ОСКАЛ ФОРТУНЫ

Фортуна улыбается редко. Крайне редко. И далеко не всем. В деле завоевания благосклонности со стороны этой капризной дамы нельзя удовлетворяться полумерами. Третьего не дано - либо люб, либо: "Вы меня не за ту принимаете, это не улыбка, тик у меня такой своеобразный". Так что отвалите, дорогой товарищ, все билеты проданы. Спокойнее будет жить, если всю жизнь созерцать фасад этой привередливой удачи. Как говориться - не жил хорошо, не стоит и начинать. Выше поднялся - больнее падать. Да мало ли в закромах русской народной мудрости подобных предостережений для русской же бесшабашной души. Хотя, может именно в этом загадочность славянской натуры, что знаешь - нельзя, а нарушаешь, потому что хочется, аж удержу нет. Даже в суде чуть ли не смягчающее обстоятельство. Оправдать не оправдают, конечно, но поймут и где-то посочувствуют даже - а, ну ясно, сами такие!

Вот на этой слабине фортуна и ловит игроков в жизнь. Шутит она так. Как стерва, целый вечер глазки строит, намёки делает недвусмысленные, даже коленкой под столом потереться может, но не даст ничего. Продинамит. И догадывается ли жертва о таком печальном результате, слепо верит ли, что дама на неё запала, но, как правило, ведётся. Как рыба на крючке, пока ещё не догадываясь, а думая, что червяка проглатывает. А на самом деле, чего-то холодное и острое уже в губе застряло. А раскатывать не нужно было. Вот так рыбки и клюют, а в роли рыбака всё та же стерва-фортуна. Хотя стерва себя таковой не считает вовсе. Она подразумевает себя как кокетка. Даже если и бравирует тем, что сука: "Да, сучка я, и этим горжусь! (А под причёской тем временем вертится - "Хорошо смотрюсь, да?")". Представление.

Так однажды и попался ещё один. Потянуло на сладенькое. Расслабился. Простой, как тысячи, токарь. И нет, чтобы в паспорт свой заглянуть и засомневаться - может ли удача привалить человеку с такой фамилией, так нет. А задуматься есть над чем, потому что в паспорте чёрной тушью, как положено, каллиграфическим почерком выведено - Горемыка Георгий Трофимович. Разве человеку с такой говорящей фамилией улыбается удача? Над таким она даже не иронизирует, а зло шутит. Случай с Георгием Трофимовичем не стал исключением.

Не сказать, что наш герой был таким уж бедолагой, но и удачливым его было трудно назвать. Всё что имел - в поте лица. Раком и горбом.

Дело случилось в те славные времена, когда денежные реформы происходили не так часто, как сейчас, да и вообще - перемены случались редко. Стабильность, одним словом. Или застой - это кому как нравится.

На тот момент, когда фортуна избрала Горемыку в назидание потомкам, он уже был зрелым членом общества с вполне оформившимся бытом и материальным положением. Закончил восемь классов, очутился в училище, стоптал положенное количество сапог в армии, вернулся на родной завод, где и повышал год от года свою профессиональную квалификацию. В двадцать пять женился на крановщице из своего же цеха, а через год родился у них первенец Сашка. Потом Жора ещё 2 раза удачно отстрелялся и на свет появились две дочки, а Жора превратился в Георгия Трофимовича, потому что и возраст под сорок, да и разряд уже шестой получил, сам молодых обучает. А там - к сорока двум - и очередь на квартиру подошла. Всё как у людей. Но удач и не было. Какая же это удача, когда всё своим горбом - это труд и никаких чудес. Ну не считать же, в самом деле, удачей тот раз, когда ему путёвка досталась за границу. В Венгрию съездил. Так бы и дальше работал спокойно до пенсии, а там домино, дача и рыбалка. Но не судьба.

Товаров в те ветхозаветные времена на всех не хватало, и чтобы как-то компенсировать это досадное недоразумение в планово-регулируемой экономике, государство баловало трудящихся лотереями. Пролетарии не особо рассчитывали на удачу, поэтому заботливое государство насильно тащило несознательных граждан к вероятному счастью. Не избежал своего шанса и токарь Горемыка. Понадобилось в очередной раз стране подкормить армию - и местком заводской, среди прочих, был так же озадачен распространением лотерейных билетов ДОСААФ. Ладно бы, по одному билету на лицо, но в этот раз, то ли кризис какой на мировой товарно-сырьевой бирже, то ли наши учёные новую ракету придумали, то ли ещё чего, но на каждого работника завода, исключая, разумеется, руководство, пришлось аж по 10 билетов. Где-нибудь в Чикаго для разрешения такой щекотливой ситуации пришлось бы мафию подключать, но на славном машиностроительном заводе, где трудился рьяный Горемыка, местком подошёл тактично и с выдумкой. Можно даже утверждать, что гениально, потому что просто: в день получки, из окошка кассы, каждый получил причитающуюся ему зарплату купюрами, минус три рубля, которые были выданы именно лотерейными билетами. Некоторые, особо несознательные, пытались возражать и отказываться, потому что времена были уже довольно либеральные, народ разбаловался и не ценил того, что только три рубля билетами, а не всю зарплату в виде очередного кратковременного займа (которые до сих пор не вернули - хотя, что для вечности сорок лет - ерунда, даже на вздох истории не тянет). Однако, несмотря на либеральность, ропщущие всё же взяли билеты, потому как меры воздействия у месткома и по тем временам были - кто ещё в очереди на жильё парился, кто путёвку в санаторий надеялся получить, а у прочих всяких мелких грехов хватало - у кого прогул, кого змий зелёный подвёл, да кто не без греха?!

Георгий Трофимович ничего не сказал, чертыхнулся про себя - дело было в пятницу, вожделел он с мужиками пивка хлебнуть, но теперь уж - вряд ли. И так вместо трёшки бумажки - не судьба, видать. Мужик он был - мечта фемины, семьянин. Чего уж, решил, семейный бюджет ещё на одну трёху истощать. Но в месткоме всё же не звери, подошли с пониманием к семейным, которые оба на заводе корячатся, на двоих всучили не 20 билетов, а 15. Итого полтора рваных на семью сэкономили. Так что закончилось всё хорошо, потому что супруга над Трофимовичем сжалилась и, спасённых для бюджета "рупь писят" выдала. Так что пивка он вечером с коллегами по цеху ляпнул. А про билеты на следующее утро мимолётно за завтраком вспомнили, а потом плюнули и забыли, тем более, что до тиража было далеко. Время шло своим чередом - и тираж был разыгран, следствием чего, в последующий за этим понедельник, на доске приказов и информации произошло вывешивание газеты "Труд" с тиражной таблицей. Трудящиеся интереса не проявили, потому что многие уже и дома успели убедиться, что и в этот раз выиграло государство в целом, и обороноспособность отчизны в частности. Некоторым выпал утешительный приз в виде рубля. Георгий Трофимович оказался среди тех немногих, кто по каким-то причинам не успел ознакомиться с результатами тиража. Поэтому дома супруга запихала все билеты в бабушкин кошелёчек для мелочи и всучила его Горемыке. Во вторник утром Георгий Трофимович, ещё до начала рабочего дня, стоял возле доски и сверял номера билетов с газетной таблицей. Номера не сходились, но вдруг выскочил рублёвый выигрыш. Погоды эта мелочь не делала, но приятно. Следующий номер - опять пустышка, затем снова "молоко", и так ещё несколько раз. Непроверенными, наконец, остались три билета. И хотя разумом Горемыка осознавал, что вряд ли даже ещё раз просто рубль выпадет, но трепет в груди присутствовал. Так уж устроен человек, что есть в нём всегда место сомнению - и место сие некая гостиница: то там демоны гнездятся, то ангелы, что, как правило, много реже, да и то транзитом, но бывает и фортуна заглянет. Опять же, хрен пойми, с какой целью. Вот в тот момент, когда Горемыка начал первый билет из трёх оставшихся проверять, на постоялом дворе его неискушённой пролетарской души приютилась фортуна видимо.

По этой причине, или по какой другой, но пульс у токаря учащён и сердце даёт о себе не забывать учащёнными ритмичными постукиваниями в грудную клетку изнутри. Чует Трофимович некий жар лица и рук потливость. Мандраж, короче, присутствует. Оно и понятно - всё ж таки не подошёл-увидел-отвали, а пятнадцать раз судьбу испытывать с надеждой... Редким нужно быть флегматом с вялотекущим развитием, чтобы не возбудиться.

И вот, осознавая, что деньги из семейного бюджета безвозвратно потрачены на укрепление обороноспособности державы, но хоть рупь вернулся (а хочется, чтобы ещё рупь - но так ведь не бывает?), сверяет Горемыка Г.Т. серию билета. И давление, без того уже слегка повышенное, подпрыгивает, угрожая пошатнуть здоровье. Опа-на! - чудеса бывают, ещё один рваный вернулся в бюджет, серия-то совпала! И уж просто для галочки осталось номер сверить. В этом месте фортуна резко подсекает. Трофимович в садке. У вас когда-нибудь зубы чесались? А слух отключался? Уши, в конце концов, потели? Вот такой букет незабываемых ощущений получил счастливый токарь возле выкрашенного белой масляной краской фанерного щита, с прикреплённой к нему канцелярскими кнопками газетой "Труд". А в газете таблица, в коей, напротив билета серия номер такой-то, указан выигрыш - автомобиль "ВАЗ", 6-й модели. И в руках у Горемыки билет с той же серией и номером. Здравствуй, счастье!

Тут счастливец осознал, но не поверили слегка и отключился от реальности. В ушах звон, зубы чешутся и плешь упрела, плюс отличный оргазм в виде страстного и нестерпимого желания справить малую нужду.

Каждый встречает счастье по-своему. Жора встретил его, когда нашёл себя стоящим над унитазом в цеховом туалете. Слух, а с ним и возможность соображать, вернулся в процессе мочеиспускания. Сначала Горемыка даже подвыл тихонько от счастья, а потом резко похолодел - где билет? Но билет оказался в кармане рубашки, а ещё 2 непроверенных в другом, причём тот, который "автомобильный", в застёгнутом, а прочие - нет. Рефлекс сработал.

Дабы окончательно развеять сомнение, он вернулся к доске и сначала проверил 2 оставшихся билета. Само собой - мимо. После, трепеща, достал таки заветный - всё точно, сдавай на права!

В цехе уже там-сям стали появляться коллеги, но Горемыка не спешил делиться радостью, а спрятал билет поглубже в карман рубашки и попёр прямиком к мастеру. Взял заработанный ранее отгул, сославшись на недомогание (и в самом деле чувствовал себя слегка не в себе). Жену предупреждать не стал - сболтнёт ещё, и тихо ретировался.

Возле дома заскочил в сберкассу и ещё раз убедился, что выиграл. Тут же выяснил, что и как. Его поздравила сама заведующая и объяснила, что ТАКИЕ выигрыши получают не сразу. Билет требует проверки, а уж потом, примерно через месяц-полтора можно получить машину. Хотя, можно и деньгами. Нет, спасибо.

Супруга была обрадована вечером. Эмоций хватило. Билет сдали на проверку под расписку, а когда все проверили, решили - уж теперь можно поделиться счастьем с окружающими. Часто бывает, что чужая радость хуже собственного горя, но мужики в цехе, хоть и не без зависти, порадовались. Даже руководство поздравило, а начальник месткома пошутил, что ежели бы знал, то сам все билеты купил, а про себя подумал, что, как минимум, на ближайший год с подобными мероприятиями проблем не будет. Сами станут билеты покупать. Реклама сделана.

Слухами земля полнится, Горемыке стали названивать домой и вкрадчивыми голосами интересоваться, а не хотел бы он продать билет? Суммы назывались вполне приличные - вместо официальной предлагали сначала 9 с половиной тысяч, потом 10, но Жора отказался. Самым настойчивым претендентом оказалась продавщица из овощного, которая сначала предложила цену в 10 тысяч прямо в магазине супруге, потом приехала на завод и уже самому Трофимовичу сказала: "11", но, получив категоричный отказ, не успокоилась. Однажды вечером настырная тётка встретила чету Горемык у их подъезда и назвала цифру двенадцать. Жора уже стал колебаться, но жена, руководствуясь, возможно, прославленной женской интуицией, а может и осмеянной же женской логикой, сказала своё веское "Нет!". Труженица советской торговли нервно высказалась по поводу умственных способностей Горемыки и о его положении в семье по отношению к супруге, но тут же получила доброе напутствие вышеупомянутой жены, закалённой в труде бок о бок с простыми работягами, далёкими от литературного языка и чуждых цензуре. Несостоявшаяся покупательница предпочла незамедлительно удалиться. Всё-таки жиденькая закалка в торговле, в сравнении с пролетарской, которая учит, что нефиг бздеть, мля, терять неча кроме цепей, ибмить, в натуре!

А у Горемыки появился очередной повод погордиться супругой, как образцом идеального соратника и спутника жизни. Когда по лестнице поднимались домой, он ещё неуверенно спросил, что может всё же стоило подумать - 12 тысяч всё-таки вовсе неплохие деньги, тем более, если учесть, что в год они оба зарабатывали не более пяти с половиной. А машину, мол, можно и подержанную купить. Жена на это ответила коротко и ёмко, как такие деньги зарабатываются, и куда их может пристроить эта хапуга, причём для тепличного интеллигента предложенный способ вложения денег представился бы ничем иным, как странным и извращённым методом удовлетворением женского полового инстинкта. Самоудовлетворение ассигнациями. Умела жена выражаться, но соблюдала табу - при детях ни-ни!

На работе мужики, узнав про это, повеселились. Кто-то сказал, что всё же лучше продать, другие, что "жига" - вещь. Мастер Борис Михайлович высказался в том духе, что такие деньги предлагаются, потому что: во-первых, с её зарплатой нерезонно автомобиль покупать - мало ли чего. А если бы в Эсесесере квартиры разыгрывали кооперативные, то у неё тогда бы всё было честно выиграно, а не добыто нетрудовым путём, которым ОБХСС ведает. Мужики согласились, потому что из всех присутствующих , только у мастера было высшее образование, да и лицо под именем Борис Михайлович не спрячешь, а с таким выдающимся носом и миндалевидными семитскими глазами в финансовых вопросах редко ошибаются.

Чтобы ожидание не было столь томительным, Георгий Трофимович записался на курсы вождения. Жена пока воздержалась. Курсы были двухмесячные, а машина пришла даже раньше, чем ожидали - всего через месяц с небольшим. Праздничек!

За машиной поехали вместе с дядей Мишей, цеховым водилой, которому было уже за шестьдесят, а из них стажа вождения лет сорок и в правах нет только категорий тепловозов и самолётов. Остальные все практически.

Дядя Миша "жигу" оценил. Сказал: "Вполне". Поехали домой. Горемыки сияли. Дядя Миша прокомментировал: "Ну всё, Жора, теперь ты с тачкой, престижно". Это точно, на заводской стоянке из цеха (а там человек 150 работало - не меньше) стояло не больше десятка машин: "Копейка" начальника цеха, старенькая "Волга", остальные "Москвичи" и "Победа" дяди Миши. Жора покраснел от удовольствия.

И вот новенькая "Лада", сверкая на солнце, как говорится "муха не сидела" заруливает во двор. Дядя Миша лихо подкатывает к подъезду и грамотно паркует это произведение отечественного автопрома модного цвета "коррида". Выгрузились. Дядя Миша, с явным сожалением, отдал ключи Жоре и заметил, что да, мол, хороша машинка, это тебе не "москвичок" и (это стоит оценить!) - даже не хуже "Победы", фиатовские корни чувствуются. Горемыка цветёт на седьмом небе, а супруга напоминает дядя Мише, что вечером его ждут отметить, как положено. Тот заверяет - всенепременно, тем более, что завтра суббота, можно расслабиться. С чем и отбывает на работу, потому что Горемык по случаю отпустили обоих, а ему после обеда ещё нужно выйти.

К шести вечера дядя Миша вернулся с прочими приглашёнными, в числе которых и мастер был, и друзья-товарищи. Человек пятнадцать общим числом. Даже начальник цеха позвонил поздравить. Его, конечно, тоже приглашали, но он сослался на занятость. Но приятно - не забыл.

Одним словом, наш Георгий Трофимович теперь заводская достопримечательность, вроде первого станка, сошедшего с конвейера нашего завода; или слесаря Михайлова, который после литра пшеничного вина на спор забрался на 40-метровую заводскую трубу, которую видно практически с любой точки города, и прошёлся по её кирпичному диаметру, а в заключении шоу, помочился сверху на оппонентов по спору - не долетело ни капли, ветром снесло, но храбрый слесарь благополучно спустился на землю и получил свой приз - ещё один литр; или крановщица, которая в обеденный перерыв на кране с пэтэушником-практикантом... Одним словом - легенды. Теперь, среди прочих, покуда стоит завод упомянут и Горемыку. Примерно так, ладно и справедливо, высказался за праздничным столом мастер Борис Михайлович.

Гуляли хорошо и долго. Народ разбрёлся только в первом часу ночи. Горемыки, провожая гостей, ещё раз полюбовались на четырёхколёсное счастье. Подарок судьбы солидно поблёскивал кровавой новизной полированного кузова, отражая луну и звёзды.

В субботу встали поздно и, чтобы не нарушать незыблемую семейную традицию (да и последствие банкета опять же), провели генеральную уборку. Потом мелкие домашние дела и заботы - так день и прошёл. Но, время от времени, каждый из членов семьи - то половичок вытряхнуть, то мусор вынести, то в магазин за молоком - выходил на улицу и любовался машиной. Чаще всех, разумеется, Георгий Трофимович.

Вечером на семейном совете решено было озадачится получением места и строительством гаража.

На следующий день всей семьёй загрузились в ещё пахнущую конвейером "Ладу", и Горемыка-старший, потея от волнения и млея от восторга, покатал домочадцев по округе (первый раз в жизни за рулём собственного автомобиля!), но не особо рискуя, права всё-таки ещё не успел получить. Как средство оправдания , на случай интереса ГАИ , имелась только справка ДОСААФ, в которой подтверждалось, что Горемыка Г.Т. именно сейчас учится на курсах вождения. Но обошлось. Когда въезжали обратно во двор, не без удовольствия отметили, что их счастье не обделено вниманием соседей. Все Горемыки были в приподнятом настроении, а в душе у главы семьи бушевал май и хоры умильных купидонов распевали мажорные гимны фортуне под сенью пальм на океанском берегу. Жизнь удалась!

Ночью супруги исчерпали месячный лимит (не дети всё-таки) плотских утех. Прав был основоположник марксизма, по крайней мере в данном случае - бытие определяет сознание. Жизнь разворачивалась в неожиданно привлекательном ракурсе и с оптимистическими перспективами. Уснули, ощущая себя богами.

Утром в понедельник, как обычно ещё до звонка будильника, первым пробудился Георгий Трофимович. Несмотря на порыв души взглянуть в окно на "ладушку", пришлось сперва подчиниться плоти - торопливо проследовать в уборную. А уж потом, неспешно и позёвывая, под звук журчащей в бачке воды, проследовал Горемыка в кухню. Набрал в чайник воды и по дороге к плите выглянул в окно. Не понял. Не дописан пейзаж. Не хватает чего-то.

"Почему воздуха мало? Дышу глубоко, вроде бы, а так душно! Где воздух?! Мама!" - такие мысли смолистотягуче потянулись в голове.

Сначала двухлитровый чайник глухо шмякнулся об пол. А уж потом все Горемыки подскочили в кроватях, но не от раздражающего тарахтения будильника - под этот звук никто в семье никогда не подскакивал, скорее, выползали из-под одеял, - а под бодрящий вопль главы семейства. Вопль был недолгим, но качественным, с адреналиновой наполненностью.

Через мгновение все были на кухне, где увидели лужу воды, растекающуюся на полу, валяющийся неподалёку от неё чайник и подвывающего Георгия Трофимовича, в нелепой позе застывшего у окна. Ещё через секунду все убедились, чего не хватает в пейзаже - машины не хватает. Всё. Фортуна удаляется прочь, демонстрируя свою тыльную нижнюю часть в виде гадкого непрезентабельного ануса. Прощайте, Георгий Трофимович! Играйте в "Спортлото".

В принципе, примерно так эта история и окончилась. Это что касается транспортного средства. Мораль здесь неоднозначная, и каждый увидит что-то своё, в зависимости от угла зрения.

Напоследок остаётся добавить только то, что в милицию заявили сразу же. По горячим следам не нашли, а по тому состоянию, которое определяется метко - "след простыл", со временем не нашли тоже.

В тот же понедельник в цехе посочувствовали и попытались ободрить, мол, даром пришла - нечего и жалеть, но судя по выражению лица Горемыки, как нельзя лучше соответствующее в тот день его фамилии, всё в пустую. Возвратившись же с обеда увидели, что в середине ряда горит свет над станком Горемыки, подумали: "Лишился с горя аппетита, на обед не пошёл". Пошли поддерживать - и точно, работает станок. А вот Горемыка уже нет. Рядом лежит на полу. Потрогали - прохладный.

"Скорая" из заводской поликлиники быстро приехала. Врач посмотрел - сердце. Трофимовичу торопиться уже некуда, поэтому первой жену из цеха увезли от греха подальше.

На похороны народу много пришло, даже из других цехов - не каждый день легенды заводские помирают. Всё организовали - и гроб хороший из заводской столярки, и оркестр из ДК, венки, транспорт - всё как положено. Местком, чувствуя себя отчасти виноватым, даже поминальный обед в столовой накрыл. В общем, проводили скорбно и с почётом.

А фортуна в это время улыбалась одному вполне положительному жителю Ялты по имени Махмуд Акаев, который купил у двоих приятных молодых отдыхающих у него людей всего за 10 тысяч новенькую только что обкатанную "Ладу" шестой модели. Документы в порядке. Цвет модный. "Коррида".

(весна) 2002 год

Автор Товстуха Тарас Вадимович ( Тэрри )