Уважаемые контактёры, мистики, экстрасенсы! У всех у нас общий, похожий путь духовного становления, но есть и различия. С 4-х лет меня сопровождали мистические явления. Я описываю те эпизоды из своей личной жизни, которые связаны с явлениями, не поддающимся научному объяснению. Много места посвящаю описанию картин природы, ибо ничто так не формирует духовность человека, как Мать-Земля, наша кормилица, с её верными помощниками - стихийными духами природы: Земли, Воды, Воздуха, Огня, а также Великий, непостижимый для ума человека, Космос. Вторая часть моих мемуаров - ясновидческие картинки, которые всю жизнь появляются на экране моего духовного зрения с закрытыми глазами. Третья часть мемуаров - контакты и моя интерпретация их. Она может быть ошибочной, ведь в контактах много символизма, понять их сложно, ибо они приходят от разума, который намного выше разума земного человека. Третья часть мемуаров наиболее важная, так как она может представлять интерес для ученых и уфологов.

     Помещаю несколько фотографий, возможно они дадут большее представление об авторе этих мемуаров.

     Наша семья за два месяца до начала войны. Мне два с половиной года, Вовочке – несколько месяцев.

     

     Мне 11 лет, маме – 41 год. (Село Березовка, Орловская область).

     

     Купались с подругой на пруду. Замерзли. Волосы мокрые , бантики мятые .

     Проходивший мимо деревенский фотограф нас сфотографировал . Подруге Нине 11 лет мне 14.

     

     Мне 20 лет.

     Мне 19 лет , я уже студентка.

     

     Готовлюсь к экзаменам . Два года, пока не дали общежитие , проживала на квартире в старом доме Марии Евгеньевны Подшиваловой. Кстати , проживание на частной квартире оплачивал институт . Мария Евгеньевна из рода зажиточных дворян. Многие здания в Орле , в том числе и Ботанический сад принадлежали их роду. В девятилетнем возрасте она видела писателя Льва Толстого. Граф сел рядом с ними и долго разговаривал. Расспрашивал об учебе, учителях , родителях. Потом взял из их рук книгу с яркими картинками и попросил почитать. Машенька засмущалась , она еще плоховато читала, зато подружка довольно бойко прочитала. Граф угостил их вкусными пирожками, распрощался и ушел . Мария Евгеньевна хорошо помнит , что на нем было охотничье снаряжение и сапоги выше колен.

     

     Мне двадцать два года. Уставшая после сессии.

     

     Мы, студенты истфака готовили к печати материалы своих исследований , это фото не прошло в печать , т.к. моя русая ниже пояса коса , по мнению редактора , могла бы отвлекать внимание читателя от основного объекта – дедушки колхозника, который видел Льва Толстого, когда ему было 10 лет. Я другого мнения . Дедушка похвалил меня за то, что не обрезала волосы.

     

     На экскурсии по тургеневским местам. Спасское Лутовиново. Я слева в темном спортивном костюме.

     

     Мне 24 года . Перед поездкой на работу в Чечню.

     

     

     

     На этом фото мне 40 лет.

     

     Мне 45. Баба Ягодка опять!

     

     На этом фото мне 76 лет. Ягодка далека от первой свежести. Я уже старушка. Поверьте, пожилым людям смотреть в зеркало не хочется, тем более фотографироваться. Лицо наше настолько изменяется, что порой кажется чужим, тело дряхлеет и постепенно становиться немощным . Однако ,душа наша этого не чувствует, она остается прежней, молодой . За свою долгую жизнь мы постоянно набиваем себе шишки , учимся на своем и чужом опыте. Крупинки по крупинке ,как драгоценные жемчужины , мы собираем жизненный опыт ,и к концу жизни наша душа становиться еще лучше , чем в молодости-мудрее , светлее и прозорливее.

     Прочь пессимизм! Середина сентября , бабье лето в самом разгаре ! Буду фотографироваться.

     

     Конец сентября.

     

     

     Сын Григорий помог подготовить эти фотографии к моему восьмидесятилетию- 31 октября 2018 года.

     Пророческие сны

     Считаю, что некоторые пророческие сны и мистические явления заслуживают внимания, потому решила записать то, что врезалось в память. К тому же, Ольга Петровна, моя ученица по теософии, посоветовала мне заняться этим трудным для меня делом. В мои-то 78 лет, когда зрение и память катастрофически слабеют. Потому надо поспешить.

     Сегодня в 3 часа ночи с 22 на 23 декабря проснулась, озадаченная странным сном и не смогла сомкнуть глаз до самого утра. Сон был следующего содержания. У меня в руках оказалась небольшая записка, написанная мелкими арабскими буквами, этакими завитушками. Почему-то я сразу поняла, что записку прислал давно умерший, двоюродный брат Митя, в прошлом, капитан дальнего плавания. Дмитрий умер на своем судне в океане пути в Америку в возрасте чуть более 60 лет от сердечного приступа. Без всяких усилий я прочитала арабское послание, ведь чтение осуществлялось моим духовным «я». Проснувшись, тут же записала текст послания: «Исполняю свою великую Божественную миссию» «В чем же состоит эта миссия?» - думала я. И тут же увидела быстро промелькнувшие портреты двух русских медсестер (Надежды и Галины) и доктора, погибших в Сирии совсем недавно. (После контактов в 1991г у меня начало быстро развиваться ясновидение). Перед закрытыми глазами возникали, как кадры кинохроники, различные картинки) Вслед за портретами увидела зеленое, клубящееся ввысь облако, и тут же пришло четкое осознание того, что там, где-то в этом пространстве, ограниченном какой-то линией, много умерших людей. Мы с Митей родились и выросли в России, там же получили образование, там же прошла большая часть нашей сознательной жизни. Возможно , думала я, он намекал на то, чтобы я молилась за погибших русских людей. А почему их так много в этом зеленоватом ограниченном пространстве? И причем здесь арабский язык? В сознании бы полныйраздрай, но интуиция подсказывала что-то другое, пока неясное. Раздумывая над этим посланием, пришла к выводу, что надо помолиться за всех людей, погибших в Сирии. Молилась.

     Умершему человеку, т.е. душе, установить контакт с живым человеком довольно сложно. Живому человеку нужно обладать хотя бы небольшими паранормальными способностями, а они у меня есть. Родственные отношения облегчают эту задачу. К тому же Дмитрий знал арабский язык. Английским владел в совершенстве, разговаривал на итальянском, испанском и др. языках. Работая в портах разных стран, обходился без переводчика.

     Прошло всего два дня после контакта с братом, как произошло страшное событие, потрясшее всех жителей России и других стран. 25 декабря в 5 часов утра потерпел авиакатастрофу российский авиалайнер Ту-154, упав в море в 15 километрах от Сочи. Погибли 64 артиста военного ансамбля под руководством Александрова, журналисты, военные, доктор Елизавета Глинка, весь летный состав, всего 92 человека. Никто не выжил. Это теракт – такова была моя первая мысль. Она, как вспышка молнии, как озарение, вошла в мое сознание и не отпускает до сего времени, даже тогда, когда по телевидению сообщили, что теракт невозможен. Записка была на арабском языке. Это явный намек на мусульманский след ИГИЛ. Все стало на свои места. Божественная миссия Мити заключалась в том, чтобы сообщить мне истину.

     А потом начались поиски погибших русских людей в Черном море. На дне Черного моря нашли свою могилу десятки тысяч людей как в древности, так и в современное время. Люди гибли во время сильных штормов и особенно во время войн. Погибли не только лодки, но и громадные корабли, военные крейсеры. Мир мертвых – тайна, никем неразгаданная, неизученная. Как знать, может быть, некоторые неупокоенные души погибших помогали нашим водолазам найти погибших в морской пучине. Мир мертвых полон тайн. Тайны Мира мёртвых хорошо знала болгарка Ванга, американец Эдгар Кейси, поляк Вольф Мессинг, ясновидящий, мистик, швед Сведенборг. Для посвященных Адептов Тибета, Индии Потусторонний мир не является загадкой, ибо в тонких телах, по своему желанию и в любое время они могут подняться в Потусторонний мир общаться с душами мертвых и даже помогать им, если есть в этом необходимость. Однако, для нас, простых обывателей, эта тема пока закрыта. И только изредка у некоторых людей в сознание вторгается пророческий сон или же какое-то откровение свыше, из мира мертвых. Кому-то умершие родные сообщают тайну, кому-то помогают советом, кого-то спасают, вытаскивая из безвыходного, отчаянного положения. Действовать они могут через других людей. Иногда мы даже не догадываемся, откуда пришла помощь… Адепты Востока знаюто таких тайных спасителях человечества. Их называют Нирманакая. Невидимые, в Тонких телах, отказавшись от Нирваны, Нирманакая пожертвовали собой ради спасения человечества. Как в Библии, так и в Коране сообщается о большой помощи, которую оказывают Ангелы. Помощь можно получить и от наших святых. Однако они помогаю только тем, кто это заслуживает.

     Посвященная Е.П. Блаватская, ученица Великих Махатм Тибета, сообщает, что основная масса людей находится под управлением и защитой более низких Божественных сущностей – Стихийных Духов земли, воды, воздуха, огня. Они благосклонно относятся к тем людям, которые любят и берегу природу, охранят, кормят и помогают беззащитным животным. Так что кормите кошечек, собачек, чтобы получать от них помощь.

     Ко мне не впервой обращались покойники с какой-нибудь просьбой. Однажды покойный сосед дед попросил передать дочери, чтобы она помянула его в церкви. Дочь отказалась, сказала, что не верит ни в какие сны и во всю эту мистическую ахинею. Сходила сама в церковь и помянула его. Главная цель и смысл поминания в том, чтобы упокоить души умерших.

     В последние лет 10 основная масса умерших – это молодые люди, погибшие во время войн, а также мирные жители, в том числе и дети. Неупокоенные души мечутся в отчаянии между небом и землей, иногда до самого срока своей естественной смерти, тем самым нарабатывая себе новые грехи. Молитвы помогают их упокоению. Они спят спокойным Акашным сном до своего воскрешения, т. Е. перехода в Мир Тонкий, Мир Дева-Чана (рай по христиански)

     Детский пророческий сон

     Когда мне было 14 лет, я увидела уникальный по своей значимости пророческий сон, который помню всю жизнь до мельчайших подробностей.

     Я стояла под высоким бугром, который высился надо мной, как отвесная стена. Вдали за бугром увидела заходящее солнце. По краю гребня шли трое моих дядей и несли гроб с телом. Я спросила: «Кого хоронят?» и услышала ответ – «Сталина». Гроб несли по направлению к подвалу. Я вспомнила, что в подвале мать перебирала картошку и побежала её предупредить. Однако, увиденное мною далек не походило на подвал. Это было низкое четырехугольное здание из неотесанного грубого светлого камня, разделенное низкими перегородками на несколько камер. В каждой камере на цепи стоял человек.

     Вид мучеников был ужасен. Их тела походили больше на скелеты, так как плоти на теле почти не оставалось, всюду проглядывали обнаженные кости. Куски кожи свисали клочьями. Плоть кровоточила, она была так искромсана, как будто бы её терзали лютые звери.

     Испуганная и потрясенная увиденным я бросилась к выходу, но кто-то резко схватил меня за плечо и жестко удерживал, не давая возможности оглянуться назад. Рука была мужской, большая и очень сильная. И все же мельком , боковым зрением я увидела того , кто продолжал меня удерживать. Это был высоченный , более двух метров старец ( монах или святой) в черном до пят одеянии. На вид ему было лет 60. Был он худощав , жилист, имел атлетическое телосложение. Запомнилось суровое аскетическое выражение лица. Резкие черты лица чем-то напоминали Вольфа Мессинга, только лицо было моложавым, без единой морщинки.

     Я резко, изо всей силы рванулась и закричала: «Да отпустите же меня, наконец, я что Вам раба, что ли какая ?» «А кто же ты, как не раба Божья» -спросил Старец. Его грохочущий голос как стрела пронзил мое сердце . В этот миг я ощутила себя этакой маленькой глупой козявкой рядом с мудрым Старцем, глашатаем Совести и Разума. Я затрепетала от страха и пролепетала: «Да , конечно, я раба Божья» От моего детского гонора и самомнения не осталось и следа. « Вот то-то – сказал Старец, - помни об этом всю свою жизнь, и никогда не забывай. Иди нет тут твоей матери». Я выпорхнула наверх и больше ничего не видела, но знала , что гроб с телом покойника занесли туда. Как знать, возможно, грозный судья ждал его там?».

     Проснувшись, свой сон рассказала матери и бабушке. Те пригласили своих подружек. Все соседи чуть ли не хором сказали: « Смерть его умерла. Не такой уж он старый , чтобы умереть. Скоро март месяц, вновь будет понижение цен. Сталин заботится о людях. Дай Бог ему здоровья и долголетия. Давайте, бабоньки, помолимся о здравии Иосифа Виссарионовича. Не дай Бог его потерять, государство развалится. Кто нас защитит? Придут другие фашисты и вновь будут убивать, грабить, пить нашу кровушку». Все стали креститься, молиться за здоровье Сталина. А одна старушка сказала: « А на том свете ему что-то плохо будет. Видать грехов не мало». Другие нашли общее оправдание: « Наши правители грешники еще более, чем мы и грехи-то у них больше невольные, всем не угодишь.» «Что правда, то правда - сказала соседка тётя Варя, - по себе знаю, и буду молиться за него до конца жизни своей. Грехи у него невольные. За его спиной делают много подлостей, а на него все списывают».

     Не прошло и месяца, как Сталина не стало. И еще один удивительный факт. Через несколько лет трое моих дядей ушли в мир инойв той же очередности как несли гроб.

     После смерти Сталина, которую тяжело переживала вся страна, я часто вновь и вновь прокручивала в памяти свой странный, пророческий сон. И обнаружила нечто, на что не сразу обратила внимание: откуда он мог знать , что я искала мать? Выходит, что старец читал мои мысли? Еще более странным и сверхъестественным оказалось то, что и я каким-то чудесным образом улавливала его мысли, точнее то, что он хотел сказать мне, но почему-то не сказал, а именно: « Все вы не так живёте, неправильно живёте». После долгих раздумий и анализа у меня сложилось впечатление, т.е. вывод, что старец – человек более старшего поколения, чем наше, христианин, что он обладал даром читать мысли других людей.

     Вобщем, в свои четырнадцать лет, я сделала довольно правильные выводы. Неясно было только то, чем ему не нравились современные люди, но и потом докопалась до этой истины.

     В настоящее время, мне 78 лет. Добавить к этим выводам почти нечего. Старец – не обычный монах. Это святой или Адепт, обладающий тайным знанием и ясновидением, глубоко верующий христианин, из более отдаленного от нас времени. Явился он из Тонкого (Потустороннего) Мира. Ведь Адепты знают о каждом человеке всё – его прошлое и будущее. А моё будущее в детском возрасте – это сегодняшнее настоящее. Это контакты, мистические явления, знакомство и изучение Божественной мудрости Востока, сокровенных эзотерических тайн Тибета.

     Цель явления старца – разбудить во мне стремление к познанию тайн человеческой души, тайн Тонкого мира, научить глубокому анализу этих тайн и преподать суровый урок о том, что бывает с людьми, которые забыли Бога. Он дал мне наказ никогда не забывать Бога, жить по его законам.

     Старца видела в Астрале. Это не был призрак. Призрак – это одно из Тонких тел человека. Их семь. Число семь – священное. Первое тело – Храм Божий, хоронят; второе – энергетическое тело, после смерти улетает в пространство и рассеивается; третье, призрак – находится рядом с телом. Его видят кошки, иногда ходят за ним. Сознание у него притупленное, он не все осознает, даже пытается войти в тело, но безуспешно, идет за гробом на кладбище. Здесь на третий или девятый день разлагается, потому и поминают усопшего в эти дни. Призраков часто видят на кладбище не только экстрасенсы, но и обычные люди.

     Мне приходилось дважды видеть призрака. Один раз ночью , во время работы, (отключилась на несколько минут) увидела (духовным зрением) на полу точную копию себя, но как бы прозрачную, хрустальную. Призрак начал расправлять ноги и подниматься вверх, а надо мной были две крыши (работала под землей). Испугалась , что пораню себя, и тут же проснулась. Забыла, что для тонких тел нет никаких преград. После сожалела, что упустила возможность увидеть окружающий мир в Астрале, а он не таков, каким мы его видим. Он прекрасен. Земля также имеет семь тел. Все симерично. Астрал Земли – зеленого цвета, сияет, переливается , как радуга. Деревья , цветы, все растения также окружены астральным светом.

     ТЯЖЕЛЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ТЁТИ ВАРИ

     Пятого августа 1943 года был освобожден город Орел. Жители деревень возвращались из временной эвакуации в родные места, но вместо деревень увидели выжженую территорию. Дома были сожжены. Кое-где остались полуразрушенные подвалы да каменные загоны для скота. Наскоро рыли землянки. Жили под землей при свете лучины. У большинства на столиках, грубо сколоченных из всяких досточек, стояли противотанковые мины (вместо ламп) с коптящими фитилями. Из эвакуации жители везли с собой картошку для посадки, семена овощей, фруктов. Кому-то удалось привезти козу. Радость, есть немного молока детям!!! Кто-то прихватил курицу с петухом. Сколько было радости у детей, когда курица весной снесла первое яйцо!!! Кто-то привез кроликов. Русские люди – оптимисты, привыкшие к трудностям, не паникуют, всегда смотрят с надеждой в будущее. Картошки для посадки было маловато, а голод мучал, потому понемногу её ели. Из очисток пекли оладьи.

     С наступлением весны стало легче. Супы варили из щавеля, лебеды , много было ягод, т.к. поля стояли непаханные. Однако ходить за ягодами и грибами было опасно. Дети, да и взрослые часто подрывались на минах. Благо опята в большом количестве росли на выгонах около домов.

     Очень скоро, как по мановению палочки, в колхоз завезли для посева зерно, картошку, свеклу и т. д. Удивительно четко и организованно работали коммунисты, ведь еще шла война, а в стране начиналась посевная кампания.

     У голодающего населения слюнки текли, глядя на колхозное добро. Соблазн был велик, однако за расхищение, воровство гос. Имущества полагался очень большой срок. Мудрый Сталин все учел, иначе бы все растащили, страна бы не выжила. И все же по мелочам колхозники приворовывали, соблазнялись. То за пазуху сунут морковку, то картошку положат в карман. Более предприимчивая тётя Варя из кожи вон старалась спасти свою старенькую мать, которая от голода еле ноги передвигала, и маленькая дочурка постоянно болела.

     Потому бюст тёти Вари иногда увеличивался втрое. За колхозным добром зорко следил Григорий, бывший немецкий староста. Все мужики в селе погибли, осталось только двое инвалидов – без руки и без ноги. Во время войны староста Григорий делал много пакостей для колхозниц, и они ненавидели его всей душой. Колхозники хотели его судить в КГБ, но пожалели шесть его малолетних детей.

     После работы Григорий проверял сумки колхозниц, а Варвару тряс основательно. Острая на язык, тётя Варя била не в бровь а в глаз, обзывая Григория фашистом, немецким холуем, мерзким предателем. Григорий кипел от ярости и искал случая упрятать её подальше. Случай представился. Григорий застал её в поле, где она старательно набивала мешочек колосками, прихватила и еще что-то.

     Пригласив свидетелей, Григорий составил акт о хищении колхозного имущества и передал документы по инстанции. Тётю Варю посадили в тюрьму на 2 года.

     Когда её забирали, плакало все село. На прощание Варвара сказала Григорию следующее: «Если моя дочь или мать умрут с голоду – тебе не жить. Через два года приду и задушу тебя, фашистская морда, собственными руками».

     Сердобольный русский народ, добрый, отзывчивый, не оставил семью Варвары без внимания. Все помогали чем могли.

     Однажды моя учительница оставила меня после уроков и сказала, что будем писать письмо Иосифу Виссарионовичу Сталину от имени дочери тёти Вари. (У меня был красивый почерк в детстве.)

     Через три недели нагрянула комиссия из области в дом осиротевшей семьи. Комиссия ужаснулась катастрофическим положением семьи. Колхозницы слезно молили помочь по-справедливости пересмотреть судебное дело.

     Через два месяца Варвару освободили. Вновь встретившись с Григорием, тетя Варя в долгу не осталась. Скрутив дулю перед самым длинным носом Григория, она ехидно прошипела: «Нака, выкуси, немецкий халдей, подлый доносчик. Как видишь, я жива и здорова. Защитил меня Сталин!!! Зря мы тебя пожалели, твои косточки давно бы уже сгнили, подлюка!!!»

     Вот почему тётя Варя всю жизнь молилась сначала за живого, потом за мертвого И.В. Сталина. Вот так-то , господа либералы.

     Вновь возвращаюсь к теме о призраках. Вспомнила еще несколько фактов .

     Будучи студенткой, увидела призрак своей 89-летней хозяйки. Вся в белом, молодая, красивая, она как бы плыла по воздуху, медленно приближаясь к моей кровати. Её ноги не касались пола. Я закричала и проснулась. Хозяйка тоже проснулась, взяла меня в свою кровать и успокоила.

     Мария Евгеньевна (так её звали) была дворянкой по происхождению, эрудированная, с богатым жизненным опытом, очень интересный человек. Много рассказывала о событиях бурной революционной эпохи, о дореволюционной жизни своих родных и т.д. В Орле некоторые здания, а также Ботанический сад, принадлежали их роду.Подщиваловых Мария Евгеньевна видимо обладала паранормальными способностями. Нам, квартирантам, много рассказывала о своих мистических видениях, но всерьез её никто не воспринимал. Предлагаю вниманию один из её рассказов, который запомнился до мелочей, всё остальное позабылось за давностью времени. «Шла война. Орел был оккупирован немцами. Младший сын М.Е. часто задерживался по ночам у друзей. Они планировали создать комсомольскую организацию для борьбы с фашистами. М.Е. всю ночь не спала, поджидая сына, потом отключилась и увидела во сне свою покойную мать. Она хватала её за одежду, трясла, пытаясь разбудить, и кричала: «Маня, Маня, проснись, беги скорее! Вова на мосту!» М.Е. тут же быстро оделась и побежала, что было мочи, по безлюдному тёмному городу.

     Жила она на Второй Курской улице. Расстояние до моста было не менее 1.5 км. Вот и мост. М.Е. увидела на мосту двух немцев с автоматами и арестованного сына. Неплохо владея немецким языком, она стала уговаривать немцев отпустить сына, объясняя, что он совсем еще непослушный мальчишка, загулял с девчонкой. Сына отпустили. Этот факт мною проверен. Рядом, через один дом, проживал старший сын М.Е. Анатолий, который подтвердил правдивость рассказа М.Е.

     Анатолий помнит, что Володя недоумевал, как мать узнала, что он будет идти через мост. Ведь обычно он ходил более безопасным путем.

     Недавно смотрела телепередачу об открытии в городе Орле памятника Ивану Грозному. Оттуда хорошо виден тот самый мост через Оку, церковь внизу. По другую сторону от церкви, на самом берегу реки, высятся многоэтажные здания, которые часто заливает вода. Далее местность возвышается. На самой вершине в старину было построено несколько дворянских особняков, утопающих в садах, цветниках, там же был разбит парк. В этих усадьбах проживали герои бессмертного романа И.С. Тургенева «Дворянское гнездо». Энергетика этих мест прекрасна. Лучшего места для памятника не придумаешь. Здесь творил Тургенев, сюда приезжали многие жители и художники.

     Теперь рассказ пойдет о полтергейсте, что означает шумный дух.

     Однажды ко мне пришла заплаканная приятельница, с красными от слез глазами. Она повисла у меня на шее и разрыдалась. Сообщила, что две ночи спала на лавочке в подъезде, т.к. в квартире поселился дьявол.

     - Валечка, помоги ради бога. У тебя были контакты. Может быть ты что-то знаешь? Переночуй у меня ночь, вдвоем не так будет страшно.

     Я обещала помочь, если смогу. О полтергейсте много читала, знала в чем суть этого явления, но сталкиваться не приходилось. Привожу рассказ Зои (так её звали):

     - Лежу на диване и вижу, как начинает раскачиваться занавеска на окне. Балкон закрыт, сквозняка нет, но она вдруг поднялась, как парашют, до потолка. Зависла на несколько секунд, потом начала бешено раскачиваться.

     Поверь, мне стало жутко. Читала молитвы, стоя на коленях. Не помню, как долго это было, потом все это прекратилось. Пообедала, но кусок в горло не шел. Поговорить было не с кем, т.к. соседей никого не знала, недавно поселилась по обмену. Через некоторое время по комнате затопали шаги, но никого не было. Опять читала молитвы, ходила со свечкой и святой водой, окропила всю квартиру, но ничего не помогало. Сижу на диване, а рядом диван прогибается, скрипит, кто-то садится рядом, но я его не вижу. Со страху случилось расстройство желудка. Захожу в туалет, а мою рубашку подняло кверху до потолка, пытаюсь её одернуть, а её кто-то держит. Заплакала, завыла от страха и выбежала на улицу. Долго сидела на улице, а когда пришла, вновь начались сюрпризы. Неожиданно начал раскачиваться шифоньер, а внутри него кто-то колотит палками. Проверила – пусто. Вот и живу на улице два дня.

     И вот я на квартире у Зои. Она попросила посидеть на диване, послушать, понаблюдать, пока приготовит ужин. Сижу. Все тихо. И вдруг передо мной, на расстоянии 15-20 см. завис переливчатый свист. Я ощутила даже его траекторию по прямой линии от пола до потолка. Вверху заканчивался и вновь начинался снизу. Кричу Зое: « Тебе слышно?» - а она в ответ - «Это еще цветочки, будут и ягодки, но с тобой мне не страшно». Через некоторое время вдруг стал трястись шифоньер, внутри него что-то сильно колотило. Проверила – пусто. Поужинали, посидели. Обдумала, что делать дальше. Опять, со свечей в руках обошли всю квартиру, окропили святой водой все углы, читая при этом молитву «Отце наш». Потом попросила Зою посидеть на кухне, пока не позову, не заглядывать, не подслушивать, так как я буду разговаривать с духами. Никаких заговоров я не знала, никакого опыта общения с духами у меня не было, действовала наобум, по интуиции. К духу обратилась со следующими словами: «Дух! Тебя не вижу, не знаю, кто ты, но ведешь себя ты неправильно, греховно. Ты пугаешь ни в чем не повинную, добрую, милую женщину, выгоняешь её из квартиры. Она две ночи спит на улице. Негоже тебе метаться между небом и землей. Ты нарабатываешь себе новые грехи. Твой мир – на небесах, иди туда, там ждут тебя. Здесь, на земле, ты для всех покойник». Потом я рассказала духу о том, что представляет собой Потусторонний мир, рай и т. д., в общем , прочитала целую лекцию, используя как библейские так и эзотерические знания. В заключение, духу сказала: «Чем быстрее расстанешься со своей тягой к земле, тем лучше будет для тебя. Иди туда, на небеса, а я буду за тебя молиться». Видимо дух был добрым, понятливым, послушался меня и больше нас не беспокоил. Мы спокойно уснули, но ночью начались новые проблемы.

     Через пару часов Зоя в ужасе проснулась. И стала звать меня на помощь. Оказалось, что перед её глазами, хотя они были закрытыми, свет выключен, как кадры кинохроники шли картинки. Она видела бесконечный поток людей, в колоне по 4 человека.

     -Валечка, что со мной? Почему?

     -Не пугайся Зоя, у меня уже несколько лет, после контактов, идут картинки: пейзажи, люди, иконы и т.д. И ничего… Жива. Это ясновидение, контакт с Тонким «Невидимым» Миром. У меня оно постоянно, у тебя оно почему-то внезапно проявилось. А картинки ты видишь духовным зрением. У всех людей оно будет открыто только после смерти, за исключением экстрасенсов, контактёров, мистиков. Люди в колонне – это мертвые, неупокоенные души. Наша задача выяснить, из какой они эпохи. Одежда даст ответ на этот вопрос. Богато или бедно они одеты, современная ли на них одежда, или стиль старины 18-19 веков, соблюдены ли похоронные ритуалы при захоронении. Смотри внимательно.

     Зоя рассказала, что в колонне были как мужчины, так и женщины, молодые и старые, были и дети разного возраста. Одеты крайне бедно. Стиль одежды – 30-40 годов 20 века. На некоторых одеты фуфайки, старые костюмы, платья, плащи, подпоясанные иногда веревочкой. Зоя сказала, что ей пока не ясно, кто эти люди, неизвестна причина их смерти. Но они пришли к нам и мы обязаны им помочь, надо молиться за упокой их душ. Объяснила, что надо говорить: « Господи, упокой души усопших, прости их прегрешения, вольные и невольные, пошли им Царствие Небесное.Аминь!» При этом мы крестились и читали короткие молитвы. Работали более двух часов. Колонна постепенно редела, а потом совсем иссякла. Зоя часто вскрикивала, комментируя увиденное: «Ой, какая красивая маленькая девочка, и этого старика ведут под руки. Бедная женщина, так сильно хромает. Боже, как всех их жалко!»

     Уснули мы под утро. Утром сообщила Зое свои предварительные заключения: «Этих покойников родные не хоронили, не отпевали. Хоронят покойников в новой одежде. Причина смерти неясна. Возможно, умерли от голода в 30-е годы, а может под бомбежки попали, но сомнительно, довольно далеко от города. Раньше здесь был пустырь, многоэтажки построены не так давно, да и чувство интуиции подсказывает мне, что их трупы совсем рядом. Поговори со стариками, может быть, здесь было раньше какое-нибудь кладбище, и выясни, были ли случаи полтергейста в этих домах. О себе расскажи, не стесняйся. Если в квартире опять случится полтергейст, не тяни, сразу приходи ко мне».

     Зоя пришла через 2 дня, сказала, что в квартире всё тихо, спит спокойно, но на улице опять случился полтергейст. Она сидела на лавочке, недалеко от дома, рядом в песочнице играл мальчик. Вдруг под её лавкой что-то грохнуло, взорвалось, полетели разноцветные искры. Испуганный мальчик закричал:

     -Тетенька, тетенька, под вами бомба взорвалась!!!

     -Вижу детка, вижу, но она не настоящая, игрушечная, и не причинила мне вреда.

     Моё поручение Зоя выполнила с блеском. От стариков она узнала, что полтергейст случался в некоторых квартирах их многоэтажек. Напуганные хозяева обменивали свои квартиры. Видимо, Зоя и попала по обмену в такую зачумленную квартиру. Также она выяснила, что во время войны немцы рыли рвы на пустыре (на месте теперешних многоэтажек) и свозили туда расстрелянных коммунистов, комсомольцев и целые семьи убитых евреев. Так что дома по сути были построены на кладбище. А когда рыли котлованы для постройки, то жутко было смотреть на черепа и человеческие кости.

     Зоя порадовала тем, что удалось выяснить, чей дух устраивал в квартире полтергейст. Это был дух её покойной матери Марии. Я видела её всего лишь один раз. Она тяжело болела, а перед смертью потеряла разум, несла всякую околесицу. В детстве мать не любила Зою, её воспитывала бабушка. По воспоминаниям Зои, мать была грубым, черствым человеком, и соседи поговаривали, что она занимается колдовством. И вот во сне ко мне явилась мать Зои. Высокая, стройная, худощавая, с жестким, каким-то отрешенным выражением лица. Она стояла в полоборота ко мне и произнесла всего лишь одну фразу: «Ты обещала молиться за меня».

     Теперь я дала Зое другое задание: срочно в церкви заказать сорокоуст для покойной матери, поставить в церкви свечку о её упокоении, искренне, от всей души, простить мать и сказать: «Мамочка, я тебя прощаю, и меня прости. Я тебя люблю». Ведь она добивалась этого через полтергейст. Теперь она спокойна и удовлетворена. Я сказала Зое почаще поминать мать за упокой.

     Вместе с Зоей мы сходили в церковь. Поставили свечи за упокоение убиенных в годы войны людей , чьи останки были погребены под фундаментом многоэтажек. (остановка Солнечная, 11 маршрут троллейбуса). Так благополучно окончилась история с полтергейстом.

     Несомненно то, что Зоя является медиумом, так как она контактирует с миром мертвых. Потому внук Зои жаловался мне, что у его бабушки бывают всякие странные видения и которым он не мог дать объяснения. К тому же, она пассивный медиум, так как не может управлять духами, духи управляют ею, и это плохо, иногда опасно. Посвященная Е.П. Блаватская, сильнейший медиум и ясновидящая, в начале тоже была пассивным медиумом. Когда она приехала на родину в Россию, её родные были атакованы полтергейстом. В квартире все летало, гремело, прыгало, шумело. Постепенно её, Великие Учителя Тибета (Махатмы) научили и помогли ей подчинить духов своей воле. Она стала активным медиумом. Что касается меня, то мертвых я вижу лишь во сне. А во сне покойники не приходят, это мы с вами поднимается в тот мир и общаемся с ними. Исключение составляют люди погибшие в авариях, катастрофах. Только некоторые из них спят спокойным сном, видя во сне радостные эпизоды своей земной жизни, остальные души мечутся между небом и землей до тех пор, пока не наступит срок их естественной смерти. Потому китайцы, японцы так боятся подобных покойников, молятся за них, стараются задобрить их всякими угощениями. Их можно понять, ведь среди погибших, встречаются люди злобные, агрессивные. Даже с добрыми, родные иногда имели какие-то конфликты, потому и боятся мести своих покойников. Неупокоенные души умерших накапливают еще больше негативной энергии, т.е. грехов, за что будут сильно наказаны в следующих жизнях.

     Добрые покойники, как родные, так и незнакомые, иногда нам помогают, что-то советуют или о чем-то предупреждают. Описываю один из подобных случаев. Мои первые и единственные роды в 34 года были очень тяжелыми, после которых, в течении нескольких лет я не могла поправиться. Беременность проходила с осложнениями. Только первый месяц беременности я находилась дома. Остальные 8 месяцев лежала в больнице на сохранении. Недобрых предчувствий у меня не было, но однажды в окно мне постучали – и встревоженный женский голос дважды окликнул меня по имени. Дело в том, что мы жили в гостинке на 5 этаже, балкона не было. «Чудеса какие-то, мистика, необъяснимое явление»- подумала я.

     Второе чудо случилось во сне. Вижу, как открывается дверь и в комнату входит девушка в белом подвенечном платье с фатой на голове. Она подошла к моей кровати и очень ласково смотрела на меня. В её взгляде я почувствовала глубокую и сильную любовь ко мне, и одновременно чувство жалости, сочувствия. Я закричала и проснулась. Видение было в астрале, т.к. она была, как живая. Я отчетливо видела каждый цветочек на её фате. Кто же была эта девушка?- мой ангел хранитель, которому известно о моих предстоящих тяжелых испытаниях? А может быть это была моя мать, сестра, дочь из моей прошлой жизни, которая пришла во сне, чтобы поддержать меня, согреть свей любовью и сочувствием? Как знать? Адепты Востока сообщают нам, что душа умершего пребывает в Потустороннем Мире от 700 лет до 1500 лет, иногда и больше. Так что встреча поколений во сне возможна.

     Подобный мистический случай произошел со мной еще в студенческие годы. На зимних каникулах я поехала к родителям в свое заснеженное далекое село. Обратно в Орел возвращалась сначала на санях 18км, затем 70 км. автобусом. Погода была ненастная: дул порывистый, шквальный ветер, мела метель, впереди не было видно ни зги. Автобус с трудом передвигался по заснеженной дороге. И все же, с большими трудностями и приключениями, мы доехали до Орла. Облепленная снегом, замерзшая, похожая на сосульку, я, наконец-то добрела до своей квартиры. Мои добрейшие, милейшие старушки – хозяйка Мария Евгеньевна и её квартирантка Мария повисли у меня на шее, причитая: « Слава тебе Господи, ты дома. Господь услышал наши молитвы». Мария Евгеньевна плакала от радости, квартирантка тоже всхлипывала.

     - Да объясните же наконец, что с вами произошло, почему вы плачете, я жива, невредима. – воскликнула я.

     Они наперебой поведали мне следующее. « В середине дня (время засекли) якобы я постучала в окно и крикнула: « Мария Евгеньевна, откройте дверь!». Однако за дверью и около дома никого не было. Озадаченные старушки не знали, что и подумать. Через 10-15 минут стук повторился, с просьбой открыть дверь. Старушки не на шутку были перепуганы. Они обошли дом кругом, но меня нигде не было. В это время я была в дороге. До самого моего возвращения, старушки усердно молились перед иконами и зажженной лампадкой, становясь иногда на колени (в их-то возрасте). Потом я рассказала им о своих приключениях.

     Автобус тащился как черепаха. Пассажирам постоянно приходилось выходить на дорогу и лопатами разгребать сугробы, чтобы проехал автобус. А на тех участках пути, где дорога шла круто вверх, автобус подталкивали общими усилиями пассажиров. На одном, очень опасном участке пути, наш автобус занесло в кювет, он сильно накренился и чуть-чуть не перевернулся. Всем пассажирам стоило много усилий и сноровки, чтобы вытащить автобус на дорогу. Благо деревенские мужики (их было большинство) – ребята крепкие , сильные, настоящие русские Богатыри.

     Я расцеловала своих добрых, милых сердцу старушек, и сказала: «До конца своей жизни не забуду вашей доброты, буду помнить и молиться за вас. Ваши молитвы спасли не только мою жизнь, но и жизнь остальных пассажиров. Если бы автобус перевернулся, мы бы все замерзли от холода. Помочь нам было некому. За всю дорогу мы не видели ни одной проезжающей машины. Потом меня отогревали. Старушки, подперев ладошками подбородки, с умилением смотрели, как я уплетаю горячие щи. Потом пили чай с малиновым вареньем и деревенскими ватрушками.

     СТИХИЙНЫЕ ДУХИ

     Адепты Востока говорят, что ангелы помогают только тем людям, которые это заслуживают. Остальная часть человечества находится под управлением более низких Божественных существ – стихийных духов. Об этом будет мой рассказ. (Использую старые записи 2014 года)

     Только вряд ли вы в это поверите. Пусть это будет для Вас Новогодней или Рождественской сказкой. Моё дело вас убедить.

     Стихийных Духов чаще всего видят дети или взрослые, которых отличает более высокий духовный уровень. В древние времена человек был добрее, проще, ближе к природе, потому их видели чаще.

     Рис № 1

     

     Гномы – Духи Земли. Живут они под деревьями, растениями, в пещерах, в земле. Для них земля, как для нас воздух. Форму имеют разнообразную. Живут лет 300 и более. Имеют семьи, детей. Бессмертная душа отсутствует, всего лишь астральная форма, для нас невидимая. После смерти разлагается.

     Духов Земли я видела дважды. Один раз это случилось на работе. Работала на глубине 10 метров (подвальное помещение). Я шла к пульту через машзал. Дорогу мне пересекло странное существо, по форме напоминающее ежа, но значительно большего размера. Его головка напоминала мордочку тушканчика с острыми ушками. Существо быстро перебирала лапками, и тут же исчезло из глаз, т.е. просто растворилось мгновенно. Причину материализации гнома объясняю тем, что год не ела мяса. Считается, что оно вредно для эзотерических занятий, к тому же выдержала пост.

     Второй случай поразил меня своей загадочной странностью. Как всегда, я собиралась сесть на большую шлакоблочную плиту, чтобы покормить кота. Посреди плиты была трещина 5-6 см. и там что-то шевелилось. От удивления я остолбенела. Там лежало на боку животное, величиной с небольшую собачку, но это не было ни кошкой, ни собакой, так как оно было ярко-голубого цвета, шерсть крупными завитушками, как у барашка, мордочка тупая, круглые ушки. Как оно туда попало, ведь трещина слишком мала. Я была уверена, что камень лежит на земле. Сделала попытку сдвинуть камень в сторону, но он вдруг стал погружаться в яму, едва его удержала. Животное мгновенно исчезло, просто растворилось на моих глазах. Вновь и вновь я задавала себе вопрос, что за странное животное голубого цвета? Как оно туда попало? Как оно могло держаться посредине ямы? Выходит, что оно висело в воздухе, лежа на боку? Ясно было одно, что здесь работали слесари и непрочно установили плиту. Ясно было и другое, что животное спасло мне жизнь. Если бы я села на камень, то упала бы вместе с ним и разбилась. Яма была очень глубокой, и никто бы не знал, где меня искать. Так иногда бесследно исчезают люди. Ясно было и то, что это был гном. А цвет он поменял для того, чтобы я его увидела, серого бы не заметила. Ясно было и то, что он меня отблагодарил за то, что вот уже 16 лет (сейчас 2014 год) я кормлю бродячих кошек в этом районе. Зимой трачу до 200грн на их питание, потому удивляюсь алчности большинства наших обывателей.

     Часто задаю себе вопрос: почему у них не болит душа, что кошки, собаки голодны? А зимой им не только голодно но и холодно. Животные остро нуждаются в нашей помощи, заботе и ласке. В каждой семье после обеда всегда остаются какие-нибудь объедки. Их несут в мусорку. Почему не отдать голодным кошкам, собакам? Животные так же страдают от болезней, как и человек. Они также имеют 7 тел, хотя некоторые тонкие тела еще в зачаточном состоянии. Их ум не совсем развит, зато интуиция собак и кошек более совершенна, чем у человека. Кошки лечат некоторые заболевания. Мурлыкая, они выравнивают энергетику человека до нормального состояния. Кошки видят призрак умершего человека.

     Древние египтяне, зная тайные, оккультные свойства психики кошек, обожествляли их и почитали священными животными. За убийство кошек приговаривали к смерти. Черствость и безразличие большинства людей в отношении к животным объясняется их низкой духовностью. Их чакры еще закрыты. Адепт Тибета –Кут-Хуми писал, что духовность – это способность человека интуитивным путем понять истину. Профессор может быть бездуховным, а пастух – высокодуховным человеком.

     Духи воздуха (Эльфы). Бывают как маленькие, так и большие, очень похожие на человека, только более тонкие, изящные и с крыльями. Их часто видят дети. Живут более 1000 лет. Эльфов никогда не видела.

     Духи воды (Русалки, или называют их ундинами). Ученые, несведующие в эзотерических тайнах, относят русалок к неизвестной подводной цивилизации. В древности знали об этом больше. Русалок часто видели на берегах океанов, морей, рек, прудов. Сейчас это редкое явление. Мне тоже не приходилось их видеть.

     Рис № 2

     

     Все эти рисунки правдивы, так как сделаны по описаниям магов, адептов, йогов, которые их видят по своему желанию и в любое время. Адепты, йоги постоянно пользуются их услугами для различных целей, например, чтобы произвести какой-нибудь феномен. Миссионеры-священники из Англии, Америки в своих докладах об Индии описывают подобные феномены, т.е. чудеса. Йог высокой категории, т.е. посвященный, собирает публику и объявляет, что за два часа вырастет любое дерево, которое будет плодоносить. Дают зернышко яблока. Сажают, поливают, единственное условие – полнейшая тишина. И вот на глазах изумленной публики, как в замедленной киносъемке, появляется росток, потом веточка, ствол и т.д. Дерево зацветает, слетаются пчелы, потом появляются зеленые плоды. Всем дают попробовать зеленых яблочек. Йог говорит, если хотят поесть зрелых яблок, пусть посидят еще пару часов, но все удовлетворены, расходятся, заплатив за чудо из чудес. И все это не галлюцинация, пишут миссионеры, так как они затем часто приходили к дереву. Оно росло не хуже других и плодоносило. Какие же тайны использовал йог? Он использовал стихийных духов. Они-то и сделали свою работу, ведь это их постоянный труд на нашей земле. Блаватская дважды видела такой феномен, да и сама многое умела. Адепты же делают феномены еще и покруче. Например на каком-то участке земли зимой сделают весну, все зацветает ,прилетают птицы. И все это с помощью стихийных духов ,которым дают поручение выполнить свой обычный труд, который они применяют каждую весну, летом.

     См. рис. № 3

     Маги же , в отличии от адептом и йогов, часто свои тайные знания используют во вред человека. С помощью стихийных духов они могут убить человека.

     ДУХИ ОГНЯ (Саламандры)

     Этот дух Огня относится к высшей иерархии. Это зрелище потрясает, оно огненное. Даже в древности Саламандру видели редко, а сейчас это крайне редкое явление. Обычно невежественные ученые относят их к какой-то древней, вымершей цивилизации. Чаще всего Саламандры появляются в горах, пещерах.

     См. рис. № 4

     В Древней Греции саламандрам поклонялись как Богам. В их святилищах в честь саламандр горели свечи, лампады.

     Чаще всего стихийные духи огня проявляются, как шаровая молния различных размеров. Она весьма опасна, иногда убивает человека. Ученые признаются, что феномен шаровой молнии не познан. Я видела шаровую молнию в 1963 году. Выглянула из окна вагона (поезд Одесса – Москва) и увидела огненный шар летящий зигзагами вдоль вагона. Он завис передо мной в 15-20 см от моего лица. Потом подпрыгнув немного вверх, нырнул под вагон. Во время этого видения я была в каком-то необъяснимом оцепенении, шоке..

     Рис № 3

     

     Рис № 4

     Духи огня дают человеку иногда паранормальные способности или тягу к тайным знаниям. Человек, облученный огненной стихией, на всю жизнь имеет защиту от самой сильной магии. Облучение стихией огня – это Божественное благословение человека. Привожу пример:

     Еврейский писатель Эдуард Ходос, автор многих книг, борец с фашистской еврейской сектой «Хабад», в детские годы был облучен шаровой молнией.

     Члены общины «Хабад», обозленные его разоблачительными книгами, решили убить Ходоса, и заказали кабалистскую магическую молитву «Пульса де-нура» Это было в 1997 году. Ходосу позвонил начальник службы СБУ Голик Харьковской области и предупредил его об опасности. Ведь с помощью этой магической молитвы был убит в 1995 году премьер-министр Израиля Ицхак Рабин, проводивший политику мирного решения израильско-палестинского вопроса.

     Эта молитва на уничтожение читается крайне редко, в исключительных случаях и только на еврея. Произносится она десятью мужчинами при черных свечах. Тот, на кого она прочитана, должен быть уничтожен в течении 40 дней. Если же в течении этого периода Удар огнем» не приведен в исполнение, он бумерангом возвращается на тех, кто его вызвал, и безжалостно их карает. В этой молитве маги используют духов огня, самых сильных и опасных, потому молитва (в переводе) означает «дар огнем». Эдуард Ходос остался жив, до сих пор пишет свои разоблачительные книги о еврейской фашистской секте. Они каждый год собираются в Умани поклоняются своему «пророку», который вместе с ними мечтал о мировом господстве, о превосходстве своей нации перед другими народами мира. Советую воспользоваться сайтом Ходоса Э.

     Итак, стихийные духи отвечают за жизнь и процветание растительного и животного царства. Основная масса их имеют форму, но есть очень грозные стихийные Силы, не имеющие формы, об этом нам сообщает Елена Рерих, посвященная россиянка ХХ века. Силы эти вызывают наводнения, цунами, землетрясения, вулканические извержения. Их работа находится под управлением и контролем Высших Божественных Существ. Стихийные духи – чистые существа, как сама природа, потому они не любят людей жадных, злобных, и часто их наказывают. Но особенно жестоко наказывают тех людей, которые убивают животных.

     Расскажу об одном таком эпизоде.

     В наш пятиэтажный дом по ул.Апатова прибился сильно истощенный бродячий пёс. Жильцы его полюбили и очень хорошо кормили. Стали называть его Чернышом по цвету шерсти. Черныш скоро отъелся, похорошел до неузнаваемости. Шерсть его лоснилась, мышцы играли здоровой силой молодости, открытая пасть с высунутым языком похожа была на улыбку.

     Умный Черныш оценил добро и милосердие наших жильцов, за что платил лаской и усердно охранял двор с двумя пятиэтажками от чужих собак, кошек, бомжей и злых людей. Он знал не только всех жильцов но и дворовых собак, кошек и никогда их не трогал. При встрече с жильцами, вилял хвостом, ласкался и «улыбался». Очаровательная была собака !!!

     Однако с 14-летним Сашкой из соседнего дома отношения у него не складывались. Завидев Сашку издали, Черныш заливался громким лаем. В ответ на пса летели камни. Гордый, умный пес не мог простить злобы, он лаял до хрипоты.

     Вскоре Сашка объявил жильцам, что убьет Черныша. Все его уговаривали, давали советы, как задобрить пса. Также ему говорили, что за убийство животного Бог жестоко наказывает человека. Но безрезультатно, Сашка не верил ни в светлые, ни в темные силы. Вскоре он так избил Черныша, что тот не мог встать. Целую неделю он отлеживался под лавкой около нашего дома. И все же жильцы выходили своего любимца. Не прошло и месяца после этого события, как я увидела Сашку с бабушкой. Они возвращались из поликлиники. Правая рука у Саши была в гипсе.

     - Ты теперь веришь в наказание, Саша? – спросила я.

     - Ерунда, это совпадение. Я его все равно убью, он на меня еще больше лает.

     Прошло чуть больше месяца после снятия гипса, как Сашка убил Черныша. А через неделю я вновь вижу его вместе с бабушкой. Они возвращались из поликлиники. Его правая нога была в гипсе.

     - Саша, теперь-то ты наконец поверил в Божественное наказание? – спросила я.

     Он промолчал.

     А теперь расскажу о подобном случае, но с более серьезными последствиями. Речь идет о работнице, которая отвечала за хозработу нескольких медицинских учреждений. Это была дама 30-35 лет, модно одетая, с красивой прической, высокомерная, с завышенной оценкой собственной личности. Она люто ненавидела всех кошек, собак, которые появлялись на участке её работы, еще более ненавидела тех медицинских работников, которые кормили кошек и собак, потому вела беспощадную борьбу как с теми так и с другими. Указания поступали от высокого начальства, а она была законопослушным работником. По её «чуткому» распоряжению ежегодно отстреливали десятки собак, щенят. Хорошо помню, как была убита очень ласковая, красивая собачка и её 4 восхитительные щенка. Медсестры, а также и я, старушка проживающая в этом районе, заботились о них ,подкармливали, и очень любили. Собака долго и мучительно умирала около детского учреждения. Эту жуткую картину наблюдала сторож. В газете потом появилась оправдательная лживая статейка, чтобы не дискредитировать начальство.

     Одна пожилая дама (мед. работник, была в близком контакте с «палачом в юбке», (так я её называла мысленно) ), эта дама поведала мне о новых методах экзекуции животных хозработницей.

     «Палач в юбке» потребовала от своих подчиненных выловить всех кошек, котят, погрузить их в мешок, туго завязать и отвести в посадку. Приказ был выполнен, развязали мешок или нет, сие нам не известно.

     Хозработница постоянно шантажировала двух санитарочек, угрожая уволить их с работы, если не перестанут кормить кошек. Одна и санитарочек, молодая, очень чистая, добрая женщина, при встрече со мной постоянно плакала и собиралась увольняться с работы. С трудом её отговорила, ведь у неё на иждивении было двое несовершеннолетних детей (муж умер). Я говорила ей, что шантаж постепенно сойдет на нет, ибо за все её злодеяния начнут осуществляться наказания стихийными духами. И будет ей тяжко, и будет ей не до санитарочек. Так оно и случилось. Об этом я узнала через несколько лет, случайно встретившись с «палачом в юбке». Усталое, изможденное лицо, более, чем скромная одежда и прическа. Спросила знакомую: «Какова личная жизнь вашей работницы?». «Ужасная. Она черная вдова. За 7 лет у неё умерло три мужа.» - был ответ.

     УДАР БУМЕРАНГА

     Самые слабые и ранимые существа на белом свете – это беззащитные животные, дети и старики. Обижать их опасно, обязательно получите наказание в виде каких-нибудь больших или маленьких неприятностей. Иногда наказание совершается тут же, мгновенно. В этом случае ответное энергетическое воздействие называют «ударом бумеранга». У меня был «счастливый» случай убедится в этом. Сажусь в маршрутку, ехать далеко, на Левый Берег. А в маршрутке неспокойно. Молоденькая кондукторша, этакая пигалица, захлебываясь от возмущения, кричит на двух старушек, требуя уплатить за проезд. Старушки отказываются платить, предъявляя пенсионные удостоверения. Я смотрела на них с чувством восхищения. Держались они великолепно, с каким-то особым старческим достоинством, вежливо, не ступая в пререкания. Захотелось им помочь и поставить кондукторшу на место. Я, как ни в чем не бывало, достала свои документы и громко объявила: - «Дети войны!!!». «Пигалица» взвилась от негодования – «Еще одна нахалка выискалась. Платите за проезд, иначе всех высажу. Тебе все понятно или нет?»

     Далее говорила только я, а кондукторша «язык проглотила».

     Пассажиры с интересом слушали мой диалог.

     - Мне-то все понятно, а Вам, как вижу, ничего не понятно. Скажите, Вы никогда не видели, как взрывается бомба, как разлетаются осколки, а мать прижимает вас лицом к земле и накрывает своим телом? Разумеется, с Вами этого не случалось. А, может быть, в детстве Вы плакали от голода по ночам и просили хлеба? Такого у Вас тоже не было. Возможно от истощения Вы были дистрофиком, как я? Тоже нет. А, может быть, в детстве Вы побывали, как я, в местном концлагере Литвы? Подобного с Вами не случалось. Запомните, молодые люди, что на долю каждого поколения, выпадают две войны – в детстве и старости. Война очистит Вас от всякой скверны, сделает добрее, справедливее.

     - Не каркайте, типун вам на язык. У нас уже идет война. – крикнул кто-то из пассажиров.

     -Да идет, но только локальная. Это цветочки, спереди ягодки. Не мой это приговор, а Космический закон воздания на моральную и нравственную деградацию населения всей планеты. А стариков уважайте и бойтесь. От них вы сможете схлопотать «удар бумеранга». У стариков аура более чистая, легкая, мы готовимся в мир иной, большинство грехов отработали. Ваше зло летит на нас, отфутболивается к вам же. Вы можете получить «удар бумеранга» или дырочку в ауре, а потом бегать по бабкам и лечится от колдовства.

     О свойствах ауры стариков, детей и животных хорошо знали люди древних цивилизаций.

     Мы, советские люди, выжили и победили, потому что наше уникальное поколение, в отличие от Вас, не было зациклено на деньгах. Мы были добрее, справедливее, милосерднее. Каждый из нас делился последним куском хлеба.

     Кондукторша, не сказав ни слова, удалилась. Не прошло и пяти минут, как наша маршрутка попадает в ДТП, столкнувшись с другой, ехавшей впереди. Все пассажиры в проходе попадали, в том числе и пигалица. А я громко, на всю маршрутку, крикнула:

     - Это «удар бумеранга». Не обижайте стариков.

     Потирая ушибленные места, пассажиры побежали в маршрутку, с которой мы столкнулись. Шофер и кондукторша имели бледный вид. Стекла в маршрутке выбиты, на капоте красовалась огромная вмятина. Асфальт усеян осколками стекла. Удивило меня и то, что на другой маршрутке не было ни одной царапины.

     Запомнился и другой случай бумеранга, наказание за воровство. Мы с матерью взяли в колхозе 0.5 Га лука для прополки и осеней уборки. Работа очень тяжелая, требовала много времени, сил и денег. Пришлось брать отпуск на свой счет. К тому же низкий моральный и нравственный уровень нашей бригадирши и её супруга, не внушал нам доверия. Под стать им были и её родственники, Алексей с женой.

     Началась уборка лука. Мы с матерью частично сдали лук, но большая часть нашего урожая была вдали, в конце участка, в буртах. Мы сильно уставали, потому упаковав лук в сетки, оставляли их на ночь около палатки. Утром сетки исчезали. Три дня караулили, но выбившись из сил, крепко уснули, а утром обнаружили, что все три бурта до половины были разграблены. Со мной случилась просто истерика. Я каталась по земле, рыдала и причитала, как все русские бабы, выражая своё неутешное горе: «Господи, труд наш был впустую! Мамочка, мы ничего не заработали! Господи, прошу тебя, дай знать кто вор. Пусть ничего не случится с ворами, но я хочу знать кто это! Господи, все в твоей Божественной воле! Сделай так, чтобы они больше никогда не воровали, наставь воров на путь истинный!» Я рыдала, а мать иронически посмеивалась: « Валь, успокойся, не плачь. Я мужа любимого потеряла на фронте, ребенка в плену. Было о чём плакать и причитать. Запомни, что у воровитых людей добро оборачивается прахом и несчастьем. Я знаю воров. Алешка сдал свой лук два дня назад, а его палатки доверху набиты луком. Рядом с палаткой несколько упакованных луком сеток. У нас за ночь украли более трех тонн лука, значит воровали все вместе – бригадирша с мужем и Алешка с женой. Воры молодые, здоровые и сильные, для себя трудились.

     Не прошло и часа, как прибежала взволнованная бригадирша и закричала: « Несчастье, Алешка с мотоциклом разбился. Ты чего побледнела? Жив он. Ушибами да синяками отделался, но мотоцикл вдребезги, не подлежит ремонту, а ему он ой как нужен. Не знаю, что теперь он будет делать». Они ушли, а мы сидели и долго молчали. Мать была в состоянии какого-то ступора, даже не шевелилась и как-то странно, как бы изучая, смотрела на меня. Наконец, заговорила: «Валь, конечно ты у меня не святая, но уж точно не от мира сего. Удивляюсь и не всегда тебя понимаю. Нас ограбили, а ты молилась Богу, чтобы с ворами ничего не случилось. Я давно заметила, если тебя кто-то незаслуженно обидит, у него обязательно случается неприятность, да и по себе не раз такое наблюдала. Ведь я тебя часто ругаю незаслуженно, ты уж прости меня, дуру старую». Она взяла мои руки в свои огрубевшие ладошки и несколько раз поцеловала. Я почему-то сильно смутилась и говорю ей: «Ну что ты мамочка, ты всегда ругаешь меня по делу. Разве ты не права, когда говоришь мне: « На тебе только дым возить!» Я ужасно хилая, слабая, часто болею и плохо справляюсь с домашними делами. Так что ты меня прости. Ты самая справедливая мать на свете. Вы с бабушкой спасли мою жизнь в плену, отрывая от себя последний кусочек хлеба. А когда я заболела скарлатиной, ты уговорила хозяйку, пани Яньтю, положить меня в городскую больницу и скрыть, что я русский ребенок. Благо, что я говорила только по-польски, от русского совсем отвыкла. (Немецкие власти строго запрещали русским военнопленным переходить из села в село, ходить в город, тем более там лечится.) Ты сильно рисковала. А разве можно забыть, когда ты голодная, истощенная, ежедневно проходила по 13 км в город, чтобы только посмотреть на меня в окошко и поплакать, так как я все время была без сознания и меня искусственно кормили». Здесь в больнице происходили со мной странные мистические явления, которым в то время я не находила объяснения, потому более подробно остановлюсь на своей болезни. Обслуживающий персонал больницы обратил внимание на странную «поляку», худую, истощенную и очень бедно одетую, которая ежедневно смотрела на свою дочку в окошко, горько плакала, но к врачу никогда не обращалась. Однако, через неделю мать не выдержала и на ломанном польском вперемешку с русским обратилась к доктору. Доктор сказал: «Я давно понял, что вы русская военнопленная, хотя ваша дочь в бреду говорит только по-польски. Не бойтесь, я вас не выдам, для меня дорога жизнь каждого ребенка. Здесь лежат дети разных национальностей: литовцы, поляки, латыши, есть и один русский мальчик. Он лечится от скарлатины, идет на поправку. Лежит в одной палате с вашей дочкой, но мы опасаемся за его жизнь, и принимаем все меры предосторожности. К счастью, его скоро заберет русский священник. Мать сказала: «Священника хорошо знаю. Когда умер мой годовалый сыночек и мне не на что было его похоронить, не во что одеть, хозяйка привела меня в русскую церковь. Моего сына священник похоронил в одной оградке со своими родными. Всю жизнь не забуду его доброты и буду за него молиться. Мальчика тоже знаю. Его отец – летчик, служил в одной части с моим мужем. Мать мальчика погибла во время бомбежки. Почти весь состав с русскими семьями был уничтожен. Мы не успели на вокзал, так как жили за городом в военном городке, потому остались живы». Мать умоляла доктора спасти жизнь единственной дочери. Доктор сказал: «Сделаю все возможное, что от меня зависит. Обещаю. Приходите на 13-й день болезни, тогда наступит перелом, а пока все это время она будет без сознания, температура зашкаливает. Я давно заметил, что русские дети более крепкие, быстрее идут на поправку. Будем надеяться на лучшее, а пока молитесь».

     На 13-й день болезни температура у меня немного снизилась, я пришла в сознание. Доктор с сияющим лицом сообщил об этом матери. Сообщил он и о том, что русского мальчика забрал священник, а за жизнь его они опасались потому, что он, играя с бумажными самолетиками, кричал: «Лети, лети и бей фашистов». Я часто прокручивала в памяти воспоминания о своем пребывании в больнице города Вильнюса. Дело в том, что находясь без сознания 13 дней, я продолжала, как ни странно, жить интересной жизнью: гуляла по длинному плохо освещенному коридору, заходила в палаты, пыталась познакомиться с детьми, но на меня никто не обращал внимания, и я с этим смирилась. А когда меня перевели в большую палату, где лежало много выздоравливающих детей, я всех их знала и помнила их имена. Эти странности я приписывала влиянию лекарств. Теперь мне стало ясно, что я покидала свое тело, потому в тонком теле меня никто не видел.

     Опять возвращаюсь к теме бумеранга. Через год ко мне пришла бригадирша и сообщила, что Алешка с женой были на заработках, очень хорошо заработали, но вскоре случилось несчастье – сгорело половина дома и много имущества. Я откровенно ей сказала: «Мы с матерью знали, что вы вчетвером нас ограбили, но простили вас, однако, тогда я помолилась о том, чтобы вы никогда больше не воровали, не причиняли людям горя. Не сомневаюсь, что Алешка взялся за прежнее греховное дело, вот и получил тут же удар бумеранга, т.е. наказание за воровство». Бригадирша выводов для себя не сделала. Вместе с мужем они поехали на заработки в Россию, воровали по крупному и угодили на 3 года тюремного заключения.

     СОН, ИМЕЮЩИЙ ИСТОРИЧЕСКИЕ И КАРМИЧЕСКИЕ КОРНИ

     Однажды, это было в далеком советском прошлом, мне приснился удивительный сон. Я нахожусь в каком-то громадном мраморном здании, где захоронены все русские цари. Вижу много надгробных плит различных цветов, от оранжево-коричневого до черного. Хожу, с интересом рассматриваю, но надписей надгробных не вижу. И вдруг, где-то вверху, под сводами усыпальницы, раздался грохочущий голос. Вибрация голоса была настолько сильной, что все здание как бы содрогнулось. Голос обращался ко мне, так как в здании никого больше не было: « Царь Иван Калита просит помянуть его!!!» . (Почему царь, ведь он был князем?) Разумеется я его помянула и не один раз. Долго думала , «гадала», почему он обратился ко мне, и не находила ответа. Контактов у меня в то время не было, теософией еще не занималась.

     Вскоре, по житейским делам (за покупками), поехала в Москву. На окраине города увидела небольшую церквушку и зашла помолиться. Вспомнила сон об Иване Калите. Может быть он как-то связан с этим местом на окраине Москвы думала я? Видимо там, в Потустороннем Мире, он знал, что я скоро буду в Москве. Кто я такая, чтобы поминать его? Надо обратиться к священникам. А вдруг кто-то из них его далекая родня? Случайностей не бывает. Обратилась к пожилому батюшке с просьбой помянуть князя, рассказав о своем сне. Батюшка, недовольно буркнув, сказал: «Тебе приснилось, ты и поминай». Подошла к молодому священнику, тот обещал помянуть. На том я и успокоилась, выполнив свою миссию, как мне казалось. Но история с Иваном Калитой имеет для меня более глубокие кармические корни. Моя жизнь и судьба тесно переплетена с его жизнью и государственной деятельностью. Об этом я узнала во время контактов в 1991-1992 гг. Позднее напишу об этом подробно.

     ОБ ИКОНАХ

     В некоторых религиях и религиозных сектах запрещается изображения Богов, святых и написание икон. Иконы считаются просто обыкновенными деревяшками, не имеющие никакой силы, но это далеко не так. Мне пришлось в этом убедится. В далеком советском прошлом (мне было около 30 лет) я поехала в церковь, которая находилась в обычном одноэтажном доме в поселке Моряков. Икон было много, в том числе и старинных, и довольно хороший иконостас. После службы я подходила к некоторым иконам приложиться. Какая-то сила потянула меня в дальний уголок к иконе Божьей Матери. Приложившись к иконе, я почувствовала, что от неё идет спасительный ток, он то ослабевал, то усиливался. Ток не был резким, как электрический, скорее мягкий, нежный. Видимо здесь барахлит проводка, слегка пробивает, решила я и поспешила к священнику.

     - Батюшка, у Вас в церкви нелады с проводкой. Вон там, в уголке около иконы пробивает ток.

     И указала ему эту икону. А он в ответ:

     - Здесь у нас вообще нет никакой проводки.

     - Так что же это? Дотроньтесь до иконы, чувствуете, опять идет слабый ток!

     - Благодать Божья, вот что это. Не каждому дано это почувствовать.

     И сказал, как называется икона. К великому сожалению, забыла, но помню, название связано с Кавказом, то ли Тифлисская, то ли Грузинская.

     ПОМОЩЬ СВЯТЫХ

     90-е годы были не менее тяжелые и страшные для советских людей, чем война. Советский Союз рухнул, как карточный домик. Разрушено было все: промышленность, военный комплекс, сельское хозяйство, наука, культура, вся система управления страной. Запрещена компартия. К власти пришла кучка продажных либералов, для которых основной целью жизни было богатство, деньги, нажива любой ценой. Судьба государства их не интересовала. Советские идеалы разрушались, их поливали грязью. Основная масса советской интеллигенции «сошла с ума», забыв, что мы жили в стране, экономически ни от кого не зависимые, что нас боялись и уважали, мы были социально защищены. У нас была бесплатная медицина, бесплатное образование. Всех нас сплачивало чувство коллективизма, ответственности, справедливости. Все это рухнуло! А сколько было смертей от голода, холода, от инфарктов и как много было разрушено семей!!!

     В это время у моей матери случился инфаркт. Лечить было не на что, т. к. деньги на книжке пропали (собирала несколько лет по десяточке на похороны). На всю своюпенсию купила матери лекарства. Мне разрешено было находиться рядом с ней, т.к. она вела себя неспокойно. Больных слабо, бедненько, но кормили. Мне же приходилось голодать, доедая то, что оставалось от матери. На её пенсию покупала её соки. Всю ночь пикали искусственные аппараты для тяжелых больных, а когда они замолкали, врачи, медсестры срывались со своих мест и бежали спасать их. Но через день, два кто-нибудь умирал.

     Однажды, впритык к моим стульям, в полночь, поставили тележку с умершей женщиной, накрытой простыней. Теперь с удивлением анализирую свои ощущения – их не было. Ни боли, ни страха, ни сострадания, а какая-то отрешенность от окружающего, душевная пустота и спокойная безнадёга. Мне удалось даже заснуть рядом с мертвецом. Теперь понимаю, что это была реакция всего организма, психики на экстремальную ситуацию, иначе можно сойти с ума. Так врачи привыкают к трупам, солдаты – к павшим в бою.

     Тогда у меня уже были контакты, была немного знакома с эзотерикой, потому, в тяжелых жизненных ситуациях руководствовалась мудростью Востока. Я знала, что только тот человек, который выстоит в экстремальной ситуации, не опустится морально и нравственно, непременно поднимется в духовном развитии на ступеньку выше как в этой, так и в следующей жизни.

     Маму выписали умирать дома. Два моих отпуска пролетели (один – на свой счет), я бросила работу. Медсестра сказала, что через два, три дня мама умрет( речь отказала, тело не реагировало на боль). Похоронить было не на что, помочь было некому. Подруги уехали на все лето в Россию. Впервые за два месяца я плакала много, долго и молилась святому Серафиму Саровскому. Это мой святой, под его иконой я родилась. Отец уехал в Тулу на курсы лейтенантов, а мать приехала рожать в деревню, к сестре.

     Чем дольше плакала, тем легче становилось на душе, потом задремала. И тут же приснился пророческий сон. Передо мной большие морщинистые руки старца. В его руках громадная книга на старославянском языке, возможно Библия. Слегка хрипловатым старческим голосом он читает текст книги. Запомнила всего лишь одну короткую фразу: «Реку′, помощь тебе, сподобимся…». Далее голос постепенно удалялся, разобрать было трудно.

     Меня охватило радостное волнение. Твердо была уверена, что это был святой Серафим Саровский, и он обещал мне помочь. Решила позвонить на работу, а вдруг на счету остались деньги. Звоню старшему мастеру, а он кричит в трубку: «Вы где пропали? Почему не приходите? Никто Вас не увольнял. Приезжайте получить помощь». Через два дня мать умерла. Мне была оказана большая помощь: сделали в цеху гроб, памятник, вырыли могилу, выписали продукты на поминки. Из Макеевки приехали две двоюродные сестры. Похороны были хорошие, даже с поминками. Руководство цеха сохранило мою рабочую точку. Всю жизнь им благодарна, всегда молюсь за их здоровье и благополучие. Настоящие советские люди, в беде человека не бросают.

     Очень давно я купила небольшую книжечкуБерёзикова «Неопознанные этюды», мне её не вернули, видимо, понравилась. Он пишет, что человек, в своем духовном развитии, проходит через семь степеней посвящения: землей, водой, огнем. Далее идут 4,5,6 степени посвящения: пророческие сны, мистические явления, ощущения и видения Тонкого мира, озарения. На этих фазах посвящения задействуются интуитивные свойства человеческой души. Седьмая степень посвящения – это контакты, различные феномены. Абсолютно все люди проходят через несколько степеней посвящения. Их может быть две, три, иногда больше, это зависит от духовного развития человека, как в этой, так и в прошлой жизни. Посвящение проходит иногда незаметно, особенно, если человек ненаблюдательный, но если пошевелить свою память, можно вспомнить незабываемые в жизни эпизоды, которые потрясли человека до глубины души. Посвящения происходят чаще всего в детстве, юности, реже у взрослого человека. В ранние годы душа ребенка чище, чувствительнее, ближе к природе, и не запятнана грехами.

     Переживания Берёзикова во время посвящения идентичны моим. Описаны они мастерски, сочным, ярким языком. У меня, к сожалению, такого дара нет. Да и описать духовные, по сути эзотерические переживания, не под силу ни одному писателю, ибо нет таких слов, чтобы точно передать состояние душевного экстаза, полета куда-то ввысь, в неизведанное, доступное только ей, бессмертной сущности. Описать это невозможно, можно только самому пережить. К трактовке Березикова о степенях посвящения добавлю свои выводы и наблюдения. Число степеней посвящения может наверстать уже взрослый человек. К подобным степеням посвящения относятся тяжелейшие переживания и действия человека в экстремальных ситуациях, из которых он вышел с чистой душой, победителем, не совершив моральных и нравственных проступков. Этот опыт непременно войдет в сокровищницу бессмертной души человека. Туда же войдет передовая идеология его мировоззрения, даже политическая, так идеология, которая двигает эволюцию человечества вперед, к прогрессу.

     Иногда я буду позволять себе делать отступления от темы, подробно описывая каких-нибудь людей, события, по той причине, что они имели большое влияние на моё детское мироощущение и духовность. Это произошло в Литве, в одном из сел, где проживало несколько семей русских военных, попавших в плен. Вильнюс бомбили. Русские зенитчики, спасая женщин и детей от бомбежек, сумели вывезти человек 50 в лес. Эвакуация была столь опасной и спешной, что никто с собой ничего не взял. Некоторые женщины выбежали в халатиках и домашних тапочках, тащив на горбу своих детей. Нас отвезли в лес, подальше от адских бомбежек.

     В лесу было всем голодно и холодно. Моя мама тоже была в халатике, но мне успела прихватить пальтишко и буханку хлеба. Воды не было, всех мучала жажда. Дети постоянно плакали. Ели только ягоды, которые здесь были в изобилии. На второй день, ночью, из-за кустов вышли двое русских солдат. Воинская часть была уничтожена фашистами, солдаты бродили по лесу, собирались в группы, чтобы перейти линию фронта. Они рассказали, что в двух километрах от нас литовские нацисты зверски убили человек 50 русских женщин и детей, а маленькую, плачущую девочку проткнули штыком. Литовский отряд насчитывал человек 45-50, все вооружены автоматами, потому наши солдаты были бессильны что-то сделать. Они отвели нас подальше от дороги, в глубину леса к озеру, чтобы не мучала жажда. Озеро называлось Бездонным, вода была зеркально чистой и очень вкусной.

     Невыносимо было смотреть на голодных, ослабших детей. У некоторых сдавали нервы, психика. У одной женщины начались преждевременные роды, другая стала заговариваться.

     На пятый день в лес пришли поляки. Разговаривали с нами недружелюбно, ехидно, обзывали безбожниками, исчадиями ада, предрекали скорый разгром советской армии и гибель страны.

     В общем, белые и пушистые пришли нас спасать. Погрузили в машины и развезли по окрестным селам. Две недели русские пахали на польских буржуев, а потом староста доложил о русских в немецкую комендатуру. Теперь уже немцы погрузили нас в машины и отвезли в местный концлагерь. Уже позже нам стало известно, что некоторые помещики обивали пороги комендатуры и просили некоторые семьи русских передать для работы в их хозяйствах в обмен на поставку продуктов для администрации комендатуры.

     Однажды мать вызвали в комендатуру. Вызов не предвещал ничего хорошего. Мать попрощалась с детьми, свекровью и в сопровождении немца пошла в комендатуру. Там она увидела пани Янтю. Переводчик объяснил, что пани желает взять вас к себе, ей нужны работники сильные, ловкие, потому свекровь должна остаться здесь, она медлительная. На это мать ответила: «Когда муж уходил на фронт, то просил беречь мать. Я её не оставлю. Умрем все вместе.». Изумленная пани Янтя сказала: «Пани, вы же женщина, мать. Вам не жалко своих детей? Вас ожидает судьба евреев. Нет, никогда не смогу понять вас, русских»!!! Где уж понять европейцу или американцу загадочную русскую душу, её жертвенность во имя ближнего своего, как и страну нашу?

     Умом Россию не понять,

     Аршином общим не измерить

     У ней особенная стать –

     В Россию можно только верить

     Федор Тютчев

     И все же хозяйка нас всех забрала. Мы были на свободе, но жизнь наша лучше не стала. Жадный хозяин морил нас голодом. «Хрен редьки не слаще. В концлагере давали хотя бы кусочек хлеба в день» - говорила мать.

     Летом 1944 года нас освободили. Работники НКВД расспрашивали местных жителей об отношении помещиков к русским семьям. Никто из хозяев не пострадал, т.к. их отношение было более-менее гуманно, и только нашего хозяина сослали в Сибирь. Мать его не выдала, она глубоко верующий человек, но местная беднота была более чем откровенна. Они рассказали, что пан имел много земли, скота, 6 коров, но жене категорически запрещал давать детям хотя бы стакан молока. Русские трудились до изнеможения. Маленького мальчика можно было спасти, ему необходима была медицинская помощь и нормальное питание, а он голодал. Пан наотрез отказался помочь русской женщине. Мальчик был сильный, крепкий, хотел жить. Когда мать поила его водичкой, он ручонками цепко хватал её за шею, грудь. Даже после его смерти синяки были долго видны. Женщина так убивалась, что многие опасались за её жизнь.

     Хозяин из тюрьмы прислал нам письмо с просьбой написать начальству лагеря о том, что он был добрым, великодушным человеком, хорошо кормил русских и постоянно заботился о детях. Мать выполнила его просьбу, письмо послала. О дальнейшей его судьбе ничего не известно.

     В ранние детские годы (в 3.5-4 года) я имела опыт странного явления, которое можно охарактеризовать, как феномен, связанный с моей духовной сущностью, т.е. с Божественным «Я».

     Часто ночь я слышала чудесную музыку, будила мать и просила послушать, на что мать отвечала: «Это от голода. Не ной, слышишь топот? Немецкий патруль около дома. Спи». Объяснение странному явлению нашла в эзотерической литературе. Оказывается, что слышала «музыку сфер». Наша Вселенная то расширяется, то сжимается, она постоянно вибрирует, звенит. Её звучание напоминает прекрасную музыку. Музыку сфер можно услышать высоко в горах. Для этого надо быть очень чутким человеком, с чистой душой. Йоги и адепты часто в горах слышат музыку сфер Вселенной. Йоги никогда не едят мяса, их диета крайне скудна, они никогда не врут даже в мелочах, ведут праведный образ жизни, постоянно занимаются духовной практикой. Об Адептах и говорить не приходится. В свои 3.5 - 4 года постоянного голода, истощенная и безгрешная, как и все маленькие дети, в силу сложившихся тяжелых жизненных обстоятельств, на некоторое время я стала маленькой йогой, которой выпало счастье услышать Божественную музыку сфер нашей Вселенной.

     Сила молитвы

     Большинство жителей Советского Союза были атеистами, в Бога не верили, молитв не знали. Даже теперь вера у многих людей основана на догме. Они никогда не будут докапываться до истины, если что-то непонятно в Библии или Коране, да и молитвам не придают должного внимания. А напрасно. Приведу пример, как сильна и действенна молитва человека, особенно в экстремальных ситуациях.

     Наш пан с целью увеличения дохода занялся прибыльной продажей самогона. Можно было запрячь лошадку и, припрятав самогон, самому отвезти его в город старому еврею-скупщику. Неизвестно как еврею удалось выжить, видимо, фамилия была польской.

     Но зачем пану рисковать жизнью, если можно использовать безропотных русских холопок. Их не жалко, даже если получит пулю в лоб.

     Все шло хорошо по задуманному плану, но однажды случилось непредвиденное. На сей раз самогон несла бабушка. Пожилая женщина, измученная непосильной тяжелой работой, голодом, с трудом передвигалась по дороге в Вильнюс. Она прошла уже треть пути, как вдруг рядом с ней остановилась немецкая легковая машина. Кроме шофера в машине сидели два немца, отнюдь не простые солдаты, на их погонах блестели неизвестные бабушке знаки отличия. Шофер приоткрыл дверцу и вежливо пригласил: «Ком, ком, матка». Бабушка запротестовала, но жесткие нотки в его голосе ничего хорошего не предвещали. По всей видимости, это расценивалось немцами, как широкий жест милосердия немецкой элиты по отношению к старой, уставшей польской пани. Ни жива, ни мертва, бабушка с трудом взгромоздилась на сиденье и уселась на бутылках. Всю дорогу она читала молитвы. Она посылала их в небеса, в голубое пространство. Ее молитвы были похожи на вопль измученной, несчастной души. Дорога была гладкой. Вот уже показались вдали первые домики, как вдруг на ухабе машина резко подпрыгнула вверх, а вместе с машиной и бабушка с бутылками. Бутылка треснула и вонзилась в её мягкое место. Немцы услышали запах и задергали носами. Бабушка засуетилась и дала знать, что ей необходимо выйти. После небольшой паузы дверца приоткрылась и бабушка вышла на дорогу. Она засеменила в кустики, где выкинула разбитую бутылку, извлекла из тела большой кусок стекла, остатками водки продезинфицировала рану и наложила подорожник, чтобы остановить кровь. Потом она в изнеможении долго лежала на земле и плакала, плакала и благодарила Бога за свое спасение. Разумеется, что немцы не дураки, все поняли, но пожалели старушку. Не сомневаюсь, что ее молитва была столь сильна, что энергетически создала преграду злой немецкой воле.

     Расскажу еще один случай об энергетической силе молитвы.

     Бабушка рассказала пану о своем чудесном спасении, но пана это не испугало. Он сказал, что теперь носить самогон будет только молодая пани. Однажды, как всегда, мать, сдав бутылки еврею, возвращалась домой. По дороге ей стало плохо, видимо от голода и усталости. Кружилась голова, от слабости подкашивались ноги, а надо было пройти опять 15км. Она давно съела свою картошку и брюкву, которую, как всегда, давали ей в дорогу на обед. Дорога проходила через бывшее военное поле. Кругом не было ни души. Мать горячо молилась: «Господи, спаси мою дочку, она слабеет с каждым днем. Сделай чудо, помоги мне найти деньги или что-нибудь заработать». Как вдруг в двух шагах от себя увидела несколько немецких марок, а через несколько метров дорога была усыпана немецкими марками. Мать собрала их целую кучу и пошла на рынок. Она купила несколько буханок хлеба (хлеб был очень дорогой), сала, масла и других продуктов, сытно сама поела, поблагодарила Бога за чудесный подарок и пошла домой. Экономно расходуя, продуктов удалось растянуть почти на месяц. Потом началась весна, наше спасение. В лесу обилие ягод, грибов, диких фруктов.

     В молодости много путешествовала, видела красивейшие места Кавказа, Восточной Сибири (Ангара, Цуна и др.), но уже никогда не воспринимала красоту природы так глубоко и так остро, как в ранние детские годы.

     Каждый раз, когда всплывают в памяти восхитительные прибалтийские пейзажи, на меня накатывает теплая волна безмятежного счастья, и я не могу отделаться от чувства, что к этим чудным местам навсегда влипла и приклеилась энергетика моей большой детской любви.

     Через дорогу от нашего дома жили пожилые супруги, большие любители цветов. Каких только цветов там не было, но особое восхищение вызывал громадный розарий. Подобного разнообразия роз мне никогда не приходилось видеть. Дом и сад огибала небольшая речушка, где её течение замедлялось. По берегу речки сплошной стеной росли пахучие ивы. Их пышная крона склонялась до самой воды. Розарий простирался до самой речки. В конце дорожки между ивами был небольшой просвет. В круглом (от ив) просвете можно было наблюдать медленное течение речки. Создавалось впечатление естественного аквариума. В просвет проникали солнечные лучи и слегка освещали дно. Там плавало много пиявок и маленьких рыбок. Этот райский уголок был моим излюбленным местом. Здесь я была счастлива, здесь находила себе утешение.

     Как всегда ранним утром мне удалось улизнуть в свой райский уголок от хулиганистых мальчишек. Они меня постоянно обижали, а иногда лупили только за то, что я была русской, советской.

     Здесь, в розарии я пережила очень сильное, утонченное мироощущение природы, которое никогда больше в жизни не повторялось. Это было то, что Березиков охарактеризовал первой степенью посвящения человека землёй.

     В это утро всё было необычно. За ночь распустились почти все розы в саду. Капли росы блестели на разноцветных лепестках как изумруды. Сад и розарий благоухали свежестью и восхитительным запахом роз. Даже рыбки с пиявками плавали быстрее, радуясь чудесному утру. Вода в речке журчала, как тихая музыка, в которую вливался бурный разноголосый птичий хор в саду. Что-то напомнило мне орган, который слушала в католическом храме. А над природным храмом райского уголка было голубое небо, ласково и нежно светило солнышко, поднимаясь всё выше и выше.

     От созерцания неземной красоты окружающего мира меня охватило неописуемое счастье, восторг и любовь ко всему, что росло, цвело, летело, пело. Я ощутила себя частицей всего живого. Душа моя вздрогнула, как натянутая звенящая струна, и я вся растворилась в этой симфонии всеобъемлющего единства и любви, гимна жизни и божественной красоты природы. Потом тело обмякло, наступило состояние потрясающего блаженства души и полного глубокого счастья.

     Я не Березиков и не писатель, чтобы суметь передать глубинные состояния души человека, но старалась как могла.

     До освобождения Литвы было еще долго, но советские семьи верили в победу Красной Армии, и вера давала нам силы выжить. Осенью наша семья вновь дышала на ладан. Мать с бабушкой постоянно молились, и помощь приходила как-то неожиданно. Польские фермеры собрались торговать в Белорусских сёлах, которые находились, которые находились недалеко от Литовской границы. Мать напросилась взять её в поездку. Из Белоруссии она приехала какая-то просветленная, сияющая, даже помолодевшая. Она рассказывала, что все село встречало её, как родную, с объятиями и слезами. Им тоже тяжело жилось, но они делились с ней последним. Оттуда мать привезла много продуктов, благодаря которым нам удалось пережить зиму. Бабушка удивлялась и не могла понять, почему поляки и белорусы, проживающие почти рядом, такие разные. Белорусы добрые, сердечные. Отзывчивые, они нас любят, а для поляков русские - враги. На это мать отвечала: «В Белоруссии советская власть, а здесь буржуйская».

     Как-то мать, как всегда, в конце недели, прошагав 15км с тяжелым грузом, пришла к еврею-скупщику. Дождь лил, как из ведра, она вымокла до нитки, а надо было возвращаться домой и вновь пройти 15км. Мать расплакалась и рассказала старику еврею о том, что пан морит их голодом, о том, что её давно приглашают работать фермеры-старички, у которых хозяйство поменьше, но староста не отпускает. Рассказала и о том, что свекровь чуть было не попала в беду. Мудрый еврей дал такой совет: «Припугни старосту, скажи, что пойдешь жаловаться на пана в немецкую комендатуру, что он морит советок голодом, принуждает торговать самогоном. Настаивай, чтобы разрешил уйти от него».

     План сработал. Напуганный до смерти староста, тут же дал согласие, чтобы мы перешли к другому хозяину. На следующий день, связав свои пожитки в узел, мы поселились в большом старинном доме с мезонином в отдельной комнате. И хотя работы тоже было не мало, но жестокости в характере старичков не наблюдалось, да и от опасной торговли самогоном мать избавилась.

     Советки, как нас называли поляки, целыми днями работали в поле или в лесу, собирая хвою для подстилки скоту. Польские подростки их часто обижали, наслушавшись взрослых бредней о злых русских. Больше всего досталось мне, как самой маленькой и хиленькой. Обидеть советку, довести её до слёз считалось героизмом, и они соревновались друг с другом в жестокости.

     Около нашего дома протекала небольшая речушка, где целыми днями купалась детвора. Завидев меня во дворе, они хватали меня за шиворот, тащили к речке и кричали: «Топите советку!». Они сажали меня в корыто и пускали по течению реки. Некоторое время корыто плыло, потом переворачивалось и я тонула, что вызывало бурный восторг мальчишек. Им вода доходила до горла, а мне было с ручками. Я начинала отчаянно барахтаться, бить руками и ногами и, наконец, течение прибивало меня к берегу. Меня тошнило, рвало и я ревела. Через некоторое время процедура повторялась, и так продолжалось до тех пор, пока я не походила на мокрую, полудохлую курицу, и у меня уже не было сил плакать.

     Однажды пани соседки пригласила мою мать на похороны. Я, как всегда, увязалась за матерью. Мне очень хотелось понять, то такое смерть. Мать и пани, как могли, отвечали на мои наивные вопросы. Для себя я сделала такие выводы: пани умерла, так как перестала дышать, что она скоро улетит на небо, в рай, где её встретит Матка Боска. Матка Боска всех любит и защищает. В раю красиво, много света, лесов, цветов и всякой вкусной еды. Мысль о небесном рае не выходила из моей головы. Надо перестать дышать, думала я, тогда Матка Боска заберет меня на небо. В раю никто не будет меня топить. И я решила умереть. Когда мальчишки в очередной раз потащили меня к речке, я не сопротивлялась, шла с радостью. Корыто перевернулось, и я оказалась на дне. Зажав пальцами нос и рот, стала ожидать смерти и полёта в рай, но смерть не наступала. Стала задыхаться, но терпела из последних сил, но сил уже не было. Вода хлынула в нос и рот. И опять я оказалась на берегу. Ребятишек как ветром сдуло, они перепугались, думали, что советка утонула. Как печально, ведь я ждала чуда. Чудо случилось, но не в раю, а здесь, на берегу, на грешной польской земле. Произошло то, что Березиков называет «посвящением человека водой».

     В этот раз меня почему-то не рвало, вода вытекла без всяких усилий. Во всем теле чувствовалась необычная легкость и радость свободы. Ярко светило солнце. Я легла на спину, раскинув руки, и стала смотреть в небо. Моё тело неожиданно напряглось и вздрогнуло. С ног до головы на меня накатывались лёгкие волны, похожие на воздушный массаж. Они вливали в мой ослабленный организм бодрость и спасительную энергию жизни. Внезапно моё тело и всё окружающее пространство начало вибрировать, загудело, зазвенело, как фонарный столб, по которому проходил электрический ток. Странные вибрирующие звуки напоминали музыку, которую я раньше слышала по ночам. Особенно сильно и мощно звенело и гудело небо. Мой взгляд и всё моё существо устремились в эту бездонную синеву, откуда, как мне казалось, исходила эта великолепная музыка. Моё тело и душа ликовали от неописуемого счастья и восхищения, впадая в духовный экстаз. Это был гимн всеутверждающей жизни. Это была Величественная Божественная симфония Вселенной, которую Адепты Востока называют музыкой сфер, а Березиков – посвящением человека водой.

     Я согласна как с Березиковым, так и с Адептами Востока. Это была вторая степень посвящения человека водой, где были задействованы не только стихии воды, но и воздуха. Они-то и привели в действие музыку сфер Вселенной.

     К моему большому удивлению мальчики никогда больше меня не трогали. Видимо, боялись, что я утону. Как знать, возможно, мощный феномен природных сил создал преграду против их хулиганских жестоких действий. Я могла бы утонуть, случись со мной судорга.

     Через дорогу от нашего дома на высоком бугре стоял небольшой домик бедной вдовы, которая постоянно общалась с русскими семьями. С её дочкой Басей мы стали неразлучными подругами. За нашим домом простирался не очень густой лес, множество песчаных откосов, красивых полянок. Всюду летом было много ягод, грибов.

     Поляки неплохо были осведомлены о победах русских на всех фронтах. У некоторых из них имелось подпольное радио. За несколько дней до прихода нашей Армии поляки начали перетаскивать мебель и все ценные вещи в глубокую балку. По свидетельству стариков глубокая балка всегда во всех войнах спасала жизнь жителей села.

     Вскоре село опустело. Мать с небольшим узлом ушла вместе с полячкой, а мы с бабушкой почему-то замешкались. Я сравнительно легко влезла по крутой тропинке к Баскиному домику, уселась на бугре, ожидая, пока вскарабкается бабушка. Неожиданно вдали я увидела целую колонну немецких мотоциклистов и закричала: «Баптя, баптя, немцы!». С испугу бабушка скатилась на животе вниз на обочину дороги. На бешеной скорости мимо бабушки первым пролетел рыжий веснушчатый фриц и во всё горло расхохотался, остальные, пролетая мимо тоже хохотали. Бабушка вновь карабкалась вверх и причитала: «Господи Иисусе, храни и помилуй! Пропадите вы пропадом водяные» (самое её сильное ругательство). В балку пришли без приключений. Никто из поляков в село носа не показывал. Они одинаково боялись как немцев, так и русских. По поводу русских говорили: «Нам их власть ненавистна. Лучше работать на воём участке земли, чем гнуть спину в колхозах».

     Как долго отступали немцы, не помню. Все сидели в балке. Время тянулось бесконечно долго и нудно. Помню лязг и грохот техники по ночам. Помню зарево над Вильнюсом, город бомбили. Осколки и пули всё же прилетали в балку и свистели у нас над головой. Родители прижимали детей к земле, а любопытным ребятишкам задавали трепку. Потом всё стихло. Мальчишки сообщили, что идёт уже русская техника: танки, пулеметы, «катюша» и др. Когда пошла русская пехота, все стали возвращаться в свои дома.

     Вильнюс освободили 13 июля 1944 года. Мне было пять с половиной лет и многое хорошо помню. Помню, как по обе стороны дороги стояли поляки и русские женщины с детьми. Поляки смотрели на советских солдат хмуро, исподлобья, а богачи даже с ненавистью. Русские женщины и дети плакали от радости.

     До сих пор в моей детской памяти как живая встает колонна советских пехотинцев, таких родных и таких долгожданных для наших измученных сердец. Солдаты выглядели очень уставшими, их гимнастерки запыленные, большинство из них имели свежие кровоточащие ранения, но колонна двигалась быстро.

     Солдаты шли на Запад, на Берлин, они освободили уже большую часть нашей страны. У кого-то из них была забинтована голова, у кого-то рука, нога, шея. Один солдат шёл только в одном сапоге. Вторая нога была забинтована от щиколотки до колена. Второй высоченный солдат, косая сажень в плечах, больше похожий на сказочного богатыря, шёл вообще босиком. Пальцы его ног кровоточили, на пятках видны были волдыри. По всей видимости, что на его громадные медвежьи лапы трудно было подобрать обувь его размера. Русские женщины, стоявшие у дороги, глядя на солдат, плакали навзрыд. Каждая из них видела своего мужа, брата, родственника.

     Моя бабушка, завидев издали лейтенанта, похожего на её сына (моего отца), бросилась ему на шею и разрыдалась. Мы затащили его домой. Кроме ягод нечем было угостить, но хозяйка принесла молока. Лейтенант рассказал, что уже пятьдесят третьи сутки они идут от Витебска с тяжелыми боями, а теперь дан приказ идти быстрее, делая передышку всего на полчаса. У пехотинцев нет времени, чтобы помыться, привести в порядок одежду, перевязать лучше раны.

     Очень скоро русских женщин с детьми вызвали в Вильнюс, поставили на учет, выдали продуктовые карточки, по которым мы покупали хлеб, тушенку, сахар и прочее. Жить стало лучше, была защита и помощь. Военные врачи провели осмотр русских детей. Когда меня осмотрели, доктор, глядя на меня, что-то казал медсестре. Мать услышала фразу: «Жаль, такая была девочка». Испуганная мать спросила: «Доктор, она жить будет?» Доктор ответил: «Все зависит от Вас. Хорошее питание, уход за ребенком, диета. Дистрофия, стрессы, нервная система, кишечник, сердечко барахлит. Букет болезней ».

     Еще до поездки в Вильнюс мне удалось ближе познакомиться с русскими солдатами. Польские ребятишки узнали, что недалеко от села в лесу расположился русский лагерь. Они взяли меня в качестве переводчика и пошли в лагерь целой ватагой. Недалеко от лагеря, на песчаном откосе у дороги сидели два русских солдата и ели тушенку. Мы глотали слюнки. Солдат, съев тушенку, бросил банку нам под ноги. Ребятишки «куча мала» бросились поднимать её. Мне каким-то чудом удалось выхватить её. Солдат был в восхищении. Он сказал: «Ай да молодец, рыженький чертенок!» Я была возмущена до глубины души, т.к. мои волосы были белыми, но не рыжими, а у солдата волосы имели цвет зрелой пшеницы. Я подняла вверх голову и на чисто русском языке, хотя никогда на русском не разговаривала, возмущенно крикнула: «Ты сам черт рыжий!» Боже мой, то тут было! Переполох! Солдаты бросились меня ловить, ребятишки с испугу разбежались и попрятались в кусты. Меня изловили. Я вырывалась, вопила и лепетала уже по-польски: «Пан, пан, я ни бэнду. Як Боги кохим ни бэнду!» Ребятишки, пытаясь меня защитить, из кустом хором кричали: «Пан, пан, Валюся советка, она советка». Солдаты обещали дать мне хлеба с маслом и банку тушенки. Мы помирились и дружным коллективом пошли в лагерь. Это был военный полевой госпиталь, сколоченный из сосновых досок. Раненые лежали на нарах в три яруса. Меня представили солдату, на вид которому было 45-50 лет. Невысокого роста, одет в старую фуфаечку, только пояс и брюки были солдатские. Лицо уставшее, в морщинках и очень доброе. Этот солдат запомнился мне на всю жизнь, хотя общалась с ним не более 20 минут и произнес он всего два слова. Крайне редко встречаются такие люди, которые способны молча, почти ничего не говоря, согреть тебя только выражением своего лица, расположить и заворожить какой-то святой благодатью. Странно все это, но забыть его не смогла. Много тайного в человеческих душа, много. Он подвел меня к небольшому грубо сколоченному столику у маленького окошка, принес буханку хлеба и во всю длину буханки отрезал кусок хлеба, намазал хлеб толстым слоем масла и посыпал песком. «Ешь тут» - сказал он. Польские ребятишки прилипли к окошку и с завистью смотрели, как я ем хлеб с маслом. Желудок мой не вместил весь хлеб, остаток хлеба с маслом положила в карманчик фартука. Кстати, я никогда не ходила в отрепьях. Лучшая портниха села Зуня, у которой жених был русским, из своих платьев перешивала мене одежду. Она меня очень любила и одевала, как куколку.

     На обратном пути нас сопровождал рыжий солдат автоматом. Он вручил матери две буханки хлеба и две банки тушенки.

     После освобождения города мы не сразу уехали на Родину. Железные дороги были перегружены. Везли солдат, технику, строительные материалы, одежду и питание для Армии. Кроме того, КГБ и специальное отделение воинской части проводили большую работу по зачистке неблагонадежного населения, чтобы создать условия для установления советской власти в Литве. Проверяли и нас, опрашивая жителей села.

     Руководство КГБ нам сообщили, что все жители села очень высокого мнения о советках, их необычайном трудолюбии, терпении, выдержки. Много говорили о наших золотых руках, о том, что советки любую работу делают лучше и быстрее.

     Руководство КГБ выразило нам благодарность за патриотизм, любовь к Родине, за скромность в поведении и благоразумие во всех случаях нашей нелегкой жизни, а главное – за спасение своих детей. В заключение сказали: «Родина вас не забудет».

     Родина наша выстояла в нелегкой борьбе с фашизмом, но её европейская часть почти вся разрушена. Десятки тысяч сел о поселков городского типа были сожжены и сметены с лица земли, разрушено около 2 тысяч городов, сотни заводов, фабрик, электростанций и т.д. Мы знали, что на Родине нас ждет голод и тяжелый труд по восстановлению разрушенного. Главное было то, что мы выжили, что скоро приедем на Родину, что там свои родные русские люди, добрые, отзывчивые, всегда готовые прийти на помощь. Нас всех сплачивало чувство патриотизма и коллективизма. Зато здесь, в Литве, фашисты при отступлении села не поджигали, не бомбили. Наше село почти не пострадало от бомбежки города, не считая убитой козы, которую тут же и прирезали, да погибшей собаки. Кое-где осколками были слегка повреждены крыши домов. С приходом нашей армии поляки стали иначе к нам относиться: лебезили, заискивали, неожиданно подобрели, угощая русских детей. Особенно пресмыкались те поляки, которые, потеряв совесть, эксплуатировали советок. Как-то мать по заказу полячки за две ночи связала мужские шерстяные носки. Полячка ничего не заплатила, эту обязанность «верующая» пани возложила на Божью Мать: «Матка Боска отблагодарит за Ваш труд». И подобные эпизоды случались регулярно. Нас считали рабами, и мы должны были платить им за то, что дышали их воздухом. Однажды бабушка решила попросить подаяние в соседском селе, хотя сильно стеснялась. Услышав русскую речь, дверь захлопывали, а вслед неслись оскорбления и проклятия: «Тоя кровь ваша» (собачья кровь). В селе было немало жителей, даже среди бедняков, которые люто ненавидели советскую власть и русских людей, не скрывая этого даже с приходом Советской Армии. Однажды случайно я оказалась очевидицей бурной дискуссии матери с ехидной полячкой. Она осуждала советских солдат (речь шла о колонне русских пехотинцев). Она говорила, что русские солдаты грязные, неряшливые, почему бы им не помыться и не привести себя в порядок. «Как только им не было стыдно идти по селу в таком жутком виде», - ехидничала пани. На это мать ответила полячке, что наши грязные, неряшливые солдаты освободили свою страну, сломали хребет фашистской гидре. Что касается Польской Армии, то она сдалась почти без боя. Вот почему так спешат наши солдаты. Надо быстрее освободить Литву и Польшу. Польские мужички сидят по домам, и совесть не мучает их, что за них гибнут русские солдаты, а жены мужичков с издевкой замечают пыль да грязь на лицах и гимнастерках наших героев. И сколько еще их погибнет на чужой земле. Мать рассказала полячке о польских партизанах, которые ведут борьбу с немцами, но они не так многочисленны, чтобы решить судьбу Польши. Польская Армия бездействует. Об этом мать узнала от русских солдат. А что касается польской культуры и чистоты, позвольте, пани, напомнить вам дикарский (на наш взгляд) способ мыться по субботам. Наливается ванна воды. В нее влезает тучный пан. Потом в эту же ванну по очереди влезает сначала пани Янтя, затем в эту грязную воду погружается сын, который целыми ночами шляется по девкам, затем влезают две взрослые девицы. Эта дикость, пани, у нас русских, вызвала омерзение и отвращение. Как же далеко вам до России, которую вы считаете отсталой, некультурной. У нас в России почти в каждом доме есть баня. По субботам ее хорошо натапливают, и вся семья по очереди моется. Мы поливаем себя чистой водичкой из ковшика, а на лавках паримся и хлестаем себя березовыми веничками для улучшения кровообращения. И так было в Росси испокон веков, потому русские мужики такие сильные, крепкие. Россию никому не победить.

     А полячка опять за свое, не сдается, начала унижать русских женщин: «Не обижайтесь, пани, за правду. Многие поляки поляки бывали в России и рассказывали, что женщины в России какие-то неухоженные, одеваются бедно и безвкусно. Наши полячки элегантные, одеваются модно, а какие они рукодельницы». Мать сказала, что русские красавицы в любой одежде хороши. А что касается рукоделия, полякам не помешало бы поучиться у русских женщин. Она рассказала о том, как древнее, русское рукоделие, которым и поныне пользуются крестьяне, удивило и поразило поляков. Богатый фермер из соседнего села, брат пани Янти (полячки его знали) сделал матери большой заказ: отпрясть овечью шерсть и связать для их большого семейства 13 изделий (варежки, носки, перчатки разных размеров) и детскую шапочку. Мать заколебалась, т.к. времени не было, целыми днями потом трудилась в поле, в лесу и в домашнем хозяйстве. Работа была трудоемкая и требовала много времени. На ночную работу сил уже не было. Пан договорился со своей сестрой освобождать советок от домашней работы хотя бы на 2-3 часа. К зиме заказ был выполнен.

     Когда мать разложила на столе вязаные вещи, поляки остолбенели от удивления и восхищения. Вязка была очень красивой и пушистой, как мохер. Хозяйка воскликнула: «Пани советка, простите нас, но это не наша шерсть, видимо вы перепутали и отпряли другую, более дорогую шерсть, пушистую, как ангорка. В нашем хозяйстве такой шерсти не имеется». Мать уверяла, что никакой другой шерсти у нее не было, что все связано из их шерсти, и что пани Янтя может это подтвердить. Мать достала кулек с оставшейся неотпряденой шерстью (как доказательство) и вручила им. Поляки стали рассматривать вязку, но не нашли ни обычную для носков, варежек резинку, ни лицевых, ни изнаночных петель. Вещи сплошь были пушистыми. Изумленная пани спросила: «Тогда объясните нам, какое чудо вы сотворили с нашей шерстью?». «Чуда нет», - сказала мать. - «Это древний русский метод вязки. В России суровые зимы, потому нужны более теплые носки и варежки». Делается это так: носки и варежки вяжутся намного длиннее и шире. Затем их погружают в горячую воду, намыливают мылом и начинают валять, то есть тереть руками до тех пор, пока вязка станет пушистой, одновременно надо мерить, чтобы подогнать под определенный размер. Для такой вязки шерсти потребуется больше, больше и времени да и опыт нужен. Наша молодежь вяжет обычным способом, жалеют время. Старикам спешить некуда. Не каждая овечья шерсть подойдет для такой вязки. Прибалтийская и российская шерсть пушистая, южные сорта не всегда.

     Фермер оказался порядочным и добрым человеком. Он очень хорошо отблагодарил мать за труд. Через неделю привез полмешка муки, крупу, сало, яйца, картошку. Благодаря ему мы сравнительно легче перенесли зиму.

     Рассказ матери ехидная полячка выслушала молча, поджав губы. Мать рассказала ей о мастерицах северной России. Они плетут изумительные по красоте и тонкой работе кружева, которые ценят во всех странах мира, как и Оренбургские пуховые платки. «Пани, - сказала мать – оставьте свою гордыню, вам есть чему поучиться у русских. Скоро у вас будет советская власть, вам построят бани и научат культурно мыться. Русские построят в Литве заводы, фабрики, электростанции. Страна станет богатой. Вам привезут трактора, комбайны для уборки урожая. Это все даст вам советская власть. Посмотрели бы вы на наши бескрайние поля пшеницы, ржи, овса. И все это убирают машины. Не понимаю, почему вы боитесь советской власти, почему держитесь за свои крохотные участки земли? Свой урожай вы до сих пор убираете отсталым древним способом – серпом. В России уже несколько столетий назад была изобретена коса. В косе есть деревянная перекладинка, чтобы скошенное сено, пшеница, рожь ложились ровными рядами. Сильна русская смекалка, изобретательна! Ваши серпы разбрасывают скошенное как попало, а женщинам чуть ли ни на карачках приходится подбирать и откладывать это в ровные рядочки. Я пыталась научить пана делать косу, но он не смог».

     Возвращение

     На Родину мы возвратились уже поздней осенью. Поездку плохо помню. Забитые до отказа вагоны, пассажиры сидели не только на полках, но и в проходах, под лавками. Теснота, давка, бесконечные пересадки, ожидание очередного поезда по 2-3 суток. На одной из станций мама со своей подругой по плену (имя не помню) отстали от поезда. Ее двое детей остались на попечение бабушки и советки с ребенком. К счастью, во время очередной длительной стоянки нескольких поездов, пропавших удалось найти. Запомнилась пересадка в Минске. Шел проливной дождь. Пассажиры выбрасывали свою поклажу на асфальт, где воды было выше щиколотки. Мы все промокли. Ни согреться, ни укрыться было негде. На вокзале большая часть крыши отсутствовала, соседние здания были разрушены еще сильнее. Наконец-то мы приехали на свою провинциальную станцию. Мы с бабушкой остались на вокзале, а мать пошла пешком в родное село за 30км от станции, где проживала ее сестра Елена с мужем и двумя детьми-подростками. Муж на фронте не был, т.к. болел эпилепсией. По хорошо знакомой дороге мать пришла в село, но не узнала его. Все дома были сметены с лица земли. Кое-где стояли незнакомые каменные кладки. Долго бродила, но так и не нашла место, где стоял добротный дом сестры. В селе не было видно ни одной живой души. Наконец, заметила дымок из-под земли. Спустилась в землянку и узнала своих соседей. Объятия, слезы, рассказы о военных событиях и т.д. Сестра жила рядом в каменной закуте для скота. Хозяйственный дядя Сережа сделал соломенную крышу, сложил большую печь, лежанку, смастерил широкие и длинные лавки вместо кроватей. Обстановка для проживания была более сносной, чем в землянке. К тому же дядя Сережа из эвакуации привел свою теленую корову, заготовил много сена летом. Так что дети были с молоком. Картошки привезли маловато, берегли для посадки. Из очисток пекли лепешки.

     Бабушка ушла от нас в свой родной дом, где проживала со своим мужем Федором и маленьким сыном (моим отцом). Федор погиб в 1914 году. В доме остался жить его брат Иван с женой и четырьмя детьми. Очень скоро государство стало выдавать вдовам пенсии на содержание детей. 5 рублей – за погибшего солдата, 34 рубля – за младший и старший комсостав. Конечно, пенсия в 5 рублей очень мизерна, но надо отдать должное государству, учитывая, что в стране погибло 28 млн. человек и в стране ужасная по своим масштабам разруха. За 5 рублей можно было купить керосин, спички, соль, 2-3 кг крупы. Бабушкина пенсия и пенсия матери были большим подспорьем для наших больших семейств. Первый год было очень тяжело, потом с каждым годом становилось лучше. С фронтов и из госпиталей возвращались мужчины и включались в работу по восстановлению страны, своих городов и разрушенных сел. Еще шла война, а на освобожденной территории солдаты разминировали колхозные поля, пастбища, усадьбы жителей. Колхозы готовились к посевной. Работа советского госаппарата была четкой, быстрой, прекрасно организованной. Страна быстро вставала из руин и разрухи. Из средней Азии, Сибири, с Урала везли все необходимое для восстановления разрушенного хозяйства и для организации посевной компании, строительный материал, скот, овощи, семена, хлеб и т.д. Описание быстрой метаморфозы нашей страны заняло бы много времени и места, но моя цель другая – показать духовное становление детской души, формирование мировоззрения, эстетическое развитие и самое главное – развитие интуиции в детском возрасте, приобщение ребенка к тайнам бытия.

     Загадочные феномены

     К началу 1945 года я уже хорошо говорила по-русски, хотя с небольшим акцентом, потому без труда общалась с четырьмя детьми тети Маруси, сестры дяди Сережи. Ее дочка Тома была моей ровесницей, разница в нашем возрасте составляла всего 7 дней. Шел январь 1945 года, но от брата дяди Сережи и тети Маруси долго не было ни каких вестей. Тетя Оля, супруга пропавшего Петра, решила под Старый Новый год погадать о судьбе своего мужа. Детвора была в восторге, ожидая чуда. Мне тоже очень хотелось посмотреть на таинственное гадание. Мы улеглись на печи и притворились спящими. Когда за мной пришла мать, тетя Маруся уговорила ее оставить меня на ночевку. Ребятишки, мол, сладко спят, похрапывают, зачем будить девчонку.

     Все домочадцы попрятались. Тетю Олю оставили наедине, но потихоньку подглядывали. Около 12 часов ночи тетя Оля принесла ведро воды из колодца, постелила на стол белую скатерть. Наступила долгожданная торжественная минута. Тетя Оля налила стакан воды, опустила в него венчальное кольцо и стала внимательно смотреть на дно стакана. Около стакана ставились свечки. Минут через 15-20 тетя Оля закричала: «Мария, иди быстрее, посмотри, Петька живой. Слава тебе, Господи!» Стол окружили со всех сторон и глядели на дно стакана. Старшие дети узнали дядю Петю. Мне с большим трудом, чуть ли не по головам удалось стать на край стола сверху взглянуть на дно стакана. Там я увидела необыкновенную, слегка недопроявленную фотографию, но четкость изображения была отличной, не считая небольшой чашечки, стоявшей на столе. На фотографии я увидела железную кровать, застеленную грубым суконным одеялом с советскими полосками по краям. На кровати на правом боку лежал лысоватый мужчина, подложив руки под голову.

     Одет он был в темные брюки и светлую, слегка помятую рубашку. Рядом с кроватью стоял круглый столик, на столе круглая чашечка, изображение которой расплывалось куда-то в сторону.

     В конце февраля дядя Петя возвратился домой из госпиталя, он был тяжело ранен. Как-то вечером он зашел к нам навестить своего брата. Мы с матерью лежали на печи. Как только дядя Петя снял шапку, я сразу же узнала его по фотографии и говорю матери: «Мамочка, это тот самый дяденька, который лежал в стакане».

     Об этом удивительном случае я рассказала своей знакомой уже здесь, в Мариуполе. Ее брат пропал без вести в годы войны. Она решила погадать о нем и пришла ко мне домой. Изображение проявилось очень быстро. На дне стакана появился светлый фон. На этом фоне мы увидели человека в странном костюме, похожем на водолазный. Человек был разорван на части. Голова лежала рядом с телом. Одна нога очень короткая, другая разорвана на части. Меня поразило то, что эти части лежали в определенном порядке, по траектории, т.е. линии. Неясно было, где он погиб, почему не было деревьев, домов, кустов. Знакомая ответила, что ей все ясно, ее брат был летчиком. Погиб он в воздухе.

     Вспомнила еще один загадочный случай. Было это давно, в студенческие годы. Весь наш курс отправили в колхоз на уборку картошки. Работа в колхозе на свежем воздухе, на лоне прекрасной природы, была для нас праздником, тем более что кормили голодных студентов «на убой». Хозяйка варила вкусный наваристый суп. Каждому давали по большому куску мяса. А разнообразные каши, сваренный в русской печи, были великолепны по вкусовым качествам. Хозяйка каждый день угощала нас солеными грибами, их тут было «хоть пруд пруди». Из колхоза ежедневно привозили для студентов несколько молочных баков с молоком. Ешь, пей, сколько душе угодно, ведь колхоз был миллионером. Наша хозяйка любила нас и переживала за нас, как мать родная. Однажды она предупредила нас, чтобы мы были предельно осторожны на работе, особенно Галка, которая все время катается верхом на лошади. Она сказала: «Не могу от вас скрывать. У вас скоро может быть беда, мой пес стал истошно выть по ночам». Руководителю, нашему доценту, она сказала по секрету, что пес чует смерть. Доцент посмеялся над сельскими предрассудками, но нам было не до шуток. Каждую ночь пес, усевшись на бугорок напротив наших окон, начинал выть, наводя на нас панический ужин. Доцент объяснял это тем, что псу стало скучно. Три дня пес выл, не хуже чем волк. На четвертый день мы получили телеграмму от родных нашего однокурсника Юрия, который не поехал в колхоз из-за болезни печени. В телеграмме сообщалось о скоропостижной смерти Юрия. Нас приглашали на похороны. После похорон мы возвратились в колхоз. Пес перестал выть, выполнив свою миссию, т.е. предупредил нас.

     В 1944-1945гг. я сильно скучала по богатой прибалтийской природе, ее красивым лесам, быстрым чистым рекам, потому всю свою жизнь до старости во сне видела леса, реки. Родным языком для меня оставался польский, на русский переходила с неохотой. Здесь, на Родине, местность была лесостепной, пересеченной многочисленными оврагами. Вместо лесов всего лишь небольшие лесопосадки. В селе был пруд. Зелени хватало. Почти в каждом доме был сад, где росли яблони, сливы, груши, малина, смородина и т.д. Около домов росли громадные ракиты, излюбленное место грачей. Со временем сумела понять и оценить среднерусскую природу, сумела ощутить какую-то таинственную лиричность, буйство трав, красоту и разнообразие цветов, пение жаворонка и других птиц. Их пение на лоне бескрайних, необозримых полей звучало по особому, оно завораживало и вливалось в душу.

     В те далекие 1940-50гг. природные явления в России проявлялись по другому, более буйно и грозно. Зимы отличались необычайной суровостью, с частыми метелями и буранами. Для весеннего и летнего времени характерны были сильнейшие грозы и молнии, часто с людскими жертвами.

     Припоминаю весну 1945 года. С вечера разразилась сильнейшая гроза. Грохотало так, что завыли все собаки в селе. Все вокруг потемнело, как ночью. Небо до самого горизонта окрасилось в красно-оранжевый цвет. Беспрерывные молнии то зигзагами, то огненными стрелами, то яркими вспышками рассекали и освещали красно-оранжевый фон неба. Картина была жуткой, зловещей (со слов матери), но мне почему-то не было страшно. Я с удивлением смотрела на плачущих родных и вскоре стала клевать носом. Мать отвела меня спать. Жители села до самого утра молились, стоя на коленях и ожидая конца света.

     Описанное мною аномальное природное явление имело тайный эзотерический смысл. Природа и все что в ней имеется: земля, вода, минералы, растения – все это живое, все тесно связано с человеком. На территории нашей страны за время войны из-за многомиллионных смертей, скорби и боли оставшихся в живых людей накопилось огромное количество негативной энергетики, на что природа остро реагировала. И хотя внешне энергетический выброс, проявление природной аномалии выглядело жутко, зловеще, тем не менее, природа таким образом лечила и защищала человека, а также окружающее пространство, снимая с него негатив, иначе мы бы не выдержали, задохнувшись от него.

     Моя детская память имела странное свойство. Некоторые эпизоды, в основном картины природы, запечетлевались в мозгу с фотографической четкостью и никогда не меркли, не тускнели. В любом возрасте я могла их прокрутить, насладиться воспоминанием и осмыслить его.

     В1945 г. Мы узнали о том, что отец погиб в июне 1944 года. Похоронен в Одесе. Тетя долго скрывала похоронку от матери. В 1947-48гг. матери удалось построить небольшую хижину под соломенной крышей, каменные сенцы, закуту для скота. Половину комнаты занимала печь с лежанкой, рядом стояла кровать, стол около окна. Хата была холодной, но спасала печь. Что за чудо русская печь, сделанная из красного кирпича!!! Любое недомогание, любая простуда лечились быстро и эффективно. На печи по просьбе матери плотник сделал маленькое окошко, мой наблюдательный пункт в ненастные зимние дни. До чего же я любила русскую зиму, любила ее в любую погоду, но особенно во время метелей и буранов, которые случались каждую неделю с регулярным постоянством. Во время буранов и метелей я всегда чувствовала большой подъем духа. Тело почему-то наполнялось необъяснимой силой и энергией. Когда буря стихала, я ощущала легкость во всем организме, радость. Казалось, что не только душа, но и тело становилось чище, светлее, здоровее. Теперь, когда я более 20 лет занимаюсь эзотерикой, могу объяснить свое состояние. Стихия – величайшая сила в природе. Она насыщает благой, чистой энергией как человека, так и все вокруг, но самое главное – очищает его от вредных влияний.

     В мою детскую память врезалось несколько эпизодов и пейзажей зимней среднерусской природы. Напротив нашего дома был колодец, В котором даже в сильную жару вода оставалась холодной и чистой. Водой из нашего колодца пользовались пять дворов. Так как дома в селе строились на некотором расстоянии друг от друга, то до колодца было далековато, а наносить воды для домашнего хозяйства в зимнее ненастье было нелегко, тем более, что в хижинах жили в основном вдовы с маленькими детьми. Запомнилось раннее утро, когда разразился страшный буран со снегопадом. Ветер выл на все лады и хлестал в окна. Валом валил снег и тут же подхватывался ветром и разносил его во все стороны, сугробы росли, как грибы. Мы с тревогой смотрели в окна и видели, что колодец замело, а вскоре и нашу хижину замело до самой крыши. Дверь не открывалась. Мы оказались в снежной ловушке, благо что водой запаслись вовремя. Снежные ловушки в зимнюю непогоду случались частенько не только у нас, но и в соседнем доме. У них окна тоже выходили на выгон, на дорогу, откуда всегда дул ветер.

     В доме стало холодно. Все трое вместе с котом греемся на печи. Мать с бабушкой около горячей грубки, я с котом у маленького окошка. Идиллия!!! Тепло, уютно. На улице и в печной трубе завывает ветер. Смотрю в окошко на свой сад. Буран бушует, наметая горы снега. Молодые яблоньки утопают в сугробах. До половины занесло стог сена. Около него прыгают, резвятся три громадных зайца. Им и буря нипочем. Снежинки вихрем кружатся в воздухе, их подхватывает ветер и разметает в разные стороны. Красота кругом неописуемая. Душу охватывает восторг от буйства зимней стихии. В любой стихии, особенно в аномальной, всегда есть сила, неподвластная человеку и тайна, она ощущается сердцем, интуитивно.

     Ранним утром наши соседи, вооружившись лопатами, протаптывают и расчищают дорожки к колодцу. Трое мужчин – инвалидов освобождают два наших дома, попавших в снежную ловушку. Мать тоже прокладывает дорожку, точнее туннель. В туннеле изредка мелькает ее макушка. Рост матери 1м53см, значит снега за сутки намело 1м50см. Описанные мною прекрасные зимние пейзажи врезались в мою детскую память с фотографической точностью на всю жизнь, однако, лица людей почему-то вспоминаю смутно. Исключение составляет немолодой солдат из советского госпиталя в Вильнюсе, да несколько фигур с желтыми звездами на спине, которых вели немцы по узким улочкам Вильнюса. Не сомневаюсь, что жизнь не только этих евреев, но и солдата уже висела на волоске. От солдата шла энергетика святости, благодати. В то время его душа принадлежала уже к другому миру, т.е. он должен скоро погибнуть. У меня особая чувствительность на мир мертвых. Я не помню лица хозяйки Янти, пана, пани Зуни, своей подруги Баси и других лиц, хотя общалась с ними 4 года. Солдата видела не более 20 минут, а евреев 5-10 минут, но помню их с необычайной четкостью и ясностью. Это не тайна и не загадка, а всего лишь врожденная способность чувствовать Тонкий Мир.

     Встреча с Вангой во сне

     Лет 7-8 тому назад я читала иногда лекции по эзотерике в пенсионной организации «Забота» завода им. Ильича. Ко дню рождения Ванги подготовила лекцию о ее жизни, об уникальном пророческом и ясновидческом даре Ванги, о ее общении с миром мертвых, т.е. с Потусторонним миром. В эту же ночь увидела Вангу во сне, но не сразу ее узнала. Вижу большой полупустой лекционный зал. Сижу в конце зала, потом пересаживаюсь на середину зала. Сажусь рядом с женщиной в шелковой салатовой кофточке. Она с кем-то оживленно беседует, потом со мной заговорила. О чем, не помню. Внизу, на полу, не далеко от трибуны лежал больной мужчина. Я почему-то знала, что это муж женщины в салатовой кофточке. Мне очень хотелось рассмотреть эту женщину, и я пыталась заглянуть в ее лицо, но она каждый раз отворачивалась. Наконец, я увидела ее лицо. Она была слепа. Мне стало ясно, с кем сижу рядом, и я очень обрадовалась. Ванга крепко, очень крепко дважды обняла меня за плечи и на секундочку прижала меня к себе. Ванга была крепкого телосложения и очень сильной женщиной, судя по ее крепким объятиям. Так Ванга отблагодарила меня за лекцию. В знак большой любви к ней, уважения и восхищения ее уникальным даром, я прочитала еще одну лекцию для другой группы пенсионеров.

     3-я степень посвящения человека огнем

     Когда мне было9 лет, я пережила состояние, которое Березиков охарактеризовал, как 3-ью степень посвящения человека огнем. Огненная стихия самая опасная и грозная в природе. Общение или прикосновение к ней часто заканчивается смертью (извержения вулканов, землетрясения, пожары, электрический ток, огнестрельное оружие). Мои воспоминания об этом опыте крайне тяжелые и неприятные. Случилось это ранним утром. Мать ушла на работу в колхоз, бабушка затопила печь. Внезапно в нашей печи что-то сильно загрохотало, из печи стали вытекать в комнату языки пламени. Они долетали до стоявшей рядом кровати. Оказывается, что загорелась сажа в печной трубе. Мы убрали постель и все, что может загореться. Искры из трубы уже летали над соломенной крышей. Бабушка стала кричать и звать людей на помощь, но из ее рта слышались лишь хриплые звуки, она вся дрожала, глядя вверх на крышу, а по щекам ее текли слезы. Инициативу я взяла на себя. Я стала кричать во все горло, во всю силу своих голосовых связок. Мой голос был услышан даже в конце села. Со всех концов села сбегались люди, а я все кричала. Мужчины притащили длинную лестницу, влезли на крышу, женщины и мальчишки-подростки таскали воду, подавали на крышу, заливая водой трубу и уже дымящуюся соломенную крышу. Тетя Лена поняла, что я в шоке, вся дрожу, прижала меня к себе и начала успокаивать. Крышу и трубу затушили. Соседи очистили трубу от сажи. Все кончилось благополучно, но я заболела, получила стресс. Начались проблемы с сердцем, депрессия, бессонница, отсутствие аппетита, вялость, слабость и т.д. Мать лечила меня в соседнем селе у старого опытного фельдшера. Через два месяца он поставил меня на ноги. Я выздоровела.

     В 1945г. Тетя Лена подарила нам телочку, она отелилась и давала молоко. В начале 1946г. мы с матерью переехали в шахтерский городок Новомосковск, где жил брат матери Антон. Корову мать привела с собой в город, прошагав с нею 300км. В Новомосковске я окончила 1-ый класс. Жизнь в городе была еще тяжелее, чем в селе. Карточная система, давки в очередях даже со смертельным исходом , грабежи, воровство. Работу мать не нашла. Жили за счет пенсии и продажи молока. Я помогала рвать траву для коровы и продавать молоко в соловой шахтерам. Мать вынуждена была продать корову и возвратиться в родное село. Высокий моральный и нравственный уровень жителей нашего села способствовал стабильной, спокойной жизни – ни пьянства, ни воровства в селе не было. В те годы мы никогда не закрывали дома на замки. Я очень обрадовалась возвращению в село. Куда ни глянь – степная ширь, цветущие луга, благословенная тишина, благодать в душе.

     В сентябре пошла во второй класс. Школы не было, она сгорела еще в начале войны, учились в обычных сельских домах, чаще всего у стариков, которым за услуги неплохо платил колхоз. Парт не было, сидели на длинных лавках и наблюдали, как бабка варит картошку, печет оладьи и глотали слюни.

     В нашей степной полосе России после войны крайне тяжело было со стройматериалами. Колхозу его выделяли только для крайних нужд – экстренной помощи селянам, для скотоферм. Фермы строили из камня, крыши, перегородки и т.д. делали из дерева. Потому матери тяжело досталось строительство дома. Где-то купила старые бревна от солдатского блиндажа, еще где-то подкупила втридорога, потому хата была холодной.

     И все же колхозу к осени удалось открыть школу. Осталось старое каменное полуразрушенное здание , достроили, отремонтировали, сложили в классах печи. Вместо парт сколотили длинные лавки. На высоких лавках читали, писали, на низких - сидели. Открытию школы были рады как дети, так и родители. Через два года завезли парты, много учебников и канцтоваров. Жизнь налаживалась. В третьем классе на всю жизнь запомнилась осенняя экскурсия по природоведению. Как я теперь понимаю, цель ее – развитие у ребенка любви к природе, родному краю, следовательно, формирование чувства патриотизма. Сельская учительница, не имея высшего образования, провела экскурсию профессионально. Она привела детей в глубокую балку, заросшую лиственными деревьями. Был солнечный, теплый денек, деревья стояли еще в зеленом своем наряде, только кое-где краснели и желтели листочки. Учительница провела очень короткую беседу (содержание не помню), потом объявила, что сейчас мы все будем 20 минут молчать и учиться слушать тишину, улавливать те звуки, которые ее нарушают, какие звуки нам приятны, какие не очень. Будем внимательно наблюдать, что нас окружает, что понравилось, что удивило. Но самое главное, надо прислушаться к своему сердцу, что оно почувствовало, что нового мы увидели и поняли. Наши наблюдения учительница потом записала. «А сейчас, - сказала учительница, - выберите себе место для наблюдения, сидите молча, наблюдайте, думайте, далеко не разбредайтесь, я должна всех вас видеть».

     На другой день учительница зачитала рассказы о наших наблюдениях. Это было настолько интересно, настолько увлекательно, что походило на сказку, которую мы же сами написали. Мы еще долго возвращались к этой теме. Каждый из нас сделал вывод, что в природе много интересного, много тайн, их надо внимательно наблюдать и учиться видеть.

     Теперь я точно знаю, как найти ключик, который бы раскрыл душу ребенка для любви к природе, к родному краю. Это – тишина и одиночество. Не перегружайте ребенка. Душа ребенка сама раскроется, неожиданно вздрогнет и придет в восхищение от красоты окружающего мира. Так было и со мной. Дети советской эпохи глубоко чувствовали и понимали природу, особенно сельские ребятишки. Мы любили классическую литературу, тайком от родителей при свете керосиновой лампы читали по ночам. Моя подруга читала под кроватью, я на печи, задернув занавеску, когда мать дежурила ночью на ферме.

     Современные дети, за редким исключением, классическую литературу не читают. Из окна квартиры вижу, чем они занимаются: курят, матерятся (даже девочки), постоянно крутят свои мобилки. Ни разу не видела, чтобы кто-то читал книгу. Их постоянные развлечения – мультики, компьютерные игры, в лучшем случае низкопробный детектив. Современные учителя, не меньше, чем советские, пытаются формировать в душе ребенка чувство патриотизма, любви к своей Родине. В западной и центральной Украине применяются новые методы работы. В каждой школе поют гимны, используют кричалки: «Слава Украине!», «Героям слава», «Слава Бандере, славаШухевичу», «Кто не скаче, той москаль!», «Убей москаля!», «Комуняку на гиляку!» Некоторые современные родители тоже стараются приобщить ребенка к природе. Наблюдаю такую картину. Родители с ребенком на лоне природы жарят шашлыки. Ребенок отходит в сторону, что-то рассматривает на земле, смотрит на деревья. Раздаются гневные оклики родителей и нравоучения: « Брось палку! Она грязная. Иди помой руки! Зачем ворошишь муравейник? Слезь с дерева. Ну и что, что низкое. Упадешь – нос разобьешь. Боже, на что стали похожи твои брючки. Не будешь слушать, никогда не возьмем тебя на природу». Многие родители покупают детям книги о животном и растительном мире и даже детские энциклопедии. Все это очень нужно и полезно. Подобные книги, как правило, расширяют знания детей о природе, развивают интеллект, воображение и только. Но ребенку необходимо живое общение с природой наедине, чтобы научиться улавливать и слышать энергетические потоки земли, воды, воздуха, растений, но не гневные нравоучения родителей на лоне природы. В этом случае у ребенка развивается более глубинное, одухотворенное восприятие природы – интуиция, т.е чувствознание, по выражению Владыки Шамбалы Эль Мориа. Интуиция – это уже более высокий уровень познания, ибо интуитивное тонкое тело является частью нашей бессмертной души. Интуитивное восприятие окружающего мира, к сожалению, достигают немногие дети. С каждым новым десятилетием и столетием человек все больше будет отдалятся от природы. Люди будут жить в виртуальном мире, мире роботов, техники. Наших детей и внуков уже сейчас порой трудно оторвать от виртуального мира компьютеров. Природа им не интересна. Они уже дети нового нарождающегося мира. Какова же будет личность человека нового переходного периода перед вступлением в 6-ую коренную расу, т.е. золотой век, который наступит через 432 тысячи лет. А прошло всего лишь 5 тыс. лет переходного периода. Вот черта его личности: высочайший интеллект, черствость, прагматизм, эгоизм, бедность чувств, низкая коммуникабельность, агрессивность, низкий моральный и нравственный уровень. В семейной жизни – отсутствие романтизма, нежности, сентиментальности, в общем, люди будут бездуховными. Адепты Востока пишут, что сейчас мы живем в эпоху Кали-Юга, в железном веке, по выражению древних греков. Это век деградации человечества и постепенного заката современной цивилизации. Разумеется, в этом темном и жестоком мире, как цветочки, как яркие огоньки изредка будут воплощаться высокодуховные люди, но их будет слишком мало. Божественные Силы крайне редко посылают святых людей на новое рождение, оберегают их, потому что слишком тяжко жить светлому человеку в грешном, темном мире, и они часто становятся жертвами этого мира. Вспомним библейские слова о тех душах людей, которые спрашивают, долго ли еще им находится в хрустальных гробах (т.е. в раю, но без нового воплощения), на что им отвечают временным отказом: «Пока не пополнится число ваше».

     Вновь возвращаюсь к детским воспоминаниям. Наше громадное село делилось глубоким оврагом на два села с разными названиями – Березовка и Ворово (ударение на первом слоге). Этимологию названия Ворово старики объясняют тем, что в селе гнездились тучи ворон, которые досаждали селянам своим воровством. Другие старики утверждали, что в старину в этом селе часто грабили проезжающих купцов. Села тянулись вдоль дороги на расстоянии 2-2,5км. В 300-400м от моего дома дорога поворачивала на шоссе, по обе стороны которого сплошь росли высокие ракиты и другие деревья. Шоссе заканчивалось и начиналась Березовка. Дорога доходила до самой школы. Третий класс запомнился мне еще и тем, что была очень суровая зима: сильные морозы, метели, бураны. Нашу хижину часто заметало до самой крыши. На всю жизнь врезался в мою детскую память зимний суровый пейзаж. Пасмурное раннее утро, завывает ветер, разыгралась метель. Подруга зашла за мной в школу, мать запротестовала, но мы были непреклонны и уговорили ее отпустить нас. Подруга, укутанная громадной зеленой шалью, походила на сноп сена. Мать так же меня экипировала. Валенки, сверху шаровары, чтобы снег не засыпался. Шапка, пальто, сверху большая шаль, завязанная узлом на спине. По пути в школу к нам присоединилась третья подружка. И вот мы, как три шарика, катимся по заснеженной дороге. Сильные порывы ветра сбивают нас с ног, падаем, вновь держимся за руки и начинаем преодолевать сугробы. Погружаемся в снег до самых плеч, кувыркаемся и опять в путь. Через несколько шагов новые сугробы, и опять преодолеваем препятствия. Нам радостно и очень весело. Подружка кричит: «Мы партизаны, идем на штурм!» Я не помню ощущение холода или страха перед разыгравшейся завирюхой. Сильный подъем духа, бодрость, ощущение, что в твое тело вливается какая-то сверхъестественная сила. Так всегда действует природа на тех, кто не боится ее аномалий, кто любит ее. К слабым и безразличным к природе она поворачивается обратной стороной. Сворачиваем на шоссе. Здесь сугробы маленькие, деревья задерживают снег, приходим в Березовку на открытое пространство. Опять штурмуем сугробы, держась за руки. Вот и школа. В коридоре нас встречает любимая учительница, расцеловывает наши красные щечки, стряхивает с нас снег. Больше половины третьеклассников пришли в школу, хотя учительница строго запретила приходить тем, кто живет на окраинах наших сел. В классе тепло натоплено, растянута веревка. Уборщица помогает развесить наши мокрые шали, шапки и т.д. Около горячей плиты на лавке сушатся варежки. Через несколько часов мы возвращались домой. На улице по прежнему бушевала метель, но мы были веселы и очень довольны. Дома грелись на печи.

     Зимой мы почти не болели. Видимо, нас лечила русская печь из красного кирпича, на которой мы ежедневно принимали глубоко прогревающие чудодейственные процедуры.

     В 5-ом классе наша школа пополнилась новым коллективом школьников. Из трех соседних сел дети ходили учиться в нашу школу за 3-4-5км от своего села, т.е. в день они проходили от 6км до 10км. В метели и бураны родители договаривались с некоторыми жителями нашего села, которые брали детей на ночевку.

     Часто размышляю о современных детях и их родителях. Кто бы из них отпустил своего ребенка в школу в метель, сильный мороз за 1-1,5км от дома? Никто. С нами родители не сюсюкались. Им и в голову не приходило, что мы заблудимся, собьемся с пути, замерзнем. Они хорошо знали своих детей, их силу, выносливость, смекалку, взаимопомощь т громадное желание учиться.

     В 1943г. жители нашего села возвратились из эвакуации. В моей памяти навсегда остались картины разрушенного немцами родного села. После освобождения было много радости, но было много боли печали. Этого никогда не забыть. Родного села было не узнать – полное разрушение. Почти все сады вырублены, большинство оставшихся деревьев повреждены осколками от снарядов. Наскоро рыли землянки, чтобы как-то перезимовать. В некоторых бывших усадьбах остались полуразрушенные каменные закуты для скота, их ремонтировали и покрывали соломенными крышами. Но самое страшное и неприятное зрелище для селян – это множество полуразложившихся трупов не только русских, но и немецких солдат. Хоронили их тут же в огороде, в саду, т.к. опасались подорваться на минах, их тут было множество. Первое время люди помнили могилки русских солдат, но со временем места захоронений терялись из-за буйно разросшихся трав и кустарников. Потом приехали саперы. Они разминировали колхозные поля, луга овраги, сельские усадьбы, сады, но не все успели, их срочно отозвали в другие села, где люди подрывались на минах. Остался не разминированным большой бугор над балкой, которая разделяла наше большое село на две части с разными названиями. По дну балки протекал небольшой ручеек. Когда люди переходили балку на другую сторону села, зрелище бугра наводило на них ужас. Весь бугор был усыпан белыми черепами, которые блестели на ярком солнышке, глядя на людей пустыми глазницами. На другой год приехали саперы и разминировали бугор. Однажды утром бригадир объявил колхозницам новое задание – срочно очистить бугор от черепов, костей и захоронить их в балке. Помню удручающее состояние матери и других колхозниц после «работы». Они постоянно плакали, молились, поминая погибших солдат за упокой души. Женщины жаловались, что потеряли сон и аппетит, что целую неделю кусок в горло не лезет. Позже в балке построили плотину, из ручейка образовался большой пруд, в котором купалась сельская детвора. Захоронения оказались на дне пруда. Памятник не ставили, т.к. не было возможности различить где русский, а где немецкий солдат. Значительно позже напротив сельского совета был открыт памятник погибшим солдатам и офицерам, жителям нашего села.

     4-ая степень посвящения человека

     Озарение, интуитивное восприятие окружающего мира.

     Все сады и усадьбы селян окружались рвами, по которым росли деревья, кустарники. Естественная изгородь мешала крупному рогатому скоту вытаптывать огороды и сады. Однажды бабушка показала мне могилу русского солдата. Она находилась на краю колхозного сада, во рву, под кустом. В нескольких шагах от рва начиналось громадное колхозное поле. Изредка я бегала к подруге Томке через колхозный сад мимо могилы солдата. Это был самый короткий путь к ее дому. На самом краю дорожки я почему-то останавливалась на несколько секунд и взглянув на могилу солдата, вихрем неслась мимо колхозного поля. В то время мне было не более 10 лет. Я была деревенской дикаркой. У меня совершенно не было опыта и знания, как вести себя на могиле, что делать. К тому же могилка была моей тайной, о ней я не рассказывала даже своей лучшей подруге. Кое-что мне подсказывала интуиция. Я крестилась, пробегая мимо могилки и на ходу поминала его за упокой души. Иногда на могилу ложила полевые цветочки или ромашку и тут же в испуге убегала.

     Однажды я собралась идти к Томке. Бабушка предупредила меня, чтобы долго не задерживалась, надо помочь прополоть грядки. Утро было необычно теплым, солнечным, свежим. А в колхозном саду такая тишина, что даже ласточки на деревьях не шелестели. Небо бездонное, голубое, а высоко-высоко в небе заливались жаворонки. Мельком взглянув на могилу солдата, я в изумлении застыла на краю колхозного поля. Передо мной от края до края, до самого горизонта простиралось желтое, почти созревшее пшеничное поле, чистое, без сорняков. И только по краю его цвели васильки да ромашки и еще какие-то синие цветочки. На фоне безбрежного пшеничного поля они смотрелись, как украшения. И опять, как в раннем детстве, в розарии, мою душу охватило неописуемое чувство восхищения, сердце вздрогнуло в упоении от сказочной красоты. Но в это восторженное состояние почему-то примешивалась легкая грусть, переходящая в щемящую сердце тоску. В тот миг я подумала о солдате. Кто он, откуда родом, сколько ему лет? Он погиб, лежит в могиле, и ему уже никогда не суждено увидеть красоту русского пшеничного поля с голубыми васильками и белыми ромашками. Внезапно я вздрогнула от неожиданного чувства, что кто-то стоит рядом со мной. Оглянулась – никого, но я почти физически ощущала присутствие человека рядом с собой. Мне не было страшно. Я не сомневалась, что его душа рядом со мной, и что он тоже видит красоту пшеничного поля с васильками и ромашками. Опять вторглась в душу грусть и защемило сердце. Я перекрестилась и возвратилась назад, домой.

     Итак, это был первый случай, когда уже не во сне, а наяву я ощутила рядом с собой душу умершего человека. Раннее развитие интуиции иногда способствует проявлению сновидения. Березиков относит развитие интуиции к 4-ой степени посвящения человека. Задаю себе вопрос: «Каким образом и почему душа солдата оказалась рядом со мной?» Отвечаю, используя эзотерические знания:

     1. Его душа могла находиться еще здесь, на земле, точнее, между небом и землей. Такие души называют неупокоенными. Его никто не хоронил, не отпевал по церковным обрядам. Родителям сообщили, что их сын пропал без вести, следовательно, они его не поминали за упокой души, боясь согрешить. А вдруг он живой и находится в плену в какой-нибудь стране? Я была единственным человеком, который знал, что он мертв. Я бывала иногда около его могилы. Думая о солдате и находясь в восторженном состоянии духовного подъема, я притянула его душу к себе.

     2. Если же солдат уже пребывал в Потустороннем Мире, я таким же спонтанным способом смогла притянуть его душу из информационного поля земли. Экстрасенсы делают это большим усилием воли. Вольф Мессинг, Эдгар Кейси без особых усилий, иногда спонтанно. Э. Кейси – во сне. Что касается Ванги, то души умерших толпами крутились около нее, пытаясь помочь Ванге и сообщить нужную информацию для своих родных. Читатель, серьезно изучающий эзотерику, должен знать, что ни Вольф Мессинг, ни Э.Кейси, ни Ванга не способны вызвать бессмертную душу человека, ибо она находится в самой высочайшей и тончайшей небесной сфере. (Дэва Чай – по-тибетски, рай – по-библейски). Они могут вызвать лишь астральную, земную душу из информационного поля Земли. Она содержит запись всей его земной жизни, как хорошей, так и грешной. Все самое святое, чистое, как жемчужина, что наработал человек, бессмертная душа забирает в свою извечную копилку.

     5-ая степень посвящения человека огнем

     Посвящение огнем было у меня в детстве – это пожар. Второе посвящение огнем уже на более высоком энергетическом уровне – облучение шаровой молнией. Встреча с шаровой молнией является Божественным благословением, т.к. у большинства людей начинают развиваться паранормальные способности и тяга к тайным знаниям. Об этом я уже писала. 6-ая и 7-ая степень посвящения -это развитие в той или иной форме ясновидения и контакты.

     В памяти всплыл еще один пророческий сон. Речь идет о моих соседях, проживающих этажом выше. Их давно уже нет в живых, хотя они мои ровесники. Наша хрущевка более пятидесяти лет назад была заселена начальством швейно-чулочной фабрики. Большинство жильцов имели машины, дачи, хорошую по тем временам мебель, ковры и т.д. Кроме того, многие после смерти родителей получили в наследство дома и другую недвижимость. В общем, жили зажиточно. Мои соседи Семен с женой Галиной и двумя детьми по уровню достатка были ровней с начальством, хотя Семен работал на заводе. Он получал большую зарплату, к тому же был мастером на все руки. Галина работать не хотела, она получила богатое наследство и дом после смерти родителей.

     В начале восьмидесятых годов в освободившиеся две квартиры подселили две семьи военнопогибших с разведенными дочерьми и детьми. В одну из них поселилась наша семья. Двухкомнатная хрущевка показалась мне раем после тесной и неблагоустроенной тринадцатиметровой гостинки. Я была на седьмом небе от счастья: просторно, много воздуха, есть где разгуляться, ведь сын уже начинал ходить. Обстановка была более, чем скромной: старый диван, шифоньер, стол, два стула, детская кроватка да домотканый коврик на полу.

     Соседи наверху жили плохо: каждый день ругались, дрались, особенно по ночам, их мебель ходила ходуном, постоянно слышались душераздирающие крики Галины. Семен имел любовницу и Галина закатывала ему истерики. Не находя выхода из сложившейся ситуации, она бегала по бабкам. Как-то своим соседям призналась, что на те деньги, которые платила бабкам, могла бы купить еще один дом. Несмотря на разный уровень жизни, советские люди жили дружно, большого социального расслоения не было, которое наблюдается сейчас, в эпоху дикого капитализма. Постепенно и мы обрастали мебелью, купили холодильник, но самое главное, мы постоянно пополняли свою библиотеку. В глубине души я считала себя самой богатой, т.к. ни у кого не было такой уникальной библиотеки: русская, советская, зарубежная классика, большая советская энциклопедия, справочники, полное собрание сочинений К. Маркса, Ф.Энгельса, Ленина и многое другое. Сын и поныне продолжает пополнять библиотеку. Недавно по интернету купил недостающий том И.В. Сталина.

     В отличие от других жильцов дома, Галина с Семеном относились к нам высокомерно, презрительно, а порой враждебно. Мне нравились ее дети, особенно старший очень способный мальчик. Я имела неосторожность похвалить его. Саша поступил учиться в Московскую балетную школу, но через три месяца его отчислили по причине слабого здоровья: быстрая утомляемость, эмоциональная неуравновешенность и т.д. Несомненно, сказалась тяжелая психологическая обстановка в семье. С тех пор Галина не давала мне покоя, обвиняя в том, что сглазила ее сына. Она постоянно нас унижала, обзывая голодранцами, кричала мне в след оскорбительные слова, проклятия. Дома я отдувалась слезами, зато моя мамочка, в отличие от меня, за словом в карман не лезла. Острая на язычок, остроумная и находчивая, она не давала Галине спуску, всегда умела ее поставить на место. Потому Галина люто ее ненавидела, да и мать не была от нее в восторге. Но однажды случилось нечто непредвиденное – к нам в квартиру позвонила Галина и срывающимся от волнения голосом сказала: «В глубине души я всегда считала Вас порядочными и добрыми людьми, потому надеюсь, что не откажите нам в помощи. Полгода у нас проживал больной отчим Семена, сегодня утром он умер. Его надо обмыть, одеть. Я обегала всю округу, упрашивала соседей, знакомых, друзей, но никто не захотел нам помочь. Помогите нам, пожалуйста, больше мне некуда идти». Мы с матерью тоже наотрез отказались. Галина разрыдалась, закрыв лицо руками. Она вся тряслась от рыданий. Моя любимая мамочка, добрая, всегда отзывчивая на людское горе, никогда не была злопамятной. Она как-то резко и решительно сказала, как отрубила: «Валь, знаю, что ты не боишься покойников. Надо помочь, отказывать грех. У меня нервы изношенные, ты молодая, тебе будет легче. Иди быстрее, чтобы тело не остыло, иначе вы не сможете его одеть. Я расскажу тебе что и как делать». Покойник лежал на лавке худой, истощенный от длительной болезни. Мы с Семеном положили его на пол на клеенку. Семен приносил чистую горячую воду, а грязную выносил. Не буду лукавить: от прикосновения к безжизненному телу мертвеца мне стало как-то не по себе. Я намыливала тряпочку хозяйственным мылом, осторожно и тщательно протирала тело усопшего. Никакой брезгливости не было, работала без перчаток: мысль эта в голову не приходила, да и не до этого было. Постепенно увлеклась работой, неприятные ощущения исчезли. Мы с Семеном без особых усилий одели на покойника нижнее белье, белую рубашку и новый, с иголочки, темно-синий костюм и положили его на лавку на чистую простынь. Дед выглядел великолепно. Он лежал, как живой. Галина подарила мне 3м ситца на платье. Все остались довольны. Нервное напряжение у хозяев спало, они стали готовиться к похоронам.

     Когда хоронили деда, я была на работе на заводе, но помнила его долго и молилась об успокоении его души. Через несколько дней после похорон дед приснился мне во сне. Он объявился у меня на работе. Мое рабочее место находилось на глубине второго этажа в большом машзале. Из машзала наверх, во второй машзал шла небольшая железная лестница, а из второго машзала наверх в цех поднималась другая крутая и длинная лестница. Обе двери в машзалах всегда были открыты, так требовало начальство: в любой момент днем или ночью мог прийти слесарь, электрик, мастер. Однако, в последнее время ситуация изменилась: было дано указание закрывать двери на всех заводских постах. Дело в том, что на один из постов в открытую дверь забрел агрессивный бомж, вооруженный ножом и ранил женщину-оператора пульта управления. Возвращаюсь ко сну. Во сне я слышу, как кто-то стучит в дверь. Я ужаснулась, как человек мог оказаться во втором машзале, ведь дверь наверху была закрыта. Подхожу к двери и спрашиваю: «Кто стучит?». Приятный мужской голос отвечает: «Я из профсоюза!». – «Боже милосердный, начальство проверяет, будет мне сейчас взбучка!» С замиранием сердца открываю дверь, а на пороге стоит покойник и улыбается такой широкой, обворожительной улыбкой, что мои страхи и опасения мгновенно улетучились. Покойник выглядел намного моложе, около 50-55 лет, среднего роста, широкоплечий, в добротном зимнем пальто и дорогой, меховой шапке. И все же, внимательно вглядываясь в него, я каким-то интуитивным чутьем улавливала общие черты лица в старом и молодом умершем человеке. К тому же мне показалось, что где-то раньше видела его, но где, не могла припомнить. В зал он не зашел, мы разговаривали с ним на пороге. Из разговора с умершим не помню ни одного слова – все стерто из памяти. Общение было телепатическим, и мы прекрасно понимали друг друга. Судя по моему и его эмоциональному состоянию выяснилось, что у нас была общая тема для разговора. Покойник, лукаво посмеиваясь и шутя, с этакой хитринкой во взгляде, дал понять, что видел всю процедуру своего «купания» на клеенке, понимал мое состояние и сочувствовал мне. Я ужасно засмущалась, даже во сне ощущала, как горят от стыда мои щеки. Но остроумные шуточки умершего, видимо, были настолько безобидными и добродушными, что я перестала смущаться и мы оба от души смеялись по этому поводу. Жаль, что не запомнила ни одного его слова, но моя интуитивная память и духовное восприятие при общении безошибочно улавливали не только тему разговора, ход его мысли, но также и его реакцию на мои мысли во сне. Потому я по достоинству сумела оценить его ум, деликатность и утонченность чувств. С горечью подумала: «До чего же обаятельный человек, но … он мертв, как жаль. А он радуется. Чему радоваться? Жизнь его покинула, теперь он покойник». Умерший мгновенно прочитал мои мысли и возразил, сказав всего несколько слов. Каких? Не помню даже по ощущениям. А потом он вдруг стал еще более жизнерадостным и веселым. И этот безудержный поток тонкого юмора, ликующего счастья и радости захватили и мою душу. На этом восхитительном моменте нашего общения я проснулась. На моем лице застыла широкая, как у него, счастливая улыбка. Весь день у меня было приподнятое настроение. Меня мучило любопытство: каким же человеком в жизни был этот уникальный покойничек, который во сне за несколько минут нашего разговора расшевелил мою душу и поднял настроение. В этот же день встретила Галину и рассказала ей сон. А она говорит: «Разве ты не поняла, что он приходил тебя поблагодарить?» - «Мне все понятно, но при чем тут профсоюз?» - «Как при чем? – отвечала Галина, - ведь он всю свою жизнь проработал в завкоме профсоюза завода им. Ильича». Тогда мне стало понятно, почему его молодое лицо показалось знакомым: я не раз приходила в завком по личным делам, могла видеть его и на общезаводском собрании. По моей просьбе Галина рассказала об отчиме Семена все, что знала. Отчим женился на вдове – матери Семена и воспитывал маленького Сеню, как родного сына. Сеня его боготворил. Отчим был добрейшим человеком, всю свою жизнь посвятил людям, стараясь помочь каждому, кто к нему обращался. От природы он оптимист, веселый, жизнерадостный человек. В любой компании он являлся ее украшением, тамадой и всегда блистал остроумием. Сеня учился слабо, потому отчим помог ему получить хорошую заводскую специальность и устроил работать на завод. Сеня очень любил своего отчима и тяжело переживал его смерть. В загробную жизнь отчим не верил, ведь он был коммунистом. Вот где ларчик открывался, наконец-то поняла, почему покойничек так веселился и радовался. Положа руку на сердце, никто из нас не хочет умирать, а для такого жизнелюба, как он, смерть особенно страшна. Но вот остановилось его сердце, он умер, но вдруг случилось чудо из чудес – он видит и ощущает себя живым, наблюдает подготовку родных к похоронам. Покойнику понятно, что его никто не видит, что он стал духом и приобрел другое, неземное тонкое тело. Умерший с приятным удивлением осознает, что жизнь его продолжается и она вечна. Как же тут не радоваться и не веселиться. Такие добрые люди минуют чистилище за несколько часов или дней, затем переходят в Тонкий Мир. Жизнь в Потустороннем мире предоставляет человеку громадные возможности, о которых на земле трудно представить и даже понять. Читайте Н.К. Рериха «Тонкий мир». Отчим Семена был умнейшим человеком, с высоким интеллектом, потому уверена, что в следующем воплощении он уже не будет атеистом. Моему удивлению нет предела: покойник, даже будучи невидимым духом, продолжал делать людям добро здесь, на нашей грешной земле. Он примирил наши семьи. Галина с Семеном пригласили меня помянуть деда на сорок дней. Добро да любовь творят великие чудеса. Недаром все священные писания разных народов – Веды, Кабала, Коран, Тора, Упанищацы, Библия, Зенд Авеста твердят нам одно и то же: «Любите друг друга».

     В первую часть мемуаров по просьбе сына вкладываю воспоминания матери о дореволюционной жизни нашего крестьянского рода. Я выбрала наиболее яркие эпизоды из жизни бабушки, у которой было 12 детей и 33 внука. Ни я, ни многие другие внуки ее никогда не видели, т.к. родились после ее смерти или были еще маленькими. Бабушка умерла, когда моей матери (ее дочери) было 13 лет, дедушка умер значительно позже.

     В молодости мои предки никогда меня не интересовали, в отношениях родства не разбиралась. Теперь весьма сожалею об этом, многое хотела бы узнать, но уже поздно, моих предков нет в живых. О бабушке пишу потому, что меня связывает с ней трудно объяснимая духовная связь, ведь я хорошо чувствую Мир Тонкий, Мир Мертвых.

     Чудесное спасение моей бабушки Марии Стефановны

     Моя бабушка Мария была единственным ребенком в семье. Мать девочки умерла во время родов. Отец Стефан так и не женился, всю свою жизнь посвятил любимой дочери. Машенька была необыкновенно любознательной и способной девочкой. С ранних детских лет она всему научилась у добрых людей: как быстро растопить печь, приготовить еду, замесить и выпечь хлеб, научилась шить, вязать, ткать и т.д., научилась так, что превзошла своих учителей. Ее хлеб был самым вкусным в селе, соседи приходили к ней за закваской, кто-то из местных знахарок, видя врожденный дар Машеньки, доверил ей тайны заговоров от многих болезней и на всякие жизненные случаи, познакомил с лекарственными травами и передал древние уникальные рецепты. Уже в молодые годы Мария стала знаменитой знахаркой. К ней ехали лечиться со всех окрестных сел. Она лечила грыжу, детские болезни, болезни внутренних органов, она умела за год одолеть чахотку (туберкулез), если не было крови при кашле. Марию влекло все тайное, неизведанное. Многим людям она давала заговора, но в чужих руках они не действовали. Предполагаю, что она обладала экстрасенсорными способностями. Видимо, мне, ее тридцатой внучке, на генетическом уровне передалась тяга к тайнам бытия. Мария не была красавицей, но она соответствовала всем канонам русской красоты: невысокого роста, крепкого телосложения, круглолицая, голубоглазая, белолицая. У Марии была пышная красивая грудь, крутые бедра, в общем, девка – кровь с молоком. Такая и в поле, и в доме пригожа, кучу детишек нарожает и всех на ноги поставит, не то, что какая-нибудь хилая француженка. Много женихов сватались за Марию, но отец не желал расставаться с любимой дочерью, он хотел взять зятя в примы. Его выбор пал на Шеховцова Селиверста, парня из соседского села, к тому же молодые приглянулись друг другу. Селиверст Максимович родился и вырос в зажиточной семье. Весь род его деда и отца Максима славился хозяйственностью, умом и красотой. Максим был грамотным человеком, своим детям он тоже дал образование. Его четверо сыновей, все, как на подбор, настоящие богатыри: высокие, статные, с необыкновенно красивыми черными глазами. Селиверст и его сестренка Мотя, Мотечка, как все ее называли, родились двойняшками, возможно, потому он был не столь высок, среднего роста, строен, художав, но так же умен и красив, как и его братья. В ранней молодости Селиверст служил в царской армии, за свой ум и смекалку пользовался у начальства большим уважением, получил чин (какой не помню), чем очень гордился.

     Сыграли свадьбу. Мария каждый год, два рожала ребенка. Семья росла. Селиверст развернул бурную деятельность: купил еще одну лошадь, подкупил несколько десятин земли, развел скот, построил для него загон, амбар для зерна, расширил дом тестя. Стефан не мог нарадоваться на зятя. Через несколько лет Селивестр стал самым зажиточным крестьянином в селе. В Советское время его посадили в тюрьму, хотели раскулачить, но не тут-то было. Умный Селивестр закатил такую речь, что поставил комиссию в тупик. Он сказал, что никогда не был эксплуататором, никогда не использовал наемный труд, жители села могут это подтвердить. Десять десятин земли (10га) обрабатывали его шесть сыновей с невестками и шесть дочерей. Каждый сын мог за день скосить 1 га ржи или пшеницы. За неделю дружная и трудолюбивая семья убирала весь урожай. То ли доводы Селиверста подействовали, то ли пожалели многодетную семью, но Селиверста выпустили из тюрьмы, а семью не тронули.

     Девятый ребенок Марии был очень неспокойным, ночью постоянно кричал. Бессонные ночи изматывали Марию, днем прилечь не было времени – много работы по хозяйству и уходу за детьми. Вскоре с Марией случилась беда. Ночью она вскакивала с постели, бормотала что-то бессвязное и бежала по улице куда глаза глядят. Стефан хватал ее в охапку, укладывал в постель, она сопротивлялась и вновь пыталась бежать. Утром Мария ничего не помнила, свое состояние объясняла усталостью и бессонными ночами. На ночь пила успокоительные отвары, но ничего не помогало, ее состояние катастрофически ухудшалось. Отец опасался, что Мария повредится умом. Он взял на себя ночной уход за ребенком, его сменял Селиверст, помогали родные, давая возможность Марии поспать. Постепенно ей становилось лучше. Мария стала спать. Бывали случаи, когда она, не слыша плача ребенка, отключалась на несколько часов. Ребенок подрастал, стал спать спокойнее. Мария выздоровела. Десятого и одиннадцатого ребенка она родила и выходила без подобных проблем. После рождения одиннадцатого ребенка прошло более двух лет. Мария поняла, что больше рожать не будет, ведь каждая женщина внимательно следит за своим физиологическим циклом. Это ее радовало. Радовались за нее подруги, невестки. Наконец-то организм Марии отдохнет от частой беременности и родов. Ей было около 50 лет. Но в организме Марии произошел какой-то сбой, всплеск жизненной, целебной энергии. К величайшему изумлению и ужасу Мария поняла, что вновь беременна. С ней случилась истерика. Она плакала день и ночь, закрывшись в сарае. Мария кричала, что больше не хочет жить, что от стыда наложит на себя руки. Две ее дочери были замужем. У Марии было трое внуков. Стефан к тому времени умер, а Селиверст с родными не знали, чем и как ей помочь. Дочери по очереди следили, чтобы Мария не свела счеты с жизнью. Как-то бессонной ночью, нюхая, как всегда, табак, Селиверст вспомнил, что на окраине села жива еще древняя старуха, ей было около ста лет и что Мария души в ней не чаяла. Утром Селиверст запряг лошадь и привез старушку к Марии. Мария, взглянув на нее, разрыдалась и повисла у нее на шее. Старушенция стала грозно отчитывать Марию: «Мария, Мария, ты по что грешишь, по что в ересь впала? Задумала себя погубить и дитя свое». Взглянув на ее живот, сказала: «Дочь во чреве твоем. Одумайся, Мария, вероотступникам и детоубийцам дорога прямехонько в ад, в самое пекло! А там ты не увидишь свою покойную матушку и родных своих, они будут в Светлом Мире и все от тебя отвернутся. Не ты, а Бог решает, кому и сколько детишек родить. Твоя дочь тоже родит детей, а ты поддалась дьявольскому искушению и задумала прервать род свой и род дочери своей. Грех-то какой, пошла на поводу у нечистого, стыдись, Мария! Твои слезы да греховные помыслы могут навредить дочери, сделать ее судьбу тяжелой, да и роды твои могут осложниться. Ты, Мария, выросла у меня на глазах, я многому тебя научила и была для тебя, как мать родная. Сейчас мое сердце болит за твое грехопадение, за то, что смалодушничала, позволила нечистой силе сломить свой крепкий дух и забыть христианские заповеди. Мария, Мария, по что ты устыдилась чужой молвы и осуждения? Злая молва – пыль в сравнении с Божьей волей на рождение дитя. Мария, рождение ребенка – это Божье благословение, счастье. Ты, Мария, умная, вникни в мои слова. Селиверст, неси икону Божьей Матери, все трое будем молиться. Встань, Мария, на колени и проси прощения у Бога и Матери Божьей». После общей молитвы старушка трижды перекрестила Марию и сказала: «Даю тебе материнское благославение на рождение дочери. Это будет твой последний двенадцатый ребенок, больше рожать не будешь». Мария заулыбалась, воспрянула духом, расцеловала старушку и прослезилась. Но это были уже другие слезы, очищающие и воскресающие ее временно зачумленный разум. Потом Мария с особым усердием принялась за обычные домашние дела. Селиверст и все родные облегченно вздохнули, поблагодарили Бога и мудрую старушку. Как всегда, хлебосольный Селиверст накормил старушку всем лучшим, что было в доме, нагрузил телегу подарками и отвез старушку домой.

     Наступило время родов. У Марии начались схватки, она мучилась двое суток, после чего схватки прекратились. Мария сильно побледнела, ее клонило в сон, взгляд стал отрешенным, безжизненным, как у покойницы. Родню охватил ужас. Мария жестом позвала Селиверста и на ухо прошептала: «Быстрее веди бабку-повитуху из (назвала очень далекое село). Сама я не рожу, умру». – «Господи, даль-то какая! Мария, я вернусь только к вечеру». – «Выдержу», -прошептала Мария и позвала старшую дочь. Едва шевеля губами, она поручила сделать отвар из трав и поить ее понемногу через каждый час. Мария чувствовала, что угасает и знала средство, как продержаться еще один день. Вскоре односельчане узнали, что Мария не разродилась и находится при смерти. Люди, бросив домашние дела, спешили к дому Селиверста. Двери в хату целый день не закрывались. Сыновья Марии в дом никого не пускали. «Не обижайтесь, люди добрые, - говорили они - на улице жарко (Мария рожала в начале сентября), в хате душновато, матушка задыхается». Однако, с чудотворными иконами по одному пропускали. Люди несли иконы Киевские, Московские, Ярославские, даже с Афона. За весь день в хате по одному перебывало все село. Каждый нес свою икону, приговаривая: «Моя тоже исцеляющая, может поможет». Они прикладывали иконы к бледным губам Марии, крестили ее, потом встав на колени перед зажженной лампадкой, молились о здравии Марии и о благополучных родах. Когда приехал Селиверст с бабкой-повитухой и увидел толпу народа в своем дворе, то не на шутку испугался и побледнел как полотно. «Мария умерла?» - «Нет, нет, батюшка, слава Богу жива, еще дышит» -хором ответили соседи. Значительно позже, сыновья и дочери Селиверста рассказывали, что видя толпу народа в своем дворе, они впервые осознали, как соседи любили их мать и как много добра она для всех сделала.

     Бабка-повитуха, взглянув на полумертвую Марию, покачала головой. Помыв руки, она послушала биение сердца Марии, потом приставила что-то, похожее на маленькую чашечку, к животу Марии и прислонила свое ухо. Она слушала биение сердца ребенка. Тяжело вздохнув, бабка сказала: «Плохи дела, Селиверст, почему тянул до последнего?» - «Надеялся на Бога» - «Бог-то, Бог, но и сам не будь плох. В таком возрасте редко кто рожает легко. Биение сердца девочки не слышно, не уверена, что спасу ее, но попытаюсь, может быть она еще жива». Пол ребенка бабка определила безошибочно. Хлопот и работы будет много, нужна будет помощь и соседей. Вижу, вижу, помощников у тебя хоть отбавляй, толпа людей под окном. Срочно несите деревянные кадки, я выберу нужную. Приготовьте майское сено, чтобы в нем было много цветов. Пусть и соседи несут цветы, какие есть. Нужно много кипятка, будем подливать. Одна печь не справится, подключите соседей. Кадку набьем майским сеном, зальем кипятком и укутав Марию, посадим ее париться над кадкой. Она слаба, ее будете поддерживать. Чтобы не обожглась кипятком, сверху кадки сделаем приспособление, я покажу, как делать. Все это делается для того, чтобы разогреть кровь Марии и вызвать схватки, иначе она постепенно угаснет. Когда ее лицо станет розовым и начнутся схватки, ее телу придадим висячее положение. Нужны хорошие плотники. На потолке надо закрепить два крюка на расстоянии плечей и опустить две веревки подмышки Марии. Веревки обмотать мягкой материей, чтобы не врезались в тело. Мария должна висеть на такой высоте, чтобы мне было легко делать свое дело. Она женщина грузная, будет кричать, извиваться, может сорвать крючья, их надо укрепить как можно прочнее. Для подстраховки двое крепких мужиков должны поддерживать ее подмышки. Висячее положение вызовет прилив крови к матке, девочка может ожить, если еще жива. Во всем теле уменьшится кровоснабжение, это ускорит и облегчит роды. Этот метод я применяю очень редко, в крайнем случае, если нет другого выхода. А сейчас срочно принимайтесь за работу! Вскоре весь дружный род Селиверста пришел в движение: появились кадки, сено, соседи несли цветы, застучали топоры, заработали пилы. Все необходимое было сделано быстро. Горели печи, кипятку хватало. Мария довольно долго парилась, ее поддерживали. Ее лицо раскраснелось, выступил пот, начались схватки. Сыновья быстро ее подняли и укрепили на нужной высоте. Они поддерживали ее подмышки. Бабка принялась за дело. Она радостно объявила, что девочка жива, что слышит биение ее сердца. Затем бабка смазала свои маленькие ручки каким-то жиром на майских травах (от инфекции) и стала обследовать. Через некоторое время сообщила, что кости разошлись, головка уже близко. Она приказала Марии тужиться. Не могу сказать, в каком положении рожала Мария, в висячем или ее положили на постель, но она благополучно родила. Девочка не закричала. Повитуха похлопала ее по попке и все родные услышали долгожданный крик новорожденной. Толпа за окном загудела от радости. Это было общее ликование в честь рождения нового существа, моей дорогой и любимой мамочки. Ее назвали Верочкой, т.к. все верили в ее спасение. Сыновья и дочери Селиверста угощали соседей конфетами, пряниками, пирожками, благодарили за помощь и молитвы.

     Верочку обмыли, запеленали. Бабка-повитуха сразу же приложила ее к груди Марии и сказала: «Нет ничего целебнее для новорожденного дитя, чем материнское молозиво. А для матери нет ничего целебнее, чем первое кормление после родов. Все существо матери наполняется радостью и блаженством. Ее душа, угнетенная и замученная болями, возрождается подобно птице, которая расправляет крылья перед полетом. Счастливая мать быстрее идет на поправку». Разумеется, бабка говорила коряво. Я придала ее монологу литературное оформление. Бабка на ночь напоила Марию целебным отваром из своих трав, ночью проверяла постель, нет ли кровотечения, но все было благополучно. Утром Мария кормила Верочку и вся светилась от радости. Селиверст, погрузив на телегу многочисленные дары за спасение жены и дочери, отвез бабку домой. Родные Селиверста и соседи кланялись до пояса вслед знаменитой бабке-повитухе.

     Возможно, что среди контактеров могут быть медики. Не сомневаюсь, что висячий способ принятия родов они сочтут дикостью. Позвольте с вами не согласиться. Многие люди, особенно пожилые, страдающие сердечно-сосудистыми заболеваниями, при обострении болезни не могут спать лежа, задыхаются. Когда сидят, становится лучше, а когда стоят или ходят, то симптомы болезни исчезают. Блаватская Е. в последний год своей жизни спала сидя в кресле. Мария настолько ослабла, что и сидеть у нее не было сил. Потому бабка для улучшения кровообращения применила стоячее положение ее тела, т.е. подвесив на веревках. Этот способ, как результат многовековых наблюдений и опыта пришел из глубины веков.

     Стихийный дух природы – домовой. Блаватская Е.П. писала, что в каждом доме присутствует стихийный дух – домовой, есть он даже в бане. Домовой по-разному относится к своим домочадцам. Он не любит жадных, злобных и вороватых людей, частенько их наказывает, устраивая всевозможные мелкие каверзы и неприятности. Тех, кого домовой любит, непременно предупреждает о несчастье. Мой дядя Николай, один их старших сыновей Селиверста, которого в семье называли Николкой, рассказывал, что в молодости не знал, что такое страх, никогда и ничего не боялся. Даже на войне он не испытывал страха, подобного тому, который испытал однажды, собравшись заночевать в амбаре. Об этом странном случае я рассказываю со слов матери. Как-то Николка пошел ночевать в амбар, предупредив об этом мать. Он зажег керосиновую лампу, постелил постель и закрыл дверь на щеколду. В амбаре было тепло и уютно. Николка начал уже дремать, как вдруг почувствовал, что с него сползает одеяло. Он натянул одеяло, но оно вновь поползло. Нащупав в темноте одеяло, он натянул его до самого подбородка, но непокорное одеяло сползло до самых пят. Николка не испугался, т.к. был уверен, что в амбаре кто-то спрятался и решил его попугать. Он собрался встать и зажечь лампу, но не смог – его руки и ноги не слушались, онемели. Неожиданно на его тело накатила леденящая душу волна такого неописуемого страха, панического ужаса, что не было сил перекреститься. Вскоре все прошло. Николка встал и зажег лампу. Амбар был пуст, щеколда на месте. Схватив одеяло, он помчался в хату. Мать сквозь сон спросила: «Ты, что ль, Николка? Замерз? Полезай на печь». Об этом случае Николка рассказал матери, а потом родным. Мать сказала: «Николка, будь осторожен, домовой предупредил тебя об опасности!»Слова матери его огорошили и глубоко запали в душу. Так оно и случилось. В 1914г. началась первая мировая война. Николку забрали на фронт. Он попал в плен к немцам и был направлен на работу к одному из богатых немецких фермеров.

     В молодости перед болезнью сына я тоже была предупреждена домовым, испытала такой же страх и ужас. На меня навалилась тяжелая громадина и стала душить. Потом я ощутила, как по моим рукам и ногам медленно передвигалось какое-то существо. По моим ощущениям оно напоминало большого ежа, но у него было много мелких ножек. В детстве мой сын тоже пережил это странное явление. При засыпании его схватило какое-то лохматое существо и стало душить. Сын тоже был сильно напуган.

     Сила древних заговоров

     К заговорам я всегда относилась отрицательно, казалось, что от них попахивало магией. Я же с магией не дружу. Однажды мне на собственном опыте пришлось разубедиться в своем ошибочном мнении. Я пришла к выводу, как велики, и как сильны древние тайны знахарок, их бесценный опыт, и как много людей они спасли.

     Речь пойдет о заговоре западенской мольфары, которая избавила меня от операции и полностью излечила меня за три дня. Чтобы поведать об этом уникальном случае, я должна подробно описать причину и суть своей болезни, т.е. свои первые неблагополучные роды в 30 лет. Когда я о них вспоминаю – к горлу подступает комок и льются слезы. Постараюсь держать себя в руках, как бы не было мне тяжело. Чтобы родить ребенка, мне пришлось 8 месяцев пролежат в больнице на сохранении. Городской роддом был почти рядом с моим домом, но там не нашлось места. Меня отвезли в новый роддом на окраину города. Кругом пустошь, вдали безлюдное поле о ни одного дома рядом. Роддом пользовался дурной славой. Два-три раза в неделю моей бедной мамочке приходилось добираться ко мне с пересадками через весь город. Мама работала сторожем на заводском складе, получала 62руб. Колхозную пенсию в 20руб отняли, как и у всех работающих пенсионеров. В советское время в больницах кормили отлично: наваристые супы, борщи, разнообразные мясные блюда, молоко, кефир, два раза в неделю – сметана. У меня не было родни, кроме матери, зато у местных больных родни было предостаточно. Им приносили громадные сумки с едой. Больные делились друг с другом всевозможными деликатесами, в общем мы объедались. Днем читали запоем, вечером гуляли на свежем воздухе. Каждая женщина с нетерпением ожидала родов.

     В советское время продукты питания были очень дешевыми, так что 62руб. нам вполне хватало на питание. Хорошо помню советские цены. Серый хлеб – 16коп., белый – 28коп. Буханки хлеба по весу были значительно больше, а качество хлеба – превосходное. Советский хлеб долго хранился, не крошился, как современный. До сих пор вспоминаю о нем с ностальгией. Колбаса стоила 1руб.60коп., 2руб.20коп., 2руб.50коп. Содержание мяса в колбасе составляло от 85% до 94%. Молочные продукты также были дешевыми. Картофель стоил 9-12коп. за 1кг, помидоры – 5коп., огурцы – 6коп., свекла – 7коп., морковь – 8коп., перец – 9коп. за 1кг. Прилавки на рынке ломились от дешевой рыбы.

     В палате рядом со мной лежала черноглазая, черноволосая Любочка, крепкая, кряжистая, как молодой дубок. У нас с ней был одинаковый срок родов. Ранним утром на рассвете у меня сошли воды. Меня перевели в родильное отделение. Это был ад: одновременно рожало несколько женщин. Они кричали, визжали, горланили во всю мощь своих голосовых связок. Со стороны их поведение казалось мне неадекватным. Большинство женщин при схватках цеплялись за спинки железных кроватей и трясли их изо всех сил. Кровати скрипели, грохотали, сдвигаясь с места. Одна женщина при схватках вскакивала на кровать, лапала руками стены, как будто пытаясь влезть на нее. Другая падала на пол, перекатываясь с бока на бок и извивалась, как уж. Однако, верхом царящего безумия казалось поведение толстушки лет 25 с громадным животом. При схватках она умудрялась залезть под кровать. Упираясь спиной в сетку, она то поднимала кровать вверх, то опускала ее вниз. Ее хрипящий крик постепенно переходил на рычание. Прибегали санитарочки, с трудом вытаскивали ее из-под кровати, пытались ее убедить, что она может погубить своего ребенка. Но она вновь и вновь залезала под кровать. В конце-концов на нее махнули рукой: «Делай, дурра, что хочешь!» Никто из нас не сомневался, что у нее родится двойня. После ее родов я слышала разговор медсестер: «Надо так разожраться, жиру, что у свиньи, еле вытащили ее заморыша». У ребенка был очень маленький вес. Вскоре у меня тоже начались схватки. Я так же трясла кровать и мои вопли слились в общем многоголосье женских криков, криков от жутких, нечеловеческих болей. Но каждая из нас жила верой и надеждой, что ее мучительные страдания не напрасны, они дадут жизнь новому существу, принесут радость и счастье материнства. Жизнь продолжается. Так было всегда, так будет вечно! В родильном отделении были в основном молодые женщины, они рожали быстро. Каждые 4-5-6 часов кого-то из них забирали на кресло рожать. К вечеру в палате я осталась совсем одна. Мне стало одиноко и страшно, было чувство, что без них я лишилась поддержки и сочувствия. Неожиданно открылась дверь и на пороге появилась корчащаяся от боли Любочка. У нее уже начались схватки. От ее присутствия я воспряла духом. Вдвоем нам было легче переносить мучительные, изнуряющие схватки. Голос Любочки поразил меня своей силой. Несомненно, она хорошо поет, подумала я. Вначале при схватках она набирала столь высокую ноту, что ей могла позавидовать любая певица, потом ее голос приобретал более низкие ноты, и заканчивался каким-то необычным и очень красивым басом. Поздним вечером роддом погрузился в ночную тишину, и только наши душераздирающие крики нарушали царящий покой. Внезапно на пороге появилась разъяренная сестричка и закричала: «Кобылицы, горлышки-то у вас луженые! Нельзя ли потерпеть или хотя бы на тон пониже? Имейте совесть, дайте нам немного поспать!» Любочка сказала: «Ты как хочешь, но я терпеть не смогу», и потащила меня в коридор. На цыпочках мы прошли по темному коридору и остановились около бытовки. Глядя на замок, Любочка сказала: «Сорвем, здесь не так будет слышно». Внезапно у нас начались схватки. Любочка повисла на замке и с остервенением его крутила, рвала. Замок остался у нее в руках, но вместе с деревяшкой, на которой был укреплен. В бытовке было чисто, уютно. Вдоль стены впритык друг к другу стояло несколько шкафов с ведрами, тряпками и швабрами. На полу лежало несколько матрацев. Когда начинались схватки, мы трясли шкафы, переходя от одного к другому. Помню, что мои схватки прекращались у последнего шкафа. Потом в изнеможении мы валились на матрацы, чтобы перевести дух. Ранним утром в роддоме послышалось движение, началась уборка. Мы потихонечку перебрались в свою палату. У меня почему-то прекратились схватки, клонило в сон, одолело состояние безразличия и отрешенности от внешнего мира. Утром в субботу дежурная врач повела Любочку на кресло рожать. Потом, взглянув на меня, спросила у сестры: «А с этой что?» Врач смотрела мою карточку, о чем-то меня спрашивала. Я молчала, но хорошо помню, что в ее лице заметила обеспокоенность. Она повела меня к креслу и сделала горячий укол в матку. Мое сознание прояснилось, вскоре возобновились схватки. Хорошо помню доктора: высокого роста, полная, косая сажень в плечах, огромная пышная грудь, громадные ручищи с толстыми пальцами, как у конюха. «Господи, - подумала я, - как можно таких женщин принимать в гинекологию?» Схватки стали настолько сильными и частыми, что я не могла ни сидеть, ни стоять, лежала в кровати. Мои мучения продолжались до самого вечера. «Господи, - думала я , - только бы сердце выдержало, только бы не умереть от болевого шока!» Уже после родов я пришла к выводу, что горячие уколы, особенно в матку, делают схватки противоестественными. При естественных схватках организму женщины мудрая природа дает большой перерыв для отдыха. Но другого выхода для нашего спасения, еще, к сожалению, не придумано. После родов я узнала, что днем ко мне приходила мать. Узнав, что я до сих пор не родила и с родами не все благополучно, насмерть перепугалась и побежала в церковь. Со слезами на глазах она умоляла священников помолиться за спасение ее единственной дочери. Священники совершили необходимое богослужение, открыв при этом алтарь, так называемые царские ворота. Это было в половине пятого вечера. В это время родился мой сын. Совпадение? Разумеется, нет, велика и сильна воля Бога! Во время родов я видела, как вышла головка сына, но она застопорилась на шейке ребенка. Доктор, долго не раздумывая, своим мощным корпусом навалилась на мой живот и выдавила ребенка. От ее усилий матка лопнула пополам, к тому же образовались внешние разрывы. Меня быстренько, без анестезии заштопали, у них это дело привычное, боли при этом не ощущала. Хорошо помню, что перед родами я попросила доктора, чтобы после рождения ребенка она пожелала ему счастья. Доктор об этом не забыла, выполнила мою просьбу. Потом она сообщила, что выходит место. Я попросила доктора подождать, ссылаясь на то, что у моей матери после родов место не выходило полчаса. Дожидаться доктор не стала, начала чистку матки. Мой сынок сразу не закричал, нахлебался воды. Его похлопали по попке, и я услышала долгожданный крик сына. Санитарочка, пеленая ребенка, приговаривала «Какой же ты хорошенький, какой красивенький!» после чистки у меня открылось сильное кровотечение, требовалось переливание крови. Ко мне подошла незнакомая медсестра и сказала «Вашей группы крови (2) у нас нет, в таком случае мы вливаем другую кровь, она может совмещаться». В тот момент со мной произошло что-то странное: как током меня пронзило ясное и четкое предчувствие огромной опасности, в моем мозгу вихрем пронеслась мысль «Это смерть моя!» И только теперь, в свои 80 лет, я поняла, что у меня, как и у большинства чутких людей, в экстремальной ситуации сработала интуиция. А когда я взглянула на медсестру, то страх мой еще больше усилился. Выражение ее лица, интонация голоса усугубляли мои дурные предчувствия. Что же такого пугающего и страшного было в ее лице и интонации голоса? Она говорила резким категоричным тоном с какой-то насмешливой издевкой. Что-то вызывающее, даже мстительное слышалось в ее голосе. Тонкие губы, пронзительный недобрый взгляд. Я не только видела, но и чувствовала, как она напряжена и как много злости затаилось в ее душе, хотя медсестра это тщательно скрывала. «Так смотрит хищник на свою жертву, - подумала я, - она вредитель, шпионка, недаром в роддоме зашкаливают смертельные случаи». На этих выводах запись моих мемуаров прервалась на четыре дня, не могла написать ни одной строчки, т.к. мое подсознание бунтовало, в чем-то не соглашалось с написанным. Так всегда бывало, когда неверно толковала какую-нибудь цитату в учении Е.П.Блаватской. в таком случае мысленно обращалась к Высшим Силам или к своему учителю. Очень часто мой запрос срабатывал, и по какому-то неведомому мне каналу в мой мозг приходило истинное толкование. Решила использовать испытанный метод. Сработало! Оказалось, что в странном поведении медсестры я видела лишь следствие, но не причину. Ее напряжение, злость и вызов были адресованы доктору, под давлением которой она, сильно рискуя, влила кровь не моей группы. Вполне возможно, что подобные случаи повторялись часто. С доктора, как с гуся вода, отвечает, как всегда, стрелочник, потому она и обозлилась. Всю жизнь считала медсестру своим врагом, а она, в силу сложившихся обстоятельств, оказалась такой же жертвой, как и я. Крови в роддоме не оказалось. Был поздний субботний вечер, станция переливания крови, видимо, не работала. Потребовалось 46 лет моей жизни и некоторый эзотерический опыт, чтобы осознать свою ошибку. Пусть Бог простит мой грех невольный! Жива ли медсестра или пребывает в Мире Мертвых, но мысленно и у нее попросила прощение. Продолжаю писать свои печальные воспоминания. Медсестра влила мне кровь Сапожникова, а когда начала вливать кровь Дьяченко, мне стало настолько плохо, что я едва успела сказать доктору: «Мне плохо, дикая головная боль, череп трещит, разрывается. Доктор я умираю»… и потеряла сознание на 7 часов. Наконец я пришла в сознание и увидела, что лежу в кресле, а мои руки стали сплошь синими. «Почему, - думала я, - мои вены настолько крупные, что выпирают наружу?»вдали, в конце длинного коридора, увозили тележку с младенцами после ночного кормления и тут же погасили свет. Значит, было около часа ночи. Напротив меня два окна были завешаны темными шторами. Около окна стояли человек 6 медработников, одетых в темные шерстяные халаты, которые обычно одевают, когда необходимо выйти на улицу или куда-нибудь поехать. Медработники о чем-то шептались, наклонившись друг к другу. Уже в те молодые годы я обнаружила в себе дар читать мысли людей по своим чувствам. Для этого зорко в упор смотрела на человека, особенно в его глаза. Вглядевшись в медработников, я поняла, что они, осознавая свою вину, сильно напуганы и совещаются, как лучше выкручиваться, т.к. считали меня мертвой. Неожиданно для них мертвец заговорил: «А почему у меня такие руки синие?» не могу без смеха вспоминать комичную гоголевскую сценку. Медработники вздрогнули всем телом, их руки встрепенулись вверх, как крылья у кур при виде коршуна. Мое воскрешение напугало их больше, чем моя смерть. Первой ко мне подбежала доктор. Она тяжело дышала и настолько была взволнована, что ее пышная грудь, нависшая надо мной, ходила ходуном. Доктор держала передо мной два пальца и истерично говорила: «Валя, Валя, сколько пальцев видишь?» - «Два, - ответила я, - но вы все как-то далеко»… и вновь потеряла сознание, на сколько, не могу сказать. Когда пришла в себя, была уже глубокая ночь, в роддоме тишина, в родильном отделении полутьма. Вокруг меня хлопотали доктор, медсестра и две санитарки. Их лица были спокойны, видимо кризис миновал, давление стабилизировалось. Мое рабочее давление в течение многих лет не поднималось выше 90 на 60. Из-за несовместимости крови оно подскочило почти до 200, потому чуть Богу душу не отдала. Меня подняли с кресла и положили на тележку, чтобы отвезти в палату. Я попросила принести шоколад из-под моей подушки. Все заулыбались. Доктор запретила снимать меня с тележки, но санитарочки, взявшись за руки и ноги, небрежно бухнули меня на кровать. Подо мной что-то плюхнуло, но я тут же крепко заснула до самого утра. Около меня всю ночь дежурила медсестра, проверяя, чтобы я не истекла кровью.

     И только теперь, через 46 лет, анализируя некоторые непонятные мною детали моих родов, я смогла их понять и восстановить хронологию событий.кровотечение у меня продолжалось, крови Сапожникова было мало, другой крови не было. Я находилась на грани жизни и смерти. Санитарочки роддома растрезвонили весть о том, что одна из рожениц умирает. Женщины, с которыми я лежала на сохранении и с которыми дружила, горячо за меня молились. Теплые халаты на медработниках свидетельствовали о том, что ночью они ездили в другие роддома. Им удалось что-то выклянчить, возможно физраствор. Лекарство не сразу подействовало, мое сердце, видимо, не прослушивалось, меня сочли мертвой. Волнение врача, которая показывала мне два пальца, объясняется тем, что при высоком давлении и большой потери крови могли лопнуть глазные сосуды. Тогда бы я навечно стала слепой (глаукома). Ранним утром я уже лежала в большой палате у окна вместе с другими роженицами. Под нами были судна. По команде двух санитарочек, которые несли воду, мы подняли вверх рубашки, оголив свои, уже ставшие изящными, животики. Нас умывали, мыли, потом кормили завтраком. Надо отдать должное санитарочкам, они трудились много и добросовестно: без конца выносили за нами судна, приносили передачи, выполняли все наши просьбы. О медработниках хорошего сказать нечего.

     Самым приятным и торжественным моментом для всех рожениц было кормление детей грудью. Всем роженицам принесли деток, кроме меня. Медсестра объяснила, что врач запретила по причине моих тяжелых родов. Не принесли ребенка ни на второй, ни на третий день. Я стала бить тревогу. Врач сообщила, что мой ребенок и несколько других детей инфицированы, т.к. их кормили материнским молоком, которое сцеживали роженицы. У одной из них обнаружена гонорея. Этим детям 10 дней будут делать уколы пенициллина. Это сообщение было для меня большим ударом. Я сильно переживала, что плохо сказывалось на моем и без того ослабленном организме. Мои груди налились, затвердели, надо было их массировать, сцеживать молоко, но у меня не хватало сил. На 4-ый день произошло событие, которое совсем подкосило мое здоровье. Мои неприятности еще не закончились, впереди меня ждала не меньшая опасность, чем переливание крови. Я вновь оказалась на волоске от смерти, и вновь смерть, коснувшись своим холодным дыханием, пощадила меня. «Для чего?» - думала я. Внутренний голос отвечал: «для сына. Ты должна выстоять, все пережить, вырастить и воспитать сына!» Только это твердое намерение и неуклонная цель давали мне силы выжить в дальнейших трудностях моей жизни.

     На 4-ый день мне потребовалась клизма. Такое случалось часто у рожениц. Пришла медсестра и сказала, что сделает мне соляную клизму, после чего мне станет хорошо. Ее «хорошо» обернулось для меня болезнью на всю мою оставшуюся жизнь. После клизмы со мной случился приступ диких раздирающих кишечных болей, спазм. Меня всю корчило, судороги хватали не только живот, но и ноги, руки, весь организм. Я лежала на полу, кричала и корчилась от болей. Все, что было в кишечнике, хлынуло на пол. «Помогите мне, сделайте что-нибудь!», - кричала я. Но медсестра и санитарочка затыкали нос и с недоумением смотрели на меня. Почувствовав, что теряю сознание крикнула: «Помогите, я умираю! Это от соли. Сделайте очистительную клизму». После очистительной клизмы спазмы и боли прошли, но олел и ныл весь живот. На следующий день у меня началась диарея, ничего не переваривалось, из кишечника шла кровь. Я жаловалась доктору, но та, даже не дослушав меня, подходила к другой роженице. Так продолжалось три дня. Я почти ничего не ела, плакала и слабела с каждым днем. Женщины с сочувствием смотрели на меня. На третий день я истерично рыдала. Роженицы о чем-то шептались: «Сама скажи, почему я? Она разве не понимает, что надо делать?». Я лежала и думала: «А что надо делать?» ничего не могла придумать. Соседка по кровати спросила: «Валентина, ты хочешь жить или сдохнуть?» - «Конечно жить!» - «Тогда дай взятку лечащему врачу. Мы все дали». И назвала сумму взятки. Я растерялась и говорю: «Никогда не давала взяток. Не смогу. У нас в России это не принято. Конечно не без этого. Если операция или что-то серьезное, то обычно дарят коробку конфет, а кто побогаче – бутылку коньяка. Денег у нас нет. Мать работает сторожем, зарплату еще не получала. Родных у меня здесь нет. С мужем мы разбежались. Пока я лежала в больнице, он загулял, запил. У него любовница, да и не одна. С работы выгнали, был парторгом, стал простым рабочим. Девочки, я не знаю, что мне делать». Они мне дали бумагу, ручку и сказали: «Пиши матери записку, не скрывай, что дышишь на ладан. Пусть срочно займет денег и даст взятку лечащему врачу в конверте». В этот же день мать встретилась с врагом и дала ей взятку. На следующий день лечащая врач любезно меня выслушала и сказала: «Не волнуйтесь, мы думаем, как вам помчь. Лично для вас я пригласила терапевта, хорошего специалиста, он назначит вам лечение. Вас вызовут к нему после обеда». Одна из рожениц, увидев врача-терапевта, сказала: «Девочки, яего хорошо знаю. Бухарик, каких свет не видывал, но специалист высшего класса. Его вызывают в самых тяжелых случаях. Он никогда не ошибается в диагнозе. Тебе повезло, Валентина». – «Девочки, это ваша заслуга. Спасибо за вашу помощь и разумные советы». Санитарочка отвела меня в кабинет к терапевту. Красный нос пожилого доктора меня не смутил. Когда я посмотрела в его голубые, какие-то по-детски чистые глаза, поняла, что передо мной человек большой души. От слабости я пошатнулась и чуть не упала, он поддержал меня. «Деточка, вы не ушиблись?», и посмотрел на меня так ласково, с таким сочувствием, как дедушка на свою внучку. В моей душе что-то размягчилось и вздрогнуло. Я разрыдалась. Слезы потоком лились по моим щекам, по столу. Доктор принес мне стакан воды. Я заговорила: «доктор, миленький, вся моя надежда на вас. Спасите меня, помогите быстрее встать на ноги и покинуть этот ад. Эту преисподнюю. За 5 дней я дважды умирала по разным причинам, но никак не умерла. Бог не хотел забрать мою душу к себе, а здесь я никому не нужна. Три дня у меня диарея с кровью, а меня никто не лечит». – «Деточка, я здесь для того, чтобы помочь Вам». Терапевт попросил меня рассказать как можно подробнее о беременности, родах. Я рассказала о восьми месяцах лечения по сохранению беременности, сказала, что нас и лечили, и кормили хорошо. Рассказала о тяжелых родах, о переливании крови, о злополучной соляной клизме и о теперешнем плачевном состоянии здоровья. Доктор сказал мне следующее: «Деточка, солевая клизма при низком давлении – дело судебное. Она вызывает заворот кишечника и немедленную смерть. Ваша жизнь висела на волоске. Вас спасла очистительная клизма. Вы, не имея медицинского образования, дали совет медсестре, что делать в данной ситуации, тем самым спасли ее от тюрьмы. Виновен не только младший персонал, но руководство роддома: крайне низкий профессиональный уровень. Сейчас у Вас язва кишечника. Болезнь лечится тяжело, долго. Наши препараты помогают слабо, импортные достать тяжело, но постарайтесь. Я назначил Вам клизмочки с соком каланхоя, Ваше состояние улучшится, крови в кишечнике не будет, а пока Вам мой совет: подавайте на них в суд. Они подорвали Ваше здоровье. Этого так оставлять нельзя». Я ему ответила: «Доктор, чтобы бороться, нужны силы, у меня их нет. Они хищники, сживут меня со света белого, но больше всего боюсь за ребенка. Помочь мне некому, с мужем не живу, родных нет, одна мать пенсионерка, которая меня содержит». Доктор тепло со мной попрощался и уходя сказал, что не простит безобразия, которое царит в роддоме. Я сомневалась в его успехе. Что может сделать пенсионер против коллектива профессионалов, который возглавляет бездушная взяточница? Мое состояние понемногу улучшалось. Через две недели я стала ходить. Сына принесли кормить только на 7-ой день. Мои груди к этому времени еще больше затвердели, массировала, но мало, что помогало. Опасалась развития мастита. Мать прислала записку, что к нам гости приехала из Сибири моя свекровь Анисья Порфирьевна, которая получила поздравительную телеграмму с рождением внука от сотрудницы сына. Оказалось, что свекровь, три года тому назад, навещая сына в Мариуполе, останавливалась у нее на ночлег. Из разговора со свекровью мать поняла, что сотрудница – бывшая любовница ее сына, с которой у него почему-то не ложились отношения. Теперь меня навещали трое: мать и свекровь с сыном. В больнице я пролежала месяц. Меня торжественно на такси привезли домой, где я познакомилась со своей свекровью Анисьей Порфирьевной. Свекровь мне понравилась. До сих пор облик ее встает передо мной, как живой: высокий рост, крупное телосложение, стройная, смуглая, черные, как вороново крыло, и гладкие волосы, голубые живые глаза, широкая обворожительная улыбка и прекрасные белые зубы. Сын Геннадий похож на нее, только лицо его более круглое. В лице свекрови, в ее скулах улавливалось что-то азиатское. «Сибирячка, - думала я, - кровей там намешано много». В ней чувствовалась особая порода. Интуитивно я ощущала ее сильную волю, мужественный, твердый характер, сдержанность в чувствах, хотя она была разговорчивой. Я вряд ли ей понравилась: хилое создание, в котором еле душа теплилась. Свекровь расцвела при виде внука, рассматривала его тельце, ручки, ножки, целовала их и говорила: «Ступни ножек Гришеньки, пальчики – копия, как у папы, а внешне он похож на сыночка Юрочку, который умер в пятилетнем возрасте». Она не уставала нянчиться с ним, любоваться им, хотя животик сына, его попка сплошь были красными, воспаленными, в мелких струпиках, т.к. в течение месяца его никто не купал и мало пользовался присыпкой. Помню, как впервые мы положили сына в ванночку: его голубые глазенки широко и удивленно раскрылись, а личико выражало неописуемое блаженство. Я полюбила свекровь, хотя общалась с ней всего одну неделю. Ребенок объединял нас троих женщин – матерей общей радостью и заботой о нем. Отец к ребенку был равнодушен. Теперь речь пойдет о нем.

     Мать рассказывала, что однажды, когда я лежала в больнице, на пороге появилась женщина пенсионного возраста. Она сказала, что приехала к нам в гости навестить новорожденного внука, но сын почему-то не встретил ее на вокзале. Она заблудилась, долго плутала, никто не знал нашу улицу. Большую часть пути от вокзала она прошла пешком (около 5 км). Моя добрая сердобольная мамочка с ужасом и сочувствием смотрела на ее громадный чемодан. «Господи, как же вы в таком состоянии смогли затащить его на 5-ый этаж?». Анисья Порфирьевна (так она представилась) разрыдалась и говорит: «Чего я только не передумала за дорогу! Может быть что-нибудь с ним случилось серьезное? Может быть заболел, а может быть его вообще в живых нет? Три года не виделись, письма получала редко». Женщины быстро нашли общий язык. Вечером вдвоем пошли в общежитие разыскивать сына Анисьи Порфирьевны и непутевого зятя веры Селиверстовны.

     Анисья Порфирьевна знала, что я даже слышать не хотела о дальнейшей совместной жизни с ее сыном, да и сына семейная жизнь не интересовала. Он спивался и вел разгульную жизнь. За прогулы и аморальное поведение его выгнали с работы и исключили из партии. Теперь он работал простым рабочим. Русская пословица гласит: «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». То, что увидела Анисья Порфирьевна в комнате сына, ее повергло в шок. За столом, уставленном батареей «Белого мицне», самого дешевого вина, пойла алкоголиков, сидело человек 10 собутыльников вместе с ее сыном. Сын Анисьи Порфирьевны, заросший, в грязной футболке, куняя носом, уставился осоловевшим блуждающим взглядом на мать, но никак не реагировал. Когда увидел рядом стоявшую грозную, разъяренную Веру Селиверстовну, мгновенно протрезвел и осознал крайне неприятный для него сюрприз, и что буря уже у его ворот. Анисья Порфирьевна отчаянно закричала: «Генночка, ты ли это? Что с тобой случилось? Я первый раз в жизни вижу тебя таким!». С ней стало плохо. Ее под руки вывели в фойе общежития и дали лекарство. Тем временем ее сынок принял душ, побрился, переоделся и немного протрезвел. Анисья Порфирьевнва не сразу отошла от потрясения. Потом она долго сидела с сыном на лавочке около нашего дома, пришла заплаканная. Сын на ночевку пошел в общежитие. Анисья Порфирьевна часто приходила в общежитии к сыну и гнала в шею его собутыльников. В общежитие ей сообщили, что на имя Геннадия приходила поздравительная телеграмма от брата, который поздравлял его с рождением сына. Григорий выслал деньги на покупку коляски. Не сомневаюсь, что Григорий Ефимович не поскупился, ведь он получал по тому времени немалые деньги, будучи крупным ученым Сибири в Академгородке, доктором технических и математических наук. Он занимал пост заместителя лаборатории по исследованию лазерного луча, направление его работы было связано с космическими исследованиями. Пока Анисья Порфирьевна поездом ехала из Сибири на Украину, ее сынок деньги брат пропил. За одной из таких попоек она его застала. Собутыльник выручили своего спонсора. Где-то на чердаке они нашли старую коляску и притащили ее нам. Корпус коляски после трех дней пользования рухнул на колеса. Денег на покупку коляски у нас не было, я еще не работала. На этой каракатице я возила сына только около дома, т.к. он быстро набирал вес и мне тяжело было носить его на руках. Десять дней Геннадий приходил в роддом с матерью и свахой, но я его презирала. Под диктовку матерей он писал записки красными чернилами. Я знала, как ему тяжело играть роль доброго папочки и как он этим тяготился. С Анисьей Порфирьевной мы много беседовали. Как я, так и она были предельно откровенны. Свекровь плакала и говорила, что во всем она виновата – плохо воспитала сына. Геннадий в детстве был очень добрым и послушным мальчиком. Анисья Порфирьевна его сильно любила и баловала. В будущем она возлагала на него большие надежды. Младший сын Григорий был полной противоположностью – непослушный, хулиганистый. Он постоянно срывал уроки, прогуливал занятия, дрался с одноклассниками. То окно разобьет мячом, то домой придет весь в грязи, потеряв где-то полполы своего пальто. Постоянные жалобы учителей, соседей, в общем, выматывал у матери всю душу. Свекровь была уверена, что путевого из Григория никогда и ничего не выйдет. Радовало только то, что оба учились на отлично и помогали выжить в тяжелое послевоенное время: с удовольствием охотились в тайге на дичь и зайцев. Оба сына поступили в университеты и закончили, получив красные дипломы. Григорий окончил аспирантуру, защитил научную диссертацию и продолжал продвигаться по службе. Хулиганистый, непослушный мальчик стал видным ученым и спортсменом мирового значения по альпинизму и спортивному ориентированию. Его портреты красовались на обложках некоторых журналов. Добрый послушный мальчик постепенно деградировал, став алкоголиком.

     Свекровь вновь и вновь себя упрекала. Как знать, может быть в том, чего я не знала и что она скрывала от меня. Я ей возражала «Вашей вины не вижу. Я знала, что Вы и отец Геннадия работали учителями в сельской местности, но для меня оставалось загадкой, какими методами вам удалось воспитать в сыне столь высокую культуру поведения во всем и особенно в отношении к женщине? Вы вылепили из него почти джентльмена, в нем было что-то аристократическое, но все естественное без фальши, без рисовки. В нашем городе металлургов , простых работяг он резко отличался от всех мужчин, даже от интеллигенции. Наши мужчины одеваются неряшливо, матерятся, не обращая внимания, что рядом женщины и дети, сморкаются на пол, бросают окурки где попало. Сам в автобус влезет, но женщину оттолкнет и места ей не уступит. Анисья Порфирьевна, плоды Вашего воспитания резко бросались в глаза и как магнит притягивали к нему женщин. Я тоже клюнула на эту удочку». Свекрови я рассказала, что познакомилась с ее сыном в общежитии, куда пришла читать лекцию. В то время я работала в краеведческом музее. Геннадий был председателем совета общежития. После лекции он проводил меня до дома и с тех пор прилип ко мне, как банный лист. Он мне сразу понравился. Мы почти год встречались с ним два-три раза в неделю. Встречи были интересными, романтическими. Зная мою строгость, он был сдержан и никогда не позволял ничего лишнего. На Родине, в России у меня было немало сельских и городских поклонников, но я отвергала их предложения, крутила носом. В каждом из них мне чего-то не хватало. В Геннадии было то, чего им не хватало, это высокий интеллект, глубокий аналитический ум, разносторонние знания, прекрасные манеры, воспитанность и т.д. Сравнение было в его пользу. Геннадий сделал мне предложение. Я колебалась, интуитивное чувство мне подсказывало, что не надо торопиться. Но он заговорил о том, что мечтает о счастливой семейной жизни и хотел бы иметь сына. Я согласилась. Наши интересы совпадали. Мы жили с ним в гостинке совсем недолго. Через месяц я забеременела и так как женский физиологический цикл не прекратился, то меня положили в больницу на сохранение беременности. Геннадий оформил отпуск и через день должен был ехать к матери в Сибирь. За месяц от него я получила всего лишь одно, очень странное сухое письмо без обратного адреса. Это меня насторожило. Прошел месяц, но Геннадий на работу не вышел. В один из выходных дней я отпросилась из больницы и пришла в его общежитие. Мне удалось установить контакт с воспитательницей общежития, которая сообщила, что комендантша общежития его давнишняя любовница и что даже после женитьбы он изредка после ночной смены навещал ее и они устраивали попойки. Это известие потрясло меня так, как будто бы подо мной разверзлась бездна. Воспитательница меня успокаивала, советовала не паниковать, но ради ребенка спасать свою семью. Она поделилась своим горьким опытом, как поставить на место любовницу и отвадить моего муженька: надо срочно встретиться с мужем комендантши и обо всем рассказать. В их семье было трое детей, муж работал каким-то начальником на заводе и недурен собой. Я встретилась с ним. Он сказал, что во всем доверяет своей жене, но на следующее утро комендантша пришла на работу вся в синяках и с большим бланшем на глазу. Откровенно говоря, мне было жаль ее семью, с тех пор у них не будет ни мира, ни покоя, ни согласия, да и в моей семье не будет прежнего доверия Геннадию. Прошел еще один месяц, муженек не объявился. Я вновь пришла в общежитие. Ко мне подошел молодой человек и выразил желание оговорить со мной. Он сказал: «Вас я хорошо помню, вы читали у нас лекцию, она всем нам понравилась. С Вашим Геной у меня плохие отношения, я осуждал его гульки. Если Вы пообещаете не выдавать меня, то я скажу где Гена и почему надолго исчез». Я обещала. Он продолжал: «не только я, но и дружки Генкины знают где он, но вам его не выдадут. Генка уехал с женщиной отдыхать на юг. Он приводил ее в общежитие. Она модная, по всему видно, что денежная, любит выпить. Перед отъездом они целый день кутили в общежитии». Я поблагодарила его за откровенность и обещала молчать. Трудно передать то состояние, которое я пережила в тот момент. Еле доплелась до трамвая, а в больнице впала в истерику. Дежурная врач сделала мне укол и я уснула. С тех пор на выходные дни меня не пускали. Я нашла в себе силы смириться с рухнувшим семейным счастьем и думала только о ребенке. Матери сообщила о постигшей меня беде. Она жила в России в селе. После смерти свекрови (я ездила на ее похороны) мать собиралась переехать ко мне в Мариуполь как только продаст нашу ветхую холодную хату, но покупателя не находилось. Она знала о моем «удачном» замужестве, но не одобряла за поспешность. По поводу моего оптимизма писала: «Скажи гоп, когда перепрыгнешь». Через месяц, оставив на сестру хату и небольшое хозяйство (кур и поросенка), приехала ко мне. Она устроила мне жуткую головомойку, ругая на чем белый свет стоит, за глупую доверчивость и не дальновидность. Я молча плакала, осознавая свою вину. В общем, в больнице покоя мне и не снилось. Однажды я не выдержала и сказала матери: «если ты будешь постоянно пилить меня как ржа железо, то я рожу преждевременно. Знай, мамочка, что я никогда больше не выйду замуж. Это будет единственный мой ребенок и твой единственный внук. Давай постараемся его сохранить. Без ребенка наша одинокая жизнь окажется пустой и бессодержательной». Моя умная добрая мамочка призадумалась и прикусила свой острый язычок.

     Анисья Порфирьевна выслушала меня с большим вниманием, в ее глазах я читала материнскую боль и сочувствие ко мне. Я рассказала ей, что мой дед Селиверст твердо верил в генетическую наследственность, поэтому не ошибся в выборе зятей и невесток для своих 12 детей. Его 33 внука не были обременены никакими пороками. Для своих детей они оставались примером высокой морали и глубокой веры в Бога. Вот почему моя мать ругала меня и говорила: «а вдруг ребенок унаследует пороки отца, будет пить и распутничать?»

     Однажды я спросила свекровь: «Анисья Порфирьевна, скажите откровенно, кто из мужчин Вашего рода имел большую тягу к женщинам и вину?». Свекровь ответила: «Мой муж Ефим. Вина он не пил, но женщин очень любил. Ефим унаследовал внешность редкой красоты и обаяния. Он был высокого роста, статный, с жгучими, необычайными красивыми, черными, как смоль, очами. Женщины заглядывались на него, даже пожилые смотрели на него как на прекрасное произведение искусства. Ефим таки стрелял глазами по сторонам, встречая восхищенные взгляды женщин и постоянно искал случая поговорить с ними, покрасоваться перед ними. Дома я дралась с ним и кричала, что ненавижу его бл…ские глаза и лупила его. Что было у меня в руках, то было у него и на голове. Однажды я огрела его чугунной сковородкой по голове так, что он стал меня боятся. Я, как исконная сибирячка, сумела поставить своего мужа на место. С тех пор он не посмел бросить даже косого взгляда в сторону женщин. Я шла с ним, как королева. Он говорил только со мной и видел только одну меня». Я сказала свекрови: «Вашего мужа нельзя назвать бабником. Он был тщеславным, самолюбивым человеком. Внимание женщин тешило его самолюбие и только. Кто еще был неблагонадежным в Вашем роду?», - «Вспомнила, дед Геннадия. Мой свекор. Он был женат на белоруске, которая родила ему пятерых сыновей. Когда детвора была еще мал мала меньше, он бросил жену с детьми и укатил куда глаза глядят. Семья свекра жила от нас далековато, потому затрудняюсь сказать гулял ли он или имел тягу к вину, но свекровь всю свою жизнь называла его непутевым и даже говорить о нем не желала. Видимо, на то было много оснований. Скорее всего, что сын мой Геннадий унаследовал безответственную и непутевую натуру своего деда».

     Свекровь собиралась уезжать и сильно переживала о дальнейшей судьбе своего сына, ведь он скатился до уровня простого рабочего, что сильно бьет по его самолюбию. Она боялась, что сын совсем сопьется. А я говорю ей: «В нашем городе живут десятки тысяч счастливых рабочих семей. Они заботятся о своих детях, дают им образование. Пусть начнет свою жизнь с нуля: бросит пить, заслужит авторитет на работе, создаст новую семью, заботится о ней. С его то умом и хорошим воспитанием непременно найдется возможность вернуться на прежнюю работу».

     Я постоянно виню себя в том, что сделала неправильный выбор. Выбирать нужно было не интеллект, а духовность человека. Я замечала, что он выпивает, но надеялась, что семья, ребенок его изменят. Мне трудно было поверить, что человек с таким умом и воспитанием как у него, способен на обман. Не будет же он рубить сук, на котором сидит? Оказалось, что душа его порочная, нутро гнилое. Вспоминаю один эпизод из беседы наших первокурсников, среди которых большинство составляло городских жителей. Мы, сельские, сильно отличались от них, об этом сказала одна из них: «Валя, ты такая наивная и доверчивая». Другая в ответ: «Доверчивость и наивность – свойство чистоты души человека». Студент добавил: «Наивность – признак глупости». Глупой себя не считаю, скорее непрактичной.

     Свекровь через неделю уехала в Сибирь, сын проводил ее на вокзал. Ребенка он не навещал. Я была рада, как гора с плеч свалилась, не хотелось его видеть. Груди мои затвердели и начали болеть. Ребенок постоянно кричал, ему не хватало молока. Случайно встретила знакомую, с которой лежала на сохранении, она жила почти рядом со мной. Ирочка почти два месяца сцеживала излишки грудного молока для моего сына. Позже детский врач бесплатно на целый год выписала ребенку все необходимое в детской кухне: молок, творог, каши. В советское время о детях неплохо заботились. Я никак не могла оправиться после родов, чувствовала слабость, болел кишечник, постоянно слабило. Уже через две недели после выписки из больницы у меня были явные признаки мастита груди. Груди покраснели, сильно болели, с утра температурила, а к вечеру температура поднималась до 38,5 и выше. Иногда вызывали скорую помощь. Постоянно пила жаропонижающие препараты, но температура не спадала в течение двух месяцев. Моим мучениям не было видно конца. Хирург сделал заключение: будем оперировать, как только снизиться температура. Однажды, оставив ребенка на попечение соседки тети Тони, которая души не чаяла в моем сыночке, мы с матерью вновь пошли на прием к хирургу. Смерив температуру, мне опять отказали в операции. Мать отлучилась в киоск за лекарствами, а я смотрела в окно и горько плакала. На мое плечо опустилась легкая женская рука. Рядом со мной стояла худощавая женщина лет 50 с очень благовидной внешностью. «Это была ваша свекровь?» – спросила она. – «Нет, это моя мать». – «Что случилось? Почему вы плачете? Вам плохо?» -«Плохо, не то слово, у меня уже нет сил ходить. Меня мать привела к хирургу. У меня мастит груди. Врачи два месяца отказываются делать операцию из-за высокой температуры». – «Девочка, да вы в рубашке родились. Я дам Вам адресок (его мало кто знает) западенской мольфары. Попьете ее водички, она пошепчет свои заговоры и вылечит Вас. Никакой операции Вам не потребуется. Посмотрите в окошко. Видите внизу глубокую балку? На противоположной стороне балки домики. Спуститесь вниз, повернете направо во второй переулок. Во втором доме от угла живет западенская мольфара. Успеха Вам!» Не успела я поблагодарить ее, как она исчезла, будто приведение какое-то. Подошла мать. Я рассказала ей о совете незнакомки. Мать обрадовалась новой возможности помочь мне и собралась идти в балку. Я упорно сопротивлялась: «Мамочка, в благоразумии тебе трудно отказать. В древние примитивные заговоры я не верю. Мы с тобой ежедневно читаем молитвы, литрами пью воду, в том числе и святую. К тому же она западенка. Ты же знаешь как они относятся к нам, москалям. К тому же у меня нет сил идти». Мать чуть ли не силой потащила меня в балку, приговаривая: «Испыток – не убыток. Я помогу тебе дойти». Дом мольфары мы нашли без особого труда. Дверь открыла бабушка, которую в темном коридоре я не смогла рассмотреть. Она спросила, принесли ли мы воду и яичко. Мы ответили, что с собой у нас ничего нет, так как нам только что дали ваш адрес. Она пошла за водой и яичком. Мы вошли в дом. То, что мы увидели, нас потрясло. Мы считали себя бедными людьми, но здесь царила вопиющая нищета. Большая пустая без всякой мебели комната, около стены перегородка, за которой стояла большая железная кровать. Не помню, кажется, была дверь в другую комнату. По комнате бегали и озорничали 6 ребятишек от 12 до 4 лет босиком, в грязной старой одежде. Они с гиканьем влезали на кровать, кувыркались, барахтались и вновь разбегались в разные стороны. В комнату вошла знахарка. Описываю первое впечатление, оно никогда не обманывает. Я взглянула на ее лицо и остолбенела. Больше я уже ничего не видела, не было нищеты, не было босоногих ребятишек. Передо мной стояла святая! Какой-то незримый свет освещал эту нищету и преобразовывал все вокруг. Мое сердце наполнилось этим светом. Исчезло горе, тревоги и волнения. В душе наступила благословенная тишина и умиротворение. Теперь, когда я ее вспоминаю, то она предстает в моей памяти как изящная статуэтка в крестьянской одежде. Она была маленького роста с яркими голубыми глазами. Казалось, что ее взгляд тебя ласкает и дарит радость. Выражение лица было благим, но каким-то необычным, неземным. Говорила знахарка на чистом русском языке без всякого акцента. Это меня удивило. Мольфара, осмотрев мои груди, стала яичком водить вокруг каждой груди и шептать заговоры. Я расслышала всего лишь два русских слова, но сообщить не могу, это свято, это тайна. Напоив меня заговоренной водичкой, спросила, есть ли у меня муж. Узнав, что мужа нет, призадумалась и долго молчала. Потом спросила: «У тебя девочка или мальчик?». – «Мальчик», -ответила я. Знахарка заулыбалась и сказала: «Тогда нам муж и не нужен. После каждого кормления ребенка поднимите его над грудью и писунком обведите несколько раз вокруг каждой груди. Лекарство от температуры пить не надо, вместо него пей мою воду. За сутки ты должна всю выпить. Завтра утром вновь придете с бутылкой воды и яичком».

     Не меньшее впечатление произвела западенская молфара и на мою мать. Она почему-то всю дорогу молчала, зато я говорила без умолку. «Мамочка, я понимаю, что у мольфары большие заслуги перед Богом, многих людей вылечила горными травами, но лечение заговорами и писунком…. Это слишком». Я расхохоталась. Любопытно, откуда галичане получили этот дурацкий рецепт? Африканские дикари проживают далековато от Западенщины, папуасы и аборигены Австралии еще дальше. Я вновь хохотала. «Опять ты заладила «Испыток – не убыток». А лекарство от температуры я все же пить буду. Мамочка, не спорь, я сгорю без него, опять надо будет вызывать скорую помощь. Беспокоить соседку больше нельзя. Она сердится на нас. У нее маленький ребенок, а мужу рано вставать на работу». – «Хорошо, договорились, пойдешь звонить из милиции, она недалеко, через дорогу». После кормления ребенка я выпила наговоренной воды и мы занялись лечением с помощью рисунка. Мать держала надо мной сына и делала все так, как рекомендовала знахарка. Сын стал громко и радостно агукать, видимо, ему нравились вращательные движения его тела. Выполняя эти манипуляции, мы с матерью хохотали. Мне почему-то показалось, что и мать не верит этому странному методу лечения. У матери был выходной день. Она весь день и всю ночь через каждые три часа помогала меня лечить, и каждый раз мы не могли удержаться от смеха. Днем температуру мы не меряли, изредка мать прикладывала губы к моему лбу, но молчала. Вечером я уснула, как убитая. Мать с трудом меня растолкала и дала в руки термометр. Он показал 36,6. Мать возвратила его назад и раздраженно сказала: «Валь, перестань дрыхнуть, держи как следует. Не набралось». Через 10 минут она вновь возвратила термометр. «Ты проснешься, наконец-то. Держи лучше и подмышкой вытри пот». Она села рядом и крепко держала мою руку с термометром. Он вновь показывал 36,6.трудно передать выражение наших лиц. Мы остолбенели от удивления и таращили друг на друга глаза. «Мамочка, это же чудо! С научной точки зрения это чудо не подлежит никакому объяснению». – «Валь, давай лучше помолчим, помолимся и поблагодарим Бога за его милосердие и помощь нам». Мы помолились. Теперь на лечебные манипуляции мы смотрели как на благословение Высших Сил и не смеялись. В полночь после кормления ребенка и лечения мать обратила мое внимание на груди. Мы вновь раскрыли рты от удивления. Груди были белые, красноту как бы корова языком слизала, ее не было, она исчезла. На другой день мы вновь собрались идти к знахарке, теперь уже не с пустыми руками. Денег у нас не было, все сбережения потратили на покупку для ребенка пеленок, распашонок, одеяла и т.д. Зато у нас в доме стояла целая батарея банок с солениями. Мать хорошо потрудилась осенью. Мы взяли с собой две 3-х литровые банки с помидорами. Мольфара осталась очень довольна нашим подарком. Она ничуть не удивилась моему быстрому выздоровлению и сказала: «Так оно и должно быть. Одна грудь твоя мне не нравится. Молока в ней почти нет, оно перегорело и для ребенка вредное, потому он много кричит. Если бы ты раньше пришла ко мне, то я спасла бы тебе обе груди, а теперь одну грудь надо отнять. Я расскажу как лучше это сделать. Завтра придете на лечение в последний раз». На третий день мы принесли знахарке две банки с огурцами. Она даже засмущалась, не только интуитивно, но и воочию видя нашу бедность, не ожидала такой щедрости. Западенские мольфары особые, в отличие от других знахарей и экстрасенсов никогда не требуют платы от своих клиентов. Бедных людей они вообще лечат бесплатно, потому Высшие Божественные Силы награждают их очень большим и уникальным даром лечения и пророчеств. Таким был известный всему миру западенский мольфар Нечай Михаил. Окончив мое лечение, мольфара спросила, где я могла так сильно застудить груди. Я объяснила, что у меня были очень тяжелые роды, ребенка принесли кормить только на седьмой день. Мои груди за это время сильно налились и затвердели. Сцеживать молоко не хватало сил, т.к. у меня была большая потеря крови. К тому же мой ребенок и другие детки были инфицированы грудным молоком женщины, из которых одна болела гонореей. Мольфара тяжело вздохнула и покачала головой. Знахарка осмотрела мой живот и сказала, что у меня сильно опущена матка. «Ты во время беременности поднимала тяжести?» - «Нет, не поднимала. Я 8 месяцев пролежала в больнице на сохранении беременности. Мне кажется, что виновата в этом врач. Во время родов голова застопорилась на шейке ребенка. Врач испугалась, изо всех сил надавила на живот и выдавила ребенка. Матка лопнула пополам, ее зашивали. Может быть потому матка сместилась с места?» - «Зачем же она давила? Тебе надо было тужиться, сама бы родила и матка осталась бы в сохранности» - «Врач не сказала мне об этом, поступила по своему». Мольфара вновь покачала головой. «Придется ставить матку на место. Внутренние органы живота должны быть в равновесии, иначе будешь болеть. Придешь ко мне на лечение через неделю, когда отнимешь одну грудь».

     Через неделю я пришла к ней сама. Мать поехала получать зарплату. С собой я прихватила 2-е банки яблок со сливами, но не отдала сразу, начала разговор издалека: «В этом году хороший урожай на фрукты. Мать сделала много заготовок, но есть некому, мужа нет». «Ох уж, эти мужья», - сказала мольфара и махнула рукой. – «Моя дочь тоже без мужа». «Господи, как же Вашей дочери тяжело содержать 6 детей? Я принесла Вашим внукам закатку фруктов, может быть они им понравятся?». «Поедят, поедят, мигом разметут, -сказала мольфара, - но мне стыдно брать, вы и так много чего приносили. Пусть завтра придет мать и заберет бутылки, тебе тяжесть поднимать нельзя». – «Бутылки нам не нужны, а вашей большой семье они пригодятся для закатки. Сегодня мать получит зарплату и я куплю вам что-нибудь на память». Мольфара улыбнулась и сказала: «Деточка, я и так буду тебя помнить. Ты много горюшка хлебнула». В этот раз мольфара делала мне массаж живота, очень легкий нежный и читала свои заговоры. Сила и воздействие ее массажа были необычны. После него я ощутила, что мой живот стал почему-то пустым, как будто внутри образовалось безвоздушное пространство. После третьего дня лечения она сказала: «Ты ослабла после родов. Чтобы укрепилась матка, ты не должна в течение 2-х месяцев поднимать более 3 кг. Продукты из магазина, коляску, ребенка носить на 5-ый этаж должна мать». Когда мольфара окончила массаж, то я от сего сердца ее поблагодарила и сказала: «Никогда не смогу вас забыть. Вы за 6 дней полностью вылечили две мои болезни – запущенный мастит груди и опущение матки. Ваши золотые руки и заговоры исправили грубейшие ошибки наших врачей, у которых крайне низкий уровень квалификации. Вы спасли меня от операции. В знак благодарности примите на память мой скромный подарок» и подала ей две желтенькие трикотажные сорочки без кружев, которые обычно носят пожилые люди. Она взяла сорочки в руки, с восхищением рассматривала их и улыбалась. Лицо мольфары сияло от радости, но ее женская радость казалась необычной, она была чистой, светлой. Так могут радоваться только безгрешные дети, когда им дарят красивые игрушки. Я тоже радовалась, что угодила, купила то, чего ей не хватало. Мы тепло распрощались. Я уходила от нее с горечью в сердце и думала: «Как же тяжело живется этой святой женщине, но тем не менее Бог наградил нищую мольфару громадным даром лечения, вселил в ее руки, в ее заговоры мощную и непонятную для нас энергетическую силу воздействия». Теперь имея небольшой эзотерический опыт, поняла, что за каждый Божественный дар надо платить, как платила за него тяжелой жизнью слепая Ванга и Вольф Мессинг, который в детстве от постоянного голода потерял сознание и которого в морге обнаружил студент с уже угасающим пульсом. По дороге я думала о том, что как только выйду на работу, то начну помогать святой мольфаре. На первый случай соберу денег и куплю что-нибудь, крайне необходимое для нее. Так я и сделала. Собрав небольшую сумму денег, купила нижнее белье, пару носков, чулков, платков, сладостей для детворы и пошла навестить ее. Подарков немного, но решила постепенно пополнять ее гардероб. Мне очень хотелось помочь молфаре. С волнением подошла к ее дому. На пороге появилась незнакомая старушка. Она сообщила, что уже год, как их семья получила квартиру по льготной очереди от завода, где работала дочь. Ни фамилии, ни адреса она не знала, дала приблизительные ориентиры, где их искать. Обходя одну за другой многоэтажки, мне так и не удалось их разыскать. На душе было горько и мыторно. Возвращаясь домой, я горячо молилась, чтобы Бог послал им добрых соседей и сослуживцев, которые помогали бы их многодетной семье. Я благодарна судьбе и своей карме, что позволяли мне встречаться с чудесами. После встречи с мольфарой я стала верить таинственным рощам друидов, греческим и римским мистериям, заговорам диких племен и древних народов нашей цивилизации. Сама заговорами никогда не пользовалась, понимая, что они даны избранным людям, до них надо дорасти и стать таким, как Сергий Радонежский, который заговорил от змей большую территорию вокруг своего монастыря, или такой, как западенская мольфара, или известный всему миру мольфар Нечай Михаил.

     Моя бабушка Анна (по отцовской линии) рассказывала, что в ее родном селе жила знахарка, которая умела заговаривать зубы. Свои таинственные заговоры она почему-то совершала выборочно. Однажды ее выбор пал на молоденькую Аннушку. Совершив заговор, знахарка сказала: «Аннушка, с сегодняшнего дня и до конца своей жизни ты не будешь знать, что такое зубная боль. На старости лет твои зубы будут выпадать без боли или крошиться кусочками». Силен был заговор знахарки. Бабушка, дожив до 83 лет, никогда не испытывала зубной боли, ее зубы выпадали безболезненно. Мы с матерью всегда удивлялись этому чуду. Лечение мольфары мне хорошо помогло. Я стала получше себя чувствовать и начала заниматься неотложными делами. Каждый понедельник ходила на прием в горсовет с требованием дать нам квартиру, как семье военнопогибшего, тем более, что моя очередь давно прошла, но впереди влезали люди по блату. Однако, весь год я упорно посещала один и тот же кабинет. Я подала на алименты, но через месяц наш папочка уехал из города в неизвестном направлении, то есть скрылся от алиментов. Через год его разыскали и хотели судить. Напуганный до смерти, чуть ли не со слезами на глазах, он пришел к нам и стал просить у меня прощения. Я ему сказала: «никогда мы с матерью не жили так плохо материально. Ребенок требовал больших расходов, до сих пор мы не можем купить ему зимнее одеяло и одежду. Твоя мать нам сочувствовала и высылала варенье из ягод со своего огорода в резиновых грелках (в то время еще не было пластмассовых бутылок). Я тебя не прощаю». Как всегда, в решении сложных проблем вмешалась мать. Пронзив зятя гневным, возмущенным взглядом, она изрекла: «Валь, месть плохое, грешное дело. Прости этого падшего, заблудшего бродягу. Тебе воздастся и многое простится». Я послушала свою разумную мамочку, простила и забрала заявление. Благодарности за мое великодушие не последовало, совесть у Геннадия не пробудилась, она совсем заглохла. Его бывшая любовница, работавшая в отделе кадров, помогала ему жульничать. Часть зарплаты Геннадия перечислялась на его дружка, за что он расплачивался бутылкой водки. Три года я получала в среднем 13р. 30коп, пока в это темное дело не вмешался прокурор города. Алименты сразу подскочили до 25р. Жить нам стало легче. Квартирное дело не продвигалось, но в этом, в 1972г., когда в марте родился мой сын, квартиру я все же получила. Помогла случайность. У моей сотрудницы по музею тетя работала в одном отделе с секретарем горкома партии. Они мне помогли. Достаточно было одного звонка секретаря горкома партии, чтобы справедливость восторжествовала. Мне обещали дать квартиру в новом доме, но дали хрущевку в запущенном состоянии, потому я потребовала отремонтировать квартиру. Начались новые хождения по инстанциям, теперь в ЖКО. Начальник ЖКО долго тянул с ремонтом. Для оформления документов на квартиру потребовалась справка о том, что квартира свободна, но он под всякими благовидными предлогами не давал этой справки. Наученная горьким опытом, я поняла, что он вымогает у меня взятку за ремонт. Однажды я пришла в бешенство и накричала на него: «Долго ли еще вы будете мучить меня? Ваша секретарша свободна, целый день точит лясы, а я уже седьмой раз приезжаю к вам за справкой. Еду через весь город и оставляю дома грудного ребенка! Вы не советский человек, вы не коммунист, вы – деспот!». Я хлопнула по столу кулаком и крикнула: «Завтра же еду в Донецк в обком партии и расскажу о ваших издевательствах надо мной! Немедленно выдайте справку и начинайте ремонт!» Начальник ЖКО с таким же бешенством раскрыл настежь дверь секретарши и крикнул: «Дай ей справку!» Через месяц рабочие ЭКО сделали ремонт нашей квартиры: побелили, покрасили полы, окна, двери. Мы въехали в долгожданную хрущевку. Сына я привезла в одеяле. Была зима. У меня не было денег на покупку теплой одежды для сына. Наши новые соседи удивлялись: «надо же, чудеса, да и только. Дитя привезли в одеяле, а весной он уже бегал».

     В своих воспоминаниях я забежала вперед на целый год. Возвращаюсь к более ранним, тяжелым временам, когда Геннадий скрывался от алиментов и нам с матерью приходилось жить впроголодь. По-прежнему болел кишечник, беспокоила язва. Я надеялась, что как только поправиться наше материальное положение, то вновь пойду лечиться к мольфаре, но разыскать ее не удалось. Занялась поиском импортного лекарства, которое рекомендовал терапевт, но его нигде не было. Однажды мне повезло. Пожилая аптекарша очень посочувствовала мне и сказала: «Дома у меня есть это лекарство, но всего лишь на половину курса. Я покупала его для сына. Сыну оно не помогло, часть кишечника вывели наружу и теперь он до конца жизни будет носить мешочек под одеждой. Завтра я принесу его, дай Бог, чтобы оно помогло вам, язву кишечника вылечить почти невозможно». Лекарство мне очень помогло, исчезли постоянные боли. Спустя некоторое время мне удалось еще немного достать этого лекарства, но его вскоре сняли с производства, якобы плохо влияло на зрение. Когда меня прихватывало, то я пользовалась лекарственными травами. Наши препараты не помогали. К местным врачам я не питала доверия, особенно после несчастного случая с другом сына. Правда, это случилось значительно позже, когда оба были юношами. Его друг попал в аварию, поломал руку. Трижды ему ставили гипс и каждый раз его рука вновь ломалась. Как-то он поехал в Москву и у него в четвертый раз поломалась рука. Районный московский врач спросил: «Что за горе-костоправ ставил тебе гипс? Ты, видимо, сельский? У нас таких травматологов днем с огнем не найдешь. Кости поставлены неправильно, они сильно смещены». С тех пор прошло много лет, рука друга сына в отличном состоянии. Лет 25 тому назад случайно встретила женщину дважды пережившую клиническую смерть, после чего она стала ходячим рентгеном, т.е. видела все органы человека насквозь, как рентген. Взглянув на меня, она сказала, что видит маленькие красные точки в моем кишечнике. Так это с недолеченой язвой кишечника я умудрилась дожить до 80 лет. Болезни меня никогда не покидали. От одних избавлялась, другие появлялась. Через три месяца после родов у меня стала болеть спина, она пекла огнем, особенно на плохую погоду. Врач невропатолог пояснила, что будучи 7 часов без сознания и лежа на холодном железном столе, я застудила спину, потому нарушилось кровообращение в мышцах. Делали прогревания, массажи, но помогало мало. Через два года после родов у меня обнаружили узловой зоб (щитовидка). Причин болезни было много и, прежде всего, постоянная нервотрепка и перенапряжение нервной системы. Я была главой семьи, вся ответственность лежала на мне. Будучи человеком добросовестным и ответственным, я из кожи вон старалась облегчить жизнь своей семье. Ослабшая, больная после родов, изможденная от постоянных недоеданий, тем не менее, я сумела за год получить квартиру и сделать ремонт.

     Часто лежала в больнице, в эндокринном отделении, но ничего не помогало, становилось еще хуже. Поехала в Москву на консультацию. Врач эндокринолог, посмотрев мою карточку, раздраженно сказал: «Врач Баранов, баран он и есть. Он назначал лекарства, вам противопоказаны. У вас уже 3-я стадия болезни, поможет только операция». На операцию я не согласилась: родных в Москве не было, да и деньги требовались немалые. Для поддержки организма пила те лекарства, которые он назначил, хотя и они уже не помогали.

     Сын подрастал, и меня прибавилось больше хлопот и нервотрепки. Своим непослушанием он изматывал всю мою душу. Мать каждое лето ездила отдыхать в свое родное село на Орловщину. Когда внук был маленьким, она брала его с собой, но после 3-х лет категорически отказывалась, стеснялась родственников из-за го непослушания. Внук мог сесть в глубокую, грязную лужу, учиться плавать, потом из грязи делать запруду, не обращая внимания на окрики и нравоучения взрослых. Одни шалости сменялись другими, не менее «экзотичными» и порой неадекватными. Матери не было покоя, потому я оформляла сыну путевку в круглосуточную группу на период отдыха матери. Свекровь в письмах меня успокаивала: «Радуйся, что пошел не в отца. Отец рос тихоней, тише воды, ниже травы, а младший Григорий был хулиганистым, сорви-голова. Могла ли я подумать, что он станет большим ученым? Внук пошел в породу своего дяди. Уверена, что он перерастет и будет таким же умным и способным». Слова свекрови сбылись. Я сыном довольна. Кроме того, он стал хорошим семьянином, невестка тоже хорошая. Живут дружно, любят друг друга, воспитывают сына. В одном из писем свекровь слезно просила отпустить Гришу с папой в Сибирь, ей очень хотелось увидеть внука. Геннадий, мол уже не пьет, закодировался. Она обещала хорошо смотреть за ребенком. Анисье Порфирьевне мы доверяли. Посовещавшись, мы разрешили отцу взять сына в поездку. Они летели самолетом. Гриша радовался поездке. Мать говорила: «Валь. Может быть проснется отцовское чувство? Дай-то Бог!» Бог то Бог, но и сам не будь плох, теперь мы уже вдвоем совершили непростительную ошибку. Отцу отдали здорового ребенка, а привез его больного. У сына ослабла прямая кишка, началось недержание 1-2 раза в день. В то время ему было 4 года. Гриша рассказал нам следующее: «Папа сильно бил меня ремнем, я плакал, кричал. Дядя Гриша сорвал дверь и отнял меня у папы». Два дня я лечила сына, но ничего не помогало, предлагали операцию, но я отказалась. Случайно узнала адрес знаменитого иглоукалывателя Угая Бориса Васильевича из Кзыл-Орды (Казахстан) в 300 км от Байконура. Четыре раза через каждые 3 месяца ездила в Кзыл-Орду за 5 тысяч км от Мариуполя. Угай вылечил сына, вылечил и мою щитовидку. Меня сняли с учета. Заодно хорошо подлечил мою спину всего за 2-а сеанса, а надо было пройти 3-и сеанса. На 3-йи уже не было ни сил, ни средств. Спина перестала болеть, боли появлялись крайне редко, во время гриппа или сильной простуды. Два года подряд ходила на море и прогревала спину на горячем песке. С тех пор избавилась и от этой болячки.

     Геннадий пить не бросил, хотя несколько раз кодировался. Чрез несколько лет он уехал в Россию, алименты присылал. Когда сын служил в Приднестровье, я выслала Геннадию его адрес. Они обменялись письмами, на этом переписка прекратилась. Ни у отца. Ни у сына не было чувств друг к другу. Отец тот, который воспитывает своего ребенка. О его дальнейшей судьбе нам ничего не известно. Переписка со свекровью прекратилась после трагической гибели ее сына Григория. Возможно, она переехала в его квартиру, а может быть ее сердце не выдержало смерти сына, и ее не было в живых. В те далекие 70-80 годы я часто задавала вопрос: «Господи, за что ты меня наказываешь, почему ты дал мне тяжелое голодное детство? Почему в молодые годы я не видела счастья, а лишь бесконечные, изнуряющие тело болезни, с которыми сражалась много лет?» Значительно позже, изучая труды Блаватской и Рериха, поняла, что Бог никого не наказывает. Бог – это любовь, свет. Существует Вселенский закон кармы, воздаяния как за хорошие, так и за плохие поступки, мысли человека в настоящей и в прошлой жизни. Пути Господние неисповедимы. Бывают случаи, когда человек добровольно соглашается на более тяжелую карму, чтобы быстрее отработать свои грехи и продвинуться на духовном этапе. Тогда карма утяжеляется негативом, колесо кармы вращается быстрее, привлекая негатив (грехи) не только за одну прошлую жизнь, но никогда человеку не дается трудностей больше того, что он способен вынести. Каждого человека по жизни кто-нибудь ведет, помогая ему. В Библии ведущего называют Ангелом. Адепты Востока пишут, что никто бы из них не согласился стать Ангелом. Ангел в прошлой жизни был земным человеком с высочайшей нравственностью и большой духовной наработкой. Ангельство – это карма, данная Богом. В каждой сфере (небесах, а их 7) есть свой Ангел со своими обязанностями. Чем выше сфера, тем выше духовность Ангела, тем он светоноснее. В эзотерике ведущего называют учителем, также сообщают нам о Нирманакие. Нирманакия-высочайшая Божественная сущность, невидимая для человека, которая жертвуя собой, отказавшись от Нирваны, незримо помогает многим людям. У меня, как и у каждого человека, есть свой Учитель. С 1991г. я часто видела его телепатически, была и личная встреча, о которой я рассказывала в конце своих мемуаров. Учитель постоянно помогал мне в духовном развитии, не раз спасал от смерти. В самые критические моменты моей жизни он был всегда со мной рядом. Разве случайно незнакомка дала мне адресок мольфары, который редко кто знал. И совсем не случайно сообщили мне адрес Угая Б.В.. этот адрес мог знать лишь один человек из многих млн. жителей Советского Союза. Учитель готовил меня для перехода на новую, более высокую духовную ступеньку, т.е. перехода от пророческих снов, мистических явлений к серьезному изучению эзотерической литературы, знакомства с явлениями ясновидения и телепатических контактов. Для этого моя душа, мое земное тело должно было стать чище. Светлее и очиститься от негатива, потому колесо моей кармы стало вращаться быстрее, освобождаясь от негатива, делая мою жизнь крайне тяжелой, почти невыносимой. Это было испытанием на прочность. Я напоминала собой птичку с подрезанными крылышками, которая все же летала, не сдавалась. Слава Богу, я выдержала тяжелое испытание и поднялась на ступеньку выше. Трудно сказать, что ждет меня впереди. Может быть, серьезно подучившись, буду писать об эзотерике, возможно, мой учитель начнет готовить меня к переходу на более высокий духовный уровень сознания, т.е. уровень экстрасенса. Почему среди экстрасенсов не появляются высокодуховные личности, подобные Ванге, Мессингу, Эдгару Кейси. Потому что грешат, берут плату с клиентов. Благодарю своего Учителя, Великого Махатму, который открыл мне истинную великую цель земной жизни и который ведет меня к свету!

     Итак, я поведала вам, дорогие контактеры, о самом тяжелом этапе моей жизни. У вас ест возможность сравнить примитивные методы приема родов сельской знахаркой конца XIX – начала XX века (моя матушка родилась в 1909г.) и мои современные роды в 1972г., в результате которых я чуть Богу душу не отдала. Не сомневаюсь, что в каждом городе, стране есть врачи высочайшей квалификации, например, в больнице Склифосовского, но моя карма, к сожалению. Преподнесла мне врачей непрофессионалов.

     А теперь по просьбе сына даю небольшую справочку о родословной отца и матери Геннадия Ефимовича. Сыну я рассказывала об этом, но слова частенько забываются, а то, что написано пером, не вырубишь и топором. Записано со слов Геннадия, который спустя некоторое время стал захаживать к нам на новую квратиру, но не для того, чтобы навестить сына, а занять денег, иногда на дорогу. Денег я ему никогда не давала, но мать тайком всегда совала ему в карман рубчик-два. Она почему-то относилась к нему с некоторой долей уважения, а может быть, жалости, что меня сильно раздражало. Возможно. Ее интуитивное и более мудрое с годами сознание видело в нем скрытую часть души, еще не испорченную, врожденную, как знать? Мать, как всегда, кормила его борщом. Однажды я попросила Геннадия рассказать все, что ему было известно о родословной отца и матери. Не могу знать, насколько его рассказ достоверен, т.к. он всегда был «под мухой», т.е. слегка выпивший.

     Предлагаю рассказ Геннадия. Давно, еще в XIX веке, в Белоруссии, в далеком полесье Гомелевской волости объявился молодой человек арабской внешности. Был он смугл, черноволос, высок ростом, строен, с черными красивыми огненными очами. Ара надолго задержался в селе, влюбившись в красивую молоденькую блондиночку. Добившись ее благосклонности, женился на ней. Его арабская фамилия Хасперага (приблизительное звучание) чем-то напоминало широко распространенную белорусскую фамилию Касперович. Их зарегистрировали на эту фамилию. После женитьбы араб с женой уехал в Сибирь. Белоруска родила ему пятерых сыновей. Когда ребятишки были совсем маленькими, араб бросил семью и укатил куда глаза глядят. Белорусска, будучи крепким орешком, сумела воспитать и поставить на ноги своих сыновей. Ее сын Ефим работал в соседском селе учителем. Там он встретил молоденькую учительницу Иванову Анисью и женился на ней. Анисья при регистрации оставила девичью фамилию. Когда началась Великая Отечественная война, сыновей белоруски забрали на фронт. Одну за другой она получила 5 похоронок. Погиб и ее сын Ефим, отец Геннадия. Ефим служил в Северном Морском флоте политруком на военном корабле. После гибели сыновей белоруска сильно заплошала и переехала жить к невестке Анисье. Обе остались вдовами. Белоруска помогала Анисье воспитывать двух сыновей. Ее родных внуков. После смерти белоруски через несколько лет на имя Ивановой Анисьи Порфирьевны пришло завещание от умершего араба Касперовича. Анисья Порфирьевна получила довольно приличную сумму денег.

     Родословная матери Геннадия довольно противоречива и вызывает сомнение. Отец Анисьи Порфирьевны был сослан в Сибирь за революционную деятельность. Получив освобождение после революии1917г., он поселился в Сибири и женился. У жены Порфирия долго не было детей, но неожиданно она забеременела и родила девочку, вылитую цыганочку: смуглую, черноволосую. В их роду таких никогда не бывало. Соседи, любящие посудачить, припомнили, что месяцев девять тому назад в их село приезжали цыгане. Односельчан не сомневались в грехе жены Порфирия. Однако, жена Порфирия была исконной сибирячкой, а там намешано немало других кровей: уральских, сибирских и прочих. К тому же есть еще одно противоречие и неувязочка: у Анисьи был брат. Был ли он сыном Порфирия или родила от другого брака, сие мне не известно. Зная, что Анисья Порфирьевна в письмах Геннадию жаловалась на брата, который сильно пил. Она писала: «Никогда я не думала, что в нашей семье могут родиться алкоголики». После поездки Геннадия с сыном Гришей в Сибирь Анисья Порфирьевна прислала групповое фото. На нем изображен молодой человек лет 25-30, белолицый, с черной маленькой бородкой, рядом стояла его красавица жена. Молодой человек был племянником Анисьи Порфирьевны. Слева стояла Анисья Порфирьевна с Гришей на руках и улыбалась. Ее улыбка даже на старости лет была восхитительной. О происхождении Анисьи Порфирьевны можно сказать, что оно «вилами по воде писано»

     Понятие фетишизма, терафимы

     В «словаре религий» слово фетиш происходит от португальского фетиссо, т.е. очарованный, околдованный, волшебный. Фетишизм – это поклонение некому объекту, неорганическому или живому, больших или малых объемов, в котором присутствует какой-нибудь дух, добрый или злой, т.е. невидимая и разумная сила. Таким образом, данные объекты являются временным или постоянным местом обитания «бога», «гения» или просто духа. Фетиш, поклонение какому-нибудь идолу, был весьма распространен у древних африканских дикарей. Некоторые ученые считают, что фетишам поклоняются люди слабоумные и невежественные. Однако, большинство мудрецов и философов мирового масштаба верили поклонению терафимов, т.е. фетишизму. Блаватская Е.П. писала, что если в качестве примера взять христианский обряд причастия, таинственного обращения хлеба и вина пригащающегося в плоть и кровь Христа, то оно является фетишем не в меньшей мере, чем дерево, лоскут или камень африканских дикарей. Каждое чудотворное изображение могилы или статуи святого, Девы Марии и Христа в римско-католических или греческих церквях должны рассматриваться, как фетиш. Все эти изображения становятся местом обитания Бога или Божьего Ангела. В этом христиан никогда не сомневаются, как и не сомневались африканские дикари в том, что в их идолах вселялся дух, который им помогал. Изображение всех богов древности, от самых ранних арийских до самых поздних семитских – все они были идолами и фетишами, независимо от того, как они назывались: терафимами, урим или туммим, кабирами или херувимами. В древние времена терафимы часто использовались магами для елей колдовства, но этой теы я не буду касаться. Иконы также являются терафимами, т.е. объектом поклонения. Однако, чтобы иконы приобрели силу воздействия на человека, они должны быть намолены, т.е. насыщены благой энергией глубоко верующего человека. Чем старше икона, тем она лучше исцеляет духовные и телесные недуги человека. В одной из предыдущих глав своих мемуаров я рассказывала о том, что как-то в молодости, будучи в церкви, я приложилась к одной из икон Божьей Матери. Неожиданно я ощутила исходящую от иконы энергию, легкую, пульсирующую, похожую на слабый ток. Я решила, что в церкви барахлит проводка и доложила об этом священнику, на что он ответил: «Никакой проводки тут нет, это благодать Божья, не каждому дано ее почувствовать». С тех пор я не переставала мечтать о приобретении старинной деревянной иконы Божьей Матери. Моя мечта неожиданно осуществилась. Одна из моих случайных знакомых, будучи атеисткой, после смерти своих родителей собиралась выбрасывать на мусорку деревянную икону Божьей Матери. Я с благоговением и великой радостью приняла икону из ее рук. Икона была очень старой, изъедена шашелем. Для дольшей сохранности я вскрыла ее лаком. С тех пор в нашей жизни многое изменилось к лучшему. Мне очень нравилась картина Рафаэля «Сикстинская мадонна». В Советское время в книжные магазины часто поступали шедевры мирового искусства: книги, иллюстрации картин великих мастеров. Наконец-то мне повезло, я купила плакат, иллюстрацию картины Рафаэля «Сикстинская мадонна». В зеркальной мастерской плакат под стеклом с медной окантовкой приобрел вид картины. Теперь, растянувшись на диване, я с удовольствием созерцала прекрасную мадонну, но в изголовье стена оставалась пустой. Вновь пошла в книжный магазин. Продавщица посоветовала купить один из трех плакатов с изображением красивых современных девушек. Картины назывались: «Вера», «Надежда» и «Любовь», слегка обнаженные, в красивых модных шляпках были очаровательны. Взглянув на «Веру», я остолбенела и потеряла дар речи: на плакате я увидела свою фотографию. В памяти всплыл эпизод из студенческой жизни, связанный с этой фотографией. Я поняла, каким образом моя фотография появилась на плакате, и мне дали имя Вера, которое мне нравится больше, чем собственное. Прихожу домой и показываю плакат матери. Она, всплеснув от удивления руками, говорит: «Валь, кто тебя так сильно увеличил?» Само собой разумеется, что родная мать никогда не может ошибиться, она всегда узнает свою дочь. Столь похожих двойников не бывает.

     

     А теперь расскажу об уникальной истории моей фотографии. Будучи студентами-первокурсниками, мы с подругой записались в фотокружок, т.к. горели желанием научиться фотографировать, даже приобрели дешевенький фотоаппарат. Занятия вел мужчина лет 35-40. Его фотоателье было самым престижным в г.Орел, а он одним из лучших специалистов своего дела. Очень часто после занятий фотограф просил меня задержаться на несколько минут и, как всегда, меня фотографировал. Иногда показывал мои фотографии, даже две из них подарил мне. Одну из них: «Смеющаяся, 19 лет» я непременно постараюсь поместить на эзотерический сайт. Однажды я увидела в его руках свое новое фото. Он смотрел на него и улыбался, потом положил в папку, с довольным выражением лица стал потирать руки, потом вновь достал фото. На этой фотографии я чем-то напоминала мадонну. Как я не просила, не умоляла его подарить мне фото или сделать копию, он категорически отказывался. Регистраторша фотоателье по секрету мне сказала: «Твоя симпатичная мордашка ему понравилась. Он уже давно хорошие фотографии продает художникам и неплохо на этом зарабатывает. Художники, в свою очередь, рисуют с них картины, тоже продают и еще лучше зарабатывают. А иногда устраивают свои фотовыставки».

     Внизу на плакате мелким шрифтом написано: «Третьяковская картинная галерея». Издательство «Коммунар». Г. Тула, тираж 30000 тыс., цена 1р. 05коп. Художники: Свиридова, ….сиженский (начальные буквы испорчены. Прочитать не удалось).

     Мой вывод: три фотографии, в том числе и моя, были проданы тульским художникам и, видимо, находились в экспозиции тульской картинной галерее, а потом в числе лучших были переданы в Третьяковскую картинную галерею. Мою голову художник покрыл белой вуалью, двум другим девушкам нарисовал красивые шляпки.

     В Третьяковской галерее хранятся величайшие шедевры мирового искусства. Все они давно, очень давно стали целебными терафимами для всего человечества. Открывая для нас красоту, они вызывают в наших сердцах любовь. Мы любим то, что прекрасно. Вот что писал о красоте Клизовский А.И. в книге «Основы миропонимания новой эпохи»: «Красота не есть абстрактное понятие, но она существует как самостоятельное явление, как могучая самодовлеющая сила, которая действует облагораживающим, возвышающим и умиротворяющим образом на все живущее. Красота покоряет все сердца. Все ей подвластно, перед нею все склоняются, даже самые гордые. Красоте поклоняется сам Всесвышний… Перед явлением истинной красоты поникает все грубое, пошлое и низкое…». А теперь несколько слов о Соборе Парижской Богоматери, который является одним из величайших мировых шедевров. Он представлял собой огромный монолит терафимов, намоленный веками, насыщенный исцеляющей Божественной энергией. Каждая его фреска, каждая деталь, каждый камень представляли собой терафим, облагораживающий души людей, несущий Божью благодать, красоту и гармонию. Потому собор как магнит притягивает людей со всех концов света. А теперь его нет, он уничтожен самой сильной и грозной стихией природы – стихией Огня. Явление это мистическое и является дурным предзнаменованием как для Франции, так и для всей Европы. В чем же мистика? Почему это произошло? Вспомним, разве не французские, итальянские и другие европейские самолеты разгромили процветающую Ливию с самым высоким уровнем жизни ее населения? А разве не европейские бомбы были сброшены на Югославию, Сербию и чем все это закончилось? А сколько сотен христианских храмов было уничтожено в Сербии? Этот перечень можно продолжать. По телевидению мы видим бунты недовольных французов, в отличие от нас, привыкших жить сытно, вольготно, видим постоянные гей-парады, слышим пропаганду однополых браков, лесбиянок и почую мерзость. Божественный монолит Собора Парижской Богоматери, простоявший в течении нескольких столетий, не выдержал, пришел в диссонанс с безбожной, бездуховной Францией и всей Европой. Они получили возмездие: собор запылал огнем.

     Н.К.Рерих в «Агни-йоге»писал, что репродукции картин великих художников также сохраняют благодатное, исцеляющее воздействие на человека, потому-то интуиция подсказала мне приобрести иллюстрацию картины Рафаэля «Сикстинская мадонна». А теперь вновь пишу об уникальной истории моей фотографии с плаката. Плакат висит на стене уже более 45 лет. Глянцевая поверхность бумаги покоробилась, на лице появились пятна. Выбросить плакат не поднималась рука, дорога была память. Как быть? Решила сфотографировать плакат. Цветное фото получилось, но с большими дефектами. Конечно, можно было отретушировать, но где уж нам пенсионерам, это стоило дорого. Три картины «Вера», «Надежда», «Любовь» художницы Свиридовой и ее коллеги находятся в экспозиции «Третьяковки» в отдел современного искусства, по моим соображениям более 50 лет. Ежедневно картинную галерею посещают от 50 до 100 тысяч человек, моих земляков россиян и немало иностранцев. За 50 лет эти три картины просмотрели несколько млн. человек. Не сомневаюсь, это молодые, красивые, одухотворенные лица современных девушек вызывали у посетителей восхищение и любовь, т.е. лучшие свойства человеческой души, которые, как правило, исходят от высшего «Я», т.е. бессмертной сущности человека. Сверхтончайшие вибрации бессмертной сущности пронизывали ауру вокруг картин. За50 лет вокруг картин сконцентрировалась светлая, целебная, благая аура. Три картины стали терафимами. Так что в моем изголовье висел терафим, который благотворно влиял на мою душу и здоровье. Я уверена, что чудесное превращение моей фотографии в терафим – это работа моего любимого учителя, Махатмы. Он всю жизнь мне помогал: 3 раза спасал меня от смерти, помогал овладевать эзотерическимим знаниями, знакомил с явлениями ясновидения, яснослышания и телепатии. Телепатически я его часто видела. Была и личная встреча, о которой я писала в разделе «Контакты».и только один раз он со мной заговорил. Это произошло после смерти матери, когда от горя я впала в депрессию. Учитель сказал: «Ты сильно тоскуешь по матери, а мать по тебе. Вы вредите друг другу. Я помогу тебе». И подсказал как избавиться от тоски и депрессии. С того самого дня моя душа обрела покой и равновесие. Н.К.Рерих писал, что услышать голос учителя очень большая редкость. Это добрый знак и награда ученику: учитель признал тебя, уверен, что ты на правильном пути и никогда с него не сойдешь.

     Жизнь моего отца Ивана Федоровича

     Пишу по просьбе сына. Пользуюсь воспоминаниями моей любимой тети Лены, бабушки и матери. Отца своего не помню. Смутно припоминаю один эпизод. Вижу отца в военной форме. Он примеряет мне новые красные ботиночки. О детстве и юности отца хорошо знала моя любимая тетя Лена (сестра матери). Елену выдали замуж в то село, где родился и вырос мой отец. В их семье было два брата – Федор (мой дед) и Иван (мой дядя). Федор женился на Анне (моей бабушке) из соседнего села, родила моего второго деда Селиверста. Иван в соседнем селе сосватал Агафью, которая родила ему четверых сыновей и дочь. Земли у них было мало, потому семья жила бедно. По воспоминаниям тети Лены Федор был очень красивым: высокий, стройный. Его большие василькового цвета глаза вызывали у всех восхищение. Федор был недоволен своей женой Анной и невесткой Агафьей и постоянно жаловался тете Лене за их безхозяйственность: «Разве можно разбогатеть с такими лентяйками и клушами. Мне бы такую жену, как ты, Елена».

     Он частенько по всяким хозяйственным нуждам захаживал к своим соседям, а после женитьбы Сергея зачастил, не терпелось узнать мнение свекра о невестке Елене. Федор терпеть не мог Григория, человека грубого, невежественного, порой жестокого, от него трудно было ожидать слов благодарности и похвалы. К великому изумлению Федора Григорий хвалил свою невестку. «Посмотри-ка, Федор, какую рубаху и порты пошила мне невестка! Она у нас мастерица на все руки, умеет ткать, вязать, шить. Говорят, что все ее 5 сестер такие же ловкие и хозяйственные. Молодец мой Серега, не зря целую неделю в грязь да слякоть гонял лошадь за десять верст, и из шести дочерей Селиверста выбрал самую молодую да ловкую». Свекровь добавила: «А мне невестушка пошила два платья да фартуки, а к зиме всем связала по паре носков да варежек. Взгляни-ка, Федор, в углу стоит большой сундук с приданым Елены. Чего там только нет, на всю жизнь хватит. И все это добро она приготовила своими руками!». Казалось бы, что жизнь у молодой четы складывалась счастливо, но впереди их ждало много горя и неприятностей, ведь жизнь прожить – не поле перейти, но об этом ниже.

     Мой деде Федор, по воспоминаниям Елены, был человеком вспыльчивым, но очень справедливым и добрым. Анну с Агафьей он часто ругал за безхозяйственность: то гусенок сдохнет, подавившись земляным червяком, то огород вытопчут соседские гуси, то половину цыплят перетаскает коршун. Федор кричал: «Я целый день в поле на пашне, то на покосе. Вы же дома, ребятишек полна хата. Они целыми днями гоняют в лапту или играют в прятки. Разве некому присмотреть за живностью и огородом?» Елена рассказывала, что у них в доме был строгий порядок, обязанности по хозяйству распределялись между детьми. За невыполнение и растяпство их строго наказывали. Почему бы вам не поучиться у людей умных? Федор был прав.

     Старший брат Федора Иван Яковлевич был полной его противоположностью: мягкий и очень добрый по характеру, сдержанный, скромный. В отличие от мужа Агафья не обладала высокой моралью и нравственностью. Она была женщиной хитрой, злобной и мстительной, своего мужа Агафья недолюбливала, называя его не иначе, как рохлей, недотепой, размозней и потихоньку изменяла ему с соседом. От своего возлюбленного по прозвищу «Аршин», из-за очень прямой походки с высоко поднятой головой, она родила своего третьего сына Анатолия, который был копией своего папаши. Ему дали прозвище: «Аршин проглотил».

     Однако, недотепа Иван Яковлевич умело вел хозяйство и содержал большую семью. Он был лучшим плотником в селе, строил дома, делал мебель (шкафы, стулья, табуретки, лавки и прочее), а также кадки для солений. Его нарасхват приглашали работать в соседние села, когда началась Первая Мировая война в 1914году, Федора забрали на фронт, его сыну Ванечке было всего три года. Через год Анна получила похоронку. Федора Анна сильно любила, гибель мужа стала катастрофой всей ее жизни. Заботу о семье Федора взял на себя брат Иван Яковлевич. Теперь в их семье было 6 детей и две женщины. Ивану приходилось работать не покладая рук. Дядя Ваня заменил Ванечке родного отца. Он заметил у ребенка большую тягу к плотницкому делу. Ванечка постоянно что-то строгал, резал, сооружал домики из деревянных брусков. Дядя поощрял увлечение племянника. Иван Яковлевич пытался научить плотницкому делу своих сыновей, но его попытки не увенчались успехом: сыновьям ремесло отца было не по душе. «Что делать?, - говорил Иван, - нет у них тямы, буду учить племяша». Дядя Ваня видел, как Ванечка привязан к нему и как сильно любил его, потому жалел безотцовщину и старался согреть сердце ребенка. Дядя всегда брал с собой Ванечку на уборку урожая, на покос, иногда с ночевкой. Ванечка любил спать в шалаше на душистом майском сене в обнимку с любимым дядей. Когда Ване было 4 года, с ним стали происходить странные явления: он часто по ночам исчезал из дома. Анна находила сына гуляющим около дома или в огороде, а иногда и у соседей во дворе. Глаза у Вани были открыты, но он был настолько сонным, что ничего не помнил и не мог объяснить, почему очутился в огороде и зачем пришел сюда. Взрослые поняли, что у Вани начался лунатизм. Анна спала крепко и могла проснуться лишь на рассвете, потому организм сына получал большую дозу лунного облучения, и лунатизм усиливался. Как-то ночью она нашла сына во дворе. Он сидел на высоком дереве. Пришлось разбудить дядю Ваню. Он принес длинную лестницу и объяснил Анне, что Ваню окликать нельзя, действовать надо бесшумно, чтобы не разбудить его, иначе Ваня может упасть с дерева. Дядя благополучно снял с дерева любимого племянника. С тех пор дядя стал прятать лестницы, чтобы Ванечка не смог влезть на крышу сарая или дома, ведь лунатики обладают уникальными способностями влезать на большую высоту, ходить по карнизам и даже тонким веткам. Им мог бы позавидовать любой каскадер.

     Однажды случилось непредвиденное. Анна ночью обнаружила пустую постель сына и пошла его искать. Сына нигде не было. Разбудила Ивана, искали вдвоем, но Ванечка исчез бесследно. Анна истошно кричала и чуть ли не рвала на себе волосы. Вся семья переполошилась. Каким-то чудом Иван Яковлевич догадался, где искать племянника. Он нашел его в поле, на бывшем сенокосе. Ванечка, сладко посапывая, безмятежно спал в шалаше, не подозревая, как убивается его бедная мать и как много хлопот он причинил своей родне и соседям. Родные и соседи не переставали удивляться, как мог ребенок, которому не было еще и пяти лет, в состоянии сна пройти более 4 км и не помнить, почему ночью он оказался в голом поле. С того злополучного дня Иван и Агафья стали помогать Анне следить за сыном. Ночью, поднимаясь по нужде, они проверяли постель Ванечки. Его исчезновения стали крайне редкими, т.к. он уже не получал столь большой дозы лунного облучения. Постепенно лунатизм сошел на нет, а к 7 годам полностью избавился от лунатизма. Как ни странно, но я, его дочь, также унаследовала тягу к луне, т.е лунатизм. Во время полнолуния я вскакивала с постели и выбегала на улицу. Мать спала чутко, она выбегала вслед за мной, тормозила меня, будила и тащила в постель. На ночь она завешивала окна, чтобы я не видела лунного сияния. А когда мать просыпала, я вволю могла насладиться лунным влиянием, потому прекрасно понимала, почему мой отец полюбил луну. Странно, но моя детская память зафиксировала ощущения, которые я испытывала на улице во время полнолуния. Поверьте, дорогие читатели, что чувства и ощущения от лунного сияния прекрасны. С моим телом происходила метаморфоза: оно приобретало необыкновенную легкость, напоминающую пушинку. Мое тело, все мое существо ликовало, его пронизывало радостное, счастливое чувств полной телесной свободы. Порой казалось, что я не тело, а дух, который устремляется туда ввысь, к Луне, во Вселенную, но … прекрасные чувства внезапно обрываются, меня тормошит и будит мать, но восхитительные воспоминания о блаженных минутах счастья остаются в памяти. После пробуждения появлялось нехорошее чувство, как будто бы меня затащили не в постель, а посадили в клетку, а тело мое лишили чего-то прекрасного. Современная наука теософия и народная молва говорят одно и то же: лунные излучения вредны для человека. Согласно учению теософии Лунные Боги (Питри) создали астральное тело человека и его низшие принципы. Видимо потому объясняется тяга астрального тела человека к Луне. Если вредно, то лунатикам лунное влияние приносит радость, счастье и блаженство? Чаще всего лунатизмом страдают контактеры, экстрасенсы, т.е. люди, обладающие в какой-то степени паранормальными способностями. Мессинг в детстве был лунатиком. Мать ставила тазик с водой у его постели, чтобы он, коснувшись воды, просыпался.

     В 7 лет отец пошел в школу. В то время в селе была лишь семилетка. Для сельской молодежи этих знаний было недостаточно. Отец часто приходил заниматься математикой к учителю Константину Григорьевичу, деверю Елены. Математику отец изучил хорошо, с грамматикой было хуже. Об этом говорила учительница, читая Елене фронтовые письма отца. Отец всю жизнь занимался самообразованием, а жизнь его, к сожалению, была коротка, всего 33 года.

     Будучи юношей, в 16-17 лет, отец в совершенстве овладел плотницким ремеслом. Дядя Иван часто брал его с собой на работу. Они вместе строили дома, делали мебель. Судьба двух семей, моих родственников по отцу и матери тесно переплелись друг с другом. Иногда эта связь имела трагический характер. Об этом расскажу подробно. Тетя Лена родила четверо детей. Первой была девочка Валя, которая умерла от кори в возрасте чуть более двух лет. Елена сильно убивалась. Будучи чувствительной от природы, она острее и тяжелее переносила неприятности и беды. Вторым ребенком был сын Николай, очень способный мальчик. Внешне он походил на мать: та же утонченность чувств, талант во всем, те же благородные черты лица и что-то врожденное аристократическое во всем его облике. Отец с матерью души в нем не чаяли, но случилось нечто непредвиденное. Николай играл во дворе Агафьи с ее сыном Дмитрием. Диму сверстники не любили: вечно слюнявый, сопливый, плакса, любитель пожаловаться мамочке. Дима укусил Николая за палец, они подрались. На жалобу Димы прибежала разъяренная Агафья, схватила Николая за шиворот и начала его жестоко избивать. Она била его по голове. Соседка с ужасом наблюдала за этой суетой. Вечером Николай отказался от ужина. Матери сказал, что тетка Гаша так колотила его по голове и вискам, что боль до сих пор не уходит. Елена ночь не уснула. Утром Коля не смог встать от дикой головной боли. Слова сына как заноза вонзились в ее любящее материнское сердце, но Елена гнала прочь дурные мысли о Гаше: «Ведь не зверь же Агафья, она же обычная женщина, мать? Нет, нет, это совпадение! Может быть сын уже был болен, а я не заметила. Господь Бог пошлет ему выздоровление». Елена горячо молилась о любимом сыночке, но ему становилось все хуже. Мужу Елена ничего не рассказала, опасаясь большого скандала и мести мужа. Видя тяжелое состояние сына, Сергей терял над собой контроль: он ходил, как тень, все валилось у него из рук. Елена опасалась за его здоровье, т.к. год тому назад врачи поставили Сергею тяжелый диагноз – эпилепсия. Случилось это после того, как только что посаженный весной молодой сад (яблони, груши, сливы и т.д.) зимой был уничтожен зайцами. Не имея опыта по уходу за деревьями, Сергей не укрыл стволы молодых деревьев. С огорода он пришел домой бледный, как полотно и сказал: «Будем ждать скандала!» Жестокого бессердечного отца Сергей боялся пуще огня.

     Николаю стало совсем плохо, временами он терял сознание. Врачи установили диагноз – менингит. Через неделю мальчик умер. Елена слегла от сердечного приступа. Врачи установили диагноз – порок сердца. С Сергеем впервые за год случился тяжелый приступ эпилепсии, они повторялись каждую неделю. Соседка, свидетельница избиения Коли, не молчала. Скоро все в селе знали, что Гаша убила сына Елены, а саму Елену и Сергея сделала инвалидами на всю жизнь. Об этом узнал Сергей и немедленно занялся судебным делом против Агафьи. Соседка согласилась быть свидетельницей на суде. Началась подготовка к вскрытию тела умершего и проведению экспертизы. Елена, стоя на коленях перед мужем, слезно молила его: «Сережа, будь милосерден, не сироти детей. Анна с Иваном не справятся с оравой ребятишек. Сына нашего уже не поднять. Не нам с тобой вершить судьбы людей, на то есть Божий суд. Если Гаша виновна, то ее Бог накажет». Однако, Сергей был неумолим, судебное дело продолжалось. Состояние Елены ухудшилось, врачи забили тревогу. Еле шевеля губами, она вновь просила мужа: «Сережа, если ты не закроешь дело, то я скоро умру, я не вынесу, если дети Ивана станут сиротами. Пожалей меня!». Сергей сдался и закрыл дело. Постепенно Елена встала на ноги, но всю оставшуюся жизнь маялась от сердечных болей и слабости. Со временем приступы у Сергея стали реже, но он сразу заметно постарел, а на его черных волосах появилась седина. Елена с Сергеем в течение многих лет не общались с Агафьей. С Иваном и Анной отношения не изменились.

     О дальнейшей жизни отца Ивана Федоровича пишу кратко и неполно. Мать мало о нем рассказывала. Как только заходил разговор об отце, она начинала плакать, не хотелось ее волновать. Значительно больше об отце рассказывала бабушка Анна Михайловна. У нее была крепкая нервная система, в любых экстремальных ситуациях она оставалась внешне спокойной и невозмутимой. Точно не могу сказать, где служил отец и сколько, но когда мать с ним познакомилась, на нем была военная форма. В селе у отца была невеста, высокая, стройная блондинка. Отец собирался на ней жениться, но свадьбе не суждено было свершиться. Как только в доме у Елены он увидел ее младшую сестру Верочку, то сразу же по уши в нее влюбился и напрочь забыл о своей блондинке. Моя мать была самой красивой из шести дочерей Селиверста Максимовича, правда, рост ее был маловат, всего 1м 53см. она была круглолицая, слегка смугловатая, с небольшими, но очень живыми и выразительными черными глазами. У нее были густые вьющиеся волосы темно-каштанового цвета, толстая коса и ослепительная красивая улыбка. От природы Верочка была весела, умна, находчива, остроумна, несмотря на низкое образование – ликбез. Отец сразу же сделал ей предложение. Елена, зная Ивана с детских лет, кроме хорошего ничего не могла сказать. Сыграли свадьбу. Для дальнейшего прохождения службы (какой, не знаю) отца направили на границу с Монголией в небольшой городок Диурию. Он взял с собой мать и молодую жену Верочку. Кстати, отец был на два года моложе жены, но выглядел значительно старше ее. Отец сильно любил Верочку, никогда в ней не разочаровывался. От природы мать была весела, умна, находчива, остроумна, несмотря на низкое образование (ликбез). Анна Михайловна никак не могла смириться с неожиданной женитьбой сына, долго помнила полюбившуюся ей блондинку и часто упрекала своего сына. Она недолюбливала Верочку, часто придиралась к ней и портила настроение супругам. Отец, как всегда, вежливо и корректно ставил на место зарвавшуюся мать, но она еще долго продолжала бунтовать. Точно не могу сказать, в каких войсках служил отец, возможно в кавалерии. Бабушка рассказывала, что вместе с матерью они часто ходили на скачки лошадей. Когда лошадь отца брала высоченные барьеры, то она от страха чуть ли не теряла сознание. Бабушка с гордостью говорила, что отец был лучшим кавалеристом, и что не было ни одного случая, чтобы его лошадь падала. Возможно, что занятие кавалерией было вспомогательным помимо основной службы, ведь в Монголии особое отношение к лошадям. Как знать? После свадьбы Верочка сразу забеременела, но у нее случился выкидыш после того, как неудачно спрыгнула с какой-то высоты. Через некоторое время она опять забеременела. После окончания службы в Диурии отца направили в Тулу на курсы лейтенантов. Сталин уделял много внимания подготовке молодых кадров, т.к. старые кадры, будучи более образованными, не всегда идеологически соответствовали новому времени. Надо было спешить, т.к. советская разведка получала немало данных о подготовке Германии к войне с Советским Союзом. Верочка со свекровью в Тулу не поехали. Анна по прежнему жила в семье деверя Ивана Яковлевича, брата погибшего мужа Федора, а Верочка 5 месяцев до самых родов жила у сестры Елены. Я родилась поздней осенью 1938 года. Мать не запомнила дату моего рождения. С сестрой Еленой они зарегистрировали меня 2 января 1989 года, решили, что не стоит ребенку приписывать лишние два месяца. В старину даты рождения детей запоминали ориентировочно по праздникам. Моя мать последовала древней традиции своего крестьянского рода. Я жила уже в современное время и всю жизнь не знала своего дня рождения. В этой ситуации я чувствовала какую-то ущербность, обездоленность своей жизни. Успокаивала себя тем, что большинство моих родных всю жизнь прожили, не зная точно своего дня рождения и от этого факта их жизнь не была менее счастлива. По словам матери я родилась приблизительно за неделю до престольного праздника Митриева дня в один из тяжелых дней недели: в понедельник, среду, возможно, в пятницу. И все же день рождения я всегда отмечала, ориентируясь на следующие числа: 30, 31 октября, 1, 2, 3 ноября. Каждый год, как всегда, сын звонил и спрашивал: «Мамочка, а какое число в этом году ты выбрала для своего дня рождения?» Я брала на выбор один день из 7, ориентируясь на солнечную погоду и хорошее настроение. 3 года тому назад сын помог мне решить головоломку дня моего рождения. По интернету из 7 дней 1938 года он оставил 4 «тяжелых» дня за октябрь и ноябрь. Каким-то чудом мне удалось раздобыть халдейский астрологический гороскоп. Халдея – 1-ая подраса 1-ой Великой Арийской расы, ее календари и гороскопы были самыми лучшими, самыми точными. Каково было мое изумление, когда я прочитала гороскоп на 31 октября 1938 года. В нем кратко описывался весь мой жизненный путь: неустроенность личной жизни, тяга к эзотерическим тайным знаниям, мои симпатии и антипатии к определенному типу людей и т.д. В этот день родились многие писатели и художники, в этот день английской королеве Марии Стюрт отрубили голову за то, что она имела возлюбленного. Даже это трагическое событие совпало с моей прошлой жизнью. В эпоху татаро-монгольского ига князь Иван Калита отдал приказ отрубить мне голову за то, что я спасла целый город от его кровожадного желания разграбить его и полонить жителей. Об этом я подробно описываю в своих мемуарах «Контакты». Не смутил меня и тот факт, что жители Европы в этот день праздновали только им известную темную силу. Одевая экстравагантные маски, ряженые шумели, кричали, плясали, пугая злую силу. Христианская религия отвергает их праздник бесовщины. Так что теперь и у меня был день рождения. Это меня радовало и поднимало настроение. После родов Верочка со свекровью приехали к отцу в Тулу. Им дали двухкомнатную квартиру с большой кухней. В военном городке Тулы жили женщины с детьми, они не работали, занимались воспитанием детей. В основном это были городские жители, потому крестьянская речь Анны Михайловны с орловским диалектом и специфическим произношением, вызывала их насмешки, что сильно ее обижало и расстраивало. Для средней полосы России было свойственно яканье, для Севера оканье и цоканье.моя бабушка говорила так: «Моя унушка Валька, мой сын Ванька скоро придя со службы» и т.д. Начиная с весны и до поздней осени жены военных готовили еду на улице около дома, где была оборудована хорошая печь. Бабушка рассказывала, что однажды печь так задымила, что готовить на ней стало невозможно. Она обратилась за помощью к сыну. Отец ответил: «Печку я починю, но при одном условии: никто об этом не должен знать. Мало того, что над тобой потешаются эти дамочки, так и меня начнут величать деревенщиной». Отец стеснялся своего крестьянского происхождения. Отец попросил жену и мать приготовить раствор к ночи и принести десятка полтора красных кирпичей со стройки. Ночью при свете лампы и фонаря отец приступил к работе. На рассвете мать с бабушкой побелили печь известкой, а утром бабушка уже пекла на печи блины к завтраку. Утром изумленные дамочки таращили глаза на беленькую печку. Жар в печи грохотал, печь работала еще лучше, чем раньше, т.к. отец по-своему переделал дымоход. Женщины тараторили, как сороки: «Боже милосердный, что за чудо произошло за одну ночь с нашей печкой? Кто ее исправил и когда? Анна Михайловна, вы не знаете?» - «Откуда же мне знать» - ответила бабушка. Не привыкшая лгать, она засмущалась, что не укрылось от пытливых глаз дамочек. Сознайтесь, Анна Михайловна, не скрывайте, ваш сын починил печку? Мы все ему в ноги поклонимся, мужья говорили нам, что сейчас специалистов-печников днем с огнем не найти. Бабушка призналась: «Ванька ночью починил, но строго-настрого приказал мне молчать, стесняется он, что тоже из деревни». – «Анна Михайловна, да причем тут деревня. Вам гордиться надо таким мастеровым сыном. Где же он научился этому ремеслу?» - «Таких печей мой сын Ванька вместе с деверем построили не один десяток. Да что там печи, сын строил дома, делал мебель. Он у меня мастер на все руки, нет такой работы по хозяйству, чего бы он не умел». – «Анна Михайловна, вы же вдова, как же вы смогли одна хорошо воспитать сына и всему его научить?». – «Нужда заставила, бедность наша» - ответила бабушка. Иван, брат погибшего моего мужа Федора не пустил нас с сыном по миру, а содержал и научил племяша плотницкому делу. Ванька уже с 16 лет с деверем строил дома, закуты, погреба, печи, кадки, мебель всякую. Они содержали всю нашу большую семью. На другой день женщины, завидя Ивана Федоровича, хором его благодарили и с восхищением отзывались о печке. Отец побурчал на мать, но потом смирился. С тех пор не было отбоя не только от женщин, но и от сослуживцев, их мужей. Они просили Ивана Федоровича починить их мебель-развалюху, которую подсунуло им руководство части за не имением лучшей. Отец никому не отказывал. Он не только чинил мебель, обшарпанную, старую, но и красил и вскрывал лаком. Плату за работу отец брать отказывался. Женщины, зная крестьянскую бережливость Анны Михайловны, ее умение ценить и дорожить каждой трудовой копейкой, нашли выход и смогли ее убедить: «Ваш сын покупает краски, лак на свои деньги. Наши мужья после службы отдыхают, а ваш сын вкалывает вечерами. Так что берите плату, не отказывайтесь, это его труд». Вскоре авторитет Ивана Федоровича вознесли до небес, вырос и авторитет Анны Михайловны. Над ней уже никто не посмел насмехаться. С тех пор в ней видели не тупую. Неграмотную крестьянку, а волевую женщину, мать, сумевшую воспитать у сына лучшие человеческие качества: доброту, порядочность, трудолюбие. Она поощряла его желание стать первоклассным мастером своего дела. После окончания лейтенантских курсов отца направили на службу в город Вильно вместе с семьей. В то время город Вильно был спорной территорией между Польшей и Литвой. Вильно вошел в состав Литвы и был переименован в город Вильнюс. В прибалтийских республиках устанавливалась советская власть, организовывались колхозы. Большая часть населения советскую власть встречали в штыки. В лесах формировались отряды литовских нацистов, которые саботировали советскую власть, убивали советских военнослужащих и даже членов их семей. Самых неблагонадежных литовцев и вредителей ссылали в Сибирь. В задачу воинских частей входила зачистка населения от нацистов и установление мирной жизни. Служба в Вильнюсе была тяжелой и очень опасной. По одному солдаты никогда не ходили в город, т.к. часто им в спину стреляли нацисты, немало погибло наших солдат. Отец получил хорошую двухкомнатную квартиру. Другу отца не повезло: его квартира была маленькой, запущенной и в плохом районе. Отец решил отдать другу свою квартиру, а себе построить дом в лесочке, на окраине города. С этой просьбой он обратился к начальнику части. Тот был сильно удивлен подобным предложением, но поговорив с Иваном Федоровичем и обсудив все детали, согласился. Отцу со склада выписали необходимый строительный материал, шифер для крыши, нашли в части трех солдат, имеющих опыт в строительном деле. Работа закипела. За две недели дом был готов, оставались отделочные работы, в которых приняли участие мать с бабушкой. Бревна законопатили мхом, которого в лесу было предостаточно, стены оббили дранкой, обмазали, зашпатлевали, побелили и покрасили полы. Через месяц с небольшим дом из двух больших комнат и кухни был готов. Мебель отец перевез из своей квартиры, а недостающую сделал сам. Начальник части и сослуживцы отца приходили смотреть дом и немало удивлялись таланту младшего лейтенанта. С тех пор начальник части довольно часто вызывал отца, советуясь по каким-то хозяйственным делам. Отец об этом не рассказывал. Однажды начальник части вызвал отца и поделился своими неприятностями: «Иван Федорович, в нашей воинской части сложилась сложная ситуация. У завхоза воинской части образовалась большая недостача солдатского обмундирования. Его хотели судить, но мы то знаем, что он человек честный, не вор, запутался в цифрах, в громадной махине солдатского барахла. Работа сложная, нужна хорошая память и хозяйственная сноровка. Мы долго совещались, наш выбор пал на вас. Выручайте нас, Иван Федорович, я уверен, что вы справитесь с этой работой». Отец не согласился. Он ответил: «Я бывший кавалерист, артиллерист по долгу службы, всегда в движении, свою службу люблю. Сидеть на складе, накапливать жирок, пересчитывать шинели, кальсоны да портянки не мое солдатское дело. Я не согласен». А начальник в ответ ему: «Я имею право приказом назначить вас на это место, но я вас прошу, уговариваю помочь нам. Есть вариант, давайте сделаем так: вы будете работать 2-3 раза в неделю в определенные часы. Это не помешает вашей службе». В общем, с трудом, но отец согласился с предложенным вариантом. Весь следующий день Иван Федорович потратил на то, чтобы пересчитать и принять по акту громадное хозяйство воинской части. Чего тут только не было: противогазы, каски, мыло и прочее. Через два месяца нагрянула комиссия с проверкой. Ревизор говорит: «Доставай амбарную книгу, лейтенант!». – «Зачем, моя амбарная книга здесь, в голове», - отвечает отец. – «Брось свои шуточки, лейтенант, тут уйма солдатского барахла, дай Бог за день все пересчитать. Каждый день цифры меняются, что-то выдается, что-то новое поступает. Можно подумать, что ты все помнишь?».- «Я действительно все помню», - отвечает отец. – «Да ты брехун, каких белый свет не видывал, а еще, лейтенант, не позорь свои лычки!». Ревизор понес на отца отборным матом, а отец говорит в ответ: «Вы оскорбили мое воинское звание, потому я принципиально не дам вам амбарную книгу». Отец достал чистый лист бумаги и сказал: «Я пишу название солдатского обмундирования, а рядом цифру по памяти. Пересчитывайте. Вы убедитесь, что лычки за зря не дают, и что я не брехун, а честный человек». Пересчитав треть склада и не обнаружив ни одной ошибки, ревизор говорит: «Лейтенант, неужели не ошибешься?». – «Не ошибусь», - отвечал отец, - «А для чего я здесь сижу по несколько часов в день? Я военный человек и любую службу несу исправно». Когда закончили ревизию, отец достал амбарную книгу и сказал: «А теперь сверяйте с моими цифрами, которые я держал в своей голове!». Все было точно. Ревизоры стали извиняться: «Прости мне, лейтенант, наговорили тебе кучу грубостей. Поверь, я работаю не один десяток лет, но с такой феноменальной памятью сталкиваюсь впервые». Отец молча закрыл амбар на замок и пошел ужинать. Вскоре отца вызвал начальник части. Отец, щелкнув лихо каблуками, доложил о своем прибытии. Начальник, широко улыбаясь, по-отечески обнял отца и сказал: «Ох и удивил ты наших ревизоров! Они извинились за свое хамство и недоверие к тебе. Я сказал им, что лейтенант не раз и меня удивлял, особенно со строительством дома. Не обижайся на них, Иван Федорович. Откровенно говоря, я бы тоже тебе не поверил. Да, богата земля наша русская талантами, такими самородками, как ты. В благодарность за хорошую службу я выписал тебе хорошую премию». Отец никогда не рассказывал о своей службе. Когда получил премию, то бабушка, как банный лист, пристала к сыну: «Вань, ну скажи, за что тебе дали так много денег». Отец подробно рассказал о дополнительной хозяйственной службе и о ревизии. Записано по воспоминаниям матери и бабушки.

     А теперь несколько воспоминаний о моих самых ранних детских годах в городе Вильнюс. Тогда мне еще не было и трех лет. Мы с матерью шли в магазин. На высоком пригорке у дороги росла стройная рябина. Ее оранжевые гроздья уже созрели и ярко сверкали на солнце. Я стояла под рябиной, заворожено смотрела вверх и ныла: «Мамочка, достань рябину!» - «Не могу, дочка, очень высоко». Мимо проходили два солдата. Поняв затруднительную ситуацию моей матери, солдат, сняв ремень, влез на дерево и нарвал мне рябины. До сих пор не могу забыть, насколько счастлива я была в тот день. С тех пор рябина стала самым любимым моим деревом. Вспомнила еще один эпизод. Мать лежала на кровати, отец сидел рядом с ней. Лица отца не помню, помню, что был он в военной форме. Отец обнимал мать и целовал ее. Я взглянула на мать и очень удивилась6 мне никогда не приходилось видеть подобного выражения ее лица. Мне стало так больно и так грустно. Я выбежала на улицу, села на лавочку и чуть не расплакалсь от черной обиды. Я думала так: «Когда мамочка меня целует, у нее совсем другое лицо. Она меня не любит, она любит только одного папу». Я весь день дулась на мать. Вечером мать взяла меня на руки, прижала к себе и стала меня целовать. Я слушала биение ее сердца, ощущала материнское тепло и всем своим существом осознала, что мамочка сильно любит меня. Моя обида улетучилась, как дым. Сейчас, будучи пожилым человеком, не перестаю удивляться тому, что не имея и трех лет от роду, я была очень наблюдательным ребенком, к тому же у меня уже проявлялось врожденное интуитивное чувство.

     Приступаю к описанию третьего эпизода из моего раннего детства. Во дворе за мной присматривала чаще всего бабушка. Помню, что меня иногда одолевала скука. Иногда удавалось улизнуть от бабушки и поиграть с детьми в соседнем дворе. Однажды мне наскучило однообразие нашего двора. Я решила пойти к отцу в воинскую часть. До воинской части было далековато, но дорогу я помнила хорошо, мы с матерью часто ходили к отцу. По дороге я нарвала цветов и решила их перебрать. Я уселась посреди чистенького после дождя деревянного моста и занялась цветами. Передо мной остановилась легковая машина с военными. Из машины вышел полный дяденька и спросил: «как тебя зовут, девочка?». – «Валя», - ответила я. «А фамилию ты свою знаешь?». – «Знаю. Тимонина». – «А куда же ты идешь?» - «К папе на работу». Начальство призадумалось, не зная, что дальше делать. Шофер радостно воскликнул: «Я вспомнил эту девочку. Ее отец служит в нашей воинской части, он по званию младший лейтенант. Я знаю где живет его семья». Меня посадили в машину и отвезли домой. Моя бабушка в это время металась по всем дворам, разыскивая пропавшую внучку. Все женщины во дворе тоже всполошились. Увидев свою внучку целехонькой и невредимой, бабушка заохала и заахала: «Господи, да где же ты пропадала, балестенок?» и отшлепала меня по попе. «Товарищ майор, простите старуху, не досмотрела внучку. Она у нас, что шнырок, недавно с детьми играла. Глядь, а ее и след простыл!». – «Правда, правда», - подтвердили женщины. Майор сказал им, что у бабушки может быть уже и зрение слабое, надо вам всем ей помогать. «Поможем, поможем, непременно», - пообещали женщины. С того самого дня за мной следили уже десятки глаз. «А девочка смышленая, - сказал майор, - фамилию помнит и дорогу в воинскую часть знает. У меня к вам, женщины, просьба, а точнее приказ: ни в коем случае не ходить в город. В военном городке есть все необходимое для жизни. В городе много националистов, всякое может случиться. Наши солдаты город патрулируют группами. Я вижу, что некоторым женщинам далеко за 30 лет, значит их мужья имеют высокие звания. Не мне вам объяснять, насколько серьезно положение в нашей стране, паниковать нельзя. Недавно допрашивали нескольких зарубежных перебежчиков. Их донесения нас настораживают. Данные нашей разведки не менее тревожны. Женщины, убедительно прошу вас: что бы не случилось, не теряйте головы, будьте мужественны и бдительны, но самое главное – берегите своих детей». Этот разговор состоялся за месяц до начала войны. За неделю до начала войны произошло ужасное событие в воинской части г. Вильнюс, которое потрясло не только весь воинский состав города, но и их семьи. Все поняли, что война у нас на пороге. Это событие мать всю жизнь не могла вспоминать без волнения и душевной боли. Дело в том, что воинскую часть города за один день обезглавили, т.е. оставили без руководства. Весь старший комсостав части вызвали в штаб. Их принимали какие-то якобы высокие чины. Жены ждали своих мужей в коридоре. Тут же была и моя мать. Отец недоумевал, почему его, младшего лейтенанта вызвали вместе с высоким начальством воинской части. Военных вызывали по одному и тут же забирали у них оружие. Из кабинета слышались возмущенные крики, споры, пререкания. Оттуда они вылетали, как из бани: красные, с перекошенными лицами. Их руки тряслись от волнения. Они тут же закуривали. Друг с другом переговаривались шепотом, чтобы не напугать жен. Никто из военных не сомневался, что немцы устроили им ловушку, чтобы обезглавить воинскую часть в г. Вильнюс. Было ясно, что без их руководства воинская часть не сможет оказать должного сопротивления врагу. Ясно было и то, что в воинской части действовали кроты, т.е. засланные немцами шпионы. Немецкая разведка блестяще провела операцию для устранения препятствий на литовской границе. Отец понял, почему его, младшего лейтенанта, вызвали вместе с высоким начальством: он всегда занимал первое место по стрельбе. Немцам не нужны были советские снайперы. Насколько точно была осведомленность у немецкой разведки! Знали все, даже о младшем комсоставе. На другой день весь старший комсостав воинской части отправили в какую-то секретную командировку, а куда, они и сами не знали. Забегая наперед, внесу небольшое дополнение. Когда началась бомбежка г. Вильнюс, то человек 50 жен военных с детьми скрывались в лесу. Среди них была жена генерала. Она была партийной, муж доверял ей. То, о чем я написала выше, это выводы генерала и его сослуживцев о трагических событиях накануне войны. Об этом она поделилась с женщинами, а я пишу уже со слов матери и бабушки. Генерал сказал: «Война начнется через неделю (ошибся всего на один день). Это не первая ловушка и предательство в воинской части, будут и другие. Будь бдительна, мужественна, не теряйся, береги себя и детей!». На другой день, после вызова в штаб, отец прощался со своей семьей. Он обнял и поцеловал мать, жену, дочь, но когда взял на руки сына, на его скулах запрыгали желваки, кадык заходил ходуном, на глазах появились слезы. Он сильно любил сына. Интуитивно отец чувствовал, что никогда больше не увидит сына и свою семью. Так оно и случилось. За три дня до начала войны был отдан приказ разобрать самолеты и зенитки для ремонта. Само собой разумеется, что высшее военное руководство воинской части этого никогда бы не позволили, но его не было, воинская часть была обезглавлена. Когда началась бомбежка г.Вильнюс, то самолеты не смогли подняться в воздух, зенитки не работали. Это была вторая ловушка, как и предсказывал генерал. На воинскую часть были сброшены десятки бомб и полностью ее уничтожили. Солдаты разбежались по лесам. Группами и в одиночку они пытались перейти линию фронта, но часто попадали в плен. За день до начала войны был отдан приказ об эвакуации семей военнослужащих г. Вильнюс. Солдаты привезли женщин с детьми на вокзал, где их ждал эшелон. После погрузки женщин с детьми немецкая авиация с присущей ей точностью и пунктуальностью сбросила на поезд большое количество бомб. Местные жители рассказывали, что в живых почти никого не осталось. Оставшихся в живых отправляли в местный концлагерь. Это была третья ловушка немецкой контрразведки с целью уничтожения семей военнослужащих. Мать случайно встретила оставшегося в живых мальчика, сына летчика, который служил в одной части с моим отцом. Мать мальчика погибла. Ребенка усыновил русский священник. Помог он и моей матери похоронить умершего сына Вовочку. Матери не на что было купить гроб, не во что было одеть ребенка. Священник похоронил младенца в одной оградке со своими родными. Когда немецкая авиация разгромила воинскую часть г. Вильнюс, то военные бросились спасать женщин с детьми. Нас забрали из бомбоубежища, погрузили в машину и отвезли в лес подальше от бомбежек. Солдаты обещали нас навестить, но никто не смог прийти, возможно, их уже не было в живых. Спасшихся насчитывалось не менее 50 человек, вместе с детьми они опоздали на поезд, т.к. жили в конце города. Жизнь нашей семьи спас дом, построенный руками отца в лесочке, на окраине города. С собой никто ничего не смог взять, а те, кто успел взять кое-какие вещи, тут же их выбрасывал, т.к. машина была перегружена. Моя мать была в летнем халатике, в тапочках на босу ногу. Бабушка успела прихватить мое пальтишко и буханку хлеба. Трое суток женщины с детьми сидели в сыром лесу, без пищи, без воды, согревая промерзших детей теплом своего тела. На рассвете из кустов вышли трое русских солдат. Они издали услышали крики и плач детей. Солдаты сказали: «Вы сидите в опасном месте. В 2-х км от вас литовские и польские нацисты убили более 50 женщин и детей. Одну беленькую девочку, как ваша (он указал на меня) нацист проткнул штыком. Мы сидели в кустах но помочь не могли. Нацистов насчитывалось более 40 человек, они были вооружены немецкими автоматами, пистолетами, гранатами. Мы отведем вас подальше в лес, к глубокому и чистому озеру. У вас будет хотя бы вода, а на солнечных полянках вокруг озера много ягод». Однако ягоды не спасали, без еды женщины и особенно дети сильно ослабли. У них уже не было сил кричать. Они только хныкали и стонали. У одной из женщин начались преждевременные роды. Ее ребенок вскоре умер. Моему брату Вовочке было около 7 месяцев. Мать кормила его грудью. От голода грудного молока стало мало, мать поила сына озерной водичкой и кормила лесной клубничкой. На шестые сутки в лес пришли поляки. Они слышали крики русских детей и разыскали нас в лесу. Поляки разговаривали с нами не дружелюбно, ехидничали, обзывали нас безбожниками, исчадиями ада, предсказывали скорую гибель нашей страны и полный разгром Советской армии. Поляки погрузили женщин с детьми в машины и развезли по окрестным селам. Две недели женщины пахали на польских буржуев, потом староста доложил о русских в немецкий штаб. Теперь уже немцы погрузили нас в машины и отвезли в местный концлагерь г.Вильнюс. оказывается, что некоторые помещики обивали пороги немецкой комендатуры и просили направить русские семьи на работу в их поместья. Немцы пошли на уступки, но за плату. Помещики обязаны были поставлять свежие продукты питания в немецкую комендатуру. Однажды мать вызвали в немецкую комендатуру. Мать подумала, что по неосторожности взболтнула что-то лишнее и ее выдали. Она попрощалась с детьми, со свекровью и в сопровождении немца пошла в комендатуру. Там она увидела пани Янтю, у которой работала уже две недели. Переводчик объяснил: «Пани желает вас взять на работу, но бабушку взять не желает, т.к. она старая и медлительная. Ей нужны работники молодые и сильные». Мать ответила: «Когда муж уходил на фронт, то просил беречь его мать. Я не оставлю свекровь. Умрем все вместе». Изумленная пани Янтя сказала: «Пани Вера, вы же женщина, вы мать двоих детей. Разве вам их не жаль? Вас ожидает судьба евреев. Я не могу понять вас, русских!». Где уж понять европейцу, американцу загадочную русскую душу, способность на жертвенность! И все же пани Янтя забрала нас всех, уж больно нравилась ей работящая, ловкая на все руки пани Вера. О голодной беспросветной жизни у алчных польских панов я писала подробно в своих мемуарах (часть I), повторяться не буду.

     О дальнейшей судьбе отца буду писать со слов тетушки Елены, сестры матери. Однажды, сразу после освобождения села у нее на пороге появился молодой мужчина, заросший с бородой и сильно истощенный, в котором Елена с трудом узнала Ивана Федоровича, мужа сестры Веры. Он сказал, что бежал из плена, и что ему с большим трудом удалось перейти линию фронта. Он оказался на территории Орловской области. Родное село было совсем близко, потому и решил зайти, чтобы узнать, нет ли вестей о его семье. Узнав, что никаких вестей нет, Иван Федорович помрачнел. Елена сетовала на то, что и покормить-то его особенно нечем, все село голодало, на что он ответил, что долго не задержится, всего на несколько дней, т.к. совсем обессилел и еле держится на ногах. Он сказал: «Мне бы только отоспаться. Как давно я не спал спокойно, все время начеку. Потом поговорим». Елена покормила его, чем Бог послал, Иван Федорович мертвецки заснул. Спал очень долго. Потом они долго разговаривали. С ее слов записываю то, о чем рассказал ей отец.

     «Из Прибалтики я пытался перейти линию фронта вместе с политруком Гладилиным Михаилом (к сожалению, я забыла отчество, кажется Иванович). С ним я служил в одной части. Мы были вооружены немецкими автоматами, пистолетами, гранатами. Как-то представился случай, да и не только один, убить парочку фрицев и забрать у них оружие. По пути мы перебили так много фашистов, что вряд ли еще кто-нибудь смог бы уничтожить такое количество фрицев за всю войну. Мы действовали стремительно, неожиданно, заставая немцев врасплох. Однажды нам удалось подорвать немецкий штаб. Мы забросали его гранатами и устроили фрицам такой ад, такое месиво из трупов, что оставшимся в живых было не до погони. Нас никто не преследовал. Мы часто с Гладилиным говорили о своих семьях. У него тоже было двое детей. Кому, как не ему, опытному политруку знать, какая участь ожидает семьи военнослужащих. Михаил говорил: «Семьи военнослужащих будут уничтожены или сосланы в концлагерь. Спасутся лишь единицы и то по чистой случайности». Я был такого же мнения. В наших душах накопилось так много ненависти к фашистам за разоренные города, села, за гибель своих близких, что мы не упускали случая, чтобы не отмстить фрицам. В частых вооруженных столкновениях с немцами мы с Гладилиным получили бесценный практический опыт борьбы. Мы видели и хорошо понимали, как положительные, так и отрицательные стороны военных действий фашистов. Михаил говорил: «Если бы нам их оружие в начале войны! Не было бы многочисленных жертв и не было бы так много пленных. И все-таки им далеко до русского Ивана с его выносливостью, смекалкой и смелостью. Победа все равно будет за нами!». Пути отца с Гладилиным разошлись. Где, когда и при каких обстоятельствах, об этом тетя Леня не обмолвилась ни единым словом, то ли забыла, то ли отцу было тяжело вспоминать. Мать помнит, что Гладилин родом из Тулы. Я делала запрос в справочное бюро, прислали адрес Гладилина Михаила, но на мое письмо никто не ответил. Видимо, это был однофамилец. Продолжу дальнейшие воспоминания тети Лены об отце. Иван Федорович рассказывал следующее: «девять раз я попадал в плен, пытаясь перейти линию фронта, и каждый раз мне удавалось бежать. Чаще всего я выпрыгивал ночью из машины, иногда со связанными руками. Я кавалерист и знал, как правильно падать, чтобы не покалечиться, потом бежал по ходу машины. Фрицы стреляли взад. Они трусливые, бояться партизан. Устраивать погоню ночью за одним русским солдатом они не будут, лучше опустошать обоймы своих автоматов. Обиднее всего было то, что я уже почти достигал линии фронта, а меня вновь ловили и отвозили за сотни километров. В лесу я часто встречал своих солдат, иногда целые группы. Они тоже пробирались к линии фронта. Я делился с ними своим опытом, как лучше бежать из плена и советовал не ходить группами, а лучше по два-три человека. С собой я взял довольно смышленого, крепкого солдата, учил его, как вести себя в той или иной ситуации. Я выпрыгнул из иашины на ходу, а он, к сожалению, растерялся. Я надеялся на чудо его спасения. Долго ждал солдата в лесу, но он не пришел. Один раз с напарником мне повезло. Вместе с ним мы попали в плен. Нас везли днем, в открытом поле, убежать было невозможно. Немцы заперли нас в сарае. Ночью нам удалось прорыть дыру в крыше и незаметно уйти. Я научил его, как правильно спрыгнуть с крыши. Немного ушиблись, но руки и ноги не повредили. Вместе с ним мы долго шли к линии фронта . началась облава, мы побежали в разные стороны, меня поймали, а ему удалось бежать. Возможно, что солдат перешел линию фронта. Как знать? На этот раз я оказался за колючей проволокой, сбежать мне не удалось. Здесь было очень много наших пленных солдат, кормили их, как свиней. Военнопленных собирались отправлять в Германию в концлагерь. К лагерю военнопленных часто приходили женщины и через проволоку передавали солдатам картошку, хлеб. Меня подкармливала пожилая женщина. Она говорила, что я походил на ее сына, который тоже был на фронте. Ей очень хотелось помочь мне выбраться из плена. Женщина пыталась объяснить патрульному немцу, что это ее сын, что он случайно попал с колонной военнопленных и просила отпустить сына. Немец отвечал: «Найн, найн» и скалил зубы. Я сказал женщине, что есть фриц, любитель золота, сам видел, как ночью он за плату выпускал русского солдата. Она обрадовалась и говорит: «есть у меня кольцо обручальное, золотое. Кое-что продам и спасу тебя сынок! Пусть Господь Бог поможет и моему сынку!» Фриц клюнул на приманку и ночью выпустил меня. Я сильно ослаб, идти не было сил, потому пожил некоторое время у женщины, пока окреп. Потом вновь, уже в девятый раз, отправился в путь, к линии фронта. На прощание сказал женщине: «Я никогда вас не забуду. После окончания войны, а она обязательно закончится нашей победой, я приду к вам с подарками и золотом. Я всегда держу свое слово. Если через год-два меня не будет, значит меня нет в живых, тогда поминайте душу Ивана за упокой». На прощание мы обнялись, она перекрестила меня вслед. Итак, в девятый раз я избежал плена, в девятый раз шел к линии фронта, но шел уже один, т.к. солдаты, которых встречал по пути, были здоровые и крепкие. Большинство из них шли к линии фронта впервые. Я не хотел быть для них обузой. И только в девятый раз я наконец-то перешел линию фронта, но одному Богу известно, как тяжел был этот путь. Девять раз я исходил своими мозолистыми, потертыми до крови ногами, территорию от Прибалтики до родных полей средней полосы России. Девять раз пробегал не один десяток километров от немецкой погони, проползал на брюхе. Я промокал до нитки, промерзал до костей, изнемогал от холода, голода, усталости и бессонных ночей. И теперь я дома, я свободен. Лежу и думаю: «Я прошел через адские трудности и мучения, чтобы быть со всеми солдатами в общем строю и сражаться с фашистами. А какой теперь из меня вояка? Я очень крепкий человек от природы, а теперь мой организм износился, ослаб до изнеможения. Елена Селиверстовна, может быть в лазарете меня смогут поставить на ноги?». Продолжаю записывать дословно все, о чем говорил отец с тетей Леной. Он понимал, что за плен по головке не погладят и был уверен, что его ждет штрафбат. Дело приняло более серьезный оборот. Кто-то, скорее всего староста, донес на отца, и его забрали на допрос в КГБ. На отца завели дело, которое вел молодой, весьма высокомерный и надменный кэгэбист и пожилой капитан. В трактовке заведенного дела и оценке личности Ивана Федоровича, между двумя работниками КГБ было полное разногласие. Они постоянно ругались до хрипоты, доказывая свою правоту. То ли отец подслушал их споры и рассказал тете Лене, когда она приносила ему передачи. Возможно, что дежуривший солдат рассказал ей подробности: с тетей у солдата сложились доверительные отношения. На отца было заведено дело, как на врага народа, немецкого шпиона. Кэгэбист был жесток на допросах, требовал от отца признаний. Он кричал: «Только дурак может поверить, что ты 9 раз бежал из плена! А где ты взял немецкие автоматы, гранаты? Где свидетели, что вы с Гладилиным подорвали немецкий штаб? Перестань врать, изворачиваться, признайся, кто тебя, врага советской власти, послал с заданием?». Вспыльчивый от природы отец, возмущенный до глубины души несправедливым обвинением, кричал на кэгэбиста не меньше, чем тот на него. Кэгэбист решил отдать отца под трибунал, т.е. приговорить его к расстрелу за измену Родины. За отца мертвой хваткой вступился старый капитан. Он кричал на кэгэбиста: «Кто ты такой, ты же молокосос, кабинетная крыса, на фронте не был, пороха не нюхал, а лейтенант уже успел навоеваться! Ты же видишь только приказы да бумажки, а человека не видишь и не понимаешь. Я верю каждому слову лейтенанта. Перед тобой кадровый офицер. Давай его кокнем! С кем ты дальше будешь воевать? Такие ценные кадры надо беречь. Если не пошлешь его в штрафбат, то я буду на тебя жаловаться». Кэгэбист отменил трибунал, заменив его на штрафбат. Тетушка, узнав об этом, облегченно вздохнула. Наконец-то тетя Лена получила от Ивана Федоровича долгожданное письмо. Он писал, что по прежнему командует батареей артиллерии. Военными успехами он доказал свою преданность Родине, так что все обвинения с него сняты. Писал, что фашисты бегут, как крысы. Как всегда, он спрашивал о своей семье, и как всегда заканчивал письма словами: «Победа будет за нами!» Приходили и другие письма. Иван Федорович сообщал, что под Сталинградом получил легкое ранение. Может быть скрывал, что легкое, не хотел меня волновать. В другом письме сообщил, что ему доверили самое мощное секретное оружие – «Катюшу». При переправе через Днепр Иван Федорович чуть не утонул, но его удалось спасти. Отец плохо плавал, в его родном селе не было речки. В июне 1944 года тетя Лена получила письмо от Ивана Федоровича из Одессы. Он писал, что его машина подорвалась на мине. В настоящее время он лечится в больнице имени Мечникова в городе Одессе. Ранили отца в бедро. Отец сообщал, что рана его не смертельна, но предстоит еще одна операция. Через несколько дней тетя Лена получила известие о его смерти, т.е. похоронку. Отца похоронили в г. Одесса на военном кладбище, где хоронили только комсостав. Через неделю после получения похоронки пришло письмо от сестры Веры из Вильнюса. Одновременно с большой радостью душу тети Лены грызла горесть, сожаление о том, что Иван Федорович умер, так и не узнав, что его семья выжила (кроме сына). Может быть, получив радостную весть, его организм смог бы мобилизоваться и суметь выжить?

     После войны в Одессе в морском училище учился мой двоюродный брат Дмитрий Антонович, который позже стал капитаном дальнего плавания. Его сестра Валентина в Одессе закончила сельскохозяйственный институт. Они вдвоем посетили военное кладбище. Брат с сестрой взяли у сторожа книгу регистрации похороненных на военном кладбище. И только, пролистав книгу 12 раз, они нашли фамилию моего отца в конце листа, на уголочке. Дима с Валентиной сфотографировались на могиле моего отца и выслали нам фото. Я также побывала на могиле отца. Отработав по направлению год в Чечено-Ингушетии, домой не поехала. Одесса была не далеко, почему бы не побывать на могиле отца? Теплоходом добралась до Одессы, где проживала семья брата Дмитрия. Сторож военного кладбища подал мне книгу регистрации похороненных военных. Пролистав три раза книгу, фамилию отца не нашла. Решила искать самостоятельно, опираясь на интуитивное чувство, тем более, что кладбище было не очень большое. Я шла по центральной аллее, слушая свою душу и анализировала чувства. Мою голову тянуло вправо. Вдруг что-то в моей душе защемило: по правую сторону на третьей могиле от края я увидела фамилию своего отца. Произошло нечто странное, мистическое. Я же контактер. У меня более сильная связь с Миром Мертвых, чем у большинства людей. Когда я стала на колени перед могилой отца, то почувствовала, что в могиле нет моего отца, меня потянуло вправо к соседней могиле с чужой фамилией. Став перед ней на колени, я ощутила волнение, мое сердце забилось. Именно здесь покоился прах моего отца! Я металась от одной могилы к другой, недоумевая, каким образом произошла ошибка при захоронении? Спросила у стороже, не было ли перезахоронения могил. Он подтвердил, что было и сказал, в каком году, но я забыла. Я посадила по цветочку на одной и другой могиле. Хорошо помню, что рядом была могила майора Хачатуряна. Как бы ни было, но я отдала дань памяти, поклонившись праху своего отца.

     В двухтысячном году я видела во сне отца. Он лежал у входа в большое мрачное здание то ли на мраморном, то ли на гранитном столе. Около него хлопотали два врача, которые делали ему операцию. В его правом боку я видела сгустки крови и окровавленную плоть его тела. В ужасе проснулась и подумала: «Как же редко вспоминаю отца, даже день смерти его забыла». Заглянула в документы. Боже милосердный, было 26 июня, а он умер от ран 27 июня 1944года. Намек более, чем ясен, завтра же немедленно надо идти в церковь и помянуть отца, но я работала в первую смену. Как быть? Позвонила своему мастеру, объяснила ситуацию и умоляла меня кем-нибудь заменить, тем более, что в субботу начальство отдыхает. Я обещала купить бутылку водки. Любитель выпить, молодой мастер согласился. С утра 27 июне я побывала в церкви, заказала сорокоуст, поставила свечку за упокой души отца Ивана. В понедельник я получили взбучку от старшего мастера, который почему-то в субботу вышел на работу. Впервые за 18 лет работы на заводе меня ругали, говорили, что никогда бы не подумали, что я способна так поступить, меня стыдили, но слава Богу, простили. Всю неделю дома я усердно молилась об отце, поминая его за упокой души. Однажды случилось нечто непредвиденное. Лежу на диване с закрытыми глазами, и вдруг неожиданно пошел контакт. Слышу слово, но не очень разборчиво, то ли Игнатьевна, то ли Игнатьев. На экране моего духовного видения четко проявились четыре цифры: 4555. Потом появился мужчина в военной форме лет 50(до пояса), одетого в шинель из дорогого сукна серо-голубого цвета. Он был без головного убора. Знаки различия рассмотреть не успела. Военный строго сказал: «Не мешай мне и моей жене Нине. У меня двое детей. Я подполковник военно-воздушных сил». Последнее слово, удаляясь, растаяло вдали, но интуитивно поняла, что служил он в России. Не сомневаюсь. Что это был мой отец в новом воплощении. Он летчик Военно-воздушных Сил России, у него важная напряженная работа, а я часто вспоминая его за упокой души, мешала ему. Цифры 4555 поняла так: он родился в 1945г. 5 мая. Отсчитав назад 9 месяцев от 5 мая, была удивлена тем, что мой отец вновь воплотился через месяц с небольшим после своей смерти 27 июня 1944г. Почему так быстро? Вспомнила Бхагават-Гиту! Погибших воинов в Индии считали святыми. Долг воинов по защите своего народа, страны считался Божественным, как и смерть воина божественна. Погибшие воины, как правило, быстро идут на новое воплощение, если в прошлой земной жизни не было тяжелых преступлений.

     Через некоторое время после смерти отца тетя Лена получила письмо от высокопоставленного военного. Он сообщал, что знал Ивана Федоровича и лично вручал ему орден «Александра Невского». Военный писал, что родные должны гордиться Иваном Федоровичем, на счету которого много боевых подвигов. Мать, к сожалению, забыла, как фамилию, так и звание военного. После войны у нее хуже стала память, видимо сказывались стрессовые ситуации в плену.

     Потом пришло письмо от командира части, в которой служил отец. Командир писал, что Иван Федорович всегда был его правой рукой и опорой, что его потеря, как для него лично, так и для солдат, очень тяжела и болезненна. Командир сообщил, что незадолго до смерти отец должен был получить звание капитана, но документы, к сожалению, потеряны во время очередных тяжелых боев. Командир также писал, что у Ивана Федоровича было много боевых подвигов, и что родные должны гордиться им. Письмо было очень теплым. Итак, я добросовестно записала со слов матери, бабушки и тети Лены все, что они помнили о моем отце. После окончания войны мать жила у тети Лени в бывшем каменном хлеву для скота, который муж тети Лены приспособил для жилья. Село было сметено с лица земли. Некоторые жители еще долго жили в землянках, построили дома не сразу. Бабушка жила у деверя Ивана и его жены Агафьи. Об их жизни считаю своим долгом написать подробно.

     Семья дяди Вани, брата моего деда Федора, жила бедно, а после войны стало еще хуже. Часть его дома чудом уцелела. Будучи хорошим плотником, дядя дом восстановил, используя камни, кирпичи, дерева было не достать. Значительно позднее стали завозить строительный материал, селяне начали строиться. В доме дяди Вани случилась беда, его старшего сына Леонида комиссовали из флота, у него обнаружили туберкулез в открытой форме. Безалаберная Агафья не соблюдала никакой гигиены, вся семья пользовалась общей посудой. Вскоре заболел туберкулезом и второй сын. Он учился в нашей школе, потому ученикам часто делали рентген, делали прививки и др. больному не помогало и поддувание легких. Через два года он умер. Вслед за ним заболела сестра Нина. На свадьбе за праздничным столом у нее случился приступ. Обнаружили туберкулез почки, почку удалили. Родственники мужа настояли на разводе. Вслед за дочерью заболел еще один сын. Ему удалили половину легкого. Слава Богу, его здоровье восстановилось. Тетя Лена, очень наблюдательная и умная от природы, говорила, что у Агафьи всю жизнь были слабые легкие, она постоянно прикашливала, часто простужалась. Ее заболевшие дети, даже внешне на нее похожие, унаследовали предрасположенность к этому заболеванию. В семье Агафьи остался здоровым только младший сын Николай, он пошел в крепкую породу Тимониных. Николай даже внешне походил на моего отца. Жители нашего села говорили, что Бог наказал Агафью за убийство Николая, сына Елены, также за то, что двоих супругов сделала инвалидами на всю оставшуюся жизнь. Тетя Лена давно ее простила, зла на нее не держала. Она всегда говорила: «На все воля Божья. Суд Божий самый справедливый».

     Итак, я закончила описание жизни своего отца, которое заняло немало страниц. Много трудностей, страданий, военных лишений пришлось пережить отцу за столь короткую жизнь, всего 33 года, потому, пропуская описанные мною факты и эпизоды через свою душу, мне, его дочери, было очень тяжело писать. Но оказалось, что мое повествование еще не окончено.

     Мой сын Григорий Геннадьевич, внук Ивана Федоровича, захотел увидеть «орденскую» книжку деда. Ее мне выслали 02.09.1965г. в ней перечисляются награды отца: «Отечественной войны II степени», 929919, «Красного знамени», «Александра Невского», «Красной звезды». В отличие от нас, стариков, молодежь умеет пользоваться интернетом. Сын вышел на сайт Министерства обороны СССР и получил подробные данные о том, за какие боевые заслуги отец получил тот или иной орден. Кроме того, на сайте Министерства обороны СССР сын неожиданно обнаружил довольно любопытные сведения об Иване Федоровиче, о которых вся наша семья и все его родные всю жизнь ничего не знали. Они все умерли, кроме меня, его дочери, так ничего и не узнав. Эти сведения, как целебный бальзам, согрели мою душу и вызвали чувство гордости за отца. Дело в том, что 9 апреля 1944 года командующий артиллерией 67 стрелкового гвардии полковник Паринов ходатайствовал о присвоении звания «Героя Советского Союза» моему отцу Тимонину Ивану Федоровичу. Ходатайство было отклонено, не сомневаюсь, что по политическим мотивам – отец был в плену. Кстати, зарвавшийся кэгэбист чуть было не приговорил отца к трибуналу, если бы не помощь его сослуживца, пожилого капитана. Кому, как не командующему артиллерией знать разницу между боевыми и героическими подвигами? Уверена, что подвиги моего отца были героическими. Вместо звания «Герой Советского Союза» отец получил Орден «Красного знамени». Потому так много подписей на этом документе: «Достоин награждения Орденом «Красного знамени»:

     1) командующий артиллерией 57 Армии Генерал-майор артиллерии Брейдо, апрель 1944 год,

     2) командующий войсками 57 Армии Гвардии Генерал-лейтенант Гаген,

     3) член военного совета 57 Армии Гвардии Генерал-майор Багиров.

     Приказом войском 57 Армии №050/н от 24.04.1944г. награжден Орденом «Красного знамени».

     А через 2 месяца, в июне 1944 года, машина отца с боевым оружием «Катюша» подорвалась на мине. 27 июня 1944 года отец умер от тяжелых ранений в больнице им. Мечникова. Похоронен на военном кладбище в г.Одессе. вечная память моему дорогому папочке! Вечная память всем воинам, отдавшим жизнь за Родину! Документы Министерства обороны СССР прилагаю.

     

     

     Русский солдат Николка в плену у немцев во время Первой мировой войны

     Николка, так в дореволюционной семье называли одного из старших братьев моей матери, которая была двенадцатым ребенком в семье. Пишу по воспоминаниям матери и ее старших сестер. В семье моего деда Селиверста было 6 сыновей и 6 дочерей. Четыре его сына – Петр, Иван, Николай, Алексей – были красавцами в породу Селиверста, два других брата – Павел и Антон – походили на мать Марию, приятные лицом, но не красавцы. Несколько слов о Николке. Он был высокого роста, крепкого телосложения, стройный, белолицый. Благородные черты его лица, красивая улыбка, ослепительно белые зубы вызывали у местных девушек восторг. У Николки была на примете невеста, красивая девушка, которая ему очень нравилась, но посвататься он не успел, его взяли на фронт, а потом он попал в немецкий плен, где солдат донимал голод и вши, хотя были они европейские. Неожиданно Николке повезло, видимо, дошла до Бога молитва его матери Марии и всей его многочисленной родни. Дело в том, что один из немецких бюргеров сделал запрос в лагерь военнопленных, чтобы ему прислали крепкого, сильного, молодого, русского солдата для работы на его ферме. Выбор, разумеется, пал на крепкого, высокого и сильного Николку. Почему фермер сделал запрос на русского пленного солдата, не трудно догадаться. Дело в том, что он сам в начале войны побывал в плену у русских. Об этом фермер рассказывал Николке, которого он называл «комрад». За год плена фермер неплохо изучил русский язык и даже мог разговаривать на нем. О русских людях хозяин отзывался очень хорошо, особенно о русских фрау, об их необыкновенной доброте и милосердии. Они его постоянно подкармливали. Хозяин говорил, если бы не добротпа русских фрау и фрейлин, вряд ли ему удалось бы выжить. В общем, у двух побывавших в плену солдат было много общих тем для разговора. Хозяин подробно и очень дотошно объяснял Николке, что и какую работу надо делать в его хозяйстве. Николка в душе посмеивался, дома он делал ту же самую работу. Хозяин присматривался, как работает «комрад». Он видел, что русский работает лучше и намного быстрее, чем его наемные работники. Хозяин кА-то не выдержал и сказал: «Комрад, я вижу, что ты сильно стараешься, спешишь. Ты делаешь работы больше, чем мои работники. Не надо спешить. Ты боишься, что я отошлю тебя опять в лагерь военнопленных? Нет, нет, комрад! Даже если ты будешь мало работать, я тебя никогда не отошлю». Николка спросил: «А разве я делаю хуже, чем другие?». «Нет, нет, комрад, ты делаешь не только лучше, но и больше, чем другие. Николка ответил: «Я привык с детских лет работать на земле. Ваша работа для меня не новинка. Я не спешу, но мы русские, привыкли работать быстрее». Со временем хозяин понял, что Николка говорит правду, что это обычный его стиль работы по-русски. Два раза в месяц мать присылала Николке посылки с пшеничными сухарями. Немцы совсем мало ели хлеба, так что Николка с большим удовольствием ел российские сухари, вдыхал аромат русского хлеба, русской земли. Он внимательно присматривался к немецкому быту и жизни людей. Многое ему нравилось. Дома и все постройки содержались в идеальном порядке и чистоте. Заборы покрашены, дорожки посыпаны песком или мелким гравием, грязь за ногами не тянется. Около домов клумбы с цветами, деревья и кустарники подстрижены. В загонах для скота такой же идеальный порядок и чистота. Немцы работали не спеша, но работу выполняли качественно. В жизни немцев был строгий режим и распорядок. Если наступило время обеда, то они оставляли любую недоделанную работу. Перед обедом, как хозяева, так и работники, принимали душ и переодевались во все чистое. «Да, - думал Николка, - у немцев есть чему поучиться. Европа, все же. Как приеду домой, тоже наведу в доме немецкий порядок. Забор сделать не смогу, нет досок, зато розы на речке много, пусть остается плетень. Цветы сажать не буду – засмеют, весь выгон усеян цветами, а за речкой луга заливные в цветах утопают, а их аромат долетает до всех домов нашего села. Все остальное сделаю по-немецки». Не все немецкое нравилось Николке. Прежде всего, он заметил, что отношения между людьми в Германии совсем другие, чем в России. Немцам не хватало той простоты и сердечности в отношении друг с другом, как у русских. Он наблюдал за рабочими, с которыми вместе работал и обедал. Ему ни разу не приходилось видеть, чтобы они, как русские люди, о чем-то секретничали, рассказывали о своих домашних делах. Каждый из них был сам по себе, скрытный, замкнутый. Каждый из них почему-то сильно дрожал за свою работу, лебезил перед хозяином, унижался даже тогда, когда хозяин был с ним груб и несправедлив. Как-то Николка спросил у хозяина: «А почему ваши наемные работники сильно бояться потерять работу, разве у вас мало ферм?» На это хозяин ответил: «Ферм много, но у нас везде одинаковые порядки и треования. На другой ферме может быть еще хуже, а ферма намного дальше от дома». Хозяин не раз похвалялся перед Николкой, что умеет держать своих работников в узде, долго с ними не церемонится, чуть что не так, может и уволить. Николка думал: «В Европе совсем не тот рай, о котором некоторые поговаривали, русские порядки намного лучше, да и хозяева у нас другие». Он вспомнил случай, когда у его богатого соседа также по найму работали селяне. Он слышал, как хозяин грубо и несправедливо обошелся с одним из работников. Что тут было! Николка до сих пор без смеха не может вспоминать этот случай. Селянин кричал на хозяина, как резаный: «Ах ты, хряк толстомордый, сам нагнись да протряси свое брюхо, поработай вместе с нами, как работает твой богатый сосед Селиверст со своими сыновьями». И понес на него таким отборным матом, что все работающие попадали на межу от смеха. Хозяин стал извиняться: «Ну что ты, Никита, прости меня и не держи зла. Я сегодня, наверное, не с той ноги встал. Нет у меня сыновей, Бог не дал, одни девки, вот и приходится брать людей по найму, сам-то один я не справляюсь». Особенно не нравились Николке немецкие фрау. Богатые фрау, как всегда, были расфуфыренные, ярко красились и пудрились. То ли наши русские девки – простые, скромные, кровь с молоком, румянец во все щеки, им краска не нужна. Фрау попроще, не знатные чуть ли не висли на Николке и без всякого стыда предлагали свои услуги. И все же они соблазнили Николку. Хозяин все видел, но только посмеивался. Однажды он спросил: «Комрад, тебе нравятся наши фрау?». «Нисколько», – ответил Николка. «Если не нравятся, то почему гуляешь с ними по ночам?». – «Это для тела, но не для души», – ответил Николка. «Как понимать тебя, комрад?». – «Так и понимай, но развратную бабу я никогда бы не взял в жены», - ответил Николка. - «Наши девки скромные стыдливые и берегут свою невинность до свадьбы. Ежели с какой-нибудь случится грех, то ее не возьмет в жены не один порядочный парень, да и родня, этого не позволит. Судьба у этих девок печальная. На ней женятся парни с большими физическими недостатками: хромой, косой или какой-нибудь немолодой вдовец с кучей ребятишек. Наши старики считают, что этот греховный порок плохо влияет на будущее детей девки и на все ее потомство. Недаром мудрые старики говорят: надтреснутый кувшин и звучит иначе». Фермер расхохотался и говорит: «Комрад, до чего же у вас в России дикие обычаи! У нас на эти проблемы смотрят проще и более разумно». Со временем Николка стал лучше понимать немецкий язык. Поначалу новая европейская страна, быт и обычаи немцев были для него в новинку. Однако, чем глубже он изучал жизнь другой страны, тем больше она его раздражала. Все помыслы и разговоры, как хозяев, так и работников, крутились только вокруг одной темы – получения как можно больше денег. В хозяйстве отца Николки деньги не имели столь важного значения. Кое-что покупали, но очень мало. Все необходимое для жизни делали и создавали своими руками, т.е. хозяйство было натуральным. Особенно не вмоготу было терпеть насмешки и издевательства над ним рабочих, с которыми Николка работал. Теперь он понимал, что означает руссиш швайн (русская свинья). Особенно докучал Николке здоровенный толстяк Генрих, агрессивный и тупой малый. Он постоянно провоцировал его на конфликт: то вилами в бок пырнет как бы нечаянно, то в лужу столкнет, то тачку опрокинет. У Николки чесались кулаки, хотелось немчуре задать хорошую трепку, но он терпел, в лагерь военнопленных возвращаться не хотелось, здесь, все же, неплохо кормили, да и хозяин к нему хорошо относился. Чем глубже Николка понимал жизнь европейской Германии, тем милее и лучше казалась ему Россия. Во сне он постоянно видел необозримые русские поля, косил с братьями душистую траву, видел милые сердцу деревенские хаты, крытые соломой, свою быструю и чистую, как слеза. Речку, заливные луга, утопающие в цветах. Особой радостью переполнялось сердце Николки при встрече во сне с матерью и любимой девушкой. Он просыпался в слезах, то ли от счастливых снов, то ли от тоски по Родине. Проснувшись, Николка думал: «Теперь я твердо знаю и никто меня не переубедит, что на всем белом свете нет такой красивой и богатой страны, как Россия, и другого такого народа нет». Постоянный обидчик Николки, агрессивный Генрих часто говорил ему: «Я сделаю все возможное, чтобы тебя, руссиш швайн, здесь не было. Хозяин отошлет тебя в лагерь для военнопленных. Я тебя ненавижу». Провокационный план Генриха сработал. Однажды он, как бы нечаянно, опрокинул тарелку с супом на чистые брюки Николки и заорал во все горло: «Посмотрите, что сделал руссиш швайн!» Взбешенный Николка, засучив рукава, наступал на обидчика. С яростью рыкнув, он процедил сквозь зубы: «Как же вы мне все надоели! Сейчас я каждому из вас набью морды, чтобы на своей шкуре вы почувствовали руссиш швайн!». – «Найн, найн», - закричали немцы. Николка схватил толстого Генриха за шиворот и, приподняв его вверх, стал отфутболивать его жирные бока, затем дал ему кулаком под дыхало маленько, как ему казалось, но Генрих замертво упал на пол. Немцы с испугу разбежались, а фрау-повариха, истошно вопя, побежала к хозяину: «Русский убил Генриха!» Пришел хозяин, собрал разбежавшихся рабочих для допроса. Живехонький Генрих уже сидел на полу, потирая больные бока, а разъяренный комрад кричал: «Хозяин, отправь меня обратно в лагерь! Я не буду у тебя работать! Мы русские не бели свиньями и не никогда ими не будем!» Опросив рабочих и выяснив причину конфликта, хозяин сказал: «Я рад, что один из вас на себе испытал мощь русского кулака. Год тому назад я был в плену у русских, там над нами никто не издевался. Мой организм совсем ослаб, я был на грани жизни и смерти. Благодаря их щедрости, я остался жив, а ведь они живут беднее, чем мы с вами. Такова уж русская душа, они поделятся последним куском хлеба в отличие от наших фрау, жадных и расчетливых. Вы совершенно не помните историю. Во время царствования русского царя Петра I русские наголово разбили войско шведского короля Карла ХІІ. Разве вы забыли, что армия Наполеона, которая считалась сильнейшей в Европе и непобедимой, тоже была разбита русскими. Русские войска вошли в Париж, но потом город оставили парижанам. Почему? Такова уж добрая русская натура. Европеец свою добычу никогда и никому не оставит. Вы, самоуверенные придурки, почему забыли, что с вами рядом русский комрад, а с русскими шутки плохи. Не дай Бог, когда-нибудь в будущем немцам столкнуться лоб в лоб с русскими. Поверьте, немцам не поздоровится, долго они будут помнить об этом». Как в воду смотрел фермер. Мой дядя Николай Селиверстович (Николка) надолго пережил Великую Отечественную войну. Не сомневаюсь, что и фермер ее пережил и воочию увидел силу и мощь русского солдата, русского оружия: самолетов, танков Т-34, артиллерии и знаменитой русской «Катюши». Сбылось его пророчество: немцы долго будут помнить свой позорный крах, если лоб в лоб встретятся с русскими. Фермер сказал: «Комрад, никуда ты не поедешь, будешь работать в моем хозяйстве. С завтрашнего дня ты будешь питаться вместе с моей семьей. Матери напиши, чтобы больше сухарей не присылала. Знаю, что вы русские любите хлеб. У меня его много. Ешь сколько хочешь, не стесняйся. А тебя, болван, я увольняю». Николка стал заступаться за Генриха, просил хозяина не увольнять его. «Пусть будет так, как ты хочешь, комрад! Надеюсь, что вы, придурки, теперь лучше поняли русского комрада. Он простил Генриха. Уверен, что никто из вас на это не способен».

     С тех пор Николка ежедневно бывал в доме хозяина. Фермер любил поговорить с русским человеком. Иногда они беседовали целыми часами, спорили, смеялись и т.д. за два года Николкиного плена они многое обсудили, многое поняли, и каждый для себя сделал определенные выводы. Фермер видел и ценил ум Николки, его русскую смекалку, Николка не раз давал хозяину ценные советы по ведению хозяйства, что немало его удивляло. Фермер рассказал Николке, что его род всегда был богатым и что его отец дал ему хорошее образование. «Комрад, я неплохо знаю историю и часто, особенно после плена, думаю, чем объяснить силу, мощь и непобедимость России, великие победы русских войск? Европа считает Россию темной, отсталой, варварской страной, но боится ее пуще огня. Кажущаяся на первый взгляд темнота и отсталость варварской России, неожиданно оборачивается для Европы крушением их империй и упадком хваленой культуры. Европейцу трудно понять русскую душу и противоречивость его характера. Европейцы насмехаются над бесхитростностью, мягкостью, а порой и дуростью русского характера. Некоторые из них говорят, что русские сказки об Иванушке-дурачке являются символом , ключом к разгадке русского характера. Ленивый Иванушка-дурачок лежит на печи и в ус не дует, если ему нет ни до чего дела, но это только так кажется. Душа Иванушки-дурачка никогда не спит, в нужный момент она всегда на чеку, всегда проявит свой ум и смекалку. В конце сказки Иванушка-дурачок всегда побеждает и оказывается самым умным». Диалог фермера в Николкином пересказе был передан более простонародным языком, но суть его я передала точно, т.к. многочисленная Николкина родня не упустила ни одной детали. Хозяин спросил: «Комрад, а что думаете вы, русские, по поводу силы и мощи своего государства, его славных побед? Может быть причина кроется в особом укладе жизни людей, в воспитании детей? Ты хорошенько подумай об этом, а завтра мы с тобой поговорим на эту тему. Мне хотелось бы знать твое мнение». Разговор продолжался. «Хозяин, я не на столько грамотен, как ты, но наш отец дал начальное образование всем шестерым сыновьям, а шестерых дочерей учить не хотел. Он считал, что грамота им ни к чему, пусть пораньше выходят замуж и рожают побольше детей. В нашей школе преподавал очень хороший учитель. Я хорошо помню, что он рассказывал нам о Европе. Европа разбогатела за счет захвата и грабежа соседних государств. С покоренными народами европейцы обходились очень жестоко, особенно с африканскими и другими племенами, которых за людей не считали. Население Европы жестокость не осуждали, а наоборот оправдывали. Почти все европейские страны имели колонии, за счет ограбления которых Европа процветала и жирела. В то время как Европа отстраивала свои процветающие города, замки, благоустраивала быт, русские отражали постоянные нападения кочевых племен, которые грабили их селения и уводили в плен русских людей. Не успевали русские построить хотя бы какую-нибудь лачугу, чуть-чуть благоустроить свой быт, как нападения вновь повторялись. Поэтому русские люди никогда не прирастали к богатству, они знали, что богатство – это прах. Так продолжалось до тех пор, пока русские племена не объединились и дали отпор кочевникам. В памяти русского человека навечно сохранился их древний опыт борьбы с врагами. Они помнили и никогда не забывали, что только объединение в одну мощную, как кулак, силу поможет им выжить и сохранить свою нацию. Так нам в школе говорил учитель. Не мене тяжелой эпохой в жизни русских людей было татаро-монгольское иго. Оно длилось 400 лет. Четыре столетия русские выплачивали непомерно большую дань татарам. Народ обдирали до нитки, до полного обнищания. Русичи часто сопротивлялись и устраивали бунты. На сопротивление русских татары отвечали с особой жестокостью. Они иногда поголовно вырезали все население городов и селений. После ухода татар нередко были случаи, когда из подвалов, ям вылезали лишь несколько женщин с детьми и старики. Учитель спрашивал нас: «Какое чувство было в душах людей, оставшихся в живых?» Конечно ненависть к врагу, но прежде всего, стремление уберечь детей, продолжить род, сохранить свою нацию, а также воспитать сильных и смелых воинов, защитников Руси». Общими усилиями они строили себе жилища, жили общими интересами, во всем помогая друг другу. Их община была маленькой, но крепкой и сильной духом, потому что в основе жизни общины была бескорыстная помощь, доброта и милосердие в отношении друг к другу. Они то и помогали русичам выжить в тяжелых условиях жизни. Маленькие общины объединялись в селения, города. Русские всегда помнили и никогда не забывали, что только единение в один общий кулак спасет Русь от нашествия врагов, а взаимопомощь, доброта и милосердие в отношении друг к другу сделают кулак русичей еще более мощным и сильным. Так в борьбе с врагами сформировался и постепенно закалялся русский характер, не всегда понятный европейцам. Значительно позже на Россию начали нападать европейские державы. Русские вновь объединялись в мощный, сильный кулак и побеждали врага. Русским всегда приходилось начинать заново строить дома, благоустраивать быт, потому они никогда, как европейцы, не были привязаны к богатству, ибо они знали, что богатство всегда может превратиться в прах, что не оно главное в жизни людей. Самым главным для русского человека была святая, чистая душа человека, добрая, отзывчивая, способная в любой момент прийти к тебе на помощь. Русские были всегда глубоко верующими людьми, они знали, что такое грех, потому Европа для России никогда не была примером. Европейские страны давно забыли Бога и христианские заповеди, они всегда поклонялись богатству, золотому тельцу. Немало грехов лежит на европейских странах за жестокость в отношении к покоренным народам. Учитель нам говорил, что за все эти грехи в будущем Европа будет наказана Богом. Россия, в отличие от Европы, всю жизнь оборонялась и не на кого не нападала. Даже тогда, когда осваивала Сибирь и присоединила ее территорию к своему государству, русские люди не притесняли местное население, оно вливалось в их общину и пользовалось такими же правами, как и русские. Учитель рассказывал, что все пророки и прозорливцы говорят об одном и том же: России принадлежит великое будущее, что она самая мощная нация, и Бог покровительствует и защищает Россию. Мать Божия покрыла Россию своим платом – защитой. Вот все, что я знаю о Европе, Росси и русском характере», - сказал Николка. Перед самой войной мы с братьями много говорили о России, Европе. Мой старший брат Иван увлекается политикой, много читает. Его взгляды на исторические события намного глубже наших. Кое-что я рассказывал тебе с его слов. Теперь ты знаешь, что думают русские р своей стране, о русском характере, о Европе. «Комрад, о русском характере ваши выводы верны, но что касается Европы, я но во всем могу согласиться. Нам европейцам есть чем гордиться. На территории Европы в древние времена процветали две высочайшие цивилизации – греческая и римская, перед культурой которых преклоняется весь мир. И все же я хочу знать как можно больше о России. Ничто так не может раскрыть глубинную сущность любой нации, как ее быт, культура, обычаи, воспитание детей. Комрад, мне бы хотелось узнать о жизни хотя бы нескольких поколений вашего древнего крестьянского рода». – «Я могу рассказать только о трех поколениях – моего отца, деда и прадеда. Уклад их жизни, обычаи были одинаковы и никогда не менялись». – «Комрад, расскажи, как твой отец не имея ни гроша за душой, смог стать богатым человеком?» Николка подробно рассказал о женитьбе отца, о его трудолюбии и помощи тестя. Рассказал он о жене отца, способной и хозяйственной Марии, которая стала знаменитой знахаркой в селе, а также о том, как деревенская повитуха-бабка спасла Марию от смерти, когда она рожала 12-го ребенка на пятидесятом году жизни. Обо всем этом я писала, повторяться не буду. Хозяин спросил: «Комрад, у вас было 10га земли, мне хотелось бы знать, какие зерновые культуры высевали, в каком количестве, какие овощи выращивали? Как обрабатывали землю, и за какое время убирали урожай?» -«Мы сеяли пшеницу, рожь, овес, лен, коноплю, просо, гречиху. Сажали много картошки, как для еды, так и на корм скоту, свеклу. Морковь, капусту, репу, редьку, помидоры. Помидоры в нашей средней полосе полностью не вызревали. Необходимое количество их оставляли на солнышке, чтобы дозрели, остальное солили в бочке. Наши бочки были дубовые, емкостью в 10 ведер. Для зимы солили две бочки капусты, бочку помидор, бочку огурцов и бочку моченых яблок. Моя мать была большой мастерицей по засолке. До самой весны соления сохраняли твердость. У матери в запасе всегда хранились необходимые травы и специи для засолки». – «Комрад, а для чего вы солили в зиму столько овощей?» -«Испокон веков мы, русские, соблюдали посты. А во время постов соления были лучшей добавкой к картошке и разнообразным кашам. Излишки солений весной везли на рынок. Наши соления городские жители покупали нарасхват. Излишки зерновых также продавали на рынке. Землю мы пахали плугами на лошадях. В нашей конюшне стояло несколько лошадей с жеребятами. Весной и летом мы заготавливали для них сено. Вокруг села простирались заливные луга, поля, травы хватало. В уборке урожая зерновых трудилась вся семья, в том числе и невестки. Наемных рабочих мы никогда не брали, управлялись своими силами. Овощи созревали в разное время, их убирали позже, в основном женщины, но мы тоже им помогали. За неделю мы успевали убрать урожай зерновых и погрузить его в амбар на хранение». Возмущенный фермер сказал: «Комрад, мы договорились с тобой во всем быть правдивыми. Зачем же ты преувеличиваешь и говоришь неправду? Я не первый год работаю на земле, свой урожай зерновых убираю косилкой. Кто тебе поверит, что за неделю вы не только скосили большую часть участка в 10 га, но и убрали урожай зерновых в амбары?» Николка в свою очередь возмутился. «Хозяин, ты забыл, что в нашей семье 6 братьев. Каждый из нас за день мог скосить 1га ржи или пшеницы. Правда, младший брат Антошка немного не дотягивал до нас, но мы ему помогали. Так что 6га зерновых за день успевали скосить. Наши женщины шли за нами вслед, собирали скошенное в снопы, делали копны. Потом общими усилиями мы зерно молотили, просевали. Всю работу делали вручную. Зерно погружали в мешки и несли в амбар на хранение. Лен и коноплю убирали позже. Эту работу делали, в основном, женщины, мы только косили, а они обрабатывали, т.е. делали нити». – «Комрад. Я вижу, что ты обиделся. Я все равно никогда не поверю, чтобы можно было за день вручную скосить 1га ржи или пшеницы». – «Так мы же косим по-своему, по-русски. У нас даже коса не такая, как у вас, немцев. Думай, что хочешь, но я сказал правду». Вечерние беседы продолжались. Фермер спросил Николку: «Комрад, а для чего вы сеете так много конопли?» - «из семени конопли мы делаем конопляное масло. Оно зеленоватое на цвет, а на вкус хуже подсолнечного масла, но подсолнуха мы сажаем мало, т.к. он истощает землю. Убранную коноплю мы несем на речку. Там женщины ее треплят, освобождают от кожуры. Волокна конопли время от времени мочат в речке, затем расстилают на берегу на солнце, чтобы отбелить от желтоватого цвета. Лен обрабатывают таким же способом. Волокна конопли и льна прядут сначала на прялке. Нить конопли получается значительно толще, чем льняная. Нити сматывают в клубки, потом уже на станке ткут белую ткань. Из нежной льняной ткани шьют женские и мужские сорочки, полотенца. Из конопляной ткани – полотенца, верхние длинные до пят рубашки-хитоны для детей 4-7 летнего возраста. В детских играх они незаменимы, т.к. отличаются очень большой прочностью. Конопляную ткань используют и для других хозяйственных нужд. Не все волокна конопли отбеливают. Из грубых неотбеленных волокон конопли прядут очень толстые нити, из которых мужчины плетут веревки, необходимые для хозяйства. Из этих толстых, прочных веревок делают лапти, в которые обувается все сельское население». Фермер расхохотался: «Комрад, ты тоже ходил в лаптях?» -«Конечно, всю жизнь ходил. Хозяин, вы напрасно смеетесь, вы даже представления не имеете, насколько лапти удобны для ходьбы и как они прочны. В любую погоду нога никогда не потеет, не замерзает и не промокает. Они легкие, плотно облегают ногу, не натирают, как сапоги или ботинки. В изготовление лаптей русский народ вложил свою смекалку, изобретательность и многовековой опыт. Не все в селе могли сплести хорошие лапти. Мои старшие братья обучались у опытного мастера в соседнем селе. Чтобы правильно обуть лапти, тоже требуется умение и навык. В зимнюю холодную погоду на голую ногу одевается толстый шерстяной носок из овечьей шерсти. Затем нога обматывается »мягкой шерстяной портянкой. Ткань портянки соткана из овечьей шерсти, потому она тоже очень теплая. На лаптях крепятся две длинные веревочки. Надо знать, как правильно, крест на крест перевязать ногу, чтобы не тянуло, но плотно облегало ногу. Хозяин, помимо лаптей каждый член нашей семьи имеет в запасе валенки. Мы сами их валяем, но обучение прошли тоже у опытного мастера. В нашем селе лучше наших лаптей и валенок не найти. Наши изделия пользуются спросом не только в селе, но и на рынке. Валенки для работы в хозяйстве не так удобны, как лапти. Мы обуваем их на вечеринку, в церковь или во время поездки в город, на рынок. Хозяин, а сапоги шить русские умеют не хуже европейцев. Носят их городские жители, в основном, богатые да знатные. Для конторы они хороши, и для работы в сельском хозяйстве лапти более удобны и практичны». – «Комрад, в следующий раз ты мне расскажешь какой скот, какую птицу вы держите в своем хозяйстве, в каком количестве? Какую еду предпочитают русские? Какую прибыль вы имели от продажи? Что вы покупали на рынке?» На следующий день вечерняя беседа продолжилась. «Хозяин, в нашем хозяйстве были две породистые коровы, каждая из которых давала в день 3 ведра молока. Так что 6 ведер молока в день хватало не только для еды, но и для того, чтобы сделать большой запас масла в зиму. Телят мы продавали на рынке. В нашем хозяйстве были две лошади и несколько жеребят разного возраста. Породистого оставляли себе, а остальных продавали на рынке. Мы держали 2-3 свиньи. Поросят тоже продавали в селе или на рынке. К зиме свиней резали. В бочках солили много сала, часть которого тоже шла на продажу. Мясо свиное в замороженном виде хранилось на потолке (чердаке), подвешенное на веревках. Зимой у нас всегда были сильные морозы, потому мясо хранилось до самой весны. В хозяйстве держали не менее двух десятков овец. Баранина, а также бараний жир ценились у нас. К зиме ягнята подрастали. Часть овец продавали, часть резали на мясо для продажи и для еды. Свежую баранину зимой также замораживали на потолке. Каждый год баранину солили в бочках. Обычно к весне свежее мясо съедали, потому использовали соленую баранину, предварительно хорошо вымочив ее в воде. Это мясо, приготовленное матерью в печи с особыми травами и специями мало чем отличалось от свежего. Овцы в нашем хозяйстве были породистые, с очень красивой мягкой шерстью. К лету мы стригли овец, шерсть мыли, сушили. Зимой мать с сестрами и невестками пряли овечью шерсть, из ее ниток вязали варежки, носки, чулки, юбки. Из ниток ткали тонкие шерстяные одеяла, простыни. Мать и мои сестры были большими рукодельницами. Мы с братьями валяли не только валенки, но и толстые одеяла, которыми одевались зимой. Сестры красили нитки, а потом ткали красивую узорчатую ткань, из которой шили себе модные юбки, телогрейки, а также узорчатые чулки. Птиц в хозяйстве было немало. К зиме их резали в большом количестве и подвешивали тушки на веревке на потолке для заморозки. В любое время у нас всегда было свежее мясо, но больше всего мы любили гусятину. Во время постов ничего скоромного не ели, мяса также не кушали. Дети тоже постились с 7 лет. Даже во время постов наш стол был разнообразным. Отец на пост заказывал два бочонка жирной селедки. Варили постные супы, щи с приправами. Каши, сваренные в русской печи, были необыкновенно вкусными: гречневые, пшенные, овсяные. Их ели с конопляным ил подсолнечным маслом. В нашей семье очень любили картошку: жареную, вареную, тушенку, запеканку, в любом виде. К картошке и кашам подавали соления, иногда селедку. За зиму и пост наша семья съедала много квашеной капусты, соленых огурцов, помидор, редьки, репы, моркови. Мать часто пекла пироги с рыбой, фруктовой, а иногда овощной начинкой. Дети больше всего любили пироги с начинкой из красной свеклы с поджаренным, толченым семенем конопли. В начинку добавляли мед. Вкус начинки был не хуже мармелада. На столе у нас всегда стоял кипящий самовар. Чай пили в большом количестве с мятой, ромашкой, зверобоем, душицей, чабрецом. Мать иногда делала тесто из проросшей пшеницы, оно считалось очень полезным. С этим тестом у нашей соседки случился неприятный казус, о котором со смехом рассказывали в селе. Маленькая дочка соседки, сидевшая на печи, спросила у матери разрешения поесть теста. Мать подала ей ложку. Девочка стала кричать: «Мама, киса, киса!» - «Кислым оно не может быть, знаю, что оно совсем свежее. Ешь и не капризничай». Но девочка не успокаивалась и кричала: «Киса, киса, мама!». Мать решила попробовать тесто. Взглянув в чугунок, она увидела на дне котенка, который беспомощно барахтался, пытаясь выбраться». Когда Николка рассказывал этот эпизод, семья фермера хохотала до упаду. Они не пропускали ни одного вечера, очень любили слушать комрада, часто задавали вопросы, смеялись и что-то обсуждали между собой. Николка любил рассказывать о жизни в России, эти воспоминания всегда доставляли ему удовольствие. «А теперь о питании, как ты и просил. Наша семья питалась всегда хорошо в любое время года, но лучше всего на праздники и в мясоед, после поста. Мы ели много мяса, за зиму съедали весь запас того, что было заморожено на потолке. Что не съедали, то везли на продажу. Отсутствием аппетита никто не страдал. А когда зимой резали свиней, то мы объедались печенкой, домашними колбасами, сальтисонами и т.д. Я считаю, что посты помогали нам быть здоровыми и крепкими. Организм очищался от жиров, имел передышку. Наши дети постились с 7 лет вместе со взрослыми». – «Комрад, в следующий раз расскажи нам, как твой отец и мать воспитывали детей, как они справлялись с оравой ребятишек? Какой жизненный опыт давало домашнее воспитание? Хотелось бы знать, как ваши родители наказывали вас за шалости, недобросовестную работу и серьезные проступки?» - «Хозяин, родители наши воспитывали нас в строгости, с ранних детских лет приучали трудиться. Они учили нас быть честными, справедливыми, порядочными людьми. Жизнь отца и матери была для нас примером. Они жили по христианским заповедям и нас тому учили. В доме всегда был строгий распорядок. Каждый ребенок знал свои обязанности и нес ответственность за их исполнение. Распорядком дня занималась мать, отец следил за их исполнением. Детей пяти-шести-летнего возраста будили рано, как только начинало всходить солнце. Двое из них гнали стада гусей пастись на пастбище и зорко следили за тем, чтобы гусенок не склевал земляного длинного червяка, от которого он, как всегда, погибал. Ежели это случалось, то детей наказывали. Пасти гусей детям не было трудно, но их мучал холод. Ранним утром в России всегда бывает очень холодно, а дети бегали за гусятами босиком по росе в одних холщевых рубашонках. Постепенно солнце всходило и прогревало землю. Земляные черви уползали в норы. Тогда дети гнали стада гусей на речку, а сами шли завтракать. Бывали случаи, когда они не успевали отнять червяка у гусенка, гусенок погибал. Детей наказывали за растяпство. Подняв вверх рубашонку, отец хлестал ребенка крапивой по голой попе. Наказание полезное для здоровья, но не приятное на целый день. Пупырышки от крапивы причиняли боль, жжение и зуд. Но самое неприятное было не в этом, а в том, что весь день братья и сестры, хотя и не злобно, но смеялись над нашей оплошностью и наказанием. Детям было стыдно, они осознавали свою вину. Так что, даже сестры и братья воспитывали друг друга. Тем не менее, каждому из нас не раз приходилось испытывать боль и зуд от жгучей крапивы. Отец следил, чтобы крапива была у него всегда под рукой, он не разрешал ее косить. Крапива густо и пышно разрослась около плетня напротив дома, детвора ее люто ненавидели. Как всегда, на смену малышам приходили братья-подростки. Они гнали стада гусей на речку, купались вместе с ними, загорали, играли на берегу. Они обязаны были следить, чтобы гуси не ушли на огороды, простиравшиеся от домов до самой речки, и не вытаптывали грядки. Редко, но бывали случаи, когда часть гусей уходила на огороды и причиняла соседям ущерб. Строгий Селиверст наказывал мальчиков более жестко, чем малышей. Он хлестал крапивой по спине, по попе. Так наш отец воспитывал у детей внимательность и ответственность за порученную работу. После завтрака малышам давали новое задание: прополоть несколько грядок, а после обеда заботливая мать укладывала детей спать, т.к. утром они не высыпались. Сейчас мне трудно припомнить, кто из детей и какую работу выполнял, но помню, что лодырничать, лоботрясничать нам не позволяли. Девочки помогали матери и старшим сестрам готовить обед, убирать в хате, во дворе, следить за огородом, чтобы куры и гуси не потоптали грядки, кормили птицу. Мальчики помогали взрослым ухаживать за коровами, лошадьми, убирать навоз из конюшни и вывозить его подальше от дома. Навоз за лето перегнивал, перегноем удобряли землю, чтобы был хороший урожай. Весной и летом, как взрослые, так и дети, много времени тратили на прополку. Девочек учили доить коров, кому-то поручали следить за тем, чтобы коршун не унес цыпленка, что иногда случалось. Отец говорил: «Надо быть полным растяпой и недоумком, чтобы не заметить коршуна. Не на небо надо пялиться, как вы это делаете, а на поведение курицы, она первой заметит коршуна. Курица – мать цыплят, и она больше вас заботится о них. Курица подаст тревожный сигнал цыплятам, закудахтает по-особому, распушит свои крылья. Цыплята стрелой помчатся под ее крылья спасаться от коршуна. Вам, растяпы, остается только громко кричать: «Кыш, кыш» и размахивать вверх палкой». Когда меня забирали на фронт, моей младшей сестренке Верочке было около трех лет. Она была двенадцатым ребенком в семье, мать родила ее в 50 лет. У матери было много забот, на все не хватало ни времени, ни сил. Дети это понимали. Сестренка Гриппочка заботу о Верочке взяла на себя. Она ее купала, кормила, гуляла с ней, шила для нее одежду. Сестренки сильно любили друг друга. Я часто вижу их во сне, на душе становится тепло и радостно». – «Комрад, в следующий раз прошу тебя рассказать о том, как ваши родители наказывали детей за серьезные проступки и часто ли это было? В отличие от России у нас вера протестантская, как вы молитесь, часто ли с детьми ходите в церковь?» Вечерние беседы продолжались. Николка сказал: «Мои братья и сестры росли послушными. Они настолько любили, уважали отца с матерью, но боялись их. В нашей семье был только один брат Алексей, Алешка, как называли его домашние, который дважды совершил серьезный проступок, за который был строго наказан. Как-то наша большая семья села ужинать. Мы всегда ели из одной очень большой деревянной миски деревянными большими ложками, чтобы не расплескать. Мать достала из печи горячую жирную похлебку. Она была настолько горячей, что даже пар не поднимался. Мать с трудом разбудила младшего сына Антошку. Он сидел всегда рядом с Алешкой. Глаза у Антошки слипались, он клевал носом, ему хотелось спать. Алешка это понял и решил над ним подшутить, но шутка оказалась злой, о ее серьезных последствиях Алешка вряд ли догадывался. Он не очень громко, чтобы не все слышали, пробурчал: «Где стояла эта похлебка? В подвале что ли? Она холодная как лед» Антошка, зачерпнув из миски полную ложку, хлебнул и тут же взвыл от боли. Из его открытого рта на стол текла кровь. Верхний слой языка был поврежден, кровил. Поняв, в чем дело, отец схватил Алешку за шиворот, вытащил его из-за стола и стал хлестать веревкой. Алешка кричал, как прокаженный, ужом извивался: «Папа, папа, прости, больше никогда не буду» Отец его лупил и приговаривал: «Ах ты, злыдень, разве мы с матерью учили тебя подлости и жестокости? Посмотри в глаза своим братьям и сестрам! Они все тебя бесстыжего осуждают. Никто из них и никогда не поступит так, как ты!» Две недели мучился Антон. Мать кормила его с ложечки, проталкивая жидкую, протертую еду подальше в горло. Его язык мать смазывала гусиным жиром, Антошка не доедал. Потому сильно похудел. Не прошло и полгода, как Алешка опять совершил подобный поступок, хотя знал, что будет жестоко наказан отцом. Это произошло зимой. На улице были трескучие морозы, даже воробьи падали на лету. Около двери, в сенях, стоял железный лом. Каким-то образом хитрый Алешка уговорил маленького Антона лизнуть лом языком. Антон лизнул, с языка закапала кровь. Он побежал жаловаться к матери, та хотела скрыть от отца. Скрыть было невозможно, т.к. Антон не мог кушать за общим столом. Отец заподозрил неладное. Дети не стали отпираться, рассказали правду. Алешка вновь подвергся порке. Домочадцы догадывались, что Алексей мстил Антону. Антошка знал мнение братьев и сестер о хитром, изворотливом Алексее, который мог приврать, обмануть их, унизить. Антошка, бесхитростный и мягкий по характеру, очень похожий на мать, со своей прямотой говорил Алешке правду-матку в глаза. Это бесило Алешку. Терпеть подобное от шмакодявки он не был намерен. Отей понял, что порка Алешке не имеет успеха, потому решил попробовать новый метод перевоспитать Алексея. В выходной день отослал Алексея с невесткой на рынок торговать, а со своими дочерьми и сыновьями решил поговорить откровенно, начистоту. Он сказал: «Вы видите, что порка на Алешку не действует, но его надо перевоспитать, иначе вырастет подлец и негодяй. Вы е не хотите иметь плохого брата? Давайте действовать за одно, вы можете мне помочь. Алешка умный малый, он видит все ваши недостатки и пользуется этим: в нужный момент вас подколоть, пристыдить, унизить. На себе каждый из вас испытал, насколько он остроумен и как ядовит его язычок. Всем вам советую на какое-то время отвернуться от него, не разговаривать, не замечать, как будто бы он пустое для всех место. А если есть желание поговорить с ним, припомните все случаи, когда он вас унижал, оскорблял, врал, хулигальничал. Говорите смело, не бойтесь его злого ядовитого язычка. Я буду помогать вам во всем. Надо сложить его непомерную гордыню, поставить его на место. Алешка человек самолюбивый, ему скоро станет тошно, невмоготу. Так будете вести до тех пор, пока не проснется его совесть. Тогда требуйте, чтобы он попросил у вас прощение и обещал никогда больше не совершать подобных поступков» Алешка вначале приуныл, растерялся, а потом совсем раскис. Через месяц он со слезами на глазах просил прощения у отца и у всех сестер и братьев за свои плохие поступки. Алексей клялся и обещал исправиться. С тех пор его было не узнать, стал сдержанным на язычок, никого не унижал и никогда больше не свершал плохих поступков. Хозяин, сегодня я отнял у вас много времени, да и сам расстроился от неприятных воспоминаний. Завтра отвечу на другие ваши вопросы» - «Комрад, ответь завтра и еще на один вопрос. Я не могу понять, где вы спали? Семья громадная, на каждого нужна кровать. Если всем поставить кровати, то и места пустого в хате не останется» Вечерние беседы продолжались. «Хозяин, кроватей в нашей хате ни у кого не было. Вдоль стен стояли несколько длинных и широких лавок. На них спали сестры и дети. Маленьких детей укладывали на лежанке около теплой печи. Мать с отцом спали на печи, иногда брали с собой кого-нибудь из малышей. Все остальные спали на полу. Два моих старших брата были уже женаты, имели детей, но жили вместе с нами, т.к. у нас было недостаточно денег, чтобы построить им дома. Отец собирал деньги на постройку домов и должен был выделить им часть земли. Женатые братья с женами спали на полу, холостые – в другом углу хаты. На пол стелили солому или сено. Летом поверх соломы стелили легкие шерстяные простыни, которые ткала мать с сестрами из овечьей шерсти. Зимой спали на перинах, а укрывались теплыми шерстяными одеялами, которые братья валяли из овечьей шерсти. Наши одеяла были намного легче и теплее, чем те, которые вы покупаете в магазине. Утром солома и постель убирались. Церковь от нас была далеко, в соседнем селе, в 8км от нашего села, потому в церковь мы ездили на лошадях. Детей всегда крестили, причащали один-два раза в месяц. Молодые непременно венчались в церкви. Перед каждой едой отец читал короткую молитву, все крестились и приступали к трапезе. После еды тоже крестились и благодарили Бога. Каждое раннее утро вся семья молилась, стоя на коленях перед иконостасом. Отец читал молитвы каждый раз разные. Молились не менее 10-15 минут. Он был глубоко верующим человеком. По вечерам, когда мат и сестры сидели за прялками и ткацкими станками, а братья тоже занимались каждый своим делом, отец читал нам Библию или Евангелие. Вечерние чтения нам очень нравились. Отец умел расшевелить в наших душах возвышенное, божественное чувство. Во время утренних молебен отцу удавалось создать атмосферу благоговения, святости и любви к Богу. Однако, иногда бывали случаи, когда атмосфера благоговения нарушалась тестем отца и котом Васькой. О них я сейчас и расскажу Вам. Тесть Стефан, конечно, в Бога верил, но вера его не была столь глубока, как у отца, потому к молитвам тесть относился формально, был рад отвлечься, а поводом для этого стал кот Васька. Он был хитрым, шкодливым и неисправным ворюгой. Как только пустела хата, он лапами умудрялся открыть дверь и начинал шастать по посуде, заглядывал в каждый чугунок. Однажды в окошко ребятишки увидели, как Васька запускал свою лапу в банку со сметаной, облизывал ее, а потом опять ее опускал в сметану, пока не наелся. Кот мог стащить со стола кусок мяса или рыбы и преспокойненько уплетать его под столом. Никому это не нравилось, особенно тестю, но кот был любимцем отца, он прощал все его шалости. Отец говорил: «Наш кот умница, сам заботится о своем пропитании. Сегодня за завтраком вы ели сырники с творогом и сметаной. Кроме меня его никто не покормил, так что на себя пеняйте, а кота не смейте трогать». Зимой кот Васька всегда спал на печи под боком у отца, облизывал его лицо, громко мурлыкал и пытался искать блох в его жиденькой бороденке. Кроме Васьки в доме были три кошки. Два-три раза в неделю всех их загоняли в амбар ловить мышей. Когда утром открывали дверь амбара, кошачья компания разбегалась. Ночную добычу, не менее десятка мышей и пару крыс, оставляли у входа. В амбаре зерна хватало, потому крысы были громадными и жирными. Не каждый кот мог справиться с такими крысами, соседского кота крысы искусали до крови, с тех пор он боялся их ловить. По просьбе соседа нашего Ваську относили в его амбар. Ежедневно кот ловил 3-4 крысы, потрудился он и на другом поприще. Соседские черные и трехцветные кошки стали рожать серых котят, точь-в-точь, как наш кот Васька. Сосед топил котят, кроме серых котиков. Один из них вырос и стал таким же крысоловом, как и наш кот Васька. Отец всегда говорил: «Наш Васька настоящий боец, не смейте его обижать». Но тесть не упускал случая, чтобы не дать Ваське пинка. Все знали, что кот Васька ловко открывает дверь в хату, потому перед утренней молитвой отец всегда укреплял дверь, закладывая тряпочку. Бывали случаи, когда отец забывал об этом, тогда молебен становился для всех тяжелым испытанием. У тестя была странная поговорка – «Малушкин», смысл которой никому не был понятен. Как всегда утром тесть пересчитывал ребятишек и говорил: «Опять, малушкин, кого-то нетути! Ты пошто запаздываешь, Пашка?». Отец начинал читать утренние молитвы. Неожиданно открывалась дверь, на пороге появлялся кот Васька. Все замирали в ожидании дальнейшего развития событий. Васька не спеша, задрав кверху хвост, проходил в пустую хату и начинал шастать по посуде. Тесть вскипал от злости: «Ах ты. Ворюга, малушкин! Брысь, бестия хвостатая!» От этих слов отец терял дар речи, начинал заикаться на молитве. Кое-кто из детей хихикал. Отец продолжал читать молитвы. Тесть не унимался: «Брысь, окаянный, махотку опрокинешь, малушкин! Брысь, сила твоя нечистая!» Отец краснел от волнения, на лбу у него появлялись капли пота. Делать замечание пожилому человеку, унижать его тем самым, считалось грехом, но отец не сдержался и позволил себе сделать это корректно, намеками. Истово молясь, он произнес: «Господи, прости нас людей грешных за непотребные слова, не угодные Отцу нашему небесному!» и продолжал читать молитву. Тесть все больше негодовал: «Брысь, злыдень, малушкин! Ты зачем полез на стол? Супостат ты проклятый! Уж какое тут может быть потребство, малушкин, если в доме завелся бес в серой шкуре?» Отец быстрее обычного заканчивал утренний молебен, а после него кое-кто из ребятишек получал подзатыльники за несдержанность и хихиканье». – «Комрад, отец воспитывал вас в строгости и труде. Скажи, всегда ли вы считали, что справедливо наказаны, а может быть обижались на отца?» - «Хозяин, наш отец никогда не перегибал палку, мы не сомневались, что наказаны справедливо, но припомню один случай, когда некоторые из нас считали наказание пятилетнего Антошки излишне суровым. На завтрак мать поставила большую миску с квасом, так мы называли окрошку. В квас мать, как всегда, добавляла картошку, яйца, зеленый лук, хрен, огурцы, заправляла сметаной. Мясо в этот раз она не порезала, а положила на каждого по большому куску. Антошка выловил кусок мяса и тут же опустил его в миску, потом выловил другой кусок и опять опустил, а когда выловил третий, то громадная ложка отца с треском опустилась на его лоб. Отец крикнул: «Марш из-за стола, останешься без завтрака! Наказан за жадность!» Отец не сомневался, что мать найдет время покормить Антошку. Антошка после плакал и жаловался сестрам: «Меня никто не любит, особенно Алешка. Я совсем не жадный, но был голодный, сильно хотелось мяса, боялся, что не наемся, потому хотел найти кусок побольше» Сестры обнимали Антошку, успокаивали: «Антошечка, мывсе тебя любим, не плачь. В другой раз, если не наешься, то скажи матери, она всегда даст добавку». Как-то вечером, когда ребятишки играли во дворе, мы вспомнили этот случай. Некоторые сестры считали, что отец не должен был отказывать Антошке в завтраке. Начали спорить. Последнее слово было всегда за самым умным и справедливым старшим братом Иваном. Иван сказал: «Отец поступил правильно, к тому же он был уверен, что мать накормит Антошку. Этот случай послужит уроком для Антона на всю жизнь». – «Комрад, у вас в России суровые зимы. Хотелось бы знать, как вы одевались зимой? Воспитание в вашей семье было строгим, порой суровым. Мне кажется, что у вас совсем мало оставалось времени на веселье. Где и как вы гуляли, как проводили праздники, где встречалась молодежь? Об этом расскажешь мне в следующий вечер. Мы, например, праздновали не только дома, но и ездили в город в рестораны, бары, заказывали заранее столики. Там была музыка, пили различные вина и напитки».

     Вечерние беседы продолжались. «Хозяин, зимы у нас были суровые, потому одевались тепло, в шубы из овечьей шкуры. Сами выделывать шкуры не умели, заказывали специалисту в нашем селе. Он выделывал нам шкуры, а в обмен просил сплести несколько лаптей, свалять теплое одеяло или валенки. Каждая вещь имела свою цену, так что обмен проходил без ущерба для обоих. Братья и сестры, отец и мать заказывали себе шубы по своему вкусу, кто-то до пят, а кто-то полушубок, т.е. ниже колен. Шубы шили сами, любили белого цвета, отороченные белой овечьей шерстью. Голову женщины покрывали шерстяными платками или большими шалями, связанными из овечьей шерсти или из козьей. Юбки носили длинные, до пят из шерстяной ткани с разноцветными узорами. Мужчины носили шапки-ушанки, их тоже шила мать с дочерьми. Дети также носили шубы. В доме имелся большой черный тулуп из овечьих шкур, им могли укрываться трое человек. Тулупом пользовались во время поездок на рынок или в церковь. В России часто бывали метели, даже бураны, потому тулуп был нашим спасением от холода. Мои сестры были большими рукодельницами. Каждой из них отец покупал большой сундук для приданого. К 18-ти годам каждая из сестер собственноручно успевала приготовить себе приданое. Чего только не было в том сундуке: полотенца льняные, холщовые (из конопли), простыни шерстяные, холщовые, льняные сорочки, юбки, телогрейки, носки, чулки и т.д. Каждой из них братья дарили теплые валенные одеяла, пару валенок. Мать дарила каждой дочери перину и несколько подушек. Наша соседка всегда ругала своих дочерей и говорила: «Лодыри, разъелись, что коровы, не добудишься вас по утрам. Дочери Селиверста уже приданое себе приготовили. Каждый день сваты, лошади под окном ногами яму вырыли» Праздники мы тоже встречали весело, три дня не работали, делали только самое необходимое по хозяйству. К праздникам резали свинью, готовили много вкусной еды. Водку мы не покупали, сами варили самогон нисколько не худшего качества. Мать настаивала самогон на лечебных травах. Он был очень крепким, горел. Братья много пили, но никогда не пьянели. Сестры с матерью и невестками пили яблочные, вишневые, смородиновые наливки. Они были очень вкусными. Зимними вечерами в праздники собирались у кого-нибудь в большой хате, приглашали гармониста и начиналось веселье. Нарядные девушки выбивали чечетку, пели частушки, парни тоже лихо выплясывали. Гуляли до самого утра. Летом в праздники ходили гулять на луга около речки. Красота кругом неописуемая! Зеленая пышная трава до самого пояса, море цветов. Молодежь собиралась даже из соседних сел. Приходили по 2-3 гармониста. Пели и плясали до упаду. Пожилые люди тоже приходили посмотреть на молодежь, посудачить. Здесь молодежь знакомилась. Знакомство часто заканчивалось свадьбой. Хозяин, ты ошибаешься, в нашем доме всегда было весело, особенно вечерами после работы. Мать и сестры сидели за прялками, ткацкими станками и, не отрываясь от привычной работы, обменивались деревенскими новостями, рассказывали какие-нибудь смешные истории. Братья, каждый из которых также занимался обычной вечерней работой, подключались к общему разговору, обменивались мнениями. Мои братья были прекрасными рассказчиками и остроумными от природы. Сестры тоже умели понимать и ценить острое слово. Вечером всегда было весело, шумно. Помню, как один из братьев очень смешно рассказывал забавную историю о соседке Авдотье. У Авдотьи был хитрый, жуликоватый пес, которого за хитрость назвали Сатаной. Когда брат Иван проходил мимо дома Авдотьи, он увидел, как толстая Авдотья, с трудом поворачиваясь, выставляла махотки из подвала и ставила их на землю. Сатана мгновенно зубами сорвал салфетку с махотки и начал лакать. Брат закричал: «Бабушка Авдотья, Сатана сметану лопает!» Нерасторопная Авдотья с трудом выпрямилась, растерла затекшую поясницу и отогнала Сатану. Брат заглянул в махотку. «Бабушка Авдотья, Сатана съел полмахотки сметаны!» Авдотья заглянула в махотку и невозмутимо сказала: «Что нанюхал, то нанюхал!» Раннее утро всегда было счастливым для Сатаны. Поодаль от подвала пес с нетерпением ждал, когда Авдотья подоит корову и понесет в подвал молоко. Пока Авдотья ставила махотки с молоком в подвал, а некоторые чугунки и махотки выставляла наверх для завтрака, Сатана успевал наестся. Соседи не раз бывали свидетелями пиршества Сатаны и невозмутимой реакции Авдотьи. Они предполагали, что Авдотья совсем не брезгует Сатаной и скрывает это от соседей. И себя, и Сатану она оправдывала фразой: «Что нанюхал, то нанюхал!» Возможно. Была и другая причина – ее нерасторопность. Как знать? Чужая душа – потемки! Наши вечера становились особенно веселыми, когда начинал рассказывать что-нибудь Алексей, тот самый Алешка, который раньше не совсем по-братски поступал с маленьким Антошкой. Алексей обладал артистическим природным даром. Он умел подражать любой птице, зверю, голосу любого человека настолько точно, что нельзя было уловить ни одной фальшивой нотки. Однажды вечером, когда вся семья занималась обычной работой, все услышали, как в сенцах заквохтал петух, сзывая кур, потом заквохтали куры, начали ссориться друг с другом. Отец крикнул с печи: «Антошка, Пашка! Куда вы запропастились? Опять не закрыли двери в сенцах. Было, было, но такого не было, совсем петух сдурел. Ему пора с курами на насесте сидеть. А он всю свору затащил в сенцы. Весной обязательно отрублю ему голову, заведу молодого петуха». – «Зачем, папа? – воскликнул Петр, - лучше нашего петуха во всем селе не найти, самый голосистый!» - «И все же отрублю ему голову! Иди-ка разгони из сенцев эту шатию-братию, на нервы действуют!» Петр вышел, но в сенях ни кур, ни петуха не было. «Папа, сенцы пустые, дверь заперта, кур нет» - «Значит, нам всем померещилось?» В это время в хату зашел Алешка и заквохтал, как петух и курица. Все расхохотались, побросали свою работу и просили Алешку еще раз изобразить петуха с курицами. Смеялся и отец. Обычно скупой на похвалу, он сказал: «Большой талант у тебя, Алешка. В городе ты мог бы стать артистом» - «Знаю, отец, но образования у меня маловато» Наш отец был человеком хлебосольным, любил угостить гостей, об этом знали все односельчане, потому на праздники к нему приходило много нищих и просто бедных людей даже из соседних сел. В угощении отец никому не отказывал, хотя мать бурчала: «Отец, мне не жалко, но готовить надоедает» как-то Алешка в присутствии отца стал изображать нищих и других непрошенных гостей, среди которых был заика, хромой и шепелявый. И опять в доме смех, хохот, но отец грозно прервал веселье: «Алешка, великий грех потешаться над физическими недугами людей, тем более таких бедных. Такими их Бог создал!» С тех пор в присутствии отца Алешка никогда не разыгрывал сценки с людьми, но братья и сестры просили его об этом. Алешка с радостью выполнял их просьбы. Мать никогда не возражала, она смеялась вместе со всеми. Однажды поздним вечером завизжала свинья, как резаная. Отец забурчал: «Аленка, ты почему свиней не накормила?» - «Кормила, целое ведро месива дала. Больше ничего нет» - «Значит ей мало. Иди в подвал, принеси свеклы и картошки» Аленка побежала в подвал. На пороге появился Алексей, захрюкал и завизжал не хуже, чем свинья. Все хохотали, держась за животы. Отец тоже смеялся вместе со всеми и хвалил Алешкин дар. Когда дома не было отца, то Алексей разыгрывал сценку с участием Авдотьи с Сатаной. Он надевал юбку, делал большую грудь, толстые бока. Поведение Авдотьи, ее голос были настолько похожими, что смех, веселье надолго затягивались. Тогда мать начинала бурчать и заставляла всех заняться домашними делами. Однажды после ужина, когда семья была занята домашними делами, под окном заревел теленок. Отец не на шутку рассердился: «Как же можно оставить открытым хлев? А если теленок вытоптал бы огород соседей? Какие же вы растяпы! Кто последний уходил из закуты?» - «Я, - сказал Иван, - но хлев я закрывал» -«Значит, забыл закрыть. Иди во двор и загони теленка» Иван вышел во двор, но возвратился вместе с Алешкой, который с порога стал реветь точь-в-точь, как наш теленок. Все смеялись, смеялся и отец. Он говорил: «богачи да люди знатные ездят в театры да оперы, а у нас свой театр, свой артист. Алешка, ты не уступишь городским артистам, поверь моему чутью». Рассказы Николки вызывали у фермера и его семьи немало смеха, веселья, не меньше, чем в семье Селиверста Максимовича. «Когда не было дома отца, то Алешка изображал его. Он приделывал бороду, похожую на отцовскую, нюхал табак, как всегда, теребил бороду, а потом начинал распекать всех подряд. Алешка собирал в свою памятную копилку ошибки, недоделки в работе своих близких, несправедливости, мелкие грубости во взаимоотношениях, все то, о чем отец не знал. Кому-то было неприятно это слушать, но Алешкин голос, поведение было отцовской точной копией. Все смеялись до коликов и удивлялись Алешкиной наблюдательности, умением подметить в каждом что-нибудь отрицательное. Доставалось и матери. Он упрекал ее в мягкотелости по отношению к детям, а также в том, что она вместе со всеми смеется и грешит, когда Алешка кривляется и изображает своих соседей, нищих. Конечно, отец догадывался, что Алешкин дар не удержать, он все равно вырвется наружу». На следующий вечер хозяин сказал: «Комрад, у меня уже не осталось вопросов, чтобы тебе задать. Ты правдиво, искренне и подробно рассказал о жизни своей семьи, но на один вопрос я не знаю точного вопроса. До сих пор я не поверю, чтобы ты и твои братья смогли за день скосить по 1га зерновых. Комрад, давай проведем эксперимент. Вместе с тобой отмерим 1га зерновых. Кстати, рожь и пшеница скоро созреют. Я отвезу тебя в поле. Признаюсь, мне любопытно, сможешь ли ты осилить 1га». «Хозяин, я никогда не скрывал, что и для меня это тяжелый труд, но мы спешили, т.к. в России летом часто шли дожди. Хозяин, я согласен на эксперимент, но скосить 1га я могу только русской косой, ваша не годиться. Для работы мы берем в поле по две косы». «Комрад, в чем проблема? Завтра же идем к кузнецу, он сделает тебе две косы по твоему заказу». «Хорошо, меня устраивает, а деревянные крепления к косе я тоже сделаю сам, по-русски. Хозяин, питаться в этот день я тоже должен по-русски. Тебе это дорого обойдется. В этот день каждый из нас ел за троих. Мы всегда резали овцу и съедали ее вшестером за один день, а на завтрак каждому из нас резали по курице и еще много чего привозили». «Комрад, я богатый человек, зарежу овцу и курицу, предоставлю тебе любые продукты и в любом количестве. Ты продиктуй, а я запишу, какое меню тебе необходимо на завтрак и на обед. Диктуй. Пишу». «Завтрак. Курица, хорошо потушенная со специями, как готовила моя мать. Штук 6 картошек отварных, можно потушить вместе с мясом, 4-5 штук яиц, сваренных вкрутую, кусок сала (утром я сам отрежу, сколько надо), штук 5-6 огурцов, с десяток небольших луковиц с зелеными перьями, 1 литр молока, бидон холодного (из подвала) кваса из ржаной муки. Квас приготовлю сам, бидон родниковой холодной воды, побольше ржаного хлеба, соль. Утром встаем до восхода солнца, едем в поле. Приступаю к работе, как только начинает всходить солнце. Обед. 1-1,5 литра похлебки (супа) на хорошем мясном бульоне, 1 литр молока, большой кусок баранины, хорошо потушенной. Мы же тушим в печке, а у вас печей нет. Сало, яйца, огурцы, лук, картошка все тоже и в том же количестве. Бидон холодного кваса, бидон желательно родниковой воды. Побольше хлеба, не забыть соль. Приедешь за мной в поле, когда солнце уже зайдет за горизонт». В кузнице Николке сделали две отличные косы, деревянные крепления он сделал сам. В поле взял на всякий случай молоток, гвозди, вдруг разболтается деревянное крепление, не забыл взять и точильный камень. Николка заранее сделал квас из ржаной муки, чтобы он хорошо настоялся. Ранним утром хозяин отвез Николку в поле, захватив с собой завтрак комрада. В полдень хозяин привез Николке обед. Комрад косил, фермер залюбовался работой комрада. Скошено было немало, но на вид меньше половины. Хозяин подумал: «Вряд ли осилит. Вымотается к вечеру». Николка заранее на меже отметил половину участка, старался до обеда скосить больше половины, т.к. к вечеру сил становилось меньше. Хозяин приехал в поле, когда солнце почти скрылось за горизонтом. К великому его изумлению, 1га был скошен. Николка сидел на меже и обгладывал косточки. Хозяин смотрел на Николку так, как будто бы видел его впервые. Николка не походил на измотанного, сильно уставшего человека. Он был бодр, всю дорогу шутил, смеялся. Фермер сказал: «Комрад, ты прости меня, что не поверил тебе и даже во лжи обвинил тебя. Теперь я твердо верю, что вы русские – особые люди. Россию победить нельзя. Завтра не выходи на работу, отдохни». «Комрад. Я привык к тяжелому труду. На другой день после покоса мы начинали молотить зерно вручную, женщины продолжали вязать скошенное в снопы и делать копны». Через некоторое время Николка узнал, что русских военнопленных освобождают и отправляют домой в Россию. В Германии он прожил два года, неплохо изучил немецкий язык. Хозяин уговаривал Николку остаться в Германии. Он говорил: «Комрад, не уезжай, я буду скучать без тебя. Ты стал для меня родным человеком. Я помогу тебе построить дом, купишь землю, женишься. Хочешь я найду тебе девственницу?». «Хозяин, смог бы ты оставить свою Родину, Германию, родных и близких сердцу людей? Думаю, что не сможешь. Я за два года истосковался по родине, о матери, об отце, о сестрах и братьях. У нас на Руси говорят: «Где родился, там сгодился». «Я хорошо тебя понимаю, комрад. Ты прав, как всегда. Завтра мы соберем тебя в дорогу. Я дам тебе денег, одежду, ты у меня работал за троих». «Хозяин, твои работники постоянно высмеивали меня за гектар. Скажи им, что я скосил его по-русски». «Комрад, я уже рассказал обо всем, что лично я, их хозяин, благодарен Богу за встречу с комрадом, потому что комрад особый, он воплотил в себе самые лучшие черты русской нации». На следующий день комрада провожала вся семья хозяина. Фрау и ее дочери обнимали, целовали комрада на прощание, а фермер даже прослезился. Говорят. Что немцы – народ сентиментальный. Громадный чемодан комрада был до отказа набит подарками. Николка рассказал, что когда он подходил к родному дому, его сердце от нетерпения и радостного волнения бешено колотилось. Николку ждали со дня на день. Когда Николка появился на пороге, вся семья замерла от неожиданности. Вместо изможденного военнопленного перед ними предстал немецкий джентльмен в темно-синем с иголочки костюме, в красивых кожаных туфлях, возмужавший, похорошевший, розовощекий, но в меру упитанный, все же их долгожданный родной и любимый всеми Николка. Все бросились обнимать и целовать Николку. Тетя Лена рассказывала, что когда мать увидела Николку, то от радости сомлела и упала без чувств. Это был второй случай в ее жизни, когда она теряла сознание. В первый раз это случилось от страха и горя за потерю ребенка. Ее четырехлетняя Гриппочка неожиданно с раннего утра пропала. Весь день и всю ночь ее искали родные и все село. На рассвете соседи услышали хныканье ребенка в конопле. Оказалось, что Гриппочка охмелела от цветущей, токсичной конопли и проспала в ней целые сутки, а на рассвете от холода проснулась. За два года в семье Селиверста произошло много изменений. Старшие братья Петр и Иван, женатые еще до ухода Николки на фронт, построили дома. Отец каждому из них выделили по 5га земли. Иван, не послушав отца, допустил грубейшую ошибку в строительстве. Он построил дом из дуба, потому в нем всегда было сыро, холодно и как-то не уютно. Женился и брат Павел на Ефросиньи из соседнего села. Она с первого взгляда безумно влюбилась в Николку, часто донимала его признаниями в любви и наглыми предложениями. Селиверст стыдил Ефросинью, а она ему в ответ: «Папа, сердцу не прикажешь! Как увижу Николку, все во мне колотится». Ефросинья любили Николку до самой старости. Павел с женой еще два года проживал в доме отца, потом построился рядом. Дом Петра тоже был неподалеку. Иван построил дом на высоченной горе, нависшей над всем селом. Все удивлялись, как можно ежедневно взбираться по крутой тропинке к дому? Особенно тяжело было его жене, располневшей белоруске Зосе, Зои. Как называл ее муж. На вершине горы за домом, до самого горизонта простирались цветущие луга, а внизу открывалась чудесная панорама сельских домов с огородами и садами, блестела искрилась быстрая речка с противоположным гористым берегом, поросшим густой травой и цветами, который тянулся вдаль на много километров. В детские годы после войны я не раз бывала в гостях у дяди Вани. Я любила смотреть на цветущие луга за домом, бегать по траве и собирать цветы. А когда стояла на самой вершине горы и смотрела вниз, меня охватывало неземное чувство легкости, полета, восхищения от увиденного. До сих пор не могу забыть этих чувств. Теперь я понимаю, почему тонкий по натуре, умный дядя Ваня выбрал это место для постройки своего дома. Даже тогда, в детские годы, интуитивно я ощущала громадную энергетическую силу горы. Возможно, что энергетика горы компенсировала вредное влияние дубового дома. Живое дерево дуба всегда положительно влияет на человека, дает ему силу. Недаром дворяне сажали коло дома дубовые рощи. Дом отца Николки намного опустел. С отцом и матерью проживал Павел с женой, четырехлетняя сестренка Верочка и семилетний Антошка. Сестры повыходили замуж. Самая старшая сестра Мария давным-давно умерла, простудившись после родов, сестра Неонила вышла замуж в этом же селе, Аленку выдали замуж в соседнее село Ворово, моя и отцову родину, и где мы с матерью после смерти отца прожили большую часть своей жизни. Евдокию выдали замуж в село Трудки – родину Селиверста. Агрипина уехала вслед за мужем в Казахстан. Он был осужден за растрату несправедливо (подставило начальство). Там они с мужем и детьми прожили всю жизнь, там же и похоронена. Такой была обстановка и жизнь родных отца Николки спустя два года после его возвращения из плена. Соседи стали называть Николку по имени и отчеству, как и старших братьев. Они ежедневно приходили послушать рассказы Никлая Селиверстовича о его жизни в германии в плену. Скоро Николаю Селиверстовичу прилепилось новое имя – Комрад. Для русского человека свойственно переделывать иностранные слова на свой манер. В русском звучании он стал называться Камарой. В жизни Николая наступил новый этап, который принес ему немало неприятностей и горя. Конечно, были и светлые, радостные моменты в его жизни, но неприятностей, к сожалению, значительно больше. Николай с горечью узнал, что его любимую девушку выдали замуж. Это неприятное известие перевернуло всю его дальнейшую жизнь. Николай загулял. Соседи потихоньку судачили: «Жалко Николку, дуже жалко! Какой раньше был скромный, стыдливый парень! Проклятые немецкие бабы совсем его испортили, загулял наш камара на полную катушку». В селе трудно что-то скрыть. Вскоре бабы узнали, что самая красивая и молоденькая девушка забеременела от Николки и ездила в соседнее село к бабке на аборт. Через некоторое время и с другой случилось горе, она тоже сделала аборт, после которого долго болела. Потеря невинности была приговором для девушки, все ее презирали. Ни один хороший парень никогда бы на ней не женился. В жены ее мог взять какой-нибудь не молодой вдовец с кучей ребятишек или человек с большими физическими недостатками, но чаще всего она оставалась незамужней. Прошло несколько месяцев и разговоры о гульках Камары поутихли. Чего греха таить, мужчинам всегда больше прощается, не то, что женщинам, но вскоре выяснилось, что блудливые похождения Камары двумя красавицами не ограничились, Камаре подвернулась легкая добыча – молоденькая Пелагея, девушка-сиротка, которую воспитывал дед Филимон. Филимон рассказал соседям: «Я долго не замечал греха внучки, она одевала широкую юбку. Зрение у меня слабоватое. Сегодня, когда она сняла юбку, я обомлел от ужаса: ее пузо было выше носа. Сейчас иду к Селиверсту, его и Николку задушу своими руками или покалечу своим костылем». Филимон пришел к Селиверсту и начал с самого порога ругать его и камару на чем белый свет стоит. «Я то думал, что ты, Селиверст, порядочный, честный человек, а ты совсем потерял свою совесть, потакаешь своему блудливому сыну!». «Филимон, за что ты меня поносишь? Чем я перед тобой провинился и при чем тут Николка?». «Не притворяйся Селиверст, ты же знаешь, что твой Николка обрюхатил мою внучку Пелагею. Я вам это никогда не прощу, убью обоих!» и начал наступать на Селиверста, угрожая костылем. Селиверст вырвал из его рук костыль и сказал: «Филимон, клянусь, моя душа чиста, я ничего об этом не знал!». «Ты много чего не знаешь Селиверст!твой Камара совратил еще двух девушек из нашего села». И назвал их имена. «Они сделали аборт у бабки Анисьи из Вяз-Выселок». «Антошка, позови-ка мне Николку». Увидев деда Филимона, Николка сильно смутился и покраснел, как рак: «Николка, это правда, что ты обрюхатил внучку Филимона?». «Правда, папа», - ответил Николка. Селиверст схватил веревку и начал с остервенением, изо всех сил хлестать сына, приговаривая: «Ах ты, кобелина бесстыжий! Как не лопнут глаза твои от стыда? Ты искалечил жизнь трем девушкам, растоптал обычаи наших дедов и прадедов. Ах ты, пес блудливый, ты опозорил весь род наш, забыл, что здесь не Европа, а Россия!». И продолжал хлестать Николку. Дед Филимон приговаривал: «Так тебе и надо! Убить тебя мало, греховодник, распутный!» Николка вырвал веревку из рук отца, стал перед ним на колени., умоляя о прощении, а потом, уткнувшись лицом в колени отца, расплакался: «Папа, прости, мне белый свет не мил с тех пор, как узнал, что мою Аннушку выдали замуж. Я грешил от отчаяния, в каждой из них я видел только ее, мою любимую Аннушку!» Селиверст хватался руками за голову, теребил бороду, метался по хате, взвывал, как от дикой зубной боли и кричал: «Европа, распутная Европа, пусть она провалится, все наши беды, все невзгоды оттуда! Завтра же, кобелина, пойдешь под венец». «Женюсь, папа, женюсь». «А теперь ты, Николка, поклянись перед иконой Божьей Матери, что никогда не обидишь сиротку Пелагею и никогда ей не изменишь!». Николка, встав на колени перед иконой, клятвенно обещал сдержать слово. «Николка, ты должен знать, что за свои грехи ты понесешь не меньшую кару, не меньшее горе, чем горе двух девиц, которым ты искалечил жизнь!». «Я знаю это, папа, и буду молиться о прощении до конца своей жизни». Через два дня молодых обвенчали, а через две недели Полина родила дочь Александру. Не припомню, где жил Камара с женой, у деда Филимона или в доме своего отца, но через год он построил себе дом. Отец и братья помогли ему, возможно, сохранил деньги, которые подарил ему фермер. Через год построился и брат Павел с Ефросиньей. В стране бурно развивались события: революция 1917 года, гражданская война, советская власть, коллективизация. Братья часто собирались вместе и обсуждали политические события. Селиверста Максимовича раскулачили, забрали в колхоз землю, а его посадили в тюрьму, как злостного кулака. Селиверст закатил такую оправдательную речь, задавал такие неудобные вопросы, что поставил членов комиссии в тупик. Он сказал, что буржуем никогда не был, наемную силу не использовал, никого не эксплуатировал, всю жизнь трудился в поте лица. Землю обрабатывали 6 его сыновей с невестками и 6 дочерей. Каждый мой сын мог за день скосить 1 га ржи или пшеницы. Кулаки и буржуи на это не способны. То ли разумные доводы Селиверста подействовали, то ли детей пожалели, но Селиверста из тюрьмы выпустили, а семью не тронули. Старшего сына Ивана, имеющего большой опыт в хозяйственных делах, назначили председателем колхоза. Каждому колхознику выделили по 50 соток земли без учета едоков. Картошки, овощей хватало, но хлеба на трудодни давали мало, приходилось покупать. В хозяйстве каждый держал корову, 5-7 овец, кур, гусей. На заливных лугах паслись колхозные стада, но каждый колхозник умудрялся где-нибудь накосить травы для коровы. Потом началась засуха, всем было тяжело, голодно, но выручал орловский чернозем. Огороды поливали из колодца, из речки. Смертных случаев не было. Незадолго до войны родилась вторая дочь Камары – Валентина. Ни одна из дочерей не унаследовала ни красоты, ни способности отца. Потом началась Великая Отечественная война, которая унесла 28 млн. людских жизней, принесла голод и разруху. Жители моего родного села успели эвакуироваться, село дяди Коли и его братьев было занято немцами. Как удалось выжить жителям села, не могу сказать. Хорошо помню, что спустя лет 10 после войны зашел разговор о Камаре. Камара хорошо помнил немецкий язык и часто разговаривал с фрицами, о чем-то с ними спорил, что-то доказывал. Никто не сомневался, что Камара спас жителей села от зверских расправ, как те, что совершили немцы в селе Трудки – родины моего деда Селиверста. Фрицы загнали в подвал несколько десятков жителей села и забросали их гранатами. Никто не выжил. Обо всем этом подробно рассказывала тетя Лена и тетя Дуня, которую выдали замуж в село Трудки за Моисеева Александра. Дальнейшие подробности о родных я пишу по просьбе сына, для читателей это будет не интересно.

     Впервые я побывала в родном селе моего дяди Коли и его братьев, когда была совсем маленькой, после войны, потому ничего не запомнила. Помню только дядю Петю, старшего сына деда Селиверста. Его внешность меня поразила: косая сажень в плечах, смуглое красивое лицо, большие черные глаза, грива густых черных, как смоль, волос, такая же черная и пышная борода. Видимо, Богу было угодно, чтобы я запомнила его, т.к. через некоторое время он умер. Еще в молодости Петр потерял любимую жену Аксинью, певунью и плясунью. На его руках остались две маленькие девочки – Александра и Евдокия. Петр вскоре женился, но мачеха оказалась злой и скандальной, часто обижала его дочерей. Сыновья Селиверста – Петр, Алексей, Иван и Николай были красавцами, особенной красотой отличался Алексей. Он перед войной уехал в город, там женился. После войны вместе с женой, сыном и дочерью жил в Ленинграде. Я видела дядю, когда он приезжал с дочерью Людмилой в гости к братьям. Неземная красота Людмилы меня потрясла. Мать сказала: «Вылитый Алешка в молодости». Дядя умер от инсульта, будучи больным писал письма матери. Я с трудом их читала, видимо, руки тряслись и плохо слушались. Несколько слов о дяде Вани. Дубовый дом дяди Вани, построенный на высоченной горе, к счастью, уцелел. Село находилось внизу, в лощине. Там шли сильные бои. Снизу дом дяди Вани не просматривался, да и немецкие снаряди вряд ли могли долететь до такой большой высоты и преодолеть большое расстояние. Дядя Ваня умер через 12-13 лет после войны от заражения крови, случайно проколов палец руки. О его жизни я знаю маловато, но запомнился один эпизод, о котором рассказывали его сестры – Елена и Евдокия. Это было во время коллективизации, когда Ивана Селиверстовича назначили председателем колхоза. Председатель, работавший до него, не выполнил план по сдаче зерна. Иван Селиверстович не только план выполнил, но и перевыполнил. Излишки зерна раздал колхозникам под расписку. Работники сельсовета взбунтовались против раздачи излишков зерна колхозникам и подали на Ивана Селиверстовича в суд. За перевыполнении плана они могли бы получить хорошую премию, теперь они ее лишались. Им удалось уговорить некоторых малограмотных колхозников вместе с ними выступить на суде обвинителями Ивана Селиверстовича. Они клеветали на председателя, что он якобы большую часть зерна присвоил себе, а колхозникам дал мало. Лжесвидетелей набралось человек 20 вместе с работниками сельсовета. В защиту председателя выступил учетчик зерна и два грамотных колхозника. Иван Селиверстович наводящими вопросами быстро сумел разоблачить лжесвидетелей. Они запутались в своих показаниях и стали давать противоречивые показания. Они перессорились между собой. В зале поднялся шум, гам. Люди, сидевшие в зале, скоро поняли, что свидетелей одурачили, подговорили давать ложные показания. Они смеялись, улюлюкали. Работники сельсовета растерялись, тоже стали путаться в показаниях. Судебное дело напоминало цирк. Потом председатель чуть ли не на пальцах доказал малограмотным колхозникам, что зерно выдано правильно. Скоро все лжесвидетели стали ярыми защитниками председателя. Они кричали: «А вам, канцелярские крысы, вообще зерна не надо было давать, нас подговорили, одурачили и наговорили на председателя кучу лжи с три короба». Суд оправдал председателя, зерно осталось у колхозников. В заключении прокурор сказал: «Товарищи колхозники, у меня большой стаж работы, но поверьте, за свою многолетнюю судебную практику я впервые встретил обвиняемого, который так умно, с необычайной легкостью сумел разоблачить 20 лжесвидетелей и тут же сделал их них своих защитников. Иван Селиверстович, вы человек блестящего аналитического ума, вы остроумны и находчивы. Вы – врожденный судья. Если бы не ваше начальное образование, я с радостью бы взял вас к себе на работу. Да, богата талантами наша земля русская! Товарищи колхозники, берегите и цените своего замечательного, умного председателя».

     А теперь некоторые сведения о жизни дяди Антона Селиверстовича, который тоже был умен, талантлив и обладал большой работоспособностью. Дядя Антон был намного моложе своих братьев. Бабушка Мария родила его в 47 лет. Это был ее одиннадцатый ребенок. Через 3 года, в 50 лет она родила двенадцатого ребенка, дочку Верочку, мою мать. Антон от природы тоже был сильным и работоспособным. В 18-19 лет он мог скосить около 1 га пшеницы или ржи. Антон рано женился на Анастасии, родом из села Ворово, моей родины. У него родилось четверо детей: сын и три дочери. Чтобы прокормить большую семью, Антону пришлось поехать на заработки. Там он пристрастился к алкоголю. Селиверста уже не было в живых, он умер в 1929 году, приструнить, поставить Антона на место было некому. Он слушал и боялся только своего отца. Моя мать говорила: «Тяга к вину у Антона врожденная, передалась от Стефана, тестя Селиверста». Стефан имел большую тягу к спиртному, хотя пил только по праздникам. Когда семья Селиверста ожидала гостей, Стефан метался по хате, все время смотрел в окно, приговаривая: «Что-то долго они, малушкин, не едут». Селиверст догадывался о том, как хотелось ему выпить, и говорил: «Папа, я налью вам чарочку». – «Нет, нет, малушкин, я подожду». Тесть сильно пьянел даже от одной рюмочки. После возвращения с заработков Антон стал часто пить, что вызывало беспокойство, а порой возмущение всех родных. Незадолго до войны Антон с семьей уехал в Подмосковье, в Новомосковск, где устроился работать на шахту. Дядя Антон уговорил мою мать тоже туда переехать. Это было уже после войны, в начале 1946 года. В Новомосковске я закончила 1-ый класс. Жизнь в городе была еще более тяжелой, чем в селе. Мы с матерью вновь вернулись в родное село. Дядю Антона я сильно любила. Он называл меня «Валушок». И лицом, и характером он походил на свою мать Марию. Я хорошо чувствовала его мягкую, добрую, отзывчивую душу, к сожалению безвольную. Помню один случай из жизни в Новомосковске. Антон повел на рынок продавать корову. Его хорошо подпоили и забрали деньги. Это стало трагедией всей семьи, ведь жители города жили впроголодь. Анастасия лупила дядю чем попадя. Дядя прятался в сарае, а мы с матерью приносили ему еду. Мать рассказала один эпизод из жизни дяди Антона. Однажды Антон объявил коллективу шахтеров, что не сегодня, так завтра пройдет обвал в шахте, всему коллективу спускаться в шахту и работать нельзя. Аварийной бригаде надо принять срочные меры и объяснил, какие. Директор шахты рассвирепел: «Много ты знаешь. Я сам вчера был в шахте, проверял. Все нормально. Если каждый будет командовать, то некому будет работать». Антон отказался категорически спускаться в шахту. Ему записали прогул. Утром, на другой день , шахтеры смеялись над Антоном: «Хорошо отдохнул, Антон?». – «Смеется тот, кто смеется последним. Еще не вечер», - ответил Антон. В конце рабочего дня произошел обвал в шахте. Погибли три шахтера. Когда начальника шахты забирали на фронт, то он пригласил Антона в кабинет и стал уговаривать его занять место начальника шахты. «Антон, кроме как на тебя мне некому доверить шахту. Ты умный, шахту знаешь, как свои пять пальцев, у тебя какое-то особое чутье на все опасные места в забое. Выручай наш коллектив. Я знаю твою слабость к вину, но верю, что ты возьмешь себя в руки. Антон, на нашу землю пришли полчища врагов. Разве можно сейчас пить? Пусть руководство шахтой будет твоим воинским долгом перед Родиной, попавшей в беду!». Антон согласился и поклялся в рот не брать ни капли вина. Антон сдержал свое слово. После войны вместе с семьей он переехал в родное село. Пить он вновь начал. Братья и сестры Антона возмущались: «Антон, ты же 5 лет не пил, значит у тебя большая сила воли. Почему опять запил?». – «Вам трудно представить, что такое шахта, особенно в военное время, когда оборудование выходит их строя и новое не всегда можно достать. Не такая уж высокая зарплата у шахтера, у всех рабочих большие семьи, все мы жили впроголодь. Некоторые шахтеры на работе теряли сознание. На мне, как на начальнике шахты, лежала большая ответственность. А когда подходили немцы к Москве, мы не были уверены, взрывать шахту или нет? Каждый день я жил на нервах, а каждое утро шел на работу, как на фронт. За 5 лет моего неустанного труда на шахте не было ни одного обвала, ни одной жертвы. Свое обещание, свой долг я выполнил сполна, но сильно устал, вымотался от постоянного напряжения. Мое здоровье совсем сдало. Хотелось расслабиться, выпил, а потом не смог удержаться». Антон устроился работать сторожем на ферме. После войны он прожил недолго, умер после очередной выпивки. Трое его детей получили высшее образование. Сын Дмитрий стал капитаном дальнего плавания, дочь Валентина окончила сельскохозяйственный институт, работала агрономом, вторая дочь стала учителем. Младшая Раиса рано вышла замуж, уехала с мужем в Макеевку. Мариуполь недалеко, потому мы часто общались. Сын Раисы тоже стал капитаном дальнего плавания. Антон был бы доволен успехами своих талантливых детей и внуков. В конце 1-ой части своих эзотерических мемуаров я включила по просьбе сына воспоминания о своем древнем крестьянском роде по отцовской и материнской линии. Я подробно рассказала, как мой дядя Николай Селиверстович (Николка) попал в плен к немцам и о его жизни в Германии. Продолжаю рассказ о его дальнейшей жизни и смерти. Николай Селиверстович прожил всю свою жизнь без любви. Он не мог забыть любимую Аннушку, она с мужем и детьми жила в их селе. Аннушка, как заноза, всегда тревожила его сердце. С женой Полиной он жил мирно, тихо. Пелагея по характеру была мягкой, уступчивой, трудолюбивой. Она безумно любила мужа, старалась во всем ему угодить, помогала Николаю поддерживать порядок в доме по-немецки. Отец Селиверст часто спрашивал Николку: «Ты не обижаешь Пелагею?». – «Что ты, папа, грех ее обидеть, она, как дитя малое, что коровка божья». Пелагея была совсем неграмотной, даже деньги не умела считать. Через год-два после женитьбы Николая, Пелагею стали называть Пелагеей Никитичной. Соседки судачили: «Бабоньки, правду говорят, что за хорошим мужем и свинка господинка». Когда началась советская власть, то землю у Николая и его братьев отобрали, но 50 соток, выделенных каждому колхознику, давали возможность сносно жить. Хлеба на трудодни давали маловато, приходилось покупать. Мои дядюшки славились мастерами на все руки, свои изделия они продавали на рынке, так что и хлебушек у них был. Жизнь изменялась на глазах в лучшую сторону. В колхоз завезли трактора, машины, построили школу, больницу, открыли курсы по ликвидации неграмотности – ликбез. Пять моих тетушек научились читать и писать. Сельская молодежь тянулась к знаниям, поголовно получили восьмилетнее образование, некоторые получили среднее и высшее образование. Младший сын одного из братьев моего деда Селиверста Максимовича окончил институт и работал преподавателем политэкономии в Воронежском сельхозинституте. В Воронеже проживал и другой его брат Алексей. В то время в институтском коллективе оставалось еще немало старых, деревенских кадров, которые с презрением смотрели на выходца из низов. Владимир (отчество не помню) написал работу о Троцком. На него начались доносы, поклепы. В 1937 году его репрессировали. В заключении Владимир пробыл 17 лет. В 1952 году его реабилитировали, выдав большую сумму денег. Его здоровье было сильно подорвано, а незадолго до освобождения утонул в реке единственный его сын, что окончательно подкосило его здоровье. Владимир вновь работал в своем институте. Моя мать навещала обоих братьев в Воронеже. Она рассказывала, что во время заключения Владимир приобрел настолько обширные знания, что на его лекции приходили студенты изо всех институтов, в аудитории негде было яблоку упасть. Прожил Владимир совсем недолго, несколько лет. Перед самой войной в семье дяди Коли случилось горе. Во дворе дома на Пелагею напала незнакомая собака и сильно ее покусала. Собаку убили. По внешнему виду у собаки были явные признаки бешенства. С анализом крови собаки и лечением Пелагеи затянули из-за сильных дождей и раскисших дорог, но курс лечения Пелагея все же прошла, а также и дядя Коля, т.к. кровь с покусанных рук Пелагеи попала на его лицо и руки. Прошел реабилитационный срок после лечения, со здоровьем Пелагеи и Николая все было хорошо, но Пелагея во время половодья сильно промокла и перемерзла, у нее поднялась высокая температура. Родные думали, что простудилась, но у Пелагеи началась водобоязнь – явный признак бешенства. Через неделю она умерла в больнице в ужасных муках. Дядя Коля сильно переживал смерть жены, в его волосах появилось еще больше седины, но будучи от природы волевым человеком, сумел взять себя в руки и пережить горе. У него на руках остались две девочки. Вторая дочь была совсем маленькой, теперь ему одному нужно было заботиться о них и поднимать на ноги. Родные рассказывали, что Николай всегда помнил слова отца о том, что его постигнет Божья кара за опозоренные и загубленные им жизни двух прекрасных молодых девушек. Это была первая кара, впереди его ждала вторая. Жизнь колхозников становилась с каждым годом все лучше, также, как и городских жителей. Колхозы богатели. Перед войной люди уже неплохо жили, построили хорошие дома, обзавелись домашним хозяйством, неплохо питались. Война для советских людей стала неожиданностью. Бои на орловско-курской дуге шли ожесточенные, большинство сел, городов были стерты с лица земли. От добротных домов моих дядюшек, тетушек и всех односельчан остались груды кирпичей и обгоревших бревен. Мало, что осталось и от колхозного богатства, не все смогли эвакуировать. Во время войны мои родственники, как и большинство жителей Орловской области, жили в подвалах, землянках, прячась от бомбежек и обстрелов. После освобождения родного края они еще некоторое время жили там же. Потом на пустырях из кирпичных, каменных обломков и полусгоревших бревен начинали строить для своих семей жилища. Когда наша семья возвратилась из плена, мне было 5 лет. Хорошо помню, как я однажды пальцами ковыряла стену тетушкиного дома и удивленно воскликнула: «Мамуся, посмотри, камень! Почему дом плохой? Почему у пана Бронислава и Хмелевского хорошие дома?». Мать объяснила, что русские дома сожгли немцы. «А почему у них не сожгли?». Только позже, будучи школьницей, я поняла объяснение матери: «Поляки сдались почти без боя, а русские ожесточенно сражались за свою страну». На вершине горы остался единственный дом дяди Вани, который немцы не уничтожили. Дядя Ваня сохранил даже небольшую часть своих животных: корову, несколько овец, птиц, но пас их по ночам. Рискую жизнью, во время затишья, он спускался вниз и приносил продукты семьям своих братьев. Впервые я побывала на родине своих тетушек и дядюшек, когда мне было лет 10-11. Моя цепкая детская память хранит до сих пор убогую, нищую обстановку их домишек. В тесной маленькой хатенке большая печь с лежанкой, пара лавок, стол, зачастую сколоченный из разномастных досок, на стене полка с посудой, в углу умывальник и ведра с водой. Я часто думала: «Господи. Как же им удалось выжить и сохранить своих детей?» Помощь дяди Вани была не столь частой и значительной, чтобы прокормить ораву ребятишек, у него тоже было четверо детей. Семья дяди Вани жила в постоянной опаске и напряжении, со страхом поглядывая в небо на пролетающие немецкие самолеты, которые могли в любой момент разбомбить одинокий дом. Потому скотину, птицу днем держали в хлеву, сами сидели дома, не маячили на улице, чтобы не попасть в поле зрения немецких летчиков. По ночам дядя Ваня косил траву для скота. В конце войны мои дяди и их жены были уже пожилыми, некоторые из них больными. Дядя Антон и дядя Паша прожили недолго после войны. Дядя Паша умер от рака головного мозга. Их дети, измученные от голода и холода за годы войны, выглядели бледными, истощенными. Я часто думала, откуда же мои родные брали силы, чтобы заново построить хату и продолжать трудиться в поте лица? Такова сила и стойкость русского характера! Русским людям, как и прежде, в древние времена и в последующие эпохи после нападения врагов и кровопролитных войн приходилось заново восстанавливать разрушенные города, села и благоустраивать свой быт. Помню, что мои дяди и их родные часто заводили разговор о Европе, Германии. Кто-то из них произнес такую фразу: «Когда же провалится эта проклятая Европа, от нее все наши беды. Докуда они будут зариться на нашу русскую землю. Когда же они нажрутся и подавятся нашим богатством? Сколько еще и как долго они будут пить нашу русскую кровушку?». Не могу забыть свое первое впечатление от встречи со своими дядями. Я их полюбила с первого взгляда, особенно дядю Колю и дядю Ваню. Может быть потому, что выросла без отца? Они ко мне относились иначе, чем к другим детям, разговаривали со мной, как со взрослой. Дядя Ваня постоянно приглашал к себе в гости, но больше двух дней я не выдерживала в их дубовом, сыром доме. Я видела, что дядя Ваня печалился, когда я уходила. Никогда не забыть мне ласкового взгляда дяди Коли, его голубых, как васильки глаз, на загоревшем лице. Он был высок, по прежнему статен и красив. Это была особая старческая красота, когда в каждой его морщинке светилась мудрость, сердечность и доброта. Исходя из своего небольшого эзотерического опыта не раз наблюдала, как мой мозг на всю жизнь запечатлевал какие-то сценки, детали, взгляд человека с такой фотографической точностью, какая бывала у меня только в телепатических видениях или в контактах. Я была уверена, что в подобных случаях намек моему мозгу подает высокая сущность, здесь что-то тайное, чего я еще не знала и на что надо обратить внимание. В дальнейшей своей жизни я находила разгадку этих странных явлений. Духовная сущность каждого человека знает о нем все, начиная с первого проблеска сознания и кончая последней его жизнью. Всю жизнь моя первая встреча с дядями никогда не забывалась, никогда не мерк ласковый взгляд голубых васильковых глаз дяди Коли. «Почему так?», - думала я. Теперь только поняла. Их бессмертная сущность, глядя на меня, девочку-подростка, знала наперед, что в дальнейшей жизни я всегда буду их помнить, любить и даже писать о них. Несмотря на то, что дядя Коля был намного старше Павла с Антоном, он выглядел крепче, здоровее. Ему хватило сил построить дом намного больше и лучше. Возможно, что позже перестраивал. В доме была одна комната, но большая, обстановка такая же, как и у всех. Порядок в доме он поддерживал по-немецки, идеальный. Жители села называли его тоже по-немецки – Камара, о другом имени они начисто забыли. Камара пользовался на селе большим авторитетом, как и дядя Ваня. К ним всегда приходили люди за добрым советом. Девочки быстро росли. Вскоре старшая дочь, закончив техникум, вышла замуж и уехала с мужем в Тулу. Младшая дочь намного засиделась. Она была копией своей матери Пелагеи. Учеба давалась ей с трудом, но семилетку она все же одолела. Наконец, нашелся какой-то заваляшный жених из дальнего села. Он был странный, угрюмый, бирюковатый и неумелый в хозяйственных делах. Дядя Коля, разумеется, с большим усердием принялся обучать зятя хозяйственным делам, но его усердие было принято в штыки. Зять злился, раздражался так, что его начинало трясти от негодования. Обстановка в доме накалилась еще больше после рождения ребенка, физическое тельце которого имело уродство, отклонение от нормы. Второй ребенок родился с подобными отклонениями от нормы. Зять срывал зло на тесте и на не в чем не повинной жене. Однажды, когда дядя Коля умывался, нагнувшись над ведром, зять схватил топор и изо всех сил рубанул его по шее. Потоком хлынула кровь. Дядя Коля прохрипел: «Убил, таки, подлец» и потерял сознание. Спасти его не удалось, на другой день он умер. Все его родные, сестры, братья приехали на похороны. Убийцу судили. Мы с матерью были на суде. К сожалению, год смерти дяди Коли не помню, но судя по своей реакции на речь адвоката, судьи, прокурора мое мышление было на уровне старшеклассницы. Уверена, что это был 1956 год, когда училась в 10-ом классе. В заключительной речи прокурор сказал: «Убийца не мог понять и оценить добрые намерения своего тестя по причине крайне низкого интеллектуального уровня, что и явилось причиной убийства. Этот человек за всю свою жизнь не прочитал ни одной книги». Итак, я закончила писать І часть своих мемуаров.

     Рассказ о Николке даст вам ответ на недовольство старца-аскета нашим современным поколением. Он сказал (телепатически): «Неправильно живете, грешно живете». Николка рассказывал, что его отец, дед и прадед воспитывали детей в труде, в ответственности за свой труд и в твердой вере, потому вырастали люди-богатыри, умевшие защитить свою Родину. Наше изнеженное современное поколение мало трудится, а о вере совсем забыли, их мораль и нравственность упала до плинтуса. Я часто смотрю телешоу ВР Соловьева, который неоднократно ставит вопрос на обсуждение об уникальной ментальности и загадочном характере русского человека, о его идеологии в прошлые эпохи. Также обсуждается тема идеологии современного российского человека. Выскажу свое мнение. Либеральная идеология приведет Россию к краху, развалу, надо срочно ее менять. Наш путь левый, социалистический, отсутствие частной собственность. Упор надо делать на государственную собственность, поощряя мелкое, частное производство. А теперь об уникальной ментальности и загадочном русском характере. Весь мой крестьянский, как по отцовской, так и по материнской линии, воплотил в себе уникальную ментальность и лучшие черты характера русского человека: необыкновенное трудолюбие, смекалку, ум, талант, мужество, большую силу воли, умение выжить в самых трудных условиях жизни, твердую веру в Бога, честность, порядочность, готовность в любую минуту прийти на помощь ближнему своему, доброту и сердечность. Мой отец погиб в 33 года. Он был именно таким. Ему не присвоили звание Героя Советского Союза только по той причине, что был в плену. Я по праву могу гордиться своим крестьянским родом.

     На этом свои мемуары заканчиваю. Пишите свои отзывы. У меня нет интернета. Сын расскажет мне о ваших отзывах, как положительных, так и отрицательных.

     С уважением к вам, Валентина Ивановна.

     15 июля 2019 год.

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"