Шарп И. : другие произведения.

Все дороги ведут в Вимпландию

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Новогодний подарок всем любителям сказок, в особенности тем, у кого есть маленькая дочка или сестричка. Все три сборника сказок Ивлин Шарп в одном. Всех с наступающим Новым годом!!!!!!!

Wymps, and Other Fairy Tales

BY EVELYN SHARP

New York and London:

J. Lane, 1897

  
  

СОДЕРЖАНИЕ

  
   ВИМПЫ
   В СТРАНЕ ЦВЕТА МОРСКОЙ ВОЛНЫ
   СТРАНА ИГРУШЕК
   МАЛЬЧИК, КОТОРЫЙ БЫЛ ПОХОЖ НА ДЕВОЧКУ
   ПРИНЦЕССА В САДУ
   НЕОБЫКНОВЕННЫЙ ГОЛОВАСТИК
   МАЛЕНЬКАЯ ВЕДЬМА, ЖИВУЩАЯ НА ЗЕЛЕНОЙ РАВНИНЕ
   ПРИНЦ С МЯГКИМ СЕРДЦЕМ
  

ВИМПЫ

  
   Маленькая леди Даффани только что была помолвлена с принцем, и весь город бурно радовался этому событию. Всем жителям было разрешено веселиться сколько угодно, каждому ребенку в стране устроили праздник и дали по сладкой булочке, и ни с кем за весь день не случилось ничего плохого. На великолепный пир во дворце, который длился пять с половиной часов, были приглашены все фэйри; обрученная пара сидела на одном конце стола и разговаривала друг с другом; а король и королева сидели на другом конце стола и надеялись, что все будет хорошо. Королева обмахивалась веером и время от времени произносила: "сбылось желание моего сердца", а король ворчал про себя, потому что никак не мог насытиться. У короля был здоровый аппетит, и он всегда задавал пиры, когда для этого представлялся хотя бы малейший повод.
   - Не думаю, чтобы в этот раз мы кого-то забыли, - удовлетворенным тоном произнесла королева. На крестины принца забыли пригласить одну фею, и это принесло обычные в таких случаях несчастья.
   - Это потому, что я сам разослал всем приглашения, - отозвался король. - Для этого не требуется ничего, кроме внимания и аккуратности.
   Едва эти слова слетели с королевских уст, как в комнате внезапно воцарилась темнота, словно солнце скрыли занавесом. Однако один луч продолжал пробиваться, тот самый, который сиял над головой леди Даффани; по этому лучу вдруг с ужасающей скоростью скользнуло что-то и упало в блюдо с персиками прямо перед ней. Разговор резко оборвался, люди на улицах сразу же перестали кричать "ура", хотя и не могли объяснить, почему.
   - Я пойду посмотреть, что случилось! - воскликнула королева, но никто не обратил на нее внимания. Потому что все глаза были устремлены к одинокому солнечному лучу, который падал, проходя поверх головы леди Даффани, на блюдо с персиками, стоявшее на столе.
   - Это самое неподходящее место для хранения персиков, - заявила причина возникшего беспорядка, и самый смешной маленький человечек, какого только можно себе представить, вылез из блюда с персиками и с любопытством осмотрел длинный стол. Он был очень мал ростом, облачен с ног до головы в тусклый желтый туман, а на лице его было написано озорство. Он выглядел так, словно всю жизнь только и делал, что подшучивал над людьми, потому что у него были маленькие блестящие глазки и очень большой рот, с губами, растянутыми в улыбке, а все остальное лицо представляло собой сплошную массу морщин, поскольку он от души смеялся.
   - Так вы полагали, что звать вимпов не стоит? - сказал он, усаживаясь на край большой солонки и болтая ногами. - Ну, сейчас, я полагаю, вы все скажете, что никогда не слышали о вимпах!
   Именно так и подумали все, присутствовавшие в комнате, но ни у кого не хватило смелости об этом сказать.
   - Конечно, конечно, как это глупо с нашей стороны, не узнать тебя сразу, - сказала королева, которой, в конце концов, удалось не упасть в обморок.
   - Разумеется! О вас могут рассказать даже дети, которые ходят в школу, - добавил король, бросив взгляд на королевского профессора географии, сидевшего по правую руку от него.
   - Вне всякого сомнения, хотя это и не относится к преподаваемому мной предмету, - сказал тот, с улыбкой взглянув на королевского преподавателя истории, который, со своей стороны, старался ни на кого не смотреть.
   - В таком случае, если вы так много знаете о нас, то почему же не пригласили на пир? - воскликнул маленький вимп самым неприятным образом.
   - О Господи! Неужели вы не получили пригласительного письма? - спросила королева.
   - Не сомневаюсь, - добавил король, - что по чьей-то вине оно просто не было вам отправлено.
   - Или, может быть, на нем был написан неправильный адрес, - вежливо предположила леди Даффани.
   Вимп переводил взгляд с одного на другого и подмигивал, а потом встал на голову и разразился хохотом.
   - Бесполезно, дорогая, - мрачно сказал принц. - Мы никогда не слышали о вимпах, и нам было бы гораздо лучше сразу в этом признаться. Полагаю, это означает еще один неприятный подарок; хотя мне вполне хватило того, который преподнесли на моих крестинах. Этого достаточно, чтобы вообще отказаться от пиров: всегда кто-нибудь окажется забыт. Первыми были фэйри, а теперь - вимпы. А теперь, мистер вимп, просто скажите нам, откуда вы появились и зачем вы здесь, - и покончим с этим, хорошо?
   - Это разумно. Пожалуй, я пожму тебе руку, - сказал вимп, снова вставая на ноги и поднимаясь на цыпочки, чтобы взять принца за руку. Принцу при этом показалось, будто он сжимает в ладони мокрую губку.
   - А теперь я отвечу на твой вопрос, - продолжал вимп, взобравшись на графин и встав одной ногой на пробку, а другую поджав, как это делают аисты. - Вимпы не приглашены на этот пир, а с ними шутки плохи. Я никогда не мог понять, почему люди так суетятся вокруг фэйри. Так вот, если бы вы не позвали кого-нибудь из них, это ни для кого не имело бы ровно никакого значения. Они просто много возомнили о себе, и это нечестно.
   Все фэйри в негодовании захлопали крыльями, но Королева Фей напомнила им, что неприлично ссориться в чужом доме, и вимп мог спокойно продолжать.
   - Итак, я прибыл из страны вимпов, которая находится по другую сторону солнца, чтобы напомнить вам: о нас ни в коем случае нельзя забывать. Тем не менее, я вижу, что моему приходу здесь не рады, а потому я ухожу. Но смею сказать, - он взглянул прямо на принца и снова расхохотался, - что в будущем ты всегда будешь говорить людям то, что о них думаешь. Ха, ха, ха! Таков будет подарок от вимпа! До свидания!
   Он снова вскочил на солнечный луч; скрывавший солнце занавес исчез; люди на улицах продолжили кричать, словно не умолкали; разговоры возобновились на том самом месте, на котором были прерваны; и никто не подумал, будто что-то случилось. Но принц не слышал ничего, кроме язвительного смеха вимпа, и весь остаток дня просидел молча.
   - Ты плохо себя чувствуешь, дорогой принц? - спросила королева.
   - Разумеется, нет, старая зануда, - сердито ответил принц. Он был известен своими прекрасными манерами; про него рассказывали, что он вежливо разговаривает даже со своей лошадью и спаниелем; поэтому, когда придворные услышали его ответ королеве, они начали перешептываться, а гости собрались уходить.
   - Это из-за жары, вы должны его извинить, - сказал король, со вздохом поднимаясь из-за стола.
   - Чушь, - отозвался принц, - сегодня совсем не жарко. Это ты виноват, что устроил такой длительный, дурацкий пир.
   - Мы так хорошо провели время, - говорили гости, проходя мимо него.
   - О нет, - возразил принц, - все это время вам было очень скучно, и мне тоже.
   - Это - дар вимпа, - прошептали придворные.
   Две большие слезинки застыли в глазах леди Даффани, когда она пожелала принцу спокойной ночи.
   - Ты думаешь, мне тоже было скучно весь вечер? - мягко спросила она.
   - Нет, дорогая, - ответил принц, целуя ее белые пальчики, - потому что ты все время была рядом со мной.
   И это, конечно, было правдой, поэтому она ушла счастливая.
   Шли дни, и все стали удивляться переменой, случившейся с принцем. Его всегда считали самым очаровательным принцем на свете, но теперь он вдруг превратился в одного из самых неприятных. Он говорил людям об их недостатках, когда их знакомили с ним, и хотя всегда оказывался прав, им это совсем не нравилось. Он назвал королевского профессора географии занудой, и хотя никто в королевстве не мог этого отрицать, королевский профессор географии, естественно, почувствовал раздражение. На королевском балу он сказал королю, что тот совсем не умеет танцевать; и хотя партнерши короля, конечно, тоже так думали, это не делало ситуацию лучше. Но когда он сказал королеве, в присутствии королевского профессора истории, что у нее под короной седеют волосы, королева заявила, что настало время что-нибудь предпринять.
   - Наш дорогой принц не может быть в своем уме, - сказала она. - Ему нужен врач.
   Послали за королевским лекарем; тот приехал в карете, запряженной четверкой лошадей, осмотрел принца, долго кашлял и сказал, что ему обязательно нужно сменить воздух.
   - Королевский лекарь всегда знает, что говорит, - сказала королева с явным облегчением.
   - Но что со мной такое? - спросил принц.
   - Это, - ответил королевский врач, снова покашляв, - слишком серьезный вопрос, чтобы сейчас вдаваться в подробности. На самом деле...
   - На самом деле, вы ничего не знаете, не так ли? - сказал принц и рассмеялся так же неприятно, как вимп, когда вставал на голову.
   Королевский лекарь снова уехал в своей карете, запряженной четверкой, а принц продолжал говорить людям, что о них думает. Единственным человеком, с которым он не был груб, была маленькая леди Даффани, потому что он думал о ней только хорошее, а следовательно, ему было нечего сказать ей, кроме хорошего. Однако, несмотря на это, она была очень несчастна, потому что не могла вынести нелюбви людей к принцу, а люди стали очень сильно недолюбливать его. И вот однажды, ранним утром, она выскользнула из отцовского дома и пошла в лес, располагавшийся в дальнем конце сада. Она была добра ко всем цветам и животным, потому что фэйри наделили ее способностью понимать их язык; она отправилась прямо к своей любимой белке, жившей на буке посреди леса, и рассказала ей о принце и подарке вимпов. Белка перестала грызть орехи и некоторое время гонялась за своим хвостом, не говоря ни слова. Затем многозначительно подмигнула, несколько раз кивнула своей мудрой головкой и, наконец, заговорила очень умным тоном.
   - Ты должна пойти к вимпам и попросить их забрать свой подарок назад, - сказала она и разгрызла еще один орех.
   - Но станут ли они слушать меня? - с сомнением спросила леди Даффани.
   - Попробуй, - ответила белка. - На самом деле, вимпы, - неплохие ребята. Просто они любят подшучивать над людьми, только и всего. Они решили, что принц немного педантичен, поэтому решили преподнести ему урок. Разве ты этого не понимаешь?
   - Возможно, они решат, что я тоже немного педантична, - печально сказала леди Даффани.
   - Моя дорогая маленькая леди, - засмеялась белка. - Вимпы никогда не подшучивают над такими людьми, как ты. Ты просто пойдешь, отыщешь самый большой солнечный луч, какой только сможешь, и станешь подниматься по нему, пока не окажешься на другой стороне солнца, в стране вимпов. Только ты должна идти с босыми ногами и без головного убора. Иди, а мне нужно заканчивать свой завтрак.
   Самый большой солнечный луч, который она смогла найти, был тот, который проник в окно библиотеки и заставил ее отца, графа, уснуть над государственными документами. Она сняла свои маленькие красные башмачки и чулочки, вытащила из волос золотые заколки и распустила их по плечам, после чего начала медленно подниматься вверх по солнечному лучу. Сначала это было очень трудно, потому что луч оказался скользкий, и она боялась упасть; но она в такие моменты вспоминала о принце и продолжала храбро идти вперед. А потом, казалось, какие-то невидимые руки подхватили ее и помогли ей подниматься; после этого идти стало совсем легко, и она забиралась все выше и выше, пока не оказалась возле солнца, большого, круглого солнца. Она прошла прямо сквозь солнце, точно это был бумажный обруч в цирке, и оказалась по другую его сторону, в стране желтого тумана. Здесь не было ни солнца, ни луны, ни звезд, ни дневного света; только тусклое красное свечение, похожее на свет лампы.
   - Надо же, - сказала леди Даффани, ощупывая свою одежду, чтобы проверить, не тлеет ли она. - Мне всегда казалось, что солнце очень горячее.
   - Нисколько в этом не сомневаюсь: просто поразительно, какой чепухи не думают о солнце, - произнес знакомый голос позади нее, и, оглянувшись, она увидела точно такого же вимпа, какой явился, чтобы испортить торжественный пир в честь ее помолвки. - Привет! Я ждал тебя, - сказал он, узнав ее. - Почему ты не пришла раньше?
   - Потому что ты не прислал мне приглашения, - весело ответила леди Даффани и поклонилась ему, как это принято при дворе.
   Вимпы всю жизнь смеются над людьми, но они не привыкли, чтобы смеялись над ними, поэтому, когда леди Даффани улыбнулась собственной шутке, вимп чопорно выпрямился и выглядел оскорбленным.
   - Не вижу ничего смешного, - сурово произнес он. - Тебе лучше пойти и объяснить королю, зачем ты здесь.
   И он повел ее сквозь тускло светящийся желтый туман, мимо толп других вимпов, которые были так на него похожи, что невозможно было отличить одного от другого. Ибо все они были тускло-желтыми и туманными на вид; у всех были маленькие глаза и большие рты, у всех лица были покрыты морщинами от смеха. Казалось, они проводят время, кувыркаясь и стоя на голове, громко смеясь ни над чем. Но вимп, который шел с леди Даффани, ни разу не засмеялся; он просто шел перед ней, не говоря ни слова, так что она немножко испугалась, не обидела ли она его, и ей даже стало жалко своего провожатого.
   - Пожалуйста, мистер вимп, я вовсе не хотела посмеяться над вами, - сказала она с виноватым видом.
   - Это, конечно, хорошо, - угрюмо отозвался вимп, - но ни один вимп никогда не позволит шутить кому-нибудь другому. Идем к королю.
   - Но я вовсе не шутила! - воскликнула леди Даффани.
   - Ну, если это не была шутка, тогда другое дело. Тогда мне самому не следовало бы считать это шуткой, однако я подумал, что ты пошутила всерьез, - ответил вимп более дружелюбно. - Кстати, зачем ты вообще пришла сюда?
   Она поспешила рассказать ему все о принце, о том, как сильно изменил его подарок вимпов, о том, что она пришла просить за него; ее голос стал таким печальным, когда она все это вспоминала, что вимп обернулся к ней.
   - Не следует унывать! - воскликнул он, от волнения несколько раз перекувырнувшись. - Никто никогда не смеет быть унылым в стране вимпов. Можешь еще раз плохо пошутить, если хочешь, но сейчас же перестань быть скучной!
   В этот момент они внезапно натолкнулись на короля вимпов, спавшего на своем троне, в полном одиночестве. Он ничем не отличался от других вимпов, только выглядел слишком ленивым, чтобы кувыркаться, и у него совсем не было морщин от смеха.
   - Это и есть король? Он совсем не похож на короля, - прошептала леди Даффани.
   - Он и не должен выглядеть как король, - сказал вимп. - Мы выбираем наших королей, потому что они безвредны, не хотят шутить и никому не мешают. Когда-то у нас был король, похожий на того, который живет по другую сторону солнца, - и он наделал столько зла, что люди выгнали нас, и с тех пор нам приходится жить по эту сторону солнца.
   Леди Даффани была рада, что ее король, к которому она привыкла, больше похож на короля, но у нее не было времени сказать об этом, потому что в этот момент вимп вскочил на трон и разбудил короля, громко крикнув ему в самое ухо.
   - Тут кто-то есть? - спросил король вимпов, проснувшись и поспешно надев корону и очки.
   Леди Даффани опустилась перед троном на колени, стараясь не выглядеть испуганной.
   - Пожалуйста, ваше величество, - робко начала она.
   - С кем это она разговаривает? - воскликнул король вимпов. У него был очень грубый голос, хотя он всю жизнь прожил в желтом тумане; он говорил так громко, что полностью заглушил ее последующие слова.
   - Говори, что хочешь, только не величай его никакими титулами; он к ним не привык, - прошептал вимп.
   - Я вообще не верю, что он король, - сказала леди Даффани, вставая.
   - Кто сказал, что я не король? - сердито выкрикнул король вимпов.
   - Если ты еще раз пошутишь, я даже не стану пытаться помочь тебе, - сказал вимп. - Почему бы тебе сразу не сказать, чего ты хочешь?
   Леди Даффани так и сделала, рассказала всю свою историю и попросила короля вимпов забрать свой роковой дар, чтобы принц больше не вызывал неприязни у людей, говоря им, что о них думает.
   Когда она закончила, король широко зевнул и снял корону.
   - Разве он не говорит им правду?- сонно спросил он.
   - Да, я... я полагаю, что да, - ответила она с сомнением.
   - Тогда почему они на него сердятся? - спросил король вимпов.
   Леди Даффани покачала головой.
   - Им это не нравится, - сказала она.
   - В таком случае, с их стороны это очень глупо, - сонно пробормотал король вимпов. - Однако, если это все, наш подарок может быть взят у него и отдан тебе. А теперь уходи и дай мне поспать.
   Он тут же снова крепко уснул, и больше не произнес ни слова. Леди Даффани постаралась не заплакать и отвернулась.
   - Полагаю, теперь все будут сердиться на меня, - печально сказала она, - но это, конечно, лучше, чем их нелюбовь к принцу.
   - Чепуха, - сказал вимп, провожая ее в обратный путь, - это была замечательная шутка со стороны короля. Подожди, и ты сама в этом убедишься. До свидания.
   Она снова прошла сквозь солнце, на его светлую сторону; затем соскользнула в сад, потому что солнечный луч за время ее отсутствия переместился туда, и побежала в дом, чтобы надеть свои чулки и туфли.
   - Все в порядке, - сказал граф, с видом полного изнеможения убирая государственные документы. - А ты как раз к чаю. Где ты пробыла весь день?
   - Я гуляла, по крайней мере, прогуливалась... нет, я имею в виду, ездила верхом, - запинаясь, проговорила леди Даффани. - Я не совсем уверена в том, что делала.
   - Понятно, - улыбнулся граф. - Думаю, ты просто все время думала о принце, поэтому ничего не замечала вокруг? Тогда, конечно, тебе известно о его чудесном выздоровлении.
   - Значит, вимп сказал правду! - воскликнула леди Даффани, радостно захлопав в ладоши.
   - Что за вимп? - спросил граф. - Это не имеет никакого отношения к вимпам. Это был странный врач, прибывший из далекой страны; он коснулся языка принца, и тот стал таким же вежливым, каким был раньше. Так что ты сможешь выйти за него замуж, а принц снова сможет появляться в обществе.
   - Странный врач? - повторила его дочь. - Интересно, куда он ушел?
   - В том-то и дело, - сказал граф, наливая себе шестую чашку чая, - он никуда не уходил. Он трижды кувыркнулся вниз по дворцовым ступенькам, а когда подбежали, чтобы его поднять, там никого не было.
   "Значит, это был вимп", - подумала леди Даффани, выходя в сад, чтобы хорошенько обо всем поразмыслить.
   - Интересно, действительно ли я получила подарок вимпов вместо принца? - сказала она самой себе. В этот момент из кустов вышел сам принц, искавший ее. Он больше не выглядел мрачным и несчастным, его лицо сияло радостью.
   - Тебе не кажется, что в последнее время я был очень неприятным принцем? - прошептал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее.
   - Я думаю, ты самый милый принц на свете, - тихо ответила она.
   - Но королевский профессор географии - старый зануда, не так ли? - спросил принц.
   - О, нет, я так не думаю. Он только умен, - ответила леди Даффани.
   - Но у королевы-матери волосы седеют, разве не так? - настаивал принц.
   - Я думаю, дорогой, что ты ошибаешься, - ответила леди Даффани.
   И она так и не узнала, действительно ли дар вимпов перешел к ней или нет. Во всяком случае, принц и народ любили ее до конца ее дней.
  

В СТРАНЕ ЦВЕТА МОРСКОЙ ВОЛНЫ

  
   Далеко-далеко, в мире грез, есть красивая страна цвета морской волны. В атласе ее, пожалуй, не найти, потому что люди, делающие карты, очень мало знают о мире снов; но маленькая Маргарет с соломенными волосами могла бы рассказать им о ней много такого, чего они о ней не знают. Потому что однажды она отправилась в страну цвета морской волны, совсем одна, и именно она рассказала королю этой страны, почему он зеленый, и... но, возможно, историю эту следует поведать поподробней.
   Маргарет - это милая маленькая девочка в голубом передничке, с круглыми удивленными глазами, щеками, похожими на спелые вишни, и спутанной копной кудрей соломенного цвета, обрамляющих ее личико. А смех у нее похож на крик дрозда, который, вылетая из кустов, распугивает всех червячков. Но Маргарет, когда смеется, не распугивает никого, даже червячков.
   Начало этой истории таково. Маргарет сказали, что ей не следует есть зеленый крыжовник, росший в конце сада, потому что он еще не созрел; и это очень огорчило ее, потому что зеленый крыжовник, растущий на ветках, низко-низко склонившихся над землей, особенно соблазнителен для любого, кто имеет всего три фута в высоту. Поэтому она стала задаваться вопросом: почему ей нельзя есть его, хотя ягоды выглядят так аппетитно; она побежала через лужайку так быстро, как только могли нести ее загорелые ноги, забралась под самый большой куст крыжовника, какой только смогла найти, и взглянула на низко склонившиеся ветви, пытаясь понять, почему ей нельзя есть ягоды. Всем известно, что самый лучший способ увидеть, как растет крыжовник, это забраться под куст и смотреть вверх, на ветки с рядами блестящих зеленых шариков на них, одетых в маленькие коричневые шапочки, и кивающих с самым серьезным видом. Но, разумеется, это возможно только в том случае, если ваш рост не превышает трех футов.
   Маргарет пробыла там совсем недолго, когда обнаружила, что ягоды крыжовника вовсе не прикреплены к веткам, как подумало бы большинство людей, но что все они двигаются среди листьев и колючек; а когда присмотрелась поближе, то увидела, что у них есть руки и ноги, и что под коричневыми шапочками блестят круглые личики, и все они держат в руках острые колючки. В тот же миг воздух наполнился голосами, не детскими и не взрослыми, а голосами, созданными, казалось, ветром, бормочущим в траве, и пчелами, жужжащими в клевере, и жаворонком, поющим в своем гнезде; и все они звали: "Маргарет! Маргарет!", указывая на нее колючками, словно копьями. Наконец самый большой из них, - должно быть, ростом в полдюйма, - спрыгнул с ветки на ее синий передник и начал говорить. Все остальные тут же перестали кричать, что было крайне необходимо, иначе его просто не услышали бы.
   - Сударыня, - начал маленький человек, опираясь на копье и снимая шапочку, - я премьер-министр короля Эмеральда.
   Маргарет часто слышала, как люди говорили о премьер-министре, когда она спускалась к десерту в воскресенье вечером, и была очень взволнована такой неожиданной встречей с ним.
   - Вы - премьер-министр? - воскликнула она с удивлением, потому что он был совсем не таким, каким она его себе представляла. - В таком случае вы, наверное, ужасно непослушны!
   Тут снова раздались голоса, и сотни маленьких зеленых человечков спрыгнули с ветвей и принялись дергать ее за синий передник. И по мере того, как они тянули, они становились все больше и больше, пока каждый из них не стал такого же роста, как она, а кусты стали разрастаться и тоже становиться все больше, пока не стали казаться окружавшим ее густым лесом; она растерялась, потерла глаза и почувствовала желание заплакать. Затем она почувствовала, как ее поднимают вверх, вверх, вверх, в зеленую страну листьев, где каждая ветка была дорогой, ведущей в никуда; и тут ее понесло так быстро, что все вокруг превратилось в зеленую расплывчатую массу, глаза отяжелели и закрылись, и она уснула.
   А потом она вздрогнула и проснулась, потому что зеленые люди опустили ее на землю; она села, сонно зевнула и огляделась, чтобы посмотреть, где она. Вокруг нее простиралась прекрасная, ярко-зеленая страна с холмами, равнинами, реками и озерами, - и все было таким зеленым, каким только может быть.
   - Ну, - сказала маленькая Маргарет, - я заявляю: это - то же самое, что оказаться в учебнике по географии.
   - В учебнике по географии не говорится ни слова о стране цвета морской волны, - раздался возмущенный голос возле ее локтя; и когда она обернулась, то увидела премьер-министра, опирающегося на копье и смотрящего на нее.
   - Не знаю, - с сомнением ответила Маргарет. - В Америке много чего есть.
   - Америка! - с презрением воскликнул премьер-министр. - Что такое Америка? Ты в стране зеленого моря.
   - Будьте добры, - произнесла Маргарет как можно мягче, - скажите мне, это - то же самое место, что и волшебная страна?
   - Какой же ты глупый ребенок, - сказал премьер-министр, глядя на нее сверху вниз. - Разве я не сказал тебе, что это - страна цвета морской волны? Она не имеет никакого отношения к волшебной стране, это совсем другое место. Мы - уникальны.
   Маргарет не знала, что такое "уникальны", поэтому слегка вздохнула.
   - Не понимаю, - с грустью произнесла она. - Должно быть, это все-таки волшебная страна, если ее нет в учебнике по географии.
   Премьер-министр снова рассердился.
   - Думаешь, я не узнаю волшебную страну, если увижу ее? Разве я не бывал в ней раз в год на протяжении последних пяти тысяч веков? Я знаю каждый уголок волшебной страны, и считаю, что ее незаслуженно превозносят. Там весь день нечего делать, кроме как танцевать и общаться с королевой. На мой взгляд, там слишком много фей; легкомысленные создания с крыльями, только и всего! Ты пойдешь со мной, и я покажу тебе кое-что из того, что ты никогда не увидишь ни в волшебной стране, ни в учебнике по географии.
   Он взял ее за руку, и они, казалось, пошли по зеленой траве, не двигаясь, и вообще не касаясь земли. Они просто скользили, точно лебеди по воде; время от времени они останавливались на мгновение, и премьер-министр показывал что-нибудь очень важное, как будто все здесь принадлежало ему, и никакого короля не было вообще.
   - Но ведь в реках зеленая вода, и в озерах тоже! - воскликнула Маргарет. - И - о! - все птицы тоже зеленые, и цветы, и бабочки. У вас здесь нет ни черных дроздов, ни малиновок, господин премьер-министр?
   - Мы называем их зелеными птицами, они более редки, чем черные дрозды, - высокомерным тоном ответил премьер-министр. - У нас тоже есть малиновки-зеленушки, а вон там летает муха-зеленушка; полагаю, у вас они тоже черные, так?
   - Нет, они называются синими, но выглядят черными, - задумчиво ответила Маргарет.
   - Это глупо, - весело сказал премьер-министр, потому что всегда радовался, когда мог сказать это кому-нибудь другому. - Здесь все зеленое, поэтому мы называем это зеленым; это избавляет от многих проблем, разве ты не видишь?
   Здесь и в самом деле все было зеленым: и насекомые, и животные, и люди. Здесь были зеленые коровы, зеленые воробьи, зеленые головастики, зеленые колюшки, и зеленый лосось; что же касается омаров и креветок, то все они также были зелеными, и их приготовление не имело ровно никакого значения для их цвета. Однако зеленый цвет имел свои оттенки: например, дети в этой удивительной стране были бледно-зелеными, цвета ореховых листьев, когда они только начинают распускаться; в то время как взрослые мужчины имели цвет моря, когда оно темное, бурное и злится. Но девушки цвета морской зелени были цвета моря, когда оно спокойное, нежное и улыбается, цвета свежих листьев первоцвета и молодых бутонов нарцисса; и они никогда не меняли свой цвет на более темный, потому что в стране зеленого моря девушки всегда молоды.
   Внезапно вдалеке раздался звук труб, и деревья тут же склонили свои высокие головы к земле, и птицы перестали петь, оборвав свои песни посередине, и ветер перестал дуть, и рыбы высунулись из воды, чтобы взглянуть, что происходит. Маргарет с удивлением оглянулась и увидела, что все люди, находившиеся рядом с ней, бросились ничком на землю и, находясь в таком неудобном положении, разразились приветственными криками, в то время как с холма на равнину спускалась длинная процессия.
   - О Господи! - воскликнул премьер-министр, не вставая с места и постукивая себя копьем по ноге. - Это король! Я должен вас с ним познакомить. Конечно, он очень сердит на вас; но если вы будете очень вежливы с ним и спросите о здоровье принца Шартреза, я сделаю все возможное, чтобы он вас простил.
   - Но за что король сердится на меня? - удивленно спросила Маргарет.
   - Тише, - сказал премьер-министр. - Немедленно падайте ниц, дитя мое. Король не может видеть кого-либо стоящим, пока его процессия движется мимо.
   - Но вы же не падаете ниц, - возразила Маргарет, потому что ей, конечно, хотелось увидеть процессию.
   - Я - премьер-министр, - высокомерно ответил тот, но в этот момент на прекрасной колеснице, сделанной из зеленого бутылочного стекла и запряженной морскими змеями, подъехал сам король; рядом с ним сидел принц Шартрез, очень сердитый и очень сонный.
   - Если бы они не кричали так громко, они не разбудили бы меня, - проворчал принц Шартрез.
   - Прекратите кричать, - сказал премьер-министр, грациозно взмахнув копьем.
   - Ах, да, конечно, перестаньте радоваться, - поспешно добавил король, поднял монокль и взглянул на Маргарет.
   - Привет! Это еще кто такая? - спросил принц Шартрез, указывая на нее самым невоспитанным образом.
   Тогда Маргарет, с соломенными волосами, круглыми от удивления глазами и щеками, похожими на спелые вишни, в синем переднике, сделала шаг вперед и бесстрашно взглянула на не умеющего себя вести маленького принца.
   - Очень невежливо показывать пальцем, - нравоучительно произнесла она.
   - В моем присутствии, - сказал премьер-министр, - так с принцем Шартрезом не говорят.
   - Нет, нет, конечно, нет, - тут же добавил король, - с принцем так не говорят.
   - Я буду указывать, сколько захочу, - угрюмо сказал принц Шартрез. - Я всегда делаю то, что мне нравится. А папа делает то, что нравится премьер-министру; не так ли, папа? Но, послушай, какой у тебя странный цвет лица, - добавил он, снова указывая на нее пальцем.
   - Очень странный цвет, - сказал король Эмеральд, снова поднимая монокль. И все люди, лежавшие ниц, повернулись на бок и посмотрели на Маргарет краем глаза, чтобы увидеть, какой у нее цвет лица.
   - Это только временно, ваше величество, - с улыбкой ответил премьер-министр. - Он немедленно должен быть изменен.
   Но Маргарет уже начинала уставать от покровительства премьер-министра, и решительно возражала против того, чтобы вокруг все было зеленым, цвета морской волны. Она топнула ногой по земле, что заставило морских змей встревожено вскинуть головы.
   - И вовсе не странный! - возмущенно воскликнула она. - Он гораздо лучше, чем у остальных. И я не хочу становиться зеленой, как какая-нибудь гусеница.
   Премьер-министр коснулся копьем ее волос.
   - Не серди короля еще больше, - строго сказал он. - Король становится беспощадным, если его рассердить.
   - Это правда, - подтвердил король Эмеральд. - Небезопасно оказываться рядом со мной, когда я на кого-то рассержен.
   Маргарет заложила руки за спину и улыбнулась ему так смело, как только могла.
   - Не думаю, чтобы вы хоть немного сердились на меня, не так ли? - сказала она. - Полагаю, премьер-министр говорит ерунду, так?
   - А? Что? О Господи! - произнес король, внезапно опуская монокль и беспомощно глядя на премьер-министра.
   Тогда Маргарет рассмеялась своим смехом, похожим на щебетание птицы; она смеялась до тех пор, пока из ее больших голубых глаз не потекли слезы и не стали скатываться по ее розовым щекам на синий передник; и чем больше она смеялась, тем больше король и премьер-министр смотрели на нее, пока, наконец, тоже не начали смеяться; тогда рассмеялись люди, лежавшие ниц; и вода в ручье рассмеялась, танцуя на камнях; и цветы весело закивали головками; и все птицы снова начали петь; и все вокруг так наполнилось смехом и весельем, как это только возможно. Принц Шартрез не стал запрещать смех, он выпрыгнул из стеклянной колесницы и взял маленькую смеющуюся золотоволосую Маргарет за обе руки.
   - Ты рассмешила премьер-министра, - сказал он. - Никто никогда не делал этого прежде. Я бы хотел, чтобы ты поиграла со мной. Если ты поедешь со мной во дворец, я покажу тебе моего пони с крыльями, и мою говорящую куклу, и все мои другие игрушки, которые доставили мне прямо из волшебной страны. Ты поедешь со мной?
   - Не знаю, - с сомнением ответила Маргарет, и все перестали смеяться, прислушиваясь. - А кукла действительно говорит?
   - На пяти языках, - ответил принц Шартрез.
   Конечно, это сразу же решило дело; маленькая Маргарита вскочила в колесницу рядом с принцем, и морские змеи увезли их вверх по холму к зеленому дворцу. Маргарет оставалась там очень много дней, и играла с принцем Шартрезом, и разговаривала с чудесной куклой, и каталась на чудесном летающем пони, и очень веселилась. Премьер-министр приходил каждое утро и давал им уроки, и учил их говорить на языке фэйри, и на языке диких цветов, и на языке четырех ветров; и как писать в зеленых тетрадях с прописями; и как превращать лягушку в змею, а ящерицу в зимородка; но это Маргарет совсем не нравилось, потому что она никогда не могла вспомнить ничего из того, чему он пытался ее научить. И вот однажды премьер-министр в отчаянии захлопнул книгу и строго покачал головой.
   - Это все из-за твоего нелепого цвета, - раздраженно сказал он. - Я всегда знал, что будет, если ты не последуешь моему совету. Почему бы тебе не стать цветом, как все остальные? Это разом избавит от множества хлопот. А иначе тебе придется уйти и больше не играть с принцем Шартрезом. Если у него из-за тебя сменится цвет кожи, что станет со страной?
   - Да, - повторил король, - что будет со страной?
   Но принц Шартрез бросился на землю и разрыдался.
   - Я не хочу, чтобы ее прогоняли, я хочу, чтобы она осталась и играла со мной, - закричал он во весь голос.
   Маргарет была доброй маленькой девочкой; она очень полюбила принца, хотя тот был так сильно избалован, и ей было невыносимо видеть, как он плачет; поэтому она опустилась на колени рядом с ним, глаза ее заблестели от слез, готовых вот-вот пролиться, и она тут же приняла решение.
   - Не плачь, принц Шартрез; я позеленею как гусеница, если мне позволят остаться с тобой, правда, позеленею, - сказала она, крепко сжимая его ладони. Тогда принц сел и перестал плакать, а премьер-министр одобрительно улыбнулся и сказал, что если принц Шартрез отведет ее к ведьме зеленой скалы, та сделает Маргарет такой же зеленой, как и все остальные.
   Король Эмеральд нежно поцеловал обоих, когда премьер-министр этого не видел; они вышли из дворца цвета морской волны, держась за руки, и пошли вниз по холму, через равнину, и шли очень долго, пока не пришли, наконец, к берегу моря, где не было ни людей, ни деревьев, ни цветов, ни животных - ничего, кроме зеленого камня, поднимавшегося из песка прямо перед ними.
   Принц Шартрез трижды ударил копьем по скале и крикнул повелительным тоном:
   - Эй, ты! Ведьма зеленой скалы! Выходи к Маргарет с золотистыми волосами!
   В скале отворилась дверь, и из нее вышла ведьма, высокая, одетая в развевающиеся зеленые одежды, с глазами, похожими на лунный свет, волосами, похожими на водоросли, и цветом лица, напоминающим морскую пену.
   - Кто зовет меня? - спросила ведьма, и голос ее был подобен отдаленному звуку рокочущих волн.
   Принц Шартрез подтолкнул маленькую Маргарет вперед, и та принялась застенчиво теребить свой синий передник. Но она всегда была вежлива, даже когда стеснялась, поэтому начала говорить так храбро, как только могла.
   - С вашего позволения, - сказала она, - я хочу позеленеть, как гусеница, чтобы мне позволено было остаться и играть с принцем Шартрезом.
   - Это очень просто, - сказала ведьма с улыбкой, топнула ногой, произнесла какие-то странные слова, после чего из земли забил фонтан ярко-зеленой краски.
   - Ступай в него, - сказала она Маргарет.
   - Я пойду с тобой, - сказал принц Шартрез, и они вместе вошли в дождь зеленых брызг. Но когда они вышли, Маргарет была не зеленее, чем прежде! Золотистые кудри, голубые глаза, вишневые щеки - все, как обычно.
   Только синий передник стал ярко-зеленым.
   - Бесполезно, - сказала колдунья. - Ты никогда не будешь такой, как все.
   И она повернулась к своему камню.
   - Стой! - воскликнул принц Шартрез. - Почему ты не можешь сделать ее зеленой?
   - Она никогда не будет такой, как все, - повторила ведьма и захлопнула дверь у них перед носом.
   Итак, они снова пошли по равнине, очень печальные, потом устало поднялись на холм и пришли во дворец цвета морской волны к тому времени, когда пора было ложиться спать.
   - Она никогда не будет такой, как все, - объяснил принц Шартрез, когда они вошли.
   Все придворные вздохнули, премьер-министр посмотрел на Маргарет и нахмурился, а король Эмеральд посмотрел на премьер-министра.
   - Ее придется выслать, - сказал премьер-министр, грациозно опираясь на копье.
   - Это позор, - заявил принц Шартрез, которому так хотелось спать, что он не мог плакать, - и если ты отошлешь ее, я тоже уйду.
   Премьер-министр кашлянул.
   - Ее придется выслать, - поспешно сказал король Эмеральд и сдвинул корону набок.
   Маргарет потерла глаза и попыталась что-то вспомнить.
   - Какие же вы глупые! - воскликнула она. - Я не уйду, пока сама этого не захочу! Разве я должна становиться зеленой только потому, что вы такие? Вас даже трудно отличить одного от другого! - добавила она, обежав глазами толпу придворных; те переглянулись и, казалось, удивились, поскольку раньше им не приходило в голову, насколько это важно - кто есть кто. И пока они смотрели, их тела округлялись, ноги становились короче, руки отваливались, а коричневые шапочки принялись покачиваться, покачиваться, покачиваться; Маргарет снова протерла глаза и рассмеялась. И смех ее звучал точно так же, как пение черного дрозда у нее дома, в кустах боярышника.
   - Я знаю, что с вами! - воскликнула она. - Вы все зеленые, потому что вы еще не созрели! Но... куда это я?
   - Ты уходишь, - сказал премьер-министр, все еще опиравшийся на копье.
   - Уходит, уходит, - раздался где-то вдалеке голос короля.
   - Я не могу пойти с тобой, - всхлипнул принц Шартрез, которого она не видела, - но я приду и найду тебя, когда вырасту, и верну обратно.
   Толпа придворных стала окружать ее; они подходили все ближе и ближе, пока не повисли над ней, покачивая своими коричневыми шапочками, все покачивая и покачивая...

........................

   И вот она снова лежит под кустом крыжовника, глядя вверх на зеленые ветви, на многочисленные ряды зеленых ягод, кивающих своими коричневыми шапочками, а на конце ветки она увидела премьер-министра. Черный дрозд пел свою песню в кусте боярышника неподалеку.
   Маргарет подняла ладонь, ухватила премьер-министра, сорвала с ветки и отбросила подальше.
   - Это все из-за тебя, глупый премьер-министр, - сказала она и побежала в дом.
   Такова история о том, как Маргарет попала в страну цвета морской волны. Возможно, когда-нибудь и в самом деле принц Шартрез придет и увезет ее обратно, чтобы покататься на пони с крыльями и поиграть с куклой, говорящей на пяти языках.
  

СТРАНА ИГРУШЕК

  
   Принц Поппет, сын короля, был ужасно избалован. Питер был сыном трубочиста, и никто его совсем не баловал; зато он мог ходить колесом лучше любого мальчишки в городе, и это было несомненным достоинством.
   У принца было так много игрушек, что он не знал, что с ними делать; ему приходилось изобретать все новые и новые интересные способы ломать их, чтобы скоротать время. У Питера вообще не было игрушек, зато он знал, как сделать рогатку из дужки и свисток из персиковой косточки, и это было больше, чем мог сделать принц.
   Однажды, когда принц от нечего делать смотрел в окно своей детской и жалел, что еще не настало время пить чай, он услышал внизу свист; тогда он вышел на балкон и увидел Питера, прогуливавшегося по саду с таким видом, точно это место принадлежало ему.
   - Привет! Ты кто такой? - спросил принц. - И кто научил тебя так свистеть?
   - Этому не нужно учить, - сказал сын трубочиста, от души рассмеявшись. - Я, конечно же, Питер. А ты кто?
   Принц Поппет изумленно уставился на него. Ему никогда прежде не приходило в голову, что кто-то может не знать, кто он такой.
   - Я - сын короля, - с достоинством ответил он, - и три раза в неделю получаю уроки свиста от профессора Баллфинча.
   - Пустая трата времени, - заметил Питер. - А у тебя есть профессор, который учит тебя правильно обедать?
   - Ты совершенно невоспитан! - воскликнул принц Поппет, чувствуя, что вот-вот расплачется. - Не верю, чтобы кто-нибудь, когда-нибудь, учил тебя говорить с сыном короля.
   - Ну, у меня, конечно, не было большого опыта общения с королевскими сыновьями, - ответил Питер, и несколько раз прошелся по лужайке колесом. - А ты учишься еще чему-нибудь, кроме свиста?
   Принц на мгновение задумался.
   - У меня есть профессор хороших манер, который приехал из волшебной страны, чтобы учить меня хорошим манерам и танцам, - гордо произнес он.
   - Стоило тащить его так далеко, - заметил Питер. - Ты умеешь стоять на голове?
   - Никогда не пробовал, - ответил принц.
   - А я умею, - сказал Питер и тут же доказал свои слова, прямо посреди клумбы с любимой геранью королевы. - А что умеешь ты?
   - Я, разумеется, умею ездить верхом, - ответил принц Поппет, - охотиться на лесных жаворонков и мотыльков. А ты умеешь охотиться?
   - Я никогда даже не пытался охотиться, - сердито воскликнул Питер. - Это ужасное, нехорошее занятие. А ты можешь поймать в лесу пони, доехать на нем без седла на ферму и запрячь в телегу?
   - Конечно, нет, - с презрением ответил принц. - Это занятие не для меня.
   - Разумеется, - сказал Питер, гордо вскинув голову, - я тоже не слишком высокого мнения обо всех твоих профессорах, которые не могут научить тебя стоять на голове или ездить на пони без седла. Полагаю, ты также не способен влезть на дымоход и усесться на него?
   Принц покачал головой.
   - Зато я могу лазить по канатам в дворцовом гимнастическом зале, - сказал он.
   - А какой в этом смысл? Что, если тебе понадобится куда-нибудь забраться, а веревки под руками не окажется?
   - Тогда я просто никуда не полезу, - совершенно случайно пошутил принц Поппет. На самом же деле он был чрезвычайно сердит. Однако сын трубочиста выглядел таким вызывающе добродушным, что на него невозможно было сердиться.
   - Неужели ты ничего не умеешь делать? - весело спросил Питер.
   - Я умею считать пенсы до ста. А до скольких умеешь считать ты?
   - У меня никогда не было больше десяти пенсов! За год я раздобыл только десять пенсов, зачем мне считать дальше? Но когда у меня накопится шиллинг, я куплю Бриджит медвежонка, который выставлен в витрине магазина игрушек. Ты его видел? На самом деле, он стоит один шиллинг и два пенса, но продавец игрушек - мой друг, и я собираюсь купить медвежонка за шиллинг.
   - Кто такая Бриджит? - спросил принц, уже давно позабывший о своем чае, заинтересованный разговором.
   - Разве ты не знаешь Бриджит? Ты, кажется, вообще слишком мало знаешь, особенно если учесть, что ты - сын короля. Она - моя младшая сестра, и умеет бегать быстро, как заяц.
   - Погоди минутку! - вдруг воскликнул принц и бросился искать свою мать. Королева как раз готовилась к вечерней прогулке, и баронесса, поправлявшая вуаль на ее короне, выглядела очень раздраженной, когда принц, ворвавшись в комнату, объявил во весь голос, что собирается подарить Бриджит своего нового говорящего медведя. Баронесса терпеть не могла мальчиков, а принц Поппет постоянно ее разыгрывал.
   - У ее величества болит голова. Кто такая Бриджит? - спросила она очень строгим голосом.
   - Можно, мама? - крикнул принц, не обращая никакого внимания на баронессу. Королева не знала, что у нее болит голова, пока баронесса об этом не сказала, но тут же закрыла глаза ладонью и велела ему идти к отцу.
   - Он такой добрый, - пробормотала она, когда принц умчался искать отца. Баронесса не ответила на замечание королевы, но поскольку принц, проходя мимо, уронил ей на спину холодную шпильку, возможно, этому не стоило удивляться.
   Король сидел в своем кабинете и пытался приготовить мороженое из лунного света. Последние пятьдесят лет он пытался сделать мороженое из лунного света, и никто не обращал внимания на то, что страна прекрасно управляется сама по себе. На самом деле, люди пришли к выводу, что эксперименты с лунным светом - самое правильное и подходящее занятие для короля, и были бы очень расстроены, если бы он захотел заняться чем-нибудь еще.
   - Отец! - крикнул принц Поппет. - Можно я подарю Бриджит моего говорящего медведя?
   - Ты сильно шумишь, сын мой, - с раздражением произнес король. - Мне почти удалось сделать мороженое, а теперь придется начинать все с самого начала. Иди и спроси у матери.
   - Это очень утомительно, весь день бегать туда-сюда, - сказал принц, произведя еще больше шума, стукнув скалкой по терке для мускатного ореха. - Можно мне сделать это?
   - Два фунта лучшего лунного света, три унции толченого града, все это хорошенько перемешать и добавить звездочек по вкусу, - пробормотал старый король. - У меня опять кончились звезды; как это утомляет! Где телефон?
   - Значит, можно? Огромное спасибо, - сказал принц Поппет, уронив что-то тяжелое на ногу короля, и снова убегая в детскую.
   Через минуту оба мальчика сидели на лужайке, скрестив ноги.
   - Почему он так рычит? - с сомнением спросил Питер, когда ему был показан говорящий медведь.
   - Потому что... потому что это медведь, я полагаю, - сказал принц. Он был весьма разочарован тем, что его королевская щедрость не была оценена по достоинству.
   - Но медведи не издают звуков, похожих на сломанную гармошку. Я знаю, что это не так, потому что прошлой зимой слышал одного в горах, и он ревел так, что у меня по коже побежали мурашки. А такого безобидного писка вряд ли кто испугается!
   - Никто не собирается тебя пугать, - угрюмо возразил принц. - К тому же, это для Бриджит!
   - Ну что же, Бриджит не слышала настоящего медведя, так что этот может ей понравиться, - сказал Питер уже мягче. - Во всяком случае, пойдем, отнесем его ей.
   Горожане не знали, что им делать, когда увидели принца Поппета и сына трубочиста, идущих рядом. Они привыкли громко выражать восторг, когда маленький принц появлялся на людях; но он никогда раньше не появлялся пешком и без короны, а потому они чувствовали, что восторженные крики сейчас были совершенно неуместны. Поэтом они решили, что самым лучшим будет просто молча смотреть на него, поскольку происходило нечто необычное; разговоров об этом им должно было хватить как минимум на неделю. А поскольку принц и Питер никого вокруг себя не замечали, то все остались довольны.
   Бриджит была круглолицей маленькой девочкой с кудрявыми рыжими волосами и большими черными глазами; она вела себя так естественно в присутствии принца, словно тот вовсе и не был сыном короля. Она была единственным существом в доме трубочиста, которое не было целиком черным; и когда Питер обнял ее за шею своей закопченной рукой и поцеловал в своей грубой, небрежной манере, это не оставило ни малейшего следа на ее пухленькой смуглой щечке.
   - Какой замечательный медведь! - сказала она, радостно хлопая в ладоши. - Никогда не думала, что медведи и вполовину так красивы.
   - Вовсе нет, - немного сердито сказал Питер. - Настоящие медведи совсем не такие. Этот больше похож на домашнюю кошку, чем на медведя.
   - Он похож на медведя! - сердито воскликнул принц. - Ты вообще имеешь хоть какое-нибудь понятие о медведях, хотел бы я знать?
   - Я видел одного настоящего медведя, - твердо ответил Питер, - а это больше, чем видели все твои заплесневелые профессора. Как будто у настоящего медведя есть такой хвост! - добавил он, схватив того за длинный пушистый хвост, и в самом деле, более подходящий персидской кошке.
   - Отдай! - воскликнул принц Поппет, и ухватил медведя за голову. Трудно было сказать, кто из двух мальчиков был сыном короля, поскольку оба принялись яростно дергать медведя, а Бриджит стояла и печально смотрела на них, сложив губки буквой "о", и в больших черных глазах ее сверкнули слезы.
   - О, мой прекрасный медведь! - рыдая, воскликнула она, когда игрушка треснула посередине и упала на пол двумя кусками. Мальчики перестали ссориться и выглядели несколько пристыженными. Бриджит села на пол и горько заплакала над своей сломанной игрушкой.
   - Не плачь, Бриджит. У меня все еще есть десять пенсов, и, я думаю, мы вполне можем обойтись без всяких принцев, правда? - сказал Питер, опускаясь рядом с сестрой и сердито глядя на принца Поппета.
   - Вот и любуйся своими десятью пенсами, - ответил принц, направляясь к двери. - Я собираюсь принести все свои самые любимые игрушки и подарить их Бриджит. - Он сказал это потому, что иногда умел вести себя, как это подобает сыну короля, хотя и был сильно избалован.
   Однако в этот самый момент произошло удивительное событие. Как только горячие слезы Бриджит упали на бедного сломанного медведя, оба куска с треском соединились, и маленький, черный, покрытый шерстью зверек, расправив ноги, проковылял по комнате и трижды чихнул.
   - Дорогая моя, - сказал он, - ты хорошо воспитанная девочка. Ты восстановила меня своими слезами, и теперь я могу вернуться в Страну игрушек.
   - А где находится Страна игрушек? - спросили в один голос принц, Питер и Бриджит.
   - Прыгайте мне на спину, и я вас туда довезу, - сказал медведь.
   То ли они сами уменьшились в размерах до размера игрушечного медведя, то ли игрушка стала ростом с них, - времени на раздумье не было, ибо в следующее мгновение они уже летели по воздуху с огромной скоростью; и все, что они могли сделать, это крепко держаться друг за друга, чтобы по пути никто не слетел и не потерялся.
   Когда они, наконец, остановились, то оказались в очень странной местности, где земля была сделана из картона, а деревья - похожими на конусы и стояли на круглых деревянных подставках. Это была самая удивительная страна, которую кому-либо когда-нибудь приходилось видеть; и когда трое детей слезли со спины медведя и огляделись вокруг, они были слишком удивлены, чтобы говорить. Ибо все животные были сделаны из резины и присвистывали, разговаривая; у рыб во рту располагались магниты, и они лежали на боку на сухой земле; а еще имелись кегли, расхаживавшие и болтавшие с теннисными ракетками, и барабаны, грохотавшие рядом с крутящимися волчками. Но, пожалуй, самым странным здесь были дома, выглядевшие сзади точь-в-точь как винные погреба, а спереди представлялись самыми великолепными зданиями из красного кирпича, с зелеными дверями, медными молотками и окнами с белыми занавесками.
   - Это место напоминает огромный магазин игрушек. Разве оно не прекрасно? - прошептала Бриджит.
   - Я рад, что тебе здесь нравится, - сказал медведь с гордостью. - Это самая настоящая страна. Все так похоже, что иногда невозможно отличить свинью от коровы, и это делает жизнь легче. У нас также есть только один вид деревьев, тот самый, который вы видите; кроме того, все настолько подвижно, что мы можем превратить ферму в город, а пруд - в лес в любой момент, когда нам этого захочется. Король, например, в последнее время разлюбил пруды, поэтому мы должны убирать их с его пути, как только увидим его приближение. Видите, как это удобно?
   Дети огляделись, а поскольку все пруды представляли собой круглые зеркальца, по которым плавали утки из жести, - убрать их с пути следования короля казалось вполне возможным.
   - А как тогда вы обходитесь с картами, если все постоянно перемещается? - спросил принц Поппет, желая показать, что он тоже кое-что знает.
   - С картами? - вскричал медведь, в волнении размахивая длинным хвостом. - Не произноси больше этого слова в Стране игрушек! Это заставляет меня чувствовать себя довольно странно. Идем во дворец и увидимся с королем.
   Они некоторое время следовали за ним по чудесным лесам и фермам, мимо магазинчиков и стад резиновых животных, пока он не остановился в некотором затруднении.
   - Послушайте, - крикнул он почтенному деревянному человеку, стоявшему возле большого Ноева ковчега, которого можно было принять как за мужчину, так и за женщину, - где вы в последний раз видели дворец?
   - Когда я видел его в последний раз, он двигался к опушке леса, - ответил почтенный человек, плотнее закутываясь в свой деревянный плащ. - А лес на том же месте, что и две недели назад, - добавил он.
   - Идем, - сказал медведь, и, срезав путь через швейцарскую деревню, они, наконец, добрались до дворца, представлявшего собой большой кукольный домик с особенно красивой зеленой дверью спереди и дополнительным украшением - зеленым балконом - прямо над ней.
   Снаружи прогуливались несколько деревянных солдат в блестящих мундирах; при приближении медведя они засуетились, выстроились в шеренгу и отдали честь.
   - Король здесь? - спросил медведь.
   - Он играет в кегли с лесными деревьями позади дворца, - ответил Горец, севший по ошибке на верблюда араба.
   - Идем, - снова сказал медведь, и трое детей последовали за ним к задней части кукольного домика, за которой и нашли короля.
   Король Страны игрушек был очень веселым монархом. Тело его было ярко раскрашено, голова была как у регбиста, ноги - как клюшки для гольфа, а руки - настоящие крикетные биты; когда он говорил, его голос звучал подобно шотландской волынке.
   - Привет! Кто эти дети? - закричал он, прекращая кидать шары деревьям.
   Медведь рассказал, как Бриджит помогла ему снова стать прежним, и что он привел всех с собой, в знак благодарности.
   - Это, конечно, хорошо, - сказал король, отвинчивая руки, чтобы немного отдохнуть. - Но теперь, когда они здесь, что они будут делать?
   - Да, - эхом отозвалась толпа придворных, состоявшая из пестрой коллекции голландских кукол, деревянных матросов, волчков и многих других любопытных вещиц. - Что они будут делать, оказавшись здесь?
   - Я умею кувыркаться, - храбро сказал Питер и попросил придворных подвинуться, чтобы показать им, как он это делает. При этом он повалил несколько деревьев и подверг опасности сам дворец, но никто, казалось, не обратил на это никакого внимания.
   - Браво! - воскликнул король, снова привинчивая руки, чтобы иметь возможность похлопать в ладоши. - Ты можешь оставаться здесь, сколько захочешь. Я тоже хочу научиться так кувыркаться. А ты, что умеешь делать ты, маленькая девочка с большими черными глазами?
   Бриджит не думала, что она умеет делать нечто особенное. Она всегда заботилась о доме, готовила обед, никогда не играла в игры, и никто не мог найти времени, чтобы научить ее чему-нибудь необычному. Поэтому она очень печально посмотрела на короля.
   - С вашего позволения, - грустно сказала она, - я думаю, что должна вернуться обратно. Я не умею свистеть или делать что-нибудь замечательное, что умеет делать Питер.
   Но Питер подошел и обнял ее.
   - Она умеет бегать быстро, как заяц, - гордо сказал он.
   - Соревнование! Замечательная идея. Что ж, давайте устроим соревнование! - с жаром воскликнула толпа придворных, ибо если люди целыми днями, без перерыва, играют в игры, то они очень рады услышать о новой игре.
   - Конечно, - сказал король. - Уберите с дороги несколько деревьев и принесите паровоз.
   Через несколько минут лес перед фасадом дворца был полностью удален; как только Бриджит сняла свои деревянные башмаки и была готова к старту, появилась красивая маленькая модель паровоза, с настоящим паром, выходившим из трубы.
   - Уберите этого несуразного машиниста! - крикнул король, указывая на деревянную куклу, привязанную позади паровоза, словно бы управлявшую им. - Ему красная цена две пенса в базарный день, а управлять паровозом он умеет не больше, чем любой из этих матросов - управлять кораблем. Уберите его, я приказываю! Спрячьте его куда-нибудь! Где судьи?
   - Вот так! - сказал Питер, когда машиниста запихнули в Ноев ковчег. - Ну, Бриджит, не подведи!
   - Ха! - фыркнул паровоз, и соревнующиеся помчались с самой большой скоростью, на какую были способны. Паровоз был самым быстрым паровозом из всех, когда-либо сделанных; но, несмотря на это, Бриджит его обгоняла; и когда она вернулась к королю, паровоз отстал от нее на несколько ярдов; к тому же, он по дороге заблудился в бакалейной лавке.
   - Ты победила! Браво, ты прекрасно бегаешь, - в сильном волнении произнес король, а Питер от восторга прошелся колесом. Но Бриджит подошла к принцу Поппету и взяла его за руку.
   - Может быть, нам разрешат остаться, всем троим? - с надеждой сказала она.
   - Ага, вот еще один! Хорошо, а что умеешь делать ты? - спросил король.
   - Я принц, - ответил тот, подразумевая своим ответом, что, будучи принцем, ему не требуется что-то уметь делать.
   - Ну и что из этого? - удивленно спросил король. - Полагаю, это не мешает тебе уметь что-то делать?
   Принцу всегда говорили то же самое. Но когда его спрашивали о том, что он умеет делать, он каждый раз сердился, поэтому сейчас он вскинул подбородок и ответил небрежно, совсем невежливо.
   - Я свободно говорю на семи языках, знаю всю историю Волшебной страны за последнюю тысячу лет и могу нарисовать карту морского дна. Это лишь малая часть того, что я могу сделать, - сказал он и скрестил руки на груди.
   - Что? - воскликнул король, очень противным голосом. - Ты хочешь сказать, что умеешь делать только уроки, глупый маленький поросенок?
   Больше он ничего не смог сказать, потому что от волнения у него подкосились ноги, и он рухнул на землю. В тот же самый момент два или три придворных узнали принца.
   - Это наш принц! - вскричали они в сильном волнении. И тотчас же все остальные придворные столпились вокруг него и стали ругаться так громко, как только могли.
   - Он сломал мне ногу! - закричала деревянная лошадь на колесиках.
   - Он пририсовал мне усы, - всхлипнула элегантная кукла в платье Коломбины.
   - Он кормил меня черствым пирогом, - простонал тряпичный осел каким-то особенно сдавленным голосом.
   - Он счистил с меня краску, - сказал жестяной солдатик.
   - Он подвесил меня над огнем на веревке, - заплакал восковой матрос.
   - Он отправил меня плавать по озеру на пятипенсовом жестяном пароходе, - протрубил слон, только что вышедший из соседнего Ноева ковчега.
   - Он поселил меня на ферме и называл козлом, - подхватил его спутник, благородный африканский лев.
   - Месть! Месть! - закричали все они разом и расступились, давая дорогу королю.
   Принц Поппет спрятал лицо в ладонях; ему очень хотелось, чтобы Бриджит перестала смотреть на него своими большими черными глазами. Король встал.
   - Он немедленно должен быть наказан, - сказал он. - Какое наказание для него вы предлагаете?
   - Влейте ему в рот холодного чая из жестяной чашки, - зло сказала Коломбина.
   - Положите ему в рот на неделю сухую корку, - сказал тряпичный осел.
   - Пусть его причешут одежной щеткой, - печально добавила деревянная лошадка.
   - Пусть с его щек соскребут краску, - пропищал солдатик.
   - Бросьте его в пруд и забудем о нем, - произнес новый голос. Все оглянулись, посмотреть, кто это сказал; и когда принц увидел, что это был красивый волчок, он снова спрятал лицо и задрожал всем телом, чувствуя, что у него не осталось никакой надежды. Этот волчок ему подарили год назад, и он сразу стал его любимой игрушкой; днем принц ел вместе с ним, а ночью клал рядом с собой на подушку. Он не расставался со своим прекрасным волчком, пока однажды не появилась Коломбина, и тогда он бросил волчок в пруд, посмотреть, умеет ли тот плавать. Но волчок был слишком гордым, чтобы даже попытаться, и поэтому принц никогда больше не увидел его.
   - Что значит: бросить в пруд? - с негодованием спросил король. - Разве здесь еще остались пруды? Мерзкие, скользкие пруды! Кто сказал пруд?
   Но на этот раз короля никто не услышал. Потому что все голландские куклы, и кегли, и оловянные солдатики, и восковые дамы в гневе набросились на принца Поппета, и вряд ли бы он когда-нибудь снова увидел свой дом, если бы маленькая Бриджит не села на картонную землю и не разрыдалась. Никто в Стране игрушек, где все играли в игры целыми днями, не знал, что такое слезы; поэтому вид маленькой девочки, сидящей на земле и горько плачущей, вскоре собрал всех придворных вокруг нее. Оловянные солдатики вскарабкались на кегли, животные втиснулись, куда смогли, а голландские куклы стояли позади в ряд и смотрели поверх всех, кто был впереди них, с бесстрастным выражением на деревянных лицах.
   - Что она делает? Это какая-то новая игра? - спросил восковой матрос.
   - Должно быть, это очень вредно для кожи, - сказала Коломбина, обмахиваясь веером.
   - Новая игра? - спросил король, пробираясь вперед. - Боже мой, как волнующе! Но каковы ее правила? Нет смысла играть в новую игру, не зная правил. Расскажи нам правила, маленькая девочка с черными глазами.
   - Это... это совсем не игра, - всхлипнула Бриджит.
   - Если это не игра, то как мы можем в нее играть? - печально спросили придворные.
   - Мы должны обратиться к судье, - сказал король. В Стране игрушек не было судьи, никогда не было; но хорошо известно, что король всегда говорил о судье, когда не знал, что еще сказать.
   - Чепуха, - послышался низкий голос волчка. - Она просто плачет. Должно быть, она что-то сломала. Дети, которые плохо обращаются с нами и нас ломают, всегда плачут.
   Услышав это, придворные в негодовании стали перешептываться и ощупывать себя, не сломано ли у них что-нибудь. Но к этому времени Питер успел достать свой грязный носовой платок, Бриджит вытерла глаза и слабо улыбнулась.
   - Я ничего не сломала, - сказала она. - Я плакала потому, что была испугана, поскольку думала, что принцу собираются причинить вред.
   - Совершенно верно, - весело сказал король. - Он долгое время ломал нас, поэтому должен теперь понести за это наказание. Но тебе не следует обращать на него внимания; ты останешься здесь и будешь играть вечно, а твой брат научит меня ходить колесом.
   - Это было бы прекрасно, - со вздохом сказала Бриджит. - Но я не смогу остаться, если принц будет наказан.
   - Это было бы нечестно, - твердо сказал Питер, бросая при этом тоскливый взгляд на паровозик.
   - Это моя вина, - смиренно сказал принц, - вам не следует беспокоиться обо мне.
   - Все очень запутано, - сказал король, бросив мяч для гольфа в бакалейную лавку. - Нам следует послать за судьей.
   - Если мы не можем наказать принца, его следует выслать, - кричали придворные. - Никто из нас не может чувствовать себя в безопасности, пока он находится в Стране игрушек.
   - Разумеется, - сказал король. - Мы должны изгнать принца, иначе он может всех нас сломать. Давайте поскорее решать и начинать какую-нибудь новую игру. Такие долгие разговоры утомляют.
   Принц посмотрел на свои башмаки, и ему стало очень стыдно за себя, за свои семь языков, за свое высокомерие. Питер посмотрел на Бриджит, а Бриджит посмотрела на короля, который только что потерял одну из своих ног, предприняв попытку пройтись колесом.
   - В таком случае, пусть выгоняют нас всех, - сказала Бриджит. Принц поцеловал ее. Питер посмотрел на паровозик и пнул заднюю часть дворца, отчего она едва не рассыпалась.
   - Хорошо, скажи медведю, чтобы он отвез вас обратно! - крикнул король, отыскав свою ногу в лесу и размахивая ею. В то же мгновение раздался грохот дешевых пистолетов, хлопушек и жестяных труб; но даже в этом шуме был отчетливо слышен голос короля, кричавшего: "Кто придумал новую игру? Мы должны отвести его к судье!"
   И вот трое детей снова сидят на спине медведя и летят по воздуху еще быстрее, чем прежде. Когда они остановились, то оказались на лужайке перед дворцом, где баронесса, старшая няня и все остальные служанки стояли и смотрели на них. Медведь сразу же исчез.
   - О Господи! - воскликнула старшая няня. - Ваше высочество так меня напугали! Откуда вы взялись, ваше высочество?
   - И кто эти дети? - добавила баронесса, которая была расстроена больше, чем обычно, потому что, пока она искала принца, королева наверху билась в истерике.
   - Нас привез медведь, - ответил принц. - А это - мои друзья, Питер и Бриджит, которые будут жить во дворце вместе со мной.
   - Но ведь это же дети трубочиста, - сказала старшая няня и тут же пожалела о своих словах, потому что ей очень не хотелось, чтобы кто-нибудь знал о ее знакомстве с детьми трубочиста.
   - Их нужно немедленно отослать, - сказала баронесса. - А вы, ваше высочество, должны пойти и пожелать спокойной ночи ее величеству.
   Но принц Поппет хотел показать, что он уже не ребенок, и не обратил на баронессу никакого внимания.
   - Питер и Бриджит останутся здесь навсегда, - сказал он, повернувшись к старшей няне и стараясь выглядеть настолько достойно, насколько это было возможно для такого маленького принца. - Не могли бы вы подготовить несколько комнат? Идем во дворец, Бриджит.
   Старшая няня и все остальные служанки не знали, что делать, и надеялись, что баронесса что-нибудь им скажет. Но баронесса ничего не сказала мальчику, который бросал ей за воротник холодные булавки; она молчала и ждала, что будет дальше.
   А дальше случилось так, что Бриджит быстро уладила дело, и никто, даже старшая няня, не попыталась ей возразить. Она сказала, что не хочет оставаться во дворце, потому что тогда некому будет присматривать за Питером. А Питер сказал, что ничто не заставит его оставаться там, где люди должны изучать историю Волшебной страны и различные языки; и что он лучше станет чистить трубы, ходить колесом и свистеть. Поэтому принц с грустью вынужден был их отпустить, после того как Питер пообещал приходить каждую неделю и учить его ходить колесом; после этого он отправился во дворец, чтобы пожелать спокойной ночи королеве, в благодушном настроении, в каком его никогда прежде не видели. А когда лег в постель, то вспомнил, что на прощание не поцеловал Бриджит.
   Принц Поппет не забыл семь языков и историю Волшебной страны; но он научился ходить колесом и делать рогатки из дужек, что, конечно, было гораздо важнее; кроме того, он оставил своего отца в покое, не мешая ему учиться готовить мороженое из лунного света. Но однажды король съел слишком много мороженого, а от этого, как известно, люди часто заболевают, и принц стал королем вместо него. В тот же день он отправился в город и привез оттуда красивую высокую девушку с большими серьезными черными глазами, чтобы она сидела на троне рядом с ним; так Бриджит стала королевой.
   Они предложили Питеру сделать его лордом Верховным Адмиралом, или шеф-поваром, или кем-нибудь еще, по его собственному выбору. Но Питер так долго был трубочистом, что предпочел стать машинистом. Теперь он водит специальные королевские поезда. Он по-прежнему остается самым счастливым мальчиком в городе, потому что ему почти нечего делать, а еще он не разучился свистеть.
  

МАЛЬЧИК, КОТОРЫЙ БЫЛ ПОХОЖ НА ДЕВОЧКУ

  
   Когда-то, в дереве бука, жил неприятный старый великан. Для данного конкретного дерева это было возможно, поскольку ему было много тысяч лет, и он имел большой полый ствол; в то же время, великан отметил всего лишь пятьсот дней рождения, и был поэтому совсем молодым великаном, совсем не взрослым. Так что места для него внутри ствола бука вполне хватало; он был очень этим доволен и жил за счет буковых орехов и своей репутации. О великане шла молва, будто он поедает маленьких детей, поэтому маленькие дети никогда не ходили к буку, и, таким образом, у великана было достаточно времени, которое он мог потратить на самого себя; он тратил его в основном на сон между приемами пищи. Но однажды его разбудил детский голос и, выглянув в щель, он увидел забавную маленькую фигурку в синем льняном халате, сидевшую на земле около дерева.
   - Привет! - крикнул великан, который так долго питался буковыми орехами, что голос его стал звучать подобно паровой машине. - Ты кто?
   - Я - мальчик, - сказала маленькая забавная фигурка, вставая и дружески кивая ему.
   - Мальчик? Какой мальчик? - спросил великан.
   - Я и не знал, что есть еще другой мальчик. Вы не можете сказать мне, где он живет? - с нетерпением спросил мальчик. - Я так устал от девчонок. У нас дома только девочки; одна из них совсем маленькая, но это тоже не очень хорошо. И я ушел, чтобы посмотреть, не смогу ли я где-нибудь найти мальчиков.
   - Но ты и сам наполовину девочка, - сказал великан. - Взгляни на свое платье.
   - Это не платье! - сердито крикнул мальчик. - Эта штука одета поверх другой одежды; и если бы она не сцеплялась на спине крючками, я бы давно ее снял. Если она застегивается на пуговицы, я могу снять ее сам, а если на крючки, то снять ее может только няня. Я попрошу первого же мальчика, которого встречу, помочь мне ее снять. Хочешь посмотреть на крючки? Вот они.
   Великан посмотрел, а мальчик тем временем приподнял льняной халат и показал, что под ним у него имеются коричневые чулки и синие саржевые штаны.
   - Ага, - сказал великан, - теперь я вижу, что ты действительно мальчик.
   - А ты - тоже мальчик? Тогда почему ты живешь в этом старом заплесневелом дереве? У тебя есть няня, и ты должен делать то, что она тебе говорит? - спросил мальчик. Он очень любил задавать вопросы, не дожидаясь ответов.
   - Конечно, я никакой не мальчик, - возмутился великан, вспомнив о своей репутации. - Я - великан, и я ем на обед маленьких мальчиков.
   - Ну да, - сказал мальчик, - именно так моя няня всегда говорит о великанах! Но я ни на мгновение ей не поверил. Вы ведь не едите мальчиков, правда?
   Это поставило великана в неловкое положение, потому что он никогда в жизни не ел мальчиков и не знал, как правильно ответить. Но он раньше не встречал никого, кто не поверил бы ему; а потому почувствовал себя немного сердитым.
   - Мне и в голову не пришло бы съесть тебя, - сказал он очень грубо. - Ты слишком разговорчивый, чтобы тебя есть. Но тебе лучше уйти, а не то с тобой может что-нибудь случиться.
   - Но ведь это именно то, чего я хочу! - радостно воскликнул мальчик. - Как вы думаете, когда это произойдет?
   - Это случится очень скоро, - крикнул великан, - если ты не уйдешь и не оставишь меня в покое. Кто послал тебя сюда, чтобы так меня раздражать? Ты грубый, шумный, надоедливый маленький мальчик!
   - О Господи, - вздохнул мальчик, печально глядя на бук, - значит, вы всего лишь еще одна девочка! Разве нет такого места, где я мог бы найти мальчика?
   - Есть, - сказал великан, в голову которого вдруг пришла счастливая мысль. - Отправляйся в Страну непогоды. Там нет никого, кроме мальчишек.
   - А как туда попасть? - спросил мальчик, одной рукой придерживая свой халат, чтобы бежать быстрее.
   - Понятия не имею, - ответил великан. - Зато это знает фея Пимпернель, которая живет на опушке леса.
   - Но ведь это еще одна девочка? - с сомнением спросил мальчик. Однако великан был слишком зол, чтобы сказать ему что-нибудь еще, поэтому он рысью припустился к опушке леса.
   Фея Пимпернель сидела на траве и грелась на солнышке. Одна была одета в ярко-алое платье, у нее были большие черные глаза, красные губы и прямые черные волосы.
   - Пожалуйста, - поспешно произнес мальчик, - я хочу попасть в Страну непогоды, потому что там нет никаких девочек; я устал от девочек, и детей, и всего такого; ворчливый старый великан, который живет в буковом дереве, сказал, что вы знаете дорогу туда. Пожалуйста, покажите мне ее как можно скорее.
   - О, найти дорогу очень просто, - сказала фея Пимпернель голосом мягким, как летний дождь, и ясным, как звездный свет. - Тебе нужно только забраться в Страну облаков, только и всего. Но я боюсь, тебя туда не пустят, потому что ты девочка.
   - Я не девочка! - воскликнул мальчик. - Это все из-за этого ужасного халата. Ах, если бы он только был застегнут на пуговицы, а не на крючки! Не могли бы вы их расстегнуть?
   Но пока он говорил, на солнце набежало облако, и фея Пимпернель исчезла, так что мальчику пришлось самому озаботиться тем, чтобы попасть в Страну облаков. Прежде всего, он взобрался на самый высокий тополь, какой только смог найти; и хотя у него кружилась голова, когда он добрался до его вершины, он оказался к облакам не ближе, чем был раньше. Здесь, однако, вокруг него принялась летать большая серая чайка.
   - Привет! - крикнул мальчик. - А почему ты не на берегу моря?
   - Я как раз туда отправляюсь; я была в Стране облаков, на отдыхе, - ответила чайка, чуточку задыхаясь. - Неужели ты думаешь, что мы только и делаем, что сидим на волнах или летаем над морем? Иногда нам нужно отдохнуть. А что здесь делаешь ты, хотела бы я знать? Маленькие девочки должны играть с куклами в детской, а не сидеть на верхушках тополей.
   - Я не девочка, - возразил мальчик, - и я хочу попасть в Страну непогоды, потому что там нет никого, кроме мальчиков. Ты только подумай! Ни кукол, ни девочек, вообще никаких глупостей!
   - Мне об этом ничего не известно, - сказала чайка, поправляя перья. - Там много всяких глупостей, и так будет всегда, если они не позволят чайкам разбираться с ихними делами. Однако если ты и в самом деле хочешь туда попасть, я тебя отнесу. Прямо сейчас.
   И прежде чем мальчик успел вымолвить хоть слово, чайка подхватила его своим клювом и понесла наверх, прямо сквозь солнечный свет, отбрасывавший пурпурные блики на его лицо, к голубому небу; и они не останавливались до тех пор, пока не достигли Страны облаков.
   - Прилетели, - сказала чайка, бросая его на край большого бело-серого облака. - Но в следующий раз, когда будешь путешествовать с чайкой, не извивайся так сильно, а то тебя примут за рыбу и проглотят. До свидания.
   Прекрасная большая птица нырнула вниз, в синеву, распахнула огромные крылья и исчезла.
   Мальчик скатился с облака, оказавшегося похожим на холм с крутыми склонами, и упал прямо на Раскат Грома.
   - Эй, прочь с дороги! - взревел Раскат Грома, который грохотал, держа в руках большие барабаны и подносы с чайными сервизами, а из глаз сыпал искрами и бенгальскими огнями. - Я не успеваю за грозой. Ты, случайно, не встретил ее по дороге?
   В этот самый момент Гроза пронеслась мимо в огромной колеснице из града, и Раскат Грома шумно устремился за ней; они мчались и грохотали, пока не скрылись из виду. Однако почти сразу же послышался новый шум, словно сотня паровозов одновременно выпустила пар на железнодорожной станции. Впрочем, это оказался всего лишь Северный Ветер, гулявший с Восточным Ветром, и они по-дружески болтали; но мальчик подумал, что они, должно быть, ужасно ссорятся, поскольку никогда в жизни не слышал такого шума.
   - Да ведь это одна из тех вещей, которые там, внизу, называют девочками! - воскликнул Восточный Ветер, у которого было заснеженное лицо и корона из сосулек. Он казался очень сердитым и говорил так, словно у него сильно болело горло.
   - Давай еще раз дунем ей в спину, - предложил Северный Ветер, казавшийся более жизнерадостным. Он был покрыт красивым плащом из снежных сугробов, а его голос дергался, как самые настоящие порывы ветра.
   - Я не девочка, - во весь голос крикнул мальчик, - и я пришел сюда, чтобы найти других мальчиков. Скажите мне, где они?
   Но Восточный Ветер разворчался и сказал, что он, должно быть, все-таки девочка, потому что похож на девочку, и вообще, его не должно быть в Стране облаков; однако Северный Ветер смеялся, подобно мехам в кузнице, и сказал, что если он хочет к другим мальчикам, он его туда сдует. После этого он дунул так тихо, как только мог; мальчик обнаружил, что его несет по воздуху в каком-то тумане, а потом он упал посреди визжащей, кричащей, шумной толпы.
   - Вы что, мальчики? - воскликнул мальчик в замешательстве. Здесь повсюду, насколько он мог видеть, были мальчики; невысокие и высокие, уродливые и красивые, полные и худенькие, любые, кроме тихих. Они шумели так, как только могли; вместо того, чтобы говорить, они кричали; вместо того, чтобы улыбаться, они громко смеялись; вместо того, чтобы вести себя вежливо, они норовили сбить один другого с ног. Все они, казалось, были чем-то очень заняты, а потому поначалу не обратили на мальчика никакого внимания.
   - Наконец-то гроза ушла, - сказал один из них.
   - Нет, это не здорово; куда-то подевались градины, и я не могу их найти, - сказал другой.
   После этого все принялись громко кричать.
   - Кто-нибудь видел пакет с градинами?
   - Это ты виноват, потому что бросил им в меня!
   - Нет, ты, потому что ты его не поймал!
   - Вон он, - закричал очень толстый мальчик, - под машиной, которая производит молнии.
   - Возьмем его с собой к радуге; она еще не появилась, но вот-вот появится. Ура! Сегодня нам больше нечего делать; дождь больше не нужен, пока завтра не начнут косить траву на сено.
   В этот момент они заметили мальчика, все еще лежавшего на земле в том месте, куда его сбросил Северный Ветер.
   - Девочка, девочка, девочка! - завизжали они все разом и принялись прыгать вокруг него. - Выгоним ее; сделаем из нее раскат грома; столкнем ее вниз по радуге; посадим ее в машину и превратим в молнию!
   - Я не девочка, - жалобно воскликнул мальчик, - это все из-за этой ужасной вещи. Помогите мне ее снять, и вы все увидите сами.
   Он поднялся на ноги и показал свой халат толпе любопытствующих мальчиков. Но, хотя многие подошли и пощупали крючки, ни один из них не смог их расстегнуть.
   - Если ты не девочка, ты не должен носить вещи, какие носят девочки, - сказали они. - Здесь нет никого, кто бы умел с ними обращаться.
   На мгновение, очень короткое мгновение, мальчику почти захотелось, чтобы здесь оказалась девочка, которая помогла бы ему расстегнуть халат; но он вовремя опомнился, поднял голову и посмотрел в лица своим мучителям.
   - Все равно, я - мальчик, - сказал он.
   Они с сомнением посмотрели на него.
   - Из чего сделана молния? - спросили его. - Если ты мальчик, то должен это знать.
   - Конечно, я это знаю, - сказал он, вспомнив, что говорила ему его няня, когда случалась гроза. - Это когда два облака сходятся вместе. Тогда получается молния, а молния производит гром.
   - Она не знает! - громко закричали мальчики и снова принялись прыгать вокруг него. - Она не имеет никакого отношения к облакам, глупая девчонка! Мы делаем ее здесь, и она получается из вчерашних солнечных лучей. Как ты думаешь, что еще можно сделать из вчерашних солнечных лучей? Ты - обычная девочка, и тебе лучше отправиться в Страну хорошей погоды. Там все девочки, и им целыми днями нечего делать. Сдуем ее сейчас же, ребята!
   К счастью, в этот момент с радуги прибежал толстяк.
   - Молнии кончились, а они хотят еще, - запыхавшись, сказал он, и вся толпа мальчишек бросилась к машине, изготовлявшей молнии, наполнила ее вчерашними солнечными лучами и принялась взбивать из них молнии, как взбивают масло.
   О мальчике совершенно забыли, и он медленно пошел вдоль облака, с грустью думая о том, сможет ли когда-нибудь доказать, что он - настоящий мальчик. В этот момент он услышал рыдания, и увидел внизу милую маленькую девочку-фею, горько плачущую. Ее лицо и волосы сияли, подобно самому солнцу, а глаза были похожи на звезды; одета она была во что-то голубое, как само небо. Мальчик совсем забыл, что она - девочка; он наклонился и нежно прикоснулся к ее плечу.
   - Что случилось, девочка? - спросил он.
   Когда она подняла глаза и увидела его, то сразу перестала плакать и вскочила на ноги.
   - Ах, ты - девочка! - воскликнула она радостным тоном. - Я так рада видеть девочку!
   Впервые в жизни он не испытывал никакого желания назвать себя мальчиком.
   - Почему ты плачешь, девочка? - вот все, что сказал он.
   - Потому что я ужасно боюсь всех этих мальчиков, - ответила она. - Я убежала из Страны хорошей погоды, потому что там было скучно и совсем нечего делать; и по случайности попала сюда. Я так рада, что ты - не ужасный мальчик.
   Мальчик на целую минуту задумался, не говоря ни слова, чего никогда в жизни не делал.
   - Я - мальчик, - сказал он как можно мягче, - но я позабочусь о тебе, и мы уйдем от всех этих мальчиков. Мне не кажется, что они - правильные мальчики. Не могла бы ты расстегнуть крючки у той вещи, что на мне?
   Он повернулся к ней спиной, и маленькая фея из Страны хорошей погоды все сразу прекрасно поняла; она сразу же расстегнула крючки, и синий льняной халат наконец-то упал с мальчика, и он предстал перед ней в самой настоящей матросской одежде, которую часто носят мальчики.
   - А теперь мы уйдем отсюда, - сказал он, беря ее за руку. - А если кто-то из мальчиков станет дразнить тебя, я его как следует поколочу.
   Теперь, когда он избавился от своего льняного халата, поколотить кого-нибудь казалось ему делом чрезвычайно легким. Но маленькая фея вытерла глаза, улыбнулась ему и сказала, что она вовсе не хочет, чтобы он кого-нибудь колотил.
   - Я знаю такую дорогу домой, - сказала она, - что никто из них нас не увидит.
   Они пошли по мягкому серому облаку, оставляя в стороне мальчиков, делавших молнии из вчерашних солнечных лучей; и их никто не увидел бы, если бы у прекрасной феи из Страны хорошей погоды не было таких блестящих глаз, что они бросили отблеск звездного света прямо на лицо полного мальчика.
   - Вон еще одна девочка, - крикнул он, и тут же все мальчики бросились за ними вдогонку, так что им пришлось бежать так быстро, как они только могли, к концу облака.
   - Отдохнем немного, - выдохнула маленькая фея. - Я так запыхалась и устала!
   Мальчик был не очень большой, но он наклонился, подхватил ее на руки и понес так быстро, как только мог, хотя толпа кричащих мальчиков с каждым мгновением все приближалась. Он начал задаваться вопросом, сможет ли он поколотить их всех. Прямо перед ним, в голубом небе, лежала прекрасная солнечная Страна хорошей погоды.
   - Прыгай! - крикнула прекрасная маленькая фея; мальчик закрыл глаза и прыгнул. Полный мальчик, бежавший за ними, протянул руку, стараясь поймать их, но смог ухватиться только за один-единственный волос на голове мальчика, и двое детей благополучно приземлились в Стране хорошей погоды.
   - А теперь ты должен покинуть меня, - очень печально сказала фея хорошей погоды. - Здесь живут только девочки, мальчикам нельзя здесь оставаться.
   В глазах мальчика появилось странное выражение; он несколько раз моргнул и сжал кулаки.
   - Я не хочу уходить, - сказал он. - Я хочу остаться здесь, с тобой.
   - Что? - удивилась маленькая фея. - Среди девочек?
   Мальчик начал краснеть.
   - Мне все равно... Я хочу остаться, - сказал он. - Я бы не возражал против девочек, если бы... если бы...
   Он не знал, почему. Фея весело рассмеялась.
   - Если ты останешься, - сказала она, - то должен будешь снова надеть свою верхнюю одежду, и тогда никто не узнает, что ты мальчик.
   Мальчик посмотрел на свой сброшенный халат и вздохнул. Как он сюда попал, он так и не узнал; но он лежал у его ног, и ему казалось очень трудным надеть его снова после всех тех усилий, которые он потратил, чтобы его снять. Но это казалось единственным, что можно было сделать; он наклонился и поднял его.
   - Хорошо, - сказал он. - Но ты же не думаешь, что я буду любить кукол, или детей, или что-нибудь в этом роде, правда?
   Она не успела ответить, потому что в этот момент к ним подбежали другие феи хорошей погоды. У всех глаза были как звезды, и волосы - как солнечный свет, все они были одеты во что-то голубое, как цвет неба; но при всем этом мальчик был совершенно уверен, что смог бы отличить свою знакомую фею от любой другой.
   - Приближается Королева солнца! - кричали они. - Погода должна измениться. Так что нам, наконец, будет, чем заняться! С самого начала лета никто не присылал за хорошей погодой.
   Бледно-желтый свет начал разливаться вокруг, становиться все гуще и гуще, пока все не оказалось затоплено им, и мальчик был так ослеплен, что ему пришлось опустить глаза.
   - Жалко, что у меня нет закопченного стекла, - сказал он. - На днях мы наблюдали затмение через закопченное стекло.
   - Затмение? Кто сказал - затмение? - спросил страшный голос из середины яркого света. - И кто привел этого огромного неуклюжего земного ребенка в мою страну?
   - Это я, ваше величество, - храбро ответила маленькая фея. - Я попала в Страну непогоды, и он помог мне... то есть, она помогла мне оттуда убежать; и я попросила его... то есть, ее, ненадолго остаться. Он, то есть, она, вела себя очень храбро, ваше величество, и я хотела бы вознаградить его... то есть, ее... Пожалуйста, ваше величество...
   - Эта девочка - мальчик, - сказала Королева солнца еще более страшным голосом, чем прежде. - Никто, кроме мальчика, не посмеет в моем присутствии сказать о затмении. Такие разговоры вызывают у меня озноб. Как ты посмела привести сюда мальчика?
   - Пожалуйста, ваше величество, он очень похож на девочку, - сказала маленькая фея, заливаясь слезами. Мальчик чувствовал, что сейчас он сделал бы все на свете, лишь бы заставить ее снова улыбнуться.
   - Я совершенно уверен, что выгляжу, как девочка, - быстро произнес он.
   - Так ты - девочка? - спросила Королева солнца.
   - Я не знаю, что вам на это ответить, - воскликнул мальчик, начиная терять терпение. - Все говорили, что я похож на девочку, в то время как я хотел, чтобы все думали, что я - мальчик.
   - Видишь ли, - сказала Королева солнца, - ты должен быть тем или другим. Полагаю, если ты мальчик, то ты ничего не можешь с этим поделать; но мне очень жаль тебя, если это так; ты, конечно, не можешь остаться. Мы не разрешаем мальчикам появляться здесь; раньше они приходили к нам и играли с барометрами, так что теперь все перестали в них верить. Ты в самом деле должен уйти, иначе я буду обязана обжечь тебя или что-нибудь в этом роде, а мне совсем не нравится это делать.
   - Ты пойдешь со мной? - спросил мальчик, поворачиваясь к своей маленькой фее и беря ее за руку.
   - Но ведь ты сказал, что у тебя в доме слишком много девочек, с которыми можно играть! - воскликнула она.
   - Они - совсем другое дело, - ответил мальчик.
   - Чепуха, - сказала Королева солнца. - Она сожжет вас всех, точно спички, если спустится поиграть с вами. Но она проводит тебя домой, к фее Пимпернель, и ты сможешь попросить у нее все, что только захочешь, когда будешь с ней прощаться. А теперь ступай, земное дитя!
   Он был вынужден уйти, а маленькая фея пошла его проводить; казалось, они просто сбегают вниз по голубому холму с очень крутыми склонами, пока не оказались возле края леса, нисколько не устав.
   - До свидания, - сказала маленькая фея, подставляя ему щеку для поцелуя. - О чем ты хотел бы меня попросить?
   - С твоего позволения, я хотел бы, чтобы в мой день рождения... в дни рождения всех, кто живет у меня дома, всегда была прекрасная погода, - сказал мальчик.
   - Даже в день рождения ребенка? - озорно спросила маленькая фея.
   Мальчик кивнул.
   - Когда-нибудь я вернусь, чтобы снова увидеться с тобой, - сказал он и поцеловал ее в щеку. Это было так же, как целовать спелое красное яблоко, висящее в жарком солнечном свете.
   - Нет, не вернешься! - воскликнула она, смеясь.
   - Почему? Я обязательно вернусь, - сказал мальчик.
   - Потому что я - всего лишь девочка, - ответила она, а когда он снова взглянул на нее, ее уже не было. Зато место, где она стояла, было покрыто ярко-желтыми лютиками.
   Фея Пимпернель сидела на земле, в том же месте, где он видел ее в последний раз.
   - Погода скоро изменится, - сказал он ей. - Это пообещала Королева солнца.
   - Очень рада это слышать, - сказала фея Пимпернель. - Возможно, я смогу оставаться здесь дольше, чем на пять минут. Это очень утомительно, исчезать так часто; от этого начинает болеть голова.
   - Когда в нашем доме у кого-нибудь будет день рождения, погода всегда будет прекрасной, - сказал мальчик. - Вы этому рады?
   - И в день рождения ребенка тоже? - спросила фея, улыбаясь, и мальчик с негодованием ушел от нее.
   Когда он подходил к буковому дереву, великан только что проснулся от своего обычного дневного сна.
   - Привет! - произнес он своим обычным голосом паровой машины. - Ну как, тебе удалось найти других мальчиков?
   - И очень многих, - ответил мальчик, - но мне они как-то не очень понравились. Думаю, когда-нибудь все они превратятся в великанов и будут жить в душных старых буковых деревьях; они - именно такие мальчики.
   - Ну, не знаю, - сказал великан, который наполовину подозревал, что над ним смеются, но до конца уверен не был. - Ты видел кого-нибудь еще?
   - Да, там также было много девочек, - начал мальчик и замолчал, потому что из дерева донесся хриплый смех. Когда великан, проживший в стволе букового дерева пятьсот лет, вдруг начинает смеяться, это звучит, подобно свисту ветра в дымоходе зимней ночью.
   - Чему ты смеешься? - довольно сердито спросил мальчик. - На твоем месте, я не стал бы издавать таких звуков; это выглядит так, будто ты нуждаешься в смазке.
   Но поскольку великан продолжал смеяться и не объяснил, чему он смеется, мальчик решил, что с его стороны это просто глупая шутка, и пошел домой.
   - Во всяком случае, когда у нас в доме у кого-нибудь будет день рождения, в этот день всегда будет прекрасная погода, - важно сказал он.
   - Как? - сказал великан. - И в день рождения ребенка тоже?
   Но мальчик уже шел через лес и не сказал больше великану ни слова.
   Великан все еще живет в буковом дереве и у него все та же репутация. А что касается мальчика, то он больше никогда не наведывался к буковому дереву.
  

ПРИНЦЕССА В САДУ

  
   Принцесса прогуливалась по своему саду. Это был очень красивый сад, полный разных редких цветов, но принцесса не любила цветы и шла по тропинке, не глядя на них, и ей было ужасно скучно. Потому что она поссорилась со своим возлюбленным и только что прогнала его; так что ей некого было дразнить, а потому - нечем заняться.
   - Мы очень красивы, - шептали цветы по обе стороны тропинки. - Разве тебе не хочется посмотреть на нас?
   - Ты только взгляни на наш прекрасный цвет, - жеманно улыбались алые бегонии. - Неужели мы не восхитительны?
   - А я, - сказал какой-то уродливый кустарник с иностранным акцентом, - растение уникальное. Я удивлен, что ты прошла мимо и не посмотрела на меня.
   Но принцесса неторопливым шагом брела по тропинке, пока не оказалась около высокой колючей изгороди в конце сада; и тут она остановилась, потому что тропинка кончилась, и она не могла идти дальше.
   Однако ей было так скучно, что она даже поцарапала свои белые руки, проделывая дыру в изгороди, чтобы узнать, что находится по другую ее сторону. Ей всегда говорили, что за пределами дворца нет ничего интересного, но она была уверена, - там все-таки есть вещи поинтереснее, чем ее уединенная садовая тропинка и красивые, но совсем неинтересные цветы. Поэтому она лениво зевнула, ухватилась обеими руками за верхушку изгороди и выглянула наружу. К своему удивлению, она не увидела ничего, кроме растущего картофеля, обширных полей, на которых рос один только картофель, простиравшихся, насколько хватало глаз, и человека, который копал.
   - Ах, - разочарованно произнесла принцесса. - Только картофель. Как скучно!
   - Чепуха, - сказал человек, не оборачиваясь. - Картофель растет для того, чтобы вы его ели. Если вы не хотите, чтобы он здесь рос, то не должны будете ожидать, что его подадут к вашему столу.
   - Но я не ем вашу картошку, - сказала принцесса, - потому что у меня есть свой сад.
   - В вашем саду нет картофеля, - ответил человек так же грубо, как прежде, - в нем нет ничего, кроме цветов, на которые вы можете только смотреть. А здесь, на поле, нет цветов, чтобы на них смотреть; мы живем в этом скучном месте и делаем скучную работу весь день, чтобы вам к столу подавали картофель.
   - Боже мой! - воскликнула принцесса. - Никогда еще не встречала такого грубого человека! Интересно, знает ли он, что я - принцесса? - И она поспешно вернулась во дворец.
   - Мы очень красивы, - снова сказали цветы, когда она проходила мимо них, шурша платьем. - Ты не посмотришь на нас?
   Но принцесса, как и прежде, прошла мимо них.
   - Откуда берется картошка? - спросила она вдруг за обедом. За столом возникло великое смятение, потому что во дворце никто не обязан был знать таких обыденных, хотя и нужных, вещей. Наконец, какой-то скромный придворный, пришедший подать заявление на замещение должности лорда казначея или какую-то другую свободную должность, сделал очень хорошее предположение, как только убедился, что никто ничего об этом не знает.
   - В определенные периоды года ее прибивает к берегу моря, - сказал он, и король благодарно кивнул ему, чувствуя, что из этого придворного выйдет замечательный иностранный посол. Но королева, вместо этого, предложила ему должность главного садовника; ей было жаль, если такие глубокие знания будут потрачены в должности иностранного посла. И придворный, совершенно не обладавший чувством юмора, с благодарностью принял этот пост.
   На следующее утро принцесса тайно послала своего пажа к дыре в изгороди и велела ему привести человека, копавшего поле, чтобы поговорить с ним. Но тот сказал в ответ, что слишком занят, чтобы прийти, и что если принцесса желает о чем-то поговорить с ним, то пусть приходит сама.
   Маленький паж очень дрожал, когда он передавал этот ответ.
   - Не желаете ли вы приказать заточить его в подземелье, ваше высочество? - спросил он. Щеки принцессы дрогнули, но она только улыбнулась маленькому пажу с поистине королевским безразличием.
   - Нет, - ответила она. - В подземелье заточают только принцев.
   И когда маленький паж отправился играть в мяч с другими пажами, она открыла окно, выбралась из него на покрытую росой свежую траву и побежала по садовой тропинке так быстро, как только могла. В это утро цветы молчали и не окликали ее, когда она проходила мимо; но она обратила внимание на их молчание не больше, чем накануне на их слова, потому что не понимала их языка.
   Высокий человек деловито копал землю, когда она заглянула в дыру в изгороди; теперь, когда дневной свет полностью осветил его, она увидела, что он был очень уродлив и имел морщинистое, усталое лицо старика, хотя был статный и сильный, как юноша.
   - Я пришла, - сказала принцесса, поскольку не смогла придумать ничего более умного. Высокий мужчина искоса взглянул на нее и продолжал копать.
   - Это ни для кого не имеет значения, - сказал он.
   - Почему? - надменно воскликнула она. - Вы знаете, кто я?
   - Ни в малейшей степени, - ответил высокий мужчина. - Кто вы?
   Она глубоко вздохнула от удивления.
   - Я принцесса, - сказала она.
   Мужчина перестал копать, и некоторое время смотрел на нее.
   - И это все? Без имени? - спросил он.
   - Конечно, у меня есть имя, - ответила принцесса, чуть не плача. - Меня зовут Лилия, но для большинства людей достаточно принцессы. Возможно ли, чтобы вы не знали, кто я? Разве вы не видите, что я стою в своем собственном саду?
   - Ах, да, - сказал высокий человек. - Но вы могли быть дочерью садовника или одной из фрейлин, не так ли? - И он продолжил копать.
   - Вы получили мое послание? - спросила принцесса, с трудом сдерживая сердитые слезы.
   - Дайте подумать; кажется, действительно, какое-то послание было, - ответил высокий человек. - Вы посылали за мной, не так ли?
   - Да, - надменно ответила принцесса, - а вы сказали, что это я должна прийти к вам. Это возмутительно!
   - Но у вас ведь не было причины прийти, правда? - сказал высокий мужчина.
   Тогда принцесса топнула своей крошечной ножкой и пошла по садовой дорожке назад. По дороге она невольно подумала о своем возлюбленном, единственном, к кому она относилась хорошо, и она почти пожалела, что прогнала его только из-за того, что он плохо танцевал. Сейчас ей пришло в голову, что, возможно, он умел хорошо делать что-нибудь другое, например, копать картошку.
   - Нет, только не копать картошку! - сердито поправилась она. - Это ужасное, вульгарное занятие! Но, может быть, что-то еще, потому что есть люди, которые умеют делать такие вещи, о каких я никогда не слышала. Интересно, каково это - уметь делать такие вещи? О Господи, как бы мне хотелось, чтобы король Мэриголд вернулся.
   Ее возлюбленный был молодым королем с серьезным лицом, а принцесса не выносила людей, выглядевших серьезными, потому что, очевидно, никто не имел на это права, если только не был нищим или премьер-министром. Тем не менее, ей хотелось, чтобы он вернулся, потому что высокий мужчина говорил с ней очень грубо.
   Тем вечером во дворце был большой бал. И принцессу одевали на бал одиннадцать фрейлин; они потратили на это три с половиной часа, и у них оставалось только двадцать минут, чтобы привести себя в порядок самим. Когда они вернулись, принцессы Лилии уже не было, и никто не знал, куда она подевалась. Маленький паж догадался, но ничего не сказал, потому что не хотел идти по садовой дорожке при лунном свете, когда вокруг были бы фэйри, способные превратить его в лягушку или что-нибудь такое же неприятное. Кроме того, упала роса, а на нем были его лучшие танцевальные туфли с настоящими бриллиантовыми пряжками.
   И действительно, в глубине сада принцесса опять заглядывала в дырку в живой изгороди.
   - Вы все еще копаете картошку? - спросила она.
   - Конечно, ведь ее нужно выкопать, - ответил высокий мужчина.
   - Я хочу, чтобы вы отправились во дворец и потанцевали со мной, - властно сказала принцесса.
   - Но кто в таком случае будет копать картошку? - спросил он.
   - Ее выкопает кто-нибудь другой, - сказала принцесса, у которой не бывало случаев, чтобы кто-то не исполнял ее желания.
   - Больше никого нет, - ответил высокий человек. - Так что возвращайтесь и танцуйте сами.
   - Есть! - воскликнула принцесса. - Я буду копать картошку, а вы пойдете танцевать!
   - Вы ведете себя подобно неразумному ребенку, - рассмеялся высокий мужчина. - Начнем с того, что вы находитесь по другую сторону изгороди.
   - Но вы можете помочь мне перебраться через изгородь, - с жаром произнесла принцесса. - Мне хочется чего-нибудь нового. Я так устала быть принцессой. Вы даже представить себе не можете, как это скучно - всегда быть принцессой.
   - Нет, - ответил высокий мужчина. - Я знаю только, как это скучно - копать картошку, чтобы ее съел кто-то другой. Возвращайтесь и танцуйте, неразумное дитя. Как вы думаете, неужели вы смогли бы копать картошку в таком платье?
   Принцесса осмотрела свое прекрасное шелковое платье и пошла обратно по садовой дорожке, еще печальнее, чем прежде.
   - Я гуляла в своем саду, - сказала она, когда увидела короля, королеву и придворных, ожидавших ее в бальном зале.
   - Она так любит цветы, милое дитя, - сказала королева, стараясь скрыть, что серьезно встревожена, поскольку гости уже начали прибывать, и им не следовало подозревать, что происходит нечто не совсем обычное.
   - Это, конечно, замечательно, - проворчал король, не любивший балов, - но в таком случае нам лучше устраивать балы прямо в саду или где-нибудь еще, где ей будет угодно гулять. Я уже полчаса стою в этом дурацком костюме.
   На следующее утро принцесса принялась искать платье, в котором она могла бы копать картошку. Но ни одно из ее собственных не подходило; а когда она спросила фрейлин, нет ли у них старой одежды, они были очень оскорблены этим вопросом и с негодованием ответили, что, конечно же, нет. Тогда она позвала своего маленького пажа, учившего в передней кошку стоять на голове, и пообещала ему настоящий меч в золотых ножнах, если он найдет ей старое платье. Через час маленький паж вернулся и сказал, что, увы, во всем дворце нет ни одного старого платья.
   - Что же мне делать? - сказала принцесса, у которой прежде никогда не возникало проблем найти то, что ей было нужно. - Неужели платья не стареют, и почему ни у кого во дворце нет старого платья, которое я могла бы надеть?
   - Видите ли, ваше высочество, я думаю, это потому, что ни одна из дам во дворце не съезжает по перилам, - сказал маленький паж. - Потому что я именно так рву свою одежду, и она становится старой. Однако я слышал, ваше высочество, что за пределами дворца есть люди, которые иногда носят старую одежду; только его величество не хочет, чтобы мы общались с такими людьми, и я не знаю, где они живут, ваше высочество.
   - О Господи! - вздохнула принцесса. - Интересно, сколько времени уйдет на то, чтобы состарить мое платье настолько, чтобы в нем можно было копать картошку?
   Маленький паж покачал головой.
   - Не думаю, что ваше платье когда-нибудь станет старым, ваше высочество, - сказал он, - но, возможно, Белая ведьма водопада поможет вам.
   - А кто такая Белая ведьма водопада? - спросила принцесса Лилия.
   - Она живет у водопада, в лесу, примыкающем к вашему саду, - ответил маленький паж, - и является тем, кто трижды окликнет ее по имени, но исполняет только одно желание. По крайней мере, так говорят люди, но я никогда не отваживался искать ее сам, ваше высочество.
   Тогда принцесса Лилия отослала своего пажа поиграть с другими пажами в передней, а сама выскользнула из дворца и поспешила к лесу, пробравшись через дыру в колючей живой изгороди; наконец, она добралась до мерцающего, сверкающего водопада. Здесь она громко трижды позвала Белую ведьму. И из бегущей, танцующей воды показался белый туман, а из белого тумана вышла чудесная, высокая ведьма, которая выглядела так, словно ее создали река, роса и солнечный свет.
   - Я могу исполнить только одно желание, принцесса, так что подумайте хорошенько, прежде чем просить, - сказала она.
   Но принцесса Лилия ответила сразу же, не задумываясь.
   - Преврати мое шелковое платье в старое, чтобы я могла в нем пойти копать картошку, - попросила она.
   - Как хочешь, - ответила Белая ведьма. - Но за это ты должна будешь дать мне одно из трех.
   - Что тебе нужно? - спросила принцесса. - Моя корона, мои драгоценности или мое богатство? Ты можешь это получить, только побыстрее сделай мое платье старым.
   - Мне нужна либо твоя красота, либо твое здоровье, либо твое счастье, - сказала Белая ведьма. - Такова моя цена за старое платье.
   - А разве мое богатство тебе не нужно? - спросила принцесса.
   - Нет, - ответила ведьма. - Потому что оно мне ни к чему. К тому же, ты должна дать мне только то, что принадлежит тебе самой.
   "Я не могу расстаться со своей красотой, - подумала принцесса, глядя на свое отражение в прозрачной мантии Белой ведьмы. - Если я потеряю здоровье, то не смогу копать картошку. Нет, пусть это будет мое счастье; а поскольку моя жизнь очень скучна, это не будет большой потерей".
   И она отдала Белой ведьме свое счастье; чудесная ведьма рассмеялась, подобно струйке воды над камешками; ее смех смешался с шумом водопада; она снова шагнула в белый туман и исчезла. Принцесса Лилия взглянула на свое платье; оно уже не было шелковым и покрытым драгоценными камнями; оно не было простеньким и чистым, каким она представляла себе старое платье; оно было грязным, уродливым и рваным; она дрожала от холода, стоя в нем, и закрыла глаза руками, чтобы не видеть его уродства. Она очень медленно вернулась в свой сад и пошла по тропинке, опустив голову, потому что чувствовала уныние и тяжесть на сердце. Маленький паж перебежал ей дорогу, пока она шла, и остановился, глядя ей вслед.
   - Ничего себе! - воскликнул он. - Старая нищенка в саду принцессы!
   Он поднял камень и бросил в нее. Но красный розовый куст поймал камень и не дал ему попасть в принцессу; маленький паж, насвистывая песенку, вернулся во дворец, а принцесса, рыдая, повернула к изгороди.
   - Посмотри на нас, принцесса, - прошептали цветы, - мы очень красивы.
   Принцесса наклонилась, сорвала несколько цветов и попыталась украсить ими свое старое, рваное платье.
   - Помогите мне, я так несчастна, - сказала она через изгородь и протянула руки к высокому мужчине. Тот воткнул в землю свою лопату, подошел, поднял ее и перенес через изгородь; она стояла перед ним, печальная маленькая фигурка, с заплаканным лицом, в рваном платье.
   - Зачем вы пришли? - спросил он и улыбнулся.
   - Я знала, что вы просто посмеетесь надо мной, - с негодованием сказала она.
   - Значит, вы уже хотите, чтобы все стало, как прежде? Думаю, это хорошая новая игра - носить старое платье и делать вид, будто копаешь картошку, - сказал высокий мужчина.
   - Это не игра, - смиренно произнесла принцесса. - Я отдала Белой ведьме свое счастье за старое платье, чтобы иметь возможность прийти и копать картошку, а вы могли бы пойти и научиться танцевать. Но вместо этого вы только смеетесь надо мной.
   - Значит, вы ходили к Белой ведьме? - сказал высокий мужчина. - Тогда, если хотите, можете приходить и копать картошку, а я пойду учиться танцевать.
   Она взяла лопату и копала весь день до самой ночи, а потом легла под высокой ключей изгородью и заснула при свете звезд. А утром высокий мужчина вернулся и заговорил с ней.
   - Вы уже устали от новой игры? - спросил он.
   - Это не игра, - ответила она и посмотрела на волдыри и царапины на своих мягких белых руках.
   Тогда высокий мужчина забрал картошку, которую она выкопала, и ушел.
   Каждое утро он приходил и задавал один и тот же вопрос; каждое утро принцесса давала ему один и тот же ответ; после этого он забирал картошку, которую она выкопала.
   К концу месяца принцесса так устала копать целыми днями, а ее руки так болели от тяжелой лопаты, что она почувствовала - она больше не сможет копать картошку.
   - Кажется, я сейчас умру, - сказала она, глядя на звезды. Но она не умерла, а на следующее утро высокий мужчина пришел, как и прежде.
   - Но вы больше ничего не накопали, Лилия, - сказал он ей.
   - Я слишком устала, взгляните на мои руки, - сказал она, протягивая ему руки. Тогда высокий мужчина опустился рядом с ней на колени и поцеловал ее ладони; от этих поцелуев все раны сразу зажили, уродливые шрамы исчезли, и руки принцессы снова стали белыми и мягкими.
   - Теперь я снова смогу копать, - радостно сказала она.
   - Копать больше не нужно, - сказал высокий мужчина.
   Она огляделась и увидела, что, насколько она могла видеть, картошка исчезла, а вместо нее все покрыто цветами.
   - Ах, как красиво! - воскликнула она и взглянула на свои лохмотья. - Все прекрасно, кроме меня.
   - И меня, - добавил высокий мужчина.
   - Но вы все-таки выглядите как-то по-другому, - удивленно произнесла она и провела пальчиками по его лицу, всего лишь месяц назад изборожденному морщинами.
   - Видите ли, я целый месяц учился танцевать, - сказал он и весело рассмеялся. - Теперь наступила моя очередь работать, а вам пора вернуться во дворец.
   Но принцесса вовсе не выглядела довольной этим.
   - Я не хочу туда возвращаться, - сказала она. - А кроме того, я не смогу вернуться во дворец в этом рваном старом платье.
   - Белая ведьма вернет вам ваше прекрасное платье, - сказал он.
   - О, нет, потому что я обманула Белую ведьму, лишив ее своего дара, - смеясь, воскликнула Лилия.
   - То есть как? - спросил он.
   - Я подарила ей свое счастье, а вы его мне вернули, - сказала принцесса и снова рассмеялась.
   - А я подарил ей свою красоту, чтобы работать рядом с вами, а вы вернули ее мне, - сказал он и поцеловал ее.
   - Идемте во дворец, - сказала она.
   - В таком виде? - спросил он.
   Она задумалась, но только на мгновение.
   - Да, - ответила она и взяла его за руку.
   Он поднял ее над изгородью, и они пошли по садовой дорожке к дворцу.
   - Как прекрасны эти цветы! - сказала принцесса, и цветы тут же страшно загордились, услышав это.
   - Кто позволил этим ужасным оборванцам войти сюда? - воскликнула королева, прогуливавшаяся под руку с королем в надежде нагулять к обеду аппетит.
   - Я вернулась, - сказала принцесса, останавливаясь перед родителями.
   - И я тоже, - добавил высокий мужчина.
   - Что за чепуха! - воскликнул король. - Они имеют наглость утверждать, что были здесь раньше!
   - Разве это возможно? - ахнули в один голос все придворные.
   - Наконец-то кого-нибудь казнят, - в восторге воскликнул маленький паж, и уже было побежал занимать лучшее место, как вдруг остановился. - Да ведь это наша принцесса! - снова воскликнул он, взмахнул шляпой и встал на голову, совершенно забыв, что находится в королевском присутствии. Потому что, с тех пор, как исчезла принцесса Лилия, никто не угощал его сладостями.
   Каждый, у кого был лорнет, тотчас же поднес его к глазам и убедился, что маленький паж совершенно прав; а те, у кого лорнета не было, поверили тем, у кого он был, и все просто онемели от удивления.
   Королева была так поражена, что сказала первое, что пришло ей в голову, чего, разумеется, не делала никогда прежде.
   - Значит, нам вообще не нужно было носить траур! - воскликнула она. Однако, в следующий момент, вспомнила о принцессе и с нежностью протянула к ней руки. - Подойди и поцелуй меня, мое милое дитя, а потом немедленно переоденься.
   Но принцесса повела наверх высокого мужчину.
   - Я привела с собой моего возлюбленного, - сказала она.
   Придворные были удивлены еще больше.
   - Над этим стоит подумать, - сказала королева, сразу перестав быть вежливой, и наступила королю на ногу.
   - Конечно, конечно, сейчас же! - поспешно добавил король.
   - Уже само по себе плохо иметь дочь, одетую в лохмотья, - продолжала королева, - но зять-оборванец, это уже слишком.
   - Значит, пусть его немедленно казнят. А мы пойдем обедать, - сказал король с большим присутствием духа.
   - Значит, казнь все-таки состоится, - сказал маленький паж всем остальным пажам, но ни один из них не был взволнован нисколько, потому что они видели много казней, и те перестали быть для интересными.
   Но тут произошло нечто удивительное. Из-под земли начал медленно просачиваться белый туман, обволакивая двух оборванных влюбленных, и он становился все гуще и гуще, пока не скрыл их совсем.
   - Это Белая ведьма водопада, - прошептал маленький паж.
   - Я обязательно простужусь, - сказала королева и чихнула. - Как много неприятных вещей происходит сегодня утром!
   - Причем, перед самым обедом! - добавил король. - Как ты думаешь, может быть, стоит включить садовый шланг или выстрелить из нескольких пушек?
   Туман начал рассеиваться; двое оборванных влюбленных исчезли; на их месте стояли принцесса Лилия в своих блестящих одеждах, выглядевшая в десять раз красивее прежнего, а рядом с ней - сам король Мэриголд!
   - Теперь я знаю, почему влюбилась в тебя, когда увидела, как ты копаешь картошку, - сказала принцесса. - Но почему ты поступил таким ужасным образом?
   - Я сделал это для нас обоих. Нам обоим следовало кое-чему научиться. Неужели ты этого не понимаешь? - с серьезным выражением лица спросил король.
   Принцесса подумала, и ей показалось, что она все поняла.
   - Но теперь-то ты умеешь танцевать? - с тревогой спросила она.
   - Конечно. И еще, я научился смеяться, - ответил он.
   Королева подошла к ним с улыбкой на лице.
   - Я очень рада, - сказала она. - Теперь вы можете поцеловать мне руку.
   - Мне все время казалось, будто я вижу перед собой кого-то знакомого, - сказал король. - И если тумана больше не будет, предлагаю всем пойти пообедать.
   Придворные, разумеется, тоже все время знали, что перед ними - король Мэриголд, но предпочитали промолчать об этом; принцесса расцеловала маленького пажа в обе щеки, и все пошли обедать.
   Каждый год в далекой стране, в которой люди счастливы, потому что ими правят король Мэриголд и его королева, происходит любопытная вещь. Ибо в то время, когда большинство отправляется на отдых к морю, король и королева оставляют свой трон и выходят в поле, в сопровождении придворных; там они проводят целый месяц, копая картошку.
   А во всем королевстве не найти человека, который не умел бы танцевать.
  

НЕОБЫКНОВЕННЫЙ ГОЛОВАСТИК

  
   Вригглс был исключительным головастиком. Если бы его родители знали его только в этом раннем возрасте, они надулись бы от гордости, как это умеют делать только лягушки. Но, к сожалению, лягушки не знают своих детей, пока те остаются головастиками; головастики должны сами набираться опыта и выходить в мир, прежде чем стать лягушками и познакомиться со своими родителями. Поэтому Вригглс и четверо его братьев плавали без присмотра в грязном старом канале, в котором они и жили; и никто из них не догадывался, что лягушки, сидевшие на берегу и ненавидевшие плескаться в воде, были их родственниками. Очень скоро из всех пятерых остался только Вригглс, потому что двое других были съедены личинкой стрекозы, один пал жертвой корюшки, а четвертый угодил в рыболовную сеть и закончил свои дни на кукурузном поле по соседству. Эти печальные события прибавили Вригглсу возраста; он перестал играть в игры с другими головастиками, а вместо этого принялся размышлять о превратностях жизни, что было нормально для взрослой лягушки, но совершенно не подходило головастику. Так что все прочие головастики невзлюбили его за мудрость, а лягушки - за глупость; и поскольку, таким образом, Вригглс был предоставлен самому себе, ему ничего не оставалось, как влюбиться в принцессу.
   Что касается принцессы, то ее интересовала естественная история. Она ловила бабочек и накалывала их на булавки; она исторгала жизнь из ярких полевых цветов, помещала их в гербарий, и забывала о них; она держала гусениц в картонных коробках и певчих птиц в позолоченных клетках; и все говорили, как это необычно для принцессы королевской крови проявлять такую любовь к бессловесным созданиям, предоставленным самим себе.
   И вот однажды принцесса пришла на берег канала с сачком в руке. Впереди нее шел отряд солдат, чтобы никого не допускать на берег, пока там прогуливается принцесса; за ней следовали семь ее фрейлин и семь маленьких пажей, совсем не любивших естествознание, но делавших вид, будто очень им интересуются, - поскольку им интересовалась принцесса.
   - В мутной воде есть своя удивительная красота, - заметила младшая фрейлина, державшая в руках дурно пахнущую бутылку.
   - Ничего на свете не люблю так, как улиток, - заявил один из пажей, коснувшись руки самой юной фрейлины, которая непременно завизжала бы, если бы не была занята тем, что оправляла юбку.
   - Разве это не восхитительно, - воскликнула принцесса, - ходить по тем же дорожкам, что и обычные горожане, и ловить маленьких рыбок в канале, принадлежащем всем? Это так чудесно, после всяких официальных приемов во дворце.
   - Чудесная перемена занятий и обстановки! - эхом отозвались семь фрейлин и семь маленьких пажей.
   - Я так рада, что вы со мной согласны, - улыбнулась принцесса и ловко опустила свой шелковый сачок в свободное пространство между зелеными водорослями.
   - Какое милое создание! - воскликнула самая юная фрейлина, когда все столпились вокруг сачка принцессы, посмотреть на то, что ей удалось поймать.
   - Это, - высокомерно произнесла принцесса, - головастик.
   - Головастик! Вы только представьте себе, - прошептали семь фрейлин семи маленьким пажам, - наша принцесса знает это, и ей не пришлось заглядывать в книгу.
   - Пожалуйста, бросьте меня снова в воду, - задыхаясь, едва смог прошептать бедный Вригглс. Правда, он нарочно заплыл в сачок принцессы, но уже сожалел о своем глупом поступке. Вот что происходит, когда головастик влюбляется в принцессу.
   - Головастики, - продолжала принцесса, - на самом деле лягушки; то есть, через некоторое время им надоедает быть головастиками, и они превращаются в лягушек так же быстро, как моя фея-крестная могла бы превратить в арбуз лорда-канцлера.
   - Как это мило с их стороны, - сказала самая молодая фрейлина.
   К счастью для Вригглса, принцесса наконец достала его, зажав своими изящными белыми пальчиками, и бросила в темную жестянку с водой, где он постоянно натыкался на обычного пескаря, с которым никогда бы даже не поздоровался, повстречайся с ним в канале. Один из пажей отнес его во дворец, где он был помещен в дорогую фарфоровую чашу; когда принцесса вернулась, она подошла посмотреть на него.
   - Это мой первый головастик, - пробормотала она. - Какой он очаровательный.
   Она опустила свою белую руку и засмеялась от удовольствия, когда Вригглс прошмыгнул между ее усыпанными драгоценностями пальчиками. Теперь, когда он был так близко от нее, Вригглс был совершенно счастлив и с ужасом оглядывался назад, на свою жизнь в канале, где никто не ценил его, и из которого он мог видеть принцессу только вдалеке, идущей по берегу. Но когда она ушла обедать, он также почувствовал голод, поскольку она ему ничего не дала. Тем не менее, он понимал, что приходится чем-то расплачиваться за то, чтобы быть влюбленным в принцессу.
   Каждый вечер, перед тем как лечь спать, принцесса приходила в оранжерею, навещать своих питомцев, говорила каждому из них несколько слов и особенно радовалась, если кто-нибудь отвечал ей. Она посещала свою певчую птицу в позолоченной клетке, и своих гусениц в картонных коробках, и лягушек на каменной горке; наконец, она подходила и заговаривала с Вригглсом в его дорогой фарфоровой чаше. Певчая птица громко пела ей; гусеницы ползли по ее ладони; лягушки квакали, когда она заговаривала с ними; между ее усыпанными драгоценностями пальцами сновал Вригглс. Но сейчас он уже не был таким быстрым, как прежде.
   - Дорогая принцесса, - говорил он ей слабым голосом. - Я вас очень люблю, но не могли бы вы дать мне немного водорослей или хотя бы несколько муравьиных яиц?
   Но принцесса не понимала его, вынимала пальцы из чаши и изящно обтирала их кружевным платочком.
   - Как это приятно, держать домашних животных и чувствовать, что они действительно любят меня, - говорила она своим фрейлинам, когда те переодевали ее ко сну.
   - Это потому, что вы очень добры к ним, ваше высочество, - отвечали они.
   Как-то утром фея-крестная принцессы нанесла неожиданный визит. Принцесса отправилась на прогулку с королем, и королева сидела по этому случаю в своем будуаре без короны, когда та вдруг появилась посреди комнаты.
   - Вы, кажется, удивлены, - сказала фея-крестная, когда королева вскрикнула и приложила руку к голове.
   - Вовсе нет, я - очарована, - выдохнула бедная королева и позвонила, чтобы ей принесли корону.
   - Я пришла посмотреть, как поживает принцесса, - продолжала фея, устраиваясь в кресле поудобнее. - Кажется, настало время задуматься о ее замужестве?
   - Без сомнения, - сказала королева уже более спокойно, поскольку ей принесли ее корону на золотом подносе, - хотя она еще ни разу не заговаривала об этом. На самом деле, милое дитя, кажется, в настоящее время не заботится ни о чем, кроме своих животных. Она совершенно занята ими, и это замечательно - видеть, как они все любят ее.
   - Это все очень хорошо, - сказала фея-крестная, - но она достигла того возраста, когда пора перестать портить жизнь другим. Ей пора замуж.
   - Прошу прощения? - сказала королева, которая подумала, что неправильно поняла слова феи.
   - Я знаю одного очень достойного принца, - продолжала между тем та, не обратив внимания на ее вопрос, - тоже моего крестника, который мог бы стать принцессе прекрасным мужем. Я загляну к нему сегодня; он живет в ста лигах отсюда, и может прибыть к вам через месяц. Итак, решено.
   В эту минуту вошла принцесса; готовясь увидеть свою крестную, она оделась очень опрятно, а на лице ее была улыбка.
   - Дорогая крестная, - сказала она, целуя ее, - я так рада видеть тебя снова. Не хочешь ли взглянуть на моих питомцев?
   - Сегодня у меня нет времени, - ответила фея. - До захода солнца я должна повидаться со своими тремястами пятьюдесятью крестниками. Я приехала, чтобы обговорить твое замужество с твоей матерью и преподнести тебе небольшой подарок.
   Принцесса вздрогнула. Сколько она себя помнила, ее крестная приходила в самые неподходящие моменты и дарила ей такие подарки, как любовь к естествознанию, или хорошая память, или трудолюбие. Но на этот раз она была по-настоящему счастлива, потому что фея подарила ей способность понимать язык животных.
   - Это замечательно! - воскликнула принцесса. - Я сейчас же пойду и воспользуюсь им. - И как только фея исчезла, не выслушав до конца благодарности королевы, принцесса побежала к своим питомцам.
   - Я пришла поговорить с тобой, птичка, - сказала она, останавливаясь у позолоченной клетки. - Ты не споешь мне?
   И птица запела песню, которую пела каждый день в течение года.
  
   Пусти меня, пусти меня, пусти!
   Где в море есть зеленый островок,
   Там в зелени гуляет ветерок,
   Там ждет меня веселый мой дружок,
   Пусти меня туда, пусти, пусти!
  
   - Какая неблагодарная птица! - воскликнула изумленная принцесса и побежала к своим гусеницам, чтобы не слышать ее пения.
   - А вы счастливы, милые маленькие гусеницы? - прошептала она им.
   - Счастливы? Как мы можем быть счастливы, если ты даешь нам листья лилии, а не капусту, чтобы поесть? - разворчались гусеницы.
   - Как это вульгарно! - с презрением сказала принцесса и побежала к лягушкам.
   - Милые лягушечки, расскажите мне одну из ваших очаровательных историй, - попросила их она.
   - Нет у нас никаких очаровательных историй, - проквакали они. - Мы так устали друг от дружки, что даже ссориться не в состоянии. А как бы вам понравилось жить на каменной горке, с маленьким прудом, в котором плавают две золотые рыбки и один тритон?
   - Никогда в жизни я не сталкивалась с таким количеством недовольных, - сказала принцесса и медленно, с задумчивым видом, подошла к стоящей на подоконнике драгоценной фарфоровой чаше.
   - О Господи! - воскликнула она в отчаянии. - Мой дорогой головастик умирает! В чем может быть дело?
   Вригглс едва мог двигаться, поскольку от голода совсем ослаб, и едва задел хвостиком нежные пальчики принцессы.
   - Милая, прекрасная принцесса, - произнес он слабым голосом, - я так тебя люблю, что даже умереть в твоих руках для меня - одно удовольствие. Но если бы ты дала мне немного водорослей или несколько муравьиных яиц, я прожил бы гораздо дольше, став твоим смиренным рабом.
   - Как это глупо с моей стороны, не подумать об этом раньше! - воскликнула принцесса. - Но, по крайней мере, хоть один из моих питомцев умел оценить мою доброту. - И она побежала за едой, которую дала головастику из своих рук. Вригглс очень скоро пришел в себя и поведал принцессе свою историю, насколько смог припомнить, что ее чрезвычайно обрадовало.
   - Действительно, это необыкновенный головастик, - сказала она себе, уходя от него. - Он способен отличить принцессу от обычного человека.
   - Как мне повезло, - пробормотал Вригглс с полным ртом водорослей. - Как я рад, что не общался со всеми этими скучными обитателями канала; я нисколько не смущаюсь, общаясь с принцессой. Я всегда утверждал, что я исключительный.
   Когда на следующее утро принцесса пришла навестить своих питомцев, она пробежала мимо бело-зеленой птицы в позолоченной клетке, мимо гусениц в картонных коробках, мимо лягушек на искусственной горке и заткнула уши двумя пальцами, чтобы не слышать их жалоб. Ибо принцесса была так добросердечна, что не могла слышать того, кто попадал в беду. Добравшись до ценной фарфоровой чаши на подоконнике, она глубоко вздохнула и посмотрела на чистую воду.
   - Тебе грустно, принцесса, - сочувственно произнес Вригглс. - Что я могу сделать, чтобы утешить тебя?
   - Увы, - вздохнула принцесса, - никто не может утешить меня, мой маленький друг. Моя крестная говорит, что я выхожу замуж, и через месяц приезжает мой жених.
   Вригглс внутренне задрожал от волнения, но не позволил своим чувствам проявить себя.
   - Разве ты не хочешь выйти замуж, дорогая, прекрасная принцесса? - спросил он, уютно устроившись на ее ладони.
   - Только не за того, кого выбрала для меня моя крестная, - ответила принцесса, - потому что он один из ее крестников, и она утверждает, что он - очень достойный молодой принц. Я не выношу достойных молодых принцев, и быть замужем за одним из них - просто невыносимо. Как же мне после этого не грустить?
   - До его приезда еще целый месяц, - сказал Вригглс, для которого месяц и в самом деле был очень значительным сроком.
   И он считал каждый день этого драгоценного месяца по числу посещений принцессы, пока тот не кончился, и во дворце не поднялась такая суматоха, что о ней стало известно даже животным в оранжерее.
   - Еще один день, - вздохнула принцесса, опуская свои изящные пальчики в чистую воду драгоценной фарфоровой чаши, - после чего мне придется выйти замуж, а тебе - превратиться в лягушку.
   - Как? - воскликнул Вригглс, который в последнее время чувствовал себя плохо и был вынужден подниматься к поверхности чаще, чем обычно. - Я превращаюсь в лягушку? Конечно же, ты ошибаешься.
   - О, нет, - улыбаясь, сказала принцесса. - Все головастики превращаются в лягушек. И ты тоже, мой маленький друг.
   - Никогда! - гордо заявил Вригглс. - Дорогая, прекрасная принцесса, ты забываешь, что я - исключительный головастик.
   - Ах, в несчастье о таких вещах забывают, - сказала принцесса, все еще улыбаясь. - Ты можешь поцеловать мой мизинец, маленький друг, если хочешь.
   Весь этот день и ночь, последовавшую за ним, Вригглс жил воспоминанием об этом поцелуе. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким несчастным; когда он был в воде, ему хотелось дышать воздухом; когда он поднимался к поверхности, ему сразу же хотелось опуститься поглубже.
   - Несомненно, - печально пробормотал он себе под нос, - это так влияет на меня мое горе. Я не могу вынести и мысли о замужестве принцессы. Вот что значит быть необыкновенным головастиком. Я почти жалею, что не умер от любви к ней в канале, хотя в таком случае мне не удалось бы поцеловать ее маленький белый пальчик.
   Но в целом он был рад, что ему никогда больше не придется общаться со своими товарищами по каналу.
   Когда рассвело, во дворце поднялась еще большая суматоха.
   - С естественной историей покончено навсегда, - сказали семь фрейлин семи маленьким пажам. И семь маленьких пажей принялись кувыркаться и кричать от радости так громко, как могут это делать только семь маленьких пажей.
   Около полудня прибыл молодой принц. Все нашли его очаровательным, когда он проезжал через город, хотя он почти никого не замечал и направлялся к дворцу с необычайно мрачным выражением на лице. Если бы он не был принцем, люди сказали бы, что он выглядит неприятно. Однако манеры его были безупречны, и король с королевой полюбили его с первого взгляда.
   - Он, бесспорно, красив, - сказала принцесса своему маленькому другу; она ожидала встречи со своим женихом в оранжерее, - ибо я видела его в окно. Но, конечно, я буду его ненавидеть.
   - Не будь с ним жестока, милая, прекрасная принцесса, - сказал Вригглс с великодушием, которое не смог бы проявить никто, кроме необыкновенного головастика. - Из него может получиться замечательный муж.
   - Это невозможно, - заявила принцесса. - Чего можно ожидать от принца, который получал полезные подарки от феи-крестной на двадцать один день рождения?
   В этот момент вошла самая молодая фрейлина и спросила, когда ее высочество будет готова принять своего королевского поклонника.
   - Я готова это сделать хоть сейчас, - ответила принцесса с очень некрасивой улыбкой, - если он не слишком горд, чтобы навестить меня здесь, среди моих любимцев.
   Младшая фрейлина поручила младшему пажу передать слова ее высочества, а поскольку младшему пажу это поручение не нравилось так же сильно, как и ей, принцу пришлось немного подождать, прежде чем он узнал о желании принцессы.
   - Вот видишь, он слишком горд, - сказала принцесса своему маленькому другу, потому что время шло, а в оранжерею никто не входил. - Впрочем, я только рада тому, что он держится он меня подальше.
   Потом она оглянулась и увидела самого красивого юношу, какого когда-либо видела в своей жизни.
   - О Господи! - воскликнула принцесса с легким удивлением. - Почему никто не объявил о вашем приходе?
   - Я не хотел, чтобы о моем приходе объявляли, - коротко ответил принц. Он подумал о том, что принцесса очень красива, хотя и готов был испытывать к ней крайнюю неприязнь.
   - Ах, - неловко произнесла принцесса. Она подумала о том, что если бы уже не решила ненавидеть его, ей понравился бы звук его голоса.
   - Полагаю, - мрачно сказал принц, - что должен просить вас выйти за меня замуж.
   - Полагаю, что так, - со вздохом ответила принцесса. - Это все из-за моей феи-крестной.
   - Видите ли, - воскликнул принц, - со мной случилось то же самое! Я всю жизнь страдал от своей феи-крестной.
   - Это очень интересно, - сказала принцесса, чуть-чуть повеселев. - Давайте присядем и поговорим об этом.
   - Она когда-нибудь делала вам полезные подарки? - спросил принц.
   - На каждый день рождения, - ответила принцесса. - А она наносила вам неожиданные визиты?
   - Постоянно, - ответил принц, - она всегда приходила, когда я был непослушен, и это делало мое наказание только суровее.
   - В самом деле, - сказала принцесса, - у нас, кажется, много общих обид. Я никогда не встречала никого, у кого была бы такая же фея-крестная, как моя.
   - А я, - вежливо сказал принц, - никогда не встречал такой очаровательной крестницы у такой надоедливой крестной матери.
   Принцесса слегка покраснела и опустила глаза.
   - Вы знаете, - робко сказала она, - моя крестная говорила мне, что вы достойны любви, и поэтому я думала, что возненавижу вас.
   - Разве такое возможно? - воскликнул принц. - Верите ли, она сказала мне, что вы станете прекрасной женой, и я совершенно не хотел вас полюбить.
   - Но вы ведь недостойны любви, не так ли? - спросила принцесса.
   - Ни капельки, - засмеялся принц. - А вы?
   - Я тоже, - горячо ответила принцесса.
   - Я рад, - с усилием продолжил принц, - что мы оба видим нелепость этого брака.
   - Да, - пробормотала принцесса.
   - На этот раз нашей крестной не удастся добиться своего, не так ли? - продолжил он с вымученным смехом. Но принцесса не ответила, потому что глаза ее были полны слез.
   - Дорогая, - сказал принц, - разве я сказал что-нибудь обидное?
   И он взял ее изящные руки в свои.
   - Вовсе нет, - всхлипнула принцесса. - Но прежде чем мы расстанемся, вы... вы можете поцеловать мне руку, если хотите.
   Но принц вовсе не собирался целовать ей руку; он обнял ее и поцеловал в обе щеки. А значит, фея-крестная все-таки добилась своего.
   И тогда они оба снова заговорили; им так много нужно было сказать друг другу, что они говорили, и говорили, и говорили, а потом обнаружили, что почти ничего не сказали.
   - Для чего все эти клетки и ящики? - спросил принц, впервые оглядывая оранжерею.
   - О, - равнодушно ответила принцесса, - это всего лишь несколько домашних животных, которых я держала, чтобы скоротать время.
   Пока она говорила, бело-зеленая птица снова запела свою печальную песню:
  
   Пусти меня, пусти меня, пусти!
   Где в море есть зеленый островок,
   Там в зелени гуляет ветерок,
   Там ждет меня веселый мой дружок,
   Пусти меня туда, пусти, пусти!
  
   Принцесса подошла и распахнула дверцу клетки. Бело-зеленая птица выпорхнула в окно и исчезла из виду.
   - Почему вы отпустили ее? - спросил принц.
   - Потому что теперь у меня тоже есть возлюбленный, - ответила принцесса и подошла к гусеницам. Но, увы! Все они лежали мертвые на ложе из листьев лилий, и тогда принцесса направилась к искусственной горке, открыла дверь, ведущую в сад, и лягушки ускакали, не сказав ни слова благодарности.
   - И это ответ на мою доброту! - сказала принцесса и подошла к драгоценной фарфоровой чаше, стоявшей на подоконнике.
   Вригглс оказался прав. Ему не суждено было стать лягушкой.
   - Мой дорогой маленький друг, - сказала принцесса, плача, - почему ты умер прежде, чем я успела рассказать тебе о своем счастье?
   - Почему ты плачешь из-за обыкновенного головастика, милая? - спросил принц, почувствовав укол ревности.
   - Ах, - ответила принцесса, - потому что это был необыкновенный головастик.
  

МАЛЕНЬКАЯ ВЕДЬМА, ЖИВУЩАЯ НА ЗЕЛЕНОЙ РАВНИНЕ

  
   Жила когда-то старая сердитая ведьма, у которой была очаровательная маленькая дочь. Как у нее могла появиться такая очаровательная дочь, никто не мог себе представить, потому что она была самой неприятной старой ведьмой, какие только встречаются в рассказах о фэйри, и всю свою долгую жизнь, - а прожила она тысячу лет, - потратила на то, чтобы сделать несчастными как можно больше людей. И все же, несмотря на это, у нее была самая милая маленькая дочка, какую только можно себе представить, и звали ее Бларни, потому что она была так прекрасна, как этого можно было только пожелать. Кожа ее была белой, как нежнейшее белое облако, волосы - цвета заходящего солнца, большие глаза - как темно-пурпурные цветы, растущие на границе Волшебной страны. Она жила со своей матерью на краю широкой зеленой равнины и целый день пела песни солнцу; а когда наступал вечер, она шла в дом матери и училась превращать людей в то, чем они никогда и ни за что не хотели бы быть.
   А Бларни, несмотря на все свои прелести, все-таки была маленькой ведьмой; она просто кипела от озорства и веселья; и она ничего так не любила, как подшучивать над простыми людьми, которые приходили спрашивать совета у ее матери. Она никогда не причиняла им настоящего вреда, подобно старой ведьме, но очень часто пугала их до крайности или заставляла выглядеть глупыми, что, конечно, было еще хуже; и тогда она падала на траву и громко смеялась, пока те не исчезали из виду. Например, соседний король, наводивший ужас на своих подданных, как-то раз пришел просить у старой ведьмы амулет, чтобы заколдовать своего личного секретаря. А его личный секретарь пришел по другой дороге, в тот же самый момент, - попросить амулет, чтобы заколдовать своего повелителя. Бларни не стала провожать их к своей матери, но превратила короля в мышь, а его личного секретаря - в кошку; так что в течение целых пяти минут старый тиран спасался бегством от своего слуги, и с тех пор так боялся, что тот снова превратится в кошку, что больше не тиранил его.
   А человеку, который хотел получить зелье для своей болтливой жены, она дала такое, что его жена онемела, и это стало раздражать его гораздо сильнее, чем ее болтовня, поэтому он вскоре пришел и попросил у Бларни еще одно зелье, чтобы та снова заговорила. И еще многими другими способами она обращала желания людей против них самих; пока, наконец, те не поумнели и не научились избегать красивой девушки, сидевшей на краю широкой зеленой равнины и певшей песни солнцу целый день. Они предпочитали войти в хижину с риском быть очарованными старухой, почти никогда не видевшей солнечного света, постоянно сидевшей возле огня, от которого поднимался зеленый дым.
   И все же, несмотря на ее озорство, у нее было много поклонников, которые приходили и умоляли Бларни выйти за них замуж. Но она качала головой, отказывала и говорила, что никогда не выйдет замуж ни за кого, кроме как за принца; и когда принцы услышали о ее красоте, они тоже принялись ухаживать за ней, но она по-прежнему качала головой и теперь уже говорила, что примет предложение только короля.
   - Она - самонадеянная шалунья, - сказала самая красивая девушка в соседнем городе, и добавила, что ей вполне хватит сына дровосека. Но в этот самый момент кастрюля закипела, обед подгорел и обжог ей руки, и это научило ее никогда больше ничего не говорить о маленькой колдунье с равнины.
   Но однажды, когда Бларни, как обычно, сидела на краю широкой зеленой равнины и пела песни солнцу, к ней подъехал величественный всадник в золотой короне и королевском платье и приветствовал ее.
   - Значит, ты и есть та самая маленькая ведьма, живущая на краю равнины, так? - спросил он.
   - Меня зовут Бларни, - небрежно ответила она, - и, если захочу, я превращу тебя в черного кота.
   - Это именно то, что тебе очень хочется сделать, - ответил незнакомец, - но, мне кажется, впоследствии ты сильно пожалеешь об этом.
   После этого он спешился и попросил принести воды для его лошади.
   - Это не мое дело - носить воду для чьей-то лошади. Ручей в лесу, за домом, - сказала Бларни и снова запела. Она не превратила его в черного кота, потому что хотела посмотреть, что будет дальше. Незнакомец приблизился и посмотрел на нее с улыбкой сверху вниз, не сказав ни слова.
   - Почему бы тебе не уйти? На что ты уставился? - сердито крикнула Бларни. - Ты понимаешь, что я запросто могу превратить тебя в черного кота?
   - Но ты же знаешь, что не сделаешь этого, - засмеялся незнакомец.
   - А почему бы и нет? - спросила Бларни.
   - Потому что ты не только маленькая ведьма, но и маленькая девочка, - ответил он, снова сел на коня и уехал.
   Бларни в ярости каталась по траве и клялась, что если он когда-нибудь вернется, она превратит его в черного кота прежде, чем он успеет заговорить. И впервые в жизни она не стала дожидаться захода солнца, а вошла в дом и дулась, пока не наступило время спать.
   На следующий день в то же самое время на горизонте появилось пятнышко. Бларни изо всех сил старалась не смотреть в ту сторону, но, тем не менее, обнаружила, что наблюдает за ним с величайшим нетерпением, а оно приближалось все ближе и ближе, пока, наконец, не оказалось тем же самым всадником, который приезжал накануне.
   - Добрый день, - приветствовал он ее.
   - Зачем ты вернулся? - грубо спросила она.
   - Приехал посмотреть, как ты сердишься, - ответил он, спешился и подошел к ней, как и вчера.
   Бларни подумала про себя, что не доставит ему такого удовольствия. Она посмотрела вдаль, на широкую зеленую равнину, и решила, что пока еще не превратит его в черного кота.
   - Ты король? - спросила она безразличным тоном.
   - О Господи, нет, - ответил незнакомец. - Ни за что на свете не хотел бы быть королем.
   - Но на тебе же корона! - воскликнула она с большим разочарованием, ибо все время почти надеялась, что он окажется королем, хотя и не собиралась выходить за него замуж.
   - Она принадлежала последнему короля, которого я победил, - весело сказал незнакомец.
   - Значит, ты побеждаешь королей? Как это жестоко с твоей стороны! - с содроганием воскликнула Бларни.
   - Но разве ты не разбиваешь сердца? - возразил незнакомец. - Кроме того, я побеждаю только плохих королей и только тогда, когда они попадаются мне на глаза. Это совсем не одно и то же.
   - Я думаю, поступать так с королями хуже, чем разбивать сердца. Кроме того, я не делаю людям ничего плохого. Во всяком случае, я никогда не выйду за тебя замуж, потому что ты - не король.
   - Когда-нибудь ты непременно это сделаешь, - сказал незнакомец, все еще улыбаясь самым вызывающим образом. - Это только вопрос времени.
   - Очень долгого времени! - сердито воскликнула Бларни и превратила его в черного кота.
   - О Господи! - сказала она после этого со слезами на глазах. - Я совершенно не хотела этого делать. Теперь мне не с кем поговорить, к тому же, что мне делать с этой огромной лошадью? Интересно, смогу ли я превратить его обратно в человека?
   Затем она попробовала все известные ей заклинания, пытаясь вернуть ему прежний облик; но ни одно из них не помогло, и, в конце концов, она в отчаянии прекратила эти попытки.
   - Если взглянуть правде в глаза, он все равно был ужасно тщеславен и заслуживал наказания, - сказала она самой себе и ушла в дом, чтобы не видеть устремленных на нее кошачьих глаз.
   - Какой смысл превращать человека в черного кота, если я не могу снова превратить его в человека? - спросила она у матери.
   - Но ты можешь это сделать, - сказала старая ведьма. - Я давным-давно научила тебя этому. Неужели ты так быстро все забыла, ленивое дитя?
   - Я не забыла, но у меня ничего не получилось, - ответила Бларни и рассказала о случившемся своей матери. Старая ведьма усмехнулась.
   - Это, должно быть, потому, что ты влюбилась в него, - сказала она. - Ты никогда не сможешь вернуть ему его прежний облик. И я не могу вам помочь, потому что слишком стара и потерял половину своей мудрости. Ты должна прогнать его и забыть о нем.
   Но бедная маленькая Бларни села и горько заплакала, пока ведьма не начала ее ругать.
   - Что за нелепые слезы из-за возлюбленного, который даже не был королем, - резко сказала она.
   - Неужели я ничего не могу сделать? - умоляюще спросила Бларни, потому что черный кот последовал за ней в дом и смотрел на нее своими пронзительными зелеными глазами, как обычно смотрят все черные коты.
   - Есть только одно средство, - сказала старая ведьма.
   - Какое? - воскликнула Бларни, в нетерпении сжимая руки.
   - Ты должна дать ему самую драгоценную вещь на земле, - сказала старая ведьма, - но что это такое, я тебе сказать не могу; и никто на свете, ни ведьма, ни фэйри, ни вимп, ни гоблин, не скажет тебе этого.
   - Тогда как же мне это узнать? - в отчаянии спросила Бларни.
   - Рано или поздно об этом все узнают, - сказала старая ведьма и снова усмехнулась.
   - Правда? - спросила Бларни.
   - Может быть, - сказала старая ведьма, - так было всегда.
   - Тогда почему бы тебе не отдать это черному коту, а не мне?
   - Бесполезно, ты должна будешь сделать это сама, - сказала старая ведьма и усмехнулась в третий раз.
   В ту ночь Бларни почти не спала, она лежала без сна и думала. А когда забрезжил рассвет, она прокралась вниз и выскользнула из дома на покрытую росой зеленую равнину. Лошадь и кот были на улице вместе, но, хотя она погладила лошадь и поговорила с ней, черному коту ей сказать было нечего, потому что она ни на мгновение не могла избавиться от мысли, что это на самом деле тот незнакомец с золотой короной, который смеялся над ней; и это сильно смущало ее.
   - Я собираюсь на поиски самой драгоценной вещи в мире, - сказала Бларни. - Ты пойдешь со мной?
   Но конь в ответ покачал головой.
   - А ты? - сказала маленькая ведьма, обращаясь к черному коту. Тот мяукнул, что, по всей видимости, означало "да"; тогда Бларни снова погладила лошадь и велела ей ждать, пока они не вернутся; после чего отправилась в путь со своей странной спутницей. Итак, маленькая ведьма, жившая на зеленой равнине, отправилась в сопровождении черного кота искать самое драгоценное, что есть на свете.
   Они долго шли по широкой зеленой равнине и следили за движением солнца, пока не достигли одинокого вишневого дерева, жившего само по себе, и никого не угощавшего своими вишнями; Бларни подошла к нему и спросила, как пройти к самой драгоценной вещи на свете.
   - Ах, - подумав, ответила вишня, - это, должно быть, бриллиант на голове короля гоблинов, который живет в Красной горе. Это самая драгоценная вещь, о которой я когда-либо слышала.
   Бларни поблагодарила вишневое дерево и поспешила вслед заходящему солнцу, а рядом с ней бежал черный кот; едва наступил вечер, из темноты показалась Красная гора и преградила им путь. Бларни подошла к горе и постучала по ней семь раз. После этого в склоне горы открылась маленькая дверца, и оттуда выглянул маленький уродливый гоблин, одетый в черно-желтое, как оса, с очень большой головой и зажженной восковой свечой на макушке; он спросил ее, что ей нужно.
   - Я - ведьма, которая живет на зеленой равнине, и пришла потанцевать с Его Величеством Королем, - ответила Бларни.
   - Его Величество Король сегодня не танцует, - грубо сказал маленький гоблин и захлопнул дверь перед ее носом.
   Но Бларни дважды топнула ногой, хлопнула в ладоши, и дверь снова распахнулась.
   - Пожалуйста, ведьма, добрая ведьма, не заколдовывай меня, - взмолился гоблин испуганным голосом, снова увидев Бларни перед собой. - Таков был приказ моего господина, милая ведьма равнины.
   - Неужели ты думаешь, что я возьму на себя труд заколдовывать такую мелочь, как ты? - с презрением сказала Бларни и пошла прямо в гору по узкому темному проходу, а черный кот следовал за ней по пятам. Она прошла мимо нескольких других гоблинов, одетых, как осы, с восковыми свечами на головах; и все они кричали на нее и пытались остановить. Но Бларни произнесла одно из своих заклинаний, которое погасило все их восковые свечи, так что они попадали друг на друга в темноте и закончили тем, что принялись драться. А Бларни и ее кот, тем временем, шли вперед, потому что ведьмы и коты одинаково хорошо видят на свету и в темноте.
   Вскоре проход расширился, и они оказались перед ярко освещенной комнатой, у входа в которую лежал огромный алый дракон с тремя головами и множеством когтей, похожих на винты, причем у него было такое плохое настроение, что никто не мог пройти мимо него.
   - Какая наглость! - прорычал он, увидев Бларни. - Разве ты не видишь, что я - дракон? За это я тебя съем! - И он бросился к ней, широко распахнув пасти.
   - А ты разве не видишь, что я - ведьма, и собираюсь усыпить тебя? - заметила Бларни, не отступив ни на дюйм. И алый дракон тотчас же опустился на каменный пол, крепко зажмурив шесть глаз и размахивая в воздухе страшными когтями так, что они никому не могли причинить вреда.
   - Ты можешь лежать здесь так сто лет, - сказала Бларни. Она перешагнула через огромное тело, черный кот прыгнул за ней, и они бок о бок вошли в ярко освещенную комнату. Это была самая великолепная комната, какую они когда-либо видели. Все стены ее были из полированной меди, а пол - из чеканного золота; посреди всего этого на серебряном троне восседал король гоблинов с короной на голове, вырезанной из одного алмаза. И когда они смотрели на него, то поняли, что весь свет в комнате исходит из его чудесной бриллиантовой короны, ибо она сияла так же ярко, как тысяча свечей.
   - Что там о себе думает этот дракон? - раздраженно сказал король гоблинов. - Я сюда вообще никого не пускаю, потому что это мешает мне думать. Нужно очень много думать, и никто не может этого делать, кроме меня; а я сбиваюсь, когда меня прерывают. Как ты прошла мимо дракона?
   - Мне кажется, когда я проходила мимо, он дремал, - ответила Бларни, сверкнув глазами. - Но это вовсе не должно вас беспокоить. Я ведь пришла просто поболтать.
   - Я никогда не болтаю, - сказал король гоблинов тем же жалобным тоном. - Именно поэтому я не принимаю посетителей. Они только и хотят, что болтать. Здесь и без них слишком много разговоров.
   - Это лучше, чем слишком много думать, - сказала ведьма, подходя к трону немножко поближе.
   - Ты так считаешь? Я думал, думал и думал с тех пор, как я здесь, а мне столько же лет, сколько этой горе, - ответил король гоблинов, подперев голову рукой и тяжело вздохнув.
   - Это слишком долго для размышлений, - заметила Бларни, подойдя совсем близко к трону и тихо положив руку на плечо короля гоблинов. - И о чем же вы думали все это время?
   - О, я до этого еще не дошел, - устало ответил он. - Тебе придется думать гораздо дольше, чем думаю я, прежде чем ты начнешь думать о чем-то конкретном. Но иногда я так запутываюсь, что сам не знаю, о чем думаю.
   - Тогда перестаньте думать на некоторое время и потанцуйте со мной, - живо предложила Бларни и, быстро обвив своей рукой талию короля гоблинов, она вдруг сдернула его с трона и принялась кружиться с ним по золотому полу, в безумной, дикой, ведьминой пляске, пока он не стал умолять ее, задыхаясь, остановиться и дать ему отдохнуть. Но если маленькая ведьма начинает танцевать, требуется много усилий, чтобы остановить ее; поэтому король гоблинов совсем запыхался, прежде чем Бларни отпустила его.
   - Ваша корона, не слишком ли тяжела для вас? Давайте-ка, я сниму ее, - сказала она, и прежде, чем зловещий вой короля гоблинов заполнил каждый уголок Красной горы и эхом разнесся на многие мили вокруг, она сняла корону с его головы и надела ее на голову черного кота. Но, увы! он по-прежнему остался черным котом и жалобно мяукал, как будто и ожидал подобного исхода с самого начала.
   - Все хлопоты были напрасны! Вот, возьмите вашу бриллиантовую корону, мне нужно что-то более драгоценное, - воскликнула Бларни, бросив корону в маленького, тяжело дышавшего короля. - Во всяком случае, вам есть, о чем подумать!
   Она подхватила черного кота, три раза обошла вокруг трона, один раз чихнула, и они снова оказались снаружи горы.
   - Теперь придется начинать все сначала, - сказала Бларни черному коту. - И мы начнем прямо сейчас.
   Необычная парочка вместе отправилась дальше, и они шли, шли, шли и не останавливались, пока не забрезжил рассвет, и они не оказались возле маленького мальчика, бросавшего камни в ручей.
   - Маленький мальчик, что самое ценное в мире? - спросила Бларни.
   Маленький мальчик поднял лицо, на удивление полное и румяное, и ответил: "Завтрак", после чего убежал в дом. Бларни рассмеялась и пошла дальше, потому что маленькие ведьмы и черные кошки могут очень долго обходиться без завтрака.
   Затем они пришли к пещере, в которой жил скряга, жадно пересчитывавший свое золото; но когда он увидел Бларни, стоявшую снаружи, то обхватил своими длинными тощими руками свои деньги и крикнул ей, чтобы она уходила.
   - Наверное, это самая драгоценная вещь на свете, если он ее так тщательно охраняет, - сказала Бларни, все еще остававшаяся в некотором неведении, хотя и была дочерью ведьмы. - Старик, одолжи мне немного твоего золота, чтобы я могла расколдовать моего черного кота.
   - Нет, нет, уходи! - взвизгнул старый скряга. Но Бларни превратила его в воробья, принявшегося летать вокруг ее головы, жалобно чирикая, зачерпнула горсть золотых монет и высыпала их на черного кота. Но, увы! он по-прежнему оставался черным котом и по-прежнему жалобно мяукал, и Бларни, вздохнув, превратила воробья обратно в скрягу.
   - Можешь и дальше продолжать пересчитывать свое золото, - сказала она, отправляясь с черным котом дальше, - мне нужно что-то более драгоценное.
   А скряга, у которого сильно кружилась голова, был слишком рад снова получить свои деньги, чтобы пожаловаться.
   Необычная парочка отправилась дальше, и следовала за солнцем до его заката; и как раз перед самым наступлением ночи они встретили двух лесных голубей.
   - Пожалуйста, не могли бы вы сказать мне, что самое ценное в мире? - спросила Бларни.
   - Мы не можем тебе этого сказать, - тихо ответили они, - но, может быть, подскажем, как это найти.
   - Наконец-то! - радостно воскликнула Бларни. - О, говорите скорее, скорее! Это далеко? Как скоро я смогу туда добраться? Это трудно найти? О, говорите же скорее, говорите, говорите!
   - Это найти не быстро и не долго, не трудно и не легко, - проворковали голуби. - Каждый находит это один раз, и ты тоже сможешь это найти. А чтобы добраться, для этого существует много способов.
   - Расскажите мне хотя бы об одном из них, - с нетерпением попросила Бларни.
   - Вот перед тобой тропинка, - проворковали они в ответ. - Следуй по ней, куда бы она тебя ни привела, пока не встретишь принца, которому нужна твоя помощь. Сделай все, что он попросит, и тебе останется только подождать.
   - Какой глупый способ получить нужную вещь, - сказала Бларни немного сердито. - Делать то, что скажет мне первый встречный принц, а потом еще и ждать. Ненавижу ждать! Разве я не могу сразу попросить его, как только увижу?
   - О, нет! - ответили она. - Сначала ты должна узнать, что это такое.
   - Мне еще нужно что-то узнавать? Чем дальше, тем хуже, - сказала Бларни и очень нелюбезно пожелала им спокойного вечера.
   - Лесные голуби - самые глупые и медлительные птицы, каких я когда-либо встречала, - пробормотала она, быстро шагая по тропинке.
   - Тебе лучше подождать здесь, - сказала она черному коту, когда они добрались до опушки густого леса, - там темно и опасно, и мне придется применить свои заклинания, чтобы выбраться оттуда живой. Но тебя я защитить не смогу, поэтому и не стану брать с собой.
   Черный кот мяукнул и свернулся калачиком на куче сухих листьев, а Бларни, махнув ему рукой, нырнула в лес. Тропинка становилась все уже и уже по мере того, как она продвигалась вперед; наконец, колючие кусты сомкнулись перед ней, и ей пришлось использовать заклинания, чтобы заставить их расцепить свои ветки и пропустить ее. Она шла все дальше и дальше, пока вдруг не оказалась перед высоким мрачным замком. Большие железные ворота были заперты на засов, но, несмотря на это, молодой принц яростно стучал в них своим мечом и сердито звал стражника, чтобы тот вышел и открыл их. Но в замке не было заметно никакого движения, только ветер посвистывал вокруг высоких башен, отчего они казались мрачнее, чем были на самом деле.
   - Глупо так обращаться с мечом, - заметила Бларни. - Но почему ты хочешь попасть туда, где тебя явно не ждут?
   - Принцессу, которую я люблю, похитил жестокий великан и запер в этом замке. Есть предсказание, что она не будет освобождена, пока маленькая ведьма, живущая на зеленой равнине, не придет и не наложит заклятие на великана. Но как мне ее найти? - вздохнул принц и снова принялся колотить мечом в ворота.
   - Это не самый лучший способ найти ее, - сказала Бларни с легким презрением. - Я - маленькая ведьма, живущая на зеленой равнине, и пришла сюда, чтобы помочь тебе. Так что прекрати шуметь и быстро скажи мне, чего ты от меня хочешь.
   Принц был вне себя от радости, когда узнал, что она и в самом деле та самая маленькая ведьма, живущая на зеленой равнине, и тотчас же принялся умолять ее заколдовать великана и освободить принцессу, которую он любил.
   - Тогда подожди снаружи, - сказала Бларни, - и я приведу ее к тебе.
   Затем она подошла к воротам и позвала стражника, чтобы тот немедленно открыл ей дверь. Но изнутри по-прежнему не доносилось ни звука, и только ветер свистел вокруг высоких башен, отчего они казались мрачнее, чем были на самом деле.
   - Я - маленькая ведьма, живущая на зеленой равнине, - воскликнула Бларни, - и ты будешь чихать всеми своими семью головами, если только не поспешишь открыть мне дверь.
   И тут же откуда ни возьмись выбежал уродливый маленький карлик, у которого, конечно же, было семь голов, и каждая из них чихала так громко, как только могла.
   - Теперь можешь перестать чихать и уснуть, - сказала Бларни, когда ворота распахнулись, и она вошла во двор; карлик тут же перестал чихать и крепко уснул. Бларни вошла в коридор, поднялась по большой лестнице и постучала в дверь гостиной. Она легко могла бы сбежать с принцессой без всяких проблем, но, все-таки, она была ведьмой, и ей хотелось немножко поразвлечься.
   - Войдите, - произнес хриплый голос, похожий на звон разбитых тарелок, хлопанье закрывающихся дверей и грохот упавших с лестницы людей. Она вошла и увидела очень красивого великана, сидевшего и записывавшего в большом красном дневнике рассказ о своем детстве. Это должен был быть очень толстый дневник, потому что детство великана тянется очень долго, и за это время с ним случаются многие-премногие события.
   - Доброе утро, - весело сказала Бларни. - Я рада, что ты выглядишь так приветливо. Как, все-таки, меняются великаны! Несколько поколений назад ты был бы толстым и уродливым великаном, поедающим овец и быков.
   - Несколько поколений назад, - сердито ответил великан, - ты не посмела бы прийти и потревожить даже самого заурядного великана, чем бы он ни занимался! Куда подевался мой ленивый карлик, почему он впустил тебя ко мне?
   - У тебя есть карлик? Наверное, он меня не заметил, - ответила Бларни с огоньком в глазах. - Все и в самом деле здорово изменилось; должно быть, глядя на меня, ты даже представить себе не можешь, что я - ведьма?
   - Это совершенно меняет дело, - заметил великан чуть более любезно. - Если ты позволишь, я это запишу, - и он деловито нацарапал что-то в большом красном дневнике.
   - О, я нисколько не возражаю, - ответила Бларни, небрежно усаживаясь на край стола и улыбаясь ему. - Ты можешь использовать меня, как тебе будет угодно, но мне, конечно, хотелось бы знать, как ты намерен поступить с принцессой, которая сидит и зашивает твои чулки в подземелье внизу. Вряд ли это занятие подходит принцессе королевской крови, правда?
   - А почему бы и нет? - огрызнулся великан. - Должен же у меня быть кто-то, кто этим займется, а сюда ко мне не приходит никто, кроме прекрасных принцесс. Впрочем, это не твое дело, и мне придется усыпить тебя лет на сто. Сколько же времени прошло с тех пор, как я делал это в последний раз? Подожди немного, я должен посмотреть, чтобы не случилось ошибки. - Он снял с полки тяжелую книгу и открыл ее на букве "с".
   - Не нужно, - улыбнулась Бларни. - Я знаю, как это делается. - И она тут же погрузила его в сон. Затем Бларни, напевая, принялась стучать в дверь темницы, пока та не отворилась, и вывела оттуда прекрасную принцессу, плакавшую над дырками в чулках великана, и повела ее в лес, к ожидавшему их принцу. Принц и принцесса тут же бросились друг к дружке в объятия, сразу же позабыв о Бларни, которая стояла и смотрела на них, гадая, когда же они дадут ей самое ценное, что есть на свете.
   - Дорогой, какое мужество нужно иметь, чтобы прийти и освободить меня от этого ужасного великана, - сказала принцесса.
   - Увы! - сказал принц. - Но теперь нам не на что будет жить, потому что у тебя отняли королевство, а я - младший сын.
   - Но есть одна вещь, которую я могу тебе дать, - тихо сказала принцесса.
   - И что же это такое? - удивленно спросил он.
   - Самое дорогое, что есть на свете, - сказала она и крепко его поцеловала.
   "Надо же, это ведь так легко. Почему я сама не додумалась до этого раньше?" - подумала Бларни. И она ушла, предоставив влюбленным самим искать выход из леса. Чего они, вероятно, делать не собирались; поэтому что с ними случилось дальше, никому доподлинно не известно.
   Бларни между тем направилась прямо к черному коту, который был слишком нетерпелив, чтобы ждать дальше, и потому пробирался за ней сквозь колючий кустарник, что, конечно, дело нетрудное для любого черного кота.
   - Ах, я так рада! - воскликнула Бларни, опускаясь рядом с ним на колени. - Наконец-то я нашла самое драгоценное на земле!
   Но черный кот нисколько не удивился, потому что он, конечно же, знал, что это такое.
   - Вот так! - сказала маленькая ведьма и быстро, словно чего-то боялась, поцеловала его. Потому что маленькая ведьма прежде никогда и никого не целовала. И тут же перед ней предстал величественный мужчина в золотой короне и королевском платье.
   - Это как раз то, что делают там двое других, - сказала Бларни, обнимая его, после чего они поцеловались еще много-много раз.
   Но когда они попытались выбраться из леса, колючий кустарник сомкнулся плотнее, чем прежде; и на этот раз, когда Бларни произнесла заклинание, оно не возымело никакого эффекта.
   - Я разучилась колдовать, - в отчаянии произнесла она. - Я больше никогда ничего не смогу для тебя сделать.
   - Ничего страшного, - ответил незнакомец. - Теперь моя очередь. - Он выхватил свой меч и с его помощью быстро прорубил им путь из леса.
   Когда они вернулись в хижину на краю широкой зеленой равнины, то обнаружили, что старая ведьма случайно взорвалась и превратилась в клубы зеленого дыма, так что теперь хижина оказалась в их полном распоряжении. Лошадь все еще дожидалась их, и это было уже кое-что.
   - А теперь, ты должен сказать мне, кто ты такой, - сказала Бларни, когда они сели.
   - Я был настоящим королем, - ответил он, - пока не сказал своим подданным, что собираюсь жениться на тебе. Услышав это, они выгнали меня из моего королевства. Так что теперь я должен работать сам. Но, конечно, это доставит мне удовольствие.
   - А я, - сказала Бларни, - была настоящей ведьмой, пока не поцеловала тебя в лесу. Так что теперь я тоже должна работать. Но мне это совсем не нравится.
   В конце концов, ей не пришлось много работать. Потому что люди приходили так же часто, как и прежде, спросить у нее совета; и когда она советовала им полежать на каминных щипцах, чтобы избавиться от ревматизма, они находили, что это средство им помогло; и когда она советовала матерям целовать своих детей семь раз, чтобы избавить их от непослушания, этот ее совет также оказывался действенным. А значит, Бларни так и осталась прекрасной маленькой ведьмой, живущей на зеленой равнине. И еще она вышла замуж за короля, как ей и хотелось.
  

ПРИНЦ С МЯГКИМ СЕРДЦЕМ

  
   Жил-был принц, у которого было мягкое сердце. Обычный человек может иметь мягкое сердце, и это не причиняет ему никаких особых неудобств, но для принца королевской крови это - серьезный недостаток. И этот необычный принц так боялся быть опечаленным чужими неприятностями, что уехал из дворца своего отца в большом городе и поселился совсем один в старом загородном доме, куда никто никогда не приезжал, и где принц не рисковал услышать что-нибудь неприятное. Ибо ему говорили, что в большом городе есть люди бедные, голодные и несчастные; а это не могло не печалить такого мягкосердечного принца. При всем том, он не находил ничего забавного в одинокой жизни в старом доме, окруженном рвом, потому что ему не с кем было поговорить, кроме водившейся во рву рыбы, а разговор с рыбой, особенно если это одна и та же рыба, со временем становится однообразным. И все-таки это было лучше, чем оставаться в большом городе и печалиться из-за чужих бед.
   Однажды, прогуливаясь по своему саду и размышляя о том, когда же мир станет настолько счастливым местом, чтобы он мог вернуться в него, принц вдруг увидел девушку, сидевшую на противоположной стороне рва и кормившую рыбу хлебными крошками. Это было невозможно, потому что принц приказал никому не приближаться к его дому ближе, чем на несколько миль; он тут же рассердился и нахмурился, глядя на девушку, сидевшую по другую сторону рва. Но она продолжала сидеть, как ни в чем не бывало, болтая ногами в воде, и кидая рыбе хлебные крошки.
   - Кто тебе разрешил прийти сюда? - строгим голосом спросил принц.
   - Никто, - с улыбкой ответила она. - Я пришла сама.
   - Тебе известно, что это мой сад, и что я никому не разрешаю сюда приходить? - сказал принц уже не так строго, как прежде. Невозможно было сильно рассердиться на бедно одетую девушку, если у нее такая чудесная улыбка.
   - Нет, - ответила она, покачав головой. - Я никогда раньше об этом не слышала. Но это не имеет значения, не так ли?
   - Конечно же, это имеет значение, - сказал принц. - И тебе следует немедленно уйти.
   Девушка перестала кормить рыбу хлебными крошками и очень медленно поднялась с земли.
   - Почему я должна уйти? - спросила она.
   - Потому что ты можешь расплакаться или сделать что-нибудь, что заставит меня грустить. А я терпеть не могу, когда меня огорчают. Это меня раздражает, - сказал принц.
   - Как смешно, - сказала она и снова улыбнулась. - Так вот почему ты живешь совсем один в этом ужасном скучном старом доме?
   - Я вовсе не скучаю, - воскликнул принц.
   - А я, - сказала девушка, - думаю, что скучаешь.
   С этими словами она пошла прочь.
   - Подожди! - крикнул принц. - Я хочу, чтобы ты вернулась.
   - Спасибо, зато мне этого совсем не хочется, - сказала девушка и пошла немного быстрее.
   - Почему? - удивленно спросил он.
   - Потому что ты заставляешь меня грустить, - ответила она и исчезла среди деревьев.
   - Что за нелепость! - воскликнул принц. - Да ведь я - единственный счастливый человек на всем белом свете. Впрочем, конечно, не имеет никакого значения, что сказала эта невоспитанная особа, и на самом деле я очень рад тому, что она ушла.
   И все же, на следующее утро, он вышел в сад гораздо раньше обычного. Девушка снова сидела на противоположной стороне рва и кормила рыбу хлебными крошками.
   - Ах, - воскликнул он, не задумываясь, что для принцев весьма необычно. - Я так рад, что ты вернулась.
   - Я знала, что так и будет, - сказала она, улыбаясь. - Поэтому и пришла. Кроме того, я хотела тебя кое о чем спросить. Ты - поэт?
   - Нет, я не поэт, - ответил принц с некоторым негодованием. Ему хотелось объяснить ей, что он - принц королевской крови, а это гораздо важнее, чем быть поэтом, но подумал, что она, возможно, не поймет разницу.
   - Мне жаль, что ты не поэт, - сказала она. - Я подумала, что ты можешь им быть, потому что тебе жалко бедных людей, живущих в городе. Ведь поэты всегда жалеют бедных людей, не так ли?
   - Откуда может знать о поэтах такая молодая девушка, как ты? - спросил принц, сам никогда не имевший дела с поэтами.
   - Откуда? - рассмеялась она. - Видишь ли, я приехала из большого города.
   И она убежала, прежде чем он успел ее остановить.
   Этот день показался ему длиннее предыдущего. Но вот наступило утро, и принц поспешил в свой сад, где трава была еще серой от росы. На противоположной стороне рва сидела девушка и кормила рыбу хлебными крошками.
   - Здравствуй, - приветствовал он ее. - Ты уже догадалась, кто я?
   - Я подумала, - ответила она, сопровождая свои слова чудесной улыбкой, - и совершенно уверена, что ты должен быть мудрым человеком, поскольку живешь совсем один и думаешь над тем, что можешь сделать для бедных людей в городе. Ты - мудрец?
   Принц заколебался. Он не знал, что ответить.
   - Откуда тебе известно о мудрецах? - спросил он. - Неужели в вашем большом городе их много?
   - Их там нет совсем, - засмеялась она. - Вот я и подумала, что ты, должно быть, мудрый человек, поскольку живешь один. Я всю жизнь искала мудрого человека.
   - Нет, я не мудрец, - еле слышно ответил принц. Но она уже скрылась среди деревьев, и ему только и оставалось, что провести еще один день в одиночестве.
   На следующее утро он вышел в свой сад так рано, что ему пришлось некоторое время ждать, пока она появится, прогуливаясь между деревьями. На этот раз он сделал вид, будто совсем не ожидал ее увидеть.
   - А, вот и ты, - сказал он. - Ты не придумала, кем я могу быть?
   - Я думала над этим, - ответила она со своей чудесной улыбкой. - И мне бы хотелось переправиться через ров и рассказать тебе о своих мыслях.
   Принц совсем позабыл, что ее одежда изорвана, и что она в любой момент могла сказать что-нибудь, что опечалило бы его; он протянул к ней руки, и она вошла в воду и направилась к нему, застывшему в ожидании. Принц наклонился и помог ей подняться и встать рядом с ним.
   - Итак, - сказал принц, - если я не поэт и не мудрец, то кто же я?
   - Ты поэт, - ответила она, - и к тому же мудрец. Но я полагаю, что ты кто-то еще. Ты очень одинок, и тебе надоело жить здесь в полном одиночестве, думая о том, что ты можешь сделать для бедных людей, живущих в городе. Поэтому я пришла посмотреть, не могу ли я тебе чем-нибудь помочь.
   - Мне? - удивился принц. - Но что ты можешь сделать? Ты всего лишь маленькая девочка. - Он не сказал ей, что самым большим его желанием было забыть обо всех бедных людях, живших в большом городе.
   - Возможно, я что-нибудь придумаю, - сказала девушка. - Видишь ли, я и сама из бедных людей. Кроме того, ты одинок, и мне жаль тебя. Я никогда в своей жизни не была одинока.
   Принц и в самом деле никогда не чувствовал себя таким одиноким, как в эту минуту; но, в конце концов, жалость бедной девушки ничуть не хуже жалости принцессы, и он принял ее с царственной улыбкой.
   - Разве тебе не хочется узнать, кто я на самом деле? - спросил он. Ему очень хотелось сказать ей, что в его венах течет самая лучшая королевская кровь. Но девушка только улыбнулась.
   - Для меня это не имеет значения, - сказала она. - Кроме того, ты не знаешь, кто я. Ведь так?
   Принцу не хотелось объяснять ей, что это совсем не одно и то же, и он попросил ее, в своей самой королевской манере, оказать ему любезность и сказать ему, кто она такая.
   - На улице, где я живу, меня называют Джолли, - рассмеялась девушка. - Это потому, что я всегда улыбаюсь. Как ты думаешь, это хорошее имя?
   Принц подумал, что это ужасно некрасивое имя, даже для бедной девушки, но он был слишком вежлив, чтобы сказать ей об этом.
   - Я вообще не верю, что ты живешь на какой-то там улице, - сказал он. - Я думаю, что ты какая-то переодетая принцесса.
   Он очень на это надеялся; но Джолли снова улыбнулась.
   - Принцесса? А что это такое? - спросила она. - Это - то же самое, что и мудрая женщина?
   - Не всегда, - ответил принц и сменил тему. Потом они весь день сидели в саду и разговаривали, пока кедры не стали отбрасывать длинные тени на воду во рву; тогда Джолли вскочила и сказала, что ей пора домой.
   - Пойдем вместе, - предложил принц. - Я тоже пойду домой.
   Бедная девушка с сомнением взглянула на него.
   - Но если ты вернешься в большой город, - сказала она, - то не сможешь придумать, чем помочь бедным людям.
   - Я забыл, что такое бедные люди, - сказал принц. - Я возвращаюсь к себе домой, чтобы узнать о них все.
   - Твой дом находится на одной из темных улиц, на такой, на какой живу я? - спросила Джолли.
   - Полагаю, что нет, - гордо ответил принц. Он думал о том, как приятно было бы привести ее в свой прекрасный дворец и сказать, что все, увиденное ею здесь, когда-нибудь будет принадлежать ему, после смерти старого короля. Но когда он попытался перейти с нею ров, его точно удержали невидимые руки, а ноги словно вросли в землю, так что он не смог сделать ни одного шага.
   - Бесполезно, - с грустью сказал он. - Я пробыл здесь так долго, что теперь фэйри не отпустят меня. Тебе придется идти без меня, Джолли.
   - Я вернусь завтра, - сказала она и скрылась среди деревьев. А когда принц ушел в дом, она, в лунном свете, прокралась обратно, опустилась на колени у края рва и опустила руку в воду.
   - Рыбы, рыбы, вы здесь? - тихо спросила она.
   - Да, да, мы здесь, - ответили рыбы, что было совершенно излишне, поскольку они никогда в жизни не покидали ров.
   - Милые рыбки, я хочу, чтобы вы помогли мне, - сказала она им. - Фэйри заперли принца в этом ужасном скучном старом месте только потому, что ему жаль бедных людей, живущих в городе; и теперь они не позволяют ему уйти отсюда.
   - Чепуха, - отозвались рыбы, не любившие принца, потому что находили его слишком скучным. - Он заперся, потому что не хотел, чтобы его беспокоили, и так ему и надо.
   - Ах, - сказала Джолли, - вы говорите так, потому что не знаете, какой принц хороший. И вы должны признать, что через какое-то время становится скучно жить в доме, окруженном рвом.
   - Это очень хороший ров, - с негодованием ответили рыбы, потому что рыбы всегда хвалят то место, где они живут, а также потому, что чувствовали себя обязанными поддержать хорошую репутацию единственного известного им места. - И мы думаем, что принцу лучше оставаться там, где он живет сейчас.
   Когда бедная девушка услышала это, ее глаза наполнились слезами, потому что она полагала - рыбы захотят ей помочь.
   - Как же мне тогда попасть в Волшебную страну и попросить королеву освободить принца? - всхлипнула она, и рыбы заплескалась в сильном волнении, потому что, хотя сами они больше любили воду, их всегда расстраивал вид чужих слез.
   - Если ты принесешь нам немного желтых маков, растущих в Волшебной стране, и посыплешь нас их золотой пылью, чтобы мы до конца своих дней превратились в золотых рыбок, мы расскажем тебе, как туда добраться, - хором сказали рыбы.
   - Милый рыбки, я принесу вам столько золотых маков, сколько смогу унести! - воскликнула Джолли. - Только скажите мне, как добраться до Волшебной страны!
   - Ничего не может быть проще, - сказали они. - Во-первых, ты должна поцеловать того, кто тебе дорог.
   - О Господи, - вздохнула Джолли, - это не так-то просто.
   - Это не так сложно, как кажется, - сказали рыбы. - Затем ты должна попрощаться с тем, кто тебе дорог.
   - Я думаю, что смогу это сделать, - сказала Джолли.
   - Это труднее, чем ты думаешь, - сказали рыбы. - И, в-третьих, ты должна быть уверена, что ты - самый счастливый человек на свете. Тогда ты окажешься в Волшебной стране. И все это ты должна сделать рано утром, до того, как трава станет зеленой, а кедры лишатся тени.
   Когда на рассвете принц пришел в свой сад, на противоположной стороне рва сидела девушка, свесив ноги в воду. Но она не кормила рыбу хлебными крошками, как обычно, потому что была слишком занята собственными проблемами, чтобы думать о ней.
   - Доброе утро, Джолли, - сказал принц. - Что с тобой?
   - Я нашла способ попасть в Волшебную страну, - печально ответила Джолли, - но это так трудно, что я не уверена, смогу ли я добраться туда, и тогда ты никогда не будешь освобожден.
   - Иди сюда и расскажи мне все, - сказал принц. - Очень может быть, что я сумею тебе помочь.
   - О нет, - ответила Джолли. - Я совершенно уверена, что ты ничем не сможешь мне помочь.
   Однако она подошла к нему по воде, и он снова помог ей выбраться на берег и встать рядом на траве, все еще серой от росы. Только на этот раз принц держал ее за обе руки.
   - А теперь, - попросил принц, - скажи мне, что ты должна сделать, чтобы попасть в волшебную страну?
   - Во-первых, - сказала Джолли, словно отвечая урок, - я должна поцеловать того, кто мне дорог. Но я не знаю, кого мне поцеловать!
   - Зато я знаю, - ответил принц и быстро поцеловал ее в круглую загорелую щеку.
   - Ах, - сказала Джолли, - я об этом даже не подумала!
   Она встала на цыпочки и поцеловала принца в подбородок - единственное место на его лице, до которого она смогла дотянуться.
   - Замечательно, - сказала Джолли, улыбнувшись. - Я выполнила первое условие. Возможно, я все-таки попаду в Волшебную страну.
   - А разве это - не Волшебная страна? - пробормотал принц, все еще державший ее за обе руки.
   - О, нет, - ответила Джолли. - Это совсем другое место. А во-вторых, я должна попрощаться с тем, кто мне дорог. Но я не хочу этого делать!
   - Мы можем не торопиться, - сказал принц, утешая ее. И они заговорили о другом; они говорили, говорили и говорили, а солнце поднималось все выше, а трава становилась все зеленее, и тени от кедров становились все меньше. Нет сомнения, что Джолли никогда бы не добралась до волшебной страны, если бы рыбы не стали плескаться во рву; девушка и принц подняли глаза к солнцу и увидели, что уже поздно.
   - Я должна идти немедленно, - воскликнула Джолли. - О, как бы мне не хотелось прощаться с тобой.
   - Это нужно сделать, - сказал принц. - Но сейчас я чувствую себя гораздо счастливее, чем когда вышел в сад на рассвете.
   Джолли крепко сжала его руки и рассмеялась, как умела смеяться только она.
   - Я совершенно уверена, - сказала она, - что во всем мире нет никого, счастливее меня.
   И стоило ей только произнести эти слова, над землей пронесся теплый ветер; трава, ров и кедры начали таять, и она очутилась посреди великолепной равнины, сплошь покрытой желтыми маками, такими, каких она никогда не видела прежде, потому что все они были полны мельчайшей золотой пыльцы, и сверкали, подрагивая на ветру.
   - Я в Волшебной стране! - задыхаясь, воскликнула Джолли. Потом посмотрела на свою рваную одежду и вздохнула. - Я не могу предстать перед королевой в таком виде, - сказала она.
   И она принялась срывать желтые маки так быстро, как только могла, на случай, если ее случайно унесет из Волшебной страны так же внезапно, как занесло туда, и она не сможет выполнить обещания, данного рыбам. И, когда она срывала цветы, то услышала, как кто-то позвал ее по имени; она подняла глаза и увидела высокую женщину, стоявшую среди маков, немного поодаль. Она была вся в желтом, как маки, росшие вокруг нее, у нее были чудесные черные волосы, черные глаза и черные брови.
   - Ах, как я рада вас видеть, - сказала Джолли без всякой робости. - Не могли бы вы подсказать мне кратчайшую дорогу к Королеве Фей?
   - Ближайшая дорога - самая короткая, по ней ты быстро дойдешь, куда тебе надо, - ответила незнакомка, подходя к ней. - А что тебе нужно от Королевы Фей?
   - Я хочу ее кое о чем спросить, - ответила Джолли. - Но, увы! Я не могу предстать перед ней в этой одежде.
   - А что не так с твоим платьем? - спросила незнакомка. Джолли опустила глаза и увидела, что она с ног до головы покрыта маковым золотом и сияет почти так же ярко, как и та. - Так что же ты собираешься сказать Королеве Фей, когда увидишь ее?
   - Это просто, - ответила Джолли. - Я скажу: "Пожалуйста, Ваше Величество, не будете ли вы столь любезны, чтобы снять заклятие с принца, и не разрешите ли вы мне тотчас же вернуться к нему?" Вот что я скажу королеве!
   - Но, предположим, королева не сочтет принца достаточно хорошим, чтобы снять с него заклятие? - возразила странная дама.
   - О, я расскажу ей, какой принц добрый, мудрый и замечательный, и тогда она, конечно, снимет с него заклятие, - уверенно сказала Джолли.
   - А если королева не отпустит и тебя, что тогда? - спросила незнакомка.
   - Я расскажу ей, как сильно я хочу вернуться, и тогда, конечно, она позволит мне это сделать, - сказала Джолли так же уверенно, как и раньше. - Как вы думаете, она согласится?
   - Не знаю, - ответила незнакомка, - не удивлюсь, если так и случится.
   И едва эти слова слетели с ее губ, как Джолли обнаружила себя сидящей на берегу рва, свесив ноги в воду, с руками, полными желтых маков. А принц в своем саду так усердно копал землю, что даже не заметил ее возвращения.
   "Что случилось, чем это он так занят?" - подумала Джолли. А потом заметила, что цветы в аккуратных клумбах составляют ее имя, и аккуратно подстриженные верхушки кустов также составляют ее имя, и вся белая галька вдоль гравийных дорожек тоже выложена ее именем. Куда бы она ни посмотрела, она всюду видела свое имя; а принц в саду продолжал трудиться, как обычный садовник, чтобы все в его саду напоминало ему о ней.
   - Принц, принц, я вернулась! - радостно воскликнула Джолли. - Ты не хочешь подойти ко мне?
   Принц с криком отбросил лопату, одним прыжком перемахнул через ров и оказался рядом с Джолли по другую его сторону.
   - Теперь мы сможем вернуться в большой город, - сказала Джолли. Но в этот момент рыбы громко плеснулись, и она вспомнила, о чем ее просили; подняв над водой букет желтых маков, она потрясла им, пока каждая из рыб не стала золотой.
   - Никогда никто не видел таких больших золотых рыб! - воскликнул принц. - А как выглядела Королева Фей?
   - Я ее не видела, - ответила Джолли. Рыбы засмеялись. Но, конечно, это было им простительно, потому что они были самыми большими золотыми рыбами в мире.
   После этого принц и бедная девушка, рука об руку, вернулись в большой город.
   - Сначала мы пойдем ко мне домой, - сказал принц, когда они вошли в ворота.
   - Я никогда прежде не бывала в этой части города, - сказала Джолли, оглядывая высокие дома, чистые улицы и богато одетых людей. С тех пор, как она вернулась из Волшебной страны, ее собственная одежда снова стала старой и рваной. На принца никто не обращал внимания, но этого, конечно, следовало ожидать. Нужны солдаты, или придворные, или что-то в этом роде, чтобы отличить принца от всех остальных.
   - Это и есть мой дом, - с гордостью сказал принц, когда они оказались возле королевского дворца. Но ему никто не ответил, а когда он обернулся, то увидел, что девушка исчезла. Принц улыбнулся.
   - Она не привыкла к такому великолепию, - сказал он. - Когда я вернусь к себе, у меня будет достаточно времени, чтобы послать за ней.
   - Кто ты? Уходи, - сказали стражники, весь день стоявшие перед дворцом и жаждавшие возможности хоть как-то проявить себя.
   - Я - ваш принц. Дайте мне пройти, - надменно сказал принц.
   - Это славная шутка, - рассмеялись стражники, которым после долгой скуки выпала возможность повеселиться. - У нас нет принца, он уехал давным-давно, и с тех пор о нем никто ничего не слышал. Уходи, или мы будем вынуждены отвести тебя к королю, а он, скорее всего, прикажет тебя казнить.
   - Но мне и нужно предстать перед королем! - воскликнул принц, начиная раздражаться. И в этот момент по ступеням дворца спустился сам король, в сопровождении премьер-министра, лорд-мэра и прочих придворных.
   - Из-за чего весь этот шум? - поинтересовался король. - Неужели, наконец, что-то случилось?
   - Нам придется принять новый закон, чтобы положить этому конец, - сказал премьер-министр, нетерпеливо выглядывая из-за плеча короля. - Или даже, пожалуй, созвать парламент.
   - Давайте пошлем за милицией, - добавил лорд-мэр, нетерпеливо выглядывая из-за плеча премьер-министра. - Это все-таки довольно значительное нарушение.
   Но принц, протолкавшись сквозь стражников, умоляюще протянул руки к королю.
   - Конечно же, ты должен помнить меня, - сказал он. - Я - твой сын, и я вернулся домой.
   - Это непременно кончится казнью, - сказали стражники, начинавшие бояться за свои собственные головы.
   Король надел очки и поверх них взглянул на принца.
   - Да, некоторое сходство имеется, - с сомнением произнес он. - Но почему мне сказали, что ты умер? Это меня тревожит, а потому этот вопрос требует немедленного рассмотрения.
   - О, нет, ваше величество, - ответил премьер-министр, отвечавший за доклады, поскольку ему была обещана корона после смерти короля. - Это какой-то наглый самозванец, который хочет воспользоваться вашей чрезвычайной добротой. Брови вашего сына были другого цвета.
   - Совершенно верно, - добавил лорд-мэр, боявшийся премьер-министра. - Он, должно быть, просто самозванец.
   - Он, определенно, самозванец, - вторили ему стражники, боявшиеся всех присутствующих, кроме короля и принца, - ведь он пришел сюда с какой-то нищенкой с другого конца города.
   Разумеется, это сразу же решило дело, и принца вытолкали за ворота дворца, и погнали прочь по широким улицам и красивым площадям, пока он не оказался в той части города, где никогда не бывал прежде.
   - О Господи! - воскликнул принц, оглядываясь вокруг. - Какое необыкновенное место! И как оно живописно!
   - Я знала, что ты придешь за мной, - произнес знакомый голос рядом с ним. - Вот почему я оставила тебя во дворце. Почему ты не сказал мне, что ты - принц?
   Рядом с ним стояла маленькая Джолли, смотревшая на него снизу вверх и улыбавшаяся своей чудесной улыбкой.
   - Не считай меня принцем, - поспешно ответил он. - Они не хотят видеть меня во дворце, и я больше никогда не пойду туда. Эта улица нравится мне гораздо больше. Но скажи мне, как называется этот необычный цветок, растущий между камнями мостовой?
   - Это, - ответила Джолли, - апельсиновая корка. А теперь пойдем, и ты увидишь людей, среди которых я живу. - И она повела его по самой темной и узкой улице; и когда люди увидели ее, они толпами выбегали из домов, и дети спешили ей навстречу, и воздух огласился ее именем.
   - А кто этот незнакомец? - спросили они, приветствуя ее возвращение.
   - Это - принц, и он тоже будет здесь жить, - гордо ответила она. Но люди выглядели растерянными.
   - Принц!.. Что такое принц?.. - спрашивали они. - Мы никогда о таком не слышали.
   - Принц - мудрый человек, который любит бедных людей, - объяснила Джолли. - И он проводит всю свою жизнь, пытаясь придумать, что он может сделать для бедных людей, чтобы сделать их счастливее.
   - Почему же тогда он ничего не сделал? - спрашивали они. И принц почувствовал себя неуютно.
   - Потому что он пока еще ничего не придумал, - ответила Джолли. - Может быть, пожив некоторое время с нами, он сможет что-нибудь придумать.
   Но люди качали головами.
   - Ты останешься с нами, Джолли, - сказали они, - и будешь веселить нас, и заставлять нас чувствовать себя молодыми, как раньше. Но нам не нужны никакие принцы.
   - Нигде я не нужен, - вздохнул принц. - Я вернусь в свой одинокий дом за городом, а ты останешься с людьми.
   При этом он прекрасно понимал, что она ему этого не позволит. И она, конечно, не позволила.
   - Я пойду с тобой, - сказала она. - И мы вместе придумаем что-нибудь, что сделает бедных людей счастливыми.
   Они тут же сыграли свадьбу на маленькой узкой улочке, где жила Джолли. Это была самая смешная королевская свадьба, когда-либо сыгранная в сказке. Было выставлено столько имбирного пива, сколько можно было выпить, принц поцеловал каждого ребенка на улице, а на улице, в течение следующих шести недель, повсюду росли апельсиновые корки. После этого жених и невеста, под звездами, отправились назад, к старому дому, окруженному рвом.
   - Мы вас ждали, - сказали рыбы, громко плескаясь во рву. - Теперь, когда мы стали самыми большими золотыми рыбами в мире, единственное, чего нам недоставало, это короля.
   Принц и Джолли поселились в старом доме. Они и теперь еще живут в нем, окруженном рвом с водой; там кедры отбрасывают тени на воду, а самые большие золотые рыбы в мире снисходят до того, чтобы питаться хлебными крошками.
   И они все еще пытаются придумать что-нибудь, что сделает бедных людей счастливее.
  
  
  
  

All the Way to Fairyland

Fairy Stories

BY

EVELYN SHARP

AUTHOR OF "WYMPS"

LONDON AND NEW YORK

1898

  
  
   Эти истории для Джеффри и Кристофера, Тристана и Изольды, Маргарет и Бой, а также для всех других детей, которым нравится путешествовать в Волшебную страну
  

СОДЕРЖАНИЕ

  
   I. СТРАНА, НАЗЫВАЮЩАЯСЯ БЕЗЫМЯННИЯ
   II. ПОЧЕМУ ПЛАКАЛИ ВИМПЫ
   III. ИСТОРИЯ САННИ И ХАННИ
   IV. МАЛЕНЬКАЯ ПРИНЦЕССА И ПОЭТ
   V. ЧУДЕСНЫЙ МАСТЕР ИГРУШЕК
   VI. УЧЕНЫЙ ПРОФЕССОР РОЗЫГРЫШЕЙ
   VII. КУКЛА ИЗ ВОЛШЕБНОЙ СТРАНЫ
   VIII. СНОВА ВИМПЫ!
  
  

СТРАНА, НАЗЫВАЮЩАЯСЯ БЕЗЫМЯННИЯ

  
   Давным-давно в чудесной стране Безымяннии жил рассеянный волшебник. Конечно, волшебникам не свойственно быть рассеянными, но если бы это было обычным делом, то в Безымяннии никогда бы такого не случилось. О волшебнике никто ничего толком не знал, потому что он жил в воздушном замке, а посетить того, кто живет в воздушном замке, очень нелегко. Впрочем, он и не хотел, чтобы его посещали, потому что посетители всегда норовили завести разговор, а он терпеть не мог разговоров. В этом, кстати, не было ничего удивительного, поскольку он был настолько рассеян, что всегда забывал конец фразы, не добравшись до ее середины; что же касается ответов его посетителей, - если бы у него были посетители, - то он их попросту бы не услышал. И поэтому, когда кто-то однажды окликнул его, - это случилось, когда он жил в своем воздушном замке уже семьсот семьдесят семь лет и почти забыл кто он, и зачем здесь оказался, - волшебник был так поражен, что не смог ничего придумать в ответ.
   - Как вы сюда попали? - спросил он, наконец, ибо даже самый рассеянный волшебник не может оставаться совершенно безмолвным, когда, выглянув из своего воздушного замка, видит принцессу в расшитом золотом и серебром платье, с блестящей маленькой короной на голове, плывущую на мягком белом облаке.
   - Просто пришла, только и всего, - ответила принцесса с по-особенному приветливой улыбкой. - Видите ли, я не смогла найти свой собственный воздушный замок, поэтому, когда Западный ветер рассказал мне о вашем, я попросила его подуть сюда. Могу ли я войти и посмотреть ваш замок?
   - Конечно же, нет, - поспешно ответил волшебник. - Это не принято; но даже если бы это было в порядке вещей, я все равно не позволил бы вам этого сделать. Разве вы не знаете, что если вы входите в чужой воздушный замок, он сразу же рассеивается, подобно облачку дыма?
   - О Господи! - вздохнула принцесса. - А мне так хотелось узнать, как выглядит настоящий воздушный замок. Интересно, похож ли ваш замок на мой?
   - Расскажите мне о вашем, - попросил волшебник. - Возможно, я смогу помочь вам найти его. - Разумеется, он сказал это только для того, чтобы помешать ей войти в его собственный замок. С другой стороны, короткую беседу с приветливой принцессой в расшитом золотом и серебром платье ни в коем случае нельзя назвать неприятной, если живешь в одиночестве в воздушном замке семьсот семьдесят семь лет.
   - Мой воздушный замок намного больше вашего, - объяснила она. - В нем очень много комнат: большая комната, чтобы смеяться, и маленькая комната, чтобы плакать.
   - Чтобы плакать? - перебил ее волшебник. - Но ведь никому и в голову прийти не может - плакать в воздушном замке!
   - Этого нельзя знать наверняка, - серьезно ответила принцесса. - Вот, например, если бы я уколола палец, что бы я стала делать, если бы у меня не было комнаты, где можно было бы поплакать? Кроме них, есть еще комната среднего размера, в которой можно быть серьезной, потому что есть шанс, что мне захочется побыть серьезной, и на этот случай у меня тоже имеется комната.
   - Возможно, это разумно, - заметил волшебник, который за всю свою долгую жизнь никогда так внимательно не прислушивался к разговору. - А что еще имеется в вашем замке?
   - У меня в нем много хороших книг, и все, о чем в них рассказывается, имеет счастливый конец, - ответила принцесса. - И это - говорящие книги, так что мне не нужно читать их, чтобы узнать, что в них написано. Меня в замке также посещает множество приятных мыслей и приятных снов, и много чего еще... но одного в моем замке все-таки нет.
   - Чего же? - спросил волшебник.
   - Мне хотелось бы иметь в моем замке принца, милого принца, который не был бы скучен, как прочие принцы, с которыми мне случалось танцевать, такого, которому мой замок нравился бы точно так же, как он нравится мне, и который мог бы играть со мной весь день. Такие принцы бывают, ведь правда?
   - У вас не может быть такого принца, - сказал волшебник. - Если вы позволите кому-нибудь хотя бы заглянуть в ваш замок, он рассеется, подобно облачку дыма. Я живу в своем замке уже семьсот семьдесят семь лет и никому не разрешаю заходить в него.
   - Он настолько прекрасен, этот ваш воздушный замок? - с удивлением спросила принцесса.
   - Точно не знаю, - ответил рассеянный волшебник, - мне кажется, я никогда не обращал на это внимания. Я поселился в нем, потому что это было единственным местом, где меня не беспокоили. Это, кстати, напомнило мне, что если вы сейчас же не оставите меня в покое, я буду вынужден на вас рассердиться.
   - Конечно, - сказала принцесса, обладавшая самыми очаровательными манерами в мире, - но сначала я хотела бы получить свой замок.
   - У меня его здесь нет, - ответил волшебник, рассеянно оглядываясь по сторонам. - Я припоминаю, что где-то видел его не так давно, но что я с ним сделал, этого я припомнить не могу. Однако если вы спросите жителей Безымяннии, они могут вам сказать, где он. Вы увидите, что они очень любезны.
   - Неужели они совсем не удивятся? - спросила принцесса.
   - О Господи, нет! Жители Безымяннии никогда ничему не удивляются, - ответил волшебник и спрятал голову в окно. Принцесса в расшитом золотом и серебром платье уплыла на своем облаке и вскоре приземлилась на зеленой равнине Безымяннии.
   - Вы, случайно, не видели мой воздушный замок? - очень вежливо спросила она у первого встречного жителя.
   - А на что он похож? - спросил тот, нисколько не удивившись.
   - Он большой и очень красивый, он полон счастья, и в нем живет прекрасный принц, - ответила принцесса.
   - А, - сказал житель Безымяннии, - тогда, это, должно быть, тот самый, который я видел, уносимый Южным ветром. Но только внутри него не было никакого принца.
   Принцесса поблагодарила его и поспешила прочь, чтобы догнать Южный ветер, пока не встретила другого жителя, которому так же вежливо, как и первому, объяснила, чего бы ей хотелось узнать у него.
   - А, - ответил тот, - тогда, это, должно быть, тот самый, который я видел, уносимый Северным ветром. Но только внутри него не было никакого принца.
   Принцесса повернулась и поспешила вдогонку за Северным ветром так быстро, как только могла. Однако, после встречи с еще одним жителем Безымяннии, ей снова пришлось повернуть, потому что тот сказал ей, будто ее замок только что был украден Восточным ветром; а когда она довольно долго шла по следу Восточного ветра, то встретила очередного жителя, который сказал ей, что ее воздушный замок унес Западный ветер.
   - Это невыносимо! - сказала маленькая принцесса, в изнеможении присаживаясь на большой камень, лежавший у обочины дороги. - Почему все ветры решили поиграть с моим воздушным замком?
   - Воздушные замки обычно переносятся ветром, - заметил путник в пыльном коричневом плаще, сидевший на другом большом камне неподалеку. Она была совершенно уверена, что его не было там минуту назад, но для Безымяннии это было ничуть не удивительно. Принцесса вытерла слезы маленьким кружевным платком и посмотрела на незнакомца.
   - Видишь ли, у меня особенный воздушный замок, - сказала она. - Он такой большой и красивый, в нем живут счастье и мечты, и, возможно, когда-нибудь будет жить принц.
   - Принц? - спросил незнакомец. - Какой принц?
   - Замечательный принц, - ответила принцесса, - который умеет играть в игры, рассказывать истории и быть забавным. Все остальные принцы, которых я знаю, только и умеют, что танцевать, и они вовсе не забавные. Но я боюсь, - со вздохом добавила она, - что мой замок все-таки останется без принца.
   - А просто принц, - спросил путник в пыльном коричневом плаще, - без воздушного замка, тебя не устроит?
   - О, нет! - решительно ответила принцесса. - Если бы ты знал, как прекрасен мой воздушный замок, ты не задал бы такого глупого вопроса!
   Затем она снова взяла свой маленький кружевной платочек, стряхнула пыль со своего расшитого золотом и серебром платья, почистила свою блестящую золотую корону и стала такой опрятной и изящной, какой и должна быть принцесса, ибо в Безымяннии никогда не знаешь, что может случиться дальше, и лучше быть готовой ко всему. И в самом деле, не успела она привести себя в порядок, как налетел Западный ветер, несший ее воздушный замок, и принцесса с радостным криком поспешила в него; Западный ветер продолжал дуть, и дуть, и дуть, пока замок, наполненный счастьем, и маленькая принцесса в расшитом золотом и серебром платье не скрылись из виду. Путник смотрел им вслед и чувствовал себя немножко несчастным; затем он поднял свою палку и пошел дальше, пока не оказался возле замка волшебника. Это может показаться немного удивительным, поскольку крыльев у него не было, а замок волшебника был воздушным; но следует помнить, что все это происходило в Безымяннии, где ничему удивляться не приходится.
   - Ну вот, пожалуйста! Еще один пожаловал! - проворчал волшебник, выглянув в окно и увидев внизу незнакомца. После семисот семидесяти семи лет одиночества было немного утомительно принимать второго посетителя за день. Кроме того, путник в пыльном коричневом плаще, - это совсем не то же самое, что принцесса в расшитом золотом и серебром платье.
   - Добрый день, - сказал незнакомец. - Вы - тот самый волшебник, который подарил воздушный замок принцессе в расшитом золотом и серебром платье с блестящей короной на голове?
   - Очень может быть, но я не могу сказать этого наверняка, - ответил рассеянный волшебник. - Мне кажется, что-то в этом роде должно было произойти, раз уж вы заговорили об этом, но точно я вам сказать не могу. Однако я не собираюсь больше раздавать воздушные замки, так что чем скорее вы оставите меня в покое, тем лучше.
   - Мне не нужен воздушный замок, - рассмеялся незнакомец. - У людей, которые всю жизнь строят настоящие дома, не остается времени на воздушные замки! Я хочу найти принцессу, а не замок.
   - Вам это не удастся, пока она счастлива в нем, - ответил волшебник. - Людей, живущих в воздушных замках, нельзя найти, если только они не устают жить в них.
   - Вот как! - усмехнулся путник. - Значит, вам надоело жить в вашем?
   Рассеянный волшебник попытался решить, услышав слова незнакомца, следует ему рассердиться или нет; но к тому времени, когда он все-таки решил рассердиться, он забыл, на что именно, и, пока пытался вспомнить, путник в пыльном коричневом плаще ушел и оставил его одного.
   Очевидно, принцессе надоело жить в своем воздушном замке, потому что уже на следующий день, когда путник снова отдыхал на большом камне у обочины дороги, она спустилась вниз вместе с замком и остановилась прямо перед ним. Поистине, нет конца чудесам, происходящим в Безымяннии!
   - Привет! - улыбнувшись, сказал путник. - Как там у тебя в замке?
   - Он и вполовину не так хорош, как я ожидала, - сказала принцесса, выглянув из верхнего окна. - Видишь ли, здесь не с кем играть, и даже если твой замок - самый красивый замок в мире, он всегда скучен, если в нем не с кем играть, ведь правда?
   - Не знаю, - ответил незнакомец, - мне всегда было не с кем играть. А что еще не так с твоим замком?
   - Еще, - продолжала принцесса, - очень хорошо иметь замок, наполненный счастьем; но когда его так много, что ты не можешь воспользоваться им без чьей-либо помощи, это не очень хорошо, правда?
   - Не знаю, - ответил незнакомец, - у меня никогда не было столько счастья. Есть ли у тебя что-то еще, на что ты могла бы пожаловаться?
   - Многое, - ответила принцесса. - Во всем виноват этот глупый волшебник. Когда я сказала: "маленькая комната, чтобы плакать", я ведь не имела в виду настоящую комнату, чтобы плакать. Но, куда бы я ни повернулась, везде вижу место, где можно поплакать! Уверена, что с моим воздушным замком что-то не то!
   - Не сомневаюсь, - сказал путник, - и в этом явно виноват волшебник.
   - Когда ты поселился в своем воздушном замке, - жалобно продолжала принцесса, - ты тоже обнаружил, что он сильно отличается от того, который ты строил?
   Путник в пыльном коричневом плаще рассмеялся.
   - У меня нет времени строить воздушные замки, - ответил он. - Я строю настоящие дома для других людей, у которых, возможно, вообще не было бы домов, если бы я их не строил. Это важнее, чем строить воздушные замки для самого себя.
   - А на что похожи твои настоящие дома? - спросила принцесса.
   - Они крепкие, - с гордостью ответил незнакомец. - Все четыре ветра, соединившись вместе, не смогли бы сдвинуть их с места. Никто и никогда не строил таких крепких домов, как мои.
   - Они тоже красивые? - спросила принцесса
   - Мне некогда их украшать, - ответил незнакомец. - Я строю больше домов, чем кто-либо другой; и все-таки все время находятся люди, которые ждут дом, чтобы в нем поселиться. Я должен строить их как можно быстрее. День за днем, год за годом.
   - Тогда почему ты не строишь дом сейчас? - спросила принцесса.
   Строитель домов стал печальным.
   - С моими настоящими домами тоже что-то не так, - признался он. - Люди, которые живут в них, никогда не бывают вполне довольны, и я перестал их строить, чтобы подумать над тем, как сделать следующие дома, которые я собираюсь построить, самыми замечательными в мире.
   Принцесса подперла рукой подбородок и на мгновение задумалась.
   - Могу ли я, для разнообразия, прийти и помочь тебе строить настоящие дома? - спросила она. - Мне ужасно надоело строить воздушные замки, которые не получаются должным образом - хотя, конечно, в это всецело виноват волшебник! И все же, если бы ты подсказал мне, как, я, возможно, смогла бы построить что-то настоящее, что получилось бы правильным, - это было бы очень весело.
   - Это совсем не весело, - сказал незнакомец, покачивая головой. - Ты скоро устанешь от этого; кроме того, у тебя не будет принца, с которым ты могла бы играть.
   - Не думаю, чтобы мне хотелось играть с принцем, - сказала очаровательная принцесса в расшитом золотом и серебром платье. - Он может оказаться таким же скучным, как мой воздушный замок, особенно если к этому будет иметь отношение волшебник! Мне бы больше хотелось помочь тебе строить настоящие дома.
   Путник в пыльном коричневом плаще все еще покачивал головой.
   - Маленькие леди в платьях, расшитых золотом и серебром, могут строить только воздушные замки, - сказал он.
   - Неужели люди, живущие в твоих домах, никогда не строят воздушных замков? - спросила принцесса.
   - Мне и в голову не приходило спрашивать их об этом, - ответил строитель. - Я был слишком занят строительством настоящих домов для них.
   - Тогда пойдем и спросим их об этом прямо сейчас, - сказала принцесса и, спустившись с крыльца, вышла на пыльную дорогу и протянула путнику свою маленькую белую ручку. Ее воздушный замок исчез, как облачко дыма, едва она вышла из него.
   - А какой от этого прок? - спросил путник, улыбаясь. Однако он взял протянутую ему маленькую белую ручку, потому что ни в чем не мог отказать такой очаровательной принцессе.
   - Ах, - ответила принцесса в расшитом золотом и серебром платье, - тогда мы могли бы сделать их настоящие дома такими же, как воздушные замки, и только представь себе, как они были бы счастливы!
   Путник удивленно взглянул на нее. Конечно же, было удивительно, как такой великий строитель не подумал о том, о чем подумала принцесса с маленькой блестящей короной на голове, которая никогда ничего не строила, кроме воздушных замков. Тем не менее, мы должны помнить, что все это произошло в Безымяннии, и это многое объясняет.
   - Ты совершенно права, - сказал путник, - ты знаешь об этом гораздо больше меня. Ты поможешь мне построить настоящие дома, и это будут самые замечательные дома, какие когда-либо были построены.
   - Они будут красивы снаружи, а внутри них будет много счастья! - воскликнула очаровательная маленькая принцесса, хлопая от радости в ладоши. - И мы не позволим этому глупому волшебнику испортить наши настоящие дома, правда?
   Волшебник смотрел из окна, когда они, взявшись за руки, проходили мимо его замка.
   - Мы построим самые чудесные дома на свете, - крикнула ему принцесса, - гораздо более чудесные, чем тот дурацкий воздушный замок, который вы мне подарили!
   Это было не очень красиво с ее стороны, ведь, в конце концов, волшебник дал ей именно то, чего она хотела для себя. Но так как он сразу же забыл о них обоих, думая, что можно сказать им в ответ, а они слишком торопились, чтобы остаться и помочь ему в этом, то о волшебнике больше нечего сказать, кроме того, что он по-прежнему живет в своем воздушном замке и смотрит в окно, что является наилучшим времяпрепровождением для рассеянного волшебника. Что же касается путника и очаровательной принцессы, то они провели остаток дней своих в строительстве самых замечательных домов в мире для людей, которым было негде жить. Относительно же людей, которым было негде жить, следует сказать, - они, что вполне естественно, все нашли дорогу в страну Безымянния, где маленькая леди в расшитом золотом и серебром платье учила их строить воздушный замок, а великий строитель в пыльном коричневом плаще превращал его в настоящий дом, наполненный счастьем.
   Немножко трудно поверить в то, что все это правда; но следует помнить, что все это произошло в Безымяннии, очень давно!
  

ПОЧЕМУ ПЛАКАЛИ ВИМПЫ

  
   Вимпы и феи никогда не жили в согласии между собой. Никто точно не знает причину, хотя Королева Фей, самая мудрая королева на земле, однажды сказала, что к этому имеет какое-то отношение зависть. Сами феи, впрочем, утверждают, что им и в голову не придет завидовать вимпам, живущим по другую сторону солнца и не знающим хороших манер; в то время как вимпы говорят, что было бы нелепо завидовать феям, живущим с внешней стороны солнца и совершенно не понимающим шуток. Тем не менее, Королева Фей, конечно, права, и кто-то из них кому-то завидует, поскольку хорошо известно: если вимпов и фей пригласить на один и тот же праздник, то это обязательно кончится ссорой. А еще удивительно, что Королева Фей до сих пор не рассердилась на вимпов; люди, впрочем, говорят, что она привязана к своим маленьким непослушным подданным, живущим по другую сторону солнца, даже больше, чем это можно себе представить; а поскольку Королева Фей, как известно, самая замечательная королева, то в это вполне можно поверить.
   Однажды дело приняло настолько серьезный оборот, что могла начаться самая настоящая война, если бы Королева не явилась среди своих подданных, собравшихся на крыше кузницы, и не поинтересовалась, по какому поводу весь этот шум, который они устроили.
   - Пожалуйста, Ваше Величество, - сказала одна из фей, чуть не плача, - вимпы заперли меня на пятнадцать дней на своей стороне солнца и не давали мне ничего есть; они сказали, что ничего не дадут мне, поскольку я совсем не понимаю шуток. Но я и не хотела бы понимать подобных шуток, Ваше Величество.
   - Не беспокойся об этом, - серьезно ответила Королева Фей. - Что касается меня, то я никогда и не ожидала, что вы сможете понять чьи-нибудь шутки. А ты что скажешь, Привереда, что они сделали с тобой? - добавила она, когда еще одна фея, с круглым личиком и ямочками на щеках, торопливо вышла вперед.
   - Пожалуйста, Ваше Величество, - начала Привереда, стараясь, чтобы ее слишком веселый голосок звучал как можно печальнее, - я нашла вимпа в детской, когда дети легли спать; он был очень расстроен, потому что Король Вимпов пошутил так, что никто не смог увидеть эту шутку; он попросил меня отправиться с ним на другую сторону солнца, чтобы я помогла ему увидеть эту королевскую шутку. Но когда я оказалась там, Ваше Величество, то сказала, что там слишком темно, чтобы что-то разглядеть, а потому нисколько не удивительно, что никто не смог увидеть шутку короля; тогда король так разгневался, что приказал вытолкать меня из своей страны прямо через солнце, и вот я снова здесь, Ваше Величество.
   Ее Величество улыбнулась.
   - Твой поступок стоит двух шуток Короля Вимпов, - сказала она, - и в награду за это я отправлю тебя в Вимпландию с моим посланием. Не стоит благодарности, - добавила она, заметив, как круглое личико с ямочками на щеках немного помрачнело, - потому что на это нет времени. Солнце вот-вот взойдет, и как только оно покажется над горизонтом, ты должна будешь пройти через него еще раз и сказать королю, что я приглашаю его позавтракать в Волшебной стране. А теперь, мне пора уходить, потому что я должна украсить улыбкой лицо каждого ребенка в мире, прежде чем он проснется.
   И Королева Фей улетела, чтобы украсить миллион, или даже два, лиц самыми прекрасными улыбками в мире; другие феи спустились с крыши и выполнили за кузнеца всю его работу, а ему на подушку уронили чудесный сон, в доказательство того, что они там были; Привереда же сидела на краю печной трубы, пока солнце не поднялось над горизонтом, и ей не пришло время отправиться с посланием королевы в Вимпландию.
   Король Вимпов знал, что лучше не отказываться от приглашения королевы на завтрак, поэтому он зевнул триста пятьдесят четыре раза, потер глаза, чтобы они оставались открытыми, - всем хорошо известно, что Король Вимпов почти всегда спит, - и направился в Волшебную страну. Королева была так рада его видеть, словно он никогда не проявлял непослушания, но, конечно, она была слишком мудрой королевой, чтобы позволить ему догадаться, что его, на самом деле, пригласили, чтобы хорошенько отругать. Поэтому она заставила его сесть рядом с собой, дала ему чашку чая из крапивы, чтобы он не уснул, и позволила ему отпускать столько шуток, сколько ему заблагорассудится. В результате Король Вимпов был чрезвычайно счастлив, а когда завтрак закончился, и Королева напустила на себя суровый вид, ему пришлось хорошенько подумать, прежде чем он вспомнил, что, в конце концов, он всего лишь непослушный маленький вимп.
   - Так дальше продолжаться не может, - сказала Королева Фей. - Какая польза от того, что я - Королева, если мне не повинуются?
   - Главное назначение Вашего Величества - выглядеть королевой и прощать своих непослушных подданных, - сказал Король Вимпов, который выпил столько чая из крапивы, что чуть ли не каждое его слово было шуткой.
   - Ах, - вздохнула Королева Фей, искоса поглядывая на Короля Вимпов, - совсем не просто править такой страной, как моя.
   - Это очень удачно, что страной правит такая королева, как вы, - ответил Король Вимпов, который уже тысячу лет не чувствовал себя таким бодрым.
   - Ты так думаешь? Тогда, для разнообразия, в Стране вимпов будет править королева, а ты останешься здесь и отдохнешь, - быстро произнесла Ее Величество. Король Вимпов сразу увидел, что его перехитрили, но он не был бы вимпом, если бы рассердился; поэтому он только добродушно усмехнулся и притворился, что не видит, как его обманули, и что на самом деле он оказался пленником в Волшебной стране. Однако Королева Фей не позволила ему долго притворяться, превратила в черепаху и отправила спать под цветочный горшок в саду; после чего позвала Привереду, чтобы та помогла ей выбрать королеву для Вимпландии. Привереда склонила набок круглое личико с ямочками на щеках и глубоко задумалась на тринадцать с половиной секунд.
   - Я предлагаю Молли, дочь башмачника, - сказала Привереда, закончив размышлять. - Ей семь лет, и она любит спать почти так же сильно, как Король Вимпов. Она будет прекрасной королевой для Вимпландии.
   - Я помню Молли, - задумчиво сказала Королева Фей. - Ее желания вот уже семь с половиной лет исполняют башмачник, жена башмачника и заказчики башмачника; без сомнения, ей не составит труда править Страной вимпов. Так что не теряй времени, Привереда, и проследи, чтобы Молли, проснувшись от утреннего сна, как можно скорее оказалась на троне Короля Вимпов. Какое-то время она будет присматривать за вимпами, а я, наконец-то, обрету покой. Кроме того, - добавила Королева Фей с мудрой улыбкой, - если нам удастся заставить вимпов заплакать хоть раз в жизни, у нас, вероятно, больше никогда не возникнет с ними проблем.
   Привереда, бывшая обычной маленькой феей, никогда не задумывавшейся ни о чем, кроме пения и танцев, была совершенно не в состоянии понять последнее замечание королевы.
   - Может быть, мне следует сказать Молли, что она должна сделать, став королевой, Ваше Величество? - спросила она несколько озадаченным тоном.
   - Сделать? - повторила Королева. - Правители Вимпландии никогда ничего не должны делать. Все, чего ее подданные будут ожидать от Молли, - что она будет их развлекать.
   Так все и устроилось; Молли, проснувшись от утреннего сна, обнаружила себя на троне Короля Вимпов, а прямо перед ней в ряд стояли четыре маленьких вимпа. Молли уставилась на трон, на котором сидела, оглядела тускло освещенную Страну вимпов, и взглянула на четырех маленьких вимпов, стоявших перед ней и улыбавшихся.
   - Кто вы такие? - спросила она, и ее глаза широко раскрылись. - Вы живые куклы, или феи, или просто другие дети, с которыми я могу поиграть?
   Четверо вимпов (которых звали Ловкач, Упрямец, Хитрец и Чудак) рассмеялись громче, чем обычно, когда она сказала это, и начали петь смешную песенку. Все вместе, просто чтобы объяснить, кто они такие.
   Вот эта песенка.
  
   Мы - четыре вимпа славных,
   Беззаботных и забавных!
   Наша чудная страна
   Вимповством всегда полна.
  
   Вимпы вовсе не зануды,
   Но у нас свои причуды;
   Любим мы о-зор-ни-чать,
   И еще про-каз-ни-чать!
  
   Пусть на нас ты непохожа,
   Не из вимпов, ну, так что же?
   Был у нас король всегда,
   Королева - никогда!
  
   Будем петь и веселиться,
   Бегать, прыгать и резвиться.
   И при этом, и при том,
   Заниматься вимповством!
  
  
   - Вы в самом деле вимпы? - воскликнула Молли, когда четыре маленьких существа закончили объяснять, кто они такие, ибо, подобно всем хорошо воспитанным детям, она знала, что вимпы живут на другой стороне солнца, хотя прежде там никогда не бывала.
   - Разумеется, - ответили Ловкач, Упрямец, Хитрец и Чудак. - А ты - наша новая королева.
   - Я? - сказала Молли. - Как смешно!
   - Конечно, смешно, - подтвердил Ловкач. - Здесь все смешно.
   - Кроме шуток короля, - сказал Упрямец.
   - И распоряжений Королевы Фей, - сказал Хитрец.
   - И вмешательства фей, - сказал Чудак.
   - Но как феи могут вмешиваться? - спросила Молли.
   - Они приходят без приглашения, - ответил Ловкач.
   - Они играют нечестно, - ответил Упрямец.
   - Они всегда хотят выигрывать, - ответил Хитрец.
   - Они чуть что, сразу начинают плакать, - ответил Чудак.
   - Я тоже иногда плачу, - заметила Молли.
   - Когда же? - с тревогой спросили все четверо.
   - Когда сильно проголодаюсь, - ответила Молли, - или устаю, или, иногда, когда падаю, или когда злюсь.
   - Ты никогда не должна плакать, - твердо сказал Ловкач. - Это отнимает много времени. К тому же, когда ты закончишь плакать, причина твоих слез от этого не исчезнет. Если ты голодна, то лучше не плакать, а что-нибудь съесть.
   - А если ты устала, то нужно не плакать, а лечь спать. Ничего не может быть проще, - сказал Упрямец.
   - А если ты упала, то нужно не плакать, а снова встать, - сказал Хитрец. - Если ты умеешь правильно падать, то падение - самая забавная вещь в мире. Мы проводим большую часть времени, изучая новые способы падения.
   - А если ты рассердилась, - сказал Чудак, но затем замолчал и с сомнением посмотрел на трех остальных вимпов. - А что ей делать, если она на кого-нибудь рассердилась? - спросил он. Те в ответ покачали головами.
   - В Вимпландии никто никогда не сердится, - объяснили они Молли. - Люди, которые умеют шутить по-настоящему, скоро научаются понимать и принимать шутки, так что никто ни на кого сердиться не может. Вот сейчас, ты же не сердишься, правда?
   Молли заверила их, что нисколько не сердится, и их лица снова просветлели.
   - Может быть, если ты предупредишь нас, что собираешься по какой-то причине заплакать, мы сможем как-нибудь этому помешать, - сказали они, - но что бы ты ни делала, в Вимпландии плакать нельзя. Это делают только феи, но им бесполезно что-то говорить. С тех пор, как появилась наша страна, ни один вимп никогда не плакал. А теперь пойдем и найдем кого-нибудь, кого можно было бы подразнить!
   - Я думала, что королевы могут поступать так, как им нравится, - возразила Молли, когда они подхватили ее под руки и заставили спрыгнуть с трона, не выяснив, хочется ей кого-нибудь дразнить или нет.
   - О, нет, - в один голос сказали Ловкач, Упрямец, Хитрец и Чудак. - Ты страшно ошибалась. Король в Вимпландии всегда делает то, что ему говорят. Так что идем с нами и увидишь, как мы будем кого-нибудь дразнить.
   - Я никого дразнить не хочу, - решительно заявила Молли. - Я собираюсь стать настоящей королевой. Настоящие королевы поступают так, как им нравится; только короли делают то, что им говорят. Если вы не хотите, чтобы я поступала по-своему, я могла бы с таким же успехом оставаться дома, вместо того, чтобы проделать такой длинный путь и стать вашей королевой.
   Четыре маленьких вимпа выглядели очень озадаченными.
   - Может ли она поступать так, как ей нравится? - спросили они друг друга и с сомнением покачали своими четырьмя маленькими головами.
   - Она может нам приказывать, - сказал Ловкач.
   - Или посмеяться над нами, - сказал Упрямец.
   - Или ожидать, что мы будем ей повиноваться, - сказал Хитрец.
   А Чудак трижды перекувырнулся в воздухе, показывая, что ему все равно, если они с ним не согласны, а потом поклонился Молли почти так же грациозно, как это сделала бы фея с другой стороны солнца.
   - Она - настоящая королева, - сказал он, - а настоящим королевам следует повиноваться.
   И когда Молли заявила, что ей, наверное, следует немедленно заплакать, если они не хотят позволить ей поступить по ее желанию, остальные три вимпа были вынуждены последовать примеру Чудака.
   - Ты - настоящая королева, и можешь делать все, что захочешь, - покорно сказали они, и Молли от восторга захлопала в ладоши.
   - Тогда, пожалуйста, принесите мне сливовый пирог, много мороженого и побольше ячменного сахара.
   Тут же все то, что она попросила, появилось перед ней около королевского трона, они все уселись и насладились обедом, какой только вимп или настоящая королева могут оценить по достоинству. Когда они закончили, Молли сказала, что хотела бы осмотреть остальную часть Вимпландии, потому что никто на ее стороне солнца никогда не мог рассказать ей, что творится по эту; и они повели ее по своей стране, что заняло у них не больше времени, чем остаток дня, потому что мир по другую сторону солнца меньше, чем думают некоторые, и это очень хорошо, поскольку, в конце концов, лучше жить по эту сторону солнца, если ты, конечно, не вимп.
   - Это очень плоская страна, - сказала маленькая королева, шагая между вимпами, которые шли парами по бокам от нее.
   - Она и должна быть плоской, - объяснил Ловкач. - Если бы она была хоть чуть-чуть наклонена, мы скатились бы на солнце и оказались на вашей стороне, разве ты этого не видишь?
   - Здесь также довольно темно, - продолжала маленькая королева.
   - Конечно, - гордо ответил Упрямец. - Здесь всегда одно и то же. Зато, если попасть на вашу сторону солнца, никогда нельзя узнать заранее, будет там светло или темно. У нас такого нет.
   - А где, - спросила Молли, - находится королевский дворец?
   - Где хочешь, - ответил Хитрец услужливым тоном. - Тебе нравится здесь, или ты хочешь, чтобы он располагался поближе к солнцу? Конечно, ближе к солнцу теплее, но одновременно гораздо более шумно, потому что звезды очень любят болтать.
   - Пожалуй, я хотела бы, чтобы он располагался здесь, - сказала Молли, которой не хотелось ходить и искать место для своего дворца. Едва она это произнесла, как перед ней возник совершенно очаровательный маленький дворец, впрочем, достаточно большой, чтобы такая маленькая королева могла чувствовать себя счастливой. Все в нем было сделано из радуги, звездного света и капель росы; все в нем было ярким и приятным на вид, а из самой его середины вздымалась высокая серебристая колокольня, на которой раздавался веселый смех.
   - Ах, какой он красивый! - воскликнула Молли. - Но как получилось, что мой дворец такой светлый, а все остальное в Вимпландии такое тусклое?
   - Потому что, - тихо ответил Чудак, - мы мечтали о дворце, а то, о чем мы мечтаем, никогда не бывает скучным и тусклым.
   - Это дворец грез, - добавил Ловкач, - а грезы никогда не бывают скучными.
   - Надеюсь, он не исчезнет, как мои сны, когда я просыпаюсь утром, - сказала Молли.
   - О, нет, - заверили они ее. - Он не исчезнет, пока мы этого не захотим, а мы этого не захотим, пока он побуждает тебя оставаться с нами.
   - Вы всегда желаете того, что вам хочется? - спросила Молли.
   - Да, - ответил Хитрец. - Что толку желать того, чего тебе не хочется? В Вимпландии едва хватает места для вещей, которые мы хотим, поэтому мы их и желаем, и это очень удобно. Тебе стоит попробовать.
   - Все, что ты здесь видишь, - добавил Ловкач, - это исполнение чьего-либо желания. Ни Вимпландия, ни вимпы, ни наша очаровательная маленькая королева вообще не существовали бы, если бы кто-то не пожелал этого.
   - И если бы мы все в один и тот же момент сильно захотели, - сказал Упрямец, - то ни один из нас не остался бы здесь, и вообще никакой страны по нашу сторону солнца не было бы.
   - Но теперь, когда у нас есть настоящая королева, мы никогда этого не пожелаем, - сказал Чудак.
   И тут Молли впервые заметила, что в этой странной маленькой стране по другую сторону солнца никого нет; с тех пор, как она проснулась на королевском троне, она не видела никого, кроме Ловкача, Упрямца, Хитреца и Чудака.
   - А где же все остальные вимпы? - воскликнула она.
   - Ах, - ответили он с загадочным видом, - большинство людей этого не знают, но вимпы каждое утро проходят сквозь солнце и проводят весь день на их стороне, разыгрывая их. Именно так они учат людей смеяться, а не плакать. Если бы не вимпы, у вас вообще бы никто не смеялся.
   - Как странно! - сказала Молли. - Я всегда считала, что разыгрывать людей не очень хорошо.
   - Так оно и есть, - сказал Чудак, - и никто, кроме плохих вимпов, этого не делает. Настоящий вимп подшучивает над людьми, а это совсем другое дело.
   - Совсем другое дело, - повторили трое остальных. - Мы подшучиваем над людьми, которые не умеют смеяться, и поэтому их трудно развеселить. Правда, это тоже не очень хорошая забава, - в большинстве случаев, - вздохнув, добавили они.
   Молли как раз собиралась спросить, как им удается превращать людей в весельчаков, когда со стороны солнца вдруг послышались звуки, похожие на выстрелы из пистолета; четыре вимпа пришли в дикое возбуждение, схватили ее за руки и помчались так быстро, как только могли.
   - Вимпы вернулись домой! - кричали они, задыхаясь. - Если мы поторопимся, то успеем как раз вовремя, чтобы увидеть их прибытие.
   Молли показалось, что для настоящей королевы бегать со своими подданными - очень странное занятие. Однако она слишком запыхалась, чтобы что-то сказать, а в следующий момент они уже подбежали к краю обратной стороны солнца; и там были десятки маленьких кувыркавшихся вимпов, образовавших вскоре большую кучу у ног своей новой маленькой королевы.
   - Они приветствуют тебя, - прошептал Хитрец, когда куча замерла у ног Молли, и если бы из нее не доносился громкий смех, никто и не подумал бы, что эта куча состоит из вимпов.
   - О, пожалуйста, встаньте, - взмолилась маленькая королева. - Очень мило с вашей стороны так меня приветствовать, но я уверена, что вам очень неудобно лежать вот так.
   В то же мгновение куча распалась на отдельных вимпов, и они столпились вокруг Молли, неуклюже прижимаясь к ней, болтая и смеясь так громко, что она подумала - наступило время напомнить им, что она - настоящая королева.
   - Не могли бы вы шуметь немножко потише? - умоляющим тоном спросила она. - Терпеть не могу шума. Если вы будете говорить по одному, я смогу ответить каждому.
   Вимпы были так поражены услышанным, а именно, что она терпеть не может шума, что замолчали и целую минуту думали над этим.
   - Видишь ли, - сказал Чудак извиняющимся тоном, - у нас никогда прежде не было королевы, поэтому мы не знаем, что ей нравится, а что - нет. Король, наоборот, любит шум; по крайней мере, он не мешает ему спать, а это самое главное.
   - Да, именно так! - закричали маленькие вимпы в один голос. - У нас никогда раньше не было королевы, поэтому мы не знаем, что ей нравится, а что - нет.
   - Было бы здорово, - продолжал Чудак, - если бы ты рассказала нам о том, чего хочет от нас настоящая королева.
   - Да, да! - радостно закричали остальные вимпы. - Скажи нам, чего хочет от нас настоящая королева.
   Тогда Молли взобралась на королевский трон и постаралась выглядеть как королева, хотя была совсем маленькой девочкой, в очень коротком платьице с розовым передничком; а вимпы стояли перед ней, тесно прижавшись друг к дружке; и она начала рассказывать им некоторые вещи, которые настоящая королева хотела бы, чтобы они делали.
   - Во-первых, - сказала Молли, - настоящая королева не любит, когда ей наступают на пятки, ее передник мятый, а волосы растрепаны. Ей также не нравится, когда на нее кричат, и она никому не позволяет командовать собой. Вместо этого, она сама любит отдавать распоряжения другим людям, и ей нравится, когда эти люди довольны отданными ею распоряжениями, а не ходят еле-еле, с постными лицами, и ворчат. Каждое воскресенье она любит надевать новое платье, каждый месяц отмечать день рождения, и всегда пьет молоко на ужин. Кстати, пора ужинать, - добавила маленькая королева и зевнула.
   Все вимпы разом бросились во все стороны в поисках молока на ужин для своей новой королевы. Но Чудак бежал быстрее всех, и ухватил то самое молоко, которое мать Молли только что перелила в ведро; но самым странным было то, что, хотя ведро опустело у нее на глазах, и она осталась без ужина, мать Молли была совершенно счастлива и нисколько не беспокоилась о своей маленькой девочке, таким странным образом исчезнувшей утром. Это показывает, что умеют делать вимпы, если они не занимаются вимповством. Молли выпила молоко и уснула в своем дворце грез, и была самой счастливой маленькой королевой по обе стороны солнца; вимпы же... нет, совершенно невозможно описать, как чувствовали себя вимпы.
   Молли была королевой Вимпландии в течение многих дней, и никогда еще не царило такое спокойствие на другой стороне солнца, да и во всей Волшебной стране тоже. Это было так замечательно, что однажды Королева Фей послала за Привередой и спросила ее, почему исчезли жалобы. По тону Королевы Фей можно было подумать, что она не очень-то этим довольна, но этого, конечно же, быть не могло.
   - Видите ли, Ваше Величество, - сказала Привереда, которая уже давно с нетерпением ожидала услышать этот вопрос, - это потому, что вимпы так заняты угождением своей новой королеве, что у них не остается времени подшучивать над нами.
   - Ах, - сказала Ее Величество с мудрой улыбкой, - неужели она счастлива по ту сторону солнца?
   - По другую сторону солнца все счастливы, Ваше Величество, - ответила Привереда. - Там целыми днями играют в игры, чтобы позабавить свою новую королеву, и никогда не ссорятся, разве что из-за права что-нибудь сделать для ее маленького величества. Если она пробудет там дольше, то скоро будет невозможно отличить вимпа от феи!
   - Ей пора возвращаться домой, - сказала Королева Фей, снова мудро улыбнувшись. - Как башмачник и его жена могут без нее обходиться?
   - У них в доме очень тихо, и башмачник никогда прежде не делал башмаков лучше, чем сейчас, - ответила Привереда. - Жена башмачника, однако, ничего не делает, кроме как сидит на солнышке и ждет, потому что она не выносит тишины в доме. Даже волшебство вимпов не может заставить ее все забыть, Ваше Величество.
   - Молли непременно должна вернуться домой, - сказала Королева Фей, - завтра же утром.
   Привереда вздохнула, с мрачным видом.
   - Неужели она и в самом деле должна вернуться, Ваше Величество? - осмелилась спросить она. - И вимпы снова смогут досаждать нам своими шуточками?
   Королева Фей мудро улыбнулась в третий раз.
   - Подождем до завтрашнего утра, - сказала она. - Ты сможешь так же пошутить над вимпами, как они когда-то шутили над тобой.
   В ту ночь Молли приснился сон, пришедший к ней из Волшебной страны, который напомнил ей, что, хотя у нее есть дворец и множество маленьких подданных, исполняющих ее приказы, на самом деле, она - дочь башмачника по эту сторону солнца. Поэтому, когда утром к ней пришли играть Ловкач, Упрямец, Хитрец и Чудак, она сказала им, что больше не может оставаться их королевой, так как ей пора возвращаться на свою сторону солнца. Четверо малышей выглядели даже более уныло, чем когда-либо выглядели вимпы, а за ними - и все вимпы в Вимпландии, как только услышали, что их очаровательная королева покидает их.
   - Неужели мы ничего не можем поделать, чтобы ты осталась с нами? - спросили они ее. - Разве мы плохо обращались с тобой? Если да, то прости нас, потому что мы не привыкли к королевам. Если мы постараемся быть менее шумными, ты не останешься с нами еще на немного?
   - Милые маленькие вимпы! - воскликнула Молли. - Вы не наступаете мне на пятки, вы не мнете мой передник, не дергаете меня за волосы. Я не хочу покидать вас, но мне пора возвращаться на мою сторону солнца. Не покажете ли вы мне, как туда добраться, милые маленькие вимпы?
   Когда они увидели, как решительно она настроена, они, опечаленные, повели ее в сторону солнца, и никто не шутил по дороге, и ни у одного из вимпов в этой печальной процессии не было видно улыбки на лице. Никогда еще в Стране вимпов не было так мало смеха и так много печали.
   - И как же мне пройти сквозь него? - спросила Молли, вытирая слезы с глаз и глядя вверх, на край большого круглого солнца. - Может быть, просто упасть вниз, и тогда я окажусь на другой его стороне?
   - Это совсем не трудно, - объяснил Ловкач. - Тебе стоит только закрыть глаза и прыгнуть через него, а солнечные лучи подхватят тебя с другой стороны; ты сможешь соскользнуть по тому из них, который светит в сад башмачника, где сидит твоя мать и ждет тебя.
   Тогда Молли снова вытерла глаза, потому что в них осталось еще много слезинок, но чем больше она вытирала, тем быстрее они наворачивались снова, пока она не испугалась, что вимпы увидят, как она плачет, а этого не должно было случиться, поскольку она была уверена, что настоящая королева не должна плакать ни при каких обстоятельствах. Затем она позволила поцеловать свою руку своим опечаленным маленьким подданным и пообещала когда-нибудь вернуться, крепко зажмурилась, прыгнула сквозь большое круглое солнце и соскользнула вниз по солнечному лучу, освещавшему сад башмачника. И когда она мчалась вниз по сверкающему скользкому солнечному лучу, она услышала, как вдалеке Ловкач, Упрямец, Хитрец и Чудак затянули свою забавную песенку:
  
   Мы - четыре вимпа славных,
   Беззаботных и забавных!
   Наша чудная страна
   Вимповством всегда полна.
  
   Молли так и не узнала, что случилось, когда они закончили петь; но феи знали, потому что в это время прятались по всему краю солнца. И это было самое замечательное событие, когда-либо случавшееся в Вимпландии.
   Вимпы говорят, что все началось с Чудака, и это весьма вероятно, потому что Чудак всегда немного отличался от прочих вимпов. Во всяком случае, вскоре они последовали его примеру; и так случилось, что все вимпы по ту сторону солнца сели на землю и заплакали, потому что их очаровательной маленькой королевы больше не было с ними. И все феи, которые прятались, выглянули из-за края солнца и в изумлении уставились на то, что происходило в Вимпландии.
   А значит, Королева Фей была права, как всегда, и вимпы, хотя бы один раз в жизни, расплакались, а феи с тех пор так же подшучивают над вимпами, как те - над феями. Возможно, именно поэтому вимпы почти перестали над ними подшучивать, но Королева Фей только улыбается, когда люди говорят это, поскольку, вероятно, больше об этом знает.
  

ИСТОРИЯ САННИ И ХАННИ

  
   В одной чудесной стране все было прекрасно. Все деревья, цветы, птицы и животные были так прекрасны, как только можно себе представить; и лавки, и дома, и дворцы были такими же. Конечно, все маленькие девочки и мальчики тоже были красивы, но так случается в любой стране. То ли из-за красоты своей страны, то ли просто из-за своего королевского происхождения, - сказать невозможно, - но король был так обеспокоен, что жизнь не доставляла ему никакого удовольствия.
   - Я совершенно не выношу шума, - говорил он. - Шум меня очень беспокоит.
   Поэтому, поскольку маленькая принцесса иногда плакала, он отправил ее в другое королевство, чтобы она воспитывалась там в сельской местности, о которой никто никогда не слышал, и не беспокоила своего отца-короля. А когда он услышал, что королева, его жена, отправилась вместе с ней, то едва повел своей королевской бровью. "Она слишком много смеялась", - задумчиво заметил он.
   Во дворце с каждым днем становилось все тише. Придворным дамам было запрещено носить высокие каблуки, громко стучавшие по мраморному полу, и они сразу стали меньше ростом. Каждый придворный, у которого скрипели башмаки, был немедленно изгнан, а если он, вдобавок, кашлял, ему навеки запрещалось возвращаться; однако климат был такой восхитительный, что подобное случалось очень редко. Со временем при дворе стали говорить шепотом, щадя спокойствие короля, и даже вошло в моду немногословие. Король этим был очень доволен. "Говорить может любой, - сказал он, - но молчание - признак утонченности". После этого даже фрейлины иногда молчали по полчаса. Правда, сам король говорил всякий раз, когда ему этого хотелось, но, разумеется, исключительно по необходимости.
   Молчание, царившее во дворце, вскоре распространилось по всему королевству. Были изданы законы, запрещавшие людям держать кур, свиней, коров или что-нибудь шумное, детям королевским указом было запрещено смеяться, никогда не плакать и никогда не ссориться, чтобы, когда король выезжал из дворца, ни один звук не достигал его ушей. Но это было еще не все, потому что птицы были так напуганы тишиной, что совсем перестали петь; листья на деревьях перестали шелестеть, даже когда дул ветер; лягушки и жабы, пораженные хрипотой своих голосов, перестали квакать, и, что самое удивительное, было трудно убедить лягушку или жабу в том, что ее голос очарователен. Единственным звуком, нарушавшим тишину, было редкое жужжание пчел, потому что держать их людям король пока разрешил. "Пчелы не шумят, - сказал он. - Они не хрюкают, не лают и не квакают. Я могу спокойно слушать жужжание пчел". Но даже пчелы не жужжали так сильно, как делали это обычно; ибо солнце скоро обнаружило, что никто не смеется, когда оно старается светить как можно веселее, поэтому в гневе спряталось за тучу и оставалось там в течение многих лет, а пчелы не могут обойтись без солнечного света, в отличие от короля. Так что страна с каждым годом становилась все менее красивой и все более мрачной.
   Но деревня без названия в стране другого короля, где воспитывалась маленькая принцесса, была совсем другим местом. Она была полна счастливых людей, которые шумели, когда им этого хотелось; смеялись, когда им было весело; плакали, когда им было грустно, и никогда ни о чем не беспокоились. Куры с цыплятами бегали по дворам, птицы пели круглый год, а солнце не переставало светить ни на минуту. Это была самая веселая страна, какую только можно себе представить, потому что никто никому не мешал, а король никогда не издавал никаких законов, и единственным наказанием было ворчание. Правда, разговоров почти не было слышно, потому что все говорили одновременно, и никто не слышал, что говорили другие; но так как часто это вообще не стоило слушать, то это не имело ни малейшего значения. Все были веселы и счастливы, и это было замечательно.
   Маленькая принцесса Санни росла, не зная, что она - принцесса; и никто другой об этом не знал, и даже королева почти забыла, что она - жена короля. Но это никого не касалось, и они жили в самом маленьком домике, и Санни резвилась со всеми девочками и мальчиками в округе, и все ее очень любили. Ее называли Санни - Солнышко - потому что она могла смотреть прямо на солнце, не моргая, а этого не мог сделать никто другой; а кроме того, это имя так подходило ей, что никто никогда не называл ее иначе. Сказать по правде, никто и не знал ее настоящего имени, а поскольку оно слишком длинное, чтобы приводить его здесь, и королева давно его забыла, оно не имеет совершенно никакого значения.
   В один прекрасный день Санни сидела на шоколадном дереве и слушала одну из историй, которые любил рассказывать ей сын садовника Ханни; сам сын садовника лежал на траве внизу и пытался поймать шоколадные капли, которыми она в него бросала.
   - Почему все твои истории так похожи одна на другую, Ханни? - спросила Санни. - Почему каждый раз принц отправляется на поиски принцессы? Почему бы, для разнообразия, принцессе самой не отправиться на поиски принца? Если бы я была принцессой, то завтра же отправилась бы на поиски. Это было бы так весело!
   Она засмеялась своим самым счастливым смехом, нашла очень большую шоколадную каплю и бросила ему прямо в рот. Ханни тоже засмеялся так, как только можно смеяться с шоколадной каплей во рту, и попытался придумать ответ на ее вопрос. Ханни также не было его настоящим именем, он получил его, потому что понимал язык пчел, как, впрочем, и положено сыну садовника.
   - Возможно, эти истории выдуманы, - сказал он. - Я рассказываю тебе их в таком виде, в котором мне рассказывают их пчелы. Возможно, ни одна из принцесс просто не хотела отправиться на поиски принца, вот и все.
   - А может быть, - сказала Санни, - принцы просто нашли их раньше, чем они собрались идти на поиски. Как ты думаешь, такое могло быть? Во всяком случае, мне нечего ждать принца, потому что принцы никогда сюда не приходят, поэтому я сама отправлюсь на поиски своей судьбы, и сделаю это прямо сейчас!
   С этими словами она спрыгнула с шоколадного дерева и заплясала вокруг Ханни, возбужденно хлопая в ладоши. Ханни не удивился, потому что в этой стране никто никогда ничему не удивлялся, но ему стало немножко грустно.
   - И спрошу у первого же встречного принца, не захочет ли он вернуться со мной, - продолжала Санни, - как принцы всегда спрашивают принцесс в сказках. Он ведь не узнает, что я не принцесса, правда? И ты ему об этом тоже не скажешь?
   - Не скажу, потому что меня рядом не будет, - сказал сын садовника Ханни. - Не думаю, чтобы мне захотелось искать принцессу, а кроме того, мне нельзя покинуть свой сад.
   - Ах, - сказала Санни и на мгновение стала почти серьезной. - Но ничего. Когда-нибудь я вернусь, встретив своего принца, и тогда ты будешь нашим садовником, - утешительно продолжала она. - Ты не возражаешь, если я пойду одна, без тебя?
   - Принцы в сказках всегда ходили одни, - ответил Ханни.
   Вот так и случилось, что принцесса Санни отправилась на поиски, не зная, что она - принцесса. И, конечно, все скучали по ней, но больше всех скучали королева, ее мать, и Ханни, сын садовника. Но, прежде чем она ушла, Ханни научил ее песенке, которую она должна была запеть, если попадет в беду:
   Друзья Ханни,
   Помогите Санни!
   Скорее летите,
   Жужжите, жужжите,
   Санни на помощь
   Друзей приведите!
   и она выучила ее наизусть, прежде чем отправиться в дорогу.
   Она шла очень много дней, не встретив на пути ничего интересного. Это была такая восхитительная страна, что все были рады ее видеть, и она никогда не испытывала затруднений в том, чтобы насытиться, потому что ей достаточно было просто улыбнуться, и это была та плата, которой довольствовался любой. Но однажды, когда она шла по лесу, все вдруг сильно изменилось. Звуки стихли, птицы замолчали, ветер перестал играть листьями; не было слышно ни шороха, ни движения, солнце скрылось за облаками. За всю свою короткую жизнь маленькая принцесса ни разу не видела, чтобы солнце скрывалось за тучу, и ей очень захотелось заплакать. Чем дальше она шла, тем темнее и мрачнее становилось вокруг и, в конце концов, она не выдержала, села на обочине и расплакалась навзрыд.
   - Здравствуй! Ты должна немедленно прекратить шуметь, иначе будешь изгнана, - сказал кто-то рядом. Санни была так поражена, что сразу перестала плакать и, подняв глаза, увидела маленького старичка с белой бородой, пристально смотревшего на нее. Это был очень грустный маленький человечек, с опущенными уголками рта, словно он всю жизнь собирался заплакать, но так и не сделал этого.
   - Почему это я должна прекратить? - спросила Санни. - Если вы чувствуете себя несчастным, вы ведь имеете право плакать, разве нет?
   - Конечно, нет, - сказал грустный старичок тоном глубокого уныния. - Я всегда несчастен, но никогда не плачу. Вся страна несчастна, но никому не разрешается плакать. Если вы хотите плакать, вам надлежит покинуть страну.
   - Какая смешная страна! - воскликнула Санни и тут же рассмеялась подобной нелепости.
   - Не следует делать этого! - сказал маленький старичок еще более встревоженным тоном. - Если ты будешь смеяться, тебя посадят в темницу. Почему ты не можешь помолчать? Ты можешь делать все, что тебе нравится, но ты должна делать это тихо.
   - Не стоит смеяться? - воскликнула Санни. - Но что толку быть веселой, если нельзя смеяться?
   - Не стоит, - грустно ответил старичок. - В этой стране не бывает веселья, в ней нет счастья. Никто и никогда не был счастлив с тех пор, как король был околдован, а солнце спряталось за тучу, а это случилось шестнадцать лет назад. Никто и никогда больше не будет счастлив, если только не разрушить чары; а чары не могут быть разрушены, пока принцесса королевской крови не придет сюда, не зная, что она - принцесса.
   - Что за чепуха! - сказала Санни. - Как принцесса может быть принцессой, и не знать об этом?
   - А почему бы и нет? - сердито спросил грустный старичок. Он так долго жил один в темном, безмолвном лесу, что разговор начал его утомлять.
   - Потому что там, где есть принцессы, есть оркестры, флаги, балы, банкеты, торжества, принцы и много веселья, - ответила Санни.
   Печальный старичок после ее слов стал выглядеть еще печальнее.
   - В таком случае, чары никогда не будут разрушены, - сказал он с несчастным видом, - потому что у нас не может быть такого шума. Если ты сказала все, что хотела, тебе лучше уйти, иначе мы будем изгнаны; я советую тебе снять твои деревянные башмаки, если не хочешь, чтобы тебя бросили в темницу. Но, прежде чем уйти, скажи мне, можешь ли ты смотреть на солнце, не моргая?
   Он всегда спрашивал об этом у каждой маленькой девочки, которая ему встречалась, на тот случай, не окажется ли она принцессой; ведь он был мудрым маленьким старичком, несмотря на свою печаль, и знал, что только орлы и принцессы, не знающие, что они принцессы, могут смотреть на солнце, не моргая. Он так устал грустить, не имея возможности плакать, что страстно желал, чтобы чары рассеялись, и ему не нужно было сдерживать слезы.
   - Конечно, могу, если есть солнце, - засмеялась Санни. И, к ее удивлению, печальный старичок упал прямо на землю, прижал ладони к глазам и заплакал во весь голос, совсем как ребенок в детской.
   - Что случилось? - воскликнула Санни.
   - Случилось? - воскликнул маленький старичок, все тело которого сотрясалось от рыданий. - Никогда в жизни я не был так счастлив! Вот уже шестнадцать лет, как я мечтал поплакать вволю!
   В лесу уже шестнадцать лет не случалось такого шума. Ибо не успел старичок заплакать, как зашелестели деревья, запели птицы, заквакали лягушки, а над всем этим вспыхнул слабый белый свет, словно солнце начало показываться из-за облаков.
   - Что все это значит? - удивилась Санни.
   - Ступай во дворец, и ты все увидишь сама, - всхлипнул грустный старичок и между двумя всхлипами показал ей дорогу. И Санни пустилась бежать в своих деревянных башмаках так быстро, как только могла, и никогда не раздавалось такого грохота, как тогда, когда она добежала до города и помчалась прямо через ворота, по улицам; и по обе стороны от нее люди застывали в изумлении, услышав такой шум после шестнадцати лет тишины. Поэтому никто не пытался ее остановить; и она мчалась все быстрее и быстрее, а свет становился все ярче и ярче, пока, наконец, она не очутилась во дворе королевского дворца. Здесь она увидела прекрасных дам в роскошных придворных нарядах, но без обуви, и красивых придворных в элегантных костюмах, идущих на цыпочках в мягких туфлях; и капитана королевской гвардии, который шепотом отчитывал солдат, и солдат, притворявшихся, будто они стреляют из ружей, в которых не было пороха; а главный кучер корчил рожи конюху, потому что не мог на него кричать, а конюх стоял на голове, потому что ему не разрешали свистеть. И посреди всего этого раздался стук деревянных башмаков Санни, когда она пробежала через двор, поднялась по ступенькам и вошла во дворец; придворные дамы грациозно присели, солдаты выстроились аккуратными рядами, а капитан королевской гвардии смотрел на них и молчал; старший кучер крикнул так, как ему хотелось крикнуть все последние шестнадцать лет, а конюх замахал фуражкой и закричал: "Ура!" Санни с грохотом пронеслась по большому залу, мимо мальчиков-пажей, игравших резиновыми шариками, мимо кухни, в которой без потрескивания горел огонь, а чайники никогда не кипели, вверх по широкой мраморной лестнице и по коридорам, пока звук ее шагов не достиг ушей короля.
   Тот сидел на своем троне, заткнув уши ватой на случай, если во дворце раздастся хоть малейший звук. Но, несмотря на это, он слышал постоянно приближающийся стук башмаков Санни, и начал ужасно нервничать.
   - Что это за шум? Немедленно найдите виновного и бросьте его в темницу! - сказал он премьер-министру очень отчетливым шепотом. Но шум снаружи достиг такой степени, что премьер-министр не смог расслышать ни слова; в следующее мгновение дверь распахнулась, и в зал вбежала принцесса Санни. Король выглядел так забавно, пытаясь заставить премьер-министра услышать свой шепот, а премьер-министр - пытаясь услышать его, что Санни рассмеялась; и едва она начала смеяться, как поняла, что не может остановиться, а потому смеялась, смеялась и смеялась; и когда бедный, нервный старый король снова повернулся к премьер-министру, с приказом немедленно бросить в темницу нарушительницу спокойствия, он увидел, что премьер-министр тоже смеется; и тотчас же все пажи в зале, придворные во дворе, повара на кухне, горожане на улицах и дети в детских рассмеялись от всей души. И когда солнце услышало этот смех, оно тотчас вышло из-за тучи и засияло ярко-преярко. Солнце снова светило, все смеялись, кроме короля.
   Когда король обнаружил, что никто не обращает внимания на его королевский шепот, он начал сердиться и, забыв обо всем, принялся кричать. И это было так неожиданно после шестнадцати лет перешептывания, что смех сразу стих; и даже принцесса Санни стала серьезной, потому что ей хотелось узнать, что будет дальше.
   - Кто ты такая? - спросил король, ткнув в нее скипетром.
   - Конечно, я - Санни, - ответила она, приближаясь к трону. Придворные переглянулись и согласно кивнули.
   - Она, конечно, Санни, - подтвердили они, словно в этом не могло быть ни малейших сомнений.
   - Это маленькая принцесса, ваша дочь, - произнес кто-то. В дверях стояла королева, которая больше не могла оставаться одна и поспешила за Санни. Когда король увидел ее, он совершенно забыл, что она слишком много смеялась, в страшной спешке спустился с трона и несколько раз поцеловал ее на глазах у всех придворных; Санни тут же поцеловала их обоих; придворные дамы в зале поцеловали присутствовавших в нем пажей; но придворные выстроились вдоль стен и ни с кем не целовались.
   Так Санни узнала, что она - принцесса; и были оркестры, и флаги, и балы, и банкеты, и принцы, и много веселья. В тот вечер король устроил великолепный бал, чтобы отпраздновать возвращение своей дочери, и все принцы королевства были приглашены на него.
   - Теперь, - сказала королева, осторожно надевая красивую новую корону на Санни, - ты сможешь найти своего принца, как и хотела.
   Но та только качала головой и удивлялась, почему ей так грустно, когда все, казалось, шло так хорошо; а когда королева спустилась вниз, чтобы присмотреть за ужином, Санни подошла к открытому окну и выглянула в сад. Когда она сделала это, послышалось слабое жужжание, и три прекрасные полосатые пчелы слетели вниз и уселись на ее пухленькую белую ручку. Санни вскрикнула от радости и сразу поняла, почему ей было так одиноко, и запела песню, которой научил ее сын садовника:
   Друзья Ханни,
   Помогите Санни!
   Скорее летите,
   Жужжите, жужжите,
   Санни на помощь
   Друзей приведите!
   Она еще не закончила петь, как в тихом теплом воздухе послышался отдаленный гул, и гул этот становился все громче и громче, пока не стал таким сильным, что мог оглушить любого, если бы нашелся кто-то, кого он мог бы оглушить. Но люди во дворце были так заняты переодеванием к балу, что гул не произвел на них никакого впечатления; а что касается Санни, то этот звук только напомнил ей о деревне без названия, где она была так счастлива с Ханни. Она высунулась из окна как можно дальше и ждала, пока не увидела приближающееся к ней плотное облако, такое большое, что оно скрыло заходящее солнце. Когда оно достигло дворца, то повисло прямо над ним, и она ясно увидела, что облако состоит из миллионов и миллионов пчел. Три пчелы, сидевшие на ее руке, взмыли в воздух, трижды облетели вокруг ее головы и улетели, чтобы присоединиться к облаку пчел, висевшему над дворцом. Санни поняла, что они готовы исполнить любое ее желание, захлопала в ладоши и засмеялась; жужжание стало еще громче, и облако исчезло так же быстро, как появилось. "Быстрее, быстрее, милые пчелки!" - крикнула она из окна дворца, и в следующее мгновение во всем королевстве не осталось ни одной пчелы, потому что все они улетели в деревню без имени, находившуюся в другом королевстве.
   Все удивлялись, почему принцесса с таким пренебрежением относится ко всем принцам, танцевавшим с ней в тот вечер. Но никто не удивился, когда прибыл сын садовника Ханни; это действительно случилось, правда, только через три дня. Он пришел в одежде садовника; он вошел прямо во дворец, как это сделала Санни; и она встретила его в большом зале, где король, королева и весь двор устраивали прием, принимая друг друга. Санни и Ханни закричали от радости и бросились друг дружке в объятия; они целовались, целовались и целовались, а потом заговорили так быстро, как только могли, и проговорили три четверти часа, прежде чем кто-то из них смог услышать хотя бы одно слово из того, что говорил другой. Потом они сели на ступеньки королевского трона, просто потому, что это было самое близкое, на что они могли сесть, и Санни рассказала ему обо всем, что с ней случилось. Никто не вмешивался, даже премьер-министр, потому что с того времени, как Санни появилась при дворе, она совершила уже столько странных поступков, что вмешиваться просто не имело смысла.
   - Очень скучно быть принцессой, - пожаловалась Санни. - Я не очень люблю дворцы; в конце концов, в них так душно! А люди, которые в них живут, - такие скучные. Кроме того, в саду нет ни одного шоколадного дерева; ты когда-нибудь видел такой дурацкий сад? Ах, я так рада, что ты пришел!
   - Ты нашла своего принца? - спросил Ханни.
   - Принцы совсем не веселые, - ответила Санни. - Вчера на балу было пятьдесят два принца, и ни один из них мне не понравился. Я ужасно устала быть принцессой. В деревне, под шоколадным деревом, гораздо лучше.
   - Конечно! - согласился Ханни. - Мы вернемся туда, правда? - И ничто из того, что мог бы сказать король, чтобы попытаться заставить его изменить свою точку зрения, не заставило бы его это сделать. А королева сказала, что если бы он не дружил с пчелами, всего этого вообще не случилось бы. В конце концов, королева осталась с королем, а Санни и Ханни в тот же день поженились и уехали жить в деревню без имени. Там они построили очень маленький домик в очень большом саду, и посадили вокруг него множество шоколадных деревьев и карамельных кустов, и устроили много миндальных горок; а феи посадили в нем цветы из Волшебной страны, не имевшими названий, но зато бывшими самыми прекрасными цветами, какие кто-либо когда-либо видел, потому что они никогда не увядали и не отцветали, а просто, когда им надоедало быть одним цветком, они превращались в другой.
   Разве удивительно после этого, что Санни и Ханни были счастливы, как никто на свете?
  

МАЛЕНЬКАЯ ПРИНЦЕССА И ПОЭТ

  
   Жил-был поэт, который никому не был нужен. Куда бы он ни приходил, он везде был не к месту; и причиной тому была его неспособность сделать что-нибудь полезное. Люди, во всех странах, через которые он проходил, были чем-то заняты: войной, или беспорядками, или торговлей; но поэт ни в чем не понимал толк, кроме как в любви, а это, конечно, было никому не нужно. Даже женщины, которые, казалось, должны были бы приветствовать его, не могли вынести уродства его лица; и действительно, трудно было отыскать лицо менее красивое, поскольку оно выглядело так, будто все заботы и горести мира отпечатались на нем и застыли в виде глубоких морщин. А потому бедный уродливый поэт переходил с места на место, читая стихи, которые никто не слушал, и выражал сочувствие людям, которые совершенно не понимали, о чем он говорит.
   Однажды он оказался в городе, в котором никогда прежде не бывал, и, как всегда, направился в ту его часть, где проживали бедные люди, потому что именно о них он писал свои стихи, которые никто не слушал. Те, как обычно, были заняты своими делами и не могли понять, что он им говорит.
   - Какой смысл говорить нам, что мы несчастны? - ворчали они. - Мы это и так знаем, и это нас совершенно не интересует. Ты можешь сделать для нас что-нибудь?
   Поэт покачал головой.
   - Если бы я мог сделать что-то для вас, - ответил он, - то, вероятно, сделал бы это очень плохо. Мир полон людей, постоянно что-то делающих; единственная их ошибка состоит в том, что они делают это неправильно. Я стараюсь убедить их в том, чтобы они, для разнообразия, делали правильные вещи, так что и вам я предоставляю такой же шанс стать счастливыми, как и всем остальным.
   - О, мы никогда не будем счастливы, - говорили люди. - Если это все, что ты хочешь сказать, то лучше оставь нас наедине с нашим несчастьем и отправляйся в королевский дворец. Ибо маленькая принцесса слепа от рождения, и величайшее наслаждение для нее - слушать стихи, поэтому дворец полон поэтов. Но никто из них не приходил сюда, и мы не знаем, на кого они похожи.
   Поэт был вне себя от радости, услышав, что наконец-то попал в страну, где поэты востребованы, и немедленно отправился во дворец.
   - Кто ты такой и что тебе нужно? - спросили королевские стражники, когда он появился у ворот.
   - Я - поэт, - ответил он. - Я пришел к принцессе, потому что она любит поэтов.
   - Мы никогда не видели таких поэтов, как ты, - с сомнением произнесли стражники. - У всех поэтов во дворце гладкие улыбающиеся лица, белые руки, они красиво одеты. Ее Королевское Высочество не привыкла принимать таких нерях, как ты.
   Поэт бросил взгляд на свою потрепанную одежду, грубую кожу на руках, мельком глянул на отражение в воде окружавшего дворец рва своего морщинистого лица, и разочарованно вздохнул.
   - Я - поэт, - повторил он. - Как может человек быть поэтом, если у него гладкое лицо и белые руки? Ни один человек не может быть поэтом, если он не трудится, не страдает и не скитается по земле ради живущих на ней людей.
   В этот момент он услышал женский голос, доносившийся из-за ворот, и, заглянув в них, увидел прекрасную принцессу, стоявшую в одиночестве, с выражением интереса на лице.
   "Это маленькая слепая принцесса", - подумал поэт и поклонился до земли, хотя прекрасно знал, что она его не видит. Стражники тоже отдали честь, ибо они привыкли отдавать честь тем, кто их никогда не замечал, а потому слепота маленькой принцессы не имела для них никакого значения.
   - Скажите мне, - с жаром спросила принцесса, - кто этот человек с чудным голосом, который говорит такие прекрасные, истинные вещи?
   - Он, Ваше Высочество, - ответили стражники, - утверждает, что он - поэт.
   - Ах! - радостно воскликнула маленькая принцесса. - Наконец-то вы пришли, я ждала вас всю жизнь! Наконец-то мне встретился настоящий поэт, и королева-мать теперь увидит, что все эти люди, повторяющие одно и то же своими тоненькими голосами, вовсе не поэты. Входите, поэт, почему вы стоите на улице?
   Подъемный мост был опущен; часовые, увидев, какую ошибку совершили, изо всех сил старались сделать вид, будто никакой ошибки не совершали; и поэт впервые в жизни почувствовал, что он никому не мешает.
   - Идемте со мной, поэт, - сказала маленькая принцесса, протягивая ему свою маленькую белую ручку. - Если вы возьмете меня за руку, я буду совершенно уверена, что вы здесь.
   Маленькая слепая принцесса и поэт вошли во дворец, держась за руки.
   - Я нашла поэта, - объявила она всему двору, севшему завтракать.
   - Как? Еще одного? - простонал король, сидевший во главе стола. - Мне казалось, сорока пяти вполне достаточно.
   - Это настоящий поэт, - продолжала маленькая принцесса, все еще держа поэта за руку. - Я узнала его по чудному голосу. Я так рада, что он пришел, и теперь мы можем выгнать остальных, потому что они вовсе не поэты.
   Возникла некоторая неловкость, потому что все сорок пять поэтов присутствовали в зале; будучи в основном младшими сыновьями королей, воспринимавшими поэзию только как развлечение, они также были претендентами на руку принцессы, что делало ситуацию еще более неловкой. Поэтому королева неловко кашлянула, а фрейлины неловко покраснели, и все сорок пять поэтов, естественно, выглядели также неловко. Но маленькая принцесса, которая ничего не видела, потому что никогда ничего не видела, не покраснела и неловкости не почувствовала.
   - Уступит ли кто-нибудь место поэту? - с улыбкой спросила она.
   Королева, которая обычно ни во что не вмешивалась, почувствовала, что пришло время вмешаться.
   - Не слушайте Ее Королевское Высочество, - успокаивающе сказала она сорока пяти поэтам. - Она так ужасно правдива, что иногда сама не понимает своих слов. Я тщетно пыталась отучить ее от этого.
   - Не знаю, откуда это у нее, - проворчал старый король, очень не любивший сцен во время еды.
   К сорока пяти поэтам вернулось самообладание, когда они услышали, что принцессу скорее жалеют, чем укоряют, после чего королева обратилась к причине беспорядков.
   - Не будете ли вы так добры уйти? - спросила она поэта. - Моя дочь не знает, кто вы, потому что, к сожалению, она вас не видит. Она действительно приняла вас за поэта.
   - Это первый раз, - сказал поэт, - когда кто-то совершает в отношении меня ошибку. Но вы совершенно правы, и мне лучше уйти. Вам не понравятся мои стихи; я вижу сорок пять джентльменов, которые могут написать стихотворения, доставляющие вам удовольствие; мои же стихи написаны для тех, кто трудится, чтобы вы были счастливы. Маленькая леди, - добавил он, обращаясь к принцессе, - прошу вас, забудьте обо мне. Но я вас никогда не забуду; я буду любить вас до конца своих дней.
   Он попытался уйти, но маленькие белые пальчики маленькой слепой принцессы крепко сжали его грубые загорелые пальцы, и он не смог высвободиться.
   - Я любила вас еще до того, как вы пришли, - сказала она, улыбаясь. - Все это время я ждала вас. Почему вы так торопитесь уйти, если любите меня?
   Слышавшие слова принцессы с каждой минутой возмущались все больше. Никто раньше и предположить не мог, что бывает такая любовь. Конечно, сорок пять поэтов написали бесчисленное количество стихотворений о любви, но это совсем не одно и то же. Каждый чувствовал, что нужно что-то делать, но никто не знал, что именно. К счастью, король проголодался.
   - Думаю, вы сможете об этом поговорить наедине, когда мы закончим обедать, - мрачно сказал он, и придворные, казалось, испытали огромное облегчение, а поэту нашлось место рядом с принцессой; королева и ее фрейлины продолжили свой разговор, и обед продолжился обычным порядком.
   - А теперь, - сказал король со вздохом, ибо еда была для него гораздо важнее поэзии, - ты прочитаешь нам одно из своих стихотворений, чтобы мы смогли узнать, настоящий ты поэт, или нет.
   Поэт встал и прочитал им одно из своих стихотворений. Оно было о людях, живших в беднейшей части города, оно было страстным и горьким; и когда он закончил его читать, то ожидал - его выгонят из дворца и из страны, как это с ним обычно и происходило. Он снова сел; воцарилось глубокое молчание; и поэт не знал, что ему делать. Но маленькие белые пальчики маленькой принцессы снова обвились вокруг его грубых пальцев, и это, по крайней мере, утешило его.
   Королева первой нарушила молчание.
   - Очаровательно, - с усилием произнесла она, - и так ново.
   - Ничего подобного мы раньше не слышали, - сказали фрейлины. - Разве в мире действительно существуют подобные люди? Было бы забавно встретиться с ними, по крайней мере, взглянуть на них.
   Король взглянул на остальных поэтов и ничего не сказал. И сорок пять королевских сыновей, которые если и не были поэтами, то, по крайней мере, были джентльменами, дружно поднялись со своих мест.
   Они попрощались со всеми присутствующими, вышли из зала и уехали в свои страны, где, конечно, никто никогда не считал их поэтами; они оставались простыми принцами королевской крови и ничем другим до конца своих дней.
   - А что думаете вы, маленькая леди? - с тревогой спросил поэт.
   - Это было чудесно, - ответила маленькая слепая принцесса. - Но в ваших стихах совсем не было любви.
   К этому времени королева пришла в себя от удивления и вспомнила, что она - королева.
   - Мы совершенно уверены, что вы - поэт, - произнесла она самым королевским тоном, - потому что вы рассказали нам нечто такое, чего мы раньше не знали. Но мы полагаем, что вы неподходящая компания для Ее Королевского Высочества, а потому вам пора уходить.
   - Нет, нет! - воскликнула принцесса. - Вы не должны уходить. Вы мой поэт, и я хочу, чтобы вы навсегда остались здесь.
   Ситуация становилась все серьезнее, и все принялись уговаривать маленькую принцессу изменить свое решение.
   - Он ужасно неопрятен, - шептали фрейлины.
   - И такой уродливый, - пробормотала королева. - В нем нет решительно ничего выдающегося.
   - На него придется тратить средства, - добавил король в полный голос.
   Но маленькая принцесса осталась глуха к их словам и снова протянула поэту руку.
   - Я не верю ни единому их слову, - воскликнула она. - С таким голосом, вы не можете быть уродливым! Если вы уродливы, то уродство - это как раз то, чего мне недоставало всю мою жизнь. Уродство - это то, что я люблю, и вы останетесь здесь со мной.
   В конце концов, на помощь пришел сам поэт.
   - Я не могу остаться с вами, маленькая леди, - мягко произнес он. - Они говорят правду: я слишком уродлив, чтобы терпеть меня рядом с собой, и мне очень повезло, что вы меня не видите. Я уйду и добавлю немного любви в свои стихи, а потом, может быть, найду того, кто захочет меня слушать.
   Но бедная маленькая принцесса разразилась рыданиями.
   - Если бы я только могла видеть, - рыдала она. - Я доказала бы вам, что вовсе не считаю вас уродливым. О, если бы я только могла видеть! Никогда прежде мне так сильно не хотелось видеть!
   - Маленькая леди, - прошептал поэт, наклонившись к ней, - я рад, что вы ничего не видите.
   А потом он повернулся и убежал из дворца, из города, из королевства, где жила маленькая принцесса, полюбившая его, потому что была слепа. Он по-прежнему переходил с места на место, но никому не признавался, что он - поэт, потому что стыдился своих стихов после того, как маленькая принцесса сказала ему: в них нет любви. Но настал день, когда он больше не смог молчать, и он снова пришел к людям и прочитал им одно из своих стихотворений. И в этот раз, люди поняли его без труда, потому что он рассказал им историю своей любви к маленькой слепой принцессе.
   - Ну, - сказали люди, слушавшие его, - девушку вылечить очень легко, потому что всем прекрасно известно: поцелуй век спящего истинным влюбленным откроет глаза любому, кто был слеп от рождения.
   И когда поэт услышал это, он пришел в сильное смятение. Ибо помочь маленькой принцессе обрести зрение значило убить ее любовь к нему; и все же он не мог забыть, как она плакала из-за своей слепоты, а у него сейчас имелось верное средство помочь ей, и только он один из всех живших на земле людей мог сделать это. Поэтому он решил во что бы то ни стало осчастливить ее, направился в королевский дворец и прибыл туда ровно в полдень, шагая без отдыха семь дней и семь ночей. Для влюбленного поэта такое испытание, конечно же, не представляло никакой сложности.
   - О Господи! - раздраженно сказал король, когда поэт предстал перед ним. - Я думал, вы ушли навсегда. За все время вашего отсутствия мы ни разу не поссорились с принцессой. Зачем вы вернулись?
   - Я вернулся, чтобы открыть принцессе глаза, - смело ответил поэт.
   - Если мне не изменяет память, - проворчал король, - в прошлый раз, когда вы были здесь, вы открыли глаза всем, кроме нее. Но, в любом случае, вы не можете сейчас ее увидеть, потому что она ушла спать в сад.
   - Именно это мне и нужно, - радостно воскликнул поэт. - Позвольте мне только поцеловать ее веки, пока она спит, и к тому времени, как она проснется, я уйду отсюда навсегда.
   - Это дело королевы, - сказал король, растерявшись такой нелепой просьбе. За Ее Величеством послали, и поэт снова объяснил свое возвращение.
   - Это, конечно, необычно, - с сомнением произнесла королева, - если не сказать - глупо. Но все же, учитывая возможный результат, с чисто медицинской целью, - и если вы обещаете уйти сразу после этого, как врач, или, скажем, учитель пения, - возможно, мы вам это позволим.
   В конце концов, поэта проводили в сад, где маленькая слепая принцесса крепко спала в своем гамаке, а фрейлины обмахивали ее опахалами со всех сторон.
   - Тише! - прошептала королева. - Она ни в коем случае не должна проснуться!
   - Да, - согласился несчастный уродливый поэт. - Она не должна просыпаться из-за меня.
   Затем он склонился к ней, второй раз в жизни, и коснулся губами ее век. Принцесса продолжала спокойно спать, поэт же, отвернувшись, выбежал из дворца.
   - По крайней мере, - сказал он, - она никогда не узнает, какой я урод.
   В тот же день каждый из принцев, находившихся во дворце, надел свой лучший костюм, чтобы очаровать принцессу. Но принцесса отказалась покоряться их чарам. Она смотрела на всех большими испуганными глазами и отсылала одного за другим, когда они приходили поздравить ее.
   - Почему вы поздравляете меня с тем, что я могу вас видеть? - спрашивала она их. - Значит, вы такие прекрасные?
   - О, нет, - отвечали они. - Вам вовсе не следует так думать.
   - Тогда почему я должна радоваться, что вижу вас? - настаивала принцесса, и они уходили в полном недоумении.
   - Скажи мне, что такое красота? - обратилась маленькая принцесса к своей матери, королеве. - Всю свою жизнь я мечтала увидеть красоту, а теперь все так запуталось, что я не могу отличить одно от другого. Есть ли здесь что-нибудь красивое?
   - Конечно, есть, - ответила королева. - Во-первых, эта комната очень красива, и поэтому народ облагается налогами, чтобы содержать ее.
   - Эта комната? - с удивлением повторила принцесса. - Как может быть красиво то, что не пропускает воздух и солнечные лучи? Покажи мне что-нибудь другое.
   - Платья фрейлин очень красивы, - сказала королева. - И некоторые из фрейлин также могут быть названы красивыми, хотя это, конечно, дело вкуса.
   - А мне они все кажутся одинаковыми, - вздохнула маленькая принцесса. - Неужели здесь больше нет ничего прекрасного?
   - Ну почему же? - сказала королева, указывая на самого богатого и пышно разодетого принца в зале. - Вот самый красивый юноша, которого ты когда-либо мечтала видеть.
   - Вот этот? - печально сказала принцесса. - В таком случае, лучше было оставаться слепой! Ты не могла бы, в таком случае, для разнообразия, показать мне какое-нибудь уродство? Возможно, то самое, которое мне так хочется увидеть.
   - Во дворце нет ничего уродливого, - ответила королева. - Когда ты привыкнешь ко всему, что видишь вокруг себя, то поймешь, насколько это прекрасно.
   Но принцесса только вздохнула, поднялась со своего золотого трона и побрела в сад. Она шла неуверенными шагами, потому что теперь, когда она больше не была слепой, она не знала, куда идет. Под деревьями, в том месте, где она спала несколько часов назад, стоял человек, закрыв лицо руками.
   - Маленькая леди, - пробормотал он, - я пытался держаться подальше, но...
   Маленькая принцесса радостно вскрикнула, отняла его руки от его лица и целую минуту молча смотрела на него. Она провела своими маленькими белыми пальчиками по каждой морщинке, коснулась каждого шрама и просияла от удовольствия.
   - Вы только представьте себе, - рассмеялась маленькая принцесса, обращаясь к поэту, - они пытались убедить меня, что все эти фрейлины, принцы и придворные... прекрасны!
  

ЧУДЕСНЫЙ МАСТЕР ИГРУШЕК

  
   Принцесса Каприза сидела на полу детской и плакала. Ей было всего восемь лет, но она прожила достаточно долго, чтобы испытывать недовольство, и в результате королевская семья чувствовала себя очень неуютно.
   - Я хочу новую игрушку, - всхлипывала маленькая принцесса. - Неужели вы думаете, что я буду вечно играть в одни и те же игрушки? Для чего тогда быть принцессой?
   Все королевство тщетно разыскивало игрушку, которая могла бы понравиться принцессе; но поскольку у нее были уже все, о которых когда-либо слышали, никому не удавалось найти новую. Маленькая принцесса продолжала горько плакать, а королевские няньки качали головами и вздыхали. Тогда пришедший в отчаяние король созвал совет.
   - Это просто нелепо, - проворчал его величество, - что моей дочери не во что играть. Какая польза содержать правительство и двор, если ей не хватает игрушек? Неужели никто не может придумать новую игрушку для принцессы Капризы?
   Сказав это, он сурово оглядел своих советников; но те были так напуганы тем, что от них ожидают немедленного совета, что все молчали, пока, наконец, премьер-министр не набрался храбрости заговорить.
   - Может быть, нам следует послать за Мартином, - предложил он. - Возможно, он сможет утешить ее королевское высочество.
   - Кто такой Мартин? - поинтересовался король.
   - Это мой сын, - извиняющимся тоном произнес премьер-министр, - и он проводит свои дни либо в мечтаниях, либо в играх с принцессой Капризой. Он никогда не станет премьер-министром, - печально добавил он, - но он может придумать способ развлечь принцессу.
   Тогда король с большим облегчением распустил совет и послал за Мартином, чтобы тот пришел поиграть с его дочерью. Мартин отправился прямо в королевскую детскую и увидел, что принцесса Каприза все еще плачет, сидя на полу. Мартин тоже сел на пол, посмотрел на нее очень серьезно своими очень серьезными глазами и очень серьезно спросил, отчего она плачет.
   - Я хочу новую игрушку, - надувшись, ответила та. - Мне надоели мои старые игрушки. Ты не можешь найти мне новую игрушку, чтобы я могла с ней играть, Мартин?
   - Если я это сделаю, - сказал Мартин, - ты обещаешь не сердиться на меня за то, что я бегаю быстрее тебя?
   Принцесса кивнула.
   - И обещаешь не заставлять меня, когда мне больше не хочется играть?
   Принцесса снова кивнула.
   - И обещаешь не называть меня скучным, если мне просто не хочется разговаривать? - продолжал Мартин.
   - Да, да! - с раздражением воскликнула принцесса. - Как скоро ты сможешь принести мне новую игрушку?
   - Я вернусь через четыре недели, - ответил сын премьер-министра.
   - И я получу свою новую игрушку, - по-прежнему раздраженно сказала принцесса, облегченно вздыхая.
   Дело в том, что Мартин был одним из немногих детей, которые могут видеть фэйри. Он знал, как уговорить цветочных фей поговорить с ним, как найти лесных фей, когда они прячутся среди папоротников, и как смеяться в ответ, когда смеются вимпы; а самое главное, он знал, как найти дорогу к Боболинку, пурпурному чародею, знавшему все. И вечером того же дня он отправился к чародею.
   Боболинк, пурпурный чародей, сидел на своем аметистовом троне посреди зарослей ядовитого паслена. Он был самым уродливым чародеем, которого кто-либо когда-нибудь видел, и по обе стороны от него сидели огромные пурпурные жабы с уродливыми пурпурными улыбками на лицах. Даже солнечные лучи сияли пурпуром в доме пурпурного чародея, и Мартин целую минуту молча смотрел на него. Хотя Мартин был на целых два года старше принцессы Капризы, он все же не был слишком взрослым мальчиком; и было нечто такое, что заставляло его ощущать странное чувство при виде пурпурного лица, пурпурных рук и пурпурного выражения лица Боболинка.
   - Почему ты ничего не говоришь? - прорычал Боболинк таким голосом, какого и следовало ожидать от такого уродливого человека. - О чем ты думаешь, а? Если ты думаешь что-то обо мне, тебе лучше сразу это сказать!
   - Ну, - ответил Мартин, стараясь выглядеть очень храбрым, - я подумал, что, должно быть, это очень странно - быть таким пурпурным, как вы. Конечно, - вежливо добавил он, - не думаю, чтобы вы могли помочь этому, поскольку здесь даже солнце пурпурное, и, возможно, вместо солнечного ожога вы можете получить солнечные пятна.
   - Могу ли я спросить, - сказал Боболинк, закатывая свои пурпурные глаза, - уж не специально ли ты проделал путь сюда, чтобы сделать мне замечание?
   - Нет, я пришел не за этим, - поспешно ответил Мартин. - Я пришел спросить у вас дорогу к чудесному мастеру игрушек, который изготавливает игрушки для Волшебной страны. Мне нужно принести новую игрушку для принцессы Капризы.
   - И как же ты собираешься ее раздобыть? - со смешком спросил Боболинк.
   - Именно это я и хотел бы от вас услышать, - смело сказал Мартин.
   Боболинк, пурпурный чародей, привык, что его навещают люди, старающиеся что-нибудь от него получить, поскольку, как уже говорилось, Боболинк знал все. Но он никогда не встречал того, кто с самого начала не начинал бы льстить ему; а потому ему понравился Мартин, с того самого момента, когда тот сделал свое замечание. Поэтому он улыбнулся, как только мог, - а получилось у него не очень хорошо, потому что он никогда прежде не пробовал улыбаться, - и в этот момент выглядел не таким уж и уродливым.
   - Ты мне нравишься, - ответил он маленькому сыну премьер-министра, - и я помогу тебе. Конечно, я прекрасно знаю, где живет этот чудесный мастер игрушек, но я обещал сосновым гномам ничего не рассказывать, поскольку это единственная тайна, которой они владеют, и если кто-нибудь узнает ее от меня, а не от них, это разобьет им сердце. Видишь ли, когда человек знает все, он должен утаивать хотя бы часть, иначе ему будет нечего сказать, и тогда никто к нему не придет. Это самое худшее из всего, что может случиться с таким человеком. Но я могу показать тебе дорогу к сосновым гномам; и если ты не будешь шуметь, и будешь говорить с ними шепотом, они расскажут тебе все, что ты хочешь узнать.
   - А почему я должен не шуметь и говорить шепотом? - спросил Мартин.
   Боболинк нахмурился и снова стал таким же уродливым, как и всегда.
   - Ты хочешь узнать слишком много, а это несправедливо, - ответил он. - Я покажу тебе дорогу к сосновым гномам, а остальное тебе предстоит узнать самому. Иди прямо вперед, а на сто первом повороте поверни направо; затем на пятьдесят втором - налево, потом семнадцать раз повернись вокруг себя; и если ты не окажешься там, где нужно, я больше ничем не смогу тебе помочь. А теперь иди!
   Мартин понял, что больше он ничего не узнает, и поспешил прочь. Ему потребовалась целая неделя, чтобы добраться до сто первого поворота направо, и это была самая беспокойная неделя в его жизни, потому что он все время считал повороты и ужасно боялся сбиться со счета. Найти пятьдесят второй поворот налево было почти так же сложно, потому что путь его лежал через большой город, и он не осмеливался задержаться, чтобы с кем-нибудь поговорить, опасаясь повернуть не туда. Наконец город остался позади; пройдя еще два дня, он дошел до пятьдесят второго поворота налево, и вскоре оказался на середине обширной песчаной равнины.
   "Как странно! - подумал Мартин. - Нигде нет ни одного дерева! Неужели сосновые гномы живут в таком месте? Или старик Боболинк все-таки просто разыграл меня?"
   Однако он обернулся вокруг себя семнадцать раз, чтобы посмотреть, что при этом произойдет; но у него сразу же сильно закружилась голова, и ему пришлось сесть на землю, чтобы прийти в себя. Когда, наконец, головокружение прошло, он обнаружил, что находится в прекрасном густом сосновом лесу, где солнечный свет пробивался сквозь ветви и окрашивал сосновые стволы в ярко-красный цвет. Царила восхитительнейшая тишина, нарушаемая только мягким шелестом ветра среди сосновых игл. Мартин почти забыл предупреждение Боболинка, но даже если бы он совсем забыл его, то ничто не заставило бы его говорить громко в такой тишине.
   - Вы здесь, маленькие сосновые гномы? - прошептал он, глядя сквозь сосны на голубое небо. И не успел его шепот разнестись в неподвижном воздухе, как все ветви, казалось, наполнились жизнью и движением; то, что Мартин принял за бурые сосновые шишки, вдруг зашевелилось, забегало между деревьями и заскользило вниз по длинным красным стволам. А потом он увидел, что это были милые маленькие коричневые гномы, окружившие его сотнями и тысячами, ходившими по его башмакам и смотревшими на него с любопытством.
   - Кто ты, мальчик, и откуда пришел? - казалось, спрашивали они; и когда они говорили все вместе, их голоса звучали точно так же, как ветер, который мы слышим в соснах. Они были такими приветливыми и добрыми на вид, что Мартин нисколько не испугался и сразу же попросил их показать ему дорогу к чудесному игрушечному мастеру, делающими игрушки для всей Волшебной страны. Они были рады рассказать ему все, что знали, потому что это была единственная их тайна, и они очень гордились ею; к ним приходило очень мало людей, и у них не часто появлялась возможность открыть ее. Поэтому их приветливые маленькие коричневые лица светились добродушием и сияли улыбками, когда они нараспев рассказывали ему, как найти дорогу.
   - Ты должен идти прямо через лес, - говорили они, - пока не дойдешь до водопада в начале ручья; затем тебе следует идти вдоль ручья вниз, вниз, вниз, пока он не приведет тебя в долину, окруженную высокими холмами; в этой долине находится магазин чудесного мастера игрушек, который делает их для всей Волшебной страны.
   - Уверен, это будет достаточно легко, - сказал Мартин.
   - Ах, - сказали сосновые гномы, - туда попасть вовсе не так просто, как тебе кажется, потому что ручей протекает через страну людей, которые любят беседовать; они стараются остановить каждого проходящего мимо незнакомца, чтобы побеседовать с ним; по этой причине совсем немногие добираются до чудесного игрушечного мастера.
   - Беседовать! Это просто смешно! - сказал Мартин и чуть не рассмеялся.
   - Это скорее грустно, чем смешно, - сказали, вздыхая, сосновые гномы; и вздох их так был похож на сильный порыв ветра, что Мартину на мгновение стало холодно, - ведь у нас так много дел. Видишь ли, они говорят, а мы - молчим; и чем больше они говорят, тем дольше должны молчать мы, чтобы сохранялся должный порядок. - Они снова вздохнули. Мартин выглядел озадаченным.
   - Но ведь ваше молчание наполнено звуками, - сказал он. Сосновые гномы тихо засмеялись, так тихо, что большинство людей подумало бы, что они просто улыбнулись.
   - Настоящая тишина, самая настоящая, всегда полна звуков и, конечно, наша тишина - самая лучшая, - с гордостью ответили они. - Любой может создать другую тишину, взяв воздух и удалив из него шум. Мы же берем воздух, удаляем из него шум и наполняем его звуками. Это - совсем другое дело. Хуже всего то, - печально прибавили они, - что настоящее молчание почти никому не нужно. У нас имеются большие запасы тишины, сложенные на вершинах сосен, и никто никогда не попросил ее у нас. Ненастоящее молчание намного проще, как ты понимаешь, а большинство людей не понимают разницы.
   - Когда я вырасту, и у меня будет свой собственный дом, - сказал Мартин, - я приду к вам и попрошу вас заполнить его самой лучшей тишиной.
   Сосновые гномы недоверчиво покачали своими маленькими коричневыми головками.
   - Мы подождем, пока ты вырастешь, - сказали они, - и тогда, если ты позволишь нам наполнить для тебя настоящей тишиной хоть одну комнату, будем вполне довольны. А теперь, отправляйся в путь, и если хочешь избежать разговоров, не говори ни слова, пока не доберешься до долины, где живет чудесный мастер игрушек.
   - Можете за меня не беспокоиться! - засмеялся Мартин. - Это говорить трудно, а молчать - легко!
   - Очень хорошо, но только будь осторожен; будь очень осторожен! - со вздохом сказали они и через мгновение разошлись по своим соснам, и ничего не стало слышно, кроме тех звуков, которыми они наполняли тишину.
   Мартин пошел дальше, пока не добрался до кипящего водопада; затем он двинулся вдоль берега ручья, думая, что это самый шумный ручей, какой ему когда-либо встречался, потому что он плескался на камнях, звенел в воздухе и, казалось, стремился жить с таким волнением и суетой, с какими только мог. Мартин шел рядом, и вдруг обнаружил, что шум, который он слышит, производится миллионами тоненьких голосов, болтающих и сплетничающих, ссорящихся и смеющихся.
   "Должно быть, я попал в страну, где прохожих стараются заговорить, - подумал Мартин. - Мне следует быть очень осторожным, чтобы они не узнали, что я умею говорить". Но чем дольше он шел вдоль говорливого ручья, тем сильнее забывал тишину соснового леса; он начал думать, что, в конце концов, одной тихой комнаты будет вполне достаточно в доме, который он когда-нибудь построит. Вскоре голоса слышались не только из ручья, но и вокруг него, в деревьях, цветах, траве и воздухе; но это были не прелестные тоненькие голоса фэйри, которые он хорошо знал, а резкие, пронзительные, неприятные голоса неприятных существ, всю свою жизнь, наверное, болтавших о вещах, их не касавшихся. Потом голоса стали приближаться к нему, жужжать у него над головой и проникать ему в уши, задавая десятки и сотни вопросов; ему становилось все труднее удерживаться и не крикнуть, чтобы они оставили его в покое.
   - Кто ты? Откуда? Что тебе надо? Куда ты идешь? Что ты здесь делаешь? Почему не отвечаешь? Как ты сюда попал? Кого ты встретил по дороге? Тебе рассказали что-нибудь интересное? Как тебя зовут? Сколько тебе лет? Кто твой отец? Кто твоя мать? Она устраивает вечеринки? Она приглашает много гостей? Ты знаешь короля? Ты бывал при дворе? Хорошо ли одевается королева? Что тебе больше нравится: варенье или торт? Какие сладости ты любишь? Тебе не кажется, что мы очень забавные? И т.д. и т.п.
   Это были лишь некоторые из вопросов, которые они задавали Мартину, но эти вопросы избавили его от малейшего желания отвечать; вместо того, чтобы рассказать им что-нибудь о себе, он просто зажал уши руками и побежал так быстро, как только мог, пока не упал, запыхавшись, ниже по течению. Он сидел, радуясь, что ему удалось ускользнуть от множества голосов, когда любопытная маленькая рыбка с согнутой спинкой высунула голову из воды и кивнула ему.
   - Добрый день, - сказала рыбка. Ее тон был настолько дружелюбным, что Мартин совершенно забыл о предупреждении сосновых гномов и заговорил с ней.
   - Какая странная страна, - ответил он.
   - Это очень оживленная страна, - сказала рыбка. - Никто из нас не остается в одиночестве надолго, а что касается меня, я вообще никогда не бываю одинока. Если бы только я могла засунуть свой хвост себе в рот, все было бы совсем по-другому.
   - У тебя такой вид, словно ты очень старалась, - заметил Мартин. - Наверное, поэтому у тебя согнута спина.
   - Согнута? - сердито воскликнула рыбка. - Ничего подобного! Напротив, она очень элегантная. Я жалуюсь не на форму, а на работу. Видишь ли, если бы я смогла засунуть хвост в рот, то стала бы точкой; а у точек сейчас так мало работы, что я могла бы сразу уйти на покой. Быть запятой - дело совсем другое; это работа, работа и работа, из года в год. Привет! Что еще?
   Эти последние слова были адресованы другой рыбке, которая преуспела в том, чтобы засунуть хвост в рот, и поэтому говорила очень хрипло.
   - Поплыли, - сказала она рыбке-запятой, - ты должна помочь мне сделать точку с запятой.
   - Ах! - ответил та. - Как бы мне хотелось, чтобы чаще использовались двоеточия; по крайней мере, это дало бы мне возможность отдохнуть.
   Мартин как раз собирался посочувствовать бедной маленькой усталой рыбке-запятой, когда буря голосов, оставленная им позади себя, внезапно настигла его; они снова загудели у него над головой и завизжали в ушах, пока он не почувствовал, что глохнет от шума; в то же время десятки невидимых рук подняли его и понесли вперед с невероятной скоростью.
   - Он говорит, он говорит! - с торжеством кричали голоса, увлекая его за собой. - Он наш, с ним можно говорить!
   Они проводили его в великолепный сверкающий дворец, сделанный из стекла тысячи цветов, и голоса невидимых существ сказали, что все это принадлежит ему, и он будет королем над ними, если только будет вести с ними беседы. Это был самый красивый дворец, о котором мог только мечтать любой король, и сын премьер-министра на мгновение был ослеплен им. В нем имелось все, что только мог пожелать мальчик; если он тянул за золотой шнур, вниз сыпались шоколадные конфеты; если он шел в ледяную клубничную комнату, там стояла деревянная лопата, чтобы выковыривать клубнику, и тачка, чтобы ее увезти; если он хотел подарок, ему нужно было только открыть подарочный кран, и из него появлялось все, что он хотел. Поэтому он сразу пожелал себе нож с шестью лезвиями, настоящего пони и золотые часы. Однако, несмотря на это, он совсем не чувствовал себя счастливым. Разговоры вокруг него не смолкали ни на мгновение; казалось, воздух был заполнен существами, которых он никогда не видел, задававшими ему бесчисленные вопросы, на которые он не пытался отвечать. Кроме того, мебель тоже говорила. Когда он открыл дверь, она сделала замечание о том, как он это сделал, что было совсем не вежливо. Если он садился на подлокотник кресла, оно обиженным тоном указывало ему, что таким образом на кресло не садятся. Когда он вырезал свое имя на обеденном столе из красного дерева, оно ругалось, и ему пришлось закрасить вырезанные буквы, чтобы его успокоить. Окна приятно болтали о погоде, когда дул ветер, а не гремели обычным образом; камины сплетничали, когда их зажигали, а не потрескивали и не дымились. Он перестал ездить на своем пони после того, как тот в пятнадцатый раз рассказал ему историю своего детства; а когда обнаружил, что его золотые часы рассказывают ему истории, вместо того, чтобы показывать время, ему пришлось избавиться и от них. Что касается ножа с шестью лезвиями, он устал слушать то, что тот рассказывал ему шесть раз подряд, и, как только представилась возможность, выбросил его в окно. Все это было чересчур утомительно для мальчика, который всю свою жизнь большей частью молчал; плохо было то, что магия не давала ему убежать. Итак, четыре недели подходили к концу, а он так и не нашел новой игрушки для принцессы Капризы.
   Тем временем, маленькая принцесса ждала, ждала и ждала. За все восемь лет своей жизни, она никогда ничего так терпеливо не ждала, и потому дела в королевстве шли своим чередом. Но когда четыре недели миновали, а Мартин не вернулся с новой игрушкой, принцесса Каприза устала быть хорошей, снова легла на пол в детской и принялась плакать; и дела в королевстве тут же пошли вкривь и вкось. Поэтому король созвал еще один совет.
   - У тебя больше нет сыновей? - сердито спросил он у премьер-министра. Тот покачал головой и с грустью ответил, что у него только один сын.
   - Тогда почему ты позволил ему исчезнуть? - еще более сердито спросил король. - Неужели никто не знает, куда делся сын премьер-министра?
   Советники беспомощно переглянулись. Одни полагали, что Мартин отправился в Волшебную страну, другие говорили, что это Страна игрушек, а третьи утверждали, что он, должно быть, у вимпов, на другой стороне солнца. Но поскольку никто не знал, как добраться до этих мест, предположения советников раздражали короля даже больше, чем прежде. Наконец, он спросил совета у королевы, и та предложила маленькой принцессе прийти на совет и объяснить, почему она плачет. Однако когда послали в королевскую детскую за Капризой, принцессы там не оказалось; королевские няньки в смятении бегали по всему дворцу, разыскивая ее.
   - Как это странно, - воскликнул король, - что мы никого не можем удержать! Какая польза от детей, которые только и делают, что теряются? В этом есть какое-то вимповство!
   Королева произнесла: "Бедные дети!" и повелела, чтобы все королевство искало пропавшую пару, а сама села плакать в одиночестве, пока их не найдут.
   Случившееся, между тем, объяснялось просто. Пока принцесса Каприза рыдала на полу детской, что-то влетело в открытое окно и с глухим стуком упало прямо перед ней. Это так поразило ее, что она перестала плакать и подняла голову, посмотреть, что это было. Перед ней стоял сосновый гном, прижав ладони к ушам.
   - Милая принцесса! - произнес сосновый гном мягким голосом. - Почему ты плачешь?
   - Я плачу, потому что Мартин не вернулся, - печально ответила принцесса. - Он обещал принести мне новую игрушку, а он никогда прежде не нарушал своего слова. Я очень хочу, чтобы он вернулся. Даже если он не принесет новую игрушку, все равно, я хочу, чтобы он вернулся.
   - Ах, - сказал сосновый гном, улыбаясь, - в таком случае, думаю, что смогу тебе помочь. Но ты не должна больше плакать; это почти так же плохо, как шум в стране, в которой Мартин заключен в тюрьму.
   - Ах! - в свою очередь воскликнула принцесса Каприза, хлопая в ладоши. - Ты действительно знаешь, где Мартин?
   - Идем со мной, и увидишь, - ответил сосновый гном. В следующее мгновение принцесса ощутила, как скользит по воздуху самым восхитительным образом; она нигде не задерживалась, пока не оказалась рядом с водопадом на границе страны, в которой все разговаривают.
   - Я не могу проводить тебя дальше, - сказал сосновый гном, - потому что там, внизу, такой шум, от которого я рассыплюсь на мелкие кусочки. Иди вдоль ручья, пока он не приведет тебя к стеклянному дворцу, в котором ты и найдешь Мартина, ожидающего тебя. Но, что бы ни происходило, ты не должна никому не говорить ни слова, пока не найдешь его. Как ты думаешь, у тебя это получится?
   Принцесса задумалась на целую минуту.
   - У меня получится, если я заткну уши ватой, - сказала она. - Я совершенно уверена, что заговорила бы в ответ, если бы услышала, как кто-то обращается ко мне.
   Сосновый гном снова улыбнулся, а коноплянка, подслушивавшая их разговор, любезно предложила принцессе кусочек ваты из своего гнезда; та поблагодарила ее так очаровательно, как это и подобает принцессе, и тут же засунула вату в свои маленькие розовые ушки. После этого она мило попрощалась с добрым сосновым гномом и побежала вдоль ручья; и она не останавливалась, пока не достигла великолепного, сверкающего дворца из стекла; здесь она увидела Мартина, сидящего за столом прямо посреди него, обхватив голову руками.
   "Мне кажется, он плачет!" - подумала принцесса Каприза и сама чуть не расплакалась от одной мысли об этом, потому что еще никто не видел, чтобы сын премьер-министра плакал. Но вместо этого она подняла камень и бросила его прямо в стеклянную стену дворца, потому что слишком торопилась, чтобы идти к дверям, и проделала достаточно большую дыру, чтобы проскользнуть в нее, после чего вбежала в комнату, где сидел Мартин и думал о ней.
   Они поцеловались великое множество раз, а потом Мартин вытащил вату из ее маленьких розовых ушек и рассказал ей все, что случилось, и как он был несчастен, потому что не смог сдержать своего обещания, а еще - как он ужасно устал от разговоров.
   - Даже сейчас, - грустно добавил он, - я не думаю, чтобы они позволили мне уйти с тобой. Ты только послушай их глупые голоса! Мне придется терпеть их всю оставшуюся жизнь.
   - О, вовсе нет! - загудели голоса. - Ты можешь уйти, когда захочешь. Было бы глупо надеяться втянуть тебя в разговор; ты самый необщительный пленник, какого мы когда-либо захватывали. Если бы принцесса не заткнула уши ватой, мы бы ее сразу поймали, и как было бы замечательно с ней разговаривать! К сожалению, она не в нашей власти, потому что добралась до тебя, не сказав ни слова; так что вы можете уйти отсюда вместе, когда захотите.
   Они не стали ждать, пока им повторят дважды, а сразу же отправились в путь, взявшись за руки, и шли, пока не достигли вершины холма, один склон которого спускался в долину, в которой жил чудесный мастер игрушек. Тогда они побежали наперегонки вниз по склону; и, конечно же, Мартин позволил принцессе победить, так что она прибежала первой и первой увидела самый замечательный магазин игрушек в мире. Он был такой чудесный, что она от изумления потеряла дар речи; она стояла так, пока не подбежал Мартин, после чего они вместе, молча, стали смотреть на магазин.
   Хотя, конечно, его трудно было назвать магазином игрушек. Игрушками была усыпана вся долина: они лежали кучами на земле, они были сложены на камнях, они свисали с деревьев, что делало те похожими на огромные рождественские елки, они покрывали кусты, подобно цветам; куда ни взгляни, везде были игрушки, игрушки, игрушки. И какие! Люди, никогда не бывавшие в Волшебной стране, не могут иметь ни малейшего представления об игрушках, какие делает чудесный мастер игрушек; даже Мартин, друживший с феями, никогда прежде не видел ничего подобного. Что же касается принцессы Капризы - ее большие голубые глаза были широко распахнуты, а маленький круглый ротик приоткрыт, так что она не могла произнести ни слова, как ни старалась.
   А потом, вдруг, в центре всего этого они увидели чудесного мастера игрушек. Любой, кто прожил тысячи и тысячи лет, вполне мог выглядеть старым, но чудесный мастер игрушек выглядел достаточно молодым, чтобы играть со своими игрушками; когда он рассмеялся, дети почувствовали, что впереди их ожидает только хорошее; а когда он бежал к ним, гоня перед собой колесо, они были уверены, что он лишь немного старше их. И в этом, конечно, нет ничего удивительного, если кто-то делает игрушки тысячи и тысячи лет.
   - Мои дорогие дети, как я рад вас видеть! - радостно воскликнул он. - Наконец-то мне будет, с кем поиграть! Идемте, я покажу вам две своих новых игрушки!
   Он схватил их за руки и потащил через долину в свою мастерскую, в которой все инструменты были сделаны из золота и серебра, а из ручки - из рубинов; он взял ярко раскрашенный волчок и, чуть дунув на него, заставил его вращаться. А тот, вращаясь, принялся напевать мелодию, и в этой мелодии слышались все звуки, какие только есть на свете: пение птиц и свист ветра, детский смех и детский плач, разговоры и ссоры, - звуки приятные и неприятные, а дети с изумлением смотрели на него.
   - Ах! - воскликнула принцесса Каприза. - Никогда в жизни я не слышала ничего более прекрасного.
   - Волчок твой, если он тебе понравился, - сказал чудесный мастер игрушек, с поклоном протягивая его ей. - А теперь послушаем другой.
   Он взял другой волчок, сделанный из полированной меди, крутанул его пальцами, и тот закружился; и когда он закружился, песня его была такой, что ее невозможно было описать, ибо она была полна звуков, которые можно услышать только в Волшебной стране, если вам посчастливится в нее попасть. От этого принцессе Капризе захотелось спать, а Мартин вскрикнул от удовольствия, когда тот перестал вращаться.
   - Этот мне нравится гораздо больше, - сказал он.
   - Это самая прекрасная игрушка из всех, какие я когда-либо делал, - сказал чудесный мастер игрушек, - и она твоя, потому что ты сумел оценить ее по достоинству. А теперь, давайте играть!
   Никогда в жизни они не играли в такие игры, и никогда в жизни у них не было такого восхитительного товарища по играм. Они испытывали такую радость и счастье, что маленькая принцесса удивлялась, как она могла когда-то быть недовольной, а Мартину ни разу не захотелось прерваться и помечтать. Они играли в игрушки, которые не ломались, как бы плохо с ними ни обращались; они бегали друг за другом по камням и кустам, совершенно не запыхавшись; а когда им не приходило в голову ничего другого, они смеялись, смеялись и смеялись. Потом они уселись на траву отдохнуть, а чудесный мастер игрушек сел между ними и улыбнулся им обоим.
   - А теперь мы подкрепимся самыми вредными сладостями, - сказал он и свистнул. И тотчас же со всех сторон на них посыпались самые вкусные и вредные сладости, какие только можно было приготовить; но хотя они были очень вредными, а дети поедали их в большом количестве, им от этого ничуть не становилось хуже; а когда они съели все, что смогли, чудесный мастер игрушек набил ими сладостями карманы и снова засмеялся.
   - Вы не хотите остаться здесь навсегда? - спросил он.
   Дети покачали головами.
   - Я должна вернуться к маме, - ответила принцесса Каприза. - Наверное, ей интересно, куда это я пропала.
   - А мне когда-нибудь придется стать премьер-министром, - вздохнул Мартин.
   - Ты никогда не станешь премьер-министром, - сказал чудесный мастер игрушек таким же образом, каким всегда говорил его отец. - Почему бы вам не остаться со мной? Только подумайте о тех играх, в которые мы могли бы играть, об игрушках, которые мы можем сделать, о вредных сладостях, которые мы можем съесть! Неужели вам не хочется остаться здесь и играть со мной?
   Однако, увидев, что они твердо решили вернуться домой, он постарался сделать для них все возможное и спросил, хотят ли они отправиться морем, по небу или по суше. Мартину хотелось лететь по небу, но когда принцесса сказала, что предпочитает передвигаться по суше, поскольку большую часть пути сюда проделала по небу, сын премьер-министра не стал настаивать и сказал, что он также собирался предложить сухопутное путешествие. Тогда чудесный мастер игрушек проводил их к двум прекрасным лошадям-качалкам, помог взобраться на них и сказал, что никогда в жизни не забудет их визита. Больше он ничего не мог пообещать, и, конечно же, до сегодняшнего дня держит данное им слово.
   Они выехали из долины и поднялись по склону холма; остановившись, помахали руками чудесному мастеру игрушек, стоявшему и с грустью смотревшему им вслед, так, что им очень захотелось еще хоть немного поиграть с ним. Но у них было слишком мало времени даже на то, чтобы подумать об этом, потому что лошадки-качалки снова помчались с такой скоростью, что они ничего не могли разглядеть вокруг себя; в общем, все было так, как если бы они выбрали поездку по небу, как это хотелось Мартину. Люди выходили из своих домов и с удивлением смотрели на дочь своего короля и сына премьер-министра, мчавшихся мимо них на деревянных лошадках; но у них не было времени сделать хоть какое-нибудь замечание по этому поводу, потому что дети быстро исчезали из виду; деревянные лошадки не останавливались, пока не доставили своих всадников к воротам дворца, после чего исчезли, а Мартин и принцесса Каприза принялись стучать в двери.
   Какой поднялся переполох! Королева вытерла слезы и обняла их обоих, одного за другим; король распустил совет, который нисколечко ему не помог; премьер-министр снова пришел к выводу, что его сыну никогда не стать премьер-министром; а дети принялись рассказывать всему двору историю своих приключений. Она сразу же была записана, слово в слово, королевским историком, и именно из его записей попала на страницы этой книги.
   Дети больше никогда не навещали чудесного мастера игрушек, а Мартин так и не стал премьер-министром. В один прекрасный день он стал королем, потому что женился на принцессе Капризе, когда вырос. Они наслаждались жизнью до конца своих дней, как и остальные в королевстве, вплоть до премьер-министра и королевского историка; и это потому, что у них были два замечательных волчка, подаренных им чудесным мастером игрушек.
  

УЧЕНЫЙ ПРОФЕССОР РАЗВЛЕЧЕНИЙ

  
   Годы, годы и годы назад, в давно забытой стране, жил король, которого звали Грамбело. Несмотря на свое чрезвычайно некрасивое имя, в чем, конечно, не было его вины, он был молод, красив и талантлив, и это делало его таким замечательным, что он никогда не задумывался о женитьбе. Он так хорошо управлял своим королевством, что в ней не было ни одного бедного или обиженного человека; и все-таки, это было самое скучное королевство из всех когда-либо существовавших королевств. Причина этого была очевидна; король сам по себе был хорош, хорошее управление королевством, без сомнения, также является очевидным преимуществом, но люди были неразумны, и им хотелось большего. Им хотелось придворных балов и пиров, королевских шествий по улицам с оркестрами и развевающимися флагами; они хотели больше забав, больше праздников, больше веселья, а все это, как всем хорошо известно, можно получить только тогда, когда при дворе есть королева. Король, однако, был так доволен собой, что ему и в голову не приходило, как ужасно скучна жизнь в его королевстве; и он был чрезвычайно удивлен, когда несколько придворных во главе с королевским устроителем всех праздников и ученым профессором розыгрышей, который положительно оставался не у дел с тех пор, как его серьезное юное величество взошел на трон, явились к нему однажды утром со смиренной просьбой задуматься о том, чтобы найти себе королеву.
   - Разве вам есть чего пожелать? - удивленно спросил молодой король. - Разве короля, или, по крайней мере, такого короля, как я, недостаточно для моих подданных? Я вполне доволен собой; возможно ли, чтобы мое королевство не было довольно мной в равной степени?
   - Королевство более чем довольно вашим превосходительнейшим величеством, - объяснил устроитель празднеств. - Королевство никогда не управлялось так превосходно. Однако мне кажется, что есть и другие вещи, не менее важные, ваше величество, чем мудрые законы и честный труд; например... например, праздники.
   - И розыгрыши, - пробормотал стоявший рядом ученый профессор.
   Его величество молчал. Казалось невероятным, чтобы королевство нуждалось в чем-то большем, чем превосходное правление короля Грамбело; но в глубине души он любил свой народ, несмотря на все его невежество, и в конце концов согласился поискать ему королеву.
   - Идите и найдите мне самую красивую, самую молчаливую и самую глупую принцессу на свете, - сказал он им. - Она должна быть самой красивой, потому что мне придется смотреть на нее, самой молчаливой, потому что я могу говорить за нас обоих, и самой глупой, потому что я могу быть мудрым и за себя, и за нее. Если вы найдете мне такую принцессу, я сделаю ее своей и вашей королевой.
   Вскоре после этого король устроил прием для всех прекрасных принцесс, которых можно было собрать в такой короткий срок. Всего их было сто пятьдесят; но хотя они, без сомнения, были и красивы, и глупы, они ни на мгновение не умолкали, и ни одна из них не стала бы королевой. Так что королевский устроитель праздников и ученый профессор розыгрышей снова встретились через несколько дней и отправились к королю.
   - Наконец-то мы услышали о принцессе, которая вам подходит, - сказали они ему. - Она так прекрасна, что деревья перестают сплетничать, а цветы перешептываться, когда она проходит мимо; она так молчалива, что, если бы не чудесное выражение ее глаз, с ней вообще невозможно было бы общаться.
   - Ах, - сказал король Грамбело, одобрительно кивая своей царственной головой. - Надеюсь, она также очень глупа?
   - Так оно и должно быть, ваше величество, - ответил устроитель праздников, с волнением взглянув на профессора розыгрышей, - потому что, ваше величество... ну... потому что...
   - Потому что она отказалась иметь какие-либо дела с вашим величеством, - смело закончил профессор.
   - Что? - воскликнул пораженный король. - Она не хочет быть моей королевой?
   - Не совсем так, ваше величество, - пробормотал устроитель праздников, - но она заявляет, что никогда не сможет выйти замуж за человека, который... который...
   - У которого такое нелепое имя, как у вашего величества! - закончил профессор розыгрышей без малейшего колебания.
   Король Грамбело сошел с трона и улыбнулся.
   - Это не имеет значения, - заметил он. - Очевидно, она ничего не знает обо мне, кроме моего нелепого имени, а я, конечно, не стану им называться. Скажите мне сейчас же, где найти эту прекрасную принцессу.
   - А вот этого мы как раз не знаем, ваше величество, - с неохотой признались подданные. - Как только принцесса услышала, что ваше величество желает сделать ее королевой, она бежала из королевства, и мы не смогли найти, где она спряталась!
   - Не беда, - сказал король Грамбело, не собираясь упрекать их за их глупость, - это не сложно - отыскать самую красивую принцессу в мире! Сейчас же приведите мне мою лошадь и начинайте готовиться к королевской свадьбе.
   Королевство управлялось из рук вон плохо, пока король был в отъезде, но это, конечно, не было скучно. Потому что каждый человек в королевстве был занят приготовлениями к королевской свадьбе, а эта королевская свадьба была настолько важной, что люди готовились к ней с огромным нетерпением. Однако когда все приготовления были закончены, и больше делать было решительно нечего, народ начал роптать. Было совершенно ясно, что брак невозможен, если никто не женится, а о короле Грамбело не было никаких известий с тех пор, как он уехал за невестой. Нет никакого сомнения, что недовольство народа закончилось бы революцией, если бы профессору розыгрышей не пришла в голову счастливая мысль. "Это правда, что мы не можем сыграть королевскую свадьбу, - сказал он, - но мы можем сделать вид, будто играем ее".
   Устроитель всех праздников тут же подхватил эту идею и сразу же издал оповещение о том, что всему королевству следует гулять, пока не последует иного распоряжения. После этого народ уже и не думал роптать; царило всеобщее ликование, люди изо дня в день притворялись, будто гуляют на королевской свадьбе, пока почти совсем не забыли, что в королевстве нет короля.
   Тем временем, король Грамбело скакал днем и ночью в поисках своей прекрасной молчаливой принцессы. Он скакал в течение многих месяцев, не находя ее следов, но вместо того, чтобы устать от бесплодных поисков, только еще сильнее распалялся желанием найти ее. Однажды, проезжая через лес, он наткнулся на приятно пахнувшую изгородь из жимолости и шиповника, такую высокую, что он не смог бы на нее забраться, и такую густую, что через нее ничего не было видно.
   "Боже мой! - подумал король Грамбело. - Наверное, за такой красивой изгородью скрывается что-нибудь очаровательное!" И он ехал вдоль нее, пока не добрался до изящных бело-розовых ворот, образованных яблонями, и сквозь них увидел сад с зелеными лужайками, посыпанными гравием дорожками и яркими клумбами, а посреди этой красоты - маленький изящный домик из розовых лепестков. Королю так не терпелось узнать, кто живет в таком восхитительном маленьком жилище, что он сразу же постучал в ворота, чтобы его впустили; тут же появился дракон с удивительно мягким и безобидным выражением на лице и дружелюбно спросил, чего он хочет. Король с удивлением посмотрел на него, потому что тот, хотя был явно мал для дракона, тем не менее, был слишком велик и неуклюж, чтобы жить в таком маленьком изящном домике, построенном из розовых лепестков.
   - Вы можете сказать мне, кто здесь живет? - вежливо спросил король Грамбело, ибо всем известно, что с драконами надлежит вести себя вежливо, какого бы размера они ни были.
   - О, да, - ответил дракон, махнув хвостом в сторону домика и сада. - Здесь живу я.
   - Этого не может быть! - сказал король, от удивления забыв о вежливости. - Вы не можете жить в таком маленьком домике!
   - Если хочешь знать, кто живет в домике, так и спрашивай, - обиженно ответил дракон. - Вряд ли хорошо воспитанный дракон будет жить в чем бы то ни было. Тебе следует точнее выражать свои мысли.
   - Хорошо, хорошо, - нетерпеливо сказал король. - В таком случае, не скажете ли вы мне, кому принадлежит этот домик?
   - Нет, этого я сделать не могу, - с улыбкой ответил дракон, - потому что он никому не принадлежит. Он здесь, потому что он нужен, а когда он перестанет быть нужным, его здесь не будет.
   - Что за странный дом! - воскликнул король.
   - Странный? Вовсе нет! - ответил дракон, снова обидевшись. - Было бы гораздо страннее, если бы он оставался здесь, не будучи никому нужным. Тебе не следует говорить не подумав.
   Если бы король Грамбело не стремился узнать, кто же все-таки живет в этом домике, он непременно ускакал бы отсюда, но чем больше он смотрел на прекрасный сад и прелестное жилище из лепестков розы, тем больше ему хотелось получить ответ на свой вопрос. Поэтому он с трудом сдержался и снова обратился к обиженному дракону.
   - В этом домике кто-нибудь живет? - спросил он.
   - Конечно, - ответил дракон. - Разве у вас в стране строят дома, чтобы на них просто смотреть? Наверное, ты ничего не можешь поделать с собой, но мне никогда еще не задавали столько бессмысленных вопросов.
   - Ответьте мне еще раз, и я уйду, - пообещал король Грамбело. - В это доме живет прекрасная принцесса, самая красивая из всех, каких вы только видели?
   - Никакой принцессы здесь нет, - решительно ответил дракон. - Если бы она здесь была, то не было бы меня; это неблагодарное занятие - охранять принцессу; это означает постоянные неприятности и даже драки; к тому же, принцесса постоянно жалуется, что к ней никого не пускают. О, нет, ничто не заставит меня охранять принцессу. У нас тут ничего такого нет.
   - Тогда я с вами прощаюсь, - сказал король Грамбело, не желая больше терять понапрасну время. Но как раз в тот момент, когда он собирался уезжать, дверь маленького домика открылась, и из него вышла самая милая на вид маленькая леди, какую когда-либо видел мир. Она была так прекрасна, что, когда шла по тропинке, цветы переставали перешептываться, а деревья - сплетничать; и у нее были такие чудесные глаза, что смотреть в них - значило знать все, о чем она думает. Она мельком взглянула на короля, стоявшего за воротами из цветущих яблонь, после чего, не говоря ни слова, повернулась и скрылась среди клумб. Король понял, что его поиски окончены; она была достаточно красива и молчалива, чтобы ему понравиться, вне зависимости от того, была она глупа или нет; и он тут же решил больше не искать принцессу, убежавшую от него.
   - Кто она? - с нетерпением спросил он у дракона.
   - Леди Вимсикл, разумеется, - ответил дракон. - Опять ты начал задавать вопросы!
   - Тогда пойдите и скажите ей, что, если она пожелает, я хотел бы поговорить с ней, - сказал король Грамбело.
   Дракон не двинулся с места.
   - Леди Вимсикл ни с кем не разговаривает, - заметил он. - Тебе и в самом деле разумнее было бы уйти.
   - Я никуда не уйду! - вскричал король, начиная сердиться. - Идите и спросите ее сейчас же, примет ли она меня, или я уберу вас с дороги раз и навсегда!
   - Хорошо, - вздохнул дракон. - Пожалуй, мне придется это сделать. Как твое имя?
   - Король Грамбело, - гордо ответил король.
   Он ожидал, что дракон распластается ниц при упоминании такого славного имени; но тот не сделал ничего подобного.
   - Нет смысла надеяться, что тебя, с таким именем, примут, - заявил он. - Леди Вимсикл не выносит ничего уродливого, в особенности уродливых имен. У меня есть строгое указание никогда не упоминать в ее присутствии уродливые имена. Тебе действительно лучше уйти.
   - Я никуда не уйду, - снова сказал король. - Пойдите и скажите леди Вимсикл, что великий король, узнавший, как она очаровательна и мила, хотел бы познакомиться с ней.
   Дракон с неохотой согласился передать его слова и неуклюже зашагал между клумбами. Вернувшись, он увидел, что король беспокойно расхаживает перед воротами взад и вперед.
   - Что, никак не можешь успокоиться? - прорычал дракон. - Твоего нелепого имени вполне достаточно, чтобы от него у любого закружилась голова...
   - Что сказала леди Вимсикл? - нетерпеливо перебил его король Грамбело.
   - Леди Вимсикл никогда не говорит, - сонно ответил дракон, сворачиваясь калачиком на солнце и закрывая глаза, - но она позволяет тебе смотреть на нее по пять минут каждое утро, через два часа после восхода солнца.
   На следующее утро, через два часа после восхода солнца, короля Грамбело впустили в сад за бело-розовыми воротами из цветущих яблонь. На пороге своего домика сидела леди Вимсикл, и король остановился перед ней.
   - Вы самая очаровательная леди, какую я когда-либо видел, - заявил король.
   Леди Вимсикл улыбнулась.
   - Никогда не думал, что найду кого-нибудь столь очаровательного, как вы, - сказал король.
   Леди Вимсикл снова улыбнулась.
   - И такую молчаливую, - продолжал король.
   Леди Вимсикл улыбнулась в третий раз.
   - И такую... - начал король, но замолчал, подумав, что ей может не понравиться, если ее назовут глупой, хотя глупой она, несомненно, и была, поскольку не хотела, чтобы он оставался рядом с ней дольше пяти минут. Пока он раздумывал, что сказать, леди Вимсикл рассмеялась, убежала в свой маленький домик из розовых лепестков и захлопнула дверь перед его носом.
   - Время вышло, - объявил дракон, и король Грамбело ушел озадаченный. Однако на следующее утро он вернулся в то же самое время, а на пороге своего домика из розовых лепестков уже сидела леди Вимсикл, словно ожидая его прихода.
   - Со вчерашнего утра я думал только о вас, - вздохнул король Грамбело.
   Леди Вимсикл улыбнулась, как и прежде.
   - До конца своих дней я буду думать только о вас, - заявил король.
   Леди Вимсикл снова улыбнулась.
   - Вы знаете, что я проделал длинный путь, чтобы найти вас? - осмелев, спросил король.
   Леди Вимсикл покачала головой, рассмеялась и убежала в свой домик, как и накануне.
   На следующее утро, через два часа после восхода солнца, леди Вимсикл снова сидела на пороге своего домика, а король Грамбело стоял перед ней.
   - Вы так прекрасны, что я никогда не устану смотреть на вас, - сказал король.
   И снова леди Вимсикл только улыбнулась.
   - Вы так молчаливы, что это позволяет мне говорить за нас обоих, - продолжал король.
   Леди Вимсикл улыбнулась еще раз.
   - А раз вы так глупы, что каждое утро прогоняете меня, - сказал король, - значит, вы глупы настолько, чтобы стать королевой такого мудрого короля, как я.
   Леди Вимсикл никогда и ни над чем так не смеялась, как над этими словами короля Грамбело; и даже после того, как она захлопнула дверь у него перед носом, он все еще слышал ее смех, доносившийся из окон изящного домика из розовых лепестков. Это было очень забавно для леди Вимсикл, которая была вполне счастлива, если было что-то, чему она могла улыбаться; но король Грамбело вовсе не был доволен.
   Разговаривать самому с собой было неинтересно, и он втайне начал желать, чтобы леди Вимсикл не отвечала на все его вопросы смехом. Однако та не выказывала никакого желания отвечать как-то иначе, и в конце концов король решил, что заставит ее заговорить с ним хотя бы один раз, после чего она может продолжать молчать, сколько ей вздумается. И вот однажды утром, когда дракон, как обычно, распахнул перед ним ворота из яблонь, он с решительным видом подошел к леди Вимсикл.
   - Леди Вимсикл, я хочу, чтобы вы уехали со мной и стали моей королевой, - сказал он.
   Она покачала головой и улыбнулась.
   - Почему? - требовательно спросил король Грамбело.
   Она снова улыбнулась.
   - Почему? - воскликнул король Грамбело во весь голос.
   Когда леди Вимсикл пожала плечами и снова только улыбнулась, король окончательно потерял терпение, что, конечно, было глупо, учитывая, что он проделал длинный путь специально для того, чтобы найти кого-то, умеющего молчать.
   - Неужели ничто не заставит вас сказать мне хотя бы одно слово? - воскликнул он и тут же побежал прочь от ее улыбки, не дожидаясь, пока перед ним захлопнется дверь домика из розовых лепестков.
   На следующее утро в ворота из яблонь постучал очень удрученный король Грамбело. Но никто не сидел на пороге домика из розовых лепестков, и сердце короля замерло.
   - Где же она? - спросил он у дракона, следовавшего за ним по тропинке и смотревшего на него с раздражающей улыбкой.
   - Это твоя вина, - укоризненно заметил дракон. - Я же тебя предупреждал: она никогда не говорит. Разве ты послушал меня? Ты прогнал ее своими бесконечными расспросами; она удалилась в свой домик из розовых лепестков, и только Мудрая Женщина из Леса знает, как сделать так, чтобы она снова из него вышла.
   Король Грамбело взглянул на изящный домик из розовых лепестков, и ему показалось, что он слышит приглушенный смех, доносящийся из открытых окон. Он повернулся к дракону.
   - Где живет Мудрая Женщина из Леса? - спросил он. Но дракон свернулся на солнце калачиком и уже наполовину спал.
   - Не задавай так много вопросов, - сонно пробормотал он, и король Грамбело, рассердившись, зашагал прочь из сада. Он сел на коня и позволил ему везти себя, куда тому будет угодно, потому что понятия не имел, где живет Мудрая Женщина из Леса, и одна дорога ничем не отличалась от другой. Ближе к закату, черный дрозд опустился на голову его коня и запел; и что-то в этой песне так напомнило королю смех леди Вимсикл, что он протянул руку, чтобы погладить его. Но едва он прикоснулся к птице, как та превратилась в белку и убежала от него с таким озорством, что он снова вспомнил о леди Вимсикл и о том, как от него убегала она. Он пришпорил своего коня и погнался за белкой, пока не догнал ее, но она тотчас превратилась в полевую мышь и скрылась в большой дыре между корнями старого вяза; но король Грамбело без малейшего колебания последовал за ней. Он оставил своего коня у дерева, бросил корону на землю и полез в нору так смиренно, словно и вовсе не был королем. Он оказался в длинном темном проходе, становившимся все уже по мере того, как он продвигался по нему, и вскоре он едва мог передвигаться на четвереньках. Наконец, проход закончился, и он оказался в пещере, тускло освещенной светлячками. Полевая мышь была прямо перед ним, но прежде чем он успел поймать ее, он обнаружил, что та исчезла, а на ее месте стоит высокая колдунья с голосом, как у черного дрозда, глазами, как у белки, и волосами цвета полевой мыши.
   - Скажи мне, - с нетерпением спросил король Грамбело, - ты и есть та самая Мудрая Женщина из Леса?
   - Конечно, - ответила ведьма. - Неужели ты думаешь, что кого-то другого было бы так тяжело поймать? Но раз уж тебе это удалось, говори, чего ты от меня хочешь?
   - Я хочу, чтобы ты сняла заклятие с леди Вимсикл, и она могла говорить со мной, - сказал король Грамбело. Ведьма откровенно рассмеялась.
   - На леди Вимсикл не наложено никаких чар, - ответила она. - Она может говорить тогда и столько, когда и сколько захочет.
   - В таком случае, почему же она никогда не разговаривала со мной? - удивленно спросил король.
   - Ты же сам хотел отыскать самую молчаливую девушку в мире, - сказала Мудрая Женщина из Леса. - А теперь, когда ты нашел ее, на что же ты жалуешься?
   Впервые в жизни король Грамбело почувствовал себя круглым дураком.
   - Я совершил глупость, - признался он. - Мне вовсе не нужна молчаливая королева.
   - Тогда возвращайся и скажи ей об этом, - посоветовала ведьма.
   - А что может заставить ее выйти из своего домика из лепестков розы? - спросил король Грамбело.
   - Подумай сам, - ответила Мудрая Женщина из Леса. - Если ты взял на себя труд найти меня, то уж наверняка способен сам найти ответ на этот вопрос.
   Он не успел поблагодарить ее, как снова очутился рядом с деревом; у корней лежала корона и стояла лошадь. Однако он так торопился вернуться к леди Вимсикл, что не стал задерживаться, чтобы поднять корону, а скакал с непокрытой головой всю ночь до живой изгороди из шиповника и жимолости и оказался возле нее ровно через два часа после восхода солнца.
   - Опять ты, - вздохнул дракон. - Неужели ты и в самом деле вернулся?
   - У меня для тебя хорошие новости, - весело сказал король Грамбело. - Над леди Вимсикл не тяготеет никакое заклятие!
   - Конечно, нет, - ответил дракон, медленно открывая ворота из яблонь. - Разве я не говорил тебе, что она не принцесса?
   Король Грамбело не стал с ним спорить, а быстро пошел по тропинке и остановился перед красивым домиком из лепестков розы.
   - Леди Вимсикл, - мягко и скромно позвал он, - не будет ли вам угодно еще раз улыбнуться мне? Я понял, что самый мудрый человек в мире - это вы, а я - самый глупый.
   Когда леди Вимсикл выглянула из окна и увидела короля, стоявшего без короны, у нее на глаза навернулись слезы.
   - Ах! - воскликнула она. - Я так рада, что вы вернулись! Я боялась, что больше никогда вас не увижу.
   Она протянула свои маленькие ручки, и король поцеловал их. Потом она сбежала по ступенькам так быстро, как только могла, они присели рядом на крыльце и заговорили.
   - Мне кажется, что я никогда не смогу замолчать! Вы не против? - спросила леди Вимсикл.
   - Ничего лучшего я не мог бы и пожелать, - ответил король Грамбело. - Но прежде должен признаться, что у меня очень некрасивое имя. Как вы думаете, вы сможете это вынести?
   - Мне это известно! - рассмеялась леди Вимсикл. - Неужели вы думаете, что я не узнала его от своего дракона? Но мне тоже есть, в чем вам признаться. Как вы думаете, это не сильно разозлит вас?
   - Совершенно уверен, что никогда больше не буду сердиться, - заявил король.
   - В таком случае, - начала леди Вимсикл с торжественным видом, - начнем с того, что я вовсе не принцесса.
   - Мне это известно! - в свою очередь рассмеялся король. - Дракон сказал мне об этом очень давно!
   - Он не все рассказал вам, так что перестаньте смеяться и выслушайте меня, - с суровым видом произнесла леди Вимсикл. - Я все это время знала, кто вы, и чего вы хотите, но притворялась, будто заколдована, просто чтобы поддразнить вас.
   - Это мне тоже известно! - с торжеством произнес король. - Мне сказала об этом Мудрая Женщина из Леса.
   - Она сказала вам, что я нарочно спряталась здесь, потому что узнала, что вы ищете принцессу, и хотела, чтобы вы нашли меня? - негромко спросила леди Вимсикл.
   - Нет, этого она мне не говорила, - признался король Грамбело. - Я догадался об этом сам.
   - Но что скажет ученый профессор розыгрышей, когда вы вернетесь домой без принцессы, которую отправились искать? - лукаво спросила она.
   Король не успел ответить, потому что в этот самый момент профессор розыгрышей, чья профессия требовала неожиданно появляться в тех местах, где его не ждали, показался у ворот сада и сам ответил на вопрос леди Вимсикл.
   - Ничего не скажет, - заметил он. - Никакой принцессы, чтобы вы могли найти ее, ваше величество, не было, так что вы, конечно, не могли ее найти.
   - Вы никого не могли найти кроме меня, - добавила леди Вимсикл, кивнув профессору так, словно знала его всю жизнь. - Принцесса была просто розыгрышем, разве вы не понимаете? Разве мой дракон вам этого не сказал?
   - Но, в таком случае, кто же вы? - с недоумением спросил король Грамбело. Леди Вимсикл рассмеялась, как смеялась каждый день, пока они виделись, когда она захлопывала дверь перед носом короля.
   - Неужели вы не догадываетесь? - воскликнула она. - Я всего лишь дочь ученого профессора розыгрышей!
   И королю оставалось только удивляться, как он сам не догадался об этом давным-давно.
   Когда они вышли из ворот цветущих яблонь, изящный домик из розовых лепестков исчез, потому что в нем больше не было необходимости, как и прекрасный сад, и живая изгородь из шиповника и жимолости, и сонный добродушный дракон. Они без труда добрались до дворца, потому что Мудрая Женщина из Леса приложила к этому руку, и дорога сама мчалась под их ногами со скоростью курьерского поезда; все, что им оставалось делать, это стоять совершенно неподвижно и ждать, пока не покажется королевство короля Грамбело, и это был самый удобный способ передвижения, какой только можно было придумать. Когда город и дворец добрались до них, они обнаружили, что прибыли как раз вовремя, чтобы сыграть свадьбу, потому что люди собирались праздновать ее уже в сто первый раз; таким образом король и королева поженились до того, как сами узнали об этом, и, конечно, до того, как люди обнаружили, что они женятся на самом деле. В этом, однако, не было ничего удивительного, поскольку настоящая свадьба ничем не отличалась он ненастоящих, за исключением того, что празднование немного затянулось, потому что, король и королева не так привыкли к своей собственной свадьбе, как привыкли к ней люди.
   После этого каждый был счастлив настолько, насколько это было возможно. Королевство так привыкло к беззаботности, что людям стало невозможным с ним расстаться; король совсем перестал издавать законы, потому что люди полюбили леди Вимсикл, делали все, что она им говорила, и никаких законов не требовалось. В результате в королевстве все перестали стареть; а леди Вимсикл, сидящая и улыбающаяся на троне в этот самый момент, - ничем не отличается от той самой леди Вимсикл, которая сидела и улыбалась на пороге своего домика из розовых лепестков много лет назад.
  

КУКЛА ИЗ ВОЛШЕБНОЙ СТРАНЫ

  
   Королевство отмечало десятый день рождения принца Эдуарда. Королевство всегда отмечало десятый день рождения принцев и принцесс, но никогда еще люди не были так безумно счастливы. Фейерверк начался ровно с восходом солнца, как и все остальное, что должно было начаться; радостные крики народа делали совершенно невозможными разговоры, за исключением разговоров в королевской семье, которая привыкла к ним, когда в королевстве случался праздник. Принц получил пятьсот пятьдесят четыре подарка на день рождения, и его секретари проводили свои летние каникулы в написании благодарственных писем; каждому ребенку в королевстве, который был того же возраста, что и принц, разрешалось приходить к воротам дворца и получать королевскую улыбку и большую коробку ячменных сладостей из рук самого принца. Днем принц ездил по улицам, устланным цветами, и улыбался без остановки; а рядом с ним сидела маленькая принцесса Пенси, которая совсем не улыбалась, потому что у нее не было ни дня рождения, ни подарков, а два года, которые должны были пройти до того, как ей тоже исполнится десять лет, - это очень большой срок. Но она очень сильно любила принца, и ни на мгновение не позволила бы ему догадаться о том, что она испытывает чувство зависти, хотя это ему ничем не грозило, поскольку он был переполнен счастьем и у него не было времени подумать о сестре. Воистину, стоит быть десятилетним, если ты - принц! Вечером состоялся пир из ста двадцати блюд, - по точному числу месяцев в жизни принца; двое детей сидели во главе стола между своими царственными родителями и умудрились бодрствовать до того момента, пока не наступил момент разрезать именинный торт.
   Именно тогда и случилась катастрофа. Но в тот момент никто не подозревал, что это и впрямь будет катастрофа. Казалось счастьем, что крестная мать принца, фея Зигзаг, успела приехать как раз вовремя, чтобы поднять бокал за здоровье своего крестника. Большинство людей подумало бы, что катастрофа была бы более вероятной, если бы король и королева забыли пригласить фею Зигзаг. Но это всего лишь свидетельство того, как мало большинство из нас знает о феях. Дело в том, что фея Зигзаг вовсе не была похожа на других крестных. Она не любила пиров, не выносила шума и предпочла бы отправить свой подарок по почте. Однако отказаться от приглашения королевы было бы неразумно, потому что ни одна фея-крестная никогда так не поступала; и она прибыла в самый последний момент в крайне дурном настроении, с намерением уехать как можно скорее.
   Бабах! С каким грохотом она спускалась по дымоходу в облаке голубого дыма! Если бы она не была так рассержена, то появилась бы через окно в своей лучшей колеснице, запряженной чайками, но она не стала утруждаться, а для того, кто не утруждается, путь по дымоходу является самым обычным делом.
   - Ах! - воскликнули все, а принц так испугался, что отрезал очень кривой кусок торта. Однако едва голубой дым рассеялся и он увидел, что это его крестная-фея, он сразу вспомнил о хороших манерах и поспешил приветствовать ее.
   - Я очень рад тебя видеть, дорогая крестная, - сказал принц Эдуард со своей лучшей именинной улыбкой, которую нарочно приберегал целый день. - Не хочешь ли ты попробовать кусочек торта?
   Родители сияли от удовольствия, глядя на безупречные манеры принца Эдуарда, а маленькая принцесса протирала глаза, приходя в себя от сна, и размышляла о том, сколько времени ей понадобится, чтобы прожить целых два года, - ведь тогда у нее тоже будет пир по случаю дня рождения, праздничный торт и визит ее крестной-феи. Фея Зигзаг, однако, казалось, вовсе не была впечатлена очаровательными манерами своего крестника.
   - Я никогда не ем торты, - сказала она, даже не взглянув на кривой кусок торта, который принц протягивал ей на блюде из чистого золота. Ее крестник тут же поставил торт и взял серебряный кубок, до краев наполненный ароматным имбирным пивом.
   - Ты пришла как раз вовремя, дорогая крестная, чтобы выпить за мое здоровье, - вежливо сказал он.
   - Я никогда не пью целительные напитки, - нахмурилась фея Зигзаг. - У меня и своих достаточно. Но что случилось с твоим здоровьем, если ты пьешь его сам и предлагаешь другим? Оставь его, оно может тебе пригодиться.
   Это было так необычно, что в зале воцарилась тишина, гости поставили кубки с имбирным пивом обратно на стол, как если бы в них содержалось лекарство, которое впоследствии могло бы помочь принцу. Тем временем, фея Зигзаг прошествовала к столу, кивнула царственным родителям и заняла место, определенное ей по правую руку от королевы.
   - Как хорошо, что вы пришли, - нервно пробормотала королева. - Мы могли только надеяться, что вы доставите нам это удовольствие.
   - Вот как? Зачем же, в таком случае, вы меня пригласили? - огрызнулась крестная-фея. Королева ничего не ответила. Потому что просто не знала, что сказать. Король попытался исправить положение.
   - Принц весь день с нетерпением ожидал вашего визита, - поспешил сказать он. - Милый мальчик очень беспокоился и никак не мог дождаться наступления вечера.
   - Вздор, - ответила фея Зигзаг, неприятно рассмеявшись. - Сейчас время как раз для того, чтобы милому мальчику быть в постели. А что там делает другой ребенок?
   Она указала волшебной палочкой на маленькую принцессу Пенси, чьи глаза были так полны сна, что ей едва хватало сил держать их открытыми. Но когда она увидела, что фея Зигзаг указывает на нее, то мгновенно проснулась и порозовела от удовольствия, что на нее обратили внимание. Впервые за весь день на нее хоть кто-то обратил внимание, но, понятно, что если день рождения не у нее, о ней с легкостью можно было забыть.
   - Ах! - воскликнула принцесса Пенси, протягивая руки к крестику старой феи Зигзаг. - Вы действительно крестная фея! Я никогда раньше не видела настоящей феи, и так рада, что вы пришли!
   Король и королева пришли в ужас от того, как фамильярно маленькая принцесса разговаривала с такой важной гостьей, как крестная-фея. Правда, ей было всего восемь лет, но ей давно уже было пора научиться некоторым очаровательным манерам, которыми отличался ее брат-принц. Если бы фея Зигзаг превратила ее в жабу, или в мраморную статую, или во что-нибудь подобное, они бы нисколько не удивились. Но фея Зигзаг не сделала ничего подобного. Она просто взяла руки, протянутые ей принцессой Пенси, в свои, и посмотрела ей прямо в лицо; и вся сердитость ее тут же исчезла, и вместо того, чтобы оставаться старой неприятной феей, она вдруг превратилась в добродушную и приятную. В этом, конечно, не было ничего удивительного, поскольку нельзя было смотреть на маленькую принцессу и не чувствовать себя от этого счастливее. Король и королева, однако, приняли ее молчание за гнев.
   - Пожалуйста, простите ее, - дрожащим голосом произнесли они. - Она так молода, и еще не знает всех хороших манер. Конечно, когда она достигнет того же возраста, что и принц, она научится быть такой же вежливой, как и он.
   - Будем надеяться, что нет, - сказала фея Зигзаг, поворачиваясь к родителям. - Если я что-нибудь понимаю в воспитании, они никогда не будет такой же вежливой, как принц. Этот ребенок - настоящий ребенок, и никто из вас никогда не сделает из нее ничего другого по своему желанию. Ладно, я не хочу больше понапрасну терять время; подойди ко мне, крестник, и скажи, что бы ты хотел получить в подарок ко дню рождения.
   Принц Эдуард не знал, что ответить. Ему хотелось попросить пароход, который приводился бы в движение самым настоящим паром, или пушку, которая стреляла бы самым настоящим порохом, или воздушный шар, который доставлял бы его туда, куда он хотел; но он чувствовал, что только обычный мальчик попросил бы о таких вещах, а принц Эдуард всегда говорил своим нянькам, что он - не обычный мальчик.
   - Пожалуйста, подари мне то, что сочтешь нужным, дорогая крестная, - ответил он, очень надеясь, что это будет пароход.
   - Милый мальчик не хочет быть нескромным, - сказала королева.
   - Чушь! - фыркнула фея Зигзаг, а потом снова указала на маленькую принцессу Пенси. - Если бы я захотела сделать тебе подарок, ты знала бы, о чем попросить? - улыбаясь, спросила она ее.
   - Ну, конечно! - воскликнула принцесса Пенси, хлопая в ладоши. Получить подарок, если у тебя не день рождения, об этом она не могла и мечтать.
   - Итак, что ты хочешь? - спросила фея, поднимая палочку. Принцесса ответила не задумываясь.
   - Я хочу восковую куклу, с голубыми глазами, соломенными волосами и розовыми щеками, одетую в белое шелковое платье с множеством маленьких оборок, - быстро сказала она. - И если бы это было возможно, - добавила она, бросив взгляд в сторону своего брата-принца, - мне понравилась бы такая, которая не тает, если ее поставить близко к огню.
   - Думаю, я смогу сделать такую, - сказала фея Зигзаг, и ее палочка с легким стуком опустилась на стол. Принцесса Пенси вскрикнула от восторга. Перед ней лежала самая красивая восковая кукла, какая когда-либо была у какой-нибудь восьмилетней девочки. У нее были голубые глаза, соломенные кудри и розовые щеки; она была одета в белое шелковое платье с множеством мелких оборок; на голове ее имелась золотая корона, а на изящных ногах - туфельки на высоком каблуке; из кармашка у нее выглядывал настоящий кружевной платочек; в одной руке она держала веер, в другой - флакон с духами; на руках ее были надеты настоящие перчатки с шестью пуговичками, так что их можно было снимать и снова надевать. У принцессы Пенси перехватило дыхание. Никогда она не видела ничего более прекрасного.
   - Ты должна поблагодарить фею Зигзаг, - прошептали король и королева. Маленькая принцесса вздохнула и подняла глаза; ей казалось глупым говорить всего лишь "спасибо" за такую великолепную куклу, какую она получила. Но оказалось, что ей совсем ничего не нужно было говорить, поскольку фея Зигзаг исчезла; исчезла без колесницы, без облака голубого дыма и даже без грохота!
   - Она ничего не подарила своему крестнику, - говорили друг другу придворные, ожидая, что принц придет в ярость. Однако ничего подобного не произошло. Принц Эдуард смотрел на маленькую принцессу, смеявшуюся от радости, получив прекрасную новую куклу; он только на мгновение вспомнил о пароходе, который приводился бы в движение самым настоящим паром, о пушке, которая стреляла бы самым настоящим порохом, и о воздушном шаре, который доставил бы его, куда бы он ни захотел; а потом он вспомнил, что ему десять лет, что он - принц, откинул голову назад и принялся насвистывать.
   - Подумаешь, - произнес он равнодушно. - У меня наверху пятьсот пятьдесят четыре подарка, и я не люблю кукол.
   Маленькая принцесса Пенси никогда в жизни не была так довольна. Дворец, теперь, когда в нем имелась такая замечательная кукла, появившаяся из Волшебной страны, казался ей совершенно изменившимся; она тут же назвала куклу леди Эммелиной - это было единственное имя, которое пришло ей в голову в тот момент. С этого дня принцесса и ее кукла были неразлучны. Когда принц и принцесса отправлялись кататься, леди Эммелина чопорно сидела между ними; когда профессора приходили давать детям уроки, они обнаруживали, что им придется давать их и маленькой леди в белом шелковом платье с рядами маленьких оборок, смотревшую на них своими большими бесстрастными голубыми глазами и ни слова не отвечавшую на их вопросы. Принцесса Пенси больше не желала быть десятилетней девочкой; она больше ничего не желала, все, чего ей хотелось, у нее теперь было - леди Эммелина, которая не менялась. У принцессы настроение могло меняться, как угодно, но леди Эммелина всегда только улыбалась. Трудно было найти более восхитительную подругу, чем леди Эммелина. Принц Эдуард, впрочем, придерживался на этот счет совсем иного мнения. Из-за леди Эммелины ему теперь не с кем было играть. Никогда в жизни он не был до такой степени предоставлен сам себе, и, несмотря на то, что имел о себе самом самое высокое мнение, ему было ужасно скучно. Он больше не мог играть в крикет, поскольку принцессы рядом не было; не было никакого удовольствия играть в солдатики, поскольку отсутствовала проигравшая сторона - принцесса; он не мог притвориться королевским стражником, поскольку принцесса отказывалась быть заключенной в темницу. Конечно, у него имелось пятьсот пятьдесят четыре подарка на день рождения; но разве это могло быть утешением, если ему не подарили пароход, который приводился в движение самым настоящим паром? Леди Эммелина была причиной всех его несчастий, и он ее терпеть не мог. Это леди Эммелина появилась во дворце вместо настоящего парохода, настоящей пушки и настоящего воздушного шара; это леди Эммелина околдовала маленькую принцессу, его сестру, лишив его лучшего товарища по играм. А принц Эдуард, при всех своих недостатках, очень любил маленькую принцессу.
   - Если ты придешь поиграть со мной в крикет, я позволю тебе начать игру, - сказал он ей как-то солнечным днем в полном отчаянии.
   - Эта игра совсем не подходит для леди Эммелины, - ответила принцесса Пенси, качая головой.
   - Тогда выбери ту игру, которая тебе нравится, только приходи и поиграй со мной, - попросил принц. Ему никогда еще не приходилось упрашивать, потому что, сколько он себя помнил, ему всегда хватало одного-единственного приказания.
   - Мы не можем прийти сегодня днем, - ответила принцесса Пенси. - Леди Эммелина собирается устроить чаепитие. Если хочешь, я попрошу ее пригласить и тебя.
   Принц, однако, не желал присутствовать на чаепитии, устраиваемом леди Эммелиной. Вместо этого, он пошел и сел у пруда, думая о том, как прекрасно выглядел бы его пароход, если бы он, пыхтя, плыл по воде, а из его трубы шел настоящий дым. Одна только мысль об этом вызвала у него такую неприязнь к леди Эммелине, что он решил ей отомстить. Даже думать об этом было слишком смело, поскольку она прибыла прямо из Волшебной страны, а это небезопасно - пробовать причинить вред игрушкам из Волшебной страны. Несмотря на это, принц той же ночью, когда все во дворце уснули, прокрался в детскую, чтобы отомстить леди Эммелине. Та сидела во всем своем великолепии на детском столике, в плотно застегнутых перчатках, подняв вверх ноги в изящных туфельках. Один ее вид вызвал раздражение у маленького принца. Он подкрался и схватил леди Эммелину за руку. Та сразу же пронзительно, сердито закричала.
   - Как ты смеешь? Немедленно отпусти меня! - воскликнула она. Принц так удивился, что отпустил ее. Леди Эммелина, вся дрожа от ярости, принялась разглаживать ряды мятых оборок.
   - Как можно было даже подумать об этом! - продолжала она. - Ты сдвинул набок мою корону, а в комнате нет зеркала. Я непременно доложу об этом в Волшебную страну.
   - Ты можешь делать все, что угодно, - ответил принц, который вовсе не был трусом и уже успел оправиться от изумления. - Ты околдовала принцессу Пенси, и я собираюсь спрятать тебя там, где никто не сможет тебя найти.
   Не успел он произнести эти слова, как леди Эммелина страшно побледнела. Если бы он попытался растопить ее у огня или отрезать ей голову ножницами, - что он обычно делал с куклами своей сестры, - она знала, что это ему не удалось бы; но он пригрозил сделать с ней то, в чем даже феи, защищавшие ее, не могли ему помешать. Она надеялась только на то, что он спрячет ее где-нибудь, откуда она успеет сбежать до восхода солнца; ибо после восхода солнца вся ее способность двигаться и говорить покинет ее, и она снова превратится в восковую куклу. Принц, между тем, больше не желал попусту тратить время, он схватил куклу и выбежал из комнаты. Он бежал по мраморным коридорам, зажимая леди Эммелине рот ладонью, чтобы та не закричала, пока не оказался возле маленькой двери, ведущей в сад, и не отпер ее алмазным ключом, обычно висевшим на гвоздике в детской. Не очень-то приятно бегать босиком по гравийной дорожке, и принц Эдуард вскоре свернул на лужайку и помчался по траве, в поисках места, где мог бы спрятать леди Эммелину. Большой белый камень поблескивал посреди лужайки в лунном свете. Принц не помнил, чтобы он лежал тут раньше; на самом деле, королевские садовники вряд ли позволили бы ему лежать здесь хотя бы мгновение. Наклонившись, он отвернул его и обнаружил под ним маленькое круглое отверстие, выстланное зеленым мхом. Это было самое подходящее место для леди Эммелины, и он осторожно положил ее в самую его середину.
   - Надеюсь, тебе будет не очень тесно, - вежливо сказал принц Эдуард.
   Леди Эммелина неподвижно лежала на замшелой земле и смотрела на луну. Никто бы не подумал, что это та самая кукла, которая рассерженно кричала в детской десять минут назад.
   - Это самое прекрасное место, какое я только смог найти в саду, - продолжал принц Эдуард с некоторым беспокойством. В конце концов, он имел дело с очень красивой куклой, прибывшей из Волшебной страны.
   Леди Эммелина по-прежнему смотрела на луну своими большими голубыми глазами.
   - Мне и в голову не пришло бы куда-нибудь тебя прятать, если бы ты не околдовала принцессу, - заявил принц Эдуард, чувствуя себя все более неловко. Нелегко продолжать извиняться перед тем, кто смотри на луну, точно разговаривают не с ним.
   - Зачем ты околдовала принцессу Пенси? - воскликнул маленький принц. - Если ты обещаешь больше не околдовывать ее, я отнесу тебя обратно в детскую.
   Но, хотя он с нетерпением ожидал ее ответа, леди Эммелина не произнесла ни слова, так что принц перестал жалеть ее и извиняться.
   - Ты сама виновата, а мне - все равно, - с нетерпением произнес он и принялся двигать большой белый камень, пока тот полностью не скрыл куклу из Волшебной страны. Удивительно, что феи не заступились за нее, хотя, возможно, для этого у них были свои причины.
   На следующий день во дворце начался переполох, когда принцесса обнаружила, что леди Эммелина исчезла; а обнаружила она это перед завтраком. Напрасно принц предлагал ей свои пятьсот пятьдесят четыре подарка на день рождения, лишь бы она перестала плакать; принцесса хотела свою куклу из Волшебной страны, и ничего, кроме этой куклы, не могло ее утешить. Те, кто любил маленькую принцессу, - а это были все во дворце, - начали искать леди Эммелину, но никому не удавалось напасть на ее след. Это, впрочем, не может показаться удивительным, поскольку большой белый камень на лужайке исчез, а вместе с ним и аккуратная круглая ямка, выложенная зеленым мхом. Принц был не менее несчастен, чем его сестра. Все шло не так, как он ожидал, потому что вместо того, чтобы снова играть с ним, маленькая принцесса была слишком несчастна, чтобы вообще думать об играх. Весь день он пытался поднять ей настроение, но пришло время ложиться спать, а он не добился от нее ни одной улыбки. Именно тогда он решил отправиться на поиски леди Эммелины. Той же ночью принц снова снял с гвоздя на стене детской бриллиантовый ключ и при лунном свете прокрался в сад. На этот раз, однако, он не забыл надеть туфли, чулки и свой лучший придворный костюм, потому что когда принц выходит в свет, он должен постараться выглядеть как принц. Оказавшись на лужайке, он в изумлении остановился; большой белый камень, под которым он спрятал куклу, лежал на прежнем месте. Вне себя от радости, что его поиски закончились так быстро, он подбежал к камню и сдвинул его. Под ним была аккуратная круглая ямка, выстланная зеленым мхом; но в ее середине сидел большой кузнечик; леди Эммелины здесь не было.
   Принц был так разочарован, что с трудом вспомнил, - ему десять лет, а потому ни о каких слезах не может быть и речи. Кузнечик подмигнул ему, словно понимая, что тот должен чувствовать.
   - Я так и знал, что ты придешь, - мягко произнес он. - И поэтому сидел и ждал.
   - Где она? - печально спросил принц Эдуард.
   - Спроси меня о чем-нибудь попроще, - ответил кузнечик. - Я не видел, как она уходила. Я случайно заглянул сюда, проходя мимо, и когда увидел, что ее нет, то решил подождать и сказать тебе об этом.
   - Какой же смысл ждать, чтобы сообщить мне то, что я увидел бы и так? - спросил принц Эдуард. - Если ты не можешь помочь мне найти ее, то лучше бы тебя здесь не было вообще.
   - Я не говорил, что не могу тебе помочь найти ее, - сказал кузнечик, приняв обиженный вид, - хотя если ты собираешься сердиться, то не знаю, захочу ли я тебе помогать.
   - Ах! - воскликнул принц Эдуард. - Я никогда больше не буду сердиться, если ты поможешь мне найти леди Эммелину.
   - Тогда зачем ты ее прятал? - спросил кузнечик. У принца был глупый вид.
   - Потому что мне не с кем было играть, - ответил он.
   - А если ты найдешь ее, - продолжал кузнечик, - как ты думаешь, будет ли принцесса снова играть с тобой?
   - Нет, - вздохнул принц. - Она захочет играть только с леди Эммелиной.
   - Тогда тебе не следует искать ее, - быстро сказал кузнечик.
   - Я должен это сделать, - ответил принц Эдуард. - Это лучше, чем видеть, как принцесса плачет. Видишь ли, я забрал ее куклу, и это моя вина, что Пенси несчастна. Я не собираюсь возвращаться во дворец, пока не найду леди Эммелину.
   - Ты прав, - сказал кузнечик. - Ты - тот, кто мне нужен. Я помогу тебе, чем смогу, но сначала ты должен спуститься сюда, я не могу продолжать так кричать.
   - Спуститься? - удивился принц. - Но ямка слишком маленькая.
   - Ерунда! Просто попробуй, - сказал кузнечик, и, действительно, стоило принцу чуточку наклониться, как он оказался внутри ямки, выложенной мхом.
   - Как ты себя чувствуешь? - спросил кузнечик. - Сядь и отдышись. Такие неожиданные изменения могут быть утомительными, если к ним не привыкнуть.
   - А ты к ним привык? - спросил принц, достаточно отдышавшись, чтобы смочь говорить.
   - Ну да! - со смешком ответил кузнечик. - Когда я просыпаюсь утром, то не знаю, сколько изменений со мной, возможно, случится до конца дня. Только не подумай, что я жалуюсь, потому что это необходимый атрибут моей профессии.
   - Какова же твоя профессия? - спросил принц.
   - Главный шпион Ее Величества Королевы Фей, - ответил кузнечик. - Это очень тяжелая работа, должен признаться; иногда у меня не бывает и минуты, чтобы побыть наедине с самим собой. Конечно, я узнаю много такого, чего не знает никто другой, и это забавляет. Вчера, например, если бы я не был петухом, заварным чайником, садовой скамейкой, розовым кустом и детским столиком, я не узнал бы так много о тебе и леди Эммелине.
   - В таком случае, пожалуйста, скажи мне, что я должен сделать, чтобы найти леди Эммелину? - взмолился принц.
   - Конечно! - весело ответил кузнечик. - Иди прямо, не сворачивая ни направо, ни налево, и всякий раз, когда тебе кто-нибудь встретится, вежливо проси его дать тебе то, о чем он думает, и тогда ты сможешь найти леди Эммелину.
   Это казалось довольно необычным способом что-нибудь найти; но, поскольку кузнечик исчез, едва закончив говорить, не оставалось ничего другого, кроме как последовать его совету. Следовать ему оказалось несложно, поскольку прямо перед собой принц заметил маленькую дверь в зеленой, покрытой мхом, стене, которой, - он был в этом уверен, - не было всего лишь несколько мгновений назад. Он сразу же очутился на ярко освещенном солнечными лучами морском берегу, перед зелеными волнами, простиравшимися впереди него насколько хватало глаз, и ничего по обе стороны от него, кроме плоского каменистого берега. "Это, конечно, замечательно, сказать кому-нибудь, чтобы он шел прямо, никуда не сворачивая; но как мне перебраться через море?" - подумал принц. Однако он никогда в жизни ничего не боялся, поэтому он побежал по пляжу и сунул ногу в белую пену на самом краю накатывавшихся волн.
   - Добрый день! - раздался голос. - Кто ты такой, и что тебе нужно?
   - Я - принц Эдуард, и мне нужно то, о чем вы думаете, - смело ответил принц, хотя и не видел, кто с ним говорит.
   - Странно, что ты этого хочешь, - сказал голос, - ведь я только что думал о маленьком пароходе, приводимом в движение настоящим паром; и как ты можешь хотеть его, я понять не могу.
   В этот самый момент вдалеке послышалось слабое пыхтение, все приближавшееся и приближавшееся, и вскоре появился самый настоящий маленький пароход, из трубы которого поднимался самый настоящий дым. Он был достаточно велик для принца, тот ступил на палубу, когда пароход подошел достаточно близко, и положил руку на маленький медный штурвал.
   - Большое спасибо, - сказал он так громко, как только мог, в надежде, что обладатель таинственного голоса услышит его. Ему никто не ответил, но принц был очень удивлен, почему большой краб, неторопливо шествовавший по берегу, именно в этот момент остановился и подмигнул ему.
   Конечно, никто и никогда не достигал противоположного берега моря так быстро, как принц Эдуард на своем настоящем пароходе. Было приятно слышать, как тот пыхтит, рассекая большие зеленые волны; принц стоял, подобно самому настоящему капитану, положив руку на маленький медный штурвал, и направлял пароход в бухту, которая, казалось, ожидала его прибытия. Было очень грустно, когда пароход исчез, как только принц сошел на берег; но поскольку он появился из ниоткуда, когда принц пожелал его, принцу не на что было жаловаться, когда тот исчез в никуда, как только принц перестал в нем нуждаться. Принц дважды вздохнул, а затем пошел вперед, как и прежде, вверх по берегу, по ровной, поросшей травой, долине, покрытой желтыми маками, кустами утесника и пурпурным вереском. Идти было очень легко; принцу Эдуарду не нужно было сворачивать ни направо, ни налево, пока перед ним не возник густой кустарник. Он предпринял две попытки пробраться через него, но только сильно поцарапался; а с этим очень трудно примириться, даже если тебе десять лет и ты - принц. Он начал подумывать о том, не будет ли правильным идти по тропинке, огибавшей кустарник справа, и так обойти его, но прежде, чем смог ответить на такой трудный вопрос, пронзительный голос снова нарушил тишину.
   - Добрый день! - произнес голос. - Кто ты такой, и что тебе нужно?
   - Я - принц Эдуард, и мне нужно то, о чем вы думаете, - смело ответил принц.
   - Что за ерунда! - рассмеялся голос. - Я сейчас думал о пушке, самой настоящей пушке, в которую заряжают настоящий порох. Просто удивительно, зачем тебе могла понадобиться такая бесполезная вещь?
   - Думаю, она мне пригодится, - ответил принц, увидев самую настоящую маленькую пушку, заряженную настоящей картечью, а в руке у себя обнаружив горящую спичку. Не теряя времени, он направил пушку на кустарник, поднес спичку, порох вспыхнул, а картечь попала прямо в середину кустарника так, что от него не осталось и следа, кроме одного небольшого кустика, через который принц без труда перепрыгнул. Пушка после этого сразу же пропала, подобно пароходу.
   - Большое вам спасибо, - сказал принц как можно громче, и снова ему никто не ответил. Однако он очень удивился, когда оглянулся и увидел, что кустик утесника исчез, едва он через него перепрыгнул. После этого он долго шел; и как только начал чувствовать усталость, а солнце - клониться к закату, он налетел на большой айсберг. Обычно айсберги не появляются посреди дороги, но именно это и произошло с этим айсбергом, и поэтому принц налетел на него.
   - О Господи, - вздохнул принц Эдуард, ибо даже у принцев ноги не слишком длинные, если им всего десять лет, а карабкаться на айсберг после долгого пути не совсем приятное занятие. Но тут уж ничего не поделаешь, поскольку айсберг загораживал ему дорогу, и на него нужно было взбираться, и маленький принц полез на него со всей отвагой, на какую только был способен. Любой, кому приходилось взбираться на айсберги, знает, как трудно пришлось принцу Эдуарду; семь раз он пытался подняться на него, но так и не смог продвинуться ни на ярд.
   - Добрый день, - произнес голос, исходивший, казалось, из самой середины айсберга. - Кто ты, и что тебе нужно?
   - Я так рад, что вы пришли! - воскликнул принц, хотя, если на то пошло, никто не приходил. - Я - принц Эдуард, и мне нужно то, о чем вы думаете.
   - О вкусах, конечно, не спорят, - заметил голос. - Но я сейчас подумал о воздушном шаре, который мог бы доставить меня туда, куда я захочу, но не представляю, какая от него тебе может быть польза.
   Принц не стал утруждать себя объяснениями, какая ему от этого польза, потому что в это самое мгновение к нему подплыл шар, и он, как само собой разумеющееся, забрался в корзину. Этот шар был гораздо прекраснее любого, какой он только мог бы себе представить, а двигался он так мягко и плавно, что принц сразу же заснул, едва шар начал подниматься; он не успел даже поблагодарить обладателя голоса. А когда он проснулся, то обнаружил себя лежащим под серебристой березой, а перед ним находилась крепость из красного кирпича с зубчатыми стенами и подъемным мостом. Она была так похожа на крепость в его детской, в которой он держал своих оловянных солдатиков, что нисколько не удивился, когда на его стук вышел часовой без головы. Он вспомнил, как всего пару дней назад расплавил голову этого оловянного солдатика, и испытал облегчение, когда тот не подал виду, что узнал его. Но поскольку у солдатика не было головы, этому вряд ли можно удивляться.
   - Поторопитесь опустить подъемный мост, - сказал принц, стуча кулаками по деревянным воротам. - Я хочу посмотреть, нет ли в крепости леди Эммелины.
   Он полагал, что может делать со своей собственностью все, что ему заблагорассудится, но солдатик без головы был явно другого мнения. Он не стал опускать подъемный мост и ответил принцу стихами, которые, казалось, придумал специально для этого случая.
  
   Зачем стучать и грохотать,
   Из-за пустяков шум поднимать?
   Стоило ли из-за этого приходить
   И меня своим стуком будить?
   Я вовсе не оставил свой пост -
   Этот подъемный мост,
   Хоть и стою безголовый,
   И никто не приставит мне головы новой.
   Так что в крепость никто не попадет,
   И по подъемному мосту не пройдет,
   Если только не расскажет стихотворение,
   Об истинной цели своего появления.
  
   Конечно, стихи оставляли желать лучшего, но для солдата, у которого отсутствовала голова, они вовсе не были плохими. Произнеся их, он снова ушел, а принц уселся под серебристой березой. Он был убежден, даже сильнее, чем прежде, что леди Эммелина находится в крепости; и хотя попытался подобрать хотя бы одну рифму, у него это не получилось.
   - Добрый день, - сказал голос, казалось, доносившийся с самой верхушки дерева. - Кто ты такой, и что тебе нужно?
   - Я - принц Эдуард, и мне нужно то, о чем ты думаешь, - ответил принц, хотя, в этот раз, совсем не надеялся получить желаемое.
   - Ты и правда так думаешь? - отозвался голос. - Я только что сочинил стихотворение об очаровательной маленькой леди в белом шелковом платье, которая живет прямо вон за тем подъемным мостом. Просто невероятно, что ты желаешь его!
   - Ура! - воскликнул маленький принц, и от радости встал на голову. - Значит, это леди Эммелина!
   - Дело вот в чем, - продолжал голос, не заметив, что его прервали. - Я всегда пишу стихи, когда мне больше нечего делать. Как и оловянный солдатик. Он ничего не может с этим поделать, бедняга, потому что потерял голову. Если вы потеряли голову, от вас вряд ли можно ожидать чего-нибудь, кроме поэзии.
   - Могу я спросить, вы тоже потеряли голову? - сказал принц так вежливо, как только мог, задавая такой невежливый вопрос.
   - Пока что мне нечего терять, - ответил голос. - Зато я придумал песню, как раз в тот момент, когда ты появился. Ты уверен, что не хотел бы пожелать чего-нибудь лучшего? Например, кошмар, или грозу?
   Но принц был уверен, что ничего лучшего ему не хочется, и голос на березе тихо запел.
  
   Я - принц, мне десять лет, я пришел сюда,
   Потому что у нас случилась беда:
   Пропала кукла - подарок фей,
   На свете нет ее красивей.
   Была лучшей игрушкой принцессы она,
   Без нее принцесса все время грустна.
   Леди Эммелина исчезла без следа,
   Словно и не было ее никогда.
   Я не могу без нее вернуться домой,
   Быть может, она - за этой стеной?
   Мне очень нужно ее найти,
   Прошу тебя, позволь мне войти.
  
   - Надо же! - удивился принц Эдуард. - Можно подумать, что вы сочинили эту песню специально для меня.
   Что думала об этом береза, никто не узнал, потому что, когда маленький принц поднял глаза, она уже исчезла в никуда.
   Солдатик без головы опустил подъемный мост, когда услышал песню, пришедшую из Волшебной страны. Принц не остановился, чтобы поблагодарить его, а поспешил в крепость и с тревогой огляделся в поисках леди Эммелины. Однако ему не составило большого труда найти ее, поскольку она занимала почти весь первый этаж. Она сидела, прислонившись к стене, поддерживаемая с одной стороны каретой скорой помощи, а с другой - костром, который, как ни странно, даже не опалил ее изящного веера, хотя и пылал ярким красно-желтым пламенем.
   - Вот ты где! Ты пойдешь со мной домой? - сказал принц, волнуясь, потому что теперь он был размером не намного больше ее и немного боялся, как бы у нее не осталось неприятных воспоминаний о круглой маленькой ямке, выстланной зеленым мхом. К его облегчению, она, казалось, была рада его видеть.
   - Конечно, - ответила леди Эммелина. - С какой стати мне пребывать в этом старом, пыльном доме, если здесь меня никто не видит?
   И они вместе отправились домой и, конечно, это не заняло слишком много времени, потому что дорога домой - всегда самая короткая дорога в мире. Когда они вышли из крепости, их уже ожидал воздушный шар, доставивший их на берег моря, прежде чем они вообще успели понять, что летят на воздушном шаре. А когда они добрались до берега моря, то увидели ожидающий их пароход, высадивший их на противоположном берегу еще до того, как они успели понять, что сошли с воздушного шара; а что было потом, принц так и не понял, потому что в следующее мгновение он снова принял свой обычный размер и оказался в королевской детской с леди Эммелиной под мышкой. За столом посреди комнаты сидела маленькая принцесса Пенси, а перед ней стояла большая тарелка с хлебом и молоком.
   - Ах! Наконец-то ты вернулся! - воскликнула принцесса, спрыгивая со стула. - Я так рада, так рада!
   - Я думаю, ты будешь рада снова увидеть ее, - сказал принц Эдуард и протянул ей куклу из Волшебной страны.
   - Я имела в виду вовсе не ее! - воскликнула маленькая принцесса. А потом, как это ни печально, оба они совершенно забыли о леди Эммелине; в следующее мгновение кукла обнаружила себя лежащей на полу, лицом вниз, а принц и принцесса обнимались. И королевским нянькам не имело никакого смысла говорить о молоке и хлебе, потому что дети все равно ни к чему не притронулись бы, не наговорившись друг с другом.
   - Теперь, когда у тебя есть леди Эммелина, ты больше не будешь плакать, правда? - спросил принц Эдуард, который, как ни странно, нисколько не завидовал леди Эммелине, лежавшей на полу.
   - Не думаю, что мне очень уж хочется играть с леди Эммелиной, - ответила принцесса Пенси. - Мне больше хочется поиграть с тобой. Пока тебя не было, здесь было так скучно. - Принц, сам не зная об этом, отсутствовал целый месяц.
   - Я очень рад это слышать! - воскликнул маленький принц. - Давай сыграем в королевского тюремщика, и тюремщиком будешь ты.
   - Ну, нет, - ответила маленькая принцесса. - Я предпочла бы быть заключенной в подземелье.
   Пока они спорили, в окно вдруг запрыгнул кузнечик и приветствовал их.
   - Добрый день, - сказал он. - Я как раз подумал о пароходе, пушке и настоящем воздушном шаре. Странно, не правда ли?
   И принц тут же обнаружил в правой руке пароход, в левой - пушку, а за окном плавал очаровательный воздушный шар, достаточно большой, чтобы в нем поместились он сам и принцесса Пенси.
   - Подожди минутку, - воскликнул принц, когда кузнечик снова запрыгнул на подоконник. - Я хочу рассказать тебе все о...
   - В этом нет необходимости, - улыбнулся тот. - Или ты думаешь, что я зря был крабом, кустом утесника, айсбергом и серебристой березой?
   Он скакнул в никуда, и с тех пор дети его больше не видели. Впрочем, это не имело никакого значения, поскольку им вряд ли понадобилась бы его помощь; леди Эммелина больше никуда не исчезает, а принцесса больше не околдована ею. Вполне разумно предположить, что фея Зигзаг имела какое-то отношение к перемене в леди Эммелине, но сама фея утверждает, что ее никогда это не заботило. Как бы то ни было, с принцем и принцессой никогда больше не случалось ничего плохого с того самого момента, когда принц вернулся с поисков куклы из Волшебной страны, подаренной принцессе его крестной-феей.
  

СНОВА ВИМПЫ!

  
   В Волшебной стране царило великое смятение, поскольку вдруг обнаружилось, что все утро солнце светило неправильно. Это было очень серьезным делом, так как все феи были приглашены на крестины маленького принца Шарма, и им не следовало опаздывать. Конечно, виной всему были вимпы, и солнце даже не подозревало, что оно светит не совсем так, как обычно; но ни у кого в Волшебной стране не было времени беспокоиться об этом, и, не дожидаясь даже, пока запрягут бабочек, все феи разлетелись как обычно. Феи тоже иногда совершают глупости, особенно когда они взволнованы, а вимпы были заняты своими делами, так что, возможно, есть какое-то оправдание тому, что случилось в то утро. Дело в том, что феи так стремились прибыть вовремя и вручить свои подарки на крестины королевскому сыну, что, когда им повстречалась другие люди, шедшие с крестин, они не остановились посмотреть, кто именно идет и кого именно крестили, а просто полетели вниз и вручили свои подарки ребенку, один за другим, так быстро, как только могли.
   "Я дарю тебе красоту", - сказала одна. - "А я - рассудительность", - сказала другая. - "А я - мудрость", - сказала третья. - "А я - терпение", - сказала четвертая; и так далее, пока все дары Волшебной страны не были отданы младенцу на руках кормилицы. Но, едва закончив, бедные маленькие феи обнаружили, что ребенок был дочерью бедного крестьянина и его жены, в то время как принц Шарм жил совсем в другой стране, очень далеко. Конечно, случилось великое бедствие, но поправить ничего уже было нельзя, потому что у фей больше не осталось даров; и они вернулись в Волшебную страну очень грустными, надеясь, что вимпы об этом не узнают. Но те, конечно, об этом узнали, потому что сами подстроили все с самого начала. Тем не менее, вимпы вовсе не такие плохие, какими притворяются, и когда они закончили смеяться над своей проделкой, то сделали все возможное, чтобы исправить ситуацию, отправившись в большом количестве на крестины принца Шарма. Они вели себя очень шумно, добравшись туда; они съели каждый по кусочку крестильного пирога и напоследок преподнесли принцу единственный хороший подарок, который вимпы могут преподнести; и это был самый прекрасный подарок в мире, потому что он называется смех. Конечно, никогда еще не случалось такого крещения, которое прошло бы шиворот-навыворот, но гости получили удовольствие, чего нельзя сказать о тех празднествах, на которые приглашаются феи. Королева Фей не смогла сдержать улыбку, узнав о случившемся. "Ничего страшного! - сказала она. - Когда-нибудь принц Шарм тоже получит дары из Волшебной страны. А пока у него есть кое-что получше, чем то, что ему должны были дать мы".
   Дочь крестьянина росла красивой и умной, какой только ее могли сделать подарки фей. Все, что она делала, было сделано так хорошо, как это могли бы сделать только самые умные и умелые люди в мире, вместе взятые; а все, что она говорила, было так же мудро, как содержание всех книг в королевской библиотеке. Когда она готовила воскресный обед, то делала его похожим на пир из двадцати блюд; стоило ей взглянуть на росшие в саду цветы, и они зацветали так пышно, как если бы были привезены из Волшебной страны. Она помогала всем жителям деревни, если те оказывались в затруднительном положении, ибо ее советы были самыми лучшими, какие только можно было получить; они скоро забыли, что она всего лишь ребенок, и называли ее "маленькая Висдом", что означало "маленькая умница", вместо обычного имени, данного ей при крещении. Она любила сидеть в одиночестве в вишневом саду и удивлялась, как это другие дети могут смеяться и играть, когда нужно подумать о столь многих вещах. Она никогда не смеялась и не играла сама с собой, потому что феи так стремились сделать ее мудрой и красивой, что даже не подумали подарить ей что-нибудь для обычного счастья. Все завидовали ее родителям, потому что у них была такая чудесная дочь, но при всем том крестьянин и его жена были недовольны.
   - Очень жаль, - ворчал ее отец, - что все дары Волшебной страны достались одной девочке. Вот если бы она была мальчиком, тогда дело другое.
   - А что касается меня, - вздыхала ее мать, - я бы с радостью увидела, как исчезают все эти волшебные дары, лишь бы только она плакала и смеялась как другие дети.
   Тем временем маленький принц Шарм рос, получив один-единственный подарок из Волшебной страны. Никогда еще во дворце не было такого веселого, беззаботного маленького принца; он смеялся над всем, что случалось утром, днем и вечером; он подшучивал над своими профессорами вместо того, чтобы учить уроки, и не мог долго сохранять серьезность, даже произнося алфавит. Он был так решительно настроен смотреть на все с хорошей стороны, что когда люди сердились на него, он считал, что это всего лишь такой способ с их стороны быть забавными; а когда его пытались наказать, он находил это такой смешной шуткой, что скоро от этих попыток пришлось отказаться. Люди, все до одного человека, любили веселого маленького принца, который смеялся над жизнью в своей королевской детской и отказывался взрослеть; но король смотрел на происходящее совсем с другой стороны.
   - Что станет со страной, - сказал его величество, - если мальчик не научится быть серьезным?
   - Но он так счастлив, - извиняющимся тоном ответила королева. - Разве этого недостаточно?
   Король, очевидно, решил, что этого недостаточно, и тут же послал пажа в детскую за принцем Шармом. Принц, насвистывая, вошел в комнату, засунув руки в карманы, что было совсем не по-королевски.
   - Тебе одиннадцать лет, - серьезно начал король.
   - Мне все об этом говорят, - сказал принц, весело улыбаясь. Он полагал, что взрослые не могут не повторять одно и то же часто; во всяком случае, он особенно не беспокоился по этому поводу.
   - Тебе пора научиться быть серьезным, - продолжал король еще более серьезно.
   - Серьезным? Это как? Это такая новая игра? - с нетерпением спросил принц Шарм.
   - Тише! - с тревогой прошептала королева. - Это то, каким должен быть каждый: и премьер-министр, и главный повар, и все остальные.
   - Но, - засмеялся маленький принц, - если так много людей заняты серьезным делом, значит, мне незачем об этом беспокоиться!
   - Ты даже не научился читать, - нахмурился король.
   - Нет, но это умеет мой профессор, - сказал принц Шарм. - Он умеет читать даже самые длинные слова в словаре, не переводя дыхания. Если кто-то в королевстве умеет так прекрасно читать, было бы невежливо пытаться подражать ему!
   - Самые бедные дети в королевстве знают гораздо больше тебя, - продолжал король, начиная терять терпение.
   - Значит, найдется много людей, которые расскажут мне то, что я захочу узнать, - улыбнулся принц. - Какой смысл знать столько же, сколько и остальные? В этом случае просто не о чем будет говорить.
   Король в отчаянии взглянул на королеву.
   - Мальчик не виноват, - попыталась успокоить его королева. - Ты же помнишь, что феи не пришли на его крестины.
   - Зато явились вимпы, - вздохнул король. - Я полагаю, именно поэтому у нас глупый сын без единой мысли в голове.
   Принц Шарм снял корону и осторожно ощупал свою голову.
   - А почему у меня в голове должны быть мысли? - спросил он. - И что это за мысли, которые должны быть у меня в голове? А у тебя, отец, в голове есть мысли?
   Король так рассердился, когда его спросили, должны ли у него в голове быть мысли, что отправил принца Шарма обратно в детскую. Но поскольку принц любил бывать в ней больше, чем где-либо еще, то он просто рассмеялся, нисколько не чувствуя себя обиженным.
   Итак, принц Шарм был известен своей беззаботностью и беспечностью, поэтому все цветы и животные открывали ему свои тайны, ибо это совсем не опасно - открывать тайны тому, кто другими всерьез не воспринимается. А принц, со своей стороны, с удовольствием беседовал с цветами и животными, потому что они никогда не напоминали ему о его возрасте, и не просили перестать смеяться, подобно другим людям, которые были настолько умны, чтобы совсем не беспокоиться о цветах и животных. Поэтому принц вскоре выбрался из окна детской в свой маленький садик, где его имя несколько раз было написано горчицей и кресс-салатом, где тигровые лилии переплетались с алыми маками, потому что их сажали рядом, а морские свинки, кролики и белые мыши бегали везде и делали все, что им заблагорассудится. Он взял большую лейку и полил маленькое розовое дерево в третий раз после восхода солнца, а затем присел и взглянул на свои руки.
   - Как это смешно, - сказал принц Шарм, рассмеявшись от души. - Я всего лишь поливал свое розовое дерево, а между тем мои пальцы покрыты грязью! Премьер-министр, наверное, мог бы полить пятьдесят розовых деревьев, и на нем не осталось бы ни пятнышка, даже на пряжках ботинок. Наверное, потому что премьер-министр умеет быть серьезным. Ах! Как бы я хотел, чтобы у меня в голове были мысли!
   - Что ты такое говоришь? - спросило розовое дерево, стряхивая с себя капли воды. - Почему ты хочешь, чтобы у тебя в голове были мысли?
   - Просто узнать, каково это, - ответил принц. - Я даже представить не могу, что это такое. А ты?
   - Мысли, - высокомерным тоном ответило розовое дерево, - это когда кто-то помнит то, что говорили другие.
   - Значит, у меня никогда не будет мыслей, - сказал принц Шарм, - потому что я совсем не запоминаю, что говорят другие. А нет ли другого способа заполучить мысли?
   - Конечно, есть, - ответило розовое дерево, - но о нем мало кто знает. Ты можешь пойти к красному каменному гобину, если захочешь, и заполучить их. У него есть много мыслей, сваленных кучами, но лишь немногие люди преуспевают в их получении.
   - Мне никогда не удастся этого сделать, - сказал принц, - потому что я самый глупый мальчик на свете.
   - Это не имеет значения, - ответило розовое дерево. - Мне кажется, что красного каменного гоблина это не особенно заботит. Иди и попробуй.
   - Пожалуй, я так и сделаю, - сказал принц. - Во всяком случае, это, несомненно, будет интересно. Что мне нужно сделать, чтобы попасть к нему?
   - Ничего, - ответило розовое дерево. - Если ты окажешься хорошим мальчиком, то просто окажешься у него, вот и все.
   Очевидно, принц Шарм был именно таким, потому что, пока он смотрел на розовое дерево, оно становилось все больше и больше, все краснее и краснее, пока не превратилось из дерева в большую квадратную красную скалу. Маленький принц был так удивлен этим превращением, что рассмеялся; а когда огляделся, то увидел, что сад и дворец также исчезли, и он стоит посреди пустоты, то рассмеялся еще громче этой нелепости.
   - Привет! - раздался голос из глубины красной квадратной скалы. - Над чем ты смеешься?
   - Я смеюсь над всем, - ответил маленький принц. - Я всегда смеюсь над всем, но это, наверное, потому, что у меня нет в голове мыслей.
   - Рад это слышать, - сказал голос. - У большинства людей, приходящих сюда, в головах слишком много мыслей, так что я стараюсь не давать им ничего своего. Заходи внутрь и, возможно, я дам тебе что-нибудь.
   Будет неправдой сказать, что принц принял это приглашение, потому что не успел он двинуться с места, как оказался внутри скалы; он стоял теперь посреди большой квадратной комнаты, тускло освещенной висевшей на потолке красной лампой.
   Красный каменный гоблин сидел лицом к нему за маленьким круглым столиком. У него была густая рыжая борода, до пола, а во рту - длинная трубка, из которой к потолку медленно поднимались кольца красного дыма.
   - Тебе не страшно? - спросил гоблин, выдувая особенно длинную тонкую струйку красного дыма, которая обвилась вокруг маленького принца так, что он едва мог дышать. Зато он по-прежнему мог смеяться; и как только он это сделал, красный дым рассеялся и взмыл к потолку, словно испугавшись смеха.
   - Нет, спасибо, мне совсем не страшно, - сказал принц Шарм. - Мой профессор говорит, что я слишком глуп, чтобы понимать страх. Кроме того, чего тут бояться?
   Красный каменный гоблин махнул своей длинной, красной, костлявой рукой в сторону полок, вытянувшихся вдоль четырех стен.
   - Эти полки забиты новыми мыслями, - сказал он. - Большинство людей боятся новых мыслей.
   - Как это глупо с их стороны! - сказал принц, принимаясь насвистывать. - Новая мысль, наверное, более забавна, чем старая!
   - Разумеется, - ответил Гоблин. - Для этого новые мысли и существуют. Однако, поскольку ты, кажется, не боишься, я подыщу тебе подходящую новую мысль.
   Он положил трубку на стол, сделал пару шагов и взобрался на самую высокую полку. Когда он спустился вниз, в руке у него была маленькая бутылочка, которую он откупорил и вылил ее содержимое в красную металлическую чашку на столе. Воздух тотчас же наполнил восхитительный аромат соснового леса, клубничного варенья, морского ветра, горячих лепешек и хризантем, и принц с наслаждением вдохнул его.
   - Ах! - вдруг воскликнул он, приложив к голове руку; содержимое бутылочки шипело и пенилось в красной металлической чаше, аромат соснового леса и прочего все усиливался и усиливался. - Это все потому, что солнце светило неправильно в день моих крестин!
   - Именно так, - ответил красный каменный гоблин, пристально глядя в красную металлическую чашу. - Вот почему все дары Волшебной страны, которые должны были стать твоими, были отданы маленькой Висдом. Так вот, если ты найдешь маленькую Висдом...
   - Это неплохая мысль! - воскликнул принц.
   - Еще чего! - возразил гоблин, возмущенно выпрямляясь. - Это замечательная мысль, одна из самых лучших! А если тебе нужна неплохая мысль, то отправляйся за ней куда-нибудь еще.
   Принцу ничего не оставалось, как извиниться, и он постарался сделать это как можно вежливее, сказав, что если бы он часто имел дело с мыслями, то, конечно, лучше знал бы, как вести себя в подобных случаях. После чего попросил гоблина указать ему дорогу к дому маленькой Висдом, но тот ответил ему так же, как прежде розовое дерево.
   - Это невозможно, - сказал он. - Если ты окажешься хорошим мальчиком, то просто окажешься там, только и всего.
   И снова не могло быть никаких сомнений в том, что принц Шарм был именно таким мальчиком, потому что стены квадратной красной скалы сложились, подобно стенам карточного домика, и он оказался в прекрасном вишневом саду, с ярко-зеленой травой под ногами и дождем белых лепестков, мягко падающих сверху, с голубого неба, и воздухом, наполненным жужжанием пчел. Под самым большим вишневым деревом сидела серьезная маленькая девочка в строгом белом платьице, под большим красным зонтиком. Принц с сомнением посмотрел на нее. Если бы она была обыкновенной улыбающейся маленькой девочкой в передничке, он сразу же предложил бы ей поиграть с ним; но совершенно невозможно предложить поиграть маленькой серьезной девочке в строгом белом платьице. В конце концов, он сделал то, что делал всегда, когда попадал в затруднительное положение, - рассмеялся. Маленькая девочка взглянула на него даже еще серьезнее, чем прежде, и впервые в жизни принц Шарм почувствовал, что его смех несколько неуместен.
   - Ты поиграешь со мной, маленькая Висдом? - спросил он, снимая корону и отвешивая ей самый свой лучший придворный поклон.
   - Я никогда не играю, - ответила девочка, которой достались все дары Волшебной страны.
   - Очень жаль, - заметил принц, - потому что это единственное стоящее занятие. Но что ты делаешь целый день, если не играешь?
   - Я думаю, - серьезно ответила маленькая Висдом. - Я думаю обо всем на свете, а когда дохожу до конца, то начинаю сначала.
   - Как странно! - сказал принц. - Я никогда ни о чем не думал за всю свою жизнь. Смеяться - гораздо лучше.
   - Неужели? - спросила маленькая Висдом и задумчиво разгладила складки своего строгого белого платьица. И, после долгих одиннадцатилетних размышлений, подумала о том, стоит ли учиться смеяться.
   - А ты знаешь, - продолжал принц, - что тебе достались все дары Волшебной страны? И из-за этого я - самый глупый мальчик на свете?
   - Знаю, - ответила маленькая Висдом, нисколько не удивившись, что, конечно, было совершенно естественно, ибо когда знаешь все на свете, удивляться уже нечему.
   - Если бы солнце в день моих крестин светило правильно, - сказал принц Шарм, - я получил бы все дары Волшебной страны вместо тебя.
   - Я знаю, - снова сказала маленькая Висдом. Ей казалось совершенно ненужным так много говорить о вещах, о которых она и так знала.
   - И если бы у меня, вместо тебя, оказались все дары Волшебной страны, я был бы серьезным, - продолжал принц Шарм.
   - Может быть, и так, - сказала маленькая Висдом. Она начала задаваться вопросом: все ли глупые мальчишки такие же милые, как этот маленький принц, которому казалось само собой разумеющимся, что ей хочется продолжать с ним разговаривать.
   - Конечно, - продолжал принц Шарм, - я не стану требовать у тебя ни одного дара Волшебной страны; но если ты пойдешь со мной во дворец и научишь меня быть серьезным, я отдам тебе взамен подарок вимпов. Возможно, это не самый лучший подарок, - добавил он, - потому что из-за него все на меня жалуются; но это - единственное, что я могу тебе предложить.
   - А что такое - дар вимпов? - спросила маленькая Висдом. Она заинтересовалась, потому что, наконец, услышала о чем-то, чего не знала. Принц ответил ей звонким смехом, и маленькая Висдом почувствовала что-то странное. Прежде всего - какое-то щекотание в области затылка, затем - разглаживание морщин на лбу от постоянных раздумий, подергивание уголков рта, и потом - нетрудно догадаться, что случилось потом. Чтобы сделать маленькую девочку мудрой, понадобятся все феи Волшебной страны, но даже один глупый маленький принц, без мыслей в голове, способен научить ее смеяться!
   Как только крестьянин и его жена услышали, что их дочь смеется в вишневом саду, они поспешили посмотреть, что могло послужить причиной такого чудесного события. Все жители деревни тоже прибежали - мужчины и женщины, мальчики и девочки, один за другим; они встали в круг и смотрели, как веселый маленький принц и маленькая мудрая девочка в строгом белом платье смеются ни над чем.
   - Что случилось? - спрашивали люди. - Это все проделки фей?
   - Ничего подобного, - ответил принц, снова снимая корону и отвешивая всем свой самый лучший придворный поклон. - Это потому, что в день моих крестин солнце светило неправильно. Поэтому я пришел за маленькой Висдом. Надеюсь, вы не станете возражать?
   Он произнес это так очаровательно, что все почувствовали: возражать было бы крайне невежливо; кроме того, маленькая Висдом взяла принца за руку и, казалось, тем самым ответила на заданный им вопрос. Что же касается ее родителей, они были просто вне себя от радости.
   - Наконец-то, - сказал ее отец, - она перестанет быть тихоней.
   Его жена смеялась и плакала одновременно.
   - Мы потеряем маленькую умницу, - сказала она, - зато она научится быть похожей на других детей.
   Принц Шарм, как всегда, очень спешил, поскольку ему не терпелось заняться уроками, поэтому он повернулся к ближайшему вишневому дереву и попросил его показать ему дорогу домой.
   - Если ты не знаешь, как найти дорогу домой, значит, ты плохой мальчик, - ответила вишня. Но, конечно, как мы уже знаем, маленький принц был хорошим мальчиком, и уже в следующее мгновение он входил в королевский дворец, а рядом с ним - серьезная маленькая девочка в строгом белом платьице.
   - Я нашел маленькую Висдом, - объявил он родителям и всему двору, когда они сидели за вечерним чаем. - Она останется во дворце и будет играть со мной. Разве это не весело?
   - Этот мальчик никогда не будет серьезным, - вздохнул король, но с одобрением взглянул на серьезное лицо маленькой девочки в строгом белом платьице.
   - Я научу его быть серьезным, - пообещала маленькая Висдом, - потому что он научил меня смеяться.
   Но она так и не научила его быть серьезным, и поэтому принц Шарм смеялся до конца своих дней. Впрочем, это не имело большого значения, как это и следовало бы предположить, ибо, если целый день играешь с кем-то, кто знает все, что тебе необходимо, совсем не нужно быть таким уж мудрым. И когда пришло время принца Шарма править королевством, его королевой стала мудрая и красивая девушка в строгом белом платье. Принц веселился по-прежнему, а королевство управлялось со всей мудростью, подаренной феями.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

The Other Side of the Sun

Fairy Stories

BY EVELYN SHARP

JOHN LANE

THE BODLEY HEAD

LONDON AND NEW YORK

1900

  

Всем детям по эту сторону солнца, которых я знаю.

  

СОДЕРЖАНИЕ

  
  
   I. СТРАННАЯ ВЕДЬМА, КОТОРАЯ ЖИЛА В ДОМИКЕ, СПЛЕТЕННОМ ИЗ ИВНЯКА
   II. ЧАЕПИТИЕ У ВОЛШЕБНИКА
   III. СОТАЯ ПРИНЦЕССА
   IV. ЧУЖОЙ ПРИНЦ
   V. СЛЕЗЫ ПРИНЦЕССЫ ПРУНЕЛЛЫ
   VI. ДВОРЕЦ НА ПОЛУ
   VII. ЛЕДИ ДАФФОДИЛИЯ
   VIII. ВОЗДУШНЫЙ ЗМЕЙ, КОТОРЫЙ ХОТЕЛ УЛЕТЕТЬ НА ЛУНУ
  
  
  
  

СТРАННАЯ ВЕДЬМА, КОТОРАЯ ЖИЛА В ДОМИКЕ, СПЛЕТЕННОМ ИЗ ИВНЯКА

  
   Домик Странной Ведьмы, сплетенный из ивняка, располагался на вершине холма. Сама Ведьма была веселой, красивой, мудрой и доброй, одетой в розовое и зеленое, с большими глазами, полными когда веселья, а когда слез, с пухлыми мягкими губами, которые, казалось, сотни лет только то и делали, что постоянно улыбались. Ее розовый домик был самым очаровательным местом на свете; стены его были сделаны из прутьев ивняка, крышей ему служили зеленые листья, а полом - белый пух; маленькие решетчатые окна были затканы паутиной пауками, живущими в Волшебной стране и ткавшими паутину для окон дворца самой королевы Фей. И никто, кроме вимпов или фэйри, не мог бы сказать, как долго Странная Ведьма жила в своем домике, сплетенном из ивняка, на вершине холма.
   Можно было подумать, что если эта чудесная Ведьма была такой милой и такой мудрой, к ней постоянно приходили разные люди, чтобы попросить у нее помочь им; ибо, конечно, ведьмы именно для того и существуют. Но эта ведьма, жившая в своем розовом домике на вершине холма, не зря жила там все это время.
   - Если бы я не разложила немного колдовских штучек у подножия холма, у меня не было бы ни минуты покоя, - улыбалась Ведьма из ивового домика. Вот почему большинство людей, приходивших к ней за помощью, никогда не добирались до вершины, потому что находили то, что им было нужно, у его подножия, и это, без сомнения, всех вполне устраивало.
   - Бедные люди! - говорила Странная Ведьма голосом, полным доброты. - Почему я должна заставлять их подниматься сюда? Только ради того, чтобы они меня увидели?
   Иногда, впрочем, случалось так, что на вершину холма кто-нибудь поднимался; в противном случае, эта история никогда бы не была написана. Однажды, когда Ведьма сидела на пороге своего розового домика и смотрела на мир своими огромными глазами, видевшими все, маленькая принцесса Уинсом взбежала по белой дорожке, петлявшей и извивавшейся по склону; она не остановилась до тех пор, пока не оказалась рядом с Ведьмой. Вид у нее был такой, словно она ужасно спешила, поскольку по дороге она потеряла одну туфельку, а на подбородке ее виднелась довольно большая царапина; но, конечно же, трудно идти спокойным шагом, если собираешься навестить ведьму.
   - Я - принцесса Уинсом, - представилась она, как только смогла заговорить.
   - Разумеется, - улыбнулась Странная Ведьма, которой это и так было известно. - И ты убежала из дома, потому что...
   - Потому что мне нужно найти самого храброго мальчика на свете, - перебила ее принцесса, которая никогда не позволяла говорить никому, пока не закончит говорить сама.
   - Значит, в вашей стране, все мальчики - трусишки? - спросила Ведьма.
   - О, нет, - ответила принцесса Уинсом. - Мальчики в моей стране такие храбрые, что с ними даже не интересно играть. Они постоянно ссорятся из-за пустяков, когда играют, а если ты девочка, то это ужасно скучно, не так ли?
   - Возможно, - улыбнулась Ведьма. - Тогда зачем ты ищешь самого храброго мальчика?
   - Ах! - мудро заметила маленькая принцесса. - Самый храбрый мальчик никогда не стал бы драться, если бы для этого не было серьезной причины. Но как мне найти его?
   - Единственный способ найти его - это позволить ему найти тебя, - ответила Ведьма. - И лучшее, что я могу для тебя сделать, это спрятать тебя посреди заколдованного леса, где никто, кроме самого храброго мальчика на свете, тебя не отыщет. Так что поторопись, иначе ты можешь попросту не успеть.
   Но принцесса с царапиной на подбородке, должно быть, ужасно торопилась, потому что к тому времени, когда на извилистой белой дорожке появился следующий посетитель ведьмы, она уже исчезла. Новым посетителем был мальчик, - высокий, сильный, веселый, он шел, засунув руки в карманы и сдвинув на затылок шапочку, насвистывая странную мелодию, составленную из песен всех окрестных птиц, так что, когда он ее насвистывал, все птицы на мили вокруг замолкали и прислушивались.
   - Я - Робкий Кит, - сказал он, остановившись перед Ведьмой и сняв свою шапочку.
   - Разумеется, - улыбнулась Ведьма, которой это было известно, - и ты убежал из дома, потому что другие мальчики дразнили тебя трусишкой, и ты хочешь доказать им, что на самом деле ты такой же храбрый, как и они, просто не любишь драться без серьезной причины. Я права?
   - Да, - ответил Кит, которому очень понравились слова Ведьмы. - Но как мне найти то, из-за чего стоило бы подраться?
   - Это несложно, - сказала Странная Ведьма. - Все, что тебе нужно сделать, это отправиться ко двору короля Харли-Барли, и попросить его испытать твою смелость. Король постоянно с кем-нибудь из-за чего-нибудь воюет, так что скоро ты сможешь поучаствовать в стольких сражениях, в скольких захочешь. Так что поспеши, а то кто-нибудь тебя непременно опередит!
   - Ладно, - сказал Кит. - А какую дорогу мне выбрать?
   - Какую хочешь, - улыбнулась Странная Ведьма.
   - Да, но в каком направлении мне идти? - снова спросил Кит.
   - Это не имеет значения, - снова улыбнулась Странная Ведьма.
   Кит поклонился и зашагал вниз по склону холма, насвистывая ту же мелодию, что и прежде; и все птицы, заслышав ее, тут же полетели вперед, показывая ему дорогу, и он следовал за ними через луга, ручьи, сады и поля, пока они не привели его к стенам города короля Харли-Барли. Они последовали бы за ним, если бы он не указал им, самым вежливым образом, что, хотя с их стороны было необычайно любезно проделать с ним такой длинный путь, ему было бы несколько неудобно идти дальше с таким количеством спутников. Птицы улетели, а Кит вошел в город и направился к воротам королевского дворца.
   - Я пришел сражаться за короля, - сказал Кит, когда вышедшие стражники спросили, чего он хочет. При этом вид у него был такой решительный, что его сразу же проводили к королю.
   - Ты пришел как раз вовремя, - сказал король Харли-Барли, - поскольку мой главнокомандующий стал так часто просыпать, что я приказал его казнить сегодня утром, пока он не проснулся. Он, таким образом, лишился головы, а армия лишилась главнокомандующего; так что, если ты возглавишь ее и пойдешь войной в страну моего соседа, короля Топси-Тарви, то окажешь мне этим большую услугу.
   - А почему я должен идти войной в страну короля Топси-Тарви? - спросил Кит.
   Король сдвинул корону набок, что он делал всегда, когда чувствовал себя озадаченным.
   - Раз уж ты заговорил об этом, - сказал он, - то, полагаю, на это была важная причина, но, клянусь жизнью, я не могу вспомнить, какая именно. Впрочем, причина не имеет значения...
   - Вовсе нет, - перебил его Кит. - Видите ли, дело в том, что я не могу сражаться без веской на то причины.
   - Это плохо, - сказал король Харли-Барли. - Возможно, ее знает армия?
   И он тотчас же послал в казармы спросить, не знают ли солдаты, по какой причине они идут на войну. И хотя все, как один, солдаты были готовы ринуться в сражение, они не имели ни малейшего представления о причине войны. Король сдвинул корону еще сильнее.
   - А не мог бы ты сам придумать причину? - спросил он у Кита, потому что не мог не представлять себе, как это приятно: остаться дома, пока за тебя воюет кто-то другой. - Ты мог бы жениться на принцессе Уинсом, если вернешься с победой, - подумав, добавил он.
   Но Кит покачал головой. Во-первых, он никогда не слышал о принцессе Уинсом, а во-вторых, не собирался ни с кем сражаться без веской на то причины.
   В это мгновение короля Харли-Барли осенило.
   - Для начала, пойди и объяви врагу войну, - сказал он, - и, может быть, он откроет тебе ее причину.
   Объявить войну, совсем не то же самое, что пойти войной; поэтому Кит немедленно ускакал на одной из самых быстрых королевских лошадей и на следующее утро прибыл ко двору короля Топси-Тарви, как раз в тот момент, когда тот садился завтракать.
   - Я прибыл к вам от короля Харли-Барли, чтобы объявить войну, - сказал Кит, сразу переходя к делу.
   - По какому поводу? - спросил король Топси-Тарви.
   - Я не знаю, - честно признался Кит. - Именно это я и хотел бы услышать.
   Прежде чем ответить, король съел два яйца.
   - Ну, - сказал он, наконец, - мне кажется, что Харли-Барли - ужасный старый путаник. Полагаю, в этом все дело. Хорошо! Когда вы предполагаете начать?
   - Я вообще не хочу начинать, - признался Кит. - А почему вы сказали, что он - путаник?
   - О, всего лишь для того, чтобы завязать разговор, - ответил король Топси-Тарви, накладывая себе мармелад.
   - Значит, на самом деле вы не думаете, что он - старый путаник? - осведомился Кит.
   - Боже мой, конечно же, нет, - ответил король Топси-Тарви. - Я вообще никогда не думаю.
   - Тогда напишите это на листке бумаги, и никакой войны не будет! - воскликнул Кит.
   Король погладил бороду.
   - Возможно, это было бы лучшим выходом, - согласился он. - Но дело в том, что я не умею писать.
   - Зато я умею, - сказал Кит, научившийся писать в то время, пока другие мальчики учились делать рогатки. - Вам нужно будет только поставить ваше имя.
   Король Топси-Тарви прервал завтрак и подписал искренние извинения, написанные на листе почтовой бумаги; сразу же после этого Кит вскочил на коня и поспешил обратно во дворец короля Харли-Барли.
   - Итак, - спросил его величество, - ты выяснил причину?
   - Нет никакой причины, и никакой войны не будет, - ответил Кит, и протянул искреннее извинение короля Топси-Тарви.
   - Как! - с тревогой воскликнул его величество. - Ты хочешь сказать, что остановил войну?
   - Ну да, - ответил Кит. - И, как видите, я вернулся победителем. Вы что-то говорили о принцессе?
   - Но, - пробормотал король, - что мне делать с армией? Армия настроена воевать.
   - Я тоже был бы не против посражаться, - печально ответил Кит, - но не могу найти никакой достойной причины. Так что вернемся пока к принцессе. Где она?
   - Ты не заслуживаешь принцессы! - сказал король Харли-Барли, очень рассерженный. - Я считаю тебя жалким трусом!
   - То же самое говорят и мальчики в нашей деревне, - ответил Кит, улыбаясь. - Но я же не виноват, что драться не из-за чего. Пожалуйста, пошлите за принцессой.
   - Принцесса сбежала из дворца, так что я не могу послать за ней, - раздраженно ответил король. - Она сейчас живет в заколдованном лесу, в окружении диких зверей, защищенная магическими заклинаниями и великанами. Такое место совсем не подобает принцессе, но как мне ее оттуда увезти?
   - Очень просто, - рассмеялся Кит. - Это дело как раз для вашей армии. Пусть она отправится в заколдованный лес и освободит принцессу.
   - Солдаты ни за что на свете не пойдут туда, - печально ответил король. - Они слишком бояться быть заколдованными.
   - Ага! - воскликнул тогда Кит. - Кажется, наконец-то я нашел дело по себе! В таком случае, я сам отправлюсь в заколдованный лес и спасу принцессу.
   И Трусишка Кит снова пустился в путь; однако прежде чем он успел выйти за городские ворота, он начал насвистывать свою чудесную мелодию, и птицы сотнями слетелись к нему, и летели перед ним, как и прежде, и сопровождали до самого края заколдованного леса. Здесь они покинули его, потому что никто не может никому помочь пройти через заколдованный лес; Кит должен был отыскать и спасти принцессу сам. Но он нисколько не испугался и, не оглядываясь, смело ступил под кроны деревьев.
   Не успел он сделать и пары шагов, как заблудился. Деревья росли так густо, что сквозь них не мог пробиться ни единый лучик солнечного света, а лес был так густо населен дикими зверями, что невозможно было пройти и пяти шагов, чтобы не споткнуться о льва или медведя. Но это нисколько не испугало Кита, потому что пока другие мальчики били друг друга по голове, он учился говорить на языке леса. Вскоре он подружился со многими зверями, и они подсказывали ему, где лучше всего искать яблоки, орехи и ежевику; пчелы угощали его самым лучшим своим медом, он чувствовал себя вполне довольным и счастливым, и совсем позабыл, что находится в заколдованном лесу, из которого не мог выбраться, даже если бы очень захотел.
   Но оставаться долгое время довольным и счастливым невозможно, если тебя околдовали, и однажды Кит оказался в той части леса, которая была страшнее и ужаснее любого коридора, ведущего в детскую. Здесь было не только темно, но и царила странная тишина; незнакомое прежде чувство уныния и близкого несчастья охватило Кита. Если бы его окружала приятная тишина, такая, какую мы находим, когда прячемся от других мальчиков и девочек в спокойном месте, где не слышно никаких звуков, Кит все равно был бы вполне счастлив; но здесь не было слышно совсем ничего - ни шелеста листьев, ни шороха распускающихся цветов, ни шепота растущей травы. Но страшнее всего было, когда он хлопал в ладоши или изо всех сил топал ногой по земле, поскольку это также не порождало никакого звука; он попытался говорить, но обнаружил, что может только шептать; а когда он рассмеялся, то издал шума не больше, чем если бы просто улыбнулся. И все же, он не поддавался страху, потому что, конечно, ему нужно было спасти принцессу; наконец, он решил свистнуть. Поначалу в тишине не раздавалось никакого звука, но он продолжал свои попытки, пока чудесная мелодия, давным-давно выученная им у птиц, не разнеслась эхом по безмолвному лесу.
   Он не сразу получил ответ, потому что птицы не могут сорваться со своих насиженных мест и лететь туда, где нет солнечного света, и цветы не могут вступить с ними в разговор; тем не менее, через некоторое время очень толстый черный дрозд, несомненно, самый нахальный, запрыгал с ветки на ветку, пока не оказался на плече Кита, а вместе с ним в самое сердце погруженного в меланхолию леса проникли солнечный свет, и звуки, и веселье, ибо ничто из этого не бывает далеко, если рядом оказывается дрозд. Кит радостно вскрикнул и поспешил за черным дроздом, который, соскочив с его плеча, запрыгал перед ним по земле, и через некоторое время обнаружил, что стоит в ярком круге солнечного света перед высокой каменной стеной. Позади нее виднелись высокие башни огромного замка, но он не особенно беспокоился о том, что находилось за стеной, поскольку на ней, освещенная солнцем, сидела самая очаровательная девочка, какую он когда-либо видел.
   Одну туфельку она потеряла, а на ее круглом подбородке с ямочкой была едва заметна небольшая царапина; ее длинные черные волосы рассыпались по плечам так, что наверняка нашелся бы кто-нибудь, кто назвал бы их неопрятными; Кит был уверен, едва заметив ее, что она пришла сюда прямо из Волшебной страны, и был настолько поражен, что даже не поздоровался.
   - Здравствуй! Что ты здесь делаешь? - с удивлением спросила девушка звонким голосом.
   Кит сделал шаг к стене и снял шапочку. Ее голос напомнил ему, что, хотя она и пришла из Волшебной страны, но все равно, осталась маленькой девочкой, и ему требуется вести себя соответствующим образом.
   - Я пришел спасти принцессу, - ответил он. - Ты не подскажешь мне, где я могу ее найти?
   - Она живет вон в том замке, - ответила девушка. - А что ты собираешься делать, когда спасешь ее?
   - Ну, наверное, я попрошу ее выйти за меня замуж, - сказал Кит. - Как ты думаешь, она согласится?
   - Это, - серьезно ответила девушка, - зависит от того, получишь ли ты мое разрешение. Для начала, скажи мне, кто ты.
   - Я - Трусишка Кит, - просто ответил он и уставился на нее, потому что она разразилась самым веселым смехом, какой только можно себе представить.
   - Что за чепуха! - воскликнула она. - Если бы ты был трусом, то никогда бы здесь не оказался.
   - Это правда? - с надеждой спросил Кит. - Так ты думаешь, что принцесса согласится?
   Девушка некоторое время смотрела на него сверху вниз, склонив набок голову с неопрятными волосами. Затем немного наклонилась и протянула к нему обе руки.
   - Я думаю, что это возможно, - тихо ответила она. - Если ты поможешь мне спуститься с этой высокой стены, мы пойдем и спросим ее.
   Кит помог ей спуститься со стены, что было совсем не трудно, потому что на самом деле, для него, стена была совсем не высока, а маленькая девочка, вне всякого сомнения, самым легким грузом, какой он когда-либо держал в своих руках.
   - Что ты ищешь? - спросил он, поскольку, как только он поставил ее на землю, она тут же опустилась на колени и принялась ворошить сухие листья.
   - Разумеется, я ищу свою корону, - ответила она, надув губы. - Она упала у меня с головы как раз перед тем, как ты появился, а я была слишком испугана, чтобы спрыгнуть и найти ее.
   - Вот она, - сказал Кит, поднял маленькую сверкающую корону и осторожно возложил ее на красивые взъерошенные волосы. А потом удивленно отшатнулся. - Так ты и есть принцесса! - воскликнул он.
   - Конечно, - рассмеялась принцесса Уинсом, беря его за руку. - Я все время это знала. А теперь - возвращаемся домой?
   Кит ответил не сразу, потому что никто не может делать два дела одновременно, а ему потребовалось довольно много времени, чтобы поцеловать маленькую мягкую ручку, лежавшую в его большой руке. Что же касается возвращения домой, то, отправившись в путь, они не ушли далеко, ибо не следует забывать, что они все еще находились в заколдованном лесу, а войти в заколдованный лес гораздо легче, чем выйти из него. Однако, поскольку у них было множество тем для разговора, они, наверное, скорее были бы огорчены, если бы им скоро удалось выйти из леса, чем наоборот; поэтому они просто шли и разговаривали, пока дорогу им не преградил огромный великан. Он сидел, покуривая огромную трубку, похожую на нечищеный дымоход; и когда принцесса увидела его, она так испугалась, что спряталась за спиной Кита и выглядывала у него из-за спины, чтобы увидеть, что будет происходить дальше.
   - Привет! - громовым голосом сказал великан, который заставил траву от испуга вытянуться в струнку. - Это еще что такое? Ты, никак, собрался убежать отсюда с принцессой?
   - Именно это я и собираюсь сделать, - сказал Кит, - и если ты не позволишь мне пройти, мне придется тебя убить.
   - Ну вот, опять, - вздохнул великан, подняв такой ветер, что деревья задрожали на многие мили вокруг. - Все вы так говорите. Бедному великану от вас покоя нет. Еще с той поры, как я был мальчиком, принцев и принцесс всегда заколдовывали. Впрочем, если ты решил сражаться, я к твоим услугам.
   Отложив трубку, он с неохотой поднялся на ноги.
   Кит громко рассмеялся от радости, потому что наконец-то у него появилась достойная причина подраться, и больше никто не посмеет назвать его трусишкой. Однако прежде, чем их поединок начался, великан вдруг встревожился, а затем, вскрикнув от страха, бросился наутек и спустя мгновение скрылся из виду. Кит в изумлении повернулся к своей маленькой принцессе; и тут он увидел, что так сильно испугало великана, поскольку все звери в лесу, все львы, тигры, медведи и волки, стояли позади него, поспешив ему на помощь. Нет никакого сомнения, что им всем вместе удалось бы одолеть великана, если бы тот не убежал.
   - Разве это не чудесно? - прошептала маленькая принцесса.
   Но Кит закрыл лицо руками.
   - Конечно, нет, - разочарованно произнес он. - Другие мальчики никогда не поверят, что я не трусишка.
   Принцесса Уинсом подошла к нему и отняла его руки от его лица.
   - Я думаю, ты самый храбрый мальчик на свете, - сказала она.
   - Разумеется! - раздался веселый голос где-то рядом. - Как некоторые люди все-таки глупы! - Под деревом сидела Странная Ведьма, в розово-зеленом платье, с большими глазами, полными веселья. И когда мальчик и девочка стояли перед ней, взявшись за руки, глядя в ее искрящиеся весельем глаза, всякая чепуха улетучилась у них из головы, и они начали понимать то, чего не понимали долгие, долгие годы. Вот, что способна сделать ведьма, если, конечно, она добрая ведьма.
   - Милая, маленькая принцесса! - воскликнул Кит. - Не имеет никакого значения, верят мне другие мальчики или нет, если ты знаешь, что я не трус!
   - А кроме того, - добавила принцесса Уинсом, - мы ведь не собираемся никого заставлять верить нам. Я думаю, мы останемся здесь навсегда; навсегда, навсегда!
   - Замечательная идея! - улыбнулась Странная Ведьма, кивая им обоим. - Если можете, всегда оставайтесь очарованными.
   И они тут же сыграли самую красивую и веселую свадьбу, какую только можно было придумать. Они не тратили время попусту, рассылая приглашения, потому что все гости уже собрались, за исключением птиц, но Кит и их позвал, насвистывая свою чудесную мелодию. Принцесса сама накрывала свадебные столы, стоявшие под деревьями, а гости помогали ей, принося все, что было вкусного в лесу, - жареные каштаны, фрукты, трюфели, сахарный тростник, зерно, собранные капли росы, мед и груши; а, кроме того, Странная Ведьма превратила в свадебный торт никому не нужный обломок скалы, и все согласились, что лучше камень превратить в свадебный торт, чем свадебный торт - в камень. Цветы пришли и расположились на столе сами, что, конечно, они умели делать гораздо красивее, чем это сделал бы за них кто-нибудь другой; а когда свадебный пир закончился, они просто ушли, вместо того, чтобы оставаться, пока не завянут, а это непременно случилось бы на любой другой свадьбе. И хотя невеста успела потерять вторую туфлю до того момента, когда была готова выйти замуж, а ее прекрасные волосы стали еще более неопрятными, чем прежде, а корона снова упала с ее головы и непременно потерялась бы, если бы ее не нашел Лев, Кит не замечал этого, и был совершенно уверен, что женится на девочке, пришедшей прямо из Волшебной страны, а не на обычной принцессе. Вне всякого сомнения, он думал так только потому, что находился в заколдованном лесу; и именно потому, что никогда не разочаровался, он думает так и по сей день.
   Что касается Странной Ведьмы, которая жила в розовом домике, сплетенном из ивняка, расположенном на вершине холма, то она вернулась в него и была готова осчастливить следующего посетителя, который поднимется по белой извилистой дорожке. Но прежде чем уйти, она позаботилась о том, чтобы все певчие птицы полетели к дому Кита и рассказали другим мальчикам, каким храбрым он был, - что они и сделали с величайшим удовольствием, какое только можно себе представить. Говорят, что история эта была слегка преувеличена; но если мы знаем, как много может поведать одна маленькая птичка, нетрудно представить себе, сколько могли рассказать сотни и сотни маленьких птичек.
  

ЧАЕПИТИЕ У ВОЛШЕБНИКА

  
   Маленький король Уистфул выскользнул из ворот дворца и отправился бродить по своему королевству в поисках чего-нибудь нового. Имея всего восемь лет от роду, он был совсем еще маленьким королем, но все-таки, королем, и, сколько помнил себя, всегда искал что-нибудь новое. Сейчас его королевство состояло из островов, и в те дни, когда были живы Король и Королева, они назывались Веселыми островами. Но король Уистфул переименовал их вскоре после того, как взошел на трон, и настоял на том, чтобы их называли Неизменными островами. Ибо, как ни странно, этот восьмилетний маленький король считал свое королевство самым унылым, самым однообразным, самым скучным местом на свете, и ничто из того, что могли предложить ему его няньки или советники, не могло заставить его смеяться или вовлечься в игры, в отличие от других маленьких мальчиков.
   - Только посмотрите, какая глупость! - нетерпеливо пробормотал Его Величество, стоя на вершине небольшого, поросшего травой, холма и оглядывая свое королевство. - Пять круглых островов в линию; каждый раз - пять круглых островов в линию! Вот если бы некоторые из них были квадратными, все выглядело бы совершенно иначе!
   У подножия холма раскинулся лес, один из тех молодых лесов со свежей зеленью, где все деревья молодые и стройные, и ничего не растет в изобилии, кроме папоротника и вереска. И пока король стоял на вершине холма и жалел себя, из леса у подножия холма донесся голос маленькой девочки, певшей странную песенку. Вот какими были слова этой песенки:
  
   Пой! Пой! На месте не стой!
   Прыгай и бегай, забудь про покой!
   Бегай и прыгай, с кочки на кочку,
   Это ужасно - скучать в одиночку!
  
   Мир для того, чтобы в нем веселиться,
   В нем не годится - скукой томиться.
   Сколько вокруг красоты и добра,
   Нежных цветов и ручьев серебра!
  
   Сколько в нем шалостей, игр, баловства,
   Шуток, проделок, забав, озорства.
   Дуться на дерево - глупо, ей-ей,
   Ну-ка, влезай на него поскорей!
  
   Если б, король, ты услышал меня,
   Это тебе рассказала бы я.
   Если же нет, то не стану я ждать,
   Чтобы все это тебе рассказать.
  
   Король затрепетал от охватившего его волнения. Неужели наконец-то что-то произойдет? Однако едва он успел подумать, как из леса на открытое пространство вышла маленькая певица. На ней был чистый белый передник, а на голове - большой белый чепчик, из-под которого выглядывали два самых ярких карих глаза, какие доводилось видеть королю. Он начал спускаться к ней с холма, удивляясь, как такая красивая и веселая девочка могла оказаться в его королевстве; в то же мгновение она также увидела короля и побежала навстречу ему вверх по склону, так что вскоре они уже стояли, рука об руку, прямо на его середине.
   - Откуда ты пришла, кто ты и как долго находишься в моем королевстве? - спросил король, затаив дыхание.
   - Конечно же, я - Светлоглазка, - ответила девочка, улыбаясь. - Я здесь живу.
   - Кто научил тебя этой песне? - требовательно спросил король.
   - Волшебник, - ответила Светлоглазка, - и он велел мне петь ее каждый день, пока я не встречу тебя. Но ты все не приходил и не приходил!
   - Мне очень жаль, - сказал Его Величество извиняющимся тоном. - Видишь ли, волшебник ничего мне не говорил. На самом деле, я даже не знаю никаких волшебников.
   - Значит, ты - не король? - спросила Светлоглазка, широко раскрыв свои большие глаза.
   Маленький король подумал, что ему вряд ли стоит отвечать на этот вопрос, но он щелкнул каблуками, снял корону и отвесил самый изысканный поклон, какой выучил на уроках танцев, чтобы доказать, что он - король. Но Светлоглазка все еще сомневалась.
   - Тогда почему же ты не знаешь волшебника? - спросила она. - Какой смысл быть королем, если ты не знаешь всех, живущих в твоем королевстве?
   - Между прочим, я никогда не говорил, что хочу быть королем! - немного сердито ответил Его Величество. Ему было неприятно, что кто-то другой, в особенности маленькая девочка в чепчике, знает о его королевстве больше, чем он сам.
   - Какой же ты смешной мальчик! - заметила Светлоглазка, не заметив, что Его Величество сердится. - Я всегда полагала, что это так здорово - быть королем; устраивать пиры, когда тебе захочется, никогда не выходить на улицу без сопровождения придворных, носить корону вместо чепчика и...
   - И это все, что тебе известно? - несколько невежливо перебил ее король. - Пиров не бывает, а если и случаются, то едят что-то невкусное, с длинными названиями, и никогда не знаешь, чем это следует есть: вилкой или ложкой, и что бы ты ни взял в руки, это оказывается неправильно. А если попросить конфет, шоколадного крема или сливового пирога, тебе скажут, что ты не должен портить себе аппетит. А придворные, которые тебя сопровождают, - это куча нянек, которые не позволят тебе наступить в лужу, даже если тебе этого очень хочется!
   - Боже мой, - вздохнула Светлоглазка. - Ты ничем не отличаешься от обычных маленьких мальчиков в обычной детской.
   Маленький король с большим достоинством приподнялся на цыпочки.
   - Некоторые из твоих замечаний очень глупы, - сказал он. - Ты забываешь, что у меня есть и собственное королевство, и собственная детская. - Правда, - печально добавил он, - относительно первого похвастаться нечем, потому что это очень глупое королевство, и в нем никогда не случается ничего хорошего.
   - Что ты имеешь в виду? - воскликнула Светлоглазка. - Твое королевство - самое прекрасное королевство во всем мире!
   Король Уистфул умел держать себя в руках, но этого он вынести не смог.
   - Чушь! - воскликнул он, совершенно позабыв о своих королевских манерах. - Идем со мною на холм, и я покажу тебе, какое это глупое королевство.
   Они взбежали на вершину холма и посмотрели вниз на пять круглых островов.
   - Ну вот! - печально сказал король. - Ты видела когда-нибудь что-то более скучное?
   Девочка покачала головой.
   - А, по-моему, очень мило, - сказала она. - Посмотри, как играют солнечные лучи на кукурузных полях, на больших, красных и синих полянках растущих цветов...
   - Но это всегда одни и те же цветы, - пожаловался Его Величество и зевнул.
   - Тебе только кажется, что это одни и те же цветы, но это не так, - ответила Светлоглазка. - Если бы ты собирал их...
   - Короли не собирают цветы, - надменно сказал король.
   - Возможно, именно поэтому ты так мало знаешь о них, - отозвалась Светлоглазка, и Его Величество не нашелся, что ей ответить.
   - Во всяком случае, - поспешно продолжал он, - ты должна признать, что море никогда не меняется.
   - Ах! - воскликнула Светлоглазка. - Это только потому, что ты не знаешь моря. У него так много разных лиц, оно все время говорит на разные голоса.
   Король повернулся и уставился на нее.
   - Ты - ведьма? - удивленно спросил он.
   - Нет! - весело рассмеялась Светлоглазка. - Если бы это было так, я бы заставила тебя видеть вещи правильно, а не так, как ты их видишь. - Вдруг она помчалась вниз по склону. - Иди за мной, быстрее! - крикнула она. - Мы пойдем и попросим волшебника расколдовать тебя!
   Король Уистфул припустил за ней изо всех сил, чтобы не отстать, ибо это было бы совсем нехорошо, отстать от маленькой девочке в чепчике. Но, с другой стороны, чепчик не так склонен падать с головы человека, как корона, а для бега это имеет важное значение.
   - А где живет волшебник? - спросил он, тяжело дыша, догнав девочку.
   - На Среднем острове, - ответила она. - Мы найдем лодку и спустимся по реке к морю. - С этими словами она нырнула в лес и стала пробираться между стройными молодыми деревьями. Его Величество следовал за нею по пятам. Иногда папоротник был таким высоким, что скрывал девочку с головой, но мальчик всегда видел перед собой ее подпрыгивающий чепчик, и следовал за ней, пока они не оказались по другую сторону леса, на берегу очаровательной речки. Их ожидала здесь маленькая круглая лодка, похожая на бочку, выложенная розовыми листьями; они дружно запрыгнули в нее.
   - О, о! - воскликнула Светлоглазка, подпрыгивая от восторга. - Я вижу фэйри! Вон они - фиолетовые в зарослях вербейника, розовые и белые - в живокости, и...
   - Если ты не будешь сидеть спокойно, ты перевернешь лодку, - сердито перебил ее король, потому что он не видел никаких фэйри. - Дай мне весла, я отвезу нас на остров.
   - В этом нет необходимости, - сказала Светлоглазка, - потому что эту лодку дал мне волшебник. Она сама всегда доставит тебя, куда захочешь.
   Так что они просто сидели, в солнечном свете, а лодка лениво плыла; они плескались водой, отчего их рукава намокли, и цеплялись за свисающие над водой ветки, когда проплывали под ними, и перегибались через борт, стараясь ухватить все, что видели в пределах досягаемости; в общем, если бы они не находились в волшебной лодке, то наверняка уже несколько раз вывалились бы в воду, прежде чем их путешествие закончилось. Вскоре река стала широкой и влилась в большое спокойное море; после этого лодка ускорилась и в мгновение ока доставила их на Средний остров, ибо фэйри прекрасно знают, что в открытом море скучно, потому что в нем нет головастиков, которых можно ловить, и нет деревьев, склоняющих свои ветви к воде, чтобы за них можно было ухватиться.
   Лодка остановилась возле берега, покрытого зарослями морской сирени, желтыми маками и чудесными ракушками, пение которых можно было услышать, не поднося их к уху; чуть дальше по берегу располагалась пещера волшебника. В том, что эта та самая пещера, сомнений не было, потому что над входом имелась большая табличка с надписью: "Это пещера волшебника". Кроме того, пещера была сделана в твердой миндальной скале, в то время как пещера любого не волшебника была бы сделана в простой скале, а не миндальной.
   - Идем, - сказала Светлоглазка, и они пошли по берегу, постучали в дверь и вошли.
   Кто-то может подумать, что пещера на берегу моря открыта всем ветрам, в ней полно медуз и креветок; но эта пещера была похожа на самую красивую комнату, в самом прекрасном воздушном замке. Удивительно, что тот, кто входил в нее, находил то, чего у него никогда не было, но он всегда хотел это иметь, и ничего из того, что у него всегда было, и чего он иметь не хотел. Поэтому Светлоглазка сразу же нашла красивую книжку с цветными картинками на каждой странице и грустными и смешными историями вперемешку, чтобы никто, читающий ее, не мог долго грустить; король же нашел часы, ожидающие того, чтобы их разбили, а еще перочинный нож и полностью снаряженную шхуну, готовую к отплытию. Кроме того, они увидели старого доброго волшебника, сидевшего в кресле и улыбавшегося им.
   Он был одет в длинную мантию, постоянно менявшую свой цвет в зависимости от настроения волшебника; а так как он всегда был в хорошем настроении, грустном или веселом, его мантия также всегда имела радостные цвета. На голове у него имелся высокий остроконечный колпак с нарисованными на нем конфетами и засахаренными фруктами; на руках его были маленькие меховые муфточки, чтобы греть их, потому что он был уже не молод. Он занимался волшебством уже более тысячи лет, но не выглядел старым стариком; его можно было назвать милым старичком, потому что у него были мягкие седые волосы, курчавая седая борода и розовое лицо, как у школьника. Так стареют все волшебники, конечно, если они добрые и веселые.
   Светлоглазка подбежала к нему, забралась на колени и обняла.
   - Я привела к вам короля, - объявила она. - Мы хотим, чтобы вы были хорошим, добрым, милым волшебником и помогли ему расколдоваться.
   Волшебник встал и пожал руку королю, чтобы тот почувствовал себя как дома, и мальчик перестал стесняться, и даже совсем позабыл, что раньше никогда не выходил без нянек, присматривавших за ним.
   - Вы очень добры, дети, что пришли как раз к чаю, - сказал волшебник. - Если что-то и заставляет меня почувствовать боль в костях, так это чаепитие в одиночестве. А теперь скажите мне, вы хотите устроить чаепитие прямо на полу, или мне позвать столик?
   Король, который всю жизнь ел за столом, предпочел пол; но когда Светлоглазка сказала, что чаепитие будет веселее, если они выберут столик, вынужден был признать, что она, возможно, права. Все оказалось очень просто: волшебник просто топнул ногой по полу, и аккуратный столик, накрытый красивой белой скатертью, вошел в дверь, как это сделал бы любой человек, и занял свое место посреди комнаты.
   - Ну и ну! - воскликнула Светлоглазка. - Я и не знала, что столики могут ходить!
   - А как ты думала, зачем им четыре ноги? - улыбаясь, спросил волшебник.
   - Мой детский столик не ходит, - заметил маленький король.
   - Ах, - ответил мудрый волшебник, - некоторые столики не умеют складывать два и два. А теперь, позовем стулья!
   Он снова топнул ногой, и два маленьких стула появились в комнате так быстро, как только позволяли им их толстые ножки.
   - Вы должны извинить их за такую спешку, - сказал волшебник. - Видите ли, они всю жизнь играли в музыкальные стулья. А теперь, пока вы будете накрывать на стол, я вскипячу чайник. Посуда в левом шкафу, а съестные припасы - в правом.
   Волшебник принялся за работу и развел огонь мятными палочками, в то время как дети открыли дверцы его чудесных шкафов. В левом шкафу имелось много самой разной посуды, расставленной, как попало; Светлоглазка достала маленькую розовую чашку и зеленое блюдечко для себя, большую синюю чашку и красное блюдце для волшебника и красивую пурпурную кружку без блюдца для короля Уистфула. Что же касается правого шкафа, то маленький король был вне себя от восторга, обнаружив в нем множество всяких вкусностей, включая шоколадный крем и сливовый пирог.
   - Как это здорово, - произнес он со вздохом облегчения, - что здесь нет печенья с тмином. Печенье с тмином всегда напоминает мне о том, что уже одиннадцать часов утра.
   - Ах, - сказал волшебник, - об этом позаботились вимпы, когда наполняли мой шкаф много веков назад. В нем никогда не бывает хлеба с маслом, пока вы не съедите столько сливового пирога, сколько сможете.
   Это было восхитительное чаепитие. Волшебник нисколько не возражал, когда они делали вежливые замечания относительно угощения, говоря, что сливовый пирог мог бы быть немного посвежее, а шоколадный крем немного помягче. Но, при этом, они спешили добавить, что чай его был самым вкусным чаем, какой они когда-либо пробовали, поскольку в него было добавлено большое количество молока, и он, конечно же, не был бы самым добрым волшебником, если бы стал возражать. Он также не возражал, когда, во время чаепития, они отправлялись посмотреть книжку с картинками, или нарубить дров, или побегать около пещеры и покричать, до того все было здорово. Ну а после чая, конечно же, нужно было достать отовсюду замечательные сокровища волшебника и разбросать их по полу, попробовать все его новые гусиные перья и исписать все чистые листы бумаги. Когда же они устали исследовать пещеру, и съели столько сливового пирога, сколько хотели, волшебник увидел, что наступил подходящий момент, чтобы начать рассказывать им самые правдивые истории; а поскольку он был волшебником, то, конечно, все его самые правдивые истории были сказками, которые, как известно всем, являются самыми правдивыми историями в мире, и верить следует только им одним. Но, в конце концов, сказки закончились, и дети сразу же вспомнили, зачем пришли к волшебнику.
   - Итак, что я могу для вас сделать? - спросил он, прежде чем они успели что-либо сказать, потому что, право же, он не был бы волшебником, если бы не знал, о чем они думают. Он улыбнулся так ободряюще, что маленький король сразу же поспешил ответить.
   - Дело вот в чем, - начал он, - я как-то неправильно вижу вещи.
   - Разумеется, так оно и есть, - сказал волшебник. - Когда ты был совсем маленьким, вимпы бросили тебе пыль в глаза, так что ты просто не можешь видеть вещи так, как видят другие люди, которым вимпы пыль в глаза не бросали.
   - А почему они бросили мне пыль в глаза? - задумчиво спросил маленький король.
   - Причина простая, - коротко ответил волшебник. - Их не пригласили на крестины, вот и все. Если люди не приглашают вимпов на праздник, когда те хотят на нем присутствовать, они сталкиваются с последствиями такого неприглашения. Однако, поскольку в этом нет твоей вины, вимпы охотно признают, что тебя нужно расколдовать. Самое лучшее, что ты можешь сделать, это отправиться в их страну и попросить их расколдовать тебя.
   Маленький король посмотрел на Светлоглазку и замялся.
   - Это ведь очень далеко, чтобы отправиться туда в одиночку, - сказал он. Девочка тут же подошла к нему и взяла его за руку.
   - Я отправлюсь с тобой, - сказала она. - Мне всегда хотелось оказаться по другую сторону солнца. Но как нам туда добраться?
   - Обычно, - ответил волшебник, - мы взбираемся по солнечному лучу, но это довольно долго; к тому же, в сухую погоду солнечные лучи довольно скользкие. Может быть, послать вас наверх со вспышкой молнии или песней жаворонка?
   - Песней жаворонка! - повторил король. - Разве такое возможно?
   - Конечно, - ответил волшебник. - Это обычный путь, добираться до страны вимпов с песней жаворонка. Во всяком случае, если вы хотите туда попасть, вам придется встать очень рано, - вместе с жаворонками. Однако, поскольку сейчас время для жаворонков уже позднее, я лучше отправлю вас наверх со вспышкой молнии. Вы справитесь сами, или понадобится помощь сопровождающего?
   - Сопровождающий покажет нам дорогу? - спросила Светлоглазка.
   - Не уверен, - сказал волшебник. - Сопровождающие, зачастую, больше мешают, чем помогают. В таком случае, я отправлю вас со вспышкой молнии без всякого сопровождающего; отойдите в сторонку и подождите, пока я подберу для вас хорошую тихую вспышку, без всякого грома.
   Он снял с полки большой мешок с надписью "Грозы", развязал его и заглянул внутрь. Светлоглазка прижалась к маленькому королю, надеясь, что с волшебником ничего не случится.
   - Не волнуйся, - сказал Его Величество, обнимая ее. - Все будет хорошо...
   - Все будет хорошо, - донесся сдавленный голос волшебника из мешка. - Потому что я держу ее обеими руками, и она никого не ударит, если вы будете хорошо себя вести. А теперь, вот ваша молния!
   Они не успели ни что-то увидеть, ни понять, что с ними произошло, поскольку мгновение спустя упали по другую сторону солнца. Некоторое время они неподвижно лежали в тех местах, где упали, затем сели, протерли глаза и огляделись.
   - Ого! - воскликнула Светлоглазка. - Я и представить себе не могла, что все здесь окажется именно так.
   Конечно, Светлоглазка знала о Вимпландии не больше, чем рассказывают на уроках географии, а мы знаем, как мало есть книг по географии, рассказывающих нам о действительно красивых местах мира. Поэтому она, как и любая другая маленькая девочка, знала, что Вимпландия довольно непривлекательна, что ее обитатели ничем не занимаются, что климат здесь унылый и туманный, а правительство - спящая монархия, она оказалась совершенно не готова к тому, что предстало ее глазам.
   - Итак, - раздался голос где-то поблизости, - как тебе это нравится?
   Прямо перед ними на голове стоял вимп, - это был любимый вимпами способ дать отдых ногам. Он, казалось, ожидал ответа, поэтому король постарался придумать такой, который одновременно был бы вежливым и правдивым. Потому что, сказать по правде, Вимпландия ему не понравилась.
   - Здесь... здесь сильный туман, не так ли? - начал он немного взволнованно.
   Вимп явно обиделся, но, прежде чем он успел рассердиться, Светлоглазка поспешила исправить ситуацию.
   - Не думаю, чтобы это был желтый туман, - сказала она. - Это больше похоже на тусклый солнечный свет.
   Вимп довольно хмыкнул, услышав эти слова.
   - Ты угадала! - восторженно произнес он. - На самом деле, это именно так. Люди с другой стороны солнца называют это желтым туманом, потому что просто ослеплены солнцем. Видишь ли, здесь - обратная сторона солнца, и к тому времени, когда оно сюда добирается, оно, естественно, теряет свой ослепительный блеск.
   - Мне больше нравится яркое солнце, - заметил король.
   - Чепуха! - возразил вимп. - Во-первых, ты не можешь смотреть на него, не моргая. В Вимпландии вы получаете от солнца все то же самое, что и вне его, и при этом вам не нужны никакие солнцезащитные очки, вы не видите никаких солнечных пятен и не можете получить солнечный удар. Ты, наверное, совсем глупый мальчик, если не понимаешь этого!
   - Это ваша вина, а не моя, - смело ответил король. - Вам не нужно было бросать мне пыль в глаза, если бы вы хотели, чтобы я видел Вимпландию в правильном свете!
   Вимп несколько раз перекувырнулся, чтобы показать, насколько он изумлен словами короля, после чего задумчиво застыл на одной ноге.
   - Это серьезно, - наконец, сказал он. - Мы не знали, что ты когда-нибудь поднимешься сюда, иначе не поступили бы так. Однако теперь уже ничего не поделаешь, так что тебе лучше вернуться. Не имеет значения, что ты видишь вещи не такими - по ту сторону солнца.
   - Это как раз имеет значение! - воскликнули вместе девочка и король. - И поэтому мы просим вас снять ваше заклятие. Пожалуйста!
   Вимп снова встал на голову и несколько раз покачал ей из стороны в сторону, чего не смог бы сделать никто другой, кроме вимпа, учитывая неловкость положения.
   - Есть только один способ, - сказал он. - Вы должны обменяться взглядами.
   Они посмотрели на вимпа, потом друг на друга. Маленький король задумался, но Светлоглазка сразу же ответила:
   - Хорошо, мы согласны. Как это сделать?
   - Очень просто, - весело ответил вимп. - Все, что тебе нужно сделать, это изо всех сил пожелать иметь глаза короля вместо своих собственных, только и всего!
   В этот момент король вышел из задумчивости.
   - Подожди! - воскликнул он. - Если я получу ее способность видеть, значит, она всю оставшуюся жизнь будет видеть неправильно?
   Но король опоздал. Светлоглазка уже изо всех сил загадывала желание, и ее глаза вдруг стали синими, как глубокая вода, в то время как глаза Его Величества стали круглыми, большими и карими.
   - Как интересно! - воскликнула она, радостно смеясь. - Разве это не замечательно, видеть мир чужими глазами?
   Маленький король, однако, был слишком разгневан, чтобы слушать ее.
   - А ну-ка, поднимайся и дерись со мной! - крикнул он, грозя кулаком вимпу. - Посмотри, что ты наделал! Теперь она будет видеть все неправильно до конца своих дней!
   - Не будь глупым маленьким мальчиком, - спокойно сказал вимп. - Возвращайся домой и постарайся все исправить сам.
   Король, разумеется, не мог вернуться домой сам, ни вернуть туда Светлоглазку, но в следующее мгновение они неожиданно для себя оказались на вершине маленького зеленого холма и смотрели вниз, на королевство никогда не меняющихся островов.
   - Ура! - радостно воскликнул король и взмахнул короной. - Какое у меня прекрасное королевство! Посмотри, как блестит солнце на кукурузных полях, взгляни на большие поляны, с красными и синими цветами! Тебе не кажется, что это самое лучшее королевство? - повернулся он к маленькой девочке в чепце.
   Светлоглазка была явно озадачена. Ей казалось, что она видит только пять круглых островов, вытянувшихся в линию. Но, конечно, было невозможно, чтобы король ошибался. Она еще раз окинула взглядом королевство никогда не изменяющихся островов, а затем посмотрела на встревоженное лицо маленького короля.
   - Да, - тихо сказала она, - это и в самом деле прекрасное королевство.
   Потом она сбежала с холма и исчезла среди стройных деревьев, а маленький король Уистфул отправился домой спать.
   Сейчас королевством никогда не изменяющихся островов правят король и королева. У нее черные волосы и синие глаза, она носит корону вместе чепца и полностью согласна с королем, когда он говорит ей, как прекрасно их королевство. И если кто-то вдруг в этом усомниться, то пусть он вспомнит, что королева видит все глазами короля.
  

СОТАЯ ПРИНЦЕССА

  
   Жил-был король, так любивший охоту, что все кролики его королевства рождались с сердцами в пятках. Король был бы крайне удивлен, узнав об этом, потому что, конечно, он никогда не охотился на что-то такое маленькое, как кролик; но кролики достаточно глупы, и об этом известно всем, так что, вне всякого сомнения, кролики Королевского леса не знали бы счастливых минут и по сей день, если бы Зеленой Волшебнице вдруг не пришло в голову попытаться заколдовать короля.
   Зеленая Волшебница была очень красива. Она целыми днями сидела у корней старой липы, росшей в Королевском лесу, вся в зеленом, с маленькими белыми ручками, большими черными глазами и копной темно-рыжих волос. Каждый зверь в лесу, от самого крупного кабана до самого маленького крольчонка, был ее другом, и она ужасно огорчалась, когда видела, как на них охотятся, ради королевской забавы. Поэтому неудивительно, что она как-то раз решила заколдовать его; в первый раз она попыталась сделать это прекрасным летним вечером, когда король со своей свитой возвращался домой после охоты.
   В тот день охота оказалась чрезвычайно неудачной, поскольку король без толку гонялся за разными зверями, так никого и не догнав, и это сделало его настолько раздражительным, что каждый из придворных старался держаться от него подальше. Так и случилось, что король ехал один, как вдруг его окликнули с обочины дороги:
   - Добрый вечер, король! - сказал кто-то. - Наверное, охота сегодня была удачной?
   Король остановил коня и огляделся, а когда увидел у корней старой липы прелестную девушку в зеленом платье, то не знал, что сказать. Он очень мало знал о девушках, потому что всю свою жизнь посвятил охоте, но ему показалось, что девушка в зеленом как-то мало походит на принцесс, приходивших к его двору.
   - Охота была отвратительной, - сказал он, наконец. - Звери попрятались или разбежались.
   - Это ничуть не удивительно, - сказала Зеленая Волшебница. - Ты бы тоже спрятался, если бы люди охотились на тебя с огромными ужасными копьями и другими страшными предметами!
   На самом деле, она посмеялась над ним, но король этого не понял. Он только посмотрел на нее еще серьезнее, чем прежде.
   - Что ты можешь об этом знать? - спросил он.
   - Возможно, я знаю про этот лес больше, чем ты знаешь обо всем своем королевстве, - ответила Зеленая Волшебница и на этот раз рассмеялась. Но король нисколько не обиделся.
   - Возможно, - просто согласился он. - Я никогда и не притворялся, будто много знаю. Я, например, даже не знаю, почему ты смеешься. Ты мне скажешь?
   - Я смеюсь над тем, что ты знаешь так мало, - ответила девушка с таинственным видом. - А также потому, что многое могу тебе рассказать, если мне это будет угодно.
   - Не сомневаюсь, что можешь, - сказал король. - Не будешь ли ты так любезна, чтобы рассказать мне что-нибудь прямо сейчас?
   - Мне не хочется ничего рассказывать тебе прямо сейчас, - сказала Зеленая Волшебница.
   - Как странно! - воскликнул король. - Если бы у меня было, что сказать, я непременно это сказал бы, но я ведь не девушка. Когда же ты мне что-нибудь расскажешь?
   - В следующий раз, когда ты окажешься здесь, - засмеялась девушка в зеленом.
   - В следующий раз? - повторил король. - Зачем же мне приходить дважды, разве одного раза не достаточно?
   Она не стала утруждать себя ответом, и когда король снова взглянул на старую липу, девушка в зеленом уже исчезла.
   - В лесу живет ведьма? - спросил он, когда к нему подъехали придворные.
   - Зеленая Волшебница, Ваше Величество, - ответил главный охотник. - Я никогда ее не видел, но, говорят, она самая красивая женщина на свете.
   - Вот как? - удивленно сказал король и отправился домой; весь вечер он занимался тем, что пытался вспомнить, как выглядела девушка в зеленом. Однако он совершенно позабыл это; поэтому на следующее же утро он выскользнул из дворца задолго до того, как проснулся кто-то из придворных, и быстрым шагом поспешил к старой липе. Дикие кабаны и другие звери были очень удивлены, увидев его так рано, и следовали за ним по двое и по трое, чтобы посмотреть, что он собирается там делать. Что же касается короля, то он просто шел по покрытой росой траве, совершенно их не замечая. А папоротник по обе стороны дорожки был полон трепещущих крольчат, у которых сердце ушло в пятки.
   - Если король нас увидит, он непременно станет на нас охотиться!
   Наконец, он подошел к старой липе, росшей на обочине дороги; под ней сидела чудесная девушка, вся в зеленом, с темно-рыжими волосами, ниспадавшими до земли. Король снял бы с головы корону, но он ушел без нее; вместо этого он отвесил ей низкий поклон. Зеленая Волшебница рассмеялась.
   - Боже мой! - сказала она. - Зачем ты вернулся?
   - Мне сказали, что ты самая прекрасная девушка на свете, и я пришел посмотреть, правда ли это, - сказал король.
   - И теперь, когда ты здесь, как ты думаешь: это - правда? - спросила девушка в зеленом.
   - Полагаю, что да, - неуверенно ответил король, - но ведь я так мало знаю о девушках. Если бы ты была диким кабаном, или...
   - Я не дикий кабан! - воскликнула Зеленая Волшебница и так рассердилась этому сравнению ее с диким кабаном, что тут же попыталась заколдовать короля, превратив его в дикого кабана. Но король продолжал оставаться королем, точно таким же, как раньше, и понятия не имел, что его пытаются заколдовать и превратить в дикого кабана.
   - Когда ты собираешься рассказать мне все, что знаешь? - улыбаясь, спросил он.
   - Я забыла, что собиралась рассказать, - с мрачным видом ответила Зеленая Волшебница, встала и пошла прочь между деревьями. Король недоумевал, что он такое сделал, отчего она на него рассердилась, и изо всех сил принялся вспоминать, не доводилось ли ему когда-либо прежде обижать приходивших ко двору принцесс; но поскольку ни одна из приходивших ко двору принцесс никогда не показывала своих чувств, он не знал, сердились они на него или нет.
   Между тем, Зеленая Волшебница была очень сердита.
   - Какой смысл быть волшебницей, если люди отказываются быть заколдованными? - проворчала она и поспешила на поиски своего крестного, волшебника Смайлакса, потому что ничто не приводило ее в хорошее настроение так, как посещение крестного. Смайлакс был самым приветливым волшебником, когда-либо жившим на свете; он жил в обыкновенном маленьком домике с зеленой дверью, белым порогом и красным камином, и совсем не был похож на волшебника. И уж тем более он не относился к тем волшебникам, которые делают что-то, хорошенько перед тем не подумав, как мы узнаем об этом дальше из нашей истории.
   - Что случилось? - спросил он, когда в дверь вбежала его крестница. - Хочешь, я научу тебя новому заклинанию?
   - Конечно, нет! - воскликнула Зеленая Волшебница. - Я устала от заклинаний; я хочу чего-то другого.
   - Ну, хорошо, - сказал добрый старый волшебник, - расскажи мне, в чем дело, а потом посмотрим, что можно сделать.
   Невозможно было продолжать сердиться в присутствии такого доброго волшебника, каким был Смайлакс; поэтому его крестница сразу же взобралась на подлокотник его кресла и сидела там, свесив свои маленькие ножки, пока рассказывала ему о короле, не пожелавшем превращаться в дикого кабана.
   - Ну, на что это похоже, - возмущенно произнесла Зеленая Волшебница, - если я не могу заколдовать короля?
   - Иных королей легко заколдовать, в отличие от других, - мудро заметил волшебник. - Итак, что ты хочешь, чтобы я сделал для тебя?
   - Я хочу, чтобы ты превратил меня в принцессу, - быстро ответила его крестница. - Тогда я могу пойти во дворец и потанцевать с королем! Взгляни! - Она представила, что кочерга - это король, и стала танцевать с ней по комнате, чтобы показать, как она станет танцевать, когда окажется во дворце.
   - Это легко сделать, - сказал Смайлакс. - Если хочешь, ты отправишься во дворец и потанцуешь с королем; я сделаю тебя прекрасной принцессой, ничуть не хуже всех других принцесс, которые приходят в королевский дворец.
   - Но я не хочу быть ничуть не хуже, чем все остальные принцессы, крестный; я хочу превратиться в настоящую принцессу, - возразила Зеленая Волшебница.
   Смайлакс покачал головой.
   - Тогда я ничем не смогу тебе помочь, - сказал он. - Никто не сможет превратить тебя в настоящую принцессу, даже сама Королева Фей. Настоящие принцессы делают себя сами, а это совсем другое дело.
   - Значит, мне никогда не появиться в королевском дворце? - спросила его крестница со слезами на глазах.
   - Ну, почему же! - ответил Сайлакс. - Разве ты не можешь явиться ко двору, не будучи принцессой? У дворца существует задняя дверь, помимо передней, и любой обычный человек может через нее войти. Но ты должна забыть о том, что умеешь колдовать, как только ступишь во дворец, потому что невозможно быть одновременно волшебницей и простым человеком.
   - Я не возражаю, - сказала его крестница. - Если я не могу заколдовать короля, я больше не хочу быть волшебницей. Я отправлюсь во дворец сию же минуту!
   Она так и сделала; вот почему во дворце появилась новая посудомойка, и в одно прекрасное утро король встретил ее на огороде, прогуливаясь по двору после завтрака. Весьма вероятно, что он вообще не обратил бы на нее внимания, если бы на ее темно-рыжих волосах не был повязан ярко-зеленый платок. Он был уверен, что уже где-то видел эти ярко-зеленый и темно-рыжий цвета, поэтому остановился и посмотрел на нее.
   - Что ты делаешь? - с улыбкой спросил он.
   - Собираю бобы для королевского обеда, - ответила маленькая посудомойка.
   - Как это мило с твоей стороны! - воскликнул король, всегда считавший, что бобы для его обеда собирают себя сами. - Ты позволишь мне взглянуть на них?
   Она протянула свою корзинку; король заглянул внутрь и обнаружил, что та полна ярких цветов.
   - Это и есть бобы? - удивленно спросил король, и ему показалось, что он никогда прежде не видел ничего более очаровательного.
   - Надеюсь, что да, - ответила маленькая посудомойка, вздохнув, потому что знала о бобах не больше короля и ужасно боялась, что ее будут ругать, если она собрала не то. Не успела она договорить, как из задней двери ее окликнул сердитый голос главного повара, и она бросилась бежать по садовой дорожке.
   Все обратили внимание на то, каким рассеянным за обедом был король в тот день. Он говорил еще меньше, чем обычно, а когда подали пятнадцатое блюдо, с укоризненным видом повернулся к премьер-министру.
   - Я думал, на обед мне подадут бобы, - разочарованно заметил он.
   - Ваше Величество только что ели бобы, - ответил премьер-министр, оправившись от удивления, вызванного замечанием короля.
   - Что? - воскликнул король, глядя в свою тарелку. - Это те самые прекрасные алые бобы, какие растут в моем огороде? Невозможно!
   - Когда их варят, Ваше Величество, они становятся зелеными, - сказал премьер-министр, никогда в жизни не видевший, как растут бобы, но он не мог позволить себе в этом признаться.
   - Тогда подайте мне в следующий раз бобы сырыми, - распорядился король, и премьер-министр поспешно записал это на своем чистом манжете.
   Тем вечером во дворце давали великолепный бал, и король по очереди танцевал с девяноста девятью восхитительными принцессами, но ни у одной из них не было темно-рыжих волос, и когда он закончил последний танец, то снова с укоризненным видом повернулся к премьер-министру.
   - А где же сотая принцесса? - с недоумением спросил он.
   Премьер-министр знал о сотой принцессе не больше, чем о бобах, и пожалел, что не лег спать, вместо того, чтобы прийти на бал и отвечать на расспросы короля. Однако он был слишком сонным для того, чтобы что-то придумывать, поэтому ему пришлось сказать правду; без сомнения, он стал бы гораздо лучшим премьер-министром, если бы всегда был слишком сонным, поскольку в этом случае чаще говорил бы правду и меньше придумывал, но это, конечно, не имеет никакого отношения к нашей истории.
   - Я никогда не слышал о сотой принцессе, Ваше Величество, - устало ответил он. - Не угодно ли будет Вашему Величеству описать ее?
   Он мог ожидать, что король рассердится, и задавался вопросом, последует ли распоряжение казнить его немедленно или же только заключить в одну из королевских темниц. Поэтому был очень удивлен, когда король расхохотался и нисколько не обиделся.
   - Я и сам никогда не слышал о ней до сегодняшнего утра, - сказал король. - У нее чудесные темно-рыжие волосы, и она такая милая и добрая, что своими руками собирает овощи для моего обеда!
   Премьер-министр так обрадовался, что его не казнили и не посадили в темницу, что даже зевнул в присутствии короля; король впервые в жизни заметил, что тот выглядит усталым и отправил его домой спать, что, конечно, было более подходящим местом для отдыха, чем королевская темница. Скажем кстати, что с этого вечера премьер-министр всегда говорил правду до конца своих дней.
   На следующее утро король поспешил в свой сад, как только позавтракал. Главный егерь встретил его при выходе из дворца и спросил, когда ему будет угодно отправиться на охоту.
   - На охоту? - с нетерпением воскликнул король. - На какую охоту? Я собираюсь выбрать овощи для своего обеда, а это гораздо важнее! - И он побежал по ступенькам, а потом через лужайку, чего прежде никогда не делал.
   Маленькая посудомойка бродила среди кустов крыжовника с печальным лицом.
   - Я ищу шалфей, для фаршировки уток к королевскому столу, - сказала она, когда король подошел, - но я совсем не знаю, что это такое, а как можно ожидать, что я принесу то, что надо, если я не знаю, что надо принести?
   - Не нужно так огорчаться, - сказал король, потому что глаза ее были полны слез. - Я король, и мне все равно, будут мои утки нафаршированы, или нет.
   - А вот главный повар знает, - ответила маленькая посудомойка, которая, конечно, все время знала, что перед нею король. - Главный повар накажет меня, если я не принесу ему корзину шалфея. Вот, посмотри! Он побил меня вчера за то, что я принесла не те бобы.
   Она закатала рукав и показала ему крошечное темное пятнышко на своей изящной белой ручке. Конечно, синяк был совсем маленьким, но если ты всю жизнь была волшебницей, это очень обидно - быть наказанной за то, что мало знаешь. Король пришел в отчаяние; он склонился и нежно поцеловал маленькое темное пятнышко, а это, как известно, самый надежный способ вылечить синяк.
   - Идем со мной, - сказал он, - я помогу тебе найти какого-нибудь мудреца. Тогда королевские утки будут нафаршированы, и главный повар не сможет тебя наказать.
   Итак, король и посудомойка отправились бродить по всему саду в поисках шалфея. Король знал о нем столько же, сколько знала посудомойка, а посудомойка столько же, сколько знал король, то есть - ничего; нет никакого сомнения в том, что королевские утки в тот день остались бы не фаршированными, если бы они случайно не наткнулись на куст розмарина.
   - Он пахнет очень приятно, ведь правда? - воскликнула маленькая посудомойка, сорвала целую горсть цветов и протянула королю.
   - Конечно! - воскликнул тот. - Просто очаровательно! Наверное, это именно то, что мы ищем!
   Из задней двери снова раздался сердитый голос главного повара, так что они больше не стали раздумывать, а как можно быстрее наполнили корзинку розмарином; после этого маленькая посудомойка побежала вниз по тропинке, а король стоял и смотрел на маленькие завитки темно-рыжих волос, развевавшихся на ветру.
   Главный повар был слишком важной персоной, чтобы самому фаршировать королевских уток, поэтому он предоставил это маленькой посудомойке; в результате королевские утки были нафаршированы розмарином. В тот день во дворце обедали только два человека: король, сидевший во главе королевского стола и съевший три порции; и маленькая посудомойка, сидевшая на заднем крыльце и доедавшая остатки со всех тарелок, лежавших в большой коричневой миске. Что же касается придворных, то они никогда не забудут этот обед, пока будут живы; впрочем, это и неудивительно, потому что утки, фаршированные розмарином, вне всякого сомнения, не могут быть забыты.
   После этого придворным пришлось съесть на обед много всякой гадости. Каждый день главный повар посылал маленькую посудомойку в сад за чем-нибудь для королевского обеда, и каждый день король приходил и помогал ей это искать; и хотя они никогда не находили нужного, и обычно приготовленная с тем, что они приносили, еда была отвратительна на вкус, король всегда съедал по три порции, и это было единственное, что имело значение для главного повара. Конечно, король поступал так, чтобы угодить главному повару, и было бы гораздо проще казнить его здесь и сейчас, но ни король, ни маленькая посудомойка об этом не думали. В конце концов, гораздо приятнее было бродить вдвоем среди кустов крыжовника, чем думать о том, как кого-нибудь наказать.
   Вскоре придворные стали задаваться вопросом, что случилось с королем. Он перестал наведываться в королевский лес, а когда не бродил по саду, то сидел в библиотеке и искал книги, которые помогли бы ему узнать разницу между бананом и репой, а также лучшее место, куда следует посадить цветную капусту. Главный егерь и все остальные охотники никогда в жизни так не скучали, зато дикие кабаны и другие животные были счастливы, как никогда. Даже кролики начали высовывать головы из-под листьев папоротника, и были очень удивлены, когда увидели, что на них никто не охотится.
   - Наверное, - пищали они друг другу, - Зеленая Волшебница околдовала короля!
   И, возможно, они были не так уж далеки от истины.
   Но так не могло продолжаться вечно, и однажды утром, когда король, как обычно, поспешил в сад, посудомойка поняла, что он собирается сказать что-то важное.
   - Завтра будет бал, - сообщил он ей. - Так сказал премьер-министр. И там будет девяносто девять принцесс, не считая тебя.
   Маленькая посудомойка покачала головой.
   - Меня там не будет, - сказала она. - Я всего лишь посудомойка, и никто, даже Королева Фей, не может сделать из меня настоящую принцессу.
   - Ты будешь сотой принцессой, - объявил король. - И никто, даже Королева Фей, не сможет сделать из тебя посудомойку.
   - Девяносто девять других принцесс никогда не собирали овощи для королевского обеда, - вздохнула маленькая посудомойка.
   - Они никогда не сделают даже половины того, чего делала ты, - сказал король.
   - Девяносто девять других принцесс, - продолжала маленькая посудомойка, глядя на свое помятое ситцевое платье, - никогда не носили такого старого платья, как мое!
   - Они никогда не выглядели и вполовину такими красивыми и очаровательными, - сказал король.
   Из задней двери раздался сердитый громкий голос главного повара, и маленькая посудомойка, как обычно, повернулась и побежала по дорожке. Но на этот раз король поймал ее за руку и удержал.
   - Ты придешь на бал и потанцуешь со мной? - попросил он.
   Она выглядела очень грустной.
   - Я ведь не настоящая принцесса, - со вздохом ответила она.
   Сердитый голос главного повара прозвучал еще громче, чем в первый раз, она высвободила руку и убежала по тропинке.
   - Так ты придешь на бал? - крикнул ей вслед король.
   - Может быть! - крикнула в ответ через плечо маленькая посудомойка, и в следующее мгновение скрылась из виду. Это был, на самом деле, очень странный способ принять королевское приглашение на бал; но ведь она была сотой принцессой, и, возможно, это имело значение.
   Бал был великолепен; и сотая принцесса пришла на него. Как только король закончил танцевать с последней из девяноста девяти принцесс, в зале послышался громкий гул; в комнату вбежала маленькая посудомойка, а за ней - главный повар с половником в руке; за ними - премьер-министр, главный егерь и остальные, находившиеся в коридоре, чтобы не мешать танцующим, потому что сами они танцевать не умели.
   - Кто это? - в один голос воскликнули девяносто девять принцесс, когда маленькая посудомойка предстала пред ними в мятом ситцевом платье и с зеленым платком на голове.
   - Кто это? - эхом повторили придворные и пажи.
   - Она всего лишь посудомойка! - воскликнул главный повар, размахивая половником.
   - Это - Зеленая Волшебница, - выдохнул главный егерь.
   - Вы все говорите ерунду, - сказал премьер-министр, который, несомненно, утратил часть своих манер с тех пор, как начал говорить правду. - Все видят, что она - сотая принцесса!
   Но последнее слово, безусловно, осталось за королем.
   - Конечно же, она - королева, - мягко произнес он, подошел и взял ее за руку. И никому не пришло в голову перечить ему, потому что, хотя настоящие принцессы должны делать себя сами, совершенно очевидно, что любой король может сделать королеву.
   Когда девяносто девять принцесс увидели, как очаровательна маленькая королева, они дружно обступили ее и поцеловали девяносто девять раз. А значит, они были настоящими принцессами!
   - Скажи нам, - спросили они ее после этого, - ты и в самом деле Зеленая Волшебница?
   - О, нет, - ответила она, - я перестала быть волшебницей, когда поняла, что не могу заколдовать короля.
   - Но зачем ты хотела заколдовать меня, дорогая? - удивленно спросил король.
   - Потому что ты очень любил охотиться, - ответила она.
   - В таком случае, я больше никогда в жизни не буду охотиться! - поклялся король.
   И это конец истории, потому что когда маленькие кролики услышали, что король оставил охоту, сердце у них ушло из пяток и вернулось туда, где ему и положено быть. После этого в королевстве не осталось никого, кто был бы несчастен, потому что у каждого сердце теперь располагалось в нужном месте.
  

ЧУЖОЙ ПРИНЦ

  
   В одной стране, которая находится так далеко, что только фэйри и вимпы живут столько, чтобы иметь возможность добраться до нее, когда-то жили и правили король и королева, у которых было пятеро детей, любимые народом и друг дружкой. У каждого из пятерых детей был свой сад; четыре из них принадлежали сыновьям короля и были так прекрасны, как только могут быть сады, конечно, с точки зрения обычных людей. Принцесса, которую звали Джентианелла, была, между тем, обычной принцессой, зато ее сад, самый последний в ряду, был намного красивее, чем это возможно описать. В этом не было ничего удивительного, потому что, в то время как принцы должны были работать в своих садах, чтобы у них что-нибудь выросло, фэйри наведывались в сад принцессы и делали там всю работу за нее, а потому там росли самые чудесные цветы с самым необыкновенным ароматом. Даже вимпы не смели озорничать в ее саду, потому что отдали ей свои маленькие теплые сердца, когда она родилась; и они позволяли солнцу светить на клумбы столько, сколько ему было угодно - и, конечно же, оно с удовольствием это делало.
   Сад принцессы окружала стена. Когда она была совсем маленькой девочкой, король и королева приказали построить стену, достаточно высокую, чтобы она не могла за нее выглянуть; и пока принцесса росла, к стене каждый раз прибавлялся все новый ряд кирпичей, так что к тому времени, когда она перестала расти, стена все равно оказалась выше ее роста, даже несмотря на то, что она была маленькой изящной принцессой. Нельзя сказать, чтобы стена была очень высокой, и тем не менее, она была достаточно высока для того, чтобы принцесса не могла видеть того, что за ней происходит; и это так сердило маленькую принцессу, что даже самые прекрасные цветы, которые выращивали для нее фэйри, не могли утешить ее. Король и королева не имели об этом ни малейшего представления; они очень любили свою маленькую дочь и думали только о том, насколько умными и мудрыми они оказались, не дав ей возможности видеть мир за пределами ее сада. "Если бы она могла смотреть поверх стены, то что-нибудь могло бы ее испугать", - говорили они.
   У четырех принцев не было стен вокруг их садов; более того, они могли видеть поверх стены сада сестры; но им никогда не приходило в голову рассказать ей о том, что они видели снаружи.
   - Мальчикам всегда веселее, - вздыхала маленькая принцесса. - Как мне хотелось бы быть мальчиком!
   Затем, один за другим, три старших принца покинули дворец и свои сады, чтобы начать жить самостоятельно; наконец, настало время уходить четвертому сыну.
   - Когда ты уедешь, мне будет ужасно скучно, - сказала принцесса, сидя на лужайке в своем саду, когда принц Гиацинт пришел попрощаться с ней.
   - Вовсе нет, - улыбнулся тот. - Ведь ты по-прежнему сможешь играть в своем прекрасном саду.
   Принцесса надулась.
   - Тебе вряд ли хотелось бы все время играть одному, - ответила она.
   Принц был уверен, что ему бы это совсем не понравилось, но ведь он не был маленькой девочкой.
   - Должно быть, это довольно скучно, - согласился он, - но, может быть, через какое-то время какой-нибудь другой принц придет в твой сад, и тогда ты сможешь попросить его поиграть с тобой.
   Принцесса покачала головой.
   - Он никогда не сможет войти сюда, - вздохнула она. - Ты только посмотри на эту дурацкую высокую стену.
   Принц Гиацинт рассмеялся, как иногда смеются принцы, когда их сестры совсем еще маленькие девочки.
   - Я думаю, если он настоящий принц, то сможет зайти сюда, - заметил он. Потом поцеловал ее в обе щеки и уехал, как прежде его братья.
   Так и случилось, что принцесса Джентианелла осталась одна в самом прекрасном саду по эту сторону солнца. И если бы не вимпы, она никогда, до конца своих дней, не узнала бы, как выглядит мир по ту сторону стены. К счастью для всех, вимпы никогда не оказываются далеко, если очаровательная маленькая принцесса попадает в беду; и в тот самый день, когда младший сын короля покинул дворец, один из самых милых, самых озорных вимпов появился прямо из солнца и уселся на вершине стены, свесив ноги, прежде чем принцесса успела ахнуть.
   - Итак, - сказал вимп, - я готов тебя выслушать.
   Его тон был настолько дружелюбным, а сам он казался способным дать мудрый совет, не хуже какого-нибудь фэйри, что принцесса Джентианелла вытерла глаза и рассказала ему все. Когда она закончила, вимп встал на голову, для лучшего сосредоточения, и глубоко задумался.
   - Не можешь ли ты рассказать мне, что находится по другую сторону этой стены? - спросила принцесса Джентианелла, поскольку вимп молча застыл вверх ногами. Она не знала, что для вимпа совершенно не имеет значения, стоит он на голове или на пятках, поэтому, естественно, боялась, как бы у него не разболелась голова, если он так и будет стоять на ней. Услышав вопрос принцессы, вимп кувырнулся в воздухе, приземлился посреди клумбы с алыми маками и подмигнул ей.
   - Тебе вряд ли понравится, если я сделаю это, - ответил он.
   - Я совершенно уверена в обратном, - заявила принцесса, - ведь ты такой славный вимп, что не сможешь отказать мне в моей просьбе!
   Ни один вимп не смог бы устоять перед такой просьбой; а поскольку каждый вимп ведет себя воспитанно, когда не озорничает, он сразу же согласился ей все рассказать.
   - Ладно, - сказал он. - Впрочем, рассказывать особенно не о чем. Там обычные горы, реки и озера, острова и полуострова, и все остальное...
   - Не надо! - воскликнула принцесса, затыкая уши кончиками розовых пальчиков.
   - ...и перешейки, - весело продолжал вимп, - и вулканы, и горячие источники, и холодные родники, и пальмы, и яблони, и деревья...
   - Не верю, - с негодованием перебила принцесса, - не верю, что по другую сторону стены нет ничего, кроме дурацкого учебника географии!
   Вимп посмотрел на нее, снова подмигнул, но когда увидел, что ее глаза сияют, словно роса на цветах, то сразу перестал ее поддразнивать. Никто лучше вимпов не знает, когда следует остановиться и перестать дразнить.
   - Ну вот! - сказал он. - Что случилось?
   - Я думала, что там совсем-совсем другое, - жалобно произнесла принцесса.
   - Так и есть, моя маленькая дорогая принцесса, - воскликнул вимп. - Я всего лишь рассказывал тебе о том, что видел сам. Протяни мне свои маленькие смешные ручки, и ты увидишь то, чего я не видел.
   На этот раз принцесса успела ахнуть, - потому что обнаружила, что сидит на вершине своей стены, и весь мир по другую ее сторону простирается вокруг на многие мили. Но сначала она не увидела почти ничего, потому что смотрела только на то, что находилось у нее прямо перед глазами.
   - Я вижу, - тихо сказала она, - что по другую сторону стены есть сад. И, - ты только посмотри, - там, в саду, самый настоящий принц!
   Она повернулась, чтобы сказать об этом вимпу, но тот озаботился своими делами и уже направлялся на другую сторону солнца. Так что ей ничего не оставалось, как снова взглянуть на другую сторону своего сада, и на этот раз принц поднял глаза и увидел ее.
   Принц Амариллис уже много дней ждал, когда кто-нибудь появится на вершине стены, но теперь, когда там кто-то и в самом деле появился и выглядел таким счастливым, он вдруг понял, что сказать ему совсем нечего. Такое иногда случается даже с самыми очаровательными принцами. Зато, к счастью, что ему сказать, знала принцесса.
   - Я знала, что по другую сторону моей стены есть что-нибудь хорошее, - воскликнула она. - Вимп был совершенно прав, не так ли?
   - Без сомнения, он был прав, если ты так считаешь, - ответил принц, который не видел никакого вимпа. - Но как, маленькая леди, ты можешь видеть меня?
   Принцесса широко открыла глаза и с удивлением посмотрела на него.
   - Как я могу не видеть тебя, если ты здесь? - спросила она.
   - Дело в том, что меня здесь нет, - объяснил принц Амариллис, - по крайней мере, я не должен здесь быть. Видишь ли, я был невидим всю свою жизнь, и ты первый человек не из моей собственной страны, который смог увидеть меня. Я очень рад, что ты меня видишь, - вежливо добавил он, - иногда немного устаешь от того, что тебя не видят и не слышат.
   - Когда я была маленькой девочкой, - сказала принцесса Джентианелла, выпрямляясь во весь рост, - меня всегда учили вести себя так, чтобы меня видели, но не слышали. Это тоже было очень скучно. Но скажи мне, почему ты невидим?
   - Увы! - ответил принц. - Вся моя страна тоже невидима. Скажи мне, принцесса, что ты видишь с вершины стены?
   - Я вижу тебя, - быстро ответила маленькая принцесса.
   - И больше ничего? - спросил принц Амариллис.
   Принцесса прикрыла глаза рукой и посмотрела вдаль.
   - Я вижу большую плоскую равнину, где нет ни деревьев, ни рек, ни людей, ни домов, - наконец, ответила она.
   Принц Амариллис вздохнул.
   - Ты видишь перед собой мою страну, - печально сказал принц Амариллис. - И она так же полна деревьев, рек, людей и домов, как и любая другая страна. А ты что-нибудь слышишь?
   - О, да, - сказала принцесса Джентианелла. - Я слышу шепот голосов, журчание рук и шелест деревьев. Я слышала эти звуки всю свою жизнь, но я думала, что это ветер.
   - Ничего подобного, - ответил принц. - Эти звуки принадлежат моей стране, где все слышат, но не видят. Все началось с крестин, сто лет назад. Королем тогда был мой прадед, и он был самым рассеянным королем, который когда-либо правил этой страной, и он забыл пригласить ведьму танцевать с ним, что, конечно, ее глубоко оскорбило. И случилось так, что эта ведьма любила экспериментировать, поэтому она тут же поставила эксперимент над моей страной; она сделала ее невидимой, и с тех пор она такой остается.
   - Как странно! - сказала принцесса Джентианелла. - Я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь говорил о твоей стране.
   - Конечно, нет, - вздохнул принц. - Ты же не можешь ожидать, что люди будут говорить о том, чего нет, не так ли? Ты даже не представляешь, как глупо жить в стране, которую никто не видит.
   - Но почему твое королевство никто не расколдует? - спросила принцесса, которая хорошо знала историю и помнила, что все заколдованные королевства рано или поздно расколдовываются.
   - Именно это я и пытаюсь сделать, - ответил принц Амариллис. - Заклинание может быть снято только в том случае, если сын короля проведет целый год на этом пустыре и превратит его в прекрасный сад. Я здесь уже почти год, но мне так и не удалось вырастить ни одного цветка. Это немного огорчает, - со вздохом добавил он, - ведь если я потерплю неудачу, то непременно буду казнен.
   - О Господи! - воскликнула маленькая принцесса. - Ты слишком красив, чтобы быть казнен! Ты не разрешишь мне поиграть в твоем саду? Может быть, я помогу тебе вырастить цветы.
   Принц Амариллис покачал головой и улыбнулся.
   - В этом саду не очень приятно играть, - сказал он. - Я думаю, лучше будет, если я приду поиграть в твой, и ты научишь меня, как сажать и выращивать цветы.
   Сказав так, принц перебрался через стену в сад принцессы, и они принялись бродить, держась за руки, посреди ярких цветочных клумб, посаженных фэйри. Впрочем, они почти не играли, потому что им было, о чем поговорить, и весь остаток дня они говорили, говорили и говорили, не умолкая ни на минуту. И все-таки, когда пришло время пить чай, и принц вернулся в свой сад, он вспомнил все, что мог бы сказать принцессе, если бы вовремя вспомнил; в то время как принцесса Джентианелла, выпив вторую чашку чая, тоже вспомнила все, что могла бы сказать принцу, но не сказала. Так всегда бывает с принцами и принцессами, которые хорошо воспитаны.
   После этого, принцесса Джиантелла и принц Амариллис играли вместе в течение нескольких дней. Но они играли в саду принцессы, потому что играть в нем было гораздо приятнее; что же касается сада принца, то они, казалось, совершенно позабыли о нем. И вот однажды днем, когда принцесса, как обычно, выбежала под лучи жаркого солнца, принц из-за стены встретил ее с очень печальным лицом.
   - Год заканчивается, - сказал он ей, - а поскольку я так и не смог вырастить в своем саду цветы, мне придется пойти и быть казненным, как только ведьма позовет меня.
   Губы маленькой принцессы задрожали, а глаза стали большими, круглыми и засверкали.
   - Это очень плохо! - заявила она. - Казнить такого славного принца, как ты!
   - Не огорчайся, - с покорностью судьбе произнес принц Амариллис. - Теперь, когда я познакомился с тобой, маленькая леди, я даже буду рад быть казненным.
   - Ты говоришь ерунду! - заявила принцесса. - Почему ты хочешь, чтобы тебя казнили?
   - Потому что, даже если бы я знал, как выращивать цветы, - ответил он, - моя страна не расколдовалась бы, если бы я не женился на Анемоне, дочери ведьмы. И, конечно, я предпочитаю быть казненным.
   - Как? - воскликнула принцесса. - Ты обещал жениться на дочери ведьмы? Ты хочешь сказать, что все это время я играла с чужим женихом?
   Не могло быть никаких сомнений в том, что принцесса Джентианелла была чрезвычайно рассержена, а принц подумал, к тому же, что она еще и немножко неразумна.
   - Видишь ли, таково было условие снятия чар, - объяснил он. - Если бы ты всю жизнь была невидимой, то пообещала бы что угодно, лишь бы снять их. Кроме того, - добавил он, видя, что принцесса продолжает сердиться, - мне говорили, что Анемона, хотя и дочь ведьмы, тем не менее, очень красива.
   - А какое это имеет значение? - спросила принцесса. - Ты должен был сказать мне раньше, что у тебя есть невеста. Ты поступил нечестно!
   - Правда, я забыл об этом упомянуть, - сказал принц, тоже начиная сердиться, - но ведь нельзя же помнить всего.
   Принцесса Джентианелла с достоинством подобрала шлейф и отвернулась от принца.
   - Такие забывчивые люди заслуживают того, чтобы быть невидимыми, - надменно заявила она, и направилась по садовой дорожке во дворец. Однако, как только принц скрылся из виду, она тут же растеряла всякое королевское достоинство и пришла на чай к своим царственным родителям очень печальной. А когда она зашла так далеко, что предпочла хлеб с маслом сливовому пирогу, король и королева всерьез забеспокоились.
   - Что с ней случилось? - спросила королева у короля.
   - Может быть, у нее солнечный удар, - предположил король, полагая, что только болезнь может помешать его дочери наслаждаться за чаем сливовым пирогом. Королева знала, что это не так, но она подождала, пока король вернется в свой кабинет, прежде чем самой приступить к расспросам. И прежде всего спросила о том, о чем и нужно было спросить.
   - Что ты увидела, когда заглянула за стену?
   - Там, с другой стороны, был принц, - призналась принцесса Джентианелла.
   - Конечно, был, - улыбнулась королева. - На той стороне всегда есть принц, но почему это тебя так опечалило? Разве он не прекрасный принц?
   - Он настоящий принц, - ответила ее маленькая дочь, - и я вовсе не была бы такой печальной, если бы он сказал мне, что у него есть невеста.
   - Ничего, - постаралась утешить ее королева. - Скоро ты найдешь в своем саду другого принца.
   - Но не такого, - расплакалась бедная маленькая принцесса.
   - Все принцы ничем не отличаются один от другого, - сказала королева, хотя на самом деле так не думала, как, впрочем, и маленькая принцесса.
   Конечно, принц Амариллис поступил нечестно, и его забывчивости было вполне достаточно, чтобы рассердить самую милую маленькую принцессу на свете; но все же его собирались казнить, а это очень трудно - сердиться на того, кого вот-вот казнят. Поэтому, когда на следующее утро принцесса Джентианелла снова выбежала под солнечные лучи, она была готова полностью простить и снова подружиться с принцем, жившим по другую сторону стены. Однако она была очень обеспокоена тем, что прощать и дружиться ей оказалось не с кем; потому что, хотя она несколько раз позвала принца по имени, с другой стороны стены не последовало никакого ответа. Тогда принцесса Джентианелла сделала то, на что у нее никогда не хватало смелости: она закрыла глаза и прыгнула; и либо она прыгнула выше, чем когда-либо могла прыгнуть какая-нибудь маленькая принцесса, либо стена оказалась вовсе не такой высокой, как ей всегда казалось, потому что в следующее мгновение она оказалась посреди сада принца. Теперь она находилась очень близко к невидимой стране, а голоса людей стали слышны так громко, что она могла ясно различить, о чем они говорили. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, поскольку все они говорили об одном и том же.
   - Наш принц не смог вырастить цветы, поэтому ведьма повелела его казнить, - говорили они.
   Когда принцесса Джентианелла услышала это, она упала на землю и разрыдалась, и ее слезы ручейками потекли по саду; и там, где они протекали, повсюду начинали расти и распускаться цветы: прежде всего, подснежники, первоцветы и нарциссы, затем - алые маки, синие шпорники и белые лилии, потом - настурция и резеда, и, наконец, розы - красные, розовые, желтые. Аромат этих цветов был так восхитителен, что маленькая принцесса наконец подняла голову и огляделась.
   - Ах! - воскликнула она, вскакивая на ноги. - Кто-то заставил расти цветы в саду принца!
   - Интересно, кто бы это мог сделать? - хихикнул кто-то на вершине стены; там сидел тот же самый вимп, что и прежде, и выглядел так, словно никогда и не уходил на другую сторону солнца. В то же мгновение, голоса людей соседнего королевства зазвучали даже громче, чем прежде.
   - В саду принца распустились цветы! - кричали они. - Так что принц не может быть казнен!
   Принцесса Джентианелла принялась танцевать от радости, среди распустившихся цветов.
   - Конечно же, принца не могут казнить! - сказала она.
   - И он сможет жениться на Анемоне, прекрасной дочери ведьмы, - добавил вимп.
   Улыбка пропала с лица принцессы Джентианеллы, и она очень печально посмотрела на вимпа.
   - Ах! - жалобно произнесла она. - Я об этом совсем не подумала. Я совершенно забыла, что у него есть невеста.
   Вимп слегка поморщился, когда увидел бедную маленькую принцессу такой несчастной.
   - Не беспокойся об этом, - воскликнул он. - Как ты думаешь, дочь ведьмы захотела бы выйти замуж за принца, если бы у него была другая невеста?
   Принцесса Джентианелла от восторга захлопала в ладоши.
   - Конечно, нет! - воскликнула она. - Но она, возможно, этого не знает.
   - Тогда пойти и скажи ей об этом, - предложил вимп и, прежде чем она успела поблагодарить его за этот совет, снова скрылся на другую сторону солнца.
   Маленькая принцесса не стала задерживаться, чтобы подумать над его словами, а помчалась так быстро, как только могла, к невидимому королевству принца Амариллиса. Может показаться немного трудным, - бежать к месту, которого не видишь, но для любого, кто спешил так, как спешила маленькая принцесса, это почти не имело никакого значения. Она бежала, бежала и бежала, пока королевство принца не перестало быть невидимым, поскольку за те сто лет, что оно было заколдовано, никто и никогда прежде не пытался увидеть его так сильно. Кроме того, было бы крайне невежливо со стороны любого королевства продолжать притворяться, будто его нет, когда принцесса точно знала, что оно есть; поэтому внезапно она оказалась посреди местности, так же полной лесов, рек, домов и людей, как и любая другая местность, а та часть ее, в которой она оказалась, была красивым зеленым лугом, по которому гуляли прелестные овечки.
   - Какое очаровательное королевство! - воскликнула принцесса Джентианелла. - Как свежи и зелены деревья! И при этом нигде не видно ни одной пылинки!
   - Конечно, не видно! - ответил маленький веселый ягненок, который старался, подобно всем маленьким ягнятам, вести себя так, будто у него две ноги вместо четырех. - Пыль! Если королевство остается невидимым в течение ста лет, естественно, оно будет свежее, чем то, которое можно видеть. Ничто не способствует появлению пыли в королевстве так, как его видимость. Однако скоро здесь все изменится, поскольку я слышал, будто принц вырастил в своем саду цветы; теперь ему осталось только жениться на дочери ведьмы, и тогда мы, наконец, будем совсем расколдованы.
   - О, нет, ты ошибаешься! - сказала принцесса Джентианелла, покачав пальчиком.
   - Почему? - спросил ягненок, замерев; наверное, он сделал это в первый раз в своей жизни.
   - Потому что принц не собирается жениться на дочери ведьмы, - ответила принцесса Джентианелла и побежала дальше, прежде чем ягненок смог прийти в себя от изумления.
   Маленькая принцесса бежала по петлявшей белой дороге между двумя самыми зелеными живыми изгородями, какие ей когда-либо приходилось видеть, пока не добралась до стены со ступеньками. Она никогда в жизни не поднималась по ступенькам, поэтому не знала, что ей делать дальше. Стена ожидала, пока на нее заберутся, а принцесса стояла внизу, чувствуя, что ей очень хочется заплакать, когда мимо, по счастливой случайности, проходил старый дровосек. Он был очень сердитым дровосеком, но принцесса слишком торопилась, чтобы это заметить.
   - Пожалуйста, - попросила она так вежливо, как только могла, - не могли бы вы приподнять меня, чтобы я смогла перебраться через эту огромную, высокую стену?
   Дровосек так и сделал, но потом застыл, уставившись на маленькую принцессу, сам удивленный своей доброте.
   - Ничего себе! - воскликнул он. - Первый раз в жизни я сделал нечто, о чем меня кто-то попросил. Ты, наверное, ведьма?
   - Нет, но я как раз ее ищу, - ответила принцесса Джентианелла. - Вы не могли бы подсказать мне, где ее найти?
   - Если ты имеешь в виду ту, чья дочь собирается выйти замуж за принца, то, думаю, что смогу, - ответил дровосек, полагая, что теперь, совершив добрый поступок, он может и дальше продолжать совершать добрые поступки.
   - Это, конечно, совсем не та ведьма, о которой я спрашивала, - быстро ответила принцесса, - потому что принц не собирается жениться на дочери ведьмы. - И она побежала дальше еще быстрее, чем прежде.
   Вскоре она оказалась у ручья, затянутого льдом.
   - О Господи! - воскликнула принцесса Джентианелла. - Только что за поворотом была весна, а тут я попала прямо в середину зимы!
   Из-подо льда показалась голова рыбы; рот у нее был растянут от глаза до глаза, что ей было сделать очень легко, поскольку она была скатом.
   - Времена года в нашем королевстве перемешались с тех пор, как нас заколдовали сто лет назад, - сказал он. - Нет смысла быть особенно разборчивым относительно времени года, если нет никого, кто мог бы увидеть, какая у нас сегодня погода. Но если ты встанешь на цыпочки, то увидишь, что дальше, на поле, царит лето.
   - Наверное, очень трудно правильно подобрать одежду, когда гуляешь по этому королевству, - заметила принцесса. - Но, конечно, это не имеет никакого значения, поскольку все равно никто не видит, во что ты одета!
   - Правильно, - согласился скат. - Но скоро все изменится, и времена года снова станут сменяться одно на другое, потому что мне сказали, будто принц Амариллис собирается жениться на дочери ведьмы, и сразу после этого наше королевство будет расколдовано.
   - Чепуха! - рассмеялась маленькая принцесса. - Не стоит верить всему, что тебе говорят! Принц не собирается делать ничего подобного!
   Она побежала дальше, оставив за спиной ската и замерзший ручей, и из зимы попала прямо в разгар лета; она добежала бы до середины осени, если бы ее не остановил огромный морской змей, лежавший поперек дороги. Когда морской змей увидел принцессу, он, конечно, сразу же замахал на нее всеми своими пятьюдесятью пятью плавниками, яростно дернул хвостом и зарычал самым страшным змеиным голосом. Но принцесса приняла его ярость за вежливость. Если человек живет в саду, окруженном стеной, и никогда в жизни не видел морского змея, ему простительны подобные ошибки.
   - Я очень рада познакомиться с вами, - сказала она со своей самой очаровательной улыбкой. - Я мечтала встретить дракона.
   - Она назвала меня драконом! - простонал морской змей, пенясь, словно море во время шторма, - а ведь я происхожу из самого знатного рода морских змеев! Что же обо мне будут говорить дальше?
   - Мне очень жаль, - виновато сказала принцесса. - Видите ли, я подумала, что если вы не в море...
   - Этого я и ожидал! - с горечью перебил ее морской змей. - Никто никогда не поверит в меня, пока я остаюсь в море. Это очень печально!
   - Я очень рада, что вы вышли из моря, - вежливо сказала принцесса, - потому что это доставило мне удовольствие познакомиться с вами. Но разве вам не хочется пить, лежа на этой горячей дороге, под лучами жаркого солнца?
   - Ни с чем нельзя сравнить ту жажду, которую испытываешь, живя в море и употребляя только соленую воду, - ответил морской змей. - Люди не понимают, какую жажду должен испытывать морской змей. А если бы поняли, - сурово добавил он, - то не стояли бы перед ним и не задавали дурацких вопросов!
   Принцесса весело рассмеялась.
   - Я вовсе не хочу здесь стоять, - возразила она, - но если вы не отодвинете ваш хвост немного в сторону, я действительно не смогу пройти мимо.
   - Если ты пройдешь мимо, - прорычал морской змей, - то непременно попадешь ведьме в лапы.
   - Но именно туда я и хочу попасть! - воскликнула принцесса Джентианелла. - Только вы должны передвинуть хвост подальше, иначе я могу на него наступить.
   Морской змей был так удивлен тем, что ему встретился кто-то, его не боявшийся, что у него не хватило духу просто-напросто съесть ее. Поэтому он убрал свой хвост с дороги, и принцесса Джентианелла, послав ему воздушный поцелуй кончиками своих маленьких розовых пальчиков, побежала дальше, как ни в чем не бывало.
   Следующим обитателем невидимого королевства, кого она встретила, была старуха, собиравшая в поле чертополох.
   - Скажите, пожалуйста, зачем вы это делаете? - спросила принцесса, от удивления широко распахнув голубые глаза.
   - Я ставлю эксперимент; хочу посмотреть, найдется ли у кого-нибудь такое храброе сердце, что чертополох не сможет причинить ему никакого вреда, - загадочно ответила старая женщина.
   - Но разве он не царапает вам пальцы, это большой, колючий чертополох? - спросила маленькая принцесса.
   - Может быть, и так, - коротко ответила старуха, - но кто, по-твоему, станет собирать его для меня?
   Она казалась сердитой, но принцесса предположила, что это из-за колючек, царапавших ей пальцы.
   - Вообще-то, я очень спешу, но, думаю, что могу задержаться и помочь вам, - сказала она и, опустившись на колени, принялась рвать чертополох так быстро, как только могла. И когда чертополох увидел, какие нежные розовые пальчики срывают его, он сразу же убрал все свои колючки и позволил принцессе собрать себя столько, сколько она пожелает, ни разу не оцарапав ее. Наполнив передник старухи, она побежала дальше, чтобы наверстать упущенное время, но старуха окликнула ее.
   - Подожди! - крикнула она. - Куда ты направляешься?
   - Я ищу дочь ведьмы, - ответила принцесса Джентианелла, нетерпеливо оглянувшись.
   - Вот как! - сказала старуха. - А могу я узнать, что тебе от нее нужно?
   - Я хочу сказать ей, чтобы она не выходила замуж за принца Амариллиса, потому что он не ее жених, а чужой, - ответила принцесса.
   - Вот как! - снова сказала старуха. - А чей же он тогда жених?
   - Конечно, мой! - ответила маленькая принцесса, весело засмеялась и побежала через поле к стоявшему позади него лесу.
   В лесу, среди орешника, сидела высокая красивая девушка и горько плакала.
   - Ах! - печально сказала принцесса Джентианелла. - Как мне тебя жалко!
   - Почему? - спросила девушка, взглянув на нее.
   - Потому что ты плачешь, конечно, - ответила принцесса. - Ты не скажешь мне, отчего тебе так грустно?
   - Моя мать, которая постоянно экспериментирует, хочет, чтобы я вышла замуж за принца, которого я никогда не видела, просто чтобы посмотреть, как нам это понравится, - объяснила девушка. - В то время как я вовсе не его невеста.
   - Это очень странно, - заметила принцесса Джентианелла. - Теперь мне тоже стало грустно, потому что мой жених, тоже принц, должен жениться на Анемоне, прекрасной дочери ведьмы, и я пытаюсь найти ее, чтобы сказать, что на самом деле он - мой жених. Как ты думаешь, она захочет выйти за него замуж, когда услышит, что он - чужой жених?
   Прекрасная девушка вскочила на ноги и радостно рассмеялась.
   - Я уверена, что нет, - ответила она, - потому что я - Анемона, дочь ведьмы. Так что никому не придется выходить замуж за чужого принца, а только за своего собственного, и ведьма больше не сможет ставить свои опыты!
   - Значит, решено! - удовлетворенно сказала маленькая принцесса. - А теперь пойдем и отыщем наших принцев. Но если я сначала найду твоего принца, то как мне узнать, что он - твой?
   - Его зовут Гиацинт, - ответила дочь ведьмы.
   - Какая прелесть! - воскликнула принцесса Джентианелла, захлопав в ладоши. - Значит, я найду и своего принца, и своего младшего брата. Но знаешь ли ты, где их следует искать?
   Анемона, дочь ведьмы, засомневалась.
   - Я только что вспомнила, - призналась она, - что послала Гиацинта убить твоего принца всего за несколько минут до твоего появления. Но не беспокойся, - поспешно добавила она, - может быть, он еще не успел его найти.
   Но принцесса Джентианелла и не думала беспокоиться.
   - Никто не может быть достаточно сильным, чтобы убить моего принца, - ответила она. - А что касается Гиацинта, то он тоже будет в полной безопасности, потому что принц Амариллис слишком добр, чтобы причинить кому-нибудь какой-либо вред!
   Она оказалась права, поскольку через минуту они увидели двух принцев, направлявшихся к ним рука об руку. А если это покажется странным, то следует помнить, что все это происходило в заколдованном лесу, где ведьма ставила эксперименты в течение многих лет.
   - Не было никакой необходимости убивать его, милая, - воскликнул принц Гиацинт, - потому что он - чужой принц.
   Говоря это, он протянул руки, и обнял Анемону, дочь ведьмы, и, конечно же, нет нужды объяснять, в чьи объятия бросилась маленькая принцесса. После этого в лесу не стало слышно ничего, кроме поцелуев, пока, внезапно, не показалась ведьма.
   - Метла и паутина! Что все это значит? - с яростью воскликнула она.
   Они обернулись и встревожено взглянули на нее, потому что, в конце концов, ведьма есть ведьма, и они сразу поняли, что она может превратить их во что угодно. Принцесса Джентианелла, впрочем, не испугалась.
   - Да ведь вы - та самая милая старушка, которую я встретила в поле! - воскликнула она.
   - Думаю, что да, - ответила ведьма, которую никогда в жизни никто не называл милой старушкой, и потому она не знала, как к этому отнестись.
   - Видите, я нашла своего принца, - продолжала маленькая принцесса, улыбаясь как можно более счастливой улыбкой.
   - Похоже на то, - ответила ведьма. Она боялась сказать больше, чтобы принцесса не догадалась, кто она такая, и подумала, что ей хотелось бы побыть милой старушкой еще немного.
   - А вы нашли кого-нибудь, кто обладает таким храбрым сердцем, что чертополох не может причинить ему вреда? - спросила принцесса Джентианелла.
   - Думаю, что да, - сказала ведьма.
   - Значит, мы все нашли то, что искали, - улыбнулась принцесса Джентианелла, - и значит, ведьма не может быть настолько жестокой, чтобы отказаться расколдовать королевство только потому, что ее дочь не хочет выходить замуж за моего принца! Как вы думаете, не сможет?
   Ведьма выронила чертополох и протянула к ней руки.
   - Моя дорогая маленькая девочка, - сказала она, - королевство было расколдовано в тот момент, когда ты вошла в него. Что же касается ведьмы, то ее больше нет, потому что всего десять минут назад она превратилась в добрую милую старушку. Теперь, когда каждый из вас нашел то, что искал, лучшее, что вы можете сделать, это побыстрее вернуться к себе домой.
   Без сомнения, именно туда и отправилась Анемона со своим принцем, потому что, когда маленькая принцесса огляделась, то обнаружила, что стоит в своем саду, а рядом с ней нет никого, кроме принца Амариллиса.
   - А теперь мне можно пойти поиграть в твоем саду? - тихо спросила принцесса Джентианелла.
   Принц покачал головой.
   - У меня есть идея получше, - сказал он. - Мы снесем стену, и вместо двух садов у нас будет один.
  

СЛЕЗЫ ПРИНЦЕССЫ ПРУНЕЛЛЫ

  
   Нет никакого сомнения в том, что принцесса Прунелла была бы самой очаровательной маленькой девочкой по обе стороны солнца, если бы так часто не сердилась и не ворчала. Она хороша, как этого только можно было пожелать, и так совершенна, как это возможно только в Волшебной стране; у нее было все, что могли обеспечить ей ее любящие родители и крестные-феи. И все-таки, она постоянно ворчала, ворчала и ворчала.
   - Неужели ты не можешь попытаться побыть довольной хотя бы пять минут? - в отчаянии спрашивала ее королева.
   - Как ты можешь ожидать, что я буду довольной и счастливой хотя бы пять минут, если каждые пять минут точно такие же, как те пять минут, которые были перед ними? - вздохнула маленькая принцесса.
   - Пора пить чай, ваше высочество, - говорила старшая служанка, - с розовыми сахарными булочками!
   - Розовые сахарные булочки были вчера! - надулась принцесса. - Всегда розовые сахарные булочки, или белые сахарные булочки, - я одинаково устала от тех и других. Не могли бы вы хоть раз приготовить что-нибудь другое?
   - Пусть останется без чая, - сказал король, которому надоело постоянное ворчание дочери. Но королева только улыбнулась.
   - Ребенок хочет разнообразия, - заметила она. - Это, наверное, очень скучно, играть одной целый день.
   - Скучно! - воскликнул король. - Почему это должно быть скучно? Разве крестная не подарила ей такие замечательные игрушки, которые могут играть с ней? - Это было абсолютной правдой, потому что мяч, который принцесса бросала в другой конец детской, прилетал к ней обратно; согласитесь, не каждый мяч на это способен. - Что еще нужно этому ребенку? - сердито спросил король.
   Королева, однако, была с ним не согласна.
   - Мы должны найти ей товарища по играм, - мудро сказала она.
   - Чепуха и вздор! - запротестовал король. - Зачем нам во дворце другие ворчливые дети? Однако я полагаю, тебе следует поступить так, как ты считаешь нужным.
   Король всегда говорил королеве, чтобы она поступала так, как ей нравится, поскольку уставал от разговоров; королева улыбнулась и сразу же велела объявить, что принцесса Прунелла хочет с кем-нибудь поиграть и будет готова выбрать себе товарища в определенный день, в полдень. Поскольку случай поиграть с дочерью короля выпадает нечасто, неудивительно, что когда принцесса в назначенный день последовала за своими царственными родителями в большой зал, она обнаружила, что тот до отказа забит маленькими принцами и принцессами, маленькими графами и графинями, маленькими герцогами и герцогинями, из всех соседних королевств.
   - Никогда еще мне в голову не приходила такая мудрая мысль, - сказала королева, усаживаясь на трон и глядя на толпу детей. - Прунелла уже целую неделю не говорит ни о чем другом, и никто ни разу не слышал, чтобы она ворчала.
   - Это, конечно, замечательно, - заметил король с некоторым беспокойством, - но совершенно очевидно, что она не может играть со всеми сразу, и кто знает, не станет ли чье-либо разочарование поводом к войне?
   Королева не ответила и повернулась к маленькой дочери, стоявшей рядом с ней.
   - Не торопись, - сказала она ей. - Такое множество детей сбивает с толку, и если ты сделаешь неправильный выбор, то потом можешь пожалеть об этом.
   Но принцесса Прунелла не выказала никаких признаков спешки. Она просто посмотрела на море лиц, обращенных к ней, а затем, безмолвно, на свою мать. Улыбка исчезла с ее лица, а большие голубые глаза наполнились слезами.
   - Но ведь они совершенно одинаковы! - жалобно произнесла она. - Я не могу отличить одного от другого. - И, к изумлению всех, она села на ступеньку трона и расплакалась.
   - Дорогая, дорогая! Что ты делаешь? - воскликнула королева в тревоге. - Будет очень плохо, если всех детей снова отправят домой!
   - Это непременно приведет к войне, - только и сказал король, и оба родителя беспомощно посмотрели на свою рыдающую маленькую дочь. Что же касается детей, то они были так удивлены, услышав о своей похожести, что ничего не сказали; неизвестно, чем бы все кончилось, если бы принцесса вдруг не вскочила на ноги и не указала на дверь.
   - Вот принц, с которым я хотела бы поиграть! - воскликнула она. - Он не похож на других, потому что у него чудесное выражение лица.
   Все оглянулись на дверь и, действительно, там стоял мальчик, которого никто раньше не заметил.
   - Подойди, принц, - высокомерно приказала принцесса. - Ты можешь поцеловать мне руку, если хочешь.
   Но мальчик, в замешательстве, покачал головой. Принцесса Прунелла сердито топнула ногой.
   - Как ты смеешь не повиноваться, если я велю тебе подойти? - воскликнула она. Однако, при этих словах, незнакомый мальчик повернулся и поспешно вышел из зала, а дети громко зашептались между собой в удивлении.
   Никто никогда прежде не смел ослушаться дочери короля, и на мгновение она была настолько изумлена, что не могла произнести ни слова.
   - Кто он такой? Как его зовут? - наконец, спросила она.
   Возникла пауза, которую вскоре нарушил пронзительный голос одного из пажей.
   - Извините, ваше высочество, это всего лишь глухой Роберт, сын менестреля, - сказал он.
   - Глухой! - повторила принцесса. - Что это значит?
   - Это значит, что он ничего не слышит, - объяснила королева. - Так что, как видишь, он совсем не годится тебе как товарищ по играм. Кроме того, он даже не принц. Разве ты не можешь выбрать вместо него кого-нибудь еще?
   Принцесса, однако, сделать этого не могла.
   - Они все похожи, - повторила она. - А у сына менестреля чудное выражение лица, и я не хочу никакого другого товарища по играм!
   Все дети, опечаленные, вернулись домой, удивляясь, почему их считают такими похожими, а двор опять почувствовал неловкость из-за плохого настроения принцессы Прунеллы.
   - Лучшая восковая кукла вашего высочества не выходила из дому целых два дня, - сказала старшая нянька.
   Принцесса выхватила куклу из ее рук и бросила на пол.
   - Если мне не позволяют играть с глухим мальчиком, как можно ожидать, что я буду играть с куклой? - спросила она и хотя, без сомнения, в ее словах имелась доля правды, вряд ли в таком тоне следует говорить со старшей нянькой. В самом деле, в королевской детской в следующую же минуту начался бы ужасный переполох, если бы кремового цвета пони принцессы вдруг не выскочил из конюшни по собственной воле, собираясь отвезти ее на прогулку.
   Пони принцессы был, конечно же, волшебным пони; поэтому, когда он повез ее в тот день в лес, невозможно было и подумать, чтобы он повез ее просто так. На самом деле, он взял ее с собой на самую настоящую волшебную прогулку по сказочному лесу, который начинался невысоким перелеском, а затем деревья становились все выше и выше, - по мере того как она все дальше углублялась в него, - пока не стали совсем высокими. Но пони не останавливался, пока не добрался до милого серого домика, стоявшего в необыкновенно ярком цветнике, прямо посередине леса.
   Принцесса соскользнула с его спины, толкнула калитку и вошла в цветник. Кто-нибудь другой удивился бы, увидев глухого Роберта, сидящего посреди аккуратной зеленой лужайки, но после волшебной прогулки вряд ли чему-нибудь можно удивиться; поэтому сердце принцессы просто подпрыгнуло от радости, она подбежала прямо к нему и взяла его за руку.
   - Бедный глухой мальчик! - тихо произнесла она. Конечно, Прунелла вела себя совсем не как королевская дочь, потому что ей следовало бы рассердиться на него за то, что он не послушался ее сегодня утром, а она вместо этого заговорила с ним так ласково, как это сделала бы любая обычная маленькая девочка. Но если он не слышал, что она ему говорила, то какой смысл говорить так, как говорят принцессы?
   - Бедный глухой мальчик! - повторила она, склонившись над ним. - Неудивительно, что ты выглядишь таким скучным и несчастным!
   Впервые в жизни она забыла, что она - принцесса, и сама удивилась мягкости своего голоса. Она еще больше удивилась, когда глухой мальчик поднялся на ноги и низко поклонился.
   - Я несчастлив, принцесса, потому что не слышал, что вы сказали мне сегодня утром, - объяснил он.
   - Ах! - воскликнула принцесса. - Значит, сейчас ты меня слышишь?
   - О, да, - ответил глухой Роберт. - Теперь я вас слышу, потому что вы говорите так ласково. Я не могу слышать людей, которые сердятся и говорят грубо. Вот почему меня считают глухим.
   - Ты всегда был глухим? - спросила принцесса.
   - С тех самых пор, как на мои крестины пришли вимпы, - ответил сын менестреля. - Потому что, когда они спросили моего отца, какой подарок он хотел бы выбрать для меня, он решил, что я должен быть глух ко всем звукам, которые не прекрасны.
   - Так вот почему у тебя такое чудесное выражение лица, - сказала принцесса Прунелла. - Все равно, очень жалко, что вимпы пришли к тебе на крестины!
   Глухой Роберт покачал головой.
   - Если бы они не пришли ко мне, - заметил он, - я бы услышал, что вы сказали мне сегодня утром.
   - Ничего страшного! - сказала принцесса. - Идем со мной во дворец, я никогда больше не буду с тобой так разговаривать, и ты всегда сможешь слышать то, что я тебе скажу.
   - Нет, нет, - ответил Роберт, отступая. - Я не могу вернуться в город. Там так тихо, что мне становится страшно.
   - Тихо? - повторила за ним принцесса. - Это в лесу тихо!
   - О, нет! - сказал сын менестреля, улыбаясь. - Лес полон звуков. Разве ты не слышишь, как все вокруг разговаривает - и пчелы, и цветы, и огромные сосны?
   Принцесса Прунелла прислушалась.
   - Нет, - сказала она, качая головой. - Я ничего не слышу. - Затем она взяла глухого мальчика за руки и повела к воротам. - Пойдем со мной в город, - с нетерпением сказала она. - Пусть ты не сможешь услышать голоса других людей, но ты всегда сможешь услышать меня, а это гораздо важнее!
   Итак, сын менестреля вернулся во дворец вместе с принцессой Прунеллой; и когда король и королева увидели, как счастлива их маленькая дочь, они ничего не стали говорить о том, что глухой Роберт - не принц, но нашли выход из положения, тут же сделав его маркизом и назначив товарищем по играм ее королевского высочества. В честь такого важного события был дан великолепный банкет, на котором король произнес несколько речей, а оркестр исполнил несколько мелодий; но так как речи были чрезвычайно напыщенными, а мелодии очень громкими, то новоиспеченный маркиз, для которого они предназначались, не услышал ни того, ни другого. Зато он слышал каждое слово, которое маленькая принцесса шептала ему на ухо, и, возможно, это было все, что он хотел услышать.
   Никогда еще жизнь во дворце не протекала так спокойно, как в последующие дни. Никто не слышал, чтобы принцесса произнесла хотя бы одно гневное слово, она ходила с довольным выражением лица, радовавшим сердца всех, кто ее знал. Это, действительно, был счастливый день для двора, когда сын менестреля оказался на собрании, посвященном выбору товарища по играм для принцессы, и все радовались, что король и королева оказались достаточно мудры, чтобы позволить своей маленькой дочери поступить по-своему. При этом о самом сыне менестреля никто как-то не задумывался.
   Любой, наверное, считал, что сын менестреля, внезапно ставший маркизом и товарищем принцессы по играм, - стал самым счастливым мальчиком на свете. И все же, хотя он с каждым днем все сильнее к ней привязывался, не было при дворе человека печальнее глухого Роберта. С каждым днем он становился все более и более молчаливым, пока, наконец, даже принцесса не заметила, насколько он изменился.
   - Чудесное выражение исчезло с твоего лица, - сказала она ему. - Неужели ты не чувствуешь себя счастливым при дворе?
   И тогда мальчик-маркиз открыл ей всю правду.
   - Я несчастлив, потому что не слышу звуков города, - сказал он. - Почему бы твоему отцу для разнообразия не поселится в лесу, чтобы мы могли играть там, а не в этом ужасном, тихом месте?
   - Но я не хочу играть в лесу, - возразила принцесса. - В лесу нет людей, и я бы даже могла забыть, что я сама - человек, если бы мне не было, с кем поговорить, кроме цветов и деревьев.
   Впервые с тех пор, как они играли вместе, глухой Роберт вспомнил, что он почти на два года старше маленькой принцессы, и улыбнулся с видом превосходства.
   - Это потому, что ты слышишь неправильные вещи, - сказал он. - Если бы ты хоть раз услышала звуки леса, ты никогда бы не захотела вернуться в город.
   Принцесса покраснела от гнева и открыла рот, чтобы хорошенько отчитать сына менестреля, что, вне всякого сомнения, удивило бы его, если бы он это услышал. Но она вовремя вспомнила, что он все равно этого не услышит, поэтому вздохнула и ответила ему так тихо, как только смогла.
   - Ты ошибаешься, - произнесла она, вздернув подбородок. - Если бы ты был настоящим мальчиком, ты бы это понял. - С этими словами она повернулась и ушла. Конечно, досадно было сдерживаться, когда хотелось обратного, но она помнила, что она все-таки принцесса.
   В тот же день принцесса уколола палец, и сын менестреля узнал, что она сказала чистую правду, и он вовсе не был настоящим мальчиком. Ибо принцесса, конечно, поступила так, как поступила бы любая другая двенадцатилетняя девочка, то есть, разрыдалась; а сын менестреля, совершенно не слышавший ее рыданий, только с серьезным видом смотрел на нее и удивлялся, почему ее хорошенькое круглое личико вдруг приняло такое странное выражение.
   - Что ты делаешь, Прунелла? - серьезно спросил он ее.
   - Что я делаю! - рыдала принцесса. - Конечно же, я плачу! А что бы делал ты, если бы уколол палец так сильно, как я? - Говоря это, она протянула свой маленький белый пальчик, но сын менестреля продолжал смотреть на нее так же серьезно, как и прежде.
   - Плачешь? А что это такое? - спросил он. - Зачем тебе делать то, от чего нет никакой пользы? Разве не лучше было бы обратиться к доктору или воспользоваться кусочком пластыря?
   Терпению принцессы Прунеллы пришел конец. Целых шесть недель она сдерживалась, и ни разу не потеряла самообладания, но теперь, обнаружив, что она даже поплакать не может для собственного удовольствия, она почувствовала: это гораздо больше, чем может вынести любая двенадцатилетняя девочка.
   - Мне нужен не пластырь, - произнесла она несчастным голосом. - Когда люди плачут, они, конечно же, хотят, чтобы их утешили.
   - Правда? - сказал глухой Роберт с озабоченным видом. - Но если я не слышу, как ты плачешь, могу ли я тебя утешить?
   Принцесса была слишком сердита, чтобы быть разумной, хотя ей и удалось вспомнить, что сердитость в ее голосе все равно не приведет ни к чему хорошему.
   - Вот именно! - всхлипнула она. - Ты должен слышать, как я плачу; только тогда ты станешь настоящим мальчиком!
   Принцессе стало так жалко себя за то, что ей приходится играть с кем-то ненастоящим, что она закрыла лицо руками и зарыдала еще сильнее, чем прежде. Она почти надеялась, что глухой Роберт подойдет к ней, поцелует ее, как это сделал бы любой хороший мальчик, и они снова подружатся, но глухой Роберт не сделал этого, а когда она, наконец, отняла руки от лица, ее товарищ по играм исчез.
   Воистину, никогда еще лес не был так прекрасен, как в тот день, когда сын менестреля спешил через него к своему старому дому. Цветы выглядели самыми лучшими, птицы пели веселее остальных, а деревья склоняли свои самые зеленые ветви, чтобы приветствовать его; но мальчик с чудесным выражением лица, так долго живший среди них, не останавливался и не смотрел по сторонам. Они только и успели заметить, когда он проходил мимо, что чудесное выражение исчезло с его лица. Он торопился, пока не оказался возле маленького серого домика, окруженного садом и цветником; он толкнул калитку и вошел, как это сделала принцесса шесть недель назад.
   Сегодня менестрель оказался дома; он сидел на пороге, греясь на солнышке. Он только что сочинил новую песню, а это всегда делало его чрезвычайно счастливым; но он слегка вздохнул, увидев своего сына, входящего в ворота, потому что также без труда заметил, что чудесное выражение исчезло с лица мальчика.
   - Что случилось, сын? - встревожено спросил он.
   Первым делом, глухой Роберт поздоровался с ним.
   - Отец, - воскликнул он после этого, - зачем ты пригласил вимпов на мои крестины?
   - На это легко ответить, - успокаивающим тоном произнес менестрель. - Это потому, что я хотел, чтобы ты всю жизнь слышал только красивые звуки.
   - Но какие звуки ты называешь красивыми? - спросил его сын.
   Менестрель улыбнулся.
   - Разве ты не слышишь мою музыку? - спросил он.
   - Да, слышу, - ответил глухой Роберт. - А какие еще?
   Менестрелю никогда не приходило в голову, какие еще, и он немного растерялся.
   - Ну, - сказал он, наконец, - разве ты не слышишь звуков леса?
   Глухой Роберт взглянул на сосны над своей головой и на цветы у своих ног.
   - Раньше - да, - печально ответил он, - но теперь даже в лесу стало тихо. - Затем он сжал кулаки и умоляюще взглянул на своего отца. - Неужели я должен жить до конца своих дней, не слыша ничего того, что слышат другие мальчики? - воскликнул он.
   - Ты немного неразумен, сын мой, - сказал менестрель. - Разве тебе недостаточно этих прекрасных звуков?
   - Достаточно? - сказал глухой Роберт. - Я хочу слышать гораздо больше, отец. Я хочу слышать, как плачет принцесса!
   - Что за ерунда! - воскликнул менестрель. - Плачь - очень неприятный звук, и ты будешь крайне разочарован, если услышишь, как плачет принцесса.
   Сын менестреля гордо выпрямился.
   - Ты не понимаешь, ты тоже не настоящий, - сказал он. - Слезы моей принцессы издают самый сладкий звук в мире, и я не успокоюсь, пока не научусь слышать их. - Затем он повернулся, вышел из ворот и снова пошел в лес.
   Менестрель посмотрел ему вслед и вздохнул.
   - Это был лучший подарок, какой я только смог придумать, - пробормотал он. - Я и сам для себя выбрал бы его. Правда, - задумчиво добавил он, - я никогда не хотел играть с дочерью короля.
   Сын менестреля бесцельно бродил по лесу - лесу, который он когда-то так любил, потому что все в нем принадлежало ему, и который теперь нравился ему только потому, что в нем он нашел свою маленькую принцессу; и неизвестно, сколько бы он бродил по нему, если бы вдруг не встретил вимпа. Не было ничего удивительного в том, что он встретил его в этом лесу, потому что только в таком лесу любой четырнадцатилетний мальчишка мог в любой момент встретить вимпа; и все же, глухой Роберт слегка вздрогнул, когда вимп внезапно спрыгнул с дерева и кивнул ему.
   - Привет! - сказал вимп. - Что с тобой стряслось?
   - Я очень несчастен, потому что я ненастоящий мальчик, - объяснил глухой Роберт.
   - Вот как! С чего ты так решил? - спросил вимп, сделав вид, будто страшно удивлен.
   - Ну, ты должен знать, - ответил глухой Роберт. - Это все потому, что на мои крестины пришли вимпы.
   - Ничего подобного! - с негодованием воскликнул вимп. - Это все потому, что твой отец настаивал, - он все знает лучше вимпов, поэтому мы позволили ему поступить так, как он счел нужным. Если бы вимпы не были на твоих крестинах, ты бы даже не захотел стать настоящим мальчиком. Значит, ты не слышишь, как плачет принцесса, вот как? Замечательная шутка! - Вимп встал на голову и чуть не задохнулся от смеха.
   - Тебе хорошо смеяться, - пожаловался сын менестреля. - Ты даже не знаешь, как это неприятно, быть мальчиком, не будучи настоящим мальчиком.
   Вимп снова встал на ноги и перестал смеяться.
   - Тогда почему бы тебе не пойти и не научиться быть настоящим мальчиком? - удивленно спросил он.
   - Как мне узнать дорогу? - спросил глухой Роберт.
   - Ты смешной мальчик! - воскликнул вимп. - Первый же человек, которого ты встретишь, сможет тебе ее указать.
   У глухого Роберта не было времени поблагодарить его за информацию, поскольку вимп, едва закончив говорить, принялся кувыркаться, и делал это до тех пор, пока не исчез. Тогда сын менестреля пошел дальше в лес; три дня и три ночи ему никто не встречался, но на утро четвертого дня он оказался на опушке леса, и здесь увидел старуху, сидевшую возле куста ежевики.
   - Ура! - воскликнул глухой Роберт, размахивая шапочкой. - Ты - первый человек, который мне встретился, а значит, ты расскажешь мне, как стать настоящим мальчиком?
   - Расскажу, - ответила старуха, улыбаясь, - потому что ты сразу спросил о деле, а не стал ходить вокруг да около. Вот что тебе нужно сделать: ты должен сделать что-то храброе, доброе, глупое и мудрое. Если после этого ты не станешь настоящим мальчиком, то сам будешь в этом виноват!
   Затем она обошла куст ежевики и исчезла; и хотя глухой Роберт сразу забыл, что она сказала ему, и принялся ходить вокруг куста, он так ее больше и не увидел.
   Тогда сын менестреля пошел дальше, намереваясь совершить поступок, для которого нужна была храбрость, и поиски его не заняли много времени, потому что всегда есть много дел, для которых нужна храбрость. Итак, задолго до того, как солнце в тот день поднялось у него над головой, он пришел в замок, где в плену у жестокого старого великана томилась прекрасная принцесса, - просто потому, что он был жесток, и ни по какой иной причине. И когда глухой Роберт увидел плачущую принцессу за решеткой тюремного окна, он вспомнил о своей маленькой принцессе, которую оставил плачущей на полу детской; это заставило его немедленно вызвать великана на бой. Великан громко рассмеялся и вышел на двор, но не для того, чтобы быть побежденным, а чтобы победить самому; однако прежде, чем он успел это сделать, сын менестреля одержал над ним верх.
   - Это самый смелый поступок, какой я когда-либо видела! - воскликнула принцесса, когда он освобождал ее из темницы.
   - Значит, совершить храбрый поступок очень легко, - сказал глухой Роберт, и все-таки был очень рад тому, что успешно выполнил первую часть своего задания. Следующее, что он сделал, - это отвез прекрасную принцессу обратно в ее страну, и это показалось ему пустой тратой времени, поскольку он не мог сделать доброе дело, пока заботился о принцессе. Но когда они добрались до ее страны, и принцесса рассказала отцу, как глухой Роберт изменил свои планы, чтобы вернуть ее домой, старый король был доволен и спросил, какую награду тот хотел бы получить за свои хлопоты.
   - Потому что, - сказал он, - ты сделал самое доброе дело, какое только можно себе представить.
   - Мне не нужно никакой награды! - засмеялся глухой Роберт. - Мне достаточно того, что я совершил доброе дело, сам о том не подозревая! - И он отправился дальше.
   После этого сын менестреля долгое время бродил, ибо не мог совершить ни мудрого, ни глупого поступка. Иногда, когда он считал, что поступил мудро, люди говорили ему, что он жесток и выгоняли его из своей страны; а иногда, когда он был уверен, что поступил глупо, его всего лишь хвалили за его доброту. Он устал, у него болели ноги, одежда износилась и порвалась, он почти забыл, что когда-то был маркизом и товарищем принцессы по играм. Но он никогда не забывал, как выглядела маленькая принцесса Прунелла, когда сидела на полу детской и плакала, - чего он не мог услышать. Так прошло два года, а он все еще не научился быть настоящим мальчиком.
   Однажды, идя по проселочной дороге, он встретил девушку, которая погоняла коров.
   - Почему у тебя такой грустный вид? - спросила она его.
   - Потому что я оставил свою принцессу плачущей в детской два года назад, и с той поры не видел ее, - просто ответил мальчик.
   Девушка рассмеялась.
   - Ну, - воскликнула она, - это было глупо!
   - Глупо? - также воскликнул глухой Роберт. - Ты сказала глупо?
   - Конечно, - рассмеялась девушка. - Что может быть глупее, чем держаться вдали от того, с кем ты хочешь быть?
   - Тогда я вернусь к ней сию же минуту, - заявил сын менестреля.
   - И это будет самое мудрое, что ты можешь сделать, - ответила девушка.
   После чего она тут же исчезла, вместе с коровой, и это доказывает, что она, вскоре всего, была вимпом.
   - Ну вот, - сказал глухой Роберт, - мудрый и глупый поступки совершены, так что теперь я стал настоящим мальчиком!
   И он отправился домой так быстро, как только мог; и хотя, покинув дом, он блуждал два года, на обратный путь ему потребовалось всего два часа, так что каждому ясно, - к этому тоже приложили свою руку вимпы. Он остановился перед дверью детской во дворце своей маленькой принцессы как раз ко времени чая.
   Следует помнить, что вимпы были приглашены на крестины сына менестреля; иначе могло бы показаться немного удивительным, что принцесса Прунелла снова уколола палец в тот день, когда вернулся ее товарищ по играм. Но, во всяком случае, это произошло; и когда сын менестреля стоял за дверью и прислушивался, он услышал самый мягкий, самый сладкий и самый красивый звук, который когда-либо слышал в своей жизни.
   - Ура! - воскликнул он. - Наконец-то я слышу, как плачет принцесса! - Он распахнул дверь и вбежал в комнату, в лохмотьях, и опустился на колени, чтобы утешить ее.
   - Только взгляни на мой палец! - заплакала принцесса Прунелла, протянув ему свою маленькую ручку. Правда, невозможно было сказать, какой из своих маленьких белых пальчиков она уколола, но когда сын менестреля по очереди поцеловал каждый из них, стало ясно, что тот, который болел, болеть перестал; и именно поэтому принцесса сразу же перестала плакать.
   Потом она посмотрела на своего товарища по играм и засмеялась от радости.
   - Чудесное выражение вернулось на твое лицо, - сказала она, - но оно стало еще более чудесным, чем прежде!
   - Мой дорогой маленький товарищ по играм, - прошептал сын менестреля, - я снова стал слышать лесные звуки; но ты была права, и звуки города гораздо более чарующие, чем звуки леса.
   - О, нет! - заявила принцесса. - Ты ошибаешься, потому что звуки леса гораздо красивее!
   С тех пор они постоянно спорят, кто из них прав.
  

ДВОРЕЦ НА ПОЛУ

  
   Принц Пикоти только что закончил строить волшебный дворец на полу детской и, сидя на корточках, с гордостью смотрел на него. Конечно, никто еще не смог построить такой прекрасный дворец за тринадцать с половиной минут! Здесь были не только две высокие башни, гордо вздымавшиеся ввысь, пока не стали ростом вровень принцу, но и большой арочный дверной проем с лестницей, ведущей вниз, под детский стол; и даже подъемный мост, сделанный из большого кирпича и подвешенный на веревке. Все это, однако, можно найти в любом дворце; но что отличало дворец принца от любого другого, - это то, как были сделаны окна. Они не были расположены рядами, подобно обычным окнам, так что легко можно было догадаться, какие скучные и правильные комнаты расположены за ними; они располагались тут и там, словно бы случайно, иногда примыкая к углу, а иногда к верхней части другого окна, или под зубчатыми стенами, в общем, там, где расположила их фантазия маленького строителя-принца; но самым удивительным в них было то, что, как ни старался он заглянуть, ему никак не удавалось разглядеть, как выглядят комнаты позади них. Поэтому дворец, построенный им, был полон красивых залов, комнат и коридоров, которые никто никогда не сможет увидеть.
   - Нет никакого сомнения в том, - воскликнул принц Пикоти, - что это самый замечательный дворец, который когда-либо был построен!
   В этот момент в детскую вбежала Димплс, маленькая дочь премьер-министра.
   - Чепуха! - воскликнула она. - Это ведь совсем не настоящий дворец!
   - Для меня он - самый настоящий, - ответил принц Пикоти. - Когда я вырасту и стану королем, у меня будет точно такой дворец.
   Димплс подошла и села на пол рядом с принцем.
   - Мне бы не хотелось жить во дворце, который рухнет, стоит только вытащить нижний кирпич, - заметила она, положив на него свой пухлый мизинчик.
   Принц поспешно схватил ее за руку.
   - В моем дворце не будет девочек, - с достоинством произнес он. - Потому что только девочки хотят разрушить чужие дворцы.
   Димплс склонила голову и снова осмотрела дворец.
   - Какие неровные ступеньки! - заметила она. - Вот эта короче остальных, а вот у этой верхняя часть уже нижней.
   Принц почувствовал себя немного обиженным.
   - Я не виноват, что кирпичи разного размера, - сказал он. - Кроме того, все это не имеет значения. Ты лучше посмотри, какими красивыми получились окна!
   Димплс посмотрела и рассмеялась.
   - Какие смешные окна! - воскликнула она. - Через них даже нельзя заглянуть в комнаты! Зачем иметь дворец, если неизвестно, каков он внутри?
   - Ты не понимаешь, - ответил принц Пикоти. - Любой может заглянуть внутрь обычного дворца; а этот дворец - необычный. Разве ты не видишь?
   Димплс этого не видела, поэтому сменила тему разговора.
   - А что делают на столе солдаты? - спросила она.
   - Они не на столе, - объяснил принц. - Они со вчерашнего утра маршируют на пути к моему сказочному дворцу.
   После чего принялся расставлять солдат на зубчатых стенах двух высоких башен.
   - Я полагаю, ты считаешь своих деревянных солдат настоящими! - засмеялась дочь премьер-министра.
   - Тише! - прошептал принц. - Если ты будешь говорить так громко, они тебя услышат, а им не нужно слышать, что ты назвала их деревянными. С тобой может случиться все, что угодно, если ты разозлишь их по-настоящему!
   - Ты говоришь ерунду, - сказала Димплс, как делала всегда, когда не понимала, что имеет в виду принц. В то же время она не могла не удивиться выражению лица солдата, которого только что взял в руки принц Пикоти. Это был капитан маленького полка; и когда принц поставил его на самый нижний кирпич, она была уверена, что заметила румянец гнева на его раскрашенных деревянных щеках и озорной блеск в его круглых черных глазах.
   - Это всего лишь игрушечный солдатик, - сказала Димплс, вскидывая голову; но она не произнесла этого вслух и, вне всякого сомнения, весь остаток дня чувствовала себя немного неловко из-за выражения лица капитана.
   Димплс приехала погостить к принцу на несколько дней, и случилось так, что комната, в которой она спала, находилась рядом с королевской детской; и вот, прямо посреди ночи, - а это, как всем известно, время вимпов и фэйри, - она внезапно проснулась с самым неприятным ощущением. Рядом с ее кроватью стоял один из деревянных солдат принца, вскинув на плечо свое деревянное ружье, словно за всю свою жизнь не делал ничего иного, - что, несомненно, было правдой, - и держал его так, будто никогда не выпускал его из рук. Он, несомненно, был очень воинственным солдатом, и если бы Димплс не была храброй девочкой, она, конечно, непременно испугалась бы.
   - Чего ты хочешь? - спросила она, садясь и протирая глаза.
   - Следуй за мной. Во дворец принца. Приказ капитана, - ответил маленький солдат тремя фразами, повернулся и неуклюже зашагал к двери. Его тон был грозным, но, конечно же, его голос, как и все в нем, был деревянным. Димплс всегда была готова к приключениям; поэтому она, без лишних слов и без излишней суеты, соскочила с кровати и последовала за ним в соседнюю комнату. Им потребовалось несколько минут, чтобы добраться туда, потому что солдат шел очень медленно; но это, опять же, ничуть не удивительно, потому что люди с деревянными ногами не могут ходить так же быстро, как обычные люди.
   Когда они добрались до детской, Димплс удивленно вскрикнула. Было очевидно, что дворец принца с полудня необыкновенно вырос, так что обе башни теперь высоко вздымались над ее головой, а что касается подъемного моста, то к тому времени, когда она пересекла его и поднялась по великолепным ступеням, она совершенно запыхалась.
   - Может быть, это все-таки настоящий дворец, - с сомнением произнесла она.
   - Не бормочи себе под нос. Это невоспитанно. Арестованная, - сказал солдат в три фразы, как и прежде.
   Димплс не ответила, поскольку в этот самый момент вошла во дворец принца и была слишком взволнована, чтобы произнести хоть слово. Она оказалась в необычном зале; он был целиком построен из дубовых балок различной длины, так что в одном месте потолок был очень низким, а в другом - очень высоким; по одной стене располагалось несколько дверей, а по другой - несколько окон; здесь над дверью причудливо нависала арка, а там - одинокая колонна совершенно загораживала дверной проем. Это действительно был прекрасный дворец, как и сказал принц, но, на первый взгляд, несколько удивительный. Однако Димплс не успела об этом подумать, потому что в этот момент из-под пола послышался строгий голос:
   - Приведите арестованную сюда!
   Димплс заглянула в дырку в полу, что было нетрудно, поскольку пол был весь покрыт дырками, - и там, на самом нижнем кирпиче, стоял игрушечный капитан.
   - Идем. На нижний кирпич. Капитан ждет, - сказал ее проводник, и с некоторым трудом, - ибо это очень трудно, идти по ступенькам, если привык ходить по полу, - она, последовав за ним, оказалась перед грозным капитаном.
   - Итак! - сказал капитан, сжимая свой меч очень крепко, так крепко, как только мог, - то есть очень-очень, поскольку его пальцы были к нему приклеены. - Кто теперь настоящий человек - ты или я?
   Вопрос был очень сложным, но Димплс сделала все возможное, чтобы ответить на него правдиво.
   - Ну, - сказала она, - я полагаю, что вы настоящий, хотя прежде я так не думала; кроме того, полагаю, что я тоже настоящая; но это кажется немного запутанным, не правда ли?
   - Здесь нет ничего запутанного, - сказал капитан, возможно, немного грубовато. - Разумеется, совершенно очевидно, что я настоящий; но что касается тебя - ты ведь даже не нарисована!
   - Нет, - ответила Димплс как можно вежливее, - я не нарисована, и вовсе не хочу быть нарисованной. Я никогда не чувствовала бы себя в безопасности, если бы мое лицо можно было стереть обыкновенной губкой!
   Услышав это, игрушечный капитан пришел в такую ярость, что даже затрясся с головы до ног.
   - Знаешь ли ты, - грозно спросил он, - что стоит мне только вытащить кирпич, на котором я стою, и весь дворец обрушится тебе на голову?
   - Конечно, я это знаю, - засмеялась Димплс, легкий испуг которой почти совершенно прошел, - но если ты это сделаешь, он обрушится также и на твою голову.
   - Это правда, - согласился капитан, - но я настоящий человек и сделан из дерева, так что мне все равно.
   Димплс была вынуждена признать, что в словах капитана содержится некоторая правота, а поскольку не любила быть побежденной в споре, то сразу притворилась, будто ничего не слышала.
   - О Господи, как я проголодалась! - сказала она и зевнула.
   - Если бы ты была настоящей, а не выдуманной, - сказал игрушечный капитан, - то никогда бы не проголодалась.
   Однако он позвал солдата, стоявшего на страже на вершине колонны прямо над его головой, и приказал ему принести для арестованной немного еды. Через несколько минут Димплс обнаружила перед собой на круглых картонных блюдах нарисованные: кусочек красного желе, две сырых бараньих отбивных, гроздь винограда и ломтик лосося.
   - Но ведь их же нельзя взять с тарелок, правда? - спросила Димплс, много лет кормившая своих кукол той же самой едой, какая стояла сейчас перед ней.
   - Конечно, нет, - ответил игрушечный капитан. - Они давно бы пропали, если бы их можно было взять. Что тебе еще надо? Если бы ты была настоящим человеком, а не притворялась им, твой аппетит был бы удовлетворен видом этой еды.
   Именно это и случилось с Димплс, потому что нарисованное желе, которое она слизывала всего неделю назад, нельзя было назвать вкусным; что же касается остальных блюд, то даже самая любимая ее кукла начала уставать от однообразия блюд. Поэтому Димплс не возражала, когда капитан приказал убрать посуду.
   - Теперь, когда ты утолила голод, - продолжал капитан, - я прикажу отвести тебя наверх, в подземелье.
   - Наверх! - воскликнула Димплс. - Какое странное место для подземелья!
   - Странное? Ни в малейшей степени! - сурово сказал капитан. - В таком дворце ты должна принимать комнаты такими, какие они есть. Ты найдешь подземелье между гостиной и кухней, в самом верху левой башни. Там тебе придется оставаться, пока не придет король.
   - Какой король? - с любопытством спросила Димплс.
   Однако прежде чем игрушечный капитан успел ответить, полковой оркестр заиграл марш. Правда, он состоял всего лишь из двух деревянных барабанщиков и двух деревянных трубачей, из которых один потерял свою трубу и потому был вынужден постоянно дуть сквозь свои окоченевшие пальцы; при всем том, они производили значительный шум, и, сопровождаемый им, по ступеням поднялся король и вошел во дворец.
   - Ура! Король! Это король! - разом выкрикнул полк двадцатью деревянными голосами.
   - Король! - повторила Димплс. - Но ведь это же принц!
   - Не говори глупостей, - хрипло сказал капитан. - Неужели ты думаешь, что мы позволим простому принцу командовать нами? Это настоящий король, могу сказать тебе, хотя он и не деревянный, что очень жаль!
   И когда Димплс увидела, с каким достоинством маленький король вошел во дворец, она не могла не согласиться, что он был настоящим королем. В самом деле, ей трудно было поверить, что он всего лишь ее товарищ по играм, принц Пикоти, поскольку она никогда прежде не видела его таким счастливым и величественным. Без сомнения, маленький король нашел свое королевство, и Димплс, вспомнив, что она - его пленница, начала жалеть, что так часто дразнила его игрушечным дворцом и игрушечными солдатиками. Но король даже не видел ее; он прошел прямо в большой зал, остановился здесь и с удовлетворением вздохнул.
   - Это самый чудесный дворец, который когда-либо был построен, - пробормотал он себе под нос. - Он гораздо, гораздо чудеснее, чем я себе представлял.
   Затем его взгляд упал на Димплс, которая пыталась спрятаться за неподвижной фигурой игрушечного капитана, стоявшего на самом нижнем кирпиче.
   - Что эта девочка делает в моем дворце? - нахмурившись, спросил король.
   - Видите ли, ваше величество, это - пленница вашего величества, - ответил капитан. - Она ожидает решения вашего величества о ее наказании.
   - Что совершила пленница? - спросил король со всем достоинством, на какое был способен, учитывая, что он стоял на шатком кирпиче на краю дырки, и смотрел сверху вниз на капитана и арестованную.
   - Видите ли, ваше величество, она говорила, что армия вашего величества - не настоящая армия, а я, ваше величество, всего лишь игрушечный солдатик! - доложил капитан и затрясся от гнева с головы до ног, но это, в конце концов, был единственный способ, каким он мог трястись, поскольку был вырезан из единого куска дерева.
   - Пришлите пленницу сюда, - распорядился король. - Держать ее на нижнем кирпиче небезопасно, тем более что она - девочка.
   Димплс, от всей души желая, чтобы ее маленький товарищ по играм, которого она дразнила, не превратился вдруг в короля, поднялась в зал.
   - Принц Пикоти, - произнесла она тревожным шепотом, как только приблизилась к нему, - я действительно думаю, что это - настоящий дворец. Правда-правда!
   - Да ведь это всего лишь Димплс! - воскликнул король и от удивления едва не свалился в дырку. Но затем он вспомнил, что он - король, и попытался снова принять важный вид, что, конечно, теперь было чрезвычайно трудно, поскольку перед ним стояла дочь премьер-министра. Что же касается Димплс, то она не зря всю жизнь играла с принцем, и совсем перестала бояться его, столкнувшись с ним лицом к лицу.
   - Если ты позволишь этому противному капитану наказать меня, я скажу им всем, что ты - всего лишь маленький мальчик и совсем не король, - прошептала она, и ее круглое личико засияло от веселья.
   Король заколебался.
   - Я всегда говорил, чтобы в мой дворец не пускали девочек, - печально пробормотал он.
   - Ты обещаешь? - спросила Димплс.
   Король отвел глаза в сторону. Было очень трудно смотреть на Димплс и не улыбнуться в ответ. В конце концов, думал он, если Димплс - девочка, и много не понимает, то из нее мог бы получиться отличный товарищ по играм; кроме того, даже самый чудесный дворец в мире мог бы стать немного скучным, если бы в нем жили только деревянные солдаты. Тогда король, решившись, взял пленницу за руку, и по-королевски помахал другой рукой капитану.
   - Я поговорю об этом с арестованной, - объявил он, - так что прошу вас не беспокоиться. Кстати, вам не нужно больше никого арестовывать, не посоветовавшись со мной, - поспешно добавил он, потому что боялся, как бы следующей арестованной не оказалась какая-нибудь из его нянек, а в таком случае, что за радость быть королем?
   - А теперь пойдем, осмотрим твой дворец, - с нетерпением сказала Димплс, а капитан остался стоять на нижнем кирпиче, очень разочарованный.
   Невозможно описать, как Пикоти и Димплс бродили по волшебному дворцу, построенному принцем; как они поднимались с одного этажа на другой; как спускались с арки на колонну; как пробирались по восхитительным коридорам, находя по пути все новые потайные комнаты; как из одного окна смотрели вниз на большую детскую площадку, а из другого видели часть большой лошади-качалки; как они совсем позабыли, что один из них - король, а другая - его пленница, и остановились, наконец, рука в руке, на зубчатой стене самой высокой башни, рассказывая друг другу, как это весело - играть в настоящем сказочном дворце.
   Игрушечный капитан, однако, ничего не забыл; а когда увидел, что они разговаривают таким образом на зубчатой стене - что он легко мог сделать со своего места на нижнем кирпиче, так искусно был построен этот замечательный дворец, - то почувствовал, что настало время вмешаться.
   - Ваше величество уже решили, как наказать пленницу? - спросил игрушечный капитан, держась очень чопорно и повысив голос настолько, чтобы его было слышно на зубчатой стене.
   Король посмотрел на пленницу, которая ему улыбнулась.
   - Итак, - скромно произнесла Димплс, - ваше величество уже приняли решение?
   - Прекрати! - сердито прошептал его величество. - Ты же знаешь, я не могу вести себя как король, если ты мне улыбаешься! - Затем он скрестил руки на груди и посмотрел на капитана. - Я решил вообще не наказывать пленницу, - торжественным тоном произнес он.
   - Как! - с яростью воскликнул капитан. - Вы вообще не собираетесь наказывать пленницу?
   - Нет, - осмелев, произнес его величество, - более того, я прикажу наказать вас за вмешательство в личные дела короля!
   Даже Димплс слегка заволновалась, увидев выражение лица капитана.
   - О Господи, - прошептала она принцу, - так он выглядел вчера, когда я сказала, что он - ненастоящий. Не будет ли разумнее не сердить его?
   Но ее маленький товарищ по играм выглядел сейчас так же, как тогда, когда он появился во дворце.
   - У короля, - величественно произнес он, - нет ни друзей, ни врагов. Капитан - всего лишь моя игрушка, и я могу сделать с ним все, что захочу.
   Гнев капитана не знал границ, когда он услышал это.
   - Вот что значит иметь короля, который не сделан из дерева, - сказал он. - Но вы забыли одну вещь, ваше величество!
   - Какую же? - спросил король, улыбаясь.
   - Нижний кирпич, - сказал игрушечный капитан, наклоняясь и вытаскивая его.
   Поистине, никогда еще не случалось такого грома и грохота, как тогда, когда игрушечный капитан вытащил нижний кирпич из дворца принца! Король и его пленница почувствовали, что они падают, проваливаются и куда-то летят. Но громче всего звучал язвительный смех игрушечного капитана.
  

* * * * *

  
   - Некоторые люди сказали бы, что это был всего лишь сон, - заметил принц Пикоти на следующее утро, когда они стояли над развалинами на полу детской.
   - Это не могло быть сном, - ответила Димплс, всегда бывшая до ужаса практичной, - потому что вот лежит голова игрушечного капитана.
   - А вот, - добавил принц, наклоняясь, - его туловище. Значит, он все-таки был наказан!
   - Жаль, - вздохнула Димплс, - что все это не может повториться.
   - Когда-нибудь, - заверил ее принц, - когда я стану королем, то построю еще один такой же дворец.
   - Но меня в нем не будет, - надулась Димплс, - потому что в твоем дворце не будет девочек.
   Принц Пикоти с задумчивым видом пнул деревянного капитана.
   - Ну, я в этом совсем не уверен, - сказал он, слегка покраснев. - Возможно, одна девочка в нем все-таки будет.
   - Ты уверен? - засмеялась Димплс. - А что, если она разрушит твой чудесный дворец?
   - Не разрушит, - серьезно ответил принц Пикоти, - потому что я ничего не расскажу ей о нижнем кирпиче.
  

ЛЕДИ ДАФФОДИЛИЯ

  
   Никто во всем королевстве не вел жизнь такую праздную, беспечную и легкомысленную, как леди Даффодилия. С самого рождения, она только и делала, что росла, росла и росла, так что, хотя ей было всего двенадцать лет, она уже была одного роста с графиней, ее матерью. На самом деле, она была достаточно высокой, чтобы гордиться этим, что, разумеется, было очень глупым с ее стороны, поскольку она, конечно, не имела к этому никакого отношения.
   - Ты на целый год старше меня, но я выше тебя на голову, - сказала она однажды принцу Бриллианту, когда тот пришел поиграть с ней. Она сидела на стене сада, так что могла смотреть вниз на маленького принца с высоты даже большей, чем обычно.
   - Фи! - сказала графиня, пившая чай на лужайке. - С принцами так не говорят.
   Принц Бриллиант вздернул подбородок и попытался максимально использовать свой рост.
   - Мне все равно, - отозвался он. - Я, например, ни за что не согласился бы иметь такие длинные ноги, как у тебя. К тому же, я многое знаю; я знаю даже о таких вещах, о каких ты никогда не слышала. Ты даже не сможешь ничего сказать об экспорте и импорте Волшебной страны, не заглянув сначала в книгу, не так ли?
   - Фи! - сказала королева-мать, также пившая чай на лужайке. - С маленькими леди так не разговаривают.
   Леди Даффодилия слегка наклонилась и разгладила складки на своих черных шелковых чулках, просто чтобы показать: она не забыла, насколько ее ноги длиннее ног принца. Принц предпочел этого не заметить.
   - То, что ты сказал, правда, - согласилась леди Даффодилия, которая всегда была прекрасна, даже когда сердилась. - Но все равно мне лучше, чем тебе. Я могу пойти и заглянуть в книгу, если захочу узнать эти скучные вещи, о которых ты так много думаешь; но даже все книги в мире не сделают тебя такой же высокой, как я!
   Принц был очень раздосадован, поскольку не оставалось никаких сомнений - леди Даффодилия победила в споре. Он неосторожно пнул безобидный кустик герани, который, подобно леди Даффодилии, никогда в жизни ничего не делал, только рос, - и сильно покраснел.
   - Ты всего лишь девочка, - сказал он. - А девочки слишком много о себе думают. Так говорит мой профессор.
   - Если бы ты был девочкой, - засмеялась леди Даффодилия, - твой рост не имел бы никакого значения! Но разве не очень неприятно быть таким маленьким, если ты мальчик?
   Принц повернулся и быстро пошел к садовой калитке. Он был принцем и поэтому не мог грубить леди Даффодилии, но он также был мальчиком, и если бы он остался еще хоть на минуту, то наверняка стащил бы ее со стены и хорошенько встряхнул.
   - Куда ты идешь? - крикнула она ему вслед, рассмеявшись еще сильнее, когда увидела, что он рассердился.
   - Куда ты идешь? - в один голос повторили королева и графиня.
   Подойдя к воротам, принц Бриллиант обернулся и посмотрел на них с решительным выражением, написанном на его маленьком круглом лице.
   - Я собираюсь найти способ подрасти, - ответил он. - Я не вернусь, пока не стану таким же высоким, как леди Даффодилия.
   Затем он вышел из ворот, захлопнул их за собой и зашагал прочь по раскаленной пыльной дороге. Королева и графиня только улыбнулись, так как не думали, чтобы он ушел навсегда; но леди Даффодилия соскользнула со стены на поросшую травой лужайку и заплакала.
   - Я прогнала моего любимого принца, - всхлипывала она, - и никогда больше не буду с ним играть.
   - Не плачь, - попробовала успокоить ее графиня, - твой принц скоро вернется.
   - Ты не знаешь его так же хорошо, как я, - сказала Даффодилия. - Он всегда говорит то, что думает, а поскольку совершенно ясно, что ничто не сможет сделать его таким же высоким, как я, то совершенно ясно, что он больше не вернется.
   Казалось, ее слова могут подтвердиться, потому что к вечеру принц не вернулся; и хотя королевские гонцы покинули той же ночью дворец и искали его по всему королевству в течение многих дней, недель и лет, не было найдено никаких следов маленького принца, который пошел искать способ стать выше. Итак, королевство осталось без наследника престола, а леди Даффодилия - без товарища по играм. Однако не в ее правилах было сидеть и плакать по этому поводу; к тому же она наконец-то нашла себе по-настоящему важное занятие.
   - Если принц ушел, чтобы стать таким же высоким, как я, - сказала она, - я останусь дома и стану такой же умной, как он!
   Поэтому она заперлась в графской библиотеке с кучей пыльных книг и изо всех сил старалась изучить экспорт и импорт Волшебной страны. Но стоило ей выучить одно, она сразу забывала другое; в конце концов, она совершенно запуталась, а это было очень серьезно, ибо совершенно очевидно: то, что мы даем Волшебной стране, нисколько не похоже на то, что Волшебная страна дает нам. А потом, задолго до того, как леди Даффодилия могла стать такой же умной, как принц, пришли люди и бросили ее в тюрьму, "потому что, - сказали они, - это ее вина, что потерялся наследник престола". Правда, ее заключили не в очень неприятную тюрьму, - это был красивый, уютный старый замок, стоявший посреди зеленой равнины; но в нем не с кем было играть и некого было дразнить, так что он определенно был тюрьмой. Вдобавок к этому, леди Даффодилия, казалось, наконец, перестала расти, потому что после ухода принца она не выросла ни на дюйм; а так как это лишило ее единственного занятия, она впервые в жизни принялась скучать без дела. Она устала изо дня в день смотреть на одну и ту же зеленую равнину, и решила для разнообразия превратить ее в сад; а цветы и кусты так гордились тем, что их посадили такие изящные белые ручки, что изо всех сил старались вырасти красивыми и понравиться леди Даффодилии; в результате маленькая леди из замка вскоре стала известна как самый замечательный садовник в королевстве.
   Тем временем, когда принц Бриллиант ушел от леди Даффодилии, дорога показалась ему такой жаркой и пыльной, что он вынужден был держаться поближе к изгороди; он не успел уйти далеко, как угодил головой в очень изящную паутину. Паук был чрезвычайно рассержен и разворчался; зато долгоносик, высвободившийся из паутины, был очень этим доволен.
   - Итак, мой маленький друг, - сказал он принцу, - куда ты так быстро бежишь этим прекрасным утром?
   Следует сказать, что одной из вещей, которой принц выучился у своего профессора, было умение разговаривать с долгоносиками, так что не прошло и пяти минут, как он поведал ему свою беду.
   - Ты знаешь, как сделать так, чтобы твои ноги увеличились в длине? - спросил принц, закончив свой рассказ.
   - Ну, - ответил долгоносик, - это одна из тех вещей, которые я знаю; но если я укажу тебе дорогу, как ты думаешь, хватит ли у тебя терпения сделать все, что я тебе скажу? Это может занять очень-очень много времени.
   - Я могу потратить на этот годы, и годы, и годы, и годы, - решительно ответил принц, и у долгоносика хватило ума понять, что он говорит серьезно.
   - Ты прав, - сказал он. - Тогда прыгай прямо в эту изгородь; и чем больше паутины ты порвешь по дороге, тем лучше; нет ничего противнее паутины!
   - А что мне делать, когда я прыгну? - спросил принц.
   - О, ты ничего не должен делать, - сказал долгоносик с улыбкой. - Просто дождись меня.
   - Хорошо, но ведь ты не заставишь меня долго ждать? - спросил принц, сунул корону под мышку, крепко зажмурился и прыгнул прямо в колючую живую изгородь.
   Снова открыв глаза, он обнаружил, что очутился в новой, незнакомой стране, сотканной из розовых снов, наполненной розовым воздухом и освещенной розовыми солнечными лучами. Не было видно ни людей, ни деревьев, ни гор, ни рек; но прежде чем маленький принц сумел заметить это, его голова наполнилась розовыми мыслями, и он забыл о леди Даффодилии, о том, что стало причиной его сердитости, и обо всем, что делало его несчастным, пока он находился в мире по другую сторону изгороди.
   - Ого! - воскликнул он. - Где это я?
   - Ты находишься в мире снов, - сказал кто-то ему на ухо. - А куда еще ты надеялся попасть?
   - А кто здесь живет? - спросил принц Бриллиант.
   Ему ответило множество голосов.
   - Конечно, здесь живем мы, - сказали они. - Мы - хорошие сны, и когда дети становятся такими хорошими, как ты, они приходят сюда, чтобы оставаться здесь, пока не вырастут.
   - А можно мне поиграть с вами? - спросил принц. В мире реальном он слишком любил книги, чтобы много играть, но здесь он чувствовал, что ему не нужно ничего делать, кроме как играть целыми днями.
   - Конечно, можно, - ответили сонные голоса, - для этого ты сюда и попал.
   Вскоре принц Бриллиант стал самым счастливым мальчиком на свете. Некоторые люди могли бы подумать: как это скучно, иметь приятелей, которых нельзя увидеть, но принц считал, что нет ничего более восхитительного, чем жить среди снов всю оставшуюся жизнь. Правда, он быстро забывал все, чему учил его профессор, но это было неудивительно, потому что в очень маленькой голове нет места для серьезных мыслей, а только для розовых.
   Вряд ли принц когда-нибудь снова захотел бы вернуться в реальный мир, если бы однажды не встретил прогуливающегося по дорожке долгоносика.
   - Привет! - посмеиваясь, сказал тот. - Тебе, кажется, пора возвращаться в реальный мир.
   - Как, уже? - воскликнул принц. - Ты же сам говорил, что мне придется ждать годы, годы, годы...
   - Ты провел здесь ровно семь лет, - прервал его долгоносик, - и тебе пора на встречу снам наяву.
   Принц вдруг начал что-то припоминать.
   - Но когда же я стану таким же высоким, как леди Даффодилия? - воскликнул он. Однако долгоносик только рассмеялся и, не тратя времени попусту, схватил принца, и тот начал падать, падать, падать - вниз, вниз, вниз, - пока не упал с глухим шлепком на мягкую траву лужайки и не оказался посреди самого прекрасного сада в мире. Чуть поодаль стоял старый серый замок, и пока он лежал, глядя на него, ворота распахнулись, и из них вышла изящная, очаровательная маленькая леди.
   Принц, вскрикнув, вскочил и протянул к ней руки, а леди Даффодилия бросилась в его объятия, нисколечко не задумываясь.
   - Где ты научился расти? - спросила она, глядя на него.
   - Ну, - честно признался принц, - я просто оказался в мире снов и ждал там, пока вырасту. Видишь ли, я все время был мальчиком, а не девочкой, поэтому не торопился так, как ты, поскорее повзрослеть.
   - Я пыталась стать такой же умной, как ты, - вздохнула леди Даффодилия, - но у меня в голове ничего не задерживалось. Я даже не могла сказать, каков экспорт и импорт Волшебной страны, не заглянув сначала в книгу!
   - Ничего страшного! - рассмеялся принц. - Не думаю, что там нет ничего импортного, поскольку у нас нет ничего, что бы мы могли отправить туда на экспорт. А что касается импорта, есть только одна вещь, которую Волшебная страна отправила в нашу страну, о которой следует помнить.
   - Что же это за вещь? - с тревогой спросила леди Даффодилия.
   - Это нечто не очень высокое, не очень серьезное, и не очень мудрое, - ответил принц. - Но оно милое, веселое и очаровательное, и называется оно - леди Даффодилия!
  

ВОЗДУШНЫЙ ЗМЕЙ, КОТОРЫЙ ХОТЕЛ УЛЕТЕТЬ НА ЛУНУ

  
   Джерри сделал самого большого змея в деревне, а Чабби, дочь дровосека, нарисовала на нем большую круглую луну и несколько звезд. Одного этого было достаточно, чтобы понять, - это вовсе не обычный воздушный змей, поэтому неудивительно, что Джерри очень гордился собой, когда бежал на деревенскую лужайку, чтобы запустить его.
   - Расступитесь в стороны! - сказал он, когда мальчики и девочки окружили его. - Сейчас вы увидите, как мой змей полетит прямо на луну!
   Без сомнения, Джерри очень гордился своим воздушным змеем; но ведь не каждый же день выпадает шанс запустить самого большого воздушного змея в деревне, особенно если тебе всего семь лет. Тем сильнее было его разочарование, когда он обнаружил, что змей не собирается лететь на луну. Каждый раз, когда он подбрасывал его в воздух, змей падал на траву; и хотя он снова и снова возобновлял свои попытки, используя самую замечательную веревку, которую можно было купить за два с половиной пенса, каждый мог видеть, что с самым большим воздушным змеем в деревне что-то не так.
   Джерри краснел, моргал и в отчаянии напоминал себе, что ему уже семь лет. Конечно, обидно потратить уйму времени на изготовление воздушного змея, который отказывается лететь на луну.
   - Глупый змей! - сердито пробормотал он. - Если бы у меня был шанс, я не задумываясь бы полетел на луну! Этот змей совсем не понимает своего счастья!
   Но когда все мальчики и девочки засмеялись, начали показывать на него пальцами и дразнить, он не смог сдержать слез. В конце концов, нельзя же все время говорить себе, что тебе уже семь лет. А дети засмеялись еще громче, когда маленький создатель воздушного змея вдруг бросился на землю и заплакал.
   - Что толку от воздушного змея, который не летает? - кричали ему. - Отнеси его домой, Джерри, и сделай такого же размера, как у других! Кстати, расскажи нам, что такое луна, когда твой змей окажется на ней!
   Джерри поднялся на ноги и погрозил им кулаком.
   - Когда-нибудь, - крикнул он в ответ, - я тоже посмеюсь над вами!
   - Когда же это случится, Джерри? - хором спросили девочки и мальчики.
   - Когда мой змей улетит на луну, - решительно ответил Джерри, забрал своего змея и отправился в школу, искать Чабби, дочь дровосека.
   - Привет, Чабби! - сказал он, сунув голову в окно классной комнаты. - Ты все еще не посчитала сумму?
   Чабби подняла на него полные печали глаза. После того, как она нарисовала луну и несколько звезд на самом большом воздушном змее в деревне, ей было неприятно сидеть в школе только потому, что она никак не могла посчитать, сколько раз семерка входит в шестьдесят три.
   - Я никогда не смогу этого сделать, Джерри, никогда! - со вздохом сказала она.
   - Чабби, - сказал Джерри, - ты плакала.
   Чабби торопливо протерла глаза руками.
   - Я так не думаю, - ответила она тихим голосом, - это просто три слезинки скатились по моему носу и размазались по грифельной доске. Ты же знаешь, Джерри, что я не плакала!
   Джерри немного смутился.
   - Мой змей не летает, - заметил он и постарался сделать вид, будто ему все равно.
   - Как? - воскликнула Чабби. - Твой змей не летает? Значит, у тебя есть более серьезная причина для слез, чем у меня.
   Джерри вскарабкался на подоконник и сел на нем, болтая ногами. Ему не хотелось, чтобы Чабби все время говорила о слезах.
   - Веревки перепутались, - с достоинством объяснил он. - Я думаю, причина в этом.
   - Вовсе нет, - решительно возразила Чабби. - Это потому, что у него слишком короткий хвост. Я тебе все время об этом говорила.
   Несомненно, в ее словах что-то было, но когда тебе семь лет и твой змей не летает, не так-то просто согласиться с тем, что ты, возможно, был неправ.
   - Если ты так много понимаешь в змеях, - сказал он, - можешь запустить его сама.
   - Я не могу, - вздохнула бедная маленькая Чабби. - Но если ты скажешь мне, сколько раз семерка входит в шестьдесят три...
   - Не скажу, - сердито перебил ее Джерри. - Как я могу считать, когда мой змей не летает?
   После этого он спрыгнул с подоконника и отправился на поиски кого-нибудь, кто объяснил бы ему, отчего его змей не летает. На полпути вниз по деревенской улице он встретил красивого черного ворона.
   - Добрый день, - сказал Джерри, который знал, что вороны могут многое объяснить, если захотят. - Ты можешь сказать мне, почему мой змей не летает?
   - Карр, карр! - каркнул ворон. - Девять раз, Джерри, девять раз! Карр, карр!
   "Интересно, что он имеет в виду", - подумал Джерри и поплелся дальше. Вскоре он встретил овцу. Конечно, овцы, как правило, мало что знают, зато им всегда хочется это рассказать. Поэтому Джерри сразу же спросил ее, почему его змей не летает.
   - Бее, бее! - ответила овца. - Девять раз, Джерри, девять раз! Бее, бее!
   "Сегодня все сошли с ума", - подумал Джерри и пошел дальше. В самом конце деревни над головой у него загудел майский жук.
   - Жжж! - жужжал майский жук. - Девять раз, Джерри, девять раз! Жжж!
   - Лети себе! - воскликнул Джерри. - Что вы все хотите сказать этим девять раз?
   Но майский жук не удалился ни на дюйм, наоборот, он подлетел еще ближе к голове Джерри.
   - Жжж! - жужжал он. - Девять раз, Джерри, девять раз, девять раз, девять раз, девять раз...
   Внезапно Джерри понял, что имел в виду жук, и это было неудивительно, учитывая, насколько близко тот находился в этот момент к его голове.
   - Конечно, девять раз! - воскликнул он. - Почему я не подумал об этом раньше? - После чего развернулся и потащил своего змея обратно в школу, где Чабби все еще сидела, вздыхая над своей задачей.
   - Она входит ровно девять раз, Чабби, - сказал он ей через окно, - так что теперь ты можешь уйти из школы и помочь мне со змеем.
   - Куда мы отправимся, Джерри? - спросила Чабби, написав решение и присоединяясь к нему.
   - Мы пойдем по дороге и попробуем узнать, почему мой змей не летает, - ответил Джерри. Они вдвоем ухватили самого большого змея в деревне и пошли с ним по дороге.
   - А как мы узнаем, почему твой змей не летает? - спросила Чабби, когда они ушли уже довольно далеко. По правде говоря, она не пила чаю и вдруг почувствовала, что ужасно проголодалась.
   - Мы будем спрашивать всех, кого встретим, - ответил Джерри, который уже пил чай, а потому не был голоден. - Наверняка найдется кто-нибудь, кто сможет объяснить это, и мы не успокоимся, пока не найдем его.
   - Но мы пока никого не встретили, - печально заметила Чабби. - Как ты думаешь, сколько времени нам еще придется идти, пока мы не встретим того, кто нам нужен?
   - Возможно, годы, - весело ответил Джерри. - Но если поторопимся, то можем встретить его раньше.
   С этими словами он ускорил шаг, и Чабби пришлось бежать, чтобы не отстать от него. Уже начинало темнеть, местность казалась все более и более пустынной.
   - В мире не так много людей, как я ожидал, - разочарованно сказал Джерри. - Я очень надеюсь, что скоро мы встретим кого-нибудь, кто объяснит, почему мой змей не летает.
   В этот момент ему показалось, что он слышит что-то позади себя, что-то, похожее на всхлип. Конечно же, это была Чабби, вытиравшая глаза уголком передника.
   - Мне хочется есть, - всхлипнула она. - Мне хочется чаю. Разве мы не можем вернуться домой, Джерри, и отложить поиски на завтра?
   Джерри посмотрел на нее и вздохнул. Если бы это был кто-то другой, а не Чабби, он наверняка рассердился бы. А так, он только прислонил змея к изгороди и заставил ее сесть рядом с ним.
   - Боюсь, я не знаю дороги домой, - сказал он, - но если ты подождешь меня здесь, я пойду и принесу тебе что-нибудь поесть.
   Он понятия не имел, где искать еду, но пошел по дороге так быстро, как только мог, в надежде скоро добраться до какого-нибудь дома. Однако дома он не нашел, но зато встретил человека, маленького старичка, несшего на плечах большой мешок. Увидев Джерри, он скинул мешок на землю и начал развязывать его горловину.
   - Ну, мой мальчик, - сказал он дружелюбным тоном, - что тебе нужно из моего мешка?
   - Это зависит от того, что у вас в мешке, - быстро ответил Джерри.
   - У меня в мешке есть много чего, - ответил старичок, - в нем есть то, чего хотят все. У меня в нем есть смех и слезы, счастье и печаль; я могу достать из него бедность или богатство, смысл или бессмыслицу; способ узнать то, что ты не знаешь, и способ забыть то, что ты знаешь. Игрушка, которая меняется всякий раз, когда ты этого захочешь, или книга, рассказывающая истории, когда тебе захочется ее послушать, или пара обуви, в которой ты сможешь танцевать с детства до самой юности. Выбирай все, что тебе нравится, и это будет твоим; но помни, я могу дать тебе только одну вещь из своего мешка, так что подумай хорошенько, прежде чем принять решение.
   Джерри не стал думать.
   - У тебя есть в сумке что-нибудь поесть, что-нибудь такое, что порадует маленькую голодную девочку, которая, к тому же, не пила чай? - спросил он.
   Маленький старичок улыбнулся и вытащил маленький пирог размером с кулак Джерри. Было не похоже, чтобы он смог утолить голод Чабби; но когда старичок, протянув Джерри пирог, исчез вместе со своим мешком, жаловаться стало некому. Джерри быстро вернулся к тому месту, где оставил Чабби, и, к его великому облегчению, ее лицо просияло, стоило ей только съесть один маленький кусочек.
   - Какой замечательный пирог! - воскликнула она. - У него вкус клубничного джема, ирисок, мороженого и всего того, что я люблю больше всего на свете. И, ты только взгляни! Как только я откусываю от него кусочек, он снова становится целым, так что я никогда не смогу съесть его целиком. Съешь и ты, Джерри.
   - Ну, - сказал Джерри, откусив кусочек, - на вкус он как булочка со смородиной, имбирем и всем тем, что я люблю больше всего. Несомненно, мы не будем голодать, пока у нас есть этот волшебный пирог. - После чего рассказал, как он к нему попал.
   - Возможно, - заметила Чабби, - старичок мог бы объяснить тебе, почему твой змей не летает?
   - Наверное, мог бы, - небрежно ответил Джерри, - но я как-то не подумал спросить его об этом. Мы найдем и спросим кого-нибудь еще.
   Однако, когда они огляделись в поисках змея, его нигде не было видно. Луна услужливо вышла из-за облаков и помогала им, как могла; но, хотя они искали очень долго, им так и не удалось найти ни малейшего следа самого большого воздушного змея в деревне.
   - О Господи! - вздохнула Чабби. - Наверное, я заснула, пока тебя не было, и кто-то забрал змея. Но мне кажется, я все время бодрствовала.
   - Конечно, так оно и было на самом деле! - раздался голос из изгороди. - Но тебе следовало быть очень бдительной, чтобы не дать змею ускользнуть, как только взошла луна!
   Разумеется, никто не мог появиться так неожиданно, чтобы объяснить случившееся, кроме вимпа; поэтому дети нисколько не удивились, увидев вимпа, выскользнувшего из изгороди и усевшегося на верхушку чертополоха.
   - Ты хочешь сказать, что знаешь, куда подевался змей? - спросили дети.
   - Взгляните вон туда, и увидите сами, - ответил вимп, указывая на небо.
   Небо было усеяно звездами, сотнями и тысячами звезд, и все они мерцали вокруг луны точно так же, как Чабби нарисовала их на воздушном змее. Только она никак не могла отделаться от мысли, что ее звезды гораздо больше похожи на звезды, чем настоящие; но это, возможно, объяснялось тем, что настоящие звезды были так далеко. Одна из них заметно отличалась от прочих; у нее имелся длинный яркий хвост, сверкавший, как глазурованный пряник на Рождество, и она неслась по небу с такой скоростью, что остальным звездам приходилось спешно уступать ей дорогу. Большинство людей, выглядывавших из окон своих домов той ночью, думали, что видят комету, но Джерри и Чабби знали, что это не так.
   - О! - воскликнули они, хлопая в ладоши. - Вот наш змей, и он все-таки летит на луну!
   - В этом нет никаких сомнений, - сказал вимп, все еще сидевший на верхушке чертополоха.
   - Но почему он не полетел на луну сегодня днем, когда все мальчики и девочки смотрели на него? - огорченно спросил Джерри.
   - Потому что не было луны, на которую можно было бы полететь, конечно! - ответил вимп. - Не стоит ожидать слишком многого даже от самого большого змея в деревне. Как только он увидел луну, он сразу к ней полетел.
   - Значит, если бы я нарисовала на нем солнце, а не луну, он улетел бы сегодня днем! - воскликнула Чабби.
   - Разумеется! - подтвердил вимп. - А что заставило нарисовать тебя на воздушном змее именно луну?
   - Видишь ли, луна такая красивая и ее легко рисовать, - ответила Чабби. - Все, что нужно сделать, это обвести кругом самую большую суповую тарелку, какую только можно найти; затем суповая тарелка убирается, рисуются глаза, нос и рот, - вот и все! Имея кисточку и три краски, вряд ли можно нарисовать что-нибудь более простое.
   - Нет, можно, - возразил вимп. - Ты можешь нарисовать солнце, и это гораздо лучше, чем рисовать луну - противная, глупая, холодная луна!
   - Но ты же не можешь нарисовать солнце, если у тебя всего три краски, - стояла на своем Чабби. - Для того, чтобы оно сияло как следует, требуется гораздо больше красок, но даже тогда это получается не всегда.
   - Сияло! - повторил вимп. - Кто говорит о сиянии? Когда я говорю: солнце, я, разумеется, имею в виду другую сторону солнца. К твоему сведению, она не блестит.
   Он так обиделся, что Чабби поспешила его успокоить.
   - Мне очень жаль, - сказала она. - Конечно, мне бы очень хотелось нарисовать вашу сторону солнца, но это трудно сделать, поскольку я никогда там не была.
   - Возможно, - согласился вимп, - но если дело только в этом, я отправлю тебя туда прямо сейчас. Согласна?
   Чабби оглянулась, но Джерри все еще смотрел на звезду с длинным хвостом, вызвавшую такой переполох на небе. В этот момент змей достиг луны и прилунился на нее с громким всплеском. Джерри глубоко вздохнул.
   Это заставило Чабби принять другое решение.
   - С твоего разрешения, - сказала она, поспешно поворачиваясь к вимпу, - думаю, мы предпочли бы отправиться на луну.
   Вимп страшно рассердился.
   - Что? - воскликнул он, всем телом дрожа от негодования. - Ты скорее полетишь на луну, чем на солнце? Мне тебя жаль!
   Чабби уже готова была испугаться, когда подошедший Джерри обнял ее за плечи.
   - Видишь ли, - сказал он вимпу, - нам нужна не луна, а воздушный змей. Который, к сожалению, улетел на луну. Наверное, я этому рад, - добавил он с некоторым сомнением, - но мне бы хотелось, чтобы он подождал и забрал меня с собой.
   - Что ж, - сказал вимп, немного успокоившись, - если вы совершенно уверены, что не хотите лететь на луну, я с величайшим удовольствием отправлю вас туда. Сейчас я вызову комету. - Он приложил пальцы ко рту и свистнул так, чтобы его свист был слышен на небе. - Я вдруг подумал, - задумчиво продолжал он, - это очень хорошо, что вы не захотели отправиться в страну вимпов, потому что в таком случае пришлось бы ждать до утра.
   - А почему мы не можем отправиться в нее ночью? - спросил Джерри.
   - Потому что в страну вимпов нельзя попасть ночью, - быстро ответил вимп. - Когда солнце садится, оно забирает с собой свою обратную сторону, и она не появится до утра, пока солнце не взойдет. Я не был бы здесь и сейчас, если бы не упустил последний солнечный луч сегодня вечером. Это самое худшее из жизни в том месте, которое исчезает каждую ночь.
   - Но на самом деле она не исчезает, - возразила Чабби, желая показать, что она все-таки разбирается в географии. - Солнце сейчас светит где-то в другом месте, просто мы его не видим.
   - Ерунда! - с презрением сказал вимп. - Не верь тому, что тебе говорят о солнце! Кто сказал, что оно не исчезает? Кто-нибудь когда-нибудь ходил за ним, чтобы посмотреть, правда ли это?
   - Н-нет, - с сомнением произнесла Чабби, - но...
   - А это доказывает, что оно больше не светит, - с торжеством произнес вимп. - Есть много любопытных людей, которые отправились бы за солнцем, если бы оно не исчезало каждую ночь. Ему, как вы понимаете, требуется хотя бы немного отдохнуть, чтобы снова улыбаться всем на следующее утро.
   - И вимпы тоже исчезают каждую ночь? - спросил Джерри.
   - Конечно, - ответил вимп. - А вы, разве нет?
   - Я и не знал, что это так, - сказал Джерри, немного озадаченный. - Я думал, мы просто спим.
   - Это сначала, - объяснил вимп. - А потом ты исчезаешь.
   - Нет, мы не исчезаем, - уверенно заявила Чабби. - Если бы мы исчезали, нам бы не снились сны.
   - У тебя определенно не было бы снов, если бы ты не исчезала, - усмехнулся вимп.
   - А как же насчет сегодняшней ночи? - спросил Джерри. - Ты хочешь сказать, что мы уже исчезли?
   Вимп вздохнул.
   - Некоторые люди никогда не узнают, когда они исчезают, - пожаловался он. - А вот и ваша комета; прыгайте на нее, а то опоздаете.
   К ним устремилась огромная сияющая комета и легла поперек дороги, в ожидании, когда на нее сядут. Дети вскарабкались на ее широкий сверкающий хвост и крепко вцепились друг в дружку, в то время как вимп встал перед ними, положив руки на голову кометы, словно на руль; после этого они взлетели с ужасающей скоростью, прямо сквозь чудесную синюю тьму, простиравшуюся вокруг них. Далеко вверху виднелась широкая полоса света, опоясывающая луну; а позади нее располагалась страна звезд, но они были так далеко, что еще совсем не казались настоящими звездами.
   - Боишься темноты? - спросил вимп через плечо.
   - О, нет, - ответила Чабби. - Я боюсь только той темноты, которую вижу дома, когда гаснет свеча. А эта темнота приятная, дружелюбная, и никакие свечи не имеют для нее значения.
   - Я не так уж много об этом знаю, - сказал вимп. - Но если бы тебе нужно было управлять кораблем, думаю, ты не возражала бы против пары свечей.
   - Вы ориентируетесь по компасу? - с нетерпением спросил Джерри. Кто-то подарил ему компас на его последний день рождения, и с тех пор он им пользовался. Он даже несколько раз опаздывал в школу, ориентируясь по сторонам света.
   - Конечно, нет, - ответил вимп. - Когда ты путешествуешь на комете, то просто направляешь ее в нужную тебе сторону. - С этими словами он резко повернул комету, и она, выплыв из синей тьмы, понесла их в таинственную тусклую серость страны звезд.
   - Они похожи на настоящие звезды, - пробормотала Чабби, потому что сомневалась в том, что звезды, нарисованные ею на воздушном змее, нарисованы правильно. Было очень приятно обнаружить, что звезды, проносившиеся мимо них сотнями и тысячами, выглядели точно так же, как те, которые она привыкла видеть на рождественских елках, и имели такие острые лучи, что было бы совсем неприятно случайно налететь на какую-нибудь из них. На самом деле, вимп сделал все, что было в его силах, чтобы миновать страну звезд, не столкнувшись ни с одной из них, хотя комета и не произвела в небе и половины того смятения, которое произвел воздушный змей Джерри. Но, с другой стороны, воздушный змей Джерри и не был кометой, а это имело важное значение.
   По мере приближения к луне становилось все светлее и светлее, и даже звезды стали казаться бледными в белом свете, сиявшем поблизости от границ их страны. Звезды также тускнели, потому что они, естественно, предпочитают светить там, где их можно увидеть, а здесь, на самой границе их страны, их было почти не видно. Затем вимп снова повернул комету, и она плавно скользнула из страны звезд в бледно-белую страну луны.
   - Это как будто находиться внутри огромного пламени, которое не обжигает, - прошептала Чабби.
   Даже вимп был вынужден признать, что в стране луны имеется что-то хорошее.
   - Для тех, кто любит свет, - согласился он, - луна - это хорошо. Что касается меня, я предпочитаю страну вимпов, где света нет вообще. Вы не можете сказать это ни о какой другой стране, ни по эту, ни по ту сторону солнца.
   - Я это и не хочу говорить, - возразила Чабби. - И я очень рада, что в моей стране есть свет.
   - Но ведь это не так, - возразил вимп. - В вашей стране есть только чужой свет! Был бы у вас свет, если бы вы не получали его из стран неба, а?
   Чабби подумала, что будет разумным сменить тему разговора.
   - Пожалуйста, - вежливо сказала она, - не мог бы ты сказать мне, когда мы доберемся до луны?
   - Когда? - рассмеялся вимп. - Мы уже на луне!
   Чабби растерянно огляделась по сторонам.
   - Но где же глаза, нос и рот? - спросила она.
   Вимп покачал головой.
   - Боюсь, - серьезно сказал он, - что они остались в суповой тарелке. Возможно, Джерри знает, где их искать.
   Но Джерри повсюду искал что-то гораздо более важное. Кто-то, может быть, хотел бы проделать такой длинный путь, чтобы найти на луне человека, но он намеревался найти здесь самого большого воздушного змея в деревне, змея, на изготовление которого у него ушло шесть свободных дней.
   - Как ты думаешь, мы скоро его найдем? - нетерпеливо спросил он.
   Никто ему не ответил, потому что в этот самый момент комета остановилась так внезапно, что все трое едва не упали с нее. Однако в этом не было вины кометы, потому что путь ей преграждал воздушный змей Джерри, так что в ту ночь всем ужасно повезло, что в небесных странах не произошло ни одного серьезного несчастного случая.
   - Почему ты не смотришь, куда летишь? - спросил змей таким легкомысленным тоном, какого только и можно было ожидать от воздушного змея.
   Джерри был так поражен, что к нему в подобном тоне обратилась вещь, которую он сделал своими собственными руками, что не нашел слов для ответа. Комета, однако, не собиралась вступать в разговоры; она просто наклонила голову и бросилась прямо на воздушного змея Джерри. Нет сомнения, что через минуту в центре луны разразилась бы страшная битва, если бы странный, чистый голос не раздался как раз вовремя, чтобы предотвратить ее.
   - Кто посмел поднять такой шум в моей стране? - сказал голос.
   - Привет! - пробормотал вимп. - Этого я и ожидал. Пока, дети, я исчезаю! - И, опустив руки вниз, он соскользнул с головы кометы и исчез в направлении страны звезд.
   В то же самое время из бледно-белой дали страны луны появилась высокая фигура, такая же белая, нежная и мерцающая, как окружающий ее свет.
   - Это... может быть, это лунный человек? - прошептала Чабби.
   Фигура приблизилась, и они увидели, что это была странная, таинственного вида белая колдунья.
   - Я - владычица луны, - сказала она ясным, холодным голосом. - Снег, безмолвие и простор там, куда я прихожу; когда я улыбаюсь, мир делается красивым, но цветы при этом лишаются своего цвета, вода - ряби, а солнечный свет - тепла.
   Она огляделась, и взгляд ее упал на воздушного змея Джерри.
   - Что это существо делает в моей стране? - спросила она.
   Казалось, самый большой воздушный змей в деревне сразу постарался стать как можно незаметнее; он задрожал, лежа у ног владычицы луны, и не мог вымолвить ни слова в свое оправдание. Джерри, однако, собрался с духом, чтобы ответить за него. В конце концов, змея сделал он, а потому чувствовал себя обязанным защищать его.
   - Пожалуйста, - сказал он. - Это мой змей. Я сделал его сам - на это ушло шесть свободных дней, а Чабби нарисовала на нем луну и звезды.
   - Боюсь, - поспешно добавила Чабби, - что луна не очень похожа на луну, но это лучшее, что я могла нарисовать тремя красками и кисточкой. Зато звезды получились очень похожими.
   Владычица луны презрительно улыбнулась.
   - В самом деле, звезды! - заметила она. - Какая разница, как нарисованы звезды? Луна гораздо важнее, а она нарисована неправильно! К тому же, дети, хотела бы я знать, кто сказал вам, что вы можете явиться в мою страну?
   - Нас привез сюда вимп, - объяснил Джерри. - Он был здесь минуту назад, но только что куда-то исчез.
   - Не сомневаюсь, - сказала Владычица луны с легким смешком, заставившим их вздрогнуть. - Вимп знает, что лучше не вставать у меня поперек пути. Я могу превратить их смех в иней, и им это не нравится. Что касается вас, то если вы не хотите остаться замороженными в самом центре луны, вам лучше поспешить домой.
   Чабби очень хотелось поскорее улететь, потому что у нее не было ни малейшего желания провести остаток жизни с кем-то, кто своим смехом заставляет вздрагивать. Джерри, однако, не собирался просто так покидать луну.
   - Пожалуйста, можно я возьму своего змея с собой? - смело спросил он. - Я хочу показать мальчикам и девочкам, что он все-таки долетел до луны.
   - Все это очень хорошо, - возразил змей, вернув себе самообладание и перестав дрожать, - но я не хочу возвращаться к девочкам и мальчикам, которые не умеют меня ценить. Если воздушный змей когда-то был кометой, вы не можете ожидать, что он закончит свои дни обычным воздушным змеем.
   - Ну что же, - сказала Владычица луны, плотнее закутываясь в плащ и отходя от них, - уладьте это между собой, только, пожалуйста, сначала покиньте мою страну. Что касается меня, мне нужно закончить работу с инеем до рассвета.
   Едва она закончила говорить, как слабый розовый отблеск пронзил белый свет вокруг нее и коснулся края ее мантии. Она тут же пронзительно вскрикнула и в сильнейшем возбуждении замахала руками.
   - Уходите! Приближается рассвет, вас поглотит заход луны, - крикнула она. - Уходите!
   Чабби расплакалась, потому что не очень-то приятно слышать, что тебя вот-вот поглотят. Но Джерри не растерялся.
   - Прыгай, Чабби, прыгай! - крикнул он, схватив ее за руку и отскочив от кометы. Чабби, наверное, поступила так, как ей было сказано, потому что в следующее мгновение она уже сидела рядом с ним на самом большом воздушном змее в деревне. Что же касается кометы, то ей очень хотелось вернуться туда, где ее можно было увидеть, поэтому она совершила большой прыжок вниз, в страну звезд, точно так же, как прежде это сделал вимп, и больше ее никогда не видели.
   - А теперь, - строго сказал Джерри своему воздушному змею, - ты должен немедленно отвезти нас домой, и без всяких глупостей! Если ты хочешь остаться и быть поглощенным, то нам этого совсем не хочется. Ты сможешь вернуться и быть кометой до конца своих дней, мне все равно; но я твердо решил: сначала ты покажешь в деревне, что умеешь летать. Так что, лети вниз, на землю!
   Очевидно, змей почувствовал, что в словах Джерри есть какой-то смысл, потому что больше не возражал, а быстро уплыл из страны луны, как раз вовремя, чтобы не быть поглощенным. Путь вниз был гораздо проще, чем вверх, потому что солнце вставало так быстро, как только могло, а звезды исчезали так быстро, что ни одна не встретилась им на пути. Это было очень хорошо, потому что, как уже было сказано, воздушный змей Джерри не умел быть кометой, и ему требовалось хорошее управление, чтобы пройти страны неба и избежать при этом несчастного случая.
   Чабби так проголодалась, что вспомнила о волшебном пироге, а поскольку наступило время завтрака, то, конечно, у него был вкус молока, овсянки и яичницы с беконом. Но Джерри отказался откусить даже самый маленький кусочек. Его занимали мысли о том, что скажут другие мальчики и девочки, когда увидят, как он летит домой на своем воздушном змее.
   Солнце ярко светило, птицы пели, а дети смеялись по дороге в школу, когда Джерри и Чабби наконец добрались до дома на самом большом воздушном змее в деревне.
   - Ах, ах! - закричали мальчики и девочки, подбегая к ним в сильном волнении. - Вон Джерри и Чабби катаются на самом большом воздушном змее в деревне! Где ты был, Джерри?
   Джерри важно улыбнулся и помахал им в ответ рукой.
   - Разве вы забыли? - заметил он. - Разве я не говорил вам, что мой змей полетит на луну?
   Затем Джерри отправился домой завтракать, а его воздушный змей улетел обратно в страны неба и стал кометой.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"