Тихонов Алексей Константинович : другие произведения.

Дорога в Крым

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О том, что по Земле может шарахнуть астероид, говорили и раньше. А две недели назад это стало очевидным фактом. Все расчеты и наблюдения показали, что катастрофа неизбежна. Супергерой никуда ни на чём не полетит. Нет ни Супергероя, ни подходящего корабля. Однако, две недели ещё есть... И каждый сам решает, на что их потратить... А как эти две недели провели бы Вы?

   Дорога в Крым
  
   Утром 19 мая Мишка проснулся, почему-то, очень рано. Солнце ещё не успело заглянуть в окно, но в комнате было светло, и как будто нарядно, как бывает в день рожденья, или в первый день отпуска. На кровати сидел Яша - огромный, пушистый, огненно рыжий сибирский кот. Он всегда приходил утром, забирался на кровать и терпеливо ждал, когда Мишка проснётся. Потрепав кота по лохматому загривку, Мишка перевернулся на другой бок и уткнулся в подушку, но сон уже успел убежать. За дверью прошаркал отец, с кухни послышался его кашель и звяканье чайника.
   С сухим щелчком включился поставленный с вечера на таймер телевизор. Худой, очкастый Осокин в очередной раз рассказывал о приближающемся к Земле огромном астероиде, о беспорядках в Америке, о беспорядках у нас, о беспорядках...
   -Яша, выключи эту лабуду. - пробурчал Мишка, но кот не тронулся с места. - Ну, хотя бы пульт принеси.
   Как будто поняв его, кот поднялся, но вместо того, чтобы пойти за пультом, боднул своим лохматым лбом Мишкину руку, уселся и заурчал ещё громче.
   Выключив телевизор, Мишка пошёл бриться. "Странные люди-эти телевизионщики" думал он, соскребая бритвой жёсткую щетину "Через две недели всем конец, все заводы давно стоят, магазины закрылись, а эти просто трудоголики какие-то. Может, надеются, что башню не затопит и они выживут? Так ведь, передачи они в телецентре готовят. А он по высоте всего пять-шесть этажей... Говорят, до Москвы, дойдёт волна сто семьдесят метров в высоту, с большой скоростью будет идти - и телецентр и башню точно смоет".
   Побрившись, Мишка пошёл на кухню, плюхнулся на свой стул и стал с аппетитом уплетать бутерброды, уже приготовленные матерью. За столом царило гробовое молчание - с тех пор, как стало известно про астероид, оживлённые, обычно, семейные беседы за утренним и вечерним чаем прекратились.
   - Сегодня собираем вещи, а завтра с утра выезжаем в Алексин. - внезапно произнёс отец, перестав звенеть ложкой о края чашки. - Будем на бабушкином участке погреб рыть. Зацементируем его, герметизацию проведём, скоммуниздим где-нибудь кислородный баллон - глядишь, и пересидим месяц, пока вода не сойдёт.
   - Ну да, только сперва нужно будет венки где-нибудь скоммуниздить. - ухмыльнулся Мишка. - Я, лично, никакой погреб рыть не буду. Я вас в Алексин завезу - и в Крым поеду. Я в этом году не купался ещё.
   Отец перестал жевать и только непонимающе моргал глазами. Он не привык, чтобы кто-нибудь из домашних спорил с ним, и теперь должна была разыграться настоящая буря. Но, вопреки Мишкиным ожиданиям, бури не случилось.
   - Что, помогать нам совсем не станешь? - голос отца стал глухим, словно простуженным.
   - Нет, не стану. Мне в Крым надо. Машка, поедешь со мной?
   Машка только испуганно замотала головой, и Мишке стало жутко досадно. За свои 16 лет моря она не видела ни разу, и теперь последние две недели должна будет провести за рытьём братского семейного склепа. "Надо будет уговорить её поехать"- подумал Мишка.
   - Миша, мы думали, что все вместе будем, когда это начнётся... - мать опять собиралась заплакать.
   - Оставь его! Похоже, он давно всё решил. Пусть каждый поступает так, как должен. А мы попробуем выжить - посмотрим, кто окажется прав. - отец, казалось, совсем не сердился. - Ты с Настей едешь?
   Напоминание о Насте совсем испортило Мишке настроение. Было обидно за исчезнувшее ощущение праздника. Крым был для Мишки сказкой, пережитой пять лет назад, когда он, ещё беззаботным студентом, ездил туда на две недели с друзьями. Было выпито море пива, съедена тонна шашлыков, пахлавы и горячей кукурузы, которыми торговали на пляже. А потом, в сентябре, была истрачена куча денег на лечение какой-то "прелести", позаимствованной у смешливой, пухлой хохлушки.
   - Ну, кто же едет в Тулу со своим пистолетом? - попытался пошутить Мишка, но домашние ещё больше нахмурились. Дожевав бутерброд, он поспешил выскользнуть из кухни.
   Уже две недели Мишка пытался объяснить себе, почему его стало так напрягать Настино общество, и даже её звонки. Ведь раньше они считали себя идеальной парой, за год, который они были вместе, ухитрились ни разу не поссориться. Однако, перспектива провести с ней последние часы наводила на Мишку тоску. Предстоящее сегодня объяснение также не вызывало восторга.
   Он уже натягивал старую, промасленную куртку, собираясь идти в гараж, чтобы завершить начатые ещё позавчера приготовления к дальней дороге, когда зазвонил телефон.
   - Слушай, Мишик, у меня потрясающая идея! - Настин голос просто звенел от восторга. - Давай поедем в Крым. Там в горах есть пещеры, наверняка их не затопит. Кстати, и на Кавказ тоже можно!
   - Ты сама-то веришь в то, что говоришь? Затопит обязательно. Горы, пещеры - это не выход. Я завтра еду со своими в Алексин, построим там убежище, может и обойдётся.
   - Мишик, - Настин голос совсем завял, - ты действительно считаешь, что нам не нужно быть оставшиеся две недели вместе?
   - Я должен быть вместе со своими. Я очень хочу взять тебя с собой, но возможности такой просто нет.
   - Ты приедешь ко мне сегодня? Я хочу увидеть тебя перед тем, как уедешь.
   - Я очень хотел бы приехать, но мне надо будет сегодня машину готовить к дороге, заднюю подвеску всю перебрать надо, если...
   В трубке послышались короткие гудки.
   "Семёрка" Мишкина была "дамой" весьма капризной, внимания к себе требовала часто. Он купил машину два года назад, и уже тогда возраст её был, по машинным меркам, преклонный. В семье этот автомобиль был первым, за последние двадцать лет, т. к. отец панически боялся садиться за руль, побывав, когда-то давно, в аварии. Ещё учась в институте, Мишка постоянно где-нибудь подрабатывал. А так как в семье был относительный достаток, все заработанные деньги оставались в Мишкином кармане. Истратить их на пиво тоже не получалось, поэтому в первую же субботу после получения диплома инженера, Мишка отправился на авторынок и вернулся оттуда на колёсах.
   Сделав, что хотел, Мишка покатался минут 10 по дворам, просто, чтобы убедиться, что всё работает. Прохожих на улицах практически не было. В старом магазине, где мать всегда покупала вкусные булки, вместо окон зияли пустые проёмы. Внутри и сейчас кто-то хозяйничал. Всё это настолько контрастировало с солнечной майской погодой, что становилось жутко.
   На следующий день, когда погрузили, наконец, все нужные и ненужные вещи в многострадальную "семёрку" и тронулись в путь, мать опять стала плакать. Отец угрюмо молчал. Машка казалась спокойной, даже равнодушной. Только всеобщий любимец Яшка, обследовал машину, и, убедившись, что его везут в деревню, свернулся колечком на сиденье и принялся громко урчать.
   - Хорошо быть котом! - сказал вдруг отец - Никаких тебе грёбаных метеоритов, погребов, армагеддонов всяких. "Вискаса" наелся, погулял, дома выспался - благодать.
   - Так смоет то кота, так же как и нас. - Мишка сладко зевнул.
   Настроение было отличное, дорога ровная и сухая. Мотор пел свою песню бодро и уверенно, без малейших намёков на капризы.
   - Во-первых, он поймёт это, когда всё уже начнётся, а сейчас он даже не догадывается, что будет беда. Во-вторых, его не смоет, потому, что он будет с нами, в погребе. А в третьих - ты долго будешь действовать на нервы? Тебе всё происходящее как будто удовольствие доставляет. Ты просто смакуешь все подробности этого апокалипсиса долбанного!
   - Просто я смотрю на вещи здраво, не прячу голову в песок, как некоторые. Твоя идея насчёт погреба не выдерживает никакой критики. Ты не сможешь обеспечить необходимую герметичность. Но, даже если представить, что сможешь - для того, чтобы нормально дышать объём убежища должен быть не меньше нашей квартиры. И ещё! Кислород из баллона - это прекрасно, но куда девать углекислый газ?
   - Всё?!
   - Всё!
   - А теперь слушай сюда! Я построю всё что нужно! Мы построим! И убежище у нас будет классное! И когда всё кончится, мы сумеем устроиться! Но даже если всё это не получится, оставшиеся две недели мы проживём с надеждой на спасение. А ты, умник, можешь делать что хочешь. Ты уже погиб, потому, что перестал бороться. И эти две недели будут для тебя адом!
   - Я эти две недели проживу так, как хочу. У меня будет отпуск. Настоящий! Я в Крым поеду. У меня нормального отпуска три года не было. Огород ваш только, с жуками колорадскими! Я искупаюсь в море, поем клубники, попью пива и полежу на пляже. Красота! И Машку с собой заберу.
   - Ну вот это - точно дудки! Машка останется с нами. И вообще, заткнись и смотри на дорогу! Ползёшь как черепаха - восьмидесяти на спидометре нет!
   - И не будет. Мне ещё полторы тысячи километров проехать нужно, а ни одной работающей заправки сейчас не встретишь. Барахла своего наложили и ещё скорости требуют, чтобы бак через полторы сотни пустой оказался!
   Отец ничего не ответил, и дальше, до самого Алексина ехали молча.
   Бабушки дома не оказалось. Дверь была открыта, на столе лежала записка, где бабушка писала, что она в церкви, и придёт к полудню. Когда выгрузили вещи, Мишка прошёл в дом, взял в кладовке гвоздодёр и подошёл к сейфу. Ключ искать времени не было, да и не нашёл бы его Мишка - сейф последний раз открывали лет десять назад, когда ещё жив был дед. Однако, с гвоздодёром много "навоевать" не удалось. Порывшись в кладовке, Мишка нашёл дрель, и стал ударно трудиться, высверливая замок. Домашние только косились на него, но не сказали ни слова. Наконец, замок был побеждён, и мишкиному взору предстала великолепная ижевская "вертикалка". Мишка вытащил ружьё из сейфа, осмотрел его, взял коробку с патронами и стал раскладывать их по номеру дроби. В основном, там были патроны с "утиной" дробью, но шесть штук были с пулями. Мишка отнёс коробку с патронами в машину, взял ножовку и стал делать из дедова "сокровища" обрез.
   В углу пустующего огорода, в куче прошлогодней ботвы копошились здоровенные, чёрно-серые вороны. Когда первый заряд дроби, из Мишкиного обреза, веером рассыпался по сгнившим доскам забора, они, тревожно крича, взмыли вверх. И тут же новый сноп свинца из второго ствола рванулся за ними в погоню. Одна из них как-то странно выгнулась и упала посреди прошлогодних грядок с редкими пучками взошедшего чеснока и одуванчиков.
   - Не забудь это убрать, перед тем, как сбежишь. - послышался сзади голос отца.
   Мишка пожал плечами, взял лопату и подняв за лапу убитую ворону потащил к задней калитке, чтобы зарыть в песке возле речки. Брал вроде бы аккуратно, и нёс на вытянутой руке, стараясь не касаться ею одежды, но после того, как птица с подобающими почестями была погребена, выяснилось, что в крови оказались перепачканы и новые джинсы, и рубашка, и даже, почему-то, лицо.
   Пока отмывался под краном на кухне, пришла бабушка.
   - Ты что, Мишунь, поранился, что ли? - бабушка испуганно отшатнулась.
   - Да нет, это наш Мишуня мародёрствует помаленьку. - отец стоял в дверях с ехидной усмешкой. - Дедов сейф вскрыл, ружьё забрал. Он у нас на большую дорогу собрался!
   - А ты видел, что на улицах делается? Ружьё лишним не будет. И опробовать его я должен был, из него лет пятнадцать не стреляли.
   - Ты что, уезжать собрался? - расстроилась бабушка. - Я вас хотела в монастырь отвести. Там стены высоченные, и Господь поможет.
   - Это вам с отцом надо будет решать, кто кому поможет. Он бункер строить собрался. Засунет вас туда, будете в норке наводнение пересиживать, в тесноте, да не в обиде.
   - Ни в какой бункер я не полезу, в монастырь надо идти. Батюшка сказал, не затопит монастырь. Все, кто по монастырям будут молиться, все спасутся.
   - Ну ладно, вы сами здесь решайте, чем заняться, а мне пора. - Мишка вытер лицо полотенцем, оставив на нём, еле заметный, коричневатый след. - Машка, тащи свою сумку в машину.
   - Никуда она не поедет! - глаза отца налились кровью.
   - Я сама могу решить, что мне делать! - Машка решительно взяла свою, ещё не разобранную, сумку. - Я не хочу провести в этом зверинце целых две недели. Отец с бабушкой сейчас опять грызться будут.
   - Вы хоть пообедайте, я сейчас быстро на стол накрою. - мать опять собиралась разрыдаться.
   Во время обеда за столом царило молчание. Потом, пока Машка с матерью долго рыдали, Мишка успел залить в бак одну из трёх припасённых канистр. Потом схватил в охапку кота и долго сидел молча, слушая его весёлое урчание.
   Попрощавшись, тронулись в путь.
  
   Редкие машины, встречавшиеся на местной дороге, почему-то неслись как угорелые. Когда остановились перед выездом на симферопольскую трассу, пропуская автобусы с какими-то сектантами в красных одеждах, Машка принялась мучить магнитолу, пытаясь поймать хоть что-нибудь, но в ответ слышался только треск. И вдруг, из динамиков послышался обрывок глуповатой, но такой знакомой песенки: "Солнышко моё, вставай! Ласковый и такой красивый...". Мишка поспешил выключить магнитолу. Эта мелодия играла в летней кафешке, когда не в меру горячий кавказский парень начал приставать к стайке девчонок за соседним столиком. Будучи посланным, он рассердился и схватил одну из них за руку, за что тут же получил от Мишки в ухо. На эти дела Мишка всегда был скор, даже когда не надо. Драку Мишкиной компании с "шашлычниками" прекратил наряд милиции, запихав и тех и других в "воронок". Кавказцев, правда, быстро отпустили, а Мишка просидел в "обезьяннике" до позднего вечера. Каково же было его удивление, когда, выйдя из отделения, он увидел на скамейке ту самую девчонку. Потом, когда где-нибудь играла эта песня, Настя говорила что-то вроде: "Слышишь, опять нашу песенку поставили?".
   Когда колонна с сектантами, наконец, кончилась, Мишка выкрутил руль влево, и погнал машину обратно в Москву. "Вот я урод, убивать таких надо! Как я мог, вообще, бросить её в Москве?! Только бы она не вздумала никуда уехать..."
   Внезапно он вздрогнул от Машкиного голоса, с трудом пробивавшегося сквозь рёв мотора "Миша, сбавь скорость, мне страшно!". На спидометре было 160. "Надо же, на что эта колымага способна, кто бы мог подумать" удивился Мишка, убирая ногу с педали газа. Дальше ехали на крейсерской сотне.
   Проезжая мимо одной из заправок, Мишка с удивлением увидел, как какой-то мужик заправляет свою видавшую виды "Волгу". Резко тормознув, зарулили на заправку.
   - Она что, работает, что-ли? - спросил Мишка, высовываясь из окна.
   - Ага, работает! - засмеялся мужик. - Заходи, набирай на компьютере, сколько литров тебе надо, и заправляйся. Пойдём, покажу.
   - Сам то откуда? - Мишке сразу, почему-то, стал симпатичен этот неторопливый, улыбчивый мужичок.
   - Из-под Харькова. Москву хочу посмотреть, не был там никогда. И мои не были. - указал он на трёх дочек и жену, сидевших в машине. - Только вот не знаю, где там остановиться, гостиницы то, наверное, не работают.
   - Ну и время ты выбрал. А остановиться у меня можешь. Держи ключи от квартиры, и записывай адрес...
   - Ты серьёзно? - обалдел мужик. - В твоей квартире? А родственники что скажут?
   - А ничего не скажут. Они в монастырь ушли. Да и я в эту квартиру уже не вернусь. Слушай, у тебя канистры лишней нет? Хотя бы пластмассовой...
   - Зачем пластмассовую?! У меня три железных есть, две можешь забирать, они мне не нужны уже, я почти доехал.
   Заправившись под завязку, продиктовав мужику адрес, и отдав ключи вместе с картой Москвы, Мишка продолжил путь.
   В Москве, на проспекте Вернадского, прямо посередине проезжей части под странные мелодичные ритмы танцевали кришнаиты. Машины, несущиеся мимо, существовали для них, видимо, лишь как миражи из других измерений. Впрочем, один из них уже лежал на разделительном газоне, то ли сбитый, то ли вусмерть обкуренный.
   Когда проезжали мимо выхода из метро, Мишке бросилась в глаза одинокая фигурка с охапкой цветов.
   - Почём цветы, бабуля? - спросил Мишка, выйдя из машины.
   - За так, бесплатно раздаю, - бабка смотрела на Мишку, почему-то, испуганно. - Раньше продавала, так люди за деньги покупали, а сейчас даже бесплатно не берут. Часа два уже стою, ты первый подошёл. Тебе каких цветов?
   - Ландышей.
   - Держи, вот этот букет посвежее. На счастье тебе!
   - Спасибо. Так если не берёт никто, что же ты стоишь с ними. Поставила бы дома в вазу...
   - Так ведь нужно же что-нибудь делать. Не могу я дома сидеть просто так. Страшно. И здесь страшно. Глаза у всех очень злые.
   - И у меня злые? - удивился Мишка.
   Бабка только грустно посмотрела и пожала плечами. Мишка ещё раз поблагодарил её и пошёл к машине.
   Поднявшись по лестнице на Настин этаж, Мишка долго жал на кнопку её звонка. Наконец, дверь распахнулась, и на пороге появился её отец. Мишка с трудом узнал его. Слипшиеся волосы, густая чёрная щетина, тяжёлые мешки под вытаращенными глазами никак не вязались с образом подтянутого, бодрого весельчака, каким он был всего две недели назад. Каждый раз, когда Мишка приходил к ним, "будущий тесть" обязательно подбивал его побороться на руках. Проиграв в очередной раз, он с минуту дулся, а потом начинал, как ни в чём не бывало, рассказывать очередной еврейский анекдот, коих знал великое множество.
   - Я к Насте пришёл. Где она?
   Папаша с минуту думал, а потом, обдав перегаром, выпалил:
   - Нет её! Из окна сиганула! Ты же бросил её...
   - Что ты несёшь! - Мишка схватил его за майку, но она с противным треском расползлась на две части. Папаша поспешил захлопнуть дверь.
   Мишка ещё минут десять колотил в железную дверь, кричал, но результата не последовало. Устав бушевать, он сел прямо на ступеньки, и прислонился к стене, тупо глядя на засыхающие ландыши.
   Просидев так около часа, он услышал, как открылся лифт, но вставать, и вообще, двигаться не хотелось. Вдруг, он почувствовал, как на его плечо легла чья-то мягкая ладонь.
   - Ты чего здесь сидишь? - Настя казалась удивлённой. - Ты же в Алексин собирался...
   Мишка подскочил, как сжатая пружина, схватил её, прижал к себе. Потом провёл ладонью по волосам, как будто желая убедиться, что она материальна.
   - Папаша твой тебя, похоже, похоронил уже. Урод!
   - Что он тебе такое сказал?
   - Что ты в окно сиганула.
   - Вообще-то он уже неделю чертей ловит. Никогда с ним такого не было, даже когда мама умерла. Он ведь вообще не пил. А тут... Просто беда какая-то!
   - Я за тобой вернулся. Мы с Машкой в Крым решили рвануть, как ты и предлагала. Так что собирайся скорее.
   - Я не могу никуда "рвануть". Отец совсем пропадёт тут один. Мне нужно остаться.
   Дверь Настиной квартиры приоткрылась и в проём высунулась папашина голова. Взгляд его уже приобрёл некоторую осмысленность.
   - Тебе надо уехать. Нечего тебе на всё это смотреть! У меня по другому не получается, а тебе на всё это смотреть не следует...
   - Я никуда не поеду!
   Дверь снова захлопнулась. Минуты через три, она опять приоткрылась, и папашина рука выставила через порог две сумки.
   - Тебе надо уехать! За меня не волнуйся, я справлюсь, не долго уже осталось...
   - Может, с собой его возьмём? - Мишка предлагал, скорее, из вежливости, очень надеясь, что папаша не поедет. Надежды сбылись, дверь снова захлопнулась. Мишка пожал плечами, взял сумки и неспеша пошёл вниз. Настя поплелась следом.
   Дверь снова приоткрылась:
   - Миша!
   Мишка обернулся.
   - Не бросай её больше...
   Мишка кивнул, отвернулся и пошёл вниз.
  
  
   На улице моросил невесть откуда взявшийся дождик. Из открытых окон Мишкиной машины на весь двор разносились вопли какой-то попсовой команды. Машка явно не скромничала с громкостью магнитолы, старательно убивая старенький аккумулятор. Убрав две Настиных сумки в багажник, Мишка усадил её на заднее сиденье, а сам уселся за руль. Стартер пару раз жалобно вздохнул и замер.
   - Всё, приехали. Ты, Машка, ещё раз без спросу что-то включишь или выключишь - получишь в лоб.
   - Ну конечно, опять я виновата, что твоя развалюха не заводится. Надо было её как следует к дороге готовить. Взять то, что тебе нужно из магазина - теперь всё равно всё бесплатно. Теперь сиди, мучайся.
   - Поговори у меня. - проворчал Мишка. Взгляд его упал на стоявший невдалеке здоровенный чёрный джип с трёхлучевой звездой на морде. Мишка взял обрез и вставил в верхний ствол патрон с дробью, а в нижний с пулей. Взяв в багажнике монтировку, он направился к джипу.
   Капот "Гелендевагена" держался насмерть, и поддаваться, похоже, вовсе не собирался.
   - Тебе помочь, братишка? - раздался сзади хрипловатый голос. - С ключом её проще открыть.
   Мишка обернулся. К нему вразвалку шёл толстый бритый парень лет двадцати пяти, вероятно хозяин джипа. Правая рука его была за пазухой. Бросив монтировку, Мишка схватил обрез.
   - Больно неохота стекло тебе разбивать. Мне ведь только аккумулятор нужен. Он на твоей машине, наверное, посвежее будет. А я тебе свой отдам.
   - Да ты наглец, братишка. Ты думаешь, эта пуколка тебе поможет? Вали отсюда босяк, вместе с мартышками своими, пока я не рассердился.
   - Да мне всё равно, рассердишься ты или нет. Это раньше ты был ба-альшим человеком, а теперь ты никто.
   "Бритый" выдернул руку с пистолетом из-за пазухи, и в ту же секунду заряд дроби превратил его тренировочные штаны в кровавые лохмотья. Толстяк выронил пистолет, осел на землю, и принялся истошно визжать. Мишка подскочил к нему, ударил прикладом в ухо, и отшвырнул ногой пистолет. Затем, подняв пистолет, принялся его рассматривать. Мишка немного разбирался в оружии, и безошибочно определил, что это "ТТ". Передёрнув затвор, он прицелился в то место, где, по его расчётам, должен был находиться замок капота и выстрелил. Капот нехотя открылся.
   Поменяв аккумуляторы, Мишка снова подошёл к "бритому":
   - Ты сильно то не переживай, что на "мерине" своём до тёплого бункера в Альпах не доедешь. Ручное управление поставишь, как на инвалидной "Оке" - и езжай хоть в Африку. А то, что капот больше не защёлкивается - так это мы сейчас починим.
   Сказав это, Мишка подошёл к своей машине, порылся в багажнике, и вытащил оттуда длинный кусок проволоки. Продев один конец в дырку от пули, а другой в буксирную проушину, Мишка притянул капот к нижнему его положению, после чего, завязал оба конца на бантик.
   Мотор завёлся, и "семёрка" снова тронулась в путь. Девчонки молчали. Наконец, когда уже выехали за МКАД, Настя прервала тишину:
   - Ты не должен был этого делать. Это же был обыкновенный разбой. Ты ведь не был таким...
   - Какой ещё разбой? - ухмыльнулся Мишка. - Я всего лишь аккумулятор забрал. Мне в Крым надо. И я туда по любому доеду.
   - Ты стрелял в человека, стрелял не для самозащиты, а чтобы забрать его вещь.
   - Во-первых, стрелять он первый решил, а во-вторых - какой он человек?! Это же типичный "браток". Ты видела его машину? Пока деньги что-то значили, она не меньше ста "штук" "зеленью" стоила. Откуда у этого пэтэушника бабки на такую тачку, на квартиру четырёхкомнатную, в двадцать пять лет? У меня была не самая плохая работа, но даже новую "девятку" без посторонней помощи я смог бы купить минимум года через три. А "мерин", даже самый простенький - разве что перед пенсией. Да у нас директор, доктор наук, на "Волге" ездил. Так что, я глупее этого толстяка?! Трусливее?! У него яйца больше?! Он талантливый художник?! Музыкант?! Космонавт?! Я бы ещё понял, если бы ему это всё "крутые" родители купили... Так что это был не разбой, а акт социальной справедливости. Цена аккумулятора - четыре тысячных процента от стоимости этого гроба на колёсах. Так что я своё забрал. Тем более, что у меня такой машины никогда не было и уже не будет. И вообще, достала меня твоя правильность. Я - не ты! Я не икона, на которую молиться надо! Я - обычный живой человек!
   - Ну и взял бы его джип, - оживилась вдруг Машка. - я на "Гелендевагене" никогда не каталась, тем более, на таком чёрном, тонированном. Представляешь - на пляж въехать на такой машине...
   - Не нужен мне его джип... Мне нужен был новый аккумулятор, потому, что ты посадила старый. Этот "мерин" бензин жрёт - по двадцать литров на сотню. Так что до пляжа мы бы не доехали.
   - Миша, отвези меня, пожалуйста, обратно. Я хочу домой. - срывающимся голосом произнесла Настя.- Я вас боюсь...
   Мишка остановил машину, перелез на заднее сиденье, попытался обнять Настю, но она отстранилась. Тогда он просто взял её руку в свои, крепко сжал и, немного помолчав, сказал:
   - Тебе не нужно бояться меня. Я клянусь, что никогда не сделаю ничего плохого ни тебе, ни Машке. Просто сейчас я немного устал. Я очень хочу в Крым, но ещё больше я хочу провести оставшиеся две недели с тобой. Если хочешь - мы можем вернуться и остаться в Москве, но только вместе.
   - Пообещай мне, что больше ни в кого, никогда не будешь стрелять, разве что защищаясь.
   - Хорошо, я обещаю.
   - Ну, тогда поехали в "твой" Крым. - на Настином лице сквозь слёзы мелькнула робкая улыбка.
   Следующие три часа ехали, болтая ни о чём. Когда вдруг мелькнул дорожный указатель "Алексин 11 км", Настя вдруг наклонилась вперёд, похлопала Мишку по плечу и сказала:
   - Мишик, ты сегодня целый день за рулём, скоро начнёт темнеть. Давай заедем к твоим, переночуем, а завтра с утра снова в путь.
   - Я не хочу, я с ними попрощался уже. Опять Машку начнут убеждать остаться. Лучше проедем лишнюю сотню километров, а ночевать на какой-нибудь просёлок съедем.
   - Сейчас опасно на просёлке ночевать. Я понимаю, что ты теперь вооружён до зубов, но зачем нам лишние опасности?! Нам нужно заехать к твоим.
   Мишка поморщился, но решил согласиться.
   Когда подъехали к дому, там уже вовсю шла работа. Здоровенный бензовоз, раздавив забор, ворочался на участке. Мишка, выйдя из машины, стал с интересом наблюдать за происходящим. Наконец, когда бензовоз замер, из кабины вылез счастливый, улыбающийся отец.
   - Ну что, вернулся блудный сын?! Смотри, какую штуку я раздобыл! Цистерна сейчас пустая, остатки топлива выжгем, проветрим, как следует, зацементируем, чтобы волной не унесло и спрячемся в ней, когда всё начнётся. А кислородный баллон я завтра со стройки стяну. Так что оставайся, не пожалеешь...
   - Я не вернулся, я по пути заехал. Переночуем и уедем.
   - Лучше бы тебе остаться. Молодец, что за Настенькой съездил. Нам там всем места хватит. Мать с бабушкой всё равно в монастырь свалили. Одному мне тяжело будет всё устроить.
   - Ты извини, конечно, но мы завтра утром всё-таки уедем.
   - Ты о себе не думаешь - подумай о них. - Отец махнул рукой в сторону машины.
   - Я не хочу об этом говорить. Мы завтра утром уедем.
   Отец махнул рукой и пошёл опять к бензовозу.
   Наскоро поужинав картошкой, огурцами и сырокопчёной колбасой из припасённого Мишкой НЗ, разбрелись по постелям и уснули как убитые.
   С утра, сухо попрощавшись с отцом, Мишка посадил в машину девчонок и тронулся в путь.
  
  
   День выдался солнечным и ярким. Отмахав за три часа четыреста километров, Мишка остановился возле небольшой речушки с прозрачной водой и огромными листьями кувшинок, плававших на поверхности. Все втроём долго плескались в ледяной воде, причём Мишка с упоением изображал водяного, в шутку пытаясь утопить то Машку то Настю. Потом, с аппетитом перекусили тушёнкой и сухими хлебцами и больше часа молча загорали под горячим майским солнцем. Потом, всем троим, одновременно, пришла в голову мысль, что раз вода чистая, значит, здесь должны водиться раки. Машка с Настей стали переворачивать камни на мелководье, а Мишка подплыл к притопленной коряге и стал искать под ней. Наконец, Машка громко взвизгнула и бросила на берег что-то чёрное. Однако больше, несмотря на разыгравшийся у охотников азарт, добыча так никому и не попалась.
   Рассматривая пойманного рака, долго решали, что же с ним делать. В конце концов, решили бросить обратно в речку, так как варить одного Мишке казалось глупо, а девчонкам было жалко бросать его живого в кипяток.
   До наступления темноты успели проехать ещё четыреста километров. Когда начали спускаться сумерки, Мишка свернул с шоссе на просёлок, отъехал метров триста, развернулся, и стали устраиваться на ночлег. Мишка вынул из верхнего ствола обреза гильзу и зарядив туда новый патрон, положил между сиденьями. Затем, проверив "ТТ" засунул его за пояс, проверил, подняты ли все стёкла, откинул сиденье и закрыл глаза. Настя повернулась на левый бок на откинутом пассажирском сиденье и долго смотрела на засыпающего Мишку. Машка долго ворочалась и вздыхала на заднем диванчике, но, в конце концов, тоже уснула.
   Проснулся Мишка от света фар, бьющего прямо в глаза. В стекло водительской двери настойчиво стучал какой-то парень. Мишка чуть опустил стекло и недовольно спросил:
   - Чего тебе нужно?
   - От тебя - ничего, а вот девочек твоих мы забираем... Если не будешь дурить - не тронем ни тебя, ни твою машину. - произнёс парень с отчётливым южнорусским выговором, и со смехом добавил: - Только трошки таможенный досмотр устроим на предмет выявления ценностей в багажнике. Так что открывай по-хорошему, чтобы нам стекла не разбивать.
   - Сейчас, открою, - процедил Мишка сквозь зубы, судорожно нащупывая обрез.
   Стекло водительской двери разлетелось на мелкие кусочки, и Мишке в лоб упёрся воронёный ствол старенькой "берданки".
   - Даже не вздумай. - парень явно разозлился. - Давай сюда свою волыну, только медленно, чтобы я её видел.
   Мишка отдал обрез, и парень, немного успокоившись, убрал ружьё от Мишкиного лица.
   - Теперь вылезай из машины. - последовала новая команда.
   - Сейчас, вылезу, - пробурчал Мишка, делая вид, что никак не может при слепящем свете найти дверную ручку. Правая рука его осторожно нащупала рукоятку пистолета, указательный палец лёг на спусковой крючок. Резко рванув "ТТ" из-за пояса, Мишка трижды выстрелил наугад прямо через дверь. Парень сложился пополам, и закричал. Мишка рывком распахнул дверь, сшиб парня с ног, наступил на упавшее ружьё, и пнул противника ногой. Потом, направив пистолет на две фигуры, маячившие возле слепящей машины, крикнул:
   - Всем стоять, кто сделает резкое движение, сразу получит пулю. Руки на капот и не шевелиться.
   Фигуры, однако, не спешили подчиняться, что разозлило Мишку ещё больше. Он выстрелил в правую фару, но пуля прошла намного выше, разбив лобовое стекло. Тогда, он выстрелил ещё три раза, и после третьего выстрела одна из фар, наконец, погасла. Парни нехотя подчинились. Торопливо обыскав их и осмотрев салон их "Москвича", Мишка не обнаружил никакого оружия. Отступил к своей машине, и скомандовал:
   - Забирайте эту свинью и проваливайте. "Москаль" вас отпускает. Львы падалью не питаются.
   Парни подняли воющего товарища, запихнули его в "Москвич" и уехали.
   Мишка положил свой обрез и "вражеское" ружьё в багажник и уселся на своё сиденье, не закрывая двери. Дрожащей рукой он стал рассеяно стряхивать осколки стекла с передней панели. Потом взгляд его упал на пистолет, и Мишка шёпотом выругался. Затвор отошёл назад - патронов больше не было. От мысли, что он бегал вокруг трёх отморозков безоружным, с бесполезной железкой в руках, стало ещё страшнее. Вдруг, Настя обхватила Мишкину шею руками и прижалась к нему. Сзади послышался Машкин плач.
   - Настя! - вдруг сказал Мишка. - Выходи за меня замуж! Нам нужно обвенчаться. Машка, будешь у нас свидетельницей, или как там они при венчании называются?
   Машка зарыдала ещё громче.
   - Так ты замуж то за меня выйдешь? Соглашайся скорее, пока я не передумал...
   - Я подумаю. А передумаешь - тебе же хуже. Слушай, Мишка, ты только не сердись, но нам нужно догнать их и отвезти раненого в больницу. Они ведь выкинут его в ближайший кювет.
   Машка, мгновенно перестав реветь, буквально подпрыгнула на заднем сиденье:
   - Ты что, с ума сошла? Ты не поняла, что они собирались с нами сделать? Они же Мишку чуть не убили... А то, что Мишка подстрелил одного из них - так это их проблемы.
   - Настя права. У него пуля в животе. Они наверняка выкинут его. Нафига им раненый дружбан, если они приключений жаждут. Надо отвезти его в больницу. Я никогда никого не убивал и сейчас свой счёт открывать не хочу...
   -Вот если выкинут, - не унималась Машка, - то он на их совести и будет. И вообще, где ты будешь их теперь искать? А больницу работающую где найдёшь?
   - Они на юг поехали. С одной фарой и разбитым лобовым стеклом быстро не поедешь, так что догоним. Мишка завёл мотор, и машина, покачиваясь, снова выползла на шоссе.
   Ковыляющий по шоссе "Москвич" догнали довольно быстро. "Подрезав" его, Мишка вышел из машины и направил обрез на сидящих в ней парней.
   - Вытаскивайте его и кладите в мою машину.
   - Пацаны, не отдавайте меня, - буквально завизжал парень, - они ведь меня пристрелят.
   - Замолчи! - резко сказала Настя, выходя из машины. - Не все, такие как вы! Не поедешь с нами - подохнешь! Вытаскивайте его и укладывайте на заднее сиденье.
   Парни запихнули тихо скулящего дружбана в Мишкину машину. Затем, "Москвич" резко, с пробуксовкой сдав назад, укатил в обратную сторону. Настя, к Машкиной радости, села на заднее сиденье, уступив ей переднее.
   - Ты местный?
   - Местный. - вяло отозвался парень.
   - Где здесь ближайшая больница? Показать можешь?
   - Не могу. Ближайшая нормальная больница в Белгороде. У нас в селе тоже была больничка, но доктор уехал к своим, в Новосибирск. Есть только фельдшер.
   - Ну, фельдшер - так фельдшер... Поехали для начала к нему, хоть перевяжет тебя как следует.
   Подъехав к дому фельдшера, Мишка долго стучал в окно. Наконец, дверь распахнулась, и на пороге появился здоровенный рыжий мужик в одних трусах.
   - Я тебе постучу сейчас! - заорал он, пытаясь разглядеть в предрассветных сумерках неожиданных гостей. - По голове себе постучи - может, догадаешься на часы посмотреть.
   - Вы фельдшер? - спросил Мишка.
   - Ну, фельдшер, - ответил мужик. - А ты заболел, что-ли?!
   - Раненый у нас - посмотрите его, пожалуйста...
   - Ждите здесь - буркнул мужик и закрыл дверь.
   Буквально через две минуты он появился на пороге одетый и даже причёсанный, с чемоданчиком в руках. Бегло осмотрев раненого, он сел в машину и стал показывать Мишке дорогу к зданию больницы. Потом они, вместе с Мишкой, внесли его внутрь и положили на кушетку.
   - Мне помощник нужен. - сказал фельдшер. - Давай, стрелок, раздевайся, мой руки - будешь ассистировать.
   - Он крови боится! - решительно вмешалась в разговор Настя. - А я отучилась три года в медицинском - поэтому ассистировать буду я!
   Пока шла операция, Мишка с сестрой сидели в машине. Уже через сорок минут на крыльцо вышел фельдшер, закурил и, неожиданно весело обратился к Мишке:
   - Ну что, парниша, славно ты поохотился, хорошего кабана подстрелил! Ничего, жив будет "трофей" твой, по крайней мере, ближайшие две недели! Пуля у него не в животе, а в ляжке. Ни кость не задета, ни артерии важные. Сейчас подруга твоя ему швы накладывает. Только вот в больнице я его не оставлю. Придётся на носилках через всё село переть. Вот так вот.
   Когда взмыленный Мишка и упорно сопящий фельдшер принесли раненого к нему домой, находившиеся там женщины принялись истошно вопить.
   - Браток! - послышался сквозь вопли голос парня, когда Мишка уже направился к дверям.- Не обижайся, случайно дурость вышла.
   Мишка только пожал плечами - длительная дискуссия в его планы не входила.
  
  
   - Ну что, стрелок, давай знакомиться. - сказал фельдшер уже на улице. - Меня Николаем зовут, можно просто - Коля. Давай, бери своих девчонок - и идём ко мне завтракать. Наливочки по рюмашке выпьем...
   - Да не, мне ехать надо, какая уж тут наливка.
   - Тише едешь - дальше будешь! Видок-то у тебя не слишком бодрый. Я бы тебе за руль сейчас садиться не советовал. Тем более пассажиры у тебя... Не боись - позавтракаем, сильно поить тебя не буду - по рюмашке только. Поспишь часа три - будешь как огурец! Бодрый, свежий!
   - Ага, и зелёный весь... Ладно, поехали. - Мишке действительно здорово хотелось спать, даже немного мутило.
   Пока жена Николая и Машка с Настей собирали на стол, Мишка с фельдшером расположились на крыльце. Пара рюмок смородиновой наливки, дополненная домашней ветчиной, приятно согревала желудок. Настроение стало благостным, хотелось поговорить. Николаю, впрочем, тоже.
   -Люди сейчас потерянные какие-то стали. - рассуждал он. - Кто грызть всех подряд начинает, кто пьёт, кто вообще в доме у себя заперся, не выходит. Вон, Васька, "трофей" твой, я же его с малолетства знаю - раньше нормальный пацан был. Армию отслужил, пришёл - стал в колхозе работать. Отца у них нет - так с каждой зарплаты матери и сестричкам гостинцы в магазине покупал, с премий - обновки всякие. Ружьё у него ещё отцовское хранилось - так он даже охотиться не ходил. И приятель его, Андрюха - тоже обычный парень. Здоровался всегда... А как про метеорит этот дурацкий узнали - как взбесились! Андрюха у родного отца ключи от машины с мордобоем отнял, кататься поехали. Они ведь уже дней пять тут мотаются, на "Москвиче" на этом. Интересно, кто там с ними третий был, не помнишь, как он выглядел?
   - Да я их сильно не разглядывал. Да и темно было...
   - Докатались, мать их!
   - Ну почему, докатались?! Их там ещё двое осталось, оружия, правда, нет, но машина - на ходу. Бог их знает, что они ещё натворить успеют.
   - Да уж! У нас вот с Верой детей нет - первое время переживали сильно, обследоваться ездили - и в Белгород и в Москву. Врачи говорят, что всё в порядке - а детей нет. Потом как бы привыкли. А как про этот астероид стало известно - разругались вдрызг. Думал - из дома уйду. Хотя, по большому счёту - хорошо, что нет. Переживали бы за них сейчас, тоска бы, наверное, съела... А уж такие дети как Андрюха и вовсе не нужны. Как думаешь, астероид этот мимо пролетит или попадёт? Никаких известий не слыхал в Москве?
   -А у вас, что телевизор не работает, что ли? Они ведь по "ящику" целый день про этот булыжник твердят. Задолбали! Лучше вовсе не смотреть.
   - Тоже верно. Только вот я думаю - насколько точно его траекторию рассчитали? Он движется, Земля движется - как тут можно понять, попадёт или нет?
   - Да, можно...
   - Только ведь, если они ошиблись - представляешь, как всё восстанавливать?! Не материальных каких-то вещей, а отношений. Вы вот одни едете, без родных - наверное, расстались-то не по доброму... Все сейчас переругались, всё что копилось и поглубже внутрь заталкивалось - всё наружу вылезло. Чужие все друг другу стали. Мы вот, если эта хреновина мимо пролетит - разведёмся, наверное.
   Из дома звонкий хозяйкин голос позвал завтракать.
   За столом сначала все ели молча. Еда была необыкновенно вкусной - домашний творог, сало, домашняя ветчина, котлеты, варёная картошка, всякие соленья. Перед каждым стояла большая кружка молока.
   - Погода сейчас стоит отменная! - завела "светскую" беседу хозяйка. - Так обидно, что огород не стали поднимать! Вот пролетит этот метеорит мимо - и будем без картошки, вообще - без всего сидеть!
   - Да если он мимо пролетит, - оторвался от тарелки Николай, - я тебе тонну картошки куплю!
   - Не купишь! Не мы одни всё бросили. Больше половины огородов не засеяны, колхозные поля брошенные стоят - голод будет! Я вот, например, считаю, что надо жить как раньше, как будто не изменилось ничего. Как будто и нет никакого астероида. Работать, учиться, жениться - как будто всё нормально. Огороды засеивать...
   - Достала ты уже со своим огородом, - Николай выглядел очень рассерженным. - Помолчать, что ли не можешь? Дай людям поесть с дороги, они и без тебя поволновались сегодня.
   - Так действительно метеорит мимо пролетит - вдруг сказала Настя. Все молча уставились на неё. - Я по радио сообщение слышала, правда - на английском. Видимо - зарубежная какая-то радиостанция.
   Николай только усмехнулся. Вера же напротив, оживилась ещё больше.
   - Так я и говорю - надо было жить, как жили! И всё бы нормально было. От этих учёных - один вред. Все мозги запудрили своим астероидом. Пойду сейчас Танюшке расскажу.
   - Ну, ладно. - поднялся со своего места Мишка. Воображение очень живо нарисовало стихийный митинг во дворе дома, допрос с пристрастием на тему "слышали - не слышали" и другие приятные моменты. Настроение сразу испортилось. Свербила досада насчёт несостоявшегося отдыха. - Пора нам...
   - Куда это тебе пора? - удивился Николай. - Тебе поспать надо. Ты же выпил, куда тебе за руль?
   - Да ладно - гаишников сейчас всё равно нет, поеду потихоньку.
   - Так поспи часа три - и нормально поедешь. Всё равно много по времени не выиграешь.
   - Миша, давай останемся! - присоединилась Настя. - Ты выглядишь усталым, дорога дальняя...
   - Короче - никуда вы сейчас не поедете. - подвёл итог Николай. - Пока не отдохнёте - никуда не отпущу. А к вечеру, глядишь, одумаетесь - так баньку затопим, посидим... Ну всё - идите спать. Вера вам уже постелила.
   Когда они остались одни в чистенькой, светлой, но очень тесной комнатке в угловой части дома, Мишка сел на высокую железную кровать с горкой подушек и сердито уставился на Настю.
   - Ну и зачем ты это сделала!? Ты что, не знаешь, чем это может кончиться!? Да они разорвут нас, как только поймут, что ты лжёшь! Кстати, из оружия остались только мой обрез и неизвестная железка этого "трофея". Неизвестная, потому, что я не знаю, стреляет ли она вообще! Для "ТТ" патронов больше нет, я забыл их взять у толстяка. Так что если сюда придёт вся деревня, а она сюда придёт - не отобьёмся!
   - Я не лгу.- Настя говорила очень тихо, опустив глаза в пол.- Я действительно слышала это сообщение. Ещё в Москве. А если ты посмеешь снова начать стрелять, тем более в них - я для тебя просто исчезну.
   - Что ты слышала!? Да ты в английском - как я в свиноводстве!
   - Не кричи на меня, "англичанин". Насчёт моего английского - можешь не волноваться. Я - слышала! Можешь мне не верить... - взгляд Насти, прямой, даже, как показалось Мишке, чуть насмешливый, смутил его.
   - Ну и где логика в твоих действиях? Если бы ты слышала - вряд ли поехала бы со мной. Твой отец там не просыхает - успокоила бы его! Не боишься, что он сам из окна сиганёт?
   Настя побледнела и как-то вся сжалась. Мишка понимал, что старательно топчется по больной мозоли, но остановиться не получалось.
   - Если ты не знаешь, почему я поехала с тобой - мне нечего тебе сказать. Я не верю, что отец может это сделать. А вот ты - можешь! Когда въедешь на пляж, на который ты так мечтаешь попасть, и не увидишь того, ради чего ты едешь. Море, конечно, будет на месте, песок тоже, но никакой клубники, о которой ты уже все уши прожужжал, там нет. Она никому не нужна - её никто не собирает и не продаёт. И пиво никто не продаёт - разве что сам где-нибудь утащишь. Там нет ничего из того, что было пять лет назад. Там сейчас такая же беда, как и везде. Беда, от которой нельзя уехать на машине. Больше всего я боюсь именно этого момента. Ты можешь превратиться в желе, а можешь - в зверя, способного на любой поступок.
   Гнев Мишкин куда-то пропал. От него осталась только тягучая, липкая тоска. Захотелось засунуть голову под подушку. Немного помолчав, он начал говорить совершенно другим, спокойным тоном.
   - Знаю я, что там увижу. Ты думаешь, глаза мне открыла? Но я хочу туда всё равно. И доеду. Я думал, что ты поехала со мной, потому, что я нужен тебе. А ты просто играешь в Мать Терезу. Из всех окружающих выбрала наиболее "болезного" и взялась опекать. Ну, что-ж, каждому своё... А теперь слушай внимательно, как будем разруливать ситуацию. Значит так. Если придут - говорить выйду я. Я слышал сообщение и понял, его в меру моих познаний в английском, именно так. И не спорь со мной. Иначе, я просто не дам тебе выйти к ним. Силой не выпущу. И ещё! Если впредь позволишь себе такие выходки - не знаю, что с тобой сделаю.
   Настя смотрела исподлобья. Мишка первый раз увидел, как в её глазах разгорались злые огоньки.
   - Что сделаешь?! Ударишь?! Хорошая у тебя любовь! Не смей мне угрожать! И опека твоя мне не нужна! Ты же маленький пятилетний мальчик, который искренне считает, что мир крутится вокруг него. Который делит всех на "своих" и "чужих дядей и тёть". Чего ты испугался!? Что поверят, а потом, почувствовав себя обманутыми, накостыляют нам? Полностью никто не поверит, но никто и не разуверится полностью. А надежды у большинства прибавится.
   - Я просто боюсь, что ты не сможешь вдохновенно врать. Считай меня кем хочешь. Я действительно делю всех на "своих" и "чужих". И пытаюсь защитить своих теми способами, которые мне доступны. А теперь, давай просто поспим. Неизвестно, когда ещё случится спать на настоящей кровати.
   Молча сняв одежду, Мишка завалился на кровать и отвернулся к стене. Настя, так же молча, примостилась рядом.
  
   Вопреки опасениям, никакого митинга не состоялось. Проспав часов шесть кряду, Мишка проснулся от назойливо жужжащей, и пытающейся сесть на лицо мухи. Солнце уже стояло высоко. К своему удивлению, Мишка увидел, что крепко обнимает Настю, а та сладко посапывает у него на плече. Как будто и не было разговора, после которого казалось, что отношениям конец. Осторожно, стараясь не разбудить Настю, Мишка поднялся с кровати, и, натянув только джинсы, вышел во двор.
   - Долго вы, москвичи, спать привыкли, - Николай поднялся с бревна, и, аккуратно затушив "бычок", положил его в стеклянную банку, в которой лежало ещё несколько. - Обед уже остыть успел.
   Мишка сладко зевнул, и, пробурчав "Я сейчас" потрусил в обход дома к "заведению". Трава непривычно щекотала голые ступни. Земля, несмотря на то, что была только середина мая, была очень тёплой.
   Через час сели обедать. Настя с Машкой выглядели хорошо отдохнувшими и вполне довольными жизнью. Хозяйка была, как и утром, бодра и разговорчива.
   - Танюша, из дома напротив, сказала, что по телевизору тоже сказали, что метеорит этот мимо пролетит. А по другой программе сказали, что нет его вообще, что это всё американцы придумали, чтобы у нас всё развалить ещё больше. А баба Фиса сказала, - хозяйка насмешливо взглянула на Мишку, - чтобы я всё добро спрятала получше. Что вы специально про сообщение это рассказали, чтобы в доверие втереться. А сами вон - Ваську застрелили, помирает лежит.
   - Не помрёт! - Николай сердито взглянул на жену.- Я ему с утра уколы ходил делать - у него даже температура не поднялась особо... А ты поменьше дур своих слушай!
   - Так я что слушаю, что ли!? Её даже дед её всерьёз не слушает...
   - Мишань, у тебя бензина то, сколько осталось? - спросил Николай, поддевая ложкой здоровенный кусок мяса.
   - С бензином вопрос непростой... - нахмурился Мишка. - Литров тридцать осталось.
   - Ага, а ехать ещё не меньше тыщи вёрст - не хватит тебе, Мишаня...
   - Ничего, разберемся! - захарахорился Мишка, хотя как именно "разберётся", не знал даже примерно.
   - Не стоит это дело, Мишаня, на самотек пускать. Дорога, особенно сейчас - дело тонкое! Значит, предложение такое: в колхозе, в ангаре, есть бочки с бензином. С 76-м. Кому надо - сколько надо сливает. Могу презентовать одну полную бочку тебе. Поставишь в багажник, будешь переливать в бак по мере необходимости - до Крыма хватит железно. Поедешь, правда, с открытым багажником, но это неудобство не страшное... Ну как?
   - Заманчиво, конечно, но у меня машина на 92-м работает.
   - Так я потому и начал разговор! Предложение такое - мы тебе ставим прокладочку в мотор, настраиваем на 76-й - где взять прокладку я знаю. Вдвоем за один день управимся. А на второй день ты мне помогаешь огород поднять. Чтоб на меня моя дражайшая половина не шипела! - Николай покосился на жену, но та промолчала. - Сегодня сходим к Щербатовым, он себе прокладку покупал, а поставить так и не собрался, потом баньку затеем, попаримся, наливочки выпьем... Завтра с утра на рыбалочку... Потом над конём твоим железным потрудимся, кстати - надо где-то стекло двери тебе найти, а то продует, когда поедешь - не обрадуешься! Потом, вечерком, если не устанем - на вальдшнепов сходим, ружья у меня имеются, да у тебя и свои есть. А послезавтра с огородом загружать тебя сильно не стану - по мере сил поможешь. Так что решайся!
   - Как-то заманчиво всё чрезмерно... - Мишка недоверчиво взглянул на Николая, потом на его жену. - Поговорка про бесплатный сыр вспоминается.
   - Миша! - Настя снова начала заводиться.
   - А я собственно, не обижаюсь. - пожал плечами Николай. - Я же вижу, что он здорово нервничает. Сейчас все нервничают, только по-разному проявляется. А насчет бесплатного сыра - зря! Не бесплатный. Мне ведь сейчас уже не надо ничего, как и большинству. Только вот так получилось, что мне сейчас и поговорить то не с кем. Не любят меня в деревне. Потому, что я почти не пью, деньжата водились, руки как положено растут, а не как у некоторых...
   - Ага, и за кулаки твои, которые тоже растут, как положено! - хозяйка язвительно усмехнулась. - Много в деревне мужиков то, которых ты по земле не возил?!
   - Вот блин, - подала голос Машка, до этого молча уплетавшая вареники со сметаной, - встретились два одиночества! Мишка - точно такой же. Подраться - любимое хобби.
   - Помолчи! - Мишка повернулся в её сторону. - А то сейчас подзатыльников навешаю, как первокласснице.
   Несколько секунд помолчали.
   - Ты, Николай, не обижайся. Что-то я действительно, нервный какой-то. А с мотором мы вдвоём справимся? Я, например, в движок никогда не лазил, да и инструмент, наверное, нужен специальный.
   - Не боись, Мишаня! - Николай опять повеселел. - Я же на своих "Жигулях" уже всё это делал, причем сам. И Сергееву Сашке, соседу моему - тоже делал. Ничего - бегают машины. Щербатову собирался делать, но - не срослось.
   - Ну вы как?! - Мишка вопросительно взглянул на девчонок.
   - Да мы в принципе, не сильно торопимся - пожала плечами Настя. - Это ты все в Крым рвёшься. Так что решай сам.
   - Ну, тогда договорились!
  
   На следующий день, рано утром уплыли на лодке Николая на небольшой островок тихой, заросшей камышами речки. Расположившись неподалеку друг от друга, начали, словно наперегонки, таскать лещей и довольно крупных окуней. Общее ведро, приготовленное для этих трофеев, наполнялось довольно быстро, настроение у Мишки было беззаботное. Такого клёва он не видел давно, с тех пор как в детстве ездил с отцом на совхозные пруды под Алексин ловить карпов. Это детское воспоминание вдруг проявилось в сознании, наполнив Мишку умиротворенностью. Вместе с тем, азарт первобытного охотника подстёгивал его снова и снова забрасывать удочку со свеженьким червём на крючке или пареной перловкой.
   - Мишань, - заговорил вдруг Николай, - а ведь пуля то в твоём "трофее" пистолетная была. Я в этом разбираюсь. У вас в Москве что, правда, у каждого по стволу?
   У Мишки словно погасла лампочка. Сразу стало холодно, жужжание комаров стало отчётливым и очень противным.
   Пришлось вкратце рассказать об изъятии аккумулятора.
   - Ты, Михаил, плохое время выбрал, чтобы старые счёты сводить. Во-первых, он сейчас, может быть, и врача-то не найдёт. А во-вторых - эти последние дни ты ему просто испортил. Ведь, неизвестно, кем он был, чем собирался заниматься в эти дни...
   - Да не было у меня с ним никаких счётов. Просто так совпало. И потом - он ведь, вообще-то, бандит.
   - Нет сейчас бандитов, банкиров, президентов, бомжей - сейчас все одинаковые! Все - просто ЛЮДИ. Ведут себя по-разному, а условия у всех одинаковые. Он бандит! Что он у тебя украл-то!? Это ведь ты с его машины аккумулятор снимал, а не он с твоей!
   -Ты зря меня воспитывать принялся. Тяжкий это труд, да и напрасный.
   -Я тебя не воспитываю. Каждому своё. Просто, ты не задумывался, откуда этот булыжник взялся, и отчего зависит, пролетит ли он мимо? Просто так ведь ничего не бывает! Может быть, это тест. Сейчас ведь своё поведение не спишешь на социальные причины! Денег нет, образование не то получил, национальность не та - в прошлом всё это! С тех пор как стало известно про булыжник, все стали одинаковые. И, может быть, оттого, как мы проведём эти дни, зависит, пролетит ли он мимо или нет. Может быть, нас всех тестируют таким образом и пытаются воспитать. Не получится - всех утопят.
   -Ну, всех-то точно перевоспитать не получится.
   -А может быть, всех и не надо! Может быть, достаточно какой-то доли... Может, нужен всего один процент порядочных и добрых людей, чтобы жить остались и все остальные... Может, он и прилетел только потому, что критическая масса набралась.
   Немного помолчали. Наконец, Мишка уверенно произнёс:
   - Прилетел он из космоса, там много таких летает. А произойдёт ли контакт с Землёй, зависит от его траектории. От уравнений его движения, от гравитационного притяжения Солнца, и менее крупных тел.
   - Ну-ну... - Николай закурил и отвернулся. Больше они в течение целого часа не произнесли ни слова.
   Бешеный клёв, впрочем, и не думал прекращаться.
  
   Через два дня, когда одометр Мишкиной машины снова начал отщёлкивать километры, приближая экипаж к заветному полуострову, а из багажника торчала верхушка бочки с бензином, надёжно закреплённой Николаем, настроение Мишкино опять сделалось беззаботным. Мотор сыто урчал, легко преодолевая затяжные подъёмы, солнце светило ласково, приятно, как бывает только в мае.
   Несмотря на радушие и гостеприимство, правильный Николай и его разговорчивая жена успели слегка надоесть. Попрощались ребята с ними, правда, очень тепло. Хозяйка успела собрать им корзинку с чУдными деревенскими деликатесами - сметаной, творогом, домашней колбасой, бутылочкой самогона. Прежде чем сесть в машину, Мишка подошёл к Николаю, чтобы попрощаться. Подав ему руку, Николай крепко сжал её в своей здоровенной лапище, и прямо, внимательно глядя Мишке в глаза, спросил:
   - Ну что, Мишань, теперь ведь у тебя ВСЁ есть для того, чтобы доехать до Крыма!? Если чего-то не хватает - давай я тебе помогу...
   - Да нет, вроде есть всё... Ты, Николай, не бойся. Без веской причины я больше пальбу не начну.
   - Просто, помни, что лучшая победа - победа в неначатой войне. Так ещё тысячи лет назад говорили.
   - И откуда ты всё это знаешь?! Как будто не в деревне живёшь, а в Москве, МГУ только что закончил.
   - А вот снобизма не надо, - беззлобно улыбнулся Николай. - Иди, давай, машину заводи. Я ещё раз мотор послушаю, как он "на холодную" работает.
  
   Ехали не торопясь. Мишка сначала травил анекдоты, а потом стал пересказывать один из романов Стругацких. Девчонок, правда фантастика интересовала слабо, поэтому Мишкино повествование довольно быстро закончилось. Настя включила магнитолу и попыталась поймать какую-нибудь радиостанцию. Наконец, на длинных волнах, достаточно отчётливо зазвучала музыка, а затем, диктор стал что-то рассказывать по-украински. Машка очень развеселилась - украинский язык с непривычки показался очень смешным.
   Внезапно, Мишка заметил на обочине голосующую женщину с большим свёртком в руках, который при ближайшем рассмотрении, оказался младенцем. Мишка остановил машину, проехав по инерции метров на двадцать от места, где стояла женщина.
   - Надо подвезти, - как-то неуверенно произнесла Настя, - но что-то мне не нравится, давай поосторожней...
   Когда Мишка вышел из машины, женщина уже направлялась к ним.
   - Вам куда ехать?
   - Ой, да мне только до Васильевки, здесь уже недалеко, от самого Краснопавловска на попутках еду.
   - К родственникам, наверное?
   - Да нет, мне по другой надобности. - начала было рассказывать женщина, но ребёнок внезапно принялся истошно кричать.
   - Ладно, садитесь в машину, там расскажете.
  
   - Я в Васильевку еду, - усевшись в машину, весело защебетала попутчица, ребёнок которой так же внезапно успокоился, - там бомбоубежище есть, хорошее... Вода туда не пройдёт, продукты запасены на несколько месяцев. Я про это как услышала - так сразу туда. Там место есть для пятисот человек. Детей берут всех, а со взрослыми сначала беседуют, смотрят на них. Берут мало кого, но мне хоть Павлушу пристроить, хотя, может, и сама пригожусь. Там ведь детей уже много, а я воспитательницей была в детском саду, управляться с ними умею.
   - Слушай, Мишка, - повисла на водительском сиденье сестра, - а может и нас возьмут? Настя - доктор. Ты - хороший инженер. А я за ребёнка сойду!
   - Что-то я сомневаюсь, что им позарез нужен инженер по спутниковому электрооборудованию, даже если б был хороший. Настя - доктор изрядно недоученный, на целых три курса. А ты вообще, за ребёнка сойдёшь только по уровню интеллекта, а вот по размеру - за хорошего взрослого. А по объёму съедаемой пищи - за трёх!
   Машка надулась и замолчала.
   -Простите, вас, как зовут? - спросила Настя, повернувшись к женщине.
   -Алёной!
   - Алёна, а кто проводит отбор? - спросила Настя. - Кто решает, кому остаться, а кому уйти?
   - Отбор ведёт наставник Аким. - Тон женщины почему-то изменился, стал назидательным.- А берёт он не тех, кто профессией какой-нибудь владеет, а тех, кто ему нужен или кого он достойным человеком сочтёт. У кого душа чистая!
   - Видишь, Машка, тебя точно не возьмут. - хохотнул Мишка. - А если серьёзно, то туфта это всё. Откуда у наставника Акима бомбоубежище, и кого он наставляет, будучи "наставником"? Это секта - сто процентов секта!
   В зеркало заднего вида Мишка увидел, что на секунду лицо женщины приняло какое-то странное, очень злое выражение, но затем, снова стало просто усталым.
   - Вы как хотите, а я попробую туда записаться.- выпалила Машка. - Отец правильно сказал, что ты как будто удовольствие получаешь, оттого, что через несколько дней сдохнешь! Может это и секта, но я готова хоть в чёрта лысого поверить, лишь бы живой остаться.
   - Маша права. - Настя старалась говорить спокойно, хотя было видно, что волнуется. - Попробовать стоит. В крайнем случае, выгонят - поедем дальше. А вдруг, не выгонят?!
   Некоторое время ехали молча. Затем Настя спросила:
   -Не знаете, этот наставник Аким - православный?
   -Нет, - оживилась Алёна, - он был православный, но потом у него своё учение родилось, на основе православия, только правильное. Там ведь как, в православии - чем больше страдаешь - тем тебе на том свете лучше, в рай попадёшь. А у наставника Акима не так. Главное - возлюбить его, больше, чем себя. Тогда, тебе уже на этом свете хорошо будет. После Великого Очищения Земли мы здесь пресветлый рай построим. Там будет только доброта и справедливость.
   - Послушайте, а вы, часом не оттуда? - нахмурился Мишка. - Как-то вдохновенно чересчур рассказываете.
   - А хоть бы и оттуда. Я туда уже старшую дочку отвезла, её приняли, спасут. Теперь вот маленького туда везу, его тоже примут. Вот, кстати, поворот. Сейчас до переезда и направо.
  
   Проехав по маршруту, указанному Алёной, в конце концов, упёрлись в синие железные ворота с надписью "Только для служебного автотранспорта". Мишка, по просьбе Алёны, посигналил. Ворота медленно открылись, и навстречу вышли несколько человек в самой обыкновенной одежде. Ребята выбрались из машины, Мишка помог выйти Алёне, взяв у неё ребёнка.
   - Ну что, устали небось? - выступив вперёд, на чистом русском языке, бодро осведомился пожилой, невысокий мужчина. Мишка внимательно рассмотрел его, но ничего предосудительного не узрел. Говоривший был одет в синие джинсы и рубашку с коротким рукавом, чисто выбрит и аккуратно подстрижен.
   - Нет, наставник, не устали совсем.- затрещала Алёна. - Вы узнали меня? Я к вам своего младшенького, Павлушу, привезла. Можно мне тоже ненадолго остаться?
   - После поговорим про дела... Тебя я узнал. А спутников твоих, хоть и не знаю, но тоже приглашаю за нашу трапезу. Накормить путников и дать им отдых - обязанность каждого доброго человека. Как вас зовут, добрые странники?
   - Меня зовут Михаил, - произнёс Мишка - а это моя невеста Анастасия и сестра Маша.
   - Проходите в дом, оправьтесь, присядьте. Как будет всё готово - позовём.
   Буквально минут через пять к ребятам подошла седая женщина и повела в столовую. Алёна за это время успела куда-то улизнуть. Народу в столовой было уже много, но все, почему-то, стояли. Освещение, мебель, занавески на окнах оставляли впечатление какого-то пункта общепита в таксопарке или на небольшом заводе. Детей, которых, как казалось Мишке, здесь должен был быть здесь целый полк, нигде видно не было.
   - Заходите, присаживайтесь. У нас для гостей всегда есть места. - Аким указал на ближайшие к нему три места. - Трапеза у нас скромная, но всё от души.
   Когда ребята сели, стали рассаживаться и все остальные. Женщины принесли чугунки с дымящейся кашей, поставили кувшины с киселём и плошки с творогом. Мишка внимательно осмотрел свой стакан, тарелку и ложку с вилкой - всё было чисто вымыто. Аким, глядя на Мишку, слегка усмехнулся:
   - У нас здесь есть горячая вода, можно и посуду мыть и самим мыться. Правда, грехи с души ею не смоешь, тут с покаяния нужно начинать. А дальше - молиться усерднее, отца своего духовного возлюбить больше самого себя - тогда душа и очистится.
   - А как же заповедь "Не сотвори себе кумира"? - не утерпел Мишка.
   - Это ты про христианские заповеди говоришь? - Аким снова усмехнулся. - Так ведь это давно говорили. Устарело уже. Теперь другим заповедям время пришло.
   - Разве это может устареть?
   - Конечно может! Сейчас у тебя беда, опасность великая тебе на пятки наступает - а ты не в христианском храме а у нас! Не те молитвы читаешь - а наши будешь читать. Вот тебе простое доказательство. Оно в тебе самом и в спутницах твоих.
   - Да я ещё не решил, что мне читать. И спутницы мои думают пока.
   - Я уже всё решила! - встряла Машка. - Я буду очень хорошей, и всех буду любить как своих родных. А ещё я с детьми очень хорошо контакт нахожу, могу за ними присматривать.
   Аким пристально посмотрел на Мишку, потом перевёл взгляд на Настю.
   - Я тоже пока ничего не решила. - Настя прямо взглянула на Акима. - Надо присмотреться, понять, как у вас жизнь устроена.
   - Смотрите, никто вас не гонит. Хотя и мы на вас посмотрим. Мы ведь не всех берём. Земля ведь не зря себе мойку заказала. Хочет скверну убрать. У нас её тоже быть не должно. Так что смотрите. А я вам расскажу.
   Уклад у нас очень простой и понятный. Я пастырь, ведущий своё стадо к доброй и спокойной жизни. Каждая моя овца мне дорога, я воспитываю её и наставляю. Возражений не терплю - негоже пастырю спорить с овцой. Любит ли меня моё духовное чадо - определяю по одухотворённости глаз. А также по тому, что оно готово для меня сделать.
   Аким говорил ещё долго, но Мишка в какой-то момент поймал себя на мысли, что ничего не понимает. Свет стал казаться совсем тусклым, потолок из белого стал лиловым. Потом стул как будто ушёл из под ног и всё погрузилось в темноту.
  
   Очнулся Мишка от запаха нашатыря, уже привязанным к стулу. Рот был заклеен скотчем. Из одежды на нём были одни трусы. Вокруг горели свечи и стояли какие-то люди в белых одеждах. Рядом стояла Машка, совершенно голая. Насти видно не было. Внезапно из темноты появился Аким в длинном красном балахоне. Приблизившись к Машке он дал ей в руки ножницы и сказал:
   - Твой брат никогда не станет кроткой доброй овцой. Нам осталось только молиться за его душу. Я хочу, чтобы ты влилась в наше стадо. Любишь ли ты Меня? Согласна ли ты пойти за Мной?
   Машка только испугано озиралась вокруг. Все уставились на неё. Наконец, она утвердительно кивнула.
   - Твой брат молод. Я стар. Мой пастырский труд очень тяжек. Если я заболею, Мне потребуется заменить какой-то орган. Мы должны взять все запасы из Михаила. Ты начнёшь это. Отрежь прядь волос с его правого виска. Это будет твой вклад. Ты присоединишься к моей пастве и попадёшь в рай после Великого Очищения Земли.
   Машка взяла в руки ножницы и тупо уставилась на них.
   - Если хочешь - мы тебя отпустим, - продолжил Аким. - и твоего брата с невестой тоже. Уезжайте хоть сейчас, и больше не приезжайте.
   - А если я отрежу ему волосы - вы его убьёте?
   - Да нет, он будет жить, но уже в нас.- усмехнулся Аким. - Твоё сомнение не в твою пользу. Ты, наверное, не успела возлюбить меня. У тебя ещё есть время. Целая минута. Реши, что для тебя важнее. Мирское - то, что тянет тебя назад? Или духовное - дающее тебе новую дорогу к миру в твоей душе?
   Машка повертела в руках ножницы, затем бросила их и разрыдалась. К Мишкиному носу приложили какую-то вонючую тряпку, и он снова отключился
  
   Пробуждение было тяжёлым. Голова страшно болела - казалось, что она вот-вот лопнет как воздушный шарик. Мишка оглянулся по сторонам - он лежал в своей машине на водительском сиденье. Рядом лежала Настя, её глаза были закрыты. Мишка пощупал у неё на шее пульс. Он помнил, как мать говорила, что если человек в тяжёлом состоянии - пульс нужно щупать на шее. Пульс был ровный. От Мишкиного прикосновения Настя пошевелилась и застонала. Оглянувшись назад, Мишка увидел сестру, мирно посапывающую на заднем диване. Открыв дверь, он вышел из машины. Оказалось, что машина стоит на обочине на каком то узком шоссе. Пошарив в карманах, Мишка нашёл ключи и открыл багажник. Выяснилось, что пропало всё оружие, включая туристический топорик, бочка с бензином и съестные припасы.
   - Вот сволочи, - выругался Мишка. - Ладно, хорошо хоть живыми оставили.
   Посмотрел на часы. Одиннадцать двадцать. "Ну, значит, можно сегодня ещё о-го-го сколько проехать. Может, даже до пляжа успеем добраться. Понять бы только, где мы находимся..."-думал Мишка. Внезапно возникло ощущение, что что-то не так, и Мишка снова взглянул на часы. В окошке даты высвечивалось "ВТР. 30".
   - Тридцатое! А когда приехали к этим придуркам было двадцать четвёртое! Маму ихнюю!
   Мишка обежал машину, открыл дверь и принялся тормошить Настю. Она открыла глаза, потом резко обхватила Мишку за шею и заплакала. Потом стала что-то шептать, но понять, что она говорит, было трудно. Потом, когда немного успокоилась, стала рассказывать. По мере повествования, Мишка всё больше мрачнел. Оказалось, что Насте и Машке в еду ничего не подсыпали. Когда Мишка свалился на пол, их развели по разным комнатам. К Насте тут же пришла какая-то женщина и стала проводить душеспасительную беседу на тему любви к Акиму. На все вопросы о Мишке, отвечала, что он просто пьян. Проспится - сам придёт. В конце концов, Настя с ней подралась. После этого, два здоровенных мужика оттащили её в подвал и заперли в какую-то комнату. Когда глаза привыкли к темноте, Настя увидела в этой комнате ещё одну дверь, причём она была приоткрыта. Войдя в смежное помещение, Настя увидела сидящих на соломе малышей. Их было четверо, на вид - от пяти до восьми лет. Когда Настя вошла, они вскочили с соломы и молча вытянулись на полу. Ей стоило большого труда убедить их подняться с пола и заговорить с ней. Оказалось, что они наказаны. Наказаны за разные "тяжкие грехи". Например - за шалости во время проповеди Акима. За просьбы отправить их к родителям, изгнанным с территории общины. За отказ вручную переписывать многостраничные наставления Акима. В карцере они сидят уже четыре дня. Один раз в день им приносят еду, когда кто-то входит, они должны лежать лицом вниз. Дети постарше тоже сидят в этом подвале, только в другой комнате. Сидят за то, что "недостаточно любят Акима". Настя провела в этом подвале пять дней. Кормили один раз в день, правда ложиться лицом вниз не заставляли. Затем, после очередного кормления она почувствовала слабость и отключилась. Проснулась уже в машине.
   - Недостаточно любят... Он там насилует их, что ли?!
   - Не знаю. Тех, что сидели со мной, я аккуратно расспросила. Вроде бы нет... Хотя они совсем маленькие, а там были дети и постарше. Но то, что этот Аким с соратниками записные садисты - это точно!
   - Мои стволы они забрали. И бензин, по крайней мере, из бочки. Надо ехать к Николаю. У него два ружья имеются. При правильном подходе, Акима завалим, остальные не кинутся.
   - Как раз, кинутся. Ты думаешь, они там только ради бомбоубежища? Бомбоубежища никакого нет, это территория совхозной ремонтной базы. Откуда оно там? Он им всем основательно мозги промыл. Они вас на части порвут. Да и когда вы успеете? Сегодня уже тридцатое. Осталось два дня. И что ты с ними делать будешь? Я не против этой попытки, просто тебя могут убить...
   - Да ладно, второе число тоже не за горами. - Мишка даже улыбнулся. - Ну, а с ребятами...Так хоть накормим их, как следует, на воздух выведем. Кстати, что там с Машкой?
   Машка спала. Так крепко, что пришлось приложить немало труда, чтобы её разбудить. Когда она проснулась, принялась плакать. Потом, сказала Мишке, что он козёл, и что если бы не он, то её оставили бы в бомбоубежище, и она выжила бы. Мишка в ответ только потрепал её по голове.
  
   К счастью, бензина в баке было предостаточно, да и дорогу на трассу "Крым" тоже нашли быстро. Уже спустя три часа путники снова подъехали к дому Николая. Фельдшер сделал новые наличники на окна, как раз заканчивал их покраску.
   - О, здоро'во! Вы чего, обратно едете? Надоело в Крыму - решили, что дома помирать спокойнее?
   - Да я смотрю, ты сам то помирать не собираешься - дом подновляешь?
   - А я и раньше не собирался, это у вас всё какие-то мрачные настроения. Рассказывай, хорошо хоть в Крыму? В каком санатории отдыхал?
   - Да не доехал я до Крыма. Тут такая история...
   Когда Мишкин рассказ был закончен, Николай немного помолчав, сказал:
   - Тут просто так, с наскоку не решишь. Ты уверен, что там нет бомбоубежища? Ты спасти их хочешь... А вдруг, спасая их, ты лишишь их возможности выжить?
   - Да не уверен я, что там нет бомбоубежища! Но оставлять их там нельзя!
   - Это ты так решил? А ты думаешь, их родители, привозя туда детей, не предполагали, где их дети окажутся? Ты думаешь, эти люди обожествляют Акима?! Вряд ли...Просто, им кажется, что для их детей это единственный способ выжить. И может быть, так и есть.
   - Да лучше утонуть, чем такая жизнь.- не унимался Мишка.- Даже если убежище есть - что там высидишь? А потом что будет - царствие педофилии?
   - Ты же не видел, что он там насилует детей. И достоверных свидетельств нет. Это всё вилами по воде писано. А вот то, что мы штурмом их не возьмём - точно. Если у них есть бомбоубежище, они наверняка подготовились к его защите.
   - Ты чего, испугался?! Так я один пойду!
   - Куда ты пойдёшь? Тебя пристрелят и всё! А я не испугался. Я просто никакого решения пока не принял. Мне подумать надо.
   - Так сколько же думать? Тридцатое уже! Вечер!!!
   - Да, тридцатое. Можно, конечно, поднять сейчас деревенских, даже оружие найдётся... Выместить на ком-нибудь то недовольство и страх, которые накопились, ребята согласятся с радостью! Но что в итоге то будет? Бойня! А цель этой бойни какова? Нет, так нельзя!
   - Ну так что, детей там оставить что-ли? А если они там, ещё до потопа, что-нибудь вроде массового самосожжения устроят? Особенно, если бомбоубежища действительно нет?
   Николай ничего не ответил. Он сидел, глядя в пол, слегка покусывая губы.
   Наконец, он встал и произнёс:
   - Я считаю так: есть принцип "Не навреди". Я медик, мне он хорошо знаком. В данном случае, навредить легко, а сделать что-то путное - практически невозможно! Ты как хочешь, но я вмешиваться не стану. Если будем живы, если камень пролетит мимо - обратимся в милицию и разорим этот вертеп, если это конечно вертеп, как ты говоришь. А ты - делай, как знаешь. Но как сделать что-то хорошее в этой ситуации я не знаю. Поэтому, прими мой совет - до 2-го июня во всё это не лезь. Потом - будешь свидетелем.
   - Не правильно всё это... Ты вроде умные, правильные слова говоришь - а поступать так не хочется.
   -У тебя отец сейчас чем занят?
   - А он тут причём? Не знаю, наверное, бункер свой уже достроил - припасы туда закладывает.
   - А мать с бабкой?
   - В монастыре, наверное... Что-то мы отвлеклись!
   -Да не отвлеклись! - Николай подошёл к Мишке и встал, глядя прямо в глаза. - Не отвлеклись. Просто, так, как ты рассуждать могут не все! Для большинства людей, мысль о неминуемой смерти неприемлема в принципе! У них должна быть надежда на спасение! И для тех, кто сидит в этом погребе у Акима эта надежда есть. Да, им сейчас очень плохо. Но, перед потопом их отведут в убежище и в итоге спасут. И за это спасение они готовы платить буквально всем, в том числе - быть послушной жертвой любого насилия. И тут появляешься ты, такой офигительный: "Я Акима погубил я вас всех освободил! А теперь мы все дружно послезавтра сдохнем. Не надо благодарностей, потому, что я ещё и скромный". Они все в восторге будут! И встретят тебя хлебом с солью. Соль, правда, могут не туда насыпать... Это ты решил, что для тебя всё кончено и занимаешься тем, что тебе кажется наиболее приятным. А они очень хотят жить и без надежды жить не могут! И за эту надежду готовы платить всем, что есть!
   - А ты сам? Ты сам смирился или тоже погреб роешь?
   - А мне лучше всего! Я просто убедил себя, что эта хрень точно пролетит мимо. И что я для этого сделал всё, что мог. И живу как жил!
   - Так, вообще, что говорят-то? По телевизору, по радио? Я ведь больше недели "в отключке"?
   - Не работает ничего. Ни радио, ни телевидение. Даже электричества нет. Каждый сам определяется.
   - Я только теперь стал понимать, как всё это страшно... Реальное, очевидное зло представляется добром, и в какой-то степени даже им является. Скорее бы уж всё закончилось. А то свихнуться можно.
   - Да потерпи ты уже! Три дня осталось - и всё прояснится.
   Немного помолчали. Наконец, Мишка спросил:
   - Слушай, а у вас здесь церковь работающая есть?
   - "Церковь работающая" - передразнил Николай. - Это же тебе не магазин. Они сейчас все, по-моему, работают. У них просто аншлаг сейчас! Ты исповедоваться, что-ли собрался?
   - Нет, не исповедоваться. Венчаться. С Настей.
   - Это правильно! Только, тогда уже смотри, чтобы на всю жизнь, независимо от того, сколько вам отмеряно будет! Ладно, пойдём, покормим вас, а потом в Грицовку съездим, там поп хороший! Договоримся, чтобы завтра обвенчал - как раз пятница будет.
  
   Церковь в Грицовке произвела на Мишку с Настей очень приятное впечатление. Невысокая, опрятная, она стояла на пригорке, чуть в стороне от села. Внизу, причудливо петляла узенькая речка, поросшая камышами и кувшинками. Священник, Отец Александр - невысокий и улыбчивый человек, лет сорока, тоже очень понравился. Речь его была простой и понятной, наставления по предстоящему таинству совсем не страшные, и, как показалось Мишке - очень логичные.
   - Придёте завтра к восьми часам, исповедуетесь и причаститесь. - плавно, немного нараспев рассказывал Отец Александр. - Потом, на час я назначаю вам венчание. Надо бы ещё попоститься пять дней - но тогда можете обвенчаться не успеть... Ну да ладно - Господь нас простит за отступление от заведённого порядка, раз сам такое испытание посылает.
   - А вы сам сами верите в то, что наступит конец света? - не удержался Мишка.
   - В то, что Господь собирается уничтожить весь человеческий род и всё живое, что создавал с таким трудом и великой любовью - нет! Просто, может быть, снова пришло время очищения мира от накопившейся грязи и скверны... Такое ведь уже было один раз... Если так - то я не сомневаюсь, что уже выбран новый праведный Ной, что он уже построил надёжный ковчег, куда загрузил всё праведное семейство и тварей божьих. А может быть - и не будет ничего такого. Ведь такие тщательные наблюдения за небом начались недавно - может быть, увидели учёные камень, который чисто теоретически может попасть - и устроили панику. А на самом деле ничего такого нет. Но, и эта паника - тоже промысел божий. Возможность для каждого стать лучше!
   Уже когда отъехали от церкви, Николай вдруг, как ни в чём ни бывало, произнес:
   - Никакого конца света не будет! Теперь я это точно знаю! У Верки моей задержка уже на двенадцать дней. А раньше - календарь можно было сверять. Как по расписанию. А теперь - задержка. Это значит, что я скоро стану отцом! А ещё - это значит, что никакого апокалипсиса не будет. Потому, что это было бы просто абсурдно, нелепо! Этот камень точно пролетит мимо - даже не сомневайтесь!
  
   На следующий день, поднялись, едва забрезжил рассвет. Идя к расположенному на улице летнему умывальнику, Мишка, с явным удовольствием , разглядывал аккуратные грядки с пробивающимися уже морковными кисточками и пять пролётов нового забора, сделанного, хоть и не слишком изящно, но крепко и надёжно, "на века"... Да, похоже, переходить в иной мир здесь вовсе не собирались. "А что же я так раскис?" - подумал, внезапно остановившись, Мишка. - "Вся эта поездка, весь этот Крым - не более, чем моя истерика! Глухая, бьющаяся внутри... Всем страшно. Но, некоторые живут, как ни в чём не бывало. Может, и мне так надо было?! Как будто этого камня нет вовсе? Ладно, что-то я увлёкся - чуть в уборную сходить не забыл..."
   Дома все уже стояли на ушах. Вера волчком крутилась на кухне. Пар выбивался из под стоявших на плите кастрюль, стол был заставлен мисками, приготовленными под салаты, и банками со сладкой кукурузой, зелёным горошком и печенью трески. На полу в тазу лежали помытые, но ещё не почищенные овощи. Николай сосредоточенно и немного флегматично, водил опасной бритвой по намыленным щекам, стряхивая пену в маленький белый тазик. Машка, стоя босыми ногами на дощатом полу, изобретала на Настиной голове что-то совершенно несуразное.
   - Ну, что жених, готов к надеванию хомута? - скосил на него глаза Николай.
   - Так уж и хомута, - возмутилась Вера , - да вам, мужикам в браке жить одно удовольствие! Женатый мужик всегда обстиран, обихожен, сыт... И всё недовольны!
   - Ладно, пошутил я, не заводись... Иди, Мишаня, брейся - а то совсем на дикобраза похож. Или на попа вчерашнего. Посмотри, бородища уже выросла. Подстричь бы тебя ещё... Из твоих никто не умеет?
   - Не, я стричь не дамся - ещё хуже дикобраза сделают. Может помочь чего?
   - Ты брейся давай и завтракать садись - у вас впереди ещё день длинный, не телись!
   - Я есть с утра не буду! - решительно заявил Мишка. - Мне священник сказал, что нужно было попоститься. Я хочу, чтобы всё было, как положено!
   - Балбес ты, Миша! - отозвалась Машка. - Поститься - это значит, мяса не есть. А всё остальное можно.
   - Машенька права - хоть чаю выпей с творогом. - предложила Вера. - Творог можно.
   - Не, не буду. Пусть всё будет по правилам. Сейчас побреюсь - и пойду собираться.
   Настя только молча пожала плечами.
  
   В церкви Отец Александр встретил их очень радушно. Видно было, что ему нравилось, принятое ими решение. Начать полагалось с исповеди и Мишка слегка оробел. В церкви он всегда испытывал острое чувство неуверенности, связанное с непонятностью обрядов и собственной неосведомлённостью. Он постоянно боялся сделать что-то не так. И сейчас, это чувство вернулось.
   - Не бойся, - разгадал его мысли Отец Александр. - здесь чужих нет. В божьем храме все свои. Если что-то забудешь - напомним. Не нужно ничего опасаться.
   Потом, Отец Александр увёл Настю за собой, а Мишка с Кирюшиными, остался ждать. Ждать пришлось довольно долго. В церкви, несмотря на открытые двери, было душно и Мишка вспотел. Пиджак с плеча Николая, сидел нескладно, очень хотелось его снять.
   - Да не тушуйся, парень - со всеми рано или поздно случается, - легонько толкнул его в плечо Николай. - Тут главное - сразу все точки над i расставить.
   Мишка ничего не ответив, отвернулся.
  
   Настя вышла от Отца Александра очень взволнованная. Глаза были красными, похоже, что она недавно плакала. Подойдя к Мишке, Настя слабо улыбнулась, и указала на дверь в смежное помещение:
   - Следующий! Не бойся, больно не будет...
   Сев перед Отцом Александром, Мишка попытался принять независимый вид. Оглянувшись вокруг, он, как бы небрежно спросил:
   - А где у вас кабинки с решётками? Я в кино видел, что обычно так бывает!
   Отец Александр едва заметно улыбнулся.
   - А тебе эти кабинки очень нужны? Может быть, просто побеседуем?
   - Ну, давайте побеседуем... Я, правда, не знаю, что говорить...
   - Ну, расскажи, например, что ты сделал не так, как было нужно. В чём ты ошибся и что хотел бы исправить?
   - Да много чего... А с чего обычно покаяния начинаются?
   - Обычно, каждый рассказывает, что его больше всего гложет. Про самые сильные свои сомнения и сожаления. А потом переходит к более простым вопросам.
   - Тогда, мне, наверное, нужно рассказать, как я стрелял в человека. Я не знаю, жив ли он сейчас...
   - Расскажи мне об этом подробнее. - попросил Отец Александр.
   Мишкин рассказ занял, так много времени, что он и сам удивился. От пальбы в Москве, Мишка перешёл к тому, как хотел бросить Настю. Потом к тому, что не остался с отцом. Потом - к тому, как выносил с работы радиодетали с золочёными контактами. Закончилось всё убитой вороной.
   - Ты действительно раскаиваешься в том, что сделал? - спросил Отец Александр.
   - Ну да, конечно...
   - А как ты думаешь, что заставило тебя это сделать?
   - Ну, я очень разозлился... И потом, мне нужен был аккумулятор. А когда детали таскал - просто деньги нужны были.
   - Главная причина - в том, что ты не веришь в Господа. Вот и все причины. Ведь, пока ты не веришь - ты одинок. И все твои трудности ты пытаешься решить сам. И гнев, который ты испытывал и страх - всё признаки неверия. Что погнало тебя в дорогу?
   - Ну... А чё ещё делать? Там, в Крыму хотя бы море... А море и дорога - это отпуск! А отпуск - это очень весело!
   - Это как у Пушкина - пир во время чумы. И главное - ты, как человек разумный, сам это понимаешь. Было бы тебе весело - не стрелял бы в людей. Но, всё может быть и по другому... Представь, что у тебя есть защитник, который всегда защитит. Мудрый наставник, который всегда укажет верный путь. Добрый товарищ, который разделит все твои горести. Как в детстве отец! А когда ты умрёшь, то попадёшь не в чёрную яму под землёй, а к нему. Просто поверь, что он есть. Что он любит тебя, как сына. Расстраивается от твоих дурных поступков и радуется хорошим. И, что всё, что делается вокруг - в его власти. А от тебя требуется одно - любить его. Искренне. И всё, что он создал. В том числе - окружающих тебя людей. Если любить искренне - дурные дела просто не будут делаться. Вот и всё.
   - Сложновато как-то... То есть, что бы я ни сделал - Бог меня любит?
   - Любит. Ты пока не стал отцом... Всё ещё впереди. Просто на примере отеческой любви это постичь проще. Отец ведь любит своё чадо, что бы оно ни натворило... Может, правда, и отшлёпать, но любить от этого меньше не станет... Так же и здесь. Это если в двух словах. Подумай, над тем, что я сказал. Так жить намного радостней!
   - Ну да, всё это так... Но, склад ума у меня технический. Требующий всё подвергать сомнению. А сомнение, насколько я помню - один из тяжких грехов? Вот и получается, что у меня сама натура грешная.
   - Нет, сомнение не входит в семь тяжких грехов. - Отец Александр опять улыбнулся. - А вот уныние, им порождённое - входит. Никто не рождается с грешной натурой. Да, и вообще, грешных натур не бывает. Бывают греховные мысли и греховные поступки. От греховных мыслей нужно отречься, а в греховных поступках раскаяться и постараться поправить.
   - А если нельзя править? Например - поздно?
   - Ну, в твоём то списке таких поступков, по моему, не было.
   - Как не было? А этот случай с хозяином "Мерседеса"?
   - Очень просто - вернись в Москву, попроси у него прощения, постарайся помочь вылечиться. Как-то компенсируй ему его страдания и траты. Что ты улыбаешься? Разве всё это нельзя сделать, если твоё раскаяние искреннее?
   - Ну да, только я появлюсь - он меня тут же и пристрелит!
   - Даст Бог не пристрелит... Да и твоя провинность тяжела, калачей с мёдом он тебе навряд ли даст. Хотя, возможно, сам того не желая, ты помог ему... Твой неразумный поступок, возможно, послужил ему наказанием за какие-то его дела. А быть наказанным на Земле гораздо лучше, чем после ухода с неё... Так что, если раскаяние искреннее, оно должно быть деятельным.
   - Так, сегодня тридцать первое уже! Не успею я!
   - Знаешь, как говорят - кто хочет, тот ищет пути, кто не хочет, тот ищет причины. Подумай... А теперь, пойдём... Пора уже начинать.
   Во время причастия, Мишка проглотил просвиру, совершенно не разжёвывая. А вот кагор, принятый с чайной ложки, приятно разлился по пищеводу теплом. "Странно - подумал Мишка - с двух капель меня основательно повело..."
   А процедура венчания Мишке не понравилась. Он совершенно не понял смысл и порядок действий, воск от свечи стекал на руку и обжигал. В общем, когда наконец вышли на свежий воздух и Николай, потирая руки, произнёс "Ну, а теперь поскорее к столу. Надо спрыснуть это дело. И неоднократно!", Мишке стало намного веселее.
   - Поздравляю тебя, жена! - Мишка подмигнул Насте и ловко поймал её губы своими.
   - Миша, а можно я выберу маршрут свадебного путешествия? - робко спросила Настя.
   - Конечно! Ты вполне заслужила почётное право быть моей шеей. А голова с глазами смотрят как раз туда, куда она повернётся. - Мишке очень хотелось сделать жене приятное...
  
   За праздничным столом первым поднял тост Николай:
   - Я хочу пожелать "молодым" никогда не разлучаться - до самого последнего дня, когда бы он ни пришёл! Даже если это произойдёт послезавтра, в чём я сильно сомневаюсь - будьте вместе до последней секунды. Но основания сомневаться, и очень сильно, у меня есть. - Николай нежно взглянул на жену. Та смутилась. - Поэтому, хочу установить обычай - приглашайте нас с Верой на свои годовщины не реже, чем раз в пять лет! И этот "оброк" я сниму с вас только на бриллиантовую свадьбу! Горько!
   Нацеловавшись, молодые снова уселись на место.
   - Так куда же ты, жена, желаешь ехать в свадебное путешествие? Может быть, пользуясь случаем, за границу рванём? Границ то больше нет... - вдруг спросил Мишка.
   - А ты ругаться не будешь?
   - Нет, конечно! Я же обещал, что выбор за тобой!
   Настя несколько секунд помолчала, нервно кусая губы. Потом, еле слышно произнесла:
   - Давай вернёмся в Москву...
   Над столом повисло гробовое молчание. Мишка, впрочем, уже готов был к такому повороту.
   - Я примерно так и подумал, когда ты попросила выбрать маршрут. Ты волнуешься за отца?
   - Да, я действительно за него очень волнуюсь. И хочу быть в последнюю минуту рядом. Он очень боится. Сильнее, чем я или ты. У всегда него просто пунктик был - тема смерти у нас в семье была запретной.
   - Зачем же ты уехала со мной?
   - А ты сам не понимаешь? Я люблю тебя, и если всё случится - хочу быть рядом. Кроме того, неизвестно, что ты мог бы натворить, не будь я рядом. Я твой "тормоз", хоть это и звучит очень смешно. Правда, тогда тебя было не остановить - и мне пришлось ехать. Но, может быть теперь, ты согласишься вернуться?
   - Насчёт "тормоза" - сильно! - ухмыльнулась Машка. - Я так поняла, что мы в Крым не едем? Нафига я тогда с вами здесь каталась - непонятно!
   - Действительно, нафига? - сердито прищурился Мишка. - Оставалась бы с матерью и бабкой. В монастыре на редкость прикольно. Там дискотеки, наверное, каждый день... Пати, блин! И чупа-чупсы бесплатно раздают всем желающим!
   - Ну и в монастыре, ну и что! - не унималась Машка. - Зато в безопасности. А у вас здесь - то одно то другое.
   - Это, смотря какой там поп. - Николай, перестав жевать, решил вставить веское слово, а заодно - прекратить распрю. - А то затеяли бы самосожжение и зажарили бы тебя. Вот и всё. А можно мы с Верой вам в вашем свадебном путешествии обратно в Москву немного подосаждаем? Не хочется вас одних отпускать! И Москву охота поглядеть! Мы, ведь только раз были - когда в клинику ездили, и то всё бегом. Видишь, какой я наглый?! Совершенно не постеснялся напроситься...
   - Да пошли вы все! - Машка выскочила из-за стола и скрылась в комнате.
   - Ладно, тогда - завтра в девять выезжаем. - подвёл черту Мишка. - Всем быть готовыми!
   - Ну, а теперь, - подняла рюмку с кампотом Вера - Снова горько!
  
  
  
   В девять утра, конечно не тронулись. Не тронулись и в десять - Вера с Настей носились по дому, запихивая в сумки всё "нужное". Машка сидела в своей комнате, но сумку всё равно собрала.
   Наконец, в половине двенадцатого тронулись в путь. Полного бака и трёх припасённых канистр должно было хватить. Ехали с ветерком, весело болтая на тему свадебных курьёзов и происшествий. Вроде бы даже Машка отошла и немного посмеивалась в особо забавных местах.
   Внезапно, машину здорово тряхнуло - Мишка "поймал" передним колесом здоровенную выбоину в асфальте. Машина, сперва вроде бы, выпрямившись, вдруг стала заваливаться на бок. Спереди послышался сильный стук. Мишка утопил педаль тормоза, машину развернуло, и она встала, "припав" на левое переднее колесо.
   - Приехали, блин, - сплюнув произнёс Николай, осматривая повреждения. - Колесу писец, и шаровую вырвало. Хорошо, запасная есть. Но работы тут часа на три, тем более - без "ямы". Давайте, пожрать пока чего-нибудь соорудите, а мы с Мишкой чуть-чуть потрудимся. Давай уже, водитель хренов, открывай багажник.
   - Сам ты хренов, - проворчал Мишка, вытаскивая сумку с инструментами. - Это у вас так дороги делают.
   - Ага, и у вас так же. - ухмыльнулся Николай.
  
   Когда снова тронулись в путь, было уже пять часов вечера. До Москвы оставалось почти девятьсот километров, поэтому, решили на ночь не останавливаться. За рулём уже был Николай. Скорость, с которой ехали, страшно раздражала Мишку - на редких спусках стрелка заходила за цифру 100. Но Николай ничего не хотел слушать, упрямо твердил, что так надёжнее и что только так и можно гарантировано доехать. Тем более, что дорога, местами, действительно была на редкость разбитой. В полночь, когда за руль сел Мишка, до Москвы оставалось больше пятисот километров.
   - Миша, не торопись, мы точно успеем. - Настина рука тихонько легла ему на плечо. - Не гони так.
   - Ничего, прорвёмся! Дорога, вроде, получше пошла...Ты поспи пока... Силы тебе ещё завтра понадобятся. Смотри какие трели Николай выводит! И Вера, вроде закемарила.
   - Я боюсь, что ты тоже заснёшь - давай я тебя буду анекдотами развлекать.
   - Ты же их все забываешь! И каждый раз смеёшься снова!
   - Ну, я постараюсь вспомнить какой-нибудь. Напомни мне, про кого они обычно бывают?
   - Про Василия Иваныча, например. Про Красную Шапочку.
   - Да ну, про Красную Шапочку все похабные, не хочу...
   - Теперь уже можно - ты же теперь моя жена! И, кстати, откуда ты похабные про Красную Шапочку знаешь? Я тебе про неё ни одного не рассказывал...
   - Всё тебе скажи... - улыбнулась Настя. Мишка не мог видеть в темноте её улыбку - просто почувствовал. Ему очень нравилось, когда она улыбалась - её улыбка была совершенно особенной, какой-то детской, искренней, но застенчивой. Как у ребёнка, которому дают любимую игрушку.
   - Тебе страшно? Ведь, осталось всего девять с небольшим часов...
   - Страшно... И совершенно не вериться, что это произойдёт. Я думаю, это не может произойти. Просто не может и всё. Поэтому, нам всего навсего надо пережить эти девять с небольшим часов - и всё начнёт налаживаться. Я просто уверена в этом.
   Немного помолчали. Потом, Настя сладко зевнула, прикрыв рот ладошкой.
   - Ладно, поспи немного. Я не усну - у меня за рулём сон не идёт. Спи...
   Настя кивнула, откинула спинку и закрыла глаза.
  
   В восемь утра за руль сел Николай. Мишка перелез на его место на заднем сиденье и, наконец, расслабился. Всё тело здорово ныло. Прямо в машине наскоро перекусили, пожевав бутерброды. Все были сонные, невыспавшиеся, измученные дорогой.
   - Сколько там до Москвы осталось? - подала голос Машка.
   - Потерпи, скоро уже...- проворчал Михаил. - Около ста километров.
   - Похоже, что мы не успеваем. - в Настиных глазах блеснули слёзы.
   - Попробуем успеть, - Николай старался казаться спокойным. - Сейчас дорога получше пойдёт.
   Внезапно, на дорогу, усиленно жестикулируя, выскочил человек. Николай еле успел затормозить - машину изрядно занесло. Открыв дверь, Николай крепко обложил его "по матери".
   - Не ругайся, не ругайся. - седой, хорошо одетый мужчина был очень взволнован. - Это вас мне Бог послал! У меня машина заглохла, наверное, бензин кончился. Жрёт, как падла! А со мной пацан мой. У меня бункер есть! А мы не успеваем! Выручайте! Я вас всех пущу! Клянусь, пущу! Помогите только!
   - А пацан твой - в этом "Мерине" на обочине? - поинтересовался Мишка.
   - Ну да, - Седой оживился. - Довезёте?
   - Настя... - начал было Мишка.
   - Не надо, Миша... Не надо. Это наш шанс. Никто не виноват в том, что я уехала с тобой. Это хороший шанс и его нужно использовать.
  
   "Пацан" оказался вполне взрослым дядькой, лет тридцати, высоким и достаточно крепким. В руках у него был довольно увесистый дипломат, который он категорически отказался положить в багажник. Чтобы уместить новых попутчиков, утрамбовывались в Жигули долго и с руганью. Наконец, когда все уселись, Николай поинтересовался, где же находится спасительный бункер.
   - Километров сорок отсюда, правда, в основном по грунтовке. - Седой нетерпеливо заёрзал на переднем сиденье. - Поехали, поехали, я покажу.
   "Семёрка" разгонялась тяжело, натужно рыча. Уже через несколько километров, свернули на грунтовую дорогу. С жутким рёвом, в клубах пыли, неслась просевшая почти до земли Мишкина машина по раздолбанной грунтовке, раздирая в клочья последние остатки задних подкрылков.
   - Давай, родной, давай! - торопил Николая Седой. - Гони, не успеем же..
   - Не дрейфь, успеем. - мычал в ответ Николай. - Быстрее не получится - развалится аппарат, пешком идти придётся. А что у тебя за бункер то? Бомбоубежище колхозное? Или таких не бывает?
   - Какое бомбоубежище? У меня бункер свой, персональный. На личном участке! Я его давно построил. У меня бункер будь здоров, "полный фарш", как говориться! Только довези вовремя!
   - Что же там за полный фарш? - поинтересовался Мишка. - Бункер он и есть бункер - бетонная коробка в земле.
   "Пацан", до сих пор так и не представившийся, недружелюбно покосился на Мишку. От его пристального, колющего, как иглой взгляда Мишке стало немного жутко. Седой, впрочем, продолжал:
   - Э, не скажи, парень - у меня всё по уму устроено. И электропитание с дизелем, и регенерация кислорода специальными водорослями - как на подводной лодке. И продукты необходимые запасли, главное - доехать вовремя! А то уплывём прямо в вашей машине!
   - Как это у вас дизель будет в закрытом пространстве работать? - удивился Мишка. - Задохнётесь ведь?
   - Не-а, не задохнёмся! - Седой счастливо засмеялся, как будто ответом на этот вопрос он отхватил главный приз в телевикторине. - А как на подводной лодке дизель работает? Ну, на первых лодках работал? Газы выходят в специальный резервуар, а оттуда компрессором под давлением выгоняются наружу. Вот и всё! Система работает на глубине до ста пятидесяти метров. Ну, моя, по крайней мере... У нас там уже жёны сидят - тренируются.
   "Головастый мужик, - думал Мишка. - Всё рассчитал, спроектировал, построил. Стоп! А ведь система регенерации кислорода, наверняка, рассчитывается исходя из количества человек и объёма пространства. Конечно, какой-то запас учтён, но - запас он и есть запас. Не в два же с половиной раза! Рассчитано на четверых - а будет девять... И запас пищи тоже. И места спальные... Ну, места - ладно, как говориться, в тесноте да не в обиде... А вот как с кислородом и продуктами... Не понятно... Надо ухо востро держать! И этот, длинный, мне совсем не нравится!"
   На всякий случай, Мишка проверил, лежит ли в кармане куртки выкидной нож.
  
  
   Расстояние оказалось существенно больше, чем обещал Седой, но, наконец, доехали. Николай остановил машину в маленьком посёлке, возле высокого коричневого забора, указанного Седым.
   - Молодцы ребята, быстро доехали. - Седой, казалось, сейчас пустится в пляс от радости. Он вышел из машины, потянулся, как бы разминая затекшие ноги, и расстегнул плащ.
   Мишка открыл дверь, и, высадив Настю, сидевшую у него на коленях, обошёл машину и зашёл Седому за спину. Вылез из машины и "Пацан", не выпуская из рук заветного дипломата.
   - Ну всё, спасибо, что довезли, - лицо Седого прорезала лукавая ухмылка, - надеюсь ещё увидимся...
   "Пацан" рывком выдернул из подплечной кобуры пистолет. В ту же секунду, Мишка, уже успев достать нож, нажал на нём кнопку, и, схватив левой рукой Седого за воротник, приставил лезвие к его шее.
   - Не дури, парень, - Седой пытался казаться спокойным, - мы спокойно уйдём, никого не тронув, а вы останетесь - целые и невредимые. Давай, убирай свой нож - время дорого!
   - А нам торопиться некуда. - Мишка нажал чуть сильнее, и из под лезвия побежала тонкая струйка крови. И тут же, краем глаза он заметил как "Пацан" приставил пистолет к голове Веры. Николай, не успевший ещё выйти из машины, рывком распахнул дверь.
   - Ну-ка не дёргайся! - пробасил "Пацан". - Попробуй подойти хоть на шаг, и я снесу ей башку! А ты - брось нож, и побыстрее. Я не шучу! Сейчас её завалю, а потом и вас всех!
   - Не успеешь! - сквозь зубы процедил Николай. Лицо его, обычно красное от загара, приобрело цвет мелованной бумаги. Вера как-то вся обмякла и была похожа на тряпичную куклу.
   - Ну, её точно успею! А дальше - посмотрим... - "Пацан" отступил ещё на шаг, увлекая Веру за собой.
   - Парень, не дури, - снова начал Седой, - дай нам спокойно уйти. Никого из вас не тронем, клянусь! А так - кровь ведь прольётся. Не доводи до греха... Силы ведь не равные. Он стреляет из пистолета с пятилетнего возраста, со ста метров в спичечный коробок попадает. Мы уйдём и всё! Билета в этот бункер у вас всё равно не было. Что ты так расстроился, вы же ничего не теряете, по сравнению с тем, что у вас было. А так - ведь бабу эту точно убьёт! Давай, думай скорее, время уходит.
   - Миша, отпусти его! Пусть уходят. Мне не нужно спасение такой ценой. Я так не хочу. - Настя подошла почти вплотную, и сама отвела Мишкину руку с ножом. Мишка не сопротивлялся.
   - Ну, вот и славно! - обрадовался Седой. Достав платок, он вытер выступившую кровь.
   "Пацан" с силой толкнул Веру вперёд, тут же направив ствол в голову Николаю. Вместе с Седым, они быстро оказались у металлической калитки. Седой набрал код на кнопочном пульте и, открыв дверь, нырнул внутрь. "Пацан" на секунду остановился возле калитки, пристально взглянул на Мишку, так и стоявшего с ножом в опущенной руке. Глухо хлопнул выстрел, и Мишка осел на землю, обхватив двумя руками бедро. Из под пальцев потекла тёплая, липкая кровь. "Козёл!" - бросил "Пацан", захлопывая за собой калитку.
   - Мишка, давай я тебя перевяжу. - засуетилась Настя.
   - Да ладно, теперь то зачем?
   - Как это зачем? Раз идёт кровь - надо её остановить, пока не истёк.
   - Какая теперь разница, истеку или утону...
   - Не утонешь. - Николай уже успел усадить Веру на заднее сиденье машины и подошёл к Мишке. - Я же тебе говорил, что ничего не случится.
   Мишка только отмахнулся от него, но позволил Насте делать со своей ногой, что ей заблагорассудиться.
   - Смотрите, - закричала вдруг Машка, показывая пальцем вверх, - смотрите, вон там.
   Задрав голову, Мишка увидел тонкую полосу, похожую на след от реактивного самолёта. Правда, в отличие от самолётного следа, полоса была очень тонкой, едва заметной и рассекла весь небосвод всего за несколько секунд.
   - Загадывай, Машка, желание - звезда падает. Успеешь ещё! - Мишка криво ухмыльнулся. - Если он оставляет след - значит, вошёл в атмосферу и тормозится ею. Сейчас он пройдёт по параболической траектории и врежется в Землю в районе Атлантического океана. Волна цунами дойдёт до нас через три-четыре часа. Вот и всё! Загадывай желание, Машка!
   - Ну, раз у нас есть ещё три часа - поехали на пикник! - слабо улыбнувшись, предложила Вера.
   - А твои, Николай, теории - абсолютно никчёмные! - не унимался Мишка. - Или, скорее всего - нормальных, порядочных людей на Земле и десятка не набралось! Остались только вот такие, как эти! Новые Нои!
  
   Засунув, кряхтящего от боли Мишку в машину, Николай включил магнитолу:
   - Надо послушать, что в мире делается. Кто первым мячик поймает?...
   Выставленный, почему-то, на полную громкость приёмник завопил: "По сообщению NASA, метеорит, пройдя всего в пятистах пятидесяти километрах от Земли, начал удаляться от нашей планеты. Сближение было весьма опасным, но, как считают астрономы, планету спасла её ближайшая соседка - Луна. Гравитационное притяжение именно этого небесного тела незначительно изменило траекторию метеорита, отклонив его от Земли. Всего доли градуса хватило, чтобы он ушёл обратно в космос..."
   - Новые Нои, говоришь... Уравнения движения...- Николай лукаво прищурился. - Ххе!...
  
   Москва, 2008 год.
  
  
Оценка: 5.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"