- Это моя работа, - устало произнёс он, опускаясь в кресло и держа на весу испачканные землёй и пеплом руки.
- Милый, ты совсем не бережёшь себя! - она отложила в сторону вязание, и глаза её наполнились слезами. - Ты ведь никогда не отдыхаешь!
- Мне некогда отдыхать, - тяжело вздохнул он. - Работы очень много. Нужно восстанавливать разрушенное, убирать обломки, строить новые дома, пахать землю, сеять, кормить моих... подопечных
- А почему они сами не могут позаботиться о себе?
- Они совсем маленькие, - усмехнулся он, - несмыслёныши! Вот когда вырастут, тогда и начнут заботиться о себе.
- Вряд ли, - вздохнула она, - ты слишком их опекаешь. Если бы ты дал им больше самостоятельности...
- Об этом не может быть и речи, - покачал он головой. - Они и так постоянно дерутся между собой, хотя сильно от этого страдают. А если я дам им самостоятельность, они вовсе друг друга уничтожат!
- Ну и пусть! Зато тогда мы будем с тобой вместе! - она улыбнулась.
- Не смей так говорить! - нахмурился он. - Они - моё детище! Я создал их не для того, чтобы они перегрызли друг друга. За ними обязательно нужно наблюдать... хотя бы на первом этапе. Позже, когда они немного разовьются, можно будет дать им немножко свободы.
- Хотя бы скорее наступило это "позже", - вздохнула она, и глаза её вновь наполнились слезами. - Я так по тебе скучаю!
- Ну-ну, не плачь, моя маленькая! - он хотел прикоснуться к её щеке, но посмотрел на свои испачканные руки и поднялся. - Пойду, помоюсь.
- Я согрела воду! - с готовностью поднялась она. - Я так ждала тебя! Может, потереть тебе спинку?
- Не сегодня... я очень устал.
- Ужин на плите, тёплый. Я поставила режим ожидания.
- Что бы я без тебя делал? - он шагнул к ней, но она отстранилась:
- Пойди, помойся. Ты совсем грязный. Из-за них...
- Скоро это закончится...
Он посмотрел на неё. Такая милая, домашняя, в розовом халатике... И эти огромные глазищи, полные слёз... Многое он отдал бы, чтобы осушить эти слёзы. Но работа... Потом, когда он закончит, они будут вместе.
Он прошёл в ванную. Она несколько мгновений прислушивалась к шороху снимаемой одежды. Послышался плеск воды. Она грустно улыбнулась и продолжила вязать.
Потом он вышел из ванной, и, запинаясь, сказал:
- Дорогая, знаешь, что?.. Пожалуй, я пропущу ужин. Лягу так. Оказывается, я смертельно устал...
- Милый! - она снова едва не заплакала. - Я так старалась, готовила...
Она бросилась к нему, поцеловала в щёку, заглянула в глаза.
- Иди, ложись! - прошептала она. - Ты действительно устал... Я приготовлю тебе что-нибудь с собой на завтра.
- Я позавтракаю сегодняшним ужином, - кивнул он.
- Нет, я приготовлю тебе туда... на работу... Только ты постарайся всё съесть, не приноси обратно, как вчера.
- Хорошо, - он снова кивнул. Не стоит говорить ей, что и сегодня он не нашел времени, чтобы пообедать. Хорошо, хватило ума скормить приготовленное подопечным.
Пошатываясь, он направился в спальню.
Когда она закончила все дела и пришла к нему, он уже спал. раскинувшись на всю кровать, разбросав руки и ноги, совсем не оставив для неё места.
Она с любовью посмотрела на его осунувшееся лицо, на сдвинутые в заботе брови... и в её сердце вновь проснулась ненависть к мелким незначительным существам, которые каждый день отнимают у неё мужа. А ведь он мог быть с ней рядом круглые сутки!
А он бросает её - из-за них. Целыми днями пропадает там, внизу. Строит им дома, пашет землю... как будто они сами не могут. Да они просто не хотят учиться! Они тупые и злобные твари!
Если бы их не было, он всегда был бы только с ней!
Она сдвинула брови - в точности как он - и решительно зашагала в свою личную гардеробную. Доступ сюда был закрыт для всех, даже и для него. Он не протестовал: у женщин обязательно должны быть маленькие секреты.
В гардеробной она открыла потайную дверцу и принялась экипироваться: надела боевой скафандр с экзоскелетом, вставила в держатели снаряды и самонаводящиеся ракеты, подвесила к локтям термические бомбы. Взяла в руки термоизлучатель и реактивную пушку.
Она ненавидела этих существ и хотела их уничтожить.
Собравшись, она подошла к огромному зеркалу, увидела в нём грациозную и смертоносную фурию, и прошептала:
- Это моя работа!