В нашей жизни не столько важно положение, в каком мы находимся, сколько направление, в каком мы движемся. Холмз.
Иногда из страха люди становятся храбрыми. Овидий.
Они напала неожиданно. Четверо здоровых вихрастых полумедвевей полуволков. Они крались, низко пригнувшись к земле. Это были горги, а кто-то не будем показывать пальцем кто, сейчас сидит позади меня, говорил мне, что эти милые во всех отношениях собачки, ну кушают людей. Первым правильно оценил ситуацию Вортон, спрыгнув со своего Рекса, он обнажил клинок, атаковав ощерившегося зверя. Рант не последовал примеру собрата, вместо этого он одним неуловимо-легким движением отправил в полет с десяток, блеснувших металлом, звездочек. Горг взвизгнул, вставая на задние лапы, а передними заскреб по морде, в тщетных попытках избавиться от глубоко засевших лезвий. И так получилось, что, несмотря на стремление мужчин защитить свои жизни, противник оказался сильнее, а главное хитрее.
Третий горг кружил вокруг Шторма. Он скалился, пытался вцепиться рексу в горло, но все его попытки показались мне некой игрой. И в очередной раз он рванулся, целясь на этот раз в сидящего позади меня Вослава. Мужчина успел выставить впереди себя острие меча, но сила выпада зверя оказалась слишком сильной. Вослава сбила мохнатая туша, а меня просто смело из седла вслед за ним. Упала я не слишком удачно, больно ударившись копчиком об подвернувшийся камень. Но сейчас не время раскисать из-за пары ушибов. Я перекатилась на живот, и замерла в неудобной позе. Поскольку ужас от увиденного зрелища заставил проглотить все возмущения. Вослав лежал на спине, а из его горла хлестала кровь, рядом бесформенной кучей валялся горг, из живота которого торчал меч Вослава.
Стало очень страшно. Я подползла к Вославу, вглядываясь в посеревшее лицо и лихорадочно блестящие глаза. -- Господи, что же делать? Как же? Да что же это? Смотреть, как жизнь быстро покидает тело, я не могла, как и не знала, что сделать, чтобы остановить кровь. Руки тряслись, от запаха крови ощутимо мутило, но пока мужчины были заняты, отбиваясь от последнего зверя, я должна была как-то помочь, ну хотя бы попытаться. И не давая себе ни минуты на раздумья, сомкнула руки на ужасной рваной ране. Кровь теперь билась об мои ладони, а я, кажется, была на грани безобразной истерики. Я ведь не спасу его так, а придушу. -- Вортон! Рант! Ну, хоть кто-нибудь, помогите, - голос совсем не хотел слушаться, и вместо крика получился жалобный стон. Совершенно не понимая, что делаю, я провалилась в себя, туда, где должны ярко тлеть угли. Но средоточие силы едва светилось, и казалось умирающим, ведь накануне я умудрилась исчерпать себя до самого дна.
Я ничего не смогу сделать...ничего! Крик сорвался с губ, смешивая с рыком раненного зверя, я распахнула глаза и совершенно опустошенно посмотрела на бледного мужчину, отняла окровавленные руки от шеи. Словно пьяная я поднялась, ступая прочь, ото всех ужасов. -- Куда-то собралась? Я с трудом сфокусировала взгляд на говорившем. Мужчина был высок, статен, высокомерен. Но что-то в нем притягивало...
Меня, словно зачарованную толкало к нему, а он улыбался такой открытой, умиротворяющей улыбкой, которая обещала утешение и покой. Где не будет крови, боли и невыполнимых задач. Он протянул ко мне руку.
-- Пойдем со мной, Феникс. Я посмотрела в его сияющие золотом глаза, чувствуя, как эти омуты неумолимо затягивают, лишая последней воли. У меня хватило сил оглянуться назад, прежде чем чьи-то руки сомкнулись на моей талии, оттаскивая назад.
Норды стояли, замерев, Рант пребывал в каком-то задумчивом состоянии, явно анализируя сложившуюся ситуацию, а вот Вортон... Мне захотелось закричать, что я жертва, что хотела помочь, но не смогла. И если Вослав умрет, то никто не поверит в мою невиновность. Глаза Вортона горели такой злобой, что я почти не сомневалась, кому она предназначена. Кем бы не являлся этот мужчина, но он рассчитал все верно. Сейчас стоя с обнимающим меня незнакомцем, с окровавленными руками, и блаженной улыбкой на лице, я смотрелась настоящей предательницей (читай идиоткой). И самое страшное не могла сказать ни слова. -- Прошу прощения за моих маленьких друзей, - бархатным голосом сказал он, намекая на горгов, - но эта милая госпожа, так отчаянно призывала меня, что я не смог устоять перед искушением...повидаться с Фениксом. Вы, я смотрю совсем не против, если я похищу эту огненную птичку.
Я против! Я не хочу! Вортон, Рант, ну что же вы? - я задергалась в руках незнакомца, но было поздно. Свет померк, исчезла печально выглядящая поляна, а вместе с ней и незнакомец. Теперь меня окружал полумрак помещения. Большая мрачная комната, почерневшее дерево стен, пола, потолка и подозрительная чистота. Завешенное темной тканью окно, сквозь которую пробивается яркое полуденное солнце. Позади меня широкая деревянная лестница ведущая вверх и вниз. И тишина...ни шороха, ни звуков леса, как в гробнице. Я покрутилась на месте, не решаясь осмотреть помещения наверху, а тем более внизу. Но стоять и ничего не делать, оказалось выше моих сил, я решила подняться наверх и развеять свои страхи, ну или быть ими битой.
Два пролета лестницы привели меня к двум дверям, одна из которых оказалась безнадежно заперта, а другая с натужным скрипом распахнулась. Здесь темнота подсвечивалась бледным светом, который исходил от единственного украшения - мраморного барельефа, который находился на дальней стене. Он был неуместен на голых, черных досках стен. Я подошла ближе, внимательно вглядываясь в тонкие черты лица, будто бы замершего на секунду молодого мужчину. В пустых глазах застыла скорбь, руки сжаты в кулаки, голова опущена вниз, а волосы рассыпались по плечам. Поза покоренного человека - у которого отобрали все... Рядом с ним хотелось сесть и потосковать, вспомнить всех оставленных позади: друзей, врагов, просто мир, ставший чужим, и быть может зарождавшееся чувство чистой любви. Но как бы там ни было, пусть лучше рано, чем поздно. Сейчас еще можно забыть, решить, что это приснилось, и словно дурной сон прогнать прочь, за кромку света.
Я подошла вплотную к странному, но такому совершенному произведению искусства, и осторожно прикоснулась к мраморному лицу. Камень показался мне слегка теплым, и я положила ладонь ему на грудь, послышался тихий вздох. Чуть было не вскрикнув, я отпрянула от барельефа, чувствуя, как сердце медленно опускается куда-то вниз. Оглядевшись и выглянув за дверь, поняла, что этот вздох нарисовало мое больное воображение, а вокруг, как и прежде ни одной живой души. Нужно просто сесть и подумать для чего я здесь и кем является тот незнакомец, так элегантно подставивший меня перед нордами. Но сидеть не хотелось, думать нормально не получалось, а взгляд постоянно замирал на странном каменном мужчине. Я подошла и опустилась на колени у его ног, снизу было лучше видно его лицо, которое не давало моему воображению покоя. На языке вертелся глупый вопрос, который и задавать-то оказалось некому. Кто ты? И почему, мне все время кажется, что я тебя знаю? - стремительно поднявшись, я обе руки положила ему на лицо. Жест бы показался слишком интимным, если бы на месте скульптуры находился живой мужчина. И снова тихий вздох, и дрогнувшие губы на мраморном лице. Страх растекся по телу моментально, примораживая ноги к полу, и не давая сделать и шага. Камень под ладонями ощутимо потеплел, став мягким, будто кожа. Я до боли закусила губу, и, собрав остатки воли, заглянула в приоткрывшиеся глаза каменного мужчины. Вопль ужаса огласил пустую комнату, заметался у высокого потолка, вырвался за приоткрытую дверь и заскакал по этажам, создавая мне аккомпанемент многоголосым эхо.
Это был Ним, околдованный чьей-то чужой волей, превращенный в камень, но все еще живой. Ему сейчас было очень больно от бессилия и он безумно страдал. Я бессильно опустилась на пол, глаза наполнились слезами.
-- Что мне делать...Ним? - размазывая по лицу бегущие слезы, спросила я вслух, будто могла получить ответ. Сил во мне не осталось, а солнца...я вспомнила окно этажом ниже. Конечно, как же я сразу не догадалась. Перепрыгивая сразу через несколько ступеней я бежала вниз, чтобы несколько секунд спустя сдернуть темную тряпку с окна. Солнечный свет, словно освежающий душ, хлынул на меня. От прилива сил я блаженно прикрыла глаза, впитывая каждый лучик света. Провалившись внутрь, я радостно отметила, как угли медленно разгораются, перекидывая искры на еще не разгоревшиеся серые клубочки. Так хорошо, мне не было очень давно. Солнечный свет, словно живительное пламя выжигал во мне всю боль, злость и отчаянье, что успело скопиться, шепча при этом слова утешения. Потерпи, будь сильный, бы с тобой, мы не бросим, только верь... И я верила, совершенно бескорыстно выполняя желание мира, а мир требовал жертв, принесенных добровольно, через боль и слезы, через горе и пролитую кровь. Мир знал цену своей помощи, и не хотел отдавать ее слишком дешево. Мир надо заслужить.
Эти мысли, составляли некий негласный кодекс, жестокий на первый взгляд, но совершенно беспощадный при рассмотрении ближе. Принять дар, и использовать в своих целях, нет, сказки - это невозможно, можно пропустишь тот момент, когда плата окажется смертельной, без права на возвращение.
Я вынырнула неожиданно, меня просто выдернули. Столп света исчез, а темнота ослепляла. Лишь несколько томительных мгновений спустя, я смогла увидеть круг из зажженных свечей, кольцом замыкающийся вокруг меня. За неясным кругом света, лежала пухлыми пучками трава с мясистыми алыми листочками, а прямо под моими ногами был начертан странный рисунок, вписанный в двойную окружность. Я подняла глаза, вглядываясь в чернильную темноту, а она будто того и ждала, чтобы выпустить из себя печально знакомого незнакомца. -- Как чувствует себя мой милый Феникс? - все тем же тягуче-бархатным голосом спросил он. -- Спасибо, неплохо, - тихо и как-то совсем обреченно ответила я. -- Я рад, что доставил тебе несколько счастливых минут. Ведь тебе было хорошо? - "восхитительно", - подумала я, но вслух ничего не сказала, - ты, наверное, уже догадалась, для чего здесь?
Мне оставалось лишь отрицательно покачать головой. На что мужчина печально улыбнулся, будто в этой комнате он жертва, а я беспощадный палач. -- Ты отдашь мне Феникса. Я чуть не зарычала от ярости, услышав его слова, но вовремя остановилась. -- Ты сумасшедший! Нас нельзя разделить, мы единое целое! - закричала я, делая шаг вперед. Что мне какие-то круги, да травки! Да я его сейчас голыми руками порву, чтоб не нес ересь! Но я ошиблась, круг пропустил лишь чуть, ног коснулась трава. Вверх полыхнуло мертвенно синее пламя, заставляя отступить, закрывая лицо руками. Вот значит как? Что ж... -- Что ты хочешь от меня? Он будто только и ждал моих слов. В метре от меня зажглись свечи, образовывая почти такой же круг, но внутри него лежала алая бархатная ткань. Я не поверила своим глазам, он действительно верил, что сможет разделить единое целое. -- Ты готова? - он внимательно всматривался в мое лицо, выискивая что-то важное одному ему. -- У меня есть два условия, - с вызовом произнесла я, на что мужчина вопросительно вскинул брови, а затем рассмеялся. -- Ты смеешь просить? -- Думаю, ты бы не спрашивал меня, о моей готовности, если бы того не требовал ритуал, - конечно, я блефовала, но сейчас перед смертью шла ва-банк.
-- Каюсь, есть такой нюанс, - улыбаясь, признался он, - чего ты хочешь? -- Освободи принца. -- Невозможно!
Мне торопиться было некуда, я сложила руки на груди и упрямо уставилась на мужчину. -- Хорошо, - сквозь зубы прошипел, разом сбрасывая лживый налет доброжелательности. Воздух рядом с ним засветился, и сквозь него стали проступать очертания тела. Принц все еще находился без сознания, но краски уже вернулись к нему. -- Верни его во дворец в Даркасе. Мужчина сверкнул на меня недобрым взглядом, но все же выполнил просьбу, и спустя секунду мы вновь остались наедине. -- Ты довольна душа моя? - промурлыкал он, - я слушаю второе твое желание.
-- Просьбу, - машинально поправила я.
-- Ну, конечно, - он так и сочился приторным ядом, изгибая тонкие губы в победной улыбке.
-- Я хочу знать твое имя, - казалось бы, просьба вернуть принца была верхом наглости, но я ошибалась. Мужчина поменялся в лице, и я уже решила прощаться с жизнью безо всякого обряда, только он держал себя в руках лучше, чем мне подумалось. -- Ты не знаешь чего просишь чужачка! - бросил он мне, срываясь с места. Он прошелся от одной стены до другой, сцепив руки в замок, а после метнул в мою сторону полный злобы взгляд. Около моих ног, прямо из воздуха появилось ведро с водой и полотенце.
-- Вымой руки, на них не должно быть чужой крови. Пожав плечами, я опустилась на колени и с удовольствием стала оттирать засохшую корку, получалось плохо. -- Меня зовут Мирезэ Дахуна - я дракон.
Новость оказалась, шокирующей. Если Мейджин и Ним - полукровки, но это понятно у них матери были женщинами, а этот... -- Но почему ты выглядишь также, как и полукровка? Дракон уже взял себя в руки, и теперь со спокойной уверенностью смотрел мне в глаза, то ли осуждающе, то ли презирая мою полною несостоятельность в расовых вопросах. -- Видишь ли, сейчас меня нет. Я изгнанник, а для людей незнающих демон, - он выделил интонацией последнее слово.
-- Демон? Так рабство Содзи, ваших рук дело? - вот теперь до меня дошел весь ужас сложившейся ситуации, - но ради чего?
-- Содзи, Маруша, Арант... они все ступени во имя моего возвращения в мир живых. Я разделю тебя с фениксом, и с ее помощью смогу вернуться. И ты, даже зная все, не сможешь мне помешать, - мужчина заметил, что руки я уже отмыла и ведро исчезло. -- А знаете, возможно, вы правы, - заявила я, отчего глаза дракона засветились интересом, - я никогда не нуждалась ни в силе, ни в бессмертии. Мне не хочется геройствовать и лезть на амбразуру. Что вам еще нужно?
Мне хотелось заткнуть себе рот, и рассказать совершенно о других вещах. О том, каково это сгибаться под грузом ответственности, знать, что на тебя рассчитывают и верят, смотрят в глаза с надеждой. А что я? Подвиг? Да раз плюнуть, пошел, увидел, послал всех к такой-то матери, шарахнул огоньком и вся недолга. Подвиг...помоги, разберись, разгреби, конечно, не вопрос! Я тут можно сказать мастер, до разного рода загадок, и головоломок.
И на самом деле...просто женщина, которая еще мало что знает, но очень хочет верить в себя. Верить и знать, что завтра злая воля отступит. Мужчина криво усмехнулся. -- Сейчас я дам тебе кинжал и чашу. Делай и повторяй то, что я тебе скажу, - его лицо стало сосредоточенным. Передо мной появился кинжал и простая глиняная чаша.
-- Сделай надрез на ладони, - скомандовал он. Мне не нравилась идея с кровопусканием, но сейчас я была полностью во власти дракона. Зажмурившись, я полоснула по руке, сжала ладонь, так чтоб капли крови падали в чашу. -- Отрежь прядь волос и брось в чашу, а теперь повторяй за мной! - он проследил взглядом за упавшей в кровь прядью волос, - Я отдаю кровь свою. -- Я отдаю кровь свою, - эхом отозвалась я. -- Я отдаю плоть свою... -- ...я отдаю плоть свою... -- Я отдаю силу свою. Подняв взгляд от чаши, на напряженно ожидающего ответа дракона, я лишь жестко усмехнулась, показывая этим улыбкой все свое отношение к ритуалу. -- Я отдаю силу свою. -- По доброй воле, - продолжил он.
-- ...по доброй воле... -- Да будет так! - поставил точку дракон.