Павел Первый с признательностью относился к генералу Алексею Андреевичу Аракчееву. Его заслуги, как организатора русской армии никем не оспаривались. Хотя Аракчеев был только реформатором и не участвовал лично в войнах, но проблемы армии знал хорошо и в ситуациях разбирался лучше многих русских прославленных полководцев.
В людях Аракчеев разбирался ещё лучше. Будучи в приятельских отношениях с государем он неоднократно обращал внимание на его ближайшее окружение. Особенно не доверял графу Палену.
"Интриганы". - говорил он и наедине, а порой и в лицо присутствующим царедворцам.
За что, в конце концов, был отставлен от двора.
Но не очень много прошло времени и Павел спохватился. Он спиной чувствовал ненавидящие взгляды придворных. Взгляды , обласканных им офицеров, не терпящих замечаний и внушений.
Генералы, распущенные вчистую, гулящей императрицей Екатериной Второй, легко задирающей перед ними и не только фаворитами, юбки в любых ситуациях, при любых положениях, не хотели возвращаться к дисциплине одного, другого и третьего Петра, и готовы были нарушить скорее присягу, нежели лишиться своих привилегий.
Павел послал за Аракчеевым. Заговорщики понимая, что Алексей Андреевич тут же выведет их из тени на свет, поспешили осуществить свой замысел и убили императора Павла.
Тут же бросились на колени в ноги Александру, каясь и умаляя того принять царский скипетр.
Александр, из всех детей наследников, обладал наиболее спокойным радушным характером. Очень впечатлительный, набожный, ранимый он растерялся и в страхе, уже за свою собственную жизнь, согласился с предателями.
Позже он неоднократно раскаивался в совершённом проступке, тяготился царским венцом и рассказывал жене с каким бы удовольствием уехал жить куда-нибудь в глушь, чтобы только не видать эти пошлые наглые лица дворцовх интриганов.
Тогда-то во дворце снова появился Аракчеев. Лучше позже, чем никогда.
Александр вдруг, понял, что этот человек, не смотря на свою кажущуюся нелюдимость и грубость, является надёжнейшим столпом самодержавия и лично его Александра власти.
Теперь Аракчеев осуществлял все мероприятия связанные с охраной царских особ и курировал кадры дворцовых служб.
Однако основным его занятием была модернизация армии.
Аракчеев начал общее переустройство русской армии (комплектование и обучение строевого состава, учреждение рекрутского депо, введение дивизионной организации, должности дежурного генерала и т.д.
Но тут противниками Аракчеева выступили А. Суворов и М. Кутузов, которые возмутились без апелляционным вмешательством Аракчеева в их сферу деятельности.
Армия российская- есть главная сила европейского континента, которую реформировать - значит лишить боеспособности, наработанных связей и внутренней общности, представляющей из себя нерушимый монолит.-
Это мнение Александра Суворова поддерживал почти весь генералитет.
Аракчеев оставался один со своими идеями и Александр, уступая знатокам-специалистам попросил Алексея Андреевича по уменьшить свой пыл и заняться к примеру одной лишь артиллерией.
Что из себя представляла до аракчеевская артиллерия?
Каждому полку придавались несколько орудий, являвших собой поддержку действиям пехоты. Их могло быть до десятка, а могло быть два - три. Всё решало командование.
Конница вообще не имела артиллерийского прикрытия, считалось, что оно допустимо но, влияет негативно. Сдерживает наступательный порыв конных частей и обременяет обозы.
Аракчеев по другому взглянул на возможности артиллерии. Его интерес привлекли действия французского полководца Наполеона, который, благодаря правильному устройству артиллерийских служб, научился получать от артиллерии наивысшие блага и не только в обороне, но и в наступлении, рассеивая и дезорганизуя боевые порядки противника.
Сведенная в роты и батареи, артиллерия и в русской армии выделилась в самостоятельный род войск.
Размер лафетов были уменьшены, калибры орудий увеличены. Усовершенствована технология изготовления оружия, боеприпасов; стала более эффективной деятельность тыловых арсеналов.
Аракчеев основал Артиллерийский комитет. Организовал выпуск "Артиллерийского журнала".
Кадры артиллерийского управления комплектовались из грамотных, сведущих в математике людей. Работали артиллерийские курсы. Созданы были артиллерийские полигоны для испытания новых образцов артиллерийских систем.
Генералы русской армии в обязательном порядке заканчивали высшие курсы переподготовки. Александр Первый полностью поддерживал в этих начинаниях Алексея Андреевича и указывал недовольным военноначальникам на современность проводимых мер и мероприятий.
Скоро всё это как нельзя оказалось кстати. Назревал 1812 год.
Победа русской армии явилась закономерным результатом своевременных мер по усилению войсковых структур.
Но другая беда расправляла крылья на русской империей.
Жёсткая воля Аракчеева не позволила офицерству, как это было принято в походах, нажиться на контрибуциях, на грабежах в завоёванных странах. Александр Первый по указке Аракчеева принимал строжайшие меры по укреплению дисциплины, предотвращению экспроприации у населения ценностей и даже продовольствия.
Русские войска вели себя на удивление спокойно и даже за изымаемое продовольствие платили.
Многие офицеры были весьма недовольны. Тяжёлый поход разорил многие крестьянские семьи в России, кормившие от своего убогого достатка сынков-офицеров, деток своих помещиков.
Офицерская элита жаждала возмещения убытков и вынашивала планы, как заставить императора подчиниться воле русского дворянства.
А Аракчеев был ярым сторонником самодержца и врагом всякой снизу исходящей инициативы.
Стали организовываться сообщества, выставлявшие всё новые и новые требования к царскому дому. И первое, наиглавнейшее - убрать Аракчеева.
Александр понимал, что с отставкой своего главного защитника он в состоянии потерять и жизнь.
Война поглотила его последнее г силы. Всё чаще и чаще он стал впадать в меланхолию. Жаловался жене Елизавете Александровне ( урождённой Луизе Марии Августе Баденской (нем. Louise Marie Auguste von Baden) на обстоятельства, которые не в силах превозмочь.
Всё чаще и чаше возникал образ убитого заговорщиками отца Павла Первого и на этом фоне рождаться стали у него иные совершенно мысли.
Александр все чаще находил утешение в религии - "позднее либеральные историки назвали это "увлечением мистикой", хотя религиозность никакого отношения к мистике не имеет, а на самом деле мистикой в русской жизни явился распространившийся из Европы масонский оккультизм.
В одной из частных бесед Александр говорил:
"Возносясь духом к Богу, я отрешаюсь от всех земных наслаждений. Призывая на помощь Бога, я приобретаю то спокойствие, тот душевный мир, который не променяю ни на какие блаженства здешнего мира".
Александр Первый бессильно наблюдал, как в стране множатся масонские ложи, сознавая, что эта ядовитая зараза плодится его попущением. Но незадолго до событий 1825 года он издал рескрипт, запрещавший все масонские ложи и тайные общества. Все их члены должны были принести клятву прекратить свою деятельность.
Но было уже поздно. Не за горами вооружённое выступление масонов декабристов. Заговор против Александра назревал. Масоны, прикрываясь лозунгами о ликвидации крепостного права и проведении либеральных реформ (Каких и в чьих интересах?), раскалывали русское православное общество.
На тайном совете с Алексеем Андреевичем Аракчеевым было принято решение. Оно принималось государем не просто. Царь и так считал себя проклятым Высшими силами за участие в убийстве отца. А тут и смерть родных детей, которую никак нельзя было предотвратить и, не было таких людей, что помогли бы, за исключением Бога и молитвы.
В сопровождении не многочисленной челяди, жены и докторов, рекомендованных Аракчеевым, царь выехал в Таганрог.
В свиту входили Ви;ллие, Яков Васильевич, баронет (англ. James Wylie) ) - военный врач, лейб-хирург российского императорского двора, организатор военно-медицинского дела в российской армии. Который начал службу военным врачом Елецкого полка в литовских и польских землях.
С 1799 года - лейб-хирург Павла I, затем лейб-хирург Александра I и Николая I. Главный медицинский инспектор армии с 1806 года, директор медицинского департамента военного министерства в 1812-1836 гг.
Дибич-Забалканский, Иван Иванович, граф. Бывший подполковник прусской армии при Фридрихе Великом. Был приглашен на русскую службу Павлом I.
Участник войны 1812 года. После войны был назначен начальником штаба 1-й армии и вскоре получил звание генерал-адъютанта; император взял его с собой на Лайбахский конгресс, и с этого времени Дибич стал неразлучным спутником государя.
Тарасов, Дмитрий Клементьевич (1792-1866) - почетный лейб-хирург, врач Александра I. Родился в семье священника. Окончил императорскую медико-хирургическую академию в Петербурге, с 1818 году - батальонный лекарь лейб-гвардии Преображенского полка, но вскоре принят в канцелярию академика Виллие.
С 1820 года в качестве лекаря свиты участвует в поездках Александра I по России и загранице. С 1824 года пользует врачебной помощью самого Александра.
О целях этой поездки никто не знал. За исключением этой группы лиц и супруги Александра, Елизаветы Александровны.
В январе 1864 года в далекой Сибири, в маленькой келье, в четырех верстах от Томска, умирал высокий седобородый старик, Фёдор Кузьмич..
"Молва носится, что ты, дедушка, никто иной, как Александр Первый Благословенный, правда ли это?" - спросил у умирающего проезжий на богомолье купец, некто С. Ф. Хромов.
"Чудны дела твои, Господи: нет тайны, которая бы не открылась, - вздохнул старик. - Хоть ты думаешь, что знаешь, кто я, но ты меня не величай, схорони просто".
Ещё 1825 году, за много лет до этого случая генерал-адъютант И.И. Дибич отправил из Таганрога в Петербург, наследнику Константину Павловичу, рапорт:
"С сердечным прискорбием имею долг донести Вашему императорскому величеству, что Всевышнему угодно было прекратить дни августейшего нашего государя императора Александра Павловича сего ноября 19-го дня, в 10 часов 50 минут пополуночи здесь, в городе Таганроге.
Имею честь представить при сем акт за подписанием, находившихся при сем бедственном случае генерал-адъютантов и лейб-медиков".
Тело умершего императора поместили в два гроба - деревянный и свинцовый - и отправили в Петербург.
"Виду того, что по смерти черты лица покойного совсем изменились... Поэтому думаю, -пишет организовывавший траурную перевозку светлейший князь Пётр Михайлович Волконский, друг и соратник А. Аракчеева, - что в С.-Петербурге вскрывать гроб не нужно", -