Аннотация: Об охотниках у слияния рек, о встрече с поселенцами-кэми и о странных происшествиях.
Фургон, не обгоняя Гедимина, полз по степи. Люди немного освоились и глазели во все стороны, а на стоянках даже решались отойти на пару десятков шагов - рассмотреть цветок или дерево.
- Надо же, сколько всего растёт, - Сергич пристроил за ухо хвойную веточку. - А ведь что-то из этого едят?
- Вы голодные? - встревожился Гедимин, мысленно пересчитывая припасы. Вроде как еды ещё всем хватало. "Был бы котёл и зерно... Хотя - вон там незрелые злаки, в похлёбку, наверное, сгодятся..."
- Нет, - Сергич быстро мотнул головой. - Мы столько в жизни не ели! Просто думаю - а что едят ди... кевы? Одно мясо и мясо, как бойцы на стоянке?
Ксеша фыркнула.
- Ага, а потом за бока хватаются. Как Мешков-дед. Кевы, небось, умнее - и брюхо зря не мучают!
- Видишь деревья? - Гедимин указал на дальнюю хвойную рощу. - Осенью в шишках созреют орехи. А во-он там - дуб. На нём будут жёлуди. Это всё можно расколоть и сварить. Или испечь лепёшки. И ещё есть разные побеги, корни и молодые листья. Степняки знают много съедобных вещей. А у многих племён есть поля и сады. Даже пасеки - там держат пчёл. Из-за мёда.
- Мёда? - переспросила Ксеша. - Пчёлы - это я знаю. Мешков однажды приехал - морда распухшая, глазки-щёлочки. Пчела, мол, тяпнула. Вот такие, красные и мохнатые - это ведь они? А мёд - это что?
Гедимин хотел ответить, но отвлёкся на птичий крик.
- Чин-чик! Чин-чик! - послышался неподалёку встревоженный голос. Сармат повернулся на шум - обычно после таких криков чинчики перелетали на другое место. Но птица крикнула ещё пару раз и замолчала, а трава тихо шевельнулась совсем не там - и не так, как над стайкой мелких птичек.
- Стоп! - Гедимин опустил руку на обшивку "флипа". - Держите руки на виду. Нас заметили.
Он поднял пустые ладони и шагнул на шорох.
- Хэй, воины киеу! Я - Чёрная Скала. И мы вам не враги!
С направлением он не ошибся, а вот с точным местом всё-таки промахнулся. Чёрнолицый в травяной накидке поднялся во весь рост в паре метров от предполагаемой засидки. На "флипе" резко выдохнули, кто-то задушенно пискнул. Чёрнолицый показал пустые ладони и улыбнулся белым ртом.
- Иккиеу тебя помнят. Слышали, как ты поохотился на западе. А с тобой кто - пленники?
- Пленники муртов, - буркнул Гедимин. - Те, кого они гнобят, когда не могут поймать вас. Вы не сдаётесь - и правильно. Видели, что они делают со своими?
Он кивнул на "флип" - и увидел, что все пятеро седоков испуганно уставились на него. "Они не понимают по-местному!" - запоздало сообразил сармат. "Они же потомки северян. Это я знаю и северянский, и атлантисский. А диалекты Емуртлы и киеу вообще не стыкуются..."
- Бить своих женщин? - киеу брезгливо поморщился. - И они ещё считают себя воинами! У ведущей повозку сломаны два ребра. Чёрная Скала, ей лучше бы так не наклоняться. Пусть ведёт кто другой, а ей бы лечь.
Гедимин растерянно мигнул.
- Её били в живот... - он оглянулся на Ксешу. Она напряжённо вслушивалась, но, похоже, не понимала ни слова.
- У тебя рёбра сломаны? Так чего молчишь? Сергич, за штурвал! А ты держись за меня, перенесу в коляску...
- Рёбра? - Ксеша пощупала бок и удивлённо хмыкнула. - И верно. Опять заныли. Да они давно такие. Это когда я родила, а оказалась дочь. Мешковы как с цепи сорвались. Думала, добьют. Вот же ублюдки...
Гедимин пересадил её в коляску, придержал штурвал и указал растерянному Сергичу на педали и рычаги.
- Так - вперёд. А так - вбок... Воин киеу, им нужно укрытие. К муртам они не вернутся. Можете взять их к себе? Разделывать дичь они умеют.
- Я руки вижу, - отозвался киеу. - "К себе" - это в Аханкуа решат. Мы вас проводим. Но оружие пусть отдадут. Сейчас. И - что говорила женщина?
- Ей сломали рёбра за то, что родила дочь, - отозвался Гедимин, поворачиваясь к "флипу". - Нас отведут в посёлок. Но оружие давайте сюда.
- Недолго мы с ним походили, - криво ухмыльнулась Маришка, снимая пояс вместе с кобурой. - Ладно. У местных нет бластеров - наверное, и нам не надо.
Киеу - их уже было двое - смотрели, как Гедимин собирает оружие. Когда он протянул им "добычу", один из воинов провёл ладонью по воздуху между собой и сарматом.
- Неси ты, Чёрная Скала. Можешь себе и оставить. Или зарыть в степи. Идём! Твоим людям плохо. Им нужны снадобья и спокойный сон.
...Гедимин придерживал "флип" за штурвал и подумывал, не подсунуть ли под колёса "подушку" защитного поля. Кажется, "собирать" все попутные камни и кочки было неотъемлемым свойством начинающих пилотов. Возможно, не всех, но человеческих - точно. Киеу-проводники незаметно скрылись из виду, и только иногда, отклонившись от маршрута, сармат слышал резкий возглас "чин-чик!" и видел руку с копьём, указывающую правильную дорогу. Она медленно вела кверху, чтобы в окрестностях Эммиканасы резко обвалиться в её пойму. Но задолго до "падения" Гедимин увидел на фоне зеленеющего неба нити дыма над островерхими шатрами.
Большая охотничья стоянка растянулась по гребню длинного холма над поймой Хулу. До реки было метров тридцать; ещё дальше в закатном свете блестел "рукав" - русло Эммиканасы, впадающей в Хулу. Никаких строений по ту сторону реки Гедимин не увидел.
"Высоко они залезли," - думал сармат, глядя снизу на посёлок за длинным плетнём. "За водой ходить неудобно. Опасаются разлива рек? Вроде не сезон."
С дальнего склона был слышен шум бегущей воды - тут был свой родник. Но его звуки заглушал треск ломающегося камня - кто-то поддевал и выворачивал мокрый плитняк. Гедимин удивлённо мигнул, осмотрел строения, не прикрытые плетнём от чужих глаз, - ничего каменного на сезонной стоянке, естественно, не было. Только высокие шатры, обтянутые шкурами, и приземистые хижины, покрытые циновками, - обычные походные постройки степняков.
На холме заклекотал ястреб. Проводник-киеу выпрямился и крикнул в ответ. "Мурты" встревоженно переглянулись.
- Эта ваша машина поднимется на холм? - спросил киеу. - Тропы у нас крутые. Если нет - кто может идти, пусть выходит, а за ранеными сейчас спустятся.
- Затащу, - буркнул Гедимин, прикинув уклон. - Только отодвиньте ограду. Сергич, сейчас поедем вверх. Дави "старт" и не отпускай!
- Ох-хо, - выдохнул "меченый". Машина взревела. Гедимин упёрся в корпус, толкая её вверх по склону. Ещё рывок - и "флип" еле успел затормозить. Проём в плетне расширили, но ближайшим хижинам деться было некуда. Лиственная кровля вздулась, затрещала, но всё-таки удержалась.
- Стоп, - выдохнул Гедимин, оглядываясь по сторонам. На окраине в крытом загоне орали перепуганные чанки. На чужаков со всех сторон смотрели вооружённые степняки. Увидев чёрные лица и белые круги-"глазницы", пленники переглянулись и нервно оскалились.
- Тихо, вас не съедят, - услышал Гедимин. К машине подошёл киеу в двуцветной вязаной накидке.
- Вы сбежали из Емуртлы? - продолжил он на ломаном "муртийском". - Хорошо. Голодны?
- Н-нет, - выдавила из себя Ксеша, стараясь не смотреть на раскрашенное лицо. - Т-там, в фургоне, есть м-мясо.
- Тоже хорошо, - сказал киеу. - Вон, рядом, длинный шатёр. Чёрная Скала, отведи их туда. Там уже устроили лежаки, теперь греют воду. Проследи, чтобы раненым было удобно. Я скоро буду, и придут ещё двое. Посмотрим, чем помочь.
Не успел он договорить, как вокруг машины почти никого не осталось. Сергич слез с седла, опасливо огляделся и подставил плечо Маришке. Вдвоём они вытащили Ксешу и взяли её под руки.
- Я буду здесь, там же, где вы, - сказал Гедимин, глядя на высоко откинутый полог "алькауской" хижины-"лазарета". - В фургоне осталось что-то нужное?
- Шкуры, мясо, крюки, - отозвалась Маришка. - Остальное у нас. Пусть хоть всё забирают. Даже куртки. Чёрная Скала, они все тебя знают?
- А откуда знают наш язык? - настороженно спросил Сергич. Маришка фыркнула.
- Так из Емуртлы сюда ездят! Представь, сколько бойцов сюда уже ломилось. Выучишь тут язык! В Емуртле тоже знают по-дикому. Степнов, падла, знал. Это нас не учили... Смотри, их женщина! Лицо какое чистое...
Кто-то из племени алькау прошёл мимо шатра и с любопытством оглянулся на приезжих. Смуглое лицо, и правда, было чистым, без раскраски, только от губ до подбородка тянулась красная полоса.
- А у них есть рыжие, - шёпотом удивилась Ксеша. - Видишь? С чёрными щеками... Ой, там ещё женщины!
- И у всех лица чистые, - пробормотала Маришка, неловко пригибаясь у входа в шатёр. - Ой!
Упасть ей не дали. Внутри хижины горел пучок лучин, но после дневного света с непривычки было темновато.
- Это - сюда, - на ломаном "муртийском" сказал поселенец с чёрным лицом, указывая на обувь, а потом - на циновку с бортиками у "стены". - А это - туда.
Он указал на куртки и сучки-"вешалки" на "стене".
- А тут - лежать.
На одной из высоких лежанок кто-то шевельнулся. Его штанина была закатана до колена, и вся голень вместе со стопой обмазана мокрой тканью. Гедимин увидел чёрные пятна на щеках и рыжеватый отблеск волос. "Кэми?"
- Рёбра, да. Спереди, - киеу уже склонился над лежащей Ксешей и жестом велел поднять рубаху до груди.
- Чёрная Скала?! - радостно воскликнули за спиной. Гедимин обернулся. На него, запрокинув голову, смотрела рыжая женщина с чёрными щеками. За ней бежали кошки.
- Элиска? - почти сразу вспомнил сармат. - Жива? Ты как? А другие ваши? А щёки чернить зачем?
...Мазаться чёрной глиной всё-таки было не обязательно. Кто-то из кэми так и ходил с чистым лицом. Кто-то - как, например, Карсан, на время ушедший с тренировки лучников - раскрасился по обычаю алькау. Чёрная полоса на скуле Карсана обозначала убитого врага, красное пятно, стыдливо поставленное в незаметном месте, у самого уха, - ранение, полученное в убежище "Кэй-Эм".
- А! Я бы и вспоминать не стал, - Карсан поморщился и повернулся другой щекой. - Эти метки - для боевых ран. А у меня какой бой был? Треснули по затылку - и вся недолга. Вот это...
Он тронул чёрную полосу.
- Это другое дело. По крайней мере, заслуженно. Элиска, а ты что без полос?
- А куда их? - женщина показала на чёрные пятна на щеках. - А так хоть ветер лицо не жжёт. Ну и задувает тут, в степях! Вроде даже снега нет, как у нас был, а просвистывает до костей. Не зря местные даже летом в плащах...
Она обхватила плечи, прикрытые двуцветным вязаным пончо. Гедимин уже успел отметить, как различается плотность вязки, - плотные, как панцирь, накидки и плащи, иногда украшенные полосками меха, явно были зимними. А рыхлые, со шнурами и бахромой из волоса Ифи, - скорее летними.
- Как прошла зима? - спросил Гедимин, про себя пересчитывая рыжеволосых поселенцев. Когда-то стоянку у слияния рек "основали" киеу. Но сейчас на большую перекочёвку килмов сходились оба союзных племени - и кэми, живущие вместе с ними, пришли тоже. На краю стойбища, где висели плетёные мишени, среди тренирующихся было много рыжих...
- Двое всё же умерли, - Элиска помрачнела. - Старшим вообще нелегко. Нам помогали, чем могли, и до сих пор помогают. Но всё-таки непросто. В "Кэй-Эм" был водопровод, были нагреватели. Мы живали наверху, охотились, сажали еду. Но землю руками всё-таки не копали.
Карсан тяжело вздохнул.
- Вскопать нетрудно. Было бы что сажать в накопанное! Чёрная Скала, мы всё-таки налажали. Семена из "Кэй-Эм" почти все перемёрзли. То, что дали нанны, растёт бодро. И зольник тоже, и кевская туматла, и травы с восточных холмов. И многожальник - он прямо стеной встал. А наши семена... Может, зерно ещё вызреет. Хотя против наннского сара это полная ерунда.
- Да, что-то взошло. Даже пришлось рассаживать. Но чахлое оно какое-то. На грядках "Кэй-Эм" корни были с ладонь. Тут земля другая, что ли, или всё из-за мороза...
- Может, к лету подрастёт. Летом, говорят, тут припекает, - Элиска кивнула на кошек, усевшихся у ног. - Видишь? Вот моя, мохнатая. А вот местный кот, из Алькау. По весне их чешут - и сброшенной шерсти на носки хватает. Видишь, какой он стал гладкий? Готовится к лету.
Гедимин сдержанно усмехнулся и кивнул на дальний загон с чанками.
- Начали приручение? Кошки на них не охотятся?
- К взрослым птицам не лезут. А вот цыплят придётся беречь, - Элиска вздохнула и почесала кота за ухом. - Охотники... По утрам у каждого шатра "подарок" - то крыса, то птичка. Хорошо, на вилорогов пока не охотятся! Видишь, за холмом плетёная ограда? Приманиваем зверей. Пока не очень получается - снаружи трава вкуснее. Эх, а ведь в "Кэй-Эм" у нас почти было стадо...
- Чёрная Скала! - из хижины-"лазарета" выглянул местный медик. - Зайди, помоги с разговором. Нам слов не хватает.
Элиска и Карсан переглянулись.
- Беглецы от муртов? Да-а, ездоки все какие-то ударенные... Ладно, мы пошли - тут уже еда готова. Вот и беглецам несут котелки...
Посуду из пустых желудей делали, кажется, везде, где жёлуди дорастали до нужных размеров. Южные племена плотно оплетали такие переносные контейнеры сухой травой - выбеленной на солнце или вымоченной в чёрной или красной глине. И желудёвые миски тут тоже были. Бывшие "мурты" им не удивились. Зато двое "меченых" озадаченно вертели в руках ложки.
- Хе, - Маришка ложкой орудовала ловко. - Степнов всё лаял, что варево - для баб и стариков. А у самого зубов было меньше, чем у меня. Черпай, черпай! Ну, или лакай по-собачьи. Еда, кстати, годная.
- В убежищах едят брикеты. Или питьевую жижу, - вполголоса пояснил Гедимин удивлённым степнякам. - Вот и забывают, зачем нужны ложки.
- Это быстро вспомнится, - медик тихо вздохнул. - Они хотя бы не голодали. Зубов мало, кости ломали и сращивали, но так-то люди крепкие. Мы думаем - выживут. Но били их много...
Он посмотрел на Ксешу. Ей помогли сесть, и она бодро хлебала густое варево. Живот и низ груди были поверх рубахи прикрыты плетёным корсетом, свежие синяки замазаны чёрной глиной с обрывками листьев.
- Скажи им, Чёрная Скала, - здесь их бить не будут. Но и они не должны кидаться на людей. Ни на нас, ни друг на друга. И грязь надо будет относить в ямы. А не кидать за порог. Ещё скажи - в темноте к реке ходить нельзя. На закате все уходят на холм. И до полного рассвета вниз не бегают.
Гедимин перевёл. Самцы-"меченые" насупились и заворчали, что никого трогать и не собирались. Самка криво ухмыльнулась.
- Поняли, Чёрная Скала. Скажи кевам, что мы не дика... тьфу, не бойцы какие-нибудь! И про чистоту всё понимаем. А что не так с рекой, и где тогда брать воду?
Гедимин мигнул. Сейчас и до него дошло, что про реку сказано что-то странное. И отдалённое расположение стоянки, и возня вокруг родника... похоже, с рекой что-то было всерьёз не так.
- Воду днём возят на волокушах, - отозвался киеу. - И мы копаем чашу под родником. За ночь накопится, и с утра можно будет набрать там. Но к реке нельзя - ни в темноте, ни даже в сумерках. Белые выдры этой весной совсем обозлились.
Гедимин машинально перевёл про воду - и, пока беглецы её обсуждали, повернулся к местным.
- Белые выдры? Агва... не пускают вас к реке? Что вы им сделали? Это из-за рыбалки или...
Он осёкся. "Стоп. Не пускают к реке? Как тогда все через неё перебрались? Зимовали к востоку от Хулу, всей толпой её переплыли, и Агва стерпели. И что теперь не так? Неужели степнякам хватило дури напасть на..."
- Какая рыбалка?! - медик резко махнул рукой. - Уже три года никто здесь не рыбачит. И не трогал их никто. На переправе всё было тихо. А как встали у реки - первым же утром двоих не досчитались. Теперь сидим на холме. Не знаю, что надо этим Агуа. Моё дело - предупредить. Чтоб больше никого не сожрали.
Гедимин растерянно покачал головой.
- Уже три года пропадают люди?.. А почему решили, что их убили Агва? Кости нашли?
Медик поморщился.
- Посмотри в воде. Полно костей вдоль берега. И звериных, и человечьих. Все обглоданные. Видно, рыба тут невкусная. На востоке белые выдры спокойнее. Там мы и с берега рыбачим, и ставим верши. Там тихо. Агуа, наверное, тоже разные бывают. И здесь - бешеные.
В хижину заглянул киеу - медикам давно приготовили еду и никак не могли их дождаться. Тот, кто выходил последним, забрал у "пленников" ложки и пустые миски. Маришка заползла под одеяло - выскобленную шкуру килма.
- Давайте спать, пока не трогают. Ксеша, как бока?
- Да как и было. Не шевелишь их - не ноют, - Ксеша в "фиксаторе" осторожно легла на спину. - Чёрная Скала, а кто такие белые выдры? Мешковы тоже рек боялись. Но они и днём боялись. Значит, выдры нападают только ночью?
Гедимин покачал головой.
- Агва нападают только на тех, кто по ним стреляет. С остальными пытаются договориться. А я с утра пойду к реке. Узнаю, что случилось.