В четвёртый год правления прокуратора Нового Иерусалима в нашем городе мы отмечаем его трёхсоттридцатитрёхлетие.Мало кого позвали, но пришли почему-то все.
Сегодня двадцать седьмое мая, я еду в экскурсионном автобусе по Санкт-Петербургу и на коленях у меня лежит "Учебник необыкновенного футболиста.Как выйти замуж за принца", который мне подарили принц Дэвид и леди Виктория в обмен на второй номер журнала "Поэты нашего города".
Я певица, как посоветовала мне леди Виктория, зовут меня Любочка, а фамилия моя Котофеева.Я пою под псевдонимом Платамаза в музыкальной задыбре "Фрукты девайса".Все инструменты нашей задыбры изготовил "Жидкокристаллический завод им. Матрицы".Сначала я приехала из деревни, потом из Москвы, затем долго лечилась у доктора Юнга и теперь живу в Санкт-Петербурге.
Со мной в автобусе едут Джордано Бруно, леди Диана, индеец Джо, братья Карамазовы, стерва Настасья Филипповна, какая-то девочка Надя, подлый мальчик Николай Васильевич — прирождённый футболист, и мой приятель Иоанн, который написал сценарий праздника в нашем городе.
Мы едем вдоль набережной Невы по обеим сторонам, мимо крейсера "Аврора" и Летнего сада. Оба наших автобуса договорились встретиться на Дворцовом мосту около третьего пролёта ровно в шесть.В шесть утра или в шесть вечера — этого никто не знает, но как говорит наш прокуратор:"в шесть дня", и добавляет с гордостью:"это мой город", и я ему отвечаю:"ещё бы!".
Сейчас мы проезжаем мимо памятника Петру Первому, который торжественно вручает прокуратору ключи от Санкт-Петербурга.То и дело мелькают вспышки фотоаппаратов, чтобы навсегда увековечить этот исторический момент.Рядом с прокуратором стоит первосвященник из другого города, двенадцать футболистов, лжеиностранец Нигматулин и какая-то поганая старушка с подслушивающим устройством.
Но, впрочем, это мы уже проехали.
На Троицком мосту наш автобус неожиданно обогнал какой-то очень роскошный автомобиль.Настасья Филипповна в чёрном шёлковом платье до пят чуть ли не наполовину вылезла из окна, всё никак не может привыкнуть ездить в автобусе как все люди.
— Нежно! — рявкнула Настасья Филипповна и захохотала, размахивая "браунингом".
Автомобиль, резко визжа тормозами, преградил дорогу нашему автобусу.Пришлось остановиться.Из автомобиля вылез симпатичный темноволосый мужчина и выломал двери в нашем автобусе.
— Доди! — вдруг радостно крикнула леди Диана и ринулась навстречу по коридору.
— Нашлась! — крикнул в ответ Доди.
— Вот, — сказала Настасья Филипповна, — А мы с вами, Иоанн, будем всю жизнь в этом поганом автобусе ездить.
— Одетые в чёрное шёлковое вретище, — добавила я.
— Слушайте, отстаньте от меня, Настасья Филипповна! — рявкнул Иоанн, — Ни днём, ни ночью от вас покоя нет.
Вместо леди Дианы, которая укатила с Доди на шикарном "Роллс-ройсе", к нам подсел молодой человек по имени Нео, и у нашего автобуса неожиданно отказали тормоза.
— Настасья Филипповна! — крикнула я в проход, — У вас осталось немного чаю с сахаром?
— В термосе!
Чтобы не сойти с ума, наблюдая как Настасья Филипповна, вытурив водителя, управляет нашим автобусом, мы включили радио и стали слушать 24-ёх часовую конкретную акцию "Быть или не быть на празднике нашего города?", подготовленную коллективом московско-английской радиостанции к трёхсоттридцатитрёхлетию прокуратора...
— " Быть или не быть тебе на празднике нашего города?" — сказал как-то раз необычный индеец-юзер другому — обычному, записал его в чёрную шёлковую книжечку и никогда уже после этого не спрашивал.
Слышали ? вы такую песню:
Эту песню поет индеец Дух, сидя под конфиговым деревом, вспоминая своего дядю Винни Честера...
— Принц Дэвид, это вы? — удивилась я, напившись чаю, — Что вы там делаете?
— Я решил попробовать себя в качестве диджея.От двадцати четырёх часов крутого рэпа ещё никто не умирал.
— Как поживает леди Виктория? — спросил Иоанн.
— Очень хорошо поживает, — ответил принц Дэвид, — Вчера я ненадолго занёс её в чёрную книжечку.
— За что же?
— А она не любит рэп.
— Это ей только кажется, — сказал индеец Джо.
— Настасья Филипповна!...Не меньше ста двадцати, но не больше ста пятидесяти! — крикнула я, — Она нас всех угробит.
— Всё под контролем, — буркнула Настасья Филипповна, нажимая на педаль газа.
— Настасья Филипповна спасёт мир, — сказал Джордано Бруно.
— Если миру повезёт, — добавил Иоанн.
— Любочка, вы спойте что-нибудь, не сидите сиднем! — рассердился подлый мальчик Николай Васильевич.
Мои мысли лежат на “винте”,
Они одеты в костюмы из букв
Мегабайты торчат между строк
И в руках у них — стетоскоп
Знаешь тётку - зовут Настасья Филипповна?
Вот она-то и есть главный гад...
— Эдак мы не договаривались! — крикнула Настасья Филипповна.
— Мы вообще с вами, Настасья Филипповна, ни о чём не договаривались.
— Хитренькая какая!— крикнула Настасья Филипповна, — " На каждую хитренькую Платамазу найдется эвристический Электроник с " винтом" . Индеец Нео " Думки о Матрице" .
— " Все таки где же у него кнопка?.." — Индеец Нео " Думки об Электронике" , последняя страница, последнее предложение.
— Спойте же, Любочка, что-нибудь, не сидите сиднем! — опять вклинился Николай Васильевич.
— Да что вы ко мне привязались, ей-богу, нехороший мальчик!— вспылила я.
— Спойте, Любочка, — сказал принц Дэвид, — Может быть у Настасьи Филипповны прав нет и вы в последний раз поёте.
— Как же я буду петь без музыкального сопровождения? — отмазывалась я.
— Расскажите, как Настасья Филипповна докатилась до такой жизни? — спросил Николай Васильевич.
— Так вы у Настасьи Филипповны и спросите, — ответила я нелюбезно.
— Но-но-но! — воскликнула Настасья Филипповна, — Не видите, я автобусом управляю.Нео, не стойте как истукан!
— Он потерял дар речи от вашей красоты, — сказал Алёша Карамазов, не сводя очей.
— А это правда, что Настасья Филипповна села на вас и поехала? — спросила девочка Надя.
— Правда, — кивнула я.
— А что у неё было с князем? — поинтересовался Николай Васильевич, не по годам развитый.
— Он её убил, а свалил всё на другого.В землю закопал, надпись написал.Потом она воскресла и теперь управляет нашим автобусом.
— Как же она воскресла? — спросил Николай Васильевич.
Стало ясно, что даже перед лицом смерти мне не избавиться от Настасьи Филипповны, и даже от упоминания о ней.Сейчас они ещё потребуют рассказать как всё было.А мне совсем не хочется рассказывать правду, правда мне опротивела.Я вышла замуж за продюсера и поумнела, и не хотела бередить старые раны.Какие могут быть кролики у взрослого человека, подумайте сами.
— А кто написал "Апассионату"? — спросила девочка Надя.
— Расскажите как всё было, — потребовал Николай Васильевич, — И, вообще, Любочка, когда вы неожиданно выпрыгивали из кустов сирени и пугали мою бабушку, вы казались гораздо прикольней.
— Сам крутил у виска, когда я так делала, — недружелюбно буркнула я.
— Да это я так, просто, — отмазывался Николай Васильевич, — Расскажите как всё было, а то я вас застрелю
Ну как я могла отказать ребёнку? Тем более какой-то девочке Наде.
— "Апассионата" была написана Стю Хариком после того, как он посетил меня в клинике на отделении психологической реабилитации наркозависимых ячеек мозга. Кто не знает, — клиника эта находится в Питере — азбуке всякого языкастого индейца.
Там ко мне в палату поместили одну девушку, вернее, женщину, лет 25, необыкновенной красоты, надо сказать, настоящая богиня. Стю Харик, естественно, как верный друг и соратник по работе, стал навещать меня гораздо чаще.
Об этой женщине я знала совсем немного. Когда-то она была участницей " Greenpeace" , протестовала против ввоза в Россию ядерных отходов, а в " Обществе Защиты животных" выступала за сохранение уссурийских леопардов, коих, как мне стало известно, " насчитывается в мире всего тридцать особей" . На одной из демонстраций протеста вышеизложенную защитницу животных случайно ударили по голове резиновой дубинкой. Плюс наркотики. Таким образом ещё одной пациенткой в клинике стало больше. Эта женщина была очень оригинальным человеком. Она представлялась себе корзиною для хранения радиоактивных отходов, и — не просто корзиною, а из особого прочного материала с такой же особой крышкой.К тому же эта корзина на всё имела свое собственное мнение. В отличии от меня, воображающей себя скромной материнской платой с частотой всего 133 МГц, это ее собственное мнение ни в какие системные блоки не влезало, ни в каких окнах не помещалось, и выражала она это мнение ...лучше б она его и не выражала совсем!
Став моею соседкой, она как-то раз попросила Стю принести гитару и спеть.
Песня была новоиспеченная, посвящённая понятно кому, что-то там про красного быка, перекатывающего крылья любви.
Сидели...Стю спел.Вдруг эта муза вытаскивает из-под — моего почему-то — матраса стетоскоп, — что он там делал, я не знаю, и говорит Стю:
— Давай-ка я тебя послушаю.У меня медицинского образования нет, мне делать нечего.
Стю, само собой, рубашку закатал со скоростью света и спросил в шутку:не мешают ли брюки?
— Молчи, — говорит.— Так...Угу...Ага...М-м-м...бла...м-м... не бла... м-м-м...э-э-э (разочарованно) ...не бла...(злобный смешок)Засунь-ка свое сердце себе в задницу!Оно даже для корзины не подойдет.
И заржала... Ну прям совсем так музы не ржут.
Стю на какое-то мгновение растерялся, — это и понятно:он в своем произведении вместе с ней уже всю камасутру прошёл, а она вот так смеет...после всего, что между ними было.И Стю взвился как змея:
— Что ты хочешь этим сказать,ТЫ!
— Дай сюда гитару.Пожалуйста.
Я не зря упомянула, что эта сволочь очень красивая.Только что она ржала как лошадь, а теперь влюблённой стервой смотрела на Стю, мол, извините, господин Харик, эта вспышка, надеюсь, — осмелюсь предположить:не очень сильно Вас расстроили? Прошу прощения...
У Стю на это дело нашёлся один инструмент, который и разрешил отдать гитару.
Ну и зря, — эта гитара была моя вообще-то!Редкий инструмент, как сказали мне в антикварном магазине, особенное дерево " опилки сосновые" ...Эх! — а эта стервозина взяла и грохнула ее об дверь с такой злостью и силой, что бедная гитара разлетелась . Штукатурка посыпалась...
Тут мы одновременно сказали друг другу пару ласковых слов.
— Холи ш-шет! — рявкнула сволочь-муза, словно каманча на тропе войны.Это было у нее что-то вроде клича.Так к ней и прилепилось вместо имени.
— Сумасшедшая! — рявкнул Стю, и хотел, уходя, хлопнуть дверью, но дверь от удара по ней гитарой сошла с одной петли, и хлопок не получился, даже хуже...всё отвалилось.
— Кретины! — рявкнула я, и на меня для полного счастья упал кусок штукатурки.
Как утверждал потом Стю: именно отвалившийся кусок штукатурки вселил в него необыкновенное вдохновение, и — несколькими днями позже — Стю опять пришел меня навестить, чтобы поделиться этой чудесной новостью.
Я его увидела в открытое по случаю лета окно, вернее — услышала:он пел "Апассионату".Я конечно запретила бы ему петь с таким голосом, но кто посмеет заткнуть голос любви? Расценив это как дурной знак, я предусмотрительно вышла в коридор.Терпеть не могу, когда девайсы скрипят, стоя на джипе и размахивая микрофоном, — это мешает мне быть абсолютно счастливой материнской платой. К тому же Стю оторвал меня от важного дела: я собиралась наложить макияж и одеть что-нибудь приличное — хоть я и " пациентка Котофеева" , как выражается наш врач Доктор Юнг, но не всё же ходить как чёрт. Я взяла с собой косметичку и немного одежды , чтобы делать два дела одновременно: краситься и, косясь одним глазом на разложенные на диванчике " шкурки" , выбирать: чего-бы такое на себя напялить, чтобы все отпали как штукатурка со стены. Еще с утра меня смутно одолевало какое-то предчувствие: плохое или хорошее — я не могла определить, просто в солнечном сплетении кувыркались нагретые будто бы каким-то солнцем воздушные пузырьки-ёжики. Стоя у зеркала в холле, думая об этом, и слушая концерт Стю Харика, я загадала: если Холи Шет не скинет на незадачливого ухажера горшок с пальмой, — то предчувствие хорошее. Спел...тишина...повезло...
— Приветики-бамбурики! — приветствовала я Стю Харика, увидев его в зеркале.
— Бамбурики-ханурики! — игриво отозвался мой друг и соратник. — Что это у тебя: косметичка или рюкзак?
— Косметичка. 1килобайт, плюс-минус 1 гигабайт. Слышь, у меня проблемы!Это ужасно... — поделилась я, подкручивая перед зеркалом ресницы мною изобретённым способом. — Я не знаю, что одеть, прикинь!
Мимо пронёсся доктор Юнг...За то, что он всё время куда-то нёсся, а не ходил как все люди, я и Холи Шет втихушку называли его Электроником.
— Пациентка Котофеева! — сказал он строго, вернувшись обратно, и пытаясь нахмурить очень доброе лицо. — Что, вы на бал собираетесь? Потрудитесь убрать свои платья и этот рюкзак. Вы же заняли пол коридора!В шесть часов попрошу явиться на активную имагинацию.Кабинет номер восемь. Число " восемь" , естественно, лежит горизонтально.
— Да, меня уже предупредили.
— Очень хорошо. А вам, молодой человек, — обратился доктор Юнг к Стю Харику, — я настоятельно рекомендую зайти ко мне в кабинет для беседы.Пациентка Котофеева объяснит вам, как туда пройти.Вы хорошо разбираетесь в устройстве компьютера?...Котофффе-е-ева, — прошипел доктор Юнг, — Прекратите подкручивать пробкой ресницы — на это же невозможно смотреть!
— Карл Густович, имейте совесть! — возмутилась я. — Я больная материнская плата, что вы хотите...меня мучают предчувствия...чтобы я еще выглядела как чёрт?
— Я мог бы вразумить вас своими словами, но воспользуюсь цитатой из более компетентного источника. — важно молвил Карл Густович, подняв палец в жесте внимания.— " ...многие безверные роптали, видя, что земля безвидна и пуста, и спрашивали: " Когда же благодатный Великан пошлет к нам своего Леопарда?..." Осмыслив этот печальный факт, благородный Нео, приведший виртуальных индейцев на священную индейскую землю, называемую Лакота, перво-наперво потребовал принести ему немного стеклотекстолита.Когда его вигвам заполнился под завязку этим драгоценным природным элементом, Нео потребовал принести ему паяльник и предложил посторонним индейцам покинуть помещение. Оставшись в одиночестве, он не выходил из вигвама три дня и три ночи, и по прошествии этого времени изрёк: Я наградил это создание особенной глючной конфигурацией. Исполняя древнее пророчество, я утверждаю Великий Конкурс. Ибо сказано: " Если сможешь на глючной "маме" проинсталлировать.." — тут Нео хотел назвать имя этой священной инсталяции, но подумал:пусть помучаются, и не стал называть. — " тогда исполнится Воля Моя и земля индейская Лакота очистится от смрада и зацветет. Тогда Великая и Ужасная Мать, зачавшая неизвестно от кого ,и охраняющая священный Талисман Расцвета — международный камень Алатырь, сойдется в Великой Битве со своим тёмным сыном Великим и Ужасным Гипаталамбером. Тогда и пошлю к вам своего Леопарда.Потому Он будет Велик в Добре, что мог бы быть Велик и во Зле..." Многие и многие индейцы племени юзер инсталлировали, инсталлировали...но Нео так и не сказал им — что нужно инсталлировать.Также непонятно было как инсталлировать — без конфигового деревца, без аутоэксесовой batвы. " Если было бы немного кэша..." — говорили некоторые, но кэша не было. Утомлённые инсталляцией, снова безверные стали роптать. И, ропща, отправились к Нео качать права. Немеряно собралось народу перед вигвамом предводителя, но никто не решался войти в охраняемое помещение. Но вот из вигвама потянуло кэшем...и вперед выступил один не устойчивый к запаху кэша индеец по прозвищу Дух. Бодро он вошёл внутрь вигвама и также бодро его вынесли на носилках индейцы-администраторы. " Что сказал тебе Нео?" — спрашивали безверные своего товарища.Индеец Дух поднял сломанный палец и молвил: " Я спросил его — Когда ты дашь нам немного кэша? И он сказал — Подите, спросите и вам ответят — но не сказал у кого спросить. Тогда я снова спросил — Когда ты дашь нам немного кэша? И он ответил — Никогда,товарищ Дух. Больше я ничего не помню." Возмутились безверные, по старой привычке стали роптать, требуя выдать им средство передвижения и таблетки от укачки, — чтобы свалить туда, откуда пришли, — и, конечно же, немного кэша. " Выходи, подлый Нео!" — кричали безверные и крыли его битом...Нео был мудр, и сам не пошел, а послал на переговоры своего приятеля Электроника, дав ему впридачу священный жёсткий диск, одну ячейку и немного кэша. Кэш Электроник не донёс — сам использовал. Безверные увидели обкэшенного Электроника, снова их заклинило, чтобы роптать. Но Электроник, не будь дураком, взял и применил к народу своё любимое " магнитное покрытие, шурша проносящееся на высокой скорости вблизи головки" и навёл в головах присутствующих ЭДС самоиндукции. Возникшие при этом электромагнитные сигналы усилились и передались на обработку. Обработанная таким образом толпа поднялась на цыпочки, образуя между землёй и пяткой небольшой зазор, и, затаив дыхание, одухотворённо уставилась на Электроника. Подняв над головой священный жёсткий диск и одну ячейку, Электроник стал говорить: " Я, эвристический Электроник , исполняя древнее пророчество, торжественно клянусь "винтом и ячейкой" перед лицом своего народа!" Толпа застыла, ни шороха, ни слова, только звуковые карты торчат... "Всё." — сказал Электроник, и, подумав чуток, прибавил своё любимое выражение: "Сливайте масло!" Раздался гром аплодисментов, крики " браво!" , " сливайте масло!" повторяли в толпе с благоговением...И в этой тишине вышел из вигвама Нео, весь в белом,чтобы провозгласить — и провозгласил: " Пусть каждый откроет джифорсы и почувствует невероятное облегчение! Кри-и-бле,кра-а-бле,упс!выносите" Вздохи удивления прокатились по толпе, и — было отчего: на палантине, поддерживаемом специальными индейцами, из вигвама предводителя вынесли два ящика и одну доску. "Что это?" — раздались несколько нестройных вопросов ото всяких индейцев.Нео величественно положил руку на один из ящиков и...Это то, что будет стоять в каждой школе в конце двадцать первого века! — вставил Электроник, вознося диск и ячейку над головой. Заткнись-ка , приятель. — шепнул ему Нео. Потом махнул рукой, и — по своему велению, по могучему хотению, исполняя древнее пророчество, — разобрал один из ящиков на составные части, стукнул кулаком по доске и вынул жидкие кристаллы из третьего предмета обстановки. Что разобрал и вынул — развеял по ветру, и молвил: Велики запчасти , ведущие к погибели , и совсем не видны в траве даже в лупу и микроскоп запчасти , ведущие к спасению.Ищите и может быть вам повезёт.Кому повезёт — тот найдёт , кто найдёт — тот соберёт ,кто соберёт — тот будет знать ,кто узнает — тот обретёт священный Алатырь , кто обретёт Алатырь — тот спасёт мир , если миру повезёт . А теперь попрошу каждого индейца исполнить священный юзерский гимн.. Грянул гимн...Пока пели, великий Нео, исполняя древнее пророчество, предусмотрительно подумал: Слишком уж просто. Лёгкий уровень. Для ламеров. Надо, чтобы было потруднее... И когда кончили петь сказал: То, что осталось от того, что развеяно, будет отнесено в место называемое...— тут Нео хотел назвать это место, но что-то подумал и не стал называть — На это место пусть каждый из вас принесёт слиток золота высшей пробы , чтобы всяким собравшим запчасти и дерзнувшим ломануться спасать мир овладели жадность и властолюбие и ,по возможности , очень большие , чтоб не думал , что он самый крутой. На это золото я налагаю заклятье: кто прикоснётся к нему, тот забудет за чем пришёл.. " Не слишком ли я переборщил с испытаниями?" — подумал Нео и, подумав ещё, добавил на всякий случай, само собой, исполняя древнее пророчество: Да снизойдёт на избранного Огонь Великана! Выслушав эту речь, сказанную к тому же на неизвестном языке, многие поняли, что ничего им не светит на этой безвидной и пустой земле, и ломанулись туда, откуда пришли...Таким макаром хитрый Нео отделил настоящего индейца от поддельного, и человека от ламера."
Вот, милочка, какие дела в мире делаются, а вы ресницы пробкой подкручиваете!
— Сдались вам мои ресницы! — проворчала я. — Вы вот, между прочим, наговорили на целых тридцать килобайт — куда прикажете их теперь девать? Дядя Винни не резиновый, однако!
— Я мог бы возразить вам своими словами, но... поговорим об этом на активной имагинации ровно в шесть часов. И помните, пациентка: мудрого судьба ведёт на имагинацию, а упрямого тащит. А вас, молодой человек, я ведь спросил : вы разбираетесь в устройстве компьютера?
— Ну да... — удивлённый любопытством и настойчивостью постороннего человека, неохотно ответил Стю.Но вдруг неожиданно разоткровенничался и добавил проникновенно: — Вчера, правда, он у меня накрылся. Все фотки Клавы пропали...
— Безобразие! Тем более зайдите. И мне — как врачу — не нравятся ваши глаза.
Доктор Юнг достал из кармана халата большую лупу и довольно бесцеремонно оттягивая веки Стю в разные стороны, забормотал:
— Зрачки сколлапсированы...маковый микробит — разросся...часы не переведены на летнее время...кэш не растёт...Вы употребляете наркотические вещества? Впрочем, и так понятно. Зайдите обязательно.
Стю, было видно, хотел что-то ответить, но доктор Юнг уже скрылся из виду.
Я могла себе представить, что теперь скажет Стю. И он сказал:
— Как-то странно вы тут лечитесь...Что такое " активная имагинация" ?
— Не знаю, — сказала я, случайно вдохнула рассыпчатую пудру и чихнула, — На всякий случай надо накраситься.
За стеной вдруг грянул " AC DC" , потом слышно было как открылась дверь ...и нарисовалась Холи Шет с журнальчиком и магнитофоном.
— Слышь? — спросила я Холи, — Ты не знаешь, что такое " активная имагинация" ?
— Это когда кэш растёт, — ответила она, водружая магнитофон на столик, —Привет, Стю, — села на диван и на моё платье одновременно, и стала листать журнал.
— И где обычно этот кэш растёт? — спросил Стю.
— А где хочет, там и растёт.
— И как его можно найти? — не отставал Стю.
— Его не ищут, он сам тебя находит.
— Ну, предположим, он меня нашёл, — чуть иронически, с тонкой улыбкой всезнающего россиянина продолжал муссировать вопрос о кэше мой любопытный друг. — Что я тогда должен с ним делать?
— Главное, не отдавать кэш тому, кто его попросит. Всё остальное кэш сделает сам.
— И почему же нельзя делиться кэшем?
— Нельзя делится только с тем, кто попросит. — Холи Шет подняла голову от журнала и посмотрела на Стю. — Если тебе так интересно, есть такое произведение на эту тему, называется " Господи, зачем я попросил немного кэша!"
Холи Шет подошла к столику, переключила " радио" на " магнитофон" , проверила та ли стоит кассета, которая нужна, перемотала чего-то там и нажала " play" .
— Музыка и слова — великие и неизвестные, — сказала Холи Шет и хотела снова сесть на моё платье, но я его успела выдернуть .
—♫ Ты придёшь ко мне утром рано,
Растопырив над Вечностью пальцы ,
И попросишь куснуть растенье ,
Что владеет силой Хикури.
Останови на миг своё сердце
И услышь слова моей песни...
Я спрошу: чего же ты хочешь?
Ты ответишь: хочу стать Богом.
Дам тебе я то, что ты просишь,
И найду тебя утром рано
Всего в дерьме и полуживого,
И спрошу: Ну что,стал ты Богом?
Стю послушал, помолчал, поник и скуксился.
— Кто его знает, этот кэш! — наконец вымолвил Стю оптимистично.
Я улыбнулась. Мне нравилось, что мой друг не умел расстраиваться долго, особенно, когда он чего-то не мог понять. " Ни к чему дёргать судьбу за яйца раньше времени" —любит говаривать Нео.
— Пойдём, что ли, проветримся? — предложил Стю, — Погода — отпад! — искоса посмотрел на Холи.
— Идите без меня, — буркнула она.
Стю и я, раскрашенная и разодетая, как индеец, собравшийся в гости, спустились вниз. Магнитофон мы забрали с собой.
На улице меня снова накрыли предчувствия. Предчувствия повели себя неожиданно нагло: сердце то бешено колотилось в горле, то замирало неизвестно где, прошибал холодный пот, заломило кости, лихорадило огнём...
Я испугалась.
— Что с тобой? — взволнованно спросил Стю, подхватывая меня, —Может, врача?
— Не надо, — ответила я, приваливаясь на скамейку, — Электроник предупредил, что могут быть такие кратковременные неудобства. Мозг по старой памяти, когда там что-то на него находит, одному богу известно — что, обращается к ещё неочищенным наркозависимыми ячейкам, удивляется и зависает. Повисит некоторое время и начинает запускать старую " наркотическую" программу. Разумеется, сначала эйфория — это у меня ночью было, а сейчас — отходняк и ломки. Электроник своими подозрительными препаратами переводит развитие этой программы с психологического уровня на физический. Утверждает, что физическую депрессию легче снять, чем депрессию души.
— Круто, — сказал Стю Харик вежливо.
Немного полегчало. Завыла сирена скорой помощи...
Во дворе клиники был небольшой садик, где мы со Стю и устроились на скамейке, а напротив здания клиники — больница.
— Хорошая погода, — сказал Стю.
" Мёртвая погода" , — пришло мне в голову. Ни ветерка, зловещее солнце застыло в небесах, как воцарившийся покойник.
— Конец июля. Ужасная жара! — сказала я, обмахиваясь лопухом, и в необъяснимой тревоге блуждая глазами по двору. У входа в больницу остановилась карета " скорой помощи" . Я почувствовала, как во мне зарождается беспричинная паника. Как объясняет Доктор Юнг: если вас одолевают нелогичные, беспредметные настроения, стало быть, ваш мозг случайно обнаружил давно забытые воспоминания, покопавшись от нечего делать в молекуле ДНК, и теперь, пытаясь их проинсталлировать — тоже от нечего делать, разумеется, — сообщает об этом, на всякий случай, и вам, дёргая за удила ваши ощущения и чувства.
Карета " скорой помощи" голосила сиреной. Из неё никого не выносили.Почему?
Если только можно, Авва Отче, чашу эту мимо пронеси! — с тоской и обречённостью вспыхнуло в моей голове.
Вой сирены оборвался...Одновременно открылись дверь водителя и задние двери. Никто не торопился.
Дурная голова ногам покоя не даёт. Я вскочила и побежала.
— Нет! —крикнула я, плохо соображая, что делаю.
Но продуман распорядок действий, и неотвратим конец пути
Откуда-то рванулась музыка, наверное, из кабины водителя.
Join Me
— Кто это?!
— Не знаю, — пожал плечами удивлённый моим поведением врач, — На улице подобрали. Пыталась утопиться. Наркоманка. Передозировка.
Я увидела на её левой руке следы от уколов. Девушка была мокрой с головы до ног. Мокрые длинные волосы свисали вниз. Глаза были открыты. Сумасшедшие глаза, полные неосознанного чужого покоя и любви.
Baby, Join Me In Death
— Это моя одноклассница, — удивлённым голосом сказал из-за плеча подошедший Стю. — Светка Соколова..
Её увезли. За ней закрылись двери. Двери царства мёртвых.
— Неприятно это всё, — сказал Стю, затуманившись, — Я ей однажды дарил цветы. А теперь она мертва.
Мы вернулись на скамейку. Некоторое время меня трясло, но потом я успокоилась.
— Слушай, я совсем забыл! — вдруг встрепенулся Стю. — Случилось странное!
Я вздрогнула.
— Не дёргайся! — нервно бросил Стю. — Мне передаётся твоё сумасшествие, ей-богу! Возьми себя в руки. Нельзя же быть такой нервной! Ничего не случилось страшного, просто на мой адрес пришло на твоё имя какое-то пальто.
— Что это ещё за бред? Какое пальто?
— Из леопарда.— пожал плечами Стю, — Наверное, какой-нибудь поклонник беснуется...Пальто и записка: такой-то. Оно у меня в машине лежит. Написано: для Либби. Адрес клиники и ... фотография.
— Какая фотография?
— С видом на Неву. Там ты стоишь на мосту. Люди идут...Полароид.
— Пошли посмотрим, что за пальто, — с любопытством сказала я. — Лучше смотреть на пальто и фотографию, чем дрожать на скамейке. — Я улыбнулась, подбадривая себя.
На заднем сиденьи джипа лежало длинное пальто из шкуры леопарда.
— Здоровый леопард. — сказала я примеряя. Пальто было почти до пят, с поясом. — Не леопард, а мамонт какой-то.
— Я рад, что тебе нравится, — сказал Стю.
Я вздрогнула, не знаю почему.
— Почему? — спросила я.
— Увидела красивую вещь и забыла о смерти, как все женщины.
Что-то я припоминала, припоминала, и никак не могла вспомнить. Что-то очень важное.
— Ты успокоилась? — спросил Стю.
В его голосе слышались странные интонации. Я знала манеру Стю разговаривать. Это была не его манера, ни его интонации. Если ты скажешь ещё хотя бы одно слово, я умру! — мысленно воскликнула я, отчаянно пытаясь овладеть собой. Так, наверное, сходят с ума. Начинает казаться то, чего нет и не может быть на самом деле. Некоторые в таком состоянии могут даже утопиться!
— Мы все когда-нибудь умрём, — сказал Стю. — Надо принимать мир таким, каков он есть.
— Что это тебя вдруг потянуло на философию? — спросила я насмешливо. Чувство юмора всегда помогает не сойти с ума.
— Жизнь — игра, что ещё делать, как не философствовать над ней?
Это не Стю. Опять у меня возникло сильное желание поддаться панике.
Нет , — сказала я себе мысленно. — Паника ещё никому не помогала, как и отчаяние. Я не позволю себе опуститься до того, чтобы сойти с ума.Я буду сопротивляться, меня на шиш с маслом не купишь.
Погрозив таким образом своей здоровой критической мыслью невидимой болезни, притаившейся в темных закоулках моего мозга, я немного успокоилась.
— Магнитофон барахлит, — сказал Стю, что-то там ковыряя рядом с сиденьем водителя. Включил.
Чтобы не сойти с ума и о смерти не помнить
О смерти не помнить
Мы с тобою выдумали город
Над рекой бездонной
Я стояла в пальто посреди лета. Всё застыло. Никакого движения.
— Где фотография? — спросила я Стю.
— Я, кажется, её дома забыл. Ничего страшного? Эта та самая, помнишь, я тебя фотографировал, когда мы приезжали с концертом в Питер? Потом она куда-то задевалась, и вот на-тебе, выплыла. — неохотно объяснил Стю. Он не любил, когда что-то было непонятно.
— Я боюсь идти на имагинацию, — призналась я Стю, осознав причину своих
страхов и неадекватного поведения. — Может, это нервное?
Стю выключил магнитофон, прикрыл машину, мы возвращались на скамейку...Стю заговорил, как обычно, развязно и " на пальцах" .
— Бери пример с Холи. Ей всё по-барабану. Она ничего не боится.
— Ну что ты хочешь, если ей даже радиоактивные отходы нипочём...
— Ты-то хоть не сходи с ума! Ты что, действительно представляешь себя материнской платой или придуриваешься?
— Я выживаю как материнская плата.
— Что это еще за хренотень?
— Кто-то выживает как заяц — спасается бегством, кто-то как хорёк, бобёр, слон или даже красный бык. Некоторые выживают как банкоматы. Другой " подшивается" как BIOS, потому что если он развяжет, то кончит выживать на помойке. А я выживаю как материнская плата. И где-то... — добавила я душевно, овладев собой от возможности с кем-то поговорить, — есть ещё и процессор и, чем чёрт не шутит! с частотой " немеряно мегагерц" , с хорошим кэшем. Стеклотекстолит, правда, похудел. Хорошие процессоры любят большие материнские платы, а?
— Ясно. Тебе нужен специалист по материнским платам, — хихикливо добавил дерьмовый Стю пару ласковых слов.
— Ты на что, царский дефэйс, намекаешь?
— Тебе нужно овладеть каким-нибудь мужиком и как можно скорее.
— Овладеть нетрудно, — веско сказала я, делая в пальто завлекающие " па" , —Овладеешь, а потом не знаешь как на место вернуть. А оно, может, чужое, или ещё хуже — Чужой.Нет, такого мне не надо. Да и под мою конфигурацию не каждый процессор подойдёт, да и я не под каждый проц. Да и не в проце дело, всё дело в юзере, понимаешь?
— А что у тебя с продюсером было, если не секрет? — спросил Стю.
— Не секрет. Ничего не было. Что можно сделать с курицей, несущей золотые яйца, даже если она случайно даст кормильцу, предположим, в нос?
— А он говорил, что ты фригидная, — с каким-то ущемлённым удовольствием молвил Стю.
" Я-то знаю где собака зарыта" , — подумала я про Стю.— " И даже знаю как её зовут."
— У ламера все девайсы фригидные, — сказала я, — Вот сволочь! Нос у него кривой, ты заметил?
— Не знаю. Я как-то не обращал внимания на его нос. А чем тебя продюсер-то не устраивает?
— Я в своём компе не гажу, Стю. Комп — для работы, а юзер — для любви. У хорька, зайца, бобра, дятла, у материнской платы, и даже у проца — душа где-то шляется. Не шляется она только у душевного юзера.