Гуку преградила путь низкая фигура, чуть размытая в ярком свете под молочным потолком.
- Не твое дело, - сказал Гук. - Ты же отказался ее ремонтировать.
- А ты ее, стало быть, починил, - Хаз уперся руками в стены. Заметив, как торопится полковник миновать коридор, старик в своем тщедушном теле собрал все силы и приготовился сдержать натиск мускулов, похожих на каменные глыбы.
- Прижмись к стене. Мне надо пройти.
- Хаз даже не шелохнулся, только пальцы глубже погрузились в мягкие пузыри.
- Я не пущу тебя, пока не найдешь способ сообщить мне, что ты сделал с Забом.
- ГУЖОС оплошалась. Ей понадобился враг и она обвинила меня, потому что я интересовался, есть ли у больного тонатофобией аристократа взрослые дети, - Гук сам изумился своей находчивости.
- С каких это пор имперского солдата волнуют такие вопросы?
- Зря ты произнес слово "имперский"? - заметил Гук с желчью. - ГУЖОС все помнит.
- Ого, она тебе уже нравится. Блестяще! Тогда, может, сам расскажешь ей, зачем тебе понадобились несколько минут без ее наблюдения.
- Ты ее отключил... Или забыл?
- Я тебе жизнь спас.
- Нет, - Гук причмокнул губами. - Ты себя спасал.
- Хороша благодарность. Впрочем, другого я и не ожидал. Но учти, много времени мне не потребуется. Я узнаю, что ты скрываешь, даже если для этого мне придется вынуть высокую особу из саркофага.
Лицо Гука вспыхнуло в один миг, как тлеющий уголек под дуновением ветра. И он потянул к горлу старика тяжелую руку с побелевшими растопыренными пальцами. Не рука словно, а когтистая лапа хищной птицы.
- Удавлю...
До них донесся испуганный женский крик.
- Кто-нибудь, скорее сюда!
Гук нелепо дернул головой и спросил, выпучив глаза:
- ГУЖОС, где кричат?
- В Блаженой.
- Это - Дро, - определил Хаз.
- Что она увидела? - капельки липкого холодного пота проступили у Гука на висках.
- Она слышит муской голос.
Хаз пристально посмотрел на начальника, а тот еще больше перепугался, сгорбился и сказал тихо-тихо:
- ГУЖОС, а ты его слышишь?
- Да.
Гук прислонился к стене. Он тяжело и часто дышал, губы его стали лиловыми, как лепестки сирени.
Хаз тоже напрягся.
- ГУЖОС, ты слышишь какие-то слова?
- Нет, только слоги. Бессмысленный их набор.
Старик побежал.
Он хватался за пузыри, скользкие, неодинаковые по размеру, и что было силы выталкивал себя вперед. Он двигался с удивительным для своих лет проворством, еще и умудряясь раздумывать, чей голос слышит его жена. По всей логике выходило, что в Блаженой могли говорить только ГУЖОС и сама Дро. Но раз уж так часто этим утром он слышал о Забе, то в нем родилось лишь одно умозаключение, что Гук каким-то образом разбудил душевнобольного аристократа.
"Заб бьется в саркофаге, задыхается. Ему не сдвинуть тяжелую крышку, вот он и бормочет что-то бессвязное в страхе и отчаянии".
Зарычав от возбуждения, старик вдруг побежал вдвое быстрее, сдирая кожу о стены и оставляя на них кровавые следы. В его теле разыгралась настоящая буря воли, которая не оставила и следа от подступившей усталости. Его судьба решалась в эти секунды. Если успеет он высвободить императорского потомка прежде, чем саркофаг станет могилой, тогда можно будет просить Землю о вечной жизни.
Одним прыжком он пересек всю кухню и еще в полете крикнул:
- ГУЖОС, дверь в Блаженую.
Он встал на ноги, высоко над железными плитами, выпрямился, огляделся и, увидев Дро, остолбенел. Пучеглазая великанша стояла довольно далеко от шестнадцатого саркофага. Она прижалась грудью к бронированной двери и водила по ней руками нежно, едва касаясь, словно боялась поцарапать. В женщине, полностью сосредоточенной на восприятии звуков, все сильнее разгоралось любопытство, но в глазах был ужас и со стороны могло показаться, что она на ощупь пытается определить, как выглядит говорящий.
- Дро, что происходит? - с трудом сглотнув, спросил Хаз после долгого молчания.
- Там кто-то есть. За дверью.
Она закрыла глаза, чтобы погасить все другие чувства, кроме слуха.
- Я начинаю различать отдельные слова. У него приятный голос. Ровный, мужественный.
- Что?.. Что он говорит? - нетерпеливо проговорил старик.
- Хочет выйти. Но ГУЖОС его не выпустит, - Дро раскрыла глаза. - Как это возможно, Хаз? Она соглашается с тем, что речь слышится оттуда, - женщина ткнула пальцем в клепку. - Но тут же добавляет, что за дверью - глухая стена. Ни единой полости, сплошь металл и керамика.
Старик покачал головой.
- Может, стоит спросить у него, как он туда попал?
- Дро, выйди отсюда... И сделай это быстро, - пошатываясь, схватившись за живот, в Блаженую вошел Гук. Сощуренные глазки были едва различимы между припухшими веками. Он шел, постанывая на каждом шагу, вдоль зала, на равном удалении от обеих боковых стен. Колени его подкашивались.
Когда зашуршали гранитные створки, Хаз закашлялся.
А Гук опустился на колени, наклонился и, немного помешкав, дернул за рычаг.
- Видал, как все просто, - он обернулся, глянул на старика через плечо, стоя на коленях. - Главное - не думать. Не впускать в себя значение своего поступка. Или проступка. Называй, как хочешь. Это не важно. Важно другое. Оказывается, ты все можешь, когда все потерял.
- Там, где должна быть стена... Там Заб разговаривает?
- Кто же еще? - усмехнулся Гук, уронив голову.
- Зачем ты его туда бросил?
- Мне пообещали дом на Земле.
- И что же теперь?
- Я догадывался, но жадность пересилила. Он прибыл, чтобы разоблачить меня.
Гук поднялся на ноги, тяжело охнув, и направился к арсеналу. На ходу извлек из нагрудного кармана серебристо-белый стальной кастет, надел его на пальцы. Лицо съежилось в маску беспощадности.
- А куда денешь труп? - спросил старик и осуждающе, и как бы насмехаясь.
- В саркофаг положу. там ему и положено быть, - слова Гука прозвучали ясно, хотя губы его, все еще с лиловатым оттенком, лишь слегка дернулись.
- ГУЖОС отправила сообщение на Землю, что я ее отключал. Мозговики здесь все верх дном перевернут и обязательно проверят, в каком состоянии находятся замороженные. Не представляю, как ты будешь объяснять, почему у императорского потомка все тело в побоях и переломаны кости.
- Не оставлять же его в живых.
- Почему нет? Может, так оно и к лучшему.
- Предлагаешь просто выпустить его?
- Не знаю. Ты пока еще слишком мало рассказал.
Гук улыбнулся краешком рта, когда ему на глаза попался его ботинок, лежащий в застывшем лаке на сером металле.
- А ты хочешь мне помочь?
- И ты, и я отключали систему. Мы оба провинились, и не напоминай мне о ее неисправности. Мы оба в опасности. Только у тебя еще и вечная жизнь на кону. Так что рассказывай, если не хочешь умереть.
Хаз сел на саркофаг и помог себе руками забросить нога на ногу.
- Помнишь, полтора месяца назад я летал на Фобос? - начал Гук.