Тумко Натали : другие произведения.

Друзья и недруги как снадобье от скуки

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Прода:) История продолжает развиваться и не всё оказывается тем, чем кажется...

   Натали Тумко
  
   ДРУЗЬЯ И НЕДРУГИ, КАК СНАДОБЬЕ ОТ СКУКИ
  
   ПРИКЛЮЧЕНИЯ УСТИНЬИ, КНИГА ВТОРАЯ
  
  
  
   ГЛАВА ПЕРВАЯ: ТУРНИР
  
  
   История умалчивает о том, куда деваются потерянные вещи, но опыт говорит, что число потерь всегда превышает число находок. Лично я регулярно теряю расчески, ручки, заколки для волос и прочую ерунду, не считая того, о чем я попросту забываю по своей рассеянности. А вот похвастаться тем, что в таких же количествах меня преследуют находки - я не могу. То есть, конечно, время от времени случается вдруг обнаружить старую записную книжку, или любимые духи, неведомо как попавшие в карандашницу, но это все - ничтожный процент от общего числа сгинувших неведомо куда предметов.
   Но потери - это что. С потерей даже очень дорогого предмета можно смириться, потому что вещь - всего лишь вещь. А вот находки... Найденная вещь, особенно не тобой же утерянная - загадка. Кому она принадлежала? Как она оказалась здесь? Почему вдруг покинула своего хозяина и позволила найти себя постороннему человеку? Мало того, самый обычный предмет на поверку может оказаться чем-то совершенно иным, нежели прикидывался. (И люди бывают такие. Знавала я одного человека, так вот, на вид он был совершенно старик, но руки у него молодые и взгляд цепкий, пронизывающий. И если вам доведется с ним встретиться, послушайте моего совета - не вздумайте играть с ним в карты, или затевать драку - грустно закончится. Он только выглядит немощным, его одна ведьма прокляла. За дело, надо сказать, но это когда было! Сто раз уже раскаялся человек, а до сих пор мается со своей внешностью за дело столетней давности. Нет, наверное, теперь-то не мается, привык уже...)
   Поэтому, находок я опасаюсь, особенно, если обнаруживаю их на собственном столе среди бела дня. Потому что... мало ли что.
  
   Для тех, кто не знает, "фуросики" - это такой большой японский носовой платок. То есть, почти платок, потому что ни одному японцу не придет в голову в него высморкаться, - фуросики предназначены для упаковки подарков.
   Тот, кто оставил мне на столе подарок, завернул этот подарок именно в фуросики. Из моих знакомых всего пара человек ориентировалась в японских традициях, но никому из них не пришло бы в голову подкидывать мне подарки на письменный стол.
   - Так-с... - сказала я вслух самой себе, чтобы обозначить отношение к ситуации. - А что бы сказала на это Маркиза?
   Тут опять придется отвлечься от хода истории и пояснить некоторые моменты. Маркиза - это не почетное звание, не титул, это имя. Так зовут одну мою знакомую фею, и совершенно не за чем при слове "фея" воображать себе бабочкообразное создание с крылышками или инфантильную нимфетку. На первый взгляд трудно разобрать, сколько Маркизе лет: где-то между двадцатью пятью и сорока. А стоит ей заговорить, как хочется прибавить еще две сотни. Вы можете удивиться, что я, бестолочь, могу дружить с такой особой, но дружба - не совсем то, что нас связывает...
   Вот хлебом меня не корми, дай порассуждать на пустом месте, лишь бы наподольше отложить неизбежное знакомство со свертком. И я и сверток понимали, что это знакомство все равно состоится, и вовсе не потому, что я любопытна. Просто кто-то ведь положил его сюда, кто-то хотел сделать мне приятное, и этот кто-то может обидится, что я даже не взглянув выбросила подарок в урну.
   Итак, чтобы сделала Маркиза? Проигнорировала? Испепелила бы взглядом или бесстрашно заглянула внутрь? Я так и не определилась, Маркиза всегда оставалась для меня загадкой, хотя ее авторитет от этого ничуть не мерк.
   Откладывать дальше было некуда. Я осторожно потянула за край фуросики, на всякий случай отпрыгнула подальше и присела. Раздался звук, похожий на тихий вздох платок развернулся... Сначала мне показалось, что подарок состоит из мыльных пузырей, но почти сразу стало очевидно - пузыри имеют форму сердечек и розочек, а после того, как они все полопались где-то под потолком, на столе осталась стоять маленькая коробочка. Романтично, вполне романтично. Коробочку я открывать не стала, убрала на полку до выяснения. Хватит стрессов.
  
   Время было вечернее, и что самое приятное - это был вечер пятницы, а значит, завтра начинаются выходные. Никаких других сомнительных находок в квартире больше не наблюдалось, я со спокойной совестью приняла ванну, а потом завалилась на диван и включила телевизор.
   И, разумеется, в дверь постучали!
   На пороге стоял Шантрель - мой возлюбленный и герой одного из многочисленных человеко-населенных миров. Пару лет назад я спасла его от неминуемой гибели и перенесла в Город Героев. Шантрель и сейчас там живет, за исключением тех дней, когда остается у меня.
   - Привет, любимая, - он наклонился и поцеловал меня.
   - Привет... - я расплылась в счастливой улыбке. Потом вспомнила, что долг гостеприимства не велит держать гостя на пороге и впустила Шантреля в комнату. - Ты голоден?
   - Нет, - привычно сообщил Шантрель. Он почему-то всегда сытый, одно время у меня даже стали закрадываться подозрения, что парень просто боится отравиться моими обедами. Это он зря, конечно - готовлю я нормально.
   - Кстати, спасибо за подарок, - вспомнила я.
   - Это ты о чем?
   Понятно, сейчас будет отнекиваться. Вообще - странно, Шантрель не страдает избытком скромности. Может, решил меня подурачить? Сейчас начнет возражать, а потом еще и ревность к самому себе изобразит ...
   - Подарок, - терпеливо повторила я, утихомиривая свое воображение, которое Бог знает до чего могло додуматься. - На столе лежал в платок завернутый.
   - Как интересно, - сообщил Шантрель. - Покажешь?
   - Шантрель! Перестань меня разыгрывать! Я - стреляный воробей. В смысле, стрелянная воробьиха. В смысле... Тьфу, бред получается... Не важно! В общем, подарок был явно от тебя.
   - С чего ты так решила? - неумолимо продолжал возлюбленный.
   - Ну, все эти розочки и сердечки...
   - Что такое "сердечки"? Ты же не хочешь сказать, что у вас считается романтичным привязывать к подарку сердца мелких животных?
   Я представила себе картинку и содрогнулась.
   - Бр-р, мерзость какая. Да нет же! У нас рисуют такие стилизованные изображения... сейчас.
   Я достала фломастер и нарисовала пару сердечек на открытке.
   - Это не похоже на сердце, - категорично возразил Шантрель. - Я знаю, как должно выглядеть сердце, и это - не оно. И не говори, что у нас анатомия разная!
   - Я и не говорю, что разная, рисунок же не с натуры! Просто так принято... Вот, блин. Это и впрямь не ты принес?
   - Нет. Видимо, у меня появился соперник.
   Шантрель посмотрел на меня с хитрым прищуром, а мне было не до смеха: кто-то без меня посещал мой дом, и кто его знает, что за цели были у этого "кого-то"... Поклонники, блин!
   Шантрель развернул коробочку. В отличии от меня он не осторожничал и был жутко любопытен.
   - И что там, в подарке? - спросила я скорее для приличия.
   - Духи... Я так думаю. Пузырек с жидкостью. Пахнет фиалками. Написано: "Грезы утомленного вечера".
   - Приятный запах?
   - Сама суди, - он протянул мне.
   - Ну... это не "Шанель N 5", но в целом...
   - Здорово! У вас есть духи с моим именем? "Шантрель номер пять"! А почему пять? Куда остальные четыре подевались?
   - Не Шантрель, а Шанель.
   - Да?.. - он уже потерял интерес к коробку. - Ну, ладно. Слушай, подарки подарками, а я вообще-то за тобой.
   - Куда-то идти? - заныла я. - А я так хотела посмотреть телевизор, побездельничать и пораньше лечь спать... Ну, в крайнем случае заняться уборкой.
   Шантрель помотал головой.
   - Только не сегодня! У меня большие планы на этот вечер!
   - Я сейчас поспорить готова, что это как-то относится к будущему турниру?
   - Не только, - не стал отнекиваться Шантрель. - Но главное - это пикник. И не говори, что не любишь пикники - это ты меня им научила!
   - Много ума - жевать на природе, - проворчала я.
   Однако предложение звучало заманчиво. Я обреченно вздохнула и кивнула головой.
   - Хорошо, пойдем. Только переоденусь.
   О чем было спорить? Лишняя трата энергии, все равно меня переубедят "ради моей же пользы", поскольку вечер - не мое время. Вечером в спорах я часто уступаю, и некоторые (почти все, кто меня знает) этим беспардонно пользуются.
   Если подумать... уступаю я не только по вечерам. Споры - вообще не моя стихия, наверное от того, что точка зрения для меня - понятия некоего ограничения. А ограничения как таковые для фантазера - все равно, что проф-непригодность.
  
   Разговор о турнире зашел не зря. После того, как Шантрель попал в Город Героев он стал регулярным участником состязаний и в большинстве из них побеждал. Нельзя сказать, чтобы победы давались ему легко, каждый раз это был серьезный труд, и я, как лентяй с большим опытом, понимала его с трудом.
   Конечно, приятно, когда твой парень выходит победителем, но люблю-то я его не за это. И если пару раз сильнее окажется соперник - что ж, не беда. Однако Шантрель считал иначе. Любое поражение принималось им в штыки. Перед состязанием он мало того, что тренировался с утра до ночи, так еще и шарахался по различным мирам, отыскивал храмы, к месту и не к месту приносил дары различным богам, прося их о победе.
   Свой маниакальный страх перед поражением он объяснял логикой естественного отбора: мол, пока он лучший, он может претендовать на то, что ему нравится (и на меня в том числе).
   Я возражала, что нельзя быть лучшим во всем. Он говорил, что мне не понять, потому что я - совершенство. Это была грубая лесть, но срабатывало безотказно: я расплывалась в улыбке, и Шантрель выходил из спора, если не победителем, то уж точно тем, за кем всегда оставалось последнее слово. Ну как, скажите, возразить на такое? Начни я переубеждать - глупо и без толку. Да и составляющая спора была как-то мелковата - ну, нравится человеку выигрывать, так ведь без обмана, без подлости он это делает, исключительно на собственном опыте и везении.
   - Я готова, - сообщила я.
   - Удивительно, я даже не успел устать.
   Тут Шантрель напрасно ехидничал - собиралась я всегда быстро. Привычка сказывалась.
   Любимый взял меня за руку, а потом шагнул в один из многочисленных миров, где ждал нас обещанный пикник.
  
  
   До пикника, разумеется, следовало внести вклад в удачу на предстоящем через неделю турнире: Шантрель привел меня к новому храму. Я привыкла сопровождать возлюбленного, но не из солидарности, а из любви к новым местам.
   Храм стоял в хвойном лесу, здесь было тихо и торжественно. Сложенный из камней небольшой домик был разукрашен фресками и скульптурами пауков и змей. Это сильно мне не понравилось. Чем-то нехорошим повеяло.
   - Шантрель, пойдем отсюда, - тихонько сказала я.
   - Подожди, сейчас зажгу свечи.
   - Ты не знаешь традиций, мало ли, что это за божество? Посмотри, что тут нарисовано. Гадость какая...
   - Я искал новый храм почти три недели. Ну чего ты боишься? В крайнем случае, желание не сбудется.
   - Я боюсь как раз обратного. У нас есть поговорка: когда боги хотят наказать человека, они исполняют его желания. Мне кажется, это как раз тот случай.
   Шантрель чмокнул меня в щеку, я сразу почувствовала себя глупой трусишкой и сдалась.
   Иногда все же стоит отстаивать свои страхи. Не все страхи - глупость.
  
   От храма Шантрель повел меня на уютную поляну. На поляне был постелен походный плед, здесь же стояла корзина с провиантом (на самом деле это была не совсем корзина, а такая огромная скорлупа иномирного ореха с приделанной к нему ручкой, ну да кто тут станет придираться), кроме того у корзины лежала лютня. Намечался романтический ужин.
   - Присаживайся, - пригласил Шантрель.
   Мы опустились на плед, возлюбленный стал доставать из корзины провиант.
   Я тут же вздохнула:
   - Вот почему мне нельзя ничего переносить из своего мира?
   - А зачем тебе что-то переносить? - удивился Шантрель.
   - Да вот, хотя бы пикник устроить. Между прочим, я дольше тебя между миров ходить умею, а все еще на позиции недоверия. Какие-то двойные стандарты.
   - Дело не в стандартах, - возразил он. - Просто ты рассеянная и можешь что-то оставить не из злого умысла, а не подумав. Поэтому и степень доверия к тебе ограниченная.
   Шантрель был, конечно, прав. Чего-чего, а собранности мне не хватает.
   В этот момент я почувствовала, что мы не одни: какое-то движение улавливалось краем глаза. Я повернула голову и замерла: дерево двигалось само по себе.
   - Шантрель, тут деревья... - прошептала я замирающим голосом, - они... ползают.
   Шантрель взглянул через плечо и ничуть не удивившись пояснил:
   - Ну да. Конечно ползают. Это же - любопытная чаща, она постоянно кочует. Ты лучше послушай, какую я песню сочинил.
   Я не могла оторвать взгляда от деревьев, но это не помешало ему протянуть руку за лютней, провести пару раз по струнам и запеть:
  
  
   Под утро сонная земля
   Была разморена и нежна.
   Туман ложился на поля
   Белесой шалею небрежной.
  
   Трава, приветствуя росу
   Под каждой каплей прогибалась,
   И замирала на весу
   И в отраженье любовалась.
  
   И каждый шорох мнился сном,
   И было знать невероятно,
   Что день придет. И этим днем
   Все будет шумно и парадно.
  
  
   Высокопарный стиль был моден в мире Шантреля, а в сочетании с прекрасным голосом, песня получилась очень романтичная.
   - Хорошая песня, - сказала я. - Похоже на стихи с музыкой.
   - Песня - это и есть стихи с музыкой.
   - Ну... - протянула я. - Не всегда. У нас это - не правило. Кроме того, привычнее песни с разбивкой на припев-куплет, а в твоем случае - только куплеты.
   - Я пою куплеты, - констатировал Шантрель. - Ясно. А что такое припев?
   - Это, если вкратце, такая повторяющаяся часть стиха. Знаешь, чередование: куплет, потом припев, и опять - куплет.
   - Повторять? А зачем?
   Когда Шантрель задавал вопросы, самые привычные для меня вещи начинали казаться абсурдом.
   - Не знаю, - честно призналась я. - Может, чтобы подпевали слушатели, а, может, просто традиция такая.
   Деревья тем временем подползли совсем близко, их тени уже касались моего затылка. И затылок начинал нервничал.
   - Шантрель, а что будет, когда они совсем близко подойдут? - спросила я с опаской, кивая на рощу.
   Он пожал плечами.
   - У нас в мире полно таких рощ. Подойдут, обступят, постоят да расползутся.
   - Ох, Шантрель, как-то мне не по себе.
   - Н-да? Тогда иди сюда, - он заговорщически подмигнул. - Я тебя успокою!
   Знаем мы его успокаивалки...
  
   Время пролетало быстро, но и у меня и у Шантреля были дела. Ему предстояли тренировки, а мне с утра следовало доработать проект, чтобы было что представить в понедельник, поэтому пикник решено было прервать на середине.
   - Я завтра не приду, - сказал Шантрель на прощание. - И послезавтра скорее всего тоже.
   - Это понятно, - вздохнула я. - Тренировки. Ну, хоть перед турниром появись, напомни. А то с меня станется пропустить или числа перепутать.
   - Это уж - будь спокойна, - кивнул он, чмокнул меня в ухо, а потом сделал шаг назад и исчез - вернулся к себе домой.
  
   До самого турнира мы так и не увиделись с Шантрелем - он не смог вырваться, а мне не разрешалось заходить в Город Героев. Жаль, что между мирами нет телефонной связи, хоть бы голос его услышать...
   За два дня до турнира я обнаружила на столе огромный букет подсолнухов. Это были мои любимые цветы, и то, что Шантрель об этом вспомнил - согрело мое сердце.
  
  
  
   Площадка для состязаний напоминала наши стадионы средних размеров: так же вкруг амфитеатром располагались ряды сидений, мое место было сразу следом за местами для почетных гостей. За день до турнира я купила нарядное платье в местном стиле и теперь чувствовала себя Штирлицем в тылу врага: боялась сказать или сделать что-нибудь несуразное, тем более, что с меня станется, не впервой. Однако, никто вокруг не обращал на меня внимания. Все переговаривались, взволнованно обсуждали каких-то участников, иногда слышалось имя Шантреля, тогда я вздрагивала и улыбалась, будто польстили мне лично.
   Стадион не пустовал: рабочие установили на нем сложные конструкции, похожие на гротескные статуи со множеством полочек и веточек. На этих полочках-веточках размещались странные предметы: прозрачные шары, в каждом из которых горел крохотный огонек.
   Опуская торжественные прелюдии и выступления местных знаменитостей, которые заняли больше часа, опишу лишь суть состязания: участники поочередно пытались сбить кнутом шары, при этом не погасив пламя внутри. Понятия не имею, как такое вообще возможно.
   Шантрель оказался одним из лучших, точнее - вторым. Самым лучшим был мускулистый краснокожий человек в сером блестящем костюме, сшитом словно из акульей шкуры (или из космонавта?). Но в этом турнире мало было просто хорошо владеть хлыстом - следовало еще и понравиться зрителям. Зрительская симпатия добавляла баллы тому или другому участнику и могла сделать из посредственного спортсмена - победителя. Каждый участник носил определенные цвета. Цвета Шантреля: бирюза с ярко фиолетовым.
   Судьи занялись подсчетом голосов, на арену выбежали танцовщицы. Зрители принялись обсуждать соревнования и последние сплетни.
   - Тина! - позвал кто-то совсем рядом. Я обернулась: через ряды ко мне продвигался Теос. Простите, принц Теос, конечно. Нельзя фамильярничать с титулованными особами.
   - Ваше Высочество! - воскликнула я не без умысла: с соседних кресел тут же поднялось несколько человек и почтительно пересели на другой ряд, дабы не мешать.
   Теос сел на освободившееся место, кивком поблагодарив моих бывших соседей.
   - Привет, Тина! - поздоровался принц.
   - Привет, - согласилась я.
   - Шантрель обошел почти всех! Второе место тоже призовое, он молодец. А помнишь тот шар, который все не хотел разбиваться? Я уже подумал, что там стекло какой-то особое... Ты ставила на Шантреля?
   Я покачала головой.
   - Нет. Во мне нет духа соперничества. А в голосовании симпатий мне нельзя участвовать - я приглашенная.
   Теос как всегда был великолепен. Настолько хорош, что я позавидовала самой себе - какая я счастливая, что люблю другого, а то вспомнились бы былые чувства, опять начались бы метания, страдания...
   - Как Маркиза? - спросила я, чтобы хоть чем-то оправдать беспардонное разглядывание венценосной физиономии.
   Теос просиял. Улыбка была настолько красноречивой, что ответа на вопрос в принципе уже не требовалось, но Теос ответил:
   - Она меня не гонит!
   Действительно, повод для гордости, подумала я, хорошо еще вслух не брякнула.
   - Я иногда чувствую, что мне не хватает понимания, но с Маркизой это не обязательно, она понимания не требует и не ждет. Мы недавно были в Междумирье, она бродит там в сезон. Знаешь, это оказывается не так легко - бродить. И она совершенно не сокращает дорогу... А, ты знала, что она фехтует?
   - Я не знала, что феям это нужно, - честно призналась я.
   - Не нужно, - согласился принц, - но она все равно умеет. И дерется отлично. Хотя это уже зря, я бы смог ее защитить в случае необходимости...
   Я вспомнила давний случай, когда Маркиза помогла мне убедить героя, что следует идти со мной: убедила, предложив честный бой. Ну, что сказать. Бой был не долгим, захватывающим, и герой ни разу не смог коснуться феи. Она просто уворачивалась, при этом без особой суеты. Так что уверения Теоса о прекрасных бойцовских качествах своей возлюбленной не были преувеличены.
   - Кстати, Маркиза обещала разобраться со жмырями, - добавил он. - Это как раз то, с чем я справиться не могу. Точнее, не имею права.
   - С кем? - уточнила я. Вероятно в моем языке аналогов не нашлось, потому что слово приобрело лишь оттенок брезгливости и недовольства, и ничего больше.
   - Жмыри - это поругатели власти, - пояснил Теос. - В прошлом месяце они сочинили напевки. Куплеты такие, вроде как народные.
   - Что, очень обидные? - посочувствовала я.
   - Тебе спеть?
   - Э-э...
   Пока я размышляла, стоит ли проявлять и дальше свое любопытство, принц набрал воздуха в легкие и на одном дыхании пропел:
  
   У принца заботы -
   Пиры да охота,
   Проблемы иной не сыскать.
   При слове "работа" -
   У принца зевота,
   Высочеству хочется спать.
  
   - И дальше еще шесть куплетов в том же духе, - вздохнул Теос.
   - Ну, это - ерунда, - сообщила я со знанием дела. - Я вот тебе как-нибудь про наших королей расскажу, или дам Дюма почитать - вот где караул!
   - Дело не в этом, - возразил Теос. - Жмыри для того и существуют, чтобы власть не жирела, если я понятно выражаюсь. Но должна же быть справедливая критика, а не что попало. Между прочим, я уже полгода на охоту не езжу, да и пиров давно не посещаю.
   - Но и с работой не торопишься, - сказала я. - У тебя - любовь. Это понятно. Не суди строго тех, кто тебя критикует, это бессмысленно: одни подумают, что ты оправдываешься, другие - что просто огрызаешься, в любом случае ничего путного не получиться. И уж тем более, угрозами ничего не добиться.
   - Ты, конечно, права, я и не собираюсь вмешиваться. Королям нельзя реагировать на жмырей, мы должны оправдываться поступками.
   Мудро. Хотя и малоэффективно. Интересно, а что Маркиза предпримет?
   - Шантрель идет, - сказал Теос. - Не буду вам мешать. Всего доброго.
   Теос галантно поклонился, чем вызвал восхищенные взгляды сидящих по близости девиц, и удалился. Девицы не успели отойти от первого шока, как последовал второй: ко мне подошел почти победитель турнира.
   - Ты был великолепен! - сообщила я искренне.
   Шантрель засиял. Он наклонился, чтобы поцеловать меня, но я быстренько отодвинулась и прошептала:
   - Лучше не надо, а то меня побьют после турнира: тут до тебя принц Теос заходил, так что лимит общения с симпатичными парнями у меня уже исчерпан.
   Шантрель засмеялся, обернулся, подмигнул болельщицам на соседних рядах, (вызвав этим несколько восторженных возгласов), после чего все ж таки наклонился и поцеловал меня. Сел рядом.
   - Вот не бережешь ты меня, - вздохнула я.
   - Глупости, пусть завидуют, - отмахнулся Шантрель. - В крайнем случае удерешь через другой мир.
   - Да, это, конечно, выход. Кстати, хотела сказать: спасибо за подсолнухи.
   - Какие еще... а, понятно. Опять твой кавалер загадочный?
   - Это не ты? - вздохнула я. - Слушай, Шантрель, я уже теряюсь. У меня такое впечатление, что я хозяйка целого гарема ухажеров!
   - А у вас это принято?
   - Нет. Шантрель, это точно не ты?
   - Я не стал бы дарить тебе подсолнухи, - заверил он. - Я, конечно, знаю, что это твой любимый цветок, но, прости, никак не могу поверить, что это серьезно! Ну, ладно - розы. Ну лилии, там, пионы. Орхидеи. Это из тех, что в обоих наших мирах встречаются. Но подсолнухи - это не цветы. Это - еда.
   - Если бы я считала его едой, я бы говорила не "подсолнух", а "подсолнечник", - проворчала я.
   - Не вижу разницы, - невозмутимо парировал Шантрель.
   Вечно наши споры заканчиваются разговорами о еде.
   В этот момент на поле вышел возвещатель. Так здесь называли человека, сообщающего результаты соревнований и голосования, а так же то, какая награда полагается победителям. Два человека тут же подвезли к нему огромный рупор, пристроенный на подставке с колесами, поскольку держать в руках такое сооружение было вряд ли кому под силу.
   - Собравшимся - благодарность! - начал возвещатель с обычного приветствия. - Волею судеб и ваших симпатий победителями на равных признаются: рыцарь королевства Ваалии именующий себя Ковалко Дорн, и герой из города Героев по имени Шантрель!
   Раздался шквал одобряющих криков и аплодисментов. Шантрель тут же поднялся с места и начал кланяться во все стороны. Возвещатель подождал, пока овации поутихнут, после чего продолжил речь.
   - В качестве награды победителю предлагается место при дворе семи королев в качестве телохранителя инфанты. Королевство находится в иномирье, проживание, разумеется, при дворе, как это и положено - телохранитель всегда должен быть под рукой. Поэтому рыцарь Ковалко Дорн отказался от награды в пользу второго претендента, поскольку сам не может оставить семью. Поздравим Шантреля из города Героев!
   Стадион снова взорвался оглушительным ревом.
   - Я не мог даже мечтать об этом... - прошептал Шантрель, завороженный новостью. - Настоящая работа, да еще личный телохранитель! Это... это невероятно! Такая честь...
   - Подожди, - не поняла я. - А разве это не значит, что нам будет сложнее встречаться?
   - Тина... - он дотронулся до моего плеча и сказал тоном, которым утешают капризных детей: - Это - мой шанс стать кем-то. С тех пор, как ты меня спасла, я ничего не совершил, ничем не прославился. Извини, мне сейчас надо на арену, я зайду к тебе сегодня вечером, хорошо?
   Шантрель воодушевленный направился принимать почести и поздравления от организаторов, а я замерла на месте, не зная, что и думать.
   Я долго так просидела. Трибуны почти опустели, когда я поняла, что пора возвращаться домой.
  
  
   Я вернулась в странном состоянии духа: пыталась вообразить себе возможные пути решения. Например, спланировать график посещения. Я могла бы приходить к нему время от времени, если уж он сам не сможет вырываться... Или, или я могла бы поселиться в том государстве, а, может быть, мне разрешили бы жить и во дворце (если протекцию от принца Теоса заполучить). Но наверняка Шантрель уже придумал какой-то выход, не зря же он решил зайти вечером...
   Да! И надо будет уточнить, на какое время эта служба. Если речь идет о годе, или паре лет, то я вполне могу и подождать. В любом случае, нужно дождаться Шантреля и все обсудить.
   Я не заметила, как мысли погрузили меня в полудрему. Очнулась я от того, что кто-то зажал мне нос.
   - Я бы предпочла просыпаться от поцелуев, - сообщила я Шантрелю.
   - Это можно, - сообщил он по обыкновению жизнерадостно и наклонился, но я отползла в сторону.
   - Подожди, - попросила я. - Мне надо понять, что дальше. Твоя победа сегодня, а точнее, награда, меня как-то из колеи выбила.
   - Дальше... - проговорил он задумчиво. - Дальше у нас с тобой наступает совершенно иная жизнь. Иной период жизни.
   Точно! Он что-то придумал. Я несколько воспряла духом.
   - Рассказывай! - воскликнула я и села.
   - Ну... в принципе, ты все знаешь. Я победил на турнире и меня пригласили служить при дворе семи королев. Это чрезвычайно почетно, и я об этом и мечтать не смел. Отбываю уже завтра, сегодня мне дали вечер попрощаться со всеми, вещи собрать и все такое.
   - Да... - согласилась я несколько разочаровано. - Это я знаю. Но, тогда, наверное, мне следует переехать к тебе? Жалко, конечно тут все бросать, но если нет иного выхода...
   - Э-э... Видишь ли, телохранителям нельзя иметь девушек, жен или детей, или вообще какие-то серьезные привязанности. Иначе, тебя могут похитить, а меня потом станут шантажировать, чтобы я, например, инфанту перестал охранять на полчасика, или что-то в этом роде. Так что, извини, совместная идиллия не получиться. И я приходить не смогу - дар путешествия у меня отнимут, в том мире так принято.
   - Но... как же... - я совсем была сбита с толку. - То есть, я хотела сказать, что буду ждать тебя год или два, даже три года, даже... сколько понадобиться.
   Шантрель сел со мной рядом, потом чуть приобнял и доверительно сообщил:
   - Не стоит. Не нужно. Если все пойдет, как надо, (а я уж постараюсь), то служба будет долгой и чрезвычайно прибыльной. Когда я решу уйти на покой, я буду полностью обеспечен и смогу завести и семью, и дом, и все в таком роде. Но это будет лет через десять, не раньше.
   Мое сердце разлетелось на тысячи капелек боли.
   - То есть, ты меня бросаешь?
   - Нет, разумеется! - запротестовал он. - Просто... так сложились обстоятельства. Ты пойми, ты отличная девчонка, просто замечательная и мне с тобой было...
   - Да, да, я все это понимаю, - перебила я. - И все таки ты меня бросаешь.
   Слезы сами потекли, это не я плакала, это мое сердце рыдало.
   Шантрель погладил меня по голове и сказал:
   - К тому же, я позаботился о том, чтобы мы с тобой не страдали.
   - Да? А чем я сейчас занимаюсь, интересно? - спросила я всхлипывая. Шантрель улыбнулся и помотал головой:
   - Ты не знаешь, у вас такого не придумано. Вот, смотри.
   Он достал из кармана изящный пузырек.
   - Что это? - спросила я.
   - Это замечательное иномирное изобретение. Называется "слезы сердца".
   - Знаешь, мое сердце и так рыдает, дополнительные слезы ему не к чему.
   - Глупышка, - усмехнулся Шантрель. - Не бойся, пей. Все горе сразу пройдет, поверь, я знаю, я уже выпил. Чему ты удивляешься, ты же мне тоже не безразлична, мне было бы тяжело с тобой расставаться!
   - И что? - спросила я. - Я теперь для тебя совершенно посторонний человек? Ты ничего о нас не помнишь?
   - Все помню прекрасно, - сказал Шантрель спокойно. - Просто теперь ты... ну, как сестра, что ли. Ты мне дорога, но не необходима, и никаких страданий от расставания.
   Слова больно ударили, но я сдержала приступ обиды и спросила почти будничным тоном:
   - А... ты уверен, что на меня оно будет действовать так же, как на тебя? Все-таки, мы из разных...
   - Если ты напоишь этим собаку - пес зарычит на хозяина, потому что тот станет для него посторонним человеком, - заверил Шантрель. - Это на всех практически действует. Ну, или почти на всех... Тина, я понимаю, что ты сомневаешься, давай, вот как поступим: я ставлю пузырек вот здесь, на столе, да? И пойду. Мне еще собираться надо и в Городе комнату освободить... словом дел еще предостаточно. Ну, давай. Удачи тебе. Пока.
   Он отошел на шаг и исчез. А я уткнулась в подушку и разревелась.
  
  
   Странно получалось. С одной стороны, разумеется, Шантрель поступал правильно, в согласии со своими принципами и пожеланиями. С другой стороны, выходило, что я в этих его желаниях занимаю где-то предпоследнее место, и от меня спокойно можно освободиться с помощью какого-то иномирного зелья. А вот для своих амбиций он, драгоценный мой, зелья искать не стал. Правильно, конечно! Зачем нам Устинья? По мирам пошарахаться поинтенсивнее, так можно три вагона таких устиний найти, а карьера, она, понимаете ли - одна. Шансы, они такие редкие, неповторимые, что с Устиньей и в сравнение не идут!
   В холодильнике обнаружилась бутылка коньяка, предназначенная для добавления в пропитки к тортам. Теперь торты меня мало волновали, а вот коньяк, пожалуй, кстати.
   Пузырек с напитком под называнием "слезы сердца" я убрала в стол, подальше от искушения. Не то чтобы я совершенно не доверяла иномирным изобретениям и не то, чтобы я любила страдать, но подобный метод избавления от сердечных мук казался мне каким-то неправильным, он словно бы обесценивал мои прежние чувства. Шантрель при последней нашей встречи был такой... спокойный. Он не просто не страдал, он не испытывал ни сожаления ни хоть каких-либо эмоций по отношению ко мне. Будто ничего не было. Будто мы чужие, едва знакомые люди...
   Я налила коньяк в кружку, по цвету он ничем не отличался от чая из пакетика.
   Смесь разлилась по телу горячим ручьем, легче не стало, но проблемы как-то отдалились от организма. Организм стал сам по себе, а душевные составляющие - сами по себе. Я оказалась на стороне организма. Слезы высохли. Глаза болели, но это уже не волновало.
  
   Чем дальше я себя накручивала, тем меньше и меньше оставалось во мне любви к Шантрелю. По-настоящему разозлиться у меня так и не получилось, но головную боль я себе организовала, после чего, расстроенная, в слезах и мрачных думах, завалилась спать, рассудив напоследок, что утро все-таки мудренее вечера, по крайней мере - в моем случае.
  
   Так прошло несколько дней. На мое счастье, никто из героев не попал в то время в беду, мне не пришлось вставать с постели и вообще выходить из дома. На работе я сказалась больной, по моему голосу было очевидно, что я далека от состояния жизнерадостности и человеколюбия, так что в мою болезнь быстро поверили, и на четвертый день моих прогулов отрядили Юрку Головлева из отдела доставки секретной информации.
   Юрка пришел с фруктами, цветами и новыми документами для предстоящего проекта.
   - Ты - затворница, - сообщил мне он.
   - Да?..
   - Да, - уверенно кивнул он. - Когда ты последний раз выбиралась из дома? Ты пропустила все корпоративные вечеринки за последний год. Даже на Новый год ты отказалась прийти в ресторан!
   - Ты знаешь, у меня был роман.
   - Но это не повод выпадать из жизни! Нельзя просто так отказаться от самой себя ради другого человека, пусть даже самого любимого.
   Я посмотрела на старого знакомого новыми глазами.
   - Откуда ты столько знаешь об этом? - спросила я удивленно.
   - Несчастные романы никогда не станут эксклюзивом, - изрек Юрка и на этой высокой ноте отправился ставить чайник.
   Конечно, Юрка ничего не знал о моих междумирных путешествиях, но в некотором роде он был прав: здесь-то я совершенно забросила и знакомства и даже просто прогулки. Наверное, город сильно изменился с тех пор, как я научилась обходиться без общественного транспорта...
   - Юра! - позвала я.
   - Аюшки? - раздалось с кухни.
   - Пойдем погуляем?
   - Вот это разговор! Вот это умница!
   Юрка так обрадовался, будто ему предложили шапку-невидимку и экскурсию на нудистский пляж.
   Прогулка и разговоры о работе пошли мне на пользу: не то, чтобы я совершенно забылась, но как-то отвлеклась. Юрка рассказал мне о новом проекте, даже почти увлек этим проектом.
  
   Вечером я позвонила бабушке, поболтать о жизни. Удивительно, но она умела своей невозмутимостью вносить в мою бестолковую жизнь хоть какую-то упорядоченность.
   - Привет, бабуля! - воскликнула я в трубку оптимистичным воплем.
   - Привет, родная. Видимо, у тебя что-то случилось, раз звонишь. Не слышно тебя было давненько.
   - Нет, все в порядке! - искренне соврала я. - Просто хотела вопрос задать. Очень важный. Бабуля, какой возраст ты считаешь самым лучшим, с высоты твоих знаний?
   - Шестьдесят лет, - не раздумывая ответила бабушка.
   Этот ответ меня ошарашил. Я-то рассчитывала услышать что-то вроде: "22-25".
   - Шестьдесят?! - воскликнула я.
   - Устинья, не ори так в трубку, связь вполне нормальная, - даже на таком расстоянии я услышала, как бабушка улыбается. - Это действительно лучшие годы моей жизни. Ты никому не обязана, тебе никто не обязан... Я могу жить в деревни и плевать на статус.
   - Ну, вот, - вздохнула я. - А мне казалось, что жизнь моя закончилась.
   - С чего вдруг?
   - Я рассталась с парнем. Не то, чтобы мы так уж долго встречались, но я к нему привыкла...
   Бабушка знала меня лучше, чем я сама, но, главное, она всегда знала, что делать.
   - В жизни остается очень много, помимо боли и парней. Переключись на что-нибудь другое.
   Конечно, она была права, моя бабуля. В самом деле, неужели мне до волшебных шестидесяти лет придется страдать по Шантрелю?! Я твердо решила взяться за ум и бросить все эти страдания и глупости.
  
  
  
  
  
  
  
   ГЛАВА ВТОРАЯ: ГОСТИ И ВОСПОМИНАНИЯ
  
  
  
   После отъезда Шантреля подарки от незнакомого поклонника не прекратились. Признаться, раньше у меня были некоторые подозрения, что это все-таки Шантрель - он парень с юмором. Кто его знает... Но оказалось, что он действительно не при чем.
   Подарки были разные, никогда не повторялись. Тетрадка с удивительной обложкой, букет поющих маргариток (жаль, завяли через день), колечко с розовой жемчужиной... Так или иначе, все эти подарки говорили о том, что поклонник знает мои вкусы и пристрастия. Но поскольку сам даритель так и не открыл своего инкогнито, я перестала пытаться угадать кто он. Человек (или не человек) старался сделать мне приятное, не требуя за это никакой благодарности. И еще... эти подарки и этот неизвестный поклонник помогли мне почувствовать себя нужной кому-то. А это немало.
  
   В среду ко мне заявилась Альма. Она с чего-то вдруг позвонила в дверь, как самая обычная подружка, а не возникла у холодильника с плодожерскими намерениями (вот, интересно, если бы мой холодильник был больших размеров, Альма наверняка научилась бы матерелизоваться внутри, что бы не тратить время на открывание дверцы).
   Кроме того, Альма направилась не на кухню, а принялась внимательно изучать темные углы в коридоре, потом занялась тем же самым в комнате.
   - Чего ищем? - поинтересовалась я, потеряв надежду, что мне кто-либо что-либо сам разъяснит.
   - Грибы соглядатаи, - сообщила Альма. - Осторожность не помешает. Кто их знает?..
   - Кого "их"? - попросила уточнить я.
   Убедившись, что ничего опасного в моей квартире пока нет, Альма вздохнула с облегчением, привычно покопалась в холодильнике и наконец соизволила объясниться:
   - Я - проштрафилась. Позволила себе кое-что сверх обязательств.
   Альма никогда не казалась мне трудоголиком, поэтому ее заявление меня, мягко сказать, удивило.
   - И... насколько "сверх"? - поинтересовалась я.
   - Ну... ты же знаешь, я несколько зациклена на физическом совершенстве...
   - На красивых мужиках, - поправила я.
   - Вот-вот, - ничуть не смутилась Альма. - В общем, некоторое время назад, я отыскала один миленький пустующий мирок и стала переводить туда выкупленных рабов. Нет, ты не подумай, женщин я им тоже подкидывала, но не красавиц, а так, обычных. Тех, у кого и шансов-то никаких не было... Сама понимаешь, я на их фоне...
   - Альма! - воскликнула я. - Ты создала себе персональный мир?
   - Он уже был. Я его только заселила. Точнее, начала заселять. Но, мне-то это сложно, и часто приходилось пользоваться Междумирьем, чтобы хоть как-то сократить дорогу. В общем... Покровители меня вынюхали.
   - Кто?
   Альма одарила меня очередным шедевром из коллекции своих взглядов и сообщила:
   - Не устаю удивляться твоему беспросветному пробелу в образовании.
   "Беспросветный пробел" - это здорово сказано, подумала я.
   - Покровители - это существа, которые контролируют Междумирье. Они появляются каждый сезон, собственно почему сезон и называется сезоном, а потом куда-то исчезают. Мнения расходятся, зачем нужны эти Покровители и что они такое, но одно ясно - они нечто намного большее, чем нам представляется. Да ты бы вон, лучше у своей Маркизы спросила, она-то получше моего знает.
   - То есть?
   - Это Покровители вынудили ее стать феей. Она-то вообще-то была против.
   - Как интересно жить на свете, - проворчала я. - Ладно, я ничего не поняла, но суть уловила. И при чем тут ты?
   Альма достала нож из ящика и начала мастерить себе бутерброд. Наверное, она действительно была в сильном напряжении, потому что обычно просит меня это делать.
   - Я... А я нарушила одну из святых заповедей мироустройства, которая в упрощенном и понятном тебе варианте звучит как: "Что позволено Юпитеру, не позволено быку". И теперь я в бегах. У себя в имении показаться не могу, там уже наверняка ждут. По родственникам и благодарным спасенным лучше тоже не отсиживаться. Так что, поживу пока у тебя. Буду тебя объедать, тратить твое драгоценное время, внимание и все в таком роде.
   - Думаешь, здесь тебя не найдут?
   - Думаю, не так скоро найдут, как где-либо еще. Ладно, поживем - увидим. Приятного аппетита, Альмочка. Спасибо, родная, и тебе того же.
   С этими словами она откусила бутерброд и стала его пережевывать. То, что Альма желала себе приятного аппетита меня ничуть не удивило - это вполне сочеталось с ее натурой. А вот то, что она решила создать какой-то собственный гарем в размере целого мира - это на нее совсем не было похоже. Альма была во-первых, лентяйка, во-вторых, она совершенно не имела гена целеустремленности. Я допускала, что такая мысль могла прийти ей в голову, но чтобы осуществить ее... нет, на Альму не похоже.
   - Слушай, а ты сама это все придумала? Ну, про мир?
   - А? Нет. Так, подсказал один тип. Да брось ты грузиться, что сделано, то сделано. Кстати! Нет, не кстати, просто в голову пришло: раз уж я здесь, может, облегчить твое материальное положение? Пока дар не отняли.
   - И как ты собираешься облегчать это самое положение? Устроишься на работу?
   - Ой, балда... - простонала Альма. Потом она сделала серьезное лицо, сосредоточилась на пару секунд и вдруг озарилась: - Ты тут ничего не теряла?
   - Интересный вопрос! Вообще-то, я постоянно что-то теряю.
   - Мелкое, золотое.
   Альма подошла к стене, опустила руку к плинтусу, и вдруг из едва заметной щели прямо к ней в руку выползли золотые сережки, которые я потеряла несколько лет назад.
   - Так вот, как ты это делаешь...
   - Да, я делаю это именно так. Иногда и по-другому. Не важно. У тебя есть чем запить этот бутерброд, а то в горле кусок застрял?
   - Да... - кивнула я, разглядывая сережки. - Компот подойдет?
   - Это что?
   - Слушай, ты знаешь кучу наших обычаев и поговорок и не знаешь, что такое компот?!
   - Какое-то вино?
   - Ну... если сравнивать исходный материал, то сходство, конечно есть...
   - Пить дай.
   - Конечно.
   Пока я наливала компот из кастрюли, Альма решила покопаться в моих вещах.
   - А это что? - спросила она, доставая что-то с полки. - Магией за версту несет. Кто-то подарил или подбросили?
   В руках у Альмы был старый англо-русский словарик.
   - А это... Да как тебе сказать. Помнишь принца Теоса?
   - Еще бы! Такой красавчик! И что с ним?
   - С Теосом? Насколько я знаю, с ним все в порядке. А вот книженцию эту мне предложили за его прошлое... нет, позапрошлое спасение. Его тогда мой сорняк похитил.
   - Сорняк? А, и этого помню! Такой высокий, в черном плаще, симпатичный... слушай, везет тебе на симпатичных мужиков!
   Я чуть компотом не подавилась. Нечего сказать - везение и только! Одного спасаю постоянно, от другого сама спасаюсь. Но Альма на то и Альма, чтобы не отвлекаться на мелочи.
   - Ну, вот, - продолжила я. - В идеале, если открыть эту книжку, то можно узнать что-то важное о ком угодно.
   - В идеале?
   - Да, потом книжка побывала в руках у Маркизы, та в ней что-то подкорректировала... в общем, я с тех пор этот словарь не открывала.
   Альма взглянула на меня с изумлением.
   - Это же такое развлечение! Вот те на! Так, наливай еще своих вареных абрикосов, будем сейчас заниматься подглядыванием!
   - Альма, оставь, - запротестовала я. - Знаешь, мне бы не хотелось влезать в чужую жизнь, как-то это... неэтично.
   Неправильно я, конечно, слово подобрала: Альму этикой не смутишь. Она тут же нашла, что ответить:
   - Нет проблем, значит, посмотрим историю про тебя.
   - Это... это как?
   - Ну, ведь он показывает кого угодно? А чтобы и тебе скучно не было, сформулируем так... - она задумалась на секунду и подмигнув, выпалила: - Хочу увидеть интересную историю, с симпатичным молодым человеком, который был бы знаком с Устиньей!
   Альма открыла книгу, из книги тут же полился фиолетовый туман. Туман пытался сформироваться во что-то определенное, но все никак не получалось (не удивительно!), и тогда я конкретизировала задачу:
   - Покажи историю про Тимофея. Только так, чтобы и мне было интересно! Ладно? Спасибо заранее.
   Туман без замедления принялся за дело.
   - А надолго это все? - почему-то шепотом спросила Альма.
   - Это ты вовремя надумала спросить! - тоже шепотом ответила я. - Я вообще-то и не надеялась, что что-то получится, Маркиза говорила, словарик - сам по себе. Приказам не подчиняется. Иди садись, а то так и проторчишь весь сеанс посреди комнаты.
  
  
  
   ЗАРЫВАТЕЛИ КЛАДОВ (история из разговорника)
  
  
   Когда Тимофей открывал эту книгу, он уже знал, что она его увлечет: на обложке был нарисован бриг, несущийся на всех парусах к горизонту, у штурвала стоял отважный капитан в широкополой шляпе, по одной только внешности которого можно было определить, что все преграды будут ему по плечу, а лучшая девушка мира подарит ему свое сердце. Книга не обманула ожиданий.
   Месяц назад, в январе, Тимофею исполнилось двадцать четыре года. С точки зрения отца, такой возраст являлся достаточным основанием, чтобы "вся дурь и эта твоя романтика вылетели из головы раз и навсегда", но молодому человеку годы не убавили пыла, и жажда приключений не ослабела с того самого момента, когда впервые овладела его сердцем.
   Романтическому настрою способствовал еще и тот факт, что Тиму не приходилось заботиться о хлебе насущном: за него это делали другие. Годы учебы в университете были позади, и все, что теперь требовалось от него - это дважды в неделю появляться в своем офисе, в компании отца, где умные и ответственные люди говорили ему о делах, в которых он ничего не понимал и не пытался понять. Однако из уважения к родителю, Тимофей не пропускал этих "рабочих" дней, а так же регулярно являлся на заседания акционеров. Этого, с его точки зрения, было достаточно, чтобы оправдать свое дорогостоящее образование и праздную жизнь.
  
   Далеко за полночь книга была дочитана. Мечтательный взгляд молодого человека вскоре помутнел, и Тим заснул, даже не раздевшись. Ему снились каравеллы, высокие и опасные волны, загадочные слова "шпангоуты" и "брамсель", крики "Свистать всех наверх!", "Капитан на мостике!". Утром он проснулся в смятении, обуреваемый жаждой настоящих приключений и готовый действовать. Ему пришла в голову мысль. Он тут же решил обсудить ее со своим лучшим (за неимением других) другом. Телефон был под рукой.
   - Лобстер? Загляни ко мне. Есть идея!
   - Тимка, ты? Ты знаешь, который час?
   - Восемь, - сказал он, взглянув на часы, которые вечером так и не снял с руки.
   - Изверг, сегодня суббота, дай выспаться! Это ты - лоботряс, а некоторые, между прочим, работают, чтобы было что кушать.
   - Плачу, как за трое суток.
   - Буду через двадцать минут. Отбой.
  
   Тимофей не был глуп. Он прекрасно понимал, что их дружба с Петром, по кличке Лобстер, построена с немалой долей коммерческого интереса со стороны последнего. Но Тима полагал, что в любых отношениях так или иначе присутствует корысть, если судить по приятелям отца, и по приятелям его приятелей. Вместе с тем, легкая возможность купить внимание друга, превратилась за долгие годы в некую игру, которая устраивала обоих, и делала многие щекотливые ситуации предельно простыми. Например, никогда не возникало вопроса - кто расплачивается за такси или обед в ресторане, удобно ли звонить в три часа ночи, поболтать о новой влюбленности (тарифы на ночные задушевные беседы давно установлены) и прочее, прочее.
   Может показаться, что такие отношения угнетают, но, если бы не отец, Тим с радостью отдал бы другу половину всего, что имел, он не был жаден. И возможность лишний раз подкинуть деньжат близкому приятелю, только радовала молодого человека. Он искренне жалел, что не все богаты. Где-то в душе он, возможно, чувствовал вину за свое счастье.
  
   Через полчаса двое молодых людей сидели в столовой, и один из них с жадностью поглощал сытный завтрак, а другой возбужденно расхаживал по комнате.
   - Мы живем в слишком прозаичное время. Ни пиратов, ни затерянных сокровищ...
   - Ближе к делу, экономь мои уши и свои деньги.
   - Без вступления нельзя. Слушай! - нетерпеливо отмахнулся Тим. Он знал, что любую идею необходимо оформить красивым предисловием, чтобы сама идея приобрела дополнительную значимость и важность в глазах того, кому ее представляют. А уж прагматичному Лобстеру это и вовсе необходимо. - Времена пиратов прошли. Это, конечно, с одной стороны хорошо, но с другой стороны - пропала романтика, та романтика, что связана с таинственными кладами, картами, поисками сокровищ...
   - ... с перерезанными шеями и трупами на каждом шагу, - завершил Лобстер. - Что уж говорить, просто чудо были, а не времена!
   - Брось юродствовать.
   - А ты не изображай оратора, тебе не идет. Я же вижу, ты что-то задумал, говори конкретнее!
   Тимофей вздохнул.
   - Я хочу закопать сокровища, шкатулку или сундучок, пока не решил, составить карту и объявить конкурс на поиски клада. Денег у меня предостаточно. Можно будет купить несколько золотых слитков, жемчужные нити, может парочку рубинов, они мне всегда нравились... и, надо будет сделать на заказ какое-нибудь особенное украшение, которое и мужчина сможет носить и женщина. Какой-нибудь медальон. А на нем выгравировать такой знак, чтобы он что-то значил... детали позже обдумаем, - прервал он сам себя. - Но главное, что об этом никто не будет знать, ну, только мы с тобой.
   - Если хочешь избавиться от лишних денег, то просто отдай их мне.
   - Это, конечно, намного проще. А, главное, очень оригинально. Ты пойми, для кого-то такая находка может стать новым этапом в жизни!..
   - Для меня, например, - согласился Петр охотно.
   - Прозвали тебя Лобстером, ты и есть - лобстер! Сидишь в своем панцире, не видишь ничего дальше своих ушей!
   - Воображаю себе лобстера с ушами, - хмыкнул приятель.
   Тимофей сел на стул.
   - Почему ты такой?
   - Какой?
   - Такой вот. Меркантильный. Что тебе стоит поддержать мою идею?
   Петр усмехнулся, но потом усмешка медленно сползла с его лица. Странное выражение появилось на его лице, но он сразу же отвернулся и сделал почти скучающий вид.
   - И... где ты собираешься все это зарыть?
   - На каком-нибудь из островов, но на таком, чтобы он был вполне открыт и доступен для посетителей. Яхта у меня есть, отец возражать не станет, если мы с приятелем на пару недель отправимся отдохнуть... На работе от меня все равно никакого толка.
   - Что ж. Я с тобой. Это, конечно, дурость, но, возможно, все это не больше, чем неудачно сыграть на бирже.
   - Ты правда оценил?! - воскликнул Тим обрадовано.
   - Оценил, оценил, - проворчал его приятель, глядя куда-то в сторону несгораемого сейфа.
  
  
   Экран заволокло пеленой, но тут же пелена рассеялась и показалась другая картинка. Альма протянула руку, достала со стола вазочку с печеньем и приготовилась смотреть дальше.
  
  
   Они окружили его плотным кольцом. Тимофей сделал два шага назад и уперся в стену.
   Главарь достал из штанины нож, неторопливо выдвинул лезвие, наслаждаясь моментом.
   - Что, ребятки. Позабавимся?
   Его дружки гнусно захихикали, потирая руки в ожидании команды. Тим услышал, как бьется сердце - никогда еще он не испытывал такого дикого страха и унижения.
   - Даю тебе шанс раздеться самостоятельно. Бельишко, так и быть, можешь оставить себе, но все остальное нам пригодиться больше.
   - Вы все равно меня убьете, с какой стати мне помогать вам?
   - Меньше промучаешься. Умереть можно по-разному. Ну? Давай сюда куртейку. Мы, кажись, одинаковых габаритов?
   - А ботиночки - мне, - сказал кто-то. Завязался недолгий спор.
   Тим перебирал в голове возможные варианты спасения. Их не было. Лобстер рассчитал точно - поздний вечер, старый, необитаемый район, шайка бандитов, с которыми никто не захочет связываться... Здесь можно кричать долго. Бесполезно. И некуда бежать.
   Главарю надоело ждать.
   - Кажется, клиент в нерешительности? Поможем ему. Эй, ребятки, придержите юношу! Да поаккуратней! Одежонку не пораньте...
   Двое верзил скрутили молодому человеку руки, следом подключилось еще несколько, и в считанные секунды на Тимке остались только трусы и левый носок. Правый сорвали вместе с ботинком.
   - Что ж, - проговорил главарь, примеряя обновки, - впору пришлось. Так и быть, выбирай, как умирать собираешься.
   - От старости.
   - Ценю тонкий юмор. Перечислю меню, чтобы легче было сориентироваться. Итак: удавление путем повешения или подушкой, на выбор. Утопление. Сожжение, конечно. Удар ножом в сердце или перерезание горла, как угодно. Забивание камнями, насаживание на кол, отравление мышьяком, уксусом, синильной кислотой; вскрытие вен (очень рекомендую), что там еще?..
   - Автокатастрофу забыл, - раздался голос за их спинами. Все обернулись.
   В двух метрах позади компании стояла женщина в джинсах, простой льняной рубашке и с выгоревшими на солнце волнистыми волосами. За ее плечами висела пустая дорожная сумка. Ни оружия. Ни даже телефона, чтобы вызвать помощь.
   Главарь моментально оценил обстановку.
   - Хлопотно это, - ответил он, - катастрофы устраивать. В расходы впасть можно. А ты, лапочка, раз ума нет, помолчи пару минуток. Мы тут со своим делом управимся, а там и тобой займемся.
   - Это без проблем, заканчивайте, - ничуть не смутившись, ответила дама. - Я не тороплюсь.
   Потом она подогнула под себя ногу, а за ней - вторую, и, усевшись по-турецки, осталась висеть в воздухе...
   Тим думал, что нельзя сильнее испугаться. Он ошибался. Появление странной незнакомки всех выбило из колеи: случилось что-то, что не входило и не могло войти ни в чьи планы. Поскольку было невозможно.
   Женщина, как ни в чем ни бывало, продолжала сидеть с самым независимым видом. Достала из воздуха длинную тонкую трубку, прикурила ее от пальца и принялась пускать кольца. Потом она перевернула трубку и дымные кругляши, повинуясь неизвестному закону природы (и начисто игнорируя известные) полетели вниз и стройными рядами стали уходить в землю.
   - Ты... кто? - ошарашено выдохнул главарь.
   Женщина вытащила трубку и усмехнулась недобро:
   - Может, твоя смерть?
  
   После того, как нестройный топот затих в глубине квартала, женщина обратила внимание на оставшегося Тимофея. Но прежде, чем они успели что-либо сказать друг другу, на сцене появилось еще одно действующее лицо. Прямо из ничего на узкую улочку старого города шагнула девушка в летней майке, шортиках, растрепанной косой за плечами и в домашних тапочках.
   - Ну не могла я прийти раньше! - сразу же заявила она непонятно кому. - И вообще, не мой это шарик, и цвет у него совершенно мутный!
   - Привет, Тина, - сказала женщина.
   - О! Маркиза! Дико рада вас видеть! Мне можно вернуться к своему ужину?
   - Нет, раз уже пришла. Но я думала, что ты спасаешь только героев?
   - А, видать, все герои позаканчивались.
   - И Веласка не боишься?
   - Боюсь. Кстати, пока он не появился, обрисуйте вкратце, что делать с этим парнем в неглиже?
   - А что ты обычно делаешь с героями?
   - Отвожу в Город.
   Женщина взглянула на Тима.
   - Нет, в Город, пожалуй, не пустят. Отведи... куда-нибудь. Подальше от этого места.
   - Голого?
   Маркиза вздохнула, сняла с плеча суму и достала из нее моток тряпья. Тим был уверен - еще пару секунд назад в сумке ничего не было.
   - Спасибо, - сдавленно пробормотал он.
   - Проблемы исчерпаны?
   Девушка по имени Тина пожала плечами.
   - Разберусь.
   Маркиза коротко кивнула и исчезла не прощаясь.
   Тим уже оделся и теперь чувствовал себя увереннее, но все еще не знал, как общаться с незнакомкой и чего от нее ждать. Девушка взяла инициативу в свои руки (и, судя по всему, ей это было не впервой):
   - Значит, так. Меня зовут Устинья, можно Тина. Сейчас ты очень коротко рассказываешь, где тебе нужно быть, и мы с тобой быстренько топаем...
   - Кто вы такие? Ты и та женщина? - спросил Тим. - Как ты смогла из воздуха выйти?
   Девушка вздохнула.
   - Как это все не оригинально. Ты ведь даже не герой, а вопросы все те же.
   - Я уже понял, что вы пришли меня защитить, но кто вам обо мне рассказал? Откуда вы знали...
   - Еще пару вопросов, и выбирайся отсюда сам!
   - Простите, - сказал Тимофей. - Пойдемте, что ли... туда.
   Они двинулись по улочке в направлении, куда убежали бандиты.
   - Меня зовут Тимофей. Я должен был отыскать здесь шкатулку для клада, но мой друг... бывший друг подослал наемников, чтобы меня убили и ограбили. Нет, наоборот: ограбили и убили.
   - Шкатулку для клада?
   - Мне казалось - здорово, если кто-нибудь однажды найдет затерянные сокровища... Я знаю, что это глупо.
   - Вот уж нет! - неожиданно возразила Тина. - По-моему, это очень интересно! А то, что приятель у тебя - дрянь, так случается, и чаще, чем ты думаешь. Меня, например, один и тот же тип четыре раза обманывал! Правда, он профессионал по пакостям и не был мне приятелем... А что ты теперь собираешься делать?
   - Нужно добраться до пристани.
   - Жаль, что я никогда не была здесь, мы могли бы значительно сократить дорогу.
   - Как?
   Неизвестно, что собиралась ответить Тина, потому что события снова вышли из под контроля. Впереди, метрах в четырех, странно заискрился воздух. Тут же из этих искр собрался человек и шагнул с невидимой ступеньки прямо на мостовую.
   Столько чудес за один день, и ни одного запасного очевидца, подумал Тим.
   - Влипли, - констатировала Тина, - и так бездарно.
   Незнакомец сделал несколько шагов вперед.
   - Тина, какая неожиданная встреча, - сказал он с усмешкой.
   - Ага, скажи еще приятная, - ответила та, чуть отступив.
   - Разве - нет? Ты каждый раз удивляешь меня своей предсказуемостью - не пропускаешь ни одной ловушки. Скоро мне скучно станет за тобой охотиться.
   - Уж скорей бы. Мне - так уже надоело.
   - Все ершишься? Напрасно. Согласись, на этот раз ты сама виновата - шарик был мутный, значит в беде не герой. Зачем ты искушаешь судьбу? Однажды твоему везению придет конец, и кто останется в выигрыше?
   - Перечислить?
   - Ладно, Тина. По старой дружбе, даю тебе последний шанс бежать. Э, нет, без него. Клиент останется здесь. Ему было суждено погибнуть, значит, так тому и быть. Загладим недоразумение, возвращайся домой, а его - приятели скоро найдут. И все будут довольны.
   Тим почувствовал в животе новый комок страха. Девушка посмотрела исподлобья, решительно и отчаянно:
   - Веласк, может, я и трусиха, но я жутко упрямая. И я не хочу, чтобы с этим парнем случилось что-нибудь дурное: он - романтик, романтики - родня фантазерам, а родственников я в беде тем более не бросаю! Так что, - она сделала странный поворот, и вдруг оказалась одета в белый брючный костюм с перевязью на боку. В ее руке блеснула шпага, - делай, что должен, и будь что будет!
   - Мне всегда нравился твой девиз, - вздохнул Веласк. - И белое тебе очень идет.
   Тимофей отскочил в сторону. Между противниками завязался поединок.
   Возможно, смотри он кино - битва показалась бы ему захватывающей, но тут было не до восхищений. Парень точно знал, на чьей он стороне, и эта сторона, к сожалению, слабее владела оружием, нежели противоположная. Тина едва успевала защищаться, когда Веласк (и это легко угадывалось) дрался лишь в полсилы. Он словно и не фехтовал, а забавлялся. Баталия сопровождалась словесной перебранкой.
   - И зачем только я отвязала тебя от того паршивого дерева!
   - Для меня это тоже загадка. Мы с деревом прекрасно смотрелись вместе.
   - Следующий раз - буду умнее!
   - Не будешь. Постоянно убеждаюсь. Кстати, следующего раза может и не случиться.
   - Мечтатель!
   - О, и еще какой! У меня на твой счет много фантазий. Хочешь, поделюсь?
   - Давай, меня уже тошнило сегодня. Все равно день испорчен.
   - Ты очень упрямая. Не стоит он таких усилий. И ладно бы, важное что-то спасала, а тут - не понятно что. О! Прости, кажется, я все-таки тебя поранил? Вон, на плече - кровь. Следующий раз - я поцарапаю ножку, а потом - прости, начну портить твой костюмчик основательно. Знаю, ты боишься боли. Стоит ли доводить дело до абсурда? Всего шаг - и ты на свободе. Никто тебя не упрекнет. И никто не узнает, - добавил он шепотом.
   Тина отступала, тяжело переводя дыхание. Неожиданно она споткнулась и упала на мостовую. Шпага отлетела в сторону. Веласк усмехнулся и медленно стал приближаться для последнего удара. В тот же миг Тим подхватил с земли шпагу и закрыл собой девушку.
   - Не надо! - воскликнула Устинья. - Он - сорняк. Ты его не одолеешь!
   - Молодой человек, вы умеете обращаться с этим оружием?
   - Нет. Но, думаю, смогу задержать вас на то время, пока она скроется. Как я понял, ей достаточно сделать несколько шагов.
   - Тина, твое упрямство заразительно. Видишь, до чего дошло? У него еще была надежда спастись, а теперь он и от этого отказывается. Парень. Я тебя убью. Ты это понимаешь?
   - Тина! Беги!
   - Он это понимает, - спокойно произнесла позади девушка. - На этот раз ты проиграл, сорняк.
   Тим обернулся: она поднялась и стояла, скрестив на груди руки. В ее глазах светилось торжество.
   Веласк вздохнул, совсем не расстроившись, и опустил шпагу.
   - Иногда они меня удивляют, - произнес он. - До скорого, красавица.
   Он сделал шаг назад и растворился в сгущающихся сумерках.
   Тимофей не мог поверить тому, что видит.
   - В чем дело? Почему он ушел?
   - Проиграл, - пояснила Тина.
   - Проиграл?
   - Теперь твое спасение вполне официально.
   - Я не понимаю...
   - Сорняк приставал ко мне, потому что я нарушила правило: ринулась спасать не героя. Но ты хотел отдать за меня свою жизнь - совершил геройский поступок. Значит, теперь я могу считать тебя своим официальным клиентом.
   Молодой человек вздохнул.
   - Приятно слышать. Только мне кажется, этот сорняк был прав - скоро за мной вернутся бандиты. А я даже не представляю, где мы находимся...
   Девушка улыбнулась и взяла его за руку.
   - А вот это уже - моя забота. Я умею значительно сокращать дорогу.
   И она сделала шаг вперед.
  
   В первое мгновение Тимофей растерялся. То есть, он понимал, конечно, что сейчас они окажутся в каком-то другом месте, все к этому и шло, но когда это случилось - он оказался не подготовленным. Они стояли в лесу. Обычный лес, даже деревья знакомые. Но между тем, что-то говорило молодому человеку, что ничего обычного здесь нет.
   - Где мы?
   - В пяти минутах ходьбы от города Героев. Пошли. Нам - туда.
   - А... зачем?
   - Что "зачем"? - удивилась девушка.
   - Зачем нам туда? В этот город?
   - Ну... в своем мире ты должен был погибнуть. Моя работа - тебя спасти и отвести в город Героев.
   - Я надеялся, что смогу вернуться домой...
   Устинья сочувственно пожала плечами.
   - Прости. Если бы не я тебя спасла, то...
   - Но меня спасла вовсе не ты! - обрадовался Тим. - Меня спасла та женщина, что сидела в воздухе.
   - Да? - растерялась Устинья. - А ведь правда! Тебя спасла Маркиза! Значит, я могу вести тебя куда угодно!
   - Домой, - попросил Тимофей.
  
  
   На этом история, по идее, должна была закончиться. Я уже приготовилась подняться с дивана, как вдруг голос из словарика возвестил:
   - Прошло семнадцать месяцев.
   Я ошеломленно замерла: прошло всего четыре месяца, как я спасла Тимофея. Значит, события, которые собирался показать словарь произойдут более, чем через год!
   - Ты и такое умеешь... - прошептала я.
   - Ты что-то говоришь? - спросила Альма.
   - Потом, - сказала я чуть громче. - Давай смотреть.
  
  
  
   В комнату важно вошел Софей и доложил:
   - К вам посетитель.
   Тим никого не ждал, но посетители случались здесь не часто, поэтому он не раздумывая махнул рукой:
   - Так зови!
   Встреча с миссионерами и коммивояжерами ему не грозила - таковых Софей определял еще у входа и дальше порога не пускал.
   Пара минут ушла у Софея, чтобы вернуться в холл и проводить гостя к хозяину. Когда дверь скрипнула, Тим оторвался от своего занятия, взглянул на вошедшего и тут же подскочил от радости.
   - Тина! Вот так сюрприз!
   Они не виделись больше года. По правде, Тим не ожидал с ней больше встретиться, хотя и оставил свой адрес, и в гости приглашал непременно...
   - Там внизу настоящий дворецкий, - сказала девушка.
   Тимофей хохотнул.
   - Вот уж не думал, что смогу удивить тебя такой малостью. Знал бы заранее, что придешь - нанял бы еще парочку!
   - Тогда бы меня точно не пустили, - вздохнула Тина.
   - Почему?
   - Посмотри, в каком я виде.
   Тим посмотрел.
   Девушка была одета в брючный костюм предположительно цвета хаки. Костюм настолько пропылился и изодрался, что казалось, будто его обладательницу только что вынули из пылесоса. Тина поняла взгляд молодого человека и горько усмехнулась.
   - Да вот...
   - Одежда - ерунда, - пробормотал Тимофей, - сейчас позвоню - принесут все, что нужно. Но... Тина, что случилось? Это все из-за Него, да? Из-за Сорняка?
   Девушка покачала головой как-то безучастно, потом обвела взглядом комнату.
   - У тебя - мило. Жаль, холодильника нет.
   - Ты голодна? Конечно, голодна! Зачем я спрашиваю! Сейчас нам все принесут.
   - Не суетись особо. Хватит консервы какой-нибудь...
   - Никогда не произноси этого слова в нашем доме. Не ровен час, тебя услышит повар, тогда последствия могут быть ужасны.
   Тина первый раз улыбнулась. Пока Тимофей заказывал обед в комнату, девушке попались на глаза два небольших листка, вставленных в рамки и повешенные у стола. На первом было написано: "Люди меняются. Люди не меняются." А второй сообщал: "У меня нет мании величия. У великих ее не бывает."
   - Вот и все, - сообщил Тим, - минут через пять тебя накормят на скорую руку лучшие повара города.
   - А твоего дворецкого действительно зовут Софей?
   - Я не знаю его настоящего имени, - признался Тим. - Когда он нанимался на работу, я спросил: "Как вас зовут?", а он ответил: "Как вам угодно." Так и в резюме написал. Собственно, я его сразу и нанял. Он просто идеальный дворецкий, точнее - играет такого, но меня это вполне устраивает.
   - Здорово... Я, собственно, к тебе не на долго и пришла попросить об одной услуге...
   - Что угодно! Точнее, все, что в моих силах, но это почти одно и то же.
   Вторая надпись себя оправдывала.
   - Присаживайся, - радушно пригласил Тим. - Расскажи, что такое с тобой случилось?
   - Хорошо, - сказала Устинья. - Чуть больше года назад...
  
  
   Туман стал меркнуть, словно с опозданием осознав свой промах.
   - Подожди! - воскликнула я. - Что дальше-то?!
   - Ну ты даешь! - изумилась Альма. - Это ты мне расскажи, что там дальше?
   - Откуда мне знать? Этого еще не произошло.
   - Как это?
   - А вот так! И не завтра произойдет. И с чего вдруг я решила к этому Тимофею припереться, да еще полтора года спустя. Я о нем думать забыла! Я, не поверишь, имя-то его еле вспомнила, вот, только когда ты попросила книжку про симпатичного парня рассказать.
   Альма, кажется, потеряла дар речи.
   - Как это не было?
   - Так, не было.
   - Вообще?
   - Нет, блин, частично, - хмыкнула я. - Ты же слышала книгу "Прошло семнадцать месяцев"! А Тимофея я спасала не так давно, и четырех месяцев не прошло!
   - Да... - задумалась Альма. - Очень интересно.
   - Самой интересно, - вздохнула я. - Надо словариком вплотную заняться, мало ли какие в нем еще сюрпризы таятся.
   - Нет, мне другое интересно: как это ты дошла до такой потрепанной жизни и почему у тебя там волосы седые?
   - Седые? Ничего не седые, просто белые. Хотя ты права, вид у меня там действительно мрачный. Но, знаешь, может это все и не правда? Может словарь сочинять взялся? А что, станется с чудесатой вещи, над ним кто только не мудрил.
   Альма посмотрела на меня серьезно-пресерьезно и сообщила:
   - Сходи в магазин, у меня печеньки закончились.
   Я вздохнула, достала из шкафчика новую упаковку печенья и попросила словарик рассказать про Гостевой Ветер (так звали человека, которого я спасала во время землетрясения). История была долгая и скучная, зато с красивыми персонажами - как раз для Альмы.
  
  
  
  
   ГЛАВА ТРЕТЬЯ: СУД НАД АЛЬМОЙ
  
  
  
   История закончилась где-то за полночь. За это время, я успела приготовить ужин, позвонить бабушке, укоротить джинсы и дать указания Лешке, позвонившему насчет рабочих эскизов. В отличии от меня, Альма не любила совмещать полезное с приятным. Зато приятное и приятное совмещать у нее получалось как ни у кого! Альма выпила остатки компота, поужинала, даже не взглянув, что там я ей принесла, накрасила ногти тремя видами моих лаков, которые до этого я считала несовместимыми.
   - Тебе надо поменять свои взгляды, - заявила Альма по окончании сеанса. - В очередной раз убеждаюсь, это не жизнь тебя мужиками обходит, это ты их игнорируешь. Взять, хоть вот этого Гостевого Ветра. Нет, или лучше Тимофея. До принца Теоса ему, конечно, далековато, но вы вполне бы друг другу подошли. И он богат!
   - Альма, о чем ты говоришь? У меня же Шантрель...
   - Уехал навсегда, - закончила Альма. - Ты все еще о нем помнишь? Вот есть в вашем мире очень полезная поговорка "С глаз долой - из сердца вон!". Ты бы слушала, что умные люди говорят! Да, кстати, разве тебя не напоили "сердечным утешением", или как там эта отрава называется? А, "слезы сердца"! Шантрель гонялся за ней по всем знакомым.
   - Напоили, напоили, - заверила я, даже не покраснев. - Только ты забываешь, что история про Тимофея не вчера случилась. С чего бы я сейчас вдруг решила завести роман с парнем, о котором столько времени даже не вспоминала?
   - Ох, ничего я не забываю. Почему-то тебя такие глупости беспокоят - смех берет. Ну и что, что времени много прошло, может, ты соображаешь туго, кстати - это правда. Мой тебе совет - найди этого романтичного парня. Кстати, он же из твоего мира? Нет?
   - Да. И живет в соседнем городе, на электричке пару часов ехать.
   - Родная, тебе пора учиться обходиться без электричек, ты все-таки почти специалист по сокращению пути.
   - Вот именно "почти". Я до сих пор в собственную квартиру попасть не могу, выносит меня все время около входной двери. И вообще, давай спать ложиться. Могу постелить тебе на кухне возле холодильника, если очень попросишь.
   Альма внезапно остановила взгляд где-то за моей спиной.
   - Что? - спросила я.
   - Это - тебя.
   Я обернулась: в углу комнаты висел шарик.
   - Я с тобой пойду, - заявила Альма. - Заодно, развеюсь...
   Спорить с Альмой или ждать, что она спросит разрешения, было бессмысленно. В ее словарном запасе просто не было некоторых понятий.
   - Хорошо, - не стала возражать я. - Только рюкзачок свой возьму. Эх, опять не высплюсь...
   - Еще кое-что. Иди сюда.
   - Что?
   - Сними-ка это, - Альма указала на мою подвеску. Это был маячок, по которому я могла вызвать любого из спасителей, и по которому они могли определить, где я нахожусь.
   - Зачем? - спросила я. Не то, что бы мне было принципиально это знать. Просто я никогда не придавала значения этому маячку и вообще редко им пользовалась. Всего раз или два.
   - На всякий случай, - пояснила Альма. - Вдруг захотят выяснить, где ты, и напорются на меня. Я тебе дам точно такой же, только он направлен на одну меня.
   Я пожала плечами и сняла амулет.
  
  
   Мы с Альмой вышагнули в незнакомом мирке, (как-то сразу определяешь, бывал здесь когда-либо или нет), около длинного озера. Альма тут же увязла каблуками в песке, и ругаясь, принялась толи разуваться, толи видоизменять обувь. Я оставила ее наедине с ее проблемами и двинулась вперед к небольшому мрачному домику, в котором ждал меня герой. То есть, конечно, он меня не ждал. Он и не подозревал о моем существовании.
   А вот это - что-то новенькое. Едва я коснулась дверной ручки (выполненной в виде змеи с двумя головами), знания захлестнули меня, как газировка из сифона. Первое, я сразу узнала, что героя зовут Исай. Зачем мне это было надо? Второе, я поняла, что он болен. Да не просто болен, а такой гадостью, что мама дорогая! Попутно, до меня дошло несколько способов излечения, и где-то в глубине засели странные сведения об этой болезни: легенды, которые еще не были написаны, лекарства, которые еще никто не изобрел... Выходит так, что прежде, чем вести его в Город Героев, придется парня вылечить, да еще и какими-то дикими не опробованными никем методами.
   За дверью был полумрак. Судя по всему это был не жилой дом, а какой-то сарай: на полу стелилась солома, много соломы; стояли баки доверху наполненные чем-то похожим на наш уголь; с потолка свисали травяные веники. К одному из баков толстой зеленой веревкой был привязан парень. Едва я вошла, он поднял голову и злобно на меня посмотрел.
   - Расслабься, я пришла тебя спасти.
   Злобность сменилась удивлением и недоверием.
   - Правда, правда. Но прежде, чем я тебя развяжу, дай слово, что не станешь меня стукать или выкидывать что-то нестандартное. Хорошо? Кивни, если согласен.
   Он медленно кивнул. Все время радуюсь, что есть какие-то интернациональные жесты, которые и мне понятны и другим не противны.
   Я развязала веревки, помогла человеку подняться.
   - Идти можешь?
   Он кивнул.
   - А разговаривать?
   Он опять кивнул.
   - Хорошо, - сказала я, направляясь к выходу. - Пойдем. Как ни грустно, на этом моя работа еще не окончена.
   - Ты о чем?
   Голос у него был сухой, но приятный.
   - Легче показать. Пойдем к озеру. Тут десять шагов, ты в состоянии пройти?
   - Да... да. А это - кто?
   Он смотрел на Альму. Альма едва окинула его взглядом, не сочла достойной картинкой и опять вернулась к своей обуви.
   Мы с героем подошли к озеру.
   - Смотри, - я окунула его руку в воду. В воде рука сделалась почти прозрачной. Парень испуганно отдернул кисть и посмотрел на меня, как на ведьму.
   - Как ты это делаешь?
   - Я? Хорош! Я-то при чем? Это ты болен. А я вот думай, как тебя в норму привести за максимально сокращенные сроки. Потому как в Город тебя, больного, не пустят. Есть такие болячки, которые лучше оставлять в мире, который их породил, или в каком-нибудь совершенно пустом.
   - Никогда не слышал о такой болезни, - сказал Исай.
   - И не ты один, - вздохнула я. - Эпидемия у вас начнется только через год. Это - так сказать, самое начало, первые ласточки.
   - Какие еще ласточки?
   - Не обращай внимания, иногда я сыплю идиомами. Значит так, слушай внимательно. Перво-наперво, уведу я тебя из этого мира куда-нибудь на окраину, есть у меня несколько необитаемых мест на примете... Так. Потом приступаем к лечению. Предупреждаю сразу, методы иноземные и дикие, но тут уж - не до жиру. А уж когда одолеем недуг, тогда уже и в Город можно будет подаваться.
   - Я мало, что понял, но... что, если откажусь?
   - Сдохнешь через... - я посмотрела на часы, - восемь с половиной часов. Плюс-минус пять минут.
   - Но у меня ничего не болит.
   - Это и не нужно. Ты начнешь таять. Сначала просто ослабнешь, это уже через пару часов, потом ляжешь где-нибудь на травке и потихоньку начнешь приближаться к своему естественному итогу...
   - Что?
   - Помрешь! Надо же быть таким недогадливым...
   - Вот что. Я вам не верю. Вы несете какой-то бред, и я никогда не слышал о таких болезнях, я абсолютно здоров!
   - Ну, да, а то, что тебя в воде не видно, так это - оптический обман.
   - Тина, чего ты с ним возишься? - скучающим тоном спросила Альма. - Он совсем не симпатичный. Брось его.
   Парень посмотрел на мою подругу. Я вздохнула.
   - Дай-ка руку.
   Он протянул мне ладонь с видом: "Ну, что еще?", я, не переставая улыбаться, шагнула назад и потянула парня на себя... Этим методом для перехода я пользовалась часто, особенно, когда клиенты попадались несговорчивые или неверующие. Альма отреагировала правильно: сразу сообразив, что я задумала, она чуть кивнула и приготовилась следовать за нами.
  
   Люблю этот мирок, гуляю здесь иногда после работы. Здесь вокруг только лес, но почему-то совершенно нет подлеска и кустарников, и ходить здесь можно совершенно свободно, как в парке.
   Исай оказался не робкого десятка и не стал закатывать истерику по поводу нашего перемещения. Вместо этого он с размаху залепил мне что-то вроде пощечины и бросился в лес, петляя (или следы заметал, или болезнь изменила его координацию). От удара я отлетела на землю.
   Альма посмотрела на меня сочувственно, но не слишком искренне.
   - Оставим здесь урода? - спросила она, размышляя, протянуть мне руку или нет. Добрые чувства победили, Альма помогла мне подняться.
   - Хорошо, что ты заговорила, - сказала я. - На секунду мне показалось, что я оглохла.
   - И как?
   - Пока - в порядке. Просто чуть-чуть в голове позвенело. Отвечая на твой вопрос: нет, мы его не оставим просто так, умирать. Не волнуйся, он скоро придет. Ему сейчас начнет резко плохеть, так что сообразит, что мы - его единственное спасение.
   Альма с сомнением покачала своей ухоженной головкой.
   - И нам что, здесь торчать?
   - Не обязательно, - возразила я. - Исай побежал туда, - я указала. - Можем прогуляться в ту сторону.
   - Ладно, ладно, - проворчала она. - Твоя работа тебе и решать. Знаешь какие-нибудь песенки веселые?
   - Песенки?.. При чем тут песенки?
   - Ну, спой. Пусть этот твой подопечный знает, в какой мы стороне. И пусть сам решает, возвращаться к нам или нет. Дело говорю?
   - Знаешь, Альма, - проникновенно сказала я, - когда ты не кривляешься и не манерничаешь, ты действительно говоришь дело. И я с удовольствием тебе что-нибудь спою. Колыбельная подойдет? Все ж таки у меня ночь в организме...
   - Действенная колыбельная? - уточнила Альма.
   - То есть?
   - Ну, магическая? От которой действительно засыпаешь?
   - А такие есть?
   Альма закатила глаза.
   - Просто пой. Я уже поняла, что это будет обычная песня.
   Я пожала плечами и запела:
  
  
  
   Как у наших у ворот
   Чудо дерево растет.
   Баю-бай, баю-бай,
   Чудо дерево растет.
  
   Как на дереве живет
   Полосатый чудо-кот.
   Баю-бай, баю-бай,
   Полосатый чудо-кот.
  
   Целый вечер чудо-кот
   Детке песенку поет.
   Баю-бай, баю-бай,
   Детке песенку поет.
  
   Котик песенку споет,
   Наша деточка уснет.
   Баю-бай, баю-бай,
   Наша деточка уснет.
  
   И пока малышка спит,
   Котик сон ее хранит.
   Баю-бай, баю-бай,
   Котик сон ее хранит.
  
  
   - Не затейливо, - прокомментировала Альма. - Под такое действительно можно заснуть. А с чего вдруг колыбельная, у тебя же нет детей? Или я чего-то не знаю? Или ты ее сама себе на ночь поешь?
   - Нет, что за версия! - хмыкнула я. - Я колыбельные для Тайсы пишу.
   - Тайса, Тайса... что-то знакомое.
   Будь это симпатичный парень, Альма бы мигом вспомнила.
   - В прошлом году со мной история произошла, - напомнила я. - Я спасла девочку из пожара. Иномирную. А в Городе ее принимать отказались, потому что маленькие дети у них героями не считаются. Пришлось ее к себе забрать. Ее собственный мир ее вычеркнул, а у нас моя подруга ее удочерила.
   - Подругу помню, - кивнула Альма. - Она меня кормила. И куда они обе делись?
   - В деревне живут. Катерина посчитала, что город - не для ребенка. А я их навещаю время от времени. И, вот, колыбельные дарю.
   - Это - не единственная?
   - Нет, конечно.
   - Ну, давай следующую. Лес тут вполне располагающий. Кстати, ты сама этот мир нашла, или подсказал кто?
   - Мы с Шантрелем как-то набрели случайно. Ладно: песня.
  
   На стекле оконном холод
   Нарисует лунный город,
   Лунный лес за лунной речкой,
   Лунный мост с дорогой млечной...
  
   Этот мир еще не знает,
   Что к обеду он растает.
  
   Но останутся на сердце
   Ледяные окна-дверцы,
   Ледяные сосны-ели,
   Башни, что заледенели.
  
   Мир так мал и так не прочен,
   Но во мне его кусочек...
  
  
   Не суждено было мне допеть эту песенку до конца: раздался негромкий вскрик и где-то неподалеку кто-то рухнул на землю.
   - О! Наш клиент испекся! - сообщила Альма.
   Мы бросились на звук.
   Исай лежал под деревом и безуспешно пытался подняться. Я знала, что до самого конца он будет в сознании, и тем страшнее была болезнь: она не оставляла человеку надежды на забытье.
   Я быстро полезла в сумку, достала сахар, пластиковый стакан, ложку. Потом поискала взглядом по деревьям нужный мох и принялась его собирать. Удивительно бывает знать некоторые вещи, которые никто тебе не рассказывал, и которые никогда больше тебе не пригодятся. Сейчас я прекрасно осознавала все свои действия и понимала их последствия. Через несколько минут я приготовила уникальное лекарство. Я вообще не была уверена, что оно применялось хотя бы единожды, но абсолютно не сомневалась в том, что оно действенно.
   Альма внимательно следила за моими действиями, потом спросила:
   - И надолго это все?
   - А ты куда-то торопишься? - удивилась я.
   - Нет. Но я проголодалась.
   - Вот жорло! - восхитилась я. - Шоколадный батончик будешь?
   - Давай, - сказала она тоном герцогини, которая только что согласилась съесть сухарик.
   Я достала из сумки все, что было там съестного, а сама принялась за больного.
   Исай теперь почти не двигался, только смотрел, как побитая собака. Я осторожно начала кормить его пастообразным лекарством. Он послушно глотал.
   Так у нас прошел ужин: в тишине, согласии, и с пользой для дела.
  
   Через два часа Исай с моей помощью (Альма отказалась в этом участвовать), смог подняться на ноги и сделать несколько шагов.
   Мы распрощались, как обычно у города Героев, у хрустального мостика, герой пошел, куда ему и следует, а мы с Альмой остались на нейтральной территории.
   Я посмотрела вслед Исаю и вспомнила своего... то есть уже не своего Шантреля.
   - Ну, что? - спросила я со вздохом. - Домой?
   Альма кивнула.
   - Да. Пора спать. Как только подумаю, сколько тебе приходится прилагать усилий и все это - совершенно без толку.
   - Как это без толку? - возмутилась я.
   - Ну, не обижайся, ты же понимаешь, о чем я.
   - Понимаю. Ты имеешь в виду - бесплатно. Давай руку, перетащу тебя домой.
   Альма протянула мне ладонь, и мы благополучно вынырнули возле моей входной двери.
   - Надо было мне направлять, - проворчала Альма. - Вышли бы около холодильника.
   - Ерунда, у меня ключи с собой.
   Я открыла дверь. Мы вошли в коридорчик, включили свет... и оказались лицом к лицу с двумя желтоглазыми типами.
   - Вы к кому? - тупо спросила я, будто это они, а не мы, стояли в коридоре.
   Альма попятилась.
   - Вы арестованы, - прошелестели незваные гости, в тот же миг нас окутало облако цветного газа, и происходящее растворилось в беспамятстве.
  
   ...
  
   Надо признать, что странных мест в моей недолгой биографии случалось премного, поэтому зал, в который нас привели, не потряс мое воображение. Стены были перламутровые и неровные, словно мы находились внутри раковины, такой большой-большой раковины. Окон здесь не было, о мебели тоже никто не позаботился, только стоял в центре залы огромный котел. Огня под ним не предполагалось, зато из самого котла исходило яркое свечение, поэтому дополнительных ламп или свечей просто не требовалось.
   Альма нервничала. Я обдумывала планы побега, пока ничего принципиально оригинального в голову не приходило, возможно, потому, что мне очень хотелось спать. Наверное время в моем мире приближалась часам к пяти утра.
   Желтоглазые оставили нас между котлом и выходом, а сами отошли в стенам и прямо спинами вошли в перламутр и там растворились. Мы с Альмой переглянулись.
   - Ох, что-то мне сейчас будет... - сказала Альма без своей обычной уверенности в голосе.
   - Как думаешь, нам тут долго ждать? - спросила я. - Или это просто тюрьма, а на суд нас отдельно пригласят?
   - Никогда не слышала, чтобы кого-то здесь держали, как в тюрьме, - заверила Альма. - Это - зал решений, тут надолго не задерживаются. Скоро уже придут.
   - А... кто? Те самые, как ты говорила, Покровители?
   - Да, они самые.
   Выход был похож на небольшую трещину в стене, но я не знала, куда он выведет, а просто так шагнуть отсюда в другие миры у меня не получалось. Правда, не дураки же эту залу создавали, позаботились...
   - А какие они? - спросила я. - В смысле вообще?
   Альма вздохнула.
   - Покровители... как бы тебе объяснить... они настолько не люди, что для того, чтобы принять человеческий облик, им приходиться отказаться от значительной части себя. И становясь на какое-то время почти людьми, они, вместе с тем, приобретают ряд людских недостатков. Например, недальновидность или поспешность в суждениях, что вообще-то для них, реальных, не свойственно. Или равнодушие. Впрочем, равнодушие, кажется, это - их собственное.
   - А чувство юмора? - брякнула я.
   - Ох, если бы...
  
   Послышался шум, похожий на тихий свист. Перед нами возникли человеческие существа, то есть существа, похожие на людей, в длинных просторных одеждах с одинаковыми светло голубыми волосами до талии. В этой схожести чувствовалась какая-то пренебрежительность, словно бы Покровители считали унизительным принимать такой облик, но по каким-то причинам обязаны были это сделать.
   Альма заметно погрустнела.
   Я ожидала, что сейчас будет рассматриваться дело, как это происходит в наших судах. То есть все выскажут свое мнение, потом некоторое время мы обсудим сложившуюся ситуацию и ловкий адвокат предложит прийти к обоюдовыгодному решению.
   Все вышло не так.
   - Приговор за провинность, - раздался голос, хотя ни один из присутствующих рта не раскрывал, - Альма: лишение лицензии на спасение, заключение под стражу и тюремное содержание в темнице Шморт до последующих рассуждений. Устиния! За корыстные намерения, укрывание преступника, оплаченное золотом: лишение способностей ходить между мирами. Исполнению подлежит!
   Это все звучало, как в дурном розыгрыше. Какая корысть? Какое золото?
   И тут я вспомнила! Сережки! Сережки, которые закатились под плинтус, и Альма отыскала их благодаря своему таланту. Выходит, здесь это считается подкупом! Миленько.
   - Подождите! - воскликнула я. - Но это же не честно!
   Ответом мне был шорох исчезающих покровителей.
  
   Вот и все. Теперь я не спасатель. Теперь я... просто я. Как это странно. Когда-то мне казалось, что именно этого мне и не хватает: отдохнуть от суеты, но стоило этой суете исчезнуть, и вместе с ней ушло что-то, что составляло для меня радость жизни.
   - Прости меня, - сказала Альма.
   Я посмотрела на нее с удивлением, потому что действительно была удивлена.
   - За что простить? Не ты же у меня дар отнимала.
   Альма смотрела в пол и сейчас совсем не была похожа на знакомую мне Альму. Словно смылся налет беззаботности.
   - Я очень виновата перед тобой. Я впутала тебя в историю, из которой не было надежды выпутаться, и я знала это, просто не сочла нужным подумать.
   - Альма, перестань терзаться угрызениями совести, тебе это не идет. Ты же не мучилась от того, что съедала мой ужин и оставляла меня голодной...
   - Что?! - эта новость потрясла ее так, словно действительно была новостью.
   - Что? - переспросила я, потому что не поняла, чему она так удивилась.
   - У тебя сломался ящик по производству продуктов? Почему ты не сказала?!
   Это чудно. Она искренне считала, что холодильник сам производит еду. Я чуть не прослезилась от умиления.
   - Альма, забудь, - вздохнула я. - В любом случае, даже знай я о последствиях, я все равно пустила бы тебя в дом и не выдала.
   - Знай я, а точнее, подумай я о последствиях, я бы не пришла, - мрачно сообщила Альма.
   Из стены выдвинулись желтоглазые, те самые. Интересно, они живут в стенах, или являются частью этих стен? Может спросить? Нет, лучше не надо...
   Желтоглазые подошли к Альме.
   - Пока, Устинья, - сказала Альма. - Ты сама отсюда не выходи, мы в Междумирье, можно и память потерять, если из залы выйти. Подожди, пока кто-нибудь за тобой придет.
   - А кто должен прийти?
   - Не знаю. Но тут полно народу шляется, кто-то да отведет тебя домой, а, может, специально кто существует. Я не знаю, тебе же нет тюремного заключения, значит все по-другому. Пока, Тина.
   - Пока, Альма.
   Один из желтоглазых коснулся плеча Альмы, и вся процессия исчезла. Я легла на пол возле непонятного котла, от которого исходило чуть ощутимое тепло, и уснула.
  
  
   Я проснулась от того, что кто-то теребил меня за плечо. Открыла глаза. Передо мной сидел человек лет сорока пяти, смутно показалось, что он кого-то мне напоминает, или мы встречались раньше... но нет. Ошиблась. Да и откуда мне знать кого-то, кто служит у Покровителей, когда о самих Покровителях я узнала без году неделя.
   - Деточка, - сказал человек. - Поднимайся, дорогуша.
   - Вы за мной пришли? - уточнила я, вставая на ноги и привычно отряхиваясь, хотя перламутровый пол был идеально чист.
   - Ты Устинья, спасительница героев? - спросил он.
   - Да. Бывшая спасительница. Вы знаете, наверное, у меня дар отняли. Так что теперь я - просто Устинья.
   - Отлично! Все много проще, чем я полагал. По-правде, я не мог на это даже рассчитывать! - заявил слуга. Странные мысли для слуги.
   - О чем вы? - не поняла я. - Отведите меня домой, пожалуйста. Вы же умеете ходить между мирами?
   - Я - да, - радостно сообщил он. Потом схватил меня за руку, чуть ниже плеча, больно сдавил и добавил: - А ты теперь в моей власти.
  
  
  
  
  
   ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ: КАМЕННЫЙ МЕШОК
  
  
   Незнакомец притащил меня в пещеру без входа и выхода. Каменные своды где-то высоко над головой заканчивались узким отверстием, в котором виднелся робкий обрывок неба.
   - Замечательная темница, - сообщил он со злорадным наслаждением в голосе. - Каменный мешок. Долго искал, специально для тебя.
   - Но... Покровители всего лишь отняли у меня дар, они не заключали меня в тюрьму.
   - Покровители... - прошелестел странный человек. - Их так легко просчитать. Их наказания такие примитивные, это все от того, что они считают людей почти не интересными. Всего-то достаточно было подкинуть твоей подружке идею об идеальном мире, сплошь наполненном мужиками, ну и добавить к словам небольшую порцию духов. Знаешь, есть такие запахи, они обычную идею превращают в манию. Человек перестает размышлять, он слепо идет к цели, которую считает верной. К тому времени, когда действие духов прошло, Альма уже успела натворить дел, а я, разумеется, сдал ее Покровителям, пока этой дурочке не пришло в голову все исправить.
   Вот оно что... Не даром, мне как-то не верилось, что Альма сама все это придумала. Ну, так и есть.
   Я молчала. Странный человек наслаждался рассказом, и я не стала его прерывать, полагая, что он сам объяснит причины и правила игры. Однако тот решил перевести беседу на личности, временно оставив исповедь.
   - Скажи, это, наверное, приятно - такая слабенька, юная девушка спасает сильных взрослых героев? - спросил он язвительно. - Это как-то повышает самомнение, да? Может, у тебя какие-нибудь комплексы, ну, там, мальчики в детстве не любили, ты чувствовала себя неполноценно?..
   - А вы не пробовали работать прокурором-психологом? - поинтересовалась я. - У вас бы получилось.
   - Я изучил твой мир. Пытаюсь говорить на понятном тебе языке.
   - Вы составили очень странное представление о моем мире, и о том, что должно быть мне понятно.
   - Ты не ответила на мои вопросы! - обрадовался он. - Значит - я прав.
   - Ловко, - хохотнула я. Тут молить о пощаде впору, а меня смех разбирает. Ну не дурында?
   Однако следующая его фраза отбила у меня охоту подшучивать.
   - А как ты думаешь, кто услал подальше твоего дружка-героя?
   - Шантрель?!
   - Так его звали? Ну, это не имеет значения. В любом случае, я оказал ему услугу: будь он все еще здесь, он попытался бы вмешаться, и мне пришлось бы его убить. Считай, что я спас ему жизнь. А заодно избавил тебя от лишних слез, а себя - от лишних хлопот.
   - Ты даже не знал его имени. Зачем же... Зачем тебе это все?
   Человек стал серьезен. Пропал налет хвастовства.
   - Ты не помнишь меня, верно? - спросил он.
   - А должна?
   - Должна?... - проговорил он задумчиво. - Пожалуй, что и нет. Зачем помнить тех, кому портишь жизнь. Это неудобно.
   Его слова меня удивили: я в целом человек миролюбивый и чрезвычайно ленивый. Портить кому-то жизнь слишком хлопотно, а значит это занятие не по мне.
   - Вы меня с кем-то спутали, - сказала я совершенно искренне.
   Человек усмехнулся.
   - Пару лет назад ты выкрала у меня из замка человека, которого я намеривался казнить за предательство и... прочие заслуги.
   Это было мое первое задание: я спасла от казни человека, имя которого так и не узнала. Я называла его "барон", потому что так назвал его враг... вот почему лицо этого лже-слуги показалось мне смутно знакомым! И звали этого врага... звали его Сенеш!
   - Если бы я его казнил, - продолжал Сенеш, - все бы прошло тихо-мирно, но барон исчез, и поползли слухи. Одни говорили, что он бежал из темницы и организовывает восстание где-то на островах. Другие уверяли, что пленник не выдержал пыток, и я уничтожил его тело, чтобы скрыть следы. Пытки запрещены в нашем мире, если ты этого не знаешь. Я не мог ни поддержать ни опровергнуть эти версии, поскольку сам понятия не имел, что случилось. И знаешь, мои дела стали как-то быстро ухудшаться. Через месяц волнения переросли в бунты, несколько раз я чудом избежал покушений на свою жизнь. Через два месяца происходящим заинтересовались власти. Всплыли кое-какие мои грешки, я лишился титула, денег, всех своих владений... Через три месяца я скрывался от преследования, питался отбросами и просил подаяние у проселочного моста. И все это время я пытался понять, каким образом человек из плоти и крови мог исчезнуть из запертой, охраняемой комнаты? Предательство слуг исключалось, потайные ходы - тоже.
   - И как ты узнал? - тихо спросила я.
   - Удивительно, - ответил человек, скривившись в улыбке от приятных воспоминаний. - Это было удивительно. Шел дождь. Я пытался уснуть под мостом, но холод и голодный желудок - не давали мне забыться. В отчаянии я воскликнул: "Боги оставили меня! Демоны, к вам взываю! Дайте мне узнать, кто виновен в моих страданиях!" И в тот же миг воздух передо мной засверкал, и мне было видение: из шкафа выходит малолетнее создание, берет за руку барона и исчезает с ним!
   - Да, все примерно так и было, - не стала возражать я.
   То, что Сенеш увидел невесть откуда взявшуюся картинку, меня не удивило. Когда-то давно, одно лопоухое коварное создание по имени Шикапук Восьмой предложило мне в награду за спасение принца Теоса некую волшебную вещицу. Дескать, можно по ней узнавать то, что тебе важно, о ком угодно. Ушастик, конечно, забыл упомянуть, что тот, кто подглядывает в чужие жизни, дает посторонним доступ в свою. Правда, я понятия не имела, как это происходит... Теперь вот имею. Еще хорошо, что я лишь единожды воспользовалась словарем, пока он был такой вредный. Потом Теос выкинул этот словарик, Маркиза отыскала и обезвредила, а Альма всего несколько часов назад выпрашивала у него истории про красивых парней.
   - Как ты отыскал меня? - спросила я.
   - Я? Мне не к лицу. Для этого существуют искатели.
   - Кто?
   Он усмехнулся.
   - Как мало ты знаешь о мирах. Я говорю о существах, похожих на людей, но не людях. Сравнить их можно разве что с обученной сворой собак, но и тогда ты не получишь и малой толики представления о том, что они умеют. Искатели никогда не ошибаются. Они рыскают по мирам и заглядывают в глаза каждому. Им не нужны портреты и описания - так уж они созданы, что не забывают цель, и внешность для них - мало значима. Их нельзя остановить.
   Мне как-то не приходило в голову, что мое спасательство может кому-то навредить. Даже наоборот: я казалась себе чрезвычайно полезной особой, и это осознание полезности вполне заменяло мне счастье. Но вдруг оказалось, что не все так однозначно. Возникал вопрос: что теперь делать со всей этой неоднозначностью.
   Варианты складывались нерадостные: во-первых, можно было проигнорировать новые знания и жить (или попытаться жить) как прежде. Во-вторых, смириться с тем, что некоторые мои действия волей или неволей отразятся на окружающих, и не всегда так, как ожидаешь. В-третьих, дабы избежать двусмысленных ситуаций, вообще оставить спасательское ремесло. И, наконец, попытаться каким-то образом контролировать ситуацию и исключать вред до его причинения.
   Последний вариант был идеален и неосуществим. Это даже я осознавала, не надо быть Эйнштейном, чтобы понять, что все предусмотреть невозможно. Игнорировать и самоустраняться - не в моем характере. Оставалось... оставалось всего ничего. А, главное, не сейчас.
   - Ясно, - сообщила я. - В общем, нашел. И что теперь?
   Он злобненько скривился, вспоминая о своих замыслах. Судя по этому его выражению на лице, курорты мне не грозили.
   - Трудно было найти тебе достойное наказание. Но я усердный...
   Внутри у меня все похолодело, просто инеем покрылось. Сенеш увидел мой страх и возликовал... вот удивительно, ведь в жизни мне, пожалуй, не удавалось видеть настоящее ликование, только читала об таковом. Но вот это - это настоящее ликование. Душа у него пела от того, что смог наконец отомстить, что его враг (то есть - я) - в его руках. Я не умела быть врагом. И не встречала серьезных врагов, чтобы как-то научиться их определять. Даже сорняк, который немало мне досаждал, был не враг, а, скорее, инспектор или что-то в этом роде.
   - Страшно? - спросил Сенеш. Страх вытряхнул шутки из моей головы, поэтому я промолчала. - А ведь это только начало. Я уготовил для тебя целую программу...
   Он сделал два шага назад.
   - Прелесть в том, что все произойдет не сразу. Сначала ты помучаешься здесь. Просто посидишь. Как я сидел под мостом без еды и теплой постели, без надежды... Я оставлю тебе твою сумку. У меня тоже было кое-что с собой, но этого хватило не на долго. За сим оставляю сей кров!
   Сенеш исчез. Позер мстительный.
  
   Времени у меня вдруг оказалось чрезвычайно много. Так много, пожалуй и за всю жизнь целиком не набиралось, разве что в безоблачном детстве, которого я толком и не помню.
   Сенеш несомненно собирался поморить меня голодом и помучить одиночеством. Разные люди по-разному переносят пребывание в одиночных камерах, но в любом случае, человек - существо общественное. Он заводит друзей, врагов, родственников, соседей, просто, чтобы как-то справиться со скукой. Некоторые заменяют или совмещают подобные связи чтением книг, занятиями спортом, телесериалами, рукоделиями, и еще массой интересных занятий. Но здесь у меня выбор ограничен.
   В любом случае, сходить с ума мне не хочется. Так... надо что-то такое придумать, чтобы как-то продержаться все это время.
   Вот что, загадала я. Я выберусь отсюда, когда расскажу себе пятьдесят четыре собственные истории. По-настоящему, с подробностями, такими, как их было бы интересно услышать мне самой. Сколько бы это ни заняло времени. Все должно быть по честному, иначе - никак!
   Не знаю, почему именно пятьдесят четыре истории, а, например, не сорок восемь. В таких случаях цифры сами возникают в голове и не получается думать рационально, просто спасаешь рассудок каким-нибудь трюком, тупо соблюдая придуманные самой же правила. Впрочем, историй у меня было предостаточно, а уж подробности и комментарии сыпались из меня, как блохи с дворняжки.
  
  
  
   История N 1
  
   Этого героя мне посчастливилось повстречать месяца два назад. Когда я пришла вслед за шариком-проводником в незнакомый мир, я обнаружила, что возникла в медвежьей яме.
   Ловушка была, видимо. очень старая, здесь лежало несколько умерших животных, и никто из охотников не пришел за ними. Может, забыли о яме, может, забросили. Спиной ко мне стояла женщина с длинными волосами красивого лимонного цвета. Волосы достигали земли, почти касались.
   - Эй, девушка, - позвала я, - это тебя тут спасать?
   - Я не девушка! - прорычал однозначно не девичий голос, я покраснела.
   - Простите. Просто у вас прическа такая... не практичная.
   Герой развернулся.
   - Что? - рявкнул он дополнительно к предыдущему своему замечанию.
   - Что-что. Время твое вышло, вот что! Пора прощаться с родней и домашним аквариумом.
   - Ты вестник смерти? - спросил он.
   Интересно, а вестники смерти тоже путают пол клиента? В любом случае, вместо того, чтобы оправдываться и в сотый раз объяснять свое предназначение, я решила согласиться.
   - Да, - не моргнув глазом кивнула я.
   Герой опустил голову. Ну, понятно, кому приятно такого гостя встретить! Надо было все ж таки помягче с ним...
   - Прощаться мне не с кем, - сказал герой. - И грустить по мне никто не будет.
   - Это плохо, - кивнула я, - но с другой стороны, зачем кому-то грустить? Пусть себе живут в счастливом неведении.
   - Я тебя не понимаю...
   - Да, я очень странная зверушка, - согласилась я.
   Мужчина взглянул на меня, как на существо неразумное (и в целом, он был недалек от истины).
   - Вам, демонам смерти, безразличны человеческие обычаи. Вы их и не знаете. Если по человеку никто не грустит, если никто по нему не жалеет и не плачет - значит человек зря прошел весь этот путь. Я не завоевал ничьей любви. Теперь мое сердце растворится в темноте без пользы.
   - А если бы завоевал, с пользой бы растворилось? - поинтересовалась я.
   - Влюбленные сердца становятся облаками, а вздохи по любимому - ветром. Вы, демоны, простых вещей не знаете?
   - Да, мы, демоны такие, - не стала спорить я. - А почему ты никого не завоевал? Что, девушки не попадались, или ты родился в этой яме?
   Он посмотрел на меня с пренебрежением, наверное, шутки здесь не ценились, а мое предположение о рождении в яме было воспринято, как глупость. Ну, что с нас, демонов, возьмешь?
   - Вероятно, я эгоист, - чистосердечно признался герой. - Но по правде сказать, я надеялся, что у меня еще много времени впереди.
   - Так бывает... А ты хороший человек?
   Он посмотрел с подозрением:
   - Ты разве не видишь меня насквозь?
   - Ну... у меня доступ ограничен. Мы же, демоны, разные. Я вот, например, только для того и создана, чтобы прийти, взять кого надо за ручку и увести. Все.
   - Да?.. Ну, кто вас, нечисть, разберет... - он задумался. - Пожалуй, я вполне сносный человек. И врагов у меня немного.
   - А если я о тебе заплачу, это будет считаться?
   - А ты живое существо? - уточнил он.
   - Однозначно!
   - Тогда считается. Только зачем ты будешь плакать, ты же меня не любишь? Впрочем, это не важно, - тут же прервал он себя, наверное решил, что дареному коню в зубы не смотрят. - Главное, чтобы хоть одна слезинка упала на землю с памятью обо мне.
   - Договорились!
   - И что взамен? - мрачно спросил он.
   - Ничего, - я пожала плечами.
   - Ты не бывает. Демоны очень коварные существа и ничего не делают даром.
   - Ох, наговариваете вы на нас, - вздохнула я. - Пошли уже.
   Я взяла его за руку и притянула к себе, одновременно шагнув назад. Разумеется, мы очутились на лесной тропинке. Кажется, было раннее утро, трава вся блестела от росы.
   Герой огляделся. Роса и травка его не впечатлили.
   - Загробный мир оказался проще, чем я ожидал, - сообщил он с претензией в голосе.
   - Бери что есть!
   Наглые они бывают, еще и рыло воротят!
   - Пойдем, - буркнула я под ноги. - Не отставай.
   - Еще куда-то идти? - удивился он. - Впрочем, конечно, надо же найти море.
   - Почему - море?
   - Потому что корабли, уносящие души в вечность, должны плыть по морю!
   - А...
   Хорошо еще он не прибавил по обыкновению "какие вы, демоны, тупые".
   Мы вышли к Городу Героев молча. Дошли до моста.
   - Теперь иди один. Мне туда нельзя.
   - Почему? - спросил он.
   - Демонов не пускают, - отшутилась я.
   Длинноволосый герой ступил на мост, сделал несколько шагов, потом замер и обернулся.
   - Я помню свое обещание, - сказала я.
   - Спасибо, - через силу поблагодарил он, видимо сказать такое мне с его точки зрения было серьезным унижением.
   Конечно, в Городе ему все объяснят, обо всем расскажут, и, очень может быть, что герой перестанет мучиться угрызениями от того, что поблагодарил "демона смерти" за оказанную услугу.
   Я сдержала слово. В тот же вечер я порезала большую луковицу и разрыдалась с мыслями о малознакомом мужчине, для которого это было так важно.
  
  
  
   Первая история вспомнилась легко и быстро. Я достала из сумки фломастер и поставила на левом запястье черточку. Так, дальше поехали!
  
  
   История N 2
  
  
   Когда я вырвала этого человека из под несущегося автомобиля, мне казалось, проблем не будет. Во-первых, я сразу перетащила его к Городу, пока за руку держу, чтобы потом дважды не шагать. Во-вторых, бедняга выслушал мой рапорт о том, кто я есть и куда его веду - молча, без вопросов и восклицаний. Я сразу решила, что это задание из скореньких - минут на двадцать. Ни тут-то было!
   - Послушайте, - взволнованно проговорил он, - сегодня пятнадцатая годовщина моей свадьбы...
   - Мне поздравить или посочувствовать? - уточнила я.
   - Спасибо, в смысле поздравить, но я не об этом. Позвольте мне отметить этот праздник. Я понимаю, я сразу все понял, как только вы из воздуха вышли, понял, что - за мной, что время мое на исходе. Но... это так важно для нее... И представьте, как она себя будет чувствовать, если вдруг скажут, что муж ее пропал? Она же... она ждать будет! Всю жизнь будет ждать!
   - Ну, зачем... - протянула я. - У нас есть команда, которая поддельные трупы организует в лучшем виде.
   - Вы меня совсем убиваете! И того не легче! В годовщину свадьбы - труп мужа!
   Я скривилась.
   - Вот всем вы недовольны. И что мне прикажите делать?
   Человек перевел дыхание, и постарался сказать как можно спокойнее и деловитее:
   - Отпустите меня до вечера. Позвольте поговорить с ней, объяснить... Она умница, у меня такая жена... вы не представляете!
   - Не представляю, - призналась я.
   - Она куда больший герой, чем я, - сознался он. - Это вы ее должны забирать, а не меня.
   - Я редко работаю с женщинами, на это есть другой спаситель, мужчина. Но, знаете, когда придет ее время - возможно, вы и встретитесь. Почему нет?
   Человек посмотрел мне в глаза и спросил:
   - Можно мне с ней проститься?
   Что тут сказать?
   - А вдруг вы удерете? Где мне потом вас разыскивать? Были, знаете ли, прецеденты!
   - Как вам в голову пришло... - растерялся герой. - Ну... тогда пойдемте со мной. Все равно в доме праздник... был.
   - Интересная мысль! И как вы меня представите своей супруге? Мне еще семейного скандала не хватало!
   - Нет, что вы! Никакого скандала быть не может, моя жена... словом, если это - единственное условие, чтобы я не удрал, я прошу вас, примите мое приглашение на торжество. Мы думали отпраздновать вдвоем, но, боюсь ни мне ни ей в этот вечер будет не до еды... Так что вы и сможете отлично поужинать... если вам это интересно.
   Я почувствовала, что меня подкупают. И надо признать, весьма успешно.
   - На что не пойдешь, ради прихоти клиента, - вздохнула я, делая вид, что переступаю через собственные убеждения и строгие правила. - Пойдемте праздновать. Хотя это злостное нарушение традиции!
   Пришлось переносить его обратно. Герой привел меня к себе в дом, усадил за стол, а сам отвел удивленную жену в другую комнату и долго, трепетно с ней прощался. (Я бы могла сказать, что в тот вечер мне кусок в горло не лез, но это не так).
   Они разговаривали почти два часа, у меня уже терпение стало заканчиваться, но я не решалась их прервать. (К слову сказать, эта парочка действительно однажды встретится. Я обратилась к Фарэту и попросила проследить за тем, чтобы они не потеряли друг друга, и он обещал позаботиться об этом).
   Когда мужчина вышел из комнаты, я поняла, что он сказал все, что собирался и просто протянула ему руку.
  
   Это удивительно - наблюдать, как уходят герои. Они идут по хрустальному мосту, минуют золотых львов, потом скрываются за прозрачной (на первый взгляд) стеной. Иногда они оборачиваются, иногда нет. А я все время провожаю их взглядом. Даже, если наверняка знаю, что вот этот герой точно не обернется.
   - Как это все мило... - прошелестел за спиной знакомый голос. Сорняк, собственной персоной.
   - О! Черный плащ пожаловал, - проворчала я, оборачиваясь. - Что на этот раз придумал? Продашь меня шаманам? К дереву привяжешь? Драку затеешь?
   - Нет, это все было, зачем повторяться?
   - Действительно, - съехидничала я. - Вот объясни, если ты так любишь разнообразие, почему ты постоянно носишь этот средневековый наряд? Я не помню, когда видела тебя в другой одежде! Вот случится нам вдруг встретиться на улице, и будешь ты в обычной рубашке и джинсах, так я тебя и не узнаю, просто мимо пройду, не поздороваюсь.
   - Как-нибудь переживу, - сообщил Веласк. - Хотя перспектива встретиться с тобой "случайно" на улице меня заинтересовала.
   Зря брякнула. С него станется и просто так заявиться, внепланово.
   - У меня складывается впечатление, - проговорил сорняк, - что ты ко мне не равнодушна.
   - Размечтался! У меня есть парень, а если это тебя не смущают, сообщаю, что страдаю редкой манией верности.
   - Но ты с таким упорством нарушаешь правила, просто удивительно. Уж не знаю, что и думать!
   - Ничего я не нарушаю. Никому хуже не делаю. И ты это знаешь! Ты просто садист, раз пытаешься наказывать меня за то, что я помогаю людям. К тому же, - добавила я, - есть еще кое-что, чего ты не знаешь.
   Веласк приподнял левую бровь, что выражало крайнюю степень удивления.
   - Я научилась шагать не глядя, - сказала я, и прежде, чем сорняк успел меня схватить, сделала шаг назад.
  
  
  
  
  
   Мысли о сорняке напомнили мне о том, что кроме хождения по мирам, у меня есть еще один небольшой талант - умение "оборачиваться". Пользы от белого костюма сейчас немного, но шпага - все-таки холодное оружие.
   "Оборачивание" получилось без каких-либо трудностей, вполне обыденно. Я повертела шпагу в руках, попробовала проткнуть стену, но камень и есть камень - и царапины-то не осталось. Я вздохнула, приняла боевую стойку и изобразила отражение атаки противника. Конечно, сорняка рядом не было, но поупражняться лишний раз не помешает.
   Мимоходом я продолжила рассказывать себе истории.
  
  
   История N 3
  
   Этот герой не нуждался в неотложной помощи. По крайней мере, с первого взгляда ему ничто не угрожало. Молодой мужчина стоял у широкого окна, начинавшегося прямо от пола и смотрел на открывающийся пейзаж. Я подошла и тоже посмотрела в окно. Этаж седьмой, если глазомер не хромает.
   - Вы вовремя, - сказал он, обернувшись. Наверное услышал мое дыхание, потому что появляюсь я совершенно бесшумно. Кто-то мне говорил.
   - А вы собрались умирать? - спросила я.
   Он приподнял левую бровь.
   - Что?
   - Обычно для меня "вовремя" - значит за минуту до смерти.
   - Вы из группы сопровождения? - уточнил он.
   - Ну... - заюлила я, поскольку ответить на это можно было по-разному и это - не худшая версия. Одно я поняла: он все-таки не знает, кто я такая и зачем пришла. Не меня он ждал.
   Если бы эта светлая мысль не посетила меня сейчас, она непременно появилась бы парой секунд спустя: загрохотал засов, дверь отворилась, и в комнату, тяжело громыхая подкованными сапогами, вошло четверо наемников. В руках они держали дубинки, и намерения вошедших были вполне очевидны.
   Один из незнакомцев увидел меня и сухо сообщил:
   - Свидание окончено. Потрудитесь покинуть помещение.
   Мой подопечный побледнел. Он быстро понял, что группа сопровождения пришла сопроводить его отнюдь не в дальние страны, а в последний путь, и дорога будет не легкой.
   - А если я предпочту остаться? - невинно поинтересовалась я.
   - Хочешь понаблюдать? - предположил наемник. - Юным девам не пристало любоваться жестокостью. А может... желаешь поучаствовать?
   - Ага, всю жизнь мечтала, - я сделала несколько шагов назад и встала рядом с героем, закрыв его собой.
   - Уходи, - шепнул он мне на ухо. - Они и тебя убьют.
   - Нам заплатили за одного, - сообщил все тот же наемник. - Но тебе пару раз по башке я могу стукнуть и бесплатно. Слушай своего приятеля. В конце концов, это его последняя воля...
   Расстояние между нами уменьшалось. Убийцы подходили медленно, обступали нас полукругом, и я даже занервничала, что может не хватить места для перемещения.
   - Ну... ладно, - согласилась я. - Хоть поцеловаться-то на прощание дадите?
   Наемник снисходительно кивнул. Мне показалось, что в целом эти люди не были злыми, просто человеческая жизнь для них ничего не значила. Не знаю, может это какая-то болезнь - такое равнодушие?
   Я повернулась к герою. Тот смотрел с непониманием.
   - Все в порядке, милый, - сказала я, пародируя Альму. - Они тоже мальчики, они все понимают...
   Рожи захмыкали. Я плавно обняла героя. Он был выше меня, поэтому мне пришлось рукой наклонить его голову... я прижалась губами к его губам, одновременно ударила ногой под колено, и шагнула, увлекая падающего героя за собой...
  
   На тропинку мы вылетели кувырком, но пара ссадин - ничтожная плата за спасение.
   - Что ты сделала?! - воскликнул он, вскочив на ноги.
   - Ну, я спасительница героев, поэтому мы сейчас пойдем по этой дорожке и...
   - Ты меня поцеловала!
   У меня коса заерзала от удивления.
   - А... то, что мы в другом мире и перенеслись таким вот милым образом, это тебе скучно?
   - Если моя жена узнает, что я целовался с другой женщиной - она с меня шкуру живьем спустит!
   - Вот мне сейчас интересно, а что с тобой предполагали те уроды сделать? В чехарду на леденцы сыграть? Все эти герои - твари неблагодарные! Мало того, что никакого спасибо не дождешься, так еще и сплошные претензии! Но ты - всех превзошел!
   - Я-то что сделал? - опешил герой.
   Возмущению моему не было предела.
   - Милая юная девушка целует его, нет бы онеметь от счастья...
   - О чем ты говоришь? Женщины доминируют в отношениях, ваша власть и так безгранична! Стоило ли унижать меня, делать из меня падшего мужчину, да еще на глазах посторонних!
   Блин, в матриархат вляпалась.
   - Ладно, проехали, - я махнула рукой. - В любом случае, ты все равно, что покойник, так что забудь о своем падении и пошли уже в город. Понимаю, что тебе совершенно не интересно твое будущее в свете такого яркого недавнего прошлого, но мне, знаешь ли, есть чем заняться, кроме как твои претензии тут выслушивать.
   Всю дорогу мы прошли в относительном спокойствии, хотя герой то и дело шарахался от меня при любом моем неосторожном движении. Не знаю, может, он боялся, что я его тут изнасилую, или еще какие страшные фантазии роились в его голове, но напряжение мужчины спало лишь после того, как я заверила, что на хрустальный мост с ним не пойду.
  
  
  
  
  
   Я рассказала себе много историй. Вскоре на моем запястье не хватало места для полосок, вафли из сумки были съедены, чай из термоса - выпит. Я ложилась спать и просыпалась, ориентируясь по обрывку неба высоко-высоко.
  
   Прошло несколько дней, я совершенно измучилась без воды и пищи, а мой враг все не появлялся.
   Он пришел, когда я спала. Сенеш не стал церемониться и попросту пнул меня сапогом вбок.
   - Поднимайся! И поживее, а то оставлю здесь еще на неделю.
   Значит, прошла неделя, поняла я.
   - Что сказать, видок у тебя не товарный, - заметил он. - Ну, да там тебя приведут в боевую форму. Протяни руки!
   Он надел на меня наручники. Потом схватил за локоть и шагнул в иномирье.
  
   Сенеш привел меня на летное поле, вдоль которого располагались военные казармы. К нам тут же подошел человек, одетый в комбинезон цвета хаки, немолодой, уставший или просто очень серьезный.
   - Как договаривались, - сказал Сенеш.
   - Это точно она? - с сомнением уточнил военный.
   - Она, она. Не сомневайтесь. Где мои деньги?
   Человек молча протянул Сенешу пачку фиолетовых купюр. Тот деловито пересчитал, после чего сообщил:
   - Все в порядке. Эй, фантазерка, прощай. Тебе тут не долго мучиться, даже с твоими способностями. Но, если будешь умницей... кто знает.
   Он улыбнулся мне на прощанье крокодильей гримасой и исчез безвозвратно.
   Военный разглядывал меня пристально и с интересом.
   - Вы действительно фантазер?
   - Да, - сказала я первое слово за день.
   - Это хорошо. Это хорошо... - проговорил он скорее для самого себя. Достал из кармана ключ и расстегнул мне наручники.
   - Добро пожаловать в корпус, - сказал человек в хаки. - Надеемся, что ваша жизнь здесь будет долгой и плодотворной.
  
  
  
  
  
  
   ГЛАВА ПЯТАЯ: ПЛЕН
  
  
  
   - Первый взвод! Тридцать четвертая! Сегодня вы - главный инструктор по рейду!
   Это был мой номер. И меня назначили старшей. Сказать, чтобы это меня удивило? Ничуть. Последние полгода меня постоянно ставили главным инструктором. Смертность у меня самая низкая в отряде. Вот и ставят.
   - Есть! - козырнула я. Потом вышла перед строем, окинула взглядом неорганизованное собрание новичков и подумала, что треть из них скорее всего не вернутся сегодня в лагерь.
   - Начну с того, что здесь большинству из вас придется отказаться от привычных вам имен. Здесь вы - лишь номер в списке. И ваш номер означает, что тот, кто носил его до вас - не вернулся из рейда. Ну... или вернулся домой, что тоже случается.
   - Наша тридцать четвертая настроена несколько скептически, - вмешался командующий, изобразив на лице что-то вроде снисходительной улыбки. - Напомню и ей и всем остальным, что сама тридцать четвертая служит в корпусе вот уже больше года и, как видите, жива-здорова.
   Я проигнорировала его оптимизм и продолжила инструктаж.
   - В течении первого месяца вы будете жить по пятнадцать человек в комнате. По истечении этого времени, вас переселят попарно, но прежде, чем это случится, вам придется через многое пройти. Каждый из вас, несомненно, многое слышал о Лабиринте Мотьенка, и среди слухов и догадок вы выбирали для себя те или иные версии. Если кто-то собирался услышать здесь правду о возникновении этого места, спешу разочаровать: истиной истории вы не узнаете. Потому что ее никто не знает. Некий путешественник, по имени Мотьенк, обнаружил серию пещер более трех столетий назад. Пещеры обладали удивительным свойством: они оказались способны осуществлять некоторые мелкие страхи и фантазии. Видимо, Мотьенк был добродушным и смелым человеком. Или же начисто лишенным всяческой фантазии, поскольку ему удалось выйти живым и вынести первую партию кристаллов.
   Эту часть лекции обычно слушали с вежливым вниманием.
   - С тех пор многое изменилось, и ваши знания истории, к сожалению, мало помогут вам при выполнении задания. Каждому из вас придется найти свой путь и свои методы борьбы с метракомами. Я, со своей стороны, помогу, чем могу. Прежде всего, обратите внимание на свое обмундирование.
   Все взгляды устремились к камуфляжу.
   - От запястья к локтю вы можете видеть специальные металлические нарукавники, при необходимости из специальных пазов выдвигаются или выстреливаются иглы, ножи, мини-пилы. На груди и голенях прикреплены тюбики и бутылочки, на спине...
   - А что там? - спросил кто-то из новобранцев. - В этих тюбиках?
   - Там... там специальное вещество, которое срабатывает на ваши мысленные приказы и становится тем, чем вы пожелаете.
   На самом деле, тюбики были пустыми. Но новобранцам это знать не за чем, иначе в самый ответственный момент они могут вспомнить об этом и не поверить самим себе. И это будет стоить им жизни.
   Я описала их костюмы, добавив при этом расплывчатое "и еще много-много чего неожиданного". Потом перешла к головным уборам и сапогам.
   Проводя инструктаж, я прогуливалась перед строем новобранцев и вдруг наткнулась взглядом на женщину с грудным ребенком.
   - Это еще что? Почему с дитем?
   - Родила раньше положенного, - отчеканила она. - Дома оставить не с кем. Мы будем вместе, это не доставит лишних хлопот.
   - Похвальный идиотизм. А что сказали на призывном пункте?
   - Они обрадовались. Поскольку мать, защищая свое дитя, способна проявить чудеса изобретательности.
   В очередной раз я почувствовала, что мир вокруг меня бредит. Но спорить было не с кем. Я просто пошла дальше и продолжила инструктаж.
   - Метракомы обладают способностью видоизменяться под действием вашего страха, поэтому вдолбите себе раз и навсегда: следует бояться только тех их качеств, которые уже присутствуют, то есть когтей и зубов.
   До меня инструкции проводил номер двадцать первый и после его фразы: "Если вы испугаетесь, у метракома может появиться ядовитая слюна, способность метать молнии и прочее..." - можно было гарантировать, что половина новобранцев погибнут именно от вышеперечисленных "несуществующих" качеств.
   - Метракомы бывают двух видов, - продолжала я. - Версия один и версия два. Версия один - человекообразные существа с вытянутыми конечностями, длинными когтями, очень большим безгубым ртом - обращаю на это ваше внимание, не стоит недооценивать их челюсти, никакая фантазия не спасет. Они лохматы и их волосы - горючи, поэтому один из способов отвлечь метракома - это поджечь его космы. Для этих целей у вас есть мини-питарды, зажигалки и бутылочки с горючей смесью. Метракомы второй версии имеют огромную звериную голову с длинным хоботом, широкие плоские уши, бивни. Их конечности трубообразны, когтей нет. Метракомы второй версии предпочитают затаптывать жертву и они толстокожи, поэтому их трудно ранить или порезать. Слабое место этого вида метракомов - лоб и глаза. Они плохо видят, хотя слух у них отличный. Если вам случится столкнуться именно с этими метракомами, попытайтесь выплеснуть им в глаза жидкость из тюбиков или пробейте кинжалом лобную кость, вот здесь.
   Я указала себе на лоб, там, где у меня по определению должен находиться третий глаз.
   - А если я не умею кидать ножи? - раздалось неуверенное откуда-то слева.
   - Напоминаю и говорю для тех, кто не в курсе: пещеры обладают способностью осуществлять некоторые ваши фантазии. Все те, которые помогут вам выжить. Например, за несколько мгновений вы можете научиться быстро бегать, так быстро, как никогда не бегали, бросать ножи точно в цель. Вам стоит только поверить в то, что вы это умеете. Понимаете? Поверить! Не сомневаться, ни думать, ни предполагать! Действовать! Так, будто родились с одной целью в жизни - добыть кристаллы! Защитить себя!
   Я поймала взгляд командующего и сбавила тон.
   - Вы все проходили тестирование, но сразу скажу, что это не слишком помогает. Первый коридор мы пройдем вместе, потом рассыплемся по три человека на все последующие коридоры. Вам придется преодолеть примерно четверть мили. Это немного. Но каждый поворот будет таить опасность. Каждый раз силуэт лабиринта слегка меняется, поэтому не существует карты этого места. Ваша задача - срезать кристаллы со стены, как только вы их обнаружите и заполнить контейнеры. Чем ближе к центру лабиринта, тем кристаллов попадается все больше и больше, но вам не следует в самом в первые же рейды заходить слишком далеко. Сначала научитесь себя защищать, а уже потом думайте о благе страны.
   - Напоминаю, - опять вмешался командующий, - пока вы не выполните норматив, на базу никто не вернется. Так что благо страны все таки прежде всего!
   Жаль, что нельзя ему язык отрезать. Пошло бы на пользу дела.
  
   Удивительно, что в целом, все эти люди были вполне милыми и славными. Но взгляды этих людей, их система ценностей, их отношение к жизни - все это было мне противно. Все это было отвратительно. И что хуже всего, все это было теперь частью моего будущего.
   Я смотрела на этих молодых пареньков и девушек, которым самая пора была влюбляться, бродить по романтичным аллеям, смотреть на закаты, а вместо этого их отправляли умирать. Глупо. Жестоко. Это называется "армия", хотя уже много веков этот мир избавился от войн.
   - В заключении хочу сказать, что вылет через сорок минут. Время на ваших таймерах синхронизировано, едва услышите писк - бросайте все и бегите к выходу. Увидимся. И не заводите здесь друзей.
   Я слегка кивнула, ожидая вопросов или обсуждений услышанного, но все молчали, и я просто развернулась и направилась к выходу. Хорошие манеры никогда не были моей сильной стороной.
  
   Ходили слухи, что метракомы - все те же порождения человеческого ужаса. Но в сочетании с многолетней (если не многовековой) традицией не проходящего страха они обрели способности вполне реальных существ и не исчезали из пещер с уходом людей. Метракомы не испытывали боли. Это было хорошо, потому что сглаживало муки совести, и это было плохо, потому что недостаточно оказалось просто ранить метрокома, необходимо было или убить его или обездвижить. По счастью, метракомы не пользовались оружием. Для нападения они выпускали длинные острые когти. Но и этого хватало.
  
   Я лежала на кровати и смотрела в потолок. Наверное, мой потолок - самое интересное и глубоко изученное мною явление в этом мире. Ну, еще я хорошо знала свои обязанности. За десять минут до выхода, я проверила обмундирование, прикрепила к ремню несколько запасных карандашей (сказалась любовь к импровизации). Потом подошла к зеркалу. Зеркало я купила еще в начале своей военной карьеры и несколько раз уже жалела, что так неразумно потратила деньги. Хотя... на что еще их здесь тратить?
   В зеркале отражалось мрачное лицо, худое, с тремя шрамами на скуле от когтей метракома. Волосы были коротко острижены и совершенно белого цвета. Здешним женщинам запрещалось носить длинные прически, это было опасно. Мои заверения, что волосы могут стать моим дополнительным оружием - никого не тронуло. А побелели мои космы неожиданно: после первого посещения пещер. Это не была седина, белизна была совершенно чистая, не серая. Думаю, мои таланты управлением волосами каким-то образом заработали вне моей воли.
   - Привет, незнакомка, - сказала я своему мутному отражению (зеркала в этом мире оставляли желать лучшего). - Думаешь, еще увидимся? Ну, если нет, так ты не расстраивайся. Помни, что в конце концов это все равно произойдет. Раньше или позже...
   Отражение равнодушно скривилось. Кажется, ему было все равно, что я там говорю.
  
   Таймер запиликал, когда я уже шла по летному полю. Здесь пока было тихо, но через пару минут выбегут курсанты, станут метаться в поисках своих номеров на аппаратах. Это повторялось с каждым новым набором, всегда одна и та же картинка.
   Я вспомнила, как первый раз села за летательный аппарат (их тут называли летатиками, за их маленькие размеры и милую, совершенно не армейскую "внешность"). Мой пилот тогда погиб и старший приказал мне самостоятельно добираться. Мои возражения, что я ни разу не сидела за штурвалом были отброшены инструкцией: "Села, пристегнулась, руки на блоки, разберешься."
   И я разобралась. Аппаратик подчинялся движениям ладоней и полностью повторял их действия. Правда, переворачиваться и выписывать "мертвые петли" он не умел, удерживал равновесие, как поплавок, но мне, признаться, от этого было только спокойней.
  
   Я откинулась на спинку кресла и просто ждала. Следующий раз таймер даст знак, что пора взлетать. У меня есть еще несколько минут.
   - Я с вами? - раздалось за моей спиной. - Здорово. Мы напарники, да?
   Я неохотно повернулась. На пассажирском кресле разместился паренек, постриженный совсем коротко. Улыбчивый, что совершенно не сочеталось с военной формой.
   - Нет, - ответила я. - Здесь не бывает напарников. Просто вместе летим.
   - Вы говорили, что нас разобьют на тройки?
   - Верно. После того, как пройдем главный коридор. Тройки составят из тех, кто останется в живых.
   - Что, все так грозно? - улыбка на его лице слегка померкла.
   - Я похожа на шутницу? - в свою очередь спросила я.
   - Не очень, - признался парень.
   - Отлично. Тогда пристегни ремень, мы вылетаем.
   - Можно еще вопрос?
   - Чувствую, это неизбежно. Выкладывай.
   - Ну... - кажется парень пытался собрать в один вопрос не меньше десятка. - Командующий сказал, что вы здесь уже больше года, хотя мне не показалось, что вам нравится то, что вы делаете, и я не понимаю, зачем вы пошли на третий срок... То есть, конечно, наемникам платят больше, чем просто армейским и, наверное, вам нужно кормить семью...
   - У меня нет семьи. Я здесь на правах рабыни, меня выкупило ваше правительство в надежде получить новые методы борьбы с метракомами. Они получили больше, чем рассчитывали. Никто меня не отпустит, я буду добывать ваши поганые кристаллы до тех пор, пока однажды метракомы не окажутся удачливее.
   - Вы говорите странные вещи... У нас нет рабства.
   - Нет так нет. Пристегнут? Взлетаем.
   Он что-то попытался возразить, но это все было уже не важно, потому что раздался писк таймера, и я завела двигатель.
   От посадочной площадки лагеря до лабиринта было сорок две минуты пути. Отсчет времени здесь несколько отличался от знакомых мне минут и секунд, но разница была невелика, и я вскоре перестроилась. Мои прежние часы сменились на таймер, мое восприятие мира корректировалось по местным меркам.
   Мы летели по привычному маршруту. Впереди поблескивал летатик командующего, он частенько возглавлял полеты самолично, но это было лишь позерство: командующий никогда не ходил в пещеры и не принес ни одного кристалла за всю свою бурную армейскую карьеру. Зато он хорошо говорил вдохновляющие речи, всегда выполнял план поставок кристаллов и слыл у начальства большим молодцом.
   Напрасно я полагала, что проведу время полета в блаженном шуме моторов: мальчишка разобрался с внутренней связью.
   - Я тут подумал, может, вы дадите парочку советов лично от себя? Ну, пока мы летим. Все равно заняться нечем.
   - Ты, наверное, не в курсе, но я веду летатик, а это требует некоторой концентрации.
   - Да, ладно, не сердитесь. Я же просто хотел чуть-чуть поболтать. Может, это мой последний разговор...
   - Но сам ты в это не веришь, да?
   - Не верю, - согласился он. - Знаете, у нас ведь очень много пропаганды проходит, и все это выглядит так... легко. Понимаете?
   - Понимаю. Поэтому командующий не сам читает вступительные речи. В его изложении это именно так и звучит. А моя версия объясняет, почему ваши герои одеты в военную униформу, а не в легкие прогулочные наряды.
   - Ну, а... что такого ужасного? Я имею в виду, немножко опасности - это ведь и делает героя героем?
   Я помедлила с ответом.
   - Когда твоя паника смешиваются реальностью, обретают телесную оболочку, вода становится кислотой, тень превращается в монстра, обычная царапина вдруг разрастается до смертельной раны... тогда мало думаешь о героизме. Хочется просто бежать. Бежать и никогда, никогда больше туда не возвращаться. Нет ничего романтичного в том, чтобы отважно подчиняться чужим глупостям.
   - Вы считаете курс нескольких стран - глупостью? Смысл жизни миллионов, традиции...
   - Что с меня взять? Я не местная.
   Он помолчал, обдумывая.
   - Я сейчас не стану спорить, - благоразумно решил он. - Я еще там не был. Но, если все обстоит так, как вы говорите... то... то почему об этом не говорят?
   - Чтобы завлечь мышь, в мышеловку кладут сыр, а не кошку.
   После этого он замолчал надолго и не отвлекал меня до самой посадки.
   Мы миновали несколько кордонов охраны. Пещеры были достоянием этого народа и охранялись от самого народа и от прочих желающих пуще золотого запаса. Впрочем, это и был "золотой запас".
  
  
   - Тридцать четвертая! Последние слова напутствия!
   Я встала перед строем и громко заявила, чтобы до всех, до всех дошли мои слова:
   - Вы сильнее! Вы лучше! Метракомы - дурь мультяшная, они ничего не умеют. Вернутся все!
   Раздался боевой клич, народ заметно повеселел, хотя я готова была на что угодно поспорить, что ни один из них и представления не имеет, что такое "дурь мультяшная".
   Я махнула рукой, развернулась и первая направилась к пещерам. За мной послышался дружный топот. Из общего топота выделился топоток и у самого уха раздалось:
   - Вы не беспокойтесь, я рядом буду.
   - С чего это я должна беспокоиться? - усмехнулась я, повернув голову к "напарнику".
   - Ну... у меня такое чувство, что сегодня вы решили совершить что-то вроде героического самоубийства.
   - Ты ошибся. Я всегда такая.
   - А я все равно буду рядом.
   - Очень... благоразумно.
  
   Пещеры в самом их начале не казались чем-то особенным. Я знала, что эта простота обманчива, поэтому, когда появился первый метраком - я была начеку. Сначала кажется, будто возле одной их причудливых теней закопошился тряпичный ком.
   - Что-то там, - прошептал над ухом парень.
   - Молодец, хорошая реакция, - ответила я, и в этот миг метраком сформировался, вырос во весь свой двухметровый размах и бросился на нас. Раздались вскрики, чей-то визг, но он уже рухнул, пронзенный насквозь моим кинжалом.
   Новобранцы обступили труп. Так они долго могут стоять, пора это пресекать.
   - Разделяемся! - крикнула я. - Со мной ты и ты, - я указала на "напарника" и хрупкую рыжеволосую девушку.
   - Есть! - радостно козырнул паренек, рыженькая кивнула молча.
   Мы проследовали в один из тоннелей.
   Все было очень обычно. Метракомы появлялись чаще, чем глубже в пещеры мы заходили. Нескольких породила рыжая девчонка - она впала в панику и безобидная лужа на полу вдруг стала порождать чудовищ одного за другим. Чужой страх может погубить не только носителя этого страха, но и всех, кто находится поблизости. "Напарник" потратил обе обоймы, что бы усмирить первых двух, я дала рыжей пощечину, и временно приостановила процесс материлизации. Потратили минуть десять на то, чтобы всю эту нечисть извести.
   "Напарник" первым набрел на россыпь кристаллов.
   - Сюда! Тридцать четвертая, сюда!
   - Сейчас, - ответила я - из темного коридора показались два метракома. - Срезай кристаллы, я разберусь с гостями.
   - Понял, - сказал он и принялся за дело. Девчонка сейчас была нам не помощница - я приказала ей сидеть в углу и считать до семьсот пятидесяти восьми, и если собьется - начинать заново. Бестолочь была занята, болтун тоже, ну а уж мне и подавно забот хватало.
   "Распыляющий газ", - усиленно подумала я, выхватывая тюбики. В метракома ударила струя дыма, он схватился за горло и упал. Кажется, последний, пришло в голову, но тут, он схватил меня за ногу, газ не убил его, а лишь на время обезвредил.
   - Лезвия! - воскликнула я уже вслух, пытаясь из последних сил поддержать мысленный приказ. Это сработало. Из брючины внезапно выскочило несколько изогнутых обоюдоострых ножей и отсекли метракома.
   Мы набрали полные сумки кристаллов и стали выбираться из пещер. Отступление было проще, скорее всего сказывался общий настрой "проблемы позади", вот они и оказывались позади.
   Многих я недосчиталась. Но кое-что мне особенно не понравилось.
   - Где женщина с ребенком? - крикнула я. - Кто был с ней в тройке?
   - Мы, - подняла руку одна из курсанток.
   - Что с ними?
   - Женщину ранили. Не знаю, мы бежали, она отстала...
   - Какой коридор?
   Девушка указала, я ринулась внутрь.
  
   Я их быстро нашла. Они не смогла уйти слишком далеко. Женщина была жива, но ранена и без сознания. Возможно, именно это ее и спасло: по слухам (и моему личному опыту) метракомы мало обращали внимания на тех, кто без чувств.
   Ребенок спал. Очень может быть, что мать перед рейдом дала ему какие-то снотворные средства. Я осторожно освободила наплечную сумку с малышом и повесила ее на себя. Потом ударила женщину по щекам. Она постепенно стала приходить в себя и наконец открыла глаза.
   - Что... где?..
   - Слушай внимательно, - сказала я тоном, не терпящим возражений. - Все в порядке. Мы сейчас просто пойдем к выходу, потому что нам надо покормить твоего малыша. Ясно?
   - Он не должен быть голоден, он...
   - Мы идем кормить малыша, - твердо сказала я. - Ты никудышная мать, если будешь думать о чем-то другом, ясно?
   - Да...
   - Сейчас я помогу тебе подняться, постарайся не стонать и опирайся на стены, хорошо?
   Молодая женщина кивнула неуверенно, потом осторожно стала приподниматься на локте.
   - А... а метракомы? - она вспомнила, где находится, и это было плохо.
   - Нет здесь никого, я всех разогнала! Думай о ребенке! Ребенок хочет есть!
   Не хватало мне еще чужого страха.
   По пути нам попалась лишь одна живая тень, и то, я думаю, это остатки от фантазий ушедших курсантов.
  
   Мы вышли на свет, и женщину тут же приняли из моих рук. Часть летательных аппаратов уже покинули площадку, но три летатика все еще стояли здесь. Они ждали меня. Миленько. Глупо, но миленько.
   - Я знал, что вы вернетесь, - сказал знакомый голос.
   - Ты еще жив, болтушка?
   "Напарник" нервно хохотнул. Он помог перевести раненую в ее летатик, я передала женщине ребенка и поручила заботам пилота.
   - Знаете, а ведь вы совершили подвиг, - заявил он, едва мы сели в свой аппарат.
   - Знаю.
   - Эта женщина, она... ну, ваша знакомая?
   - Как и твоя.
   - А почему, то есть, если вы ее не знаете, зачем тогда спасали?
   - Спасать того, кого любишь - это не героизм, это - инстинкт. В моем случае речь идет лишь о раздражении. Застарелом примитивном раздражении вашими глупостью и фанатизмом.
   - Для раздраженного человека вы слишком спокойны, - заметил он.
   - Привычка. А теперь пристегнись и сделай вид, что тебя не существует.
   Всю дорогу обратно мы летели в молчании.
  
   Мы прилетели на базу, нас встречали шумными приветствиями. Новички еще не отошли от ужаса, но уже постепенно осознавали, что остались живы, и что теперь они практически герои... Это быстро ударяет в голову. Похлопывания по плечу, громкие речи, всякие там парадные награды. На меня это, правда давно не действовало. То есть, на меня это никогда не производило впечатления, по той простой причине, что я осознавала разницу между героизмом и безвыходностью. Впрочем, никого другого своими осознаниями я не загружала.
  
   Только лишь мой аппаратик приземлился на своем положенном восьмом участке, как ко мне подбежал дежурный и отчеканил:
   - Вас приглашает начальник базы. Он в своем кабинете. Просит не задерживаться.
   Я кивнула вполне равнодушно.
  
   - Я знаю, что это все тебе не по нутру, - сказал Йошип, указывая на стул. Я села. - Ты одна из лучших наших инструкторов. Да что там, лучшая. После того, как ты ввела все эти черные ящички, пустые тюбики, да еще запретила новобранцев просвещать относительно некоторых опасностей...
   - Так спокойнее, - ответила я. - Уверенность снимает полпроцента паники.
   - Не полпроцента, гораздо больше. Гораздо...
   Йошип достал из шкафа рюмки и сосуд похожий на грушу для клизмы (в таких здесь хранили вина и прочие алкогольные напитки). Наполнил рюмки до середины, одну протянул мне. Я покачала головой.
   - Не отказывай, выпей со мной. За то, что живой вернулась, за то, что кристаллов добыли для страны, для мира.
   - Это - не моя страна и не мой мир, - произнесла я. - Вы купили меня, как рабыню, как товар, как вещь...
   - Не заводись, - примиряюще сказал Йошип. - Ну, да, признаюсь. Действительно купили. Так если ж предложение было, почему бы и не купить хорошего фантазера, тем более они нам ух как нужны!
   - Тогда не ждите благодарности.
   Йошип кивнул, опустил взгляд. Был он мужик умный и не злой. Чем-то даже похож на моего давнишнего шефа.
   - От тебя благодарности никто и не ожидает, - сказал он со вздохом. - А вот мы тебе благодарны. Более чем благодарны. И отпустили бы, давно отпустили бы, веришь - нет. Но куда ты пойдешь? Ты ничего здесь не знаешь. Никого. Пропадешь без толку.
   - Конечно! А здесь я пропаду с толком, правда?
   - Не заводись, не заводись, тридцать четвертая. С добром же к тебе. С пониманием...
   - Не сердись, старший по базе, господин Йошип. Но ведь ты и имени-то моего не знаешь. И на жизнь мою тебе наплевать. Просто понимаешь ты, дорогой начальник, что нельзя меня обижать - уж больно я выгодное вложение. И чрезвычайно удобно, чтобы была я довольная и работоспособная.
   - Ты ж и меня пойми, - не унимался он. Йошипа совершенно не огорчило и не обидело мое заявление. - Мне-то как быть? С меня спрашивают! У меня тоже есть план. И начальство. И ты не можешь не согласиться, что здесь ты закалила характер, научилась сдержанности, обрела, наконец, практическое применение своей фантазии...
   - Может, я и закалила характер, как вы говорите, но взамен этого я потеряла часть своей души. Если не всю душу. Во что я превратилась? У меня нет надежд, не осталось ни одной мечты. Я разучилась улыбаться. Я уже не верю, что меня спасут, потому что для этого было предостаточно времени, и никто из моих друзей так и не появился, а значит и не появятся. Здесь у меня нет ни с кем близких, хоть даже просто приятельских отношений, потому что это - бессмысленно, и потому что я, кажется, разучилась влюбляться. Что я такое?
   - Ты - замечательный специалист...
   Это все я слышала много раз, поэтому поднялась со стула.
   - Разрешите идти?
   - Подожди, я еще не сказал, зачем тебя пригласил.
   Значит, на этот раз есть какая-то причина. Что ж, послушаем.
   - Завтра приезжает к нам адмирал западного полушария. Ты у нас уже второй год, и знаешь, что это значит.
   - Все приседают?
   - Не надо быть такой непочтитетельной. Это - начальство, и очень высокое начальство, его надо уважать и развлекать. Завтра после обеда нужно будет устроить демонстрационную вылазку. Не возражай и не волнуйся! Пойдут только опытные бойцы, никаких новичков, потери будут снижены до минимума. Тебя я ставлю старшей по роте. Может, есть предложения, кого из отряда к тебе направить?
   - Кого угодно с нездоровыми фантазиями и манией величия.
   Йошип вздохнул, махнул на меня рукой.
   - Иди, тридцать четвертая. Тяжело с тобой разговаривать.
   Но на этот раз я не пошевелилась.
   - Рейды совершаются не чаще раза в неделю. Следующий рейд должен быть только через семь дней. Люди измучены и напуганы. Они устали. Выгонять их завтра ради прихоти какого-то чиновника - это давать лишние поводы для бунта.
   Йошип покачал головой.
   - Об этом не беспокойся. Идеологическая обработка у нас поставлена на высшем уровне. На тебя она не действует, потому что ты не здешняя, но остальные все прекрасно усваивают. Разумеется, дополнительный рейд будет хорошо оплачен...
   - На что здесь тратить деньги? - перебила я. - На косметику и туфли? В вашем мирке нет ничего, даже книг...
   - Ты думаешь только о себе, - ответил Йошип. - А у кого-то есть семьи и им нужно добывать пропитание и строить жилье и растить детей.
   - ...которые потом будут так же дохнуть в ваших катакомбах? Во что вы превратились, Йошип?! Вы же не глупый человек, посмотрите, что с вами сталось? Неужели вы не видите этого абсурда, этого ужаса?! Погибают самые молодые, сами неиспорченные. Те, кто выживают - становятся моральными уродами.
   - Никто и не говорит, что армия - это весело.
   - Армия? - воскликнула я. - Да какая вы армия? Через полгода службы здесь возвращаются домой лишь двое из семи, это по вашей же статистике. И это с учетом, что на вас никто не нападает, нет ни войны, ни болезней, ни стихийных бедствий! Вы сами себе устроили кровавую забаву, и ради чего? Ради того, чтобы достать какие-то...
   - Кристаллы нужны для производства осветительных приборов...
   - Да я одна за пару месяцев натаскала их столько, что можно осветить целый город!
   - Это - достояние страны! - взорвался Йошип. - Не говори о том, чего не понимаешь! Ты - чужеземка, наши идеалы тебе чужды, сколько я не пытался тебе их втолковать!
   - У вас получилось бы лучше, если бы верили в то, что говорите, - сказала я. - Но и вам глубоко противно все, что здесь происходит.
   - Вот почему, тридцать четвертая, каждый раз с тобой так трудно? А ведь ты могла бы стать героем наших легенд. Вообрази, история о чужеземной воительнице, которая, во имя всеобщего блага идет бесстрашно вперед и ведет за собой войска!
   - Да-да-да, - скривилась я, - а потом слезы, сопли, все охают и потеют. Мы это проходили. Вы не первые, кто в погоне за золотым запасом забывает о людях.
   - Тридцать четвертая, ты мне прекрати такие речи. Прекрати! Тем более, завтра этот адмирал... Слушай, иди уже. Свободна. Готовься к новому рейду, отдыхай, поешь хорошо... Давай, иди.
   Большинство наших разговоров заканчивались подобным образом. Если подумать, командующий базой был даже в худшем положении, чем я: я-то хоть верила в то, что говорила. А он говорил то, во что верили другие.
  
   Не все из сказанного мной было правдой. Во-первых, надежды во мне еще жили, только это были другие надежды, не те, что раньше. Я действительно не верила в спасение, но верила, что придумаю способ, как здесь все изменить.
   Прекрасная перспектива открывалась мне в первые недели моего пребывания здесь. Поначалу, едва оценив потенциал этого удивительного места, из меня так и посыпались идеи. То я предлагала объединиться и коллективным воздействием разума извести всех метракомов, то вырастить кристаллы снаружи скал, то изобрести... много было идей. Что-то не сработало, что-то не приняли к сведению, что-то пробовали до меня... Придумала. Даже не один способ, несколько. А что толку, если плевать им на все эти мои изобретения.
  
  
   От Йошипа я направилась к базару. Собственно, базаром это трудно было назвать, но здесь все торговые точки были однотипны и имели вид дешевого развала. Женщины и мужчины, а иногда и дети, торговали здесь одеждой, мылом, наркотическими сигаретами (здесь они не только не запрещались, но и приветствовались), нехитрыми канцелярскими принадлежностями и прочим. Каждый раз, когда я приходила сюда, у меня стойко вырабатывалось чувство военных трофеев: трудно было представить, что все эти запыленные и с виду пользованные вещи были на самом деле вполне новыми. Просто не приняты здесь были упаковки, никто не заботился о внешнем виде товара, да и на качество изделия было всем плевать. Я давно убедила себя, что не следует ходить по чужим монастырям со своими уставами, так что никогда не делала замечания и не шутила по этому поводу. Впрочем, я вообще не шутила.
   - Мыло, крем, носовые салфетки, - сказала я немолодой продавщице. Та радостно кивнула и протянула мне товар.
   - Восемьдесят пять драин.
   - Держи.
   Я протянула деньги. С прошлой недели мыло подорожало, но я все еще укладывалась в смету расходов. Вода в казарме была, пользуйся в любом количестве, но вместо мыла выдавали золу (тоже без ограничений), а к этому я так и не привыкла. Один рейд приносил новобранцам от ста до шестисот драин. Мне платили четыреста, не зависимо от результата и ничего не платили, если я возвращалась без кристаллов. Широкоулыбчивый Йошип пояснял это тем, что деньги мне не нужны, отсылать я их не буду, поскольку семьи у меня здесь нет, а в казарме тратиться все равно не на что. По его словам, нас обеспечивают всем необходимым. Единственная разумная трата, с его точки зрения, это наркотические сигареты. Достойный мир - достойные пристрастия.
   Ко мне подбежала другая женщина, откуда-то с боку и осторожно подергала меня за рукав униформы.
   - Стирка? - предложила она. - Хорошо стираю, быстро сушу.
   Я уже пользовалась ее услугами, но она меня не помнила - для торговцев все люди в военной форме были на одно лицо. Это помогало ни к кому не привязываться.
   - Нет, спасибо, - сказала я. - В следующий раз.
   Она тут же отошла.
   Пора было возвращаться в казарму.
  
   - Тридцать четвертая? - раздалось за спиной. - Да постой уже!
   Я обернулась. Ко мне подбегала Син-к. Номер восьмой. Она пришла сюда два месяца назад и была моей соседкой по комнате.
   - Привет.
   - Привет, - ответила я.
   - Ты в курсе, что тебя искали?
   - Да. Йошип. Я уже была у него.
   - Нет, - девушка помотала головой. - Вовсе и не Йошип. Тебя искал комендант, с каким-то мужиком.
   - Не интересно.
   - Они к нам в комнату заходили, смотрели твои... ну, там у тебя листки по стене развешаны.
   Я усмехнулась.
   - И как успехи?
   - А ты зря смеешься. Ты же знаешь, комендант давно пытается твои записи разгадать, каких только специалистов не приглашал! Он все думает, ты там свои секреты насчет метракомов раскрываешь.
   - Мог бы и спросить. Ничего там такого нет.
   - А он тебе не доверяет. Выслужится хочет, гад, вот и вызывает кого ни попадя, пока ты на заданиях.
   - И давно таскает?
   - Судя по всему, давненько. Но я только троих видела. И вот, сегодняшнего.
   - Что раньше не рассказывала?
   Син-к скривилась.
   - Так раньше идиоты попадались. И говорить-то противно.
   - А что этот?
   Она загадочно покачала головой.
   - Этот - другое дело. Во-первых, он сам пришел. И, судя по всему, спрашивал конкретно тебя.
   - Это вряд ли. Не торопись с выводами.
   - Он смог прочитать то, что ты написала, - многозначительно сказала она.
   - Соврал, - усмехнулась я.
   - А проверим! Я-то, ты знаешь, все слышу и все запоминаю. Он прочел тот листок, на котором пейзаж карандашом нарисован.
   - Н-да? И что я там написала?
   - Стихи.
   Я замерла. Син-к налетела на меня, она шла позади, и чуть не сшибла с ног. Я схватила ее за руку и оттащила к стене.
   - Опиши мне этого человека! Кто приходил с комендантом? Рассказывай все!
   - Все? Ну, ладно, попробую. Так значит. Сразу после обеда заходит к нам в комнату комендант. Я как раз брюки зашивала, но, ты знаешь, он же, комендант наш, никогда не стучит. Я сначала подумала, заигрывать начнет, пока тебя-то нет, а он в мою сторону и не посмотрел. Отошел от двери и, не поверишь, чуть не кланяется - пропускает перед собой незнакомца. А незнакомец, скажу тебе - красавец! Высокий, в длинном таком черном наряде, уж не знаю как и назвать, в жизни такого наряда не видела, и голос у него такой глубокий, бархатный. Вот, значит. Ну, наш комендант весь так лебезить начал и говорит: "Вот здесь, мол, она и живет. Вот ее вещи, ее кровать. Смотрите, сколько угодно. Да не сочтите за труд: тридцать четвертая все свои секреты тут вот, на листочках зашифровала. И развесила по стенке, мне, коменданту, на зло. Так вы бы прочитали, разъяснили, что тут к чему."
   - А что незнакомец?
   - А незнакомец ему и говорит: "Дурак ты, говорит, подозрительный. Все тебе заговоры мерещатся." Снял он тот рисунок со стены и прочитал... сейчас, я все точно расскажу!
   У местных жителей была удивительная память: при необходимости (но только при необходимости!) они умели сосредоточиться и запомнить все не только дословно, но и "покадрово", то есть, воспроизвести буквально кто где стоял, или когда муха пролетела. Я не была на такое способна, и мои отчеты славились почти дебильной поверхностностью. Но именно моя посредственная память помогала мне находить в карманах новые запасы взрывных таблеток, и патроны в моем оружии кончались значительно позже остальных.
   Она зажмурилась и начала читать стихотворение, пытаясь передать интонации незнакомца:
  
   "По тропе, по траве, без нужды и без воли
   Через луг, нарисованный карандашом
   Убежать. Раствориться в серебряном звоне
   Навсегда. Что б никто никогда не нашел.
  
   И в лесной тишине разбросать свою память,
   Чтобы ветер обрывки ловил наугад,
   И раздаривал всем мою силу и слабость,
   И тяжелую грусть нетяжелых утрат."
  
  
   Это действительно были мои стихи. И прочитать их не смог бы никто. В этом мире. Письменность здесь была другая. Сердце больно укололо, я схватилась за грудь, съехала по стенке и села на пол. Син-к испуганно запричитала:
   - Тридцать четвертая, ты чего? Ты что, тебе плохо, что ли? Ты меня не пугай, я толком и помочь-то тебе ничем не смогу! А давай, я за знахарем сбегаю, да?
   - Ни кипеши. Сейчас отпустит. Где этот человек?
   - Незнакомец? Ну, они с комендантом еще поговорили, когда ты вернешься и что там у тебя на листках понаписано, а потом ушли. А что, он правда, что есть прочитал? Расшифровал, значит?
   - Это не шифр, сколько раз тебе уже говорить. Это просто другой язык.
   - Брось заливать, язык везде один и тот же. Только диалекты разные, и то это так - для особых приверед тонкости.
   - Я уже говорила тебе, - я попробовала глубоко вздохнуть, но это пока не получалось. - Я уже говорила, что я не отсюда. Не из этого мира. А в других мирах есть и другие языки, и другая письменность, и логика, и науки... Син-к, неужели это так сложно! Я же не прошу тебя мне верить! Просто сделай хотя бы вид, что допускаешь, будто я говорю правду. Или, ладно, черт с тобой, не допускай, но вообрази, что у меня такой редкий случай шизофрении, и я сама верю в этот бред, и просто не спорь со мной!
   - Тихо, тихо, не волнуйся. У тебя и так сердце в последнее время шалит, а ты еще и волнуешься. Ну трудно мне тебе верить. А на сумасшедшую ты и тем более не похожа, я их видела, тут их каждый видел, и не по одному разу. Тебя стало многое раздражать. Это оттого, что в твоем организме витаминов не хватает. И сексуальных развлечений. А это надо для здоровья, надо обязательно...
   Син-к еще что-то говорила, но последние ее слова вдруг всколыхнули во мне волну воспоминаний. Альма. Поклонница тех самых "сексуальных развлечений". Как она там? Где она, где оно это "там"?
   - ...?
   - Что? - я поняла, что меня о чем-то спросили, и что я прослушала вопрос.
   - А ты, что, знакома с тем человеком? - повторила Син-к. - В смысле, он же смог прочитать, что там ты понаписала, значит откуда-то он этот шифр... ну, язык знает?
   - Возможно, - сказала я, поднимаясь на ноги.
   - Что "возможно"?
   - Все возможно. Только, если это тот, о ком я думаю - спасать меня он не будет. Скорее всего просто позлорадствует. Или убедится, что я здесь крепко влипла и исчезнет, уже исчез. Пойдем на ужин. Завтра прибывает какое-то начальство, и мне предстоит дополнительный рейд. Надо подкрепиться и отдохнуть.
   - Вот скоты, а! - искренне возмутилась восьмая. - Слушай, они что, совсем там совесть потеряли? Тебя вечно бросают на самые частые рейды! Они не бояться, что твои родственники возмутятся?
   - Не боятся. Нет у меня здесь родственников. И быть не может.
   - Ах, ну да, ну да...
   Она сделала вид, что принимает мою "игру", и мы вполне мирно дошли до столовой.
  
  
   Войдя в комнату, я замерла на пороге.
   - Ты не говорила, что они забрали все мои записи.
   Син-к замялась.
   - Не хотела тебя расстраивать. Ты бы все равно увидела, а так - лишний час покоя.
   - Что ж, час покоя - это не так уж и мало, - заметила я.
   - Ты не злишься?
   - Нет. Тем более, что все стихи я помню наизусть. Ну, или почти все.
   Син-к села на свою кровать и неловко замявшись вдруг попросила:
   - А... а может, ты мне что-нибудь прочитаешь? Раз все равно теперь известно, что это - никакие не секреты...
   - Я это и раньше говорила. Никакие не секреты.
   - Ну... извини. Все-таки ты не совсем нормальная, и ты здесь очень долго, так что... кто тебя знает. Так интересно, слова вроде не знакомые, а все понятно, и как это у тебя получается? Прочитаешь?
   Я пожала плечами.
   - Если хочешь...
   - Хочу!
   Я легла на свою кровать, потом закрыла глаза, вспомнила самое уместное и прочитала наизусть:
  
   Предлогов миллион,
   и тем для разговоров,
   Безмолвие разбить
   любому по плечу.
   И лишь для тишины
   совсем не нужен повод,
   Поэтому сейчас
   я просто помолчу.
  
   - Это были стихи или причина, по которой ты не хочешь мне их прочитать? - спросила Син-к.
   - Думай, как хочешь, - решила я. - Кстати, имей в виду, я завтра рано ухожу.
   - Еще до подъема?
   - Да. Мне нужно летатик отрегулировать.
   - С ним что-то не то? Скажи техникам, они все сделают.
   - Нет, тут техники не помогу. Мне нужно сломать внутреннее переговорное устройство.
   - А-а... - Син-к сделала вид, что все понимает, но про себя наверняка еще раз убедилась, что я двинутая.
  
  
   "Высокое начальство" звалось адмиралом, оно оказалось толстеньким, брезгливым и достигало от силы метра шестидесяти пяти. Адмирал приказал выстроить нас на площади и прочитал пустую пространную речь о служении общему делу, о самопожертвовании во имя неких туманных идеалов и еще что-то о прогрессе, которому мы способствуем. Не знаю, на кого как, а на меня это выступление впечатления не произвело, а сам адмирал вызвал стойкое отвращение к собственной персоне.
   Мы снова неслись на летатиках, снова миновали кордоны, снова выстраивались в длинный ряд перед лабиринтом, только теперь не было вдохновенных речей, каждый из нас знал, что впереди, и не было застенчивых улыбок и вопросов вдогонку.
   Командующий сказал несколько общих фраз и спросил адмирала, удобно ли тому сидится в кресле. Я не стала дожидаться и подала знак начала операции. Напоследок я успела заметить, как командующий широкими жестами пытается сгладить неловкость от моей бестактности (следовало ожидать, что любое "высокое начальство" предпочитает само "махать платочком").
   Мы действовали слаженно, главный коридор прошли без единого слова, потом разделились и направились каждый в свою сторону.
  
   Патронам давно было пора закончится, и едва я это поняла, как пистолет бессильно квакнул. Я потянулась за ножом, но тут что-то обрушилось на меня и повалило на пол...
   В такие минуты я всегда придумывала какой-нибудь несчастный случай для противника, что-то вроде падающего с потолка сталактита, но в этот раз я не успела ничего подумать: какая-то неведомая мне сила отшвырнула метракома, тот врезался в стену и затих. В проеме показалась высокая фигура в длинном средневековом плаще.
   - Не стоило, - сказала я, поднимаясь на ноги. - Я бы справилась.
   - Привычка. Захотелось тебя удивить.
   - Вчерашнего поэтического вечера вполне достаточно.
   Он подошел ближе.
   - Ты сильно похудела, - сказал Веласк, внимательно меня разглядывая. - И стала... взрослее, что ли? Взгляд изменился. Теперь ты смотришь настороженно.
   - Может быть.
   - Что тебя так изменило?
   - Страх. Враги.
   - Но у тебя и раньше были враги. Я, например.
   Я покачала головой.
   - Ты никогда не желал мне зла по-настоящему. И ты никогда не покушался на мою душу. Ты, напротив, старался показать мне мои лучшие стороны.
   Веласк чуть наклонил голову набок и прищурился. Кажется, он хотел сказать что-то важное, но передумал и сказал другое:
   - Нам надо идти. Иначе сюда придет моя тетушка, и тогда всем мало не покажется. В гневе она страшна.
   - Тетя? У тебя есть тетя?
   - Чему ты удивляешься?
   - Ты же - сорняк!
   Веласк самодовольно просиял.
   - Слышу в твоем голосе привычную экспрессию. Так мы идем?
   Я помотала головой.
   - Нет. Надо помочь отряду.
   - Тогда все делаем быстро. Я не шутил, когда сказал, что времени у нас нет.
   - Ты - не фантазер. Ты не знаешь законов этого места...
   - Мне и не нужно. Ваши пустые бутыльки мне ни к чему. Я, знаешь ли, и без того...
   Он не успел договорить: я выхватила нож из сапога и бросила в выросшего словно из под земли метрокома. Бросок получился удачный. Веласк резко обернулся, увидел падающего монстра и, кажется, побледнел. Хотя утверждать сложно - в полутьме всякое может померещиться.
   - Твои фокусы - это здорово, - сказала я. - Но здесь они могут не сработать. И реакции не хватит. А одной самоуверенностью врага не одолеешь.
   Где-то вдалеке послышались крики, я тут же развернулась на звук и побежала, петляя по коридорам. Веласк бежал за мной, не отставая.
   Мы еще немножко подрались, еще немножко кого-то поспасали, потом я провопила сигнал к отступлению и выгнала отряд из пещер.
   Я вышла на свежий воздух и вдруг поняла, что никогда больше не вернусь назад, в катакомбы. Просто осознала это. Мне захотелось лечь на землю и разрыдаться, но я давно уже не позволяла себе таких вольностей, поэтому просто подошла к командующему, начисто игнорируя адмирала и доложила:
   - Отряд задачу выполнил.
   Не знаю, что собирался сказать на это командующий, в любом случае, он не успел - бесстрастный женский голос за моим плечом произнес:
   - Ты нашел ее.
   - Да, - ответил Веласк. Интересно, мне послышались нотки гордости в его голосе, будто он пытался доказать всем и самому себе, на что он способен.
   Я обернулась:
   - Маркиза?.. - растерянно произнесла я.
   - Разве мой племянник не говорил, что я приду?
   - Племянник?.. - я взглянула на Веласка. Что ж, теперь мне по крайней мере понятно, откуда они друг друга знают.
   Маркиза посмотрела на меня в упор и произнесла:
   - Тебе досталось... Но тебе повезло, все уже позади. Я редко такое предлагаю, но на этот раз оно того стоит: хочешь отплатить за свой плен?
   - Я не стану мстить, - я покачала головой. - Один человек отомстил мне - и посмотрите, что сталось... Я не стану мстить, - повторила я. - Но я хотела бы... если это возможно, чтобы изменилось что-то здесь. Чтобы больше не было... нужды или возможности кристаллы эти добывать, людей изводить.
   Маркиза усмехнулась привычной усмешкой, такой уже почти забытой привычной усмешкой, и едва заметно кивнула. В тот же миг, зачарованные горы стали таять, растворяться в зеленоватой дымке. Вместо гор проступали поля, усеянные голубыми ромашками и зеркальные овалы озер.
  
   Я успела заметить перепуганное лицо адмирала, и прочитала мысли на его лице: он думал сейчас, как отчитаться перед строгим начальством, какие последствия может принять для государства и конкретных личностей исчезновение целой отрасли...
   И еще я увидела старого знакомого Йошипа, начальника базы, я и не знала, что он здесь. Он улыбался. Для него послужило невероятным облегчением понимание того, что больше никого не придется отправлять на смерть.
  
   - Как же это... - прошептал адмирал. Невероятные скалы совершенно пропали из виду, перенеслись в какие-то иные миры. Адмирал сделал несколько шагов, упал на траву и зачем-то постучал по земле.
   - Они ведь там, да? - с надеждой в голосе пробормотал он. - Под землей? Просто нужно покопать немножко... а? - он взглянул на фею, но та стояла бесстрастная и равнодушная к его переживаниям.
   - Нет соблазна - нет греха, - промолвила Маркиза, и мы исчезли.
  
  
  
  
  
  
   ГЛАВА ШЕСТАЯ: И НЕМНОГО ТИШИНЫ...
  
  
   Маркиза так и пропала, а мы с Веласком очутились на склоне горы. Стоял теплый день, солнечный, чуть ветреный. В метре от меня незнакомые мастера поставили резную деревянную скамейку, мы молча сели.
   Много раз я представляла себе возвращение домой. Мне виделось, что друзья врываются в корпус, или просто возникают рядом, потом берут меня за руку и уводят. Уводят оттуда! А потом я перестала об этом думать.
   Все случилось иначе, ни одна из моих версий не исполнилась.
   - Ты сильно изменилась, - сказал Веласк.
   - Заметил шрамы?
   - Не только. И волосы короткие...
   - И тусклые? - договорила я. - Если мыть голову иноземным хозяйственным мылом, то странно ждать от волос блеска и объема. А шрамы... это мне на память с одной вылазки. У них когти острые, как бритвы. Не успела увернуться.
   - Это как раз - не самое важное, - возразил он. - Собственно, это вообще не важно. Волосы заблестят, шрам можно убрать, это даже ваши не магические средства в состоянии. Я говорю о других переменах. Я сейчас словно разговариваю с совершенно незнакомым мне человеком.
   - Можно подумать, ты меня когда-то знал, - хмыкнула я невесело. - Вот что мне интересно: зачем ты меня искал, Веласк? То есть, не то, как именно ты меня нашел, и не то, кто тебе помогал...
   - Ты помнишь мое имя? - удивился он. Я продолжала:
   - Я больше не спаситель. Давно уже. Я не умею ходить между мирами, и героев спасать мне теперь не под силу. А ты - сорняк для той меня, которая была. Не для той, которая есть. Сейчас ты мне вреда не причинишь, и в мыслях у тебя этого нет.
   - Читаешь мои мысли?
   - Нет. Просто чувствую отношение. Ты и раньше-то пакостил больше от дури, чем по злобе.
   - Ну, спасибо за характеристику...
   - Не обижайся, это сказано не в укор и не в обиду. Это просто один из тех фактов, над которыми мне некогда было подумать. Зато, когда появилось время, я обдумала все очень подробно... Только вот не смогла догадаться, что Маркиза - тебе тетя. Сказывалось незнание ваших сущностей. Но это все - детали. Так зачем ты меня искал, Веласк? Что ты от меня хочешь?
   Он продолжал смотреть на меня, не отрываясь, не отводя взгляда ни на мгновение. Это не смущало меня. Я действительно изменилась. Наверное, теперь я стала лучше понимать Маркизу.
   - Ты не ожидала увидеть именно меня? - спросил он.
   - Все зависит от того, кто принес мне "Грезы уставшего вечера".
   - "Утомленного", - машинально поправил он и осекся.
   - Я знаю, - сказала я. - Я знаю...
   Веласк понял, что я намеренно исказила название и вдруг сильно заволновался. Я видела его таким впервые, обычно он как-то мало показывал свои эмоции, это был мой удел. Но теперь мы поменялись местами.
   - Как ты поняла?
   - Никак. Любой из героев мог принести мне редкие духи. Или кто-то из тех, кому я случайно когда-то помогла. Но систематические подарки, да еще так тщательно подобранные, говорили о том, что даритель меня отлично знает. И в целом, это тоже не так уж важно... Просто причина, по которой ты здесь появился, должна быть более серьезной, нежели примитивное любопытство, что со мной сталось. Я верно рассуждаю?
   - Вполне логично, - согласился Веласк. Он опять был невозмутим, по крайней мере внешне. - Не думай, что остальные тебя бросили. Но после ареста Альмы такое завертелось! Спасителям пришлось принять на себя и твою и ее работу, и поначалу они просто не заметили твоего исчезновения. Даже я не сразу понял, что с тобой что-то случилось. Подумал, что чутье отключилось из-за того, что ты дар потеряла.
   - И как догадался?
   - Я принес тебе очередной подарок и наткнулся на посторонних людей. В твоем мире твое исчезновение заметили и объявили розыск. Они разговаривали о тебе. Тогда я нашел Фарэта...
   - Ты обратился к спасителям? Не слишком ли смело?
   - Они могли знать больше, чем я. И потом, Фарэт спасает влюбленных, так что для него мои мотивы поисков не были такой уж тайной.
   - И что дальше?
   - Дальше завертелось... Трудно отыскать человека среди миров, тем более, твои маяки были погашены. Ты же сняла амулет, и спасителем перестала быть. Мы тебя не чувствовали.
   - Вы не обращались к искателям?
   - Откуда ты о них знаешь? - удивился он.
   - От того, кто меня упрятал в отряд.
   - Он пользовался услугами искателей? Ты уверена?
   - Да. Он этого не скрывал. А что?
   Веласк невесело покачал головой.
   - Тот, кто просит помощи у искателей, расплачивается с ними своей душой.
   Я пожала плечами.
   - Видимо, оно того стоило. И что дальше? Прости, я тебя перебила.
   - Я не обращался к искателям, - продолжил Веласк. - Я расспросил коллекционеров.
   - Это еще кто?
   - Тоже забавные существа. Как-нибудь расскажу тебе о них поподробнее, но сейчас и вспоминать не хочется, они, знаешь ли, тоже не подарок. В общем... я обнаружил несколько миров, где живут твои воплощения...
   - Об этом тоже потом подробнее расскажешь, - попросила я.
   Веласк кивнул.
   - Много времени ушло, что бы проверить все твои версии. На самом деле, мне долго не хотелось верить, что ты именно здесь. Что ты в плену.
   - Главное, что ты все-таки нашел меня. Я бы сказала "спас", но к сожалению, спасать-то уже было некого.
   Веласк опять нахмурился, потом отвернулся и сказал зло:
   - Маркиза запрещает накладывать проклятия, иначе я этот поганый мирок проклял бы!
   - Не стоит, - я покачала головой. - Твоя тетушка придумала лучший способ мести.
   Подул ветер. Веласк снял с себя плащ и накинул мне на плечи.
   - Собственно, особо и не за чем их проклинать и даже наказывать. Мне не повезло попасть в чужой монастырь со своим уставом, а остальное - просто лирика. Сенеш знал, что делает. Это была отличная месть, хорошо продуманная и просчитанная, надо отдать ему должное, он нашел мучения персонально для меня. Я всегда была созидательным фантазером. А тут мне пришлось такое творить... Знаешь, я поначалу метракомов просто замораживала. Вообразила такие стрелы... ну, не важно. А потом вдруг оказалось, что одни и те же методы на них помногу раз не действуют, постоянно надо что-то новое изобретать. Разве что ножи - безотказный вариант. И я сдалась, Веласк. Я стала их убивать. И не потому, что ненавидела. Мало того, мне было стыдно, что я вторгаюсь на чужую территорию, как примитивный грабитель. Они имели полное право защищаться. Это ведь все равно, кого убиваешь: красавца-эльфа или уродливого метракома. Им всем хочется жить. И у них у всех есть право на жизнь. У всех и каждого. Можно этого не понимать, можно об этом не думать, но, если думаешь и понимаешь - тут уж пощады тебе не будет. От самого себя. Так вот, Веласк.
   - У тебя не было выбора.
   - Был. Я выбрала себя, а не их.
   Веласк покачал головой.
   - Ты слишком строго к себе относишься.
   - Дело не в строгости, я всего лишь знаю себе цену. И всегда знала. Просто раньше цена была иной. Это все равно, что подержанная вещь, которая обесценивается со временем, потому что в ней появляются проплешины и дыры.
   - Напротив, ты стала умнее, опытнее...
   - Я никогда и не была дурой, - возразила я. - У меня не было повода для размышлений - это да. И я не находила времени лишний раз подумать. Вот и вся разница. Я хочу есть.
   - Что? - он не сразу понял перемену темы разговора.
   - Сейчас на базе время ужина, - пояснила я. - Я, конечно, могу и обойтись, но если ты хочешь продолжать разговор, тебе придется меня покормить.
   Веласк, судя по промелькнувшим выражениям на его лице, выругал себя некоторыми емкими, иноземными выражениями, потом взял меня за руку и шагнул куда-то в несюда.
  
   Мы очутились в уютном заведении, с отдельными кабинками и аппетитными запахами, витающими в воздухе. Немолодой человек в переднике и нарукавниках тут же подскочил к нам и вежливо поклонился. Мне показалось, что он хорошо знает Веласка, но это не было так уж удивительно, и я ничего не сказала. Человек указал нам на одну из кабинок, о чем-то переговорил с моим спутником и удалился.
   - Сейчас нам все принесут, - сказал мой враг-спаситель.
   В кабинке было уютно, стояло два удобных диванчика, стол был покрыт не новой, но чистой скатертью, вдобавок на столе стоял графин с напитком непонятного происхождения, я заподозрила в нем компот.
   - Совершенно отвыкла от запахов нормальной пищи, - сообщила я.
   - Чем тебя там кормили?
   - Не только меня. Там мир такой, без особых желудочных претензий. Кстати, кажется, нигде больше я ничего подобного не встречала. Нам давали два вида пищи: митроханх и масировек.
   - Что это?
   - Митроханх это такой бульон, в котором плавают хлебные шарики с водорослями и бобами. А масировек - это сладкие хлебные шарики в молочной сыворотке. Пьют там лимонную воду или травяной кисель, или вино. Все. Больше блюд никаких не существует. Они не считают разнообразие в пище чем-то необходимым.
   - А этот твой... масировек, он хотя бы съедобен? - поинтересовался Веласк с некоторым отвращением в голосе.
   - Вполне, - заверила я. - Просто приедается через неделю.
   - Дрянь какая... - проворчал он. - Теперь понятно, почему от тебя - кожа да кости остались.
   - Не надо меня жалеть, - я покачала головой. - Правда, не стоит. Не тот случай. Перейдем к делу. Что ты от меня хочешь?
   - В смысле?
   - Ну, для чего ты меня спасал? Что ты ожидаешь взамен? Какого вида благодарность?
   Веласк, казалось, удивился.
   - Ты перестала верить в бескорыстие?
   - В чужое бескорыстие, - поправила я. - К тому же ты рассчитывал спасти романтичную красавицу, а вытащил... не понять что.
   - Договоримся сразу: я ничего от тебя не жду и не требую даже простой благодарности.
   - Почему же? Благодарности во мне как раз, хоть отбавляй.
   В дверь постучали, вошел тот самый человек, что встретил нас на входе и занес сразу несколько блюд. Пока он расставлял все на столе, мы молчали.
   - Мне придется просить тебя еще об одной услуге, - сказала я, когда мы снова остались одни.
   - Что?
   - Я теперь не могу ходить между мирами. Мне нужно как-то попасть домой...
   - Конечно, - сразу кивнул он. - Но это - само собой, и просить не стоило. Хотя... по правде сказать, я думал, что после всего произошедшего, ты выберешь какой-нибудь мирок потише и поуютней.
   - Спрятаться? От чего на этот раз? - я покачала головой. - У меня есть обязательства в своем мире. И никто меня от них не освобождал.
   Веласк поднял удивленно левую бровь.
   - Обязательства?..
   - Бабушка. Подруга с ребенком.
   - А, это... Что-то еще? - спросил Веласк.
   - Да. Но для этого мне нужно попасть в свой мир.
   - Ты наелась? Ты не ела почти ничего...
   Я скривилась в усмешке.
   - Ничего не ела я пять дней, когда сидела в каменном мешке. А сейчас поела ровно столько, сколько мне нужно. Или ты считаешь, что мне нужно возместить все не съеденное за год?
   Веласк не сводил с меня взгляда.
   - Ты сидела в каменном мешке, - произнес он, не спрашивая, а словно повторяя для себя мою фразу.
   - Веласк! Прекрати меня жалеть. Просто заплати за обед и перенеси меня домой. Пожалуйста.
   Он молча снял с пояса кошелек с деньгами, бросил его на стол и протянул мне руку.
  
   Мы вышли на оживленной улице, но никто не обратил на нас внимания. Впрочем, если бы толпа бросилась врассыпную, меня бы это ничуть не смутило.
   - Телефон добыть сможешь? - спросила я Веласка.
   Он усмехнулся, провел рукой в воздухе и ближайший к нам прохожий вдруг замер, неестественно развернув голову в сторону остановки. Веласк подошел к нему и спокойно достал из кармана его куртки сотовый телефон. Я набрала номер.
   - Да? - раздался на том конце знакомый уставший голос.
   - Бабушка! Бабушка, родная, это я! Я жива-здорова, прости, что пропала так надолго...
   - Устинья? Твое счастье, что у меня предчувствий дурных не было, а то бы я уж померла б от волнений.
   - Прости, бабуля, так получилось...
   - Понятно.
   - Бабушка, я еще на несколько дней пропаду, пожалуйста, не переживай. Хорошо?
   - Что уж от тебя ждать, - вздохнула она. - Ты взрослая, сама отвечаешь за поступки. Ты не волнуйся, квартиру я не сдавала. Я знала, что ты вернешься.
   Бабушка первая повесила трубку. Она не любила прощаться.
   Я молча протянула телефон Веласку, он так же молча положил его обратно в карман прохожему, щелкнул пальцами, и прохожий отправился по своим делам, так ничего и заметив.
   - Еще что-то? - спросил сорняк, которого сорняком теперь как-то и неловко называть.
   - Спасибо за все. Можешь отправляться по своим делам.
   - Я больше не нужен?
   - Мне нужно отдохнуть и подумать, - ответила я.
   Веласк чуть поклонился на прощание и отступив назад исчез.
  
   Ключ от квартиры висел у меня на шеи вместо талисмана. Дома царило запустение. Наверное, здесь побывала Катерина, потому что вещи были собраны в коробки, но с того времени на коробки осела пыль, а на кухне между холодильником и дверцей шкафчика разрослась паутина.
   Я села на диван и задумалась.
   Итак, я вернулась. Что дальше? На работу я могу восстановиться, наверняка, без особых сложностей: увольнять меня и раньше увольняли, так вскоре попросили не принимать это близко к сердце, поскольку вдруг оказалось, что меня действительно сложно заменить. Фантазеры есть, никто не спорит. Но фантазеры - тоже люди, и они - разные. Кто-то слишком дорого запрашивает за свои услуги, кто-то перебирает заказами, а кто-то - делает работу не слишком усердно. На моем счету лежала некоторая сумма, скопленная за долгие годы работы, но я не была уверена, что смогу сейчас снять хоть что-то со счета. Если меня объявили без вести пропавшей, счета сейчас заморожены.
   Но это все - потом, потом... Есть дела и поважнее.
   Среди коробок и сумок я с трудом отыскала нужные вещи. Удивительно, сколько же хлама окружает человека... это понимаешь только, когда готовишься к ремонту или переезду. Амулет, который когда-то вручили мне спасители, и который я так беспечно оставила по просьбе Альмы, теперь мне понадобился как никогда.
   Я надела амулет на шею, и он привычно чуть засветился в ответ на мое тепло. Громко, отчетливо я произнесла:
   - Горенваль!
   Мне еще не приходилось вызывать подмогу, но сейчас я не сомневалась, что все сработает. Должно было сработать.
   Я ждала не больше трех минут.
   - Ох, Тина, Тина! Вас совсем не узнать! Вы стали совсем бледная девушка!
   Это был Горенваль: человекообразное существо в чешуе, с перепонками на руках и ногах, спаситель джиннов.
   - Здравствуй, Горенваль, - невольно улыбнулась я. - Очень рада тебя видеть. Правда, рада.
   - Мы все уже знаем, что произошло, это ужасно, ужасно. Надо так понимать, что скоро придут остальные? - уточнил он.
   - Нет. Я позвала только тебя.
   - Меня? - растерялся Горенваль. - Я, конечно, от имени всех... и если надо поздравления...
   - Горенваль, давай оставим поздравления на потом, хорошо? Мне нужна твоя помощь, точнее - одолжение и очень серьезное. Если ты не сможешь его выполнить, я пойму и никаких обид держать не стану, но, если сможешь...
   - Я конечно, конечно! - поспешил заверить Горенваль.
   - Мне нужен джинн. Одна бутылка, кувшин или лампа, или в чем они там хранятся. Всего один джинн для всего лишь одного желания.
   Горенваль задумался. Он молчал несколько минут, но я не прерывала его размышления, потому что понимала, что он ищет пути решения. Не будь надежды - мне отказали бы сразу. Наконец Горенваль заговорил:
   - Я стал спасать джиннов не просто так, это ответственно. Многие желания сулят беды...
   - Я понимаю, - согласилась я. - Я назову тебе свое желание, и тогда ты сам сможешь судить, достойна ли я, чтобы его исполнили.
   - Это было бы верно, - важно кивнул Горенваль. - Хотя это неудобно, это слишком интимная вещь - желания.
   - Я хочу, чтобы мне вернули способность ходить между мирами, - сказала я. - Никаких тайн. Если это сложно - пусть способность вернется на какое-то ограниченное время, например на месяц. Или даже всего лишь на неделю - мне хватит.
   - Но если всего лишь так, я бы мог сам отвести вас, куда нужно...
   - Нет. Как раз это нельзя - тебя могут посчитать соучастником моих замыслов, а там - кто их разберет, какое наказание они придумают. Я это уже проходила, и мне хватило. Тебя подставлять не хочу. Горенваль, ты сможешь достать для меня джинна?
   Горенваль опустил взгляд в пол и скромно сообщил:
   - Да.
   - Тогда я буду ждать. И... спасибо заранее.
   - Это может быть не сейчас, - извинился Горенваль. - Может уйти несколько часов, потому что всякий джинн тут не подойдет, чтобы не было потом чего-то плохого.
   - Я надеюсь на тебя, - сказала я просто.
   Горенваль поклонился и отступив назад исчез. Я села в кресло.
  
   Великая наглость с моей стороны - просить о подобном одолжении. Я это понимала, и Горенваль это понимал. Но еще он понимал, что случаются такие желания, которые нужно исполнить - хоть умри, потому что от них зависит много большее, чем просто прихоть.
   В комнате стемнело. Я так и сидела в кресле, не двигаясь, не пытаясь занять себя книгами или домашними делами. За год плена я научилась уважать время, когда ничего не нужно делать и не испытывала угрызения совести от того, что позволяю себе бездельничать.
   Наконец, шорох за спиной сообщил мне, что теперь я в комнате не одна.
   - Если ты вернулся, значит, нашел? - спросила я не оборачиваясь.
   - Это очень качественный джинн, - заверил Горенваль.
   Я поднялась с кресла и приняла бутылку из рук спасителя. Горенваль доверчиво отдал ее, и я вдруг поняла, что он относится ко мне, как к той, прежней. Неужели он совершенно не видит перемен, произошедших во мне, разве что кроме внешних.
   - Спасибо, Горенваль. Что теперь? Мне достаточно выдернуть пробку?
   - Совершенно достаточно. Главное, правильно объяснить желание. Это - важная важность, - добавил он со значением. - Джинны - личности, поэтому они страдают от своего заключения и от того, что должны подчиняться тем, кто много слабее их самих. Но таково наказание за их высокомерие. Я бы дал несколько советов, только это бесполезно - у каждого своя судьба, и я уже достаточно вмешался. Да вы и сами справитесь, милая Тина. У вас чистое сердце, хотя оно сильно устало за последнее время, но вы так и остались справедливой, и вы верите в людей и в правильность своих поступков. Поэтому я помог вам, и останусь вашим другом и впредь. Главное, не снимайте больше амулет-маячок, мы все очень переживаем за вас. И нам стыдно, что мы не смогли отыскать вас, и не придали большого значения тому, что вы пропали. Когда вы будете готовы... позовите нас всех. Мы будем ждать.
   Он вновь поклонился плавным красивым поклоном и отступил на шаг в иномирье.
  
   Я посмотрела на бутылку. Признаюсь, найди я на берегу нечто подобное, я бы попросту не обратила внимания на столь скучный предмет. Бутылка была из прозрачного стекла, облепленная ракушками и водорослями. Там, где проглядывало стекло и можно было заглянуть внутрь сосуда - казалось, что наполнен он мутной морской водой.
   Как бы то ни было, я не стала долго размышлять, поскольку все размышления остались позади, и было их предостаточно.
   Хлоп! Пробка поддалась моим стараниям и вылетела с громким возмущением. Я ожидала увидеть дымок или облако какое-нибудь, но вместо этого передо мной вырос молодой мужчина с длинными черными волосами, в яркой набедренной повязке. На его левом предплечье и на груди были нанесены узоры - не знаю, наколки это или просто рисунок.
   - Слушаю и повинуюсь, - произнес джинн, почтительно приклонив голову.
   - Спасибо, что вышел на мой зов, - сказала я.
   - Я выхожу к тому, кто открывает сосуд, - бесстрастно ответил джинн.
   - Знаю. Но это не уменьшает моей признательности. Я попрошу у тебя всего одно желание, оно важно для меня, поэтому, пожалуйста, постарайся исполнить его так, чтобы не разочаровать меня.
   Джинн поднял взгляд, в котором, честное слово, сквозила ирония:
   - "Пожалуйста" - безымянному рабу? Как много чести.
   - Я действительно не знаю твоего имени и не спрашиваю его, потому что мы вряд ли увидимся еще когда-либо, и потому что случайные имена рассеиваются в моей памяти.
   - Что ж, тогда и я не буду утруждать себя запоминанием имени случайного клиента, - сообщил джинн. - Тем более, что развлечение будет не долгим, раз вместо трех желаний мне предстоит исполнить лишь одно. Насколько я понимаю, вы опытный ловец джиннов, а значит, после исполнения, вы попросту выбросите бутылку в море.
   Я покачала головой.
   - Нет. Я позабочусь о том, что бы ты попал в Страну Освобожденных Джиннов.
   Джинн замер. Потом нерешительно возразил:
   - Но... зачем вам это надо? Срок моего заключения еще не истек.
   - Понимаю. И это не в моих силах. В моих силах лишь доставить сосуд. Но мне кажется... мне правда так думается, что ожидать освобождения на родине куда легче, нежели в чужом мире, на дне моря. Хотя мне трудно судить, я никогда не была джинном.
   Джинн посмотрел на меня недоверчиво.
   - Зачем тебе оказывать мне такую услугу? Я исполню твое желание и без этого.
   - Знаю, - повторила я. - Но все должно оплачиваться. У всего есть равновесие. Даже, если ты не просишь оплаты, мои убеждения не смогут принять бесплатно то, что я собираюсь попросить.
   Джинн выслушал меня молча. Казалось, он размышляет над моими словами, но по его невозмутимому лицу невозможно было понять, нравится ему то, что я говорю, или нет. Наконец он заговорил и теперь в его голосе не слышалось ни покорности, ни насмешки.
   - Это верно, - сказал джинн. - Дом есть дом. Говори, что ты хочешь.
   - Когда-то я умела ходить между мирами. Потом у меня отняли этот дар...
   - Ты хочешь, чтобы я обернул время вспять, и ты смогла бы изменить ход событий?
   - Нет, - я покачала головой. - Я все равно поступила бы так, как поступила тогда. И потом, нет никакой гарантии, что новые поступки не повлекут за собой еще более печальные последствия, чем случилось. Пусть прошлое останется в прошлом.
   - Ты была спасителем? - спросил неожиданно джинн.
   - Да.
   Теперь он взглянул заинтересованно.
   - Древняя профессия...
   - Вам виднее, - я пожала плечами.
   - Спасителями не становятся просто так, - продолжал джинн и неожиданно шагнул ко мне. Я не отстранилась. Это было, в общем бесполезно: нападать он не собирался, а страха абстрактного я не испытывала. - Ты - не обычный клиент, - сказал джинн, подойдя совсем близко. - Я не чувствую в тебе жажды обладания, жажды исполнения желания. Ты не влюблена. Ты не ищешь мести. Ты не собираешься вернуть прошлое, и уж, конечно, никого запаха алчности... Что же тогда? Что может пожелать спаситель?
   Джинн подошел так близко, что я почувствовала запах моря и пряностей, исходящий от его волос. А еще я поняла, что джинны - теплокровные, хотя это уже никак не вязалось с моим представлением о природе этих существ.
   Он заглянул мне в глаза. Это было неприятно, но я не отвернулась и не отвела взгляд.
   - Будем в угодайки играть, или просто спросишь? - поинтересовалась я.
   - Давно... - произнес он, не услышав меня. - Что-то случилось с тех пор. Я хочу узнать твою историю.
   - Какая честь для простой смертной, - припомнила я его насмешку. - Рассказывать все по порядку, с младших классов средней школы? Предупреждаю, это займет время.
   - Достаточно загадать желание, и я сам узнаю о тебе все, что мне интересно. Когда человек желает - он открыт для джинна.
   - Учту, - сообщила я.
   - Ты хочешь, чтобы я кого-то спас?
   - Нет. Это я и сама способна сделать, а внутренний голос говорит мне, что не стоит просить то, что самому под силу.
   - Мудро. Что же тогда?
   - Верни мне дар, - попросила я. - Способность ходить между мирами и видеть дорогу. Я все еще понимаю людей из других миров, поэтому эту часть условия не называю.
   Джинн молчал. Он смотрел на меня, и я догадалась, что он "видит мою историю". Наверное, прежняя Тина была бы польщена таким вниманием, но теперь ничего подобного я не испытывала, разве что надежду, что "смотрины" продлятся недолго.
   - Мне жаль, что ты смертная, - наконец сказал джинн.
   - Сама в трауре, - не стала спорить я. - Ты исполнишь мое желание?
   - Конечно. Еще одно, прежде, чем мы расстанемся: меня зовут Берельгем. Прощай, Устинья, - он поклонился и исчез.
   Бутылка запечаталась сама собой.
  
   В моем тайнике, который не обнаружили за это время просто потому, что не искали, еще оставались деньги. Я забрала все, спустилась в магазин, купила новую сумку, привычное походное снаряжение и новую одежду, поскольку старая висела на мне, как парашют на гномике, а униформа давно осточертела. К тому же, эту униформу с год назад высветил горячо любимый лже-словарик, и я чувствовала своим долгом исполнить как можно меньше из его прогнозов.
   Я решила забрать бутылку с собой и тут заметила, что рядом с ней лежит на столе золотистый шар проводник. Давно мне не приходилось получать такие шарики, к тому же этот лежал на столе, а не висел в воздухе по обыкновению. Я протянула к нему руку и тут же поняла: шар оставил мне джинн и приведет меня этот проводник в Страну Освобожденных Джиннов. Что ж, замечательно, легче будет сдержать слово. Я убрала проводник и бутылку в сумку.
  
  
   На следующее утро первой электричкой я выехала из своего родного города. Из зловредности, я еще и позавтракала плотно, чтобы уж совершенно ничего не напоминало предсказанную историю (там я попросила поесть, так вот - не дождетесь!).
  
   Дом я нашла быстро. Чутье какое-то проснулась, даже адрес у прохожих ни разу не спросила. Дверь мне открыл дворецкий, посмотрел подозрительно, как ему, дворецкому и положено.
   - Доброе утро, Софей, - вежливо поздоровалась я. - Мне нужно увидеть Тимофея по важному делу.
   - Вы записаны на прием? - подозрительно спросил дворецкий.
   - Нет, но он ждет меня. Скажите, что пришла Устинья.
   Софей отошел в сторону.
   - Подождите здесь.
   Меня пропустили в дом и оставили в приемной ждать решения молодого господина. В этом решении я не сомневалась, и, действительно, через минуту Софей пригласил меня подняться наверх.
   - Устинья! Ты! - Тим выскочил мне на встречу, и я поняла, что он не сбежал вниз только потому, что Софей ему этого не позволил.
   - Тимофей, я пришла к тебе за помощью.
   - Наконец-то! То есть, не то, что за помощью, а то, что пришла!
   Я улыбнулась. Молодой человек сейчас напоминал мне саму меня год назад.
   - Садись! - воскликнул Тим. - Нет, давай я покажу тебе дом. Нет, лучше пойдем на кухню, ты стала совсем изможденная! А что у тебя на щеке? Ты мне расскажешь, что с тобой случилось? Да, на кухню! Закажем повару банкет по случаю встречи!
   Следовало его как-то успокоить.
   - Просто послушай, ладно? Сразу скажу, может так статься, что то, что я затеяла - не получится, и я не вернусь. Есть... кое-кто, кого я не могу оставить на произвол судьбы.
   - Понятно... твой парень? У тебя есть ребенок? Нет! Наверное ты имеешь в виду домашнее животное!
   Столько эмоций... как только в одном человеке умещается?
   - Моя бабушка. Я оставлю тебе адрес... вот, - я передала листок. - Если вдруг что... пожалуйста, не оставь ее. Хотя бы материально.
   - Когда начать волноваться? - спросил Тим. - То есть, ты надолго планируешь... ну, отбыть?
   - Скорее всего нет. Не больше недели. Но, кто знает.
   - А как я пойму, что ты вернулась? Нет, ты не подумай, я буду заботиться о твоей бабушке, как о собственной, и даже лучше, но я же не знаю ни твоего адреса, ни телефона...
   - Там все написано, на листке. И потом, я скоро вернусь, - заверила я. И добавила: - Если все получиться.
   - А... а можно узнать, что ты все-таки задумала? Хоть намеком?
   - Видишь ли, Тим, - сказала я как можно внятнее. - Раньше я полагала, что ничего ценного из себя не представляю. Я не имею в виду свои рабочие качества, скорее это имеет отношение к личности...
   - Я понимаю, о чем ты, - кивнул Тимофей.
   - Так вот. С некоторых пор я думаю иначе. Оказалось, что для самой себя я все-таки не безразлична. И еще... помнишь, у меня был такой лозунг...
   - Конечно! "Делай, что должен и будь, что будет!" Конечно, я помню!
   - Да, верно, - улыбнулась я. - Так вот, считай, что это самое "будь, что будет" наконец наступило. И пора нести за него ответственность.
   - Перед кем?
   - Перед собой. Как бы не абсурдно это звучало.
   - Ты будешь мстить?
   - Нет. Я буду исправлять то, что считаю необходимым исправить. По счастью, я знаю, как это сделать с наименьшими потерями для окружающих.
   Мы проговорили еще некоторое время и этот разговор ничем не напоминал тот, что показывал мне словарик больше года назад. Ну, разве что самую малость.
  
  
  
  
  
  
  
  
   ГЛАВА СЕДЬМАЯ: ВСЕ ИСПРАВИТЬ И ВЕРНУТЬ СЕБЯ
  
  
   Прежде чем что-либо предпринять, я решила несколько изменить свой облик. Теперешняя моя худоба была только на пользу делу: в таком виде легко будет сойти за мальчишку, следует только чуть поменять прическу и одежду...
   Я без труда совершила над собой эти превращения.
   Альма отбывала наказание в собственном мире. Возможно, это было случайностью, а, может быть вполне обдуманным фактором унижения: для благородного богатого семейства преступники в роду - черное пятно на репутации. Хотя Альма никогда не отличалась скромностью поведения, но такого от нее уж точно никто не ожидал.
   Я вынырнула недалеко от ее поместья, в котором мне однажды посчастливилось побывать, и спросила у прохожих, как попасть в тюрьму. После нескольких остроумных советов мне удалось найти человека, который отвел меня к дороге и предложил остановить одну из проезжающих карет.
   Так я и сделала.
   - Простите, эта карета идет через темницу Шморт? - спросила я.
   Возница кивнул, не утруждая себя словесным ответом.
   - Что нужно сделать, чтобы вы согласились меня подвезти?
   Возница смерил меня взглядом и обратился к кому-то внутри кареты:
   - Господин, тут мальчишка просится до перекрестка. Возьмем?
   Голос что-то пробурчал, и возница милостиво кивнул мне садиться рядом на козлы. Карета тронулась.
   - Что ты забыл в Шморте? - спросил возница, когда мы миновали шумную улицу и выехали за городские ворота.
   - Навещаю... сестру.
   - Колдунью?
   - Будь она колдуньей, я бы ехал в собственной карете, а не добирался бы на попутках, - заметила я.
   - Тоже верно... А не страшновато? Шморт - неприятное место.
   - Первый раз еду, - не соврала я. - Пока не с чем сравнивать.
   - А-а... ну-ну.
   - Может, подскажите, как там все устроено?
   Возница неопределенно повел плечами.
   - Тюрьма, что скажешь. Тюрьма она и есть. Зайдешь, спросишь, тебя в камеру проводят. Нет, тебя вряд ли проводят, много чести. Кивнут, куда идти, через решетку поговоришь с сестренкой.
   Собственно, на этом наш с ним разговор и закончился. Мы протряслись еще часа два по плохой дороге, потом меня высадили у перекрестка и указали направление до тюрьмы.
   Время было обеденное, но я давно привыкла игнорировать голод и поэтому не стала тратить время на еду. Вместо этого я поспешила в комнату надзирателей и попросила охранника проводить меня до камеры, где сидит Альма.
   - А, один из ее любовничков? - ядовито усмехнулся охранник. - Смазливый, ничего не скажешь. Это она тебя поцарапала? Вон, на скуле. Ну, не хочешь не говори. Пойдем, провожу.
   Мы вышли из комнаты и прошли по коридору несколько метров до развилки.
   - Так, пойдешь вон туда, потом свернешь еще раз налево. Там три камеры пустые будут, а в четвертой твоя Альма сидит. Топай сам. Наболтаешься, вернешься. Пшел.
   Я покорно "пшел".
  
   Найти Альму не составило труда. Я особенно порадовалась, что она сидит в одиночной камере, и что соседние камеры пустуют.
   - Не ждала? - спросила я, ставя сумку на пол. Кстати, как удачно, что сумку у меня не проверили. Я что, так безопасно выгляжу?
   - Устинья? - удивленно прошептала Альма. Видно было, что она сомневается, в том, кто перед ней - так сильно я изменилась. Альма и сама мало напоминала себя прежнюю: волосы висели спутанными патлами, арестантской робы на ней не было, но длинная юбка и бесформенная рубаха выглядели не лучше.
   - Устинья, как ты сюда попала? Мне говорили, ты вообще пропала с того самого дня.
   - Кто говорил?
   - Наши. Урсул и Фарэт. И Горенваль. И Главная Четверть. Они все заглядывают, навещают иногда.
   - А... Похвально.
   Я достала из сумки газовую горелку и стала методично изничтожать железную решетку.
   - Ты что делаешь? - спросила Альма.
   - Тебя освобождаю.
   - С ума сошла?! Тебя лишат лицензии! Спаситель не имеет права вмешиваться в судьбу другого спасителя, если того осудили справедливо!
   - В курсе.
   - Устинья, это точно ты? Я тебя не узнаю.
   - Я, я. Кто же еще. Ты так удивлена, как будто я постоянный строгий блюститель закона. По-моему, это как раз я чаще всего нарушала правила, даже, вон, сорняк ко мне прицепился по этому поводу. Ну и, кстати, если уж пошел об этом разговор: я теперь вообще не спаситель. Так что лицензии у меня и нет. Да и не было.
   Я не стала упоминать, что и справедливое осуждение тоже под сомнением: все-таки, Альма действовала не совсем по своей воле, Сенеш постарался.
   Решетка с грохотом рухнула на пол.
   - Сейчас охрана прибежит... - скучающим голосом проговорила Альма.
   - Непременно, - заверила я. Альма потеряла дар речи, в данной ситуации было как нельзя кстати, потому что времени на болтовню не оставалось - со стороны лестницы послышался топот. Я схватила Альму за руку и шагнула в куда-нибудь...
  
   Мы лежали на траве под раскидистым деревом и смотрели куда-то вверх.
   - Ты - чокнулась, - сказала Альма. - Ты определенно чокнулась. А еще ты стала худая, как сушеная скумбрия.
   - На себя посмотри, - огрызнулась я. Альма, хоть и сохранила свой гордый профиль, но заметно потускнела за то время, пока мы не виделись. Без косметики и ярких тряпок, вид у нее был более, чем ординарный. Так что - обе хороши.
   - И то верно, - согласилась она вполне беззлобно. - Ладно. Хватит валяться! - заявила она, решительно поднимаясь на ноги. - Пойдем возвращать себя. Не знаю, как ты себе, а я себе в новом варианте совершенно не нравлюсь.
   - Что, переоденемся, нажремся и вляпаемся в новые неприятности?
   - Нет, это-то само собой. Я имею в виду личности. Надо вернуть тебе твой оптимизм, а мне - мои страсти.
   - И после этого ты меня называешь чокнутой? - усмехнулась я, не трогаясь с места.
   - Вставай. На твое счастье, у меня больше опыта в таких делах. Я даже могу прочитать тебе небольшую лекцию об иномирных изобретениях. Ты готова к новым знаниям?
   Я пожала плечами.
   - Не знаю. Скорее всего нет.
   - Это был риторический вопрос, - отмахнулась Альма. - Просто слушай. В некоторый прогрессивных высокоразвитых мирах принято считать, что истинный человек - это жизнерадостное, самодовольное и добродушное создание, и все, что мешает этому естественному его состоянию - есть болезнь.
   - Интересная мысль.
   - Это - не все. Существуют разные способы самоизлечения. Даже в вашем мире есть всякие антидепрессанты и психотерапевты...
   - Ты предлагаешь мне иномирного психолога?
   - Нет. Ты должна была догадаться, ты уже пробовала эти средства!
   - Когда это?
   Альма вздохнула. Кажется, она считала меня почти идиоткой.
   - Когда с Шантрелем со своим расставалась! "Слезы сердца", или как там еще...
   - Это так давно было... И по-моему, не со мной.
   - С тобой, с тобой, - заверила Альма. - Слушать ты так и не научилась. В общем, нам с тобой предстоит посетить один интересный мирок и немножко полежать в хрустальных гробиках.
   Пожалуй, это даже хорошо, что я почти отучилась удивляться и совершенно отвыкла от Альмы. Потому что прежнюю Устинью перспектива "полежать в хрустальных гробиках" могла несколько смутить. Меня же сегодняшнюю заявление Альмы тронуло лишь как занимательный факт.
   - Как скажешь, - сказала я после небольшой паузы. - Хоть в собачьей будке, хоть в рыбацкой лодке.
   - Ну, я и не сомневалась, что тебя легко будет уговорить. Ты вообще на редкость доверчивое существо, даже теперь.
   - Так ты пошутила?
   - Нет. Принеси еще бутербродов.
   - Лопнешь.
   - Ты стала жадная, - заметила Альма.
   - Мне надоело мотаться в харчевню из другого мира и воровать из под носа повара. Слушай, мы сейчас сытые, не при деле, и пока еще на свободе. Если ты непременно хочешь вернуть себе что там... страсти? - Тогда пора отправляться. Потому что еще через полчаса я разомлею и уже никуда не пойду.
   Альма пожала плечами.
   - Ладно, - сказала она поднимаясь. - Сейчас, так сейчас. Давай руку. Как обычно: ты ведешь, я направляю...
  
  
   Что сказать. Это действительно были хрустальные гробы. Целая галерея пещер уходила в разные стороны от того места, где мы появились, и с потолка на цепях свисали прозрачные ящики, в некоторых из них кто-то лежал.
   - Что ты там разглядываешь? - проворчала Альма. - Выбирай себе удобное местечко и укладывайся.
   - Как скажешь. Это надолго? Долго тут лежать?
   - А ты куда-то спешишь?
   - Нет. Просто как-то странно валяться без толку, я не догадалась даже журнальчик прихватить.
   - Ты что думаешь, это просто такая забавная церемония? - хихикнула Альма. - Это - восстановители душ. Тебе там будет не до журнальчиков, вообще не до чего. А сколько там лежать - никто тебе заранее не скажет, это для каждого - по-своему. Ладно, я выбираю вот этот, в центре. А ты где будешь? Ну, чтобы не искать тебя по всей пещере.
   - У стены. Хочу чувствовать себя хоть с одного боку защищенной. Хоть на какое-то время.
   Я замолчала, не зная, что сказать, и надо ли что-то говорить на прощание. То есть, глупо прощаться, если мы встретимся через пять минут. И вместо прощания я сказала то, о чем и думать-то не хотелось:
   - Что нас ждет?
   - Ты о чем? - удивилась Альма.
   - Побег из тюрьмы, незаконное восстановление, все эти авантюры... Ты уже думала над этим?
   - Ну, я могу сказать, что ты меня похитила. Тем более, что это - почти правда.
   - Да, это почти правда, - кивнула я равнодушно. - Ты права, вали все на меня. В любом случае, дважды меня не казнят, а одного раза я уже не боюсь. Я даже не совсем понимаю, зачем мне нужно это восстановление...
   - Ты действительно сильно изменилась, - перебила меня Альма. Она уже придвинула табурет к своему "гробу", но мои слова заставили ее замереть на месте. - Я же пошутила! С тобой совершенно нельзя стало говорить! И с чего это ты решила, что тебя казнят? Тина, нельзя наказать дважды за одно и то же преступление!
   - Хорошо, что хоть ты выпуталась, - кивнула я.
   - Тьфу на тебя, - заявила Альма и решительно залезла в свой гробик. - Поговорим, когда восстановимся. У прежней Устиньи хотя бы было чувство юмора. А с таким лицом, как у тебя сейчас, не сочти за каламбур - краше в гроб кладут.
   Альма легла в "гробик" и затихла. Я осторожно подошла к ней и посмотрела - спит. Похоже, будто спит, хотя трудно представить, как можно уснуть за пару секунд. Я отошла к стене, к тому гробу, на который указала, села на табурет и тоже закрыла глаза. Сразу было понятно, что никакие восстановители мне не понадобятся, иначе я не раздумывая выпила бы "слезы сердца" из того пузырька, что принес Шантрель. Просто все это не в моем духе.
   И в тоже время мне было почему-то трудно признаться той же Альме, что я не воспользовалась достижениями иномирной науки. Трудно объяснить, почему. Если покопаться в глубинах моего разума, ответ, наверняка, найдется, но лезть в эти глубины самостоятельно не хотелось.
   Так... Чтобы Альма не догадалась, что в гроб я не ложилась, нужно как-то попытаться восстановить себя самой. Для начала, прикинем, чтобы делала прежняя Устинья, окажись она в таком странном месте? Разумеется, она начала бы шарахаться по залу и выискивать вампиров и белоснежек. Потом, наверняка, откопала бы в сумке фломастер, чтобы изрисовать наиболее серьезные рожи... нет, этого бы она делать не стала бы, испугалась - мало ли кто как шутки понимает.
   Дальше. Прежняя Устинья улыбалась. Много улыбалась. С этим будут проблемы... лицевые мышцы отвыкли. Так и сидя с закрытыми глазами, я попробовала улыбнуться. Не получилось. Я попробовала улыбнуться еще раз, но прежние поводы для улыбок уже не были для меня так уж важны: я улыбалась, когда видела друзей, но мои друзья забыли обо мне и теперь воспоминания о них не грели мою душу; я улыбалась, когда думала о своем любимом, но любимый давным-давно исчез из моей жизни; я улыбалась, когда фантазировала, но последние фантазии (на тему, "как лучше убить метрокома") были мне самой отвратительны.
   Но ведь было еще что-то...
   Я стала вспоминать свои приключения, героев, миры, в которых побывала. В моей жизни было много приятных воспоминаний, и я не заметила сама, как уснула.
  
   - Она улыбается во сне, - произнес чей-то голос.
   Я открыла глаза.
   Здесь были все: спасители Фарэт, Главная Четверть, Урсул, дядюшка Оберсман и Горенваль. Сбоку стояла Маркиза, а рядом с ней принц Теос.
   Говорил Урсул. Кажется, он любовался.
   - Она одета, как мальчик, - заметил Фарэт так, будто я еще спала, а они меня обсуждали.
   - Привет, - сказала я.
   - Хорошие были сны? - спросила Маркиза и подошла ближе.
   - Долгие, - ответила я.
   - Простите, дорогая Тина, - сказал Горенваль, - я взял на себя смелость не дожидаться вашего приглашения и привел всех прямо сюда. Мы побоялись, что вы можете совершить ошибку...
   - Какую из? - усмехнулась я. - За последние сутки я успела многое.
   - Мы знаем про Альму, - кивнул Фарэт. - Это - не страшно. Ее и так собирались освобождать, ближайшее рассмотрение состоялось три дня назад. Правда, известно стало только вот...
   - Тина! - воскликнул принц Теос, подошел ко мне и присел рядом. - Как ты себя чувствуешь? Все остальное - глупости. Как ты?
   - Нормально. Спасибо, Ваше Высочество...
   - Ты обижена на меня? - растерялся Теос.
   - Нет. С чего ты взял?
   - Высочеством обозвала...
   Я улыбнулась и поняла, что улыбка получилась, хоть и вымученной, но искренней. Теос ободрился.
   - Ребята, я очень рада вас видеть, - сказала я, потому что это было правдой.
   - Мы подали прошение, - сказал охотник по имени Главная Четверть, - чтобы тебя вернули в ряды спасителей. Ты прекрасно справлялась с работой. Да и сорняк отказался от своего вредительства...
   Я встала с табуретки и выпрямилась во весь рост.
   - Не нужно, - ответила я. - Больше не хочу быть спасителем, дорожником, проводником героев или не героев, мне все равно. Не хочу.
   Все, кроме Маркизы, явно растерялись.
   - Но... тебе так нравилась твоя работа, - сказал Фарэт. - Неужели ты не хочешь к ней вернуться?
   - Может быть потом. Когда-нибудь. Но не сейчас. Я устала, внутри меня пустота и много-много боли...
   - Почему бы тебе не вернуть себя... здесь? - спросил Фарэт. - Ты осталась дожидаться Альму. А сама не стала восстанавливаться. Почему?
   Я молчала. За меня ответила Маркиза:
   - Потому что наша Устинья верит, что все, что в наших силах, мы должны делать сами. Верно, Тина?
   - Пожалуй, - согласилась я.
   Маркиза посмотрела на меня с привычной усмешкой и сказала:
   - Удивительное создание - человек. Взять хоть тебя: ни работы, ни планов, ни целей в жизни. Вот скажи, создание, куда ты отсюда пойдешь? Что ты будешь делать?
   - Не знаю, - я равнодушно пожала плечами. - В том-то и прелесть: я совершенно свободна в своем выборе. Я могу найти себе самую обычную работу, могу все лето прожить у бабушки или у своей подруги, Катьки. Могу вообще отправиться путешествовать по мирам, благо, теперь я вовсе не обязана заниматься спасательством...
   - Отлично, - сказала Маркиза. - И через неделю ты опять сгинешь без вести, по причине своей неорганизованности и отсутствия интуиции. Ищи тебя потом.
   Теос посмотрел на Маркизу как-то удивленно, словно прочитал ее мысли за секунду до того, как Маркиза их озвучила.
   - Взять тебя, что ли, в оруженосцы? - подумала она вслух.
   Я растерялась.
   - А... вам нужно, чтобы кто-то носил ваше ружье?
   Все рассмеялись. Ну, а что они хотели? Как еще понять такое предложение?
   - Рада, что еще способна кого-то рассмешить, - сказала я, улыбнувшись. - Наверное, поспать рядом с этим гробиком - тоже какая-то польза, мне кажется, еще утром, я объяснялась попроще... Но в любом случае, мне нужно закончить еще одно дело.
   - Тебе нужна помощь? - спросил Теос.
   - Не знаю, - честно призналась я.
   Маркиза посмотрела на меня чуть наклонив голову на бок и сказала:
   - Полагаю, эту встречу можно завершить. Отправляйся домой, а делами займешься завтра с утра. Я пришлю тебе помощника... дождись его, будь добра.
   Не послушаться Маркизу - себе дороже.
   - Спасибо, что навестили, - сказала я. - Тебе, Горенваль, - особая благодарность.
   Горенваль отвесил поклон. Я тоже поклонилась, и, прежде, чем исчезнуть, заметила, как из хрустального гроба в самом центре зала поднимается заспанная Альма.
  
  
  
   Не было даже мысли о том, что я могу ослушаться всемогущей феи. Маркиза дала очень четкие указания: дождаться помощника. И я решила выполнить это поручение во чтобы то ни стало. Дома меня ждала уборка и вытаскивание вещей из коробок (хотя бы часть из них). Это показалось мне вполне веселым занятием, старые вещи словно бы возвращали меня ту, прежнюю, хоть и не сразу это все происходило.
   Я изменила прическу с мальчишеской стрижки на более женственную, но цвет пока поменять не удалось. Наверное, мои космы сильно испугались тогда, в пещерах. Блондинка из меня получилась никудышная: шрамы и серьезное выражение лица сильно портили впечатление. Это еще хорошо, что чужие впечатления меня теперь не волнуют.
  
   Утро заглянуло ко мне в окошко, я открыла глаза и подумала вслух:
   - Ну и долго мне это помощника дожидаться?
   - Дорогая Тина! Как это приятно, что мы снова в одной команде, - воскликнул красивый мужской голос откуда-то из-под дивана.
   Я моментально проснулась и резко села. На прикроватном коврике лежала огромная черная пантера и смотрела на меня влажными янтарными глазами.
   - Лен!
   Конечно, это был он - замечательный, добрейший Лен! Вот уж смогла меня Маркиза порадовать.
   - Я посчитал правильным, - сказал Лен, - прийти к вам в том же образе, что и прежде. Хотя по правде, я могу принимать любой облик, если вы изволите помнить обо мне такие подробности.
   - Конечно, я помню, - сказала я.
   - Маркиза решила, что после ваших страданий, лучших друг для вас - мягкая пушистая игрушка. И поэтому прислала меня.
   - Игрушка! Лен, ты - самая лучшая игрушка на свете!
   Я слезла с дивана, села рядом с Леном и обняла его, мягкого и теплого.
   - Однако, о серьезном, - заметил рассудительный пантер из породы крэгов. - Вероятно, предстоящее дело - великая тайна, поскольку даже Маркиза не упомянула о цели нашего с вами похода?
   - Я ничего не говорила Маркизе. Хотя, не удивилась бы, если бы она все знала и без того, все-таки - фея.
   - Тут вы совершенно правы, - согласился Лен. - Но Маркиза придерживается строгих правил, поэтому, даже знай она все - она не стала бы мне ничего говорить, если вы сами об этом не попросите.
   - Лен... ну как же я рада, что именно ты пришел!
   - Я тоже рад. Так куда мы идем?
   - Прежде всего - в душ, - сообщила я. - Потом - на кухню. И только после всего вышеперечисленного мы отправимся в Страну Освобожденных Джиннов, чтобы кое-что там оставить.
   - А что? - тут же спросил Лен.
   - Бутылку с джинном. И я не имею в виду напиток.
   - У вас есть джинн?! - воскликнул Лен и даже поднялся на ноги от удивления.
   - Тс-с, - я приложила палец к губам. - Это секрет.
   - О, простите меня великодушно, - смутился лже-пантер. - Я совершенно разучился себя вести.
  
   После завтрака и сборов, мы с Леном отправились в дорогу.
   Надо сказать отдельно, что Страна Освобожденных Джиннов находилась в Междумирье, а следовательно, любой попавший туда случайно, терял память. Однако мне это не грозило по двум причинам: во-первых, шарик-проводник служил своего рода оберегом от подобных потерь. Во-вторых, рядом был Лен, а уж он-то быстро заметит, что со мной что-то не то и придумает, что делать. В крайнем случае, если сам не справится, Маркизу позовет, а она меня уже спасала от беспамятства Междумирья, ей это не впервой.
   Впрочем, все обошлось.
   Шарик доставил нас к высоким кованым воротам, сделанным из золота, или из металла, похожего на золото. Ворота были открыты, ни стражи, ни какого-либо таможенного пункта здесь не наблюдалось.
   - Это вход в страну, - сообщил Лен. - Не бойтесь, я тут уже был. Сюда можно попасть, если вы фея или человек, лично знакомый с каким-нибудь джинном, все равно с каким. Знаете, после общения с джиннами на всю жизнь остается что-то вроде радиации, это и служит пропуском.
   - Учту, - кивнула я. - А ты сам-то пройдешь? Ты был знаком с джинном?
   - Я и сейчас с ним знаком. Но это не имеет значения. Крэги созданы в Междумирье, и любая из стран открыта для нас.
   Лен сказал это просто, ничуть не хвастаясь, и первым зашел за ворота.
   Сразу от ворот тянулась дорога, по краям дороги росла высокая трава, перемешанная с колосьями пшеницы и люцерной. Мы пошли вперед, рассчитывая, что эта дорога куда-нибудь нас выведет, потому что дороги для того и созданы, чтобы куда-то приводить.
   Идти молча долгое время Лен не умел.
   - Признаться, я засиделся без дела, - сообщил он. - Знаете, Маркиза сейчас больше путешествует с принцем Теосом. Должен вам сообщить по секрету, что в их отношениях наметился значительный прогресс, - добавил он вполголоса. - По началу, моя дорогая фея относилась к принцу с некоторым... на мой взгляд пренебрежением. Она всеми силами пыталась его отпугнуть, но Теос, вы же его знаете, он только улыбался и в очередной раз признавался ей в любви. Он хорошо признается в любви, даже я люблю слушать, а уж в таких признаниях я разбираюсь, поверьте мне, милая Устинья.
   - Лен, а ты умеешь сплетничать... - удивилась я.
   - И очень это люблю, - ничуть не смутился крэг. - А еще мне нравится, когда кто-то рядом со мной мечтает. То есть, не просто строит планы, а именно мечтает, тогда я заряжаюсь энергией и с удовольствием взлетаю. Но Маркиза совсем не мечтает вслух, а Теос боится показаться несерьезным, и я последнее время совершенно остаюсь ни с чем.
   - А ты сам разве не умеешь мечтать? - спросила я.
   - Умею. Но мои мечты - это мечты о других, не о себе, а это все равно, что сахарозаменитель вместо сахара - вроде бы и сладко, а все ж не то.
   - Ты мечтаешь о других? - переспросила я. - И обо мне тоже?
   - Да, конечно. Вот и молодой господин совсем извелся, - добавил вдруг Лен.
   - Ты о ком? - не поняла я. Теоса он никогда не называл господином, да и не изводился Теос, цветет всем на зависть.
   Лен почему-то сильно смутился. Забавно было наблюдать растерянность на кошачьей морде.
   - Я проговорился, как болтливая кошка, - поругал он себя. - И вообще, дурацкое было пари!
   - Какое пари? - спросила я, Лен совершенно сник. - Лен, рассказывай уже, раз брякнул. Тем более, я от тебя не отстану, буду нудеть всю дорогу.
   - Вам так сильно любопытно? - спросил смущенный до нельзя Лен.
   - Нет, мне практически все равно, что там было за пари, даже если оно касалось меня. Но мне очень интересно, чем тебя можно так смутить.
   Некоторое время крэг размышлял, стоит ли мне рассказывать обо всем, и если стоит, то в какой именно форме. Я не торопила его. Наконец Лен вздохнул и заговорил:
   - После того, как мы с вами познакомились, ну, вы помните эту историю с поручением Шикапука и спасением принца Теоса...
   - Конечно, помню, - кивнула я.
   - Так вот. Я, разумеется, был в восторге и рассказал Маркизе о нашем знакомстве. Маркиза заинтересовалась, но Веласк не поверил моим рассказам и обозвал меня болтушкой. Надо признать, что толика истины в его словах присутствовала, я действительно несколько разговорчив. Но тут меня сильно задело, поскольку молодой господин не знал вас лично, и его высказывания были несправедливы!
   - И что? - заинтересовалась я.
   - Тогда Маркиза заметила, что племянник за последнее время сделался недоверчив к людям, что в его возрасте непозволительно. Веласк ответил, что люди его разочаровали. Я сказал, что... знаете, Устинья, я, пожалуй, вам лучше все это покажу!
   - Как? Сыграешь в лицах?
   - Нет, зеркалом. Это происходило здесь, в Междумирье, поэтому я могу выловить тень прошлого из утреннего ветра. Хорошо, что мы пришли сюда утром, днем это сложнее...
   Лен замер на несколько секунд, навострив уши. Вдруг он подпрыгнул и передней лапой резанул по воздуху, словно котенок, играющий с бабочкой. В воздухе остались полосы от когтей, эти полосы стали расползаться, словно лужа в воздухе, и в этой луже возникли знакомые лица. Я замерла на месте.
   - Лен, ты любишь преувеличивать, - произнес Веласк. Он сидел на высоком резном стуле, обитом фиолетовым плюшем (или бархатом, кто их там разберет). - Ты перечислил всевозможные достоинства, но даже и пары из них не уместится в современных женщинах.
   - Молодой господин чрезвычайно недоверчив! - горячо воскликнул Лен и вдруг из пантеры вылился в огромную черную собаку с длинной шерстью.
   - Не уходи от разговора, - сказал Веласк непреклонно. - Твоя новая знакомая в лучшем случае доверчивая балбеска и спасала она этого принца в надежде получить награду. И дура, что отказалась выйти за него замуж.
   - Веласк, - произнесла Маркиза. - Ты стал слишком категоричен. Ты еще не встречался с этой девочкой, чтобы так резко судить о ней.
   - Ох, тетушка, я встречался с сотней других. Многие из них милы, и даже более, но это - и все. Таких женщин как вы, Маркиза, попросту не осталось.
   - Я не женщина, я - фея, - напомнила Маркиза. - И все же ты не прав. Следует узнать человека, чтобы складывать свое мнение о нем или возражать тому, кто с этим человеком уже знаком.
   - Вот-вот! - воскликнул Лен, став опять пантерой. Видимо, для того, чтобы разговаривать, собачий облик не годился.
   - Вы предлагаете мне с ней познакомиться? - уточнил Веласк.
   - Лен, ты сказал, что она стала спасительницей героев? - спросила Маркиза.
   - Увы, да. Я слишком долго пробирался по рядам, такая толпа... Я успел услышать лишь несколько последних слов и Тина исчезла. Правда, потом я положил лапу на Шикапука и он сам, правда сам, по собственной воле, мне все рассказал. Он вынудил милую девушку пойти на подлое соглашение, чтобы та могла вернуться домой. Теперь Устинья должна спасать героев, при чем не получая никакого вознаграждения за это.
   Веласк фыркнул. Маркиза не обратила внимание на это фырканье и произнесла:
   - С таким характером, она наверняка не сможет придерживаться строгих правил. Веласк, я предлагаю тебе поработать ее сорняком.
   - С превеликим удовольствием, - ответствовал племянник. - Думаю, долго стараться не придется: ее надо лишь слегка напугать, и ваша протеже сама откажется от своего слова.
   - Ты просто создан быть сорняком, - усмехнулась Маркиза. - На том и порешим.
   Веласк встал, галантно поклонился тетушке, махнул рукой Лену и исчез.
   Однако на этом история не окончилась.
   - Тебе действительно понравилась Устинья? - задумчиво спросила Маркиза.
   Лен утвердительно тявкнул, хотя был пантерой и мог говорить.
   - Это хорошо... В принципе, я на это и рассчитывала.
   Лен привстал.
   - Вы знали о ней?.. Откуда?
   - Я знаю Устинью, - не стала отпираться Маркиза. - Прости, что пришлось сыграть неведение, это все для Веласка. Собственно, твоя встреча с этой девочкой тоже не была случайностью. Точнее, это хорошо спланированная случайность.
   - А... Подождите, вы хотите сказать, что Тина - ваша подопечная? Вы - ее фея?!
   Маркиза с достоинством кивнула головой.
   - Но... а почему тогда вы меня не поддержали?! - возмутился Лен. - Вы могли бы сказать молодому господину...
   - Лен, ты не считаешь, что моего племянника следует несколько проучить за высокомерие? Кроме того, ему давно пора серьезнее относиться к своим высказываниям.
   Лен молчал в недоумении. Маркиза продолжала:
   - Как бы не казалась твоя новая знакомая слабенькой, глупенькой, на самом деле - у нее сильный характер. Веласк разбалован легкими победами и скучными отношениями, но сейчас у него шанс, отличный шанс, оценить настоящую личность, и он беззащитен против такого чувства юмора, как у этой малышки, она даже думает шутками.
   - Мне тоже так показалось... - признался Лен.
   - Веласку пора влюбиться, - закончила фея.
   Лен заерзал на месте.
   - Маркиза, Маркизочка... то есть, я понимаю, что вы, конечно, все продумали и все такое непременно... а вдруг он ее погубит ненароком? Понимаете, Устинья - она все-таки простая смертная, а он все-таки почти маг и столько всего умеет...
   - За это не волнуйся, - успокоила Маркиза. - Я присмотрю за ней. Мне давно хотелось пообщаться с ней лично, да и не справедливо будет напускать на невинное дитя этого монстра без всякой поддержки...
  
  
   На этом облако иссякло и "зеркало", как называл это явление Лен, исчезло.
   - Здорово! - восхитилась я.
   - Правда? - обрадовался Лен. - Я боялся, что вы обидитесь. Знаете, люди не любят, когда на них спорят.
   - Теперь знаю, - ответила я. - Но тут не на что обижаться, хотя Маркиза, конечно, в своем стиле - сундук с сундуками.
   - Это как? - не понял Лен.
   - Это когда открываешь один сундук, а в нем - другой, только побольше. Открываешь другой - а в нем третий, еще больше. И так далее.
   - Но так не бывает! - Лен недоверчиво покачал головой. - Это противоречит законам физики.
   - Ты и сам противоречишь законам физики, - заметила я. - Но это не мешает нам с тобой дружить, правда?
   - Правда... Ой. Кажется я процарапал два воспоминания вместо одного.
   Я проследила за его взглядом и обнаружила, что перед нами разрастается второе "зеркало". Персонажи были те же, комната, точнее, ее кусок, впечатления на меня не произвели, зато удивил Веласк - он нервно ходил из угла в угол, словно богатый наследник, узнавший, что его престарелый дедушка изволил жениться.
   - Она пропала! - воскликнул Веласк, едва в дверном проеме показалась Маркиза, рядом с ней шел Лен в образе белого восьмилапого медведя. - Тина пропала! Я не слышу ее, спасители сказали, что она наказана и теперь они ее тоже не слышат! Маркиза, если у нее отняли дар, то она где-то здесь, в Междумирье! Она могла потерять память...
   - Без паники, - проговорила Маркиза. - Возьми себя в руки.
   - По правде говоря, - произнес Лен своим бесподобным баритоном, - мне трудно понять ваши волнения, молодой господин. Вы же сами утверждали, что Устинья - лишь одна из молоденьких дурочек, недостойных вашего внимания. Собственно, вас должно радовать, что она попала в переделку - вы же этого и добивались?
   - Ты хочешь, чтобы я сказал вслух, что был не прав? - спросил Веласк, теряя самообладание. - Да! Ты выиграл, я признаю свое поражение. Но теперь, может быть, вы оба поможете мне отыскать ее?
   - Тут я тебе не помощник, - покачала головой Маркиза. - После того, как в судьбу Устиньи вмешались Покровители, я уже ничего не могу поделать, она перестала быть моей подопечной. Покровители одним своим присутствием стирают связь с феей, я попросту ее не чувствую, как и ты.
   - Что касается меня, - произнес Лен, укладываясь у ног Маркизы, - то я всегда готов помочь. Но если Устинья не в Междумирье, а она точно не здесь, я бы знал, - то от меня слишком мало пользы.
   - Но что-то же надо делать?! - воскликнул Веласк.
   - Вот ты и делай, - сказала Маркиза. - У тебя достаточно ума и знаний, чтобы самому справиться с поиском девушки, к которой к тому же ты неравнодушен.
   - Я не говорил, что неравнодушен к ней! - воскликнул Веласк. Маркиза посмотрела на него долгим взглядом и Веласк отвел глаза. - Значит, вы мне не поможете?
   - Поможем. Но не будем ничего делать за тебя.
   Веласк не прощаясь вышел из комнаты.
   - Он остался недоволен разговором, - сказал Лен.
   - Ничего. Побесится и остынет. Он любит спорить, но он знает, когда я права. Есть подвиги, которые ты должен совершить сам, ни на кого не рассчитывая. Устинья должна была научить его этому...
   - Маркиза, так она действительно пропала?
   - Да... - произнесла фея и в ее голосе слышалась озабоченность. - И это мне не нравится. Жаль, если все же придется вмешаться самой...
   На этом вторая история оборвалась, "зеркало" расплылось в воздухе, как и предыдущее.
  
   - Ты там ничего больше не зацепил? - поинтересовалась я. - А то будем кино до вечера смотреть, а нам делами нужно заниматься. Хотя это все действительно интересно...
   - Две истории цепляются, когда разговор в них идет об одном событии или человеке. Такое случается, хотя и редко, но теперь уж мы точно все посмотрели, так что можно идти дальше.
   - Спасибо, Лен. Хотя, по-правде сказать, ты не показал мне ничего нового, просто некоторые вещи встали на свои места.
   Лен грациозно перепрыгнул через лужу на дороге и только после этого ответил:
   - И все же, надо отметить, вы не могли оторвать взгляда от зеркала. И волнения молодого хозяина вас удивили.
   Я пожала плечами.
   - Это было несколько странно видеть. Сорняк... то есть Веласк обычно изображает хладнокровие и уравновешенность.
   - На самом деле он очень страстная натура, просто Маркиза считает достоинством держать все в себе, не открывать свои чувства при посторонних, поэтому он так воспитан. Однако, позвольте задать вам вопрос, дорогая Устинья.
   - Конечно, - кивнула я.
   Лен спросил не сразу, наверное, собирался с мыслями.
   - Возможно, это лишь моя догадка, но мне кажется, вы остались равнодушны к влюбленности молодого господина?
   - Что ответить... Я не знаю. Последнее время мне несладко пришлось, да и прежняя любовь как-то коряво завершилась... Мне нужно прийти в себя. Отыскать себя. Решить, какая я теперь. Без этого нельзя довериться другому человеку, а без доверия любовь я не понимаю. И потом...
   Странно было говорить о любовных отношениях с хищным зверем, но Лен так внимательно слушал, что я решилась докончить фразу:
   - На самом деле, я не знаю Веласка. Мое отношение к нему строилось на шуточках и ожидании подвоха. И это все. Мой прежний опыт общения с мужчиной теперь не пригодится, мне нужно совсем другое, а что - я сама еще не осознала.
   Лен некоторое время шел молча. Я тоже не поднимала новые темы разговора, смотрела себе под ноги и ни о чем не думала. Вдруг Лен остановился и произнес:
   - Мы пришли. Это - столица Страны Освобожденных Джиннов.
   Я подняла голову и обнаружила, что мы стоим на холме, а внизу, в глубоком ущелье, лежит сказочной красоты город.
  
  
  
  
  
  
   ГЛАВА ВОСЬМАЯ: ДРУГ ИЗ СТРАНЫ ОСВОБОЖДЕННЫХ ДЖИННОВ
  
  
   Давая джинну обещание отнести бутылку на его родину, я мало представляла себе, что буду делать, когда, собственно, попаду в эту страну. В самом деле: оставить ценное приобретение у обочины дороги? Вверить бутылку первому встречному? Сдать в антикварную лавку? Что?
   - Лен, а ты не знаешь случайно, куда здесь сдают бутылки с джиннами?
   - Не знаю, - вздохнул Лен. - Но здесь есть Управитель джиннов, можно спросить у него, он точно подскажет, что делать.
   - Это выход... - согласилась я.
   Мы спустились по витиеватой лестнице со склона в город и спросили первого попавшегося человека (джинна?), как найти Управителя джиннов.
   - Господина Управителя, - поправил он нас и указал на высокое здание с тремя шпилями на крыше.
  
   Что мне нравиться в иномирьях - так это отсутствие всевластия чиновников. В самом деле, попробуй я у себя в городе прийти на прием к какому-нибудь, даже совершенно не главному начальнику, так это надо записаться на прием заранее и еще не гарантия, что попадешь, и уж совсем мало надежды на то, что тебя выслушают и как-то помогут.
   Здесь же, стоило нам объяснить секретарю (или как назвать того, кто решает пустить - не пустить вас на прием?) суть вопроса, как он тут же замахал руками, сказал, что ему самому это все не интересно, и что лучше бы мы рассказали все самому Господину Управителю.
   В раскрытую дверь послышался доклад:
   - К вам смертная и крэг Маркизы. Это не может быть скучно.
   После такого представления, нас впустили немедленно.
  
   Господин Управитель джиннов был румян, толст и доволен жизнью, сразу видно - этот человек выполняет свои обязанности с радостью и усердием. Он был одет в пестрый жилет, ярко зеленые шаровары, на голову явно наспех нахлобучен тюрбан (наверное, без тюрбана принимать посетителей считалось не эстетично).
   Комната представляла собой небольшое помещение, по всему периметру которого, были развешаны и разложены разнообразные ковры. Господин Управитель восседал на низеньком диване, перед ним стоял длинный стол, на столе - огромное блюдо с помидорами и сахарница.
   - Простите, вы застали меня за завтраком, - произнес он. - Мне как раз доставили иномирные фрукты, самое прекрасное, что только есть на свете.
   В моем мире время давно перевалило за обеденное, но здешних обычаев я не знала, поэтому решила не удивляться. Господин управитель разломил помидор, посыпал его сахаром, откусил и закатил глаза от насаждения.
   - Вы можете говорить, - наконец произнес он. - Девочка, если ты голодная, можешь взять один фрукт. Ну... даже пожалуй, два. Да, ты можешь съесть два фрукта.
   - Очень щедро с вашей стороны, - поблагодарила я. - Но я не голодна. Собственно, дело у нас не слишком сложное и недолгое.
   Я достала из сумки бутылку и поставила ее на пол.
   - Вот. Здесь - джинн. Я обещала ему, что отнесу его на родину, в Страну Освобожденных Джиннов. Принесла.
   - Н-да? - поддержал разговор Господин Управитель. - А зачем?
   - Это же страна джиннов, так? - спросила я. - А он - джинн. Логично.
   Господин Управитель вздохнул, вытер руки расшитым полотенцем и отодвинул тарелку с помидорами.
   - Девочка, - сказал он вкрадчиво и с некоторым сочувствием в голосе, - это Страна Освобожденных Джиннов, понимаешь? Освобожденных! А твой джинн все еще пленник, так что ты не в силах выполнить данное обещание, даже, если очень постараешься. Даже если упрашивать меня начнешь, хотя я многим просьбам внимаю, но есть вещи, над которыми я не властен. Ну, не место ему здесь, нельзя его тут оставлять.
   Я поняла, что дело тут не в упрямстве Господина Управителя, он действительно не мог помочь.
   - А что, если... что если я загадаю желание - освободить его?
   - Если человек тратит желание на освобождение джинна, - ответил Управитель, - то джинн, конечно освобождается, но остается в том мире или городе, где его освободили. То есть, это бы имело смысл, но ты ведь уже потратила три желания, четвертого у тебя нет.
   - Я загадала только одно, - возразила я.
   Господин Управитель посмотрел на меня с нескрываемым удивлением.
   - Только одно? - уточнил он, не веря своим ушам. - И ты принесла сюда бутылку с намерением ее отдать?
   - Да.
   - Ты просишь за джинна, который исполнил лишь одно твое желание? Интересно, как зовут счастливчика, нашедшего такую хозяйку?..
   - Его зовут Берельгем, - ответила я.
   - Он назвал тебе свое имя? - еще больше удивился он.
   - Да, - опять ответила я.
   - Что ж... Вызови его, - решительно сказал Господин Управляющий. - Он стал мне интересен, этот Берельгем.
   Я без лишних слов выдернула пробку из бутылки.
  
   Когда Берельгем предстал перед нами, он выглядел так же, как и в прошлую нашу встречу: высокий черноволосый мужчина в набедренной повязке. Так же, как и прежде, он привычно преклонил колено и произнес:
   - Слушаю и повинуюсь.
   - Это похвально, - согласился Господин Управитель.
   Джинн вскинул голову, заметил меня, задержал взгляд на Лене, только после этого поднялся и обернулся к Управителю.
   - Надо ли понимать, что я в Стране Джиннов? - спросил он.
   - Освобожденных! - добавил Управитель. - Освобожденных джиннов. Прошу обратить внимание. Ты же знал, что тебе сюда нельзя, зачем просил девочку принести бутылку? Она могла и память потерять, такие путешествия опасны для смертных.
   - Она сама предложила, - сказал Берельгем.
   - Ты сама предложила? - спросил Господин Управитель. Я кивнула. - А зачем?
   - Я должна была отплатить за его работу, - ответила я.
   - Джиннам не платят, - начал объяснять чиновник. - Это так принято: получаешь джинна, загадываешь желания, а они, джинны, эти желания выполняют и не спорят с хозяином и платы не требуют.
   - Он и не требовал, - сказала я. - Это нужно было мне - заплатить ему за оказанную услугу, чтобы равновесие не нарушилось у меня внутри... Я предложила единственное, что сочла интересным для джинна.
   Господин Управитель посмотрел на меня очень внимательно и с большим интересом.
   - Ты точно не хочешь иномирный фрукт? - уточнил он. - Потому что я готов уступить тебе целых три штуки!
   - Нет, спасибо, - улыбнулась я.
   - Да?.. Ну, как хочешь. А почему ты, Берельгем, не отказался от ее предложения?
   - Как я мог отказаться? - спросил он с болью в голосе. - Это - мой дом, моя родина... Я так давно здесь не был. И всего шанс из миллиона, что ей что-то удастся, что она не забудет о своем обещании, люди, они такие ненадежные! Один шанс!
   Господин Управитель задумался.
   Берельгем молчал, Лен лег у моих ног и положил голову себе на лапы.
   - Вот что, ребятки, - наконец произнес Господин Управитель, - вы меня чрезвычайно позабавили. В прочих случаях я бы, пожалуй, оставил все, как есть - то есть попросту отправил вас обоих из страны, и разбирайтесь, как можете. Но глядя на вас... я, пожалуй, позволю тебе, девочка, загадать еще одно желание и освободить Берельгема. Если, конечно, ты не передумала.
   - Почему я должна была передумать? - удивилась я.
   - Ну, мало ли... Люди, они действительно ненадежны.
   Я решила, что достаточно на сегодня лирики и произнесла решительно:
   - Берельгем!
   Джинн тут же обернулся ко мне лицом.
   - Вот мое второе желание: я хочу, чтобы ты стал свободен и мог обрести свое счастье в Стане Освобожденных Джиннов!
   - Слушаю и повинуюсь, - произнес Берельгем с нескрываемой радостью. Бутылка с треском лопнула. Джинн исчез.
   Кажется, все было сделано. Лен поднялся на ноги и лениво потянулся. Господин Управитель опять принялся посыпать помидоры сахаром.
   - Можно нам идти? - спросила я на всякий случай.
   - Да, да, идите, - кивнул Управитель. - Только не исчезайте прямо из комнаты, здесь это не принято. Выйдите хотя бы в приемную, а лучше всего - на улицу, там и перемещайтесь.
   - Спасибо вам, - сказала я на последок.
   - Да я сам рад, - признался этот изумительный чиновник. - Завтрак прошел на редкость увлекательно!
   Мы с Леном вышли из дворца приемов и миновали несколько кварталов.
   - Все получилось? - спросил он наконец.
   - Вроде бы да, - кивнула я.
   - Это замечательно, - вздохнул Лен. - Значит, я больше вам не нужен, милая Тина? Я бы хотел вернуться домой и продолжить охрану огорода.
   - Охрану огорода... - повторила я. - Я тебя потом об этом спрошу, ладно? Возвращайся, конечно. Спасибо тебе за помощь и за компанию.
   - Только позовите, - галантно поклонился Лен, и вдруг из его спины стали вытягиваться крылья, оперяться, вздрагивать. Крэг расправил их, несколько раз слегка махнул, потом сделал взмах шире, поднялся в воздух и полетел куда-то в сторону гор.
   - И мне пора, - произнесла я вслух. - У нас уже вечер, наверное...
   - Подожди! - произнес голос у меня за спиной. Я обернулась. Передо мной стоял Берельгем.
   - Что-то случилось? - спросила я. - Я что-то не правильно сделала?
   - Нет, все хорошо. Все лучше, чем я мог ждать... - ответил он.
   - Тогда... что?
   Берельгем сделал шаг в мою сторону и произнес со значением:
   - Устинья, ты сдержала слово и привела меня в мою страну, о которой я не смел и мечтать. Кроме того, ты освободила меня раньше срока, теперь я у тебя в долгу.
   - О... нет, только не это! Так мы вечно будем друг у друга в долгу, я просто запутаюсь! И ты напрасно так превозносишь мои заслуги - я просто сделала все, что могла.
   - Тем не менее, я хочу, чтобы ты знала - в Стране Освобожденных Джиннов у тебя есть преданный друг.
   - Вот это - другое дело, - согласилась я. - Друзей много не бывает.
   - Я просто предложил то, что тебя заинтересует, - повторил он улыбнувшись мои слова и исчез.
  
   Я вернулась домой уставшая и довольная. Мне казалось, что теперь все встало на свои места, впервые за долгое-долгое время я чувствовала, что все сделала, как надо, всему нашла свое место. В моей душе наконец-то поселился покой.
   Я открыла дверь своим ключом и вошла в квартиру.
   В комнате громко работал телевизор. Свет везде был погашен, и я не стала его включать, сняла походную обувь, пошла в комнату... и замерла на пороге, так и не решившись войти: на полу, прислонившись к дивану, сидели Теос и Маркиза. Принц обнимал фею со спины, словно защищал ее от неведомых напастей.
   Теос не заметил моего появления, а фея, не меняя позы, скосила взгляд в мою сторону и вдруг... подмигнула.
   Я быстро завернула за угол и прижалась к стене. Уж точно мне не хотелось нарушать покой этой милой парочки!
   Когда-то Маркиза подарила мне возможность не любить Теоса, но сама она не смогла устоять перед его красотой, упорством и влюбленностью. И это было замечательно.
   Я прошла в маленькую комнату и устроилась на бывшей Катькиной кровати. В целом, мне было все равно, где спать, лишь бы не проснуться опять в казарме от треска таймера, который сообщал о том, что пора отправляться в пещеры, биться с метракомами. Мне до сих пор иногда казалось, что все происходящее сейчас - просто сон, и что на самом деле я все еще Тридцать Четвертая...
  
   Утром я проснулась счастливая и отдохнувшая. Накинула на себя халат, прошла в ванную комнату и там вспомнила о вчерашнем визите Маркизы и Теоса. Надо бы проверить, выключили они телевизор, когда уходили?
   Они остались здесь. Не знаю, почему бы им было не разложить диван - парочка спала прямо на полу, возле дивана, постелив вместо коврика незнакомый полосатый плед (наверное, Маркиза достала из своей пустой походной сумки). Укрывались они моим покрывалом, которое обычно висело на спинке кресла. Подушка была только у Теоса, Маркиза лежала на плече молодого человека, и во сне он обнимал ее, словно опять оберегая.
   Мне подумалось, что принцу не так легко было привыкнуть к такому аскетичному образу жизни, вряд ли во дворце ему приходилось спать на полу, и еще я почему-то была уверена, что Теос с легкостью согласился бы никогда больше не знать удобства мягкого матраца, если его любимой женщине это по каким-то причинам было бы надо. Пару лет назад я ошиблась, сочтя Теоса моложе, чем он есть. Теперь он выглядел на свой возраст - молодой тридцатилетний мужчина.
   Я решила не будить друзей, быстренько переоделась и вышла из дома, чтобы купить продуктов. Гости - это замечательно, но холодильник-то пустой. Чем их кормить?
  
   Когда я вернулась из магазина, парочка уже копошилась на кухне. Точнее, копошился у плиты Теос (кажется, жарил оладья), а Маркиза с невозмутимым видом просматривала арсенал моей посуды: на столе были расставлены тарелки, рюмки, кружки...
   - Доброе утро, - поздоровалась я. - Вы так сильно проголодались? Зачем столько посуды?
   - Доброе утро, Тина, - сказал Теос. - Мы решили собрать гостей. В честь твоего возвращения устроить праздничный обед.
   - И много соберется народу? - спросила я, с подозрением глядя на развернувшиеся приготовления.
   - Будут все свои, - заверил Теос. - Но эти свои тоже любят покушать!
   - Еще как, - скривилась Маркиза. - Ты не грузись, с тебя убытков не последует. Все за наш счет.
   - Это, конечно, мило... - пробормотала я. - Но в доме продуктов мало, меня же не было больше года... Мы вообще успеем?
   - До обеда еще предостаточно времени, - сказала Маркиза. - И это - не твоя забота. Позавтракай, а там я предлагаю тебе выполнить одно поручение.
   Я нахмурилась.
   - Что, шарик появился? Знаете, это более чем странно!
   - Ты теперь не спаситель, - произнесла Маркиза размеренно, - но в беду попал один твой давний знакомый, и я подумала, что тебе стоит его выручить.
   - Что ж, если вы так хотите... Я вполне могу в последний раз спасти героя. Должно быть, это особенный случай, раз просит о помощи такая могущественная фея.
   - Я не прошу о помощи, - возразила Маркиза. - Я лишь советую тебе закончить то, что должна закончить именно ты.
   Она протянула мне шарик-проводник, я пожала плечами, накинула на плечо сумку и отправилась на последнее задание...
  
  
   Шантрель сидел на земле. Его нога застряла в капкане и парень ждал или смерти или помощи. Я подошла, присела рядом, достала из сумки инструменты и принялась разбирать капкан.
   - Я подготовился к смерти, - произнес Шантрель. - То есть, я знал, что вызов послали, но не был уверен, что ты придешь.
   - Почему?
   - Ну... с учетом прошлого. Я знаю, что ты не выпила зелье, и я подумал, что твоя обида не прошла.
   - Я стараюсь не путать личное и служебное.
   Капкан поддался, Шантрель стиснул зубы и освободил ногу. Я достала антисептик, бинты и принялась оказывать первую помощь.
   - Так ты не обижаешься? - уточнил Шантрель, мужественно перенося боль.
   Я посмотрела ему в глаза. Странно, я много раз представляла себе нашу встречу. Думала, как это все могло бы произойти, и чтобы мне хотелось сказать бывшему возлюбленному, но сейчас говорить что-либо или не говорить ничего - было почти одинаково неважно.
   - Обида? Я любила не тебя, а свои представления о тебе, иллюзии. Глупо обижаться на человека за то, что он - не твоя иллюзия.
   - Интересная... точка зрения.
   - Принц Теос научил.
   - Почему-то мне кажется, что ты не совсем согласна с принцем Теосом.
   - Шантрель, что тебе нужно? - спросила я. - Зачем весь этот разговор?
   - Я скучал по тебе.
   Его голос звучал искренне, но это почему-то меня не тронуло.
   - Ты выпил эликсир, - сказала я. - Любовь прошла.
   - Да, но воспоминания остались. И влюбленность вернулась.
   - Сможешь идти?
   Шантрель попытался встать, охнул и упал на место. Я обернулась, заметила подходящую ветку, достала нож и принялась сооружать костыль.
   - Тина... ну, прости меня. Ну, дурак был.
   - Поумнел? - усмехнулась я.
   - Всегда ценил твое чувство юмора. Уж не знаю, много ли я поумнел, но я понял, что ты мне очень нужна. Все будет по-другому, я обещаю тебе!
   - Затей ты эту беседу год назад, я бы, скорее всего согласилась.
   - Но, Тина! Я все тот же, что и год назад!
   - А я - нет. И той, которой я стала, не подходит милый мальчик, незнающий, чего хочет.
   - Я знаю, чего хочу! Я хочу тебя! Ты лучшая!
   - Я не хочу быть лучшей. Я хочу быть единственной. А это - большая разница, и это то, чего ты дать мне не сможешь. Мы с тобой по-разному понимаем любовь и отношения.
   Я протянула ему костыль.
   - Пойдем, Шантрель. Ты выполнил условия договора, и этот мир больше не нуждается в тебе. Тебя ждут в городе Героев.
   - Тебя тоже где-то ждут, Тина? - спросил он тихо, почти едва слышно.
   Я пожала плечами.
  
  
   Ключ доставать мне не пришлось: мне открыл принц Теос, наверное, услышал мои шаги, или просто предчувствие сработало, (с Маркизой общаться - мало ли чего подхватишь).
   - Там к тебе пришли, - приглушенным голосом сказал Теос, принимая у меня из рук походную сумку. - С прежней твоей работы, здешней, не геройской. Я проводил в комнату и чай налил. Правильно сделал?
   - Правильно, - кивнула я. - Спасибо.
   На диване сидел Юрка Головлев из отдела секретной доставки. Он пил чай и задумчиво поглядывал на мой пустой рабочий стол. Увидев меня, Юрка подскочил с дивана, чуть не рассыпав лежащие на коленках бумаги.
   - Тина! Это ты! Это точно ты, я так рад! Мы, знаешь, чего только не попередумали, мы же в розыск тебя объявили, наверное, с год назад уже, а сегодня утром нам позвонили оттуда и говорят, мол, в курсе мы или нет, что ты нашлась?! Ну, конечно, меня весь отдел сразу снарядил... Слушай, ты как-то странно выглядишь... и прическу поменяла...
   Я улыбнулась, прошла и села напротив Юрки в кресло. Теос убедившись, что все в порядке, вернулся на кухню.
   - Привет, Юра, - ответила я. - Рада тебя видеть.
   - Ты мне скажи, тебя конкуренты переманили? Только честно и сразу, потому что оказалось, что ты нам очень нужна. Это поначалу главный бухгалтер рвал и метал: "Что она себе воображает! Прогульщица! Гнать таких надо!" и все в таком роде. Ну, мы-то за тебя горой, ты знаешь. Вся бригада твоих додумывателей, как ты нас называешь, да и с других отделов... В общем, меня отправили ситуацию разузнать. И планы твои на будущее.
   - Я не вернусь к вам, - ответила я. - И дело не в конкурентах.
   - Ты истратилась? - осторожно спросил он, потому что для фантазера это всегда больная тема. Но я покачала головой.
   - Нет. Я могу фантазировать, как и прежде, хотя сейчас мне не до того...
   - Это без проблем! - воскликнул Юрка. - Отпуск или что тебе там требуется - это всегда понятно!
   - Дело не в отпуске, - сказала я. - Я просто не хочу больше заниматься тем, чем занималась.
   - И зарплату повысят... - не сдавался Юрка.
   - Я просто не хочу заниматься тем, чем занималась, - повторила я.
   Юрка, кажется, сильно расстроился.
   - Устинья... а что с тобой произошло? Где ты была?
   - В плену, - ответила я. - Но не надо делать такое лицо, это уже позади. Все прошло.
   - У тебя вид мрачный, - пожаловался Юрка.
   - Ненадолго. Скоро я себя восстановлю и стану совершенно прежней. Ну, или почти прежней.
   - Но к нам не вернешься?
   - Нет, не вернусь.
   - Это все Катька твоя тебя подговорила! - воскликнул он. - Она давно тебя против нас настраивала!
   - Я не видела Катю больше года, - возразила я. - И дело не в том, что кто-то меня настраивал. Если бы меня что-то не устраивало, я бы попросту сказала об этом начальнику. Или еще кому-нибудь. Мне нравилась моя работа, просто пришло время ее оставить. На днях я загляну, заполню все нужные бумаги об увольнении.
   - Ты все нам расскажешь? Ну, что случилось?
   - Нет. Не хочу вспоминать.
   Юрка печально кивнул головой.
   - Я пойду, - сказал он. - Даже не представляю, как такое начальству сообщу, и ребятам... Мы только обрадовались, что ты вернулась. А теперь, будто снова тебя потеряли...
   Я проводила бывшего сослуживца, вежливо попрощалась и закрыла за ним дверь.
   Из кухни показался Теос:
   - Извини, я услышал ваш разговор... Тина, ты примешь предложение Маркизы?
   - Нет, - сказала я. - И я уверена, что Маркиза об этом знает. У меня другие мысли, но их нужно попередумать, прежде чем принимать решение.
   - Ты взрослеешь, - произнес Теос. - Раньше ты не думала - просто действовала.
   - Ты тоже взрослеешь, - ответила я. - Раньше ты делал предложение не глядя, а теперь все смотришь-смотришь, а предложение не делаешь.
   Теос смущенно рассмеялся.
   - Я соскучился по твоим шуткам.
   - Это была шутка, - кивнула я. - Но ты действительно изменился. Я видела вас с Маркизой вчера, когда вы смотрели телевизор...
   Теос нахмурился, пытаясь вспомнить, что там такого ценного можно было пронаблюдать.
   - Что такого?.. - спросил он неуверенно.
   - Раньше ты готов был принести себя в жертву по зову долга. Но вчера... я не могла оторвать от вас двоих взгляда. Ты позволил себе любить. И я уверена, ты будешь защищать свою любовь, чего бы тебе это не стоило.
   - Так и есть, - согласился Теос.
   - Помнишь, я говорила, что сомневаюсь, чтобы Маркиза приняла твои ухаживания. Так вот теперь я уверена, что ты - единственный, кого она бы могла принять.
   Принц смутился, опустил взгляд и произнес:
   - Хочешь, секрет тебе расскажу?
   - Не знаю... - растерялась я. - Если это неизбежно...
   - Я отказался от королевства.
   - Что?!
   - Маркиза еще не знает, - добавил он.
   - Вот за это я бы не ручалась, - сказала я с сомнением. - Маркиза умудряется знать все, что ей нужно, еще до того, как мы об этом подумаем! Теос, что ты сделал... Как твои родители к этому отнеслись?
   Теос пренебрежительно пожал плечами.
   - Мама поняла. Сестренка обрадовалась, она давно об этом мечтала, даже как-то пыталась у меня трон в карты выиграть, вроде как в шутку. Отец назвал мой поступок слабостью, но он не видел Маркизу...
   - А мама видела?
   - Да, видела, - кивнул Теос и добавил: - Пойдем на кухню, а то у меня картошка сгорит.
   - Ты жаришь картошку? - с уважением спросила я.
   - Нет, варю.
   Вода в кастрюле еще не испарилась, но все к этому шло. За время моего отсутствия, Теос успел развести бурную деятельность: вся кухня представляла собой поле битвы. Тут тебе салатики, тут котлеты, там какие-то бутерброды заковыристые...
   - Теос, это все ты устроил? - спросила я с восхищением. - Когда ты научился готовить?!
   - Ну, во-первых, когда я тут жил, меня Катерина учила кое-чему. Во-вторых, Маркиза подробные инструкции оставила... кстати, ты знала, что она отлично готовит? Без всякой там магии.
   - А где она?
   - Маркиза? Ушла гостей собирать. Я предположил, что может быть ты бы хотела сейчас побыть одна, а она сказала, что ты и так достаточно была одна, теперь тебе нужны все мы.
   Оставалось порадоваться дальновидности и прозорливости феи. Хотя, если учесть, что она следила за мной чуть не с самого рождения...
   - Высочество, дай перекусить что-нибудь, а? С утра не ела! - вдруг вспомнила я.
   - Наконец-то в тебе аппетит проснулся, - умилился принц. - Хочешь оладушков?
   - Не то слово. Я мечтаю о них!
  
   Торжество было назначено на два часа, и к этому времени мы с принцем накрыли стол, перетащили неразобранные коробки с вещами в маленькую комнату и сделали еще массу малозаметных, но необходимых действий.
   Я почему-то разволновалась. Попыталась проанализировать причину, запуталась, перестала заморачиваться.
   С одной стороны, вряд ли Маркиза пригласит ко мне в гости, например, королевских особ (нет, если эти особы так же рьяно будут орудовать на кухне, как принц Теос, то в целом, я даже за), с другой стороны, я понятия не имела, кого она собирается пригласить. Так же, как "последнее дело" - мне и в голову не пришло, что оно будет связано с Шантрелем! От Маркизы можно было чего угодно ждать, и то, что я когда-то была у нее на попечении, не давало мне никакой форы в отношениях.
   Без сюрпризов действительно не обошлось.
   Едва я успела сменить джинсы на более подходящее к случаю платье (единственное в моем новом гардеробе), как в коридоре послышались голоса - Теос принимал первых гостей. На пороге показалась Маркиза.
   - Устинья, хочу представить тебе своего племянника.
   Следом за Маркизой в комнату вошел сорняк-спаситель, хотя на этот раз трудно было узнать в нем знакомого сорняка: вместо помпезного средневекового обмундирования на этот раз он был одет в обычные черные брюки и белую рубашку. Ботинки тоже были совершенно обычные, из моего мира.
   - Очень приятно, - сказал он. - Меня зовут Веласк.
   - Мне кажется, мы где-то встречались? - спросила я.
   - Я бы запомнил, - ответил он, не сводя с меня взгляда.
   Воздух заискрился и в комнате возникли Альма, Урсул и Фарэт. Пунктуальные, наверное Маркизы опасаются.
   - А вот и мы! - с прежним жизнелюбием воскликнула бывшая пленница темницы Шморт. - Устинья! Вообрази, мне таки вернули дар перемещения! Только золото я теперь находить не умею, и лицензии на выкуп рабов у меня тоже нет, но с этим потом справимся. Слушай, как это здорово, что ты решила всех собрать! Мы тут посовещались с нашими и решили тебе кое-что подарить... Какой стол! Мы что, будем есть?
   - В мире Устиньи так принято, - сказал Теос.
   - Какой милый обычай! Почему ты раньше о нем не говорила? В этих тюрьмах так плохо кормят, просто хочется убить повара, или нет, заставить его съесть все, что он наготовил!
   Альма оторвала взгляд от стола и обратила внимание на присутствующих.
   - Так. Теоса знаю. И вот у вас лицо какое-то знакомое... - сказала она, разглядывая Веласка. Я не удержалась от смешка:
   - Я же говорила, что без плаща тебя не узнать.
   - Ба! - догадалась Альма. - Так это же сорняк! Тина, а что он тут делает? Он опять вредить пришел? Но ты же уже не спаситель, и потом, ну это совершенно не честно!
   - Альма! - не выдержал Фарэт. - Подарок отдай!
   - Точно. Подарок.
   Альма протянула мне маленькую серебряную шкатулку.
   - Что это? - спросила я.
   - Открой, - посоветовал Урсул.
   Я открыла шкатулку: там лежала серьга. Длинная капля из зеленого прозрачного камня (изумруд?) на нескольких серебряных звеньях. Где-то я уже такое видела...
   - Одна серьга? - спросила я вслух.
   - Это медаль, - пояснил Фарэт. - В некоторых мирах принято награждать подобными... украшениями людей, которые чем-то отличились. Это называется серьга доблести.
   - Но... я ни чем не отличилась. Никаких подвигов не совершила.
   - Мы считаем иначе, - сказал Урсул. - Мы хотели, чтобы эта медаль оставалась всегда с тобой, как напоминание о тех временах, когда ты была одной из нас - спасительницей. Ты делала свою работу достойно, и мы все гордимся, что знакомы с тобой.
   - И лично от меня, - добавила Альма, - за мое вызволение из Шморт.
   - Да?.. - растерялась я. - Спасибо. Тогда мне можно ее надеть?
   - Ой, нет, блин, храни ее на полочке в пакетике! - воскликнула Альма. - Ну, надевай же скорее! Мне хочется увидеть, как она смотрится!
   - В левое или правое ухо? - спросила я, чем исчерпала запасы терпения своей подруги, Альма выхватила коробочку у меня из рук, достала сережку и вдела ее мне в левую мочку уха.
   В этот момент в комнате появились Горенваль и дядюшка Оберсман в инвалидной коляске.
   - Просим прощения за некоторое опоздание, - произнес Горенваль. - Мы навещали Обиженного Джуса. Предупреждая ваши вопросы, он все там же, поскольку ничуть не поумнел. И... вот, - он протянул большую красивую бутылку из зеленого стекла. - Это от нас.
   - Зачем нам джинн? - спросила я.
   - Это не джинн, это - вино, - сказал Горенваль.
   - Извини, - смутилась я. - Думала, ты с работы принес.
   Все рассмеялись.
   - Вот что, - заявила Альма. - Теперь уж точно все в сборе, Главная Четверть не придет - он на охоте. Пора садиться за стол!
   Все как-то быстро с этим согласились и стали рассаживаться. Понятия не имею, как так получилось, что Веласк оказался рядом со мной, не иначе наколдовал.
   Загремели ложки. Собеседники сразу разбились на несколько компаний и за столом воцарился приятный дружеский гул. В моей тарелке что-то появилось, хотя я была уверена, что не прикасалась к столовым приборам. Веласк протянул мне бокал с вином, (вино оказалось зеленого цвета, а бутылка на самом деле была из белого стекла).
   - Я нашел Сенеша, - произнес он вполголоса.
   - Я же просила не мстить.
   - И не пришлось, - заверил Веласк. - Его забрали искатели. Я уже говорил, что опасно с ними связываться, они забирают душу в замен оплаты. Ну, так вот все и получилось. Жуткое зрелище, не для барышень.
   - Не понимаю, зачем связываться с такими опасными типами?
   - Если что-то очень нужно, - сказал Веласк. - И цена не имеет значения.
   - Неужели месть - это так важно?
   - Не только месть, - возразил он. - Если бы я не нашел тебя еще пару месяцев - я бы тоже к ним обратился.
   - И душу отдал?! - шепотом воскликнула я.
   - Если бы потребовали... Но они не всегда душу забирают, это месть души требует, а так - со всеми по-разному.
   - Вот дурак, - сообщила я. - Сначала бегать, пытаться меня угробить, а потом чуть не угробить себя, чтобы меня спасти! Веласк, у тебя что-то не в порядке с установками, ты уж определись как-нибудь, чего тебе надо?
   - Я уже... - пробормотал он, - определился.
   - Внимание, внимание! - воскликнул Фарэт. - Предлагаю тост за возвращение Устиньи!
   Все поддержали, чокнулись (Теос объяснил, что здесь это так принято), выпили. Вино оказалось выше всяких похвал.
   - Нам пора придумать какой-нибудь гимн спасителей, - сказал Фарэт. - Мы бы сейчас славно попели.
   - Я, конечно, могу что-нибудь сочинить, - сказала я, - но петь его с вами мне не придется: я же больше не спаситель.
   - Петь можно будет всем, - заверил он.
   - Тогда сочиню, - согласилась я.
   - Что, если мы встретимся позже? - спросил Веласк приглушенно.
   - Пытаешься меня обольстить? - усмехнулась я.
   - Получается?
   - Так себе, - призналась я.
   - Подождите, подождите! - воскликнула Альма. - Мы же совсем забыли, надо сделать фотографию на память. Устинья, у тебя точно где-то был фотоаппарат!
   Я мысленно вообразила себе груду коробок и подтвердила:
   - Точно где-то был.
   - Неси! - резюмировала подруга.
   - Слишком... хлопотно. Он в коробках упакован, а паковала не я, поэтому понятия не имею, в какой из них его искать.
   - Сидите уж, - подала голос Маркиза. Она неспешно сняла со спинки стула свою сумку и достала оттуда фотоаппарат. Обычный, цифровой.
   Фея небрежно махнула рукой, фотоаппарат проплыл по воздуху некоторое расстояние, потом развернулся к сидящим за столом и уставился на нас глазом объектива.
   - Всем смотреть туда, - сказала Альма.
   На мгновение вспышка ослепила наши довольные рожицы.
   - Фотографии позже получите, - сообщила Маркиза. Она убрала подплывший обратно фотоаппарат в сумку и как ни в чем не бывало повесила сумку на спинку стула. С этими феями никогда не поймешь: то сложнейшее вручную делают, то на простейшее магию тратят.
   Фарэт вдруг повернулся ко мне и спросил:
   - Тина, без шуток, как ты?
   Все вокруг замолчали и уставились на меня, как на пророка, собравшегося вещать о судьбах миров. Даже Маркиза чуть склонила голову на бок и искоса на меня взглянула.
   - Понимаю, что обычным "нормально" не отделаться, - сказала я. - Тогда скажу чуть дольше и витиеватие. У древних славян есть легенда о хмариках. Хмарик - существо, оберегающее деревню от града и смерчей. Перед непогодой хмарики разных деревень сходились в битве. Те, что погибали - оставляли без защиты свои деревни, и тогда там бушевали ливни или засухи, град губил поля. Те, из хмариков, кто выживали - оставались оберегать и дальше, но прежде - долгое время отдыхали от битвы. Сейчас я - выживший хмарик. И я отдыхаю после битвы. Вот, как я себя чувствую.
   - Ох, это не для моего мозга, - вздохнула Альма. - Единственное, что я поняла - тебе нужен отдых.
   В этот момент в дверь позвонили.
   - Я открою, - сказал Теос.
   В коридоре послышались негромкие голоса, Теос вернулся в комнату и сказал:
   - Тина, к тебе еще один гость.
   Следом за Теосом показался... Тимофей.
   - Привет, - смущенно произнес он и протянул мне букет с орхидеями. - Я не помешаю?
   - Тимофей! - обрадовалась я. - Конечно проходи, я собиралась тебе завтра позвонить, сказать, что все в порядке... Как ты меня нашел?
   - Это я его пригласила, - подала голос Альма. - Мы, правда, решили героев не звать, но Тимофей - другое дело, верно? Он же так и не попал в Город Героев?
   - Значит, с Альмой ты знаком, - подытожила я. - Друзья, это - Тимофей, Тимофей, познакомься: это - дядюшка Оберсман, он спасает разочарованных; это - Фарэт - он помогает влюбленным. Урсул выручает самих спасителей, правда каждого лишь по разу, но и это - ура. Горенваль - достает со дна бутылки с джиннами, чтобы те совсем не заскучали. Дверь тебе открывал Его Высочество Принц Теос, можешь гордится, не у всех дворецкими принцы работают...
   - Маркизу я знаю, - Тимофей с признательностью поклонился. - Я не успел вас поблагодарить за то спасение...
   Маркиза приняла благодарность медленным кивком головы. Взгляд Тимофея уткнулся в моего соседа по столу. Веласк как ни в чем не бывало цедил вино из бокала.
   - А вы... Тина, это же сорняк! Он же нас тогда чуть не убил, зачем он здесь?! Он - враг!
   Тимофей весь как-то взъерошился, то ли драться приготовился, то ли грудью на амбразуру кидаться. Веласк и бровью не повел, только скривился в усмешке, и сразу невероятно стал походить на Маркизу.
   - Тимка, успокойся, - сказала я. - Он больше не вредит. По крайней мере мне, честное слово. Проходи, садись за стол.
   - Я... да? Я тут... Ладно, не вредит, так не вредит, тебе виднее. С тобой вообще все не понятно, так что я спорить не буду. Альма сказала, что у тебя будет вечеринка, поэтому я гитару захватил. Это правильно?
   - Это замечательно! Я и не знала, что ты играешь на гитаре!
   - Тоже мне, подвиг, - чуть слышно проворчал Веласк. Ревнует, что ли?
   - Тогда я спущусь, - предложил Тим, - принесу из машины, да?
   - Давай! - кивнула я.
   Тимофей принес гитару, и стал петь для нас замечательные песни. Некоторые я знала, а какие-то слышала впервые. Но особенно я удивилась, когда услышала одну из своих песен: много лет назад, мне было тогда не больше пятнадцати, я писала сборник романтических песен для одной певицы. Сейчас об этой певице уже все забыли, да и раньше-то ее знали в узких кругах. Мое же имя в авторстве не упоминалось вовсе. Признаюсь, странно это было - будто встречаешься с собственным приведением. Я давно сочиняла и думала иначе, а песня от той меня, пятнадцатилетней, все была та же - романтичная и наивная, как и я в ту пору.
  
   В вечерней тиши
   Мне послышится шепот причала.
   Причал приглашает меня
   Проводить корабли.
   Из тонкой полоски заката
   Пробьется начало
   Надежды, а может быть веры,
   А, может, любви.
  
   Идут каравеллы,
   На них не могу наглядеться.
   Пора уходить, возвращаться
   В мой старенький дом,
   Но шепот причала
   В моем отражается сердце,
   И я возвращенье свое
   Отложу на потом.
  
   Внутри пустота -
   Мне пора с пустотою расстаться.
   Разбить ее верой, надеждой
   И каплей любви.
   Стою на причале,
   Мне хочется здесь и остаться,
   И вечно смотреть,
   Как к закату идут корабли.
  
  
   Мы еще долго шутили и разговаривали, и строили планы на будущее. За окнами темнело, город погружался в тишину, и неторопливо один за одним зажигал фонари, чтобы те, кого застал вечер, не заблудились и смогли найти дорогу домой.
  
  
  
   2007-2008
  
   1
  
  
   78
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"