Тумко Натали : другие произведения.

Поселок на самой окраине

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Что будет, если на древних шаманских землях поселится не менее древний славянский народ? И перемешаются обычаи. И появятся новые. Молодая женщина по имени Вера, приезжает в поселок, в котором когда-то выросла, помня легенды, что, если пройти некий таинственный лес, можно вернуть душу больного человека. Благодаря своей школьной подруге Настене, ей удается серьезно подготовиться к испытаниям.
   Натали Тумко
  
  ПОСЕЛОК НА САМОЙ ОКРАИНЕ
  
  От автора
  
   Когда вам случается открыть окно на улицу из душной комнаты, в лицо прилетает свежесть осеннего ветра и шум проезжающей машины, и голоса сорванцов на детской площадке. В одно мгновение к вам врывается огромный мир, и вы осознаете, что этот мир там, за окном, много-много больше, чем тот, в котором сейчас пребываете вы. Что такое душная комнатка в сравнении со Вселенной за подоконником?!
   Так случается и со мной. Иногда - словно открывается некое окно в другое пространство. Не я открываю эти окна. И мне не дано знать заранее, когда и ненадолго ли они открываются. В такие моменты в моих силах лишь отбросить все, чем я занимаюсь и постараться как можно быстрее записать увиденное.
   Хотя... я не вижу эти миры. Я их чувствую, ощущаю.
  Эта история пришла мне между воспоминаниями и сном.
  Воспоминаниями о моём родном поселке Вилючинске на Камчатке. Много лет назад я уехала оттуда и теперь часто вспоминаю его, тоскую и мечтаю когда-нибудь приехать навестить.
   Некоторое влияние, несомненно, оказали лекции по шаманизму Ивана Негреева, всколыхнувшие в моей душе разговоры из детства с чукчами, коряками и прочими представителями малых народностей, с которыми мне случалось встречаться, когда я жила на этом удивительном полуострове.
  Фантазии наложились на реальные места и воспоминания, и получилась история "Поселок на самой окраине".
  
  
  
  
  "Жизнь - это цепь, а мелочи в ней - звенья.
  Нельзя ни одному звену не придавать значенья"
   Филиас Фогг
  
  Глава 1. Встреча и разговоры за ужином
  
   Автобус протяжно скрипнул на повороте, проехал еще несколько метров и остановился.
  - Конечная, - буркнул водитель. Для меня персонально, поскольку я осталась одна в салоне.
   Настена уже ждала на остановке. Я сразу ее узнала, хотя мы не виделись много лет. Она все так же любила яркую вязаную одежду, сумка через плечо напоминала кусок пледа или коврика, а выражение на лице моей давней знакомой все так же совмещало предвкушение неизвестных радостей и нетерпение по этому поводу.
  Она ловко выхватила из моих рук сумку и защебетала:
  - Ну, наконец-то! Я уже полчаса жду!
  - Так вроде, по расписанию приехали... - растерялась я.
  - Это - да! Я просто пришла раньше. Ой, Верочка, я как твое сообщение получила, так уже не знала, что и думать. То есть, знала, конечно, но это же, сама понимаешь...
  - Понимаю, - согласилась я.
   Мы шли по пустой центральной улице. Автобус развернулся и встал на другой стороне, в ожидании пассажиров. И я, и водитель знали, что через час он полупустой поедет обратно. Здешние жители редко уезжают из поселка.
  - Верочка, у нас же новости! Олеся же замуж выходит! Да ты ничего не знаешь! Тамара Ивановна развелась, а сын у нее, ну, за которого Олеська выходит, вот, он устроился на хлебозавод и, прикинь, попал к Олеське на стажировку...
   Настена ведала мне свежие и не свежие новости, перемежая их подробности с учетом моего долгого отсутствия. Слишком долгого.
   Я уехала из поселка сразу после школы. Почти все мои одноклассницы остались, и у всех как-то сложилась жизнь. Я не поддерживала ни с кем связь. Со мной - поддерживала связь только Настена. Оптимистичный человечек со множеством историй и личным мнением на все случаи жизни.
  - Что с нашим классом? Как вообще?
   Настена нахмурилась.
  - С чего начать-то... Вот зря ты в нашей группе не состоишь, была бы в курсе всего! Ну да ладно, это даже хорошо, будет, о чем тебе рассказать. Так, про отличников... Значит, Оленька уехала, как и ты, но замуж не пошла, строит карьеру. Валерка открыл тут компьютерную мастерскую, в люди выбился. Он, кстати, про тебя спрашивал, ты ему нравилась всегда.
  - Скажешь тоже, - отмахнулась я. Настена не знала, что Валерка однажды выкрал у меня учебник по химии, и мне пришлось оплатить штраф. И жалко было вовсе не денег, а того, что сам Валерка после этого случая сильно изводил себя, хотя и объяснил, почему так поступил: боялся, что родители накажут за потерянный учебник. Я все понялся и простила, да вот он сам себя простить никак не мог. Скорее всего, поэтому про меня и спрашивал, хотел узнать, вдруг мне что-то нужно, так он бы и оплатил "старые долги".
  - Люська за Николаева замуж вышла, который нас на год старше в "Г" классе учился, - продолжала Настена. - Троих родила, дома сидит.
  - В магазин зайдем? "Что-то купить домой надо?" -спросила я.
  - Да все готово давно! Я же тебя ждала!
   Настена остановилась, резко обняла меня.
  - Ты даже на встречу класса ни разу не приезжала, а ведь уже пятнадцать лет прошло!
  - Это как связано с магазином?
  - Так напрямую! Ты - впервые приехала за столько лет, я уж могу тебя и покормить, и расположить со всеми удобствами! Ты - в гостях!
  - Настен, мне неудобно. Ты же знаешь, я, же не в гости, по делу...
  - И ладно! - ничуть не охладела одноклассница. - И ладно, что по делу. Но ведь приехала!
   Мы свернули через главную площадь на улицу Победы. На площади по-прежнему стоял дом культуры, а напротив - городская (поселковая) Администрация.
  - Ты все там же живешь? - спросила я.
  - Напротив дом. Переехала, когда муж... меня оставил. Да, ты же не знаешь, уже три года как. Но обижаться не могу! Понимаешь, мне столько всего перепало: квартира, доход от городской автомойки, машина, она сейчас в ремонте, а то бы я тебя, конечно, на машине встречала. Вообще, как-то неловко обижаться. Не получается! Он же в гору тогда сильно пошел, Максим-то. А я, как была, балбеской непутевой, такой осталась.
   Настена никогда не была балбеской. Может, излишне жизнерадостной, но никак не балбеской.
   Знакомые пятиэтажки ничуть не изменились с тех пор, как я покинула это место.
   Мы подошли к подъезду, поднялись на третий этаж.
   Квартира у Настены, по здешним меркам, была шикарная: трехкомнатная, хорошо обставлена, мебель вся новая, только фарфор старый, но это и понятно - от бабушки достался, а бабушку Настя очень любила.
  И множество черепашек, куда не кинь взгляд: стеклянные черепашки-статуэтки на полочках, подушки-черепашки на диване, несколько вязаных, валяных, плетеных из бересты, глиняных и деревянных черепах - по всем углам и на всех тумбочках. На столе - аквариум с красноухими черепахами, на полу ковер в виде черепахового панциря, а на окнах - шторы с ящерками, черепахами и еще какими-то земноводными. Где она такое нашла?..
  - Проходи! Сейчас я тебя кормить буду!
  - Чая хватит. Нас в самолете кормили.
  - Ага, как же! У меня мужика нет, мне ради кого стараться? Вот, хоть тебя покормлю. Спать будешь вон в той комнате, я все убрала к твоему приезду... Я так-то не слишком аккуратная, да и кто у меня бывает, но ради тебя наконец-то снизошла до уборки! Приезжай почаще! Хотя бы раз в год. Только, чтобы повод другой.
   Я ушла мыть руки. В ванной висела клеёнка с изображением плоской земли, которая покоится на слонах, а они, соответственно, стоят на черепахе.
  Когда вернулась, на столе уже стояли тарелки-черепашки и большое блюдо жареной картошки, и холодец, и салатики, и бутылка вина...
  - Куда столько? - ужаснулась я. - Или еще кто придет?
  - Никого не звала, никто и не знает. Представляешь, как я секреты храню? Мне это еще, кстати, аукнется... - она налила вина в бокалы. - Ну, за встречу! Взяла твоё любимое, полусладкое.
  - Откуда ты знаешь, что это мое любимое?
  - Потому что я читаю твой Инстаграмм. Своей-то жизни нет, так что интересуюсь чужими, как бабулька.
   Настена выпила вино, и без предисловий принялась накладывать салаты и прочее по тарелкам.
   Помимо черепах, у Настены повсюду обнаруживались книги. Обычные, в обычных переплетах. Старые и не очень. Две от пола до потолка этажерки, заставленные книгами, книги на тумбочках возле дивана, фолианты на подоконнике...
  - У тебя много книг, - вежливо сказала я. - Любишь читать?
  - Люблю их нюхать. Я книги коллекционирую, как духи. Ну и читать, конечно, иначе запах не раскроется до конца.
  - Как это? Ты серьезно?
   Настена оторвала взгляд от тарелки и посмотрела на меня удивленно:
  - Конечно! Если бы просто почитать - так на это и электронная книга годна. Но это - не то.
  - Почему? - не отставала я.
   Она со вздохом положила вилку на край тарелки и попыталась объяснить.
  - Половина запаха содержится в голове. Это воспоминания, впечатления, что-то из детства, что ты даже и сформулировать толком не сможешь. Так пахнут, например, истории Маршака - они пахнут детством. Бабушкиным пледом, теплым молоком, кузнечиками в траве. Часть книги - это ты. В составе запаха - цель, которую писатель ставит перед собой. И то, о чем он рассказывает.
  - А это не одно и то же?
   Я понимала разницу, но Настене так хотелось поговорить, что мои слова просто послужили топливом для ее откровения.
  - Что ты! Любую историю можно пересказать по-разному, и вложить в нее совершенно разные цели! Цель - это то, что не говорят словами! Мы ее даже сформулировать не можем, но мы ее чувствуем, ведёмся, как косяк лосося на нерест. Нам эта цель может не нравиться, ну не наша цель, что поделать. Но это всегда вызывает уважение. Понимаешь, писатель без цели - всегда однодневка, даже если в моду вошел. Пустые книги получаются. Скучный человек не напишет интересной книги - ему нечем.
  - То есть, цель, например, у Стивена, нашего, Кинга, - я кивнула на книгу, которая лежала на ближайшей тумбочке и называлась "Лангольеры", - напугать человека до чертиков?
  - Вовсе нет! Даже не рядом! - воскликнула Настена. - Ты почитай внимательно! Да, он описывает ужасы, но на это способна любая из сказок Андерсена в оригинале, или вон, русские народные - вообще мрак. Ужасы - это нормальная ступень воспитания осторожности у ребенка. А взрослые - это просто высокие дети.
  - Выросшие? - поправила я.
  - Нет.
   Настена подлила в наши бокалы еще вина и продолжила.
  - Кинг показывает, как достоинство человека может найти выход в самой абстрактно ужасной ситуации. Независимо от истории, человеческий фактор у него на первом месте. И наказаны жестокие и жадные. Его истории внутренне справедливы. Да, некоторые почти безнадежны, но они справедливы. И вот это он несет в мир, вот этот посыл: да, мир страшен, жесток и невозможно предугадать, когда тебя настигнет кошмар. Но он закономерен и почти всегда справедлив.
  - Почти всегда? - уточнила я.
  - Ну, я не все его книги читала, - пожала плечами Настена. - Но мне все равно очень жаль, что он в этом году Нобелевскую премию не получил. Он-то точно достоин. У него такая шикарная цель, и он ее достигает.
  - А кто получил?
  - Поэтесса-феминистка. Я ее читала, не трать время, цель у нее так себе, да и книги...на любителя.
  - А если бы ты была писателем, ты бы какую цель себе поставила? - спросила я с интересом.
   Настена задумалась.
  - Знаешь, Верочка. Для начала я бы научила людей разговаривать. Я бы писала такие интересные диалоги, выбирала такие необычные темы, чтобы люди просто учились, о чем надо говорить. Вот почитай форумы. Это же тоска смертная! Какие-то склоки, все чем-то недовольны, нытье! Или хвастаются. Просто в воздух. Такой, знаешь, самопиар ради самопиара.
  - Не думала, что людей нужно учить говорить.
  - Нужно учить говорить правильно! Просто так болтать и сорока умеет. Или, вон, компьютерные боты - чем не собеседники? Но такие разговоры пахнут скучно, в них нет цели.
  - Разве у каждого разговоры должна быть цель? - удивилась я.
  - У каждого разговора и так есть цель, важно - что это за цель. Человеку захотелось обиду слить на прохожего или раздражение на подчиненного, или человек словом хочет другого от беды спасти. Даже у простого повседневного разговора есть цель, и, кстати, не всегда та, чем кажется. Вот говорит твоя коллега по работе: "Ой, какая у тебя красивая блузочка сегодня!". Ну, кажется, комплемент сделала? Ха-ха два раза! Тут от тона зависит и от самой коллеги: может, она завидует, хочет такую же. Может, язвит, и блузка тебе не идет или старая ношеная-переношенная. А может, подлизывается, сейчас что-то просить начнет. А может так статься, что она видит в мире только прекрасное и не может не порадоваться, когда мир ей это прекрасное открывает.
  - И у нашего разговора есть цель?
  - Конечно! Я хочу выпендриться, мне новые уши нужны, а ты - отвлечься. И это только то, что на поверхности, а если покопаться вглубь... о! Кладезь! Легкий налет неловкости, оттого что город приучил тебя за все платить, а здесь тебе навязывают заботу, и ты не знаешь, что с этим делать. Твои внутренние весы чувствуют перевес, а так как ты - не паразит, тебе не получается просто принять даруемое.
   Настена так точно описала мое состояние, что мне сразу стало легче.
  - Ты говорила про запахи, - напомнила я, переводя разговор.
  - А! Да! Так вот. Все книги пахнут по-разному, причем есть отличие - прочитанная это уже книга или еще нет. Знаешь, такое послевкусие запаха. Так, что у нас тут поближе... А! Ну вот, скажем, модный нынче поляк с его "Ведьмаком". Книги, кстати, лучше фильма, хотя это, конечно, на мой вкус. Вот, смотри: само издание такое полу-эконом с замашками на люкс. Дешевая бумага, потому что зачем тратиться, и так купят - модно. Яркая обложка. Но пахнет эта простая книжонка - тайнами! Огромным миром, который только-только тебе приоткроется, даст свободу фантазии, а потом - хлоп! И думай сама! И хороший слог, и, кстати, прекрасные диалоги!
  - У него тоже есть цель?
  - Есть. Главная, как и у многих, кто пишет фэнтези - убежать от реальности. Почувствовать себя героем-красавцем. И, разумеется, на первых порах - богом.
  - Богом?!
  - Каждый второй писатель думает, что он господь-творец в своем мире.
  - А это не так?
  - У хороших писателей - не так. Они однажды осознают, что просто проводники. Идея рождается как ребенок, и ты помогаешь ей взрослеть, и она похожа на тебя, но она - не ты. Она все равно и всегда - сама по себе. А тебе - всего лишь спасибо.
  - А у плохих?
  - А у плохих все по Станиславскому: возникает момент, когда они заигрываются, и ты такой кричишь - не верю!!! Потому что "Каждый пишет, как он дышит", а если перестаешь следовать за дыханием и пишешь мозгами или жадностью - это уже халтура.
  - Ты цитируешь Окуджаву? - улыбнулась я. - Сейчас мало кто его помнит.
   Настена встала из-за стола, подошла к полкам, достала небольшой стихотворный сборник.
  - Окуджава пахнет подлинностью и обиженным детством, - она вдохнула запах книги, потом открыла ее. - Не буду тебе ничего читать сегодня, ты устала, а его поэзию надо воспринимать на свежую душу. Но положу-ка я этот сборничек поближе. Еще вернемся к нему.
   Она села обратно за стол, оставив книгу на тумбочке рядом с Кингом.
  - А в компьютерные игры ты не играешь?
  - Нет, не играю.
  - Почему?
  - Потому что это поначалу ты играешь в игру, а потом - она играет в тебя, а мне такой расклад не годиться. Как тебе холодец? Я рецепт взяла у Евгении Михайловны из "Кулинарии". Ну, то есть раньше магазин назывался "Кулинария", а сейчас просто "Продуктовый", но его все равно все называют по-старому.
  - Вкусно, - кивнула я. Мне странно было с высоких тем переходить на обсуждение блюда, но в Настене очень легко сочеталась мудрость и бытовой оптимизм, так что для нее казалось вполне равнозначным обсуждать творчество нобелевских литераторов и рецепт холодца из кулинарии в одном разговоре. Кажется, я слегка сноб.
  
   Вечером мы вышли на прогулку. Уличные фонари освещали ветки деревьев и листву. По дороге попадались редкие прохожие. Никогда еще поселок не казался мне таким уютным.
  - А вон, твой дом, - сказала Настена. - Хочешь зайти?
  - Там живут другие люди. К чему их тревожить?
  - Да, тревоги на эти дни тебе хватит...Но, сегодня об этом ни слова! Как договорились!
   Уже совсем по ночи мы вернулись домой с прогулки, Настена тут же организовала по кружке какао, а когда я попыталась возразить, что я не в детском саду, мне было заявлено, что вот от этого и все печали: мы перестаем пить какао по вечерам.
   Мы выпили какао и отправились по своим спальным комнатам.
  
  Глава 2. Луниль
  
   Утром я решила поговорить о деле.
   На кухне Настена собирала завтрак и варила кофе в красивой медной турке.
  - Доброе утро, - сказала я.
  - Однозначно! - заверила хозяйка дома. - Такое солнце - просто хочется напихать его по всем кастрюлям и потом пользоваться при печалях! Ты рано встала. У вас же часовые пояса не на том месте, тебе еще хотя бы парочку часиков подремать.
  - Все в порядке, я выспалась.
  - Или я тебя разбудила? Блин! Вот как знала! Косолапость - это, прям, моё!
  - Нет, что ты, я сама проснулась!
  - Кофе будешь? Нет, не так спросила. Ты кофе будешь с молоком или сливками, или без никто?
  - С молоком. Спасибо, - улыбнулась я.
  - Вот и отлично! А еще я наготовила свежих блинчиков, которых ты сейчас, конечно, еще не хочешь и съешь только один-два из вежливости, но я их все равно напекла, потому что блинчики - это всегда хорошая идея!
  - Настен, ты сможешь меня сегодня отвести? Я бы и сама, но я уже вроде как не местная, мне одной нельзя...Ты обещала сводить меня на пристань.
  - Обещала. Но это не сегодня. Ты знаешь, сколько тебе до пристани еще сделать надо? Вот то-то, не знаешь. Просто слушай меня, и все будет правильно.
  - И с чего начнем?
   Настена хмыкнула.
  - С Луниля.
  - Кто это?
   Настена залила кипятком чайный сбор. Видимо, одним кофе утро не обойдется.
  - Ну, да, он уже после тебя появился. Понимаешь, когда у нас тут приезжают новенькие... или вот такие, как ты, так лучше их сразу вести к Лунилю. Он не то, чтобы мудрец... просто умнее его никого так-то и нет... Ительмен, отбившийся от племени. А еще он гадает по чайным моховым листьям, но тебе не будет, ты, считай, уже не местная... Он знает ответы на вопросы, которых ты и задать-то не догадаешься. Тут многое изменилось, тебя очень давно не было. И даже когда ты была здесь, ты не была здесь целиком. Ты всем своим будущим была в других местах, это по тебе сразу было видно. Так что, первым этапом идем к Лунилю.
  - Это типа местный шаман? - спросила я, вернув ее к сути вопроса.
  - Это типа местный шаман, - повторила она со вздохом. - Но не шаман. Человек.
  - А что, шаман не человек?
  - Нет. Шаман - смесь человека и демонов. Если бы Луниль был шаманом - тебе самой и идти никуда не пришлось бы... Но он знает, что делает, его нужно слушать.
  - Он поможет мне пройти Лес?
  - Он тебе просто поможет, - заверила Настена.
   И после завтрака, совершенно забыв о своих делах, Настена повела меня к "типа шаману".
   Луниль жил в частном домике на краю поселка, почти у подножья сопки. Его дом утопал в зелени, и сама я бы его вряд ли нашла. Осень в поселке начиналась рано, и, хотя стоял только сентябрь, многие деревья уже отливали багрянцем, а рябина пестрела сочными гроздьями посреди леса.
  - Луниль! - заорала Настена. - Луниль, это Настя! Я тебе чесночный соус принесла, как ты любишь. Ты дома?
  - Дома, - раздался голос, - где ж мне быть? Привет, Настюшка.
   На пне возле дерева сидел дед из племени ительменов. Мы его сразу и не заметили, так он сливался с окружающим миром. Он был одет в старую засаленную одежду, от него пахло рыбой и каким-то толи табаком, толи пряным дымом. Я не всегда могла отличить ительмена от каряка или чукчи, но, как и прочие, помалкивала об этом. Почему он жил здесь, и что с его племенем? Надо потом узнать у Настены...
  - Новенькую привела?
  - Она здесь жила, в школе училась, - Настена достала из сумки две бутылочки корейского соуса и поставила около пня.
  - Родилась на этой земле? - спросил шаман.
  - Нет, - ответила я.
  - Сложнее будет. Иди, Настена, оставляй подругу. Посмотрю на нее. А ты милая, присаживайся, во тут говорливый такой пенек...
  - Я - ушла! - бодро сообщила Настена и скрылась в зарослях.
   Луниль посмотрел на меня, прищуривая и без того узкие глазки.
  - Как зовут тебя, девочка?
  - Вера.
  - Вера... - повторил он. - Славное имя. Так ты хочешь перейти границу призраков?
  - Да.
  - Кого хочешь вернуть?
  - Мужа.
  - Конечно... Конечно, такая славная девчушка не пойдет за любовником. Тело-то его здесь еще?
  - Да, в коме. В другом городе.
   Шаман закивал, потом достал откуда-то из-за дерева корзинку с печеньем, взял одно, с удовольствием откусил. Протянул мне корзину. Я вежливо взяла одно.
  - Я нарисую у тебя на лице золотые узоры. С ними ты сможешь пройти пороги призраков.
   Я точно знала, что у ительменов не было своей письменности. На каком языке он начертит символы?
  - Спасибо. Наверное.
  - А как ты собираешься узнать... как его зовут?
  - Денис.
  - Вот-вот, своего Дениса?
  - А что, могут возникнуть трудности?
   Шаман задумчиво повел плечами. Он, вроде бы размышлял, надо или нет мне что-то говорить. Наконец, решился.
  - Так уж бывает, что некоторые призраки забывают, какими они были при жизни. И тогда могут принять внешность любого встречного. Они могут быть такими, как твой Денис, но не быть Денисом. Понимаешь?
   Мороз пробежал по моей спине. Неприятное ощущение.
  - Вы можете что-нибудь посоветовать?
  - Да, конечно. Испеки банановый хлеб, возьми с собой. Угощай каждого встреченного Дениса. Если для духа внешность не своя, тронут хлеб - личина исчезнет. Нельзя контролировать внешность и счастье одновременно. А призраки очень любят банановый хлеб.
  - Ладно. А... у вас есть рецепт?
  - Конечно. Но и Настена справится. Она частенько его готовит...
  - Она ходит к призракам?
  - Конечно. Ищет своего Максимку.
  - Но он же... - начала было я и осеклась. - И... как? Успешно?
  - Иногда находит. Пообщается, обратно идет. Вывести-то его нельзя, тела нет, некуда выводить. Сиди тут, я в дом схожу, кисть принесу.
   Он ушел, я осмотрелась. К домику был пристроен птичник, там квохтали куры и бегали перепелки. На деревянных столбах было натянуто несколько веревок, на одних веревках сушились рыбьи тушки, на других - половики, видимо Луниль устроил уборку. А может, оно так всегда висело?..
   Дом стоял у самого основания сопки, одна его сторона никогда не видела солнца.
   Шаман вышел, неся в руках кисточку и деревянную чашку с водой. Присел возле меня, стал напевать что-то на свой манер, и рисовать на моем лбу невидимые узоры.
  - Кутхи сегодня благословенны, видишь, сидят тихо, слушают.
   Действительно, на дереве у дома сидело несколько воронов и внимательно за нами наблюдали.
  - Они тебя проводят, когда время придет. Да сходи на озеро, на пристань, не забудь. Хотя, не даст тебе Настена такое забыть, она хваткая на разум.
   Он продолжал что-то старательно выводить на моем лбу простой кисточкой без краски. От влажных прикосновений было прохладно, и как-то умиротворенно.
  - Там - сторона покоя, но покоя не вашего, - говорил он дальше. - Итэмэны давно туда уходят, на небе нам делать нечего. Вот и готово. Хорошо получилось.
  - Умываться можно?
  - Можно, отчего ж нет? Хотя много вы, роси, с водой возитесь. От того вы, наверное, и такие беленькие, почти прозрачные, как рыбья чешуя...
   "Росами" ительмены иногда называли русских. Причем склонялось это странное слово не "росы", а именно "роси".
  - Луниль, - спросила я, - что это за лес? Почему он такой?
  - Так понятно, - ответил шаман, - старым итэмэнам надо куда-то уходить, вот здесь одна из дорог и проходит. А бледные роси слишком давно на этих землях живут, приросли, а что с этим делать - не знают. Да ты не слушай меня, девочка, это я говорю не чтобы тебе ответить, а чтобы слова в небо запустить. Ты, главное, все правильно сделай, не торопись, Настену слушай. И все сложится у тебя.
  - Сколько я вам должна?
   Шаман посмотрел на меня удивленно.
  - Я богатый человек, рыбка. У меня есть все, что мне надо. Я никогда не беру деньги с несчастных людей.
  - А со счастливых? - спросила я.
  - А зачем счастливым людям ко мне приходить? - потом подумал над чем-то и добавил: - Кусочек тебя тебе скажу. Будешь ты богата и известна. Не до одури, а так, в самый раз. Будет у тебя важный дом и сад, и качели в саду. Все исполнится, все. Вот то, о чем и мечтать не получается, все будет.
  - И чем я за это расплачусь?
  - Так уже оплачено, - хитро прищурился он. - Ничего больше не заберут. Не бойся. Сбереги мужа, вот тут судьба колышется, а все остальное ты уже заслужила. Вот, держи, сама приготовь, или не готовь, доверься подруге, это тоже можно, - он протянул мне листок бумаги.
  - Спасибо...
   Ительмены редко писали по-русски, большинство не умело. Скорее всего, листики были оставлены кем-то из местных.
  - Да не забудь карманы зашить, но тут Настена все тебе подскажет.
   Я встала с говорливого пня, развернулась и задумчивая пошла домой, теребя в руках рецепт бананового хлеба. А еще вспомнила к чему-то, что "ительмен" с их, народного языка означает "тот, кто существует". Я пыталась понять, как это соотнести с границей с призраками, но ничего умного не придумала.
  
  
  Глава 3. "Вилюй и панда"
  
   Обратно я пошла не по той дороге, что вела меня Настена, а в обход. По пути зашла в магазинчик, купила муку и бананы, и сливочное масло. Решила заглянуть в канцелярский магазин, но на прежнем месте его не оказалось, а стояло новое (для меня) кафе, которое называлось почему-то "Вилюй и панда". Мне показалось хорошей идеей отобедать здесь, хотя голода я не чувствовала.
   В кафе было пусто, за барной стойкой томилась в телефоне официантка. Едва я вошла, она подняла голову и задержала на мне изучающий взгляд.
  - Здравствуйте, - сказала я. - У вас можно пообедать?
  - А чем у нас еще заниматься? - искренне удивилась она.
  - Тогда чай.
  - Сейчас сообразим, - она щелкнула кнопкой чайника.
   Я села за столик у окна. Официантка вышла из-за стойки с подносиком в руках.
  - Вы из города? - спросила она.
  - Да.
   Она поставила передо мной кексик с необычным цветком из крема.
  - Я не заказывала...
  - Знаю. Это подарок.
  - Мне? От кого?
  - Да хоть бы и от меня. Вкусный. Сама пекла. Я вообще хорошо пеку... Меня, кстати, Люба зовут, можно присяду?
   Новая знакомая не стала дожидаться ответа, села рядом.
  - Все равно пока никого нет.
   Ей явно нужно было что-то от меня. Не просто поболтать она села... Долго ждать не пришлось.
  - Это же ты в лес собираешься? Да?
  - Быстро здесь слухи расходятся...
  - Это да. Место такое. Но ты не тушуйся, мы с добром, никаких у нас других помыслов не водится. К ительмену уже ходила?
  - Ходила.
  - Вот это - правильно. Бессмысленно. Но правильно.
  - Почему бессмысленно? - удивилась я.
   Официантка Люба поморщила носик.
  - Он сделать ничего не может и изменить ничего не может. Но он может правильно настроить человека. Как будто он камертон... ты знаешь, что такое камертон?
  - Знаю.
  - Вот, он тебя как будто настраивает на правильно отношение.
  - Ну, так уже не бессмысленно! - улыбнулась я.
  - А он тебе рассказывал, что делать, что бы тебя не заменили?
  - Э-э...
  - Опять забыл, старый пень!
   Люба всплеснула руками. Она искренне возмутилась, будто шаман был обязан выдать мне определенную инструкцию, и вот, не оправдал доверие.
  - Случается такое, что живого человека они могут как бы заменить. Ну, то есть не "как бы", а заменяют, прикидываются им и довольно убедительно.
  - Зачем?
  - Думаю, для них это вроде экскурсии в этот мир, им любопытно. А замена работает как пропуск.
  - Этого можно избежать?
  - Да, конечно. Они заменяют только несчастных. Вот нельзя быть несчастной. Не будь!
  - Отличный совет! - съехидничала я, но Люба не заметила иронии и только кивнула.
   Дверь кофейни открылась и вошла молодая женщина в длинном бордовом платье, шерстяном по сезону, кожаной куртке и шляпке.
  - Люба, привет! - поздоровалась она.
  - Привет, Зухра. Покормить тебя?
  - Что есть сегодня?
  - Сырнички вкусные и кексы с ягодой. Остальное - как обычно.
  - Драники есть?
  - Есть. Тебе со сметаной?
  - Да.
  - Ты присаживайся к нам, - бесцеремонно пригласила официантка за мой стол. - Девушка в лес идет. Ей сейчас советы не помешают.
   За меня решили бойко, но женщина пожала плечами и села за стол.
  - Меня зовут Зухра.
  - Вера.
   Женщина сняла шляпу, положила ее рядом на диванчик.
  - Вы уверены, что вам надо в этот лес?
  - Конечно, иначе, зачем идти?
  - Опасно там... опять же, заменить могут.
  - Заменить могут только того, кто здесь несчастен, - со знанием дела заметила я. - Мне-то чего бояться?
  - А то нечего! Да вот хоть голодные призраки. Мало ли их за границей поселка?
  - Так это только ночью и под правильную луну, - фыркнула Люба из-за стойки. - И вообще, наш мэр их кормит!
  - Давно ли?
  - Так уж с полгода! Он у меня банановый хлеб заказывает каждые три недели. Для чего думаешь?
  - Может, он его любит?
  - Не смеши. Двенадцать буханок! Расскажи лучше девушке про Иннокентия.
   Зухра нахмурилась и вздохнула. Видимо, история была не из приятных.
  - Это не обеденная история, - заметила она.
  - Не до церемоний, - отрезала официантка. Там, за стойкой, уже шкворчали драники, и надрывался мой чайник. По кафе разносились вполне понятные земные ароматы. - Иначе начну рассказывать сама, вот ты намучаешься слушать! Готовлю-то я хорошо, а вот рассказывать вовсе не умею, - добавила она для меня, словно секрет.
  Зухра сдалась.
  - Ладно, что ж... Да рассказывать особо нечего. Вот, вы когда кино о призраках смотрите, это что обычно? Ужастики, так ведь? Все эти самые призраки героев наших пугают, убить норовят... А зачем им, призракам, людей убивать? И даже пугать? Помрет человек, еще и отомстит за свою смерть, они ж тогда на равных станут. Если это вообще возможно - призраку отомстить. Человеком быть хорошо, вкусно, сладостно. Одна влюбленность чего стоит! А тепло? А шоколад? А смех? Что ты! Призраку такое и не снилось! Вот многие и пытаются человеком прикинуть, его место занять.
   Зухра кивнула Любе, которая поставила перед нами чай и перед Зухрой еще и такой же кексик, как у меня.
  - Я как-то ушла в Лес, там, нужно мне было по одному делу...
  - Она никому не говорит, зачем, - встряла Люба.
  - Так никого оно не касается, чего говорить. Так вот, дела свои сделала, возвращаюсь обратно. И встречается мне, кто бы ты думала? Кешка Горелов, тот, что за старым канцелярским магазином рыбную лавку держал. "О, - говорю, - Горелов! Ты тут какими судьбами?". А он как разрыдался. Да я тут уже, говорит, почитай третью неделю мыкаюсь. Я: как так?! Вот же на прошлой неделе к тебе за камбалой заходила. А он рыдает, подменили, мол. И выйти не могу, лес не пускает. Так оно и понятно - место-то его в поселке занято! Ну, я думаю, не добро это, исправлять надобно. Говорю ему так: пойдем со мной, дойдешь, докуда сможешь, там и обжидай. Помереть не помрешь, я тебе банановый хлеб отдам, у меня много осталось. А я уж заменыша твоего пристыжу, будь спокоен!
   Люба принесла драники, Зухра кивнула ей, едва взглянув - история захватила ее и, признаться, меня тоже.
  - Возвращаюсь в поселок, иду к рыбной лавке. Вижу - стоит, гусь! Торгует! Как ни в чем не бывало. Ну, подхожу к нему, говорю, прям так, чтобы все слышали: что же это ты, зараза, говорю, творишь?! Человека заместо себя оставил, сам его жизнь занял! Стыда нет? Думал, не узнает никто?! Да еще хитро так прикидывается, лицо такое удивленно сделал, да только быстро понял, что раскрыли его. И Поселок слышал! Сам Поселок узнал о подменыше. Шага три он успел в сторону отступить, уж не знаю, бежать хотел или еще чего. Да вот там лужа была рядом, так вода из той лужи его и забрала. Утянула, как не было. Вернула на место, в лес. Настоящий-то Иннокентий на следующий день вернулся, мне позвонил, что мол, все нормально, дома уже. Долго в себя приходил. Изрядно его духи потрепали, видать, хотя не рассказывал, конечно, ничего такого. Сейчас на овоще-базе работает, тихим стал. Жаль, такая рыбная лавка была славная, теперь ею его брат заведует, но это уж совсем не то...
   Зухра махнула рукой, показывая, что история окончена, и приступила к обеду. Дверь снова открылась, вошел молодой мужчина, высокий, в старой коричневой куртке поверх светлого костюма.
  - О, Илья! - моментально отреагировала Любаня. - Первое-второе-третье?
  - Давай, - согласился Илья. Он сел недалеко от нас, без интереса взглянув в мою сторону.
   Зухра расправилась с первым драником и сказала:
  - Так что, имей в виду: не ходи туда несчастной и ничего там не ешь, кроме бананового хлеба и то это - на крайний случай.
  - Учту, - кивнула я.
  - Не обнимайся, в жилые дома не заходи.
  - А в нежилые?
  - Если дом развален - можно, он удержать в себе не сможет. Грозу переждать или поспать - сгодиться.
  - А мне встретиться женщина с длинными ушами?
   Зухра посмотрела на меня с недоумением, потом усмехнулась:
  - Худякова начиталась? Молодец! - сказала она одновременно с одобрением и иронией.
   Я ничего такого не читала, просто в детстве ходила у нас такая байка...
  - Извините, я не ослышался? - спросил Илья. - Вы идете в лес?
   Нет, он не так спросил. Он спросил: "Вы идете в ЛЕС?".
  - Да, - не стала лукавить я.
   Илья заметно заволновался.
  - Можно, я к вам присяду?
   Не дожидаясь ответа, он взял свой табурет и перенес его за мой столик. Н-да, не грозит мне здесь соскучится в одиночестве.
  - Меня зовут Илья, - представился он, хотя это мне было и так известно.
  - Вера, - представилась я.
  - Меня все знают, - сказала Зухра.
  - Я не могу туда войти, - сказал Илья. - Много раз пытался, до самого озера дохожу, а в ЛЕС не попадаю.
  - Как это? - удивилась я.
  - Бывает, бывает, - покивала Зухра.
  - Я иду в сумерках, как и прочие. Беру с собой банановый хлеб. Прохожу парк со статуями. Прохожу унылый дом. Бугор с хворостом. Моховые камни. Потом дорога ведет через обычный кустарник и рябины. А потом... я выхожу на дорогу за поликлиникой, за этим нашим лазаретом. И так - всегда.
  - Не знаю, что сказать, - сказала я, потому что не знала, что сказать.
  - Он - в отчаянии, - сказала Зухра. - А таким в лесу не место. Ему еще, можно сказать, везет.
  - Могли бы вы... если не забудете, когда будете в ЛЕСУ, позовите Зою. Пожалуйста.
  - Он всех просит. Нормально, - прокомментировала Зухра, чтобы я знала, как мне ко всему этому относиться.
  - Ладно... - растерялась я. - Просто Зою позвать?
  - Илья, - вмешалась Люба, ставя перед парнем тарелку с рыбным супом, - вот она же ее не знает, кого она будет звать? Как она вообще поймет, что перед ней твоя Зоя? И что это - вообще Зоя? Илья, ну как в первый раз, ей-Богу! Ешь суп!
   Он покорно уткнулся в тарелку. Вид у него был потерянный и совершенно несчастный.
  - Я позову, конечно, - сказала я. - Если так надо. Только Люба права, как мне понять, что передо мной именно ваша Зоя?
   Он оставил суп, быстро закивал и полез во внутренний карман куртки, достал небольшую пачку фотографий, одну протянул мне.
  - Вот она. Возьмите.
   Я взяла фотографию. С нее на меня смотрела улыбчивая девушка в синей футболке с плетеной сумкой через плечо.
  - Просто позвать? А если придет - то что?
  - Проверочный вопрос: "Оставит ли бабушка наследство?". Призрак не должен говорить ни "да" ни "нет", потому что мы постоянно шутили на эту тему. Ну, просто у нас нет бабушек... Да, это, наверное, совсем не смешно звучит.
  - Хорошо. А потом?
  - Скажите, что я ее не бросил. Я просто пройти не могу. Чтобы она знала.
  - Ладно.
  - Ч-что я вам буду должен? - спросил он, чуть заикаясь от волнения.
  - Э-э... как это? - удивилась я. - Ничего!
  - Я могу хотя бы оплатить ваш обед?
  - Не нужно, я просто чай пью...
   Люба поставила перед гостем тарелку со вторым и сообщила:
  - Можешь, можешь! Это прям минималочка за такую просьбу. Удивительно, что девушка согласилась, вот возиться ей будто больше не с чем! Она туда не на прогулку собирается!
  - Я понимаю, - опять закивал грустный Илья, доставая кошелек. Но Люба прервала этот порыв, положив ему руку на плечо.
  - Я тебе в счет включу. А вы, Вера, не стесняйтесь. Это вообще-то неприличная просьба. В Лес каждый сам за себя ходит. Или шамана отправляет. А у нас пока нет шамана, некого за себя слать. Так что чай - это просто насмешка.
  - Насколько я поняла, - сказала я, - Илья не по своей воле не попадает в лес?
   Любаня внимательно посмотрела на молодого человека. Тот не опустил взгляда, выдержал.
  - Ладно, - благословила официантка, словно действительно имела для этого право и статус, - сочтем за правду.
   Зухра протянула ей пустую тарелку.
  - Отличные драники, Люба, - похвалила она. - У меня такие не получаются. Сколько с меня?
  - Как обычно.
   Зухра поднялась из-за стола, встала и я.
  - Спасибо, - сказала я, поскольку мой счет оплачивал грустный человек.
  - Ой, да на здоровьичко! - добродушно отозвалась Люба. Илья только посмотрел, и столько было в его взгляде боли и надежды, что я ни на мгновение не усомнилась в важности его просьбы. Кивнула, подтверждая, что выполню просьбу.
  
   Я возвращалась домой, купив по пути еще кое-каких продуктов.
   У подъезда на скамейке сидел мужчина. Едва увидев меня, он поднялся.
  - Здравствуйте. Вера?
  - Здравствуйте. А вы кто?
  - Участковый. Александр Леонидович Гольд. Мы можем поговорить?
  - Конечно. Хотя, не знаю о чем - я только вчера приехала, точно еще не успела накосячить.
   Участковый вздохнул.
  - Я настоятельно рекомендую отказаться от вашей цели.
  - От какой именно? Я многоплановое создание.
  - Не ходите... в Лес.
  - Почему?
  - Потому что нам достаточно пропавших без вести. В особенности - приезжих. А потом звонят их мужья-жены-родители, и начинается бумажный ад!
   Профилактика правонарушений? Мило!
  - Что вы говорите родным? - спросила я.
  - Что медведи задрали.
  - Годиться. Я согласна.
  - На что?
  - Если пропаду, и про меня спросят - так и говорите.
   Участковый Гольд устало сел опять на скамейку.
  - Как тяжело работать с фанатиками... Вот вы кажетесь умной женщиной.
  - Спасибо.
  - Это не комплимент. Это тоска. И бессилие.
  - Не отчаивайтесь, Александр Леонидович. Нет повода. Вы живете в удивительных местах. Вам сильно повезло, что этот поселок затерян на самой окраине мира. Будь он в более доступном месте - поток туристов был бы бесконечен.
  - Как и поток пропавших без вести.
  - Это их выбор. Свободу воли никто не отменял.
  - Свобода воли - не подарок, - жестко сказал Александр Леонидович. - Это один из механизмов естественного отбора.
  - Тогда вообще не понимаю, в чем проблема.
   Участковый опять поднялся со скамейки и внимательно посмотрел на меня.
  - Возможно, вам необходим хороший психолог? Я помогу найти специалиста.
  - Для чего?
  - Справиться с депрессией.
  - У меня нет депрессии.
  - Хорошо, но, например, для того чтобы смириться.
  - С чем?
  - Вы же не на прогулку в Лес собираетесь? - усмехнулся участковый.
  - Верно. Но это уж мое дело.
  - Вот тут вы ошибаетесь! Вам только кажется, что это ваше дело. Вера, я борюсь с этим местом уже несколько лет. И каждый человек, который переходит границу, каждый - слышите! - усугубляет ситуацию.
  - Как?
  - Если вы не вернетесь - пополните список пропавших без вести. Если вернетесь - дадите надежду новым отчаявшимся.
  - Что в этом плохого? - спросила я.
  - А то, что не все настолько чисты душой и помыслами, чтобы вернуться. Но каждый, КАЖДЫЙ! - считает себя достойным!
  - Вот и увидим, достойна ли я вернуться или нет. Как вы справедливо заметили - естественный отбор.
   Александр Леонидович посмотрел в небо.
  - Как же упрямы те, у кого есть надежда. Как же слепы те, кто хватается за прошлое.
   Он пошел прочь не прощаясь.
   Я смотрела на его спину, и мне хотелось утешить этого человека. Он терял больше, чем я. Он терял постоянно, с каждым уходящим в Лес человеком. Терял их души и жизни. Он проигрывал в любом случае, и он был чрезвычайно прав: упрямы те, у кого есть надежда. И слепы те, кто хватается за прошлое.
  
   Настена меня ждала. Она так и сказала:
  - А я тебя все жду и жду!
  - Меня ваш участковый выцепил.
  - Алексаша? Ну да, он такой. Однажды он сам не пошел, и теперь, чтобы не известись с тоски - других туда не пускает. Никогда не возводи свои страхи в добродетель.
  - Мне так не показалось.
  - Ну да. Ему же пришлось самому поверить в то, что он делает. Ну, и шут с ним. Что, Луниль? Знаки нарисовал?
  - Да. Мокрой кисточкой без краски.
  - Так все правильно. Зачем там краска, скажешь тоже.
  - Насть, ты не говорила, что твой муж погиб, - сказала я осторожно.
  - Не говорила, - кивнула Настена совершенно спокойно. - Понимаешь, я будто если вслух скажу, то это как бы станет правдой... А так, встречаемся, разговариваем... Ну, я разговариваю в основном. Но Максим и раньше был только слушателем.
  - Извини, не хотела тебя тревожить.
  - Так и не потревожила! Я туда на свиданки бегаю, а не на поминки. Даже и не на свиданки, а так... как с братом общаюсь. Не думай, я вовсе не чокнутая, я просто пользуюсь местными возможностями, понимаешь?
  - Вполне.
   Я не лукавила. Я понимала. Слишком хорошо понимала...
  - Так, у нас на сегодня еще одна встреча. Ты есть хочешь?
  - Нет. Ты меня утром перекормила, и потом я в кафе заходила, чай выпила.
  - "Вилюй и панда"? Ясно. Тогда не будем тратить время и сразу и выходим.
   Настена прихватила свою сумочку, переобулась и вытолкнула меня за дверь.
  
  
  
  Глава 4. Даная
  
  
   Осенняя хандра еще не ворвалась в поселок, но уже принюхивалась к нему и золотила суровые сопки, окружающие поселок.
  - Куда мы идем? - спросила я.
  - На улицу Мира, - ответила Настена. - Знаешь, наверное, в каждом городе есть улица Мира. И наверняка именно на этой улице живут колдуны, инопланетяне и путешественники из разных вселенных, если они вообще существуют, конечно.
  - Почему?
  - Где им еще жить, как не на улице с таким названием?
  - Обычное название...
   Настена остановилась и внимательно посмотрела на меня:
  - Верочка, ты думаешь, что "мир" - это, типа, "нет войне"? Наивная! Не-а. Это место, где следует помнить, что наш мир - не единственный, есть и другие миры. Это улицы "другого" мира, или "иного" мира, или "потустороннего" мира. Или "приемная" мира. Тут уж, где как повезет.
   Потом она хохотнула, и стало не понятно, серьезно она или шутит. Шутит, конечно.
  - Я тебя покажу одной дамочке, ты не тушуйся, так надо. Только в магазин заскочим. Сейчас с тебя деньги!
  - Да, да, конечно.
  - Куда столько суешь, я ей не холодильник буду покупать. Вот, это обратно забери, жди меня здесь.
   Настена ушла в магазин, а я пыталась как-то срастить в себе информацию по улице Мира. Ну, просто я и сама жила на этой улице почти семнадцать лет... И, между прочим, ничего "потустороннего" не замечала. Впрочем, я вообще не внимательная.
   Подруга вышла из магазина с пакетом и направилась к пятому дому.
  - А что за дамочка? - спросила я. - Как-то связана с твоими идеями про улицы Мира?
  - Нет, она не инопланетянка, хотя и приезжая и такая странненькая, но это для тех, кто не в курсе. Ее зовут Даная. Серьезно, я паспорт видела. И она даст тебе разрешение.
  - А если не даст?
   Настена остановилась. Посмотрела на меня задумчиво, потом фыркнула, отвергая эту идею.
  - Даст! Куда денется! Даже я вижу, что тебе туда можно!
  - А если не даст? - настаивала я.
  - Тогда все будем начинать сначала. И ждать две недели до смены луны.
  - Серьезно?
  - Даная не просто так дает разрешение. Она как бы... благословляет. Она видит, можно ли тебе переходить границу, готова ли ты. И она видит тебя в будущем. Или не видит. В общем, не спрашивай, не так это просто все объяснить!
  - Это я уже поняла...
  - Все надо сделать правильно, - повторила Настена то, что уже говорила раньше. - И вовремя. И в определенной последовательности... Просто слушайся меня, я знаю, что делаю. Вот нам бы еще пророчество выпросить, но сейчас на них не сезон... Ладно, обойдемся!
  
   Мы вошли в старый подъезд, поднялись на второй этаж. Настена остановилась около самой обычной двери, постучала и, не ожидая ответа, повернула ручку. Дверь не была заперта.
   Мы разулись в узком коридоре, прошли в комнату.
  - Даная, это Настя, я тебе подругу привела! Ты ее не знаешь, она на материке живет!
   В комнате во всю стену висела географическая карта. Старая, советских времен с Союзными Республиками. К этой стене был придвинут антикварный столик, длинный, узкий, по обеим сторонам от него стояли лампы в зеленых абажурах.
  К другой стене примыкало несколько комодов в ряд. Диван и кофейный столик, покрытый красной плюшевой скатертью, располагались в центре комнаты. В углу - кресло-качалка, в котором сидела немолодая женщина с вязанием на коленях и большой корзиной с нитками у ног. Женщина смотрела на нас. Мне стало не по себе от ее взгляда.
  - Привет, Даная, - легко поздоровалась Настена. - Мы тебе плавленых сырков принесли и "Космос".
  - Что ж, проходите. Людям, которые принесли с собой космос - нельзя отказывать в визите.
   Звучало дико. Я поежилась.
  - Чай поставлю? - спросила Настена. - А, это - Верочка, она собирается в лес. Оставлю вас. Я скоренько.
   Настена скрылась на кухне.
  - Вера? - уточнила Даная.
  - Да.
  - Садись. Поговорим.
   Она отложила вязание.
  - Ты бывала в Канаде? - спросила она.
   Вот такого вопроса я точно не ожидала.
  - Нет...
  - Я прожила там девять лет. А потом приехала сюда.
  - Сюда нельзя приехать просто так, - сказала я. - Вы вышли замуж за местного?
  - Моя сестра вышла замуж за местного. Потом оформила мне вызов. Потом я попала в Лес..., и он меня не отпустил.
  - Как это не отпустил? Вы же здесь!
  - Это еще ни о чем не говорит.
   В кухне раздался грохот.
  - Ой! - сообщил Настенин голос. - Все в порядке! Все в порядке! Я все уберу!
   Даная и бровью не повела. Смотрела на меня.
  - Ты идешь за мужчиной? - спросила она.
  - Да.
  - Для себя или для него?
  - То есть?
   Даная чуть прищурилась.
  - Не каждый умеет задать себе нужные вопросы... Счастье старается лишить нас разума, а горе - достоинства. Тут уж ничего не поделать. Таковы мы есть. Но задавать себе правильные вопросы - это то, что должны уметь делать при любом состоянии разума.
  - Наверное, - не стала спорить я. - Но этого вопроса я попросту не понимаю.
  - Что ж, разъясню. Все, что ты делаешь, ты должна делать для себя, тогда от этого будет толк. Можно спасать других, но делать это для себя, а не для них. Для своего чувства гордости или справедливости, или, чтобы ощутить себя ближе к Спасителю. Тогда тебе будет не важна их благодарность и не обидна их неблагодарность. Это ты понимаешь?
  - Да.
  - Так для кого ты его спасаешь?
  - Будем считать, что для себя.
  - Тогда ты не обидишься, если он после выздоровления вдруг уйдет к другой красавице?
  - Обижусь - мягко сказано!
  - О! Конечно! Ведь ты столько сделала для него, жизнью рисковала, а он - тварь неблагодарная?!
   В ее словах таился какой-то подвох. Я молчала. Даная усмехнулась.
  - Любовь - создание свободы. Если любовь делает тебя не свободной, это не любовь, это зависимость. И если ты делаешь другого человека несвободным из-за своих чувств - это тоже не любовь.
  - Я запомню.
  Даная улыбнулась.
  - Вот и чай! - в комнату вошла жизнерадостная Настена с подносом в руках. - Сырки я порезала, а конфеты пусть так, в коробке. Коробка же красивая? Вот и пусть.
   Настена разлила чай по старым фарфоровым кружкам, мы начали говорить о пустяках. О будущем ежегодном восхождении на сопку Колдун, об урожае мидий на ферме в соседнем поселке, о затянувшемся ремонте магазина "Якорь"...
   Когда чай был допит, Настена собрала все со стола и отправилась мыть посуду.
  - Это городок верных жен и дорианов греев, - произнесла Даная.
  - Почему?
  - Непочему, просто так.
   Она увидела мое недоумение и снисходительно пояснила:
  - Верочка, да ведь все просто. Здесь постоянный приток молодых одиноких военных. И постоянное искушение женщин, которые живут в поселке. Большинство из которых - замужем.
  - Не думала об этом с такой точки зрения.
  - Как ты собираешься найти душу своего парня?
  - Я просто буду искать. Я настойчивая.
  - А... Ну-ну. Это может быть долго, с голоду высохнешь. Упростим.
   Даная подошла к одному из комодов и достала пакет с травами. Из пакета вынула один связанный пучок и протянула мне.
  - Это поможет привлечь помощника.
  - Только помощника? Не того, кого я ищу?
  - Так легко не будет. Настена тебе расскажет, что делать. Она - умница. И Лес ее любит.
  - Он ее тоже не отпускает?
  - Что ты! Ею он просто любуется, относится, как к нежной бабочке, боится поломать... Да и как такой звездочкой не любоваться?
   Мы распрощались с Данаей, неторопливо направились по тротуару вдоль центральной улицы.
  - Как она тебе? Наша Даная? Четкая, правда?
  - Не совсем то слово. Она сказала, ты научишь меня ритуалам.
  - Конечно! И не только! Я тебе еще и кучу советов накидаю, чтобы совсем не скучно было!
  - Какие, например?
  - Ну... вот такой, например: даже если будет очень хотеться, ни в коем случае не уходи в картины.
  - Ладно, не буду, - пообещала я.
  - Это ты сейчас так говоришь. Но ты не представляешь, как они умеют манить! Какое счастье предлагают! Как там, внутри, в этих пейзажах, бывает уютно и завлекательно... Очень трудно устоять. Но ты просто должна помнить, что это никак нельзя, тут вся твоя воля понадобится.
  - О каких картинах ты говоришь? В лесу есть картины?
  - Обо всех, не только о тех, что в лесу. После того, как ты сходишь на пристань, многое начнет меняться. Сама увидишь. Просто запомни, что в картины уходить нельзя!
  - Ладно.
  - И конечно - проклятые дома! И квартиры! Тебе это не нужно.
  - Как я узнаю, что дом проклят?
   Настена посмотрела на меня с удивлением.
  - Так я же тебе скажу!
  - И что мне делать, если квартира проклята? Слушай, а соседние квартиры не заражаются проклятьями от проклятой?
  - Это тебе не клопы. А еще есть Темная Анастасия, это никак я, это вообще другая тема.
  - И чем она интересна?
  - Она спит днем, потому что по ночам призраки пишут ее руками.
  - Что пишут?
  - Так никто не знает, прочитать не можем, языки не понятные. И, что характерно - разными почерками и даже прямая речь встречается. И рисунки. И схемы. Но все равно не понятно. Живи мы в большом городе, может, нашлось бы кому все это изучать, а так - складывает тетрадку за тетрадкой в книжный шкаф, и всего забот. Знаешь, Блавацкой тоже, говорят, кто-то надиктовывал, но там хоть язык был понятный.
  - Интересно...
  - Вообще, я бы, наверное, целый сериал сотворила про наш Поселок. Взять того же Леонидика! О! Что за человек - талантище! Его даже наш Луниль уважает!
  - Чем он так интересен?
  - Представь себе примитивный театр теней: когда руками изображаешь волка, птицу, зайца. Представила?
  - Конечно.
  - Вот изображает Леонид какую-нибудь зверушку, тени на стене вполне подчиняются его рукам. Рассказывает историю... а потом убирает руки, а тени продолжают подчиняться его рассказам. А когда сказка заканчивается, на стене уже множество персонажей. И он говорит им: вы свободны! И тогда эти тени просто улетают и разбегаются! Кто знает, сколько его теней шлындрает по свету... И на что они способны?
   Настена задумчиво посмотрела куда-то в небо.
  - Мы идем к нему? - спросила я.
  - Что? А, нет! Леонидик осенью отдыхает у родни в Краснодаре, кажется, у тетки, но это не точно. Приедет только к холодам.
  - Тогда куда мы идем?
  - Птицы.
  - Птицы?
  - Ну да, - сказала Настена и на этом пояснения закончились.
  
  
  
  Глава 5. Птицы и соратник иллюзий
  
  
   Обычная четырехэтажка с облупившимся подъездом - была следующей точкой нашего посещения.
   Настена поднялась на третий этаж, открыла дверь своим ключом. Мы вошли, не разуваясь.
   В комнате пахло птичьим пометом и сухой травой, повсюду стояли клетки, некоторые пустые, в других сидели птицы. Часть клеток были закрыты покрывалами.
  При нашем появлении птицы встрепенулись, загалдели. Скучно им тут, понятное дело...
  Почти посреди комнаты стоял стол. На нем лежали кисти, баночки с чернилами, стоял засохший букет полевых цветов в хрустальной вазе.
  - Спокойно, малыши, - сказала Настена. - Сегодня полетаете. Засиделись?
   Птицы были разные. Голуби, совы, несколько ворон, два красногрудых снегиря.
  - Вот, - сказала Настена. - Пора за работу.
  - И что нам делать? - я слегка растерялась.
  - Да все просто! - Настена достала из клетки голубя, аккуратно расправила ему крыло и кивнула на стол: - Бери кисточку. Да, эту. Обмакни в краску. Знаешь, раньше с кровью смешивали, но теперь так не делают. Так, теперь пиши на крыле: "Охрани, доведи до цели, верни домой". Знаешь, язык в данном случае может быть любой, хоть руны рисуй. Главное - посыл. А он у нас понятный.
   Вы пробовали писать на крыльях птиц? Это не так просто! Буквы наскакивали одна на другую, выходило криво и нечитабельно. Но Настена осталась довольна.
  - Отлично! - заверила она. Потом дунула на крыло, и вдруг буквы начали видоизменяться и превратились в какой-то узор, ничем не напоминающий предыдущую надпись.
  - Ого... - восхитилась я.
   Настена подошла к окну.
  - Открой-ка форточку.
   Я открыла.
   Настена выпустила голубя и проследила, как он теряется в голубизне неба.
  - Заговоры - это просто, - сообщила она. - Ну, что? Следующая? Как тебе вон тот кутх?
   Мы закончили писанину уже к вечеру.
  - Зачем так много? - спросила я, когда последняя упорхнула на волю. Настена принялась чистить клетки и наполнять кормушки.
  - Это не много, это те, кто есть. Помнишь Иру Шемекееву? Она на год старше нас училась. Не помнишь, конечно! Так вот, это - ее птичник. Она птиц прикармливает, приручает, даже ворон, ну, ты видела. И предоставляет для вот таких вот услуг. Ирка сейчас в городе, мне ключи оставила.
  - Дорого это стоит? Ты мне не сказала.
  - Нам - нисколько. Но даже если бы стоило - не переживай.
  - Я не переживаю, я только не хочу тебя напрягать. Я и так живу в твоем доме...
  - Именно! - воскликнула Настена. - И мне все завидуют!
  - Чему тут завидовать?
  - В городке, где ничего не происходит, найти развлечение - большое искусство.
   Это здесь-то ничего не происходит?! - подумала я. Но вслух не стала говорить.
  - Принеси воды, вон, в этот ковш налей.
  - Из-под крана?
  - Конечно! Ты забыла, здесь вода из источников!
  - Точно...
   Я набрала воды, принесла в комнату.
  - Большинство историй ужасов происходят потому, что люди плохо подготовились ко встрече с чем-то. Вот подготовься как следует - и все! Нет никаких ужасов! Есть только правильно выстроенные задачи и преодоление препятствий.
  - Ясно.
  - Уже темнее, мы тут подзадержались. Иди домой, погрей ужин. Я тут все закончу, через часик подойду.
  - Тебе точно не нужна больше помощь?
  - А? Нет, не в этом смысле. Мне надо тут кое-что сделать в одиночестве. Чтобы птицы потом вернулись.
  - Ладно... Ладно, хорошо.
  
   Я шла по поселку, вдыхала чистый вечерний воздух. Фонари уже зажглись, хотя были едва только сумерки. У подъезда меня опять ждали.
   Это был подросток лет шестнадцати. Худощавый, слегка нелепый, с горящими глазами. И он очень волновался.
  - Вы меня не знаете, - сказал он быстро, - но мне надо, чтобы вы меня выслушали. Очень-очень надо.
  - Как тебя зовут? - спросила я.
  - С-слава, - представился он, заикаясь.
  - Слушаю, Слава.
  - Вы туда идете, правда?
  - Да откуда же все знают, куда я иду! - возмутилась я.
  - Вовсе не все. Только те, кто там был. Мы это чувствуем...
  - Мы?
  - Да, я там был. Давно. Был.
  - Ясно. И как вы это чувствуете?
  - Это похоже, будто воздух начинает волноваться. Значит, Лес готовится к чьему-то визиту.
  - Интересно.
   Подросток быстро закивал.
  - Да, наверное. Но это все не важно. Вот, что важно!
   Он торопливо залез в карман джинсов и достал браслет из камешков, ракушек и, кажется, абрикосовых косточек.
  - Держите.
  - Что это?
  - Такое дело. В общем, на этой неделе как бы мое дежурство, а браслетов так-то мало осталось. Наденьте, лучше прямо сейчас и не снимайте, пока не вернетесь.
  - Зачем это?
  - Слушайте, я толково не объясню. Надо.
  - Что-то охранное?
  - Нет, - подросток прям мучился от возложенной на него миссии. - Чтобы сохранить разум там, в лесу, надо стать чуточку сумасшедшим уже здесь.
  - Ничего не смущает в формулировке?
  - Оно как прививка. Вы начнете помнить то, чего не было. Что-то из чужих воспоминаний, а что-то вообще не понять откуда... Но это так надо, вы не пугайтесь.
  - Поразительно много народу пытается мне помочь. И как его использовать, Слава-соратник-иллюзий?
  - "Соратник иллюзий"? - переспросил паренек, пробуя на язык новое название. - Это красиво звучит. Я передам нашим. Просто не снимайте. Если уж совсем пусто станет, тогда, ладно, можно снять. Но лучше перетерпеть. Это же безобидно. Почти. Наверное.
  
   Дома я успела не только разогреть ужин, но и приготовить пару салатиков, когда вернулась Настена.
   Мы сели трапезничать и разговор выстроился сам собой.
  - А, браслет, - кивнула она на мою руку. - Быстро пришли.
  - Это какие-то новые обычаи? - спросила я.
  - Наоборот, старые. Даже очень старые. Только не ительменов, а чукчей.
  - Я, конечно, прожила здесь все детство и юность, но, честно, я не знаю, чем отличаются эвенки от ительменов и чукчей.
  - Так это, смотря с чей стороны.
  - То есть?
  - Ну, вот если бы ты была чукчей, то это одно, а ительменом - другое.
  - Хоть как-то обозначь.
  - Чукчи зовут себя "чаучау", а это означает "богатый оленями". Остальные народы, по их мнению, сотворены всего лишь как помощники чукчей.
  - То есть, если у меня нет оленей, то я не могу называться чукчей?
  - Верочка, даже если у тебя будет пять оленей, даже если ты будешь директором целого оленепарка, ты все равно не сможешь стать чукчей.
  - Ну да. Ладно. Я так-то и не стремлюсь.
  - Похвально слышать, - хмыкнула Настена. - Так вот. У разных народов чуть разные обычаи, но в целом, все ритуалы призваны к одному: найти искомое и - особенно важно - вернуться обратно. Шаманы ходят астралом. Это и легче, и сложнее. Мы, роси, как они нас называют, не можем целиком пользоваться их ритуалами, мы другие. Особенно те, что родились и выросли на этой земле. Земля нас понимает, но наши верования и обычаи ей не принадлежат. Поэтому приходится приспосабливаться, создавать и вычувствовать новые ритуалы, проверять, перестраховываться...
  - Например, карманы зашить? - вспомнила я.
  - И это тоже. Народности зашивают карманы покойникам, а туда кладут связанные цветные лоскуты. Это для того, чтобы шаман точно привел ту самую душу, они по лоскутам и проверяют та - не та. Ну, потому что шаманы часто приезжие и с покойными не знакомы. У нас такой проблемы не возникает: роси не ходят за чужими, только за теми, кто дорог самим. И мы ходим не астрально. То есть, такие пути тоже есть, но этому учиться и демонов еще собой кормить... В общем, пока этим не заморачиваемся. А карманы зашивают, чтобы нечаянно с собой из Леса чего-нибудь не принести.
  - Ясно. Зашьем.
   Настена кивнула и подлила мне еще горячего чаю.
  
  Этой ночью я проснулась от пения: тихого, почти заунывного пения, которое раздавалось в темноте квартиры. Я встала с кровати, пошла в комнату к Настене.
  Подруга уютно спала в своей кровати, на спине, положив руки под голову. И пела. Во сне. Она пела на языке, которого я никогда не слышала. Я осторожно вышла и прикрыла за собой дверь.
  
  
  
  Глава 6. Пристань и знаки
  
  
   На пристань мы пошли только на следующий день.
   Настена взяла с собой "выкуп" - несколько разрисованных круглых камешков.
  - Нельзя составить карту, у всех свой путь, - рассказывала она по дороге. - Там все меняется. Даже от возраста зависит, вот детьми туда бегали, просто стрекоз ловили, лес сам обратно выводил. А сейчас такое не проходит, взрослые - совсем другое дело. Некоторые вообще какую-то башню видят, а я вот ни разу ее не видела. Но я и далеко не захожу. Есть еще агатовый город и темная деревня...
  - Сколько у меня времени?
  - Да пока хлеб не скормишь, гуляй. Тут тоже у всех по-разному. Кому-то много призраков попадается, да еще и все голодные. А кому-то - один-два и так себе.
  
   Мы свернули на дорогу, ведущую к побережью. Вскоре показался пирс, и несколько водоемов, окруженных травой и деревьями. Озеро Кутха мало отличалось от прочих небольших озер, скопившихся тут же, у побережья. Не знаю, почему несколько нелепо сколоченных досок назывались "пристанью", но они так назывались еще тогда, когда я тут жила в детстве. И "пристань" ничуть не изменилась с тех времен.
   Несколько воронов взлетели при нашем появлении, но далеко не улетели - пересели на соседние деревья.
   Трава закончилась, тропинка вывела к берегу с черным вулканическим песком.
  - Ну... вот, пристань, - сказала Настена со вздохом.
  - Мне целиком окунаться?
  - Можешь просто ноги замочить. Надо, чтобы вода тебя запомнила, а точнее - вспомнила, ты ведь была здесь. Как бы приветствие и много еще чего... Вот почему ты не знаешь, ты же тут семнадцать лет прожила?!
   Я сняла туфли и приподняла подол юбки. Зашла в воду. Песок был мягким, ступни утопали в нем, как в перине. Вода была прохладной, но не ледяной.
  - Как-то забылось все, - призналась я. - В детстве слушалось, как страшилки. А потом важно стало совсем другое. Студенчество, замужество, работа... Интересы появились.
  - На самом деле вовсе не это, - хмыкнула Настена. - Если ты уезжаешь из поселка, он забирает свои секреты. То есть, ты как бы помнишь, но это совсем перестает быть важным.
  - Поселок забирает секреты?
  - Оставляет при себе. Выходи, можно выходить из воды.
  - Откуда ты знаешь?
   Настена опять хмыкнула.
  - Потому что я из поселка не уезжала. И я - его часть! Просто слушайся.
  - Ладно, ладно, - я вышла из воды.
  - Вообще, странно, - заметила Настена. - Всем как будто интересно, что с тобой будет. Поселок пытается тебя вспомнить, и ему любопытно.
  - Ты говоришь о поселке, как о чем-то живом.
  - Вот ты чудачка! А как еще о нем говорить-то?
   Не хотелось надевать обувь, я пошла по берегу босиком.
  - Сегодня - хороший день, - заявила Настена. - Будем радоваться жизни, вкусно есть и пить какао.
  - Это обязательно?
  - Обязательно! В лес нельзя заходить несчастной, а от тебя прям несет печалью!
  - Знаешь, ситуация не из веселых...
  - Конечно, знаю! - воскликнула Настена, и мне стало неловко. - В этом-то и суть! Нельзя, чтобы призраки учуяли твой интерес, иначе все прахом пойдет! А вечером мы пойдем на как бы стриптиз! - внезапно заключила она.
   Я опешила, даже остановилась.
  - Откуда здесь стриптиз?
  - Я не сказала "стриптиз", я сказала "как бы"!
  - Поясни, я запуталась.
   На эту пристань не причалил ни один корабль, даже лодок здесь не было. А пристань была. И все знали, что она не для лодок. Не для обычных лодок...
  - Его зовут Супар, дурной человек, вроде бы индус или, может, турок, никогда не спрашивала. Но красивый... жуть! А пресс! Ты бы видела его пресс! Да, ты увидишь его пресс!
  - Понятнее не стало.
  - Он работает на автозаправке. Без рубашки. Сегодня его смена!
  - Попахивает извращением...
  - Здорово, правда? Ничто неестественное нам не чуждо! Ты не тушуйся, он знает, что за ним наблюдают. И начальство его знает. Да весь поселок знает. Между прочим, там кафе только в его смену зарабатывает и только на дамах.
  - Спасибо, Настена. Но как-то не тянет на стриптиз...
  - Тянет! Я тебя тяну! А я сильнее, чем твоя сила воли! Ладно, скажем так, я приглашаю тебя вечерком выпить бокал вина в открытом кафе. Хочешь, можешь спиной к автомойке сидеть. Только не знаю, как ты это устроишь, там все стулья в одну сторону поставлены...
  
   С пристани мы возвращались неспешно, но на развилке повернули не к дому, а в другую сторону.
  - Мы куда идем? - удивилась я.
  - Скажи, подруга, у тебя есть татуировки? - спросила Настена.
  - Нет.
  - Вот! А завтра ты будешь отвечать совсем по-другому!
  - Насть, может, ты огласишь весь список, а то мне уже как-то страшновато...
  - И правильно! Страшно должно быть, только не тогда, когда ты со мной, а потом. Сейчас - ничего не бойся.
  - Зачем мне татуировка? - спросила я. - И какая? Бабочка на копчике?
  - Нет, бабочка тебя не спасет. Мы с тобой не развлекаться идем. Это специальный защитный рисунок, чтобы тебе обратно вернуться. И еще мы у Саввы золы наберем, у меня закончилась.
  - А зола тебе зачем?
  - Мне?! - искренне возмутилась Настена. - Это - тебе! Как ты собираешься понять, ты телом из леса вышла или только духом? Не так это легко, между прочим!
  - И... как я это пойму? - растерялась я.
  - Так по золе пройдешь и посмотришь: оставила отпечатки или нет!
  - А если - нет?
   Настена вздохнула.
  - Вот если нет, тогда и будем думать. Все равно придешь ко мне, я-то тебя по-любому увижу. Начнем этап вызволения... А как ты думала, непросто это все!
  - Да, я понимаю, - закивала я.
   Мы вышли к маленькой студии, расположенной на первом этаже пятиэтажного жилого дома.
  
  - Савва, привет! - воскликнула Настена, едва открыв дверь.
   Молодой человек с очень короткой стрижкой и дырами в модных джинсах (сквозь которые хорошо просматривались набитые узоры), радостно улыбнулся нам навстречу.
  - Привет, Настенька. Как обычно? - спросил он, кивая на меня.
  - Не совсем. Она родилась не здесь, потом здесь прожила все детство и юность, потом уехала.
  - Ага, с привязкой к прошлому. Понял. Как зовут?
  - Вера, - сказала я.
  - Савва, - представился он. - Настенька, ну, погуляешь пару часиков или журналы полистаешь?
  - У тебя зола есть?
  - Есть. Возьми там вон мешок.
  - Ага. Я тогда - домой отнесу и вернусь.
   Настена взяла мешок с золой и, не прощаясь, вышла.
  - Что ж, Вера, присаживайтесь вот сюда, на кресло. И освободите плечо, там, где у вас рубец от оспы. У русских у всех такой рубец, ну, почти у всех...
  - Что вы будете на мне рисовать? - спросила я.
   Парень наклонился, открыл самый нижний ящик тумбочки и достал несколько листков.
  - Немного похоже на это.
  - Немного?
  - Понимаете, мне надо вас услышать, - произнес он неловко. - Чтобы защита была только для вас, и что бы она работала, как надо. Поэтому не бывает одинаковых рисунков.
  - Ясно.
  - Вам, наверное, это все диким кажется? Я знаю, Настенька любит бросать сразу в ритуалы, незнающему сложно сориентироваться.
  - Держусь, - улыбнулась я.
  - Закройте глаза. Я обезболю вы ничего не почувствуете. Почти ничего. Здесь не обычные чернила, но вы не переживайте, все стерильно и проверено!
  - Хорошо, - сказала я.
   Савва запалил благовония и запер дверь, повернув вывеску на "Закрыто". Я никогда не могла уснуть в обед, даже в детстве просто послушно лежала с закрытыми глазами. Но сейчас, стоило мне опустить веки, - я почти сразу провалилась в сон. Не знаю, что этому помогло: необычность места, укол, благовония или просто нервное истощение. А, может, и все вместе.
  
   Я очнулась от тихих голосов. Настена с Саввой пили чай с печеньем "курабье", и обсуждали какие-то свои дела.
  - О! Проснулась! - радостно заметила она.
  - Повязку не трогайте до вечера, - попросил Савва.
  - Сколько я должна? - спросила я.
  - Мне нельзя за это брать деньги, - сказал парень. - Не переживайте, все правильно происходит. Удачно вам вернуться.
  
  
  
  
  Глава 7. "Почти стриптиз" и горячие источники
  
  
   Мы вернулись домой. Настена засела за компьютер, а я решила поутюжить платье, раз уж вечером предстоит торжественный выход.
  - Так... На пристань ты сходила, задумчиво проговорила Настена. - Значит, завтра тебе нельзя смотреть в зеркала.
  - Почему?
  - О! Поверь, тебе и не захочется! - заверила Настена.
  - Что, я не буду отражаться? - попыталась пошутить я.
  - Напротив! Будешь, и не одна! Столько народу там проявится - на себя и смотреть забудешь! Но тут, понимаешь, Верунчик, мы же не знаем, как на тебя оно подействует, верно? Вдруг пугаться начнешь, и всякое такое...
  - Призраки отражаются?
  - И призраки. И некоторые вещи, которых в комнате-то и нет. А особенно неприятно, когда ты и отражаешься, и постороннего ничего не заметно, только ты вроде как там не отражение, а сама по себе. В другом платье, с другим выражением на лице. Или старая. Не стоит видеть себя старой раньше времени. О! Или перья из башки лезут, такие, вороньи. Б-р-р! С трельяжами так вообще отдельная история!
  - Ты видела что-нибудь?
  - Да я и сейчас вижу. Но я-то привыкшая.
   На утюге вдруг зашипело. Я подумала, что сожгла платье, но тут же убедилась, что с платьем все в порядке - на металлической поверхности отчетливо выступила кровь. Много крови.
   Я вскрикнула, поставила утюг, борясь с желанием его бросить.
  - Что там у тебя? - заинтересовалась Настена. - Обожглась?
  - Кровь на утюге.
  - Кровь? А, ну понятно, ты же сегодня на пристань ходила, началось. Да еще браслет... Ты подожди немного, сейчас вся выкипит и нормально будет.
   Сердце в груди колотилось, как сумасшедшее. А Настена даже не удивилась. Нормально так они тут живут!
   Кровь действительно быстро выпарилась, и утюг опять стал обычным утюгом. Превозмогая ужас, я осторожно взяла его в руки. Надо догладить платье. Подумаешь, кровь. Глупости. Как ты в лес собралась идти, границу пересекать, если тебя такая малость напугала? Пойдешь на этот их "как бы стриптиз", как миленькая! И улыбаться будешь, будто впервые голого мужика видишь!
  
   И я пошла. И улыбалась. Пила вино, смотрела на действительно красивого полуобнаженного заправщика, и улыбалась. Я заметила двух одноклассниц через пару столиков от нашего, но и они, и мы сделали вид, что не знакомы. Так здесь было принято, и мы соблюдали правила игры.
   Настена рассказывала про Тайланд, в котором мечтала побывать, но на самолете летать она боялась, а автобусы туда не ходили. Рассказывала о наших одноклассниках и соседях. О горнолыжной секции, куда собирается точно записаться в этом году, в этом году - обязательно.
   В кафе подавали вино, фрукты в шоколаде, мороженое и коктейли. И ничего больше. А ничего больше и не нужно! Это было место для женщин. Это был мир женщин, где мужчины не появлялись, либо появлялись, чтобы принести новый бокал и вазочку с фруктами. Или помыть машину, обливаясь и с показательной досадой срывая с себя мокрую рубашку.
  - На всякий случай, расскажу кое-что, - сказала Настена, отпивая из высокого бокала коктейль "Вулканчик", - при тебе такого не было. У нас тут на самой границе что-то типа парка образовалось... В смысле статуи стоят.
  - Статуи? - поразилась я, но тут же вспомнила, как Илья в кафе упоминал парк со статуями. Как я мимо ушей пропустила!
  - Да... Был у нас один мастер, делал. Они - не просто так, у каждой своя история. И свой заказчик. Знаешь, если бы Егор не уехал, у нас могла бы возникнуть целая секта... Было бы забавно! - воскликнула Настена, воображая то ли секту, то ли Егора.
  - А зачем? - спросила я.
  - Ну, некоторые считают, что призракам приятно чувствовать себя внутри статуй. Такой отголосок мертвых кукол у неписьменных народов. Что-то материальное и собственное духов как бы успокаивает... Знаешь, доказательств-то нет, это действительно просто вера, но вот повелось так с одного человека и затянуло...
  - Ясно. Мне их опасаться?
  - Опасаться статуй? - удивилась Настена. - Зачем? Это же статуи! Даже если в них полно призраков, им не до тебя. Еще там манекены попадаются, ну, это, когда Егор уехал, статуи некому стало ваять, а вера-то никуда не делась... Вот и приноровились - манекены таскать, потом кукол, в общем, кто-что. А потом это все заглохло, давно уже не таскают. Нет, так сказать, идейного вдохновителя...
  - Ладно. С этим разобрались. Что-то еще?
  - В лесу не ешь ничего, даже если прям сильно-сильно проголодаешься, все равно терпи. Ну, банановый хлеб можешь пожевать и выплюнуть.
  - Почему так?
  - Потому что дорогу потеряешь. Уйдут мысли в желудок, даже на пять минут, даже на пять секунд - и все! Стоишь посреди леса, ни тебе тропы, ни направления! И компас не поможет. Но компас ты все равно возьми.
  - У меня нет.
  - У меня есть. Я тебе дам. Красивый, под старину, а, может, и впрямь старый.
  - Спасибо.
  - Ага.
  - Завтра тебя провожать придут, застолье устроим.
  - Кто придет?
  - Разные там... А! Монету! Монету под пятку не забудь подложить!
  - Это зачем? Это же, вроде перед тем, как замуж идти надо подкладывать? И по славянским обычаям, у ительменов такого не было...
  - При чем тут славяне-ительмены?! - фыркнула Настена. - Ты же мужа ищешь? Мужа. Ну, вот. Выкупать собираешься?
  - Настя! У кого?! У кого выкупать?!
  - Не ори. Может такое статься, что он там, в лесу с кем-то рядом... не подружился, а вроде как прирос. Вот тогда придется выкупать. Призраки цен не знают, но монеты любят.
  - Откуда ты столько знаешь?
  - Кто, как не я... - вздохнула Настена. - Ты помнишь, что я говорила? Большинство историй ужасов ужасны только потому, что не проведено предварительной подготовки.
  - Да. Помню. И преклоняюсь перед твоей информированностью.
  - Вот-вот! А монету я тебе дам. Красивая такая, привезла с парка развлечений, им понравится.
  
   И вдруг я поняла, что готова войти в лес. Я почувствовала то самое, о чем говорила Настена. Отрешенность и заинтересованность где-то лишь на краю сознания... И именно в этот момент, как только пришло осознание происходящего, я увидела первого призрака.
  
  Уже темнело. На заправке не было машин. Красавец Супар мыл старый грузовик, который, как мне кажется, был частью шоу, потому что его водителя не было видно ни до, ни после нашего посещения.
   В тот момент, когда Супар поднял руку, я вдруг увидела бледный силуэт, который словно прислонился к столбу, или выглядывал из-за него. Неприятный силуэт. И наблюдал этот силуэт не за Супаром, а за нами...
   Некоторое время призрак пялился, потом ушел в столб.
   Я выдохнула.
  - А ты молодец, не заорала, - похвалила Настена. - Я его тоже видела.
  - Все видели?
  - Не думаю. Скорее всего, вот только мы, и еще Зухра, она их всегда видит.
  - Зухра здесь, в кафе?
  - Она тут работает.
  - Я видела ее сегодня в другом кафе, "Вилюй и панда".
  - Да, она там часто бывает. Что тебя удивляет?
  - Они разве не конкуренты?
  - Вообще нет. У них же цели разные, им нечем конкурировать!
  - Удивительно. Я так долго прожила здесь, но вот сейчас вернулась, и словно все в первый раз...
  - Ты жила здесь ребенком, а вернулась - взрослой. Это два разных человека.
  - И все же... Знаешь, сильно чувствуется, что я какая-то другая, что ли. А вы все - словно все вместе участвуете в каком-то, не знаю, заговоре что ли. Трудно объяснить.
  - Маленькие городки умеют молчать целиком, не сговариваясь, - легко согласилась Настена. - Просто все понимают, что о некоторых вещах не следует болтать, даже просто произносить вслух. И вот тогда и возникает такое чудо, оно становится возможным, оно проникает в наш мир, но проникает только при определенных условиях!
  - Можно к вам? - молодая женщина подошла незаметно, я вздрогнула от ее голоса.
  - Привет, Лен! Присаживайся, - охотно пригласила Настена. - Вер, Лену помнишь? А, ты ее могла и не знать, мы с разных школ.
  - А вас Вера зовут, да? - уточнила незнакомка, присаживаясь и с любопытством меня разглядывая. Еще одна...
  - Да, - покорно согласилась я.
   Лена махнула рукой, заказала коктейль "Рябина в снегу". Потом обратилась к Настене с заговорщицким тоном:
  - А вы знаете, что Вестаршены, те, что стоянку содержат и кафе, они строят закрытый ангар для мойки. Так что зимой Супар при деле. Я про мытье машин, разумеется.
  - Разумеется, - очень серьезно кивнула Настена. - Кстати, как у тебя на личном фронте?
  - Ой, да ходит ко мне один молодой доктор, но не думай, с моим здоровьем все в порядке. Думаю, именно это доктора и привлекает...
   Она задумалась, видимо, что-то вспоминая.
  - У него серьезные намерения? - спросила Настена.
  - В наше время намерения вообще перестали посещать мужчин. Что серьезные, что не серьезные... живут одним днем, одним вдохом, одним порывом.
  - Но ты говорила, доктор ходит. Не похоже на порыв.
  - Это да. А во сколько у вас встреча с Антоном Георгиевичем? Сегодня же?
  - Сегодня, - согласилась Настена. - Да вот уже минут через десять и пойдем. Как раз, темнеет.
  - Куда пойдем? - встрепенулась я.
  - Как куда? На источники тебя надо свозить! А я что, не говорила?
  - Настен, нет, не говорила.
  - Ну, это даже и к лучшему.
   Лена задумчиво посмотрела на Супара и вдруг сообщила:
  - Есть такой художник, Губарев. У меня в отеле висела одна из его картин, не помню, как называется, а, может, и не знаю. Там тетка на кухне смотрит в окно, а за окном ночное городское небо. Ничего такого, но что-то в этом есть такое родное. Близкое, знакомое... И вот, в то время я работала с иностранцами. И, знаете, они смотрели на эту картину и постоянно задавали вопросы.
  - Какие? - спросила я.
  - Например, что там в банке на подоконнике? Это же очевидно! Чайный гриб! А они смотрят на меня, и я понимаю, что показать легче, чем объяснить! Только вот незадача - нет у меня с собой чайного гриба! Не подготовилась... Или вот, почему на том же подоконнике лежат зеленые помидоры? Ну, понятно же! С дачи привезли. Сняли зелеными, потому что иначе - сгниют. И уже, видимо, совсем осень, помидоры последние, их мало. Заготовки все позади... Ты бы видела их лица! Они спрашивают: это известная картина? Я говорю: первый раз вижу, хотя художник, конечно, знакомый. Вот, Верочка, к чему я это говорю: мы с Настей просто понимаем некоторые вещи, которые приезжим понять неоткуда. Источники - это обязательно. Надо пропахнуть этим местом, этим мировоззрением, даже если это и притворство. К тому же источники забирают часть печалей, а это - тоже в плюс.
  - Да я и не спорю... - согласилась я. - Только мне сегодня тату сделали, я не знаю, ее мочить можно?
  - Эту - нужно, - заверила новая знакомая.
  
   Старый уазик, каких я не видела с давних времен, повез нас за поселок, дальше, дальше. Не доезжая до пропускного пункта, мы свернули направо, к источникам.
  - А есть еще кафельные истории, - внезапно сказал водитель Антон Георгиевич. - С моим приятелем такое было. Сам-то я в Лес не ходил, и вообще с этим никак не заморачивался, только вот на источники вожу. А у Генки - да, там история! Понадобилось ему как-то в Лес. Как положено, что смог, сделал, даже пророчество удалось добыть. И вот буквально за день до похода, стало ему чудиться, будто на кафеле (знаете, кафель такой зеленый с разводами), так вот там вдруг стали вырисовываться картинки и лица. Казалось бы, все мы видим лица периодически в таком кафеле. Вот только существа на его кафеле меняли выражения на лицах, стоило отвести взгляд. Смотришь снова - а этот уродец уже не хмурится, а смеется над тобой. А через секунду смотрит на тебя в упор...
  - Да, кафель - довольно злобная штука, - согласилась Настена. - Что с твоим приятелем? Вернулся?
  - Да, вернулся. Не нашел, кого нужно, но второй раз уже не пошел, сказал - не судьба. Паркуемся, приехали.
   Машина остановилась, но в темноте я не особенно поняла, где мы находимся.
  - Переодевайся, - Настена протянула мне купальник.
  - Откуда... - начала было я, но потом махнула рукой на все эти организационные тонкости. Кажется, я просто смирилась с тем, что напланировала для меня Настена.
   Я переоделась в автомобиле, пока водитель курил где-то в отдалении. Потом Настена провела меня через несколько парящих луж к определенной и приказала залезать.
   Залезла я в эту горячую лужу. Запах специфический, но мне знакомый. Сероводород, перегнившие водоросли, надежды на чудесное исцеление.
   А! Еще лягушачьи вопли! Непрекращающийся ор тысяч лягушек, завезенных сюда неизвестными юннатами, при условии, что в этих землях у лягушек нет естественных врагов. Ни аистов, ни французов.
  Горячие источники были разными по составу, температуре, глубине и размерам.
  - А почему именно эта лужа? - спросила я.
  - О! Это интересная история! Но я тебе ее рассказывать не буду. Потому что тебе надо отключиться и понять, в чем смысл жизни в этом твоем отрезке времени. И еще. Пелевин, кажется, однажды сказал: "Во время бегства важно знать не куда бежишь, а откуда". Ты должна очень хорошо понимать, что оставляешь за спиной. Потому что дорога, к которой ты стремишься, изменит и тебя, и мир вокруг тебя. И когда ты вернешься из Леса, ты не вернешься к себе прежней. И вот об этом всем тебе надо сейчас подумать.
  - Обязательно?
  - Обязательно. Иначе вся поездка - шаману под бубен. Давай, расслабляйся.
   И Настена скрылась в полумраке испарений.
  
  Странное это ощущение: лежать ночью в горячем источнике, когда снаружи уже совсем не жарко. Слушать жабий оркестр, думать о своем месте в этом мире и смотреть в звездное небо.
  Я вспомнила, как мы познакомились с Денисом. Стояли в одной очереди в обычном продуктовым, перед праздниками. И у меня не хватило денег... Вот было чувство позора! А еще позади стоящие сразу начали ворчать, что, мол и так толпа, не задерживайте... В общем, незнакомый парень оплатил мой счет. И ничего не попросил взамен: ни телефончика, ни "чаем напоить". Даже удивился, когда я сказала, что завтра же отдам долг. Он предложил просто при случае помочь так же кому-то другому. А потом у него порвался пакет, уже на улице. И я стала помогать ему собирать рассыпавшиеся продукты. А он не злился на пакет и не заигрывал со мной, он вдруг стал рассказывать, что мама сломала ногу, и теперь он ездит готовить для нее еду и закупать продукты. Вот только мама ворчит, что готовит он так себе, а я тут возьми и предложи помочь с готовкой. И тогда он представился:
  - Денис.
  - Вера, - сказала я.
   И вот скоро мне предстоит дорога в Лес. У этого места даже названия собственного нет, или не придумали, или бояться как-то специально его называть. И там не важно - хороший ты или плохой (совсем не прав участковый Гольд), и насколько сильно ты любишь того, кого ищешь - тоже не важно, даже лучше, если вообще не любишь. И никто не может гарантировать твое возвращение и того, что вообще получиться найти того, кого нужно. Мир вообще не дает никаких гарантий, он только предоставляет пространство. И все.
  Я сидела в горячем источнике и рыдала.
  
   Мы вернулись домой к полуночи. Я упала на кровать и заснула без сновидений.
  
  
  
  Глава 8. Проводы
  
  
  - Сегодня, - сказала Настена, протягивая мне кофе.
  - Да, - кивнула я.
  - Между прочим, мне вчера Леська звонила. Она тебя видела в поселке, говорит, ты с ней не поздоровалась даже.
  - Не помню... А почему она тебе-то звонила?
  - Да сразу понятно, к кому ты приехала, никакой интриги. Но она обиделась, конечно.
  - На что?
  - Ну, вы же за одной партой в школе сидели, вроде, как почти подруги...
  - Да? - растерялась я.
  - Да, на химии.
  - А, - сказала я, чтобы что-то сказать.
   Я плохо помнила школу. Сидела я большую часть своей учебной жизни с двоечниками, потому что успевала делать оба варианта, они благополучно списывали, учителя знали и радовались. Я - это реальная надежда, что двоечник перейдет в другой класс и выпустится из школы. Для меня же все это не имело значения. Мне нравилось учиться, и я попросту жалела тех, кто не способен отловить такой же кайф от знаний.
  Леська не была двоечницей, она хорошо училась. Мы не общались со школы, на улице я ее просто не узнала. Да ведь и она не подошла...
  - Вкусный кофе, - сказала я, отдавая пустую кружку.
  - Да, все как ты любишь: две части кофе, часть молока, чайная ложка мятного сиропа.
  - Откуда ты знаешь?
  - Соцсети, - скучно напомнила она.
  Хорошей она была женой, - подумалось мне. Внимательная. Вот я для нее - просто случайная гостья, с меня ни толку, ни прибыли. А между тем, она узнала даже то, какой кофе я люблю. И узнала она это не из моих соцсетей, поскольку ничего подобного я там не писала. Она залезла через мои странички к моим знакомым, покопалась там, нашла общие вечеринки, наверняка, поспрашивала кое-чего, и - вуаля!
  - Ты не будешь кричать и ругаться, - сказала вдруг Настена.
  - Ты о чем сейчас? - не поняла я.
  - Все проходят лес по-разному. Мне кажется, ты не будешь кричать и ругаться.
  - С чего вдруг?
  - Потому что в жизни у тебя этого нет.
  - Странно рассуждаешь, - хмыкнула я.
  - Я испеку тебе банановый хлеб.
  - Я сама справлюсь... - попыталась возразить я, но Настена только помотала головой.
  - Я знаю, как правильно. А ты просто прогуляйся, походи по магазинам, и все такое. Я отведу тебя к границе, когда надо. Чтобы не поздно, часов в пять.
  - Я думала, туда надо ночью идти.
  - Там нет ночи, и дня тоже нет. Всегда сумерки. Но для человека лучше заходить туда в такое переходное время между днем и вечером, чтобы никакое время над тобой власти не имело.
  - А как время может иметь какую-то власть? - удивилась я.
  - Так всегда же! Подумай сама: утром хочется спать. Утром ты - тело. Потом хочется есть. Каждое время что-то от тебя ждет. А вот время "на перепутье", оно - свободное. Там ты можешь быть собой.
   Я задумалась, не зная, что на это сказать. Но Настена не ждала ответа или комментариев. Она просто делилась опытом.
  - Топай, гуляй, а в час встретимся с тобой в восьмом магазине. Помнишь, где это?
  - Конечно.
  - Вот и ура.
  
   Следуя указаниям, я отправилась гулять. Мысленно перебрала в голове все произошедшее за эти дни: надписи на крыльях птиц, странную Данаю, полушамана Луниля, участкового с его печалями, паренька по имени Слава-соратник-иллюзий, татуировку, которая ныла странным зудом (но тут мне сравнивать не с чем, может, так и надо). Вспомнила причал, кафе "Вилюй и панда", другое кафе, с полу-стриптизом, и горячие источники, и разъяснения по поводу улиц Мира.
  - Вера? - раздалось вдруг. Я подняла глаза на встречную женщину. Ее лицо было мне знакомо...
  - Да, - растерянно согласилась я.
  - Ты меня не узнала? Оксана! Оксана Супорова, мы учились в художественной школе!
  - Ой, привет, Оксан! Да, не узнала.
  - Мне нравится твоя куртка! Знаешь, я сегодня поняла, что не хочу работать. Не вообще в целом, а просто сегодня. Глобально я пока не задумывалась, но и с этим придется когда-то решать... В общем, я собрала сумочку, раскидала важные бумаги по столу и смылась! Выговоров у меня не будет, я накопила переработки за последнее время. Но домой мне нельзя - там муж! Он - на больничном, ногу повредил, сидит, страдает от безделья. А страдать вместе с ним я не хочу. Вот, гуляю. Тебя встретила. А разве ты не уехала отсюда после школы?
  - Да, уехала, - успела сказать я.
  - Вернулась? Ну и правильно! Хотя, поселок вырос совсем чуть, на два района. Ты была в новых районах? О! Обязательно сходи! Там хорошо гулять, хотя парка нет, просто тротуары и зелень. Летом, конечно, зелень. Осенью - желтизна, зимой - белизна. Это вообще нормально так говорить? Не важно, ты поняла. Так зачем ты, говоришь, вернулась?
  - Надо лес пройти.
  - А... - в ее голосе прозвучало легкое разочарование. - То есть, по делам. Потом уедешь? Конечно, уедешь, это же понятно! Хотя, если не получится, ты же знаешь, не у всех получается, тогда, конечно, оставайся! Если проблема с жильем, я тебе помогу, у нас тут есть, кто сдает квартиры. Очень хорошие варианты, тебе понравятся! Дай-ка свой телефон, я тебе номер свой сохраню.
   Она самостоятельно выполнила обещанное.
  - Ну, вот. Ты вообще где остановилась?
  - У Насти Андриуц.
  - А, понятно. Это и хорошо, и плохо.
  - Почему?
   Оксана вздохнула, размышляя, как бы получше сформулировать.
  - Хорошо, потому что она знает, что делает, толковая. Плохо, потому что она слишком знает, что делает.
  - Как так?
  - По-правильному, тебя не нужно учить, как туда ходить. Тебя нужно отговаривать и учить, как жить дальше. Смириться и жить дальше. А Настя сама не может смириться и другим не дает. Для нее в жизни главное - не простыть на похоронах своих врагов. Остальное она просто игнорирует. Но это не для всех подходит...
  - В любом случае, уже поздно рассуждать, - сказала я.
  - Да? Ну, тогда и оставим! Чем по жизни занимаешься? Хотя, знаешь, не буду тебя сейчас отвлекать, позвони, когда вернешься. Если не вернешься - все равно позвони.
  - Ладно, - я не стала уточнять, как смогу позвонить ей, если не вернусь. А, главное, зачем ей такой звонок сдался? Мы распрощались и пошли дальше по своим дорогам.
  
   Ближе к назначенному Настеной времени я зашла в Восьмой магазин и прошлась вдоль прилавков, рассматривая ассортимент.
   У прилавка столпилась небольшая очередь.
   Женщина, за которой я встала, вдруг обернулась и спросила:
  - Он не обижал тебя?
  - Простите? - не поняла я.
  - Тот, за кем ты идешь, не обижал тебя?
   И эта в курсе.
  - Нет. Нет, не обижал.
  - Может быть, ты забыла, или не поняла, что тебя обижают? Такое ведь тоже случается.
  - Странно такое не заметить.
  - Любовь не просто слепа, у нее и память короткая.
  - Ну, любовь любовью, а время все расставит по своим местам. Если человек - дрянь, долго этого не скрыть. А почему вдруг такие вопросы? Это как-то касается Леса?
   Женщина посмотрела на меня чуть наклонив голову на бок, как птица. Оказалось, что у нее разные глаза: один зеленый, другой - карий.
  - Если с женщиной неправильно обращаться, - проговорила незнакомка, - то в пятницу она может стать ведьмой.
  - Почему в пятницу?
  - Такой уж день.
   Дверь магазина отворилась, вошла Настена.
  - А почему вы мне это говорите? - спросила я у странной собеседницы.
  - Хватит нам ведьм, - вздохнула та.
  - Любопытно...
  - С кем это ты разговариваешь? - спросила Настена. В одной руке она держала цветастый пакет, а в другой - пирожок со сладкой морковью, от которого с превеликим удовольствием откусывала кусок за куском.
  - С... - у прилавка никого не было.
   То есть вообще никого. Никакой очереди. И продавца не было.
  - Надо позвать Марину, она, наверное, в подсобке возится, - сказала Настена и тут же крикнула: - Марин! Марина, хлеб есть свежий?
  - Иду! - донеслось из подсобки.
   И действительно, почти сразу появилась женщина лет сорока.
  - Чего вам? Хлеба? Сколько?
  - Буханочку. И банку фасоли.
  - Пакет?
  - Не, в этот положу.
   Настена расплатилась, дожевала остатки пирожка, уложила покупки, и мы вышли из магазина.
  - Так, у нас еще полчаса, как раз успеваем.
  - Полчаса до чего? - уточнила я.
  - Ты записана к парикмахеру. Разве я не говорила? Упустила как-то. В общем, нас ждут!
  - Настена, вот зачем мне парикмахеры сейчас? Ты помнишь, куда мне вечером идти? Зачем призракам моя укладка?
  - Это не для них, это для тебя. Женщина с хорошей прической не может страдать полноценно. А это нам и надо! Призраки не должны чувствовать твою заинтересованность в них! В общем, просто пойдем. О! А по пути, если хочешь, я расскажу тебе парочку местных мифов. Тебе же некогда было почитать, да?
  - Как-то не до того было, да. Ориентируюсь на воспоминания детства.
  - Воспоминания детства - сомнительные ориентиры. Они не годятся для взрослых. Так что, я тебе просто расскажу, чтобы тебе понимать. Во-первых, ты, конечно, помнишь, что у племен, где есть шаманизм - нет религии.
   О как!
  - В смысле?.. - растерялась я.
  - О... как все запущено. Не, ну это я не успею восполнить.
  
   В парикмахерской стояло два кресла, и работала только одна мастер. Конечно, Настена знала и ее. Звали мастера Елена, и всего за сорок минут она превратила мои волосы в совершенно потрясающую прическу голливудского уровня. Ни одного лишнего движения. Ни одного лишнего слова. Чудо мастер!
   Я посмотрела на себя в зеркало и поняла, что помимо своей воли губы просто расползаются в улыбке. То есть, я-то не улыбалась, а вот отражение просто просияло, еще и подмигнуло мне! Мне стало неловко за свое отражение, я даже попыталась нахмуриться, но зеркало эту попытку проигнорировало. Еще хорошо, что меня предупреждали... Эта лже-улыбка не ускользнула от Настены, которая следила за мной в зеркальном отражении и приняла все за чистую монету.
  - О! Я же говорила! Пойдем, до сумерек часа два-три осталось, надо собраться и карманы зашить. И я тебе моренуху приготовила, поешь перед дорогой.
  - Что такое "моренуха"?
   Настена посмотрела на меня, потом вспомнила, что я как-то далека от местных кулинарных изысков.
  - А. Ну да. Это такая каша интересная: варишь овсянку без соли, на воде. Туда потом добавляешь сметану и пробойную соленую икру минтая или трески. Перемешиваешь. На праздник можно, конечно, и красной икры набабахать, но на праздники овсянку не готовят... Что, конечно, жаль.
  - И это съедобно?
  - Это вкусно! Прям - ах! А, главное, сытно и полезно. И перед Лесом - самое то блюдо.
  - Ладно.
  - Вот не надо изображать подвиги! Я нормально готовлю.
  - Настена, ты замечательно готовишь! - заверила я. - У меня просто аппетита нет, я нервничаю.
  - Знаю. Поэтому ты будешь есть блюдо, которое ты никогда не пробовала.
  - Я думала, какие-нибудь грибы-мухоморы будут.
  - Грибы - это для слабаков! - отрезала подруга.
   Мы вернулись домой и Настена кормила меня местной "моренухой". И это было действительно вкусно.
  
   Мы прошли кладбище насквозь и теперь стояли у подножья сопки.
  - Тропинка сначала в обход пойдет, а потом непонятно как, - сказала Настена.
   Она раскрыла мешок и высыпала между нами золу, словно черту провела. Такую жирную серую черту.
  - Все запомнила?
  - Да.
  - Точно?
  - Как понять? - вздохнула я. - Если я что-то и забыла, то сейчас этого не понимаю, а потом поздно будет.
  - Это точно, да. Так, если будет развилка, по чистой дороге не иди. Никого не обнимай, ну, это ты знаешь. Одну жертву двум не предлагай. С демонами не спорь, хитрить можно. Это, если вдруг попадутся. Еще есть орущий портрет, если встретишь - не обращай внимания, это - ерунда. Он молча орет, ты даже не услышишь, главное - в глаза ему не смотри.
  - А чего орет?
  - Да кто ж его знает. Ну, орет. Многие внутри себя живут и не прекращают орать. Покажи тату.
   Я послушно приподняла рукав.
  - Отлично, дресс-код соблюден. Протяни руки.
   Я вытянула вперед руки, Настена достала из рюкзака прут и несколько раз ударила меня им по рукам. Остались следы.
  - Это чтобы чужие страхи к тебе не прилипли, а то, знаешь ли, бывали случаи. Страхи иногда сами по себе бродят, хозяина ищут. На, забери остатки золы, сделаешь вторую границу где-нибудь за парком. Просто высыпь пятном, необязательно все дорогу перегораживать. На обратном пути не забудь по золе пройти. Это и хорошо, кто попало за тобой не увяжется.
  - Настя... почему вы все мне так помогаете? - спросила я.
  - Вот фигню сейчас спросила! - сказала она с упреком. - Ну! Пока, - Настена сделала шаг назад, развернулась и пошла прочь.
   Я тоже развернулась и пошла по дороге в Лес.
  
  
  Глава 9. Тот самый лес
  
  
   Я вошла в лес в сумерках, как и полагалось. Обычная тропинка, хорошо утоптанная и вполне ровная вела куда-то за сопки и технически, если она останется такой же явной - заблудиться здесь не получится. Вокруг стояла тишина. Густой подлесок не давал обзора, но мне это и не требовалось - я не планировала искать грибы или собирать гербарий.
  Почти сразу появились статуи. Они стояли вразнобой, какие-то прятались за деревьями (а, может, деревья выросли с тех пор, как их поставили?). Статуи были в человеческий рост, некоторые в современных одеждах, некоторые - в греческих туниках или балахонах вроде ночных рубашек. Статуи сидели, стояли, опирались на стволы, словом, вели себя весьма развязно для статуй. Зато без пафоса.
  Это сложно было назвать парком. Никто не ухаживал за деревьями - лес и лес. А еще из-за этих статуй особенно чувствовалась пустота. И тишина.
  
   Шорох раздался за моей спиной - кто-то шел через траву. Я вздрогнула, обернулась и замерла. Но почти сразу выдохнула: через кустарник продирался здоровенный мейнкун. Я любила эту породу, а этот кот еще и был похож на моего старого Тихона - такой же серой окраски с кисточками на ушах. Поэтому страх сразу отступил, сквозь него проступило умиление. Люблю я котов.
  - Кис-кис-кис, - позвала я.
   Кошак охотно подошел, вынюхивая вкусняшки.
  - Слушай, у меня еды-то толковой нет, - извинилась я. - Только вот хлеб банановый. Будешь?
   Я отломила кусочек и протянула на ладони кошацке. Тот вдруг, словно ошалел, стал внюхиваться, трясти головой, оскалил острые зубки и неожиданно поменял очертания. Нет, это все еще был кот, но теперь он вовсе не походил на Тихона и вообще на мейнкуна - обычный дворовой кошак с рваным ухом. Так вот, как это работает...
  - Иди, ищи своих хозяев, - вздохнула я. Не знала, что у котов тоже бывают призраки.
   Кот довольный упылил обратно в кусты. Насытился ароматом?
   Я пошла дальше по тропе.
  
   Послышался шум приближающегося поезда. Все бы ничего, но здесь нет ни одной железнодорожной ветки. Поселок стоит особняком на окраине всех путей. Фактически это - тупик, за ним нет поселений. Даже племена там не ходят.
   Невидимый поезд приближался. Мне отойти с тропы? Вообще, что с этим делать?
   На всякий случай я прижалась к дереву. Звук приближался. Ветром мимо меня просвистела невидимая электричка, и грохот растаял вдали.
   Поезд призрак?
   Ладно, мне не к нему.
   Произошедшее не удивило. Даже не тронуло почему-то. Если есть призраки людей и котов, то чем электричка хуже?
  
  
   Принято истории про призраков считать кошмарами. Логично, конечно. Во-первых, все-таки дело имеем со смертью или смертельными состояниями (кома, потеря сознания). А смерть сама по себе тема невеселая и инстинктивно отталкивающая. Во-вторых, призраков можно увидеть в основном ночью или в сумерках, когда и без них не уютно.
   Но у нас в поселке, там, где проходит граница с призраками, принято говорить о них, как, например, о коренных племенах. Вот живет себе племя ительменов, например, или коряков. Сами себе пищу ловят, которая нам и не съедобна, истории детям на ночь рассказывают, о каких мы не слыхивали. Язык у них свой, одежда, обычаи. Они - сами по себе, мы - сами по себе. Никто никому не мешает.
   Но вот, например, задали кому-то курсовую работу по танцам этого племени. Собираешь подарки, прешься к местному шаману или старосте. Так и так - подскажите. Вот, подарки, чем могу. Покивает староста, племя соберет, накормят, станцуют, пояснят. Покраснеешь (танцы у них сильно с эротикой связаны, хотя вовсе не голыми танцуют, пока не знаешь - прикольно даже), и засобираешься обратно. Если спросишь что-то глупое, например, а как у вас с каннибализмом дела обстоят? Так он ответит что-то вроде: "ну, приноси, чего добру пропадать". И ты так еще быстрее домой захочешь. А все потому, что ненужно самому зла искать, оно и не полезет.
   И с призраками - та же тема. Они - сами по себе. Ты - сам по себе. Пришел к ним - будь добр, соблюдай их правила.
  
   Я научу вас печь банановый хлеб, вдруг пригодиться. У нас в поселке есть несколько его рецептов, даже с черемшой. Призракам нужны яркие вкусы, для людей некоторые такие сочетания почти несъедобны. Но вот сейчас со мной вполне классический банановый хлеб для призраков. Итак!
  Два-три банана лучше уже совсем перезрелых, раздавить вилкой в кашу. Добавить пару яиц. Сливочное масло 100 грамм (призраки не любят маргарин, не пытайтесь сэкономить, боком выйдет!) можно растопить, а можно размять. Муки грамм 200 - туда же. Разрыхлитель грамм 10 (любой, хоть соду с уксусом). А вот теперь - фишечка! В этот хлеб не кладут сахар, но обязательно добавляют "что-нибудь": кайенский перец, куркуму, ту же черемшу. Если этого не класть, то получается такой несладкий кекс (вкусный для людей). Если это класть - то такой банановый хлеб для призраков. Я не знаю, кто первый отнес такой хлеб через границу. Но теперь иначе немыслимо отправляться в лес. Вон, тот же мэр заказывает больше десятка, хотя, насколько я знаю, сам он там ни разу не был.
  
  Местные относятся к призракам, как к соседям. Мы не все и не всегда общаемся с соседями. Но мы знаем об их существовании и стараемся не ссориться.
  
  Навстречу мне шел человек. Это был бородатый дядька средних лет в лесной одежде, с сумой через плечо. Он приблизился и хмуро посмотрел на меня.
  - Чего бродишь здесь? - спросил дядька.
  - Хотите бананового хлеба? - спросила я на всякий случай.
  - Я тебе призрак, что ли? - обиделся он.
  - Не знаю, - честно призналась я. - Нет?
  - Нет, - сказал дядька. - Дура.
   Он оттолкнул меня и пошел прочь.
   В лесу призраков живут не только призраки... А может и не живет он здесь. Может, так же, как и я, пришел за кем-то.
   И вот, наконец, стали появляться призраки. Сначала из-за деревьев неуверенно выглядывали силуэты, даже не людей, а каких-то теней, только не темных, а светлых. Я не знаю называние для светлой тени. У них не было точных очертаний лиц, но, когда я смотрела на них, они пытались приобрести внешность Дениса.
   Я просто шла по тропинке.
   Лес был вполне обычный, знакомый. Черемша уже отошла - сентябрь, не ее пора. Зато росли по обеим сторонам дорожки чемерица и венерин башмачок. Кривые каменные березы своими изогнутыми стволами сильно нагнетали обстановку, хотя так-то все спокойно, чего нервничать? Попалось несколько кустов шикши, но ягоды рвать я не стала, пошла дальше.
  
   Внезапно раздался резкий запах, хотя нельзя было назвать его неприятным: так пахнет кальян в дорогом ресторане. Не табаком, чем-то сладким, пряным и уютным одновременно. И на тропинке возникли фигуры.
  
   Передо мной стояло три призрака: полная женщина в длинном платье, девушка в джинсах и футболке, и паренек лет восемнадцати тоже в джинсах и футболке. Они чуть просвечивали, но не критично. Стояли и смотрели на меня.
  - Человек пришел, - сказал парень, ни к кому не обращаясь.
  - Будет бал? - спросила девушка.
  - Это не тот человек, - сказала женщина.
   Интересно, кто это "тот человек", появление которого гарантирует бал?
   Призраки продолжали смотреть на меня, но больше ничего не говорили. И хлеба не просили. И ладно, сэкономим.
   Я осторожно обошла троицу и отправилась дальше. Не тут-то было! Троица опять выросла у меня на пути. Я остановилась.
  - Я ищу своего мужа. Вы не знаете, где он?
   Девица вдруг скривилась в усмешке. Вся ее невинность слетела, как и не было.
  - Встань на колени, тогда скажу.
   Я, не раздумывая, опустилась на колени.
  - Это скучно, - сказал паренек. - Женщин без толку испытывать. А влюбленных женщин - и подавно. Они рождаются с самопожертвованием внутри.
  - Ты обещала сказать, - напомнила я.
  - Да? - притворно удивилась девица. - Не помню.
   И они развеялись.
   Я поднялась с колен, отряхнулась. Что ж, не получилось. Но стоило попытаться. Прошла несколько шагов, но тут девица проявилась опять, и снисходительно бросила:
  - Ладно уж. Правильно, правильно идешь.
   Она исчезла, а я почувствовала, что улыбаюсь.
  
   Какого это быть на балу призраков? Зачем им бал? Им не нужны знакомства, они не могут пощеголять новыми нарядами... Что за музыка играет на их балах? Какие разговоры они ведут?
   Или на балу призраков совсем другие развлечения и ценности?
   Наверняка.
   А как они будут танцевать? Кружится по залу легкими шорохами, не тревожа даже опавшие листья на полу?
  
   Лес не менялся. Я шла уже несколько часов, ночь все не наступала, и становилось очевидно, что и не наступит. Несколько полурасплывающихся силуэтов все еще мелькали среди деревьев, но ни один не отзывался в моем сердце.
   Иногда возникали передо мной цельные фигуры и начинали менять очертания в поисках мне угодного. Но как только я протягивала им банановый хлеб - тут же возвращались к своим обликам или вовсе его теряли.
   Они не ели хлеб. Они его "чувствовали". Впитывали аромат и жар печи, и заботу человека, который его испек. И сладость. И пряность. И солнце, напитавшее зерна, из которых смололи муку для этого хлеба, солнца, которого никогда не случалось в этом лесу. Кусок хлеба становился пустым, я оставляла его сбоку тропки и шла дальше.
  
  
  Глава 10. Помощник
  
   Несколько раз я орала имя Дениса. Сначала без фанатизма. Потом громко. Потом неистово. Не помогало. Мне говорили, что чем сильнее привязан к человеку, тем сложнее бывает его призвать, и это оказалось правдой.
   Теперь, пожалуй, можно позвать помощника... Какие-то развалины по пути - как раз подходящее местечко. Похоже на остатки военного гарнизона. Какие-то намеки на фундамент и часть стены. Внутри валялось несколько бетонных балок, на одну из них я постелила плед и села. Достала пакетик с травами и свечами.
   Настена очень подробно написала инструкцию к той инструкции, что уже выдала мне Даная. Следуя плану, я зажгла три свечи (восковые, с травами, выкатанные вручную), зажгла пучок трав, который сразу нещадно задымил. Прочитала заговор:
  - "Кто просил у богов помощи, кому пришла помощь в правильный час, приди и отдай долг".
   Повторила девять раз.
   Принялась ждать.
   Кажется, я задремала. Проснулась, когда услышала шаги. Тяжелые, грузные шаги.
   Шаги приближались. Я ждала. Наконец из-за деревьев показался человек. Да не призрак, совсем не призрак. Выглядел он не очень. Измотанный, какой-то потасканный, куртка вся в паутине и листьях...
  - Привет, - сказала я.
  - Ты просила помощи? - спросил он хриплым голосом.
  - Да. Нужно найти одного человека. То есть, призрака, но его человек жив.
  - Призрак живого человека? - уточнил он.
  - Да.
  - Ясно. Имя у него есть?
  - Денис. Его зовут Денис. Ты знаешь, где он? Чувствуешь?
  - Слушай, я не призрак. Я просто мертвый парень, которого не отпускают. Сложные отношения у меня с этим миром. Да и с тем, чего уж... окажу тебе услугу и буду свободен. Но не жди от меня чего-то особенного.
  - Ладно. А имя у тебя есть?
  - Наверняка, - заверил он, потом развернулся и потопал куда-то вбок.
   Я наспех собрала все, что осталось от ритуала, и последовала за ним.
  - А нам не надо идти по тропе? - спросила я. Этот мертвец очень бодро вышагивал, я еле за ним поспевала.
  - Смотря, какая у тебя цель, - спокойно ответил он, не оборачиваясь. - Если цель идти по тропе - конечно надо идти по тропе.
   Идти в полумраке по такому лесу - неприятное удовольствие. Подлесок, валежник, высокая трава и камни - ноги переломать можно несколько раз в нескольких местах. Обошлось. Мы внезапно вышли опять на тропу, но эта тропа была шире и ровнее, чем прежняя. "Помощник" пошел по новой дороге.
  - Эй, слушай, - сказала я, переводя дыхание, - мне нужно тебя как-то звать. Ты не помнишь свое имя?
  - Я мог бы прикинуться медведем, - сказал он. - Тогда бы ты называла меня медведем. Но решил, что это лишнее. Я помню имя, но оно теперь не принадлежит мне. Поэтому зови, как хочешь.
  - Медведем?
  - Все равно.
  - Медведь, ты знаешь, куда мы идем?
  - Конечно. Мы ищем твоего живого призрака.
  - Но ты знаешь, где он? Или мы просто шарахаемся по лесу, как перепуганные суслики?
   Он внезапно остановился. Замер посреди дороги.
  - Ты боишься меня? - спросил он.
  - Не очень, - призналась я. - А надо?
  - Я думаю, я бы себя боялся... - задумчиво сказал он. - Это же страшно, идти в полумраке за мертвым человеком.
  - Да, наверное, - согласилась я. - А нам долго еще идти? Я не то, чтобы тороплюсь, просто женское любопытство.
  - Часовня, - сказал он и поднял руку, указывая вперед.
   И я увидела: действительно, впереди бледнело какое-то сооружение.
  - Нам туда? - уточнила я.
  - Тебе туда. Там будешь ждать.
  - Долго?
   Мертвый помощник повернулся ко мне и внимательно посмотрел.
  - Женщины торопятся жить. Вы и так проживаете несколько жизней за одну, куда же вам все мало... Я должен был помочь. Я помог. Прощай.
   И он ушел в лес.
  
   Некоторое время я наблюдала, как его спина теряется за кустами, потом смотрела в ту сторону, откуда слышались тяжелые шаги. Подумала, а как это, когда имя тебе уже не принадлежит? Но спрашивать было не у кого, да и не ответил бы мне этот зомбяк. Ну, спасибо, хоть за такую помощь... и что мозги не съел, за это прям отдельная благодарность.
   Когда мне страшно, я начинаю шутить.
  
   Часовня оказалась обычной беседкой, и очень добротной: несколько колонн держали на себе красивую купольную крышу, на которой еще можно было различить остатки цветной мозаики. Я даже не задумывалась, зачем в лесу стоит часовня-беседка, кто и для каких целей ее здесь поставил.
   Внутри обнаружилось две деревянные скамейки, усыпанные листвой. Одна скамейка почти сгнила, а вот вторая была в отличном состоянии. Я села на целую скамейку, вытянула вперед усталые ноги. И, кажется, опять задремала.
   Я видела город. Старый, уставший город. Совсем не такой, в котором мне хотелось бы жить или оказаться хоть когда-либо. Этот город был на берегу моря и частично - в море. Он уходил домами в воду, в окна заплывали рыбины и куски морской капусты. Иногда на стенах играли блики от луны, отражающейся в воде.
   И вдруг город исчез, и я снова оказалась в лесу, но не на тропинке, а на каком-то взгорке. Я знала, что сплю, но вместе с тем, кажется, и не спала. Какая-то птица, огромная, как китовая акула, спустилась и схватила меня когтистой лапой, оторвала от земли. И мне не могли помочь защитники, потому что ведь я спала.
   А потом птица отпустила меня, и я летела вверх уже сама по себе, а птица-акула отправилась по своим делам, которых у нее было, несомненно, множество...
   Какая-то сила поднимала меня вверх, и что же теперь делать?.. Надо было найти что-то, что держит меня на этой земле, и я пыталась вспомнить, чтобы это могло быть? Но не могла... Верхушки деревьев где-то там под ногами все удалялись и удалялись...
   И вдруг левая нога словно стала тяжелее, чем все мое остальное тело. Нога потянула меня вниз, будто бы я была шариком, а чья-то рука утягивала меня за нитку, только нитки не было. И уже поравнявшись с верхушками деревьев, я поняла, что это было: та самая монета, что положила мне в туфлю Настена, заверяя, что это "денежка на откуп", если потребуется. Оказывается, не на откуп... Или это он и есть?
  
  
   Я очнулась от того, что на меня кто-то смотрел. Такое чувство, что уже не одна, ощущение чужого присутствия. Открыла глаза. И сразу подскочила на ноги: передо мной стоял муж.
  - Денис... Денис!
   Я кинула ему навстречу, но вовремя остановилась - обниматься мне не разрешали. Призрак колыхнулся от моего порыва и возник чуть в стороне.
  - Прости, - сказала я.
  - Ты меня знаешь?
  - Конечно!
  - Как хорошо. Как это приятно, когда тебя кто-то знает... А вот я себя не знаю.
  - Я расскажу! Я тебе напомню! - я сильно разволновалась, слова скомкались в голове, а ведь так готовилась!
   Денис терпеливо ждал.
  - Но сначала мне надо проверить... - я достала кусок бананового хлеба и протянула призраку.
  - Это зачем? - спросил он.
  - Ты не меняешься! Твое тело еще живо, поэтому этот хлеб тебе не важен. Ох, я не знаю, то ли это помощник помог, то ли ритуал призыва души, Настена еще в поселке проводила.
   Призрак просто молчал. Ждал.
  - Тебя зовут Денис, - начала я. - Ты жив, ты лежишь в больнице в другом городе, в коме. Ты можешь очнуться. Сам. Тебе только надо вспомнить меня или хотя бы узнать, что тебя ждут и очень любят. Если человек знает, ради чего ему возвращаться, у него нет причины оставаться на той стороне.
  - Я тебя люблю? - спросил он.
  - А как же, - заверила я.
  - У тебя есть имя?
  - Вера. Меня зовут Вера.
  - Ты умеешь петь? Спой мне, Вера.
   Я поняла, что слезы текут по моему лицу, и голос меня не слушается, но это было не важно, я запела:
  
  В тенистых дубравах поют соловьи,
  Их песни идут из души.
  Но гнезда свои не свивают они
  В такой непроглядной глуши.
  
  Останься со мною, под песни лесов
  Я знаю, там сладок покой.
  Мы будем тонуть в одеяле из мхов,
  И выть на луну под луной.
  
  И каждый, кто с нами сегодня знаком
  Проститься с мечтами о нас.
  А мы растворимся во мраке лесном,
  И лес нас чужим не отдаст.
  
  
   Почему я спела эту песню? Откуда я ее вообще знаю? Нет, чтобы "Катюшу" там заорать, или "Кукушку"! Хотя, это тоже не из радостного репертуара. Но, кажется, Денису было совсем не важно, что именно я пою, он впитывал звуки, голос, словно через них пытался что-то вспомнить. Нет, не так: вспомнить хоть что-то. Но, по-моему, не получалось...
  - Мы были на вечеринке! - воскликнула я, будто пыталась остановить поезд. - У твоего дяди. Вадима Николаевича. Помнишь? Он очень любит устраивать шарадные кофейные вечера, сам их так назвал. Там должно быть на треть знакомых, на треть малознакомых гостей и оставшаяся треть - новички. Я была там впервые, и ты стал показывать мне дом и сад... Помнишь, кофейный бар и закуски?! Можно получить напиток, если разгадаешь шараду или загадку.
   В животе забурлило.
  - Я сейчас проведу один ритуал, это поможет тебе избавиться от болезни. Твой дух поправиться, а тело повторит.
   Денис молчал.
   Я достала другие свечи, опять какие-то пучки трав, подожгла и начала читать по листику нужные заговоры. Потом нарисовала на земле несколько символов.
  - Вроде, все...
   Я не знала, что именно должно произойти, но чисто внешне ничего не поменялось. Мне показалось, что от призрака Дениса отделился какой-то серый дым, но, во-первых, стоял полумрак, а, во-вторых, и трава чадила нещадно. Так что никаких гарантий.
  - Денис, ты можешь со мной прогуляться? - спросила я.
  - Могу, - сказал он равнодушно.
  - Я буду рассказывать тебе о тебе, и о себе, и о том, как сильно я тебя люблю... Но мне надо возвращаться, а я даже в направлении не уверена. Пока найду правильную тропу...
   Я достала компас из сумки. В полумраке видно было не ахти, но все-таки стрелка четко указала направление.
  - Нам - туда, - сказала я и направилась через лес.
   Призрак Дениса покорно последовал за мной.
  
  
  
  
  
  
  Глава 11. Башня, ночлег и поручение
  
   Кажется, только теперь я смогла выдохнуть. Даже, если я не смогу вернуться домой, я нашла Дениса и избавила его дух от болезней. Без меня он уже пойдет на поправку и не потеряется в неизвестном направлении. Был бы вместо меня шаман, а точнее, его астральная проекция, он бы привел этот дух с собой, к телу, отбиваясь по пути от демонов и рискуя ежесекундно жизнью. Но роси не могут перевести духа через границу Леса. Мы можем только напомнить человеку, кто он есть, и подлечить на месте.
   Башня показалась неожиданно, словно выросла из леса. Неприятное сооружение. Немножко она была похожа на старые водонапорные башни, только очень высокая - метров тридцать. Нижняя часть - сложена из кирпича, верх - деревянный.
  - Если бы не сумерки, то даже красивая, - сказала я.
  - Ты о чем?
  - О башне, - я кивнула наверх.
  - Ты видишь башню? - испуганно спросил он.
  - Да... А ты не видишь?
  - Беги!!! - заорал Денис.
  - Почему? - не поняла я.
  - Если башня тебя увидит, ты отсюда не выберешься! Это - вход в темный мир!
   И мы побежали. Только вот теперь это не получилось легко... Ноги словно стали увязать в гудроне, в жидком асфальте. Но решительность моя не испарялась, и через некоторое время нам все-таки удалось вырваться.
   Мы убежали. Только я потеряла дорогу и компас.
   Некоторое время я переводила дыхание, прислонившись к стволу дерева. Денис стоял рядом, едва касаясь земли (а, может, и не касаясь), и с дыханием у него все было в порядке. Вернее, его попросту не было.
  - Тебе лучше? - спросил он.
  - Мы убежали? - уточнила я на всякий случай.
  - Да. Ты хорошо бегаешь.
   Наверное, уже давно ночь, там, в поселке. Пожалуй, даже утро.
   Есть я не хотела. А вот спать - очень.
  - Здесь можно спать? - спросила я.
  - Не знаю, я ни разу не спал. Но я могу поохранять тебя, пока ты не проснешься.
  - От кого?
  - Не знаю. Просто. Это, наверное, даже приятно - когда есть кто-то, кого можно охранять. Не от кого-то, а вообще.
   Любимое лицо чуть расплывалось, стоило отвести взгляд. Но если концентрировать, то оно почти оставалось на месте. В сумерках это было вполне приемлемо.
  - А ты не исчезнешь? - спросила я.
  - Нет, - ответил он. - Я тебя немножко вспомнил.
   Я легла на сухую листву и отключилась почти сразу, едва голова коснулась сумки.
  
   Не знаю, сколько я проспала - проснулась все в тех же сумерках, что было не удивительно. Вокруг слышались негромкие голоса. Голоса?!
   Несколько Денисов сидели в кружок и беседовали одинаковыми тембрами.
  - Денис?! - воскликнула я.
  - Да? - все головы повернулись ко мне.
  - Мой Денис, настоящий.
   На удивление все, кроме одного отвернулись. Даже хлеб не пришлось доставать. Мой Денис приблизился ко мне.
  - Они себя не помнят, - сказал он. - Не знают, кто они.
  - Ясно. А они знают, как выйти из Леса? Хотя бы в какую сторону идти?
  - Они даже не знают, что они в Лесу.
  - Ладно, - я поднялась на ноги, отряхнулась. - Пойду искать дорогу. Долго я спала? Мне показалось, час-два?
  - Я не понимаю, что такое "долго".
  - Ясно.
   Достала телефон. Батарея села, но я на него особо и не рассчитывала, связи здесь все равно нет, а часы правильно в Лесу ни у кого не показывают. Даже механические.
  - Знать бы, в какой стороне дорога...
   Я проблуждала с полчаса и вдруг вышла на дорогу! Это меня обрадовало, хотя я все равно не знала, в какую сторону идти. Попыталась вспомнить, в какую сторону были тени, когда я входила в лес... Кажется, теней и не было, просто сумерки и сумерки. Подбросим монету? Кстати, у меня есть монета!
   Я разулась, достала сувенирный пятачок, загадала, бросила. Выходило так, что идти направо.
   Пошла.
   Денис то пропадал, то вновь проявлялся возле меня. Теперь это было не важно, и я не волновалась. Кстати, вспомнила об одном дельце!
   Сделала большой вдох.
  - Зо-оя! - заорала я на весть лес. Тишина была мне ответом. Несколько кутхов вспорхнула с веток. - Зо-оя!!!
   Ничего не произошло. Ну, нет так нет... я повернулась и нос к носу столкнулась с призраком девушки. Вскрикнула, конечно, нервишки-то не железные.
   Призрак был похож на Зою с фотографии. На всякий случай я протянула остатки бананового хлеба, но призрак хлеб не принял, хотя и внешне не поменялся.
  - Ты - Зоя? - спросила я.
   Призрак молчал.
  - Слушай, если ты Зоя, то что там с бабушкиным наследством?
  - Одиноки, - прошелестел призрак. - Одиноки...
   Я кивнула.
  - Порядок. Вот, что. Илья просил тебе передать, что он не забыл о тебе и не бросил, просто не может в Лес войти. Почему-то его не пускают. Вот, как-то так.
   Призрак посмотрел на меня, потом мимо меня, потом начал таять. Видимо, передавать ничего не требовалось.
  Глава 12. Выйти
  
  Я поняла, что все-таки очень хочу спать, и устала так, что вот сейчас готова рухнуть прямо на мох и опять уснуть. Но спать на мху приятно только в фантазиях.
  
   Однажды я была в аэропорту не потому, что улетала или встречала кого-то, а просто так. Так вот, это был совсем другой аэропорт, если ты не улетаешь, не встречаешь и не работаешь там. Тогда ты для него - призрак. Аэропорт не принимает тебя к себе, ты как бы мимо его ценностей. И это странно, чувствовать себя "мимо людей".
  Вот человек, как и ты - заказал себе кофе в маленьком кафе. У вас одинаковые кружки и кофе дымиться одинаково, и даже сдачу вам дали похожими монетами. Но этот человек - принадлежит аэропорту. Он думает о дальней дороге, слегка волнуется, прислушивается к голосу, объявляющему посадки. Этот человек пьет кофе, одновременно отправляясь в путь.
   А я - просто пью кофе. Я любопытно оглядываюсь по сторонам. У меня есть время, я никуда не тороплюсь. Голоса из динамиков никак не будоражат мое сердце, и я не прислушиваюсь к ним и даже не разбираю слова. Я пью кофе не потому, что хочу заполнить паузу или взбодриться, а всего лишь потому, что мне захотелось выпить кофе. И аэропорт не видит меня. Я не звучу с ним в одном ритме, я - призрак.
   Мне кажется, все вокзалы и аэропорты находятся одномоментно в нескольких мирах. Слишком много людей, наполненных эмоциями прощания и дорог, проходят через эти места. Сюда не зачем приходить просто так, у всех обычно есть цель, чтобы быть в таком месте. И эта цель - перемены.
  
   Я была здесь чужой. И я это чувствовала. Рядом не случилось демонов, или же я их не заметила, а, может, рисунки на руке и на лбу спасли меня от их гнева.
   А ведь я была готова! Я была готова выкупать любимого, но никакая "шлёндра" к нему не прицепилась. Я была готова, что защитные татуировки начнут жечь или, наоборот, исчезнут, но не случилось ни того, ни другого. Я была готова увидеть дерево с множеством гнезд и птицей на каждой ветке - и это бы означало, что нерожденные души призвали меня к себе на служение в обмен на оказанную мне услугу. Но и нерожденным душам я тоже не понадобилась.
   Вот только дорогу потеряла и спать хочу.
   Дениса уже некоторое время не было видно. Но почему-то я была уверена, что стоит мне его позвать, и он тут же появится. А еще я была уверена, что не нужно мне этого делать.
   В тот момент, когда я уже готова была сдаться и присесть на сон возле очередной кривой березы - из-за поворота показался дом.
   Первое! Убедиться, что это не призрак дома, потому как в таковые заходить нельзя!
   Не призрак. И не жилой. Отлично.
  Домик состоял из небольшой веранды и одной-единственной комнаты. В углу были дверцы в туалет и душевую, а в другом углу - сооружение вроде гардеробной. Немножко похоже на дачный домик. Только вот дач здесь никаких не было и быть не могло.
   Я села на старый кожаный диван, стряхнув с него листву, налетевшую из дыры в крыше, и едва откинула голову, как краем глаза уловила какое-то движение в углу комнаты.
  Из стыка между стенами и потолком вытянулась тонкая паучья лапа, тут же потянулось еще несколько прямо из стен. Они тянулись не ко мне, а вообще, словно не имея конкретной цели. Это было страшно, противно и... надо было, наверное, бежать или что-то делать. А что делают в таких случаях?
  - Что вам нужно? - спросила я.
   Лапы ничего не ответили, хотя на секунду словно замерли. Вот где я сейчас найду другой ночлег? И будет ли он лучше этого? Лапы, вроде и не такие уж страшные...
  - А, пофиг! - сообщила я в воздух, упала на диван и отключилась, не успев коснуться диванной подушки. В этот момент мне все равно было, если меня съедят - устала! Уставшие женщины еще способны на подвиги, но вот инстинкт самосохранения в таком состоянии - не в дугу.
  
   Меня не съели. Я проснулась в таком же полумраке, но уже отдохнувшая и готовая к новому боевому дню. Паучьи лапы все так же скребли по стенам, их было много, и они по-прежнему были чем-то недовольны. Я решила, что это их сугубо местные разборки, тихонько собралась и выскользнула из дома.
   Плюсом ночлега в этом доме было то, что я почувствовала направление. Я теперь знала дорогу! Возможно, есть какие-то истории про этот дом, но среди прочих мне забыли рассказать именно эту, а, возможно, дом так редко появлялся прохожим, что упоминать о нем просто не стали. Но так или иначе, теперь я знала, как выбраться из Леса и это было отлично!
   И дорога вела меня к дому.
  - Стой, где стоишь!
   Неожиданный возглас заставил меня остановиться и замереть. Я обернулась. На меня был направлен пистолет. Молодой парень смотрел на меня настороженно и с ненавистью одновременно. В одной руке - пистолет, в другой - плетеная корзина. Оксюморон какой-то.
  - В кого ты собрался стрелять? - спросила я. - В призраков?
   Парень усмехнулся, убрал пистолет обратно.
  - Ты - живая. Не боишься меня?
  - Серьезно? Мы за границей реальности, тут призраки, башня-ловушка, еще масса всякой срани. А я должна бояться грибника?!
  - И правда, не боишься, - заметил он с любопытством. Потом вдруг помрачнел.
  - Ну да не важно. Ты знаешь обратную дорогу?
  - А что?
  - Я... заблудился, - неловко признался он.
  - Бывает.
  - Странное место. Я видел огромную подводную лодку, а здесь и моря-то нет.
  - Я видела призрак моря, - возразила я, вспомнив "сон - не сон". - Может, это оттуда?
  - Призрак моря? Совсем бредятина...
  - Это - да, - согласилась я, потому что, ну бредятина же? - Как тебя зовут?
  - Олег.
  - Давно ты тут?
  - Кто ж разберет... Тебя тоже индус с дороги сбил?
  - Нет, не встречала никакого индуса. Расскажи!
  - Да нечего особо рассказывать, - Олег пошел рядом со мной, признавая мое право указывать дорогу. - По пути встретился призрак: такой индус в чалме, шароварах, прям этнический весь из себя. Говорит, ты должен зайти в дом. В какой еще дом, спрашиваю. Здесь, говорит, есть несколько домов. Но тебе нужно войти только в один. Вернее, дому нежно, чтобы ты в него вошел. Дому скучно. Я спрашиваю, как это ты узнал, что дому скучно. А индус такой: дом мне сказал. Представляешь? Дом ему сказал! Ой, не могу. Я говорю, ты чего, дубина, как это дом может что-то там сказать? А он мне: типа, люди не слышат того, что создали. Им кажется, что созданное принадлежит им и служит им, но это не так, это совсем не так.
  - И что ты сделал? - спросила я, потому что Олег замолчал, вспоминая что-то.
  - Да послал его в пень! Еще я с призрачными индусами по непонятным хатам не шарахался!
  - Ясно. А зачем ты вообще сюда пришел?
  - Теперь не осталось чудес, - тоскливым голосом сообщил он. - Мы скучно живем.
  - Мне так жаль, что вы скучно живете, - сказала я.
  - Ирония? Ну, да, заслужил. Собственно, это вся история. Захотелось острых впечатлений. Не было какой-то особой цели.
  - Ты подготовлен?
  - Ой, да кому нужны все эти татухи-благословения, срань это все!
   Мы вышагивали часа два, Олег постоянно храбрился, то воспевал себе хвалебные оды, то умалял ужасы Леса. Казалось, наличие собеседника открыли перед ним перспективы иллюзий личностного роста.
   И тут я увидела статую.
   Начало парка!
   Мы прошли еще несколько метров, и показалась высыпанная мной полянка золы.
  - Мы почти пришли, - сказала я. - Надо пройти через золу.
   Мы прошли и обернулись: на золе отчетливо отпечаталась одна пара ног.
   Моих.
  - Не понял, - с угрозой сказал новый знакомец.
  - Ты не оставил следов, - сказала я.
   Он вернулся. Потом несколько раз прошел туда-обратно, усиленно топая. Но все без толку.
  - Да что происходит?! - вскричал он в отчаянии.
   Мне жаль было говорить это, но, наверное, не было другого выхода.
  - Ты умер где-то в этом лесу. Ты - призрак.
  - Я не могу быть призраком! Я все чувствую! Все помню!
  - Сожалею. Слово дурацкое, но что я еще могу сказать.
   Он смотрел на меня, все еще не веря и ожидая, что это просто неумная шутка.
   Но это была не шутка.
  - Я теперь только здесь? Я не могу перейти границу?
  - Может, когда-нибудь и сможешь. Я видела призрака в поселке, он не рассыпался.
   Я сделала пару шагов вперед.
  - Подожди! - закричал он.
   Я остановилась, обернулась.
  - Что?
  - Ты тоже отсюда не уйдешь, - он медленно достал пистолет и направил на меня.
   Сколько злобы отразилось на его лице, сколько ненависти. Он медленно и с наслаждением взвел курок...
   И в этот момент птицы с изрисованными крыльями понеслись на него, словно только этого и ждали. Со всех сторон! Разные! Он закрывал лицо руками, он пытался увернулся. Он кричал!
   Птицы разбили его, призрак по частям развеялся в воздухе.
  
   Так вот, как это работает, подумалось мне уже не впервые за это путешествие.
   От дерева отделилась фигура, совершенно под цвет дерева, и повернула голову в мою сторону.
  - Хочешь хлеба? - спросила я.
   Фигура безмолвно вросла обратно.
   Неприятно так-то. Но уже не важно.
   Я миновала парк статуй, отвернулась от орущего портрета, который не заметила по дороге туда, и перешла вторую полосу золы.
   Вернулась.
  
  
  Глава 13. Поселок
  
  
   В поселке стояла ночь. Чистое небо, все в звездах, как давно я не видела такого.
   Кто-то сидел у одной из могилок, я прошла мимо, стараясь не нарушать чужой покой.
   Открыла дверь запасным ключом.
   Пока разувалась в коридоре, из комнаты вышла сонная Настена.
  - Вернулась? - спросила Настена.
  - Спи.
  - Золу прошла?
  - Дважды. Все в порядке.
  - Там еда на плите...
  - Спасибо, я не хочу.
  - Ты его нашла?
  - Спи, спи. Утром поговорим.
  - Нашла? - упрямо повторила она.
  - Да. Все хорошо.
   Настена успокоено ушла в спальню.
  
   Утром я спала долго. Когда проснулась, Настена уже приготовила завтрак, и он успел остыть.
  - Наконец-то! - воскликнула она, едва я вышла из комнаты. - Я места себе не нахожу! Пойдем скорее завтракать!
  - Зачем скорее? - не поняла я.
  - Так расскажешь все! Я просто умираю от любопытства! Знаешь, ведь не всегда можно найти нужного призрака, некоторые по семь раз ходят!
  - Правда? А почему по семь?
  - Если на седьмой раз не находишь, значит его там просто нет.
  - Такое бывает? - удивилась я.
  - Конечно! Ты же не думаешь, что все призраки уместятся в нашем лесу?
  - Я думала, наше присутствие как-то призывает нужных... нет, я не знаю, что я думала. Я, наверное, ничего не думала, я не знаю, как это все работает.
  - Так никто не знает! - оптимистично заявила Настена.
  - Знаешь, а я проголодалась...
  - Еще бы! Тебя не было четыре дня!
  - Ого. По ощущениям сутки, не больше.
  - Ты, наверное, далеко зашла. Башню видела?
  - Видела. Смогла убежать.
   Передо мной возникла тарелка с яичницей из двух яиц, салат из помидоров и зелени, политый домашней сметанкой. Следом вдруг появилась целая тарелка сырников и селедочная нарезка. Это все не вязалось друг с другом, но накрыто было красиво и с любовью.
  - Ты когда все успела? - восхитилась я. Настена засияла.
  - Долго спишь! А у меня давно гостей не было... Я девчонок обзвоню? Соберемся?
  - Каких девчонок?
  - Балда ты, Верка! Одноклассниц! Леська всем уже разнесла, что ты приехала. Но у тебя же дело было важное, я поэтому тебя не отвлекала, и им запрещала. А теперь-то, вроде и можно! А?
   Я растерялась.
  - Я думала уехать сегодня...
  - Не получится!
  - Запрешь меня?
  - Нет. Автобус сегодня не ходит. Автобус ходит только по нечетным дням, а сегодня четверг.
  - О как. Ладно, созывай банду.
  - Ура!
  - И еще, я хотела как-то отблагодарить Луниля и Данаю, и того мальчишку, кстати, вот, браслет надо вернуть. И татуировщика...
  - Еще про участкового не забудь!
  - Вот про него - не уверена. Знаешь, он, конечно, выдохнет с облегчением, но вряд ли будет рад. Он правду сказал, хороший итог иногда - плохой пример. Между прочим, я видела там одного погибшего. Даже двух, но первый-то - помощник, так что не считается. А второй даже не подозревал, что помер. Олег зовут.
  - Олег? - замерла Настена.
  - Ну да.
  - Мерзковатый такой тип, хамит, угрожает?
  - Точно.
  - Солнышко, так это ты с демоном встретилась. С очень даже известным у нас демоном.
   Я не донесла вилку до рта.
  - Как это?
  - Да-да... И как это он тебе не успел навредить?
  - Птицы.
   Настена понимающе закивала.
  
   Потом я мылась. Потом мы прогулялись по магазинам и купили мне платье. Потом позвонили с моего города с больницы и сообщили, что лечение, наконец, дало положительный результат, пациент пришел в себя и однозначно идет на поправку. Потом я накупила подарков и почти насильно всучила Настене, она клятвенно заверила, что никого не обойдет вниманием, все участники моей подготовки к походу непременно получат свою долю моей благодарности.
   А вечером мы сидели в кафе "Вилюй и панда", пили красное вино, закусывали вкусными нарезками и болтали о пустяках.
   Первыми пришли Лена и ее доктор. Доктора звали Виктор, а Лена выглядела намного элегантнее, чем в предыдущую нашу встречу.
   Виктор, едва поздоровавшись, тут же достал из сумки прибор.
  - Вы позволите, я померяю вам давление?
  - Э-э... - замешкалась я.
  - Она позволит, позволит, - сообщила Лена. - Главное, чтобы я не возражала. А я не возражаю.
   Виктор взглянул на подругу с удивлением и гордостью одновременно. Мне померяли давление, потом пульс, потом задали несколько вопросов по математике, потом Настена не выдержала и сказала, что уже проверила меня своими способами.
  - Проверила меня на что? - уточнила я.
  - На то, что ты не осталась там, - сказала она. И мне почему-то не захотелось уточнять, о чем идет речь.
   Следом прибежала Леська, потом мастер тату Савва и почти сразу за ним Зухра, за ними Женька (ее я вспомнила сразу, одноклассница).
   На столе появлялись какие-то блюда, все говорили одновременно.
  - Когда ты уезжаешь? - спросила Женя.
  - Завтра.
  - Нашла, кого хотела?
  - Да.
  - Страшно было?
  - Несколько раз - да. Но я ожидала худшего. Настена говорит, что все прошло скучно.
  - Это значит, вы хорошо подготовились, и все благословения подействовали!
  - Да, наверное.
  - А я струсила, не пошла, - призналась она.
  - Значит, и не нужно.
  - Да, Луниль тоже так сказал.
  - Прикольный дед. Как он у вас оказался?
   Женька пожала плечами, отхлебнула еще вина.
  - Как-то появился сам по себе, раз - и все о нем уже знают. И никому не интересно, где его племя, и почему он здесь. У нас завтра поселковый поход на сопку. Пойдешь? Каждый год проходит.
  - Я уезжаю.
  - Да, точно. Мальчишек наших видела? Макс, слышала, фирму открыл?
  - Как-то потеряла связь, - призналась я.
   С улицы потянуло древесным дымом - во дворе жгли костер.
  - Если все нормально пройдет, ну, в смысле, когда - ты приезжай сюда опять, - попросила Женька. - Хоть в отпуск. Хоть с мужиком со своим. Скучно здесь... Не хватает посторонних, приезжих или вот возвращенцев, как ты.
  - Приеду, - пообещала я.
   Женька посмотрела на меня с подозрением.
  - Что, лес приманил?
  - Что? - не поняла я.
  - Знаешь, с некоторыми такое случается. Вроде и отпустил лес, а человек забыть его не может, тянет и тянет обратно.
   Я прислушалась к себе, но ничего подобного не обнаружила.
   Дверь распахнулась, вошел молодой человек. И, кажется, я его знала. А, точно!
  - Здравствуйте, Вера, - сказал мужчина, подойдя ближе.
  - Здравствуйте, Илья, - я поднялась с места, подошла к нему.
   Он молчал, не осмеливаясь спрашивать. Просто стоял около меня, смотрел сверху вниз и молчал.
  - Я видела вашу Зою и передала ей ваши слова. И вопросом проверила, это, правда, она была.
   Его лицо поменялось.
  - Она ничего не ответила, - добавила я.
   Он вдруг схватил меня в охапку, обнял так сильно, как только способна обниматься человеческая благодарность.
   Откуда-то моментально появилась официантка Любаня и грозно цыкнула на него.
  - Илья, за клешнями следи! У нас приличное заведение!
  - Простите, - смутился он, отпуская меня и поспешно отходя в сторону. И добавил: - Спасибо вам, Верочка.
  - А монашки там есть? - вырвался из общего гула голос Иры Мотофановой (училась в параллельном классе, мы мало общались).
  - Зачем тебе там монашки? - спросила Настена.
  - Так это же самое страшное! - воскликнула Ира.
  - Спасибо вам, Верочка, - повторил Илья. Я увидела, что теперь он дышит спокойно, и выражение на его лице перестало быть тревожным и настороженным.
  - Рада, что смогла помочь, - кивнула я.
  - Вот моя визитка, - он протянул пластиковый прямоугольник. - В любое время с любой просьбой...
  - Это не нужно.
  - Я настаиваю. Еще раз спасибо.
   Он развернулся и вышел из кафе. Я думала, он поужинать пришел... Ладно. Я вернулась к компании.
   Современные чудеса не носят остроконечные шляпы, не варят жаб на полнолуние. Они пьют кофе в соседней забегаловке и обсуждают новых сериальных героев.
   Мы галдели до самой ночи. Я хотела оплатить все застолье, у меня бы хватило, но Настена покрутила пальцем у виска и быстренько раскидала на всех издержки по ужину.
  
   Утром выяснилось, что пока я спала, приходил участковый. Заставил Настену расписаться в каких-то бумагах, нарычал на нее и удалился. От Данаи принесли шаль. Славка зашел, забрал браслет, пожелал счастливой дороги (заочно). Я всех проспала...
  
  
   Автобус уносил меня все дальше от поселка. Я смотрела в окно, но прекрасные пейзажи ускользали от моего внимания: я вспоминала последний разговор с Настеной. Есть такие вопросы, которые можно задавать, только если уезжаешь далеко-далеко и не скоро вернешься. Или не вернешься вовсе. И я отважилась задать такой вопрос.
  - Настена, что с тобой будет? - спросила я. - Мне можно спрашивать, я уезжаю.
   Настена посмотрела на меня и против обыкновения не улыбнулась.
  - Однажды за мной придут демоны, - просто сказала она. - Разорвут меня на девять частей, а потом соберут обратно. Знаешь, камой нельзя стать по своему желанию. Луниль говорит, что тут особый запах. Запах привлекает демонов, и никак это от тебя не зависит, вообще никак.
   Я ждала чего-то подобного: иначе, почему во взглядах друзей на Настену всегда читалась какая-то недосказанность. Будто все прощались с ней, предчувствуя какую-то беду или болезнь, или очень трудную дорогу. Никто не говорил об этом. Да и не о чем еще говорить.
  - Убежать не сможешь, - сказала она, предвидя мой вопрос. - Попытаешься отказаться - просто умрешь. Можно не верить в демонов, но придет срок - и они придут, как и собирались, и останутся уже навсегда.
  - Зачем? - спросила я.
  - Наверное, у них есть свой резон, - Настена пожала плечами. - Я пока не знаю. Если узнаю - обязательно тебе расскажу. Может, им просто нравится человечинка? - она кровожадно подмигнула и рассмеялась.
  - Ты станешь камой? Шаманкой? Точно?
  - А чем мне тут еще заниматься? - она опять перевела все в шутку.
  - Но... разве роси могут становиться шаманами?
  - Если земля поманит - куда деваться? А земля здесь особая, сама знаешь. Нет, ты не знаешь. Ты не знаешь... Верочка, однажды старое может прийти к тебе в новом облике. И тебе будет смутно казаться, что вы знакомы, но откуда это знание? Оно не передалось с генами, и родители ничего такого не читали и не рассказывали, и даже не слышали! А просто время пришло. И чудеса потребовали оплаты и рассказчика. У каждой земли - свои чудеса, и каждой земле нужны свои слуги и герои. Ну, чего ты погрустнела?! Я же не помирать собираюсь!
  - Правда?
  - Правда-правда! Я еще многих выведу из Леса, а уж скольким птицам мои каракули на перьях терпеть! Ох!
   Мы обнялись.
  - Просто некоторым не суждено умереть от простуды, - добавила она. - Счастьем почему-то считается, когда не знаешь своего будущего. Тогда можно придумать про себя удивительные истории. Но чем старше становишься, тем меньше историй про себя остается. И считается, что это печально. А я отличаюсь от прочих, всего лишь тем, что заранее знаю, по какому пути пойдут мои истории, вот и все, правда, вот все!
  - И по какому? - спросила я.
  - Ты все понимаешь, - она обняла меня еще крепче. - Ты все понимаешь. А чего не понимаешь, то чувствуешь, а это даже лучше.
  
   Эти слова все еще звучали в моей голове. "Чего не понимаешь - то чувствуешь, а это даже лучше". Она была права. Некоторые вещи начинаешь знать, не понимая, откуда берутся эти знания и на чем они основаны. Я сейчас просто знала, что у поселка появится скоро очень сильный покровитель, который будет похож на Настену, но это уже не будет Настена. И ее будут слушать. Будут гордиться ею, наверное. Использовать ее, как это и предполагается. И, может быть, именно ее прихода ждут призраки, чтобы начался бал?
  Она будет ходить в Лес за других, и успокаивать напуганных призраков и бороться с демонами за души больных и потерянных.
   И она будет побеждать.
   Но однажды она выйдет из Леса, обернется назад и не увидит на золе своих следов. Тогда она посмотрит на Поселок в последний раз, а потом развернется и навсегда, (навсегда!) уйдет обратно в Лес.
  И мир потеряет одного из своих ангелов.
  
  
  
   Осень 2020
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"