Николаевна Евгения
Возвращение в Ладлоу

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Фанфик по роману С. Кинга "Кладбище домашних животных". Для конкурса "Форнит-2011"

Кладбище домашних животных 2: Возвращение в Ладлоу

I don't want to be buried in a Pet Sematary,

I don't want to live my life again...

Ramones "Pet Sematary"1

Смерть - загадка, похороны - таинство.

Стивен Кинг "Кладбище домашних животных"

  

Часть 1. Возвращение

   Эйлин Крид исполнилось двадцать лет, когда она вышла из психиатрической лечебницы. Теперь ей был тридцать один год, и последние десять лет своей жизни она вспоминала с ужасом. После выхода из лечебницы Элли не стала поступать в колледж, как мечтал ее дед. Его денег вполне хватало, чтобы безбедно существовать до старости. Вместо учебы, она начала употреблять наркотики и алкоголь и почти не вылезала из клиник для наркозависимых, в которые ее систематически отправляла бабка. К счастью для Ирвина Голдмэна, ее деда, он не увидел полнейшего падения внучки, так как пережил свою дочь, Рэчел, всего лишь на пять лет. Из когда-то многочисленной семьи осталась только бабушка - Дори Голдмэн, которая в данный момент находилась в престижном доме престарелых, заблаговременно переписав на непутевую внучку завещание.
   Итак, в тридцать один год Элли Крид была симпатичной молодой женщиной, со светлыми волосами, забранными в хвост на затылке, смуглой кожей и карими глазами, одетой в выцветшие джинсы и короткую майку и выглядевшей гораздо младше своих лет. Только глаза могли выдать ее возраст или даже состарить, особенно, когда она впадала в задумчивое состояние. Они становились угольно-черными, и из глубины рвалась наружу давно затаившаяся боль.
   Год назад, наконец, окончательно завязав с героином и выпивкой, чему существенно поспособствовали собрания анонимных алкоголиков и наркоманов, Элли загорелась новой идеей - она хотела вернуться в Ладлоу. Эта идея неотступно преследовала ее, где бы она не находилась, по ночам ей снился старый дом и вьющаяся среди деревьев, едва различимая тропа. Элли просыпалась среди ночи от таких снов и долго лежала с широко открытыми глазами, пытаясь вспомнить что-то важное, но не могла.
   Наконец, ее мечта осуществилась. Покончив со всеми формальностями, она перевела половину дедушкиных денег на золотую карту "Америкэн-экспресс" и купила билет на самолет до Бангора. Что ее удивило, так это то, что даже в современное время передовых технологий, в Ладлоу до сих пор не было аэропорта, туда даже не ходил скоростной поезд, и приходилось добирать по старинке - с пересадками и на машине.
   За двадцать четыре года наркотического тумана и белых стен клиник, Элли не заметила, как все в мире изменилось, а сама она выросла. Появились мобильные телефоны со встроенными в них компьютерами, исчезли черно-белые телевизоры и вместе с ними ее любимые детские передачи. Люди больше не ходили в кино, а предпочитали сидеть дома и пялиться в здоровенные плазмовые экраны.
   Элли вышла из самолета в Бангоре, сразу же нашла автосалон и купила машину. Новенький "Порше" с откидным верхом был отделан по последнему слову техники - с DVD-плеером, массажными сиденьями, интуитивной системой кондиционирования, которая сама регулировала климат в салоне и новейшей GPS- системой, подключенной к беспроводному интернету. На все эти нововведения Элли было глубоко наплевать, только GPS, заменивший старые бумажные карты, мог ей пригодиться.
   Элли мысленно поблагодарила своего деда, успевшего перед смертью выгодно вложить деньги в новую компанию, которая процветала до сих пор, так что его внучка могла не беспокоиться о средствах.
   Она выехала на дорогу, ведущую в Ладлоу, набрала максимальную скорость, допустимую на автотрассе и ехала, почти не сверяясь с навигатором. Хоть она и не была здесь много лет, и никогда не ездила сама по этой дороге, Элли будто интуитивно чувствовала правильное направление. Как будто что-то звало ее. Звало в прошлое.
   Элли давно не вспоминала о своих родителях. И лишь старая потускневшая "полароидная" фотография, которую она прицепила к лобовому стеклу своей новой машины, напомнила ей о них. На этом фото она сидела с братом на санках, а мама с папой стояли позади. Мама смотрела на Гэджа и улыбалась, а он улыбался ей в ответ. Элли никогда не расставалась с этой фотографией, но очень редко разглядывала ее. Ее личный психиатр, доктор Альфред Циммерман, который со дня ее помещения в клинику, стал их домашним врачом, на всех своих сеансах убеждал Элли, что ей нужно отказаться от прошлого, выбросить его из головы, как ненужный хлам из чулана. Ей нужно учиться жить заново, не смотря на неутихающую с годами боль от внезапной смерти маленького брата, не смотря на таинственную и ужасную гибель родителей. В конце концов, Элли пришлось согласиться с ним, чтобы окончить курс реабилитации, но в душе она все равно скорбела по прошлому. Воспоминания были единственным, что у нее осталось, не считая, конечно, наследства дедушки.
   Через полчаса, погруженная в свои раздумья, Элли подъехала к своему старому дому и свернула на неухоженную подъездную дорожку. Она сразу же обратила внимание на дом напротив, дом Джуда Крэндалла, заново отстроенный после пожара. Теперь он выглядел немного по-другому, не таким, каким его помнила Элли. На зеленой лужайке возле дома лежал детский надувной бассейн, а рядом с гаражом, который раньше служил Джуду сараем, стоял новенький "Форд".
   "Скорее всего, здесь живет семья с детьми", - подумала Элли, посмотрев на бассейн. И тут же снова бросила взгляд на фотографию. Когда-то и у нее была семья.
   Элли вышла из машины и, наконец, обратила свое внимание на дом, который некогда принадлежал Кридам. Дом совсем обветшал, сразу было заметно, что здесь никто не жил много лет. Когда-то белые стены покрывали трещины и грязь.
   Она обернулась и посмотрела на раскинувшееся за домом поле, пытаясь разглядеть тропинку, уводящую в лес. Вероятно, тропинкой давно не пользовались, ее полностью скрывала высокая трава.
   Элли достала из сумки ключи и подошла к двери. Она не знала, зачем купила этот дом, исследовать окрестности она могла и остановившись в гостинице. Элли никогда бы не подумала, что снова захочет жить здесь. Но решение о покупке казалось ей правильным, будто так и должно быть и она поддалась ему. Тем более что дом стоил совсем не дорого. Из-за своей дурной репутации, дом простоял пустым почти двадцать лет.
   Элли смутно вспомнила, что после трагедии, произошедшей с ее семьей, здесь случилась еще одна, как-то связанная с собакой. Внезапно она подумала о своем коте, Черче. Как она любила его, кормила, спала с ним. Как боялась, что он умрет, пока... пока он не изменился. И совсем не из-за операции, как считала мама. Через несколько лет после смерти родителей, Элли поняла, что "небольшая операция", которую делали Черчу, была всего лишь кастрацией. Это не могло изменить его так. Его изменило место. Это место.
   Это место изменило и папу, и Гэджа, а потом и маму. Но началось это не с Черча. Это началось не много ранее, с человека...
   У Элли жутко разболелась голова. Она достала из сумки пузырек без этикетки, с маленькими белыми таблетками и сразу приняла две, не запивая. Этими таблетками снабжал ее доктор Циммерман ("Обращайся в любое время, деточка") и они должны были унимать ее бесконечные головные боли. Она так и стояла, держа в одной руке ключи, а в другой - пузырек с таблетками. Она спрятала таблетки в сумку и глубоко вздохнула. Что-то здесь случилось с ее семьей и теперь, спустя двадцать пять лет, она, Элли Крид, приехала сюда, чтобы узнать, что именно.
   Еще находясь в психиатрической лечебнице, она много читала об истории этого места. Ей не запрещали, так как не понимали, что это коренным образом связано с трагедией. Элли прочла о землях, когда-то принадлежащих индейцам - микмакам. У микмаков была своя особая культура, свои тайные места, которыми они по наивности поделились с первыми поселенцами, торговавшими с ними. А потом поселенцы выгнали их из родных земель и построили на их месте свои города. Но часть силы, которой обладали и которую боялись микмаки, навсегда осталась здесь.
   Элли не знала, верить ли всему, что написано в старых книгах, но то, что произошло с ее котом, младшим братом и родителями, не поддавалось логическому объяснению.
   Наконец, она отперла дверь и с силой толкнула ее. Дверь открылась с противным скрипом. Элли ступила на порог своего старого дома, в котором не прожила и двух лет.
   В доме пахло пылью, сыростью и воспоминаниями.
   Доски давно нечищеного паркетного пола жалобно скрипнули под ботинками Элли. Она щелкнула выключателем на стене, но электричества не было.
   "Надо бы починить", - подумала Элли и тут же удивилась самой себе. Она что действительно собирается здесь жить? Сначала она решила просто купить этот дом, чтобы удобнее было проводить свое расследование. Но теперь к желанию узнать, что здесь произошло, прибавилось еще одно...
   Элли осторожно прошла из прихожей в кухню, и перед ее глазами немедленно предстало видение: мама стоит у раковины и моет посуду; а вот уже наклоняется к духовке и достает из нее яблочный пирог. Элли почудилось, будто она даже ощущает его легкий сладковатый аромат.
   Она моргнула и видение исчезло. Перед ней было грязное помещение, с перекосившейся и треснувшей раковиной, вокруг полно пыли и паутины. Элли повернулась и толкнула дверь рядом с кладовкой. Это оказалась комната, бывшая когда-то кабинетом ее отца. Теперь здесь повсюду валялись пустые коробки и жалкие обломки мебели. Камин почернел и был абсолютно холодным. Вдруг, луч заходящего солнца из давно немытого окна упал на какой-то предмет в углу. Элли подошла ближе и подняла треснутую бутылку. Внутри было что-то, отдаленно напоминающее корабль. Старое увлечение ее отца. Элли помнила, что он также собирал модели автомобилей. Он как раз трудился над одной из них, когда однажды воскресным утром она решила завести с ним разговор о возможной смерти Черча...
   Бутылка треснула по всей длине, горлышко было полностью отбито. Она машинально сунула ее в сумку. Больше здесь ей нечего было делать.
   Она снова вернулась в прихожую и заглянула в гостиную. Комната была абсолютно пустой и такой же грязной и заброшенной, как и все в этом доме. Но перед мысленным взором Элли встала совершенно иная картина: большой уютный диван перед телевизором, на экране мелькают изображения из старой передачи. На диване сидят девочка и мальчик, они едят попкорн и смеются. На коленях девочки лежит большой пушистый кот и мурлычет. Но вдруг кот забеспокоился и широко открыл свои желто-зеленые глаза. Он посмотрел на девочку и зашипел. Элли почувствовала неприятный запах, исходивший от него, - запах разложения из разрытой могилы. Она захотела столкнуть его с колен и посмотрела на брата. Но Гэдж продолжал тупо смотреть в телевизор. Лицо его было бледным, а шея как будто обвита черным шарфом. Присмотревшись, она увидела, что это не шарф, а черные нитки, швы, удерживающие голову Гэжда на плечах. И Элли поняла, что если он дотронется до нее или хотя бы посмотрит, она закричит...
   Женщина вздрогнула, и видение растаяло перед глазами. Это снова была всего лишь пустая пыльная комната. Она только что видела перед собой повторение ужасного кошмара, одного из тех, что преследовали ее в детстве, когда она только попала в больницу. Ей казалось, что она уже давно избавилась от них.
   "И ты действительно собираешься здесь жить! - воскликнул внутренний голос. - Этот дом снова сведет тебя с ума!" Но Элли упрямо тряхнула головой и закрыла за собой дверь гостиной.
   Она постояла возле лестницы, ведущей на второй этаж, где находились спальни. Лестница выглядела довольно прочной, дом был построен на века, но Элли не захотела подниматься наверх.
   Она вышла из дома, не запирая дверь, и постояла в нерешительности.
   Из соседнего дома вышла молодая женщина в майке и шортах. Она несла корзину с выстиранным бельем и, вероятно, собиралась развесить его на веревках за домом. Женщина увидела Элли и помахала ей свободной рукой. Элли задумчиво махнула в ответ.
   В этом городе, в этом месте, казалось, почти ничего не изменилось. Было все так же тихо и спокойно, никакого шума и суеты, как будто технический прогресс обошел его стороной. Оставил навсегда в восьмидесятых. В ее детстве, которое она вспоминала с такой радостью, но в то же время с ужасом и тоской.
   Элли смотрела на соседний дом и представляла, как сейчас из сарая выйдет Джуд в своих неизменных резиновых сапогах и с сигаретой в зубах, вытирая руки о рабочие штаны. Прошло уже так много лет, но эти воспоминания въелись в нее, пропитали ее полностью. Мало ли кто из взрослых людей, так хорошо помнил детство, как она помнила свое. Просто это были единственные настоящие воспоминания ее жизни. Не белые палаты в клиниках, не друзья-наркоманы в клубах, и даже не мертвый пустой дом бабушки и деда, навсегда ставший ей чужим после смерти матери. Это были воспоминания, пропитанные неземным ароматом и вкусом, как жимолость на поле миссис Винтон и овсяное печенье Нормы Крэндалл.
   Можно было бы уже уезжать, к ночи она бы добралась до ближайшей гостиницы. Ремонтные работы начнутся только завтра. Но Элли знала, что приехала не только за тем, чтобы осмотреть дом. Она приехала, чтобы отыскать путь на Кладбище домашних животных - место, странно чтимое поколениями детей из Ладлоу, которые почти сто лет, а то и больше, хоронили там своих мертвых любимцев.
   Элли отправилась в поле за домом. Сумерки сгущались, но среди густых зарослей клевера ей удалось разглядеть убегающую в лес тропу. Она будто светилась призрачным голубоватым светом. Было видно, что тропой давно не пользовались. Скорее всего, это место утратило популярность после трагических событий. Детей или не пускали сюда, или она сами боялись приходить. Интересно, а знает ли эта милая женщина о том, что находится совсем рядом?
   Элли пошла вперед по тропе и остановилась, дойдя до холма, который Джуд Крэндалл когда-то назвал "Обзорным". Он вспомнила, как ее мать, глядя на расстилающуюся перед ними красоту, спросила у отца: "Это все наше?" И Джуд ответил: "Да, это входит в вашу собственность"*.
   Но, как и ее отец много лет назад, Элли подумала, что это совсем не одно и то же.
   Она вошла в лес и шла вперед, все дальше и дальше углубляясь в чащу. В лесу было прохладно, деревья по обеим сторонам тропинки, как будто стали выше и гуще, сжимая ее с обеих сторон. Скоро твердая почва под ногами сменилась болотистой, ботинки Элли кое-где глубоко погружались в землю. Она, скорее всего, догадывалась, что окажется здесь, поэтому и одела утром крепкую кожаную обувь. Тьма сгущалась над головой, но Элли продолжала уверенно идти вперед. Она вдруг пожалела, что не взяла с собой фонарика, но тонкая тропа продолжала тускло мерцать, будто освещая ей путь.
   Вскоре тропика расширилась и пошла в гору. Элли заметила, что банок по бокам уже почти нет, скорее всего, их смыло ливнями. Но арка была на месте. Элли даже вздрогнула, когда она внезапно выросла перед ней.
   Арка стояла, покосившись, и смотрела на Элли выцветшими буквами: "Ктбще дшних жыотнх". Часть букв стерлась полностью, и их невозможно было разобрать. Элли вздохнула и прошла сквозь нее.
   На кладбище царил полнейший хаос. Могильные плиты из камней, досок и жестянок беспорядочно валялись вокруг. Некоторые из них были свалены в кучу, как будто кто-то специально собрал их вместе. Здесь очень давно никто не убирал. Дети, которые когда-то похоронили здесь своих домашних любимцев или просто выросли, или уже состарились и умерли. В вечерних сумерках это место еще больше напоминало кладбище, чем когда либо. Старое заброшенно кладбище, напомнившее Элли детские могилы на кладбище в Чикаго. Она всегда удивлялась, почему могилы детей всегда более запущенные и заброшенные, чем остальные. Скорее всего, люди спешили позабыть свою утрату и восполнить ее чем-то иным. Элли про себя отметила, что ей нужно обязательно сходить на могилу брата в Бангоре. Она так волновалась перед встречей с этим местом, что совсем забыла об этом.
   Элли присела на корточки и достала сигареты. Как и многие бывшие алкоголики, она заразилась этой вредной привычкой. Хоть сейчас в США и шла активная борьба с курением, одно собрание Анонимных алкоголиков могло свести на "нет" все попытки приучить людей к здоровому образу жизни. Алкоголики дымили, как паровозы, так что табачной индустрии не грозило остаться без клиентов.
   Элли глубоко затянулась. Под ее ногой что-то громко хрустнуло, и она подняла с земли расколовшуюся надвое табличку, сообщавшую о последнем пристанище кота Смэки.
   "Он был послушным", еще можно было прочесть на табличке. Год смерти несчастного животного разобрать уже не удавалось, но Элли показалось, что это было в шестидесятых или семидесятых. Впрочем, в свой первый и единственный визит сюда, она не слишком внимательно читала таблички. В тот раз ее всего лишь на пару часов захватила атмосфера этого места, но интерес и восхищение сменил страх потерять своих близких. К сожалению, этот страх оказался небезосновательным.
   Элли докурила и раздавила окурок о влажную землю. Она поднялась на ноги и посмотрела на валежник, ограждавший кладбище с той стороны, где не росли деревья.
   "Кто, когда и зачем навалил эту кучу деревьев? - подумала она. - Индейцы? Первые поселенцы? Тот, кто основал кладбище?"
   На эти вопросы в книгах по истории не было ответа. Кладбище вообще там даже не упоминалось. Элли подошла к валежнику и дотронулась рукой до одной из веток. Ветка громко затрещала, ее треск напоминал стон. Элли резко отдернула руку и отскочила. Другая тяжелая ветка сместилась на то место, где только что была ее нога. Она посмотрела на руку и обнаружила на пальце порез.
   "Еще неплохо отделалась", - ухмыльнулась она и вытерла руку о джинсы. Ее не покидало ощущение, что она дотронулась до чего-то, похожего на высохшую змеиную кожу. Тут же в голове промелькнула мысль: "Не хочешь перелезть?", - но Элли отогнала ее. Может быть, но не сейчас. Пока она еще не готова разгадать тайну этого леса.
   Элли окинула прощальным взглядом покосившиеся могилы и зашагала обратно.
   Подойдя к своему новому-старому дому, она увидела, что возле дома напротив та же женщина играет с ребенком у бассейна. Во дворе ярко горели фонари, разгоняя сгустившуюся тьму. Элли немного подумала и решила подойти.
   Перед тем, как перейти дорогу, она опасливо посмотрела по сторонам, но тут же вспомнила, что фабрика "Оринко" закрылась в начале девяностых. Об этом ей в клинику написала бабушка и даже прислала вырезку из газеты, где говорилось об этом. У Элли тогда случился очередной приступ.
   Она перешла дорогу и подошла к женщине. Та заметила ее и двинулась навстречу. Вытерев мокрую руку о шорты, она протянула ее Элли и, приветливо улыбаясь, произнесла:
   - Привет! Меня зовут Эмили Берроуз. А вы наша новая соседка?
   - Привет, - ответила Элли, пожимая протянутую руку. - Очень приятно познакомится, Эмили. Я Элли... Элли Голдмэн. - Она умышленно не назвала свою настоящую фамилию, чтобы не испугать женщину. Она не знала, помнит ли кто-то здесь о Кридах, но не хотела вызвать лишних расспросов. Тем более что дом действительно был куплен на фамилию Голдмэн и оплачен с банковского счета ее покойного деда. - Да, я ваша соседка.
   - Ой, как чудесно! - пропищала Эмили. - А то знаете, здесь так одиноко бывает! Мой муж, Кори, он не часто бывает дома, все работа да работа. А нам порой так скучно! - Она потрепала малыша по голове. Элли посмотрела на ребенка. Он был удивительно похож на Гэджа.
   - Вы будете здесь жить с вашей семьей? - продолжала допытываться Эмили.
   - Что? - Элли наконец оторвала взгляд от малыша, но Эмили ничего не заметила. - А, нет. У меня никого нет.
   Эмили немного смутилась и поспешила сменить тему:
   - В этом доме так давно никто не жил, знаете ли? Мы переехали сюда пять лет назад, и за все это время не было ни одного желающего купить дом!
   - Теперь все будет по-другому, - задумчиво произнесла Элли. Она присела на корточки перед ребенком и ласково спросила:
   - Привет! Я Элли. А тебя как зовут малыш?
   Мальчик застенчиво спрятался за спину матери. Он был того же возраста, что и Гэдж, каким его помнила Элли. Над круглыми карими глазами кудрявилась короткая челка.
   - Это малыш Кертис. Ему два года и он немного стеснительный, - трещала Эмили. Слова вылетали из нее быстро, как автоматная очередь. "Не удивительно, что ей становилось скучно одной, - подумала Элли. - С такой-то разговорчивостью". - Я всегда говорила Кори, что...
   - Извините, но мне уже пора. Я устала, а завтра трудный день. Договориться с мастерами и все такое... - Элли улыбнулась, но взгляд ее карих глаз оставался жестким и холодным.
   Соседка заметила это и слегка отшатнулась, инстинктивно прижимая к себе ребенка.
   - Мы еще успеем пообщаться, - сказала Элли, и взгляд ее смягчился, когда она посмотрела на мальчика. - Ваш сын так похож... так похож на моего брата.
   - А где ваш брат? - осторожно спросила Эмили, но по ее лицу было видно, что ее прямо распирает от любопытства. Внезапный испуг прошел, и она отпустила Кертиса.
   - Он умер, очень давно, - ответила Элли и, не попрощавшись, направилась к дороге. Вдруг она услышала громкий рев и предостерегающий крик Эмили. Элли в последний момент успела отшатнуться, и мимо нее пронесся огромный грузовик с белой надписью на кузове. Она успела разобрать две буквы "О".
   - Я думала, компания "Оринко" прекратила свое существование, - медленно произнесла она, поворачиваясь к соседке.
   - "Оринко"? Никогда о такой не слышала. Это новая компания "Ороно", она занимается перевозкой строительных материалов по всем северным штатам. Сейчас так много строят, знаете ли? Мой муж Кори недавно получил там место, и знаете...
   Что ей следовало знать, Элли так и не дослушала. Наспех попрощавшись с Эмили, она быстро перешла дорогу и села в свою машину.
   Все повторялось.

Часть 2. Кое-что о прошлом

   Следующие пару месяцев Элли провела в гостинице. Она заранее оплатила все ремонтные работы и теперь над домом трудилась целая команда рабочих из Бангора. Ей предлагали воспользоваться услугами фирмы из Оррингтона, но она отказалась. Ей не хотелось, что бы ужасные грузовики, так похожие на тот, что сбил Гэджа, ездили в Ладлоу по ее вине.
   Она каждый день посещала могилы брата и отца. Мать, Рэчел Крид, кремировали и похоронили в Чикаго, так захотел ее дед. Он также хотел эксгумировать тело Гэджа и похоронить его рядом с матерью, но Дори, которая всегда поддерживала любое решение мужа, в этот раз была непреклонна, и Гэдж остался на "Дивном кладбище" в Бангоре. Единственное, на чем настоял Ирвин Голдмэн, это то, чтобы Луиса Крида похоронили подальше от сына. Элли легко нашла обе могилы с помощью карты кладбища и теперь могла постоянно проведывать их. Могила Гэджа была ухоженной, возле нее и до приезда Элли каждый день стояли свежие цветы. Дед основал небольшой фонд в Бангоре, чтобы за могилой ухаживали и после его смерти. А вот могила Луиса, похороненного у самой ограды, была заросшей настолько, что надгробия почти не было видно. Элли заплатила могильщику, чтобы он убирал на могиле ее отца. Она знала, что дед не любил его, но сама помнила об отце только хорошее: как он учил ее кататься с горки, как всегда готов был выслушать ее пустячные проблемы и утереть детские слезы.
   Находясь в гостинице, она продолжала заниматься исследованиями. Она позвонила в Мэнский университет и договорилась о встрече со старшей медсестрой лазарета, Карлой Шэверс. Элли не представляла, о чем будет говорить с этой женщиной, которая, возможно, никогда и не знала Луиса Крида, но решила, что попытать счастья все же стоит. Хотя бы для того, чтобы отыскать адрес Стива Мастертона, помощника ее отца. Ей казалось, что Стив, присутствовавший на похоронах Гэджа и принимавший некоторое время активное участие в жизни их семьи, должен знать, что послужило причиной тем страшным событиям, унесшим жизнь ее родителей.
   Мисс Шэверс оказалась миловидной женщиной лет сорока. Она с улыбкой протянула Элли руку и проводила ее в свой кабинет. По телефону Элли представилась фамилией деда и сообщила, что встреча будет связна с крупным пожертвованием, которое она якобы хотела сделать университетскому лазарету.
   - Присаживайтесь, мисс Голдмэн, - приветливо проговорила Карла Шэверс, отодвигая кресло для Элли. - Доктор Маилз сейчас отсутствует, и я временно заменяю его.
   - Мисс Шэверс, - начала Элли, когда женщина устроилась за столом напротив. - Вообще-то я не до конца была откровенна с вами. Меня зовут Элли Крид, я дочь Луиса Крида, врача...
   - Я прекрасно знаю, о ком вы говорите, мисс Крид, - перебила ее Карла и встала. - Если вы пришли сюда расспрашивать о вашем отце, то вам лучше уйти.
   - Но почему? - Элли тоже вскочила. - Я все еще хочу сделать пожертвование. И сделаю его на любую сумму, о которой вы попросите, если вы дадите мне немного информации. Пожалуйста, это очень важно.
   Лицо Карлы Шэверс немного смягчилось, и она снова села за стол.
   - Что вы хотите знать, мисс Крид? - спросила она.
   - Все, что вы знаете о моем отце. Я понимаю, это было давно, и вы могли не знать его лично, но...
   - Я знала вашего отца. Правда, мы не слишком тесно общались. Я как раз устроилась на работу в лазарет, когда главным врачом здесь назначили Луиса Крида. Поймите, мисс Крид, мне неловко говорить об этом, репутация университета очень пошатнулась, когда произошел этот... инцидент. Видите ли, кто захочет лечиться в лазарете, главный врач которого занимается раскапывание могил...
   - Что? - глаза Элли округлились, и она снова встала. - Мой отец не мог... он не делал этого...
   - Извините, - произнесла Карла. - Я как-то не подумала, что вы можете не знать. Все газеты писали об этом: "Успешный врач из Ладлоу раскапывает могилу собственного сына"...
   - Папа... папа раскопал могилу Гэжда? - Элли от отчаяния и бессилия снова опустилась в кресло.
   - Да, моя дорогая, и я удивлена, что ваши родственники не сообщили вам об этом, - ответила Карла. - Но вы, наверно, были слишком малы, чтобы узнать... Я слышала, у вас были проблемы с... душевным здоровьем.
   - Да, я несколько лет проходила лечение, - быстро сказала Элли. Ей с неимоверным усилием удалось взять себя в руки. - Расскажите мне все, что вы знаете.
   - Хорошо, - согласилась Карла и встала, чтобы налить себе кофе из кофеварки, стоящей рядом на небольшом столике. Она предложила кофе и Элли, но та отрицательно мотнула головой.
   - Тот год сразу начался неудачно, - рассказывала Карла. - В первый же день моего появления в лазарете, умер тот парень, Виктор Паскоу. Это очень потрясло меня тогда, я ведь была совсем еще неопытной девчонкой. Но я сумела взять себя в руки и продолжила работу...
   "Виктор Паскоу", - пронеслось в голове у Элли. Ну конечно, это же тот самый человек, который приходил к ней во снах, когда она лежала в психушке. Годы наркомании и лечебной терапии стерли это имя из ее памяти, но услышав его снова, Элли сразу все вспомнила. Он говорил ей что-то, предупреждал об опасности...
   - Паскоу умер на руках у вашего отца, - продолжала тем временем Карла. - Многие потом говорили, что эта страшная смерть уже тогда что-то помутила в рассудке доктора Крида, а потом еще и смерть его сына... Мне очень жаль вашу семью, мисс Крид, на вашу долю выпало столько испытаний. А ваша мать...
   - Что моя мать? - мертвым голосом спросила Элли. Бабушка и дедушка рассказывали ей, что ее мать погибла в автокатастрофе, когда спешила домой в Ладлоу, но Элли не поверила. Она пыталась найти информацию, об этом инциденте, но не смогла.
   - В газетах писали, что она убила вашего отца, а ее застрелили полицейские, - ответила Карла. - Но мне кажется, что это была просто газетная утка, так как на следующий день вышло опровержение, где было написано, что она трагически погибла в автокатастрофе...
   Да, дед показывал ей эту газету. Когда она немного оправилась и начала задавать вопросы. Элли и тогда, и сейчас была уверена, что дедушкины деньги имели к этой статье самое непосредственное отношение. Значит, дед представил ее отца извергом, раскапывающим могилы, но постарался оправдать мать. Все что угодно, лишь бы не очернить репутацию Голдмэнов.
   - Все что писали о вашем отце, это то, что он выкопал тело вашего мертвого брата и потом сжег его в доме вашего соседа, Крэндалла, кажется. Никто не знает, зачем он это сделал. Обгоревшее тело вашего брата было найдено в доме, вместе с телом его владельца. Вот и все, что я знаю, мисс. От себя могу добавить, что никогда не считала вашего отца сумасшедшим. Он мне казался вполне нормальным человеком, - закончила Карла. - А теперь, я попрошу вас покинуть лазарет, сегодня у меня еще много дел, учебный год только начался...
   Элли кивнула и встала. Она рассеянно порылась в сумочке, достала чек на десять тысяч долларов и протянула Карле. Этот чек она выписала заблаговременно, понимая, что он может ей понадобиться.
   Карла Шэверс взглянула на чек и оторопела. Она собиралась что-то сказать, возможно, поблагодарить, но Элли лишь махнула рукой и направилась к выходу. Перед самой дверью она остановилась и повернулась к женщине.
   - Еще один вопрос: вы не знаете, что случилось со Стивом Мастертоном? - спросила она. - Он работал в лазарете вместе с моим отцом и был другом нашей семьи. Я бы хотела разыскать его.
   - Да, я помню Стива. Через полгода после этой истории... с вашим отцом, он уволился и уехал. Мы сохраняем данные о сотрудниках в течении двадцати пяти лет, если о нем что-то есть, то должно быть в этом компьютере. - Карла указала рукой на монитор, стоящий на столе.
   Немного постучав по клавишам, она снова посмотрела на Элли.
   - Здесь написано, что он переехал в Сент-Луис, но адреса нет. Скорее всего, он и сам не знал тогда, где он там будет жить.
   - Спасибо, - устало поблагодарила Элли и вышла из кабинета. Голова раскалывалась. Она потянулась за таблетками, но рука ее остановилась на полпути к замку сумочки. Может, это таблетки блокируют ее воспоминания? Может, это из-за них, она не помнит Виктора Паскоу, не помнит, что случилось с Черчем и свои сны о Гэдже?
   Чтобы ни случилось, она не станет их больше принимать. Элли решительно вышла на улицу и выкинула таблетки в урну. Потом подошла к машине, села за руль и задумалась.
   Значит, дед преднамеренно скрыл от нее правду об отце. Через неделю после того, как ее мать отправилась в Ладлоу, а с самой Элли случился нервный припадок, и она была отправлена в лечебницу, Ирвин Голдмэн явился в палату к внучке. Ее накачали успокоительным, и она безразличным взглядом смотрела в потолок. Дед принес ей две газетных вырезки: в одной сообщалось, что Рэчел Крид трагически погибла в автокатастрофе, направляясь в Ладлоу из Бостона. Заснула за рулем и врезалась в дерево. Элли хоть и была в полукоматозном состоянии, но все равно запомнила обвиняющий взгляд, брошенный на нее дедом. Он как будто говорил: "Если бы ты не настояла, она бы не отправилась туда".
   Вторая заметка была об отце. Там коротко сообщалось, что доктор Луис Крид, не перенеся утраты после смерти своего сына, повесился в кухне своего дома в Ладлоу. Заметка была из Бостонской газеты. Ни о каком раскапывании могил, а уж тем более о том, что мать все-таки доехала до Ладлоу и сама убила отца, в ней не сообщалось. Вот и все, что знала Элли о гибели своих родителей. Они с бабушкой и дедом никогда больше не говорили на эту тему. Дед не захотел выплачивать ссуду за дом в Ладлоу, тем более что после смерти Луиса о доме ходили разные слухи, и его снова выставили на продажу. Через пару лет в вечерних новостях Элли удалось увидеть короткий репортаж о том, как собака взбесилась и загрызла насмерть нескольких людей. Промелькнуло название Ладлоу. Элли внимательнее всмотрелась в экран и увидела свой старый дом. У нее начался припадок, и она так и не досмотрела окончание передачи.
   Покурив, Элли включила GPS и нашла адрес библиотеки в Бангоре. Включив радио, она отправилась туда. Может, ей удастся найти правду на страницах старых газет.
   Перебирая радиостанции, она наткнулась на группу Рамонэс, которые пели "What a wonderful world". Элли вспомнила, что это была любимая группа ее отца и на глаза навернулись слезы. Через полчаса она подъехала к библиотеке.
   Войдя в библиотеку, Элли прошла к одному из компьютеров и запросила подшивку старых газет. Потом она начала искать интересующие ее статьи, пользуясь ключевыми словами. По запросу "Луис Крид", она нашла несколько статей, где говорилось о работах ее отца в сферах медицины, а также статью, где сообщалось о смерти Виктора Паскоу. Элли не могла понять, что связывало этого человека с ее отцом, кроме того, что он умер в первый рабочий день доктора Крида. Виктор Паскоу жил в Бергенфилсе, штат Нью-Джерси, в Ороно он учился на инженера-электрика. Был насмерть сбит машиной, управляемой Тремонтом Уитерсом, когда ехал на мотоцикле вместе со своей невестой. Но почему этот незнакомый и давно умерший парень преследовал ее во снах и через несколько лет после смерти родителей? Что он хотел сказать ей в ту ночь, когда погибла мама? Этого Элли не знала.
   Пролистав статьи дальше, она наткнулась на заголовок: "Успешный врач из Ладлоу раскапывает могилу собственного сына". На старой черно-белой фотографии изображена разрытая могила Гэджа. Гроб открыт, в нем лежит заступ. Элли быстро пробежала глазами статью. Все было так, как и говорила Карла Шэверс. После пожара в доме Джуда Крэндалла, в котором обнаружились тела самого Джуда и Гэджа Уильяма Крида, умершего неделей ранее, была проведена эксгумация с целью установления, кто же находится в могиле Гэджа. Когда могила оказалась пустой (не считая лопаты), было возбуждено уголовное дело по факту разграбления могил, которое закрыли через два дня, когда нашли тело Луиса Крида, подозреваемого в осквернении могилы, повешенным в своем собственном доме. О Рэчел здесь не было ни слова. Когда Элли ввела в поисковую систему имя и фамилию своей матери, то нашла только статью, которую когда-то показал ей дед и больше ничего.
   Снова просмотрев статью о пожаре и разграблении могил, Элли наткнулась на имя и фамилию шерифа округа Пенобскот, который тогда вел это дело - Джек Баннерман2. Проведя поиски по этому имени, она узнала, что Баннерман заслуженно ушел на пенсию десять лет назад. Упоминалось, что он живет в Ладлоу.
   Отыскав в компьютере телефонный справочник штата Мэн, Элли наткнулась на адрес шерифа. Порывшись в сумочке в поисках блокнота, Элли записала адрес и телефон. Стоило бы навестить Баннермана и расспросить его. Может, он знает больше, чем Карла Шэверс.
   Так как компьютер был подключен к интернету, Элли удалось найти и телефонный справочник Сент-Луиса. В нем был всего один Стивен Мастертон и указан только телефон. Элли записала телефон, вышла из библиотеки и отправилась в гостиницу.
   Близился вечер, и Элли решила, что звонить в Сент-Луис уже поздно. И до Ладлоу засветло она доехать уже не успеет. Она оставила свои дальнейшие поиски до утра, и весь вечер смотрела телевизор в номере.
   Когда около полуночи она забылась беспокойным сном, ей привиделся один из старых кошмаров.
   Элли снова было шесть лет. Она шла одна в темноте на Кладбище домашних животных, чтобы похоронить Черча. В ее руках был тяжелый пластиковый пакет. Когда же она наконец достигла места и развернула его, то вместо Черча в пакете лежал мертвый Гэдж. Он был весь в грязи и от него отвратительно пахло. Элли чувствовала этот запах даже во сне. В волосах Гэджа запутались комья земли, одежда заросла мхом. Вдруг он открыл глаза и посмотрел на нее. Она отшатнулась, но он крепко схватил ее рукой, прижимая к себе, придвигая свое лицо к ее лицу. Он открыл рот и из него полезли черви. Элли вырывалась, ее всю трясло от отвращения и страха.
   "Я жду тебя, Элли, я так давно тебя жду...", - глухим голосом проговорил он.
   Элли закричала от ужаса и проснулась.
   Она посмотрела на электронные часы с подсветкой, стоящие на прикроватном столике. Они показывали пять утра. Рядом стояла фотография ее родных в серебристой рамке, которую она купила накануне. Элли вздохнула, встала и пошла в ванную.
  
   В семь часов она полностью одетая спустилась вниз и, позавтракав в кафетерии отеля, снова села за руль своего "Порше". Забив в навигатор адрес Баннермана, она отправилась в Ладлоу.
   Через двадцать минут она добралась до места. Дом Баннермана находился восточнее ее дома и не выходил на дорогу номер пятнадцать, а стоял почти рядом с шоссе.
   Она вышла из машины и толкнула старую калитку, открывшуюся с противным скрипом. На мгновение Элли посетило чувство стыда, что она врывается в чужой дом без приглашения, но она боялась, что если сначала позвонит, то шериф откажет ей во встрече.
   Пройдя небольшой ухоженный садик, Элли подошла к двери и нажала на кнопку звонка. Раздался мелодичный звон, но никто не открыл. Элли несколько минут постояла в нерешительности. Что делать? Уехать и приехать в другой раз, предварительно назначив встречу по телефону? Оставить записку? Вдруг она услышала какие-то звуки с противоположной стороны дома. Треск дерева и глухие удары. Элли с осторожностью обогнула дом и на заднем дворе обнаружила пожилого человека, колющего дрова. Он ставил поленья на пень, а потом методично разрубал их топором. На вид мужчине было лет шестьдесят, но Элли могла и ошибаться. Она приблизилась к нему и негромко кашлянула. Мужчина повернулся к ней.
   - Чем могу помочь, мисс? - спросил он, выпрямляясь и утирая пот со лба.
   - Извините, вы случайно не шериф Баннерман? - вопросом на вопрос ответила Элли.
   - Так меня уже давно никто не называет, - усмехнулся старик. - Теперь я для всех просто старина Джек. Но да, когда-то я действительно был шерифом округа Пенобскот.
   Элли показалось, что в последних словах старика прозвучала гордость.
   - А вы кто будете, мисс? - снова спросил он. - Чем обязан таким неожиданным и приятным визитом? - Старик улыбался, но Элли боялась, что его дружелюбие испарится, как только он узнает, кто она. Но все же решила рискнуть.
   - Мистер Баннерман, меня зовут Элли Крид, - она сделала паузу. - Я приехала расспросить вас о смерти моих родителей.
   Улыбка действительно сползла с лица шерифа. Он пригладил рукой редеющие седые волосы и, глубоко вздохнув, произнес:
   - А я все ждал, когда же вы приедете. Очень странное дело, самое странное из всех, что встречались в моей практике, а их, скажу, было не мало. Пройдемте на кухню, - и он махнул рукой в сторону задней двери.
   Воодушевленная тем, что шериф не выставил ее вон, Элли проследовала за ним в маленькую кухню.
   Обстановка была простой, но в то же время чистой и по-домашнему уютной. Старый дубовый стол был застелен клеенчатой скатертью, на окнах висели кружевные занавески с вышивкой ручной работы и стояли цветы, из чего Элли сделала вывод, что старик женат. Баннерман проследил за ее взглядом.
   - Работа моей Глэдис, - печально улыбнулся он. - Вот уже пять лет, как она умерла от рака, а для меня это будто случилось вчера. Вы понимаете о чем я, не так ли?
   Элли кивнула. С годами ее горе от утраты семьи ни сколько не уменьшилось, оно с каждым днем становилось все сильнее.
   Старик жестом указал Элли на один из деревянных стульев, и она села. Он подошел к плите и зажег газ под чайником. Достал две чашки из серванта и поставил на стол. Элли молча наблюдала за ним. Когда чайник закипел, Баннерман разлил по чашкам душистый чай и сел напротив Элли.
   - Расскажите мне о том деле, - наконец тихо сказала она. - Прошло двадцать пять лет, но я все еще не знаю, почему умерли мои родители.
   - Как я уже говорил, это было самое запутанное дело, которое я вел, - начал Баннерман. - Правда и вел я его всего два дня. Давно это было, но я все помню, как вчера. У стариков всегда так получается, лучше помнят прошлое, чем настоящее.
   Все началось с того, что загорелся дом старика Крэндалла. Я тогда еще был молод, полон сил и амбиций. Поначалу дело показалось совсем уж простым, мы подумали, что произошла утечка газа из старых баллонов, Крэндалл закурил и дом взлетел на воздух. Но все обстояло несколько иначе. Баллоны действительно взорвались, но сначала кто-то старательно облил дом бензином и поджег. Что поразило меня, когда я приблизился к дому, так это мертвый кот, который лежал на крыльце.
   - Кот? - в недоумении переспросила Элли. - У меня был кот, Уинстон Черчилль. Мы все звали его Черч. Я не знала, что с ним случилось после того, как я уехала в Чикаго к бабушке с дедом.
   - Вы хотите сказать, что кот был жив, когда вы уехали из Ладлоу? - спросил Баннерман.
   - Ну, да, я об этом и говорю. Понятия не имею, кому понадобилось его убивать. Может, он задохнулся от дыма?
   - Вот и я говорю, чрезвычайно странное дело, - в который раз повторил шериф. - Когда нам наконец удалось войти в дом, от него мало что осталось, дом-то был деревянный и весь сгорел. Но чтобы сжечь человеческие останки, нужна более высокая температура, так что мы смогли обнаружить труп вашего брата и старика Крэндалла. По данным медицинской экспертизы ваш брат был мертв около недели, Крэндалл - несколько часов, а кот - несколько месяцев.
   Сначала до Элли не дошел истинный смысл его слов. Баннерман замолчал и задумчиво смотрел на нее.
   - И вы продолжаете утверждать, что когда вы отправились в Чикаго за день до этого, кот был жив.
   - Да, он был жив и за месяц до этого, - медленно проговорила Элли.
   - Мне это тоже не понятно, - продолжал Баннерман. - Но вернемся к вашим родителям. В тот же вечер я нанес визит Луису Криду, чтобы расспросить его о случившемся. Тело ребенка еще не идентифицировали, так что нам нужны были простые свидетельские показания. Но вид вашего отца мне сразу не понравился. Он был в шляпе, так низко надвинутой на глаза, что лица почти не было видно и в садовых перчатках. Я спросил, чем он занимался и он сказал, что убирал на заднем дворе. Я не мог видеть его глаз, но его руки постоянно находились в движении, он заламывал их, брал какие-то вещи со стола, потом клал обратно, по всему было видно, что он нервничает. Он сказал, что не виделся с Крэндаллом весь день, так как был в Бангоре на могиле сына, поужинал там и поздно вернулся домой. Когда случился взрыв, он был на заднем дворе, но не смог вызвать полицию и пожарных из-за поломанного телефона. В принципе, все выглядело довольно невинно, если бы не скрытое шляпой лицо и мечущиеся руки. И еще он постоянно смотрел на часы, будто кого-то ждал. - Баннерман тяжело вздохнул и сделал большой глоток из чашки. Элли попросила разрешения закурить, и старый шериф попросил у нее сигарету.
   - Не курил уже больше десяти лет, из-за Глэдис - она тогда только заболела и не выносила табачного дыма, - объяснил он. - Но от этих воспоминаний не то что закурить, пропустить стаканчик не отказался бы. Вы как, не против?
   - Пейте если хотите, я не буду - ответила Элли. - Мне нельзя.
   - А, ну тогда и я не буду, как то не привык пить один, - немного разочарованно протянул Баннерман и глубоко затянулся сигаретой, сразу же закашлявшись. - Отвык, - сказал он, протирая заслезившиеся от дыма глаза. Порылся в шкафчиках у плиты и достал старую закопченную пепельницу. Через несколько минут он был в состоянии продолжать рассказ.
   - А теперь начинается самое загадочное и неприятное в этой истории. Я знаю, газеты и телевидение представили все в несколько ином свете. В этом, я думаю, помогли связи вашего деда, Голдмэна, если я не ошибаюсь, - он искоса взглянул на Элли. Она кивнула и он продолжил: - Тела отправили на экспертизу, и когда определилось, что один из трупов принадлежит ребенку, я сразу же вспомнил о Луисе Криде. Они так сильно обгорели, что истинную причину смерти установить не удалось. В принципе, о коте можно сказать тоже самое, если не считать того, что после смерти он почти не разложился, и кто-то хорошо накачал его морфием. Тут я и вспомнил, что Луис Крид - врач, по его же словам у него недавно погиб сын, а по показаниям свидетелей у него действительно жил кот. Тут все сложилось, как дважды два и додумывать ничего не пришлось, ясно было, что Луис Крид причастен к этому делу. Я запросил судебное разрешение на эксгумацию тела Гэджа Крида, а сам с несколькими ребятами из участка отправился в Ладлоу. Сразу вспомнил, что Крид мне не понравился, все лицо скрывал да на часы смотрел. Подумал, что он сумасшедший скорее всего, раз сына своего мертвого выкопал и с котом этим что-то сотворил. Приехали мы в этот дом, а там тишина - ни звука, как будто все вымерло. Мы уж подумали, что сбежал он. Дверь толкнули, открыто. И тут мы наконец что-то услышали. Чавкающие звуки, будто животное какое-то ест. Ну, мы оружие достали и направились в кухню. А там... - старик сделал паузу. Элли от напряжения вся подалась вперед. - Вы простите меня, но я все-таки выпью. Не могу я на трезвую голову говорить об этом. Я когда это увидел, то первый и единственный раз за все сорок лет моей службы, пожалел, что в полицию пошел.
   Баннерман встал, открыл сервант и достал пыльную бутылку виски и стакан. Плеснул себе хорошую порцию и, не разбавляя, выпил. Потом попросил у Элли еще одну сигарету, закурил, уже не кашляя, и снова сел за стол.
   - Когда мы вошли на кухню, - голос Баннермана звучал четко и твердо, как у полицейского, рапортующего начальству, - тело Луиса Крида висело на веревке под потолком. Ваша мать... Рэчел Крид стояла возле него на коленях и поедала его.
   Глаза Элли округлились, и она ухватилась за стол.
   - Ч-что? - еле слышно прошептала она.
   - Плеснуть? - шериф кивком указал на бутылку. - Легче станет.
   Элли отрицательно мотнула головой, закурила и сумела немного справиться с шоком.
   - Мне нельзя, - хрипло повторила она. - Я лечилась от алкоголизма.
   Шериф понимающе кивнул. Они какое-то время просто курили.
   - Мне продолжать? - наконец спросил Баннерман.
   - Да, - ответила Элли, утерев подступившие слезы. В ее голове была пустота, она ощущала ее как воздушный шар, который так и норовит оторваться от тела и улететь в небо.
   - Наверно, он держал ее связанной, - сказал шериф. - Вокруг ее запястий и лодыжек были обмотаны веревки. На столе все было в крови, и мы подумали, что здесь еще кого-то убили. Но потом оказалось, что это была бычья кровь. Он кормил ее сырым мясом.
   Она уже не была похожа на человека. Мы сначала и не поняли, что это женщина, разве что по платью, но оно все было грязное и порванное. И ее лицо... Сначала я не разобрал, что такое с ее лицом. Оно было как бы... наполовину съеденное что ли... Но она не могла сама этого сделать. Когда мы вошли, она набросилась на нас. Вцепилась в горло сержанту Трэвису и уже тянулась, чтобы укусить. Мы кричали, предупреждали ее... Нам пришлось это сделать. Простите меня, мисс Крид, но я убил вашу мать.
   Элли закрыла руками лицо. Она хотела попросить Баннермана не продолжать, но не смогла вымолвить ни слова.
   - Мы отдали их тела на экспертизу. Луис Крид был мертв пару часов и, не смотря на то, что часть его тела была съедена, причиной смерти оказался перелом шеи, это было самоубийство. Экспертиза тела Рэчел Крид показала, что она была мертва, по крайней мере, сутки. Я сначала не мог поверить, запросил повторную экспертизу, но все подтвердилось. Так же, как и с котом. Я уже хотел звонить в Медицинский центр, чтобы сообщить об этом феномене, но приехал ваш дед и потребовал отдать ему тело дочери. Ничего не хотел слушать, все говорил, что это ваш отец свел ее с ума, надругался над могилой сына и все что сейчас нужно - это просто похоронить обоих, ведь сам Крид уже мертв. На следующий день после нашего визита в Ладлоу, в Бангоре вскрыли могилу вашего брата и обнаружили в ней лопату. Никто не мог понять, зачем Криду потребовалось раскапывать могилу сына, а потом относить тело в дом Крэндалла. Я был готов с головой уйти в это загадочное дело, но под вечер ко мне заглянул кое-кто из руководства. Мне приказали, чтобы я следующим утром выдал Ирвину Голдмэну тело его дочери и похоронил кота. Я пробовал спорить, но приказ был безоговорочным. У вашего деда были большие связи, мисс.
   Я читал газеты, начальная версия была более приближена к правде, хотя полиция и не давала никаких интервью, но потом появилось опровержение, где говорилось о том, что Рэчел Крид погибла в автокатастрофе по дороге в Ладлоу. Ирвин Голдмэн захотел сохранить честь своей дочери, но ему было наплевать на зятя. Вы уж простите меня, но это так. Почти год на каждом углу твердили о том, что врач из Ладлоу выкопал своего мертвого сына, проводил над ним какие-то ритуалы, а потом съел его, а сам повесился. Люди склонны преувеличивать, - добавил он, поймав изумленный взгляд Элли. - Что они только не придумают, чтобы было о чем потолковать в барах да на задних дворах. Эта история еще долго гремела здесь, в Ладлоу и в окрестных городах. Репутация Мэнского университета очень пошатнулась, они даже чуть не закрылись.
   "Да какое мне дело до какого-то университета, когда такое произошло с моей семьей, - в гневе подумала Элли. - Хоть бы вообще под землю провалился, и вместе с ним и весь Мэн! Лучше бы мои близкие никогда бы не слышали о Ладлоу!"
   Как она не сдерживалась, из ее глаз потекли слезы. Элли и сама не могла понять, были ли это слезы отчаяния или ярости. Баннерман ободряюще похлопал ее по плечу.
   - Понимаю, как все это тяжело для вас, - проговорил он.
   "Нет, не понимаете, - хотелось крикнуть Элли. - Ваша мать не съедала вашего отца и не бросалась на полицейских!" Но потом она все-таки смогла взять себя в руки и посмотрела в лицо Баннерману.
   - Спасибо вам, - выдавила она. - Не смотря ни на что, все равно спасибо, за то, что рассказали мне правду. Я ждала этого двадцать пять лет.
   Она встала, намереваясь уйти. Но Баннерман остановил ее.
   - Подождите, у меня тут кое-что есть, - он вышел из кухни, и Элли услышала шаги, а потом шуршание бумаги. Через пять минут шериф вернулся. Он протягивал Элли какой-то конверт.
   - Я уже стар, - сказал он. - Но если вы захотите разобраться в этом деле, то эти документы могут вам помочь. Здесь копии вскрытия вашего брата, Крэндалла, кота, вашей матери и отца. Я тайком сделал их для себя. Также там собраны все газетные статьи об этих инцидентах, включая ту, на которую было написано опровержение. Удачи вам.
   Элли взяла конверт, кивнула старику и вышла из дома. Дошла до машины и в изнеможении опустилась на сиденье. У нее больше не было сил. Последние она потратила, чтобы не впасть в истерику. Элли вдруг пожалела, что выбросила таблетки. Сейчас они бы ей очень пригодились, голова просто раскалывалась на части.
   Она почти не помнила, как добралась до Бангора. Несколько раз чудом избежала аварии, но это ее даже не обеспокоило. Она могла думать только о том, что рассказал ей Баннерман.
   Наконец, добравшись до гостиницы, Элли доплелась до своего номера и, не раздеваясь, рухнула на кровать. Она проспала двенадцать часов и открыла глаза уже во второй половине следующего дня.
   Приняв душ и немного придя в себя, она решила позвонить в Сент-Луис.
   Элли не слишком надеялась, что ей снова повезет, как с Шэверс и Баннерманом, думала, что даже не дозвонится или человек окажется не тот. Но она ошиблась.
   - Алло? - услышала она в трубке мужской голос.
   - Здравствуйте, извините, это Стивен Мастертон? - голос Элли слегка дрожал от волнения.
   - Да, это я. А вы кто?
   - Извините, но я должна быть полностью уверена. Вы тот Стивен Мастертон, который работал помощником врача в Мэнском университете в Ороно в тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году?
   Наступила долгая пауза.
   - Да, - неохотно ответил мужчина.
   - Здравствуй, Стив. Это Элли. Элли Крид.
   Ей сначала показалось, что он сейчас повесит трубку. Но, наконец, он пробормотал:
   - Привет, Элли. Как жизнь?
   Элли чуть не засмеялась. Так мог спросить приятель после недельной разлуки.
   - Мне нужно кое-что спросить у тебя, Стив. О моем отце. Я снова вернулась в Ладлоу, чтобы узнать правду.
   - В Ладлоу? Ты сейчас там? В том доме?
   - Нет, вообще-то в данный момент я в гостинице, в Бангоре. Дом ремонтируют, но я собираюсь перебраться в него примерно через месяц.
   - Элли, зачем? Разве ты не знаешь, что там произошло? Тебе никто не рассказал?
   - Я знаю больше, чем ты можешь себе представить, Стив.
   - Сомневаюсь, - задумчиво произнес Мастертон. - По крайней мере, меньше, чем я.
   - Поэтому я и позвонила. Чтобы узнать то, что знаешь ты.
   Мастертон на том конце провода замолчал, поняв, что проговорился.
   - На самом деле я знаю не так уж и много, Элли. Столько времени прошло, я уж всего и не помню, - начал оправдываться он. - У меня своя жизнь, частная практика и мне не хотелось бы вспоминать то, что произошло в Ладлоу. Тем более по телефону.
   - Я могу прилететь в Сент-Луис, - с готовностью произнесла Элли.
   - Нет-нет, - быстро сказал Стив. - Спрашивай, что тебя интересует, может быть, я и вспомню.
   - Когда ты в последний раз видел моего отца? - спросила Элли. Это был обычный вопрос, но потому, как вздохнул Стив, она поняла, что попала в точку.
   - Я-я не помню, - пролепетал он. - Наверно, после похорон Гэджа, на поминках...
   - Не ври мне, Стив, - жестко сказала Элли. - Я знаю, что ты видел его в тот день... Когда произошел пожар. - Она не могла знать этого наверняка, но что-то подсказывало ей, что она угадала.
   - Ладно, - вздохнул Стив. - Я никому никогда об этом не рассказывал, но может, если я расскажу тебе, то и мне станет легче. Я приехал в дом твоего отца, чтобы узнать, как он себя чувствует. Чарлтон сообщила мне, что твоя мать звонила в лазарет и искала его там. Чарлтон - это старшая сестра лазарета, если ты не помнишь. Так вот, я забеспокоился, потому что не знал, что ты и Рэчел уехали в Чикаго. Гэдж только недавно погиб и я боялся... боялся, что твой отец хочет совершить самоубийство. Как оказалось, не безосновательно, - он снова вздохнул, и в трубке на несколько мгновений повисла тишина, пока он собирался с мыслями. - Когда я ехал на мотоцикле в Ладлоу, меня всю дорогу не отпускала мысль, что я опоздал, что уже поздно и ничего нельзя исправить. Поэтому я и мчался, как угорелый, отгоняя эти мысли.
   "Уже поздно, она опоздала, - раздался в голове у Элли незнакомый голос. - Ничего нельзя исправить". Она тряхнула головой, прогоняя его, и снова стала слушать Стива.
   - Когда я подъезжал к дому, то увидел дым. Сначала подумал, что Луис поджег дом, но потом увидел, что горит дом Джуда. Я слез с мотоцикла и хотел войти к Луису, но вдруг увидел что-то на тропе, уходящей в лес. Я не знал, что это за тропа...
   - Это тропа на Кладбище домашних животных, - прошептала Элли.
   - Да? Я тогда не знал. И вот я отправился по этой тропе в лес, потому что мне показалось, что Луис пошел туда. И я увидел его, он взбирался вверх по куче сваленных деревьев и в руках он держал... держал... Извини Элли, я не могу. Я тогда не сказал об этом полиции, может и зря, но сказать об этом тебе...
   - Он держал тело моей матери, - медленно произнесла Элли. В ее голове кое-что начинало складываться
   - Откуда ты знаешь? - испуганно спросил Стив. - Там никого не было, кроме меня и его.
   - Не важно, - ответила Элли. - Продолжай.
   - Она наверно была без сознания, ведь потом же ее нашли... в доме. Но мне показалось, что она мертва и что твой отец убил ее. Он оглянулся и посмотрел на меня, и я понял, что он сошел с ума. И что если я пойду дальше за ним, то тоже сойду с ума, и мне будет все равно, будет хорошо... Я хотел этого, Элли, хотел пойти за ним...
   - Куда пойти? - Элли от волнения кусала губы.
   - По тропе, дальше в лес. За этим валежником тропа идет дальше. Знаешь, это как в детстве, хочется узнать, а что там за поворотом. Если это тропа, то значит, она куда-то ведет? К еще одной неразгаданной тайне...
   - И что ты сделал?
   - Я испугался и убежал. Бежал через лес, потом схватил мотоцикл и уехал. Я читал в газетах о том, что произошло, и слышал разговоры, в которых все представлялось несколько иначе. Я не знаю, где правда, Элли. Я предпочел не думать об этом, выбрал спокойную жизнь. Я верю, что есть вещи, которые людям знать не положено. Но я также верю, что твои родители были хорошими людьми и я очень любил их. И я думаю, что это место, этот дом в Ладлоу и этот лес и то, что за ним, что-то сделали с ними. Я сам чувствовал влияние этого места и хотел поддаться ему, и думаю, что в тот день просто чудом избежал смерти. Это плохое место, Элли, ты сделала глупость, что снова приехала туда. Я слышал о том, что с тобой произошло, я какое-то время переписывался с твоей бабушкой. Возвращайся в Чикаго и постарайся начать новую жизнь. Забудь о прошлом.
   - Я не могу. Хотела бы, но не могу, - тихо произнесла Элли. - Прощай, Стив.
   Она положила трубку, не дождавшись его ответа.
   Она медленно опустилась на кровать и наконец дала волю слезам. Так она не плакала еще с детства, а сейчас она как раз и ощущала себя маленькой девочкой. Успокоившись через некоторое время, Элли вытерла слезы и принялась думать. Стив сказал, что отец нес в лес тело матери. Но была ли она жива? Эта мысль поразила Элли. Если рассуждать логически, то да, конечно, была, просто, скорее всего, находилась без сознания. А потом сошла с ума, увидев, что отец сделал с Гэджем, и утратила человеческий облик. Отец тоже сошел с ума и повесился. Вроде все было правильно, но что-то не сходилось.
   Во-первых, Черч. Элли открыла конверт, отданный ей Баннерманом, и перечитала отчет о вскрытии кота. Кот действительно был мертв около полугода, так там было написано. Но Черч был живым, когда она уезжала в Чикаго. Но он был... немного иным. Элли старалась вспомнить, когда же с котом произошла такая перемена. Озарение пришло внезапно. Когда они с мамой уезжали к дедушке и бабушке на День благодарения, с Черчем все было нормально. Но когда они вернулись... Ей было неприятно прикасаться к нему, и она знала, что тоже самое чувствовали и мама, и Гэдж, и все, кто приходил к ним в гости. Но что могло случиться с Черчем?
   "Он мог умереть, он и был мертвым, просто двигался, как живой, - произнес в голове тот же голос, который она слышала, разговаривая со Стивом. - И твоя мать была мертва, когда Стив видел ее в последний раз, и Гэдж был мертв, ты же знаешь..."
   Элли вздрогнула. Нет, она не могла в это поверить, даже проведя десять лет в Стране чудес. Галлюцинации от наркотиков были реалистичными, они казались таковыми, но на самом-то деле все было по-другому. Но поверить, реально поверить, что возможно оживить умерших?
   "Представь, какие это перспективы... Ты можешь снова увидеть маму, папу, Гэжда и даже Черча, если захочешь..."
   Но Элли сразу же отогнала эту мысль. Какой бы ритуал не проводил отец над мертвецами, это не принесло ему добра. Если бы все было так прекрасно, разве бы он повесился?
   Ладно, даже если допустить, что существует возможность воскрешать умерших людей и животных, то оставался вопрос - как? Ответ тоже не заставил себя долго ждать - Кладбище домашних животных, валежник и тропа уходящая вдаль. Скорее всего там, в конце этого пути и находилось, то что было способно вернуть к жизни кого угодно.
   Элли взяла с тумбочки фотографию и всмотрелась в такие любимые и такие далекие от нее лица.
   "Мама, папа, Гэдж - что же все-таки с вами произошло?"
  

Часть 3. Индейское кладбище

   Наконец, настал тот долгожданный момент, когда Элли была готова переехать в отремонтированный дом в Ладлоу. Пользуясь старыми фотографиями, она обустроила гостиную, кухню и две спальни так, как они выглядели при жизни ее родителей. Сама она заняла свою старую комнату, только вместо детской кровати теперь там стоял удобный диван, да и игрушек уже не было. Зато в старой спальне родителей снова стояла двуспальная кровать, дубовый комод и даже лежал прабабушкин ковер. Ирвин Голдмэн, не смотря на пережитую трагедию, успел забрать из дома все вещи Рэчел и альбом с фотографиями, а вещи своего зятя, включая и его модели, приказал просто выкинуть. У Элли не осталось ничего на память об отце, кроме нескольких фотографий, которые дед не посмел сжечь и разбитой бутылки, которая так и лежала в ее сумке.
   Она ехала в Ладлоу с одним чемоданом, в котором была ее одежда, туалетные принадлежности и несколько старых альбомов. Все остальное она намеревалась купить там.
   Перед отъездом Элли заехала на "Дивное кладбище", чтобы навестить могилы брата и отца. Обе могилы были ухоженные, на могиле брата выросли красивые цветы. Элли ласково коснулась пальцами надгробия и положила сверху маленькую игрушечную машинку.
   Потом она отправилась к отцу. Теперь могила выглядела намного опрятнее.
   "Луис Крид. 1948-1984", гласила скромная табличка. Элли немного постояла у могилы.
   - Я еду туда, папа, - прошептала она. - И я обязательно узнаю правду.
   Деревья вокруг зашелестели, будто соглашаясь с ней.
  
   Итак, холодным ветреным вечером в конце ноября, черный "Порше" припарковался возле белого дома в Ладлоу. Элли вышла из машины и сразу же услышала сзади грохот проезжающего грузовика с белым логотипом новой строительной компании "Ороно". Она посмотрела на соседний дом. В гараже стояли две машины, к "Форду" прибавился немного помятого вида "Додж". Резиновый бассейн убрали, так же как и белье с веревок. Но дом не выглядел опустевшим, в окнах первого этажа горел свет, сквозь занавески мерцал экран телевизора. Скорее всего, вся семья сидит в гостиной и смотрит вечерние новости или малыш свои мультики. Ее семья тоже так любила проводить время.
   Она перевела взгляд на свой дом. Сейчас он казался пустым и немного враждебным, взирая на нее своими темными слепыми окнами.
   "Дом - это там, где твое сердце", - вспомнила Элли. Ее сердце осталось в Ладлоу. Значит, она была дома.
   Войдя, она первым делом включила свет во всех комнатах. Кабинет Луиса на первом этаже и две спальни наверху остались пустыми - Элли не знала, как их обставить. Она наскоро распаковала свое небогатое имущество, приготовила легкий ужин из полуфабрикатов, захваченных по дороге в соседнем супермаркете, и уселась перед старым телевизором. Сотрудники фирмы, у которой Элли заказывала мебель и технику, были очень удивлены, когда она попросила достать ей телевизор старого образца, вместо новомодной плазмы. Мерцающий полукруглый экран навевал ощущение уюта. Зато она купила новейший лэптоп и подключила его к беспроводному интернету, чтобы с помощью него продолжать свои поиски.
   Поужинав и посмотрев несколько развлекательных передач, Элли поднялась наверх, в свою комнату и улеглась в постель. Ей казалось, что она долго не сможет заснуть; она всегда плохо спала в новых местах, но сон одолел ее буквально через минуту.
  
   Элли стояла на кухне. За столом сидел ее отец и смотрел перед собой отсутствующим взглядом. Рядом на стуле сидел Черч и раскачивался из стороны в сторону. Его желто-зеленые глаза помутнели, шерсть была грязной, будто он вывалялся в земле. Элли хотела заговорить с отцом, но боялась. Вдруг кто-то тронул ее за руку. Элли обернулась и увидела скелет в грязных лохмотьях, висящих на тазобедренных суставах. Тряпки были буро-коричневого цвета, но она догадалась, что когда-то это были красные шорты. Скелет махнул рукой, как бы маня ее за собой. Ей было страшно, но она все же пошла за ним, через кухню и из гаража во двор. Луна озаряла поле за домом и тропа на Кладбище домашних животных светилась еще сильнее, ярко выделяясь на фоне жухлой травы. Скелет направился в лес, и Элли двинулась за ним. Она знала, куда он ее ведет, как и знала то, кто был этот человек. Они шли через лес, и Элли казалось, что ветви деревьев превратились в костлявые руки, которые тянулись к ней, пытаясь ухватить, задержать, разорвать. Наконец, они дошли до темной арки и ступили на кладбище. Скелет махнул рукой в сторону валежника, который обратился в груду костей. Кости перемещались, щелкали, вертелись, образуя единый механизм, единое живое существо, которое, как сторожевой пес, преграждало путь незваным гостям. Скелет снова махнул рукой, и кости раздвинулись, открывая тропу, уходящую дальше в лес. Она тоже горела серебристым светом. Элли посмотрела на своего спутника и вместо черепа увидела человеческое лицо. Молодого парня, сбитого машиной много лет назад, который не раз являлся ей во снах. Она даже нашла в себе силы слегка улыбнуться ему, будто встретила старого друга.
   - Рэчел ничего не смогла сделать, - произнес он глухим голосом. - Но ты можешь. Нарушь границу, Элли. Узнай правду.
   Кости снова защелкали.
  
   Элли проснулась и посмотрела на часы. Они показывали пять утра.
  
   Ноябрь сменился декабрем с его заморозками и первым робким снегом. Элли обживалась в Ладлоу. Ездила за покупками в супермаркет, смотрела телевизор, читала и занималась поисками в интернете. Она подружилась с соседями, любопытной Эмили и ее скромным молчаливым мужем Кори, а еще больше - с маленьким Кертисом, который уже совсем ее не стеснялся и часами мог рассказывать о своих игрушках и любимых мультиках. Говорил он еще плохо, часто срываясь на детский лепет, но много и с охотой, чем, несомненно, был похож на свою мать. Элли часто ходила к ним в гости, приходили и они к ней. Когда Эмили нужно было срочно отлучиться в магазин или на почту, Элли всегда рада была посидеть с Кертисом. Он все больше с каждым днем напоминал ей Гэджа, но она не рассказывала своим новым друзьям о погибшем брате и о своей семье. Элли была уверена, что большая сплетница Эмили прекрасно осведомлена о печальной истории Кридов и не хотела давать лишний повод для слухов. Зато сама с интересом выслушивала комментарии Эмили по поводу всех соседей, начальства Кори и ее приятельниц по игре в покер. Эмили не раз приглашала и Элли принять участие в игре, но она все время отказывалась.
   Дом перестал быть для Элли чужим, особенно когда в нем раздавался радостный смех Кертиса. Она даже начала подумывать о том, чтобы создать свою собственную семью (Эмили так и норовила свести ее с кем-то из друзей Кори), родить детей и зажить как все нормальные люди. Но только сны не давали ей покоя, не давали окунуться в эту призрачную иллюзию комфорта, не давали забыть, зачем она здесь. И она продолжала поиски.
   Элли через интернет подключилась к Бангорской библиотеке и могла искать интересующие ее статьи и факты, не выходя из дома. К сожалению, с этим дело обстояло не так уж хорошо, как с приобретением дома и друзей. Элли сочла, что ей очень повезло, что она встретила Карлу Шэверс и Джека Баннермана, их сведения, а также информация, полученная от Мастертона, пока были самым ценным, что ей удалось разыскать.
   Запросив информацию о Ладлоу, она обнаружила статью о семье, поселившейся в доме после Кридов.
   Молодая пара, свободная от предрассудков, перебралась из солнечной Флориды в суровый Мэн. Оба были дантистами и получили работу в Бангоре. Прошлое дома и возможный призрак повешенного Луиса Крида нисколько не обеспокоили их, а наоборот, сыграли решающую роль в приобретении именно этого участка. Через некоторое время они завели собаку и не какого-то ротвейлера или сенбернара, а скромного карликового пинчера. Неизвестно, что случилось дальше, но в один прекрасный день милая собачка взбесилась и насмерть загрызла соседскую девочку. Собаку усыпили, а ее голову отправили на экспертизу в Медицинский центр Мэна. Расстроенные молодые люди тут же покинули дом.
   Прочитав эту историю, Элли не была на сто процентов уверена, что это имело отношение к ее делу, но все же связалась с Медицинским центром и, представившись библиографом, который пишет об истории Ладлоу, попросила дать ей сведения о происшествии с собакой. Но там ей отказали, ничего не объяснив. Когда Элли позвонила снова и попросила дать информацию взамен на щедрое пожертвование, то сотрудник центра пригрозил, что сообщит в полицию и бросил трубку. Это показалось Элли подозрительным, и она решила, что данный случай имеет самое непосредственное отношение к Кладбищу домашних животных.
   "А может, они просто боялись распространения слухов о неконтролируемом бешенстве, - на миг засомневалась она. - Хотя и дело то было, больше двадцати лет назад".
   Просматривая заметки сороковых годов, Элли случайно наткнулась на статью, рассказывающую о том, как во время Второй мировой войны был убит юноша, по имени Тимоти (Тимми) Батэрмен, и что ходили слухи о том, что на самом деле он не умер, а совершил дезертирство. Якобы некоторые жители Ладлоу видели его гуляющим по улице после мнимых похорон. Окончания этой истории Элли так и не нашла, и не узнала, была ли проведена эксгумация и кто на самом деле лежал в могиле Тимми.
   "Может, там была лопата, как и у Гэджа", - подумала она.
   Единственное, что ей удалось найти - это статью о пожаре в доме Батэрменов, в котором сгорел отец Тимми, Билл.
   Снова пожар... Пожар у Джуда, в котором сгорел уже мертвый Гэдж. Пожар у Батэрмена, в котором сгорел Билл, а возможно и его сын Тимоти. Но это были всего лишь предположения, которые не имели под собой неопровержимых доказательств.
   Элли оставила газеты и вернулась к истории северных индейцев. Просмотрев очередную статью о мифологии племен, она наткнулась на страничку, посвященную злому духу Вендиго:
   "Вендиго (Виндиго) -- в мифах оджибве (чиппева) и некоторых других алгонкинских племен дух-людоед. Он живет на севере, подстерегает людей и нападает на них. Первоначально воспринимался как символ ненасытного голода, впоследствии стал служить предостережением против любых излишеств человеческого поведения..."3
   Дальше шло примерное описание этого духа, составленное якобы по рассказам очевидцев, но многие из характеристик противоречили одна другой. Одни говорили, что тело у Вендиго прозрачное и лысое, другие - что покрыто мехом. Описания отражали культурные обычаи и верования разных племен.
   Прочитав статью до конца, Элли остановила взгляд на строчке:
   "Считается, что Вендиго не берет обычное оружие, включая пули. Зверя можно убить только огнем"3.
   "Убить огнем, - повторила она про себя. - Пожар в доме Батермэна, пожар в доме Джуда... Неужели, Билл Батермэн и ее отец верили, что в их детей вселился злой дух? А мама? Баннерман сказал, что она поедала тело отца..."
   Это казалось полнейшим абсурдом. Был только один способ узнать наверняка. Отправится по тропе за Кладбищем домашних животных.
  
   На Рождество Элли отправилась в гости к Берроузам. Эмили накрыла праздничный стол, и они сидели вчетвером с Кори и Кертисом. Около восьми Эмили пошла укладывать малыша, а Элли и Кори вышли на крыльцо перекурить. Кори был высоким молодым человеком, с бледным худым лицом и глубоко посаженными карими глазами. Элли удивлялась, что может быть общего между ним и его женой, они казались абсолютно разными людьми. Они стояли молча, выдыхая сизый дым в холодный морозный воздух. Наконец, Кори нарушил тишину:
   - Ты знаешь, что за твоим домом находится Кладбище домашних животных?
   - Да, - тихо ответила Элли. - Не знала, что и ты знаешь о нем.
   - Мои родители выросли в Ладлоу и рассказывали мне, - сказал Кори, глубоко затянувшись сигаретой. - Потом они переехали в Бостон, где я и познакомился с Эмили.
   - А как вы оказались в Ладлоу? - с интересом спросила Элли. За все время знакомства с молодой семьей, она как-то не успела об этом спросить. Правда, Эмили говорила, что это из-за хорошей работы, которую получил Кори.
   - Меня всегда привлекали здешние места, - ответил он. - В Бостоне у меня была неплохая работа на складе, но когда мне предложили место в компании "Ороно" с возможностью переехать в Ладлоу, я схватился за нее. Здесь все как будто покрыто какой-то недосказанностью, тайной...
   "Он тоже это ощущает, - подумала Элли. - Наверно, это чувство посещает всех жителей города, только не каждый признается в этом". Скорее всего, признаться Кори помогли шесть банок пива, которые он выпил за ужином.
   - Моя мать похоронила на том кладбище свою любимую кошку, Бетси. Мне всегда казалась странной близкая привязанность людей к животным. Что они могут относиться к ним, как к детям. Мама тоскует по Бетси до сих пор, хотя прошло уже около тридцати лет, она даже не захотела заводить другую кошку.
   Элли показалось, что сейчас Кори скажет что-то важное, хотя и не могла понять, чем вызвано это чувство.
   - Знаешь, когда мы только переехали сюда, Эмили завела собаку. Маленького такого щенка, смешного. Мы хотели иметь детей, но у Эмили были проблемы со здоровьем и она долго не могла забеременеть, - рассказывая это, Кори продолжал смотреть вдаль, будто говорил сам с собой. - Кертис был нашим подарком судьбы. Но когда он только родился, то Спайки, наш щенок, угодил под машину. Эмили тогда еще лежала в больнице, у нее были тяжелые роды, и я не смог сообщить ей об этом... Не смог сказать, что щенок, которого она любила, как своего ребенка, умер...
   Элли слегка подалась вперед. Она поняла, что не ошиблась, Кори хочет признаться ей в чем-то, что и для нее было очень важным.
   - И тогда я отнес его на Кладбище домашних животных, но не стал хоронить там. Давным-давно отец показал мне одно место...
   - Эй, идите в дом, а то замерзнете! - раздался из-за двери громкий голос Эмили.
   Кори вздрогнул, будто очнулся ото сна. Но Элли не теряла надежды.
   - Какое место, Кори? Где оно находится?
   Кори посмотрел на нее и покачал головой.
   - Это не имеет значения, - ответил он и пошел в дом, к своей семье.
   Элли задумчиво проводила его взглядом. Она кажется догадалась, что хотел сказать Кори и от этой догадки ей стало не по себе.
  
   Через неделю после Рождества ударили сильные морозы. Поле за домом Элли покрылось толстой коркой снега. Она уже несколько дней не выходила, заказывая продукты по телефону. Кори уехал в очередную командировку, Кертис подхватил простуду, и Эмили тоже не покидала своего уютного дома. Они перезванивались с Элли, и соседка умудрялась сообщать ей кучу новостей. Элли не понимала, как она продолжает быть в курсе всех городских событий, сидя в полной изоляции.
   В конце января стало немного теплее, метель, бушевавшая почти весь месяц, утихла, и ненадолго показалось бледное зимнее солнце. В один из таких дней Элли, наконец, решилась прогуляться до Кладбища домашних животных. Она надела теплую куртку, плотные джинсы и подбитые мехом ботинки. Отыскала на всякий случай старый фонарь в гараже и вышла во двор. Солнце неярким светом озаряло верхушки деревьев, под ногами скрипел снег. Тропу полностью замело, но Элли помнила дорогу. Через полчаса она оказалась на Кладбище домашних животных. Идти было тяжело, пространство между деревьями, где раньше проходила тропа, тоже было усыпано снегом, который доходил Элли до лодыжек. Пару раз она умудрилась провалиться по колено.
   Поляну, на которой находилось кладбище, полностью укрывал снежный покров, только кое-где торчали острые углы досок и кусков шифера. Элли осторожно пробиралась среди них, стараясь держаться ближе к подлеску, который огораживал кладбище с двух сторон, чтобы не наступить на могилы. Добравшись до валежника, она несколько минут постояла в задумчивости, глядя на высокую кучу переплетенных стволов и веток, покрытую ледяной коркой. Проще было бы дождаться весны, сейчас она рисковала не только споткнуться о торчащий сук, а и поскользнуться на гладком обледенелом стволе. Но она больше не могла ждать. Бездействие медленно убивало ее.
   Глубоко вздохнув, Элли начала подъем. Она не цеплялась за ветки, а старалась идти прямо, как по лестнице, слегка согнув ноги. Взобравшись на вершину кучи, она с интересом посмотрела на другую сторону. Все тот же лес, с голыми, покрытыми снегом деревьями и небольшим пространством между ними, в котором угадывалось продолжение тропы. К удивлению Элли, тропа за валежником не была так завалена снегом, как будто кто-то специально расчистил ее. Она осторожно спустилась на другую сторону. Здесь было немного темнее, но не настолько, чтобы воспользоваться фонарем. Элли пошла вперед, под ногами слегка хрустел снег. Через некоторое время стало значительно теплее, что было странно для приближающегося вечера. Пройдя примерно две мили, она удивилась еще больше, когда заметила, что снега под ногами почти не было, а на некоторых деревьях даже зеленела листва. Элли сначала не поверила своим глазам, пока не дотронулась до гладких и блестящих листьев. Ей стало жарко, и она расстегнула куртку, а потом и совсем ее сняла. Наконец, она дошла до места, которое судя по сырому и затхлому запаху, было болотом. Земли под ногами не было видно, ее сплошь покрывал молочно-белый туман. Элли осторожно переставляла ноги, предварительно нащупывая твердую поверхность. Стало еще темнее и ей пришлось включить фонарь. Но это не очень помогло - свет от довольно яркого фонаря почти полностью поглощался сгущающейся тьмой, оставляя впереди лишь тоненькую полоску. Снег полностью исчез, и у Элли создалось впечатление, будто она находится в тропическом лесу. Это было невозможно, но она никогда раньше не видела в Мэне таких растений. Подняв голову, Элли увидела над собой покрытое звездами небо, хотя было не больше шести часов вечера. Еще больше удивившись, но в тоже время подгоняемая любопытством и близостью к разгадке, она продолжила свой путь и скоро больно ударилась коленом о камень. Посветив вперед, Элли увидела, что находится перед уходящей в небо скалой. Камень, о который она ушибла ногу, представлял собой выбитую в скале ступеньку. Сердце Элли отчаянно заколотилось, она поняла, что вплотную приблизилась к тайне, мучавшей ее все эти годы.
   Она начала подниматься, считая про себя ступеньки. Подъем занял довольно много времени - хоть ступени и не были скованы льдом, часть их была выщерблена и разрушена, камни вырывались из под ног Элли и падали в темноту с глухим стуком. Ступеней было сорок пять. Когда Элли наконец поднялась на вершину, она еле удержалась от того, чтобы не вскрикнуть. Перед ней расстилалось огромное плато, похоже, что верхушка скалы оказалась пологой: по вине природы или же к этому приложил руку человек. Всю поверхность скалы покрывали каменные курганы. И почти все они были разрушены. Элли подошла к ближайшему из них и заглянула в черную яму. Это была пустая могила. Посветив туда фонариком, она обнаружила на каменистых краях ямы обрывки почерневшей от времени ткани.
   Присев на ближайший камень, она закурила, глядя в черное небо. Звезды были яркими и казались ближе, чем когда она раньше смотрела на них. А может это потому, что она сейчас находилась очень высоко. Элли не знала астрономии и не могла назвать ни одного созвездия, но заметила, что расположение звезд и планет значительно отличается от того, какое она привыкла лицезреть каждой ночью. Она уже догадалась, что находится на кладбище, более древнем, чем Кладбище домашних животных, скорее всего основанного еще индейцами, ранее обитавшими на землях северного Ладлоу. Но почему все могилы были разрушены? Глядя на рассыпавшиеся камни вокруг черных отверстий в земле, ей казалось, что их разрушили изнутри. Как будто здесь хоронили кого-то заживо. Ее отец похоронил здесь ее мать. Зачем? А может...
   Может, те, кого хоронили здесь, действительно умерли. Но потом странная сила этого места, существовавшего еще до появления здесь цивилизованных людей, до появления христианской религии с ее традициями и порядками, отрицающими воскрешение людей людьми, смогла все таки сделать невозможное возможным. Неужели похороненные здесь, воскресли? Черч, Гэдж, мама, щенок Спайки...
   Элли вдруг стало страшно. Откуда-то подул сильный ветер, и опять похолодало. Она снова надела куртку и плотнее закуталась в нее.
   "Ты не знаешь этой силы, - говорил голос в ее голове. - Зачем ты пришла сюда, чтобы разбудить ее?"
   Она решила, что пора уходить.
   Медленно спускалась по каменным ступеням, а ветер подгонял ее в спину, как будто прогоняя. Она чуть ли не бегом достигла болота, пару раз оступилась, перебираясь по кочкам. С опозданием поняла, что забыла фонарь на каменном плато и продвигалась дальше почти ощупью. Под ногами снова захрустел снег, стало светлее и это придало ей сил. Она уже видела впереди очертания валежника и стремилась к нему, как к спасительному островку. Вдруг за ее спиной раздался страшный треск, а потом нечеловеческий хохот. Какое-то существо смеялось над ее попытками поскорее выбраться из этого леса, как бы говоря: "Ничего у тебя не получится, ты навсегда останешься здесь".
   Элли подскочила к валежнику и принялась карабкаться на него, забыв об осторожности. Пару раз она оскальзывалась на заледенелых ветвях и падала на землю. Оказавшись на другой стороне, она не стала спускаться, а просто прыгнула вниз. Неуклюже приземлилась в сугроб и только благодаря толстому пласту снега, не сломала ногу. Лицо и руки ее были в глубоких царапинах, под одежду набился снег, но ей было все равно. Скорей, скорей бы убежать из этого страшного места, вернуться в теплый и уютный дом, забраться под одеяло и навсегда забыть этот кошмар. Элли выскочила из сугроба и понеслась по тропинке, отделяющей Кладбище домашних животных от поля за ее домом. Наконец, оказавшись на Обзорном холме, она немного перевела дух. Ее всю трясло, голова кружилась. Сбавив шаг, Элли добралась до своего дома и прошла в ванную. Скинув с себя мокрую и грязную одежду, она набрала полную ванну горячей воды. Полежав в ней полчаса, Элли наконец-то пришла в себя.
   Первой ее мыслью было собрать свои вещи и бежать прочь из этого проклятого места. Но потом она вдруг вспомнила о Кертисе. Она не могла оставить малыша вблизи этого чудовища, которое смеялось в темноте. Несмотря на то, что возможно сделал Кори, Элли сомневалась, что его жена знает об индейском кладбище. Нужно было рассказать им, что это плохое место, предупредить, обратиться в полицию, сообщить властям... Пусть бы отдали обратно индейцам все эти земли. Но кто поверит человеку, проведшему большую часть своей жизни в психиатрической больнице? Ее просто поднимут на смех или заставят снова лечиться. И даже документы, полученные ею от Баннермана, не смогут никого убедить. Здесь в Ладлоу умели скрывать нежелательную информацию.
   Элли вылезла из ванны, закуталась в халат и прошла в свою комнату. Она узнала правду. И теперь ей предстоял нелегкий выбор: бросить все и уехать, или остаться и ждать, когда ее знания кому-то пригодятся. Она не спала почти всю ночь, размышляя над этим, и лишь под утро забылась тяжелым беспокойным сном.
   Она снова была на индейском кладбище. Над одной из могил с развалившимся курганом, сидел Джуд. Он выглядел таким же, каким она его запомнила: вязаный жилет поверх клетчатой рубашки, зеленые штаны и резиновые сапоги. Он печально смотрел на нее и казался очень старым, почти таким же древним, как и это кладбище.
   - Здесь я похоронил своего пса, Спота, - сказал Джуд, опустив взгляд и кивнув на черную яму перед ним. - Он был хороший пес. И совсем не испортился.
   Элли показалось, что Джуж плачет. Она хотела подойти и утешить его, но он посмотрел на нее абсолютно сухими глазами и произнес:
   - Земля тверже человеческого сердца**, Элли. Это место имеет силу, но пока эта сила спит. Вчера тебе повезло. Но я думаю, что когда-то власть этого места была полной и когда-нибудь она снова станет такой***.
   Элли проснулась и посмотрела на фотографию родителей и Гэджа, стоящую на прикроватной тумбочке. Это решило дело. Она остается, и будет ждать.
   Ждать, как оказалось, пришлось не долго.
  

Часть 4. Вендиго

   Пришла весна. Дальнейшее расследование Элли зашло в тупик. Она не смогла больше ничего разузнать о случаях, связанных с Кладбищем домашних животных и местом, находящимся за ним. Она пробовала поговорить со старожилами, но те или ничего не знали, или не хотели рассказывать.
   Больше ей не снились сны о прошлом. Ни Виктор Паскоу, ни Джуд Крэндалл, ни кто-либо другой не являлись ей ни во сне, ни наяву. Но Элли знала, что это лишь обманчивое затишье перед бурей. И продолжала ждать.
   В начале апреля Кори снова уехал в длительную командировку. Элли так и не удалось расспросить его о том, что произошло со щенком. Когда она приходила к ним в гости, он всегда уходил в другую комнату, якобы для того, чтобы не мешать женским разговорам, но Элли догадывалась, что он избегал ее.
   Кертис рос прямо на глазах. Его речь стала более внятной и разнообразной. Эмили не могла нарадоваться на малыша и все время повторяла Элли, что он самый умный, самый красивый и вообще самый чудесный ребенок на земле. Элли была согласна с ней. Лишенная радости испытать материнство, она переносила всю свою нерастраченную любовь на Кертиса и просто заваливала его подарками. Во дворе снова установили резиновый бассейн, и Кертис часами пускал в нем кораблики, подаренные ею. А когда она купила ему живого кролика, то радости малыша не было границ. Эмили сначала скептически отнеслась к покупке, но глядя на счастливое лицо малыша, согласилась оставить подарок. Кролика поселили в клетке на заднем дворе и Кертис сам кормил его.
   Элли не углядела ничего страшного в таком подарке, все же малыши любят животных, а кролик постоянно сидел запертым в клетке и перемещался только в небольшом загоне. "Он не станет бегать через дорогу", - думала она. И это было ее ошибкой.
   Десятого апреля Кертису исполнилось три года. Эмили устроила праздничный ужин, на который позвала Элли и пару своих подруг по покеру. Женщины ели, болтали, около половины девятого Эмили уложила малыша. Он заснул, обнимая огромного игрушечного медвежонка, подаренного Элли. Она немного постояла возле его кроватки, прежде чем попрощаться с Эмили и ее подругами и уйти домой. Она собиралась лечь пораньше, чтобы завтра с утра съездить в Бангор на могилу брата и отца.
   Элли пересекла дорогу, ощущая радостный подъем. Сны и видения больше не преследовали ее, и все догадки по поводу Кладбища домашних животных и странного места за ним сейчас казались сущей ерундой. Стоял прекрасный весенний вечер, легкий ветерок шевелил недавно прорезавшиеся листья и даже старый дом казался ей уютным, теплым и родным.
   "Возможно, все еще обойдется", - подумала она, стоя на крыльце и закуривая сигарету. Праздник в доме Эмили продолжался, и Элли сквозь ярко освещенные окна могла видеть, как женщины танцуют в гостиной. Усмехнувшись, она выкинула окурок, вошла в дом и поднялась в спальню. Легла в постель и улыбнулась, вспоминая, как Кертис радовался подаркам. Спустя несколько минут она уже спала.
   Ее разбудил страшный и отчаянный крик. Элли вздрогнула и резко поднялась с кровати. Глянула на часы на тумбочке и, не смотря на испуг, чуть не рассмеялась. Пять утра.
   "Шоу начинается", - пронеслось у нее в голове.
   Крик повторился. Он был наполнен таким горем и страданием, что у Элли сжалось сердце. Она быстро оделась, схватила свою сумку и спустилась вниз. Крики явно раздавались по близости, и сердце в ее груди заколотилось еще сильнее. Она догадывалась, кто это кричал и от этого ей в грудь как будто всадили нож. Она быстро выскочила во двор. В соседнем доме во всех окнах горел свет, входная дверь была открыта настежь, и одинокий луч света падал на лужайку. Эмили стояла на коленях перед бассейном и истошно рыдала. Ее рыдания перемежались жуткими криками, которые и разбудили Элли.
   Она быстро пересекла дорогу и направилась к бассейну. Она уже догадалась, что произошло, но ее мозг будто оцепенел, и она заставляла себя верить, что ничего непоправимого не случилось. Приблизившись к бассейну, она не заглянула внутрь, а просто стояла и смотрела на Эмили.
   Наконец, стенания Эмили немного утихли и она начала приходить в себя. Увидев Элли, она посмотрела на нее безумным взглядом и протянула к ней руки.
   - Кертис... - прошептала она. Казалось, в ней больше не осталось сил, все были потрачены на эти страшные крики.
   Элли решилась заглянуть в бассейн, уже догадываясь, что она там увидит.
   Она невидящим взглядом смотрела в мутную воду, в которой плавали грязь и листья. На дне неглубокого детского бассейна лежал Кертис Берроуз и смотрел на Элли мутными стеклянными глазами.
   Вдруг волна безумного ужаса накатила на нее. Ей хотелось кричать и рвать на себе волосы, хотелось убежать отсюда далеко-далеко, чтобы никто никогда ее не нашел. Но она не двинулась и не издала ни звука. Просто стояла и смотрела в эти карие глаза, такие же, как у Кори и так похожие на глаза ее брата.
   Эта немая сцена продолжалась несколько минут. Эмили с протянутыми руками и уже беззвучно струящимися слезами по щекам, и Элли, диким неподвижным взглядом уставившаяся в бассейн.
   Наконец Элли нашла в себе силы протянуть руки и достать малыша из бассейна. Она уже знала, что он мертв, но все же приложила ухо к его груди, а потом прощупала пульс. Ей в голову закралась страшная мысль, что пока они тут стояли и глазели, Кертис был еще жив, и его можно было спасти. Но тут же поняла, что у живых не бывает такого остекленевшего взгляда, что мальчик весь холодный и возможно лежит в воде уже несколько часов. Когда она подняла его, голова Кертиса безвольно повисла на сухожилиях, похоже, шея была сломана. Но что или кто мог такое сотворить с ребенком?
   Как будто прочитав ее мысли, Эмили вдруг заговорила.
   - Это ты виновата, - мертвым голосом произнесла она. - Ты и твои дурацкие подарки. Он хотел... хотел покормить кролика и, наверно, случайно выпустил его из загона... Я проверяла, кролик исчез... Скорее всего, кролик побежал на дорогу, а Кертис за ним... Грузовик ударил его и отбросил в бассейн. Если бы я только раньше проснулась! Если бы я почувствовала, что с ним что-то не так! Я могла бы спасти его... - Она снова захлебнулась в рыданиях.
   - Эмили, у него сломана шея, - тихо сказала Элли. - Ты бы ничего не смогла сделать, он умер от удара, а не утонул. Давай отнесем его в дом. Нужно позвонить в полицию и разыскать Кори.
   К ее удивлению, Эмили послушно кивнула и поднялась на ноги. Элли все еще держала Кертиса на руках, но не смотрела на него. Не могла вынести этот пустой безжизненный взгляд мальчика, который еще несколько часов назад счастливо смеялся, празднуя свой день рождения. Они дошли до крыльца, и тут Эмили опять подала голос. Ее рыдания снова стихли, она лишь слегка всхлипывала, утирая слезы рукой.
   - Дай я отнесу его и переодену. Ему, наверно, холодно, он весь мокрый... - она протянула руки. Элли с опаской посмотрела на нее, ища признаки безумия. Она и сама еле сдерживалась, чтобы не начать биться головой об стену и снова пожалела, что выбросила таблетки. Они бы вмиг очистили ее сознание от ненужных мыслей.
   Она все же отдала Эмили ее сына и та поспешила наверх, где находились спальни. Элли прошла на кухню и уселась за стол. Ей казалось, что ее голова раздулась, как воздушный шар и вот-вот лопнет. Она с тоской посмотрела на полупустую бутылку виски, стоящую на столе. Остатки вчерашнего празднества. Она бы сейчас полжизни отдала за возможность сделать хотя бы один глоток. Элли уже начала приходить к выводу, что настала пора нарушить свой трезвый образ жизни, когда в кухню вошла Эмили. Она была на удивление, спокойной и даже какой-то умиротворенной. Ее серые глаза встретились с карими глазами Элли, и та прочла в них отчаяние и... проблеск надежды. Элли сначала подумала, что ей показалось, но Эмили действительно с надеждой взирала на нее.
   "Но я ведь не могу его оживить, - подумала Элли. - Или могу?" Но Эмили ведь не знала об этом.
   - Нужно позвонить в полицию, - снова сказала Элли, поднимаясь со стула. - Они должны приехать и... забрать его.
   - Никто не заберет его у меня, - с силой произнесла Эмили и уселась на другой стул. - Мне нужно с тобой поговорить.
   - Если ты насчет кролика, то прости меня, я даже не могла подумать... - Элли показалось, что сейчас, наконец, разрыдается и она.
   Эмили взирала на нее с каким-то отстраненным интересом.
   - Нет, я не виню тебя. Прости, что я так сказала, ты понимаешь, я была в таком состоянии, - спокойно сказала она.
   Элли с удивлением посмотрела на нее. Начальная реакция Эмили на смерть сына была как раз правильной, такой, какая и должна быть у матери, потерявшей своего ребенка. Она вспомнила, что когда погиб Гэдж, ее мать несколько дней пребывала в прострации. Но Эмили сейчас говорила так, как будто речь шла об испорченной вещи, которую она дала Элли в долг. Это пугало ее, как и пугал странный голос Эмили, лишенный ее привычного слегка провинциального акцента. Сейчас она говорила ясно и четко, и Элли казалось, что за нее говорит кто-то другой.
   - Но почему Кертис встал ночью кормить кролика? - спросила она. - Он бы такой холодный... Даже не смотря на то, что долго пролежал в воде... - Она запнулась, не в силах продолжать, в горле застрял комок и глаза наполнились слезами. Постепенно сознавая утрату, она в тоже время так до конца и не могла в нее поверить. - И грузовик... Что он делал в городе среди ночи?
   - Этого я не знаю, - равнодушно ответила Эмили. - А кролик... Скорее всего Кертис хотел еще раз поиграть с ним, прежде, чем я отдам его другим людям.
   - Но почему? - Элли с изумлением посмотрела на нее.
   - Потому что я ненавижу домашних животных, - сказала Эмили. - С тех самых пор, как у меня была собака. Маленький милый щеночек, по кличке Спайки. Кори пытался тебе рассказать, что с ним случилось, но я думаю, ты и сама знаешь. Я знаю, кто ты, Элли Крид. И я хотела отдать кролика еще и потому, что мне не нужны подачки от такой богатой суки, как ты. - Элли оторопело уставилась на нее и так резко отклонилась на стуле, что чуть не упала.
   - Но как... - только и смогла произнести она.
   - Я смотрела твою почту, - беззастенчиво призналась Эмили. - Хоть ты и сказала, что тебя зовут Голдмэн, но все счета и покупки приходили на фамилию Крид. Я сразу заподозрила неладное, когда увидела тебя. А когда услыхала твое имя, то сначала не могла вспомнить, где слышала его раньше. Ты ведь знаешь, что я неплохо осведомлена в городских делах. И родители Кори раньше жили в Ладлоу, примерно тогда, когда и твои родители. Мисси и Дэвид Денбридж, я думаю, ты знаешь их. Его мать часто сидела с тобой и твоим покойным братом.
   Элли не могла поверить в то, что она говорила.
   - Но ваша фамилия Берроуз?
   - Я оставила свою фамилию после брака и дала ее Кертису. А фамилией Кори ты никогда не интересовалась, как и им самим. Пока он не сказал тебе о щенке.
   Элли была в шоке. У Мисси Денбридж был сын? Вполне возможно, если учесть, что Кори младше ее лет на семь. Эмили подтвердила ее догадку.
   - Кори родился уже тогда, когда ваша семья окончательно убралась из Ладлоу. Денбриджи переехали в Бостон, когда Кори исполнилось двенадцать лет. Он ходил там в школу, потом пошел в колледж, где и познакомился со мной. - Эмили взяла бутылку виски и сделала большой глоток прямо из горла. Элли наблюдала за ней. В ее голове все смешалось, она почти не понимала того, что говорит соседка.
   - Кори учился на архитектора и подавал большие надежды, - продолжала Эмили. - Когда мы поженились, я представляла, как он разбогатеет, и мы уедем из Массачусетса куда-нибудь в Нью-Йорк. Но он не оправдал моих надежд. После колледжа он не нашел работы, пришлось подрабатывать на мебельном складе. А потом ему предложили перебраться в Ладлоу, чтобы работать в "Ороно". Он так загорелся этой идеей, как будто всегда об этом мечтал. Я подумала, что это временно и согласилась. Но Кори, похоже, собрался остаться здесь на всю жизнь. - Она презрительным взглядом окинула кухню.- Как я ненавижу этот дом, в котором из каждого угла так и разит деревенщиной! Так же разит и от моего мужа, и от тех вонючих стариков, которые здесь жили!
   Элли сидела не двигаясь, и внимательно смотрела на Эмили. Зрачки соседки перебегали с одного предмета на другой, ни на чем не задерживаясь. По своему горькому опыту пребывания в сумасшедшем доме, Элли знала, что это первый признак надвигающегося безумия. Эмили была похожа на зверя, загнанного в клетку, голос ее становился все громче и громче.
   - Когда мы обосновались здесь, Кори подарил мне щенка. К своему удивлению, я даже полюбила его. Он скрашивал мое одиночество, мое недовольство таким неудачным замужеством. Ему я могла поведать все то, чего не смела рассказать даже родителям. А потом я забеременела. Сначала я ужасно расстроилась и даже решила тайком сделать аборт, чтобы Кори ничего не узнал. А потом я подумала, что ребенок станет отличным оружием в моей еще незаконченной битве за благополучие семьи. Кори очень хотел детей, и для ребенка он был готов на все. Даже устроиться на несколько работ и в конечном итоге увезти нас из этой дыры. Вряд ли бы он изменился, это я уже поняла, и скорее всего, со временем я бы оставила его и начала жить сначала. Но для этого мне нужны были деньги. И появилась ты. - Эмили с улыбкой посмотрела на Элли. - Ты была моим лотерейным билетом.
   Полностью удостоверившись в том, кто ты такая, я начала разрабатывать свой план. Я все знаю о тебе, Элли. Знаю, что ты лежала в психушке. Это было не трудно узнать, у меня ведь много друзей. Все хотят дружить с веселой болтушкой Эмили, и никто даже не догадывается, что случайно оброненное на вечеринке слово, очень много для меня значит. И я знаю про твоего отца, безумца Луиса Крида, который выкопал своего мертвого сына. И даже знаю, зачем он это сделал. Я знаю о том месте, Элли. Об индейском кладбище. Хоть сама ни разу там не была. Я наблюдала за тобой. Надеялась, что ты последуешь примеру своего отца, и я смогу шантажировать тебя этим. Пригрожу, что расскажу полиции, и тебя опять упрячут в психушку, где тебе самое место. Но ты разочаровала меня. Зачем ты приехала сюда, если не хотела снова увидеть своего чокнутого папашу и братика?
   - Но откуда ты знаешь... о кладбище? - хриплым голосом спросила Элли, игнорируя ее последние слова. Она достала из сумки сигареты и закурила. Ее руки дрожали, привычный мир рушился прямо на глазах.
   - Кори мне все рассказал. Он всегда был слабаком, и сдался под моим напором. К тому же, ему нужно было как-то объяснить то, что произошло со Спайки. Видишь ли, моего щенка сбила машина, и Кори решил оживить его, отнеся на то место.
   "Оживить". Элли вздрогнула. Наконец-то она услышала это слово из уст другого человека. Хотя Эмили была немного не в себе, Элли поверила ей. Значит, ее догадки были правдой.
   Соседка тем временем продолжала свой рассказ:
   - Об этом месте Кори рассказал его отец. Но просто рассказать о нем невозможно. Они ходили туда хоронить погибшую кошку Мисси, Бетси. Не знаю, что потом случилось с кошкой, Кори отказался мне об этом сообщать, но его мать больше никогда не захотела заводить других животных. И вот он решил, что сделает героический поступок, если оживит Спайки. И он сделал это. Когда я вернулась домой, то меня, вместо веселого и любящего существа, ожидало темное, злое создание, постоянно воняющее землей, сколько бы его не мыли. И я убила его. Не смогла выдержать, как он все время смотрит и рычит на меня из-за угла. Застрелила из охотничьего ружья Кори.
   Покурив, Элли немного пришла в себя, но все же многого не понимала.
   - Зачем ты мне это рассказываешь? - спросила она. - Тебе не удалось увидеть, как я раскапываю могилы отца и брата и хороню их на том кладбище. Твой план не сработал.
   - Ошибаешься, - с безмятежной улыбкой ответила Эмили, и Элли поняла, что та окончательно сошла с ума. Она не очень верила в коварный план соседки и догадывалась, что все это были лишь ее сокровенные мечты, которые какая-то сила вдруг выпустила наружу и обратила в реальность. И Элли знала, что это за сила. Сила того места за Кладбищем домашних животных. Злой дух, который микмаки и другие северные племена называли Вендиго.
   Эмили встала и открыла дверь чулана. Через минуту она появилась из-за двери, держа что-то в руках. Это оказалось старое ружье, скорее всего то, о котором она только что говорила. Ружье было направлено на Элли.
   - Оно заряжено, - почти весело сказала Эмили. - У меня теперь есть запасной план. Иди за мной. - Она кивнула в сторону лестницы на второй этаж.
   Элли послушно встала, взяла сумку и пошла вперед. Они поднялись наверх и Эмили, подталкивая ее ружьем, направила Элли в спальню, которая когда-то принадлежала Джуду и Норме.
   Элли открыла дверь и вошла в комнату. На кровати лежал мертвый Кертис, уставившийся в потолок все теми же полуоткрытыми стеклянными глазами. Она повернулась к Эмили, не обращая внимание на ружье, которое теперь было нацелено ей в грудь.
   - Что ты хочешь сделать с ним? - спросила она, заранее зная ответ. И не ошиблась.
   - Я хочу похоронить его на старом кладбище индейцев, - ответила Эмили. Ее губы искривились в безумной улыбке. - Ты отведешь меня туда. Кори сказал, что отвести туда может только тот, кто уже там был. Я знаю, что ты ходила туда. Я следила за тобой.
   - Но, Эмили, ты же знаешь, что это плохое место, - попробовала уговорить ее Элли. - Ты видела, что стало с твоим щенком. Он изменился. Неужели, ты хочешь, чтобы и Кертис стал таким?
   - Кори сказал, что все дело во времени, - произнесла Эмили. - Он слишком долго ждал, чтобы похоронить Спайки, все никак не мог решиться. Поэтому он и вернулся таким.
   - Ты не понимаешь! - Элли повысила голос. - Дело не во времени, а в этом проклятом месте! Мой отец... мой отец похоронил там мою мать почти сразу после того, как она умерла, и она все равно вернулась монстром.
   Эмили равнодушно посмотрела на нее и пожала плечами.
   - Я тебе не верю, да и мне все равно. Мне нужен мой сын, каким бы он ни был. Он не был для меня игрушкой, инструментом для манипуляции Кори. Он был единственным человеком, которого я любила и я хочу, чтобы он вернулся, чего бы мне это не стоило. Когда это произойдет, ты выпишешь мне чек на сто тысяч долларов, и мы с Кертисом уедем. Далеко-далеко, подальше от этого ужасного места и людей.
   Говоря последние слова, она опустила глаза. Элли поняла, что сделать так ее заставила та частица человечности, которая еще в ней оставалась. Элли уже догадалась, что сила, которая завладела Эмили, не собиралась отпускать ее так просто, как и не собиралась оставлять Элли в живых, после всего того, что она узнала. Это означало, что что-то там, на болотах, боялось, и лишь это вселяло в нее уверенность.
   - Хорошо, - кивнула она. - Что я должна сделать?
   - Заверни Кертиса в одеяло и положи его в рюкзак. Там в углу, - Эмили кивнула, - лежит старый рюкзак Кори. Потом надень рюкзак на плечи.
   Элли сделала все, как она велела. Трехлетний ребенок были слегка тяжеловат для нее и, надев рюкзак, она слегка покачнулась.
   - Смотри не урони его! - предупредила Эмили и в этом возгласе Элли уловила в ней частицу той женщины, которую она знала и которую любила.
   Подталкиваемая в спину ружьем, Элли вышла во двор, и взяла в сарае кирку и лопату. Эмили не приказала ей взять фонарь, потому что уже почти рассвело, но Элли знала, что там, куда они пойдут, будет гораздо темнее. Она не сообщила об этом соседке, намереваясь таким образом получить преимущество и по возможности сбежать.
   Они осторожно перешли через дорогу. Элли прикинула, что сейчас где-то около шести, но дорога была пуста. Ни одной машины не проехало по ней за все то время, когда они медленно шли по тропе к лесу, хотя был будничный день и люди в это время обычно ехали на работу.
   Они медленно шли по лесу, направляясь к Кладбищу домашних животных. Элли очень устала, тяжесть тела Кертиса оттягивала ей плечи, а в руках она тащила кирку и лопату. Эмили с ружьем шла позади. Они прошли сквозь арку, и Элли так резко остановилась, что дуло ружья больно впечаталось в поясницу.
   На Кладбище снова было чисто. Могилы стояли ухоженные и политые, памятники заботливо подняты с земли и установлены на прежние места. Везде были свежие цветы.
   Элли повернулась и посмотрела на соседку.
   - Это сделала ты?
   - О, мне помогали, - с таинственным видом произнесла Эмили и больше ничего не сказала. Она разрешила Элли немного отдохнуть, прежде чем идти дальше.
   Элли решила ничего не говорить о валежнике, надеясь, что Эмили упадет и сломает себе шею. Но та легко взобралась на него вслед за Элли. Ни один сучок даже не оцарапал ее, а вот Элли пришлось попотеть, перебираясь через кучу с тяжелой ношей на плечах. Она шла, стараясь не думать, что несет за спиной мертвое тело ребенка.
   Женщины шли по лесу. Здесь действительно было темнее, густые кроны деревьев почти не пропускали лучи восходящего солнца. Они не говорили, просто шли, Элли впереди, а Эмили за ней.
   Элли вспоминала о недавнем разговоре с соседкой и вдруг подумала о Джуде Крэндалле. Она поняла, что это он впервые отвел ее отца на индейское кладбище. Эмили сказала, что дойти туда может только тот, кто уже там побывал. Во сне Джуд сказал ей, что похоронил там свою собаку. Он так печально смотрел на Элли, будто просил у нее прощения.
   "Джуд, - подумала она. - Твоя помощь мне сейчас бы не помешала". Она представила, как ее отец шел здесь с Джудом сначала с телом Черча, а потом один с телом Гэджа.
   Но все же была одна неувязка. Как она могла прийти сюда, если не несла жертву для этого лесного духа, если она не собиралась никого хоронить? И тут же вспомнила слова Джуда из сна:
   "Это место имеет силу, но пока эта сила спит. Вчера тебе повезло. Но я думаю, что когда-то власть этого места была полной и когда-нибудь она снова станет такой".
   Не хотела бы она дожить до этого времени.
   "И не доживешь", - сообщил внутренний голос. Она была склонна с ним согласиться. Намерения Эмили казались вполне серьезными.
   Они дошли до болота. Элли позволила себе еще одну маленькую надежду на то, что Эмили оступится и утонет в болоте. Но этого не произошло. Зато сама она споткнулась и по колено провалилась в густую вонючую жижу. Эмили резким рывком достала ее за плечи.
   Уже подходя к каменной скале, на которой и находились индейские могилы, женщины услышали какой-то звук.
   Элли он показался похожим на громкий треск, который сменился истошным воем, а потом диким заливистым хохотом, который она уже слышала. Кожа покрылась мурашками, и женщина застыла на месте. Сзади что-то упало, и Элли услышала крик Эмили:
   - Нет, нет, я не хочу, не заставляй меня!
   Элли резко обернулась и увидела Эмили, лежащую на земле. Женщина выпустила ружье, закрыла глаза и колотила руками по голове. Мгновение Элли просто смотрела на нее, а потом потянулась к ружью. Но ее подвел рюкзак. Тяжесть тела потянула ее назад, и пока она восстанавливала равновесие, Эмили пришла в себя и снова наставила на нее ружье. Элли молча повернулась и стала взбираться по каменным ступенькам. Ей несколько раз пришлось остановиться, чтобы перевести дух, плечи и спина невыносимо болели. Последние десять ступенек, она одолела, опираясь на лопату, как на трость. Она приходила в ужас от того, что возможно, ей еще придется рыть могилу в каменистой земле. В данной ситуации это пугало ее больше, чем мысль о скорой смерти.
   Наконец они поднялись на вершину. Хоть плато и было открытым, но солнечный свет не освещал его, небо было серым и на поверхности земли лежали длинные тени, отбрасываемые верхушками огромных сосен.
   Элли сняла рюкзак и положила на землю кирку с лопатой. Она ожидала, что Эмили заставит ее копать яму, но та лишь приказала ей оставаться на месте, а сама взяла инструменты и ушла в тень. Элли осталась одна с мертвым телом Кертиса. Это был замечательный шанс для побега, но она не могла убежать. Не теперь, когда они уже пришли сюда. Она не боялась, что Эмили догонит ее в лесу и застрелит. Элли знала, что не сможет позвать на помощь, даже если доберется до дома. Но ей было почти все равно. Все эмоции и чувства куда-то испарились, когда она стояла и смотрела на расстилающиеся перед ней верхушки деревьев. Лес окружал скалу со всех сторон, и кроме темных вершин и серого неба ничего не было видно. Она молча стояла и ждала, ощущая силу это древнего места. Огромным усилием ей удалось побороть желание броситься помогать Эмили. И еще ее одолевало любопытство. При всем том горе, ужасе и разочаровании, которые она успела испытать всего за какие-то полтора часа, ей ужасно хотелось посмотреть на то, о чем она только догадывалась. То, о чем знали и видели ее отец и Джуд. На чудо. На воскрешение.
   Через полчаса Эмили вернулась. Ее руки были в синяках и ссадинах, она натерла кровавые мозоли, но все еще крепко сжимала ружье. Она также молча взяла тело Кертиса и унесла во тьму.
   Элли немного пришла в себя. Подул сильный ветер, и она поежилась. Было довольно прохладно. Она решилась немного пройтись, чтобы согреться и вдруг обо что-то споткнулась. Это бы фонарь, который она забыла здесь во время своего первого посещения. Элли подняла его и спрятала в сумку.
   Еще через двадцать минут вернулась Эмили.
   - Теперь будем ждать, - сказала она и уселась на камень. Она опустила голову, дуло ружья теперь смотрело в землю. Вся ее безумная энергия куда-то исчезла.
   Элли решила, что это ее шанс. Она тихонько подкралась к краю, за которым начинались ступеньки, размахнулась и бросила фонарь вниз. Он упал и покатился, стекло разбилось. Эмили вздрогнула и вскочила.
   - Что это было? - спросила она, ее взгляд метался из стороны в сторону.
   - Не знаю, - пожала плечами Элли, уже успев отойти от края. - Могу пойти посмотреть.
   - Я лучше сама, - сказала Эмили, снова вскидывая ружье. - Будь здесь и никуда не уходи.
   Она повернулась и пошла вниз по ступенькам. Элли осталась на месте. Она не знала, сколько так просидела, уставившись в черную землю, поросшую редкой желтоватой травой. Светлее не становилось, тени удлинились еще больше, как будто уже наступил вечер. Эмили не возвращалась. Элли уже подумала, что нужно пойти и поискать ее, совершенно забыв, что всего лишь час назад желала своей соседке сломать шею и утонуть в болоте. Злость прошла, болезненное любопытство тоже, осталось только чувство неизбежности и необратимости происходящего.
   Вдруг из тени раздался какой-то звук. Это был грохот падающих камней. Элли вскочила и подошла ближе, но все равно ничего не могла разглядеть. Послышались шаркающие шаги. Кто-то приближался к ней.
   - Кертис? - осторожно позвала Элли.
   Но это был не Кертис.
   Это был Гэдж, ее маленький брат, который протягивал к ней руки. На нем была одежда Кертиса, к которой прилипли комья земли.
   Элли позабыла обо всем на свете и бросилась к нему. Она даже не заметила, что в одной руке он держал острый камень.
   - Гэдж, Гэдж! - кричала она, обнимая брата. Слезы струились по ее щекам.
   Но Гэдж неожиданно сильно толкнул ее на землю и поднял камень над головой, собираясь нанести удар. Его лицо перестало быть детским, оно сморщилось, глаза горели желтым огнем.
   Элли опомнилась и задержала его руку, отползая назад. Ее вторая рука запуталась в ремне сумки, которая все еще висела на ее плече. Огромным усилием удерживая руку Гэджа, второй она начала рыться в сумке, ища хоть какое-то оружие. Тем временем другая рука брата тянулась к ее горлу.
   Вдруг Элли нащупала что-то холодное и острое, порезав пальцы. Это была разбитая бутылка, которую она когда-то подняла с пола пустого кабинета ее отца. Она нашла ее основание и крепко сжала.
   "Спасибо, папа", - пронеслось в ее голове; Элли резким жестом выхватила бутылку и всадила ее острым краем прямо в глаз чудовищу, принявшему облик ее брата. Монстр громко завопил и отпустил ее. Вскочив на ноги, она устремилась по каменным ступеням вниз, стараясь удержать равновесие и не упасть.
   Добравшись до подножия скалы, Элли не оглядываясь побежала вперед. Уже подбегая к болоту, она вдруг споткнулась и растянулась на земле, больно ударившись подбородком о камень. Лежа, она вся сжалась, готовясь к тому, что чудовище нападет на нее сзади. Но вокруг было тихо. Элли поднялась и увидела под ногами ружье Эмили. Об него она и споткнулась. Но самой Эмили нигде не было видно, и Элли боялась позвать ее, чтобы не выдать себя. В лесу было темно, кроны деревьев полностью заслонили небо над ее головой. Теперь уже оглянувшись, она всмотрелась во мрак и простояла так минуту. Но из темноты никто не появился, не высунулись руки, готовые схватить ее и утащить назад.
   "Может, он умер?" - с надеждой подумала она, но тут же вспомнила, что дух этих лесов можно усмирить только с помощью огня. В кармане была зажигалка, но Элли не догадалась использовать ее наверху. Теперь же было поздно. Монстр мог быть где угодно.
   Медленно двигаясь вперед, она перешла болото. Снова оглянулась, но вокруг было тихо. Набравшись смелости, Элли несколько раз выкрикнула в темноту имя соседки. Ответом ей была тишина.
   Не веря, что так легко отделалась, Элли добралась до валежника и перелезла на другую сторону. Очутившись на Кладбище домашних животных, она со стоном опустилась на землю. Она не верила, что находится в безопасности, но у нее просто не было сил идти дальше. Наступил новый день, и лучи солнца безжалостно ударили в лицо, ослепив ее после лесного полумрака. Прошло всего несколько часов, но ей казалось, что она заново пережила всю свою жизнь.
   Медленно поднявшись, Элли побрела домой.
  

Эпилог

   Полиция приехала на следующий день, когда Кори вернулся домой и не застав жены с ребенком ни дома, ни у Элли, очень забеспокоился. Все их вещи были на месте, значит, они не могли уехать к родителям.
   Поисковая группа приехала еще через день и начала прочесывать лес. Элли наблюдала за ними с крыльца своего дома. Она рассказала полиции, что виделась с соседкой накануне и та никуда не собиралась уезжать, но говорила, что хочет прогуляться по окрестностям. Все пришли к мнению, что Эмили с Кертисом отправились в лес и заблудились. Группа работала неделю, подключились все местные жители, но так ничего и не нашли.
   Элли со спокойной совестью вела поиски вместе со всеми. Они даже ходили на Кладбище домашних животных и перебирались через валежник с помощью лестниц, но никакой тропы, никакого болота и тем более индейских могил, там никто не нашел. Элли поняла, что это место открывается не всем.
   Она многого не сообщила полиции и не рассказала Кори, как придя домой тем утром, до вечера сидела на крыльце с ружьем на коленях и смотрела в направлении леса. Все ждала, появится ли кто-то оттуда. Элли не верила, что все закончилось. Но она была здесь, и чтобы там не появилось из этого леса, она была к этому готова. Она больше не боялась.
   Перед приездом полиции Элли спрятала ружье в чулан.

сентябрь 2011 г.

  
   Примечания:
   1 Перевод текста песни:
   "Я не хочу быть похороненным на Кладбище домашних животных,
   Я не хочу прожить свою жизнь снова..."
   Рамонэс "Кладбище домашних животных"
   (В слове "Sematary" (прав. "Cemetery") сознательно допущена ошибка, потому что так было написано в оригинальном названии книги С. Кинга)
  
   2Фамилия шерифа взята из романа Стивена Кинга "Мертвая зона".
  
   3Материал о Вендиго взят из Википедии.
  
   *,**, *** - цитаты взяты из канонного произведения (романа С.Кинга "Кладбище домашних животных").
  
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"