В последние сумерки найдёт на камень повозка

В щепки карету, колёса в разрыв, в разные стороны спицы!

Израненный Гелиос падает вниз

Не взойти больше его колеснице.

На великом пиру, куда Нас Всех затащили

К проводам Страстного из багряных закатов

С нарастающим гулом от удара часов

Брат нож вонзал в спину брата

Отчаяние во все времена знало, как приглашать на предательства пики,

Что же сгубило людей? Реки трупов Безликих.

Южной бурей ведут к последствиям для бога смертных пороков.

Но это было не то! И даже не нотные стоны во вневременных пещерах Апопа.

Ошмётки смертного тела, смердящая в воздухе трусость, гордыня и злоба

Это вершина наследий Аммона, бесконечная буря песков времени, для забвенья лучшая сдоба.

Но последний аккорд рвущейся струны той, не было ведомо даже самой густой сединой:

Песочными часами поглотившими бездонную Сахару длились его муки,

Каждая песчинка ниспадающая вниз являлась богу памятью о том, что окропило кровью его руки,

Раскаивания слёзы пролитые пред каждой погубленной душой,

Нарушали небосвода молчаливого раскатистыми воплями собирания времён покой

Сам Нил наполнившись поднялся полною рекой, покинул берега сиянием Нуна вырвав Ра из Тьмы густой.

В кромешной тьме крупицы памяти о некогда великом Боге, что тысячелетия из ночи в ночь стерёг людей покой

Явится в нужде тому, кто таковой:

Кто сам готов на сострадание, рассеивая сияющего света солнца блики.

Но что же сгубило всех людей? Отчаяние тянущее нити в безумие ночи?

Нет же. Человечество мертво давно. на оскалах ненавистных все улики

В неведении, предательства и лжи все забыли о людском,

Брат брата бьёт ножами в сердце, что есть мочи

Бросая жалостливые крики в безразличие стены глухой, помощи мольбы в бреду слепом

Дали б выбор, он же мать прикончит, лишь бы сдохнуть отложилось на потом.

-Шёл последний час Платоновского года, смерть эпох, парад планет

Нам осталось жить немного, да и как же жить то, солнца нет

Но в последний пир сорвём покровы! мы сожрём живьем любого

Хоть когда-то в давности, как помню, я давал какой-то там обет

Чёрт! Задумался. Не важно! Кому нужен старый никудышный бред?

О, настал момент, там несут сегодняшнее блюдо, что же там под крышкой за таинственный букет?

-Лишь тарелкой между, и глазами всех, устаканился контакт,

вздохнул Смотрящий кряхтя нежно: всё пропало, ну и (red. скрылся) он в закат.

из под вщуренных глазёнок,

что вокруг не сосчитать ясно лишь читалось направление:

сдохну сам, но вам не жрать!

светом алым осветило ораву, что вокруг

в мыслях Феникса родилось: "что все слюни вокруг трут?"

шёл последний час Жар-Птицы, ему время умереть

нужно подождать совсем немного и потом смогу взлететь

Феникс был рождён задолго до создания людей

потому не знал ведь даже что же значит, слово то, что читается: "злодей"

-Все застыли, (red.- никому не дрейфить)!-как же так, такое чувство

Кто-то дернется же первый, тогда нам всем (red.- конец)

-Где-то в глубине своей не первой свежести башки старый травник знал

Даже солнце кто-то тоже ведь рожал, только жаль, что старый травник

На сознание помутнел, ведь сиянье дивной птицы он себе забрать хотел

Завершался полный цикл, жизнь меняется местами

Быстро дрыгая ногами, бормоча себе под нос

Для забаненых на Гугле, я всё кратко расскажу

У природы нашей дивной, есть такая эпостать

Чтоб там ни было такого, всё же нужно обновлять

Солнце это Феникс, что вырос там и умер сам

Он рождается с эпохой, где-то прячется в земле

А потом встретив своё время он рождается в огне

Становясь совсем уж взрослым,(red.- как), огромною звездой

Обновляя собой цикл запускает круг другой

И когда вот он взрослеет, на молоденькой Земле

Смешно носится малютка, пряча голову в песке

Я бы с львиным сердцем рассказал бы тебе всё

Просто тут пока (red.-глаголим), там (red.-изничтожили) яйцо

Люди,(red.- в заблуждении), каждый думает, что умный,( red.- расписал) бы всем лицо

Так ты взгляни, что происходит, жадность их свела с ума

Они кишки жрут друг-друга, каждый хочет на ножа.

Даже комментировать не буду, лучше бы их всех как ведьм, инквизиция сожгла

Увядал свет в зале, что для пира, жрать, набить кишки частицей праведного мира,

Никто уже в толпе убийц не думал, разницы то почти нет в плоти, что напротив от кусочка сыра,

Гулом эхо отдавалась новых ран, смертей, яд клубился дымом, рвался с пасти тех зверей,

Боги также не могли повлиять на своих чад, сотворённых ими же детей, что с оскалом

Рваной пасти обглодали кости павших сыновей.

-Свет умрёт и эти твари будут жить теперь и впредь становиться королями суши и морей.

Этот мир, что мы создали, кровью, потом, ценой стольких незаслуженных смертей, мы оплакивали вместе,

Вместе будучи сильней.

А теперь, взгляни вокруг, да присмотрись точней. Птицу эту давно съели, но свет не стал ничуть тускней.

Их глаза уже не лгали, срыв всех масок, ну хоть обещания сдержали.

Не шуми, дружище, обещаю, улизнём, только будь немного тише, хватит болтать пятаком.

-Так ползли они по трупам сдерживая дрожь, налезая друг на друга, чтоб вдруг что помочь.

Усталость сделав выпад давит, что есть мочь,

Выползая из под очередного стола издохнув остаток сил, темнота вокруг превратилась в ещё более густую ночь

Изнеможение, боль, страх бегут без оглядки когда сознание охватывает омутом плотный ил

Подсознание, попытка включиться, сойти с ума или нет, что поможет от всего вокруг защититься?

Это будет решать победитель их игры в прятки.

Вспышка, боль, непроглядной темноты пронзающий сетчатку свет, как можно ослепиться ничем?

Мне больше нечем руководствоваться для решения какой-либо загадки.

Усталость, душные выходы молчаливых психозов, продолжать бороться, ползти? А зачем?

Я бы счастливо упал в гроба объятия, ну или моей старой детской кроватки

Поток сознания, некогда ручей, уменьшил канал восприятия, сознание сплошной туман, распыление, сжатие

Почудилось ли мне, может сошёл я с ума, но я отчётливо видел попытки моего кабана сказать мне что-то украдкой?

Какие странные сны, смутные воспоминания, это скорее всего так, хоть вероятность мала.

Спал в обнимку с ножом, открытые веки, какая-то мания, повсюду эти светящиеся глаза, встал ребром вопрос выживания

Я всю жизнь жил колючим ежом, сбегал от обществ влияния, скитался сначала в подвалах бомжом, потом сбежал в лес

У меня есть верный друг хоть он и кабан, ну уж на него хватит моих знаний о воспитании.

Лес мой дом, а семья моя - вот этот шерстяной мальчуган, мне нельзя отступать, не могу умереть,

Это моя ноша, моё личное задание.

Так это всё и продолжалось бы годов кругами не щелкни внезапно капкан,

Боли, отчаяния, кончины вопль пронёсся в поросячьем сознании.

Какая воля у свина, низшего из созданий, лишь валялись в своём же дерьме не пройдешь никаких испытаний

Лишь крепкий вздох пятака, малейшая потеря контроля сознания, столько силы он приложил, сколько страданий

Но этого было достаточно для уймы красных пар глаз магнитной тяги внимания

Семья, всё ради семьи, он не смел завопить, сокрушить первым угрозу копытами парными, лишь бы ровно-ходящий и лысый сумел проскочить,

Лишь бы ему хватило времени, лишь бы не шёл у ноги своей искренней сентиментальности.

Глаза постепенно сближались, шаг за шагом, истекающий кровью кабан не будет особым уж бременем

Мозг этих тварей не до конца изживал прежних личностей крайностей, смутное чувство памяти

это охота, то дичь, то добыча, дать бой - не избежать охоты фатальности.

Вспышка пламени, штыком по глазам, будто бы они из стекла и чудом избежали осколков фрактальности

Нарастающий вопль не имеет границы, гул ото всюду, везде никого,

В голове кроме ушибов вместо мозгов камни, последнее перо, я чувствовал, что они боятся чего-то

в брюхе ублюдка я нашёл перо Красной Птицы, оно не прожгло его тело пока я не коснулся того

в мгновение ока всё (red.-развеялось пылью).

Щелчок зажима, низкий стон боли, как же я не хотел, чтоб он приходил, но как чертовски я рад,

Думал кабан о лысой лисице.

Парень же хлопнул кабана по клыкам. Мы ведь семья, мы с тобой кровный братья, мне бы хватило,

Конечно, нормального рукопожатия, но ты, такая свинья, куда-то дел все свои пальцы.

Выжженная почти до костей рука о боли смиренно молчала будучи спрятана в холке товарища,

Всё таки хватать раскаленный котёл было б разумнее, чем перо птицы тающее, но единственный шанс

Проблеск надежды, а вдруг с ним мы сможем, а вдруг вместе мы справимся? Растаял вместе с кожными тканями,

У лисы без волос такой тонкой, что особо смысла не прибавляющее, так что толку уж от нее

И не помню как говорил этот лысый макак, но к сожалению и другими руки составляющими.

Гул уже не мешал, за ним не было слышно даже дыхания, тусклый свет глаз все пространство объял,

Парень тщетно унимая ног постоянные колебания вдруг заявил, что если бы не Свин в парике, то ему стало бы сил

отнять с десяток пар глаз при личной встрече с трусливыми, мелкими тварями. Кабан молча слегка кивнул головой

Сглотнув нервный смешок, он вновь начал:

-Кстати, мой друг, мы ведь пропустили обмен именами, мое имя Фрейр, и мне повезло быть частью семьи с такими великими кабанами как ты

Знаешь, сложно сказать, что я рад смерти рядом с тобой, когда ноги идут ходунами, но правда, сбеги бы я сам, мне бы в последнем пути

На промёрзлом полу не хватало бы тёплого одеяла.

-Хех, пожалуй взращенный лесами, мелкий, пронырливый, хилый и совершенно неприспособленный для выживания чудак

Будет таскаться тряс телесами за кабаном, просто, чтоб утром внезапно его причандалы не покрыл иний, ты стал бы прекрасным предводителем

Лысых макак, будь ты хоть сколь обезьяной, но ты человек, благородный двуногий с ровной спиной, единственный из своего вида, ты посмотри

То вокруг, человек, здесь больше нет никого из твоего вида.

Имя моё Гуллинбурсти, человек, смотри не сломай людское своё говорило

--Чтож, настало время прощания

-Свет всё ярче и ближе, ещё пару краткий вздох и конец, и тьма убаюкает своей пеленой, снова пора одиноких, вечных мук и скитаний

Фрейр через это уже проходил, если смерть хочет его удивить, пусть идёт козырями

-Хе-кхе, глупый лысый макак, ты никогда больше не будешь один, семья, семья всегда с нами

Великий расцвет и трагичный упад цивилизаций, таково жизни семя, жизнь не сможет поддерживать себя отпусти она цикличности бремя,

Но свет исчез, мир затянуло завесой, накрыло плитой, жизнь покинула мир сразу же в след за богами, всё чистое в мире опало, сгнило,

Не раскрыться боле кувшинке в ожидании солнца луча, никто не осветит нам путь, я бы сказал, цикл закончен, новый не начат опять, что жизнь

Умерла, но Фортуна стала игральные кости свои сотрясать.

Так провело человечество в даль последнее лето, скоро от хлада и мрака вымерли и остатки некогда чистого света: Раса Людей,

Платонов Великий Год дал стрелки вспять оборот, но Феникс не восстанет из пепла будучи подобно курице съеден, умервщлёные боги не поднимут

солнце из небытия, подвиг за подвигом возрождая себя, их больше нет.

Лишь единожды, говорят, какой-то старый колдун занимался чем-то на этой мёртвой планете

Возможно ел детские черепа, как конфеты или что там делают те колдуны,

Возможно глаза старика совершенно подводят, а он не хочет очки

Но говорят, что две белоснежные бабочки в четыре крыла прогоняли морозный ветер от одной белой кувшинки, ни в какую его не пустили,

А она возьми и цветок распусти.

Верить иль нет это вопрос к сказкам и детям, но откуда черт возьми взяться двум символам возрождения на этой богами забытой планете?

Ведь коль сказ былиною порос, а не лжи пустил ветви, то будет ещё одно лето, наполнит всё вокруг лучами света, и вновь всё зацветёт.

-А пока провожаешь цикл одной мозгу имей на встречу иной, ибо серости и всегниенья ждёт нас пора, тьма окутает жизнь собственной вуалью.

-Да что же нам тьмы, старче, бояться? Приоткройте для мысли достойной волшебную шаль, ни тьма нас не жалует, ни какое-то лето

Тьма это всего лишь отсутствие света, повидали таких за время прошлого цикла кульбетов.

Это не утренняя звезда, не звезда Венеры с тайными знаниями и множеством ответов, это огромный, раскаленный, давно всеми забытый

Шарик, которого потными ладошками не отпускает некий Жёлтый Карлик.