Аннотация: Опубликован в газете "Просто фантастика", декабрь 2006
А любые...- она задохнулась на середине фразы. - Любые желания?
-- Так говорят, - улыбка тронула болью его потрескавшиеся губы. Девчонка. Сколько раз она уже спрашивала его об этом? Правильно, он старший. Кого еще спрашивать? Нелюдимого Яса? Плаксу-Иванка, который даже сейчас, во сне, всхлипывает и бормочет, и в его лепете иногда отчетливо различим жалобный призыв к маме? Лур раньше и не думал, что Иванко сможет дойти так далеко. Самое дальнее - до пустыни. Больше всего паломников отстало после первого дня похода по белой раскаленой, как сковорода, бесконечности. Тогда еще не поздно вернуться назад. После этой, первой ночевки в песках, Лур оглядел сиротливые кучки брошенных вещей - многие решили возвращаться налегке, и пересчитал оставшихся. Шестеро, кроме него. Самые упрямые. Или самые глупые. Потому что иногда - это одно и то же. Он удивился, увидев среди них Иванко. И еще больше удивился, когда Иванко добрался живой до края пустыни. Про девчонку Лур и не говорил. Он слышал, что несколько раз к Пещере ходили и женщины, но он никогда в это не верил. И вот, гляди-ка - мужчины спят, вымотанные белыми песками до полусмерти, а ей хоть бы хны - сидит, пялится в огонь блестящими глазами и задает Луру свои уже двадцать раз заданные вопросы.
-- Самые-самые... даже если никакой человек не может, ни за какие деньги? - огонь плясал в темных девчонкиных глазах, тревожно уставивишихся на Лура.
-- Если бы не так, кто бы ходил?
Девчонка кивнула и опять утопила беспокойный взгляд в огне. Лур больше ее не разубеждал. Поздно. Если уж раньше не сумел. Теперь надо убеждать. Если она спрашивает - значит, ей это надо. Надо уверенности и сил, чтобы идти дальше. Наверное, она ему верит. Мудрый седой старик , такие не врут детям и не заводят их в места, откуда нет выхода. Как будто седина - надежная защита от вранья, а морщины на лбу обязательно предполагают спрятанную в этом лбу мудрость. Если бы она так верила ему раньше, когда он пытался убедить ее вернуться домой. Ива. Что за имя для упрямой как черт, негнущейся и несговорчивой девчонки с мальчишеской внешностью и повадками? Угловатые скулы, вечно нахмуренные брови, жесткие, коротко стриженые волосы. Некрасивая? Лур усмехнулся. Сколько времени он уже не задумывался о женской красоте, решив для себя этот неоднозначный вопрос раз и навсегда. Интересно, что за желание выгнало упрямую Иву из дома в неизвестность, навстречу легенде, в которую всерьез никто - ну почти никто - не верил?
-- А Вы.. Вы зачем... - Ива, как будто подслушав его мысли, опять вскинула веера черных ресниц. Ух глазищи. Погореть можно. Насмерть. Ива запнулась. Торопливо и сердито поджала губы. Поняла, что нарушила правило. Спросила о том, о чем нельзя спрашивать. Лур молча наблюдал за ее лицом. Ива не отводила виноватых глаз, только часто моргала ресницами.
-- У меня была дочка, - тихо сказал Лур. - На тебя похожа. Такая же упрямая.
Он поправил палкой прогорающие в костре дрова, с усилием, тяжело поднялся и захромал в темноту. Ива растеряно смотрела на его узкую сгорбленную спину. Дочка. Он сказал - была. Седые волосы, худые плечи. Со спины совсем старик. Была дочка. Что, Пещера умеет воскрешать мертвых? Ива едва не спросила это вслух - но на этот раз вовремя удержала свой болтливый язык.
К предгорьям подошло уже пятеро из семи. Ангус однажды не проснулся -закоченел, свернувшись клубочком под одеялом - может, плохой сон, на них щедра белая пустыня. Рика ужалила змея , и глядя на ускользающий хвост песчаного призрака, Лур уже знал, что парню осталось жить несколько минут. "Так,так," - бормотал он, дрожащими руками насыпая на синеющий язык Рика порошок из своего узелка. Сон-траву. Что мальчишке мучиться? "Водичкой запей. Лекарство." И отводил взгляд - от благодарных глаз Рика, и встревоженных - Ивы. А потом он впервые увидел, как Ива плачет , в один миг превратившись из сильной девушки в испуганного ребенка. Он попытался утешить ее - и не смог. Руки, гладившие ее по голове, дрожали. Он разозлился. "Я предупреждал," - сердито сказал он. "Я предупреждал вас всех.". Он опустил Иву на песок, растолкал столпившихся вокруг и пошел рыть могилу для Рика.
Перед подьемом в горы они устроили привал. Лур раздал каждому по веревке.
-Привязать на пояс, - велел он. - Крепко. Петлю надеть на общую веревку. Все идут друг за другом. Один срывается - остальные его вытаскивают. Понятно? - Их жизни зависели друг от друга. И от того, насколько они это понимают. Теперь - особенно.
Барса первая заметила Ива. Черно-золотая молния метнулась со скалы. Ива закричала, шарахаясь в сторону, закачалась на краю тропы. Альт быстро подхватил ее веревку и выдернул наверх. Прыжок Яса был еще быстрее - несколько секунд рычащий клубок метался между скалой и пропастью, потом сорвался вниз, грохоча падающими камнями.
- Он обрезал веревку, - крикнул Иванко, растеряно поднимая рваный конец веревки. Лур промолчал. Встреча с барсом-людоедом на узкой тропе могла закончиться для них гораздо большими потерями.
Лур велел им не сходит с тропы. Не наступать на траву. Не нюхать цветы. Не пробовать на вкус ягоды. Выглядит так же, как дома - но может быть смертельно опасно. Они слушали его молча - они все вообще в основном молчали после гибели Яса. На привале Лур показал им, как пользоваться кошками. Заставил каждого повторить. Понаблюдал, поморщился, указал на ошибки.
На следующий день Иванко ужалила змея. Он не сходил с тропы. Змея выплеснулась из под камня, обвилась вокруг ноги остолбеневшего от ужаса Иванко, и заструилась через тропу. Медленно - так, что они все успели разглядеть черный узор на ее спине. Ива смотрела на Лура с отчаянием и надеждой. В ее глазах было отражение умирающего на песке Рика. Глаза Иванко немедленно наполнились слезами. Его губы тряслись, но он молчал, наверное, тоже вспоминая Рика.
-Сядь на землю. Быстро. - велел ему Лур. - Альт, дай мне свой пояс. Разведи огонь. Отойдите в сторону. Оба, с Ивой.
Лур узнал змею. Час времени. Или полтора. Можно успеть отсосать яд. "Выглядит так же, как дома - но может быть смертельно опасно", - вспомнил он свои собственные наставления, вонзая нож в белую кожу Иванковой ноги. Кровь Иванко была соленой и теплой. И горьковатой. Сплевывая на камни в третий раз, Лур опять поймал встревоженный взгляд Ивы. Ее лицо почему-то расплывалось у него перед глазами. Потом он заметил, что Иванко трясется мелкой дрожью, и синева расползается по его пухлым щекам.
- Не приближайся ко мне! - закричал он на подошедшую Иву. - Не дотрагивайся до меня, поняла? - Он обнял дрожащего Иванко.
-- Все? Все? Это уже все, да? - тихо бормотал Иванко, захлебываясь осипшим дыханием. Он шел просить Пещеру вылечить его маму. Лекарь сказал, что ей осталось жить полгода. Иванко рассказал об этом на одной из первых ночевок- и расплакался. Тогда Лур решил, что Иванко повернет назад одним из первых - еще до пустыни.
-Все, - согласился он, капая с губ Иванкиной кровью ему на щеку. - С твоей мамой все будет хорошо. Я обещаю. - Он успел подумать, что последними его словами была ложь. И что, может, это не так уж и плохо.
Ива думала, что теперь они не произнесут ни слова. О том, что случилось, невозможно было говорить. Они с Альтом и не говорили - об этом.
Когда костер погас, и в темноте Иве почудилось присутствие и дыхание их всех - Яса, Иванко,Лура, Ангуса и Рика. Она заплакала. Альт обнял ее за плечи. И тихо, шепотом согревая ее шею, спросил о том, о чем они договорились не спрашивать друг у друга - еще в самом начале.
-Ива, зачем тебе это все?
Она не хотела отвечать. А потом, неожиданно для себя, рассказала ему все. Сначала шопотом, стыдясь и радуясь темноте, а потом громче - почти криком, перебивая пытавшегося что-то сказать Альта. Ива - разве это имя для такой толстой круглолицей уродины? Ни один парень никогда не посмотрел на нее, никто не пригласил на свидание, никто никогда не позовет ее замуж. Она будет всю жизнь кормитиь свиней и уток на теткином дворе и нянчить детей своей сестры. Ива должна быть золотокудрой и голубоглазой, тоненькой, как тростинка. Как та красавица, в которую влюбился князь, проезжая однажды через их деревню - и увез ее с собой на белом коне в свой дворец. В свою волшебную жизнь. Вот такой должна быть Ива. И она будет такой -после того, как выйдет из Пещеры. Ива чувствовала, как снова крепнет ее уверенность в том, что все было не зря. И то, что еще предстоит на пути к Пещере, она тоже сможет пережить. Ради той, будущей Ивы.
-Ива, - позвал ее Альт. - Давай вернемся назад.
Ива изумленно замолчала.
-Знаешь, я понял, как глупо то, зачем я сюда шел.Я думаю, что многие возвращаются не только потому, что им страшно. Потому что понимают, как глупо их желание по сравнению, ну.., - он запнулся, и они с Ивой оба мысленно увидели умирающего Лура с черной пеной на губах. - Я понял уже давно. До пустыни. Знаешь, я ведь пошел дальше из-за тебя. Потому что еще я понял, что хочу остаться рядом с тобой так долго, как это возможно. Давай вернемся?
Ива молчала, глядя на звезды и пытаясь разглядеть среди них в темноте лицо Альта.
-Нет, - наконец, ответила она, чувствуя, что прежняя уверенность тает от теплых прикосновений рук Альта, гладящих ее заплаканные щеки. - Нет. Ты не понимаешь.
Им оставался последний подьем. Они уже научились более или менее пользоваться кошками и крючьями из сумки Лура. Альт сорвался на самой середине скалы.
-Подтягиваяся, - крикнула Ива, удерживая скользящую из ее рук веревку и пытаясь закрепить ее. Запрокинутое белое лицо Альта было возле ее ног.
-Ты не удержишь меня, Ива, - сказал он. - Отпусти.
-Нет! - закричала она, с ужасом глядя на неторопливый, как во сне, взмах ножа в руке Альта, перерезающий веревку. Она нагнулась, ловя его руку - и успела дотронуться до его пальцев, перед тем тем, как он улетел в гулкую черную глубину.
Карта Лура жгла ей ладони. Она карабкалась наверх, захлебываясь слезами и уже не очень понимая и помня, зачем она это делает. Даже когда она, наконец, добралась до Пещеры, Ива не смогла толком разглядеть ее. Кажется, ей было все равно. Да, серебряные стены - сотни твоих отражений, бегущих следом. Хрустальный звон от каждого шага. Невесомые, будто в пустоте парящие узорчатые арки. Все, как рассказывалось в легендах. А потом Ива встала в самом центре - и заставила себя вспомнить, зачем она сюда пришла.
Когда она вышла из Пещеры, щурясь на яркий свет полуденного солнца, они все стояли там, изумленно глядя на первую арку перед входом.
-Мы дошли. - сказал Лур . - Верите? - Они покивали в ответ - Яс, Иванко, Ангус, Рик. И Альт. Они завороженно двинулись к Пещере - один за другим. Ива прошла между ними и никто не остановил ее.
-Дура, - сквозь слезы сказала она себе. - Одно-единственное желание. Дура. - Она сердито дернула себя за прядь волос, упавшую на глаза. Мерзкие темные , жесткие как проволока, волосы. И начала спускаться, спотыкаясь, к первому отвесному спуску.
-Ива. - Она обернулась. Альт протягивал ей руку и улыбался:
- Любое желание, Ива. У меня есть одно желание. Для тебя. Что ты хочешь?
Она помедлила, глядя на его открытую ожидающую ладонь. Ладонь, приподносящую ей невозможное.
- Пойдем отсюда, Альт. - Она вложила свою руку в его. - Пойдем домой, а?