Выживем!


Бывают края, что недвижны веками,

Зарывшись во мглу и мох.

Но есть и такие, где каждый камень

Гласит голосами эпох

Н.Заболоцкий


               Мягкая, липкая грязь бездорожья липла к сапогам, забивала колёса телег; унылый 

дождь скрывал горизонт; в зарослях колючего терновника путались лошади... Покорно

 молчали изнурённые долгим переходом женщины и дети, с надеждой вглядываясь в
 
скрытую осенней моросью даль: не виден ли тот благодатный край, щедро дарованный 

их мужьям и отцам. А они, гордые, смелые, вольные, как орлы, тихо переговариваются, не
 
зная, радоваться или нет щедрости императрицы, по чьей милости оставили они
 
насиженные места и устремились обживать новые и, говорят, плодородные земли в устье

 реки Кубани. 

- Степь да степь... Широкая, как душа казака. Да вот примет ли она нас?- с сомнением,
 
глядя вдаль, говорил молодой дюжий парень.

- Трудиться будем - примет. Мы-то не только воевать обучены, и хлеб добрый взрастить 

сможем,- уверенно отвечал статный усатый казак.

- Верно... Но здесь растёт один камыш, комарья тучи. Заедят проклятые.

- Выживем, авось не баре. Зато простору сколько. Хозяевами будем на этой земле. Наша 

она теперь, наша...


  Длинная вереница телег, пеших, конных становилась короче: куренные атаманы,
 
облюбовав себе место, оставляли свой курень, чтобы поселиться здесь навеки.
 
Щербиновский, Каневский, Тимашевский, Титоровский...

В глубь плавней направил своих казаков атаман Поповического куреня: рыбы, птицы 

больше - выживем! И закипела жизнь в диком степном крае. Поделились казаки с

 необузданной природой широтой и светом своей души, матерью, матушкой назвали. И 

откликнулась земля: покладистой, щедрой стала, расцвела под трудолюбивыми
 
ласковыми руками казаков и казачек.

Именно таким я увидела этот край в детстве. Я смотрела на мир глазами ребёнка и не

 могла наглядеться на окружающее меня. Тёплое, яркое солнышко, казалось, улыбалось 

всем, а мне - больше всех! Оно как бы говорило: " Не бойся, девочка, ты дома, всё вокруг 

твоё!" Да, это был мой, поистине волшебный мир, то белоснежный и махровый, то 

изумрудный и лучистый, то багрово-золотистый и летящий. Я насквозь была пропитана

 свежими чудными запахами и каждый день с нетерпением ждала новых изменений,

 будивших во мне столько эмоций! Они были настолько выразительны и прекрасны, что я

 их помню до сих пор.

Мой детский мир был полон самых светлых красок. Тёмных пятен в моих воспоминаниях
 
нет. Я думаю, что во многом это заслуга и окружающих меня людей: моей семьи - старого

 казачьего рода, моих друзей, просто станичников - нынешнего поколения казаков.

Современные казаки и казачки ни в чём не уступают своим предкам. Могу предположить: 

даже в чём-то превосходят их. Им передалась широкая, весёлая, богатая душа того самого 

усатого казака, который более двух сотен лет тому назад поселился в этом краю. Она-то и 

помогает людям жить и не унывать. В ней да ещё в огромном трудолюбии та незримая

 связь поколений, которая делает мой край богатым, щедрым и прекрасным! Мои

 современники наделены той же богатырской неудержимой силой, которая помогает

 преодолеть трудности, пережить невзгоды.

Человек, выросший под жарким южным солнцем, не может быть другим. Он просто

 обязан нести огонь в душе и передавать его своим потомкам, чтобы не угасла жизнь на

 нашей благодатной земле.

Там, где когда-то остановился атаман Поповического куреня, большая кубанская станица
 
Калининская, а вокруг та же бескрайняя степь. Вот только разговоры у людей другие:

- Хлеб дорожает, а пенсия всё та же. Выживем ли?

- Молодёжь-то нынче какая, ничего святого. Выживем ли?

- Погода не балует. Который год уж в дела труженика вмешивается. Выживем ли?

И вдруг среди этого хора сомневающихся, недовольных слышу уверенное, когда-то уже 
сказанное:

           - Выживем! Не баре. Всем трудно, но мы хозяева и судьбы своей и на земле своей. 
Наша она, наша...