Договорились встретиться под плакатом "Нескафе", который у "Булочной" рядом с "Сибпромбанком" напротив рекламы "Бонда".
Вчера.
Побежали, побежали по улицам весёлые солнечные зайцы в количестве миллион и три тысячи денежных знаков виртуального пространства в пределе "за", которое небрежно так выплеснулось на снег (в потайных местах, где темно и сыро, потому что холод хранит).
Там были люди.
Я убегал домой. "Стой!" - крикнул мне в спину Аркан. Я повернулся: ужас мгновенно набух в затылке, ударил в голову, породив громогласный звон голосов, уханье и вой. Аркашка смеялся: "Кошку вытащи!" "Что?" - ещё более ужаснулся. "Кошка у тебя в рюкзаке воняет", - прохихикал Аркан. "Какая такая кошка?" Толстомордая девица рядом с Аркашкой заливалась хохотом. Жирный осторожный зверь похожий на кота и бродивший несколько минут назад по комнате вспух в памяти - и полегчало. Дать Аркашке в морду: самодовольный полудурок тонко намёкнул, что воняю, словно дохлая кошка. Я приблизился - личико Аркана сморщилось. Следующую фразу он произнёс тихо и нерешительно: "Смотри, может, кот тебе в сумку залез..." Я дёрнул плечом, взвесив сумку в боязливом ожидании, что она окажется тяжелее, чем обычно, и там кто-нибудь зашевелится. Обнаружив страх в моих глазах, осмелел: "Кошка там дохлая!" Багровая от хохота, девка, пригнувшись и схватившись за живот, брызгала слюной на пол. Я обозлился Приблизился, примеряясь ударить. Аркан смутился: "Шучу я..." Пора было бежать. Сплюнул, на всякий случай незаметно нюхнув себя. Всё нормально. Пахло как всегда розами и ванилином. Не прощаясь выскочил в дверь.
Закрывали стены окнами и дверями, рисовали день и ночь. Как снег пошёл говорили. Утром.
Снег падает, падает, падает, Грохот стоит. Снежинки падают - весь мир наполнен чудовищным грохотом: где-то гремят гулкие выстрелы и степь гудит от бесчисленных конских копыт, кочевники несутся с воем навстречу крестоносцам, скрипящим доспехами. Когда история станет умирать, она начнёт терять речь.
Где-то плачет ребёнок, потерявший мамкину грудь, где-то собачки визжат под колёсами машин, где-то ноют всякого рода ранки - мир со вчера на завтра точится звуками, ёмкими, как бессловесное бренчание денежек у прилавка; надёжными, словно бой живого сердца. Когда мир умрёт, он не заметит этого.
Громадные и округлые, словно тельца младенцев, снежинки с боем вклиниваются в землю, шевеля ухватистые корни деревьев; потусторонне-белые снежинки взрывают прошлое и будущее, деля мир на зимы и вёсны, глаза и уши, руки и ноги, влагалища и члены. Когда перестанет идти снег, наступит вечное лето...
А теперь камни.
Толкут в ступках дороги и перекрёстки, север, запад, юг, восток, верх, низ, центры и всякие неподвластные разумению.
В мире есть камни, деревья, огонь и вода.
"В камнях живёт тяжесть земли, поглощающая всё. Когда-нибудь все уйдут в эту мировую тяжесть, провалятся и утонут. Не бросай камень в воду..." "Потому что ты не спрячешься так от него - он будет лежать на дне и смотреть тебе в глаза пристальнейшим зрением, усиленным миллионами линз вод, будет петь песню твоей погибели, к которой прибавятся голоса тысяч волн и сотен подводных течений, будет грызть твою плоть сотнями зубов-капель и десятками дождевых нитей сжимать тело..."" Не бросай камни в воду, иначе в мире останутся одни только камни, вобравшие в себя всю влагу, и люди тщетно будут ворочать сытые разбухшие булыганы, пытаясь утолить жажду..." Деревья - и то убили гады за моим окном целый день неделю били, одни обрубки оставили. Кто-то посмеётся последним, если есть вены и радость. Радость! Радость!
Закурим? И воздух.
И весна, которая наступила вслед хороводистым летам, зимам, осеням - минус сорок к шести под солнцем утра 25 мая в отрочестве.
Коты по улицам ходили - ну деловые такие, друг за дружкой, стайками по тротуарчикам мяукая. Такие воинственные, что некуда деваться, выли и пели в рассветных сумерках, последовательно блюдя весеннее настроение на ветвях деревьев. С расцарапанными мордами и довольными глазами. "Наебались" - довольно сказала Светка, высунув в окно голую грудь - "Ха-ха". Хвосты поникли у котиков - котищ беспардонных: "Ах" - призывно мяукнуло за окном, и - "А-а-ах" - кричат котишки громче, чем пилы, которыми свергают деревья за окном.