надоело, тогда он пошел в комнату бабушки. Матрена Ивановна увлеченно смотрела телевизор, а дверь была плотно закрыта.
- Бабушка! Пусти меня, я хочу к тебе! Сиик, сиик, сииуууу! - кричал Сикерз, но телевизор работал громко, и Матрена его не слышала.
- Что же делать? Мама занята - обед готовит. Мишка, как всегда, дрыхнет. Поиграть не с кем! - думал малыш и продолжал орать все громче - Сиииу, сиииииууууу!
Но все было безрезультатно. Тогда хитроумный таксюль решил попробовать открыть дверь сам. Если бы она открывалась внутрь, то он давно бы уже справился, но дверь открывалась наружу. Что же делать? Малыш попробовал просунуть лапку как можно глубже в щель и подцепить дверь когтями - получилось, но сил не хватало, и несколько попыток потянуть дверь на себя не удались. Тогда щенок собрал все свои силенки и с громким "Сиииуууу!" еще раз дернул дверь.
- Ураааа! Все получилось, бабушка, возьми меня на ручки, - радостно закричал таксеныш.
Вскоре малыш, собравшийся поиграть, так и заснул на коленях у Матрены Ивановны. Открытие упрямой двери отняло у него все силы.
Когда он проснулся, уже вечерело. Его разбудил звонок в дверь
- Интересно, кого это принесло? Все свои открывают дверь ключом, значит это гости! - догадался Сикерз, пойду их встречу, малыш спрыгнул с дивана и побежал в прихожую.
Маша уже открыла дверь. В прихожей, широко улыбаясь, уже раздевался гость - высокий, розовощекий мужчина, внешне похожий на героя народной песни, у которого: "головушка кудрява, а бородушка кучерява". Это был Кузьма Бухалов - врач-психотерапевт, - бывший одноклассник Маши, друг семьи.
Бруничек, весело махая хвостиком, подбежал к незнакомому дядьке и тщательно обнюхал его большие, толстые ступни в добротных шерстяных носках.
- Вот это носочки, вот это я понимаю, ни то что, у нашего интеллигента - вечно вонючие и дырявые. А все потому что, ногти на ногах стричь надо, дорогой мой человек, а не ждать пока сами отвалятся, - тут Сиккерзу вспомнился громадный, толщенный слоистый черный ноготь на большом пальце левой ноги Генриха, - да уж, сам не пострижешь, так я и помочь могу, а то перед людьми за тебя стыдно, тьфу, старый неряха!
Кузьма Валерьевич обулся в домашние тапочки и чтобы сделать приятное хозяйке дома, обратил благосклонное внимание на щенка.
- А кто это тут у нас? - начал Бухалов медовым голосом, - какая симпатичная собачка, просто маленькая красавица! Пойдешь к дяде на ручки? - и гость, не дожидаясь ответа, загреб Бруничка огромными ручищами и прижал к груди. Так, вместе со щенком он прошел в гостиную, и уютно устроился, ласково поглаживая Сикерза, в большом мягком кресле.
- Хороший дядька! Да еще и торт большой принес, - расчувствовался Бруно и стал лизать Бухалова в щеки, но вдруг не удержался и от избытка добрых чувств, хватанул маленькими острыми зубками гостя прямо за нос.
- Ай! Ай-ай-ай ай - закричал Кузьма Валерьевич, ему, и правда, было очень больно, на носу выступили маленькие капельки крови, - Маленькая гадина! За что?
- Ой, ой-ой-ой-ой, что же я наделал, я ведь не хотел, такой хороший дяденька, надо скорее бежать, а не то, - и малыш спрыгнул с колен гостя и спрятался, как всегда, под диваном.
А Бухалов тем временем вытер кровь красивым чистым носовым платком и успокоился, Маша заварила чаек в большом красивом фарфоровом чайнике, бабушка принесла тарелки и нарезала торт. Все сели пить чай. Ах, что это был за торт! Большой, бело-розовый, многослойный из пышного светлого бисквита, промазанный взбитыми сливками и украшенный свежей клубникой! А как он благоухал! Сикерз сидел под диваном и смотрел только на торт, все остальное перестало для него существовать.
- Вот бы съесть хоть кусочек! Только самую малость, чуть-чуть попробовать! А ведь не дадут, я плохо себя вел, укусил доброго, ни в чем не повинного дяденьку.
Малыш чуть не расплакался от горя. Но тут он заметил такую вещь: Бухалов, разговаривая, широко жестикулирует ручищами, причем в одной из них он держит кусочек торта, да того самого чудесного вожделенного торта. А амплитуда движений бухаловской руки такова, что во время ее нахождения в нижней точке, если все хорошо рассчитать и вовремя подпрыгнуть, вполне можно дотянуться до торта. Сикерз незаметно вылез из-под дивана и тихонько сел возле той самой руки. И вот он, момент истины! Один точный прыжок и Бруничек, с добычей в зубах, быстрее молнии снова бежит под диван.
- Оооо! Какое наслаждение, этот торт еще вкуснее, чем я думал. Какой хороший вы человечище, Кузьма Валерьевич, навещайте нас почаще! - думал маленький таксеныш, смакуя кусочек торта.
А Бухалов так ничего и не понял.
- Извините, кажется, я кусочек обронил, сейчас подберу, а то потом растопчется по всему полу, - сказал он и принялся шарить под столом, но так ничего и не нашел. Разумеется, он взял себе другой кусок торта...
- Вот и славно, никто не обижен, - подумал щенок и сладко заснул. Взбитые сливки и бисквит медленно и приятно переваривались в его животике.
Проснулся Сикерз вечером, когда Бухалов уже ушел, а Генрих Валентинович вернулся с работы. Интеллигентный мужчина, по настоянию, Маши был вынужден принять душ, а иначе она грозилась лишить его ужина. Теперь Кружкин сидел за столом в одних трусах и вкушал вечернюю трапезу. Его громадные, расшлепанные босые ноги с черными ногтями стояли прямо на полу. После душа мужчине стало жарко и он не надел тапки.
- А вот и наш любимый ноготок! - подумал Сикерз, радостно глядя на отвратительный, черный ноготь интеллигента. Вы, дорогой Генрих Валентинович так и не изволили его подрезать? Хорошо, сейчас займемся вашим педикюром.
И маленький таксеныш осторожно, как лис на охоте, подкрался к левой ступне Генриха.
Что было дальше, и что сказал на это гражданин Кружкин, лучше не писать, все и сами догадаются. Хочу только сказать, что Бруничек, как всегда, успел вовремя смыться и спрятаться в своем надежном убежище.
![[]](/img/u/udontij_m/sik/puntja.gif)
![[]](/img/u/udontij_m/sik/sukar_tmp.gif)