Наверное, это не будет большим преувеличением, если предположить, что Семен Каратаев был, скорее всего, положительным человеком. То есть ,нельзя сказать, что бы окружающие согревались теплом его доброты, но и особого вреда от него тоже не было. А это само по себе уже хорошо. Щуплый, среднего роста, слегка ссутулившийся, Семен брел по жизни наугад, искренне считая, что сбился с пути еще до рождения, а возвращаться назад в поисках правильной дороги у него не было ни времени, ни желания, ни сил. Да и зачем? Вдруг окажется, что его истинная колея гораздо хуже неспешного бездорожья?
Жил Семен просто, и это относилось не только к обстановке в его квартире: скромный костюм госчиновника, скромная зарплата и - о, ужас! - наличие моральных принципов, не позволяющих ему брать даже мелкие взятки. Он всячески старался быть незаметным и это ему легко удавалось. Люди смотрели на него не замечая и не запоминая. Единственная деталь, за которую мог зацепиться взгляд при скольжении по Семену Каратаеву, это очки а ля Леннон. В юности, найдя в себе некое сходство с битлом, он решил подражать своему кумиру. Таланта хватило только на копирование внешности. Но с годами претензии и амбиции прошли, а вот очки остались. Пожалуй, это все, что мог сказать о Семене не только посторонний наблюдатель, но и многие из тех, кто отмеряли свое знакомство с ним годами. Картина, в общем-то, грустная, к детальному рассмотрению не располагающая.
Но таков ли наш герой на самом деле? Каким он видит себя в зеркале? Вряд ли он сам нам об этом расскажет. Но, если бы мы могли подсмотреть...
У Семена Каратаева была одна особенность, о которой, наверное, знали все, но вряд ли бы вспомнили о ней самостоятельно по причинам, изложенным выше. Наш герой был глух. Нет, не полностью - иначе бы его жизнь вообще стала невыносимой, - частично. Точнее, на одно ухо. Но вся прелесть заключалась в том, что глухота его была блуждающей и периодически меняла уши: то правое, то левое. Случалось, и довольно часто, что, покинув одно ухо, она долго не могла найти дорогу ко второму. И тогда Семен мог слышать, как мир звучит в стерео. Но никогда его глухота не становилась полной, что делало ее хоть и неизбежным, но все же, приемлемым злом. Что говорит наука по этому поводу, Семен не знал, да и знать не хотел. И не потому что был нелюбознательным, а исключительно от того, что знал причину своего недуга, причину, по сравнению с которой любая глухота, даже полная, ему показалась бы долгожданным избавлением от всего того, что он вынужден был поочередно выслушивать своими многострадальными ушами. Все дело в том, что у Семена на плечах сидели черти - небольшие, сантиметров пять от копыт до рогов. Если рассматривать их в зеркало, то они даже могли бы показаться очень даже симпатичными, нечто вроде забавных оживших игрушек. Их было двое: по одному на плече. Того, что сидел слева, звали Нестор. Нахальный и самоуверенный, он не давал покоя не только Семену, но и своему товарищу, которого называл Чумазым. Смысл их существования сводился к тому, чтобы постоянно вмешиваться со своими советами в жизнь хозяина (эту роль у Семена никто не оспаривал) и спорить между собой. Их возня и крики были просто невыносимыми. Облегчение наступало только тогда, когда один из них, почувствовав необходимость в отдыхе, забирался в ухо и, свернувшись там калачиком, тихо засыпал. Как хорошо, что черти не храпят во сне!
С тех пор, как они появились (а по заверениям Нестора, так было всегда, просто раньше он их не видел), жизнь Семена стала скучной и неинтересной. Нельзя сказать, что в юности он особенно к чему-то стремился, но тогда его никто этим хоть не попрекал. Раньше он мог с чистой совестью совершать ошибки, и никто ему при этом злорадно не шептал на ухо: "А я ведь предупреждал". Раньше, сделав удачный шаг по дороге жизни, он был в восторге от своей удачи и везения, и никто не разливал яд: "Что бы ты делал без моих советов?".
Наверное, поэтому Семен и стал жалким подобием своих прежних стремлений, лет пятнадцать назад выбрав путь непротивления злу, разумно (с его точки зрения) полагая, что лучше не делать ничего, чем исполнять чужую волю. Он растерял друзей (потому что ему такое про них нашептали!), расстался с девушкой (ему такое советовали с ней вытворять!), оградился стеной молчания от окружающих (конечно, реплики, которые ему подсказывали, были очень смешными, но произнести такое вслух!).
Но даже и не это угнетало Семена больше всего. Однажды Нестор, похваляясь, заявил:
- Цени, Сема, что ты не такой, как все. У других людей ни то, ни се: есть черт и ангел. Зато у тебя - полная ясность. Никаких тебе мечтаний и необходимости делать выбор. Сема, доверься мне - я научу тебя, что и как делать!
Семен тогда ничего не ответил Нестору, хотя бы потому, что давно уже себе дал зарок не реагировать на чертовские штучки. Но только с тех пор в его душе не угасая, теплилась надежда - может быть, когда-нибудь... если ему будет позволено... ангела...
- Скажи, Чумазый, - Нестор всегда начинал разговор первым, и, даже если его слова адресовались собрату, то предназначались они все-таки Семену. - По-твоему это нормально, когда мужчина несколько лет живет без женщины?
- Это омерзительно, - Чумазый скривился и плюнул себе под ноги.
- Вот видишь, Сема, - в голосе Нестора звучало неподдельное сочувствие. - Мало того, что ты себя мучаешь, ты еще и нас лишаешь удовольствия созерцать твою беспорядочную половую жизнь.
- Расслабься, - умоляюще стонал Чумазый.- Дай волю рукам и остальным конечностям!
В последнее время тема секса стала чертовски популярной в их тесном кругу. Конечно, соблюдая принципы, Семен делал вид, что этот вопрос его совершенно не интересует, но в глубине души - нет, скорее тела - он чувствовал, что задета самая чувствительная струна, за многие годы натянутая до предела и готовая порваться в любой момент. Особенно ощущалось это, когда он возвращался домой в общественном транспорте: прижимая... прижимаемый... обнимая... обнимаемый... желая ,но не удовлетворяясь. Сколько раз он был на грани потери самообладания и сознания, но готовый скорее умереть, чем податься навязываемому соблазну. Пока однажды...
- Сема, тебе сорок лет, а у тебя в жизни было всего три женщины, - затянул Нестор долгую песню, удобно расположившись возле левого уха. - Кому ты делаешь на зло? Ведь кроме тебя никто не страдает.
- Я страдаю от отсутствия внимания! - Чумазый театрально заломил руки и с мольбой в глазах стал осматривать людей в автобусе.
- Сема, тебе нужна баба! И это факт.
- И я, и я хочу бабу! - Чумазый радостно запрыгал, от чего у Семена заболело правое плечо.
- Вот видишь, даже нам ничто человеческое не чуждо. - Тут голос Нестора понизился до заговорческого шепота. - Но, в отличие от нас, у тебя есть возможности! Посмотри на эту брюнетку. Разве не хороша?
Взгляд Семена невольно ощупал стоявшую рядом соседку.
- Молодец! А теперь прижмись к ней плотнее, почувствуй...
- ... твою мать! Ты что делаешь?! - голос Нестора неожиданно сорвался на крик. - Кому интересно твое мнение?!
Семен почувствовал, как нервно дергающийся хвост Нестора больно бьет его по шее.
- В том-то и дело ,что - никого. Но, если бы меня спросили...
- Заткнись!!!
Казалось, что сейчас на крик обернется весь автобус.
- А ты кто мне такой? - Происходило что-то странное. Уступчивый до сих пор Чумазый, вдруг стал упрямым и несговорчивым. - Ты что это раскомандовался?
- Все, Сема, стой здесь и никуда не уходи. Я наведу порядок и сейчас вернусь. Этот гад...
- Ага! Ты хочешь драки - ты ее получишь.
Неожиданно для всех - такого раньше не случалось - Чумазый, цепляясь за волосы, взобрался на голову Семена и оттуда, с высоты, низринулся на обидчика. Всегда болезненно реагируя на споры двух чертей, здоровье Семена не смогло вынести еще и драку. Его тело обмякло и безвольно рухнуло но пол, увлекая за собою визжащую соседку-брюнетку...
...Сквозь частокол боли и туман забытья продиралось его сознание, чтобы выбраться через приоткрытые веки наружу и обнаружить себя в больничной палате.
"Живой", - первое, что пришло на ум Семену.
- Лучше бы ты сдох, свидетель моего позора, - раздавался слева голос Нестора.
Что думал по этому поводу забившийся в правое ухо Чумазый, осталось неизвестным.
Взгляд Семена бессмысленно уперся в потолок и, застыв на одной точке, оставался неподвижным минут пять. Устав от гнетущего однообразия, начал медленно сползать вниз. Добравшись до уровня своих носков, торчащих из-под белой простыни, он принялся обследовать горизонтальную плоскость, которая слева ограничивалась стеной, а справа - металлической кроватью. Эта деталь его нового окружения заинтересовала Семена. Напрягая зрение (даже не вспомнив о пропавших очках), он обнаружил ,что на кровати лежит тело, и это тело не шевелится. Сосчитав сперва до ста, а потом, для верности, еще до пятисот, Семен не обнаружил никаких признаков движения. И этот факт его очень обеспокоил. Нервно откашлявшись и не дождавшись никакой реакции, он судорожно стал искать кнопку вызова медсестры ("Больной, не дергайтесь! С чего ты взял ,что она вообще есть?"), но не найдя ее под рукой ("Еще бы!"), решил сам посмотреть на своего соседа.
- Сема, не надо. Тебе вредно нервничать. То, что ты увидишь, может тебе не понравиться. Лично я на это уже смотрел и мне противно. - Нестор, как всегда, был назойлив.
Откинув простыню, Семен сделал было попытку встать, но острая боль в сердце тотчас же отбросила его обратно на жалобно скрипнувший пружинами матрац.
- Лежи, не дергайся. Тебе пока нельзя вставать, - голос, раздавшийся с соседней кровати, был резок и груб. - Что? Думал, я скопытился?
Семен хотел ответить, но из пересохшего горла вырвалось лишь какое-то нечленораздельное мычание. Но от него, казалось, и не ждали ответа.
- Нет, браток. Я просто лежу и думаю - как несказанно мне повезло, что тебя подкинули именно ко мне. Понимаешь, - говоривший, наконец, пошевелился, почесав внутреннюю част бедра, - это все равно, что выиграть в национальную лотерею - надежда есть, а шансов почти никаких. Что думаешь по этому поводу?
Семен нервно облизал пересохшие губы и повернул голову в сторону соседа. Но рассмотреть его мешала прикроватная тумбочка.
- Я... не... - с трудом выдавил из себя Семен.
- Сема, да как он с нами разговаривает? - взвился Нестор.
- Не бойся его, Сема, - орал выпрыгнувший из уха Чумазый. - Дай ему в морду. Вот увидишь, тебе понравится! Только спроси прежде, как его зовут, чтобы выбить потом золотым теснением на траурной ленточке...
- А-а, гаденыш. Уже зализал свои раны? - закричал Нестор. Ухватившись за волосы Семена и, сперва подержав их ,проверяя на прочность, он собрался перелезать на другую сторону.
- Я тебя не боюсь! - выкрикнул Чумазый, и Семен опять оглох на правое ухо.
- Кстати, - послышалось с соседней койки. - Меня зовут Гриша. Но обращаться ко мне лучше Григорий. Мне так приятней.
Откинулась простыня и из-под нее показались тощие ноги в спортивных штанах. Кряхтя, Григорий медленно поднялся и сел на кровати, пристально глядя на Семена.
- Сема, он меня пугает, - из недр правого уха донесся писк Чумазого.
Высокий, скорее поджарый, чем худой, красиво небритый, Григорий был полной его противоположностью. Редкие волосы, гладко зачесанные назад ("Он что - лежа расчесывался?"), открывали широкий лоб, изрезанный морщинами. Колючий, пронизывающий взгляд вызвал у Семена неприятное ощущение, что его карманы ощупывают, попутно извлекая из них деньги, документы и личную жизнь. Но не это привлекало внимание. Не доверяя своей близорукости, Семен принялся шарить по тумбочке, надеясь найти там свои очки.
- Ты что ищешь? - Гриша извлек из нагрудного кармана своей рубашки оправу а ля Леннон с треснувшими стеклами и протянул ее Семену. Не заботясь о вежливости, тот схватил очки ("Забери у него еще что-нибудь!") и, не обращая внимания на паутину трещин, судорожно одел их. Нет, все-таки он не ошибся.
- Этого не может быть...
- Я предупреждал, Сема, - тебе это не понравится, - грустно вздохнул Нестор.
- Какая мерзость, - тихо запричитал Чумазый.
- Я думаю, дружище, нам есть, что обсудить, - закончив обыскивать взглядом, произнес Григорий.
- Да-да, конечно, - услышал свой беспомощный лепет Семен.
И было от чего сомлеть. Ведь на плечах его собеседника стояли два чудных белых ангела. О таких он мечтал всю свою сознательную жизнь - если не о двоих ,то хотя бы об одном. За что ему все это - обладателю двух несносных вздорных чертей - видеть, что у этого ("Мудака, Сема, полного мудака")... соседа двойная радость? Какие же они красивые!
- Кстати, Сема - не такие уж они и белые, - обеспокоенный ситуацией Нестор попытался завладеть инициативой. - Обрати внимание на того, что слева - одеженка нестиранная, помятая, да и сам он какой-то не кудрявый. Что до красоты...
- Педики, педики! - выскочивший наружу Чумазый радостно прыгал и тыкал пальцами в сторону ангелов.
- Заткнись, урод! Уважать надо собратьев по ремеслу. Даже если мы враги.
- Я смотрю, твои болтливые, - в голосе Григория послышались нотки восторга. - Мне бы таких.
- Ого! Ты слышал, Чумазый, у нас появились поклонники!
- Поклонники должны кланяться! - сложив на груди руки, Чумазый вдруг замер в величественной позе.
Григорий громко засмеялся и отвесил шуточный поклон.
- Слушай, браток, - немного успокоившись, обратился он к Семену. - Давай меняться. Ты мне своих красавцев, я тебе своих уродов. Думаю, каждый из нас об этом только мечтал. А? Что скажешь?
От такого неожиданного предложения Семен опешил. И не только он - ангелы и черти недоуменно переглядывались между собой, не зная, как воспринимать услышанное, как шутку или как угрозу.
- Видите ли, Григорий, - казалось, что Семен тщательно обдумывает каждое слово. Хотя на самом деле, он еще не знал, что сказать.
- Осторожно, Сема. Не называй его Григорием. Он может подумать, что ты хочешь сделать ему приятно и потребует большего, - нежно ворковал Нестор, царапая хозяину левое ухо.
- ...это ведь Ваши ангелы? - в голосе Семена зазвучала беспомощность.
- Да пошли они на хер, эти спиногрызы! - неожиданно завелся Гриша. - Всю жизнь испоганили своими нравоучениями. Ни выпить, ни погулять нормально. Только и слышу: "Не надо, не делай, опомнись"... Я с женщиной не могу расслабиться. А я ведь крепкий, здоровый мужик. У меня потребности - во!
С этими словами Григорий вдруг вскочил с кровати и спустил свои штаны.
- А-а-а! Уберите это чудовище! - орал Чумазый, закрыв левый глаз рукой и выпучив от любопытства правый.
- Не надо, Сема, не завидуй, - сокрушенно вздохнул Нестор. - Ты бы все равно не нашел ему применение.
Но Семен их не слушал. Он даже не понял, что сейчас произошло. Все его внимание было сосредоточено на собственных чувствах и мыслях, лихорадочно носившихся в голове и эхом отзывающихся в сердце. Как сделать правильный выбор? Ведь одно дело о чем-либо мечтать без надежды и веры ,другое - вдруг оказаться перед объектом своих желаний, да еще и подгоняемым тем, кто, кажется, за тебя уже все решил. А может, его черти это крест ,который обязательно нужно донести до конца? Может, они - его судьба? Может...
- Сема, кажется, ты напряженно думаешь? И мне это нравится, - сказал Нестор, назидательно подняв указательный палец.
- А мне не нравится! Когда он думает - у него в голове звенит и мне спать мешает, - прокричал Чумазый, не отрывая взгляда от потребностей Григория.
Какие могут быть сомнения! Семен облегченно вздохнул - решение напрашивалось само собой. Восстановить равновесие - не это ли цель его жизни?
- Я вижу, тебе сложно определиться. - Гриша наконец-то натянул штаны и, как-то недобро оглянувшись на входную дверь, вдруг подсел к Семену на кровать. - Ты пойми, дурашка, пока ты здесь валялся без сознания, я мог бы их забрать и не спрашивая. Но ведь хочется по обоюдному согласию, так сказать, по любви.
Он нежно потрепал Семена по щеке.
Тут впервые заговорили ангелы. Вернее тот, что стоял на правом плече Григория:
- Обмен должен быть как равноценным, так и с полного согласия обоих хозяев. Нельзя причинять вред как своим, так и чужим ангелам и бесам. Нельзя...
- Нет, ну ты видел! - Гриша досадливо поморщился. - И так всю жизнь. Больше не могу. Если не отдашь сам, я все равно возьму силой. И чертей...
Гриша понизил голос и наклонился почти самому лицу Семена:
- ...а будешь кочевряжиться, то и тебя.
- Ого! Сема, соглашайся! У тебя давно не было секса! - прыгал от восторга Чумазый.
- Я согласен, - выпалил Семен. - Но только одного.
- Мне нужны оба, - хищно улыбнулся его собеседник.
- Нет. Или один, или никого. - Принявший решение Семен вдруг осмелел, хотя перспектива физической расправы испугала его не на шутку. Но он теперь точно знал, что для полноценной жизни ему нужны и черт, и ангел. Таков, наверное, порядок ("Но ты ведь в этом не уверен? Впрочем, как знаешь").
- Семен, ты совершаешь роковую ошибку, нарушая не тобою заведенный порядок. У тебя же никого нет роднее нас. Мы вместе выросли. А ты... - казалось, еще чуть-чуть, и Нестор зальется горючими слезами.
- Что, зассал? Хватай его, Сема!
Раздался громкий смех Григория:
- А мне этот шибздик нравится. Жизнерадостный малый. Беру! - с этими словами он протянул руку и схватил ошарашенного Чумазого.
От неожиданности у Семена перехватило дыхание. Словно полжизни отняли у него только что, вытащив ее, как пронзавшую все тело занозу, из правого плеча. Но он не стал возражать, ибо и сам решил оставить у себя Нестора. Но отнюдь не по причине какой-либо симпатии. Наоборот, считая его большим злом, чем Чумазый, он подумал, что таким образом искупил свой проступок. Ведь, что не говори, но сейчас он чувствовал свою вину перед Судьбой.
- Сема! Скажи ему, что он не того схватил! Он ошибся! - из кулака Гриши раздавались жалобные крики.
- Ну, теперь ты выбирай. Любого.
- Сема, только не бери того, потрепанного. У него явно нетоварный вид. Еще вдруг болеет - нас заразит. Прислушайся к мнению знатока -чистые и опрятные гораздо покладистей, - только теперь, почувствовав себя в безопасности, Нестор вновь обрел свою уверенность, граничащую с наглостью. - Утешь меня своим выбором ,Сема. Я ведь друга только что потерял.
Но Семену не нужны были советы беса. Он и сам решил, что ангел с правого плеча, тихий и спокойный, с нежным голосом и смиренным видом, должен быть его. Он это заслужил своими страданиями и многолетним одиночеством.
Не раздумывая больше ни секунды, Семен протянул руку и аккуратно взял, теперь уже своего, ангела. Лицо Григория исказилось от боли.
- Ух, ты. Надеюсь, это последняя неприятность, которую он мне причинил.
- Сема, будь ты проклят. Живи теперь во страхе. Я приду ночью и во сне отгрызу тебе ухо, - из крепко державшего его кулака показалась голова Чумазого. - Нестор, друг сердечный, не оставь меня в трудную годину.
Но на увещевания собрата Нестор лишь усмехнулся и, показав неприличный жест, крикнул вдогонку:
- Пока, дефективный! - И тут же шепотом обратился к Семену. - Могу ли я обратиться с ходатайством насчет покидающего нас... э-э... друга. Подумай, Сема, разве плохо нам жилось вместе? Пожалей юродивого.
Но в этот момент на правое плечо был торжественно помещен молчаливый ангел, и Нестор, осознав, наконец, произошедшую в его жизни перемену, подавлено замолчал. Да и о чем ему теперь говорить? И с кем? Неведомая ранее благодать обволокла душу Семена, открыв перед ней просторы грядущего счастья. Отяжелевшие веки наливались сладострастными фантазиями, от которых по телу пробегала чувственная дрожь. Долгожданные покой и гармония овладели Семеном. Не в силах справиться с внезапно охватившей его дремотой, он закрыл глаза, успев еще выхватить из реальности выходящего из палаты насвистывающего Григория, сидящего на его левом плече грустного ангела и оживленно жестикулирующего Чумазого на левом, пытающегося что-то объяснить своему новому хозяину и тянущего того за ухо назад...
И снилась Семену его новая жизнь, полная ярких красок и впечатлений. Снились новая работа, квартира, мягкая мебель, машина, дорогие костюмы, завистливые и восторженные взгляды соседей. И снилась ему брюнетка из автобуса, перекрашивающая волосы в белый цвет и томно падающая в объятия Семена. И не было в этом сне человека, счастливее его самого.
* * *
- Слышишь, кучерявый. Пока этот олух спит, нам есть с тобой о чем поговорить. Я к тебе обращаюсь. Не притворяйся, я знаю, что ты меня слышишь. Давай сейчас расставим все по местам, чтобы потом не возникло недоразумений. Меня зовут Нестор. И я здесь главный.
- Я Захар.
- Мне это знать не обязательно. Потому что я тебя буду звать Чумазый.
- Но так уже звали твоего товарища.
- Вообще-то, его звали Вениамин. Но к Чумазому он тоже быстро привык. И ты привыкнешь.
- Я не хочу.
- И он не хотел. Говорил, не гоже ангелу менять свою суть. Но я из него быстро эту дурь выбил. И крылья спрятал, и хвост прикрутил, и рога из немытых кудряшек смастерил. Так что, готовься, Захар, т.е. Чумазый. Ждет тебя новая жизнь - интересная и бурная. А пока, спой мне что-нибудь на сон грядущий.
- В неволе не поется.
- Характер показываешь? Ну-ну. Пока еще можно. Но завтра уже займусь твоим перевоспитание. Жди и бойся.
С левой стороны послышалось кряхтение Нестора, залезающего в ухо Семена.
Ангел сокрушенно вздохнул и ощупал спрятанный под хитоном кинжал. Зачем тратить впустую слова, если можно потом показать все на деле? Судя по всему, ему попался достойный противник. Но ведь и прошлый бес не был из робкого десятка. И ничего - перековал: рога отпилил, хвост оторвал, крылья вырастил. Захар усмехнулся, вспомнив прошлую жизнь и бывшего хозяина. Интересно, как уживутся между собою бес, выдающий себя за ангела, и ангел, возомнивший себя бесом?