|
|
||
Немного грустная история о войне и о мире, о боли и о любви. И о том, что если есть желание жить, время всё же немного подождёт//Из раннего:) | ||
Время не ждёт Во дворце Халансар династии Дайлон двести шестнадцать часов. В Большой яшмовой зале находятся Королевские часы, богато украшенные, с золотыми стрелками, с боем, знаменитые тем, что в полдень и в шесть часов вечера в циферблате открывается дверка, из неё выходит фигурка (каждый из семи дней недели - разная) и звонит в серебряный колокольчик, висящий рядом с цифрой "5". Это зрелище всегда привлекает много любопытствующих бездельников, которыми вечно полны дворы королей; вот и сейчас в Большой яшмовой зале собралась настоящая толпа. Следует, однако, признать, что собрались все эти люди не только и не столько для того, чтобы взглянуть на механическое чудо, сколько для того, чтобы с жадностью ждать удара часов, с которым истечёт милостиво отпущенное королём время. Оставалось меньше часа. Прямо под часами, справа от трона, стояла гассийская делегация. Господин посол заметно нервничал, его сиятельство генерал пограничных войск был мрачен, монсеньор регент сохранял каменное спокойствие. Они не получали новостей с того самого злополучного дня, когда стало понятно, что гассийская принцесса, суженая дайлонского короля и главный гарант мира между двумя странами, исчезла где-то по дороге от последнего пограничного гассийского города к первому дайлонскому. Исчезла вместе с тремя фрейлинами, шестью служанками, отрядом сопровождения и частью приданого. Три дня назад, когда истёк срок, в который она должна была прибыть в столицу Дайлона, король пошёл навстречу гассиянам и продлил ожидание (и предварительный мирный договор) на 72 часа. 72 часа истекали через 54 минуты. О местонахождении принцессы по-прежнему ничего не было известно. - Как ты думаешь, она появится? - поинтересовался у брата король. - Кто её знает, - пожал плечами принц. - Ладно бы сбежала одна, так она же весь караван прихватила с собой. Странно. - Да, - кивнул король, рассматривая себя в зеркале. - Странно. У меня дурное предчувствие. Ладно я, я могу ужиться с кем угодно, но женщинам с этим часто сложнее... До меня дошли слухи, что она яростно протестовала, когда этот брак стал одним из условий мира. Принц хмыкнул, оглядел единственным глазом высокого, хорошо сложенного брата, к голубым глазам и чёрным волосам которого удивительно шёл свадебный костюм, и заметил: - Покажи мне женщину, которая не хотела бы оказаться на её месте! - Дайлонку, да, - с сомнением начал король, но брат перебил его: - И гассиянку, уж поверь мне, - принц, прихрамывая, подошёл к столику, налил себе немного вина, снова оглядел брата и засмеялся: - Ты снова будешь выглядеть идиотом, от которого сбежала невеста! - Спасибо за поддержку, - уязвленно хмыкнул король. - Меня больше волнует, что снова придётся начинать войну с Гассией. Но иначе нельзя - ведь наши соседи примут мой поступок за проявление слабости. - Брось, новая война будет такой же победоносной, - беззаботно отозвался принц. Король посмотрел на повязку, закрывающую левый глаз брата, вздохнул, но ничего не сказал. Принц улыбнулся уголком рта: - Я никогда не пользовался такой популярностью у наших дам, пока не вернулся с войны раненым бойцом с героическим прошлым. Кстати, о двух пропавших пограничных отрядах никаких новостей. Король нахмурился и оборвал разговор: - Пора. Теперь под часами стояли посол и король и тихо разговаривали: - Я вам клянусь, Ваше величество... - Вам я верю, Клот. Но вы ведь согласны, что выглядит всё весьма подозрительно. - Мы уже послали три дня назад нескольких людей... - Они вернулись? - Пока нет, но... - Клот, я ясно сказал: три дня. - Ваше Величество... - Клот... - Ваше Величество! Я знаю принцессу. Она не могла... Часы прозвонили полчаса до полудня. Посол вздрогнул. - Ещё день! - Нет. Их отвлёк шум у дверей, возгласы удивления, и посол с облегчением выдохнул: - Это она! Но раздались испуганные крики, шум у дверей усилился, растекаясь по зале. Взвизгнула женщина, через толпу пробирались стражники, пытаясь определить причину паники. Принц дёрнулся было за ними, но король удержал его. - Стой здесь. Похоже, мои дурные предчувствия сбываются. Посол слабо вскрикнул: к ним медленно приближался солдат из отряда личной гвардии принцессы Гассии, сопровождавшей её в Дайлон. Но в каком виде был гвардеец! Красный с золотом мундир порван и запачкан кровью, рубашка отсутствует, зато кружевная оборка повязки на голове без слов говорит о том, куда она исчезла. Весь его облик, включая заляпанные грязью сапоги и тяжело повисший на левом плече рюкзак, говорил о том, что гвардеец шёл, не останавливаясь, уже давно, и весть, которую он нёс, была слишком важна, чтобы тратить время на приведение себя в приличествующий появлению пред королевскими очами вид. Солдат был бледен и выглядел смертельно усталым. Найдя взглядом гассийского регента, гвардеец из последних сил дошёл до него и рухнул на колени, склоняя голову: - Монсеньор, - хрипло выговорил он. - У меня дурные вести: принцесса убита. По зале пронеслось единое "Ах!". Король сжал зубы. Он уже понял, в какую ловушку попал, и успел только задаться вопросом, пощадили ли безумные гассияне свою принцессу или для правдоподобности принесли её в жертву. - Как это произошло? - ровно спросил регент. Солдат неожиданно ожил, вскинул голову и с ненавистью впился взглядом в короля: - Он! - гвардеец вскинул руку в обвиняющем жесте. - По его приказу! Его пограничный отряд! В горах... принцесса решила ехать по старой дороге, потому что их капитан сказал, что она идёт мимо красивых мест. Они завели нас в ущелье, - обвиняющий тон сменился тихим скулёжем, солдат виновато заглядывал в глаза поочерёдно регенту, генералу и послу. - Там была засада, мы ничего не смогли сделать. Они убили всех. Всех! Выжил лишь я, чтобы донести до вас страшную весть... - Бедная девочка... мы погибли, - прошептал посол и беззвучно заплакал, отворачиваясь и отходя к часам. Причина его слёз была не только в том, что Клот с детства знал принцессу и любил, как родную дочь. Будучи дипломатом, посол понимал, что её смерть, тем более, при подобных обстоятельствах, положит начало новой войне, которая станет последней для обескровленной предыдущим конфликтом Гассии. - Кажется, наших ребят мы больше не увидим, - заметил принц и ненавязчиво переместился ближе к регенту. Король только кивнул, брезгливо разглядывая хнычущего гвардейца. Тот, вцепившись в рюкзак, подполз на коленях к регенту и что-то судорожно прошептал. Принц шагнул назад к брату и наклонился к его уху: - Я различил только "монсеньор", что-то вроде "отар" и "жива". Думаешь?.. - Нет, - покачал головой король и с горькой издёвкой пояснил: - Монсеньор регент действует наверняка! Да ты знаешь это не хуже меня. Король уже догадывался, что за этим последует. И точно: регент, до сих пор стоявший неподвижно, словно сражённый горем, когда вокруг взбудораженно шумела толпа придворных и гостей, громко обсуждавших происходящее, медленно повернулся к королю. Его сухое старое лицо горело ненавистью. - Вы навязали нам унизительный мир, но вам этого было мало, - тихо сказал он и выкрикнул, резко выпрямляясь и обвиняющее взмахивая рукой: - Чтобы снова развязать войну, вы убили нашу принцессу! - Ложь! - перекрыл его король. - Я клянусь... - Чего стоят клятвы дайлонца! - завопил регент, его бледные морщинистые щёки пошли красными пятнами, глаза горели сумасшедшим огнём: - Что ж, вы хотели войну, вы её получите! Между нашими странами не будет мира! Никогда! Регент резко развернулся, взметнув полы мантии. Он уже поднял руку, чтобы позвать за собой остальных гассиян, как вдруг запнулся, словно натолкнувшись на невидимую преграду, и попятился, насторожённо глядя на вход в залу. Король проследил за его взглядом и вздрогнул. Вокруг наступила полная ужаса тишина. Меж расступающихся придворных, в окружении дворцовой стражи, не решающейся, впрочем, приблизиться и тем более остановить, к группе под часами шёл человек. Впрочем, человеческого в этой фигуре осталось мало; движения были дёргаными, как у балаганной куклы. Залитое кровью и замотанное чёрными тряпками лицо утратило всякие черты, располосованная мечами и стрелами одежда - покрыта засохшей кровью, к левой раздробленной и разорванной ранами ноге, придавая ей некоторую прочность и позволяя двигаться, примотан обломок древка копья. Примотан зелёным шёлковым шарфом, расшитым мелким речным жемчугом, с милой бахромой, покачивающейся при каждом шаге хозяйки. Женщина держала в опущенных руках два обнажённых меча, правый тихо скрежетал по плитам Большой яшмовой залы в жуткой тишине, повисшей с момента появления незнакомки. Крик регента взорвал безмолвие: - Это Энтар, боец смерти! Королю показалось, или в голосе регента отчётливо прозвучал ужас? Становился понятен тревожный шёпот солдата, он знал, что Энтар жива и опасался её. О бойцах смерти король, конечно же, слышал, но видел впервые. Странные создания, невероятно ловкие и живучие, в совершенстве владеющие любым оружием, они становились либо телохранителями, либо убийцами. Регент подтвердил всплывшие в голове короля смутные сведения: - Энтар была приговорена к смертной казни за многочисленные ужасающие убийства, но по просьбе принцессы оставлена в живых. В обмен боец поклялась вечно защищать её высочество. Но не сдержала клятву! Вот её плата за доброту принцессы! Убить её! - по движению его руки вперёд двинулись гассийские гвардейцы. - Стоять! - ровно приказал король, хватаясь за последний шанс добраться до правды и сохранить мир. Он помнил, что бойцы смерти невероятно выносливы и почти бессмертны, но было видно, что женщина держится из последних сил. Но умри она от рук гвардейцев - и тогда никто не узнает, что же произошло на самом деле. Король понимал, как этого жаждет регент, и не собирался уступать. По знаку принца, также разобравшегося в происходящем, дворцовая стража стала окружать бойца, одновременно отрезая путь гвардейцам регента. - Назад, - хриплым голосом приказала застывшая шагах в двадцати фигура. - Меня хватит ещё на многих... Обе стороны замерли: все знали, насколько сильны и живучи бойцы смерти. - Монсеньор регент, - прошипела Энтар, поворачивая голову к побледневшему гассиянину. - Вот я и добралась до тебя, подлая тварь... - Вперёд! - взревел он, взмахивая рукой, гвардейцы нерешительно двинулись, стража приготовилась, и король мельком подумал, что вооружённого конфликта со всеми вытекающими всё же не избежать... как вдруг раздался звонкий девичий голос: - Гвардейцы Гассии! Я запрещаю вам двигаться! Я, Растейн Валларен Итиол, наследная принцесса Гассии, запрещаю вам слушаться приказов регента. Он обвиняется в государственной измене, в попытке моего убийства, в смертях мирных граждан и солдат Гассии и Дайлона. Король, как и многие в зале, не сразу понял, что голос идёт от страшной фигуры. И лишь некоторые, в том числе и король, вспомнили о том, почему бойцов смерти называли бессмертными. - Не может быть, - прошептал регент. - Ещё как может, - злорадно ответила принцесса. - Когда напали ваши солдаты в мундирах пограничного отряда Дайлона, никто ничего не понял. Даже сопровождавший нас настоящий дайлонский отряд не сразу разобрался в происходящем. И только потом, когда все мы лежали убитые или умирающие, командир имел глупость обсудить происходящее с этим предателем, - принцесса взмахнула мечом в сторону обезумевшего от страха гвардейца, скорчившегося у ног регента, - прямо над моим телом! - она обернулась к солдату: - Как я была глупа, что по просьбе твоей сестры взяла тебя в гвардию! Как вы были глупы, не добив меня и Энтар! Ты привёз голову моей любимой фрейлины, тупица! Я отдала ей своё белое платье! Голос девушки задрожал, в нём послышались слёзы, и короля кольнула жалость. Принцесса опустила меч, судорожно вздохнула, застыла и неожиданно продолжила спокойным холодным голосом: - По приказу регента переодетые дайлонцами солдаты из числа его личной армии напали на нас в ущелье на границе. В живых был оставлен только этот предатель, который и должен был их по плану принести регенту и всем собравшимся новость о смерти принцессы. И, только господину регенту, её голову, как подтверждение выполненного задания. По зале пронёсся вздох ужаса, и все взгляды сошлись на рюкзаке, который гвардеец механически попытался спрятать за спину. Принцесса невозмутимо продолжила: - Но они сделали большую ошибку. Этот предатель видел моё лицо только закрытым вуалью, к тому же я почти не покидала карету. А буквально за день до нападения поменялась с подругой платьем - ей нравилось моё белое, а мне её зелёное. Теперь все взгляды были прикованы к шарфу. Король машинально отметил про себя, что принцесса владеет даром полностью захватывать внимание окружающих. Даже регент только тупо смотрел на неё, не пытаясь вмешаться. - Телосложения мы одинакового, цвет волос у нас похож, да и черты лица тоже, - продолжила принцесса. - И они отрубили голову той, которую считали принцессой, и не позаботились о том, чтобы добить нас с Энтар. Очевидно, им и в голову не пришло, что я могла выжить после нескольких ударов мечом, а Энтар сохранила сознание, хотя они сбросили на неё валун размером с мою карету... И мы договорились, что Энтар станет моим двойником. Зала ахнула. Король только кивнул. Он уже понял, что умирающая принцесса заключила с бойцом смерти договор, по которому они на равных делили одно тело - принцессы, в котором двойник мог поддерживать жизнь. Как ни погляди, это решение было единственным спасением для обеих. - Из последних сил я доползла до Энтар, - спокойно продолжила Растейн. - Мне удалось прикоснуться к её пальцам, и Энтар перебралась ко мне и вылечила меня. Потом ей снова пришлось лечить нас после того, как мы догнали тот отряд - ведь я до этого не умела сражаться, а она ещё не освоилась в моём теле. Но зато мои друзья и верные слуги были отомщены, и я могла продолжить путь. Потом ещё дважды на нас нападали люди вашего заместителя, - принцесса неуловимо поменяла интонацию, и все взгляды обратились на регента. - Он хотел справиться сам и не доложил вам о провале. - Он вам больше никогда ничего не доложит, - хрипло засмеялась женщина, только что говорившая голосом принцессы, и король вздрогнул, поняв, что теперь это боец смерти. - Я настаивала на более болезненном отправлении его в мир иной, но Рас слишком милосердна. И потом, она хочет, чтобы вас судили, хотя я бы предпочла просто вспороть вам живот и посмотреть на... да, всё, я заткнулась. Принцесса смущённо кашлянула, но тут же строго сказала: - Господа гвардейцы, возьмите монсеньора регента и этого предателя под стражу. - Нет! - вскрикнул регент, протягивая руки к девушке. - Милая Растейн, что вы такое говорите! Зачем мне вас убивать?! Прозвучало это так искренне, что король поморщился, а принц выразительно фыркнул. - Зачем? - переспросила боец смерти. - Затем, что война тебе выгодна. Рас умница, она всё поняла. Хотя она говорит, что это больше из-за твоего сына... Лицо регента исказилось: боль, ненависть, отчаяние и злоба промелькнули и сменились укоризненной улыбкой. - Милая Растейн, я действительно скорблю о потере сына, но... - Конечно, скорбите, - перебила его принцесса. - Не меньше меня, но по другой причине. Думаю, мало кто из присутствующих здесь знает, что до того, как меня пообещали королю Дайлона, я была невестой вашего сына. Король перевёл взгляд на посла, тот кивнул, виновато пожимая плечами. - Так вот почему она протестовала, - заметил принц. Король только вздохнул и снова прислушался к речи принцессы. - Для меня его смерть стала потерей дорогого друга, а для вас - крахом амбиций. Женив его на мне, вы смогли бы убрать моего брата до того, как он вырастет и взбунтуется, и до самой смерти управлять империей через сына, который был вам всегда послушен. Но он погиб на войне с Дайлоном и, желая отомстить за утраченную возможность породниться с королевской семьёй, вы решили возобновить эту проклятую войну. И заодно продолжить приумножать ваши богатства - ведь для вас мирный договор означал конец возможности наполнять сундуки золотом, продавая императору военное снаряжение и услуги вашей личной армии. И наконец, вам нужно было избавиться от меня. По двум причинам. Первая: против вашей воли меня выдавали замуж, мой муж вполне мог бы отобрать часть вашего влияния, а то и вовсе отодвинуть вас на второй план. И вторая: в отличие от моего брата, я далеко не всегда слушала вас и начала в последнее время слишком пристально интересоваться вашей ролью в опустошавшей страну войне, не говоря уж о прочих злоупотреблениях властью. Возможно, были ещё причины? - спокойно спросила принцесса. - Нет, - машинально ответил регент, вздрогнул и почти с ужасом посмотрел на неё. - Я всегда считал вас умной только в книжных науках, ваше высочество... я ошибался. Принцесса только молча кивнула гвардейцам, и они окружили регента, даже не пытающегося сопротивляться - он сдался. Принцесса бросила взгляд на часы и приблизилась к королю. Он заглянул в усталые каре-зелёные глаза и неожиданно осознал, какая сила воли и любовь к людям должны была вести девушку, которая сделала всё, чтобы мир между их странами из временного превратился в постоянный. И ещё он понял, что всегда будет ею восхищаться, будет уважать её и немного жалеть, но не любить. Потому что невозможно любить женщину, которая сильнее, мудрее и морально старше тебя, и с которой ты никогда не сможешь сравниться. Не подозревающая о его мыслях принцесса наклонила голову. - Я пришла, Ваше Величество. Благодарю вас за продление мирного договора на три дня, - она подняла голову, выронила меч и протянула королю правую руку. - Я готова стать вашей супругой, и пусть между нашими странами всегда будет мир. Король осторожно принял тонкую кисть, изящную, с длинными музыкальными пальцами, покрытыми глубокими порезами и засохшей кровью. Над их головами раздался первый удар часов. - Я успела, - выдохнула принцесса и слабо улыбнулась королю. Вдруг её глаза расширились, она смотрела словно внутрь себя, и пальцы крепко сжали ладонь короля. - Нет! - испуганно вскрикнула она. - Энтар, ещё немножко! Я должна соблюсти условия договора... Но её ноги подкосились, и король в ужасе сжал ладонь принцессы, пытаясь удержать её от падения. Его брат подхватил девушку и осторожно опустился с ней на каменные плиты. - Энтар, ещё десять минут! - застонала принцесса, закрывая глаза, и прошептала: - Я же почти успела, Энтар, ещё чуть-чуть, выжми из меня всё, что осталось... Король покрылся холодным потом. Он осознал, что кажущаяся бодрость принцессы и двойника была достигнута ценой последних сил принцессы, последний рывок, чтобы успеть, любой ценой... И в ужасе понял, что всю жизнь будет винить себя в этой смерти, как винил в тысячах других смертей в этой войне. Раньше - только дайлонцев, а теперь - и её, гассийской принцессы. - Найдите главного королевского медика! Немедленно! - услышал он голос принца, не растерявшегося, в отличие от него самого: король мог только испуганно сжимать слабеющую ладонь принцессы, машинально ища в страшной маске черты хорошенькой хрупкой девушки, чуть улыбавшейся ему с присланного гассиянами портрета. С последним ударом часов принцесса вдруг очнулась и приподнялась, умоляюще глядя в глаза королю: - Поклянитесь, что мирный договор станет вечным! Прошу вас! Пусть между нашими странами будет мир! Пожалуйста! - Клянусь, - выдохнул король, и Растейн успокоенно улыбнулась, закрыла глаза и опустилась на руки принца. Вторые сутки принцесса и её двойник боролись со смертью. Регент Гассии был арестован и ждал суда. Король Дайлона занимался государственными делами. Принц сидел рядом с кроватью и смотрел на бледное лицо девушки, вторые сутки не открывающей глаз. Она дышала, но редко и неглубоко, сердце билось медленно. Королевский медик не давал никаких прогнозов, ограничившись тем, что приказал вымыть девушку, лично перевязал её и оставил под присмотром своего помощника, к которому вскоре присоединился принц. Карент, наследный принц Дайлона, двадцати семи лет от роду, брат ныне правящего короля, и герой недавно закончившейся войны, смотрел на девушку, не отрываясь. Он почти не отходил от постели Растейн, ему казалось, что стоит ему отвлечься, и она перестанет дышать. В отличие от брата, который командовал сражениями издалека, принц всегда был среди войска, он спал в палатках и на голой земле, до утра сидел над планами, самолично проводил наиболее опасные вылазки, зачастую первым входил в захваченные города... своими руками хоронил павших товарищей, говорил с солдатами, делился припасами с друзьями, сидел у их постели, когда они были ранены, как сейчас сидел у постели гассийской принцессы. На войне он потерял нескольких дорогих друзей и приобрёл много новых, там же он расстался с юношеской восторженностью и приобрёл мужскую зрелость... И вернулся с войны совсем другим. Зачастую насмешливый, временами резкий, сводящий с ума женщин и неизменно остающийся с ними в хороших отношениях после мимолётных связей, он мало кого близко подпускал к себе. Когда принцессу раздевали, чтобы омыть израненное тело, ни королю, ни принцу не достало деликатности выйти. Принц отлично помнил возглас ужаса, вырвавшийся у его брата, когда их взглядам открылось нагое тело, на котором не осталось ни одно целого места больше ладони. Каким видел его брат, бормотавший: "Какой ужас! Какой ужас!" - принц не знал. Он видел выпирающие рёбра: боец смерти использовала все доступные ресурсы для того, чтобы тело продолжало функционировать, и принцесса была невероятно худа. Он видел страшные раны, превратившие её левую ногу в лохмотья. Видел коротко и неровно остриженные волосы, может, отхваченные мечом. Видел раны, непрерывной полосой пересекающие левую половину лица, грудь и живот принцессы. И его душили ярость и желание разорвать в клочья тех, кто мечами, копьями и стрелами превратил нежное женское тело в его рваное подобие. Он всей душой ненавидел смерть, необратимую и зачастую неизбежную, и дал себе слово вырвать из её когтей хотя бы принцессу, если уж он не смог сделать это для многих других. И сейчас он сидел и смотрел на её закрытые глаза. Глаза, не посмотревшие на него ни разу. Ему хотелось стать первым человеком, которого она увидит, когда откроет их. Потому что, и принц не боялся себе в этом признаться, он была не только раненым на войне товарищем. Она была той частью его жизни, которую отобрала война, и которую он так отчаянно искал. - Ну что, как ощущения, твоё высочество? - Для вернувшейся с того света весьма прилично. Хотя состояние какое-то... как в тумане. - Это пройдёт. У меня для тебя плохие новости и хорошие. С каких начать? - С плохих. Всегда любила сладкие десерты. - Ладно. Будешь здорово хромать на левую ногу. Танцульки отменяются до конца жизни. - Я все равно отвратительно танцую. Зато появился повод наконец освоить верховую езду. - Вторая плохая новость: останутся шрамы. На ноге, так совсем ужасные, а на лице не очень. Извини, мои возможности не настолько велики, насколько мне хотелось бы. - Переживу. Сколько там ещё плохих новостей? - Всё, кончились. - Ура! А хорошие? - Ты жива! Смех. - Согласна, это самая лучшая новость. - Ходить будешь. Вообще всё заживёт где-то через недели полторы<. - А сколько уже времени прошло? - Четыре дня. Тебе пора очухиваться и начинать есть. - Есть есть, капитан! Смех. - Есть ещё одна новость, и я пока не поняла, какая. - ? - Его Высочество Карент, наследный принц Дайлона, торчит у твоей постели, не отходя, всё это время. То ли охраняет... то ли ещё что. - Что? - Вот просыпайся и узнаем. Если четыре ночи подряд не спать, то глаза начинают закрываться сами собой. Тогда нужно встать, подойти к открытому окну и вдохнуть полной грудью холодный ночной воздух. Потом налить себе обжигающе горячий чай со специями и кусочками пронзительно-кислых фруктов, походить по комнате, прихлёбывая его, и можно снова сесть. Принцесса улыбалась, и принц улыбнулся тоже. Он чувствовал, что ей становится всё лучше и лучше, раны затягивались на глазах, восковая бледность постепенно уходила с её щёк. А теперь она ещё и улыбалась. Может, ей снилось что-то хорошее, а может, боец развлекала её болтовнёй - принц уже понял, что женщины подружились, скорее всего, ещё задолго до событий на перевале. Веки принцессы вдруг чуть дрогнули, принц замер. Девушка открыла глаза, и он улыбнулся ей. Принцесса радостно улыбнулась в ответ. - Доброе утро, - усмехнулся принц. - Точнее, добрые три часа утра. - Так рано? - расстроилась принцесса. - А я думала, уже завтрак... Принц захохотал. Отсмеявшись, он посмотрел на смущённую принцессу и спросил: - Что ты хочешь на завтрак? Принцесса чуть нахмурилась, слушая Энтар. - Фу, гадость! Я его ненавижу! А, раз надо, тогда ладно, - она посмотрела на принца. - Бульон, творог со сметаной и сухофруктами, и мелко нарезанными орехами. Молоко, хлеб покрошить в варенье из аленсы, и сваренное вкрутую мелко нарезанное яйцо. Куриное. Принц с трудом подавил истерический смешок. Тупо ржать над ассоциациями и портить вроде бы положительное первое впечатление было бы крайне глупо. Хотя бы потому, что на принцессу у него были уже весьма далеко идущие планы, и испоганить их, даже не приступив к реализации, принц совершенно не желал. Показаться пошляком-солдафоном тем более не хотелось. Поэтому он также подавил желание отпустить одну из доброго десятка шуток, пришедших на ум, из которых самой безобидной была: "Мне для вас, принцесса, ничего не жалко!" - Сейчас будет, - уверил он принцессу и, растолкав помощника лекаря, оставил его расспрашивать Растейн о самочувствии, а сам отправился вниз, на королевские кухни, отсмеявшись по дороге. Когда он вернулся с завтраком, лекарь как раз менял повязки. Карент поставил поднос на столик рядом с кроватью и стал задумчиво рассматривать тело принцессы. Растейн покраснела и кашлянула. Принц проигнорировал намёк и, нахмурившись, продолжал разглядывать её сантиметр за сантиметром. - На тебе всё заживает, как на кошке. Боец хорошо знает своё дело, - он сел у принцессы в ногах. - Пошевели, пожалуйста, пальцами на левой ноге. Принцесса послушалась. Карент просветлел, пощекотал ступню принцессы. Она засмеялась, чуть отдёрнув ногу, он усмехнулся, погладил щиколотку и посмотрел на принцессу. - Что говорит боец о твоём состоянии? - Энтар говорит, что через неделю-другую всё заживёт. Что мне надо много есть. Что я буду хромать, а ещё останутся шрамы. Но ходить буду. Принц усмехнулся чуть грустно: - Будем хромать на пару. Ты хорошо ездишь верхом? - Не очень. Просто не было случая научиться. Гассийская принцесса верхом - это что-то не очень приличное по нашим меркам. В смысле, с мужским седлом, а дамское я ненавижу. - Значит, я научу. Это несложно, зато мы сможем съездить к водопадам. - К Великим дайлонским водопадам? - восхитилась принцесса. - Ой, здорово, я всегда мечтала их увидеть! Принц чуть усмехнулся, довольный тем, что нашёл, чем её порадовать. - Но это через неделю, а сейчас давай-ка я помогу тебя перевязать, и ты позавтракаешь. Принцесса снова засмущалась, потом загрустила и оставалась грустной до начала завтрака. Больше половины повязок были сняты, но принцесса всё рано чувствовала себя стеснённой. И весёлая вежливость принца не добавляла ей хорошего настроения. Она поняла, что если раньше она была вполне миловидной, то теперь утратила всякую привлекательность. Если даже дайлонский принц, который по грубому выражению Энтар известен тем, что трахает всё, что шевелится, интересуется ею только с точки зрения быстроты заживания ран, то с плотским влечением для неё покончено. Разве что найдётся кто-то, кто будет способен оценить её душу, но к наличию такой способности у мужчин принцесса относилась скептически. - Что ты такая грустная? - спросил у неё принц. - Главное, что ты жива и будешь ходить. А ещё ты успела вовремя, и когда тебе станет лучше, подпишете с моим братом мирный договор. И монсеньор регент получил по заслугам. Так что не грусти. Улыбнись мне, а? Принцесса вздохнула и соврала: - Жалко всех, кто погиб. Эта война... - она опустила голову, действительно окунаясь в уже непридуманную печаль. - Закончена, - твёрдо сказал принц. Растейн подняла на него глаза и долго не отводила взгляд. - Энтар сказала, ты сидел у моей постели всё это время. Мне что-то угрожает? - Нет, - чуть удивлённо ответил принц. - Я просто не хотел, чтобы ты умерла. Принцесса смутилась: - Я не умерла. - Я вижу, - засмеялся принц. - Давай доедай. Принцесса мрачно посмотрела на тарелку и, заявив: "Ненавижу изюм", - запихнула в себя остатки творога. - Умница, - принц забрал поднос, поставил его на столик и сел рядом с принцессой. - Хочешь, я расскажу тебе про оленей? - Про оленей? - удивилась принцесса. - Да, за старым замком огромный парк, там водится множество оленей. Брат туда иногда ездит на охоту. - Ненавижу охоту, - отозвалась принцесса. - Тогда эта история тебе точно понравится, - усмехнулся принц. - Она про старого оленя, которого пытался поймать ещё наш отец. Так вот, этот олень всегда уходил от охотников и ловцов, прямо-таки чудесным образом. Слушай... - Энтар, ты гораздо лучше меня разбираешься в мужчинах... - Это несложно. - Да, особенно, когда тебе уже хорошо за восемьдесят! - Но не больше ста! Смех. - Он уже пятый день меня исправно развлекает. Налаживает дайлонско-гассийские добрососедские отношения, что ли?! И хотя бы попытался поцеловать! Даже когда помогает меня перевязывать, так касается, что я его больше не смущаюсь. Общается он со мной, конечно, по-дружески, ни малейшего намёка, но мне кажется... - А представь, что он попытался забраться к тебе в постель? - У-уу, не хочу. Это всё испортит. Он такой хороший друг, я не хочу его терять! Нет, я просто сама себе поражаюсь: и то мне неладно, и это... - Влюбилась, никак? - Да ну тебя. Я замуж за его брата выхожу, забыла? И вот почему Карент здесь и днём и ночью, а его величество соизволило прийти только один раз? - Ты не видела, как его перекорёжило, когда он тебя голой увидел. На страстную первую брачную ночь не рассчитывай. - Но я же не совсем изуродована, ну почему?.. - Потому что все мужики, за редким исключением, идиоты. Редкое исключение сейчас снова дрыхнет рядом. - Ты думаешь, я ему всё-таки интересна? - А зачем ему иначе торчать тут? И, кстати, иногда, когда ты спишь, он гладит тебя по волосам. - Ох! Почему он тогда ничего не говорит? - Ждёт. - Чего? - Пока ты выздоровеешь. Как выздоровеешь и будешь пригодна для любовных игр, так сразу скажет. - Дура! - Сама такая! Зачем ещё мужику торчать у твоей постели дни и ночи? Просто он тебя уважает и поэтому сразу не идёт в атаку. Ждёт, пока ты тоже будешь готова. - Вообще-то я выхожу замуж за его брата. - А ты этого хочешь? - Хочу - не хочу... Должна. И потом, он вовсе неплох! Такой... величественный. И красивый. - Этот тоже не урод. Ему даже повязка через глаз идёт. - Угу. Он вообще симпатичный. И такой романтический пиратский вид... - Если б тебе предложили выбирать, из них двоих? - Карента, конечно. Мне с ним хорошо... но никто не предлагает. Король клял себя на все лады. За неделю, прошедшую с тех пор, как принцесса открыла глаза, он нанёс ей два визита, общей сложностью не более часа. Но он просто не мог заставить себя делать это чаще. Ему было тяжело с принцессой. Ему казалось, что он в чём-то виноват перед ней. Возможно, в том, что она должна выйти за него замуж, а он её не любит, и ему даже говорить с ней не о чем. Он видел, как легко с Растейн его брату. Они беззлобно подшучивали друг над другом, болтали, смеялись, общались на равных, по-дружески. Король так не мог. Он автоматически переходил на холодный официальный тон, и ему казалось, что это обижает принцессу. Поэтому во второй раз он вновь быстро распрощался, пожелал принцессе скорейшего выздоровления и ретировался. Принц нагнал его на галерее, с которой открывался великолепный вид на горы. - Ларт, надо поговорить. Король обречённо обернулся: - Я ничего с собой не могу поделать. Она для меня совершенно чужой человек. Принц хмыкнул: - Она потеряла друзей и слуг, умирала, заключила договор с бойцом смерти, сражалась и прошла через все препятствия ради того, чтобы прийти вовремя, а ты... - Да, да, да! - закричал король, срываясь. - Она удивительная женщина, я не спорю, но я к ней ничего не чувствую! И потом... её тело... - король замялся. - Она изуродована, ты это хочешь сказать? - холодно поинтересовался принц. - Да, - выдавил из себя король. - Я ей восхищаюсь, уважаю её, но... - Как женщина, она тебе неинтересна, а как человек, слишком хороша? - Да, - с облегчением выдохнул король и посмотрел на принца. - Ты всегда меня понимал лучше, чем кто-либо другой! Как ты думаешь, если я предложу ей вычеркнуть пункт о браке из мирного договора?.. Принц задумчиво разглядывал пейзаж, играя желваками на скулах. - Это может её обидеть. Я думаю, она увлечена тобой, - сказал Карент внешне равнодушно, но король знал его ничуть не хуже и тяжело вздохнул. - Нужно быть слепым, чтобы не заметить, как она старается тебе понравиться, а ты остаёшься холодным и равнодушным. - Рент, - осторожно начал король, - у вас с ней такие хорошие отношения... Пару секунд принц смотрел на него без всякого выражения, потом сказал: - Спихиваешь её мне? А о ней ты подумал? Мол, я тобой брезгую, вон пусть брат подберёт, что мне не надобно? - Рент! - возмутился король. - Что ты такое говоришь? Вовсе она мной не увлечена, а если и так, то со временем это пройдёт. Ты с ней отлично ладишь, и не вздумай возражать: она тебе нравится. Гораздо больше, чем все твои поклонницы, вместе взятые, - по тому, как принц отвёл глаза и снова занялся изучением пейзажа, король понял, что не ошибся и воодушевлённо начал: - А для восстановления добрососедских отношений с Гассией будет весьма полезно... - Посмотрим, - резко оборвал его принц, развернулся и поспешил обратно. Принцессу он застал перед зеркалом, пытающейся пригладить растрёпанные волосы. - Эге, да мы уже вовсю ходим, - весело сказал он. - Вовсю - это преувеличение, - отозвалась Энтар. - Ей пока можно только недалеко и осторожно. - Я изменилась, - сказала принцесса, наклоняясь ближе к зеркалу и всматриваясь в своё отражение. - Моё лицо приобретает черты Энтар. Она говорит, что через некоторое время они сольются, и во мне будет что-то от меня прежней, а что-то от неё. - Я заметил, - кивнул принц, - по мне, ты и так была хороша, и сейчас хуже не становишься, - он подошёл и ласково взъерошил её короткие волосы. Девушка отозвалась недовольным мычанием и мотнула головой: - Только я их пригладила... - Похоже, тебе нужен цирюльник, - принц оттянул вниз неровные прядки. - Прямо-таки необходим, - согласилась принцесса. - Мне половину отмахнули, вторую я сама. Для симметрии. Правда, получилось всё равно криво. - Ничего, исправим. В крайнем случае, побреем налысо. - Я тебе побрею! - принцесса в шутку толкнула его, принц, тоже в шутку, растянулся на ковре. - Ты меня сразила! - он раскинул руки. - Всё, нет тебе прощения! - А если я очень-очень попрошу? - улыбнулась принцесса, перегнувшись через ручку кресла. - Хмм, - принц изобразил задумчивость. - Попытайся. Принцесса осторожно сползла с кресла и пристроилась у него на груди, озорно заглянула в глаза: - Я очень-очень прошу. Смотри: гассийская принцесса ради тебя согласна даже валяться на ковре, как кошка. Принц засмеялся и мягко обнял её. Принцесса была совсем невесомой. Хотя по настоянию Энтар она ела по пять раз в день, всё уходило на заживление ран. Принц провёл ладонью по боку Растейн, ощущая выступающие рёбра, и вздохнул. - Не в коня корм, - констатировал он. Принцесса обиделась: - Не всё сразу! - Конечно, - согласился Карент. - Зато ты уже понемногу ходишь. - Жду не дождусь, когда действительно смогу ходить, - отозвалась принцесса. - Так хочется подышать свежим воздухом! По-моему, кухни как раз под моими комнатами. Каждый раз, когда окна открыты, оттуда пахнет готовящейся едой. А я уже смотреть на еду не могу...