Ткаченко Константин. Техномагия и экономика благодати в Великой Тартарии

Техномагия и экономика благодати в Великой Тартарии: к политэкономии развитого техномагического общества

Глобальная экономика породила глобальные проблемы.

Мы расплачиваемся за достижения науки и техники, достижения максимального комфорта для максимального количества потребителей. Иногда возникает ощущения лабиринта, из которого нет выхода: как обеспечить рост экономики в условиях, когда этому начинает препятствовать недостаток ресурсов и уничтожение окружающей среды.

Среди множества альтернативных выходов из капкана нашей эпохи особое место занимает обращение к уникальному опыту экономики Великой Тартарии, которая смогла создать высокоразвитую цивилизацию при тех ресурсах, которые сейчас бы показались недостаточными.

И, на самом деле, ядро Великой Тартарии находилось в северной половине Евразии, а еще точнее - в нынешней Сибири. Трудно вообразить, сколько средств, человеческого труда, часто принудительного, ресурсов всех видов, изобретательности и просто мужества потребовалось современным русским, чтобы на протяжении последних 150 лет довести Сибирь до стандартов европейской части России. Сейчас возникает подозрение, что поддержание цивилизации в Сибири является непосильной ношей для экономики Российской Федерации, что отражается в эмиграции населения оттуда в области с более благоприятным климатом, а также в неудачных попытках Москвы затормозить этот процесс. Россия и Запад одинаково подвержены кошмару китайской экспансии на эти пустеющие территории, хотя реально Китай также не проявляет особого интереса к заселению Сибири, отлично осознавая невыполнимость этой задачи для своей экономики.

В тоже время, Великая Тартария процветала в тех же климатических и ландшафтных условиях, обеспечивала всем необходимым миллионы подданных (для сравнения - сейчас в азиатской части России от Урала до Тихого океана проживает 25 миллионов человек), конкурировала с ведущими империями по уровню развития и имела все возможности для экспансии.

Итак, попытаемся разобраться в этом парадоксе.

При описании общества тартар мы встречаемся с двумя фундаментальными понятиями, которые не имеют аналогов в современности, и потому воспринимаются как нечто мифическое, которое скрывают нечто другое, вполне реальное. Как, например, бог-громовержец является символом грозы, а жертва агнца языческому богу - завуалированной данью храму.

Речь идет о техномагии и экономике благодати.

За исключением этих экзотических понятий, Великая Тартария в четвертом -восемнадцатом веках н.э. представляется обычным средневековым государством, живущим преимущественно сельским хозяйством, с высокоразвитым товарным ремесленным производством, достигавшим уровня мануфактур, с процветающей торговлей, возникшей как на базе собственного производства, так и в качестве посредника в сухопутной межконтинентальной торговле, с активным и обильным обращением денежных средств в виде торгово-промышленных займов и кредитов, с высокой грамотностью населения и с собственной оригинальной культурой, которая, увы из-за прагматичности и скромности оставившей мало следов своего процветания. Она переживала внутренние кризисы, ставившие державу на грань существования, проводила экспансию и сама оборонялась от захватчиков, ее армии испытывали блистательные победы и катастрофические поражения. Социальные, конфессиональные и национальные трения были минимальными, особенно если сравнивать их с европейскими перипетиями.

Информации о Тартарии сохранилось немного, но столь же скудны наши представления, к примеру, об империи Ашоки, Кушанском царстве или Тауантинсуйю. Такова участь всех цивилизаций, не имевших прямых контактов с Европой или утративших свои архивы.

Великая Тартария являлась государством, основанным во многом на применении техномагии, на том, что магические приемы заменяли реальные трудовые процессы или усиливали их эффективность. Эта информация широко распространена, она есть даже в учебниках, но всегда воспринимается неправильно - как иносказание или символизм. Якобы

тартарская магократия настолько была пропитана религиозностью, что даже забивание гвоздя признавало чудом и сопровождала обрядами - неудивительно, что такое мировоззрение безнадежно проиграло европейскому прогрессу.

Техномагия, если понимать этот термин правильно, есть совокупность знаний и реальных трудовых процессов, которые на сегодняшний день не признаются современной наукой. Ключевая фраза - "на сегодняшний день". Тысячу лет назад, описывая чудеса царства пресвитера Иоанна никто не сомневался, что так оно и есть на самом деле. Возможно, спустя столетия техномагия тартар будет для нас обыденностью, а не нарушением законов мироздания.

Для римлянина пароход был бы чудом и явлением, невозможным для античности. Двести лет назад магнетизм признавался наукой, а электричество могло считаться магией, так как было неизвестно его происхождение, способ использования и перспективы применения; сто лет назад то же самое можно было сказать о радиации. Сейчас для нас все эти явления - реальность, хотя кое-что до сих пор неразгаданно, как, например, явление электричества, которое условно - только условно! - признается переносом электронов. Тем не менее, для нас это скучная обыденность.

Научно-технический прогресс постоянно переводит "магию" в науку и технику. Буквально на моей памяти, в пору моей зрелости, экзотический фэншуй из геомантии стал полу признаваемой научной теорией геопатогенных зон. Не стоит напрягать фантазию, чтобы представить как мистические черепахи и драконы из этого учения получат наукообразные имена и будут введены в научный обиход как термины, описывающие влияние ландшафта на состояние человека, обитающего в этой местности.

К вопросу о том, почему утвердилось пренебрежительное отношение ктехномагии, причем в последние 500 лет, мы вернемся позже, и убедимся, что наука и техника тут ни при чем.

В представлении тартар, все явления в мире связаны множеством взаимодействий и отношений, иногда явных, иногда - тайных, но всегда - реально существующих. Магия основана на предположении, что воздействие на одни предмет может иметь следствием передачу воздействий на другой предмет или явление, точно также как физическое воздействие на орудие труда передается предмету, находящемуся в обработке, то есть в соприкосновении с орудием труда. В принципе, такое представление может быть признано наукой, но с оговоркой, что очень многие виды воздействий нам просто неизвестны.

Известны ли они были тартарам, можем ли мы признавать реально действующим подобные взаимосвязи и подобные воздействия - это уже вопрос, обращенный к каждому мыслящему человеку. Само по себе существование и расцвет Великой Тартарии хотя бы косвенно служат доказательством реальности техномагии.

Реальную магию также можно сравнить с популярными сегодня идеями нанотехнологий, то есть значительному улучшению свойств предметов и ускорению процессов с помощью внедрения микроскопических частиц, вплоть до молекулярного и атомарного уровня.

То, что мы называем техномагией, на самом деле является наукообразным общим обозначением множества разнообразных наук, источников ресурсов, способов применения и конечных результатов. Подавляющее большинство из них не дожили до современности и мы судим о них только по описаниям, пытаясь реконструировать логику, в рамках которой работали магические приемы.

Я предупреждаю, что дальше придется прибегнуть к оригинальным тартарским терминам, чуждым для западного образа мышления. Славяне, то есть люди, общающиеся на языках славянской языковой семьи, интуитивно улавливают смысл данных терминов, поскольку многие корни сохранились до сих пор в разных языках - и наиболее полно в современном русском. Согласно пост-тартарийской традиции, если в слове присутствуют два равнозначных слогокорня, то начало каждого из них в слитном написании слова отмечается заглавной буквой.

Общее обозначении магии для тартар - ведовство, ведение, корень Вед. Тот же корень с тем же смыслом отражен в названии памятника древнеиндийской культуры - ведах, например, в Ригведе.

Это очень многозначное понятие, но относительно техномагии нас интересуют два термина из множества других: ВедоЯвие и ВедоНавие. Это два раздела магии, которые действуют в двух мирах - Яви, то есть реальном мире с нашими физическими законами, и Нави, смежном с нами мире с особыми законами мироздания, ближнем из множества существующих. В последнем случае скорее изучается проекция воздействия из Яви на явление в Нави и обратная реакция на нашу реальность.

Наш мир, в представлении тартар, представляет собой реальное физическое тело, земную Твердь, в окружении таких же космических твердей - планет Солнечной системы. Твердь характеризуется определенными параметрами - линейным постоянным течением времени, тремя измерениями, гравитацией и тому подобным. Это - Явь. Раздел ведовства, использующий физические законы Яви, соответственно, ВедоЯвие.

Начнем с него, хотя втартарийской системе координат земное ВедоЯвие является частным случаем общей магии, Ведо Навии, как земная Твердь - часть Вселенной, которая состоит не только из физических тел Яви, но и из смежных с ними

Важнейшее из направлений ВедоЯви- агромагия, дополнительное воздействие на привычные нам приемы земледелия, садоводства и животноводства, а также охоты и собирательства, с целью повышения их эффективности.

В представлениях тартар весь окружающий мир состоял в родственных и соседских отношениях, люди же занимали в этой макро-общине место незначительное, но при этом достаточно высокое, чтобы обращаться с просьбами к другим силам, вступать с ними в отношения мены или требовать что-то. Тартар отчетливо понимали, что подобный взгляд всего лишь проекция на малопонятный мир стихий формы жизни людей, что на самом деле окружающий мир гораздо сложнее и таинственнее - но в первом приближении, исходя из прагматических соображений, такого взгляда было достаточно, чтобы выстраивать взаимоотношения с нужными явлениями природы.

Магия познавала законы притяжения-отталкивания, перенесения свойств с объекта на объект, воздействие нефизическими методами напрямую или с помощью посредников, правильного понимания сути объекта или явления с помощью наделения верным именем.

Для большинства тартар, живущих на земле общинами-кошами, агромагия была рутинным и привычным занятием.

Общими обрядами формировался так называемый КолоСтрой, то есть магическая сфера, округ, захватывающий основные угодья и жилища коша. Внутри КолоСтоя была возможна точечная регулировка микроклимата на отдельных участках, защита от внешних воздействий, повышения плодовитости злаков и животных.

Планиметрической основой КолоСтроя было Коло - специальное сооружение в составе усадьбы общины, которое видно на аутентичных изображениях в виде двух-или трехэтажной светлицы с покрытием "костром", то есть высокой четырех-или восьмискатной кровлей. Вернее сказать, что оригинальный термин не сохранился, а название Коло является условным, отсылающим как к колоколу, который накрывает прилегающую местность, так и к колу- оси, вокруг которого вертелась вся жизнь коша. Помещения Коло были местом проведения обрядов и хранения магических артефактов, там же располагались на хранении родовые ценности -поминальные плахи предков, родовые сокровища и оружие. Часто Коло действительно служили колокольнями, с колоколами русского или европейских типов, с восточными гонгами или местными билами: существовало мнение о воздействии звуков и вибрации на процессы в пределах досягаемости звуковых волн.

В западной литературе Коло часто называют гармонизаторами пространства, что отражает их важнейшую функцию.

Коло рассматривалось как центр своего рода агромагической паутины, покрывающей всю территорию угодий коша, причем виртуально эту паутину следует представлять как имеющую множество уровней и специализированных секторов. По магической паутине поступала информация о состоянии угодий, по ней же шли обратные импульсы, исправляющие положение. Это была тяжелая и непрерывная работа, к которой призывались люди определенного склада -родовые жрецы. Последние обладали достаточными умениями, чтобы разбираться в хитросплетениях взаимоотношений одушевленной Вселенной, а также приобретенным опытом, чтобы добиваться нужного эффекта от своих действий. Но в одиночку им было невозможно справиться со всем спектром проблем: в поддержании эффективности КолоСтоя посильное участие принимал каждый член коша. Большак, глава коша, как правило обладал достаточными познаниями в агромагии, но больше занимался практической работой, оставляя теоретическую часть родовому жрецу.

В течение времени взаимодействия коша с магическими явлениями в пределах родовых угодий действительно вырабатывался тонкий настрой родовичей на специфику своей территории. Одной из целей родовой памяти, к которой родович - закошник приобщался в ходе последовательных инициации, состояла в приобщении к сотрудничеству именно с местными магическими потоками энергии, действующими силами, который персонифицировались в родовых преданиях. Чужак был во многом слепым и чужим в этой системе, в том случае, если он становился членом коша, то ему приходилось приобщаться к местному КолоСтрою в ходе многочисленных обрядов. По этой причине в другой кош уходили женщины, который в меньшей степени участвовали в обеспечении функционирования КолоСтроя, ограничиваясь делами в усадьбе.

Традиция тартар знала также вратников или ключарей. По какой-то причине, то ли в силу истории, то ли исходя из понятия всеобщего сотрудничество - КошеВлады, доступ к некоторым угодьям коша для самих закошников был ограничен. Для начала их эксплуатации требовался чужак, пришелец из другого коша, который как бы открывал врата, чтобы допустить формальных владельцев угодья - например, открыть сезон лова перелетной птицы. Был и другой обычай - часть угодий предоставлялись в пользование соседям или другим желающим - например, проплывающие по реке имели право ловить рыбу сетями на ночной стоянке, проходящий через охотничьи угодья имел право на нескольких промысловых птиц и т.д. и т.п. В свою очередь, во владениях других общин эти же закошники могли играть аналогичную роль вратников или при необходимости промышлять на чужой территории.

Такие обычаи являлись крайне древними, их относили к эпохе Беловодья, то есть к V - I тысячелетиям до н.э, когда предки тартар жили разрозненными общинами. Они являлись само собой разумеющимися, в тартарийском праве относились к разряду непреложных, то есть не подлежащим изменениям ни в коем случае.

Исходя из описанного понятно, почему тартары придавали такое значение общинам-кошам, всемерно старались их сохранить и укрепить, и почему родовые угодья не могли быть отчуждены от эксплуатирующего их рода. Традиция предполагала, что выход полезной продукции с территории коша на треть зависит от богатства угодий, на треть - от трудолюбия и умения членов общины, а на треть - от состояния КолоСтроя. В случае перехода земель коша другому владельцу выход продукции сразу же уменьшался на две трети, поскольку новые хозяева не обладали на практическим опытом, ни возможностью создать свой КолоСтрой. А такая ситуация не отвечала интересам власти и общей экономики, которая по принципам КошеВлады строилась в масштабах отдельных регионов и на всем пространстве Великой Тартарии.

Аналогично функционировала техномагическая составляющая хозяйства соседей тартарийцев: охотников и рыбаков таежной Урмании - Угорья, тюрских скотоводов степной Издалии. Они именовали стихии по-другому, обращались к ним на своих языках, и все же мировоззрение у них совпадало с тартарийским.

Воздействие агромагии на окружающую среду имело серьезные отличия от такого же воздействия с помощью науки и техники нашей цивилизации, поскольку выстраивалось как система взаимных даров, уступок и ответных услуг между коллективом людей и природными силами. В системе наших ценностей природа - это объект, причем эксплуатируемый, а в ВедоЯви - субъект, причем, скорее старший партнер по совместной деятельности. Это служило непреодолимым ограничением хозяйствования: существовали барьеры, за которые община не могла заходить в изъятии ресурсов в свою пользу. Приходилось договариваться с духами мест, стихиями, общинами других живых существ и растений, чтобы прийти к консенсусу в том, на какую долю общих ресурсов имеет право человеческая община и чем она будет расплачиваться, если вторгнется в сферу деятельности других сил или существ.

Я подчеркиваю это обстоятельство, которое окажет свое влияние на развитие высших форм техномагии, которые также будут представляться как договорные и как стремящиеся к консенсусу всех участников. Современная парадигма "прогресса" представляет природу как пассивный объект, служащий только для удовлетворения потребностей человека, причем в общественном сознании отсутствует представление о пороге, за гранью которого начинается разрушение ресурсной базы и оно начинает приобретать необратимый характер. Магическое мышление не

может привести к подобной ситуации, так как человеческая воля сталкивается с волей других форм жизни, вынуждена искать компромиссы и останавливаться перед нарушением интересов других сторон магического общения.

Устойчивость такой формы организации труда как общинный, просуществовавшей тысячелетия в Северной Евразии, имел обоснование - только община, только совместный труд, могли обустроить угодья в неблагоприятном климате холодного материка. К агромагии это замечание относится в полной мере - на должном уровне ее могла поддерживать только коллективно.

В качестве примеров ВедоЯви обычно приводят многообразные способы обращения с деревьями, из которых то создавали живые дома, то создавали лодки или инструменты с помощью магических приемов, способность формировать из снега замкнутые контуры, которые служили зданиями, особые модели отношения с промысловыми видами животных, которые фактически оказывались под надзором охотников, которые превращались в своего рода пастухов, управлявшихся с многообразным диким хозяйством при помощи заклинаний.

Другие отрасли ВедоЯви относились к медицине и военному делу. Тут значение коллективных усилий сводилось к нулю, на первый план выдвигались особо одаренные маги -одиночки или выученики ведовских школ.

Шаманизм, столь известный по своей распространенности именно в северной Евразии, к описываемым разделам техномагии не имел никакого отношения. Шаманы были посредниками между человеческими душами и окружающим миром богов, то есть их сфера деятельности лежала в плоскости религиозных отношений - а не практических дел.

Современная этнография никогда не имела дело с реальной магией: во-первых, она как единое целое исчезла за несколько поколений до первых исследователей, а, во-вторых, этнография нацелена на изучение оформления обрядов, а не на самих обрядов, составляющих неразрывное единство с трудовыми процессами. Проще говоря, этнография занимается словами, записывает сказки, в то время как сказки - только описание магического обряда, а не его суть и реальный процесс; нельзя понять работу автомашины по эмблеме на капоте или по цвету обивки салона. По этой причине современному человеку западной цивилизации трудно оценивать, насколько могла быть эффективна экономика магического мира. В любом случае, мир на подобных основах просуществовал десятки тысяч лет и окончательный отказ от него произошел только в последнее тысячелетие.

Далее переходим к рассмотрению разделов ВедоНави, то есть техномагии, основанной на эксплуатации ресурсов пространств, окружающих нашу Твердь - или же являющихся воспоминанием о далеком звездном прошлом предков тартарийцев.

Для начала кратко упомянем то, что было утеряно к историческому времени Великой Тартарии, что осталось в легендарном асгардийском прошлом.

Первое - сборичество, то есть трансформация живых организмов, восходящая к начальному периоду освоения Тверди.

По одной из тартарийских версий современный человек является результатом эксперимента по адаптации иноземных организмов к земным условиям, итогом синтеза гоминид и пришельцев со звезд. Впрочем, имело место и другая версия - о том, что чистокровные экземпляры четырех рас пришельцев идентичны своим инопланетным предкам. На заре колонизации Твердь и Кайма, то есть прилегающие миры Шлейфа Земли, оказались заселены многими гибридными формами, в которых то сочетались черты двух или более видов, то земные виды доводились до порога разумности. Современная наука в принципе не отрицает возможность удачных экспериментов подобного рода, но не располагает достоверными свидетельствами существования кентавров или разумной расы мамонтов. Категоричнее отношение к оборотничеству, то есть к возможности превращения человека в зверя и обратно в течение жизни: такое невозможно, несмотря на повсеместную и твердую уверенность в этом тартар.

Где-то на стыке сборичества, медицинской магии и шаманизма возникло интересное направление магии, которое использовало энергии животных для восстановления человека или

же придания особых свойств - вот это, возможно, и послужило в дальнейшем слухам об оборотнях: люди, прошедшие через такую инициацию, действительно приобретали невероятные способности и странные черты характера.

Второе - возможность культивирования на поверхности Земли инопланетного продукта питания, известного как Жито.

Тартары знали его по преданиям предков, в лучшем случае Жито было для них крайне редким, эзотерическим снадобьем, служащим для пробуждения скрытых потенций сознания. Возможно, в историческую эпоху Тартарии сохранялись отдельные плантации и умение его выращивания, но это невозможно сравнить с той ролью, которое играло Жито в Асгарде, когда оно было основой экономики и позволяло существовать высокоразвитой цивилизации в холодной тундростепи ледникового периода.

Сейчас Жито представляется как инопланетная культура, возникшая первоначально на прародине пришельцев со звезд, а затем адаптированная к гидропонному выращиванию в космических ковчегах переселенцев (как вариант - это продукт биоинженерии, не имевший естественного происхождения, но специально выведенный с целью обеспечения продолжительных перелетов). Так или иначе, Жито не имело никаких аналогов на Земле, не могло быть приспособлено к естественному произрастанию или каким-то образом скрещено с земными растениями для создания устойчивых гибридов.

Жито представляло собой клубни, способные накапливать питательные вещества из воды и наращивать свою массу. Исследователи отмечают, что Жито предназначалось не столько для обеспечения физиологических процессов, сколько для подпитки энергетических и прочих систем организма, о которых современная наука имеет смутное начальное представление. Селекция вывела множество пород Жита, способных произрастать в широком диапазоне внешних условий - вплоть до низких температур, отсутствии света, в агрессивной среде и так далее. Тартары утверждали, что на самом деле Жито способно улавливать и концентрировать энергии, неизвестные современной науке, и перерабатывать их в том виде, который пригоден для усвоения человеческим организмом.

История первопоселенцев прошла на фоне гигантских плантаций Жита, усеявших земные водоемы и служащих источником питания для многомиллионного населения. Катаклизмы вроде падения Атлантиды и Асгарда разрушили налаженное хозяйство, которое с тех пор зачахло, потеряло свое значение и не возрождалось после начало новой эры. Никаких шансов найти Жито, несмотря на жгучий интерес к этой теме, не существует - это все-таки искусственная культура, неизбежно погибающая при отсутствии квалифицированного ухода.

Другой известный нам пример ВедоНави - эксплуатация эфирных башен, по-тартарийски ВейВеж. В переводе это звучит примерно как "Башни Ветра". Для современного мира их принцип действия непонятен: по описаниям, башни появлялись в воздушном пространстве, могли зависать, опускаться на поверхность, но их перемещение происходило где-то в ином пространстве или измерении - для наблюдателя с земли они словно расплывались, растворялись в воздухе, чтобы проявиться спустя какое-то время в иной точке Тверди. Двигателей они точно не имели - их можно сравнить с парусными судами, использующими силу ветра: ВейВежи, условно говоря, использовали некие загадочные эфирные течения -Ватары, а также многочисленных порталы-переходы между пространствами, иногда организуя их самостоятельно. Выглядели они как многоярусные конструкции, действительно, напоминающие приземистые башни из дерева, камня и металла.

Применение ВейВеж в исторической Тартарии можно сравнить с каботажным плаванием ввиду берегов - в нашем сравнении, в шлейфе пространства, окружающем земную Твердь. Но в предшествующие, легендарные времена Асгарда, это направление ВедоНави имело огромное значение, так как по этому же принципу осуществлялись космические путешествия. Разумеется, разница между исторической ВейВежей и галактическим ковчегом первопоселенцев со звезд такая же, как между летательным аппаратом братьев Райт и посадочным модулем на Луну программы "Аполло".

Об экономическом эффекте такого рода способа транспортирования судить трудно. В поздней Тартарии ВейВежи находились полностью под контролем магократии, служили резиденциями администраторов и, также, боевыми летательными аппаратами. Теоретически они могли использоваться для перевозки грузов, так как имели обширные хранилища объемом в тысячи кубических метров и полезную нагрузку в тысячи фунтов, но даже в таком случае их

применение носило экстраординарный характер и служило исключительно интересам державы, а не частных лиц.

По сходному принципу были организованы РаТоки, только тут использовался противоположный принцип: если ВейВежи переносились в эфирные Ватары иного измерения, то РаТоки, наоборот, извлекались из навического пространства и путем техномагических манипуляций направлялись по поверхности Тверди. Аналогом могут служить водные каналы и запруды для мельниц. Истоками и устьями эфирных потоков служили особые земляные сооружения, иногда - решетчатые башни, русло РаТоков провешивалось дополнительными башнями-ретрансляторами, именуемыми ПереТоками.

Так была создана дополнительная транспортная сеть на территории Тартарии, преимущественно широтного направления. Дело в том, что в Северной Евразии все реки имеют меридиональное направление: на европейской части текут на юг, в Сибири - на север. Речное сообщение, несмотря на сезонность из-за замерзания зимой, достаточно удобно и дешево, но сообщение в широтном направлении всегда было проблемой для межконтинентальных теллурократий. О темпах перемещения вьючных караванов нет надежной статистики, в общем, по путям вроде Шелкового, компактный дорогостоящий товар доходил из Китая до Европы не менее чем за полтора года. Несмотря на финансовый оборот такого рода торговли в денежном отношении, ее значение в истории человечества, роль обычных караванов была крайне мала в общем объеме грузооборота и не могла служить основой межконтинентальной экономики.

Эфирные антигравитационные течения в слое воздуха, прилегающем к земле, позволяли перевозить значительные объемы товаров, настолько большие, что массово перемещались древесина, камень, продукция агросектора.

Поддержание в порядке системы РаТока было делом затратным, требовало высших познаний в техномагии, постоянных и методичных усилий слаженных коллективов. В отличие от всего, что было связано с ВейВежами, эфирные потоки не находились под безусловным контролем магократии. В данном случае политика была более гибкой, допускались комбинации форм владения для разных направлений и участков РаТоков: власти Пресвитеров - Предстоящих, купеческих товариществ по эксплуатации, артельных сообществ и частных предприятий. Наиболее употребительный снаряд для перемещения в РаТоке выглядел как выгнутый каркас, обтянутый кожей, с множеством "перьев" - своего рода кормчих весел, устанавливаемых вертикально снизу, и служивших для маневров в РаТоке. Полезный груз подвешивался снизу или размещался на нижнем ярусе из сетки, как вариант - на решетчатом помосте. Снаряд РаТока, похожий на гигантского воздушного змея, словно плыл над поверхностью земли или воды в пределах потока эфира; визуально РаТок выглядел как чуть заметные клубы золотистого тумана, что, видимо, позволило их назвать "Солнечным Потоком". Для выхода снарядов из РаТока в местах погрузки и разгрузки использовалась мускульная сила животных и людей. Последнее выглядело примерно как снижение дирижабля с помощью причальных команд, держащихся за многочисленные канаты.

ВейВежи и снаряды РаТока имели принцип управления, связанный с вибрацией, ее гармонизацией и резонансом. Внешне это выглядело как настройка инструментов, издающих звуки, на вибрации, улавливаемые чуткими приборами ведунов Яви.

Другим практическим направлением ВедоНави было извлечение из Нави стихий, ограниченных во времени и в пространстве.

При этом сразу же представляется самая зрелищная и многократно растиражированная фигура дракобойца - боевого техномага, способного извлекать из Нави вечное пламя. Работа с ЛалоЕмом, в западной традиции - Рубиновой Сферой, содержащей в себе первородное и вечное пламя, была известна еще мифическим асгардийцам: основу их армии составляли огненные копейщики. В эпоху Тартарии массовое умение, доступное рядовым воинам, исчезло, его сменило элитарное и эзотерическое направление боевой техномагии. Дракобойцы работали с импульсами огня-Инглии, регулируя его мощность и направляя с помощью специальных устройств, напоминающих ваджры индийских культов.

Но то же самое использовалось и в мирных целях - тартарские ведознатцы могли концентрировать в определенном месте и удерживать продолжительное время истечения изначальных пламени и воды из Нави, при этом даже меняя параметры. Это не было рядовым технологическим процессом, всегда требовало долгой теоретической подготовки, формирования коллективов специалистов, но в целом плавка особых сортов стали, к примеру, таким образом применялась достаточно часто.

Все вышеперечисленные отрасли техномагии существовали как минимум со времен Беловодья, то есть после крушения Асгарда, а как максимум, если основываться на мнении самих тартар - сопровождали всю их историю их предков, с эпохи Пришествия со Звезд.

Но сама Тартария существенно модернизировала систему ВедоЯви - ВедоНави, добавив еще один элемент - Спас.

Спас появился в Нави и Яви после Пришествия Господа, как вторжение божественных энергий в тварный мир, как шлейф возмущений Воскресения в реальности. Для европейца Божественное и человеческое не имеют никакой связи, между ними онтологическая граница, тартары же исходили из другого представления - и на оснований такого мировоззрения создали свою цивилизацию. Для них по воле Творца возможно все что угодно, в том числе внедрение в Явь божественных энергий, а также их применение в практических целях. Для европейского образа мышления подобная мысль выглядит как фантасмагория -как если бы по молитве священника крутился ротор турбины, вырабатывая ток без всяких воздействий от потока воды или высоких температур сгоревшего теплоносителя.

Если мифический Асгард и полу-легендарное Беловодье основывались на эксплуатации магических ресурсов ВедоНави и ВедоЯви, то собственно Тартария смогла дополнительно привлечь ресурсы Спаса, и создать на базе трех магических укладов собственный техномагический синтез. Спустя столетия, а также, исходя из точки зрения совсем иной, механической цивилизации, трудно достоверно сказать, в чем состояла техномагическая революция начала нашей эры, которая вызвала к жизни Великую Тартарию, стала ее экономическим базисом. В самых общих чертах можно предположить, что тартары получили доступ к неисчерпаемому и относительно доступному источнику специфической энергии для своих потребностей - или же нашли способ многократно усилить прежние каналы поступления энергии из Яви и Нави. Техномагическая революция Спаса по своим последствиям для Тартарии может быть сопоставлена с освоением пара или бензина в европейской цивилизации - это был рывок, переход на качественно иной уровень жизни. На месте разрозненных поселений беловодцев, прозябавших после исчезновения Асгарда, появилась могучая держава двух континентов, в которой уцелевшие обрывки техномагических знаний были заново сведены в единую систему и стали базисом процветающей экономики.

Непосредственно к Спасу относится искусство прогностики, о котором сохранились обрывочные и путанные сведения, при том, что этой темы касались многие информаторы. Свидетельства описывают ГРядец то как механическое устройство, то как оракул, выдающий информацию при вхождении оператора в состояние медитации. Современные исследователи склонны видеть в "браминском глашатае", описанном капитаном Ольсоном в 1834 году в Ладдаке, один из последних и упрощенных экземпляров устройств подобного рода - и реконструируют на его основании гораздо более мощные системы.

Внешне "браминский оракул" выглядел как как два жернова ручной мельницы, положенных друг на друга и соединенных центральной осью. При этом верхняя деталь была собрана из фрагментов прозрачных камней и стекла, чтобы была доступна для обозрения нижняя часть: на ней, в лабиринте ходов определенного узора - мандалы, на зубьях провешивалась цепь-четки "мала", состоящая из звеньев разных цветов. В ладдакской модели звенья были трех цветов: белого, красного и черного, что могло символизировать следующие понятия: прошлое-настоящее-будущее; или три гуны: благости-ярости-невежества; или варианты ответа: положительный-положительный, требующий дополнительных усилий-отрицательный.

При каждом новом повороте колеса "браминского оракула" возникала особая комбинация трехцветной цепи, каждое звено располагалось напротив определенного символа неподвижной мандалы нижнего "жернова". Далее в дело вступал монах- толкователь, считывающий получившуюся комбинацию и интерпретирующий ее показания.

Ольсон имел возможность убедиться в верности показаний этого устройства, так как ему были предсказаны основные вехи его экспедиции, а также судьба в ближайшие годы. Оракул пользовался популярностью по всему Тибету. Монахи, обслуживающие оракул, ссылались на его изготовление на севере и что само искусство предсказаний подобного рода там было доведено до совершенства.

Исходя из описания Ольсона становится понятнее, что имели в виду средневековые путешественники, когда сообщали об огромных пирамидальных или конусообразных устройствах, занимавших целые комнаты, приводившиеся в движение вращением передаточных колес усилиями нескольких человек; о штате толкователей, восседавших рядами и записывающих результаты оборотов; о непрерывной работе ГРядцов, в ходе которой моделировались хозяйственные проекты, финансовые операции или ход военных компаний, собирались воедино статистические сведения с целых регионов, определялись направления научных и технических разработок.

Не совсем правильно видеть в Грядцах предшественников арифмометров. Несмотря на сложность и изощренность механической части конструкции, главной была другая составляющая - ГРядцы молитвами и обрядами подключались к тому, что в эзотерике сейчас именуется "океаном Акаши", то есть всеобъемлющему банку информации Вселенной. Соответствующего тартарийского синонима не сохранилось, но безусловно, что подобная идея была в ходу и даже имела практическое применение.

Иногда ГРядцы рассматривают как предшественники современных вычислительных устройств, что в корне неверно, так кактартарийская наука имела совсем иное направление чем западная.

В Европе научная парадигма оперирует математической моделью окружающего мира, основана на предположении, что все явления и процессы возможно описать с помощью соотношения цифр. В этом, несомненно, если доля условности, но пока такая модель обеспечивает расцвет науки и техники. Великая Тартария ничего подобного не знала, уровень развития ее математики соответствовал античным достижениям, был достаточен для обслуживания банковской системы и решения земельных задач, но оставался весьма далеким от уровня европейской математики конца восемнадцатого века, когда та приступила к "оцифровке" окружающего мира. В основе специфических тартарийской науки и техники лежало моделирование иного рода - техномагического: изучаемому явлению подыскивалось ключевое симптоматическое явление, благодаря которому становилось возможным воздействие на первое, затем определялись процессы, организующие это воздействие.

ГРядец являлся техномагическим устройством, в котором комбинация универсальных символов "проектировала" реальные физический, управленческий или финансовый процессы, после чего получала подтверждение на его реализацию из высшей сферы божественных энергий.

Роль ГРядцов состояла не только в том, чтобы заниматься техномагическим моделированием: как можно судить по отзывам современников, их главное предназначение было в создании и регулировании единого магического пространства Великой Тартарии, то есть сферы деятельности пресвитеров - Предстоящих. В устройствах поддерживался символический образ мира, в который вносились необходимые корректировки.

О происхождении ГРядцов ничего не известно, их точно не было в эпоху Беловодья, а предшествующий Асгард слишком легендарен, чтобы рассуждать о том, какие все же иерархические уровни магии в нем существовали и поддерживали чрезвычайно развитое техномагическое общество. Великая Тартария и ГРядцы появились одновременно - и вместе исчезли...

Рассмотрим сейчас, какие же государственность и идеология соответствовала такой экономике.

Великая Тартария имела оригинальную модель общества, которую лишь с определенной натяжкой можно назвать государством. Поэтому для ее описания применяют тартарийские термины "Соборная Держава", как наиболее адекватные, и которым нет соответствия в прочих понятийных аппаратах.

Упрощенно Тартарию можно представить как состоящую из трех уровней государственности.

Государствами в полном смысле этого слова - с публичной властью, аппаратом насилия, социальной иерархией, налогами и денежным обращением - были звенья управления на среднем уровне: княжества, ханства, эмираты, племенные объединения по всей Северной Евразии.

Спецификой государственности Северной Евразии было сохранение до двадцатого века естественной общины - владельца территории и ее ресурсов - как основного экономического уклада. Это был низший уровень государственности.

Общины могли быть родовыми - кактартарийские коши, соседскими - как русские миры* или временными - как артели. В этом Тартария была близка Индии, в которой такая система существует до сих пор и только сейчас начинает размываться капиталистическими отношениями. Община была устойчива и самодостаточна, она подчинялась определенному властителю среднего уровня, то есть входила в состав того или иного государства среднего уровня, но была связана с такими формами государственности весьма слабо. Переход из одного государственного формирования в другое происходил без потрясений и нарушений хозяйственного цикла. Между низшим и средним уровнем государственности существовали договорные отношения: первые давали продукцию в виде налогов, дани или полюдья для функционирования второго, средний уровень обеспечивал нижнему защиту от внешних врагов и свободную циркуляцию товаров. Необходимо отметить, что аналогичная сила общин и каст в Индии обусловила слабость индийской государственности, которая приобретала устойчивые формы только под мусульманскими или европейскими правителями.

Над ними, то есть над средними и низшими уровнями государственного устройства, над общинами и княжествами, надстояло то, что было Великой Тартарией - магократией, властью техномагического ордена Предстоящих - Пресвитеров.

Орден Пресвитеров-ПредСтоящих представлял из себя общину монахов-спасаславов (христианскую в тартарийском понимании, то есть с сохранением практического понимания магии), обладавших познаниями в техномагии и представлявших свою миссию в качестве посредников между миром людей и высшими силами. Из их среды выбирался глава магократии, он также должен был подтвердить выбор людей санкцией высших сил. На избраннике смыкались все нити магического управления Тартарией, он отвечал за гармонию между миром людей и миром природы, между явлениями видимого мира и потоками магической энергии, между ВедоЯвием с ВедоНавием - и Спасом. Такая фигура вселенского правителя в индо-буддийской традиции именовалась чакравартином, "вращающим колесо мироздания", но Предстоящим приличествовала скромность перед лицом высших сил. Поэтому они вполне довольствовались скромным титулом пресвитера - так передает их положение западная традиция в свидетельствах о царстве пресвитера Иоанна. Но в подчинении у скромного священнослужителя оказывались короли и цари...

Один из титулов верховного Предстоящего был державец. Это выглядело достаточно солидно рядом с мифологический чакравартином индийской традицции, а равно и с катехоне -"держашим" изтитулатуры византийского императора.

Собственно Предстоящие составляли костяк Великой Тартарии, но были меньшинством в этой огромной общине, которая представляла собой настоящее государство в государстве.

Эта сверх-община была построена по типу монастырского хозяйства, в котором существовало авторитарное руководство, правда, выборное на широкой демократической основе, четкая иерархия послушания, несколько уровней подчинения, деление на полноценных пресвитеров и второстепенных служащих - как на монахов и послушников, со всеобщим равенством послушания и культом скромности, с обширной и всеобъемлющей системой призрения и благотворительности. Член общины - Державы представлял себя отколовшимся от своей родовой общины, поэтому он стремился найти замену своего положения в новой общине, гораздо более обширной и могучей.

Задача непосредственного управления населением и территориями перед Предстоящими никогда не стояла, они довольствовались тем, что в их распоряжении был контроль за магическими потоками - примерно так же современные транснациональные банки и монополии, контролирующие финансы, не стремятся подменить собой государства и непосредственно управлять гражданами какой-то страны. Современной плутократии вполне достаточно иметь своих людей в узловых точках государственности, в силовых органах и в идеологической сфере, чтобы не тратить средства на непосредственное управление территориями в стиле колоний девятнадцатого века. Аналогичное положение позволяло ордену техномагов иметь свое собственное процветающее хозяйство, довольствоваться скромными вкладами на свою деятельность от контролируемых территорий, и не отвлекаться на организацию полноценной имперской модели власти

Власть Великой Тартарии базировалась на безусловной поддержке со стороны низшего уровня государственности - общин, так как позволяла трудовым коллективам многократно увеличивать эффективность своего труда за счет техномагических технологий. Отчасти ВедоЯвью владели сами члены общин, точнее, избранные из них, но это были фрагментарные знания и умения, а вот в полном объеме техномагией ведали Предстоящие. Пресвитеры создали и поддерживали по всей Северной Евразии единую сеть техномагических коммуникаций, по которым необходимые специалисты и ресурсы доставлялись к потребителю. Отказаться от власти пресвитеров для остальных обитателей Тартарии означало откатиться на уровень примитивного средневековья, в то время, как их уровень развития объективно соответствовал эпохе Промышленной революции восемнадцатого века в Европе.

Из предшествующей части статьи, надеюсь, становится понятно, на чем основывалась лояльность государственности среднего уровня, отнюдь не миролюбивой и покорной, власти Предстоящих; при том, что за Пресвитерами не было серьезной военной силы или финансового влияния такого масштаба, чтобы контролировать весь север Евразии. Князья и ханы оказывались между молотом и наковальней, между двумя субъектами хозяйственной деятельности, которые в случае необходимости могли вовсе обойтись без дополнительного уровня управления между ними.

Предстоящие практически не вмешивались во взаимоотношения среднего и низшего уровней государственности, за исключением явных преступлений или превышения разумного уровня эксплуатации. В этом случае зарвавшиеся правители получали корректное предложение исправиться... и чаще всего следовали совету скромных посланников, так как следующим аргументом в дискуссии могла быть ВейВежа с батареей дракобойцев, зависшая над замком нарушителя Ряда...

Так как формальная власть со всеми атрибутами концентрировалась на среднем уровне, то затруднительно обнаружить следы деятельности самой Великой Тартарии, вычленить их из исторических хроник княжеств и ханств - государственности среднего уровня, проследить историю ордена Предстоящих в нумизматике, например, или определить степень техномагического воздействия в археологических артефактах.

Социально-общественный строй Великой Тартарии невозможно привести к какому-то из известных шаблонов, поскольку в ней причудливо сочетались черты нескольких формаций. К основным укладам относились:

-- Коллективная общинная собственность на земельные угодья и на их
магические надстройки - КолоСтрои.

-- Артельная, паевая, акционерная собственность торговых и промышленных
компаний (техномагической составляющей не имевшая).

-- Частная собственность в торговле, в ремесленно-мануфактурном
производстве и в прото-банковском деле (техномагической составляющей не имевшая).

-- Общегосударственная собственность техномагического ордена
Пресвитеров - непосредственно Великая Тартария, или Держава.

Если общинное владение землей, а также расположенными на ней ресурсами, в европейской историографии считается архаическим признаком, исчезнувшим еще в античность, то высокоразвитые промышленность и финансирование ее, с их энергичным оборотом денег и товаров, напротив, принадлежат Новому времени, эпохе буржуазных революций в Нидерландах и Англии семнадцатого века. И еще более странным выглядит господствующее положение государственных поместий и мануфактур в хозяйственном обороте ордена Предстоящих, производящего и распределяющего ресурсы в приказном авторитарном порядке - и удачно конкурирующего с развитой рыночной экономикой. Мы видим перед собой химеру, сшитую из разнородных и противоречивых фрагментов, но вынуждены констатировать, что Великая Тартария просуществовала в таком виде полторы тысячи лет, а погибла скорее от внешнего давления, чем от внутренней слабости.

Спецификой Великой Тартарии было то, что каждый из укладов занимал свою определенную нишу и не имел возможности заменить остальные, или хотя бы снизить значение последних, как это происходило в Западной Европе, где фабричное производство, субсидируемое банковским капиталом, полностью вытеснило феодальные способы производства и отношения, а позднее -распространилось по всему миру, уничтожая везде прежний образ жизни.

Тут определенно ощущается воздействие техномагического базиса экономики.

Жизненность общинной организации хозяйства в Великой Тартарии объясняется тем, что она была оптимальной

По какой-то причине, до конца не проясненной, не удавалось создавать техномагическое обеспечение латифундий, мануфактур и банков, то есть предприятий рыночной экономики. Сами тартары предлагали следующее объяснение: магия не сочетается с финансами, натуральная основа магических энергий не может поддерживать абстрактный характер денег. В свете взаимоотношений техномага с так называемыми "духами", то есть олицетворением магических явлений и энергий, действительно трудно представить их превращение в наемных рабочих или акционеров. Магия основывается на натуральном обмене услуг и ритуальных позиций - в случае с ВедоЯвью, познании законов иномирья - в ВедоНави, или безвозмездном изъятии ресурсов Спаса.

Также не удалось (или же это принципиально было воспрещено) создать эквивалент стоимости магических ресурсов и приемов - как деньги являются эквивалентом товаров и услуг. Точнее было бы сказать, что для нас, представителей западной модели общества, невозможно представить нечто, что могло быть единицей-мерой магии.

Но тут уместно привести полузабытую этимологическую гипотезу происхождения славянских слов "плата" и "платить" - вознаграждение за проделанную работу. Наиболее распространенная версия - но не слишком убедительная - связывает эквивалент труда и услуг со словом "платок", то есть с отрезом ткани: ткачество было трудоёмким делом, так что куски ткани разного размера служили мерилом стоимости. Против этой версии выступает сохранение в славянских языках названий более правдоподобного предмета обмена - "куны", то есть шкурки пушного зверька, или "гривны" - слитка металла определенных веса и размера. Украинский филолог девятнадцатого века Александр Погребняк осторожно предположил, что "платить" имеет отношение к понятию "уравнивать". Возможно, в данном случае архаичная общеславянская лексика сохранила память о контактах с тартарийской техномагией, о том, что единицей измерения затрат труда мага была некая "плата", которая потом переводилась в более понятные единицы измерения.

Среди самих техномагов могла существовать своя система учета и контроля участия отдельных магов или целых коллективов, на ее основе возможен обмен - перекачка ресурсов и продуктов между отделениями с разной специализацией, работавших в единой системе.

Необходимо отметить важное обстоятельство, которое прямо препятствовало формированию рыночных отношений на базе тартарийской техномагии: невозможность аккумулирования ресурсов в руках одного человека( или группы лиц), а также невозможность накопления ресурсов.

Как утверждают первоисточники и современные исследователи, техномагия есть действие, физическое или умственное, которое затрагивает некую область бытия с бесконечными ресурсами. Доступ к этим ресурсам теоретически доступен каждому, на практике родовые жрецы и рядовые члены общин пользовались энергиями ВедоЯви по договоренности с другими силами Яви. Вмешательство со стороны Державы или каких-то других заинтересованных лиц было исключено тартарийским правом, которое основывалось на догматах независимости общины и невмешательства в ее жизнь.

"Плата" появляется при использовании ВедоНави, более развитых магических технологий, которые действительно требуют содержания штата профессионалов и постоянных усилий в узкоспециализированных областях. Это вполне справедливо, поскольку приносит ощутимый эффект, но в этом случае маги-пресвитеры, исходя из своих традиционных представлений, не стали "продавать" магию, а пошли по пути собирания своего рода налога на свое содержание, и при безвозмездном предоставлении магии в пределах своей компетенции всем желающим. К тому же, большинство обитателей Тартарии могли в своей жизни вообще не встречаться с высшими и эффективными разделами техномагии. Их уделом оставалась "бесплатная" агромагия ВедоЯви.

На этом фундаменте вряд ли удалось бы воздвигнуть полноценную магическую рыночную экономику, превратить магию в товар.

В Тартарии из сферы влияния денег законодательно была выведена земля. Любые сделки с землей были строжайше запрещены по идеологическим, религиозным и техномагическим причинам, права на земельные наделы навечно закреплялись за общинами, которые мыслились имеющими мистическую и магическую связь со своим наделом. Казалось бы, что в таких

условиях архаичное земельное право могло затормозить развитие общества, но одновременно с этим действовал комплекс других законов, ограничивающих права общин на безусловное владение, допускавший аренду участков, неиспользуемых в сельхозобороте, или закреплявших права державы или других общин на свободные проход, а также провоз товаров. Предстоящие смогли переломить собственнические инстинкты общин в свою пользу, доказав разными способами, в том числе и силой, что территория державы со всеми ее ресурсами является в конечном итоге собственностью всех обитателей Великой Тартарии, причем включая даже животных и духов - а общины лишь бессрочные арендаторы, пользователи благами Матери-Земли. И то, только при соблюдении правил вселенской гармонии -Лада и Ряда.

В сверх-общине действовали законы, препятствующие созданию потомственной элиты или скопления капитала в собственности группы лиц. Родовитая знать в Великой Тартарии была, но она исходила от древних и прославленных родов, поколение за поколениями дававших полководцев, администраторов и председательствующих в торгово-промышленных компаниях -то есть не выходила за пределы среднего уровня государственности. Как правило, она не проникала в орден Предстоящих. Пресвитеры считали себя оторванными от своих родов и кошей, поэтому хранили верность своей новой общине Предстоящих

Положение пресвитеров в Тартарии можно сравнить с положением так называемой номенклатуры в СССР. В обоих случаях образовался слой временных управляющих общей собственности, которую нельзя было использовать в целях личного обогащения, передавать по наследству или проводить прочие манипуляции в личных целях.

Совсем нелишне отметить еще одно обстоятельство, которое влияло на мировоззрение "номенклатуры" Тартарии, а именно: это были люди особого психического склада, весьма отличного от ментальное? и модели поведения основной массы человечества.

Предстоящие, как правило, испытывали в юности особый психический перелом, в чем-то схожий с шаманской болезнью.

Как считают аборигены Сибири, шаманом нельзя захотеть стать, настоящий шаман появляется не по собственной воле, а по воле мира духов, которые избирают среди людей посредника в общении между мирами. Внешне призыв к шаманскому служению выглядит как психическое расстройство: состоявшиеся шаманы осматривают больного, и, убедившись по особым признакам в наличии воли духов, предлагают потенциальному кандидату пройти длительную и болезненную инициацию. Выбор остается за индивидом, но в случае отказа его ждет развитие болезни и скорая смерть. Человек, согласившийся присоединиться к шаманам, учится управляться с симптомами своей болезни, которые в данном случае обращаются в преимущества, в инструменты общения с миром духов, обучается азам камлания, познает иерархию других миров. Потом (или в ходе обучения) наступает инициация - духи подменяют тело кандидата в шаманы, заменяют органы, чтобы подготовить к будущей деятельности: будущий шаман испытывает жуткие боли, помутнения сознания, может лежать месяцами, пока духи не удовлетворятся результатами своей работы. После этого новый шаман обретает духов-помощников, налаживает отношения с коллегами и миром духов, обретает способность к путешествию между мирами и к манипуляциям с человеческими душами. Желание кандидата в шаманы духов никогда не интересует, им безразлично, справится ли человек с возложенной на него миссией - это жестоко в нашем понимании, но естественно в системе координат общинной психологии.

В шаманской болезни-инициации можно увидеть нечто схожее с тем, что происходило с будущими Предстоящими: выявление особенностей личности, которые указывали на предрасположенность к определенной деятельности, невозможность пребывания в социуме в состоянии расстроенной психики, адаптация к определенной роли в обществе, которая сопровождается формальным принятием в орден пресвитеров - Предстоящих. Все, что связано с этой темой, не имело отражение в документах или литературе, осуществлялось исключительно в рамках устной традиции, упор в которой делался на обучение неофитов способам регуляции организма, овладения особым навыкам и методам обращения с магией. По этой причине невозможно сделать вывод, каков был процент пресвитеров, одержимых "пресвитерской" болезнью, а каков - просто готовых трудиться в ордене, каковы были признаки предрасположенности, какая перестройка организма совершалась в ходе обучения - принятия сана пресвитера, и т.д. и т.п.

Более известен результат: большинство Предстоящих действительно находились в специфическом состоянии, которое, видимо, усиливало их магические способности, но требовало

строгое выполнение некоторых норм поведения. В нашей культуре такие нормы воспринимаются как этические, а для пресвитеров имели буквально физиологический смысл. Предстоящий не мог лгать, по крайней мере сообщать заведомо неправильную информацию; он не мог осознанно причинять вред существу, находящемуся под защитой высших магических принципов; пресвитер - техномаг на самом деле не испытывал тяги к личному накоплению... В случае неисполнения требований подобного рода, пресвитера настигало недомогание, которое могло перерасти в тяжелую или даже смертельную болезнь.

Европейские представления о магии, как об обыкновенной науке, которой можно научиться и использовать, невзирая на этические принципы, реальными техномагами определенно не разделялись. Для пресвитеров ВедоЯвь и ВедоНавь связывались с определенными этическими категориями, вне которых магия не могла работать или же приносила неприятности самому техномагу. Следует еще раз подчеркнуть, что нарушение магических правил пресвитеров имеет иную природу, чем нарушение заповедей в христианской культуре, то есть "грех". Грех имеет смысл в системе правил, установленных Творцом для своего одушевленного творения, человека, а тартарийский ИзПрав действовал как безличный и абсолютный закон, вроде кармы, как, к примеру, сила гравитации.

Об этой системе воспитания в настоящее время существует множество теорий, самая правдоподобная из которых, доктора Абасса, заключалась в том, что таким образом запускались скрытые в организмах потомков Звездных Рас системы и способности, которые давали возможность пропускать через себя магические потоки. Настройка организма индивида как тонкого инструмента требовала подстройки сознания и физиологии, приведения в состояние баланса и резонанса. То, что мы считаем нарушением этической заповеди и то, что в авраамических культурах воспринимается как "грех", физиологически сбивало эту настройку, снимало защиту от опасного воздействия магических воздействий, тем самым приводя к повреждению организма.

Одним из самых больших чудес Тартарии было то, что на протяжении столетий во главе ее действительно стояли компетентные и высокоморальные руководители, не замешанные в воровстве, жестокости, лжи и извращениях. Правда, это не избавляло таратарийскую "номенклатуру" от других действий, отрицательно отражавшихся на державе: например, гордыне, конфликтах с не-магическим населением, евгенических экспериментах и тому подобных замыслах, которые делали историю Тартарии весьма бурной и достаточно кровавой.

Таким образом, в Великой Татарии действовали одновременно три экономики, почти независимых друг от друга:

-- Знакомые нам товарно-денежные отношения- в артельном и частном
укладах.

-- Общинное прямое распределение продуктов-результатов труда между
членами трудового коллектива, а также между лицами, находящимися на попечении
коллектива - в рядовых общинах на земле и в сверх-общине "державе", объединяющей
всюТартарию.

-- Техномагический оборот обрядов и получения результатов магических
действий - в КолоСтроях рядовых общин и единой системе ордена Предстоящих.

Общинное распределение и техномагический оборот, при всей своей несопоставимости средств и результатов, имело определенное сходство. Они были "плановыми", хотя уровень планирования был несопоставим: с одной стороны - коллектив из пары десятков человек, обрабатывающих угодья в несколько десятков гектар, а с другой - обширное и универсальное хозяйство на территории двух континентов, со своими госбанками, транснациональными компаниями, сотнями мануфактур и тысячами земельных поместий.

Также общины и сверх-община имели нормируемый характер распределения полученных продуктов: в маленькой общине - по едокам, в сверх-общине - по продовольственным пайкам согласно табеля о ранге.

Трудно однозначно определить, что было положено в основу таких взглядов на экономику: наследие древнейших государств, храмовых хозяйств и империй, которые имели единый центр власти и полностью подчинялись ему в экономических вопросах - или здесь предвестие теорий

двадцатого века, получившие реализацию в коммунизме, патернализме, и даже в корпоративизме? В сознании тартар всегда господствовала идея-фикс о благодетельности общинного образа жизни, так что развитие экономики полностью подчинялось идеологии. Частная инициатива допускалась - но едва терпелась, так как по мнению тартар, приводила к отчуждению человека от остального человечества. Поэтому в экономике Тартарии приходится говорить о многочисленных артельных, паевых или акционерных компаниях, но вот личные большие состояния вызывали недоумение и подозрение. Чаще всего магнатами были иноземцы или люди смешанного происхождения, которым, ввиду их чужеродности, не ставились препоны в обогащении.

Византийский путешественник диакон Марсоний (X век н.э) нашел верное определение экономики современной ему Великой Тартарии: он назвал ее именно "экономикой", вспомнив терминологию Аристотеля, и, как православный миссионер ввел дополнительное определение -экономика благодати (в оригинале в "Гиперборейской ойкумене" - хариз, харизма, которая в трактатах девятнадцатого века российскими тартарологами была переведена как благодать).

Отсылка к Аристотелю справедлива: экономика, в представлении просвещенного эллина, предназначена для удовлетворения насущных потребностей человека, в отличие от хремастики, которая представляет собой безудержное и бесконечное накопление денег. Благодать в узкодогматическом смысле кажется не совсем уместной, если вспомнить главное толкование -дар от Господа, его благодеяния человечеству, совершенно последним не заслуженные. Вероятно, Марсоний отразил господствующую в то время экономическую теорию, которая представляла все достижения Тартарии как божественный дар, который нужно распределить между всеми членами общины-державы. Еще одна гипотеза считает "хариз" переводом какого-то тартарийского кредо, которое действительно могло звучать как БлагоДаяние, но не в смысле дара Всевышнего, а в виде распределение труда рук человеческих.

Во всех нюансах толкования "экономика БлагоДаяния" характерен акцент на распространении "блага", под которым невозможно понимать деньги.

Деньги были поставлены в такое положение, что не могли оказывать серьезное влияние на две остальные области экономики, так как были ограничены узкими сферами обращения: внешней и межрегиональной торговлей, займами и кредитами в торговых операциях, в субсидировании ремесленно-мануфактурного производства. Хрематистика не могла победить экономику, и, как можно понимать политику Предстоящих, они твердо стояли на позициях главенства реального сектора экономики, обслуживающего непосредственные потребности сограждан.

Такие взгляды на политэкономию Тартарии вызывает вопросы: если в течении полутора тысяч лет в Северной Евразии существовал уклад, который в терминах нашего времени принято называть прото-коммунистическим (по-тартарийски - КошеВлада), а потом, после двух векового перерыва, произошло возрождение схожих взглядов в советской власти и социалистической экономике СССР - то что это? Случайно совпадение или наличие преемственности?

В чем, все-таки коренится советская цивилизация двадцатого века? В прививке импортированного коммунизма к народной общинности - как принято считать, или перед нами закономерное возрождение Великой Тартарии, матрицы северо-евразийской цивилизации, единственного возможного способа эффективного хозяйствования и модели власти? И в чем тогда причина крушения СССР - в отступлении оттартарийских традиций?

В целом, тартарийская экономика не была предназначена для постоянного наращивания объемов производства, как современная капиталистическая экономика.

Ее базисом были естественные ресурсы, доступные в первую очередь мускульной силе людей и животных. Упорядочивание жизни общин и повышение эффективности хозяйства с помощью ВедоЯви должно было быстро достичь естественного потолка, выше которого производство продукции - в первую очередь аграрной - не могло подняться. А если и поднималось - то в качестве кратковременного эффекта, за счет хищнического разграбления территории, чему активно препятствовала центральная власть Тартарии.

Излишки населения и нерастраченная энергия пассионариев поглощались другими укладами. В зависимости от личных предпочтений выходцы из общин могли организовывать артели - те же самые общины, только временные, а также заниматься частным предпринимательством, или вступать на правах работника с пожизненным наймом в сверхобщину Великой Тартарии. Несмотря на нелюбовь тартар к скученному образу жизни, то есть к

городам, в Северной Евразии образовалось множество поселений, жители которых занимались ремеслом, торговлей и оказанием прочих услуг для крестьянской округи - то есть небольших городков.

Своего расцвета Великая Тартария достигла в последние века первого тысячелетия н.э., после чего ее усилия были направлены на стабилизацию, на поддержание достигнутого уровня.

В законодательстве и в мировоззрении тартар проглядывает стремление к равновесию, к попыткам удержания достигнутого положения, самоограничения, если такое положение достигнуто. Это сформировало общий фон жизни Великой Тартарии - статичный, упорядоченный, инертный, опирающуюся на древние традиции и строящий будущее по образу прошлого. Взоры тартар были обращены к Золотому веку, оставшемуся в мифологическом прошлом, а не к прогрессу в будущем. Можно сказать иначе - смысл жизни тартар состоял в поисках точки гармонии, такого положения личности, коллектива или самого государства, в котором бы в качестве разумного компромисса были бы учтены интересы всех действующих сторон, сведены к осознанию общей задачи и к движению в едином направлении.

Это и был соборизм тартар, отчасти представленный в средневековой культуре русских.

Такой образ жизни можно назвать экологичным, если бы термин не выглядел явным анахронизмом: брать из окружающей среды ровно столько, чтобы поддерживать оптимальный уровень развития общества.

Такой представляется Великая Тартария с точки зрения стороннего наблюдателя или человека нашей эпохи. Это верно - но верно отчасти. За внешней статичной стабильностью шло динамичное развитие техномагии, и в этом направлении устремлялась инициатива общества.

Но эта область деятельности совершенно закрыта от нас, мы никогда не узнаем глубину теоретических магических проработок, изощренность инженеров техномагии, воплощавших эти идеи в жизнь, масштаб внедрения магии в обыденность в рамках столь оригинальной цивилизации.

После обозрения достижений Великой Тартарии перед нами встает вопрос - почему развитие мировой цивилизации пошло по иному пути, почему техномагия была предана забвению, а безальтернативной основой глобальной экономики стали механизмы и финансы? Почему Великая Тартария, одно из самых развитых государств нашей эры, стабильная и процветающая держава, проиграла в историческом соревновании с Европой? Держава столетиями находилась в устойчивом и сбалансированном положении, она имела неисчерпаемые гарантированные техномагические источники энергии для своего существования...

Ошибкой было бы представлять Тартарию ограниченной Северной Евразией, примерно в нынешних границах Российской Федерации. Как справедливо отметил профессор Хоупкинс, Тартария не является географическим или политическим понятием, это - цивилизационное явление. В качестве такового зона влияния Тартарии было куда обширнее, присущий ей техномагически-общинный уклад распространялся на сопредельные территории, не захватывая только центры других сложившихся цивилизаций - античной средиземноморской, иранской, китайской.

Европа первого тысячелетия н.э., вне границ Римской империи - тоже имела общества, строившие свою жизнь по тартарийскому примеру. Многочисленные варварские королевства, герцогства и графства, племенные объединения того времени имели перед собой несколько образцов для подражания: наследие Римской империи, позже воплощенное во враждебно-манящей Византии, прежняя жизнь в качестве варварских языческих племен, или же молодая Тартария, формирующаяся на востоке из таких же варваров.

Европа "Темных веков", то есть второй половины первого тысячелетия н.э. а также начала "Высокого Средневековья", то есть первых веков второго тысячелетия н.э., часто склонялась к восприятию тартарийского образа жизни. Это проявлялось в культе "Черной Мадонны", в симпатии к Востоку - достаточно вспомнить популярность царства пресвитера Иоанна, высоком уровне развития техники, в чем можно видеть применение техномагии, в высоком уровне жизни, который был обрушен катастрофами четырнадцатого века и превзойден только в восемнадцатом

веке. Невозможно говорить о прямом подчинении магократии Предстоящих, но все указывает на давние и прочные связи с волшебным Северо-Востоком, на культурное влияние Тартарии.

В Европе, начиная с эпохи Возрождения, складывается отрицательное отношение к Средним векам, особенно к так называемому Темному периоду, от которого практически не осталось письменных источников, а образ жизни был настолько радикально преобразован позднее, что нет возможности представить его. Целое тысячелетие представляется пустым пятном, историческим разрывом между двумя формами цивилизации, между античностью и как бы возрожденной античностью в Новое время. Любопытно, что Северная Евразия, былая Тартария и нынешняя Россия, также представляется своего рода пятном, только географическим и цивилизационным. При сопоставлении этих фактов появляется подозрение, что пустота на самом деле чем-то заполнена, и в ее тьме скрывается нечто, что необходимо забыть. Возможно, что дискредитации подвергаются схожие явления - наибольшее могущество Соборной Державы, максимум влияния Тартарии на Европу.

Новая Европа должна была забыть о своем прошлом, которое строилось на совсем других началах и отчасти находилось под влиянием Великой Тартарии. И это случилось - Темные века вычеркнуты из истории вовсе, Средневековье проклято и унижено.

В этом виден четкий замысел по дискредитации тартарийского наследия, в какой бы форме он бы не выражался.

В основании современной европейской цивилизации лежат ценности, противоположные тартарийским: индивидуализм вместо патерналистского коллективизма, частная инициатива взамен общинного хозяйствования, эксплуатация человека человеком и жестокая конкуренция вместо совместного труда и соборности, возвышение индивида вместо безусловного главенства общего дела, экспоненциальный прогресс на основании возрастающего овладения почерпаемыми природными богатствами вместо сбалансированного изъятия магических ресурсов на поддержание оптимального образа жизни.

В Европе с началом второго тысячелетия н.э., начали складываться представления, прямо противоположные тартарийским.

Традиционные северо-итальянские меняльные конторы стали трансформироваться в банки, подчиняющие себе не только финансы, но и политику; философы Возрождения объявили человека мерой всех вещей, то есть поставили на место Господа; протестантские проповедники поведали о необходимости обретения богатства, как о испытании избранности перед лицом Бога. Стиснутая в своем полуостровном положении, задыхающаяся от недостатков всего необходимого, Европа перешла к экспансии, сперва неудачной (Крестовые походы), затем позволившей ей обогатиться (эпоха Великих географических открытий). А затем гипертрофированное развитие средств уничтожения в Европе дополнилось овладением пара, электричества и бензина, что навсегда закрепило господство западной цивилизации над всем миром.

В мировой цивилизации деньги играли достаточно скромную роль, так как основным ресурсом все-таки были люди, их способность производить продукты питания, строить, обслуживать общество и т.д. и т.п. Для реализации данной способности человека к труду дополнительно ценились территории, сельскохозяйственные угодья, транспортные коммуникации, места добычи полезных ископаемых и их обработка. Деньги служили эквивалентом труда и товара, но без приложения к реальным усилиям и предметам могли служить лишь для демонстрации престижа владельца.

Переход к полноценной банковской системе ознаменовал собой качественно иной этап отношения между людьми и финансами. Вкратце - деньги смогли освободиться от своего телесного, вещевого наполнения, стать вещью в себе; деньги зажили самостоятельной жизнью, подчиняясь своим собственным законам и подавляя людей. Неудивительно, что тартарийцы рассматривали денежные операции своих зарубежных партнеров как род магии, неизвестной им, причем враждебной волшбы. В мировоззрении тартарийцев не существовало представления о всемогуществе денег, поэтому они постоянно ошибались в мотивации поступков своих врагов -или недооценивали растлевающего влияния денег на свое общество.

В семнадцатый и восемнадцатый века Тартария оказалась разделена на традиционалистов и сторонников модернизации по западному шаблону, причем влияние европофилов увеличивалось по мере внедрения в экономику Державы банковских технологий. Прежняя упорядоченная и инертная система натурального оборота уступала по мобильности и возможности концентрации денежному обращению; к тому же финансовый фронт имел в тылу денежные ресурсы Европы и разграбленных к тому времени колоний в остальных частях света. Агрессивный

капитализм разъедал систему прежних общинных отношений на всех уровнях, переманивал на свою сторону правителей среднего уровня государственности. В Северной Евразии произошло то, что и во всем мире: Великая Тартария рухнула от незаметных ударов, подтачивающих ее строй.

Первоначальное пренебрежение, а потом и преследование магии со стороны церкви, несомненно, является еще одним выпадом против достижений Державы. Медленно, в течении жизни нескольких поколений, европейцам удалось внушить мнение о пагубности магии, о ее неэффективности, исключительной вредоносности. Из хозяйственной жизни Европы оказалась изъята магическая составляющая, что привело к кризису четырнадцатого века, к падению уровня жизни, к Великой чуме - в чем, тут же обвинили саму магию.

Без такой поддержки Европа было вынуждена искать иные источники поддержания хозяйства. Развитие технологий пошло в сторону овладения напора воды и ветра, что действительно позволило переформатировать хозяйство и придать ему необходимое ускорение. Механическое направление требовало гораздо более значительных затрат человеческого труда на единицу продукции, чем отлаженная техномагия Тартарии, но Европе удалось в дальнейшем перейти к пару и тем самым обеспечить себе доступ к технологичному и дешевому энергообеспечению - правда, к этому времени Тартария уже была уничтожена, а желающие обратиться к ее опыту преследовались всеми способами. Главное отличие двух разных способов извлечения ресурсов из окружающей среды, между Тартарией и Европой, заключались в том, что эксплуатация техномагии была результатом коллективного действа, а техника могла эксплуатироваться индивидуально в интересах узкой группы лиц.

Создается впечатление, что Европа сознательно отвергла техномагию по соображениям возможности ее осуществления только коллективным трудом, а также сдержек этического характера: новые властители мира были индивидуалистами, рассматривающими весь мир как средство наживы, причем наживы любой ценой.

Европейский образ жизни уже не мог остановиться в своем проникновении все дальше по пути получения энергии из природных ресурсов. Вслед за вырубленными лесами Европы и истощившимися угольными копями в двадцатом веке настала очередь нефтяных и газовых месторождений, в конце века -урановых руд. Да, Европа предложила свой оригинальный способ извлечения ресурсов из окружающего мира, но он базировался на поглощении почерпаемых запасов, в то время как ресурсная база Великой Тартарии была безграничной.

Исторический оптимизм западного мировоззрения был сформулирован в теории "прогресса" - повышения уровня комфорта все больших и больших слоев населения путем поэтапного овладения все новыми и новыми источниками ресурсов и энергии. Прогресс, с того момента как западная цивилизация стала ведущей, представлялся единственно возможным направлением истории и, в сущности, бесконечным. Девятнадцатый век и первая половина двадцатого подтверждали на практике эту теорию, перед человечеством открывались все новые и новые перспективы: если истощались ресурсы Европы - в оборот вводились ресурсы всего мира, если недостаточно было месторождений на суше - готовилась экспансия в океан, а там человечество ждала Солнечная система и весь необъятный космос. Но уже конец двадцатого века поставил идеологов прогресса перед неприятным сюрпризом: очередной задел кончился раньше, чем удалось перейти на новый уровень поглощения энергии: ресурсы океана, а уж тем более ближнего космоса для нас недоступны, а цена единицы используемой энергии непрерывно растет

- и скоро сделает экономически невыгодной добычу ископаемых и энергоносителей.

Трудно сделать прогноз в такой ситуации, является ли сбой прогресса случайным затруднением, или же имеет объективный органический характер, то есть идея прогресса была ущербна с самого начала, базировалась на неверных предпосылках и не отражала всей сложности овладения ресурсами Земли. В любом случае, безальтернативный путь развития человечества по западному пути, по линии энергозатратного прогресса, поставил земную цивилизацию на грань выживания. И выхода из этого положения пока не предвидится.

Ход событий в Европе в конце Средних веков был нацелен на создание цивилизации, альтернативной как Тартарии, так и прочим сложившимся культурным центрам: Китаю, Индии, Ирану, Мезо - и Южной Америке. Произошло уникальное наложение нескольких процессов -создание новой системы финансирования, иной модели эффективной эксплуатации пролетариата, сложение синтеза новой науки и эффективной технологии, которые вошли в своего рода резонанс

- которые позволили Европе на несколько столетий овладеть инициативой в планетарном
масштабе.

Но как долго будет продлится это лидерство?

Западная цивилизация в мировом масштабе напоминает бегуна - спринтера под воздействием допинга, опередившего соперников - стайеров, но при этом исчерпавшего все свои силы на рывок. То, что было преимуществом Запада, теперь оборачивается против него: из-за прибыли капиталистическая экономика перевела производство в Азию, оставив бывшие промышленные центры в стагнации, глобализм надувает один за другим долларовые пузыри, совершенно не обеспеченные товарами и услугами, быстроизвлекаемые ресурсы близки к исчерпанию, демократия обернулась кошмаром толерантности, то есть власти меньшинств над большинством, эпоха НТР свернулась и сменилась господством дизайна. Но проблема в том, что весь мир уже перестроен по западному шаблону, так что бегун из нашей аллегории не может просто смениться новым лидером - необходимо самим бегунам вспоминать, с чего они начинали свой забег, и что из прошлого опыта окажется необходимым в новых условиях.

В посттартарийских дискуссиях центральным является обсуждение этого процесса: существовал ли вначале четкий замысел "от противного", то есть создания контр цивилизации, антагонистичной тартарийской, или же перед нами случайное развитие событий, которое в конце концов привело к такому результату как глобализм?

Спор отражает два течения в тартарийском наследии.

Первое из них полностью принимает мифологию предков тартар как Пришельцев со Звезд, втянутых в бесконечную войну с онтологическим Врагом и проявляющуюся в самых разнообразных формах. Подразумевается, что после нескольких бесплодных попыток сокрушить Расу физически, Враг принял изощренный план невоенного воздействия, для чего создал агрессивную цивилизацию лжи и самоуничтожения, которая смогла развратить и поглотить последний оплот Расы - Тартарию. Посттартарийцы, разделяющие эту эсхатологическую концепцию, готовятся к последней битве Врагом, и уповают на вмешательство Светлых Сил.

Второе направление, модернизированное, видит в истории западной цивилизации отклонение от законов Расы, вначале незначительное, но, по мере развития событий, приобретшее всеобъемлющий и необратимый характер. Такой подход требует всестороннего анализа истории Запада с тем, чтобы исключить повторения ошибок в ходе возрождения ПостТартарии.

Нам, находящимся в стороне от ожесточенных споров посттартарийцев, все же предстоит оценить наследие Соборной Державы и сделать вывод о применимости ее основополагающих принципов в нашей жизни.

Я надеюсь, что мне удалось показать как история человеческой цивилизации являет собой множество потенций, пока еще нераскрытых или же отодвинутых в сторону, что человечество не обречено обязательно пережить глобалистский апокалипсис - и модернизированная ПостТартария вполне способна послужить достойной основой нашего оптимистичного будущего.

Оставить комментарий © Copyright Ткаченко Константин Размещен: 27/01/2017, изменен: 27/01/2017. 604k. Статистика. Статья: Фэнтези Омское ТартароВедение		Оценка: *6.724** Ваша оценка:
Аннотация: Как функционировала экономика Державы и как было устроено протокоммунистическое общество

Ткаченко Константин : другие произведения.

Техномагия и экономика благодати в Великой Тартарии