Премьера

Зам. главного режиссера театра юного зрителя Сидорчук сидел у себя в кабинете. Вид у него был очень озабоченный. Еще бы. Главный режиссер театра его только что озадачил. Нужно было в кратчайший срок поставить в театре сказку. Да еще какую? Новогоднюю.

- Да откуда я ему эту сказку возьму? - сетовал Сидорчук. - Да еще попробуй кого-нибудь из актеров на это заинтересовать. Где актеров-то взять? Попробуй на роль Бабы -Яги или зайчика кого-нибудь найти. Вот задачка.

Все же после долгих раздумий Сидорчук решил начать репетиции. Набрал актеров, написал сценарий.

- Все вроде нормально, но что-то не так, - думал зам. главного режиссера театра, глядя на репетиции актеров. - Не хватает чего-то. Может быть харизмы сказочной какой-то, что ли?

- Ну, вот что, - недовольно буркнул главный режиссер театра через две недели после начала репетиций. - Время поджимает. Скоро Новогодние праздники. Через неделю готовься к премьере. Если что не так - сам знаешь. Праздник детям нам срывать никак нельзя. Я на тебя надеюсь. Понял?

- Понял, - кивнул головой зам главного режиссера. - Чего уж тут не понять?

Он снова пошел в репетиционный зал, чтобы посмотреть на игру актеров.

Сидорчук сидел на последнем ряду зала, и смотрел на игру актеров.

- Нет, - качал он головой, глядя на действие на сцене. - Тут все не так. И Баба-яга, какая-то не такая. И кощей не "кощеистый" и леший слишком глухо завывает. Если так будет продолжаться, то провал спектакля нам обеспечен.

Тут актер на сцене, играющий лешего, настолько неудачно сыграл свой эпизод, что зам. главного режиссера даже застонал от обиды.

- Что, зубы болят? - услышал Сидорчук справа от себя скрипучий голос. - Давай заговорю.

- Кто там? - зам. главного режиссера пытался вглядеться в темноту, откуда доносился голос.

- А ты не вглядывайся в темноту, милок, - раздался тот же голос, но уже слева. - Чего зря глаза ломать - тут я. Если у тебя зубы болят, давай заговорю.

Сидорчук посмотрел налево от себя и увидел рядом с собой, на соседнем кресле, пожилую женщину. Одета она была, как обычно одеты все женщины в ее возрасте - кофта, да юбка. Но, что удивило зам. главного режиссера, в руках у этой женщины была метла. И не какая-то там метелка синтетическая, а настоящая метла из прутьев.

- Вы кто, женщина? - спросил он. - И кто вас сюда пустил? Здесь репетиция!

- А ты не кричи, милок, - успокаивая Сидорчука, сказала бабушка. - Не мешай актерам играть. Они вон как стараются. Давай поглядим, что они там наиграют.

- Да кто вы та..., - снова начал возмущаться зам. главного режиссера, но женщина посмотрела на него так, что Сидорчук вдруг понял, что ничего не может говорить. Язык, как будто, пьяный стал.

- М-м-м-рр-р-р, - что-то выдавил из себя Сидорчук и уставился на сцену.

- Вот и ладно, - довольно сказала бабушка. - Помолчи маленько. А то ходют тут всякие, спектакли смотреть мешают.

И она тоже стала смотреть на то, что делают на сцене актеры.

Правда смотрела она недолго.

- Нет, это уже никуда не годится, - возмущенно пробурчала старушка. - Там говорят, что Баба -Яга детишек ест... Да где это видано? Да никогда такого не было! Кошмар какой-то! Это все неправда. А Кощей? Ну, кто им сказал, что Кощей в Змея Горыныча превращаться может? Это ерунда! Это не Кощей - это Гарри Поттер какой-то! Ну, превратит Кощей какую-нибудь царевну в лягушку. Да и то на три года и три месяца. Так это ведь забавы ради, а не со зла. Нет, Кощей - это Кощей, а Змей Горыныч - Змей Горыныч. И никак иначе. И нечего тут придумывать всякие несуразности!

Бабушка посмотрела на Сидорчука.

- Твоя пьеска, голубь сизокрылый? - спросила она у театрала. - Признавайся, пока я добрая.

- М-м-м-мр-р-р, - снова попытался что-то произнести зам. главного режиссера.

- Ах, да, - хлопнула себя по лбу старушка. - Я ж совсем забыла, что речи тебя лишила, чтобы ты не мешал мне пьесу смотреть. Ну, уж прости меня старую. Склероз.

Сидорчук снова почувствовал, что может владеть своим языком.

- Да кто вы такая?! - возмущенно воскликнул он. - Я сейчас охрану позову! Кто вас сюда пустил? Как вы вообще здесь оказались?

- А ты не кричи, голубь, - спокойно ответила ему старушка. - Не надрывай горла своего. Баба-яга я... Самая что ни на есть настоящая. А вот пьеска твоя - дрянь. Неправда там одна. Не будет у этой пьески успеха. И актеров распусти. Плохие это актеры. Играть нужно правду, а не выдумку.

- Да ведь через неделю премьера, - не понимая почему он это делает, возразил ей Сидорчук. - С меня же начальство голову снимет.

- Ты, милок, еще не видал, как головы снимают, а уже говоришь, - буркнула Баба-Яга. - Распускай, говорю тебе, актеров. Плохая пьеска.

- А как же..., - неопределенно провел рукой в сторону сцены Сидорчук.

- А как в сказках, - пожала плечами старушка. - Утро вечера мудренее.

С этими словами она встала с кресла и пошла к выходу из репетиционного зала, что-то бормоча себе под нос.

На следующий день зам. главного режиссера театра Сидорчук снова проводил репетицию сказки. Времени до премьеры оставалось все меньше и меньше, а вчерашнее знакомство с Бабой-Ягой Сидорчук истолковал, как свое переутомление и не придал этому серьезного значения.

Он снова сидел в кресле зрительного зала и смотрел на репетицию спектакля.

- Не послушался ты меня, мил человек, - вдруг услышал он над своим ухом скрипучий голос.

Сидорчук вздрогнул от неожиданности, повернул свою голову туда, откуда раздался этот голос, и увидел вчерашнюю знакомую.

- Я же просила тебя, чтобы разогнал ты этих комедиантов, - вежливо сказала старушка. - Не учили тебя что ли старших слушаться?

- А это кто? - вместо того, чтобы возразить старушке, удивленно спросил Сидорчук.

Около бабушки стояли два человека. Один - длинный, гладковыбритый, с короткой стрижкой старичок. Второй - широкоплечий, с длинной бородой, одетый в холщовую рубаху и такие же штаны мужчина.

- Разрешите представиться - Кощей, - интеллигентно поклонился длинный.

- А?... - переспросил Сидорчук

- Тот самый, - опережая его вопрос, сказал длинный. - Из сказки. Самый что ни на есть истинный Кощей.

- Всамделищный? - Сидорчук удивленно посмотрел на старика.

- Всамделищный, - утвердительно кивнул головой старичок.

Зам. главного режиссера не знал, что сказать от изумления.

- А это - лешак наш, - показала старушка на мужчину в холщовой рубахе. - Тимоха его звать.

- Тимофей, - через о по-деревенски прогудел басом леший и крепко пожал Сидорчуку руку.

- Да что вы мне тут устраиваете?- немного придя в себя, возмущенно воскликнул Сидорчук. - Из какого вы театра? Как ваши фамилии? Немедленно сообщите, где вы работаете, чтобы я мог позвонить вашему руководству и сообщить о вашем хулиганстве!

- Не гунди - пророкотал басом леший Тимофей. - А то заулюлюкаю тебя враз.

Тимофей уже собирался показать, как он это сделает, как со сцены раздался истошный визг актрисы, которая играла Бабу -Ягу.

- Помогите!!! - истошно орала актриса. - Что это за хулиганство?! Я так не договаривалась! Он ко мне пристает!

- Ну что еще там у вас случилось? - Сидорчук быстро пошел к сцене. - Что там у вас опять не так?!

-Я была за кулисами, - никак не могла успокоиться актриса, игравшая Бабу-Ягу. - А там этот... Как его... Ну... Змей Горыныч ко мне приставать стал. Он меня за щеку укусил.

- Какой еще Змей Горыныч? - удивился Сидорчук. - Он же у нас только на завтра вызван репетировать. Что за разгильдяйство в театре? Объясните мне, что тут происходит?

- Ах, я, беда старая, - услышал он позади себя скрипучий голос Бабы-Яги. - Кочерга, я, старая. Прости уж меня, милок. Это племянничек мой - Змей Горыныч - неслух такой. Наверное, за нами в театр пришел. Ну и пошалил малость. Дитя малое - неразумное. Ведь триста лет ему всего от роду. Эх, молодо-зелено.

- Ч-ч-чего? - заикаясь, спросил Сидорчук. - Как-к-кие триста лет? Кто тут Змей Горыныч? Кто тут пошалил?

- Да туточки я, - из-под стола около занавеса высунулась голова дракона. - Туточки я сижу.

- Прости, хозяин, что немного нахулиганил, - пророкотала вторая голова, высунувшись из-за занавески. - Не со зла я это.

- А что до приставания, так это врет она все, - высунулась третья. - Кто ж ее просил мне говорить, что кожа у меня гладкая, да блестит так здорово в свете софитов? Вот я и...

- Подумаешь, недотрога какая! - снова хмыкнула первая голова.

Сидорчук еще немного посмотрел на все это окружающее его действо. Потом обхватил голову руками и, усевшись прямо на сцену, застонал:

- Все! Пропала премьера! Пропал спектакль! Пропал я! Пропал театр!

- Что опять зубы болят? - подскочила к нему настоящая Баба-Яга и сочувственно посмотрела на зам. главного режиссера. - А я ведь вчера тебе предлагала зубы заговорить. Не захотел.

А-а-а-а! - исступленно закричал Сидорчук и бросился бегом из зала. - Отменяется репетиция! - на ходу закричал он. - Все отменяется!

- Эк достало человека, - покачал головой леший Тимофей. - Знать много проблем у этого вельможи. А что делать? Начальник, наверное. Служба у него такая.

- Вот что, - авторитетно заявила Баба-Яга. - Помочь ему надо.

- Улюлюкнуть может? - спросил Тимофей. - Али напужать их тут всех?

- Успеешь улюлюкнуть, - ответила ему старушка. - Привык всех на болоте своем пужать. Сейчас не то нужно. Сейчас вот что надо...

*****

День премьеры в любом театре - это всегда событие потому, что только от того, как его примет зритель будет зависеть дальнейшая судьба спектакля.

Театр юного зрителя, в котором работал зам. главного режиссера Сидорчук не являлся исключением из этого правила.

До начала спектакля оставалось еще несколько минут, когда в ложу для приглашенных влетел администратор театра, и что-то жарко стал нашептывать Сидорчуку на ухо.

После этого тот даже в лице сменился.

- Это как так никого нет на месте? - ошарашено спросил он администратора. - Куда вы смотрели?

Администратор беспомощно развел в ответ руками.

Сидорчук ни слова больше не говоря, бросился за кулисы театра.

Там, действительно, не было ни одного актера. Тогда он побежал по всем гримеркам. Нигде никого. Только в одной маленькой гримерной комнатке он застал своих старых знакомых: Бабу-Ягу, Кощея, Лешего Тимофея, и под столом, как-то вместился Змей Горыныч.

- Где? - едва переведя дух, спросил он у них.

- Ты о ком, милок? - голос у Бабы-Яги был какой-то не такой. Какой-то виноватый.

- Актеры где? - снова спросил их Сидорчук. - Только не рассказывайте, что это не вы? Не поверю!

- Так это...- расплывчато начал отвечать Кощей.

- Ну-у-у, - грозно поторопил его зам. главного режиссера театра.

- А ты, милок, не нукай, - перебила всех Баба-Яга. - Ты не нукай. Не запряг. Ну, колдонула я малость. Что с этого?

- Как колдонула? - оторопело спросил Сидорчук.

- Ну как как, - ответила старушка. - Руками. Как же еще? Да и слов немного прибавить пришлось. Да ничего с твоими актерами не случилось. Я их в березы превратила до конца спектакля. Стоят они себе на сцене и спокойно себе ветками шевелют. Это, чтобы они тебе не мешали.

- Ты бабка не шути так, - глухо произнес Сидорчук. - Тут спектакль срывается. Если заколдовала, давай расколдовывай. У меня тут судьба решается. Моя судьба. Вертай всех актеров обратно.

- Да вернула бы, милок, - пропела в ответ Баба -Яга. - Да заклинание забыла. Стара видать стала совсем. Склероз, по-научному, это называется.

- Да ты что? Да ты как? - вскипел Сидорчук. - Ты мне тут наукой своей голову не морочь!

Тут раздался третий звонок.

- Все, - опустошенно произнес Сидорчук. - Спектакль сорван. Главреж меня растерзает. Билетики у театра теперь раздавать буду. А театру какой позор!!!

Сидорчук, опустив голову, молча вышел из комнаты, и направился в ложу для приглашенных гостей.

- Не будет спектакля, - грустно сказал он. - Играть некому. Актеры из театра пропали куда-то.

- Что-о-о-о ? - начальник Сидорчука даже побагровел от такого заявления.

- Браво! - вдруг раздалось из зрительного зала. - Браво!

Главный режиссер театра посмотрел на сцену. Там творилось что-то невероятное.

Кощей бегал по всей сцене и пел песни. На взгляд Сидорчука смесь частушек и панк-рока. А если к этому всему прибавить еще и фактуру Кощея...

Баба-Яга ходила вокруг берез на сцене, размахивала руками и бормотала себе под нос какие-то не понятные слова. О чем она там бормотала, Сидорчуку слышно не было. Только видно было, что после ее бормотанья березы начинали водить хоровод, размахивая руками-ветками.

Змей Горыныч летал вокруг люстры и периодически выпускал небольшие языки пламени из всех своих трех голов. Выглядело это жутковато, конечно, но зрителям нравилось.

Один только леший Тимофей безобидно, опять же на его взгляд, шутил. Сначала под удивительные песни Кощея он сплясал вприсядку какой-то замысловатый болотный танец. Потом забрался в оркестровую яму, распугал там всех музыкантов, и сейчас сам, своим улюлюканьем, пытался заменить весь театральный оркестр.

Все это продолжалось до тех пор, пока на глазах у изумленных зрителей, березы не стали превращаться в настоящих артистов, занятых в этом спектакле.

Зрители были в восторге. Аплодисменты начинались после каждой реплики героев спектакля. Зрители кричали, помогали своими советами актерам. Снова аплодировали.

Спектакль явно удавался.

Таких аплодисментов после спектакля стены театра юного зрителя еще не слышали.

Еще очень долго в этот день зрители из театра не расходились. Несколько раз актеров вызывали на бис.

Только вот главных героев этого спектакля - настоящих Бабу-Ягу, Кощея, лешего Тимоху и Змея Горыныча никто и нигде не мог найти.

Сидорчуку очень хотелось разделить свой успех со своими новыми знакомыми. Он быстро побежал в свой кабинет, но там тоже никого не было.

Лишь в одном из ящиков своего письменного стола, он нашел записку написанную неровным, как будто детским почерком:

Праздравляем тебя с успехом, голубь. Мы не можим боле здесь находиться потому как тиятров много, а нас мало. Работы у нас непочатый край, потому, как люди забыли о сказках, а это плохо. Пора нам им об этом напомнить.

И подпись: Сказочные герои.

К этому письму была приложена фотография, где была сфотографирована вся эта удивительная четверка. В центре снимка была Баба-Яга. Справа и слева от нее стояли Кощей и леший Тимоха, а вверху, как орел, над ними завис Змей Горыныч. Угол фотографии был немного обожжен.

- Фотовспышкой, наверное, Змей Горыныч работал, - почему-то вдруг подумалось Сидорчуку. - А снимали с задержкой, чтобы Змей Горыныч успел от фотоаппарата до них долететь.

Сидорчук перевернул фотографию и на обратной стороне увидел еще одну небольшую надпись:

А зубы заболят, полоскай шалфеем, милок. Это верное средство. Бабка сказала.