Все началось теплым июльским утром, когда в окно проник солнечный луч и слегка мазнул по закрытым глазам, нагревая кожу и уничтожая остатки сна. Вставать не хотелось, но спать, когда в лицо светит солнце, сомнительное удовольствие. Скосив приоткрытый глаз на будильник, я вскочила, как ужаленная. "Проспала! Не надо было пить на ночь снотворное!" Завтрак на скорую руку в виде кефира и булки с маком я дожевывала уже на бегу. Будильник пытался меня разбудить еще час назад. Но, то ли сон был приятный, то ли снотворное таким хорошим, и, если бы не солнечный луч, я бы точно опоздала на работу.
Друзья и враги называют меня Точкой, родные - Катюшей, а мой несравненный шеф обращается ко мне не иначе как по фамилии - Точилина. И только в редчайшем случае Сергей Максимович Ребров позволяет назвать меня Катериной Романовной. Поэтому, входя в его кабинет, при виде незнакомой женщины, я не сразу сообразила, кто такая Катенька.
- Катенька, познакомься. Машенька - моя давняя знакомая, вместе учились в школе. Я даже ее не сразу узнал, если честно. Забыл ее лицо совершенно.
В словах шефа я очень сомневалась. Во-первых, так называемая Машенька лет на десять была младше Реброва. И в теории он мог, конечно, учиться в школе в одно время с Машей, но вряд ли они тогда общались и были давними знакомыми. А во-вторых, со своей фотографической памятью шеф мог забыть только о выплате моей зарплаты. Я пожала тонкие пальцы Маши, отметив ухоженные руки и причудливый маникюр - ногти переливались всеми цветами радуги. Девушке было не больше двадцати пяти. Крашеная блондинка, судя по корням длинных до плеч волос. Своим кукольным личиком и грудью не менее четвертого размера она просто приворожила шефа. Стоит заметить, патологическую любовь к женщинам Сергей Максимович всегда считал достоинством, что очень влияло на гонорар клиентки. А то, что малышка, как я про себя назвала эту особу, именно клиентка нашего узкоспециализированного детективного агентства, можно было сказать с уверенностью в девяносто девять процентов. Один процент я оставила на всякий случай. Возможно, она наша новая сотрудница.
- Так вот, Точилина, - шеф оторвался от созерцания Машеньки и вспомнил мою фамилию, - Маше нужна наша помощь.
"Давай угадаю, - подумала я, - ей нужен телохранитель".
- Ей нужен телохранитель-женщина дня на три. Я сразу подумал о тебе.
Как обслуживать вечеринки и деловые встречи, он всегда вспоминает Демидову, тоже наша сотрудница, а вот, если нужно ходить за молодой вертихвосткой, или когда запахнет жареным - Точилину. Я конечно не фотомодель, но и лицо, и все остальное не такое уж и ужасное. Не люблю пользоваться макияжем, а если и хватаюсь за пудру, то только для того, чтобы скрыть небольшой шрам на правой щеке - один гад три года назад попытался расписаться длинным ножом. При весе в пятьдесят килограмм и росте метр семьдесят я могла бы выглядеть немного сексуальней, если бы моя грудь дотянула до третьего размера, а прическа не была бы такой короткой. Что поделаешь, издержки профессии, увернуться от ножа с гривой на голове довольно затруднительно.
- Маше кто-то названивает по ночам и угрожает. Ты разберись, покрутись в кругу ее друзей. Вот тебе на оперативные расходы, если надо будет еще, звони. И ты, Машенька, если будут вопросы, я на телефоне. А сейчас, девушки, извините, у меня много работы.
- Пройдемте, - сказала я клиентке и постаралась изобразить на лице лучезарную улыбку. Что в итоге получилось, я не знала. Маша как-то странно на меня посмотрела, но все-таки последовала за мной.
В приемной, на месте секретаря, сидел Глеб Левин и листал "Playboy".
- Пойди, покури, Глеб. Мне надо с клиентом поговорить.
Левин, еще один наш сотрудник, тридцатилетний парень с аккуратной бородкой а-ля профессор, симпатичный, но не в моем вкусе, встал из-за стола с единственного кресла в этой комнате. Он окинул оценивающим взглядом клиентку, присвистнул, но так ничего не сказав, вышел. Я предложила кресло Маше, сама присела на стул. Диван в приемной был далеко от места секретаря, но слишком близко к выходу из офиса. А я не хотела, чтобы наш разговор подслушали.
- Давайте сразу на "ты" перейдем, нам трое суток вместе куковать. Не возражаешь?
- Нет, так даже лучше будет.
- Может, чаю? Извини, кофе нет, закончился, - сказала я, попытавшись вытряхнуть остатки кофе с пустой банки в чашку, которую достала со шкафа над столом.
- Нет, спасибо, у меня не так много времени. Да и Сережка меня уже чаем угощал. - Не произнесла, а проворковала грудным голоском Маша.
"Сережка", "Машенька". Неудивительно, что зайдя в кабинет шефа, меня назвали Катенькой. Зайди я на десять минут позже, могла бы и не такое услышать, а то и увидеть.
- Звонки начались дней пять назад. Какой-то урод будит меня ночью и угрожает...
Я набрала в грудь воздух, чтобы дать совет в этой ситуации, а именно - на ночь выключать все телефоны, но не тут-то было. Машеньку понесло.
- ... Голос такой противный, грубый, с оттенком высокомерия. Такой, знаешь, с хрипотцой, как в фильмах ужасов. Постоянно меняет угрозы - то "почикает" меня ножиком, то голыми руками разорвет, а в последний раз я даже испугалась, представляешь, сказал, что загрызет меня насмерть.
- Стоп! - попыталась я разъяснить ситуацию. - Он звонил на мобильный или домашний?
- На айфон, я его недавно приобрела, вернее мне его подарили. Друг подарил, сказал, пять штук баксов стоит. Корпус золотой. Поэтому такой дорогой, а так - обычный айфон.
Я чуть зубами не заскрипела от такого заявления, но сдержалась.
- Меня такие подробности мало интересуют. Давай, вернемся к нашему ночному маньяку. Ты, случайно, не записала его ночной разговор?
- Нет, как-то не подумала об этом.
- Было бы чем, - понизив голос, почти прошептала я.
- Что ты сказала?
- Ничего важного. Так кто ты, говоришь, подарил тебе телефон?
- Друг мой, Толя.
- Фамилия у Толи есть?
- Конечно, Быкоев его фамилия.
- Кто? Толя-Бык?
- Ага, его так все называют. Но для меня он просто Толя.
Бык в девяностых держал полгорода, сейчас легализировался, оброс недвижимостью: офисными зданиями, ресторанными комплексами и гостиницами. В бандитские разборки не лез, но, по слухам, достаточно было одного его слова, чтобы эти разборки быстро закончились.
- Значит, вот что, Маша. Сделаем так. Ты подожди меня здесь, в приемной. Сегодня нашего секретаря нет, Светочка до завтра отпросилась. Ее пока Глеб заменяет. Парень он хороший, но не советую с ним флиртовать, потом не отвяжешься. Я сейчас зайду в подсобку, там возьму кое-какой инвентарь, который мне понадобится, а потом мы вместе отправимся к тебе домой.
Когда через полчаса я вернулась в приемную, то увидела, как хмурый Глеб продолжает листать журнал, а Маша тихонечко сидит на диване. "Странно", - подумала я, неужели малышка оказалась не по зубам Глебу? Он, в отличие от шефа, только флиртующего с клиентками, мог затащить нашу Машу в постель по обоюдному согласию.
- Ты не заболел, Глеб? На тебе лица нет.
- Точка, на себя посмотри. Часом, не беременна? Бледная какая-то. На солененькое не тянет?
- Фу, Левин. Как не стыдно. Светочку подсидел, она, бедняжка, сегодня на работу не пришла.
- Да пошла ты, Точилина, знаешь куда?
- Знаю, Глеб, знаю. Кстати, тебя шеф во Францию когда посылает?
- Завтра. Вечером еду поездом в Москву, а потом лечу в Париж.
- Везет некоторым. Тут пашешь за троих, и, если по работе и выезжаешь, то в какую-нибудь Кацапетовку. Привези мне магнитик что ли.
- Обязательно! И сэлфи с Эйфелевой башни тебе сделаю. Поставишь у себя на столе и будешь на меня любоваться.
- Давай, но только без извращений, не нужно, как в прошлый раз, брюки снимать, там точно не на что смотреть.
Глеб, вдруг, привстал с места, но сказать ничего не успел.
- Все, все, Левин, я пошутила. Не надо смотреть на меня как козел на капусту. Клиентку я забираю, а тебе приятных попутчиков назавтра. Пошли, Маша, я уже такси заказала.
- Вообще-то у меня собственное авто, - сказала Мария. В ее голосе я почувствовала раздражение и злость.
- Малышка, твое авто постоит на нашей стоянке. За три дня с ним ничего не случится.
***
- Ну как? Спросила я у Маши.
Мы стояли перед зеркалом. Обе в похожих как две капли воды платьях синего цвета, на плечах черные дамские сумочки. Парик из длинных, ниспадающих на мои плечи волос немного чесался, а силиконовые накладки на грудь вызывали легкий дискомфорт. Но в целом сходство с Машей было процентов на восемьдесят. Картину завершал, подобранный мной в подсобке широкий браслет из желтого металла. Почти такой же, только золотой с мелкими вкраплениями бриллиантов, украшал левую руку Маши.
- С десяти шагов точно перепутать можно. А зачем все это нужно?
- Маша, это мой метод борьбы с такими типами, как твой маньяк, который звонил тебе ночью. Если у него слова не расходятся с делом, то его ждет сюрприз. Ну что, какие у тебя планы на вечер?
- Жду звонка от друга, потом еду в клуб тусоваться.
- Давненько я по клубам не шаталась.
- Выпьешь чего-нибудь? У меня в баре есть отличный вермут. Поесть не предлагаю, в холодильнике только пиво. Я дома не ем.
- Нет, на работе не пью. А вот от кофе не откажусь.
Пока Маша была на кухне, я еще раз проверила окна. Никого подозрительного во дворе не увидела. Частный дом, в котором жила Маша, отличался чистотой и ухоженностью. Мебели было мало, но все стильное и дорогое. Огромный экран телевизора занимал целую стену. Я поискала пульт от него, но не нашла. В этот момент из кухни вышла Мария с двумя дымящимися чашками.
Кофе я люблю пить с молоком, но в этом доме, кроме спиртных напитков был только кофе, причем лишь растворимый. Выпив мелкими глотками половину напитка, я почувствовала головокружение.
***
Голова раскалывалась, а попытка открыть глаза чуть снова не лишила меня сознания. Отчетливо разило дымом и бензином. В этот момент я услышала звон разбившегося стекла. Кто-то выбил кухонное окно. Я лежала на полу и не могла пошевелиться. Дышать становилось все труднее, сознание уплывало. Очередная порция дыма отправила меня в забытье.
Очнулась в незнакомой комнате, лежа на диване в чужой одежде - мужской футболке и спортивных штанах. Надо мной склонился мужчина в белом халате. В его руке я увидела пустой шприц.
- Вот видите, Анатолий Сергеевич, она уже очнулась, - услышала я, - если понадоблюсь, зовите, я буду в соседней комнате.
Что удивительно, голова почти не болела, только во рту будто провели наждачной бумагой. Не без труда, я перевела себя в сидячее положение. Мой взгляд сфокусировался на бутылке с минеральной водой, стоящей на столе. Словами трудно передать это восхитительное чувство, когда нестерпимая жажда утоляется прохладной минеральной водой. Бутылка быстро опустела, и я, наконец, обратила внимание на мужчину, который сидел за столом и курил.
- Спасибо. Если не ошибаюсь, вы - Толя-Бык?
- Для тебя просто Анатолий Сергеевич.
Голос бывшего бандита был спокойным, но в нем отчетливо слышалась угроза.
- Буду краток, - сказал он. - Тебя вытащили с горящего дома мои люди и привезли ко мне. Я сам не сразу понял, что ты не Маша. Пока разобрались, дом сгорел почти полностью. Пожарники приехали поздно, да и огонь слишком быстро охватил все здание. Явный поджог был.
- Спасибо.
- Пока не за что. Твоей жизни все еще угрожает опасность. Все будет зависеть от твоих ответов на мои вопросы. И я очень надеюсь, что ты правдиво на них ответишь. Вопрос первый. Где Маша?
- Я не знаю. Когда я видела ее последний раз, эта стерва подсыпала мне снотворное в кофе. Окончательно пришла в себя я уже здесь.
- Допустим, тогда вопрос номер два. Где деньги и акции?
- О каких акциях и деньгах идет речь?
- Ну, я же просил отвечать честно. По первому вопросу мне твой ответ не нужен, я его знаю. А вот ответ на второй вопрос может сохранить твою жизнь. Давай так, деньги можешь оставить себе, а вот акции я бы на твоем месте вернул.
- Анатолий Сергеевич, я сейчас что-то туго соображаю. Давайте вы расскажете, о каких акциях идет речь, а я со своей стороны приложу все силы для того, чтобы вы эти акции получили.
- Значит, не хочешь по-хорошему?
- Что вы заладили? Не хотите говорить об акциях, скажите, где Маша, она меня опоила кофе со снотворным. Возможно, это она и взяла ваши акции.
- Возможно. Вернее я знаю точно. Ценные бумаги сегодня ночью выкрала Маша. Она знала, где я держу ключи от сейфа в клубе. А когда в очередной раз вышла в туалет попудрить носик, то уже не вернулась. Пока ее искали по клубу, пока я догадался проверить сейф, время было упущено. Мои люди сразу же поехали к ней домой. Но там уже вовсю пылало. Им удалось вытащить тебя и твою сумочку. К сожалению, акций в сумочке не оказалось. Но в ней был золотой айфон, который я недавно подарил Маше, а на руке у тебя до сих пор висит ее золотой браслет, который тоже подарил я. Как ты это можешь объяснить?
Мысли путались, и чтобы привести их в порядок, мне нужно было время. А вот его-то как раз мне Бык не даст.
- Сумочка! Так это не моя сумочка, раз в ней был айфон Маши. Это ее сумочка!
Толя-Бык сделал глубокий вдох и резко выдохнул, после чего сказал:
- Кроме айфона, в сумочке были права на имя Точилиной Екатерины Романовной, удостоверение частного сыщика на туже фамилию, дешевый мобильный телефон марки "Nokia", электрошокер, бумажные салфетки, пудреница и ключи от квартиры. Да и сумочка у Маши была с хорошей кожи, а эта - явный кожзаменитель. Как ты это можешь объяснить?
- Пока никак. Вот если бы найти Машу, возможно...
В этот момент кто-то позвонил Быку. Анатолий Сергеевич ответил на звонок и сказал в телефон только одно слово: "Понял"
- Машу уже нашли, - произнес Толя- Бык.
- Так и спросите у нее, где ваши акции.
- А вот с этим небольшие проблемы. Вернее, большие проблемы. В сгоревшем доме нашли два тела. Оба женских. Тела сильно обгорели, но недавно Мария посещала дорогую стоматологическую клинику, там ей сделали снимок зубов. Как раз сейчас мне позвонили и сообщили, что челюсть одного из тел совпала со снимком из клиники.
- Оперативно. Ночь на дворе.
- Уже давно день, ты наглоталась дыма и долго находилась без сознания, Мой лечащий врач сделал тебе несколько уколов, чтобы привести тебя в чувство.
- А второе тело чье?
- Не имею понятия. Меня интересуют только акции.
- А они не могли сгореть в доме?
- Маловероятно. Мы нашли сумочку Марии, внутри не было пепла от каких-либо бумаг. В доме есть сейф, но он тоже оказался пуст. Судя по состоянию черепа, Машу чем-то тяжелым ударили по голове, так что умерла она до пожара. А вот вторая женщина была связана и, скорее всего, наглотавшись дыма, погибла. Так как связанная женщина не могла ударить, то вывод напрашивается такой. Ты, будучи в доме, связала одну женщину, оглушила вторую, но не успела выйти с горящего дома.
- Бред. Ваш врач наверняка взял на анализ мою кровь. Там будет обнаружено снотворное, которым меня угостила Маша еще днем, задолго до пожара.
- Допустим. Значит, был кто-то еще. Возможно, он унес акции и деньги.
- А что за акции такие?
- На предъявителя. В этой стране их продать нельзя, вернее, можно, но я об этом узнаю через пять минут. А вот, если акции попадут заграницу, боюсь, я потеряю их навсегда.
- А если я верну ваши акции, вы меня отпустите сейчас?
- Милочка, я похож на идиота? Можешь не отвечать. С тобой вариант один. Ты говоришь, где акции, мои люди их изымают, тебя потом отпускают.
- Но я не знаю, где ваши бумажки! Но могу узнать. Есть у меня одна идея.
- Отлично, если идея приведет моих людей к акциям, тебя отпустят.
- Ваши люди могут все испортить.
- Мои люди - профессионалы. И ты отсюда никуда не уйдешь, пока я не увижу эти, как ты выразилась, бумажки. Кстати, одна акция стоит примерно пятьдесят тысяч долларов. И это еще минимальная цена. Заграницей можно продать на тысяч двадцать дороже. Всего акций двести штук. С математикой у тебя все в порядке, надеюсь? Вот поэтому никуда я тебя отсюда не выпущу, дорогуша. Так что давай рассказывай свои идеи. Или мне позвать моего врача? Он сделает тебе укольчик, и ты сама все расскажешь, добровольно. Вот только после укола есть побочные эффекты, и я гарантирую, они тебе не понравятся.
- Можно мне воды еще? В горле пересохло. - Попросила я.
- Конечно, можешь взять в холодильнике, в том углу.
Бык кивнул в сторону холодильника. Я не без труда добралась до него, по дороге пытаясь, размять затекшие ноги.
Отпив со стеклянной бутылки минеральную воду, я резким движением разбила бутылку о стол, держа ее за горлышко. Получившаяся "розочка" была замечательной и очень гармонично вписалась в картину "Спятившая Точка"
В комнату ворвались двое дюжих охранников. Один держал в руке биту. Второй достал пистолет.
- Тише, тише, добры молодцы. Если у меня дернется рука, то у вашего шефа случайно появится надрез на сонной артерии. Мне бы очень не хотелось заляпаться кровью. Вам, Анатолий Сергеевич, оно надо? Прикажите своим мордоворотам положить дробяще-стреляющие предметы на стол, пожалуйста.
- Ты пожалеешь об этом, - с хрипотцой в голосе произнес Бык. Я его понимала, нормально говорить с приставленной к горлу "розочкой" было неудобно.
- Возможно, но это будет потом, а пока... - Я слегка надавила на стекло, чуть порезав кожу, чтобы охранники увидели кровь.
- Сделайте, как она говорит.
На стол опустилась бита и пистолет.
- FNP-45. Шикарно живете. Четырнадцатизарядный бельгийский пистолет. Продается преимущественно на американском рынке. Но, видимо, не только американском. Толкните пистолетик ко мне, пожалуйста. Вот так. Похвально, вы поставили на предохранитель. Но я его снова сниму. Как-то так.
Когда оружие оказалось у меня в руке, я заменила розочку пистолетом, передернув затвор, дослала патрон в патронник.
- Не беспокойтесь, с вашим шефом ничего не случится, если никто не будет делать глупостей. Он поможет мне добраться до гаража, затем я позаимствую транспортное средство, ведь никто не против? После чего уеду одна, а вы сможете оказать шефу первую помощь. Извините, Анатолий Сергеевич, рука все-таки дернулась, вы испачкали кровью рубашку.
***
- Точилина? Ты что тут делаешь? - спросил Глеб Левин. На его лице на секунду мелькнула тень удивления.
- Да вот пришла поблагодарить за то, что ты меня не прибил перед тем, как поджечь дом Маши.
Мы стояли на перроне. Поезд на Москву должен отправиться через минут двадцать. Я часто ездила этим поездом, поэтому прекрасно знала его расписание. Мы находились в пяти метрах от первого вагона. Кроме проводницы у входа в вагон никого рядом не было, поэтому наш разговор никто не слышал.
- Ты не перегрелась, Точка? Так вроде пасмурно сегодня было.
- Мне даже пришлось немного повздорить с Толей-Быком, знаешь такого? Он скоро приедет. Я, конечно, оторвалась от его громил, но не думаю, что надолго. У нас есть минут десять, не больше. Вижу, для командировки на три дня ты собрал аж два чемодана. Неужели в Париже тебе понадобится столько вещей? Ах, да, ты же не собираешься возвращаться. Акции где?
- Ты бредишь, Точилина. Какие акции? Какой Толя-Бык?
- Ты сделал всего одну ошибку, Глеб. В конторе, когда я оставила тебя с Машей наедине, ты почему-то сторонился ее. Я потом только догадалась, вы оба делали вид, что незнакомы. А тогда я удивилась, чего ты с такой эффектной девушкой даже не попытался заговорить. Помнишь нашу пикировку тогда? Так вот, Маша после нее явно на меня разозлилась. И чего она в тебе нашла? Чего они все в тебе находят? Но меня уже это мало волнует. Интересно другое. Кому из вас пришла гениальная мысль ограбить Быка? Скорее тебе, Маша не тянет на мозг операции. Ты знал, что слезливая история твоей любовницы растрогает шефа, и Ребров приставит к ней меня. Мой метод перевоплощаться в клиентку ты тоже хорошо знал, поэтому после моего переодевания было решено накормить меня снотворным, а потом выдать за Машу в виде сожженного трупа. И пока я валялась в доме Марии, Маша отправилась к своему другу Толе-Быку в клуб, где и выкрала акции. Она-то, дурра, думала, что вы вместе сбежите. Но ты решил по-другому. В огне погибли две женщины. Маша и кто-то еще, кого вы связали зачем-то. Хотя, стоп. Ну конечно! Это была домработница? Не поверю, что Маша сама убирала в доме. Бедная женщина, она пришла убраться и нашла меня. Позвонила Марии. Теперь понятно, почему домработница мертва. Свидетели долго не живут. Я вот только одного не могу понять. Зачем было городить огород? Привлекать меня, чтобы выдать за Марию, которую ты собирался тоже устранить.
Левин держал руки в карманах и о чем-то размышлял, пока я пыталась тянуть время до приезда охранников Толи-Быка. Видимо он тоже это понял, поэтому пистолет в его руке я увидела раньше, чем достала свой.
- Эх, Точка, Точка. Тебя бы Затычкой назвать. Лезешь во все дыры. Ты как выбралась-то из горящего дома? Ты же была накачена препаратом, подавляющим всякое движение. С домработницей нехорошо получилось. Я как-то о ней совсем не подумал. А Маша сама виновата. Захотела половину акций. Я-то думал, она в меня влюблена, Я пообещал ей эту половину и рассказал о плане подставить тебя вместо нее. Драгоценный браслет на твоей руке и золотой айфон должны были найти после пожара. Это Машу успокоило, ведь она боялась мести Толи-Быка. Наверное, она очень удивилась, когда увидела у меня в руке утюг. Больше ничего подходящего для удара по голове я не нашел в доме. Да, Точилина, ты не держи в сумочке руку, вытаскивай. Только медленно, ну ты и сама знаешь. Что там у тебя? Оба-на! Какой интересный экземпляр. FNP-45. Никогда не видел. Откуда он у тебя, Точилина? Неужто у Толи-Быка позаимствовала? Аккуратненько, двумя пальчиками положи его на перрон и толкни мне.
Я сделала все, как он сказал, но толкнула сильно и чуть в сторону. Глеб нагнулся и слегка повернулся ко мне боком.
- А-аа! Что за черт! - воскликнул Левин, падая на бетонные плиты перрона.
- Глеб, ты же профессионал. Если у меня в сумочке чужой пистолет, значит там должно быть еще что-то! Как ты мог забыть о электрошокере?
Подбирая оружие, краем глаза я увидела, как по перрону бежали двое крупных мужчин. Дубинки в руках никто не держал, но я узнала обоих.
В этот момент, до этого молчавшая проводница, решила обозначить свое присутствие.
- Что вы тут делаете, женщина? И почему мужчина лежит на бетоне? Может, нужно вызвать скорую? Или полицию?
- Не нужно. Скорая уже в пути. А вот и два санитара бегут.