Тутова Наталия Саблезубая : другие произведения.

Поймать чародея

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Дело разворачивается в небольшом городке, где все друг друга знают и всем есть друг до друга дело. А, помимо людей, населяют его всего-то десяток вампиров, пара-тройка оборотней и приставленный наблюдать за ними чародей - так называемый Хозяин. Не так уж и страшно, если подумать. Но, явно, неприятно было бы человеку вдруг оказаться в самом центре этой странной компании. И Глафира была именно такого мнения. Конечно, ей и в голову не пришло бы винить всяческую нечисть в исчезновении младшей сестренки, если бы она своими собственными глазами этого не видела. И теперь ей предстоит весьма нелегкая задача - не пожелав последовать за сестрой в качестве еще одной пленницы, она решает самостоятельно добраться до похитителя и вытрясти из него душу... Если, конечно, у таких, как он, есть душа...
  Поймать чародея
  
  
  
  Дело разворачивается в небольшом городке, где все друг друга знают и всем есть друг до друга дело. А, помимо людей, населяют его всего-то десяток вампиров, пара-тройка оборотней и приставленный наблюдать за ними чародей - так называемый Хозяин.
  Не так уж и страшно, если подумать.
  Но, явно, неприятно было бы человеку вдруг оказаться в самом центре этой странной компании. И Глафира была именно такого мнения. Конечно, ей и в голову не пришло бы винить всяческую нечисть в исчезновении младшей сестренки, если бы она своими собственными глазами этого не видела. И теперь ей предстоит весьма нелегкая задача - не пожелав последовать за сестрой в качестве еще одной пленницы, она решает самостоятельно добраться до похитителя и вытрясти из него душу...
  Если, конечно, у таких, как он, есть душа...
  
  
  
  
  Перед глазами стояла тьма, то и дело разрываемая мириадами серебристых искр. Сердце гулко бухало в висках, по телу разливался тягучий холод, от которого ноги делались ватными.
  Ольга прислонилась спиной к гладкой деревянной стенке и пыталась сдержать хриплое дыхание. Ей казалось, что даже взмах ресниц отзывается воем холодного ветра, решившего непременно выдать ее преследователю. И лишь осколки здравого смысла подсказывали, что никто не слышит ударов ее сердца, что шум струящейся по жилам крови не выдаст убежища...
  Она ждала слишком долго, прошла уже не одна секунда, с тех пор как Оля услышала скрип открытой двери.
  Преследователь застыл, насторожил уши, обвел глазами комнату, потянул носом зыбкий аромат страха...
  Да, он ее нашел...
  Сейчас, всего один шаг к большому старому шкафу...
  Дверцы распахнулись слишком резко - Ольга ждала, что они откроются хоть на миг позже, чтобы отсрочить мгновения проигрыша...
  - Попалась! - Ликовал преследователь, оглядывая маленькую пухленькую светловолосую девочку, зарывшуюся в мамины платья. Крохотные ручки сжались в кулачки, голубые глазки потемнели от выступивших слез. Она дрожала...
  
  
  
  
  Его приезд ни у кого не вызвал радости. Да и какая может быть радость от приезда Наместника? К тому же - чародея, наглого и высокомерного, какими, несомненно, были все они. Более того. Его прибытие означало конец свободы, повышение требований по безопасности и начала массовой депрессии, а, следовательно, и увеличения числа беспорядков, бунтов, преступлений и еще черт знает чего.
  Впрочем, и сам колдун не был счастлив от нового назначения. Большая должность в крохотном никому не нужном городке - прекрасная награда за допущенную ошибку.
  На вокзале Яна никто не встретил.
  Вероятно, местные нелюди решили сделать вид, что его приезда просто не заметили. После, конечно, они коллективно извинятся, будут размазывать слезы по щекам и клясться, что больше такого не повторится...
  Но торжественного шествия уже не выйдет. Чародея это жутко злило, но пока он ничего не мог с этим поделать.
  Однако, это наводит на определенные размышления. Его здесь не знают и ни в грош не ставят.
  Иначе говоря, стоит придать себе более устрашающий вид. Ведь в жестоком мире Ночи уважают лишь того, кого боятся.
  Нет, изменяться нужно не внешне. Свое лицо Ян любил и никогда не видел надобности что-то в нем переделывать. И неплохой фигурой, и длинными золотистыми волосами, и белозубой завораживающей улыбкой он заслуженно гордился.
  Пожалуй, чародей убрал бы свежий, а оттого весьма яркий и неприятно зудящий синяк под левым глазом, но как раз это было ему не по силам - учитель умело приукрасил физиономию нерадивого ученика, а на прощание наложил парочку пакостных заклятий, сделав бесполезным магические методы заживления ушибов.
  Нет, менять себя Ян не станет.
  Он, на миг прикрыв глаза, пустит по воздуху мысль о своей непобедимости, о том, что властен над жизнью и смертью...
  Чародей не сомневался - час или два - и всем будет об этом известно...
  Впрочем, нет.
  Могущество и непобедимость ему не подходят. Стал бы он, обладая великой властью, ехать в это милое, но до неприличия спокойное местечко? Пусть лучше у него будет могущественный артефакт. Книга, в которой написано пророчество... Что-нибудь таинственное до жути! А главное - подобных книг множество, в это все поверят...
  Ян опустил козырек бейсболки пониже, но опомнился и выпрямил спину - такой важной шишке, как он, не пристало горбиться и горевать из-за подобных мелочей! Наверное, нужно радоваться.
  Он больше не безымянный ученик гениального чародея.
  Теперь он - полноправный Хозяин этого города.
  Чародей завернул за угол и направился в книжный магазин, где и обзавелся редчайшим и могущественнейшим артефактом, уплатив за него ослепительной улыбкой. Кассирша лишь долго и громко вздыхала ему вслед.
  Ян неторопливо пересек дорогу, оглядывая окрестности и мысленно стараясь успокоить себя, убедить, что ссылка его не будет долгой, что вскоре он вернется в родной, любимый город. И все будет как прежде...
  Мимо прогромыхал старенький "Запорожец", на миг отвлекший чародея от тревожных мыслей.
  Навстречу ему спешила странного вида старушка с квадратным обросшим бородой подбородком, темными колючими, как проволока усами и махонькими злобными глазками, подозрительно оглядывавшими окрестности. Из-под грубой длинной юбки то и дело при ходьбе показывались огроменные мужские ботинки. Голову ее венчал шерстяной платок в незабудочку.
  Двигалась бабка довольно резво, размахивая в воздухе старыми ржавыми ведрами.
  На проверку, пустыми они не оказались - в них, небрежно сваленными свертками, хранился некий серый порошок. Если Ян не ошибался, то довольно взрывоопасный и вполне пригодный для изготовления маленьких новогодних бомбочек.
  "Подзаработать решила, карга старая, в обход налогов, - с ухмылкой подумал чародей, уходя. - Ну, и пускай! Главное, что ведра не пустые, а значит, ничего плохого не случится..."
  Взобравшись по ступенькам на второй этаж и отперев дверь своей новой квартиры, Ян бросил сумку с вещами прямо на пороге и, перешагнув через нее, торжественно вошел в зал (по совместительству спальню, кабинет, столовую и, судя по специфическому запаху, за одно и уборную для предыдущего жильца), возложил прямо на грязный пол новоприобретенный артефакт, три раза повернулся вокруг своей оси, плюнул на кожаную обложку и... поспешил выскочить из дома, на ходу распахивая окна и стараясь не дышать.
  Что ж, домой ему возвращаться не стоит как минимум еще несколько суток - и неизвестно еще, возможно ли вообще привести в порядок этот свинарник, или придется перебираться на лестничную площадку, где при любом раскладе куда как чище...
  
  
  
  Самый главный на сотни километров вокруг, могущественнейший и величайший Наместник, Хозяин этого скромного городка желал добраться до квартиры незамеченным, но, к сожалению, в этом захолустье ничто не могло оставаться таковым более пары минут. Вести, слухи и знания разлетались по воздуху куда быстрее почтовых карет. Впрочем, и на новеньком космическом корабле за ними тоже было бы не угнаться...
  Вскоре, осторожно прячась за кустами и спинами прохожих, две мрачные серые тени присоединились к Хозяину и, следуя на расстоянии, почтительно сопроводили его до дома. В кустах сирени они терпеливо дождались, пока чародей войдет внутрь, и лишь после втянули в грудь побольше воздуху.
  - Вот пижон... - Буркнула зло первая тень, оказавшись тощей бледной девчонкой с коротко и бестолково остриженными волосами, в этом городке широко известной как просто Ксюша, злостная прогульщица и профессиональная скандалистка. - Неужели это ничтожество - Наместник? Да разве ж можно нас Так унижать!
  Вторая тень лишь тихо кивнула, не в силах отдышаться после длительной пробежки, взятия высоких препятствий и преодоления луж ползком. Куда как больше она предпочитала тихий и размеренный шаг. И вообще предпочитала тишину и покой. Но, кажется, ей не повезло - Ксения прочно прицепилась к девчонке и не желала отпускать, неизменно втягивая в свои безрассудные авантюры. Избавиться от опасной подруги не было никакой возможности, а потому несчастная стойко смирилась с судьбой и всюду тенью следовала за Ксюшей, привычно отзываясь на имя "Тихая".
  Тем временем Ксения расстегнула пару пуговиц темного плаща на толстой фланелевой подкладке (как она говорила - нужно соответствовать своему амплуа ночного жителя и кровопийцы) и втянула в легкие порцию жаркого летнего воздуха. После чего недовольно буркнула, презрительно закатив глаза, что быть такого не может, чтобы Хозяин был непобедим и более могущественен, чем она - венец творения и самое совершенное существо на свете - Вампир!
  Тихая привычно кивнула, не слишком-то прислушиваясь к словам не в меру болтливой и слишком уж активной подруги, обдумывая какие-то свои, непонятные и недоступные живому миру мысли.
  - Мы докажем всем, что нет более величественного, умного, красивого и сильного существа, чем я! - Воскликнула Ксения, мечтательно закатив глаза, и вновь выжидательно уставилась на подругу.
  - Угу. - Послушно пробормотала Тихая, подняла глаза. И совершенно внезапно печенкой почувствовала, что именно в этот раз зря пропускала речи вампирши мимо ушей.
  Но поделать теперь уже ничего было нельзя - в такие минуты лучше было своей точки зрения не менять, Ксения сочла бы любое сомнение за измену, и весь ее энтузиазм при этом обратился бы на перебежчицу.
  Решить, стоит ли навлекать на себя гнев подруги, или ее затея на сей раз не настолько опасна, Тихой предстояло как можно быстрее, при том обязательно незаметно и аккуратно.
  Нужно признать, что делать это Тихая научилась в совершенстве, практически наравне с умением поддерживать разговор, не говоря почти ни слова.
  Она привычно кивнула, приоткрыла глаза и... застыла на месте, не сумев отыскать взглядом Ксению.
  Озадаченно помотав головой, Тихая сообразила-таки обратить свой взор наверх и тут же обнаружила озлобленную и несколько позеленевшую физиономию подруги, высунувшуюся в форточку, сосредоточенно глотающую воздух и сигналящую ей руками.
  Недовольно вздохнув, вампирша убедилась в том, что улица абсолютно пуста, после чего обратилась в летучую мышь и беспрепятственно проникла в квартиру Хозяина.
  Долго летучими мышами ни Тихая ни, проникшая в квартиру до нее Ксения оставаться не стали - у мышей есть один большой недостаток - в этой ипостаси совершенно невозможно зажать себе нос. К тому же, обоняние у мыши куда как более острое...
  Книгу они отыскали быстро - чародей, кажется, свой багаж даже не подумал разбирать, а единственной вещью в единственной же комнате оказалась та самая громаднейшая и жутко тяжелая книжица.
  Ксения, не долго думая, схватила добычу в охапку, прижала к тощей груди и сделала подруге знак выходить.
  Но не тут-то было.
  Ян гулял не долго - вскоре на глаза ему вновь попалась та странная старушка, вместо ведер теперь мускулистыми руками прижимавшая к широкой груди нечто непонятное, но подозрительное, как и она сама. Не раздумывая, Ян поспешил скрыться от нее и нырнул в свой подъезд.
  В двери заскрежетал ключ, заставив подруг с ужасом расширить глаза и, не сговариваясь, спрятаться за тяжелыми пыльными занавесками в мелкую неровную дырочку, а после и вовсе в ужасе улететь через окно, оставив шокированного такой оперативностью местных воров чародея стоять в одиночестве посреди комнаты и громко материться.
  Впрочем, злился Ян не долго. Он довольно быстро пришел в себя - благо, на самом-то деле книга не была столь бесценна - и даже рассмеялся.
  А потом начертил мелом на полу маленький неровный круг и, положив на него ладонь, произнес некое хитрое заклятие, позволявшее узнать место нахождения чего-либо. К сожалению, заклятие было слабенькое и ненадежное, совсем не годное для поисков преступника. С его помощью можно было разыскать, пожалуй что, карандаш на рабочем столе (ранее Ян именно так его и использовал), но по горячим следам стоило попробовать. Сосредоточившись, чародей, не дыша, мысленно перебирал необходимые формулы. И, все же, в самый последний момент, на миг сбился, услыхав на улице громкий взрыв. Тут же принялись визжать сигнализации на машинах, заверещал народ...
  Чародей с трудом взял себя в руки и дочитал заклятие до конца. Крохотная заминка никак не должна была повлиять на результаты поиска. Перед взором Яна уже стремительно неслись картины, он видел крохотную квартирку, засаленный диванчик и знал - ему нужно туда.
  Только вот на этот раз заклятие показало ему неверный ответ.
  А на улицу, тем временем, распугивая всех сиренами, спешила милиция.
  
  
  
  Преследователь глядел Ольге в глаза. Внимательно, словно пытаясь прочитать что-то на ее лице, заглянуть в ее душу...
  И девочка, спустя мгновенья, успокоилась. Ярость исчезла бесследно, потому что не было для нее повода. И высохли слезы обиды. Да и самой обиды почти не осталось. Так, самая малость, совсем капелька...
  - Как ты меня находишь? - Недовольно буркнула Оленька, неуклюже выбираясь из шкафа и одергивая помявшееся платьице. - Это не правильно! Ты просто из уважения к моей личности не имеешь никаких оснований каждый раз с неизменным упорством находить мое убежище! Как старшая по возрасту среди нас двоих, ты обязана изо всех сил щадить мои чувства, дабы не наносить ущерба моей и без того подорванной детской психике!
  Выпалив это на одном дыхании, Оленька замолчала и принялась отрешенно разглаживать юбку, после чего, удовлетворенная результатом, нацепила на нос большие круглые очки и смерила преследовательницу взглядом.
  Глафира бессовестно улыбнулась, блеснув из-под челки голубым глазом, но ничего не ответила. Только скорчила пренебрежительную рожицу да головой покачала - как объяснить глупой младшей сестренке, что каждый раз она прячется в одном и том же месте?
  - Теперь я вожу! - Тем временем оповестила ее успокоившаяся Олька и пулей вылетела из комнаты, громко считая на ходу.
  Этот ребенок мог свести с ума любого, но только не Глашу... Ведь она еще помнила, как сама пару лет назад была такой же. Что и говорить, сказывалась дурная кровь родителей-ученых...
  Не долго думая, Глафира залезла в тот же многострадальный шкаф и решила устроиться там поудобнее - порой необходимо проводить время с сестрой, как не ужасно. Это она признавала, но никогда, тем не менее, не радовалась перспективе избавиться от очередной партии своих невосстанавливаемых нервов.
  Вскоре в комнату, громко топая, заглянула Олька. Притворила дверь, зашуршала платьем, нагибаясь, чтобы посмотреть под кроватью, заглянула за шторы...
  А обратно не выглянула.
  Осторожно приоткрыв дверцу, Глашка приникла к образовавшейся щели и обвела комнату любопытным глазом.
  Сестры нигде не было.
  Ну совсем нигде.
  Высунувшись из шкафа по пояс, девчонка удивленно озиралась, не в силах понять, куда девалась Олька.
  Наконец, не сдержавшись, вылезла вся и, высунув от усердия язык, бесшумно двинулась в сторону окна, остановившись в полутора метрах от него и вытянув шею для удобства просмотра.
  Окно было открыто, на подоконнике с комфортом расселся незнакомый рослый мужчина в надвинутой на брови бейсболке, раздраженно постукивая по батарее ногами в грязных потертых кроссовках. Комья подсохшей глины осыпались на пол, где и оставались лежать.
  Рядом, прямо на подоконнике, стояла Ольга и недовольно хмурилась, глядя на мужчину.
  Он, тем временем, задумчиво глядел на девочку и тоже хмурился.
  - А где вторая? - Удивлялся мужчина, почти беззвучно шевеля губами.
  - Нету второй. - Буркнула Олька, вероятно, решившая поиграть в партизанов. Что ж, Глафира явно была не против - ей почему-то не хотелось встречаться с этим человеком.
  Тот, тем временем, кажется, потерял терпение, схватил Ольку за руку и вместе с ней исчез, растворился в воздухе, решив поручить поиски второй девицы кому-нибудь другому.
  Глашка вздрогнула, рванула вперед и высунулась в окно. Ничего подозрительного увидеть ей не удалось. Тогда, протерев глаза, она попыталась уверить себя, что все это ей лишь привиделось... Но комья грязи, скромно притулившиеся под батареей, утверждали обратное и могли служить прямым доказательством того, что с головой у Глафиры все нормально... Если, конечно, сама грязь ей тоже не привиделась.
  
  
  
  Борис развлекался, как умел. Надо признать, что в аду развлекаться нужно было именно уметь - без этого умения не долго было и со скуки помереть. И это - лишь в лучшем случае.
  - Маслица добавь... - Издевался он и приплясывал на сковородке, изящно подбрасывая вверх ноги и помахивая руками. При этом умудрился расслабить узел галстука и попросить жарившего его чертенка отнести сюртук в прачечную - как никак, уже не меньше трех сотен лет он носил исключительно этот сюртук... Как уж тут не запачкаться, когда кругом сажа, пыль и куча невоспитанных рогатых грубиянов?
  Лохматый апатичный черт на его просьбу никак не отреагировал, а вот советом пренебрегать не стал и щедро плеснул на сковороду масла.
  В воздухе завоняло химией.
  - Фу! - Возмутился Борис, зажимая нос. - На каком вы масле жарите? Как не стыдно! На дворе двадцать первый век! Оно же жутко холестериновое!
  Рогатый обитатель преисподней на это отмалчиваться не стал, а презрительно буркнул что-то вроде:
  - Тебе-то какая разница, бес горелый?
  На что Боря сморщил нос и обиженно засопел, продолжая подпрыгивать. Черные блестящие кудри длинных волос подпрыгивали вместе с ним. А он глядел на черта своими невероятными золотистыми глазами, в которых без труда можно было прочесть и раскаяние, и боль, и величайшую обиду. И все, что душе угодно - как никак, Борис тоже не был простым смертным и время в аду коротал лишь из-за того, что в верхнем мире ему совсем не находилось работы.
  Случаи вызова бесов и заключения с ними сделок стали настолько редкими, что ему не представлялось возможности выйти наружу еще со времен французской революции.
  И, как ни печально, даже столь неунывающий и жизнелюбивый бес как наш новый знакомый, не мог не заскучать в жарком, но тусклом и однообразном аду.
  Тем временем в каменную комнатку проскользнул махонький чертенок с едва прорезавшимися крохотными рожками, на которые он натянул форменную бейсболку посыльного. Дырочки для рогов в ней не предусматривались, так как обычно посыльными назначались грешники, отличившиеся хорошим поведением и особым усердием в вылизывании раскаленных сковородок. Но последнее время в аду с грешниками был явный дефицит - в рай теперь принимали практически кого попало, лишь бы число жертв грешников не превышало полторы сотни и те хоть сколько-нибудь убедительно изобразили раскаяние. Последние послушно строили из себя несчастных и замученных совестью людишек. Вниз же отсылали лишь буйных либо кровожадных настолько, что даже закаленные и привычные к ужасам ангелы, дежурившие у ворот, малодушно хватались за голову. Вот и приходилось снимать с пытательных должностей персонал и переводить на менее почетную работу.
  - Вам письмо. - Пискнул чертенок и протянул Борису огромный конверт.
  После чего отошел на пару шагов назад и застыл в ожидании - вероятно, ему приказано было дождаться ответа.
  В этот момент стоит отметить, что единственным источником освещения был костер прямо под Борисом. А читать в полнейшей темноте он так и не научился.
  Нетерпеливо оглянувшись на чертенка, бес плюхнулся на дно сковородки, перегнулся через бортик и, свесившись вниз головой, поспешно разорвал конверт.
  Жаривший его черт глядел в пространство перед собой взглядом спокойным, даже скучающим. Словно каждый день видел нечто подобное и все это успело ему прискучить.
  В конверте тем временем был обнаружен жалкий кусочек бумаги, на котором размашисто и коряво красовались два слова: "Вас Вызывают".
  Но, кажется, не было для Бориса в тот миг милее и приятнее слов.
  - Я согласен!!! - Выпалил бес, поспешно спрыгивая со сковороды и отталкивая преградившего ему путь лохматого обитателя преисподней. Последний послушно полетел в угол и остался там лежать, нелепо задрав копыта к потолку.
  Посыльный нервно икнул и кивнул Борису на выход, после чего пристроился тому в хвост, но в скором времени перешел на бег - утомившийся от длительного заключения бес, кажется, вновь был полон сил и стремительно бежал навстречу новому заданию.
  Оно предстало перед ним в облике высоко светловолосого мужчины. Судя по спокойствию и самоуверенности в глазах, к тому же и чародея.
  Он пристально оглядел беса со всех сторон, поморщил нос при виде покрытого сажей и копотью лица и порванного в нескольких местах сюртука старомодного покроя. Но ответный открытый взгляд ему очень понравился.
  - Ян. - Представился он, протягивая бесу руку.
  
  
  Ксения задумчиво провела ногтем по мягкому переплету, оставляя за собой тоненькую черточку, спустя мгновения легко затянувшуюся. Словно кожа вампира, чуть тронутая лезвием ножа, она восстановилась в считанные секунды.
  Вампирша вновь попыталась уговорить книгу по-человечески, давая той последний шанс открыться добровольно. Книга упорствовала, не желая подчиняться и выдавать двум безвестным вампиршам свои секреты. Выщерив клыки, Ксюша нагнулась и продемонстрировала их книге, надеясь на понятливость вредного фолианта. Но, видимо, такой мелочью его было не пронять.
  Вызверившись, Ксения подхватила книгу и, не раздумывая, бросила в окно.
  Дотоле сонно гонявшая мух, Тихая подскочила и с недоумением уставилась на подругу.
  - Пускай знает, с кем связалась... - Не к месту буркнула Ксюха и перегнулась через подоконник.
  Семь этажей книга пролетела в считанные секунды и сейчас темной кожаной точкой обозначилась на асфальте. Вокруг недоуменно толпились люди, то и дело поглядывая наверх. Как-никак, за вылетевшей из окна книгой вполне могут последовать чемодан и телевизор. А там и до унитаза не далеко... И нужно быть настороже, дабы что-нибудь из вышеупомянутого не прилетело на голову. Но и уходить далеко нельзя - вдруг пропустишь что-то интересное!
  Поспешно сбежав по лестнице, вампирши поторопились забрать с улицы книгу, злостно отмалчиваясь на вопросы заинтересованных дворовых бабок: "А чего это у вас, девочки, там происходит?".
  И лишь добравшись до квартиры, Ксения позволила себе оторвать книгу от груди. Фолиантик был цел, невредим и, кажется, стал выглядеть даже лучше. Пыль во время спуска окончательно выветрилась. А мгновения свободного полета добавили книге решимости. Она теперь и не думала сдаваться. Более того, теперь она чувствовала себя способной спокойно противостоять столь наглым попыткам открыть себя еще, по меньшей мере, пару сотен лет...
  Вампирши окончательно убедились, что когти и клыки книгу не возьмут. Повторять эксперимент с полетом они не рискнули. Оставалось придумать какой-нибудь другой способ заставить фолиант открыться.
  Кажется, книга презрительно фыркнула, когда Ксения попыталась засунуть ее в сумку. Она явно и не думала сдаваться. Ну, что ж... Посмотрим, кто кого...
  Выскочив во двор, вампирши тенями растворились среди окружающих. Куда им направляться дальше - обе не имели ни малейшего представления. И все же ярость гнала их вперед. И вскоре они нашли. Нет, не то, что искали. Просто нашли кое-что интересное. И решили поглядеть, что же будет происходить дальше...
  Довольно высокий мужчина средних лет, издали показавшийся вампиршам квадратным, задумчиво застыл у дверей банка. Весь он, с головы до пят, не вписывался в цивилизованную городскую обстановку. Грязная, покрытая пылью рубашка с завернутыми до локтей рукавами обнажала покрытые густой черной шерстью руки, штаны в дырах и пятнах, волосы в полнейшем беспорядке, квадратный подбородок зарос грубой темной бородой, а над упрямой пухлой губой разрослись колючие усы. Мужчина нервно переминался с ноги на ногу и трепетно прижимал к широкой груди целлофановый пакет с чем-то тяжелым, но явно дорогим его сердцу.
  Ждать долго девицам не пришлось. Очень скоро терпение покинуло мужчину и он, добыв из кармана черную шапочку с прорезями для глаз, натянул ее на голову. После чего с минуту полюбовался на свое отражение в витрине соседнего магазинчика и, наконец, с веселым гоготом, как баран на ворота, рогами вперед понесся на двери банка. По дороге он ударился плечом о створку двери, а оттого ознаменовал свое появление злобным рыком и потоком грозной ругани. Люди, находившиеся внутри, среагировали на это весьма корректно - попадали на пол, на всякий случай вытянув руки по швам.
  Мужчина приятно удивился подобной оперативности, но все-таки потрудился залезть в свой пакет и извлечь оттуда автомат, после чего, приличия ради, рявкнул: "Лежать".
  Но голос его потонул в радостном вопле с улицы.
  Вскоре крик ворвался в помещение банка, а за ним и Ксения. Тенью скользнула в дверь вслед за ней Тихая.
  - Вот! - Радовалась первая вампирша, сверкая глазами и не сводя взгляда с оружия. - Вот - то, что нам нужно!
  Тихая в ответ как-то съежилась, жалостливо поглядела на ничего не понимающего мужчину и прикусила губу.
  Тот, кажется, тем временем разобрался в ситуации - вернее, сделал для себя некие выводы и даже разработал примерный план последующих действий.
  Переведя на вампирш автомат, преступник переступил с ноги на ногу и робко крикнул срывающимся голосом:
  - Лежать! Деньги на стол! А то я их убью!
  На что Ксения лишь выщерила клыки в подобии ласковой улыбки и медленно двинулась в направлении мужчины.
  Тот от подобной наглости задрожал. Дуло автомата, дотоле глядевшее на Ксению, в ужасе запрыгало, угрожая теперь стенам, зеркалам и всем присутствующим. Перепуганные заложники медленно переползали подальше и, проявляя чудеса скорости и находчивости, прятались за стойками, мусорными контейнерами, столами и даже друг за другом.
  - Пушку отдай, сломаешь! - Прищурившись попросила Ксения, неотрывно следившая за немыслимым танцем оружия в руках ошалевшего мужика. Подойдя еще ближе, она со вздохом повторила: - Отдай, автомат, а не то хуже будет!
  С ужасом наблюдая за ее приближением через прорези в черной шапочке, преступник не выдержал напряжения и надавил на курок.
  Каким образом девчонка оказалась в тот же миг за его спиной - не разглядел никто. Так же никто не сумел точно сказать, как и когда вампирша схватила мужчину за руку и завела ту за спину - только вскрикнуть он успел, да Тихая подхватила падающий автомат над самым полом... А после обе стремительно скрылись.
  Не теряя времени даром, преступник, поскуливая и держась за руку, стянул с лица шапочку и, обиженно плюнув на стоящий в углу фикус, поторопился убежать прочь.
  Лишь единственный из свидетелей происшествия соблаговолил дать прессе интервью. Остальные, к огромному сожалению всех местных газет, вспомнить ничего не могли, находясь в глубочайшем шоке и вскоре после приезда милиции были увезены в госпиталь. Этим героем стал пенсионер Афанасий Козлов. К еще большему сожалению репортеров его ответ на все вопросы состоял ровнехонько из двух слов. Оба оказались непечатными...
  Тем временем вампирши пробежали несколько районов, остановились в одном из тихих маленьких двориков, положили многострадальный фолиант на скамейку и, опасно ухмыляясь, расстреляли его из автомата.
  Скамейка рухнула, дворик огласился возмущенными криками а, спустя миг, город сотряс оскорбленный вопль разочарованной вампирши.
  Книга была цела, невредима и, кажется, вредно ухмылялась.
  
  
  
  Место, где совершенно непонятным образом вдруг очутилась Ольга, впечатлило девчонку до глубины души - никогда еще ей не приходилось бывать в подобном свинарнике, да еще в качестве заложницы или даже пленницы... Как бы то ни было, но явно не гостьи, ибо никакой возможности выбраться отсюда ей пока не представлялось.
  Компания, кстати, могла бы подобраться и получше. Перспектива коротать дни в обществе пыльной табуретки и задернутого дырявыми шторами окна ее явно не радовала.
  Хозяин на ее попытки избавиться от своего нежелательного присутствия только презрительно фыркнул. Смерив его недовольным взглядом, Ольга прошла-таки в квартиру, распахнула окно, уселась и обиженно уставилась в пространство перед собой. Но долго сидеть она не могла. Просто не хватало ей выдержки. Да и едва ли легко будет найти восьмилетнего ребенка, способного хоть полчаса посидеть на одном месте? Как бы то ни было, но Оля к числу этих чудесных созданий не относилась.
  - Как же не стыдно вам, господин преступник... - Спустя минуту принялась она за дело, старательно капая похитителю на нервы.
  Ян в свою очередь усердно пытался ее выпадов и нотаций не замечать. Он с минуты на минуту ожидал появления вызванного им беса. И даже подумал немного прибраться к его приходу... Но маленькая настырная девчонка никак не давала ему сосредоточиться, въедливо и занудно, как заправской учитель сельской школы, читавшая ему лекции о моральном воспитании и нормах поведения...
  И вскоре она добилась своего - чаша терпения пошла трещинами, после чего страдальчески хрустнула и осыпалась на пол мелкими осколками. Гнев выплеснулся из нее, молотом обрушился на стены, сдирая с них остатки обоев, корежа подоконник, срывая гардину... Но больше всего отчего-то досталось именно табуретке, на которой, сжавшись в комочек, притулилась Оля. Несчастное четвероногое разлетелось по комнате щепками, надсадно хрипнув на прощание.
  Девчонка, лишившись опоры, плюхнулась на пол и, невнятно пискнув, принялась реветь во всю глотку, в особо трагичные моменты подвывая себе на одной ноте и жадно глотая слезы.
  Вмиг очнувшийся Ян некоторое время, не скрывая удовольствия, глядел на результаты своих трудов. После, однако, вынужден был признать, что плачет девочка вдохновенно, жалобно... и слишком громко.
  Решение пришло мгновенно:
  - Деточка... - Протянул он, присаживаясь на корточки. - Хочешь конфетку?
  На что оскорбленная в лучших чувствах деточка повторила ошарашенному чародею все, что слышала прошлым вечером во дворе от своры веселых мальчишек. Половины слов она, к счастью, не понимала... Но, кажется, Ян их понял прекрасно.
  Только сердиться сил у него уже не осталось.
  Не дождавшись очередной вспышки гнева, Олька старательно размазала углом рукава по щекам слезы, всхлипнула в последний раз и буркнула:
  - Мне мама не разрешает ничего у незнакомых брать... Она мне даже разговаривать с ними не разрешает!
  И, в подтверждение своих слов, замолчала, принявшись, словно в отместку, громко сопеть и всхлипывать.
  Чародею следовало бы радоваться... Более того, он не раз позже бранил себя за следующие слова... Но почему-то захотелось ему в тот миг успокоить девчонку... Или, быть может, ее сопение раздражало его даже больше слез?
  Как бы то ни было, но чародей выдавил из себя жалостливую улыбку и пробурчал:
  - Но мы же знакомы... И я даже пригласил тебя к себе домой, в гости...
  С минуту девчонка старательно обдумывала его слова, после чего бросила на Яна подозрительный взгляд, поднялась и, словно делая ему одолжение, согласилась:
  - Ну, только если с чаем...
  И именно в этот момент долгожданный бес прибыл, старательно приглаживая черные кудри правой рукой и стряхивая с сюртука на пол копоть - левой.
  По горящему в глазах пламени чувствовалось, что тому не терпится приступить к делу... Однако же от чая он почему-то не отказался и даже плюхнул себе четыре ложки сахара, чем привел в ужас Ольгу и вызвал на себя лавину упреков, в основе которых лежала столь простая мысль как: "Да разве можно так портить свое здоровье???" А оттого, печально прищурив глаза, запустил в вазочку с карамельками руку, набил ими карманы и откланялся.
  
  
  
  Глафира старательно осмотрела каждый угол комнаты, а после и квартиры, не поленилась пробежаться по соседям и даже выйти во двор...
  Но никто Олю не видел, не слышал и понятия не имел, куда та могла запропаститься. Но, на всякий случай, предлагали поискать пропажу в шкафу.
  И вот, Глаша выгребла из шкафа все до последнего носка, свалила у двери аккуратной кучкой и лишь тогда до конца убедилась, что в квартире Ольги нет.
  Сев на эту самую кучу и прижав коленки к подбородку, девчонка опустила глаза и разревелась.
  Ничего более умного в голову ей в тот миг не пришло, но да и можно ли судить ее? Ведь не каждый день у нее пропадали младшие сестры, на глазах растворившись в воздухе. Она не упала из окна - на асфальте, как-никак, ни пятнышка. Более того - Глашка старательно обследовала все ближайшие кусты, но никаких следов сестры не нашла и там...
  И теперь, утомленная поисками, сама не заметила, как умудрилась задремать.
  Тем временем некто преспокойно вошел в ее комнату, протопал мимо и с размаху уселся на кровать.
  - Ну, привет, я Борис. - Поздоровался он, вытягивая длинные ноги и приветливо улыбаясь.
  Испуганно вздрогнув, Глашка распахнула глаза, но даже пошевелиться не смогла - руки и ноги затекли, а шея не желала разгибаться, словно подбородок намертво прилип к коленкам.
  - Привет. - Улыбаясь еще шире чем прежде повторил гость.
  Не дождавшись ответа и в этот раз, пришедший нервно запустил руки в темную кудрявую шевелюру и покачал головой.
  - Ну, и в кого ты такая дура? - Буркнул Боря наконец и заговорил медленно, разборчиво, словно втолковывал что-то умалишенной: - Привет, золотко!
  После чего на миг задумался и зачем-то пробормотал:
  - Не сиди на полу, простудишься, заболеешь...
  На эту фразу Глаша отреагировала неожиданно бурно - послала незваного гостя к чертовой бабушке и для убедительности запустила в него отцовским носком - благо лежал он рядом, а руки стали более-менее послушными.
  Бес несколько оживился, взгляд его повеселел. И только некоторая скованность движений указывали на то, что происходящее не слишком вписывается в его планы.
  Наконец, воспитание все-таки дало о себе знать и девчонка, морщась и зевая, буркнула:
  - Утро доброе!
  - Хорошо спалось? - Заботливо поинтересовался тот, приглаживая растрепанные волосы и хватаясь за предложенную нить разговора. И, вновь не дождавшись ответа, поднялся и заявил: - На сборы - две минуты, моя прелесть. Я ждать не люблю! Знаю вас, женщин, можете носовой платок в сумочку не меньше часа запихивать...
  И на это Глашка тоже ничего не ответила - только уселась поудобнее, обняла покрепче ножку дивана и упрямо поглядела на гостя, всем своим видом давая понять: "Да хоть ты упрыгайся, но я отсюда - ни ногой!".
  Гость заметно опечалился и вновь уселся, приготовившись к длительному разговору.
  - Слушай, дитя... - Начал он. - Мне приказано тебя доставить к Хозяину... Доставить! Ты понимаешь? Не пригласить, не сопроводить, а доставить. Хочешь, я тебя сейчас как мешок на плечи взвалю и унесу? Думаешь, тебе понравится?
  Глашка, внимательно его слушавшая, вынуждена была признать, что не понравится, но позволила себе заметить, что тащить ее все равно придется. Причем, вместе с диваном.
  Борис сделался еще печальнее и обреченно буркнул:
  - Что ж, потащу с диваном...
  Глафира тут же преисполнилась праведного негодования, подскочила и замахала руками:
  - Да как ты вообще попал сюда?
  - Через дверь, солнышко. - Тут же отозвался тот, щелчками пальцев сбивая с черного от копоти сюртука грязь. Та послушно сбивалась и комьями отлетала к его ногам.
  - Но она же закрыта! - Поспешила возмутиться девчонка.
  - А кому это когда-либо мешало? - Фыркнул бес и поинтересовался: - Так ты идешь? За своей маленькой подружкой?
  На это Глашке ответить было нечего. Она опустила руки и принялась копаться в наваленных посреди комнаты вещах. Наконец, извлекла из нее куртку, встряхнула ее и...
  И дальнейшего не может объяснить никто.
  Почему оторвавшаяся от куртки пуговица полетела в сидящего на диване беса? Почему накрепко впечаталась в его лоб?
  И, что особенно важно, почему после этого бес поспешно исчез.
  Спустя долгую минуту, девчонка подлетела к дивану, схватила пуговицу и ошарашено на нее уставилась, но тут же выронила из дрожащих рук и зажмурилась, зачарованно слушая, как та, подпрыгивая, катится по полу.
  Как человек, мгновение назад сидевший на ее диване мог вдруг исчезнуть?
  Глашка помотала головой, приводя мысли в порядок, но единственным, что она смогла выговорить, было:
  - Помоги мне, Господи... Что ж такое здесь происходит?
  В ответ воздух разорвал поток отборной брани. Но только ругался не тот, что обитал на небесах. Источник звука находился ниже.
  В углу, куда закатилась многострадальная пуговица.
  Звуки тем временем обретали окраску и становились все более похожими на хрипловатый голос ее незваного гостя.
  - Ты что сделала? - Прошипел тот и обвиняюще умолк, оставив Глашку в ужасе таращить глаза в пространство перед собой.
  
  
  
  Для Ксении мысль о бесплодности всех попыток "взлома" книги оказалась открытием ошеломительным, повергнувшим ее в суеверный ужас. И, хотя для Тихой этот вывод таким уж непредсказуемым не показался, она все же состроила жалостливую мордашку и послушно покивала головой, в пол-уха выслушивая полные ярости и злобы речи подруги.
  Впрочем, успокоилась вампирша на удивление быстро - в голову ее совершенно внезапно пришла необычная мысль:
  - Вот пойду сейчас и спрошу у этого чародея, как она открывается!
  "Остановить ее, отвлечь от сумасбродной идеи..." - Вот, что тут же возникло в голове Тихой.
  Но так и осталось там, ибо препятствовать Ксении - значит поставить крест на собственной жизни. Подхватив свою сумку, Тихая поспешила вслед своей неспокойной подруге. Кажется, она чувствовала какую-то ответственность за совершенное Ксюшей. Словно была ее старшей сестрой, безмолвным хранителем, неотступно следующим за ней, оберегающим... и смиренно исправляющим последствия ее необдуманных поступков.
  Отчего она взвалила на себя эту ношу? Ей хотелось бы и самой узнать ответ. Но был тот ответ недосягаем, прятался в самом далеком уголке ее сердца, сокрыт в самой глубине души.
  А оттого ничего не оставалось Тихой, кроме как следовать за подопечной по пятам.
  Бежать, вровень с ветром, ибо простой спокойный шаг, казалось, Ксении был незнаком.
  Вампиршу она догнала лишь у самой двери.
  - Копаешься... - пробурчала та, не оборачиваясь. Пробурчала так обреченно, словно обязана была всегда ждать Тихую, словно воспринимала это как свою обязанность. - Ты всегда копаешься...
  После чего, привычно не ожидая от той ответа, грозно ударила кулаком по двери. И ответ потонул в тихих и спокойных, как лесная заводь, глазах Тихой. Все было так же, как и всегда.
  Старая обивка затрещала, под ней заскрипела древними деревянными боками и сама дверь.
  Удар повторился.
  - Кто? - Отозвался из-за двери радостный мужской голос.
  - Я! - Не менее радостно проорала Ксюша и сильнее замолотила в дверь.
  В квартире кто-то тоненько пискнул, после чего послышался чей-то резкий вздох и быстро удаляющийся топот. Впускать незваных гостей никто, кажется, не собирался.
  Звуки вскоре совсем смолкли, а потерявшая всяческое терпение Ксюша, зло оскалившись, размахнулась и снесла дверь с петель.
  Внутри оказалось поразительно тихо, что вмиг подстегнуло злобу вампирши. Недобро поглядывая по сторонам, она скользнула в квартиру, словно оставался еще смысл таиться после столь громогласного объявления о своем прибытии.
  В квартире было пусто. И только стоящий на полу чайник, все еще горячий и испускающий приятный аромат, казался доказательством того, что миг назад чародей был здесь. А потом сбежал... Вот только зачем? Неужели, испугался?
  Эта мысль приятно грела душу.
  Но, не смотря на это, ярость Ксюши в поисках выхода заставила вампиршу долго метаться по единственной комнатке, а после зло плюнуть на неизвестного происхождения деревянные щепки, одиноко валявшиеся в углу, опрокинуть в себя содержимое чайника и пинком отправить оный в тот же угол.
  И впервые столь незначительные разрушения успокоили ее. Возможно, не на долго... Но когда некто неизвестный - вероятно, кто-то из соседей, - робко постучался в дверной косяк и сунул голову внутрь в попытках разобраться в происходящем, Ксении даже в голову не пришла мысль, что можно отыграться на нем. Она просто схватила Тихую за руку и утянула за собой на улицу через окно, под взгляды перепуганных прохожих.
  Но далеко они не ушли - на их глазах двое, мужчина и девушка, вошли в тот же подъезд держась за руки, но с такими сосредоточенными лицами, столь напряженные и отчужденные, что понял бы каждый - это не просто влюбленная парочка. И, кроме того, почему-то не возникло ни у Ксюши, ни у взволнованной Тихой сомнения, что эти двое направляются именно в ту квартиру, которую пару мгновений назад покинули они сами.
  И, вновь повергая людей в ужас, вампирши влетели в окно и, спрятавшись за шторами, принялись ждать.
  
  
  Глафира сосредоточенно прищурилась и просунула нить в игольное ушко. Почему-то эту процедуру она ненавидела больше всего на свете, а на школьных уроках труда неизменно спихивала на подруг. Те, впрочем, особенно не сопротивлялись, считая такие услуги сущей мелочью.
  Хвала Богам, в старших классах уроков труда не было и Глашка могла с облегчением вздохнуть и отдаться куда как более интересным ей занятиям.
  Глафира вообще не любила шить, считая, что для женской работы имеются другие, более приспособленные к этому личности. А ее путь - это что-то другое. Более воинственное, необычное... А, в крайнем случае, можно заняться физикой - этот предмет давался ей необычайно легко.
  Но все-таки, в этот раз пуговицу она пришивала сама.
  А в пуговице той, самым непонятным образом четверть часа назад оказался бес, все время, проведенное внутри этой пуговицы, не прекращавший материться, поминая весь мир и Глашку в частности (ей отчего-то доставались особо изощренные выражения).
  Впрочем, едва она только закончила работу, бес умолк и поинтересовался уже спокойно, лишь чуть охрипшим голосом:
  - Ты это как сделала?
  Подумав, Глашка улыбнулась, любуясь своей работой, и ответила задумчиво:
  - Взяла иголку, нитку...
  Комнату огласил полный отчаяния вой, сорвавшийся на вершине в короткое, но емкое матерное слово. Зазвенели стекла.
  - Не знаю я, как это получилось... - Буркнула Глаша поспешно. - Я не специально, я не хотела...
  И умолкла на полуфразе.
  Медленно проследовав по коридору, высокая стройная женщина, далеко не молодая, но юная глазами, осторожно приоткрыла дверь, просунула в щель длинный любопытный нос, принюхалась. После чего скользнула внутрь и защебетала в своей обычной манере:
  - Глашенька, я, кажется, слышала здесь чьи-то голоса!
  - Тебе показалось, мама. - Поспешила ответить Глафира, от неожиданности прижавшая к груди свою куртку. А, осознав это, смутилась и покраснела так, словно к груди прижимала по меньшей мере мужчину.
  Мать, без сомнения заметившая смущение дочери, быстро оглядела комнату. Но, ничего необычного не углядев, сменила тему разговора:
  - А где Оля?
  - Мы с ней в прятки играли... - Тут же начала Глашка, но осеклась и не нашла в себе сил рассказать матери все. Тем более, что и сама мало что понимала в происходящем. А оттого поправилась: - играем. Но я никак не могу ее найти.
  - А ты пробовала искать в шкафу? - Мгновенно предложила мать, превосходно изучившая привычки младшей из дочерей, и кивнула на тот самый шкаф. При том, продолжая незаметно оглядывать комнату.
  - Пробовала. - Тут же ответила Глаша.
  - И что, ее и правда там нет? - Совершенно искренне изумилась женщина и даже приоткрыла маленький алый ротик, показывая, насколько это ее удивляет. Несколько прейдя в себя, она умильно прослезилась и голосом гордой растроганной мамаши прошелестела: - Выросла девочка! Больше она не прячется в одном месте! Теперь я могу за нее не бояться - в жизни она всегда найдет себе место...
  Повисло молчание. Глафира ее мнения не разделяла. Кроме того, сказать ей явно было нечего.
  Мама поспешила заполнить своим щебетанием помещение:
  - Но ее точно не в шкафу?
  - Точно! - Поспешно откликнулась Глашка, чем вызвала вполне законные подозрения в романтичной душе матери.
  "К ней пришел друг! - тут же сообразила мать, и глаза ее загорелись любопытным огнем. - А когда они услышали, что я пришла, Глаша спрятала его в шкаф!"
  И тут же озадачилась, как на время выставить дочь из комнаты, дабы обследовать шкаф и познакомиться с ее другом. Ведь мать должна быть уверена в том, что намерения друзей ее дочери - самые положительные.
  Спустя миг, женщина озабоченно защебетала, отыскав подходящий предлог:
  - Глашенька, сходи в магазин, купи мне в дорогу чаю! В пакетиках. Такси приедет через десять минут, я просто не успею одеться как следует!
  Неохотно отложив куртку прочь, Глафира буркнула:
  - Ладно, я сейчас. Туда и обратно. Две секунды!
  И вылетела из комнаты, намереваясь исполнить свое обещание в точности.
  Едва только дверь захлопнулась, как любопытный взгляд женщины тут же остановился на шкафу.
  - Вылезай, шалун! - Пропела она, манерно взмахнув руками.
  Не дождавшись ответа, добавила:
  - Вылезай! Я знаю, что ты здесь!
  Но вновь ответом ей послужило молчание. Хотя Борису и очень хотелось сказать какую-нибудь колкость, но в этот раз он сдержался, понимая, что если у девчонки из-за него возникнут неприятности, то выполнить его миссию станет еще сложнее.
  Глаза матери, тем временем, приобрели странный оттенок. Она медленно подкралась к шкафу, предполагая, что сделала это бесшумно. Однако, к ее величайшему сожалению, резиновые шлепанцы, вероятно, были придуманы некоей тайной организацией как подлый трюк, призванный выдавать шпионов с потрохами: они громко бились задниками то о пол, то о пятки разведчицы. Таким образом, пропустить момент ее появления мог лишь человек, слишком увлеченный своим делом. Тайные организации могли быть спокойны.
  Разочарованию матери не было предела, когда оказалось, что шкаф абсолютно пуст, а вещи, бесформенной мятой кучей лежащие на полу - совсем не грязные вещи, приготовленные в стирку, а все, без разбора, содержимое шкафа.
  Мрачно буркнув что-то, мать опустилась на колени и принялась сортировать эти самые вещи. После, выбрав некоторые из них, сгребла оные в охапку и, подумав, прибавила к ним куртку, лежавшую на кровати.
  - Я еще успею отнести эти вещи в прачечную. - Пробормотала она, покачав головой. - Иначе за те несколько дней, что меня здесь не будет, у девочек совсем не останется чистых вещей...
  Но, перед тем как выйти из комнаты и спуститься на первый этаж дома, где и расположилась вышеупомянутая прачечная, неугомонная женщина все-таки не удержалась и заглянула под кровать.
  
  
  Чаепитие, тем временем, продолжалось. Олька и Ян сидели на полу, по-турецки скрестив ноги, и восторженно принюхивались к аромату чая, томившегося в толстеньком, своей приземистостью и важностью похожем на самовар, чайничке. И оба не смели нарушить молчания, повисшего после поспешного бегства беса. Впрочем, не пожелавший учиться на ошибках своего предшественника, чародей не сдержался и подтвердил Ольгину теорию о том, что все мужчины на свете - жуткие сластены. Он аккуратно пересыпал в свою кружку все содержимое пузатой сахарницы (дотоле заполненной почти до краев), впрочем, проявив галантность и оставив на дне небольшую горстку для Оли.
  Но горстка эта на нее должного впечатления отчего-то не произвела. Девчонка не сводила ошарашенного взгляда с рук Яна, пальцем размешивавшего сахар.
  Не обращая на нее никакого внимания, он задумчиво отхлебнул чаю, довольно улыбнулся и, закинув в рот конфету, сделал еще один глоток.
  Сахар заскрипел на зубах. Ян закатил глаза и больше ни на что внимания не обращал, целиком погрузившись в процесс и получая от него, кажется, неописуемое удовольствие.
  - Сахар - белая смерть. - Грубо вторглась девчонка в его мысли. Однако, никакого результата это не возымело. Ян продолжал все с тем же выражением неземного удовольствия на лице поглощать чай.
  Но вновь раскрыть рот и приняться за нотации всерьез Олька не успела. Некто принялся целенаправленно ломиться в дверь.
  Ян тут же оживился, отставил кружку подальше и медленно поднялся, разминая руки.
  "Девица эта явилась. - Радовался он. - Вот сейчас и спрошу, зачем она у меня книжечку утащила..."
  Ольга, в отличие от него, подскочила стремительно и так же стремительно вцепилась в рукав мягкой клетчатой рубашки.
  "Бить будут! - Подумала она и зажмурилась в ужасе. - Бежать нужно! И как можно быстрее..."
  Как заставить чародея отступить - девчонка не имела представления. Но кое-какие задумки у нее были.
  Отцепив тем временем ее руки, Ян, продолжая улыбаться, направился к двери и радостно гаркнул:
  - Кто?
  Спустя мгновение звонкий девичий голос за дверью отозвался:
  - Я!
  И некто принялся еще сильнее молотить в дверь.
  А чародей принялся восторженно перебирать подходящие для этого случая заклятия. Что бы сделать с этой девчонкой такого, чтобы, как говорила его покойная бабушка, "не больно, но обидно"...
  Ведь каждый мальчишка с детского садика знает, что девочек бить не хорошо, нельзя... А вот напугать - можно!
  Ольга тихонечко пискнула и вновь вцепилась в рукав чародея. И с неожиданной для нее силой и необъяснимым упорством потянула прочь, вглубь квартиры. Онемевший от неожиданности чародей только охнул, когда обнаружил, что стоит у раскрытого окна, прижимая к груди вазочку с конфетами, а в спину его толкает Оля, приговаривая что-то и упираясь в пол ногами.
  Почему она потащила его к окну - Олька понятия не имела. Как не понимала и каким образом ей хватило на это сил.
  Вероятно, в первом случае она просто начала привыкать к магическим способам перемещения по воздуху, второго объяснить не смог бы никто. Но было ей в тот миг не до объяснений.
  - Ну, же! Вперед... - Пробурчала девчонка, продолжая выталкивать чародея через окно.
  Отчаявшись, она пнула его под зад и покраснела - так неудобно ей было нарушать правила. Ведь мама всегда повторяла ей: "Драться не хорошо! Девочки, вроде тебя, милые и добрые, так никогда не делают!"
  Однако, маневр возымел успех.
  Недовольно вздохнув, чародей послушно выпрыгнул в окно, придержав вцепившуюся в него Ольгу за талию. Приземление оказалось почти безболезненным. Благодарить за это стоило заклятие, смягчившее падение. Единственной травмой можно было считать отбитую Ольгину попу, но, в сравнении с бедами, которых им удалось избежать, это казалось сущей мелочью.
  - Ну, и какого черта? - Без всякой злобы поинтересовался Ян, отряхиваясь. - Чего ты добилась?
  - Я не хочу, чтобы кто-то пострадал! - Злобно сверкая глазками из-под широких бровей, заметила Олька, начитавшаяся героических романов и накрепко заучившая, что любая мало-мальски добрая и хоть чуточку романтичная героиня всенепременно должна хоть раз произнести эту фразу.
  После чего, подумав с мгновенье, вдруг улыбнулась серьезно и потащила его куда-то прочь, пробормотав:
  - Чего уж теперь стоять. Идем...
  
  
  
  Прижимая к груди пачку любимого маминого чая (как и было заказано - в отдельных пакетиках, что весьма удобно в дороге, ведь не возникает необходимости тащить с собой заварочный чайник), Глафира стремительно летела домой и непроизвольно хмурилась. Следовало как можно скорее вызнать у беса, где находится Оля. Теперь, как-никак, преимущество на ее стороне - именно она имеет право приказывать ему...
  Однако, удивлению ее не было предела, когда куртки и, соответственно, пришитого к ней беса, на кровати не обнаружилось. Вместо них там с комфортом устроилась мама и, хмурясь, разглядывала ногти - вероятно, углядела в своем маникюре некий недостаток.
  - А... где? - Только и сумела выдавить из себя Глашка, ошарашено вращавшая круглыми глазами в наступившем молчании.
  - Что? - Недоуменно моргнула мать, не поворачивая головы - она до сих пор не могла простить дочери отсутствия в ее шкафу того самого таинственного друга.
  - Ку... Ку... - Отчаянно размахивая руками, девчонка, у которой вовсе отнялся язык, старательно пыталась объяснить матери, что именно имеет в виду. Впрочем, спустя минуту безмолвной беготни по комнате, Глафира нашла в себе силы и хриплым, страшным, словно у дьявола из преисподней, голосом поинтересовалась: - Куртка где?
  Мать, как никогда ранее, была в тот миг близка к обмороку. Глаза ее, ранее маленькие, но приводившие окружающих в немыслимый восторг своей глубиной и фантастическим ярким цветом, сделались похожими на блюдца и, за нехваткой места на лице, уверенно утвердились на лбу.
  - В... в... в прач-ч-чечной... - Просипела она и, видя полный ужаса взгляд дочери, поспешно буркнула: - Но все скоро постирается! Уже через час можно будет забрать! А что слу...
  Но последние слова ее потонули в топоте и недовольном шипении дочери, с разбега не вписавшейся в дверной проем и пребольно ударившейся плечом.
  Потирая пострадавшую конечность, Глашка стремительно слетела по лестнице на первый этаж, вломилась в прачечную и встала посреди зала.
  Следовало предварительно выяснить у матери, в какую из машинок та загрузила белье... Ведь лишь одна из целого ряда стиральных машин стояла без работы. В которой из работающих машинок сейчас бултыхался несчастный бес Глафире предстояло выяснить опытным путем. Решительно подойдя к одной из них, она собралась было оную отключить... Но вдруг кто-то справа недовольным хриплым голосом подсказал:
  - Буль-буль.
  - Здесь? - Тут же среагировала Глашка, указав на соседнюю машинку.
  - Правее. - Отозвался голос и добавил: - И быстрее, пожалуйста, быстрее... А то тут совсем того... забуль-булькало все до мыльных чертиков...
  Наконец, добыв из машинки свою куртку, Глафира деловито отгрызла от нее пуговицу, но куртку обратно не сунула, а натянула на себя, вмиг промокнув насквозь. После чего, под ошарашенным взглядом работающих в прачечной женщин, с важным видом прошествовала прочь. Но не далеко, а лишь в соседний подъезд, где расположилось недорогое кафе.
  Пробежав через зал и вызвав подозрительный взгляд кассира - тщедушного молодого человека, насмотревшегося прошлым вечером передач про террористов и оттого напуганного и выглядывавшего в каждом человеке опасного вооруженного элемента, Глафира влетела в кабинку женского туалета и с размаху задвинула щеколду.
  Повисло молчание. Девчонка пыталась отдышаться после бега, бес - прийти в себя от стирки.
  - Ну, и как тебя оттуда вытащить? - Наконец, поинтересовалась девчонка.
  - Понятия не имею. - Грустно отозвался Борис и предложил: - Как насчет того, чтобы мне приказать? Может, получится...
  - Вылезай. - Тут же попробовала Глашка.
  И это возымело результат - с потолка, размахивая от неожиданности руками, прямо на нее свалился бес. Он радостно улыбнулся, поднимаясь на ноги и помогая встать помятой Глашке. В порыве чувств даже прижал ее к груди - так, что ребра затрещали.
  - А ты молодец, малышка! - Похвалил он ее и только теперь обратил взгляд на свой внешний вид. Сюртук его явно нуждался в куда как более качественной стирке, чем пятиминутное бултыхание в холодной воде - он едва успел как следует промокнуть.
  Сам бес тоже оказался мокрым. Волосы его завивались мелкими кудряшками, а длинная сырая челка прилипла к носу, с которого на пол то и дело скатывались большие прозрачные капли воды.
  Недовольно этим самым носом хлюпнув, Борис перевел взгляд на Глашку и едва сдержал хохот. Вздумай они спросить у случайного прохожего, кто из них двоих бултыхался в стиральной машине, а после валялся на полу - тот, не задумываясь, указал бы на девчонку.
  Та, впрочем, по поводу себя особых иллюзий не питала и, увидев собственное отражение в смеющихся глазах беса, пулей вылетела из кабинки и бросилась к зеркалу.
  Когда же оба они, мокрые и помятые, вышли из туалета, карауливший у дверей кассир, едва не лишился чувств. Он и без того был почти на все сто процентов уверен, что странная девчонка ничего хорошего не замышляет. К сожалению, воспитание не позволяло ему вторгнуться в дамскую комнату и ничего иного не оставляло, кроме как терпеливо ждать у двери погоды. Он живо представлял себе, как подозрительная девица выскочит на него с пулеметом... Но он не растеряется - ведь он этого ждет! И, схватив со столика поднос, хорошенько приложит ее им по голове...
  На всякий случай, парнишка действительно сбегал за подносом и покрепче прижал его к тощей груди.
  Только и этого показалось ему мало. Подумав, кассир сбегал за большим зонтиком-тростью, на конце ручки которого красовался большой пластмассовый крюк.
  И вот теперь, оглядывая явившихся из уборной потенциальных нарушителей порядка, он вдруг струхнул и попытался спрятать поднос и зонт за спину. А сам укрыться за большой разлапистой пальмой.
  Вот только от страха он так дрожал, что подпрыгивала кадка с пальмой, за которые он схватился, чтобы успокоиться и, частично, просто не потерять равновесия и не выпасть из убежища под ноги злоумышленником.
  Но, неожиданно, танцующая кадка вызвала у Глашки и Бориса куда как больше подозрений, чем простой любопытный мальчишка.
  Испереживавшаяся за этот день Глафира нервно вцепилась в локоть беса правой рукой, а левой ткнула того под ребра. А, когда он обернулся, пылая праведным гневом, кивнула на странную пальму. Не долго думая, Борис в рекордные сроки выволок упирающегося кассира из-за кадки и попытался поставить на ноги. Но, поняв, что ноги парня не держат, прислонил того к стене и поинтересовался:
  - Чего сидим, кого ждем?
  И приподнял брови, задумчиво изучая свою добычу.
  - Да вот, девушку красивую увидел, хотел познакомиться. - Тут же сориентировался мальчишка и поспешил добавить: - Но я же не знал, что она не одна!
  Глашка моментально преисполнилась к нему симпатией и яростно кинулась убеждать Бориса не бить, не есть и не пинать находчивого парня.
  Однако, никакие приведенные ею причины впечатления на беса не произвели. Он жутко устал и злился, а теперь нашел кого-то, на ком можно отыграться.
  Раскрасневшись, девчонка сунула руки в карманы и надула щеки. Теперь убедить беса сделалось для нее делом чести.
  И последним Глашкиным аргументом стало лаконичное:
  - Обратно в пуговицу засуну!
  На лице Бориса вмиг проступили такие искренние ужас и обида, что девчонке даже стало его жалко. Но лишь на миг. Приободренная успехом фантазия выдавала все новые и новые картины. Глашка выбрала одну из них - самую, на ее взгляд, эффективную:
  - А пуговицу ту - на дно океана! - И для наглядности добавила: - буль-буль!
  Бес совсем пригорюнился, выпустил мальчишку из рук и перевел на Глашку печальные-печальные глаза.
  Парень тем временем благополучно сполз по стене на пол и, встав на четвереньки, заторопился под прикрытие пальмы.
  - Ну, хоть в посох заточи... - Принялся тем временем канючить Боря. - А то совсем ведь позорно! В пуговицу! Меня! Да ведь свои же товарищи засмеют!
  Задумавшись, Глафира вновь перевела взгляд на пальму, поскребла затылок и предложила бесу большой цветастый зонтик как вариант места заточения. Не долго думая, зонтик они у мальчишки изъяли. И, резво выскочив из кафе, отыскали безлюдный угол за домом. Там-то Борис и обрел еще одно свое пристанище, избрав в качестве спальни пластмассовый набалдашник на ручке. Теперь этот набалдашник издавал громкие раскаты храпа - Борис, кажется, очень утомился и решил, пользуясь моментом, передохнуть.
  Запоздало опомнившись, что не знает, куда ей идти, Глафира перехватила зонт поудобнее и со всей силы стукнула о стену. Храп прервался. И отрывисто, обиженным хриплым голосом Борис быстро описал дорогу.
  Глашка пробормотала "Спасибо" и бодрыми шагами направилась прочь. Благо, путь предстоял недалекий.
  Но в этот день, кажется, судьба от Глашки отвернулась. Возможно, просто нашла что-то более интересное. Возможно же, что Глафира умудрилась ее чем-то разозлить и теперь пожинала плоды своей вредности.
  Как бы то ни было, но в переулке, соединяющем двор нужного им дома с двором соседним, девчонка услышала тяжелые грузные шаги за спиной. Район тот безопасным никогда не считался, а потому, инстинктивно сильнее сжав в руках зонт, девчонка попыталась сделать вид, что ни о чем не беспокоится. Сдерживая частое дыхание, она на подгибающихся ногах добрела до следующего угла и, свернув за угол, затаилась. Проскулив мысленно что-то нецензурное, должное обозначать ее крайнее недовольство происходящим, Глафира дождалась, пока преследователь пройдет мимо.
  Тот проделал это в точности, за одно продемонстрировав Глашке себя: оказался он квадратным подозрительной внешности мужиком, на широком лице которого с комфортом расположились два маленьких беспокойных глаза и жесткая как проволока черная борода, руки его показались девчонке крайне внушительными, словно созданными для того, чтобы сворачивать головы пришедшимся ему не по душе прохожим. Правая была согнута в локте, забинтована и подвешена к шее на большом шерстяном платке в незабудочку, какие всегда были и будут в моде у старушек.
  Мужчина, кажется, Глашкой ничуть не интересовался - даже не поглядел в ее сторону, прежним шагом направляясь дальше по своим неведомым делам.
  Проследив за его перемещением огромными как плошки глазами, девчонка перевела дыхание и, дождавшись, когда шаги затихнут вдали, подхватилась и тихонько направилась дальше, негодуя, что этот подозрительный и крайне неприятный кадр появился на ее пути именно в этот день. И, кроме того, им оказалось по пути.
  Последнее девчонку особенно нервировало и она перешла на мягкий крадущийся шаг, чтобы ненароком вновь не напороться на этого человека.
  В набалдашнике большого тяжелого зонта мирно посапывал вновь прикорнувший бес. Это его милое посапывание Глашку почему-то раздражало больше всего. Та безмятежность, с которой бес завалился спать в столь ответственный момент одновременно умиляла девчонку и приводила в ярость.
  Она, не в силах более себя сдерживать, резко затормозила и застыла посреди дороги, вперив ненавидящий взгляд в зонтик.
  Борис посопел еще немного и, словно на пробу, всхрапнул.
  
  
  
  
  Мужчина, которого Глафира за внушительную мускулатуру, широкие плечи и общую приземистость фигуры окрестила квадратным, прошел тем временем ровно пять шагов, после чего он остановился и, затаившись за коренастым разлапистым деревом, внимательно следил за девчонкой своими маленькими глазками и поджимал тонкие губы. Она оказалась так далеко, словно после его ухода отбежала назад.
  А теперь, застыв по дороге, и не думала идти дальше.
  Он недовольно поворчал, после чего с неожиданной для его телосложения грацией поднялся на цыпочки и неслышно обогнул двор вокруг, пару раз переходя на бег. Но девчонка дождалась его. Она, не меняя позы все так же стояла. Мелькнула даже мысль, что она спит.
  Мужчина, подумав, подошел ближе, потом встал за Глашкиной спиной и принялся задумчиво изучать ее затылок, сознавая, что ему следует ее по этому самому затылку стукнуть чем-нибудь тяжелым. Ведь не может же он оставлять свидетелей! Он шел на дело. Важное и неотложное, должное перевернуть весь мир с ног на голову, вывернуть его наизнанку, перекроить заново. Или хотя бы обеспечить людям, имеющим в этом мире власть, сильную мигрень. В самом крайнем случае - сойдет за тренировку...
  И вот, теперь, когда до цели оставались считанные шаги, появляется она и запоминает его лицо... В том, что Глашка запомнила его лицо, злоумышленник отчего-то не сомневался.
  Убедив себя подобным образом, что оставлять девчонку нельзя, мужчина поискал глазами какой-нибудь тяжелый предмет. Единственным, что пришлось ему по душе, оказался большой цветастый зонт в девчонкиных руках, но испытывать судьбу и вырывать у нее орудие замышляемого преступления мужчина не стал - он превосходно знал, как умеют драться женщины. Этим же утром две ненормальные девицы напали на него в банке и зачем-то сломали руку. Впрочем, и до них ему частенько доставалось. Женщины отчего-то невзлюбили его...
  Так выходило, что ударить ее все-таки надо. И, за неимением каких-либо приспособлений, использовать придется подручные средства. Например, гипс!
  Занеся забинтованную руку над Глашкиной головой, поколебался еще с миг и размахнулся.
  И тут девчонка хрюкнула.
  Это было так неожиданно и необычно, что мужчина растерялся и застыл.
  Девчонка снова хрюкнула, булькнула и, что и вовсе ввело мужчину в ступор, мирно басисто захрапела.
  Но только занесенная для удара рука действовала уже самостоятельно, не нуждаясь в подтверждении правильности действия от хозяина. Она неумолимо приближалась к Глашкиной макушке.
  Однако девчонка выкинула еще один фокус, вовсе уж неожиданный. Угрожающе скрипнув зубами, она перекинула зонтик из руки в руку и проорала, явно имея в виду Бориса и его неуместный, по ее мнению, храп:
  - Замолчи же ты, дурак!
  После чего подняла вверх руку с этим самым зонтом, пытаясь посильнее размахнуться и бросить его на землю, случайно блокировала опускавшуюся на ее голову руку, стукнув себя при этом собственным локтем по уху (как таковое у нее вышло - девчонка позже понять так и не смогла не смогла) и, в завершение, с пронзительным боевым кличем развернулась. На мгновение застыла, увидав стоящего за ее спиной матерящегося и прижимавшего ударенную руку к груди мужчину, но сориентировалась быстро и, подбадривая себя визгом припечатала того пластмассовым набалдашником зонта между глаз. Злоумышленник покачнулся, набалдашник треснул. Храп оборвался, и на асфальт к Глашкиным ногам упало сразу двое мужчин. Каждый в своем роде сногсшибательный и вполне достойный звания "мечта всей жизни", но Глафира не долго думая, подскочила лишь к одному из них и, наградив того пинком, присела рядом и жалостливо на него поглядела.
  А потом принялась один за другим перебирать способы приведения бесов в чувство. Постучала его по лицу, задумчиво пощекотала подбородок, подергала за шикарные черные кудри, потыкала под ребра...
  Минуте на пятой она выдохлась и предприняла последнюю попытку. Сделав суровое лицо она срывающимся голосом пообещала:
  - Если не встанешь, я тебя... тебя... поцелую!
  Умолкнув, Глафира внимательно на Бориса поглядела. Жаль, но старый фокус, некогда успешно удававшийся в первом классе, когда мальчики с ужасом убегали от нее, пообещай она им нечто подобное, никакого эффекта не возымел. Бес упорно не подавал признаков жизни, в то время как мужчина рядом завозился. Не долго думая, Глашка еще раз стукнула его по голове и снова обернулась к Борису.
  Под глазами его залегли глубокие тени, а волосы разметались вокруг головы и смешались с душной летней пылью.
  Однако, едва в ней шевельнулась паника и девчонка подумала бежать прочь, за помощью, Борис недовольно нахмурился, открыл наглые золотистые глаза и выжидательно на Глашку уставился, подмигнув ей ободряюще.
  За что и получил повторного пинка, после которого спешно реабилитировался, поднялся на ноги и обиженно отступил от девчонки подальше. Повисло молчание, в течение которого Борис сосредоточенно отряхивал свой сюртук, словно столь незатейливая процедура могла ему помочь. После всех тяжких испытаний, на его долю выпавших, сюртук напрочь отказывался выглядеть хорошо или даже просто прилично.
  Глашка же сосредоточенно размышляла. Борису доверять она не могла ни коим образом. Пока он находился в ее власти, девчонка была спокойна. Но теперь он мог в любой момент от нее убежать. И, хотя и выглядел он сейчас милым и послушным и даже словно бы чувствовал себя виноватым, доверия он ей не внушал. И все же, вновь куда-нибудь заточить его Глашке не позволила возникшая вдруг совесть, пребывавшая в длительной командировке, но вернувшаяся и принявшаяся за свою подопечную с особо пугающим энтузиазмом. Она же настойчиво советовала девчонке отнести Бориса на руках до дома, заварить ему чаю, открыть банку с малиновым вареньем, уложить его спать, а самой направиться к чародею в одиночестве... Но, благо, лучший и любимейший из Глашкиных друзей, ее собственный неумирающий эгоизм, отважно бросился на совесть и сцепился с той в жестокой схватке. Так, пока озверевшие чувства были заняты друг другом, Глафире представилась возможность самой принять решение и она, быстро сцапав Бориса за руку, взяла с него клятву никуда от нее не уходить и все так же за руку потащила к дому чародея.
  Бес с отсутствующим выражением на лице покорно за нею следовал, мысленно проклиная себя и представляя, как его товарищи в аду будут над ним смеяться - ведь он не просто был заточен в ничтожную пластмассовую пуговицу, но и, кажется, заделался подкаблучником...
  Их-то и приметили Ксения и Тихая, минутой раньше вышедшие из пустой квартиры Яна во двор. Вампирши были злы и голодны, а оттого - весьма внимательны и чутки. Впрочем, и самый обыкновенный человек понял бы, что парочка, получившаяся из Бориса и Глафиры, выглядела несколько странной. Однако, лишь вампирши, причем именно голодные, смогли подметить в Борисе не человека (иначе говоря - существо, к питанию не пригодное) и мгновенно решить, что идти ему более не к кому, кроме как к чародею, как и нечего такому как он находится на земле, ибо место ему - в аду.
  Но, если мысль о подобном сопернике и могла остановить вампирш, то только не злых. И уж точно голодных.
  Ксения кивнула Тихой на окно чародея и сама же первой туда взлетела. А, когда обе они устроились на карнизе и дождались вошедшей в квартиру парочки, то прямо-таки устремились к окну, сгорая от любопытства, что скажут и сделают эти двое, заметив отсутствие Хозяина.
  И услышали они многое.
  Увидав, что дверь квартиры не заперта, Борис, в отличие от Глашки, не удивился ни капельки - он прекрасно помнил, как выглядело это местечко во время его визита. И Яну, показавшемуся бесу человеком не глупым, рано или поздно должно было прийти в голову, что, если и не возможно привести эту квартиру в полный порядок, проветрить ее стоит в любом случае.
  Полное отсутствие людей, впрочем, беса заметно насторожило. И уж очень он расстроился, когда не обнаружил не только записки, которую чародей обещал оставить ему на табуретке, если возникнут какие-нибудь непредвиденные обстоятельства, но и даже самой табуретки в квартире не отыскал. Были только невнятного назначения деревянные щепки в углу. Там же оказался и полупустой чайник, одиноко дрейфующий посреди чайного "моря".
  Впрочем, вытянувшимся в струнку и старательно напрягавшим уши вампиршам удалось узнать не только два десятка весьма занятных и незнакомых им ругательств, но и нечто более существенное.
  Первым пришедший в себя Борис поторопился успокоить Глашку, зло пинавшую гнилой косяк и неосознанно повторявшую те слова, которые чуть ранее услышала от него. Ей крайне не понравилось, что чародей успел убежать до ее появления. И она была полна ярости и желания отомстить ему, готовая мчаться за ним до самого края света, если бы узнала, что там ей представится возможность спихнуть его вниз.
  Именно тогда бес и припомнил, что любивший подстраховаться Ян дал ему адрес "загородного домика", доставшегося ему вместе с квартирой от прошлого владельца. Судя по виду квартирки, рассчитывать на что-то особенное не стоило, но сомнений не возникло ни у Бориса, ни у Глашки, ни у радостно потирающих ладони вампирш, что Ян уехал именно туда.
  
  
  
  
  Выбирая место, куда привести своего нового друга и, по совместительству, бывшего похитителя, Оля думала не слишком долго, тут же предложив направиться к ней домой.
  Ян хотел было возмутиться, намекнув, что зря девчонка лишила его звания похитителя. И от столь незначительной, пусть и неожиданной, смены обстоятельств, текст задуманной им пьесы изменяться не будет. Но Олька болтала без умолку всю дорогу, и чародею так и не удалось вставить между сказанными ею словами ни одного своего.
  Последним Ольгиным аргументом, выставляющим ее дом как самый лучший вариант убежища для Яна, стало наличие в нем холодильника, заполненного матерью перед отъездом до отказа. И Ян решил сдаться на волю собственного бурчащего желудка, примирившись с Олькиной болтовней. Он ускорил шаг и безостановочно подгонял свою маленькую спутницу, пока они, наконец, не достигли дома.
  Было время обеда.
  Едва дверь перед чародеем распахнулась, он, окрыленный в предвкушении трапезы, протиснулся в дверь мимо Оли и стремительно впорхнул в коридор.
  И тут на него было совершено злодейское покушение.
  Некто со звоном спрыгнул к нему на голову прямо с потолка и, замерев, балансировал теперь на макушке, опасно кренясь то вправо, то влево. Длинные щупальца свисали перед его лицом, предупреждающе холодя щеки и нос, когда касались их. Были при том они, кажется, довольно острыми...
  Сперва на Яна накатила паника, но он тут же пришел в себя, когда некто на его голове качнулся особенно сильно, едва, как ему показалось, не свалившись при этом на пол. Тогда-то чародей и подумал, что противник его явно неопытен и, возможно, очень юн. Вот только ни одного живого существа кроме Ольки и пьяного в стельку деда, спящего в соседней квартире на старой раскладушке во всем доме явно не было - Ян чувствовал это столь явно, что, по идее, просто не мог ошибаться. А значит, что противник его тоже чародей. При том, чародей сильный настолько, что может не только маскировать свою сущность, сливаясь со шкафами и табуретками, но и прятать свою магию, что куда как сложнее...
  Решив таким образом, Ян почувствовал, как стремительно покрывается испариной, а мысли убегают прочь из головы, но когда враг снова заерзал на его макушке, к чародею вместе с ужасом вернулось прежнее умение думать:
  "Почему же он не нападает? - такая мысль мелькнула в его голове спустя минуту безостановочной паники. - Боится? А если боится, то считает меня сильнее? Если, да, то следует подыграть ему..."
  - Убью! - Прорычал Ян охрипшим от ужаса голосом и закружился на месте. Враг лишь подпрыгивал на его макушке и колотил щупальцами по щекам чародея.
  Ян резко остановился, в ужасе оттого, что вместо защиты враг решил не него напасть и исколол ему все лицо.
  И решил предпринять последнюю попытку - сотворил в руках огромный огненный шар.
  - Спалю все к чертовой бабушке! - Прохрипел Ян, пытаясь сосредоточиться на магии.
  Нападавший, однако, ни капельки не впечатлился, продолжая балансировать на голове чародея.
  Зато за него действовать начала Олька, до того испуганно сжавшаяся в углу и таращившая оттуда огромные глазищи, не помещавшиеся за скрывавшими их ранее круглыми очками. Она подскочила к Яну и явно приняла решение отобрать у того опасную игрушку, опасаясь, что он спалит всю квартиру. Когда же чародей принялся сопротивляться, недоумевая, когда девчонка успела устроить ему ловушку, и как он в нее попался, Оля отскочила подальше, поняв, что просто так гостя не успокоить. Но вскоре в голове ее созрела мысль и девчонка рванула прочь. Но не далеко, а к выключателю.
  Свет вспыхнул где-то очень близко. И казался он ярким и сияющим, словно солнце, падал прямо на светлые волосы Яна, отчего те тоже сияли, придавая свечению золотистые искорки. Вокруг головы чародея образовался золотой нимб, а щупальца притаившегося на его голове врага отбрасывали на стену разноцветных солнечных зайчиков. Только вот источника света чародей найти не смог. По крайней мере, удалось ему это не сразу. И лишь, спустя долгие мгновения, он понял, что свет притаился где-то над ним. Прямо на его голове.
  Осторожно присев, Ян встал на четвереньки, отполз подальше и только тогда поднял голову, подтверждая свою теорию.
  С потолка на длинном черном шнуре свисал большой треугольный абажур, в котором, неловко выглядывая через отверстие снизу, затаился свет. А охраняли его две дюжины длинных хрустальных висюлек.
  Яну стало стыдно и он, покраснев, сурово пообещал люстре:
  - Убью!
  Но делать ничего не стал - Олька, заметившая его изменившееся настроение, поспешно позвала чародея на кухню, стремясь сохранить люстру в целости и сохранности. Подобный инцидент был не первым - весьма часто гости, оказывавшиеся хоть сколько-нибудь выше полутора метров постоянно бились об эту люстру головой. Но мама так и не пожелала ее снять, утверждая, что это - семейная реликвия. Глашка, помнится, сказала тогда, что повесить реликвию в коридоре, да еще на таком длинном шнуре, - лучший способ от этой реликвии избавиться... Впрочем, - добавила она, - куда как проще было бы ее продать.
  На это мама оскорбилась до глубины души и девчонка целую неделю не видела сладкого...
  Тем временем, в полнейшем молчании чародей вылил в себя пятую кружку приторно-сладкого чая и остановился - сахар закончился, а пить чай таким, какой он есть, Яну было явно не интересно.
  Запитые этим чаем бутерброды в количестве куда как большем, чем Олька могла сосчитать, уютно улеглись в животе, хорошо поладив с плавающим там супом. Счастливо улыбнувшись, чародей откинулся на спинку стула.
  Идиллию разрушила Олька, поднявшаяся со стула и, стыдливо опуская глаза, медленно обогнувшая стол и направившаяся прочь.
  Ян законно возмутился - пленница самовольно перемещалась в пространстве, не позаботившись не только спросить у него разрешения, но даже предупредить...
  Подобревший после обеда Ян, лишь чуть нахмурил брови и вопросил:
  - Куда-а-а?
  Олька застыла, не смея закончить шаг и стоя на одной ноге. Узкая спина была неестественно прямой. Скованно дернувшись, Олька поборола что-то внутри себя и обернулась.
  - Надо... - Вымолвила она отчаянно краснея и ринулась прочь. Но чародей, неловко поднявшись, обогнал-таки ее и остановил у самых дверей.
  - Куда-а-а? - Снова проорал он, перекрывая собой дверь.
  - В туалет... - Простонала Оля и цветом сделалась похожей на вареную свеклу.
  - Но-о-о... - Продолжил было чародей возмущаться, когда встретился вдруг с Олькиным взглядом.
  Именно в этот момент некая черта была преодолена. Черта, после которой ничего не имеет значения, кроме как достижение цели. И в такие моменты нет для человека ничего невозможного.
  Если бы звезды с неба могли помочь ей убедить Яна пустить ее, Олька в самые короткие сроки умудрилась бы ими разжиться.
  Только вот едва ли от звезд была бы сейчас хоть какая-нибудь польза.
  Набрав в грудь побольше воздуху, Олька схватила Яна за рукав, отбросила его от двери и, распахнув ее так, что та едва не стукнула чародея по носу, яростно взмахнула руками и взвизгнула:
  - Погляди же! Там нет запасных дверей!
  После чего, пользуясь замешательством Яна, развернула его лицом к уборной и, пинком придав ускорение, направила внутрь, зло захлопнув за ним дверь и защелкнув ее на щеколду. Спустя миг на дверь изнутри обрушился мощный удар.
  - Я ее вышибу! - Пообещал чародей, сказав предварительно несколько нехороших слов, которые Олька слушать не стала, зажав себе уши. Так она не услышала и последнюю фразу, задумавшись над другим: как попасть в туалет, когда внутри сидит взбешенный чародей?
  И в этот миг, когда она отняла руки от ушей, словно в ответ на ее жаркие молитвы, в подъезде раздались шаги. О бетонный пол тяжело стучали крупные каблуки старых кожаных туфель, не раз "перекованные" в ремонте и в последний свой туда визит удостоившиеся каких-то особо звонких набоек.
  Олька радостно подхватилась и выскочила в подъезд, где, как и ожидала, увидела соседку тетю Нюру, обладательницу необычной обувки, и попросилась к ней в гости, без колебаний соврав, что у них засорилась труба.
  
  
  
  Ксения сидела на скамейке и задумчиво мусолила в руках билет на электричку. Тихая сидела рядом, но билет не мусолила, а лишь внимательно разглядывала название конечной точки их пути. Само слово разобрать ей так и не удалось - усталая кассирша бегло нацарапала его на обороте, но в одном вампирша не сомневалась: было оно длинным и начиналось на букву "Б". Поселок располагался в пригороде, но электричка туда отчего-то ходила лишь раз в сутки, точно после обеда, а обратно возвращаясь вовсе уж глубокой ночью.
  Подобный расклад подруг весьма и весьма устроил, так как, по воле случая успев на сегодняшнюю электричку, они рассчитывали за несколько часов разобраться со своими делами, после чего направляться домой.
  Наконец, зеленая пошарканная электричка показалась на горизонте, подползла ближе, издала громкий визгливый писк и остановилась. Торопясь занять места, вампирши подорвались с места и рванули к раскрывшимся дверям.
  И в тот миг из-за угла, скрывавшего от их взглядов маленькую будку-кассу, ярко сиявшую на солнышке зеленой свежеокрашенной крышей, вынырнули две запыхавшиеся фигуры.
  Вампирши с ужасом признали в них все ту же парочку, приходившую к Яну после них - синеглазую дико взволнованную и лохматую Глашку и усталого пыльного беса.
  Оттеснив зазевавшихся девиц плечом, Борис вскочил на ступеньки первым, сунул под нос проводнице два билета, после чего втянул внутрь Глашку и бодрым шагом потащил вслед за собой - вглубь вагона.
  Вампирши, пораженные и несколько упавшие духом, проводили их подозрительными взглядами повторили вслед за ними всю процедуру.
  А, усевшись на свои места, были неприятно удивлены тем, что эта парочка оказалась их соседями.
  Поймав, как минимум десятый за последнюю минуту взгляд, Глашка удивилась и подумала было дернуть Бориса за рукав и перейти в другой вагон - так не приглянулись ей чем-то эти странные девчонки.
  Одна из них была невысокой, крепкой девицей с холодным колючим взглядом. Она сидела, одетая в нелепый летом теплый черный плащ, застегнутый на все пуговицы. Неровная короткая стрижка в купе с бледным лицом и крупным угловатым подбородком делала ее облик особо впечатляющим.
  Вторая девчонка, такая же бледная как первая и явно чем-то недовольная, сидела, чинно сложив ручки на коленках и только изредка бросала на окружающих стремительные, едва заметные взгляды.
  Особенно Глашке и Борису не понравилось то, что девчонки эти вышли на одной с ними станции и, держась немного в стороне, пошли по той же дороге.
  Так они и шли. Вампирши - по левой обочине заросшей деревенской дороги, а девчонка с бесом - по правой, пока, не обмолвившись ни единым словом, не сговариваясь, не переглядываясь и даже толком не размышляя, у самой деревни все четверо вдруг свернули с пути. Вампирши стремительно нырнули в поле, раскинувшееся слева, а оставшаяся парочка - в лес, расположенный слева.
  Все четверо отчего-то решили, что им стоит обойти деревню с "тыла" и только тогда направляться к домику чародея.
  Вот только не все оказалось так просто.
  Всю жизнь жившие в городе, пусть и не большом, но в меру цивилизованном, вампирши не сразу сумели понять, что в поле они заблудились. И только когда солнце принялось клониться к горизонту, Тихая робко заметила:
  - Я определенно уже видела этот колосок.
  На что Ксения злобно ощерилась и прошипела ей что-то нехорошее. Но когда ночь полноправно воцарилась над полем, вампирша была вынуждена признать правоту подруги:
  - Да, я тоже его припоминаю. Мы здесь действительно были.
  После чего, недовольно вздохнув, развернулась и рванула обратно, определяя пройденный ранее путь по смятым колоскам. И даже подумала, что путь их похож на дорогу, пройденную маленьким, но очень буйным смерчем. Но на полдороги остановилась. Тихая врезалась в спину Ксении, не успев затормозить.
  - Мы же летать умеем! - Недовольно пояснила Ксюша притихшей подруге. И, подавая пример, обратилась летучей мышью.
  Кинула взгляд вниз и на самом краю сознания отметила, как причудливо извивается и закручивается спиралями их путь.
  "Вот так и рождаются легенды о кругах в поле" - догадалась Ксюша и полетела в сторону деревни.
  И, спустя считанные минуты, обе вампирши стояли у порога нужного им дома. Внутри него, кажется, не было никого, но рисковать они не хотели и решили незаметно влезть в дом через окно (благо, услужливые соседи давненько повытаскивали из рам стекла) и обследовать все внутри.
  Что они и сделали, беззвучными тенями обогнув дом и запрыгнув в окно. Внутри оказалось темно и пугающе пусто. И только две тени стояли напротив них, рядом с окном... На этих-то тенях и решила отыграться Ксюша, спешно бросившаяся к ним явно не с добрыми намерениями.
  Глашке и Борису повезло меньше. Они тоже заблудились, но, к их искреннему ужасу, заблудились не в лесу, а на расположившемся за ним болоте. Весь день они бездумно бродили среди тростника, огибая разлапистые кусты и перепрыгивая через грязные землянистые лужи. Девчонка при этом отчаянно ныла и злобно ругала матом особо не понравившиеся ей чем-то экземпляры.
  И только когда поздно ночью Глашка перестала видеть собственные ноги и не могла уже огибать заросли и лужи, совершенно внезапно по колено занырнула в грязную болотную жижу, сытно чмокнувшую и потребовавшую продолжения банкета. Борис с трудом сумел извлечь девчонку из подстроенной природой ловушки. Лужа отдала Глашкину ногу с явной неохотой. Когда же девчонка заметила, что маленькое это приключение не прошло для нее бесследно, было уже поздно. Левая кроссовка давно ушла на дно. И оставшись в одном грязном промокшем носке, девчонка жалобно всхлипнула и потребовала, чтобы до деревни Борис донес ее на руках, на что тот фыркнул и, повернувшись к ней спиной, невозмутимо продолжил путь.
  Зло заскрипев зубами, девчонка на одной ноге попрыгала за ним, догнала и так вцепилась в его руку, словно намеривалась ее оторвать. После чего, убедившись, что хорошо прицепилась, она принялась изо всех сил тянуть его за эту руку к земле.
  Перекосившийся вправо бес внешне оставался невозмутим, но более получаса терпеть подобное оказался не способен.
  Остаток пути Глафира преодолела будучи переброшенной через его плечо. Ноги ее при этом возмущенно подергивались, а голова болталась из стороны в сторону, больно ударяясь о выступающие лопатки беса.
  Впрочем, она довольно быстро приспособилась и, уперевшись в него локтями, придала голове более-менее удобное положение, так, что в щеки теперь упирались два кулачка, а самой ей открывался довольно интересный обзор - она следила за всем тем, что происходило позади. Иначе говоря, бес не видел ничего перед собой, а Глашка, помимо окружавшей их кромешной тьмы, ничего не разглядела.
  И все-таки до деревни они каким-то образом добрались. Причем, совершенно случайно, едва не пропустив тропинку, вынырнувшую из-за угла и оказавшуюся вдруг у них под ногами. Именно она и привела их к деревне и, даже более, не просто к деревне, а к самому дому чародея.
  Сонно сопящая Глашка, при словах беса:
  - Слезайте, мы прибыли! - неуклюже сползла на землю и на нее де села, тут же предложив свою версию произошедшего.
  - Просто было так темно, что судьба нас с кем-то спутала. На самом деле она явно хотела меня утопить!
  С этими словами, Глашка попыталась подняться на ноги, схватившись за рукав Бори. Впрочем, ему все же пришлось поставить ее на ноги самому - уставшая и не чувствовавшая меры девчонка тут же едва не лишила его сюртука, так сильно за него потянув, что затрещали нитки.
  По точно таким же соображениям, как и вампирши, эти двое решили, что лучшим путем проникновения в дом будет именно окно. И, как и их предшественницы, обошли дом и довольно бодро забрались внутрь.
  И, как Ксюша и Тихая, застыли, пораженные тишиной, пустотой домика. А так же тем, что напротив, едва заметные в густой темноте, застыли две темные тени.
  Когда же одна из теней бросилась к ним, усталая и измученная Глашка была вынуждена признать, боя им не избежать. Не возникало сомнений и о том, кем являются их соперники, вот только ни те ни другие не могли понять, чего ради всем им понадобился Ян. Однако же, когда глаза окончательно привыкли к темноте у них появляется возможность разглядеть друг друга получше.
  И бой тут же прекратился. Нет, никого из них не одолела досада или скука. И им ни капельки не стало жаль своих врагов. Просто в наступившем на миг затишье они, пытаясь разглядеть, сумели ли они нанести врагам достойные увечья, увидели в их глазах отражения себя самих и искренне ужаснулись. Глафира спешно принялась копаться в сумочке, из которой тут же добыла расческу и пудреницу. Ксения, подойдя к ней поближе, попросила ей эту расческу одолжить, что Глашка незамедлительно и проделала.
  И вот, уже спустя десяток минут, девицы увлеченно принялись обсуждать достоинства тех или иных производителей косметики и какие компоненты подошли бы лучше всего для их типа кожи.
  Борис, стоявший поодаль, у самого окна, только и мог, что ошарашено мотать головой.
  Но вскоре, когда происходящее вовсе перестало находить в его мозгу более-менее достойное объяснение,
  И тут, вдруг, дом наполнил странный писк, нарастая волнами, он яростно колотил по ушам.
  - Извините! - Пискнула Тихая и виновато показала на наручные часы, которые мигом притихли, едва она только нажала на кнопку. Тихо она пояснила: - Я будильник поставила, чтобы на электричку не опоздать...
  Внимательно ее выслушав, Ксения хотела сказать какую-то язвительную гадость, но вдруг осознала значение сказанных вампиршей слов и, вслед за остальными, проделавшими это секундой ранее, мешком вывалилась на улицу и помчалась к станции.
  
  
  
  Пробыл Ян в уборной не долго - едва Олька вернулась от соседки, как тут же поторопилась его открыть и, чувствуя себя в величайшей мере виноватой, пробормотала:
  - Я сахару одолжила. А то ты чай без сахара не любишь.
  Ян до этого вставая из-за стола решивший, что чай больше никогда пить не станет, сейчас отчего-то без колебаний согласился. И, кинув в рот горсть карамелек, внимательно исподлобья разглядывал Олю. И все больше утверждался в мысли, что совершил ошибку. Девчонка была возмутительно милой, хорошенькой и беспечной. И тогда он решил сделать ход конем - сделать вид, будто не просто сомневается, но верит ей безоговорочно.
  - Понятия не имею, кто же пытался тогда проникнуть в мою квартиру. - Начал он и состроил на лице как можно более беспечное выражение.
  - Да? - Тут же клюнула на его приманку Олька, но предполагаемой маски не сбросила, сделавшись, разве что, чуть более любопытной.
  - Ыгы. - Подтвердил чародей, вновь набивший рот конфетами и по такому случаю нормально говорить не способный. Но проверку следовало продолжать и он с неохотой разжевал конфеты и запил их чаем. - А, может, это за тобой кто-нибудь гнался?
  - Да что ты! - Олька замахала маленькими пухлыми ручками и поглядела на него как на умалишенного. Но успела подумать о Глашке и о том, что сестра ее, всегда экспрессивная и порывистая, вполне могла бы направиться ее искать.
  И именно этого мгновенного сомнения в ее глазах чародею хватило бы, чтобы окрестить все ее слова и действия как чистейшим спектаклем. Да только в тот момент он вдруг подавился, закашлялся, а, прейдя в себя, со злости стукнул по столу изо всех сил. Стол подпрыгнул и, стоящие на поставке столовые приборы шумно посыпались на пол, ударяясь друг о дружку и недовольно звеня.
  Ян зло на них зарычал, словно они сами захотели упасть со стола. После чего стремительно поднялся и вылетел из кухни и оставил Ольку наедине с ложками и мыслью о том, что, если верить примете, скоро к ним придут гости. И будет их не мало.
  И, словно в ответ на ее мысли, едва успела она убраться в кухне, а измучившийся от скуки чародей вновь туда вернулся, просто для того, чтобы сидеть не в одиночестве, а в чьей-нибудь компании, в двери явственно повернулся ключ.
  Расширившимися от страха глазами Олька поглядела перед собой, решив мгновенно, что в столь поздний час прийти сюда могут лишь воры или те, кто охотились за чародеями днем приходили к нему.
  Удостоверилась, что Ян ничего не заметил, Оля помрачнела и, незаметно прихватив с кухни табуретку, заняла в зале выжидательную позицию.
  
  
  
  На электричку они едва успели. Сонная проводница проглядела лохматых вампирш, усталого беса и грязную Глашку, оставшуюся в одной кроссовке красными сонными глазами без всякого интереса. Она же продала им билеты, кивнула проходить и удалилась куда-то.
  Вагон оказался почти пустым - в уголке дремала одинокая растрепанная мамаша с ребенком. Рядом с самыми дверями, затылком к ним, сидел широкоплечий мужчина и прижимал к груди цветастый плотно набитый чем-то баул.
  Усевшись рядышком, все четверо расслабленно растеклись по сидениям и заулыбались.
  Где-то часа через полтора безмолвного сидения, Борис первым подал голос:
  - А зачем вам понадобился Хозяин?
  И тут же взгляды всех сделались колкими и подозрительными. Кажется они чувствовали себя довольно комфортно в обществе друг друга ровно до того момента, пока не столкнулись с проблемой. Следовало незамедлительно выяснить, не окажутся ли они, попав, вдруг, в ловушку, по разные стороны баррикад, не враги ли они друг другу.
  Но разобраться в этом важном и трудном вопросе помешал раскатистый бас, в мгновение заполнивший все, даже самые отдаленные уголки вагона.
  - Всем подняться со своих мест и дружно лечь на пол! - Проревел он, потрясая здоровенным бурым бруском, который, вероятно, добыл из своего баула. - Это динамит. - Тут же просветил мужик застывших в недоумении людей.
  При этих его словах мамаша, дотоле прижимавшая к груди недоуменно улыбавшегося ребенка, тихо поставила его на сидение, после чего с чистой совестью повалилась на пол. В обморок.
  Вампирши, Глашка и Борис, тем временем, недоуменно на мужика глядели.
  Он оказался квадратным и коренастым. А на его широком лице, скрывая его, как минимум на половину, росла черная жесткая борода. А оттого, помимо нее и маленьких беспокойных глазок, видно ничего не было. Правая рука его была забинтована и подвешена на платке.
  - Это ты банк грабил, да? - Тут же припомнила Тихая и даже глаза расширила от удивления.
  - Это ты мне так не хотел автомат отдавать, что пришлось сломать тебе руку? - Мгновением позже улыбнулась Ксения.
  - Это ты на меня в переулке напасть хотел и мне пришлось тебе врезать зонтиком? - Сориентировалась Глашка и удивилась: - А вы, девочки, что, тоже с ним знакомы, да?
  Но вампирши ей не ответили - их перебил Борис, глаза которого приобрели вдруг странное, яростно-ошарашенное выражение.
  - Так это я об тебя так больно стукнулся?? - Проорал бес, сжав руки в кулаки и без предупреждения бросившись на убитого ужасом врага.
  Но опередили его девчонки, синхронно налетевшие на мужика. Вампирши при этом подцепили его под коленки, а Глашка с разбегу засветила кулаком между глаз. Получив удар, неудачливый террорист откинулся назад, но подняться уже не смог, так как вампирши именно в этот момент подсекли ему коленки.
  С громким матерным ревом, он шлепнулся на пол, пребольно ударившись головой и притих.
  Борис был вынужден остановиться и смириться с мыслью, что в этот раз очередь до него не дошла.
  А еще отметил, что в большом кругу клювом щелкать не нужно - нужно бегать быстрее.
  И тут электричка остановилась на нужной им станции. Все четверо бодро вышли наружу и, обнявшись, выстроились цепочкой и направились прочь.
  Только после этого мужик позволил себе подняться и, осторожно оглядываясь по сторонам, покинуть вагон и последовать за ними, называя их самыми нехорошими словами, которые он только знал.
  А в это время чрезвычайно довольные собой вампирши, устало улыбающийся бес и висящая на нем Глашка, тоже усталая и, к тому же, недовольная возникшей необходимостью шлепать по асфальту в одной кроссовке.
  Решили все они идти именно к ней домой, так как оказался он ближе всего, а усталые ноги и руки напрочь отказывались нести их в сколь-нибудь более далекое место.
  А по пути весело и громко хохотали, осознав, что сегодня не так и важно, кто из них на какой стороне сражается - сегодня они были просто уставшими после боя товарищами, намеренно не задающими лишних вопросов.
  Квадратный террорист снял с шеи шерстяной платок, на котором висела загипсованная рука и обмотал им немилосердно трещащую голову. Оставшуюся без опоры руку он прижал к груди, после чего нетвердым шагом направился вслед за хохочущей четверкой, лелея коварные планы мести.
  Он сразу же, едва только увидел их всех, понял:
  "Эти люди посланы ему за самые кошмарные грехи. И удача не вернется к нему, пока не свершит он свою кошмарную месть..."
  Вслед за ними он тихо проник в подъезд, но не успел претворить в жизнь свой коварный жестокий план - они уже открыли дверь и все дружно скрылись за нею. Пришлось мужчине недовольно сесть на лестницу и придумать что-нибудь другое - горящее яростью сердце и чешущиеся в предвкушении руки оставить все так, как есть, не позволяли...
  Глашка же минутой раньше с трудом нашла в темном подъезде дверь своей квартиры, на ощупь с третьей попытки открыла замок и пригласила друзей войти, добавив, что в коридоре у них весит раритетная хрупкая люстра, а оттого всем следует пригнуться и проползать до зала на четвереньках. Ведь ежели они ее разобьют, то легко не отделаются.
  Друзья ее послушно согнулись и проползли в коридор, на некоторое время там застряв - Глашка, все так же на ощупь, не включая свет, выдала им домашние тапочки и те послушно переобувались.
  Глафира же, скинув кроссовку, в носках протопала дальше и застыла.
  В кухне определенно горел свет.
  - Кто здесь? - Хотела спросить она, но голос ее сделался от испуга хриплым и не похожим на себя. Никто, естественно, не мог ее услышать. А если и услышал, то не отозвался и уж тем более не признал в ней Глафиру.
  Позади тем временем кто-то завозился.
  "Это просто переобуваются друзья, а за спиной моей никого нет..." - Поспешила успокоить себя Глашка, неуверенно делая шаг вперед, к кухне, но дальше не ушла. Что-то большое и тяжелое ударило ее сзади. Благо, у нападавшего было не слишком много сил, а ростом он явно девчонке уступал - удар пришелся на ее спину и сумел лишь повались пронзительным визгливым голосом матерящуюся Глашку на пол.
  На звук ее голоса из коридора прискакали недоумевающие, но готовые к бою друзья, а из кухни явился нервно оглядывавшийся чародей. Он, успевший освоиться в этой квартире, спешно включил свет.
  Глафира, вереща и повизгивая, дергалась на ковре и постоянно повторяла, как плохо она сделает человеку или не человеку (разницы она, последнее время, уже не чувствовала, привыкнув к странной компании), так жестоко с ней поступившему.
  В углу, прижимая к груди табуретку, застыла ошарашенная Олька.
  Вина с ног до головы ее захлестнула, и с глухим ударом выпало из ее рук орудие преступления. Сама же Олька бросилась к сестре и принялась извиняться и причитать, глотая бегущие по лицу виноватые слезы.
  Глафира попыталась подлую сестренку оттолкнуть от себя, но вышло только хуже - в спине что-то недовольно щелкнуло и новый поток брани обрушился на головы присутствующих.
  И тут они вдруг вспомнили друг о друге.
  Борис зарычал, словно был он не бесом, а прирожденным оборотнем, и бросился к недовольно бормочущему что-то чародею.
  - Какого черта? - Такими оказались первые связные слова, вырвавшиеся из его горла, когда он, подлетев к Яну, схватил его за воротник белой безупречно выглаженной рубашки и хорошенько встряхнул.
  Что бес имел в виду под этими словами никто и никогда не узнал, потому как, разглядев чародея, вампирши оттолкнули Бориса и сами набросились на чародея.
  Но они, в отличие от мечтавшей прикончить его Глашки и озверевшего беса не спешили наносить тому физический вред.
  На бегу Ксения раздобыла из сумки здоровенную книжицу в кожаной обложке а, подбежав, сунула ее Хозяину под нос.
  - Открывай! - Объявила запыхавшаяся Ксения.
  - Не открою. - Отозвался чародей, увидавший книгу и тут же сообразивший, кто именно был ее похитителем. От сознания того, что больше эта загадка не стоит перед ним, у Яна сильно улучшилось настроение.
  А Глашка все так же каталась по полу и верещала, создавая довольно интересный фон для познавательной беседы.
  - Ну, хоть скажи, что там написано, а то она не успокоится! - Попросила вдруг Тихая, до смерти уставшая за этот день, казавшийся как никогда длинным и тяжелым.
  - Замолчи, Тихая! - Взвизгнула Ксюша, зло сверкая глазами.
  И в этот миг, кажется, должен был за окном в самый разгар лета пойти пронзительно-алого цвета снег. А все оттого, что Тихая поглядела на подругу исподлобья и заметила, посмев с ней впервые не согласиться:
  - Я не Тихая! Меня Лена зовут!
  Повисло молчание, словно присутствующие и правда ожидали выпадения красного снега. Примолкла даже Глафира. И только незнакомые с вампиршей Олька и чародей недоуменно поглядывали на окружающих.
  Затянувшуюся тишину прервал чародей, с пакостливой улыбочкой заявивший:
  - Да не знаю я, что в ней написано... Я ее не читал.
  - Как? - В один голос возмутились вампирши, во мгновение вновь помирившиеся и понявшие его слова на свой лад. - Ты не знаешь, как ее открыть?
  Чародей молчал, отвлеченный от разговора глухим ударом в дверь. Кроме него, кажется, этого удара никто не заметил.
  Притихшие сестры сидели на ковре и с любопытством ожидали исхода событий.
  В вампиршах, тем временем, закипали эмоции.
  - Да зачем такая книга нужна? - Взвизгнула Ксения и, под ошарашенными взглядами присутствующих, замахнулась впечатляющих размеров фолиантом на чародея.
  Но возмущенный вопль отбившего нападение Яна потонул в грохоте.
  Квадратный недобро настроенный мужчина с плоским лицом, почти полностью скрытым жесткой как проволока черной бородой, в третий раз ударил в дверь своим мощным плечом, и та поддалась.
  Он возник на пороге, грозно потрясая загипсованной рукой.
  - Вы! - Заорал он, не входя. - Это вы всегда мне мешаете! И за это я вас убью!
  После чего, под ошарашенными взглядами выскочивших ему на встречу людей и нелюдей, сделал один шаг вперед, переступив порог.
  Раздался чистый высокий звук, словно что-то большое, кожаное и твердое ударилось обо что-то хрустальное и хрупкое.
  Мужчина повалился на пол, как и Глашка прежде, громко вереща. Только слова, произносимые им, были куда как более обидными.
  А на него, возмущенно звеня, падали осколки раритетной люстры. Длинные красивые висюльки, в полете распавшиеся на отдельные сегменты, с тихим перезвоном летели на пол, в последний раз ловя свет, шедший с кухни, и отбрасывавшие вокруг маленьких разноцветных солнечных зайчиков.
  На длинном черном шнуре одиноко покачивалась случайно уцелевшая лампочка.
  - Люстру жалко. - Подала голос Глашка, в тишине с трудом поднимаясь на ноги и радостно отмечая, что никаких катастрофических последствий от удара по спине не получилось. - И что я скажу маме? Что ко мне на вечеринку приходила толпа буйных нелюдей? Эх, не поверит она...
  - А ты, малышка, скажи ей, что напилась с тоски. - Посоветовал Борис, внимательно разглядывавший распростертое посреди коридора тело. - А потом пошла гулять по болотам, где и измазалась в грязи и глине как последняя кикимора... И этого хмыря, скажи, тоже на болоте подцепила.
  - Только приберись сначала. - Подхватила Ксения - Даже для веселой пьяной кикиморы здесь слишком уж грязно получается.
  И действительно, вся квартира казалась буквально засыпанной песком.
  Ян виновато потупил ясные очи и запоздало стянул с ног грязные кроссовки.
  О чем и пожалел, так как Глашка долго еще гоняла великого, но разутого чародея по самым грязным переулкам их маленького городка, припоминая ему, помимо грязи, все беды и неприятности, которые пережила за этот день.
  Следом за ними бегали вампирши, не менее возмущенные его поступками и отчаянно желавшие мести. Борис от них почти не отставал, выкрикивая на бегу нехорошие слова. На руках он держал Ольку, напрочь отказавшуюся сидеть дома в одиночестве и оказавшуюся не менее настырной, чем ее родная сестра.
  
  
  
  Удалось ли им поймать чародея - то не известно никому кроме, пожалуй, их самих. Но Лариса Борисовна, хозяйка прачечной, расположенной в том же доме, где жили Глафира и Олька, весь следующий день рассказывала подругам и знакомым поразившую ее историю:
  Рано утром, едва только она открыла двери прачечной, к ней подошли двое мужчин. Первый был хорошо одет, имел красивое, поразительно красивое лицо и светлые волосы. А еще он недовольно поджимал губы, когда взгляд его случайно натыкался на полную грязных вещей корзину, которую он держал в руках. Второй поражал шикарной темной шевелюрой вьющихся волос и шаловливым взглядом нереальных золотистых глаз. Он никаких корзин в руках не держал, а лишь, криво улыбаясь, подсказывал светловолосому, что следует делать, чтобы открыть стиральную машину и погрузить внутрь вещи. И выглядел в этом отношении человеком опытным и знающим.
  Светловолосый красавец морщился, но советам следовал безоговорочно.
  А на вопрос не сумевшей сдержать любопытства Ларисы, за него ответил все так же ухмыляющийся друг:
  - Он, милочка, затевая эту игру, даже представить себе не мог, с кем связался...
  
  
  
  Декабрь 2006 года.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"