Когда его уложили на удобный пластикатовый стол с приподнятым изголовьем, Олег даже испытал облегчение. Слишком долго пришлось ждать.
Руки и ноги зафиксировали в специальных разъемах, тоже достаточно удобных. От них к стоящему у стены стенду тянулись толстые кабели.
Врач держал в руках широкий обруч, соединенный со стендом. Он чувствовал себя неловко. Видимо, недавно на приведении в исполнение.
Укрепив на голове Олега обруч, доктор смущенно улыбнулся и провел рукой по волосам. Он не знал, как разговаривать с осужденными. Как врач, он стремился успокоить пациента. Но ведь осужденный здесь не для этого?
Гравитан долго стоял в боковой аллее. Олег думал, что о нем просто забыли и не торопятся. На самом деле все действия охранников Совета были выверены и рассчитаны до секунды.
Перед роддомом, как всегда, толпились взволнованные родственники. Мужчины сгорали от нетерпения, нервно меряли площадку широкими шагами, то и дело заходили внутрь, чтобы справиться о состоянии своих рожениц. Некоторые заглядывали в окна, но родильные блоки и детские располагались на верхних этажах. Бабушки выглядели солидно и степенно, однако тайком прикладывали к запястьям медблоки, чтобы унять сердцебиение.
Белое здание с высокими колоннами утопало в зелени сада. Тенистые дорожки с лавочками приглашали присесть и отдохнуть. Но посетители предпочитали толпиться на гранилитовой площадке перед центральным входом.
Молодой папаша с огромным букетом осенних цветов вздрагивал каждый раз, когда кто-нибудь выходил из сияющего прямоугольника. Он то краснел, то бледнел, не в силах оторвать взгляд от заветной двери.
Еще бы! Несколько минут, и жизнь парня переменится. Он получит на руки долгожданный сверток и до самой глубокой старости будет растить, охранять, воспитывать... А ведь право родить ребенка тоже получить непросто. Наверняка этот нетерпеливый папаша долго изучал педагогику и психологию, укреплял здоровье, проходил многочисленные обследования и сдавал экзамены.
Флаеры с роженицами садились на крышу, оттуда большие лифты опускали их в приемный покой вместе с каталками. Двери же предназначались для торжественного момента встречи. Вот возле колонн возникло какое-то движение. Юный папаша подпрыгнул, увидел что-то и бросился ко входу. Ожидающие расступились, Олег увидел счастливую пару в окружении друзей и родных. Мамочка несла огромный букет, а ее супруг крепко прижимал к груди белый кулек, украшенный кружевами и синими лентами.
"Мальчик, - подумал Олег. - До чего же люди консервативны в своих привычках. На смену конным экипажам пришли автомобили, их вытеснили флаеры и гравитаны, а синие ленты по-прежнему в ходу".
Арестантов доставляли к задней части здания, но гравитан стоял так, что позволял видеть происходящее у парадных дверей. Ожидание становилось нестерпимым.
Олег ненавидел Хлебникова всю жизнь. Тому везло всегда, когда у Олега случались провалы. Но переполнило чашу терпения последнее назначение. Как всегда, выбрали Хлебникова, а Олег остался за бортом.
Почему он попытался его убить? Временное помешательство? Или в тот момент Олегу казалось, что это выход, что без Хлебникова вся его жизнь пойдет по-другому?
Теперь уже неважно. Покушение не удалось, но осталось покушением. И приговор вступил в силу. "72 часа с возможным продлением по медицинским показаниям".
- Вы не беспокойтесь, - все-таки сказал врач, - в наши дни от этого практически никогда не умирают.
- А если?..
Врач пожал плечами.
- Элемент риска, конечно, остается. Но женщины же решаются, рожают.
Роженице никто датчиков не прикреплял. Ее эмоциональное состояние и физические ощущения фиксировались датчиками в стенах и потолке. Собственно, стены и потолок и были этими датчиками. Малейшая боль, страх, неуверенность - все воспринималось и передавалось в мозг осужденного. Тому, кто пытается лишить человека жизни, надо хорошо знать, чего стоит приход в мир нового человека.
Олег немного расслабился. "В конце концов, женщины рожают", - повторил он, но тут же дернулся на столе и судорожно сжал пальцы. У роженицы начались схватки.