Школяр и послушник Сергий Прас , хорошо знавший язык борусков, удивился встретив в рукописи знакомое вроде бы слово. Но значения их в еврейском и русском были противоположными. Славяне говорили, уличая кого-либо в неправде : брешит собачий сын. Евреи называют этим словом целеустремлённое движение . Исход - это как с места в карьер. Исход - снятие с места больших масс народа и мигрирование его на новые места.
Порой рукописи трудно разбирались. Некоторые листы приходилось долго искать в свёртках, а рулоны от времени склеивались между собой и оторвать - значит потерять часть текста. Приходилось отпаривать. Хорошо что письмена были начертаны красными чернилами. Использовались видимо водоросли чермного моря и может быть каких -нибудь моллюсков из тех же мест. От времени чернила порыжели и так впитались в пергаменты, что след из стал неистребим. Пергаменты можно было мочить, протирать и даже стирать при желании, тексты прочно сидели в гнёздах, выеденных кислотой моллюсков. Можно было сжечь. Но чудо,! пергаменты не горели. Как объяснил Варфоломей , они пропитаны составами сродни тем, что бальзамировали усопших фараонов в Египте. Поэтому не горят, не тонут. - Так значит рукописи не горят? - озадаченно переспросил он Варфоломея. Действительно, в его жизни был случай , который он наблюдал в Испании , там солдаты мятежника Гальбы захватили обоз в котором было несколько книг известных римских авторов. Каких он не знал, но так говорили, что несколько книг очень известных писателей. По приказу начальника их бросили в костёр и они заполыхали как сухие дрова. Очень ярко и жарко горели. - То правда, сказал Варфоломей. Книги и рукописи горят, но в старые времена им предавалось очень большое значение. Каждая книга стоила много много систерций. Наверное целая область могла год платить налоги и их не хватило бы на уплату только одной старинной книги. Люди знали, что жизнь ломает всякие стереотипы , ничего постянного и незыблемого нет . Всё течёт , всё меняется. И старались оставить потомству надзидания свои и свой опыт в манускриптах надлежащим образом обработанных.- С тех пор и говорят , что рукописи не горят .
Варфоломей датировал некоторые манускрипты временем египетского пленения, то есть домоисеевской эпохой. Две, может быть две тысячи двести лет тому назад. Очень старые документы . Он попросил Андрея бережно относиться к ним и сообщил что стротельство нового хранилища заканчивается, там будут созданы все условия имитирующие их естественное хранение на острове Патмос, откуда недавно они были доставлены. А история была такова.
Дошли до Варфоломея слухи, что пребывет на каторге Патмоса старичок. Удивительный старичок. Христианин. Но и это не всё. Есть сведения что им заинтересовались некоторые представители римской фемиды. Свои люди доносят, что старичка того принимают за апостола и он проповедует свободно. Ограничений ему не чинят, каторжане боготворят. Что за старичок? Откуда?
Как-то привезли несколько проповедей буд-то бы произнесённых тем замечательным старичком. Сопоставив и поразмыслив Варфоломей вдруг заволновался. Ему показалось, что нечто знакомое, слышанное им, в словах и оборотах тех проповедей. И вот он решил, что никто иной это как Иоанн - апостол. - Боже ! - не удержавшись воскликнул он . Неисповедимы пути твои ! Я думал в живых его нет давно. Но может быть я ошибаюсь? Он вызвал школяра ханаанея Сергия и напрямую поставил задачу.
Нужно проникнуть на Патмос, встретиться с Иоанном и помочь тому бежать с острова. План он, Варфоломей, подготовит. Как проникнуть? Вспомни, по указу Калигулы рабы причастные к семье убийцы префекта Секунды осуждены на смерть. Рождённые матерями до казни ,дети, осуждены пожизненно. Если тебе ненароком объявиться в родных местах и заявить о себе, тебя схватят и сошлют на каторжные работы. - Но попаду ли я на Патмос? - Это уже наша забота. Есть люди в органах и в суде и в сенате, поддерживающие нас. Они всё сделают. Остальное довершат деньги. Время, чтобы подготовить легенду есть, соответствующие документы сотворим и, в путь-дорогу.
В нужное время тебе сообщат, говорил Варфоломей. - Будьте готовы. Корабль близко к берегу подходить не будет, поэтому найдите возможность соорудить плавсредства.
96.
Сергия переправили в Грецию, затем в Капую, потом он попадает в Рим. Город изменился за годы, его отсутствия . Исчез с лица земли старый город. Кварталы ,прилепившиеся один к одному и дома лезущие своими углами на проезжие части дорог , уже не мозолили глаза. Говорили , что Нерон спалил город. Но это говорили злые языки. Рим горел многократно, как всегда горят деревянные города. В период холодов, когда
интенсивно дома отапливаются, пожары не редкость. Это судьба старых городов. Сейчас Рим выглядел великолепно. Ровные прямые улицы. Многоэтажная застройка. И как вершина зодчества - дворец тирана. Здесь Нерон превзошёл самого себя. Огромный и в то же время воздушный замок доставал куполами чуть ли не облака, ансамбль жилых дворцовых построек походил на приподнятые при взлёте крылья лебедя. Белоснежные, лёгкие и могучие. Люди впервые посетившие Рим, останавливались как завороженнные и не могли наглядеться.
Но не Рим и не дворец были целью его прибытия. А загородняя вилла, поместье семьи Секунды. Там родилась его мать и был зачат он, отцом , которого не знает. Сергий нанял коляску и назвал адрес. Возница оказался словоохотливым и рассказывал разные байки о вершителях судеб Рима, о сплетнях связанных с их именем и о женщинах, без которых не обходится ни один скандал в Риме.
За разговорами время пролетало незаметнее, но дорога оставляла желать лучшего. Даже в провинции, где дорогам не уделялось должного внимания, они накатаны были более ровно. Здесь же, либо хозяин был не привредливый, либо транспорт ходил реже, но просто колдобина на колдобине. За время сидения в бурсе Сергий
раздобрел и члены его приобрели упругость и мягкость. Не то что, во времена скитаний с торговыми обозами. За эту изнеженность он сейчас и расплачивался. Возница, оказывается, некоторое время назад работал на строительстве нового дворца. У него в запасе была масса историй смешных и трагичных, в основном обработанных устным народным творчеством. Например, он рассказал, что подвалы дворца уходят так глубоко под землю, что если бы перевернуть здание вверх тормашками, нижние этажи ушли бы далеко за облака. И нужно это для того, чтобы прятать в тех подвалах несметные богатства, которые римские легионы тащат Нерону со всех концов света. Император - богатейший человек мира. Он свободно может купить те страны с которыми ещё воюет, но он до того жадный, что лучше всё зароет в землю нежели с кем поделится. Собственную сестру разорил, лишил имущества из-за раба подлого, шкодника и лоботряса, которого она приказала наказать розгами.
-Так прямо и разорил? - не поверил Сергий. Может люди говорят просто из злобы и зависти?
- Как бы не так, из зависти. Разорил мало. Судил и суд приговорил к конфискации имущества и отбыванию на принудительных работах.
- А ты не боишься, не зная меня, говорить о таком?-
- Боюсь, но что делать? Дорога длинна, но язык длиннее. Я боюсь, а он вертится.-
И возница действительно с опаской покосился на седока. Однако столица мира не была бы собой, если бы не имела некоторых привелегий, которыми не обладали другие иные города. В Риме не преследовали за болтовню, домыслы, сплетни. Это и была особенность которая отличала свободолюбивых граждан Рима от забитых и запуганных провинциалов. На особенно ретивых полиция конечно собирала досье, но власть повсеместно провозглашала , что принципы демократии для неё незыблимы. Что естественно не касалось христиан и врагов народа. Кто такие враги обыватель не знал. Но верил, что они есть. Иначе налоги не были бы так высоки, а полиция такой мощной и всеприсутствующей. Варфоломей предупреждал: при всей видимости свободных изъявлений взглядов и мыслей, Рим кишит соглядатаями. Будь осторожен. За неправильно высказанную мысль в отношении государства и личности, арест на десять суток. За оскорбление чиновника - арест на тридцать дней. Императора - год. Меры эти применяются редко, но для прибывшего издалека они сработают очень чётко. Попадёшь в какую-нибудь латифундию, к сенатору из бывших рабов, будешь молотить по двадцать часов в сутки, забудешь кто ты и зачем прибыл в Рим. А прибыл ты, чтобы на Патмосе очутиться, на каторге, а не при дворовых людях хотя бы и Секунды.
Сергий это помнил. Поэтому в пол уха слушал болтовню возничего. Тот говорил что-то там про бункеры в которых отсижываются родственники Нерона. Их кормят, поят, но не выпускают. Что дворец Нерона изнутри в тысячу раз богаче, чем снаружи. Что содержится там многотысячный штат любовниц Нерона и любовников. Но никто этого не видел, только слышали и слух этот передавали.
Засветло прибыли в пределы латифундии фамилии покойного префекта Рима. Границы небыли обнесены изгородью, но наворочен невысокий вал, поросший бурьяном. Дорога стала сносной. По обе стороны стали появляться отдельные постройки, ветряные мельницы, корпуса суконовялок и кузниц. Проходили отары овец, голов по тысячу в каждой. Ближе к посёлку на прудах шумели стаи гусей и уток. На широком подворье огороженном частоколом, кричали фазаны. Хозяйство было полнокровным, прибытачным насколько мог судить сметливый и острый глаз школяра и послушника.
97.
Где-то здесь должна была жить материнская подруга детства.? Нужно распросить у первого встречного. Но время было ещё раннее , население видимо в поле, иногда , далеко, раздатся то ли крик, то ли визг и опять только ветер и шум птичьих базаров.
Вилла стала видна уже издалека. Построена была она на пологом холме террасами спускающимуся к синему , видимо глубокому озеру. Архитектура постройки начала тысячелетия, то есть дом не старый, от силы лет семьдесят ему. Дом двухэтажный ,как и большинство вилл того времени. Но под высокой крышей видимо также находились помещения, потому что опоясан он был под крышами кольцом веранд. Когда-то в доме этом служила мать Сергия, хаанеянка попавшая в рабство из-за долгов своей семьи. Вообще, как она говорила, редкий случай в еврейских общинах, когда единоплеменника: мужчину или женщину не выкупали из рабства. Но к ней правило это не отнеслось, так она и попала на виллу секунды. Брали её за её красоту не на полевые работы, а в дом. Здесь она убирала, мыла, иногда готовила, но большей частью стирала и обслуживала гостей, в сысле уборки комнат, смены белья. Мать всегда подчёркивала, что она никогда не была проституткой или наложницей. Никогда. Префект был очень строгим хозяином, но справедливым и не позволял вольности не себе, не домочадцам, ни слугам. Гости были соответствующего уровня и поэтому в смысле спокойствия в доме Педании Секунды рабыням было очень хорошо.
Здесь она встретила его отца. Физически очень крепкий славянин, был несколько замкнут, но на поверку добр и отзывчив. Он часто помогал всем женщинам дома. Принести, подвезти, поднять. Он был сначало конюхом, потом конюшим, а через пару лет хозяин только ему доверял знаменитую свою упряжку лошадей. Две смены - четыре кобылы и два жеребца, все гнедые. Он любил ездить быстро и лихо. Отца звали Славий. Славий показал хозяину преимущества тройки. И с тех пор префект выезжал исключительно на тройках, где коренными бежали жеребцы, пристяжными кобылки, быстрые как ветер. Тройки Секунды славились по всему Риму. Было много охотников купить. Но префект не гнался за деньгами. Одно время Каллигула положил на них глаз и всем казалось, что вот вот они уплывут в императорскую конюшню; Каллигула пал сражённый своими телохранителями.
Мать и отец сошлись, Секунда присутствовал на бракосочетании. Мать понесла и всё складывалось так хорошо, что было даже боязно думать о будущем. А будущее казалось невероятно близким. Потому что в день родов префект обещал поднести им вольную. Выделить землю и записать новорожденного, если будет мальчик, рядовым в гвардейский императорский полк. Как не мечтать о таком! В императорском полку стать дворянином было делом простым. После любой военной компании выходцы из простолюдинов огулом записывались в дворяне. Это значит, что государство при выходе солдата на пенсию обеспечивало им безбедное существование выделяя землю и рабов согласно годам службы. Записывать по прихоти арисократов можно было с дня рождения. С этого дня и считался начатым срок военной службы.
Злой рок тоже воля Божья. За что Бог наказал Секунду никто не знал. Но почему он избрал для этого двоюродного брата Славия, мужа молодой ханаанеянки , только догадывались. Старые евреи говорили, что ханаанеяне - народ забытый Богом. Именно их поручил он Моисею изгнать из земель заповеданных. Потому что ханаанеяне - потомки Хама. А Хамов говорил Бог Моисею, буду преследовать до поры пока Я ЕСТЬ.
Этот момент всегда был не очень ясен Сергию. Велика беда подсмотрел мальчишка по имени Хам причиндалы престарелого отца, лежащего во сне без исподнего. Не раскидывайся. И потом дочерей у него не было. В чём дело?
Неужто старческая немощь вылилась в такое проклятие, которое гонит и гонит людей совершенно неповинных в содеяном Хамом, дальше и дальше на север от исконних мест.
Но был ответ Варфоломея. Хам - жертва Ноева Сатане. Есть правило нигде не записанное, но упрямо существующее в веках и тысячелетиях. В этом правиле говорится: " В СЕМЬЕ НЕ БЕЗ УРОДА "
Если урода нет, его создают. Таким образом оправдывается благополучие семьи в целом. В общинах земледельцев культивируется символ "дурачковЉ, по другому "блаженных" - это тоже дань Богу, Сатане как напоминание об избранной участи Моисея.
Некоторых мальчиков выращивают под таким искусственно созданным ярлыком, чтобы впоследствии легко расстаться с ними отдавая в армию, в рабы, в жертву.
Ханаанеяне и славяне имеют один корень. Их праотец Хам . Прокляв ханаанеян Бог проклял и славян. Отныне они извечно будут теснимы со всех строн братьями своими по крови , но не по духу.
Брачуясь между собой ханаанеяне и славяне укрепляют свой корень . Это не нравится Сатане и он измышляет злое. Брак Славия и Марии был порклят на небесах и чего же ждать?
Родственникам Педании Секунды было не до разборок, кто и как и где? Полетели в Сенат жалобы. Гай Кассий, председательствующий, родственник того самого Кассия, который был заодно с Бруттом в деле против Августа Великого, огласил вердикт: публичная казнь до четвёртого колена. Нерону разъяснили, что рабы освобождаемые им должны знать узду, если таковой не будет ,свободу они возьмут и сами, без воли на то римских граждан, Сената, и императора. Согласие было получено. Около четырёхсот человек потеряли свои головы. Остались двое. Мать на севере, в Словении, и сын на юге, в Риме. А меч занесён.
Навстречу шла вереница женщин в сарафанах, с покрытыми головами. Под платками ощущались косы,
Оттого головы покртые косынками казались пирамидоидальными.
Возница попридержал лошадей и Сергий высунувшись из коляски спросил с улыбкой : милые женщины, не подскажете , где здесь домик Епифании Чёрной?
98.
-Отчего не подсказать, мил человек - ответствовала самая бойкая -. _ Епифания , бабка почти половине села. Всем тётка, своячница, кума... Ты - то кем ей будешь? Из каких мест пожаловал.? По одежде на учёного барина смахиваешь, по разговору, вроде как не здешний.-
Берём быка за рога - решил Сергий , и стал объяснять что он сын Марии, когда-то служившей у префекта Секунды и раба Славия, что был у него же конюшим.
Тут пожилая женщина из толпы закричала сердито: да не ври ты! Я знаю эту историю. Марию казнили как и мужа её. А деток у неё не было. Не успели завести! -
- Вот он я? - засмеялся Сергий - Не детка давно, детинушка. Ну, не верите, не надо. - И толкнул возницу в плечо : - Погоняй! Вслед закричали: - не укради нашу бабу Агу! -
У маленького домика из слоистого камня, уложенного без раствора, а так; камни кое-как пригнаны друг к другу, перекрытия ветхие и крыша тесовая поверху истлевшая, но державшая воду, потому что тесанина была смолистая и хоть старая но видимо звонкая. Сергий побывал по местам разным и разный видел лес, разную работу. Здесь работа была хоть и без выдумки , но добротная. А что камни уложены без фантазии, так домик малюсенький, и жить в нём человечку маленькому , оттого и работы на грошик.
Подъезжая он думал отпускать или не отпускать нанятой повозки. Если дело сложится, отвезут за казённый счёт, если нет , не пешком же добираться. Решил , что с запасным вариантом надёжнее и приказал извозчику ждать. Сколько же ждать, барин - обратился к нему возчик по еврейски. _ О! Да ты силён в языках, брат. Может земляки мы?
Возчик помялся._ Видишь ли, -говорит,- Кто не знает Епифанию Чёрную? Известная ведьма. В основном к ней ездят евреи которые из торговцев да промышленников, мелочишка всякая. Кому будущее говорит, кому прошлое. Кому зубы заговаривает, кому кровь пускает. Бывает что и далеко не отъезжают, окачуриваются. Возился я с одним таким.
Привёз кровь с молоком был, а за три версты отъехали - побледнел, зубами застучал и помер, горемыка.-
Отпустил бы ты меня , барин - Жди! - жёстко приказал Сергий и вылез наружу. Ноги от долгого сидения затекли и пришлось немного поразмяться.
Войдя в дом он в первый момент как ослеп. Два невеликих окошка были чем-то закрыты, Тишина.Темнота.
Ощупал рукой стол и лавку. Спросил громко: хозяюшка, отзовись!
В углу на лавке что-то зашевелилось. Поднялась костлявая рука и потянула штору. Кусок материи подвешенный на бечёвке соскользнул, стало почти совсем светло. Из под дерюги вылезла голова повязанная платком крест на крест, глянули колючие глаза и загорелись зелёным огоньком как у кошки. Старуха кряхтя села и стала подбирать под платок вылезшие наружу седые патлы.
Они молчали и смотрели друг на друга. Вспоминая описание этой женщины, сделанное матерью, он никак не мог узнать в лице старухи красавицу, о которой с таким восхищением Мария рассказывала. Чёрные выгнутые дугой брови, белое матовое лицо с румянцем на щеках. Копны волос иссиня чёрные, блестящие ,пушистые. Конечно время делает людей неузнаваемыми но в такой степени!
Наконец женщина поднялась и опираясь рукой о стол открыла второе окно. Стало совсем светло. Комната с низким потолком была опрятной, но какой либо мебели кроме лавки и стола в ней небыло. Тем временем хозяйка повернулась лицом к Сергию и он зажмурился. Действительно, если бывает на земле что либо уродливое, так это бывшие красавицы, которых старость преображает в ведьм. Ежели кто ведьм не видел, стоит лишь поглядеть на Епифанию и впечатление от их внешности останется на всю жизнь.
Старуха тяжело опустилась на лавку и сделала знак видимо означающий приглашение. Сергий присел на лавке напротив. - С чем пожаловал, сынок прошамкал беззубый рот?
-Тебя зовут Епифания?
- Она, она самая - согласно закивала хозяйка.
- А я Сергий. Ты не знала такого? Сергий Прасс.
Старуха опять замотала головой, но в обратную сторону
- Ты помнишь подругу свою, Марию?-
Безбровое лицо ведьмы приняло осмысленное выражение.
Я её сын, зовут меня Сергий. Я сын Марии и Славия. Родился после смерти отца в тюрьме.
Старуха привстала на лавке и ближе придвинулась к гостю. Её глаза как злые буравчики сверлили молодого человека. Потом она сново села и тогда её рот сделал попытку растянуться в улыбке. - Ма-рия. - задумчиво прошелестел её голос. -Ма- рия. Сла-а-вий. - И она опять закивала головой. - Нет Марии, нет Славия.- Многих нет. А я вот живу. Бог не призывает, потому как не исполняла заповедей его. Не нужна я там - и глаза её закатились под лоб. Так проседели в молчании некоторое время. Сергий вновь начал объяснять ей кто он, откуда приехал, что хочет?
Ничего не действовало. Глаза как закатились так и остекленели. Тогда он достал из мешочка на поясе несколько звонких монет. Звон денег разбудил старуху. Сначало левый зрачок выехал из-под надбровных дуг, потом правый.
Зрачки поколыхались раздельно один от другого и наконец приблизительно на одном уровне остановились.
Она уставилась на монеты с неподдельным интересом. Сергий положил на стол стопкой пять серебрянных и один золотой. Он догадывался, что хозяйка мгновенно оценила их стоимость, туловище заколебалось, руки подпрыгнули, но опустились опять на колени. Сергий добавил ещё два. Деньги были казённые и счёт им он обязан был вести, потому как Варфоломей был хозяином строгим и спуску в этом отношении никому не давал.
Сообразив ,что больше добавки не будет старуха подняла глаза на Сергия. Она снова внимательно оглядела гостя, потом протянула руку и сгребла монеты в подол.
99.
-Вылитый отец. - прошамкала она беззубым ртом, - но от матери брови и подбородок. - Я помню, была она беременной. Это было, было... она стала считать на пальцах, но сбилась и тогда спросила у Сергия - Сколько же тебе лет? -Тридцать четыре - Да , тридцать четыре или тридцать пять или... Как же мать твоя выжила?
Сергий рассказал ей историю спасения и бегства из страны. Она всё кивала и кивала головой, потом приложила вдруг, руку ко лбу : - Нельзя было твоей матери выходить за язычника, ох, нельзя! Бог разгневался.
Божий гнев страшен. Что один человек для Бога? Что тысяча? Но остудил он свой гнев когда убил три или четыре сотни. Это хорошо. Это малая кровь. Плохо что ты выжил. Теперь Бог будет мстить и тебе, и твоим детям если они родятся. И детям детей твоих. Нельзя смешивать кровь.!-
Молодой человек не ожидал что причитания старухи будут по его поводу. Он хотел воскресить в ней воспоминания и натолкнуть на мысль, что он де незаконно путешествует по империи, в то время когда по нему скучает каторга. Но старуху это неинтересовало. Она продолжала причитать призывая в свидетели пророков, и плача по молодости, которая так неосторожна.
Расстроившись вконец эта дряхлая особа схватила веник и стала подметать избушку.
Прикинув, что на сегодня большего не добиться Сергий вышел на крыльцо. Солнце уже закатилось за горизонт, однако день не уступал в правах и подозвав возницу Сергий поехал по имению. Как раз возвращались с полей люди. В основном это были освобождённые рабы, по разным причинам не покинувшие насиженных мест, они по-прежнему работали на фамилию. Исполняли то, к чему привыкли, и что умели делать. Жили они конечно, получше и времени свободного имели побольше, но не намного, потому что сельское хозяйство не терпит регламентации. Сколько требуется, столько и нужно работать.
На человека нового в этих местах обратили внимание мгновенно. Но только здоровались и провожали вслед заинтересованными взглядами. Вскоре потянулись поля, нужно было поворачивать назад . В это время из за леска показалась лёгкая пролётка. Она катила быстро, почти не поднимая пыли. Рысью бежала стройная лошадка не сбиваясь на галоп. Вожжи держал человек закутанный в плащ и в военном головном уборе. Приблизившись, седок натянул вожжи и лошадь стала как раз напротив коляски Сергия. - Кто таков? - спросил подъехавший.
Сергий привстал и поклонился. Оба сошли на землю и остановились оглядывая один другого.
Сергий начал с обычных приветствий ,затем сказал , что приехал посмотреть на места в которых никогда не бывал, но наслышан от своей матери, ныне живущей в далёких краях. Он наслышан о знаменитой фамилии Секунд.
Имя которых давно стало нарицательным, как напоминаение об их далёком предке никогда не повторявшем приказания дважды и требующем незамедлительного исполнения . На исполнение он всегда давал одно время секунду. Человек в керасе также представился и сказал, что он прямой потомок всех Секунд которые когда либо выозглавляли фамилию. Да, это его дом на холме. Люди эти, его рабочие. Жизнью своей доволен, но здесь он в отпуске, потому что вскоре обязан вернуться в свой легион, где он имеет должность командира второго уровня.
Он пригласил Сергия посетить дом и обещал на завтра, если тот согласится переночевать ,показать латифундию. На пригорок вела широкая лестница из белого мрамора, несколько стоптанная, но это придавало ей особое очарование, говорящее о том что всё тленно под небесами, даже камень.
Вестибюль был огромным, как зала. Таких помещений Сергий не видел даже у префекта Крыма. Овальные лестницы вели на второй этаж куда они неспешно и поднялись. Здесь их встретила прислуга и проводила в комнату омовений, а затем в столовую. - Я не держу рабов, - сказал Берт Секунда, представившись, он просил называть себя именно так. - Рабы не производительны. Наш император великий человек. Он, единственный понял, что раб принуждаемый опаснее раба поощряемого. Вся жизнь наша - рабство в независимости от занимаемого положения. Кто -то всегда чей-то раб. -
Сергий переспросил, почему принуждаемый раб опаснее? Потому что он припёрт к стене. У припёртого к стене даже травоядного животного оживают инстинкты самообороны, то есть хищнические. Припёртый к стене может больно ударить, укусить, убить. Поощряемый раб всегда имеет несколько вариантов выхода из одного и того же тупика.
Этот будет хитрить, изворачиваться. Он не опасен.
Я слышал, ваш дед... - Да, мой дед не понял этой истины или забыл о ней. Рабов нужно поощрять и тогда их безбоязненно можно наказывать. Но я пошёл дальше. Я вообще отказался, как призывает наш император , от рабского принудительного труда. И знаете мне это обходится значительно дешевле. Если раньше мы вынуждены были содержать их, одевать и заботиться о воспроизводсве их силы, то теперь всё это они прекпасно делают сами. Мои рабочие получают даже меньше, чем имели бы при полном обеспечении будучи рабами. А дают прибыли втрое.
Очень долго словоохотливый офицер рассказывал о своей латифундии, о военных походах, о знакомствах с прекрасными женщинами в разных частях света ... Наконец, подустав он попросил и Сергия рассказать какой ветер занёс его в эти места. Сергий повторил вкратце рассказ о том, что просьба матери вынудила его сделать крюк. Что он
купец и обозы его сейчас стоят под Капуей. Торгует он с Испанией, Туманными островами, с Германией и немного
с Боруссками, что живут гораздо восточнее и севернее. Но торговать с ними невыгодно, ибо они торлько продают, но ничего не покупают.
100
Тут он сказал, что из семьи бывших рабов Педании Секунды, что все его родственники по суду обезглавлены за убийство родного деда Берта, а он прошёл массу злоключений пока наконец не повезло ему и он не купил лицензию на право торговли.
Хозяин помрачнел. Бывшая весёлость спала с его лица. Но он по-прежнему наливал Сергию в бокал и пил сам.
Демократичный, он не любил когда ему за столом прислуживали. Но и сидеть рядом с осуждённым, хотя и невиновным ему стало в тягость. Наконец он сказал, что утро вечера мудреннее и попросил слугу отвести Сергия в отведённую ему опочивальню.
Проснувшись на заре, школяр, бурсак и послушник, он же купец и путешественник, он же раб и он же смертник сразу не мог сообразить где он находится, пока не соориентировался. События последних дней так закрутили его, а во сне он видел только Зану и только её, что ощутить себя вновь гостем Педании он смог лишь через минуту.
Удивившись что его ещё не арестовали, Сергий оделся и вышел на улицу. Стояло прохладное тихое утро.
Где-то за холмами наливался розовым цветом краешек горизонта. Висела дымка и от этого весь видимый мир дрожал лёгким ознобом. Рощицы поодаль расплывались в очертаниях и были совершенно синего цвета. Причём все деревья сливались в одно искрящееся пятно, в котором тёмно- синий преобладал, но ближе к небу разгорался фиолетовый цвет, а ещё выше фиолетовый рассеивался , расслаивался и тогда начинал торжествовать голубой
переходящий в дымчатость поднебесья.
Что считать Родиной? - подумалось ему. Тот лагерь , в котором он родился? Или прекрасную эту землю,красота которой достойна восхищения, а плодородие почвы - поклонения? Или землю финикии, которая досталась ханаанеянам, на которой они пребывали тысячелетия и чувствовали себя счастливыми и угодными Богу.
Или же все те края и стороны света, которые существуют в независимости от населяющих их людей, в некоторых он побывал, но это лишь маленькая часть обозримого мира.? Какую часть света, какую землю, какой угол земли считать своим отчим домом? Может быть словению? Племя русских, к которому принадлежал незнакомый ему его отец?
Почему бы нет. Он чувствовал что сердце его переполнено жаждой жизни и новых ощущений. Он понимал, что любит одинаково и Россию, и Крым , и Израиль, и эту землю италийскую, по которой когда-то ходили его родители. Он ни на кого не имел зла. И не понимал почему бы должен был иметь? Происходит только то, что предначертано свыше. Он любил Бога и поклонялся Воле Его. Но если Бог не желал союза ханаанеянки, может быть еврейки, с таким же ханаанеянином, может быть иессеем, его ОТЦОМ, из-за детского любопытства Хама - сына Ноя ; Ноя - единственного Человека для Бога, спасшегося Его Волей от Его Гнева, тут уж Сергий, не будет спорить. Итогом противозаконной любви было его Прасса рождение и заповедуя волю Всесильного он не смел лишать жизни даже самого себя. Но если он родился, на то Воля Божья? Как понять противоречие между противозаконным воле Бога и законностью существования противозаконности ? Повинуясь Воле Бога он должен уничтожить себя и прервать тем самым незаконное размножение . Противоестественное устраняется противоестественно!
Или Бог прощает всё, что не происходило бы, как бы не поворачивалось, куда бы не устремлялось? Богу всё известно. Предотвратитить проще, нежели исправлять. И однако он не делает движения для предотвращения.
Значит, что не говорили бы люди о противозаконном и противоестественном, в глазах Бога всё имеет смысл.
Люди разбежались во все стороны и оказались один на один с проблемами, которые трудно решать в одиночку, даже если одиночка этот - народ. Может быть идея Вавилонской башни не так уж плоха. Может быть и есть необходимость строить её, но не из камня и не пирамидами устрошающими природу, а в душе, в отношениях, в самосознании людей, которые стремятся к единству, роднятся между собой и в то же время боятся друг друга и прячутся от себе подобных в страхе за судьбу своих детей. Бог прав! - решил Сергий, Бог всегда прав. Кто из человеков может познать пути Бога?
Побродив по окрестностям парка Сергий вернулся в дом. И тут узнаёт, что гостеприимный хозяин покинул виллу и срочно отбыл к месту службы. Что же делать? Что приказал хозяин в отношении меня? - спрашивает он у можердома. - А ничего, господин. Сказал только помочь лошадьми и коляску дать коли надобность будет. Скоро он не вернётся так уж лучше вам отбыть.-
Нанятого возчика Сергий отпустил ещё вчера, хорошо заплатив. И предложение управляющего пришлось кстати. - Ну, запрягай коли так. Хотя , - он помолчал... -Куда мне спешить. Побуду ещё денёк -два, поброжу по окрестностям. Скажите , нарочного хозяин не посылал в столицу? - Надеялся ,что о нём поспешил донести Секунда, куда следует. Но управляющий сказал, что нет. Хозяин уехал внезапно и никаких других поручений не оставлял.
Днём Сергий сново отправился проведать старуху. Когда он подходил пешком, то взгляд дольше задерживался на окрестностях, предметах, постройках , нежели когда подлетаешь на лихой тройке. Тогда всё несётся вскач. Не только седок, но и местность , дорога под колёсами, деревеньки и людишки, возникая как миражи и пропадая как галлюцинации.
Домик вещуньи-ворожеи близ дороги. Хорошо протоптанная тропиночка ведёт к крылечку под навесом. Домик каменный, но стены его не ростут от земли, от фундамента как обычно , а приподняты . Заинтересовавшись Сергий даже наклонился, заглянул и засмеялся. Действительно , дом стоял на двух каменных ножках, похожих на слоновьи , но словно срасшихся между собой. Странная архитектура , подумал он. Видел разное, подобное впервые. Для смеха сработано и развлечения приезжих.
101.
Поднялся по приступкам и вошёл. Дверь была полуоткрыта. Старая женщина на этот раз сидела у оконца на лавке и прилаживала лучинку в камелёк, служивший светильником. Лучинка,предворительно вымоченная в туке, и обваленная в опилках, напоминала собой круглый почти цилиндрический стержень. Войдя, он поздоровался , спросил: - а что, хорошо светит? - Старуха не оглядываясь , голосом более громким и внятным нежели вчера, ответила:
Как при полной луне. Не день конечно, но и не ночь безлунная. Мне с моей бессоницей и дневной дремотой, вся жизнь оставшаяся на ночь и приходится.
И развернулась лицом к Сергию. Здесь, на юге, он привык к смуглым лицам, но это было чёрное. Не тот чёрный цвет , что присущ зулусам из далёкой африканской глубинки, блестящий на взгляд и бархатный на ощупь, а изъеденный шероховатостью, пепельно-чёрный . С белёсыми разводьями, как будто щёки её насильно складывали в гармошку и притаптывали, притаптывали пока чернота на сгибах не побелела. Кроме того кожа на лице шелушилась и осыпалась как сухие листья, меленькими чешуйками; он просто слышал их шорох. Подумал: так сколько же ей лет?
На вид полторы сотни . А матери около шестидесяти , мать ещё видная женщина. Неужто подругами были при такой разнице в возрасте?
Как будто угадывая его мысли старая карга прошелестела: знавала я и мать твою и отца. Каждый из них был хорош. Не с кем сравнивать. А когда сошлись, лучшей пары по красоте и стати и в Риме нельзя было сыскать. Повадился к старому Педанию хлыщ из столицы. Некий Гай Кассий. Молодой ,но уж больно прыткий, фердыбачистый и гундливый. Пристал к префекту.- Продай девку. -
Объяснял, объяснял ему Секунда - де, не положено замужних разъединять. Да и продавать не собираюсь. Мария прекрасная хозяйка в доме. Славий лучший мой кучер и потом ,как я на тройке без него и кто другой ещё так может! -
Не слушает противный Кассий. Кичится родством с сильными мира сего. Не продашь ,говорит, и ты их иметь не будешь. Пожалеешь, да поздно. Но префект угроз не боялся. Должность такая . Четыре войны прошёл, трёх императоров пережил ; Что ему Кассий? Матерь твою успокоил. Отца приласкал. Живите, говорит, спокойно. Не выдам, не продам.
Так прошло более года. Тут Мария забеременела. Жить да добро наживать. Но наехали инспектора. Проверяли работу префекта в столице и здесь нарушения выявились. Группа рабов, из последней партии, преобретённой не так давно на аукционе, передала жалобу в Сенат: о самодурстве префекта. Действительно порядок Педания любил, и хозяином был строгим, но чтобы самодуром? Проверяющие знать ничего не хотят. Слушают только тех рабов, которые жалобщики. Показания записали, убыли. Потом сказывали, и в Риме неприятности пошли. Секунда сам не свой ходит. Но тех рабов тронуть боится ; ибо скор на расправу император, где что не по нём - на знатность не глядит.
Приехала полиция, главных жалобщиков повезли на допрос. Почитай с месяц их небыло. Потом объявились. Тише воды , ниже травы. Там главным у них был один германец, военнопленный из бунтовщиков, он и работник -то никудышный, но говорливый ужас! Хозяин хотел с ним расстаться, да заварилась эта каша... Он и подбивал рабов на неповиновение. Мы потом догадались, что всё было подстроено. А тогда...
В уборочную, а осень помню выдалась редкая. Золотая. Тёплая. Работали люди не спеша, считай в охотку.
Закрома полные. Благодарность от хозяина вышла. И одежонка , и кто что заказывал ...Секунда всё исполнил. Кому вольную обещал , бумаги заготовил , к зиме выходи с землёй , с домом или стройся, как кто хочет. Не всем вольная давалась. А лучшим. И Марию со Славием отпустить решился, хотя трудно ему было. Любил Славия.
А Славий с тем Германцем в распре был. Славий хотел, чтобы мир был между хозяином, его домочадцами и рабочими поместья. Мир и был, до германца. Тот всё высчитывал сколько хозяин с их труда себе оставляет и получилось у него, чсто Секунда в полном долгу перед своими рабочими. Оказывается, по словам германца, руки наши золотые и обязаны нас содержать по стоимости нашей, а стоимость он определил не по цене аукциона, а по цене произведённого товара. Будто бы всё наше, а хозяин --вор.
Славий пытался доказать ему, что кроме рук ещё кое - что нужно и не последнее - голова.-Действительно,- говорил он, рабство-отвратительная вещь. Но мы живём в то время, когда иных отношений не существует. Хороша свобода, когда её нет. Когда её достаточно , ею не дорожат и губят себя и себе подобных. Ты был свободен. Так за что ты пошёл сражаться против сильнейшего противника?. За кусок хлеба? Нет, ты бы его заработал просто: вспахал, посеял, убрал. Тебе другое было нужно. Ты пошёл за властью. Грабить пошёл. Передел чинить. Ты и тут передел затеял. Неугомонная твоя душа. Губил бы себя, но нет, ведь не успокоишься пока всех не задушишь "правдой" своей.
Подрался бы германец со Славием, да боялся. Крепок был твой отец. А германец так, всё больше языком.
Приехал на пару дней отдохнуть к домочадцам Секунда. И раненько утром в поле. Любил он широкий простор. Конечно со Славием. Когда Славий при нём, других телохранителей префекту не нужно было. А в поле работа кипит.
Хотели возвращаться , да скачет десятский. Говорит, на мельнице германец бунтует. Его люди бьют мельника, подойти страшно, лютуют. Поскакали. Там ужас , что творилось. Народу тьма, все с дрекольем. Кто на кого, за что, не понять. Сергий - в самую гущ. Вытаскивает германца из толпы за ворот. Тот зубами ему в руку вцепился. Борода чёрная до пупа, глаза на выкате... Сатана вылитый. - Вот, зачинщик, - говорит твой отец. Секунда подошёл вплотную и руку положил на плечо буяна. -В карцер,-говорит, - захотел? Посадить его на хлеб , воду на недельку, пусть поостынет. После навоз ковырять и другой работы такому умнику-разумнику, не давать.-
102.
Тут германец как закричит: - кровопийца! Мало кровушки попил? Так пей же свою! - И откуда не возьмись достаёт ножик острый и в живот префекту, в живот да с разворотом, и вывалились кишки наружу.
Жара стояла, а кишки дымятся как в стужу. Связали германца. Префект самосуд не позволил. Повезли и Секунду и преступника в Рим. По дороге Педаний скончался. Думали, вот теперь следователи замучают. Ничего подобного. Ни один не приехал. А когда кто-то из домашних увидел бородатого германца в распивочной, поняли : тот Гай, который Кассий, обещание выполнил. Суд ,мы слышали, был, но судили не убийцу, а четыреста человек родственников Сергия , которого и признали главным обвиняемым. Собирали тех четыреста по всей Италии и даже в сопредельных землях. Потому что по суду все у кого хоть капля крови твоего отца или другие родственные отношения, виновны в надзидание остальным. -
Такова действительность. Любая власть рядится в одежды деклараций, которыми как фиговым листом прикрывет намерения, прямо противоположные. И если власть говорит, что заботится о ком-то, нужно понимать, что она ищет пути закабалить и ободрать своего визави. На том власть стоит. А человека питают надежды. С надеждами он и умирает, потому что духовное Я бессмертно . А сознание наше духовно и ему не объяснить, что физическая смерть прекращает бытие. Противоречие между смертью и бессмертием - есть порог между прошлым и будущим, преодолеть который можно лишь полностью отрешившись от земного. Но такого произойти не может - говорит Варфоломей, - потому что связь тела с прахом необратима. "Из праха взят в прах обратишься."
Вера, надежда, любовь - столпы на которых покоится мир. И чтобы не говорили книжники, столпы эти существуют и плавают по океану Вселенной может быть в прямом, а может и в переносном смысле.
Варфоломей - мудрец. Недаром он был близок к СЫНУ. Варфоломей видит землю, но уже и ощущает небеса. -Они, небеса, приблизились ко мне настолько, что я чувствую дыхание вечности, - любил повторять он своим студентам.
Рассказ старухи всколыхнул в Сергии непережитое им прошлое. Он почувствовал это прошлое так остро, как будто оно стояло у него за спиной, приблизившись вплотную и дыша ему в затылок. Никогда прежде его не волновали истоки происхождения родителей. О себе он вообще не думал. Казалось, что все люди делятся лишь на хороших и плохих, но чем дольше жил, тем всё отчётливее выявлялась грань душевного разлада между людьми.
Люди настойчиво цеплялись за своё происхождение, делали из него фетиш, выдумывали родословные, всё для того чтобы подальше развести пути свои от братьев своих. Как будто неясно, что праотцы одни и потому все братья и по крови, и по сути, и по духу.
Кто первым сделал шаг к разъединению? БОГ. Он отделил Каина от Авеля. Адама от РАЯ. Ноя от всего Человечества. Перечеркнул миллионы жизней и приказал начать всё с начала. Среди многих, он избрал еврейский народ и понимал видимо к чему это приведёт. К озлоблению. Обособлению. Но он хотел этого. Почему? ПОЧЕМУ ?
Ответа не существует. По этому поводу Варфоломей высказался так : люди сильны единением. Бог никогда единения их не допустит. Никогда. Он будет делить их сознание по мелочам. По цвету кожи, по произношению, по цвету глаз и форме черепа. Он заставит людей измышлять друг на друга и бороться между собой из за причин не существующих на самом деле. Только для того, чтобы они не возвысили себя преждевременно до уровня БОГА.
А такое возможно. Потому что Бог повелевает стихиями и энергиями. Бог - знание. Бог - тайна. Бог - дух.
Если больше знаний, меньше тайн, меньше духа. Зания без духовности - это провал в темноту безверия,
Безверие влечёт за собой беззакония. Беззакония - это беспредел не только в земных отношениях, но и духовности. Беспредел в духовности - это хаос. Хаос противоположен космосу. Бог созидал порядок не для того, чтобы Его дети его разрушили . А мы знаем невероятное количество примеров, когда дети являясь наследниками отцов разрушают не ими созданное. В космическом масштабе - это разрушение Вселенной. Знания не опирающиеся на веру - губительны. Те кто этого не понимают - преступники перед человечеством ибо их заботит исключительно временное их благополучие или личные амбиции основанные на прихотях воспалённого сознания.
Бог будет разъединять людей ещё очень долго. Пока не сформируется принципиальная составляющая веры - духовность. -
Студенты спрашивали у Варфоломея: христианство и есть Вера, которая в состоянии объединить мир?
-Да. - отвечал Варфоломей. Христианство стремится к объединению Мира . На сегодняшний день нет другой идеи, которая могла бы противостоять христианству. Если бы всё зависело от апостолов и вас, уверен христианство победило бы языческих идолов. И победит. Но...
-Рим не позволит? - выкрикнул кто-то. Варфоломей засмеялся, коротко и сухо. - Рим ,- неустойчивое объединение государственных структур, с задачами тактического плана. Группам людей нужно как-то существовать и они избирают путь круговой активной обороны , из среды своей выдавливая всех нарушающих хрупкое равновесие взаимодействующих систем. Системы эти находятся в подвешенном состоянии. Держит их сила, которую мы называем страх. Страх - сила притяжения. Всякое государство основано на насилии. Отсюда страх.
Бог - это любовь. Нам хорошо и наглядно это объяснил Сын Божий. Страх - порождение человеческого сознания, гонимый страхом человек стремится к человеку. Появляется род, племя, народ . Народ - это уже государство.
Здесь нет места любви. Любовь в государстве - нечто низменное, стыдное, стадное. В государстве доминирует фетиш силы. Сила объявляется могущественнейшим рычагом. На неё молятся. К ней стремятся слабые, чтобы ощутить себя противоестественно сильными. Противоестественность не может произвести рационально полезное. Противоестественность порождает тот же страх, который гонит народ на другой народ ибо из-за противоестественных взглядов иной народ - враг. А это уже божье провидение. Как видим Бог не даёт усилиться противоестественному гася пламя зла пламенем зла.
103.
Я верю и знаю, что христианство победит во всём мире. Но опасаюсь как бы наши потомки, ваши дети не употребили во зло, то над чем мы сегодня работаем. Не сделали бы из Веры фетиш, как некоторые предлагают, например апостол Филипп, который настаивает на преобразовании Веры в церковь и создании касты новых левитов, служителей Бога. "Не создавай себе кумиров сказано". Я стою, на позициях других апостолов, на свободном волеизъявлении каждым человеком своих духовных запросов. Убеждение, божье слово, - единственно правильный путь. Церковь породит чиновников от церкви. И это станет началом конца ибо Бог в этом случае не потерпит кощунства и сново разъединит людей, но теперь уже по вере. И станет у Бога много пророков. И каждый объявит себя правым в слове своём, а неверным слово другого. И вновь разлетится башня котору-ю мы с вами сегодня воздвигаем, чтобы приблизиться к Богу.-
Старуха всё шепелявила и шепелявила, рассказывая о своём житье-бытье, честно отрабатывая деньги, подаренные ей вчера. В этот момент она как раз рассказывала о тчего лицом так черна. Оказывается, когда Марию, подругу её схватили, она кинулась защищать и укусила кого-то из судебных приставов. Её также арестовали и приговорили к очищению огнём. Очищение огнём проводилось в отношении женщин подозреваемых в ворожействе, наговорах, приговорах и прочих непотребных действиях во вред людям. Её продержали в тюрьме до суда более полугода, и после суда томилась почти столько же. Только в тюрьме она узнала, что такое очищение огнём. Это казнь. Выживают исключительно редко. Очищение проводят либо на кресте, разводя костёр внизу, но это когда нет условий. Либо на сковороде , когда занимаются этим профессионалы. На кресте человек сильно обгорает, потому что регулировать пламя нет возможности. Бывает костёр потомится, потомится и потухнет. Жертву снимают и она свободна. Может идти собственными ножками если не сомлела от траха. Но чаще дрова сухие, ведь в дождичек палачи не любят работать, полыхнут и нет тебя.
На сковороде тоже жарят по разному. Бывает маслом попрыскают. Тогда обжарка мягкая и кожа золотистой становится. Но чаще без масла. Потому как палачи опять, маслицем приторговывают, а на сковородке экономят.
Распяли бабу на сковороде, лицом и животом к металлу и стали угли ворочать. Кричи не кричи, они своё дело делают. Несколько приставов сидят, надзирают . Вот и обуглилось тело. Сзади кожа осталась естественного цвета, а лицо, груди, живот, ляжки - всё прожарилось насухую и потому шелушится кожа, опадает чешуями. Лет двадцать ждала, что отшелушится до натурального цвета. Нет. Прожарилась насквозь . Старуха захихикала.
Я кенеянка. Но кто сегодня помнит о корнях рода своего? Называют нас всех евреями. По кенеянски возраст и старость одним словом обозначали: ага. Вот и зовёт меня здешняя молодёжь по кенеянски : баба ага.
Я моложе твоей матери была, мне и шестидесяти нет, но как видишь , едва ползаю. - Понял Сергий, что к чему,
Рим распустил паутину по всему миру и люди в этой паутине - жертвы. Разница только во времени. Кровь всё едино высосут у кого раньше, у кого несколько позже. Подумав, прикинул:
Баба Ага не сдаст его. Страдалица. Неизвестно как поступит Берт? Однако делать в имении было нечего.
Топтаться, без определённого смысла , так время не ждёт. Нужно ехать в Рим, ходить по канцеляриям, домогаться вольной, которую покойный Секунда не успел предоставить его родителям. Наверняка там заинтересуются и, наконец, что - нибудь определённое прорежится. Ему запрягли лошадку, бойкую и рысистую. Выделили кучера и он покатил по разъезженным дорогам в столицу столиц.
Лёгкий ветер встречным потоком слизывал пыль поднятую колёсами и относил в сторону. Дышалось легко, на дворе стоял сентябрь, месяц жаркий. Но оттого, что вокруг всё дышало свежестью настроение у Сергия было приподнятым . Он ехал с непокрытой головой. Волосы его остриженные в бурсе накоротко, уже отросли и походили на причёски настоящих римлян, мододых повес. Правда те носили волосы длиннее. У некоторых они спускались до плечь, но это была мода продиктованная тесными отношениями с народами востока. Потому что северяне и западники делали более короткие стрижки.
Было раннее утро но народ уже поднялся и всё чаще навстречу попадались прохожие, спешащие по своим делам. По одежде можно было судить об их профессиях.: Дворники, посудомойки, фермеры, уборщицы, повара.
Пригород. Но чем ближе подъезжали к Тибру, тем болше народу направлялись в сторону моста, где лежали основные части Главного пригорода. Видимо там находились службы, которые обеспечивали столицу необходиым.
Копыта лошади бойко застучали по каменным плитам огромного Эмилиевого моста. Огромное сооружение производило неизгладимое впечатление. Это было несомненно одно из самых красивых и сложных строений города. Но мост был неединственной достопримечательностью в этом роде.
Шесть мостов вели в Рим. На правом берегу реки - блестящая столица. На левом, куда сейчас въехал экипаж - еврейское местечко. Главная улица которого носила название Тиверийской, по имени провинции Иудейской.
Понятное дело. Основное население евреи. Одетые строго и просто, с замкнутыми лицами они шли навстречу или экипаж обгонял их, не поднмая на проезжающего взгляда, не интересуясь его обличием. Так поступают только евреи, которые очень тактичны. Но Сергий знал, что краем глаза они наблюдают за ним и всй видят и оценивают.
Тиверия - в Иудее, населена в равной степени и греками, но здесь, на этой улице он ещё не видел ни одного грека. Может в этот ранний час они ещё отдыхают? Женщины с покрытыми головами, мужчины в обязательных шляпах. Сергий ехал простоволосым, он чужой среди своих.