Музыка, вечная музыка ... Мы так нуждаемся в этой мажорно-минорной пище, так нужны блюда скерцо-либретто нашему внутреннему миру. Музыка она везде и нигде, она в нас живёт и в нас умирает.
Как только скрипач занесёт свой смычок над инструментом Страдивари и заденет струну, или стройная арфистка обнимет арфу перед игрой, они оба задевают наши струны души. Как только тонкие хрупкие пальцы пианиста застынут за секунду над клавишами фортепьяно до начала концерта, он заиграет на наших клавишах. И как только флейтист нежно вдохнёт жизнь в свою дудочку и прикоснётся к её кнопкам, он нажимает на наши кнопки, которые есть в нашем организме. И все вместе создают внутреннюю музыку, которой пропитывается и дышит всё наше тело.
А джаз, о, милый старый джаз! Этот великолепный золотистый инструмент саксофон, придуманный Саксом, просто неповторим своими разными голосами, ведь у него как и у людей есть сопрано, контральт, тенор и баритон, а также, исчезнувший с подмостков сцен, бас. Эту волшебную музыку, исторгающуюся из этого инструмента возбуждающей волной, невозможно не любить и не понимать. Это равняется абсурду! Или труба, которая уносит своей музыкой куда-то вдаль и что-то торжественно-печальное растворяется в воздухе, улетая к звёздам вместе с твоими воспоминаниями и навеянной тоской.
А вот ещё один инструмент стоит, прям напротив меня - стройная виолончель с выточенными линиями бедра и талии, с кожей такого бронзового цвета. О, как бы я хотел на ней сыграть большой концерт для оркестра с виолончелью или хотя бы медленную классическую увертюру, если бы только я мог дотронуться до этого инструмента! Но нет, Ясмин, появившаяся недавно у нас в офисе, которая сводит всех мужчин с ума, недоступна для музыкантов-дилетантов. Когда она проходит, обдав всех волной нежного парфюма и покачивая так красиво бёдрами, поворачивает голову с длинным чёрным волосом, жгучим взглядом больших карих миндалевидных глаз и взмахивает пушистыми ресницами, всем только остаётся что и делать, как вздыхать и мечтать, мечтать о музыке души ...