Аннотация: Дети растут, расцветают, умнеют, уходят из дома в свои дома и делают своих детей! Которые растут, расцветают...
Ткань мира колышется как легкая паутинка на ветру!
Она легко рвется, в любую, самую малую частицу времени на мириады мелких трепещущих частиц, которые разлетаются по всей Вселенной, чтобы сложится по разным проектам Великого творца, участвуя в сотворении миров, звезд и судеб всего сущего!
Из этого рождается новый узор: звезда, как раскаленный фонтан света; планета, как спутник звезды, душа, тонкая и упорная, как сама паутина мироздания.
Душа - это едва уловимый шепот, вздох, проскользнувший из светлого сна богов туда, где найдётся для неё местечко. Душа бродит в одиночестве пока не найдёт, не опознает другую душу...
Она была дико красива! Именно, дико! До той степени мужского восприятия, когда боишься пошевелиться и нечаянным движением, словом спугнуть этот неземной мираж с копной черных вьющихся волос, огибающих утонченные черты лица с оливковыми глазами и смуглой, бронзовеющей кожей на восточных скулах.
ЧиноТин этой соседской красоты не мог признать в полной мере, потому что привык к Дине с детства. Когда он, еще ребенком, передвигался неторопливым утюжком, медленно перебирая ножками, к дверям их с мамой маленького домика мимо такого же, где жила Дина с бабушкой, та кубарем скатывалась со ступенек крыльца, танцевала вокруг белобрысого "медляка" и засыпала его вопросами, предложениями и просьбами. Юный ЧиноТин не имел привычки отказывать, он останавливался, снимал рюкзак или клал портфель, сумку на землю и начинал бродить за Диной по ее велению, превращаясь то в Кена, то в крокодила Гену, то в прочих мультяшных героев. Дина лезла в его рюкзак, вытаскивала учебники, скармливала ЧиноТину его собственные недоеденные школьные припасы, в общем веселилась на всю катушку. Тогда она похожа была на маленькую, очень милую и очень резвую обезьянку с худыми, но крепкими и цепкими руками, с выпирающими коленками на таких же ножках-спичках. ЧиноТин же был ей полной противоположностью! Пухлый медленный ребёнок со светлым коротким ёжиком стриженых волос на голове, с ярко-синими глазами и с жутко медленной реакцией на всё что происходило вне его! Он дружил медленно, говорил медленно и очень любил тянуть леденцы во всех их ипостасях, от круглых чупо-чупсов до всяческих петушков и ёлочек на палочках. Будь ЧиноТин обыкновенным резвым и заводным мальчиком Дина вряд ли бы с ним сошлась, поскольку сама была девчонкой со "вздёрнутым" характером, как отзывалась о ней мама ЧиноТина. Но "плюшевый" мальчик, как в свою очередь величала его бабушка Дины, очень подходил для возни, экспериментов и всяческих детских притязаний Дины на лидерскую роль!
Почему-то они сдружились! Мама ЧиноТина даже была довольно такой не совсем обычной дружбой своего мальчика с соседской попрыгуньей, по крайней мере это была не какая-нибудь хулиганская компания. Соседские мальчишки не сильно общались с белобрысым толстячком из-за его медлительности и задумчивости, хотя, когда играли вместе терпели и почти не обращали внимание на его сопение и молчание! Но в этих играх Чинотин опаздывал к месту и не к месту, терял суть процесса и чаще всего оставался один, когда ребятня уматывала по своему следующему неотложному делу!
Дина его не бросала! Она стремительно выскальзывала из желтой двери своего домика, оглядывалась по сторонам, оценивала обстановку и увидев одинокого ЧиноТина подлетала к нему и тут же предлагала поиграть во что-нибудь!
"Брысь" - так просто и изящно Дина сократила имя ЧиноТина, которого нарекли Борисом в честь какого-то великого русского классика. ЧиноТин вздрогнул и выронил палку неизвестно как оказавшуюся у него в руках.
- Кем?! - слабо произнёс он после минутного переваривания услышанного.
1
- Собакой! Ну, ты чего? - она стала озираться в поисках неизвестного Боре предмета, закружилась вокруг мальчика, наконец что-то увидела вдалеке, умчалась туда, прибежала оттуда, подскочила и сунула ему в руки обломок маленького обруча, - Вот твой ошейник!
Боря вяло крутил "ошейник" в руках пытаясь осознать смысл происходящего. Он присел и аккуратно положил его на траву.
- Я не сумею! - протянул он, не глядя на Дину, потом подумал немного и нерешительно сформулировал своими пухлыми губами, - может, я буду кошкой?
Дина громко захохотала, захлопала ладошками по коленям, кружась на месте, затем резко оборвала смех и вполне серьёзно, растягивая слова для пущей убедительности произнесла:
- Нет! Кошки сами по себе, а мне надо, чтобы ты меня слушался. Будешь Барбосом!
Не успел ЧиноТин и пикнуть, как она быстро подняла и ловко надела обруч ему на шею. Он поморщился, край ошейника царапнул детское ухо, но, кажется, было уже поздно сопротивляться.
- А гавкать обязательно? - спросил Боря, надеясь в душе избежать этого.
- Конечно! - бойкая девочка уже вязала подобие поводка из алой яркой ленты, - и лапу подавать!
У ЧиноТина в голове никак не укладывалась картинка, где он, верный пёс своей хозяйки, стоит на четырёх лапах и бойко подаёт голос виляя несуществующим хвостом. Но Дине это было сейчас очень надо, и значит деваться ему от псового существования было некуда.
Он тяжело вздохнул и начал неуверенно:
- Гав... Гав-гав...
- Не верю! - фыркнула Дина, - Барбос должен гавкать громко и весело!
ЧиноТин неожиданно закричал, завыл высоким детским голосом:
- ГАВ-ГАВ-ГАААВ!
Бабули, сидевшие на лавочке, в ужасе обернулись. Трясогузка перестала смешно трясти хвостом и замерла неподалёку от детей в траве, готовая прыгнуть в небо.
Дина была в восторге, она принялась прыгать и хлопать в маленькие ладоши.
- Вот это другое дело, вот так надо! - восхищённо кричала она. - Брысик, ты теперь мой Барбосик!
Потом они сидели в небольшом парке под деревом. Дина всё говорила и говорила со своим новым другом, с Барбосом Брысем, рассказывала ему о своей детской жизни, о бабушке, болтала о платьицах, о подружках, гладила ЧиноТина по голове и даже подкармливала его невидимой сосиской. В парке на удивление никого не было и это ощущение покоя, света и близости Дины вошло в ЧиноТина навсегда, до самой его смерти! Он опустил голову на траву и зашмыгал носом, принюхиваясь к ней. Ощутил мглистый запах сырости и тепла. Трава оказалась острой и жёсткой если просто опустить на неё щёку, Боря повозился, устроил голову на локте руки и ... уснул! Перехода в сон он не заметил! Просто с удивлением обнаружил, что превратился в большую белую быструю собаку, которая очень легко и стремительно перемещается в поисках девочки Дины! Он слышит её голос, но не может понять, где она, как её найти! ЧиноТин удивлялся и наслаждался лёгкостью в теле, мощью четырёх, или сколько их там теперь у него лап - он точно не знал, и новому ощущению силы и вседозволенности. Он промчался мимо в удивление стоявшей мамы, мимо сидящей на чём-то тёти Аси в светлом халате из детского сада, оставил далеко позади грозного дядю-милиционера, сложившего руки за спиной и строго смотревшему ему в след.
2
Дина была где-то рядом, голос её прекрасно слышен, она говорит, говорит своим весёлым тонюсеньким голосом, рассказывая невидимому слушателю почему-то о курице и цыплятах! Все слова ясны, но вот только смысл её повествования был не понятен!
ЧиноТин попытался залаять, но поскольку не умел этого делать, то булькнул непонятным горловым звуком несколько раз, и проснулся. Дины рядом не было! Её вообще в парке не было! Она умчалась к другим приключением бросив своего уснувшего белобрысого Барбоса. Борис вздохнул, поворотил голову направо и налево, ничего интересного не увидел, встал на ноги и побрёл в сторону дома.
Дом был маленьким, одноэтажным, номер четырнадцать по улице Одиноких Котиков. В доме был зал - небольшая, светлая комната со стоящим справа у стены весьма потёртым диваном, покрытым мягким вязаным пледом. На полу лежал ковёр с выцветшими повторяющимися разноцветными фрагментами, напоминающими то ли очень схематичные, переходящие друг в друга лица, то ли сплетение каких-то фантастических растений. ЧиноТин в одиночестве частенько разглядывал этот странный узор, водя пальцем по шерстяным линиям и пытаясь отыскать конец и начало в лабиринте ковёрного рисунка. Слева от двери стоял круглый деревянный стол с кружевной скатертью - здесь ели, пили чай и сюда усаживались редкие гости дома. За столом, на некотором удалении от него располагалась мамина кухня - пространство, заполненное лёгким ароматом ванили и топлёного молока! Хотя кухня и зал были объединены в общем помещение, но пахло так только на кухне.
Позади зала располагался проход в заднюю часть дома, где были две крохотные комнатки, правая была отдана ЧиноТину, в левой была мамина спальня. В мамину комнату Борю пускали не часто, да и он там не любил бывать! Ничего интересного кроме светло-голубых штор, мягко колышущихся от ветра из вечно приоткрытого окна и огромного чёрного мрачного монитора там не было. И ещё там не было тишины, звуки, насколько помнил Борис всегда наполняли комнату матери: кричала заоконная птица, доносился грозный шелест ветра в листве, иногда влетал рокот мимо едущей машины - открытое окно вбирало звуки большого внешнего мира, не давая дому остаться одному, с собственным семейным уютом и умиротворением.
Комната ЧиноТина была другой, уютной и очень мальчишеской. Стены имели боевую раскраску в жёлтых, фиолетовых и тёмно-синих пятнах. Над его кроватью висел огромный постер с маленькими динозаврами и огромным тиранозавром. На полу тоже возлежал ковёр, но только уже с картами волшебных земель. Кровать, обычно небрежно застеленная покрывалом с яркими фигурками, стояла под самым окном, и тихими ночами мальчик мог видеть луну, звёзды и засыпая, думать о далёкой и красивой стране Занзибар, с таким чудным названием, находящейся в каком-то чужом краю, название которого он опять забыл. Сбоку от кровати, у изголовья стояли стол, стул и за ними шкаф и тумбочка с игрушками ЧиноТина. На тумбочке в ряд выстроились любимые маленькие авто и самолётики, на столе около лампы стояла большая гоночная машина, собранная на последний день рождения вместе с дядей Ринатом. Она была бело-зелёная, с большими и широкими колёсами и очень была похожа на гоночный болид, про который они с дядей смотрели разные видео.
3
У них не было ни одного телевизора, зато были компьютеры. Целых два! Один, переносной, перемещался по дому вслед за мамой! ЧиноТин упирался то и дело в разных местах, чаще всего на кухне, в родительницу, склонившуюся над тонким серебристым устройством для изучения чего-то на его экране, при этом быстро набиравшую тонкими пальцами с удлиненными ярко-красными ногтями какой-то текст на его клавиатуре с лёгким щёлканьем. От второго он видел только большой тёмный монитор в её спальне. Этот монитор казался маленькому мальчику таинственным и сказочным! Боря никогда не видел его включённым, но размеры его поражали маленького ЧиноТина. Он даже не совсем представлял предназначение этого предмета, а когда догадался для чего он, то стал мечтать увидеть на его экране большую яркую картинку с рыбками и рифами в океанской прозрачной синей, накатывающей и раскачивающей и рыбок, и всех других обитателей рифа воде! Но мать отказалась включить его для сына по одной ей ведомой причине. Было обидно, но не долго! Потому что у ЧиноТина не так много было времени на самоощущения. Большую часть своего детского времени он был занят развивашками!
В дошкольном возрасте мама его развивала всеми доступными ей методами. К нему два раза в неделю приезжала очень красивая и очень спокойная дама, Ирина Ромуальдовна, садилась с ним за стол перед окном, и они часа два беседовали обо всём, лепили разные предметы из пластилина, рассматривали пластмассовые цифры и обсуждали то, что видели из окна. Через окно к ним проникал мир и, как третий участник их разговоров, через красивую Ирину Ромуальдовну обращался к маленькому Боре, расспрашивая сам о себе. Почему он так устроен, отчего небо синее и солнышко бегает по нему, отчего на голых вчера ветвях деревьев появляются зелёные листочки, почему ветер дует и отчего люди спешат по всяким важным и не очень делам.
После ухода Ирины Ромуальдовны через некоторый промежуток времени появлялась другая дама - Роза Файзуловна и они переходили в зал, где стояло большое электрическое пианино, которым очень гордилась мама. В нём была одна очень важная и нужная особенность - звук его клавиш реагировал на силу нажатия. Отчего-то это было важно! Очень важно! Мама с тётей Розой обязательно ритуально обсуждали этот момент, нажимая с разной силой на клавиши. Затем преподаватель заранее, до занятия, для мамы отмечал уникальные способности её сына, после чего счастливая мама с зардевшимся улыбающимся лицом отправлялась на кухню ставить кипятиться воду и совершать все приготовления к чайной церемонии, а её сынка Роза Файзуловна усаживала на крутящийся стул и весело вращала хохочущего ЧиноТина до нужного уровня высоты, потом они примеряли подставку для ног и после всех хлопот приступали к игре на чудо-инструменте.
Занятия на фортепиано не так нравились её подопечному, как разглядывание окружающей действительности из окна. Надо было что-то делать пальчиками и нескончаемое число раз повторять одно и тоже! Юному созданию это быстро надоедало, он принимался воспитывать и донимать неуёмную тётю Розу просьбами показать ещё раз как играть это упражнение, рассказами о зелёных листочках на улице и отлучками по важным делам: то в туалет, то попить, то срочно что-то у мамы узнать! Опытная Роза Файзуловна всё это терпеливо сносила и радостно смеялась, когда мама возвращала юного Бориса на стул с крутящимся сидением!
4
Мама некоторое время оставалась рядом с занимающимися, ЧиноТину ничего не оставалось как смириться со своей участию, и он покорно маленькими пальчиками нажимал на тугие клавиши электрического пианино, впуская в уши разные звуки. К его удивлению, они в конце концов складывались в милую и незатейливую мелодию, которую он смог сделать сам. Восторгу его не было предела, он начинал прыгать на стуле и истошным криком звать ушедшую к этому момента маму! Поскольку он был не крикливым ребёнком мама в панике прибегала на вопли сына и тот старательно, медленно, ошибаясь и в клавишах, и в ритмике произведения наигрывал покорившуюся ему мелодию. Все шумно радовались, говорили друг другу комплименты и отправлялись пить чай с пирожными. Это было самое приятное следствие занятий музыкой и ради этого можно было потерпеть некоторую занудность в бесконечности повторений упражнений на пианино.
За чаем Роза Файзуловна рассказывала всякие интересные случаи с её выдающимися учениками, нахваливала юного ЧиноТина, прочила ему большое музыкальное будущее, но при условии занятий, занятий и ещё раз занятий. Мама внимала ей широко раскрытыми глазами и ушами и восхищённо смотрела на упитанного белобрысого сына под шумок, отправляющего в рот уже третье пирожное. Потом преподавательница как обычно резко вскакивала и с криком, что у неё уже минут как десять должно иметь место занятие с другим источником её существования исчезала из их дома по привычке забыв что-нибудь: зонтик, ноты, свою толстую и потрёпанную записную книжку в кожаном, как будто бы кем-то изъеденном или потёртом переплёте.
Также ЧиноТин посещал кружок рисования с незатейливым и в то же время таинственным для мальчика названием: "Цветик-Самоцветик". Что означает "самоцветик" никто толком разъяснить не мог, даже мама. После очередного, почти дежурного расспроса ребёнка о названии студии мать однажды перестала выдумывать всякие небылицы, а сказала, что хозяева просто ошиблись и перепутали название "Семицветик" с "Самоцветик" и добавила, что они отчего-то не хотят признаваться в этом! Что правильное название должно быть "Светик-Семицветик", что оно более звучно, привлекательно, но более обыденно! Так ЧиноТин узнал о том, что взрослые серьёзные люди тоже ошибаются! И не хотят в этом сознаться, а придумывают всяческие длинные объяснения своим ошибкам.
В студии всегда кто-то был и там было весело! На детей надевали халатики, рассаживали их перед мольбертами, выдавали разные акварели, и они начинали покрывать разноцветными пятнами бумажные полотна, свои халатики и лица. Между ними ходил, вернее сказать, катился, ещё, вернее сказать, перекатывался маленький круглый человек - Александр Иванович. Был он очень немолод, с мохнатыми и седыми бровями из-под которых с усталостью и покорностью смотрели на мир небольшие карие глаза. Он был маленького роста, хромал на одну ногу и имел невероятное терпение что-то объяснять и показывать разношёрстной и яростной в своей детской неусидчивостью юной публике. У него имелась помощница Ксюша, тощая девица неопределённого возраста в роговых очках и сильно картавящая при разговоре. Ксения организовывала детей своими окриками, толчками и назиданиями на пристойное поведение, соответствующее высокому предназначению этой неправильно названной художественной студии.
Эта девица была странно одета! Вокруг шеи цветастый воздушный змей шарфа, всегда ниспадающего ей до колен, в штанах, именно что в штанах, не в брюках,
5
не в лосинах, а в широких как шаровары, или наподобие комиссарских галифе времён Великой гражданской войны! Позже Боря узнал, что люди, заражённые искусством и творчеством, стараются оставаться всегда и во всём самыми невероятными!
Александр Иванович бродил между мольбертами с детьми и беспрестанно что-то поправлял, подкрашивал, чуть-чуть изменял в весёлых произведениях своих питомцев. И, как ни странно, через полтора часа этого всеобщего безудержного гвалта, окриков Ксюши и поправок учителя дети все как один с удовольствием и удовлетворением уносили домой маленькое чудо - собственное художественное творение, пронизанное красотой игры цвета и тени, линий и пространства. Боря позже, конечно, бросил писать картины и просто рисовать, но всегда с удовольствием разглядывал свои детские рисунки, полные радости и детской недостоверности первооткрытия цветного мира.
Временами, с большой помпой устраивались выставки детского рисунка, восхищённые родители и родственники бродили вдоль стен какого-ни будь зала, выискивали среди красочного и местами аляповатого разнообразия картин произведения родных отпрысков и застревали перед ними на полчаса, охая и ахая, нахваливая маленького автора. Обращались к нему с хвалой и речами о его возможном великом будущем и обнаруживали, что того и след простыл в толпе носящихся по выставке таких же как он юных художников.
О выставках заранее и долго мама всё обсуждала с ЧиноТином: кто будет, когда и по какому случаю случится мероприятия. В день выставки принаряженный Борис томился и скучал, ожидая мамин выход из спальни, но, когда мама появлялась смотрел на неё потрясёнными глазами. Мама была в новом наряде, красивая, странно незнакомая и от неё очень вкусно пахло! Они брались за руку и отправлялись в путь, иногда долгий! На неблизкую станцию, там ждали электричку, в ней ЧиноТин с удивлением в который раз разглядывал маленькие домики и маленьких людей, быстро уносящихся прочь за стеклом поезда из его жизни. Потом ехали на длиннющем эскалаторе вниз, спускались в метро огромного города, в котором было великое количество и взрослых, и детей, и собачек с ошейниками, и военных. Боря крепко держался за мамину руку боясь потерять родительницу в бурно бегущей и галдящей толпе больших незнакомых людей.
На выставке мир взрослых только временами пересекался с детским! Мама отдалялась от ЧиноТина, была как бы сама по себе, общалась с другими родительницами, а её сынок бегал и дурачился на всю катушку с остальными ребятами, впрочем, не забывая о буфете! Поглощение вкусного пирожного, а ещё лучше мороженого было самой лучшей, самой достойной частью выставки! И всё было очень вкусно, маму можно было просить о чём угодно, она делала многозначительную паузу, но в конце концов соглашалась и покупала Борису ещё что-нибудь вкусное!
ЧиноТину очень нравилось рисовать войну! Дымы от взрывов, огромные танки, маленькие неуклюжие солдатики в разных позах, разрушенные здания завораживали его воображение. Александр Иванович приносил ему книжки с изображением военных людей разных эпох, с батальными сценами, схемами военных операций и сражений.
6
Боря с восхищением листал, разглядывал форму солдат и офицеров, вглядывался в детали сражений и пытался это повторить в своих рисунках. Талант кое какой у юного ЧиноТина имелся, потому что его то ли картину, то ли рисунок о Бородинской битве взяли показать даже в областном центре на какой-то тематической выставке. Правда больше он об этом своём произведение ничего никогда не слышал и не видел его! Да ему и не очень надо было, ибо жизнь его становилась всё интересней и интересней, катясь неторопливо изо дня в день по неровной и неожиданной дороге судеб!
На выпускном мероприятие в детском саду он впервые обнаружил, что его верная подружка и партнёр по играм, верная Динка, красива! Она отличалась от всех остальных девчонок. На всех её детсадовские подружках были одеты светлые платьица, на ногах - прекрасно подобранных в тон туфли, в волосы были вплетены светлые ленты, из маленьких ушек поблёскивали нарядные серёжки. Дина же появилась на бал как королева, в тёмно-вишнёвом платье до самого пола со светло-розовым поясом, на котором красовался большой бант. Плечи были оголены, она элегантно поддерживала края широкого внизу платья и шла по залу как-то по-балетному, приседая при каждом шаге. Все перестали шептаться при её появлении, поворотили головы с оценивающими глазами в направлении девочки. Впрочем, после того как выход состоялся Дина стала обыкновенной и маленькой подружкой среди себе подобных, принялась шушукаться, гримасничать и прыскать в кулачок среди остальных девушек.
Было много речей, ребята и взрослые дали друг другу концерт! Выступления все принимались с трепетом и удовольствием так как зрители и участники очень хорошо знали и относились друг друга! Улыбки, слёзы умиления, разговоры, воспоминания, фотографии и видео с носиками-курносиками - в общем всё то, что составляет радость от взросления маленьких отпрысков и печаль от скоротечности времени привело участников выпускного бала в особенно тёплую атмосферу.
И наконец состоялось приглашение к последнему танцу! Зазвучал вальс, заплаканная воспитательница бодро сказала в микрофон:
- А теперь, ребятки по парам! Прощальный вальс!
ЧиноТин без всякого сомнения подошёл к Дине, без лишнего жеманства и этикета взял её за руки и повлёк танцевать. Девочка серъёзно посмотрела на него и опустила огромные карие глаза в знак согласия. Локон волос от кружения сваливался ей прямо между глаз, она сдувало его и от того была ещё забавней и прекрасней. Танцевали без разговоров, в громкой музыке! Дина молчала, что ей было не свойственно! Ощущение чего-то большого и важного происходящего в их жизни отодвинуло на задний план её обычную девчачью реакцию. Она в своём молчание казалась даже старше своего возраста. Она не смотрела на Бориса, а старалась как можно лучше выполнить все па и движения вальса, в отличие от ЧиноТина, которого она вела и временами руками как бы раскручивала в нужном месте неуклюжего 'медвежонка'. Борис, сосредоточенный и торжественный, топал строго в такт, будто это был экзамен, от которого зависело всё. Вокруг них кружились такие же пары - красиво одетые мальчишки, и девочки в бальных платьях, вокруг них летали светлые ленты из волос.
7
Кто-то сбивался, кто-то наступал на ноги, но всё это не имело значения: сейчас они были частью общего, необратимо меняющегося то ли к лучшему, то ли к чему иному, но в любом случае к новому в их жизни.
Что-то в груди у ЧиноТин ёкнуло и изменилось после этого танца. Он стал подглядывать за красавицей Диной. Ему ещё рано было влюбиться! Но Динка стала неожиданно другим человеком для него. Человеком, которого нужно беречь!
В душе Дины всё было ровно, ей всё нравилось, она была вполне довольна и вечером, и балом, и подарками, которые им подарили взрослые и танцем, и конечно своим платьем, которое они с бабушкой шили два месяца из откуда-то раздобытой красивой ткани.
Родителей своих Дина не знала! Когда бабушка, укладывая её спать, то изредка рассказывала о том, как они порадовались бы если б увидели свою доченьку сейчас. Но, по словам бабушки, родители были где-то очень далеко, при каком-то очень важном деле и отлучиться оттуда никак не могли. Бабушка рассказывала, что писала им письма, в которых описывала какая Дина стала взрослая, умная и послушная девочка, но иногда поступает по-своему, а не по бабушкиным наставлениям!
Фотография двух довольных жизнью взрослых людей - мамы и папы, в каких-то полуспортивных костюмах с палками в руках висела у бабушки на комоде между стёкол! Смуглая мама с чёрными угольками глаз смотрела в камеру, выглядывая из обьятий русоволосого папы, обнимающего её одной рукой и целующего сзади в волосы на затылке. Папа смотрел в ту же камеру прозрачным светящимся от радости взором. Они смотрели снизу вверх так как дело происходило на каком-то склоне, и фотограф находился выше их. На заднем плане был низкий корявый лес, валуны и ещё две маленькие фигурки людей что-то делающих руками на склоне. На совсем заднем плане на фоне синеющего небо были видны то ли скалы, то ли сопки!
Бабушка редко говорила о родителях, Дина редко спрашивала. Её жизнь была полна приключений, эмоций и движения. Она всё время двигалась! Она везде и всюду мчалась! Не обращая внимание на падения, на длину пути до цели девочка летела к ней на всех парах. Бабушка за ней не поспевала, хотя и пыталась по началу! Но затем бросила это дело, уповая на силу своего внушения маленькому человеку. Маленькая Дина очень любила свой маленький мир, в котором располагалась бабуля, домик на улице Одиноких Котиков и сама улица, с ребятами и подружками, живущими на ней. Кукол из-за бабулиного характера у неё было не много, в силу непоседливости она в них не могла утерпеть играть и поэтому в количестве четырёх штук они томились на своих стульчиках вокруг игрушечного стола в её комнате, покрываясь слоем пыли. Во время уборки, когда по субботним утрам бабушка с ведром и тряпками бродила по её комнате, приговаривая 'Кто аккуратен, тот и людям приятен', она, бабушка, подходила к куклам и так чтобы слышала внучка начинала с ними разговаривать:
- Вот сидите вы тут, девки пыльные! Ни вам забот, ни хлопот, только и знай, что чаёвничаете да ножки свешиваете. А ну-ка, освежим-ка вас, барышни! Дина на тебе тряпку смахни пыль с подружек!
Маленькая девочка аккуратно брала каждую куклу по очереди, сдувала пыль с лица, иногда даже причёсывала самую лохматую из них, ту, на которой было фиолетовое платье с облезшими блёстками и помещала обратно на стульчик