Аннотация: Это свежая прода к "Тихоокеанскому шторму". Комментарии и оценки, пожалуйста, в основной файл. Вариант от 26 июня, продолжен эпизод "Постановка задачи".
Естественно, сыгравший столь большую роль в приходе к власти Гитлера Шахт не остается безработным - точнее, он принимается за выполнение новой стратегической задачи, заключающейся в подготовке немецкой экономики к войне. Этим он и занимается, занимая с 1933 года должность президента Рейхсбанка, а с 1934 - добавив к ней должность рейхсминистра экономики. Умнейший прагматик Шахт не пытается 'изобретать велосипед', а просто и незамысловато адаптирует советскую схему двухконтурного финансирования экономики к условиям Германии, введя в оборот векселя МЕФО, являвшиеся немецким аналогом советского безналичного финансирования народного хозяйства, с той разницей, что в Германии векселя МЕФО использовались только для финансирования тяжелой промышленности.
Высочайший уровень организации, присущий и немецкой экономике, и германской системе управления, золотой ливень американских кредитов, дополненный финансовым гением Шахта, очень высокий средний уровень квалификации немецких работников, дополнительно стимулируемый яростным желанием вырваться из нищеты и жаждой мести за прошлые унижения, дали свои плоды - к 1939 году Германия была готова воевать на суше.
Конечно, ей всячески помогали - сторонники концепции 'аристократического нацизма' в Великобритании, самой известной - но далеко не единственной, и, даже не самой влиятельной! - была 'кливденская клика' леди Астор, сделали все, чтобы привести к власти сторонника умиротворения Германии посредством предоставления ей сначала возможности объединения всех немцев в одном государстве, а, затем, и свободы рук на Востоке Невилла Чемберлена.
Отдельного упоминания заслуживают труды 'клики умиротворителей', совместно с их французскими единомышленниками, по блокированию усилий той части французской элиты, которая понимала, что антикоммунизм Гитлера совершенно не означает безопасности Франции. Образно говоря, многократно провозглашенное Гитлером желание искать колонии на востоке Европы не гарантирует Деву Марианну от по-немецки добросовестного изнасилования всеми известными бошам способами - а в познаниях колбасников на сей счет сомневаться не приходилось, опыт общения был накоплен изрядный. Но 'умиротворители', считавшие 'опасностью номер один' 'красных' выиграли партию с разгромным счетом - и все системы безопасности, такими трудами выстроенные здравомыслящими людьми, были даже не деактивированы, а просто сданы фюреру.
С другой стороны, никакое подыгрывание Гитлеру со стороны элит США, Великобритании и Франции не помогло бы Германии, если бы она была слаба в экономическом и военном отношении. Если военное могущество Третьего Рейха было результатом неустанных трудов германского офицерского корпуса в целом, и, генералитета, в частности, то первым в ряду создателей экономической мощи нацистской Германии по праву считался Ялмар Шахт.
К началу войны с Польшей особо ценного, без малейшей иронии, кадра, снова выводят из-под возможного удара - Шахт начинает критиковать финансовую политику Германии, заявляя, что финансы страны перегружены долгами. Первой реакцией разведчиков на столь самокритичные заявления Шахта, явно не лишенного чувства юмора, стало цитирование Гоголя: 'Унтер-офицерская вдова сама себя высекла!'. Гитлер снимает Шахта с поста президента Рейхсбанка, но, оставляет ему должность министра экономики. Действия предельно логичные - Рейсбанк передается в управление сподвижнику Шахта Вальтеру Функу, сам же Шахт получает возможность концентрировать свои усилия на управлении экономикой, координируя свои действия с зарубежными коллегами, благо поста директора БМР от Германии его никто не лишал.
Так проходит два года - Германия воюет с 'западными плутократиями', исправно покупая у них все необходимое; правда, у Третьего Рейха явная нехватка иностранной валюты, но при наличии настоящих друзей по ту сторону Ла-Манша и Атлантики это не становится неразрешимой проблемой - награбленные в Европе ценности, от золота до картин великих живописцев исправно продаются через доверенных людей, а на полученную таким образом долларовую выручку закупается все, чего не хватает Рейху, от нефти и нефтепродуктов, до синтетического каучука и подшипников.
В 1942 году Шахт окончательно уходит со всех государственных постов. Теперь он почти безвылазно находится в Базеле и Женеве, координируя финансовые операции и систему зарубежных закупок Третьего Рейха. Разумеется, пост директора БМР по-прежнему остается за ним.
Вот этого, в высшей степени интересного, человека советским военным и морским разведчикам предстояло пригласить в Москву.
Послесловие 3
Ровно через неделю, 22 марта 1944 года, разведчики отчитывались перед Вождем. Подробно доложив о жизненном пути Шахта, о его семье - в 30-е банкир женился по любви на очень красивой женщине на 30 лет моложе, которая родила ему двух дочерей, о его особняках в Женеве и Базеле, охраняемых серьезной частной службой безопасности.
- Захватить Шахта можно, товарищ Сталин - закончил доклад генерал-лейтенант Ильичев. Это очень сложная операция, поскольку охраняют его отнюдь не любители; еще труднее будет организовать его вывоз в СССР - но это возможно. Под вопросом захват его личного архива - наверняка он хорошо спрятан, и, маловероятно, что он находится на одной из его вилл - скорее всего, он находится в абонированных Шахтом сейфах нескольких банков, возглавляемых его личными друзьями, которые просто не допустят к сейфам никого, кроме него самого.
- Если захватить его семью, которую он просто обожает - да - твердо ответил начальник ГРУ - но не факт, что это нам поможет - после его похищения весь этот международный финансовый террариум встанет на дыбы. Конечно, они поднимут по тревоге всех, кого только возможно - поэтому везти банкира обратно будет просто бесполезно, поскольку его друзья, увидев его, немедленно поднимут тревогу, невзирая ни на что. Штурмовать же банки, одновременно устраивая сражения с швейцарской полицией и армией, бессмысленно.
- Штурмовать швейцарские банки не нужно - согласился Император - да и Швейцария не объявляла Советскому Союзу войны. Но, в капиталистических странах банки иногда грабят - не так ли, товарищи?
- Пока у нас нет точной информации о местонахождении архива, планировать что-то невозможно, товарищ Сталин - твердо сказал Ильичев.
Сталин кивнул, соглашаясь.
- Хорошо, товарищи - констатировал Император. А что Вы можете сказать о руководстве БМР в целом?
- Разрешите, товарищ Сталин? - попросил разрешения 'Иванов'.
Чашка кофе с коньяком в Базеле
29 марта 1944 года, маленький отель неподалеку от Базеля.
Прохладным весенним днем, в одном из номеров, с комфортом устроились двое - высокий подтянутый шатен и полноватый, среднего роста, седовласый господин. Доведись внимательному наблюдателю со стороны увидеть их, то он бы уверенно сказал, что первый является офицером в штатском, очень уж заметна была выправка кадрового военного; с определением профессиональной принадлежности второго собеседника было сложнее, на первый взгляд он, скорее, был похож на солидного банкира или преуспевающего адвоката, но с этим плохо сочеталась также присущая ему выправка кадрового офицера, хотя и менее заметная, чем у первого.
- Позвольте выразить Вам мою благодарность, герр адмирал, за то, что Вы согласились встретиться со мной - и нашли время сделать это столь быстро - начал беседу шатен. При Вашем, в высшей степени напряженном, графике, это было крайне сложно.
- Пожалуйста, герр полковник - доброжелательно улыбнулся седой - хотя, простите, пожалуйста, мое неуемное любопытство, но, если верить дошедшим до меня слухам, Вас можно поздравить с повышением в звании?
- Да, герр адмирал - вежливо склонил голову первый из собеседников.
- В таком случае, примите, пожалуйста, мои поздравления - всегда приятно, когда высшее руководство страны по достоинству ценит достижения своих офицеров - адмирал был сдержанно доброжелателен, при этом прозрачно намекнув на обстоятельства, при которых полковник 'Иванов' получил повышение.
- Благодарю Вас, герр адмирал - мне очень приятно получить поздравления от столь заслуженного профессионала, аса из асов разведки, каковым являетесь Вы - не поскупился на ответную любезность Канарису 'Иванов'.
- Ну что Вы - я всего лишь воздаю Вам должное - улыбнулся адмирал. Позвольте выразить надежду, что Вас ждут и дальнейшие повышения.
- Благодарю Вас - ответно улыбнулся генерал, решивший использовать переброшенный шефом Абвера 'мостик' от протокольной части беседы к деловому обсуждению. Но, пока что предстоят нелегкие труды повседневности, а не краткие мгновения праздника.
- Я весь внимание, герр генерал - выражение глаз Канариса мгновенно изменилось, добрейший пожилой господин, каким он казался минуту назад, уступил место холодному, собранному профессионалу.
- Предстоят существенные изменения в Германии - речь идет о некоторых политических изменениях - начал излагать свою позицию 'Иванов'. В связи с этим, герр адмирал, я был бы очень Вам признателен, если бы Вы сочли возможным высказать свое мнение по этому поводу.
Вильгельм Канарис задумался. Сказанное 'Ивановым' не представляло собой ребуса - шеф Абвера знал обо всех антигитлеровских военных заговорах, планировавшихся с середины 30-х годов; даже не так - он тщательно прикрывал своих подчиненных, участвовавших в этих заговорах (соответствует РеИ - так, начальник штаба Абвера Остер был активным участником всех антигитлеровских военных заговоров; коллеги же его прикрывали и помогали по возможности - так, для покушения на Гитлера, организованным фон Тресковым в 1943 году, понадобились мины с часовым механизмом. Остер пришел к начальнику 2-го (диверсионного) управления Абвера Лахузену и попросил необходимое. Лахузен, что естественно, спросил у коллеги, зачем ему понадобились столь специфические игрушки - на что Остер честно ответил, что собирается взорвать фюрера. Лахузен снабдил коллегу двумя минами, закамуфлированными под бутылки с коньяком. Канарис молчаливо покрывал эти невинные шалости. В.Т.). Разумеется, адмирал был в курсе и нынешнего заговора. Конечно, Канарис предпочел бы помогать пробританскому заговору - но, сейчас выбирать надо было либо между просоветским заговором, либо между размалыванием Германии в мелкий фарш гусеницами советских танков, либо между воплощением в реальность 'плана Моргентау'. Первый вариант шефу Абвера не нравился - но, второй и третий ему не нравились еще больше.